глава 17

Глава 17

Сижу в кухне на табурете, передо мной металлический тазик — чищу столовые приборы. В соседнем магазине купил соду с лимонной кислотой, так как не нашел знакомые чистящие средства. Теперь изображаю из себя горничного, или как там они называются, которые в арабских странах в отелях трудятся, где местным бабам запрещено обслуживать туристов.

Сегодня вообще весь день прошел в домашних хлопотах — никаких приблуд облегчающих труд у меня нет, так что пришлось орудовать веником и мыть пол на карачках. Сейчас еще лебедя из полотенца скручу и можно будет мастер-класс на берегах Красного моря давать.

Звонок прозвучал пронзительно. Ругаясь на английском, я стащил с рук резиновые перчатки и пошел открывать дверь. На лестничной площадке стоял уже не молодой мужик в милицейской форме.

— Здрасьте, — перешел я на русский.

— Лейтенант Опанчук, ваш участковый, — представился он, махнув перед моим лицом удостоверением. — Предъявите документы.

— Основание?

— Установление личности, — охотно пояснил он. — Стало известно о новом жильце, вот, пришел проверить.

— Быстро вы, — пробормотал я себе под нос и уже громче, — проходите.

Я шагнул в глубь квартиры, пропуская участкового.

— Только что переехали? — спросил он, осматривая комнату, когда я искал место, куда засунул паспорт — единственный документ, который у меня на данный момент был на руках.

— Ага, вчера, — подтвердил я, запинаясь за разобранную кровать, что привезли утром и собрать которую должен был мастер, что обещался приехать вечером.

— А кем вы приходитесь Сусловым? — участковый прошелся взглядом по упакованным в коробки деталям мебели и матрацу, что занимал половину комнаты.

— Знакомые знакомых, попросили пожить, присмотреть за квартирой, а я согласился. Мне тоже хорошо: в общагу девушку не пригласишь, а здесь самое то, — озвучил я легенду, составленную еще Эдмундом.

— Вот так прямо и доверили знакомому знакомых? — высказал сомнение лейтенант.

— А чего мне не доверить? — деланно удивился я. — У меня отличная характеристика от комсомола. Да и я ваш будущий коллега, — посчитал я полезным приоткрыться. — Вот, пожалуйста, — я, наконец-то, отыскал паспорт и протянул его участковому.

— Будущий коллега? — заинтересовался участковый, изучая документ и сличая со мной фотографию.

— Следователь в Индустриальном РОВД, — кивнул я, — сейчас проверку прохожу.

— Проживать здесь один будешь? — спросил лейтенант, перейдя на "ты".

— Один, — подтвердил я.

— А прописку когда сменишь? У тебя она пока студенческого общежития, — указал он мне на мою оплошность. Точно ведь, забыл сменить, надо будет съездить выписаться, и, главное, комендант из ведомственной общаги про прописку не заикнулся. Рано что ли еще?

— Сменю, — пообещал я.

— Держи, — протянул он мне паспорт обратно.

Я было его уже забрал, но участковый в последнюю секунду попридержал документ.

— А по какому это ты говорил, когда дверь мне открывал? — с прищуром задал он мне коварный вопрос.

— По-английски, — не стал я изворачиваться, — мне старшая сестра запрещает ругаться, вот я и привык мат английскими словами заменять.

— Мудрено, — задумался он, но хватку ослабил.

— Мы не ищем легких путей, — глубокомысленно заявил я, пряча паспорт в карман.

— Кто мы? — вновь насторожился служивый.

— Советские люди, — пояснил я.

— Ааа, — протянул участковый. — А ведь точно, — хмыкнул он, обдумав услышанное.

Мы распрощались с уже улыбающимся участковым, и я вернулся к тазику, будь он неладен. Увидели бы меня сейчас бывшие друзья, решили бы что я ввязался в какой-то мудреный спор или просто сошел с ума, раз не вызвал клининговую службу.

Ближе к вечеру подтянулся, сдержав обещание, сборщик мебели, и наступившая ночь, оказалось первой в этой жизни, когда я спал на удобном ложе. Подо мной ничего не скрипело, я не проваливался и не норовил свалиться на пол из-за узости кровати.

Утром после завтрака, который у меня состоял из четырех яиц, поджаренных на новой сковородке, я потопал искать ближайший пункт проката. С помощью местных мне удалось уложиться в полчаса, вот только пришел я рано. До открытия пришлось прождать еще двадцать минут. Со мной возле крыльца топтались две женщины неопределенного возраста, сразу же указавшие мне мое место — строго за ними.

— За цветным телевизором охочусь, — поделилась со мной одна из них, — вчера под закрытие говорят что-то привезли в большой коробке.

— Одна коробка-то была? — обеспокоенно вклинилась в разговор вторая в очереди женщина.

— Так не знаю, не я же видела, — отмахнулась от нее первая и вновь мне. — А ты, мил человек, за чем пришел?

— За стиральной машиной, — не стал я утаивать, не секретная же инфа.

— Ааа, — дуэтом протянули женщины и тут же потеряли ко мне интерес, поняв, что я им не конкурент, и, не смущаясь постороннего, принялись оживленно перемывать косточки своим непутевым зятьям. Я же, чтобы не слушать их треп, сдвинулся в сторону.

До открытия еще подошло три человека, на этот раз одна молодая девушка, из достоинств которой был только возраст, и двое мужчин, слегка за тридцать.

— Ты зачем стоишь? — сразу же, как выяснил очередность, спросил меня один из подошедших, а его приятель, подозрительно и, как мне показалось, несколько угрожающе на меня уставился.

— За стиралкой, — сперва хотелось послать, но я больше озадачился их реакцией, чем разозлился, поэтому ответил спокойно.

Оба синхронно, с облегчением кивнули.

— А мы за туристическим снаряжением, — пояснили они, — весь город объехали, везде уже все разобрали, а здесь, шепнули, кое-что еще осталось.

После чего они застыли на крыльце, приклеившись взглядами к запертым створкам. Когда двери проката начали открываться, все ожидающие ринулись вперед, позабыв об очередности. И я оказался последним. Но уже в помещении две первые женщины зычными командами навели порядок, и мы вновь выстроились по ранжиру.

В зале за прилавком нас встретила женщина, причем выражение лица у нее было приветливым, что меня, судя по моему здешнему опыту, удивило. Она даже первой поздоровалась с клиентами.

Помещение проката представляло собой смесь склада с блошиным рынком. Чего здесь только не было: старинные модели велосипедов и детских колясок, проигрыватели и печатные машинки. К стене, привалившись, стояли тощие без матрасов раскладушки. Возле темно-коричневого пианино на низком столике расположились музыкальные инструменты: акустическая гитара, баян, аккордеон, что-то из духовых, я в них особо не разбираюсь. Здесь даже посуда была: от обычных кружек до десятилитровых кастрюль. Посреди зала стояла туристическая палатка, возле которой лежали рюкзаки, надувная лодка и спальный мешок. Отдельная полка стеллажа была отведена под фототехнику, включая приблуды для фотолаборатории. Я даже завис здесь на пару минут, соображая, надо ли мне это добро или не маяться дурью, а довериться профессионалам. Здравый смысл победил.

Вторая моя остановка случилась возле инструментов. Здесь я не стал размышлять, а порывшись в коробках, достал отвертки, молоток, плоскогубцы, гаечные ключи и строительную рулетку. Вспомнив о тупом ноже, взял ножовку, а также кисти и валик, вдруг все же надумаю сменить обои. Шуроповерта не оказалось, а вот за дрелью, решил, подойти если она вообще мне понадобиться.

К заветным стиральным машинам я подошел с полными руками и расстроился — не ожидал такой древности. Здесь не было ни одной похожей на современную мне модель. Несколько штук напоминали бочки, что я видел на огороде у сестры, а одна, хоть и была привычной мне прямоугольной формы, но большого размера и, явно, не автоматической.

Пока я путешествовал по залу и глазел на товар, возле прилавка ругались: женщина все продолжала требовать цветной телевизор, который как она утверждала привезли вчера перед самым открытием и поэтому забрать его никто не мог. Сотрудница проката пыталась убедить, что та ошиблась и что привезли не телевизор, а стиральную машину "Малютку". Услышав заветное словосочетание, я подтянулся к прилавку.

— Девушка, а можно посмотреть эту вашу "Малютку"?

— Одну минутку, — сотрудница проката, по ходу обрадовалась, что может хоть на время прервать спор с нервной клиенткой и быстренько свинтила в подсобку, откуда вытащила чудо-агрегат.

— Будете оформлять? — спросила она меня.

Я с сомнением уставился на предложенный гибрид тазика с ведром. Никакой программы стирки у Малютки определенно не было — она включалась и выключалась тумблером, судя по всему, не было и функции отжима. Единственный плюс — машина занимала мало места и могла легко поместиться в мой крохотный санузел. Бросив взгляд на недавно оставленный мною ряд из стиралок, я твердо ответил:

— Беру. А инструкция к ней есть?

— Есть, — успокоили меня. — Инструменты тоже возьмете?

Я подтвердил и сгрузил их на прилавок.

— Может еще холодильник нужен? — улыбаясь, спросила сотрудница — женщина лет тридцати и весьма симпатичная.

— Как вы догадались? — про холодильник-то я и забыл.

— Работа такая, — ответила она под неодобрительное бурчание двух женщин, чью очередь я невольно обогнал. — Вчера привезли один, правда, старенький, но вам, думаю, подойдет. Другого все-равно вряд ли где найдете. — пояснила она. — Вот смотрите, — с этими словами она отодвинула шторку в подсобке, за которой стоял метровый холодильный аппарат. — Он рабочий, не смотрите на него так, — усмехнулась она моей реакции.

— Беру, — вздохнул я.

Ругать тем временем вышла на новый виток: первой клиентке уже вся очередь объясняла, что цветных телевизоров в прокате нет, а она все поверить не могла — — настырная тетка.

— Больше холодильников нет? — как-то жалобно спросила девушка, что пришла за мной.

— Увы, нет, — непреклонно ответила сотрудница проката.

Девушка опустила плечи и поплелась к выходу. Мне ее стало жалко: некрасивая и без холодильника осталась. Я с сочувствием проводил ее взглядом и тут же забыл о ней.

— Может вам еще телевизор нужен, правда у нас только черно-белые есть, но хорошие? — услышал я от кокетливо улыбающейся мне сотрудницы проката.

— Нет, не нужен, — отрицательно покачал я головой. Что я по нему смотреть буду? Партийные съезды и победные рапорты строителей коммунизма? — Девушка, вы мне лучше заказ оформите, и я пойду уже, на работу опаздываю, — с этими словами я протянул ей свой паспорт.

Как ни странно, но протестов от других клиентов не последовала, и я, договорившись, что холодильник мне привезут уже вечером, подхватил коробку со стиральной машиной и сложенные в специальный чемоданчик инструменты, отправился домой.

Сгрузив все в квартире, я решил подсчитать финансы, для чего устроился за кухонным столом перед, ранее купленный, блокнотом, и начал записывать. Сначала приход: три рубля — наследство от Альберта; пятьдесят рублей — материальная помощь от профсоюза; две с половиной тысячи — моральный вред от Зудилиной. Итого — две тысячи пятьсот пятьдесят три рубля.

Затем расход: одежда из промтоваров — сорок пять рублей; розы — сто рублей; найм квартиры — сто пятьдесят рублей оплата за шесть месяцев плюс сто рублей за услуги маклера; двести рублей — мебель, кровать и кресла; сорок рублей — грузчики и сборщик мебели; тридцать рублей на взятку коменданта общежития, шестьсот рублей — фарцовщик; пятьсот рублей — ателье, два костюма по сто пятьдесят рублей, пять рубашек по двадцать рублей, тридцать рублей за два галстука, семьдесят рублей за посреднические услуги Анисимовича и благодарность за скорость и качество. Плюсуем сюда расходы на прокат вещей в размере семидесяти рулей залога и двадцати рублей за пользование. Также расходы на проезд, продукты и другие мелочи — сто рублей.

Итого получается — тысяча девятьсот пятьдесят пять рублей.

В остатке — пятьсот сорок пять рублей. На туфли и джинсы должно хватить, но баланс нужно срочно пополнить.

Ладно, о способах заработка подумаем позже, а сейчас надо сделать одно дело, не следует его более откладывать. Я решил съездить к своим бабушке с дедушкой — родителям отца. Сам отец еще не родился, а вот его старшему брату должно уже два года исполниться. За одно и узнаю, есть ли в этом мире Королько. Так-то, если честно, ехать было ссыкотно, но необходимо. Не люблю неопределенность.

Опять заполненный до предела вонючий общественный транспорт. Порою мне кажется, что меня сослали в это время за какие-то грехи, осталось выяснить — конкретно какие и не совершать их впредь, а то, боюсь, следующая остановка будет в немытом средневековье, где я точно больше суток не протяну.

Но пока выходим на Луначарского и идем вон к тому пятиэтажному дому, что стоит на пересечении центральных улиц города. Знакомое с детства место — волнительно, ностальгия так и плещет. Дворик, где бабушка со мной гуляла, детская площадка где я играл с соседскими детьми, правда, не та, моя была посовременнее, но на том же месте. Подхожу к подъезду, начинают трястись поджилки от волнения. На третий этаж я взбегаю за пару секунд и вот она дверь, но вновь не как в детстве, это оббита дермантином с выступающими шляпками кнопок. Нажимаю звонок и прислушиваюсь, сглатывая, наполняющую рот, слюну. Протяжный звук от открывающего замка и дверь приоткрывается. На меня смотрит молодая девушка, совершенно незнакомая мне девушка. Светлые распущенные волосы до плеч, распахнутые от любопытства голубые глаза. Одетая в короткое платье без рукавов, она стояла босиком на коврике и с интересом меня рассматривала.

— Вы тот самый тайный поклонник? — лукаво спросила она. — А где же цветы? — продолжила она допрос, заглянув мне за спину.

— Королько разве не здесь проживают? — не поддержал я ее игривый настрой. Мне, если честно, сейчас было не до флирта.

— Королько? — удивилась она. — Не знаю таких. Мы Митрошины. — и уже настороженно. — А вы кто?

— Я Сергей, то есть Альберт, — сбился я, сплюнув от досады.

— И что вам угодно, Сергей-Альберт? — она хихикнула, скинув настороженность.

— В гости пришел, — пробурчал я, не зная чего теперь делать.

— Ко мне? — она вновь издала смешок.

— Если вы не Королько, то нет, — вздохнул и сердце защемило.

— А как ее зовут, эту вашу Королько? — сдерживая улыбку, спросила девушка. Смешливая мне собеседница попалась.

— Маргарита и Сергей Королько их зовут. Не знаете таких? — все еще питая надежду, поинтересовался я.

— Нет, не знаю, — замотала она головой.

— Тогда извините. Пойду я.

— И даже не спросите моего имени? — остановила она меня на развороте. В ее глазах играла смешинка.

Я вновь повернулся к ней лицом.

— Хорошо, спрошу, — пробежал по ней оценивающим взглядом.

Стройные ноги, худощавые руки, лицо, ничего такое лицо, подкрасить и можно на рекламный плакат или обложку журнала.

Девушка немного смутилась, но игривого настроения не сменила, продолжая излучать независимость и беззаботность.

— Алина, — представилась она.

— Альберт, — еще раз назвался я, на этот раз не сбиваясь. Волнение было задвинуто куда подальше, до лучших времен. Сейчас закончу с этой нечаянной знакомой и вернусь к своим грустным мыслям.

— А Сергей — это кто? — лукавым тоном уточнила она.

— А Сергей — это Королько. Его я и искал, — пояснил я.

— Понятно, — улыбнулась она. — Тогда пойдемте пить чай, а то гости уже заждались?

— Какие гости? — похлопал я глазами.

— Мои гости. У меня же сегодня день рождения! — с этими словами девушка отошла в глубь квартиры, освобождая мне проход.

— А с чем чай? — с сомнением, изучая через дверной проем убранство прихожей, спросил я.

— С Прагой, конечно! — воскликнула она.

— Это я люблю, — сомнения развеялись, и я шагнул в квартиру.