Серый Ворон. Прорыв в Пангею

СЕРЫЙ ВОРОН. Прорыв в Пангею

Вступление

Искатели приключений... Произнесите эту фразу медленно, чтобы попробовать на языке каждое из двух слов. Насколько "вкусная", притягивающая фраза! Сердце какого мальчишки не забьётся чаще при упоминании этих странных людей, маленькими группами иногда тихо беседующих в самых далеких и скрытых от посторонних взглядов уголках таверн? Эти необычные люди не имеют постоянного дома и путешествуют везде, выполняя самые удивительные и секретные поручения своих нанимателей. Они есть в каждом городе и, одновременно, их как бы нет — родители не любят при детях затрагивать эту тему, а соседские мальчишки и девчонки лишь шёпотом передают друг другу "самую правдивую" информацию об увиденной несколькими днями ранее очередной необычной команде.

Искатели приключений... Этих людей уважают даже самые отъявленные местные дебоширы. При их появлении почему-то испуганно прячется в дом визгливая склочная супружеская пара из дома напротив. А напыщенный богатый сосед, возгордившийся и давно переставший общаться с окружающими, наоборот вдруг выбегает из дома и заискивающе о чём-то упрашивает этих людей в запыленных одеждах. С ними связано много подобных странностей, заметных для внимательного детского взгляда.

Искатели приключений... О них долгими осенними вечерами убелённые сединами старики рассказывают множество странных историй, в которых нередко упоминается запретная боевая магия, жуткая нежить, полные смертельных ловушек древние курганы и зловещие монстры из почти забытых детских страшилок. Даже если хотя бы часть из этих рассказов является правдой, то жизнь этих людей сильно отличается от пресной и предсказуемой жизни обычных городских и сельских обитателей.

Искатели приключений... Это не солдаты-наёмники, не убийцы, не воры, которых любое приличное общество открыто порицает. Это — нечто иное, более загадочное, скрытное и непонятное, отношение к чему у общества так и не сформировалось за многие века. Искатели приключений, безусловно, приносят огромную пользу, являясь подчас единственным инструментом для достижения заветной цели. Хотя мало кто из заказчиков сомневается, что в своих странствиях искателям приключений приходится подчас и воевать, и убивать, и воровать.

Искатели приключений... Учёные историки, занимающиеся этим вопросом, находят в библиотеках Эрафии упоминания о тысячах и тысячах таких людей и нелюдей, заслуживших своим невероятным везением, упорством и искусством почетное право увековечить свои имена на выцветших страницах хранящихся в архивах рукописей. Еще больше, в десятки и сотни раз больше, искателей приключений не смогли добиться такой почести, без вести пропав в отдалённых опасных районах материка или бесславно умерев в глубокой старости в своих собственных постелях.

Лишь немногие из искателей приключений смогли настолько глубоко остаться в памяти народов Эрафии, что рассказы об их приключениях передаются из поколения в поколение в виде былин и сказок, обрастая с каждым новым рассказчиком всё новыми самыми невероятными "подробностями". Но ни одна из самых удачливых групп искателей приключений не смогла пока достичь и десятой доли известности и популярности Серых Воронов — необычной, разношёрстной и загадочной команды, коренным образом изменившей сам облик современной Эрафии. Серых Воронов почитают за своих в гильдиях воров, ассасинов, наёмников и купцов. Посвященные им подземные святилища можно обнаружить глубоко под землей в каменоломнях дварфов и в самых отдалённых глухих местах Вечного Леса, их статуэтки есть практически в каждом человеческом посёлке. Историю Серых Воронов изучают в университетах и храмах, по этой теме современниками и свидетелями тех событий написано множество рукописей и научных трудов. Но красной нитью во всех исторических документах и научных трудах проходит одна незамысловатая истина — никто так и не выяснил, откуда появились лидеры Серых Воронов.

Многие пилигримы провели десятилетия в поисках родины и тайного убежища Серых Воронов, авторитетные историки по крупицам собирали материалы об их жизни, а священники Двенадцати Богов жизнь отдали бы за почетное право встретиться с Серыми Воронами — ведь легенды гласят, что Серые Вороны всё еще живы и просто ушли из Эрафии, выполнив свою нелёгкую миссию. В этой книге автором предложен лишь один из возможных вариантов истоков громких исторических событий Эрафии. Читайте и сами определите для себя, готовы ли вы принять такой вариант параллельной истории.

Глава первая. Приоткрытая тайна.

Все началось совершенно случайно и как-то абсолютно естественно. В тот день после уроков мы играли на школьном дворе в футбол. Это был принципиальный матч — наш восьмой "Б" против извечных соперников — параллельного восьмого "А". Такие матчи являлись нашей старой школьной традицией, ещё с третьего класса мы сражались на поле каждую неделю в любую погоду и в слякоть, и в жару. Накал эмоций во время этих спортивных встреч зашкаливал, нередко в прошлом футбольные матчи заканчивались в итоге массовой дракой, но никто никогда не отлынивал от встречи.

Эта традиция появилась шесть лет назад, когда школьному завучу по какой-то вынужденной причине пришлось объединить уроки физкультуры в наших параллельных классах. Физкультурником в школе был бывший профессиональный футболист, покинувший очень рано большой спорт из-за тяжёлой травмы колена. И, кроме обязательных зачётов в начале осени и в конце весны, все остальное время мальчишки и девчонки на уроках играли в футбол. Те, кто непосредственно не участвовал в данный момент в игре, были запасными и, одновременно, болельщиками. Составы играющих на поле футболистов физрук постоянно менял, чтобы за время урока смогли поиграть все. Из-за этой текучки силы команд могли разительно меняться по ходу матча, и постоянно возникали споры, какая же из команд реально сильнее. И вскоре возникла идея собираться лучшим игрокам двух классов после уроков и выяснять отношения уже в оптимальных составах.

К концу восьмого класса счет побед в командных встречах был 92:96, не в пользу нашего класса. И ещё шесть встреч закончилось вничью — реально, дракой, после которой игра была прервана. И вот, шла сто девяносто пятая встреча...

Я, как обычно, стоял на воротах. Вратарём я стал вынужденно еще в пятом классе — раньше играл на позиции центрфорварда, но с появлением в нашем классе Сутягина Вальки по прозвищу Валет — второгодника и как раз хорошего таранного нападающего — мне не стало хватать места в составе. С тех пор привык быть вратарём, да и команда уже не мыслила никого другого на воротах.

Ленка Звонарёва по прозвищу Фея — наш полузащитник и единственная девчонка в составе обеих команд — неожиданно потеряла мяч в центре поля, наша защита проспала, и Игорь Жуков по кличке Амбал из восьмого "А" вышел один на один на мои ворота. Удар у него зверский — не раз и не два в прошлом после его ударов мяч попадал мне прямо в лицо или в пах, после чего я выбывал из игры на десять-двадцать минут. Но я смело выбежал на перехват и бросился нападающему прямо в ноги в момент удара. Мяч чиркнул меня по плечу и, просвистев выше ворот, перелетел и школьную ограду, и дорогу, и забор частного двора.

— От тебя ушло, Серый! — зло буркнул раздосадованный промахом Амбал. — Тебе и лезть к бандиту за мячом.

Нужно сказать, что через дорогу с той стороны школьного двора находились частные коттеджи, с обитателями которых мы волей-неволей были знакомы, так как нам приходилось изредка к ним обращаться насчёт залетевшего во двор мяча. Все они являлись нормальными и вполне дружелюбными людьми. Все, кроме одного — этот тип жил за самым высоким металлическим забором кроваво-красного цвета, держал во дворе злобного громадного бульдога и сам внешностью и характером походил на бойцового пса. В последний раз, месяц назад, я постучал к нему и едва успел приоткрыть калитку, как хозяин дома налетел на меня, схватил за воротник и стал орать. Я тогда ещё подумал, что он загрызёт меня. Страшный человек!

Но других желающих идти за мячом не нашлось, тем более во двор к бандиту. Я перемахнул через школьный забор и в нерешительности остановился перед красной калиткой. Стучать не стал — решил, что лучше попробовать быстро зайти, схватить мяч и пулей выскочить назад, чем опять объясняться со злобным хозяином двора.

Ручка замка поддалась вниз, дверь оказалась не запертой. Тем лучше. Калитка предательски заскрипела, открываясь. У меня душа ушла в пятки от этого скрипа. Я остановился, готовый в любую секунду рвануть обратно, но никто из дома не вышел. Немного успокоившись, я шагнул во двор. Мяча нигде не было видно, и я решил, что он упал в цветы. Ухоженные клумбы с кустами необычно крупных роз находились в дальней стороне двора. Чтобы пройти к ним, нужно было как-то преодолеть открытое пространство асфальта перед окнами и входной дверью. Жуть!

Я осмотрелся — собаки нигде не было видно, и я на четвереньках медленно пополз вперёд. В доме чуть слышно переговаривались двое мужчин — о чем-то спорили, почти ругались. Они явно были слишком заняты разговором, и потому я их не опасался. Добравшись до первого ряда цветов, я наконец-то увидел мяч — он закатился за вторую грядку, на которой росли красивые белые цветы неизвестного мне вида. Как-то не увязывались в моей голове хмурый бандит и такие красивые цветы, но я решил, что у жуткого хозяина дома наверняка имеется добрая жена. Я дополз до мяча, взял его и двинулся в обратный путь. И уже был готов выходить на открытое пространство асфальта перед дверью, как вдруг за ней раздались шаги и голоса. Кто-то выходил! Я рухнул пластом на землю, сердце испуганно забилось в груди. Из двери сначала вышел сам хозяин, а затем низенький толстый человек в сером свитере. До меня донеслось окончание их разговора:

— ...по такой цене! В следующий раз я найду другого продавца, — сказал человек в свитере.

— Пробуй, Плимми, пробуй. Ты прекрасно знаешь, что в этом мире никто другой тебе не поможет. Кровь тролля добыть весьма трудно, а уж в этом мире троллей просто нет. Пойми ты, в конце концов. Нет их в этом мире! И только я на всей планете знаю, как тебе помочь в поисках. Не задарма, конечно. Это умные люди здесь назвали "монополией".

— Но твоя цена просто разорительна, Гробнар! Если я соглашусь, мне просто нечем будет заплатить за переправу!

— Не верю, Плимми, не верю. Чтобы у тебя да не нашлось того, что может заинтересовать Серых Пограничников, такого просто не может быть. Ходят же пилигримы в одних рубищах по разным мирам и вещей не носят.

— Платить своей кровью я не стану! — мне показалось, что обладатель серого свитера аж сжался и стал вдвое меньше при этих словах.

— Ну, тогда приходи, как надумаешь. Меня не будет здесь целую неделю — уйду сегодня на закате. Может и смогу выполнить часть твоих заказов.

— Я зайду, обязательно зайду. Сволочь ты, конечно, но удачи тебе в поисках, Гробнар.

При этих словах человек в сером свитере что-то ещё пробормотал неразборчивое и вышел на улицу через калитку. Хозяин дома закрыл за ним дверь и вошёл обратно в дом.

Я вдруг понял, что уже совершенно не боюсь. Меня переполняло, просто распирало совершенно другое чувство — неудержимое любопытство. Я прикоснулся к какой-то тайне! Просидев в укрытии ещё с минуту, я прокрался под окнами к забору и вышел на улицу. На школьном заборе сидели с десяток футболистов. Моё появление они встретили восторженным гулом.

— Мы думали, тебе крышка! — высказал общую мысль мой друг Пузырь (для непосвящённых в школьные прозвища он Калинин Петька). — Ты зашёл и очень долго не появлялся. Мы заглянули через забор, но во дворе тебя тоже не увидели. Решили, что бандит тебя поймал и в дом затащил, думали уже полицию вызывать.

— Я в кустах спрятался, не мог сразу выйти — там бандит с гостем вышли из дома и долго разговаривали. Пришлось ждать, когда гость выйдет на улицу, — как можно небрежнее ответил я.

— Что-то ты завираешься, Серый, — сказал Валет. — Никто на улицу не выходил!

— Это как же? Три минуты назад вышел человек в сером свитере! — удивился я.

Но остальные ребята подтвердили, что с того момента, как я зашёл во двор, никто кроме меня на улицу не выходил. Я был сильно удивлён, но решил не спорить. Сказал, что мне из-за кустов было плохо видно и, наверное, я ошибся и не заметил, как оба собеседника зашли обратно в дом. Хотя я своими собственными глазами видел, как Плимми вышел на улицу, а Гробнар его проводил. Чудеса!

* * *

Матч закончился обидно. Мы вели с разницей в один мяч, уверенно играли на контратаках, могли еще забить, но на последних минутах я зазевался и пропустил нелепый гол от Амбала. Восьмой "А" сравнял счёт, а в серии послематчевых пенальти мы почти никогда не выигрывали — вратарь соперников, чеченец Казбек, очень уверенно отражал одиннадцатиметровые. Счёт стал 92:97 в пользу восьмого "А".

На удивление, меня никто не обвинял в поражении. Мы поболтали ещё с друзьями по поводу матча и начали разбредаться по домам. Меня просто распирало от желания поделиться подслушанным разговором, но я дотерпел, пока рядом не остались только мои самые верные друзья — Фея и Пузырь. Мы все жили в одном подъезде и дружили ещё с детского сада.

По дороге домой я рассказал им все, что видел и слышал во дворе бандита. Пузырь, как я и опасался, поднял меня на смех:

— Мало ли что они могли обсуждать? Напридумывал тайн на ровном месте! Наверное, это сленг такой профессиональный. Ну, там кровь тролля это... ну... бензин или лекарства, или краска. Серые пограничники — это полиция или таможенники какие-то, может наши, а может и иностранные. Наверное, он дальнобойщик и товар возит через границу. Пусть даже и контрабандный, даже это могу предположить. Все-таки, рожа у хозяина дома уголовная. Но ничего таинственного в этом не вижу!

— Но как же исчезнувший человек в сером свитере? — не унимался я.

— Так ты же сам сказал, что тебе за кустами было плохо видно! — спорил Пузырь.

— Не плохо, почти нормально было видно, — я чувствовал, что у меня не хватает аргументов, но не сдавался. — Я видел, как он вышел в калитку на улицу.

— Там мы бы его заметили. Мы всё время за дверью следили. Подтверди, Ленка!

Я решил, что если ещё и Фея мне не поверит, то видимо, придётся и в правду смириться с тем, что никто мне не верит, а может там я действительно с перепугу всё придумал.

— Я думаю... — протяжно начала Фея. — Что Серому можно верить. Если бы он хотел соврать, то придумал бы что-то поубедительнее, уж он-то в этом деле мастер, каких еще поискать. А, кроме того, мы ведь можем легко проверить.

— Как? — одновременно в два голоса спросили мы с Пузырём.

— Серый говорил, что хозяин дома на неделю уезжает. Давайте завтра после школы просто заглянем через забор и посмотрим, на месте ли он. Если бандита нет, значит, Серёга сказал правду.

* * *

Дома я быстро перекусил, потом сделал уроки. Учился я на "отлично", предметы давались мне очень легко. Чем заняться? К Пузырю в гости не очень-то зайдешь сейчас, у него всего месяц назад родился младший братик. Решил сходить в гости к Фее, тем более что её мама очень хорошо ко мне относится — считает, что я и Пузырь положительно влияем на ее младшую дочь и, в случае чего, защитим Лену от разных хулиганов. Но Феи дома не оказалось, она куда-то ушла с одной из двух своих старших сестёр.

Вышел во двор, пообщался со знакомыми дворовыми мальчишками, традиционно отказался от предложенных мне сигареты и пива. У парней было весьма однообразное времяпровождение — сидеть на лавке, перекидываться в карты, курить, пить пиво, рассказывать одни и те же пошлые анекдоты, задирать проходящих девчонок. Изредка кто-то из хулиганов добывал бутылку вина или самогона, и вся компания перемещалась за гаражи "бухать". Скучно мне с ними, но нельзя было этого показывать. Подобная шпана вообще не любит тех, кто слишком отличается от неё, может стать агрессивной.

Солнце лениво клонилось к закату, я откровенно скучал. И тут в памяти возникла фраза бандита, хозяина дома: "Уйду сегодня на закате". Меня до сих пор грызла обида, что Пузырь мне сегодня не поверил. И я решил, что могу ведь прямо сейчас проверить, уйдёт ли Гробнар действительно или нет, чтобы завтра опять не выглядеть дураком в глазах своих друзей.

Отношениями с Феей и Пузырём я очень дорожил. Они много раз доказывали, что являются верными друзьями, готовыми прийти на выручку. Пузырь вот совсем недавно вступился за меня, когда ко мне в школе пристали трое старшеклассников и пытались у меня отнять карманные деньги. Нас они тогда в результате всё равно побили, синяк у Пузыря под глазом лишь недавно прошёл, но мы вдвоём дрались отчаянно, и к нам эти подонки больше не приставали.

Я направился в сторону школы. По традиции обошёл стороной городской сквер, где под вечер всегда собиралась шпана, причём не из моего района. Когда подошел к дому бандита, солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Опоздал? Или всё же не опоздал? Я несколько раз прошёлся туда-обратно вдоль забора, прислушиваясь к звукам с той стороны. Ничего не было слышно. Прислонил ухо к забору. Тихо. Наверное, бандит уже ушел, — решил я.

Потрогал ручку калитки. Закрыто. Эх, перелезть бы во двор и посмотреть, ушёл он или нет... Но если он не ушёл и меня увидит? Что я ему скажу?

— Зачем шпионишь! Зарежу!!! — раздался знакомый голос у меня прямо за спиной, я аж подпрыгнул от неожиданности.

— Блин, Петька!!! Пузырь, как ты меня напугал! Нельзя же так!

— Да просто смотрю — ты идешь. Ну я спрятался за кусты и наблюдал, как ты тут разведываешь.

— А ты что здесь сам делаешь, да ещё и с футбольным мячом? — спросил я своего друга.

— Хотел сыграть с девятиклассниками, но у них составы полные уже были... — как-то быстро, заученно начал Петька.

Я понял, что он пытается "повесить мне лапшу на уши". Посмотрел на стадион. Там вообще никто не играл.

— Пузырь, а если честно?

— Если честно, то я подумал... я захотел помочь тебе проверить — уйдёт ли на закате бандит. Я сам хожу уже час вдоль забора. Пока никто не вышел. Но зато я слышал, как он минут двадцать назад вышел из дома, закрыл его на ключ, гремел связкой ключей, подозвал своего бульдога, потом что-то бормотал неразборчивое. И с тех пор тихо. В дом обратно он не зашёл, на улицу тоже не вышел. Я прислушивался — тихо, ни собаки не слышно, ни хозяина. А потом я тебя увидел и спрятался.

— А мяч зачем взял? — спросил я.

— Ну как зачем... если не будет понятно, там он или нет, думал закинуть мяч и залезть во двор, как будто за мячом.

Я не верил своим ушам. Вот это действительно настоящий друг!

— Спасибо тебе, Пузырь! Только давай сделаем так — я заварил кашу, мне и лезть за мячом. А ты здесь жди меня на улице.

— Хорошо, договорились, — сразу согласился Пузырь.

Он отошёл к дороге и рукой кинул мяч через забор вглубь двора. Потом подсадил меня и помог перелезть через высокий забор.

* * *

И вот я второй раз за день в этом страшном дворе. Да ещё и добровольно, по своему собственному желанию! Просто не верилось. В доме было тихо, свет не горел. Я очень осторожно подполз к закрытому окну, долго прислушивался, а потом даже рискнул заглянуть в окно.

Дом как дом. Тюлевые прозрачные занавески, сквозь них видна самая обычная комната: диван, столик с книгами, кресло, коврик на полу. Никого не было видно. В соседнем окне видна другая комната, тоже самая обыкновенная. И тоже никого. Я несколько расслабился и обошёл дом с обратной стороны. Там находилась пустая собачья будка и цепь с расстёгнутым ошейником. Еды в собачьей миске вообще не осталось. Что же такое — хозяин на неделю уезжает и при этом собаку не кормит? Я полностью успокоился — значит, хозяин ушёл вместе с собакой.

Я заглянул в окна с этой стороны дома. Зал, кровать, шкафы, газета на тумбочке. Комната была пустой, Гробнара в доме не наблюдалось. Это означало, что он действительно ушёл, как и говорил. Я прошёл к клумбам и поискал мяч. Увидел его аж за парниками у противоположного сеточного забора, за которым уже начинался соседний двор. Осторожно приблизился к мячу, стараясь не помять при этом кусты очень красивых цветов. Наклонился, взял мяч, и... тут же был сбит на землю мощным ударом в спину!

Лежа на земле, услышал страшный рык прямо возле самого уха, развернулся лицом вверх и буквально возле самого носа увидел жуткую оскаленную морду громадного бульдога! Бандит всё же оставил своего голодного бульдога охранять дом! Трехсантиметровые зубы клацнули возле моего носа, я отпрянул назад и упёрся спиной в сетку забора. Собака не лаяла, но очень злобно таращилась на меня и непрерывно рычала. Она сделала шаг в мою сторону, я даже закрыл глаза от испуга.

И тут... мне в её рыке почудились... не может быть... да, на самом деле! В её рыке я разобрал осмысленные слова!

— Рррр!!! Слышит, вор!!! Убить!!! Рррр! Сожрать!!! Он боится!!! Напугать!!! Ещё сильнее напугать!!! Рррр!!! Вор чтоб ушел!!! РРР!!! Но не слишком надо пугать!!! Не кусать!!! Он ведь не вор!!! Был сегодня уже!!! Мячик!!! Хозяйка сказала, можно если мячик!!! Но надо напугать!!! Рррр!!! Надо прогнать!!! Рррр!!!

— Оставь его, Роки! Фу! — раздалось вдруг за моей спиной.

Собака метнулась к забору и, истекая от злобы слюной, начала кидаться на сетку и лязгать зубами:

— РРав!!! Чужой!!! Совсем чужой!!! Рррр!!! Убить!!! Сожрать!!! Если зайдёт сюда! Моя территория!!! Рррр!!! РРав!!!

Тут я немного опомнился от пережитого ужаса и, не оборачиваясь, произнёс:

— Не вздумай перелезать через сетку, Фея! Порвёт! Он не шутит! Меня он не трогает всерьёз, только пугает. А вот тебя загрызёт!

Дальше произошло удивительное событие. Собака, секунду назад кинувшаяся на забор, прямо в прыжке повернула до крайности удивлённую морду в мою сторону, впечаталась всем своим телом в сетку, неуклюже упала вниз, не удержалась на лапах, но похоже не заметила своего падения. Встала, повернулась ко мне:

— Ррр!? Говорит!? Он говорит!? Он понимать!!! Рррр? Как?? Раууу???

Похоже, обращаясь к непонятно как взявшейся здесь Фее, я сказал ей фразу по-собачьи! Я встал, повернулся к Фее и повторил нормально то, что хотел ей сказать. Одноклассница немного успокоилась, хотя и смотрела на меня, как на ненормального. Я же повернулся к собаке.

— Привет. Кто ты? Я не вор. Я скоро уйду. Возьму мяч и уйду, — я говорил, стараясь не задумываться о том, как это у меня получается.

— Рррр... Говорит!!! Говорит!!! Понимать! Я Роки! Это моя земля! Ты уходить! ... Ррр. Нет, пока не уходить! Ааау! Кто ты? Как? Говорит! Ррраууу! Я не кусать! Твой друг можно заходить. Который на улице ходить. Ррр. И твоя девочка-друг тоже.

* * *

Через несколько минут мы все вчетвером — я, Пузырь, Фея и Роки — собрались возле собачьей будки. Фея перелезла через сетку, разодрав себе при этом джинсы, а Пузырю я открыл дверь. Ленка объяснила, что к ним сегодня домой зашла её старшая сестра Анюта, которая живёт со своим мужем как раз в соседнем с бандитом доме, и Фея сразу же напросилась в гости. Сестра у Феи весьма болтливая, так что по дороге Ленка узнала, что сосед в этом дворе живет крайне нелюдимый, похожий на уголовника, дома бывает довольно редко. Хозяйку же видят чаще, но она тоже необщительная, постоянно возится с цветами и в парниках. Узнала, что собаку зовут Роки, и что это вообще злобный зверь, которым пугают местных детишек. Но самое главное — полчаса назад Фея видела, как бандит вышел из дома, закрыл дверь на ключ, потом отвязал собаку и вышел через калитку на улицу! Но на улице Пузырь его не встретил!!!

Я как смог, объяснил собаке, почему мы здесь. Роки вообще не удивился:

— Хозяин часто уходить. Рааау. Бывает, что надолго уходить. Иногда брать Роки с собой. Хозяйка тоже иногда уходить. Но хозяйка Роки не брать никогда. Рааау...

— Но куда они уходят? На улице они не появляются.

— Роки не знать. Хозяин знать. Если Роки один бежать ворота, там дорога. Там дома. Там много дети. Но если хозяин брать Роки, там лес. Большой лес. Там волки. Роки смелый. Не бояться волков. Победить волков. Но Роки не мог победить большой волк. Оборотень. Страшно.

Я перевел слова Роки своим друзьям. Они выслушали явно недоверчиво. Пузырь вообще засомневался:

— Как ты можешь понимать собаку? Она же ничего не говорит, только рычит и поскуливает.

— Пусть он что-нибудь сделает, — попросила Фея. — Пусть обежит вокруг парников и вернётся.

Я попросил Роки обежать вокруг парника, и пёс легко согласился. Когда он вернулся, друзья смотрели на меня, открыв рот, как на фокусника. Все, и Роки в том числе, стали спрашивать, как я понимаю собаку. Но я не знал, как именно это у меня получается. Дальше я просто работал переводчиком, задавая псу вопросы Феи и Пузыря, а затем объясняя ответы.

Из рассказа собаки следовали удивительные вещи. Хозяин и хозяйка при желании попадали через калитку не на улицу, а в лес. В том лесу не было опасностей, дорога имелась, которая вела вверх в гору к большому каменному дому, но туда Роки ни разу не ходил. Но если пройти по лесу в другую сторону от гор где-то пол дня, то можно было выйти к широкой реке, за которой начинались дикие опасные места. За рекой водились волки, кабаны и...если я правильно понял, то громадные волки-оборотни. Хозяин только один раз брал Роки через реку, но там этот крупный дворовый пес, бегая беззаботно по лесу и распугивая случайных зверей, встретился нос к носу с волком-оборотнем и едва унёс ноги. После укусов оборотня Роки очень болел, но хозяйка его вылечила.

И ещё, хозяйка, как и я, могла понимать лай и рычание Роки, но только очень смутно. Говорить на собачьем языке она не могла, только могла передавать некоторые понятные псу команды: охранять, к ноге, молчать, оставить. На мой вопрос, почему хозяин его не покормил перед своим долгим уходом, Роки простодушно ответил, что сразу всё съел: "Хозяйка приходить, смотреть. Еда есть. Не будет кормить Роки. Брррр. Роки сразу все съесть. Много съесть. Хозяйка приходить. Нет еды. Жалеть Роки. Ещё раз покормить. Ваууу!"

Фея задала вопрос, который я перевёл собаке:

— А что именно говорят хозяин и хозяйка, когда уходят через калитку в лес?

Но пёс не стал отвечать на вопрос. Он прислушался, завилял маленьким купированным хвостом и пролаял:

— Я идти. Встречать. Хозяйка приходить!

* * *

Во двор через калитку зашла высокая женщина средних лет, укутанная в зелёный длинный плащ до земли. На голове у неё был надет капюшон, закрывающий лицо до самых глаз. В обеих руках женщина несла саженцы деревьев. На спине у хозяйки дома висел походный рюкзак, из которого торчали пучки какой-то длинной травы.

— О, у меня гости, оказывается! — сказала она, едва увидев нас. — Меня зовут Илона. Не бойтесь, дети.

Голос у нее оказался густой, сильный, с чудным акцентом. Мы поздоровались с хозяйкой дома. Роки вился у её ног, подпрыгивал и радостно лаял.

— Ты ж мой маленький. Что такое? Голодный, что ли? Точно, миска пустая. Опять муж ушёл и забыл покормить. Сейчас я тебя покормлю, потерпи!

Собака после этих слов посмотрела на меня и, мне даже показалось, что подмигнула одним глазом. Но, наверное, всё-таки показалось.

— Какой необычный клён! — сказала Фея, рассматривая принесённые саженцы. — Листья не пятипалые, даже не семипалые, а какие-то многогранные. И почти прозрачные.

— Да, это молодые деревца белого клёна, это очень редкий, даже вымирающий вид. Их родина далеко отсюда, — пустилась в объяснения хозяйка дома.

— В другом мире? Нам Роки рассказывал... — уточнила Фея.

Только тут хозяйка посмотрела на нас более внимательно, а не как на мимоходом встреченных детей. Замолчала, что-то обдумывая. Я решил, что она ничего нам не скажет, но ошибся.

— Так вот зачем вы, оказывается, здесь. Узнали что-то, и вас и замучило любопытство. Ну что же, дело хорошее. Да, эти деревья из другого мира. Тот мир был известен как Острова Фаэри. Раньше там стоял стеной жаркий непроходимый лес и, в основном, обитали лесные пикси — маленькие летающие феи народности Фаэри. Сейчас там всё захвачено орками. И путешественники давно перестали посещать Острова Фаэри, там стало слишком опасно. А белые клёны орки безжалостно вырубают из-за прочной, но очень легкой древесины. Из неё делают щиты, древки копий, топоров. Но, в основном, стрелы — сок в древесине этих клёнов обладает ядовитыми свойствами и даже через много лет хранения не даёт крови свертываться. Одной стрелы обычно бывает достаточно, чтобы зверь или враг истёк кровью. А если и удаётся остановить кровотечение, то рана, нанесённая такой стрелой, почти не заживает.

— Ну а вам тогда зачем эти деревья? — спросил Пузырь.

— Любой яд можно превратить в лекарство, — ответила хозяйка дома. — Отвар из листьев белого клёна вылечивает язву желудка. Мазь справляется с болезнями суставов и радикулитом. А из дома, возле которого растёт белый клён, уходят беды и горести, а дети в таком доме никогда не болеют.

— Вы лекарь? — поинтересовался я.

— Нет, я не лекарь. Я друид. Всю свою жизнь учусь понимать природу и жить в гармонии с ней, учусь находить пользу от растений, птиц и зверей. Могу лечить кое-какие несложные болезни, но мне никогда, конечно же, не сравниться в искусстве врачевания с лекарями, которые всю жизнь совершенствуются в этом ремесле. У каждого свой собственный путь. Я многое повидала в жизни и могу понять, какой путь предназначен человеку. Мой путь — быть с природой.

— А вы можете сказать, какой у меня путь? — спросил Пузырь.

— Могу. Это совсем несложно. Ты — воин, без всякого сомнения. Сила, выносливость, отвага, благородство и верность — вот твои главные черты. Путь воина труден: бесконечные тренировки, упражнения, сражения. Но это самый верный путь к славе.

— А я? — спросила Фея.

— С тобой тоже все понятно. Ты — волшебница. Какой именно специализации и стихии я, правда, сказать вот так сразу не могу. Но в том, что твоё предназначение — волшебство, я не сомневаюсь.

— Но я ни разу не колдовала и не чувствовала в себе такой способности! — удивилась Фея.

— Много ты видела в своём мире школ магии? Знания магии они просто так обычно не приходят. Этому нужно учиться, причём учиться долго и старательно. Есть, правда природные колдуньи, их ещё называют ведьмами, которые с детства уже чувствуют в себе силу и способны колдовать. Но таких немного. Остальным нужно разбудить свой талант, а затем годами тренировать и совершенствовать его. Именно этому учат в школах магии.

— А что насчет меня? — не выдержал я.

— Ты... вот здесь я сомневаюсь. Я вижу, что твои качества — это ловкость, хитрость, скорость и незаметность. Это, скорее всего, путь вора.

— Вора? — разочарованно сказал я.

— Да, именно так. Ты — вор, или если хочешь другое название, то плут, мошенник, шпион, ловкач... И не стоит так кривить губы. Воры незаменимы в любом отряде. Кто ещё откроет закрытые двери? Кто обнаружит и обезвредит смертельные ловушки? Кто найдёт секретные комнаты с сокровищами? Кто уболтает нужного человека так, что тот сам выдаст все сведения? Кто сможет прокрасться мимо врагов и узнать секреты? Никто! Только в Гильдии Воров учат этим навыкам. И знай, что в некоторых странах лучшие воры ценятся так же высоко, как Архимаги. Я бы сказала, что у тебя точно путь вора, но... тут есть одна загвоздка. Видишь ли, ты смог разговаривать с собакой! А это совсем нехарактерно для воров... Эльфийской крови в тебе нет... Значит, остаются только два варианта... Либо ты друид, либо следопыт! И я более склоняюсь к тому, что в тебе есть задатки следопыта. Следопыт — это лесной охотник, скрытный разведчик, умелый в обращении с луком и мечом. Кем ты станешь, следопытом или вором, я не знаю. Это зависит только от тебя самого. Не исключено, что ты решишь идти обоими путями в жизни, хотя это и непросто.

* * *

Илона ещё больше часа рассказывала нам про другие миры, про необычные цветы и деревья, а также про их целебные свойства. Мы слушали, жадно ловя каждое слово. Затем хозяйка сказала, что ей пора заняться принесёнными растениями, и мы как-то сразу сообразили, что уже поздно, что она сильно устала с дороги, а мы отвлекаем её своими расспросами.

Мы попросили у Илоны разрешения прийти к ней завтра, и женщина согласилась. По дороге мы, как ни странно, молчали, обдумывая сегодняшний день, который перевернул наши представления о мире. Лишь у самого нашего дома Фея прервала молчание и сказала:

— Про то, что мы сегодня узнали, не стоит говорить даже самым близким родственникам. Они всё равно не поверят, и будет только хуже. Ещё и в психушку могут забрать. Лучше никому-никому не говорить. Пусть это будет наша тайна. Давайте поклянёмся хранить эту тайну!

Возражений не последовало. Пузырь достал из кармана складной перочинный ножик, и мы все по очереди слегка надрезали себе большой палец правой руки, потом соединили все три окровавленных пальца вместе и поклялись молчать про то, что узнали сегодня.

Мы вошли во двор. Соседские парни сидели у подъезда и явно подвыпившими голосами встретили нашу компанию дежурной фразой: "А вот и Пузырь, Соломинка и Лапоть". Так нас во дворе дразнили уже лет десять, не меньше, и мы давно не обращали на это внимание. Петька Калинин в детском саду и в начальных классах школы был очень толстым, и прозвище "Пузырь" к нему приклеилось намертво, хотя сейчас он выглядел скорее накачанным, чем толстым. Ленка всегда была худая как спичка, и "Соломинка" к ней подходило по смыслу. А я, получается, "Лапоть" за неимением других вариантов, хотя лично я считал, что совсем не похож на лапоть.

Было довольно поздно, а ни Фея, ни Пузырь ещё не делали уроки на завтра. Поэтому я пригласил их к себе в квартиру, чтобы помочь им с домашним заданием. Мама встретила нас в дверях и сразу принялась разогревать ужин на всех троих. Спорить с мамой в вопросе еды совершенно бесполезно — если уж она решила накормить кого-то, то отвертеться жертве не удастся никак. Фея и Пузырь это давно усвоили и даже не стали спорить. Тем более с моей мамой трудно было спорить сейчас, когда моя мама ходила с большим животом — по идее, через три месяца у меня появится братик или сестричка.

Мы с друзьями прошли в мою комнату и принялись за уроки. Ленка внимательно изучала мои записи, стараясь разобраться, как я решал примеры по алгебре, а Петька откровенно списывал моё домашнее задание по английскому. Потом Ленка отдала тетрадь с алгеброй Петьке и попросила меня дать ей иголку с суровой ниткой. Ей требовалось зашить разорванные джинсы, пока её мать не заметила.

Ленка, не особо стесняясь нас с Петькой, стянула с себя джинсы и принялась их зашивать. Петька был занят алгеброй, я ему вроде помогал, но на самом деле исподтишка рассматривал Фею и думал: "Красивая девчонка! Белокурая, стройная, длинноногая. И по дому всё умеет: и шить, и гладить, и вязать, и готовить. Интересно, кого она выберет в итоге в женихи? Меня или Пузыря?".

Потом мы все вместе поужинали, и мои друзья пошли по домам. Уже в коридоре мы шёпотом договорились завтра сразу после школы идти к Илоне.

* * *

На следующий день была суббота, и всего три урока в школе. Но время тянулось на них так медленно, что я едва досидел до конца. Даже учительница английского языка заметила это и сделала мне замечание:

— Воронин, что ты как на иголках всё вертишься, каждую минуту на часы поглядываешь? Если куда-то торопишься, скажи. Твоя годовая пятёрка вопросов у меня не вызывает, могу тебя пораньше отпустить.

Конечно, мне хотелось сказать, что действительно тороплюсь, настолько мне не терпелось поскорее пойти в загадочный двор. Но как бы я мог уйти без своих друзей?! Тем более они посмотрели на меня очень неодобрительно. Им тоже, наверняка, не терпелось, но Пузырь "горел" по английскому языку, балансируя на грани слабой тройки за год. У Феи тоже годовая оценка ещё не определилась, выходило что-то среднее между пятёркой и четверкой. И поэтому я сказал учительнице, что никуда не тороплюсь.

До конца урока я ещё смог ответить на прилетевшую от Пузыря записку, подсказав ему правильные ответы на вопросы теста. А также помог Ленке, в результате чего она получила очередную "пятёрку", определившую итоговую годовую оценку. Ну вот, наконец, звонок!

Мы все втроём неспешно пошли в сторону дома в компании своих одноклассников, обсуждая с ребятами разные актуальные темы. Затем попрощались с ними в районе городского сквера и, убедившись, что за нами никто не смотрит, развернулись и направились обратно к школе. Я постучал в красную калитку, подёргал ручку, но она оказалась запертой. Неужели Илона забыла про нас и ушла? За калиткой послышался лай Роки, пёс подбежал к двери, радостно лая:

— Рррав! Приходить опять! Хорошо! Я рад!

Я, осмотревшись по сторонам и не заметив посторонних, спросил у Роки, дома ли хозяйка? И пёс ответил, что она недавно ушла, но не в лес, а просто на улицу. Роки думал, что хозяйка где-то недалеко. Я передал это своим друзьям. Мы залезли на школьный забор и стали ждать. От нечего делать смотрели, как на школьном дворе младшеклассники сдавали зачеты по физкультуре. Понятное дело — май месяц, самый конец учебного года, оставалось меньше трёх недель до летних каникул. Солнце припекало, мы с Пузырём разделись до пояса и стали загорать. Фея с завистью посмотрела на нас, но ничего не сказала.

Ждать пришлось около часа, Илона вернулась с полными сумками еды, явно на рынок ходила. Мы спрыгнули с забора, подошли и поздоровались.

— А, пришли всё-таки... — встретила нас Илона несколько равнодушно. — Ну, заходите.

Мы зашли во двор. Я заметил возле парника одно посаженное деревце белого клёна.

— Где остальные деревья? — полюбопытствовал я.

— Часть посадила в лесу вчера поздно вечером, часть продала.

— Кому? — дружно удивились мы.

— На саженцы белого клёна всегда много желающих. У меня даже очередь из заказчиков давно образовалась. У кого-то дети болеют, кого-то спина замучила, кому-то язву лечить. А так через неделю от хворей одни воспоминания останутся.

— Но откуда они знают про белые клёны? Они же не растут в нашем мире! — спросила Фея.

— Вы думаете, одни такие умные?! Да почитай только в нашем городе человек пять ходит в другие миры, а есть ещё и из других городов. Ко мне даже из самой Москвы одна женщина приезжала — заказала саженец белого клёна, корень мандрагоры, синий пустоцвет и ещё под сотню разных растений. Известная, между прочим, народная целительница — министров лечит, артистов знаменитых. Сама она наполовину эльф, раньше была деканом факультета травниц в Холфорде, но ушла из-за чего-то. Вон возле парника деревце, это я специально для неё оставила.

— Эльфы в Москве? Не может быть! Но как? У них же уши... ну, такие острые сверху. Каждый заметит, что это эльф! — для Пузыря это был просто шок. Ладно здесь в провинции, но в столице! Эльф, да ещё и министров лечит!

— Ну, во-первых, не эльф, а полуэльф — наполовину эльф, наполовину человек. В этом случае не так заметно для непосвященного. К тому же она женщина, волосы длинные, прическа всё скроет. Вот я, например, на четверть эльф, а на одну восьмую дриада. И что, разве вы заметили?

Мы смотрели на неё, вытаращив глаза. На четверть эльф? На одну восьмую дриада? Нет, конечно, кожа у Илоны была не совсем обычного смуглого несколько серого оттенка, да и глаза довольно редкие — почти бесцветные, слегка раскосые. Но всё это бывает и у людей.

— А Холфорд это что? — сменила тему Фея.

— Холфорд... это Холфорд. Очень крупный и красивый город. Зелёная столица людей в западной части Эрафии. Кстати, совсем недалеко отсюда, дней шесть пешком. Правит там Совет Рыцарства во главе с Вильгельмом-Паладином. Так что нравы там соответствующие...

— Соответствующие, это какие? — спросил я.

— Ну, понятно, какие... Если рыцарство — значит, некромантия запрещена под страхом смерти, магия вызова также сильно ограничена. Все приезжие с нечистой человеческой кровью находятся под строгим присмотром городской стражи и имеют право селиться в городе и окрестностях только по специальному разрешению Совета Рыцарства. Ну, само собой, Орден Ассасинов и Гильдия Воров также официально запрещены в Холфорде. Хотя воров там хватает!

— Ну а вы были в Холфорде? — поинтересовался Пузырь.

— Была, конечно, и не один десяток раз. Жить рядом со столицей и за всю жизнь не посетить её, такое просто невозможно. Туда стоит съездить хотя бы ради осенней ярмарки. Эта огромная ярмарка длится полторы недели, а купцы туда стекаются со всего континента. На дни ярмарки в Холфорд пускают все расы, и даже орков.

— А из других миров на ярмарке купцы бывают? — полюбопытствовал я.

— Бывают, но с этим не всё так просто. Во всех мирах чужаков не любят, боятся, не понимают. Скорее всего, чужака если обнаружат, то просто сожгут на костре. Вот, к примеру, когда восемьсот лет назад драконы напали и разорили Озёрный Край, множество беженцев и переселенцев хлынули в соседние страны и даже в другие миры. А одна большая группа беженцев сумела найти и активировать древний кельтский портал и оказалась на Земле в Европе. Так их потом веками по всей Европе отлавливала Инквизиция и уничтожала.

— Зачем отлавливала и уничтожала? — почему-то шепотом спросила Фея.

— Как зачем? Они ведь поклонялись другим богам, они несли другую веру и угрозу Церкви. Они были необычными, они творили чудеса и смущали этим народ. Среди беженцев Озёрного Края осказалось немало сильных магов, а также хороших лекарей, которые могли лечить болезни, считавшиеся на Земле неизлечимыми. Они лечили даже чумных и прокажённых. Веками потом в Европе сжигали на кострах за малейшее подозрение в колдовстве, пока не уничтожили почти всех беженцев и их потомков. Оставшиеся переселенцы растворились среди населения Европы, приняли христианство, ислам или иудаизм и не рассказывали о своем происхождении даже своим собственным детям.

— Грустная и даже жуткая история! — сказала Фея.

— Так с чужаками поступают во всех мирах. Так что перед тем как будете путешествовать, тщательно в мельчайших деталях продумайте свою историю, научитесь не отличаться от остальных. Это с непривычки весьма трудно, даже самые мелочи могут выдать вас. Вот, к примеру, одежда. Она совсем другая в Империи, отличается от земной российской. Хотя, благодаря местным челнокам, чего только иногда не попадает в другие миры! Я, к примеру, на прошлой осенней ярмарке видела, как в Зелёной столице продавали самые настоящие китайские джинсы! Причем торговец нагло врал мне прямо в лицо, что непонятные для жителей Холфорда надписи "Adidas", "Levis" и "Made in China" — это заклинания против нежити...

— Какие миры находятся рядом с нашим? — задал я следующий вопрос.

— Отсюда можно попасть только в Лес Между Мирами — это небольшая нейтральная территория, которая не принадлежит ни одному из миров. Там запрещено селиться, запрещено долго находиться, запрещено любое насилие против разумных существ. Это место принадлежит Серым Пограничникам. Но любой желающий, если уж смог попасть туда, может отдохнуть день-два перед новой дорогой. Если пойдёте сегодня туда, возьмите Роки, он давно не гулял на свежем воздухе...

У меня аж замер дух. Прямо сегодня можно пойти в другой мир! Я понял, что даже если мои друзья откажутся идти, то я сам уж никак не смогу удержаться от любопытства. Но, посмотрев на друзей, на их горящие от предвкушения Приключения глаза, я понял, что идти хотят все.

— Так вот, в Лесу Между Мирами безопасно. Но если пойти в любую сторону несколько часов, то попадёте в другие миры. Собственно, из самого леса можно попасть только в три мира — либо на Острова Фаэри — это если вы пойдете на запад и переправитесь через Стылую речку. Вот только туда идти я бы вам не советовала. Там, во-первых, сейчас поздняя осень, а вы в летней одежде. Во-вторых, там территория орков. Ещё из Леса Между Мирами можно попасть на огромный материк Эрафия. Это нужно свернуть с дороги и идти на север, часа четыре-шесть где-то, каждый раз по-разному. Там, конечно, тоже легко можно попасть в неприятности, но всё-таки в Эрафии гораздо спокойнее, чем на Островах Фаэри. И, конечно, можно попасть в этот мир на Землю. Но главное правило: куда бы вы ни пошли, очень внимательно запоминайте вашу дорогу через Лес. Забудете, собьётесь с пути — не сможете вернуться домой.

— Как это не сможем вернуться? — испугался Пузырь.

— Так и не сможете. В Лесу Между Мирами нет дорог, кроме одной, которая ведёт в Форт Серых Пограничников, причём в какую сторону вы бы по дороге ни пошли. Если не хотите идти в Форт и платить за переход, то нужно самим идти через Лес. А место очень коварное. Стоит пойти чуть не той дорогой, что в прошлый раз, ну там решить обогнуть овражек с другой стороны, и вы хоть и попадёте в итоге в нужный мир, но совсем не в то место, где были в прошлый раз. Иногда это новое место совсем недалеко от первого, день-два пути, но иногда может находиться в месяцах пути от нужного вам места. Поняли?

— Поняли, — ответил я за всех.

— Но самое главное даже не это. Самое неприятное случится, когда вы решите возвращаться обратно в Лес Между Мирами. Нужно возвращаться строго таким же путём, как вы шли. Просто запоминайте приметы по дороге — кривое ли дерево, овраг, ручей или озеро, кольцо грибов... Всё это будет находиться на прежнем месте. Бесполезно оставлять зарубки или надписи в Лесу Между Мирами — они всё равно вскоре исчезают. Этот Лес как бы застыл во времени и не меняется, возвращаясь к своему прежнему состоянию. Если даже вы сорвали гриб или цветок, то в следующий раз, как будете идти, этот гриб и цветок опять будут расти на прежнем месте. Но если вы забудете ваш путь, по которому вы шли, вы никогда не попадете обратно в Лес, так и будете ходить по промежуточной территории и выпадать обратно в тот мир. Чуть отклонитесь и можете остаться в другом мире навсегда. Я сравниваю путь по промежуточной территории со своеобразным ключом, открывающим другой мир. В любом случае вы выйдете из Леса, в какую сторону бы ни пошли. Но чтобы попасть обратно, вам нужно знать ключ — в точности повторить ваш путь в обратную сторону, иначе вы останетесь в чужом мире.

— Кто такие Серые Пограничники? — поинтересовался я.

Илона задумалась, даже пожала плечами.

— Сложно сказать точно, откуда они взялись... Но в летописях тысячелетней давности, говорят, они уже упоминаются. Это группа очень сильных воинов, магов, жрецов. Среди них есть эльфы, есть дварфы, есть люди, есть демоны. С ними ни в коем случае нельзя ссориться, нельзя спорить. Они контролируют Лес Между Мирами и берут пошлину за проход с торговцев. Считается, что именно Серые Пограничники смогли приблизить несколько миров и создали Лес Между Мирами для быстрого перехода. Считается, что их древняя магия охраняет это место от случайного попадания посторонних и сохраняет его в неизменном виде. И ещё, если нет возможности идти по Лесу самому, к примеру, если у тебя нет проводника или имеется целый караван товара, то Серые Пограничники за определенную плату могут доставить тебя в нужный мир. Берут они за услуги непредсказуемо — иногда очень дорого, иногда вообще гроши. Берут оплату золотом, серебром, любыми товарами, даже рабами. Но некоторые товары они не разрешают провозить вообще ни за какие деньги. Например, из мира Земля они не разрешают перевозить огнестрельное оружие и разные машины, электронику. А сюда запрещено ввозить некоторые лекарства и сильные магические предметы. Видимо, чтобы не нарушить равновесие в мире. Если хотите, сходите сами сегодня в их Форт и всё увидите своими глазами.

Оказывается, никаких заклинаний произносить не требовалось. Достаточно было перед тем, как открыть волшебную калитку, сказать шёпотом, но очень чётко: "В ЛЕС МЕЖДУ МИРАМИ". Перед возвращением нужно будет сказать: "НА ЗЕМЛЮ".

Перед тем, как открыть калитку, Фея вдруг остановилась и спросила:

— А зачем вообще путешествуют между мирами?

Илона улыбнулась и с готовностью стала отвечать:

— Существует много причин. Некоторые люди просто чувствуют, что их место не здесь, не в их мире, даже если они и не знают ничего об остальных мирах. Просто таких людей раздражает обыденность. Им хочется чего-то нового, необычного. Их зовёт какой-то другой мир, и такие люди иногда сами находят туда путь. Для тех же, кто знает дорогу, есть множество причин для путешествий: новые знания, редкие вещи, просто любопытство. Ну, и бессмертие, конечно.

— Бессмертие? — хором спросили мы.

И Илона рассказала нам о путаном свойстве времени при путешествии между мирами. Если вы находились в Лесу Между Мирами, то по возвращении обратно в мире, откуда вы пришли, проходило ровно столько времени, сколько вы были в Лесу. Но если вы уходили вообще в другой мир, то проведённое там время очень скоро переставало "засчитываться" в том мире, откуда вы изначально пришли. Мир вас "забывал" уже через неделю. Если человек провел в чужом мире всего несколько дней, то столько же дней проходило и в его мире. Но не существовало никакой разницы, провёл ли путник в чужом мире семь дней или несколько лет — в мире, откуда он пришёл, проходило всего семь дней. С этим было связано ещё одно удивительное наблюдение. По словам Илоны, можно было иногда встретить своего знакомого в разных мирах в самом разном возрасте. Но никому и никогда не удавалось встретить своего знакомого раньше по времени, чем с ним уже встречались или познакомились. И никому не удалось встретиться с самим собой.

— Из этого следует, что вы можете прожить хоть почти всю жизнь в другом мире, но когда вы вернётесь домой в мир, откуда вы раньше пришли, то вы обнаружите, что дома прошла всего одна-единственная неделя с того момента, как вы пустились в странствие. Очень забавно и приятно молодеть на десятки лет, это происходит перед самым домом. Но, с другой стороны, если вы пойдёте обратно в мир, где вы долго жили, то опять постареете на все эти годы. Путешествие между мирами даёт пусть и не настоящее бессмертие, но возможность значительно продлить свою жизнь. В каждом мире вы получаете новую отдельную жизнь с возраста, в котором вы попали туда, и до глубокой старости. Поэтому очень желательно попасть в новый мир как можно раньше, в молодости, тогда запас жизни в этом мире будет большой. Когда я была ещё совсем крошкой, мой отец провёл меня по шести мирам, и ещё один мир я уже позже нашла сама. Так вот, уже в трёх из тех миров я прожила три отдельные длинные жизни от возраста ребёнка и до глубокой старости. Когда я чувствовала, что мой конец близок, то уходила навсегда в другой мир. И опять была маленькой девочкой, хотя и помнила всё, что случилось со мной раньше.

— Сколько существует всего миров? — поинтересовался Пузырь.

— Я, кроме моего родного мира Острова Фаэри, посетила семь. Хотя один мудрый человек мне говорил, что был в шестнадцати мирах, правда пять из них оказались почти непригодны для жизни людей. Думаю, Серые Пограничники знают гораздо больше, но они никому не скажут. Ну, вы идёте гулять с собакой или нет?

* * *

Выходили мы по одному — оказывается, толпой пройти не удаётся. Первым пошёл Пузырь, он прошептал: "В ЛЕС МЕЖДУ МИРАМИ" и, рывком распахнув калитку, кинулся в открывшийся проём. Я стоял сразу за Пузырём и чётко увидел в открывшуюся дверь забор нашей школы. Дверь за Пузырём закрылась. Неужели не сработало? Или всё это было шуткой со стороны Илоны? Я держал на поводке рвущегося вперёд от нетерпения бульдога. Собрался с духом и мыслями, прошептал вслух: "В ЛЕС МЕЖДУ МИРАМИ" и открыл калитку.

Вауууу!!! От неожиданности я бы, наверное, остановился прямо в дверном проеме, но кинувшийся вперёд тяжеленный Роки потянул меня за собой. Было от чего удивиться — я стоял почти по пояс в высокой траве, а небо оказалось полностью закрыто густой листвой громадных деревьев-великанов. По ушам ударил оглушающий лесной шум — стрекотали тысячи кузнечиков, пронзительно визжали невидимые глазу цикады, пели какие-то незнакомые птицы. В паре метров от меня застыл от удивления Пузырь, разглядывая открывшийся нам пейзаж.

— Что это? — раздался за моей спиной голос Феи. — Неужели, правда? Мы в волшебном лесу! Я, признаться, до самой последней секунды так и не смогла поверить Илоне.

— Я тоже, — признался Пузырь. — Я никогда не видел ничего подобного. Здесь так красиво!

— Ребята, мы попали в сказку! Ой, смотрите, ёжик! — засмеялась от умиления Фея.

Сквозь высокую траву куда-то по своим делам спешил большой ушастый ёж, не обращая на нас никакого внимания. Я оглянулся. За нашей спиной возвышался холм, поросший густой травой. Лишь с расстояния в несколько шагов можно было разглядеть неглубокую пещерку, из которой мы все, видимо, только что вышли.

— Как бы нам не потерять это место в громадном Лесу! — сказала Фея. — Все запоминайте приметы вокруг.

— Ну, сейчас вместе с собакой мы не заблудимся, она по следам сможет найти, — сказал я.

— Запоминай дорогу! — сказал я Роки.

— Рррр. Это легко. Я знать всё вокруг, быть много раз. Хочу гулять! — ответил Роки.

Я отпустил поводок, и собака с радостным лаем умчалась куда-то в лес. Я решил подняться на вершину холма, чтобы оглядеться. Солнце, едва видимое сквозь густую листву, стояло высоко, была середина дня. На склоне холма лежали несколько громадных покрытых красноватым мхом валунов из тех, что приносят с собой ледники. На вершине холма росло высокое дерево неизвестного мне вида. Вроде бы дуб, но с необычно большими листьями — каждый листок в длину как две мои ладони. Ствол дерева у основания был не менее чем в четыре обхвата, крона уходила на десятки метров вверх и возвышалась над окружающим лесом. Я крикнул стоящим внизу у холма друзьям, что собираюсь залезть наверх на дерево и осмотреться.

Карабкаться было трудно только в самом начале. Приходилось хвататься кончиками пальцев за трещины и неровности в коре, подтягиваясь практически на одних руках, надежной опоры для ног не имелось. Но стоило мне добраться до нижних веток, как сразу стало легко. Я за каких-то пять минут залез наверх до самых тонких веточек, которые ещё могли выдерживать мой вес. Сел на развилку, надёжно схватившись руками за толстый обломанный сук, и огляделся.

Посмотреть было на что. Лес сиял свежей зеленью, над головой куполом простиралось пронзительно синее небо. В вышине парили несколько крупных птиц, похожих на орлов. Я заметил совсем недалеко от нас озеро и ещё одно гораздо дальше, и прикинул направление до них. На горизонте с одной стороны виднелась сплошная гряда синих высоких холмов или небольших гор, по склонам которых вниз в долину стекали облака. Эх, знать бы ещё — запад это или наоборот. Компаса у меня не было, а сообразить в середине дня, куда будет вечером садиться солнце, весьма трудно. Я попытался замереть на пару минуту и понять, куда сдвигается по небу солнечный диск, но не смог этого сделать из-за порывистого ветра, который раскачивал мои ветки.

Я развернулся в другую сторону и первое что заметил — это нитку дороги, просвечивающую через редкий в нескольких местах лес. А потом заметил замок. Настоящий рыцарский замок, именно такой, каким я его и представлял — высокие каменные стены, сторожевые башни, возвышающаяся цитадель в центре. Видимо, это и был форт Серых Пограничников. С этой стороны гор не имелось, и лес тянулся до самого горизонта. Я посидел на верхушке дерева ещё минуты три, но больше ничего интересного не заметил и стал спускаться.

Мои друзья сидели на склоне холма и шариковыми ручками на выдранных из школьных тетрадей листах в клеточку записывали и зарисовывали приметы соседних деревьев. Роки я не видел, но его радостный лай периодически доносился откуда-то неподалеку.

— Ребята, я видел дорогу, озеро совсем рядом и настоящий замок! — поделился я своими впечатлениями.

— Замок? Уж ты! Далеко? — заинтересовался Пузырь.

— Замок, конечно, интересно, но мы пойдем куда-либо только после того, как убедимся, что сможем нормально вернуться на это место, — строго сказала Фея.

Фея исписала уже три страницы мелким почерком и, похоже, не собиралась на этом останавливаться. А ведь мы ведь даже ещё никуда не пошли.

— Фея, до замка километров пять идти по дороге, а до дороги ещё топать столько же. Если описывать каждый увиденный нами листик, то никакой жизни не хватит. Туда идти минимум часа два по лесу, и обратно столько же. А если ещё записывать приметы, то до темноты мы не успеем.

— Что ж, это значит, что в замок мы сегодня не пойдем. Есть что-нибудь ближе интересное?

— Есть два озера, одно небольшое совсем рядом, с километр идти в ту сторону, второе гораздо больше и дальше.

— Пойдём к небольшому. Я почти закончила описание нашего места, ещё пять минут.

— К озеру тоже хорошо, хотя к замку рыцарей гораздо интереснее, — пробурчал Пузырь.

— Туда мы пойдем в следующий раз, если вы, мальчики, не возражаете.

Мы не стали спорить с Феей. Я подозвал Роки, прицепил поводок и объяснил псу, что мы собираемся идти к озеру, а потом он должен будет нас по следам вернуть на это место. Роки был горд возложенной на него миссией, хотя и весьма удивился, что мы не ориентируемся в лесу.

Шли мы неторопливо, рассматривая местные красоты. Пузырь наловил десяток гигантских ярких кузнечиков в пластиковый контейнер для завтраков, который каждое утро мать ему наполняла и клала в портфель. Фея и я по дороге ели землянику и чернику, не забывая запоминать и записывать особо выдающиеся места — поваленный ствол дерева, поросший мхом большой валун с одним острым сколом, заросшая лопухами поляна, заросли какой-то высокой травы с узкими листиками...

Мы вскоре забрались в бурелом со сплошными переплетенными корнями и ветками. Двигаться стало трудно в полумраке густого леса. Местность понижалась и стала заболоченной, под ногами зачавкала грязь. Было жарко и душно, на запах нашего пота стали слетаться тучи комаров, в ушах стоял их противный писк. Меня уже не одиножды спрашивали — не ошибся ли я с определением направления и расстояния, и моя уверенность в правоте исчезала с каждым пройденным шагом.

Озеро показалось неожиданно. Мы перелезли через очередное поваленное дерево и оказались почти у самой воды. Здесь чувствовался небольшой ветерок, и комары сразу перестали нас преследовать. Солнце пекло нещадно, страшно хотелось искупаться. Мы пошли по берегу в поисках места для остановки, но нормальной полянки с хорошим спуском к воде не было. В конце концов, мы остановились у более-менее нормального спуска в воду, хотя берег в этом месте и был болотистым. Далеко в озеро уходила заросшая высокими камышами полоска мелководья, отгораживая от основного озера небольшую спокойную лагуну с чистой прозрачной водой.

Я первым разделся до трусов и, нырнув пару раз с головой, поплыл вдоль полосы растительности. И неожиданно нашёл идеальное место для стоянки в самом конце этого мыса, правда, добираться до неё нужно было почти по пояс в воде. Там был сухой островок с несколькими молодыми деревцами, скрытый от всех кольцом высоких камышей. Там же имелся удобный спуск в воду с песчаным дном.

Мы с Пузырём по пояс в воде вдоль берега перенесли все наши вещи на остров, а Фея решила пойти пешком по мелководью через густые заросли кустов и камышей. Нашей подруги не было довольно долго, и мы уже стали волноваться, когда из зарослей появилась Ленка, держа в руках... пойманную по дороге серую утку!

Оказалось, что Фея неожиданно для себя самой вспугнула спящую птицу, и та спросонья кинулась улетать, но запуталась в густом колючем кустарнике. Птица застряла в ветках и билась столь сильно, что сломала себе крыло и лапу. Утка выглядела сильно пораненной и вряд ли бы выжила в дикой природе, что и решило ее судьбу — единогласно нами было принято решение трофей зажарить на костре. Зажигалка у Пузыря имелась, так как он иногда курил втайне от родителей, у него же имелся и складной ножик.

Фея как почётный охотник была освобождена от обязанностей по приготовлению утки и села в тени, записывая что-то в свою тетрадь. Поваром стал Пузырь. Он зарезал утку, выпотрошил, надел на палку и стал ощипывать. Я же занялся костром. Срезал квадратный кусок дёрна, вырыл в земле небольшую яму, насыпал туда сухих листьев и тростника, наломал с деревьев сухих веток и куски коры. Костёр зажегся с первой попытки. Я использовал только сухие ветки, чтобы дым был едва заметным и не привлек чьего-нибудь внимания. Когда образовалась первая зола, мы натёрли ей тушку птицы, так как соли, конечно, у нас не было.

Утку поставили над углями жариться, и мы с Пузырём полезли купаться. Звали и Фею — она прекрасно плавает, намного лучше нас с Пузырём. Но наша подруга упорно отказывалась, отвечая, что у неё нет желания лезть в холодную воду. Лишь через какое-то время я неожиданно сообразил, что Ленка просто стесняется раздеваться, так как наверняка не имеет купальника. Я шепнул об этом Пузырю. Он вылез на берег и стал уговаривать нашу подругу купаться. Предложил Фее, что мы оба пообещаем отворачиваться, когда она будет лезть в воду или выходить из воды. Видно было, что Ленка колеблется, но не решается.

Тогда я сам тоже вылез на берег и сказал, что мы с Пузырём с ней знакомы уже фактически пятнадцать лет, вместе ходили в один детский садик, вместе ещё детьми в чем мать родила плавали в садовском "лягушатнике", голышом мылись в одном душе после бассейна, когда учились плавать, вместе много раз ходили в городские бани вплоть до начальных классов школы. Так что стесняться ей нас вроде как-то уже поздно. С другой стороны, если мы хотим путешествовать по другим мирам, той же Эрафии, в которой по рассказам Илоны культура близка к эпохе средневековых рыцарей, то придётся смириться с мыслью, что плавок и купальников ещё не изобрели.

Довод подействовал, и был принят следующий вариант — купаются все нагишом, а потом "мальчики не подсматривают за переодевающейся девочкой". Мы купались и резвились в приятной чистой воде, пока не замёрзли до судорог. Настроение было необыкновенное, всё казалось восхитительным. Я между делом поймал речного рака, что заставило нас внимательно просмотреть мелководье, но других представителей этого вкусного семейства мы не обнаружили. Запомнилась также метровая рыбина, с плеском выпрыгнувшая из воды прямо перед моим лицом. После купания мы все, стуча зубами от холода, вылезли на берег и загорали, все стеснения уже оказались полностью забыты и казались нам смешными. Утка готовилась и издавала восхитительный аромат, мы радовались жизни и смеялись по поводу и без повода.

Место оказалось чудесным и, в отличие от пляжей у нас дома, не загаженным мусором. Природа представала перед нами в своей первозданной красе, вокруг бурлила жизнь. Я отчётливо видел стайки рыбок, проплывающих в прозрачной воде, и небольшую щуку, притаившуюся среди водной растительности. Над нами много раз пролетали утки, над озером рыбачили крупные белые чайки.

Наблюдая за чайками над озером, я заметил какое-то движение на противоположном берегу и сказал ребятам не вставать и затаиться. До противоположного берега было не более ста метров. Мы все втроём напряженно уставились на заросли камыша и чуть не вскрикнули от удивления, когда кусты раздвинулись, и на берег выехал самый настоящий рыцарь на коне! В сверкающих пластинчатых доспехах, в красном длинном плаще с какой-то золотой вышивкой, с мечом на поясе и длинным копьём, поднятым вверх. К нам тихо сзади подбежал непонятно где пропадавший последний час Роки и, припав к земле, едва слышно зарычал:

— Люди там. За водой. Много. С лошадьми и оружием. Видел уже таких.

Я также тихо собаке ответил, что мы уже видим незнакомца, но пока только одного. Тем временем рыцарь спешился, и его конь сразу же пошёл к воде утолять жажду. Сам рыцарь зашёл в воду по колени.

— Неужели он будет плавать прямо в доспехах? — удивился Пузырь. — Он же утонет!

— Красивый какой, совсем молодой. Жалко если утонет... — шептала Фея.

Но рыцарь, который и вправду выглядел не старше двадцати лет, глубже в воду не пошёл. Он снял с боков лошади пустые бурдюки и наполнил их водой из озера, потом умыл своё лицо и вышел на берег. Его конь напился и также послушно пошёл за хозяином. В это время на берег выехали еще несколько всадников — все с оружием, но одеты гораздо проще — без плащей, без доспехов, лишь потёртые кожаные безрукавки или куртки, вместо мечей на поясе топоры. У многих на спинах оказались пристегнуты круглые деревянные щиты без всяких гербов или рисунков, лишь обитые по контуру металлическими полосками. Слуги или рядовые охранники обоза, догадался я, так как на берег следом за всадниками выехали несколько крытых фургонов, запряжённых парами лошадей. Из одного фургона вышла высокая темноволосая женщина в длинном почти до земли ярко-синем платье с узорами. Она недовольно осмотрелась и что-то отрывисто сказала всадникам. Похоже, приказала не останавливаться и ехать дальше, так как все всадники, и рыцарь тоже, сразу повернули лошадей от озера и поскакали по берегу дальше в лес. За ними скрылись и фургоны. Через минуту ничто не напоминало о проехавшем обозе.

* * *

Мы молчали ещё несколько минут, а потом стали живо обсуждать неожиданную встречу.

— Поплыли на тот берег! — упрашивал нас Пузырь. — Я всю жизнь мечтал стать рыцарем, и вот увидел настоящего рыцаря! Поплыли, посмотрим, куда они делись.

Я был не против плыть через озеро, но вот Фея стеснялась и отказывалась наотрез.

— Да вы что?! Никуда я не поплыву! Что будет, если они вдруг вернутся за водой, а я в таком виде. Поэтому ни за что! Вы плывите, а я пока утку сниму с вертела и порежу на куски, и рака приготовлю.

Мы с Пузырём нырнули с разбега в воду и наперегонки поплыли к противоположному берегу. Я приплыл первым, вышел на берег и сразу заметил отпечатки конских подков на песке и следы человека в узких длинных ботинках со шпорами. Чуть дальше по берегу озера, оказывается, проходила дорога. На ней оставались многочисленные следы лошадей и колёс. Мы с Пузырём походили по тому берегу ещё несколько минут и поплыли обратно.

За время нашего отсутствия Фея уже полностью оделась, сняла утку с вертела, порезала ее на куски, а также залепила рака в глине и теперь пекла его на углях. Мы ели, скармливая кости Роки и обсуждая планы на будущее. Сомнений не было, все трое горели желанием попасть в Эрафию и дойти до Холфорда. Обсуждались только детали — когда мы туда пойдем, какое снаряжение потребуется, как оденемся, что скажем своим родителям, насколько долго мы пробудем в Холфорде и что там собираемся делать.

В результате, был принят следующий вариант: выходим сразу после окончания учебного года, родителям все трое говорят одно и тоже — что идём в поход со всем классом и учительницей на десять дней. Каждый выбирает за оставшиеся дни себе подходящую одежду и обувь.

Фея назначается ответственной за походную посуду. Ей нужно найти чугунный котелок, соль, сухари, приправы, деревянные или стальные без всяких надписей ложки, пару ножей, а также взять у сестры из сарая походный рюкзак советского типа — прочный зелёный брезентовый без всяких надписей и фирменных этикеток.

Пузырь должен уговорить родителей купить палатку, но не абы какую, а сам должен выбрать в спортивном магазине подходящую. Дело в том, что мне выпросить палатку не получилось бы — у меня дома палатка уже имелась, но совершенно не подходила для наших целей. Это был ярко-оранжевый четырёхместный шатёр с черными надписями на финском и английском языках, с пристегивающимися на "липучках" противомоскитными сетками и алюминиевым каркасом... Трудно было придумать какую-то ещё вещь, которая бы сильнее демаскировала нас в чужом мире. На ум приходил разве что спортивный мотоцикл без глушителя.

Моя задача была обеспечить всех в предстоящей дороге едой. То есть купить разных рыболовных крючков, грузил, несколько мотков лески, небольшую сетку, прочитать в Интернете, как делаются верёвочные силки для птиц, как завязываются всякие альпинистские узлы, найти завалявшийся где-то дома универсальный туристический набор: лопатку, топор, пилу, нож со многими лезвиями...

— Ты же у нас следопыт-охотник, как Илона говорила. Кому же кроме тебя этим заниматься? — убеждала меня Фея.

Также моей обязанностью стало выяснение всех подробностей о культуре Эрафии, о городах и маленьких посёлках. Насчёт самых маленьких посёлков наиболее важно, так как мы решили представляться, что мы все трое из какой-либо крохотной глухой деревеньки, чтобы объяснить как-то свою неосведомлённость.

Солнце стало клониться к горизонту, и мы стали собираться домой. Мы с Пузырём ещё раз быстро искупались, потом оделись. Я затушил костер водой из озера, угли и золу смешал с мокрым песком из озера, утрамбовал, а потом накрыл место нашего костра ранее срезанным куском дёрна. Место стало выглядеть как прежде — если не знать, что здесь были люди, ни за что не догадаться! Я подозвал Роки и объяснил, что наш отряд уже идёт домой. Мы пролезли через камыши и вышли на берег озера. Фея попросила нас с собакой не торопиться и не лезть вперёд — она хотела попробовать вернуться назад по своим записям в тетради.

Это выглядело, как забавная игра. Фея называла очередную примету, и мы все втроём наперегонки искали её вокруг в лесу:

— Дерево вроде берёзы с тремя стволами, но гораздо темнее кора

— Вон оно!

— Так, ствол дерева с одной стороны покрыт мелкими оранжевыми грибами.

— Вот это дерево!

— Так... не разобрать собственный почерк... а, нужно пройти между двух наклонённых стволов деревьев, и там будет поляна с синими колокольчиками.

— Вот здесь идти, а вон и поляна.

Минут за двадцать по записанным приметам мы прошли обратно пройденный нами километр и остановились перед холмом с пещерой. В последний раз уже все вместе мы взобрались на холм и огляделись. Как же здесь было всё-таки чудесно! Я отметил для себя направление, где солнце коснулось горизонта. Вот он запад, туда нам ходить нельзя ни в коем случае, если не хотим неприятностей с орками. Дорога к Эрафии, оказывается, лежала в сторону холмов на горизонте. Возвращались в обратном порядке — сперва Фея, потом я с Роки, последним Пузырь. Илона услышала лай собаки и вышла из дома нас встречать:

— Ух, как вы загорели за сегодня! Ну, рассказывайте, где вы были. Ходили в форт? Роки не хулиганил?

Мы рассказывали про свой путь к озеру, и было видно, что Илона эту местность хорошо знает:

— ...Будете если идти возле той поляны с синими цветами, сорвите мне букет. Эти цветы называются "Глаза Лютеции", по одной из грустных легенд Эрафии о прекрасной девушке, не дождавшейся своего любимого с охоты. До самой смерти Лютеция ходила по лесам, искала своего возлюбленного и плакала, а где на землю падала ее слезинка, там вырастал цветок. Выжатый из этих только что сорванных синих цветов сок, размешанный в тёплой немного подсолённой воде, навсегда восстанавливает ухудшившееся зрение и позволяет некоторое время после применения видеть в темноте не хуже подземного дварфа.

— ...А как раз за вот теми кривыми погнутыми стволами, про которые ты говорил, растёт один-единственный кустик мандрагоры. Про него многие знают, и очень часто оказывалось, когда мне корень мандрагоры требовался, что меня кто-то в тот день уже опередил. Очень сильный ингредиент, во множестве зелий используется. Но рвать его нужно осторожно, иначе можно серьёзную травму получить или даже умереть от двойного удара звуком и магией. Я его обычно долго заговариваю, прежде чем достать из земли. Но, если не умеете заговаривать, можно длинную верёвку привязать к стеблю возле самой земли и издалека дернуть, только не менее чем за пятнадцать шагов отойти нужно.

— ...Это и есть дуб, только разновидность другая. Жёлуди осенью на нем вырастают с палец длиной, а на этих листьях дуба лесные гномы настаивают своё знаменитое горькое пиво. Будете если в гномьем поселке Камень-на-Реке, обязательно попробуйте их пиво. Горькое пиво почти не течёт, оно густое, словно сметана или свежий мед. Можно пить, не хмелея, этот напиток по многу кружек. Но если перебрал всё же свою норму, то тут уже ничего не поможет. Даже самые крепкие из воинов дварфов или троллей не держались на ногах, пьяными падали под стол и засыпали.

Но, оказалось, что даже Илона, хотя и исходила район малого озера вдоль и поперёк, не знала про тот островок, на котором мы сегодня отдыхали.

— Да, молодцы, такое скрытое место обнаружить. Сразу видно, что у вас в команде есть следопыт. А кострище, кстати, в Лесу Между Мирами можно и не тушить. Огонь вскоре сам собой стихает, и через какое-то время не остаётся никаких следов. Зола пропадает, опять растёт трава. Но в других мирах следы нужно прятать, особенно возле перехода в Лес Между Мирами, чтобы по вашим следам не прошли любопытные и не выяснили, что вы из другого мира.

* * *

В этот же вечер мы начали прорабатывать родителей насчет похода. Мать Ленки сначала всполошилась, услышав, что планируется поход на целых десять дней. Но, узнав, что в поход вместе с её дочкой идём мы с Пузырем, сразу успокоилась. Отец Ленки не возражал и только поинтересовался, сколько всего одноклассников пойдёт в поход и сколько учителей. Фея и Пузырь молчали, не решаясь врать. И тогда я, не краснея, ответил, что пойдёт наверняка почти половина нашего класса, и из параллельного класса ещё несколько человек собирались присоединиться. А из учителей пойдет физик и, наверное, учительница английского со своей дочкой. И что вообще поход давно планировался школьным кружком "Юных десантников" и маршрут прорабатывался, и карту уже составили...

Меня слушали все, в том числе Фея и Пузырь, которые даже рты от удивления пооткрывали. Я же красиво и убедительно излагал про дальний поход со сплавом по реке на байдарках, расписывая ожидаемые прелести походной жизни. Понял, что пора останавливаться, когда отец Феи мечтательно произнес: "Эх, а не тряхнуть ли нам стариной, мать? Возьми отпуск в июне, и пойдём как в молодости вместе с ребятами на байдарке". У Феи сделалось испуганное лицо, Пузырь под столом пригрозил мне кулаком, однако обошлось. Мать Феи ответила: "Куда тебе с больной спиной в поход c ночёвками в палатке? Совсем слечь захотел в больницу? В августе на Чёрное море поедем, вот там сколько хочешь в палатке лежи на горячем песке".

Короче, родители Феи оказались не против. А вот с Пузырём было сложнее. Ему отец поставил условие: чтоб ни одной двойки в году, иначе не видать сыну похода как своих ушей. У Пузыря наклёвывалась двойка по химии и едва-едва натягивалась тройка по английскому. Пожалуй, с самого первого класса Пузырь не учился так прилежно, как в следующие три недели! И я, и Фея ему помогали изо всех сил; занимались с ним по вечерам, подсказывали на уроках, просили за него учительницу химии принять позже срока давно пропущенную им контрольную работу. С учительницей английского Пузырь находился в весьма плохих отношениях, поэтому она упрямилась и наотрез отказывалась помогать ему вытянуть годовую тройку. Но мы, в конце концов, нашли способ задобрить её, познакомившись с её сынишкой и подарив ему всех гигантских кузнечиков из Леса Между Мирами. И наш общий труд дал свои плоды. Не только вытянулись тройки по химии и английскому, но даже вышли у Пузыря сразу три пятёрки в последней четверти — по физкультуре, по музыке и, о чудо, по геометрии! Отец Пузыря настолько гордился успехами своего сына, что дал ему денег и на рюкзак, и на палатку, и на настоящий тесак-мачете!

С моими предками я разбирался сам. Отчим у меня попал недавно в тюрьму на три года, так что спрашивать его персонального разрешения не требовалось. Да я его никогда и не любил, так как считал виноватым в том, что мои мама и папа расстались пять лет назад. После развода мой настоящий отец стал сильно пить, и в прошлом году попал под электричку... А получить разрешение у моей матери было проще простого. Она совершенно спокойно восприняла десятидневный поход, когда я сказал, что даже девчонки из нашего класса пойдут. В гостях у нас как раз находилась мать Феи, и она тут же подтвердила, что разрешила дочери идти в десятидневный поход. Отдельных "премиальных" денег за отличное окончание года мне мать не давала — считала, что это само собой разумеется, что я должен учиться на "отлично". Но карманные деньги она мне регулярно выделяла, так что свинья-копилка у меня была почти полной.

Я разбил копилку, пошёл в спортивный магазин и купил всё, что мне требовалось. В том числе такую забавную вещицу, как огниво — маленький весь шершавый кусочек металла, а к нему ещё каменный брусок. Стукаешь их, и летит множество искр. Но главное, я решил не покупать шестнадцатискоростной велосипед, о котором давно мечтал и на который копил деньги уже больше года, а купил в спортивном магазине настоящий небольшой арбалет! Я сразу влюбился в своё оружие. Деревянное анатомическое ложе под форму руки, двойная струна-тетива из металлического тросика, специальный рычаг для взвода, система предохранения от случайного выстрела, десять металлических стрел и набор разных сменных наконечников: и "бронебойные", и широкие для охоты, и наконечники-гарпуны. Можно было стрелять этими специальными стрелами или шариками-дробинами как с двух рук, так и с одной руки. Хотя для меня и тяжеловато было удерживать оружие на одной вытянутой руке, но Пузырю это удавалось без особого напряжения. К арбалету прилагался кожаный чехол для ношения оружия на спине или на поясе, а также плоскогубцы для выдёргивания глубоко застрявших стрел. Были и дополнительные стрелы, но у меня банально не хватило на них денег, хотя упаковку с сотней свинцовых дробин для стрельбы я всё же смог купить.

Почти каждый день после уроков я приходил к Илоне. Помогал ей поливать и пропалывать грядки, а она рассказывала про Эрафию. Прежде всего, меня заинтересовал вопрос языка — как мы сможем общаться с жителями другого мира? Илона меня успокоила и сказала, что все жители Эрафии и некоторых других миров говорят на Всеобщем языке. Много веков назад несколько сильных магов решили помочь людям, эльфам, оркам и другим разумным расам разрушить языковой барьер, из-за которого часто происходили недопонимания и войны. Маги создали с помощью очень сильного волшебства универсальный язык, который с тех пор знает и понимает любое разумное существо во всех известных мирах, если к нему хоть раз обратятся на этом Всеобщем языке. Конечно, у разных народностей и рас сохранились их собственные языки, на которых они раньше общались. Но с тех пор общение в большинстве случаев шло именно на Всеобщем. При этом Илона весело поинтересовалась у меня — неужели я не заметил, что с самого первого раза она говорила со мной и моими друзьями исключительно на Всеобщем, так как она почти не знает русского языка? А мы все трое задавали свои вопросы и отвечали ей тоже на этом языке. Я крепко задумался, проговорил про себя несколько фраз по-разному и только тогда смог сообразить, что она права — мы, совершенно не задумываясь, говорили на другом языке и считали этот язык естественным и родным!

Но, если с устной речью проблем вообще не предвиделось, то вот с письменной ожидались, и ещё какие! Разные народности стали записывать слова Всеобщего языка по-разному, используя свои собственные буквы или руны. Так, в одной только Империи исторически сосуществовали четыре алфавита для Всеобщего языка, в которых даже количество букв отличалось. А в других государствах и мирах также имелись свои собственные буквы и руны. Меня несколько успокаивало лишь то обстоятельство, что в Эрафии подавляющее большинство населения было неграмотным, особенно в сельской местности, и как-то ведь они жили! Лишь в монастырях и немногочисленных школах можно было научиться грамоте, но это являлось всё же исключением. Сама Илона, несмотря на глубокие познания в травоведении и медицине, была почти неграмотной. Женщина знала лишь значения десятка-другого распространенных надписей на эльфийском, на паре разновидностей Всеобщего, на английском и русском. Читать она не умела, и совершенно этого не стыдилась.

Потом меня заинтересовал вопрос времени и летоисчисления. Выяснилось, что в Эрафии время считают от момента основания Великой Столицы — центра всей человеческой Империи, расположенного на другом материке. По исчислению людей, сейчас в Эрафии шёл 1110-ый год с момента образования первой столицы Империи. При этом у дварфов и эльфов имелись собственные календари и отличающиеся от людских даты. В отношении подсчёта дней тоже не всё было очевидным для жителя Земли — так, в Эрафии единицей времени считался перст (один день). Пять перстов образовывали Руку, а две Руки были объединены в Две Руки (десять дней). Две Руки начинались с Левого Мизинца, самого слабого пальца. В этот день традиционно было принято начинать новую работу, от которой особо не ждали быстрого результата. Шли четыре рабочих дня, а потом наступал Малый Выходной, в который разрешено было отдыхать. Затем опять следовали четыре рабочих дня, и наступал Большой Выходной. В этот день людскими законами запрещалось работать, и только в этот день проводились свадьбы, коронации, религиозные и городские праздники. Затем начинались новые Две Руки, и так далее.

Денежная система в Эрафии также являлась весьма запутанной. В ходу были медные, серебряные и золотые монеты, которые обменивались по какому-то принятому в этом регионе курсу. В теории, десять медяков, называвшихся "менками", составляли одну серебряную монету "цехин", а десять цехинов равнялись одной золотой монете, называвшейся "королёк". Но на практике, каждый меняла стремился нажиться на обмене, и курс мог значительно отличаться от официального. Самой дорогой по стоимости монетой являлся"империал" — крупная золотая монета с портретом императора и размером с советский юбилейный рубль. Империал теоретически равнялся тридцати золотым "королькам". Но на практике у менял и торговцев редко когда имелась сдача с такой большой суммы, и империал шёл примерно за половину обещанной стоимости в золотых. В ходу, кроме монет Империи, были серебряные и золотые монеты других государств, их стоимость отличалась в меньшую сторону.

Илона рассказала мне также об основных религиях и божествах Эрафии, но я мало что сразу запомнил. Понял лишь, что существовали многочисленные светлые и тёмные боги, и люди поклонялись и тем, и другим. Напоследок, Илона посоветовала мне и моим друзьям не встревать никогда в разговоры о религии, так как фанатиков везде хватало, и самый невинный разговор мог перерасти с жаркий спор и даже кровопролитие.

* * *

И вот учебный год закончился, начались летние каникулы. Все сборы и приготовления остались позади, настал долгожданный день нашего путешествия. Ещё два дня назад я предупредил Илону, что мы придём очень рано, ещё до восхода солнца, чтобы выйти пораньше и успеть пройти Лес Между Мирами в светлое время суток.

Сбор назначили во дворе нашего дома в три часа ночи. Я вышел из квартиры, запер входную дверь и спрятал ключи в секретном месте в подъезде. Надел рюкзак, пристегнул к поясу чехол с арбалетом, натянул капюшон куртки на голову и вышел на улицу. Пузырь уже находился там — в кожаной куртке, в свитере, в вязаной чёрной шапке, в армейских брюках защитного цвета и высоких кожаных сапогах на шнуровке. Через плечо он нёс рулон с палаткой, на спине был рюкзак. На поясе с левой стороны висели ножны с тесаком, справа топор в чехле.

Через три минуты из подъезда вышла Фея. Я её едва узнал в высоких сапогах, в осенней плотной куртке серого цвета с капюшоном, в кожаных облегающих брюках с широким ремнём, на котором висела фляга. За спиной у Феи висел потрёпанный неприметный рюкзак и почерневший котелок, видавший в своей жизни не один поход.

Мы присели "на дорожку", посмотрели молча на дом, в котором жили с детства. И так же молча встали, закинули рюкзаки и направились в сторону школы. К дому Илоны мы пришли ещё затемно. Я постучался и открыл калитку. Раздался радостный лай Роки, в доме Илоны зажегся свет, раздались шаги, и во двор... вышел бандит свой собственной персоной. Мы не ожидали увидеть хозяина дома и остановились, не зная, что и сказать.

На удивление, Гробнар сегодня был вежлив и пригласил нас зайти во двор. Он сказал, что Илона ушла по делам и вернётся не скоро, но хозяйка попросила его проверить нашу готовность и дать последние наставления. Я только сейчас вблизи смог заметить, что зубы у Гробнара были подпилены, чтобы скрывать выпирающие длинные клыки. Явно, чистокровным человеком он не являлся, но таким способом пытался скрыть свои "чужие" признаки. Гробнар заставил нас раскрыть рюкзаки, вывернуть карманы, снять верхнюю одежду и внимательно придирчиво осмотрел каждую вещь.

— Так, зажигалку выбросить, отодрать ценник на рюкзаке, стереть наждачной бумагой все надписи на ножах, срезать с подошвы сапог цветную наклейку, срезать изнутри куртки этикетку с размером, вынуть резинку из трусов и вставить бечёвку, — дал он инструкции Пузырю, потом открыл пробку железного литрового термоса с горячим чаем, принюхался и одобрительно закивал. — А вот это молодец, сразу видно, что в поход ходил уже!

— Пластмассовую крышку у банки с солью выкинь, возьми у меня на кухне в ящике стола пробковую. Золотой крестик нательный оставь у меня в доме, не волнуйся, не пропадёт. Леску рыболовную и сеть особенно не "свети", так как в Эрафии леску плетут из конского волоса. Арбалет весьма необычный у тебя, будет привлекать внимание. Но это не смертельно, скажешь, что купил его у горных дварфов... — эти наставления уже относились ко мне.

К внешнему виду и вещам Феи у хозяина дома претензий не возникло. Он только открыл одну берестяную коробочку из рюкзака Ленки. Но, увидев там женские прокладки, смутился и сразу закрыл. После чего состоялся краткий инструктаж для всех:

— Ну, в целом, сойдет. Хотя замечания остаются, в частности, в вопросе нижнего белья. В Эрафии нижнее бельё или не носят совсем, или носят подштанники и панталоны, а трусы и майки можно встретить только у самых богатых придворных. Кроме того, карманы на одежде. Помните, в Эрафии карманов на одежде нет, все вещи подвешиваются на пояс или хранятся в специальной напоясной сумке или рюкзаке. Так что ваша одежда может вызвать ненужные вопросы, поэтому заранее подготовьтесь и придумайте объяснения. То же самое насчёт туалетной бумаги. Этот товар в минимальных количествах привозят в Эрафию из вашего мира, и стоит он там весьма и весьма дорого. Хоть вы и оторвали обёртки с надписями, но у обычных простолюдинов и странников туалетной бумаги быть не может. Так, ещё совет. Первые дни старайтесь идти в малолюдной местности, избегайте дорог и ненужных встреч с местными жителями. Они хорошо знают окрестности и смогут заметить несоответствия в ваших рассказах. Лишь ближе к Холфорду стоит выйти к дороге, так как там уже вызовет подозрения компания, вместо удобного тракта шагающая почему-то по пашням и лесам. Проще всего в столице. Холфорд — очень большой город, много жителей, и каждый со своими причудами. Так что там уже никто особенно не станет к вам приглядываться. Вы придумали себе легенду, кто вы и зачем идёте в столицу?

Мы начали излагать, что придумали, но Гробнар сразу раскритиковал нас в пух и прах:

— Да вы что?! Какая, к преисподней Мораны, разрушенная орками деревня? Если вы начнёте такое плести, сразу объявят военную тревогу, вас вызовут к местному начальнику гарнизона, чтобы вы указали ему на карте расположение деревни, описали силы орков и рассказали, откуда враги пришли и куда ушли. Орки — очень неспокойные соседи и действительно надают иногда, но в плане ведения военных действий они имеют огромный многовековой опыт. И прекрасно понимают, что ответ людей на сожжённую деревню будет жестоким — придёт мстить огромная армия людей и уничтожит нарушителей, а также несколько соседних деревень орков вместе со всеми жителями. Поэтому орки никогда не будут нападать первыми, если только не посчитают, что смогут победить в завязавшейся большой войне. Если они напали и сожгли деревню — значит, где-то рядом имеется большая армия орков. А это уже очень серьезно!

— Тогда что вы посоветуете нам в качестве истории? — спросила Фея.

— Пусть маленькая глухая деревня, каких тысячи. Но только никаких орков! Просто через вашу деревню проходил странствующий маг и разглядел в тебе, девочка, магические способности. Это, действительно, бывает иногда. И родители обычно рады тому, что какой-то их ребенок получил шанс вырваться из нищеты и пробиться наверх. А твои спутники, пускай, решили идти в столицу за компанию, чтобы охранять в пути, а в столице устроиться в городское ополчение, так как перспектив в деревне мало — невесты наперечёт, за работу лесорубам или собирателям ягод платят жалкие менки...

— Здорово! — не удержался Пузырь. — Я даже сам почти поверил в это. Тем более что я действительно хочу обучаться на воина. И стать когда-нибудь рыцарем!

Мы привели в порядок свои вещи, исправив все замеченные Гробнаром несоответствия. Я поблагодарил хозяина за советы, и суровый и жуткий с вида Гробнар заулыбался и пожелал нам удачи.

— Дольше одного года не задерживайтесь сразу в новом мире, возвращайтесь обратно. Имейте ввиду, что новые впечатления обычно очень сильные, всё будет казаться интересным, будет хотеться всё время оттянуть возвращение на недельку-другую, а потом ещё на недельку... Могут вот так незаметно пройти десятки лет, пока спохватитесь. А за много лет путь назад можно и окончательно забыть.

— Да мы и не хотели так долго путешествовать, — возразила Фея. — Неделька дороги до Холфорда, пару дней там, и обратно!

Гробнар не стал с ней спорить, только улыбнулся, как будто услышал что-то очень забавное.

* * *

Выходили мы на рассвете. Было пасмурно, начинал накрапывать летний дождик. Лишь на востоке тучи казались чуть пореже, и местами даже розовело утреннее небо. В портал входили в том же порядке, что и в прошлый раз — сначала Пузырь, затем я, замыкала группу Фея. В Лесу Между Мирами тоже было раннее утро, но дождь уже прошел. С деревьев капало, высокая трава вся оказалась мокрой. Мы не стали задерживаться и знакомой дорогой пошли к малому озеру, лишь изредка сверяясь со старыми записями, которые Фея заранее аккуратно перенесла в кожаную записную книжку.

Когда проходили поляну с синими высокими цветами, я попросил своих спутников ненадолго остановиться. Я никогда не признавался в этом друзьям, но у меня заметно в последнее время портилось зрение. Школьные домашние задания я делал уже в очках, естественно, когда моих друзей не было рядом. Врач-окулист говорил, что и в школу мне уже через год придётся ходить в очках. Мне даже снилось недавно в кошмаре, как я впервые прихожу в школу в ненавистных очках, и весь класс надо мной смеётся. Жуткий сон! Я до последнего собирался терпеть и не надевать очки в школу. А операцию по исправлению зрения можно будет провести лишь тогда, когда мой организм перестанет быстро расти — не раньше, чем через пять-шесть лет. Поэтому я сорвал большой букет синих цветов, перевязал его бечёвкой и нацепил на спину.

— Надо еще мандрагору выкопать, — сказала Фея, наблюдавшая за моими действиями. — Это чуть дальше, возле двух наклонённых стволов.

Вскоре показались и наклонённые стволы. Возле них росло множество видов трав и кустов. Какая же из них мандрагора? Мы понятия не имели. Илона говорила лишь, что мандрагора там одна-единственная, поэтому мы исключили все повторяющиеся растения, осталось лишь несколько вариантов. Я привязал верёвку к растению, наиболее похожему на мандрагору на мой дилетантский взгляд. Друзья отбежали далеко в лес, я отошёл на всю длину верёвки и сильно резко дёрнул. Из земли вырвался пук травы с короткими корешками. Так, значит, это не мандрагора. Второе растение тоже оказалось выдернутым понапрасну. Зато третье...

Я привязал свою верёвку к нескольким широким листьям, похожим на мохнатый подорожник. Отошёл, потянул — не идёт, крепко в земле сидит. Потянул сильнее и... ё моё! Я почти оглох! В голове зазвенело, земля зашаталась под ногами. Какое там "пятнадцать шагов" — я был на расстоянии более двадцати метров, и то ни за что на свете не хотел бы повторения такого визга. Я сел на землю, у меня тряслись руки, из носа закапала кровь. Ко мне подбежали мои друзья, они что-то говорили, судя по движениям губ. Я постарался отогнать звон в ушах и услышал их голоса, доносящиеся как будто из-под воды:

— Ты как, Сергей? Ты нас слышишь?

— Уже слышу. Ну и вопль был! Это просто не растение, а оружие массового поражения!

Мы подошли к мандрагоре. Корень оказался тёмно-коричневого цвета и крупный, сантиметров сорок в длину и толщиной с мою руку. На человечка он похож вовсе не был, врут насчет этого в сказках. Мы стояли и рассматривали корень, как вдруг я заметил движение кустов неподалёку. К нам кто-то шёл. Я положил руку на чехол с арбалетом, Пузырь взял в руки топор.

Из кустов вышел маленький бородатый человечек не более метра в высоту. В забавной остроконечной зеленой шляпе, в такой же зеленой безрукавке и потёртых грязных штанах, заправленных в новенькие сапоги из кожи какой-то рептилии. В руке у него был посох, оружия видно не было.

— Мир вам, странники, — обратился он к нам. — Шёл вот с раннего утра за мандрагорой, думал, хоть сегодня успею первым. Но уже при самом подходе к месту услышал характерный звук. Опять не повезло!

— Кто вы, уважаемый? — обратился к нему я.

— Я Гриндли Сухой Лист, лесной гном. Продайте корень, очень нужно!

Я понимал, что корень нам на самом деле не нужен. Мы абсолютно не представляли, как его можно использовать, и собирались продать.

— Что можешь предложить за корень?

Гном заметно оживился:

— Могу золотом заплатить, монетами Эрафии или Курстана, есть также доллары и евро.

Гном в сказочном наряде, предлагающий доллары и евро, смотрелся совершенно шокирующе. Но я постарался не слишком заметно удивляться и проговорил решительно:

— Нам золотом Эрафии. Сколько?

— Пять корольков, как везде, — бойко ответил гном.

Я совершенно не знал, сколько на самом деле стоит корень мандрагоры, но решил попробовать поторговаться. Сошлись мы на семи золотых монетах: пять золотых Империи и две золотые монеты неизвестного нам Курстана. Гном при этом возмущался и кричал, что я его практически ограбил. Потом расплатился, забрал корень и быстро растворился в лесу.

Всю дальнейшую дорогу до самого озера ребята меня корили. Нельзя, мол, быть таким жадным. Если везде корень мандрагоры продают по пять золотых, то почему мне вдруг потребовалось большую сумму сдирать с симпатичного безобидного гнома. Я пытался возражать, но друзья меня почти не слушали и всё апеллировали к моей совести, которая меня должна мучить. Не знаю, не знаю. Сколько я ни прислушивался к своим чувствам, моя совесть корила меня лишь за то, что я так рано прекратил торговаться и слишком мало денег смог вытянуть с гнома.

Солнце уже взошло и стало припекать. Мы вышли к озеру и сразу направились к нашему островку, собираясь там слегка позавтракать перед дальней дорогой. Разложились на том же месте на травке, Фея резала хлеб и колбасу на бутерброды, Пузырь быстро топором нарубил сухих веток и принялся осматривать натирающие ботинки.

Я выкопал яму на том же самом месте, где мы разводили костёр, и не обнаружил никаких следов углей и золы. Развел новый костёр, поставил на рогульках кипятиться котелок с водой для чая. Потом из принесённого букета, пока он не высох на солнце, сорвал все синие цветки, сложил их в стакан и принялся крошить лепестки ножом, а потом давить из них сок ручкой от ножа. Вскоре все цветы оказались перемолоты в кашицу. Из всего большого букета удалось выжать всего две столовые ложки мутной зеленоватой жидкости. Я налил в другой стакан тёплой воды, насыпал туда горсть соли и долго перемешивал, пока вся соль не растворилась. Налил в солёную воду выжатую из цветов светло-зелёную жидкость, и раствор неожиданно стал ярко-синим.

— Ты серьёзно собираешься это пить? — спросила встревоженная моими приготовлениями Фея.

— Собираюсь. Но только не пить, а закапать глаза, чтобы стать более зорким.

— Но Илона не говорила, что нужно капать. Скорее всего, именно нужно пить. Хотя, может нужно дышать паром или втирать в спину... — засомневался Пузырь.

Я осторожно лизнул синий раствор. Мерзкая на вкус солёная вода! Никакого эффекта. Тогда я попросил друзей налить мне в сложенные ладони этого раствора, и умыл им свое лицо, стараясь при этом не закрывать глаза.

ААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!

* * *

Я лежал полностью ослепший в тени дерева и плакал невидящими глазами. Боль уже почти прошла, лишь внутри глазниц ещё как будто тлели угольки затухающего костра. Фея сидела рядом со мной и, всхлипывая, гладила меня по волосам. Пузырь пошёл ставить рыболовную сеть, чтобы поймать что-нибудь к обеду. К вечеру, когда я немного приду в себя от случившегося, мы собирались возвращаться домой...

Эффект от применения солёного раствора оказался кошмарным. Моё лицо сразу как будто загорелось, я кричал от боли и катался по земле, потом бросился в воду и пытался смыть едкий липкий раствор. Но вода нисколько не помогла, я ослеп через несколько минут, хотя долго отказывался в это верить и ещё с час пытался промыть глаза озёрной водой. Потом друзья под руки вывели меня на берег и положили на траву. Всё лицо жгло, особенно глазницы. Вряд ли даже от серной кислоты могли быть худшие ощущения.

Фея сидела рядом со мной, пыталась хоть как-то успокоить меня и говорила, что она не бросит меня никогда, и всю жизнь будет помогать мне. Я сквозь слёзы благодарил её и говорил, что мне очень повезло в жизни, потому что у меня есть такие верные друзья. Я не видел ничего — только сплошной ослепительный белый свет даже с сильно зажмуренными глазами. Ослепнуть по собственной глупости, едва-едва выйдя из детства... Что может быть ужаснее? Мне не хотелось жить. Ещё меньше, чем жить слепым, мне хотелось возвращаться. Я попытался только представить, каким шоком моя слепота станет для моей мамы, особенно при её нынешнем положении, и отчетливо понимал, что она от горя не сможет выносить второго ребенка. Фея дала мне попить горячего чая с мятой, и я молча лежал, погружённый в самые мрачные мысли, пока постепенно не уснул.

Мне снился сон про красивый заснеженный город с высокими башнями домов и одним-единственным огромным храмом, шпили которого взмывали в небо даже выше снежных туч. Я шёл в этот храм по пустым белым улицам покинутого города, мне почему-то обязательно нужно было туда попасть. Хотя также я откуда-то знал, что там мне предстоит жестокий бой, в котором я неминуемо погибну. Но даже предстоящая смерть не могла меня почему-то остановить.

Со мной были мои верные друзья. По правую от меня руку шагал огромный рыцарь в серебристой броне, с пылающим двуручным мечом. Рыцарь был в глухом шлеме, лица не разглядеть. Но я надеялся, что это Пузырь. Слева молча шла высокая женщина в чёрной мантии, расшитой золотыми звёздами. В руках она держала кроваво-красный резной посох. Капюшон чёрной мантии полностью скрывал лицо колдуньи, но я был уверен, что это Фея.

Сзади шли ещё люди, очень много людей. Все они были вооружены и готовы к бою. И все они молчали. И продолжали молчать даже тогда, когда над нами в заснеженном небе появился дракон...

* * *

Дракон во сне был настолько реалистичным, что я искренне поразился его красоте и мощи, и проснулся. Первой мыслью было рассказать ребятам про мой сон и дракона, которого я увидел. Но тут же в голове смертельной пулей мелькнула вторая мысль: "Я СЛЕПОЙ!". И ничего не могу увидеть больше наяву, только в таких вот снах.

Я лежал с плотно зажмуренными глазами. Белый болезненный свет пропал. Боль прошла. Первый, очень тоненький и робкий лучик надежды возник в моей голове: если нет этого белого света, вдруг я смогу снова видеть? Или это ничего не значит, и надежды уже нет? Я захотел открыть глаза, но вдруг вспомнил рассказы врачей. Они говорили, что после операции на глазах или травмы глазного яблока, больные долго лежали в полной темноте с плотно забинтованными головами. И если кто-то из них оказывался слишком нетерпеливым и беспечно срывал бинты, то слеп навсегда от внезапного яркого света.

Подтянув к лицу ладони, я плотно закрыл ими свои глаза. Лишь потом после долгих колебаний решился и приоткрыл немного один глаз. Полная темнота. У меня защемило сердце. Я чуть пошевелил рукой и увидел маленькую щёлочку между своим носом и ладонью. Увидел её! Я открыл этот глаз полностью и смог заметить розовые более светлые места, где сквозь сомкнутые пальцы пробивались лучи солнца. Я открыл второй глаз и им тоже смог заметить пробивающийся свет.

Я СНОВА ВИЖУ!!!

Теперь главное было вновь не ослепнуть от яркого света. Я осторожно перевернулся на живот, зажмурил глаза и руками натянул куртку себе на голову. Опять прикрыл глаза ладонями. И лишь потом, очень медленно и осторожно открыл глаза и отвел руки от лица. Я увидел смятые травинки, причём я очень отчетливо мог видеть и рассматривать все самые тоненькие прожилки в каждом листике. Я не просто видел, я ВИДЕЛ НАМНОГО ЛУЧШЕ, ЧЕМ РАНЬШЕ!

Осторожно встал и осмотрелся. Глаза, действительно, ещё некоторое время резало от яркого света, но вскоре неприятное ощущение прошло. Зрение было стопроцентным, я даже отвык от факта, что можно так хорошо видеть предметы вокруг и при этом не прищуриваться. От радости я набрал полные лёгкие воздуха и закричал во все горло:

— Я снова вижу! Ура!!!

Кусты сзади затрещали, и на поляну выбежала взволнованная Фея.

— Что с тобой, Сергей? Тебе больно?

Я повернулся к ней лицом и встретился с ней взглядом.

— Ленка! Я снова вижу! Как я счастлив!

Она заплакала почему-то, бросилась ко мне и прижалась своим мокрым от слёз лицом мне в плечо. Я обнял её, стал гладить по спине и шептать, что всё в порядке, всё прошло, зрение вернулосьжу. А она рыдала и не могла ничего выговорить. Лишь через несколько минут Фея немного успокоилась, вытерла слёзы и сказала:

— Глаза у тебя всё равно ещё красные, как у кролика. Натёр сильно руками.

— Фея, а где Пузырь? — поинтересовался я, не видя рядом своего друга.

Оказалось, что пока я спал, Фея послала Пузыря бежать в форт Серых Пограничников, дала ему все деньги и сказала поискать там какое-то лекарство для меня. Это случилось ещё в полдень. А сейчас солнце наполовину скрылось за лесом, давно уже был вечер, с севера небо затянуло чёрными тучами, и Ленка страшно переживала. Мои друзья с самого утра не ели — только позавтракали бутербродами, а потом со мной приключилась беда, и им стало не до еды. Я пошёл проверить поставленную Пузырём рыболовную сеть. Нашёл её, но сеть оказалась поставлена "вверх ногами", поплавки всплыли и перекрутили всё. Соответственно, сеть была пустой. Я расправил сетку и поставил её с другой стороны островка — в стороне тихой заводи. Потом взял арбалет и собрался на охоту на уток, пока совсем не стемнело.

Фея в ужасе попросила меня далеко не отходить — ей было страшно оставаться одной в темноте в этом незнакомом мире. Я пообещал ей быть на расстоянии её окрика, чтобы в случае опасности быстро прибежать к ней на помощь, а она могла слышать мой ответ.

Первую утку я нашёл буквально в десяти метрах от нашей стоянки, но случайно вспугнул её, неосторожно резко подняв арбалет. Но горевал по поводу упущенной добычи совсем недолго — пробираясь осторожно сквозь камыши, я с расстояния всего метров семи заметил стайку из трёх уток и двух селезней. Я тщательно прицелился и первой же свинцовой дробиной попал в ближнего селезня. Остальные утки сорвались с места и, громко хлопая крыльями, умчались на другую сторону озера. От поднятой тревоги из ближних кустов вылетели ещё три стаи. Всё, похоже, на сегодня охота закончена, я их всех распугал.

Я вытащил из воды свой трофей и на всякий случай всё же прошел до конца отмели. Там, увидев шевелящиеся камыши, начал целиться. И хорошо, что вовремя смог обнаружить, что это возвращался запыхавшийся Пузырь. Далее последовала немая сцена, после которой мы с радостью кинулись друг к другу:

— Серый, здоров?! Покажи свои глаза!

— Пузырь, я здоров! А мы за тебя волнуемся!

— Да, с такими глазами тебя только за вурдалака могут принять.

— Рассказывай, где был?

Мы весело и шумно вернулись обратно на остров, где нас уже ждала издалека услышавшая наши голоса Фея. Уже начало темнеть, почти всё небо затянуло тяжёлыми тучами. Фея кинулась ощипывать селезня, я же помог Пузырю поставить палатку и занялся костром. Пузырь искупался, чтобы смыть запах пота — он за сегодня пробежал три десятка километров — и принялся рассказывать.

Он обогнул наше озеро и побежал по дороге в ту сторону, куда ушёл ранее замеченный нами обоз с рыцарем. Бежал очень долго, пока не выдохся окончательно. Тогда он стал чередовать пробежки на сто-двести метров и ходьбу быстрым шагом, чтобы чуть отдохнуть. Когда он уже начал подумывать, что ошибся направлением, то увидел вдалеке замок. До него было ещё километра три, причём в основном дорога шла в гору, но Пузырь собрался с силами и смог преодолеть последнее расстояние бегом.

Едва соображающий что-либо от усталости, он вошёл в ворота. У входа находились двое воинов в серых плащах, но они не стали останавливать моего друга. Внутри замка оказалась одна-единственная таверна и несколько магазинов — оружейник, бронник, магическая лавка и лавка разных товаров. В центре возвышалась цитадель, но её тяжелые толстые двери были закрыты, и Петька туда не рискнул соваться. Продавец в магической лавке, выслушав путаный рассказ моего друга о том, что произошло с моими глазами, ответил, что помочь ничем не может. Среди товаров у него имелось лишь зелье для снятия болезней и лечения ран, но они вряд ли могли помочь слепому. В других магазинах тоже помощи не нашлось. Но зато Пузырь узнал, что снаружи замка есть ещё рынок, где проезжающие торговцы обмениваются товарами.

Рынок он увидел почти сразу, хотя от замка до рынка оказалось порядка полукилометра. И там его ожидали сразу две неожиданные встречи. Во-первых, на рынке среди торговцев Пузырь нашел лесного гнома Гриндли Сухой Лист, который среди разных товаров предлагал покупателям и корень мандрагоры, откопанный нами утром. Пузырь просто из любопытства спросил цену, и не узнавший его гном ответил:

— Двадцать золотых монет, как везде.

Пузырь аж задохнулся от возмущения и высказал гному всё, что думает о его ценах, гномах вообще и самом Гриндли, в частности. Гном спокойно выслушал гневную тираду и ответил:

— Ну, только для тебя, так и быть, цена всего семнадцать золотых монет.

Пузырь плюнул с досады, пошёл дальше и встретил...

— Давайте, угадайте сами, — предложил он нам. — Пёстрый платок цыганский, рот почти без зубов, синяя кофта с заплатами на локтях, длинные путанные седые волосы, ботинки разваливающиеся, продаёт семечки...

— Неужели бабка Мария Никитична?! — удивилась Фея.

— Точно, она. Стояла на инопланетном рынке и торговала семечками и всякой мелочевкой.

Бабка Мария Никитична была достопримечательностью нашего дома и всего города, недавно ей справляли девяностопятилетний юбилей. Даже мэр города приезжал с журналистами поздравить самую пожилую жительницу города. При своих почтенных годах Мария Никитична исхитрилась сохранить ясность ума и отменное здоровье. Почти каждый день с самого раннего утра и до вечера она стояла возле сквера по пути в школу и на одном и том же месте уже много лет продавала вкусные жареные семечки. И хотя сквер пользовался в городе дурной славой, за все эти годы даже у самых отмороженных хулиганов ни разу не поднялась рука обидеть Марию Никитичну — безобидную простую пенсионерку, всю нелёгкую трудовую жизнь которой можно было читать, как открытую книгу... Но, как выяснилось, не всё мы знали о Марии Никитичне.

Пузырь подошёл к ней и поздоровался. Бабка прищурилась сильно подслеповатыми глазами и после долгого разглядывания узнала соседа.

— А, здравствуй, Петенька! Не узнала сразу, богатым будешь. Один здесь гуляешь или с родителями?

— С друзьями. А вы что здесь делаете, бабушка?

— Как что? — искренне удивилась бабка. — Лето же, в школу твою никто не ходит, покупателей на моём обычном месте нет. Вот я и на другой рынок летом хожу торговать, через лес.

— Так ведь далеко идти сюда! — удивился Пузырь

— Ну, жить захочешь, и вставать рано научишься, и ходить далеко. Это меня еще моя бабка-покойница учила, дай ей Господи упокоения, во время большого голода в тридцатые годы. Тогда нам с ней приходилось вставать ночью и идти на дальнее поле чужого колхоза, чтобы колосков успеть набрать до рассвета. То страшное поле охраняли мужики с ружьями, много народу они поубивали из нашей деревни. Но ночью можно было пробраться — залечь, подождать, пока они пройдут, и быстро бегом рвать колосья. Нужно было успеть уйти, пока охрана круг вокруг поля не сделает. А за водой для теста мы с ней вообще ходили по два часа в одну сторону, все колодцы тогда пересохли — так земля людей наказывала за грехи. Тогда из всей нашей деревни только мы со старой бабкой вдвоём и выжили, все детки мои малые померли с голоду, а мужа моего единственного застрелили на том страшном поле. Так что мне не привыкать вставать спозаранку и ходить далеко, с молодости привыкла.

— Но дорогу сюда не каждый ведь из нашего города знает, — сказал Пузырь.

— А что дорога... Идти сюда, правда, далековато уже для моих старых ног, но не заблудишься. Мне ещё при ироде Горбачёве дорогу сюда показала Клавкина сестра, покойная Аннушка. Голодно тогда было, ничего не купить в магазинах. Вот и стали мы ходить сюда торговать с ней. Странная то была баба, в сказки до самой смерти верила, постоянно глупости разные говорила — то про гномов, то про драконов. Но поступала всегда разумно, торговаться умела и любила, мы никогда отсюда с пустыми руками не уходили. Она всё время мне рассказывала, что уйдёт вскоре в другой мир и станет опять молодой девушкой-красавицей, и ждёт её там вечно любимый рыцарь. А потом она попала под автобус и ноги лишилась. И прямо после этого в больнице и повесилась. Чудная она была, и умерла по чудному. Написала перед смертью записку странную, где сообщила, что не сестра она Клавке, а принцесса какая-то заграничная, а без ноги нет ей дороги назад. Совсем после ампутации рехнулась, короче.

Сама Мария Никитична, хоть и ходила уже много лет в такое странное место, как Лес Между Мирами, на удивление сама даже не подозревала НАСКОЛЬКО это странное место. Пузырь спросил напоследок соседку, не знает ли она случайно, чем слепоту лечить? Бабка неожиданно обиделась на него — решила, что парень дразнится. Сама она видела едва-едва одним глазом. Пузырь извинился и пошёл дальше.

Он начал расспрашивать торговцев всякими травами и алхимическими ингредиентами про мою слепоту, но никто не знал способа лечения. Пузырь совсем отчаялся, но тут неожиданно один из покупателей на рынке — седой бородатый священник в длинных чёрных одеждах необычного покроя — обратился к нему:

— Послушай, отрок. Я тут случайно услышал твой разговор с тем достойным продавцом. Хочу спросить, ты уверен, что твой друг ослеп именно из-за цветков "Глаза Лютеции"?

— Да, именно из-за них. Он нарвал синих цветов, выдавил сок, разбавил солёной водой, промыл глаза этим раствором и полностью ослеп.

— Странно, очень странно. Может, передозировка? Сколько он нарвал цветков, сколько сока было? Какого цвета получился раствор?

— Нарвал большой букет, сока вышло... так, приблизительно... четверть кружки. Сок был синим, как медный купорос.

— А, вот в чём дело. Не думаю, что всё серьезно. Даже уверен, что твоему другу станет лучше через день-два, и зрение постепенно вернётся. Просто он допустил сразу две большие ошибки. Во-первых, сок берут из расчёта по одной капле на каждый больной глаз, он же использовал в сотню раз больше. Во-вторых, раствор соли должен быть очень слабым. А синим раствор может стать только в том случае, если сделать концентрированный солёный раствор этого лекарства. Таким его делают, чтобы дольше хранился и не портился в жару. А перед применением разбавляют в сто раз. Лечить слепоту твоего друга не нужно, болезнь сама пройдет.

— Вы уверены? — спросил у священника Пузырь.

— Не полностью, конечно, но почти уверен. Я неоднократно сам использовал сок "Глаза Лютеции" для лечения зрения у людей и других разумных существ, и встречался со случаями неумелого самолечения. Хотя признаться, мне не доводилось пока слышать о применении настолько концентрированного раствора. Сок в этих цветах весьма едкий, попадание в глаза может быть болезненным, да и соль тоже при попадании в глаза вызывает очень неприятные ощущения. Но считаю, что всё должно закончиться благополучно, если только твой друг не ошибся, и синие цветы были действительно "Глазами Лютеции". Ошибки не могло случиться?

— Нам эти цветы показала знакомая женщина-друид по имени Илона, она хорошо разбирается в растениях и не должна была ошибиться.

— Да, я тоже так думаю. Друиды вообще разбираются в лечебных травах и цветах намного лучше всех остальных. К тому же я знаю только одну женщину-друида по имени Илона — полуэльфа и одну из лучших специалисток в травоведении, частую гостью здесь на этом рынке. Если ты знаком именно с ней, то ошибки с определением цветов быть не может. Она прекрасный специалист, я сам у неё стараюсь приобретать редкие растения.

— Да, это именно она. Так вы считаете, что лечить моего друга не нужно? — всё ещё недоверчиво спросил Пузырь.

— Ему нужно только обычная мазь, чтобы снять красноту и отёчность. И другая мазь, обеззараживающая — он мог занести всякую инфекцию своими грязными руками. Обе они у меня имеются в лагере, отдам тебе, как другу Илоны, по той же цене, по которой их сам купил — обе баночки за шесть серебряных монет. Пусть твой друг трижды в день их применяет, пока зрение не восстановится полностью.

Пузырь прошёл за священником обратно в сторону замка, зашёл с ним на постоялый двор и подождал, пока лекарь сходит к себе в комнату и найдет необходимое лекарство. Лекарь взял всего одну золотую монету, разменял у трактирщика, и отдал пузырю четыре маленьких цехина сдачи. После этого Пузырь поблагодарил священника и лишь после этого, смущаясь, спросил:

— Извините, а вы кто? Я сразу не спросил, а потом как-то неудобно было...

— Зовут меня брат Нестор. Некоторые еще добавляют "Беспокойный" за то, что не могу спокойно пройти мимо чужой беды. Я жрец бога Латандера, служу в главном храме Латандера в Западной Столице, и своим долгом считаю помогать больным.

— Я Пётр по прозвищу Пузырь, шёл с моими друзьями как раз в Холфорд, хочу стать рыцарем.

— Рыцарем просто так не станешь, — заулыбался Нестор Беспокойный. — Вначале тебе нужно стать воином, в храбрости и ратных способностях которого никто не станет сомневаться. Потом тебе придётся большими и малыми делами доказать свою преданность Империи, а затем как-то прославиться и выделиться из толпы простых воинов. Лишь тогда один из рыцарей может за особые заслуги отметить тебя и согласится представить твою кандидатуру совету высших рыцарей Холфорда. Если совет единогласно решит, что ты действительно достоин, то тебя допустят к последнему, самому трудному испытанию, пройдя через которое ты можешь стать рыцарем.

— Я стану рыцарем, чего бы это мне ни стоило!

— Тогда удачи тебе, мой юный друг Пётр. Беги, успокой своего друга и принеси ему лекарство.

* * *

Когда Пётр закончил свой рассказ, уже совсем стемнело, начал накрапывать дождь. Я намазал глаза принесёнными Пузырём кремами, вроде краснота стала спадать. Затем разделся до трусов и залез в воду проверить рыболовную сеть, но она оказалась пустой, и я оставил сеть стоять до утра. Фея в это время попробовала готовящуюся на вертеле утку ножом, и сказала, что мясо совсем скоро будет готово. Ленка начала резать хлеб и зелень, а также разлила всем в кружки чаю.

Заметно холодало, небо было затянуто чёрными тучами. Мы сидели у костра и разговаривали на самые разные темы. Как много, оказывается, существует тем для беседы с друзьями, с которыми вроде видишься каждый день! И про каникулы, и про школу, и про наш поход. Я ещё раз поблагодарил друзей за заботу обо мне и обещал при случае отплатить им добром за добро. Пузырь и Фея отмахивались — мол, ничего они серьёзного не сделали, каждый поступил бы также. Тут редкие капли превратились в настоящий дождь, который ливанул, как из ведра. Мы быстро перебрались в палатку, затащив за собой и наш ужин, и закрыли за собой полог.

Я достал из своего рюкзака свечку, сухой мох и огниво. Друзья с любопытством и некоторым беспокойством наблюдали за моими приготовлениями, опасаясь, что я спалю всю палатку. Но не зря я тренировался неделю назад дома — с первых же искр сухой пучок вспыхнул, я аккуратно зажёг свечку и поставил ее в пустой стакан посреди нашего "стола" — квадратной плотной скатерти.

Палатку Пузырь выбрал прекрасную — с довольно высоким потолком, просторную, в ней можно было удобно сидеть и ужинать втроём. Фея порезала утку, и мы принялись за еду. Мясо оказалось несколько пересолённое, но никто не привередничал — все проголодались за прошедшие сутки. Чай в кружках быстро кончился, а вылезать из палатки под дождь и набирать разбавленную ливнем воду в котелке никому не хотелось. Наш костёр уже затушило дождем, и согреть ещё порцию кипятка для чая было проблематичным. Тогда Пузырь со словами "ну что бы вы без меня делали?" достал из своего рюкзака термос, в котором оказался не чай, как я предположил утром, а горячий глинтвейн.

— Моя мама сегодня рано утром собственноручно приготовила. Сказала, что знает она эти молодёжные походы — замёрзнут все в первую же ночь и пошлют, как всегда, гонцов за самогоном в ближайшую деревню.

Мы посмеялись, и разлили по стаканам ещё горячее вино. Чокнулись "за удачный поход" и выпили. Действительно, сразу стало тепло и приятно. Палатка гремела от барабанящих тяжёлых капель и порывов ветра, но внутри было сухо и спокойно. Мы не спеша доели ужин, допили остатки глинтвейна и стали готовиться ко сну.

Я надел на ночь тёплый свитер и вязаные носки, расстелил тонкий матрац-подстилку и укрылся одеялом. Пузырь одеяло в поход не захватил, но надел на ночь свитер и куртку, так что за него можно было не также не беспокоиться. Фея устроилась лучше всех — у неё в рюкзаке оказался тёплый туристический конверт-спальник, в который она и забралась, застегнулась до самого носа и могла спать в тепле и уюте посредине между мной и Пузырём.

Затушив свечку, я полежал немного, слушая шум дождя, потом пожелал всем спокойной ночи. Но мне никто не ответил — друзья уже крепко спали. Мне же, наоборот, не спалось — наверное, потому, что я почти весь день и так проспал. Я полежал немного, может, и вздремнул часок-другой, но потом встал полный сил, готовый идти хоть весь следующий день.

Дождь закончился. Я вылез из палатки и начал заново разводить костёр. Мокрые ветки долго не хотели разгораться, но постепенно мне удалось зажечь от углей, ещё хранивших тепло в самой глуби костра, тоненькие палочки и сухой мох, а потом и остальные дрова. Небо быстро очищалось от туч, засияли россыпи совершенно незнакомых мне звёзд, стало светло почти как днём.

Я проверил сеть и вытащил запутавшуюся в ней небольшую щуку. Эта удача подстегнула меня, я достал рыболовные снасти, нацепил на крючки кусочки хлеба и утиного мяса, и закинул в воду. Белые поплавки из перьев было хорошо видны на фоне тёмной воды, что весьма способствовало ночной рыбалке. В принципе, у меня были в рюкзаке и донные "закидушки" с колокольчиками, но я решил не ставить их сейчас, чтобы не разбудить спящих друзей.

Клевало нечасто, но зато и мелочёвка не терзала попусту наживку. До рассвета я смог поймать десяток окуней самого разного размера, одного усатого налима и ещё одну непонятную рыбину длиной с ладонь с продольными голубыми полосками. Эта рыба явно не водилась в реках у нас дома, но выглядела вполне типично для речной рыбы, то есть съедобно. И после длительного осматривания "полосатик" был признан годным для ухи. Поставленная сетка принесла ещё двух щурят и несколько окуней. Я почистил всю рыбу, в том числе "полосатика", порезал принесенные из дома Феей овощи и начал варить уху по рецепту, которому меня учил мой отец много лет назад — сначала просто готовить рыбный бульон из мелочёвки и плавников, потом выкинуть рыбу и покрошить морковку, лук и картошку, а только потом солить и класть хорошие куски рыбы.

С появлением первых проблесков зари на востоке озеро стало покрываться густым туманом, ветра не было, и казалось, что всё озеро закипает от пара. Туман стоял такой густой, что даже палатку с пяти шагов было едва видно. Я сидел у костра и вдруг услышал негромкий шелест тростника — кто-то покрупнее утки возился неподалеку. Волк или кабан, решил я. Звук приближался.

Я вынул арбалет и рычагом быстро зарядил своё оружие болтом с широким "охотничьим" наконечником. Туман не давал разглядеть приближающееся существо. Присев на одно колено, я взял оружие наизготовку, осматривая кусты со стороны отмели. Я напряжённо вглядывался в полосы густого белого тумана и вдруг понял, что вижу цель. Но не по нормальному, а как-то расплывчатым более ярким силуэтом, как через инфракрасный бинокль. Цель приближалась и находилась уже на расстоянии метров пятнадцати, она была высокой и шла на двух ногах. Человек! Даже два человека — вторая расплывчатая фигура шла чуть сзади. Не опуская оружие, я громко сказал:

— Стой, кто идёт!

— Не стреляй, вольный охотник. Мы не враги тебе и твоим друзьям.

Я удивился и опустил вниз свой арбалет. Из тумана вышли два человека. Точнее, один человек и один... эльф! В одинаковых серых длинных плащах, под которыми были видны кольчужные рубашки из тёмного металла. Серые пограничники, догадался я и положил оружие на землю.

Оба пограничника подошли ближе и сели у костра. Я исподтишка разглядывал их — мужчина оказался рыжеволосым и довольно молодым, лет двадцать пять, не более. Но при этом он выглядел весьма умелым воином, два длинных меча крест-накрест висели у него на спине под плащом, только рукоятки мечей торчали над плечами. У эльфа мечей не было, но на поясе крепился широкий охотничий нож, а за спиной виднелся длинный резной лук из светлого дерева и колчан стрел с красным оперением.

Серые пограничники сидели у костра и молчали. Я посчитал, что гостей нужно, наверное, угостить. Достал две глубокие тарелки, налил им ухи, дал две ложки, хлеб, огурцы, вскипятил чаю. Пограничники принялись за еду, как будто только за этим и пришли.

— Ну, как глаза, получше стало? — спросил меня вдруг мужчина через несколько минут.

— Да, вчера к вечеру слепота прошла, — ответил я, стараясь не удивляться их осведомлённости.

— Это хорошо. А то по закону сегодня до заката вам нужно уже покинуть Лес Между Мирами.

— Мы знаем, нам Илона-друид говорила, что здесь нельзя задерживаться.

— Вот и отлично. Вы новички, могли не знать. А наша задача — предупредить, чтобы не было недоразумений. Куда пойдёте? Твой друг говорил, что вроде в Холфорд?

— Да, туда. Илона сказала, что девочка способна к магии, и её нужно показать в школу магов. Ну, а мы за компанию идём. Пётр хочет поступить в стражу Холфорда и стать воином. А я не знаю ещё, что буду делать. Но что-то не прельщает меня караульная служба.

Тут впервые заговорил эльф. Голос у него оказался очень звонким, как у девушки, и певучим.

— Мне друзья рассказывали, что видели, как ты разговаривал с собакой. У тебя очень редкий для человека дар говорить с животными, и тебе нужно развивать его. Ты следопыт, твой дом везде на природе — в лесах, горах и низинах. Поэтому тебя, в отличие от твоих друзей, и не тянет в большой город. Тебе нужно больше бывать на природе. Она — твоя школа, именно вне городов ты становишься опытнее и сильнее.

Рыжий мужчина, видя моё изумление, весело рассмеялся:

— Вижу, ты удивлён. Знай, практически с самого первого мгновения вашего первого появления в этом месте за вами следили постоянно десятки глаз. Видели, как вы вышли, как ты лез на дерево на холме, как разговаривал с собакой, как вы пришли к озеру и купались. Как вы ушли и заново пришли, как ты ослеп, а твой друг бегал за лекарством. Такая уж у нас работа — знать всё о путешественниках, оказавшихся в нашем Лесу.

Серые пограничники доели уху, поблагодарили за вкусное угощение и рассказали, как нам выйти поближе к Холфорду, чтобы не скитаться потом месяцами в неизвестных местах Эрафии.

— От этого озера пойдёте на север мимо длинного оврага по его левой стороне, а потом, дойдя до большого озера, поверните на восток и идите также по левой стороне до болота. Болото пересечёте, при этом старайтесь также держаться направления на север, и окажетесь в дубраве. Где-то в той дубраве и будет граница, и вы незаметно выпадете в мир Эрафии, окажетесь в окрестностях Холфорда, не более трёх-четырех дней пути.

Я поблагодарил их за ценные знания, на что эльф вдруг заметил:

— Да, знания — это вообще самое ценное, чем может обладать человек. Кстати, если тебе посчастливится ещё раз поймать эльба-синь, женскую рыбу, то знай — обычно эту редчайшую рыбу используют по-другому. Конечно, в ухе эта полосатая рыбка тоже оказалась вкусной, но обычно удачливый рыбак бросает всё на свете и старается её доставить живой до ближайшего алхимика. За одну такую рыбку в Эрафии без труда можно получить три империала. А если поторговаться, то и до ста золотых иногда получается выручить. Орки называют эту рыбку "агу-агу", а в Эрафии принято другое название — "спаситель династии". Вытяжка из хребта свежепойманой рыбы эльба-синь лечит женское бесплодие даже в самых трудных случаях. А лекарство на основе этой вытяжки гарантирует женщине спокойные роды и здорового младенца.

После этих слов Серые Пограничники встали и тихо растворились в тумане, лишь некоторое время ещё едва слышно шелестел камыш на мелководье. Я вымыл тарелки и ложки, сложил в рюкзак сетку и рыболовные снасти, а также искупался в тёплой утренней воде озера, нагретой за ночь остывающей землёй.

* * *

С первыми лучами солнца из палатки вылезла Фея. Она поздоровалась со мной и сразу проверила состояние моих глаз.

— Гораздо лучше, чем вчера, но краснота ещё не прошла. Ты мазал их сегодня мазью?

— Нет ещё, мазь где-то в палатке, не хотел вас будить.

Фея откинула полог палатки, порылась в своей сумке и дала мне две баночки с мазями. Только после этого она увидела, что на костре греется котелок с готовой ухой.

— Ух ты! А я ещё в палатке сквозь сон думала — откуда едой пахнет. Когда успел?

— Я ещё ночью встал. Наловил рыбу, почистил и сварил. Вроде вкусно получилось. Даже эльф не отказался от ухи.

— Какой ещё эльф? — удивилась Фея.

Я рассказал про визит Серых Пограничников — про то, что они следят за всеми и про то, что мы должны до вечера покинуть Лес Между Мирами. В это время из палатки вылез заспанный Пузырь. Настроение у моего друга было прескверное — походные ботинки оказались малы и натёрли очень болезненные мозоли. Под вечер вчера мой друг уже едва мог передвигаться, а сегодня вообще не смог натянуть ботинки на распухшие ступни.

— Босяком пойду! — заявил Пузырь. — Всё лучше, чем хромать в этих колодках.

Мы позавтракали, помыли посуду, сложили палатку и собрали вещи. Пузырь предложил всем искупаться перед дальней дорогой, но Фея отказалась наотрез. Она заявила, что стесняется купаться в Лесу Между Мирами, где всё видят Серые Пограничники.

Мы тронулись в дальнейший путь. Как мне указали ночные гости, мы пошли на север. По дороге я обнаружил родничок, впадающий в озеро, и Пузырь набрал в пустой термос чистой студёной воды. Фея достала блокнот и принялась записывать приметы по дороге. Я и Пузырь ей помогали и, одновременно, старались запоминать дорогу сами.

Шли мы очень медленно, стараясь не упустить ни одной заметной детали на пути. Вот выкорчеванный бурей пень с огромными мохнатыми корнями. Вот "ведьмин круг" из незнакомых тоненьких ярко-синих грибов. Вот маленькая полянка с высокой, почти в рост человека, травой... К полудню, как я ни торопил и ни подгонял своих спутников, мы прошли всего километра четыре. Правда и дорога оказалась трудной — сплошной бурелом и местами заросшие высокой травой полянки — но Фея шла очень медленно, записывая мельчайшие детали по пути. Мои призывы идти быстрее, так как мы можем не успеть до заката выйти из Леса Между Мирами, совершенно не действовали. Пузырь активно встал на сторону Феи и отказывался рисковать обратным возвращением, если мы из-за моей поспешности вдруг собьёмся с пути и забудем дорогу.

К полудню наш маленький отряд вышел к глубокому довольно крутому оврагу, перебрался на его правую сторону и продолжил путь по гребню. Наша скорость сразу возросла во много раз, так как тут сбиться с пути при наличии столь удобного ориентира, как овраг, было невозможно. Фея лишь эпизодически записывала самые яркие ориентиры вроде мостика из поваленного огромного дерева или покосившейся раздвоенной берёзы, свисающей над обрывом.

Близость большого озера мы определили заранее по слышному хоровому кваканью тысяч лягушек и появившимся внезапно стаям назойливых комаров. При ближайшем рассмотрении озеро оказалось не настолько большим, каким мне виделось с высокого дерева. Но оно было сильно вытянутым поперёк нашего пути и почти наполовину заросшим ряской и тростником. Берег озера оказался очень топким, в нескольких местах я проваливался в грязь почти по колено. В болотной грязи вдоль нашего пути мы много раз видели змей. Большинство были до метра длиной, но один экземпляр полосатой желто-чёрной змеи с плоской мордой оказался, по моим прикидкам, не менее трёх метров.

Фея при виде этой пёстрой гадины вся посерела и стала держаться поближе ко мне.

— Я только сейчас вдруг поняла, что жутко боюсь змей, — пожаловалась Ленка. — У меня даже ноги дрожат, если здесь будут такие большие змеи, я не смогу идти дальше.

Пузырь тоже увидел эту тварь, задумался, молча снял висевшие у него через плечо ботинки, и, морщась от боли, натянул обувь на свои натёртые ступни.

— Если это всего лишь "берег озера", то какое же должно быть "болото" впереди, которое нам предстоит пересечь? — задумчиво сама себя спросила Фея.

Через час, пройдя вязкий берег озера, мы вышли к пригорку. И Фея смогла воочию увидеть ответ на свой вопрос. Болото было классическое — бескрайнее, с заросшими клюквой кочками, с лужами чёрной воды, покрытыми тиной и ряской. Далеко, почти на грани восприятия, едва видимый сквозь тяжёлые вонючие испарения, проступал покрытый лесом твёрдый высокий берег.

Мы долго молча стояли и рассматривали трудное препятствие. Потом дружно решили передохнуть перед самым тяжёлым отрезком пути. Фея стала готовить бутерброды, Пузырь взял топорик и пошёл вырубать длинные прочные шесты для всех нас. А я в это время пытался прикинуть наш маршрут — нужно пробраться через узкую полоску воды до вон той полосы тростника, пройти до череды кочек, пойти по широкой дуге сквозь тростник, огибая трясину, дойти до островка с одинокой кривой березой. Потом будет один сложный участок чёрной воды до следующего островка, а потом уже начнутся кочки, заросли кустов, и будет проще...

* * *

Я объяснил наш маршрут друзьям и пошёл первым. Идти было трудно — в сапоги через верх заливалась болотная жижа, полчища комаров непрерывно атаковали нас. Мы медленно шли по болоту, прыгая с кочки на кочку и местами проваливаясь в холодную чёрную воду почти по пояс. Шесты очень помогали для определения глубоких мест и для вытягивания людей из грязи, но всё равно мы перепачкались по уши. Наша группа успешно преодолела уже треть пути и дошла почти до того самого замеченного мной широкого участка чёрной воды, как вдруг пронзительно завизжала Фея.

Я мгновенно развернулся, думая, что она провалилась в топь. Но моя подруга стояла на твёрдой болотной кочке и, показывая куда-то пальцем, визжала от страха. Я кинулся к ней и увидел... да, здесь было от чего испугаться — по болоту в нашу сторону плыла змея. Самого тела не было видно, лишь волны расходились от её огромного извивающегося тела, а над водой в такт движениям тела почти на высоте моего роста чуть раскачивалась треугольная жёлто-чёрная голова. Эта голова оказалась больше лошадиной!!! Змея доплыла до островка с камышами и, не останавливаясь, шмыгнула в заросли. Когда она выползала на берег, мы смогли оценить длину её тела — метров восемь, не меньше. От змеи нас отделяло всего метров двадцать. Секунд десять, если судить по её скорости плавания.

Мы, не сговариваясь, со всех ног кинулись обратно в сторону холма. Паника — страшная вещь! Тот путь, на который нам потребовалось почти двадцать минут, мы преодолели обратно всего за минуту-другую. Просто чудо, что никто из нас не угодил с перепуга в трясину. Мы выскочили на твёрдую почву и огляделись. Огромной змеи нигде не было видно. Не знаю, может мы её и не интересовали вовсе, а плыла тварь в нашу сторону случайно по каким-то другим делам. Но, когда Фея сказала, что через болото она больше не пойдёт, спорить с ней никто не стал.

Мы наскоро смыли с себя болотную грязь и пошли в обход опасного болота. Идти стало легко, после вязкой трясины просто одно удовольствие было уверенно наступать на твёрдую землю. Пузырь с видимым облегчением опять снял ботинки и пошёл босиком. Но шли мы всё равно довольно медленно — не только мешали густые кусты и высокая трава, но и Фея опять записывала подробно наш маршрут. На то, чтобы обойти большое болото, нам потребовалось целых три часа.

Но вот, в конце концов, мы добрались до гряды холмов, склоны которых заросли высокими деревьями, преимущественно дубами. Я сориентировался по солнцу, определил приблизительное направление на север, и на правах проводника первым направился вглубь дубравы. Уже вечерело, и внутри леса оказалось полутемно. Мы старались идти быстро, как только могли, хоть и устали жутко. Когда в лесу начало темнеть, мы уже просто бежали с тяжёлыми рюкзаками вперёд до очередного заметного ориентира, Фея наскоро записывала примету, и мы бежали дальше, чтобы успеть выйти из Леса Между Мирами до заката солнца.

Я спешил и гадал про себя — успели ли мы выскочить в Эрафию или ещё нет, как вдруг я почувствовал, что мир вокруг изменился. Не знаю, как описать свои ощущения словами, вокруг был такой же лес, такие же дубы, как и минуту назад. Но всё-таки это был уже совершенно другой лес! Может, неуловимо изменился запах, может погода, может звуки леса, может влажность или что-то ещё. Всего по чуть-чуть изменилось, но этого оказалось достаточно, чтобы я понял — мы вышли в другой мир!!!

Я сказал друзьям остановиться и сам скинул тяжёлый рюкзак, расправив уставшие за день плечи. Фея и Пузырь стояли и непонимающе смотрели на меня. Тогда я рассмеялся и объявил им, что можно больше не спешить — мы пришли в Эрафию! Мы смогли, мы успели, мы прорвались!

Друзья на сей раз поверили мне сразу без тени сомнения. Фея скинула свой рюкзак и без сил повалилась спиной на траву. Она смеялась от счастья. Пузырь тоже скинул палатку с сумкой и на радостях сделал с места обратное сальто! Потом он взял топор, подошёл к огромному вековому дереву и несколькими ударами сделал на нем видимую издалека отметину, стесав большой участок коры. Я подошел к этой метке и своим ножом на ровной белой древесине глубоко вырезал надпись "С+Л+П" (Сергей + Ленка + Петька).

— Эта отметка не только памятник тому, что мы смогли преодолеть все трудности пути. Но и знак, показывающий нам, где начинается дорога домой! — сказал я.

— Да, мальчики. Мы обязательно потом найдем её и с помощью моих записей сможем вернуться домой в любой момент, когда захотим. Я сегодня перед сном аккуратно перепишу себе в маленький блокнотик всё то, что записывала по дороге, а свои записи отдам кому-нибудь из вас, чтоб у нас было две копии.

— Отдай Серому, я сам тоже перепишу в свой блокнот сегодня. И у нас у всех будет ключ домой. Даже если двое потеряют, у третьего останется! — сказал Пузырь.

* * *

Немного отдохнув, мы пошли вперёд в поисках места для ночлега. Фея начала было записывать в блокнот путь по этому незнакомому тёмному лесу, но тут Пузырь заметил:

— В этом лесу уже метки не исчезают. Гораздо проще и быстрее делать зарубки на деревьях.

Был некий риск, что кто-то посторонний заметит путь из засечек, но мы решили, что понять смысл этих отметин этот посторонний всё равно не сможет. Шли мы быстро, подгоняемые наступающей темнотой, и минут через двадцать заметили направление к более светлому участку леса. Это оказалась большая полянка, заросшая земляникой и кустиками каких-то незнакомых мне ярко-красных ягод размером с вишню.

— Давайте здесь остановимся, сил уже нет дальше идти! — предложила Фея.

Мы все сбросили сумки и упали от усталости на землю. Все трое стали срывать и сразу же отправлять себе в рот спелую лесную землянику. Я никогда в жизни не ел более вкусной земляники, чем те лесные ягоды! Мы позабыли обо всём на свете, просто наслаждаясь моментом.

Идиллию прервал визг какого-то раненого зверя совсем неподалеку, и последовавшие сразу за этим то ли лай, то ли тявканье множества глоток. Мы вскочили на ноги и сразу вспомнили, что находимся не на загородной прогулке, а в незнакомом лесу, да ещё и в чужом мире. Раздался ещё один визг, уже совсем рядом в лесу. Визг резко оборвался, и послышалась возня грызущихся за добычу хищников.

Мы подобрали свои сумки и плотно встали спинами друг к другу, осматривая лес со всех сторон. Пузырь достал из чехла топор и перекидывал его из руки в руку. Я зарядил арбалет охотничьей стрелой и внимательно осматривал кромку леса с противоположной стороны поляны. Фея держала в вытянутых руках длинный деревянный шест, которым она пользовалась ещё сегодня на болоте. Оглядев наше воинство критическим взглядом, я понял, что мы вряд ли справимся даже с одиноким шакалом, а не то что со стаей неизвестных хищников. Но тут мой взгляд зацепился за высокое толстое дерево на краю поляны. До него было всего метров двадцать, а нижние ветки этого дерева располагались совсем низко, на уровне моей головы. На него можно быстро залезть!

— К тому дереву! Быстро лезем вверх! — скомандовал я.

Мы кинулись к стволу. Пузырь подсадил Фею и начал передавать ей наверх сумки. Я помог Пузырю забраться, снял рюкзак и также протянул его наверх.

— Берегись! Сзади! — вдруг одновременно крикнули мне мои друзья.

Я резко обернулся. На поляну из леса выскочил огромный зверь неизвестной мне породы — какой-то волосатый огромный бык, но с торчащими вниз двумя клыками, как у моржа. Его маленькие глаза были налиты кровью, чёрная шерсть топорщилась, зверь рвался в бой. Ранен он не был, значит, не он столкнулся со стаей хищников недавно. Скорее всего, этот крупный зверь являлся кем-то вроде вожака в стае и примчался на зов о помощи. Зверь принюхался и повернул свою клыкастую морду в мою сторону, направив на меня два острых рога. Я поднял арбалет на уровень глаз и прицелился монстру в лоб.

Видимо, только в этот момент зверь увидел меня — он наклонил морду к земле и на секунду замер перед атакой. И именно в этот момент я выстрелил. Прицелился я точно, и стрела попала чудовищу прямо между глаз. Вот только я никак не ожидал, что арбалетная стрела, на тренировках пробивавшая насквозь толстые доски, с противным звоном срикошетирует от черепа этой зверюги. В ту же секунду монстр помчался на меня.

Мелькнула запоздалая мысль, что нужно было целиться в сердце, а не в голову этому необычному быку-мутанту. Я замешкался, на мгновение растерялся и лишь в последний миг отпрыгнул резко в сторону. Упал на бок, перекатился и опять вскочил на ноги. А рогатый монстр с грохотом врезался в ствол дерева. Сверху посыпались ветки и какой-то мусор, упал рюкзак, закричала едва не сорвавшаяся с дерева Фея.

Зверь от удара на какое-то время сам оказался оглушён и явно потерял меня из вида. Он стоял мордой к стволу и тряс башкой, высвобождая застрявшие в древесине рога. Я оказался чуть сзади и сбоку зверюги, а прямо над его спиной находилась спасительная ветка. И я решился — ринулся прямо в сторону врага. Когда я был уже в паре шагов от него, бык меня услышал и начал поворачиваться в мою сторону. Но монстр не успел — я прыгнул ему на хребет и, оттолкнувшись ногой от поросшей чёрной колючей шерстью спины, оказался на дереве рядом с друзьями.

— Я страшно переживала за тебя, молодец, что смог спастись, — глаза Феи всё ещё были расширены от ужаса.

— А я был уверен, что ты сможешь увернуться, — похлопал меня по плечу Пузырь.

Мы перебрались повыше на дерево, там оказалась удобная развилка, на которой мы и пристроились все втроём. Повесили сумки надёжно на сучьях, повесили палатку. Рюкзак, упавший вниз, оказался моим. Мы поужинали — Фея достала и поделила между нами последние бутерброды, разлила по стаканчикам воду из фляги.

Внизу бесновался "то ли буйвол, то ли бык, то ли тур" — он бегал кругами вокруг нашего дерева, иногда отбегал довольно далеко, но неизменно возвращался. Моему рюкзаку сильно досталось — зверь долго пинал и топтал его, подкидывал своими страшными клыками. В конце концов, зверь бросил надоевший ему рюкзак и подошёл к самому стволу. Видеть он нас, похоже, не видел, но прекрасно мог слышать и чуять запахи. Было ясно, что монстр собрался караулить тут нас долго.

Я, несмотря на причитания Феи, спустился на нижнюю ветку. Зарядил свой арбалет охотничьей стрелой. Потом, подумав, сменил наконечник на бронебойный. Бык стоял, не шевелясь, лишь мощно втягивал воздух носом и шумно выдыхал. Не сомневаюсь, что монстр прекрасно чувствовал моё присутствие, но не мог своим крохотным мозгом понять, где я нахожусь.

Я прицелился в череп зверя чуть позади рогов, надеясь пробить ему мозг, и выстрелил. Раздался визг, похожий на тот, который мы слышали недавно. Думаю, что руки у меня дрожали, или бык всё же дёрнулся в момент выстрела, так как в темя зверю я не попал. Рогатый монстр стал носиться кругами вокруг дерева, у него под углом в верхней челюсти торчала моя стрела. Я перезарядил своё оружие, взяв опять бронебойный наконечник.

Ко мне спустился Пузырь и поинтересовался результатами выстрела. Я показал на наматывающего круги волосатого гиганта.

— Такую махину можно убить, только попав в глаз, — с сомнением в голосе сказал Петька. — Сверху в глазницу не попасть, у него глаза глубоко посажены и накрыты бровями с толстой костью. Давай лучше ты меня придержишь, а я лягу на ветку и рубану топором сверху по хребту. Удара три, и он сдохнет!

— Рискованно слишком, — засомневался я. — Давай лучше я ещё пару раз попробую выстрелить, а если не поможет, тогда уже ты топором попробуешь.

Зверь всё не останавливался, и прицелиться нормально не удавалось. Третий мой выстрел совсем не удался — стрела едва оцарапала череп быка и глубоко ушла в землю. Я зарядил ещё раз арбалет, использовав последний бронебойный наконечник. Прицелился и попал зверю в основание головы. Стрела вошла глубоко в плоть и явно доставляла монстру боль, так как теперь он стал периодически повизгивать. Но подыхать явно не собирался!

Затея Пузыря провалилась сразу — длины руки не хватило для того, чтобы дотянуться до хребта зверюги, а когда Пузырь попытался свеситься ниже, бык его заметил и едва не зацепил своими рогами, выбив топор из руки.

Прошло минут десять, ситуация была явно патовая — огромный бык не мог нас достать, но и не собирался уходить от дерева, а мы не могли никак прогнать или убить рогатую тварь. Не знаю уж, что мы бы дальше делали в такой ситуации, но тут бык вдруг перестал носиться кругами и неподвижно замер. Причём прямо под нашей веткой. Мы переглянулись с Пузырём — это был наш шанс.

— Придержи меня, я постараюсь попасть ему в глаз, — попросил я Пузыря.

Он кивнул и приготовился держать мои ноги. Я срочно рычагом натянул арбалет и зарядил его свинцовым шариком, которых у меня имелось ещё около сотни. Прилёг на ветку и осторожно свесился вниз, цепляясь одной рукой за сук, а во второй держа заряженный арбалет. Удерживать одной рукой арбалет мне было очень тяжело, рука тряслась, оружие водило из стороны в сторону. Но, с другой стороны, и расстояние до цели было совсем коротким — два метра. Я закрыл левый глаз, приподнял осторожно руку с арбалетом на уровень лица, прицелился зверю прямо в красный глаз и выстрелил.

Зверь рухнул на землю сразу без всякого визга или агонии. Мы с Пузырём подождали пару минут и, убедившись, что бык не подаёт признаков жизни, спрыгнули вниз. Фея слезать отказалась. Первым делом я подобрал и закинул наверх Фее свой рюкзак, потом собрал и вырвал из добычи свои стрелы. Только одну, самую первую стрелу, я так и не смог нигде найти.

Пузырь бродил вокруг туши и явно прикидывал, что делать с добычей. Потом он топориком выбил из верхней челюсти быка двадцатисантиметровые клыки и положил их себе в карман. А затем взял мачете и принялся срезать мясо и передавать куски Ленке, которая нанизывала их высоко на ветки. Я хотел было помочь Пузырю, тем более что он просил меня об этом, но вдруг почувствовал на себе чей то изучающий взгляд. Вокруг стояла темнота, ночное небо заволокло облаками. Лишь свет редких звезд прорывался сквозь прорехи в облаках и кое-как освещал полянку.

Я осторожно осмотрелся вокруг и вдруг увидел вдалеке на другой стороне полянки два жёлтых немигающих глаза. Присмотрелся и своим новым зрением смог разглядеть силуэт волка или какого-то подобного хищника. Зверь был один и не проявлял никакой агрессии, лишь заинтересованно изучал нас и огромную тушу под деревом. Мы встретились взглядами с хищником и некоторое время смотрели глаза в глаза, после чего зверь отвернулся и неторопливо пошёл по широкой дуге к нам, стараясь оставаться в тени. Волк выглядел молодым и явно не верил в свои собственные силы. Тем не менее, он медленно приближался. Что-то тут было не так. Я внимательно осмотрелся и заметил ещё одну пару желтых глаз, уже гораздо ближе. А с другой стороны к нам осторожно беззвучно приближались сразу три молодых волка.

— Пузырь, тут стая молодых волков. Не менее пяти голов. Приближаются с трёх сторон. Но они не голодные и пока не собираются нападать.

Пузырь прекратил разделывать тушу и выпрямился.

— И что? Я их не боюсь. Что решим — лезем наверх или будем драться с волками за добычу? — на полном серьёзе спросил он меня.

Тут один из волков отрывисто залаял, и другие ему ответили. Как ни странно, но я легко разобрал их разговор:

— Они победили клыкастого вожака. Они сильнее, чем кажутся. Нас пока мало.

— Они уйдут, они люди. Люди трусливые. Они не станут защищать мясо.

— Давайте нападём. Я не наелся с того детёныша.

— Давайте подождём старших. Они уже идут

— Да, как старшие скажут, так и будет.

— Если напасть прямо сейчас, то людей тоже можно съесть.

— Они сильнее, чем кажутся. Мы не смогли победить старого вожака, а они смогли.

— Значит они сильнее нас. Подождём старших...

Я решил попробовать поучаствовать в разговоре.

— Мы вам не враги. Мы победили большого зверя и взяли мясо. Это наша добыча. Но нам столько много мяса не нужно. Если нападете, мы будем драться. Если подождёте — мы возьмём, сколько нужно и оставим остальное вам.

— Хорошо, можете взять свою долю добычи. Вы не волки, но вы смелые, — раздалось отрывистое тявканье из-за ближайших кустов, всего-то в двух волчьих прыжках от меня.

Этого волка я не заметил, хотя сразу понял, что именно он вожак стаи и самый опасный противник. Я обратился к Пузырю:

— Отрежь ещё пару кусков и неторопливо лезь на дерево. Надо показать, что мы не боимся.

Пузырь посмотрел на меня, кивнул и, как ни в чём ни бывало, продолжил резать мясо. Когда мы залезли на дерево, Фея обозвала нас сумасшедшими, хотя и явно с оттенком уважения. Пузырь уселся на развилку, смыл засыхающую кровь с рук водой из фляги и изрёк:

— Когда мы победили этого огромного страшного буйвола, я вдруг понял, что мы уже сильно изменились за прошедшие два дня. Мы явно стали опытнее и сильнее. Не знаю, как вам показалось, но про себя я скажу, что почувствовал, словно перешёл на новый уровень. Как бывает в компьютерных играх — заработал достаточно опыта и получил новый уровень.

— Я бы не сказала так категорично про новый уровень, но тоже об этом подумала. Ведь ещё неделю назад я и представить себе не могла, что смогу вот так спокойно сидеть на дереве в незнакомом лесу, когда вокруг на ветках будут развешены куски сочащегося кровью сырого мяса, а внизу стая самых настоящих волков будет грызться между собой за лучшие куски. Но что самое забавное, мне начинает нравиться такая жизнь!

— Меня поразило не то, что мы справились и дошли — в этом я как раз и не сомневался. И даже не то, что смогли победить клыкастого быка. Меня поразила перемена в Петьке — когда он стоял ночью в тёмном лесу возле окровавленной туши, а со всех сторон к нам приближались волки. Уверен, что ещё вчера от страха он бы бросил тесак и быстрее-быстрее стал карабкаться вверх на спасительную высоту. А сегодня он был готов биться за трофей с пятью волками, если бы в этом возникла необходимость. И что ведь забавно, я ведь тоже совершенно не боялся находиться внизу в окружении этих хищников! Похоже, мы действительно изменились.

* * *

Утром я проснулся раньше всех и не сразу сообразил, где нахожусь. Ноги затекли от неудобной позы, перед глазами мельтешили какие-то ветки. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить — я в Эрафии, в каком-то лесу, заночевал на дереве вместе с друзьями. Точнее, чуть выше своих друзей, так как в развилке, где мы вчера растянули и закрепили верёвками за толстые ветки сложенную вдвое палатку, невозможно оказалось поместиться втроем. И я тогда полез выше, где заметил старое брошенное гнездо какой-то крупной птицы. В этом гнезде я и уснул, укрывшись своим одеялом и привязавшись на всякий случай верёвкой к дереву.

Я выбрался из гнезда, сложил одеяло, смотал верёвку и стал спускаться вниз. Ленка и Петька, обнявшись и крепко прижавшись друг к другу, спали в импровизированном гамаке из брезентовой палатки. Я почувствовал болезненный укол ревности, но стал сам себя успокаивать — помещались лишь двое, кому-то всё равно пришлось бы спать отдельно. Фея одна спать не будет, значит либо я, либо Пузырь. На этот раз лишним оказался я...

Я спустился на землю, распугав пировавшую на объедках стаю каких-то птиц-падальщиков, похожих на необычно раскрашенных серо-коричневых сорок. От огромной туши остались лишь обглоданные кости, раскиданные почти по всей поляне. Волков нигде не было видно — этой добычи хватило, чтобы накормить до отвала всю стаю, теперь наверняка будут днём отсыпаться. Я собрал кости в одну кучу подальше от дерева, на котором мы спали. Побродил немного вокруг поляны в поисках ручейков, но воды так и не нашел. Вернулся под дерево, развёл неподалеку костёр, вскипятил из остатков воды чай. Потом слазил наверх и собрал с веток все наколотые куски мяса, порезал их, посолил, нанизал на прутья и стал обжаривать над костром.

Солнце уже давно встало над лесом, еда была почти готова, а ребята всё никак не просыпались. От нечего делать я принялся рассматривать повреждения, которые бык вчера нанёс моему рюкзаку и содержимому в нём. У рюкзака оказалась оторвана одна лямка, в двух местах зияли внушительные дыры, один карман полностью отсутствовал. В том кармане у меня находилась жестяная коробка с запасными рыболовными крючками, свинцовыми грузилами и поплавками. Коробку в сильно помятом состоянии я вскоре нашёл на поляне, но половина содержимого высыпалась из нее, а найти маленькие рыболовные крючки в густой траве можно лишь случайно, наступив на них босой ногой. Я достал нитку с иголкой и принялся зашивать рюкзак.

За этим занятием меня и застал спустившийся с дерева Пузырь. Он был какой-то смущённый и не решался начинать беседу. Потом всё же собрался с духом и произнёс:

— Серый, знаешь, мы вчера с Ленкой целовались. По-взрослому, в губы.

— Не знал, но подозревал это, — скольких усилий мне стоило ответить это ровным голосом!

— Откуда? — удивился Пузырь.

— Увидел вас утром лежащих в обнимку. Заметил, что Ленка не стала в спальник залезать, и догадался, что что-то было.

— Ну, ничего более серьёзного не было, конечно. Просто мы долго лежали вместе, смотрели на звёзды, разговаривали о разном, слушали грызущихся под деревом волков. Ленке было несколько боязно, и она попросила, чтоб я ее обнял. И как-то само собой вышло, что мы стали целоваться. Я знаю, что тебе Ленка нравится, я давно это знаю. Мне она тоже нравится больше всех девчонок на свете. Ты мой лучший друг, поэтому я тебе это говорю. Чтобы не было недомолвок между нами.

— Ну что же, ценю за откровенность. Это всё?

— Ну, почти. Ещё Ленка этой ночью пообещала, что если я стану настоящим рыцарем, то она выйдет за меня замуж.

— Что, вот так и сказала? — удивился я.

— Не знаю. Она говорила это вроде как шутливым тоном, но мне показалось, что на самом деле Ленка всерьёз это пообещала.

Мы некоторое время посидели молча у костра, потом я сказал:

— Да ладно, Пузырь, не грузись — что было, то было. Друзьями мы всё равно останемся, кого бы Ленка ни выбрала. Рыцарем ты обязательно станешь, я уверен. Вот тогда и узнаем — пошутила ли Ленка или говорила всерьёз. Чего сейчас голову забивать, если есть более полезные дела! Вот, например, ты лучше мясо переверни на костре, а то уже подгорать стало.

Пузырь улыбнулся, и напряжение сразу улетучилось. Вскоре спустилась Ленка, оценила критическим взором мои корявые стежки на рюкзаке и молча отобрала у меня иголку с ниткой. Через пятнадцать минут рюкзак был зашит.

Мы хорошенько перекусили, затем разложили остатки жареного мяса по сумкам. Свернули палатку, замели следы костра и были готовы идти дальше. Вот только куда идти? Я даже близко не представлял, в какой стороне находится Холфорд, а ребята доверяли мне и ожидали моего решения. В конце концов, я решил продолжить идти в ту же сторону, в которую мы шли вчера ночью.

Углубившись в лес, мы пошли дальше. Лес был полон жизнью — щебетали какие-то птицы, то здесь, то там нашу дорогу перебегали мелкие грызуны вроде бурундуков. Местность постепенно повышалась, лес становился реже, начали встречаться камни. Вскоре впереди замаячили скалы, и ещё через несколько минут мы уткнулись в высокую обрывистую каменную гряду. Взобраться на неё без альпинистского снаряжения было проблематично. Мы стояли и разглядывали препятствие, как вдруг краем глаза я уловил какое-то движение и резко повернулся. На высоком валуне стоял огромный белый волк и наблюдал за нами. Голодным он не выглядел, скорее заинтересованным.

— Это опять вы, — пролаял волк, и я узнал вчерашний голос вожака стаи. — Зачем вы пришли сюда?

— Мы ищем дорогу, по которой можно прийти к людям.

— Вы потерялись? — спросил вожак, как мне показалось, с оттенками удивления и презрения.

— Нет, мы просто неместные, идём издалека. Мы искатели приключений.

— Вот как? Это хорошо, что вы неместные, так как мы не хотим, чтобы здешние охотники знали наше логово. И хорошо, что вы искатели приключений, потому что я хочу предложить вам одно приключение.

— Ты хочешь нанять нас? — тут уж я искренне удивился.

— Да, нанять. У нас есть проблема, с которой волкам не справиться, а вам она будет нетрудной. К тому же, у нас есть чем заплатить за ваш труд.

— Да? И чем вы собираетесь платить? — спросил я

— У нас есть в пещере сундук. Этот сундук старинный, в нём какие-то вещи, вам могут пригодиться. Можете взять всё, волкам это не нужно. К тому же рядом есть и оружие, и какая-то одежда.

Я перевёл разговор своим друзьям. Фея просила не доверять хищнику и быстрее уходить. Пузырь, наоборот, загорелся жаждой приключений.

— Что за работа? — спросил я вожака волков.

— У нас в логове завелись летучие мыши. Они пьют кровь. Они ловкие, поймать их зубами или лапами не получается, легко уворачиваются. Они висят высоко на потолке, не дают волкам спать — нападают на спящих, не убивают, но пьют кровь. Вы должны их всех убить. И тогда сундук ваш.

Я перевёл смысл задания своим друзьям. Фея поморщилась, но сказала, что не боится каких-то летучих мышей. Пузырь также рвался в бой. И я ответил вожаку волков, что мы согласны.

— Идите за мной! — сказал белый волк.

Двигался он довольно быстро, мы едва успевали за ним бегом. Волк то петлял среди россыпей камней, то вдруг резко прыгал в сторону и нырял сквозь густые кусты, то забирался по почти отвесным склонам, то перепрыгивал через широкие и глубокие трещины. У меня даже сложилось впечатление, что волк нас специально изучает — наши физические возможности, реакцию, скорость, выносливость... Вот когда с неожиданной теплотой вспоминаешь школьные уроки физкультуры и ожесточённые футбольные встречи! Никто из нас не отстал, не упал и не остановился. Часто дыша, обливаясь потом под грузом тяжёлых сумок, мы всё же не упустили волка из виду.

Внезапно без предупреждений белый волк остановился около двух огромных камней.

— Вот вход в пещеру. Там ваша работа и ваша награда.

Но вход я разглядел далеко не сразу — густой куст, похожий на мохнатый орешник, хорошо маскировал волчье логово. Раздвинув ветки, я увидел низкий лаз, мне даже пришлось присесть, чтобы заглянуть туда. Внутри был сумрак, ни волков, ни мышей я не заметил. Фея присела рядом и тоже всмотрелась в нору.

— Нам понадобятся факелы, — высказала она здравую мысль.

Пузырь огляделся в поисках сухих веток и полез выше по склону. Через три минуты он вернулся с большой охапкой сухих веток.

— Там повыше по горе на поляне греются на солнышке восемь волков, они меня видели, но не тронули. Три волка очень крупные, пять поменьше. А белый волк самый большой из всех.

Мы соорудили три импровизированных факела, я зажёг один из них с помощью огнива и передал этот горящий факел Ленке. Она первая полезла в волчье логово, за ней Пузырь, я последним. Лаз извивался и довольно круто уходил вниз. В конце концов, мы оказались в небольшой холодной каменной пещере с высоким потолком. Стены пещеры имели явные следы обработки инструментами, видимо кто-то разумнее волков обрабатывал здесь камень. Пол пещеры оказался покрыт слоем грязи, шерсти, обглоданных старых костей, но ни сундука, ни летучих мышей не было видно. В дальнем углу пещерки из стены вывалился большой валун, за которым мы обнаружили ещё один лаз, круто уходящий глубже в темноту. Из этой норы тянуло плесенью и гнилью. Я взвёл арбалет и полез первым, за мной последовал Пузырь. Он зажёг свой факел от горящего факела Феи и взял в руку тесак.

Лаз закончился в крупной второй пещере, здесь было значительно темнее, чем в первой, но мое зрение пока позволяло почти нормально видеть. А вот Фея и Пузырь из-за света горящих факелов в руках не могли разглядеть предметы далее метра-двух от себя. Стены пещеры оказались аккуратно обтёсаны чьими-то умелыми руками. Свод пещеры почти терялся в сумраке, но летучих мышей я нигде не заметил. Я пошёл к противоположной стене к замеченному мной сундуку. Это был старый деревянный сундук с небольшим ржавым навесным замком. Я осмотрел замок — сделан бесхитростно, но вроде добротно. Открыть такой замок без родного ключа трудно, но возможно. Я присел у замка и принялся ковырять в нём своим ножом с многочисленными лезвиями, отвертками, шилом, штопором.

Ленка и Пузырь в это время ходили по пещере с факелами и обыскивали пол, находя среди старых костей весьма любопытные предметы. Фея нашла бронзовый женский браслет с какими-то камешками, а также несколько монет различного достоинства. Пузырь среди груд погрызенных костей нашел хорошо сохранившийся человеческий череп и показал остальным:

— Смотрите, эти волки — людоеды. Не нравится мне это. Как бы нам самим волкам на обед не пойти после выполнения задания.

Факел у Феи догорел, и я отдал ей свой неиспользованный пока пучок сухих веток. Ленка прошла всю комнату, освещая потолок, но нигде не нашла летучих мышей. В это время Пузырь сдвинул косо стоящие у дальней стены доски и обнаружил за ними туннель, спускающийся ещё глубже. Спускаться мы туда пока не стали, так как у нас оставался всего один факел. Пузырь с догорающим пучком пошёл на выход нарубить ещё веток, а я попросил Фею посветить мне.

Ржавый замок на сундуке оказался на деле совсем хлипким, вскоре он щёлкнул и раскрылся. Я откинул крышку сундука, и мы с Феей стали рассматривать сокровища. В сундуке нашлась прекрасно сохранившаяся тёмная кольчуга двойного плетения, широкий кожаный пояс с бляшкой в виде волчьей пасти, парные одинаковые кинжалы с резными белыми костяными ручками и ножны для скрытого ношения этих кинжалов на теле. Был и холщовый тяжёлый мешочек с серебряными монетами.

В это время вернулся Пузырь с полными руками сухих веток. Наш друг был встревожен:

— Там волки переместились к самому входу в пещеру, их стало больше, и вести себя они стали агрессивнее — рычали на меня, скалили зубы. Мне кажется, они не выпустят нас живыми.

— Что будем делать? — спросила испуганная Фея.

— Спускаемся глубже, закрываем досками вход и пытаемся найти этих чёртовых мышей. Потом я поговорю с вожаком. Надеюсь, после выполнения задания они нас выпустят. Но на всякий случай нужно оставить сухих веток для факелов — волки боятся огня.

Паники не было, мы действовали слаженно и быстро. Пузырь одел найденную нами кольчугу и перевязался поясом с волчьей мордой. Скривившись от боли, надел сапоги на свои натёртые ноги. Я передал кинжалы Фее, сам надел дополнительно под куртку толстый свитер. Фея вынула из сумки и надела плотную осеннюю куртку с капюшоном. Мы подняли стоящие у стены доски, захватили свои вещи и принесённые Петькой ветки и полезли вниз по короткому узкому лазу.

Третья пещера была совсем маленькой и почти квадратной. Свет факела осветил потолок, и мы все увидели в углу на потолке спящих вверх ногами крупных тёмно-серых летучих мышей необычного вида. Я насчитал шестнадцать тварей. Фея воткнула факел в трещину стены, коптящего огня от смолистой палки вполне хватало для освещения этой маленькой комнатушки. Петька с Феей закрыли принесёнными досками дыру в стене, присыпали для надежности камнями. Я хотел притащить к этой хлипкой баррикаде и лежащие в этой третьей комнатке ветки и случайно обнаружил под грудой этих старых сухих веток уходящий вертикально вниз колодец. Никто из нас не смог увидеть дна этого колодца, но зато уходящие вниз в темноту вырубленные в камне углубления для рук заметили все. Так же из колодца доносился шум бурного водяного потока. Пузырь бросил вниз камень, и снизу вскоре раздался "плюх" — внизу оказалась вода.

Мы закрыли обратно ветками колодец и проверили нашу баррикаду — она хоть и перекрывала выход, но летучие мыши-кровопийцы могли при желании протиснуться через щели в досках. Однако плотнее закрыть выход не получалось. Сторожить выход встал Пузырь. Фея отошла к противоположной стене. Я поднял заряженный свинцовой дробиной арбалет и метким выстрелом в голову сбил одну тварь. Она тихо без звука рухнула вниз уже мёртвой. Второй выстрел тоже был точным — и ещё одна тварь шлёпнулась вниз. Но третий выстрел не удался — я попал в летучую мышь, но не убил. Она с противным писком упала на пол и стала неуклюже прыгать по земле. Её сразу же придавила каблуком Фея, но остальные твари проснулись и стали стремительно порхать по комнате. Одна из них нацелилась мне прямо в лицо, я лишь в последний момент успел прикрыть глаза рукой, и тварь больно до крови цапнула свои зубками меня за кисть руки. Я попытался поймать её, но не тут-то было — летучая мышь моментально вспорхнула.

Через минуту мы все были уже покрыты укусами — враги стремительно налетали со всех сторон, быстро кусали и моментально взлетали. Пузырь бросил бесполезный топор и пытался тесаком зацепить в воздухе летящих кровопийц, а также размахиваниями рук и громкими криками отгонял мышей от выхода. Фея с кинжалами в обеих руках безуспешно пыталась зацепить крылатых тварей.

И тут погас свет — одна из мышей то ли случайно, то ли специально сбила слабый огонёк факела. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы переключиться на "ночное" зрение, мои же друзья совсем не могли ориентироваться в темноте. Я огляделся — Фея прыгала у стены и истошно визжала, пытаясь стряхнуть вцепившуюся ей сзади в спину тварь. Пузырь стоял спиной к стене, одной рукой прикрывая лицо, а второй бесполезно хаотично размахивая тесаком. Одна из тварей вцепилась ему в плечо.

— Пузырь, не шевелись! — крикнул я, и выстрелом из арбалета сбил с плеча друга эту тварь.

Быстро перезарядил оружие и снёс прицепившуюся к нашей баррикаде из досок мышь. Ещё одну подраненную прыгающую по полу тварь я смог придавить ногой. И тут... летучие мыши кончились. Я зажёг факел, свет больно резанул глаза. Мы огляделись — мы все были в царапинах и укусах, с разодранными в кровь руками. На полу мы нашли одиннадцать трупиков, пятерым тварям удалось улететь.

Фея достала аптечку и принялась обрабатывать наши раны йодом. В принципе, мы неплохо отделались — без серьёзных травм, все наши укусы и царапины были болезненными, но не опасными. Пузырю вообще повезло, что он не лишился глаза — глубокая рваная царапина шла наискосок через всё его лицо от лба до подбородка, всё лицо оказалось запачкано кровью — это одна из мышей попыталась выцарапать ему глаза, но он смог откинуть тварь.

Тут я сквозь щели между досками увидел два светящихся жёлтых глаза. Какой-то волк стоял с противоположной стороны баррикады и изучал нас.

— Мы смогли убить почти всех крылатых тварей и прогнали остальных, — сказал я ему. — Теперь летучие мыши не будут вас беспокоить.

— Нет. Вы не убили всех крылатых мышей. Они вернутся. Вы не выполнили задание. Я чувствую запах вашей крови. Вожак прав — вы теперь ранены и слабы. Вы умрёте здесь.

— Мы не слабы и почти не ранены. Мы способны драться и вы, волки, не сможете нас победить.

— Вас мало, нас много. Вы ранены. Мы не хотим, чтобы люди знали про наше логово. Поэтому мы не выпустим вас отсюда.

Волк говорил размеренно и спокойно, это не был белый вожак, но тоже матёрый опасный зверь. Он был уверен в полном превосходстве над нами и получал наслаждение от осознания своей силы. И я понял, что дальнейшие разговоры бесполезны.

— Пузырь, Фея, держите доски! Волки сейчас нападут на нас! — крикнул я, но немного опоздал.

Волк прыгнул вперёд и сломал своим тяжёлым сильным телом нашу хлипкую баррикаду. В этот момент я всё же выстрелил из арбалета, выстрелил навскидку, от пояса. Иногда у меня получаются удачные выстрелы, но этот оказался одним из лучших — свинцовый шарик попал матёрому волку между глаз и убил наповал. Мы кинулись к доскам, Пузырь оттащил тяжеленный волчий труп, а я вместе с Феей закрыл опять досками проём. С той стороны преграды уже раздавался вой и малоосмысленный лай полутора десятков разъярённых волков. Единственным желанием этих хищников было убить нас.

Я достал болты с охотничьими наконечниками и выпустил две стрелы сквозь щели в баррикаде, поранив самых безрассудных из волков. Пузырь резким выпадом сквозь щель всадил свой тесак в горло ближайшей твари, но это не остановило стаю. От каждого наскока хищников наша преграда трещала по швам и должна была вот-вот рухнуть, но пока мы втроём удерживали доски.

— Нужно лезть в колодец, — высказала общую мысль Фея, едва успев отдернуть руку от клацнувших на месте её пальцев зубов.

— Да, вы двое лезьте, а я их задержу, сколько смогу — прохрипел Пузырь, весь красный от напряжения.

— Фея, ты первая. Пузырь, я захвачу твои сумки.

Я поднял палатку, сумки. Дважды ещё точно выстрелил в хищников сквозь преграду и собирался уже спускаться вниз, как вдруг от мощного удара доски рухнули, накрыв сверху не удержавшегося на ногах Петьку. В проёме стоял белый волк, вожак стаи.

Я швырнул в него свёрнутой в рулон палаткой, но волк легко уклонился. "Нужно как-то спасать Петьку!" — подумал я, доставая раскладной карманный ножик. Я стоял с разряженным арбалетом в левой руке и маленьким ножом в правой, перегруженный сумками. Смотрелся я, наверное, нелепо, но всё же вожак остановился. Волк не стал сразу атаковать, а медленно пошёл в мою сторону, смотря мне прямо в глаза. "Я не успеваю спуститься в колодец" — подумал я, заворожено смотря на приближающегося грозного хищника. Волк это тоже понимал. Он не торопился, добыча никак не могла уйти от него.

Но тут волк жалобно взвизгнул и отпрыгнул в сторону. Это Пузырь лёжа исхитрился рубануть тесаком белого волка по ноге. Пузырь тяжело поднялся, весь в грязи и крови, доски гулко рухнули на пол вокруг него, подняв тучу пыли. Петька в этот момент был страшен своей решимостью биться до конца. Вожак волков упёрся задом в стену и нервно хлестал себя по ногам хвостом. Тут за спиной Петьки я увидел оскаленную морду ещё одного подкрадывающегося хищника.

— Петька, прыгаем в колодец! — крикнул я и первым бросился в тёмный проём.

Полёт оказался недолгим, я упал в холодный быстрый поток, который понёс меня куда-то в темноту. Я успел заметить только, что рядом под воду ушёл Пузырь. Дальше меня утащило бурным потоком в подводный туннель, а я не успел даже набрать воздуха в легкие. В кромешной тьме я судорожно пытался всплыть и глотнуть воздух, но лишь бился головой о каменный свод полностью затопленного туннеля. Я держался, сколько мог, даже напоследок запоздало сообразил, что стоило пытаться плыть не вверх, а вперёд. Но тут мои лёгкие не выдержали. Я вдохнул ледяную воду и утонул.

* * *

Глава вторая. Охранники обоза.

Я пришёл в себя от холода. Открыл глаза... и ничего не понял. Вокруг был полумрак, я лежал на невысокой деревянной кровати, накрытый тонким колючим шерстяным одеялом. Кровать оказалась короткой, из-за чего мои согнутые в коленях ноги сильно затекли. Присел на кровати и обнаружил, что я совсем голый. Осмотрелся по сторонам — маленькая комнатка без окон, из всей мебели только моя кровать и низкий круглый деревянный столик. Слабый свет исходил от стоящей в углу кадки с какими-то белыми грибами на тоненьких ножках. Светились сами грибы.

Дверь в комнату оказалась слегка приоткрыта, из щели пробивался яркий свет и слышались голоса. Я, завернувшись в одеяло, бесшумно на цыпочках подошёл к двери. Голоса стали отчётливее. Мне удалось разобрать несколько хриплых мужских голосов, а потом голос Ленки, которая что-то ответила, после чего раздался дружный хохот. Потом я услышал Пузыря, который рассказывал про огромную змею на болоте. "Он же сейчас всё им выдаст про нас!" — испугался я и приоткрыл дверь.

Яркий свет резанул глаза, я прикрыл лицо рукой. В комнате оказалось тепло, горел очаг, в котле над огнём булькала какая-то вкусно пахнущая похлёбка. За столами сидели... да, самые настоящие дварфы — бородатые, коренастые, рыжие и темноволосые. Их было более двух десятков. Все головы дружно повернулись в мою сторону.

— А, вот и наш утопленник пришёл в себя! — весело сообщил дварф с половником в руке, видимо местный повар.

Раздался дружный хохот дварфов. Со всех сторон послышались возгласы: "И как водичка — купаться можно? Рыбы много наловил? Да он сам наживкой решил попробовать стать!". Ко мне подошли Фея и Пузырь.

— Как самочувствие? Что болит? — заботливо спросила Фея.

— Ну и напугал же ты нас! — сообщил Пузырь. — Вздумал утонуть, ну ты даёшь! Фея тебя еле откачала...

Петька снял мою одежду с решётки у огня и передал мне. Я прошёл в комнатку с кроватью и оделся. Одежда была горячей и сухой, я сразу согрелся. Ко мне зашли мои друзья, уселись на кровати и стали рассказывать.

Оказывается, во время схватки с волками Фея аккуратно по ступенькам спустилась вниз в расширяющийся книзу колодец и оказалась на берегу быстрой подземной речки. Она заметила вдали огни и рассматривала подземный посёлок, когда из колодца в воду шумно упали мы с Пузырём. Пузырь сразу выплыл на поверхность и смог вылезти на берег, а меня бурным потоком затянуло в каменный жёлоб. Пузырь побежал по берегу к видимому вдали выходу из жёлоба, а Фея прыгнула за мной. Именно она проплыла сквозь подводный туннель, подхватила и вытащила моё тело на берег. И долго откачивала, пока из меня не вылилась вся скопившаяся в лёгких вода. Потом она судорожно пыталась привести меня в чувство, делая искусственное дыхание. И ей это удалось! Я начал дышать, но находился без сознания.

К ребятам подбежали местные жители и помогли перенести меня в свободную комнату в таверне. Мокрую холодную одежду со всех троих сразу сняли и развесили сушиться у огня, дав по теплому пледу и по большой кружке крепкого тёмного пива. Мы сразу оказались в центре внимания всего поселка — всё-таки крайне редко в подземном лагере появляются новые лица. Пока я находился без сознания, ребята сказали местным жителям, что мы шли из дальней деревушки в Холфорд, но сбились с пути и наткнулись на стаю волков. Вынуждены были спрятаться в пещере, но волки нас заметили и напали.

Дварфы удивлялись, как мы вообще смогли выжить в этой передряге, и выражали восхищение нашей храбрости. Один из разведчиков дварфов засомневался и даже решил проверить наш рассказ — а вдруг эти человеческие дети всё соврали и просто испугались волков? Он слазил по лестнице на место боя и потом подтвердил, что мы действительно смогли убить двух хищников. Он нашёл наполовину обглоданные остальными зверями две волчьи туши со следами воткнутых стрел. Разведчик также подобрал и принес в посёлок брошенный мной рулон с палаткой. Дварфы ценили храбрость, и отношение к нам стало очень хорошим.

Мы перекусили в таверне. Корчмарь готов был накормить нас бесплатно грибным супом, но когда мы сообщили, что у нас имеются деньги, очень обрадовался и выложил вдобавок и мясо, и хлеб, и ещё пива.

Перекусив, мы быстро обошли доступные нам для посещения места, но в большинство коридоров нас дварфы не пустили, ссылаясь на возможные обвалы. Мы не спорили и не стали расспрашивать, что же в действительности прячут подземные жители в этих тёмных коридорах. Мы вообще быстро из разговоров поняли, что дварфы очень трепетно относились к сохранности своих секретов и уважали чужие. Так, хотя большинство подземных жителей являлись родственниками, каждая группа имела свои собственные места разработки руды, своих поставщиков древесного угля, свои технологии работы в штольнях, свою тайную систему знаков в коридорах. Мы приняли эти простые правила — не лезть в чужие тайны, и никто не будет лезть в наши. Поэтому никто не спрашивал о нашем прошлом и цели нашего путешествия, что нас весьма устраивало.

Посёлок состоял из восьми хижин, под которые были приспособлены рукотворные вырытые в большой пещере норы на самом берегу подземной речки. Эта речка крутила лопасти их единственной мельницы и приводила в действие многие устройства подземного народа. Дварфы жили уединенно, добывали и плавили руду под землёй, где-то в глубине туннелей в нескольких маленьких кузницах в очень небольшом количестве ковали оружие и доспехи. Потихоньку торговали с соседями: обменивали в соседнем посёлке с людьми-охотниками выкованные наконечники для стрел, ножи и инструменты на зерно, мясо, соль и шкуры. Торговали и с живущими в других пещерах кобольдами за самоцветы и речную рыбу.

Пару раз в год, летом и осенью дварфы собирали большой обоз и отправляли на рынок в Холфорд. В столицу везли сырой металл для имперских кузниц и лучшие изделия местного производства. Металл у дварфов в столице покупали оптом в любом количестве, но и платили за него довольно скромно. Самой большой удачей для дварфов было суметь продать в Холфорде оружие. Клиент в столице жил богатый и крайне привередливый, он выбирал только самое лучшее. Выбор оружия и доспехов в Холфорде был огромным, и конкуренция среди оружейников там шла жёсткая — кроме столичных кузнецов свой товар там представляли десятки крупных и мелких кланов дварфов, эльфийские мастера, оружейники других человеческих посёлков и городов, а также некоторые кланы орков.

Наше вооружение сразу вызвало профессиональный интерес у местных кузнецов. Тесак и топор Пузыря вызвали лишь насмешки подземных мастеров и советы выкинуть поскорее эту дрянь. Кинжалы Феи особого интереса у подземных жителей не вызвали — это было знакомое им добротное оружие без всяких изысков, выкованное лет тридцать назад покойным отцом нынешнего хозяина таверны. Этим кузнецом, впрочем, была выкована и кольчуга Пузыря. Дварфы вспомнили, что эти кинжалы и кольчугу купил около пятнадцати лет назад один из местных охотников-людей.

Мой арбалет заинтересовал кузнецов и долго передавался из рук в руки. Вердикт оказался следующим: забавная игрушка, удобная в руке, лёгкая, надёжная, мягкая на спуске. Но всё же именно игрушка, а не оружие, способное помочь в серьёзном деле.

Я рассказал мастерам, что болт из моего арбалета не пробил череп лесного вепря, и спросил — можно ли усилить выстрел, но при этом не утяжелить оружие, так как мне и так трудно его держать в руке. Завязался яростный спор между кузнецами, они спорили на незнакомом мне языке, активно жестикулируя и крича друг на друга, я даже боялся, что они передерутся. В конце концов, один из мастеров вернул мне оружие и сказал, что сделать это можно. Подходящий металл он сможет выплавить и за три дня сделает упругую, но очень тугую для сгибания пластину. Стоить его труд будет всего пятьдесят цехинов, и он возьмётся за дело исключительно для того, чтобы доказать недоверчивым (он показал на других дварфов), что он умеет плавить металл не хуже Тумика Тяжёлого.

Тумик Тяжёлый был крупным чёрным дварфом, лучшим кузнецом поселка, по мнению большинства сородичей. Он хмыкнул при этих словах и сообщил, что за целых три дня он способен собрать два новых арбалета, которые будут легче, удобнее и мощнее. Но он не возьмётся за работу меньше, чем за три тысячи монет золотом, так как дешевле он своё имя не продаёт. Остальные дварфы начали смеяться над мастером, дерзнувшим спорить с самим Тумиком, и что-то подтрунивать над ним на своём языке.

Я пошёл вместе с красным от обиды и постоянно ворчащим себе под нос кузнецом в один из боковых коридоров, куда раньше дварфы нас не пускали. Там оказался небольшой склад металлических чушек и угля, а за ним располагалась кузница. Мастер посмотрел ещё раз на мой арбалет и сказал:

— Да, ввязался я с тобой в историю. Но хода назад уже нет, это теперь дело принципа. Меня зовут Ярик Тяжёлый, я самый младший из восьми братьев в семье. Тумик запрещает мне ставить семейное клеймо мастера на готовые изделия и вообще считает, что я гожусь лишь болванки ковать для старших братьев. Но я уже давно вырос, а эти слепцы просто не замечают моих успехов! Я обязан справиться с заданием, иначе... иначе ещё лет десять у меня не будет ни малейшего шанса на признание в семье.

Ярик был настроен решительно, он сразу замерил меркой длину моей руки, потом попросил приподнять металлическую чушку и продержать на вытянутой вперед руке максимально долго. Результат его огорчил, так как я оказался очень слабым по его мнению. Дварф взял авансом двадцать цехинов и попросил не беспокоить его, пока он сам не позовёт.

* * *

Мы поселились в единственной комнатке в таверне. Платить за неё не требовалось, лишь за еду хозяин брал с нас по две серебряных монетки в день. Кровать была всего одна, мы её отдали Ленке, а сами спали на полу на матрацах. Дварфы сообщили, что через одну Руку, то есть через пять дней, они посылают первый в этом году обоз в Холфорд, и предложили нам сопровождать их. Мы сразу же согласились, так как дорогу в Зелёную Столицу мы сами не знали, да и выхода из подземелий кроме опасного волчьего логова нам никто не показал. Дварфы вообще оказались весьма скрытными, и за их внешним радушием и прямотой прослеживалась постоянная настороженность.

Как они определяли время суток, мне было непонятным — в подземелье стоял постоянный сумрак, освещаемый лишь колониями слабосветящихся грибов, да кое-где на стенах в коридорах висели масляные лампы. Никаких часов — ни песочных, ни водяных, ни механических — я не заметил. Однако дварфы всё же как-то время определяли — вставали "утром", собирались все вместе в таверне завтракать, затем расходились по своим забоям и кузницам. В посёлке оставались лишь хозяин таверны и его помощник. Обычно один из них убирался в помещении, а второй уходил в нижние туннели собирать подземные грибы. Грибы у дварфов росли повсюду и были их основной пищей, за которую денег хозяин таверны вообще не брал. Ещё подземные жители в огромных количествах пили пиво. Как правило, начинали они пить сразу после возвращения с работы, продолжали пить за ужином, потом просто сидели за разговорами и пили до глубокой "ночи", пока хозяин не закрывал таверну.

Уже на второй день мы не знали, чем себя занять со скуки — работы нам никакой не поручали, разрешенные для посещения туннели мы прошли в первый же день. Кроме того, мои друзья в полутьме подземелья не могли нормально ориентироваться и старались держаться возле освещённого фонарями посёлка.

Ещё одной досадной неприятностью стал постоянный холод. Дварфы, прожившие всю жизнь в этих условиях, совершенно не обращали внимания на холод и были одеты весьма легко, мы же постоянно мёрзли и кутались в тёплые куртки. Лишь в таверне было натоплено и, поэтому там, в основном, мы и коротали время.

На третий день ко мне подошёл Ярик Тяжёлый и попросил пройти с ним в мастерскую. Фею и Пузыря он не приглашал, а когда они попытались увязаться следом, вежливо, но твёрдо настоял на их возвращении обратно в посёлок. Мастер дал мне мой арбалет с новой чёрной матовой дугой и попросил прицелиться точно в центр мишени на стене и несколько раз с разного расстояния выстрелить. Заряжать стало трудно, мне приходилось со всей силы отводить рычаг. Я выстрелил все свои болты в деревянную мишень, болты ложились кучно, но значительно ниже центра мишени. Ярик оказался заметно расстроен результатом стрельб, но успокоил меня, что всё будет нормально к завтрашнему дню.

Вечером того же дня Ярик в таверне подошёл к своему старшему брату и долго его о чём-то упрашивал, пока Тумик Тяжёлый не согласился. Я осторожно поинтересовался у хозяина таверны — о чём шёл разговор между спорящими мастерами? Трактирщик мне ответил, что Ярик сказал брату, что оружие практически готово, и завтра он представит арбалет всем собравшимся. Но он просит брата разрешить жене Тумика завтра с утра пойти с ним в мастерскую и зачаровать оружие.

Я удивился и попросил рассказать об этом подробнее. Хозяин таверны пожал плечами и сказал, что он сам плохо разбирается в этом вопросе. Но знает, что некоторые женщины дварфов каким-то образом могут заговаривать металл — оружие после этого не ржавеет, не тупится, не теряется, наносит больший урон врагу, и много какие ещё заговоры могут сделать женщины. Плохое и посредственное оружие не принято заговаривать Если кузнец просит наложить чары, значит, он уверен, что выковал шедевр, который прославит весь клан. Дело это трудное для женщины, и муж знахарки может отказать просящему кузнецу. Вот Тумик и отказывался долго, так как не был уверен в способностях своего младшего брата сделать качественное оружие. Но в итоге согласился отпустить свою жену зачаровать арбалет. Но за это завтра вечером он сам лично будет принимать работу своего брата со всей строгостью и придирчивостью опытного мастера.

Фея, которая слушала наш разговор, очень заинтересовалась и захотела познакомиться с женщиной, имеющей колдовские способности, тем более что за три дня в подземном поселке мы пока не видели ни одной женщины-дварфа. Но трактирщик посоветовал подождать один денёк, так как сейчас Тумик Тяжёлый не в духе, а только он может разрешить кому-либо увидеть свою жену.

Трактирщик нам объяснил, что жена для дварфа — величайшее сокровище в его жизни. Женщин сред дварфов очень мало, одна девочка рождается где-то на пять-семь мальчиков, и большинство мужиков остаются холостыми. Сложно сказать, почему так происходит. Возможно такая ситуация сложилось исторически в трудные для подземного народа века из-за очень высокой смертности мужчин-дварфов, сражавшихся за свои подземные города с многочисленными врагами — орками, троллями, драконами, древними подземными тварями... Так или иначе, конкуренция между женихами огромная, и чтобы понравиться невесткам, кандидаты стараются прославиться своим мастерством или храбростью.

Именно с этим связано известное обстоятельство, что среди дварфов так много скитальцев, искателей приключений, которые решают оставить свой клан ради поисков славы. Если же дварфу удаётся, в конце концов, жениться, то он становится очень ревнивым и суеверным. Свою жену он оберегает от всех возможных и невозможных несчастий. Среди дварфов издревле существует поверье, что завистливый мужской взгляд может испортить жену и принести в дом беду. Поэтому жёны сидят дома, растят многочисленных детей, занимаются хозяйством. И лишь с согласия мужа женщину-дварфа может увидеть другой мужчина.

Сам Тумик Тяжёлый женился совсем недавно на девушке из клана Железный Кулак — одном из крупнейших кланов, насчитывающем сотни тысяч дварфов. Тумику пришлось более десяти лет доказывать отцу невесты свою состоятельность в плане кузнечного мастерства и способности содержать семью. Лишь этой зимой отец невесты дал согласие, и четверо вооружённых до зубов и закованных в тяжёлую броню родных братьев невесты известными лишь подземным жителям путями доставили свою сестру к будущему мужу.

* * *

Когда мы проснулись следующим утром, то обнаружили, что таверна наполнена дварфами. Они давно позавтракали, но не расходились, а сидели за столами и активно болтали на своем непонятном языке. Хозяин таверны сообщил нам, что пока никому не разрешено выходить за дверь в посёлок, такова просьба Тумика.

Мы позавтракали и также сели за столиком, разговаривая на нейтральные темы вроде того, что нужно где-то помыться и постирать вещи, что у нас осталось мало денег, что Пузырю первым делом, как разживёмся монетами, нужно будет купить оружие получше. Прошло где-то два часа, когда в дверь таверны зашёл Тумик Тяжёлый и, оглядев присутствующих в зале, что-то сказал на своем языке. Дварфы стали вставать и выходить на улицу. Тумик перешёл на общий язык и специально для нас троих сказал, что он благодарит за выполнение его просьбы.

Мы также вышли из таверны в посёлок. Дварфы не расходились по шахтам и чего-то ждали. Тут вдали показался Ярик Тяжёлый со свёртком в руке. Мой знакомый сегодня был при параде — в рогатом шлеме, в блестящей кирасе, с тяжёлым тёмным топором за поясом. Дварфы замолчали и внимательно смотрели на него.

Ярик подошёл к своему брату, низко поклонился, торжественно протянул свёрток и долго что-то говорил на непонятном для нас языке. Тумик развернул свёрток — в нём, как я и думал, оказался арбалет. Я едва узнал своё оружие — матовая дужка вся украшена вытравленным на металле причудливым узором, ручка для взвода стала длиннее и сделана в виде лапы хищной птицы, прицельная планка выполнена в виде головы ворона. Это было произведение искусства, а не просто оружие. Тумик минут пять молча внимательно осматривал оружие, потом подозвал троих самых старых и опытных дварфов и передал им арбалет, указав пальцем куда-то на травленый рисунок. Мастера придирчиво осматривали оружие ещё несколько минут, что-то советовались с Тумиком, потом вернули оружие Ярику. Тумик произнёс нарочито громко:

— Оружие сделано красиво. Но не в ущерб ли меткости и мощи? Пусть хозяин оружия, именуемый друзьями Серый Ворон, сам проверит. Пусть попытается попасть по тем грибам, — указал Тумик на колонию грибов на противоположной стороне подземной реки, до грибов было около сорока метров. Ярик Тяжёлый передал мне арбалет:

— Я сделал его легче и мощнее, Серый Ворон. Ты еще растёшь, поэтому ложе рассчитано на руку чуть длиннее твоей. Уже сейчас оружие должно быть удобным, но станет оно предназначенным именно для тебя лет через пять.

Я не сразу сообразил, что дварфы стали меня называть "Серый Ворон", так как Фея и Пузырь меня звали "Серый" или "Воронин". Новое прозвище мне понравилось, хотя я заметил про себя, что нам нужно осторожнее болтать в присутствии чужих. Я взял оружие в руку и рассмотрел. Если раньше мне очень нравился мой арбалет, то сейчас он меня просто восхищал. Взяв болт, я зарядил оружие сквозь распахнутый клюв металлической птицы. Зарядка не требовала больших усилий. Прицел стал другим, метиться нужно было через глаза металлической птицы, мне требовалось привыкнуть к этому. Поэтому я сказал собравшимся, что мне требуется один пристрелочный выстрел. Я прицелился в одиночный гриб на тонкой ножке метрах в двадцати от меня и попал в него.

Перезарядил оружие и навскидку выстрелил по указанной Тумиком цели, попав в самый центр грибной колонии. Затем ещё раз зарядил оружие и сказал, что хочу попробовать выстрелить по самой дальней в этой пещере мишени — к примеру, разбить самый дальний фонарь у входа в туннель, если собравшиеся не возражают.

Собравшиеся не только не возражали, но даже начали спорить между собой и активно делать ставки. До фонаря было шагов двести, я перевёл прицельную планку на два зубчика повыше, тщательно прицелился, выровнял дыхание и выстрелил. Болт не попал в огонёк, а зацепил металлический крючок, на котором висел фонарь, это сантиметров на двадцать выше, чем я метился. Но при этом фонарь всё-таки упал на каменный пол и разбился. Раздались довольные возгласы половины дварфов — тех, кто ставил на то, что я смогу погасить фонарь. Судя по всему, никто из собравшихся не смог заметить, что попал я не совсем туда.

— Так, насчет точности понятно. А как по поводу мощи? Пробивает ли твоё оружие доспехи? — поинтересовался Тумик.

Один из молодых дварфов сбегал в дом и вынес оттуда старый шлем и тяжёлый исцарапанный щит в рост дварфа. Ярик достал из сумки и дал мне бронебойный болт. Я выстрелил в шлем с тридцати метров и пробил его насквозь. Раздались одобрительные возгласы собравшихся. Ярик, замешкавшись на пару секунд, протянул мне второй болт. В щит я также попал, бронебойный болт глубоко воткнулся, но не пробил препятствие. Тумик повернулся к брату и сказал:

— Брат, ты доказал, что умеешь делать прекрасное оружие. В какой-то момент я даже понял, что уровень твоего мастерства в некоторых деталях превысил мой собственный. Пробить тяжёлый щит из лёгкого арбалета невозможно, но твоё оружие почти смогло совершить это чудо. Ты достоин ставить клеймо мастера на изделия. Но вот чего я никак не пойму, почему ты поставил на оружие не клеймо нашего клана Тяжёлых, а другой знак?

Все дварфы замолчали и уставились на Ярика. Мастер ещё раз поклонился брату и сказал:

— Кузнецу всегда приятно получить похвалу от более опытного мастера. Я сам понял, что повзрослел и освоил многие из ваших уроков, братья. Но также я понял, что мой уровень мастерства остановился и не растёт больше. Некоторые ваши шедевры я никогда не смогу повторить, даже оставайся я здесь ещё хоть двести лет. Поэтому я давно принял решение покинуть клан и пойти по Эрафии набираться опыта и знаний. Хочу посетить Камень-на-Реке и упросить наших сородичей-дварфов из клана Водных Мастеров и проживающих там гномов обучить меня тонкостям холодной закалки и внутреннего рисунка на металле. Хочу дойти до Медных гор и уговорить мастеров клана Железной Руки показать искусство работы с магической рудой. И хочу спуститься в катакомбы тёмных дварфов, пусть даже это и будет стоить мне жизни, и узнать особые секреты производства их смертоносных клинков. Если мне удастся осуществить эти планы, то я вернусь к вам, братья. Если же учителя посчитают мои способности недостойными, то я не хочу портить славное имя нашего клана Тяжёлых, поэтому и беру псевдоним Ярик Пытливый, который я изобразил на оружии.

Повисло долгое молчание. Потом вперёд выступил один из старых дварфов и сказал:

— Древний закон дварфов гласит не мешать сородичам, собирающимся искать новые знания. Если таков твой выбор — мы поможем тебе всем, что только потребуется. А по поводу клейма — я уверен, что знаю тебя достаточно, чтобы понять, что ты не замараешь имени нашего клана в своих странствиях. Если остальные мои собратья считают так же, то прошу тебя продолжать считать себя членом нашего клана и носить имя Ярик Тяжёлый. Носи, как и прежде, это имя с честью и прославляй наш общий клан своими изделиями во всех уголках великой Эрафии!

После этих слов Ярик ещё раз поклонился всем и сказал, что он так и сделает. Он собирался уходить вместе с обозом через день. Все дварфы по очереди стали подходить к Ярику, хлопать его по плечам, поздравлять с признанием мастерства и желать успехов в его странствиях. Фея тем временем, воспользовавшись всеобщей суматохой, подошла к Тумику и попросила разрешения увидеться с его женой. Тумик растерялся и не знал, что и ответить. Он явно обдумывал достойную причину для отказа, но Фея продолжала:

— Один встреченный нами друид утверждал, что во мне есть способности к волшебству, советовал идти в Холфорд и поступать в школу магии. Я поверила, уговорила своих родителей, я бросила всё и даже уговорила идти со мной своих друзей. Но при этом я не чувствую ничего, никаких способностей, я растеряна. Может, это всё неправда? Мне очень нужно поговорить с кем-то, кто хоть немного разбирается в чарах.

Тумик подумал ещё немного и согласился:

— Ты можешь общаться с моей женой сколько хочешь. Тем более что жена сама интересовалась тобой и замучила уже меня своими расспросами. Так что можешь идти к ней, но только одна, без своих друзей.

* * *

Весь остаток дня Фея отсутствовала. Пришла она глубокой ночью и, невзирая на все наши расспросы, пожелала нам спокойной ночи и легла спать. Когда я проснулся утром, Феи уже не было. Трактирщик сказал, что она давно встала, быстро позавтракала и пошла в дом Тумика.

Я в это время сходил в мастерскую Ярика и заплатил остаток суммы за арбалет. Мастер выглядел рассеянным и не выспавшимся. Он готовился к странствиям, собирал свои вещи в сумки, потом доставал что-то и заново перекладывал. Я сказал по секрету мастеру, что при стрельбе по дальнему фонарю реально я промахнулся, а фонарь разбился по счастливой случайности. Ярик усмехнулся и сказал, что Тор, бог дварфов, благоволит мне и ему. Он взял у меня оружие, зажал в тиски на верстаке и пару минут корректировал напильником прицельную планку. Потом достал откуда-то из-под верстака тяжёлую сумку и вручил мне:

— Я ведь сделал тебе и набор болтов для этого арбалета. Тут половина — утяжелённые бронебойные болты против врагов в панцирях. Обычные латы прошивает навылет. Щит, может, и не каждый пробьёт, но вчерашний щит на испытаниях пробил бы легко, — Ярик показал на стоящий в углу мастерской пробитый многократно навылет щит. — Я тебе намеренно вчера дал другой тип болта, чтобы Тумик не чувствовал себя слишком раздавленным. Вчера Тумик и так оказался ошарашен. Он ведь из-за своего зазнайства и не подозревал, насколько моё мастерство возросло. Но думаю, завтра после моего ухода он зайдет в мою мастерскую, увидит пробитый щит и сразу всё поймёт. В твоей сумке есть болты охотничьи широкие и гарпунные зазубренные, есть с кольцом для крепления верёвки, есть свистящая сигнальная стрела, есть с камерой для горящей смеси. Это всё — мой подарок тебе. Я рад, что твой заказ дал мне шанс утереть нос старшим братьям. А когда на испытаниях я понял, что ты ещё и отличный стрелок, я просто пел про себя от радости.

Ярик ещё раз залез под верстак и вынул топорик из чернёной стали:

— Это для твоего друга. Чехла, к сожалению, нет. Ковал я его давно, опыта у меня тогда не хватало, но всё равно этот топор будет намного лучше его оружия. Забрать с собой всё я не могу, пусть лучше твоему другу подарок достанется, чем будет валяться здесь без дела.

Я поинтересовался дальнейшими планами Ярика. Тот устало вздохнул и ответил, что сам пока не знает. Ведь ни Водные Мастера, ни дварфы Медной горы, ни тем более чёрные дварфы просто так не возьмут его в ученики. Сейчас же он хочет лишь покинуть клан как можно скорее, пока его решимость не угасла, а братья не успели уговорить его остаться. Видимо, он дойдет с обозом до первого же поселения и там покинет остальных.

Напоследок я поинтересовался — какие именно заклинания жена Тумика наложила на мой арбалет? Ярик ответил, что и сам не знает. Он только просил усилить урон и сделать оружие нержавеющим, но что там ещё наколдовала женщина он, конечно, не знает. Я вышел из мастерской мастера и нашёл Пузыря, который сидел на берегу подземной речки и кидал в воду камешки. Пузырь был не в духе:

— Проснулся, никого из вас нет, все про меня забыли. Ты постоянно пропадаешь у кузнеца, Ленка вообще второй день не появляется. Скучно, хоть бы работу какую мне дали. Но сколько ни спрашивал у дварфов — никому помощь не нужна. Шарахаются даже от таких предложений.

— Это они за секреты свои пекутся. Ведь каждая тонкость в их кузнечном или горном ремесле является их преимуществом перед другими кланами или людьми. Новые хитрости они приобретают ценой многих десятилетий упорной работы и ценой множества жизней дварфов, которые уходят из клана в поисках новых технологий. Поэтому они и боятся, что ты узнаешь их секреты, а они ведь очень дорого за них платили.

— Знаешь, Серый, я ведь не думал с такой точки зрения. Считал, что просто характер у дварфов скверный и необщительный. Что им не хочется со мной общаться. Но почему тогда с тобой некоторые дварфы разговаривают? Да и в мастерскую тебя несколько раз пускали.

— Просто они не видят во мне конкурента. Я для них — худющий слабый по их мерам человеческий ребёнок, который никогда не сможет работать ни в кузнице, ни добывать руду в шахте. Ну, и для одного из них я — заказчик. Пусть небогатый, но всё же покупатель. А посмотри на себя и представь — дварфы видят молодого парня, который на две головы выше их по росту, к тому же сильного и мускулистого. Они видят твои накачанные в тренажёрном зале мышцы и думают — а вдруг ты сын кузнеца и с детства помогаешь отцу в кузнице? И, увидев мимолётом какие-то их секретные наработки, вы с отцом сможете ковать более качественные оружие и инструменты, а они лишатся покупателей. Вот они и отказываются от твоей помощи.

— Точно, а ведь наверняка они так и думают! — Пузырь просветлел лицом и заулыбался.

— Насчет дварфов не думай плохо. Вот, я несу от них подарок специально для тебя, — я передал своему другу топор на длинной деревянной ручке.

Пузырь обрадовался, как ребёнок, получивший новую игрушку. Он вертел топор в руках, а потом принялся тренироваться работе с этим оружием. К нам подошёл хозяин таверны, который шёл к речке за водой. Он долго наблюдал за движениями Пузыря, потом остановил моего друга.

— Ты где такие замахи топором видел, у дровосеков, что ли? Да так ты себе ногу оттяпаешь в первом же бою! Дварф взял топор у Пузыря и начал сам показывать движения, вращая в руках и перекидывая тяжёлый для меня топор, словно легкую тростинку.

Я посидел ещё немного, наблюдая за уроком, потом наполнил водой вёдра и отнёс их в таверну. Вскоре туда прибежал разгорячённый потный Пузырь, снял со стены старый щит и убежал обратно на речку. Лишь спустя несколько часов измотанный Петька вполз в зал таверны, заказал себе тарелку грибного супа и кружку тёмного пива. На левом плече у него красовался огромный синяк, но Петька был счастлив.

К середине дня дварфы начали приносить в посёлок из своих мастерских свёртки и тяжёлые мешки. К вечеру возле всех хижин возвышались штабеля металлических брусков и горы мешков. Тумик, хозяин таверны и ещё несколько жителей куда-то ушли и вернулись уже ночью на трёх повозках. В каждую повозку было запряжено по два сильных вола.

Сразу же началась погрузка. Тумик ходил между повозками и скрупулезно записывал — кто, что и куда положил. Постоянно между дварфами возникали споры по поводу принадлежности тех или иных мешков, пару раз дело даже дошло до кулачной драки, правда, быстро остановленной вмешательством остальных. Мы с Пузырём тоже сложили свои вещи и вещи Ленки, закупили на все оставшиеся монеты хлеба, соли и сушёных грибов, набрали воды из подземной речки. А Фея всё никак не выходила из дома Тумика, мы даже стали беспокоиться, что обоз уйдёт без неё. Но Ярик успокоил меня, что отправление назначено только на следующее утро.

Уже глубокой ночью вернулась Фея. Она была во влажной одежде и с мокрыми волосами. На наши удивленные вопросы Ленка ответила, что сходила подальше от посёлка, выкупалась в подземной речке перед дальним походом и перестирала всю свою одежду. И вообще она просто счастлива, что мы оказались у дварфов, так как здесь она научилась колдовать!

Но показать какое-либо заклинание Фея наотрез отказалась.

* * *

Рано утром нас разбудил хозяин таверны. Мы позавтракали грибным супом, забрали свои вещи и вышли к повозкам. Подземный посёлок ещё спал, лишь два тяжеловооруженных дварфа охраняли гружённые до предела открытые повозки, и в нескольких домах горел свет. Вскоре из этих домов вышли также вооружённые дварфы.

Командовал обозом старый трёхсотлетний седой дварф Суртак Тяжёлый, родной дядя Тумика и Ярика. Про Суртака мне много раз рассказывал хозяин таверны. Суртак Тяжёлый был ветераном пяти кровавых войн между дварфами и орками за Медные Горы, служил наёмником у людей во время затяжной гражданской войны, когда принцы не поделили власть после смерти императора, даже участвовал когда-то в осаде Холфорда, а также был одним из немногих выживших во время карательного похода против восставших тёмных эльфов. Последние лет восемьдесят Суртак работал простым кузнецом в клане и обычно дважды в год водил обозы с металлом в Холфорд, заслужив при этом огромное уважение дварфов за честность и справедливость. Он ни разу за всё время не присвоил себе чужого медяка, а возникающие между дварфами споры решал быстро и беспристрастно.

Суртак Тяжёлый обошёл повозки, проверил вооружение шести других дварфов, что-то долго объяснял остальным на непонятном нам языке и, в конце концов, приказал трогаться в путь. Дварфы не ехали, а шли пешком, ведя на поводу волов с громадными телегами. Мы пошли вместе с остальными, неся на себе свои тяжёлые сумки. Обоз свернул в тёмный коридор, в который нас дварфы никогда не пускали, и медленно двинулся в темноту.

Волы вели себя спокойно и флегматично двигались почти в полной темноте. Мои друзья ничего не видели и держались руками за борта телег. Я видел в этом коридоре довольно плохо, но всё-таки смог разглядеть пару больших распахнутых ворот, которые мы проехали. Уже за обозом двери автоматически беззвучно закрывались.

Вскоре вдали забрезжил слабый свет, и наш обоз выехал на дорогу среди скал. Было самое раннее утро, почти ещё ночь. Небо хмурилось, шёл мелкий дождь, где-то вдали протяжно выли волки. Дварфы не зажигали факелов и молча шагали по дороге в темноте. Мы с друзьями тоже молчали. Дорога причудливо петляла между скал, постепенно забираясь все выше. Вскоре мы оказались в плотном холодном тумане облаков. Туман был настолько густой, что силуэты впереди идущих людей я мог видеть только своим новым зрением, как размытые красноватые тени. Когда совсем рассвело, мы вышли на самую высокую точку горного перевала, оказавшись даже выше уровня облаков.

Только тут я смог более-менее сориентироваться и указал Фее и Пузырю на группу скал вдалеке, возле которых мы пять дней назад встретили белого волка. Фея тут же достала блокнот и что-то записала в нем своим мелким почерком.

Бдительный Суртак Тяжёлый сразу же подошёл к нам и поинтересовался, что именно мы записываем? Фея честно ответила, что периодически записывает дорогу домой, чтобы мы могли вернуться. Я указал дварфу на группу скал вдали и сказал, что именно там мы были атакованы волками и спрыгнули в подземелье. Суртак Тяжёлый посмотрел в ту сторону, что-то прикинул в уме и согласился, что именно там находится один старый вход в подземелье, которым сами дфарфы давно не пользуются. После этого дварф объяснил нам, как можно быстро дойти до тех скал по поверхности. Мне показалось, что он в душе обрадовался, что на обратной дороге мы не планируем идти через их подземный посёлок. После этого Суртак повеселел, сказал нам кинуть сумки на среднюю телегу, а Фее так вообще разрешил ехать в повозке.

Наш обоз преодолел перевал и стал медленно спускаться вниз на заросшую густым лесом большую равнину. Дварфы в середине дня на ходу достали из сумок хлебные лепёшки и быстро перекусили всухомятку, продолжая взглядами обшаривать придорожные кусты и особенно приближающийся лес. Видно было, что леса они несколько побаиваются.

Я прошёл чуть вперёд и поинтересовался у Суртака — чего стоит опасаться, и откуда может появиться угроза. Дварф ответил, что пока они идут по дороге на холмах, опасности быть не должно. Но вот в лесу угроза может исходить и от диких зверей, и от разбойников. Сейчас будет неприятный участок леса, в котором они пару лет назад наткнулись на взрослого василиска. При этом он указал своей рукой на сапоги одного из дварфов — сапоги были сделаны из кожи крупной рептилии. Разбойников сейчас дварфы особо не ожидали, так как продать три телеги металла в маленьких окрестных посёлках для разбойников будет затруднительно, в столицу же с краденым товаром разбойники не рискнут сунуться. Другое дело на обратной дороге, вот тогда разбойники действительно могут напасть. Но всё равно бдительность в лесу должна быть повышенной. Главное для дварфов — успеть до заката солнца дойти до небольшого посёлка людей, называемого Старая Застава, там можно будет переночевать в безопасности.

Вскоре мы вошли в лес. Дварфы стали чуть более настороженными, но всё-таки близкой схватки не ожидали — некоторые из них даже от жары сняли кольчуги и шлемы. Несколько раз дорога раздваивалась, но у каждой развилки непременно стояли аккуратные указатели с надписями, выполненными причудливыми и непонятными рунами. Фея аккуратно зарисовывала надписи в свой блокнот, а я поинтересовался у Суртака — что написано на указателях? Ответ Суртака меня сразил наповал. Оказывается, он вообще не умел читать и просто вёл обоз знакомой дорогой. Более того, читать не умел никто из дварфов в обозе. И только в подземном лагере Тумик Тяжёлый умел писать и читать на двух языках, научившись этому в своих странствиях.

Дорога оказалась безлюдной, лишь один раз навстречу нам на лошади быстро проскакал вооруженный мечом юноша в богатых одеждах. На дварфов он не обратил никакого внимания. А вот лес жил своей жизнью — пели птицы, я пару раз видел в ветвях деревьев каких-то зверьков вроде куницы, однажды дорогу нам перебежал олень с красивыми ветвистыми рогами. Дварфы не задерживались ни на минуту и упорно шли вперёд. Под вечер у меня уже от усталости ныли ноги, Пузырь тоже устал и скинул тяжёлую кольчугу и ненавистные сапоги. Но на дварфов усталость не действовала, и они внешне неторопливо, но планомерно двигались вперёд.

Посёлок возник внезапно — за очередным поворотом дороги мы просто увидели вдали деревянный частокол внешней стены, а ещё через пять минут Суртак уже стучался в окованные металлическими полосами деревянные ворота. Над забором показалась белобрысая голова какого-то мальчишки. Он осмотрел нас, развернулся в сторону посёлка и начал громко звать отца.

Через минуту ворота приоткрылись, и бородатый мужик в помятом шлеме поинтересовался целью нашего приезда, как будто это и так не было ясно. Я несколько переживал по поводу возможной пошлины за вход в посёлок, так как денег у меня вообще не осталось. Но нас пропустили внутрь без всяких сборов — было видно, что местный люд не избалован торговыми караванами и искренне рад появлению нашего обоза. Дварфы вывели телеги на маленькую площадь в центре посёлка, и вокруг сразу же собралось едва ли не всё местное население — почти сорок человек.

Сразу же завязалась торговля. Народ покупал ножи, наконечники для стрел, ножницы, гвозди, недорогие брошки, кольца и всякую другую мелочь — в этом маленьком посёлке вообще не имелось своего кузнеца. Явился в сопровождении пары ополченцев и местный староста — худющий лысый мужик со страшным косым шрамом через левую щёку. После недолгой торговли он приобрел три открытых шлема и два треугольных щита.

Я издалека наблюдал за душевными терзаниями Ярика Тяжёлого — тот собирался отделиться от отряда в первом же посёлке, но явно ожидал, что этот первый посёлок будет покрупнее. В конце концов, Ярик решился и окликнул удаляющегося старосту. Тот недовольно остановился, но после первых же фраз дварфа расцвёл в улыбке и пригласил его к себе в дом для обсуждения вопросов трудоустройства. Через пару минут Ярик вышел из дома, быстро попрощался со своими родственниками, снял свои мешки с телеги и в сопровождении старосты пошёл по дороге к одному из дальних домов.

Постепенно торговля стихла, а товаров на телегах почти не убавилось. Вечерело, ополченцы закрыли ворота на засов, зажгли факелы. Постоялого двора в посёлке не имелось, был лишь небольшой кабак без комнат для ночлега. Дварфы поочередно зашли в него и выпили по кружке местного сидра.

Мы с ребятами поставили палатку возле телег, разожгли костёр и вскипятили чаю, перекусили едой из своих запасов. Дварфы палаток не ставили, они накормили волов, а потом все, кроме одного на дежурстве, улеглись на телеги и захрапели. Мы с ребятами также решили дежурить по очереди — первой дежурит Ленка, потом Пузырь, потом я.

Когда Пузырь разбудил меня глубокой ночью и лёг спать, я обнаружил, что во всём посёлке не сплю только я один — даже дежурный дварфов дремал на посту. У меня появилось настолько необычное желание чего-нибудь... УКРАСТЬ, что я испугался. В этот момент я окончательно поверил, что друид Илона не ошиблась, и путь вора может быть моим.

* * *

Красть я ничего не стал, наоборот — подошёл и растолкал спящего дежурного дварфов. Тот сначала спросонок был зол и даже пообещал прибить меня своим двуручным молотом, но потом, окончательно проснувшись, поблагодарил и попросил не рассказывать ничего Суртаку Тяжёлому.

Мы с дварфом посидели до утра у костра, он научил меня нескольким видам игры в кости и даже успел проиграть мне горсть медяков и пару серебряных монет. При первых признаках рассвета дварф принялся будить своих товарищей — путь до следующей стоянки предстоял неблизкий. Я также разбудил Фею и Пузыря, мы позавтракали, свернули палатку и собрали вещи.

День ожидался солнечный и жаркий, но дварфы почему-то одели кольчуги и шлемы, в руках держали наготове топоры и арбалеты. Увидев такие приготовления, Петька также надел кольчугу и достал свой топор.

— Нам сейчас предстоит переправа через реку, там нехорошее место, — пояснил нам отдельно Суртак Тяжёлый. — Речной паром перевозит только по одной повозке за раз, а на любом берегу может быть засада. Семь лет назад на этой переправе я потерял убитыми трёх бойцов, которые должны были переправляться последними. И одну телегу у нас увели тогда разбойники.

— Мы с Пузырём можем незаметно проверить лес вокруг, — предложил я.

— А я могу поискать жизнь в лесу с помощью магии, — неожиданно предложила Фея. — Но только не очень далеко получится определять с помощью заклинания.

Мы с Пузырём стали просить Фею "колдануть что-нибудь", и на этот раз она не отказалась. Ленка встала, поправила причёску, подняла обе руки вверх ладонями вместе и начала невнятно бормотать какое-то заклинание. Её голос становился всё громче, и под конец фразы она вообще почти кричала "... нэугар вифинас уморто! Перенас асорман гаррор уморто!". Фея замолчала и замерла, не шевелясь.

Ничего не произошло. Мы с Пузырем переглянулись.

— Сработало или нет? — спросил осторожно Пузырь.

Фея молчала и сосредоточенно смотрела мимо нас на стену ближайшего дома.

— Получилось! — в конце концов, выдохнула она. — В этом соседнем доме спят трое взрослых и, похоже, ребенок. А в том сарае напротив никого живого нет. У меня пока не всегда выходит, да и недолго вижу, но это заклинание определения жизни у меня получается.

— А какие ещё заклинания ты умеешь? — спросил Петька.

— Только это получается, — призналась Фея. — Я пробовала ещё три, вызубрила уже наизусть слова, но вот не получается пока. Не знаю уж почему.

— И какие заклинания ты еще пробовала? — спросил я.

— Свет, отражающий щит и... не скажу, — смутилась почему-то Фея.

Мы не стали у неё выпытывать. Поняли, что бесполезно, всё равно наша подруга ничего не скажет. Вчерашний стражник снял тяжёлый брус на воротах посёлка и раскрыл створки. Мы пошли рядом с телегой, а Фея опять залезла наверх.

Раскисшая глиняная дорога огибала посёлок и потом поднималась довольно круто вверх на высокий холм. Тяжёлые телеги еле ползли по грязи, волов пришлось подгонять. Дварфы сами начали помогать животным тянуть нагруженные телеги. Ленка спрыгнула на землю и медленно шла позади обоза. Мы же с Пузырём прошли далеко вперёд и остановились на гребне холма. Впереди дорога спускалась полого вниз к самой реке. По обеим сторонам дороги стоял высокий непроглядный лес с густым подлеском.

— Ну что, пойдём вместе или по разным сторонам дороги? — спросил меня Пузырь.

— Давай ты справа, я слева, идём тихо и осторожно параллельно дороге метрах в сорока. У реки встречаемся.

Пузырь кивнул, перехватил поудобнее топор и скрылся в густой листве. Я достал арбалет, зарядил бронебойным наконечником и пошёл в лес. В лесу было чудесно. За сплошным валом густых кустов у дороги оказался вполне проходимый лес с изумрудным ковром мха и множеством грибов неизвестных мне видов. Я шёл абсолютно бесшумно из-за мягкого мха, осторожно плавно перемещаясь от дерева к дереву. В густой кроне деревьев встревоженные моим появлением птицы вскоре успокоились и не обращали на меня никакого внимания. Наверное, лесные эльфы презрительно кривились бы от моего навыка скрытности, но я сам просто упивался своей незаметностью — вот полосатая ящерица грелась на солнце и не видела меня с двух шагов, вот яркая осторожная птица не обращала на меня внимания, вот мелкий зверёк-грызун спокойно чистился на расстоянии вытянутой руки.

Я плыл по лесу незаметным призраком, перемещаясь из тени в тень и от укрытия к укрытию. Моё внимание привлекло беспокойство птиц впереди. Я пригнулся ещё сильнее и пошёл в направлении этой непонятной тревоги. Присел за упавшей корягой и принялся внимательно разглядывать лес впереди. Передо мной был участок леса, заросший молодыми деревьями. Вроде всё выглядело нормально, тревога была ложной. Я уже начал вставать, чтобы пойти вперёд, как вдруг услышал чуть в стороне приглушенный звон металла — кто-то неаккуратно положил металлический предмет, зацепив камень.

Я замер и осторожно повернул голову. Недалеко от меня, всего в десяти — пятнадцати метрах, я увидел непонятное существо. Оно лежало на земле и всматривалось в направлении дороги. Лишь, когда это существо пошевелилось, я понял, что передо мной невысокий гоблин в рваных лохмотьях, с коротким кривым луком в руках. Рядом с ним на земле лежало копьё. Я обшарил взглядом лес и заметил ещё трёх гоблинов, поближе к дороге. Все они оказались вооружены.

* * *

Про гоблинов мне много рассказывала друид Илона. Гоблины жили небольшими группами практически везде на малозаселённых территориях, редко когда собираясь в большие кланы. Занимались примитивным сельским хозяйством или охотой, немного торговали с людьми и полуразумными народами вроде троллей, кобольдов и минотавров, иногда подворовывали в деревнях.

Гоблинов не относили к особо опасным существам, одинокий невооруженный гоблин мог представлять опасность разве что для оставленного без присмотра ребёнка. Гоблины могли похитить такого ребёнка с целью выкупа или продажи его работорговцам, а в голодное время запросто могли и сожрать. На взрослых людей гоблины обычно не нападали, хотя отряд из пяти-семи воинственно настроенных существ представлял уже серьёзную опасность для одинокого путника. Но если у гоблинов появлялся сильный вождь, которому удавалось объединить несколько разрозненных племён, то к нему как по волшебству начинали стекаться гоблины со всех концов Эрафии, и это уже становилось опасным — такая армия обычно начинала грабить и сжигать деревни и удалённые посёлки. Не всегда этим сильным лидером являлся обязательно гоблин. Известно было множество примеров в истории, когда гоблины начинали вдруг подчиняться одному из вождей орков, горному троллю или королю серых великанов.

А около трёх тысяч лет назад, задолго до появления людей в Эрафии, власть над гоблинами получила Тиамат — кровожадная самка красных драконов. Её армия насчитывала несколько миллионов фанатичных солдат-гоблинов, а также сотни тысяч троллей и орков. Эта армия смогла захватить и разграбить три крупных эльфийских города и выбить дварфов из обширных подземелий горного Хребта Владык. Именно тогда произошёл исторический раскол среди дварфов — основная часть армии дварфов отступила, но часть войска была оставлена королем Балином Шестым в качестве заграждения, чтобы дать возможность беженцам отступить, а основной армии перегруппироваться для контратаки. Эти оставшиеся храбрецы выполнили свою задачу и держались много дней, заставляя врагов большой кровью оплачивать каждую лестницу и каждый зал. Командиры дварфов верили в обещание Балина Шестого, что вскоре придёт помощь от дварфов и эльфов, и нужно лишь продержаться. Но время шло, помощи не было, враги всё прибывали. И через какое-то время все выходы из подземного города оказались занятыми врагами. Остатки войск защитников и немногие беженцы были вынуждены забаррикадироваться на самых нижних ярусах огромного подземного комплекса.

Столетиями эти дварфы держали оборону в тёмных мрачных коридорах, напичкав входы смертельными ловушками и охранными заклинаниями. Врагов было намного больше, и чёрные дварфы, как прозвали позже защитников крепости, несмотря на все ухищрения, вынуждены были отступать все глубже и глубже. В той жуткой подземной войне не существовало запрещённых средств, и чёрные дварфы для получения желанного перевеса активно изучали самые тёмные и запретные разделы магии. На подземных алтарях они приносили в жертву пленённых врагов для вызова смертельно опасных демонов, поднимали легионы нежити, молились самым мрачным богам Эрафии и других миров, а также из-за отсутствия еды стали каннибалами и поедали трупы своих врагов.

Кузнецы чёрных дфарфов превзошли все мыслимые границы в своём мастерстве, даже научившись магией плавить камни и делать оружие из обсидиана, адамантина и красного камня. Однажды ценой огромных потерь чёрные дварфы смогли пробиться к Тиамат и убить её зачарованными клинками. Но сами чёрные дфарфы очень дорого заплатили за победу над своим врагом — из-за столетий кровосмешений, недостатка света и пищи, отравленной врагами воды, из-за магических экспериментов над собой и жутких ритуалов чёрные дварфы сильно изменились внешне и внутренне. Они ненавидят остальных дварфов за проявленную когда-то трусость, а заодно и всех жителей поверхности за то, что никто не пришёл им на помощь за более чем семь столетий войны.

Огромная империя Тиамат после её смерти рассыпалась, толпы гоблинов разбрелись по всей Эрафии. Периодически за прошедшие потом столетия какому-то вождю удавалось собирать тысячи гоблинов, и никогда эти армии не использовались в добрых целях.

* * *

Всё это я вспомнил, разглядывая четырёх притаившихся в засаде существ. В том, что я с такого близкого расстояния не промахнусь в голову и смогу убить одного из гоблинов, сомнений у меня не было. Но, во-первых, оставалось ещё три вооружённых разбойника, которые после смерти первого неминуемо накинутся на меня. Во-вторых, у меня не имелось оружия ближнего боя и необходимых навыков его использования. В-третьих, гоблины не давали пока повода для нападения — не были агрессивно настроенными и всего лишь следили за дорогой.

Я решил, что самый лучший вариант — тихо уйти и предупредить дварфов о засаде у дороги. Осторожно приподнявшись, я спиной назад стал отходить от гоблинов. И тут вдалеке раздался крик Пузыря:

— Серый, здесь засада! На помощь!

При этом крике гоблины немедленно вскочили и побежали к дороге. Я запоздало вскинул арбалет и выстрелил в самого последнего. Болт попал ему в спину и повалил на землю. Но не убил — гоблин закричал и попытался привстать. Перезаряжать арбалет мне было некогда, три гоблина остановились и повернулись ко мне.

— Пузырь, против меня четверо! — закричал я и резко прыгнул в сторону, когда увидел, что в меня целятся из луков.

Две стрелы вонзились в ствол дерева, перед которым я только что стоял. В отличие от меня с арбалетом, лучникам не требовалось много времени на перезарядку. Уже через пару секунд все три гоблина метились в меня снова.

Я до последнего момента стоял на месте, готовый прыгнуть в любую сторону. Гоблины выстрелили почти одновременно, я упал на землю и перекатился в сторону. Мне что-то больно ударило в бок, и я решил, что в меня попали. Но повезло, это оказался всего лишь сухой сук. Я вскочил и бросился бежать. Забежав за широкий ствол дерева, я принялся трясущимися от волнения руками перезаряжать своё оружие. Мне казалось, что тугая планка сгибается слишком медленно и вот-вот из-за дерева выбегут враги. Но я успел — когда первый из гоблинов осторожно выглянул из-за ствола, я уже держал заряженное оружие в руках.

— Стоять! Оружие на землю! — приказал я невысокому человекоподобному существу, заворожено смотрящему на направленный ему в лоб стальной клюв арбалета.

Гоблин послушно бросил копьё на землю. Я отошёл подальше от него и, не отводя от противника наставленного оружия, начал оглядываться по сторонам — где же ещё двое? Неужели убежали?

— Бросай оружие! Стрелять будем! — вдруг раздался визгливый крик прямо за моей спиной. Я осторожно развернулся и увидел обоих гоблинов. Они стояли совсем близко и держали меня на прицеле своих луков.

"Неужели влип"? — подумал я, лихорадочно прокручивая в голове возможные варианты своих действий. Отпрыгнуть? Броситься бежать? Упасть на землю? Всё не то, уклониться от стрел с такого близкого расстояния я бы не смог. В это время первый гоблин подобрал своё копье и направился ко мне со спины. Я осторожно и медленно начал наклоняться вперёд, собираясь положить оружие на землю.

Но тут случилось непредвиденное — один из держащих меня на прицеле гоблинов вдруг замер на секунду, потом резко повернулся и выстрелил в соседа. Стрела с чмокающим звуком вошла прямо в горло второму лучнику, наконечник с кровавыми брызгами вышел из противоположного уха. Ещё не понимая, что же случилось, я уже начал действовать — не выпуская арбалета из рук, резко кувыркнулся вперёд и быстро вскочил на ноги. Не теряя ни секунды, развернулся и навскидку выстрелил в копейщика. Тот уже замахнулся, собираясь швырнуть в меня своё короткое копьё, но не успел — тяжёлая арбалетная стрела вошла ему в грудь и отшвырнула назад, пришпилив к стволу дерева.

Я перевёл дух и осмотрелся. Один труп лежал неподалеку. Второй труп висел, прибитый к дереву. Вдалеке стонал и умирал подстреленный самым первым гоблин. Последний из четвёрки разбойников стоял неподвижно с остекленевшим взором. Я осторожно подошёл к нему и хоть рассмотрел вблизи живого гоблина — низкий лысый худющий гуманоид в рваных лохмотьях, с ожерельем на шее из каких-то камешков и медными браслетами на руках и ногах. На спине у него висел грязный мешок и колчан со стрелами, а в руках гоблин держал короткий примитивный лук. Противник меня явно не замечал и продолжал неподвижно стоять.

Тут кусты неподалеку зашевелились. Я моментально напрягся, готовый бежать или сражаться. Но из кустов... вышла Ленка Звонарёва. Увидев гоблина, она совершенно не удивилась. Подошла к нему ближе, разглядывая с явным удовольствием. Я, кажется, стал понимать:

— Твоя работа? — спросил я, указав на живую статую.

— Моя, — с нескрываемой гордостью ответила Фея. — Смотри, как заклинание хорошо сработало! А ведь цель мне пришлось выбирать фактически вслепую, только по ощущениям от заклинания поиска живых существ.

— И долго он так будет стоять? — спросил я, потрясённый пояснениями Ленки.

— Пока я не отпущу его или не прикажу что-то другое делать, — ответила довольная Ленка. — А ты бы убил его поскорее, пока он стоит без сопротивления. Возьми вон копьё и проткни его. Ведь если я его отпущу, мало ли что он начнет делать.

Меня даже передёрнуло. Как это так, взять и убить беззащитное, не сопротивляющееся разумное существо? И это советует наша добрая Ленка! Я сказал девчонке, что не стану убивать гоблина, пусть она его отпускает, только сначала я оружие перезаряжу.

Ленка терпеливо подождала, пока я заряжал арбалет, а потом замерла на секунду и произвела несколько резких взмахов руками. Гоблин сразу очнулся, ошалело посмотрел на нас, потом на убитых собратьев и, бросив свой лук, шустро убежал через кусты. Ленка проводила его недовольным взглядом и заворчала:

— Зря ты его не убил, он ведь теперь приведёт помощь. А кто знает, сколько озлобленных гоблинов имеется в его племени. Хорошо если всего десяток. А если тридцать-сорок воинов? А если пара сотен? А если у них в племени имеется сильный шаман? Мы теперь можем заиметь сильных и коварных врагов.

— Но, Фея, как можно — убить разумное существо просто так? — удивился я.

— Серый, вот уж от кого не ожидала таких соплей, так это от тебя! Я была о тебе лучшего мнения. Мы в чужом враждебном мире, все эти сказки про гуманизм, мир во всем мире, демократию и толерантность выбрось из головы — орки или гоблины тебя не поймут, они и слов-то таких не знают. Здесь право на жизнь нужно заслужить!

Ленка демонстративно отвернулась от меня и принялась обшаривать мешки убитых гоблинов. Я, потрясенный, наблюдал за ней. Ленка сняла с убитых ожерелья и сунула в свою сумку. Подобрала брошенное копье и подошла к раненому гоблину. Тот был совсем плох. Он лежал лицом вниз и уже не стонал, а только хрипел, кровавые пузыри вздувались на его спине при каждом выдохе.

— Легкие пробиты и позвоночник повреждён, жить всё равно не будет, — констатировала Фея, занося копьё для последнего удара.

Я отвернулся, чтобы не видеть неприятного зрелища казни.

— А где Пузырь? — внезапно вспомнил я. — Он же звал на помощь!

— Все нормально с Петькой, с ним сейчас все дварфы, они уже разобрались с засадой и делят добычу, — спокойно, как о прогнозе погоды, сообщила Фея.

— Откуда знаешь? — на всякий случай спросил я, уже зная ответ.

— Откуда, откуда... Я заклинание поиска ещё не отменила, вон в той стороне они, — указала Фея в сторону дороги. — Пошли к остальным, здесь уже делать нечего.

* * *

На другой стороне дороги мы нашли пять трупов гоблинов и довольных смеющихся дварфов вокруг возвышающегося над всеми счастливого Пузыря. Пузырь оказался в центре внимания — он один продержался в бою против пятерых разбойников и даже смог убить одного противника. А потом подоспела подмога из шести опытных воинов-дварфов, которые просто искромсали врагов. Раненых среди наших не было.

— Серый, где ты пропадал?! — накинулся на меня Пузырь. — Тут такой бой был! На меня напали, я еле успел топор выхватить и отбиться! Думал мне крышка, звал тебя на помощь. Хорошо, наши друзья успели вовремя...

— С той стороны дороги тоже были разбойники, четверо, — хмуро ответил я.

— Что с ними? — сразу всполошились дварфы.

— Трое мертвы, один убежал, — ответил я.

— Как ты смог справиться один против четверых? — удивился Суртак Тяжёлый.

— Я и не справился... Одного лишь застрелил, но помогла Фея. Двоих врагов убила и ещё одного в плен смогла взять голыми руками, но я вот упустил его...

Мне не поверили, пришлось рассказывать о короткой перестрелке, попадании в плен и своевременном вмешательстве Феи. А также о том, как я не смог убить захваченного гоблина. Я лишь зачем-то немного исказил правду и сказал, что в первого гоблина я едва попал, но Фея догнала его и убила при попытке к бегству. Фея в качестве доказательства достала из сумки и показала всем собравшимся три снятые с трупов ожерелья.

— Так что же вы такие недовольные? — удивился Пузырь. — Атака отбита, мы победили, потерь нет. Это же настоящая победа!

— Да так, не сошлись во мнении, стоило отпускать последнего гоблина или стоило его убить, чтоб не привел подкрепление, — пояснила Фея. — Я считала, что опасного разбойника нужно уничтожить, а Серый его отпустил.

— Он был беспомощный и не имел возможности сопротивляться, — возразил я. — Это уже не сражение было бы, а казнь.

Дварфы слышали наш разговор и начали активно между собой спорить. Единого мнения между ними тоже не было. Большинство дварфов считало, что гоблина стоило отпустить, так как негоже воину бить беззащитного. Лишь опытный Суртак Тяжёлый и ещё один старый дварф-ветеран считали, что лучше замарать руки кровью и убить безоружного врага, чем потом хоронить своих товарищей.

Вместе с дварфами мы вернулись к обозу. Пузырь оказался несколько удивлён, что все охранники бросили товары без присмотра и кинулись в бой. Он прошептал мне по поводу того, что маленькая засада могла быть просто отвлекающим манёвром, чтобы увести подальше охранников, пока основная часть разбойников чистила бы обоз. Но вслух Петька не стал указывать дварфам на такую беспечность.

Вскоре телеги спустились с горы к самой воде. Река оказалась широкой и неторопливой, противоположный берег был почти скрыт в тумане. Деревянная пристань выглядела небольшой, но добротной — похоже, жители ближайшего посёлка следили за её состоянием. Толстый канат был привязан к столбу на пристани и тянулся к широкому парому на вращающуюся катушку с воротом. Ещё одна вращающаяся катушка крепилась на противоположной стороне плота, на ней был только закреплён конец каната, сам же канат уходил в тёмную воду.

Переправа могла осуществляться только по одной телеге за раз, больше не позволяла грузоподъёмность парома. Дварфы завели упирающихся волов с телегой на качающийся паром и закрыли деревянным брусом задний борт.

— Вот что, отправляйтесь первым рейсом на тот берег и осторожно разведайте там всё вокруг, — дал нам указание Суртак Тяжёлый.

Мы не стали заставлять его просить дважды — все трое запрыгнули на паром. С нами поплыли двое дварфов, они сразу взялись за тяжёлый ворот и стали наматывать мокрый канат. Петька также взялся им помогать, хотя дварфы и не просили о помощи. Я же встал у бортика парома, внимательно разглядывая противоположный берег.

Клубы тумана постепенно рассеивались, и вскоре сквозь пелену я смог увидеть противоположную пристань. К ней приближались люди. Разбойники?! Я присмотрелся, но было слишком далеко, чтобы понять. Полтора десятка вооружённых человек и несколько телег. Я сообщил о движении на противоположном берегу. Один из дварфов бросил крутить ворот и начал всматриваться в клубы тумана, потом полез зачем-то в телегу и стал копаться среди мешков. Когда он вылез с каким-то длинным футляром, я сразу сообразил, что он держит в руках — внутри деревянного футляра находилась подзорная труба!

Дварф начал рассматривать берег и почти сразу облегчённо выдохнул:

— Нам повезло — это купцы из столицы, да ещё и с большой охраной. Можно не опасаться разбойников на том берегу. А если совсем повезёт, то и часть товара здесь продадим.

Вскоре мы причалили к противоположному берегу и вывели гружёный железом воз на твёрдую землю. Столичных купцов оказалось трое, среди охраны они выделялись богатыми яркими одеждами и отсутствием оружия. Купцы действительно обрадовались встрече с подземными жителями. Сразу, без длинных приветствий и вступлений, начались торговые переговоры. Как я понял, прибывшие с нами дварфы не могли без Суртака Тяжёлого распоряжаться товарами остальных членов общины, но зато свою часть вещей они сразу достали из телеги на обозрение купцов. Поскольку оба дварфа остались на берегу, гнать паром на другой берег пришлось Пузырю, помогать ему вызвалась Фея. Я же остался вместе с дварфами — стеречь груз, пока они вели торговлю.

Добротные клинки, кинжалы, метательные ножи, тяжёлые топоры, глухие шлемы — всё это было разложено на всеобщее обозрение и вызвало заинтересованность у купцов и их охранников. Люди столпились вокруг дварфов, рекламирующих свои изделия. Я сам с огромным трудом оторвался от созерцания выставки достижений подземного ремесла. Чего уж смотреть, коль денег в кармане практически нет — лишь несколько монеток, которые я выиграл этой ночью в кости у охранника-дварфа.

Я отошёл к берегу, обернулся и... заметил, как один из купеческих охранников прячет себе за пазуху какой-то свёрток, который он только что стащил с охраняемой мной телеги.

— Стоять, ни с места! — громко крикнул я, моментально вскинув арбалет.

Всеобщее внимание было мне обеспечено. Полтора десятка голов разом повернулись в мою сторону.

— Вон тот человек только что украл свёрток с нашей телеги и запихнул его себе внутрь куртки.

— Это правда, Горелый? — спросил грузный человек с огромными, просто страшными кулачищами. Похоже, это был лидер охранников.

— Да ты что, Ричард, — начал отпираться Горелый. — Я не враг себе, помню твоё предупреждение. Это мои собственные вещи. Я просто деньги доставал, хотел нож себе купить.

— Этот ребёнок ошибся. Ведь так? — с нажимом в голосе произнес невысокий бритый охранник.

— С каких это пор дети сторожат караваны дварфов? Что, у бородатых нет денег на нормальных охранников? Или их собственные руки разучились держать топоры? — вмешался в разговор ещё один охранник, пренеприятная ухмылка появилась на его лице.

Я не знал, что ответить, но тут на мою сторону неожиданно встали дварфы:

— Эти дети сегодня во время нападения на наш караван убили разбойников больше, чем шестеро взрослых воинов. Клянусь бородой, сам был удивлен!

— Да, этого мальчугана лучше не злить — он сегодня один выстоял против четырёх бандитов. Из арбалета стреляет просто на загляденье — за двести шагов факел тушит, своими глазами видел. И зрение у него очень цепкое, все наши дварфы это отмечали. И если он сказал, что видел кражу, то вам бы стоило поверить его словам и поискать украденные вещи.

Крупный мускулистый охранник, которого назвали Ричардом, потребовал у Горелого показать свёрток. Горелый заискивающе бормотал что-то типа "сейчас, сейчас" и откровенно тянул время. Ричард злился и грозился переломать Горелому руки, если тот быстро не покажет свёрток, который прячет в своей куртке. Явно намечалась разборка между охранниками. Но того, что произошло дальше, я совершенно не ожидал.

Горелый, в конце концов, запустил руку себе за пазуху за свертком, но потом вдруг резким движением распрямил её. Я не видел брошенного метательного ножа, но Ричард каким-то образом успел среагировать и резко отпрянул в сторону, даже не устояв на ногах. Нож с противным чмоканьем по самую рукоятку вошёл в грудь высокому светловолосому торговцу, стоявшему позади Ричарда.

— Братаны, настал момент, порешим их! — закричал Горелый, выхватывая ещё один метательный нож.

Больше он сделать ничего не успел — я всё это время держал его на мушке и, пусть и с некоторым опозданием, но всё же выстрелил. Пущенная мной стрела вошла ему прямо в лоб, пройдя сквозь голову Горелого навылет. В этот же самый момент один из охранников — тот самый обладатель гнусной ухмылки — с размаха воткнул кинжал в спину Ричарду, который так и не успел подняться с земли. Началась сумбурная драка — охранники выхватывали оружие и бросались в гущу событий.

Дварфы, надо отдать им должное, не растерялись и выхватили боевые топоры, а также подняли с земли щиты. Я подбежал к ним, присел за прикрытие щитов и перезарядил своё оружие. Но кто из сражающихся наши враги? Одинаковые с виду охранники на поляне у пристани яростно рубились друг с другом, на траве уже лежало четверо убитых. Ещё один охранник со всех ног улепётывал в сторону леса.

— Что будем делать? — спросил стоящий слева от меня дварф, он не терял времени и уже успел нацепить шлем с забралом.

— Ждём, не вмешиваемся, — ответил второй дварф. — Пусть эти люди убивают друг друга. Если победят разбойники, мы убьём их.

В этот момент я увидел торговца — он прижался спиной к телеге и кое-как отмахивался мечом. На него наседал вооружённый тип с шипастым стальным шаром на длинной цепи. Разбойник ловко орудовал своим необычным оружием и уже пару раз успел зацепить жертву. Вот ещё один замах цепи, и меч со звоном вылетел из рук испуганного торговца. Столичный купец замер и явно ожидал неминуемой смерти, но сегодня ему повезло. Детина с громким криком повалился на него, моя арбалетная стрела почти целиком скрылась в широкой спине разбойника.

Купец увидел нас и шустро побежал под нашу защиту. Остановившись за спиной дварфов, торговец, прерывисто дыша, проговорил:

— Помогите мне, я щедро заплачу!

— Триста золотых, и мы поможем. Только вот какие из охранников предатели? — поинтересовались дварфы.

— Хорошо, договорились. Те, что с мечами — это мои верные люди. Группу остальных мы наняли по дороге.

С мечами осталось лишь два охранника, они были уже неоднократно ранены и из последних сил отбивались от атак пяти разбойников. Нет, уже четырех разбойников — я метким выстрелом снес голову одному из бандитов.

Дварфы проревели какой-то боевой клич и кинулись в бой. Их помощь пришла вовремя — один из "своих" охранников пропустил удар топором по плечу и рухнул на землю. Что ж, четверо против четверых, шансы равны. Ко мне с рёвом ринулся один из разбойников, но я с разбегу запрыгнул на телегу и спрыгнул с противоположной стороны. Бандит остановился, окинул меня злобным взором и увидел, что я не терял времени зря и опять начал заряжать арбалет. Тогда он посерел лицом и со всех ног бросился бежать в сторону леса.

Я перезарядил оружие, залез на телегу и оценил ситуацию — двое дварфов стояли спиной к спине и отбивали атаки троих бандитов, один из которых был уже серьёзно ранен. Я, как в тире, неторопливо прицелился с расстояния метров пятнадцати и вычеркнул из списка живых ещё одного из нападавших. Двое других сразу всё поняли и одновременно бросились бежать. Дварфы их не преследовали.

На поляне осталось лежать двенадцать тел — два мёртвых торговца, четыре охранника и шесть бандитов. Хотя, судя по всему, один из охранников был жив — он стонал, и торговец оказывал ему медицинскую помощь. Дварфы методично принялись подбирать трофеи — собирать оружие, обшаривать вещи убитых, чем напомнили мне, что и мне тоже не стоит щёлкать клювом.

Но как? Брезгливо, всё-таки. Я подошёл к окровавленному мёртвому торговцу. Он выглядел совсем молодым, лет двадцать всего. В груди купца торчал нож, брошенный Горелым. Я отвязал с пояса мертвеца тяжёлый кошелёк и быстро спрятал у себя в сумке. Также провёл по бокам трупа и нащупал под одеждой ещё один кошель, заметно меньше первого. Пришлось расстегивать пуговицы пропитавшегося кровью халата и срезать ножом ремешки этого кошеля. На пальцах купца были явно дорогие перстни, но лишь один из них легко снимался. Остальные пришлось оставить — я не смог перебороть себя и силой сдирать украшения с трупа. Но зато я подобрал пару мечей и ножны к ним.

Дварфы оказались не настолько брезгливыми и собирали все ценности, в том числе сорвали перстни с убитого купца. Единственный оставшийся в живых купец не препятствовал нам и флегматично наблюдал за мародёрством. Я присел к торговцу.

— Что собираешься дальше делать? — спросил я его. Торговец был погружён в свои мысли, и мне пришлось повторить вопрос.

— Что делать? Придётся возвращаться, конечно. Или идти в ближайший город и продавать товар по бросовой цене... У меня шесть телег товара и один тяжелораненый охранник. Да первая же встреча с разбойниками или просто гоблинами будет для меня последней. Да и как я один смогу управиться с шестью телегами?!

— Могу дать совет, бесплатно, — ответил я. — Переправь телеги через реку в посёлок. Там заплати за хранение товара на складе, перегрузи товары на склад и найми сторожа для своего товара. А сам поезжай в близкий крупный город и найми хороших надёжных охранников, которые будут потом сопровождать твой караван. Или, если умеешь писать и не хочешь оставлять товары без присмотра, напиши и отправь с гонцом письмо своим друзьям, чтоб прислали помощь.

Торговец подумал немного над моим предложением и просветлел лицом:

— Ты сегодня второй раз спасаешь меня! Как звать тебя, юноша?

— Меня зовут Серый Ворон. Я с друзьями иду в Холфорд, и заодно мы сопровождаем дварфов, которые туда идут.

— Меня зовут Анселий. Твои друзья дварфы сказали, что и на том берегу реки разбойники были.

— Да, были. Девять разбойников. Восемь мы убили, один убежал.

— Значит, и там разбойники. Помоги мне довезти повозки до посёлка, я заплачу за эту услугу. Или даже... вы ведь в Холфорд едете? Можешь доставить моё письмо брату в Холфорд? Я напишу в письме, и он выдаст тебе десять золотых за услугу.

— Не вопрос. Где искать твоего брата?

— Улица Жестянщиков в Торговом квартале, красный дом со статуей девушки. Моего брата зовут Иллиа.

К нам подошли дварфы.

— Живы двое твоих людей, но оба очень плохи. У одного глубокое ножевое ранение в спину, похоже, даже ядовитым кинжалом. У второго три рубленых раны, одна очень опасная — он может лишиться руки.

Торговец передал дварфам мешочек с обещанной наградой и начал договариваться о помощи в переправке своих телег через реку. В это время к пристани пришёл паром со второй телегой дварфов, на нем приплыл Суртак Тяжёлый и еще один дварф.

* * *

Дварфы, а также Фея и Петька помогли перегнать телеги Анселия через реку в форт, а также перевезли туда раненых. Суртак, воспользовавшись моментом, прямо на берегу купил дёшево немало товаров у оказавшегося в трудном положении столичного купца. Анселий быстро пришёл в себя и, хоть и не продавал себе в убыток, но и цену не заламывал, стараясь максимально избавиться от ставшего обузой ценного груза. Торговались они часа полтора, в результате целых две телеги тканей, мешков с мукой и крупой, готовой одежды и звериных шкур стали собственностью дварфов. В этот же день эти телеги в сопровождении двух охранников-дварфов отправились обратно в подземный посёлок.

Перед посадкой на паром Анселий составил письмо и вручил мне с просьбой поскорее передать послание в Холфорд. Я пожелал ему удачи и пообещал как можно скорее передать письмо его брату. Какое-то время на берегу остались только я и Суртак, все остальные дварфы и мои друзья перегоняли телеги в лесной форт. Суртак обходил поле боя, осматривая убитых. Он всё больше хмурился и заметно нервничал. Дварф даже перевернул нескольких мёртвых бандитов, разрезал им рукава курток и каждый раз громко ругался.

— Что тебя настораживает? — поинтересовался я.

— Посмотри на татуировку на плече у этого бритого типа, — старый дварф указал на наколку в виде спиралевидной чёрно-зелёной змейки. — Это знак очень, очень известной банды Ночных Принцев. Эта банда много лет грабила караваны, успешно уходя от возмездия. У них имелась целая система наводчиков, скупщиков краденого, рекрутёров. Целые регионы Эрафии платили этой банде дань. И императорские войска не могли никак найти этих преступников — они легко уходили от преследования, просачиваясь сквозь любые заслоны. Дело было не только в продажности имперских офицеров, хотя и такое также имело место. В банде были опытные маги, которые скрывали разбойников и сбивали след. И у них имелось множество секретных мест, где банда пережидала трудные времена и прятала добычу. Не простая то была банда, ой не простая — если бы не помощь магов из Холфорда, никогда бы нам не найти входы в их убежище. Я сам тогда служил наёмником и принимал участие в облаве на последних из Ночных Принцев. Тогда была поймана и казнена вся банда, даже маги не ушли от расплаты. Единственного, кого так и не смогли найти — это их предводителя. Он каким-то образом вырвался из окружённой горной крепости, не знаю уж как. Но точно не через подземные туннели — именно мы, дварфы, охраняли тогда подземные коридоры. И не с помощью магии — лучшие маги Империи тогда блокировали магию во всем районе. Ты спрашиваешь, что меня насторожило? То, что эта банда была разбита сто двадцать лет назад!

— Может, кто-то из современных разбойников решил подражать той известной банде?

— Это вряд ли. Мало кто из простых людей знал про эти отличительные татуировки — лишь немногие из тех, кто принимал участие в штурме крепости Ночных Принцев сто с лишним лет назад. Да и за столько времени про эту банду давно все забыли.

Дварф медленно обошёл кругом свои телеги с товаром, явно обдумывая последние события. Я без труда понял, что его тревожит — совершено два подряд нападения за полдня, а до Холфорда ещё идти и идти. Да, удалось обойтись без жертв и даже очень выгодно прикупить много товара, но теперь на три телеги осталось только три охранника, не считая самого Суртака Тяжёлого и троих подростков. Подростков, которые в любой момент могут оставить обоз и уйти. Я сидел на пристани, рассматривая взятые сегодня у мёртвых охранников мечи, и ловил боковым зрением взгляды старого дварфа в мою сторону.

— Какие у вашей троицы планы на ближайшее будущее, вы идёте с нами в Холфорд? — решившись, напрямую спросил меня Суртак.

— Мы идём в Холфорд, но отдельно, — ответил я. — Как видишь, на дороге стало опасно. Два раза за день мы вступали в бой и рисковали своей жизнью. Мы втроём фактически охраняем твой обоз и уже убили восемь разбойников. И это при том, что остальные охранники справились только с пятью нападавшими. Зачем нам такой риск, ведь за охрану нам никто не платит. И ещё, купец Анселий обещал триста золотых за то, что мы поможем справиться с бандитами. Мы помогли. Я убил четверых разбойников, твои дварфы одного. Купец заплатил, но что-то твои бойцы не спешат делиться наградой.

Суртак Тяжёлый надолго замолчал, потом отошёл и ещё раз осмотрел убитых — видимо, для верности решил проверить мои слова. Через несколько минут он вернулся и после долгого молчания произнес:

— Я бы хотел, чтобы вы шли с обозом до самого Холфорда. За работу обещаю платить по золотой монете в день каждому, начиная с этого же дня. И с моими охранниками я поговорю, они честно поделятся с тобой обещанной наградой.

Настала моя очередь задуматься. Через минуту я ответил:

— По одной золотой монете в день мне и Пузырю, а девчонке-волшебнице по три — она единственная из всех здесь может поддержать нас магией в трудную минуту. И мы проводим тебя до самой Зелёной Столицы.

— Идёт! — сразу согласился Суртак. Похоже, я опять продешевил.

Вскоре пришёл плот, на котором приехало множество народу: Ленка и Петька, трое дварфов и еще с десяток людей из посёлка — похоронная команда. Местные жители сразу, без малейшей тени стеснения, кинулись обыскивать трупы.

— Похороните их всех по-человечески, — непривычно было слышать такое из уст Суртака.

* * *

Фея сразу после схода на берег набросилась на меня с вопросами — что случилось, как шёл бой и не ранен ли я? Петька в это время, поколебавшись минуту, отобрал у местного паренька снятые с мёртвого купца почти новые сапоги, просто сунув тощему пацану под нос свой большой кулак. Местный малолетка безропотно отдал эту добычу и бросился обыскивать трупы дальше. Пузырь придирчиво осмотрел сапоги, примерил и с наслаждением выдохнул: "наконец-то!". Свои старые натирающие ботинки Петька вынул из сумки и швырнул на поляну, где за них сразу же завязалась ссора между местными мужиками.

Дварфы в это время, не теряя ни минуты, развернули повозки в сторону дороги и отправились в дальнейший путь. Я по пути рассказал друзьям, что произошло на этом берегу в их отсутствие, а также сообщил Фее и Пузырю, что нас наняли в качестве охранников обоза. Петька откровенно обрадовался серьёзной работе, а вот Фея насторожилась и стала ворчать, что я не должен за неё принимать такие ответственные решения. Однако тот факт, что она будет получать втрое больше меня с Пузырём, Ленку сразу успокоил, и моя подруга согласилась.

Из-за бурных событий утра наш караван сильно отставал от графика, и добраться засветло до следующего безопасного форта дварфы уже никак не успевали. К тому же дварфы стали передвигаться осторожнее, периодически неожиданно останавливаясь и осматривая окружающий лес при помощи подзорных труб.

Мы тоже не стояли без дела — я и Пузырь постоянно уходили вперёд и осматривали заросли. Фея с закрытыми глазами сидела на средней телеге и совершенствовала свой навык обнаружения живых существ. Со стороны понять было трудно — действительно ли она вся погружена в сканирование местности или просто спит. Лишь по редким взмахам руками и обрывкам непонятных фраз можно было понять, что Фея активно работает.

Я, уходя вперёд в лес, совмещал разведку и охоту — к вечеру на телеге возле Феи лежало уже три тушки зайцев и две птицы вроде куропаток, только ярко-зелёной окраски. Кроме того, отойдя подальше от остальных, я изучил содержимое двух кошельков, которые я подобрал утром на поле боя. В большом кошеле было много меди и серебра, в сумме где-то на сорок корольков. В маленьком кошельке хранилось двенадцать империалов, а также два маленьких огранённых зелёных камня.

Под вечер дварфы остановились прямо в лесу, отъехав подальше от дороги и завалив свои телеги нарубленными ветками. Мы поделились с дварфами мясом, оставив себе только одного крупного кролика на ужин. Суртак поблагодарил и попытался всучить мне один цехин за мясо, но я отказался. Готовкой еды занялась Фея, а мы с Пузырём поставили палатку. Я очень устал за этот длинный день и откровенно клевал носом. Но вкусный ужин, конечно, не мог пропустить. Тем более что весь день с самого утра я ничего не ел.

Во время ужина ко мне подошли двое дварфов и, произнеся торжественную речь про мою храбрость, вручили мне десять золотых монет — заслуженную мной, по их мнению, часть награды. Я, откровенно говоря, ожидал намного больше, однако спорить не стал. После ужина я разделил награду и содержимое большого кошелька поровну на три части и поделился с Феей и Пузырём. Фея приняла деньги спокойно, как само собой разумеющееся. А вот Пузырь почему-то долго стеснялся, отнекиваясь, что это слишком большие деньги, и он не может их взять. Но взял в итоге и долго благодарил. Про содержимое маленького кошелька и припрятанный мной перстень я не сказал никому, решив, что эту награду я честно заработал в бою.

Я сильно устал и сразу после вкусного сытного ужина завалился спать, договорившись с друзьями, что моё дежурство будет в последнюю треть ночи. Первым на дежурство заступил Пузырь, я же лёг спать, даже не раздевшись. Сквозь сон я смутно почувствовал, что кто-то заботливо укрыл меня тёплым одеялом.

К тому моменту, когда Фея разбудила меня, я уже неплохо выспался. Подбросив сухих веток в костер, я обошёл кругом наш лагерь. Дежурный дварфов опять дремал на посту, но будить его я не стал. Это был один из тех двух дварфов, вместе с которыми я сражался против разбойников на переправе. У него на поясе висел кошель с деньгами, наверняка и золотые Анселия тоже находились там. Но трогать кошелёк я не стал, хотя и был уверен, что дварф не проснётся, даже если его сильно пнуть ногой. Нет, я не забыл про несправедливый делёж награды и не собирался прощать обиду. Просто разумно посчитал, что сейчас не лучшее время, так как за следующие дни пути дварф непременно обнаружит пропажу, а в такой безлюдной местности догадаться, кто похититель, будет нетрудно.

Я ещё пару раз обошёл лагерь, описав по лесу большие круги. Всё оказалось спокойно, лишь стрекот ночных сверчков нарушал безмятежную тишину. Тогда я вернулся к костру и сел на поваленное бревно, прутиком перемешивая угли. За спиной послышался шорох раскрываемого полога палатки, а потом пару раз хрустнули маленькие сухие веточки. Даже не оборачиваясь, я сразу понял, что это Фея босиком медленно идёт в мою сторону.

— Не спится, Ленка? — спросил я.

— К тебе не подкрадёшься! — несколько обиженно ответила Фея. — Да, что-то мне не спится. Можно, я с тобой у костра посижу?

— Садись, конечно, — подвинулся я.

Ленка была лишь в короткой ночной рубашке — видимо в таком виде она собиралась ложиться в спальном мешке, но почему-то передумала. Ночью в лесу холодно не было, но всё равно в таком виде она могла вскоре застудиться. Я дал ей свою куртку, и Ленка накинула её на свои плечи.

— Извини, что утром на тебя накинулась после стычки с гоблинами, — вдруг сказала Фея после долгого молчания. — Я просто сама страшно испугалась и вообще, это ведь я отдала команду одному гоблину убить другого. Получается, что именно я его убила! Я стала убийцей! Это очень плохо, мне было очень страшно, и я боялась в этом признаться не только тебе, но и себе самой. Именно поэтому и вела себя так, чтобы скрыть свой страх. И, чтобы доказать себе, что я не трусиха, добила раненного врага. А ты так смотрел на меня, когда я ожерелья собирала, как будто презирал.

— Нет, что ты! Ленка, не придумывай. Просто ты меня удивила тогда своими новыми возможностями. Вот я и смотрел на тебя, аж раскрыв рот от удивления.

— Нет, Серый, не так. Когда я сдуру обвинила тебя в слабости, то даже не подозревала о последствиях своих слов. Я поняла, что обидела тебя, что мои слова тебя сильно задели. И ты потом нарочно рисковал своей жизнью и хладнокровно убил четырёх человек, чтобы доказать мне, что я ошиблась. Я вот не могу никак заснуть — только прикрываю глаза и сразу вижу беспомощного умирающего гоблина, которого я протыкаю копьём. Ты как себя чувствуешь?

— Знаешь, совершенно нормально. Спокоен, как удав. Это были враги, и я нисколько не жалею об их смерти.

— Мне страшно за тебя, Сергей. Всего неделя прошла в этом мире, а ты уже хладнокровно убиваешь. А что будет через месяц? А каким ты вернёшься домой? И вообще, ответь мне на один вопрос, я его давно хочу тебе задать.

— Какой вопрос? — поинтересовался я.

— Зачем ты идешь в Холфорд?

— Как это зачем? Мы все туда решили идти, ты же помнишь.

— Я не в этом смысле. Что тебя туда тянет? Я знаю, зачем иду сама — я хочу учиться магии. Знаю, зачем туда идёт Пузырь — он хочет стать рыцарем. А ты? Чем ты вообще будешь заниматься в чужом городе, пока я буду учиться, а Пузырь тренироваться?

Я пошевелил угли костра полочкой, нарочно затягивая время для достойного ответа. Но ничего не придумал и вынужден был признаться:

— Не знаю, Ленка. У меня пока в голове разброд и шатание. Но точно я не пойду проситься в городскую стражу, как Пузырь.

— Петька чётко знает, чего хочет. Он поставил цель и идёт к ней, невзирая на трудности. И я очень ценю это качество в нем. Он станет рыцарем, уверена в этом.

— И ты выполнишь тогда своё обещание и выйдешь за него замуж? — не удержался я от давно волнующего меня вопроса.

Ленка замолчала, задумавшись. Я подумал, что она обиделась на меня. Но она улыбнулась:

— Знаешь, я ожидала, что Петька расскажет тебе о нашем с ним ночном разговоре. Он — благородный человек и прекрасный друг. Я даже открою тебе один свой маленький секрет — я тогда специально его обнадёжила, рассчитывая на то, что он тебе это сообщит.

У меня остановилось сердце. Ленка из нас двоих выбрала Пузыря!

— Ну, если таков твой выбор... — прошептал я, отвернувшись в сторону, так как мои глаза предательски заблестели от набежавших слёз.

— Дурачок ты, Серый! — Фея привстала с бревна и села мне на коленки, обняв меня за плечи. — Я просто хотела раззадорить тебя, чтобы ты тоже захотел проявить себя, стать кем-то значимым в этом мире. Захотел показать мне, что именно на тебе стоит остановить свой выбор.

— А если я смогу стать очень известным, тогда что? — я решил сразу выяснить этот вопрос.

— Ну, тогда я стану твоей, обещаю, — рассмеялась Фея.

Она придвинулась ко мне и поцеловала в губы, я обнял её, и мы долго-долго целовались. Потом мы просто сидели в обнимку, глядели на начинающее светлеть едва видимое сквозь листву ночное небо и болтали о всякой ерунде.

— Можно, я возле тебя лягу спать? — спросила меня Фея. — Уже ночь кончается, а я ни минуты не спала. Тут с тобой спокойно и ночные кошмары про убитых гоблинов мне не будут сниться. Да и комаров возле костра почти нет.

Фея принесла свой спальник, расстелила его у костра и быстро заснула. А я сидел до самого рассвета, рассматривая её лицо и осторожно, чтобы не разбудить спящую девчонку, гладил рукой её светлые волосы.

* * *

Наш обоз из-за задержек у речной переправы отставал от графика, и дварфы не успевали до темноты добираться до безопасных лесных поселений. Поэтому следующие трое суток мы ночевали прямо в лесу. Про этот лес стоит сказать отдельно — это был настоящий тысячелетний лес, в котором кроны огромных деревьев так густо переплетались в борьбе за солнечный свет, что неба обычно не было видно. Достаточно сойти с дороги на пять шагов, и ты полностью скрывался в сплошном переплетении веток и многочисленных лиан. Внизу царил постоянный полумрак, густые тени окружали нас даже в полдень солнечного дня.

По словам дварфов, этот лес сплошным покровом тянулся от Малых Граничных холмов, возле которых располагался их подземный лагерь, и до самого побережья океана, по нему можно было идти многие сотни дней, не встретив никаких поселений. Даже самые крупные человеческие города в этом Вечном Лесу были лишь жалкими островками цивилизации, связанными между собой призрачной сетью дорог. Простая мысль о том, что ты можешь заблудиться в этом лесу, казалась жуткой — по этому зелёному морю можно было бродить годами. Конечно, если обитающие в нём древние хищники не прервали бы скитания намного раньше.

Лес оказался полон жизнью — и днём и ночью стоял оглушительный стрёкот миллионов насекомых, за которыми охотились птицы, ящерицы, мелкие зверьки. Встречалась возле дороги и более опасная живность — я заметил множество крупных змей, трехметровую бронированную ящерицу с короткой мощной пастью, стаю крупных чёрных волков, однажды заметил на дереве над дорогой притаившуюся пантеру. Обо всех опасностях я предупреждал дварфов.

А в одном месте дорога оказалась почти полностью перекрыта огромной паутиной. Размеры уходящей далеко вглубь леса паутины определить было сложно, но не менее гектара леса оказалось опутано липкими белыми нитями. По этой большой паутине тысячами бегали мелкие красные паучки, обновляя свои сети. Насекомые были сравнительно небольшими — с ноготь на пальце — и хорошо заметными на белом фоне паутины. На моих глазах красивая пёстрая лесная птица размером чуть поменьше голубя спикировала с ветки на одного такого паучка, но прилипла к оказавшейся удивительно крепкой ловчей сети.

Птица сильно дёргалась, пытаясь освободиться. Возможно, она и сумела бы это сделать, но не успела. Из глубины паутины стремительно примчался крупный паук. Его мохнатое рыжее тело превышало размером футбольный мяч, а каждая из волосатых конечностей по длине не уступала моей руке. Паук мгновенно схватил добычу, притянул своими суставчатыми лапами к жвалам и впрыснул яд. Птица сразу прекратила сопротивление и обмякла. Крупный паук воткнул свои страшные жвала в тело и принялся высасывать кровь, тёмные густые капли падали вниз и бисером повисали на нитках паутины. Насытившись, страшное насекомое замотало тушку мёртвой птицы в белый кокон и повесило на паутине. После чего так же стремительно, как и при появлении, паук умчался вглубь паутины. А десятки маленьких красных паучков стали со всех сторон сползаться к мёртвой птице и доедать останки.

— Жуть какая! — прокомментировала увиденное Фея. — Так ведь и человек может попасться. Ночью не заметить паутину и получить смертельный укус.

— Человек сможет порвать эту нить и вовремя уйти, — ответил Пузырь. — Или отбиться от того большого паука.

— Нет, порвать эту нить не в состоянии даже самый сильный человек или дварф, — с болью в голосе ответил шедший рядом с нами Суртак Тяжёлый. — Если без ножа влип в такую паутину, то выбраться очень трудно, почти невозможно. Да и тот паук, что вы видели, это отнюдь не самый крупный. Где-то в центре такого заплетённого участка леса откладывает яйца огромная старая паучиха, ростом с человека, бывает и больше. Когда-то давно, много десятков лет назад, остатки отряда, в котором я служил, отступали по этому бескрайнему лесу, преследуемые разозлёнными эльфами. Мы бежали без оглядки, а эльфийские стрелы косили отстающих и тех, кто пытался свернуть направо или налево.

Эльфы целенаправленно гнали нас по лесу прямо на гигантскую паутину, намного больше этой. Выхода не существовало, вокруг была только смерть. И тогда мы с друзьями решили попробовать прорубиться сквозь паутину. Мы жгли её факелами, резали мечами и топорами и довольно легко пробрались глубоко внутрь. А там на нас массово начали нападать пауки — мелочь лезла под одежду, а пауки покрупнее прыгали на головы. Но мы всё равно отбивались и прорубались всё глубже и глубже. Помогали тем, кто застрял в паутине, поддерживали раненых, никого не бросали. А потом одного из нас вдруг схватили бронированные когтистые лапы и потащили наверх. И сразу раздался жуткий крик. Сквозь паутину мы увидели огромную паучиху — она шагала на своих ходулях по прочной паутине поверх нас и выбирала следующую жертву. И вот тогда среди нас началась паника. Опытные солдаты, ветераны многих битв, бросали оружие и, обезумев от страха, кидались в паутину и влипали, как мухи.

Лишь несколько бойцов не бросили оружие и продолжили прорубаться вперёд. Смерть косила людей повсюду — кто-то падал от изнеможения и уже не мог подняться под тяжестью шевелящегося ковра из пауков, другие на ходу распухали от паучьего яда, третьих затягивала наверх и умерщвляла эта гигантская паучиха. На свободу через паутину смогли прорваться лишь трое, двое из которых к вечеру умерли от яда. Моё тело тоже почернело и распухло, ступни ног не влезали в сапоги. Но я выжил, дварфы вообще более устойчивы к ядам, чем люди...

Суртак Тяжёлый факелом безжалостно выжег паутину на дороге, десятки обгорелых паучьих трупиков посыпались на землю. После чего наш обоз прошёл опасное место и продолжил движение. Мы двигались осторожно, проверяя подозрительные кусты и древесные завалы по обеим сторонам дороги. Но, по-видимому, всё же обоз двигался быстрее, чем обычно шли по этому опасному лесу дварфы, так как к исходу четвёртого дня Суртак объявил, что наш караван нагнал потраченное в двух битвах у речной переправы время и опять укладывается в график, посему спать мы будем сегодня в безопасности в горном форте.

Это известие подбодрило остальных дварфов — сразу появились улыбки на бородатых лицах, начались разговоры о горячем ужине и крепком пиве. Молодые дварфы, не стесняясь особо присутствия Феи в отряде, начали между собой живо обсуждать достоинства и таланты, а также доступную цену жриц любви в горном форте. Видно было, что это место для ночёвки пользовалось у дварфов особой популярностью.

Ещё через пару часов впереди сквозь прорехи в сплошном покрове листвы забрезжил солнечный свет. Это оказалось очень непривычно после четырёх суток сплошного сумрака в древнем лесу, где ни один лучик света не пробивался напрямую до земли. Не думал, что жители подземных городов так будут радоваться солнцу! Дварфы улыбались свету и произносили горячие благодарственные молитвы Тору и другим богам за успешный переход через опасный лес.

Лес, действительно, вскоре закончился. Причём закончился сразу, резко. Позади остался сумрачный сырой мир оттенков зелёного, возвышающийся сплошной вертикальной стеной над открывшимся ярким солнечным миром. Но словно древнее волшебство не давало могучему лесу переступить какую-то невидимую черту, границу. Ни одного самого малого деревца, ни одного старого пня не наблюдалось дальше. Виднелись лишь поросшие мхом камни, серые валуны и покрытые редкой травой склоны, дорога пошла вверх.

К нашей дороге то справа, то слева присоединялись такие же едва протоптанные колеи, просочившиеся через древний лес, дорога ширилась и стала более ухоженной. А вскоре началась и брусчатка — дорога в горах оказалась аккуратно вымощена обтёсанным камнем. Я не успел обдумать, кому вдруг потребовалось тратить столько сил и времени на облагораживание дороги в безлюдной горной местности, как ответ сам показался за поворотом.

Дорогу перегораживал шлагбаум, возле которого стояла высокая деревянная будка для охранников. Тут же поджидали угрюмые типы ростом под три метра с жуткими на вид палицами в руках. Из всей одежды на этих смотрителях были лишь грязные набедренные повязки. У самого крупного и опасного на вид охранника на шее висело ожерелье из черепов. Как ни странно, Суртак Тяжёлый при виде этих вооруженных гигантов не стал волноваться или готовиться к бою. Наоборот, мне показалось, что старый дварф даже успокоился.

— Это тролли. Они следят за сохранностью моста и берут с путников плату за проезд, — подсказала мне Ленка. — Причем принято, что здесь каждый сам за себя платит. Видимо, таблицу умножения тролли в школе не проходили. Мне говорили, что в прошлом году с каждого пешего брали по три менки за проход моста.

Тролли действительно не выражали агрессивности и просто стояли, перегородив дорогу. Но не знаю, какой безумец стал бы спорить с такими охранниками — это были огромные длиннорукие существа с внушительными мышцами и страшными жёлтыми клыками.

— Три менки с человека, два цехина с лошади и пять цехинов с телеги, — прорычал грозно тролль с ожерельем из черепов, породив своим рыком эхо в горах.

Дварфы не стали уточнять, что они не являются людьми, а волы не являются лошадьми. Все по очереди положили на гигантскую ладонь тролля по три медных монетки. Я, Фея и Пузырь также заплатили пошлину. Затем Суртак из своего кошеля заплатил за всех волов и все телеги. Тролль подождал ещё минуту, словно обдумывая — не обманули ли его? Потом высыпал горсть монет в свой кошелёк и дал отмашку остальным. Тролли ушли с дороги, один из них поднял шлагбаум перед нашим караваном. Мы подошли к обрыву, прорезающему горный склон.

Каменный мост через глубокую попасть оказался сделан на совесть и содержался троллями в идеальном состоянии. Мост был широким, на нём даже могли разъехаться две телеги. Но всё равно мост через пропасть смотрелся жутковато. Особенно после того, как я обратил внимание, что камни моста не скреплены между собой цементом или другим связующим раствором. Тяжёлый слегка выгнутый вверх мост держался исключительно из-за хорошей подгонки по форме камней между собой. Дварфы, тем не менее, бесстрашно повели волов с тяжёлыми телегами на этот мост. Я на всякий случай чуть приотстал, но убедился, что первая телега благополучно прошла.

Фея и Пузырь давно находились уже на противоположной стороне и удивленно и неодобрительно поглядывали на отстающего. Тогда я, чтобы никто не обвинил меня в трусости, решился пройтись по перилам моста. Парапет попался ровный и широкий, почти полметра шириной, но всё равно идти по нему было жутковато — слева находилась пропасть, дна которой даже не было видно из-за темноты внизу. К тому же поднялся ощутимый ветер, наклоняющий меня в опасную сторону. Тем не менее, я быстро преодолел мост и спрыгнул на землю возле своих друзей, получив сразу подзатыльник от Феи, которая сильно переживала за меня. На Фею я, конечно же, не стал обижаться.

* * *

Горный форт оказался небольшой, но очень внушительной крепостью, перегораживающей своей высокой каменной стеной единственную горную дорогу. В воротах стояли вооруженные копьями крепкие стражники в одинаковых серебристых кольчугах, высоких заострённых кверху шлемах, кожаных сапогах и длинных плащах синего цвета. На плащах у них золотистой вышивкой был изображен красивый сокол с расправленными крыльями.

— Это "Золотой сокол", пятый легион Холфорда, одно из элитных подразделений Империи, — пояснил нам Суртак Тяжёлый. — Попасть в этот легион считается огромной честью для воина, но и дисциплина в нём самая суровая. Этот форт является граничным при въезде во внутренние равнины человеческой Империи, он контролирует единственную нормальную дорогу через горный хребет на многие дни пути вокруг, его люди всегда тщательно охраняют.

Элитные воины остановили наш обоз и, откинув накрывавшую телеги ткань, быстро и по-деловому провели осмотр товаров. Увиденное, кажется, удовлетворило их, и начальник караула — усатый высокий седой дядька — обратился к Суртаку, безошибочно определив в нём главного:

— Оружие, руду и уголь можно провозить беспошлинно. Проезжайте, уважаемые дварфы.

Внутри форт оказался крупнее, чем казался снаружи. Здесь находилась целая улица из домов ремесленников, а также торговые ряды на центральной площади, две гостиницы, большая кузница, конюшня, множество двухэтажных жилых домов и высокая цитадель начальника форта, над которой развивалось два флага — уже виденный нами синий стяг с золотым соколом и огромное бело-зелёное полотнище c пятью переплетающимися коронами посредине.

В этот момент мы едва не "спалились" на ровном месте, потому что любознательная Фея решила непременно узнать у Суртака Тяжёлого — что это за большое красивое знамя? Суртак, да и остальные дварфы, слышавшие вопрос, остановились и посмотрели на нас как на идиотов:

— Уважаемая Фея, это вообще-то флаг Империи, он есть в каждом человеческом посёлке. Стыдно не знать собственный флаг гражданину Империи, тем более человеку по расе.

Фея смутилась и не знала, что сказать в своё оправдание. Пузырь притих, испуганно забегал глазами и, как мне показалось, даже готов был бежать без оглядки. Пришлось мне срочно вмешиваться в разговор и на основе заготовленной нами заранее легенды объяснять, что в нашей глухой лесной деревне такого флага не имелось. И что я сам, хоть и слышал многократно от своих родителей описание знамени нашей Империи, тоже впервые вижу это знамя вживую. Дварфы вроде поверили, хотя Суртак ещё долго ворчал по поводу современной молодежи, забытых традиций и упадка нравов.

Был вечер, солнце уже скрылось за горными вершинами, но торговля в горном форте ещё продолжалась, среди прилавков бродили покупатели. Дварфы разделились — двое пошли договариваться насчет кормления в конюшне своих волов, а остальные остались на рынке выкладывать товары на прилавки.

Мы втроём отпросились у Суртака Тяжёлого и, не сговариваясь, сразу пошли на улицу ремесленников. Всё же, как мы дома ни готовились к походу, наши наряды заметно выделялись от одежд окружающих, мы смотрелись нелепо и привлекали ненужное внимание. Фея издалека приметила лавку швеи и покинула нас с Пузырём, обещав позже найти нас в ближайшей гостинице. Пузырь также собирался сам выбрать себе одежду, достойного будущего рыцаря.

Я же первым делом осмотрелся и для начала заметил ювелирную лавку, охраняемую двумя мрачными громилами самой что ни есть бандитской внешности. Под пристальными взглядами этих типов я поднялся на крыльцо и открыл тяжёлую дверь. Один из охранников зашёл внутрь сразу вслед за мной. Хозяин магазинчика — рыжий низкорослый дварф — осмотрел меня и, видимо сочтя неопасным, отправил своего охранника обратно за дверь.

— Что желает молодой господин? — поинтересовался хозяин.

— Молодой господин желает оценить стоимость перстня и двух камней, — в тон ему ответил я.

Я выложил на покрытый замшей прилавок добытые на переправе трофеи. Дварф осторожно взял кольцо и, рассмотрев его через увеличительное стекло, вдруг повысил голос почти до крика:

— Это кольцо означает принадлежность к купеческой гильдии Холфорда, купец никогда добровольно не расстался бы с ним. Я не стану покупать кольцо и должен вызвать стражу.

Видимо, он нажал скрытую кнопку тревоги или ещё каким-то образом вызвал охранников, так как внешняя дверь открылась, и оба громилы вошли в комнату уже с короткими мечами в руках.

— Можешь вызывать охрану, уважаемый, — я постарался сохранить спокойствие. — Это кольцо было подобрано мной на месте нападения бандитов на столичный караван, есть несколько свидетелей. И у меня есть письмо от спасённого мной торговца из этого каравана, которое мне поручено передать в Холфорд. Так что кольцо законно принадлежит мне, и если ты не хочешь его оценивать, то я найду другого ювелира.

— Такие кольца запрещено покупать во всей Империи, чтобы не было искушения у грабителей, — уже спокойнее проговорил дварф. — Я не смогу его потом продать... хотя... если камень... да, вынимается...

Дварф отослал охранников обратно на улицу, взял увеличительное стекло и внимательнее рассмотрел камень. Явно жадность боролась сейчас с ответственностью. Жадность победила. Дварф решился:

— Закон не запрещает мне ремонтировать украшения. Будем считать, что ремонт оказался неудачным, оправа расплавилась и пришлось золото переплавлять. Я куплю не кольцо, а отдельно камень, отдельно золото. Я могу на таких условиях взять кольцо в "починку".

— Хорошо, мастер. А сколько будет стоить камень и оправа после такого неудачного ремонта?

— Камень десять золотых. Оправа два цехина.

Я понял, что дварф сильно занижает цену на крупный драгоценный камень.

— Неплохая цена, уважаемый. Но уверен, что я смогу найти ювелира, который также ремонтирует драгоценности. И который заплатит не меньше пятидесяти корольков в качестве компенсации за неудачный ремонт...

— Я смогу заплатить тридцать за сохранение своей репутации опытного мастера по ремонту драгоценностей, — подхватил, улыбаясь, дварф. — И даже по двадцать корольков за каждый из двух других камешков. Это хорошая цена на них.

Я подумал немного и согласился. Дварф быстро расплатился и убрал с прилавка драгоценности. Когда я уже собирался выходить, торговец неожиданно спросил меня про мой арбалет:

— Прости моё любопытство, уважаемый, но что за клеймо стоит на твоём оружии? Если смотреть по внешней рамке рисунка, то это работа одного из мастеров Малых Граничных холмов. Но что за клан, непонятно.

Я коротко рассказал историю оружия — как мы попали в пещеры к дварфам, как стали свидетелями спора Ярика Тяжёлого и Тумика Тяжёлого, как Ярик сделал мне арбалет и ушёл путешествовать. Дварф спросил заинтересованно:

— Так вы идёте с обозом из клана Тяжёлых? Как там поживает Суртак — не помер еще от старости?

— Суртак Тяжёлый возглавляет обоз, он сейчас на центральной площади.

Дварф сразу оживился:

— Тогда пора мне закрывать лавку на сегодня. Пойду, пообщаюсь со своим прадедом. В прошлом году Суртак сильно болел, и обоз оба раза водил Тумик. Думал, не увижу больше старика, а столько ещё хотелось с ним обсудить!

— Так вы тоже из клана Тяжёлых? — удивился я.

— Нет, я из клана Железный Кулак, — даже немного обиделся мастер. — Младшая дочь Суртака вышла замуж на лучшего мастера из клана Железный Кулак. Так что Суртак — мой прадед, а Ярик Тяжёлый — мастер, что сделал твоё оружие — это мой троюродный дядька. Если бы ты сразу сказал, что идешь с дварфами из клана Тяжёлых, я бы не был столь придирчивым. Да и цену бы, может, чуть большую дал.

Я вышел из лавки ювелира и прошёлся по всей улице мастеров, не пропустив ни одной лавки. Для начала оделся по местной моде. Две лавки портных находились как рядом с лавкой ювелира и стояли напротив друг друга. Поскольку сейчас в одной из них как раз обслуживали Пузыря, я зашёл в противоположную. Худой бледный мастер-портной, из своего окна с явным раздражением наблюдавший за суетой в лавке конкурента, при моём появлении на пороге его лавки вскочил и выбежал навстречу.

— Что угодно молодому господину? — поинтересовался он, пропуская меня внутрь своего небольшого магазинчика, все стены которого оказались увешаны кожаными и холщовыми куртками и брюками. Выбирайте образец на любой вкус, моя служанка очень быстро подошьёт выбранную одежду под ваши размеры, глазом не успеете моргнуть.

Служанка, про которую шла речь, скромно сидела на лавочке. Это была совсем маленькая не очень красивая девочка лет восьми с огромными несколько раскосыми глазами. Лишь приглядевшись к ней, я понял, что ошибся с оценкой возраста — это была вовсе не девчонка, а вполне взрослая женщина маленького роста. Уловив мой внимательный взгляд, служанка смутилась и опустила голову.

— Это Ния, она из племени кобольдов, только не такая дикая, как её сородичи. Очень работящая и аккуратная. Говорить по-человечески умеет, но стесняется, — пояснил портной.

Я отвернулся от впервые увиденного мной кобольда и стал осматривать образцы товаров. Покупал только хорошие вещи, даже роскошные, не считаясь с деньгами. Во-первых, купил крепкую кожаную куртку тёмно-серого цвета с металлическими чернёными бляшками на локтях, груди и плечах — это и какая-никакая защита, и несколько скрытых внутренних карманов. Карманов на одежде в Эрафии обычно не имелось — жители предпочитали носить мелкие вещи в поясе или в большом кошеле вместе с деньгами, но мне наличие карманов было привычно и удобно. Во-вторых, я приобрёл свободные брюки и несколько тёплых и тонких рубашек местного покроя, высокие до колен мягкие сапоги из змеиной кожи, которые не скрипели при ходьбе и не промокали.

Удивительно расторопная Ния успевала подшивать выбранные мной вещи ещё до того, как я заканчивал примерять что-либо следующее. Причём действовала девушка исключительно на глаз, без каких-либо замеров обхвата моей талии и длины конечностей. Я был восхищён её мастерством и, едва портной отлучился в соседнюю лавку разменивать золотую монету, положил на стойку перед девушкой несколько серебряных и медных монеток. Деньги исчезли настолько быстро, как будто их и не существовало, я едва уловил глазом движение рук девушки.

— Ловко ты, — восхитился я. — Хотел бы и я так когда-либо уметь!

— Недостаточно ловко, — ответила Ния, разочарованно покачав головой, её голос оказался тоненьким и звонким, как у маленькой девочки. — Ты успел заметить мои пальцы. Никогда ранее люди не успевали заметить движения моих рук, ты первый сумел.

Я положил на лавку перед девушкой золотую монету и попросил научить меня её умению так же мгновенно схватывать и прятать вещи. Но Ния с видимым сожалением отказалась, так и не взяв предложенный королёк:

— Господин, этому искусству нельзя научиться сразу. У меня самой ушли долгие годы работы с ниткой и иголкой, прежде чем мои пальцы стали стремительнее молнии. Но мне, признаться, польстило признание таланта, поэтому я дам один маленький полезный совет. Сегодня моему хозяину один из покупателей подсунул несколько фальшивых цехинов. Обман открылся уже после того, как мошенник ушёл с покупками. Сейчас хозяин лавки отошёл, якобы чтобы разменять золотую монету. Но я уверена, что на самом деле он попытается сбагрить вам фальшивые деньги, будьте осторожны!

Я поблагодарил девушку за совет и положил на лавку серебряную монетку. Цехин исчез ещё быстрее предыдущих монет, лишь смазанная тень промелькнула по столу. Глаза девушки-кобольда засветились довольным восторгом. В этот момент вошёл хозяин лавки и высыпал передо мной на прилавок горсть серебряных и медных монет.

— Вот ваша сдача, господин! — в елейном голосе продавца лился мёд.

Я взял наугад один из потемневших от времени серебряных цехинов и повертел в пальцах. Протёр монету рукавом, и под тёмным слоем почерневшего серебра заблестела красная медь. Я посмотрел на хозяина лавки, с откровенным испугом наблюдавшим за моими манипуляциями:

— Мне вызвать охрану? Или подобных фокусов с фальшивыми деньгами больше не повторится? — сурово поинтересовался я.

Портной молча выбрал несколько монет из кучки и взамен них положил нормальные деньги. Не поднимая глаз, залепетал:

— Прошу меня извинить, господин. Белл попутал.

Я молча ссыпал деньги в кошелёк и, забрав покупки, вышел на улицу. После этой лавки я прошёлся дальше по улочке ремесленников. Приобрёл набор из шести метательных ножей и ножны для их скрытого ношения на запястьях и под курткой, ножны получше для двух своих длинных мечей, широкий кожаный ремень и удобные поясные сумки для мелких вещей. А также вышитый замысловатым серебристым узором длинный чёрный плащ с капюшоном и завязками на груди.

Когда я подошёл к гостинице, то стоящий возле неё Пузырь меня в новой одежде даже не узнал. Да и я, честно говоря, тоже не сразу обнаружил Петьку в высоком парне с ярко-красным плащом и треугольным щитом на спине. На голове у Петьки была барница — лёгкий шлем с открытым лицом и кольчужной сеткой вокруг горла. На поясе у Пузыря появился чехол для ношения топора. Но не успели мы высказать восхищения своими новыми одеждами, как всех затмила Фея — она пришла в прекрасном длинном синем платье с глубоким вырезом спереди, поверх которого была накинута легкая светлая курточка. В руке она несла большую берестяную коробку.

— В коробке мой новый охотничий костюм с меховыми вставками. Не могу же я по пыльной дороге в Холфорд в парадном платье идти! Но сейчас решила похвастаться платьем перед вами, мальчики.

Да, Фея смотрелась просто восхитительно в синем наряде! Не знаю, как Пузырь, но я сразу решил обязательно в будущем добиться известности в этом мире, чтобы не упустить такую идеальную невесту.

Мы забрали у Феи тяжёлые сумки и втроём, взявшись за руки, пошли в гостиницу. Впервые за последние много дней вечером мы находились в комфортных условиях. Мы сняли в гостинице сразу две комнаты — одну для Феи, одну для нас с Пузырём. Очень вкусно и сытно поужинали за столиком в зале. Рядом веселились наши дварфы — обильно запивали жареное мясо пивом и пенистым яблочным сидром, пели песни на своем непонятном языке, обнимали появившихся откуда-то хихикающих красоток. Пару раз весёлые девицы пытались присесть и к нам за столик, но Фея их сразу грубо отшивала прочь.

Народу кроме нас в зале находилось довольно много. В основном, это были жители с улицы мастеров. Они почти все пришли вместе с женами и степенно ужинали, ведя культурные беседы с соседями. Моё внимание привлекла лишь небольшая компания в самом дальнем углу — в полутьме под лестницей за столиком сидели и тихо разговаривали шесть человек в серых и тёмных одеждах, у некоторых на головах были капюшоны. Лиц этой шестерки в полутьме не было видно, лишь на мгновение один из них, отклонившись назад на стуле, попал в полосу света от масляной лампы. Лицо его показалось мне смутно знакомым, но я напрасно напрягал память, пытаясь понять — где же я его мог видеть раньше. Вроде никого в этом мире я знать не мог, но какая-то заноза не давала мне успокоиться. Изредка я ловил на себе чей-то осторожный изучающий взгляд. Но понять, кто на меня смотрит, я так и не смог.

Вечер прошёл. Едва стоящие на ногах дварфы разбрелись кто куда — те, чья очередь оказалась стоять на дежурстве, пошли освежиться на улицу, другие с девицами заперлись по комнатам. Поздно вечером мы с Пузырём проводили Фею до её комнаты на втором этаже, а также проследили, чтобы подруга надёжно заперлась изнутри. Наша с Пузырём комната была на первом этаже — две табуретки и две кровати с толстыми, набитыми сухой травой матрацами, худенькие подушки и колючие шерстяные одеяла. Минимум удобств, но после ночевок в лесу эта комната казалась мне очень уютной.

Пузырь подошёл к застеклённому окну, желая проверить надежность запоров, и вдруг удивленно и даже испуганно вскрикнул, показывая рукой куда-то вверх. Через секунду я уже стоял рядом с ним, успев вынуть арбалет. Проследил за протянутой рукой Петьки и тоже замер.

Над горами в ночном небе плыли две луны — одна почти привычная, а вторая чуть меньше и зеленоватого цвета. Мы с Пузырём переглянулись.

— Как много нам ещё предстоит узнать об этом мире! — прошептал задумчиво Петька.

— Да, как легко мы можем проколоться на самых элементарных вещах, — согласился я.

Пузырь лёг на кровать и моментально отключился. Я же долго не мог уснуть — за ужином я выпил три полных кружки пива, и меня с непривычки немного мутило. Никак не мог устроиться удобно — и одеяло казалось колючим, и матрац бугристым, и подушка жёсткой. Но постепенно усталость взяла своё, и я провалился в сон.

Сумбурный малопонятный сон, в котором я долго пробирался через наполненный опасностями волшебный лес, незаметно перетёк к недавним событиям при переправе через реку. Неприятный невысокий тип в одеждах охранника каравана смотрел на меня в упор во сне и допытывался:

— С каких это пор дети сторожат караваны дварфов? Что, у бородатых нет денег на нормальных охранников? Или их собственные руки разучились держать топоры?

* * *

Проснулся я резко, как от ушата холодной воды — я вспомнил, откуда знаю лицо того человека в тёмных одеждах, который вечером сидел за столом под лестницей. Это был один из бандитов, напавших на караван! Он, помнится, в конце боя сбежал и скрылся в лесу. Что делать? Кому сообщить о преступнике? В том, что бандит меня узнал, я нисколько не сомневался — не так много человеческих детей сопровождает караваны дварфов. И это он, наверняка, посматривал в мою сторону весь вечер.

Стояла глухая ночь, мне было жутковато — а вдруг эти бандиты сейчас под самым моим окном на первом этаже меня высматривают? Самое последнее, что я бы сделал в данном случае — это пошёл на улицу. Но, как назло, мне действительно требовалось срочно пройтись на задний двор гостиницы — выпитая жидкость давала о себе знать. Я встал, оделся и вооружился. Очень осторожно, стараясь оставаться всё время в тени, я медленно прокрался в зал. Было темно, в зале никого не оставалось. Я тихо приоткрыл дверь на улицу и тут же шмыгнул в густую тень у кустов.

На улице оказалось намного светлее, чем в помещении. Страх постепенно стал уходить. Я прошёл мимо конюшни с нашими волами и телегами. Охранник, перебрав вечером пива, спал на соломе возле одной из телег. Это опять был тот самый охранник, которого я считал в долгу перед собой. И, в который уже раз, этот лентяй спал на посту.

Я сходил в кабинку на заднем дворе. Никого на улице, кроме спящего охранника, не наблюдалось. На обратной дороге я подошёл к спящему, долго стоял рядом и, резко решившись, вынул свой нож и срезал у дварфа кошелёк. Отойдя в тень у стены, я осторожно пересыпал содержимое в свой кошель, а пустой чужой кошелёк перебросил через забор.

Так же тихо я вернулся в свою комнату, запер дверь изнутри и ещё раз внимательно осмотрел содержимое своего кошелька — не попалось ли вдруг чего-то характерного, вроде медальона или камешков, по которым хозяин мог бы опознать свои вещи. Всё было спокойно, попадались только монеты разного достоинства. Я, довольный свершённой местью жадному дварфу, разделся и лёг спать.

Разбудили меня крики во дворе. Суртак Тяжёлый, который оставался ночевать в доме своего правнука, на чём свет стоит ругал одного из дварфов.

— Что там случилось? — спросил я стоящего у окна Пузыря.

— Не знаю, кажется, охранник уснул, а нас ночью обворовали, — ответил Петька.

У меня сердце гулко застучало. Так быстро обнаружилась пропажа! Сейчас будут искать виноватых, узнавать, кто и что видел ночью... Вдруг кто-то заметил, как я крадусь в темноте? Я постарался взять себя в руки.

— Пойдём на улицу, выясним в чём дело, — предложил мне Петька.

Мы оделись и вышли на улицу. Суртак уже прекратил распекать дварфов, залез на телегу и рылся в мешках. Остальные охранники, притихшие и потупившиеся, стояли рядом.

— Пропало шесть мешков с оружием! — заключил грустный Суртак после долгих поисков. — Причём два мешка с дорогим оружием Тумика. Как такое могло случиться?

— Я верну потери, всё отработаю, — бормотал провинившийся охранник.

— Да что ты сможешь? У тебя даже денег не осталось — эти воры забрали твой кошелёк. Заметь, не отобрали в бою, не сняли с твоего трупа. Они даже посчитали лишним тебя убивать. Посчитали тебя безопасным для них.

Тут у меня в голове как бы сошлась головоломка. Нет, конечно, я и ранее знал, кто взял кошелёк охранника. Но вот то, что украдено шесть тяжёлых мешков оружия и именно шесть человек шептались вчера под лестницей, наблюдая за стремительно пьянеющими дварфами, значило... Это точно они! Тем более что один из них встречался нам и раньше.

— Наверное, я знаю, кто украл оружие, — громко сказал я.

— Рассказывай, — Суртак тяжело спрыгнул с телеги и встал рядом со мной. — Что ты знаешь?

Я рассказал, что видел вчера шесть человек в зале, которые не пили, а тихо беседовали и наблюдали за дварфами и нами, стараясь оставаться всё время в темноте под лестницей. Я также сказал, что мне показалось знакомым лицо одного из них, он напомнил мне скрывшегося в лесу бандита. О своей ночной прогулке я, понятное дело, умолчал.

— Почему ты не сказал это вчера? — строго поинтересовался Суртак Тяжёлый.

— Во-первых, я не был уверен. А, во-вторых, ваши охранники были к тому времени весьма подвыпившими и заняты с девушками. Я посчитал излишним ходить по всей гостинице, стучаться во все двери, искать их и делиться своими смутными подозрениями. Они бы не стали меня слушать.

— Это точно, — согласился со мной Суртак. — Лет двести назад я бы сам спустил тебя с лестницы, если бы ты лез ко мне со своими подозрениями в такой неудобный момент. Тогда делаем так: ты и ты — Суртак указал на двоих дварфов — остаётесь здесь. Накормите волов и посторожите телеги. Ты и ты — на меня и Пузыря — бегите к обеим воротам крепости и просите, чтобы никого не выпускали. Ну а соня идёт со мной к хозяину гостиницы, вместе спросим — что тот знает о тех странных посетителях. Они явно местные и где-то живут в этом маленьком посёлке.

Я быстро добрался до восточных ворот, охрана ещё даже не успела их открыть поутру. Я коротко рассказал "Золотым Соколам" о ночной краже и попросил не выпускать никого подозрительного без досмотра. Охранники были настроены решительно — обещали не выпускать никого через ворота до окончания расследования, а также сразу направили одного человека с донесением к начальству.

Я поспешил обратно к гостинице. Там дварфы уже успели нацепить тяжёлую броню и собирались куда-то идти.

— Через восточные ворота никто утром не выходил, — сообщил я. — Охрана обещала не выпускать никого.

— Отлично, пора нам навестить этих глупцов. Хозяин таверны их знает, они поселились на соседней улице.

— Я с вами! — крикнул я вслед удаляющимся дварфам.

— Спокойно, никто никуда не идёт! Доложите обстановку! — из прохода между домами во главе с рыцарем в полном вооружении показался небольшой отряд "Золотых Соколов".

Суртак объяснил офицеру, что произошло ночью, и где находятся предполагаемые преступники. Рыцарь дал команду, и пять воинов с тяжёлыми арбалетами побежали в сторону указанного дома, по дороге заряжая оружие.

— Всем остальным оставаться в гостинице! — приказал рыцарь, и сам повёл оставшихся троих копейщиков в одинаковых кольчугах и с треугольными щитами.

В это время из гостиницы вышла Фея, а также вернулся запыхавшийся Пузырь.

— Двое конников рано утром выехали через западные ворота, у них имелись с собой какие-то тяжёлые мешки, — сообщил Пузырь.

Тем временем на соседней улице раздался звон стекла и крики. Любопытные соседи стали выглядывать из окон и идти в сторону шума.

— Чем мы хуже остальных? — спросил я. — Пойдём, посмотрим на штурм дома!

Пузырь и Фея согласились идти, а дварфы остались у гостиницы. На соседней улице шёл бой — на крыльце рубились на мечах рыцарь и два каких-то типа в плащах и масках. У крыльца лежал убитый арбалетчик из состава "Золотых Соколов". Остальные арбалетчики полукругом стояли рядом, держа заряженное оружие на изготовке. Я тоже зарядил своё оружие, но стрелять не стал, опасаясь задеть рыцаря. Между тем, помощь офицеру и не требовалась — сначала один бандит упал, пронзённый мечом насквозь, а ещё через полминуты голова второго отлетела на дорогу и покатилась по камням, оставляя кровавый след.

Но рыцарь не спешил входить внутрь и отдал приказы своим арбалетчикам рассредоточиться и взять на прицел окна здания. Копейщики встали рядом со своим командиром.

— В здании два человека! — крикнула вдруг Фея. — Один стоит сразу за дверью слева, второй в глубине дома, спускается ниже... Наверное, в подвал.

Рыцарь услышал крик Ленки и, как ни странно, сразу поверил.

— Спасибо, красавица! — крикнул он и выбил закованной в латы ногой входную дверь.

Последовал короткий вскрик, и рыцарь снял со своего меча третьего преступника. Копейщики вбежали в дом, рыцарь последовал за ними.

— Что там происходит внутри, Фея? — спросили мы с Петькой Ленку.

— Не пойму, потеряла концентрацию, заклинание сорвалось. Он назвал меня красавицей!

— Да, на девушек комплимент от рыцаря действует, как удар пыльным мешком по голове, они сразу перестают что-то соображать, — съехидничал Петька.

— Вот станешь рыцарем, тогда и поговорим! — обиженно фыркнула Фея.

Между тем, из дома вышел один из копейщиков и офицер.

— Не подпускать к дому никого постороннего! — скомандовал рыцарь арбалетчикам. — Пусть маги разбираются с тем, что внутри. Позовите кого-нибудь из дварфов-торговцев, пусть они посмотрят, есть ли их вещи среди награбленного.

Один из арбалетчиков побежал в цитадель крепости за магами, а копейщик быстро привёл Суртака Тяжёлого. Старый дварф, кряхтя, забрался по высоким ступенькам на крыльцо, небрежно перешагнул через окровавленные трупы и вместе с рыцарем скрылся в доме. Вскоре дварф вытащил из дома два тяжеленых мешка и попросил нас помочь донести их до телег. Когда мы отошли подальше, дварф сам рассказал о том, что увидел внутри бандитского логова.

Сразу за дверью лежал мёртвый разбойник, проткнутый насквозь мечем рыцаря. Когда же Суртак прошёл прихожую и зашёл во вторую комнату, то обнаружил, что комната наполовину завалена коробками и мешками с различными товарами, среди которых он обнаружил и свои украденные мешки. Но только лишь два из шести. В соседней комнате с пола был сдёрнут в сторону толстый ковёр, обнажив возле стены распахнутый люк. Спуск вёл в неглубокий подвал. Суртак спустился вниз, охрана из "Золотых Соколов" не препятствовала ему.

Вид подвала бросил бывалого дварфа в дрожь — это оказалось святилище какого-то неизвестного Суртаку тёмного божества. У дальней стены стоял покрытый засохшими бурыми пятнами каменный алтарь, выточенный из цельного куска темно-зелёного азурита. На алтаре догорали плетёные ароматические свечи, покрывая зелёный камень наплывами воска и выделяя сладкий дурманящий аромат. Стены подвала оказались расписаны жуткими фресками, на большинстве из которых собакоголовые монстры жестоко убивали людей. На полу во всю ширину комнаты был выбит какой-то иероглиф, а в воздухе сквозь аромат свечей ещё ощущался запах палёной шерсти и горелой серы.

— Клянусь бородой Тора, преступник сбежал, активировав свиток мгновенной телепортации, — завершил свой рассказ Суртак Тяжёлый.

Мы, чуть не надорвавшись, дотащили тяжеленые мешки до телег и, обессилев, повалились рядом. Дварфы бегло изучили содержимое мешков и с грустью заметили, что пропали наиболее ценные и дорогие предметы. Суртак же, наоборот, заметно повеселел:

— Воры наказаны, часть украденного возвращена, уничтожено гнездо опасного культа. Ты опять, в который уже раз, отличился и заслужил награду, — обратился он ко мне. — Распоряжаться имуществом клана я не в праве, поэтому не могу дать тебе денег или оружие. Но у меня есть для тебя другой подарок!

С этими словами Суртак снял с пальца и протянул мне серебряное кольцо из причудливо перевитых тонких проволочек. По всей поверхности кольца шли образованные тончайшей проволокой узелки, явно складываясь в осмысленные руны.

— Это — Малое Кольцо Дружбы. Сам я прочесть не могу, но грамотные дварфы мне прочитали. Надпись на кольце означает, что дварфы клана Тяжёлых, клана Водных Мастеров и клана Железный Кулак могут полностью доверять его владельцу. Теперь ты и твои спутники всегда найдёте приют у этих трёх кланов, обитающих у Малых Граничных холмов, — пояснил мне Суртак.

Я искренне поблагодарил Суртака и примерил странное кольцо. Оно оказалось мне великовато, и я положил его во внутренний карман своей новой куртки.

* * *

Весь следующий день мы шли под палящим солнцем. Найдя на верхушке одного из холмов приметное дерево с расположенным высоко над землёй дуплом, мы с Пузырём забрались наверх и сложили в этот тайник большую часть вещей, в том числе нашу и Ленкину домашнюю одежду. Дорога стала широкой и мощённой, всё чаще стали встречаться всадники и селянские обозы. Местность сразу после спуска с горного хребта стала обжитой — по обеим сторонам дороги начались нескончаемые поля созревающей пшеницы, изредка лишь прерываемые фруктовыми садами.

На нашем пути стали регулярно попадаться многочисленные деревушки и даже посёлки покрупнее. По дороге к обозу дварфов подходили и подъезжали верхом местные жители, и ещё до вечера дварфы распродали почти все мешки с углём и железной рудой, а также большое количество мелочёвки — ножниц, ножей, молотков, гвоздей, садовых инструментов. При этом телеги дварфов не останавливались ни на минуту, вся торговля происходила при непрерывном движении обоза.

Под вечер мы остановились на берегу большого чистого озера неподалёку от крупного посёлка. Место было специально подготовлено для стоянки — штабеля сухих дров и разложенное сено под навесами, следы костров в специально огороженных камнями местах, очищенный берег с удобным входом в воду. Кроме нашего, тут стояли уже несколько торговых караванов, в том числе очень крупный обоз другого клана дварфов из тридцати с лишним крупных повозок.

— Конкуренты! Сейчас начнутся разборки, — едва слышно прошептала Фея.

Но она ошиблась. Это оказался дружественный клан Водных Мастеров, многие дварфы из которого являлись родственниками дварфам клана Тяжёлых. Начались шумные приветствия и обнимания, дварфы взаимно были рады встрече. Откуда-то появилась бочка пива, затем еще одна... Из соседнего посёлка прибегали мальчишки и принимали у торговцев заказы на еду. К берегу зачастили женщины с подносами, уставленными вкусно пахнущими наполненными тарелками. Мы тоже заказали себе ужин на троих, с нас хозяйка взяла всего одну серебряную монетку.

Еда была на удивление вкусной — жареная рыба незнакомого мне вида с гарниром из каши и зелени, а также ягодный морс. Мы поставили палатку на ночь, но долго не ложились спать — лежали на берегу, тихо переговаривались, смотрели на звёздное небо, по которому плыли сразу две таких разных луны. Поздно вечером мы отошли подальше от места ночевки и искупались в прохладной воде, а потом Фея ещё собрала наши старые грязные вещи и постирала их с мостков, оставив на ночь сушиться на палатке.

Несмотря на спокойное место ночёвки, мы всё же решили дежурить по очереди. Когда настала моя очередь дежурства, я с некоторым торжеством заметил, что вечно спавший на дежурстве дварф на этот раз старательно исполняет свои обязанности — ходит кругами вокруг телег с товарами и даже не осмеливается ни на секунду присесть. Я подошёл к нему, мы сели возле телег на берегу озера и разговорились. По словам дварфа, воры украли у него кошелёк с тысячей золотых. Он на чём свет стоит ругал воров и сокрушался, что не он лично убил преступников, засевших в доме. Я старательно поддакивал, про себя отмечая, что собеседник изрядно преувеличивал — в его кошельке находилась впятеро меньшая сумма. Совесть меня не грызла. Наоборот, я был уверен, что сделал доброе дело, приучив этого дварфа качественно выполнять свою работу. Кто знает — может когда-нибудь в будущем из-за моего поступка этот дварф не уснёт на посту и сохранит жизнь себе и своим спутникам.

Утром Суртак Тяжёлый торжественно объявил, что сегодня после полудня наш обоз войдет в священную рощу, широким кольцом окружающую Холфорд. И ближе к закату, если поторопимся, мы успеем войти в городские ворота до их закрытия. Грабителей возле самой столицы можно будет не опасаться. Кроме того, телеги дварфов клана Тяжёлых вливаются в большой обоз клана Водных Мастеров с почти сотней охранников. Однако Суртак Тяжёлый попросил нас троих остаться с обозом ещё на один день — присматривать за товарами, так как ранее нередки были случаи мелких хищений возле самой столицы. Дварфы наскоро перекусили, накормили животных, после чего быстро организовали длинную колонну из тридцати с лишним телег, по обеим сторонам от которой пошли тяжеловооруженные дварфы. Фея осталась на телеге, а мы с Пузырём пошли сбоку, стараясь заметно ничему не удивляться.

А удивляться, на самом деле, было чему. Наша дорога вскоре влилась в большой широкий тракт, по которому нескончаемым потоком в обе стороны двигались повозки и кареты, мчались всадники, шли пешие. Здесь встречались представители самых невероятных рас и народов — важные дварфы, юркие кобольды и гномы, высокомерные эльфы и ловкие полуэльфы, громадные полуогры и ещё более крупные диковатые огры. Один раз нас обогнала группа минотавров, несущих на плечах палантин с зашторенными окнами.

Но подавляющее большинство на дороге составляли всё-таки люди. Смуглые и темноволосые, хотя изредка встречались и рыжие, и светловолосые. Преимущественно, это были сельские жители — они гнали в сторону города стада овец, коров и каких-то неизвестных мне мохнатых рогатых животных, везли телеги с мешками муки, свежей и сушёной рыбы, копнами душистого сена, ворохами вонючих необработанных шкур. В обратную сторону крестьяне уже шли налегке или ехали на пустых телегах. Похоже, Холфорд поглощал огромное количество товаров. В первую очередь, еды.

В такой толчее, действительно, от вооруженных дварфов пользы оказывалось мало — люди и нелюди шли возле самых телег, и за товарами нужен был глаз да глаз. Я дважды ловил за руку пацанят, пытавшихся стянуть что-либо с наших телег. Суртак в обоих случаях просто стягивал с незадачливых воришек штаны и после двух-трех весьма увесистых шлепков отпускал зарёванных голозадых мальчишек восвояси. Один раз Фея пронзительно закричала, показав на полуэльфа в дорогих одеждах. Но поймать его мы не успели — он, бросив на землю прихваченный с телеги длинный свёрток, стремительно растворился в толпе.

К середине дня возделанные поля и деревни закончились. Начался многокилометровый карантинный пояс вокруг столицы — сначала широкое внешнее кольцо поросшей невысокой нескошенной травой плоской равнины, а затем внутреннее кольцо из густого вечнозелёного леса. Как нам рассказал Суртак, эта широкая полоса незаселённых территорий вокруг большого города создавалась для защиты Холфорда от эпидемий, колдовских чар, для отпора возможному нашествию орков или других захватчиков. Священная роща была много веков назад посажена друидами и несла на себе сильные защитные чары, ограждающие столицу от всевозможных бед и глушащие враждебную магию. Кроме того, в священной роще в случае войны могла укрыться многотысячная армия защитников города — невидимые со стороны равнины лучники могли вести прицельный обстрел врага, а тяжёлая конница под прикрытием деревьев могла незаметного группироваться и наносить стремительные удары по наступающим войскам. За прошедшие столетия враги Холфорда многократно подходили к городу, но ни разу не смогли преодолеть рубеж Священной рощи.

Роща сплошь состояла из высоких хвойных деревьев разных пород, некоторые деревья стояли здесь, видимо, с самого момента посадки рощи — они выросли до колоссальных размеров, их верхушек не было видно из-за низких облаков. Среди тысяч деревьев я не заметил ни одного засыхающего или слабого — только здоровые сильные растения, с насыщенной тёмно-зелёной хвоей. На многих древесных стволах возле самой земли было вырезано по одной или две руны, светлая древесина чётко выделялась на фоне тёмной коры. Эти вырезанные символы не заплывали смолой и не темнели, я ощущал тусклый зеленоватый свет, исходящий от этих рун.

Шумный и беспокойный людской поток в Священной роще неожиданно притих, подавленный красотой и величием окружающего леса. Все разговоры как-то незаметно стихли, люди шли молча, многие тихо про себя молились. Мне тоже было не по себе — я чувствовал себя, как будто в библиотеке или в церкви, где посетителям не разрешалось шуметь и озорничать.

В какой-то момент я вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Точнее, даже не взгляд, а как будто сфокусированное внимание — меня рассматривали и изучали сразу со всех сторон, возможно, даже в мыслях копались. Я почувствовал себя находящимся на допросе и сразу постарался подыграть этим непонятным наблюдателям — начал усиленно думать, как вокруг красиво, как величественно, как непохоже на мою родную крохотную деревушку, как много здесь разных людей... и давящий пресс внимания к моей персоне сразу исчез, переключившись на других. Я вытер выступивший со лба пот и посмотрел на своих друзей — лица у Феи и Пузыря были окаменевшими, взгляды отрешёнными. Через несколько секунд Фея шумно выдохнула и, встретившись со мной взглядом, едва заметно кивнула головой. Мы посмотрели на Пузыря — он на автопилоте передвигал заплетающиеся ноги, невидящим взглядом смотрел куда-то в сторону и не дышал. Кожа на лице моего друга с каждой секундой становилась всё более серой и безжизненной.

Фея быстро вытянула обе руки вперёд, сцепила пальцы и с хрустом в костяшках размяла их. Потом быстро затараторила на непонятном языке, делая руками странные пасы. На неё стали оглядываться идущие рядом люди, но никто не пытался мешать. Когда Фея завершила заклинание, её лицо сразу замерло, глава остекленели. Зато Пузырь, наоборот, стал приходить в себя — он схватился рукой за край телеги, чтобы не упасть, начал часто и шумно дышать, а затем осмысленно обвел расширенными от удивления глазами окружающий мир, щёки его сразу порозовели.

Я обеспокоено взглянул на Фею, но она уже вернулась в нормальное состояние и еле слышно прошептала нам:

— Всё уже нормально. Я вечером объясню, что это было. Сейчас не время.

Мы продолжили идти по прямой дороге сквозь лес, но вскоре наша скорость передвижения резко снизилась — дорога впереди оказалась полностью забита повозками и телегами. За полчаса мы продвинулись едва ли на сорок шагов. Суртак Тяжёлый в компании с парой дварфов сходил вперёд и, вернувшись через сорок минут, громко замысловато выругался.

— Дорога до самых ворот полностью запружена, до закрытия ворот не успеем пройти, — сообщил он нам через пару минут, когда поток непонятно кому адресованных ругательств иссяк.

Прошло ещё пару часов, начало вечереть, а до Холфорда было ещё очень далеко. Мы с тоской смотрели на быстро движущихся в сторону города пешеходов, лавирующих между стоящих в заторе телег.

— Вот что, ребята, давайте я с вами расплачусь сейчас, чтобы не задерживать вас, — в конце концов, подозвал нас троих Суртак Тяжёлый. Он быстро отсчитал мне и Пузырю по пять золотых монет:

— Рад был встрече с вами, ребята. Уверен, что вы найдёте в столице то, что ищете. А тебе, маленькая колдунья, мой специальный подарок, — с этими словами старый дварф с удивительной почтительностью протянул Фее заранее подготовленный кошелёк с монетами и широкий серебряный браслет с множеством мелких камушков.

— Я почти два века ношу этот браслет всегда с собой, как память о своей жене Стелле, прекрасной колдунье и красавице. Магией земли она владела, вещи искусные силой гор могла заряжать. Любила она этот браслет и часто одевала при ворожбе. Силой он какой-то обладает. Мне Тумик Тяжёлый сообщил, что ты тоже владеешь магией земли, да и красотой тебя боги щедро наградили. Вот я и решил подарить браслет тебе. Мне уже, похоже, Морана последние дни жизни отсчитывают, а я не хочу, чтобы эта дорогая для меня вещица валялась без дела в сундуках моих родственников или была продана торговцам. Пусть она принесёт тебе пользу, маленькая колдунья. Владей ей и вспоминай иногда старого Суртака и его жену Стеллу.

— А что случилось с вашей женой? — робко поинтересовалась Ленка.

— Погибла она, утонула в подземной реке, когда прорвавшая неожиданно плотину вода затопила старое место клана Тяжёлых. Тогда почти весь клан наш погиб, лишь четверо шахтёров из верхнего забоя выжили. Это случилось двести лет назад, и до сих пор клан Тяжёлых самый малочисленный из кланов дварфов Малых Граничных холмов.

У Феи на глазах проступили слёзы. Она защёлкнула браслет на руке, наклонилась и поцеловала сурового старика, поблагодарив за такой щедрый подарок. Потом мы подхватили свои сумки, попрощались со знакомыми дварфами и быстро зашагали в сторону Холфорда.

* * *

Мы пешком без особого труда пробились сквозь закупоривший широкую лесную дорогу километровый затор из телег, стад овец и поросят. Ближе к городу дорога была также загружена, зато наблюдался относительный порядок — телеги аккуратно выстроились в три ряда, пешеходы обгоняли их по обеим обочинам.

За порядком следили вооруженные короткими дубинками и тонкими хлыстами грозные солдаты в серебристых кольчугах. Они при малейшем поводе пускали своё оружие в ход, раздавая удары непослушным животным или зазевавшимся селянам. Народ, как ни странно, не возмущался, а наоборот активно подтрунивал над каждым получившим чувствительный удар ротозеем.

Дорога вышла из леса, и нашему взору открылась крепостная стена Холфорда. Зрелище оказалось очень величественное — высокая каменная стена от горизонта до горизонта, с равномерно расположенными массивными башнями с узкими бойницами. Над каждой башней гордо реял флаг Империи — бело-зелёные чередующиеся полосы с четырьмя переплетающимися коронами, окружающими более крупную пятую корону. Перед стеной шёл широкий ров с водой. В город с этой стороны вела лишь одна дорога, переходящая у рва с водой на широкий подвесной мост, закреплённый на колоссальных по толщине железных цепях. По обеим сторонам моста с этой стороны рва стояли высокие охранные башни, способные вместить сотни солдат каждая. Оба потока пешеходов исчезали внутри этих башен, а телеги двигались в город по подвесному мосту.

Перед входом в башни и на мост охранники собирали плату за вход в город, крики глашатая были слышны ещё далеко от ворот:

— Готовьте деньги заранее, не задерживайте остальных! По две менки с человека или дварфа, по три монеты с эльфа или полукровки, по пять менок с остальных рас! Семь медных монет за осла или овцу! По цехину с коровы, вола или лошади...

Я приготовил монетки, и тут меня дёрнул за рукав Пузырь:

— Серый, у меня проблема. У меня кошелёк потерялся. Или он выпал, или его кто-то стащил. Я совсем недавно, пару минут назад, проверял — деньги были на месте, а сейчас кошелька нет.

Я дал Пузырю горсть монеток, а сам осмотрелся по сторонам. Вряд ли Петька обронил тяжёлый кошелёк, скорее всего вором являлся кто-то из ближайших наших соседей в этой толпе. Рядом шла молодая супружеская пара, оба босоногие, оба пронзительно рыжие, женщина с заметным животом, в руках селяне несли тяжёлые мешки. Вряд ли они... Ещё прямо за мной шел немолодой полуэльф в опрятной, но уже довольно старой и неоднократно зашитой одежде. Он был с луком за спиной и длинным мечом в ножнах на поясе. Вещей, кроме небольшой заплечной сумки, у него не имелось. Вором теоретически мог являться он, хотя маловероятно... Рядом шла ещё только одна девушка — невысокая кудрявая темноволосая красавица в длинном тёмно-зелёном плаще с откинутым капюшоном, в изящной шляпке изумрудного цвета, в высоких светлых сапогах на шнуровке. В руках она несла большую корзину лесных орехов. Встретившись со мной взглядом, красавица улыбнулась. Не похоже, что она... Других близких соседей возле нас не было. Видимо, Пузырь действительно обронил свой кошелёк.

Между тем, подошла наша очередь на оплату. Трое вооружённых копьями солдат в более дорогой амуниции, чем солдаты на дороге, стояли у входа в башню и собирали оплату. Деньги после пересчета ссыпались охранниками в большой деревянный ящик сквозь узкую прорезь сверху. Рядом с ними под навесом за столиком сидел какой-то писарь в балахоне и аккуратно записывал пером и чернилами в толстенную книгу данные, которые сообщали входящие в город люди и нелюди. На столике перед писарем на высокой подставке стоял необычный мутный стеклянный шар в серебряной оплётке.

— Это магический детектор лжи, — шепнула мне Фея. — Если посетитель соврёт, то шар начнёт светиться.

— Имя, раса, цель посещения столицы! — заученно и монотонно опрашивали всех солдаты, а писарь вписывал в книгу ответы.

Когда до нас дошла очередь, мы отдали солдатам по две монетки и ответили:

— Елена Фея, человек, цель — поступление в школу магии.

— Серый Ворон, человек, цель — доставка письма в гильдию купцов.

— Пётр Пузырь, человек, цель — поступление в городскую стражу.

Никакого внимания наши персоны не вызвали, магическая лампа не загорелась, охрана пропустила нас без малейших вопросов. Я чуть задержался и послушал ответы всех, кого я подозревал в краже кошелька у Петьки:

— Я к сестре родной иду на свадьбу, Мина Рыжая меня зовут. Человек я. А что?

— С женой этой пузатой иду на свадьбу её сестры, Ванги-дурнушки, которая на улице Рыбников живёт. Ираклий Рыжий я, косарь из соседней деревни. Человек я, в роду у меня чужой крови нет.

— Иман Бриллюэн, в третьем поколении имею кровь Высоких Эльфов, но по документам человек. Возвращаюсь домой, я житель Холфорда, — при этих словах он показал какую-то красную бирку.

— Каришка, человек, торгую в столице на рынке.

После её слов в глубине стеклянного шара засветился крохотный ярко-красный огонёк, писарь и охранники заметно напряглись, но девушка быстро поправилась:

— Не торгую, а только собираюсь попробовать торговать.

Светильник сразу погас. Охранники приняли оплату и пропустили Каришку. Ничего ответы подозреваемых в плане выявления вора мне не дали, и я поспешил догонять своих друзей. Подниматься пришлось по винтовой лестнице внутри башни почти до самого верха. Там, на высоте где-то четвертого этажа до основной стены имелся узкий и длинный каменный мост через ров с водой. Этот мостик позволял идти только по одному человеку и отлично просматривался из двух десятков бойниц нависающей над мостиком сторожевой башни. В случае осады защитники крепости могли сколь угодно долго сдерживать на этом мосту врага.

Я прошёл до середины мостика и, не удержавшись от любопытства, перегнулся через перила и глянул вниз. Надо сказать, я оказался сильно разочарован — ров с водой сильно обмелел, и местами можно вообще было дойти до самой стены крепости в обычных сапогах, не замочив ног. Я прошёл через узкий коридор, закрываемый толстой массивной железной дверью, и оказался внутри огромной сторожевой башни. Здесь меня уже давно поджидали мои друзья.

— Ну что, ребята, мы дошли до Холфорда. Что дальше с нами будет — неизвестно. Думаю, нас ждёт масса приключений. Не боязно вам? — спросила Фея

— Есть немного, — признался я.

— То же самое, коленки дрожат, но совсем чуть-чуть, — согласился Пузырь

Взявшись на счастье за руки, мы все втроём спустились по широкой каменной лестнице на первый этаж и вышли в Холфорд.

* * *

Глава третья. Зелёная столица.

Город был просто огромен. Он сразу подавлял приезжих своими размерами и количеством обитателей. Я бывал в своей жизни в крупных городах — в Ростове-на-Дону, в Краснодаре, был и в Москве однажды проездом. Не уверен насчет Москвы, но вот то, что Холфорд крупнее Ростова и Краснодара вместе взятых — это факт.

Архитектура во внешних районах Зелёной Столицы Империи оказалась странная — помесь средневековой крепости и сельских домиков. В Холфорде практически не было многоэтажных зданий, только одно— или двухэтажные. Ну, по крайней мере, мы не заметили более высоких строений в районах, примыкающих к крепостной стене. Дома были сплошь деревянными, плотно прилегающими друг к другу. Крыши домов тут крыли соломой, обожжённой черепицей или деревянными плитками. Во многих местах крыши противоположных домов смыкались над дорогой — насколько узенькими были улицы. Мы более часа ходили по улицам и рассматривали этот огромный город-муравейник. Люди жили своей жизнью — дети играли друг с другом, из пекарни доносился запах свежего хлеба, плотники крыли крышу вырезанными из древесины ажурными плитками, женщина тащила вёдра с водой из ближайшего колодца. У большинства домов имелся огороженный небольшой задний дворик, где хозяева вели подсобное хозяйство — держали кур и уток, выращивали на крохотных грядках какие-то овощи, растили мелкий плетущийся виноград.

На каждой улице через двадцать — двадцать пять домов обязательно стояли маленькие гостиницы или корчмы, где можно было выпить и недорого перекусить. В большинстве из таких заведений имелись комнаты внаём, но свободных помещений нигде не оказалось. Мы прошли уже более двух десятков мест, но нигде не нашлось ни единой свободной комнаты. Когда уже начало темнеть, и на улицах фонарщики стали зажигать коптящие масляные фонари, мы всё же отыскали место для ночлега. В двухэтажной гостинице "Боевой Единорог" имелась одна небольшая комнатка с двумя кроватями. Рыжий толстый хозяин гостиницы запросил с каждого из нас по три цехина за одну ночь, что явно не соответствовало стоимости этой убогой комнатки без мебели. Но мы не стали спорить, опасаясь остаться вообще без ночлега.

Рыжая веснушчатая девчонка лет восьми, явно дочка хозяина, постелила нам не новое, но всё-таки стиранное и отглаженное постельное бельё. Я заплатил ей пару менок и обещал ещё столько же за дельный совет — что из приготовленного у них в гостинице на ужин стоит есть, а что лучше и не пытаться?

— Рыбу жареную не берите и уху не заказывайте, — с готовностью ответила девчушка. — Мамка сегодня рыбу купила самую дешёвую, с тухлым запахом уже. И каша перловая пригорела сильно, это я не доследила и от мамки за это розгами уже получила. А пиво отец всегда разбавляет по-чёрному. Остальное у нас нормальное, мясо вообще свежее, сегодня только утром соседи корову закололи.

Я заплатил обещанные монетки, глаза у ребёнка засияли.

— Меня Миля зовут. Может, вам ещё что-нибудь рассказать про наш город — как куда пройти, какие здесь обычаи и цены, какие новости? Вы не местные, а я всё вокруг знаю, — предложила шустрая малявка.

За следующие полчаса мы получили поистине огромный объём информации о городе, местонахождении Академии Магии, расположении всех казарм городской стражи и Торгового района, ценовом сговоре хозяев гостиниц в это районе, предстоящем через два дня большом празднике середины лета, имеющемся запрете на передвижение ночью по городу после третьего вечернего удара колокола и вплоть до самого утра, а также многое другое. Всё это было сильно разбавлено сопутствующей информацией о соседских мальчишках и девчонках, их сложных и запутанных взаимоотношениях, но всё равно представляло для нас большую ценность и, бесспорно, тянуло на серебряный цехин. Получив монетку, рыжая болтушка радостно взвизгнула от восторга и побежала хвастаться перед соседской детворой.

Мы воспользовались советом и вкусно поужинали. За едой Ленка рассказала нам про то, что сама знала о защитной магии Священной рощи вокруг Холфорда. Одним из элементов магической защиты города являлось выявление разнообразных метаморфов — существ, умеющих принимать облик сожранных ими жертв и под видом этих людей проникать в охраняемые города и посёлки. Внешне выявить метаморфа практически невозможно — он идеально подражает поведению своей жертвы, копирует походку, жестикуляцию и даже акцент, скорость и интонацию речи. В далёком прошлом эти опасные хищники терроризировали целые регионы, постоянно меняя места обитания и оболочки. Доверять нельзя было никому — родной брат, соседский ребёнок или любимая девушка могли в любой момент внезапно преобразиться в зубастого монстра и стремительно напасть, не оставляя растерянной жертве шансов на спасение. Но маги, в конце концов, научились ментальными заклинаниями выявлять этих хищников по несоответствию их потока мыслей с мыслями людей, дварфов, эльфов. Со временем это заклинание было усовершенствованно также для выявления переодетых демонов из других миров. И постепенно вокруг крупных городов повсеместно установили такие ловчие контуры, выявляющие и сразу без лишних формальностей убивающие опасных тварей.

— Вот о чём ты думал, Пузырь, когда сработало заклинание? — поинтересовалась Фея.

— Я, если честно, думал в тот момент о том, что со спрятанным глубоко в рюкзаке плейером и бодрящей рок-музыкой из скрытых шапкой наушников идти было бы легче и веселее, — признался Петька. — Обдумывал, чисто теоретически, могут ли обнаружить Серые Пограничники на переходе в Лесу Между Мирами плейер внутри сумок и насколько должно хватить комплекта батареек...

— Да уж! — только и смог, смеясь, выговорить я. — Странно, что это заклинание не зависло вообще! Из всех твоих мыслей, наверное, оно могло распознать только слово "шапка"!

— Потом у меня стала кружиться голова, а затем я почувствовал резкий толчок и окрик Феи "дыши, балбес!!!". Я едва не упал, хорошо успел за телегу руками схватиться. А как вы прошли сами?

— Я думал, что здесь очень красиво, представлял другой лес и сравнивал с хвойными деревьями Священной Рощи, и ощущение внимания ко мне сразу исчезло, — рассказал я про свой способ.

— Сложно, вот так, по заказу сравнивать два леса, — подумав, сказал Пузырь. — Всё равно фальшь будет чувствоваться. А ты, Фея, о чём думала?

Ленка внезапно покраснела и отказалась отвечать. Пузырь, наблюдавший за ней, рассмеялся:

— Понятно. Тогда мне кажется, что самый верный для меня способ — это думать о девушках! Это естественно для молодого парня, и в любых мирах одинаково.

— Пошляк ты, Пузырь, но мыслишь в правильном направлении, — улыбнулась Фея.

В этот момент раздался гулкий протяжный звук далёкого колокола.

— Заведение закрывается, все должны расплатиться и покинуть зал до второго колокола, — привычно начал торопить посетителей хозяин таверны.

Мы расплатились и пошли умываться и спать. Я про себя отметил, что между первым и вторым ударами колокола проходит около пятнадцати минут. Вскоре после второго удара колокола в дверь гостиницы заглянула городская стража. Я как раз шёл от умывальника на первом этаже в нашу комнату на втором этаже и находился в это время на лестнице в тени. Просто ради любопытства — заметят или не заметят? — я постарался слиться с окружающей тенью. Патруль состоял из четырёх вооружённых короткими копьями солдат в кожаных доспехах под предводительством, видимо, более старшего по званию десятника в серебристой кольчуге. Они внимательно обшарили глазами зал, осмотрели также лестницу, убедились, что все посетители разошлись, и посторонних нет. Хозяин таверны, не задавая лишних вопросов, пересыпал горсть монет из своего кошелька в кошелёк десятника, затем налил пять кружек тёмного пива. Солдаты, не спеша, выпили и покинули таверну, не расплатившись.

Когда солдаты ушли, рыжий хозяин запер дверь на улицу изнутри на массивный брус, продел сквозь дужки на двери и косяке пеньковую верёвку, запечатал узелок расплавленным на свечке сургучом. Потом он подошёл к своей стойке и вдруг четко произнёс:

— Вот ведь скоты! Ни совести у них, ни чести. Каждый день одно и то же, хоть бы кто этих солдат наказал!

— Проблемы со стражей? — участливо спросил я.

Я подумал, что этот здоровый мужик потеряет сознание от испуга! Он взвизгнул, как маленькая девчонка при виде мыши, и одним резким прыжком обернулся, растерянно обшаривая взглядом своё заведение. Я медленно вышел из тени на свет и повторил свой вопрос.

— Нет, нет, никаких проблем. Это я... про другое совсем.

Трактирщик немного прошёл в себя и уже с грозным видом проговорил:

— Только чтоб в моём заведении никаких глупостей, знаю я вас!

— О чём речь? — не понял я.

— Да про вас, про вашу воровскую гильдию. Ссориться я, конечно, не хочу с вами. Но и допустить не могу, чтобы моих постояльцев обворовывали в моём заведении. Не для того я вам отступные плачу.

Я был сильно удивлён тому обстоятельству, что меня приняли за вора. Вроде ни одеждой не походил, не крал ничего и не использовал воровской сленг.

С чего ты решил, что я состою в воровской гильдии? — поинтересовался я.

— С чего решил? Только воры могут так прятаться в тени! — выпалил хозяин таверны недовольно.

— Не только воры. Следопыты тоже умеют скрываться, — поправил я. — А я как раз следопыт, лесной охотник. Только сегодня пришёл впервые в Холфорд. Деньги у меня есть, собираюсь поселиться в какой-то гостинице на долгий срок. Но только не в этом квартале — здесь все только и говорят про ценовой сговор хозяев всех гостиниц возле восточных городских ворот...

— Кто такое говорит? — опять струхнул рыжий толстяк.

— Многие говорят, — не стал я выдавать дочку трактирщика. — Да я и сам уже убедился в сговоре, обойдя сегодня соседние гостиницы.

— И что ты собираешься делать? Жаловаться страже? — осторожно поинтересовался трактирщик.

— А ты хочешь мне что-то предложить? — улыбнулся я.

— Хочу, ведь не я придумал всем установить одинаковые цены. Это руководство нашей гильдии так решило. Я же хочу показать тебе другую комнату — она побольше вашей, поудобнее. И оплату я буду меньше брать, если на долгий срок. Она угловая на втором этаже, пойдём, покажу!

Что-то в его тоне меня насторожило. Я согласился пойти за хозяином таверны, который взял тяжёлый канделябр с тремя свечками и быстро пошёл по тёмному коридору к противоположной лестнице. Я чуть задержался и, когда трактирщик скрылся за углом, быстро расстегнул чехол на поясе, зарядил арбалет и нащупал рукоятки метательных ножей внутри куртки.

Трактирщик ждал меня, угодливо открыв дверь дальней комнаты. Я быстро прошёл вперёд в комнату, при этом обратив внимание на то, что дверь изнутри обита толстым плотным войлоком. Ткань должна была заглушить звуки борьбы, если хозяин действительно задумал преступление. Я был готов в любой момент действовать, но быстрого нападения не случилось — хозяин всё с той же фальшивой улыбкой стоял у двери, держа бронзовый канделябр в руке. Может, я в нём ошибся, и это всего лишь добродушный толстяк, привыкший чуть обжуливать постояльцев, но не способный на откровенное убийство?

Я осмотрелся в комнате, оставаясь при этом настороже. Комната оказалась больше той, где сейчас спали Фея и Пузырь, и обставлена неплохой мебелью. Изящный столик, пара резных стульев, высокий шкаф для одежды, широкая кровать, стены обиты цветными гобеленами. Я подошёл к окну — двойная рама запиралась изнутри, но прямо под окном находилась черепичная крыша соседнего дома. При определенном старании щеколду можно было открыть снаружи, просунув тонкий нож в щель рамы. С другой стороны, это был запасной выход или вход для меня самого. Определённо, комната мне понравилась, и я был готов снять её.

В этот момент я услышал, как трактирщик тихо прикрыл дверь и задвинул засов. Что ж, я не ошибся — этот рыжий толстяк решил избавиться от меня, заманив в эту дальнюю комнату. Я, не оборачиваясь, улыбнулся сам себе и взялся за рукоятку арбалета. От двери до окна семь шагов, ударить меня по затылку канделябром он сможет шагов через пять-шесть. Послышался слабый скрип — первый шаг, второй... На четвертом я резко шагнул в сторону и развернулся, хищный клюв моего арбалета смотрел прямо в ухо толстяку, занесшему уже руку для удара. Я полностью предугадал действия этого проходимца, ошибся только в деталях — стукнуть он меня собирался не канделябром, я гибкой оплетённой дубинкой, наверняка с тяжёлым наполнителем вроде свинцового прута. Сейчас этот гад замер, боясь пошевелиться и с ужасом рассматривая широкий наконечник "охотничьего" болта, направленный ему в голову.

— Так, так, так... Вот чем промышляют тихие хозяева гостиниц по ночам — убивают неосторожных постояльцев! Оружие на пол, руки за голову, встать на колени! — скомандовал я.

Толстяк выронил своё оружие, рухнул на колени и заревел:

— П... Пожалей, не убивай! В... виноват я, прости, не убивай! Не знаю, что на меня нашло!

Я подобрал дубинку и отошёл подальше от стоящего на коленях и трясущегося от страха толстяка. Осмотрел ещё раз комнату, которая едва не стала местом моего убийства.

— Как звать тебя? — поинтересовался я у хозяина гостиницы.

— М... меня? В... в... Василий, — трактирщик стал заметно заикаться.

— Василий? — я рассмеялся, это имя было распространенным у меня дома, но я не ожидал встретить его в чужом мире.

— Д... д... да.

— Вот что, Василий. Встань с колен, убивать я тебя не буду, можешь успокоиться. Но если ещё хоть раз ты попытаешься причинить вред мне или моим друзьям, пощады не будет. Когда ты говорил, что только члены гильдии воров могут скрываться в тенях, ты ошибся. Есть еще один орден, более тёмный и опасный, который также учит своих адептов подобному умению. Орден Ассасинов. Ты ведь слышал про такой?

— Д... да, — Василий, уже вроде почти успокоившийся, опять стал трястись и заикаться.

— Так вот. Не искушай судьбу. Когда ты решил напасть на меня, у тебя не было ни единого шанса. Я мог убить тебя не одну сотню раз, самыми разными способами, — при этих словах я снял свой плащ, показав Василию арсенал из метательных ножей и ножны от двух мечей. Это тебе понятно?

— П... понятно.

— Это хорошо. Ты привёл показать мне эту комнату. Мне комната понравилась, я готов снять её на долгий срок. Сколько ты хочешь оплаты за неё?

— Три менки в день, господин. Или цехин в день, если с питанием, — как только вопрос дошёл до денег, Василий сразу пришёл в себя.

Я достал из внутреннего кармана один золотой империал и показал Василию, его глаза сразу загорелись.

— Я хочу снять эту комнату сразу на год, до праздника середины лета следующего года. С питанием для меня и, возможно, моих гостей. С хорошим питанием, а не той тухлой рыбой, что сегодня у тебя была на ужин. Договорились?

— Да, господин. Я лично прослежу, чтобы в любой момент вы и ваши гости были сыты и довольны.

Я передал золотой империал толстяку, а потом, подумав, достал ещё один.

— Василий, я не совсем спокойный постоялец. В моё отсутствие комнату не нужно убирать, и вообще от греха подальше отдал бы ты мне все дубликаты ключей. Возможно, я буду надолго исчезать, возможно, буду приходить или уходить позже третьего вечернего колокола. Не волнуйся и не тревожь понапрасну городскую стражу. Более того, я хочу, чтобы ты вообще никому и никогда не рассказывал обо мне — не сообщал, когда я отсутствовал или присутствовал, и даже тот факт, что я здесь у тебя живу. Это понятно?

— Понятно, не волнуйтесь, буду нем, как могила.

— Вот и прекрасно, Василий. Видишь, со мной лучше дружить, чем враждовать, — сказал я, отдав жадному хозяину гостиницы второй империал.

Василий отдал мне два ключа от этой комнаты и клятвенно заверил, что больше ключей нет. Я запер дверь и в прекрасном настроении пошёл по тёмному коридору к своим друзьям. Всё вышло даже лучше, чем можно было ожидать — я оказался обеспечен жильём в Холфорде на целый год вперёд, а хозяин гостиницы, которого я хорошенько припугнул, будет вежливым и нелюбопытным.

Когда я вошёл к друзьям, Пузырь уже крепко спал, а Фея сидела на кровати:

— Ты где так долго был? — поинтересовалась она.

— Да с хозяином гостиницы общался насчет комнаты, хотел снять на долгий срок. Но не вышло, завтра нужно будет из этой маленькой комнаты съезжать. Кстати, за завтрак я вперёд заплатил за всех троих.

— Понятно. А я вот сижу и не могу уснуть. Переживаю — завтра ответственный день. А вдруг меня не возьмут завтра в школу магии? Что я буду делать тогда?

Я подошёл к ней и, помедлив секунду, сел рядом на кровати, обнял Ленку и поцеловал. Как ни удивительно, Ленка не отстранилась. Наоборот, она сильнее прижалась ко мне.

— Всё завтра у тебя получится, Фея. Мы с Пузырём пойдём вместе с тобой и будем поддерживать тебя, — успокоил я её. — Сейчас ложись спать, тебе нужно выспаться перед ответственным днём.

Ленка кивнула и накрылась одеялом. Я поправил одеяло и молча сидел рядом с девчонкой еще минут двадцать, пока не убедился, что наша боевая подруга уснула. Потом долго ещё стоял у маленького мутного окошка, разглядывая две убывающие луны. Затем разделся, подвинул к стене недовольно ворчащего во сне Пузыря и, наконец-то, прилёг. Уснул я мгновенно, едва коснувшись головой подушки — день выдался очень насыщенным.

* * *

Утром мы встали бодрые и готовые к подвигам. Умылись, собрали вещи и спустились в зал. Не успели мы сесть за стол, как жена трактирщика вынесла дымящиеся тарелки с вкусно пахнущим супом, свежий хлеб, нарезанное мясо, какую-то зелень. Пузырь оказался весьма удивлён такой обходительностью, но Фея объяснила ему, что я уже заранее заплатил за завтрак.

После завтрака мы вышли на улицу. Куча местной детворы стала наперебой предлагать свои услуги гидов по городу, но мы остановили свой выбор на уже знакомой нам рыжей дочке трактирщика. Польщенная нашим доверием, рыжая босоногая малявка показала язык остальным конкурентам и уверенно повела нас по лабиринту узеньких улочек в сторону Академии Магии. Через полчаса ходьбы по огромному городу я уже полностью перестал ориентироваться в этом человеческом муравейнике. Что же касается Пузыря и Феи, то они уже давно не следили за дорогой, разглядывая местные достопримечательности.

Город оказался очень пёстрым и разнообразным — районы более дорогих красивых домов сменялись кварталами бедноты, а местами и вообще откровенными трущобами. В каких-то местах Холфорд был очень чистым и ухоженным, в других же районах на нашем пути встречались горы мусора выше моего роста. В этих омерзительных кучах даже днём копошились жирные крысы, а вокруг вечным зловонным потоком текли канализационные воды. В одном из таких мест Пузырь обратил внимание на группу золотарей, стоящих по колено в вонючей жиже и помятыми вёдрами собирающих эту муть в большую бочку на колёсах. У многих золотарей на шеях виднелись бронзовые ошейники.

— Это что — рабы? — поинтересовался Пузырь у нашей проводницы.

— Те, которые с ошейниками, это рабы. Остальные свободные, — ответила девчонка.

— Не думал, что в Холфорде есть рабы, — искренне поразился Пузырь.

— Во внешних районах города рабов почти нет, так как мало кто из жителей может их купить. Но во внутреннем городе рабов очень много. Там живут люди богатые, у каждого хозяина много рабов.

Вскоре наша проводница вывела нас на широкую дорогу, которая привела нас к крепостной стене внутренней части города. И я сразу же понял, почему Холфорд называют Зелёной Столицей — стены внутреннего города были выполнены из природного камня серо-зелёного цвета. Это смотрелось очень необычно и красиво.

В воротах охранники выдавали всем входящим кожаные бирки жёлтого цвета. Находиться посторонним без бирки во внутренней части города запрещалось, также запрещено было оставаться во внутреннем городе после захода солнца. При выходе эти бирки полагалось сдавать. Наша проводница уверенно повязала себе на запястье жёлтую бирку на кожаном ремешке, и мы все последовали её примеру.

Когда мы прошли ворота и оказались во внутреннем городе, я остолбенел. Это был совсем другой город! Многоэтажные дома с круглыми колоннами, целиком построенными из малахитово зелёного камня, великолепные дворцы с высокими башнями, ухоженные парки, выложенные серо-зелёным камнем мостовые.

— Красота-то какая! — восхитилась стоящая рядом Фея. — Мальчики, я страшно хочу здесь жить.

— Да, теперь я уверен, что не зря мы так далеко шли в Холфорд. Такая красотища стоит того, чтобы её увидеть любой ценой! — обычно сдержанный в своих эмоциях Пузырь не мог скрыть своего восхищения.

Мы пошли через парк, любуясь по пути лепными фонтанами, статуями и стройными рядами подстриженных конических деревьев, на которых вместо привычных листьев или хвои росли гроздья мелких зелёных шариков. Впереди показалось огороженный высокой решётчатой оградой огромный, просто монументальный, замок с многочисленными высокими шпилями и подвесными ажурными мостиками между башнями. Самые высокие из башен симметрично лепились в центре этого огромного сооружения.

— Это и есть Академия Магии, — пояснила нам проводница. — С вас три менки.

— Мне жутко! — призналась Фея. — Сейчас будет решаться моя судьба...

Мы подошли к воротам, Фея взяла висячий молоточек и, решившись, трижды постучала. В воротах на уровне лица открылось маленькое окошко.

— Что нужно? — раздался грубый хриплый голос привратника.

— Я пришла поступать в школу магии, — ответила Фея.

Дверца тут же закрылась. Мы с Феей переглянулись, Фея пожала плечами. Но тут послышался звук отпираемого засова, и одна половинка двери приоткрылась. Из-за двери вышел горбатый жутковатый старик с кривой палкой в руке.

— Приёмные экзамены в этом году Две Руки назад закончились. Следующие экзамены только будущим летом, тогда и приходи. Или учись за деньги, если сможешь.

— Но как... мы так далеко шли... а с кем я могу поговорить по поводу экзаменов? — Фея вцепилась в собирающегося уже захлопнуть ворота старика.

— Поговори с руководителем приёмной комиссии, высшим магом Баш-Доуландром. Я пропущу тебя к нему, но только одну, без сопровождающих.

— Фея, удачи тебе! Не сдавайся без борьбы! — крикнул Пузырь.

— Фея, узнай, сколько стоит платное обучение, — добавил я.

Но Ленка нас, похоже, уже не слышала — она зашла в ворота, дверь за ней тихо закрылась. Мы сели на аккуратную белую лавочку неподалеку и стали ждать возвращения нашей подруги. Время шло, а Ленка всё никак не выходила. Пузырь с каждым часом всё заметнее нервничал и ворчал, что ему самому тоже нужно устраивать своё будущее, а он теряет время.

— Пузырь, я подожду здесь Ленку и посторожу её сумки, а ты сам сходи и узнай насчет своего поступления в городскую стражу, — предложил я, в конце концов. — Возьми в качестве проводника вот эту рыжую, но только обязательно возвращайся сюда до захода солнца, иначе мы потеряемся в этом огромном городе.

Я дал нашей рыжей спутнице пять менок:

— Отведи Пузыря к казармам городской стражи и подожди его, сколько потребуется. Потом приведёшь его обратно сюда, получишь после этого ещё три менки.

Петька не стал возражать и ушёл за малявкой в сторону выхода из внутреннего города. Я сидел на лавочке, от скуки наблюдая, как раб в позолоченном ошейнике метлой подметает дорожки в парке. Другие рабы неподалёку подстригали деревья огромными ножницами. Чуть дальше группа рабов прочищала забившиеся трубы в фонтане. Складывалось впечатление, что во внутреннем городе живут только рабы — я за всё время наблюдений не заметил никого из свободных людей. Разве что за исключением охранников — несколько раз мимо меня, чеканя шаг, проходил патруль из элитных солдат в дорогом красивом обмундировании.

Я заметно проголодался и уже подумывал спрятать свой рюкзак и сумки Ленки в ближайших кустах и ненадолго отлучиться в поисках еды, когда наконец-то появился Петька с рыжей девчонкой. Петька шёл налегке, оставив где-то свои тяжёлые сумки. Когда он подошёл поближе, я заметил, что Пузырь сияет от радости и его просто распирает от желания поделиться новостями.

— Ну, давай, рассказывай! — сразу попросил я.

— Идти совсем недалеко оказалось отсюда. Пришли мы, там большая огороженная забором территория, напоминает воинскую часть. Я подошёл к воротам, там стояли двое вооружённых копьями охранников в кольчугах, открытых остроконечных шлемах, у каждого на левой руке небольшой круглый щит с каким-то гербом сложным. Я сообщил, зачем пришёл.

Один из охранников подошёл ко мне и без всякого предупреждения сильно ударил меня кулаком в живот. Я скривился лицом, конечно, но устоял на ногах. А когда он ещё раз попытался меня стукнуть, я перехватил его руку, ушёл корпусом влево и бросил охранника через бедро. С каким грохотом он упал! Я встал в стойку — думал, что драка продолжится, но лежащий на спине солдат улыбнулся мне и сказал, что я гожусь для службы в их отряде. После чего другой охранник сказал мне проходить внутрь и искать кого-нибудь из сержантов.

Я прошёл внутрь и сразу нашёл одного сержанта — наполовину седой мужик проводил занятия по фехтованию деревянными тренировочными мечами с большой группой новобранцев. Ну, я подошёл к нему и чётко доложил, что прибыл для прохождения воинской службы в городской страже Холфорда. Сержант приказал мне раздеться до пояса, посмотрел на мои мышцы и удовлетворенно сказал, что наконец-то в этом году хоть один не дохляк прибыл. Сержант спросил меня — имею ли я хоть какой-то опыт сражений, на что я с гордостью ответил, что работал охранником караванов у дварфов и отражал нападения бандитов. И даже сказал, что в бою уже убивал врагов, но пока только гоблинов.

И меня сразу записали новобранцем в третью роту четвёртого полка, мы называемся "Кабаны". Сегодня меня отпустили попрощаться с родными и близкими, а с завтрашнего утра я приступаю к службе. Будет полное обеспечение — еда в столовой три раза в день, казённое обмундирование, оружие. Оклад мне назначили пока всего один цехин в день, но потом, если покажу себя с лучшей стороны, обещали добавить.

— Поздравляю, Пузырь. Ты смог поступить на службу, как хотел.

— Спасибо, Серый. Но, знаешь... мы ведь теперь какое-то время будем очень редко видеться. Нас отпускают за пределы военного городка только в Большой Выходной, это раз в десять дней. Но потом, через десять Двойных Рук, это сто дней, нам доверят патрулирование города. Тогда я почти каждый день буду в городе, и мы сможем часто видеться.

— Понял, Петька. Давай тогда договоримся каждый Большой Выходной непременно встречаться в определённом месте Холфорда и проводить весь день вместе — ты, я и Ленка.

— Давай, конечно! Кстати, вон Ленка идёт.

Ленка действительно вышла из ворот Академии Магии, рассеянно постояла немного, потом заметила нас, вяло улыбнулась и подошла к нам.

— Полный облом! — выпалила она, на глазах у неё стояли слёзы.

— Что, не взяли тебя? — расстроился Пузырь.

— Не то что не взяли, но...

* * *

И Ленка стала рассказывать. Она, как ей посоветовал привратник, пошла внутрь искать высшего мага Баш-Доуландра, который отвечал за приём новичков. Более часа она бродила по пустым коридорам, не встретив ни единой души — у учеников были каникулы, большая часть обучающихся разъехались по домам, другие, видимо, были чем-то заняты. Потом коридоры наполнились народом в разноцветных мантиях, но стало ещё хуже. Кто-то из учеников пренебрежительно отказывался с ней разговаривать, другие отпускали глупые остроты, а третьи давали советы по поводу местонахождения Баш-Доуландра.

Пользуясь советами учеников, Ленка дважды пешком взбиралась на высоченные шпили, прождала кучу времени перед одной закрытой дверью, забрела в какой-то огромный тёмный зал, где за ней местные шутники захлопнули дверь. Хорошо, на этот раз у Феи сработало заклинание "Свет", и она смогла найти другую дверь в противоположном конце зала... Ленка, сжав зубы от обиды, продолжала:

— Потом до меня окончательно дошло, что все их советы — это всего лишь издёвки учащихся над забредшей в их школу посторонней беспомощной девчонкой. И когда опять какой-то мальчишка в серой мантии с умным видом посоветовал мне взбираться на очередную высоченную башню, я не выдержала. Заклинание управления разумом вырвалось само собой и сработало сразу и бесповоротно. Шутник с остекленевшими глазами стоял передо мной. Я, не удержавшись, из мести приказала ему скинуть свою мантию и вести меня к великому магу Бан-Доуландру. Адепт в потёртых подштанниках смотрелся настолько нелепо и смешно, что вокруг сразу собралась толпа учащихся в разноцветных мантиях. Так мы и шли по коридорам — впереди шагающий, как зомби, парень в нижнем белье, за ним я с его мантией в руках, а за нами еще человек сорок хохочущих адептов. Парень вывел меня из здания и подошёл к сторожке у ворот, из которых я пришла. И только тогда я всё поняла...

— Привратник и есть великий маг? — догадался я.

— Да! Именно так. Он, видимо, тоже решил поиздеваться надо мной. Я подошла к старику, который блаженно с закрытыми глазами сидел на лавочке и курил длинную трубку. Он, не открывая глаз, поинтересовался — нашла ли я великого мага Бан-Доуландра? Я ответила, что нашла, и обратилась к нему по всем правилам. Маг открыл глаза, посмотрел на мальчишку в подштанниках, улыбнулся и мгновенно снял моё заклинание. Парень пришёл в себя и сразу убежал, даже свою мантию не стал забирать у меня.

— "Контроль гуманоида", магия разума, третий уровень, — сказал старик удовлетворенно. — Что ещё умеешь?

— Обнаружение жизни, свет, контроль гуманоида — эти заклинания получаются уверенно. Щит от стрел редко, почти никогда, — ответила я.

— Прекрасно, если любые два из этих заклинаний сможешь повторить на приёмном экзамене в следующем году, ты будешь сразу принята в Академию Магии.

— А как насчёт этого года... Есть ли какие-то возможности? — сквозь невольно проступившие слёзы поинтересовалась я.

— Набор в этом году окончен. Принимать учеников сверх установленного правителем лимита Академия Магии не в праве. Если человек не прошёл по конкурсу, но обладает несомненными магическими способностями, он может учиться заочно или на платной основе.

— Заочно это как? И сколько стоит обучаться платно? — у меня появилась искорка надежды.

— Заочно это сидеть дома, приезжать раз в год в Холфорд и сдавать экзамены сразу за два семестра. Заочное обучение стоит сто корольков в год. Платное очное обучение — ты учишься вместе с остальными учениками, посещаешь такие же лекции и контрольные работы. Но, в отличие от остальных, ты платишь за свое обучение. Стоит платная форма обучения пятьсот корольков в год, деньги необходимо внести до начала учебного года, то есть через сорок один перст.

Ленка закончила свой рассказ и, всхлипывая, утирала слёзы.

— Этот вредный старик раздавил мою мечту...

— Пятьсот золотых... сорок один день... — прикидывал я вслух.

— Серый, не хочешь ли ты сказать, что мы где-то сможем добыть такие огромные деньги? — скептически спросила Фея.

— У меня денег практически нет, сразу предупреждаю, — сказал Пузырь. — Точнее, есть меньше двух цехинов, но этого мало. За сорок дней я получу четыре золотых, осталось найти где-то еще четыреста девяносто шесть корольков.

— У меня шесть корольков и восемь цехинов, я только утром сегодня пересчитывала. Осталось найти где-то четыреста девяносто корольков. Ерунда, в общем... — горько усмехнулась Фея.

— У меня несколько побольше вашего, — с этими словами я достал большой кошелёк, где у меня было золото и горсть серебра.

Фея начала пересчитывать монетки, но я остановил её.

— Это ещё не всё, — из внутреннего кармана куртки я извлёк маленький кошелёк. — Фея, здесь пять империалов.

— Сколько? — Ленка недоверчиво развязала тесемку и высыпала себе на ладонь пять больших золотых монет. — Откуда они, Серый?

— Неважно. Это честно заработанные мной деньги. Возьми всё себе и заплати часть за платное очное обучение, у нас будет сорок один день, чтобы найти остаток суммы.

Ленка взяла монеты и побежала к привратнику. Через полчаса она вернулась.

— Я заплатила все деньги, там набралось всего на триста восемь корольков. Привратник был очень удивлён, но записал условно меня в ученицы, сегодня мне выдадут серую мантию. Я могу жить до осени в Академии Магии, мне дадут место в женском корпусе общежития. Я также вместе с остальными учениками могу посещать летние занятия — там учат грамоте, так как почти никто из поступивших не умеет читать. Есть также математика, история и физкультура.

Выходить за территорию Академии нам разрешено в Малый Выходной в пределах внутреннего города, и в Большой Выходной — без ограничения. Но до начала осени мне нужно как-то найти ещё сто девяносто две золотых монеты... Иначе меня отчислят, и аванс не вернут. Жуть.

Пузырь рассказал Фее о своих успехах, Ленка была так счастлива за него, что с визгом повисла у Петьки на шее, а счастливый Петька раскружил её. Потом мы договорились встречаться каждый Большой Выходной с раннего утра возле этой самой лавочки и проводить выходной день вместе. После чего мы крепко обнялись все втроём, пожелали друг другу удачи и разошлись по своим делам — Фея захватила свои сумки и скрылась внутри ворот Академии, Пузырь пошёл в сторону казармы, а я взял свой рюкзак и пошёл искать бегающую где-то рядом по парку рыжую дочку трактирщика, чтобы она отвела меня в Торговый квартал.

Нашёл её купающейся в городском фонтане. Купалась она нагишом, совершенно не стесняясь посторонних. Я подождал, когда она оденется, отожмёт и расчешет волосы, после чего мы вместе пошли в Торговый квартал, искать улицу Жестянщиков. Обшарив все свои сумки и кошелёк, я отыскал лишь три менки, которые я сразу отдал своей проводнице.

* * *

Из огромного особняка купца Иллиа я вышел уже вечером — этот молодой, но парализованный ниже пояса человек живо интересовался судьбой своего младшего брата и всеми подробностями битвы с разбойниками на речной переправе. Иллиа собрал своих родственников, соседей и охранников и много раз просил меня в мельчайших деталях рассказать о нападении разбойников и смерти двух купцов. Меня просили описать по памяти сбежавших бандитов, а когда я сообщил им про отличительный знак разбойников — татуировку в виде спиралевидной змейки — то купцы долго о чем-то совещались и спорили между собой.

Мне часа два пришлось рассказывать и отвечать на вопросы. Когда же я неосторожно упомянул, что встретил потом одного из разбойников в горном форте, то... короче, пришлось мне до вечера расписывать все детали. Причём, судя по всему, Иллиа хотел ещё найти дварфов из отряда Суртака и также расспросить их. В конце концов, купец отсчитал мне десять золотых корольков и послал одного из своих слуг проводить меня до моста через реку.

Рыжая дочка трактирщика не дождалась меня и давно ушла домой. А может, просто посчитала, что у меня не осталось уже денег и ждать меня бесполезно. Кто знает? Так или иначе, я оказался в непростой ситуации — я не знал обратной дороги через этот человеческий муравейник. Какое-то время я стоял у моста через широкую реку. По этому мосту мы точно переходили с рыжей дочкой трактирщика, поэтому я перешёл по мосту на другой берег широкой Стреминки — реки, на которой стоял Холфорд. Место выглядело очень красивым в багровом свете красного заката, но мне было в тот момент не до созерцания речных красот.

Уточнив у местных жителей дорогу в сторону восточных ворот, я пошёл в указанном направлении. Идти пришлось через портовый район — очень неприветливый, наполненный выползшими под вечер группами агрессивно настроенных малолетних "гопников" и всякой другой шушеры. Раза три мне пришлось бегом спасаться от банд шпаны, а один раз даже вытащить мечи, чтобы отпугнуть приставучего пьяного отморозка.

Когда же солнце село, стало ещё опаснее — на улицах появились более взрослые представители криминальных профессий. Небольшие отряды вооруженных мрачных типов курсировали по улицам, а возле ярких фонарей появились полуобнаженные девицы под охраной внушительных громил. Укутанные плащами с капюшонами непонятные личности спешили куда-то по своим делам, в которые лучше было не вникать, если желаешь сохранить здоровье и жизнь.

Но самыми опасными были другие — они прятались в тёмных закоулках, поджидая неосторожных прохожих. Я уловил какое-то движение справа и в последний момент чудом уклонился от удара дубинкой по голове. Болезненный удар пришёлся по предплечью правой руки, и я в очередной раз за сегодняшний вечер бросился бежать. Свернул в подвернувшийся спасительный переулок и укрылся за штабелем пустых ящиков.

Я достал арбалет, скривившись от боли в руке. Рука дрожала, точно выстрелить я бы не смог. Но погони, к счастью, не было. Однако этот случай подсказал мне, что имеет смысл сменить тактику передвижения по ночному городу. До этого я избегал тёмных закоулков и старался держаться наиболее освещенных широких улиц, полагая их более безопасными. Отчасти это было верным, но на освещённых улицах я сам оказывался слишком заметным, привлекая ненужное внимание местного преступного мира.

Теперь я сам постарался слиться с тенью. Я шёл в темноте, задерживаясь в наиболее тёмных местах для изучения обстановки и быстро пересекая освещённые участки. Вскоре мои движения стали естественными и плавными. Как когда-то в диком лесу, я стал невидимым и наслаждался своей незаметностью. Я понимал, что скрываться мне удается только в самых тёмных тенях, но и это было здорово. Я издалека пару раз замечал притаившихся в густой тени разбойников и благополучно обходил их по другим улицам.

Вскоре совсем стемнело, раздался первый гулкий удар колокола. Затем второй. Затем третий. А я по-прежнему не представлял где нахожусь, но упрямо плыл в тени в выбранном направлении. Я вышел из портового района в более благополучные кварталы. Один раз я заметил приближающийся свет факелов ночной стражи и, перепрыгнув через невысокую оградку чьего-то огорода, переждал ночной патруль в кустах каких-то ягод.

Была глубокая ночь, на небе среди облаков пробивались частые звёзды. На улицах кроме меня не было ни одного человека. Стояла почти полная тишина, лишь редкие поскрипывания сверчков нарушали эту абсолютную тишину. Тем резче прозвучал испуганный вскрик совсем неподалеку и последовавший за этим удар и звук упавшего тела. Мне стало очень жутко, но я решил всё же посмотреть — можно ли чем-то помочь бедолаге. Я осторожно забрался на низкую покатую крышу какого-то сарая. Тот крик раздался позади соседнего дома, на соседней улочке. Я, несколько поколебавшись, беззвучно перепрыгнул на черепичную крышу этого близко стоящего дома и огляделся, сжимая рукоятку арбалета в ноющей от боли правой руке.

Какая-то возня слышалась внизу совсем рядом, у самой стены дома. Я, присев на корточки, прополз вперёд, вытянул голову и посмотрел вниз. И увидел лежащего на земле лицом вниз мужчину с раскинутыми в сторону руками, а нам ним склонившуюся закутанную в длинный плащ фигуру. Присмотревшись, я понял, что этот незнакомец пьёт кровь из шеи своей жертвы! И ещё я понял одну важную вещь — я четко видел своим ночным зрением расплывчатый силуэт тёплого тела лежащей на земле жертвы, но не видел силуэта ночного хищника.

Я уверен, что не вскрикнул от осознания ужаса происходящего, не вздрогнул и по-прежнему был хорошо скрыт тенями. Фактически, для любого человека я оставался невидим. Однако ночной хищник вдруг перестал лакать кровь, на секунду замер, а затем безошибочно повернул свою голову вверх в мою сторону. У него оказалось белое лицо с перепачканным тёмной кровью ртом и устрашающими длинными клыками. Вампир!

Мы встретились с ним взглядами. Вампиры, как известно, нечеловечески сильны, быстры и смертельно опасны. Несмотря на сковывающий моё сердце леденящий ужас, я не отвёл взгляд и даже встал на крыше во весь свой рост, понимая, что прятаться дальше смысла нет. У вампира были жёлтые глаза с узкими чёрными вертикальными зрачками. Я усмехнулся про себя — раньше я из фильмов ужасов думал, что у вампиров глаза красные. Хотя какая разница!

Но, как ни странно, разница существовала — этот смешок разорвал сковывающие моё сердце оковы страха. Я плотнее обхватил арбалет, прикидывая — куда нужно целиться в вампира. В сердце? А работает ли сердце у нежити? Может в голову?

— Боишься? Это правильно... — раздался тихий шипящий голос ночного хищника, но мне почудились в этом голосе нотки неуверенности.

— Да нет, не боюсь, как ни странно, — удивил я вампира своим ответом. — Просто не ожидал встретить тебя здесь. А ещё эти глаза...

— Какие глаза? — несколько растерялся мой собеседник.

— Твои глаза. Во всех рассказах мне говорили, что у вампиров глаза красные, как рубины. А у тебя жёлтые, как янтарь.

— Ну, извини, что разочаровал... — при этих словах вампир привстал и запустил руку внутрь плаща.

— Не советую! — не знаю уж, какое оружие у него было припрятано, кинжал или что-то другое, но я поспешил предостеречь вампира от необдуманных действий, направив ему в лоб свой арбалет.

— Глупец! Как ты смеешь угрожать мне, хозяину этой ночи! Ты не сможешь убить истинного вампира, — голос вампира опять стал тихим и шипящим.

— Магическим оружием смогу, наверное. Но меня совершенно не интересует твой прах в качестве трофея.

— Да, арбалет у тебя неплохой. Чего же ты хочешь? — вампир явно колебался, моё необычное оружие смущало этого ночного охотника.

— Ничего, я просто изучал этот город, когда встретился с тобой.

— Ну, тогда оставь меня в покое и иди своей дорогой, — посоветовал мне вампир.

Я понял, что мне только что дали разрешение на жизнь. Победить вампира у меня шансов не было ни единого, но и опытный старый вампир, видимо, дорожил своей шкурой и тоже не горел желанием получить болт из неизвестного магического оружия. Безрассудные вампиры вообще встречаются крайне редко — ведь прожить сотни лет, не вызвав подозрений соседей и не погибнув от рук фанатиков-охотников или разъяренных местью родственников жертв можно лишь при условии исключительной аккуратности, выдержки и разумности поступков.

— Хорошо, я ухожу. Но я новичок в этом городе, на улицах никого, не подскажешь ли — в какой стороне Восточные ворота? — рискнул я спросить дорогу у хищника.

— Ну, ты и нахал... — протянул вампир и даже усмехнулся, затем махнул рукой в сторону. — Иди в том направлении, там широкая дорога ведёт прямо к городским воротам.

Я поблагодарил разумную нежить за совет и быстро ушёл от опасного собеседника. Совесть по поводу оставленного без помощи неизвестного мужчины меня не мучила — я понимал, что ничем помочь ему бы не смог. Хотя Пузырь на моём месте, наверняка вступился бы за беспомощную жертву...

Вскоре я действительно нашёл широкую мощёную дорогу и смог, в конце концов, сориентироваться. Ещё через полчаса я уже стоял у закрытых на ночь дверей "Боевого Единорога". Стучаться я не стал. Вместо этого я обошёл здание, залез на забор и, балансируя руками на манер канатоходца, по забору добрался до замеченной мною вчера черепичной крыши. Ещё минут тридцать у меня ушло на попытки открыть ножом щеколду окна.

В конце концов, засов подался. Я открыл раму и залез в свою комнату, закрыв за собой окно. С наслаждением скинул тяжёлую сумку и плащ. Разделся, не чуя ног от усталости, и повалился спать.

* * *

Когда на следующее утро я, разбуженный голодом, спустился из комнаты в зал, трактирщика на какое-то время охватил ступор — он наверняка расспросил поздно вернувшуюся дочь про её похождения и был уверен, что я нахожусь вне его заведения. Василий сам лично принёс мне завтрак и, не сдержав любопытства, поинтересовался — когда я успел вернуться.

— Поздно ночью пришёл, дела были, — ответил я небрежно.

Я молча пообедал, а затем задал интересовавший меня вопрос:

— Скажи, Василий, а много в Холфорде вампиров?

— Давно не слышно было про вампиров, — ответил, внезапно посерев, трактирщик. — А что с вампирами-то не так?

— Сегодня ночью неподалёку от твоего заведения встретил одного вампира, прямо возле тела жертвы. Нос к носу почти столкнулись, еле живым от него ушёл. Ты, Василий, про вампира особо панику не поднимай, но не забывай дверь на ночь закрывать на всякий случай, — посоветовал я.

— Конечно, конечно... — Василий мелко затрясся и трусцой побежал предупредить свою жену.

Я отдал хозяйке таверны постирать свои грязные вещи, разменяв один золотой для оплаты её труда, а потом полдня проспал, компенсируя ночную прогулку. Затем до позднего вечера тренировался в своей комнате — работал с двумя мечами, метал кинжалы в деревянную мишень правой рукой и с двух рук, кувыркался, тренировал растяжку и прыгал через верёвочную скакалку. Тренировался я на совесть, до седьмого пота, поскольку отчётливо понимал, что грань между жизнью и смертью в Эрафии может быть очень зыбкой. Случайная встреча с каким-нибудь хищником в лесу или бандитом в городе может стать роковой. Об этом красноречиво свидетельствовал огромный чёрный синяк на моём правом плече.

На следующее утро я, чистый и отглаженный, отправился на встречу с друзьями. В проводницы мне набивалась дочка хозяина таверны, но я отказался — нужно было самому учиться ориентироваться в огромном городе. Я, действительно, без особых трудностей дошёл до ворот во внутренний город, получил жёлтую бирку и нашёл знакомую лавочку. Там уже сидел Пузырь в толстой кожаной безрукавке и холщовых штанах, на поясе с бляшкой в виде морды волка в чехле висел знакомый мне топор. Мы с радостью кинулись друг к другу, как будто не виделись много лет.

— Ну, как ты, Серый? Я весь вчерашний день переживал за тебя — ведь ты остался без денег совсем в чужом городе, да ещё и без места для ночлега! Серый, пошли к нам в охранники — ребята весёлые, дружные, будешь всегда сыт, одет и обут.

Я поблагодарил друга за заботу и сказал, что подумаю над его предложением. Но, скорее всего, откажусь — хочу быть охотником. Буду жить в лесу в палатке, охотиться, рыбачить, собирать ценные растения и возвращаться в Холфорд только на Большой Выходной, раз в десять дней.

Вскоре ворота Академии Магии открылись, и из них в город потянулась вереница адептов. Преимущественно, мантии у них были серого цвета, но встречались и красные, и жёлтые, и коричневые, и синие. Мы усиленно искали глазами Фею среди них, но пришлось ждать довольно долго, прежде чем наша подруга в серой длинной мантии вышла к нам. В руках она несла какую-то потёртую книгу.

— Привет, мальчики. Я решила вынести самую ценную для вас из всех книг библиотеки Академии Магии, — Ленка с гордостью показала замусоленный том в скромной серой обложке.

— Что это? — поинтересовался Пузырь.

— Это местный букварь, дурачок! Будем сегодня вместе учиться читать.

День стоял очень жаркий, и я предложил друзьям для начала пойти на речку — выкупаться, там же на пляже начать обучение грамоте.

— Хорошая идея, — поддержала меня Фея. — Сегодня большой городской праздник, весь день ярмарка и представления циркачей где-то в городе, а ближе к вечеру будет парад. Я уверена, что почти все будут на празднике, и нам никто не будет мешать. А к параду мы придём, уж больно хочется посмотреть на местный парад!

Я по памяти довёл друзей до речки. Как Фея и предполагала, народу вообще не было. Мы искупались, а потом Ленка начала объяснять нам то, что поняла сама за вчерашний день. В азбуке Холфорда, западном варианте написания Всеобщего языка, было семьдесят две руны. Из них двадцать две руны-звука, шесть рун-исключений, три руны препинания, руна обращения... всё это делилось на три цикла....

Короче, мы с Пузырём схватились за головы. Но в итоге, всё-таки смогли понять смысл десятка самых распространённых символов. Больше Фея и сама ещё не знала. Потом мы купались, загорали, рассказывали о событиях предыдущего дня. Я объяснил друзьям, что после нашего расставания я отнёс письмо купцу, получил обещанную награду и нашёл место для ночлега. После чего думал о своём будущем, тренировался драке на мечах и стрельбе. Свой синяк объяснил своей неловкостью при обращении с мечом. Как и Пузырю, я рассказал Ленке, что хочу стать охотником — либо вольным одиночкой, либо найду компанию таких же, как я.

Затем Пузырь рассказал нам о первом дне службы — завтраке из гречневой каши с молоком, изнурительной тренировке по бегу до самого обеда, обеде из каши, хлеба и молока. Потом у Петьки были занятия по фехтованию на деревянных мечах.

— Сержант Баллак у нас мастер меча, он один может легко отбиться от четверых учеников. Я трижды выходил на тренировку с ним, и трижды получал мечом в грудь! Зато большинство других учеников я смог победить, меня даже сержант похвалил, — хвастался Пузырь своими успехами.

Фея же рассказала, что её поселили на третьем этаже одной из башен в комнате с двумя другими девчонками, только что поступившими в Академию Магии, как и она сама. Одну из девчонок звала Свеллина, она оказалась родом из лесного посёлка, расположенного в паре дней пути от Зелёной Столицы. Свеллина неоднократно спонтанно проявляла способности к Магии Воды, что и подтвердила на экзамене. Вторую девчонку звали Кара, она являлась столичной жительницей, родом из богатой аристократической семьи, магом в четвёртом поколении.

— Мне Кара очень не понравилась. Заносчивая, капризная, склочная... Ей папаша подарил по случаю поступления в Академию Магии волшебную палочку с навершием из настоящего огранённого рубина! Так из-за этой палочки Кара нам со Свеллиной за два вечера все уши уже прожужжала. Гордится тем, что этот рубин стоит пятьсот корольков. И вообще, мол, волшебные палочки рядовых магов обходятся без кристаллов-усилителей. Но с кристаллом-усилителем заклинания становятся мощнее и разрушительнее, но только тонко чувствующий потоки магии волшебник способен управиться с кристаллом, и кристалл для резонанса подбирается идеальный, без изъянов...

Ближе к вечеру мы вдоволь накупались, загорели до покраснения кожи и заметно проголодались. Мы оделись, подождали, пока Фея просушит и расчешет свои длинные волосы, и пошли в сторону гремящей вдалеке музыки. По дороге я купил себе и друзьям сладкие пирожки с яблочным повидлом и прохладного квасу. Потом, оставив себе три золотых монетки и несколько медяков, остальные деньги вручил Фее:

— Держи, Ленка, — заплати ещё часть за свою учёбу.

Ленка поблагодарила меня и спрятала деньги поглубже во внутренние карманы своей мантии, опасаясь городских воров. Потом мы вышли на широкую оживлённую улицу, битком набитую народом. Горожане предвкушали весёлое зрелище, шутили, смеялись, а также бранились и толкались за лучшие места. Пройти в первые ряды оказалось просто нереально. Я осмотрелся по сторонам, но даже все соседние крыши и деревья были облеплены горожанами. От соседей по толпе мы узнали, что вскоре по улице пройдет парадным маршем элитный дворцовый полк тяжёлой конницы, затем в параде будут участвовать все расположенные в Холфорде полки. А между ними по улицам пойдут клоуны, дрессировщики с животными, жонглёры и музыканты.

— Пузырь, а как же ты? Почему не участвуешь в параде? — поинтересовалась Ленка.

— Я ещё новобранец, не заслужил пока. Да и не все даже опытные солдаты от полков участвуют, только самые лучшие! — с заметным оттенком зависти проговорил Пузырь.

Тут вдалеке прогудели трубы, и народ сразу заметно оживился. Задние ряды стали напирать на передние в попытках пробиться вперёд. То и дело то в одном месте, то в другом возникали спонтанные потасовки и мордобои. Мы же наоборот, опасаясь быть затоптанными в этой давке, поспешили отойти назад.

Раздались дикие восторженные вопли, вверх полетели цветы и шапки, многие люди подпрыгивали, стараясь хоть на мгновение заглянуть через головы впереди стоящей толпы. Гулко дрожала земля, раздавалось конское ржание и звуки рожков — видимо, по улице действительно парадом шла тяжёлая конница. Мы ничего не видели. Разве что над толпой несколько раз промелькнули флажки на кончиках копий. Мы постояли ещё какое-то время, но толпа не расходилась.

— Пошли отсюда, ребята, всё равно в такой толпе мы ничего не увидим... — попросила Фея. — У меня уже голова от криков разболелась!

Мы погуляли ещё немного по городу, хотели пройти во внутренний город, но туда сегодня вечером простолюдинов не пускали — там планировались свои отдельные праздники для богатых горожан. Охранники ворот пропустили только Фею, показавшую жетон ученицы Академии Магии. Мы попрощались с Ленкой, и вдвоём с Пузырём медленно дошли до его казармы.

— На следующий Большой Выходной обязательно опять там же встретимся! Нужно всем вместе придумать, как помочь Ленке набрать недостающую сумму, — прощаясь со мной, проговорил Пузырь.

Я медленно побрёл обратно по огромному чужому городу. Город как будто вымер — практически все горожане веселились на празднике. А мне было грустно и одиноко, не с кем было даже словом обмолвиться. Возвращаться так рано в свою комнату совершенно не хотелось, и я опять пошёл в сторону праздника. По дороге размышлял о том, что мои друзья благополучно устроились — Фея поступила в Академию и будет среди таких же магов, как она сама. Пузырь также нашёл своё место в этом мире, он очень вскоре заведёт себе друзей среди солдат и будет счастлив. А мне надо бы начать поиск таких же, как я сам.

Эх... понять бы ещё — кто я на самом деле? С этими мыслями я неожиданно вышел к оживлённому месту праздника — на небольшой площади сотни горожан танцевали и пели, в стороне небольшой оркестр наигрывал на необычных струнных инструментах какую-то весёлую мелодию. Присоединяться к празднованию мне почему-то совсем не хотелось, настроение не соответствовало. Я отошёл в сторону от площади к длинной каменной стене какого-то большого здания. В стене для укрытия от непогоды оказались предусмотрены неглубокие ниши, там можно было находиться в стороне от сутолоки. Солнце уже село, у стены стоял полумрак. Я зашёл в ближайшую нишу и постарался слиться с тенью.

Я стоял какое-то время, без особой цели наблюдая за танцующими горожанами. Постарался отвлечься и обдумать, что же я буду делать завтра? Но отвлечься не получалось. Какое-то смутное беспокойство не давало спокойно течь моим мыслям. Как будто чужой взгляд или какое-то внимание ко мне со стороны невидимого наблюдателя, совсем как ранее в таверне на горном перевале. Я несколько раз внимательно осмотрел танцующих жителей, но вроде бы никто из них даже не смотрел в мою сторону. Музыкантам тоже было не до меня, даже и сидели они спиной ко мне... Что же такое? Может, нервы просто шалят?

Мне даже на какой-то миг показалось, что чужой взгляд осматривает меня именно сзади. Я обернулся — нет, просто показалось. В нише никого кроме меня не было, я отчётливо мог видеть каждую трещинку в камнях. Я на всякий случай посмотрел вверх, но и там спрятаться было невозможно. Когда же я практически полностью себя успокоил и собирался разворачиваться обратно в сторону танцующей толпы, то краем глаза заметил какое-то смутное движение сбоку. Сразу же внимательно посмотрел в том направлении — всё нормально, никого в нише по-прежнему не было, в тени виднелась старая каменная кладка. Тень хоть и густая, но естественная. Или... это вовсе не тень, а край одежды? Я проследил глазами вверх вдоль границы этой подозрительной тени и вдруг встретился взглядом с немолодым мужчиной, который с насмешливой улыбкой, скрестив на груди руки, стоял и смотрел на меня. Как можно было не замечать — человек среднего роста в широкой шляпе и сером плаще стоял рядом со мной в нише стены! Совсем близко, до него можно было дотронуться рукой при желании!

— Ну, наконец-то заметил! — рассмеялся незнакомец густым смехом, заметив, что я испуганно отшатнулся в сторону. — Не бойся меня, я специально позволил себя обнаружить. Захотелось с тобой пообщаться. Меня зовут Вик Терьер.

Мой собеседник не двигался и по-прежнему держал руки скрещенными на груди. Я чуть успокоился и даже убрал руку с ножен с метательными кинжалами.

— Меня зовут Серый Ворон, — сообщил я.

— Приятно познакомиться! Ты принадлежишь к какой-либо группировке? Или ты одиночка? — задал странный вопрос Вик.

— Группировке? Извини, не понял вопрос. Я пришёл в этот город два дня назад всего. Про какие группировки идёт речь? — не стал я скрывать своего невежества.

— Значит одиночка. Тебе ещё предстоит много тренировать свои навыки. Я тебя легко заметил, значит и стражники так же смогут тебя обнаружить. А тюрьма в Холфорде — место очень неприятное...

— Какие навыки? — я стал догадываться, о чём говорит собеседник, но решил уточнить.

— Какие? — мой собеседник опять стал смеяться. — Воровские, конечно! Только не пытайся отпираться, что ты вообще не в теме, а прятаться в тенях тебя учила покойная бабушка в далёком детстве!

— Отпираться не буду. Только никто меня не учил, само собой получается иногда.

— Вот видишь, мальчик, ты рождён для ночной жизни! Даже без тренировок ты смог добиться многого, а если тебя обучить, то ты сможешь стать высококлассным вором! Подумай сам, какие открываются огромные перспективы! Вор вообще не знает, что такое отсутствие денег, деньги прилипают к нему со всех сторон. На, кстати, возвращаю, у своих не беру! — с этими словами Вик протянул мне три золотых монетки и горсть мелочи.

Я ощупал свой кошелёк на поясе и обнаружил, что он пустой. Ссыпал монеты обратно и спросил у Вика:

— Ты можешь обучишь меня основам своего ремесла?

— Не я, этому учат более опытные наставники. Если интересно, приходи завтра на рассвете к северному входу на Золотой мост через Стреминку. Если тебя спросят "как рыбалка прошла сегодня?", ответишь "мою сеть какая-то сволочь прошлой ночью порвала". А потом делай всё, что тебе скажет этот человек.

У меня сразу возникла масса вопросов к Вику, но он лишь улыбнулся, запахнул свой плащ поплотнее и пошёл куда-то быстрым скользящим шагом вдоль самой стены здания. На четвёртом-пятом шаге контуры мужчины стали расплываться, и ещё через пару шагов я полностью потерял его из виду. Это было какое-то волшебство — я продолжал отчётливо видеть затенённую стену, каждый кирпичик и каждую трещинку. Но вот идущего вдоль стены человека я не мог обнаружить даже своим новым зрением. Определённо, такой навык стоил того, чтобы ему обучиться!

* * *

На следующее утро, когда за окном было ещё темно, меня разбудил робкий стук в дверь. За дверью стояла босоногая рыжая дочка трактирщика, в короткой курточке и необычной по форме шапке, какую изображают в фильмах про Красную Шапочку.

— Мама сказала, что ты просил себя рано утром разбудить и проводить до Золотого моста. С тебя три менки. Даже четыре — на улице дождь и сыро.

Я быстро умылся, собрался, позавтракал и вышел в дождливое туманное утро. Необычно серьёзная для своего возраста малышка, зевая на ходу, топала босяком по лужам. Я в очередной раз поразился — насколько хорошо она ориентируется в этом огромном городе. По своему небольшому опыту прогулок по городу я выяснил, что большая часть улочек и неказистых переулков заканчивается в итоге тупиком. Однако девчонка без сомнений пропускала какие-то повороты и улицы, уверенно сворачивая в другие такие же на вид кривые и грязные переулки. И каждый раз дорога оказывалась верной!

Уже через двадцать минут мы вышли к берегу Стреминки, и вскоре в туманной дали показался длинный мост. Это был тот самый мост, по которому я уже ходил.

— Вон тот мост называется Золотым, — пояснила моя проводница. — Иди к нему по берегу, не заблудишься. Дальше я не пойду — там живут очень злые собаки, они мою подругу сильно искусали.

Я расплатился с девчонкой и пошёл в сторону моста. Если собаки тут и водились, то в дождь они где-то прятались. Без приключений я дошёл вдоль набережной до моста. Золотым, видимо, мост называли из-за покрывавшей деревянный мост жёлтой краски. Возможно, когда-то он и выглядел золотым, но с годами краска облупилась и потускнела. К тому же, я ещё в прошлый раз отметил, что и сам мост нуждался в капитальном ремонте — перила с левой стороны практически по всей длине моста отсутствовали, во многих местах в прогнившем настиле зияли дыры, сквозь которые виднелась медленно текущая тёмная вода.

На мосту в это раннее дождливое утро находилось немало рыбаков — как мужчин, так и женщин. Кто-то из них с короткими удочками сидел на маленьких складных табуретках, другие изредка доставали из воды и проверяли связанные из гибких прутьев круглые ловушки с какими-то вонючими приманками внутри. Я побродил у моста по противоположному берегу и с удивлением в одной из рыбачек узнал темноволосую девушку, вместе с которой мы пришли в Холфорд. Кажется, её звали Каришка. Она в коротком плаще с капюшоном стояла у перил моста с коротким удилищем в руке. Она меня тоже узнала и кивнула мне головой, как старому знакомому. Я решил подойти к девчонке.

— Доброе утро, Каришка! Как клёв сегодня?

Каришка напряглась, помолчала немного и неожиданно ответила:

— Да с удочкой много не наловишь. А мою сеть какая-то сволочь прошлой ночью порвала...

— Что? А... — меня осенило. — Я не тот, кого ты ждёшь. Но мы, похоже, по одному адресу собираемся.

— Тогда не стой, как истукан. Ты привлекаешь внимание, — проворчала девушка.

Я достал из кармана рюкзака леску, колокольчики, быстро соорудил три "донки". В качестве наживки использовал обычный хлеб, смоченный в воде и перемешанный с найденным в рюкзаке засохшим кусочком сыра. И надо сказать что, не смотря на такую спонтанность рыбалки, клёв сразу пошёл неплохой! За полчаса я выловил полтора десятка рыбин и лишился одного крючка — какая-то особо крупная добыча сумела порвать прочную японскую леску.

Возле нас стали собираться другие рыбаки — интересовались необычным способом ловли, приманкой, колокольчиками, крючками... Я охотно отвечал, продолжая на глазах изумлённых рыбаков вытаскивать и складывать в садок одну рыбину за другой. А вот Каришка от обилия народу вокруг явно чувствовала себя не в своей тарелке:

— Пойдём отсюда скорее, — шепнула она мне. — Или ты всерьёз собираешься здесь рыбачить?

— Да, нужно сваливать. Но только естественно, не вызывая подозрений, — шёпотом согласился я.

Каришка собрала удочку и громко произнесла:

— Ну, хватит уже рыбачить. Дорвался! Обо мне совсем не думаешь, я замучаюсь столько рыбы чистить! Пойдём домой уже, я промокла в этой сырости.

Рыбаки посмеялись и стали отпускать замечания по поводу ленивой сестры. Я вытянул садок, дал воде стечь, и запихнул садок в свой рюкзак. Смотал снасти, аккуратно сложил в жестяную коробку и закрыл в кармашке рюкзака. Потом вместе с Каришкой мы отошли подальше от остальных рыбаков.

— Как звать-то тебя? — спросила девушка.

— Серый Ворон.

— Это же не настоящее имя, а какое-то прозвище! — скривила губы Каришка. — Я говорю про нормальное человеческое имя, а не кличку.

— Это и есть моё имя. Я из лестных жителей, у нас дома так принято. У моих друзей тоже такие же имена — Фея, к примеру. А парня, у которого ты кошелёк украла, зовут Пузырь.

— С чего ты взял? Ничего я не крала... Хотя... какая разница! Да, это я была. Но у меня всё равно уже тех денег не осталось, так что и не надейся их вернуть.

В это время какой-то старый грязный бомж с примитивной удочкой из пеньковой верёвки, привязанной к хворостине, остановился рядом с нами и пьяным простуженным голосом поинтересовался:

— Эй, молодёжь! Как рыбалка прошла сегодня?

Мы с Каришкой переглянулись и практически хором ответили:

— Мою сеть какая-то сволочь прошлой ночью порвала.

— За этим зданием стоит крытый фургон, забирайтесь внутрь и ждите. Я пока остальных претендентов соберу, — неожиданно трезвым и молодым голосом ответил "бомж".

Я пошёл первым, а Каришка ещё какое-то время наблюдала за удаляющимся от нас нетвёрдой походкой мужчиной.

— Вот это актёр! — восхищённо выпалила она в итоге.

В повозке никаких лавочек не предусматривалось, но зато толстым слоем оказалось рассыпано свежее душистое сено. Я забрался внутрь и прилёг на сухую траву. Вскоре внутрь залезло еще шестеро мальчишек, всем на вид было от десяти до пятнадцати дет. Последней к нам забралась Каришка.

Мы довольно долго сидели молча, с откровенным любопытством разглядывая друг друга. Никто не решался заговорить первым. Потом один из более старших пацанов c щербатой улыбкой толкнул рукой в бок своего соседа и громко, чтобы все слышали, произнёс:

— Прикинь, с нами тёлка будет! А я думал, что по ночам нам скучно будет.

— Да, повезло. Позабавимся! Нужно очередь разыграть будет, — в тон ему ответил длинный босоногий парень с запущенным лишаём на голове.

Остальные парни засмеялись при этих словах и стали отпускать в адрес Каришки пошлые комплименты и предложения. Девчонка отвернулась от остальных и никак не реагировала на приставания. В этот момент у фургона появился "бомж", только он уже успел переодеться в сельскую одежду и снял фальшивую грязную бороду. "Селянин" залез внутрь и раздал всем чёрные повязки на глаза.

— Это для вашей же безопасности, — сообщил он. — Не вздумайте повязки снимать и не пытайтесь подглядывать. С вами поедет наблюдатель, слишком любопытных заколет сразу же без разговоров.

На мои глаза "селянин" затянул плотную непрозрачную повязку. Я прислонился спиной к стенке фургона и далее уже на слух пытался представить — что происходит вокруг, и куда нас везут. Ребята вокруг сидели тихо, как мышки. Рядом со мной в рюкзаке периодически прыгала живая рыба. Изредка сквозь плотную ткань доносились голоса утренних прохожих либо крики далёких петухов. Одно колесо нашей телеги чуть слышно поскрипывало. Телега много раз поворачивала, меняя направление движения. Но в целом, как мне показалось, мы ехали в западном направлении. И реку мы точно не пересекали.

Поездка оказалась долгой, мы ехали более часа. Но потом что-то изменилось — колеса телеги выехали с грунтовой дороги на брусчатку, застучав металлическими ободами по камням. А потом к стуку колес добавилось и эхо — мы въехали на огороженную территорию. Протяжно заскрипели ворота, пропуская нас. Мы въехали в какое-то закрытое помещение — это я понял по усилившемуся эху. Потом глухо лязгнули запоры, и мы остановились.

* * *

Незнакомый мужской голос велел нам снимать повязки. После полной темноты повязки мои глаза непроизвольно щурились и слезились от света, хотя в помещении было не очень светло, скорее даже стоял сумрак. Закрытая большая комната с каменными стенами, свет исходил от нескольких факелов. Позади остались глухие железные ворота без признаков запоров. С другой стороны находилась деревянная дверь с окошком для наблюдения. Мы спрыгнули с повозки. В комнате рядом с нами стояли трое вооружённых короткими мечами мужчин атлетического сложения, в кожаных безрукавках и кожаных же штанах. Все трое были обуты в высокие шнурованные сапоги, у всех на лицах имелись маски.

— Стройтесь в очередь, подходите поодиночке, у кого есть оружие — выкладывайте на этот стол, — приказал один из тройки охранников. — Не волнуйтесь, ваши вещи вам вернут перед выходом в город.

Мальчишки поодиночке стали подходить к столу. Только у одного из них в рукаве был спрятан короткий нож, у остальных оружия не имелось. Каждого из них потом охранники обыскали, проведя руками по бокам и проверив сумки и котомки. Но, по большому счету, вещей у мальчишек почти не было. Каришка отдала свою сумку на досмотр, но там оказалось только сменное бельё, деревянная резная кружка и свёрток с едой — булка хлеба и сушёные фрукты.

Когда же до меня дошла очередь, я расстегнул плащ и начал выкладывать на стол свою амуницию — сначала чехол с арбалетом вместе с напоясным патронташем с арбалетными болтами и металлическими шариками. Потом отстегнул и положил на стол пару ножен с двумя длинными мечами. Среди охранников начались нервные смешки. Когда же я снял плащ и выложил на стол шесть метательных ножей, то раздались удивленные и уважительные возгласы:

— Ну, ты даёшь!

— На войну что ли собрался?

— Готов поспорить, что это не всё!

Я выложил на стол два кинжала и сказал:

— В сумке гибкая дубинка, раскладной ножик со многими лезвиями и обычный кухонный нож. Вроде ничего не забыл.

В этот момент мой рюкзак неожиданно зашевелился на столе, отчего охранники дружно отпрыгнули в стороны.

— Это рыба, которую я сегодня утром наловил на мосту, где место сбора было. Нужно было не выделяться от собравшихся там рыбаков, и я начал тоже рыбачить. А рыба, как назло, попёрла на приманку. Не выкидывать же при всех — вокруг слишком много рыбаков столпилось...

Все рассмеялись.

— Да ты, я посмотрю, к любому делу подходишь с ответственностью. Не признаешь середины — если что-то делать, то по полной. Если вооружиться, то сразу арсенал. Если рыбачить — то чтобы целая сумка улова.

— Коль любить, так королеву! Воровать, так миллион! — весело согласился я.

Но моя шутка ожидаемого отклика не возымела. Почти сразу я сообразил, что собравшиеся просто не знают такого числа, как "миллион". Нужно быть осторожнее в выражениях, в который уже раз подумал я про себя.

— Рыбу я отдам нашему повару, не пропадать же добру! — усмехнулся один из охранников, в котором я уже определил старшего из этой тройки.

Меня обыскали, но больше оружия не было. Когда же охранники собирались уже пропускать нас внутрь, Каришка, которая до этого успешно прошла досмотр, вдруг вернулась к столу.

— Совсем забыла! — сообщила она, сняла с пальца и положила на стол широкое серебряное кольцо.

Она нажала на кольцо, и из него как коготь выдвинулась вверх раскрывшаяся серединная часть — полукруглое тонкое и чрезвычайно острое изогнутое лезвие длиной сантиметра четыре. Начальник охраны молча дал увесистый подзатыльник своему подчинённому, который досматривал девушку.

Мы прошли за деревянную дверь, спустились по винтовой лестнице глубоко вниз и оказались в большом прямоугольном хорошо освещённом зале, из которого в разные стороны уходили казавшиеся бесконечными полутемные коридоры.

— Приветствую собравшихся в единственной в Западной столице Школе Воров! — в центре зала стоял высокий лысый человек в богатом халате, на лице у него была маска с прорезями для глаз и губ. Он замолчал, ожидая нашего ответа.

Мы нестройно поздоровались и замолчали, ожидая продолжения.

— Меня зовут Тиберий Тихий, на время вашего обучения я буду вашим куратором. По поводу поселения, питания, расписания занятий и по другим житейским вопросам можете обращаться ко мне. Также я через полгода буду обучать вас умению входить в доверие к незнакомым людям и умению спаивать собеседников. С другими преподавателями я также вас сейчас познакомлю.

Из тёмного коридора вышло четверо людей в масках: двое мужчин и двое женщин.

— Дилль Быстрые Пальцы, — представил Тиберий невысокого и сгорбленного седого мужчину в светлой куртке до самой земли. — Будет преподавать у вас карманное воровство и навыки шулерства в азартных играх.

— Властелина Шустрая, — в центр зала вошла рыжая длинноволосая женщина в обтягивающем кожаном костюме с многочисленными вырезами. — Ваш преподаватель атлетики и уличного боя.

— Диккенс Безбожник, — на свет вышел человек явно аристократического рода, в богатой расшитой золотом дворянской одежде, коротком синем плаще и с пустыми ножнами на поясе. — Специалист по вскрытию замков, а также установке и снятию любых типов ловушек.

— Тень, просто Тень. Ваш преподаватель скрытности, — из коридора плавной походкой выплыла высокая женщина в тёмных свободных одеждах, кожа её рук была необычного светло-серого цвета.

После этого без всяких дальнейших разъяснений четверка преподавателей, так и не проронив ни звука, удалилась в один из коридоров. Тиберий подождал, когда они скроются из виду, и продолжил:

— Сейчас вы пройдете в свободную от других обучающихся групп территорию подземелья, разместитесь и позавтракаете. Потом с каждым из вас по отдельности поговорит начальник охраны школы и разъяснит правила поведения. Вопросы есть?

Вопросов ни у кого не оказалось. Тиберий проводил нас по тёмному коридору до запертой глухой металлической двери и постучал условным сигналом: удар, быстрый двойной стук, потом несколько секунд тишины, затем опять двойной стук, затем размеренно три одиночных удара. Скрипучую дверь открыл человек в маске с кинжалом в руке.

— Занимайте любые понравившиеся комнаты, — указал Тиберий на ряд одинаковых отсеков. — Скоро вас позовут на обед. После обеда поодиночке можете проходить вон в ту дверь в противоположной стене, там вас уже давно ждёт начальник охраны. А он человек суровый, ждать не любит...

Я зашёл в первый попавшийся отсек. Маленькая комнатка два на три метра, стены — голый холодный кирпич. Всю одну стену занимает широкая скамейка без каких-либо признаков постельного белья. В центре комнаты маленький колченогий столик, на одной стене висит на металлическом крючке на удивление яркая масляная лампа. Земляной пол покрыт слоем несвежей соломы. Дощатая дверь в щелях с палец толщиной запирается изнутри на массивный деревянный брус. Я кинул свой рюкзак на деревянную скамейку и присел рядом. Да... обстановка оказалась просто спартанская. Даже в тюрьмах у меня дома, скорее всего, условия получше.

Я вышел обратно в коридор. Там уже собрались остальные мальчишки. Как ни странно, они были просто в восторге от школы — жильё, бесплатная еда, приключения... Я познакомился с ними. Все они, кроме длинного лысого парня по прозвищу Дым-Чума, являлись местными столичными беспризорниками. Эти пятеро пацанов были давно знакомы между собой и оказались членами одной "стаи", как они называли свою группу. Жили они где придётся — в тёплое время года в порту на пустующих речных складах. Зимой же ребятам приходилось туго — приходилось клянчить деньги у ворот храмов, чтобы оплачивать обитание в грязной ночлежке вместе со взрослыми вечно пьяными бомжами, которые регулярно отбирали деньги и избивали более слабых подростков.

Вожаком стаи сейчас был Сулик — невзрачный на вид пацан с колким жестоким взглядом. Он не отличался ростом или силой, но был лидером и мозговым центром группы. Правой рукой Сулика был самый сильный и взрослый из членов группы, парень с лишаем на голове по кличке Денька Дурень. Самыми младшими являлись двое братьев Минис и Кортис — они всю жизнь, сколько себя помнили, жили на улицах города. Ещё был Денька Длинный — худой высокий парень с кривой неправильно сросшейся левой рукой. Он долго одиночкой жил на улицах города, но однажды позапрошлой зимой был жестоко до полусмерти избит шпаной из торгового района. Его чуть живого с переломанными обеими руками холодным снежным утром нашли Минис и Кортис, помогли добраться до ночлежки и выкормили. С тех пор Денька Длинный прибился к стае и стал незаменимым в периодически возникающих драках с другими бандами за территорию, отличаясь жестокостью и бесстрашием.

На что ребята жили? Когда как. Если повезёт, подрабатывали в порту или на складах, иногда подворовывали на рынке или в портовом районе, бывало и попрошайничали или обчищали карманы у пьяниц. Не брезговали и грабежами, отлавливая своей стаей забредших случайно на их территорию подростков из других районов или припозднившихся одиночных прохожих. Ещё совсем недавно в их стае было семь членов, но в конце весны их прошлого лидера зарезали в драке подростки из другой похожей группы. Ещё была одна девчонка, но она пропала — либо была схвачена и продана куда-то жестокими работорговцами, либо решила стать проституткой в одном из борделей Холфорда, либо ушла в поисках лучшей жизни в другой район города.

Шестым парнем был лысый крепыш по прозвищу Дым-Чума. Он всего Две Руки назад пришёл в Холфорд, бросив дом в поисках приключений. Пробовал работать охранником в богатых районах, но, несмотря на высокий рост и крепкие мускулы, его нигде не взяли на работу. Когда же деньги кончились, пришлось ему учиться воровать. Но вскоре при попытке незаметно обчистить карманы одного богатого горожанина, тот обнаружил вора и начал звать стражу. Лишь своевременное вмешательство незнакомца помогло Дым-Чуме сбежать, этот же незнакомец рассказал про Школу Воров, место встречи и пароль.

Тут нас позвали на завтрак, и мы прошли в соседнюю комнату. Там нас ждал накрытый длинный стол и два ряда стульев, тарелки с горячим овощным супом, свежий хлеб и чуть сладкий ягодный кисель. Я голодным не был, но доел быстрее остальных — Каришка ела медленно, а парни не столько ели, сколько болтали между собой и подкалывали сидящую отдельно от них Каришку. Я встал, вымыл за собой тарелку под струей воды из стоящего на высоком табурете бочонка, и первым пошёл общаться с начальником охраны школы воровства.

* * *

Это был карлик. Не дварф, не гном, а именно человек очень низкого роста. Он оказался одет в кожаный костюм с огромным количеством кармашков. И в отличие от всех служащих школы он был без маски. У него были тонкие, похожие на детские, руки и удивительно белая кожа, давно не видевшая солнечного света. На белом морщинистом лице неприятно смотрелись тёмные зрачки, окруженные покрасневшими то ли от дыма, то ли от постоянного сумрака белками.

Взгляд этого человека вызывал дрожь. Жестом указав мне садиться на низенький стул посреди комнаты, карлик обошёл меня, закрыл дверь и остался стоять за моей спиной. Шло время, а карлик всё молчал. Я тоже молчал, не решаясь заговорить первым.

— Тебе приходилось убивать разумных существ? — задал вдруг совершенно неожиданный вопрос стоящий за моей спиной собеседник.

— Да, но только для защиты своей жизни, — признался я.

— И как это — ощущать, что чужая жизнь в твоей власти, а потом отнимать её? Что ты испытывал, когда убивал? — продолжил допрос карлик.

— Первым был гоблин. Мы попали в засаду, и вооруженные гоблины бросились на моего друга, не заметив меня. Что я чувствовал... разочарование, наверное. Да, скорее всего, это было именно разочарование — я не попал выстрелом в голову, и противник оставался жив. Дальше случился скоротечный бой, и гоблины меня почти пленили. Лишь вмешательство ещё одного моего друга спасло меня, тогда же я убил второго гоблина. На этот раз было облегчение. Облегчение, что всё обошлось, а я остался жив...

— А люди? Что ты чувствуешь, когда убиваешь таких же, как ты сам?

— Сначала ничего... Это был также бой, на нас напали бандиты. Точнее, они долго не отличались от остальных людей в караване. До самого последнего момента. И я запоздало сообразил, что они атакуют — к этому времени бандиты уже начали убивать. Особо размышлять над своими чувствами было некогда. В том бою я убил четырёх человек, всех издалека выстрелами из арбалета. Уже под конец боя, когда я понял, что мы побеждаем, пришло ощущение силы и торжества.

— Почему ты хочешь стать вором? — задал следующий вопрос карлик.

Я понимал, что я сильно отличаюсь по одежде, по поведению, по уровню образования и по десяткам других признаков от остальных поступающих в школу воровства. Попытки скрывать это различие с моей стороны будут выглядеть фальшиво — у меня всё равно не получится отвечать так же, что отвечают другие мальчишки. Поэтому нужно, наоборот, подчеркивать своё отличие от остальных. Я постарался расслабиться и дать своим мыслям течь свободно. Это оказалось очень непросто. Я понимал, что меня внимательно изучают.

— Почему я хочу стать вором? Потому что давно по своим чувствам знаю, что могу им стать. Наше общество боится воров, точнее их необычных способностей. Именно поэтому фальшивая мораль общества порицает воровство. Эта мораль специально навязана нам власть имущими, которые таким способом хотят огородить свою власть от тех, кто способен ослабить их или даже занять их место. Нам с детства навязывают, что брать чужое — плохо, обманывать — плохо. Я много раз в душе понимал, что могу легко обмануть собеседника или стянуть кошелек, и меня не поймают. Но я всю жизнь сдерживал свои естественные порывы. Но однажды не сдержался и разом получил почти двести золотых монет — да я за всю жизнь не получил бы столько в нашем посёлке другим способом. И тогда я убедился, что путь вора может приносить много денег, и этот путь может быть моим. Признаюсь, я совершенно не искал эту школу. И в Холфорд шёл просто за компанию, вместе со своими друзьями. Но вчера во время праздника я встретил человека по имени Вик Терьер, он предложил мне прийти сюда учиться. И как будто сразу сошлась головоломка, которую долго безуспешно решал — всё встало на свои места, и я понял, что именно ради этого я проделал такой длинный путь в столицу!

Наступило долгое молчание. Карлик за моей спиной молчал и как будто ожидал чего-то. У меня впервые возникло подозрение, что мы находимся в комнате не одни. Действительно, дальняя стена комнаты была погружена в полумрак, и там при желании мог находиться кто-то ещё. Но даже если там и присутствовал кто-то третий, обнаружить его я не смог.

— Почему ты думаешь, что сможешь получать множество золотых в Холфорде? И где ты думаешь искать такие ценности? — нарушил тишину карлик.

С его словами я почувствовал облегчение, как будто с моих плеч упала незримая тяжесть. Я понял, что мои ответы на предыдущие вопросы были весьма неожиданными для экзаменатора (или нескольких), но всё же в итоге удовлетворили. И теперь пошла уже формальная часть.

— Почему думаю? Потому, что другого пути у меня нет. Я должен помочь своему лучшему другу заплатить за обучение в Академии Магии. Для моего друга, а точнее это подруга, поступление в Академию Магии является сейчас самым важным в жизни. Только ради нашей подруги и её мечты мы втроём оставили дом и совершили такой дальний поход в столицу. Мы рисковали жизнью, прошли через массу испытаний и дошли до Холфорда. Мы даже смогли заплатить большую часть денег за обучение. И теперь уже никакие препятствия не остановят от того, чтобы собрать остаток суммы. Где искать такие ценности? Я побывал во внутреннем городе — там всё напичкано роскошью и деньгами. Да, есть отгораживающая внутренний город стена, есть охрана, наверное, есть ловушки и масса трудностей. Но способ найти можно, я абсолютно уверен. Кроме того, есть рынки, есть отдельный Торговый квартал, есть портовые и городские склады. Была бы голова на плечах, было бы желание — а деньги найдутся! И не сотни золотых, а многие тысячи. Да, мне пока не хватает умений и навыков. Именно поэтому я и нахожусь в этих стенах — я готов учиться, как никто другой.

Карлик наконец-то вышел из-за моей спины. Он прошёлся по комнате, заложив руки за спину, потом сел на стул напротив меня:

— Школа даст тебе знания, Серый Ворон. Сможешь ли ты их взять — это зависит уже только от тебя. Не всем ученикам хватает способностей и старательности, чтобы закончить учёбу и пройти итоговые испытания. Но закончивший Школу Воров становится официально членом Гильдии Воров. Состоять в Гильдии — огромная честь для любого вора. Гильдия будет заботиться о тебе в случае беды, поможет с лучшими жрецами-лекарями в случае травмы. Воров из Гильдии в нашей Империи не казнят, и даже в императорских тюрьмах мы по мере возможностей помогаем своим. Гильдия поможет реализовать украденный товар, подберет напарников для сложных операций, найдет интересные и выгодные задания. Взамен от каждого ученика школы или своего члена Гильдия требует соблюдать всего три простых правила.

Первое правило: не убивать без самой крайней нужды. Мы — не убийцы. Вор, который начинает убивать, обречён. Любое убийство нужно будет очень дорого искупить — деньгами или выполнением поручений. Убийство стражника наказывается во многие разы строже — ведь каждый такой поступок рвёт нашу непрочную сеть из манипуляций, подкупов и личных привязанностей, при помощи которой мы можем контролировать императорских судей, чиновников и солдат. Убийство же члена Гильдии Воров не прощается никогда ни при каких условиях.

Второе правило: быть честным перед Гильдией. У нас везде есть глаза и уши, Гильдия знает почти всё про своих членов. Любая ложь перед Гильдией будет неминуемо рано и позже выявлена. Ложь, как и убийство, нужно будет дорого искупить. А предателям Гильдии, выдавшим страже наши убежища и имена членов Гильдии, пощады не будет нигде.

И третье, последнее правило: любой ученик или член Гильдии Воров должен делить свою добычу с другими братьями. Ученик отдает на нужны школы одну десятую часть от любой добычи. Член Гильдии отдает на нужды школы и Гильдии одну пятую от добычи. Это правило священное, оно действует уже много столетий и тысячи раз доказало свою полезность. Не стоит пытаться его нарушить — обман неминуемо будет выявлен, а нарушитель строго наказан.

Прежде чем начать обучение, ты обязан дать клятву соблюдать эти три простых правила. Да не мне (прервал он меня). Сегодня вас всех отпустят в город, чтобы вы смогли завершить свои срочные дела. Завтра ты должен в храмовом районе найти храм Белла, бога воров, и принести клятву у его алтаря. Потом завтра на закате будь на том же самом месте сбора, что и сегодня утром. Паролей не нужно, к тебе подойдут и скажут, что делать.

После этого карлик задал мне еще несколько заурядных вопросов о жизни, поинтересовался — когда и через какие ворота я прибыл в город, как зовут моих друзей, и с кем я общался в городе. Потом сказал мне позвать следующего учащегося, и что я могу быть пока свободен.

* * *

Вещи мне вернули в целости и сохранности. Дальше опять была тёмная повязка, и опять та же телега с одним поскрипывающим колесом. Телега отвезла нас обратно в портовый район. Не к Золотому мосту, но совсем недалеко от него.

Уже вечерело, я и не заметил, как день успел так быстро пройти. Я попрощался с мальчишками и Каришкой и пошёл вдоль речки в сторону восточных ворот. Стоял тёплый летний вечер, в реке с радостными визгами плескалась и резвилась малышня. Я отошёл чуть в сторону и тоже с удовольствием искупался в речке. Когда уже начало совсем темнеть, я оделся и пошёл обратно в гостиницу "Боевой Единорог" по берегу Стреминки.

На этот раз мне, действительно, встретилась большая стая бродячих собак. Несколько кобелей из стаи были весьма крупными и агрессивными — прыгали вокруг меня, злобно лаяли. Наверное, со стороны это должно было выглядеть жутко. Но, насколько я понимал их лай, серьёзно нападать они не собирались, просто демонстрировали свою силу и храбрость перед имеющимися в стае суками. Я не обращал на собак особого внимания, уверенный, что они не нападут. Так, собственно, и вышло.

Когда я уже отошёл от собак довольно далеко, они вдруг опять стали на кого-то истошно лаять. Я оглянулся — высокая фигура в кожаной безрукавке короткими перебежками от укрытия к укрытию двигалась вслед за мной. Может, конечно, и не за мной, но я решил не рисковать — свернул в первый же тёмный переулок и постарался скрыться в тени. Потом бесшумно забрался на забор, перепрыгнул на соломенную крышу одноэтажного домика и прислонился к печной трубе.

Высокий человек быстрым скользящим шагом подошёл к переулку, в который я свернул с набережной, и остановился в нерешительности. Он находился совсем близко, при желании, я мог бы спрыгнуть ему на плечи.

— Куда же ты делся, хитрец? — донесся до меня его недовольный шёпот. — Всё равно ведь не скроешься от меня!

Человек постоял ещё минуту, затем вынул из внутреннего кармана безрукавки и одел тёмную маску с прорезями для глаз. Он медленно пошёл по тёмному переулку, внимательно оглядываясь по сторонам. В одной руке у него появилась деревянная дубинка. Он явно охотился за мной.

Я тихо достал и зарядил арбалет. С расстояния всего в пять-семь метров убить этого преследователя можно было всего одним выстрелом, но я посчитал, что это стало бы чрезмерным. Ведь пока что ничего плохого мне он не сделал. К тому же, он мог быть из Гильдии Воров, и тогда убийства мне бы не простили. Я убрал арбалет и достал гибкую тяжёлую дубинку. Подождал, когда незнакомец отойдет подальше, и тихо спрыгнул на землю. Потом, бесшумно сливаясь с тенями, я начал красться за ним.

Пройдя метров пятьдесят, незнакомец остановился. Я понял, почему он был уверен, что я никуда не скроюсь от него — переулок дальше заканчивался глухим тупиком, спрятаться беглецу было негде. Тем не менее, мой преследователь не уходил и внимательно смотрел вперёд на растущие у забора невысокие кусты — он явно знал, что человек с определёнными навыками может скрыться в сумраке даже на ровном месте, а тем более за таким укрытием.

О том, что выслеживаемая им добыча сама успела превратиться в охотника, незадачливый мужчина так и не понял. Я осторожно подошёл к нему и, размахнувшись, со всей силы стукнул незнакомца по голове своей дубинкой. Он, не издав ни звука, тяжело рухнул на землю. Я сразу же обыскал его, но добычи практически не было — два цехина и три медяка. Оружия, кроме неказистой деревянной дубинки, у него также не имелось. Я сорвал с лежащего на земле тела маску и пригляделся — нет, я никогда ранее не видел этого человека. Зачем он следил за мной? Предположив, что он мог быть одним из бандитов, с которыми мы пересеклись ранее, я достал кинжал и распорол рукав его куртки. На плече, действительно была татуировка, но не в виде свёрнутой спиралью чёрно-зелёной змеи, а в виде двух вложенных колец с непонятными мелкими рунами по ободкам. Если этот символ что-то и означал, то я не имел ни малейшего представления об этом.

Оставив обездвиженного преследователя валяться на земле, я вышел из переулка и направился в сторону своей гостиницы. Шёл я, не торопясь и знакомясь с городом, в котором мне предстояло жить. Особенно меня интересовали склады и богатые дома — а такие тоже изредка встречались посреди бедных кварталов, резко выделяясь на общем фоне. Но в каждом случае присутствовали высокие заборы и внушительная охрана. Похоже, владельцы этих особняков хорошо представляли, как защищаться от воров.

На этот раз я вполне уверенно дошёл до района гостиницы. Кажется, я постепенно всё лучше и лучше ориентировался в этом человеческом муравейнике. После встречи с непонятным преследователем я на всякий случай, прежде чем заходить на ночлег, проверил наличие "хвоста" — в ярком месте около уличного фонаря свернул за угол, быстро обежал вокруг отдельно стоящего домика и тихо скрылся в густых затемнённых придорожных кустах. Я прождал минут десять — всё было чисто, никто меня не преследовал.

В гостинице я отдохнул, вкусно перекусил и оставил большую часть вещей и оружия. Утром пошёл в храмовый район почти налегке — с собой взял лишь непривычно пустой рюкзак с запасной одеждой и дубинкой, на поясе арбалет и пара метательных ножей. На этот раз я отказался от помощи проводника — более-менее я уже представлял расположение городских кварталов, да и не хотелось мне, чтобы болтливая дочка хозяина видела, что я иду в храм Белла — бога воров.

Храмовый район находился во внутреннем городе, и я в очередной раз поразился — насколько разительно отличаются внешняя и внутренняя части города. Опять, как и в предыдущие разы, по дороге я не увидел ни одного богатого обитателя внутреннего города — попадались только редкие прохожие из внешних кварталов с желтыми бирками, нечастые патрули городской стражи и многочисленные рабы в серебряных или медных ошейниках.

По дороге в храмовый район я опять вышел к реке — требовалось перейти длинный кованый мост, изящной дугой перекинутый с берега на берег. У входа на мост также стояла стража. Я не торопился переходить через реку и сначала прошёлся по набережной. Набережная усиленно охранялась городской стражей — через каждые метров пятьдесят стояли внимательные охранники. В дополнение к этому небольшие отряды по четыре-пять человек постоянно курсировали по берегу. Через каждые двадцать шагов на гранитной набережной стояли фонари — вне всякого сомнения, их зажигают по ночам. Похоже, богатые обитатели внутреннего города постарались максимально отгородить себя от встреч с простолюдинами — они выходят из своих роскошных домов только после заката, когда посторонние уж покидают богатые кварталы, а все входы во внутренний город охраняются стражей.

И всё же одну возможную лазейку я заметил — начало длинного кованого моста через Стреминку уходило далеко вглубь на берег, и мост уже на довольно приличной высоте проходил над набережной. Чисто теоретически, тёмной ночью можно было по мосту проползти поверх стражи на набережной и, не проходя стражу у выхода с моста, спрыгнуть в сторону.

Не знаю уж, почему мне в голову лезли такие криминальные мысли, раньше за собой подобного не замечал. Хотя, признался я сам себе, мне было очень интересно попробовать свои возможности в воровской ремесле. Но обчищать медяки из карманов бедняков или отлавливать припозднившихся пьяниц — это не для меня, противно и как-то низко. А вот проникнуть в охраняемый, как настоящая крепость, богатый дворец — это действительно трудно, почти невозможно. Такое задание — это серьёзный вызов моим способностям. Обмануть по пути стражу, обойти все ловушки, суметь открыть замки и, забрав крупную добычу, исхитриться незаметно выйти — вот это интересно, это именно то, чему я хотел научиться.

Я прошёл по мосту на противоположный берег. Храмовый район сверкал богатством и чистотой даже по сравнению с противоположным берегом внутреннего города. Район оказался совсем небольшим. Круглая площадь метров триста в диаметре с дюжиной крупных каменных статуй в центре, по периметру площади возвышались двенадцать таких разных по форме, цвету и архитектуре зданий. Каменная плитка на площади была разных цветов, образуя расходящиеся от центра цветные сектора — белый, зелёный, красный, оранжевый... Я прошёл в центр площади, там перед статуями богов молились около сотни человек. У одних статуй народ толпился, у других было по одному-два человека, у остальных же вообще никого не стояло.

Люди произносили свои молитвы хоть и тихо, но вслух. Я прислушался к их словам и вскоре определил статую Латандера — бога здоровья, статую Гизли — богини материнства, статую Дерфы — богини урожая и плодородия. Возле этих статуй было больше всего молящихся. Прислушавшись к словам дряхлой старушки, я определил статую Мораны — богини смерти.

Как же я в этот момент сожалел, что недостаточно внимательно в своё время слушал друидку Илону! Как мне найти теперь статую бога Белла и соответствующий храм? Как назло, к другим статуям или никто не подходил, или я не мог расслышать слова молитв. Так, нужно было думать.

Оставалось ещё восемь статуй. Из них сразу можно было откинуть две женские, оставалось шесть. Пожалуй, можно сразу исключить ещё двух. Во-первых, статую с торсом сильного мужика и рыбьим хвостом — это, видимо, морской бог. Во-вторых, статую полумужчины-полудракона — что-то Илона говорила про него, не помню уже точно, кажется это бог первородных и их силы. Может я и путаю его с каким-то другим богом, но точно, что крылатый полудракон — это не бог воровства. Оставалось ещё четверо. Какой из них Белл? Спросить у кого-либо из собравшихся? Непонятно, как они отнесутся к подобному вопросу.

Ничего не оставалось, как продолжать рассматривать оставшиеся статуи. Две статуи сильных подчеркнуто мускулистых богов, один с копьём, один с топором. Двое, наоборот, мышцами не отличались — тщедушный худенький паренек с посохом и коротким луком за спиной, и лысый пузатый дед с кипой свитков и чернильницей в руках. Ну ни один не походил на бога воров!!!

Я стоял в растерянности, не зная правильного ответа. И тут вдруг вдалеке я увидел Каришку — она уверенной походкой шла по мосту в храмовый район. Меня она, похоже, не замечала. Каришка, остановившись на секунду, обвела площадь взглядом и уверенно направилась в сторону богатого храма с позолоченным куполом и высокими шпилями по краям. Я посмотрел на соответствующую статую — это оказался лысый старик с чернильницей в руках. Да уж... кто бы мог подумать!

Я последовал за Каришкой и вслед за ней вошёл в распахнутые двери. Внутри стоял полумрак и висел терпкий запах каких-то благовоний. Лучи солнца узкими светлыми колоннами хорошо освещали лишь центральную часть храма, оставляя в тени всё остальное огромное пространство. Я потерял Каришку из вида и остановился в нерешительности. Тут же передо мной возник священник в тёмно-коричневой рясе, в его крашеную вишнево-красную бороду было вплетено множество разноцветных косичек:

— Добро пожаловать в храм Белла, бога торговли и одного из трёх создателей нашей Империи. Чем служители храма могут помочь тебе?

— Мне нужно принести клятву перед алтарём Белла, — решился я ответить честно.

— Понятно, — ничуть не удивился жрец. — Белл покровительствует ночному ремеслу, проходи за мной.

Я прошёл вслед за жрецом сквозь ряды колонн в сторону от центра. Там у стены оказался большой резной алтарь с множеством зажжённых светильников. Над ним возвышалась огромная мраморная статуя — тот же пузатый старик, но уже в маске и с двумя кинжалами в руках. Перед статуей на коленях стояла Каришка и то ли молилась, то ли произносила слова клятвы. Вдруг все светильники на алтаре разом ярко вспыхнули, я даже после полутьмы храма на несколько секунд ослеп от яркого потока света. Когда зрение вернулось ко мне, Каришки рядом с алтарём уже не было, светильники ровно освещали алтарь.

Я подошёл к массивному алтарю. Статуя Белла возвышалась надо мной, и в колеблющемся свете огоньков казалось, что пузатый великан шевелится и усмехается. После секундного колебания я решил не опускаться на колени перед статуей божества, а остаться стоять. Глаза каменного великана, как мне показалось, недовольно мигнули отраженным от пламени светом, но потом пришли в обычное состояние. Я же стоял и не знал, с чего начать обращение к незнакомому мне божеству. В конце концов, решив поскорее покончить с этой формальностью, я решился и быстро произнес обещание соблюдать три закона воровской гильдии. Не успел я закончить свою фразу, как внезапно свет померк, на мои плечи легла огромная тяжесть. В моих ушах раздался болезненный рокот:

— Существо другого мира, ты не рождён под этими звёздами и обращаешься к чужому для себя божеству. Но сейчас ты в мире, именуемом Эрафией. Здесь другие законы. Здесь правим мы, двенадцать богов — четверо светлых, четверо тёмных и четверо серых. В наших руках здесь жизнь и смерть, любовь и разлука, счастье и горе... И если кто-то желает получить благосклонность любого из нас, то он должен обращаться к нам со всей возможной почтительностью. Тем более, если он человек другого мира. Но на первый раз я тебя прощаю. И принимаю твою клятву, пусть она и была изложена в неподобающем виде. Я дарую тебе многие способности ночного ремесла, дарую даже больше, чем большинству других смертных. Пусть они помогают тебе выжить в нашем мире, получить признание и богатство. Но взамен и спрос с тебя будет особый — с этого самого момента, где бы ты ни находился, я буду внимательно следить за выполнением твоей клятвы. И горе тебе, если ты хоть раз нарушишь своё обещание!!!

* * *

Очнулся я на жёсткой лавке где-то во внутренних помещениях храма. Знакомый жрец с косичками в бороде пытался привести меня в чувство, хлопая ладонью по щекам. В ушах до сих пор стоял гул от слов божества, я отчётливо помнил каждое услышанное слово. Я ошалело огляделся по сторонам.

— Где я? Что со мной случилось? -зачем-то задал я два подряд глупых вопроса, хотя и так знал на них ответы.

— Ты в храме Белла. С тобой случилась великая милость — на тебя нашло озарение, и ты слышал слова нашего бессмертного господина. Ты отмечен Беллом, великий серый создатель лично решил принять участие в твоей судьбе. С этого момента ты — орудие в руках нашего бога. Такое случалось и раньше в истории, но довольно редко, далеко не каждое десятилетие. И каждый раз вмешательства богов случались перед большими потрясениями... Вид у тебя неважный. Ты сможешь подняться?

Я спустил ноги на пол и попытался встать. Перед глазами опять всё поплыло, лишь своевременная поддержка жреца удержала меня от падения. Он усадил меня обратно на скамью.

— Если хочешь, можешь оставаться в нашем храме столько, сколько потребуется. Мы будем очень рады обществу человека, на которого пал выбор нашего бога, — предложил мне бородатый.

— Спасибо за предложение, но меня сегодня вечером ждёт важная встреча, я должен там присутствовать, — отказался я.

Через пару минут я попробовал ещё раз сам встать. Голова ещё кружилась, но уже моё состояние можно было описать словами "вполне сносно". Я прошёлся по комнате от стены до стены и успокоил с тревогой наблюдающего за моим состоянием жреца.

— Со мной уже всё нормально. Спасибо за помощь. Мне нужно идти.

Я подхватил свой рюкзак, ещё раз поблагодарил священника и уже собирался идти, как вдруг вспомнил один важный вопрос:

— Кстати, а куда оплачивают долю гильдии с добытых денег? — это вопрос меня интересовал в том контексте, что с забранных у вчерашнего преследователя монет тоже, скорее всего, полагалось оплатить десятую часть.

Священник сказал следовать за ним, мы вышли обратно в основной зал храма. Тут бородач остановился и указал на сидящего на корточках при входе в храм нищего с грязной повязкой на глазах.

— Деньги передай этому слепому человеку, назови только ему своё имя, чтобы он тебя знал.

Я, хоть и удивился, спорить не стал. Подошёл к дремлющему и чуть похрапывающему нищему, кинул ему в деревянный ящик с прорезью три медные монетки и произнёс:

— Серый Ворон, выплата доли школы.

Слепец никак не отреагировал, он явно дремал, разморенный на солнце. Посчитав свой долг перед Школой Воровства исполненным, я с лёгким сердцем покинул храм. Яркое солнце слепило глаза после полутьмы помещения, лёгкий ветерок приятно шевелил волосы на голове. Я быстро пришёл в себя на свежем воздухе.

Ещё раз поразившись красоте и почти стерильной чистоте храмового района, я вышел с противоположной стороны храмовой площади через хорошо охраняемые ворота, оказавшись в незнакомом пока мне районе внешнего города.

Никуда не торопясь, прошёлся по городу. Как и на противоположном берегу Стреминки, здесь имелись и кварталы бедноты, и более богатые кварталы, сменявшиеся целыми районами мастеровых людей — кузнецов, ткачей, гончаров, плотников. В воздухе причудливо перемешивался аромат свежего хлеба, запах коптящейся рыбы, нагретой смолы и резкая вонь дубильных веществ с мастерских по переработке шкур. Город жил своей жизнью, работа кипела, обозы товаров то и дело проезжали по улицам куда-то одну и ту же сторону.

Я предположил, что в той стороне находится рыночный квартал Холфорда. Об огромном рынке я много раз слышал, но пока ни разу не посетил. Я пошёл в направлении движения телег с товарами и минут через пятнадцать, действительно, вышел в Торговый район. Кольцо жилых домов быстро закончилось — началась бесконечная череда складов и торговых лавок. Это оказался весьма и весьма оживлённый район, народу было почти как на демонстрации. Причём это в будний день. Мне даже страшно было представить — что же здесь творится в Малый или Большой выходной! А в дни осенней ярмарки, говорят, здесь ещё больше народу!

Почти до самого вечера я ходил по рынку, временами непроизвольно раскрывая рот от изумления. Тут, наряду с разнообразной одеждой, мебелью, едой и оружием, продавались иногда самые невероятные вещи. Например, горшки с рассадой хищных колючих лиан. Продавец, смуглый худой мужчина с роскошным тюрбаном на голове, для привлечения покупателей дразнил зелёные полуметровые ростки кусочком сырого мяса. Гибкие ветки с зазубренными мелкими шипами тянулись за добычей, шевелились и временами пытались хлестнуть руку продавца своими колючими плетьми. Такие лианы предлагалось высаживать у изгороди домов — хищные растения надёжно охраняли бы двор от грызунов и воров.

Также меня впечатлили крытые клетки с осёдланными боевыми грифонами. Покрытые жёсткими короткими перьями огромные свирепые звери косили свои налитые кровью глаза на зевак. Без сомнения, грифон за считанные секунды был способен разорвать в клочья неосторожно приблизившегося к ним чужака. Однако рабы из прислуги купца спокойно ходили между страшными зверьми — чистили клетки, наливали воду в бочки с водой, кормили зверей свежим сочащимся кровью мясом. Всё дело, как объяснял продавец, было в защитных амулетах, которые носили эти люди. Грифон после несложного заклинания привязки навсегда становился беззаветно преданным обладателю амулета и был готов отдать жизнь, защищая своего хозяина. Огромные крылья грифонов позволяли поднимать в воздух даже самых крупных воинов в тяжёлых доспехах и перелетать верхом на значительные расстояния.

Но никакие защитные амулеты не смогли бы удержать обитателя другого вольера — трёхметрового детёныша зелёного дракона. На драконов вообще слабо действует магия, поэтому рептилия с блестящей изумрудной чешуей и уже прорезающимися крыльями лежала, прикованная толстой стальной цепью. Драконы теоретически вырастают до гигантских размеров, могут жить несколько тысяч лет и со временем даже могут стать разумными. Но детёныши драконов отличаются лишь свирепостью, а отнюдь не особой сообразительностью. Вокруг вольера сидели охотники на драконов — натренированная и закалённая во многих стычках команда. Судя по одеждам, пара опытных стихийных магов, жрец-лекарь, несколько арбалетчиков, следопыт с двумя мечами за спиной и трое огромных заросших рыжими волосами воинов со страшными двуручными мечами. Охотники на драконов тут же с прилавка продавали скорлупу драконьих яиц, бутыли с какими-то эликсирами, драконьи шкуры и изделия из них. И хотя цены на товары охотников за драконами были просто астрономическими, возле прилавка крутилось немало покупателей.

Когда солнце уже стало клониться к закату, я пошёл на условленное место встречи. Я решил выйти к реке и по берегу, чтобы не заблудиться, пройти до Золотого моста. Уже при выходе из Торгового квартала, где народу стало значительно меньше, я стал свидетелем одной сцены. Длинный высокий дед в богато расшитом зелёном халате до земли вдруг завизжал и схватил за руку проходившую рядом девушку, в которой я с изумлением узнал Каришку. Девушка тут же попыталась вырваться, но дедок крепко удерживал её запястье своими худыми, но удивительно цепкими пальцами. На мостовую, звякнув, упал бархатный кошелёк. Каришка ещё раз попыталась вырваться, но старик в ответ заломил ей руку за спину, в результате чего девушка охнула от боли и упала лицом на мостовую. Вокруг стали собираться прохожие, быстро подбежали двое стражников с дубинками, а за ними и вооруженный коротким мечом десятник.

— Воровку поймал! — завизжал старик. — Кошелёк у меня пыталась украсть, тесёмку уже даже перерезать успела.

— Да врёт он всё! — завопила лежащая на земле Каришка, дед по-прежнему её крепко удерживал своими удивительно сильными руками.

— Поднять её и обыскать, — скомандовал десятник.

Двое солдат подняли с земли плачущую девушку и поставили на ноги. Один из солдат развязал бечёвку на заплечной сумке Каришки и, перевернув сумку вверх дном, высыпал на камни содержимое. По мостовой покатились несколько яблок, кружка, упал сверток с одеждой и... с предательским звяканьем, вывалились два срезанных у каких-то зевак кошелька. Толпа возмущенно загудела, требуя наказать воровку.

— Связать ей руки и увести! — скомандовал солдатам десятник. — Остальным приказываю разойтись!

Один из солдат схватил своими огромными ладонями руки Каришки и с силой завёл их за спину, не обращая внимания на болезненный вскрик девушки. Второй охранник в это время, не церемонясь, приподнял у пленницы кожаную куртку, расстегнул и вытащил тонкий ремень из её брюк и этим же ремнём быстро и профессионально стянул Каришке руки за спиной.

— Куда её вести? В уголовную или общую? — поинтересовались солдаты у десятника.

— В общую тюрьму давайте. Если других преступлений за ней не обнаружится, отсидит на первый раз Две Руки, штраф заплатит и поумнеет, — при этих словах десятник подобрал выпавшие из сумки вещи. Оба кошелька он, помедлив секунду, сунул себе за пазуху, отдав остальное стражникам.

Солдаты повели под конвоем связанную девушку в противоположную от реки сторону. Я на некотором удалении последовал за ними. Когда солдаты отошли подальше и свернули с оживлённой улицы в безлюдный переулок, один из них громко рассмеялся:

— Вот ведь повезло, Дрын, а ты хотел по девкам идти!

— Да, повезло, это точно. Воровка красивая, фигуристая. И как раз в обычную тюрьму вести. Там по дороге заросший парк, место удобное... — после этих слов оба городских стражника переглянулись и рассмеялись.

После этих слов и я, в конце концов, решился — нужно спасать Каришку! Я бегом по параллельному переулку обогнал конвой и вскоре увидел заросший и неухоженный городской парк. Точнее, это было старое и давно заброшенное кладбище, где местами валялись поваленные памятники с давно истершимися надписями и осколки каменных плит. Вся территория кладбища густо заросла кустарником. Через парк вела только одна более-менее натоптанная дорожка, а если свернуть с неё, то идти приходилось осторожно, переступая постоянно встречающиеся сюрпризы — эта территория явно использовалась горожанами в качестве общественного туалета.

Я притаился за широким деревом возле тропинки. Как раз рядом с этим местом кто-то из местных жителей положил гранитную плиту на поваленные бревна, соорудив импровизированный столик или скамейку. Предположив, что солдаты пройдут здесь, я достал дубинку, взвёл и зарядил свинцовым шариком арбалет. Я совершенно не собирался убивать городских стражников. Но и остаться в стороне и, тем самым отдать беспомощную девушку на утеху этим мерзавцам я не мог.

Ждать пришлось недолго. Через пару минут на тропинке показались солдаты, тащившие упиравшуюся Каришку вглубь заросшего парка. Девушка вся в слезах умоляла охранников её отпустить, но они лишь смеялись над ней. Один из солдат по дороге расстегнул застежки на куртке и рубашке пленницы, после чего стянул ей верхнюю одежду на связанные за спиной руки. Голая по пояс Каришка воспользовалась тем, что один из охранников отпустил ей руки, толкнула другого в кусты, вырвалась и со всех ног бросилась бежать от стражников. Не ожидавшие такого от беспомощной пленницы охранники на несколько секунд растерялись, и девушка сумела метров на десять-пятнадцать оторваться от своих конвоиров. Бежала Каришка очень быстро и, возможно, смогла бы убежать от преследователей. Но, к несчастью, уже через полсотни метров девушка наступила на собственные спадающие без ремня брюки и рухнула лицом вниз на тропинку совсем неподалёку от места моей засады. Подняться с земли она не успела — долговязый стражник по кличке Дрын подбежал к поднимающейся девушке, схватил за волосы и со всего размаха стукнул беглянку кулаком в живот, усадив её на колени. Чуть позже к ним подбежал второй охранник и несколько раз со злостью хлестнул ладонью по лицу стоящую на коленях девушку:

— Из-за тебя, мразь, наступил в свежее дерьмо! Ну ничего, ты у меня за всё сейчас ответишь! Дрын, хватай её, потащили на вон тот стол.

Стражники схватили обвисшую и прекратившую сопротивление Каришку под руки и потащили к лежащей плите. Я, воспользовавшись тем, что оба конвоира повернулись спиной, вышел из-за дерева и тихо пошёл за ними. В правой руке у меня была гибкая дубинка, в левой — заряженный шариком арбалет. Несмотря на разбитое в кровь лицо, Каришка меня увидела и сразу напряглась, готовая действовать. И в тот момент, когда я с силой хлестнул Дрына дубинкой по голове, девушка впилась второму стражнику зубами в руку.

Тот взвыл от боли и дёрнулся в сторону. Из-за этого я промахнулся и вместо того, чтобы оглушить его ударом тяжелой дубинки по голове, всего лишь хлестнул по спине. Солдат от удара не удержался на ногах и рухнул на землю, повалив вслед за собой и Каришку. Шлем стражника покатился по земле, но мой противник отнюдь не был выведен из строя. Отшвырнув в сторону висевшую на его руке девушку, стражник схватился за свое оружие — короткую толстую дубинку из тёмного дерева, обшитую свинцовыми кольцами для дополнительной тяжести удара. Мне ничего не оставалось, как выстрелить в него из арбалета. Я навскидку стрелял по ногам, но промахнулся и попал врагу в ягодицу. Поднимавшийся уже было с земли стражник рухнул обратно и, сжав зубы от боли, разразился грязной руганью.

— Бежим! — крикнул я Каришке.

Девушка мгновенно вскочила на ноги и вслед за мной юркнула сквозь густые кусты. Долго ещё вслед я слышал крики с угрозами в наш адрес, но постепенно крики становились всё тише. Я бежал со всех ног, но Каришка даже со связанными за спиной руками не отставала от меня ни на шаг. Бежали мы долго, пока не уткнулись в какой-то высокий деревянный забор. Лишь тогда я решил остановиться и отдышаться. Каришка остановилась рядом. Губы у неё оказались разбиты, весь подбородок и шея были в подсыхающих кровавых подтёках, даже на груди имелись многочисленные следы от бурых капель.

— Давай развяжу тебе руки, — предложил я.

Каришка кивнула и повернулась спиной. Я накинул ей обратно на плечи куртку и рубашку и занялся ремнём. Но узел был какой-то хитрый — промучившись над ним минут десять, я так и не смог его развязать.

— Не получается! Какую бы ни потянул петлю, узел только затягивается сильнее. А концы ремня внутри узла застёгнуты каким-то образом, — с сожалением констатировал я.

— Тогда разрежь его ножом, нам нужно поторопиться, — решилась Каришка.

Я перерезал ремень ножом, Каришка сразу же поправила одежду и застегнулась. Потом мы перелезли через забор, сориентировались в направлении и быстрым шагом пошли к Золотому мосту.

* * *

Я стоял на Золотом мосту, глядя на лениво текущую внизу тёмную воду и любуясь красочным закатом. Рыбаков не было, да и вообще на этом берегу кроме меня и Каришки народу не имелось. Каришка на мелководье, раздевшись по пояс, пыталась отстирать в проточной воде пятна от засохшей крови на своей рубашке и куртке.

По мосту в нашем направлении шёл какой-то человек. Солнце светило с той стороны, и я долго не мог разглядеть его лицо. Когда же мне это удалось, сердце тревожно застучало в груди — это был тот самый загадочный преследователь, которого я вчера оглушил в тупике. Он подошёл ко мне и остановился рядом, облокотившись на перила моста.

— Красивая девчонка! — сказал он, глядя на Каришку.

Я молча кивнул, не зная, как вести себя с этим человеком.

— Деньги мои верни! — проговорил незнакомец после продолжительного молчания.

— Не могу, я их в храме Белла отдал. Да и вообще, с какой стати я должен возвращать? Ты первый за мной стал охотиться, я лишь защищался.

— Ещё раз вздумаешь так "защищаться", я тебе ноги оторву! — вяло пригрозил собеседник, продолжая во все глаза разглядывать одевающуюся неподалеку Каришку. — Ладно, поторапливайтесь, вам пора ехать. Повозка стоит на другом берегу во дворе дома на набережной с резными зелёными воротами.

После этих слов незнакомец сухо попрощался и сошёл с моста на берег, скрывшись за прибрежными кустами. Ко мне подошла Каришка в мокрой рубахе и куртке. Я коротко объяснил, что нас ждут на другом берегу. Мы прошли по мосту и сразу увидели большой каменный дом, огороженный высоким зелёным забором, во двор вели резные деревянные ворота.

Я толкнул створки — они оказались не запертыми. Во дворе, действительно, стояла крытая повозка. В ней уже сидел один из парней, лысый Дым-Чума. Мы поприветствовали друг друга. Тут в повозку заглянула какая-то немолодая женщина.

— Так, остальных ждать не будем. Надевайте повязки на глаза и поехали, — она раздала нам тёмные повязки, а сама запрыгнула внутрь, устроившись на свежем сене.

Ехали мы очень долго, намного дольше, чем в прошлый раз. По-видимому, кучер петлял по городу, сбивая след. Где-то часа через три поездки по гулкому стуку колёс я понял, что мы въехали на мост. Потом я услышал совсем неподалеку удар колокола. Значит, уже был поздний вечер. Когда звук колокола раздался второй раз, судя по звукам, мы уже въезжали в крытое помещение. Вскоре за нами лязгнули, закрываясь, металлические ворота. Приглушенный голос сказал снимать повязки.

Щурясь от света, я спрыгнул с повозки на пол. К некоторому удивлению обнаружил, что тут же рядом стоит ещё одна повозка, из которой выходят, закрывая руками глаза от света, пятеро других мальчишек. В комнате находилось несколько вооруженных громил в масках, руководил ими тот самый бледнолицый карлик без маски. Нам приказали сдать оружие и собраться в центре комнаты. Карлик подождал, когда мы соберёмся в центре, и начал свою речь. Говорил он неприятным резким голосом, периодически срываясь на визг:

— Теперь вы дали клятву и отвечаете перед Школой Воров за все нарушения. Когда я вчера говорил вам, что у нас повсюду глаза и уши, некоторые оказались настолько тупы, что мне не поверили. А ведь вчера за каждым из вас пошёл наблюдатель. Лишь один из вас поступил правильно. Это Каришка — она была внимательна, заметила преследователя и просто скрылась. А что сделал ты? — с этими словами карлик неожиданно ткнул меня в грудь своим коротким пальцем.

— Заметил преследование, притаился и сам стал выслеживать преследователя, — ответил я.

— Если бы только выслеживал... Ты его атаковал, идиот! Ты был готов нарушить первое правило нашей Гильдии. А ведь наблюдатель является учащимся нашей школы, что вдвойне усиливает нарушение. Твоя жертва лишь по случайности осталась жива. Что скажешь в своё оправдание?

— Я заметил слежку и попытался уйти. Но я плохо пока знаю город, из-за чего свернул в тупик. Скрыться там было сложно — вокруг забор и всего лишь один-единственный куст. Пришлось принимать бой. Но если бы я хотел его убить, я бы воспользовался оружием, которым хорошо владею, — я указал на лежащий на столе арбалет. — С пяти шагов из арбалета я бы не промахнулся в голову даже в полной темноте. Но я сделал всё, чтобы он остался жив — рискнул воспользоваться непривычным для себя оружием и оглушил его. С найденных денег я честно заплатил долю в храме Белла.

— Да, мне рассказали, что случилось сегодня в храме, — более спокойным тоном ответил карлик. — Но послушай меня. Ты правильно сказал, что не умеешь пользоваться дубинкой. Ты вполне мог, пусть и не специально, убить учащегося нашей школы. У него был один из этапов выпускного экзамена — проследить за человеком. Вам тоже предстоит так проверять новичков. Твой преследователь экзамен, конечно же, провалил. Моё решение — за безответственные действия, едва не повлекшие нарушение первого правила гильдии, ты приговариваешься к штрафу в пять золотых. Штраф нужно выплатить в течение тридцати дней. И скажу больше — если бы ты его по неосторожности убил, я бы лично нашёл тебя хоть на краю света. И тут уж никакими штрафами ты бы не отделался — ведь это мой родной сын! Кстати, как ты смог спрятаться в том пустом переулке?

— Я залез на забор, а оттуда смог перепрыгнуть на крышу, где и затаился, — ответил я, потрясённый признанием карлика.

— Так, ясно. Я укажу сыну на его ошибки.

Карлик повернулся в группе ребят.

— Так, теперь обращаюсь к вам всем. Вы — остолопы! За вами шло целых пять человек, а вы даже не заметили такую толпу народа. Это ваша первая ошибка. Кроме того, вы громко разговаривали о Школе Воров, вас могли услышать. Это ваша вторая ошибка. И, напоследок, вы за пределами стен школы называли имена преподавателей. Это третья ваша ошибка. Моё решение (тут парни притихли и сжались) — в течение следующих тридцати дней вам всем запрещено покидать стены нашей школы. Никаких прогулок, никаких развлечений. Надеюсь, этого срока вам хватит, чтоб в следующий раз научиться хотя бы немного думать.

Пятёрка парней облегченно вздохнула — похоже, они опасались гораздо более строгого наказания. Карлик же развернулся в сторону Дым-Чума.

— Наблюдатель вчера доложил, что один из парней сразу после выхода из школы направился в ближайшую казарму городской стражи и пробыл там довольно много времени. Затем он же в форме городского охранника прошёл во внутренний город, где зашёл в замок графа Дункана Смелого, начальника городской стражи, и пробыл там до утра. Другие наши люди не обнаружили твоего имени в книге записей входивших в восточные городские ворота, что противоречит рассказанной тобой истории. Сегодня за тем местом сбора, которое я указал тебе, были обнаружены соглядатаи городской стражи, которые пытались проследить путь до нашей школы. Ты ничего не хочешь рассказать мне?

— Ничего, — глядя в пол, тихо ответил парень.

— И это правильно. Какие уж тут могут быть оправдания... — молниеносным выпадом руки карлик воткнул в грудь Дым-Чума тонкий стилет по самую рукоятку.

Все отшатнулись в испуге, Дым-Чума непонимающе несколько секунд смотрел на торчащую из его груди рукоятку. Потом колени у парня подломились, и он упал на пол.

— Убрать! — приказал карлик стоящим у стены охранникам.

Те подбежали и быстро отволокли бездыханное тело куда-то внутрь помещения.

— Теперь, стоит полагать, что все ваши имена и описания внешности имеются у городской стражи. Рекомендую без лишних поводов некоторое время не появляться во Внутреннем городе и на городском рынке. Вы мелкая сошка, и целенаправленно вас искать никто не будет. Но всё равно стоит быть повнимательнее. Все это, надеюсь, поняли?

Я ответил, что понял. Остальные тоже нестройными голосами подтвердили. Карлик походил ещё некоторое время по комнате, после чего остановился и подошёл к Каришке.

— Осталось только одно нерешённое дело. Из города Лашир, столицы королевства Курстан, мы по своим каналам пару дней назад получили один запрос. По этим сведениям, в Лашире недавно была поймана на краже у весьма знатного вельможи и приговорена к пожизненному рабству одна неопытная воровка-одиночка, не состоящая в Гильдии. Однако она, воспользовавшись удачным моментом, сбежала от охранников. По сведениям ассасинов, эта беглянка неоднократно говорила своим друзьям о своём желании обучаться воровскому ремеслу. Посланные за ней ассасины проследили путь беглянки до самого Холфорда, где её потеряли...

Каришка вся побелела и сжалась, её руки стали мелко трястись. Не было никакого сомнения, что она знакома с этой историей. Тем временем карлик продолжал:

— Нас предупредили, что беглянка может попытаться поступить в Школу Воровства. А также описали её приметы: чёрные вьющиеся волосы, смуглая кожа, длинные стройные ноги, на вид около шестнадцати-восемнадцати лет. Есть ещё одна особая примета... эта беглянка не человек, а тайфлинг!

С этими словами карлик быстро шагнул вперёд и одним рывком спустил Каришке штаны ниже колен. Все ахнули — красивую женскую фигуру дополнял длинный тонкий лысый хвост, заканчивающийся чёрной кисточкой из густых длинных волос. Хвост был обвит вокруг правой ноги Каришки.

— Ассасины требуют от Гильдии Воров вернуть беглую женщину-тайфлинга или компенсировать им триста золотых. Я бы отдал тебя этим охотникам за головами, но наш бог Белл благоволит тайфлингам. Я дам тебе пусть небольшой, но всё же шанс не попасть в лапы ассасинов. Ты ведь откровенно соврала мне, рассказывая свою историю. Я оцениваю нарушение, скажем... в десять золотых монет. Если я отдам тебя ассасинам, то этот штраф не будет выплачен. Поэтому моё решение следующее — если ты поклянёшься не покидать пределы Холфорда в течение тридцати дней и не будешь пытаться скрыться в самом городе от выплаты долга, я расплачусь с ассасинами деньгами школы. Но ты должна будешь собрать выкуп за свою свободу в триста десять золотых. Даю сроку тебе тридцать дней.

— Клянусь не покидать пределы Холфорда в течение тридцати дней и не пытаться скрыться от уплаты долга, — после секундного раздумья громко и чётко произнесла Каришка.

— Вот и отлично. Если через тридцать дней, день в день, ты не соберешь эту сумму, ты будешь продана на невольничьем рынке Холфорда. Всё, разговор окончен, можете все идти ужинать и спать. Завтра с утра приступаете к занятиям.

Надо сказать, что я не сильно расстроился штрафу. Добыть пять золотых в Холфорде за месяц — это раз плюнуть, было бы желание. Да и убийство на моих глазах предателя, хоть и впечатлило своей хладнокровностью, но не напугало меня. Поэтому, поужинав, я умылся, переоделся в более тёплую одежду и спокойно улегся спать. Постельного белья не имелось никакого, кроме выданного мне тонкого колючего одеяла. Пришлось спать в куртке, положив под голову рюкзак. Долго мне мешали уснуть голоса парней, которые толпой собрались возле комнаты Каришки и пытались уговорить её отпереть дверь. В конце концов, парни убедились в безрезультатности своих действий и разошлись по комнатам, но ещё долго переговаривались между собой.

Среди ночи сквозь сон мне показалось, что в соседней комнате (там спала Каришка) раздаются приглушенные всхлипывания. Но, проснувшись и долго вслушиваясь в тишину, подтверждения я не услышал. Девчонку было, конечно, жалко. С одной стороны безжалостные убийцы, работающие на работорговцев. Даже не хотелось думать, что бы они сделали с Каришкой, попадись она им в руки. С другой стороны наложенный огромный штраф в триста десять золотых и жуткая перспектива быть проданной в рабство...

Чисто по-человечески мне было её жаль. Но меня самого гораздо больше волновала забота, где достать для Феи недостающую сумму за обучение. Такие огромные деньги на дороге не валяются, нужно было хорошенько всё взвесить и обдумать. Под эти мысли я уснул.

* * *

Глава четвёртая. Гильдия воров.

С утра сразу же после лёгкого завтрака начались занятия. Мы группой по длинному полутёмному коридору прошли в сторону неясного звука льющейся воды и оказались в большом зале. Шум воды здесь звучал отчётливо, но доносился он откуда-то снизу. Похоже, где-то под нами протекала подземная река. Полы в зале были покрыты толстым слоем свежего сена, запах стоял восхитительный. Но главное было, конечно, не это — весь зал оказался наполнен самыми разнообразными тренажёрами, верёвками, лестницами, мишенями, под потолком крепилось переплетение канатов и цепей. Судя по всему, первым уроком у нас была физкультура. В зале нас уже поджидала Властелина Шустрая.

Она произнесла короткую вводную речь, суть которой сводился к тому, что мы пока медлительные и неуклюжие, словно больные и сонные сухопутные черепахи. В таком состоянии мы обречены на роль жертвы, лёгкой добычи для более способных и опытных обитателей опасных городских джунглей. Пока что мы не сможем выжить в ночном мире большого города. Её задача состоит в том, чтобы сделать из нас гибких и стремительных хищников, увёртливых и ловких, как чёрные пещерные горностаи.

Властелина поставила условие — кто из нас, обучающихся, сдастся первым и откажется выполнить очередное упражнение, тот на сегодня останется без обеда и ужина и до следующего занятия получает обидное прозвище "ленивый вонючка". Всем остальным нужно обращаться к проигравшему не иначе, как по этому прозвищу. Наказание не очень суровое, но никто не хотел оказаться самым слабым в нашей группе.

Потом слова кончились, и начались упражнения. Они были самыми разнообразными — мы кувыркались вперёд и назад, ползали по канатам и цепям, пробирались через густой частокол из торчащих на деревянных столбах шестов, висели на вбитых под самым потолком кольцах и крючьях, карабкались на скорость на стены по вбитым скобам. Я содрал кожу на обеих ладонях и локте, посадил синяков без счёта. Несмотря на холодный воздух в зале с меня ручьями тёк пот, разъедая глаза и щипая мозоли на руках. Я скинул обувь и практически всю одежду, оставшись лишь в свободных штанах. Занятие казалось бесконечным, интенсивность нагрузок постепенно нарастала. Временами я думал, что не выдержку.

Напряжение возрастало. Все страшно устали. Кто-то должен был сдаться первым. В конце концов, Властелина объявила последнее упражнение — сказала нам повиснуть на одной руке на деревянной перекладине, а вторую руку убрать за спину. Кто первым отпустит руку или попытается помочь себе второй рукой, тот и будет проигравшим.

Это было тяжко. Когда я подходил к турнику, у меня на руках не сгибались пальцы от усталости, в глазах двоилось, а с разодранной кожи на ладонях сочилась кровь. Лишь упрямство и гордость не позволяли мне сразу сдаться. Поглядев на остальных участников, я невольно улыбнулся — они были не в лучшем состоянии. По команде Властелины мы все встали на длинную скамейку, схватились за перекладину турника и отвели назад вторую руку. Властелина пинком вышибла скамейку из-под наших ног.

Прошла минута. Ничего, держаться пока можно. Я старался экономить силы и не шевелиться. Рядом, кряхтя от напряжения, на перекладине висел Сулик. Я скосил глаза в другую сторону, чтобы посмотреть, как там себя чувствует Минис. Но тут я почувствовал, что мои мокрые от пота и крови пальцы соскальзывают с перекладины. Я чуть не завыл с досады и постарался сжать их сильнее. Помогло слабо — я понял, что долго не смогу так висеть. Рука стала пульсировать от напряжения и боли. Перед глазами всё поплыло. Из последних сил я встряхнул головой, стараясь привести себя в чувство. Рядом, уже не стараясь скрываться, чуть не во всю глотку выл от напряжения Сулик. Ему особенно плохо — если он упадёт первым, то потеряет авторитет лидера среди своих парней. И тут во мне стала закипать злость — а чем я хуже? Я, прошедший столько испытаний, избранник бога Белла, окажусь слабее какой-то уличной шпаны? Я лучше! И я решил, что скорее умру, чем проиграю это соревнование.

Прошло ещё несколько минут. Вспышка гнева прошла, уступив место накатившей с удвоенной силой усталости. Пальцы опять стали соскальзывать, я ничего не мог с этим поделать. В каком-то невероятном извороте рук я успел по-другому перехватить пальцы, вцепившись ногтями в дерево перекладины. Пусть ненадолго, но на какое-то время удалось оттянуть неизбежное падение. Моё торжество продолжалось недолго — рука вскоре стала сильно пульсировать, я уже не чувствовал пальцев руки. Кажется, это был конец.

Но тут справа с горестным воплем упал на землю Сулик.

— Это нечестно! У меня плечо болело, условия были неравные! — Сулик зарыдал, грязным рукавом вытирая слёзы.

Смотрелся он жалко, его авторитет лидера парней таял на глазах. Почти сразу на землю спрыгнул Кортис, с удовлетворением разминая затёкшие пальцы.

— Не спрыгивать остальным! — скомандовала Властелина. — Теперь определим лучшего. Тот, кто провисит дольше остальных, получит от меня приз — двадцать цехинов.

Но неплохой приз уже не мог удержать от падения Миниса. На перекладине оставались я, Денька Длинный, Каришка и Денька Дурень. Как ни странно, но осознание того, что я могу теперь в любой момент отпустить пальцы и прекратить испытание, придало мне сил. В конце концов, неужели я не смогу ещё несколько секунд провисеть? Я даже решился рассмотреть своих соперников. Денька Длинный едва держался — он беззвучно выл и тряс головой. Денька Дурень, наоборот, с виду не устал совсем — он улыбнулся мне и показал язык. Каришка едва держалась — от напряжения из её носа сочилась кровь, на солому пола часто падали густые тёмные капли.

Тут пальцы разжал Денька Длинный, и почти сразу за ним на пол спрыгнул всё так же ухмыляющийся Денька Дурень. Оставались только я Каришка. Да ведь я могу даже победить! Я выглядел лучше девчонки, которая явно не продержится больше одной минуты. Я ощутил очередной прилив сил и был готов ещё долго участвовать в этом состязании. Но в этот момент Каришка приподняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Она не произнесла ни звука, но в её взгляде было столько мольбы о помощи, что я не выдержал. Я слегка кивнул ей и намеренно разжал пальцы. Через секунду вслед за мной на пол упала Каришка.

Она была без сознания.

* * *

Властелина быстро привела в чувство девушку. Потом достала откуда-то баночку с лечебной мазью лимонного цвета и полоски чистой белой материи. Мы натерли густой пахучей мазью свои волдыри и ссадины, затем перевязали натёртые ладони повязками. Обед прошёл в молчании, сил не оставалось даже на то, чтобы трепать языком. Сулик на обеде отсутствовал.

После обеда в зал зашла Властелина и позвала нас продолжить занятия. Из наших глоток вырвался непроизвольный стон, на что преподаватель рассмеялась:

— Вижу, что вы хорошо поработали утром. Не бойтесь, вторая часть занятий будет полегче.

Вторая часть занятий оказалась посвящена бою. Вор в принципе не должен вступать в схватку с противником, тем более тяжело вооружённым противником. Для вора, не имеющего ни кольчуги, ни щита, ни шлема, и вооруженного лишь кинжалом и однозарядным арбалетом, столкновение со стражником почти гарантированно несёт смерть. Но если уж избежать стычки не удаётся, то она должна протекать максимально скоротечно, поскольку каждый миг к противнику может прийти подкрепление.

Самый лучший вариант — противника, пока он не опомнился и не позвал подмогу, нужно первым атаковать и вывести из строя одним ударом. Для этого можно использовать кинжал, арбалет, метательные ножи, дротики, дубинку, верёвку и любые подручные предметы. И при всём при этом противника нужно постараться не убить, чтобы не нарушить первый закон Гильдии Воров.

До самого вечера мы стреляли из тяжёлого и неудобного арбалета по мишеням, метали дротики и ножи, учились уклоняться от ударов и правильно падать. Не скрою своей гордости — равных мне в стрельбе из арбалета не было, после нескольких пристрелочных выстрелов я уверенно загонял в центр мишени один болт за другим. Так же неплохо у меня получалось кидать ножи и дротики.

А вот на отработке уклонений я сплоховал — единственный из всех получил удар деревянной палкой прямо по голове, из-за чего приходил в себя минут пятнадцать. Упражнение было следующим — мы выстраивались в два ряда, образуя коридор, у каждого в руках имелась длинная палка трёхсантиметрового диаметра. Испытуемый должен был проскочить по коридору, уклонившись от размашистых ударов сверху. Преподаватель с лёгкостью проделала этот путь несколько раз, и никто из нас не смог зацепить её.

— Вот видите, это очень просто. Когда у противника такое огромное и неповоротливое оружие, как двуручный или полуторный меч, а также топор, молот, дубина, алебарда или копьё, то он не представляет серьёзной угрозы для ловкого вора. Вы сами поймёте после полугода тренировок, что попасть по вам таким неуклюжим инертным оружием почти нереально. И через какое-то время вы будете смеяться и петь от радости, если против вас неразумный противник выхватит двуручный меч или топор.

Следующим после преподавателя через живой коридор пошёл Сулик и, как ни странно, тоже довольно легко сумел увернуться от всех ударов. Каришка так же без особых усилий выполнила задание. Далее пошёл я и... результат оказался плачевным. Я был слишком скован и напуган, заранее представив себе болезненность удара такой длинной дубинки. Естественно, я не мог в состоянии страха действовать адекватно — уклонившись от первого удара, рванулся вперёд со всех ног и... пришёл в себя на лавке у стены, надо мной склонилась Властелина с флаконом нюхательной соли.

Повторная моя попытка была чуть более удачной — от прямых ударов я всё же уклонился, лишь дважды получив удары вскользь по спине и по локтю.

— Серый Ворон, получше уже, но тебе ещё работать и работать над своим телом и реакцией! — прокомментировала Властелина.

Зато падал я отменно — в любую сторону, не задумываясь, безболезненно с перекатом и уходом в сторону от противника. Приблизительно этому меня когда-то учили в футбольной секции, куда я ходил более трёх лет. Да и годы игры футбольным вратарём почти до автоматизма закрепили полученные знания. Другие похвастаться такими успехами не могли, разве что Каришка после пары неудачных попыток научилась падать легко и почти безболезненно.

Под конец занятия Властелина раздала нам гибкие короткие палочки, которые должны были символизировать кинжалы, по два на каждого.

— Оружие вора — это нож или кинжал. Более длинное оружие трудно прятать в одежде, оно будет мешать вам в работе, снижать вашу подвижность. Стиль боя вора — кинжал в каждой руке. Веками в воровских гильдиях продумывали малейшие детали этого стиля, оттачивали все элементы защиты и атаки. Если, по воле Белла, вам придется драться насмерть в рукопашном бою, то вы будете вооружены именно так. Если, как иногда бывает, другой член воровской гильдии официально вызовет вас на поединок, то обычное оружие в такой дуэли — два кинжала или коротких меча. От того, насколько вы научитесь сражаться с этими оружием, зависит ваша жизнь. Поэтому в конце каждого из занятий мы будем тренироваться обращению с двумя кинжалами.

Следующий час мы тренировались. Постановка блока, удар снизу, двойной удар, уклонение, выпад и снова блок... Затем Властелина взяла такие же две палочки и стала в центре круга из учеников. Раз за разом мы всемером пытались попасть по ней. Это казалось фантастикой — наш преподаватель была стремительной размазанной тенью, легко отражающей часть наших многочисленных ударов и так же легко уклоняющейся от остальных. При этом Властелина успевала обозначать удары сама — в запястье, в плечо, в бедро, в шею, в сердце и даже в спину...

Мы образовывали круг восемь раз. И каждый раз Властелина "убивала" всех. Лишь на девятый раз я сумел предугадать её движение и зацепить "кинжалом" ей по бедру. А может просто Властелина уже устала двигаться в таком сумасшедшем ритме и потеряла в скорости.

— Хорошо, наконец-то, — часто дыша, выдохнула Властелина. — Раненый вор теряет подвижность и из-за отсутствия тяжёлой брони становится очень уязвимым. Если в бою вас ранили, не пытайтесь геройствовать — любым способом старайтесь выйти из боя и скрыться. Так, последнее упражнение — разбейтесь по парам. Начинаем дуэль. После каждого удачного удара расходитесь и начинаете бой заново. Тот, кого зацепили три раза, считается проигравшим и выбывает. Победители потом сражаются между собой. Тот, кто останется последним, получает приз — пять корольков!

Среди учеников раздались радостные вопли, ведь пять золотых — это очень большая награда. Все стали разбиваться на пары. Денька Дурень сразу подошёл к Сулику. Да, принципиальная пара — если Денька Дурень победит, то Сулик ещё больше потеряет в авторитете среди своей банды. Братья Кортис и Минис встали напротив друг друга. Денька Длинный после долгого выбора между мной и Каришкой выбрал всё же в соперники Каришку.

Я остался без пары, и ко мне подошла преподаватель.

— Давай просто так потренируемся, — предложила она. — У тебя один раз уже получилось, попытайся ещё хотя бы раз зацепить меня.

Мы встали напротив друг друга. Начали! Двигалась Властелина неуловимо быстро, сразу после начала схватки она каким-то невероятным образом проскользнула под моей рукой, зашла мне за спину и ткнула меня между лопаток... Второй раз повторилось почти та же история — преподаватель стремительно нырнула вниз, обошла меня с другой стороны и нанесла сразу два успешных удара — в бедро и в запястье... Да просто невозможно уследить за её действиями! У меня просто не было шансов сражаться с ней в ближнем бою! И на третий раз после начала поединка я сразу метнул в неё с двух рук оба кинжала. Властелина не ожидала такого и, хотя и смогла отбить один из деревянных ножей, но второй попал ей в плечо!!! Выражение мгновенной растерянности на её лице сменилось улыбкой:

— Ну, ты даёшь! Не ожидала! Давай ещё раз!

Я подобрал деревянные кинжалы и встал перед ней, готовый в любой момент снова метнуть в неё своё оружие. Начали! Властелина на этот раз была осторожнее — она плавно перетекала из одного положения в другое, не теряя бдительности и внимательно наблюдая за моим лицом. Она явно готовилась отбивать летящие ножи. И когда я сделал замахи обеими руками, Властилина резко присела. Но я вместо бросков резко кувыркнулся вперёд и, вытянув руку, ткнул концом деревянной палки ей в колено!!!

— Это невозможно... Серый Ворон, ты — самый способный из всех моих учеников! Единицы из учеников могли зацепить меня в первое же занятие. Никто из учеников в первый, и даже на второй десяток занятий не мог повторить это дважды за день. Ты же преуспел трижды! Иди, твой соперник по паре ждёт тебя.

Действительно, Денька Длинный уже победил Каришку и ожидал меня. Он заметно нервничал, расслышав похвалы преподавателя в мой адрес. Я встал перед ним. Начали! Мой соперник сразу отпрыгнул назад, наверное, ожидая моей стремительной атаки. Я имитировал атаку, и Денька отпрыгнул ещё дальше, упершись спиной в стену. Как неосмотрительно, лишать себя маневренности... Я усмехнулся и резким выпадом правой руки ткнул ему кинжал прямо в грудь. Второй раз повторилась почти такая же ситуация — Денька отступал, пока не упёрся в стену, где и был побежден. Третья схватка закончилась ещё быстрее — парень метнул в меня оба кинжала, я уклонился, и безоружный Денька сдался.

В финальной схватке мне противостоял маленький и быстрый Кортис. Он даже повёл в счете, успев первым зацепить меня. Но я потом выиграл подряд три раунда и под завистливые взгляды остальных учеников получил от Властелины заслуженный приз — пять золотых монет.

Тем же вечером я постучался и зашёл в комнату начальника охраны. Карлик оказался не один. В комнате находись ещё порядка десяти человек в капюшонах и плащах. Но при моём появлении они отошли к задней затемнённой стенке комнаты и растворились в тени. Я отдал пять золотых в качестве выплаты штрафа.

— Хорошо, Серый Ворон, твой штраф полностью оплачен. Должен заметить, Властелина сегодня похвалила тебя в присутствии самого директора школы, рассказывала всякие чудеса про тебя. Постарайся и дальше быть лучшим. В нашей Гильдии сотни членов, но большинство из них — серая унылая обыденность. Лишь единицы действительно талантливые, постарайся войти в число этих лучших.

— Постараюсь стать лучшим из лучших! — ответил я, чем вызвал восторг карлика.

— Вот это правильно! Только с таким настроем и нужно учиться. Властелина говорит, что все сегодня работали на славу. Наверное, после такого тяжёлого дня занятий ты сегодня останешься ночевать в школе?

Я сразу насторожился, так как этот карлик не начинал разговор без веских причин.

— А разве у меня есть выбор?

— Конечно. Ученики — свободные люди и после занятий вольны делать всё, что угодно. В том числе и выходить в город, если не наложено взыскание. Из вашей группы ты и Каришка можете в любой момент выходить в город, ночевать вне школы, подрабатывать в процессе учёбы. Старайтесь только не опаздывать на занятия и не попадаться городской страже. Кстати, по поводу Каришки... вы вошли в город вместе, ваши имена записаны охранниками городских ворот. На месте встречи вы оба раза появлялись вместе. В храм Белла вы тоже зашли вместе. Ты с ней давно знаком?

— Недавно совсем. Познакомились у городских ворот Холфорда — она украла кошелёк у моего друга.

— Друга, который Пётр Пузырь, городской стражник? — уточнил карлик.

— Да именно у него, — ответил я, стараясь не удивляться осведомлённости карлика.

— Странный друг для вора, но в этом есть и свои плюсы. Но ладно, продолжай.

— Потом я увидел Каришку на условленном месте встречи. Я сразу догадался, что она также поступает в Школу Воров. Потом в Храмовом районе города я увидел её и пошёл за ней.

— Но она вышла раньше тебя из храма, однако вы опять пришли вместе...

Я понял, что начальник охраны узнал откуда-то о случае в городском парке. И путём несложных умозаключений догадался, кто были те двое сбежавших от стражи. Скрывать правду или врать становилось бессмысленно и даже опасно. Поэтому я максимально честно рассказал о случившемся:

— После храма Белла я пошёл посмотреть городской рынок. И там при мне стражники задержали какую-то девушку за карманную кражу. Я подошёл поближе и узнал в этой девушке Каришку. После этого я пошёл за конвоем и, когда солдаты в безлюдном месте напали на девушку, вмешался и освободил её. Действовал максимально аккуратно, чтобы никого не убить и остаться незамеченным. Я уверен, что меня не заметили.

— Это так. Судя по разосланным по городским постам стражи ориентировкам: "Среди белого дня совершено дерзкое нападение на тюремный конвой, ранено двое солдат одиннадцатой роты "Спиногрызов". Количество нападавших точно неизвестно, возможно двое или трое. Один вооружён стреляющим свинцовыми шариками лёгким арбалетом, другие дубинками. Сбежала опасная преступница, схваченная сегодня на рынке вор-карманник. Особые приметы сбежавшей: возраст 17-18 лет, низкий рост, смуглая кожа без знаков оспы, карие глаза, короткие чёрные кудрявые волосы. Награда за информацию о нападавших или беглянке двадцать цехинов".

Я молчал, ожидая продолжения. Какой штраф вздумает наложить на меня начальник охраны? Но он сам тоже молчал и обдумывал. Потом, через пару минут тишины, карлик проговорил:

— Нарушения законов Гильдии Воров в твоих действиях нет. Постарайся просто быть осторожнее. И вот ещё, поговори с Каришкой. Это не приказ, а просьба. Постарайся ей объяснить — она раз за разом попадается на карманной краже. Карманничество — сложное ремесло, требующее длительной подготовки. Ей ещё долго нужно обучаться. Карманные кражи вы будете изучать только через полгода, будущей весной. Запретить ей воровать я не могу, всё-таки воровство — это наша общая профессия. Кроме того, на неё наложен жёсткий штраф, она не сможет ждать эти полгода. Нетрудно понять, что она опять и опять будет пробовать добыть деньги и почти наверняка попадётся. Ей нужно придумать что-то другое.

Я пообещал поговорить с Каришкой и вышел из кабинета начальника охраны. Но, пройдя по доступным помещениям Школы, нигде девушку не обнаружил. Охранники при выходе сказали, что она недавно вышла в город. Известие о том, что я тоже могу в любой момент выходить и могу ночевать в гостинице в уютной комнате, а не на этой холодной жёсткой лавке, сразу подняло мне настроение. Ещё двадцать минут назад я еле волочил ноги от усталости, а сейчас откуда-то появились дополнительные силы. Я накинул свой рюкзак, забрал у дежурившего охранника своё оружие и в компании провожатого прошёл по длинным тёмным коридорам.

Выйдя на улицу, я долго не мог сориентироваться — сплошные высокие заборы, склады, какой-то замусоренный канал. Я решил пройти вдоль канала в сторону видневшегося холма и вскоре вышел к реке Стреминке. Лишь пройдя вдоль этого канала, я смог сообразить, что нахожусь совсем недалеко от восточных ворот. Был поздний вечер, на город уже опустилась темнота. Но я уверенно дошёл почти до самой гостиницы "Боевой Единорог", но заходить не стал, а решил поостеречься и еще с полчаса петлял по соседним кварталам и выслеживал возможных наблюдателей. Но всё было чисто, хвоста не было. Я не отказался от предложенного мне вкусного ужина, а также отдал очередную порцию вещей на стирку хозяйке и попросил разбудить меня пораньше.

* * *

Не знаю, как жители Холфорда ориентировались по времени без часов и будильников, но рано утром меня действительно разбудил робкий стук в дверь. Рыжая дочка хозяина, зевая во весь рот, сказала, что её послали родители меня разбудить. Я дал медную монетку девчонке, и она довольная ушла досыпать дальше. Сам же пошёл умываться и, сняв повязки с натёртых вчера в кровь ладоней, замер в изумлении — на полностью зажившей за одну ночь коже не было ни малейших следов волдырей или мозолей. Другие смазанные вчера синяки и ссадины также исчезли. Вот это чудо-мазь! Привезти бы такую домой, цены бы ей не было.

В прекрасном настроении я пришёл на занятия в школу. Охранники пропустили меня без всяких вопросов, даже оружие на этот раз не стали изымать. Каришка уже находилась там, не спавшая всю ночь и еле шевелящаяся от усталости, она сидела в своей комнате в углу и никак не реагировала на подначки и пошлые предложения столпившихся у её комнаты учеников. Я отогнал учеников, они меня несколько побаивались и, пусть и недовольно ворча, но всё же отошли. Каришка подняла голову и еле слышно поблагодарила меня за заботу, после чего мгновенно заснула.

Занятий пришлось ждать довольно долго, мы с мальчишками от безделья играли в кости на мелочь и на щелбаны. За этим занятием нас и застал незаметно вошедший в комнату сгорбленный Дилль Быстрые Пальцы. Мы смутились, ожидая выговора за азартные игры от седого бородатого старика, но реакция преподавателя оказалась неожиданной:

— Молодцы! Очень рад, что вы не теряете зря время и тренируетесь перед уроком. Сегодня мы, действительно, будем проходить азартные игры — кости, орлянку и эльфийские узелки. Только простаки думают, что все в этих играх равны. Вы будете не просто играть, вы будете выигрывать. Умение выигрывать в эти игры состоит из трёх составляющих: во-первых, от умения рассчитывать шанс нужной комбинации. В большинстве случаев простого знания правильной стратегии на игру бывает достаточно для победы. Во-вторых, выигрыш зависит от удачи. Удачу трудно пощупать или измерить, обычно она либо есть, либо нет. Но всё же какие-то люди более удачливы в игре, чем остальные. Все воры с самого рождения немного удачливее своих сверстников — таков был щедрый подарок бога Белла много лет назад при создании Гильдии Воров. Чем опытнее становится вор, тем более он удачлив. Это — простое правило, которое нужно запомнить, потому как новичку выиграть у опытного вора в азартные игры крайне непросто, даже если профессионал решит дать новичку фору и не станет использовать хитрые мошеннические приемы.

Преподаватель вдруг замолчал, а затем потребовал от нас подтверждения, чтобы все мы поняли важность сказанного. И лишь когда все ученики подтвердили, что не собираются играть в азартные игры с опытными членами Гильдии Воров, Дилль продолжил:

— Я неоднократно видел, как профессиональные игроки в кости, члены нашей Гильдии, просто для разминки много раз подряд абсолютно нормальными костями выкидывали самые редкие комбинации. А уж если вор начинает применять мошеннические трюки — магические кольца и амулеты, хитрые кости, односторонние монеты, ловчить любым другим из сотен известных профессионалам трюков, то выиграть у вора невозможно. Запомните это хорошенько и не садитесь за один игральный стол с более опытными членами нашей Гильдии. Ловкость рук и есть третья составляющая успеха в азартных играх. Основные приёмы мы также будем проходить, но значительно позже — не ранее весны следующего года. Сейчас мы начнем с азов — с расчёта шансов игры в монетки, как самой простой из азартных игр. Знает ли кто-нибудь из вас — сколько существует вариантов выпадения двух одинаковых монет?

Тут я едва не "спалился", быстро ответив про три варианта и разную вероятность их выпадения. Лишь, когда я увидел упавшую от изумления челюсть преподавателя и полное непонимание на лицах остальных учеников, то сообразил, что по легенде я должен быть неграмотным. Решив, что отступать уже поздно, я взял из рук учителя мел и на ровном столе нарисовал таблицу два на два, приведя в ней варианты "два императора", "два номинала" и сразу два варианта "один император и один номинал".

Дилль был в шоке. Он молчал с полминуты, лишь хлопая глазами и нервно теребя свою бороду. Потом он выпалил:

— Практически все игроки в кабаках поголовно считают, что шансы этих комбинаций одинаковы. Лишь единицы избранных, прошедших нашу школу, знают истину. И это знание позволяет нам уже столетиями выигрывать у остальных. Это знание очень ценится и тщательно охраняется членами нашей Гильдии. Отвечай — откуда ты узнал ответ?

— Я это понял сам несколько лет назад (не говорить же, в самом деле, что я в другом мире учился в школе на "отлично" и занимал дважды первое место на городской олимпиаде по математике). Это совсем не сложно, если умеешь считать. Я также могу рассчитать варианты с тремя, четырьмя, пятью монетами. А также с шестигранными и четырехгранными костями.

— Быть не может! — старый Дилль занервничал и явно не мог мне поверить. — Ты либо редкий талант, либо нагло врёшь мне в лицо.

Преподаватель для проверки задал мне с десяток разных задач. Часть из них решалась за несколько секунд, остальные же были, действительно, сложными. Но главная трудность состояла в том, что приходилось все вычисления вести в уме — ничего нельзя было записывать мелом, так как даже обозначения местных цифр я пока не знал. Но минут за тридцать я решил все предложенные задачи.

Недоверие на лице преподавателя постепенно сменилось восторгом. В конце концов, он заявил:

— У меня никогда ранее не было настолько способного ученика. Если ты сможешь решить следующую задачу, то я сегодня на первом же занятии зачту тебе сразу первую из двух ступеней экзамена по азартным играм. Вот твоя задача — сложная игра "пять мудрецов", имеется два четырёхгранных кубика, два шестигранных и один восьмигранный. На каждом кубике есть одна пустая грань, на других гранях точки — одна, две, три или больше. Вплоть до семи точек на восьмигранном кубике. Считается лишь общая сумма точек, неважно как набранная. Какой самый редкий вариант в этой игре?

Дилль противно заулыбался, считая, что поставил меня в тупик своей задачей. Тем смешнее выглядело его вытянутое от удивления лицо, когда я через минуту размышления ответил:

— Таких вариантов сразу два. Первый — на всех кубиках пустая грань. Второй — двадцать три точки. Вероятность любого из этих событий лишь один из четырех тысяч шестисот восьми вариантов.

— Да, это правильный ответ, Серый Ворон, хотя я даже и не предлагал тебе рассчитать вероятность таких событий, — только и мог выдавить преподаватель. — Ты уже сейчас знаешь больше, чем положено знать ученику Школы в конце обучения. Сейчас только что ты сдал экзамен за весь годовой курс. Поздравляю! И вплоть до начала занятий по шулерству будущей весной ты можешь быть свободен, мне просто нечему тебя обучать на этом первом этапе. И ещё, по традиции, каждое занятие лучший из учеников получает небольшой приз. Думаю, сегодня ты по праву заслужил приз сразу за пять следующих занятий. С этими словами Дилль протянул мне довольно увесистый кошелек. Сопровождаемый завистливыми взглядами остальных учеников, я попрощался с преподавателем и вышел из зала.

Выходить в город не хотелось, и я направился во вчерашний зал для спортивных тренировок. Там я разделся до пояса и долго тренировался — лазил по канатам и скобам, кидал метательные ножи, стрелял из арбалета по мишеням, тренировал приёмы боя с двумя кинжалами. Особенно много времени я посвятил двуручному стилю боя — пытался повторить показанные вчера преподавателем блоки, атаку веером и осторожные выпады... Потом, когда мне показалось, что у меня стало уверенно получаться, я отложил кинжалы и взял два своих длинных меча. Мечи после лёгких молниеносных кинжалов казались неуклюжим оружием — тяжёлым, неповоротливым и очень инертным. Но я всё равно долго и упорно пытался повторить выученные приёмы двуручного боя двумя длинными клинками. Честно говоря, получалось плохо. Лучше сказать, совсем не получалось.

За этим занятием меня застал Тиберий Тихий — в какой-то момент густая тень отделилась от стены и шагнула на освещённое лампами пространство зала, обернувшись высоким лысым мужчиной. Сегодня Тиберий был без маски, у него оказалось сильно обветренное лицо с множеством крупных и мелких родинок на щеках. Я поздоровался и продолжил свои бесполезные (надеюсь только пока) тренировки с мечами.

Тиберий долго наблюдал за моими жалкими попытками повторить веерную атаку с использованием двух длинных мечей, потом высказал своё мнение:

— Я думаю, приёмы воровского стиля боя возможно перенести для использования мечей, конечно, после длительных тренировок. Но для простых стальных клинков, какие у тебя сейчас, это вряд ли получится. Мечи должны быть более лёгкими и тонкими, и очень качественными — к примеру, сделанными из мифрила или красного камня. Такие мечи стоят весьма дорого, но их можно найти в лавках хороших оружейников. Говорят, в древние времена раскола дварфов подземные мастера делали и магические клинки. Но сейчас секрет их создания утерян. Если сейчас ты и найдешь магический мифриловый длинный меч, то он стоит целое состояние. А уж найти парные клинки в наши дни можно разве что в древних гробницах. Но, как известно, из этих полных ловушек, магии и нежити гробниц мало кто возвращается живым. Так что, мой тебе совет, бросай маяться дурью и замени мечи на кинжалы!

Я попросил Тиберия составить мне пару в спарринге на кинжалах, и он, воровато оглядев зал и убедившись, что никто за нами не смотрит, согласился. Тиберий совершенно зря стеснялся, сражался он великолепно — двигался стремительно, я едва улавливал глазом перемещения его тела, а уж молниеносные движения деревянных ножей в его длинных руках отследить было просто невозможно. Мы тренировались около двух часов, и лишь к исходу занятий Тиберий заметно устал и начал иногда пропускать мои выпады. После каждого моего успеха Тиберий неприкрыто удивлялся и ругался непечатными витиеватыми фразами.

В конце концов, мы оба без сил опустились на соломенный пол. Тиберий часто дышал и долго не мог прийти в себя. Потом он с придыханием произнёс:

— Ты молодец, Серый Ворон, у тебя огромный талант. А я вот заметно старею — получить семь попаданий от новичка за одно занятие — это вообще недопустимо для преподавателя. Хотя, говорят, ты и Властелину сумел зацепить...

— Да, трижды за урок, — похвалился я.

— А... ну тогда не всё для меня потеряно, оказывается, — усмехнулся Тиберий, с трудом вставая и стряхивая прилипшую к одежде солому. — Можно мне ещё лениться и жирком обрастать.

Потом он сразу посерьёзнел и сказал:

— Завтра малый выходной, обязательных занятий в школе не будет. Ты будешь в городе. Конечно, ты волен делать, всё что хочешь. Но, прошу тебя, постарайся не ввязываться в авантюры. У тебя огромный потенциал — если тебе как следует обучиться, то ты через два-три года сможешь стать одним из лучших воров города. Если, конечно, не будешь спешить и неподготовленным лезть в неприятности. Не дай нетерпеливости загубить своё будущее!

Я пообещал уходящему Тиберию быть осторожным в городе и после некоторого отдыха продолжил занятия — лазил по крючьям и канатам, балансировал на шатающихся подвешенных за цепи брёвнах и бочках, отжимался от пола и кувыркался. Когда раздался гонг, призывающий учеников на обед, я был мокрым от пота и едва держался на ногах от усталости.

Остальные ученики пришли на обед с занятий какими-то ошалевшими и напуганными. Ещё бы, усмехнулся я про себя, им начинать учить математику в таком уже немаленьком возрасте — мозги с непривычки, наверное, набекрень встали! Ребята и Каришка с тоскливой завистью смотрели на моё мокрое от пота тело — уверен, любой из них с радостью променял бы урок математики на неделю самых упорных тренировок в спортзале. После обеда мне удалось перехватить Каришку и поговорить с ней наедине. Я, как мог более аккуратно и корректно, пересказал ей просьбу руководителя службы безопасности школы воздержаться пока от карманных краж, чтобы не попадаться стражникам. Девушка выслушала меня и с тоской в глазах ответила:

— А ты бы сам на моём месте смирился и согласился стать рабом? Или всё же боролся бы изо всех сил за свою свободу?

Вопрос поставил меня на некоторое время в тупик. Но после недолгого раздумья я честно ответил:

— Я бы боролся, пока есть хоть малейшая возможность.

— Вот видишь. А для тайфлинга, уж можешь мне поверить, попасть в рабство — гораздо худшая беда, чем для человека. Тем более для тайфлинга женского пола. Так что, спасибо тебе за заботу обо мне, но я буду бороться за свою свободу, пока существует хоть малейшая надежда. У меня есть ещё целых двадцать восемь дней на то, чтобы выплатить штраф. И я не собираюсь тратить это время впустую — буду цепляться за любую возможность добыть золото. И, конечно же, буду воровать.

* * *

На следующий день был малый выходной. Было туманно и сыро после ночного дождя. С раннего утра я пошёл во внутренний город и на лавочке перед входом в Академию Магии стал дожидаться Ленку. Ждать пришлось недолго — Фея в серой мантии адепта школы магии одной из первых вышла из открывшихся ворот и побежала ко мне, с радостным визгом повиснув на шее:

— Привет, Серый! Как же я по тебе и Пузырю соскучилась!

Ленка присела рядом на лавочку и стала хвалиться своими успехами:

— Я выучила почти все руны жреческого алфавита, уже читать некоторые тексты могу! И в вельском алфавите я тоже уже треть букв знаю и умею писать их. Наш преподаватель грамоты магистр третьего ранга Авикам постоянно хвалит меня и считает самой способной к письму и чтению среди остальных в группе. Ну, не считая Кары, которая давно умеет красивым каллиграфическим почерком писать и бегло читать на всех четырёх алфавитах Западной Империи. Вот, кстати она идёт, ненавижу её!

Мимо нас с высокомерно поднятой головой прошагала высокая девица с длинными огненно-рыжими волосами. Мне, честно говоря, она показалась довольно привлекательной. Фея же, подождав пока её соседка по комнате отойдёт подальше, продолжила:

— Как она меня выводит из себя! Она каким-то образом прознала, что я ещё не выплатила полную сумму за обучение в Академии Магии. И теперь постоянно заявляет мне прямо в лицо, что ей — настоящей полноценной адептке школы магии — не пристало общаться с селянками и уличными бродяжками.

Тут с низко нависших над городом хмурых туч стали срываться одиночные капли дождя. Фея накинула капюшон своей серой мантии, я тоже надел капюшон своей куртки. Но вскоре капли переросли в самый настоящий ливень. Косые струи воды неожиданно меняли направление под порывами сильного ветра и хлестали по лицу, как бы ты от них ни пытался уворачиваться.

— Вот ведь неудачно получается с погодой, — проворчала Ленка. — И укрыться негде. Идея! Жди меня здесь, никуда не уходи, я скоро!

Ленка убежала в ворота Академии Магии. Её не было минут десять. За это время я сильно промок под ливнем, несмотря на свою куртку с капюшоном. Даже в сапогах хлюпала вода, за шиворот натекло воды, и мокрая куртка и рубаха липли к телу. Но тут показалась Фея с каким-то свёртком в руках:

— Давай быстрее надевай! И бегом за мной!

В свёртке оказалась серая мантия адепта. На мой удивленный взгляд Фея ответила:

— Это та самая мантия, которую я с адепта сняла в первый день. Он за своей одеждой постеснялся зайти, или просто не знает, в каком корпусе я живу. Пока у нас много новичков, охрана в лицо никого не знает. Да сегодня ещё и дежурит огненный факультет, их не учат мысли читать. Нужно пользоваться моментом.

Я накинул мантию прямо поверх куртки, Фея затянула многочисленные завязочки, придирчиво поправила мне капюшон и одобрительно кивнула. Мы побежали к воротам и без малейших препятствий прошли мимо двух стоящих в дверях молодых магов в коричневых мантиях. У обоих на мантии на левой стороне груди был вышит небольшой красный огонёк внутри белого круга.

Фея уверенно вела меня по длинным коридорам и винтовым лестницам, и вскоре мы оказались на круглой площадке с синим каменным кругом в центре. Воздух здесь вибрировал и гудел.

— Это телепортер, или как его здесь называют "стационарный портал малого радиуса действия", ведёт прямо в пятую башню женского корпуса общежития. Это самый быстрый путь, чтобы нам не тащиться через длинный коридор мимо оранжереи и спортплощадки.

Фея уверенно встала в центр синего круга и моментально исчезла. Надо сказать, я совершенно не испугался "стационарного портала малого радиуса действия". Да и любого радиуса. Я встал в круг и сразу же оказался рядом с Феей.

— Пойдём скорее в мою комнату, переоденешься и обсохнешь. Там сейчас Свеллина, но я ей про тебя и Пузыря рассказывала, она совершенно нормально отреагирует, не волнуйся.

Мы прошли по извилистому каменному коридору, освещаемому висящими прямо в воздухе крохотными шариками-светлячками. Затем спустились по винтовой лестнице на несколько этажей, свернули в какую-то неприметную арку и оказались в коридорчике с пятью дверьми.

— Постой пока здесь, я предупрежу Свеллину, — попросила меня Фея и скрылась за одной из дверей.

Ждать пришлось долго, за это время мимо меня пару раз проходили девушки-адептки, кивая мне головой, как будто старому знакомому. Я тоже кивал им в ответ. В конце концов, из-за дверей показалась Фея и позвала меня:

— Давай, заходи скорее, пока тебя не увидели. А то Свеллина переживает, что могут быть неприятности.

Я зашёл внутрь, и Фея сразу же закрыла за мной дверь. Я огляделся — небольшая прихожая с вешалками, пара прикрытых дверей, из-за одной доносится звук плещущейся воды, открытая дверь в основную комнату. В комнате три аккуратно заправленные кровати, возле каждой кровати по деревянной тумбочке. В центре комнаты массивный деревянный стол с чернильницами, листами исписанной непонятными символами грубой бумаги, большая стопка чистых листов, несколько старых потёртых книжек, среди которых я сразу узнал тот букварь, что выносила нам Фея.

Сразу бросалось в глаза, что на двух тумбочках было пусто, а на третьей, возле самого окна, оказалось навалено множество девчоночьих аксессуаров — серебряные ножницы, зеркальце, гребень, какие-то пузырьки и скляночки. Посреди всего этого лежала чёрная украшенная причудливой резьбой палочка с большим красным кристаллом. Видимо, та самая волшебная палочка Кары, про которую рассказывала Фея. Я подошёл поближе.

— Не стоит там ничего трогать, Серый. Эта вредина Кара нарочно оставляет свои вещи — запоминает, что и как она положила, а потом всегда ругается, если мы со Свеллиной что-то брали посмотреть и не так поставили.

— Хорошо, не буду, — ответил я Фее, а сам продолжал внимательно рассматривать палочку.

Первые, пока ещё очень сумбурные, мысли мелькали в моей голове. Я, кажется, придумал, где взять деньги на обучение Феи... Этот рубин стоит пятьсот золотых... Нужно его обязательно украсть... Но только так, чтобы ни малейших подозрений не пало на меня или мою подругу.

Вскоре из ванной появилась соседка Феи — Свеллина. Это оказалась невысокая очень худенькая девочка с огромными светлыми глазами и длинными тёмно-русыми волосами, влажными после ванной. Стандартная серая мантия адептов была для неё великовата — рукава закатаны, полы мантии волочились по полу при ходьбе. Я поздоровался, на что Свеллина едва слышно что-то прошептала. Девчонка стояла в дверях, нервно перебирая в руках полотенце.

— Она очень застенчивая, Серый, — прокомментировала Фея. — И ещё она тебя почему-то боится.

— Не боюсь, — едва слышно возразила Свеллина. — Просто я не ожидала гостей сегодня.

Свеллина взяла со стола одну из книг и забралась с ногами на свою кровать. Там она пристроилась поудобнее, затем щёлкнула пальцами — над её головой загорелся светящийся шарик размером с грецкий орех. Он висел прямо в воздухе и неярким синеватым светом освещал страницы книги.

— Ты так тоже умеешь? — спросил я у Ленки.

— Умею, но пока даже в пределах Академии не всегда получается, хотя здесь стабильные и мощные магические потоки...

Я оторвал взгляд от магического светлячка и вспомнил, зачем пришел к Ленке:

— Фея, я тебе ещё денег принес, — я протянул ей мешочек с серебром. — Здесь немного, всего на шесть корольков, но хоть что-то.

Ленка с благодарностью приняла монеты и сказала, что она без промедления отнесёт их в учебную часть. Свеллина при этих словах моментально вскочила с кровати и сказала, что тоже пойдёт с Феей, так как у неё тоже дела в учебной части. Ленка прошептала мне:

— Это она тебя стесняется. Мы на пол часика отлучимся, ты пока свою одежду повесь сушиться.

Когда девчонки вышли из комнаты, я снял мокрые вещи и пошёл развешивать их сушиться в горячей умывальной комнате. Там мой взгляд упал на лежащий возле деревянной бадьи с тёплой водой кусочек мыла. Сразу возникла идея — можно ведь с помощью мыла сделать отпечаток рубина, сделать похожую стекляшку и потом заменить драгоценный рубин на подделку! Кара сразу и не заметит. Я взял мыло, разрезал аккуратно ножом вдоль и, завернувшись в мантию, вернулся в комнату. Там аккуратно взял с тумбочки Кары резную волшебную палочку и сделал в мыле слепок рубина необычной формы и сложного крепления драгоценного камня. Волшебную палочку я положил на место, а обе половинки мыла завернул в куски ткани и спрятал в своей сумке. К моменту возвращения Феи и Свеллины всё оказалось на своих местах.

Фея вернулась в прекрасном настроении и предложила мне учиться вместе грамоте. Свеллина при этих словах скептически улыбнулась и тихо сказала:

— Ты думаешь, это так легко — обучить неграмотного человека читать или писать? Тут прирожденные маги, как мы с тобой, не можем пока до конца выучиться. А уж обычному человеку грамоте не обучиться и за год...

Фея посмотрела на меня и улыбнулась:

— Он очень способный. Я уверена, что он уже сегодня сможет написать правильно не менее двадцати рун, а скорее даже больше.

— Так не бывает, даже маги медленнее учатся, — Свеллина хмыкнула и взобралась на свою кровать.

И мы стали заниматься. Писать пером и чернилами оказалось весьма непривычно, особенно поначалу. Но потом я приноровился, и дело пошло лучше. Собственно, большая часть рун чертилась легко. Это были так называемые руны первого цикла — наиболее распространённые и однозначные. Таких всего существовало двадцать две. А вот дальше оказалось уже труднее — руны второго цикла не имели соответствующих звуков, но изменяли значение или звучание основных рун... Руны-исключения, руны отрицания, руны изменения смысла или сдвига...

* * *

К вечеру мозги у меня уже кипели, но я всё же смог осилить руны второго цикла и дошёл до последнего раздела букваря — до рун третьего цикла. Это были руны-действия. Фактически, цельные глаголы, но принимающие значение в зависимости от положения в строчке и соседних символов... Тут уже даже Фея не могла мне помочь, она сама только-только дошла до этого раздела букваря.

За окнами вечерело, моя одежда давно высохла. Ленка её прогладила громадным чугунным утюгом, наполняемым горячими углями из печки. Печка и гладильня находились на этом же этаже в общей комнате, где для общения собирались вечерами девчонки со всех комнат. Я уже несколько раз собирался уходить, но Фея меня каждый раз просила посидеть с ней ещё немного, так как она очень соскучилась по общению со своими друзьями. Свеллина дремала на своей кровати, положив учебник рядом с собой. Волшебный светлячок, вызванный Свеллиной, постепенно тускнел, а потом и вовсе погас.

Мы с Феей сидели за столом, пили горячий компот из каких-то незнакомых сушёных фруктов и периодически возвращались к учебнику, пытаясь уставшим разумом охватить смысл очередного сочетания рун третьего цикла. Вдруг дремавшая Свеллина неожиданно встала с кровати и, не открывая глаз, тихо подошла к нашему столу. Мы удивлённо замолчали, уставившись на девчонку. Фея замерла с кружкой компота в руке. Свеллина долго просто стояла и молчала, а потом вдруг заговорила необычным подвывающим мужским голосом, от которого у меня пошёл мороз по коже:

— Тёмный конец треугольника вытянет светлый. Золото мёртвых поможет движенью вперёд.

Жизнь. Смерть. Смерть... Смерть. Смерть. Жизнь!

— Пламя расплавит железо и выплавит снова. Сталь возродится на радость надёжным друзьям.

Смерть. Жизнь. Смерть... Смерть. Сила. Жизнь...

— Сталь возвратит все долги и выпустит птицу. Пламя и сталь разрушат решётки неволи.

Смерть. Жизнь. Смерть... Жизнь. Сила. Жизнь...

— Трое, ищите друзей в бушующем мире. Девять надёжных друзей проведут сквозь паденье Эрафии.

Хвост и Рога, Топор и Длинные уши. Двое Мечей, Вода и Неведомый Призрак. Всех соберите.

Вместе вы сила, скинете Пса с Небесных Чертогов...

После этих слов Свеллина затряслась и упала на пол. Фея выронила от испуга кружку, разлив липкий компот по полу. Мы с моей одноклассницей переглянулись и оба одновременно кинулись поднимать девочку. Я поднял на руки и отнёс Свеллину на её кровать, а Ленка присела рядом и взяла свою соседку за запястье:

— Пульс есть, немного учащённый, дыхание ровное, — прокомментировала моя подруга через несколько секунд.

В этот момент Свеллина открыла глаза и непонимающе уставилась на нас:

— Что вам нужно от меня?

Мы с Ленкой, как могли, путаясь от волнения и перебивая друг друга, рассказали Свеллине о её необычном поведении. Я думал, что испуганная девочка нам не поверит, но она вдруг сжалась и быстро едва слышно начала рассказывать:

— Только, прошу, не говорите об этом никому. Как это происходит, я не знаю. Я никогда не помню, что я говорю. Это происходит уже несколько лет. Моя мать в прошлом году даже посчитала, что в меня вселился злой демон, и вызвала жрецов храма Латандера для его изгнания. Это было так ужасно... Меня увезли в монастырь, заперли в тёмном погребе и несколько дней морили голодом. Постоянно обливали студёной водой, не давали спать, заставляли вдыхать дым от горящих трав и повторять молитвы. Они считали, что демон не выдержит и покинет моё тело. Не знаю, выдержал ли демон, да и был ли он на самом деле. Через несколько дней таких мучений от голода и переохлаждения я потеряла сознание.

Пришла в себя уже дома в своей кровати с сильнейшей лихорадкой. Я пролежала в полусне-полубреду почти всю зиму. Периодически меня навещали жрецы Латандера, поили отварами, брали плату за моё лечение от простуды. Я слышала, как они говорили моей матери, что нет полной уверенности в окончательном изгнании злого духа — он мог лишь затаиться на время. И если мои странности с предсказаниями повторятся, то изгнание нужно будет повторить, но уже более суровыми методами. Мать жрецов всегда благодарила и щедро им платила. А я тихо лежала в своей кровати и боялась, что такие приступы повторятся... я была уверена, что умру в этом случае.

Весной я, наконец, почувствовала себя лучше и смогла ненадолго вставать с кровати. Однажды даже собралась с силами, накинула пальто матери и вышла во двор. Там ослепительно светило солнце и таял снег, текли ручьи. Я захотела, чтобы весна наступила скорее, чтоб снег таял быстрее... Я посмотрела на ближайший сугроб, протянула руку... и сугроб прямо на моих глазах растаял. Я совершенно не удивилась почему-то, а ходила по двору и растапливала снег. Мне было очень хорошо, я даже танцевала от счастья. А потом вдруг обернулась и увидела на крыльце братьев и отца — они стояли, открыв рты от удивления. Вот тогда я сообразила, что делаю что-то не так. И действительно испугалась — я решила, что меня опять заберут в монастырь. Жрецы действительно приехали на следующий день, но были на этот раз заискивающе добрыми. Они посоветовали моим родителям отправить меня летом в Зелёную столицу, чтобы я попробовала поступить в школу магии. К лету я окончательно поняла, что у меня проявились способности к магии — я уверенно находила под землёй родники, могла иногда вызвать дождь или, наоборот, отогнать дождевые тучи. Я без труда поступила в Академию Магии и уже стала постепенно забывать о своих страхах... а они вот вернулись опять. Я честно не знаю, как это происходит. Не выдавайте меня жрецам, умоляю!

Фея начала успокаивать соседку и уверять, что не собирается выдавать её жрецам. Я тоже сказал, что не выдам этой маленькой тайны. Свеллина не очень-то нам верила, но немного успокоилась. После этого Фея проводила меня до выхода из Академии. Я без проблем прошёл мимо дежуривших адептов факультета огня, снял мантию и вернул её Ленке.

Мы попрощались и уже стали расходиться, когда Ленка вдруг окликнула меня и спросила:

— Серый, как ты думаешь — то, что Свеллина сказала сегодня странным голосом — это ерунда или предостережение нам? Я, честно говоря, была очень напугана и мало что запомнила.

— Я сам плохо запомнил (зачем-то соврал я). Не знаю, Ленка. Давай не будем заранее пугаться и просто подождём.

На самом деле слова Свеллины надёжно отпечатались у меня в памяти раскалёнными буквами, я постоянно про себя проговаривал эти странные строки, пытаясь найти смысл. Я не сомневался, что это предостережение о грозящей опасности.

* * *

На следующий день в расписании у меня стояли занятия по скрытности, преподавателем была Тень. Уже через полчаса занятий на её фоне мы осознали всю бездонную пропасть, которая отделяла нас от уровня настоящего профессионала скрытности! Насколько неуклюжими, шумными и вонючими мы стали казаться друг другу...

Тень была великолепна — эта молодая грациозная женщина со странной пепельно-серой кожей могла за секунду исчезнуть на ровном месте в небольшой пустой комнате, освещаемой слабым неверным светом горящего факела. Искать её оказывалось бесполезно — мы, взявшись за руки и перегородив живой цепочкой всю комнату, могли сколько угодно долго обшаривать небольшой зал. Когда же мы уже считали, что поиск бесполезен, и преподаватель как-то покинула закрытое помещение, Тень проявлялась, как ни в чём не бывало...

Тень долго, по многу раз повторяя и разжевывая до мелочей, объясняла нам простые правила скрытности — двигаться плавно, бесшумно, избегать освещённых мест, ногу при ходьбе ставить сперва на носок, а потом уже плавно опускать стопу, увеличивая нагрузку. Эти правила были понятны, но применять их на практике почему-то не получалось.

Когда Тень в очень замедленной форме сама показывала нам правила скрытного движения, всё казалось довольно простым — вот она приподняла левую ступню, медленно шагнула вперёд, поставив ногу на носок, чуть прогнула туловище назад, чтобы не попасть в пробивающийся от фонаря луч света, поставила стопу на пол полностью, перенесла вес тела на левую ногу, приподняла правую ступню... фигура преподавателя постепенно таяла при каждом шаге и вскоре становилась совсем невидимой.

Скрываться, стоя неподвижно в густой тени, умели все ученики. Но вот повторить то же самое при ходьбе ни у кого не удавалось — то зашуршит при трении одежда, то зацепишь носком обуви землю, то рукав неосторожно попадёт в луч света... каждый, в принципе, понимал, что от него требуется для исчезновения. Но вот постоянно отслеживать множество компонентов скрытности пока что не получалось. В первый день занятий по скрытности исчезнуть при ходьбе не удалось никому. Тень заметно разочаровалась, особенно разочаровал её я — наслушавшись хвалебных отзывов других преподавателей, она явно ожидала от меня большего. Но, увы... у меня пока что ничего не получалось.

После ужина я ещё довольно долго занимался в спортзале, прежде чем решил уже умываться и ложиться спать. В спальной свет уже оказался погашен — все остальные ученики нашей группы давно спали. Я достал из рюкзака тёплую одежду, расстелил шерстяное одеяло, улёгся на жёсткую лавку и уже засыпал, как мне вдруг показалось, что тихо-тихо заскрипела входная дверь — кто-то, стараясь не шуметь, просунул сквозь щели моей двери свои пальцы и отодвигал засов. Я неосторожно повернулся, и незнакомец бесшумно отошёл.

Сон как рукой сняло. Кто это? Наверняка кто-то из учеников, других здесь особо быть не должно. Что ему нужно? Вряд ли у него благие намерения — иначе он бы не стремился действовать тихо. А вдруг это какой-то подземный монстр? Мало ли кто может обитать здесь в этих длинных тёмных коридорах? Честно говоря, я сильно испугался. Я осторожно снял со стены арбалет и тихо натянул тетиву, зарядив первым попавшимся под руку болтом, кажется, гарпуном. Прикрыл арбалет сверху тонким колючим одеялом, привалился спиной к стене и стал ждать.

Ждать пришлось очень долго, я уже стал клевать носом и проваливаться в сон, когда вдруг уловил в полной тишине подземелья тихий звук. Кто-то осторожно приоткрыл одну из соседних дверей. Почти сразу же на фоне пробивающегося сквозь щели двери слабого света от далёкого фонаря появилась тёмная фигура. Она постояла минуту, а потом я разглядел тонкие пальцы, которые просунулись сквозь щели и нащупали брус засова. Засов сдвинулся немного, затем ещё, ещё. Дверь бесшумно приоткрылась, в дверях стояла закутанная в плащ тёмная фигура. Мне стоило больших усилий не вскрикнуть или не выстрелить в ночного гостя.

Тёмная фигура постояла, прислушиваясь и разглядывая меня. Я прикрыл глаза и лежал неподвижно и тихо. По-видимому, незнакомец убедился, что я сплю. Он шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь, бесшумно задвинув засов. Фигура постояла немного, огляделась и тихо скользнула к лежащим у дальней стены сумкам. Затем присела на корточки и стала расстёгивать ремень застёжки у сумки.

Вот это да! Вот это наглость! Меня, лучшего ученика Школы Воров, самого пытаются обворовать! Что ж, пора выяснить, кто же ко мне заглянул ночью. Я усмехнулся про себя и тихо сдвинул край одеяла, высунув железный клюв арбалета. Но даже это тихое движение насторожило незнакомца — он отпрянул от сумки и быстро шагнул к двери, потянувшись к засову. Уйдёт! Я быстро, практически не целясь, выстрелил в деревянный засов. Длинный зазубренный металлический болт с громким тупым звуком глубоко вошел в древесину возле металлической скобы, надёжно запечатав дверь. Теперь засов не сдвинуть — болт упирался в скобу, а вынуть его без плоскогубец невозможно. Неизвестный вор в панике несколько раз дёрнул засов, пытаясь выбраться, я же встал с кровати и насмешливо спросил:

— Что, дверь не открывается? Ай-ай-ай, должно быть ты ключ потерял!

Мгновенно фигура развернулась в мою сторону. Она была в длинном плаще с капюшоном и в маске, закрывающей лицо. Явно ниже меня ростом. Видимо, кто-то из младших мальчишек — Минис или Кортис, хотя может быть и Сулик. В темноте опознать незнакомца было трудно. Пару секунд мы стояли без движения лицом к лицу, потом неожиданно фигура бросилась на меня.

В самое последнее мгновение я почти в полной темноте заметил быстро летящую мне в грудь руку. Я успел лишь испугаться, но не уклониться... Если бы незнакомец держал в руке нож, я бы получил проникающее ранение прямо в грудь. Но, к счастью, ножа у ночного визитёра в руке не оказалось — от сильного удара кулаком я опрокинулся спиной на кровать. Но уже через секунду вскочил, готовый к драке.

И удивленно замер. В моей комнате никого не было. Но дверь была по-прежнему заблокирована. Ясно! Он решил поиграть со мной в прятки! Я внимательно осмотрел комнату, но даже тепловым зрением не смог найти спрятавшегося в тени незваного гостя.

— Хорошо, посмотрим, как ты выучил сегодняшний урок! — громко сказал я и, размахивая руками и ногами, пошёл к дальней стене комнаты.

Странно. Никого. Я несколько раз быстро прошёлся по маленькой комнате, внезапно меняя направление движения и размахивая руками. В какой-то момент я кончиками пальцев зацепил что-то, почувствовал движение и резко обернулся в ту сторону. При этом я неосторожно с грохотом уронил стоящие на столе глиняный стакан и жестяную тарелку. Но краем глаза я всё же заметил расплывчатую тень, шмыгнувшую в угол.

Стараясь не упустить из вида смутные неясные очертания фигуры, не глядя, нащупал рукой висевший на стене масляный фонарь. На ночь фонарь не тушили, а лишь до конца прикручивали колесико, регулирующее подачу масла — огонёк в этом случае еле-еле тлел крохотной красной искоркой. Я взял фонарь и добавил свет.

— Ну, кто тут у нас? — ехидно спросил я, приподняв разгорающийся с каждой секундой фонарь высоко над головой.

В углу комнаты, прижавшись спиной к стенке, на корточках сидела Каришка. Она с ужасом в глазах смотрела на меня. В это время раздались голоса — от грохота упавшей посуды кто-то проснулся.

— Что случилось?

— Всё нормально?

— Кто там не спит?!

В коридоре послышались чьи-то шаги, и сразу стало ярко — кто-то добавил света фонарям в коридоре. Стали открываться двери, похоже, все ученики уже не спали.

— Смотрите, у тайфлинга комната открытая! И пустая. Куда она подевалась? — это был голос Сулика.

— Может, приспичило ей, вот она и вышла из комнаты, — предположил Денька Дурень.

— Ой, как неосторожно она поступила. Теперь она не сможет закрыться на засов. Давайте тайфлинга подождём в её комнате, — зло усмехнулся Сулик. — А то давно хочу с ней пообщаться поближе...

Раздались смех и шушуканье остальных мальчишек. Я посмотрел на Каришку:

— Думаю, выйти сейчас тебе в коридор стало бы не самым умным решением. Уверен, тебе не хочется общаться близко с этой наглой шпаной.

Каришка молча кивнула. Она с беспокойством прислушивалась к разговорам парней, которые довольно громко обсуждали, что они хотят сделать с ней.

— Если хочешь, подожди пока здесь у меня, пока они разойдутся, — предложил я. — А заодно расскажешь, почему ты пыталась меня обворовать. Я ведь по ошибке считал, что ты должна испытывать какую-то благодарность мне за помощь. А ты... не понимаю твоего поведения.

Девушка после этих моих слов сняла маску и, закрыв ладонями лицо, разревелась.

— Пожалуйста, убери свет, — сквозь всхлипывания попросила она. — Я не хочу, чтобы кто-то из тех парней увидел меня в таком виде. Они мне и так прохода не дают, а если увидят меня в слезах, то вообще мне житья не будет.

Я прикрутил фитиль лампы, комната погрузилась в полутьму. Лишь сквозь щели пробивался яркий свет из коридора, на фоне которого периодически проходили чьи-то силуэты. Каришка встала с холодного пола и присела на краешек кровати.

— Ну что я могу сказать, Серый Ворон? Можешь поверить, мне реально очень стыдно. Ты меня однажды выручил из большой беды, да и потом помогал. Но ты знаешь мою тяжёлую ситуацию... Срок идёт, а я собрала пока менее пятнадцати золотых...

— Но почему красть именно у меня? Почему не на улице у посторонних, почему не у вон тех парней, которые издеваются над тобой?

— На улице трудно. Не получается. А те парни нищие, как храмовые крысы. Я уже давно проверила все их вещи — нашла лишь парочку медяков и пакет с дурман-травой. Ты редко здесь остаёшься на ночь, а то бы видел, какая тут случилась драка, когда Сулик обнаружил пропажу дурман-травы! Он решил, что виноват Кортис, и избил его. А потом Кортис вместе с братом и Денькой Дурнем дрались против Сулика и Деньки Длинного, их охрана школы несколько раз разнимала. Если они узнают, что это я украла, то они меня просто убьют! — сквозь слезы усмехнулась девушка. — А у тебя деньги имелись, ты от преподавателей их получал два раза. Вот я и не смогла удержаться от соблазна. Кто же знал, что ты так чутко спишь?!

Я тяжело вздохнул и откинулся спиной к холодной стене комнаты.

— Давай объясню тебе на будущее, чтоб не оставалось соблазнов. Денег у меня почти нет (при этих словах лицо Каришки вытянулось), все деньги я сразу отдаю своей подруге. Она должна заплатить за обучение в Академии Магии очень большую сумму, несколько сотен золотых.

— А что ты получаешь от неё взамен? — поинтересовалась Каришка.

— Ничего. Просто она мой друг с самого детства, и я помогаю ей.

— Что, вот так просто даришь ей огромные деньги? — не поверила Каришка.

— Да, просто так даю ей деньги. Для неё обучение в Академии Магии — это заветная мечта, ради которой она покинула родной дом. И я помогу ей достичь цели, заплатив за обучение.

— Странный ты, Серый Ворон. Вроде ты очень умный, но в то же время какой-то наивный, что ли. Сразу видно, что ты из малой деревушки, где все привыкли доверять и помогать соседям. Ты какой-то не приспособленный к суровой городской жизни. Вот и сейчас — я пыталась обокрасть тебя, а ты мне зачем-то стал помогать. Хотя мог бы спокойно в наказание избить меня и вышвырнуть из комнаты к тем дебилам. Пойми, я очень рада, что ты меня не стал наказывать за воровство. Но в то же время я не могу понять, почему ты так поступаешь...

Я не ответил. Да и как объяснить тому, кто привык во всем видеть выгоду, такое понятие как "бескорыстная дружба"? Мы молча сидели в темноте и ждали, но парни никак не уходили из каришкиной комнаты. Девушка зевала и с трудом боролась со сном.

— Ложись спать здесь, — предложил я Каришке. — Похоже, гости у тебя собрались засесть надолго.

Каришка заметно напряглась, но потом скинула свою куртку, сапожки и прямо в рубашке и брюках залезла под одеяло. Я примостился рядом "валетом" и вскоре уснул.

* * *

Открыв глаза утром, я обнаружил, что дверь в мою комнату открыта, а Каришки нет. Сразу же посмотрел в сторону своего рюкзака — он оказался открыт... Я встал и проверил свои вещи — странно, ничего не пропало, всё было на своих местах. Каришка, похоже, только достала плоскогубцы и вынула блокирующий дверь арбалетный гарпун. И зазубренный металлический наконечник, и инструмент лежали на столе.

Я умылся и пошёл в сторону столовой. Парни, кроме самых маленьких Кортиса и Миниса, сидели злые и не выспавшиеся. При моём появлении все замолчали. Оказывается, утром парни видели, как Каришка вышла из моей комнаты.

— Серый Ворон, ну и как она в постели? — ехидно поинтересовался Денька Дурень.

— Хвост не мешает? — уточнил Сулик.

— Всё нормально, хвост не мешает, — ответил я, смутившись.

В этот момент в столовую зашла Каришка. Она выглядела заметно отдохнувшей и находилась в весёлом, даже игривом настроении. Подойдя ко мне, она неожиданно чмокнула меня в щеку и вслух, чтобы все парни расслышали, произнесла:

— Это было здорово, Серый Ворон. Давно у меня не было такой великолепной ночи!

Потом она повернулась к остальным и показала им язык. Скрежет зубов раздался отчётливый. Не знаю, зачем она дразнила парней. Возможно, считала, что навязчивые парни отстанут на время от неё. Или, возможно, хотела противопоставить меня остальным ученикам и переключить их озлобленность на меня. Как бы то ни было, у меня теперь появились недоброжелатели. Никого из учеников поодиночке я не боялся, но в банде они могли представлять серьёзную опасность. Завтрак прошёл в напряжённом молчании.

Зато потом начались самые запоминающиеся, на мой взгляд, занятия. Сразу после завтрака хмурые охранники в масках забрали на хранение все наши сумки и рюкзаки, а взамен выдали каждому из нас по примитивной карте-схеме и тяжёлому кожаному мешочку, в котором что-то позвякивало. Затем закутанный в плащ человек с факелом долго вёл нашу группу какими-то мрачными неосвещенными катакомбами сквозь покрытые мхами туннели. Мы явно опускались глубже под землю, воздух тут стоял неподвижный и сырой, местами под ногами хлюпала вода.

Шли мы долго, изредка проходя развилки или пересечения с другими такими же на вид коридорами. Наш проводник регулярно сверялся со своей картой. Запоминать дорогу в этих однообразных коридорах было бесполезно, без карты здесь можно было блуждать неделями. Иногда нам встречались лестницы — когда каменные винтовые, когда металлические скобы в стене, иногда просто опускающиеся в проломы в полу деревянные шесты с перекладинами. И всегда мы спускались всё глубже и глубже.

Наконец мы остановились в тупике в небольшой комнате. Охранник с трудом приподнял за кольцо тяжеленный ржавый люк в полу, ведущий в абсолютную темноту.

— Спрыгивайте вниз, здесь не очень глубоко, — приказал он нам.

Никто из нас не хотел первым проверять, насколько же там "не очень глубоко". Мы стояли в нерешительности, переглядываясь. Наконец, Каришка первая с визгом ринулась вниз. И почти сразу раздался её голос:

— Здесь невысоко, и внизу солома постелена!

Мы все попрыгали вслед за ней. Было темно, лишь сверху пробивался свет. Раздался голос нашего провожатого:

— Слушайте внимательно! Каждому из вас дали связку отмычек и карту. Не потеряйте их. В той комнате внизу восемь дверей, от каждой имеется свой ключ. Один из ваших ключей обязательно подойдёт к одной из дверей. Идите именно в ту дверь. По дороге вам будут встречаться разные двери, лестницы, решётки. Если на вашей карте нарисовано, что дверь нужно открыть, то пробуйте открыть — силой, ключами, отмычками, подручными средствами. За той дверью ваш выход наверх, так что вы просто обязаны её вскрыть, чтобы выбраться.

Если не нарисовано, то даже не пытайтесь — с помощью ваших отмычек дверь не удастся открыть никак. А даже если откроете, то дверь может запросто завести в такие опасные места, куда вы точно не захотите попасть. Например, где-то неподалёку в подземельях находится древний подземный склеп, прозванный "Золотом Мёртвых", где по легендам бродят ожившие мертвецы, и откуда никто ещё не возвращался живым. Часть дверей была запечатана много десятилетий назад именно для того, чтобы свирепая голодная нежить из склепов не смогла вырваться наружу.

Дороги у всех предстоят разные, но иногда они могут ненадолго пересекаться. Не пытайтесь идти вслед за другим — это опасно! Там будут места, где сможет пройти только один человек. В последней комнате ваши пути сойдутся. Того, кто успеет прийти первым, ждёт щедрая награда. И последнее — многие нижние коридоры к вечеру, когда на реке открывают шлюзы у порта, полностью затапливаются водой. Будьте осторожны и поторапливайтесь. Это всё, что я должен вам сказать. Удачи, ученики!

После это люк закрылся, мы все очутились в полной темноте.

* * *

Надо сказать, что сердце испуганно застучало. А ещё я не мог не обратить внимание на упоминание "Золота Мёртвых". Это название я уже слышал, хотя и не знал ещё тогда, что оно означало название склепа. Сразу вспомнилась вещающая жутким голосом Свеллина и слова пророчества. Вот только непонятно, что же это значило?

Тёмный конец треугольника вытянет светлый. Золото мёртвых поможет движенью вперёд.

Жизнь. Смерть. Смерть... Смерть. Смерть. Жизнь...

Так или иначе, задуматься надолго мне не дали — вокруг в полной темноте громко переговаривались ученики. Совсем рядом со мной ругался Денька Длинный, которому кто-то в темноте случайно заехал локтем в глаз. Истерично визжал Кортис, как теперь выяснилось, боящийся темноты.

Я смог добраться до стены и пошёл вдоль неё. Почти сразу мне попалась деревянная дверь, которую я принялся ощупывать в поисках замочной скважины. Потом ещё минут пять ушло на перебор ключей в связке. В этот момент в глаза резанул яркий свет — кто-то из учеников уже смог найти и отпереть "свою" дверь, за которой оказался коридор с горящими факелами. Пока остальные щурили глаза от яркого света, я сообразил быстро пройти и снять со стены ближайший горящий факел.

Со светом процесс перебора ключей пошёл намного быстрее — я сразу разглядел, что ни один из моих ключей не подойдёт к этой странной узкой замочной скважине. Вторая дверь, третья... к четвёртой двери подошёл один из ключей моей связки. Я распахнул дверь, успев разглядеть, что я запаздываю — трое учеников уже смогли преодолеть первое препятствие.

Я быстро ознакомился со схемой и бегом с факелом в руке кинулся в проём, дверь защёлкнулась за моей спиной. По схеме, меня впереди поджидала отмеченная треугольником дверь и следом за ней лестница. Вскоре длинный коридор закончился, движение вперёд блокировала нужная дверь — на ней поверх досок белой известью был нарисован треугольник. Вот, собственно, и второе задание — эту дверь нужно вскрыть! Сразу выяснилось, что ни один из ключей не подходит. Начался перебор разных крючочков, пластиночек, отверток из комплекта отмычек.

Я потерял счёт времени. Факел медленно догорал, вместе с этим нарастала паника, а я всё без пользы ковырялся в этом замке. Когда же, в конце концов, я смог вскрыть отмычками дверь, подземные коридоры огласил мой победный крик. Звук, исказившись и отразившись от стен, несколько раз прокатился жутким эхом, отчего я нервно сжался и зарёкся издавать громкие звуки. Собрав рассыпанные мной отмычки обратно в мешочек и подхватив факел и карту, я бегом кинулся вперёд.

Коридор не поднимался наверх, а наоборот опускался всё глубже и глубже. Под ногами стало скользко от мокрой глины и плесени, все стены были покрыты коврами тёмного мха. Потом на полу появился слой воды. Я бежал по щиколотку в воде, но лестницы наверх всё не появлялось. Звук шлепанья по лужам многократно повторялся и возвращался эхом. Создавалось обманчивое впечатление, что впереди кто-то невидимый убегает от меня. Я останавливался — и звук шагов впереди пропадал, я начинал идти — и опять звук шагов впереди. Внезапно с левой стенки коридора отвалился толстый слой грязи, обнажив тёмную металлическую поверхность. Это оказалась старая массивная дверь. Я остановился и сверился со схемой — у меня такой двери отмечено не было. Не исключено, что даже мои учителя не знали о существовании этой покрытой слоем мха и грязи старинной двери. Осветив находку факелом, я внимательно её рассмотрел.

Очень старая литая бронзовая дверь. На её почерневшей поверхности толстым слоем разросся чёрный мох, поверх которого изредка тянулись тоненькие ножки прозрачных склизких грибов. Я достал из внутреннего кармана куртки нож и срезал широкие пласты мха, обнажив дверь. Оказалось, что на поверхности загадочной двери имелся сложный рисунок. Он потемнел с годами и забился грязью — видимо, этот коридор иногда полностью затапливался водой. Я разглядел какие-то символы и острием ножа начал счищать забившуюся грязь, чтобы попытаться разобрать надпись. Когда я очистил более-менее первую руну, меня несколько передёрнуло — на почерневшей двери выпукло проступала руна "Смерть". Уже предполагая вариант, я ладонью провёл по соседним рунам. Надпись, как я и предположил, гласила:

Жизнь. Смерть. Смерть... Смерть. Смерть. Жизнь...

Это были руны-действия третьего цикла. Как мне объясняла совсем-совсем недавно Фея, эти руны даже в современном упрощённом варианте алфавита имели несколько значений. Руна "Смерть" сейчас — это не только "смерть", но и в зависимости от соседних символов, глагол "умирать", "убивать", прилагательное "мёртвый" и "тихий", существительное "могила", "склеп", "кладбище", словосочетание "смертельная ловушка". Имелись и другие варианты. А уж в древние времена вариантов каждой из этих рун могло быть намного больше... в том числе... тут я отчётливо расслышал звенящий звук, идущий из-за двери... да, в том числе "НЕЖИТЬ"!!!

У меня волосы встали дыбом от ужаса. За дверью явно кто-то или что-то шевелилось. Я успел заметить, что замочная скважина на двери имеется, но она плотно заткнута вбитой деревянной щепкой, чтобы никто не смог ключом открыть опасную дверь. И тут у меня внезапно погас факел...

* * *

Как я не умер в тот момент от страха — не знаю. Я оказался в полной темноте глубоко под землёй рядом с дверью, за которой шевелился кто-то (я ни секунды не сомневался, что мертвецы). Мне было очень, очень страшно. Жутковато идти куда-то в темноте, но ещё страшнее было оставаться возле опасной двери. Я осторожно пошёл по коридору, придерживаясь рукой скользкой стены. Вся ладонь вскоре оказалась покрыта липкой капающей слизью, но ощущение стены давало хоть какое-то представление о направлении.

Не знаю, сколько я шёл. Но в какой-то момент моя рука зацепилась за металлическую скобу. Я ощупал стену — наверх шёл ряд вбитых в стену ступенек. Я сразу же полез наверх и вскоре оказался этажом выше. Здесь оказалось сухо, но главное — впереди я явно различил свет. Сломя голову, побежал в направлении источника света и нашёл лежащий на полу догорающий факел. Я быстро подобрал его, расправил схему и посмотрел дальнейший путь — впереди меня ждала запертая дверь с символом в виде круга, потом какой-то мостик, потом отмеченный двумя крестами коридор, лестница наверх и последняя дверь, помеченная двумя вертикальными полосами.

Я быстро побежал по коридору, чтобы успеть уйти как можно дальше, пока факел окончательно не догорит. Опять появилась сырость, вскоре пол оказался покрыт слоем воды. Но, в отличие от нижнего коридора, вода здесь имела течение и, наверное, сливалась через какие-то водоотводы в нижний коридор. Впереди за поворотом коридора показался более яркий свет, я к нему постепенно приближался. Когда я выскочил за поворот, то едва не вскрикнул от неожиданности — с ярким факелом у закрытой двери с нарисованным символом квадрата на корточках сидел Денька Длинный, ковыряясь в замке отмычками.

Он тоже чуть не подпрыгнул при моем появлении, но тут же успокоился и вернулся к своей работе. Рядом с парнем в стене были вставлены два запасных факела. Я взял один из них, разжёг от своего уже почти затухшего, и побежал дальше. И буквально через тридцать шагов увидел дверь с белым символом круга.

Потом мы с Денькой Длинным сидели неподалёку и, подначивая друг друга, пытались первыми взломать свои двери отмычками. Удача улыбнулась Деньке — он радостно вскрикнул, подобрал свои вещи и скрылся. Но буквально через полминуты мой замок тоже щёлкнул и поддался. Я очень торопился, в последний раз взглянул на схему, спрятал её в карман и бегом помчался по поднимающемуся постепенно вверх узкому коридору.

По пути я миновал закрытую отмеченную треугольником деревянную дверь — явно чьё-то задание, пока ещё не выполненное. Коридоры стали более широкими и ухоженными — стены из относительно новой каменной кладки были сухими, в стенах иногда встречались горящие факелы. Вскоре показался и мостик -надёжная деревянная конструкция, ещё пахнущая свежей древесиной. Мостик был перекинут через широкий жёлоб с быстрой подземной речкой.

На мостике я встретился с бегущим в обратную сторону Кортисом. Он был перепачкан в грязи по уши и выглядел жутко. Не останавливаясь, Кортис кивнул мне и продолжил бег. Внезапно на правой стене я на уровне своей головы увидел решётку, перегораживающую узкий и тёмный лаз. Из лаза тоненькой струйкой в жёлоб на полу текла вонючая тёмная жижа. Но главное — над лазом мелом кто-то нарисовал два креста. Мне нужно туда!

Решётка держалась в стене некрепко и сразу отлетела, когда я использовал деревяшку факела в качестве рычага. Превозмогая брезгливость, я протиснулся в узкий лаз и пополз вперёд. Лаз плавно шёл вверх. Когда я осознал это, то у меня явно прибавилось сил. С удвоенной энергией я стал отталкиваться локтями и ползти. Вскоре к уже ставшим привычными вони и грязи добавилась новая напасть — крысы! Они водились в этой трубе в изобилии, но боялись яркого света — при приближении факела сразу же с писком убегали и прятались в щели.

Крыс я не боялся, я даже с какой-то заинтересованностью следил за их поведением и пытался вслушиваться в их писк. Мне казалось, что я почти-почти могу понять их. Но смысл пока что ускользал, я понимал лишь общий настрой — тревога и страх. Спереди потянуло холодным воздухом, и я понял, что труба вскоре закончится.

Действительно, через несколько десятков метров труба резко выгибалась вверх и заканчивалась решеткой. Я с трудом протиснулся в изгиб и оказался в непростом положении — стенки были очень скользкими, а решётка находилась на высоте метров трёх. Я не мог до неё дотянуться. Этот участок получился самым сложным моментом во всём маршруте. Стиснув зубы, я упирался коленями и локтями и полз вверх, по сантиметрам приближаясь к выходу. Когда я подполз к самому верху, меня поджидал неприятный сюрприз — на решётке висел массивный амбарный замок. Но такие мелочи меня уже не могли остановить — на вскрытие отмычками примитивного замка ушло не более трёх минут.

Грязный, как свинья, я выполз из трубы и попытался сориентироваться. Тёмный коридор, тянущийся в обе стороны. Куда бежать? Я крикнул и определил, что с одной стороны имелось сильное эхо, а с другой звук не возвращался. Я побежал в сторону, откуда шло эхо. И почти сразу увидел примитивную лестницу — обычный шест с перекладинами. Пулей я взобрался наверх и оказался возле уходящих наверх высоких каменных ступенек. Я побежал по лестнице наверх.

Она была, кажется, бесконечной — я несколько раз полностью выдыхался и останавливался передохнуть. Ещё через десять минут меня посетила тревожная мысль — ну не может быть лестница такой длинной! Здесь явно что-то было не так. Я остановился и факелом немного закоптил стену. И не сильно удивился, когда через полсотни ступенек опять увидел закопчённую стенку. После этого я пошёл осторожно, внимательно рассматривая каждую ступеньку и стены. И, действительно, уловил момент, когда меня перебросило назад. Магическая ловушка!

На второй раз я отметил для себя эту коварную ступеньку и специально перешагнул её. Сработало! Лестница оказалась, на самом деле, очень короткой — уже через полсотни ступенек я приоткрыл люк и вылез в хорошо освещённый длинный коридор, оказавшись прямо возле помеченной двумя вертикальными полосками двери. Это был финиш. И я, кажется, первый! Осталось только открыть последнюю дверь. Я разглядывал последнее препятствие, когда услышал какой-то приближающийся шум и оглянулся. По длинному прямому коридору ко мне неслись наперегонки двое учеников. До них было всего метров сто — сто пятьдесят. Времени на открытие последней двери оставалось в обрез.

Я ещё раз оглядел замок и с силой стукнул ногой в дверь. Доска лопнула, засов едва висел. Второго удара хватило, чтобы вырвать "с мясом" оказавшийся хлипким запор. Я распахнул дверь и оказался в богато обставленной комнате — ковры на полу и на стенах, дорогая мебель. И посредине комнаты на столике стоял подсвечник с пятью свечками и небольшая серебряная шкатулка. Наверное, это и была награда. И я первый!!!

Я оглянулся — на внутренней стороне двери крепилась массивная щеколда. Я усмехнулся и запер за собой дверь. В дверь почти тут же забарабанили, она затряслась от многочисленных ударов. Но внутренний засов оказался крепким.

— Что же, Серый Ворон, ты победил, — раздался голос из дальнего угла комнаты, я разглядел развалившегося в кресле преподавателя. — Возьми свою награду, шкатулка не заперта. Как тебе сегодняшний урок? Было интересно?

— Было очень интересно, а местами и очень жутко, — признался я.

Диккенс Безбожник рассмеялся:

— Это только начало, дальше будут гораздо более сложные и интересные задания. Но пока вы не готовы, и это может быть слишком опасным. Поэтому сначала я обучу вас необходимым для выживания навыкам. Ну, что ты стоишь? Бери свою награду.

Пачкая грязными ногами шикарный ковер, я прошёл к столику и открыл шкатулку. Там оказался кожаный мешочек.

— Здесь пятьдесят цехинов и несколько неплохих воровских инструментов для вскрытия замков, — подсказал преподаватель. — Добавь их к сегодняшним отмычкам и оставь себе. Это будет твой набор отмычек. Лучшие из учеников, побеждая в соревнованиях, постепенно наберут прекрасный инструментарий для работы.

Я взял награду и поблагодарил преподавателя.

— Кстати, твой сегодняшний результат очень неплох — ты закончил задание на восемнадцатой клепсидре (он указал на массивные песочные часы на своем столе), причём тебе достался один из самых трудных маршрутов. Все ученики пройдут по очереди все восемь путей первого задания, прежде чем вы сможете перейти к более сложным вещам. Лучшим временем за всю историю Школы Воров пока что была пятнадцатая клепсидра, надеюсь, кто-либо из вашей группы сможет улучшить этот результат.

Диккенс встал с кресла и подошёл к двери, из-за которой слышались выкрики учеников.

— Нечестно выламывать двери! Он неправильно победил!

Преподаватель открыл засов. У двери стояли сразу трое — Денька Длинный, Кортис и Каришка. При появлении преподавателя сразу стало тихо.

— Что ж, неплохое время у вас троих получилось, — как ни в чем ни бывало, обратился к ним преподаватель. — Но вы всё же чуть-чуть опоздали, а в воровском деле добыча всегда достается более искусному.

Ребята сникли и повесили головы, но Диккенс Безбожник неожиданно сказал:

— Хотя, на первый раз, думаю, нужно наградить всех вас — результаты у всех у вас оказались достойными.

С этими словами преподаватель выдал каждому из троих по одной золотой монете, чем вызвал у учеников бурю восторга.

— У каждого из вас останутся полученные отмычки. Тренируйтесь работать с ними, это — ваш основной инструмент, ваш хлеб, ваши деньги. А теперь всем нужно идти по этому коридору до второй лестницы наверх. Лестница приведёт к вашим комнатам и умывальникам. Хорошенько вымойтесь — вы все грязные и вонючие, словно лохматые болотные саламандры. А, кроме того, слизь и плесень с нижних ярусов может ещё хранить следы страшных эпидемий прошлых веков. Поэтому хорошенько вымойтесь. На сегодня занятие окончено, можете идти. А мне ещё дожидаться троих опоздавших...

* * *

Глава пятая. Выкуп за Каришку.

Я был испачкан в вонючей грязи и решил не ограничиваться мытьём рук, а пойти искупаться в речке и заодно постирать одежду. Забрав арбалет и рюкзак у охранников, я запер их в своей комнате и пошёл хоть немного смыть корку грязи с рук, лица и куртки, чтобы в более-менее приличном виде появиться на улице. Я отсутствовал всего пару минут, но когда вернулся в свою комнату, то обнаружил, что мои вещи кто-то трогал — рюкзак оказался расстёгнут, пропал полученный сегодня мешочек с деньгами и отмычками.

Кортис мылся одновременно со мной, оставались только Денька Длинный и Каришка. Я пошёл в комнату к Деньке и, с ходу направив заряженный арбалет ему в лоб, пообещал оторвать ему все выступающие конечности, если он тотчас же не вернёт мне украденные вещи. Я весьма плохой психолог, но по откровенно растерянному и испуганному лицу Деньки Длинного я всё же сразу догадался, что вором являлся не он. Извинившись перед парнем за ошибку, я пошёл к охранникам школы. Уточнил у скучающего у двери жонглирующего тремя острыми ножами головореза — вышла ли Каришка? Оказалось, что всего пару минут назад тайфлинг вышла на улицу. Как мне сообщили, девчонка очень торопилась, почти бежала.

Да, найти её в огромном человеческом муравейнике было просто нереально. Я, махнув рукой с досады, вышел из подземелья на улицу и не спеша направился в сторону берега. Был пасмурный и жаркий летний день. Я отошёл от оживленного района складов и направился к видимому неподалёку заросшему густыми кустами холму, обрывисто спускающемуся к реке Стреминке. От меня после сегодняшнего занятия разило плесенью и канализацией, прохожие затыкали носы и отворачивались при моём приближении. Но, как ни странно, особо внимания я не привлекал — меня принимали за золотаря.

Когда я по жаре дошёл до холма, единственным моим желанием было искупаться в чистой воде и смыть эту вонь. Я нырнул сквозь густые ветви и уже автоматически бесшумно пошёл среди зелени, стараясь отойти подальше от людей. Миновал гребень холма и, сверху приметив рядом удобный спуск к воде, пошёл в том направлении.

Когда я подошёл поближе к реке, меня ожидало неприятное открытие — облюбованное мною место оказалось кем-то занято. Чьи-то грязные вещи висели на ветках, а за ближайшими кустами раздавался плеск воды. Я уже хотел было развернуться и уйти, но тут моё внимание привлёк резкий запах от развешенной одежды. Пахло гнилью, плесенью и канализацией. Складывалось такое ощущение, что хозяин этих вещей испачкался в том же самом месте, что и я. Взглянув внимательнее, я с удивлением распознал в этих грязных тряпках одежду Каришки. Так вот кто плещется в воде!

Я был очень зол на Каришку. Она, несмотря на проявленную мной неоднократно заботу, всё равно проявила чёрную неблагодарность и обворовала меня. За такое требовалось однозначно наказывать! Не колеблясь ни секунды, я аккуратно снял с куста всю одежду девчонки, а также забрал её рюкзак. Забравшись обратно на холм, я прошёлся по гребню метров двести и спустился к реке в другом месте. Спуск оказался очень крутым, и мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы не сломать себе ноги на обсыпающемся склоне. Зато я мог быть уверенным, что никто не сможет незаметно подкрасться и забрать мои собственные вещи.

На берегу я вытащил из сумки Каришки отмычки и свой кошелёк с деньгами, переложив в свой рюкзак. Следующие часа два я купался, отстирывал свою одежду и снова мылся в реке. За это время злость на девчонку постепенно проходила. Я с тревогой думал, что поставил её в крайне затруднительное положение — тайфлинг внутри человеческого города, да ещё и без одежды. Она просто не сможет выкрутиться. А ведь ей ещё штраф выплачивать... Меня начала грызть совесть.

Я одел свою чистую и подсохшую одежду, собрал вещи тайфлинга в свою сумку и полез обратно на холм. Путь наверх по обсыпающемуся склону занял минут пять, не меньше. Я несколько раз едва не сорвался вниз. Когда же я вернулся к месту, где взял одежду девчонки, Каришки там не оказалось. Я несколько раз окликнул её и не получил ответа. Видимо, она куда-то ушла и спряталась до темноты. Побродив ещё с полчаса я, пока на улице не стемнело, отправился в гостиницу "Боевой Единорог". Там передал хозяйке в стирку грязные вещи Каришки, заплатив вдвое больше обычного. Жена трактирщика, конечно же, обратила внимание, что вещи женские, но вопросов задавать не стала.

По традиции, я до самого вечера тренировался — двуручному бою, кувыркам, стрельбе из арбалета. Спустившись на ужин, я подозвал хозяина трактира и задал Василию вопрос — не знает ли он мастера, который работает со стеклом, изготавливает бижутерии, стеклянные бусы и прочие дешёвые украшения? И чтобы при этом он был не слишком болтливым. Вопрос явно оказался неожиданным и ещё больше укрепил Василия в мысли о странных делишках его постояльца. Но хозяин таверны, похоже, был рад оказаться хоть в чем-то полезным. Он обещал завтра разузнать и к вечеру найти такого мастера.

На следующее утро я встал спозаранку, быстро позавтракал и пулей помчался в Школу Воров. Мне было очень тревожно по поводу Каришки, я корил себя за то, что не смог сдержаться. Когда я вошел в спальные комнаты, все ученики ещё спали. Каришки в её комнате не оказалось. За завтраком она также отсутствовала. Я не находил себе места и ругал себя последними словами.

Уже после завтрака, когда я был готов бросить всё и идти её спасать, Каришка вдруг появилась, как ни в чём не бывало. На ней было нарядное расшитое узорами длинное светлое платье и бежевая жакетка, на ногах красовались изящные красные сапожки. Неожиданно Сулик вскочил со своего стула и с руганью и кулаками набросился на девушку. А я, не раздумывая, неожиданно для себя самого ввязался в драку и оттащил парня, болезненно заломив ему руку за спину.

— Я до тебя ещё доберусь, животное! — парень продолжал ругаться на девчонку, даже скривившись от боли. — Я не забуду того, что ты меня ударила.

Я пару раз со всей силы стукнул Сулика кулаком по рёбрам и расчётливо и подло поддал ему коленкой промеж ног, отчего он упал на пол и завыл от боли. Я отошёл от него и громко, чтобы все присутствующие слышали, произнёс:

— Каждый, кто хоть пальцем тронет Каришку, будет иметь дело со мной.

— И что ты нам можешь сделать, Серый Ворон? — с насмешкой в голосе спросил Денька Дурень.

Я обернулся к нему. Долговязый и наглый парень сидел, привалившись спиной к обитой досками стенке столовой.

— Нас много, а ты один, — продолжал ухмыляться новый претендент на вакантное место лидера среди этих мальчишек.

Остальные парни затихли и ждали разборки между мной и Денькой Дурнеем. Тот явно красовался и хотел произвести впечатление на парней. Тем глупее стало выглядеть его и так не обезображенное гримасой интеллекта лицо, когда с обеих сторон в сантиметре от его ушей воткнулись два метательных кинжала. Не зря я столько тренировался!

— Нарушить законы Гильдии Воров и убить тебя я не могу, — признался я. — Но в следующий раз ты лишишься обоих ушей. Тебе это понятно?

Денька побелел и молча кивнул, боясь лишний раз пошевелиться. Я грозно оглядел остальных. Видимо, демонстрация силы произвела впечатление — парни отшатнулись в испуге. Бунт оказался подавлен в зародыше. Теперь я не сомневался, что очень нескоро кто-либо из них решит ссориться со мной. Я подошёл и выдернул из стены воткнутые лезвия.

— Каришка, ты идёшь со мной, — не оборачиваясь, проговорил я и пошёл в свою комнату.

Девчонка безропотно вышла из столовой и, поправив длинную юбку, села на стул в моей комнате.

— Я хочу знать, что произошло вчера, — строго спросил я, закрыв дверь в комнату на засов.

— Ты по поводу Сулика? Вчера в подземелье во время занятий он пристал ко мне, и я его стукнула, — произнесла Каришка, отвернув взор.

— Мне он рассказал совсем другую историю, — зачем-то решил соврать я, чувствуя, что Каришка что-то недоговаривает.

Каришка замолчала, поковыряла носком сапога прелую солому на полу и проговорила уже заметно тише:

— Ну да, я первой его ударила. И что ж такого? Мы вчера уже под самый конец соревнования оказались в одном месте. И мне, и ему оставалось открыть расположенные рядом двери и бежать за наградой. Он копался в замке отмычками и постоянно меня оскорблял. А у меня с собой оставался железный прут от решётки, который я выломала по дороге. И я не выдержала... тем более что он первым сумел открыть свою дверь. Я треснула его по спине, он застонал и упал. А я заменила карты и отмычки — отдала ему свои, я его забрала с собой. Потом зашла в открытую им дверь и побежала к финишу. И почти-почти победила, если бы не ты... Я бежала, обогнала Кортиса и уже видела впереди последнюю дверь, как вдруг в полу открылся люк, и ты вылез возле самой цели...

— То есть, если бы не ты, то победил бы Сулик? — уточнил я.

— Ну да, он побеждал. Так что ты должен быть мне благодарным, — воодушевилась Каришка.

— Я так не думаю, — проговорил я. — Из-за тебя я поссорился со всеми остальными учениками. Они же теперь будут спать и видеть, как бы мне насолить.

— А, не обращай внимания, — отмахнулась Каришка. — Уверена, что не скоро они захотят с тобой связываться. Ты им сейчас очень убедительно показал, кто здесь главный. Кстати, меня тоже впечатлило. Не ожидала от такого добряка, как ты, такой злобы и ярости.

— Ты не хочешь хотя бы сказать "спасибо" за то, что выручил тебя? — поинтересовался я.

— Спасибо, конечно, но я бы сама могла легко справиться, — фыркнула девчонка.

— Раз ты легко можешь справиться, то мне видимо стоит сказать парням, что я не вмешиваюсь больше в ваши отношения? Зачем мне лишние неприятности? — спросил я.

Каришка при этих моих словах заметно испугалась. Она заёрзала на стуле и после недолгого молчания проговорила:

— Серый Ворон, не нужно, я пошутила. Конечно же, я очень благодарна тебе за то, что ты меня выручил. Причем, в который уже раз выручил. Поверь, я тебе очень признательна!

— Хорошо. Но тогда расскажи мне, что случилось вчера сразу после занятия?

Каришка посмотрела на меня и сообразила, что отпираться бесполезно.

— Ну да, это я взяла вчера твои деньги. Ведь я почти победила. Я посчитала, что могу иметь на них законное право. Ну, почти... а кроме того ты сам знаешь про мою ситуацию, как мне нужны деньги. И я не смогла сдержаться. Но у меня их уже нет, Серый Ворон. Я вчера их... потратила. Если можешь, извини меня. Это было в последний раз.

— Каришка, я хочу, чтобы ты поняла — обворовать незаметно меня трудно, обмануть ещё труднее. По крайней мере, у тебя это не получается. Я в последний раз тебя прощаю, больше никакой жалости и прощения не будет.

В этот момент раздался колокольчик, извещающий, что ученикам нужно идти на занятия.

— Кстати, ты собираешься сейчас идти на занятия по акробатике в этом свадебном платье? — поинтересовался я.

— Ну, так получилось. Другого наряда у меня сейчас нет. Мне пришлось продать тот хороший костюм, чтобы часть денег заплатить за штраф, — не моргнув глазом, соврала девчонка.

Если бы её одежда, кстати, выстиранная и отглаженная, не лежала у меня в сумке, я бы сам поверил в её историю. Я усмехнулся про себя.

— А, если не секрет, дорого стоил твой костюм? Сколько удалось выручить за него?

— Не очень. Новый он стоил сорок золотых, а поношенный смогла лишь за пятнадцать продать, — продолжала заливать Каришка. — Ну что, мы опаздываем, побежали на занятия?

Я молча расстегнул свой рюкзак и протянул девушке свёрток с её вещами. После чего, не говоря ни слова, открыл дверь и ушёл на занятия. Каришка появилась на уроке лишь минут через десять, чем вызвала упрёки за опоздание от Властелины. Каришка надела уже свой отстиранный отглаженный костюм и избегала смотреть в мою сторону. Глаза у девчонки были опухшими от слёз.

* * *

Урок опять выдался очень тяжёлым, но в этот раз я уже доминировал над остальными учениками во всех упражнениях. Быстрее преодолевал полосы препятствий, дольше мог выполнять упражнения на выносливость, точнее кидал метательные ножи и стрелял из арбалета. В спаррингах на тренировочных кинжалах я не оставил шансов никому из учеников. А когда со мной начала фехтовать Властелина, то именно я нанес два первых точных укола преподавателю. Правда, после этого Властелина взвелась и стала двигаться даже быстрее, чем обычно.

Не знаю, как это возможно. Преподаватель и до этого была быстрой словно молния, но видимо я задел её самолюбие, и она стала работать на пределе своих способностей. Лишь победив раз тридцать подряд, Властелина успокоилась и чуть снизила темп, после чего я тоже иногда стал попадать. В самом конце занятия опять было упражнение на тренировку уклонения, которое я провалил в прошлый раз. Но сегодня я был спокоен и не позволил никому ни разу попасть по себе.

Когда в конце занятия Властелина определяла лучшего ученика, то сомнений ни у кого не возникло — традиционный приз в виде небольшого кошелька достался мне. Я быстро собрал свои вещи и уже подошёл к выходу, когда внезапно решил вернуться и поговорить с Денькой Дурнем.

Парень подошёл явно испуганный — наверное, решил, что я опять собираюсь выяснять с ним отношения. Но я успокоил его:

— Денька, ты среди остальных парней здесь самый сильный. И ты среди них главный (здесь я немного исказил истину, но в принципе именно Денька сейчас являлся самым авторитетным). Меня не будет почти три дня, и я хочу, чтобы именно ты следил за порядком. Не позволяй никому приставать к Каришке. Она, конечно, дура. Но обижать её нельзя. Особенно следи за Суликом, а то он совсем обнаглел. Если будет нарываться, сразу без разговоров бей его по морде (при этих словах Денька Дурень заулыбался во весь рот — видимо это и так было его заветным желанием).

Я дал парню серебряную монету и обещал дать ещё две, если он хорошо выполнит свою работу. Для нищих парней это были весьма солидные деньги, и Денька с радостью пообещал следить за порядком.

— А ты куда собираешься? — поинтересовался парень.

— Мне, избраннику бога Белла, нужно проявлять себя. Буду подготавливать крупную кражу одной ценной вещицы на пятьсот золотых, — честно сознался я.

Денька уважительно присвистнул — похоже, мой авторитет сильно вырос в его глазах. Я попрощался с ним и направился к выходу. Быстро прошёл мимо собирающейся также на выход Каришки и поднялся на улицу.

Уже привычной дорогой направился к речке, чтобы искупаться после изнурительных занятий. Случайно обернувшись, обнаружил, что за мной на неком удалении крадётся Каришка. Вот ведь неугомонная! Я не подал виду, что заметил слежку. Не останавливаясь, расстегнул боковой карман и вынул моток крепкой бечёвки. Продолжая путь, связал затяжную петлю. Уже возле заросшего холма на берегу реки я подпустил своего преследователя чуть ближе и нарочно пошёл на то самое место, где вчера заметил Каришку. Там, как я вчера ещё отметил, по довольно крутому склону проходила протоптанная к реке тропинка, а рядом росли молодые гибкие деревья. На установку примитивной ловушки ушло не более двух минут. В качестве приманки я рядом с местом ловушки положил свой рюкзак. После чего присыпал сорванной травой и песком скользящую петлю и спустился к воде, спрятавшись за кустами.

Ждать пришлось совсем недолго. Вскоре, осторожно переступая ногами на крутом склоне, появилась Каришка. Она пыталась идти незаметно — пригнувшись и тихо, постоянно останавливаясь и прислушиваясь. Вот она остановилась возле моего рюкзака. Сейчас она потянет его на себя и запустит механизм ловушки, после чего будет болтаться вверх тормашками.

Секунды шли, а девчонка всё не пробовала украсть мою сумку. Должно быть, заметила пригнувшиеся ветки и заподозрила подвох.

— Серый Ворон! — громко позвала она меня. — Я знаю, что ты где-то здесь. Выходи!

Я молчал и невидимый для неё ждал продолжения. Каришка позвала меня ещё пару раз и, не трогая мою сумку, спустилась к воде. Там она села на берегу и явно собралась дожидаться моего появления. Я тихо и бесшумно вышел из-за веток и подошёл к ней, остановившись в метре за её спиной.

— Так и знала, что ты где-то здесь, — не оборачиваясь, проговорила девчонка. — Как видишь, я не тронула твои вещи. Мы можем поговорить?

Я присел на траву рядом с ней.

— Как ты меня обнаружила? — поинтересовался я.

— Все тайфлинги очень хорошо чувствуют запахи, почти как лесные звери. А после сегодняшних упражнений мы с тобой оба потные и очень пахучие. Признайся, ты ведь не стал бы со мной разговаривать, если бы я тронула твою сумку? Ты ведь нарочно её положил?

— Нарочно, конечно. Там ловушка. Ты бы не смогла взять рюкзак.

— О, даже как! Не знала, хотя могла бы и догадаться. Ты — страшный человек, Серый Ворон. Ты намного сильнее, чем кажешься. Я это поняла сегодня утром. Хочешь знать, почему я на самом деле пыталась тебя обокрасть? Потому что я сама привыкла быть лучшей. Самой быстрой, самой ловкой, самой искусной среди сверстников. Родиться тайфлингом — это, поверь, страшное проклятие. Но именно это даёт мне некоторые преимущества перед людьми. И я всегда знала, что я лучше. Как любая собака будет заведомо быстрее самого быстрого гонца-человека.

Но когда я встретила тебя, мой привычный мир сломался. Ты каким-то образом раз за разом оказывался более способным. Это меня страшно бесило! Но то, что ты даже не считал меня достойным соперником, бесило намного сильнее! Ты почему-то считал меня слабой и ущербной — помогал мне, подыгрывал мне, защищал меня. Хочешь, я попытаюсь угадать, о чём ты говорил с Денькой Дурнем перед уходом из школы? Думаю, ты сказал ему защищать меня, пока тебя не будет в школе, иначе угрожал набить ему морду. Так ведь?

— Не совсем так. Я заплатил ему денег. Но в общих чертах ты угадала.

— Вот видишь, опять ты отнёсся ко мне, как к слабому ребёнку. Это меня унижает. Поэтому я и хотела доказать, что способнее тебя. Пробовала много раз победить на занятиях — бесполезно. Ты хоть на волосок, но всегда оказывался лучше. А когда ты не поддавался и занимался в полную силу — как на уроке математики или сегодня на акробатике — то мне сразу становилось понятно, что безнадёжно с тобой соревноваться.

Я дважды попробовала обокрасть тебя... и каждый раз оказывалась в дурацком положении. И опять — в первый раз ты поймал меня в момент воровства, но не обидел и даже уложил спать под своей защитой. Во второй раз ты сумел непонятно как выследить меня, вернуть украденное и забрать мои собственные вещи. Я не знала, кто их украл, ты ведь мог спокойно эти вещи продать. Но ты опять зачем-то вернул всё, и даже где-то постирал и выгладил. Знаешь, что меня больше всего взбесило? То, что ты отложил и вернул мой кошелёк с единственной имевшейся там монеткой. Это... это уж совсем ни в какие ворота не лезло! Я, когда это увидела, разревелась от бессилия. Ещё никто никогда настолько демонстративно не тыкал меня лицом в грязь.

Сейчас у меня ведь тоже мелькнула мысль обчистить твой валяющийся рюкзак, но я вовремя вспомнила опыт предыдущих двух попыток и отказалась от глупой идеи. И ведь оказалась права! Ты опять был бы сильнее меня. Ты вообще всегда сильнее. Серый Ворон, ты не ответил мне в прошлый раз — почему ты мне помогаешь? Пожалуйста, ответь мне сейчас!

Я сидел на берегу и не знал, что ответить Каришке. Почему на самом деле я помогаю ей? Молчание затянулось, и Каришка встала с земли.

— Не хочешь, не говори. Мне пора идти, у меня не так много времени осталось до окончания срока.

— Погоди, не уходи! — остановил её я.

Каришка тут же послушно села рядом. Я же, осторожно подбирая слова, попытался изложить свои мысли:

— Я пришёл в столицу совсем недавно вместе со своими давними проверенными друзьями. В этом огромном городе толпы людей, но я почти никого не знаю. Со своими друзьями я вижусь очень редко. Им не до меня, у них свои заботы. Так уж получилось, что мы с тобой познакомились. Постепенно, узнав тебя чуть ближе, я решил, что с тобой интересно общаться, за тобой интересно наблюдать. У тебя большие способности, но и не меньшие неприятности. Мне бы хотелось, чтобы ты смогла справиться со своими неприятностями. Поэтому я иногда и помогаю тебе.

— Зачем тебе это? — поинтересовалась Каришка. — У тебя уже есть верные друзья, причём среди них есть и девушка, ради которой ты готов рисковать и отдавать ей бесплатно сотни золотых монет. Какая тебе разница, что со мной случится? Смогу ли я выкрутиться и выплатить штраф или попаду навечно в рабство. Людей вообще мало заботит судьба тайфлинга. Для людей я всегда останусь мерзким хвостатым отродьем, помесью демона и продажной женщины. Для людей самое лучшее решение — чтобы все до одного тайфлинги сдохли!

— Прекрати, Каришка. Меня мало волнует, что здесь думают о тайфлингах люди. Ты сама говорила, что я отличаюсь от привычных тебе людей. И я не считаю, как остальные люди. Я даже думаю, что ты могла бы стать хорошим другом. Если, конечно, прекратишь свои странные попытки обворовать меня. И прекратишь обижаться на мою помощь. Ведь друзья для того и существуют, чтобы помогать друг другу. Я могу потом познакомить тебя с моими друзьями — Феей и Пузырём. Они — отличные люди и, уверен, тебе они понравятся.

Каришка сидела молча, на глазах у неё дрожали слезинки. Я захотел её успокоить и протянул руку, чтобы обнять девушку. Но Каришка вздрогнула и сразу отстранилась.

— То, что ты говоришь, очень заманчиво. Но давай вернёмся к этому разговору через двадцать три дня. Поговорим, если на мне не будет рабского ошейника.

— Конечно, Каришка. Если тебе понадобится моя помощь — не стесняйся попросить, и не считай себя от этого менее способной.

Каришка кивнула и, словно стряхнув оцепенение, резко встала.

— Мне сейчас нужно выкупаться, чтобы смыть запах пота. А потом я собираюсь выспаться до наступления темноты, чтобы ночью отправиться на поиски ценного. Вот, вчера нарядное платье себе обнаружила — сушилось на бельевой верёвке. Так что, если ты не против, прошу тебя удалиться.

— Я если против? — усмехнулся я.

— Тогда я сама уйду и буду искать себе другое место для купания.

Но, конечно же, ушёл я. Сложил свою так и не пригодившуюся ловушку, подобрал рюкзак и отправился мыться на вчерашнее место.

* * *

Вечер выдался очень красивый — оранжево-красное солнце садилось в розовые полосы облаков, было тепло, в реке плескалась рыба. Я помнил, что Василий, хозяин таверны "Боевой Единорог", обещал к вечеру разузнать для меня насчет мастера по стеклу. Но совершенно не хотелось никуда уходить. Ноги после сегодняшней нагрузки на занятиях гудели, всё тело ныло. И мне, честно говоря, просто лень было куда-то идти. Я выкупался, вымыл и развесил сушиться свою одежду, собрал сухих веток и развёл небольшой костерок на берегу. Потом наловил кузнечиков и закинул удочки.

Жизнь была прекрасна. Именно такая вольная жизнь вдалеке о цивилизации меня всегда манила. Хочешь — купайся вволю, хочешь — лови рыбу, охоться, загорай или просто отдыхай. Что я вообще делаю в городе? Я гораздо лучше себя бы чувствовал в дремучем лесу или на острове посреди спокойной речки. Жаль, что Фея и Пузырь не разделяют моих взглядов — им нужен именно Холфорд, они не согласятся бросить столицу и отправиться в лесную глухомань. А мне нужны мои друзья, без них одиноко. Я лежал и смотрел, как в темнеющем небе загораются звёзды. Я уже стал привыкать к ним, они перестали казаться мне чужими. И даже две луны — это прекрасно! Они ведь такие разные и красивые по-своему.

Вкусно поужинав пожаренной на прутиках рыбой, я устроил себе лежанку из веток и отлично выспался у костра. А с утра ещё и не пропустил утренний клёв и наловил три десятка рыбин. Связав свой улов в куканы, я в отличном настроении направился в "Боевой Единорог". Я даже не успел придумать, что же буду делать с ещё живой рыбой, как всё решилось само собой — возле первого же постоялого двора из дверей выскочил хозяин и предложил продать весь улов. Мы быстро сторговались и разошлись, довольные удачной сделкой.

Василий радушно встретил меня и заговорщицким шёпотом сообщил адрес мастера, работающего со стеклянными украшениями. Я заплатил за информацию два цехина и направился к мастеру. Идти оказалось недалеко, я уже неплохо ориентировался в этой части города и отказался от услуги проводника.

Мастер меня ждал и сразу пропустил внутрь своей мастерской. Здесь он изготавливал дешёвые разноцветные стеклянные бусы и другие украшения. Я достал бережно завёрнутые внутри рюкзака половинки мыла со слепками кристалла волшебной палочки и попросил изготовить абсолютно такое же украшение из красного стекла. Мастер ничему не удивлялся, он внимательно рассмотрел слепки и отметил, что качество оттисков достаточно хорошее. Затем взял лак и кисточкой смазал обе поверхности, оставив сохнуть на столе. Потом вынул большую коробку с разноцветными стёклышками и сказал мне подобрать цвет изделия. После некоторого колебания между различными градиентами красного цвета я указал на один из кусочков.

— Насыщенный цвет, будет похож на природный рубин, если на просвет пристально не рассматривать, — вслух прокомментировал мастер. — Тут огранку сложную придётся повторить и отшлифовать трудно будет. Но сегодня к вечеру смогу сделать. Цена работы — тридцать цехинов, задаток сразу десять монет.

Насколько я ориентировался в ценах, стекольщик минимум двое завысил стоимость работы. Но я не стал торговаться, расплатился с мастером и уже собирался уходить, как вдруг хозяин мастерской меня остановил уже на пороге:

— Погоди немного. Это, конечно, не моё дело. Но если вдруг совершенно случайно тебе встретится не стекло, а настоящий рубин такого размера и формы, то я найду тебе ювелира, который без лишних вопросов купит рубин по хорошей цене.

Я ответил, что если мне вдруг посчастливится познакомиться с обладателем такого рубина, то я сообщу ему о предложении мастера. Пообещав мастеру заглянуть к вечеру, я вышел на улицу. День только начинался, солнце едва встало над горизонтом. До наступления вечера оставалось ещё очень и очень нескоро, и я решил посвятить этот день изучению Холфорда. Я перешёл реку по Золотому мосту и пошёл в северную часть города, где я ещё ни разу не был.

Тут стояли кварталы ремесленников, вперемешку с кварталами бедноты. Потом неожиданно мне встретилась широкая вымощенная булыжником улица с более массивными и капитальными домами. Здесь оказались казармы городской стражи, а также богатые здания крупных гильдий — торговцев, наёмников, плотников, углежогов. В этом квартале не было суеты и толкотни, свойственных Торговому кварталу, но именно здесь заключались крупные договоры и соглашения, после которых в Холфорд или из него перемещались огромные караваны товаров.

Моё внимание привлек широкий деревянный щит с объявлениями. Собственно, я встречал несколько таких щитов и ранее, но не мог прочесть ни слова по причине незнания азбуки. Сейчас же я подошёл к объявлениям и с удовлетворением отметил, что могу понять смысл надписей:

— Ищется воин для опасной работы. 40 цехинов. Спросить Ли Зурр на улице Жестянщиков.

— Требуется проводник до Туманных гор. Спросить Аслана в доме у реки напротив мельницы.

— Имеется работа для мага огня. 500 цехинов. Обращаться в гильдию наёмников.

— Собираем отряд лучников для сезонной охоты на кочевых таргаров. Оплата по окончанию промысла. Спросить Аззу в храме Тора.

При мне к доске подошла прилично одетая пожилая женщина и приклеила обрывок бумажки:

— Хорошо заплачу за очистку подвала от крыс. Угловой кирпичный дом улицы Фонарщиков.

Я окликнул старушку и уточнил размер оплаты.

— Цехин за каждую убитую крысу, — ответила она мне. — Но, боюсь, один ты не справишься — их там много, с полсотни. И такие крупные! Мы уже давно заходить в подвал боимся, уж слишком много этих тварей там.

Я быстро прикинул, полсотни крыс — пятьдесят цехинов! И сказал, что согласен. Идти оказалось недалеко, уже через десять минут толстый обрюзгший хозяин дома дал мне фонарь и указал на лестницу, ведущую в подвал.

В подвале стоял резкий запах прокисшего вина, смешанный с характерным запахом грызунов. Крыс оказалось много, они вели себя весьма нагло, совершенно не опасаясь моего присутствия. После нескольких минут поиска я обнаружил и плотно заткнул булыжниками три крысиные норы, ведущие в этот подвал. После этого я максимально усилил свет фонаря и повесил его на крюк под потолком.

Дальше началась грязная, но необходимая работа. Я методично расстреливал грызунов свинцовыми шариками из арбалета. Среди крыс началась паника — серые зубастые твари метались по всему подвалу, одни пытались забраться во всевозможные щели, другие пытались атаковать меня. Я внимательно прислушивался к их пискам и, хоть и не понимал смысл, но вполне понимал настрой отдельных грызунов. Самых агрессивных и тех, которые пытались сплотить остальных грызунов для одновременной массовой атаки, я уничтожал первыми. Через полчаса подвал был очищен. Я собрал валяющиеся серые тушки и пересчитал — тридцать четыре уничтоженных паразита. Снял фонарь и хотел уже уходить, как вдруг мне послышался шорох за одним из ящиков. Я перезарядил оружие и ногой сдвинул пустой деревянный ящик. У стены, прижавшись к полу, пряталась небольшая белая крыса-альбинос с красными глазками.

Я навёл на неё арбалет, как вдруг услышал вполне осмысленный писк:

— Прошу, не стреляй! Пожалуйста, не стреляй! Я не такой как все. Я другой. Не стреляй!

Конечно же, я опустил оружие.

— Кто ты? — спросил я.

— Он меня понимает! Я спасён! — крысёныш воспрянул духом и отважился привстать.

— Почему я тебя понимаю, я других крыс нет? — поинтересовался я.

— Потому что я отличаюсь от остальных. И не только цветом. Я умнее их. Намного умнее. За это меня крысы ненавидят. Ты меня спас от верной гибели.

— Не понял, почему ненавидят? — удивился я.

— Очень просто. У крыс всегда руководит стаей самая умная крыса. Она же и самая старая. Она же почти всегда и самая крупная и сильная. Это потому что заранее уничтожает всех, кто может посягнуть на её лидерство. Я родился намного сообразительнее остальных. Я был слишком неопытен и неосторожен, чтобы скрывать свою сообразительность. Мой ум сразу заметили. И лидер тоже заметила. Пока я был совсем маленький, мне позволяли жить. Потому что я приносил пользу стае. Но так не могло продолжаться долго. Я это вскоре понял. Последнее время практически ничего не ел, я стал гораздо меньше и слабее любых своих сверстников. Но всё равно пусть медленно, но я рос и приближал этим срок своей смерти. Каждый день крыса-лидер пристально изучала меня — не слишком ли я вырос, не пора ли меня убивать. Обычно она быстро обнюхивала меня и уходила. А сегодня она очень долго не могла сделать выбор. И я понял, что даже если и останусь сегодня в живых, то завтра или через день меня всё равно сожрут... Когда ты спустился в подвал и стал заделывать норы, только я сообразил, что произойдёт. Но я не стал предупреждать остальных, а решил спрятаться.

Я протянул руку и взял крысёнка. Он был тощий и очень лёгкий. Прижав уши, он замер, боясь пошевелиться.

— Ну и что мне с тобой делать? — спросил я его. — В этом подвале я тебя не могу оставить.

— Вынеси меня на улицу и выпусти. А лучше возьми с собой. Вокруг полно других крыс, рано или поздно меня всё равно обнаружат и сожрут. Если ты не против, я могу быть в твоей стае. Я ем мало и могу приносить пользу.

— Как звать-то тебя? — спросил я, пряча белого крысёнка в карман куртки.

— У крыс нет имён. Они различают друг друга по запаху. Назови меня, как хочешь.

— Я буду звать тебя "Неведомый Призрак", — внезапно решился я, вспомнив странное предсказание девочки Свеллины. В конце концов, если местные боги предложили загадку в виде путаного предсказания, почему бы не смухлевать и не подыграть немного себе? Конечно, имя "Хвост" подходило крысе куда больше, но я решил — мухлевать, так мухлевать! Я уже знал одну девушку, которая подходила под возможное прозвище "Хвост", а вот "Неведомых Призраков" пока не встретил.

* * *

Я получил обещанное вознаграждение от хозяина дома. А так же до вечера ещё успел выполнить пару мелких заданий по объявлениям, заработав в сумме почти шесть золотых монет. Вообще-то, этим можно неплохо зарабатывать на жизнь, понял я. Но всё же недостаточно для того, чтобы оплатить вовремя долг Феи.

Неведомый Призрак наелся половиной предложенного пирожка с капустой и спокойно сидел в кармане куртки, периодически высовывая оттуда белую мордочку и принюхиваясь. Я сразу объяснил ему, что люди в своей массе ненавидят крыс, и ему не стоит лишний раз показываться чужим людям на глаза. Крысёнок оказался действительно смышлёным и всё схватывал с первого раза.

Я рассказал ему, что учусь в Школе Воров, а также рассказал про своих лучших друзей. Для маленького крысёнка, всю свою короткую жизнь проведшего в подвале, всё выглядело необычным и чрезвычайно интересным. Вместе с тем его сознание оказалось удивительно податливым, словно пластилин — из него можно было вылепить, что угодно. По большинству вопросов своего мнения у маленького крысёнка просто ещё не существовало, и он принимал за догму убеждения более опытного товарища. Он как само собой разумеющееся воспринял, что я собираюсь стать вором — для крысы это вообще был естественный путь. Затем я рассказал, что люблю быть на природе — и крысёнок тоже сразу полюбил бывать на природе (хотя ни разу там ещё не был). Рассказал ему, что ради своих друзей готов сделать многое, и Неведомый Призрак уже тоже считал дружбу самым ценным богатством в жизни.

Вечером я забрал красное гранёное стёклышко у мастера и расплатился с ним. Осталось незаметно подменить камень на волшебной палочке, и дело сделано — вырученных денег должно хватить на оплату обучения Феи. Погода во второй половине дня испортилась, подул сильный холодный ветер, периодически накрапывал дождь. Я не рискнул при такой погоде ночевать у реки и, кутаясь в воротник куртки, вернулся в гостиницу "Боевой Единорог". И не ошибся — вскоре вдалеке послышались раскаты грома, засверкали молнии. Грозовой фронт постепенно приближался. Я поужинал, а также прихватил в комнату еды для Неведомого Призрака.

До глубокой ночи я тренировался — кувыркался, метал в мишень ножи, пробовал опять использовать длинные мечи для двуручного боя, впрочем, так же неудачно. За окном между тем начался настоящий хаос — порывы сильного ветра гнали по воздуху листья и сухую солому, сверкали молнии, дом периодически трясся от раскатов грома. Впрочем, дождя пока не было. Я постоял пару минут у окна, наблюдая за буйством природы, а потом вернулся к своим занятиям.

Вскоре начался сильнейший ливень, отвесные линии дождя скрыли соседние дома, по подоконнику часто-часто забарабанили тяжёлые капли и мелкий град. Я стоял на руках и не особо прислушивался к звукам стихии. Но частые размеренные стуки по стеклу через какое-то время всё же привлекли моё внимание. Я подошёл к окну и увидел маленькую тёмную фигуру, которая с трудом под порывами ветра и дождя балансировала на скользкой и покатой черепичной крыше. С нескрываемым удивлением я опознал в этой фигуре Каришку и открыл ставню.

— Ну что, пустишь внутрь? — как всегда насмешливо спросила она. — А то на улице дождь, если ты не заметил.

Я пропустил неожиданную ночную гостью внутрь комнаты и сразу захлопнул окно, поскольку коварный ветер направил холодные дождевые капли прямо мне в лицо. Каришка скинула свою мокрую сумку на пол, и там сразу же образовалась лужа. Саму девушку можно было выжимать — в насквозь мокрой одежде, стучащая зубами от холода, смотрелась она весьма жалко.

— Как ты меня нашла? — задал я интересующий меня вопрос, подыскивая среди своих вещей в шкафу хоть какую-то подходящую для Каришки сухую одежду.

Собственно, вариантов было немного — я дал ей тёплую длинную рубаху и полотенце, чтобы она могла вытереться.

— Проследила вчера вечером, куда ты отправился купаться, — начала объяснять дрожащая от холода девушка. — Ты там костёр развёл и явно собрался заночевать. Когда же я сегодня рано с утра шла в сторону школы, то увидела тебя с большой связкой рыбы — ты, как всегда, был удачлив. Я очень осторожно издалека проследила за тобой и дошла до этого района, где тебя вдруг потеряла. Просто не успела заметить, в какой дом ты зашёл. У меня оставалось очень мало времени, я опаздывала на занятия, но решила попробовать поискать твоё пристанище вечером. Тем более, что при такой погоде ты точно захотел бы устроиться под крышей, а не возле реки. Вечером я долго бродила по ближайшим улицам, но без толку. Потом пошёл дождь, я промокла и отчаялась уже найти твои следы. Как вдруг увидела с улицы на фоне яркого окна похожий силуэт. Тут хлынул ливень, ничего не стало видно, и я по мокрым доскам залезла на крышу. Заглянула в окно и увидела тебя, стоящего вверх ногами. Ну, дальше стала стучаться, чтобы ты открыл. Вот и всё.

— Переоденься в сухую одежду и вытрись. Я пока схожу, умоюсь, — предложил я.

— Хорошо. Заодно, может, попробуешь раздобыть какой-нибудь еды? Я два дня уже ничего не ела.

— Два дня??? — ужаснулся я.

— Именно так. Вчера ночью пришлось искать хоть какую-то одежду, не успела на завтрак. Потом перерыва не было на занятиях, а вечером я ушла за тобой. Сегодня вместо завтрака я тебя выслеживала, перерыва на занятиях опять не было, а потом я пошла тебя искать...

Я вышел из комнаты, умылся и спустился в зал. Там усталая хозяйка протирала столы. Я попросил приготовить какой-нибудь еды с собой, объяснив, что ночью предстоит работа. Она молча кивнула и принесла сыра, бутербродов с ветчиной и яблок. От предложенных денег хозяйка отказалась, напомнив мне, что я заранее всё оплатил.

Когда я вернулся в комнату, Каришка уже переоделась — её мокрая одежда сушилась на спинке стула и дверцах шкафа. Моя длинная рубаха оказалась тайфлингу до колен, рукава рубашки были закатаны по локоть. Из-под рубашки виднелся нервно дёргающийся из стороны в сторону кончик хвоста тайфлинга. Чего это она волнуется? Неужели опять что-то стянула?

— Надеюсь, ничего у меня не пыталась украсть? — с усмешкой спросил я.

— Что я, совсем дура что ли? Нет, конечно! Я не враг сама себе, — горячо ответила девушка.

Я свистнул Неведомого Призрака и спросил у него. Белый крысёнок с готовностью высунул мордочку из кармана куртки и чётко доложил:

— Я внимательно наблюдал. Хвостатая открывала ящики стола и взяла себе колечко. Открывала твою сумку, рассматривала красный камешек, но брать не стала. Зато отсыпала часть монет из кошелька себе. Всё это положила в карман своей мокрой куртки.

Я обернулся к Каришке. Она стояла настороженная и немного удивленная. Судя по всему, она так и не заметила крысу и не поняла смысла в издаваемом мной и зверем писке. А может и не расслышала даже.

— Значит, не брала? — переспросил я.

— Ничего не брала, — повторила девушка, но уже менее уверенно.

— А колечко серебряное витое и монеты сами собой перепрыгнули в карман твоей куртки? Странно, что ты заодно и красный рубин не взяла, — с издёвкой сказал я.

— Как ты догадался? — струхнула заметно Каришка. — Я случайно, по привычке. А камень сразу видно, что простое стекло... И что теперь... мне уходить? Ты меня выгонишь на улицу в такой дождь? Ой, у тебя мышь залезла в карман куртки!

Каришка не испугалась, но удивлённо разглядывала крысёнка. Я взял Неведомого Призрака и посадил себе на плечо. Зверёк вцепился всеми четырьмя лапками мне в рубашку и опасливо косился на девушку.

— Это Неведомый Призрак, мои глаза и уши. Так что перекладывай из своей куртки украденные вещи обратно. Переодевайся в свою мокрую одежду, и чтобы я больше тебя здесь не видел. Я не намерен больше терпеть от тебя воровства и обмана.

Каришка остановилась в растерянности, её глаза наполнились слезами. Она вытащила колечко и горсть монет и положила на стол. Дрожащими пальцами начала расстегивать пуговицы рубашки. Посмотрела на меня и тихо прошептала:

— Серый Ворон, не прогоняй меня. Я украла, я опять виновата, но это было в последний раз. Знаю, что ты мне уже не веришь. Но знай, я клянусь, что больше никогда ничего не украду у тебя! — выпалила девушка.

С надеждой она смотрела на меня. Смотрелась девушка очень жалко. Я представил, как ей будет плохо под холодным дождём. Мокрой, замёрзшей, голодной. И я не выдержал. Не знаю уж, почему я решил ещё раз поверить ей.

— Хорошо. Ты можешь остаться.

— Спасибо, — Каришка мгновенно успокоилась, похоже, другого она и не ожидала. — Я смотрю, ты еду принёс.

Я в сомнениях, не зря ли поверил ей, положил на стол бутерброды, сыр, яблоки. Каришка взяла бутерброд, брезгливо стряхнула с хлеба ветчину и проговорила, жуя хлеб:

— Я не ем мясо. Тайфлинги вообще не едят мясо.

— Не знал. А почему вы не едите мясо?

— Мясо едят хищники. Мясная еда проявляет агрессивную часть натуры. Тайфлинги — это дети демонов и людей. В нас две половинки натуры — половинка от хищных демонов, половинка от людей. Если тайфлинг начинает есть мясо, он со временем превращается в демона. Он теряет сходство с человеком — появляются клыки, шипы на спине, изменяется цвет кожи. Но главное меняется мышление, он начинает думать, как хищный демон. В людях он будет видеть лишь добычу. Я не хочу становиться такой. Я всю жизнь жила среди людей. Вы, люди, можете презирать и ненавидеть меня. Да, я не могу стать полноценным человеком. Но я хочу жить среди вас и быть похожей на вас.

Каришка продолжила ужинаться, откинув мясо. Кусочки ветчины она отдала Неведомому Призраку, и тот жадно принялся поглощать невиданный для себя деликатес. Не дожидаясь, пока они наедятся, я расстелил кровать и улегся спать.

* * *

Сон был странный. Бессвязный, сумбурный, я его не смог понять или запомнить. Я бродил по мутным лабиринтам, где не имелось ничего постоянного — всё менялось и разрушалось, ни один образ не фиксировался на достаточное для понимания время. Зато окончание сна случилось очень ярким — в этом странном меняющемся мире раздался гулкий голос, в котором я даже во сне узнал голос Белла:

— Ну, ты даёшь! Я просто восхищен твоей наглостью и хитростью. Если хочешь знать, богиня судьбы Фаэтта была сбита с толку твоим поведением. Никогда не видел её растерянной — обычно наоборот, именно она знает судьбы всех, она плетёт события. Это она в помощь тебе и твоим друзьям создала своё предсказание. Смертные должны быть благодарны за подсказку, но обычно проводят годы, пытаясь разгадать тайный смысл путаных фраз. Но чтобы просто взять и под готовое предсказание именовать своих друзей — такого ещё не было никогда. Тебе повезло, что в итоге Фаэтта улыбнулась и согласилась изменить линии судеб. С этого момента твой мелкий грызун и есть Неведомый Призрак из предсказания. Фаэтта лишь сокрушалась, что заготовила твоему другу Пузырю такую интересную и полную неожиданных поворотов и приключений встречу с опасным Неведомым Призраком, а всё это оказалось впустую... Но второй раз твой номер не пройдёт — остальных описанных в предсказании персонажей самим создать не получится, их нужно встретить и опознать из тысяч живущих существ.

— Но Каришка — она и есть "Хвост" из предсказания? — рискнул полюбопытствовать я.

- А вот с этим разбирайся сам. Но девушка неплохая, хоть и с характером. Своевольная, ловкая, хитрая. Да и красавица, каких трудно найти. Жаль, только что жить ей осталось так мало. До осени она не доживёт.

— Как не доживёт до осени?! — я испугался во сне и проснулся.

Было раннее-раннее утро, серый рассвет вставал над городом. Птицы робко начинали свои трели. Я лежал на кровати, моё сердце гулко стучало в груди. В голове постоянно повторялась фраза "до осени она не доживёт". Осторожно я повернулся. Каришка спала рядом, прижавшись ко мне и положив руку на плечи. Её кудрявые волосы щекотали мне щеку. Осторожно я поправил на ней одеяло и встал с кровати.

Дождь давно кончился, в большой луже под окном купались небольшие серые птички, местный аналог воробьёв. Тут по моей ноге наверх стали взбираться коготки — Неведомый Призрак тоже не спал.

— Что будем делать? — спросил крысёныш.

— Чуть позже пойдём к моим друзьям. Я познакомлю тебя с Феей и Пузырём.

— Я уже голодный, — пожаловался зверёк.

Я дал ему последний оставшийся от позднего ужина кусок ветчины и пошёл умываться. Когда я вернулся в комнату, Каришка уже встала и переоделась в свою одежду.

— Славно выспалась, чувствую себя полностью отдохнувшей. Странно, я рядом с тобой всегда быстро восстанавливаю силы. Однако не буду тебя задерживать. У меня сегодня важный день. В Большой Выходной нужно многое успеть сделать.

— Подожди, сходим вниз позавтракаем вместе, — предложил я.

— Разве хозяину гостиницы не покажется странным, что ночью в закрытом доме вдруг появилась я? — поинтересовалась девушка.

— Хозяин и так считаем меня странным. Подумаешь, одной странностью будет больше.

Внизу хлопотала хозяйка. Увидев спускающуюся по лестнице Каришку, она несколько удивилась. Но потом присмотрелась и засмеялась:

— Так вот чью одежду я стирала! Где же вы так извозились тогда в грязи, барышня?

Каришка в ответ лишь неопределённо пожала плечами:

— Сама удивлялась. Обычное неспокойное кладбище. Ночь, призраки, зомби, скелеты. Всё, как всегда. А как вышла, смотрю, вся перепачкана в грязи. И помыться негде.

Хозяйка таверны побледнела и больше никаких вопросов не задавала. За завтраком Каришка поинтересовалась — что это я такой молчаливый всё утро, абсолютно не похожий сам на себя.

— Да сон никак из головы не идёт, — честно признался я. — Всё-таки нечасто во сне с тобой говорит божество. По крайней мере, со мной это впервые.

— Ух, ты! И что тебе сказали? — живо заинтересовалась девушка.

— Да тут одно путаное предсказание, которое я недавно услышал. И Белл решил подсказать мне немного. Он и про тебя говорил.

— Про меня? — удивилась Каришка. — И что он про меня говорил?

— Он сказал, что ты очень красивая, — выдал я часть информации.

Каришка покраснела и рукой поправила свои волосы.

— Странно, что тебе потребовалась подсказка таких высоких сил, чтобы это заметить, — съязвила она.

Про предсказание Белла о ней я промолчал, чтобы не шокировать девушку. Мы позавтракали и разошлись по своим делам — Каришка направилась в сторону Торгового квартала, а я пошёл во внутренний город.

* * *

Пузыря я не узнал — на лавочке у входа в Академию Магии сидел коротко стриженный загорелый почти до черноты стражник в клёпаной металлическими шипами кожаной куртке без рукавов, с короткой дубинкой на широком потёртом ремне. Когда он, раскинув руки, бросился на меня, я сначала даже растерялся и отшатнулся.

— Серый, ты что? — услышал я знакомый голос и только после этого опознал друга.

— Пузырь, тебя и не узнать. Ты стал как будто в полтора раза крупнее. И эта татуировка на плече...

На правой руке Пузыря, действительно, красовалась цветная татуировка — оскаленная кабанья морда.

— Нравится? Это мне позавчера сделали, когда назначили десятником.

— Не может быть, ты так быстро стал десятником? Поздравляю! — искренно порадовался я успехам товарища.

— Это ещё что! Я стал лучшим среди всех новобранцев на городском смотре полков и получил поздравления от самого начальника городской стражи. И денежный приз мне вручили, десять золотых! И повысили оклад до трех цехинов в день. Боюсь загадывать, но если так пойдет, то и сержантом могут сделать к зиме. После сержантов идут сотники, среди них уже встречаются рыцари. Ну а выше уже тысячники, они все обязательно рыцари.

Я порадовался за друга и рассказал немного о себе, очень прилизанную историю без упоминания Школы Воров. В моей версии, я следопыт, пока тренируюсь и выполняю мелкие оплачиваемые поручения. Тут к нам вышла Фея.

— Пузырь, как ты похорошел! Такой аккуратный, загорелый и мускулистый. Такой солидный стал, прямо боязно подходить. Кстати, привет, Серый.

— Куда пойдём? — поинтересовался я.

— Давайте, завалимся в какую-нибудь таверну и позавтракаем. У нас в полку всё время каша и овощи, овощи и каша. Ужас как хочется мяса! — предложил Петька.

Фея неожиданно поддержала эту идею. Она вообще смотрела на Петьку восхищёнными глазами и ловила каждое его слово. Они обменивались новостями и смеялись каждой шутке. Меня при этом как будто и не существовало. Было, конечно, немного обидно. Но я всё равно был счастлив увидеть друзей.

Мы вышли из внутреннего города и быстро нашли приличную таверну. Там Пузырь заказал всем еды, заранее расплатился и торжественно вручил Фее оставшиеся одиннадцать золотых монет, за что получил от неё очередную порцию восхищенных слов и благодарственный поцелуй. Пузырь расцвёл и гордился, тем, что помогает Ленке.

У меня имелось порядка четырнадцати золотых, но я не стал их демонстрировать и соревноваться с Пузырём в момент его триумфа. Поэтому я сообщил Ленке, что смогу передать ей деньги через четыре дня. В этот момент из моего кармана высунулась мордочка Неведомого Призрака, привлечённого вкусными запахами.

— Ай, что это за мерзость! — взвизгнула Фея. — Что за пакость ты таскаешь в кармане?!

Испуганный её криком крысёнок юркнул обратно в карман. Я успокоил его и сказал не менее испуганной Ленке:

— Его зовут Неведомый Призрак, если тебе это что-то объяснит.

— Неведомый Призрак? Какой ещё... подожди, это из тех слов Свеллины? — сразу сообразила Ленка.

— Да, это из слов Свеллины. А если быть точнее, то из предсказания богини судеб Фаэтты. Это — именно он, про него говорилось в пророчестве.

— Откуда у тебя уверенность, что это он? И с чего ты решил про Фаэтту? — недоверчиво спросила Ленка.

— Про Фаэтту — она сама так призналась другому богу, Беллу. И про Неведомого Призрака...

— Стойте, стойте! Я совсем не понимаю, о чём вы говорите, — прервал нас Пузырь.

Ленка рассказала о том, что произошло пять дней назад, и прочитала наизусть слова пророчества. Петька оказался очень заинтригован:

— Круто! Жаль, я сам не видел. Но слова звучат жутковато. Смерть, золото мёртвых... понять бы ещё, что это значит.

— Насчёт золота мёртвых, эту часть я вам могу объяснить, — сказала Ленка. — Есть городская легенда об огромном склепе под Холфордом, который был создан по приказу градоначальника много столетий назад. Там раньше хоронили богатых и знатных горожан. Но по каким-то причинам нежить там поднялась, и все входы в этот склеп были в спешке замурованы. Так вот, со временем это место обросло слухами о несметных сокровищах и получило название "Золото Мёртвых". Это я узнала у библиотекаря в нашей Академии. Подробной информации нет, никаких карт тем более нет, поэтому никто не знает, где расположен вход в этот склеп. Да и вообще это больше смахивает на страшную сказку.

— А всякие рога и хвосты это что? — поинтересовался Пузырь.

— Понятия не имею, — ответила Ленка. — Кстати, вы мне напомнили. Серый, ты не трогал вещи этой истерички Кары?

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался я.

— Да эта дура скандал нам со Свеллиной учинила в тот день, что её волшебную палочку кто-то трогал, она лежит по-другому. И Свеллина не нашла ничего умнее, чем сознаться, что ты приходил. В общем... были разборки, дежурных на входе наказали, что чужие смогли пройти. А нам со Свеллиной пришлось три дня овощи чистить на кухне. Короче, я злая на тебя страшно! Лишнюю мантию у меня забрали. А Кара теперь стала свои вещи убирать, палочку так вообще теперь всегда с собой носит.

Новость оказалась весьма неприятной. Я уже рассчитывал не сегодня, так в следующий выходной просто подменить кристаллы на палочке и расплатиться с долгом за обучение Феи. Теперь же ситуация резко осложнилась. Нужно придумать способ проникнуть внутрь комнаты Ленки ночью, когда все обитатели будут спать...

— Серый, покажи мышонка, — попросил вдруг Пузырь. — Где ты его взял?

Я отвлёкся от своих мыслей и сказал Неведомому Призраку, что можно вылезать, чем любопытный зверёк тут же воспользовался. Петька взял его на руку.

— А он совсем ручной, не боится меня, — проговорил довольный Петька.

— Не ручной. Абсолютно дикая крыса. Просто я сказал ему, что ты друг и тебя бояться не нужно.

— Опять эти твои фокусы, как с собакой и волками? — догадалась Фея.

— Да, приблизительно. Только Неведомый Призрак намного умнее. Я вообще не встречал никогда такого сообразительного зверя. У него цельная речь, он может строить сложные предложения, он даже понимает абстракции. Вообще поразительное существо!

— Забавно. Хорошо, что ты нашёл друга из предсказания. Только пусть он ко мне не приближается. Ненавижу крыс, ничего не могу с собой поделать! — призналась Ленка.

Мы долго гуляли по городу. Было довольно прохладно, в природе чувствовались первые признаки приближения осени. Потом мы нашли безлюдное местечко возле городского парка (того, где я спас Каришку от стражников) и остановились. Я выпустил крысёнка на землю, и мы с Пузырём потренировались бою на мечах — он выбрал одиночную длинную палку, а я две таких же. Нужно сказать, что у меня шансов победить Петьку не было — он явно не зря тренировался все эти десять дней и легко пробивал мою защиту, раз за разом "убивая" меня.

Когда же я взял две короткие палочки, имитирующие два кинжала, дело пошло веселее — я начал применять воровской стиль боя и легко уклонялся от ударов, раз за разом поражая противника. Петька пыхтел, как паровоз, и всё больше злился. Его удары стали намного более резкими и сильными, он уже сражался почти всерьёз. Не знаю, чем бы кончилось дело, но наше занятие вовремя остановила Фея.

— Ты как-то неправильно дерёшься, — высказался в итоге Пузырь. — Кинжалы — это оружие воров, а не следопытов.

— Каждый выбирает оружие, более удобное для себя, — уклончиво ответил я. — Ты же сам видел, что мечами я тебя зацепить не могу.

— Нужно будет мне чаще тренироваться против такого оружия, — проворчал Петька. — Я оказался совершенно не готов к такому противнику.

Потом Фея демонстрировала нам, как она научилась зажигать магический свет. Удалось ей это далеко не с первой попытки, но в итоге всё же синеватый шарик-светлячок появился в воздухе.

— Нам сказали, что не только маги умеют вызывать магический свет. Еще монахи, паладины и следопыты. Заметь, Серый, следопыты! Хочешь, я научу тебя?

Я, конечно, с радостью согласился. Слова заклинания я вызубрил моментально. Даже понял общие принципы применения магии — отвлечься от окружающего мира, дать своим мыслям течь свободно, не думать о возможности ошибки — иначе гарантированно не сработает. А потом сконцентрироваться на какой-то точке и, направив туда свою энергию, одновременно на одном дыхании произнести заклинание. Но, конечно, у меня ничего не получилось. Я видел, с каким трудом заклинание сработало у Феи, и попросту не верил в свои силы.

Ближе к вечеру мы с Пузырём проводили Фею во внутренний город до Академии Магии, и я, как бы просто так, попросил её помахать нам рукой из окна своей комнаты. Мы с Пузырём прошли вдоль ограды к угловой башне, в которой жили девушки. И вот одно из окон на третьем этаже распахнулось, и Ленка помахала нам рукой и послала воздушный поцелуй.

Я запомнил окно и внимательно осмотрелся. К самой башне близко не подойти — она, как и весь комплекс зданий Академии Магии, была окружена высоким металлическим частоколом с заострёнными пиками поверху. Перелезть через забор очень сложно, практически невозможно. Зато если удастся перелезть, то над окном имеется толстый деревянный брус, в него можно выстрелить из арбалета и зацепить верёвку. По верёвке можно будет подняться до окна, главное, чтобы рама оказалась ночью открыта. Высоковато мишень расположена, конечно, да ещё и ночью придётся стрелять... Я оглянулся и заметил растущее с внешней стороны забора высокое дерево, одна из веток которого тянулась далеко за ограду. Пожалуй, это и был готовый вход для меня... Осталось подготовиться и выбрать подходящее время — безлунную, жаркую и душную ночь, чтобы девушки приоткрыли окно в своей комнате.

* * *

Подходящий момент настал через три дня — c утра прошёл сильный дождь, после чего выглянуло жаркое летнее солнце. В подземелье Школы Воров духота совсем не ощущалась, зато на улице было трудно дышать. Я заранее предупредил Властелину, что мне в этот день придётся пораньше уйти с занятий по важным делам, преподаватель не возражала.

Сразу после выхода из школы я пошёл во внутренний город — нужно было успеть пройти ворота, так как в обычные дни выдачу бирок-пропусков прекращали довольно рано. После этого требовалось дождаться наступления сумерек и закрепить верёвку на мосту. Сделать это в светлое время не получилось бы, так как охрана моста пристально наблюдала за немногочисленными горожанами, идущими в Храмовый квартал. А, кроме того, днём по реке плавало множество гружёных барж и лодок, и кто-то мог обратить внимание на свисающую с моста верёвку.

Времени у меня хватало. Не торопясь, я перешёл через реку и посетил Храм Белла, кинув на удачу несколько монеток в специальный ящик для жертвоприношений. После чего долго бродил, рассматривая статуи местных богов и заодно расположение балок снизу моста. И лишь с наступлением сумерек пошёл обратно. Улучив момент, лёг животом на мост и, дотянувшись рукой, быстро зацепил под мостом крюк и спустил верёвку с узлами к поверхности реки.

После чего вышел из внутреннего города, послушно сдав свою бирку охранникам у ворот. Поздним вечером я подошёл к реке к давно замеченной мной лодочной станции. Сторожа здесь не имелось. Все лодки были просто пристёгнуты к тянущейся по берегу массивной цепи навесными замками, но я ещё пару дней назад отметил, что замки примитивные. Действительно, на открытие замка отмычками ушло не более двух минут. Такой же примитивный замок запирал будку, в которой хранились вёсла.

Осторожно, стараясь не издавать звуков, я начал грести, держась по центру реки. Я ориентировался по полосам ярких фонарей по берегам широкой реки. Ночь оказалась подходящей — тяжёлые тучи скрыли звёзды, было очень темно, мою лодку с берега заметить было невозможно. Через полчаса я доплыл до моста и, потратив некоторое время, обнаружил едва заметную свисающую к поверхности воды верёвку.

Тут в мои планы вкралась непредвиденная сложность — среди туч стали появляться прорехи, стало намного светлее. Я планировал привязать лодку, а затем вернуться к ней после выполнения задачи. Но сейчас оставлять лодку стало опасным — охранники моста могли её обнаружить при свете звёзд. Как ни жалко, но лодку пришлось отпустить плыть по течению. Я, обхватив верёвку, начал взбираться наверх. Лодка уплывала всё дальше, отрезая мне возможность отказаться от рискованной операции и просто вернуться.

Не зря я догадался навязать на верёвке узлы — взбираться стало очень удобно. Я быстро достиг сплетения балок под мостом и перевёл дух. Затем подобрал и сложил в карман верёвку с крюком — я планировал именно по ней спуститься через ограду во двор Академии Магии.

Далее я привстал и осторожно выглянул наверх — вдалеке по мосту в сторону Храмового района шёл патруль из двух солдат с фонарями. Солдаты удалялись. Я быстро подтянулся и залез на мост. Не особо опасаясь быть обнаруженным, я осторожно двинулся в сторону внутреннего города. Ползком преодолев более освещённое место над набережной, я спрыгнул на землю и быстро рывком пробежал к подстриженным кустам.

Так, первая часть плана выполнена — я проник во внутренний город. Далее, скрываясь в тенях, я пошёл в сторону Академии Магии. Идти получалось очень легко — я ещё издалека замечал немногочисленные патрули и заранее уходил с их пути. Через полчаса я находился уже возле угловой башни Академии. Чуть сложнее оказалось забраться на примеченное мной дерево. Но и это я смог сделать минут за десять. Тут меня ожидал неприятный сюрприз — оказывается, с внутренней стороны ограды периодически проходили ночные дежурные из числа адептов старших курсов. Пока я буду возиться с драгоценным камнем, они успеют сделать круг и заметят свисающую с дерева верёвку!

Тогда я решил пропустить промежуточный этап и, не спускаясь во двор, по верёвке прямо с дерева перелезть до окна. Я достал арбалет и зарядил его болтом с кольцом, через которое был продет вдвое сложенный прочный шнур. Расстояние до балки над нужным окном было около тридцати метров. Нужен один точный выстрел, второй попытки у меня просто не будет. В этот момент из-за прорехи в облаках появилась луна, что намного облегчило мне задачу. Стук глубоко вонзившегося в древесину болта был слышен даже с моего места. Как бы он не разбудил спящих девушек!

Я натянул оба конца верёвки и тщательно обмотал их вокруг толстой ветки, скрепив для верности несколькими узлами. Подождал ещё минут пятнадцать на всякий случай, чтобы опять уснули те, кого мог разбудить стук воткнувшегося болта. И затем, обхватив верёвку ногами и быстро перебирая руками, заскользил к окну. Неприятным моментом оказалось то, что я недостаточно натянул шнур — он сильно провисал под моей тяжестью, и я едва-едва перелез через оскаленную острыми пиками ограду, даже почувствовал спиной готовые вонзиться в моё тело металлические острия. Но обошлось.

На широком подоконнике я отдохнул и заодно переждал, пока внизу пройдёт ученик Академии. Потом приоткрыл ставню и мягко ступил внутрь комнаты. В метре от меня, повернувшись лицом к стене, спала рыжая Кара. Свеллина и Фея так же спали. Это хорошо. Я шагнул к тумбочке и осторожно взял лежащую на ней волшебную палочку. Потом у окна при неверном ночном свете я достал ножик и отогнул золотые крепления, высвободив рубин. Драгоценный камень спрятал во внутренний карман куртки. На закрепление фальшивки ушло ещё пара минут, после чего я осторожно положил волшебную палочку на место и вылез в окно.

Обратный путь дался мне намного легче. Я за минуту добрался до дерева, потом отвязал один конец верёвки и, потянув за второй, быстро смотал шнур. В балке с наружной стороны стены остался торчать арбалетный болт, но я был уверен, что его вряд ли скоро обнаружат. Оставалась последняя часть задачи — покинуть внутренний город.

Нужно сказать, что эту часть пути я продумал весьма плохо. Я предполагал просто вернуться на той же самой лодке, на которой приплыл. Однако с лодкой пришлось расстаться. Незаметно преодолеть огораживающую внутренний город стену было невозможно, я давно это заметил. Оставалась только река.

Погода постепенно портилась, пошёл дождь. Я добрался до моста и осмотрелся. Как назло, у входа на мост собралась целая толпа стражников. То ли у них была переменка, то ли просто они пережидали непогоду под козырьком будки. Так или иначе, мне пришлось ждать больше часа, пока часть стражников удалилась. Осталось всего двое.

Но эти двое оставшихся охранников стояли повёрнутыми лицами в мою сторону. А мне требовалось преодолеть открытое пространство около десяти метров до места, где можно будет укрыться в кустах. Умом я понимал, что сейчас довольно темно и при использовании навыка скрытности я могу попытаться пройти. Но всё равно было очень боязно — на уроках у меня пока что не получалось оставаться невидимым в движении. Однако тянуть было нельзя — на востоке небо уже начинало постепенно светать. И я решился.

Плавно, как на занятиях, я шагнул левой ногой, поставив её на носок. Перенёс вес тела и поставил ногу на всю стопу. Шаг правой ногой. Остановиться, перевести дух. Сердце испуганно стучало и порывалось выскочить из грудной клетки. Ещё шаг. Это было похоже на волшебство — я проходил в сумерках раннего рассвета перед глазами двух бодрствующих мужчин, всего в пяти метрах от них. А они не замечали меня! Я с огромным трудом преодолевал желание идти быстрее. На то, чтобы пройти эти несчастные десять метров, у меня ушло минуты три. Но я прошёл!

Потом я быстро заскользил по мокрым балкам моста и добрался до середины реки. Усевшись на переплетении балок, я разделся и сложил всю одежду в свою сумку, которая вроде бы считалась непромокаемой. Осталась самая трудная часть — спрыгнуть с пятнадцатиметровой высоты в воду и проплыть более километра по реке, чтобы убраться из внутреннего города.

Я долго не мог решиться на такой прыжок. А когда уже почти собрался, вдруг прямо над своей головой услышал голоса — на середине моста встретились солдаты разных патрулей. Ещё полчаса, замерзая раздетый на ветру и боясь соскользнуть с мокрых из-за дождя балок или ненароком чихнуть, я выслушивал их хвастливые рассказы о драке в кабаке и выбитом зубе. Наконец, они разошлись. Натупало уже утро, заметно светлело, над рекой появился густой туман.

Ждать было больше нельзя. Я скинул сумку и, подождав несколько секунд, прыгнул вниз головой, вытянув руки вперёд. Приводнение получился неважным — я вошёл в воду под углом и сильно ушиб ноги. А когда вынырнул на поверхность, то не обнаружил своей сумки. Я едва не запаниковал и начал судорожно озираться по сторонам, пытался приподняться повыше над водой. Потом сообразил, что сумка могла уплыть только вниз по течению. И я тоже поплыл по течению. Вскоре я заметил свою сумку и вцепился в неё, как утопающий цепляется за спасательный круг.

Сумка оказалась огромной и неудобной. Она, хоть и не тонула пока, но имела минимальный запас плавучести — я не мог просто отдыхать, зацепившись за неё. Приходилось постоянно грести ногами. Страшная мысль посетила меня — если со мной случится судорога, то я, скорее всего, не смогу выплыть. Как назло, у меня действительно стало сводить левую ногу. Я старался не напрягать мышцы и плыл, плыл, плыл. Определить в тумане — выплыл ли я за пределы внутреннего города или ещё нет — не представлялось возможно. А попасться городской страже на самом последнем этапе такого сложного преступления очень не хотелось. Поэтому я продолжал плыть.

Лишь когда солнце пробилось сквозь тучи, я сквозь редеющий туман заметил на берегу реки ветхие постройки и понял, что выбрался из внутреннего города. Я выплыл на берег и оделся. Устал я ужасно, район оказался совершенно незнакомым, а мне ещё нужно было добраться до "Боевого Единорога".

Когда я, зевая и едва передвигая ноги от усталости, добрался до гостиницы, был уже полдень. Отказавшись от обеда, я поприветствовал Неведомого Призрака и завалился спать.

* * *

В малый выходной я с раннего утра посетил мастера стекольщика и сообщил ему, что рубин у меня. Мастер внимательно рассмотрел камень, царапнул им несколько своих образцов и подтвердил, что рубин настоящий. Он вернул мне камень и попросил зайти ближе к вечеру, когда можно будет показать рубин знакомому ювелиру.

В прекрасном настроении я пошёл на встречу с Феей. Про то, что деньги на её обучение фактически уже лежат у меня во внутреннем кармане, я решил пока не говорить — потом сделаю ей приятный сюрприз.

Ленка находилась в отличном настроении, она выбежала мне навстречу и повисла на плечах. А потом, смеясь, рассказала о том, что её соседка Кара днём раньше пошла потренироваться в зал для практических занятий и вернулась оттуда вся в слезах, с опалёнными волосами и покрасневшим лицом. По словам Кары, она захотела вызвать самый большой огненный шар, а палочка неожиданно взорвалась в её руках. Присутствовавший в зале магистр объяснил, что кристалл палочки оказался дефектным, или девушка из-за неопытности не смогла справиться со слишком большим потоком энергии. Весь следующий вечер Кара была непривычно тихой и даже вежливой с соседками по комнате.

Я выразил предположение, что теперь Кара будет более спокойной, и передал Фее накопленную сумму — порядка двадцати золотых монет. Ленка рассказывала о жизни в Академии, выражала грусть по поводу того, что не удается больше вынести учебники и продолжить моё обучение грамоте. Мы перекусили пирожками с повидлом, прошлись возле дворца в центре города, посидели в парке. Неожиданно Ленка спросила меня:

— Неужели ты не хочешь мне ничего рассказать?

Я удивился странному вопросу, ведь я немало говорил сегодня о самом разном — о жизни в городе, о рыбалке, о своих тренировках, об обучении Неведомого Призрака...

— Я вроде тебе всё уже рассказал о своей жизни, — ответил я.

— Всё рассказал? А как ты объяснишь вот это? — с этими словами Фея протянула мне знакомый арбалетный болт с кольцом.

Я откровенно растерялся.

— Не хотел пока тебе говорить, пока не завершил дело...

— Будет лучше, если ты будешь честным с друзьями, — строго высказала мне Фея. — По крайней мере, это будет справедливо. Я с тобой всегда откровенна, Пузырь так вообще никогда не врёт. И, кстати, я вчера сходила в зал для занятий, аккуратно собрала и выкинула все осколки стекла от сломанной волшебной палочки, пока никто из магистров не догадался проверить их. И ещё, ты забыл окно прикрыть, когда вылезал из окна, я сама его потом закрыла.

— Так ты не спала? — удивился я.

— Не спала. И едва-едва не завизжала, когда в окно моей комнаты вор залез. Лишь в последний миг тебя опознала и решила притвориться, что сплю. А вообще, честно говоря, мог бы не рисковать и просто меня попросить заменить камень на волшебной палочке...

— Ленка, ты... Ты просто необыкновенная! — не нашёл я слов.

— Я знаю, — усмехнулась девчонка. — Скажи, насчёт денег на мою учёбу можно уже не волноваться?

— Сегодня вечером иду к ювелиру, — признался я. — Надеюсь, в следующий большой выходной ты сможешь всё оплатить.

— Знаешь, Серый, я сейчас отчётливо чувствую, что ты многое не договариваешь. Не забывай, что я — будущая волшебница. Я пока не могу читать твои мысли, но настрой эмоциональный уже сейчас ощущаю. Ты скрытничаешь, аккуратно подбираешь слова, боишься меня.

— Да, у меня есть кое-какие собственные секреты. Но обещаю вскоре рассказать о них тебе и Пузырю, — пообещал я.

* * *

Утром следующего дня в отличном расположении духа и с Неведомым Призраком в кармане я спустился в подземные коридоры Школы Воров. Объёмный мешочек с золотом ощущался приятной тяжестью. Ювелир после продолжительного торга всё же заплатил за рубин триста тридцать золотых, и ещё вчера я в Храмовом квартале заплатил в пользу Школы положенную десятину с этой добычи. Вырученных денег хватало, чтобы Фея могла больше не беспокоиться насчет оплаты своей учёбы.

Ребята поздоровались со мной, продолжив завтракать. Они почему-то боялись смотреть в мою сторону. Какая-то тревога явственно ощущалась, а я не мог понять её причину.

— Каришка ногу сломала, — вдруг сообщил мне Минис.

Ужасная новость не сразу дошла до меня. Прекрасное настроение моментально улетучилось, как будто и не бывало.

— Как сломала? — переспросил я.

— Во время занятий сорвалась и упала с колец на потолке, — подтвердили мне ребята.

Я поспешил к комнате девчонки, несколько парней пошли со мной. Дверь была не запертой, я приоткрыл её и вошёл. Каришка, осунувшаяся и бледная, лежала на кровати. Девушка была в том самом светлом нарядном платье, которое сейчас смотрелось неуместно. Левая нога девушки оказалась плотно перемотана полосками ткани и закреплена меж двух деревянных лубков. Девушка не спала, но не обратила на мой приход никакого внимания. Распухшими от слёз глазами она уставилась в серый потолок.

— Третий день она так лежит, не шевелится и ни с кем не разговаривает, — поведал Денька Длинный.

— Ага, лишь вчера вечером встала воды попить и в уборную сходила, — добавил Кортис.

Я присел на кровати рядом с девушкой и взял её за руку, рука была очень холодной. Каришка слегка повернула голову, посмотрела на меня и, ничего не сказав, отвернулась. Выглядела она ужасно — ввалившиеся щёки, вокруг глаз чёрные круги, цвет кожи стал неестественно серым. Я попытался говорить с ней, но она меня, похоже, не слышала.

Тут раздался колокольчик, призывающий на занятия. Я пообещал Каришке вернуться сразу после занятий, а также вынул из кармана Неведомого Призрака и положил рядом с ней.

— Присматривай за ней, — попросил я белого крысёнка.

На занятиях Тень с удовлетворением отметила, что у меня наконец-то иногда стало получаться оставаться невидимым в движении. Таких же успехов сегодня смогли добиться Кортис и Сулик. Но всем нам предстояло ещё тренироваться и тренироваться, чтобы закрепить навык до автоматизма.

После занятий я сразу же вернулся к Каришке. Она спала и ладошкой прикрывала сидящего у неё на груди крысёнка.

— Совсем слабая. Совсем больная, — рассказал мне Неведомый Призрак. — Ей очень холодно, тело закоченело, она скоро умрёт.

Страшное пророчество Белла всплыло у меня в памяти. Осень уже совсем скоро. Нет! Я не допущу, чтобы она умерла! Нужно как-то вынести Каришку из этих холодных подземелий и положить на нормальной кровати, обеспечить уход. Я пошёл в комнату начальника охраны, но карлика на месте не оказалось.

Поужинав безвкусным супом и жидкой кашей, я прихватил ещё одну тарелку для девушки. Каришка уже не спала, но лежала всё так же неподвижно. Я приподнял ей голову и попытался покормить с ложки жидким супом. Девушка проглотила пару ложек супа, но потом рукой отстранила очередную порцию и что-то прошептала. Я не расслышал и переспросил.

— Всё напрасно, я всё равно умру, — чуть громче произнесла она.

— Не смей так думать! Я не позволю тебе умереть! — пообещал я.

— Мне приснился сон. Я умру в конце этого лета, — прошептала девушка. — Это правда, сама богиня судьбы Фаэтта сказала мне об этом.

— Не говори ерунды, Каришка. Сломанная нога заживёт, от этого не умирают. А слабость пройдёт. Я перевезу тебя в гостиницу, там ты выздоровеешь.

— Серый Ворон, как ты не поймёшь, с богами не спорят. Надежды нет. Будущего у меня нет. Я не смогу выкупить свою свободу со сломанной ногой. Хотя жрец Латандера вчера и наложил заклинание сращивания костей, но сказал, что ещё дней шесть-восемь нога будет окончательно срастаться, и я пока не смогу вставать. А потом потребуется какое-то время, чтобы заново научиться ходить. У меня нет столько времени, осталось всего тринадцать дней...

— Сколько тебе осталось выплатить? — поинтересовался я.

— Двести восемь золотых монет и четыре цехина, — произнесла Каришка и снова расплакалась.

Я сидел рядом с ней и напряжённо думал. Деньги у меня были, но предназначались они для других целей. Я не мог их отдать Каришке, так как Фея мне никогда не простит, если я заплачу предназначенные ей деньги другой девушке. Я очень обязан Фее — она мой друг детства, она дважды спасала мне жизнь и вообще очень многое делала для меня за долгие годы знакомства. С Каришкой же я едва знаком. Она, кроме нескольких попыток обокрасть меня, ничем себя не проявила. И она, судя по предсказаниям, всё равно скоро умрёт... выбор вроде очевидный, но я никак не мог успокоить свою совесть.

Парни давно погасили свет в коридоре и легли спать. А я всё сидел рядом с Каришкой и напряжённо думал. Каришка тоже не спала и всё так же немигающими глазами смотрела в потолок. Она угасала на глазах, она просто не хотела жить. Я всматривался в темноте в её исхудавшее лицо и не узнавал черт весёлой жизнерадостной девушки, которой Каришка была всего несколько дней назад.

Я встал и пошёл ещё раз в комнату начальника охраны. На этот раз карлик оказался на месте и не спал. Он совершенно не удивился моему приходу.

— Я знал, что ты рано и поздно зайдёшь ко мне, после того, что случилось с твоей подружкой. И я догадываюсь, зачем ты пришёл.

Я положил перед ним кошелёк с золотыми монетами.

— Здесь двести девяносто золотых. Это выплата её долга и деньги на её лечение. Мне нужно к утру повозку. Можно ту, на которой нас привезли в первый раз. Девушку нужно поскорее вывезти из этих холодных сырых казематов и доставить в храм Латандера.

Карлик развязал кошелёк и начал неторопливо пересчитывать монеты. Отсчитав большую часть, остальные монеты он вернул мне.

— Я забрал её долг, она больше Школе ничего не должна. Как вы разберётесь между собой — меня не касается. За лечение платить не нужно — я уже всё оплатил жрецам. Ногу ей зарастили магией, и жрецы сказали, что лечить не требуется, ей нужно просто отдохнуть и успокоиться. Хотя насчёт того, что девушка придёт в себя быстрее на поверхности, это ты прав. Я прикажу с утра подогнать повозку. Найди какую-нибудь гостиницу поприличнее для неё. На занятия пусть не спешит, пусть у неё сперва нога заживёт полностью. Ты, если нужно, можешь пропустить несколько дней занятий и помочь ей.

Карлик помолчал и добавил:

— И ещё одно. В следующий раз, если будет очень богатая добыча, то оплачивай долю Школы в ящик для жертвоприношений внутри храма, предупреди только стоящего рядом служителя. Не знаю, что ты смог украсть такого ценного. Но, рассказывают, что со стороны смотрелось странно, когда нищему при входе кинули сразу более тридцати золотых.

Рано утром меня разбудил охранник Школы и сообщил, что повозка готова. Я на руках отнёс Каришку и осторожно уложил внутри повозки. Девушка не спала, но совершенно не реагировала на происходящее. Кучера не было, мне самому пришлось учиться управлять лошадью. К счастью, кобыла оказалась послушной и сообразительной. Я отвёз девушку к "Боевому Единорогу" и перенёс в свою комнату.

На какой-то момент девушка пришла в себя и даже узнала знакомое место. Очень слабым голосом она произнесла:

— Всё это зря. Я всё равно умру. Я не смогу выплатить долг и умру, так сказала Фаэтта.

— Фаэтта ошиблась, у тебя больше нет долга. Ты не попадёшь в рабство, — сказал я девушке.

Но она, похоже, меня не слышала. Я отвез повозку обратно и вернулся к Каришке. Девушка находилась без сознания.

* * *

Глава шестая. Золото мёртвых.

Следующие четыре дня я провёл возле постели больной — по ложке вливал ей в рот питательный бульон, поправлял подушку, менял простыни и периодически ненадолго ослаблял тугие повязки на ноге, чтобы восстановить кровоснабжение. Каришка не приходила в сознание и лишь периодически стонала и ворочалась, как будто отбивалась во сне от кого-то.

Я постоянно говорил Каришке, о том, что она свободна, что она должна выздороветь, что она мне нужна. Не знаю, доходил ли смысл моих слов до неё, но когда я говорил, девушка сразу успокаивалась. Неведомый Призрак почти всё время проводил на груди у Каришки.

Каждый вечер после ужина я устраивал себе изнурительные тренировки — приседал, кувыркался, стоял на руках, метал ножи, работал с мечами до глубокой ночи. На четвёртый день поздним вечером после тренировки я пошёл умыться, а когда вернулся в комнату, то обнаружил, что Каришка лежит с открытыми глазами. Она увидела меня и проговорила вполне отчётливо:

— Ты так и не объяснил, почему ты мне помогаешь.

Я хотел подробно объяснить свои эмоции, объяснить мотивы и причины своего поведения, но решил всё же ответить правду:

— Потому, что я люблю тебя, Каришка. Я сам это понял лишь совсем недавно.

— Это хорошо, — тихо проговорила девушка и закрыла глаза.

Я подошёл к ней. Температура у неё была нормальной, дыхание ровным. Она просто уснула.

— Она выздоравливает, — подтвердил мне Неведомый Призрак.

Утром я проснулся от пения птиц, яркого света и потока свежего воздуха. Я обернулся — обнажённая Каришка стояла у раскрытого окна и смотрела на улицу. На спине у неё проступили рёбра и позвоночник, каждую косточку можно было разглядеть на исхудавшем теле. Перебинтованная нога в колодках казалась огромной по сравнению с другой. Девушка стояла молча и неподвижно, лишь кисточка хвоста тайфлинга изредка подёргивалась.

— Я выздоровела, — не оборачиваясь, проговорила она. — И я не умру.

— Конечно, не умрёшь, — поддержал её я.

Каришка вздрогнула и, прикрываясь руками, быстро накинула длинную рубаху. Я запоздало сообразил, что это она говорила сама с собой. Девушка закрыла окно и обернулась ко мне.

— Ты выплатил мой долг, это правда? Мне не пригрезилось?

— Да, выплатил. Начальник охраны Школы подтвердил, что ты полностью свободна.

Каришка закрыла глаза и шумно с облегчением выдохнула, словно с плеч у неё свалился давивший непомерный груз.

— Сколько ты мне дашь времени, чтобы расплатиться с тобой?

— Успокойся, ты мне ничего не должна, — терпеливо, как непонятливому ребёнку, ответил я.

— Хочешь сказать, что потратил кучу денег и времени на меня просто так? Как давно я здесь?

— Ты пролежала без сознания пять дней, — ответил я на второй вопрос.

— А долг за обучение своей девушки ты заплатил? — поинтересовалась Каришка.

Это был болезненный вопрос. Я честно ответил, что потратил эти деньги на освобождение самой Каришки и мне предстоит сегодня очень трудный разговор.

— Ты спас меня, хотя я так и не поняла зачем. Я удивлена, сильно удивлена. Мне никто и никогда не помогал в жизни, кроме тебя. Не считай меня неблагодарной, я быстро поправлюсь и помогу тебе набрать денег для твоей невесты.

Мы спустились в зал и позавтракали. Каришка после болезни оживала с каждой минутой, у неё проснулся зверский аппетит. Девушка съела двойную порцию и ещё и захватила с собой еды в комнату. Оставив с ней Неведомого Призрака, который очень привязался к девушке, я пошёл на встречу со своими друзьями.

Я так и не смог решиться сказать Фее правду — в моей версии, рубин просто оказался не настолько ценным, как хвастливо расписывала Кара. Ни один из ювелиров в городе не дал за камень более восьмидесяти золотых. Эти восемьдесят золотых монет я передал Фее. Ещё две золотые монеты и мелочь принёс Пузырь. Ленка, уже было решившая, что трудности позади, оказалась страшно расстроена. Она едва сдерживалась, чтобы не зареветь.

— Осталось всего десять дней. Задача — собрать сто с лишним золотых монет за этот срок, — резюмировал Пузырь. — Какие есть идеи?

Все молчали. Тогда Петька сказал:

— Я могу выступить гладиатором на арене. Ребята в казарме про эти бои рассказывали. Во внутреннем городе есть стадион, где в Большие Выходные проводятся бои. Победитель в каждой схватке получает большой приз, бывает до ста золотых. Но сложность в том, что бои за такие большие деньги проводятся насмерть, а среди гладиаторов нет вообще новичков, только матёрые воины. И главное — поединщику разрешён только один бой в день. Чтобы набрать более ста золотых, мне нужно прямо сейчас бежать записываться, чтобы и сегодня и через десять дней сразиться.

— Нет, Петька, не смей!!! — остановила его Ленка. — Это плохой вариант, нужно что-то другое.

— Ленка, помнишь предсказание Свеллины? — спросил я.

— Конечно. Дословно помню, а что? — удивилась Фея.

— Так вот, первые строчки этого предсказания именно про наш случай. У меня для вас две новости. Плохие или хорошие, не знаю, решайте сами. Первая новость — я знаю, где расположен вход в гробницу "Золото Мёртвых", там на двери имеется надпись: "Жизнь. Смерть. Смерть... Смерть. Смерть. Жизнь". Но вы двое не сможете туда проникнуть, только я.

— Почему это не сможем? — удивились мои друзья.

— Потому что вход расположен на территории Школы Воров, чужих туда не пустят, убьют сразу. Моя вторая новость — я уже двадцать дней являюсь учеником этой Школы. Простите, что не решился сказать вам раньше...

Наступило долгое молчание. Петька с горечью в голосе прервал его:

— Значит, мы теперь по разные стороны баррикад. Ведь стражники ловят воров.

— Не так, — вмешалась Фея. — Петька, если у него способности такие, то он выбрал правильно. Помнишь, когда друид нам предсказывала судьбу, что она сказала про Сергея? Что он может пойти по пути Вора или Следопыта, или обоими путями сразу.

— Петька, я и есть "тёмный конец треугольника" из предсказания, а светлый это Фея. Насколько я понял, мне придётся вскрыть дверь в древнюю гробницу и проникнуть туда. Давай обсудим вопросы отношений между городской стражей и Гильдией Воров на нашей следующей встрече. Насколько я понимаю, тут не белое — чёрное, а намного более сложные варианты.

Далее я рассказал по просьбе Феи, как смог проникнуть во внутренний город мимо всей городской стражи и как смог добраться до окна третьего этажа и заменить камень на волшебной палочке. Пузырь, хоть и не одобрял моих действий, всё же не смог в итоге скрыть своего восхищения:

— Серый, я и не знал, что ты так рисковал и столько сделал ради Ленки. Может быть, твоё имя даже будет когда-нибудь на слуху в городе, наряду с самыми известными членами Гильдии Воров — Тенью и Красным Лордом, которых городская стража не может найти уже много лет.

— Красного Лорда не встречал, а Тень — это наш инструктор по скрытности в Школе. Очень красивая женщина и невероятный просто специалист, она способна исчезнуть на ровном месте, и искать её будет бесполезно.

Друзья просили меня рассказать что-либо ещё про Школу, я не отказывался и с удовольствием рассказывал про занятия, но постарался при этом всё же сообщить минимум информации. Не то чтобы я не доверял Пузырю или Фее, но всё же я не мог нарушать правила Гильдии.

Потом мы опять тренировались с Пузырём, он интересовался всеми тонкостями двуручного боя, точнее, стандартными приёмами и последовательностями выпадов и блоков, которым обучают воров. Я с удовольствием рассказывал другу обо всём, чему обучают новичков в Школе. Возможно, когда-нибудь эти знания Пузырю действительно пригодятся. Вечером мы тепло попрощались, я с удовольствием понял, что наша дружба не стала менее крепкой от того, что я рассказал друзьям правду. А мне на душе стало намного легче от того, что между нами не стоит больше этой тайны.

* * *

Всю следующую Руку я ранним утром уходил на занятия, а к вечеру возвращался в "Боевой Единорог" к Каришке. С каждым днём она становилась всё более весёлой и активной, её болезнь ушла. Я тренировался самым активным образом — учился вскрывать замки, скрытно пробираться мимо охраны, стрелять, уклоняться, обнаруживать ловушки. Я не знал, что меня ждёт в "Золоте Мёртвых", но хотел по возможности подготовиться к самым разным ситуациям.

В малый выходной я помог снять повязки с ноги Каришки. Кость полностью срослась, нога не болела. Каришка могла уже ходить, но всё ещё заметно прихрамывала и уставала при ходьбе. В то же утро Каришка самостоятельно отправилась в Школу Воров, отказавшись от моей помощи. С собой она взяла Неведомого Призрака.

На встрече с Ленкой было грустно и тревожно — моя подруга страшно переживала, что срок оплаты обучения истекает. Но ещё больше она переживала за меня.

— Серый, я так боюсь за тебя! Я последние дни только и делаю, что пытаюсь подобрать смысл надписи "Жизнь. Смерть. Смерть... Смерть. Смерть. Жизнь". Самым подходящим мне кажется из многих вариантов такой "если попадешь в ловушку, то сразу умрёшь... если мертвец попадёт в ловушку, то..." дальше не понятно — оживёт что ли? Но возможен такой вариант: "Если живой встретит нежить, то погибнет... Если нежить встретит нежить, то будут вместе жить" — бред конечно, но по-другому не выходит.

Ленка ещё раз безуспешно попыталась научить меня вызывать свет заклинанием. У неё самой это заклинание уже получалось на автоматизме — мгновенно, без сбоев, свет стал намного ярче. Ленка вообще за последние дни стала намного более уверенной в своих силах, её заклинания почти никогда не срывались, да и арсенал их несколько увеличился — она научилась усыплять на расстоянии и отводить глаза — жертва не замечала её присутствия.

Мы, взявшись за руки, бродили по улицам внутреннего города до позднего вечера. На прощание Ленка горячо поцеловала меня и пожелала удачи. В тот же вечер на ночь я вернулся в Школу Воров. Оказалось, что парни встретили выздоровевшую Каришку очень тепло. Даже Сулик, который раньше постоянно приставал к ней, стал относиться к девушке более дружелюбно. А умный белый крысёнок, с которым пришла Каришка, вообще стал любимцем всей группы — его весь день баловали вниманием и кусочками еды.

Поход в склеп я запланировал на поздний вечер после занятий Властелины. Никого, кроме Неведомого Призрака, в известность о своих планах я не ставил, решив тихо пройти по оставшейся у меня карте-схеме в обратную сторону. Неведомый Призрак пожелал пойти со мной, хотя и опасался крыс, которые могли встретиться по дороге.

Я тщательно собрался — наточил оружие, приготовил связку факелов, отмычки, запас еды, мотки верёвок, разноцветный мел, собрал все появившиеся у меня за последнее время воровские инструменты типа компактного ломика, "кошки", специального порошка для определения световых ловушек...

Вечером после ужина, когда все ребята легли спать, я тихо оделся, собрал свои вещи, посадил Неведомого Призрака к себе на плечо и вышел в коридор. Когда я уже закрывал дверь в спальню, из своей комнаты вышла Каришка.

— Ты куда собрался? — поинтересовалась она.

— У меня намечается опасное дело, нужно попытаться собрать деньги для моей подруги. Осталось всего два дня, — признался я.

— Я обещала, что помогу тебе. Подожди меня, я очень быстро соберусь.

Вообще-то я не планировал брать с собой ещё немного хромающую девушку, но отвязаться от неё не удалось. Через пару минут Каришка в обтягивающем кожаном костюме, с непромокаемой сумкой за спиной была готова.

— Куда мы идём? — поинтересовалась девушка, когда вместо выхода на улицу мы свернули в один из ведущих вглубь катакомб коридоров.

— Я иду в легендарный склеп "Золото Мёртвых". Я нашёл вход в него.

— Да, ты по мелочам не работаешь... Ну пошли, чего уж стоять.

— Каришка, а ты не боишься? Оттуда живым давно никто не возвращался. Может, подождешь меня?

— Боюсь, но я пойду с тобой. Я обещала помочь тебе. Ведь именно на меня ты потратил свои деньги.

Мы спустились по лестнице в нижний длинный коридор. Я уже неплохо ориентировался на верхних уровнях подземелий. Вот и тот люк, из которого я вылез. На нём оказался замок, но Каришка в минуту его сняла своими отмычками. Мы пошли по винтовой лестнице, перешагнули на всякий случай магическую ловушку на ступеньке, и вышли к закрытому решёткой лазу.

— Там полно крыс, — тревожно отметил принюхавшийся Неведомый Призрак.

— Там очень грязно и воняет, — обратила внимание Каришка.

— Нам всё равно нужно туда, — поочередно ответил я своим спутникам.

Каришка в момент сняла замок и, взяв факел, первой полезла в трубу. Я заскользил по грязи вслед за ней. Кое-как протиснувшись в поворот трубы и разгоняя крыс, мы поползли дальше. Неведомый Призрак забился мне за пазуху, он был очень напуган. Но крысы нас не тронули.

Все грязные и вонючие, мы вылезли в широкий коридор, оказавшись возле моста. Я сразу обратил внимание, что уровень воды в подземной реке заметно повысился, бурный поток с рёвом стремился по жёлобу, вода заливала даже перекладины самого моста. Наверное, наверху идут дожди, и подземная река переполнена, сообразил я.

Кое-как быстро отмыв грязь с одежды, мы пошли дальше. Без проблем вскрыли нужную дверь, спустились по примитивной лестнице ниже, затем спустились в самый нижний коридор по ржавой металлической лестнице. Здесь текла вода, уровень доходил мне до колен. Вода быстрым потоком уходила куда-то в темноту, оттуда вдалеке в конце коридора доносился звук водопада. К счастью, нам требовалось идти в другую сторону. С трудом передвигаясь против быстрого течения, мы пошли к замеченной мной металлической двери.

Вот и она — тёмная, мрачная, тяжёлая дверь со зловещей надписью. Я достал плоскогубцы и набор тонких проволочек, Каришка подсвечивала факелом. Через несколько минут работы мне удалось вынуть почерневший от влаги и времени деревянный клинышек, предусмотрительно вбитый кем-то много-много лет назад в замочную скважину.

— Открывай замок! — предложил я Каришке отмычки и взял у неё из рук факел.

Вообще я заметил, что у неё вскрытие замков получалось намного проще, чем у меня. Возможно, больший опыт, а может просто более ловкие пальцы или имелся прирожденный талант в этом деле. Каришка присела и присмотрелась к замку.

— Замок очень сложный, но открыть смогу, — ответила девушка.

Она брызнула в замочную скважину масла из маслёнки, придирчиво выбрала пару проволочек и тонкую металлическую пластинку. Долгое время она измеряла параметры запирающего механизма и наносила на пластинку царапины. Потом вынула надфиль и пропилила на пластинке несколько углублений. Я понимал, что и зачем она делает, но сам потратил бы намного больше времени. Наконец, Каришка вставила подточенную болванку, при этом надавив крючочком на запирающий штырёк. Потом вставила в углубление ещё одну проволочку и провернула заготовку. Щелчок отпирающегося механизма показался выстрелом в полной тишине подземного коридора.

— Тяни на себя дверь, — прошептала девушка.

Я потянул тяжеленую дверь, и она с ужасным скрипом открылась. За дверью оказалась поднимающаяся наверх лестница. Мы переглянулись с Каришкой и осторожно пошли по ступенькам в легендарный склеп.

* * *

— Стой, — раздалась резкая команда Каришки. — Ловушка!

Я пригляделся — на одной из ступенек лестницы едва заметно выделялся широкий прямоугольник более тёмного цвета. Я присел и осторожно изучил устройство ловушки.

— Нажимная плита, разряжает во-о-о-н те пружины, — указал я на аккуратные дырочки в боковой стене. — Похоже, одноразовая ловушка.

Я протянул руку и надавил ладонью на клавишу. С резким лязгом пять заточенных металлических штырей выскочили из стены и перекрыли коридор на уровне груди человека. Этой ловушки можно было уже не опасаться — пока эти штыри с усилием не вставить обратно в отверстия, зарядив тем самым пружину, они совершенно безопасны.

Мы проползли под металлическими кольями, и я указал Каришке на равномерный ряд выбоин в камне в конце лестницы. Она присела рядом со мной и также стала рассматривать стены.

— Что-то не пойму. А! Вот на потолке, смотри! — тайфлинг указала на несколько едва заметных отверстий. — Похоже, в этом месте коридор перекрывается решёткой. Только непонятно при каких условиях.

Мы осмотрели и даже ощупали стены и последнюю ступеньку, но не нашли условия срабатывания запирающей решётки. Очень осторожно мы переступили на всякий случай эту подозрительную последнюю ступеньку и оказались в небольшой прямоугольной комнате. Посреди комнаты находился внушительный каменный саркофаг, в стенах имелось множество ниш, в которых стояли чёрные урны. В дальней стене имелась ещё одна массивная металлическая дверь.

Я осторожно подошёл к саркофагу и посветил факелом. На тяжёлой отполированной до блеска каменной крышке имелась выбитая искусным мастером надпись, которую я прочёл вслух:

"Здесь покоится храбрый защитник трона доблестный граф Ставер Солнечный. Вечный покой сего славного мужа охраняют верные оруженосцы Скиф и Резчик".

Мы с Каришкой обошли эту небольшую комнату и осмотрели стены. От внимательного глаза моей подруги не укрылось, что в двух местах по стенам идут подозрительно ровные узкие трещинки. Похоже, там имелись открывающиеся ниши. Постучав в этих местах по камню, мы обнаружили пустоты.

— Эти скрытые двери откроются, если сдвинуть крышку саркофага, — сообразил я, обнаружив ведущие от саркофага к скрытым дверям пустоты в полу.

Мне удалось зацепить ломиком и приподнять одну из плит на полу — там в жёлобе шли два толстых металлических стержня. Такие стержни не перерезать без хорошей ножовки по металлу. Вскоре обнаружился ещё один такой жёлоб — он тянулся в сторону лестницы, по которой мы пришли.

— Вот и условие закрытия решётки. Всё ясно — если сдвинуть крышку саркофага, то одновременно перекроется решёткой дверь и откроются две ниши. Я не могу обезвредить эти ловушки, нужен другой инструмент и уйма времени.

— А что за открывающимися нишами? — поинтересовалась Каришка.

— Это можно проверить, — предложил я.

Я вынул Неведомого Призрака и попросил проверить, куда идут желоба и что там за ними. Крысёнок шмыгнул в первую трубу и через минуту вернулся с докладом:

— Там стоит большой скелет человека, он в железных доспехах и с мечом. Он мёртвый, но не совсем.

Такой же скелет обнаружился и в противоположной нише.

— Думаю, это как раз славные оруженосцы Скиф и Резчик. Они согласились охранять покой своего господина после смерти. Хотя, возможно, их никто и не спрашивал согласия при жизни. Теперь это два ходячих вооруженных скелета. Если мы сдвинем крышку гроба, они накинутся на нас. А опустившаяся решётка не даст нам убежать. Идём дальше.

Со следующей дверью мы провозились несколько часов, но открыть так и не смогли. В конце концов, я вынужден был признать, что наших навыков не хватит, чтобы открыть следующую дверь.

— Ну что, уходим ни с чем? — поинтересовалась Каришка.

Связываться с ходячими скелетами не хотелось. Очень не хотелось. Но я представил Ленку, которую выгоняют из Академии Магии. Её слёзы и укоризненный взгляд. И мой позор на всю жизнь. За то, что мог помочь ей, но не сделал этого. Пока есть возможность помочь своей подруге, я буду пытаться.

— Давай поймём, как потом поднять обратно упавшую решётку... Хотя я уже сам понял. Для этого и два стержня, а не один. По-видимому, нужно поставить обратно крышку гроба и загнать обратно в ниши оба скелета. Там нажимные пластины. Если оба скелета станут на свои места, то закроются обратно скрытые двери, а решётка у лестницы приподнимется. Кстати, я понял только что правильный перевод на современный язык фразы на двери "Жизнь. Смерть. Смерть... Смерть. Смерть. Жизнь". Она значит, что если ты попадешься в ловушку, то умрёшь. А если нежить попадёт в ловушку, то появится выход к свободе.

— И как ты хочешь заставить скелеты встать на свои постаменты? — поинтересовалась девушка.

— Ещё не знаю, но ждать времени нет. Возьми Неведомого Призрака и отойди на лестницу. Я отодвину крышку саркофага. Если увижу что-то ценное, то сразу хватаю эту вещь и бегу к тебе. Надеюсь, я успею пролезть до того, как опустится решётка.

— Серый Ворон, не надо! А если ты не успеешь? — испугалась Каришка.

— Тогда я передам тебе эту ценность через прутья. Чтобы со мной ни случилось, ты сама сможешь выйти. Продай эту вещь и передай вырученные деньги моим друзьям. Они будут ждать утром в Большой Выходной на ближней ко входу в Академию Магии лавочке. Ты всё запомнила? Сделаешь?

— Сделаю! — пообещала мне Каришка. — Но ты подумай ещё раз. Может не стоит рисковать?

— Стоит рискнуть, — заверил я девушку. — Я буду осторожен. И с какими-то скелетами я, наверное, смогу справиться.

Я передал ей Неведомого Призрака. Вставил свой факел в отверстие в стене. Достал оба свои меча, зарядил арбалет и отдал Каришке свою тяжёлую сумку. Каришка зажгла свежий факел, чтобы поярче осветить комнату. Моё сердце колотилось в груди от страха, но и азарт тоже был запредельный. Я, упершись ногами в пол, сдвинул массивную каменную крышку.

Моментально с лязгом спасительную лестницу перекрыла толстая решётка. Выхода больше не существовало. Уже не торопясь, посмотрел на стены, там с противоположных сторон медленно-медленно поднимались две каменные плиты. После этого я опустил глаза в каменный гроб. В каменной усыпальнице в светлом рассыпающемся от времени саване лежала высохшая почерневшая мумия, сжимавшая своими костлявыми пальцами огромный чёрный двуручный меч. На голове мертвеца был украшенный крупными драгоценными камнями серебряный обруч, явно очень дорогой.

Я снял обруч и подошёл к решётке. Каришка плакала, с болью в глазах смотря на меня. Я передал ей древнее украшение и развернулся в сторону комнаты. Обе плиты уже наполовину приподнялись, под ними стали заметны костяные ноги. И эти ноги передвигались! Каришка завыла от ужаса. Я взял в руки два меча и приготовился к жестокому бою.

* * *

Скелеты были огромными. Либо при жизни они считались богатырями, либо они вообще никогда не были людьми. Неторопливо и величаво они выступили из своих укрытий, где провели последние десятки лет, а может и целые века. Но они по-прежнему продолжали охранять покой своего господина — костяные руки уже поднимали огромные чёрные мечи для страшных рассекающих ударов.

Зрелище передвигающихся огромных костяных воинов было одновременно пугающим и завораживающим. Мертвецы оказались облачены в остроконечные шлемы и длинные кольчуги, покрывавшие костяные ноги до колен. Я застыл на месте, осматривая страшных противников. Двигались они внешне неторопливо, но в небольшой замкнутой комнате убежать от них было некуда. Похоже, я погиб...

От сдвоенного удара двух огромных мечей я сумел уйти в последний момент. Тяжёлые клинки мёртвых воинов со звоном врубились в прутья решётки. Но, к сожалению, мечи не сломались и не перерубили решётку. Одновременно с ударами мечей раздался истошный визг Каришки — её нервы не выдержали, и девушка, бросив факел на лестнице, убежала вниз по ступеням. Крики девушки и плеск от быстрого бега по полузатопленному коридору быстро смолкли вдали. Я остался один против двух бессмертных противников.

Я быстро обежал вокруг саркофага и стал ждать приближения врагов. Двигались они неторопливо, я мог легко избегать близкого контакта со скелетами, просто отбегая от них. Тем более скелеты не отличались интеллектом — они пошли парой, даже не пытаясь разойтись в разные стороны и взять меня в кольцо. Мы обежали вокруг саркофага раза четыре. Я лихорадочно пытался придумать выход из своего трудного положения.

Сколько у меня есть времени? Моих сил хватит на несколько часов. Максимум, на пару суток. Потом рано или поздно я всё равно упаду от усталости, и мёртвые воины изрубят меня на куски. Мы обошли вокруг саркофага ещё несколько раз. И тут замигал, постепенно угасая, вставленный в стену факел... Какие пару суток?! Я погибну, когда погаснет свет. В темноте я не смогу ориентироваться и уворачиваться от врагов. Нужно срочно менять тактику.

Я встал возле угасающего факела и выставил вперёд оба своих меча. Ближний ко мне скелет занёс свой двуручный меч для рассекающего удара, я попытался отразить этот удар своим мечом. Удар скелета оказался чудовищным по силе — кисть правой руки вывернуло от боли, меч из моей руки со звоном упал на пол. Плохо! Очень плохо! Я отбежал назад. Скелеты, даже не попытавшись подобрать выпавшее у меня оружие, пошли за мной. Я обежал вокруг саркофага и подобрал меч.

Вторая попытка. Я попытался перерубить костяную руку гигантского скелета. Уклонившись от бесхитростного удара сверху, я со всей силы рубанул мечом по торчащему из-под кольчуги запястью скелета. Никакого эффекта! Я не смог перерубить кости мертвеца, они были словно сделаны из камня. Увернувшись от второго удара, я опять отбежал в другой конец комнаты. Мой мозг лихорадочно пытался придумать способ спасения.

Убить их я не могу. Они и так уже мертвые. Разломать их на отдельные кости не получается. Нужно попытаться загнать их на свои места! Я встал возле одной из открывшихся ниш, поджидая противников. Опять прямолинейный и страшный по силе удар сверху, от которого я легко увернулся. Быстрые два шага — в сторону и вперёд — и я оказался прямо за спиной скелета. Со всей силы я толкнул врага в нишу. И он действительно упал! Скелет упал на пол и надавил своим весом плиту на полу, я это отчётливо увидел. Но стена не закрылась... Я был готов зареветь от отчаяния, но вовремя сообразил, что стена и не должна опускаться — я ведь не закрыл ещё крышку саркофага. Быстро подойдя к крышке, я постарался повернуть её. Ого, как тяжело!

Мне потребовалось напряжение всех сил, чтобы поставить плиту на место. В этот момент погас окончательно факел на стене. Темноту едва-едва разгонял брошенный Каришкой где-то внизу на лестнице факел. Если я не успею загнать мертвецов на плиты до того, как погаснет этот неверный далёкий свет, я точно погиб.

Я убрал бесполезные мечи в ножны и приготовился к встрече с опасными скелетами. Увернувшись от традиционного удара сверху, я с силой толкнул одного из противников в нишу. Скелет не удержался на ногах и рухнул, выронив тяжёлый меч. Каменная плита стала закрываться за ним, но недостаточно быстро. Упавший противник упёрся костяными ладонями в пол и начал подниматься. Я увернулся от меча второго скелета и со всей силы ногой ударил стоящего на корточках противника в голову. Шлем с головы скелета слетел, безглазый череп тоже покатился по полу. Безголовое чудовище встало в нише, но было поздно. Каменная плита опустилась уже на уровень его груди. Напоследок я заметил, как этот скелет опустился на четвереньки и слепо шарил костяными руками по полу в поисках своей головы. Через десяток секунд плита встала на место, заперев одного из моих противников.

Я ликовал от восторга! Удалось! Страх полностью прошёл, уступив место решимости. Я встал у второй ниши и с усмешкой поджидал второго врага. Вскоре и он оказался запертым. Моя душа запела от восторга, когда я заметил, что решётка на лестнице стала приподниматься. Я открыл выход из смертельной ловушки!!!

К сожалению, это было последнее, что я успел увидеть — факел на лестнице погас. В полной темноте я на ощупь пошёл к выходу. По дороге споткнулся о лежащий на полу двуручник. Тяжеленная штука, я не смог бы размахивать таким в бою. Вот и лестница. Я в темноте стал поскорее спускаться вниз и едва не выбил себе зубы, налетев неожиданно лицом и грудью на металлические стержни. Совсем забыл! Это же разряженная ловушка на ступеньках.

Было больно. Я явно рассёк губы в кровь. Нагнувшись, я прополз под прутьями. И поразился — я был ещё на лестнице, но уже наступил в воду. Нижний коридор быстро заполнялся водой. Я припомнил, что мох и плесень в нижнем коридоре росли даже на потолке. Похоже, этот коридор во время дождей полностью заполняется водой. Мне нужно поторапливаться, если я не хочу утонуть в нижнем туннеле.

Я в полной темноте спустился вниз по лестнице и вышел через металлическую дверь. Вода в туннеле была уже мне по пояс, быстрое течение тянуло меня в нужную сторону. Я, подгребая руками, старался сохранить равновесие. Вода прибывала, держаться на ногах становилось всё труднее. Течение все быстрее несло меня в темноту, откуда всё отчетливее доносился звук приближающегося водопада. А лестницы наверх всё не было. По-видимому, я пропустил её, догадался я и попытался выгрести против течения. Но не тут-то было! Быстрый поток воды сбивал с ног и неумолимо тянул к водопаду. С каждой минутой вода прибывала, и сопротивляться течению становилось всё труднее. В какой-то момент я понял, что уже не могу упираться в предательски скользкий пол — ноги просто скользили по покрытой тиной и плесенью поверхности. Зацепиться за скользкие стены пальцами так же получилось. Я сорвался, и вместе со стремительным потоком воды понёсся к водопаду.

В последний момент, ориентируясь лишь на приближающийся шум воды, я успел набрать полные лёгкие воздуха и полетел вниз. Меня болтало и швыряло, болезненно приложило пару раз о какие-то твёрдые предметы. Когда я более-менее сумел определить, где верх и где низ, и порывался всплыть, поток воды опять понёсся вниз. У меня уже кончался воздух, я держался из последних сил, когда моя голова неожиданно на несколько секунд оказалась над поверхностью. Я успел вдохнуть наполненную брызгами воздушную смесь, после чего ударился на большой скорости головой о снижающийся потолок. В таких случаях говорят "в глазах потемнело", но вокруг и так стояла полная темнота. Сознание стало мутиться, я перестал что-либо ощущать. К жизни меня вернула сильная боль — я ударился левой рукой обо что-то твёрдое в воде. Боль оказалась очень сильной. Кажется, я сломал руку. Только этого не хватало...

Мозг от боли сразу включился и заработал на полную мощность, я обратил внимание, что течение стало ослабевать. Попробовал грести здоровой рукой поперёк потока и почти сразу наткнулся на каменную стенку. Жёлоб, по которому меня несло, оказался довольно узким. И тут мои пальцы нащупали какую-то решётку, за которую я сразу же вцепился.

Можно было немного перевести дух и обдумать своё положение. Левая рука сильно болела, но я постарался сквозь боль пошевелить кистью. Пальцы шевелились. Закрытый перелом, сломана одна из двух лучевых костей левой руки. Тело болело и во множестве других мест, но это были ушибы и ссадины. Других серьёзных повреждений, к счастью, не обнаружилось. Я мог держаться правой рукой за решетку ещё очень долго.

Постепенно я успокоился. Каришка в выходной день передаст деньги моим друзьям, основная задача, можно считать, выполнена. Угрозы для моей жизни уже не существует, дождь рано или поздно должен закончиться, вода схлынет. Даже с одной здоровой рукой я не сомневался, что сумею выбраться из этих катакомб. Пусть даже мне потребуется несколько дней, всё равно — воды здесь в избытке, от жажды я не умру. Да и от голода тоже — я вспомнил водившиеся в этих коридорах стаи крыс. Хотя я еще не дошёл до такой степени, чтобы крысиное мясо вызывало у меня аппетит, но не сомневался, что если проголодаюсь, то брезгливость меня не остановит.

Вода не убывала, но и не прибывала. Такое положение могло длиться ещё долго. Поэтому я сломанной рукой обвязал себя верёвкой и привязал к решётке. От нечего делать решил попробовать вызвать свет, как меня учила Фея. Попытка следовала за попыткой, но светящегося огонька не появлялось. Как вдруг...

Мои глаза резанул яркий свет, я зажмурился. Когда я решил приоткрыть веки, то обнаружил маленький голубоватый шарик, размером с мячик для настольного тенниса. Он неподвижно висел в воздухе надо мной. Получилось!

Я огляделся. Туннель оказался высоким и довольно узким. От уровня воды до потолка было около полутора метров, впереди туннель изгибался и был слышен звук очередного водопада. Нет уж, туда я не хочу! Я осмотрел решётку — старые ржавые прутья перекрывали ведущую в темноту трубу, из решётки так же лилась вода, но это был слабенький ручеек. Пожалуй, прутья решётки можно выгнуть или сломать. Мой ломик остался у Каришки, поэтому в качестве рычага я использовал меч.

Прут прогнулся и едва держался в старой каменной кладке. Но когда я надавил сильнее, первым не выдержал меч — в моей руке осталась лишь бесполезная рукоять. Досадно... Рисковать вторым мечом не хотелось. Я огляделся по сторонам в поисках чего-либо, годящегося для рычага. И обнаружил, что уровень воды постепенно стал снижаться — впереди над водой уже проявился островок явно намывного происхождения.

Через какое-то время я смог достать ногами дна и даже рискнуть отцепить верёвку. Когда уровень воды стал мне по пояс, я отошёл от решётки и направился исследовать мусорную кучу. В мокром песке попадались палки, но все они были тонкие и хлипкие. Я прошёлся по коридору против течения, светлячок послушно летел надо мной. Вскоре я обнаружил ведущий вертикально вверх колодец, откуда лилась вода. По-видимому, я упал оттуда. Выбраться обратно этим путём было проблематично.

Я прошёлся в другую сторону. Там за поворотом туннель уходил наклонно вниз, а еще метров через сорок оказался по всей ширине перегорожен металлическими прутьями толщиной в мою руку. Возле этой преграды скопилась целая гора всякого мусора, который я стал исследовать. Моё внимание привлекла застрявшая возле прутьев толстая палка, покрытая слоем грязи. Она оказалась на редкость тяжёлой и прочно засевшей в грязи. Повозившись несколько минут, я смог раскачать её и выдернуть. На второй конец тяжёлой палки намотался целый кокон из тины, травы, каких-то волокон. Я счистил эту копну и с удивлением обнаружил под слоем растительности крестовину металла. Это оказался старый-престарый меч, пролежавший долгое время в этом сыром месте. Кожаная оплётка рукоятки полностью сгнила и клочьями расползалась под моими пальцами. Я кое-как очистил клинок — он потемнел от времени и выглядел хрупким. Тем не менее, можно было попробовать использовать этот ржавый меч в качестве рычага.

В этот момент светлячок над моей головой замигал и погас. Я хотел было обновить заклинание, но остановился — моё внимание привлёк слабый зеленоватый свет, просачивающийся из-за решётки. Я вгляделся в сумрак — за решёткой виднелся большой едва освещённый зал, в котором находилась невысокая почти правильная пирамида. Странное место!

Но разглядеть окрестности пирамиды не удавалось. Повторить заклинание света не получилось, поэтому я действовал на ощупь. Вскоре нашёл решётку. Ржавый меч, к счастью, не сломался. Я выдавил пару прутьев решётки и протиснулся в трубу. Она долго шла горизонтально, потом стала постепенно забирать выше. Полз я долго, способов ориентироваться по времени у меня не имелось. Поэтому не знаю, сколько я полз. Труба казалась бесконечной. Меня утешало то обстоятельство, что я постепенно поднимался.

В конце концов, я упёрся в решётку. За ней ощущалось движение воздуха — где-то там находился выход. Решётка оказалась прочнее предыдущей, но я смог выломать прутья ржавым мечом. Наклон трубы становился всё круче, ползти стало сложнее. Как вдруг впереди забрезжил свет! Я удвоил усилия, протиснулся в узкий лаз и вывалился в освещённый коридор из неприметной ниши возле самого пола.

В стене горел недавно вставленный факел, который я тут же взял с собой. Я пошёл по коридору и вскоре наткнулся на ведущую вверх лестницу, по которой кто-то буквально пару минут назад взбирался — на ступеньках ещё находилась свежая грязь с ботинок. Я забрался наверх и оказался в знакомом месте, не очень далеко от комнаты для занятий Властелины.

Ещё через несколько минут я уже стоял в спальне нашей группы. Было темно, фонарь был притушен, ребята явно спали. Хотя двери их комнат оказались открыты. Странно... Потом я догадался, что срок наложенного на ребят наказания истёк, и они ушли в город. Лишь одна дверь была закрытой — та, которая вела в комнату Каришки. Из комнаты проникали лучи света.

* * *

Я заглянул сквозь щели в досках. Каришка не спала и, укутавшись в одеяло, сидела на своей кровати. Я осторожно постучался. Девушка встала, подошла к двери и посмотрела в щель. Дальнейшего я совершенно не ожидал — Каришка истошно завизжала и отпрыгнула от двери. Её визг не прекращался ни на секунду. В коридор прибежали трое вооружённых охранников в масках. Увидев меня, они скривили носы:

— Ну и воняет же от тебя, ученик, — проговорил один из них. — Иди и вымойся. Ты выглядишь, как будто вылез из могилы.

— Так почти и есть, — невесело усмехнулся я. — Изучал подземные коридоры и попал в поток воды. Еле выбрался, руку сломал.

— Сними свою вонючую куртку и переоденься. Я помогу повязку наложить на перелом, — с сочувствием произнёс высокий охранник.

Я так и сделал. Переодеваться одной рукой было непривычно и неудобно, но я справился. Кинул грязную куртку и рубаху в своей комнате, умылся, почистил брюки и сапоги. Потом одел запасную чистую рубаху. Мне наложили тугую повязку на запястье и посоветовали идти в храм Латандера:

— За пять цехинов в храме тебе наложат сращивающее кости заклинание. Через три дня будешь, как новенький!

Я вернулся к Каришке и, поскольку она не реагировала на мой стук, сквозь щели отодвинул засов и вошёл в её комнату. Девушка с серым лицом сидела на кровати и дрожала. Я сел рядом с ней и попытался заговорить. Но лишь спустя какое-то время Каришка отреагировала — посмотрела на меня и произнесла обреченно:

— Богиня Фаэтта не ошиблась, я не доживу до осени.

— О чём ты? — не понял я.

— Получается, что я обворовала тебя...

— Ты о чём? Ты потратила мои деньги?!!! — закричал я во весь голос.

— Я виновата. Я очень виновата. Я обещала тебе, но ты погиб. Я своими глазами видела, как скелеты зарубили тебя. Твоих друзей я не знаю, и я решила, что имею после твоей смерти больше прав на деньги. И моя клятва не красть у тебя не нарушится — так как ты всё равно уже погиб.

— Что произошло? Давай во всех подробностях! Быстро! — во мне закипала ярость, столько испытаний, смертельных опасностей, и всё оказалось напрасным из-за этой дуры.

— Когда я выбралась из того страшного места, я была не в себе. Я продала обруч возле самой Школы ювелиру, который живёт возле игорного дома. Он сразу заплатил четыреста золотых монет, я не пыталась даже торговаться. Потом я пошла в Храмовый Район и заплатила десятину Школы. А потом решилась и отдала один империал храму Белла. А потом ещё один империал отдала в храм Мораны, богини смерти, чтобы она была благосклонна к тебе. Потом я прогуляла занятия, ходила весь день и покупала нужные вещи. Одежду и нормальные сапоги себе, всякую мелочевку — помаду, зеркальце, тушь...

— Сколько осталось? — в ужасе прохрипел я.

— Вот всё, что осталось, — Каришка протянула мне кошелёк.

Я высыпал монеты на стол и пересчитал. Тридцать золотых монет. Как это мало! Что делать?

— Где ты видела игорный дом? — спросил я.

— Тут совсем рядом у ближнего входа в Школу.

Я собрал монеты и вышел из комнаты. Грязную куртку брать не стал, лишь поверх рубахи крест-накрест нацепил перевязи для двух мечей. Скупо поприветствовал Неведомого Призрака, который запрыгнул на стол встретить меня. Грязный старый меч я не стал выкидывать, а попытался вставить в пустующие ножны — лучше, чем ничего. Меч с трудом, но вошёл.

Я побежал на улицу. Каришка проследовала за мной. Было уже утро, давно встало солнце, наступил Большой Выходной, последний день лета. Мои друзья уже, наверное, подошли к лавочке у Академии Магии и ждали меня. А у меня нет нужной суммы!

Бдительный охранник у входа в игорный дом попытался не пустить меня, но я смог прорваться внутрь. Охранник последовал за мной, пытаясь выпроводить нахала, но его остановил знакомый мне голос:

— Пусть войдёт. Серый Ворон, проходи. Зачем ты здесь?

Я с удивлением узнал Дилля Быстрые Пальцы, учителя по азартным играм. Он, оказывается, являлся хозяином этого маленького игорного заведения. Я поздоровался и объяснил, что хочу сыграть.

— Мы уже закрываемся, мы работаем до утра. Видишь, почти все посетители уже ушли.

Я осмотрелся. Лишь несколько игроков в кости сидели ещё за столиком. И ещё один смуглый лысый парень с большой золотой серьгой в ухе лениво в углу допивал вино.

— Как видишь, все уже разошлись, — подтвердил хозяин.

— А вон тот парень в углу? — уточнил я.

— Его зовут Раммон. Это профессионал. Очень опытный и азартный игрок. Он не разменивается по мелочам.

Я подошёл к указанному субъекту. Парень поморщился — от меня всё ещё разило канализацией.

— Пошёл вон. С такими нищими, так ты, я не играю! — брезгливо проворчал игрок.

— У меня есть деньги. Тридцать золотых, — заверил я.

— Тридцать? — парень расхохотался. — Да я меньше чем за триста золотых даже не сажусь за стол. Наберёшь триста — готов буду сыграть с тобой. Один заход на всю сумму. Любым способом.

Триста... Это конец... Если бы у меня имелись эти триста золотых, мне бы не требовалось рисковать в казино. Каришка что-то тихо прошептала мне на ухо. Я не расслышал. Она повторила:

— Поставь меня на кон, — предложила девушка.

Я не спал уже третьи сутки и соображал с трудом. Поэтому я не удивился этому странному предложению и сразу ухватился за бредовую, в общем-то, идею. В конце концов, Каришка украла у меня четыреста золотых! Чем не способ компенсировать?

— Моя ставка — тридцать золотых монет и девушка-тайфлинг! — предложил я парню.

— Тайфлинг? — удивился он и расплылся в гадкой ухмылке. — Пусть докажет, что она тайфлинг.

Каришка приподняла повыше полы своего платья и помахала хвостом из стороны в сторону. Внимание всех собравшихся в игорном зале было обеспечено.

— Действительно, тайфлинг. А она точно твоя собственность? — уточнил игрок.

Это был скользкий момент. Я посмотрел на Каришку, не зная, что ответить. Девушка тоже замерла и надолго замолчала. Потом она вдруг решительно и чётко произнесла:

— Клянусь, что я — тайфлинг Каришка, жизнью, телом и душой принадлежу моему хозяину, находящемуся здесь человеку, известному как Серый Ворон.

Прозвучало неуклюже и напыщенно. Я горько усмехнулся про себя, ну кто поверит словам? Но, как ни странно, возражения у Раммона пропали. Он сел за игральный столик и выложил перед собой столбик из золотых империалов. Я сел напротив него. Все собравшиеся в таверне столпились вокруг.

— Я тороплюсь. Поэтому давай без всяких сложностей, просто кинем монету. Если выпадет номинал, то выиграл я. Если император, то выиграл ты, — предложил мне мой соперник.

Это меня вполне устраивало. Я согласился. Парень взял из своего кошелька золотую монету и положил её в деревянный стакан.

— Давай, ты будешь выкидывать. Чтобы всё было по-честному, без обмана, — он протянул мне стакан.

Я, мысленно попросив помощи у Белла, начал интенсивно трясти стакан. А потом резко поставил его на стол.

— Ну, поднимай, посмотрим результат, — нетерпеливо проговорил мой соперник.

Я не мог собраться с духом. Вот сейчас решающий момент. Пан или пропал... Я приподнял стакан. Монета лежала императором вверх! Я победил! Мой соперник тупо смотрел на профиль императора и не мог осознать, что он проиграл. Вокруг раздались восторженные возгласы. Я потянулся за выигрышем, но парень не дал мне взять его. Он перевернул монету и завизжал:

— Так нечестно, ты подменил монету! У монеты с обеих сторон император! — он продемонстрировал окружающим одинаковую с двух сторон монету.

— Так это твоя собственная монета, — усмехнулся я. — Похоже, я разгадал секрет твоих успехов в азартных играх. Уверен, что у тебя в кошельке есть и монета с двумя номиналами. Но сегодня ты их перепутал.

Парень внезапно выхватил откуда-то два длинных кинжала:

— Ты оскорбил меня! Ты жульничал. И ты явно из Гильдии Воров. Я тоже член Гильдии Воров, и я вызываю тебя на ритуальный поединок. Пусть судьба рассудит нас!

— У него одна рука сломана, — заговорил Дилль Быстрые Пальцы. — Он не может драться с тобой.

— Правда на моей стороне. Я буду драться с тобой, пусть и одной рукой. Но у меня нет кинжалов. Я буду сражаться своими мечами, если ты не против.

Судя по растянувшейся до ушей улыбке, мой противник проходил уроки уклонения либо у Властелины, либо у какого-то другого преподавателя Школы Воров. И он отлично знал, что победит, если у противника будет длинный меч.

Я вынул оба своих меча и взвесил их на ладони. Старый ржавый меч оказался полегче, поэтому я взял именно его в здоровую руку.

— Ты уже помог мне в катакомбах, помоги мне и в сражении, — шёпотом проговорил я.

Второй меч я ухватил едва гнущимися пальцами сломанной левой руки. В предстоящем поединке этот меч выполнял, похоже, исключительно декоративные функции. Мы встали в центре зала. Дилль громко проговорил:

— Ритуальный поединок проводится до первого ранения. Тот, кто сможет нанести этот успешный выпад, считается победителем в споре.

Мой противник смеялся и ловко перекидывал кинжалы из рук в руки, готовясь к лёгкой победе. Я сосредоточился, отгоняя внезапно навалившуюся усталость. Ну не имел я права проиграть в этом ритуальном бою!

Поединок начался внезапно, без всякого сигнала. Мой противник предсказуемо сместился влево, чтобы оказаться со стороны моей сломанной руки, и сделал быстрый выпад. Я едва успел отскочить вправо и отмахнуться. Раммон легко уклонился и откровенно засмеялся, наслаждаясь своим тотальным превосходством в подвижности. Я собрался с силами и образцово, как на занятиях Властелины, провёл веерную атаку. Мне впервые удалось проделать это длинными мечами. Затем моё сознание помутилось, в глазах потемнело от боли в сломанной руке.

Я ничего не видел, перед глазами поплыли тёмно-красные круги, мне не удавалось сконцентрировать взгляд. Ноги подкосились, я упал на одно колено. Странно, но Раммон почему-то не воспользовался моей беспомощностью. Не ожидал от своего противника такого благородства... Я перевёл дух и с трудом сфокусировал взгляд.

Раммон стоял, согнувшись. Своей правой рукой он зажимал обрубок левой руки, из которого на пол хлестала кровь. Отрубленная кисть и пара кинжалов лежали перед ним в кровавой луже. Я перевёл взгляд на свои мечи — левый серебристый меч был чистым, он заметно дрожал в слабой больной руке. Зато на правом мече через ржавчину и грязь тянулась широкая красная полоса. Оказывается, я победил!

Шатаясь, я подошёл к столу и взял заслуженную награду. Потом взглянул ещё раз на поверженного Раммона, возле которого суетились остальные посетители, и нетвёрдой походкой направился к выходу. Дверь на улицу мне открыл Дилль Быстрые Пальцы:

— Серый Ворон, я хочу, чтобы ты никогда больше не переступал порог моего заведения, — строго проговорил хозяин, явно раздосадованный кровавым инцидентом.

Я молча кивнул и вышел на улицу. Когда я спускался с высокого крыльца игорного заведения, моя нога зацепилась за ступеньку, и я рухнул лицом вниз. Отряхиваясь от грязи, я посмотрел наверх. Небо оказалось странного розового цвета. Я читал, что такое бывает при сильном истощении или усталости, но сам никогда ранее не наблюдал этого явления. Странная окраска небес ненадолго впечатлила меня. Ну, розовое небо, так розовое, какая разница! Зевая во весь рот, я пошёл во внутренний город.

Через какое-то время до меня дошло, что рядом со мной идёт Каришка. Хотя она и исправила неожиданным поступком в игорном зале свою оплошность, но моя злость на неё ещё не полностью прошла. Я остановился и в грубой форме сказал ей уходить.

— Но куда мне идти? — спросила девушка.

— Куда хочешь. Видеть тебя не желаю! Потом как-нибудь поговорим про твоё поведение, сейчас не время. Я страшно тороплюсь.

Каришка развернулась и в слезах убежала. А я поспешил в сторону ворот во внутренний город. Когда я подошёл к воротам, был уже полдень. Охранники решительно загородили мне вход:

— Запрещено проходить в грязной одежде! — строго сказал один из них.

— Я выполнял задание для Академии Магии, мне нужно срочно пройти и доложить результаты, — не моргнув глазом, ответил я.

Горсть золотых монет в моей руке окончательно убедила стражников в том, что я всё же не похож на нищего, несмотря на грязную одежду. Не знаю, сколько я им отсыпал щедрой рукой — десять, может пятнадцать монет. Это было совершенно неважно. Стражники передо мной почтительно расступились и пожелали удачи.

Когда я подошёл к лавочке, на ней сидела зарёванная Фея, а Пузырь обнимал её за плечи и успокаивал. При моём приближении они вскочили и в ужасе уставились на меня.

— Что случилось, Сергей? — испуганно проговорила моя подруга.

— Ничего особенного не случилось. Просто я не спал три дня, едва не утонул и сломал руку. Вот твои деньги, — я протянул Ленке кошелёк с золотом. — Друзья мои, лучше вам не знать, что такое "Золото Мёртвых".

Потом я присел на лавочку и уснул.

* * *

Проснулся я почему-то на мягкой траве у берега реки, меня тряс за плечо Пузырь:

— Серый, уже поздний вечер. Мы тебя не будили, ты был сильно уставший. Но нам с Ленкой пора уже уходить.

Я присел и обнаружил, что я почему-то лежу голый, лишь прикрытый сверху своей рубахой.

— Вот твоя одежда, она уже почти высохла. Я её едва отстирала, — подошла ко мне Ленка.

— А я почистил и наточил твои мечи. Там на одном кровь имелась свежая. Кстати, у тебя отличный меч! Только оплётку нужно сделать на рукоятку. Я сначала подумал, что меч алюминиевый, такой он светлый и лёгкий. Но клинок гибкий и очень твёрдый, явно, это не мягкий алюминий.

Я посмотрел на меч и не узнал его. Под слоем грязи и тёмного налёта оказался светлый клинок с выгравированными на лезвии причудливыми волнистыми рунами на незнакомом мне языке. Рукоятка оказалась очищена от грязи и поражала своим великолепием — широкая закрывающая ладонь крестовина была выполнена в виде мифических зверей — крылатый лев и единорог переплелись в смертельной схватке. На рукоятке когда-то были вставлены драгоценные камни — имелись несколько пустых пазов. Вот только простой гладкий стержень вместо удобной ручки смотрелся нелепо на таком хорошем мече. Буду в квартале ремесленников, первым делом закажу у оружейников хорошую оплётку, — решил я, восхищаясь своим оружием.

Я быстро оделся и проводил своих друзей, по дороге рассказав им о своих приключениях. Лишь про Каришку я особо не рассказывал, ограничившись лишь словами, что со мной был разбирающийся во взломе замков напарник, но он убежал при виде ходячих скелетов. Ленка сообщила, что расплатилась за обучение, и с завтрашнего дня приступает к занятиям. И потом неожиданно сказала:

— Кстати, заранее поздравляю тебя с завтрашним днём рождения!

— Почему? — не сообразил я.

— Ну, у тебя же первого сентября день рождения? Это первый день осени, то есть завтра.

— Точно, — поддержал Пузырь. — Поздравляю! Я тебя только через десять дней увижу в следующий раз. Но за мной подарок.

Мы очень тепло попрощались. Я искренне радовался за Ленку, что её мечта сбылась, и проводил свою подруг до ворот во внутренний город. А потом остановился обдумать — куда мне идти? В Школу Воров или в "Боевой Единорог"? Ужасно хотелось есть, и я с удивлением понял, что не ел уже два с лишним дня. Уже темнело, и я повернул в сторону "Боевого Единорога", заранее истекая слюной от предвкушения вкусного ужина. И не обманулся в ожиданиях. Может я просто оказался слишком голодным, а может действительно ужин был особенно вкусным, но я смолотил две порции.

Осоловевший и еле передвигающий ноги от усталости, я умылся и поднялся по лестнице в свою комнату. Открыл ключом запертую дверь и остановился от неожиданности — в комнате находилась Каришка. Она выглядела очень нарядной — в праздничном зелёном платье, с аккуратной прической, с длинными свисающими до плеч зелёными серёжками и множеством колец на пальцах обеих рук. От неё едва ощутимо пахло какими-то цветочными духами. В руках Каришка держала Неведомого Призрака.

— Хорошо, что ты решил прийти сюда, а не в Школу, — торжественно и печально проговорила Каришка. — Я боялась, что умру в одиночестве.

— Что такое? Опять ты за своё? Да с чего ты решила, что вообще умрёшь? — ответил я, не скрывая злости и раздражения.

— Всё очень просто. Я нарушила свою клятву и поэтому умру в течение одного дня.

— Я знаю людей, которые нарушали свои клятвы не одну сотню раз. Но они живы-здоровы, почему именно ты вдруг должна умереть? — всё еще раздражённо, но уже менее уверенно спросил я.

— Людей? — в это слово Каришка исхитрилась вложить одновременно и грусть, и презрение. — Люди по определению могут нарушить любые клятвы, и ничего с ними не случится. Этим они известны среди остальных рас.

Я сел на кровать и попросил рассказать подробнее, так как был не в курсе подобных заморочек. Каришка присела рядом и начала свой рассказ издалека:

— В давние времена всю Эрафию населяли драконы и их извечные враги — могущественные демоны. Они тысячелетиями враждовали, сражались, убивали друг друга. Но их войны не могли длиться вечно. Между разными кланами драконов и внутри семей демонов тоже возникали конфликты. И иногда драконы и демоны заключали между собой перемирия и даже временные союзы. Для гарантии стороны заключали обязательную клятву соблюдать условия договора. Никто не мог нарушить эту клятву, так как любой нарушивший клятву дракон или демон неизбежно сразу же умирал.

Потом в Эрафии появились другие расы. Сначала в лесах появились эльфы, потом в горных районах появились дварфы. Они, конечно же, периодически встречались с драконами и демонами. И тоже, бывало, заключали разные договоры. Эти новые расы приняли существовавшие до них условия — ни один эльф или дварф и по сей день не может нарушить данную им клятву. Они не умрут мгновенно, как это случается с драконом или демоном, но навечно покрываются среди своих сородичей таким позором, после которого им остается лишь покончить с собой.

Шли века, и в Эрафии появились люди. Считается, что они пришли из какого-то другого мира. Людей было много. Древние расы отнеслись поначалу к пришельцам, как к привычным им народам — заключали союзы, договоры, соглашения. Это всё скреплялось клятвами с обеих сторон. Но вскоре все остальные расы поняли, что людям верить нельзя — они с лёгкостью предавали своих союзников, нарушали границы, разрушали чужие святыни. При этом люди нарушали данные ими клятвы, и никакого наказания за это преступление с ними не происходило! С чем это связано, я не знаю. Возможно, бессмертная душа позволяет выжить людям, нарушающим клятву, ведь ни у демонов, ни у драконов, как известно, души нет.

Тайфлинги — это дети людей и демонов. Часть черт они взяли у людей — свой облик, например. А часть черт тайфлингам досталась от демонов — это более долгая жизнь, по сравнению с обычными людьми, это умение видеть в темноте, это быстрота и ловкость. Но так же тайфлинги унаследовали неспособность нарушить клятву. Смерть наступает в течение одного дня, избежать этого невозможно. Богиня Фаэтта предсказала верно. Я не увижу осенний рассвет. Этой ночью я умру...

Я сидел, потрясённый. Многое стало сразу понятным — например, почему сегодняшний игрок сразу поверил клятве Каришке, почему её клятве поверили в Школе Воров...

— Каришка... Я не знал этого. Прости, что прогнал тебя сегодня утром! Я должен был находиться с тобой в твой последний день, — до меня только сейчас дошёл весь ужас происходящего.

— Я надеялась, что ты придёшь ко мне к вечеру. Я зашла и забрала из Школы маленького крысёнка, чтобы попрощаться с ним. Это необыкновенный зверь. Мне иногда кажется, что он всё понимает.

— Каришка, но тогда получается... сегодня в игровом зале... ты ведь поклялась и добровольно отказалась от свободы, которую с таким трудом сохранила! — поразился я.

— Именно из-за необходимости соблюдать клятву верности нет хуже участи для тайфлинга, чем оказаться в рабстве. Именно поэтому попавшие в рабство женщины-тайфлинги так ценятся в борделях — ведь они безропотно обязаны выполнять даже самые мерзкие и извращенные поручения хозяина, иначе их ждёт неизбежная смерть. Я сегодня произнесла клятву верности и попала, таким образом, в рабство на всю жизнь. Но моя свобода и жизнь уже мало что стоили к тому моменту. Хорошо, что твой соперник этого не знал...

— Каришка, у меня нет слов. Я не оценил сразу твоего поступка. И только сейчас понял, как много ты сделала для меня. Ты не должна умирать. Слышишь? Ты должна жить!

— Серый Ворон, ты стал моим хозяином. Я теперь обязана выполнять любые твои желания. Но, боюсь, именно это желание я не смогу выполнить — жить или умереть мне, зависит уже не от меня. Фаэтта сказала мне, что я умру.

— Что конкретно она тебе сказала, сообщи дословно! — попросил я.

— Когда я лежала со сломанной ногой, Фаэтта явилась ко мне во сне и сказала:

Линия жизни у тайфлинга очень тонка,

Смерть поджидает уже и скалит клыки.

Жизнь отберут у тебя на радость Моране.

Чуда не будет, прекрасная девушка тайфлинг.

Ты не увидишь осеннего красного солнца.

— Так. Опять загадки, — не удивился я особо. — Не успел первую сточку разгадать другого предсказания, как сразу новое. Давай вместе подумаем. Насколько я понял, важно для богов именно дословное соблюдение их предсказаний, нарушить тут ничего нельзя, а уж смысл можно постараться подобрать или толковать по-своему. Про тонкую линию жизни тайфлинга и смерть уже, по-моему, было. Ты бы видела себя со стороны, когда болела — в гроб краше кладут. Все считали, что ты умрёшь со дня на день. Даже ты так считала. Поэтому первые две строчки, уверен, совпали уже. Насчёт жизни сложнее... хотя, точно есть! Ты только сегодня подтвердила прилюдно в клятве, что твоя жизнь принадлежит мне. Насчёт богини смерти Мораны не уверен, но почему бы ей при этом не порадоваться...

— Но дальше то однозначно! Я не увижу солнца! — в голосе Каришки робкая надежда смешивалась с огромной болью.

— Так, насчет прекрасной тоже совпадает. Ты вообще красивая, а сегодня ты особенно восхитительно прекрасна. Подумаешь, красное солнце осенью не дано тебе больше увидеть — ну и ладно! Переживёшь. Осенью утром и вечером занавески придётся задёргивать. Будешь осенью на улицу только в середине дня выходить или в пасмурную погоду. А ночью так вообще ограничений никаких нет. Как видишь, никаких чудес нет — всё логично, всё просто. Нужно только строго выполнять это предсказание, и Фаэтта будет довольна. Главное — твёрдо верить в правильность предсказаний.

Каришка сидела, задумчивая и неуверенная. Она явно сомневалась, можно ли интерпретировать страшное предсказание богини судьбы в таком непривычном виде. Я постарался развеять её сомнения:

— Видишь Неведомого Призрака? Богиня судьбы предсказала мне, что я с ним встречусь. И с тобой тоже.

— Расскажи мне про это предсказание, — попросила девушка.

— Ну, там весьма путаные строчки. Без пол литра, как говорят у меня дома, не разберёшься. Я тебе про предсказание завтра вечером расскажу. Оно объясняет, зачем я полез вообще в такое негостеприимное место, как склеп "Золото Мёртвых". И почему я считал, что смогу выбраться оттуда живым. Завтра как раз мой день рождения, я вечером собираюсь устроить большой праздник в Школе Воров, ты должна будешь мне помочь накрыть праздничный стол.

— Хорошо, я подожду до завтрашнего вечера, — ответила Каришка, успокаиваясь.

Похоже, мне всё же удалось пробить брешь надежды в её железобетонной уверенности в скорой смерти.

— Но, мой хозяин, могу я попросить тебя об одном одолжении?

— Конечно, — ответил я.

— Мне очень страшно. Я чувствую, что слуги Мораны кружат где-то совсем рядом. Но теперь я уверена, что если переживу эту ночь, то дальше всё будет хорошо. Прошу тебя, не засыпай до утра и не дай мне самой уснуть. Вижу, что ты очень устал за последние дни и почти не отдохнул сегодня днём. Но я очень прошу тебя, Серый Ворон. Уверена, если ты будешь бодрствовать, то слуги богини смерти оставят меня и уйдут. Я буду очень стараться, чтобы не дать тебе уснуть до самого утра!

С этими словами Каришка вдруг сбросила своё платье на пол и подошла ко мне. Я был слишком удивлён, чтобы спорить или возражать, когда она снимала с меня одежду. Да и возражать не хотелось. Я осторожно обнял её за талию сломанной левой рукой, а правой провёл по кудрявым волосам. Каришка не возражала, наоборот — она сама прижалась ко мне.

— Это будет мой подарок тебе на день рождения. Только давай задёрнем занавеску, чтобы красное утреннее солнце или кто-то не менее любопытный не увидел нас в окно. Я, кстати, с трудом смогла открыть ставни. Нужно будет сделать засовы на окне менее тугими...

* * *

Надо отметить, что опасалась Каришка не зря — вскоре и я сам начал ощущать приближение смутной опасности. Яркая масляная лампа на стене была зажжена на полную мощность, все три свечки в канделябре на столе так же горели, но почему-то они освещали все меньшее и меньшее пространство комнаты. Дальше сфера спасительного света резко обрывалась, а за ней... я не могу описать, что там было. Боковым зрением я замечал смутное копошение множества теней по углам, и почему-то был уверен, что ни в коем случае нельзя всматриваться в эту темноту. Я старался не отрывать взгляд от Каришки, она так же смотрела лишь на меня. Ощущение опасности постепенно нарастало, и вскоре стало невыносимым. Неведомый Призрак спрятался в мою сумку, лежащую на столе рядом со свечками, и лишь изредка жалобно попискивал от страха.

Ночь казалась бесконечной. Усталость у меня ушла без следа, но ей на смену пришли липкий страх и какой-то космический холод. Я ощущал, какими холодными и непослушными стали мои пальцы, какими безжизненно холодными стали ноги и руки Каришки. Её лицо посерело, губы казались чёрными, а глаза стеклянными. Но Каришка изо всех сил боролась с холодом и страхом — она беспрерывно жарко целовала меня, а её руки и ноги оплетали мое туловище.

Где-то в середине ночи наступил критический момент — внезапно разом погасли все три свечки на столе. Сфера спасительного света резко уменьшилась и уже едва-едва вмещала нас. Тёмные тени сразу приблизились — они закружили рядом, я даже стал ощущать холодные прикосновения невидимых когтей или зубов к своим ступням. Я сразу поджал ноги и присел на кровати. Каришка тоже почувствовала холодные прикосновения и сильно испугалась. Она прижалась ко мне и едва слышным шёпотом спросила меня обреченно:

— Я сейчас умру?

— Не сегодня! — ответил я нарочито громко. — Мы будем жить ещё долго. Не бойся, я тебе не брошу.

От моих слов стало чуть поярче в комнате, а жуткие тени отлетели дальше. Они, кажется, питались страхами, догадался я и попросил свою подругу:

— Каришка, ты не молчи, говори что-нибудь. Расскажи мне о своем детстве и вообще о себе.

— Прямо сейчас? — удивилась она.

— Конечно! Мне всё интересно про тебя, — подтвердил я, чтобы хоть как-то отвлечь девушку.

И Каришка начала свой рассказ. Сначала тихо и неуверенно, но потом всё спокойнее и громче. Родилась она, оказывается, в соседнем государстве Курстан в небольшом посёлке рудокопов, окружённом непроходимыми джунглями Вечного Леса. У Каришки имелся старший брат, обычный человек на пять лет старше её, и младшая сестра тайфлинг. Мать была обычной человеческой женщиной, а отца Каришка никогда не видела. Про отца мать почти ничего не рассказывала, известно лишь, что он был лесным демоном. Иногда мать отлучалась на несколько дней, при этом она всегда говорила детям, что едет в гости к своей двоюродной сестре. После таких отлучек мать всегда возвращалась с гостинцами для детей. Но однажды мать, перебрав вина на свадьбе соседей, случайно проговорилась детям, что отлучается не к сестре, а ходит встречаться с отцом девочек.

А однажды мать ушла в лес и не вернулась. Детям пришлось искать приюта у родственников, живущих в соседнем посёлке. В южных регионах Курстана имелись заселённые демонами территории, и детьми от смешанных браков удивить местных жителей было трудно. Но к тайфлингам люди относились очень неприязненно и, хотя и не отказывали в праве на жизнь, но считали чем-то сродни говорящим животным — тайфлингов можно было безнаказанно обижать, над ними можно было издеваться. По совету старшего брата Каришка и её сестра решили не открывать дальним родственникам свою природу. Это оказалось очень трудным — жить в многодетной семье, спать в общей спальне с хозяйскими детьми, играть с остальными ребятами и не дать им возможности заметить свои странности.

Не есть мясо оказалось несложным — в бедной семье приёмных родителей мясо водилось лишь по большим праздникам. Достаточно было набедокурить, чтоб быть наказанной и лишиться в этот день еды. Или можно было сослаться на расстройство желудка. А вот с хвостом оказалось сложнее — хвост был едва заметным лишь в раннем детстве, но годам к восьми он начинал быстро расти. И однажды случилось неизбежное — хозяйские дети обнаружили у Каришки хвост. Что тут началось! Отношение к ней и сестре сразу изменилось — тётка и так не баловала их своей любовью, а тут девочки просто стали изгоями. Их безжалостно лупили за малейшие провинности, заставляли выполнять всю грязную работу по дому, переселили из детской комнаты в хлев к коровам.

Слух о тайфлингах моментально разошёлся среди соседей. Дети в посёлке перестали брать их в свои игры. А если кто-то из детей и обращал на них внимание, то это были злые жестокие забавы-издевательства более взрослых детей над слабыми беззащитными девчонками. А самое обидное, что родной брат отстранился от сестёр и, стараясь выслужиться перед соседскими мальчишками, стал одним из самых жестоких мучителей. Каришка давно бы сбежала из посёлка, но младшая сестра боялась идти через опасный лес с хищными зверями.

Так продолжалось несколько лет, а потом младшая сестра умерла. Умерла от того, что нарушила данную по неосторожности клятву. Тогда вечно голодные девчонки ночью забрались в соседский огород и прихватили с собой овощей. Такое они проделывали и раньше, но в этот раз им не повезло — на мокрой после дождя земле хозяин заметил следы воров, ведущие к соседскому дому. Утром разъярённый сосед пришёл с претензиями, и подозрение моментально пало на двух девочек-тайфлингов. Девочки всё отрицали, опасаясь сурового наказания. И когда сосед предложил поклясться, что это не они были ворами, маленькая сестрёнка неосторожно дала такую клятву. Тайфлингов оставили в покое, буря прошла стороной. Но к вечеру маленькая сестрёнка внезапно почувствовала себя плохо — у неё начался сильнейший жар и галлюцинации. Она бредила и звала маму. Той же ночью девочка умерла. Похоронили её не на ухоженном сельском кладбище, а отдельно от всех — в выкопанной в лесу яме, словно околевшую собаку. Заплаканная Каришка оставалась на могиле любимой сестрёнки до самой ночи, а потом решила не возвращаться к жестокой тётке, а идти куда глаза глядят.

Она скиталась от посёлка к посёлку, часто ночевала на дереве в лесу или в стоге сена на чьём-то поле. Вскоре выяснилось, что тётка не пожелала отпускать тайфлинга, которая выполняла бесплатно всю грязную работу по дому. Родственники даже назначили награду за поимку беглянки. Вокруг находились малолюдные территории, где жители немногочисленных лесных поселений неплохо знали своих соседей, так как многие семьи были связаны родственными узами. Укрыться не получалось — Каришку сразу узнавали, несколько раз ловили, пытались доставить обратно, но каждый раз девочке удавалось сбежать по дороге.

А потом она встретила бродячую цирковую труппу и прибилась к ним. Среди циркачей Каришка научилась ловко жонглировать, танцевать на натянутой проволоке, кувыркаться и ходить на руках. Вместе с цирком она объездила практически все города и посёлки Курстана, и даже несколько раз побывала в Империи в Холфорде.

Бродячая жизнь складывалась по-разному — были и разбойные нападения на дорогах, драки с конкурентами за выгодные гастроли, случались и голодные времена без представлений. Чтобы выжить, члены небольшой цирковой труппы не гнушались мелким воровством. Особенно они ценили воровские таланты Каришки — нередко, когда представление шло успешно, и зрители оказывались отвлечены захватывающим зрелищем, девушку-тайфлинга посылали в толпу обчищать карманы богатых зевак.

Шли годы, Каришка подросла и похорошела. По совету руководителя труппы девушка скрывала свою нечеловеческую природу. Хорошенькая стройная гимнастка вызывала заинтересованность мужчин и завистливые взгляды женщин. Нередко из-за чрезмерного внимания мужчин к кудрявой девушке у циркачей возникали ссоры с нахальными зрителями.

А весной этого года, во время представления в Лашире, столице государства Курстан, на девушку обратил внимание племянник короля молодой граф Риваник. По его приказу слуги доставили симпатичную гимнастку к нему во дворец. Оставленная на несколько минут без присмотра Каришка не удержалась от соблазна и прихватила несколько драгоценных вещиц, находящихся в комнате.

А дальше навязчивые ухаживания вошедшего в комнату дворянина переросли все пределы приличия, он даже попытался силой овладеть наглой упирающейся простолюдинкой. В ярости он порвал платье сопротивляющейся Каришки и увидел длинный хвост. А, кроме того, на мраморный пол из-за пазухи девушки выпал драгоценный перстень.

Вбежавшие на крик Риваника охранники схватили воровку. Суд был формальным и скоротечным — разгневанный граф своей властью приговорил девушку к пожизненному рабству. Он послал за заплечных дел мастером, который должен был надеть на шею девушки рабский ошейник и пытками вырвать у тайфлинга клятву верности. В ожидании палача Каришку заперли в зарешеченной комнате в высокой башне.

Однако девушку не устроила перспектива оказаться в рабстве и стать послушной игрушкой в руках хозяина. Используя в качестве рычага находившийся в комнате бронзовый светильник, она смогла немного отогнуть прутья решётки на окне и протиснуться сквозь них. По узкому карнизу Каришка обошла вокруг башни до балкончика и зашла в коридор. Затем из принципа открыла запертую со стороны коридора дверь в ту комнату, где граф Риваник пытался её изнасиловать, и прихватила несколько драгоценностей — колец, амулетов, браслетов. По винтовой лестнице спустилась вниз, вышла в большой зал и на виду многочисленных придворных и охраны просто вышла через центральные ворота. Охрана не знала о случившемся в башне и беспрепятственно выпустила девушку из дворца.

Каришка понимала, что её будут искать. Поэтому она не стала возвращаться к цирковым друзьям, а решила покинуть Курстан и знакомой по цирковым гастролям дорогой отправиться в Империю. От драгоценностей она поспешила избавиться, а на вырученные деньги сменила одежду и купила в дальнюю дорогу лошадь и припасы. Дорога до Холфорда оказалась трудной и заняла около пятидесяти дней. Лошадь погибла в самом начале пути, утонув в бурной разлившейся реке. Тогда же была потеряна и большая часть припасов. Но в итоге девушка добралась до Западной столицы, встретила меня и поступила в Школу Воровства.

Каришка рассказывала долго, с многочисленными отступлениями и описанием мельчайших подробностей. Я её не перебивал и не торопил — пока она говорила, её страх постепенно проходил, а вместе с ним расступалась и темнота в комнате. Когда Каришка закончила свой рассказ, в комнате было почти светло — лампа уже нормально горела, а тёмные тени лишь робко прятались в самых дальних углах комнаты. А вскоре заголосили первые петухи, и ночные призраки окончательно отступили.

Мы просидели, обнявшись на кровати, до наступления утра. Потом спустились в зал и позавтракали. После чего, зевая, доползли до комнаты и решили отоспаться после бессонной ночи. Не успел я сомкнуть глаз, как попал в уже знакомое место с постоянно меняющимися предметами и формами. На этот раз долго бродить мне не пришлось — почти сразу раздался раскатистый и довольный голос Белла:

Мы тут поспорили насчет тебя — сможешь ли ты выпутаться. Я, кстати, на тебя ставил и не ошибся. Красиво ты выкрутился — и сам живым остался, и подруге помог, и вторую девчонку спас. Причём строго по всем условиям, Фаэтта осталась весьма довольной. А вот с Мораной вам предстоит ещё договориться — всё-таки ты перехватил её добычу. Присылать своих слуг за жизнью твоей девчонки она больше не будет, но ждёт от вас знаков внимания к своей персоне. И неожиданно за вас заступилась ещё и богиня любви Амина. Но вот бог силы и мужества Тор на тебя обиделся — когда-то граф Ставер Солнечный, чью могилу ты так искусно разграбил, являлся его любимцем. Но Тор всегда ворчит на воров, ничего тут не поделаешь.

Близятся смутные дни. Это будет тяжёлый период для всех. Среди двенадцати богов уже нет единства, а вскоре возможен и раскол. И очень важно, кто из богов будет поддерживать тебя и твоих друзей, а кто станет мешать вашим планам. Всегда помни об этом и старайся, пока есть возможность, увеличить количество благосклонных к тебе и твоим друзьям. И ещё. Ты меня весьма порадовал, поэтому я подскажу тебе, дав ответ на твой вопрос. Да, Каришка — это Хвост из предсказания. Она необыкновенная, береги её!

* * *

В этот же день я сходил в храм Латандера и заплатил за лечение сломанной руки. Вся процедура лечения магией заняла пару минут. Жрец произнёс неразборчивое заклинание и сказал, что через три дня повязку можно будет снять. Никаких изменений в состоянии руки я не почувствовал, но оснований сомневаться в способностях жрецов Латандера не было — совсем недавно после такого лечения сложный перелом ноги у моей спутницы прошёл без следа всего за десять дней.

Каришка в это время сходила в храм Белла и заплатила вместо меня в ящик для жертвоприношений долю школы с выигранных в игорном доме денег. Потом мы вместе, взявшись для уверенности за руки, прошли через площадь в огромный мрачный храм богини смерти Мораны. Высокий лысый послушник в длинных траурных одеяниях поинтересовался целью нашего визита.

— Выразить наше почтение и признательность Моране за то, что она пока решила сохранить мне жизнь, — ответила Каришка.

— Жизнь — это лишь краткий миг разлуки, после которого мы снова возвращаемся к нашей матери смерти. И желать продлить эту разлуку значит желать причинить боль нашей матери, которая безмерно скучает без своих детей, — размеренно и грустно, как непонятливым ученикам, ответил нам послушник.

Каришка отошла в сторону к огромной мраморной статуе Мораны — высокой женщины в длинном платье до самого пола, с распущенными до пояса волосам и с золотой маской на лице. Там тайфлинг встала на колени и стала молиться. Я же в это время под присмотром наблюдающего за мной угрюмого вооруженного жреца отсыпал порядка пятидесяти золотых в большую вазу для жертвоприношений, стилизованную под погребальную урну.

Пока Каришка молилась, я осмотрел зал. В огромном длинном помещении находилось множество людей в траурных одеждах. Практически все они были разбиты на отдельно стоящие группы — видимо, здесь за недавно умерших горожан молились безутешные родственники. Возле каждой такой группы обязательно находился адепт храма, который успокаивал людей и принимал жертвоприношения. Я заметил, что платили родственники весьма щедро — золотые и серебряные монеты ручейками стекали в специальные урны. Вместе с тем, храм внутри выглядел на удивление неброско — тёмные гранитные колонны, серые каменные стены с нишами для горящих свечей и лампад. Лишь многочисленные статуи, изображающие богиню смерти, были роскошными — работы талантливых скульпторов из чёрного или, наоборот, белого мрамора и обязательной золотой маской на лице богини. Но даже все эти статуи вряд ли стоили и десятой части тех денег, что храм Мораны собирал только за один сезон. Очевидно, у жрецов где-то имелись набитые сокровищами сундуки... Я поскорее отогнал крамольную мысль поискать эти тайники — в мире, где боги так активно вмешивались в дела простых людей, попытка ограбить богиню смерти была равносильна самоубийству.

Ко мне подошла Каришка. Она выглядела заметно спокойнее, чем до визита в храм Мораны. Мы направились к выходу, и по дороге Каришка поведала мне:

— Морана ответила на молитву. Она даёт мне отсрочку и не будет больше присылать своих слуг за моей жизнью, так как моя жизнь со вчерашнего дня принадлежит тебе. Я умру в тот день, когда умрёшь ты. Ну, или умру, если ты решишь от меня избавиться — отпустить на свободу, подарить или продать кому-либо другому. Так что ты мой полноправный и единственный хозяин на всю мою оставшуюся жизнь. Взамен за отсрочку от смерти Морана хочет подарок — магический меч графа Ставера Солнечного... Я не представляю, где взять такой. Может быть, ты знаешь?

— Знаю. Это там, где мы были в подземелье. В саркофаге у мумии имелся какой-то меч.

— Трудно будет достать, как ты считаешь? — поинтересовалась Каришка.

— Трудно, но не слишком. Нужно открыть крышку каменного саркофага, взять меч. Задвинуть тяжёлую крышку. Потом двух гигантских скелетов загнать обратно в ниши. Там только один скелет остался вооруженным, меч второго лежит где-то на полу возле лестницы, я в темноте об него споткнулся.

Заметив, что Каришка заметно побледнела, я её успокоил:

— Да не бойся ты, достану я тебе меч. Как только рука заживёт, так сразу и схожу в катакомбы.

— Повезло мне с хозяином, — при этих словах Каришка прижалась ко мне и обняла. — Пока не замечаю вообще никаких неприятных моментов от потери свободы. Надеюсь, и дальше ты будешь так же добр ко мне.

— Каришка, считай, что ты свободная, я не собираюсь ограничивать тебя и управлять тобой, — успокоил я подругу, но она сразу же запротестовала:

— Ни в коем случае! Не говори так, не спорь с судьбой. Я не свободная, я принадлежу тебе и только тебе. Не вздумай меня отпускать. Сколько обычно живут люди? Тридцать, сорок, а может даже и пятьдесят лет. По сравнению с двумя столетиями жизни тайфлингов это совсем немного, но я хотела бы прожить это время.

— У меня на родине люди живут по семьдесят лет и больше, некоторые, бывает, доживают и до ста лет. А, кроме того, у меня есть возможность... — тут я резко замолк, поняв, что чуть не проболтался о тайне, своей и моих друзей.

— Что у тебя, какая возможность? — полюбопытствовала Каришка.

— Потом, в другой раз поговорим на эту тему, — не стал я раскрывать секрет.

— Как скажешь, мой господин, — согласилась моя подруга.

* * *

Мы поскорее, чтобы не попасть под красный закат (не думаю, что был бы уже какой-то вред, но на всякий случай) поспешили в подземелья Школы Воров. По дороге накупили всяких вкусностей для празднования моего дня рождения — творожный пирог, фрукты, колбасу, сыр, разные сладости.

Парни как раз вернулись с занятий по скрытности и собирались ужинать. Но что такое пресная каша и молочная сыворотка, которыми нас пичкали обычно на ужин, по сравнению с теми вкусностями, что принесли мы с Каришкой! Откуда-то была извлечена припрятанная учениками бутыль грушевого сидра, и праздник удался во всей красе. Неведомый Призрак также принял участие в праздновании, демонстрируя собравшимся разные чудеса — по моей просьбе он кувыркался, танцевал, ходил по натянутой верёвочке... ребята оказались в восторге!

Я лёг спать пораньше, так как ещё не отоспался после бурных событий последних дней. Среди ночи меня разбудил робкий стук в дверь — это оказалась Каришка. Я открыл засов и сразу обратил внимание, что девушка была весьма грязной, от неё ощутимо попахивало канализацией.

— Вот, держи! — она протянула мне длинный тяжёлый свёрток. — У тебя они будут в большей сохранности. А я пойду, вымоюсь и постараюсь хоть немного поспать перед занятиями.

Я положил тяжёлый свёрток на стол и развернул грязные тряпки. Внутри оказались три больших двуручных меча. Два совершенно одинаковых широких матовых клинка с костяными потёртыми рукоятками. А один более изысканный — огромный в мой рост клинок эбонитового цвета, по волнистому лезвию которого шли серебристые переливающиеся руны. Рукоять этого третьего меча была оплетена сотнями тоненьких серебристых и золотых проволочек, образующих сложный рисунок — солнце над горным хребтом. На металле стояло клеймо мастера — весьма похожее по виду на клеймо, стоящее на моём арбалете и на товарах обоза, который мы охраняли. Явно, работа дварфов, не клана Тяжелых, но одного из кланов Малых Граничных Холмов, — догадался я.

Такой меч должен стоить целое состояние, а если это и в правду магический меч графа Ставера Солнечного, то клинок должен быть вообще бесценным! Я долго любовался филигранной работой подземных мастеров, создавших такое восхитительное оружие. Именно такими мечами герои разрубают надвое закованных в латы противников или сражаются с грозными драконами. Несмотря на долгие десятилетия заточения в склепе, клинок выглядел как новенький — отполированный до блеска, очень острый, без единого скола на лезвии. Жаль, что придётся отдавать такой шедевр. Хотя моих сил не хватило бы, чтобы воевать таким тяжеленым оружием. Мой друг Пузырь, возможно, какое-то время смог бы махать этим двуручником, но тоже недолго.

Я завернул мечи в тряпки и спрятал под кроватью. Неведомому Призраку приказал охранять свёрток, а сам пошёл к Каришке, чтобы узнать, как она справилась со скелетами в склепе. Но дверь в комнату девчонки была закрыта, Каришка уже спала. Не удалось поговорить с ней и утром — я проспал завтрак и едва успел на начало занятий. А разговаривать в присутствии учеников Школы Воровства о бесценном сокровище в моей комнате было неразумным.

На этот раз, как назло, были интереснейшие занятия в подземельях — всего лишь второй раз за всё время нашего обучения, но меня Диккенс Безбожник не допустил к соревнованиям из-за сломанной руки. Все остальные получили карты-схемы и ушли за сопровождающим вглубь коридоров. А я остался с Диккенсом дожидаться победителя. Преподаватель находился в благодушном настроении — он развалился в кресле-качалке, курил длинную трубку с какой-то смесью трав и рассказывал мне о типах замков, существующих или когда-то существовавших в мире. При этом Диккенс не забывал переворачивать время от времени большие песочные часы на столе и после каждого поворота класть на столбик из серебряных монет ещё один цехин поверх остальных.

Надо сказать, мне очень повезло — преподаватель обладал огромными знаниями и опытом по вскрытию замков, и за время беседы я узнал немало бесценных сведений: о принципах работы традиционных эльфийских пружинных замков, о нажимных и поворотных замках дварфов. О замках, не требующих ключей — реагирующих на направленный луч света, ключевое слово, комбинации нажимаемых плит...

В конце концов, в закрытую дверь заскреблись. Замок на двери защёлкал и вскоре поддался. На пороге стоял счастливый Кортис. Он получил заслуженную награду и выслушал похвальную речь преподавателя. Время победителя составило шестнадцать клепсидр. А через пару поворотов песочных часов в дверь одновременно вломилась толпа из трёх учеников — Суртак, Каришка и Денька Длинный. Но приза они уже не получили, лишь выслушали язвительные замечания Диккенса быть порасторопнее.

Я подождал, пока Каришка вымоется, и потом вместе с ней мы вынесли свёрток с мечами на поверхность. Была где-то середина дня, до вечера оставалось далеко. Мы перекусили и направились в сторону Торгового квартала. Идти было далеко, а груз оказался весьма тяжёлым — три меча вместе весили килограмм двадцать пять, не меньше. Поэтому мне приходилось постоянно останавливаться и отдыхать. Во время одной из таких остановок Каришка попросила разрешения отлучиться — зайти в находящуюся поблизости ювелирную лавку. Оказывается, она сняла с мумии в саркофаге все кольца и браслеты.

Через десять минут она вернулась с тяжёлым кошельком:

— Здесь восемьдесят золотых, — с плохо скрываемым раздражением в голосе протянула она мне увесистый кошель. — Пусть хранится у тебя.

— Каришка, что случилось? Почему ты на взводе? — удивился я. — Я не отбираюсь отбирать твои деньги, оставь их у себя.

— Дело не в тебе, Серый Ворон. Просто я зашла в ту самую лавку, где ювелир купил у меня диадему. Помнишь, ту самую, что ты вынес из склепа с двумя скелетами. Этот барыга мне тогда заплатил четыреста золотых. А сейчас диадема у него в витрине. Та самая! Знаешь, сколько он за неё просит? Пятнадцать тысяч!!! Я и сумм то таких не слышала никогда. Просто он при мне покупательнице сказал цену, я чуть не упала. Он должен был заплатить мне тогда ну хотя бы тысячи две-три золотых, не меньше. Я чувствую себе просто оплёванной. Меня — ученицу Школы Воровства — обворовал какой-то торговец! Да я теперь не успокоюсь, пока не накажу обманщика!

Меня тоже возмутила жадность ювелира. Я ведь рисковал своей жизнью из-за этой диадемы. Да и имевшиеся на скелете кольца с крупными драгоценными камнями стоили явно больше тех восьмидесяти золотых, которые получила за них девушка. Получается, и меня, и Каришку обвёл вокруг пальца какой-то торговец драгоценностями. Это было обидно, поэтому я ни секунды не сомневался:

— Я помогу тебе, Каришка. Не знаю ещё как, но мы обязательно накажем обманщика. Белл свидетель, мы вскоре обворуем эту лавку до нитки, пустим торговца по миру!

В этот же день я весьма выгодно продал два одинаковых чёрных меча, а затем мы вместе с Каришкой отнесли в храм Мораны магический меч графа Ставера Солнечного. Когда Каришка положила украшенный драгоценными камнями меч на алтарь, воздух вокруг завибрировал, раздался гул, похожий на звук приближающегося поезда. Этот рокот нарастал, пол под ногами стал дрожать. На пару мгновений свет померк, а когда тьма отступила, меча на алтаре уже не оказалось.

— Ваш дар принят богиней, — невозмутимо прокомментировал происходящее находившийся возле алтаря молодой босоногий послушник.

Мы счастливые вышли из храма богини смерти. Всё! Последние долги богам за Каришку отданы. Как будто камень свалился, который давил на плечи последние дни. Стоял чудный день — на улице по-летнему светило солнце, начало осени никак не ощущалось. Каришка шла рядом, погружённая в свои мысли, она держала меня за руку и улыбалась чему-то. Неведомый Призрак мирно спал в кармане после сытной кормёжки. Мою куртку приятно оттягивал объёмный кошель, в котором даже после уплаты доли школы оставалось порядка тысячи золотых монет. Жизнь была прекрасна!

* * *

Идиллия закончилась на следующее утро. Едва мы переступили порог Школы Воров, как сразу поняли, что что-то произошло. Охранники, уже давно пропускавшие нас без досмотра, досконально проверили наши сумки и предложили мне сдать оружие на хранение. Я весьма удивился, но подчинился приказу.

В столовой, несмотря на время завтрака, было пусто. Все ребята, кроме Миниса и Кортиса, сидели по своим комнатам притихшие. Долго никто не хотел рассказывать, что произошло. Но потом Сулик выдавил:

— Вчера во время занятий Минис погиб.

— Как это случилось? — ужаснулся я.

— Неизвестно, преподаватели рассказали об этом только Кортису. И тот вне себя от горя убежал куда-то в подземелье, мы не смогли его удержать. Сейчас учителя совещаются в комнате начальника охраны. Всем сказали сидеть в комнатах и никуда не выходить. Сегодня занятий не будет.

Да... я был просто в шоке. Сел на свою лавку, бросив сумки в углу, Каришка всхлипнула, ушла и заперлась в своей комнате. Минис был самым незаметным из всех учеников, никогда не встревал в конфликты, старался быть со всеми в хороших отношениях. Тень его очень хвалила, отмечала безусловный талант к скрытности у мальчишки. И вот Миниса не стало...

Ждать пришлось совсем недолго, учеников по одному начали вызывать в комнату начальника охраны. В конце концов, и до меня дошла очередь. Карлик (я так и не выяснил его имени, и никто из учеников этого также не знал) сидел за столом. Вокруг стола расселись все преподаватели, куратор группы и несколько неизвестных мне личностей, но явно также членов Гильдии.

— Ну а ты что можешь нам рассказать, Серый Ворон? — с напористой интонацией следователя спросил меня карлик.

— Я много что могу рассказать, так как очень много разных событий произошло за последние дни. Только мне нужно хотя бы знать, что вас интересует?

— Все ученики до тебя как один отвечали, что ничего не знают и ничего рассказать не могут. Ты не находишь это странным, что у всей вашей группы ничего не случилось, только у тебя произошло очень много разных событий? — ехидно спросил начальник охраны.

Сидящие за столом преподаватели засмеялись, но меня это не смутило.

— Ну почему же вся группа? Я уверен, Каришка также много интересного может рассказать. В конце концов, большинство событий касалось её напрямую.

— Вот как? Ну ладно, давай по порядку. Я изложу известные факты, а ты мне их объяснишь, договорились?

— Легко! Всё, что касается меня или Каришки, я могу рассказать. Скрывать мне нечего, я строго соблюдал правила Гильдии, ни разу их не нарушив.

Карлик поморщился. Похоже, он надеялся, что я сразу же по собственной инициативе начну сознаваться в каких-то грехах, и мой отказ от сотрудничества начальника охраны расстроил.

— Ну, это мы как раз и проверим, — проговорил он, спрыгивая со стула на пол и нервно расхаживая по комнате. — Так, давай прокомментируй пока мне следующие факты. Мои люди доложили, что ты заказывал фальшивый рубин. А потом ты продал ювелиру такой же настоящий. Это было давно, дней двадцать назад. Потом пять дней назад твоя подружка Каришка заплатила в храме Белла большой взнос с какой-то крупной добычи и вообще была не в себе в тот день и ушла с занятий. Потом ночью охранники встречают тебя в Школе, ты был грязным и со сломанной рукой, а утром ты затеваешь драку в игорном доме и калечишь одного из лучших работников, между прочим, члена нашей Гильдии. При этом Каришка неожиданно заявляет прилюдно, что принадлежит тебе. Потом и ты, и Каришка вместе пропускаете занятия, а вечером устраиваете пирушку прямо в Школе. На следующий день на занятиях при весьма загадочных обстоятельствах погибает способный ученик. А вечером наши люди в храме докладывают о большом взносе от вашей парочки. Судя по всему, добыча должна быть просто колоссальной, более тысячи монет золотом. Ты не находишь это странным?

— Насчёт погибшего Миниса я, к сожалению, не знаю. Но остальное верно, разве что драку в игорном заведении затеял не я, а лысый игрок, забыл его имя. Он проиграл мне триста золотых и, вместо того, чтобы отдать проигрыш, накинулся на меня с двумя кинжалами. Это может подтвердить множество людей, в том числе и находящийся здесь Дилль Быстрые Пальцы.

— Да, это было так, — отозвался Дилль. — Не знаю, как это случилось, но вместо стандартной монеты с двумя номиналами, которую использовал Раммон, на столе оказалась другая. При этом я знаю наизусть все трюки Раммона, я ведь сам его учил. И я чётко разглядел на монете, которую он прятал в стакан, два номинала. Но когда Серый Ворон поднял стакан, монета оказалось другой. Момента подмены я не уловил, хотя сам обучаю этому трюку своих учеников. Проделано всё было мастерски, и Раммон рассвирепел так, что сам вызвал Серого Ворона на ритуальный поединок.

— Так, ладно. Тогда претензия за организацию драки снимается, — всё тем же тоном прокурора продолжил карлик. — Только я не пойму такую вещь. Раммон, насколько я помню его учеником, отлично фехтовал двумя кинжалами. Разве мог он проиграть в бою однорукому измотанному противнику, да ещё и вооружённому неуклюжим оружием? Этот вопрос я хочу задать Властелине, ведь ты обучала когда-то Раммона, ты обучаешь и Серого Ворона.

Властелина, как всегда отлично выглядевшая, посмотрела на меня и ответила с улыбкой:

— Раммон был всего лишь лучшим в своей группе, причём весьма средней группе по составу. Реально в фехтовании он очень способный, но не более того. Серый Ворон же — лучший из всех моих учеников. Уже сейчас, после всего нескольких занятий, он не уступит Раммону в бою на кинжалах. Тем более что Раммон всегда был ленив и наверняка уже давно не тренировался. Хотя насчёт использования мечей, а не кинжалов — тут я просто в тупике. Я никогда не видела, чтобы Серый Ворон учился бою на двух мечах, это вообще не наш стиль...

— Зато я видел, — прервал Властелину куратор курса Тиберий Тихий. — Я много раз видел, как этот ученик упорно тренировался бою двумя мечами. И, насколько я вижу, он последовал моему совету и заменил один из мечей на более лёгкий.

— Так, хорошо. По поводу драки у меня вопросов больше нет. Теперь по поводу огромных выплат. Серый Ворон, может, ты сам расскажешь нам, где ты сумел достать такую большую добычу? И вообще вкратце расскажи о событиях последних дней.

— Конечно, с удовольствием расскажу, — обрадовался я представившейся возможность хоть кому-то рассказать о своих достижениях. — Рубин я украл в Академии Магии, проникнув ночью со стороны реки во внутренний город и перебравшись через ограду Академии. Я пробрался внутрь здания и подменил настоящий рубин на подделку в наконечнике волшебной палочки одной хвастливой магички. Потом я выкрал диадему в склепе "Золото Мёртвых", что находится прямо под нашей Школой. Там было много ловушек, мало света и два огромных вооружённых скелета. Но со скелетами я справился и догадался, как открыть решётку-ловушку. Но меня при выходе из склепа смыло ливневым потоком в глубины подземелий. Там я сломал руку и лишился одного меча. Но там же в подземелье я нашел другой, старинный меч, после чего смог выбраться. Потом я пошёл в игорный дом. Там я обыграл Раммона на триста золотых, победил его в ритуальном поединке и успел заплатить за обучение своей подруги в Академии Магии. Затем я помог Каришке избежать смерти, став её хозяином и защитив, таким образом, нарушившую клятву девушку-тайфлинга от слуг богини смерти Мораны. Затем Каришка сама по воле богини смерти Мораны ещё раз проникла в склеп "Золото Мёртвых" и вынесла оттуда три дорогих меча и драгоценности. С богиней смерти мы полностью расплатились, отдав часть золота и лучший из двуручных мечей... Ну и, само собой разумеется, мы заплатили положенную долю Школы с добычи. Кажется, это всё, больше со мной и моей подругой ничего интересного не случилось.

В зале воцарилось молчание, а потом раздались приглушённые смешки Властелины:

— Вот это да! Этот ученик только начал обучение, но уже наворотил такого, что преподаватели не могут разобраться. Такими темпами он переплюнет когда-нибудь славу Красного Лорда, запомните мои слова!

— Для этого ему ещё нужно не погибнуть по дурости на какой-нибудь очередной авантюре, хотя пока такой что итог представляется мне наиболее вероятным, — пробурчал Тиберий Тихий.

— Расскажи подробнее про склеп. Как ты его нашёл? — поинтересовался карлик, садясь обратно на свой высокий стул.

— Как нашёл? Я думаю, вы все знаете о нём — совсем рядом отсюда в нижних туннелях в стене есть дверь с соответствующей надписью. Во время занятий в катакомбах я просто шёл по выданной мне схеме и в коридоре с левой стороны в стене увидел металлическую дверь с надписями про смерть и мёртвых. То, что это вход в легендарный склеп "Золото Мёртвых", я догадался сам после рассказов про то, что этот склеп находится возле самой Школы.

— И ты полез туда, невзирая на очевидную опасность? — спросил недоверчиво карлик.

— Конечно, любой вор на моём месте полез бы туда, хотя бы просто из любопытства, иначе он просто не был бы вором. Но всё же я не полез на рожон, сперва я долго учился и набирался опыта.

Я рассказал о том, что было в склепе. Про ловушки, скелетов, запертую дверь. О том, как срабатывает саркофаг и как открыть опять решётку. Меня слушали очень внимательно, не перебивая. Я рассказал, что Каришка потом одна сходила и вынесла всё ценное, что смогла найти.

— Да, склеп "Золото Мёртвых" является просто проклятием нашей Школы, — заключил карлик после того, как я закончил рассказ. — Склеп огромный и имеет множество входов, построенных в разные времена. Никаких достоверных карт не сохранилось, да и не было их, скорее всего. Я думаю, что никто не знает всех входов в этот склеп...

Карлик опять спрыгнул на пол и подошёл к входной двери, резко её открыв. Не знаю, кого он надеялся обнаружить за дверью таким образом, но никого подслушивающего в коридоре не оказалось. Начальник охраны закрыл дверь и вернулся на своё место. Увидев, что все в комнате молчат и смотрят на него, карлик продолжил:

— Золото Мёртвых... Периодически наши ученики или просто любопытные горожане находят очередную скрытую дверь и лезут в катакомбы. И почти всегда это заканчивается смертью. Я много лет назад потерял так своего лучшего друга. Он тоже нашёл в подземелье скрытую дверь и полез за сокровищами. Гильдия Воров старается запечатывать обнаруженные лазейки, но со временем находятся новые и новые дыры. Кто-то лезет к мертвецам по незнанию, кто-то ради любопытства, кто-то из алчности в поисках сокровищ. Есть и такие, кто мечтает найти в глубине склепа мифическую каменную пирамиду.

— Пирамиду? — удивлённо переспросил я, припомнив увиденное мной за толстой решёткой.

— Да, пирамиду, — встрял в разговор Диккенс Безбожник. — По древним городским преданиям, где-то под городом есть пирамида, в которой похоронили первого правителя Холфорда. И вроде бы от этой пирамиды далеко за городские стены идёт подземный ход... Мечта контрабандистов просто. Я одно время интересовался данной историей, изучал старые карты города и записи летописцев времён первого правителя. В этих старых пергаментах слишком много противоречий, а более надёжных документов до наших дней не сохранилось. Конечно, было много желающих найти этот туннель, но безрезультатно. Последний раз экспедицию в поисках мифической пирамиды организовали семьдесят лет назад, когда обнаружился очередной вход в опасный склеп. В составе той группы было одиннадцать человек, среди них двое сильных магов-некромантов, специально получивших разрешение от Совета Рыцарства и Инквизиции на использование своей мерзкой магии. Их ждали Две Руки, как заранее договаривались, а затем дверь надёжно запечатали. Но через полгода совсем из другой дыры на другом конце Холфорда на поверхность выполз один маг, только он был уже не живым человеком, а смертельно опасным личем, и его пришлось убить. Больше желающих искать пирамиду не нашлось. Если такая пирамида и существует, в чем я лично сомневаюсь, то спрятана она где-то глубоко внутри смертельно опасного наполненного нежитью склепа, так что пользы от этого туннеля никакой.

— Спасибо за интересный рассказ, мастер Диккенс, — поблагодарил карлик преподавателя и дальше продолжил сам. — Мало кто из проникших в склеп нашёл что-то действительно ценное, что оправдало бы риск. Большинство же просто погибло в этот проклятом месте и пополнило ряды живых мертвецов. Вот ты, Серый Ворон, был более-менее подготовлен и смог выбраться обратно. Каришка была с тобой, знала все хитрости и поэтому тоже смогла выбраться. А Минис случайно наткнулся вчера на открытую вами дверь. Читать он не умел, поэтому предостерегающие надписи не понял. И из любопытства полез посмотреть. Он не ожидал встречи с двумя смертельно опасными скелетами и предсказуемо погиб. Теперь его окровавленное тело, подчиняясь зловещей магии того места, ожило и стоит у решётки с оторванной головой в руках. Я считаю, что в его смерти есть и твоя доля вины, Серый Ворон. Ты мог предупредить остальных, и ученик остался бы живым.

— Я не соглашусь с таким выводом, — дерзко возразил я. — Тогда получится, что в данной смерти виноваты те, кто не запечатал эту дверь давным-давно. И те, кто дал нам схему занятий, в которой путь проходит возле опасной двери. И те, кто организовал Школу возле такого опасного места. И богиня смерти Морана, которая потребовала достать для неё вещь из этого склепа. И бог воровства Белл и все вы, собравшиеся здесь, виноваты в том, что дали ученикам навыки открывать запертые двери. И я уверен, что и до нашей группы по этому коридору пробегали сотни и тысячи учеников Школы Воровства. Они все получается тоже виноваты?

— Тут сложный случай... — устало согласился со мной карлик. — Странная и тёмная история. Действительно уйма учеников и учителей проходило за последние годы по этому коридору. Но дверь, ведущую в склеп, почему-то не заметил никто. Или заметили, но не обратили внимания. А может и не стали рассказывать другим о своей находке. Я прекрасно понимаю тебя, никто из воров не стал бы раскрывать другим ворам секрет о тайнике, в котором лежат огромные сокровища. Тем более подсказывать, как обойти ловушки. Но наказание всё равно должно последовать. Я поступлю так же, как поступили со мной много лет назад в аналогичном случае. Ты и Каришка должны будете следующие Две Руки после занятий помогать на кухне. Всё, разговор окончен, можешь идти.

* * *

Если преподаватели считали работу на кухне наказанием, то они сильно ошиблись. Ежевечерние работы я воспринял, как уникальную возможность познакомиться с учениками других групп, а также узнать много нового о структуре Школы, преподавателях и ещё предстоящих нам различных испытаниях. Я познакомился с множеством учеников и парой симпатичных учениц, узнал расположение в Холфорде специальных мастерских, изготавливающих инструменты для Гильдии Воров, а также адреса нескольких лавок, где можно было безбоязненно продать краденый товар. Впервые я оценил более-менее масштабы организации — мы готовили еду на три сотни учеников и полсотни порций для преподавателей и сотрудников Школы.

Заведовал кухней бородатый рыжий толстяк по прозвищу Гром. Он медленно, с трудом передвигая отёкшие ноги, перемещался по жаркой кухне от одного разделочного стола к другому и отдавал распоряжения ученикам. А также зорко следил за порядком, аккуратностью и быстротой выполнения заданий и особенно за тем, чтобы никто не пытался на кухне что-либо съесть. Гром постоянно был "вооружен" деревянным половником на длинной ручке и при малейшем поводе лупил провинившегося этим инструментом по голове. Но, надо сказать, что поводов для гнева практически не было — после первого же подобного урока ученики больше не нарушали принятых правил.

Первый же вечер принес неожиданную встречу. Среди направленных за различные провинности на кухню учеников я встретил Дым-Чума. Да, да, того самого парня, которого якобы "убил" карлик! Увидев наши с Каришкой побледневшие лица, парень рассмеялся и рассказал, что для каждой из групп новичков устраивают такой спектакль с убийством предателя, а сам Дым-Чума уже в восьмой раз играл эту роль. Дым-Чума пятый год являлся учеником и знал о Школе практически всё. Вообще-то обучение в Школе Воровства идёт всего два года, но если какой-то ученик не смог сдать итоговый экзамен, то он должен посещать занятия и на следующий год. Дым-Чума трижды проваливал выпускной экзамен, и ещё раз он пропустил экзамен, угодив на пару месяцев в тюрьму за карманное воровство.

Ещё одним новым интересным моментом оказались продукты. Да, да! Я и понятия не имел ранее, чем нас кормят. Из привычных мне продуктов, пожалуй, присутствовали только кислое молоко, пшеничная мука, зеленый лук и фрукты — яблоки и груши. А то, что я принимал в готовом варёном виде за фасоль, оказалось семенами большого цветка, чем-то напоминающего подсолнечник. Многие другие продукты были тоже незнакомыми. К примеру, пури — широкие мясистые листья размером с крышку письменного стола и такие же тяжёлые. Их мелко резали и долго варили, я принимал ранее пури за какой-то горьковатый сорт капусты. Или цинти — белые лохматые грибы на тоненькой ножке — они росли прямо в нижних подземных коридорах. Я много раз видел их, но понятия не имел, что они съедобные в жареном виде. Кстати, масло для жарки грибов мы выжимали специальным прессом из покки — красных длинных корнеплодов, а оставшуюся после отжима розоватую массу мы перетирали и смешивали с мукой для приготовления клёцки. В общем, за десять дней работы на кухне я узнал много полезной информации о продуктах Эрафии и даже смог бы сам приготовить некоторые местные блюда.

Кроме того, интересным событием этих дней было то, что мы с Неведомым Призраком вдвоём обворовали всё-таки лавку ювелира! Каришку я не стал посвящать в свои планы — хотел сделать ей сюрприз в виде драгоценной диадемы из склепа. Под вечер перед самым закрытием я зашёл в лавку ювелира для того, чтобы подобрать подходящие для пустых пазов на рукояти своего меча не очень дорогие камушки. Удобную шершавую кожаную оплетку для ладоней мне уже сделали до этого в оружейной мастерской. Пока мастер рассматривал меч и замерял размеры, я незаметно выпустил на пол Неведомого Призрака. Мы договорились с крысёнком, что он спрячется и постарается проследить — как хозяин запирает дверь, какие ловушки или сигнализации включает. И хотя жадный ювелир заломил за свою работу просто неприлично большую плату, я согласился. На следующее утро я зашёл в лавку с авансом, оставил меч и забрал крысёнка. Неведомый Призрак сообщил любопытную вещь — окно на ночь не запирается, и он легко сможет пролезть сквозь частую решётку. И хотя сам хозяин лавки остается в здании и уходит в жилые комнаты на втором этаже, но ключи от дверей, витрин и сейфа он прячет под одним из столов. Это был просто подарок!

После третьего вечернего колокола я с Неведомым Призраком на плече вышел из Школы Воровства и добрался до дома ювелира. Неведомый Призрак ловко юркнул сквозь оконную решётку и уже через пару минут выпрыгнул обратно с тяжёлой связкой ключей в зубах. Я не торопясь выбрал нужный ключ и просто зашёл внутрь. Обезвредил примитивную сигнальную ловушку на полу и за полчаса родными ключами открыл все витрины и сейф, уложив все драгоценности и золото в рюкзак. В том числе я забрал и свой меч с уже украшенной фиолетовыми аметистами рукоятью. После этого я закрыл обратно все витрины, вышел на улицу и запер входную дверь, а крысёнок положил связку ключей на прежнее место. Чистая работа!

Чтобы не вызвать подозрений у жертвы, я на следующий вечер зашёл забрать готовый меч. Ещё на входе я обратил внимание, что замки на двери мастер сменил, другой оказалась и пара охранников на крыльце. Но витрины оказались отнюдь не пустыми и по-прежнему сверкали дорогими украшениями. В лавке толпилось немало покупателей, и никто из них и не догадывался, что прошлой ночью лавку обчистили. Непорядок! Я опять выпустил Неведомого Призрака и, выслушав очень правдоподобные объяснения мастера о сложности работы, согласился зайти на следующий день. Вечером Неведомый Призрак откликнулся на мой свист и вынес мне новые ключи. На этот раз в лавке стояло целых пять ловушек — три сигнальных, одна смертельная звуковая и ещё одна парализующая на сейфе. Ещё вчера последняя из ловушек вызвала бы у меня сложности. Но, к счастью, только сегодня Диккенс Безбожник объяснял нам устройство ловушек этого типа и способы обезвреживания. Как и в прошлый раз, забрав всё ценное, я привёл помещение в исходный вид и запер за собой дверь.

На следующий день прямо с занятий меня вызвал к себе начальник охраны и потребовал оставить ювелира в покое. В который раз уже поразившись осведомлённости карлика, я ответил, что согласен больше не навещать столь гостеприимный магазин, но возвращать жадному ювелиру украденные вещи всё равно не стану.

— Этого от тебя и не требуется, Серый Ворон. Всё, что было взято до сегодняшнего дня, возвращать не обязательно. Хозяин лавки сегодня утром попросил у Гильдии Воров защиту своего магазина в обмен на... ну это тебя не касается. С этого момента ювелирная лавка находится под нашей опекой. Кстати, с этого момента хозяин будет покупать ценности у членов Гильдии, не интересуясь происхождением вещей и по нормальной цене.

— Как вы узнали про то, что это моих рук дело? — поинтересовался я.

— Я знаю практически всё про учеников Школы. И умею сопоставлять очевидные вещи. То, что это работа учеников Школы, сомнений не было — более опытные члены Гильдии не стали бы так откровенно бравировать своими способностями и запирать обратно все замки. Всех учеников Школы я знаю, но лишь немногие из них способны на подобный успех. Первым делом подозрение пало на тебя, Каришку и ещё на парочку талантливых учеников из других групп — ваших способностей и авантюризма вполне бы хватило. Охранники сообщили, что другие три ученика последние дни не покидали пределы Школы, а ты две последних ночи ненадолго выходил. Как видишь, всё очень просто! Так же я знаю, что ты пока не оплатил положенную долю с добычи... хотя, соглашусь, и возможности сделать это у тебя так же не имелось, так как ты занят после занятий работами на кухне. Оплати при первой же возможности. А вообще, моё мнение — отличная работа, Серый Ворон! Сам руководитель Гильдии восхищён тобой, а это очень, очень много значит.

* * *

Диадему Каришка не приняла — сказала, что эта вещь навевает ей ужасные воспоминания. Вместо этого мы пошли в храм Белла и положили драгоценность на алтарь в качестве дара богу воровства. Ведь это именно Белл, я в этом не сомневаюсь, подменил монету в стакане шулера и позволил мне помочь Фее, да и Каришке тоже.

Вырученных после продажи драгоценностей денег оказалось так много, что даже после уплаты доли Школы я не мог носить такую тяжесть. Пришлось идти к городскому меняле и, потеряв какую-то долю от суммы, вместо тяжёлого мешка серебряных и золотых монет получить сорок семь империалов и одну "мену" — огранённый специальным образом крупный безупречный драгоценный камень, которыми торговцы рассчитывались между собой при особо крупных платежах. Одна мена равнялась пяти тысячам золотых монет и в городской торговле практически не участвовала, применяясь только при оптовых закупках гильдиями, богатыми торговцами или при взаиморасчетах между государствами.

Как можно потратить такую прорву денег? Оказалось, это совсем нетрудно — достаточно один раз пройтись с Каришкой по Рыночному кварталу. Моя подруга была свято убеждена, что покупать стоит только самое лучшее и дорогое. Платья, костюмы, обувь, косметика... я спохватился лишь тогда, когда пришлось разменивать драгоценный камень. С трудом оторвав Каришку от лавки волшебных амулетов, я успел сохранить какую-то часть денег. Но, как оказалось, ненадолго — соседним зданием являлся большой оружейный магазин эльфийских кузнецов...

Каришка приобрела пару узких стилетов с костяными причудливыми рукоятками и ножнами для скрытного ношения в рукавах. Я тоже купил кинжалы, а также заменил все свои метательные ножи на обсидиановые — они были отлично сбалансированы, мелко-мелко зазубрены и несли магические свойства — вызывали сильное кровотечение у живых существ и подсвечивались слабым фиолетовым светом при приближении к нежити или оборотней. Часть ножей я отдал Каришке, а на остатки денег приобрёл длинный меч в качестве замены той неуклюжей железке, с которой я ходил. При этом продавец-эльф с восхищением разглядывал мой древний меч из склепа, пару к которому я приобретал:

— Изумительный клинок, работа эпохи раскола дварфов. На таком мече ещё чувствуется остаточная магия, которую можно попробовать возродить. Вот только заточка у меча более современная и довольно небрежная.

— А как возродить магию меча? — поинтересовался я.

— Это сложный процесс, я в этом ничего не смыслю. Нужно тебе поспрашивать у мастеров, умеющих зачаровывать клинки. А переточить твой меч вполне сумею, восстановив исходный вид лезвия, каким создавал его подземный мастер. Великий мастер. Я изучал методы заточки дварфов, работа сложная, но повторить смогу.

Заточка оказалась весьма недешёвой, но я согласился. Я ожидал, что эльфийский оружейник возьмёт точильный камень или что-то подобное, но ошибся — в ход пошли какие-то разноцветные порошки, шипящие и без следа испаряющиеся на металле, потом мастер долго мелко шинковал лезвием меча плотную шкуру какого-то неизвестного мне животного, постоянно поливая острие вязким вонючим маслом. Работа была долгой и кропотливой, мы с Каришкой успели пройтись по окрестным лавкам и перекусить. Когда же оружейник вернул мне древний меч, то я поразился — безукоризненный, заточенный острее бритвы клинок без единой царапины или скола. Лезвие стало слегка матовым и приобрело едва заметный зеленоватый оттенок. Восхитительное оружие!

Когда мы вернулись в Школу, ребята ахали от зависти, разглядывая нарядившуюся Каришку, мой новый кожаный костюм и наше оружие. Свою старую одежду и кинжалы я раздарил ребятам, и парни едва не передрались из-за них. Надо сказать, что в последнее время остальные ученики на нас с Каришкой стали смотреть, как на образцы для подражания, к которым они стремились. У нас стали спрашивать советов, просили разъяснить или показать какие-то упражнения. Отношение учителей тоже изменилось — с нас двоих стали требовать намного больше, чем с остальной группы. Если лучшим в каком-то упражнении оказывался я, то это вообще никого не удивляло, даже награды мне перестали платить. Если лучшей становилась Каришка, то её хвалили, но не более того. Но если вдруг побеждал кто-то другой, то преподаватели просто изливались в похвалах и выплачивали щедрую награду. Видимо, таким нехитрым способом учителя хотели возродить исчезнувший дух соперничества между учениками нашей группы. Каришку это весьма злило, пока я не припомнил ей:

— Ты говорила, что привыкла быть лучшей, так ведь? Так что сердиться теперь, когда даже учителя признали, что ты лучше остальных — более ловкая, быстрая, удачливая?!

Каришка подумала и проворчала:

— Да, все вокруг признают, что я лучше остальных учеников... Но ведь ты ещё лучше! Так бы и съела тебя от злости! — с этими словами Каришка обняла меня, привстала на цыпочки и слегка укусила за ухо.

Я в ответ лишь усмехнулся — я давно уже научился понимать, когда моя подруга всерьёз злится, а когда лишь просто ворчит по привычке.

Десять долгих дней работы на кухне, в конце концов, закончились. Все эти дни я сильно уставал и оставался ночевать в Школе на жёсткой лавке в холодной спальне, каждый раз с тоской вспоминая гостиницу "Боевой Единорог" — вкусный ужин, уютную тёплую комнату, мягкую перину. Стоит ли удивляться, что сразу же после окончания срока наказания я и Каришка отправились в гостиницу.

Хозяин гостиницы Василий оказался рад снова увидеть нас после длительного отсутствия и встретил нас отменным ужином, попутно рассказывая новости — в Холфорде начали готовиться к скорой осенней ярмарке. Уже расчищают для торговых палаток площади, готовят городские склады под закупки продовольствия, начали повышаться цены за ночлег, появились первые приезжие из самых отдалённых мест, в город для обеспечения порядка вошли несколько дополнительных полков, и городская стража перешла на усиленное патрулирование улиц...

Про усиленное патрулирование улиц я уже и сам заметил — обычно отряды городской стражи передвигались по городу лишь по мощённым широким улицам, игнорируя любые закоулки и ответвления. В принципе, в этом имелся определенный смысл — никакого количества стражников не хватит контролировать весь огромный город с его паутиной улиц, узких переулков и тупичков. А так хотя бы на основных транспортных артериях города, используемых для перевозки товаров купцами, городская стража обеспечивала какую-никакую, но всё же защиту. Сегодня же мы с Каришкой видели патрули и вдалеке от крупных дорог.

Вечером я выполнил комплекс упражнений на растяжку и выносливость, покормил Неведомого Призрака, после чего умылся и пошёл спать. Каришка уже давным-давно спала, разметав руки в разные стороны. Я осторожно подвинул девушку и улёгся на кровать, с наслаждением вытянувшись на мягкой перине.

* * *

Глава седьмая. Красные капюшоны.

Мой сладкий сон оказался прерван осторожным стуком в дверь. Кто бы это мог быть? Каришка так же проснулась от стука и, испуганно глядя на меня, присела на кровати. Я беззвучно взвёл арбалет, натянул брюки и подошёл к двери. Каришка в одной ночной рубашке, взяв пару метательных ножей, отошла к затемнённой стене и скрылась в тени.

— Это я, Василий, — ответили из-за двери на мой вопрос.

Я открыл засов и рывком распахнул дверь. За порогом действительно стоял хозяин гостиницы с зажжённым фонарём в руке. Увидев оружие в моих руках, он отшатнулся и стал заикаться:

— Я... прошу извинить... но тут такое дело... я решил... я подумал, что вы помочь сможете... у меня дочка пропала!

— Как пропала? — ужаснулся я.

— Вечером не вернулась... А она у меня умница, где бы ни бегала, всегда до второго вечернего колокола возвращается... Знает, что мы переживаем... А тут даже после третьего колокола не пришла. Я сходил к соседям напротив — там ребятни полно, они с моей Милькой обычно бегают вместе. Так ребята говорят, что играли с ней... А потом возле колодца к ним какая-то женщина подошла и попросила дорогу ей указать... И Миля с ней ушла. Это было ещё в обед. И до сих пор дочка не вернулась...

— Стражникам сообщил? — поинтересовался я.

— Да, сообщил. Но они и слушать меня не стали — сказали, что она заблудиться могла или остаться у какой-то подружки. Что, если не придёт завтра к вечеру, то нужно пойти и написать запрос в канцелярию... А я сердцем чувствую, попала моя дочка в беду. Жена тоже сидит и ревёт... И я подумал... Может связи какие есть у вас, помочь сможете... Вы ведь люди не простые... Ведь люди шепчутся, много детей пропадало в последние дни... Слышал ведь несколько раз от постояльцев, но не поверил... Ну почему я, дурак этакий, не предупредил дочку!?

— Мы поможем, — ответила Каришка, выходя из тени.

Василий уставился на два кинжала в руках Каришки и, особенно, на хвост девушки-тайфлинга, заметный из-под короткой ночной рубашки. Каришка сразу смутилась и накинула длинный халат.

— Мы поможем, — подтвердил я. — Покажешь, возле какого колодца играли дети. И ещё, мне нужна какая-нибудь ношенная вещь твоей дочки — ботинки старые или одежда какая-то нестиранная. Иди, спроси у жены. А мы пока подготовимся.

Через пять минут я и Каришка в полной экипировке спустились в зал. Там нас уже ждали Василий и его заплаканная жена.

— Одежды нестиранной нет. Как на грех сейчас только что всё перестирала. Может, вот это сойдёт? — хозяйка протянула измятую наволочку.

Я взял наволочку и спросил Неведомого Призрака, сохранился ли запах пропавшей девочки, и сможет ли он такой запах найти? Крысёныш осторожно выполз из кармана моей куртки, вскарабкался мне на руку и перебежал на ладонь. Жена трактирщика испуганно отшатнулась и явно изо всех сил старалась не завизжать при виде крысы. Неведомый Призрак принюхался и сказал, что запах сохранился.

Я попросил Василия проводить нас к колодцу, возле которого играли дети. Мы вышли в тёмную прохладную ночь на улицу, прошли несколько домов и зашли в огороженный дворик. Я опустил Неведомого Призрака на землю и попросил унюхать запах пропавшей девочки. Крысёныш побегал вокруг и подтвердил, что следы есть.

— В какую сторону ушла твоя дочка и незнакомая женщина? — спросил я у Василия.

— Дети сказали, что они пошли в сторону Улицы Звонарей, это вон туда, — указал направление хозяин гостиницы.

— Ступай домой, Василий, дальше мы сами пойдём.

— Можно, я с вами? Помогу в чём-нибудь, — жалобно попросил толстяк.

— Нет, мы не знаем, что нас ждёт. Если нас заметит похитительница, то может скрыться вместе с твоей дочкой. А ты не сможешь пройти незаметно. Если же похитителей много, то они могут и напасть. Убить девушку-тайфлинга очень трудно, меня ещё труднее. А вот тебя они убьют. Так что иди домой и помолись за нас богине смерти Моране, — сказал я, надевая тёмную маску и капюшон.

Каришка последовала моему примеру. Василий посмотрел на нас и безропотно поплёлся в сторону своего дома.

— И ещё, Василий, — окликнул его я. — Про тайфлинга, про крысу и вообще про нас никому не говори, и жену свою предупреди.

Хозяин таверны кивнул и, вытирая проступившие слёзы, побрёл в сторону дома. Мы же пошли в сторону Улицы Звонарей. Впереди белым пятном по тёмной дороге прыгал Неведомый Призрак, за ним беззвучно скользили мы с Каришкой. Я не видел идущую рядом в тенях девушку. И она, скорее всего, также не видела меня. Но это не мешало нам еле слышно переговариваться между собой.

— Ты сердишься на меня, Серый Ворон? Сердишься, я это чувствую. Это за то, что я за нас двоих решила? — спросила Каришка.

— За это не сержусь. А вот то, что ты без лишней необходимости вышла из тени в комнате, причем хозяин гостиницы даже заметил, что ты не совсем человек — это плохо. Мы и так ведём себя странно по меркам соседей и других постояльцев. Привлекаем ненужное внимание, а при нашей профессии этого делать как раз не стоит.

— Ну, подумаешь, поступила неосторожно. Просто я много раз видела пропавшую девочку — рыжая непоседа, смелая и самостоятельная. И не смогла сдержаться, когда узнала, что девочка пропала. Думаешь, Василий разболтает всем, что у него живёт тайфлинг?

— Не думаю. Знаю. Не сразу, но проболтается, такой уж у него характер. Он любит поговорить и совершенно не умеет хранить секреты. Мы уже однажды наследили в городе — в игорном доме посетители запомнили девушку-тайфлинга вместе с парнем из Гильдии Воров. Посетители рассказали об этой истории своим друзьям, а те дальше — если уж слух дошёл даже до нашей Школы.

— Ну и что в это плохого? Мало ли что они рассказали, — не поняла Каришка.

— У городской стражи есть свои информаторы, и про девушку-тайфлинга и парня из Гильдии Воров с двумя мечами они могли узнать. Василий тоже рано или поздно проболтается про девушку-тайфлинга и парня с двумя мечами, которые странно себя ведут — ходят в тёмных одеждах, воровских масках... Чем это грозит нам, думаю, объяснять не нужно. Рано или поздно, но отряд стражников придёт арестовывать нас.

— Я виновата, хозяин. Я опять тебя подвела. Что будем делать? — прошептала совсем рядом невидимая Каришка.

— Пока живём, как жили. Место уж очень хорошее, не хочется переезжать. Тихое, удобное. Да и время пока есть, особенно если мы сможем найти дочку Василия.

Тут Неведомый Призрак, белым пятном маячивший впереди, внезапно остановился. Я подошёл и поинтересовался причиной остановки.

— Следы резко кончились, — в писке явно слышались неуверенность и удивление.

— Посмотрите, что я нашла! — проявившаяся Каришка указала на валяющийся возле обочины в высокой траве грязный детский ботинок.

— Это обувь пропавшей девочки, — подтвердил Неведомый Призрак.

* * *

Я осмотрелся. Вокруг был безлюдный район с какими-то складами. Тёмная и грязная узкая улица, по обоим сторонам которой шли высокие глухие заборы. Девочку явно схватили на этом месте. Только вот куда похитителя могли потом деться?

— Неведомый Призрак, когда ты шёл по следу девочки, тебе должен был постоянно ощущаться другой запах. Запах незнакомой женщины, с которой ушла девочка. Постарайся его найти и понять, куда она пошла дальше.

— Не было никакого запаха женщины. Зато есть мужской запах, он начинался от самого колодца. У этого мужчины кожаные сапоги, сильный запах дёгтя и гуталина. Здесь этот запах также есть. Искать его?

— Да, конечно. Посмотрим, куда пошёл обладатель этих начищенных кожаных сапог.

Неведомый Призрак побегал кругами и поскакал в обратную сторону. Но буквально метров через двадцать повернул к забору и остановился в нерешительности.

— Следы идут дальше, — уверенно сказал крысёнок.

Я перевёл Каришке слова Неведомого Призрака. Мы подошли к высокому деревянному забору высотой в два моих роста. Ни единой щели, в которую возможно было бы заглянуть. Никаких признаков двери. Однако я не сомневался в словах крысёнка. За забором было тихо, раздавались лишь редкие трели ночных сверчков.

Я посадил крысёнка в карман, достал из рюкзака "кошку" с длинной верёвкой. Короткий замах, и металлические крючья почти беззвучно зацепились за верх забора. Через минуту Каришка и я уже сидели на заборе, всматриваясь в темноту. Перед нами простирался заросший сорняками некогда красивый сад. Посыпанная песком дорожка вела к высокому двухэтажному зданию, все окна которого оказались черны и заколочены досками. Здание пережило когда-то пожар — над окнами на каменной кладке виднелись следы копоти, крыша почти полностью обвалилась, обнажив выпирающие вверх обугленные брёвна, словно ребра скелета.

На заборе с обратной стороны крепились петли и деревянный засов. Действительно, тут имелась невидимая с улицы дверь. Мы тихо слезли и осторожно прокрались в сторону мрачного сгоревшего здания. Дверь дома была надёжно заколочена досками, как и все окна. Мы обошли здание кругом, но не нашли признаков входа. Я собирался выпустить крысёнка, чтобы он по запаху нашел следы, как вдруг неподалеку послышались чьи-то приглушенные голоса. Я знал, что нахожусь в тени и увидеть меня очень трудно, но всё равно присел, прижавшись к тёмной стене, сердце испуганно часто-часто забилось в груди.

Земля на одной из заросших сорняками грядок зашевелилась и приподнялась, выявив квадратный скрытый люк. Сквозь образовавшуюся щель брызнул яркий свет фонаря. Две человеческие фигуры вылезли из-под земли, продолжая негромко переговариваться между собой. До нас доносились обрывки фраз:

— ... по двадцать цехинов, это хорошая оплата... ещё три ребёнка до завтрашнего вечера нужно... хозяин должен быть доволен...

В свете фонаря я разглядел двух грязных обросших типов в рваной одежде. Таких, если увидишь на улице, то стараешься отвести взгляд — опустившиеся спившиеся бомжи, роющиеся по помойкам или выпрашивающие милостыню. Таких было немало в Холфорде в портовом районе. Однако я не думал, что кое-кто из них промышляет похищениями детей. Между тем оба бомжа подошли к высокому забору, приоткрыли калитку и вышли на улицу. Дверь за ними сама бесшумно затворилась.

Мы с Каришкой подождали пару минут и прокрались к тому месту, откуда вылезли незнакомцы. Даже нам, ученикам Школы Воровства, понадобилось время, чтобы заметить скрытый люк. Он оказался весьма и весьма тяжёлым, но вдвоём мы сдвинули крышку. В темноту вниз уходил сырой колодец, к стене которого крепилась хлипкая деревянная лестница. Переглянувшись, мы с Каришкой приготовили оружие и полезли вниз. Лестница оказалась довольно длинной, а пол внизу — чавкающей сырой глиной. Короткий лаз заканчивался запертой деревянной дверью.

Было очень темно, но доставать хранящуюся в рюкзаке лампу я не стал. Вместо этого я произнес заклинание света. Голубоватый огонёк возник перед моим лицом и отлетел повыше, за правое плечо. Каришка удивлённо посмотрела на меня, но не сказала ни слова. Не теряя времени, она достала отмычки и за минуту вскрыла замок. За дверью оказалась загруженная старыми бочками комната с каменным полом и стенами. Кажется, это был подвал того сгоревшего дома. Я дотошно простучал бочки — они все оказались пустыми. В этом помещении имелась ещё одна дверь — массивная, железная, не имеющая замочной скважины или иных отверстий. Однако она явно как-то открывалась — многочисленные старые следы грязных ног на каменном полу упирались в дверь. Я хотел было начать ощупывать дверь, но меня остановил оклик моей подруги — тайфлинг указывала на отличающиеся чуть по цвету равномерно расположенные пятна на двери. Присмотревшись, я сразу опознал ловушку, причем весьма коварную — при надавливании на некоторые места двери из микроскопических форсунок на руку брызгал смертельный контактный яд. Такая ловушка требовала постоянного ухода — яд быстро засыхал, форсунки забивались. Поэтому не реже чем раз в Две Руки специальным растворителем требовалось промывать забившиеся каналы. Именно этот растворитель, засыхая, оставил на двери маслянистые пятна. Как же тогда открывают эту дверь?

Напрашивался вариант скрытого механизма, но возле двери не имелось никаких подставок под факелы, никаких нажимных плит... Что же тогда? Я оглядел комнату — бочки! Причем явно нужна одна из тех, мимо которых шли следы по полу. Нужную бочку обнаружила Каришка — одна из бочек с натугой поддалась назад, раздался щелчок, и металлическая дверь бесшумно отворилась.

Мы прошли в подземный коридор, освещённый догорающим факелом. Здесь имелась лестница наверх в заброшенный дом на поверхности, но она была сверху засыпана мусором и сгоревшими балками. Явно никто давно не пользовался этой лестницей. Коридор привёл нас к ещё одной двери, на этот раз незапертой. Осторожно приоткрыв её, мы сразу едва не оглохли от лая двух больших собак. Хотя... собак ли? Оба страшных зверя сидели в клетках — огромные чёрные твари на длинных мускулистых ногах, короткие мощные шеи несут громадные головы со страшными вытянутыми челюстями. Красные налитые кровью глаза, с губ неистово кидающихся на прутья клеток монстров обильно разбрызгивается во все стороны белая пена. Но даже не это вызывало дрожь — а вот то, что в одной миске... в миске лежали наполовину обглоданные детские ноги...

Каришку при этом жутком зрелище вывернуло наизнанку, мне тоже стало дурно — изображение закачалось, поплыло перед глазами. Я ухватился рукой за стенку, чтобы не упасть. И тут откуда-то из донеслись встревоженные голоса:

— Что там случилось? Чего это варги разбрехались?

— Пойдём, посмотрим!

Я усилием воли отогнал застилающий глаза туман и, ухватив за шиворот Каришку, потащил её к тёмному углу комнаты. Мы едва успели скрыться в тени, как в комнату вошли три человека. Двое в длинных красных балахонах и высоких остроконечных шапках. И ещё один толстяк в тяжёлых высоких ботинках, кожаных штанах, с голым волосатым пузом и в красной маске палача. Вся троица была вооружена — у палача в руках имелся тесак, двое других держали короткие копья с широкими наконечниками. Они остановились возле двери, уставившись на вонючую лужу рвоты.

— Вот ведь! Этим портовым нищим лишь бы нажраться, — возмутился один из людей в остроконечных шапках.

— Надо бы убрать... — неуверенно сказал палач.

— Вот ты и убери за своими дружками, — ответил ему третий.

— Пусть сами вытирают. Они скоро вернутся с новой партией. И пока не уберутся, не плати им.

После этого толстый палач прикрикнул на оглушительно лающих варгов, и твари в клетках испуганно замолчали. Троица развернулась и ушла обратно по коридору. Мы с Каришкой для верности ещё пару минут постояли в темноте, а потом пошли следом за троицей. Коридор вскоре поворачивал и раздваивался. Справа слышалось множество голосов, они заунывно тянули молитву на непонятном языке. Мы с Каришкой свернули в левую сторону.

И оказались в комнатке, вдоль стен которой стояли клетки. Большинство клеток было пустыми, но в некоторых сидели дети — мальчишки и девчонки, как богато одетые, так и в откровенном рванье. Всего я насчитал одиннадцать детей. Среди них оказалась и Миля. Она в чистой домашней одежде, но с одним ботинком на ноге сидела в клетке и безучастно смотрела перед собой немигающими глазами. Я попробовал её позвать, но девочка не отреагировала.

— Она одурманена. Все дети здесь одурманены, — прошептала Каришка.

— Нужно их выводить отсюда. Открываем клетки, — скомандовал я.

Каришка достала отмычки и присела перед клеткой Мили, ковыряясь в замке. Я тоже достал отмычки и принялся за замок клетки с маленьким мальчиком. Странный замок, очень узкая щель для тонкого плоского ключа. Мне потребовалось всего пару минут на то, чтобы осознать — я не смогу вскрыть этот замок. Я посмотрел на Каришку, она со слезами на глазах смотрела на меня.

— Серый Ворон, я не смогу открыть этот замок. Сложно, и у меня нет инструментов подходящих.

— Я тоже не могу вскрыть замок, — признался я. — Попробуем сломать.

Я достал ломик, но тут в коридоре раздались приближающиеся шаги. Мы проворно юркнули в дальний угол комнаты и присели, постаравшись скрыться. В комнату вошли двое — тот самый палач и высокий длиннобородый старик в длинной кроваво-красной мантии. На голове у старика имелся странный головной убор в виде головы собаки.

— Вот эти двое скоро могут очнуться, — старик указал длинным костлявым пальцем на двоих детей. — Доставай их, приводи в порядок и тащи в зал. Алтарь скоро очистят от предыдущих жертв.

С этими словами старик развернулся и быстро, почти бегом, покинул комнату. Похоже, спешил на церемонию жертвоприношения. Палач покряхтел, почесал огромное пузо своими толстыми короткими пальцами и снял с шеи ремешок, на котором болталось множество побрякушек и, как выяснилось, имелся ключ от клеток.

Дальнейшее произошло неожиданно — в плечо палача с чмоканьем по самую рукоять воткнулся обсидиановый кинжал. Я посмотрел на Каришку — она замахивалась для второго броска. Мгновенно сориентировавшись, я тоже выхватил пару кинжалов. Через две секунды из груди толстяка торчали ещё три одинаковых рукоятки. Он с хрипом сел на землю, но умирать пока совершенно не собирался. Наоборот, он выхватил из-за пояса свой палаш и начал привставать. Лишь тяжёлый арбалетный болт, навылет пробивший голову в красном колпаке, смог остановить толстяка.

— Открывай ключом клетки, выводи детей! — скомандовал я, сам при этом вытаскивая из жирной туши наши кинжалы — они были слишком приметными, чтобы их можно было оставлять в теле жертвы.

Каришка вскрыла все клетки и суетилась, пытаясь привести детей в чувство. Я хлопал Милю по щекам, тряс за плечи — всё оказывалось тщетным, девочка не приходила в себя. Скоро, встревоженные отсутствием палача, сюда прибежит множество вооруженных фанатиков. Что делать? Я вдруг отчётливо понял, что мой друг Пузырь однозначно встал бы на защиту чужих детей, приняв неравный бой со всей толпой врагов, сколько бы их ни было. Но я... я не смог пожертвовать собой.

— Хватай одного и уходим! — сказал я Каришке.

— Но как же остальные? Их нельзя здесь бросить! — возразила девушка.

— Бери на руки одного любого и бежим отсюда. Это приказ! — прикрикнул я.

Сам я поднял на руки Милю и побежал с ней к выходу. Каришка с каким-то мальчишкой на руках последовала за мной. Она рыдала, слёзы текли по щекам тайфлинга. Мы пробежали, задыхаясь от тяжести, мимо клеток варгов. Звери вскочили и опять начали оглушительно лаять. Но мы не останавливались до самой двери. Причём с этой стороны дверь была замаскирована под каменную стену. Она оказалась запертой. И опять никаких признаков замков.

Как это трудно — сосредоточиться и внимательно осматривать стены, когда глаза тебе разъедает солёный пот, а сердце готово выпрыгнуть из груди! Но мы справились — Каришка обнаружила нажимную плиту в стене, которая открыла дверь. С тяжёлыми детьми на руках мы полезли по лестнице. Руки были заняты, поэтому я головой из последних сил приподнял массивную крышку люка. Мы вылезли из подземелья, добежали до забора, откинули засов и вырвались на улицу.

Мы смогли уйти!

* * *

Пройдя пару кварталов, я без сил опустился на землю и посмотрел на Каришку. Она осторожно положила мальчонку на траву и села рядом, закрыв руками мокрые от слёз глаза. Плечи тайфлинга вздрагивали от беззвучных рыданий.

— Серый Ворон, они же там всех убьют! — сквозь слёзы выкрикнула она. — Убьют на алтаре этих несчастных детей и скормят своим жутким собакам! Нам нужно вернуться и спасти остальных...

— Знаю. Если мы не поможем детям, то их обязательно убьют. Тем более что они уже нашли, наверное, тело убитого палача. Но если мы вернёмся, то убьют и нас...

— Но может ещё не нашли? Может, мы успеем спасти ещё хотя бы двух детей? Ну, пожалуйста, Серый Ворон, давай вернёмся!

Я не успел ответить. Жуткий вой огласил ночной город. Мы с Каришкой одновременно вскочили и испуганно обернулись. Тут раздался ещё один вой, заметно ближе. Варги преследовали нас и быстро нагоняли. Я выхватил арбалет, но оружие оказалось разряженным. На то, чтобы снова зарядить его, времени уже не оставалось. Я вытащил из ножен два меча и, заслоняя собой лежащих на земле детей, пошёл вперёд.

Сначала я увидел глаза — кроваво-красные глаза в темноте узкой улицы. Эти глаза, подпрыгивая, приближались ко мне с огромной скоростью. Я вытянул вперёд древний меч, занеся левой рукой эльфийский меч для рассекающего удара. И тут глаза остановились. До них оставалось всего метров пять. Почему варг не нападает? В этот момент боковым зрением я увидел стремительную тень, перелетевшую через невысокий забор. Второй зверь. Он отрезал мне путь к отступлению и зашёл со спины. Вся надежда оставалась на Каришку, на то что она сможет отразить атаку этого второго хищника. Каришку... кстати, где она? Я резко на долю секунды обернул голову, чтобы изучить ситуацию со спины. И успел повернуть голову обратно и встреться глазами с готовившим уже прыжок первым варгом. Ого! Насколько они стремительные и хитрые. И лишь потом я осознал, что увидел сзади — ни Каришки, ни детей за моей спиной не было. Там стоял лишь второй огромный чёрный варг. Похоже, тайфлинг успела схватить обоих детей и куда-то утащить подальше от места схватки.

Похвально, конечно, что она догадалась спасти детей. Но вот мне сейчас придётся крайне трудно одному. Опять раздался жуткий леденящий кровь вой — это радовался своей силе находящийся перед моими глазами варг. Как ни странно, я понял его.

— Ему некуда бежать. Он боится.

— Нет, не боюсь, — сразу быстро ответил я. — Прикидываю свои шансы на победу.

— Вот это да! Он нас понимает! Тем интереснее будет убить его, — это жутким воем вступил в разговор второй зверь.

— И какие твои шансы на победу? — усмехнулся первый.

— Против одного варга я бы, наверное, смог справиться, — неуверенно сказал я. - С двумя, конечно, будет трудно.

Я постепенно, пользуясь тем, что варги не нападают, отошёл спиной к забору. Теперь оба хищника находились перед моими глазами. Зрелище, конечно, было жутким — огромные чёрные твари каждая размером с телёнка. Стремительные, сильные, да ещё и очень разумные...

— Ты вряд ли сможешь справиться даже с одним из нас, — пролаял первый зверь. — Так что шансов у тебя вообще нет. Мы с самого рождения едим таких, как ты. Мы всю жизнь питаемся человечиной. И тебя мы тоже съедим. Приготовься умереть, человечек.

Несмотря на очевидно агрессивные намерения варгов, я всё же уловил некие нотки сомнения и неуверенности и попытался усилить их:

— Вы питались беспомощными маленькими детьми. Или даже мертвечиной, убитой на алтаре. Вы не справитесь с опытным вооружённым бойцом, — постарался я усилить их неуверенность.

— Хозяин, сзади! — раздался испуганный писк Неведомого Призрака, который в этот момент как раз высунул свою мордочку из кармана рюкзака.

Я резко, не оборачиваясь, отпрыгнул влево и последовательно рубанул со всей силы обоими мечами по тому месту, где я только что стоял. И если удар древним мечом оказался преждевременным и лишь вспорол пустоту, то мой новый меч глубоко вонзился в хребет третьего варга. Коварный зверь, оказывается, тихо прокрался за невысоким заборчиком и зашёл со спины. Так вот почему два врага не нападали и даже позволили мне стать спиной к забору! Этот третий варг рухнул на землю, его лапы подкосились. Мой меч накрепко застрял в кости зверя, выдернуть оружие я не смог. Но зато я ещё раз рубанул древним мечом распластанного на земле хищника — меч легко перерубил мощную шею, и страшная зубастая башка покатилась по земле, разбрызгивая кровь из перебитого горла.

Вся схватка заняла едва ли больше полутора секунд. Стоящие передо мной звери даже не успели за это время осознать фатальный промах своего напарника и броситься на меня. Теперь они молча стояли передо мной, не веря своим глазам.

— Уходите, и останетесь живы! — выкрикнул я варгам, сам потрясённый своим успехом.

— Ты убил нашу сестру. Теперь мы никуда не уйдём. Я сам сожру твоё сердце! — злобно прорычал один из зверей.

— Тогда я сниму с тебя шкуру на шубу, — с мрачной решимостью пообещал я.

Я хотел ещё что-то добавить, но не успел — взбешённый варг с места бросился на меня. В последний момент я выставил меч навстречу врагу. Клинок с лёгкостью вошёл в брюхо зверя, но увернуться я не успел — массивная туша по инерции сбила меня с ног и придавила к земле своей тяжестью. Рукоятка меча вырвалась из моей руки. Но самое плохое было в том, что я сильно приложился затылком о забор и лежал, не в силах приподнять придавившего меня хрипящего умирающего зверя. В этот момент ко мне неспешно подошёл третий зверь. Я впервые увидел, что собаки умеют, оказывается, улыбаться. Вот только эта улыбка, обнажившая два ряда острых зубов, была зловещей:

— Ты убил моих сородичей, человечек. Поэтому твоя смерть будет очень мучительной. Это я тебе обещаю. Сначала я...

Что варг собирается сделать со мной, я не успел узнать — огромная чёрная собака вдруг с жалобным визгом отлетела в сторону, я отчётливо услышал хруст ломающихся рёбер зверя. Послышались людские голоса, потом ещё один истошный собачий визг, переходящий в хрип. Затем надо мной нагнулся городской стражник:

— Так, это кто у нас тут?

Подошедший солдат стащил за хвост мёртвого варга с моей груди, и я смог привстать. Хотя тут же рухнул обратно на землю — всё мутилось, изображение плыло перед глазами. Всё-таки я сильно ударился головой. Двое солдат взяли меня под мышки и поставили вертикально перед своим командиром. При этом они крепко держали меня за руки, чтобы я не смог вырваться.

— Отвечай быстро — кто такой, почему нарушаешь ночной режим, и что здесь произошло?

Я с трудом собрался с мыслями и постарался врать правдоподобнее:

— Зовут меня Серый Ворон. Я следопыт, охотник на лесных зверей. Пару дней назад в этом районе я увидел странные крупные следы — не собаки, но и не волка. Какие-то опасные хищники прямо внутри города. К тому же, до меня доходили слухи о пропадавших в последние дни детях. И я решил выследить логово этой стаи...

— Ночью после третьего колокола на улице без специального разрешения появляться запрещено! Таков закон! — рявкнул командир отряда стражников.

— Я знаю это. Но когда пропадают дети, каким нужно быть бесчувственным чурбаном, чтобы оставаться равнодушным. Много ли в Холфорде среди городских жителей есть людей, способных идти по следу хищников? Думаю, таких почти нет. А я умею это делать. Поэтому я начал искать логово этих тварей. И сегодня, в конце концов, нашёл его.

— Где? Где оно? — сразу послышались возбуждённые голоса окруживших меня солдат.

— Недалеко отсюда в той стороне есть огороженный забором сгоревший двухэтажный дом...

— Да, да, знаю это место! — воскликнул держащий меня охранник. — Дом торговца вином Суениса, который погиб при пожаре вместе со всей семьей.

— Дом заброшен, и звери поселились в его подвале. Я нашёл в подвалах множество обглоданных детских костей, но самих зверей там не оказалось. Я вылез из подвала дома, и тут услышал неподалёку вой этих хищников. Побежал в сторону звука, и увидел стаю варгов. Звери напали на меня, и лишь благодаря вашему появлению я чудом остался жив.

— Парень, ты убил двух зверюг, хотя с виду ты полный задохлик. Признаюсь, я поражён, — уважительно сказал командир городской стражи. — Это все звери? Или есть ещё?

— Есть, по крайней мере, ещё один — я совсем недавно слышал вой в стороне логова. Но главное не это. В подвале я слышал детские стоны за дверью. Я не смог открыть эту дверь, но за ней есть ещё живые люди. Их можно спасти!

— Бойцы, идём скорее туда! — скомандовал начальник отряда.

Именно на такую реакцию я и рассчитывал. Я описал место, направил солдат. Надеюсь, они успеют спасти детей...

— Что с этим делать? — спросил держащий меня солдат.

— Пусть идёт с нами и покажет дорогу! — ответил командир отряда. — Потом разберёмся, что делать с ним.

— Я ранен, у меня повреждена нога. Я не смогу быстро идти. А в голове сплошной звон. Дорогу вы знаете, а больше пользы от меня вам не будет. И, кроме того, у меня есть дело — я пообещал этому зверю, что сниму с него шкуру, — указал я на убитого варга.

— Ты обещал... зверю? — сразу насторожился начальник.

— Да, я же следопыт. Я понимаю язык зверей и умею разговаривать с ними. Вот, смотрите! — я достал Неведомого Призрака и приказал крысёнку проделать несколько трюков. При этом я заранее объяснял солдатам, что будет делать зверёк.

— Я слышал, что следопыты могут общаться со зверьём, но вживую вижу в первый раз! — восхитился один из стоящих поблизости солдат.

— Твой костюм подходит не только следопыту, но и вору, — размышлял вслух начальник отряда. — Но длинные мечи и умение общаться с животными... ты меня убедил, следопыт. За твою храбрость я на первый раз тебя отпущу. Но не вздумай ещё раз попасться мне ночью после третьего колокола! Поблажек больше не будет! Вперёд, ребята!

И отряд из десятка стражников побежал в указанном мной направлении. Я же, не желая оставаться на этом месте, отрубил с нескольких взмахов голову убитому солдатами хищнику, сложил две страшных окровавленных головы в найденный в моём рюкзаке мешок, а целую тяжеленую тушу поволок по траве. Отойдя метров на двести от места схватки, я перекинул свои вещи и тело хищника через забор, сам перепрыгнул следом. И, как я и обещал варгу, стал ножом снимать с него шкуру.

* * *

За этим занятием меня и застала Каришка. Тайфлинг перелезла через забор, присела рядом со мной на корточки и долго молча наблюдала за освежевыванием варга и за Неведомым Призраком, который слизывал на шкуре капельки крови. В конце концов, Каришка нарушила молчание:

— Серый Ворон, я благополучно доставила детей в гостиницу "Боевой Единорог". Девочка пришла в себя и даже сама смогла идти в конце пути. А мальчик всё так же спал, я его на руках несла.

— Мне тебя очень не хватало в недавнем бою, — невпопад ответил я через какое-то время, глядя в сторону от Каришки. — Когда ты убежала, я остался один против трёх смертельно опасных врагов. Я выжил лишь потому, что маленький Неведомый Призрак остался верен и помог мне.

— Я посчитала, что пользы от меня в бою не будет. А так я хоть смогу спасти детей. Разве я не права?

— Каришка, два раза я вместе с тобой участвую в серьёзном деле — в склепе "Золото Мёртвых" и этой ночью. Оба раза я рассчитываю на тебя. Но оба раза ты сбегаешь при появлении первой же опасности, оставляя меня в очень затруднительном положении. И я вот думаю — зачем мне такая ненадёжная напарница? Не лучше ли взять Деньку Длинного или Сулика, они просились не раз...

— Ты не поступишь так со мной! — в ужасе выпалила Каришка.

— Почему же? Так я рано или поздно погибну, когда ты в очередной раз бросишь меня в трудной ситуации. Да и ты сама тоже умрешь после этого в течение дня. А если со мной будет надёжный напарник, все останутся живы. Или я могу один работать, сам по себе. Буду рассчитывать только на свои силы и не ввязываться в ситуации, с которыми не смогу справиться. Думаю, это самый хороший вариант.

Кажется, мне удалось напугать Каришку — она побледнела и, запинаясь, проговорила:

— Серый Ворон, ты мой хозяин, ты можешь поступить, как хочешь. Накажи меня, если считаешь нужным, но только не прогоняй. Прошу, дай мне ещё шанс. Я буду более ответственной, ты сможешь всегда положиться на меня.

Я не сразу ответил, и с каждой секундой молчания Каришка всё сильнее бледнела. Когда же я ответил, что согласен дать ей ещё шанс, девушка радостно взвизгнула и повисла у меня на шее.

Никогда не думал, что снятие шкуры — настолько трудный и утомительный процесс. Лишь с помощью тайфлинга мне удалось к рассвету закончить эту работу. Под утро уставшие и не выспавшиеся мы ввалились в гостиницу "Боевой Единорог". Разбуженный нашим стуком Василий открыл дверь. Мы с Каришкой зашли в зал и выложили на столе три огромные зубастые головы. Хозяин таверны при виде трофеев побледнел от ужаса и плеснул себе в кружку крепкого тёмного пива из бочки.

— Что это? Оборотни? — спросил Василий. — Что там вообще было?

— Нет, не оборотни. Какая-то секта, — ответила Каришка до того, как я успел рот открыть. — Они похищали детей и приносили их на алтаре в жертву какому-то демону. А детские тела скармливали своим жутким варгам.

— Мерзость какая. Они все мертвы? — уточнил Василий.

— Нет, их было слишком много для нас двоих, — признался я. — Мы лишь прокрались и освободили твою дочку и ещё одного пленника. При этом нам пришлось убить одного охранника. Но вскоре враги заметили исчезновение двух детей и пустили по нашему следу трёх варгов-людоедов. Но мы справились.

— Там были ещё пленники? — сразу задал трактирщик крайне болезненный для нас вопрос. Каришка отвела предательски заблестевшие от слёз глаза в сторону

— Были, — признался я. — Там было одиннадцать детей в клетках. Мы вытащили лишь двоих. Я сообщил городской страже, и десяток солдат направился к указанному месту. Надеюсь, они смогут спасти остальных.

— Надеюсь... — проронил Василий тоном, не оставляющим сомнений в том, что в способности городской стражи он не верит.

Я, честно говоря, тоже сомневался в том, что стражники смогут спасти похищенных детей. И от осознания этого на душе у меня было очень тяжело.

* * *

Спать было уже поздно. Начинался новый день, малый выходной. Нужно было идти на встречу с Ленкой. Я привычно посадил Неведомого Призрака в карман куртки и обернулся к задёргивающей шторы на окне Каришке:

— Хочешь, я познакомлю тебя с моими друзьями — с Феей и Пузырём?

— Давно ждала, когда же ты предложишь это, — улыбнулась Каришка. — И даже сердилась немного на тебя, что ты не считаешь нужным представить меня своим друзьям. Но не сегодня, пожалуйста. Сегодня будет солнечный осенний день, и мне не стоит быть на улице утром. Зачем лишний раз провоцировать богиню судьбы Фаэтту?

— Ты можешь подойти попозже. Или одеть тёмную повязку на глаза, — предложил я, но Каришка отказалась:

— Я не спала ночью, у меня опухшее от слёз лицо. Уставшая, грязная и растрёпанная. Какое впечатление я произведу на твоих лучших друзей?

— Ну, как знаешь. Познакомлю вас в следующий выходной, как раз не только Фея, но и Пузырь будут.

Я взял с собой в сумке тяжёлую шкуру варга и одну из зубастых голов, — хотел удивить Ленку.

Но удивился первым сам — на месте встречи кроме Ленки был и Пузырь. Друзья меня встретили с радостью, и Петька сразу же стал делиться новостями:

— Я теперь в город каждый день выхожу — нас уже в дежурства посылать начали. Приезжих все больше и больше в городе становится перед осенней ярмаркой, нужно за порядком следить. Мой десяток уже три раза город патрулировать ходил. Разнимали пьяных драчунов, поймали карманника одного, а сегодня ночью...

— Жуткая история, сразу предупреждаю, — сообщила мне Ленка.

— Сегодня ночью мы шли по Улице Звонарей полным десятком, и к нам подбежал знакомый солдат из другого отряда патрульных. Сказал, что дело важное и нужно срочно прибыть. Я с ребятами побежал за ним. Какими-то тёмными вонючими закоулками через дыру в заборе он нас привёл к сожжённому дому. Дом жутковатого вида — окна заколочены, почерневший. Там уже собралось два отряда патрульных, куча факелов горит, освещает место. Мне, как десятнику, сказали выставить оцепление, а самому идти в дом. Я ребят поставил, сам же с факелом через выломанное окно пролез в сгоревший дом. Там грязи по уши, всё в копоти старой, мусором комнаты завалены. По лестнице спускаюсь в подвал, а там солдаты других отрядов, все бледные. Иду дальше, псиной пахнет и клетки стоят огромные. А в этих клетках... готов поспорить, никогда не догадаешься что!

Я уже давно по ходу рассказа Петьки понял, о чём идёт речь. И спокойным голосом ответил другу:

— Петька, никогда не спорь с учеником Школы Воровства, всё равно проиграешь.

— Ну, если такой умный, попробуй с трёх попыток угадать, что в клетках было, — обиделся на моё высокомерие Пузырь.

— Мне и трёх попыток не нужно. Угадаю с первого раза. Там две клетки, обе должны быть уже пустыми, зверей там нет. В правой от входа клетке была мятая жестяная миска с наполовину обглоданной ногой человеческого ребёнка. В левой клетке куча костей окровавленных.

Когда я сказал это, на меня уставились две пары глаз.

— Откуда ты это знаешь?! — в ужасе выдохнул Пузырь.

— Я был там сегодня ночью. Это я вызвал городскую стражу. И это я убил варгов, которые содержались в тех клетках, — с этими словами я вынул из мешка зубастую голову и вручил Петьке.

Петька с некоторой брезгливостью взял трофей и принялся рассматривать. Я же вынул и разложил на скамейке огромную чёрную шкуру. Мои опасения, что Ленка может испугаться или даже упасть в обморок, не оправдались — она с большим интересом рассматривала трофеи и даже попробовала на ощупь мех варга-людоеда.

— Петька, ты ходил в дальние комнаты? — спросил я.

— Ходил, но там ничего интересного не было. В одной комнате куча пустых клеток вдоль стен. В другой был небольшой зал с множеством скамеек.

— Значит, вы всё-таки опоздали... — настроение у меня резко упало, вернулась усталость и раздражительность.

— Куда мы опоздали? — поинтересовался Петька.

Я без утайки рассказал о том, что произошло этой ночью. О том, что меня попросили найти пропавшую девочку, о выслеживании, о подземном логове и ловушках, об убитом палаче и остававшихся в клетках детях, о бое с варгами. Друзья были поражены и долго молчали. А потом одновременно заговорили:

— Ты можешь описать тех сектантов? — спросил Петька.

— А кто тот напарник, с которым ты был? Ты всё время избегаешь упоминания о нём, лишь вскользь говоришь, что был не один, — поинтересовалась въедливая Фея.

Я устало вздохнул, поднял голову и поморщился от яркого солнца.

— Описать одежду могу. Длинные красные мантии, высокие остроконечные шляпы, лиц не видно — они в масках были. Но у главного имелась длинная седая борода до пояса. А по поводу напарника — если хотите, приведу в следующий выходной, познакомлю. Из той же учебной группы Школы Воровства, что и я сам.

— Интересно узнать, конечно, с кем ты общаешься здесь в Холфорде. Но как он отреагирует на то, что я из городской стражи? — рассмеялся Пузырь.

— Нормально отреагирует. Мы просто ученики и за нами нет криминальных подвигов, из-за которых нас бы ловила городская стража, — попытался отшутиться я.

— Серый, можно я эту шкуру себе возьму? — попросила Ленка. — Её конечно нужно обработать сперва, но зато потом из неё отличная зимняя шуба может выйти. Мех удивительный, никогда такого не видела. Все мои подружки умрут от зависти. А уж Кара точно будет дуться неделю, не меньше!

— Я тогда эту голову прихвачу. Ребят своих попугаю. Ты не против? — Пузырь, не дожидаясь моего согласия, уже запихивал трофей в свою сумку.

— Да берите, конечно, для вас же и принёс, — улыбнулся я.

Всё-таки друзья — это вторая семья! Или даже первая. Только вместе с Феей и Пузырём я чувствую себя абсолютно счастливым человеком. И, уверен, мои друзья так же всегда рады моему обществу. Мы направились втроём к дворцовой площади Холфорда, затем прошлись по набережной, потом просто гуляли без особой цели. Внутренний город — это просто произведение искусства, я не уставал поражаться красоте особняков и замков. Осень почти не ощущалась, все листья на деревьях и кустах были ещё зелёные. Лишь от реки уже веяло прохладой. Впервые Фея вслух задала вопрос:

— Когда мы возвращаться домой-то будем? Поймите, мальчики, мне здесь очень хорошо и очень интересно. Но я всё чаще вспоминаю о доме — как там мои родители поживают?

— Зимой идти глупо, — высказался Пузырь. — Либо сейчас нужно всё бросать и идти, либо уже в конце весны.

— Я за то, чтобы идти после зимы, — сказал я. — У меня обучение в самом разгаре, прогулы занятий у нас как-то не приняты.

— А у меня вообще не получится во время занятий вырваться. Либо в середине зимы будут каникулы, либо уже летом. Тогда, если Пузырь не хочет идти зимой, планируем на конец весны, — подытожила Фея.

День пролетел совершенно незаметно. Мы делились новостями, строили планы, высказывали догадки по поводу странной секты, обнаруженной сегодня ночью. В середине дня перекусили в дорогущей таверне во внутреннем городе, после чего гуляли почти до самой темноты. Я даже не успел вовремя сдать бирку при выходе из внутреннего города, и поэтому пришлось заплатить небольшой штраф, даже поддержка Пузыря не помогла. Вообще, я заметил, стражники элитных частей, охраняющих внутренний город, относились весьма высокомерно к солдатам из внешнего города.

Когда я вернулся в гостиницу "Боевой Единорог", было уже совсем темно. Василий быстро разогрел мне ужин и сообщил, что спасённый мальчик утром пришёл в себя. И что он сам лично хотел отвести ребёнка домой, но мальчишка отказался. И, сказав, что живёт неподалёку, пацан самостоятельно убежал домой. А потом в середине дня в гостиницу приходил отец мальчишки — хотел поблагодарить спасителей. Самого Василия в это время в гостинице отсутствовал, поэтому с ним говорила девушка-тайфлинг.

Я умылся и поднялся наверх. Каришки в комнате не оказалось. Видимо, решила заранее вернуться в Школу Воровства, чтобы завтра утром не идти на рассвете с повязкой на глазах. Я наскоро поужинал и завалился спать — ведь, фактически я не спал двое суток!

* * *

Сквозь сон мне почудился странный скрип, доносящийся с улицы. Я не обратил сперва внимания, но скрип повторился — кто-то пытался открыть окно. Каришка решила вернуться, подумал я. Не дождалась меня вечером в Школе Воровства и пошла среди ночи сюда, в гостиницу "Боевой Единорог". Я встал и хотел было помочь ей открыть ставни, но вдруг на фоне светлого прямоугольника окна увидел мужской силуэт! Сон как рукой сняло — я мгновенно присел и на корточках обошёл свою кровать, скрывшись за шкафом. А также свистнул ползающему по столу Неведомому Призраку затаиться. Уверен, разглядеть меня в тёмной неосвещённой комнате сквозь мутное окно незнакомец не мог. Я притянул свою одежду со спинки стула и быстро за шкафом облачился. К тому моменту, когда незнакомец справился с тугой щеколдой (всё никак у меня руки не доходили ослабить её, сколько раз собирался!) я уже в полном вооружении с заряженным арбалетом в руке стоял в самом тёмном углу комнаты.

Человек осторожно, стараясь не шуметь, спрыгнул на пол и закрыл за собой окно. После чего, ступая на цыпочках, подошёл к пустой кровати. Увиденное явно не соответствовало его ожиданиям — он стал озираться по сторонам. Никого не обнаружив, он уже спокойно подошёл к комоду у стены и, достав из своего кармана какой-то листок бумаги, резким движением руки пришпилил бумагу кинжалом. После этого он направился обратно к окну, явно собираясь уходить.

Что мне делать? Выдать себя или сначала ознакомиться с посланием? Я, после короткого раздумья, выбрал следующий вариант — спрятав арбалет под плащом, я осторожно прошёл к двери и беззвучно приоткрыл засов за моей спиной. После чего нарочито громко приоткрыл дверь и шагнул вперёд, как будто только что вошёл в комнату. Находившийся ко мне спиной незнакомец, который уже открыл окно и забрался на подоконник, мгновенно развернулся и бесшумной тенью спрыгнул в комнату, распластавшись на полу. Он даже попытался скрыться в тени, но я смотрел в его сторону и смог не потерять незнакомца из виду.

Я, как ни в чём ни бывало, закрыл за собой дверь в комнату. После чего направился к висящему на стене фонарю, как будто собираясь добавить свет. При этом одна моя рука продолжала лежать на рукоятке заряженного арбалета. Когда я уже протянул руку к фитилю, в тишине раздался шипящий голос:

— Не включай свет, иначе ты сразу умрёшь!

Я, как будто сильно испугавшись, отдёрнул руку.

— Кто здесь? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос дрожал, как будто от испуга.

— К тебе пришёл посланец ночи. Я передал тебе письмо. Прочитай его, если умеешь. Или попроси кого-либо грамотного прочесть тебе послание. Скоро ты умрёшь, твою жизнь заказали нашему Ордену, а мы не допускаем промахов.

— Какому Ордену? — спросил я, хотя уже сам догадался.

— Ордену Ассасинов, конечно. Традиция нашего Ордена велит заранее предупредить жертву перед смертью. У тебя будет немного времени, чтобы закончить свои земные дела. Ты можешь пытаться бежать, можешь искать укрытие или защиту — это всё равно будет бесполезно. От Ордена Ассасинов нет спасения.

— А традиция вашего Ордена не велит сообщать жертве, по крайней мере, за что её хотят убить, и кто наниматель? — поинтересовался я.

— Ты залез в чужие тайны. Ты сунулся туда, куда не стоило соваться. Это всё, что я могу тебе передать. Я всего лишь орудие, которое убьёт тебя через несколько дней. В чём именно твоя вина, и кто оплатил твою смерть, мне самому не сообщили. Да это и совершено неважно.

— Могу я хотя бы узнать, в какую сумму враги оценили мою голову? — спросил я.

— Да, традиция Ордена разрешает сообщить это. За твою смерть заплатили двадцать золотых.

— А если я заплачу тебе большую сумму, чтобы отменить задание? — поинтересовался я на всякий случай.

— Это невозможно. Орден Ассасинов всегда исполняет все приговоры. Хотя... у тебя есть возможность оттянуть расплату. Скажем, десять золотых монет за каждый день отсрочки? — предложил мне убийца.

Я, несмотря на серьёзность ситуации, усмехнулся — уверен, мой убийца просто решил подзаработать немного денег для себя лично, в обход общей кассы Ордена. Я бы давно в него выстрелил, но видел ассасина лишь в виде расплывчатой бесформенной тени на полу, а потому боялся промахнуться. Нужно было заставить убийцу выйти на свет.

— Ну, пожалуй, я куплю сразу три-четыре года жизни, — предложил я собеседнику. — А потом уже можешь исполнять свой приговор.

— У тебя столько денег с собой? — впервые в шипящей речи ассасина проскользнули нотки удивления и даже алчности.

— В верхнем ящике комода, — соврал я ему. — Давай я сейчас их возьму и отдам тебе.

— Нет! Стой! Вдруг там у тебя спрятано оружие? Я сам их возьму. Три-четыре года не обещаю, но за такую сумму до зимы ты сможешь жить. Но горе тебе, если ты меня хотел обмануть!

Смутная тень отделилась от пола и направилась к стоящему у стены комоду. Внимание убийцы переключилось на ящик с предполагаемыми сокровищами. И, как только он вошёл в полосу света от окна, я бесшумно приподнял арбалет и выстрелил от пояса. Болт вошёл в спину несостоявшегося убийцы, легко пробив надетую на нём кожаную броню.

— Ах ты... — просипел тяжелораненый ассасин, разворачиваясь в мою сторону и поднимая руку с каким-то оружием.

Но брошенный мной метательный нож, а затем и второй, прервали его жизнь. Хорошая расплата за жадность!

Сердце у меня стучало в груди, но страха не было ни капельки. Я выиграл первый раунд борьбы за свою жизнь! И узнал, что у меня появились опасные враги. Я перезарядил арбалет и, не выпуская оружие из рук, подошёл к телу. Осторожно ногой перевернул тело. Но убийца был, действительно, мёртв. У меня теперь имелось в запасе некоторое время до тех пор, пока Орден узнает, что здесь произошло, и пошлёт нового исполнителя. Я выдернул кинжал из комода и развернул письмо. Но прочесть не смог — в письме использовался другой алфавит Всеобщего языка, незнакомый мне. Нужно будет показать письмо Фее, она сможет прочесть.

Я наклонился над трупом, выдернул и вытер об одежду убитого свои ножи. А потом принялся обыскивать мертвеца в поисках каких-либо зацепок. В правой руке он него оказался зажат короткий кривой нож — вот чем он собирался в меня запустить! Вообще у ассасина оказался богатый арсенал оружия — короткая сабля, скрытые ножны с дротиками, короткий раскладной лук в чехле. А также куча каких-то запечатанных флаконов в напоясной сумке — может яды, а может и эликсиры, я в этом не разбирался вообще.

Я рассматривал содержимое сумки своего врага, как вдруг какая-то тень появилась на фоне светлого окна. Мгновенно шмыгнув в тёмный угол, я прицелился в нового противника из арбалета. Но это оказалась Каришка. Почему-то фактически голая — из всей одежды на ней остались лишь кружевные панталоны. Тайфлинг долго возилась с запором, ей никак не удавалось сдвинуть тугой засов. Я подошёл к окну и помог ей забраться внутрь комнаты.

— Не включай свет! За домом могут следить, — сразу шёпотом сообщила мне Каришка.

— Да знаю уже. Вон, полюбуйся, — указал я на тело на полу.

— Кто такой? Живой... или как? — поинтересовалась моя подруга.

— Или как. Ассасин. Мёртвый. Только что уложил. А ты чего в таком виде?

— Это длинная история, потом расскажу. Давай поскорее отсюда убираться, — нервничала Каришка.

— Не торопись. Ты одевайся пока и рассказывай, а я вещи свои соберу. Пойдём сейчас в Школу, там безопасно.

* * *

Каришка рассказала, что её днём разбудила хозяйка гостиницы — сообщила, что пришёл отец спасённого мальчика и хочет поблагодарить. Тайфлинг привела себя в порядок, надела светлое праздничное платье и спустилась в зал. К ней сразу же подошёл крупный очень богато одетый купец и принялся горячо благодарить за спасение сына. А так же пригласил проехать с ним в его дом, чтобы она могла в спокойной обстановке рассказать во всех подробностях о произошедшем, а он вручить ей денежное вознаграждение.

Ехали в богато украшенной карете с зашторенными окнами. Парой снежно-белых лошадей управлял кучер в богатой ливрее. А купец всё не прекращал изливаться в благодарности и одновременно высказываться по поводу красоты девушки. И тут первое смутное подозрение появилось в голове у Каришки — она вдруг подумала, что спасённый ей мальчишка не был настолько уж богато одет. То есть он отнюдь не был бедняком, но и не соответствовал по одежде той роскоши, что окружала отца. И ещё один момент...

— Серый Ворон, я ведь говорила тебе, что тайфлинги хорошо различают запахи? — неожиданно прервала рассказ девушка.

— Да, говорила. На берегу реки Стреминки ты меня по запаху обнаружила, — вспомнил я.

— Так вот, когда мы шли по следу пропавшей девушки, я ведь тоже чувствовала запах. Пусть и не так уверенно, как Неведомый Призрак, но всё же я могла бы, наверное, и сама выследить похитителя. Там присутствовал сильный запах крема для обуви и ещё один едва различимый запах, на грани восприятия. И этот же запах, только более сильно выраженный, витал внутри кареты. И я вспомнила. Помнишь, я тебе говорила, что провела немало лет в цирковой труппе? Так вот, я узнала этот запах — так пахнет эликсир превращения. Наш цирковой маг-фокусник нередко применял его, чтобы удивить публику.

Когда Каришка поняла, что ехавший с ней в карете "купец" на самом деле лишь выдает себя за купца, она сразу напряглась и стала осторожно осматриваться. Продолжая мило беседовать со своим спутником, Каришка осмотрела дверь кареты и поняла, что изнутри она не открывается. Быстро выскочить из кареты не представлялось возможным. Поэтому девушка мило улыбалась и не подавала виду, что заподозрила ловушку.

В конце пути экипаж заехал во двор каменного особняка — одного из тех роскошных строений, что стояли в купеческих кварталах возле реки. Девушку вывели под руку и провели по мраморной лестнице на третий этаж. Там её попросили подождать в зале, чтобы к ней могла прийти хозяйка дома и спасённый мальчик.

Как только за провожающими закрылась дверь, Каришка метнулась к зашторенным окнам, но они все оказались зарешеченными. В зале имелось три двери, но все они также оказались запертыми. Что же делать? Замки на дверях были несложными, но с собой тайфлинга не взяла никаких воровских инструментов. Рассматривая замок на одной из дверей, Каришка заглянула в замочную скважину и почувствовала слабый едва ощутимый запах. Это был запах варгов. Просто панический ужас охватил девушку, ноги подгибались, единственная мысль осталась в голове: "Это конец". Но врождённое упрямство не позволило девушке сдаться.

Когда Каришка собралась с мыслями и более-менее пришла в себя, то отчётливо поняла, что с каждым упущенным мгновеньем и без того скромный шанс выбраться из ловушки становился всё более призрачным. Нужно было срочно что-то делать. Что именно? Во-первых, скрыться! Тяжёлые шторы почти не пропускали свет с улицы, но в зале горело множество свечей и ламп. Каришка быстро загасила все свечи в комнате, а масляные лампы залила водой из вазы для цветов. Свечи, чтоб их не смогли снова зажечь, девушка собрала и спрятала в стоящем у стены большом древнем кувшине. Зал опустился в темноту, но тут Каришка поняла, что всё равно не может скрыться — её белое роскошное платье маяком выдавало местонахождение спрятавшегося тайфлинга. А за дверью уже слышались чьи-то шаги. Времени не оставалось вовсе. И тогда Каришка стянула с себя платье и быстро запихала комком в тот же кувшин у стены, где были спрятаны свечи.

Когда двери открылись, в зал вошли трое вооруженных мужчин в длинных красных рясах и остроконечных капюшонах. Они удивленно осмотрели тёмную комнату и остановились в нерешительности.

— Торлак сказал, что оставил её в этом зале. Или он говорил про зал в западной башне?

— Я слышал так же, как ты. В зале на третьем этаже в восточном крыле.

— Но никого здесь нет! Что будем делать?

Самый низкорослый прошёлся по залу, осматривая все углы. Он также заглянул за шторы. Потом повернулся к остальным:

— Брат Торлак ошибся. Здесь никого нет. Идём скорее в западную башню!

И опасная троица быстро удалилась. К счастью, они не стали запирать за собой дверь. Каришка, подождав для верности минуту, приоткрыла дверь и вышла за ними в коридор. Коридор оказался хорошо освещен светом из многих окон, и в нём не было никакой возможности скрыться. Каришка на цыпочках прошла к лестнице и, услышав снизу приближающиеся голоса, поднялась этажом выше. И вовремя — по третьему этажу в комнату, из которой она только что вышла, пробежала толпа охранников. Из их возбужденных выкриков и команд девушка поняла, что вся стража в доме поднята по тревоге, все выходы из дома перекрыты, и беглянку будут методично, комнату за комнатой, искать. В том числе при помощи варгов.

Вскоре раздались крики — охрана обнаружила спрятанное парадное платье девушки. По следам беглянки сразу же спустили варгов. В это время Каришка по лестнице поднялась на самый верх в возвышающуюся над домом башню. Затем вылезла через узкое окно и спрыгнула на крутую черепичную крышу. Там она просидела до темноты, прячась за трубами и иногда, когда на крыше появлялись охранники, спускаясь через маленькое оконце на пыльный заваленный всяким хламом чердак.

Поиски не прекратились и с наступлением темноты. Поодиночке и группами охрана и странные адепты в красных мантиях носились по этажам с факелами в руках. Пройти к выходу через наполненный людьми освещённый дом оказалось крайне сложным делом. Пару раз Каришке удавалось незамеченной спуститься до третьего этажа здания, но каждый раз приближение поискового отряда заставляло её опять прятаться на крыше или чердаке.

Там на чердаке в одном из старых ящиков девушка нашла моток крепкой верёвки. И когда окончательно стемнело, Каришка привязала конец верёвки к одной из труб и спустилась по стене с внешней стороны здания в небольшой яблоневый сад. Сад был огорожен высокой каменной стеной в два человеческих роста. Но несколько деревьев росли у самой ограды, и с дерева по веткам девушка смогла забраться на стену. Охраны с внешней стороны стены уже не было, и Каришка спокойно спрыгнула на землю. После чего добраться в ночном Холфорде до гостиницы "Боевой Единорог" было лишь вопросом времени.

* * *

Труп ассасина, чтоб не создавать неприятностей Василию, мы вынесли через окно. И даже оттащили от гостиницы на пару кварталов, спрятав в густых кустах. После чего ещё до рассвета вернулись в Школу Воровства. К счастью, ночью прошёл небольшой дождь. Можно было надеяться, что он смоет наши с Каришкой следы.

Я сразу же пошёл к начальнику охраны и без утайки рассказал обо всем произошедшем. И даже предъявил ему в качестве доказательства голову варга и проколотое кинжалом письмо. Карлик читать умел, он и пересказал содержимое. В письме оказалось как раз то, что на словах уже сообщил мне несостоявшийся убийца — что мою смерть оплатили, и моя жизнь вскоре прервётся. Карлик надолго задумался и ходил по своей комнате, заложив руки за спину. Потом он ответил:

— Серый Ворон, скажу прямо, мне неизвестны случаи, чтобы Орден Ассасинов упускал добычу. Бывало, что наниматель успевал отменить заказ. Но чтобы Орден рано или поздно не выполнил работу, такого мне не известно. Но пока они про тебя практически ничего не знают. И если ты сам не дашь им новых зацепок, то их поиск может затянуться на годы. Подземные коридоры Школы Воров неплохо охраняются, и мало кто знает путь сюда. Могу предложить тебе затаиться здесь. Сменить имя, жить в Школе, стараться не появляться на поверхности и не выделяться от остальных учеников. Я переведу тебя и Каришку в другую группу обучающихся. Что скажешь?

— Мысль неплохая, конечно. Но ведь все жертвы, наверное, так и поступали — прятались, меняли внешность, место обитания и имена. И всё равно рано или поздно их настигали убийцы. Мне кажется, нужно действовать по-другому.

— Это как? — удивлённо спросил карлик.

— Я могу попробовать самому поохотиться на тех, кто на меня охотится. Хочу найти нанимателя и заставить его отменить заказ.

— Как же ты это думаешь осуществить? — поинтересовался карлик.

— Для начала узнать больше про этих странных людей в красных одеждах — посетить сожжённый дом, а затем и охраняемый дом у реки. Узнать их планы, узнать, кто принимает решения. И побеседовать с ним.

Карлик задумчиво ходил по комнате, заложив руки за спину. Потом решился:

— Хорошо. Я попрошу наших людей собрать для тебя информацию о людях в красной одежде. И также, когда Орден Ассасинов определит, что ты ученик Школы Воровства, а рано или поздно они это определят, могу по своим каналам поговорить с Орденом. С ассасинами ты не справишься, поэтому всячески избегай встречи с ними. Здесь, в Школе ты будешь в относительной безопасности, ассасины здесь тебя не тронут. В чём я точно уверен, так это в том, что никогда не будет прямой войны между Гильдией Воров и Орденом Ассасинов. И, кстати, тебе нужно заплатить штраф сразу за два убийства. Учитывая обстоятельства — то, что убитые были явными врагами — немного, скажем... по десять корольков за каждого.

Сразу же заплатив штраф, я попрощался с начальником охраны и пошёл хоть немного поспать перед началом занятий. Но сон никак не шёл — слишком уж много мыслей крутилось в голове. И странный культ с человеческими жертвоприношениями, и зелье изменения внешности, и ассасины... Что же мне делать в этой ситуации? Затаиться и скрыться в Школе можно лишь на какое-то время. Но мне ведь придётся подниматься на поверхность. Хотя бы, чтоб общаться иногда с моими друзьями.

Я лежал в тёмной холодной комнате и с тревогой думал о своём будущем. И тут я заметил на фоне слабого света, пробивающегося сквозь щели двери, что в коридоре напротив моей двери кто-то остановился. В любой другой ситуации я бы не стал обращать на это особого внимания — по коридору иногда ходили охранники, ходили ночью и ученики. Но сейчас нервы у меня были слишком взвинчены. Поэтому я затих и стал пристально всматриваться в тень за дверью. Вела она себя подозрительно — подошла к самой двери, затем зачем-то присела и минуту сидела на корточках, едва слышно чем-то шурша. Потом быстро распрямилась и едва не бегом ушла от моей двери дальше по коридору.

Меня заинтриговало и даже напугало такое странное поведение незнакомца. Явно ведь он замыслил что-то недоброе. Может, магическую ловушку установил на моей двери? Я присел на кровати. И тут Неведомый Призрак вспрыгнул с пола на столик и разразился громким испуганным писком:

— Змея! Тут змея, хозяин!

Мгновенно с невысокой кровати я перепрыгнул на столик. К счастью, хлипкий столик выдержал мой вес. Протянул руку и снял фонарь со стены, после чего максимально добавил свет и стал рассматривать пол. Я долго не мог разглядеть опасность, но всё же через несколько минут заметил чуть пошевелившуюся соломинку. Присмотревшись внимательнее, я обнаружил, что сквозь слой прелой соломы на полу ползёт, извиваясь, тоненькая чёрная змейка длиной сантиметров тридцать всего. Я протянул руку к одежде на стуле и вытащил меч. Подождав, когда гадина окажется в пределах досягаемости, я одним ударом перерубил змейку пополам. Но даже после этого я не смог заставить себя слезть со стола — а вдруг там есть ещё змеи?

Я так и просидел до утра на столе, пристально всматриваясь в грязную солому. Лишь, когда в коридоре зажегся свет, и начали выходить заспанные ученики, я очень осторожно слез на пол и натянул сапоги. Предварительно я хорошенько потряс свою обувь, чтобы вытряхнуть возможно заползшую туда змею.

* * *

Занятия в Школе Воров были последними перед своеобразными осенними каникулами, вызванными проводимой в городе ярмаркой. К ярмарке Гильдия Воров подходила со всей серьёзностью. В Холфорд съезжались сотни тысяч торговцев и покупателей со всей Эрафии. Большинству из приезжих не хватало мест в гостиницах, в результате чего люди и нелюди ночевали в походных палатках, шатрах и даже просто на улице, зачастую оставляя свой товар без должного внимания. За эти осенние дни Гильдия зарабатывала столько, сколько за весь остальной год. Нам рассказали, что среди воров города даже существует почти официальное соревнование в мастерстве — кто больше сможет украсть за время осенней ярмарки. Победителю такого состязания доставалась слава, а также признание и уважение всех членов Гильдии.

После занятий я рассказал Каришке о ночном происшествии. Девушка заметно струхнула — ведь, получается, и в Школе Воров стало небезопасно.

— Где же мы будем скрываться от вездесущих ассасинов? — спросила она меня с тревогой в голосе.

— Странно, что они так быстро нашли нас. Если рассуждать логически, от болтливого Василия служители странного культа могли узнать только моё и твоё имя, описание внешности, ну и то, что ты тайфлинг. Ты же не рассказывала незнакомцу в карете, что являешься ученицей Школы Воров?

— Нет, конечно. Что я, дура последняя? — возмутилась Каришка.

Каришка дурой не была, хотя и болтала иногда лишнее при посторонних. Но в данном случае я ей полностью верил — девушка не стала бы первому встречному рассказывать о том, что учится в Школе Воров. Я задумался.

— Скорее всего, кто-то из служителей культа сообразил, зачем ты скинула светлое платье и как ты смогла остаться незамеченной в тёмной комнате. Спросили своего шпиона и через него узнали, что действительно в Школе Воров имеется такая парочка учеников. Похоже, кто-то из Школы Воров передаёт информацию в Орден.

— Наверное. Но что нам сейчас делать-то?

— Сейчас уходим туда, где можно отдохнуть. Я почти не спал прошлой ночью.

— Куда? Не в "Боевой Единорог", надеюсь? — уточнила Каришка.

— Именно туда. Вряд ли нас там ещё поджидают. Завтра занятий нет, так что передохнём и отоспимся. И ещё, мне кажется, не нужно пока показывать нашим врагам, что мы знаем об их человеке в Школе.

Конечно, план был рискованным. Но у меня просто не имелось другого места для ночлега, а на улице было сыро и весьма прохладно. Оставаться же ещё раз ночевать в Школе я просто испугался. По мне лучше уж было встретить явного врага в гостинице, чем поджидать изощренного покушения в Школе — в виде ли отравленной еды, змей, ловушки или какого-то другого коварного способа.

Мы довольно быстро дошли до "Боевого Единорога", но подходить к зданию долго не решались — сидели в тени и наблюдали. Однако ничего подозрительного не обнаружили, поэтому всё же решились и зашли внутрь. Сытно поужинали, как ни в чём ни бывало, пообщались с Василием и поднялись в комнату. Со всеми предосторожностями я осмотрел пол и мебель, но никакой опасности не обнаружил. Но лампу пока не стал зажигать по просьбе Каришки — она предложила мне тихо приоткрыть окно, выпустить её на разведку, а только после этого зажечь свет. Она бы некоторое время покараулила снаружи, просто на всякий случай — вдруг обнаружит каких-либо наблюдателей. Я считал её страхи излишними, но всё же согласился. Каришка незаметно выскользнула из окна на покатую крышу. Я же зажёг светильник и, скинув верхнюю одежду, лёг спать.

Спал я долго, пока холод осенней ночи из приоткрытого окна не разбудил меня. Повернувшись, я обнаружил, что тёплое одеяло на себя стянула лежащая рядом тайфлинг. Она не спала — её глаза были открыты.

— Ну что, много наблюдателей увидела? — с подколкой спросил я.

— Двое было. Ассасины. Я обоих убила, — ответила мне девушка.

— Что, правда? — всё еще недоверчиво спросил я.

— Да, правда. Один был на крыше соседнего дома. Другой скрывался в кустах под окном.

Сон моментально как рукой сняло. Сердце испуганно забилось в груди.

— Почему ты меня не разбудила? — удивлённо спросил я.

— Я тщательно проверила, больше никакой опасности нет. А ты слишком устал, тебе нужно было отдохнуть. Лежи, поспи ещё.

Какое тут спать?! Я встал и оделся. Была вторая половина ночи, хотя до утра оставалось ещё очень далеко. Но я, как ни странно, чувствовал себя вполне отдохнувшим.

— Ты лежи, отдыхай, — предложил я Каришке. — А я с Неведомым Призраком схожу в сожжённый дом, может, найду какие-либо улики. Нужно же понять, кто наш враг?

— Я одна здесь не останусь! Я с вами! — моментально вскочила с кровати девушка.

Мы оделись, надели закрывающие лица маски, вылезли в окно на крышу, закрыли за собой ставни. Я спрыгнул во дворик, чтобы рассмотреть убитого врага. И тут меня поджидал сюрприз — под ворохом одежды на земле лежал мёртвый пёс с колотой раной в боку. Каришка спрыгнула рядом и тоже остановилась в изумлении:

— Но это... ведь не то было! Был человек в серой накидке. Не было собаки! — пробормотала удивлённо девушка.

Серая накидка, действительно, присутствовала. Я приподнял её — на одежде имелась дыра от кинжала, в этом месте ткань была тёмной от засохшей крови. А вообще — типичное обмундирование ассасина — неприметная серая куртка с капюшоном и множеством внутренних кармашков, в которых имелись ножи, дротики, полая деревянная трубка и в коробочке набор оперённых игл. Короткий клинок в ножнах, небольшой складной лук, стрелы к нему, и много каких-то баночек и коробочек с непонятными жидкостями и порошками.

— Странное дело. Может, это был оборотень? — предположил я.

Мы вдвоём вскарабкались на крышу соседнего дома. Там на козырьке перед входом лежал ещё один труп. И опять это был пёс под одеждой ассасина. После некоторых колебаний мы собрали в рюкзак часть трофеев, в том числе все баночки и коробки. Во-первых, чтобы показать начальнику охраны, во-вторых, на случай, если они представляют какую-либо ценность.

Оба собачьих трупа мы оттащили в кусты, где сутками ранее спрятали тело первого убийцы. И не особо удивились, когда в кустах обнаружили не человеческое тело, а ещё один собачий труп.

— Похоже, они все оборотни! — высказала общую мысль Каришка.

* * *

У сожжённого дома наблюдались явные изменения — солдаты городской стражи пробили дыру в заборе, сбили закрывавшие окна доски, выбили дверь, более-менее расчистили ведущую вниз лестницу. Мы осторожно зашли в дом и по лестнице стали спускаться вниз в подвал. Но на половине пути остановились: внизу явно кто-то присутствовал. Из подвала пробивался свет, причём источник света перемещался.

Я вынул из чехла арбалет, а также проверил ножи. Очень осторожно мы стали спускаться, оставаясь всё время в тени. Наше внимание вскоре привлёк какой-то приглушённый шум из подвала, мы замерли. Каришка тоже достала ножи и подготовилась к возможной стычке. Вскоре я заметил и человека с фонарём — он медленно шёл и осматривал пол. Это был вооружённый мужчина крепкого телосложения.

— Убивать нельзя, это городской стражник! — прошептала мне невидимая Каришка.

— Вижу. Только непонятно, что он тут делает? — ответил я ей.

Вроде мы говорили очень тихо, но стражник забеспокоился:

— Кто здесь? — встревожено прокричал он, поднял фонарь повыше над головой и, озираясь по сторонам, взял в свободную руку топорик.

Тут я его узнал, это оказался Пузырь. Я шёпотом сказал Каришке убрать оружие и не вскрываться. А сам вдоль стены стал подкрадываться поближе. Мне удалось подкрасться к Пузырю почти до трёх метров — дальше был слишком яркий свет от фонаря.

— Зачем шпионишь! Зарежу!!! — громко крикнул я, желая подшутить над своим другом так же, как он надо мной когда-то.

Эхо от моего крика многократно отразилось от стен и до неузнаваемости исказило голос, я даже сам присел от удивления. Пузырь же от неожиданности вскрикнул и выронил фонарь. Стеклянный корпус фонаря со звоном разлетелся на куски, при этом часть масла пролилась и загорелась. Я отпрыгнул от Пузыря подальше, так как он начал яростно размахивать топором во все стороны, я это успел увидеть в отблеске затухающего огня на полу. Потом наступила темнота. Но не успели мои глаза переключиться на ночное зрение, как неожиданно Пузырь громко прокричал:

— Тор, к тебе взываю, дай мне свет!

И что самое удивительное, над головой Пузыря действительно возник яркий светящийся шарик абсолютно белого цвета. Я сразу, чтоб мой друг меня заметил, произнёс слова заклинания, которому меня научила Фея. И надо мной тоже загорелся светящийся огонёк, пусть не такой яркий и синеватого оттенка.

— Ну, Пузырь, ты даёшь! — нормальным голосом сказал я. — Уж и подшутить нельзя.

— За такие шутки в зубах бывают промежутки! — всё еще со злостью в голосе ответил мой друг. — Серый, я чуть не обоссался от неожиданности. А если бы я тебя зарубил по ошибке?

— Ты со мной так же пошутил возле дома бандита, — напомнил Петьке я. — И вообще, что ты здесь делаешь?

Петька сразу успокоился и убрал топор в чехол на поясе.

— Серый, понимаешь, мне никто не поверил! Я рассказал своим ребятам и сержанту всё, что ты мне рассказал про этот дом. Про культистов в красных мантиях, про жертвоприношения, про детей похищенных. Но мне сказали — гнездо варгов уничтожено, опасности больше нет, расследование закрыто. А про твой рассказ ответили, что это всё сказки — никаких следов, мол, не было обнаружено, а потому нечего панику разводить. Когда я попросил ещё раз осмотреть этот дом, никто не согласился идти со мной. И вот я пошёл один.

— Нашёл что-нибудь? — спросил я друга.

— Смотри, тут многочисленные грязные следы идут в ту сторону и обрываются у самой стены. Странно, что никто из солдат не удосужился посмотреть. Да и я сам в прошлый раз не обратил внимания — думал, другие солдаты натоптали. А больше не успел заметить пока ничего до того, как ты пришёл. Сам-то ты чего один тут делаешь?

— Пузырь, я не один, — признался я. — Со мной Неведомый Призрак и ещё напарник, про которого я говорил тебе и Фее.

— Да, и где он? — удивлённо оглянулся вокруг Петька.

— Каришка, это мой друг, проявись, — попросил я.

В двух метрах от меня из наиболее густой тени у стены на свет грациозно вышла тайфлинг. В тёмной куртке, в облегающих кожаных брюках и высоких сапогах на шнуровке смотрелась она очень привлекательно и даже несколько эротично. Я, честно говоря, так и думал, что моя подруга спрячется именно в этом месте — уж очень удобная возле стены имелась тень. Но Пузырь ещё не привык к подобным воровским штучкам и заметно вздрогнул.

— Желаю здоровья и славы доблестному защитнику Холфорда, — чарующим голосом проворковала девушка, не замечал ранее за Каришкой такой способности.

— И тебе... вам здоровья, Каришка, — смутился почему-то Пузырь.

Потом повернулся ко мне и произнёс шёпотом:

— Фея тебя точно убьёт, Серый!

— Угу, она жутко ревнивая, может и убить. Поэтому я и не знакомил их ранее, — усмехнулся я.

— Красивая у тебя напарница. И, к тому же, смелая. Полезть ночью в такой зловещий дом. Удивили вы меня, думал я один такой ненормальный, — засмеялся Петька.

— Это ты меня удивил. Как ты свет вызывать научился? — поинтересовался я.

Петька довольно рассмеялся:

— Ты думал, что только вы с Феей такие способные? Это был мой для вас сюрприз. Я ведь не просто воин — я паладин! Сам это понял недавно, когда нас в храм Тора водили молиться и присягу давать после окончания обучения. Представляешь, бог Тор со мной заговорил! Он сказал мне, что пока я буду идти путем чести и славы, пока буду соответствовать жёсткой морали рыцарей, мне будет дарована жреческая магия паладинов!

— Пузырь, поздравляю! А что ты ещё умеешь из жреческой магии? — поинтересовался я.

— Сам не знаю ещё. Пока что я только просил несколько раз вызвать свет, всегда срабатывало. И один раз солдату из своего десятка ушиб вылечил заклинанием. А вообще очень здорово, что вы тут. С вашими способностями мы быстро найдём все секреты этот подвала.

Прежде всего, мы прошли по следам засохшей грязи и вышли к довольно безыскусно замаскированной двери — той самой, через которую мы выбирались из подвала с детьми на руках. Каришка уверенно нажала на плиту в стене, и тяжёлая дверь открылась. Мы вышли в комнату с бочками.

— Здесь, оказывается ещё комната, а мы с солдатами не нашли её при осмотре.

— Пузырь, я же тебе рассказывал про неё. Здесь вон та пустая бочка, если сдвинуть её, открывает дверь в подвал.

Я стукнул носком сапога по указанной бочке, но звук почему-то оказался не такой, как раньше.

— В ней что-то есть, — проговорил я удивлённо. — А раньше она стояла пустой.

Мы с Каришкой осмотрели внимательно эту бочку и не нашли следов каких-либо ловушек. Я достал из рюкзака ломик и при помощи Пузыря приподнял плотно забитую крышку. Первым туда заглянул Петька и внезапно упавшим голосом проговорил:

— Вам лучше не смотреть. Тут трупы детские.

Каришка сразу отошла, её глаза заблестели от слёз. Я же не послушался и заглянул внутрь. О чём сразу же пожалел — от увиденного меня едва не стошнило. Бочка практически до верха оказалась набита трупами. Это были те самые дети, что ранее сидели в клетках в подвале.

— Нужно обязательно рассказать капитану. Мерзавцы, которые убивают детей, не должны уйти от возмездия! — сквозь зубы выдавил Петька.

Я проверил остальные бочки — они оказались пустыми. Мы все втроём вернулись в основной подвал и прошли в дальние комнаты. Каришка осматривала стены, иногда простукивая особо подозрительные места. Сначала мы проверили комнату с многочисленными клетками у стен, но никаких тайников обнаружено не было. Потом прошли к развилке коридора и повернули в сторону зала, где мы с Каришкой ранее слышали пение.

Это был зал средних размеров, вдоль стен стояли длинные деревянные лавки, в дальнем углу размещалась пустая клетка для третьего варга. Я прикинул, что лавки рассчитаны где-то человек на сорок собравшихся. Каришка пошла проверять стены по правую руку от входа, я пошёл по левую руку. Встретились мы у пустой клетки, никто ничего не обнаружил.

— Ну что, будем сдвигать клетку? — спросил Петька.

— Конечно будем, — ответила Каришка. — Здесь приносились человеческие жертвоприношения, а мы пока не нашли их алтарь. Или, по крайней мере, не нашли способ, каким этот алтарь отсюда вынесли. Ведь лестница была завалена мусором, а обнаруженный нами потайной ход в огороде слишком узкий, чтоб через него пронести что-то крупное. Да и лавки, и клетки как-то ведь доставили в этот подвал.

— Всё это вполне могло находиться в доме раньше, ещё до пожара, — возразил Петька.

— Могло, конечно. Но находящихся в этих клетках варгов направили по нашему следу. Варги не смогли бы вскарабкаться по той хлипкой вертикальной стремянке. Не могли они и воспользоваться заваленной мусором лестницей. Значит, должен существовать ещё один выход из подвала, — представила Каришка свои умозаключения.

Мы втроём схватились за прутья тяжеленой на вид клетки, собираясь перенести её подальше от стены. На удивление клетка сдвинулась совсем без напряжения, под ней явно были колёсики или полозья. Клетка скрывала вход на каменную лестницу, уводящую глубже под землю. Петька рванулся было вперёд, но Каришка ухватила его за рукав:

— Погоди, безрассудный храбрец. Я восхищена твоим геройством, но там могут оказаться смертельные ловушки. Пропусти лучше вперёд меня или Серого Ворона — у нас больше опыта по части обезвреживания ловушек. Очень жаль будет потерять такого красивого и храброго парня в первый же день знакомства, — голос тайфлинга лился, как сладкий мёд, не оставляя никакой возможности спорить с её мнением.

Петька остановился и обернулся ко мне:

— Ленка тебя точно прибьёт или заколдует во что-нибудь.

— Возможно. Но пока пропусти меня вперёд, нужно проверить лестницу.

* * *

Ловушки, действительно, присутствовали. И не одна, а целых три. Но мы с Каришкой за пару минут смогли обезопасить проход. Наша троица спустилась по ступенькам и оказалась перед металлической дверью.

— Посветите мне! — попросила Каришка, присаживаясь на корточки перед замочной скважиной.

Мы с Петькой подошли поближе. Мой друг с огромным интересом наблюдал за работой по подбору отмычек, для него это оказалось в диковинку. Каришка действовала очень профессионально — после минуты осматривания замка она безошибочно подобрала нужный набор отмычек, ещё полминуты у неё ушло на проворачивание запирающего механизма. Всё, казавшаяся серьёзным препятствием массивная дверь со скрипом отворилась.

Мы оказались в небольшой квадратной комнатке с кучей деревянных ящиков у одной из стен. Я с помощью Петьки снял один из ящиков из штабеля и ломиком отодрал крышку. Внутри этого ящика оказались пакеты с одеждой — красные длинные балахоны с остроконечными капюшонами. Наверное, с полсотни одинаковых комплектов одеяний культистов. Мы сняли несколько других ящиков, в каждом из них была такая же красная одежда.

— Здесь, наверное, на тысячу человек рассчитано, не меньше! У них огромная организация, оказывается. Нужно показать это капитану! — засуетился Петька.

Я на всякий случай уложил в свой рюкзак три комплекта одежды культистов. Каришка за это время успешно вскрыла замок на противоположной двери. Но не успела она приоткрыть дверь, как Пузырь её остановил:

— Стой! Не могу объяснить, как и почему, но чувствую, что за следующей дверью нас ждёт что-то нехорошее.

— Противник? — спросил я Петьку, беря арбалет в руку.

— Не знаю. Странное чувство. Какая-то внутренняя уверенность, что там нас ждёт зло.

Каришка вынула кинжалы и осторожно приоткрыла дверь. За дверью оказалась небольшая комната, почти пустая. Если, конечно, не учитывать стоящий у стены каменный алтарь и лежащее на полу мёртвое тело. Тело принадлежало тому самому палачу, чью голову я прострелил из арбалета пару суток назад — белый окоченевший труп толстяка, со следами засохшей крови на груди и голове.

Мы прошли в комнату и молча остановились перед алтарём. Прямоугольный тёмно-зелёный каменный параллелепипед, боковые поверхности которого оказались покрыты сложной резьбой и какими-то надписями. Верхняя же поверхность алтаря была абсолютно гладкой, лишь по краям имелись наклонные желобки для стекания крови жертв в специальную ёмкость. При этом никаких следов засохшей крови не было видно на изумрудно-зелёном камне.

Вообще, алтарь оказался настоящим произведением искусства. На нём неизвестным мастером был высечен бой — отряд звероподобных людей с короткими копьями преследовал по лесу убегающих лучников-эльфов. И чем больше я всматривался в рисунок, тем сильнее поражался мастерству камнереза. Высечены были самые мелкие, даже мельчайшие детали абсолютно всех персонажей и предметов. Вот, к примеру, на ближней ко мне грани алтаря имеется выпуклое объёмное дерево — каждая веточка видна, каждая трещинка на коре. А вот веточки раздваиваются на более мелкие. А те, в свою очередь, тоже расщепляются, и так снова и снова. Я присел рядом и рассмотрел вблизи микроскопический листик на одной из тонких веточек. И крайне удивился, когда смог разглядеть даже прожилки на этом миллиметровом листочке. А также миниатюрную гусеницу на соседнем листике, и уже на пределе моего зрения, ворсинки на теле этой гусеницы!!! Но это же просто невозможно, настолько скрупулезно высекать мельчайшие детали при работе по камню. Никакой самой долгой жизни не хватит мастеру, чтобы высечь хотя бы одно из множества деревьев на рисунке.

— От камня исходит очень сильная аура зла, — в тишине голос Петьки прозвучал неожиданно громко, я даже вздрогнул.

— Что будем делать с алтарём? — спросила Каришка.

— Нужно показать моему капитану. Он вызовет магов для изучения... Берегись! — внезапно крикнул Петька, разворачиваясь.

Я вскочил и остолбенел. Мёртвое тело палача шевелилось на полу — подёргивало ногами, слепо шарило в воздухе одной рукой. У меня в буквальном смысле волосы встали дыбом от такого зрелища. А мертвец вдруг неожиданно резко привстал и повернул в нашу сторону голову с немигающими глазами.

— Верните мои ключи! — послышался в подвале сухой голос зомби.

Мы отступили назад к двери. Неведомый Призрак своими коготками впился в моё плечо сквозь одежду. А мертвец протянул в нашу сторону руки, в одной из которых откуда-то взялся острый широкий палаш. Двигался зомби с каждой секундой всё увереннее и быстрее. Он сделал шаг, второй. А потом вдруг быстро зашагал к нам, размахивая своим оружием!

Каришка завизжала, развернулась и бросилась бежать. Однако через несколько шагов остановилась, как вкопанная, и развернулась ко мне:

— Я помню своё обещание, Серый Ворон, и не брошу тебя в опасности.

— Вот и отлично, — проговорил я, доставая оба меча.

А Пузырь уже рубился в дверях с ожившим мертвецом. Даже моего неискушённого взгляда оказывалось достаточно, чтобы понять, что Пузырь находился в отчаянном положении — он стоял в дверях и едва-едва успевал отражать сыплющиеся на него молниеносные удары. Зомби двигался очень быстро и орудовал палашом с уверенностью опытного воина. Я попытался помочь другу, но это было трудно сделать — в узких дверях я только мешал Петьке, и он крикнул мне отойти.

Стоящая за моей спиной Каришка бросила в толстяка метательный нож. Зомби, я уверен, каким-то образом видел момент броска, но даже не попытался отбить оружие или уклониться — подсвеченный фиолетовым светом нож по самую рукоятку вошёл в огромный живот мертвеца. А ещё через секунду мертвец, ни на мгновение не прекращая атаку на Пузыря, свободной рукой вырвал оружие из своего тела и замахнулся для броска.

— Берегись! — закричал я всем, и едва успел уклониться от просвистевшего возле самого уха кинжала.

Хорошо хоть именно меня выбрал зомби в качестве мишени — у меня всё же было больше шансов уклониться, чем у моего друга. Каришка подобрала нож и стояла за моей спиной, готовая к новой атаке.

— Каришка, не кидай! Ему это не причинит никакого вреда, — предостерег я её от поспешных действий.

— Но как тогда с ним справиться? — спросила взволнованная девушка.

— Алтарь... нужно... разбить алтарь! — в перерывах между замахами топором прокричал Петька. — Зло от него... исходит... я это чувствую! Алтарь... оживил его... Это он... так защищается!

Понятно. Нужно подойти к камню и разбить его. Но вот только как это осуществить — в дверях идёт бой, не прошмыгнуть. И даже если удастся проскочить мимо чересчур живого мертвеца, нужно чем-то разбить алтарь. А у меня только несколько кинжалов и пара лёгких мечей. Хотя... есть ломик в рюкзаке!

Я убрал свои мечи в ножны, чтоб они не помешали в опасном деле. Подошёл поближе к дерущимся, постарался успокоиться и вообразить, что сейчас обычный урок уклонения у Властелины. Постарался расслабить тело и не фокусировать взгляд на руках и оружии сражающихся. Не сразу, но получилось. И, пока достигнутое состояние не прошло, я побежал в проём. Сработало — мне удалось прошмыгнуть под занесенной для удара рукой Петьки, а затем увернуться от двух быстрых замахов зомби.

— Ты ненормальный! — услышал я за собой крик Петьки. — Никогда... больше... так не делай!

Но я лишь улыбнулся другу в ответ. Затем достал ломик и, широко замахнувшись, изо всей силы стукнул сверху по каменному алтарю. О-о-ой-ой-ой! — руку мне отсушило отдачей, от неожиданной боли я выронил орудие на пол. На каменной гладкой поверхности алтаря появился лишь маленький скол, не более миллиметра глубиной.

— Петька, алтарь я не могу разбить, — крикнул я другу. — Давай лучше ты его своим топором расколешь, а я зомби буду отвлекать в это время.

— Согласен... давай попробуем, — Петька уже выдохся и явно оказался рад моему предложению.

Я вынул мечи и подошёл к зомби со спины. Мертвец не обращал на меня никакого внимания, активно атакуя Петьку. Я обрадовался такому невниманию и размахнулся древним мечом, собираясь разом снести мертвецу голову. Однако, когда мой меч уже летел во врага, зомби развернулся и легко отразил удар. После чего обрушил на меня такой град выпадов и рубящих ударов, что я был вынужден отступить. Один из ударов зомби я отразил на редкость неуклюже — подставил свой меч жёстко и не погасил удар. И мой новый эльфийский клинок не выдержал, в руке осталась лишь бесполезная рукоятка, а длинное лезвие со звоном упало на пол. После этого я лишь едва успевал уворачиваться от новых и новых ударов, отступая всё дальше к стене. Вскоре я лишился и второго меча — древний меч не сломался, но оказался выбит из моих рук страшным по силе косым ударом и далеко отлетел от меня. Я остался безоружен.

* * *

Это было сродни цирковому трюку, я стоял невредимым под градом ударов — приседал, подпрыгивал, наклонялся в разные стороны. Не знаю, сколько я так уже сумел продержаться. Не знаю, сколько этот смертельный номер мог ещё продолжаться. Я не обращал внимание на время, мозг вообще отсекал всё лишнее, кроме противника. Лишь краем сознания я видел, что Каришка подобрала мой меч, кинулась на врага, но была вынуждена отступить.

Вдруг зомби упал. Ещё секунду назад он атаковал меня, а потом беззвучно упал, как набитый сеном тюфяк. Я остановился в растерянности, тяжело дыша и пытаясь успокоить мечущееся в груди сердце. Потом всё понял и посмотрел на алтарь — на его месте лежала лишь груда каменных обломков, которые продолжал ещё крошить и измельчать Пузырь. Я без сил опустился на пол, и ко мне сразу поскакал Неведомый Призрак — в начале боя он сидел на моём плече, но в какой-то момент не удержался и сорвался. Рядом опустилась Каришка, передала мне древний меч и вдруг повисла у меня на шее, прижавшись всем телом. Потом к нам подошёл Пузырь и долго стоял молча, прежде чем заговорить.

— Смотрелось жутко, Серый. Ты был зажат в углу и еле успевал уворачиваться от смертельных ударов. Зомби с каждой минутой двигался всё быстрее и быстрее, а проклятый камень всё никак не поддавался. Я уже и так, и сяк его рубил — лишь крошки отлетали. Каришка бросилась тебе на выручку, но едва-едва не погибла сама. А потом перелетела через всю комнату от пинка толстяка и не могла встать минут десять. Она лишь лежала и стонала, поджав ноги, а потом подобрала ломик, и мы вместе уже доломали эту каменюку. Полчаса пришлось рубить алтарь, пока он раскололся.

Сказанное не сразу дошло до меня.

— Сколько, сколько? Полчаса?! — я не мог поверить.

— Ну, где-то так. Может, чуть меньше. Я даже уже боялся смотреть в вашу сторону — лишь мельтешение было видно в полутьме. А когда над тобой огонёк света погас, я испугался, что и у меня свет погаснет рано или поздно, и мы вообще в полной темноте окажемся. И попросил Каришку зажечь все факелы на стенах.

Я посмотрел — действительно, на стенах горели смоляные факелы. Причём они уже почти догорали, хотя горят такие факелы по времени две клепсидры, это минут тридцать где-то. Даже не укладывалось в голове, что я такой промежуток времени не заметил, столько пропустил. Полчаса времени прошло!

— Я не смогла тебе помочь, Серый Ворон, но я попыталась. У меня всё внутри отбито и рёбра слева сломаны. Поэтому я не решилась ещё раз пойти в бой, прости меня, но это была бы явная смерть. Но я не могла просто сидеть и смотреть, как тебя убивает толстяк. И я помогала твоему другу ломать алтарь, несмотря на свою боль.

С трудом приподнявшись, я выпрямился. Ноги гудели, руки казались свинцовыми. Каришка попыталась тоже привстать, но скривилась от боли и согнулась пополам. Плохо дело!

— Можно, я помогу? — спросил Петька. — У меня бинт в сумке и мазь от ссадин и порезов. И нас учили оказывать первую медицинскую помощь — на тренировках в казармах стражников и... ещё раньше (я понял, что Пузырь имеет ввиду школьные занятия по ОБЖ).

Каришка посмотрела на меня вопросительно. Я кивнул, и тайфлинг начала расстегивать куртку. Но как только она попыталась поднять левую руку, так едва не упала и закусила до крови губы, чтобы не закричать от боли. Петька поддержал её и помог раздеться до пояса. После чего очень профессионально обработал большую тёмную ссадину на боку девушки и наложил тугую повязку. А потом сложил ладони вместе и закрыл глаза, тихо что-то шепча про себя. Вокруг его ладоней появился золотистый тёплый свет. Петька открыл глаза и прикоснулся сквозь бинт к ране на боку девушки. Золотистый свет перетёк с его рук на пациентку и яркими искорками впитался в тело.

— Должно помочь, — неуверенно сказал Петька.

— Да, боль отступила, — подтвердила Каришка. — Я даже могу шевелить рукой.

— Это лечебная магия паладинов. Не заменит полноценного лечения в храме Латандера, но всё же небольшие раны вылечит и боль облегчит.

Мы собрались и остановились возле закрытой двери. Я достал отмычки и начал было осматривать замочную скважину, как вдруг сообразил:

— Каришка, у тебя ключи сохранились? Ну, те самые, что ты у этого толстяка с цепочки взяла?

— Да, сохранились. В сумке моей лежат.

— Тогда зачем мы замки ломаем, если можем их просто открыть? — удивился я.

— Действительно странно. Привычка, видимо, — усмехнулась Каришка и передала мне связку ключей.

Я рассмотрел их — вот плоский ключ от клеток, это от предыдущей двери, этот ключ от двери из зала... так, вот ключ от нужной двери. На связке палача оставалась ещё пара ключей — обычный широкий ключ для крупного замка и маленький ключик в виде позолоченного треугольного стержня с замысловатыми пластинками и стилизованной под паука головкой. Эти замочные скважины мы не нашли. Может быть, встретятся дальше?

Но дальше оказалась лестница наверх. Ловушек на ней не встретилось. Лестница заканчивалась неприметной деревянной перегородкой, за которой была маленькая комнатка с хлипкой деревянной дверью. Дверь даже оказалась не запертой. Я осторожно приоткрыл её и обнаружил, что мы находимся в каком-то сарае. За окном уже был рассвет — над горизонтом поднималось солнце, о чём я предупредил Каришку. Под удивлённым взглядом Петьки тайфлинг достала из своей сумки тёмный плотный платок и крепко завязала себе глаза.

— Это ещё зачем? — удивился мой друг.

— Долго рассказывать, Пузырь. Потом как-нибудь объясню. Ты сейчас куда направляешься?

— Я пойду в казарму. Нужно рассказать про то, что мы обнаружили здесь. Да и отдохнуть нужно — у меня вечером дежурство.

— Понятно. Ты вечером где будешь дежурить? Я могу встретить тебя и солдат и показать ещё одно интересное место, где скрываются служители культа.

— Я с вами пойду! — непререкаемым тоном сказала тайфлинг. — Всё-таки именно я там была и могу провести туда стражников.

— Но что это за место, где только ты была? Да, и как ты пойдешь? Ты же ранена, тебе лечиться нужно! — удивился Пузырь.

— За меня не беспокойся, добрый паладин. Мой хозяин сейчас проведёт меня в Храм Латандера, и уже к вечеру я буду полностью здорова.

— Хозяин? — удивился Петька. — Серый Ворон твой хозяин? Похоже, опять я что-то пропустил.

Я вмешался в разговор:

— Пузырь, долго объяснять. Может, я потом тебе всё расскажу? Или, хочешь, пойдём позавтракаем. За едой поделимся всеми новостями, — предложил я.

— Позавтракать стоит, — согласилась Каришка. — Но только пойдём не в "Боевой Единорог". Там нас, возможно, ждёт засада ассасинов.

— Даже наверняка ждёт, — согласился я со своей подругой. — Всё-таки уже трёх ассасинов за последние два дня мы там угробили.

— Ассасинов? Серый, да ты совсем совесть потерял! Как ты смеешь один без своих друзей встревать в неприятности?! У тебя тут приключения фонтаном бьют, а я с Феей и не в курсе!

* * *

Мы втроём с Каришкой под руку вышли из небольшого деревянного сарайчика и оказались на огороженной высоким крепким забором совершенно пустой территории площадью почти с половину футбольного поля. Большая часть этой площади была накрыта высоким тентом. По имевшимся на земле остаткам скошенной сухой травы, я сообразил, что летом это место использовалось для высушивания и хранения сена. Но сейчас площадка пустовала.

Деревянная перегородка за нашими спинами сама стала на прежнее место — если не знать, что тут имеется лестница в подвал, то ни за что не догадаться — обычный сарайчик для хранения инструментов, рядом с примитивным туалетом. Мы подошли к единственным воротам, но они оказались запертыми. Большой ключ от связки толстяка как раз подошёл к замку, и мы оказались на небольшом пустыре. Здесь уже шла подготовка к осенней ярмарке — местность была расчищена от мусора, земля размечена для установки торговых палаток. Но в такую рань, конечно, никого из строителей не было видно.

Вскоре мы вышли на Улицу Звонарей и набрели на уже открытую маленькую харчевню. Хозяин обрадовался столь ранним посетителям и выложил на стол отличный завтрак. Каришка даже с завязанными глазами отлично ориентировалась за столом и ловко орудовала ложкой и ножом. Я-то понимал, что она ориентируется по запахам, но Петька был весьма удивлён и даже восхищён.

После того, как мы немного утолили голод, я постарался ввести друга в курс последних событий. Я почти ничего не скрывал от друга, а Петька слушал меня с огромным интересом. Он даже и не подумал обижаться на Каришку за сворованный когда-то кошелёк, а также выражал согласие с большинством моих действий — и с нападением на стражников в парке, с помощью деньгами Каришке, а затем заботе о больном тайфлинге. Я лишь совсем немного подретушировал историю с "Золотом Мёртвых" и с последующими правами на тайфлинга — в моей версии, денег из склепа банально не хватило, но Каришка добровольно ради друга продала себя в рабство, после чего я её выиграл в кости. А теперь данная клятва верности тайфлинга не даёт ей покинуть меня или освободиться из-за угрозы быстрой смерти. Зато во всех подробностях я расписал обнаружение логова культа, бое с варгами, последующей встрече с превращающимися в псов ассасинами.

Каришка, в свою, очередь, рассказала Петьке о "благодарном родителе" спасённого мальчика, своих подозрениях, о доме у реки и бегстве из этой смертельной ловушки. Петька слушал очень внимательно, а потом торжественно произнёс:

— Серый, тебе страшно повезло — ты нашёл ещё одного друга, который ради тебя пойдёт в огонь и в воду. И я рад буду считать тебя своим другом, тайфлинг Каришка. Ты всегда можешь полагаться на мою помощь и поддержку.

— Я очень счастлива назвать тебя своим другом, благородный паладин Пётр, — в тон ему ответила девушка. — Много лет все люди относились ко мне, как к грязному животному. И вот после стольких лет я неожиданно среди людей нашла настоящего друга, а теперь ещё одного. Ты можешь рассчитывать на мою помощь и мои способности во всех начинаниях. И так же обещаю больше никогда ничего не воровать у тебя, паладин.

Звучали эти высказывания на мой слух несколько высокопарными, но в этом мире они казались почему-то вполне естественными. При этом я не мог не отметить:

— Заметь, Пётр, у тебя она сразу пообещала не воровать. Можешь поверить, это говорит о большом уважении со стороны ученика Школы Воровства.

— А что, ты что-то пыталась украсть у Серого? — полюбопытствовал Пузырь.

— Пыталась, конечно, и не раз, — охотно призналась Каришка. — Каждый раз потом попадала в глупые ситуации. А мой хозяин каждый раз с таким терпением и снисхождением относился к моим нелепым попыткам воровства, что моя гордость оказывалась серьёзно ущемлена. Но, в конце концов, я сообразила, что всё бесполезно — бог воров Белл хранит Серого Ворона.

После завтрака я и Каришка попрощались с Пузырём и направились кратчайшей дорогой через Золотой Мост в сторону Храмового квартала. Едва открылись ворота, как мы первыми из горожан прошли на площадь и вскоре уже стучались в ворота храма Латандера. Даже в столь ранний час нам моментально открыли. Внутри храма шла утренняя служба — две сотни монахов разных рангов в длинных разноцветных рясах пели молитвы, горели тысячи витых свечек на огромном украшенном алтаре.

Один из молящихся, высокий седой старик в чёрных одеждах, явно служитель высокого ранга, отделился от остальных и подошёл к нам.

— Я брат Нестор Беспокойный, старший служитель храма врачевания, чем могу помочь вам?

— Мы пришли за лечением. Моя подруга получила серьёзную травму. У неё сильный ушиб и, видимо, сломаны несколько рёбер слева.

— А с глазами у неё что случилось? — поинтересовался священник.

— С глазами у меня всё нормально. Просто я дала обет богине Моране не видеть солнечный свет. Если отойти подальше от распахнутых сейчас дверей, то я смогу снять повязку с глаз, — пояснила Каришка.

— Понятно, — нисколько не удивился священник. — Каким бы удивительными ни казались обеты, их нужно соблюдать. Давайте пройдём в цоколь, там нет солнечного света.

Мы по винтовой лестнице спустились на цокольный этаж и зашли в одну из боковых комнат.

— Молодой человек, оставьте нас на время, мне нужно осмотреть рану вашей спутницы, — попросил жрец и закрыл за мной дверь.

Я прошёлся по коридору до противоположного конца и обратно. С обеих сторон были одинаковые, как под копирку, комнатушки. В каждой столик с маленькой статуэткой бога Латандера и рядом деревянное ложе для пациента. Никакой другой мебели, никаких удобств — видимо, пациенты в храме не задерживались. Тут меня позвали обратно.

— Я залечил раны твоей спутницы, она полностью здорова. Должен отметить, что ещё до меня кто-то очень профессионально обработал рану и наложил чистую тугую повязку. Я так же ощутил следы лечебной магии. Мне оставалось лишь завершить запущенный процесс лечения, поэтому оплачивать мои услуги не нужно.

— Но всё же я хочу выразить вам огромную признательность, брат Нестор. За лечение моей спутницы и за моё лечение ранее, — я протянул монаху один из двух остававшихся у меня золотых империалов.

Священник явно удивился — он смотрел то на меня, то на империал, не решаясь взять монету.

— Что-то память меня стала подводить. Мы раньше встречались с вами? — признался он в своём замешательстве.

— Лично мы не встречались, но вы помогли мне вылечить слепоту. Это было... в другом месте, очень далеко отсюда. Мой друг Пётр Пузырь рассказывал мне о вас и принёс мази для глаз, которые вы ему дали.

— Так, так, припоминаю. Там был ожог соком от цветов "Глаз Лютеции", кажется.

— Да, да, именно так. И именно Пётр Пузырь, с которым вы разговаривали, наложил повязку и магией начал лечение моей спутницы.

— Надо же, как тесен мир... миры, — улыбнулся Нестор. — Как поживает друид Илона? Приедет ли она в этом году на осеннюю ярмарку в Холфорд? В прошлом году она привезла в столицу редчайшие целебные травы и коренья, часть из которых в окрестностях Холфорда вообще не найти. Причём все свежее, отличного качества. Нашему храму почти до самой весны хватило изготовленных из этих трав лекарств.

— Где же она эти травы добывает? — невпопад вклинилась в наш разговор одевшаяся и вышедшая из комнаты Каришка. — В Курстане, наверное. Или даже на Пустошах Демонов...

Нестор посмотрел на меня удивлённо и даже испуганно.

— Разве не эта девушка была с вами тогда? — почти шепотом спросил он.

— Нет, с нами тогда была Фея. А эта местная девушка Каришка, она не знает Илону и никогда не бывала в тех краях, где Пётр Пузырь встретил вас, — осторожно подбирая слова, объяснил я.

— Предупреждать надо! Ну, задержался я с вами. Мне пора приступать к дневной работе, — заторопился Нестор, забрал империал и ушёл вверх по лестнице.

Когда он скрылся из вида, Каришка поинтересовалась:

— Я сказала какую-то явную глупость, верно?

— Верно, — подтвердил я. — Но только не спрашивай меня, где друиды добывают редкие растения. Я этого и сам не знаю.

Каришка надела плотную повязку на глаза, и мы с ней вышли из Храмового Квартала. Куда нам идти? В Школе занятий ещё долго не будет, так что можно никуда не торопиться. Спать хотелось страшно после двух бессонных ночей. Да и таскать везде с собой тяжёлые сумки с вещами было неудобно. И мы решили поискать новое пристанище взамен ставшего внезапно опасным "Боевого Единорога".

* * *

Как назло, свободные комнаты и даже койки в гостиницах отсутствовали — всё-таки осенняя ярмарка на носу, места давным-давно раскуплены приезжими. Мы бродили без толку часа три, но даже за большие деньги не смогли найти свободных мест в гостиницах и постоялых дворах. К тому же Каришка отметила, что не самым мудрым для нас решением будет селиться там, где нас быстро найдут ассасины. В итоге я согласился с ней — незачем выставляться напоказ, уж лучше поискать самую дешёвую непритязательную комнату в каком-нибудь квартале бедноты. Неплохим вариантом было бы и изменить заодно внешность, так как наши описания у врагов наверняка имелись.

Я убрал вторые пустые ножны и плащ с капюшоном, перевесил меч на пояс, а арбалет, наоборот, на спину. И сменил очень дорогую тёмную одежду, которую мне подобрала на рынке Каришка, на более простой походный вариант. Каришка сменила свой кожаный облегающий костюм на купленное по дороге дешёвое селянское платье с передником, переобулась в сандалии с деревянной подошвой, а также одела на глаза повязку, маскируясь под незрячую. Мы договорились называть друг друга при посторонних другими именами — я выбрал себе неприметное распространенное в Империи имя Панька и прозвище Охотник, а Каришка стала Елька Слепая Швея.

И практически сразу после этого нам повезло — пожилая одинокая женщина согласилась сдать нам пустующий чердак в собственном доме. Комнатка на чердаке оказалась, прямо скажем, невелика — два на три метра. Из всей мебели там помещались только старый продавленный диван с тощим многократно заштопанным матрацем и высокий неуклюжий шкаф у стены, который опасно наклонился и собирался когда-нибудь рухнуть. Но у двух сирот, коими мы представились старухе — слепой девушки, зарабатывающей себе на пропитание домашним рукоделием, и её брата-разнорабочего, на большее просто не могло хватать денег.

В коморке имелось маленькое не открывающееся окошко, выходящее на узкую улицу, и лестница на крышу. Стоило хозяйке дома выйти, я сразу же проверил лестницу. Откидывающийся люк выводил на покатую черепичную крышу невысокого дома, практически соединяющуюся с крышами соседних домов. Судя по всему, по этим крышам можно ночью уходить куда угодно. Это было очень удобно, нужно будет только освоиться и научиться ориентироваться среди этих бесконечных скатов и труб.

Мы заплатили хозяйке вперёд за Две Руки проживания. Старушка оказалась доброй и совсем не жадной, но очень уж занудной. Она явно истосковалась по общению и готова была непрерывно болтать хоть весь день напролёт. Чтобы она не удивлялась нашим возможным ночным отсутствиям, я сразу рассказал ей историю про дальнего родственника на другом конце города, у которого я со слепой сестрой можем иногда оставаться на ночь.

Проспал я до самого вечера. Разбудила меня Каришка, сообщившая, что готов ужин. Оказалась, она давно отоспалась и, надев тёмную повязку на глаза, спустилась вниз. Там Каришка от нечего делать долго болтала с хозяйкой дома, а потом они вместе сходили на улицу и накупили продуктов, после чего занялись готовкой ужина.

— Не самое простое дело — вслепую чистить овощи и готовить еду! Хоть мне и помогала старушка, но я с трудом боролась с искушением сдвинуть повязку и подглядеть. Но, судя по всему, получилось вкусно.

Действительно, вышло вкусно. Каришка, оказывается, неплохо умела готовить. После ужина я сообщил хозяйке, что нам нужно навестить родственника, и мы останемся ночевать у него. Оставив большую часть вещей в своей комнате, мы вышли на улицу и в безлюдном месте переоделись в ставшими уже привычными тёмные одежды. Неведомый Призрак, которого мы весь день прятали от хозяйки в рюкзаке, с явным облегчением выбрался на свободу и привычно вскарабкался мне на плечо.

Вечерело, мы дошли до условленного с Пузырём места встречи и, чтобы не привлекать внимания, привычно затаились в густой тени у стены. Ждать пришлось долго, но в итоге показался большой отряд городской стражи — совсем молодые парни чуть старше меня, в одинаковых кожаных плотных куртках и в металлических яйцеобразных шлемах, все со щитами на спинах. Вооружены они были только короткими деревянными дубинками, лишь у идущего спереди Пузыря кроме дубинки ещё имелся на поясе топорик.

Я вышел навстречу другу и поприветствовал его. Петька выглядел каким-то усталым и расстроенным. Он сразу же сообщил мне:

— Знаешь, Серый, я очень извиняюсь, но я не смогу пойти обыскивать дом и реки.

— Почему? — удивился я.

— Да сегодня меня так пропесочили из-за того подвала, что едва не разжаловали из десятников. Представляешь, я пришёл в часть и сразу рассказал о том, что мы с тобой увидели. Ну и потом честно лёг отсыпаться перед дежурством. А меня будят и прямо с койки ведут к капитану. Тот не в духе, орёт на меня и всё такое. Он, видите ли, ещё утром послал три десятка наших людей в этот чёртов подвал, да ещё и из другой элитной части вызвали мастеров-следопытов, даже магов из Академии вызвали. Они приехали и ничего не обнаружили. Ни-че-го! Ты понимаешь это? Ни детских трупов в бочке, ни разбитого алтаря, ни следов ловушек, ни ящиков с красными одеждами, ни зомби. Всё чисто — пустые голые комнаты, никаких следов. Видимо, как мы ушли, там появились культисты и зачистили всё. В общем, ни маги, ни следопыты ничего не обнаружили. И мне здорово влетело сегодня за мои "вымыслы". И если я сейчас вместо дежурства поведу свой десяток обыскивать какой-то богатый особняк, то мне в любом случае влетит, даже если там окажутся культисты. А если, к тому же, их так же не окажется, то... сам понимаешь, Серый.

— Понимаю. Ну ладно, не расстраивайся. Сегодня мы бы всё равно вряд ли пошли. Каришка ещё отлеживается после лечения, а без неё идти как-то глупо — всё-таки именно она там была и знает место.

Я, конечно, соврал, но зато мой друг перестал чувствовать себя виноватым и сразу вздохнул свободнее. Он повеселел и пообещал составить нам компанию, как Каришка выздоровеет. Мы попрощались, и Пузырь повёл дальше свой десяток патрулировать столичные улицы. Ко мне подошла Каришка и сказала:

— Я всё слышала. Ты правильно поступил, не нужно впутывать Петра в наши неприятности.

— Поддержка десяти стражников нам бы не помешала. Они бы официально вошли и проверили дом. Но что грустить — нет, значит, нет. Даже наоборот, наша задача упростилась — мы, как всегда, действуем скрытно. Проникаем в дом и ищем улики. Попутно, если нам встретятся ценности, берём с собой. Готова?

— Я готова. Иди за мной, господин.

По дороге мы несколько заплутали в малознакомом районе города и к дому у реки вышли лишь после третьего ночного колокола. Теперь встреча с городской стражей стала бы нежелательной. Остановившись в густых кустах, мы внимательно рассмотрели объект — огороженный высоким трёхметровым забором сад, за которым расположился богатый особняк. Охранников снаружи не было видно, но зато за забором лаяли сторожевые собаки.

Я посадил Каришку на плечи, и она рукой дотянулась и поставила Неведомого Призрака на верх забора. Крысёнок долго всматривался в темноту, после чего сообщил мне, что по саду бегают не псы, а два крупных варга. Я перевёл тайфлингу речь зверька.

— Ненавижу варгов! — высказалась Каришка. — Они все людоеды. И эти за забором тоже, наверняка питаются человеческим мясом.

— В таком случае просто убьём их, — предложил я.

Я закинул на забор "кошку", и мы забрались наверх. Практически сразу я заметил одного из варгов — он бежал вдоль самого забора в нашу сторону, принюхиваясь и низко наклонив к земле голову. Я очень тихо и осторожно навёл арбалет и, когда зверь поравнялся с нами, выстрелил в голову. Выстрел получился хорошим — прямо в голову, но почему-то он не убил варга наповал. Зверь споткнулся, завалился на бок и вдруг пронзительно завыл. Мне показалось, что этот вой сейчас разбудит весь спящий город. Но не успел я что-либо предпринять, как Каришка прямо с забора прыгнула на умирающего зверя. Вой сразу затих. Тайфлинг вытерла кинжалы о шкуру хищника и выпрямилась. Я быстро перезарядил арбалет и тоже спрыгнул вниз.

— Нужно отыскать второго, — прошептала Каришка. — Иначе он поднимет тревогу.

Но искать никого не пришлось — быстрая тень молча вылетела из ближайших кустов, целясь в горло девушке. И так же молча упала, сбив Каришку с ног — моя стрела насквозь прошила голову опасного хищника. Каришка встала, отряхиваясь.

— Я даже не успела испугаться, — проговорила моя подруга, нервно посмеиваясь.

— Я тоже, всё слишком быстро произошло.

Мы оттащили оба тела в кусты у забора и осторожно двинулись через яблоневый сад в сторону высокого мрачного дома.

* * *

Ни одно окно не горело в здании, дом казался полностью вымершим. Мы осторожно прокрались к окнам первого этажа, закрытым коваными решётками, и остановились в нерешительности. Решётки оказались прочными и частыми, проникнуть сквозь них не было никакой возможности. Такие же решётки имелись и на всех окнах второго этажа. Я осмотрел третий и четвёртый этажи — плотно закрытые двойные ставни, каменные подоконники — воткнуть стрелу с верёвкой не получится. Все этажи этого особняка были очень высокими, так что четырёхэтажный дом практически соответствовал по высоте девятиэтажному у меня в городе. Лишь на краю крыши виднелись деревянные брусья. Но они были очень высоко — я не уверен, что смог бы попасть в такую трудную мишень в темноте, да и длины верёвки могло не хватить.

— Попробуем обойти здание, — предложил я Каришке.

Мы прокрались вдоль стены до угла и, осторожно выглянув, осмотрелись. Никого. Мы двинулись дальше и оказались у высокого забора, который отделял сад. К счастью, тут имелась запертая на простую задвижку калитка. Мы открыли калитку и вышли к центральному входу. По-видимому, хозяева полагали, что два варга в саду будут надёжной охраной от нежелательных посетителей. Поэтому вся охрана была сконцентрирована у центрального входа — большая группа вооружённых людей находилась у ворот на улицу.

Мы подкрались как можно ближе к входу и залегли за рядами густых аккуратно подстриженных кустов. Через внешние ворота с улицы поодиночке и маленькими группами проходили люди в красных длинных мантиях и высоких остроконечных шапках. Каждый из пришедших сдавал охранникам при входе какой-то пропуск — металлический овальный жетон. После чего охрана пропускала посетителя на территорию, и он проходил по аллейке мимо нас с Каришкой в сторону дома.

Я подполз как можно ближе к охране у ворот и прислушался:

— Давай, поторапливайся! Показывай пропуск! — обращался к очередному посетителю охранник.

Человек в мантии был очень взволнован и долго рылся в напоясной сумке, прежде чем отдать охраннику свой жетон. Охранник внимательно осмотрел пропуск, сунул себе в карман и проговорил:

— Всё в порядке. Можешь проходить на собрание. На входе на вопрос "Кто отец ваш?" не забудь ответить "Моргрим Вечный отец наш".

Следующему посетителю охранник сказал то же самое. Видимо, для всех при входе в здание был одинаковый пароль и отзыв. Я услышал достаточно. Развернулся и пополз обратно к Каришке. Рассказал ей об увиденном и сообщил пароль для входа в здание.

— Сейчас отходим подальше от освещённой аллеи и переодеваемся в красные мантии, потом в наглую идём через главный вход, — предложил я свой план спутнице.

Каришка явно собиралась возразить, скривила недовольную гримасу и уже приоткрыла рот, но в последний момент вдруг согласилась:

— Я иду с тобой.

Мы переоделись. Я сложил под густым кустом свою тёмную одежду, рюкзак и арбалет, но длинный меч оставил при себе поверх рясы в ножнах на поясе, так как видел, что некоторые входящие были вооружены, и их нормально пропускали. Одел на лицо пришитую к капюшону мантии красную маску. Посмотрел на Каришку — она уже почти переоделась, но была бледной, её трясло от страха.

— Если хочешь, можешь подождать меня здесь в саду, — предложил я спутнице.

— Нет, я тебя не брошу. Я обещала и пойду с тобой хоть на край света, — ответила моя спутница.

— Я тоже хочу идти с вами! — сообщил Неведомый Призрак.

Я протянул крысёныша Каришке, и девушка спрятала его под мантией. Мы прокрались к освещённой аллее и, улучив момент, перепрыгнули ряды невысоких кустов и вышли на каменную дорожку.

— Вот теперь я узнаю это место. Как раз через эти ворота меня тогда в дом провели, — прошептала мне девушка.

Мы подошли к открытым дверям. Высокий и широкий в плечах человек в красной мантии и маске на лице загораживал вход.

— Кто отец ваш? — торжественно спросил он.

— Моргрим Вечный отец наш, — хором ответили мы с Каришкой.

— Проходите, избранники, в дом отца нашего. После лестницы сверните направо и в конце коридора спускайтесь в зал.

Мы последовали совету, вошли в затемнённое здание, прошли по сумрачному коридору и оказались перед широкой лестницей, ведущей вниз в подвал. Оттуда снизу бил яркий свет. Я остановился в нерешительности. Как-то боязно оказалось оставлять такие удобные тени, где можно было укрыться, и выходить на яркий свет. Но Каришка уже начала спускаться по лестнице.

Мы прошли вниз и оказались в большом зале, где находилось уже порядка двух сотен человек — все в одинаковых красных мантиях, одинаковых остроконечных колпаках и масках на лицах. Я взял Каришку за руку, чтобы не потерять её в такой толпе. Мы отошли к стенке и стали ждать. С каждой минутой людей прибывало и прибывало. Собравшиеся чуть слышно переговаривались между собой, нервно посмеивались, злились на затянувшуюся подготовку. Из этих разговоров я понял, что все они оказались здесь впервые и слабо представляли, что их ожидает.

И вдруг мгновенно погасли все фонари в зале. Зал опустился в кромешную темноту. Через пару секунд в самом центре комнаты появился слабый красный огонёк. С каждой секундой он становился всё ярче и ярче. Через какое-то время на него уже стало больно смотреть. Стоящие в центре зала люди стали отходить подальше к стенкам, закрывая лицо руками от яркого света. Огонёк вспыхнул особенно ярко и вдруг пропал. Через мгновение опять загорелись все лампы в зале, освещение пришло в норму. В центре на освободившемся пространстве стоял высокий старик с длинной белой бородой. На нём была красно-бордовая мантия до самого пола, в руках узловатый чёрный посох, а на голове странный убор в виде оскаленной собачьей морды. Когда он заговорил, я сразу узнал его — именно он руководил жертвоприношениями детей. Судя по тому, что Каришка задрожала всем телом, девушка его также узнала.

— Приветствую новых адептов в этом святом месте. Я — Ваалон, верховный жрец церкви Вечного Бога. Я — тот, кто позвал вас всех сюда. И вот вы пришли. Уже надеющиеся, но всё ещё сомневающиеся. Не бойтесь, ваши сомнения естественны. Все вы здесь оказались впервые. У вас много вопросов, я читаю это в ваших мыслях. Кто этот старик? Зачем весь этот спектакль? Зачем я вообще сюда пришёл? Я — тот, кто даст ответы на ваши вопросы. У вас много потаённых желаний. Я — тот, кто позволит этим желаниям сбыться. У вас есть просьбы к единственному истинному богу. Я — тот посредник, через которого ваши просьбы достигнут Моргрима — Вечного Отца нашего...

Старик явно умел привлекать внимание толпы и затем контролировать эту толпу. Он ходил по залу, останавливался у разных групп людей, как будто обращаясь именно к этим людям. Он менял интонацию и громкость своего голоса, активно жестикулировал руками. Смысл его речи то поднимался к философским высотам создания бытия, то опускался до повседневных бытовых проблем. Я поймал себя на мысли, что невольно заслушиваюсь речами оратора и даже с интересом жду окончания рассказываемых им историй — о древнем боге Моргриме, создавшем мир и заселившем его зверями, о древнем совершенстве и единстве, когда мудрые звери сосуществовали в гармонии с другими разумными существа — драконами и демонами. Когда древний бог Моргрим посчитал свою работу выполненной, он ушёл из этого мира. Многие тысячелетия в мире царил порядок и покой, пока вдруг однажды не случилось нашествие эльфов.

В рассказе старика эльфы вели себя коварно и вероломно — они обманом подчиняли себе лесных духов, отняв, таким образом, разум у животных и деревьев. И древняя гармония оказалась нарушена — мудрые звери превратились в обычных лесных тварей, а их разум нашёл себе новое пристанище в телах людей. Люди поначалу были глупы и невежественны, они лишь пользовались плодами и знаниями древнего мира, слабо отличаясь от других животных. Так продолжалось многие века, пока однажды одно из человеческих племён случайно не набрело в лесной чаще на храм древнего бога Моргрима.

Двенадцать представителей этого племени смогли проникнуть в храм, где вкусили малую толику древней силы. Они вышли из того храма сильно изменившимися — они обрели магию, собрали какие-то крупицы древних знаний. Приобретённая ими сила — ничто по сравнению с силой самого Моргрима. Однако даже этой малости хватило, чтобы эти двенадцать нарушителей смогли свергнуть старейшин своего племени и поработить соседние племена. Эти ничтожные людишки получили бессмертие, после чего возгордились и объявили себя богами.

Между тем, сам великий древний бог за прошедшие века создал ещё множество совершенных миров, и каждый новый мир оказывался уникален и не хуже предыдущих. Вечный бог был очень поглощён своей работой. Он продолжал своё великое дело, не замечая, что коварная болезнь, нарушившая одно из его творений, перекинулась уже на другие миры. Так продолжалось, пока великий пророк Чен Ди Лунь не смог докричаться до Вечного Бога. Моргрим оторвался от своей работы, остановился и оглянулся. Он посмотрел на созданные им миры — один за другим их поедало разрушение, разумные звери погибали от оружия людей и эльфов, леса вырубались, на ткани миров появлялись всё новые грязные язвы городов, а в глубинах гор во всё большем количестве заводились паразиты — дварфы, кобольды, гоблины, орки и другие.

Моргрим ужаснулся и решил навести порядок. Однако с удивлением столкнулся с сопротивлением — его собственные дети забыли своего отца. Люди поражённого проказой разрушения мира уже поклонялись другим богам, а те новые боги-самозванцы быстро набирали силу, черпая её из своих поклонников. Моргрим был способен с лёгкостью разрушить все заражённые скверной миры, но ему стало жаль свои творения и своих детей. Поэтому он стал действовать аккуратно — он стал собирать своих верующих и вливать в них свои силы. И руками верных ему детей, один за другим, он стал очищать миры от скверны, восстанавливая древнюю гармонию.

Моргрим и сейчас не скупится и щедро вливает силы в своих сторонников. Его адепты получают за верность поистине божественную оплату — силы их быстро растут, они становятся способными творить многие чудеса, а желания их всегда сбываются...

* * *

На этом месте старик прервал свой рассказ и оглядел собравшихся вокруг него людей. Когда он повернулся в мою сторону, я вдруг почувствовал, как тогда при входе в Холфорд, что мои мысли сейчас читают, как открытую книгу. И я стал "помогать" этому разуму, активно подыгрывая ему и интенсивно думая о первом попавшемся: "красивая женщина стоит передо мной... нужно заманить её в свой дворец... придумать повод... она не будет против". Какой-то бессвязный бред, честно говоря. Не знаю уж, почему мой мозг породил именно этот защитный поток мыслей. Никакого дворца у меня, конечно же, не было, да и лица стоящей передо мной какой-то незнакомой женщины я не мог видеть из-за маски и капюшона. Но сработало — внимание старика исчезло, он отвернулся, переключившись на других собравшихся. И потом громко проговорил:

— Я много вам рассказал о возможностях Вечного Отца нашего. Но среди вас по-прежнему есть неверующие и сомневающиеся. Это естественно, так и должно быть. Пока человек сам своими глазами не увидит, своими ушами не услышит, своими руками не пощупает — ему нелегко поверить. Что ж, я готов на примерах показать вам возможности бога Моргрима. Своим адептам, как я и говорил, он дарит исполнение желаний. Первое желание своих адептов Моргрим исполняет без всяких требований, просто в качестве примера своей благодати. Пусть три указанных мной человека выйдут в центр этого зала, — с этими словами старик указал пальцем на высокого толстого мужчину, затем на сгорбленную фигуру старика в углу и... на меня!!!

У меня сердце испуганно застучало, руки мгновенно стали потными. Я на подгибающихся ногах вышел в центр зала и остановился. Рядом со мной встали согбенный старик, чья морщинистая кожа на неприкрытой маской части лица была совсем бесцветной, и крупный толстяк, от которого разило потом.

— Вот три новичка, — объявил громко старик. — Сегодня впервые они вошли в святилище Моргрима, они пока ещё нисколько не верят в силы Вечного Отца. Тем не менее, древний бог готов показать этим людям свою власть и исполнить по одному любому желанию. Ваше желание должно быть чётким, без всяких абстрактных "хочу счастья, хочу любви" и не должно противоречить желаниям других адептов нашего бога. Поэтому, если кто-либо захочет стать, к примеру, чемпионом на гладиаторской арене Холфорда или правителем города, а кто-то из других адептов также этого хочет, то желания ваши не сбудутся, вы просто потратите впустую бесценную возможность. Подумайте хорошенько! Ни за какие деньги мира вам потом не купить обратно этот упущенный шанс! Только представьте — любое, абсолютно любое ваше желание сейчас исполнит великий Моргрим!

— Я готов! — сказал стоящий старик.

— Что ты хочешь попросить у Вечного Отца, послушник? — торжественным голосом поинтересовался верховный жрец Ваалон.

— Молодость! И прямо сейчас! В этом зале! Если Моргрим настолько велик, как ты нам сейчас расписывал, он сможет же выполнить такую малость? — с ехидством и недоверием в голосе спросил старик верховного жреца.

— Моргрим может всё. Но представь себе — твоё тело будет меняться. Поверь мне, это больно и страшно, я наблюдал такое не один раз. Тебя будет крючить от боли, твои руки и ноги будут распухать, ты будешь кричать и просить прекратить эту пытку, но не сможешь уже ничего изменить. Неприглядное зрелище для других... разве ты хочешь такого?

— Так я и думал! — рассмеялся старик. — Все красивые слова оказались лишь сказкой. Когда дело дошло до испытания, ты пытаешься отговорить меня.

— Ты не веришь в силы древнего бога? Ты готов омолодить своё тело, причем не постепенно, безболезненно, а прямо сейчас? Так почувствуй же на себе тяжесть исполнения твоего желания! — c этими словами Ваалон поднял свой посох двумя руками и с силой гулко стукнул им в пол.

В тот же миг старик заорал. Заорал так, как будто его резали живьём. Он упал на колени и сорвал с лица маску. Я отшатнулся от ужаса — на лице старика выступали капли чёрного пота, запахло гнилью и разложением. Тело корчилось и что-то бессвязно орало, с визгом, переходящим в закладывающий уши ультразвук. На красной мантии проступили расплывающиеся пятна — корчащееся тело на полу испражнялось и испускало мочу. Стоящие вокруг люди стали закрывать руками свои носы от невыносимой вони.

Вдруг терзающий барабанные перепонки визг прервался. Тишина казалась звенящей. В этой тишине раздался приказ Ваалона:

— Принесите ему воды.

От стены отделились две фигуры в красных мантиях и быстро скрылись за дверью. Через несколько секунд они появились снова, каждый с ведром воды. Одно ведро сразу поставили перед лежащим на полу стариком, но тот никак не прореагировал. Тогда эти двое служителей приподняли обмякшее тело и макнули голову в ведро с водой. Старик стал жадно пить. Он просто заглатывал воду и, казалось, готов был выпить всё ведро. Собственно, так и вышло — старик выпил полное ведро воды! Хотя старик ли? Я присмотрелся — это был грязный и измождённый юноша, не старше двадцати-двадцати пяти лет. Он привстал на колено и взял второе ведро, продолжив утолять свою жажду. Второе ведро он осушил где-то на треть, потом поставил на пол и привстал во весь рост. Он осмотрел свои руки, ощупал лицо и расхохотался.

— Да ты не соврал, жрец. Я чувствую себя молодым! Это чудо! Но я голоден, я готов жрать трое суток подряд.

Он выглядел мерзко — грязный, худющий, весь в вонючих потёках, от него разило фекалиями и гнилью. Но он, без сомнения, помолодел.

— Ты помолодел, как и желал. Твой отец Моргрим совершил эту великую милость. Отведите его к умывальнику, — Ваалон обратился к помощникам. — Его нужно привести в порядок. А потом приведите обратно.

Слуги ухватили вонючего и выкрикивающего восторженные фразы мужчину и увели в проём в стене. Ваалон взмахнул посохом, и высохла грязная лужа на полу, а также мгновенно исчезла вонь. Верховный жрец обратил своё внимание на меня и стоящего рядом со мной толстяка.

— Кто из вас следующий? Кто пожелает что-либо у древнего бога?

— Я следующий! — грубо оттолкнул меня и пошёл к Ваалону толстяк.

— О чём ты хочешь попросить отца своего Моргрима? — величественно спросил жрец.

— Значит, так. У меня есть соседка. Красивая. Молоденькая. Гордая. Я дважды просил её руки, но она оба раза отказала мне. Отказала при всех, заявив, что считает меня недостаточно хорошим для неё. И недавно эта гордячка вышла замуж за другого. С того самого дня я больше всего на свете хочу отомстить ей за своё унижение. Хочу, чтоб она захотела меня так, чтобы на коленях приползла ко мне в дом. Чтобы она унижалась и просила меня обратить на неё внимание. Чтобы она, забыв про свою гордость, умоляла меня, как последняя рабыня. О, это будет миг моего торжества! Если твой бог сделает это, клянусь, я буду самым верным его послушником.

— Твоё желание будет исполнено, твои душевные терзания будут отомщены. Ещё до завтрашнего заката обидевшая тебя красотка сама придёт к тебе в дом и будет полностью в твоей власти! — с этими словами Ваалон стукнул своим посохом в пол.

Толстяк аж затрясся от предвкушения. Его лицо пошло красными пятнами, глазки плотоядно забегали. Он вызывал у меня явное отвращение. Но оглядев собравшуюся вокруг толпу людей, я вдруг увидел совсем другие эмоции: зависть, похоть, злость. Эти эмоции настолько чётко отражались на лицах, что никакие маски не могли их скрыть. Практически все собравшиеся поддерживали этого толстяка, считали его несправедливо обиженным.

— А ты что хочешь попросить у отца своего Моргрима? — обратился ко мне Ваалон.

Я лихорадочно прокручивал в голове варианты. Отказаться от желания? Не поймут, вызовет подозрение. Что же загадать? Ещё не придумав ничего, я начал говорить, думая на ходу:

— Первый человек загадал молодость. Мне это не нужно — я и так молод. Если я помолодею настолько, насколько помолодел он, я просто исчезну (в зале раздались смешки). Второй загадал любовь красотки. Неплохое желание, но не для меня — у меня и так есть любовь. Загадать денег и богатства? Но у меня и так много денег... Я думаю, нужно загадать что-нибудь такое, чтобы все собравшиеся смогли увидеть исполнение этого желания (в зале раздались одобрительные возгласы). Пусть великий Моргрим сделает... — мой взгляд лихорадочно осматривался вокруг, и совершенно случайно остановился на моём мече в ножнах на поясе. — Хотя бы пусть сделает ещё один такой меч! Да, именно так, это будет хорошим подтверждением силы древнего бога.

— Ты хорошо подумал, отрок? — сурово спросил Ваалон. — Потратить своё бесценное желание на то, чтобы получить ещё одну заточенную железку. Ты уверен?

— Да, я уверен. Я хочу, чтобы тут появился абсолютно такой же меч, как у меня. Меч вроде редкий, кузнец говорил, что второго такого в Холфорде нет. Если Моргрим сотворит второй такой меч, то никто из собравшихся не будет уже сомневаться в возможностях древнего бога.

— Да будет так! — согласился Ваалон и стукнул посохом в пол.

Рядом со мной прямо в воздухе появилась ослепительно яркая точка. Она росла и удлинялась, становясь всё ярче и ярче. У неё появилась поперечная полоска, которая росла и набухала. Я стоял, замерев от удивительного зрелища. Вскоре в воздухе висел меч. Мой меч, вне всяких сомнений.

— Возьми этот меч, он твой. Великий Моргрим исполнил твоё желание, — торжественно произнёс Ваалон.

* * *

Я осторожно протянул руку и взялся за рукоять. Как только мои пальцы ухватили шершавую кожаную обмотку, меч перестал висеть в воздухе и сразу обрёл привычную тяжесть. Я вынул другой меч из ножен и поднёс оба клинка к глазам. Это было невероятно! Мечи оказались идентичными до мельчайших деталей. И тогда мне стало страшно. Я осознал, насколько силён противник, с которым рискнули связаться мы с Каришкой. Я поднял расширенные от ужаса глаза на Ваалона. Но тот, к счастью, неверно истолковал мои чувства:

— Ты получил второй меч, хотя говорил, что такое невозможно. Теперь ты оценил величие Моргима?

— Да, это просто чудо, — я постепенно приходил в себя и уже контролировал свои эмоции. — Великий магистр Ваалон, я готов признать, что Моргрим способен творить любые чудеса для своих адептов!

Мой ответ очень понравился старику. Он ещё раз обратился к собравшимся с пылкой речью по поводу величия своего бога. А потом, убедившись, что все присутствующие смотрят на него, громко объявил:

— Сейчас, те из вас, кто ещё не загадывал первые желания, смогут их произнести. Все ваши желания непременно сбудутся. Сбудутся не мгновенно, иначе в этом зале начнётся полный хаос, а я не хочу этого допускать. Ваши желания сбудутся в течение ближайших дней. Когда именно, я сказать не могу. В любом случае, ещё до окончания осенней ярмарки все ваши загаданные желания сбудутся!

Внимание собравшейся аудитории ему было обеспечено — сотни людей жадно ловили каждое слово Ваалона, народ жаждал побыстрее начать произносить свои желания.

— Слушайте меня внимательно! После того, как ваше желание исполнится, вы должны будете пойти на центральную рыночную площадь возле Торгового квартала и найти служителей Великого Отца. Сделать это будет совсем нетрудно — все дни осенней ярмарки мы будем проповедовать на площади. Вы должны будете подойти к любому из служителей Моргрима и рассказать о сбывшемся желании. После этого вам подскажут, где и когда будет новая встреча. И на этой второй встрече вам сообщат, как сделать так, чтобы можно было исполнить ваше второе желание. Вы готовы произнести свои желания?

— Да, да, готовы! — послышались выкрики со всех сторон.

— Напоминаю ещё раз, желание должно быть чётким, чтобы исполнение его можно было заметить, и не противоречить желаниям других адептов нашего бога. А сейчас... о чем вы хотите попросить Вечного Отца? Говорите ваши желания!

Со всех сторон послышались выкрики. Сотни людей, стараясь перекричать соседей, произносили вслух свои желания: "хочу, чтобы старший брат умер, а я стал наследником... хочу найти клад золотых монет... хочу отомстить... хочу стать выше ростом... желаю смерти соседу... желаю омолодиться...".

Шум стоял неимоверный. Я увидел, что и Каришка что-то выкрикнула, но не сумел расслышать в таком гвалге, что именно она пожелала. Ваалон стоял, закрыв глаза и разведя руки в стороны. Потом, когда голоса стали замолкать, магистр гулко стукнул посохом и проговорил:

— Ваши желания будут исполнены, ибо нет ничего невозможного для древнего бога! Вот вам живой пример!

В этот момент в зал вошёл помолодевший адепт. Он был уже вымыт и переодет в чистую мантию. Его появление вызвало настоящий ажиотаж — все старались подойти поближе и разглядеть мужчину, вернувшего прожитые годы. Тут Каришка тронула меня за плечо и тихо прошептала:

— Хозяин, у нас неприятности! Пора выбираться отсюда. Только что я слышала, как стоящий за моей спиной охранник попросил жреца в мантии ещё раз пересчитать присутствующих, так как оказалось двое лишних.

Я сразу напрягся. Кивнул Каришке и, не отпуская её руку, стал тихо пробираться к лестнице наверх. Это оказалось нетрудно сделать, так как люди в зале в этот момент старались подойти к помолодевшему поближе, толпа активно перемещалась в комнате. К нашему счастью, лестница была затемнена. Мы тихо вдоль стены зала подошли к ступеням и на цыпочках стали подниматься в коридор. Сразу же при первой возможности скрылись в тени и после этого стали пробираться по тёмному коридору к выходу. В конце коридора находилась пара охранников, но мы ещё издали их заметили и бесшумно проскользнули между ними.

Входная дверь была закрыта на засов. Я, старясь не шуметь, отодвинул металлическую щеколду и приоткрыл дверь. Одинокий охранник ходил по аллее от дома к входным воротам и обратно. Сейчас он удалялся. Мы, пригибаясь на освещённой аллее, перебежали к кустам, с ходу перемахнули через ветки и залегли. Немного отдышались и, придя в себя, пошли к оставленным вещам. Всё было в порядке — наши вещи лежали там же, где мы их оставили. Уже через пять минут мы перемахнули через высокий забор и растворились в ночи.

Рассвет мы встретили возле северных городских ворот. Моросил мелкий осенний дождь, небо затянуло плотными хмурыми тучами, лишь на востоке чёрное ночное небо переходило в более светлые серые тона. Мы с Каришкой стояли под дождём на городской стене и молча смотрели с высоты крепостной стены на ожидающие открытия городских ворот сотни купеческих повозок. Вереница повозок с товарами была растянута на многие километры, повозки стояли в три ряда по всей дороге, насколько хватало взгляда в ряби мелких капель.

Мы молчали с того самого момента, как выбрались с собрания культистов. Я не мог прийти в себя, переваривая информацию о силах культа, Каришка тоже не нарушала молчание. Мысли лезли в голову самые тревожные — о том, что враг чрезмерно силён, и пределов возможностей древнего бога не видно. Наглядным подтверждением силы врага служил второй меч. Этот меч, точную копию древнего меча, я завернул в плотную ткань и держал сейчас в руке из-за неимения с собой запасных ножен.

— Хозяин, я замёрз и проголодался! — прервал затянувшееся молчание писк Неведомого Призрака.

Вот уж кто совершенно не унывал и безгранично верил в мои силы. Некогда худой заморенный крысёныш за последнее время заметно поправился и вырос, его гладкая белая шёрстка лоснилась, а длинные усы топорщились во все стороны. Я достал из сумки припасённый специально для Неведомого Призрака кусочек сыра. Зверёк уселся на мокрый каменный парапет и принялся утолять голод. Оцепенение и апатия, не оставлявшие меня после посещения собрания культистов, стало проходить.

— Убегать и прятаться мы не будем. Нас всё равно найдут и нападут тогда, когда мы этого не ожидаем. Нужно самим действовать. Нельзя позволить этим культистам захватить город! — вслух проговорил я.

Каришка встрепенулась и посмотрела мне в глаза.

— Я была бы с тобой, какое бы решение ты ни принял. Но вариант активных действий мне самой нравится больше, чем прятаться в трущобах или бежать из города. Этот культ будет быстро разрастаться и достигнет самых далёких мест Эрафии. Ради выполнения своих желаний люди готовы на всё. Не знаю уж, для выполнения второго или там третьего желания нужно будет убивать детей, но уверена, что многие из присутствовавших сегодня ночью на собрании людей без колебаний принесут на алтаре в жертву чужого ребёнка ради омоложения или богатства.

— Да, это так, — согласился я.

— У тебя есть уже план действий? — поинтересовалась девушка.

Я ещё раз посмотрел со стены на запруженную повозками дорогу и улыбнулся.

— Думаю, что такой план есть. У нас мало времени на подготовку, до ярмарки всего два дня. Поэтому нам придётся действовать быстро.

— Я готова. Что от меня требуется? — оживилась Каришка.

— Прежде всего, возьми деньги и купи небольшой бочонок светлой краски. А затем одень красную мантию и собери десяток-другой бездомных детей, что вечно толкутся у городских ворот и попрошайничают. У нас для них будет весьма прибыльная работа.

— Купить краску? Собрать стаю шпаны? — недоумённо переспросила девушка.

— Да, именно так. Наша операция будет называться "охраняемая стоянка".

* * *

Уже к вечеру основные приготовления были закончены. Огромная крытая территория под тентом — та самая, где имелся незаметный выход из подвала культистов, была мной аккуратно расчерчена краской на одинаковые прямоугольники. По моей задумке, купцы за определённую плату могли завезти на склад свои тяжеленные повозки с дорогими товарами и оставить тут на хранение, забрав с собой лишь лошадей. На складе помещалось двести тридцать больших повозок, я оставил также пространство для въезда и выезда телег. Два десятка городских беспризорников были мной проинструктированы и сразу приступили к работе в качестве зазывал. Детям было обещано по пять цехинов за каждую приведённую на охраняемую территорию повозку с товаром. Для беспризорника пять цехинов — это огромная сумма, на которую можно прилично питаться две-три недели, поэтому я не сомневался в усердии своих помощников.

С охраной к вечеру также было всё оговорено — я сам в середине дня посетил Гильдию Наёмников. Обошлись их услуги недёшево, но уже к вечеру шестеро опытных бойцов расположились в походном тенте на пустыре за пределами территории и, сменяя друг друга, стали обходить по периметру забор и охранять склад с товарами.

И я, и Каришка, были одеты в красные мантии культистов и в разговорах постоянно упоминали "отца нашего древнего бога Моргрима" и его величие. Надо сказать, сомнений ни у кого пока что не возникло, более того, мы охотно пересказывали всем желающим те истории, что сами слышали от жреца Ваалона на собрании. С приведённых мальчишками купцов я принимал оплату по одному золотому в день за охрану каждой из поставленной на стоянку повозки. Либо по семь золотых, если купец желал оплатить охрану товара на все Две Руки до конца ярмарки. Большинство купцов выбирало именно такой вариант. Каждому я выдавал небольшую картонную бирку с указанием места и срока хранения товара. Уже к вечеру на стоянке свободной осталась лишь половина мест. Наша с Каришкой прибыль, за вычетом расходов на охрану и услуги зазывал, превысила шестьсот золотых.

В принципе, даже такой нехитрый и вполне легальный бизнес по охране товара принёс бы хорошую прибыль. Но моя идея была в другом. Я отлично помнил, что в дни осенней ярмарки члены Гильдии Воров соревнуются в мастерстве — кто больше сможет украсть. И я твёрдо намеревался победить в этом соревновании. Украсть сразу двести тридцать повозок товара сложно, но это стало бы отличной заявкой на победу. Конечно, вдвоём с Каришкой такую авантюру не провернуть. Нужны были ещё люди. Много людей.

К вечеру я немного отдохнул и, оставив Каришку следить за порядком, направился в Школу Воров. Там оказалось пустынно — кроме охранников при входе никого из учеников не было. Но начальник охраны, к счастью, оказался на месте. Он был не один, но пара посетителей в серых мантиях как раз уходила, когда я постучался в дверь.

Я рассказал об организованном мной охраняемом складе для купцов и изложил карлику свой нехитрый план. Вечером на глазах у купцов и охранников я закрою внешние ворота и опечатаю сургучной печатью. К этому времени на соседней улице уже будут подготовлены пустые повозки. Как только ворота закроются, можно начать перегружать товары через подземный ход. Работать придётся весь вечер и всю ночь. Во время ярмарки отменяется обычный запрет на нахождение на улице после третьего колокола, так что повозки могут спокойно отъезжать, сгружать товар и снова возвращаться на погрузку. Если набрать достаточно людей, то можно вынести всё, что только есть на складе.

— Как-то слишком уж просто получается, — недоверчиво ворчал карлик.

— Зато, наверное, это будет самая крупная кража в истории Гильдии Воров. Наша удачливость войдёт в историю!

— Да... но за такое дело стражники будут искать похитителей по всей Эрафии. И не только стражники, наверняка купеческие гильдии наймут магов и ассасинов, чтобы отомстить обидчикам за такую дерзкую кражу.

— Вот именно поэтому я и Каришка весь день ходим в красных мантиях служителей культа Моргрима. Ведь это именно культ нанял ассасинов, чтобы убить меня. Обиженным купцам даже искать их не придётся — культисты собираются проповедовать и набирать новых адептов своей религии на площадях во время ярмарки.

— Чувствую, твоим врагам не поздоровится, купцы будут очень и очень злыми после пропажи своих товаров, — пробурчал карлик. — Но если что-то пойдёт не так, то гнев может перекинуться и на нашу Гильдию.

— Жрецы Моргрима — не только мои враги. Они враги всей Гильдии Воров. Их шпионы точно есть среди членов нашей Гильдии.

— Что? Откуда такая информация? — всполошился начальник охраны.

Я рассказал про попытку покушения на меня прямо на территории Школы. Даже сходил вместе с ним в мою комнату и показал недоверчивому карлику рассечённую маленькую змейку. Начальник охраны внимательно рассмотрел останки гадины.

— Это скальный аспид, их ещё зовут "Поцелуй Мораны". Укус такой змеи смертельно ядовит, противоядия не существует. Скальные аспиды маленькие, незаметные и проворные. Таких змеек в Ордене Ассасинов используют для убийств своих жертв. И то, что кто-то дерзнул использовать их против тебя на территории Школы — прямой вызов всей нашей Гильдии.

— Ну что, теперь сомнений нет? — поинтересовался я осторожно.

— Да, такое прощать нельзя! — глаза карлика вспыхнули злостью. — Культ Моргрима будет наказан. Жестоко наказан. Твой план принимается. Я найду достаточно людей. Более того, я сам лично буду участвовать и прослежу, чтобы всё было проделано красиво. Нужно не просто совершить кражу, нужно обчистить все повозки полностью. Кроме того, нужно будет оставить достаточно следов, ведущих к нашим врагам. О, это будет сильный удар!

* * *

На следующее утро, когда я на рассвете пошёл открывать ворота, то просто не поверил своим глазам — вся улица оказалась забита повозками. У ворот склада столпились несколько сотен повозок — явно желающих было больше, чем мог вместить созданный склад. Торговцы ссорились между собой за места в очереди, охранники едва могли сдерживать порядок в толпе желающих разместить свои товары под надёжной охраной. Я сразу повысил стоимость места на стоянке вдвое, но это не отпугнуло торговцев — уже через час все места были раскуплены, площадка оказалась полностью забита телегами.

Было утро Большого Выходного, последний день перед началом осенней ярмарки. Именно в этот день я обещал представить Каришку своим друзьям. А я даже не знал, как выкрутиться — отлучиться от ворот было невозможно, мне приходилось постоянно проверять у входящих картонные бирки с номерами, так как торговцы вносили ещё какие-то товары или, наоборот, забирали тюки и коробки со своих повозок. Хаос стоял полнейший. Поручить следить за порядком Каришке я не мог — во-первых, она была неграмотной, а во-вторых, также должна были идти со мной.

Но тут неожиданно пришла помощь. В ворота в подшитой в соответствии с ростом красной мантии культистов (которую я вчера выдал ему) вошёл карлик. Смотрелся он настолько важно и солидно, что охранники и купцы сразу распознали в нём главного. Тем более что вместе с начальником охраны Школы пришли два высоченных вооруженных до зубов амбала из тех, спорить с которыми для любого нормального человека просто опасно. Единственный аргумент в споре, который понимали эти громилы — это крепкие кулаки.

Я быстро объяснил ситуацию начальнику охраны, и тот сразу принялся за дело. Наводить порядок у него получалось намного лучше, чем у меня. Неожиданно громкий командный голос карлика раздавался по всей округе:

— Ты куда полез с мешками? Мне плевать, что ты пропуск показывал уже. Показывай ещё раз!

— Так, ты с бочками. Куда поставил в проходе?! Не хочешь познакомиться с гневом древнего бога Моргрима — веди себя по правилам.

— Кто не выпряг волов? Сорок пятое место! Та-а-а-к, иди-ка сюда. Если через одну клепсидру увижу этих вонючих животных на территории, ты лишишься места на этом складе!

— Так, брат Вилюй (это он к одному из амбалов) — проверь-ка сумку у того грузчика. Сдаётся мне, он не своё взял с повозки. И если это так — сломай-ка ему руку во славу Моргрима!

Порядок восстановился очень быстро. Поняв, что наше с Каришкой присутствие особо не требуется, мы оставили ключ от ворот карлику и отпросились до вечера. Выходить решили не через главные ворота и галдящую толпу торговцев и их слуг. Вместо этого мы спустились через подземный ход в подвал, намереваясь выйти через квартал в малолюдном переулке. И остановились в растерянности.

В подвале кипела жизнь. Десятки членов Гильдии Воров активно готовились к предстоящей ночной работе. Кто-то снимал с петель мешающие узкие двери, кто-то стелил доски на лестницах, кто-то измерял высоту проёмов, часть людей просто отдыхали на принесённых тюфяках. Меня заинтересовала группа у дальней стены — эти люди расписывали стену надписями нецензурного содержания. Я вчитался в эти надписи и усмехнулся — когда завтра торговцы и городские стражники ворвутся в этот подвал, они и так будут страшно злыми. А после ознакомления с этими "образцами местной литературы", их ярость будет многократно усилена. В язвительных обидных строчках, написанных от лица служителей Моргрима, упоминались и торговцы, и стражники, и Совет Рыцарства во главе с правителем города Вильгельмом-Паладином, а также все их родственники — как ближайшие, так и самые отдалённые.

Дальние двери были уже сняты, все бочки убраны. Десяток крепких парней здесь ломал каменную стену, расширяя проход. Узкий лаз с хлипкой стремянкой исчез. На этом месте бригада раздетых до пояса загорелых мужиков под руководством Диккенса Безбожника выкапывала лопатами широкий пологий спуск. По характерным татуировкам в виде двух сцепленных колец я понял, что все эти люди с лопатами также являются членами Гильдии Воров.

Мы выбрались на поверхность и подошли к занавешенному шторкой пролому в заборе. Бдительная вооруженная охрана у входа, состоящая из десятка жутковатых громил, остановила нас, сказав, что им велено всех впускать, но никого не выпускать. К счастью, рядом находилась Властелина. Я подозвал её и объяснил ситуацию. Она велела охранявшим вход личностям бандитской наружности пропустить нас, и те послушно расступились. Явно, Властелину все они знали и безмерно уважали.

Большой Выходной, после которого начиналась осенняя ярмарка в Холфорде, являлся самым главным городским праздником. Горожане в праздничных нарядах толпами собирались на городских площадях и широких мощёных улицах. Всюду было ликование и праздничное настроение. Играли уличные музыканты, дрессировщики и шуты развлекали публику, на каждом крупном пустыре стояли шатры бродячих циркачей.

Мы с Каришкой заскочили на наше новое место обитания и переоделись. Каришка нарядилась в своё лучшее изумрудно-зелёное длинное платье и лёгкую практическую невесомую накидку, сделанную дриадами из пуха каких-то лесных птиц. Также она надела драгоценное золотое ожерелье с вкраплениями мелких зелёных камешков и такие же браслет, серьги и кольцо. Эти украшения были в числе трофеев, которые мы с Неведомым Призраком добыли когда-то в ювелирной лавке. Они приглянулись тайфлингу, и я подарил их своей спутнице.

— Мне необходимо сделать причёску! — безапелляционно заявила Каришка, разглядывая себя в крохотное зеркальце. — Не могу же я идти к твоим друзьям с таким гнездом на голове.

Цирюльник жил в соседнем доме. Было ранее утро, время в запасе у нас ещё было. Я почему-то решил, что укладка волос много времени занять не должна, и неосторожно дал согласие. Ждать пришлось долго. Очень долго. Часа два, не меньше. Я злился и намеревался уже пойти и силой вытащить свою спутницу из цепких лап парикмахера. Но, в конце концов, укладка волос оказалась закончена.

Когда Каришка вышла, я хотел обрушиться на неё с упрёками по поводу задержки. Но все мои гневные слова как-то исчезли без следа. Я и раньше знал, что моя подруга очень красивая. Но сегодня она была поистине великолепна. Даже благородные придворные дамы вряд ли могли выглядеть красивее.

— Ну как причёска, подходит к костюму? Тебе нравится? — неуверенно спросила девушка.

— Всё отлично, я и не подозревал, что ты можешь так красиво выглядеть, — признался я.

Выглядела она слишком роскошно для обитательницы внешних районов города. Богатая одежда, изящные туфельки, дорогие украшения... Это не прошло незамеченным — на Каришку оглядывались, горожанки завистливо перешёптывались. Я велел Каришке идти на пару шагов впереди, а сам чуть отстал. Идти пришлось по оживлённым улицам, зачастую продираясь сквозь толпы горожан. Поэтому я внимательно смотрел по сторонам — хоть значительная часть членов нашей Гильдии и собралась возле склада с товарами, но в городе оставались еще сотни местных и приезжих воров. Членов нашей Гильдии мы не боялись совершенно, но зато был риск встретиться с пришлыми "гастролёрами" или просто с "беспредельщиками" — не все приезжающие на богатую ярмарку являлись безобидными купцами.

Пару раз за Каришкой действительно пытались увязаться подозрительные типы. Но в обоих случаях достаточно было мне ускорить шаг и слегка прикоснуться кончиком кинжала к рёбрам любителей лёгкой наживы. Грабители всё понимали без слов и, тихо извиняясь, растворялись в толпе. И ещё один раз в безлюдном переходе, куда мы свернули, чтоб обойти шумную толпу, шедший нам навстречу невысокий шустрый тип выхватил у тайфлинга сумочку. Я в этот момент отвлёкся и отстал от своей спутницы, рассматривая впервые увиденных эльфов-дроу. Но зато Каришка не сплоховала — ловко поставила подножку и врезала по шее потерявшему равновесие парню. Когда я подбежал к месту событий, парень уже лежал на земле, а к его горлу плотно прижимался обсидиановый кинжал.

— Эй, эй, постой! Как там тебя? А! Каришка! Извини, не признал, — скороговоркой затараторил грабитель-неудачник.

Это был Денька-Дурень в светлых панталонах и новеньком укороченном плаще коричневого цвета — явно где-то успел стянуть. Только сейчас я узнал его и подал руку, помогая парню встать. Я посоветовал ему бросить маяться дурью и отправляться в Школу — там сегодня должна была собираться основная группа тех, кто будет участвовать в ночном деле.

* * *

Хоть мы и торопились, но к месту встречи пришли едва ли не в полдень. Я попросил Каришку подождать и подошёл к своим друзьям. Петька и Фея, едва заметив меня, тут же набросились с упреками за опоздание. Я подождал, когда они чуть успокоятся, и сказал с улыбкой:

— Фея, Пузырь, я тоже страшно рад вас видеть.

Фея остановилась на полуслове и рассмеялась.

— Серый, а чего ты один пришёл? — поинтересовалась она. — Я же просила тебя привести твоего напарника. Нужно же мне и Петьке с ним познакомиться.

— Почему один? Я, как и обещал, привёл своего напарника.

Я махнул рукой стоящей неподалёку Каришке, и тайфлинг подошла к нашей троице.

— Доброго здравия тебе, ученица Академии Магии, — слегка поклонилась Фее моя спутница.

— Доброго здравия тебе, славный паладин Пётр. Было ли спокойным твоё ночное дежурство?

— Привет, Каришка, очень рад тебя снова видеть! — ответил Пузырь. — Да нормально отдежурили, без происшествий...

— Стоп, стоп, стоп! — перебила всех Фея. — У тебя не напарник, а напарница, да ещё и вы все давно знакомы между собой? Только я тут, как дура в неведении... Ну, молодцы, нечего сказать! Ещё друзья называются! Петька лишь одну клепсидру назад рассказал мне по секрету, что он стал паладином и научился кое-какой магии. Я обрадовалась, думала лишь мне, как ближайшему другу, он открылся и самой первой рассказал. А тут оказывается весь город уже в курсе?!

Петька покраснел и опустил голову. Фея тут же перекинулась на меня:

— Ну, Серый, это уже ни в какие ворота не лезет! Ведь чувствовала же, что ты что-то скрываешь. Даже без магии чувствовала. Но и представить себе не могла, что ты уже нашёл себе девчонку посмазливее в "напарницы", — последнее слово Фея проговорила с ярким оттенком сарказма.

Я и Петька переглянулись, не зная, как утихомирить нашу общую знакомую. Спорить с Феей всегда непросто, а когда она находится в таком взвинченном состоянии — вообще бесполезно. Неожиданно в спор вмешалась Каришка:

— Как можешь ты поднимать голос на Серого Ворона? И это после того, что он для тебя сделал!

— И что же он для меня сделал такого исключительного? — язвительно поинтересовалась Фея.

— Да ты вообще учишься в Академии Магии исключительно потому, что мы с Серым Вороном лезли в самые опасные и мерзкие подземелья этого города! Темнота, грязь, крысы, смертельные ловушки, ходячие мертвецы и запертые двери. И всё ради тебя, неблагодарная! Он рисковал жизнью для того, чтобы собрать денег на твою учёбу. Вот ты видела хоть одного живого скелета?

— Представь себе — видела! На практикуме по боевой магии. И не одного-двух, а множество!

— У нас никакой магии не было. Был лишь смертельный склеп с ловушками, откуда никто до нас не выходил живым, и вооруженные скелеты. Ты видела своего друга, когда он выбрался из подземелья? Нет? А я видела — зомби и то выглядят более живыми. А он ещё в таком состоянии дрался ради тебя на дуэли, только чтобы помочь тебе набрать денег! Чем ты можешь оплатить хотя бы часть того, что он сделал для тебя?

— Я дважды спасала ему жизнь. Этого достаточно, как ты считаешь? — проговорила Фея уже более спокойным тоном. — Мы с Серым знакомы всю жизнь. Мы тысячи раз помогали друг другу. Так что я уверена, что имела и имею полное право рассчитывать на его помощь.

Каришка тоже сбавила тон, но спорить не перестала.

— Я не знала этого, ну пусть даже так. Да, ты ничего не должна Серому Ворону. И он должен был помочь тебе собрать деньги. Но я знаю другое — я никогда не спасала Серого Ворона от смерти, и он мне никогда ничего не был должен. Тем не менее, Серый Ворон столько раз выручал меня, что я уже давно сбилась со счёта. Он помогал мне просто так, не требуя ничего взамен. Для него было важно лишь одно — успеть помочь тебе собрать в срок огромную сумму за обучение. Вот почему я в знак благодарности Серому Ворону решила помочь тебе, раз уж это для него так важно.

— И что-то я даже не в курсе, чем же ты мне помогла? — удивлённо поинтересовалась Фея.

Я промолчал. Каришка тоже. Но тут наконец-то заговорил Петька.

— Ленка, чтобы оплатить твоё обучение в Академии Магии, Каришка продала себя в рабство. А так как Каришка — тайфлинг, то рабство для неё навсегда.

— Во как? — удивилась Ленка. — Не знала этой истории. Это многое меняет. Но кто же сейчас твой хозяин?

Я шагнул вперёд, закрывая собой Каришку от своей давней подруги.

— Я её хозяин. Я выиграл её потом в орлянку у одного шулера, ты его не знаешь, — признался я.

— Смотрю, неплохо живётся рабам в Холфорде, — снова стала заводиться Ленка. — Такая шаль стоит две-три тысячи золотых. Золото, изумруды, богатое платье... Ты всех своих рабов так одеваешь, Сергей? Для меня ты еле наскрёб несколько сотен монет, а на ней одних только побрякушек на сумму раз в пять больше.

На фоне нарядной разукрашенной Каришки Ленка в своей простой серой мантии первокурсницы смотрелась, конечно, невзрачно. Ленка это понимала и злилась от зависти. А может, злилась от ревности, кто же поймёт этих девчонок? Каришка тоже поняла, так как грустно проговорила:

— Я очень долго готовилась — старалась одеться понаряднее, чтобы понравиться лучшим друзьям моего хозяина. Но если мои украшения и наряд вас раздражают, я могу их выкинуть.

— Меня не раздражают, — поспешил высказать своё мнение Пузырь. — Наоборот, ты отлично выглядишь в этом платье.

— А вот меня раздражают! — в сердцах выпалила Фея. — Не на свои же деньги ты купила всю эту роскошь. У рабов вообще денег не бывает!

— Не на свои, — согласилась Каришка. — Украшения краденные, а деньги на платье мне дал мой хозяин.

— Вот видишь! Я так и знала! — продолжала злобствовать Ленка.

Каришка подчёркнуто спокойно сняла ожерелье, браслет, серьги и кольца. И со всего размаху зашвырнула горсть драгоценностей в ближайшие кусты. На её руке осталось только тоненькое серебряное колечко.

— Колечко моё собственное, оно у меня уже много лет, — пояснила тайфлинг холодным бесстрастным голосом. — Дорогую одежду тоже снимать?

— Конечно, снимай, — зло проговорила Ленка.

Я просто не узнавал свою подругу. Никогда не видел её настолько озлобленной. Каришка же скомкала и выбросила сшитую дриадам пуховую шаль и безропотно начала расстегивать завязки на боку платья.

— Ленка, прекращай! Хватит уже издеваться! — не выдержал Пузырь.

— Каришка, остановись! — сказал я.

— Так вы все здесь против меня! Предатели! Не хочу вас видеть! Я возвращаюсь в свою комнату, — Ленка развернулась и со слезами на глазах побежала в сторону ворот Академии Магии, но Пузырь догнал её и остановил, что-то тихо говоря ей на ухо.

Каришка повернулась ко мне:

— Если я всё же выброшу платье, которое так раздражает Фею, возможно, она перестанет на меня дуться... — предположила тайфлинг.

— Не перестанет, — уверенно сказал я. — Ты не знаешь характер Ленки. Пока она сама не примет другое решение, уговаривать её бессмысленно. Ленка, успокойся, мы уходим. Пузырь, прошу тебя, побудь сегодня с Ленкой. Сходи с ней на праздник — там будет большой парад и много интересного. И ещё — у нас есть для тебя важная информация про культистов. Первое — они точно есть в том доме у реки, про который я тебе говорил. И второе — судя по всему, они замышляют большое громкое дело в ближайшие дни. Что именно, я не пока знаю. Как появится информация — я сам тебя найду.

* * *

Жалко, конечно, что Ленка так негативно восприняла Каришку. Хотя, честно говоря, я ожидал именно такого исхода от их встречи. Сама тайфлинг держалась молодцом. Вежливо попрощалась с Феей и Пузырём и с достоинством удалилась вслед за мной. Но как только мы вышли из парка, и далёкая скамейка с моими друзьями скрылась из виду, Каришка разревелась.

Она, отворачивая от меня мокрое от слёз лицо, плакала навзрыд:

— Ну почему... ну что сделать... твои друзья не примут меня.

— Успокойся, Пузырь хорошо к тебе относится. А Ленка... ну она такая. Ты пришла очень яркая, нарядная. Она не ожидала и просто растерялась. Пару дней она будет дуться, обижаться. Но через какое-то время придёт в себя, вот увидишь. Ленка очень разумная и рано или поздно изменит своё отношение.

— Но за что обижаться? Я же ничего плохого ей не сделала. Я старалась, очень старалась понравиться твоим друзьям... Не могу смотреть на это платье, никогда больше его не одену. Выкину при первой возможности. Платье мне не жалко. Жалко только украшений — всё-таки это был твой подарок, — призналась Каришка, вытирая слёзы.

— Не горюй. Будут и новые и платья, и украшения. И намного красивее этих. Обещаю!

Каришка повернулась ко мне, обняла и уткнулась заплаканным лицом мне в плечо.

— Знаешь, когда Фея стала ругаться, я даже на какое-то время испугалась. Я подумала, что ты меня прогонишь, чтобы не поссориться со своей невестой.

— Что ты? Как ты могла такое подумать?! Я тебя ни за что ни брошу, даже если Ленка и дальше будет ругаться. Да она и не невеста мне, просто хороший верный друг. Да и вообще, она Пузыря выберет себе в мужья.

— Пётр-паладин, конечно, отличный выбор. Сильный, красивый, благородный. Просто мечта любой девушки, — всхлипывая, проговорила Каришка.

При этих словах я почувствовал болезненный укол ревности. К счастью, Каришка тут же исправилась:

— Но вот только такой жених не для меня — он прямой и предсказуемый, как сосновое бревно. Он будет любить и оберегать свою невесту и не позволит ей ни воровать, ни гулять с ним по ночам, ни участвовать в разных интересных авантюрах.

— Кстати, насчёт авантюр. У нас с тобой на сегодня ещё два важных дела. Во-первых, нужно сходить в Храм Белла и заплатить долю с взятых у торговцев денег. Во-вторых, ты пойдёшь в Торговый квартал, найдешь служителей Моргрима и скажешь им, что якобы твоё желание сбылось.

— Но оно ещё не сбылось! — возразила Каришка.

— А какое у тебя было желание? — поинтересовался я.

Каришка неожиданно смутилась и попросила разрешение не отвечать, так как желание очень личное. Я несколько удивился, но настаивать не стал.

— Короче, нужно найти служителей Моргрима и узнать у них место и время следующей встречи культистов, а также пароль для входа. Если сегодняшнее ночное дело пройдёт удачно, то слуги Моргрима попрячутся, и узнать про место сбора будет сложно.

Мы, чтобы Каришка успокоилась, часок просто погуляли по скверам внутреннего города. Среди моря зелёных деревьев только-только стали появляться первые красные или жёлтые всполохи, было очень красиво. Потом мы перекусили купленными у уличного торговца пирожками и пошли к мосту через Стреминку, ведущему в сторону Храмового квартала. Здесь сегодня было очень и очень многолюдно. Толпы людей шли через мост, вся Храмовая площадь впереди была также забита народом. Пробираться вперёд с каждым шагом становилось всё труднее и труднее. Нам потребовался час только на то, чтобы только перейти мост. Дальше толпа намертво встала.

С некоторой досадой я сообразил, что почти все эти люди стремятся попасть именно в храм Белла, который покровительствовал не только ворам, но и торговцам. Перед главной осенней ярмаркой купцы и ремесленники хотели получить благословение в торговых делах. Мы с Каришкой ещё какое-то время пытались пройти поближе к входу в нужный нам храм, но это оказалось непосильной задачей. В конце концов, мы осознали бесплодность всех попыток протиснуться дальше и стали выбираться в сторону.

Несколько помятые, мы выбрались из толпы и оказались возле входа в соседний храм. Тут тоже собирались люди, но всё-таки в гораздо меньшем количестве. Я с удивлением понял, что вокруг нас стоит множество нарядных пар — молодых парней и девушек. Взявшись за руки, они стояли и ждали, когда откроются широкие ворота. Мы с Каришкой также стояли, взявшись за руки и, в общем-то, смотрелись естественно. Каришка показала мне рукой куда-то вперёд. Я посмотрел в указанном направлении и с удивлением увидел Пузыря и Фею. Они, взявшись за руки, самыми первыми стояли у закрытых дверей храма.

— Это что за храм? — шепотом спросил я свою спутницу, хотя уже сам стал догадываться.

— Это храм Амины, богини любви, — так же шёпотом ответила мне Каришка. — Не всегда можно просто прислать сватов и сыграть свадьбу. Люди могут быть из разных сословий, их семьи могут находиться в кровной вражде, или просто родители могут оказаться против союза. Но все эти люди вокруг поняли, что любят друг друга, и пришли обвенчаться. Такие венчания проводятся в храме Амины четыре раза в год, по большим праздникам. Никаких обязательств это не несёт, но зато пара будет считаться женихом и невестой. После этого дня должно пройти не менее года, и если влюблённые за этот срок не передумают, то они могут смело открыться перед своими родственниками. Отказать им в благословении родители или опекуны будут уже не в праве. А разве у тебя дома не такие обычаи?

Я, продолжая издалека рассматривать Фею и Пузыря, сказал:

— У меня на родине вообще-то не принято вступать в брак без согласия родителей, если влюблённым не исполнилось восемнадцать лет. После восемнадцати молодые люди считаются достаточно взрослыми и разумными. Они уже сами вправе решать — что им делать, и с кем жить.

— Ну, в отличие от твоих друзей, восемнадцать мне уже давно исполнилось, у тебя на родине я бы считалась разумной, — лукаво усмехнулась Каришка.

— Каришка, извини за бестактный вопрос, а сколько тебе лет? Ты выглядишь на шестнадцать-семнадцать, не старше.

— Тайфлинги просто живут дольше людей и медленно старятся. Они выглядят молодо лет до ста-ста тридцати.

Увидев мои округлившиеся глаза, Каришка поспешила добавить:

— Мне тридцать восемь лет, по меркам тайфлингов я недавно вышла из детства. А молодой и красивой я буду выглядеть ещё лет сто... хотя... я столько уже не проживу, — погрустнела девушка. — Люди столько не живут, а я ведь умру на следующий день после твоей смерти, хозяин.

Тут ворота открылись, и хлынувшая вперёд толпа потянула нас за собой. Я попытался идти против движения, но потом передумал и посмотрел на Каришку. Она выжидающе смотрела на меня.

— Может, и мы тоже зайдём? — неуверенно предложил я.

— Серый Ворон, а зачем тебе это нужно? — неожиданно серьёзно спросила меня девушка. — Ведь я и так всю свою жизнь буду с тобой. Ты и так мой хозяин и вправе распоряжаться моей судьбой, моим телом и даже моей жизнью. Если мы зайдём в храм Амины и обвенчаемся, то ты ничего нового для себя не приобретёшь — всё это уже у тебя есть и так. Да, твоя подруга Фея выбрала в женихи не тебя, но это не повод принимать поспешное решение. На свете есть немало других красивых девушек, и ты с твоими способностями легко найдёшь себе другую невесту.

— Каришка, дело не в Ленке. Она — мой друг детства, отличный надёжный друг. Ради неё я готов на многое, готов даже рисковать жизнью. Но ещё летом я понял, что люблю не Ленку, а тебя.

Каришка опустила глаза в пол и отпустила мою руку, которую до этого сжимала своей ладонью.

— Когда я болела, ты однажды тихо сказал, что любишь меня. Ты никогда ни раньше, ни позже такое не говорил. И я боялась, что мне это лишь почудилось в бреду. Ведь такого не бывает — человек не может полюбить тайфлинга. Ты просто, наверное, не знаешь. И поэтому я должна тебя честно предупредить — тайфлинги обычно не могут иметь детей.

— Бог воровства Белл однажды сообщил мне по секрету, что ты необычный тайфлинг, — возразил я. — Почему-то мне кажется, что он имел ввиду именно это.

— Серый Ворон, подумай, ни в одно приличное общество тебя не примут с такой невестой. В Эрафии к тайфлингам относятся, как к грязным животным. Это будет вечной причиной для насмешек.

— Каришка, мне лично глубоко начихать на мнение толпы. Но если тебя подобные насмешки задевают — мы просто не станем кричать на каждом углу, что у тебя имеется хвост.

— Но, Серый Ворон, ведь... — начала опять возражать Каришка, но я её перебил на полуслове:

— Так, стоп. Оставь свои споры на потом. А то сейчас ворота закроют, и мы останемся на улице. Просто ответь мне — ты сама хочешь зайти со мной в храм Амины?

— Больше всего на свете. Это — самое заветное из всех моих желаний.

— Тогда прекращаем спорить и пошли!

* * *

К торговому району мы с Каришкой подошли уже с новенькими серебряными кольцами на пальцах. В принципе, носить постоянно эти кольца было совсем необязательным, требовалось лишь не потерять их в течение года.

Уже начинало смеркаться, нам нужно было поторапливаться. Ещё издалека увидев посреди широкой площади проповедников в красных рясах, мы остановились.

— Каришка, подойди к ним и скажи, что твоё желание якобы исполнилось, и узнай пароль и место встречи. Потом иди вдоль берега к Золотому мосту и жди меня, там встретимся. Я пойду чуть в стороне и прослежу, чтобы за тобой не было слежки.

— Почему "якобы исполнилось". Загаданное мной желание реально сегодня сбылось, — Каришка в который уже раз принялась рассматривать новенькое колечко.

— Ах ты коварная, так вот ты что загадала! — рассмеялся я.

— Да, моё желание было именно такое. Желание невероятное, невозможное — чтобы ты признался мне в любви и обвенчался со мной. Но оно сбылось. Тем не менее, не волнуйся, я не стала сторонницей кровожадного Моргрима и по-прежнему горю желанием уничтожить этот злобный культ.

Я прошёл в сторону реки и укрылся в тени. Трудно сказать почему, но я был уверен, что за Каришкой кто-либо обязательно увяжется. Во-первых, это могли быть культисты. Вдруг их что-либо насторожит в поведении девушки, и они решат проследить за своим новым кандидатом. Во-вторых, это могли быть ассасины — их охотники временно потеряли наш след, но вполне могли незаметно крутиться возле культистов, предполагая, что мы рано или поздно появимся возле своих противников. Ну и в-третьих, это могли быть обычные грабители, позарившиеся на лёгкую добычу — одинокую беззащитную девушку, неосторожно появившуюся в сумерках в неспокойном районе.

Ждать пришлось совсем недолго — вскоре мимо меня быстрым шагом прошла Каришка. Я подождал в засаде ещё пару минут и, не увидев никого подозрительного, скрытно двинулся вслед за девушкой. Дорога впереди была грязная и раскисшая, девушка перемещалась медленно. Она остановилась и долго разглядывала лужи и грязь, потом сняла нарядные туфельки, взяла их в руку и далее пошла босиком. Полы своего длинного платья, чтоб не испачкать в грязи, она придерживала руками. Я почти догнал её и шёл метрах в двадцати-тридцати следом.

В одном месте дорогу девушке действительно перегородила пара хмурых мордоворотов. Я ускорил шаг, но моего вмешательства не потребовалось. Каришка что-то сказала, и бандиты послушно отступили в сторону, пропуская девушку. Это были члены нашей Гильдии, догадался я. Каришка произнесла стандартный пароль, показав грабителям, что сама является вором.

Преодолев грязный участок дороги, Каришка вымыла ноги в ручейке, обулась и быстро двинулась дальше, вышла ко входу на Золотой мост и остановилась. Сразу же остановилась и легла неподалёку на траву пара собак-дворняжек, которые давно бежали рядом с девушкой. Этих собак я заметил ещё у рыночной площади, но вели они себя вполне дружелюбно и никакой опасности не представляли. Но всё же эти собаки зачем-то увязались за Каришкой и прошли рядом с ней пару километров!

Возможно, это паранойя, но поведение именно этих двух собак показалось мне почему-то подозрительным. По нескольким причинам — не только тем, что они так далеко пошли за незнакомой девушкой. Но и тем, что они всю дорогу молчали, ни издав ни единого рыка или лая. Да и то, что меня за всю дорогу собаки не услышали и не почувствовали по запаху, также выглядело странным.

Знаете, я всегда очень любил собак. Их вообще немало в Холфорде, я практически понимал их язык. Бывало, и подкармливал какую-либо бродячую добродушную псину. Да простят меня собаководы, но я на всякий случай решил уничтожить этих странных молчаливых псов. С пяти метров я уже давно не промахивался — арбалетный болт навылет прошил череп ближайшей добродушной псины. Вторая собака вскочила на ноги и... стала быстро расти и изменяться. На какое-то мгновение в этих смутных меняющихся формах промелькнул седой обнажённый мужчина, но трансформация на этом не закончилась — по всему телу старика стали появляться нашлёпки, позвоночник выгибался и прорывал кожу спины, руки удлинялись. Трансформация ещё продолжалась, но было уже ясно — перед нами прямоходящий ящер с длинными смертоносными когтями на передних лапах и длинным шипастым хвостом.

Я убрал разряженный арбалет и достал свои мечи, готовясь к бою. Каришка встала рядом со мной и извлекла из рукавов нарядного платья два кинжала. Ящер повернул к нам вытянутую зубастую морду, на мгновение показался длинный раздвоенный язык и лизнул его губы.

— Кто ты? — спросил я монстра.

— Я твоя смерть, — раздалось шипение, как будто пар вырывался из закрытой крышкой скороварки.

Монстр шагнул в нашу сторону, мы сразу напряглись и выставили вперёд обнажённые клинки. Ящер качнулся вправо-влево и вдруг неожиданно быстро развернулся, парой длинных прыжков оказался на мосту и нырнул в тёмную воду. Мы подошли к берегу и долго смотрели на холодную гладь широкой реки, но ныряльщик так и не показался.

* * *

Я на всякий случай разулся, а также попросил Каришку снять туфли. Мы прошли с полкилометра по мелководью против течения Стреминки. Вода была очень холодной, но зато таким способом я надеялся сбить с толку преследователей. К складу мы пришли уже в потёмках.

Сначала мы подошли к основным воротам, но они уже оказались запертыми. Вокруг склада исправно ходили патрули наёмников. Рядом на пустыре горели многочисленные костры, тут были разбиты палатки торговцев. Мы обошли склад и пошли на соседнюю улицу, где был проём в заборе. Неожиданно из тени вышли вооружённые люди и перегородили нам дорогу. К счастью, это оказались люди из нашей Гильдии, я даже узнал некоторых охранников школы. Мы сказали пароль и смогли пройти на место проведения операции.

Тут уже вовсю кипела работа, раздетые по пояс крепкие парни по цепочке передавали тюки и ящики из подвала и грузили на стоящие телеги. Первая группа из пяти уже загруженных больших подвод как раз собиралась выезжать куда-то, Властелина объясняла кучерам маршрут. Мы с Каришкой спустились в подвал и поразились — узкие проёмы были расширены, двери убраны, по всему подвалу тянулась цепочка грузчиков, передающих друг другу коробки. Всего, по моим прикидкам, в операции было задействовано никак не меньше двух сотен членов Гильдии Воров.

Мы прошли через подземный переход и вышли на склад. Там мы сразу нашли карлика — он внимательно следил за погрузкой. Они сгружали товары с самых крупных фургонов, которые не могли пройти через подземный ход. Никто из грузчиков не издавал ни единого звука, всё происходило в полной тишине. Ещё группа людей тщательно смазывала маслом колёса остальных телег и впрягала лошадей. Морды всех животных были связаны верёвками, а копыта замотаны тряпками.

Каришка взялась помогать смазывать колёса, а я подошёл к карлику. Он был на удивление весел и приветлив. Указав рукой вокруг себя, он торжественно произнёс:

— Почувствуй, сегодня воздух удивительно свежий. И тучи на небе, ни единой звезды. Всё для нас складывается идеально. Я оплатил магам, они уберут за нами и вызовут сильный дождь под утро, который смоет следы. Они надёжные и проверенные люди, не проболтаются. Так что нас не найдут, я в этом теперь уверен. Ты только представь — сегодня мы переписываем историю! Об этой ночи ещё многие века будут рассказывать легенды. Приврут, конечно...

— Столько товара сбыть незаметно получится? — с сомнением поинтересовался я, рассматривая горы мешков и ящиков.

— А ярмарка на что?! Про сбыт ты не волнуйся. Считай, что товара уже нет. Пожалуй, кроме целого воза розовой мраморной крошки, всё остальное можно легко и незаметно продать. Я вот о другом думаю — достаточно ли следов ведёт к нашим врагам? Нужно, чтобы завтра они получили такой удар, от которого долго ещё не смогут оправиться. Кстати, у меня для тебя хорошая новость — я вычислил предателя в наших рядах, того самого, кто пытался убить тебя в Школе. Перед смертью он рассказал много интересного. Он пытался вымолить прощение и выдал ещё трёх предателей среди нашей Гильдии. Все они уже схвачены, с ними работает наш палач. Надеюсь, зараза не успела сильно распространиться в наших рядах.

Я рассказал начальнику охраны о новом адресе, который только что узнала Каришка — того, где будет следующая встреча культистов. Карлик внимательно меня выслушал и ухмыльнулся:

— Пожалуй, это — тот самый недостающий штрих, который закончит целостную картину, превратив её в настоящий шедевр. Я дам тебе человека, отгоните воз мраморной крошки по этому новому адресу. По дороге, ты уж постарайся, чтоб просыпалось достаточно розовых камешков, чтобы утром даже самые невнимательные стражники смогли проследить путь вашей телеги. Возвращаться сюда уже не нужно. Затаись на пару дней — на рынке и в людных местах не появляйся. Потом приходи в Школу, получишь свою долю с сегодняшней добычи.

Я подозвал Каришку, мы подошли к указанному возу. Крепкая повозка оказалась тяжело нагружена до самых бортов мелкой каменной крошкой, лошадь уже была впряжена. К нам подошёл кучер — невысокий лысый мужчина со страшным шрамом поперёк шеи и с золотой серьгой в ухе. Всё лицо и руки кучера были сплошь покрыты татуировками, а на правой руке отсутствовали все до единого пальцы.

— Куда едем, начальник? — удивительно молодым звонким голосом поинтересовался кучер, я с удивлением понял, что этому парню нет и двадцати лет. Да, потрепала его жизнь...

— Ты что кричишь, как блаженный!? — тут же приглушёнными голосами одёрнули кучера множество человек со всех сторон. — Хочешь, чтоб охрана пришла?

Кучер взял лошадь за узду и повёл в сторону спуска в подземный переход. Я же зачерпнул пару горстей розовой мраморной крошки и размашистым жестом сеятеля высыпал на землю. Зачерпнул ещё и стал отмечать нашу дорогу. Лошадь заупрямилась было, не желая идти в темноту, но паренёк обнял её за шею и что-то зашептал на ухо, после чего животное успокоилось и послушно двинулось за ним.

Сложность возникла лишь при подъёме в конце туннеля — телега была очень тяжёлой, и лошадь не могла подняться по наклонным доскам наверх. Но тут же на помощь подбежали полтора десятка крепких парней, они-то и вытолкали воз наверх. Мы выехали на улицу, развязали тряпки с ног и морды лошади и двинулись по указанному Каришкой адресу. Я не забывал щедро сыпать розовую крошку на землю. За нами оставался чёткий след, не заметить который мог разве что слепой.

К указанному дому мы подъехали глубокой ночью. Это оказался роскошный особняк у самой стены, за которой начинался внутренний город. Ворота поместья оказались запертыми изнутри, сторожа не было нигде видно. Я, обильно насыпав мраморную крошку у входа, всё же посчитал своё дело выполненным не до конца. Требовалось завести компрометирующий груз внутрь двора. Поэтому я помог Каришке залезть на забор, после чего девушка быстро открыла ворота и впустила нас.

— Куда ставить будем? — шепотом поинтересовался кучер. — У ворот сразу найдут, сообразят.

Я осмотрелся и указал рукой в сторону большой конюшни. Мы с Каришкой проверили дорогу. У входа в конюшню под навесом спал мертвецки пьяный конюх. Две пустые бутылки из-под вина стояли рядом с ним на земле, так что конюха можно было не опасаться. Мы завели повозку в конюшню и распрягли лошадь. Кучер показал рукой на стойла и тихо прошептал:

— Посмотрите на вон тех двух коней. Красавцы, дорогие очень. Давайте их украдём?

— Если сможешь тихо их вывести, — сразу же согласился я.

Лысый парень подошёл к указанным животным и стал с ними разговаривать. Я совсем не разбирался в лошадях, но всё же не мог не восхититься этими двумя экземплярами. Высокие гнедые жеребцы, роскошные гривы, под шкурой перекатываются сильные мышцы. Такого коня легко представить на поле боя, несущего смелого рыцаря в атаку на врагов.

Я под узду вывел нашу послушную лошадку из конюшни через двор на улицу. Спустя минуту через ворота вышел и паренёк, в здоровой руке он держал две уздечки, за которые вёл обоих красавцев жеребцов. Каришка закрыла ворота изнутри и перелезла к нам.

— Ну что, нас трое, и лошадей как раз трое, разбираем! — весело предложил наш спутник.

— Мне не нужно, — отказался я. — Куда я дену лошадь? На чердак?

— Я возьму вот этого, — указала Каришка на одного из жеребцов. — Такого красавца продать нетрудно.

На том и порешили. Мы пожелали пареньку удачи и пошли в сторону реки. Начинал накрапывать дождик, но до обещанного карликом ливня дело так и не дошло. Мы остановились под раскидистым деревом с густой кроной, привязали коня и легли спать прямо на траве, благо ночь была на удивление тёплой для осени.

* * *

Утром с первыми признаками рассвета Каришка повязала повязку на глаза и села на коня. Я пошёл рядом, держа гнедого жеребца за уздечку. Несмотря на раннее утро, город уже не спал — людские ручейки начинали уже стекаться в сторону Торгового квартала. Да, осенняя ярмарка простиралась по всему Холфорду, но основная часть торговцев традиционно предпочитала выставлять свои товары именно в Торговом квартале. Через полчаса мы вышли к казармам, в которых обитал наш друг. Сонные охранники долго отказывались звать десятника Петра Пузыря, пришлось даже дать им по серебряному цехину. Минут через пять вышел наш друг, он был взъерошенный после сна.

— Серый, петухи ещё даже не пропели, такая рань! Что случилось?

— Привет, Пузырь. Да ничего особенного не случилось, просто хотел помочь тебе продвинуться по службе, а то ты в десятниках что-то застрял, — заговорщицким тоном произнёс я.

По тому, как Петька встрепенулся и оживился, я понял, что задел нужную струну.

— Пузырь, хоть твоё начальство и не даёт тебе самому возможности выслеживать культистов, но зато мы с Каришкой не связаны такими трудностями. Мы можем делать всё, что хотим. Следить за кем хотим. Пробираться куда хотим. Да и передвигаться ночью по городу мы можем законно во время осенней ярмарки...

— Говори короче. Серый, вы что-нибудь стоящее обнаружили? — в тоне Пузыря прорезались властные нотки, которых ранее никогда не было.

— Ты меня не торопи, всё-таки я не твой подчинённый, — усмехнулся я. — Стали бы мы тащиться через весь город в такую рань из-за пустяка?

Пузырь смутился и извинился.

— Так вот. Сведения свежие, ты первый, кому сообщаем. Сегодня ночью культисты обворовали огромный склад, который они сами же для торговцев и организовали... не поверишь, возле того самого подвала, где мы встретились! Представляешь, вот наглецы! Мы с Каришкой вернулись ещё раз на то самое место — я хотел внимательнее поискать секретные двери. А там сотни людей в красных мантиях — выносят коробки, тюки, всё это грузят на телеги. Мы спрятались в тени и подслушали разговоры. Они решили устроить самую крупную кражу в истории Холфорда. Это должна быть по их замыслам пощёчина властям города, демонстрация силы культа. Они надеются вызвать панику и недовольство, хотят показать беспомощность двенадцати богов Эрафии перед их культом...

— Серый, это же... нужно срочно будить стражу, ловить этих мерзавцев! — от негодования Пётр аж покраснел.

— Я могу тебе подсказать места, где их можно найти, не зря же мы с Каришкой столько дней следили за людьми в красных мантиях. Запоминаешь? Во-первых, это центральная рыночная площадь в Торговом квартале — они сегодня думают там активно проповедовать, надеются нажиться и набрать новых адептов во время вызванной ими паники. Думают успеть до того, как городская стража определит виновных. Во-вторых, это дом у реки, про который я уже тебе говорил. Там их святилище. В-третьих, богатый особняк на улице Камнетёсов, возле внутренней стены города, напротив квадратной башни с флюгером в виде кошки. Это их тайное место встречи, кроме того, туда же сегодня ночью перевезли часть украденных товаров. Надеюсь, ты сможешь воспользоваться новостями, десятник Пётр Пузырь.

— Я бегу к капитану, мы устроим этим выродкам ответный удар!

— Паладин Пётр, погоди немного, я хотела сперва вручить тебе подарок от Серого Ворона и себя лично, — впервые заговорила Каришка. — Этого жеребца специально для тебя я выкрала из конюшни культистов. Они — враги, так что это военный трофей. Захваченное у врага ты ведь сможешь принять в качестве подарка от друга?

— Красивый конь... Точно у культистов? — засомневался мой друг. — Мне пока по статусу не положен конь, так как всадниками в войсках Империи могут быть только рыцари, их слуги и оруженосцы. Но некоторые ребята у нас держат лошадей в конюшне, это не запрещено. Не для выездов на патрулирование, а просто для души...

— Вот и бери себе этого красавца, подарок ведь от чистого сердца! — предложила Каришка. — Только подай мне руку, помоги слезть. Я из-за этой повязки ничего не вижу.

Пётр протянул руку Каришке, та спрыгнула на землю, опираясь на крепкую ладонь парня.

— О, у тебя колечко появилось! — весело проговорила Каришка. — Раньше не было.

— Это... ну, как сказать... я обещал не говорить... — Пузырь покраснел, как помидор.

Я усмехнулся и прервал неуклюжий поток слов своего друга.

— Петька, не нужно ничего объяснять. Врать ты всё равно не умеешь, как и все паладины. Да и не нужно — я уже встречал такие кольца и понимаю, что они означают. Судя по цветочному узору на серебряном ободке, это обручальное кольцо. Такие носят посетившие храм Амины влюблённые пары.

— Да, это Ленка предложила вчера, а я согласился, — Петька явно обрадовался, что давившей на него тайны уже не существует. — Это кольцо ничего не значит, просто подтверждение будущих намерений.

— Серый Ворон, а ты не хочешь отвести меня в храм Амины? Там выдают красивые колечки, тоже такое хочу! — шутливым тоном заговорила Каришка.

— Ни за что! Связать свою судьбу узами брака, пусть даже это просто подтверждение намерений... брррр! Я ещё слишком молод для семейной клетки. Да и вообще, мне длинноногие блондинки больше нравятся, чем хвостатые брюнетки, — таким же шутливым тоном ответил я.

— Так волосы я могу под косынку спрятать! А хвоста так вообще не заметно под одеждой. Или смотри на меня только спереди. Или надень такую же повязку на глаза, как у меня...

Пузырь невольно рассмеялся, слушая нашу перебранку. Напряжение сразу было снято. Всё-таки Каришка неплохой психолог. Мы попрощались с Пузырём — он торопился поскорее отвести жеребца в конюшню и бежать к капитану с докладом по поводу опустошения склада. Зная Петьку, можно было не сомневаться — он сможет убедить начальника в серьёзности угрозы. Дальше уже начнутся аресты, облавы на людей в красных мантиях и высоких остроконечных колпаках, расследование многочисленных преступлений... Что же, мы своё дело сделали — искра нами подкинута, а теперь уж не наша задача дальше раздувать костёр народного гнева против культистов. Можно с чистой совестью идти отдыхать, а затем издалека наблюдать за развитием сюжета "Империя наносит ответный удар".

* * *

Вечером меня разбудил дразнящий запах еды. Я оделся, привёл себя в порядок и спустился вниз. Каришка с повязкой на глазах и хозяйка дома вместе суетились, накрывая стол перед ужином.

— Ну вот и твой брат проснулся, наконец-то! Как раз к ужину, садись за стол — всё уже готово. А у нас тут такое творится, такое! Столько новостей. Весь город бурлит. Стражники на каждом углу. Внутренний город закрыт, на главную рыночную площадь никого не пускают.

— Что-то случилось? — как можно более удивлённым голосом спросил я.

На меня обрушился целый поток новостей от словоохотливой старушки — куча сумбурных обрывочных сведений, многое лишь в виде слухов от соседок, куча совсем уж странных измышлений. Но более-менее общую картину я понял (тем более, часть предполагал сам). Началось всё, как и ожидалось, в восточном районе города. Большая толпа торговцев с утра не дождалась открытия ворот склада с товарами, пыталась сломать ворота, но им мешала охрана из наёмников. Дело даже дошло до драки с применением ножей и дубинок, но тут подоспела городская стража. Ворота были выбиты солдатами, и перед всеми открылась безрадостная картина — пустынная территория, ни товаров, ни телег. Стражники быстро нашли секретный спуск под землю, попытались выставить оцепление, но разъярённая толпа в поисках своих вещей прорвала жалкую цепочку охранников и ринулась вниз.

В подземелье спрятанных товаров не обнаружилось. Зато обнаружился второй выход и куча надписей на стенах. Вой и плач разорённых торговцев смешались с криками негодования солдат, когда более грамотные из собравшихся вслух зачитали остальным часть надписей. Всё, враг был указан! Бушующая толпа ринулась в Торговый квартал, разрастаясь по дороге, словно снежный ком. Люди вооружались, чем попало — палками, вилами, косами, камнями. Не обошлось без погромов и поджогов, сильнее всего пострадали дома и лавки вдоль широких улиц в портовом районе. Вызванный из внутреннего города отряд конников попытался остановить вооружённую толпу, но людская лавина их просто смяла. Как потом и наскоро организованный городскими властями заслон стражников у Золотого моста.

Жаждущая мести толпа ворвалась одновременно с трёх сторон на рыночную площадь, круша от ярости попадающиеся по дороге лавки с товарами. Но вот люди увидели своих обидчиков — около сотни культистов в красных мантиях по всей площади проповедовали собравшимся веру в Моргрима.

— Ах, как их били! — взмахивала от ужаса рассказчица. — Очень многих забили до смерти.

Стражники, стянутые в район рынка со всего города, не могли остановить обезумевшую толпу. Но около тридцати культистов под предводительством своих лидеров сбились в кучу и организовали оборону. Это оказались сильные маги и жрецы — в толпу горожан полетели страшные боевые заклинания. Огненные шары взрывались среди людей, раскидывая во все стороны обгоревшие трупы. Смертельные молнии десятками выкашивали ряды нападавших. С неба падали вызванные магами метеоры. Появились элементали и жуткие демоны, небо закрыла непроглядная тьма.

Толпа горожан сразу же потеряла весь свой воинственный пыл. Люди бросали вилы и палки и без оглядки уносили ноги с площади. А вслед отступающими продолжали нестись магические стрелы и огненные шары, с небес на горожан пикировали крылатые твари. Городская стража попыталась вмешаться и остановить красных магов, завязался жуткий бой. Когда мечники и копейщики, неся большие потери, всё же пробились через кольцо вызванных магами демонов и элементалей, вдруг по всей площади встали убитые. Их были многие сотни, если не тысячи. И они не умирали, так как были уже мертвы. И каждый новый убитый стражник вставал и обращал своё оружие против бывших товарищей. Это было жутко! Казалось, победить невозможно.

Но тут подоспела подмога — прибыли стражники из удалённых полков, подошли отряды дворян из внутреннего города со своими слугами. Академия Магии прислала более сотни волшебников разных стихий и направлений во главе с пятёркой Архимагов. Подоспели и жрецы из Храмового квартала — врачеватели и бойцы, а также специалисты по упокоению нежити. Эта поддержка и решила ход схватки — мертвецы неподвижно попадали на землю, а над площадью появился купол, не позволяющий произносить заклинания. Буквально за мгновения до этого несколько красных жрецов успели исчезнуть. Все остальные были схвачены стражниками. Разгромленная площадь оцеплена, раненых и обожженных увезли в Храм Латандера. В город вошли ещё войска — элитные подразделения, охранявшие горные перевалы и крепости вокруг столицы. Патрули расставлены на каждом перекрёстке, а над городом видны парящие грифоны с дозорными. Горожанам приказано не покидать своих домов без особой нужды.

Да... я был в замешательстве. Не ожидал, что спровоцированное мной недовольство на культистов принесёт такие жертвы и разрушения. А там ведь был Пузырь! Никогда себе не прощу, если с моим другом что-либо случилось!

* * *

Следующие три дня в городе продолжались облавы на культистов. Соседи от дома к дому передавали новости, так что мы были более-менее в курсе последних событий. Городской страже оказывалось активное сопротивление, имелись многочисленные жертвы. С боем пришлось взять несколько богатых особняков во внутреннем городе, где забаррикадировались преступники в красных мантиях. Для борьбы с ними были брошены элитные части Империи, усиленные боевыми магами из Академии. Членами запрещённого культа оказались некоторые высокопоставленные городские чиновники, они уже были брошены в темницу, а их имущество конфисковано Советом Рыцарства. Найдены и уничтожены насколько тайных святилищ кровавого бога Моргрима, обнаружены массовые захоронения жертв культа.

Были выявлены и брошены в темницы многие сотни культистов, а также тысячи лиц, подозреваемых в связях с этими вероотступниками. Палачи работали, не покладая рук, развязывая языки задержанным. На допросах всплывали всё новые и новые жуткие подробности кровавых обрядов с человеческими жертвоприношениями, запрещённой магией, оборотнями и каннибализмом.

Чтоб разместить всех преступников, правитель города Вильгельм Паладин приказал очистить от обычных уголовников главную городскую тюрьму. Совет Рыцарства при этом не церемонился — осужденные за незначительные преступления были выпущены на свободу, но зато всех остальных плотно, как селёдок в бочках, набили в камеры для приговорённых к смерти. Их собирались массово казнить в ближайшие дни. Ярмарка оказалась приостановлена, торговля, за исключением торговли необходимыми продуктами питания, была запрещена...

Делать было совершенно нечего, а идти куда-либо по наводнённому стражей городу просто опасно. Поэтому все дни я помогал старушке по хозяйству — залатал протекающую крышу, починил сломанный стол, поправил перекосившуюся дверь, прочистил вытяжку очага. Каришка, в основном, сидела наверху и делала вид, что вяжет или вышивает.

Лишь к концу третьего дня глашатаи раструбили по всему городу весть о победе над заговорщиками и полном разгроме кровавого культа демона Моргрима. На следующий день на площади возле городской тюрьмы при большом скоплении народа должна будет состояться казнь преступников, после чего возобновится городская ярмарка.

Я уже привык к обычаям Эрафии, и меня не удивляло то, что горожане воспринимали публичные казни, как один из способов развлечения для толпы. Казни различных преступников на площади возле тюрьмы проходили регулярно и неизменно собирали множество зрителей. И не только зрителей — некоторых приговорённых к смерти можно было не слишком дорого выкупить, они поступали в распоряжение своих хозяев. Этим пользовались работорговцы, выкупая сильных здоровых мужчин для использования в качестве гребцов на галерах, гладиаторов на аренах или рабочих в штольнях.

Тем не менее, я никогда ранее в Холфорде не ходил на казни. Однако в этот раз отказаться было едва ли возможно — практически весь город желал посмотреть на заслуженное наказание бунтовщикам, изуверам и каннибалам. Даже наша пожилая хозяйка дома вместе со всеми соседями собирались идти на представление. Не пойти — значило вызвать ненужное подозрение.

Мы с Каришкой решили, что на площади будет полно народу, и шанс попасться на глаза тем, кто нас знает, совсем ничтожный. Поэтому мы пошли вместе с соседями, но по дороге незаметно отстали и переоделись в привычную одежду. На площади, действительно, оказалось многолюдно. Собравшиеся искренне радовались каждой новой жертве и восторженными криками встречали особенно удачные удары топоров палачей. Но как Каришка ни пыталась протиснуться вперёд, но протолкаться ближе к помосту, где рубили головы членам запрещённого культа, не получалось. Да я, собственно, и не расстроился по этому поводу.

Зато моё внимание привлекла плаха возле самой тюрьмы. Тут собралось намного меньше зрителей, не было восторженных криков, было поменьше охраны. Некоторые из зрителей рыдали и причитали, кое-кто безуспешно взывал о помиловании. Здесь казнили обычных преступников. Впрочем, насколько я заметил, казнили далеко не всех. Судья из длинного свитка зачитывал список преступлений очередного приговорённого и оглашал смертный приговор. После чего другой чиновник назначал сумму выкупа и ждал реакции стоящих в первом ряду богато одетых купцов. Это были работорговцы — они пришли сюда для покупки живого товара.

Если никакой реакции не было, то упирающуюся связанную жертву помощники палача в масках тащили на плаху, силой ставили на четвереньки и пригибали голову на массивный окровавленный чурбан. Следовал широкий замах топора, глухой удар, и голова преступника падала в большую плетёную корзину. После чего помощники палача сбрасывали агонизирующее тело куда-то в люк на помосте.

Но обычно кто-то из работорговцев лениво поднимал руку, соглашаясь купить нового раба. После этого помощник купца отсчитывал судейским положенное количество монет, и слуги уводили сияющего от счастья преступника, избежавшего немедленной смерти. Возможно, уже очень скоро, отупев от непосильного труда и побоев, эти рабы будут жалеть, что их купили. Но пока что они смеялись, пели от радости и готовы были целовать ноги своим новым хозяевам.

Не все приговорённые оказались людьми — изредка встречались и дварфы, и полуэльфы, был даже один гном. Гнома выкупить было нельзя — его судили за убийство городского стражника. После того, как судья огласил смертный приговор, гном визжал так, что закладывало уши. Бороться с держащими его охранниками он не пытался, просто визжал и визжал, пока топор палача не пресёк его жизнь.

Среди преступников большинство обвинялись в разбое и убийствах, хотя встречались и попавшиеся на воровстве. Я сразу заметил, что никто из приговорённых не состоял в Гильдии Воров. То ли профессиональные воры редко попадались, то ли Гильдия позаботилась, чтобы её члены не попали в списки смертников. Что ж, это несколько обнадёживало. Я стал тянуть Каришку за рукав, предлагая постепенно убираться. Всё-таки зрелище казни было для меня весьма неприятным, временами меня даже начинало мутить, но Каришка просила ещё подождать, так как осталось всего с десяток преступников. Я согласился и стал внимательнее рассматривать последних смертников.

Я не физиономист, но порок и злоба настолько отчётливо впечатались в лица этих связанных людей, что я не сомневался — невиновных тут не было. Разве что минотавр выделялся на фоне этих отбросов общества. И не только габаритами — он был высотой около с двух с половиной метров и очень широк в плечах — но и каким-то внутренним огнём в глазах. Он единственный стоял с гордо поднятой головой. Минотавр был жестокого избит. Бесчисленные следы от плетей густой сетью покрывали его тело, морда оказалась покрыта запёкшейся кровью, а огромная правая рука безжизненно болталась. Но он так и не смирился со своей участью — четверо дюжих стражников с трудом удерживали гиганта, который регулярно пробовал сковывающие его тело цепи на прочность.

Судья зачитал список преступлений — минотавр служил наёмником у одного из баронов, который вышел из подчинения Совету Рыцарства. Защищая мятежного барона, оказал сопротивление солдатам Империи, убив и искалечив несколько человек. Попал в плен и был продан в рабство, однако отказался подчиняться хозяину, несмотря на все угрозы и побои. Был перепродан гладиатором на арену Холфорда, однако вскоре попытался бежать вместе с оружием. При побеге убил охранника, но был схвачен и приговорён к смерти.

— Обвинения очень серьёзные, двести золотых выкуп за жизнь, — скучным голосом проговорил чиновник.

— Двести? Дороговато что-то. Он же искалечен и к тому же буйный. Его всю жизнь придётся держать в кольце подчинения, — стал спорить один из работорговцев.

— Сто пятьдесят, — согласился снизить цену судейский.

Работорговец приказал своему слуге осмотреть товар. Юркий горбун в шутовских нарядах, кривляясь и паясничая, смешной подпрыгивающей походкой подошёл к связанному минотавру и приказал тому показать зубы. В ответ раздался грозный рык:

— Пошёл прочь! Я скорее умру, чем соглашусь стать рабом! Я убью любого, кто попытается надеть на меня ошейник подчинения! Я жил свободным и умру свободным! — зверь, в который уже раз, попытался вырваться из опутывающих тело цепей, за что получил несколько сильных ударов древками копий.

Шут отпрыгнул от страшного косматого зверя и обернулся к своему хозяину, ожидая дальнейших распоряжений. Купец же после демонстрации неповиновения потерял всякий интерес к минотавру. Других покупателей не оказалось.

— Приговаривается к смерти! — проговорил судья.

— Стойте! Я покупаю его! — громко произнёс я.

Да, я решил вмешаться. По многим причинам — во-первых, я симпатизировал этому гордому силачу. Собственно, на мой взгляд, он был единственным из всей толпы преступников, кто заслуживал помилования. Кроме того, я вспомнил слова пророчества:

...Трое, ищите друзей в бушующем мире.

Девять надёжных друзей проведут сквозь паденье Эрафии.

Хвост и Рога, Топор и Длинные уши. Двое Мечей, Вода и Неведомый Призрак.

Всех соберите. Вместе вы сила, скинете Пса с Небесных Чертогов...

Рога, насколько я понимал, из всех разумных существ Эрафии встречались только у некоторых видов демонов, ну и у минотавров. Минотавры вообще редко встречаются. Возможно, в пророчестве упоминался именно этот минотавр?

Моё заявление удивило присутствующих. Все, кроме самого минотавра, повернули головы в мою сторону.

— Не слушайте его, — громко выкрикнул один из купцов. — Он ещё неразумный ребёнок, не понимает, что творит. Думает, что это игрушки.

— Не думаю, что ребёнок может купить такого опасного монстра, — согласился судья. — Этот минотавр убьёт своего хозяина сразу же, как только с него снимут цепь.

Все стали соглашаться с судьёй и требовать немедленно казнить убийцу. Но тут неожиданно раздался одиночный голос в мою поддержку. Говорил старец в жреческих одеждах:

— Этот ребёнок знает, что делает. Ведь он является единственным из ныне живущих, кого благословил сам бог торговли Белл. Я служитель храма Белла и могу засвидетельствовать этот редчайший случай. Я лично присутствовал при этом великом событии. Этот мальчик — инструмент в руках бога. Его языком говорит наш бог, его руками он совершает свои дела. Не будете же вы спорить с мнением самого бога торговли?

Воцарилось молчание, которое прервал судья:

— Подтверждаю, что данный юноша имеет право выкупить жизнь минотавра за двести... а, нет — за сто пятьдесят золотых монет.

Я вышел вперёд и отсчитал монеты. Судья быстро подписал какой-то свиток, поставил печать и протянул мне:

— Вот купчая на минотавра, теперь он принадлежит тебе.

— Отлично. Снимите с него все цепи! — приказал я.

Однако никто не сдвинулся с места, мне пришлось ещё раз повторить распоряжение. Один из слуг палача осторожно приблизился к гиганту, снял стягивающие цепи замки и проворно отбежал в сторону. Минотавр с шипением носом втянул воздух и расправил плечи, цепь со звоном упала к его ногам. Он повернул ко мне разбитую в кровь морду и ухмыльнулся, показав крупные зубы. Гигант посмотрел на меня сверху вниз и громко произнёс:

— Я не признаю твоей власти и не собираюсь подчиняться тебе. Даже забавно будет посмотреть, как ты собираешься справиться со мной, человечек.

— Я и не собираюсь справляться с тобой. Я просто помог тебе. Ты свободен и можешь идти, куда пожелаешь. Ну а мне нужно поскорее уходить отсюда, так как я привлек слишком много ненужного внимания, — спокойно и негромко ответил я.

* * *

Быстро и не оборачиваясь, я направился прочь с площади. Вскоре услышал быстрые лёгкие шаги — Каришка меня догнала и пошла рядом со мной, на плече у неё с важным видом сидел Неведомый Призрак. Мы свернули в первую попавшуюся улицу, а затем в подвернувшийся поперечный переулок.

— И зачем ты это сделал, Серый Ворон? — поинтересовалась тайфлинг. — Он же дикий, ты не сможешь управлять им.

— Я и не собираюсь управлять им. Просто он не совершал преступлений, а оказался на "неправильной" стороне во время драки за власть между дворянами в какой-то отдалённой провинции Империи. Гордость не позволила ему бросить своего нанимателя и трусливо бежать, как поступили, наверняка, большинство охранников барона. И я был восхищён его поведением — он предпочёл умереть, но остаться свободным.

— Он не пошёл за нами. Мы его больше не увидим. Деньги потеряны зря, но это не главное. Главное другое — тебя многие видели, в толпе я заметила и некоторых соседей. Придётся срочно переезжать...

— Хозяин, внимание! Опасность! — раздался писк Неведомого Призрака.

Зверёк никогда ранее не ошибался, но сейчас я не мог понять причину его тревоги — солнечный день, рядом с нами никого не было. Лишь парочка невзрачных незапоминающихся горожан показалась в самом начале переулка, метрах в сорока от того места, где стояли мы с Каришкой. Продолжая непринуждённо болтать между собой, они свернули в переулок и пошли в нашу сторону.

— Каришка, приготовься к бою, — на всякий случай всё же сказал я, расстёгивая чехол арбалета.

Тайфлинг вопросов не задавала, уже через секунду в обеих её руках появились по кинжалу. Незнакомцы, увидев наши приготовления, замолчали на полуслове и резко остановились. Если это случайные мирные горожане, то они сейчас развернутся и убегут. Я надеялся, что именно так и произойдёт. Но, к сожалению, Неведомый Призрак не ошибся.

Оба горожанина стали меняться прямо на глазах — острые удлинённые морды, чешуя, шипастые хвосты... Через пару секунд на месте людей стояли два одинаковых двуногих ящера. Они постояли ещё секунду-две, привыкая к новым телам, и беззвучно направились в нашу сторону.

— Отходим? — предложила стоящая рядом со мной Каришка.

— Да, бежим! — согласился я.

Но уйти нам не дали — с крыши соседнего дома ловко спрыгнули двое крупных мужиков в масках. Они мгновенно встали на ноги и перегородили нам путь отступления. Оба оказались вооружены — у одного в руках была пара длинных ножей, второй же достал из-за спины кривую саблю. Мы с Каришкой резко остановились. Один из ящеров зашипел, обращаясь ко мне:

— Я же говорил тебе, что я — твоя смерть. Никто не может скрыться от ассасинов!

— Первый, кто попытается приблизиться к нам, умрёт! — я пригрозил противникам заряженным арбалетом.

— Мы не боимся смерти, — ответил ящер. — Мы все являемся детьми Мораны и давно готовы к встрече с нашей матерью. Убив одного из нас, ты не успеешь перезарядить оружие и погибнешь от рук остальных. Стреляй и ты умрёшь!

В разговор вступил обладатель двух кинжалов. Он усмехнулся и проговорил:

— И ещё, паренёк, у меня для тебя неприятный сюрприз. Все мы не только дети Мораны, но и слуги Моргрима. И все мы загадывали желания древнему богу. Лично я попросил бессмертие. Как тебе такое?

Он постоянно двигался, перетекая из одной стойки в другую. Это был опытный и крайне опасный противник. Наверное, самый опасный из всей четвёрки врагов. Секундная растерянность сменилась у меня внезапным приступом веселья. Я улыбнулся и спросил самоуверенного обладателя двух кинжалов:

— Ты так и попросил, мол "хочу бессмертие"?

— Да я загадал желание: "Хочу стать бессмертным". Моё желание исполнилось. Так что я совершенно не боюсь твоего арбалета.

Я рассмеялся, чем несколько смутил окружающих нас противников, после чего продолжил наставляющим тоном:

— Ты не первый такой. Есть поучительная легенда про древнего героя, который приглянулся богам. Он захотел стать бессмертным, и его желание тоже сбылось. Шли годы, а он всё не умирал. Но он совершил страшную ошибку. Впрочем, ты тоже её совершил — забыл в придачу к бессмертию попросить вечную молодость. Прошла сотня лет, и некогда молодой и красивый герой состарился. Он одряхлел, его тело скрючилось и усохло, волосы выпали, а разум впал в старческий маразм. В конце концов, герой одряхлел настолько, что не мог вставать с постели. Он лишь лежал, писался под себя и стонал от нестерпимых болей. Боги сжалились над ним и превратили в сверчка...

— Ну что ж, ты подсказал мне, чего стоит попросить у Моргрима в следующий раз, — рассмеялся противник. — А то я бы загадал мешок золота и повторил судьбу того неудачника. Теперь я буду вечно молодым!

— У меня для тебя есть ещё одна неприятная новость... — продолжил я.

Враг остановился, готовый внимательно выслушать важную информацию. Наконец-то он перестал перемещаться. Арбалет тренькнул, стрела вошла прямо в глаз ассасину. Кинжалы выпали из разжавшихся пальцев на землю, а спустя секунду и тело грузно рухнуло на пыльную дорогу. Остальные противники недоумённо уставились на безжизненный труп. В полной тишине я закончил свою мысль:

— Так вот, бессмертие и неуязвимость — это совершенно разные вещи! Каришка, сдерживай того, который с саблей. А я займусь ящерами!

Оцепенение противников быстро прошло, оба ящера длинными прыжками бросились на меня. Стремительность их передвижения стала для меня неприятным открытием, как и тот факт, что они оказались способными бегать по стенам. Я едва увернулся от одновременной атаки двух ящеров, однако врагам потребовалась всего секунда, чтобы развернуться и броситься на меня повторно.

Происходящее напоминало встречу с зомби возле алтаря Моргрима. Так же мир вокруг перестал существовать — реальность сузилась до крохотного пятачка земли и двух ящеров вокруг. Я уклонялся, подпрыгивал, приседал и даже иногда успевал огрызаться ударами заточенных клинков. Отпрыгнуть от размашистого удара когтистой лапы, рубануть вдогонку, подпрыгнуть от подсечки хвостом, опять когти, хвост, когти, когти, хвост, когти, когти, зубы...зубы! Про зубы я как не подумал — уклонился от страшных когтей, но прозевал укус. Кривые зубы впились в моё правое плечо, легко прорвав крепкую куртку.

Я сумел клинком левой руки с нескольких ударов отсечь голову вцепившейся мне в плечо твари, но свои челюсти ящер так и не разжал — зубастая тяжеленная морда осталась висеть у меня на плече. Вся правая рука была в крови и беспомощно висела вдоль тела, я быстро терял силы. Я неуклюже отразил атаку когтей второго ящера, но он подсёк меня хвостом. Я упал на землю и выронил меч из левой руки. Попытался встать, но не успел — длинные когти ящера разорвали куртку и глубоко вонзились мне в живот. Кажется, это был конец. Я ещё услышал истеричный крик Каришки: "Ещё враги прибыли!", но сделать уже ничего не мог. Я потерял сознание.

Последнее, что я запомнил — меня кто-то волочил по земле и кричал:

— Только не умирай, прошу!

Москва. 2010 год.