Антидот

"Зз-зух!"

Бледная вспышка оборвала его судорожные телодвижения.

"Зз-зух!"

Еще один выстрел разорвал тело на мелкие кусочки, разметал в кроваво-огненное облако. Плоть и горящий бензин! Ад на земле...

В следующую секунду окружающий мир померк в ослепительном свете, растворился в тишине и беспамятстве.

Как не...

Сознание возвращалось неохотно, словно исполняло странный танец: два шага вперед и шаг назад, шаг вперед и два назад...

— ...рок... волю да... все раз... ешь!

— Да живой он! Я ж его чуть-чуть, как по... но... очнет... рез минуту.

— Забирай его, Медвежонок, и уходим.

— А почему я? Как что, так сразу Медвежонок. Я, между прочим, грузчиком не нанимался.

Его собеседник ничего не ответил, но тот, кого назвали Медвежонком, прекратил спорить и сделал то, что велели. Взял меня и перебросил через плечо как мешок с... С чем именно, я не успел додумать благодаря очередному помрачению сознания.

Очнулся я в тускло освещенном помещении. Казалось, свет с усилием протискивается сквозь несколько грязных окошечек, расположенных под самым потолком. В воздухе была разлита непередаваемая словами смесь запахов конского навоза, бензина и каких-то химикалиев. Кстати, на чем это я лежу? Похоже на мешки с каким-то сыпучим содержимым. Зерно или комбикорм? Скорее всего, ведь многие жители Рокуэлла скорее фермеры, чем горожане.

— Хорошо, что вы очнулись, мистер Алекс, — раздался тихий голос Алисы, — а то я уже начала беспокоиться. Вы были без сознания четверть часа. Связи по прежнему нет. Молчите! Рядом находятся два человека из второй группы пришельцев.

Внезапно свет заслонила темная фигура:

— Мастер, он очнулся.

— Вижу. Отойди в сторону, а то еще напугаешь аборигена.

— Обижаете, мастер! — темная фигура потопталась, повертела головой, но все же отошла без дальнейших пререканий. А вот и ещё один, чуть поодаль. Не могу рассмотреть: со зрением что-то не то.

А любопытно... Пришельцы говорят на русском, но с каким-то странным акцентом. Еще интереснее то, что человек, названный "мастером", обратился ко мне на английском. И тоже с незнакомым мне акцентом.

— Как вы себя чувствуете, Александр Минин? Вы можете отвечать на вопросы?

Александр? Так меня зовет только отец. Все остальные...

— Они проверили ваши документы, мистер Алекс, — любезно сообщила Алиса. — Оружие и вещи находятся слева от вас в пяти шагах. Как вы заметили, переводчик вам не понадобится.

Ну, господа пришельцы, а не озадачить ли вас? Мне не нравится, когда игра идет в одни ворота.

— Quien es Usted? Que es Usted?[*]

[* — Кто вы? — исп. яз. В первом случае вопрос об имени собеседника, во втором — о профессии]

Пауза.

— Не валяй дурака, парень. Мы ведь на одной стороне.

Все интереснее и интереснее: на этот раз ко мне обратились по-русски.

Я медленно приподнялся, пытаясь рассмотреть того, кто со мной разговаривал. Получилось не очень хорошо: предметы перед глазами раздваивались, к тому же довольно сильно кружилась голова. Во рту появился отвратительный металлический привкус.

— Вы не ответили на два первых вопроса.

Пауза.

— Мы пришли, чтобы уничтожить тех, кто захватил этот... Как называется этот населенный пункт?

Я ответил вопросом на вопрос:

— А вы уверены, что мы "на одной стороне"? Мне этот вывод кажется несколько поспешным.

— Вы — человек. Вы стреляли в серых, а не в нас. Для начала — достаточно.

Вообще-то я ни в кого еще не стрелял... Но не будем спорить о мелочах.

— Звучит логично. Тогда введите меня в курс дела. Я же вижу: помощь вам совсем не помешает.

— Да он нахал, а, мастер! — рассмеялся кто-то позади меня. — Побольше бы таких парней было, так у нас и работы поубавилось бы.

Неожиданно (мне даже показалось, что в голове что-то щелкнуло) зрение восстановилось, и я смог разглядеть собеседника. И первое, что я увидел — глубокий черный шлем с прозрачным забралом. Впрочем, не таким уж и прозрачным: черты лица за толстым слоем стекла (или пластика?) дрожали и расплывались, так что мне никак не удавалось поймать взгляд пришельца.

— Времени у нас в обрез, так что я буду краток. Серые — не люди. Уже не люди. Они многочисленны, живучи и крайне агрессивны. Распространяются как раковая опухоль. Иногда нам приходится уничтожать целые города, чтобы сохранить людей в том или ином мире. Порой ничего другого не остается, как выжигать заразу огнем.

Информация, однако... Список вопросов, которые я мог бы задать пришельцу, увеличился сразу на порядок. Почему, например, "серые"? Впрочем, я ведь вблизи их еще не видел. Ну это поправимо.

— И вы пришли, чтобы их остановить?

— Мы пришли стереть эту нечисть с лица земли, — ответил мой собеседник. — Любой ценой.

Сказал — как гвозди в крышку гроба вколотил. Резко, сухо, деловито. Ответ типичного военного. "Любой ценой" — их фетиш, их икона. Лично мне это не слишком нравится. Хотя и понимаю, что порой нет выбора.

— Значит вы предпочтете сохранить жизнь своим людям, если можно уплатить по счету из чужого кармана. Кстати, почему вы так спокойно сидите и беседуете со мной? Эти, как вы их назвали — серые — обязательно воспользуются передышкой.

— Благодаря вашей выходке они потеряли последнюю пару из первоначального состава группы, и теперь нам противостоят только новообращенные. Они не обладают ни нужными способностями, ни информацией, необходимой для продолжения миссии. Они дезорганизованы.

— У вас тоже есть потери. Насколько я видел, они застали вас врасплох.

— У нас нет потерь, — усмехнулся командир.

— Голопроекторы пригодны не только для показа порно, — стоявший за моей спиной пришелец издал странный звук, похожий на довольное урчание сытого медведя. — На этот раз мы обвели серых вокруг пальца. Ну да свежачки не очень соображают. Исполнители, чо...

Голопроекторы. Любопытно. Вот так реалистично и запросто, в полевых условиях. Да и методы работы у них весьма странные, или... Или я чего-то не понимаю. Что делать — параноик. Может у них тоже принято убирать тех, кто знает лишнее.

— Хорошо, я готов помочь вам без лишних вопросов. Верните мне оружие и остальные вещи. И не надо стоять у меня за спиной и держать на мушке. Я от этого делаюсь нервным и подозрительным. И вера в то, что у нас один враг, машет мне ручкой.

Мастер молча кивнул.

Я почувствовал, как второй пришелец отодвинулся от меня подальше. Медленно, очень медленно я обернулся и смерил его взглядом. Медвежонок? Да это настоящий медведь, закованный в броню! На груди — стволом вниз — висит какое-то оружие. Судя по внешнему виду — потомок базуки, согрешившей с ручным пулеметом. Прямо как в комиксах.

— Аспирин, верни нашему другу его игрушки, — забрало шлема мешало разглядеть лицо, но я знал, что Медвежонок широко улыбается. Уверен, что в случае чего он выстрелит в меня с такой же добродушной усмешкой. Алиса тут же сообщила, что это он меня и приложил... непонятной штуковиной.

— Почему "игрушки"? — я вполоборота посмотрел на главного. — Думаю, пуля в сердце убивает не хуже, чем разряд вашего оружия.

— В голову, — поправил меня Мастер. — Только в голову. С пулей в сердце они могут еще некоторое время двигаться. А это очень... нежелательно.

Однако...

— Многочисленны, живучи и крайне агрессивны. Стреляем в голову. — подытожил я слова собеседника.

А вот, кстати, и третий из пришельцев: невысокий и гибкий. Кажется, Мастер назвал его Аспирином. Он молча протянул мне рюкзак и тенью проскользнул мимо, подошел к верстаку, на котором стоял прибор, похожий на гибрид самогонного аппарата и радиолокатора. Ну... на первый взгляд — гибрид.

Я подхватил рюкзак, проверил содержимое: взрывчатка, гранаты, бинокль, мелочи разные... "Шторм" и "Стилет" лежат трёхногом табурете рядом с верстаком. Однако... Если я уловил методику их действия, то здесь есть какой-то подвох. А не проверить ли мне кое-что? Проверил. И даже не особенно удивился, обнаружив, что оружие не заряжено.

Я посмотрел на Мастера. Мастер сделал вид, что не понял, и вновь приступил к расспросам:

— Сколько времени прошло с момента появления серых?

— Точно не знаю. Я не местный, приехал чуть больше часа назад, увидел — людей гонят, словно баранов на скотобойню.

— И решили вмешаться?

— Кто из нас больше похож на героя? Я просто уверен, что лучший способ защиты — нападение.

Мастер то ли рассмеялся, то ли закашлялся — первое проявление эмоций, которое я уловил от этого железного человека.

Пауза.

— Вы видели, где обосновались серые?

— Ресторан "Grand Navarra" и старинный особняк на холме Каверхилл. Возможно, где-то ещё.

— Пленных держат именно там?

— В ресторане — да. Особняк... Я к нему не приближался. Их там слишком много.

— Даже один серый — слишком много, — проворчал Медвежонок. Он что, так и будет дышать мне в ухо?

— Аспирин, что у тебя? — Мастер повернулся к третьему пришельцу, склонившемуся над странным аппаратом.

— Батареи почти разряжены, энергии хватает только на сканер. И ведь была возможность пополнить запасы, но кое-кто...

— Аспирин, — голос командира был сух и холоден. — У нашего нового знакомого есть планшетник с картами. Проверь устройства на совместимость. Нужно привязать показания сканера к местности.

— Я проверю, — проворчал тот, кого назвали Аспирином. На меня он даже не посмотрел, продолжая работать с аппаратом. — Бывает, что разъемы и форматы на разных срезах совпадают...

Мастер повернулся ко мне:

— Александр?

— Верните мне патроны. А то разговор какой-то неправильный получается.

Он молча кивнул и протянул руку, затянутую в матово-блестящую перчатку. Надеюсь, мне не придется пожалеть о соглашении. Я — параноик, и я хорошо чувствую — не все так просто, как кажется на первый взгляд. Возможно, все ещё проще, но...

— Что будем делать, Мастер?

НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

(зачин по Бобу)

Меня зовут Роберт Уайерс. Для друзей — Боб, для близких друзей — Чизл. Я родился и вырос в городке под названием Рокуэлл, штат Пенсильвания.

Несмотря на всё это, я русский.

В начале нашего века, семьдесят с небольшим лет назад, в Рокуэлл приехала супружеская чета Нижинских. Приехала, чтобы остаться здесь навсегда. С собой Нижинские привезли немного мебели, немного одежды, много книг и дочь Марию. Дом, в котором они поселились, позднее стал и моим домом, а Мария Нижинская — моей бабушкой.

Девятнадцатый век привык к потрясениям. Войны мировые, межнациональные и партизанские, революции всех мастей, кризисы биржевые, пищевые, политические и экологические, катастрофы природные и техногенные... Рокуэлл, штат Пенсильвания, не замечал этих грозных событий. В нём шла обычная, скучноватая жизнь — такая, какой она бывает только в провинции. Население городка таяло, старики медленно вымирали, молодые старались уехать, но эти подводные течения не затронули моей семьи. Мария Нижинская повзрослела, вышла замуж за Тима Уайерса, родила дочь Саманту... да, мыльных опер о таком не снимают. Очень уж монотонно.

Саманта Уайерс, в отличие от бабушки, сидеть в Рокуэлле не хотела. Может, сказалось непоседливое наследство старших Нижинских, а может, молодая и деятельная девушка по-иному воспринимала наше захолустье; но стоило Сэм подрасти, как она снялась с места и уехала на западное побережье — учиться. Сначала уехала, а потом вернулась. С младенцем на руках. На вопрос бабушки Ма об отце моя мать сказала:

— Офицер с лёгкого крейсера "Князь Гаврилов". И впредь я очень прошу не упоминать о его существовании в моем присутствии. Для меня его просто нет. Понятно?

— Но хоть имя, фамилия...

— У человека, которого нет, не может быть ни имени, ни фамилии.

Так я и остался Робертом Уайерсом. Русским на три четверти.

От моего воспитания Саманта самоустранилась, а в скором времени снова уехала. Чикаго, Нью-Йорк, Бостон, Франклин, Нуэво Коруна*, Детройт, Филадельфия и вновь Чикаго... пожалуй, на востоке, севере и юге страны не найти такого крупного города, где она не побывала хотя бы проездом. Только западного побережья Сэм старательно избегала. Изредка мать приезжала и в Рокуэлл, но большую часть года о ее существовании мне напоминали только ежемесячные открытки, немногим более частые телефонные звонки и не всегда регулярные почтовые переводы.

А вырастила меня Мария Нижинская. Причем, за неимением в Рокуэлле и окрестностях приличной школы, не только вырастила, но и выучила. По слегка изменённой программе Русского Императорского Лицея. В результате я рос и вырос человеком культурным, без заметного (как мне кажется) налета провинциальности. Позже, среди толчеи большого города, мне это очень помогло. И продолжает помогать даже сейчас. Потому что я сумел разобрать кое-что из того, о чем болтали наши серые тюремщики. Ибо общались они на каком-то диком диалекте русского.

Моего второго (а может, и первого) родного языка.

Боб Уайерс вздохнул. Предавался воспоминаниям он исключительно про себя. Его соседи по подвалу (и товарищи по несчастью) никак не походили на людей, способных оценить его откровения. Да, вокруг были рокуэльцы, частью даже знакомые, но...

Три часа назад, когда их только-только запихали в эту холодную и тёмную коробку, угрожая невнятного вида оружием, а отстающих щедро угощая слабыми, но крайне болезненными ударами электрошока, пара соседей попыталась выместить на нём свою злость и растерянность. Боб мог понять чувства этих парней с наружностью формата "шкаф". О, вполне мог. Поэтому обоих он уронил аккуратно, без лишнего членовредительства. Но всё равно с того момента остальные рокуэльцы держались от него как можно дальше. Как от зачумленного. Боб, в общем-то, не возражал. Одиночество было для него делом привычным.

Так. Что же всё-таки случилось? Откуда взялась эта банда русскоязычных налётчиков?

Ничего не понимаю.

Совершенно.

На акцию пресловутого Чёрного Отделения это не похоже. Слишком нагло, шумно и грубо. То, что налётчики изъясняются на русском — ещё не улика. Даже южнокитайские террористы, прибыв в Америку и устроив такое вот шоу, разговаривали бы на языке Империи. Хотя бы для того, чтобы не понимали местные. И чтобы запутать грядущее расследование. То, что наши тюремщики говорят не на правильном русском, служит лишним подтверждением гипотезы о чужом языке.

Но если не Чёрное Отделение, то...

Стоп. Выводы делать будем потом. Сначала попробуем собрать в копилку побольше фактов.

Первое: налётчики говорят на языке Империи, как я уже заметил. На странном русском. Пара слов, мной услышанных, были вообще ни на что не похожи. Какие-то гортанные перекаты со щелчками, как в языках банту. Второе: оружие. Чтобы заработать на учёбу, я успел послужить в доблестной армии САСШ и в стреляющих железках разбираюсь. Но вооружение налётчиков... лопни мои глаза, но на казенной части у каждого их "пистолета" горело как минимум по четыре светодиода. И пусть меня настигнут разом понос, парша и лишай, если у этих пушек есть дуло!