|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Чуть позже. Кацураги Мисато.
— …да мне плевать, что у вас не хватает людей! — перебила девушка комиссара полиции Токио-3, вместо конкретных предложений начавшего прятаться за бесполезными оправданиями, — просите помощи у ооновцев — их баз вокруг города, как грязи! На кой ляд они тогда вообще...
— Но, Кацураги-доно, у меня нет таких полномочий! — почти возмутился мужчина, насколько имел право возмущаться на приказы сверху.
— Синдзи, что там Фуюцуки?! — отрывисто бросила в сторону Мисато, прикрывая рукой микрофон гарнитуры и не отрывая взгляда с экранов мониторов, куда выводились тактические данные о подготовке к штурму торгового центра.
— Статус ЧС подтверждён, — спокойно отозвался Икари-младший, прислушивающийся к чему-то в наушниках, — Токио-3 переведён на осадное положение, все войска ООН переведены в подчинение NERV.
— Полномочия у вас уже есть, — порывисто дёрнув головой на слова парня, вернулась к разговору девушка, — привлекайте силы в рамках операции санкционированной...
— Простите, майор! — голос комиссара стал нервным. — Мне только что сообщили: на подходе к городу по южному шоссе армейская колонна сил самообороны была обстреляна из гранатомётов! Потеряно три грузовика и один вертолёт. Опознано применение ПЗРК «Стингер». Сейчас солдаты ведут бой….
— Что? — не сразу осознала сказанное девушка. — Откуда у них «стингеры»?! Дерьмо!... — Кацураги зажмурила глаза, в деталях представляя карту города и мысленно отмечая на ней новую точку. — Короче, я даю вам полный карт-бланш — используйте танки, авиацию, кого хотите, но мне нужен порядок в Токио-3 и быстро! Всё, конец связи! — девушка раздражённо прервала звонок, с трудом удерживаясь от того, чтобы сплюнуть какое-нибудь особенно непечатное выражение.
— Атака на центральную проходную отбита, — тут же сообщил новую информацию Синдзи, — но похоже, что и там был только отвлекающий манёвр. Никакого тяжёлого вооружения — они просто стреляли по входу, с нашей стороны даже раненых нет.
— Отвлекающий манёвр? — это предположение Кацураги очень не понравилось.
— MAGI дают вероятность в 93%, — отозвался пилот, — пока наиболее целенаправленными выглядят атаки на здание школы и исследовательский лагерь у останков Ангелов.
— Проклятье! — Кацураги порывисто зарылась правой рукой в волосы на боку головы, силясь уложить в той общую картину. — Но зачем им школа? Сегодня же выходной!
— Кружки и клубы работают, — сразу же указал на важный момент подросток, — а ещё там есть документы с указанием мест проживания пилотов.
— Передай Макото чтобы связался с командованием военного контингента ООН, — прикусив губу, упёрлась расфокусированным взглядом в экран девушка, — пусть выдвигаются на помощь полиции и разворачивают поисковый периметр вокруг города. Чтобы ни одна мышь не проскочила! И группы захвата на старый адрес Рей и к нашему дому, но там пусть действует Второй отдел!
— Есть, — кивнул Икари-младший и вновь переключил канал связи. — Макото… — заговорил было подросток, но тут же умолк. — Понял, тогда переключи меня на красную семь. Спасибо… Генерал Джеферсон? Говорит заместитель начальника Оперативного отдала главного отделения NERV — Икари… Да. От вас требуется перекрыть все ведущие из города дороги, развернуть поисковый периметр и направить в город три батальона пехоты со средствами усиления для помощи полиции в уничтожении террористов. Любой транспорт пытающийся покинуть город немедленно останавливать, при отказе — открывать огонь на поражение. Вскоре вам поступит запрос от комиссара полиции, направляемые в Токио-3 войска должна перейти под его командование…— Синдзи вновь замолчал, выслушивая ответ с той стороны. — Хорошо, действуйте, — Синдзи отключил связь и повернулся к ней. — На западе замечена неизвестная военная колонна численностью до батальона, десять минут назад она прошла внешнюю линию блокпостов со смешанным русско-американским гарнизоном. Все документы были в порядке, но ни с одной из ооновских баз войска в тот момент ещё не выходили. Генерал высылает вертолёты на перехват.
— Запад… — вновь закусила губу девушка. — Значит, исследовательский центр?
— Похоже на то, — кивнул лейтенант, переключая канал связи и, спустя секунду, уже сообщая Аобе новые данные.
Позволив себе задержать взгляд на сосредоточенном профиле парня лишние пару секунд, Кацураги сама вернулась к работе.
Следующие полтора часа пролетели, как одно мгновение. Атака гипермаркета «Новый рассвет», попытка захвата гостиницы «Mandarin Oriental» и первой муниципальной средней школы Токио-3, взрывы на трёх станциях лёгкого метро, разрушенная дорожная развязка между центральным районом над Геофронтом и гражданской частью города, подрыв одного из складов-арсеналов с оружием для Ев, нападение на центральную проходную в Геофронт, засады на колонны японских сил самообороны, целый батальон ряженых в американскую морскую пехоту непойми кого, пытавшихся прорваться к исследовательскому лагерю Рицуко, и, как будто это мало, ещё и диверсия на линиях энергоснабжения Геофронта, из-за чего половина оборудования штаба просто встала, блокируя возможность нормально управлять обстановкой, пока не были запущены все резервные генераторы.
По данным Второго отдела, накануне вечером, при въезде в город, ими был задержан грузовик со стройматериалами, где, за рядами мешков с цементом, перевозили несколько боксов со стрелковым оружием. Водителя только начали допрашивать, но, очевидно, тот ничего не знал, а захватить получателя не успели — тот исчез, а уже на следующий день начались атаки. И пусть Мисато хотелось выместить злость на Втором отделе и заявить, что те полностью провалились, но нет — у ряженых «американцев» на руках были все действующие пароли и документы, которые меняются каждую неделю, а такое невозможно получить извне — налицо было предательство и предательство кого-то сидящего очень высоко. Во всём отделении людей, которым хватило бы полномочий провернуть нечто такое имелось меньше десятка, и при этом никто из них не смог бы разорваться, чтобы всё скоординировать — нужны были помощники тоже имеющие полномочия и тоже посвящённые в план, а это уже ни в какие ворота не лезло.
Словом, ближайшие день-два Мисато уже не надеялась получить шанс сомкнуть глаза, к тому же…. была ещё одна проблема. Хотя, если подумать, то была там она не одна, а целый букет. И этот букет звали Икари Синдзи.
Всё это время парень работал наравне с ней, включившись сразу и мгновенно. Полицейский бронежилет смотрелся на нём слегка комично, но сейчас и она, и Аска с Рей сидели в таких же, и в ракурсе последних событий, это было единственно верное решение и плевать на всякие АТ-поля. Сейчас и тройное кольцо оцепления вокруг штабной машины, и контроль спецназа над всеми близлежащими высотами уже не казались Кацураги надёжной гарантией от возможных осложнений. К тому же, после применения АТ-поля, (а это точно было АТ-поле!), Синдзи стал выглядеть заметно бледнее, хоть и не показывал вида, что ему плохо, отмахнувшись и от врачей, и от успокоительного.
Но, как ни странно, смущала её совсем не вся эта мистика, творящаяся вокруг парня, и уже ставшая привычной профессиональность в штабной работе. Нет, вернее не так, её не смущала «мистическая» составляющая всего этого, в конце концов, она присутствовала на синхротестах, видела таланты Синдзи, испытывала их на собственном опыте и давно допускала, что он может достигнуть и чего-то куда большего, но… это не объясняло другого. Рефлексов, навыков, выдержки. Он зарезал вооружённого мужчину портняжными ножницами, а потом расстрелял второго, буквально вырвав оружие из мёртвых рук врага, ломая ему пальцы. После чего ещё и обыскал труп! Сосредоточенно, деловито… привычно. Психологи и психиатры могли пороть любую чушь, инструктора — сгонять по семь потов, но первый бой вообще и, тем более, первое осознанное убийство человека, да ещё и в ближнем бою… Аску, которая просто была рядом и даже не успела толком ничего понять до сих трясёт в углу машины, несмотря на выданное медиками успокоительное, и это — нормальная реакция нормального человека. Её саму, в своё время, после первого боя потряхивало так, что зубы на горлышке фляжки со спиртным отбивали ту ещё морзянку! Рей… Рей только казалась спокойной, но Кацураги уже успела неплохо изучить её и прекрасно видела, что и ей пришлось нелегко, тем более, что обе девочки сидели откровенно прижавшись друг к другу боками и неосознанно сцепив руки. А вот Синдзи… даже сейчас он вёл себя, словно матёрый ветеран, для которого резать людям глотки — привычное дело, рутина и «просто работа». У него и прежде проскальзывало что-то подобное, особенно в начале знакомства, но если раньше его боевые навыки ещё хоть как-то можно было списывать на Евангелион и его рефлексы, а поведение на психологические травмы и характер, то теперь… Всё это могло говорить лишь об одном. У парня был реальный опыт реальных боевых действий. Не в Еве, не во всяких этих «аркадных автоматах», а настоящий опыт настоящей войны. Вот только… откуда он мог взяться у четырнадцатилетнего подростка с совершенно «гражданским» личным делом?!
— Синдзи, — позвала девушка, снимая гарнитуру. Всё, что она могла — она уже сделала и последний разговор наконец-то дал возможность отключиться от непрерывных звонков во все части города, — ты как, нормально?
— Да, — односложно ответил парень, не поворачивая лица.
— Ты же понимаешь, что убивать людей — это не самое привычное для четырнадцатилетнего парня занятие? — серьёзно спросила Мисато, краем глаза заметив, как при этих словах встрепенулись и напряглись девочки, всё это время просидевшие в закрытом кузове штабной машины рядом с ними.
Синие глаза пилота оторвались от мониторов, чтобы встретится с ней взглядом. Спокойные синие глаза сосредоточенного на деле человека. Уравновешенного. Уверенного в себе. И бесконечно далёкого от истерики и нервного срыва. Кацураги вглядывалась в такие привычные и уже ставшие родными черты лица подростка и не видела в них ничего, совершенно ничего, что могло бы говорить о проблемах с его душевных равновесием. В облике Синдзи не было даже самых крохотных намёков на испытываемый стресс — размер зрачка, движения глазных яблок, мимика, язык тела — всё это было в норме. Всё было точно таким, как всегда. И только непривычная бледность и капельки пота на висках выдавали, что произошедшее ему всё-таки далось тяжело, но в том-то и дело, что и то, и другое появилось у него на лице аккурат после использования АТ-поля. Ни раньше, ни позже, а ровно в тот момент, когда пули террористов отскочили от невидимой преграды...
— Да, понимаю, — наконец ответил Икари-младший, сам снимая с головы наушники с гарнитурой и разворачиваясь к ней всем корпусом. — Но ты ошибаешься, если считаешь, что сегодняшние смерти, были первыми, что случились на моих глазах.
— Когда?… — с замиранием сердца, вытолкнула из груди вопрос начальница Оперативного отдела, в голове которой тревожно закрутилась мешанина догадок одна страшнее и неприятней другой.
— Когда мне было три, — начал подросток каким-то особенно сухим и бесцветным голосом, — моя мать — Икари Юи, растворилась в LCL на моих глазах... — шумный вдох со стороны девочек заставил обратить на себя внимание и Мисато увидела, как поражённо выпучились глаза Аски. — Это была одна из первых попыток активации Евы-01, — чуть довернув взгляд, чтобы смотреть мимо неё, продолжил Синдзи, как будто ничего не заметив. — Она тогда не была даже покрыта бронёй. Незавершённый прототип, который пытаются привести в действие. Родители тогда взяли меня на работу. Планировалось, что это будет успех... Мама облачилась в контактный комбинезон. Сказала мне какие-то тёплые слова. И залезла в капсулу. Я был в комнате управления испытаниями. Изображение из контактной капсулы выводилось на экран… И я увидел всё в подробностях.
— Синдзи… — запоздало осознав насколько личную и травматическую вещь ей рассказывает пилот, Кацураги неловко попыталась это прервать, но парень полностью проигнорировал её попытку.
— Это воспоминание намертво отпечаталось у меня в памяти, хотя долгое время я отказывался это признавать, — без тени шутки и легкомыслия, но в то же время спокойно и безмятежно продолжил ронять слова подросток. — Возможно, так бы и прожил в самообмане до старости, но случилось так, что меня вызвали в Токио-3 и я начал пилотировать Еву, — синие глаза вновь прямо посмотрели на Мисато. — Ты слышала моё условие к отцу, — чуть более живо, но всё ещё холодно напомнил лейтенант. — Он выполнил свою часть и дал мне прочесть материалы о смерти матери. Наверняка вырезал оттуда добрую половину, но мне хватило. Я всё вспомнил в мельчайших подробностях и регулярные погружения в LCL неплохо помогли этому делу. Все переживания от лицезрения смерти, все эмоции и потрясения я для себя пережил задолго до сегодняшнего дня. А если ты переживаешь о самом методе… — Синдзи перевёл взгляд на свою правую ладонь, которой и наносил удар, — это ничем не отличается от того, что я делал с Ангелами. Ощущение рвущейся под ударом плоти оно одно для всех, разнится лишь её прочность. И, если уж на то пошло, — очередной контакт взглядами, но на этот раз в голосе и мимике парня звучит предложение расслабиться и не переживать, — я далеко не из тех людей, которые разделяют идею о священности всякой жизни. Скорее уж наоборот.
— Синдзи, прости, я не должна была… — почувствовала себя очень погано девушка. Она ведь прекрасно знала, что у него в семье далеко не всё гладко, но всё равно умудрилась разбередить раны, вместо того чтобы подбодрить и помочь. А ещё выходило, что она до отвращения слепой и беспомощный друг, раз не смогла даже заподозрить, что такое происходило перед её носом. Совершено никчёмный опекун. Ужасная, эгоистичная женщина...
— Не надо, — парень встал и в один шаг заключил её в объятья, заставляя уткнуться лбом себе в бронежилет где-то в районе солнечного сплетения, — ты ни в чём не виновата. Никто из вас не виноват. Просто я — чудовище, оказавшееся в человеческой шкуре. Демон убивающий Ангелов и людей, потому что могу это делать и потому, что мне есть за кого их убивать. Если для того, чтобы защитить вас мне потребуется это сделать, я убью в сотни тысяч раз больше. И не сомневайся, я сделаю это не поведя и бровью.
Кацураги уже хотела возразить, потребовать не бросаться словами или попытаться свести всё к шутке — она ещё не успела и сама определиться, но тут по позвоночнику пробежала дрожь, как от разряда электричества, а в следующий миг её бросило в жар и на чувства обрушилось… Мисато не могла подобрать этому названия. Решимость, уверенность, непреклонность… Её как будто завернулись в огромное, тяжёлое, тёплое и невероятно мягкое одеяло, поцеловали в лоб и закрыли от всех бед мира разом. Эмоции Синдзи были такими сильными, твёрдыми, концентрированными… Он понимал все её чувства и переживания, горести и тревоги, поддерживал и ободрял… любил и обещал любить всегда. Это на самом деле были его эмоции. Не такие, как у неё — чужие, инородные, неподдельные… И бескомпромиссно принадлежащие обнимающему её парню.
— Син… — сипло-неверящий звук покинул губы, не решающейся даже шелохнуться девушки, а в чувства уже проникли новые дуновения.
Беспокойство, страх, сожаление, чувство вины, сочувствие… от Рей… по отношению к Синдзи. И одновременно с тем, надежда, счастье, любовь, нежность, благодарность, желание помочь, поддержать, обнять и ещё столько всего, от чего у далеко не самой скудной на эмоции женщины просто разбегались глаза, не в силах уследить за всеми цветами и оттенками.
И снова страх, но уже от Аски. И вместе с ним сочувствие, понимание, неловкость, благодарность, смущение, тепло и переживание. Рыжеволосой девочке было тяжело, жутко, противно и до отвращения на саму себя стыдно за свою слабость, но эмоции Икари-младшего пронимали и её, успокаивая, лаская, обещая никогда не бросать, не предавать её доверия, не смеяться над неудачами и защитить от всего, что только посмеет бросить против неё этот мир.
Синдзи словно обнимал их всех одновременно, реагировал на эмоции каждой, отвечал на малейшие изменения чувств. И не врал. Не фальшивил ни в одной ноте. Он любил их всех. Каждую по-своему. Каждую иначе, чем другую. Но всех. И безусловно. И он даже не думал скрывать от них эти свои чувства...
— Прости, — с новым пробежавшим по позвоночнику разрядом тока наваждение схлынуло и жар начал утихать, — я очень сильно выложился там на повороте. Долго не могу держать, — пилот разомкнул руки и чуть пошатнулся с явным трудом направляясь обратно в своё кресло. Его лицо было белее мела, а крупные капли пота буквально на глазах проступали сквозь кожу покрывая лицо, шею и открытые участки рук.
— Ты что наделал?! — подорвалась с места Кацураги, бросаясь поддержать глупого подростка, явно совершившего какую-то большую, даже огромную глупость, из тех, которые так любят устраивать слишком много на себя берущие мужчины.
— Синхронизировался с тобой, давая почувствовать всё, что испытываю, — успев рухнуть в кресло, ответил лейтенант, устало прикрывая глаза. — Не волнуйся, всё будет в порядке.
— Идиот! Что мне делать, если ты тут отрубишься и начнёшь помирать?!
— Я не начну, — не размыкая век ответил парень. — Просто небольшое переутомление — первый же контакт с Евой всё уберёт, да и пока Аска с Рей рядом я буду в порядке — их присутствие ускоряет восстановление.
— Откуда тебе знать?
— Я же всё чувствую, Мисато, — губы Икари дрогнули в подобии мимолётной улыбки. — Та штука, из которой состоит АТ-поле, она есть у всех. Это как свет души… духовная энергия, если хочешь. У пилотов её просто больше, чем у обычных людей и выпускают они её в окружающий мир в большем объёме. Я свою сейчас потратил, но она восстановится. Тем быстрее, чем больше её будет вокруг меня.
— Проклятье, Син... — Кацураги схватилась за виски, с силой жмуря глаза, — почему о таких вещах, ты всегда говоришь в последний момент?
— Просто не люблю быть подопытным кроликом в лаборатории, — беззвучно вздохнул подросток.
— Болван… — плечи Мисато сами собой в бессилии опустились. — Но… хоть ты и сказал… — девушка замялась, избегая смотреть на любого из подопечных, однако всё-таки решившись продолжить: — я всё равно не понимаю.
— Чего?
— Твоих навыков, — с неожиданной внутренней горечью призналась майор. — Они ненормальны, Синдзи. Даже я не смогла бы так сработать с теми двумя. Я вообще не знаю никого, кто бы смог. Ты не должен такого уметь. Не можешь уметь. Но ты умеешь… — в горле девушки встал ком, а в животе разлилось омерзительное сосущее чувство, как бывает, когда понимаешь, что совершаешь огромную ошибку, но уже ничего не можешь с этим поделать и остаётся только идти вперёд. Всё доверие, вся близость между ними, всё семейное счастье, которых она достигла за последние месяцы… всё это могло сейчас рухнуть навсегда и безвозвратно. Что он ответит? Что скажет? В чём признается? И как это всё поменяет? От ожидания ответов на эти вопросы становилось жутко. Намного более жутко, чем когда на неё навёл оружие террорист, а трое детей, за которых она отвечала, беспомощно застыли на полу за столом продавщицы...
В штабной машине повисла тишина и гул работающего оборудования стал понемногу казаться скрежетом пыточных механизмов, норовящий просверлить стенки черепа. Синдзи не спешил отвечать и, боящаяся взглянуть на него, Мисато не знала даже открыл ли он хотя бы глаза в ответ на её реплику. Рей и Аска тоже молчали, настороженно ожидая развязки, хотя и им в глаза Кацураги смотреть избегала. Девушка уже десять раз прокляла себя за любопытство, за длинный язык, за глупость и малодушие. Но упрямство… глупое упрямство не позволяло выдавить из себя ни слова, чтобы попытаться замять тему. Упрямство и понимание, что уже ничего не замнёшь...
— Ты права, я умею… — раздался в тишине долгожданный, но всё равно прозвучавший внезапно ответ.
— И всё? — вторил ему неверящий голос Аски, когда вслед за первыми словами так ничего и не последовало. — Это всё, что ты скажешь?!
— Да, — лаконично подтвердил Синдзи.
— Ты шутишь, да?! — идеально оглашая мысли и состояние самой Кацураги, опешила немка.
— Нет. Это тот секрет, который я не хочу раскрывать.
— Но… — заикнулась было Лэнгли и, по всей видимости, тоже заработала комок в горле.
— Это сложная история, — в голосе парня появились мрачные нотки и Мисато всё же рискнула взглянуть на него, отметив, как потускнели от каких-то внутренних переживаний глаза лейтенанта. — Когда-нибудь я её вам расскажу, но пока ещё не время. Не потому, что я вам не доверяю, просто так будет лучше. Для всех.
Пока начальница Оперативного отдела пыталась перевалить разлившиеся внутри облегчение и растерянность, а за одно придумать, что на всё это сказать, что думать и как реагировать, Аянами молча встала и, подойдя к Синдзи, без слов и объяснений, его обняла, стараясь не доставить неудобств своим бронежилетом. И от этого жеста доверия и участия Кацураги стало… нестерпимо стыдно.
— Я обещаю, что всё расскажу, — благодарно проведя пальцами по обнявшей его за шею правой руке Рей, вновь заговорил Икари. — Я не хочу от вас ничего скрывать, но некоторые секреты нельзя разглашать раньше времени. Прошу вас поверить мне. И поверить в то, что все мои действия и слова до сих пор не были ложью. Пусть я имею мало общего с понятием «нормальный», но ведь вы это и так знали. Ничего не поменялось, просто вы узнали, что я могу защитить вас чуть лучше, чем вы ожидали, вот и всё.
— Ничего не всё! — подскочила со своего места Аска, но мгновенно осеклась и отвела глаза. — … Дурак… — после чего плюхнулась попой обратно и нахохлилась, уткнувшись взглядом в пол штабной машины.
— Прости, — Мисато тоже вернулась на свой стул. — Аска права, но… Хорошо, — и тоже повесила голову. В той было пусто и как-то странно легко. А ещё чуточку печально, но по сравнению с тем поганым чувством минутной давности она была почти счастлива.
— Мисато, — позвал её… самый особенный парень в её жизни.
— М-м? — вяло промычала в ответ девушка, чьи мысли подозрительно дружно перескочили на обдумывание этой самой «особенности», во всех её смыслах.
— Я не вру. Ничего не изменилось, — непреклонно заверил её Синдзи, в очередной раз угадывая, что у неё творится на душе лучше самой Кацураги.
— Думаешь, это так просто? — вздохнула майор. — Сказать, что всё осталось, как раньше, и всё?
— А почему нет? Что нам помешает, если мы захотим, чтобы это было так?
— Помешает… — эхом повторила девушка. — Знаешь, я ведь сама попала в первую свою мясорубку всего пять лет назад, — поднятая тема была одной из тех, которые Мисато ненавидела поднимать, но сейчас почему-то именно она так и норовила сама сорваться с губ. — Я тогда только-только академию закончила — чуть больше года прошло. Даже успела немного повоевать, когда нас сразу же после выпуска в Колумбию послали, хотя какая там война… Только и делали, что над джунглями летали, да постреливали иногда по кустам. А в тот раз всё было иначе. Из-за беспорядков в Корее и Китае, все более-менее боеспособные японские части перебросили туда, ну а нас отправили в Синьцзян. Он после русско-китайской войны считай, что независимым был — его ж никто не трогал. А тут выясняется, что туда множество террористов из Афганистана, Пакистана и Средней Азии перетекло и уже который год готовят свой собственный освободительный поход то ли на запад, то ли на восток, то ли на север... Они и сами не очень понимали, как мне кажется, но тренировочные лагеря и производство оружия у себя организовали, даже какую-то бронетехнику наловчились делать. Ну Совбез и выдал санкцию на превентивный удар. Русские больше всех опасались этих формирований, так что укатали авиацией, танками и артиллерией половину Синьцзяна. А для легитимности их действий ООН туда послала несколько подразделений из других стран, типа, это не русские воюют, а проводится международная миротворческая операция. Преимущественно все войска из нашего региона были — Япония, Вьетнам, но была вроде бы ещё пара батальонов из Штатов и откуда-то из Европы... В общем, послали нас туда, как самых ненужных, чтобы просто по тылам маячили и никуда не лезли... Дали мне тогда взвод и поставили командиром. Между прочим, женщин в армии тогда, да и сейчас, в принципе, на командных должностях можно по пальцам пересчитать, так что был повод гордиться собой... Ну, я и гордилась тогда — просто жутко гордилась. Даже на то, что нас к реальным боевым действиям не допускали, не особо обижалась. По сути, там ничего опасного-то и не было — всю грязную и тяжёлую работу за нас русские делали, а мы в патрули ходили, тылы охраняли, колонны проводили... Да, колонны...
Кацураги замолчала, воскрешая в памяти картины своего прошлого и те эмоции, что пережила тогда. Подростки молчали, ожидающе и терпеливо глядя на неё, даже Аска ничего не комментировала, чего уж говорить о Синдзи с Рей.
— Короче, поставили нас как-то охранять одну колонну — топливо, припасы, продукты, ничего особенного... Наших там была рота, русских отделение, да ещё взвод местных, из тех, что переметнулись, когда контингент ООН только разворачивался. И вот движемся мы через одно ущелье... Проводниками в авангарде местные шли. Там у них командир был такой высокий, здоровый, с бородой — я его тогда очень хорошо запомнила... Вместе с нами на броне ехал. На английском хорошо говорил, всю дорогу какие-то байки местные травил, весёлый был... Но вот чем-то он мне тогда сразу же не понравился. И не зря, как оказалось... Ехали мы, он какую-то забавную историю про свой пистолет рассказывал, а он у него был приметный — здоровый, автоматический, с большой деревянной кобурой-прикладом... А потом, всё так же улыбаясь, как и всю дорогу, сказал это слово «иншалла», с которым к нам в супермаркете террористы выскочили, и из своего пистолета — очередью по нам... И гранату в раскрытый люк бронетранспортёра... Хорошо, я с брони успела... Не, не спрыгнуть, скорее уж свалиться. И пули в бронежилете застряли — повезло. А вокруг уже стрельба, взрывы, крики, мат... Наш бэтээр дымится, сзади бензовоз полыхает... Эти, которые местные, почти все поголовно оказались предателями — решили колонну или уничтожить, или захватить. Много наших тогда положили... Толку, что этих террористов всего взвод был — зато они вояками оказались умелыми. Не сказать, что спецназ, но зато фанатичные до одури...
Кацураги тяжело вздохнула.
— Вот тогда-то я в первый раз и услышала про это «иншалла». Переводится это как-то вроде «во имя Господа» и первоначально было вполне безобидным выражением, а эти ублюдки его по-своему переиначили. Типа, сигнал к атаке ихний стал. Я потом его всего два раза слышала — когда как-то на нашу базу ночью напали, и смертник на рыночной площади себя подрывал... Последнего особенно ненавижу — ранило меня тогда в плечо, два месяца в госпитале валялась… Но знаешь, после того боя в ущелье я себе зубы о фляжку с какой-то сивухой чуть не сточила от отходняка, а ведь только в пыли ползала и стреляла куда придётся. Крови, конечно, насмотрелась, но… Синдзи, я никогда не убивала никого голыми руками, — повернулась к парню брюнетка. — Тот случай был не самым горячим в моей жизни, но я не уверена, что смогла бы. А ты смог. Я не обвиняю тебя, не подумай. Ты поступил правильно. Ты нас спас. Но… ты правда думаешь, что… что твой секрет, он… он ничего не меняет?
Мисато умолкла, боясь услышать ответ и проклиная себя за то, что оказалась слишком слабой, чтобы вовсе его не требовать. Воспоминания о прошлом разбередили душу, хотелось… многое что хотелось. Наорать на Синдзи, зарядить ему пощёчину и вытрясти из него ответы, как следует выпить, чтобы выкинуть из головы всё лишнее, разреветься, просто чтобы выплеснуть напряжение, или, наплевав на общественное мнение и всю секретность их отношений, сграбастать этого типа и жарко поцеловать прямо здесь… или не только поцеловать. Всё вместе, одновременно и в тот же момент строго противоположного всему вышеописанному. Каждый вариант вёл к непредсказуемым последствиям, был неуместен, неприемлем, постыден… или страшен.
Она совсем запуталась в своих чувствах… Её накрывает от пережитого? Нет… это не первая её операция и не самая сложная или опасная, пусть «отходняк» после боя нужен и ветеранам, но ничего такого, из-за чего бы её трясло, как Аску, не происходило. Просто… просто было обидно. И немного завидно. И интересно. А ещё она переживала. За него… и его тайны… и… всё было очень сложно.
— Что-то он, конечно, поменяет, но совсем не то, за что стоит переживать, — мягко и тепло коснулся её напряжённых нервов голос синеглазого пилота. — А вот то, что нам нужно отыскать свои покупки — это действительно важно здесь и сейчас. Я уже свыкся с тем, что вы будете радовать мой взор целой палитрой прекрасных нарядов и не готов отказываться от этой перспективы из-за каких-то там оголтелых, вооружённых фанатиков. Тем более, вы так и не выбрали купальники, — парень и не пробовал скрыть, что пытается сменить тему, тем не менее, эта его попытка стала для душевного равновесия Мисато настоящим спасением, потому как хуже продолжения имеющейся могла быть только неловкая тишина, что грозила в любой момент возникнуть в кузове штабной машины.
— Я ничего искать не пойду! — решительно мотнула головой, встрепенувшаяся Аска, похоже, тоже только и ждавшая повода прекратить тяжёлый разговор. — Хватит с меня японских магазинов! На сегодня мне хватит магазинов! — быстро уточнила она, обозначая крайние временные рамки.
— Будем осваивать услугу доставки на дом? — не то предложил, не то согласился школьник.
— … Возможно, — подозрительный взгляд Сорью, показал, что не только у Кацураги промелькнула мысль о том, что за формулировкой парня может скрываться идея домашнего показа. И хотя это было совершенно неуместно после только что состоявшегося разговора, но то, как прозвучало это «возможно» заставило брюнетку невольно вспомнить один разговор в ванне с неким наглым развратником...
— Тогда я, пожалуй, сориентирую ребят, пока мы не уехали, — подросток мягко выпутался из объятий Рей и развернулся к системе связи. — Сапёры как раз уже должны были закончить с разминированием… — дополнил он и надел наушники.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
