|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
18 мая 1942 года Зеленоград
Сквозь разрывы туч выглянуло Солнце и за дальними корпусами строящегося завода полупроводниковых приборов вспыхнула радуга. Рокотал гром, сообщая о том, что гроза ещё не закончилась, просто центр её сместился за пределы городских построек на пустыри, намеченные под вторую промзону. Сашка с Чистяковым два часа назад уехали осматривать площадку, на которой начали рыть котлован под завод электронно-вычислительных машин. Головное предприятие решено заложить здесь. А уж затем построить его дублёры в других местах. Из восьми предложенных городов комиссия, составленная из представителей всех вовлечённых в производство наркоматов, остановилась на Новосибирске и Харькове. Там будет организованно точно такое же производство с полным циклом от научных исследований до выпуска конечной продукции, то есть ЭВМ. Предварительные работы там уже ведутся. Но первенец советской научно-вычислительной индустрии появится здесь в Зеленограде, городе, появившемся благодаря стараниям Андрея Банева, чем он вполне осознанно гордился.
— Люблю грозу в начале мая. — Вспомнил Андрей заученные в далёком детстве строки.
— Какое же это начало? — Возразил генерал Зайцев. — Третья неделя заканчивается, скоро лето встречать будем.
— А чем встречать будем? — Пришло время задавать вопросы полковнику Баневу.
— Как всегда бодрыми докладами о выполненной работе и горячем желании немедленно получить новые задания.
Андрей вздохнул. Кому пришло в голову, что в прошлом жизнь течёт намного медленнее? Засунуть бы этого знатока в его шкуру, пусть попробует помедлить. Вождь и раньше тянуть время не позволял, а уж с началом войны все ответственные лица завертелись как белка в колесе. Это Черчилль, как утверждали его биографы, каждый уик-энд в своём поместье прохлаждался, да коньячок потягивал, а им такой расслабухи не дано.
Вон, вчера воскресенье было, а толку? Как впряглись они с Сашкой с самого утра в различные мелочи, так до десяти вечера оторваться и не смогли. И сегодня то же самое. Не успели появиться на рабочем месте, а уже куча неотложных дел дожидается. Да и Виктор не ждан, не зван объявился.
— Что требуется выполнить в первую очередь? — Андрей отошёл от окна и сел на своё привычное место за боковым столом, находящимся у самого окна.
— Требуются ещё две вычислительные машины для ядерщиков и ракетчиков. — Сообщил ему генерал Зайцев, перемещаясь за этот же стол от огромного, на четверть площади комнаты, чертежа, разложенного на сдвинутых вместе двух столах для заседаний. Чертёж представлял собой практически законченную схему ЭВМ-3, под которую и строили завод.
— Одна есть в готовом виде, хоть завтра можно отгружать. Как и договаривались, она пойдёт в распоряжение Курчатова. — Обрадовал Андрей генерала. — А вот вторая ещё требует доводки и проведения всего комплекса испытательных расчётов. На это не меньше двух недель уйдёт. Порадовать ракетчиков мне нечем.
— Неделя и ни минутой больше! — Отрезал генерал, выкладывая на стол неизменные папиросы и придвигая к себе пепельницу, которую держали в этом кабинете именно для него. Других людей, которым позволялось бы курить в кабинете полковника Банева, в городе не было. Даже Сашка Егорцев, когда-то смоливший одну папиросу за другой, уже три месяца не курит. Бросил под активным давлением женской части их семейства. И Сашкина мать, и его сестра Алёнка, и почти что жена Маша капали ему на нервы, пока в одно морозное утро он не отдал свои папиросы охране и с тех пор не курил.
— Витя, люди и так круглосуточно работают, Чистяков даже спит в цеху, чтобы время на дорогу не тратить.
— Понимаю, но ничего поделать не могу. — Ответил генерал, закуривая папиросу.
— А зачем им сразу две ЭВМ? — Попытался зайти с другой стороны полковник Банев. — У них же одна уже есть.
— Та, что вы им раньше поставили, со всем объёмом расчётов уже не справляется. — Пояснил генерал. — Это первая причина. А вторая состоит в том, что КБ слишком далеко друг от друга расположены. А часто возить, а тем более по одному и тому же маршруту, столь секретную информацию, сам понимаешь, не рекомендуется.
Андрей опять вздохнул. Конечно, понимает, но ему от этого не легче. Не успели удовлетворить аппетиты ядерщиков, как приходится отдавать свой стратегический запас ракетчикам. Эту почти готовую машину Чистяков собирался оставить для собственных нужд. Сами электронщики до сих пор считали на самом первом полуэкспериментальном варианте ЭВМ-1. Все доведённые до ума экземпляры "единицы", а было их четыре, уходили в конструкторские бюро разного направления. Даже ЭВМ-2, построенную первой, уже выцыганили самолётостроители. В другое время её ещё не один месяц терзали бы проверками, но война есть война. Отправили вместе с программистами одного инженера и пять студентов, следить за работой ЭВМ и оперативно устранять найденные ошибки, а сами взялись за сборку следующего экземпляра. Едва его собрали, как появились посланцы ядерщиков. Только Чистяков довёл до ума третий вариант "двойки", как генерал Зайцев требует его передать в распоряжение Королёва. И никуда не денешься. Надо, значит надо.
— Витя, а правда, что Королёв с фон Брауном подрались? — Огорошил неожиданным вопросом генерала полковник Банев.
— Откуда ты узнал? — Поперхнулся дымом Виктор.
— Сорока на хвосте принесла. — Андрей уставился на своего куратора самым невинным взглядом.
— Я этой сороке все перья из хвоста повыдираю. — Пообещал генерал, покосившись на дверь, за которой остался его адъютант старший лейтенант Щедрин. Только он один мог знать об этом инциденте, случившемся неполную неделю назад.
— Так, правда? — Повторил вопрос Банев.
— Правда, Андрей Николаевич, правда. — Генерал стряхнул пепел в пепельницу и пояснил. — Полноценной драки, к великому счастью, не произошло, но по одному разу они друг дружке по физиономии съездили.
— Из-за чего хоть?
— Из-за самомнения и нежелания слышать другого. — Отрезал генерал, давая точную характеристику обеим конструкторам.
Андрей покачал головой. Оба гения ракетной техники друг дружку стоят. Что Королёв, что фон Браун своего коллегу-соперника на дух не переносят. Приставленные к ним офицеры НКВД каждую неделю пишут рапорты об отправке на фронт, на какой угодно, в любую часть, лишь бы подальше от конструкторского бюро ЖРД. Кто больше виноват, выяснить так и не удалось. Конечно, немец, познакомившись с наработками советских коллег, обозвал их ракету праздничной шутихой, но и Королёв за словом в карман не лез, перейдя на личности из-за невозможности высказать подобное замечание о работе фон Брауна. С тех пор между советским и немецким ракетчиком, будто чёрная кошка пробежала. Любое предложение коллеги непременно и обязательно воспринимается в штыки, каждый спор ором заканчивается. По такому случаю фон Браун даже русский язык выучил, хотя поначалу демонстративно таскал с собой на совещания переводчика. И вот достигнута точка кипения. Съездить по морде — это очень серьёзно.
Андрей, как главный консультант, худо-бедно знавший историю взаимоотношений ведущих конструкторов советской ракетной техники, ожидал, что будут проблемы во взаимоотношениях с немецким конструктором. Но то, что они перерастут в открытую вражду, было выше его понимания. Вот и верь после этого официальным биографиям, даже если их писали другие люди, а не сами герои этих биографий. Почитаешь иную книгу, так описываемый персонаж своей святостью ангелов затмевает, только белые ангельские крылья ему не дадены, а соприкоснёшься с ним поближе — ан нет обрисованной святости. А у некоторых людей, из тех, что повыше на властной лестнице сидели, так не то что святости, а и элементарной человечности порой за душой нет. Одна голая властная функция.
— И что теперь? — Спросил полковник Банев, хотя уже представлял себе возможный ответ.
— В наркомате предлагают перевести фон Брауна в конструкторское бюро к Челомею, но опасаются, что и там он не приживётся. — Ответил генерал Зайцев.
— А почему бы вам не создать его собственное КБ. — Предложил Андрей. — Уверен, что ваши спецгруппы уже наловили достаточное количество немецких учёных и инженеров. — Напомнил он о деятельности специальных научных групп, созданных в НКГБ сразу после начала войны. — Наверняка, среди них есть и те, кто работал по ракетной тематике. Объедините их в какой-нибудь научной шараге и пусть трудятся. Уж там-то фон Брауну спорить за власть будет не с кем.
— Можно и так. — Согласился Виктор. — А с чем будут работать в наших КБ? На сегодня самая большая ценность у ракетчиков — это голова фон Брауна. Сами-то они далеко от его разработок отстали.
— Так в чём проблема? — Удивился полковник Банев. — Копируйте чертежи разработанных им ракет и передавайте Королёву с Челомеем, а они пусть на основе немецких разработок лучше сделают, раз гонор не позволяет чужое главенство признать.
Генерал Зайцев промолчал. Такое предложение тоже было высказано. Вот только возражений на него оказалось намного больше, чем положительных ответов. Хотелось бы, чтобы разработка была своя собственная, а не позаимствованная у противника, но, судя по всему, так и придётся поступить. Время поджимает. Курчатов обещает со своей бомбой за два-три года управиться, а вот ракетчики такой гарантии не дают. Авиаконструкторы, выслушав характеристики нужного государству самолёта, помрачнели, начали въедливо выпытывать у заказчиков "куда лететь и что везти". Естественно, никто им не собирался говорить, что самолёт предназначен для разрабатываемой атомной бомбы, даже слово такое не упоминалось ни в каких документах, выходящих за пределы Курчатовского института. Сказали только — нагрузка пять тонн на дальности хотя бы семь-восемь тысяч километров, причём на больших высотах. Те, кто почестнее, сразу признались, что подобные характеристики пока недостижимы. И только Туполев с самыми честными глазами уверил руководство страны, что самолёт он сделает, причём в самые короткие сроки. Пришлось и остальным забирать свои возражения обратно и приниматься за работу.
И вот на прошлой неделе три КБ, Туполева, Петлякова и Мясищева, представили свои наработки. Причём Туполев, больше всех кричавший об успехах, ограничился только эскизным проектом, а вот Петляков с Мясищевым кроме этого предоставили по несколько продутых в аэродинамической трубе моделей. А Мясищев даже замахнулся на полноразмерный макет самолёта, пока что из дерева. После этого успеха именно на него и излились благодарности Ставки, подкреплённые самым главным сюрпризом — закупленными в США чертежами наработок конструкторов Боинга.
Если невозможно купить авиазавод, чему американское правительство воспротивилось с первой же минуты переговоров, то кто сказал, что нельзя закупать отдельные узлы и механизмы. Просто так получилось, что по какой-то непонятной прихоти советские инженеры наибольшее внимание обратили на продукцию компании Боинг. Никто из американских специалистов не спорил, что Б-17 неплохая машина, но самолёты других фирм имели характеристики не хуже, а что касается проектируемого Б-29, то он ещё не полетел и произойдёт первое лётное испытание нескоро. Даже были попытки подкупа советских специалистов представителями других фирм, желающих откусить кусочек от московского заказа. Закупали, конечно, и у них, но наибольшая часть денег досталась Боингу. Если бы не пригляд американских спецслужб, то советским инженерам удалось бы получить весь комплект чертежей самолёта, а так ограничились самыми важными узлами. Что тоже неплохо, так как ожидали, что не получится даже этого.
Туполев уже пожалел, что тянул с выполнением "невыполнимого" заказа. Попытался перехватить ускользающий из рук заказ, задействовав свои многочисленные связи, но не тут было. Вождь велел ему переделать свой проект под тяжёлый фронтовой бомбер, всё равно он не тянул на "стратега", а также "посоветовал" не вмешиваться в работу других КБ.
— А ты был прав, когда сказал, что Мясищев самый вероятный претендент на проектирование стратегического бомбардировщика. — Сказал генерал Зайцев, вминая в пепельницу докуренную папиросу.
— Всё-таки победил! — Обрадовался Андрей. — Молодец Владимир Михайлович. А что другие?
— Другим задача попроще досталась. — Ответил Виктор. — Туполеву ближний бомбардировщик с большой бомбовой нагрузкой. Петлякову модернизация его Пе-8, Ермолаеву аналогичная работа.
— А что там с реактивными двигателями? — Андрей решил вытрясти из своего начальника информацию о перспективных разработках в тех областях, в которые ему не было доступа.
— Получше, чем в прошлом году, но до полноценного двигателя ещё далеко. — Сознался Виктор. — Люлька сейчас работает с изучением разработки "заклятых британских друзей". В конце апреля привезли английский двигатель, перекупленный у американцев. Там целая детективная история была, рассказать какому-нибудь писателю, он такой шедевр накатает, что закачаешься.
— Вот и расскажи Сашке, а он писателя найдёт. — Предложил Андрей.
— Лет через двадцать, когда гриф секретности снимут. — Усмехнулся генерал Зайцев.
— А чего ещё замечательного произошло в вашей конторе за последний месяц? — Андрей решил воспользоваться хорошим настроением генерала Зайцева и выдоить из него максимум информации.
— Сикорский согласился приехать в Советский Союз, пока что временно. — Выдал очередной сюрприз Зайцев.
Вот это новость так новость. Попытки переманить геликоптерного гения в СССР начались ещё в 1940 году, но тот наотрез отказался, мотивируя своё нежелание возвращаться на Родину обычным страхом за собственную жизнь. "Я приеду, а вы меня в "шаражку", как Туполева, и буду я до конца жизни по вашим тюрьмам сидеть". Резон в таком ответе, несомненно, был. Даже заверения самого Сталина, что к нему подобных мер применено не будет, убедить Сикорского не смогли. Но вот же согласился.
— Согласился, ещё не значит, что приехал. — Пожал плечами Андрей. — И сам может передумать, и американцы могут развернуть.
— Уже не развернут. — Успокоил полковника Банева его начальник. — Пароход с ним сегодня днём во Владивостоке отшвартовался.
— Чем же вы его соблазнили?
— Предложили такие условия, от которых он не смог отказаться. — Пояснил Виктор. — Собственное КБ с правом набора людей по личному разумению, производственная база, работающая только на вертолётную тему, распространение на него лично дипломатического иммунитета. А самое главное предложение — немедленно запустить в серию все его разработки, доведённые до ума.
— Так он с чертежами сюда прибыл? — Поразился Андрей.
— А на кой хрен он нам без них. — Ответил генерал Зайцев. — И чертежи привёз, и помощников, которые согласились с ним отправиться, и даже часть механизмов в разной степени готовности.
— Как же его выпустили? — Продолжал удивляться Андрей.
— А кому он там нужен со своими полуэкспериментальными "кофемолками". — Отмахнулся рукой Виктор. — Генералам сейчас не до экзотики, в Вашингтоне все помыслы о том, как японцев остановить. К тому же мы имеем право нанимать людей и закупать документацию и технику "не имеющую ценности для обороны американского государства".
Андрей расплылся в довольной улыбке. Лет через пять в Белом доме будут кусать локти от досады, что не рассмотрели перспектив вертолётной техники и упустили человека с готовыми разработками. Но это уже будут их проблемы.
— А наши конструкторы как? — Продолжил допрос своего начальника полковник Банев.
— А наши при своих работах останутся, если не пожелают в помощники к Сикорскому перейти. А капиталистическо-социалистическое соревнование нашей стране только на пользу пойдёт.
Андрей посмотрел на часы, часовая стрелка которых добралась до цифры десять, и задал самый важный вопрос.
— Ну, а главная причина твоего приезда? Не из-за приказа же о передаче ЭВМ ты приехал.
— Ты прав, не из-за него. — Виктор тоже кинул взгляд на часы. — Верховный тебя вызывает вместе со мной. Приказано прибыть к четырём часам. Так, что времени у нас с тобой хватит и на подготовку, и на то, чтобы поесть. А то от тебя без прямого приказа даже стакана чая не дождёшься.
Андрей смутился от такого намёка. Он действительно так увлёкся новостями, что позабыл о простой мудрости — соловья баснями не кормят. Поднял трубку телефона и отдал приказ своему секретарю приготовить обед на четверых. Сашка с Чистяковым вскоре должны заявиться, и позавтракать они, как и сам Андрей, времени не нашли.
— Не ожидал, что наши отвлечённые заумствования Верховный на полном серьёзе рассматривать будет. — Андрей отложил исчёрканный доклад, черновой вариант которого они приняли на последнем заседании "комитета стратегического планирования". Казалось, что просто мнениями под лёгкий трёп обменивались, а оно вон как вышло.
— А зачем нас тогда собирали? — Удивился генерал Зайцев.
— По моему мнению наша компания должна всего лишь разработать новый взгляд на ситуацию, а не выдавать готовые сценарии будущей деятельности. — Отмахнулся Андрей. — Да и люди в комитет подобраны "не первой важности".
— А тебе хочется, чтобы в нём Молотов и Ворошилов присутствовали? — Усмехнулся Виктор.
— Боже упаси, как сказал бы наш монах. — Андрей даже изобразил попытку перекреститься, но с первого раза не смог вспомнить с какого плеча нужно начинать. — Но всё же кто-нибудь из второго или третьего звена, а не так, как у нас — с самых низов властной лестницы.
— Ну, не все с самых низов. — Возразил генерал Зайцев. — Отец Георгий только чин малый имеет, а по влиянию на церковные дела впереди некоторых митрополитов с архиепископами будет.
— Вот ты мне и объясни, раз уж такой разговор начался, как он в комитет попал? — Андрей вновь приступил к допросу своего начальника. — Ведь, это ты людей подбирал, а нарком с Верховным только утверждали.
— Потому и попал, что он Родину любит, а не себя во главе Родины, то есть церкви, тем более, что у него и без нашего комитета все шансы есть эту самую церковь возглавить.
— Ты же попов терпеть не мог. — Напомнил Андрей недавнее отношение генерала Зайцева к служителям церкви.
— А я и теперь от общения с долгогривым племенем восторгов не испытываю. — Отозвался Виктор. — Просто сейчас не о моих "любви-ненависти" речь идёт, а о благе государства, о котором мы должны думать в первую очередь, да и во вторую и третью тоже.
Получив столь резкую отповедь, Андрей замолчал. Генерал прав, не стоило огород городить ради простого желания языками потрепать. Это в нём "московский интеллигент" конца восьмидесятых проглядывает, который способен только хаять и ломать, а вот созидатель из этого самого интеллигента, как показало время, хреновый. А в это время всё больше творцы ценятся, даже если они характером не вышли.
Андрей вытащил из стоящего в дальнем углу кабинета сейфа заветную папку с детальными разработками своих предложений. Он корпел над этими листами и долгими зимними вечерами, когда выпадало относительно свободное время, и в перерывах между основными делами, и даже во время привычных чаепитий. Без лишних слов протянул своё творение генералу Зайцеву для ознакомления и вынесения окончательного приговора, пригодно ли то, что он сотворил, для ознакомления самим вождём. Отошёл к окну, около которого держал радиоприёмник, добавил громкости и приготовился ждать, когда генерал выскажет свой вердикт.
На радио читали очередные стихи Симонова, которые в этом времени, на взгляд полковника Банева, были чересчур пафосными. Не пришлось Косте Симонову хлебнуть горьких дорог отступления, не гудели над головой расстреливающие всё живое мессеры, гордые своей безнаказанностью, не отдавались тяжёлой болью в сердце названия оставленных городов и имена погибших товарищей. Даже мыслей в голове не было, что всё могло повернуться по-другому. Да и не только у него. Спроси у любого человека на улице, а что было бы прорвись немцы год назад на просторы страны. В лучшем случае просто пальцем у виска покрутят, а в худшем скрутят и в отдел милиции потащат, как шпиона и провокатора.
Пришло время очередной сводки Информбюро. Левитан торжественным голосом начал перечисление взятых с боем городов в Германии и Венгрии, захваченных советскими войсками трофеев и количество сдавшихся в плен солдат противника. О победах говорить легко, речь льётся ровно, не перехватывает дыхание от страшных цифр потерь.
Интересно, а каковы потери наших войск на данный момент? Миллион, два? И сколько из них безвозвратных? Верховный, наверняка, знает, вот только отчитываться перед полковником войск связи не будет.
Андрей усмехнулся, вспомнив читанные в своё время фантастические книги, где мудрый посланец из будущего чуть ли не мордой тыкает крупных и мелких вождей в их ошибки, пальцем рисует на карте стрелы победоносных наступлений, собственноручно составляет списки недостойных дышать одним воздухом с ним и, непременно и обязательно, соблазняет Сталинскую дочку. А как же без этого?
Светлану Сталину они с Сашкой пару раз видели два года назад. Обычная пигалица среднего школьного возраста. Соблазниться на такую можно было или по причине нездоровой тяги к малолеткам, или же, что более вероятно, из-за громадной и всепоглощающей любви к... власти. Но, насколько помнит Андрей, ничего у этих влюблённых во власть не вышло в его время, не получится и здесь.
Конечно, сейчас ей уже шестнадцать лет — самый возраст для соблазнения. Вот, только не тянет полковника Банева в сомнительные авантюры с охмурением дочери вождя. Не в его она вкусе, да и Сашке вряд ли понравится.
А вот этого в утренней сводке не было! Центральный фронт Рокоссовского вышел к окраинам Лейпцига. Осталось армиям Ватутина добраться до Гамбурга и правительство Третьего Рейха может смело паковать чемоданы и бежать на последний поезд, отходящий с Берлинских вокзалов в сторону западной границы Германии.
Хотя, и там их никто с распростёртыми объятьями не ждёт. Бескровного захвата оккупированной немцами в сороковом году части Франции у французских генералов не вышло. То ли не со всеми командирами дивизий Вермахта договорились, то ли не сошлись в цене, то ли забыли предупредить непосредственных исполнителей, но вблизи Парижа браво марширующие французские войска встретила организованная по всем уставам немецкой армии оборона. Со вчерашнего дня там кипят нешуточные бои, по меркам Западного фронта прямо Верденская мясорубка, если принимать за чистую монету радиопередачи французов. Немцы же сообщают о положении во Франции неохотно, упирая всё больше на "подлое поведение" правительства маршала Петена, разорвавшего мирные договорённости в столь тяжёлое для Рейха время, "когда славная германская армия спасает Европу от порабощения жидо-монгольскими ордами большевиков...". Примерно в таком духе и вещают с позавчерашнего утра. Тоже мне моралисты нашлись!
Но всё же некоторые остатки человечности сохранились даже у Гитлера с Геббельсом. Дрезден сдали без боя. Отступающие дивизии Вермахта, не входя в город, обтекали с севера и юга столицу Саксонии, опасаясь вызвать обстрелы и бомбёжки города со стороны советских войск. Грешным делом, Андрей ожидал, что "великий фюрер" сравняет жемчужину германской культуры с землёй, но вот же ошибся. Город не минировали, в городе не было зенитной артиллерии, в городе не держали воинских частей, только госпитали. Прямо, как в родной реальности Андрея Банева. С той лишь разницей, что не было здесь и армад стратегических бомбардировщиков Англии и САСШ, которые в том мире превратили Дрезден в один большой огненный водоворот. Просто так из вредности и великой любви к русскому союзнику.
Американцам сейчас не до немецких городов. Хватает проблем в другой части света — Австралии. Японцы начали очередное наступление на Брисбен и положение у англо-австралийских войск там просто аховое. Все сформированные и обученные на данный момент американские дивизии спешно грузятся на транспорты и плывут в страну кенгуру и коал спасать от разгрома своего главного союзника. А самураи будто с цепи сорвались, "накал боёв под Брисбеном скоро достигнет градуса Восточного фронта европейского театра военных действий". Англичане сами так сказали, невольно признавая, что их столкновения с гитлеровским Вермахтом по ожесточённости и близко не стояли с боями советско-германского фронта.
Взять ту же самую Италию. Высадились англичане в Сицилии, прошли её полупарадным строем под радостные возгласы местных мафиозо, приняли капитуляцию у итальянских дивизий и получили разок по зубам от немцев. А дальше?
А дальше надо форсировать Мессинский пролив и захватывать плацдармы в Калабрии. Рокоссовский, Ватутин или Конев заставили бы своих комдивов начать переправу на любых подручных средствах, вплоть до автомобильных камер и деревянных корыт. Черняховский сам бы поплыл, воодушевляя подчинённых своим примером.
А доблестная британская армия "его величества", имея под рукой самую мощную в Средиземном море эскадру, уже пятый день топчется на берегу. Итальянский флот так и не проявил себя ничем, кроме клятвенных обещаний немедленно выйти в море. Даже диверсанты князя Боргезе не рискнули действовать без приказов вышестоящего командования, а то таких приказов не даёт. Решить эту проблему лихим наскоком, как с генеральным штабом итальянской армии, у дуче не получилось. Адмиралы привели своих подчинённых в полную боеготовность и открытого мятежа не случилось только потому, что у Муссолини хватило ума остановить верные ему части у самых ворот военно-морских баз.
Немцев это вряд ли остановило бы, но германские солдаты в этом деле не участвовали. Роммель, смело проявивший силу поначалу, вдруг пошёл на попятную. Судя по всему перестал верить в способность Муссолини удержать страну под контролем. Но что он предпримет завтра? Будет ли он защищать Южную Италию от англичан, или бросит этот не слишком аппетитный кусок к ногам британского командования, а сам поспешит на север спасать самую ценную часть итальянского сапога — заводы Турина и Генуи? Если да, то когда начнётся переброска дивизий Африканского корпуса на север? И что он там будет делать в первую очередь?
Почему Верховный медлит с началом операции в Северной Италии?
Андрей вновь представил на своём месте классического героя романов альтернативной истории. Тот, ни минуты не раздумывая, вломился бы в кабинет к Сталину и сразу за грудки его: "А ну колись, злыдень усатый, чего ты тут без меня напридумывал?"
Андрей прыснул в кулак, представив такую сцену и оглянулся на генерала Зайцева. Хорошо, что его бессменный с августа прошлого года руководитель не умеет читать мысли. Виктор, конечно, ценит чувство юмора своего подопечного, но некоторые шутки и ему придутся не по нраву.
— Чего ты лыбишься? — Отреагировал на веселье полковника Банева генерал Зайцев
— Да так, представил некоторые маловероятные события. — Ответил на его вопрос Андрей.
— Надеюсь, маловероятным является то, что ты мне дал прочитать. — Генерал отложил в сторону доклад Андрея, посмотрел на часы и добавил. — Пора нам с тобой собираться. Лучше мы в Москве лишний час проторчим, чем опоздаем.
Андрей обречённо вздохнул и начал собирать нужные бумаги, укладывая их в ещё одну разновидность ставшего модным благодаря его стараниям дипломата, представляющего собой обтянутый кожей небольшой плоский сейф с зажигательным зарядом внутри, на случай захвата документации противником.
В хорошо изученном вплоть до трещин в асфальте внутреннем дворе института полковника Банева ожидал новый сюрприз.
— Э, Витя, а это что? — Андрей ткнул пальцем в некое подобие автомобиля, стоящего неподалёку от парадной двери его родного института.
Вернее назвать это чудище автомобилем можно было только по признаку наличия обычных колёс вместо ожидаемых гусениц. Во всём остальной новое средство передвижения больше всего напоминало танк. Лёгкий танк с тремя парами колес под корпусом, угловатыми изогнутыми под рациональными углами листами бронекорпуса, пулемётной башенкой на крыше, из которой в этот момент торчала голова в привычном танкистском шлеме.
— Это твоё новое средство передвижения. — Отозвался генерал и решительно двинулся в сторону авто, оказавшегося бронелимузином, так как в приоткрытую дверь виднелся вполне комфортабельный внутренний салон.
— Витя, а пушка в нём есть? — Продолжил любопытствовать полковник Банев, как только оказался внутри этого новоявленного бронетранспортёра. — Ежели без пушки, то я несогласный.
— Да куда ж ты, родимый, денешься. — Генерал Зайцев опустил расположённый между сиденьями откидной столик и положил на него свой портфель, Андрей последовал его примеру.
Внутри бронелимузина, как окрестил его Андрей, было довольно уютно, хотя и тесновато. Танк не танк, а толщина стен была вполне на уровне серьёзной бронемашины. Вряд ли сплошной стальной лист, такую махину ни какие колеса не выдержат, скорее всего что-то из несгораемых наполнителей. Окна в корпусе тоже присутствовали, в верхнем листе брони небольшие оконца для освещения, и в боковых дверях бронефорточки со сдвигающейся наверх заслонкой из листа толщиной миллиметров пять, не меньше. Учитывая, что и само окно не обычным автомобильным стеклом стеклили, то получалась очень серьёзная защита. Имелось и ещё одно бронестекло, отделяющее переднюю часть корпуса с водителем и пулемётчиком от пассажирского салона, как в представительских лимузинах. Сидений в передней части салона на данный момент не было, но имелись крепления под них. На стенах были предусмотрены пазы для установки какой-то аппаратуры, наверняка раций. Не забыли конструкторы броневика и крепления для оружия, в которых кто-то заботливый укрепил парочку ППС, по одному около каждого пассажирского сидения. Хотелось бы знать куда конструкторская мысль втиснула баки с горючим, а то полковнику Баневу очень уж не хотелось сидеть на бочке с бензином.
Андрей понимал откуда растут ноги у этого новоявленного чуда. Ещё в прошлом октябре, он по требованию всё того же генерала Зайцева сделал наброски бронеавтомобилей для перевозки высокопоставленных лиц в неспокойных местах конца двадцатого, начала двадцать первого века. Думал, что это нужно для модернизации автомобилей высших лиц Советского Союза, а оказалось, что создавал это бронекорыто для самого себя. Знал бы во что это художество выльется, основной упор сделал бы на красоту, а не защищённость. Но, как подсказывает знание возможностей современных на этот сорок второй год автомобильных заводов, ни "Тигр", ни "Хаммер", не говоря о чём-нибудь более комфортабельном, у здешних конструкторов просто не получится. Технологии не позволят, как и культура проектирования. Она ведь на пустом месте не возникает. Ежели ты только военные броневики видел, то скорее всего именно их за основу и возьмёшь.
— Насколько я понимаю, это командно-штабная машина для высшего комсостава. — Высказал предположение Андрей, дождался пока генерал Зайцев кивнёт в ответ и продолжил. — А тебе не кажется, ваше высокоблагородие, что мы, путешествуя в этом генеральском "членовозе", привлечём слишком много внимания к своим скромным особам.
— Ты бы ещё стихами заговорил. — Оценил попытку полковника Банева выражать мысли высоким штилем генерал Зайцев. — Не волнуйся, не привлечём. — Видя недоверие своего подчинённого, пояснил. — Мы в колонне из восьми таких же броневиков пойдём.
— А они зачем? — Не понял ответа Андрей, прикинув что для стандартного прикрытия хватило бы и двух, максимум трёх.
— Заводской пробег у них перед отправкой на фронт. Вот я и подумал, чего им без толку километры наматывать, пусть пользу принесут. — Генерал поёрзал, устраиваясь поудобнее на относительно мягком сиденье, нажал кнопку у основания столика, давая команду начать движение.
Ход у этого внебрачного чада автомобильной и танковой промышленности оказался на удивление мягким, как будто в легковушке едешь. Забота о генеральских задницах налицо, да оно и правильно. Попробуй помотаться вдоль линии фронта на обычном горьковском БТРе с откидными деревянно-металлическими лавками для десанта, такой мозоль на седалище набьёшь, что никакие галифе скрыть не помогут. А когда заднее полушарие мозга работать отказывается, то и верхняя часть мыслительного аппарата сбои давать начинает.
— Витя нас здесь не слушают? — Андрей решил перейти к серьёзному разговору.
— Тебе, Андрей, к психиатру пора показаться. — Ответил генерал Зайцев. — Где тут аппаратуру спрячешь? — Добавил он и тут же пожалел о своих словах.
— Ой ли, ваше сиятельство, — усмехнулся полковник Банев, — не по вашему ли заказу мы несколько десятков диктофонов сделали, которые не то что под сиденье спрятать можно, но и в твой портфель упаковать.
— Нет здесь диктофонов. — Отмёл его возражения генерал. — Я эти броневики в последний момент себе подчинил, да и едем мы совсем не на той машине, на которой я сюда добрался.
Андрей поверил. Даже если что-то звукозаписывающее и есть, то это работа подчинённых самого генерала Зайцева, а он вряд ли выпустит за пределы своего кабинета что-то важное. И зря Виктор так презрительно отзывается о возможностях прослушки. После того, как в начале мая один из подчинённых их институту заводов передал представителям наркомата внутренних дел первую партию новоявленных портативных диктофонов, пришло время оглядываться по сторонам в поисках возможного тайника со звукозаписывающей аппаратурой. Прежние магнитофоны припрятать было довольно трудно, а с нынешними никаких проблем. Хорошо хоть, что до направленных микрофонов, с возможностью записи звука в дребезжащего стекла, ещё далеко. Хотя прозрачные намёки о необходимости такого чуда уже были, пока что только со стороны НКГБ. Ребят Меркулова охладил размер такого аппарата, в карман не положишь и в портфеле не пронесёшь. Но стационарный автомобильный агрегат они настойчиво попросили разработать. Задел на будущее, так сказать.
— Так, о чём ты хотел поговорить. — Проявил любопытство генерал Зайцев.
— Витя, ты мне обещал рассказать, что там на самом деле произошло с Хрущёвым и Жуковым.
Генерал хмыкнул. Действительно обещал. Вот только, что произошло на самом деле, они и сами до сих пор не знают. Так, обрывки истины, дополненные буйством фантазии. И неизвестно чего там больше, того, что происходило в реальности, или того, что им от недостатка информации пригрезилось.
— Если по порядку, то вначале у них один двигатель из строя вышел. — Начал Зайцев. — Коленчатый вал бракованный оказался.
Андрей почувствовал гордость за родную контору генерала Зайцева. Интеллигентная работа! Не просто по дикарски кувалдой согнули, не тупо ножовкой подпилили, не чисто по пацански мину на него пришпандорили, а бракованный поставили. Растём!
— Ты не скалься. — Пробурчал генерал в ответ на его ухмылку. — На самом деле бракованный. Хотя, в чём-то ты прав. Его, ведь, из забракованной партии изъяли и смогли дальше передать, а потом именно на тот двигатель поставить, который на хрущёвский борт установили. Слишком много случайностей получается.
— Стоп! Насколько я знаю, двухмоторные самолёты так проектируют, что они и на одном движке лететь могут. — Нашёл первое несоответствие Андрей.
— А они и летели. — Отверг его сомнения генерал.
— А почему крушение потерпели? — Не понял логики полковник Банев.
— А разве я говорил, что крушение было? — Пришла очередь усмехаться Виктору. — Сели они! Благополучно сели!
— Не понял... — Протянул Андрей.
— Мои бойцы тоже не поняли, когда лётчики с воздуха целёхонький "Дуглас" заметили, а людей вблизи него нет. — Продолжил рассказ генерал. — Пока искали подходящий самолёт, пока добирались до места посадки хрущёвского борта, пока садились, пока бежали к нему, чего только не передумали. Но того, что там оказалось, никто и предположить не мог. — Виктор картинно выдержал паузу и продолжил. — В самолёте только трупы были.
— Все? — Не утерпел Андрей.
— Почему все. — Виктор посмотрел на полковника Банева. — Кто-то ведь стрелял!
— И кто стрелял?
— Экспертиза показала, что стреляли из трёх стволов. Два автомата работали внутри самолёта, а один пистолет в кабине. — Генерал Зайцев расстегнул верхний крючок на вороте кителя, поводил головой по сторонам. — В кабине, естественно, стрелял второй пилот. Поэтому второй раз съездить по морде Леониду Хрущёву у тебя не получится, по причине отсутствия лица у старшего лейтенанта Хрущёва. В затылок стреляли.
Андрей почувствовал двойственные чувства. С одной стороны дрянь человек был старший лейтенант Леонид Хрущёв, а с другой столь подлой смерти никто не заслуживает. Хотя, что им известно об истинном положении дел на момент того выстрела.
— В салоне среди отсутствующих числились один из секретарей Хрущёва и... — Виктор сделал эффектную паузу.
— ...личная медсестра Жукова. — Закончил за него фразу Андрей.
— Ты что — знал? — Удивился генерал.
— Нет, просто, после твоей многозначительной паузы ответ мог быть только один. — Пояснил Андрей. — К тому же все разведки мира обожают работать со шпионами женского пола. Особенно при подборе путей к высокопоставленным мудакам.
Генерал Зайцев кивнул головой, соглашаясь и с методами работы разведки и с характеристикой выданной генералу Жукову. Быстрый взлёт по карьерной лестнице, за два года из заштатного комбрига до генерала армии и командующего военным округом, настолько вскружил ему голову, что покойный просто потерял чувство реальности, всерьёз поверив в свою гениальность и исключительность. Проштудировав реальные документы этого времени и сравнив их с воспоминаниями о несостоявшемся будущем полковника Банева, генерал так и не смог понять, какая сила вознесла среднего в общем-то генерала в главные полководцы войны. "На безрыбье и рак рыба", — напомнил тогда ему известную народную мудрость Андрей. Но в этом варианте истории головокружительный взлёт был прерван почти у самой вершины. Пока генерал Жуков лечился после тяжёлого ранения в госпитале, место будущего маршала победы оказалось занято. Кто именно окажется принимающим парад Победы, пока неясно. На сегодняшний день первоочередных кандидатов трое — Рокоссовский, Конев и Ватутин. А на подходе ещё желающие есть. А вот генералу Жукову уже ничего не светило, кроме сомнительной чести управления тыловыми округами и невоюющими фронтами. А хотелось так многого. Вот и заела обида, а где обида там и сомнения, и подлые мыслишки, и зависть и злоба. И, как уже выяснила контрразведка, желающие помочь в борьбе со столь вопиющей несправедливостью в лице представителей "форин офис". А там и ангела в искушение ввести могут, а Георгий Константинович далеко не ангелом был.
С Никитой Сергеевичем ещё проще. Всё же ему удалось добыть копию докладной записки НКВД об анализе деятельности секретаря Московского горкома партии товарища Хрущёва, в которой несколько раз упоминалось согласие с выводами батальонного комиссара Банева. А дальше дело техники, вернее аппаратных интриг, по результатам которых ему в руки попал пересказ истории инженера Банева и сообщённых им сведений. Снять копию с них было не по силам даже ему. Но даже этих обрывков данных хватило, чтобы сделать неутешительный вывод — жить ему осталось ровно до тех пор, пока будет найден благовидный предлог к его устранению. Или до то момента, когда сдадут нервы у Берии, а то и самого вождя. Помирать не хотелось, а ещё жгло душу желание закопать в землю тех, кто посмел решать его судьбу. Этот искал выходов на британскую разведку сам. Как и сам подбирал аргументы, призванные убедить МИ-6 в его нужности правительству Великобритании.
Аргументы эти, собранные во всех доступных Хрущёву и Жукову местах, они и везли на самолёте, надеясь предъявить их на окончательных переговорах. Где должны были происходить переговоры, кто из английской разведки должен был заявиться, до настоящего момента выяснить не удалось. Как и полный состав документов в портфеле другого секретаря Жукова, прикованного к руке этого секретаря наручниками. Наручники остались, а портфель с бумагами исчез. И до сих пор не найден.
— Слушай, Витя, что-то я не пойму логики событий, вернее отсутствия логики в этих событиях. — Остановил генерала Зайцева полковник Банев, выслушав рассказ о произошедшем на берегу Каспийского моря почти три недели назад. — С чего это вдруг английской разведке устраивать отстрел столь важных источников информации? Откуда уверенность в том, что содержимое портфеля полностью компенсирует то, что они смогут рассказать сами? И зачем устраивать рискованную операцию в Средней Азии, если можно было дождаться пока Жуков вывезет бумаги в Иран? Англичане сошли с ума?
— Вряд ли. — Ответил генерал Зайцев. — Вряд ли это были англичане.
— То есть как? — Потребовал продолжения Андрей.
— А вот так. Мало того, что убийство Жукова с Хрущёвым англичанам невыгодно ни с какого бока, так они после этого случая перепугались пуще нас. По всему миру такой гудёж идёт, британцы трясут все источники информации, пытаются найти откуда эти убийцы появились, и кто им приказы отдавал.
— И кто им приказы отдавал? — Повторил вопрос английской разведки полковник Банев.
— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. — Отозвался генерал.
— Что, зацепок вообще никаких? — Не поверил Андрей.
— Зацепок столько, что не знаешь за какие хвататься. Вот только, ведут они чаще всего в тупик. Мы уже четыре версии проверили, и все оказались полной пустышкой.
— Витя, а зачем вы поторопились с сообщением, что Хрущёв и Жуков разбились. — Продолжил полковник Банев. — Днём ты нам с Сашкой допрос с пристрастием устраиваешь, смогут ли они предать и за границу удрать, а уже следующим утром по радио передают об их смерти.
— А это не мы. Это за нас постарались. — Огорошил Андрея ответом генерал Зайцев. — И там концов найти не удалось. — Опередил он очередной вопрос собеседника. — Как видишь противник у нас очень опытный, водит всё НКВД за нос, как пожелает. А это значит...
— А это значит, что противник этот в вашей же конторе и обитает. — Опять закончил фразу Андрей. — Причём, по самым верхам бродит.
— Ну, и прекрасно, что ты у нас такой догадливый. — Согласился с ним генерал Зайцев.
Андрей промолчал. Трудно бороться с умным противником, ещё труднее с хитрым и подлым противником. И хуже не бывает, если твой враг где-то рядом ходит, за тобой с усмешкой наблюдает, а ты даже не знаешь с какой стороны удара ожидать.
— Этих троих, что всю компанию вместе с Хрущёвым и Жуковым положили, мы взять не смогли. — Продолжил Виктор. — У них вблизи места посадки заранее транспорт припасён был. Девка с лётчиком на армейском вездеходе в Красноводск подались. Саму машину мы на окраине порта нашли, а вот пассажиров в ней, само собой, уже не было. А тот, что секретарём у Хрущёва числился, на мотоцикле полсотни километров вдоль берега проехал, да не столько проехал, сколько напетлял — любой заяц обзавидуется. А потом на лодку сел и в море. Естественно, что там его корабль подобрал. А вот тот же, на который первые двое сели, или другой, то мы не знаем.
— Знать бы, что в тех бумагах было, из-за которых столько людей положили. — Проворчал Андрей.
— Пытались мы найти их по документам, по которым они числились, но там тоже всё заранее приготовлено было. — Продолжил генерал Зайцев. — Настоящих хозяев документов давно закопали. Лётчик в автокатастрофе погиб ещё в тридцать шестом году, секретарь расстрелян годом позже, самое чудное, что по приказу Хрущёва расстрелян. А документы на медсестру вообще найти не удалось. Она уроженка Латвии, а вот по легенде ли, или на самом деле там родилась, только гадать остаётся. Родственников никаких не найдено, свидетелей, видевших её не в далёком детстве, а во взрослом состоянии, тоже не обнаружилось. Полный ажур.
Да, работали действительно профессионалы, и операцию готовили не с бухты-барахты, а тщательно и вдумчиво. Вполне возможно, что и с дальним прицелом.
— Да, и не думаю я, что эту диверсионную группу посвящали во все тонкости операции. Приказали внедриться — внедрились. Приказали шпионить — шпионили. Приказали убрать — убрали. Прикажут перестрелять друг друга, не исключено, что и стрелять начнут. Работа такая. — Закончил трудный разговор генерал Зайцев. — Боюсь только, что и у нас за спиной такие же ребятки могут оказаться.
Подтверждая его слова, где-то впереди хлопнул выстрел, вслед ему ещё один, заработал пулемёт, пока непонятно по колонне или из колонны. Дёрнулся от резкой остановки броневик, в переднем стекле было видно, как метнулся вверх в сторону башенки пулемётчик, развернул её влево и ударил короткой очередью в гущу придорожных кустов.
"Зелёнка" — выплыло в голове воспоминание той необъявленной войны, в которой пришлось поучаствовать в далёких уже девяностых годах, пятьдесят лет тому вперёд. "Зелёнка" это самое хреновое, что может быть для движущейся по дороге колонны. Человек пять с гранатомётами под прикрытием пары автоматчиков, "мухами" отработали, стреляные тубусы выкинули и можно уходить, если не ставилась задача вести автоматный огонь по растерянному противнику. Хорошо, что одноразовых гранатомётов ещё не разработали, вернее на вооружение ещё не приняли, не достигли приемлемых результатов, а разработки вели и продолжают вести уже два года. Да, и противник засаде достался не перепуганный, вон как из пулемётов поливают. Будто, заранее приготовились!
Конечно, заранее приготовились — понял Андрей. Повернувшись в сторону, он попытался поймать взгляд генерала Зайцева, укоризненно бросил.
— Ну знаешь, Витя, мог бы и заранее предупредить.
— Был бы полностью уверен, предупредил бы. — Ответил генерал, привстал со своего сиденья, приподнял его и потянул наружу содержимое рундука.
В рундуке оказался уже знакомый полковнику Баневу тяжёлый осназовский бронежилет, который сами спецы надевали только в редких случаях. Не выработалась ещё вера в это громоздкое снаряжение, больше надеялись на ловкость и удачу. А вот охрана Андрея этой новинкой не брезговала сама, да и своего подопечного заставляла облачаться в довольно неудобный "броник" всякий раз, когда выбиралась, вместе с ним естественно, за пределы городского периметра. Сегодня на этом ритуале не настояли, но только потому, что перевозить столь ценный по мнению вождя груз собирались внутри бронемашины. Но пришло время и для этой дополнительной защиты. В рундуке Андрея обнаружился такой же бронежилет, стальная армейская каска, запасные магазины к автомату. Вытянув всё это богатство наружу, полковник Банев стал привычно обряжаться, бронежилет этого времени почти полностью повторял тот, который прапорщику Баневу пришлось поносить во время первой чеченской войны. Да и как ему отличаться, если создавали его по рисункам самого Андрея. С поправкой на время и технологии, естественно. Получился он тяжелее, малость грубее, но своё главное предназначение выполнял. Держал пистолетную и автоматную пулю, не в упор конечно, а метров с пятидесяти. Мог и винтовочную или пулемётную на солидном расстоянии, а тем более на излёте. А, вот, под крупнокалиберный боеприпас в нём лучше не попадать, как и без него тоже.
Полковник Банев завершил своё облачение, убедился в том, что и генерал справился, выдернул из креплений на стене судаевский ППС, проверил наличие патрона в патроннике и повернулся к двери.
— Витя, давай наружу. — Сказал Андрей генералу, поворачивая ручку своей двери.
— Стоять! — Ухватил его за рукав Зайцев. — Ты что, с ума сошёл! Внутри безопаснее.
— Безопаснее? — Удивился Андрей, весь военный опыт которого утверждал обратное. — До первого выстрела из гранатомёта. Или до того момента, когда крупняк заработает. Вот сейчас подтащат ДШК поближе и раскурочат эту консервную банку, как бог черепаху. А если додумались ПТР с собой притащить, то и слишком близко с ним выдвигаться не нужно.
Не дожидаясь дальнейших возражений, Андрей приоткрыл дверь и вывалился наружу. Мгновенно оценил ситуацию, отполз под днище броневика и прикрылся средним колесом. Вскоре с двух сторон от него пристроились два лейтенанта из его охраны. Андрей даже почувствовал облегчение оттого, что ребята рядом. Шевельнулся червячок сомнения, шепнув про то, что Хрущёв с Жуковым своим людям тоже верили, но быстро заткнулся и убрался обратно в потайные карманы души, где такие подлые мысли и обитают. Были бы подосланы, давно бы кончили, и без всяких спектаклей с нападениями диверсионных групп. Старший из охраны спросил про дипломат с документами, но Андрей только махнул рукой в ответ. Система безопасности активирована и никто кроме него самого отключить её не сумеет. А сгорят эти бумажки, чёрт с ними. Жив будет, новые напишет. А погибнет, значит судьба такая и у него, у этих бумаг.
Генерал Зайцев тихо выматерился, проследив взглядом за действиями полковника Банева, и последовал его примеру. В чём-то пришелец из будущего прав, если поставлена задача по их ликвидации, то лучше, чем взорвать их группу вместе с броневиком, и не придумаешь. Пришло запоздалое сожаление, что не использовал приготовленного двойника полковника Банева, а потащил его самого. Слишком уж информированные людишки водились в стане его противников, подмену могли и заметить.
Бой разгорался не на шутку. Противник попался упорный, не отходил даже под кинжальным огнём двух пулемётов. Густо свистели пули вокруг двух огрызающихся броневиков, оказавшихся в конце колонны. На другие шесть машин, где по мнению диверсантов должны были находиться только водители, внимания почти не обращали. Изредка посылали в их сторону короткие очереди, призванные удержать заводских испытателей внутри машин. Те, действительно, признаков активности не проявляли, что позволяло нападающим сосредоточить внимание на последних двух броневиках, в которых по переданным им сведениям должны были находиться два объекта захвата с немногочисленной охраной. Пока что фортуна благоволила им. Два пулемёта, конечно, неприятно, но найдётся управа и на них. Стрелять из гранатомётов не стали, но "крупняк" у диверсантов обнаружился и вскоре зияющие дыры в пулемётной башенке КШМки, в которой ехала охрана полковника Банева, исключили из боя один из пулемётов. Оставшийся в другом броневике пулемётчик перенёс огонь на ДШК и сумел его заткнуть на какое-то время, но отвлёкся от основной атакующей группы и дал им шанс добраться до заветной цели. Десятка два фигур в пятнистом облачении армейских разведчиков вскочили в надежде одним рывком преодолеть отделяющее их от дороги пространство, но подчинённые генерала Зайцева показали, что они не зря едят свой хлеб. Диверсантам дали возможность подойти почти вплотную, когда распахнулись двери всех других броневиков и оттуда вывались осназовцы группы прикрытия, о существовании которых было известно только самому генералу. Диверсантов положили за несколько секунд, стреляя в основном по ногам, двоих, судя по поведению, командиров оставили невредимыми, собираясь взять целиком. Один из них, трезво оценив свои шансы, отбросил пистолет в сторону и поднял руки, а вот второй сдаваться не собирался. Стреляя из пистолета в увертливых противников, он пятился в сторону спасительного, как ему казалось, леса, но споткнулся об тело одного из своих подчинённых. Уже в падении он умудрился зацепить пулей одного из нападавших осназовцев, но другой боец генерала Зайцева, совершив немыслимый прыжок, обрушился на командира атакующей группы диверсантов и коротким ударом в голову вырубил его.
Но бой на этом не завершился. Быстренько разобравшись в обстановке, группа прикрытия диверсантов немедленно открыла огонь по колонне из уже показанного ДШК. Пули безжалостно кромсали новенькие корпуса КШМмок, мстя за своё поражение. Вынырнули из кустов дымные хвосты гранат, поразив два броневика из восьми. Проявили признаки жизни пулемётчики остальных бронемашин, замолотили длинными очередями по тем местам, откуда вели огонь вражеские гранатомётчики. Ожили дальние окраины леска, в котором диверсанты устроили засаду, замелькали среди деревьев фигуры бойцов кольца окружения, отжимавших ещё живых диверсантов к месту неудачной засады.
Андрей восхитился ювелирной работой подчинённых Виктора. "Ай да Витя, ай да сукин сын". И, ведь, ни единым жестом себя не выдал. Само спокойствие был. Сам Андрей на его месте непременно проявил бы своё волнение хоть чем-нибудь.
Бой закончился. Не желающие умирать диверсанты с поднятыми руками стояли у головы колонны под прицелами нескольких автоматов. Их по одному отделяли от группы, быстренько шмонали, укладывали на землю и сноровисто вязали им руки за спиной. По каким-то видимым им признакам бойцы Осназа отделили от пленных троих человек, обыскали и связали их, не укладывая в горизонтальное положение. После этой процедуры их немедленно отвели в разные стороны таким образом, чтобы они даже взглядами обмениваться не смогли. Одного из них повели в хвост колонны, где стояло командование отряда прикрытия во главе с самим генералом. Здесь же находился и полковник Банев со своей охраной. Виктор поначалу не хотел выпускать его из-под днища бронеавтомобиля, но наткнулся на злой взгляд Андрея и решил не устраивать показательной ругани. Потом выскажет всё, что посчитает нужным. И за этот день, и за давно прошедший бой в Раве Мазовецкой.
Но невозмутимость генерала Зайцева, как рукой сняло, едва он увидел лицо человека, которого осназовцы посчитали нужным продемонстрировать ему в первую очередь.
— Казимир, ты? — Генерал не смог скрыть удивления, обнаружив в главном диверсанте своего давнего сослуживца и счастливого соперника по любви, который по всем доступным документам числился расстрелянным ещё три с половиной года назад.
— Я, Витя, я. — Отозвался диверсант, вытер связанными руками струйку крови, стекающую с разбитой губы, и сплюнул в сторону кровавый комок слюны.
— А мы думали... — Продолжил разговор генерал.
— Что я давно подох! — Прервал его Казимир. — Хрен вам! — Он неловко продемонстрировал руками соответствующий фразе неприличный жест. — Не мог уйти, не попрощавшись со старыми знакомыми.
— И кто же организовал нам такую неожиданную встречу? — Генерал начал первую версию допроса.
— Тот, кто отдавал приказы непосредственно мне, лежит вон в той куче. — Казимир показал связанными руками на группу убитых диверсантов, сложенную чуть в стороне от места их разговора. — А кто приказывал ему, я не знаю. Да и интересоваться, если честно говорить, и не пытался.
— А если постараться вспомнить! — С угрозой в голосе продолжил генерал.
— Боюсь, что на это у меня не будет времени. Да и у тебя тоже. — Усмехнулся Казимир, больно скривив разбитые губы, и бросил полный тоски взгляд на дорогу немного впереди от того места, где они стояли.
— Фугас! — Проорал Андрей, оценив слова и взгляд пленённого диверсанта. — С дороги немедленно.
Он рванулся в сторону неглубокого кювета, рывком увлекая за собой Виктора. Протащил генерала за собой несколько шагов, спеша выбраться за пределы участка дорожного полотна, заставленного бронетехникой, толкнул Виктора на землю и прыгнул вслед за ним. Падая на землю, он почувствовал, как поверх него приземляется ещё одно тело. "Охрана", — догадался Андрей.
Вздрогнула земля, валяя на поверхность дороги тех, кто ещё не успел последовать примеру малознакомого полковника. Вздыбился чёрный фонтан земли под третьим броневиком, подбрасывая вверх корпус бронемашины. Пришла звуковая волна, больно ударив по ушам, швырнуло на землю первые комки глины. Особо удачный ком приложился по каске Андрея и его сознание погасло.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
