Вороны Чернобога-18

Глава восемнадцатая. Руся

Если честно, Руся не хотела заходить в садовый домик Мрака. Он же пропал. А если его убили? Как убили Всеволода, как пытались убить молодых воронов? И в домике лежит... труп. Ой, не надо... Но до потайной дверцы было три-четыре шага. Да и Данияр шёл уверенно, разводя в стороны высокие травы, растущие так, словно на дачном участке давно никого не бывало. Даже крапивы не испугался — лохматой от пыли, наверное, с ближайшей дороги. Правда, девушка уже знала, что перед домиком идеальная чистота — и сорняков не видно. Видела, когда обходили часть забора. То ли Мраку было всё равно, что делается за домом, то ли он посчитал, что так нужно для маскировки.

Оставалось только молиться про себя, чтобы дверца оказалась закрыта.

Но дверь в домик, такая низенькая, что пришлось бы пригнуться не только Данияру, низенькая, видимо, тоже из соображений безопасности, оказалась не заперта. И ворон открыл её, лишь раз допустив тихий скрип. Быстро перешагнул порог и тут же протянул руку замешкавшейся Русе.

— Никого. Входи.

И снова плотно закрыл дверь. А Русе снова стало не по себе. Ну ладно — домик принадлежит опытному ворону, который умеет охранять свою собственность необычными способами. Но ведь незапертая дверь может подсказать и уязвимость... Что же случилось с Мраком, если его и здесь нет?

— Данияр, — прошептала она, следуя за вороном по пятам: даже шёпот в пустом помещении казался очень громким, — а почему Мрак? То есть... почему его так зовут?

Тот едва слышно и коротко сопнул носом, будто фыркнул.

— На самом деле его зовут Марк. Но он весь такой тёмный... Объяснить не могу — это надо видеть. Тёмный, несмотря на очень белые из-за седины волосы. Однажды я, ещё пацаном, оговорился и сказал ему вместо Марка Мрак. Всеволоду смешно стало. А Марку понравилось. Ну и получилось прозвище, которым стали его звать постоянно.

— Ясно, — прошептала она. А сама подумала: "Наверное, этот Мрак очень добрый, раз не разозлился и не обиделся на Данияра?.. Хоть бы он живой был!"

— Странно, — услышала она бормотание ворона.

— Что — странно?

— Такое впечатление, что Мрак здесь жил буквально пару дней назад.

— Как ты узнал?! — поразилась Руся, оглядываясь: у одной стены — раскладушка, на которой строго натянуто покрывало с хорошо взбитой подушкой. Тут же — табурет. У другой стены — небольшой стол, видимо сработанный собственными руками, и ещё один табурет. Ближе к входной двери — ещё один стол, кажется, для готовки, потому что на нём керогаз и под горкой, сделанной из чистого полотенца, угадывается стопка посуды. Всё чисто и упорядоченно — так, словно здесь с месяц вообще никто не бывал. Второй комнатушки Руся не видела, но ведь и Данияр туда не входил ещё. С чего он решил, что здесь недавно были?

Данияр стоял перед тем кухонным столом для готовки. Откинул полотенце с посуды и внимательно приглядывался к тарелкам и паре чашек.

— И даже больше, — не слыша вопроса Руси, пробормотал он. — Впечатление, что жил кто-то, но не Мрак. Странно.

Она даже подошла в надежде, что сумеет сама догадаться, что навело его на такие мысли. И ничего не поняла. Если даже посуда чисто перемыта, на ней не может оставаться следов, мыл ли её человек вчера или сегодня. Придётся спрашивать.

— А как ты узнал?

Данияр кивнул на посуду, как будто Руся её не видела, а потом спохватился и ткнул пальцем не в стопку небольших тарелок, а в несколько пластиковых чашек, притулившихся рядом с ними.

— Мрак терпеть не может пластик.

Она некоторое время тоже смотрела на одноразовую посуду. Смешно. Завидев пластиковую посуду, она бы посчитала очень скупым или бедным человека, который её вымыл так тщательно, что она даже в полутьме светится чистотой, странным, но не подумала бы... Впрочем, Мрака-то она почти не знает. Так что неудивительно, что Данияр может делать какие-то выводы, а она нет. Хотя...

— А если к нему кто-то приходил с едой в пластике? Вдруг Мрак здесь прятался, а ему кто-то еду носил? Тарелки-то вон какие чистые — может, заодно и пластик вымыл?

— Нет, одноразовую он сразу выбрасывал.

Тогда Руся сделала ещё одно заключение.

— Вот что значит, когда дом закрывают полностью от нечисти, — философски сказала она. — Был бы здесь домовой — сразу бы всё о Мраке узнали бы.

— Привычка, — вздохнул Данияр. — Дом ворона — только дом ворона.

— Тогда тебе надо приглядеться, есть ли здесь другие вещи, которые Мраку не принадлежат, — предложила Руся, чувствуя себя опытным детективом.

Данияр присел перед небольшой фанерной тумбочкой и открыл дверцу. Быстро обшарил её глазами и покачал головой. Снова вздохнул. Встал, медленно обошёл комнатушку, затем заглянул в другую.

— Нет. Пусто. Никаких следов, что у Мрака здесь был гость.

— Ты говоришь так, будто все вещи Мрака знаешь наизусть, — поддела Руся. И оживилась: — Данияр, а нечистики могут подойти к окнам? Или защита распространяется и на окна дома? А вдруг они что-нибудь видели, пока снаружи были?

— Если что-то и было, то глубокой ночью, когда нечисть занимается своими делами.

— Ну ладно, — сдалась девушка. — Будем рады и тому, что с Мраком ничего страшного здесь, на даче, точно не произошло.

— Секунду, — внезапно сказал Данияр и взял, стоявшую у двери небольшую стремянку.

Затем он поставил её у порога во вторую комнатушку и поднялся по ней. Присмотревшись, Руся увидела довольно широкую полку, прикреплённую почти под невысоким потолком, отчего её сразу и не разглядишь: выглядела как часть потолка, разве что с небольшой чёрной полосой, будто доска немного отогнулась в этом месте. Ворон поднял руку — там, под потолком, довольно темно — и быстро провёл ею по всей длине. Рука вздрогнула на полпути, а наверху что-то резко бумкнуло и загудело.

— Что там? — Руся, взволнованная, тут же очутилась рядом.

Ворон застыл, кажется проверяя, а потом, под аккомпанемент гудящих струн, с недоумением ответил:

— Кажется, гитара. У Мрака никогда не было гитары!

Доставать инструмент он не стал, а осторожно сошёл со стремянки (Руся придерживала) и пожал плечами.

— Не понимаю.

— А если здесь у него по договорённости кто-то жил? — шагая следом за ним, несущим стремянку на место, спросила девушка. — Я, например, сначала подумала на бомжей, но ведь соседи быстро заметили бы и выгнали бы. Летом-то здесь всё видят. А вот если у Мрака здесь были свои... Данияр, а ведь это идея! Давай спросим соседей? Вдруг они что-нибудь знают?

— Вороны не любят соседства, — вздохнул тот.

— Ты же Митю терпишь, — насмешливо напомнила Руся.

— Митя — это Митя. Пока суд да дело, терпеть приходится. Хорошо... Что мы получили... Здесь кто-то недавно жил...

— Но почему ты всё время говоришь — недавно? — рассердилась она. — Откуда ты знаешь, что прошло... ты сначала сказал — два дня, а теперь — недавно!

— Всё приблизительно, — объяснил Данияр и взял её за руку, чтобы повести к потайной дверце. — Посмотри. Видишь пауков? Когда мы вошли — порвали паутинную сеть надвое. Дверь здесь прилегает неплотно, а потому я сразу увидел, открывая, что паутина оплела дверь с обеих сторон. Значит, она сначала растянулась, а потом порвалась. Но её здесь мало. Поэтому и говорю о нескольких днях. Кто-то здесь был до нас.

— Ну, паук... — проворчала Руся, а про себя подумала: "Вообще-то, тоже версия..."

— Не веришь? — улыбнулся ворон и снова за руку проводил её уже к обычной входной двери.

Приглядевшись, девушка подняла брови: эта дверь была заткана паутиной чуть ли не сверху донизу. Когда Данияр убедился, что она рассмотрела даже пауков, он сказал:

— Это не простая паутина. Мрак вызвал тенётников, чтобы они оплели двери для контроля за нежеланными посетителями.

Руся не стала спрашивать, умеют ли такое делать все вороны. Спросила другое:

— Ты разочарован?

— Пока не знаю.

Она уважительно посмотрела на него. Так спокойно держался, хотя ситуация тут — тайна на тайне едет и тайной погоняет! Но что дальше? Будто отвечая на незаданный вопрос, Данияр снова осмотрел обе комнаты, покосился на широкую полку с невидимой отсюда гитарой и опустил глаза к клочьям паутины.

— Нам пора.

Выбравшись из трав, росших так что скрывали непрошеных гостей Мрака аж до макушек, они осторожно закрыли за собой потайную дверь в заборе и вышли на узкую тропку. Идти пришлось снова — Руся следом за Данияром. Но разговор вести можно было и здесь. Так что Руся даже голос напрягать не стала, спросив:

— Ты думаешь, Мрак прятал здесь того ворона, из машины некромантов?

— Откуда такое придумала?

— Ну как же... Больше воронов здесь нет. А Митя сказал, что тот ворон старше меня, но младше тебя. И в то же время умеет делать что-то такое, что тебе не под силу.

Она ляпнула, не подумав, а потом испугалась: а если обидится? Но Данияр только хмыкнул и напомнил:

— Забыла? Я говорил, что у воронов есть способности, которые развить нетрудно.

Тропинка впереди чуть расширилась так, что теперь по ней можно было шагать вдвоём. Обрадованная, что ворон не рассердился на её слова (только что поняла, как они обидны), Руся догнала его и взяла за руку. Заискивающе глядя на него и в то же время пряча лукавую усмешку, спросила:

— А когда всё закончится и Мрак вернётся, он угостит нас своими медовыми яблочками? Данияр, ты попроси его, ладно? Мне тоже хочется посмотреть на солнце сквозь яблоко и увидеть чёрные семечки!

Он только глянул, как она идёт совсем близко к нему, но умудряется при этом подпрыгивать от непонятной радости, и покивал.

Что ещё для счастья надо? Здесь, на тропинке, пыль с дорог не чувствуется, зато сильно пахнут цветы и травы. За всеми оградами поют птицы и раздаются невнятные голоса дачников. С тропки впереди то и дело вспархивают птицы, а однажды путники вышли за небольшой поворот, а на тёплой утоптанной земле сидел рыжий кот и жмурился на солнце. На звук их шагов оглянулся и тут же исчез, словно и не было.

Девушка только вздохнула, думая: надо ли набрать букетище, с которым бабуля-травница разбираться будет? Или не стоит? Растительность-то здесь роскошная! И не выдержала, выкрутила пальцы из мгновенно расслабленных, когда он понял, что она хочет свободы, пальцев ворона и бросилась вперед: это чтобы он не возражал, пока она набирает. Ведь пока она рвёт себе букет, он доходит до неё, а как дошагает, она снова побежит вперёд и нарвёт ещё немного! Услышала за спиной короткий смешок: Данияр понял её уловку, но, видимо, одобрил такой экономный способ одновременно и набрать травы, и сберечь время.

То ли букет, то ли веник вскоре оказался таким длинным и толстым, что пальцы вокруг него не смыкались. "Ничего! — решила Руся. — Главное — он не тяжёлый!" И положила его снопом на сгиб локтя. Любовно глядя на сиреневые цветочки вики, вдыхая умопомрачительно сладкий аромат донника, девушка с трудом оторвалась от созерцания набранного и зашарила глазами впереди. Время есть — Данияр, наверное, специально отстал надолго, чтобы она успела набрать столько, сколько хочется. Но и идёт не слишком медленно. И Руся бросилась вперёд, к ближайшим разноцветным зарослям, а потом огорчённо рыкнула на себя: тропка заканчивалась, выводя на плохо асфальтированную дорогу! Ничего, здесь и у последних заборов травы хороши! Приметив пару стеблей с оранжевыми "рябинками" пижмы, она быстро сломала их, а потом крикнула Данияру:

— Здесь дорога!

И повернулась посмотреть, та ли это дорога, с которой они сворачивали на эту тропу. Краем глаза заметила, что за вороном, чуть отставая, бегут по тропинке три знакомые фигурки и что-то кричат. "Нечистики попрощаться хотят?"

Глаза, которые только что начали воспринимать дорогу и необычное на ней, будто взрезало лезвием. Руся буквально задохнулась от боли. Не могла ни моргать, ни двигать глазами по сторонам. Только смотрела вперёд и чувствовала, как сжался живот от страха слишком глубоко дышать.

А впереди... В десяти шагах — та самая машина, которая гоняла по дачной дороге, а полукругом от неё — та самая свора мотоциклистов, которая её сопровождала в этих гонках. Ладно — машина. Но человек, небрежно присевший на капот машины и скрестивший руки, не просто смотрел на девушку в упор. Именно его взгляд не давал ей двигаться с места. И секунды спустя она даже почуяла ощутимость этого взгляда — не просто лезвие, а замораживающее...

Слёзы текли от боли, а молодой мужчина, лет примерно тридцати, в чёрной джинсе, продолжал всаживать ледяное лезвие в её глаза — не шевелясь при этом жутком действии. Сам он был какой-то стандартный — сразу не запомнишь. Темноволосый. Темные глаза смотрели равнодушно, лицо чуть скуластое, а губы кривились в таком презрении, что Руся поначалу было ворохнулась: "Я не мелочь, которую можно раздавить не глядя! Я тоже что-то значу!", а потом только плакала в голос — где-то глубоко внутри, потому что сделать хоть одно движение — вызвать такую боль...

Оставалось дышать лишь короткими вздохами... И ужасаться, потому что вдыхаемый воздух из напоённого запахами никнущих под жарким полуденным солнцем трав и припекающе тёплого стал ужасающе могильным: воняло не только холодной свежей глиной вырытой могилы, но гниющей плотью...

А чёрные мотоциклисты замерли так, что она, видя их боковым зрением, страшилась одного: как бы не кинулись все вместе. Когда тот, их главный (а что главный — понятно без слов) бросит им: "Фас!!"

... Показалось — где-то в другой вселенной она услышала невозможный сейчас шелест, будто кто-то громадный — где-то там, далеко, и в то же время рядом — распахнул огромные крылья...

Но резко заледеневшая спина внезапно начала оттаивать, толчками повышая градус тепла. Как будто к Русе кто-то шёл — не слишком быстро, но и не медленно.

Когда она почувствовала, что занемевшие руки снова ощущают шершавые неровности набранного "букета", она ощутила, как плотно позади неё кто-то встал, а потом расслышала шёпот Данияра:

— За мою спину.

Она хотела пожаловаться ему, что двигаться не может, что даже дышать не может, но неожиданно поняла, что ноги тоже ожили. Более того, ворон положил невыносимо горячие ладони на её плечи — и тепло его рук рвануло вниз, пронизав тело живительным потоком, растопившим могильный холод.

Руся неуклюже шагнула. Сообразила, что может дышать и шевелиться, — и с всхлипом юркнула за Данияра. Не как за защиту. А как за преграду тому взгляду, которым её до сих пор удерживал на месте чёрный тип.

А тот (она выглядывала из-за Данияра, боясь взглянуть в глаза чёрного типа) выпрямился и оттолкнулся от машины. И Руся снова испугалась, потому что в голосе этого человека сочилось ядом недоумение высшего существа перед букашкой:

— Это кто тут мне пытается противосто...

И рухнул на землю, на последних сантиметрах ударившись головой о бампер.

А девушка, только было вздохнувшая с облегчением, вновь перепугалась: мотоциклисты тронулись с места! Они лениво отталкивались от земли, заставляя свои тяжёлые машины двигаться вперёд — и сужали полукруг перед Данияром и Русей, не давая возможности уйти, потому что их было слишком много.

— Руся... Беги в домик Мрака, — вполголоса сказал ворон.

Но, обернувшись, девушка ахнула.

— Что там? — ровно спросил Данияр.

— Там... двое. Без мотоциклов.

— Тогда не отходи от меня.

Лежавший на пыльной дороге хозяин машины зашевелился. Ни один из мотоциклистов даже не повернулся в его сторону, чтобы помочь. Разглядев, что он вот-вот встанет, Руся встала за Данияром спиной к нему и, стараясь не попадать взглядом на двоих, которые медленно и вроде как нехотя приближались к ним от начала тропы, уставилась в зелень, скрывающую заборы — сначала в одну сторону, потом — в другую.

Где домовой и садовничие? Почему они пропали, когда так нужны?..

— Я толмачиха... — прошептала она — даже скорей выговорила совершенно без голоса, потому что голос осел и ушёл куда-то глубоко в горло. — Я толмачиха... Помогите нам, пожалуйста... Я толмачиха...

Слёзную просьбу о помощи пришлось прервать, потому как потребовалось устоять на ногах: земля ни с того ни с сего вдруг так дрогнула, что пришлось переступить, чтобы удержаться и не постыдно свалиться. Что ещё за напасть... Почему молчит Данияр?

Она снова высунулась из-за его спины, хотя по ситуации требовалось отслеживать приближение тех двоих, которые, оказывается, стерегли их почти с самого начала. И открыла рот. Машина чёрного типа каким-то образом передними колёсами рухнула в яму, которой секунды назад на дороге не было. Мотоциклисты торопливо откатывали свои машины в стороны, полностью забыв о тех, кого пугали. А хозяин машины с воющей руганью пытался вылезти из ямы, то и дело в панике оглядываясь на колёса и кашляя в поднявшейся пыли.

И только сейчас, оглушённая происходящим, Руся услышала, как ворон тоже шепчет, но не в смятении, как недавно она, а безучастно, как ей на первых порах показалось. Когда она снова прижалась к нему спиной, первым делом глянула на узкую тропку — там никого не было. Двое, напугавших её, — сбежали!.. И тут она услышала шёпот Данияра. Она не понимала ни словечка, но с каждым его словом (она снова высунулась посмотреть вперёд) на дороге происходило нечто ещё более жуткое: машина уже заваливалась носом, поднимая сверкающий на солнце даже сквозь вздымающуюся пыль полированный зад. А её хозяин уже хрипел, не в силах выскочить из поразительной ловушки. Он только и делал, что хватался руками за край ямы, а тот мгновенно рушился дальше! И чёрный тип в облаке пыли бессильно съезжал к колёсам своей машины.

И, следившая во все глаза за этим странным действом, Руся испугалась уже за него: неужели среди этих мотоциклистов, которые с наивным по-детски испугом на лице продолжают отступать от катастрофы на дороге, не найдётся ни одного, кто захочет помочь ему? Неужели среди них нет никого, кто мог бы по-дружески помочь ему...

Хозяин машины в очередной раз сорвался с края уходящей вниз ямы — и больше не появлялся. Половина мотоциклистов рванула с места происшествия.

Остальные стояли, наверное таращась на пропасть, из которой торчал только багажник машины да мотались клубы пыли. Руся уже не знала, что делать. Хотелось побежать к этой яме и хотя бы убедиться в том, что водителю ничего не угрожает. Но, только она подняла руку, чтобы дотронуться до замолчавшего ворона, как один из мотоциклистов всё-таки покинул свою машину и неуверенно, поглядывая на Данияра (судя по положению шлема), подошёл к колдовской ямине.

— Уходим, — не оглядываясь на девушку, прошептал Данияр.

Теперь она взяла его за руку и осторожно, не спуская глаз с мотоциклистов, повела в импровизированный переулок дачного посёлка — туда, где их ждали три взволнованных нечистиков. Как только небольшой поворот скрыл место происшествия, Данияр глубоко вздохнул и попросил Русю:

— Скажи им (кивнул на домового и садовничьих), что я сейчас вызову тенётников — завесить вход на эту тропинку. Нечисть не любит пауков и будет тебе благодарна за предупреждение.

— А зачем? — робко спросила она, присаживаясь перед нечистиками. — Ну, пауков?

— Я не знаю, откуда тут взялся некромант и опытен ли он, чтобы знать об этом, но обычно некроманты не уничтожают паутинные сети. Что значит — за нами не пойдёт.

— Мне кажется, ему и сейчас не до этого, — заметила Руся, с трудом удерживаясь на ногах, подрагивающих от отпустившего страха.

Но нечистиков честно предупредила о пауках, сама додумавшись, что для них пауки тоже могут быть неприятны — мягко говоря.

Домовой и садовничие покивали — и тут же сгинули в травянисто-цветочных зарослях. Ни одна травинка не шелохнулась...

А Данияр снял со спрятанного под рубахой оберега привычный для глаза Руси шарик, развинтил его и рассеял его содержимое ближе к входу на тропку между участками. Сеяние колдовской смеси сопровождалось шёпотом, в котором Руся опять-таки, сколько бы ни вслушивалась, не расслышала ни одного знакомого слова.

А потом они, не оглядываясь, поспешили прочь от этого места. Руся даже сначала не сообразила, что Данияр-то тоже не знает всех здешних мест. Дошло — спросила:

— А где мы теперь на дорогу выйдем?

— Обойдём домик Мрака и выйдем.

— Данияр, подожди...

Она встала на месте, глядя на ворона и не видя его, не понимая, почему не может удержать в руках букет, специально собранный для бабули. Но больше всего не понимая, почему её трясёт и почему она всхлипывает так, словно долго плакала... Данияр не стал ждать, а подскочил к ней и сразу прижал к себе — вместе с тем букетом. Правда, букет выпал-таки из ослабевших рук, но Руся на него не обращала внимания, а уткнувшись в грудь ворона, продолжала трястись, с ужасом понимая, что не может остановиться, как ни старается напрячься.

Стуча зубами, выговорила:

— Что... со мной?

Железной рукой прижимая её к себе, Данияр неожиданно ласково провёл по её голове и сказал:

— Не бойся, Русенька. Сейчас пройдёт. Это откат. Ты испугалась. Но я здесь, Русенька. Всё пройдёт быстро. Нас никто не преследует, и мы сейчас быстро дойдём до остановки... Слушай меня, Русенька, и ничего не бойся.

Он что-то ещё говорил, а Руся, с сухими глазами, прерывисто дыша, молчала и лишь в душе молила: "Ты только говори! Не переставай, Данияр, пожалуйста!"

Показалось — прошёл целый час, прежде чем дрожь пропала, и сильно напряжённое тело смягчилось. Ожидавшая, что Данияр немедленно поведёт её к остановке, удивлённая Руся очутилась в домике Мрака. Она вопросительно взглянула на ворона ещё на пороге, но тот кивнул и объяснил:

— Мне надо позвонить. А я сразу не сообразил. Так что ты здесь посидишь, а я сделаю то, что надо.

Он усадил девушку на табурет у стола — сел рядом на другой. И, хотя Руся ожидала, что разговор у него будет секретный, он позвонил при ней. И по первым же словам догадалась, о чём будет беседа.

— Иннокентий, привет. Это Данияр. — Он внезапно ухмыльнулся. — Своих не сдаём, и кто номер твой дал — не скажу... Ну-ну, не сердись. А теперь внимательно слушай. Дачный посёлок в северном пригороде знаешь? Кто там из твоих сегодня балует?.. Ах, у тебя там никого? Мы с посредницей сегодня заехали сюда по делам. Некий тип на машине — записывай номер (он продиктовал номер машины) — попытался погрузить девушку в могильный холод, чтобы произвести на неё впечатление. Точно не ваш?

Он отнял мобильник от уха и на мгновения протянул телефон Русе, чтобы та услышала страшное рычание Иннокентия. Затем вернул его на место.

— Понимаю твои чувства, — чуть насмешливо сказал он. — В общем, там тебе каждый скажет, на каком участке дачной дороги застряла машина... Да, там покрытие обрушилось... Не, а ты мне-то зачем это говоришь? Мне куда было деваться? Вы некроманты — так и приводите свои дела в порядок так, чтобы эти твои последователи не нарушали порядок. — Он вдруг сморщил рот уже в ухмылке. — Ты же не хочешь, чтобы про этот случай узнали алконосты? Всё-таки средь бела дня — и нападать на людей. А ведь он там себе целую армию собрал... Ага, хорошо... И ещё. Иннокентий, хочу попросить тебя: не мог бы ты быстро осмотреть этого типа? Не он ли поднял упырей?.. Думаешь? Ну, ладно — тебе лучше знать. Хорошо. Звони, если что. Да не за что.

Руся открыла рот. Некромант. А она даже не подумала, что он может быть причастен к упырям! А если где-то здесь, среди дачных участков, сидит несчастный неизвестный ворон, которого избили — за то, что он помог своим?

Данияр между тем поднялся и прошёлся по кухне, бормоча что-то о том, как ему надоело болтать по делу и нет. Наконец вытянул откуда-то громадный магазинный пакет и запихал туда Русин букетище.

— Так будет легче... — уже отчётливей сказал он, но явно не Русе.

— Данияр, а ты не думаешь, что тот ворон... — И девушка замолчала.

— Нет, не думаю. Те некроманты прятались, а этот пыжится изо всех сил, хвалится своей силой. Думаю, под началом Иннокентия он не станет хорохориться. Тот его быстро в оборот возьмёт. Отдохнула? Идём?

— А сейчас куда?

— Надо бы в одно учреждение сбегать. Там парочка помещений есть, в которых люди боятся бывать. Тебе надо поговорить с тамошней нечистью, узнать, в чём дело.

— Пойдём! — Она вскочила с такой прытью, что сама нервно рассмеялась: наконец-то что-то всего лишь связанное с её странной профессией!

Данияр только улыбнулся её поспешности и не отдал пакет с травами, а понёс сам, не забывая притом держать саму толмачиху за руку. А Руся послушно шла рядом и думала: попробовал бы он не взять её за руку! Она бы сама вцепилась! Но путь до остановки вкруговую оказался не слишком коротким. Деловая ходьба постепенно успокоила девушку, и вскоре она уже размышляла о том, как обрадуется бабуля принесённому добру... И так, чтобы ворон не заметил, ёжилась, вспоминая так быстро пролетевшее жуткое происшествие на дороге. И думая о том, что это выскочке некроманту повезло: среди понабранных им дураков всё-таки оказались пусть не друзья, так более или менее совестливые люди... И она вздохнула, закрывая для себя тему некромантов и перенастраиваясь на будущий разговор с нечистью в каком-то учреждении.

Следующая глава в субботу.