Fate/ Slaughter Notes

Оглавление

Пролог.

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Пролог.

— Я объявляю!

Тело твоё будет под командой моей.

Я вверяю судьбу свою мечу твоему.

Следуя зову Святого Грааля, если ты принимаешь сии волю и разум, ответь мне.

Я клянусь.

Я стану воплощением добра мира иного.

Я стану крушителем зла мира иного.

Ты, Семь Небес, облачённые в Три Великих Слова, явись из круга оков.

Страж равновесия!

И тут же раздавшийся жуткий грохот отвлёк внимание юной волшебницы по имени Тосака Рин от проводимого ритуала. Взгляд её, ошарашенной было таким поворотом событий, упал на вещицу в центре начертанного магического круга.

Эта вещица представляла из себя украшенную драгоценностями шкатулочку причудливой формы: это была одна из подаренных отцом юного мага вещей. Когда он ещё был ещё жив. Он, Тосака Токиоми, иногда рассказывал ей удивительную историю о том, как эта интересная шкатулка, являющаяся ещё и непростой головоломкой, была продана ему каким-то оборванного вида европейцем. Конечно, играть с ней бриллиантовый маг маленькой Рин не разрешал: головоломка, мол, слишком сложная не только для детского разума, пускай лучше занимается магией. Только и упомянул как-то раз в очередном разговоре по граммофону, что сделал это произведение искусства какой-то мужчина. Маленькая Рин, прячась за дверью, успела только услышать, что имя этого мастера называлось как-то на Ле.

Суть в том, что эту вещь Рин использовала в качестве катализатора в призыве Слуги для Войны за Грааль. И этот катализатор, в обход внимания увлёкшейся волшебницы, уже сам собрался во что-то новое.

"Головоломка?" — Мелькнуло в голове наследницы семьи Тосака. В её явно неглупой головке уже успели провестись несколько параллелей, приведших к нужному умозаключению. Это умозаключение словно само двинуло её по направлению к источнику звука.

Сердечко юного Мастера яростно билось в предвкушении. "Мой... Собственный... Слуга!" — говорил её запыханный разум, и её чувства были увлечены внутренними переживаниями, нежели восприятием реальности. Ведь иначе бы она заметила необычный запах, шедший из той комнаты, куда направлялась девочка.

Дверь с размаху распахнулась, открывая возбуждённой Рин содержимое искомой комнаты.

В лицо пыхнуло жаром и смрадом. Её округлённым от шока глазам предстало весьма неутешительное зрелище: уютная зала была превращена в своё уродливое и обугленное подобие. Наконец-то её возбуждение прошло, и она наконец почувствовала тот запах: то был дым, сера и что-то, неуловимо напоминающее жжёную плоть. Обломки мебели разметало по всей комнате, и на них всё ещё плясали весёлые язычки пламени. Потолок был проломлен стулом (уже бывшим), застрявшим с концами; редкие картины не пострадали от внезапного огня; свернувшийся от жары пух чёрными хлопьями падал на обожжённый и почерневший пол. Не уцелело почти ничего. Почти ничего, кроме слегка пострадавшего дивана.

Собственно, шок у Рин вызвала даже не полное разрушение. Её внимание было приковано к дивану, и именно с ним была связана её отвисшая в неподвижном изумлении челюсть.

Ведь на диване, лениво осматривая безвозвратно испорченные окрестности, сидел, развалившись на тлеющей местами спинке и заложив ногу на ногу, высокого роста мужчина. Сомнений не было — это мужчина, пускай и назвать человеком его было крайне сложно.

— Это не руки меня призвали. — Едва слышно бормотал он. Его неестественно бледное лицо, украшенное десятками пересекающихся порезов, медленно повернулось в сторону ещё не отошедшей от потрясения девушки. Эти порезы делали его голову похожей на сюрреалистичную и жестокую пародию на глобус. В такт движению покачивались небольшой длины спицы, торчащие из пересечений. Всполохи пламени то и дело освещали незнакомца, открывая взгляду его экстравагантный чёрный костюм из какой-то жёсткой ткани с вытащенными наружу, сквозь отверстия, кусками плоти. И взгляд чёрных, поистине жестоких глаз уставился на Рин.

— А желание, — таким же едва слышным шёпотом заключило создание.

И безразлично-скучающее выражение лица этого существа сменилось кривой, насколько это позволяло уродство со спицами, усмешкой.

— Я — Слуга Арчер. — Громко разнёсся по комнате низкий, словно каркающий, с хрипотцой голос, как только призванный открыл рот. — Ты ли мой Мастер? — Задал Арчер традиционный вопрос всех Слуг, не скрывая изрядной доли сарказма.

* * *

Довольно размяв плечи, Эмия Широ оглядел результат своей работы: последние пару часов он, с тряпкой наперевес, старательно мыл полы здания стрелкового клуба. Мыл, соответственно, не просто так: его попросил лучший друг. Как можно отказать ему, если вдобавок самому рыжему работа не в тягость?

— Ну вот и всё, — произнёс он, утирая пот со лба. Конечно, хоть и просьба Синдзи была довольно неожиданна, но она вполне укладывалась в его резкий и изменчивый характер.

Последнее время он стал каким-то более нервным, что и выразилось в дёрганой просьбе отработать дежурство. Сам Эмия был не против, и неискоренимое его простодушие не дало повода усомниться в своём лучшем друге и заподозрить что-то неладное. Пускай гуляет с девочками, чего уж тут, верно?

Запрятав все принадлежности на положенные им места, парень, почистив запачкавшуюся от уборки одежду и нацепив, на всякий случай, самое невинное выражение лица, покинул здание клуба. И тут же прохладный вечерний ветерок ударил ему в лицо.

"Засиделся" — подумал он, глядя на надвинувшуюся за эти пару часов темноту. Вдохнув полной грудью, парень направился было к воротам школы, но...

... Но его внимание привлёк странный звук, доносившийся с отдалённой спортплощадки. Какой-то металлический лязг или даже звон. Но одно Широ знал точно — площадка должна быть пустой, ведь учебный день давно закончился, и больше, кроме как неуёмному трудяге, тут быть попросту некому. Движимый любопытством, он двинулся вперёд, ещё не зная, что именно ожидает его.

Пройден десяток шагов. Пройден ещё один, вот последние, и ученик завернул за угол. Лязг и звон металла стали совсем отчётливыми — засидевшийся допоздна таки пришёл к цели. И тут его глазам открылось зрелище, мало походившее на то, что должно быть в стенах какой бы то ни было школы.

На поле для игры в баскетбол с невообразимой скоростью двигались тяжело различимые фигуры. Плохо различимые как из-за надвигающейся ночной темноты, так и из-за их скорости, превращавшей силуэты в смазанные пятна. Лишь частые вспышки, сопровождавшиеся звоном или продолжительным лязгом, хоть как-то освещали незнакомцев. И то, что успел увидеть рыжий парень в свете этих вспышек, заставило его на время онеметь.

Вот нечто, подозрительно напоминающее до ужаса острый столовый нож, проскользило по кровавой цепи, высекая снопы искр. Белая, безжизненная маска, окаймлённая грязно-рыжими волосами, вспыхнула в свете этих мимолётных источников света и резко метнулась назад, чтобы обрушить очередной удар на противника откуда-то сбоку. Но, похоже, обладатель цепи только этого и ждал.

Вот в лучах заходящего солнца блеснуло, прямо на плече у белолицего, что-то маленькое, тут же незаметно впившееся в тело. И, спустя долю секунды, когда обладатель ножа хотел уже было нанести удар, его оппонент резко дёрнул руку. Послышался негромкий звон, противный звук рвущейся ткани, ваты, затем — плоти. Здоровяк с ножом нелепо развернулся на все триста шестьдесят градусов, и потом, наконец, раздался глухой удар. Тело нападавшего с огромной скоростью полетело в ограду, но грохот от рушащегося препятствия заглушил звон цепей. Снова высекая искры, вокруг защитившегося собирались в ладони кроваво-красные звенья, кусками освещая его высокую фигуру. Чёрный плащ, словно сделанный из кожи, какие-то кровавые штуки на груди, злобная ухмылка, исказившее бледное лицо со шрамами, какие-то иглы, торчащие из лиц...

И как только цепи закончили звенеть, они снова приняли на себя удар орудия странного существа. Прямо между звеньями, когда враг, внаглую схватив их свободной рукой, занёс другую для мощного удара, метя врагу в шею...

— Кто здесь?! — Отойдя от столбняка, прерывисто и невпопад крикнул Широ. "Маска" отвлёкся всего на мгновение, но его враг успел воспользоваться неожиданным преимуществом.

Быстрые, словно змеи, ещё две не пойми откуда взявшиеся цепи опутали руку с ножом. Впившись в запястье, они намертво замерли, дав хозяину перехватить угрозу и отшвырнуть её в сторону сарая. Сдирая мясо с костей жертвы и оставляя кровавые следы, они вернулись к хозяину, с огнём в глазах избавлявшимся на время от свидетелей. Другая же, метнувшись к остолбеневшему Эмии, зацепила его за кожу на животе и, приподняв над землёй, метнула туда же. Тот даже не успел дать обратный ход, когда осознал, что проломил собой стену. И парень даже не догадывался, с кем он оказался в одном здании.

— Чёрт! — Испуганно воскликнула Рин, наблюдавшая неподалёку за ходом битвы. — Здесь же не должно быть никого! Арчер, разберись с этим громилой, пока не поздно!

Незаметно поморщившись, Арчер медленным шагом направился к месту крушения. Оружие его тем временем рассеялось, и Слуга прибавил шаг. Конечно, жизнь случайного свидетеля волновала его лишь как очередная жертва для истязаний, в лучшем (или худшем) случае — приспешника, но воля Мастера, пускай и своенравной девчонки с немаленьким потенциалом, для Слуги — закон. Закон, важный для любого, кем бы он ни был, Слуги.

Схватившись за рваную рану, Широ охнул. Внезапное любопытство стоило ему множественных ушибов, жутко болящей раны на животе и, кажется, вывихнутой руки. Тяжело дыша, он приподнялся на неповреждённой руке и, присев, прислонился к стенке. Резкая боль медленно уходила, оставляя место тупой и ноющей. Посмотрев вниз, на ранение, пострадавший аккуратно отодвинул разорванный край рубашки, насквозь пропитанный кровью.

И действительно, это была рваная рана. Словно какой-то закруглённой вещью зацепили кусок кожи, как рыбу на крючок, и резко потянули на себя, разделяя кожу раной на две неровные половины. Крови вытекло достаточно, но рана за это время успела хоть как-то запечься, покрывшись ещё горячей коркой из засохшей крови. Ещё чувствуя слабость и боль в других частях тела, Широ слегка привстал, опираясь на стенку. С каждым вздохом силы понемногу, но всё-таки возвращались. Шумно вдохнув в очередной раз, он, опираясь рукой о стенку, поковылял к выходу. Ведь явно стоило убираться отсюда и сообщить о происшествии. Сделав очередной болезненный шаг и остановившись, чтобы отдышаться, школьник задался было естественным вопросом: "Что это было?", принявшись сопоставлять всё, что он успел увидеть: какие-то два странных, неестественно быстрых типа: один в какой-то белой маске, второй — высокий и с цепями; разломанная ими площадка. Перед глазами снова встал образ этой белой маски, с неистовым упорством атакующей этого цепеносца, но шорох в дальнем углу отвлёк внимание от этого образа. Впрочем...

Завал из груды кусков стены, лежащий в дальнем конце коридора, около входа в подсобные помещения, зашевелился. Куски с верха начали обваливаться, сама груда — расти. Через долгий десяток секунд в завале стояла до дрожи в коленках знакомая фигура. Покрытый штукатуркой, со спадающими кусками кирпичей, с разорванной до мяса рукой, парень-в-маске холодно смотрел на хромающего вдали рыжего неудачника. Теперь Широ точно разглядел его во всех деталях, снова оцепенев от ужаса.

Убийца сделал шаг вперёд из кучи, поднимая тучи извести с видавшего виды блекло-синего комбинезона.

В руке призывно, словно алчущий хоть чей-нибудь крови, блеснул нож.

Белая маска, уродливо растянутая и тем самым вселяющая непонятый, первобытный страх, с торчащими поверх неё грязно-рыжими, покрытыми той же известью волосами.

Сердце ёкнуло уже на первом, раздавшемся по всему этажу, шаге. Страх придавал сил, и, быстрее зашевелив ногами, Широ двинулся прочь от этого не внушавшего доверия типа. Тот не прибавлял шагу, продолжая двигаться, как спешащий пешеход.

Доковыляв до двери, он судорожно обернулся, дёргая ручку двери. "Маска" почему-то остановился посреди коридора и наблюдал за действиями парня, склонив на бок голову. Он казался неподвижной статуей из мрамора, и лишь блестевший в руках нож выдавал в нём живое существо.

Наконец-то дверь поддалась. Влетев в проход, Широ резко закрыл ее и прижался вплотную. Щелкнул замок.

— Трейс он! Трейс — ОН!

От страха у парня проснулось второе дыхание. Укрепив дверь, он продолжил судорожно вдыхать воздух, отойдя на пару шагов от неё. "Этот человек с той стороны..."

Уж дверь его точно задержит, пока он соберется с мыслями. Прижавшись к стенке, школьник облегченно было вздохнул, насколько позволяла его болящая грудь. Сердце, от напряжения чуть не покинувшее своё законное место, начало замедлять свой бешеный ритм. Вытерев дрожащей рукой пот со лба, Широ хотел было привстать и бежать подальше отсюда, но...

...Но ноги не слушались. Совсем. Взгляд вниз поведал о причине.

Острие кухонного ножа торчало из груди. Ярко-алая кровь капала с кончика всё ускоряющейся струйкой. До недоумевающего Широ волнами начала доходить боль, приглушенная раньше адреналином.

— Гхаааа! — И в ответ на крик лезвие переместилось левее, разрезая сердце. Кровь ручьем полилась и резаной раны, багровым потоком орошая пол и стену. Собственно, дальше для рыжего трудяги не было ничего. Только боль, слабость, изменивший свои краски мир, сменившийся темнотой. Но после того, как тело парня с бурно кровоточащей раной окончательно обмякло, лезвие, торчащее из груди, исчезло. Широ сполз по стене, оставив кровавый след. Нож же исчез в стене, оставив узкую дыру. За дверью промелькнул силуэт беломасочного мужчины.

И через пару минут над остывающим телом стояло два силуэта.

— Арчер, разберись со Слугой! — Над телом юноши склонилась девичья фигурка.

— Арчер! — Рин была в исступлении. Невинный свидетель, простой ученик, остывал прямо у неё на руках. Ещё немного — и спасти его будет невозможно: потеря крови будет слишком большой. Цель оправдывает средства — так думала девочка, чертя круг призыва. Но одно дело — думать, а другое — увидеть воочию эти самые "средства". И ее Слуга в такой момент, когда важна каждая секунда, медлит! — Убей того Слугу!

А сам Арчер же, с неудовольствием отмечая перемены в поведении своей решительной было Мастера, направился к двери. Точнее, к тому, что от неё, разодранной в клочья цепями, осталось.

— Сопливые девочки не выигрывают войн, Мастер.

И он исчез, на высоких для человеческого восприятия скоростях отправившись на поиски. В своём превосходстве он был более чем уверен, после такой проверки сил в столкновении. Так что дело было только за поисками. Оставлять мастера одного? Проблемы девчонки, если она не сможет на эмоциях даже использовать командное заклинание, чтобы призвать его с себе.

Волшебница, достав дрожащий руками амулет в виде сердце подобного ограненного рубина на длинной золотой цепочке, села на колени около тела. Взглянув в искаженное недолгой предсмертной агонией лицо рыжего, она глубоко вздохнула, прикоснулась концом амулета к ране и, закрыв глаза, сосредоточилась. Теперь только от неё зависело, смогут ли крохи жизни снова вернуться в тело. Прана, подчиняясь воле заклинателя, тонкими потоками потекла по жилам, заживляя раны и пытаясь запустить сердце заново.

С чела девушки неудержимо капал пот. Руки ныли, усталость все нарастала, но прекращать не позволял долг и сила воли. "Я смогу. Живи. Я смогу. Не умирай. Цепляйся за ниточки. Я смогу."

— Я мог бы его воскресить, Мастер. — Словно в тумане, раздался сзади вкрадчивый, но все равно знакомый голос Арчера. — Он был бы на небесах от наслаждения, он жил бы вечно. Не хочешь этого? Хочешь сделать все своими руками?

Но Рин не отвечала. Она даже не спрашивала, почему он так быстро вернулся. Даже не обдумывала его слова. Она творила магию. Элегантно, как и учил ее покойный Токиоми.

Глава 1.

О сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных...

А.С. Пушкин

— ... А теперь к экстренным новостям. Сегодня неизвестная группа вандалов устроила погром в школе Хомурахара. Согласно данным полиции, имуществу школы нанесён большой ущерб, одно здание приведено в негодность. Полиция пока не даёт комментариев по случившемуся, однако неназванный авторитетный источник склонен предполагать, что в этом деле замешаны подростковые группировки. Ждём дальнейшего развития событий. Теперь о погоде...

Голос диктора ворвался в его мир внезапно и бесповоротно. "А-а-а-агх!" — Эмия Широ очнулся и мысленно простонал. Боль, возникшая из-за резкого движения, огнём охватила тело. Справившись с крайне сильным желанием закричать, парень замер, надеясь, что так боль быстрее пройдёт. Едва дыша, он медленно огляделся.

"Я... Дома?" — Ощущение адского огня медленно локализовалось в руке, животе и постепенно сходило на нет. Боль исчезала, и разум медленно начал воспринимать приходящую информацию. Вот знакомая обстановка его уютного дома, вот мебель, вот дверь и сестрёнка Фуджи, осторожно выглядывающая из-за дверного кося— "Чёрт".

— Шиииирооооо!! Ты живооооой!!! — И вот Фуджимура Тайга, "грозный" преподаватель английского языка, требовательный мастер додзё, воплощение ужаса в своём гневе Тигр уже трясёт несчастного школьника, изливая всю свою непосредственную радость.

— Ургх... Перестань меня трясти — рёбер целых не оставишь.

— Ты живооооой!

— Да перестань!

Резко остановившись, Тайга опустила руки и взглянула на своего незадачливого соседа. Затем, хитро-хитро сощурившись, уставилась на него.

— То есть ты здоров?

— Почти. Ходить вроде могу.

— Хорошо, хорошо. Хм-хм-хм-хм...

Подобный смех не сулил ничего хорошего.

— Что с тобой?

— Я есть хочу, Широ. Приготовишь чего-нибудь?

Вздохнув, Широ мысленно покачал головой. "В этом вся Тайга."

— Хорошо.

— Яхуу!

— Ааааайй!

— Прости, Широ!

Спустя полчаса парень стоял около плиты, медленно и основательно готовя, как оказалось, уже обед. Его терзало множество мыслей, и все они так или иначе сводились ко вчерашнему дню.

"Кто были эти люди? Люди ли это были?" Вспомнив в подробностях лица, парень передёрнулся. "Ставлю вот этот имбирь, что не люди."

— Фуджи...

— Ммм? — Тайга в ожидании законного обеда просматривала один канал за другим, переключаясь между ними на скорости нервного импульса, бегущего от мозга до пальца слишком уж быстро.

— Что вчера случилось? Как я тут оказался?

— Мм? — Не успев догрызть рыбную палочку, она вполоборота повернулась к рыжему. — Тебя вчера притащила девочка со школы, Тосака Рин. Она сказала, что тебя избили хулиганы и бросили на улице. Я чуть было за ними вдогонку не сорвалась! Да я бы из них всю дурь выбила!

— Ну-ну, Фуджи, я понял, — в такт постукиванию по краю посуды ответил Эмия. Всё-таки на хулиганов эта парочка не тянула, как ни старайся себя в этом убедить. — И всё?

— Всё?! Как ты можешь так спокойно спрашивать? Ты был весь в крови! Рука разодрана, огромный синяк на груди, про живот я вообще молчу! Я думала, ты умрё-ё-ёшь... И мне будет так пло-о-о-охо без тебя...

— Потому что некому будет готовить, и ты умрёшь с голода?

— Дурак! — В повара полетел огрызок рыбной палочки. Едва успев его поймать, Широ положил его на стол и незаметно улыбнулся. Однако Тайга за словом в карман решила не лезть: — Мне Сакура поможет, если что. Она хорошая девочка, не то, что ты. Ты даже не девочка.

— Н-ну спасибо, Фуджи, — Широ пришлось признать поражение.

— Хм-хм-хм, — довольно захмыкала в ответ Тайга. — И ещё — хоть сейчас ты более-менее и пришёл в себя, но в школу пока ходить тебе рано.

— Хорошо, хорошо. Тогда я схожу в "Копенгаген".

— Широ...

— Просто отпрошусь на пару деньков. Может быть.

— Широ!..

— Да отпрошусь.

Повисло напряжённое молчание, прерываемое лишь шипением на сковороде.

— Эммм... Фуджи...

— Ммм?

— А почему ты не в школе?

Тайга не стала темнить и хитрить с ответом.

— Английский я провела. Они у меня до обеда, знаешь ли.

— Точно, точно. Обед готов.

— Яху!

— Аааай!

— Прости-прости, Широ, я нечаянно...

— Ничего, ничего. — "В этом вся Фуджи."

Прошло полчаса. Фуджи куда-то ушла, строго наказав своему подопечному никуда не выходить. Подопечный же, осторожно сняв все повязки (и что за привычка всегда заматывать грудь и плечо?), исследовал в зеркале остатки ран. Вот, если приглядеться, едва заметный горизонтальный шрамик на груди. Два пальца от грудины, два пальца шириной, чуть выше нижней трети грудной кости — как хирург скальпелем резал. Вот уже более заметные шрамы на руке, вот и на нижней части живота виден красный рубец.

"Как на собаке заживает." Несомненно, первый шрам доказал — парень по имени Эмия Широ тогда был мёртв. Не просто потерял сознание, а умер жестокой смертью, как беспомощный агнец на заклании. Парню по имени Эмия Широ это не понравилось.

"Может, эта Тосака знает, что случилось на самом деле."

Прошёл ещё час. Тигр мирно уснул на футоне, и парню удалось выскользнуть из дома. Её сон был крепок, так что времени для побега и незаметного возвращения было с избытком. Накинув сверху ветровку, Широ, наконец, вышел из дома.

На улице, несмотря на солнце, дул прохладный северный ветерок. Парень прибавил шагу. Всюду царил обычный гомон дневного города. Ничего не напоминало о прошедшей ночи: где-то двигались автомобили, где-то ходили и шумно переговаривались люди. Абсолютно ничего.

Кроме ощущения чьего-то крайне пристального взгляда, чуть ли не взаправду обжигающего кожу. Так следит за своей жертвой змея, бесстрастно, лишь выжидающая момент. Тот момент, когда обед не будет способен сопротивляться, и холодные зубы без сопротивления вонзятся в плоть жертвы. Тот момент, когда из чрева чудовища уже не выбраться, когда сопротивление уже не принесёт плодов.

Парень, встряхнув плечами и сбрасывая наваждение, устремился вперёд, стремясь слиться хоть с какой-никакой толпой. Как он здраво рассудил, преследователю не хватит смелости атаковать его посреди толпы людей, кем бы он ни был.

"Надо предупредить, что на работу я сегодня не выйду." Резко свернув с улицы, парень направился к своему месту подработки. Прохладный ветерок всё так же поддувал, солнце всё так же светило. Ощущение взгляда испарилось, как его и не было. И где-то вдали, между деревьев, исчезла фигура.

Договорившись со своим нанимателем, что весьма сочувственно отнёсся к проблемам подростка ("Как выздоровеешь — приходи"), Эмия быстрым шагом направился в сторону школы. До конца учебного дня было достаточно времени — солнце не сильно ушло от зенита.

"Тосака... Мне нужно найти эту Тосаку. Она может знать, кто были эти парни." С этими невесёлыми мыслями он поднял голову. Теперь на солнце медленно набегали тучи, закрывая землю от его бескорыстного тепла. Парень прибавил шагу.

* * *

Тосака Рин. Красавица, отличница, спортсменка. Нет того, чего бы она не знала, нет того, что вывело бы её из себя и разбило прочную стену из росшего годами этикета. Так думали все, и, в целом, были правы. Такова была её маска, которую мог видеть каждый и которую принимал на веру почти каждый. Единственный, кто мог видеть сквозь её ширму — Котомине Кирей — большую, если не всю, часть своего времени проводил в католической церквушке. В последний раз раз он покинул свою обитель, чтобы напомнить Рин о её наследии и долге — Войне за Святой Грааль. Она не горела желанием вступать в эту бойню, но увы — других Тосак попросту не существовало. Она искала положительные стороны, серьёзно готовилась, если не учитывать годы выращивания в себе магического потенциала. В конце концов, себя она почти-почти убедила, что поступает правильно, что она выиграет эту Войну, что Слуга, которого она призовёт, будет самым мощным героем прошлых веков, который выиграет войну в два счёта.

И чуть ли не два дня назад вся её уверенность начала обрушиваться, как дом от направленного подрыва. Призыв Слуги прошёл совсем не так, как она планировала, пришёл на её зов совсем не тот, на кого она надеялась. Арчер... Было бы полбеды, если бы он действительно был Арчером, воином с каким-нибудь луком или чем-то похожим, деяниями своими сложивший себе имя. Но увы: на героя древних времён её Слуга походил чуть менее, чем никак. Он и на человека походил едва-едва! Рядом с ним девушка испытывала чувство, которое она поклялась задавить в себе ко всем чертям ещё в детстве.

Страх. Страх, от которого начинают трястись поджилки, кровь стынет в жилах, и ты превращаешься в беспомощную, забавную зверушку на двух ногах перед взором хищника. И хищнику этому если и было известно понятие "милосердие" или "жалость", то он его забыл давным-давно, как забывают скучные моменты в прочитанной год назад книге. Если бы не воспитание, не тренировки, не вечера в подвале фамильного особняка над фолиантами, не вечера в своей комнате над драгоценными камнями со шприцем наперевес, то она сломалась бы от одного его кошмарного вида, а от слов стала бы тем самым испуганным до смерти кроликом перед удавом.

Невесёлые размышления девушки прервал звонок. На сегодня день школьной жизни был окончен. Теперь нужно продолжить заниматься важным делом — делом не одного поколения династии Тосака.

"Всё пошло не так," — постулировала мысль девушка, покинув класс. "Если и у остальных Мастеров всё так же, то Кирею придётся мне многое объяснить. Очень многое. Начну я, наверное, с "Какого чёрта?!", потом... потом я отвечу "Нет, ты!", а потом... потом придётся импровизировать." Так она покинула здание школы Хомурахара, и, погружённая в размышления, приближалась к воротам школы...

"Этот... парень?!" — Если бы не самообладание Рин, то челюсть её стремительно приблизилась бы к асфальту. Тот парень, которого до смерти отделали и Арчер, и неизвестный Слуга, стоял чуть поодаль ворот. "Как... как он вообще ходит?!" Она помнила, в каком состоянии пришлось нести его до дома — такие за день на ноги не встают! А тут пожалуйста, как огурчик.

В компании с ним был человек, от которого Рин воротило чуть меньше, чем от Арчера. Главный бабник школы, единственная и неповторимая водоросль, отпрыск гнилой семейки Мато — Синдзи. Синдзи Мато. И сейчас он что-то, с весьма жалким, бледным видом втолковывал явно не понимающему ничего рыжему подростку.

— Чёрт тебя подери, Э-эмия! Чего тебе от меня надо?! — Синдзи был на грани. Ещё немного такой же тряски — и голова его друга улетела бы на другой конец улицы. — У меня и без тебя проблем хватает, а ты про Тосаку мне что-то лечишь!

— Да что с тобой, Синдзи, ты сам не свой... — Попытался успокоить товарища Широ, но увы — этого у него не вышло.

— Я тебе повторил, тупому! У! Меня! Без! Тебя! Есть! Проблемы! Хоть ты меня оставь в покое!

— Да чт...

Синдзи, стоявшего вполоборота к воротам школы, скривило от целой смеси эмоций. Увидев Рин, он отпустил парня.

— В-вот твоя Тосака! Ты её искал? Ты её нашёл, рыжий идиот! А теперь отъе—

Бах! И поставленный удар Широ отбросил его на метр. Едва удержавшись на ногах, младший Мато схватился за покрасневшую щеку и растерянно взглянул на ударившего. Широ тем временем потирал костяшки кулака.

— Так иди. Потом поговорим, как успокоишься.

Окинув друга всё тем же растерянным, но уже приобретавшим трезвость взглядом, Синдзи кивнул и, недолго думая, со всех ног помчался прочь, не оглядываясь назад. Даже он понял, что чуть было не перегнул палку — впервые за всё время дружбы с Широ тот его ударил. Проводив его взглядом, рыжий подросток повернулся к воротам. Там стояла девушка, на которую в своём гневе и указал Синдзи.

Тосака Рин. Та самая девочка, что, по словам Тайги, притащила его до дома. Которая сочинила правдоподобную историю о хулиганах. И про которую, он, наконец, вспомнил больше — отличница из параллельного класса, спортсменка, просто красавица. Насчёт остальных вещей вроде холодного сердца он не знал — не было желания оставлять любовные письма в ящичке для обуви, как и расспрашивать кого-то о подобном.

Но парень попытался проявить инициативу.

— Привет?

Рин пришла в себя из глубины мыслей. Зарезанный, словно поросёнок на заклании, рыжеволосый подросток был вполне живым. Оставив сомнения, она холодно поддержала разговор:

— Здравствуй. Что тебе нужно?

— Эм... — Замялся парень. — Я — Эмия Широ. Хотел сказать спасибо.

— За что?

— За вчерашнее, учитель Фуджимура мне всё рассказала.

Рин промолчала. О такой мелочи, как благодарность, она даже не задумалась. Но вот подозрения о двойном дне были тут как тут.

— И это всё? Я просто тебя дотащила, и всё. Ты был совсем плох, и...

— Я знаю. Я хочу кое-что спросить.

Опасения Рин подтвердились. "Не только спасибо сказать хотел, да?"

— И что же ты, Эмия Широ, хочешь спросить?

— Ты видела этих хулиганов?

"Давай, Рин, время лавировать. Нельзя, чтобы о Войне прознал кто-то ещё."

— Нет. Я решила, что это были простые мелкие преступники.

— Ложь.

— Да как ты...

— Я помню всё. Эти двое были чем угодно, но не простой шпаной. Да они и не люди! Этот, в маске, проткнул мне сердце!

— О чём ты...

— Сквозь дверь. Ровно между рёбрами. Пополам. Разрезал. Сердце. Кухонным. Ножом. Ты думаешь, я поверю в то, что это просто какой-то хулиган?

И девушке пришлось прибегнуть к хитрости — виду оскорблённой невинности. Притворись, что ты и знать не знаешь, в чём тебя хотят обвинить, толика актёрской игры — и результат прямо перед тобой, на блюдечке.

— А я-то тут при чём? И как ты смеешь мне грубить?!

Покраснев от своей горячности, парень извинительно склонил голову.

— Прошу прощения. Я... Погорячился.

Смерив школьника высокомерным взглядом настоящей леди, отработанным на зеркале несчётное количество раз, девушка выдержала паузу и ответила.

— И больше ко мне не подходи. И, если тебе жизнь дорога... — Театральная пауза. — Ты будешь осторожней: второй раз меня рядом не будет.

И, проигнорировав стоящего столбом парня, она прошла мимо. "Этого мне ещё не хватало. Вот заноза," — подумала она, уходя прочь. И почему-то она была уверена — этот Эмия за ней не пойдёт. По крайней мере, сейчас.

Парень стоял в глубоких раздумьях. Что-то не сходилось, что-то в глубине души ему не нравилось, казалось таким... ложным. Ветер постепенно набирал силу, щекоча волосы, забиваясь под одежду, навевая страх. Страх перед неизвестностью.

"Она не знает. Я думал, что Тосака поможет мне, но нет. Вот так, значит..."

Подняв голову, Широ взглянул на небо, уже затянутое белой ватой облаков. Для большинства этот момент был бы порогом, тем самым моментом для трудного решения. Но не для этого человека.

"Я должен узнать больше."

Решение было не очень и трудным. В этом весь Эмия Широ.

Развернувшись, он пошёл домой — сестрёнка Фуджи могла уже проснуться, а сталкиваться с её разъярённой ипостасью Широ ни разу не хотел. Ускорив шаг, он застегнул куртку повыше — прохладный ветер добавлял лишние неудобства. Дело с точки не сдвинулось: загадок не убавилось, а разгадывать их ещё только предстояло. Но, тем не менее, план постепенно созревал в голове подростка.

"Стоит прогуляться до школьного сарая. Может, подсказка будет там."

Фигура, прятавшаяся между деревьев в школьном дворе, снова растворилась в воздухе.

Глава 2

Тёмный, мрачный коридор,

Я на цыпочках, как вор,

Пробираюсь, чуть дыша,..

Король и Шут — Кукла колдуна

— Не думаю, что, прыгая по крышам, ты добьёшься успехов.

Тягостное молчание прервал Арчер, появившись рядом с только что приземлившейся Мастером. После его последней выходки Рин дала себе зарок первой с ним не заговаривать, но раз Слуга решил что-то сообщить...

— Что ты имеешь в виду?

— Туда, — махнуло рукой чудовище. Взглянув туда же, Рин увидела лишь ряд домиков, расположившихся вдоль улицы, и здание школы. — Плебей попытается развлечься. Убийца всегда возвращается на место преступления.

— ...

Спрашивать, откуда он это узнал, Рин не стала — пускай это останется магической особенностью Слуги.

Спустя ещё один прыжок Арчер снова подал голос.

— Мой раб кого-то нашёл.

Девушка скрипнула зубами. Его хриплый, каркающий голос, полный скуки, был так не к месту, что начинало трясти. Особенно, когда этим самым наблюдением являлись люди.

— Не нервничай, Мастер. Тебе нужна победа. Забудь уже о кучке несчастных жертв ради неё. Вспомни, что я говорил про сопливых девочек.

"Если бы всё было так просто..."

— Арчер, что ты?..

Её глазам предстало тошнотворное зрелище — её мастерская, святая святых любого уважающего себя мага, превратилась в филиал скотобойни. На полу в обмороке лежало тело какого-то парня, под потолком на цепях висела девушка.

Нет, не так. В том, что лежало на полу, угадывалось мужское тело, а в том, что висело на цепях — женское. Первый, истерзанный крючьями так, что живого места не угадывалось, скривился на полу. Множество ран, медленно кровоточащих, окрасили пол в красный цвет. Полосы разорванных тканей образовали затейливый узор, сквозь кровавую пелену которого просвечивали кости. Шея, вскрытая хирургически точными разрезами, обнажила трахею, медленно пульсирующую в такт дыханию. Всю эту конструкцию удерживало несколько крючьев, от которых отходили звенья цепи. Иногда жертва дёргалась от невыносимой боли — тогда крючья раздвигали границы ран ещё шире, причиняя больше боли.

Второй же повезло меньше — распятая под потолком девушка висела на множестве этих цепей, и крюк каждой был вонзён в её тело. Пара оных удерживала руки, на которых уже успела засохнуть кровь. Десятки цепей держали жертву в подвешенном состоянии, не оставляя живого места на теле — между каждой парой ребёр можно было насчитать несколько штук. Остальные натягивали кожу во все стороны, превращая её в извращённое подобие кровоточащего холста с изображенными на ним человеческими чертам. Каждое случайное движения заставляло всю эту конструкцию медленно колебаться, и сквозь звон цепей доносился человеческий стон.

Стон наслаждения, перемешанный с криком боли. И это было самым страшным — та, кто висела на лоскутках кожи, была счастлива. Сквозь гротескную маску, в которую превратилось лицо девушки, явственно была видна улыбка.

— Она подойдёт, — произнёс Арчер в пустоту, оглядывая своё творение. — Она годится мне в слуги.

Повернув голову в сторону окончательно ошалевшего Мастера, он обнажил зубы в довольной ухмылке.

— Прошу прощения за то, что развёл тут грязь. Ещё немного — и фамилиар, как вы говорите, — с нажимом произнёс Арчер, наслаждаясь выражением лица мага, — будет готов.

— Ты... Ты...

— Не беспокойся за беспорядок. Мой сенобит всё сделает в лучшем виде... Когда будет готов.

В этот момент Рин всерьёз задумала, что трата одного командного заклинания — не самая великая цена, чтобы наказать за такое. Её мастерская, мастерская её отца, её предков — просто склад для трупов какого-то безумца! Как будто он не мог найти другого места!

И на этой мысли девочка осеклась. Такие перемены в собственных мыслях ей не нравились, хоть и они подкреплялись тысячью и одной причиной. Определённо, эта Война... Была самым страшным и непонятным, с чем ей доводилось сталкиваться.

"Всё должно быть не так. Скажите мне, что это кошмар, и я сейчас проснусь..." И девушку сложило пополам. Не в силах перенести очередную порцию стресса, желудок изверг весь обед наружу, прямо в лужу крови. Лужу крови, добравшуюся уже до входа. И парень уже не дышал.

— Теперь я его чувствую. Он нашёл моего сенобита.

— Иди вперёд. Я проверю, есть ли рядом его Мастер.

Арчер исчез, и Рин продолжила путешествие в одиночестве. Отсутствие рядом Слуги лишь способствовало сохранению остатков душевного равновесия, и девушка смогла, наконец, сосредоточиться на Войне.

"Он может быть где угодно. Надо быть настороже."

Оттолкнувшись посильнее, она полетела к следующей крыше.

"Ну, Кирей, уж я тебя навещу так навещу..."

* * *

Широ бежал со всех сил, чудом не падая в темноте. "Это точно не люди!" — впопыхах подумал он, чуть не задев ногой какой-то инвентарь. Позади раздавался шум борьбы, и оборачиваться парень даже не думал. "Дёрнул меня чёрт сюда сунуться," — ругал себя парень, прибавив скорости в забеге на выживание.

А всё начиналось так хорошо — дождавшись, когда Фуджи уснёт после ужина, а Сакура Мато — сестра Синдзи, на год младше самого Эмии — уйдёт домой, Широ начал готовиться к выходу. Его не покидало ощущение, что на месте преступления он найдёт ответы хотя бы на пару вопросов из всей кучи.

Впрочем, до он тоже не терял времени зря — пока готовился ужин, он решил спросить Сакуру, что же случилось с её братом: дескать, ведёт себя странно, чуть что — срывается на крик, друг волнуется, может, у него серьёзные проблемы и, наконец, может ли он чем-нибудь помочь?

Девочка вела себя, как показалось Широ, немного странно, хотя внешне всё было как и прежде: тихим голосом, слегка улыбаясь и одновременно стуча ножом по разделочной доске, она ответила, что:

всё в порядке, просто у брата загруженные дни, да и с девушкой на днях поссорился, вот он и рвёт и мечет, но с ним ничего плохого не случилось, правда, и она, Сакура, первой бы обратилась к лучшему другу старшего братика, если бы у того были проблемы.

"Просто стресс," — ответила она, повернувшись к Широ лицом и улыбнувшись, как обычно, неловко улыбнувшись. "Всё в порядке, семпай."

И верить ей вроде бы хотелось, но сразу и точно сказать, что именно в её объяснениях не понравилось, парень не смог. Кивнув в ответ, он, ответив что-то вроде "А, тогда ладно," продолжил заниматься готовкой. На ужин Сакура осталась, слушая рассказы вечно довольно Тайги. А Широ тем временем, не вслушиваясь в болтовню девчонок, размышлял о своём.

И лишь когда Сакура ушла, он сообразил, что же было не так.

"Вряд ли он такой из-за девушки. Но тогда из-за чего... Может, из-за этих парней?" Оставив ещё одну загадку повисшей в воздухе, он начал собираться. Собираться в поход на ответами.

И всё это случилось каких-то полчаса назад, когда как раз начало темнеть. Так недавно он был в тепле уютного дома, а сейчас он бежал по обломкам испорченного здания.

Когда парень добрался до места, первым делом он нашёл место своего убийства. Стенка со следом от ножа, бурые следы крови на ней — всё словно кричало: "Да, тут тебя и убили! Это был не кошмар! Ноги в руки — и бегом отсюда, если жизнь дорога!"

Но Эмия Широ не был бы собой, если бы последовал этому совету. Открыв дверь, укреплённую им самим, парень направился к разбросанному завалу. Отсюда вылез парень в маске — это подросток помнил прекрасно. Присев рядом, он принялся изучать обломки...

Как сзади раздался звук чьих-то шагов. Парень резко обернулся, приготовившись, если что, либо дать отпор, либо дать дёру.

— Твою мать, — произнёс парень, бросившись в пролом, но то, что он увидел, оказалось быстрее. Схватив его за ногу, чудовище зашвырнуло его обратно, прямо к двери. И тогда Широ, в свете появляющейся луны, смог разглядеть своего противника.

И это существо крайне отдалённо напоминало человека. У того парня в маске сходств был большим человеком, чем это. Ростом создание было немногим ниже самого Широ, сутулилось при ходьбе и казалось ещё ниже, чем оно было было на самом деле. Обрывки одежды едва скрывали измождённое, покрытое шрамами тело, в котором с трудом угадывалась девушка, почти выцветшие карие волосы закрывали половину лица. На руках недоставало по два пальца, но оставшиеся были необычно длины, кончаясь крючковатыми и острыми наростами. Создание захрипело, повернувшись к обмершему парню и, помотав головой, принюхалось, выискивая цель. Оно было скрыто во мраке, но даже от тех малых подробностей, что юноша успел различить, волосы вставали дыбом. Парень начал медленно, чтобы не выдать себя, пошарил рукой в поисках хоть какого-нибудь оружия. Рука наткнулась на что-то деревянное — швабра.

Предательский стук дерева раздался в ночи. Это самое "нечто", резко мотнув головой, повело голову в сторону сидящего парня. Тот крепче сжал спасительное древко.

— Трейс — ...

— Хррааа!

— ОН!

Укреплённое магией дерево выдержало удар, и Широ удалось разглядеть своего противника во всей красе. И, в страхе вскрикнув, он отшвырнул его ударом ноги — увиденное оказалось перебором.

Изуродованное лицо открылось из-под копны волос — изодранное, как и всё тело, над которым поработал безумный скульптор, и вселявшее ужас и отвращение.

Сквозь рваные симметричные разрезы на лице блестели редкие зубы, острые, как бритва, скулы и виски, выбеленные, подобно коже мертвеца. Кожи же на нижней челюсти попросту не было, и вся она была обнажена наголо. Глаза, вырванные тем же безумцем-скульптором, блестели пустыми глазницами, покрытыми засохшей бурой кровью.

Едва оторвавшись от этого манящего в своей кошмарности зрелища, парень лихорадочно взглянул в сторону разломанной сцены. "Нет..."

В свете лунного стояла до боли в груди знакомая фигура. Белая маска вновь склонила голову, взирая сквозь разрезы на Широ и пытающуюся встать карикатуру на человека. Сваленные клоки грязно-рыжих волос всё так же обрамляли её. Нож всё так же блестел в лунном свете. Всё, как в прошлый раз.

И Широ не выдержал. Толкнув спиной дверь, он оказался там, где всё свершилось в прошлый раз.

Обезображенная девушка резко вскочила на ноги. Хриплый вой обезумевшего от боли создания больной, извращённой фантазии эхом отразился от бесчувственных стел. Блеснувшая полоса холодного металла направилась навстречу своей жертве.

Два чудовища сошлись в битве насмерть.

А Широ, вставив запор в виде швабры в дверную ручку, бежал. Бежал, спасая свою жизнь. Загадка, захватившая его, готовилась вновь отобрать жизнь.

"Это точно не люди!" — впопыхах подумал он, чуть не задев ногой какой-то инвентарь. Позади раздавался шум борьбы, и оборачиваться парень даже не думал. "Дёрнул меня чёрт сюда сунуться," — ругал себя парень, прибавив скорости в забеге на выживание.

Очередная дверь. Очередная препона на пути к спасению. Широ с разбега ударил её. Заперто.

Вопли резко оборвались. Подпёртая шваброй дверь начала разваливаться на куски, не в силах выдержать режущую силу того, кто налегал с той стороны.

Эмия Широ в накатившей волне паники навалился на дверь. Ещё, и ещё, ещё. Треск фанеры и скрежет разрезаемых досок становились всё громче и громче...

— А вот и вражеский Слуга, — повеселевшим на одну миллионную градуса заметил Арчер, когда Рин настигла его. — Этот плебей неплох. Раба больше нет, предыдущий зверёк сбежал.

— Что?!

"Ещё один свидетель?! Этого ещё не хватало!"

Стоит ли говорить, что у такого масштабного, по меркам города Фуюки, мероприятия, как Война Святого Грааля, была очень высокая секретность? Никто из обывателей, населяющих этого город, не должен знать обо всей магической подоплеке. Поправка: никто из живых обывателей, поэтому от ненужных свидетелей избавлялись своими силами. В газетах будет заметка о взрыве газа, о погибших, скорее всего, ничего не скажут, и вся информация осядет в полицейском архиве. Если не будет уничтожена.

— Где он? Куда он сбежал?

— Дальше по зданию. Но этот Слуга с ним вот-вот разделается. А потом — я с ним.

С этими словами Арчер исчез.

— Сто—

Остаток крика ушёл в пустоту. Поглядев в пустоту на месте своего Слуги, она, впервые за свою жизнь, позволила себе высказаться метафорами, обычно неизвестными приличным девочкам из богатых семей.

— -ок, — закончила девушка спустя минуту крайне экспрессивных изречений. На душе полегчало, всю горечь неудач, пускай и ненадолго, словно смыло в трубу. Девушка спрыгнула вниз, дальше решив следовать по улице и зайти с другой стороны школы. С той, с которой должна была появиться жертва...

Наконец дверь поддалась. Ввалившись внутрь, парень оказался в какой-то подсобной мастерской — в такой обычно держат верстак и различного рода инструменты для большинства различных нужд. В одном углу стояло несколько мётел, напротив тяжело дышащего Широ стоял верстак, на нём лежали инструменты — всё, что могло понадобиться в хозяйстве. В других местах тоже валялись вещи, но парню было не до них.

Преследователь уже шёл по коридору, перед этим лениво разделавшись с дверью. Шаги эхом раздавались в звенящей тишине.

Развернувшись, Широ с размаху закрыл дверь и, схватившись за стойку с какими-то металлическими банками, опрокинул её. Раздался звон металла, жесть погнулась, и из испорченной тары начала медленно выливаться краска. Ладони саднили, но не это было самым неприятным событием за вечер.

Внезапная жгучая боль в предплечье пронзила парня. Вскрикнув и рефлекторно прижав руку к больному месту, Широ попятился от двери. Отняв руку от больного места, он увидел кровь. Снова.

"Рана открылась" — промелькнуло в голове при взгляде на ладонь.

Затем парень судорожно оглядел руку. Рукав уже был весь в неприятно тёплой жидкости, уже успевшей пропитать рукав. Раны на разодранной руке уже слегка саднили, но ещё немного — и они откроются снова.

Спиной парень наткнулся на верстак. Резкого взгляда назад, достаточного, чтобы держать в поле зрения ещё и дверь, хватило, чтобы заметить какой-то инструмент. Недолго думая, он схватил это что-то, и кровью из пострадавшей руки немедля брызнуло на пол.

Дверь начала медленно приоткрываться, увлекая за собой стойку и размазывая пролившуюся краску в ровное, грязное пятно на полу. Широ, взглянув на найденный предмет, поспешно перехватил его и разглядел получше.

Длинный плоский клинок, местами покрытый ржавчиной и сам по себе немногим больше предплечья, Лезвие, заточенное с одной стороны, резко скруглялось на конце. Держалось всё на грубо сработанной рукояти, в паре мест перевязанной изолентой, видимо, для большей надёжности.

"Ма-... мачете?"

Сельскохозяйственный инструмент родом из Испании, длинный и тонкий нож, которым очень удобно рубить сахарный тростник на плантациях, толстые стебли растений в джунглях. Сахарного тростника и джунглей Широ видеть вживую, своими глазами, прежде не доводилось, но здесь, в Японии, такая вещь незаменима для простого тростника и бамбука. Порой это самое мачете было отличной заменой топору, это парень знал точно, и, вроде, при должном размахе могло откромсать человеку конечность или оставить эту жертву инвалидом (порой Тайга попадала на весьма необычные и занимательные передачи). Но только такими познаниями он и ограничивался.

Вплоть до сего момента. Сейчас в его руках лежал нож, которым, при желании, можно было расчленить человека с особой жестокостью. Например, разрубить кость. Разделать как кролика. Вскрыть как консервную банку. Дверь всё удачней и удачней открывал убийца, уже второй раз пришедший по его душу.

И левая рука сама легла на одну из сторон клинка. Сосредоточившись и напряжённо глядя, как Белая Маска уже практически отодвинул баррикаду дверью, Эмия Широ прошептал:

— Трейс — он.

Тепло прошло по руке, и укреплённая сталь отозвалась тихим звоном. Оружие было готово.

Но уверенности в своих силах оно прибавило немного. Широ сделал шаг вперёд.

Дверь распахнулась, переломившись пополам. Несчастный скрежет фанеры и металла, на которые бесцеремонно наступил враг — и к нему на огромной скорости метнулось смазанное пятно. Эмия рефлекторно дёрнул руку, закрываясь клинком от смертельного удара...

На раздавшийся грохот Рин среагировала незамедлительно: удар донёсся из подсобного помещения, запертого снаружи на замок. "Он в ловушке" — и Рин была права: из этой мышеловки спасения не было. Двери заперты так, что изнутри никто не сможет их открыть, внутри — чудовище, которого простому смертному не одолеть. Если подумать, то и Рин, владевшая всеми пятью элементами стихийной магии, сомневалась в своих силах — чего и говорить о простом человеке? Сейчас, если не уже, всё закончилось — невезучий свидетель мёртв, Арчер примет бой с неизвестным Слугой, победит его и заберёт труп несчастного свидетеля. Как поняла Рин, вообще для этого Небесного Фантазма — создание "фамилиара" — ему нужны живые люди, но сойдёт и свежий труп. "Будет лишь фальшивка, бледная и жалкая копия, не вкусившая настоящего наслаждения," — так сказал он, небрежно скривившись.

"Боже, какая злая ирония — Небесный Фантазм, в котором нет ни капли небесного, ни капли благородного," — отрешённо подумала Рин, выискивая следы вражеского Мастера...

Как внутри домика вспыхнул яркий голубой свет, на краткое мгновение тонкими лучами осветив окрестности. Явственно потянуло сыростью и холодом, словно за запертой дверью раскинулось туманное озеро. Свет погас, и воцарилась звенящая тишина. Долгих, раскинувшихся на минуты, несколько секунд. Сердце лениво выбивало ритм в надежде передохнуть минуту-другую, в висках шумело, неясная, доставшаяся ещё от первобытных предков тревога захватывала владения разума. Надвигалась буря.

На крыше здания, около выхода, материализовался Арчер.

— Ещё один Слуга, Мастер! — Сообщил он девочке, испытывая неподдельное удовольствие от реакции девочки.

"Слуга?!"

— Как-?

С оглушающим грохотом запертая дверь промелькнула мимо юной Мастера вместе с кусками кирпича, тучами извести и телом того самого Слуги. Рухнув оземь, убийца в белой маске ещё прокатился по асфальту на спине, прежде, чем начать вставать на ноги. Его слегка шатало, движения были неуверенными, что крайне удивило Рин: какой же силы должен быть удар, чтобы пошатнуть такую выносливую машину для убийства? Машину, которую даже цепи Арчера не остановили от яростной атаки?

Спешно вспоминая всё то, что поможет ей — чего уж врать, даст шанс — выжить в столкновении со таким противником и сжав в кармане камень, девушка краем глаза взглянула в новый пролом. Сквозь завесу извести, обтекаемая тусклым голубым светом была различима фигура нового Слуги. Огромная тень медленно растворялась во тьме здания по мере того, как гас свет. Запах сырости стал сильнее, холод, верный аколит страха, медленно сжимал сердце в ледяном кулаке. "Что... это?"

Широ не успел даже сообразить, что произошло. Всё случилось слишком быстро: вот распахнулась дверь, а вот он уже отлетел в стену, отбив спину об угол верстака. Скривившись от боли, парень медленно сполз на пол: боль в позвоночнике не давала лишний раз вдохнуть, вывихнутое запястье ныло, открывшаяся рана не думала затягиваться. Мачете упало на холодный пол, бесполезное в своём одиночестве оружие. Белая Маска, стоящий в десяти шагах, расплывался и раздваивался при одном только взгляде — даже держать голову было больно.

Сквозь шум в ушах едва были слышны шаги этого зверя. Он медленно приближался, и с каждым шагом сознание мутнело всё сильнее.

Широ попытался, помогая себе одними руками, попятиться, уйти от неминуемой гибели. Этот убийца был подобен аватаре Смерти, пришедшей за душой школьника. Пульсирующая боль охватила всё тело, как фантазия о предстоящей агонии, с трудом видящие глаза с ужасом глядели на палача.

Белая Маска перехватил нож обратным хватом.

Кровь медленно подступала к брошенному оружию.

Убийца замахнулся для последнего удара.

Кровь Эмии Широ коснулась лезвия.

И убийца нанёс удар.

* * *

На миг парень ослеп. За этот самый миг произошло слишком много вещей, чтобы дать их обработать мозгу.

Пронзительный голубой свет явился из невесть откуда взявшегося красного круга. Тот мерцал на полу, и в центре его должно было быть брошенное оружие. Жгучая боль, как от калёного железа, пронзила тыльную часть ладони. Смертельный, необратимый удар так и не достиг своей цели. На пути его стало нежданное препятствие.

Спиной к Широ, прямо посреди круга, стоял лысый мужчина весьма высокого даже по меркам европейцев, не то, что японцев, роста. Наверное, он появился в то мгновение, на которое Широ потерял зрение.

Всё, что мог видеть со своего места парень — это широкую спину, развитые плечи, ветхую одежду, в которую был облачён незнакомец — замызганная, видавшая виды куртка, из-под которой небрежно торчал воротник старого свитера, изношенные джинсы, руки в матерчатых перчатках, разношенные ботинки, — и ремень на затылке, удерживающий что-то на лице. В правой руке блеснул клинок того самого мачете, и сразу же на оторопевшего парня нахлынул стойкий запах сырости. В комнате резко похолодало — пар шёл изо рта потерявшего дар речи Эмии белыми облаками. Придя в себя, он отодвинулся вбок и узрел то, что случилось.

Нож торчал прямо из груди только что появившегося здоровяка. Как раз в том месте, чтобы умереть от повреждённого лёгкого, захлёбываясь кровь. Неудавшийся убийца Широ, оторвав взгляд от застрявшего оружия, поднял голову и встретился взглядом со своим новым противником. Белая матерчатая маска и хоккейная, со множеством отверстий, (вратарская, невольно отметил про себя Широ) внимательно, с добрый десяток секунд, изучали друг друга в лунном свете и голубом сиянии круга. Повисла зловещая тишина. Свет от круга гас.

Тишина. Дыхание подростка.

Тишина. Вдох. Тишина.

Выдох. Вновь тишина. Вдох, выдох, вдох. Тишина.

Спустя показавшееся вечностью время раздалось неразборчивое рычание здоровяка. Схватив противника за лицо огромной ладонью, смяв маску так, что раздался хруст костей, он с размаху отправил рыжего убийцу в полёт. Нож так и остался в груди — Белая Маска даже не успел вытащить его.

Его тело с грохотом вынесло дверь и кусок стены, на немалой скорости отправившись дальше, во мрак ночи. Громила в хоккейной маске шагнул было за ним, но внезапно повернул голову к оторопевшему от ужаса парню. Глаза, едва различимые в темноте, уставились на Широ. Затем раздалось короткое, горловое ворчание, в котором парень уловил вопросительные нотки — словно этот ужас стремился что-то узнать у него. Дыхание спёрло, и, не в силах ответить, он лишь судорожно кивнул.

Этого оказалось достаточно. Отвернувшись, чудовище сделало шаг вперёд, в проход, скрытый медленно опускавшейся пылью. Шаги отозвались гулким эхом.

На правой руке Широ, заляпанной свернувшейся кровью, проступил ярко-красный узор. Контракт заключен.

Под ночным небом стояло уже три воплощения ночных кошмаров любого человека, сосредоточенно следивших друг за другом. Троица тех, с кем никакой человек не подумает даже встретиться, предпочитая следить за подобными им с экранов телевизора. Безжалостные убийцы, чьей жертвой может стать любой, умерщвляющие без причины, ради забавы, ради развлечения — неважно, ради чего. Главное — что без долгих раздумий. Магами, подобными этим, но только потерявшими всякую осторожность, занимались Охотники Башни и Церковь. К сожалению, на Войне Грааля они были предоставлены лишь своим Мастерам.

"И таких ещё четыре," — обречённо подумала Рин.

— Прекрасная ночь, бешеные шавки, — надменно поприветствовал всех Арчер.

Глава 3

A prisoner on the verge of death

Comes to it's last breath

Getting close to it's last breath!

Rules of nature!

Metal Gear Revengeance OST — Rules of nature

Раздался противный, хлюпающий звук извлекаемого из плоти ножа, и он полетел в сторону своего хозяина. Слишком быстро, чтобы Рин могла за ним уследить, но недостаточно быстро для этого парня.

Резко вскинув левую руку, тот поймал своё оружие за рукоять. Взгляд противников в очередной раз встретился. Воздух словно густел от немых угроз, одних взглядов, говорящих всё за себя. Воздух заранее пропитывался ещё не пролитой кровью. Кому нужны слова, когда нечто, в разы более страшное, чем "я привяжу тебя к дереву за твои же выпущенные кишки" можно сказать одним лишь взглядом, не раскрывая рта?

Встав, Слуга, взяв нож в правую руку, склонил голову вправо. Затем влево. Раздался хруст — всем своим видом он показывал, что к бою всегда готов. Меж тем из-под смятой маски показалась струйка крови — атака нового противника не осталась незамеченной.

Зачарованная повисшим напряжением, Рин невольно следила за каждой мелочью на поле. Долгая, размеренная, пускай и трудная, жизнь до сих пор не дала возможности наблюдать такое воочию: жар гнева, чуть ли не всерьёз опаляющий кожу, ледяное дыхание жестокости, гнилой аромат угроз — вся местность едва ли не пропиталась всем этим на концептуальном уровне. Казалось, что земля ещё нескоро оправится от такой злой ауры, что источала одна эта пара. Всего несколько неимоверно растянувшихся секунд.

Всего через несколько секунд созерцания подобного зрелища её вывел из ступора невнятный стон. Вслед за новоприбывшим Слугой, похоже, выбрался его Мастер, чудом переживший атаку этого противника.

— Ты? — Синхронно раздался возглас. Широ с удивлением узнал в девчонке ту заносчивую, якобы ничего не знающую Тосаку. Рин изумлённо отметила про себя, что этот грубиян Эмия так же упрям, как и туп.

И выглядел он немногим лучше, чем вчера. Правая рука, истекавшая кровью, превратилась в покрытое толстой бурой коркой полено, не пойми зачем приделанное к туловищу. Парень едва стоял на ногах постоянно корчась от боли. Вид у него был, одним словом ужасный. Но силы для разговора он было нашёл.

— Что тут-...

И эта фраза стала зелёным светом на светофоре бойни. Тени сорвались с места в кровавом поединке под покровом луны. Сражение не на жизнь, а на смерть, не рыцарский поединок, а беспощадная бойня, в которой не считались ни с собой, ни с противником — один лишь Арчер стоял на крыше, оценивая каждого противника и поджидая момент. Тот момент, когда останется лишь один.

Едва различимые силуэты освещались лишь частыми всполохами искр, высекаемыми металлом о металл. Громила с мачете успешно теснил своего оппонента, шаг, за шагом. Тот, хоть и выигрывал в выносливости и, ненамного, в скорости, отступал. Вот он, парировав своим ножом мощный удар, шагнул назад. Вот удар тростниковым ножом прошёлся чуть ниже ключицы, на что здоровяк получил рану на запястье. Вот белая маска удачно пошла в контратаку, метя по левой руке, и в ответ мачете с хрустом проткнул насквозь слугу. Брызнула кровь, и немного попало Рин прямо на лицо.

Кровь.

Чужая кровь.

Чужая кровь на лице.

На её лице.

Проткнутый насквозь слегка покачнулся от удара и, придвинувшись вплотную, с силой вонзил в великана. Извлёк, затем последовал ещё один удар. И ещё, и ещё, и ещё. Громила зарычал и схватил наглеца за горло, крепко сдавливая его раненой рукой. Тот продолжал, с бешеной скоростью двигая вооруженной рукой, кромсать грудь человека в хоккейной маске. Рокот усиливался, чавканье плоти и треск костей всё нарастали и нарастали вместе с хваткой громилы, кусочки плоти разлетались во все стороны. В лицо Рин попал один из них и, оставив кровавый отпечаток на щеке, свалился на землю.

Это было последней каплей, той самой роковой соломинкой, сломившей не одного верблюда.

Рин не выдержала.

— Арчер!!

Алый узор на руке неярко засветился.

— Силой командного заклинания повелеваю — убей уже этих двоих!

Скрипнув зубами, Арчер подчинился. Оковы Грааля не так-то просто разбить, если вообще возможно.

Один узор исчез с руки Рин. Широ, постепенно приходящий в себя, застыл. Вначале он не понимал, что тут происходит, теперь же не понимал, что только что произошло.

Он точно слышал это — явственный, далёкий и одновременно близкий удар колокола. Сморгнув, он потряс головой — этот жест отозвался болью по всей спине. "Что за ..?" Слух его не обманул — раздался второй удар колокола, от которого всё тело пошло мурашками.

Колокол продолжал звонить, а сквозь ночное небо на краткий миг проявился пейзаж, не принадлежавший этому миру. Сквозь ночные облака просвечивал, подобно миражу, пустынный ландшафт — само воплощение тоски. Редкие кривые тени не придавали ему разнообразия. Повеяло чем-то потусторонним, и волосы на голове парня зашевелились.

Над головой Широ промелькнула тень.

Десятки цепей появились из ничего, схватив сошедшихся в смертельном поединке Слуг. Крючки вцепились в одежду, кожу, пытаясь удержать буянов на месте, а затем — разорвать на куски. Движения бьющихся замедлились, ослабленные, как связанные перед закланием агнцы, и над головой громилы взметнулась тень. Арчер был готов вот-вот обрушиться на него всей силой, подкреплённой командным заклинанием, и разорвать всё не желающего умирать наглеца. Порвать на куски, и плевать, что жертва не сможет толком осознать всю сладость истинной боли, настоящего мучения, выходящего за рамки и превращающегося в подлинное наслаждение. Плевать.

Держа в руке один из ранее болтавшихся на поясе инструментов, булавкоголовый с силой опустил кровавый серп на голову громилы. Тот должен был разрезать его напополам, оставив лишь крохотную полоску плоти, скрепляющую две половины. Это чудовище не могло увернуться. Никак не могло, ничего не могло противопоставить силе Арчера, подкреплённой силой командного заклинания.

Так думал сам Арчер. Так думала Рин в гневе, граничащем с помешательством. Широ не успел выхватить деталей изо всей картины, но сердце его в очередной раз болезненно пропустило удар в пугающем предчувствии. В глазах убийцы в белой маске читалось лишь равнодушие.

Здоровяк так не думал.

Каждая клеточка в теле Широ заболела с новой силой. Заныла, завопила, отдавая и так не хватающую энергию постороннему созданию

Со всей силы повернувшись вбок так, что цепи с жалобным звоном натянулись до предела, он подставил под удар своего захваченного противника. Словно в замедленной съёмке, Рин видела, как опускается рука, как беспомощное тело Слуги, раскромсавшеге грудь противника до самых костей, движется в воздухе...

Серп пронзил бедолагу насквозь. Острие вышло из груди, обагрив и так насытившуюся землю порцией крови. Гигант отпустил тело, и ужасно израненный Слуга отлетел дальше и, под звуки разрываемой крючьями плоти, рухнуло оземь.

Прямо перед Рин. "Как мешок," — невпопад подумала она, вперив в него замутнённый взглядом.

Арчер и неизвестный громила с разорванной грудью остались один на один. Цепи, подобно голодным змеям, молниеносно опутали сопротивляющееся чудовище, не давая ему шансов на победу. Несколько, подобно пиявкам, жадно вцепились в открытую рану, и вытянутая ладонь со всей силы нанесла удар. Всплеск крови забрызгал Арчера, но тот не обратил внимания. Он добрался до сердца. Приказ выполнен. "Убей этих двоих."

Здоровяк вздрогнул пару раз и застыл, опутанный цепями, с чужой рукой на сердце. Тёмная, вязкая жидкость стремительным потоком устремилась вниз

Парень в белой маске, истерзанный, пробитый насквозь в двух местах, лежал перед ногами Рин. Под его телом медленно натекала кровь.

"Неужели... Победа? Арчер... Убил двоих слуг?! Так... просто?!" — Не в силах сдерживаться, она глупо хихикнула. Всё-таки даже для мага, стоящего выше человека, столько событий за один вечер не могли пройти даром. Нервно хихикнув ещё пару раз, она зашлась громким, истеричным смехом. Лишь он нарушал гробовую тишину.

* * *

— Берсеркер, убей его.

Предыдущая пара месяцев у Илиясвиль фон Айнцберн не задались. Старик Ахт, он же Юбштахайт фон Айнцберн, после долгой подготовки юного гомункула к пятой Войне, решил завершить дело красочным штрихом — схитрить и призвать самого мощного Слугу заранее. Может, предыдущая неудача семейства Айнцберн ничему их не научила, может, воспоминания о третьей и четвёртой Войне поблекли со временем, может, он решил, что сейчас-то он учёл всё и всё у него получится, может, долгая жизнь в Японии размолола традиционную немецкую педантичность в труху, но он решил это сделать. Он решил, как говорится, сжульничать. Статус семьи-основателя давал гарантию того, что ему, фигурально выражаясь, не достанется подсвечником по лицу за шулерство. В конце концов, всё ведь идёт по правилам. Главное — победа. Поэтому, собрав немного материала из Большого Грааля, он был готов к успеху: Илии должен был достаться сильнейший Слуга. Ошибки быть не могло.

Поэтому, когда из круга вылезло это, старик был крайне удивлён результатом. Настолько, что, вырывая из своей седой бороды клок за клоком, заперся в своей комнате, когда Илия вместе с призванным Слугой вернулась из леса. Илия догадывалась, что старик Ахт имел в виду нечто другое под "сильнейшим Слугой", но подвоха не видела. Селла и Лизритт ничего не говорили по этому поводу, и девочка решила, что всё идёт почти по плану. Иногда её смущали вопли Юбштахайта на немецком, когда он в очередной раз громко сокрушался. Один раз она даже задумалась — а разве были у героев древности такие странные рычащие мечи? И это странное, отслаивающееся лицо, похожее на маску, вряд ли служило признаком благородного воина. Но Берсеркером он был самым что ни на есть настоящим. Больше ей ничего и не было нужно.

И вот настал тот день, когда Война официально началась. Все Слуги были в сборе, и Илия наконец вышла в город под покровом ночи. Эхо жестокой схватки донеслось до неё издалека, и она направилась вверх по ночной улице. Сильнейший Слуга превратит всех своих врагов в фарш — и Тосак, и Мато, и всех этих неудачников, оказавшихся не в том месте и не в то время.

Поэтому, когда дорогу ей и Берсеркеру преградил какой-то странный грузовик, она испытала весьма противоречивые чувства. С одной стороны, до жаркого сражения ей не дойти вовремя, с другой — ей подвернулась возможность испытать своего сильнейшего Слугу.

Разглядеть того, кто сидел за рулём справа от неё, не получилось. Зато пассажир, чьи кучерявые волосы резко контрастировали с бледным от страха лицом, был узнан сразу.

— Ты ведь один из Мато, правда? — Задала она вопрос. — Всё ещё пытаетесь дотянуться своими грязными лапами до луны?

— Заткнись, дура белобрысая! — Не заставил себя ждать Синдзи (а это был он), высунув голову из окна. — Райдер от тебя и твоего толстозадого дружка мокрого места не оставит!

— Вам даже не коснуться отражения луны в водной глади. Выродившаяся семейка.

— Райдер! Заводи! — Прокричал распалившийся было Синдзи, но, взглянув в сторону водителя, икнул от страха и съежился обратно, на сиденье. Сквозь тьму засветилась отражённым лунным светом ухмылка того, кто сидел за рулём. Грузовик затарахтел. Двигатель набирал обороты.

— Берсеркер...

Надобность в разговорах отпала сама собой. Этот глупец Мато подписал себе смертный приговор, явившись прямо перед ней. А ведь мог бы просто подождать очереди, когда она разберётся с теми, кто уже вступил в схватку.

Огромная кожистая рука упала на рычаг коробки передач и переключилась на первую скорость.

— Убей их.

Нога плавно довела сцепление и надавила на газ. Рёв двигателя слился с протяжным криком Берсеркера и рёвом заводимой бензопилы. Всё та же рука включила магнитолу, добавив громкости.

Берсеркер сорвался с места, вздёрнув высоко над головой своё ревущее оружие.

Тот, кого назвали Райдером, плавно отжал сцепление до конца. Машина рванула с места, быстро набирая скорость. Безумец с бензопилой и старый, покрытый ржавчиной леворульный грузовик рванули навстречу друг другу. Свет фар выхватил фигуру Берсеркера — плотного человека в поношенном, грязном фартуке. Лицо его скрывала кое-как скроенная кожаная маска.

Илиясвиль недовольно нахмурила брови, чувствуя какой-то подвох. Вроде бы таких вещей, как автомобиль, герои старых времён ещё не знали. "Что же это за фантазм такой?"

Синдзи со всех сил вжался в пропахшее тиной сиденье, побледнев ещё больше. Вся его несправедливая, как он считал раньше, жизнь казалась теперь подарком судьбы, который он, баловень, так и не оценил.

Кабину тут же заполнили звуки песни, играемой, судя по всему, уже на припеве. Задорный женский вокал подхватил мелодию:

— Peek-a-boo, Peek-a-boo,

Peek-a-boo, Peek-a-boo!

* * *

Арчер поднял голову и взглянул в глаза поверженной жертве. Он ожидал увидеть отблески надвигающейся смерти, ужас, агонию, потухший взгляд, потом — разлетающееся на частицы тело. Но увидел лишь бездонный гнев: с победой он поторопился.

— А ты непрост, увалень, — и выдернул руку из внезапной хватки. Мачете лишь обрубил ему фалангу пальцев вместо половины руки — малая плата, если посудить. Цепи успели заблокировать следующий удар, метивший по шее. Но хватка, сдерживающая чудовище, ослабла.

Удар.

Удар, удар, удар.

Череда оных заставляла отступать шаг за шагом — у этого парня в хоккейной маске оказался козырь за пазухой.

Смех Рин осёкся на вдохе. Тело перед ней вовсе не думало исчезать.

Оно начало шевелиться. И схватило рукоять ножа.

— Нет. Нет. Нет-нет-нет. — Эйфория исчезло, как и не было её. Это чудовище не желало умирать даже после такого. Ощущение, будто всё это — лишь очередной кошмар, нахлынуло на Рин. Не в силах пошевелиться, она отступила.

Безмолвное чудовище кое-как встало. В глазах, блестящих сквозь разрезы маски, была видна боль. Сквозь раны можно было разглядеть внутренности и осколки костей. Рин не стала приглядываться, а лишь сделала шаг назад.

Он взмахнул ножом. Острие, нацеленное в сердце, ждало своего часа. Качнувшись вперёд, оно устремилось к своей цели.

Время замедлило ход. Девушка видела, как острие медленно, стремясь разрубить медленно отстукивающее такты сердце, стремилось к её груди. Она двигалась назад, но спасти её этот шаг уже не мог. Камень, запасший в себе немалое количество праны, мог бы разнести на куски слабого Слугу, но только вместе с самой Рин. Этот же никак не мог называться слабым. Надежды не было.

Острие было всё ближе и ближе.

Двадцать сантиметров до цели. Девятнадцать. Восемнадцать.

Лезвие пошло левее.

Широ со всей силы толкает Слугу. Тот не удерживается на ногах и, завалившись вбок, промахивается.

"Союз рыжих," — растерянно подумала Рин, ещё не осознав толком того, что случилось.

Лезвие ножа, едва коснувшись, прошлось под грудью. Место разреза, внезапно оказавшееся глубже, чем должно было быть, немедленно засочилось алым. Плащ и свитер повисли бесполезным лоскутом ткани, оголившим окровавленный живот. Перед взором Рин промелькнуло искажённое болью лицо Широ.

Время вернулось в нормальное русло. Она упала на спину, скривившись от покидавшей её горячей, пульсирующей крови. Подняла голову.

Широ тяжело дышал, стоя на одном колене. Руки сжаты в кулаке, на побледневшем лице застыла болезненная гримаса, одежда медленно окрашивалась красным. Слуга же, откатившись в сторону, уже начинал медленно вставать. Тем не менее, этот хулиган выиграл время.

— Ложись! — Рин, казалось, совершила невозможное: прыгнув из почти лежачего положения на Широ, она метнула драгоценный камень в ещё не оклемавшегося Слугу. Повалив парня наземь, она закрыла уши.

Широ толком не успел сообразить, что он только сделал. Исход боя преломился, те, кто казались мёртвыми, таковыми не были, а тело парня в белой маске начало приподниматься. Вот блеснул нож. И Широ сорвался с места. Инстинкты дали понять — если он не вмешается, то в этом кошмаре появится самый настоящий труп. А потом уже возьмутся за него. Но Широ уже почти поравнялся с этим противником. Столкновение повалило его наземь, не дав завершить начатое. Силы покинули подростка, и он упал на колено. Даже дыхание давалось ему с трудом, и сил сопротивляться у него уже не было.

А через полторы секунды его повалила на землю спасённая Тосака.

"Прямо как в голливудских боевиках," — промелькнуло в голове Широ, пока эта неважно выглядящая девчонка что-то ему кричала. Он непонимающе глядел на её испуганное, искаженное болью лицо, когда она закрыла уши.

"Что?"

И тут раздался взрыв. Ударная волна отшвырнула парня и лежащую на нём девочку от эпицентра, в сторону полуразрушенного здания подсобки.

В ушах звенело.

В висках стучало.

И Широ был теперь сверху, едва держась на больной руке. Ещё немного — и он рухнет прямо на Тосаку. Из последних сил повернувшись, он упал на спину рядом с ней. По лицу текла тёплая жидкость. Ловя воздух ртом, как рыба, вытащенная из своего озера, он пытался отдышаться. В ушах стоял звон. Силы покидали его.

"Я. Не. Умру."

"Где Слуга?"

После взрыва Рин первым делом посмотрела влево. На месте взрыва был лишь небольшой кратер, и следов Слуги не было видно.

"Его нет." — Облегчённо подумала Рин. Самые тяжёлые десять минут в её жизни, чуть не стоившие ей сумасшествием, подошли к концу. Взглянув назад, она увидела Арчера и здоровяка в патовой ситуации: первый держал цепями оборону, второй пытался её продавить.

"Мне понадобится такой союзник." Набрав воздуха в лёгкие, она прокричала:

— Арчер! И ты! Хватит! Прекратите!

Глава 4

It seems impossible for me to let this go

Feel like an animal, I'm ready to lose control

Manafest — Impossible

Раздавшийся лязг металла о металл заставил несколько окон домов вдалеке загореться светом — похоже, кто-то из обывателей проснулся. И те, кто выглянул бы в окно, тут же поспешили зашторить их, выключить свет и заткнуть уши берушами. Никто не хотел признаваться даже себе в том, что увидели их глаза.

Надрывно ревущий обшарпанный грузовик, чьи скрипящие от трения колёса оставляли чёрные следы на асфальте. Один на один с толстяком, невероятным усилием сдерживающего натиск чуда автопрома. Бензопила высекала сотни искр из капота. Они непрерывно, хоть и достаточно слабо, освещали вознамерившегося распилить грузовик пополам человека с бензопилой и, едва-едва, краткими вспышками, лицо водителя. Адский скрежет никак не прекращался, мужчина в фартуке и маске, вопреки всем законам физики, отступать отказывался, а капот тем временем медленно прогибался внутрь. Медленно, против, опять же, законов физики и здравого смысла, вмятина всего лишь росла. Из чего делали эту машину?

Водитель, кем бы он ни был, принял решение — он отпустил педаль газа. Под напором Берсеркера она подала назад. Нейтральная передача — и она пошла назад быстрей.

Противник, не ожидавший этого, оступился: пила, потерявшая опору, ушла под действием силы Слуги вниз, потянув его за собой. Вот он наклонился в падении, но успел подставить ногу. Опора найдена, и своё оружие Берсеркер удержал.

Первая передача, сцепление, газ — тот, кто сидел за рулём, среагировал быстро, очень быстро. Грузовик начал набирать скорость, и, когда Берсеркер поднял глаза, его лицо от бампера отделяли считанные миллиметры.

Глухой удар, и грузовик, подмяв под себя Слугу, промчался ещё немного. Под днищем гулко пробухало тело, машину тряхнуло, как на колдобине. Синдзи, бледнее поганки, в ужасе держался за кресло — ремней безопасности в этом транспортном средстве не было предусмотрено, и он всё время рисковал вылететь в окно или разбить голову о крышу кабины. Райдер, сидевший рядом с ним, подобных неудобств не испытывал. Затормозив, он бросил ключи парню и залез рукой за спинку водительского кресла. Синдзи едва их поймал дрожащими руками, после того, как связка больно стукнула его по лбу.

Тем временем тот, кого назвали Райдером, достал из-за спинки нужную вещь и открыл дверь. Этой вещью оказался старинный топор, покрытый узорами и металлической резьбой. Слуга выскочил из машины, захлопнув дверь, а двери заблокировались сами собой. Синдзи позволил себе облегчённо выдохнуть — пока этого Райдера нет рядом, внутри этой бандуры ему ничего не грозит. Тепло сменило лютый холод, колотивший его во время "боя", и парень, окончательно осмелев, взглянул в боковое зеркало. "Как-?" — Подумал он, прежде чем потерять сознание.

Райдер, поигрывая своей секирой, приближался к уже вставшему на ноги Берсеркеру. Выглядел тот неважно — вмятина на лице от бампера, помятая и изодранная одежда говорили о том, что при столкновении ему пришлось несладко. Неуверенно пошатываясь, он начал заводить заглохшую пилу. Раз, два — и он резко поднял её вверх, заблокировав бивший сверху топор. Три — и зверь в его руках заработал с прежней силой. Орудие унесло вбок, и Райдер отпрыгнул назад.

Вот теперь, под светом фонаря, Илия смогла разглядеть его во всей красе. И не поверила своим глазам. "Как... Как у него получилось?! Берсеркер... сильнейший!"

Напротив полного мужчины с изуродованным лицом и бензопилой стояло нечто. Да, именно такое слово подходило к Слуге больше всего. Среднего роста нечто, в старом, как и автомобиль, плаще до пят, в такой же по возрасту широкополой шляпе и холщовых штанах, перетянутых на поясе бечёвкой. Почему нечто? Потому что на человека этот слуга походил гораздо меньше, чем Берсеркер.

Болотно-зелёная кожа, даже не кожа — шкура, едва отражала свет. Голый торс под расстёгнутым плащом, руки, лицо — везде были эти тёмно-зелёные складки. Из-под полей шляпы на Берсеркера пронзительно глядела пара коварных карих глаз. Рот Райдера застыл в хищной усмешке, сквозь которую были видны острые зубы — словно на него глядела хищная рептилия из древних времён.

— Берсеркер! Убей его, не стой столбом! — Гомункул вышел из оцепенения, и пронзительный детский голос вывел её Слугу из бездействия. Взревев, он ринулся вперёд, взмахнув ревущей бензопилой. Райдер, сделав шаг в сторону, от души ударил топором по спине. Под раздавшийся тупой удар топора Берсеркер неуклюже промчался вперёд, со смачным треском впечатавшись в задний бампер грузовика. Он медленно сполз вниз, оставив следы крови на номере. Надпись "BEATNGU" окрасилась тёмно-вишнёвым цветом, а бензопила, не перестав работать, ушла под днище грузовика. Берсеркер остался безоружным, а сзади всё так же приближался ощеривший все зубы Райдер.

Схватив того за затылок, Райдер приложил несколько раз толстяка об бампер. От силы ударов машина вздрагивала, а Берсеркер всё не мог прийти в себя. Сквозь толстые швы маски проступила кровь, когда Слуга перестал избивать практически беззащитного противника. Дёрнув того назад так, что тело мясника запрокинулось, Райдер завершил всё ударом ноги. Берсеркер отлетел назад, беспомощно взмахнув руками, и рухнул на асфальт, оставив в нём заметную вмятину. Движения были заторможенными, словно он до сих пор не смог толком прийти в себя. Кровь заляпала асфальт под ним, когда Берсеркер поднялся на ноги.

И когда Илиясвиль начала терять терпение.

— Убей! Его! — Глаза Берсеркера, до этого выглядящего весьма и весьма жалко, вспыхнули кровавым огнём. Грозно взвыв, он стартовал с места, прямо на Райдера.

* * *

Бредущая по улице пара при взгляде издалека у кого-то вызвала бы одобрительную улыбку, у кого-то наоборот — неодобрительную. Всё-таки мальчик и девочка, гуляющие под покровом ночи — это романтично, как ни крути. Немного более внимательные личности неодобрительно покачали бы головой — девочка идёт медленно, пошатываясь, а мальчик-то едва ноги передвигает. "Что за молодёжь, вот в наше время..." — Подумали бы они. И отчасти, совсем отчасти эти люди были бы правы.

Те же, кто увидел бы их поближе, вызвал бы полицию и оказывал прочую заботу: у девочки рана вдоль всего живота, а на мальчике вообще живого места нет! Удивительно, как второй вообще может двигать ногами.

Рин и Широ повезло — ни одного такого свидетеля им по пути не попалось. Доковыляв до дома Тосаки по факту втроём (Арчера она отослала на разведку — сравнительно недалеко был бой Слуг) — таинственный Слуга, в котором угадывался Сейбер, был где-то рядом. И это было странно — для одного из самых сильных классов, призванного, чтобы вести бой с мечом в руках и всегда быть в гуще сражения, он слишком хорошо скрывался. Иногда Рин случайно цеплялась за него взглядом, но лишь иногда. Всё остальное время его трудно было заметить. Конечно, внимательности мешал этот везучий рыжий идиот, которому пришлось подставить плечо. Хорошо, что нанесённая ей рана уже не кровоточила.

Нет, она не жалела, что заключила с ним союз. Правда, в одностороннем порядке — сейчас до него, потерявшего много крови и вынужденного ещё куда-то идти, ничего толком не доходило. Его Слуга не поднял на неё руку, словно увидев в девушке что-то, одному ему знакомое, что не могло не радовать. По крайней мере, на одну проблему сейчас стало меньше и, если подумать, это могло сыграть на руку в будущем. Но думать некогда — сначала надо дотащить новоиспечённого союзника до дома и привести его в чувство.

"Как вовремя там начался бой. Ещё одного противника я бы не пережила," — подумала Рин, наконец оказавшись около своего особняка. Проверив защитные барьеры — всё в порядке — она втащила полуобморочного парня в прихожую.

— Где... я?

"О, очнулся."

— Мне надо... Позвонить Фуджи...

"Хлопот с тобой не оберёшься."

Дверь захлопнулась — Слуг рядом не было. Девушка решительно повела его дальше, мимо запертой двери.

— Успеешь. Ещё не хватало, чтобы ты сказал что-нибудь не то.

Широ постепенно приходил в себя. В глазах всё плыло, цвета казались какими-то странными, всё тело охватила невероятная усталость. Раны ныли. Окинув мутным взглядом окрестности, до него начало медленно доходить, что он в каком-то доме. Странно — казалось, что всего минуты назад прогремел тот взрыв. Или нет?

Затем парень осознал, что его усадили на что-то. Судя по ощущениям — стул. Подняв мутный взор, он уставился в лицо Тосаки. Приложив немало усилий, парень добился ровно одного лица хмуро смотрящей на него девчонки. Он нахмурился в ответ, держа её лицо в фокусе.

— Посмотри на себя. Ты еле двигаешься, ещё помрёшь второй раз.

— Второй?..

— Не говори мне, что ты забыл. И опять я тебя тащу до дома.

— Я...

— Ты ничему не учишься. Что я тебе сказала тогда, а? Будь осторожней, да? Ты был осторожней?

— Ты соврала, — парень нашёл в себе силы усмехнуться.

— Что..?

— Два раза. Ты всё знала. И ты была рядом, — поморщился от боли парень, — во второй раз.

Лицо девочки медленно залило краской. Медленно, но верно — он, сам того не зная, задел чувствительную струну.

— Н-не потому, что мне х-хотелось спасать твою шкуру ещё раз, болван!

Развернувшись на каблуках, она, сбросив испорченный плащ на свободный стул, вышла из комнаты, сжав кулаки от нахлынувшего гнева.

— Сиди тут. Я вернусь с аптечкой, — произнесла она сквозь зубы, покинув комнату.

"Он ещё надо мной издевается! Пусть только попробует выкинуть что-нибудь, я ему покажу..." Внутри Рин буквально кипела, даже забыв на время о ране.

"Непробиваемый идиот!" — Продолжала кипеть Тосака, поднимаясь по лестнице. От быстрого шага предупреждающе начало покалывать в рубцующемся шраме.

"Как такой вообще смог стать Мастером?" — Гнев спал на нет, когда девушка зашла в свою комнату. Забрав спрятанную в ящике стола коробку с медикаментами, она, прижав её к груди, задумалась. "И вправду — как? Просто совпадение?" Теперь, держа коробку уже нормально, она механически открыла её, взглядом перебирая содержимое.

"Бинты... Это странно. Может, он вовсе не случайный Мастер? Пластыри... Но он даже не маг! Обезболивающее..."

Закончив перебирать медикаменты, она решительно захлопнула крышку. "Мне надо серьёзно с ним поговорить."

Широ же мирно сидел на своём стуле. Ему стало немного легче, совсем немного, но этого было достаточно. Медленно озираясь, он делал выводы.

"Значит, вот тут и живёт Тосака..."

Убранство, как он понял, кухни был... Изящным. Просто и красиво. Вот кучка стульев, на том, который напротив — разрезанный красный плащ со следами крови, вот столик. Мило, вот только темно — только свет с улицы кое-как освещал комнату. Парень попробовал двинуть рукой — с трудом, но получилось: боль уже не так остро чувствовалась, но слушалась рука его плохо. Ногой — результат чуть получше, но тоже не ахти. Пока даже стоять, судя по всему, получится с трудом, а ходить — только с опорой в виде чужого плеча. Для пробы Широ попытался привстать и оторваться от стула. Ноги опасно задрожали, и парень поспешно сел обратно. Резкая, на доли секунды, боль в седалище пронзила спинной мозг, и парень судорожно вдохнул.

— Далеко собрался? — В дверях, всё так же хмурясь, стояла Рин с коробкой в руках.

Широ первое время не отвечал, ловя, как выкинутая на берег рыба, воздух ртом.

— Мне надо с тобой поговорить, — без обиняков сказала она, войдя в комнату. Поставив коробку поверх испорченной одежды, она аккуратно, без резких движений, присела около стула и открыла аптечку.

— Мне надо позвонить. — Выпалил он, совладав со своим дыханием. — Предупредить, что ночевать не буду.

— Ты можешь сделать это чуть попозже. Сейчас нам надо...

— Нет. Мне срочно надо позвонить. — Внезапно Широ нашёл в себе силы вскочить на ноги и даже сделать шаг. Ноги, не выдержав резкой нагрузки, подкосились, и Широ, качнувшись вперёд, начал падать.

Спустя какую-то половину секунды он лежал на спине и тяжело дышал, пытаясь понять, что произошло. Удар об пол гулко отдался по всему телу, но голова внезапно прояснилась. "Она..."

Она, Тосака, сидела на нём, держа ладонь на горле. Впереди маячил проход, до которого оставалась какая-то жалкая пара шагов. Лицо её выражало бескрайнюю, если не вселенскую, усталость. Слегка ослабив хватку, и она заговорила.

Всё, как по учебнику. Подножка, хват за горло — и парень, как миленький, полетел назад, так никуда и не отправившись. Кирей, священник, по совместительству — учитель единоборств, гордился бы своей ученицей. Если бы, конечно, сделал скидку на то, в каком состоянии был её противник. Да его и противником сложно было назвать.

— А теперь слушай меня очень, очень и очень внимательно, Эмия Широ...

* * *

Синдзи очнулся от сильного удара. Как оказалось — об бардачок. Потирая ушибленный лоб, он вяло бросил взгляд в боковое стекло.

Берсеркер избивает Райдера.

Несколько секунд парень меланхолично наблюдал за происходящим. И лишь потом до него начало доходить, что переломный момент в битве он проспал.

Берсеркер, яростно воя, голыми руками беспорядочно обрабатывал Райдера, заставляя того больше отступать, чем атаковать. Топор он уже успел выронить, так что оба противника были в равных условиях. Впрочем, сам Райдер испытывал мало неудобств, стараясь найти брешь в беспорядочной атаке противника. Но это не могло продолжаться долго.

Один из ударов задел Райдера, и тот задел в полёте фонарный столб. Берсеркер, воспользовавшись краткой заминкой, со всей силы набросился на своего противника, обрушив на него град смертельных тычков. С того слетела шляпа, обнажив лысую, морщинистую голову, по которой тут же пару раз попали кулаком. На теле после попаданий оставались крупные вмятины от с хрустом вминавшихся в тело кулаков. Казалось, что Берсеркер перехватил инициативу, и победа вот-вот останется за ним.

Но случилось то, чего ни Илия, предвкушавшая первую победу, ни Синдзи, вот-вот ожидавший провала, не ожидали. Берсеркер, увлечённый избиением, не заметил, как пара мощных лап схватила его за голову. Плащ слетел, обнажив полностью торс Райдера.

В воздухе раскрылась пара кожистых крыльев — и он вместе с колотящим уже не так эффективно Слугой стрелой взмыл в воздух.

Мастера не могли вымолвить ни слова. Илия потерянно наблюдала, как её сильнейший Слуга, под завязку накачанный праной, исчезает в ночном небе вместе с противником.

Первым вернул себе дар речи Синдзи. Он-то понял, что сейчас должно произойти.

— Давай! Так его! Всмятку!

И через несколько долгих секунд тело Берсеркера размытой тенью в лунном свете врезалось в дорогу. Куски асфальта взлетели в воздух, как от хорошего взрыва, и снаряды застучали по борту грузовика. Несколько пролетело мимо Илиясвиль, горохом простучав по ограждению полотна. Тем временем рядом с получившимся кратером медленно приземлился Райдер. Мягко взмахнув крыльями, он мягко коснулся ногами земли около получившейся дыры.

— Берсеркер! Хватит валяться, уничтожь этого—

Договорить фразу Мастер не успел — она отлетела прочь, сбитая с ног каким-то маленьким снарядом. Райдер, довольно ухмыляясь, окинул взором поле битвы и направился было к топору. Намерения его были очевидны — добить вражеского Слугу. За этим его и призвали сюда эти людишки...

* * *

Широ сокрушённо разглядывал свою правую руку. Действительно, на ней, как и сказала Тосака, появились какие-то странные красные узоры. Неторопливо рассмотрев их, он перевёл взгляд на девушку. Поломанный шаблон не хотел так просто сдаваться, и поэтому раздался вопрос:

— Всё равно не пойму. Какие Мастера, какие Слуги, какой Грааль?

"О, какой же ты непробиваемый тупица," — вздохнула про себя Рин. Опыта разъяснения простым людям особенностей местных магических традиций у неё не было, поэтому придётся начинать всё сначала.

— И слезь с меня, пожалуйста.

Вздохнув уже не про себя, она медленно сдвинулась вбок и пересела на пол. Подобрав ноги, Рин устало посмотрела на лежащего парня. Тот, поняв взгляд по-своему, приподнялся и медленно сел, оперевшись на дрожавшие руки.

— Хорошо. Я начну с самого начала. Ещё раз, — начала Тосака, с силой надавив на последнее слово. Гнев утих, и теперь она начала подробно разъяснять невольному Мастеру, во что он сегодня вляпался. — Ты участвуешь в пятой войне за Святой Грааль.

— Как? Ничего я не знаю ни о никакой Войне, как я могу в ней участвовать?

— Увы, но ты — уже участник. Так вот — в ней участвуют семь человек, называемых Мастерами. Три из них — представители семей-основателей: Тосака, Айнцберны и Мато. Некоторые специально готовятся к ритуалу из желания добраться до Грааля, остальных он выбирает случайно.

— Никогда не слышал об этих Айнцбернах, — заметил Широ.

— Естественно, — вздохнула девушка. — У них нет уютного домика в городе. Они живут в замке где-то в лесу.

Парень недоверчиво, со смесью непонимания и невольного сочувствия поглядел на Рин. Очевидно — в это он не поверил.

— Замок? В лесу? Ты уверена, что ничего не путаешь?

— Слушай, — Рин решила расставить точки над i. — Они маги, они... — Подобрав за короткое молчание наиболее простые и понятные для такого остолопа слова, она заключила: — могут сделать так, чтобы простые жители вроде тебя не только не видели их убежище, но и не смогли к нему подобраться. И не перебивай меня, пока я не закончу.

— Ладно.

— Так, на чём я остановилась? Ах, да. Остальных Грааль выбирает случайно. Не знаю, что в тебе нашёл Грааль, но что случилось, то случилось: он дал тебе Слугу.

— А... Аааа. — Осёкся Широ. Может, магом он и не был, но немного от них всё-таки было. Не из-за прямых же рук он так хорошо чинит вещи и не даёт им долго ломаться.

— Что? — Не дождавшись ответа, она продолжила. — Потом Мастера призывают Слуг — инструменты, которыми они сражаются до конца. Героические Души, герои прошлого...

И тут замялась уже Тосака, вспомнив своего Арчера. Широ, в свою очередь, задумался. В воздухе повисло напряжённое молчание.

— Раз так, то те страшилища что — герои прошлого? — Задал Широ повисший в воздухе вопрос. Вспомнив тех троих, он продолжил: — Вот уж бы не подумал, что в древности носили хоккейные маски.

— Заткнись и слушай, — огрызнулась Рин, всё-таки признавшись себе: в этом парень был прав. — Я тебе тут стараюсь всё объяснить, между прочим.

— Ладно, ладно, — покладисто ответил Широ. — Продолжай, пожалуйста.

— Семь Мастеров призывают семь Слуг, семь героев прошлых веков, каждый из которых принадлежит своему классу — Сейбер, Арчер, Лансер, Райдер, Ассасин, Кастер и Берсеркер. Каждый из них обладает своими особенностями, и с их помощью один из Мастеров должен победить. Награда за победу — исполнение любого желания.

— И много победило?

— А? — Рин непонимающе взглянула на собеседника. — А сам как думаешь?

— Н-ну...

Широ напряг извилины. Получалось туго — потеря крови давала о себе знать.

— Не знаю.

— Никто не побеждал. Ни разу, — Рин уткнулась лицом в колени. — Каждый раз что-то мешало. В последней вообще спалило половину города.

Парень икнул. Смутно он помнил события своего детства, но этот кошмар врезался ему, казалось, на всю жизнь. Жар, горящие здания, крики умирающих людей, которых никто не мог спасти, горячий пепел под собой. И лицо Кирицугу, склонившегося над ним. Слёзы, текущие по его щекам. На фоне клубов чёрного дыма и марева пожара. Мотнув головой, он вернулся из мира воспоминаний. Как раз вовремя.

— ... понимаешь, почему эта война должна быть последней? Почти двести лет неудач должны уже, наконец, закончиться. И закончить её собираюсь я. Понятно тебе? — Рин закончила свой рассказ, отстранённо смотря вперёд, в зияющую черноту прохода.

— Если так, то понятно. — По виду Широ можно было точно сказать, что думал он о чём-то своём. Одного мимолётного взгляда девушки хватило, чтобы разочарованно уткнуться обратно, лицом в колени.

Оба молчали, думая о своём. Первой разорвала тишину Рин.

— Тебе помочь дойти до телефона?

— Было бы здо-о-о... — Широ попытался встать самостоятельно, но тут же мешком осел обратно. — ...рово, — закончил он на выдохе.

Критически оценив попытку встать, Тосака поднялась на ноги сама, отряхнула юбку и протянула своему новоиспечённому союзнику руку.

— Вставай давай. В третий раз я тебя на себе не потащу.

— Спасибо... Тосака.

* * *

Дверь грузовика распахнулась настежь, и в кабину на водительское место забрался злобно рычащий Райдер. Спешно усевшись на место, он закинул топор назад, за спинку сиденья.

— Райдер, почему ты их не добил?! — Возмущению Синдзи не было предела. Победа была так близка, стоило убить этого Мастер — и его чудовище с бензопилой стало бы беспомощным, а затем бы исчезло. Самым мощным противником было бы меньше, и Грааль стал бы ближе на шаг. Но увы.

Слуга, не прекращая ворчать, грубо выхватил ключи из рук парня и начал заводить машину.

Синдзи снова набрал воздух, чтобы излить поток негодования на провалившегося на ровном месте Слугу, как увидел — на руке, которая раньше держала ключи, остались куски кожи. Зелёной, пачкавшей руки странного цвета кровью кожи, даже, скорее, плоти.

Точно — это была плоть. Сердце в ужасном предчувствии ухнуло вниз, и Синдзи перевёл глаза на водителя.

Опасения подтвердились — с правой руки слезали ошмётки плоти, падая вниз, к коробке передач. А с левой... Он предпочёл отвернуть взор от неё — зрелище кисти, держащейся на части сухожилий, и практически голых, почерневших костей было весьма тошнотворным. Но плохо Синдзи становилось не столько от этого...

Ударив кулаком по дверке, он тяжело задышал. "Чёрт, чёрт, чёрт! Опять! Снова это! Нет! Не хочу!" — Беспорядочно метались мысли.

— Да какого чёрта! — Бессильно крикнул он уже вслух, стукнув ещё раз, и повернулся лицом к Слуге. — Я не хочу опять это делать! Нет! Не буду! — Исступлённо кричал он, в душе понимая — он снова будет этим заниматься. Снова и снова, и никто ему не поможет.

Морда Райдера искривилась в злобной гримасе, и он, скосив глаза в сторону Синдзи, тронул автомобиль с места. Чудовище не произнесло ни слова, но и без них было понятно: сочувствия парню ждать не придётся.

— Не... буду... — он осел, осознавая безнадёжность ситуации.

— Я же уже помогал тебе...

У него не было выбора, а для того, который был, парень был трусоват. Ему остаётся только одно.

— Ты всё себе заменил, почему..? Почему так...

Снова искать подходящую жертву Райдеру. И, словно соглашаясь с ходом мыслей, затрещали разрываемые нити сухожилий. Кисть левой руки Слуги осталась на руле.

Глава 5

Дело в том, что он отправлялся на поиски святого Грааля.

Все наши ребята время от времени отправлялись к святому Граалю.

Это путешествие занимало несколько лет.

Уехав, они долго блуждали, плутая самым добросовестным образом,

так как никто толком не знал, где находится этот святой Грааль.

Мне думается, они в глубине души и не надеялись найти его и,

если бы наткнулись случайно, не знали бы, что с ним делать.

Видите ли, это было нечто вроде наших поисков Северо-Западного прохода,

только и всего. Каждый год отправлялись экспедиции святограальщиков,

а в следующий год отправлялись новые экспедиции на поиски прошлогодних.

В этих походах можно было заработать славу, но не деньги.

А они еще и меня тащили с собой! Я только посмеивался.

Марк Твен — Янки из Коннектикута при дворе короля Артура.

Из трубки донёсся длинный гудок. Медленно, стараясь не тревожить лишний раз раны, Широ прислонил трубку к уху. Гудки медленно впивались в разум, а на том конце провода трубку всё не поднимали. Устало дыша так, что поверхность телефонной трубки немедленно покрылась тонким слоем пара, он напряженно ждал, когда зазвучит голос Фуджи. Усталость волна за волной накатывала на сознание, и парню приходилось раз за разом собирать все силы, чтобы не сесть на пол. И ещё эта Тосака буравит взглядом, словно хочет просверлить в нём дырку и узнать, что же таит в себе этот парень.

Наконец гудки прекратились. Раздался грохот, словно собеседник на другом конце провода несколько раз подряд уронил трубку, и заспанный голос Фуджи произнёс:

— Фуджимура Тайга на связи.

"Она что, спала?" — Немой вопрос прозвучал в голове Широ весьма двусмысленно. С одной стороны, почему бы ночью людям и не спать? Не всем хочется гулять холодными ночами, когда ещё в городке творится подобное. С другой же стороны у юного Эмии возник вопрос — неужели её даже не волнует его отсутствие по ночам? Тем более когда они так холодны и так опасны, а сам парень чуть ли не отдал концы.

— Фуджи, это я. Я...

Попытку объясниться прервал голос Тайги. Нотки недовольства то и дело сквозили в нём, сложно сказать почему: из-за того, что полумёртвый парень пропал из дома, или из-за того, что её разбудили.

— Широ, где ты пропадаешь?

— Я, это... — Замялся с ответом парень.

— Что "это"? Думаешь, раз раны зажили, то снова можно нарываться на хулиганов? А я, между прочим, волнуюсь, места себе не нахожу. — Впрочем, ровный тон и сочный зевок могли убедить лишь в обратном. — У тебя пять секунд, чтобы объясниться. Иначе через шесть секунд живые позавидуют мёртвым.

— Я у... У Тосаки. Тосаки Рин.

— Ч... — Тигр запнулся на полуслове. В трубке повисло молчание.

— Фуджи?

— Хм-хм-хм-хм-хм, — раздался длинный, едва сдерживаемый, смешок с другого конца провода.

— Она рядом, если что, — попытался защититься от возможного вопроса Широ. Не зря ведь она так подозрительно смеётся?

— Зашёл сказать "спасибо", Широ? А может, Рин тебя на чашечку кофе пригласила?

"Чем дольше я с ней говорю, тем меньше я её понимаю," — растерянно отметил про себя парень, думая, что стоит ответить.

— Я тебя не совсем понял, но, скорее всего, первое.

На другом конце провода, наконец, прекратился гомерический хохот, ничем и никем не сдерживаемый. Вдохнув поглубже пару раз, Тайга, хихикнув напоследок, ответила своему собеседнику.

— Эх, Широ, ты теперь такой взрослый. — Театральная пауза. — Я тебе верю, только завтра чтобы был дома. Как штык. Или как два штыка. Выбор за тобой. И мне-то уж можешь довериться в своих делах, я тебя всегда выслушаю и помогу каким-нибудь советом.

— Ла...— А Фуджи уже бросила трубку.

Выдохнув, парень положил трубку телефона на рычажки. Прислонился к стене и медленно, медленно сполз вниз, на пол. До жути хотелось сесть и отдохнуть, вытянуть ноги и уставиться в потолок, размышляя о своём. Но осуществлению этого желания мешала одна юная особа, буравившая взглядом нахального гостя.

— Ты готов?

Рин ждала, когда, наконец, этот парень дозвонится и наговорится с учителем Фуджимурой, чтобы поговорить о деле. Она тем временем раздумывала, как лучше поступить с таким союзничком — продолжить ликбез или отдать его на время Кирею, чтобы тот в своей манере доходчиво объяснил, во что же вляпался рыжий. Судя по всему, её слог слабо доходил до разума Широ, но винить его в подобном было бы глупо.

— К чему, Тосака?

— К тому, чтобы идти к наблюдателю.

— Какому наблюдателю? — Страдальчески повернул парень голову. — Это не может подождать?

— Дай подумать... — Рин снова начала закипать. А раньше казалось, что терпения у неё теперь с избытком. — Ты, сам того не ведая, призвал магическое существо и стал участником в игре сил, о которых раньше даже не подозревал. Эти самые силы готовы стереть тебя и твоего Слугу в порошок ради победы, может, даже и в самом прямом смысле. Действительно, зачем идти к наблюдателю, который, считай, спасёт тебе жизнь, вычеркнув из списка участников? Ума не приложу.

— Существо? Ты же сама говорила, что это великие герои давних времён. В масках из магазина маскарадных костюмов.

— Всё. Ты мне надоел, — раздраженно отвернулась от собеседника Рин. — Вставай, мы сейчас пойдём к наблюдателю. — И резким шагом вышла вон, оставив своего союзника наедине с собой. Поднявшись наверх, она захлопнула за собой дверь — не хватало ещё, чтобы этот рыжий кретин за ней подглядывал, когда она переодевается.

"Рыжий кретин" тем временем безучастно смотрел в потолок. На этот раз девчонка говорила по большей части правду, спору нет — вляпался он так вляпался. И то, что она говорила, было довольно разумным — соскочить с поезда, на полных парах несущегося прямо в пропасть, было ещё не поздно. Если, конечно, ему действительно дадут это сделать. Зачем ему это? А если подумать...

Он повернул голову в сторону тёмного окна. В раме неподвижно замерло едва различимое лицо Слуги, скрытое маской. Сквозь отверстия едва блестели пустые глаза, пристально следившие за своим Мастером. Рефлекторно дёрнувшись, Широ моргнул. Верзилы за окном больше не было. Парень вернулся к своим размышлениям.

А если подумать, то у него появился шанс. Разумно, конечно, было предположить, что машина по исполнению желаний, не сработавшая четыре раза из четырёх, не сработает и сейчас, но...

Но шанс оставался. Шанс стать защитником справедливости, продолжить то, что не смог сделать старый Кирицугу. Детская мечта словно ожила перед глазами рыжего подростка, заиграв новыми красками. Может, и получится обойтись без лишнего вреда, может, и нет никакого подвоха, а эти личности — действительно герои прошлого, только не сильно далёкого. Вдруг и в прошлом всё было не так однозначно, чтобы судить о книге по обложке. Может, король Артур был женщиной, притворявшейся мужчиной? Кто знает, стала бы эта Война выглядеть подозрительней, чем сейчас.

А даже если подвох и есть, то уж он-то, Эмия Широ, найдёт способ его обойти. По крайней мере, постарается хоть ради своей мечты.

Парень моргнул, и пелена грёз немедленно перестала застилать разум. Закряхтев, он начал медленно, держась за стенку, приподниматься на ноги. Боль начала потихоньку пропадать, и движения причиняли гораздо меньше боли. "И то хорошо."

* * *

На дворе стояла глубокая ночь. "Два часа тридцать минут," — поправил себя мужчина, стоявший за кафедрой, пустым взглядом уставившийся в витраж. Наверняка именно столько сейчас времени. Поморщившись, священник по имени Котомине Кирей спустился вниз и присел на скамью. Боль в руке, раз проснувшись, ни разу не стремилась утихать. Вздохнув, он уставился уже в пол. В похмельную голову лезли отнюдь не светлые мысли, душа после многих выпитых стаканов семейного вина искала ответа на один простой вопрос: что пошло не так?

Со времён событий Четвёртой Войны прошло почти десять лет. С тех славных времён у Кирея оставалось немногое: сладкое чувство победы, лёгкие и редкие боли нового сердца и... Гильгамеш. Просто Гильгамеш — назвать его Слугой, равно как и товарищем, у Котомине не поворачивался язык. Харизматичное чудовище, Король Героев, Изначальный Герой — да как угодно, только не панибратское "друг" и прочие синонимы этого слова. Он был тем, кто наполнил тогда ещё молодому Кирею жизнь смыслом, следуя своему особому философскому кодексу — можно сказать, своеобразным наставником. И жизнь заиграла новыми красками. Практически десять лет продолжалась эта "идиллия", практически десять лет...

Священник поморщился — острая боль снова пронзила левую руку, и теплая струйка медленно начала впитываться в рукав одеяний.

Всё изменилось от силы неделю назад. Оглядываясь назад, становилось понятно только одно: чертова фортуна брала реванш, и дела бодро катились в тартарары.

Гильгамеша больше не было. Как, почему — этим вопросом Кирей задавался чуть ли не два дня. Интуиция, сослужившая ему не раз добрую службу, кричала — он явно не по клубам шататься ушёл! На его излюбленном месте — диван в винном погребе — растеклась черная жижа, впитавшаяся в обивку дивана, и наполовину пустой стакан вина.

Почему эта проблема волновала его всего два дня? Ответ прост: спустя два дня он наведался в церковный подвал, проведать "батарейки", поддерживающие жизнь в пропавшем без вести. Вернулся Кирей через двадцать минут и бегом направился в подсобку — показываться на людях в полностью покрытой кровью одеяниях он не хотел. Господи, что же там было... С тех пор отец Котомине всегда держал подвал запертым, а дверь туда, кроме всего прочего, он забаррикадировал испорченным теперь диваном. Надо ли говорить, как его поразило творящееся там?

"Тц," — цыкнул сквозь зубы священник, невольно баюкая раненую конечность.

Последней на данный момент монеткой в копилку неудач стала попытка разобраться с одной своей старой знакомой.

"Базетт..." — Боль в руке стала совсем невыносимой, но воспитанник Дома Резни держался. Разум проигрывал те события, не стесняясь напоминать самому себе о неудачах.

Базетт Фрага Макремитц, глава энфорсеров Часовой Башни, просим любить и жаловать. Давняя знакомая, доводилось им пересекаться на заданиях, да и проводить некоторые вместе. Сейчас высшему руководству Часовой Башни понадобилось от неё... Нет, не доставить живым или мёртвым/доставить труды/уничтожить результаты разработок (нужное обвести в овал красной ручкой) очередного мага, на которого выписали приказ на печать. Всего лишь поучаствовать в Войне за Святой Грааль — очередной традиционный участник от Башни. Наверное, она, почитав отчёты по прошлой войне и узнав, что тогдашний участник вместе с невестой очень плохо кончил, решила подстраховаться — может, от неё хотят так избавиться? Конечно, Эмии Кирицугу, убийцы магов, уже давно не было в живых, да и для неё, прожжённого боевика, он представлял бы меньшую угрозу — но предосторожности никогда не бывали лишними.

Так всё понял Кирей Котомине, получив из Лондона письмо от своей знакомой. И в голове его немедленно созрел план, как получить ещё одного Слугу и участвовать в Войне, формально будучи в ней наблюдателем. О, как гениален был этот план! Помнится, пропустив бокал вина, Кирей не удержался от хохота — таким гениальным и идеальным казался его замысел. И сначала всё шло как по маслу.

Ровно до того проклятого вечера, когда будущий Мастер начала призывать Слугу. Кирей вызвался помочь с ритуалом, проследить, что всё идёт как надо — надо же было создать иллюзию, что на Войне за Святой Грааль правят блат, и хороший друг такого замечательного наблюдателя, как отец Котомине, практически ничем не рискует? Снаружи подобный камню, внутри же он ликовал. И всё прошло практически по плану — вот она, начертив под его чутким руководством круг, начала читать заклинание призыва. С каждой строчкой, с каждой вспышкой круга, рука всё сильнее и сильнее сжимала рукояти Чёрных Ключей. Вот последние слова сорвались с её губ, вот уже дымка закрыла собой круг, в его центре начала проявляться фигура — а Кирей уже сорвался с места. Все эти несколько минут он рассчитывал, как избавиться от новоиспечённого Мастера так, чтобы он: 1) не успел ничего предпринять, 2) не умер сразу, 3) никак не смог помешать ритуалу перехода Слуги к другому Мастеру, 4) гарантированно умер бы после содеянного. Всё прошло по плану.

Кирей страдальчески поднял голову вверх.

Чёртова Базетт. Её чертов Слуга. Будь они прокляты, оба.

Кирея спасли лишь рефлексы. Не успей он отдернуть левую руку с Ключами — остался бы калекой, если бы вообще смог уйти. Смазанная тень из круга перерубила кость так, будто нож прошёл сквозь масло. Хорошо, что артерии не были задеты — а то крови в том заброшенном домике было бы гораздо больше. Ключи Слуга — в том, что так его отделал Слуга, Кирей не сомневался — отбил на лету, тем самым выиграв время для отступления. Базетт же легко, в сравнении с планами Кирея, отделалась — он всего лишь на неделю вывел её из строя. Грозу Часовой Башни пока можно было не опасаться.

Вот только одна проблема — эта неделя скоро истечёт.

И тогда будет тяжело идти к цели. Но придётся.

В дверь церкви постучали.

На лице Кирея расцвела улыбка.

— Возрадуйся, Котомине Кирей. У тебя гости.

* * *

Электронные часы у изголовья пустого футона показывали два часа сорок минут.

В тёмной комнате, единственным источником света в которой служил лишь фонарь на улице да настольная лампа, сидел человек. Сосредоточенно дыша, он занимался крайне странным делом — методично вырывал страницы из книги. Резко ухватится за страницу, и вот только оторвался лист — и тут же, словно выловленный из нечистот носок, отбрасывается прочь, иногда провожаемый брезгливым взглядом. Взгляд лихорадочно пробегает по очередной странице, сопение на секунду прерывается — и недовольное ворчание сменяется звуками рвущейся бумаги. Раз за разом, раз за разом, движениями, отточенными до автоматизма. Кипа вырванных листов росла, часть из них опала осенними листьями на пол. Ещё реже, чем оставляемые листы, человек глядел в окно — даже ему, кощунственно разрывающим, как пантера оленёнка, книгу, была не чужда красота ночи. Тогда он, отодвигаясь от стола, неотрывно глядел в окно, на ночной город. А потом, спустя пять минут, человек как ни в чём не бывало принимался за дело.

Работа кипела и ни конца, ни края ей не было видно.

Позади, в ночных тенях встала фигура человека. Откуда она взялась в закрытой изнутри комнате — только ей и было известно. Ряженая в чёрный, сливающийся с тьмой ночи балахон и белую, гротескно вытянутую маску, она сделала несколько шагов вперёд, к сидящему. Вот фигура оказалась уже за спиной, вот она склонилась над ничего не подозревающим человеком...

— "Итак, братия мои возлюбленные, всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова, медлен на гнев, ибо гнев человека не творит правды Божией. Посему, отложив всякую нечистоту и остаток злобы, в кротости примите насаждаемое слово, могущее спасти ваши души," — продекламировал вкрадчивый голос — человек в маске перевёл взгляд на верхний вырванный лист. — Чем тебе Библия не угодила, а, Мастер?

— Ты вернулся, Ассасин. — Утверждающе произнёс парень (да, по голосу ему можно было дать не более семнадцати лет), проигнорировав вопрос. Оторвавшись от своего занятия, он повернулся к склонившемуся над ним Ассасину.

— Да. Я вернулся. Причём с хорошими новостями.

— Рассказывай. Кого из Слуг ты видел?

Ничтоже сумняшеся, тот, кого назвали Ассасином, сел прямо на пол.

— Из Слуг, — принялся он загибать пальцы, — Лансер, Арчер, Сейбер, Райдер и Берсеркер. Первые два сцепились уже два раза — вчера и сегодня, всего пару часов назад. Их как раз чуть не раскидал Сейбер — его тогда только призвали! Блин, Мастер, как я за него болел! Ты бы знал, как я за него болел!

— Ближе к делу, — сухо произнёс парень, в полутьме снимая долой очки.

— Райдер и Берсеркер примерно в то же время, где-то в километре от этой троицы, смахнулись. Вот это было круто, он прямо берёт — Ассасин, широко распахнув руки, изобразил процесс, — и в воздух его! А потом об землю просто — бабах!

— Кто? Кого?

— Райдер Берсеркера. Так ему и надо, этот толстозадый мне никогда не нравился.

— Мёртв?

— Куда там. Он же толстожопый, только и успел Райдер, что чужого Мастера на нож насадить.

Закончив протирать очки, парень поднял голову.

— Мастера? — Переспросил он.

— Ага. Я думал, он её с собой заберёт или сожрёт на месте, — как ни в чём не бывало заметил Ассасин, почесавшись под маской. — Ан нет — похоже, торопился: рука у него ещё начала отваливаться.

— А что насчёт других Мастеров? Кто они?

— Так... — Слуга призадумался. Мастер тем временем повернулся боком и рефлекторно начал вырывать листы. Медленно, думая о своём. — У Арчера — девчонка с двумя косичками, по вашим азиатским меркам — довольно симпатичная. Но я бы не вдул.

Парень лишь крепче сжал зубы.

— Что такое, Мастер? Я задел твои чувства?

— В красном пальто? — Не обратив внимания на подобную шутку со стороны инструмента, отрывисто спросил Мастер.

— Ммм... Да.

— Тосака. — Констатировал факт паренёк, надев очки. — Она мне никогда не нравилась. Продолжай.

— У Сейбера — рыжий паренёк, со стороны поглядеть — сущий дурачок. На Лансера со шваброй, ну как так можно. Странно, кстати — вроде Лансер его ещё вчера укокошил. Я без понятия, почему он до сих пор жив.

Мастер Ассасина скривился, как от зубной боли.

— Как тесен мир, — пробормотал он.

— А?

— Продолжай, — махнул он в ответ рукой.

— У Лансера я Мастера не видел, у Райдера — какой-то кучерявый пацан, у Берсеркера — маленькая девочка-блондинка, лет десять-двенадцать на вид. Первый умеет громко орать, да и, наверное, на этом его способности кончаются, вторая — кстати, могу ошибаться с возрастом — как по мне, слишком развита для десяти лет. Кстати, эта, с хвостиками, и рыжий недавно пришли к наблюдателю. Вроде по Мастерам всё.

— Понятно. — Усмехнувшись впервые за весь разговор, парень потянулся. — Школьный утренник, а не война. Значит, никто из Слуг не выбыл. Что с Кастер?

— Всё по-прежнему. Сидит под боком и не вылезает.

— Ясно. С её Мастером я смогу договориться. — Мастер задумался. — Ты знаешь хоть что-нибудь о тех Слугах, которые нам противостоят?

— Обижаешь, Мастер, — хоть маска и полностью скрывала лицо Слуги, но одно, хотя бы по голосу, можно было сказать точно — он довольно осклабился. — Этих парней я знаю как облупленных, все их изъяны и сильные стороны, привычки и недостатки. Да я их фанат! Да я бы у них автограф взял, клянусь, не будь они такими отмороженными и умей они писать!

Ассасин умолк — немногословный Мастер замолчал, собираясь с мыслями. Обхватив руками голову, он словно собирался как следует сосредоточиться. Так обычно люди пытаются вспомнить важный вопрос, который стоило бы задать, но — вот беда! — так невовремя вылетел из головы.

— Эммм... Мастер? Что-то не так?

— Что с моей паствой? Они всё там?

— Да, Мастер. Как наблюдатель запер их, так и оставил.

— Тц, — недовольно цыкнул сидящий на стуле парень. — Жалкий червяк.

Ассасин вздохнул. Его Мастер, определённо, был очень странным человеком. Вот и сейчас его странности начали проявляться в полной мере.

— Лживая прислуга лживого бога. Этого гнилого алкаша нужно прижать к ногтю. Не хватало ещё лишиться своих верных праведников из-за этого Доика-идумеянина. Ммм...

Ассасин с трудом понимал в такие моменты своего Мастера. Эти обороты... Ни разу не были частью его лексикона, но общий смысл он уловил.

— Мне убить его?

— Ты можешь умереть от его рук. А мне не нужны мёртвые помощники, — ответил Мастер, хрустнув костяшками пальцев. — Следи за церковью. Когда эта парочка покинет церковь — срочно передаёшь мне весть, и мы идём к наблюдателю. Иди.

Кивнув, Ассасин встал с пола и, картинно отряхнув балахон, растворился в ночи. А Мастер, не теряя ни минуты, вновь вернулся к своему занятию — впереди его ждало ещё много работы...

Глава 6

Ты пришел и говоришь: Дон Карлеоне, мне нужна справедливость.

Но ты просишь без уважения, ты не предлагаешь дружбу,

ты даже не назвал меня крестным отцом.

Дон Карлеоне, "Крёстный отец"

Тем временем в церкви, что на окраине города, разгорался жаркий спор.

— Кирей, нельзя же так! — Впервые Рин подняла голос при своём наставнике. — Он, — она бесцеременно ткнула пальцем в Широ, — простой человек! Я пыталась его отговорить, но он меня не слушает. Я привела его к тебе, а ты даже отговаривать его не собираешься! Это же опасно, он может погибнуть!

— Тосака, хватит решать, что мне делать или не делать! Я уже всё для себя решил!

— Что ты решил?! Ты только вчера узнал, что магия — есть, что ты можешь сделать в битве насмерть среди тех, кто в ней собаку съел?

— Это ничего не меняет! Я видел достаточно, и я не могу закрыть на всё это глаза!

— Не можешь?! Так я тебе помогу, рыжий идиот!

— Так, хватит!

Кирей бесцеремонно затушил пожар из слов.

— Во-первых, — спокойным, размеренным тоном произнёс он, — Рин, для тебя я здесь — отец Котомине. Эмия — к тебе это тоже относится. И не смейте сквернословить в храме божием, поимейте уважение к Господу нашему.

Жестом пригласив присесть на скамьи, Кирей оперся правой рукой о спинку одной из них. Подростки, бросив друг на друга раздраженный взгляд, сели по разные стороны прохода.

— Во-вторых, этого юношу выбрал Грааль. В-третьих, он не собирается отказываться — да будет так. Его право, как Мастера, согласиться или отказаться участвовать в этой войне, и он сделал свой выбор. В-четвёртых — если хотите выяснять отношения, делайте это в другом месте, согласно всем правилам Войны. Снаружи вы можете убить друг друга где хотите, но Церковь — единственное место, где царит нейтралитет, и тебе ли об этом не знать, Рин.

С удовлетворением отметив, как насупилась эта девочка, Кирей продолжил:

— Правда, я благодарен тебе, дщерь моя, что ты рассказала немного о нашей традиции свежеиспеченному Мастеру. Может, у тебя есть вопросы, на которые ты хочешь знать ответ, Эмия Широ?

Напряженно сидевший парень тем временем внимательно следил за каждым словом проповедника.

— Да. Она сказала, что здесь убивают друг друга призванными душами героев древности ради... Исполнения желания.

— Верно, всё так и есть. Эта традиция уходит корнями в далёкое прошлое, Эмия, и не думаю, что тебя просветили насчёт... общих положений.

— Да, конечно. Убивают эти Мастера только друг друга? Или же нет?

— Подумай сам, сын мой. Не зря же это действо называют войной. Когда война приходит в мирный город — жертв среди простых жителей не избежать. Всегда будут погибшие, Эмия, всегда.

— Тогда почему его бы не провести где-нибудь ещё? Зачем надо жертвовать невинными жизнями?

Кирей усмехнулся. О да, он-то знает, что стоит ответить.

— Это — вопрос морали. Лучше бы тебе спросить Рин про оную у магов, но я тебе отвечу, как смогу. Она может покопаться в старых книгах и выдать тебе множество объяснений. Она может даже попытаться убедить тебя, что всё не так, что в словах моих немного правды, но я отвечу просто, так, как понимает простой провинциальный священник.

Сделав театральную паузу, Котомине Кирей ответил самым будничным тоном, каким только мог:

— Им всё равно. Простые люди для них — лишь сор под ногами, подопытные свинки, еда для Слуг, в нашем случае. Твоя новая знакомая может найти этому тысячу оправданий, но суть не изменится. Это место — единственное во всей Японии, которое подходит, и семьи-основатели не считаются с тем, кто вокруг — целый город.

Широ после этих слов гневно сжал губы.

— Не все такие бездушные сволочи, какими ты их описываешь, Кирей, — подала голос девушка, до этого сидевшая мрачнее тучи на своей скамейке.

— Исключения, дщерь моя. Таких немного, — святой отец неторопливо сделал пару шагов вперёд, — и я не видел ни одного. А, поверь, магов за свою жизнь я нагляделся столько, что хватит на две твоих. И я знаю, как они устроены. — Поравнявшись с подростками, он негромко произнёс:

— Особенно внутри.

От последней фразы повеяло холодом. Девушка нервно поёжилась, впрочем, всем своим видом выражая безразличие к словам священника. Парень так же нервно сглотнул — значит, приманка сработала, порадовался про себя Кирей.

И наконец Широ подал голос.

— Я буду участвовать. Я не хочу, чтобы мои близкие погибли, и я буду участвовать, чтобы победить и покончить со всем этим безумием.

Девушка, не глядя на рыжего парня, лишь фыркнула.

— Какая прекрасная цель. Что ж, так тому и быть. Возрадуйся, Эмия Широ — преподобный воздел руки, точнее, только одну — здоровую, — тебе выпал великий шанс изменить свою судьбу.

Тот, к кому обратился Котомине Кирей, взглянул на него. Во взгляде опытный человек мог бы прочитать искру надежды, желания, чтобы всё, что только что сказал этот наблюдатель, оказалось правдой.

"Только в худшую сторону, паренёк. Только в худшую."

* * *

Темная ночь издревле считалась была укрытием сил зла. Во тьме прячутся духи, и нечисть в фольклоре многих народов мира всегда действовала по ночам. День — символ жизни, а тёмное время суток было в глазах людей временем смерти. Так ли это?

Определённо, да. Ночь скрывает в себе всё, облегчая жизнь тем, кто задумал недоброе. В ночи жили хищники, которые всегда не прочь отведать потерявшей бдительность и беспомощной жертвой.

Но эта ночь была особенной — охотник вот-вот сам станет добычей.

Колодец в глубине храма Рюдо — вот их цель.

Процессия из нескольких монахов медленно направлялась к тому проклятому месту — младший сын старика Рюдо, Иссей, сказал, что видел чудовище.

Тогда, прошлой ночью, почти под утро, он пришёл к наставнику храма, своему отцу, едва шевелящий языком от ужаса. Свалился на пол и шептал лишь одно слово.

"Чудовище".

Когда его удалось привести в чувство, парень, заикаясь, путано объяснился.

С его слов умудрённые опытом монахи поняли, что произошло и тут же принялись за дело: в окрестностях объявился юрэй.

В принципе, юрэй — это просто призрак умершего жестокой смертью человека. Может, рядом строили что-нибудь, что потревожило его могилу, кто знает. Нельзя сказать, что они были опасны — но осторожность никогда не помешает. Вид одного такого призрака ввёл в панику одного человека, а что будет, если его увидят другие? Одно дело — какая-нибудь Ханако-сан, живущая в школьном туалете. Слухи о ней есть в каждой школе, и эта самая Ханако — городская легенда, миф, которым можно пощекотать себе нервы в компании таких же соскучившихся по адреналину людей, и не более того.

Но настоящие призраки — совсем другое дело. И им не место среди людей.

Старший монах, старик Рюдо, знал это, как никто другой. Поэтому на следующий день было решено — призрака необходимо упокоить, и мастера оммёдо могли помочь в этом деле. Стоит ли говорить, что знание этой оккультной практики для монахов было необходимо?

Процессия медленно выдвинулась вперёд, окружая колодец. Застучали чётки, и старик Рюдо забормотал певучее заклинание, прося у богов защиты от злых духов. Его примеру последовали и остальные.

Вокруг воцарилась тягостная тишина, нарушаемая лишь негромким пением.

— Кхм-кхм, — сзади кто-то интеллигентно прокашлялся, нарушив гармонию тишины и пения.

Старик Рюдо, закончив чтение, обернулся.

На него глядел незнакомец. Молодо выглядящий человек, в холёном, с иголочки костюме смотрел на него грустным взглядом, и на лице его бродила слабая улыбка. В свете фонарей отсвечивало пенсне, нацепленное на правый глаз — незнакомец был самим воплощением изыска и аристократичности.

— Господа, я искренне прошу прощения за то, что прерываю Ваше, без сомнения, весьма серьёзное таинство, но хочу предупредить: не стоит трогать моего Слугу.

Старый монах нахмурился. Сказать, что гость ему не понравился, значило погрешить против истины. Этот иностранец не понравился ему совершенно.

— Кто ты?

— Ах, простите мне мою грубость, господа монахи, я совсем забыл представиться. Знаете, мне довелось столько времени не общаться с людьми, что я почти растерял все свои манеры. Моё имя — сэр Тронше Лавель, а список моих регалий так велик, что перечислять его вышло бы слишком долго и, простите мне мою непосредственность, он мало о чём вам скажет. Моё начальство возложило на меня великую миссию — приехать в этот город. Большее, увы, я не могу вам рассказать. Искренне надеюсь, что вы простите мне такую панибратскую вольность. Также я смею надеяться, что вы соблаговолите оставить попытки провести ритуал по изгнанию якобы "нечисти" и согласиться на сеанс небольшого, абсолютно безболезненного изменения воспоминаний, ради вашего же блага. Я был бы очень вам благодарен за такой сущий пустяк — поверьте, это вам не будет стоить практически ничего.

Старик нахмурился и поднял руку вверх — дал сигнал своим ученикам.

А благородный сэр Тронше Лавель ликовал — наконец-то ему, достойнейшему из достойнейших мужей всей Часовой Башни, выпала честь показать себя в деле. Он, несомненно, самый способный из числа энфорсеров, не зря был удостоен такого весьма деликатного и сложного дела — Тронше не сомневался в этом ни на секунду. Сама мисс МакРемитц участвовала в этой операции, и посему он не должен посрамить себя в глазах самого опытного оперативника Часовой Башни. О да, он ни минуты не сомневается в своих, несомненно, блестящих способностях — даже если эти монахи хоть что-то могут, то умения благородного сэра Тронше Лавеля будут на голову выше. Он молниеносным, отточенным тысячекратными повторениями движением сплёл поражающее по своей сложности заклинание. Его элементное родство позволяло использовать любую стихийную магию, и он не замедлил этим воспользоваться — не зря же он был прославленным сэром Тронше Лавелем! Земля под ногами медленно задрожала, за долю секунды камень накалился почти до малинового марева и начал расступаться под ногами. Подобно зыбучему песку, он утягивал за собой этих варваров, обещая похоронить их заживо в толще камня. Но этого благородному сэру показалось мало — конечно! Этих людей надо было обезвредить как можно быстрее, а благородный сэр Тронше Лавель привык делать всё быстро и эффективно. Например, погрузить их глубже в землю.

Маг, выставив руку вперёд, приготовился щёлкнуть пальцами — единственной его слабостью была страсть к эффектности.

— Рокудо Кёкай! — Отрывисто рявкнул Рюдо, почуяв неладное. Рука с четками взметнулась вперёд.

Раздался щелчок пальцев.

И всё было кончено.

Благородный сэр Тронше Лавель был отличным бойцом, схватываюшим всё на лету. Если бы цепей у него было больше хотя бы на одну, то он мог заставить добрую половину династии Бартомелой сгрызть все ногти от зависти.

Но вот это заклинание обладало маленьким нюансом — поле действия, стоило лишь ослабить контроль, становилось гораздо больше. На месте мага осталась лишь остывающая поверхность камня, медленно и всё неохотней и неохотней пузырящаяся, и лишь вплавившееся стеклышко пенсне напоминало о внезапном госте. Благородного сэра Тронше Лавеля больше не было.

В темноте тихо мерцал едва-едва не уничтожившийся от таких нагрузок барьер — ученики и учитель погрузились вниз, в самом прямом смысле продавив себе путь. Углубление круглой формы, в рост человека глубиной — в таком они оказались положении. По лбу старого монаха ручьями лился пот, покуда остальные шокированно озирались — не каждый день тебя хотят утопить в расплавленном камне, не каждый день доведётся увидеть такой барьер, и уж точно не каждый день такое случается практически одновременно. Золотистое мерцание прекратилось, и в защищённую доселе область хлынул поток пара.

— Выбираемся, когда остынут стены, — подал команду старик. Остальные лишь молча кивнули.

* * *

Покинув обитель наблюдателя, Рин угрюмо размышляла о своей нелёгкой доле. Что с одной стороны, что с другой стороны — бросить этого упрямого дурака ей не позволяла совесть. Что бы ни говорил Котомине о магах — Рин не была такой. И порой подобное её сильно тяготило. "Как было бы здорово," — подумала она, — "просто, не задумываясь, прикончить этого Эмию. Смахнуть с дороги, как надоедливую букашку, и ни разу не мучаться угрызениями совести. Или просто не вытаскивать его с того света, а оставить умирать ещё тогда. Возись теперь с таким союзничком..."

— Эй, Тосака, — не заставил себя долго ждать объект размышлений.

— Чего тебе?

— Мне понадобится твоя помощь.

"Как мило. Мне бы она тоже не помешала."

Рин не ответила, продолжая вышагивать по ночной улице.

— А я — помогу тебе. Я же тебе должен, — продолжил парень. Голос его стал на пару градусов теплее, и внутри девочки поднялась непонятная смесь чувств. Разобраться в них сходу у неё не получилось — выделить получилось лишь нотки раздражения, да и только. Впрочем, подробный анализ её отношения к этому непробиваемому тупице в лучших традициях психоанализа можно было оставить на потом.

— Хорошо, — кивнула она. — Обсудим у меня.

Повисшее неловкое молчание нарушал лишь мерный звук их шагов. Юная магичка не горела желанием поддержать беседу, юноша же не знал, чем её продолжить.

В таком молчании они миновали поворот.

— А ловко ты его осадила, — неумело попытался перейти на другую тему Широ.

— Лжец.

"Кто ещё кого осадил..."

— Да нет, у тебя почти получилось, честно!

— Ты меня так приободрить хочешь? Если да, то лучше помолчи.

Эмия смолк — если требовалось подождать, то лучше уж, действительно, просто подождать с разговором. Рин тем временем переключилась на другое.

"Странно всё это. Кирей что, совсем из кельи своей не вылазит? Не видит, что за бред вокруг творится? Это же невообразимо, при мне уже погибло несколько человек просто так, а он..." — Мысленно Тосака чуть не задохнулась от гнева. "Да что он задумал?! И что с ним не так?!"

Она резко остановилась, когда впереди замаячил силуэт родного дома.

"Не так..."

— Широ.

— Да?

— Ты заметил кое-что странное, когда разговаривал с Киреем?

Широ задумался.

— Я с ним вообще в первый раз разговариваю, откуда мне знать, что у него странно, а что — нет?

— Левая рука, — ответила Рин, шагая к дверям особняка. — Она не двигалась, висела, как будто загипсованная.

— И что? Может, с лестницы упал, всякое бывает, — высказал предположение ничего не понимающий Широ. — Что в этом такого странного?

Рин в ответ честно попыталась представить Котомине Кирея, падающего с лестницы и ломающего себе руку. Как она ни старалась напрячь воображение, страдала неизменно лестница, но никак не сам священник.

— Да ничего, — она открыла дверь, далеко не с первой попытки попав в замочную скважину. — Просто он темнит. Будь с ним впредь осторожней, Широ — наверняка у него какие-то свои цели, и вряд ли они отличаются благородностью.

Распахнув дверь, она повернулась к парню.

— Заходи. Нам с тобой предстоит много чем заняться.

* * *

Отчаяние.

Безысходность.

Оно жалось ближе к теням, подальше от света фонарей. Истощённое, обессиленное, оно делало шаг за шагом, едва передвигая обессиленными конечностями.

Сил не было.

Была лишь боль. Тупая боль, боль потери, боль от недостатка сил, боль разочарования.

Этот человек... Самодовольство сгубило его, самоуверенность утопила его, заставив страдать и это. Всё из-за него, этого человека. Из-за него. Него. Него. Всё из-за него.

Злой рок, подло подшутивший над этим при рождении, снова подложил свинью. Теперь этому придётся уйти, уйти ни с чем, рассеяться с первыми лучами зари. Или незадолго до первых лучей солнца, кто знает.

Споткнувшись, оно упало. Из последних сил цепляясь за надежду, за жалкие её крохи, что уцелели в его тщедушном тельце, оно ползло вперёд. Ещё немного — и что-то точно случится, что-то точно произойдёт, верно, оно будет цепляться за надежду до конца. Оно сможет, оно ухватится за любую, даже самую ничтожную, возможность, и вырвет себе право продолжить, проложить дорогу к победе, к воплощению своего желания.

Да, оно сможет. Оно сделает это, надо лишь сделать идти вперёд. Сдаться — значит, умереть, превратиться меньше, чем в пыль, не более, чем в воспоминание, которое некому помнить.

Глаза едва различали, куда идти, трава шуршала в такт судорожным движениям этого.

Вперёд.

Вперёд.

Ещё. Ещё. Ещё. Ещёещёещёещё...

— Ты в порядке?

Как гром среди ясного неба, раздался вопрос. Тупая, не оформившая ни во что конкретное, надежда дала лишь воли идти дальше, ни разу не подсказав, что же делать. Оно слепо подняло голову вверх, силясь разглядеть этого человека.

Нет. Оно не в порядке. Этому нужна помощь, помощь, помоги, помоги, помоги...

Издав невнятный хрип, оно не могло более держать голову и рухнуло оземь, к ногам этого человека. Странного человека...

Остатки затуманенного разума пронзила невозможная мысль.

Он не убежал от этого! Он хочет помочь! Слово, от этого требуется всего одно слово, не более! Быстрее! Быстрее!

Судя по шуршанию травы, мужчина присел на колено.

— Мас...тер... Контракт... Прош-шу... — Едва выдавило оно слова надежды, вкладывая все силы в свою мольбу.

Повисло молчание. Мужчина, похоже, пристально глядел на странное существо.

Ну же... Давай... Этому осталось недолго, всего один знак, ну же!..

Незнакомец кивнул. Коротко, без лишних слов ответив на мольбу о помощи.

И заключив контракт.

— Слуга... Кас...тер...

Оно улыбнулось, вновь почувствовав такой желанный поток праны. Удалось...

И ночная мгла сомкнулась вокруг этих двух связанных судеб.

Ночная тень, зорко следившая за свершившимся, исчезла, так и оставшись незамеченной.

Ночь ещё в самом разгаре...

Глава 7

... И бог, наш создатель, сказал: "Прокляну". И проклял..."

Братья Стругацкие — Трудно быть Богом.

Близился четвёртый час ночи. Котомине Кирей неторопливо прохаживался по своей вотчине, туша последние зажжённые днём свечи. Храм медленно, но верно погружался во мрак ночи. Вот ещё одна готова, вот ещё одна потухла — скоро закончится эта тяжёлая ночь. Ещё и рука снова начинает ныть, словно предвещая ненастье.

Что ж, его уроки не прошли для Рин даром: в отличие от этого рыжего увальня, она пару раз весьма метко взглянула на повреждённую руку. "Не только в рот смотрит," — подумал про себя Кирей, ощущая в мыслях странный привкус гордости. Такая не пропадёт в суровом водовороте интриг Часовой Башни. Если, конечно, доживёт.

Затушив ещё несколько свечей, Кирей поправил висящую плетью загипсованную руку. Осталось немного — дотушить оставшееся, закрыть двери и уйти к себе в каморку, упасть в ставшие привычными за последние десять лет объятия зелёного змия и забаррикадированной сравнительно недавно тяжёлой дверью, ведущей в злополучный подвал. Оттуда то и дело доносился скрежет царапаемой двери — очевидно, страдать от алкоголизма приходилось в гордом одиночестве и в напряжённой атмосфере.

Напряжённая. Отчего ей не быть напряжённой, когда план десятилетней выдержки летит псу под хвост, а дела становятся такими плохими, что остаётся лишь меланхолично наблюдать за ними, неторопливо потягивая какой-нибудь кьянти двадцатилетней выдержки. Провал за провалом — не то, что у Кирея вовсе не было проблем в жизни, это не так. Но удача никогда не поворачивалась к нему такой задницей, обнажая постыдный чёрный рок, никогда он так не глупил, всегда просчитывал противника, а сейчас... Даже с чистой совестью себя старой развалиной не назовёшь, а уже промахивается, подобно старому волку. Не тот, что раньше, не тот, что прежде.

Священник мотнул головой, сбрасывая остатки внезапно нахлынувшего приступа самоуничижения. Что это, в самом деле — на старости лет потянуло жалеть себя, подобно избитой шлюшке в грязном переулке, размазывающей сопли вперемешку с кровью по своему грязному личику. Всего лишь непредвиденные обстоятельства, с которыми можно справиться, которые, при достаточной сноровке, можно обратить себе на пользу. Все получат своё.

Последняя свеча с негромким шипением погасла — Кирей, погруженный в свои мысли, просто тушил их пальцами. Задумчиво растерев оставшийся на пальцах жирный кусочек сажи, он пошёл к выходу.

Невесёлые размышления Кирея прервал натужной скрип открываемых створок дверей. Отсутствующий взгляд мгновенно сосредоточился на входе, мышцы мгновенно напряглись, готовя телу возможность дать отпор. Вспомнив, что он теперь — почтенный священник и наблюдатель от Церкви за войной Святого Грааля, Кирей слегка расслабился — ровно настолько, чтобы соответствовать образу мудрого священника, который обязательно даст приют осиротевшему Мастеру.

"Ещё один мастер пришёл за советом?"

Напрягши зрение, он окинул взором прибывшего в его обитель человека. Чего он хотел — кто знает. Может, даже просить убежища и защиты — вряд ли, конечно. Наблюдатель узнал бы о таком положении дел первым, есть у него свои механизмы.

В слабом, едва пробивающемся сквозь мрак ночи свете фонаря медленно вырисовывалась невысокая фигура. В каждом движении членов виднелась нервозность, выдававшая пришельца с потрохами — ему не по себе в мрачной, полутёмной церкви. Может, он даже хочет быстрее уйти отсюда, но не может. Лишние пучки света приоткрыли Кирею лицо вошедшего — юноша лет семнадцати, весьма измождённый на вид. "Очередной школьник. Может, даже скоро выпускаться".

Кирей удовлетворённо расплылся в дежурной приветственной улыбке. Ещё один заблудший агнец стада рабов Божиих — как раз по профилю Котомине Кирея.

— Добро пожаловать в обитель духа Господа нашего, сын мой. Что привело тебя в столь поздний час? Желаешь узнать совета или хочешь в чём-то покаяться?

Странное началось сразу же — Кирей, искушённый в тонкостях человеческой психики и языка тела, не увидел никаких изменений. После таких слов люди хоть как-то реагируют — не обязательно падают на колени, обнимают ноги и заплетающимся языком выливают на тебя ушат помойной водицы своих тёмных дел и помыслов. Они могут слегка измениться в лице, могут расслабиться либо напрячься, хотя бы моргнуть. Но к посетителю это не относилось — всё та же лёгкая нервная дрожь, полупустой взгляд из-под стёкол очков, смотрящий то ли в душу, то ли попросту сквозь священника, непроницаемая маска вместо лица, на которой не дрогнет ни один мускул.

— С тобой всё в порядке, сын мой? — Кирей решил не отступать перед лицом незнакомца. Хоть ему и было непривычно признаваться самому себе в том, что от этого парня ему не по себе, но давать слабину — это было не его амплуа. — Расскажи же, какие печали привели тебя в храм божий?

Отклик спустя секунду после последнего звука. Взгляд юноши перестал смотреть вдаль и сфокусировался на лице Кирея, смотря прямо ему в глаза. Что-то неуловимо поменялось в его взгляде, что-то знакомое мелькнуло в его глазах, но вот что именно — Кирей не успел сообразить. Пришелец заговорил.

— Не скоро свершается суд над чужими делами, от того и не страшится сердце сынов человеческих делать зло, — подростковым, но чересчур надтреснутым для простого мальчишки голосом ответил пришелец, без обиняков перейдя в наступление. — Ты виновен, лживый жрец лживого бога, в преступлении, которому нет прощения.

Кирей не был бы самим собой, если бы не держал себя в руках. "Странный мальчишка," — подумал он, просчитывая в уме действия на ближайшие минуты. "Что-то с ним не так. Сейчас узнаю, что."

— Не осуди, да не судим будешь. Так завещал нам господь наш Иисус Христос, а ты приходишь в храм Его и поносишь слугу Его? Гордость есть смертный грех. Ты можешь покаяться в хуле, сын мой, он простит тебя.

— Язык твой лжив, человек. — Ответил парень, смотрящий в лицо Кирея. В его голосе добавилась пара ноток, придававшая словам зловещий оттенок. — Коварный язык не найдёт добра, и лукавый язык попадёт в беду. Душа твоя черна, как и сердце твоё, и не нужна мне твоя исповедь.

— Кто из вас без греха, пусть первым бросит в меня камень. Так сказал он, кто пострадал за наши грехи, а за твою хулу, малец, лет четыреста назад ты бы горел на костре. — "Сумасшедший? Вряд ли, от сумасшедших у меня бы не шли мурашки по коже." — Речи твои нечестивы, не питаешь уважения к слугам, несущим слово Его, подобно язычникам, распявшим Его. Но повторю, покайся в грехе своём. — "Прямо с порога говорить такое? Либо он сошёл с ума, либо может себе это позволить."

— Без греха? Раб? — Посетитель гневно дёрнул щекой. — Винишь меня за гордость, сын Адама и Евы, но сам покрыт грязью и струпьями, подобно нищему, слепому разбойнику в вонючей канаве? Сердце твоё черно и мертво, как засохший плод, что не успел сгнить в палящем зное пустыни. Оно есть дар кумиров, что ты сотворил себе. — Кирей невольно сглотнул. Тут парень попал в точку, пускай даже и иносказательно. "Или нет?" — Заповеди, что Моисей принёс с горы Синай, ты нарушил множество из них.

Замолчав, он поправил оправу очков. Такой человеческий жест чуть не заставил Кирея снести голову маленькому нахалу, и он это заметил. Слегка повернув голову в сторону невольного движения, он продолжил:

— Не ты ли убил учителя своего? Не ты ли презирал отца своего? Не ты ли украл их вещи, как вор в ночи? Не ты ли вскружил голову дочери Евы, что чуть не пала жертвой руки твоей? Сей список грехов далеко, далеко не полный. Можешь сказать мне, что совращён ты был с пути истинного тельцом золотым, но, не желай ты этого, ступил бы ты с пути истинного? На твоих глазах — целый бесовское представление, в которой ростки мои убивают друг друга. Я вижу тебя насквозь, прогнивший священник Котомине Кирей, убийца на службе тленной Церкви, поклоняющейся лжи и возводящей её выше Бога.

Выдержав паузу, он закончил свою речь простой фразой:

— Я пришёл за своей паствой, человек. Выпусти её, и я дарую тебе прощение.

"Неужели!.."

Не успел парень в очках договорить, как в его голову полетели лезвия черных ключей, а сам Кирей резко подался назад...