Призрак в доспехе

— Старший поручик Франтишка Рыбичка прибыла по вашему распоряжению! — гномийка вытянулась по стойке смирно у дверей. Каблуки сапог стукнули друг об друга, а кольчуга, надетая под коричневой шинелью офицера рунических войск, тихо звякнула.

— Вольно, — приказал пожилой сотник, сидевший за столом, и погладил свою седую бороду. За его спиной висел на стене багровый стяг со скрещенными молотами — знамя Союза гномийских кланов.

По правую руку от него никак не мог устроиться в узком кресле толстый жрец в длинной мантии поверх лат. Рядом с ним к стене был прислонен резной каменный посох, свидетельствующий о высшей степени посвящения магии рун. По левую — сидела еще пара офицеров армии Союза в мундирах из зеленого сукна.

Чуть в стороне от входа на скамье устроился немолодой гном в легком гражданском доспехе со значком заслуженного изобретателя на груди и неожиданный гость на заседании государственной комиссии по вооружениям — смуглый, черноволосый рослый человек — уроженец Ки-эн-ги. Темный колдун из племени саг-гиг.

— Госпожа Рыбичка, мы все здесь знакомы с вашими успехами по дрессировке штурмовых огров. Не будет преуменьшением, если я скажу, что вы совершили прорыв в методологии.

— Благодарю, вас, господин полковник. Я всего лишь скромный этолог и как могу, служу своей стране.

— Не стесняйтесь, вы заслужили. Сейчас нам потребуется ваше участие в новом проекте.

— Я вся внимание, ваше превосходительство!

— Вы, госпожа Рыбичка, понадобитесь нам при полевых испытаниях новой модели боевого голема.

— Прошу прощения господин полковник! Я ничего не понимаю в големостроении и весьма посредственно разбираюсь в боевой магии. Чем я могу быть полезна? — удивлённо воскликнула Франтишка.

— Микулич, объясните старшему поручику, — полковник обратился к сидевшему на скамье гному в гражданском.

— Эмм... как вам сказать, — гном был явно смущен, — если не вдаваться в подробности, то нам удалось сотворить разумного голема. Вот. Проблема в том, что надо понять степень его разумности и особенности его реакций в боевых ситуациях.

— Ого, — только и могла сказать Франтишка, — но как же так? Вы сами не знаете, какие программы заложили в голема?

— Дело в том.... — начал отвечать Микулич.

— Дело в том, что из-за издержек новой технологии результат непредсказуем, — прервал его полковник, — давайте не будем нагружать госпожу Рыбичку тонкостями. Нам интересно ее непредвзятое мнение. Сейчас по донесениям разведки племя орков перешло границы Союза. Завтра вы отправляетесь им на встречу. Вас будет сопровождать взвод пехоты и пара стандартных боевых големов для прикрытия. Но ваша основная цель — испытать новый автоматон в бою. Смотрите за его поведением.

С заседания комиссии Франтишка ушла удивленной и терзаемой любопытством. Нет, гномийка понимала — никто ее просто так не будет посвящать в секретные тонкости, но все же... И саг-гиг... Южане были умелыми магами и мастерами артефактов. Но никогда ранее их не допускали в святая святых кланов. Тем более теперь, после того как народ Ки-эн-ги проиграл Великую войну.

Разумный голем. Эта мысль поглотила Франтишку. Как? Ведь все команды должны были быть написаны на куске пергамента три с половиной на три с половиной дюйма размещенном в голове автоматона. Ни больше, ни меньше, иначе магия не срабатывала.

Над командными пергаментами работали гениальные каллиграфы и граверы, стараясь вместить как можно больше, но предел в полтора миллиона символов превзойти не получилось еще ни у кого. И даже этого не хватало для того, что бы машина обрела разум. Лучшие из големов самостоятельно лишь могли выполнять простую физическую работу, да служить писцами. Другое дело, когда автоматоны находились под прямым контролем мага — они становились его вторым телом. Неутомимым и почти неуязвимым.

Франтишка сама не заметила, как прошла мимо кузней и мастерских. Даже торговый квартал не отвлек ее от составления в уме программы для голема симулирующей разум. Лишь когда она чуть не попала под паровую бричку на переходе, она очнулась и поняла, что поднялась на верхние уровни подземного города и уже почти дошла до дома.

Собирать вещи не было необходимости. Гнома только вернулась из питомника огров в Высочинах, воспользовавшись своим отпуском. Она хотела провести его на севере, покататься на лыжах, проведать родню в Брно, но судьба приготовила ей гораздо более интересное времяпрепровождение, за что Франтишка была ей благодарна. Как минимум это служило отсрочкой от неизбежных нотаций родителей о необходимости быстрее выйти замуж.

* * *

Вагон мягко покачивало. За окном пока была видна только бесконечная каменная стена туннеля подземной железной дороги. До выхода на поверхность оставалось еще несколько часов.

В купе кроме нее сидел Микулич, широко известный в узких кругах инженер-големетрист, который, как поняла Франтишка, отвечал за конструкцию, и колдун Урнунгаль, занимавшийся наложением чар на голема. Человек скрючился, сидеть на предназначенном для гномов кресле ему было явно неудобно.

Сам автоматон расположился под присмотром двух рунных жрецов в соседнем купе. Остальной вагон был забит солдатами и военными магами. Они гомонили, пили пиво и готовились к потехе. За тонкой стенкой звякали доспехи, слышался скрежет точильного камня об металл. Франтишка некоторое время пыталась читать последнюю книгу таирского ученого-этолога Конрада Лоренца, в свете магического шара, но ей быстро надоело. И она откровенно заскучала. Микулич заметил это, наклонился вперед и, хитро прищурившись, заговорщицки прошептал:

— Хотите увидеть Изделие?

— А можно? — прошептала Франтишка.

— Конечно, да! Урнунгаль, пойдешь с нами?

— Ты же знаешь, я не люблю смотреть на нее, когда она мертвая, — ответил колдун.

— Мертвая? — переспросила Франтишка.

— В смысле, выключена. Мой коллега еще не очень хорошо говорит на нашем языке.

Они поднялись, перелезли через загромождавшие проход между креслами длинные ноги человека и парой минут позже оказались у двери просторного спального купе.

— Что-то случилось? — спросил бородатый рунный жрец в полном доспехе, стоявший на входе. За его пояс бы заткнут пятиствольный пистоль. Франтишка с завистью посмотрела на оружие. На стопятидесятилетие отца тоже надо будет купить такой. В самом деле, дарить очередную секиру или доспех означало только забивать семейный арсенал. Известно, что латы — лучший подарок. Но сейчас, во время паровых молотов, кольчугопрядильных автоматов и конвейерного наложения чар ценность таких даров упала.

— Проверить хочу одну мелочь, забыл перед отъездом. Не хотелось бы, чтобы неисправность выявилась во время испытаний.

— Что же вы штатские такие рассеянные, — пробурчал жрец, отодвигая в сторону дверцу.

Сидевший внутри богато украшенного купе второй охранник чуть опустил свежий номер 'Остгарды Новины', но увидев Микулича, продолжил чтение газеты. 'Взрыв в Ханау' гласила новость на первой полосе.

Посередине стоял простой длинный деревянный ящик, он был подозрительно маленьким для боевого голема. Микулич достал из кармана ключ и после некоторых магических манипуляций вставил его в замочную скважину. Со скрипом крышка отворилась, гном вытащил из-под полы сюртука миниатюрный магометр и стал для вида колдовать какое-то мелкое заклинание.

Франтишка увидела Изделие. Никаких устрашающих шипов, лезвий, встроенных ракетометов, тяжелых плит брони покрытых рунами или тому подобных атрибутов так привычных гномийским боевым машинам. В ящике обложенная соломой лежала человеческая девушка, одетая в мундир армии Союза без знаков различия. Рядом с ней — тонкая слегка изогнутая сабля, какие любят уроженцы Цукикаге.

Лицо было обтянуто тонкой кожей. Оно выглядело как живое. Только если присмотреться, можно было различить тонкие, не толще волоса швы между деталями, но и этого было достаточно, чтобы понять — у нее есть мимика. Черные волосы растрепались. Кисти были сделаны с не меньшей тщательностью. Франтишка не удержалась и прикоснулась к теплой шершавой поверхности ладони. На шее и запястьях кожа переходила в металл.

— Адамантиевый каркас. Вся механика выполнена из мифрила, снаружи тонкий слой живого металла. Ни одной щели для пыли. Любые повреждения затягиваются им. Она даже может чинить сама себя, временно формируя нужные детали из живого металла, пока есть запас маны.

— Да она же стоит как линкор! — не удержалась гнома.

— Ну что ты, Франтишка, всего на треть дороже парофрегата в стандартном артиллерийском оснащении, — рука стоявшего рядом изобретателя легла на поясницу гномийки.

— Кхм!... — она повернулась к Микуличу и нехорошо прищурилась.

— Ладно, извини.

Они покинули купе и направились к своему.

* * *

Теплый ветер ласково прикасался к волосам Франтишки. Воздух был наполнен запахом хвои и смолы. Она сидела на броне медленно ползущего по дороге паротанка и любовалась видом на заросшую ельником долину. Сидеть было неудобно, угловатую махину качало на колдобинах, чтобы удержаться на броне, надо было иметь немалую привычку. Присоединиться к ней не рискнул никто. Изобретатели производили последнюю настройку голема. Рунные жрецы сидели в башне на местах наводчика и заряжающего, готовые к бою. Солдаты тряслись сзади, в двух легкобронированных паровых экипажах. Так что Франтишка могла без помех предаваться своей причуде. Ну, видано ли это, что бы гном любовался лесом? Но месяцы, проведенные в провинциальных Высочинах, приучили ее находить прекрасное даже в чуждом подгорному племени.

— Ты там не заскучала? — Микулич высунулся из открытого люка.

— Нет, у меня все хорошо! — громко сказала Франтишка, стараясь перекричать лязг гусениц и шум двигателя.

— Миклош говорит, мы почти прибыли, 'эфирный наблюдатель' видел дым от костра. Ты бы внутрь спустилась, вдруг засада.

Орки были хитры и коварны. Франтишка вздохнула и нехотя послушалась. Она залезла вслед за Микуличем внутрь танка. Здесь было тише. Пахло как дома — раскаленным металлом, маслом, горящим углем.

— Еще четверть часа на танке, и станем лагерем. Дальше нельзя, иначе всех распугаем! — сказал ей Микулич.

Франтишка кивнула. Союзу кланов принадлежали обширные территории на севере Геона. Земли гномов были покрыты высокими горами, непроходимой тайгой и тундрой. Подгорное племя жило в основном на юге, на границе с Таирским Кайзеррейхом и на побережье северного моря, где проходило теплое течение. Остальные земли практически не использовались, что было совершенно несправедливо с точки зрения орков. Те по несколько раз на год нарушали границу. Как правило, это были небольшие группы охотников, которые успевали убраться, прежде чем армия союза успевала отреагировать. Или как в этот раз, это оказывалось целое племя, вытесненное другими со своей территории и вынужденное искать пристанище на чужой земле. Но хуже всего, когда приходили объединенные дружины из нескольких кланов. Тогда дело заканчивалось большой кровью. Зеленокожие гиганты в бою стоили десятка гномов, а их шаманы не уступали ни волшебникам таирской императорской армии, ни видящим эльфийского Доминиона. Что уж говорить про рунных жрецов армии союза, которые были весьма посредственными колдунами.

Вскоре они свернули с дороги на просеку, а затем и вовсе остановились.

— Все, приехали! — Машинист слез со своего сиденья, и начал пробираться к корме, что бы открыть грузовой люк.

Франтишка вылезла наружу и снова уселась на броне, качая ногами. Из грузовиков, что плелись за танком, начали выскакивать солдаты. Они недовольно оглядывались. Воевать в лесу гномы не любили. Со стуком из кузова появились два тяжёлых боевых голема — устрашающие четырехногие машины высотой в полтора человеческих роста, покрытые литой стальной броней, с двумя секирами на месте кистей и закреплёнными над плечами ракетами.

Пара солдат приняла показавшийся из танка ящик с Изделием и осторожно поставила его на траву. Урнунгаль откинул крышку, наклонился к лежащей в нем девушке. Он нежно провел тылом кисти по ее щеке и тихо сказал:

— Просыпайся, Хоросан. Ты нужна мне.

* * *

'Я приду к тебе на помощь'.

Это были мои первые слова. Только попроси. Даже не проси, я буду с тобой рядом всегда.

Я протянула руку и прикоснулась к Его щеке. Это моя рука? Странно, мне казалось, мое тело было другим в прошлое пробуждение, и уж точно моя кисть не поворачивалась на триста шестьдесят градусов. Но у меня получилось, и это было здорово!

Я приподнялась из своей постели и оглянулась. Коротышки-гномы смотрели на меня, открыв рот. Словно я спящая принцесса из сказки. Только гроб не хрустальный, а из дерева и набит соломой. Но главное у меня есть принц. Я улыбнулась. Я не помню своего 'я', зато помню сказки. Это забавно.

А что еще я помню? Ни-че-го. Почти ничего. Вначале была темнота. Потом появились голоса, тогда я еще не понимала, о чем они говорят, понимание речи появилось у меня позже. Но Его голос, мягкий бархатистый и теплый как замша я помню, как и биение его сердца. Он звал меня. А его сердце я узнаю теперь на расстоянии лиги.

Во второе пробуждение у меня появились глаза. Я чуть не сошла с ума, когда мир расцвёл передо мной всеми цветами радуги. Я видела свет от магического шарика под потолком. Тепло очага. Ауру темноты вокруг Его рук. Он был занят волшебством, стоял надо мной и улыбался. 'Здравствуй, Хоросан!' сказал он. Так я узнала, как меня зовут.

Потом меня будили много, но каждый раз ненадолго. И каждый раз мое тело менялось. Я не видела себя со стороны, но знаю это точно. Разные глаза видели по-разному. Разные уши слышали разные звуки. Даже память и та отличалась. Иногда я не понимала ни слова, а однажды в моем разуме плавало знание, как управлять той смешной и неуклюжей машиной, что стояла сейчас рядом со мной. А потом мне дали это тело. Оно почти совершенно и с каждым пробуждением становится все лучше.

'Я люблю тебя!' — попыталась сказать я, преисполненная благодарности, но голос так и не раздался. Жаль, я так надеялась... Но я знала, сегодня у меня появилась другая новая способность, и не преминула ею воспользоваться. На секунду мир исчез. Только что я лежала в своей постели и вот уже стою рядом с Ним.

— Тьфу! Напугала, — смешной коротышка, что любит копаться в моих внутренностях, отшатнулся. — Извини, мы так и не успели наладить тебе голос.

— Хоросан, не трать понапрасну ману. Сегодня тебе предстоит первый серьезный бой, — сказал Он.

Я кивнула. Краем глаза я видела гномийку, которая кидала на меня взгляды и что-то строчила в блокноте. Новенькая, но почему-то мне казалось, что она важна. Я улыбнулась ей и получила неискреннюю улыбку в ответ.

— Постой спокойно, мы проведем последнюю проверку чар и механики, — продолжил Он, и я замерла, млея от его прикосновений и покалывания магии, — ты будешь сражаться с орками, — его ладонь скользнула по моему лицу, и на меня обрушился водопад картин.

Леса и тундра. Стойбища, деревни и то, что с натяжкой можно было назвать городами. Зеленокожие мускулистые гиганты в примитивной одежде, презирающие холод и жару, полные первобытной силы и магии. Остатки древнего племени, что цеплялись с упорством умирающего за осколки своих земель. Племени, что когда-то чуть не сожгло мир, ведомое посланницей Создателя. Орки.

Я замерла, у меня бы перехватило дыхание, раньше, когда я дышала. Хотя, разве было такое время?

— Ты готова, Хоросан, — Он не спрашивал, но утверждал, — их лагерь находится на расстоянии около лиги на запад, уничтожь их, сколько сможешь. Если будет тяжело — уходи. Мы будем следить за тобой.

Я кивнула.

'Я не подведу Тебя' — прошептала я беззвучно, потом наклонилась, взяла в руки свой меч и побежала. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Стволы мелькали мимо. Ветви на земле и корни разлетались обломками от моих тяжелых шагов.

Запах дыма. Тепло костров. Нечистоты. Найти лагерь было легко. Всего пара минут, и я оказалась на краю поляны, где стояли палатки из кожи и пара шалашей. Воздух вокруг меня искрился и переливался от защитных чар. Магия никогда не давалась мне так легко как сейчас.

Но все приготовления пропали втуне. Навстречу мне вышла лишь пара детей. Они были чуть ниже взрослого человеческого мужчины, но орки растут быстро. Им было лет семь-восемь. Они смотрели на меня с любопытством.

— Красивая, — неожиданно сказал один из них на таирском.

— Плен! — предложил мне другой.

Во мне все перевернулось. Меч чуть не выпал из руки. Я поняла, что не смогу убить их. Но я была должна! Он просил меня!

'Уходите' — шевельнулись мои губы.

— Играть! — с улыбкой сказал первый. Он стукнул себя кулаком в грудь, — Я Одарриг.

Он протянул ко мне руку, и я отшатнулась.

'УХОДИТЕ!' — прокричала я без звука. Рука дрожала. Я из последних сил сдерживалась, чтобы не выполнить приказ. Повеление, что рвалось откуда-то из глубины подсознания.

— Идем! — второй подошел ближе.

Я на мгновение потеряла себя. Сознание погасло. Ровно на столько, сколько нужно на два удара, десятая часть секунды, не больше. Когда я снова стала собой, передо мной лежали два обезглавленных тела. Я замерла. Как это могло случиться?! Почему?!

Вдали раздался гулкий металлический звук, а потом взрыв. Поглощенная каким-то отупением я не сразу осознала, что случилось. Прошли долгие секунды, прежде чем я поняла. В лиге на восток шел бой, орки обманули нас и напали на лагерь. Он в опасности!

Я рванулась обратно. Сосна не выдержала встречи со мной и взорвалась фонтаном щепок. Череда коротких порталов протащила меня через чащу. Путь обратно занял всего минуту. Непростительно долго.

* * *

— Почему она не атакует, человек? Что она них смотрит? — майор рунический войск и еще пара офицеров устроились рядом с Урнунгалем и смотрели на хрустальный шар, где показывалось происходящее глазами голема. Солдаты распределились по периметру поляны. Два боевых голема, повинуясь командам рунных жрецов, вышагивали рядом с танком.

Чуть в стороне, в тени древней ели уселись Микулич и Франтишка с еще одним наблюдательным шаром. По ее настоянию голема сопровождал невидимый эфирный наблюдатель. Гноме было важно видеть ситуацию со стороны, прежде всего лицо Хоросан.

— Она пытается с ними заговорить. 'Уходите', — прокомментировала Микуличу Франтишка, — я много занималась с ограми, некоторые совсем не могут говорить из-за особенностей голосовых связок, приходится читать по губам.

— Она не должна была с ними разговаривать, — изобретатель был недоволен, — а вот, все нормально!

Гнома поморщилась, когда после неуловимого движения клинка два мертвых тела упали на траву, а потом прильнула к хрусталю. Она пыталась рассмотреть выражение лица Хоросан, внезапно вставшей на колени.

— Не, ну что она делает! Неисправность, что ли какая? — Микулич начал волноваться, — где интересно остальные орки, там палаток душ на сто...

Ответ на этот риторический вопрос они получили сразу. Изображение в шаре пошло помехами.

— Что за?! — только и успел сказать Микулич, а потом на поляне воцарился хаос.

Земля изогнулась, подбросив многотонную махину танка вверх. На секунду металлический монстр завис беспомощно в воздухе, ярко вспыхнул кокон магической защиты, потом невидимая рука шаманской магии смяла его броню словно фольгу. Из щелей вылетели струи пара, и на землю упала уже безжизненная груда покореженного металла.

Раздались беспорядочные выстрелы ружей и пистолетов. Взрывы ракет, сорвавшихся с плечей големов, корчевали столетние деревья. Разрядившие свои ружья и пистолеты гномы с секирами и щитами в руках бросились навстречу показавшимся из леса оркам. От прикосновения темной магии Урнунгаля несколько зеленокожих упали замертво.

Все смешалось. Дым, пламя, срывавшееся с лап шаманов, увешанных черепами, грохот выстрелов, мерцающие в воздухе руны контрзаклятий, рев орков и боевые кличи пехотинцев.

Франтишке и Микуличу повезло, они оказались с краю. Пока гнома широко открытыми глазами смотрела на разворачивающуюся битву, изобретатель не терял времени. Сначала их окутала пелена иллюзий, а затем к ней добавилось отвлекающее внимание заклинание. Бежавший на них десяток орков с бронзовыми топорами, пронесся мимо, и набросилися на последнего из боевых големов. Франтишка подняла руки и начала зачитывать дрожащим голосом заклинание фойерболла, но Микулич прошипел ей на ухо.

— Не вздумай! Маскировку снимешь.

— Так мы будем смотреть, как убивают наших?!

— Пятнадцать секунд. Она уже близко, я чувствую маяк. Стой, не умирай, пожалуйста, напрасно, у меня на тебя планы. Девять... Восемь... — Он тихо и монотонно считал, удерживая в крепких объятьях рвущуюся в атаку гному, — один...

Хоросан серебристой молнией вылетела из леса и врезалась в тыл оркам, добивавшим остатки гномов. Мундир не выдержал гонки, она блистала на солнце своим совершенным металлическим телом. Строй врагов исчез в яростном вихре клинка и кровавом тумане. Молнии и пламя били во все стороны. Шаманы среагировали на новую угрозу и попытались уничтожить ее своей магией, но она была слишком быстра. Почувствовав заклинание, нацеленное на нее, Хоросан исчезла, только для того что бы появится за спиной у колдунов. Те даже не успели понять, что уничтожило их. Зеленокожие начали отступать, потом побежали, но спасения не было. Она преследовала их, убивая каждого, беспощадно и неотвратимо. И вскоре исчезла вслед заубегающими в лесу.

На поляне воцарилась тишина. Ошеломленные пехотинцы перезаряжали ружья и пистоли. Хоросан вышла к ним через несколько минут. Теперь Франтишка видела, что бой не пощадил и ее. Левая рука была вывернута и смята. Нога — скрипела при каждом шаге, а некогда прекрасное лицо было рассечено ударом тяжёлого топора и обуглилось от магии.

Хоросан подошла и упала на колени рядом с бездыханным телом Урнунгаля.

'Я с тобой, пока ты дышишь. Было так всегда, ты помнишь? Будет так всегда, ты слышишь!' прочитала по ее губам Франтишка, и ее передёрнуло от чужой тоски. Голова голема бессильно повисла.

— Заряд магии кончился, надо убираться отсюда, — сказал Микулич.

Они погрузили раненых и трупы в чудом уцелевшие грузовики и поспешили уехать.

* * *

Следующая неделя у Франтишки была заполнена беседами с представителями комиссии по вооружениям и составлением отчета. Когда у двери ее дома явился посыльный с букетом дорогущих карнатакских орхидей и запиской от Микулича, она сначала хотела отослать его обратно. Ей было стыдно принимать это приглашение, но потом решила, что отказ стоит все же сказать лично, а не оставлять видимость надежды, иначе назойливые ухаживания могут продолжиться надолго.

Они встретились в популярной пивной ресторации, располагавшейся на самой вершине горы. Когда-то эти тоннели и залы принадлежали разведчикам и наблюдателям, но с тех пор, когда Зноймо был окружен вражескими землями, прошли столетия. Некоторое время тут была летняя резиденция магистрата, потом жадность возобладала, и лакомое место было сдано в аренду. Готовили тут посредственно, по мнению Франтишки. Пиво было с кислинкой, на любителя, но вид действительно отрывался превосходный.

Это было общепризнанное лучшее место для романтических свиданий и долгих разговоров.

Франтишка пришла вовремя. Она нарочно надела простую кольчугу поверх мундира, чтобы показать этим — встреча носит деловой характер. Микулич уже ждал ее за столиком в сюртуке и изящной легкой кирасе с гравировкой. Он заметил ее первой и приветственно помахал рукой.

— Привет, спасибо что пришла.

— Здравствуй.

— Держи меню, я себе уже заказал.

Микулич передал кожаную папку. Франтишка зашуршала пергаментом, есть ей не очень хотелось.

— Суп в хлебе, печено вепрево колено и полтора литра Лежака, — сказала она официанту. Когда тот отошел, она бросила взгляд на пристально смотревшего на него Микулича и почему-то смутилась, — я написала свой отчет по Хоросан. Я категорически против продолжения этого проекта. Очень надеюсь, что он будет остановлен.

— Вот как? Почему же? — тон Микулича был насмешливым.

— Вы сотворили чувствующее и мыслящее создание и отобрали у него свободу воли. Я долго думала, и сделала свой вывод. Она не хотела убивать тех мальчишек. И еще хуже! Вы привили ей любовь к Урнунгалю. Нельзя так играть разумным существом, пусть даже неживым!

— Ну-ну. Между прочим, любовь ее собственная, мы тут совсем не виноваты. А что до нежелания убивать. Чуть подправить категорический императив, усилить доминанты, переписать архетипы... Рабочие моменты, не более того.

— Отвратительно, ты так говоришь об этом, а я ведь уверена, Хоросан — личность.

— Ты права. Так и есть. Помнишь, как в сказках, раньше, когда мы, гномы, что-то делали, то вкладывали в предмет частичку своей души. Сейчас, со всеми станками, паровыми двигателями и прочим это стало немодно. А вот мы с Урнунгалем решили пойти именно этим путем. Но, тсс!... — Микулич подался вперед, — это секретная информация, хотя уже не очень. Проект закрыт. Двадцать лет бистаа под хвост...

— Вы вложили в нее свои души?! — у Франтишки все похолодело, — но ведь если они утилизируют Хоросан... Прости, я не знала... Я не думала...

— Да ты-то тут причем, Тишка, — отмахнулся Микулич. Он залез в карман и достал оттуда конверт. — Вот смотри.

Франтишка взяла в руки официальный ответ министерства вооружений и пробежала по нему глазами. 'Чрезмерный расход маны... Невозможность массового производства... Низкая военно-экономическая эффективность... Следует отметить, что, отдельные инженерные решения могут быть использованы на серийных образцах техники, но в целом проект не выдерживает никакой критики'

— Я сожалею.

— Заметь, про твой отчет ни слова. Как обычно, когда дело касается интересов государства, речь в первую очередь идет о деньгах, а не этике. А за наши души не беспокойся. Хоросан... — Микулич отхлебнул темного, и задумался, — я, пожалуй, начну издалека. Мы с Урнунгалем познакомились через десять лет после окончания войны, он преподавал в эллонийской Панэпестимии Магос, а я прибыл туда на стажировку. Мы с ним как-то разговорились после занятий, потом выпили. В общем, познакомились поближе, про дружбу у нас речь не шла, сама понимаешь, с некромантом дружить как-то некомфортно.

— Постой, разве он не мастер артифакторики?!

— Он некромант, и из высших. Но на артефактах собаку съел, почему мы с ним и сошлись. Ты думаешь, с чего бы он в Итокосе околачивался? На нем приговор международного трибунала висел, но сама знаешь, из Эллоники выдачи нет, если проплатил гражданство. Так вот он рассказал, что за ним следует призрак Хоросан. Она была его наложницей, телохранительницей, потом, после войны уже женой. Обиженные на него за что-то эльфы совершили покушение. Нескольких бойцов Лесная стража недосчиталась, Урнунгаль выжил, а вот Хоросан не повезло. И она стала привидением, видимо посчитала, что не выполнила своего предназначения. Он бы мог ее развеять, но рука не поднималась, скучал он по ней... Вселить ее душу в другого человека? Тогда бы стороннее тело рано или поздно свело ее с ума. Чужую память так просто не сотрешь... Или сделать нежить? Тоже не вариант, это бы превратило в бесчувственное создание.

И вот тогда мне пришла идея попробовать поместить ее в голема, там нечему будет искажать ее личность, как мне тогда казалось. Урнунгаль забрал в кинжал ее память, чтобы не потерять при экспериментах. Я пробил финансирование проекта и занялся технической частью. Волшебством он занимался, тут больше некромантии было чем нашей гномийской магии рун. Все оказалось совсем не так просто, как нам хотелось. К тому же усложняли работу постоянные проверки и требования комиссии по вооружению, которые совсем не сочетались с тем, что хотели получить мы... Все затянулось.

— Я приду к тебе на помощь. Я с тобой, пока ты дышишь. Было так всегда, ты помнишь? Будет так всегда, ты слышишь! — прошептала Франтишка.

— Да, Урнунгаль говорил, это были ее последние слова, — кивнул Микулич.

На глаза Франтишки набежали слезы, она опрокинула в себя добрую пинту пива, очень кстати принесенную официантом, громко рыгнула, со стуком поставила кружку на стол и выругалась.

— Все мужики — козлы!

Микулич развел руками. Они немного помолчали. Франтишка отхлебнула еще пива. Они сменили тему, начали вспоминать бой с орками. Бегство через горы, как они спасали раненых. Микулич держал жгут, а немного знакомая с медицинской магией Франтишка останавливала кровотечение, потом перешли на учебу, детство... Алкоголь и вкусная еда делали свое дело.

Из-за стола их выгоняли, когда ресторан уже закрывался.

— Они уничтожат ее Мики?

— Нет, Тишка, отправят в арсенал. Она будет спать. Без заряда маны она все равно, что мертва.

— Это хорошо. Она обретет покой, — тут Франтишку повело,— Я надеюсь, выпроводите даму до дома?

— До моего!

— Почему до твоего, Мики?

— Он ближе.

— Пойдем!...