Интуиция

Интуиция

Вячеслав Головнин

Интуиция

— Бабушка, а что такое интуиция? — спросила Вика Олесю.

— Хм, как бы тебе это объяснить? — задумчиво сказала она. — Чтобы ты лучше поняла, расскажу я тебе одну историю, которая произошла в нашей семье. У моего папы была сестра, Мария. Она в свое время окончила медицинский факультет Казанского университета и работала врачом. Пока училась — с парнями не водилась, а стала работать, и появился в ее жизни мужчина, который стал за ней ухаживать и через какое-то время сделал ей предложение. Вскоре после этого они всем объявили, что решили пожениться и стали женихом и невестой.

— А как жениха звали? — спросила Вика.

— Ты слушай, не перебивай, все вопросы задашь потом, когда выслушаешь эту историю до конца.

— Извини, бабушка, больше не буду, продолжай, пожалуйста.

— Так вот, однажды, в выходной день, Мария ждала своего жениха в гости, приготовила обед и напекла пирожков. Время уже подходило к назначенному часу, а жених припаздывал. Мария выбежала за ворота на улицу, посмотреть, не идет ли её ненаглядный, но улица была пуста. Мария жила вместе с родителями, а мой папа уже был женат на моей маме, и они жили в этом же доме, только отдельно.

— А ты, бабушка, там же жила? — спросила Вика, которая не могла долго сидеть молча.

— А меня тогда еще не было, — ответила бабушка.

— Значит, эту историю, которую ты мне рассказываешь, тебе тоже кто-то рассказал? — продолжала допрашивать бабушку Вика.

— Мне мама рассказала, а я вот пытаюсь тебе рассказать, но не знаю, удастся ли мне это.

— Почему, бабушка?

— Потому что ты меня постоянно отвлекаешь вопросами.

— Все, все, бабуля, я молчу.

— Так, на чем я остановилась?

— Как Мария выбегала на улицу встречать своего жениха.

— Точно. Так она делала несколько раз. И вот, выбегает она снова на улицу и видит, прямо напротив их ворот остановился грузовик с открытым кузовом, полным народу, в основном мужчин. Дело было летом, в июле, стояла сильная жара. Мужчины были в рубашках, у кого были пиджаки, те держали их на коленях. Рядом с кабиной грузовика стояли двое военных. Мария, как врач была военнообязанной и разбиралась в воинских знаках отличия. Она поняла, что те двое военных были из НКВД. А перед ними стоял её жених. Она сначала хотела подбежать к нему, но остановилась, услышав, о чем они говорят.

Бабушка замолчала и отпила из своей чашки глоточек остывшего чая. Она с внучкой сидела на веранде своего дачного домика, где они чаевничали.

— Рассказывай дальше, бабушка, — нетерпеливо поторопила бабушку внучка. — Что дальше было?

— Мария услышала не весь разговор, а только его окончание. Один из военных говорил: «… мы собираем только добровольцев. Сами понимаете, тушение любого пожара дело нелегкое и опасное, а уж тем более лесные пожары. Но, если их не потушить, то они подступят к городу и тогда тушить его будет поздно. Сами знаете, наш город сплошь деревянный и, если он загорится, то могут погибнуть люди. А сколько семей останется без крыши над головой? Так, каково будет ваше решение гражданин? Вы согласны помочь нашим пожарным?»

— А Мария что? — спросила Вика.

— Мария, поняв, о чем идет речь, едва не вскрикнула, закрыв рот руками. Она попала в очень трудное положение. Она поняла, что, если её жених сейчас откажется, то и любовь к нему тут же и закончится. А, если он согласится, то … Пока она стояла и размышляла, её жених уже дал свое согласие и из кузова ему протянули руки и помогли взобраться наверх. Один из военных уже сел в кабину, а второй со ступеньки тоже забрался в кузов и машина, зашумела мотором, собираясь тронуться с места. Жених поднял голову и встретился взглядом с Марией. Лицо у него было несколько растерянное и, узнав Марию, он успел только помахать ей рукой на прощание. Машина тронулась с места, жених шлепнулся на сидение, и именно в этот миг Мария поняла, что больше она не увидит своего жениха.

Бабушка замолчала, допивая вконец остывший чай.

— И что дальше? — спросила Вика.

— Он уехал, помогал тушить лесные пожары, окружившие в тот год наш город. Несколько человек при этом погибли. И жених Марии в том числе. Он сильно обгорел, и опознали его только по наручным часам.

— Кажется, я поняла, бабушка, что значит женская интуиция. Она может предугадать беду. Так да?

— В том числе и беду. Хотя это и не обязательно. Кроме того, интуиция бывает не только у женщин. Мне кажется, что интуиция не имеет пола. Вот, если тебе интересно, я могу рассказать тебе еще одну историю, не такую печальную, а лично для тебя, так очень даже полезную.

— Да, бабушка, мне очень интересно, расскажи, пожалуйста. Тебя слушаешь и словно кино смотришь.

* * *

— Эта история небольшая и произошла она в моей юности, — начала свой рассказ Олеся.

Я только-только окончила 8-й класс и поступила учиться в техникум. Дело было в начале сентября. Мы были заранее предупреждены, что учёба у нас начнётся с октября месяца, а 1-го сентября весь первый курс отправляют на сельхозработы, поэтому прийти нужно не в праздничной одежде с цветами в руках, как мы привыкли со школы, а в резиновых сапогах и рабочей одежде.

Утром, нас собрали по учебным группам и рассадили по машинам. Мы все были незнакомы друг с другом, а знакомиться в машине не очень удобно. Руководителем нашей учебной группы была преподавательница физики, но тогда мы этого еще не знали. Это была совсем молодая девушка, только со студенческой скамьи. Она бы могла возглавить этот процесс знакомства, но пустила дело на самотек.

Нам всем было по 15-16 лет, а в этом возрасте мальчики стесняются общаться с девочками, и наоборот. По крайней мере так было в наше время, сейчас, возможно, это не так.

Не знаю, как другие девочки, а я часто думала, какой он, мой суженый. Ведь он уже живет где-то, может в этом же городе, и мы с ним ходим в одну школу.

Однажды мне не спалось, и я сидела на подоконнике в своей комнате, в старом доме, которая досталась мне после того, как муж старшей сестры получил квартиру. Мне хорошо было видно городскую телевышку, и я полночи на нее глядела, пытаясь засечь время, когда на ней выключат огни. Тогда я еще не понимала, что это был первый отклик на мой вопрос о суженом.

Примерно через год наш дом пошёл под снос и нас расселили. Родители получили квартиру, кстати, в том же районе, где была телевышка. По случаю новоселья, отчим подарил мне пианино, и я стала учиться, на нём играть. В музыкальную школу меня не взяли, поскольку я уже была большой девочкой и училась в 7-м классе. Мама через знакомых нашла мне учительницу музыки, которая согласилась со мной заниматься за вполне приемлемую плату. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что она живет в доме, во дворе которого и находилась телевышка.

“Не зря я тогда полночи все глаза на нее проглядела”, подумала я, попав в этот двор в первый раз. “Должно быть, это был какой-то знак для меня”, размышляла я.

Учительница жила на четвертом этаже и мне часто приходилось ждать её, когда она придет с работы. Она работала в музыкальной школе и вела класс фортепиано. Ожидая её, я не стояла около дверей квартиры, а поднималась на пролет лестницы к окну, выходившему во двор. Оттуда было интересно наблюдать за его жизнью. А жизнь в нем кипела. Дом этот построили всего за три года до описываемых событий и был он очень большим. Наверное, в то время это был самый большой многоэтажный дом в городе. Невысокий, всего пять этажей, он имел то ли 12, то ли 13 подъездов. Прямо напротив него был дом правительства нашей автономной республики. Сам двор был пустой и неухоженный, точнее, к тому времени его еще не успели обиходить на радость многочисленной детворы, которая носилась по нему с шумом и гвалтом, не стихавшим ни на минуту, как я подозревала, с утра и до позднего вечера. Сама телевышка была огорожена и стояла не в самом дворе, а рядом с ним и никому не мешала.

Тут-то я и увидела в первый раз своего суженого. Разумеется, я не была с ним знакома и когда увидела его в первый раз, ничего во мне не ёкнуло, никакая интуиция звоночек не подала. Но внимание на него обратила, потому что он весьма своеобразно выходил из квартиры и спускался по лестнице.

Жил он в квартире на последнем пятом этаже и поскольку нас разделял лишь один лестничный пролет, то все происходящее было у меня на виду, как на ладони.

Итак, сначала с грохотом отворялась дверь, распахиваясь настежь. Оттуда появлялся мальчик моего возраста в шапке ушанке, низко надвинутой на лоб, возможно, она была ему слегка великовата. Заметив меня, он откидывал назад голову, щурясь на меня. Затем, он, опираясь на перила руками, буквально в одно мгновение скатывался по лестнице вниз и оказывался около меня. Когда это случилось в первый раз, я едва успела отскочить в сторону, чтобы пропустить его. В следующий миг он преодолевал следующий пролет. А так как до выхода из подъезда было 9 пролетов лестницы, то он спускался вниз за 9 мигов, то есть секунд, другими словами.

Потом я еще не раз могла наблюдать этот выход. Должна признаться, что дома я попыталась повторить его спуск по лестничному пролету. Результат был печальный, я вывихнула обе ноги и чудом ничего не сломала. Естественно, что больше подобных попыток я не предпринимала.

Однако вернемся к сентябрю и нашему выезду на сельхозработы. Я не помню в точности самого первого дня. Помню, как нас расселяли по домам колхозников, а сам процесс знакомства растянулся в моей памяти едва ли не на весь месяц. Уже много позже, мой муж рассказал мне об этом случае. После высадки из грузовика, в кузове которого ехала вся группа — около тридцати человек, мы все оказались на небольшой площадке. И муж рассказал, что он обратил внимание на одну девочку, это была я. И внезапно, он подумал: “А ведь вот в эту девочку я влюблюсь, и она станет моей женой”. Вспоминая, он рассказывал, что мысль эта в его голове родилась внезапно, буквально после первого взгляда. Появилась, удивила и исчезла, чтобы всплыть в памяти намного позже, когда наш брак уже состоялся.

Кстати, это не означало, что у нас все произошло быстро и ладно. Мы поженились только через два года после окончания техникума, в котором вместе проучились 4 года. И дружить стали только через два года после того выезда на сельхозработы. И вообще сходились мы не так, чтобы легко. Но, все же. Обрати внимание, Вика, когда я стала спрашивать, сама не знаю кого, где же он мой суженый, то мне сразу ответили. В тот же вечер я полночи на телевышку просмотрела, где в это время он и спал себе спокойно. Назвать это интуицией с моей стороны довольно трудно, а вот то, что мужу сказали в колхозе про меня, вот это да, это было его предчувствие, его интуиция.

* * *

— Бабушка, — спросила Вика, выслушав обе истории, — а как у твоей тети Марии жизнь сложилась после того, как ее жених погиб?

— Плохо, Вика. Через несколько лет она познакомилась с одним мужчиной и забеременела от него. Она не сразу ему сказала о своей беременности, а когда плоду было уже больше трех месяцев. Тогда, этот мужчина бросил ее и сказал, что у него никогда не было намерения жениться на ней. Коллеги по работе уговорили её сделать поздний аборт. Но, что-то во время операции пошло не так и в результате она умерла.

— Бабушка, а интуиция у человека просыпается только в таких сложных ситуациях. А в простой обыденной жизни?

— Слушай третью историю. Потом сделаешь свой вывод сама. Будешь слушать? Не устала еще?

— Ну, если недолго, то буду.

— Недолго, это короткая история. Слушай.

* * *

Это было в пресловутые 90-е годы прошлого века. После крушения СССР народ кинулся строить капитализм и постигать новые для себя профессии челночника, частного предпринимателя, мелкого лавочника, безработного.

Время действительно было тяжелое, многие предприятия закрывались или сокращали свое производство. Людей либо увольняли, либо отправляли в ЧАО (частично оплачиваемый отпуск), да и тот часто не оплачивали совсем. Тем, кто еще оставался на работе, тем задерживали зарплату. Инфляция была бешеная, цены росли буквально каждый день. Мы с мужем бросили работу в университете и занялись мелким бизнесом.

Это преамбула. Во время своей работы мы иногда пересекались со своими бывшими одноклассниками или правильнее сказать одногруппниками. Вот об одной такой встрече я и хочу рассказать.

Училась вместе с нами в техникуме одна девочка, у которой было прозвище «Широчка», произошедшее от ее фамилии. Она в 90-е годы работала в профкоме одного не очень большого, но и не маленького завода. Мы с мужем в то время зарабатывали тем, что развозили продукты питания по магазинам и предприятиям. Давали продукты в долг, на реализацию. Через 2-3 недели, в среднем, деньги возвращались с небольшой прибылью, на которую мы и существовали.

У Широчки была возможность реализовать продукты по своим профсоюзным каналам, и мы некоторое время сотрудничали с ней, пока этот небольшой рынок не насытился нашими товарами.

Естественно, что мы вспоминали нашу совместную учебу, рассказывали друг другу о других наших одногруппниках, кто, что знал. Нужно сказать, что немало наших однокашников уехали в другие города, кого куда судьба занесла. Одного из наших занесло на дипломатическую работу, и впоследствии он даже работал в администрации Государственной Думы РФ. Кто-то вернулся в родную деревню к родителям. Точно знаю, что один мой одногруппник стал директором крупного завода и погиб на этом посту в проклятые 90-е годы, его или убили, или довели до инфаркта во время приватизации его завода. Был среди наших директор сельской школы, он заочно окончил физико-математический факультет пединститута, потом его выбрали на пост главы администрации района, на котором он скончался. Эта история тоже была с душком. Подробности так и остались неизвестными. Несколько человек банально спились и быстро ушли из жизни.

В деревне в то время было легче прокормиться. Денег не было, это правда, но картошка с капустой и прочие овощи были, тем и жили. Вот времечко было, прости господи. Врагу такого не пожелаешь.

Так, вот, вернемся к интуиции. Как-то вечером, позвонила к нам домой Широчка. А мы к тому времени уже закончили с ней недолгие коммерческие отношения и вопросов в этой области у нас друг к другу не осталось. Я взяла трубку. Широчка что-то трещала, говорила, но моя голова была занята совсем другими вопросами и, поняв, что ничего серьезного не случилось, что Широчка болтает о каких-то своих бабских делах, я, возможно, несколько резко оборвала ее, попросив перезвонить на другой день и положила трубку.

Неожиданно, муж, который во время этого короткого разговора сидел рядом, сказал: «Она больше не позвонит». Я недоуменно на него посмотрела, еще не понимая, что он имеет в виду. Он, увидев это, повторил: «Вот увидишь, это был последний ваш разговор в этой жизни», и замолчал.

Я, помнится, тогда отмахнулась, следуя принципу: «Умер Никодим, да и хрен с ним». Не сказать, чтобы мы с Широчкой были подругами. Но прошло с тех пор много времени, но, ни я, ни она не сделали, ни одной попытки найти друг друга, хотя в те времена мы жили в одном районе, и доехать друг до друга могли за 15 минут. А на своей машине, так и вообще за 5 минут.

Но муж-то у меня каков, а? Мгновенно выдал прогноз, да еще таким уверенным тоном. В этот момент опять у него интуиция сработала абсолютно точно. И ситуация не была экстремальной.

* * *

— Спасибо, бабуля. Теперь я точно поняла, что такое интуиция. Вот только мне осталось неясным вот что. Эта самая интуиция, она у всех людей есть или только у избранных, имеющих особый талант? Что ты думаешь?

— Лично я думаю, что у всех. Каждый обладает этим даром от рождения. Нужно только научиться слышать эту свою интуицию, прислушиваться к ней, не отмахиваться. И тогда, она может тебе сослужить хорошую службу, а иногда и спасти жизнь.

— А у тебя и на такой случай рассказ имеется?

— Да, только его я тебе расскажу уже завтра, хорошо?

— Хорошо, бабушка.

— Этот случай мне рассказал твой дедушка, мой муж. Я постараюсь передать его так, как я услышала и поняла.

* * *

Это произошло в то лето, когда я после второго курса института работал в стройотряде, как раз перед нашей женитьбой следующей осенью. Отряд специализировался на строительстве ЛЭП (линия электропередач). Только не тех высоковольтных линий, для которых строились специальные железобетонные опоры, а тех, что прокладывались для сельских нужд. Напряжение в таких линиях, как правило, было около 10 киловольт. В их строительстве принимали участие не только электрики, но и рабочие других профессий — геодезисты, лесники, трактористы и еще куча всякого народа.

В стройотряде тоже было несколько бригад, сформированных по профессиям. Наша работа начиналась тогда, когда трасса будущей ЛЭП была уже подготовлена, деревянные, одиннадцатиметровые столбы были вдоль трассы разложены, через должное расстояние. Рядом были свалены бетонные пасынки, которые одна из наших бригад с помощью толстой проволоки и лома прикрепляли к столбам. И были подготовлена ямы, в которые эти столбы ребята устанавливали с помощью выделенного им в помощь трактора с трактористом.

После установки столбов на выделенном участке ребята из другой бригады тянули провода, которые электрикам предстояло поднять и закрепить на столбах. Я как раз работал в бригаде электриков.

По технологии на каждый столб залазили три раза (с помощью специальных когтей, крепившихся на сапогах или ботинках). Первый раз мы завинчивали изоляторы, второй раз поднимали и раскладывали на эти изоляторы провода, в третий раз, чтобы закрепить уже натянутые с помощью трактора провода на изоляторах. Сначала натягивали один провод, закрепляли, потом второй, потом третий.

Иногда приходилось залазить и в четвертый раз, чтобы что-нибудь исправить. Чаще всего это было крепление. Одной из самых сложных операций было сращивание двух уже натянутых проводов. Для этого была специальная технология крепежа, смысл которого заключался в том, что от каждого провода откусывали по одной жиле (провода были алюминиевые и многожильные) и скрепляли их друг с другом, потом откусывали еще по одной жиле и скрепляли между собой и с первой парой. Так, жила за жилой и соединяли их друг с другом.

В том случае, о котором я хочу рассказать, именно такую операцию и предстояло выполнить. Бригадир (тоже, студент) вызвал добровольца. Соединение было в некотором смысле почетным, ибо оно завершало строительство определенного участка ЛЭП и через час, как сказал бригадир по линии пойдет ток.

С шумом, гамом, шутками и прибаутками вызвался один паренек. По прозвищу “Пан”. Прозвища были далеко не у всех. Я как-то в те времена не задумывался об этом. Я имею в виду, почему одним давали прозвище, а другим нет. Так вот у этого парня, шутника и балагура, оно было.

Все произошло на глазах у всей бригады электриков, что работала на этом участке линии. Пан привычно взлетел на когтях на высоту, предварительно застегнув пояс безопасности, не позволяющий откидываться от столба дальше, чем полметра (на уровне головы). Он уже взял пассатижи в руку и поднес его к проводу, чтобы откусить первую жилу, но остановился, переложил инструмент в левую руку, а с правой руки щелкнул пальцем по проводу. Щелкнул так, как обычно мальчишки шелбаны друг другу по лбу отвешивают, когда спорят на что-либо. Ну, по крайней мере, так было в наше время. Во времена Пушкина тоже, читайте, например, его сказку «О попе и работнике его, балде».

Короче говоря, провод оказался под напряжением. Ток пустили раньше оговоренного срока. И неизвестно, остался бы Пан в живых, если бы не его интуиция. Потом, он сам рассказывал, что-то его остановило. Какое-то чувство. Как-то нехорошо ему стало. Слезать ему было западло. Боялся, что засмеют, скажут, что струсил, и он решил проверить.

В результате он отделался небольшим ожогом на предплечье, которым коснулся одного провода как раз в тот миг, когда щелкнул пальцем по другому проводу (вообще их там три было). Интересно, что сам палец не пострадал.

Ижевск, январь 2018 г, сентябрь 2020 г.