Набросок(Наруто)

ПРОЛОГ

— О, Диман, здорово, чем занят? — На мое плечо рухнула здоровенная лапа моего давнего приятеля, Олега. Причем все это случилось так неожиданно, что я даже подпрыгнул.

— Совсем оборзел чтоли? — Развернувшись, я несколько недружелюбно посмотрел на друга, который лыбился во все тридцать два зуба как ни в чем небывало. Ага, это не ему такой лось по плечу хлопнул. Здесь нужно объяснить мое недовольство и поподробнее остановиться на внешности моего друга. Представьте двухметрового амбала поперек себя шире. Эдакого богатыря из сказок. Единственным отличием от сказочных персонажей была абсолютная реальность Олега. Впрочем, не смотря на свою внешность, он был хорошим другом и человеком. — Сколько раз повторять, не подкрадывайся ты так.

— Да ладно тебе, как будто ты меня не слышал. — Еще раз ухмыльнулся Олег. Но я его действительно не слышал, при желании он умел двигаться достаточно тихо, не смотря на свои размеры.

— Так что ты хотел? — Недовольно буркнул я, мельком взглянув на часы. До конца рабочего дня оставалось еще сорок минут.

— Да ладно, отвлекись ты ненадолго, а то сидишь в своего железного друга уткнулся. — Олег беззлобно хохонул, кивнув в сторону монитора.

— У меня вообще— то работа. — Ханжеским тоном ответил я, собираясь вновь уткнуться в монитор.

— Да ладно, работа. А то я не знаю, что ты опять в свои картинки будешь пялиться!

— Ну... — Я заметно смутился, тем более что он был абсолютно прав, я собирался вернуться не к работе, а к прерванному появлением Олега чтению манги. — Ладно, ты меня раскрыл, Холмс. Так что хотел то?

— Вот таким тебя люблю я! Вот таким тебя хвалю я! — Он довольно улыбнулся и уселся на краешек стола. — Слушай, ты чем сегодня занят? Есть какие планы?

— Я? Да в общем то ничем, а что?

— Слушай, а пошли сегодня к Катьке завалимся? — С воодушивлением начал вещать Олег, но я его сразу же оборвал.

— С чего бы нам сегодня идти к твоей сестре? — Не то чтобы я не хотел пойти в гости к своей бывшей девушке, которую до сих пор любил, но вот так с бухты барахты. Да и с тех пор как мы по ее желанию расстались, я испытывал изрядную неловкость в ее присутствии.

— Да на нового хахаля посмотрим. — Беспечно отмахнулся Олег. У меня же вытянулась физиономия, идти к Кате ради того, чтобы полюбоваться на ее нового ухажера? Нет уж, увольте.

— Я не пойду. — Сухо ответил я и отвернулся к компьютеру.

— Да погоди ты, Димон. У нее парень полный придурок. Увлекается всякое ерундой наподобие Шамбалы и переселения душ. Он сегодня магический сеанс устраивать будет. Вот я и хочу посадить его в лужу и показать сестренке с каким имбецилом она связалась.

— Посадить в лужу говоришь? — Я сразу же повеселел и вновь повернулся к другу. — Что же ты сразу не сказал! Я с тобой! Когда?

— Да после работы и пойдем, забежим в магазин, затаримся и к ней. — Олег поднялся со стола. — Так что бывай, я за тобой заскочу, никуда не исчезай.

— Олег, Олег, стой! — Быстро проговорил я в спину уходящему парню. — А мы будем одни?

— Нет, что ты. — Скривился он. — Там будет полно подружек Катерины, которые хотят увидеть настоящую магию.

Последние слова он произнес кого-то спародировав. Эх, похоже, его уже достали с этой магией-шмагией, поэтому он и хочет посадить в лужу ухажера сестры. Придется помочь, иначе дя чего еще нужны друзья?

Остаток рабочего дня пролетел незаметно, тем более что подкинули работы и почитать мангу мне так и не удалось. Да это была манга, а не какие-то там картинки. Впрочем, Олег все равно называл ее глупыми картинками. Я с ним не спорил, как хочет пусть, так и называет, на вкус и цвет товарищей нет. Да и читал я сейчас эту мангу больше по инерции, все-таки еще в школе начал читать. Тут уже дело принципа, нужно закончить.

Так незаметно рабочий день подошел к концу, и я заторопился на выход, где меня уже ждал Олег.

— Ну что, покажем этому горе колдуну огни святой инквизиции? — Заговорнически подмигнув мне, Олег отправился к остановке. Я же прикурив сигарету, направился вслед за ним. Дурацкая привычка. Это я про курение, но бросить что-то не получается, хотя я курить то начал всего год назад, когда с сестрой Олега расстались.

На остановке мы весело перебрали все косточки этому горе колдуну, пока ждали маршрутку, потом перескочили на инквизицию, потом на кино, потом на игры. В общем дорога до квартиры, где жила Катя пролетела незаметно. Закупившись по дороге, мы уже поднимались по лестнице подъезда, когда Олег слегка смутившись произнес.

— Я не говорил Кате, что ты придешь, но она все равно будет рада. Я уверен.

— Ага. — Зашибись, незваным гостем к бывшек по которой до сих пор скучаешь. Лепота.

— Да ладно, не дрейфь, все нормально будет. Пошли. — Олег остановился напротив одной из квартир и нажал на кнопку звонка. Послышалась незнакомая мелодия, видно Катя сменила дверной звонок.

— Кто? — Из-за закрытой двери послышался звонкий женский голос.

— Инквизиция, пришла по душу богомерзкого колдуна! — Суровым голосом начал вещать Олег, но не выдержал, рассмеялся и продолжил уже нормальным тоном. — Открывай, свои!

Дверь тут же распахнулась и нас впустили в квартиру, где хозяйка весело щебеча начала рассказывать, что магический сеанс уже начался, не нужно шуметь и лучше пройти в зал, чтобы самим все увидеть. Протарахтев все это, Ката упорхнула в зал, оставив нас вдвоем.

— Ну вот, а ты боялся. Все путем! — Тут же подначил меня друг. Хотя, что мне жаловаться, она действительно рада была меня видеть. — Пошли.

И мы пошли. В зал. А уж там действительно творилось нечто. Все огна были занавешаны ночными шторами, везде горели свечи, а посередине стоял журнальный столик, на котором лежала старая потрепанная книга.

— Ну как, впечатляет. — Тут же спросил меня друг.

— Есть немного. — В ответ прошептал я. Декорации не то чтобы внушали, а показывали, что человек хотя бы подготовился, чтобы пустить пыль в глаза.

— Вон смотри, видишь книгу. — Олег тыкнул пальцем в сторону журнального столика.

— Угу.

— Это главная ценность Игоря, он над ней трясется словно курица над яйцом. Готов пылинки сдувать.

— А что с ней такого?

— Да ничего особенного, книга как книга, просто старая и на латыни, да еще и половины страниц нет.

— Ааа. — Глубокомысленно изрек я.

— Попрошу мне не мешать! — Внезапно раздался резкий голос. — Души это тонкий инструмент, а ваш бубнеж сбивает концентрацию.

— Вот он всегда так, что-то не получается, а потом на бубнеж списывает. — Тут же наябедничал Олег, за что удостоился раздраженного взгляда Игоря, если этого парня звали Игорь.

— Для дальнейших действий мне понадобиться доброволец. — Несколько девушек тут же вытянули руку вверх, но Игор отрицательно покачал головой и ехидно произнес. — Мужского пола, если конечно не боитесь.

Олег засопел и... незаметно толкнул меня вперед. Не ожидав подобного я по инерции сделал шаг вперед.

— Прекрасно, как вас зовут? — Игорь тут же развил бурную деятельность. — Встаньте сюда, очистите разум от лишних мыслей, иначе ритуал может не получиться и духи не откликнуться!

— А что за ритуал то? — Я рискнул поинтересоваться.

— Ритуал взывания духов,! Человек завещает себя духам, за что они одаривают его новой сущностью и силой.

— Но... — Не хотелось мне ничего никому завещать, но поймав восторженный взгляд Кати тут же сдался. — Что нужно сделать?

— Вот. — Игорь протянул мне упаковку с иглой для одноразового шприца. — Когда я закончу читать, проткни указательный палец и прижми к странице.

Я пожал плечам и вскрыл упаковку. Уколоться так уколоться, что я крови боюсь что ли? А Игорь меж тем вещал.

— Сейчас я позову духов, но они могут и не откликнуться! Духи существа не постоянные и все зависит от помыслов человека. — Он кивнул на меня. Вот падла! Ведь ничего не получится, а он потом с прискорбием скажет, что я духам не понравился. Гаденыш! — Мы начинаем!

-Игорь, словно не замечая мой неприязненный взгляд, забормотал какую-то ахинеи и бормотал ее минут пять не меньше, я уже заскучать успел, когда он замолчал и резким кивком показал мне что пора. Я пожав плечами уколол палец и, выдавив капельку крови прижал подушечку к странице и сразу же убрал руку полюбовавшись кровавой кляксой на бумаге. Хоть как-то подгадил, книжку его любимую испортил.... Но кровавый отпечаток вместо того чтобы вести себя как обыкновенный кровавый отпечаток внезапно растекся превратившись в сложный узор с завитушками, а потом и вовсе исчез.

— Это что еще такое? — Удивленно пробормотал я. Впрочем, ответить мне не мог никто, потому что великий маг и кудесник был изумлен не меньше меня, а может быть и больше.

— Этого не может быть.... — Удивленно прошептал Игорь, и это было последним, что я услышал. Боль рванула грудь в области сердца и в глаза плеснула темнотой.

Очнулся я посреди какой-то серой хмари. Куда ни кинь взгляд, висел тяжелый густой туман, не давая ничего разглядеть дальше пары метров. Странное место, а самое главное как я сюда попал? Последнее что я помнил, это удивленные глаза горе-колдуна, а дальше ничего...

— Эгегей! Есть тут кто-нибудь? — Я уже довольно долго тупо брел среди этой серой хмари, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть и понять, где я оказался, но, увы, безрезультатно. Под ногами был все тот же туман, причем складывалось ощущение, что и пола то, как такового здесь нет, и есть лишь эта серая хмарь. — Ау-у-у!

От нечего делать, я принялся вести себя, словно потерялся в лесу, громко кричать и звать кого-нибудь. Кого? Я и сам хотел бы это узнать. Кого я встречу, я не знал, но бродить в одиночестве в тумане? Не веселая перспектива, у меня и так уже мурашки по спине размером с кулак ползали, как-то страшно бродить в таком густом, как кисель тумане в одиночку.

— Есть тут кто-нибудь? — Я в который раз принялся надрывать свою глотку, пытаясь до кого-нибудь докричаться, но в таком тумане звуки гасли уже через несколько метров, так что все мои усилия были полностью бесполезны, но хотя бы занимали меня чем-то и дарили надежду, что меня кто-нибудь услышит. — Ау-у-у!

— Человек... — За моей спиной раздался удивленный голос. — Здесь человек!

Я резко обернулся, пытаясь увидеть говорившего, но за спиной был все такой же серый туман, и не было даже намека на то, что здесь был еще кто-то кроме меня и мне не почудился этот голос.

— Кто здесь? — Я снова крикнул, пытаясь привлечь к себе внимание, и слегка поежился, все-таки было немного боязно.

— Человек! Че-че-человек! — На меня внезапно обрушился со всех сторон многоголосый шепот. Казалось, что он идет отовсюду, от самого тумана. — Что здесь делает человек? Откуда здесь человек? Как сюда попал?

Голоса звучали то в унисон, то дробились и тогда голоса накладывались друг на друга превращая их слова в какую-то невообразимую кашу.

— Здесь уже давно не было человека, но я чую, он заключил с нами договор. Заключил! Заключил! Заключил! — В голосе неизвестных послышалась радость. — Нам уже давно никто себя не завещал, никто не приходил в поисках силы.... Мы уже забыли... Забыли...Забыли! Забыли?! Соскучились!

— Э-эй! Что здесь происходит?! — Я не удержался, сделал шаг назад и шлепнулся на задницу и икнул от страха, а туман, казалось придвинулся еще ближе.

— Человек. Позвал духов, заключил договор. — Голос радостно констатировал факты. — Заплатил цену, выполнил условие! Мы же соблюдем договор?

— Да, соблюдем! Выполним! Дадим, что хотел! — Голоса радостно загомонили, пытаясь перекричать друг друга и вокруг воцарилась ужасная какофония. — Пусть получит желаемое!

Духи радостно взвыли, а меня словно копытом в грудь лягнуло. Я задохнулся от боли и понял, что лечу куда-то вниз, все быстрее и быстрее, сознание снова начало куда-то уплывать.... Потом резкий рывок, и я удивленно открыл глаза, что-то захрипев от неожиданности.

— Он очнулся. — Раздался радостный женский голос, а перед глазами показалась волосатая физиономия какого-то дедка и я с чистой совестью потерял сознанье. Последней мыслью было удивление от внешности этого странного деда, очень уж он был похож на дедка из фильмов с Джеки Чаном.

В следующий раз я пришел в себя уже в темноте. Просто ощутил себя лежащим под одеялом. И не понятно было, где я и что со мной. Но по крайней мере больше галлюцинаций на тему тумана и голосов у меня не было. Старика похожего на героя фильмов с Джеки Чаном тоже не было и я уже совсем подумал, что мне все это привиделось и я лежу в своей кровитке дома, пока не попытался осмотреться. Лучше бы я этого не делал! Комнатав которой я оказался была мне совершенно не знакома, потому что не было у меня знакомых, которые делали бы ремонт у себя в доме или квартире в китайско-японском стиле. Было мало света и в комнате царил полумрак, но разглядеть голые деревянные стены, украшенные некоторыми картинками, раздвигающиеся двери с вставками из рисовой бумаги вместо стекла было можно.

Мама роди меня обратно! Где я? От неизвестности резко пересохло во рту и почувствовал просто дикую жажду. Этого еще не хватало. Где можно было достать воды, я не знал. Хотя.... Мне попался на глаза небольшой столик, который стоял на полу, а на нем был глинянный кувшин и такой же глинянный стакан. То что нужно! Я надеялся, что там будет вода, иначе зачем оставлять рядом с постелью кувшин и чашку?

Влекомый жаждой я начал выпутываться из под одеяла, чтобы встать с постели. Хотя какая это постель? Какой-то матрас на полу и валик под головой. В японии я чтоли очутился? Что за минимализм?

Наконец, мне удалось выбраться из под одеяла и я протянул дрожащую руку к столику и пораженно уставился на слегка подрагивающие пальцы. Это были не мои пальцы! Я хоть и не такой здоровый как Олег, но росту во мне было не менее ста восмидесяти сантиметров и эти детские пальчики никак не могли быть моими! Да у меня ладонь как минимум раз в пять больше!

Глупо моргнув, я потянулся воторой рукой, чтобы потыкать ее в обман зрения, что был перед моими глазами и взвыл от досады. Вторая рука была точно такой же. Детская ладошка, подрагивающие пальцы. А с чего это у меня пальцы дрожат? Словно в ответ я почувствовал дикую слабости, заломило суставы и вновь проснулась жажда, да еще и потряхивать в ознобе стало. Зря я вылез из под одеяла.

Но пить хотелось все сильнее. В следущие несколько минут, я все таки нашел несколько плюсов в таких низких постелях. Мне не пришлось даже вставать. Я смог доползти до столика не вставая на дрожащих и подламывающихся руках, а потом долго пил из кувшина прохладную воду слегка наклонив его. Кувшин был полон и я был не уверен, что смогу поднять такую тяжесть чтобы налить воды в стакан.

Утолив жажду я дополз до кровати, свернувшись там клубочком под одеялом и чувствуя, как меня трясет в ознобе. Что со мной? Где я? На эти вопросы у меня не было ответа, а потом меня сморил тяжелый сон без сновидений.

ГЛАВА 1

В следующий раз я пришол в себя от того, что ктото менял холодный компресс у меня на голове. Это оказалось настолько приятно, что я даже попытался открыть глаза, но на лице и на лбу лежала холодная тряпка компресса и я ничего не увидел. Зато услышал. Два человека негромко переговаривались в комнате. Они говорили довольно тихо и я мог разобрать не все, что они говорили, но я попытался. Больше не пытаясь привлечь к себе внимание, я превратился в одно сплошное ухо, пытаясь понять где я оказался, почему я в теле ребенка и что за чертовщина здесь творится.

— Не нервничай так. Он поправиться, он сильный мальчик. — Женский голос был тих, но выразителен. Она пыталась успокоить своего собеседника и судя по всему говорила это уже не в первый раз.

— Ты уверена? — Второй голос, старческий. Наверное это тот самый старик, которого я видел, когда первый раз очнулся в этом теле. — Я не могу потерять еще и его.

— Да, я уверена. — Послышался тихий вздох. Несколько шагов и судя по движению воздуха женщина опустилась на пол рядом с моей кроватью. Я почувствовал прикосновение к своей рук. — Жар почти полностью спал. Он поправиться. Успокойся.

— Я не могу успокоиться. Я целый месяц наблюдал, как его пожирает изнутри эта проклятая лихорадка. — Старик глухо ругнулся. — И теперь хочу быть полностью уверенным в его выздоровлении.

— Ты же знаешь, кризис миновал и он пошел на поправку. Теперь не нужно волноваться, тем более что он смог целый месяц противостоять болезни. Обычно она сводит человека в могилу за неделю.

— Ты же помнишь... — Кратко ответил старик.

— Я помню. — Чувствовалось, что женщина улыбнулась. Но даже зная это... Я не хотела этого говорить, но до вчерашнего дня я была уверена, что он умрет. Болезнь зашла слишком далеко. Вчера, на мгновение мне показалось, что он умер. Подожди, дай мне сказать. Но потом, словно у него открылись скрытые резервы и мальчик стал бороться за жизнь с новыми силами.

— Почему ты мне не сказала?!

— Когда неделю назад, ты пришел ко мне в дом, то на тебя было страшно смотреть. Я не хотела лишать тебя надежды.

— Надежды?!

— Тихо! Мальчику нужно отдыкать! И я была права он поправился и теперь всего лишь очень слаб. — Женщина еще раз поправила компресс у меня на лицу и поднялась. — Пойдем, ему нужно спать и набираться сил, а тебе выпить чаю и успокоиться. Теперь нужно только ждать.

Тихие шаги, звук раздвигающихся дверей, опять шаги и тихие удаляющиеся шаги. Фух. Пока они говорили я и дышал то через раз, боясь пропустить хоть одно слово. Правда узнал я мало и совершенно не то, что я хотел узнать изначально, но дареному коню в зубы не смотрят. Я и этого мог не узнать.

Итак, что у меня в плюсе? В плюсе у меня то, что я узнал, что я оказался в теле какого-то пацана, который подхватил опасную болячку и вот-вот должен был дать дубу. Будем считать, что спасло этого пацана мое появление. Чертов Игорь! Если я смогу выбраться отсюда, то этот проклятый колдун недоучка будет жестоко бит, возможно даже ногами. Ладно, нужно успокоиться и поразмыслить дальше. Итак, я в теле пацана, чуть не с копытился и обомне волнуются. По крайней мере тот дед уж точно.

Теперь в минусе. В минусе я так и не узнал кто я, где я и что вообще вокруг происходит. Но это не беда, пока я валяюсь больным в кровати можно многое узнать.... И валяться я здесь буду еще несколько дней, судя по ощущениям. Какая-то слабость во всем теле, суставы ломит, да и в сон клонит, хотя я недавно проснулся. Что же, будем считать, что организм лучше знает, что ему нужно и сон это то, что мне сейчас необходимо. А уже потом можно будет подумать, что делать дальше.

Когда я в следующий раз очнулся, то в комнате никого не было. Вокруг царила тишина и лишь где-то на улице чирикала какаято пичуга. И мне как это было не удивительно было намного лучше. Нет, слабость еще оставалась, суставы побаливали, но уже не так сильно как в прошлый раз, но самое главное меня не лихорадило. И это было очень хорошо.

Стащив с лица влажный компресс, видимо недавно мне его меняли, так как он еще не успел высохнуть, я повел глазами из стороны в сторону осматриваясь. Есть ли кто в комнате? А то вдруг ктото просто тихо сидит или задремал? Я ведь вроде как серьезно болен, может и сиделка положена?

Но нет, в комнате кроме меня никого не было. И это было очень хорошо, а то пришлось бы изображать сон, а спать сейчас мне не очень то и хотелось. Да и неготов был я к встрече с кем-нибудь. Не освоился, не осознал, не принял еще того, что я где-то оказался. Причем не в своем теле. Черт, теперь я куда лучше понимал средневековую инквизицию, которая охотилась за такими вот кудесниками как хахаль Катерины. Ужас. Прибил бы собственными руками.

Позлившись еще немного я вновь ощутил сильную жажду, такую же как и в прошлый раз. Хотя чему тут удивляться. У меня, наверное нужно привыкать называть этого парнишку собой, по крайней мере до тех пор пока я не найду способа вернуться обратно в свое тело., была лихорадка. А лихорадка это высокая температура и обезвоживание. К счастью, столик с кувшином стоял на прежнем месте, что не могло не радовать.

Откинув влажное одеяло, похоже ночью я изрядно пропотел, этим и объяснялась дикая жажда и отсутствие озноба, я по привычке дополз до столика. Напившись вдоволь я вернулся на свое место, растянувшись на нем в полный рост. Накрываться одеялом не хотелось. Жара и озноба я не чувствовал, а если температура и была, то совсем небольшая и я ее почти не чувствовал.

Фу-ух, прополз один метр до столика, а устал как будто вакон с цементом разгрузил. Да, похоже пареньку не повезло, вернее мне не повезло и я умудрился подцепить что-то серьезно. Хотя если верить той женщине, мне уже ничего не угрожало и я пошел на поправку. Поверим на слово., тем более что я с каждым пробуждением чувствовал себя намного лучше. Значит действительно прогресс был. Полежав еще немного, я решил поближе изучить доставшееся мне тело. Лучше бы я этого не делал.

Зрелище было печальным. Очень печальным. Руки были похожи на тонкие веточки и создавалось такое ощущение, что все мышци усохли, а кожа попросту облепила оставшийся костяк. Впрочем кожа тоже здоровьем не блистала. Она была нездорового бледно-желтовато-зеленоватого цвета. У меня даже слов не было чтобы выразить это. Если кто-то видель долго и тяжело болевшего человека, тот поймет о чем я.

Дальнейший осмотр тоже не принес радости, ребра можно было запросто пересчитать, живот впал и такое ощущение, что прилип к позвоночнику. Мда, больше всего я походил на печально известных узников Бухенвальда или еще какого фашистского концлагеря. Но меня вряд ли морили голодом иначе не стали бы заботиться и лечить. Значит все это произошло со мной во время болезни. Безрадостное зрелище.

Что я еще выяснил? Да ничего собственно. На ощупь черты лица не определишь, как и цвет глаз. Одно я с полной уверенностью мог сказать. Я мальчик, а то мог бы и девочкой оказаться, не преведи боже. Да, я мальчик, а вот сколько мне лет я затруднялся сказать. Просто осматривая руки-ноги довольно сложно сказать, сколько мне лет, да еще после такой болезни. Но одно можно было с уверенностью сказать вряд ли мне много лет. Может семь, может восем, может и деветь. Трудно сказать с определенностью до тех пор пока я как минимум не посмотрюсь в зеркало. Разве что у меня рыжие волосы и не просто рыжие, а того оттенка, что дает покраска волос хной. Это я узнал выдернув несколько волосков из головы. Вот уж не думал, что такой цвет встречается в природе.

В общем сплошной мрак и не видно даже лучика солнца. Одни минусы и нет ни одного плюса. Я вот по прежнему не знаю кто я и где я. Даже не догадываюсь. Судя по обстановке где-то в Китае, а может и в Японии, а может вообще в Корее. Черт его знает. А может вообще не в нашем мире, не даром меня так сильно глючило перед тем как я сюда попал.

Так. жалея себя. я пролежал некоторое время, пока мне не приспичело в туалет. Серьезная проблема, ведь я даже понятия не имел гда здесь туалет, смогу ли я до него дойти и не рухну ли по дороге. Но даже если придеться рухнуть по дороге это лучше, чем справить нужду прямо в постель. Стремно как-то.

Для порядка я даже пошарил глазами по комнате. Но нет, никто не додумался принести тяжело больному, то есть мне, туалетную утку или горшок. Гении блин, а догадаться трудно было, что если я очнусь и захочу в туалет, то добраться до отхожего места, где бы оно не было, не смогу?!

Злобно поскрипев зубами еще какое-то время, я понял, что вставать и отправляться на поиски туалета все же придеться, не смотря на всю слабость и нежелание. И нежно признать, у меня это получилось. В смысле встать. Вставал я минут пять, отдыхая после каждого движения да и встав напоминал дерево во время урагана, но я все же встал. А потом добрался до двери, отдуваясь и отдыхая после каждого шага. И даже смог отодвинуть дверь и выбраться из комнаты.

Выбравшись из комнаты в коридор, я первым делом привалился к стене, стараясь не сползти по ней на пол, ибо понимал, что если сейчас проявлю слабость и стеку на пол словно желе, то встать не смогу. А мочиться под себя не было никакого желания, как я уже говорил. Постояв минут пять, привалившись спиной к стене, я медленно двинулся вперед, продвигаясь просто семимильными шагами. Шутка конечно. Старый больной девяностолетний паралитик и то, наверное, двигался бы быстрее меня.

Выдыхая сквозь стиснутые зубы, я медленно продвигался, вперед используя стену как опору, привалившись к ней одним плечом идти, было намного проще. Но главное меня не оставляла одна мысль, где у них находиться этот чертов туалет?!

Я уже собирался сдаться и попытаться позвать кого-нибудь на помощь, не одного же они меня оставили, я все-таки недавно при смерти был, как стена, на которую я опирался, внезапно закончилась. Хорошо еще я заранее заметил, что она заканчивалась, а то точно бы упал, а падать там было куда. Судя по всему, я был на втором этаже дома, а там, где кончалась стена, был поворот и лестница вниз.

Я встал перед сложным вопросом. Мне нужно было вниз, просто жизненно необходимо, но я совсем не был уверен, что смогу спуститься вниз самостоятельно и не загреметь вниз головой по лестнице. Что же делать? Стоять здесь до потери терпения? Или попытаться спуститься вниз и с большой вероятностью свалиться, сломав что-нибудь. Будет просто великолепно, к последствиям лихорадки заполучить еще и сотрясение или перелом.

От глупости ситуации мне хотелось ругаться или застонать от бессилия. Впрочем, и то и другое я тут же выполнил. Надеюсь, от моей ругани этому горе-колдуну сильно икалось, и вообще было не хорошо. Я уже собирался начать мой великий спуск с Эвереста, то есть с лестницы со всеми шансами свернуть шею, когда услышал шаги. С надеждой уставившись на лестницу, я не смог сдержать облегченного вздоха. Рисковать своим новым телом мне не придется.

Пока я с надеждой смотрел вниз, на лестнице появилась женщина средних лет. На мой взгляд, лет тридцать, ну может на пару лет старше, но не больше. Она поднималась, держа в руках поднос, на котором стояли какие-то горшочки, что-то похожее на полотенце и еще что-то. Наверное, она шла менять мне компресс, или провести еще какие лечебные процедуры. Она шла, опустив голову к подносу и не смотря наверх, поэтому не сразу заметила мою дистрофичную тушку, привалившуюся к стене. Когда она у меня увидела, ее глаза удивленно расширились, и я смог полюбоваться на олицетворение чистейшего изумления. Не часто на человеческом лице можно увидеть такие сильные эмоции. А уж так удивленно расширенные глаза тем более.

А я вот, похоже, переоценил свои силы, потому что организм сказал мне, хватит, и я начал медленно сползать по стеночке на пол, потому что ноги, наконец, отказались меня держать. Увидев это, женщина шустро поставила поднос прямо на ступеньку и с невнятным возгласом бросилась ко мне с намереньем помочь, подхватить и позаботиться о глупом больном ребенке, что ясно было видно по ее лицо, на котором изумление сменилось на сильное волнение.

— Акено! Почему ты здесь? — Запричитала женщина, аккуратно усаживая меня прямо на пол, при этом она успела дотронуться до моего лба, прикоснуться до моего запястья что-то проверяя и заглянуть в глаза. — Тебе же нельзя вставать! Как ты умудрился выбраться из комнаты?

Потому что вы такие заботливые явно забыли, что человеку пусть и больному нужно хоть изредка ходить в туалет. Тоже мне сиделки, о таком пустяке забыли. А выбрался я ногами. Все это мне хотелось немедленно высказать, но я внезапно понял, что во рту у меня снова сахара, а язык еле ворочается.

— Туалет. — Ужас. Это простое слово удалось выдавить только со второй попытки, да и голос был такой слабый и болезненный, что я всерьез заволновался за свое здоровье. Нет, на вид было все плохо, но если еще послушать этот умирающий голос, то все оказывалось просто отвратительно. К счастью женщина поняла меня с первого раза, и мне не пришлось повторять во второй раз, чему я был только рад, тем более, что я понятия не имел смогу ли я выдавить еще что-нибудь из своего пересохшего горла.

Дальше началось, на мой взгляд, совершенно ненужная суета. Меня подняли на руки, еще бы не подняли, во мне весу-то всего ничего было и отнесли в уборную, где я, наконец, сделал то, что жаждал уже долгое время. Дальше меня отнесли обратно в комнату, озабоченно приговаривая, что не нужно было вставать, что я еще слишком слаб и вообще напрягаться не стоит. В принципе я был с ней полностью согласен, попробовала бы она целыми днями лежать. Я никогда не любил болеть и менять свои привычки не собирался. Но я все же был реалистом и понимал, что действительно слишком слаб и доктору виднее, если конечно она доктор.

— Акено, больше так не делай! — Строго произнесла женщина, имени которой я не знал, а спрашивать как-то постеснялся. Все равно узнаю. Потом. — Если тебе что-то понадобиться, просто позови...

Ну да, позови, как будто мышиный писк, который я могу издать, кто-нибудь услышит. Но я все равно кивнул, не отрываясь от стакана с водой, который держал обеими руками. Будет нужно, я снова выползу из комнаты, тем более, раз уж я пошел на поправку, то в следующий раз это окажется сделать намного легче, чем сейчас.

— Акено, ты должен пить вот этот чай, в нем множество целебных трав. Он поможет тебе. — Женщина все-таки притащила свой поднос, и теперь на столике кроме кувшина с водой стоял пузатый чайник, в котором и был лечебный настой. — Я понимаю, что он не вкусный, но ты должен его пить, чтобы поправиться.

Что она со мной как с несмышленым пацаном?! Я что не понимаю, что нужно пить лекарства, чтобы выздороветь, даже если они отвратительные на вкус. Ах да, я же теперь действительно маленький мальчик, а дети, как известно, ненавидят лекарства и не любят лечиться. Но я то не ребенок, поэтому еще раз кивнул и для успокоения взволнованной женщины тут же потянулся за чаем, на что тут же получил очередную порцию взволнованных слов, что я умница и что мне не следует так напрягаться пока она находиться рядом со мной.

В общем чай мне налить не удалось, мне это не дали сделать, женщина сделала все сама , дав мне полную чашку чая, которую я под внимательным взглядом моей сиделки выхлебал в несколько приемов. И что она говорила, что он не вкусный? Ну да, гадость конечно, но она явно не пила всякие очищающие чаи для похудения. Помню, была у меня девушка, которая ударилась во всякие диеты и пила очищающий чай. И ладно если бы она его пила в одиночку, так она и меня заставляла пить! Так вот вкус у того чая был на много хуже, да еще и дристать от него хотелось. А этот ничего так, горчит немного, но пить можно.

После того как я выпил порцию чая, меня опять похвалили, сказали какой я умный мальчик и поинтересовались не нужно ли мне чего.

— Спать хочу. — Спать действительно хотелось, поэтому я и сообщил это женщине, но в основном мне хотелось избавиться от такой навящевой заботы, не при смерти же я, в самом деле. К тому же хотелось побыть одному и подумать над тем, что мне удалось узнать сегодня.

Как я и подозревал, стоило мне сказать, что я спать хочу, как меня тут же оставили в покое, пожелав сладких снов и скорейшего выздоровления. Женщина ушла, а я остался в одиночестве. Думать. Где же я оказался, если я не видел ни одной лампочки и ни одной розетки или электрического прибора. Все это было очень странно. Хотя я смог узнать, как меня тут зовут. Имя какое-то японское или китайское, что внутренним убранством дома только подтверждали мои догадки, что я где-то на востоке. Правда, меня смущало лицо женщины, черты были не азиатскими, что было странно.

Ладно, что толку гадать, еще успею узнать по подробнее, что да как, тем более что действительно после теплого чая клонило в сон. Да и делать нечего, пока я в таком больном состоянии. Нужно выздоравливать, с этой мыслью я прикрыл глаза и почти сразу же провалился в глубокий сон без сновидений.

ГЛАВА 2

Следующий день ничего нового мне не принес, разве что к мне в комнату ввалился этот дедок с бурной радостью от того, что я пришел в себя и даже смог вчера подняться на ноги. Его можно было понять, чуть было не похоронил внука или кем я там ему приходился, а сейчас я жив, почти здоров и уже даже пытаюсь ходить на своих двоих, причем самостоятельно.

Я же такой радости не разделял, хотя бы потому, что я понятия не имел как себя вести в присутствии этого человека. Вроде как он родственник мальчика и я должен быть рад его видеть, но я то не мальчик и мне этот старик глубоко параллелен. Тем более от всех этих размышлений о том, как вести себя у меня разболелась голова.Заметив это, женщина выгнала старика за дверь и я смог вздохнуть с облегчением. Почему-то общество женщины меня напрягало не так сильно.

А женщина тем временем налала мне новый стакан травяного настоя, который я немедленно выпил. В вопросах лечения спорить я не собирался, если нужно пить гадость, буду пить гадость. Следом за настоем последовал тщательный осмотр, в ходе которого у меня щапали пульс, заглядывали в глаза, в рот и трогали лоб проверяя температуру.

— Похоже лихорадка окончательно ушла. — Наконец удволетворенно уыбнулась женщина, видимо довольная моим состоянием. — Акено, скажи у тебя ничего не болит?

— Голова....немного. — Я прислушался к своему организму, чтобы честно ответить на вопрос, но нет, ничего не болело, кроме головы. Разве что меня напрягал мой голос. — И мой голос...

— Успокойся, вскоре ты перестанешь шептать и сможешь кричать и петь песни. — Хорошо, успокоила, а то я боялся, что такой голос у парня с рождения. — Больше ничего?

— Есть хочу. — Тут же ответил я поняв, что я действительно хочу есть, впервые с того момента, как очутился здесь. Странно, ведь я здесь уже насколько дней, а есть захотел в первый раз.

— ОЙ, сейчас все принесу. — Она всплеснула руками и обрадовалась так, словно я сказал что-то особенное. Хотя, если больной просит есть, то он идет на поправку, по себе знаю, доводилось болеть.

Проводив взглядом ушедшую женщину я тоскливо вздохнул. Что делать я не представлял, хорошо хоть выздоровление шло просто семимильными шагами. Еще пару дней назад был при смерти, если верить словам женщины, а сейчас уже есть хочу и если понадобиться смогу встать на ноги. Удивительно. Если прикинуть тяжесь болезни, то тут впору пару недель пластом лежать, а не пытаться ходить на второй день после кризиса. Может у этой женщины какие-то особые способы лечения? Не знаю эффективней ли это всяких таблеток и антибиотиков, но может какие0нибудь секреты народной медицины? Да и восток дело тонкое.

Решив ничего не предпринимать и положиться на судьбу, я дождался своей еды, им оказался какой-то непонятный суп в миске. Хорошо что суп, а то я даже не знаю как бы стал есть палочками, если конечно здесь едят палочками. В принципе в этом нет ничего сложного, но вилкой то удобнее. Доев суп под одобрительным присмотром, я тут же задумался что делать дальше. Меня начало клонить в сон, но я мужественно боролся с этим итак как только я здесь оказался я все время сплю. Хотелось осмотреться, увидеть где я оказался.

Понаблюдав как женщина убирает посуду я наконец решился, а заодно сделал зарубку в памяти узнать ее имя и имя деда неплохо было бы узнать.

— Я могу выйти на улицу. — Сначала мне показалось, что она не расслышала мой шепот, но это оказалось ошибкой.

— На улицу? Зачем, ты еще не выздоровел, чтобы гулять.

— Я хочу увидеть солнце, я больше не могу лежать словно умираю. Я ненадолго, только немного посижу. — Когда ты выглядишь бледно-зеленым полутрупом жалостливый взгляд получается намного лучше, чем когда ты здоров и полон сил.

Поуперавшись еще немного женщина согласилась вывести меня на улицу взяв слово, что как только я почувствую хоть какое-нибудь недомогание, то сразу же отправлюсь обратно в постель. Я не моргнув и глазо пообещал, тем более издеваться над организмом я и не собирался.

— Ладно, пошли. Обопрись на меня. — Сначала она хотела меня отнести на руках, но я резко воспротивелся, сказав, что могу и сам дойти, с небольшой помощью. Быстрее конечно было бы если бы она меня отнесла, но тут уже было дело принципа. Тем более что такое десять минут, в течении которых я смог дойти до двери на улицу? Мелочи.

Меня довели до какой-то скамеечки возле дома и оставили со строгим наказом идти в дом, если что случиться. Почему оставили? Я смог ее убедить, что до дома всего ничего идти и если что-то случиться, то я смогу дойти до дверей сам без чьей либо помощи. Сначала мне не поверили и не хотели оставлять, но я выложил свой последний козырь. Никто ведь не запрещает переодически выглядывать из дома, чтобы проверить, что со мной? Женщина согласилась, что действительно такое возможно и что она будет следить за мной.

Фух, наконец то я оказался один. Моя сиделка удалилась, а я сам внимательнейшим образом принялся изучать открывшийся мне вид. Я сидел на лавочке возле двух этажного дома, а вокруг был толи сад, толи огород или вообще чтото среднее. Границу участка обозначал невысокий забор с калиткой, а за ним виднелась дорога и еще дома. Я смог увидеть штук шесть или семь. Они все были одноэтажными, но в целом не слишком отличались от дома где оказался я. Все тот же толи японский толи китайский стил.

— Мда. Ясно, что ничего не ясно. — Из всего увиденного можно было заключить, что я где-то за городом. Может в небольшой деревне или поселке. Что то конкретнее сказать было нельзя.

После того как я осмотрелся, стало понятно, что делать абсолютно нечего. Ходок из меня никакой и поэтому пройтись по этой деревне и узнать что-то новое не представлялось возможным. Поговорить тоже не с кем. И что остается? Правильно. Остается только сидеть и дышать свежим воздухом. Все так, как я говорил женщине. Тоскливо если честно. От нечего делать я даже начал считать жердочки в заборе. За этим занятием я как-то незаметно задремал. А что? Птички чирикают, солнце светить, ветерок обдувает, благодать в общем.

Проснулся я от того, что у меня по щеке ползало какое-то насекомое, которое тут же улетело стоило мне только пошевелиться. Что-то у меня жизнь какая-то однообразная все время сплю. Хотя что еще делать? Ничего. Подавив тоскливый вздох я снова принялся рассматривать окрестности и почти сразу заметил маленькую девочку, которая стояла по ту сторону ограды и с любопытством рассматривала меня. Ага, то что мне сейчас нужно! Махнув рукой девоке, я постарался как можно дружелюбнее улыбнулся и жестами показал, чтобы она подошла ко мне. Почему жестами? Так мой тихий голос она наверняка даже не услышала бы.

Еще раз тяжко вздохнув, я потер глаза. Еще одна пакость, все время спать хочется, просто спасу нет. А главное, чтобы это не увидел кто-то еще, а то точно из комнаты в ближайшие дни не выпустят и пропишут суровый постельный режим. Потерев глаза, я снова попытался найти взглядом девочку, но это у меня не получилось, похоже ей надоело на меня смотреть и она ушла. Жаль. От нее можно было хоть что-то узнать прежде чем лезть с разговорами к взрослым. Но на нет и суда нет.

Посидев еще немного я решил что больше незачам издеваться над своим бедным организмом и если он хочет спать, то пусть спит. Да и тем более я довольно сильно был раздосадован тем, что девочка не захотела поговорить со мной. В общем настроение у меня упало и окружавшая меня природа уже не могла повысить его. Я поплелся обратно в дом, где сказал, что захотел отдохнуть и тут же был препровожден в свою комнату, напоен горким настоем и заверен, что сон это сейчас лучшее. Ну да, сон лучшее лекарство.

На следующий день все прошло по вчерашнему сценарию. Я проснулся, жадно попил горького настоя, к которому уже привык. И самостоятельно спустился вниз. Самостоятельно спустился, чем опять же поверг женщину в большое удивления которое переросло в большую радость. А что? Выздоровление похоже шло семимильными шагами, было от чего порадоваться. Поев, я снова решил выбраться на улицу и сегодня не было даже возражений после моего пожелания, лишь мимолетная фраза.

— Вот господин Хотару обрадуется, когда вернется. — Я как-то не обратил поначалу на нее внимания и переосмыслил только на улицу, присев на уже знакомую скамейку. Господин Хотару? Если подумать, то это наверное тот дедок, тем более что его действительно не было несколько дней, по крайней мере я его не видел. А раз я его не видел, значит его действительно не было в доме, вряд ли он пропустил бы момент, когда я, то есть его внук или кем ему приходился этот мальчик, встал на ноги. Значит его не было. А ведь это еще одна проблема, как вести себя с этим родственником у меня не было ни одной идеи. Вряд ли я смогу так же себя вести как и этот парнишка. Хотя бы потом, что я был несколько старше, чем этот парень в тело которого я попал. Проблема...

Сильно задумавшись над этой проблемой я почти перестал обращать внимание на окружающее, пока от раздумий меня не отвелк тихий голос.

— Привет. — Как я уже говорил это был тихий голос, но для меня он прозвучал как гром среди ясного неба, слишком уж я погрузился в свои мысли и перестал обращать внимание на действительность, поэтому я чуть не подскочил от такого приветствия, но немного всеже вздрогнул. Хорошо хоть чуть, а то испугал бы бедную девочку, которая все таки решила со мной поговорить.

— Привет. — Я дружелюбно улыбнулся и 'прошептал' ответное приветствие. Главное не спугнуть ее, а то после того как я вздрогнул девочка стала довольно недоверчиво на меня смотреть. — Я Акено, а ты?

— Мнея зовут Хана. — Недоверие ушло и она теперь вновь смотрела на меня с любопытством, которое я заметил у нее в глазах еще вчера. — А почему ты так говоришь? Нас могут услышать?

— Нет.... — Ага, я великий конспиратор и говорю только шепотом из боязни что меня поймают. Хоте сарказм по отношении к маленькой девочке был не к месту. — Это все из-за болезни.

— А я знаю! — Радостно подтвердила девочка. — Мама с папо сказали, что ты скорее всего умрешь!

— Мда. — Добрые родители у этой девочки, хотя что это я. Родители скорее всего просто реалисты и знали что шансы этого парнишки выжить стремяться к нулю. — А я не умер, я вообще жить люблю.

Я подмигнул девочке и поудобнее устроился на лавке.

— Хана, ты садись. — Я похлопал по скамейке. — И почему ты ко мне вчера не подошла?

— Мнесказали не говорить с незнакомыми людьми и я спросила дома можно ли к тебе подойти. — Охотно поведала девочка, пристраиваясь на скамейке. — Дома все удивились и разрешили, сказав, что госпожа Азинами плохих людей лечить не будет.

— Да нет, что ты. Я хороший. — Я вымученно улыбнулся. Хорошая тат репутация у моего врача, раз то, что я просто ее пациент сразу перенесло меня в разряд хороших людей для жителей деревни. — Слушай, Хана, ты не могла бы мне немного помочь?

— Да, а чем?

— Понимаешь, я болел, когда меня сюда привезли. И... — Я помолчал. — Как это место называется?

— Наша деревня? — НЕ заметив моей паузы поинтересовалась девочка.

— Да. — То же мне конспиратор. Вопрос задать боялся.

— Хоши. — Тут же проинформировала меня Хана. — А ты не помнишь?

— Нет. — Разочарованный вздох мне даже не пришлось изображать, все получилось само собой. Нет, у меня не было знакомых деревень в японском стиле и с отсутствием элементарных удобств, но я все же надеялся на чудо. Увы, чуда не случилось, название селения вообще ничего мне не говорило. — Я даже не помню, как меня сюда привезли.

— Правда? Совсем-совсем не помнишь? Это как?

— А вот так, полностью. Я даже не помню, когда меня сюда привезли. — Эх, детская непосредственность. Как же это можно не помнить, как приехал. А я вот не помнил.

— Помню, я играла на улице, когда тебя привезли. Это было.... — Девочка смешно зашевелила губами, что-то подсчитывая. — Десять дней назад.

— Помню, я играла на улице, когда тебя привезли. Это было.... — Девочка смешно зашевелила губами, что-то подсчитывая. — Десять дней назад.

Ух ты. Это я значит очнулся только спустя шесть дней после того, как меня сюда привезли и что-то мне подсказывало, что очнулся только из-за того, что этот Игорь, колдун-недоучка провел свой ритуал и меня закинуло в это тело. Но местным этого лучше не знать.

— А еще говорили, что ты точно умрешь. — Да, я это уже слышал, спасибо добрым жителям.

— Как видишь, я жив и даже пошел на поправку. Хана, послушай, а как называется эта страна? — Раз с названием места мне не повезло, то попробуем закинуть удочку с другой стороны и для начала соерентироваться в географических координатах. А там, поняв в какой точке земли я оказался попытаться найти выход из сложившегося положения.

— Страна? — Девочка удивленно хлопнула ресницами. — Я-я не знаю.

— Жаль. — Действительно жаль, но что взять с ребенка? Хотя... Мне действительно нужно знать, где я оказался, хотя бы для того, чтобы понять как себя вести в дальнейшем. — Хана, а ты не могла бы спросить это у родителей?

— У мамы?

— Да, спроси у мамы. — Я с радостью уцепился за это предложение.

— А почему ты сам не спросишь?

— М-м. — Действительно почему?Извините, но я не помню кто я и как здесь оказался? Ха-ха. — Ты же помнишь, что я не помню как меня сюда привезли?

— Да.

— Ну, вот я и хочу узнать, где ваша деревня находится. — Бред конечно, но для ребенка сойдет. — Только ты никому не говори, что это я говорил. Я еще никому не говорил, что я этого не помню. Это секрет.

— Хорошо. — Девочка заулыбалась. Да, сам себя в ее возрасте вспоминю. Все дети обожают секреты. — Я спрошу.

Мы проговорили еще какое-то время, девочка охотно отвечала на вопросы, ей нравилось просвещать меня, более взрослого, но мало чего понимающего. Правда ничего полезного яз этих разговоров я не получил, Хана никогда не выезжала за пределы деревни и мало представляла что твориться за ее пределами, к тому же ей было слишком мало лет, чтобы знать хоть что-то важное. Мне по крайней мере не интересно было слушать про ее друзей, один из которых постоянно отбирал у нее куклу, а другой любил дергать за волосы. Впрочем, я все равно все выслушал и посочувствовал, зачем обижать ребенка?

А потом пришла моя сиделка и отправила меня домой. У меня и правда от разговоров начала болеть голова, так что я не возмущаясь отправился в дом, из чистого упрямства один, гордо отказавшись от помощи. Дурак, если вдуматься. Зачем отказываться от предложенной помощи? Но я отказался и напоминал себе бегуна после забега на марофонскую дистанцию после того, как поднялся по лестнице на второй этаж. Но дело того стоило. А еще, меня радовала мысль о том, что Хана завтра скажет мне, где я нахожусь.

Проснувшись, поэв и сделав все необходимые процедуры, я сразу же потащился на улицу. Мотивация у меня была ого-го какая. Узнать где я. Но меня поджидал облом, Ханы нигде не было. И правда, откуда она могла узнать, что я выползу на улицу именно в это время? Я что-то не заметил тут сотовых и социальных сетей. Проще говоря я никак не мог ее известить о том, что я жду ее с распростертыми объятьями. Нет, я понимал, что рано или поздно я с ней увижусь, но расстроился я довольно сильно. Впрочем, я довольно быстро сомлел на свежем воздухе и вскоре смотрел на мир сквозь полу дрему. Поэтому, когда девочка появилась отреагировал довольно флегматично.

— О, привет Хана, а тебя ждал. — Зевок удалось подавить с огромным трудом. — Как дела?

— Привет, Акено, у меня все хорошо. — Девочка уже без приглашений алезла на лавочку и принялась болтать нгами в воздухе. — Как ты?

— Хорошо. — Чуть тряхнув головой, я попытался избавиться от остатков сонливости. — Вот сижу, скучаю.

— А я узнала, что ты просил! — Ее переполняла жажда поделиться новыми знаниями.

— И?

— Наша страна называется. Ю но Куни или страна Горячих источников.

— Страна горячих источников? — Я осторожно переспросил, боясь ослышаться. Нет, я не гений географии и медалей на олимпиадах по этому предмету не получал, но в школе у меня была твердая четверка и никаких стран с таким названием я не знал. Может местное самоназвание? Нет, здесь что-то очень-очень странное.

— Уверена. — Девочка обиженно надулась. — Я у мамы спрашивала.

— А-а, ну раз у мамы.... — С таким доводом не поспоришь, разве что мама совершенно не знает, как называется их страна и сказала дочери первое попавшееся название, чтобы отвязаться от малышки. — Больше ничего не спрашивала про страны?

— Нет. — Девочка отрицательно мотнула головой. — А нужно было еще что-то спросить?

— Нет, наверное. — Хотя, я бы не отказался от названий соседей. Если и они окажутся незнакомыми, то я даже не знаю что думать и как ориентироваться.

ГЛАВА 3

Весь день, после того, как я узнал название страны, я был нервным и раздражительным. Быстро попрощался с Ханой, заявил, что у меня какая-то слабость и заперся у "себя" в комнате. Там я смог приласться жалению себя любимого. Оказаться в какой-то незнакомой стране без связи с внешним миром. Ужас.

Все это настолько испортило мое настроение, что я действительно почувствовал себя хуже. С этим нужно было что-то делать, а то от хандры и неизвестности опять заболею. Не хотелось бы. Поэтому я решил пойти по самому простому пути, а именно спросить обо всем Азанами. В конце-концов мальчика действительно привезли сюда в беспамятстве и некоторая доля интереса с его стороны вполне ожидаема.

Так я и поступил, дождавшись, когда женщина принесет мне еще порцию чая, я завел разговор.

— Госпожа Азанами, извините, а можно вопрос?

— Конечно, Акено, спрашивай. — Она на секунду отвлеклась от сервирования моего маленького столика. — Что ты хотел?

— Как я сюда попал?

— А ты не помнишь? Конечно, ты не помнишь. Тебя привез сюда господин Хотару. — Увидев непонимание в моих глазах, она уточнила. — Твой дед.

— А почему сюда и кто вы? И где я нахожусь? — Я решил сразу вывалить все вопросы, которые меня интересовали, а там будь что будет.

— Сколько вопросов. — Она добродушно улыбнулась. — Я еще удивлялась какой ты нелюбопытный, а ты наверное долго их копил.

— Мне было не до вопросов. — Тихо буркнул я.

— Сюда тебя привез твой дед, потому что я неплохо умею лечить разные хвори. Он и так с этим затянул, нужно было сразу тебя ко мне везти, как только появились первые признаки. — Она неодобрительно покачала головой.

— А почему именно к вам, больше никто лечить не умеет что-ли?

— Умеет. — Легко согласилась женщина. — Но я в некотором роде родственница господина Хотару, поэтому он и привез тебя ко мне.

— Ясно. — Я с любопытством посмотрел на женщину, если она родственница того старика, а он дед этого мальчика, то она тоже родственница? — Значит вы и моя родственница?

— Нет. — Рассмеялась госпожа Азанами. — Хотя и жаль.

— Но все-таки, где мы находимся? — Интересно, как это, если она родственница деда, а внуку не родственница? Все очень странно. — Я не помню, ни как меня привезли, ни как сюда везли.

— Эта деревня называется Хоши и находится в стране горячих источников.

— Где?

— Ты не знаешь? — Искренне удивилась женщина. — Хотя бы соседние страны ты должен знать в своем возрасте. Ю но Куни находится по соседству со страной рисовых полей, где ты раньше жил с дедом.

— Да. — Слабо поинтересовался я, сраженный этой новостью. Я еще надеялся, что Хана ошиблась или ей родители неправильное название сказали, но теперь, когда я уже во второй раз услышал это название, да еще и узнал о существовании второй незнакомой мне страны. ... Я был сражен и раздавлен. Куда же я попал?

— Все? Узнал все, что ты хотел?

— Да. — Разговаривать дальше мне не хотелось, а хотелось свернуться где-нибудь под одеялом, и жалеть бедного себя и посылать проклятья Игорю и вообще всем о ком мог вспомнить

— Тогда, отдыхай. Я зайду позже. — Женщина поднялась с пола и направилась к двери. — Не забывай пить чай.

— Госпожа Азанами, подождите. — Я вспомнил еще об одной вещи, которую хотел узнать. — А когда вернется...мой дед? И куда он уехал?

— Через несколько дней, я точно не знаю. — Она пожала плечами. — Я попросила его разыскать некоторые редкие лекарства, которые могли бы тебе помочь, но смотрю ты быстро идешь на поправку и без них. Отдыхай.

Проводив взглядом ушедшую женщину, я закопался в одеяло, попытавшись отбросить мрачные мысли и мыслить здраво. Получалось если честно так себе, не каждый день узнаешь, что оказался не на Земле или хотя бы не в своем времени, по крайней мере, отсутствие электричества и прочих удобств на это намекало. Средневековье нашего мира, может Китай? Бреед. Даже тогда не было таких государств, а значит все-таки какой-то другой мир. Я вытянулся на своей кровати и глупо хихикнул. О чем я только думаю, буквально пару дней назад меня переместило в тело мальчика неведомым путем, скорее всего при помощи магии, антураж был вполне себе подходящий, а я не могу поверить в то, что я не на земле. Я еще раз хихикнул и хихикал над своей глупостью еще минут десять, а может и больше. Истерика, так, наверное, это называется. Раньше, у меня никогда не было истерик, депрессий и всего прочего это я тут что-то расклеился. Старею чтоли.

Утерев выступившие от смеха слезы, я попытался мыслить логически. Если я не на земле, что это мне давало и что отнимало? Хм, если подумать, то это отнимало у меня все. Знание истории, географии, да все. Кому я нужен в незнакомом мире? Что-то мне подсказывало, что никому, кроме разве что деда мальчика, в которого я попал и женщины сиделки. А остальные? Вряд ли. Не склонен я идеализировать времена, когда не было электричества и лечили травяными настоями. Тут как бы самим выжить.

Отбросив одеяло, я тяжело задышал. Спокойствие, только спокойствие. Все не так плохо, как кажется. У меня есть близкие люди, родственники, которые обо мне заботятся. Они меня любят, волнуются. Они не дадут мне пропасть. Ага, не дадут, до той поры, пока не узнают, что я это не их любимый Акено. Интересно, что они скажут? Я одержим демонами? Интересно, есть ли здесь инквизиция? Окончить свои дни на костре или в пыточном подвале мне не хотелось. Вообще, никак.

Спокойно. Привстав, я потянулся за чаем. Не все так плохо, как кажется. Я смогу тут вырасти, наверное. Я человек двадцать первого века..... Ага, и высшее образование с опытом работы в офисе мне в этом поможет. Я выхлебал полный стакан чая, не заметив, что половина вылилась прямо на грудь.

— Главное успокоиться. — От звука собственного голоса стало легче. Последние следы истерики ушли, и я попытался подумать над сложившейся ситуацией. Пункт первый, меня забросило сюда с помощью ритуала. И, если мне все это не привиделось, и я сейчас не лежу в больнице утыканный капельницами, и все это мне не мерещится, то духи, что мне привиделись пред тем, как я очнулся, тоже реальны. Что они мне говорили? Сжав руками виски, я попытался вспомнить. Они говорили, что к ним давно не попадали такие как я. Ищущие силу. Вот только я не искал силу, все получилось случайно. Но даже, если предположить такой вариант. Где их сила? Я в теле больного ребенка, который чуть не умер. Ошибка? Забыли, как все делается?

Скрипнув зубами, я отбросил мысли о духах. Сейчас более насущное. Будущее. Итак, пункт номер два, я в теле мальчика, который как минимум на десять лет меня младше. Как мне вести себя в теле мальчишки? Я не помню, что должны говорить дети, как должны говорить дети. Максимум это образ детей из своего двора или из кино. Я не запоминал, как и что я делал, пока был маленьким. Сейчас я помню только самые веселые моменты. Но кому интересно, как я прыгал с друзьями по гаражам и как мы плавили пластмассу? Мое детство и детство здесь может сильно различаться.

Пункт третий, какое будущее меня здесь ждет? Что я умею по здешним меркам? Вряд ли здесь имеются компьютеры, вряд ли им нужен мой опыт работы в офисе и высшее экономическое образование. На что все это? Я в какой-то маленькой деревне, в теле мальчишки, а не богача или правителя страны. Да и будь так, вряд ли мне помогли бы мои навыки. Разве что самую малость. И что дальше? Быть крестьянином или ремесленником? Перспектива великолепная.

Пункт четвертый, как мне вести себя с новоявленными родственниками? Не умею я быть маленьким мальчиком, вырос уже. Пересидел в интернете, стал неприятным жлобистым типом. Не получится из меня мальчишки. А главная проблема, не знаю я их всех. Почему мне не досталась память парнишки? Она бы мне очень сильно помогла. Ладно, спасибо хоть за то, что понимаю, о чем вокруг говорят. Иначе было бы совсем грустно.

Подавив горестный стон, я потянулся к кувшину. Почему я так сильно реагирую? Как я уже говорил, никогда у меня не было истерик и депрессий, хотя меня один раз даже сбила машина. И то, я был спокойнее. А тут, расклеился.

Перетащив кувшин с чаем поближе, я всерьез задумался. Вопросы были поставлены, но вот ответов у меня на них не было. Ладно, с родственниками мальчика еще что-то можно было бы решить. Сначала списать на последствия болезни, потом на амнезию...., а дальше? Все остальные вопросы по-прежнему стояли ребром.

Какое будущее меня здесь ожидало? Стать крестьянином? Благодарю покорно, не очень то и хочется. Всю жизнь копаться в земле? Попроситься в ученики госпоже Азанами? Хотя, что это я? Может дед мальчика не бедный человек, а сюда привез, потому что она замечательный врач, да и к тому же родственница? Вполне может быть. Но пока я мало что знал и мало что мог.

Итак, если рассуждать здраво, то программа минимум для меня сейчас это выздороветь, больной ребенок уж точно никому не нужен. А во всеобщую доброту окружающих я не верил совершенно. Выздороветь, окрепнуть, чтобы не задыхаться как загнанная лошадь сразу после того, как всего лишь спустился со второго этажа. И одновременно с этим вторая, но не менее важная цель, а может быть даже более важная, чем выздоровление. Это сбор информации. Для принятия решений, да и просто чтобы выжить, мне нужно как можно больше знать об окружающем мире. Здесь надеюсь, сработает идея с амнезией и мои 'родственники' сами все расскажут.

Уже немного успокоившись, я ополовинил кувшин с настоем. Главное не пороть горячку. Затаиться, присмотреться и все будет в порядке. Первое время, по крайней мере. А дальше спать и выздоравливать. Поставив кувшин на столик, я посмотрел на все еще подрагивающую руку и кривовато усмехнулся. Не такое будущее для себя я планировал.

Но что ни удивительно, заснуть удалось довольно быстро, никакие расшатанные нервы не могут помешать выздоравливающему организму, которому требуется сон. Я думал, что после таких новостей у меня не получится заснуть, и я буду валяться всю ночь, обдумывая прошедшее, но уже через минут десять я спал сном праведника, которого не волную заботы и тревоги.

Следующие несколько дней не принесли ничего нового, разве что я немного помучил госпожу Азанами вопросами, в основном про местную деревню. Ничего существенного, сколько жителей, где деревня находится и так далее. В принципе, мне это знание не давало почти ничего, что мне от того, что Хоши расположена в юго-восточной части страны горячих источников и что земля, на которой расположена деревня, принадлежит некоему господину Кено. Вроде как местный мелкий феодал, что этот лордик является добродушным старичком, который почти не обращает внимания на жителей его земель, полностью сосредоточившись на приготовлении новых чайных смесей. Мне пока от этих знаний ни жарко, ни холодно, впрочем, как и от остальных новостей о том, что в деревне проживает порядка семидесяти человек и что основным занятием здесь является земледелие. В общем уныло.

С другой стороны меня радовали темпы выздоровления, через три дня я вообще довольно бодро мог передвигаться, используя палку лишь изредка. Такими темпами я уже через недельку вообще бегать смогу. Тут я загнул, не бегать, а довольно бодро ходить, но это не главное. Главное то, что вернулся дед мальчика, который был просто в не себя от радости, когда увидел бодро ковыляющего внука. Я не знал, что он вернулся и спустился вниз, чтобы посидеть на улице и тут как раз вернулся он.

Радостных причитаний было много, а я не знал как себя вести. Было очень неловко видеть искреннюю радость человека и знать, что ты на эту радость не можешь ответить взаимностью. По-моему мою скованную реакцию заметили. Я не великий шпион и разведчик и все свои эмоции прятать не умею. Во всяком случае, меня выручила универсальная отмазка про слабость и больную голову. Пока я еще не полностью выздоровел, это могло сработать, но потом? Не знаю.

В итоге, на следующий день я решился. Долго скрывать это все равно не получится и лучше повернуть ситуацию хоть с какой-то пользой для себя. Дождавшись, когда, госпожа Азанами останется одна, я подошел к ней с разговором.

— Госпожа Азанами, можно мне с вами поговорить. — Наверное, у меня слишком уж напряженный голос был, потому что женщина сразу же после моего вопроса взволнованно ко мне приблизилась и сразу же положила руку мне на лоб.

— Тебе стало хуже? Что-то болит?

— Нет, у меня ничего не болит. Это другое. — Я не знал, как мне начать разговор. Может просто сказать правду? Я пришелец из другого мира. Как вариант.

— Тогда что? — Успокоившись, она убрала руку и внимательно на меня посмотрела. — Говори Акено, не бойся.

— Я не помню своего деда. — Наконец выдавил я.

— Да, ты уже говорил, что не помнишь, как тебя привезли, но не стоит переживать, у тебя была лихорадка и это нормально...

— Нет, вы не понимаете! Я совсем не помню его! — Мне даже удалось повысить голос, правда, голос пока еще не пришел в норму, поэтому получилось это не очень громко. — Вообще не помню.

— Так, успокойся. — В голосе проскользнули знакомые 'врачебные' нотки. — Успокойся. Дыши глубже, идем со мной.

Не то чтобы мне нужно было успокаиваться, но нервничал я сильно. Очень сильно, поэтому совету последовал и замолчал, и послушно задышал полной грудью. Между тем она отвела меня на кухню, где сразу же принялась заваривать какой-то настой, а я приводил свои мысли в порядок.

— Пей и рассказывай. — Вскоре перед моим носом появилась чашка с каким-то настоем, в котором плавали какие-то листики, а женщина села напротив меня. — Рассказывай Акено.

— Понимаете, я совершенно не помню своего деда. Сначала я думал, что все пройдет, стоит мне только его увидеть, и я все вспомню, но этого не произошло. Я ничего не вспомнил, когда его увидел.

— Не волнуйся мальчик мой, такое бывает. Главное успокойся. — Я то спокоен, ну почти. Вроде как все шло нормально.

— Но это не все. Я не помню своих родителей, не помню отца, матери. Ничего не помню!

— Тш-ш-ш. Тихо, Акено, тихо. — Женщина встала и подошла ко мне. — Все в порядке.

Неверное она что-то сделала, потому что я сначала почувствовал успокаивающее касание к голове, а потом успокоение. Хотя, может это чай подействовал.

-Скажи, что ты помнишь? — Много я помню. Помню, как первый раз выпил пива, как попробовал первую сигарету... Что-то не туда меня занесло. Что они в этот чай добавляют? Захотелось тряхнуть головой, но хватило сильного щипка за ногу.

— Ничего не помню. Помню, что очнулся в комнате и увидел вас и своего деда. Но я его не узнал. Больше я ничего не помню.

— Ничего не помню. Помню, что очнулся в комнате и увидел вас и своего деда. Но я его не узнал. Больше я ничего не помню. — Я начал заговариваться, она, что реально мне какую-то наркоту подсунула что-ли? Вот это обычаи у них. Больного ребенка пичкают какой-то гадостью. — Ничего не помню....

— Все в порядке, успокойся, не плачь. — А я что плачу? А ведь действительно плачу, интересно в этом виноват стресс или детское тело? Раньше я за собой такого не замечал, чтобы плакать по пустякам. Я почувствовал, как прикосновение к голове исчезло, и женщина мягко обняла меня за плечи. — Такое бывает, особенно после тяжелой болезни. Успокойся, память к тебе еще вернется.

— П-правда? — Я то знал, что память не вернется. Хотя кто знает, может действительно вернется? Может мне хоть что-то еще досталось, кроме больного тела? Язык то я как-то понимал.

— Правда, зачем мне тебе врать?

— Не знаю. А дедушка...он... Я его не помню.

— Не волнуйся, я сама с ним поговорю. Даже больше, он, скорее всего, обрадуется.

— Почему? — Что-то тут странное, почему старик должен радоваться амнезии своего внука? Или я что-то не знаю.

— Он винил себя в твоей болезни, а после того, как ты так скованно отреагировал на него, он стал корить себя еще больше.

— Но он не виноват, я просто не знал, что мне делать.

— Поэтому я и сказала, что он обрадуется. — Меня что-то вообще развезло. В этом чае точно какие-то успокаивающие травы были. Иначе с чего меня так растащило? — Вставай Акено, сейчас тебе нужно прилечь и отдохнуть, а с господином Хотару я поговорю сама.Вставай.

Я вяло добрел до комнаты, вернее меня довели до комнаты и сразу же рухнул на кровать. Интересно это у лекарств был такой побочный эффект или проверка на вшивость? Хотя с чего? Я вроде еще ничего такого не делал. Значит лекарства...

Но вообще, если госпожа Азанами возьмет на себя разговор с дедом, то я буду только за обеими руками и ногами. Это решило бы множество моих проблем. Еще бы придумать как объяснить изменившееся поведение...

ГЛАВА 4

— Ты не устал, Акено? — От созерцания окрестностей, меня отвлек голос деда. Да, деда, это обращение уже стало для меня привычным, и я его использовал даже мысленно. Этот старик уже прочно ассоциировался у меня, если не с родственником, то с близким человеком уж точно.

— Нет, не устал. — Я отрицательно мотнул головой, продолжая шагать по дороге. — Ты недавно меня спрашивал.

— Неправда. — Тут же возмутился старик. — Это было давно.

— Недавно. Я уже выздоровел. Госпожа Азанами сказала, что я здоров. — Я искоса посмотрел на старика. Иногда у него случались вот такие приступы крайней заботы. Хотя в этом не было ничего такого, человек чуть не потерял единственного близкого человека и теперь старался с него сдувать пылинки. То есть с меня.

— Я лучше знаю, что нужно моему внуку. — Старик упрямо сжал губы. — Если устанешь, сразу же скажи, мы сделаем привал.

— Хорошо. — Тут же кивнул я. Этот диалог был уже привычным и отвечал я уже почти на автомате. С тех пор как мы покинули деревню, прошло уже несколько дней, и старик постоянно терзал меня вопросом, не устал ли я. Меня сначала это немного напрягало, так как вся эта возня с моим здоровьем уже успела надоесть, но потом я привык. Да и эти периодические разговоры о моем здоровье помогали развеять скуку от однообразного путешествия.

За неделю пути мне уже надоели пейзажи страны горячих источников, тем более что мы шли больше какими-то проселочными тропами. Причины я не знал, но с широких проложенных дорог старик постоянно сворачивал на какие-то мелкие тропы. Единственным объяснением послужили невразумительные слова, что так безопаснее и быстрее.

Я тоскливо вздохнул, покосившись на старика. Вот уже два месяца прошло с тех пор, как я оказался в этом теле. Пришла привычка, я свыкся с ролью мальчика, вжился в него, но я до сих пор не знал, что мне делать дальше. Как строить свою дальнейшую жизнь. Именно поэтому решение деда, когда госпожа Азанами вынесла окончательный вердикт о состоянии моего здоровья, уйти из деревни я встретили с опаской и с облегчением.

Я так ничего и не придумал относительно своего будущего, но покидать уютный дом, где обо мне заботились, очень не хотелось. Госпожа Азанами тоже не хотела меня отпускать, но дед сказал, что пора домой и что мы еще навестим ее. Позже, а пока пора домой.

— Акено, похоже, нам придется свернуть. — Мне было все равно. Местности я не знал, и какой дорогой мы будем двигаться дальше, мне было безразлично. А вот старику было не безразлично, похоже нам опять нужно было выйти на дорогу покрупнее той тропы, по которой мы сейчас шли и это ему не нравилось. Он всегда так хмурился, когда мы выходили из глуши. Странная реакция. Но я надеялся, что он потом мне все объяснит.

Дорога покрупнее оказалась не очень крупной, по крайней мере, в моем понимании. Здесь точно не видели многополосных автострад и шоссе, так что грунтовая дорога, по которой могла проехать телега в моем понимании на крупную не тянула никак. Но даже у такой дороги имелся большой плюс. Идти по утоптанной земле было гораздо легче, чем по извилистым и не слишком широким тропкам.

— Подожди Акено, стой. Давай отойдем в сторону. — Старик внезапно остановился, словно к чему-то прислушиваясь. Интересно к чему, я ничего не слышал. — Не стоит стоять на дороге.

Он первым свернул с дороги в сторону.

— Сделаем пока привал, что-то я устал. — Я недоверчиво посмотрел на старика. Ага, устал, как же. Я уже заметил, что он какой-то двужильный. И не скажешь, что выглядит лет на шестьдесят. — Немного передохнем и двинемся снова в путь. Думаю, вон те несколько деревьев не откажутся поделиться с нами своей тенью.

Странно, зачем мы свернули с дороги? Ведь не просто так, он внезапно захотел сделать привал.Должна была быть причина.

— Дед, почему мы свернули с дороги?

— Беженцы. Я, гм, услышал на дороге людей. — Не очень охотно проговорил старик, покосившись в сторону дороги.

— Как? Но... Я ничего не слышал! — Я с недоверием на него посмотрел, потом покосился в сторону дороги. — Ты шутишь?

— Почему шучу, я их действительно, гм, услышал. И ты сможешь, чуть попозже.

— Попозже? — Я еще раз покосился в сторону дороги и тут меня как обухом по голове стукнуло. — Какие беженцы?!

— Обычные? Во время войны всегда есть люди, которые лишаются дома. Некоторых гонит страх, некоторых голод, некоторых мираж спокойной жизни. Бывает. — Он с таки философским видом пожал плечами, что я понял, что он действительно не видит в беженцах ничего странного.

— А война?

— Ох, прости Акено, я опять забыл, что ты потерял память. Страна огня воюет со страной молний, но ты не переживай, нас это не коснется.

Я бросил взгляд на деда пока никак не комментируя его слова. Война в моем понимании могла коснуться каждого, причем в любой момент. Война.... Похоже мне и в этом 'повезло', попасть в тело ребенка да еще и посреди войны. Весело.

— А почему не коснется? — Если есть беженцы, то и мы можем оказаться в их числе или же я чего-то не понимаю в этой жизни.

— Через две недели мы уже будем дома, а страна рисовых полей никому не интересна. Мы живем в спокойном месте, Акено.

Подавив тяжелый вздох я отвернулся от старика. Интересно успокаивает ли меня то, что я буду жить в болоте которое никому не интересно? Может быть и успокаивает. Но есть в этих новостях о войне что-то странное, но что?

Я честно пытался ухватить мысль за хвост, пока наконец не додумался. Война была между страной огня и страной молний, но беженцы были тут! Почему?

— Дед. — Начал я. — У меня возник вопрос, если воюют две страны, то почему беженцы здесь? Ведь эта страна не воюет.

— Им не повезло оказаться между двумя великими странами. Вот и все. — Старик печально улыбнулся. — Такова судьба маленьких стран. Их некому защищтить.

Весело, значит и меня некому защитить, раз я буду жить в маленькой стране. Хоть место жительства меняй. Потом конечно Но на самом деле это грустно, жить в средневековом мире и постоянно думать о том, как бы два сильных соседа не решили размяться.

Между тем на дороге показалась печальная процессия. Несколько десятков телег с какими-то вещами, а по бокам устало брели люди. Интересно, они хотя бы знали куда идут? Или просто шли сами не зная куда и зачем?

— А куда они идут. — Я с трудом оторвался от осуновшегося детского лица, которое заметил в толпе беженцев.

— Вперед, в надежде, что какой-нибудь феодал разрешит им осесть на его земле.

— А если не разрешит? — В ответ на этот вопрос старик неопределенно пожал плечами, что впрочем заменяло ответ. Иногда отсутствие ответа намного лучше, чем ответ.

Отвернувшись от беженцев я сел на землю и просидел в глубокой задумчивости какое-то время, пока не раздался голос деда.

— Пошли, Акено, пора идти. — Я машинально кивнул и молча поднялся с земли. Все эти реалии нового мира здорово выбили меня из колеи. Я так же молча пошел следом за стариком, флегматично посматривая по сторонам. Что должен чувствовать человек, если его жизнь зависит от прихоти како-го лордика, который быть может уже впал в старческий маразм или еще не вылез из детских пеленок?

(здесь должно быть окончание 4 главы)

ГЛАВА 5

— Ты не передумал? — Старик пытливо посмотрел на меня. — Еще можно отыграть все назад.

— Нет. — В подтверждение своих слов я отрицательно мотнул головой. — Ты же сам говорил.

Господин Хотару недовольно нахмурился, но промолчал, лишь недовольно покривился.

— Меня же не оставят в покое! Есть другой путь?

— Нет, твой отец попробовал, не получилось.

— Тогда о чем разговор? — От вчерашних разговоров еще побаливала голова, даже после сна, но обсуждать все по второму кругу не хотелось. — У меня есть выбор?

— Нет. — Дед вздохнул. — У нас теперь другая цель и добираться до нее мы будем не меньше месяца.

— Месяц?! Но куда? — Я ничего не понимал, зачем менять маршрут, если я решил стать шиноби? — Зачем?

— Ты, кажется, захотел стать шиноби? — С холодком в голосе произнес старик. — Сделать из тебя шиноби моя задача и как я буду это делать не твоя забота. Я говорю, ты делаешь, все ясно?

— Д-да. — Стало как-то неуютно, я даже передернул плечами. — Все понятно.

— Ладно, не переживай, мы сейчас направляемся в страну рек, к одному моему другу, без него ничего не получится. Все, время вопросов прошло. Теперь ты мой ученик, думать за тебя буду я. Вперед. У нас впереди долгая дорога.

Я тоскливо вздохнул, но возражать не стал, в конце концов, всю эту кашу заварил я сам, когда захотел научиться защищаться. Так что виноватых нет. И нужно терпеть, но все-таки интересно, что находится в стране рек?

— Бодрее, Акено, за время пути нам нужно еще подтянуть твои силы.

* * *

— Это дом вашего друга? — Я с интересом осмотрел неприметный двухэтажный домик на окраине небольшого селения.

— Да, он должен быть там. Вернее не должен, а он там. — Старик нахмурился. — Извини Акено, но дальнейшее ты видеть не должен.

Старик что-то сделал, я почувствовал мягкий тычок в основание шеи, и сознание заволокла тьма. Я отключился.

— Так лучше. — Подхватив осевшего мальчика на руки, Хотару бодро зашагал в сторону дома. С его лица не сходило недовольное выражение, но шел он вполне уверенно. Подойдя к двери, довольно громко постучал и принялся ждать.

— Кого там биджу принесли?

— Меня, Такеши, меня. Открывай, да побыстрее.

— Хоару? Неужели это ты? — Дверь открылась, и в проеме показался сухоньких старичок лет шестидесяти на вид, который подслеповато щурился, рассматривая нежданных гостей. — Проходи, не стой на пороге.

Хозяин дома засуетился, пропуская старика с его ношей внутрь.

— Чем обязан визиту? Что такого произошло, что ты вспомнил обо мне Хотару? И что это за мальчик.

— Я бы рад сказать, что пришел просто повидать старого друга. — Старик тяжело вздохнул. — Но я здесь по делу, ты еще не забыл свои старые навыки?

— Навыки? Ах, вот оно что. Да что ты его все держишь? Положи сюда! — Следующие несколько минут были посвящены тщательному осмотру мальчика и только после этого Такеши продолжил. — Нет, не забыл, смею заверить, что я их даже улучшил.

— Я пришел просить тебя еще раз их использовать.

— Мальчик? И волосы кое-что мне подсказывают.... Внук?

— Правнук. — Неохотно проворчал Акено. — Так ты сделаешь или нет?

— Сделаю, конечно сделаю, но ты так и не сказал что ты хочешь от меня.

— Стандартное детское гендзюцу. Мотивация, желание тренироваться и становиться сильнее. Только в усиленном варианте, сроком на пять лет с разрушением закладок по прошествию времени.

— Вот уж не думал, что ты опять начнешь воспитывать шиноби, но я сделаю. Мне понадобятся три дня.

— Три дня? Почему так долго? — Хотару подозрительно посмотрел на собеседника. — Раньше тебе требовалось всего несколько часов на одного человека. Если ты захотел поставить какие-то дополнительные закладки в голову моего внука, лучше сразу об этом забудь!

— Каким ты стал подозрительным, Хотару. — Брюзгливо проговорил Такеши. — Уничтожение деревни не пошло тебе на пользу, как и жизнь в одиночестве. Три дня мне потребуется, чтобы создать в разуме мальчика незаметную сеть закладок, которые постепенно одна за одной будут растворяться. Или ты хочешь топорную работу?!

— Ладно, успокойся Такеши, я погорячился.

— Да уж. И если ты помнишь, то мне требовалось не несколько часов, а несколько раз по несколько часов. — Старик еще несколько мгновений гневно смотрел на Хотару, но вскоре успокоился. — По доброте душевной я поставлю еще защитные печати на разум, раз уж ты решил из него шиноби сделать. Цени.

— Ценю. — Очень серьезно проговорил Старик. — Очень ценю. Спасибо.

— Да не за что, давай перенеси мальчика в другую комнату, а я пока приготовлюсь к работе. Но ты же понимаешь, это будет обычная защита от прочтения? На что-то более сложное требуется подготовка и цель. Что скрывать и как. И Хотару, позволь вопрос. — Такеши уже собиравшийся выйти из комнаты остановился и не оборачиваясь заговорил. — Раньше ты никогда не позволял использовать гендзюцу на ком то из семьи, что изменилось?

— Я изменился. — Жестко ответил старик. — У меня нет времени, чтобы выращивать из мальчика шиноби следуя обычным методам. Я уже не молод и смерть может постучаться ко мне в любое время. Так нужно. А более сложная защита мальчику сейчас не нужна, ему нечего пока скрывать.

— Ясно, — Такеши вздохнул. — Но ты же понимаешь все риски?

— Понимаю, а также надеюсь на твой профессионализм.

Очнулся я, почувствовав, что по носу что-то ползет. Эти что-то оказалась какая-то назойливая букашка, которая никак не хотела улетать, даже после попытки ее сдуть с носа не открывая глаз. В итоге мне пришлось смахнуть рукой и открыть глаза.

Забавно, почему я проснулся на полянке в лесу, заботливо укрытый дорожным плащом? Последнее что я помнил, это что мы шли к другу моего деда, а потом раз и все, словно выключили рубильник. Так что случилось? Эта полянка совершенно не походила на окрестности той деревушки, куда мы добирались почти месяц. Редкий лесок, небольшая полянка, почти полностью прогоревший костер, над которым висел походный чайник. Туристическая идиллия, честное слово, не хватает только гитары. Кстати про гитару, то есть про деда, где он?

Протерев глаза, чтобы избавиться от остатков сна, я снова осмотрел полянку. Нет, вещи все здесь, да и костер показывает, что за ним следили, да и чайник мне на это намекал. Ну и где?

— А, Акено, ты проснулся. Это хорошо. — Голос деда раздался прямо за моей спиной, хотя никакого шума и шагов я не слышал. Как будто и не в лесу были. Я от неожиданности даже вздрогнул. — Чай уже подоспел, сейчас перекусим и в дорогу.

— А?

— А, ты, наверное, хочешь спросить, почему мы в лесу? Это я тебя отнес, пока ты спал. — Обернувшись, я, наконец, увидел деда, который с довольным видом бросил на землю небольшую охапку хвороста. Перехватив мой взгляд, он пояснил. — Как раз хватит, чтобы перекусить, а то я вчера мало насобирал, за ночь все кончилось.

Сломав несколько длинных веток, старик подкинул хворост в почти потухший костер.

— Еще чуть-чуть и чай будет готов. — Ладно, чай так чай, тем более есть хотелось так, словно во рту не было ни крошки как минимум несколько дней.

— Но все-таки, мы же шли к вашему другу, так? — Старик утвердительно кивнул. — Дошли до деревни, так?

Он еще раз кивнул, не переставая готовить нехитрый походный завтрак.

— Так почему я в лесу?

— Ладно. — Сжалился надо мной старик. — Когда мы подошли к дому моего старого друга, то я нажал на одну точку в основании твоего черепа, если сделать все правильно, то человек потеряет сознание. Что и произошло.

— Но зачем? — Значит, тот тычок мне не почудился. — Мы же специально столько времени шли к вашему другу...

— Мы до него дошли. — Все также невозмутимо ответил старик. — Просто он не очень любит новые знакомства. Вот мне и пришлось, гм, уложить тебя спать.

— Но зачем тогда мы к нему шли? Я думал, он что-то должен сказать или сделать.... — Я действительно не понимал, зачем все это было нужно, если я даже не увидел этого таинственного друга. — Вы говорили, что сначала мы должны увидеть вашего друга, а только потом можно будет приступать к основным тренировкам.

— Вот! Правильный вопрос. Зачем мы шли! — Господин Хотару поднял указательный палец.

— Я уже задавал этот вопрос и неоднократно, но вы говорили, что я это узнаю, когда мы доберемся до места.

— Правильно. Мы шли сюда, чтобы поставить защиту на твой разум. И теперь, когда она у тебя есть, можно начинать твою подготовку.

— Защиту? Зачем? — Защиту, на разум? Я бы в некотором шоке. Интересно, как защита на моем сознании соотносится с начало тренировок.

— Итак, Акено, урок первый. Самое ценное у шиноби это его навыки и умения, дальше идет информация. О заданиях, товарищах и так далее. Без защиты у себя в сознании шиноби легкая добыча для охотников за чужими секретами.

— Охотников за секретами?

— В голове каждого человека хранится множество секретов, а у шиноби тем более. Это методики подготовки, техники. Много всего. И если ты попал в плен, все это попытаются выведать. Но даже в повседневной жизни можно столкнуться с умельцами, которые захотят выведать твои желания и секреты и порой ты сам не сможешь этого заметить. А ведь можно не только искать секреты, но и внушать. Чувства, мысли, желания.

— И, мы ради этого сюда шли? У меня теперь есть такая защита?

— Есть, но не обольщайся. Это просто хорошая защита от желающих нахрапом залезть к тебе в голову. Она предупредит, если что, но от настоящего профессионала она не спасет. Настоящие шиноби в своей голове хранят множество секретов и порой бывает, что на каждый секрет бывает своя защита. Вариантов долгосрочных гендзюцу накладываемых на сознание человека множество, но тебе о них пока знать не стоит, тем более что этом направлением мы займемся в последнюю очередь.

Блин, вот я попал, мало того, что средневековье, войны, смерть и беженцы на каждом углу, так еще и желающие покопаться у меня в мозгах имеются. Просто прекрасно. Одно радует, что от этого я уже защищен. Хоть как-то, но защищен, в отличие от большинства жителей этого мира.

— А с чего мы начнем? — Несколько уныло спросил я.

— С завтрака, а потом посмотрим.

Прием пищи прошел в полном молчании, я предавался невеселым размышлениям, а старик молчал из каких-то своих соображений. Я уже понял, что пока тот не захочет что-то сказать, то можно даже не пытаться вытащить из него интересующую информацию. Или продолжит молчать или ответит очень уж обтекаемо, что ничего не поймешь. Но вообще разве это плохо, что есть люди способные копаться в головах у других? Ведь я тоже смогу этому научиться. Это ведь хорошо? Такой простор, если тебя что-то не устраивает, внуши это.... Он сладких грез меня отвлек голос деда, который решил прервать свое молчание.

— Акено, скажи мне, чем в твоем понимании отличаются шиноби от обычных людей?

— Они профессионалы? Используют различные техники, которыми не может пользоваться обычный человек?

— Близко, но не совсем то, любая техника это производная от умения пользоваться чакрой. Чакра, вот что отличает шиноби от обычного человека. — Старик задумчиво погладил подбородок.

— Именно в умении пользоваться чакрой заключается весь секрет. Именно благодаря использованию чакры даже слабы шиноби противник более опасный, чем даже несколько обычных человек. Поэтому твое обучение начнется именно с этого!

— С чакры?

— Да, умение контролировать свою энергию и применять ее это азы, без которых все остальное не имеет смысла. И мы начнем занятия уже сегодня вечером, а пока нужно собираться в дорогу, сегодня нам предстоит долгий путь. Пора собираться. — Подавая пример, он поднялся с земли, принявшись за сворачивания нашего импровизированного лагеря. Я принялся ему помогать, обдумывая открывшиеся знания.

— Значит, солдаты на службе у феодалов умеют использовать чакру?

— Вот, еще. — Пренебрежительно фыркнул господин Хотару. — У крупных феодалов, возможно, есть на службе шиноби, но в основном люди умеющие использовать чакру служат правителю страны. Нет, у мелких земельных лордов на службе обыкновенные солдаты, но чтобы держать в повиновении крестьян и поддерживать порядок больше и не требуется. Впрочем, если им понадобятся услуги шиноби, они всегда смогут их нанять.

Фух, как гора с плеч. Шиноби здесь не на каждом углу и людей, которые могут пользоваться чакрой не так уж и много.

— Акено, ты потушил костер? Подойди сюда. Смотри, это твое задание, пока мы будем идти, тебе следует разучивать вот эти печати. — Дождавшись, когда я подойду, господин Хотару последовательно сложил несколько замысловатых фигур из пальцев. — Это печати, которые используются для управления чакрой. Три из них. Сейчас они для тебя бесполезны, потому что чакрой ты пользоваться не умеешь, но к тому времени, когда они тебе пригодятся, складывание печатей должно стать для тебя таким же естественным как дыхание. Запомнил? Или еще раз повторить.

— Да, еще раз. — Я внимательно уставился на руки деда.

— Запоминай, сейчас от тебя не требуется скорость, тебе нужно просто их запомнить. В это печать называется крыса. Следующая бык, эта тигр. Последовательность печатей во время тренировок не важна, главное, чтобы, когда я скажу, например бык, ты сразу же смог сложить нужную печать. Все понял?

— Да. — Под присмотром старика я несколько раз сложил показанные печати, выслушал несколько советов. Забавные распальцовки.

— Тогда пошли, тренироваться будешь в дороге, тем более, когда есть дело, дорога кажется короче.

В его словах была доля истины, время действительно летело незаметно, пока я тренировался в складывании печатей. Это оказалось не очень простым делом, пальцы порой принимали положение совершенно не такое, какое требовалось, а уж если я пытался быстро сложить три разных печати подряд, то результат мог оказаться совершенно не таким, каким я планировал. Палец съехал не туда и все, печать не удалась. Как мимоходом заметил господин Хотару, точность воспроизведения печати это самое главное у начинающего шиноби. Более опытные могли допустить небрежность в складывании, но вот начинающие нет. Хотя, ошибка в печати у опытных шиноби случались очень-очень редко. Это мне тоже рассказал дед. Руки сами сложат необходимую фигуру, где каждый палец будет на строго определенном месте. Правда для этого требуется сотни часов тренировок. Мелочи, как сказал старик. Может и мелочи, а вот у меня от складывания печатей к вечеру уже ныли кисти рук. Вроде ничего такого трудного в этих распальцовках нет, а руки оказались не приспособленными к таким, на первый взгляд, простым движеньям.

— Все, привал, дальнейший пусть завтра. — До темноты было еще несколько часов, по моим ощущениям, но привал так привал. Тем более, что я действительно устал. Хотелось есть, а потом спать. — Так, Акено, иди в ту рощицу, набери хвороста для костра, поужинаем, отдохнем, а потом можно будет заняться твоей чакрой.

Наконец то, а то я за день уже весь извелся, но так и не придумал, какой может быть тренировка для получения контроля над чакрой. Так что все необходимое я делал с удивительной быстротой и куда вся усталость делась? Ужин я тоже съел, чуть ли не за пару минут, в отличие от деда, который поглощал походную кашу с невозмутимостью и неторопливость аристократа, казалось, что он сейчас на каком-нибудь великосветском приеме. Мои нетерпеливые взгляды он игнорировал. А ведь после каши еще и чай должен был быть, который будет поглощаться также неторопливо, маленькими глоточками....

От нечего делать я отошел чуть в сторону, где вновь принялся складывать печати, все равно делать было нечего. Нужно будет спросить, есть ли какие-нибудь тренировки для подвижности пальцев? У какого-нибудь пианиста, скорее всего не было бы таких проблем как у меня сейчас. Смешно запутался в собственных пальцах.

— Тигр, крыса, бык! Быстро! — Голос старика разорвал тишину и я, как-то не задумываясь, сплел нужную последовательность, как мне показалось даже без ошибок. Вот что значит действия на автомате и с испуга. — Неплохо-неплохо, как итог одного дня, так и вовсе замечательно. Пожалуй можно приступать к тренировкам, если ты не передумал.

Старик так пытливо на меня уставился, что у меня слова застряли в горле, удалось только резко кивнуть головой.

— Хорошо, тогда раздевайся. По пояс. Без вопросов! — Ладно-ладно, но раздеваться то зачем? Господин Хотару между тем полез в походный мешок, достав оттуда продолговатый деревянный футляр. — Что такое чакра, Акено? Вопрос риторический, можешь не отвечать Чакра это особая энергия, которая циркулирует у тебя в теле. Это можно сравнить с кровью. Чакра течет по своим, особым каналам, которые у обычного человека находятся в зачаточном состоянии. Задача шиноби развивать, укреплять свои каналы чакры. Это происходит как во время тренировок, так и достигается специальными техниками. Иди сюда.

Я, уже избавившись от верхней одежды, зябко поежился, но подошел.

— Смотри, Акено, какая красота. — Старик словно хвастаясь, открыл коробочку, которую недавно достал, продемонстрировав мне множество тонких железных игл. У меня сразу ассоциации возникли толи с портняжным набором, толи с пыточным, причем к пыточному я склонялся больше. — Не думал, что еще придется ими воспользоваться.

— Что это? — Я с некоторой опаской рассматривал набор.

— Это особые иглы, сделанные из специального металла, приспособленного для работы с чакрой. Знал бы ты сколько он мне стоил в свое время..... Ладно, продолжим. Как я уже говорил, чакра циркулирует в теле человека по особым каналам, которые имеют 391 узловую точку. Это места наивысшей концентрации чакры в организме человека. Влияя на узловые точки или танкецу можно добиться многого. Лишить шиноби возможности пользоваться чакрой или же наоборот простимулировать его способности. Здесь 391 игла для каждой узловой точки, но сегодня нам понадобятся только девятнадцать.

— Гм. — Я все еще настороженно смотрел на иглы, но уже без опаски. Я уколов не боюсь, если надо уколюсь, кажется, так звучала известная фраза. — А как вы найдете эти танкецу? Вы их видите?

— Нет, Акено, увидеть их невозможно, кроме редких исключений, но речь сейчас не о них. Скажи, тебе понравился ужин?

— Эм, да, все было вкусно. — Я с недоумением посмотрел на Хотару, с чего такая смена разговора?

— Это хорошо. Дело в том, что я в кашу добавил один компонент. Он совершенно безвреден, но заставляет организм выделять чакру. А чакра выделяется через узловые точки или танкецу, все просто. — Старик с видом фокусника достал из того же футляра несколько кусочков бумаги. — У каждого человека танкецу расположены в одинаковых местах, но все же разница может быть в несколько сантиметров, поэтому для определения точки, я обычно использовал специальную бумагу. Она производилась специально для этих целей. Она реагирует на чакру. Сейчас, когда твой организм начал выделять чакру, нужно только приклеить эту бумагу к нужным местам, и она потемнеет в районе узловой точки.

Господин Хотару ловко начал прикреплять бумажки к моему телу по ходу комментируя свои действия.

— Иглоукалывание древнейшая наука, которая может помочь не только обладателям чакры, нет, опытный медик с помощью игл может многого добиться и помочь обычному человеку. Но это требует особых навыков и знаний. Секреты есть везде и именно поэтому мы начали тренировки только после того, как ты получил защиту. Это не такой уж и большой секрет, многие пользуются подобным, но все равно секрет. — Старик вздохнул. — Твои предки многим пожертвовали, чтобы получить такие, банальные на первый взгляд, секреты. Запомни, ты как наследник десятков поколений своих предков должен эти секреты и передать их своим близким. Им, а не кому бы то еще.

Я, молча, кивнул, ожидая продолжения.

— Миру наплевать на тебя. И надеяться ты можешь только на семью. Семья тебя никогда не придаст и не подведет, но и ты должен платить ей взаимностью.

— А как же друзья?

— Друзья? — Он тяжело вздохнул. — Друзья это редкость и роскошь, но это разговор не для сегодняшнего дня. Смотри, появилась первая точка. Сейчас появятся остальные, и мы приступим. Привыкай, Акено, теперь мы будем этим заниматься каждый вечер.

ГЛАВА 6

Два месяца пути показались мне двумя годами. Прежде чем мы добрались до страны рисовых полей, мы сделали остановки в нескольких населенных пунктах, где дед исчезал на пару дней оставляя меня одного с строгим наказом никуда не уходить из номера гостиницы в котором мы останавливались. Он где-то пропадал, а я тренировался. Складывание печатей, медитация..... Примерно через месяц после первых занятий я смог, наконец, ощутить свою чакру и теперь кроме ежедневных иглоукалываний проводил несколько часов в медитации, "сливаясь со своим телом в одно целое", так говорил дед, который утверждал, что если слиться с телом в одно целое, то можно творить удивительные вещи. В качестве подтверждения он ребром ладони ломал очень толстые ветки. Использование внутренних резервов чакры, вот главное. Поэтому я без всяких возражений садился и пытался "услышать" себя. Тем более что мне все это нравилось. Даже физические упражнения, которыми начал загружать меня старик и то приносили удовольствие. Я честно никогда не замечал за собой таких черт.

А старику, я вообще перестал удивляться, его тренировки и тренировками никак нельзя было назвать, я лично их не понимал. Например, один раз я просидел почти полдня, держа определенную фигуру из пальцев, полностью утыканный иглами. Причем не обычными, а полыми, на кончиках, которых дымила какая-то непонятная трава. Или приемы пищи, которые заканчивались приемом чая из каких-то странных трав, да и остальная пища имела весьма специфический вкус. А на мои вопросы, господин Хотару честно ответил, что такими методами пытается нагнать упущенное время. По его словам я уже потерял как минимум пять лет и тренироваться должен был начать в раннем детстве, а сейчас он всего лишь пытается вернуть потерянное время.

В принципе, методы тренировок, к которым, я ощутил вкус, мне были безразличны, если нужно, значит нужно. Вначале, меня такое отношение удивляло, а потом перестало. Я здесь уже довольно долго, так почему мне не измениться? Как только я нашел для себя разумное объяснение произошедших со мной изменений, я сразу же успокоился, по-другому здесь просто не выжить. А выжить я хотел, причем очень сильно.

Но не только выжить. Да, большую часть времени мы проводили в проселочной и безлюдной местности, но порой мы заходили в деревни и даже пару раз в города, чтобы пополнить запасы провизии. И я видел, как живут местные жители. Хотел ли я жить так же? Ответ нет. Но было еще кое-что, вот я стану шиноби, смогу одной рукой скрутить в узел с десяток обычных людей, а дальше то что? У меня пока не было ответа. Но я надеялся, что смогу найти свое место в этом мире.

— Акено, о чем задумался? — Голос деда вырвал меня из глубин моих невеселых мыслей. — Что-то ты сегодня особенно молчалив.

Да, обычно я все время донимал старика вопросами, стремясь узнать побольше, как о мире, где я оказался, так и о чакре, различных техниках. Да я обо всем хотел узнать, прекрасно понимая, что без информации не выжить.

— Я просто подумал о том, что вскоре увижу место, которое смогу называть домом. — Я неловко дернул плечом, на автомате складывая одну из печатей. — Задумался, каким он будет, новый дом.

— Не переживай, Акено, ты быстро привыкнешь, и тебе будет казаться, что ты всю жизнь прожил там. — Господин Хотару ободряюще похлопал меня по плечу. — А еще мы сможем, наконец, приступить к настоящим тренировкам. Дорога все же не лучшее место для этого.

Я искоса посмотрел на старика, пытаясь представить, что в его понимании настоящие тренировки, если даже от тех, что были в дороге, у меня по утрам ломило все тело, а после очередного сеанса иглоукалывания мне казалось, что под кожей начинали марш тысячи муравьев, которые так и норовили побольнее укусить.

— Поэтому гляди веселее, Акено, к полудню мы будем дома, а там у тебя не будет времени для грустных мыслей. — Он еще раз хлопнул меня по плечу. — Пошли, Акено, а пока мы идем, повтори связку дракон-обезьяна-петух, у тебя проскальзывают неточности, когда ты создаешь эту комбинацию. Как раз успеешь ее сделать несколько сот раз. Надеюсь дома все в порядке.

Последние слова старик проговорил в полголоса, но я услышал, правда, внимания заострять не стал. Это для меня это не дом, а для деда дом, в котором он давно уже не был. Если посчитать, то где-то полгода прошло с той поры, как он ушел отсюда. А полгода это очень много, особенно в мире, где разбойники и мародеры бродят по проселочным дорогам, а местный феодал может приказать казнить непонравившегося ему человека по прихоти своего левого мизинца.

— Пошли, Акено, чем быстрее будем дома, тем лучше. — Последний раз, хлопнув меня по плечу, старик бодро зашагал по проселочной дороге. Интересно, а этот дом будет в деревне? Или в каком-нибудь маленьком городке? По крайней мере, дорогой по которой мы шли, пользовались не часто, а значит, впереди не мог быть крупный населенный пункт. Хотя, со стариком все могло быть возможным. Он любил ходить неприметными и малоизвестными тропами.

Реальность снова над о мной посмеялась. Не было никакой деревни или небольшого города. Мы вышли к отдельно стоящему дому, окруженному крепким высоким забором, причем у меня на языке почему-то крутилось слово хутор. Почему, я сам не знал. Но вот этот дом, хозяйственные пристройки и высокий забор рождал почему-то ассоциации с хутором и все тут.

— Вот и добрались. — Остановившись перед воротами, старик с силой постучал. Да, а забор то высокий, метра два как минимум, да и ворота не маленькие, телега точно войдет. Хотя мы стояли не перед самыми воротами, а перед калиткой. Правильно, ворота туда-сюда открывать намучаешься, тем более повозки и телеги не каждый день во двор заезжают. А то, что забор высокий и основательный это правильно, сам видел, сколько бандитов и прочей мрази ходит по дорогам, тут, чем крепче ограда, тем спокойнее.

Пока я рассматривал забор и ворота, в калитке открылось небольшое окошко, и я заметил девичье лицо, округлившиеся от удивления глаза, когда девушка нас увидела, и окошко резко захлопнулось. Калитка так и осталась закрытой. Интересно. Я посмотрел на старика, но тот буквально излучал оптимизм и ожидание его нисколько не затрудняло. Он лишь чуть слышно хмыкнул, увидев реакцию девушки в окошке.

Гм, интересно, а эта девушка кто? Сейчас еще окажется, что у меня есть еще родственники и это моя сестра или еще какая-нибудь родственница? Или даже жена? Средневековье, в браки вступают рано.... Я даже содрогнулся от этой мысли. Нет, чур меня, надеюсь, я ошибся.

— Господин Хотару, Акено, вы наконец-то вернулись! — Я хоть и был поглощен своими мыслями, но пропустить момент, когда калитка открылась, пропуская женщину лет пятидесяти на вид, я не смог. Гм, а это кто? Вот ведь старик, мог бы предупредить, что в доме кто-то будет. Подготовить что-ли, а то я даже не знал, как реагировать на бурную радость женщины. — Вас так долго не было, мы уже боялись, что вы не вернетесь или с Акено что-то случилось....

Со мной случилось? Что со мной могло случиться? Ах да, я же болел, и дед увез меня прямо из дома.

— Все в порядке, Мицуно, просто задержались в пути. И с Акено все в порядке, он теперь здоровее всех. Правда, Акено?

— Правда. Здравствуйте. — Я с неловкостью поздоровался. Я и раньше не любил моменты, когда с тобой начинал говорить человек, который тебя помнил, а ты его нет. А уж после того, как я попал сюда, эта нелюбовь возросла стократно.

— Акено, что с тобой, ты сам на себя не похож. — Несмотря на радость, женщина все же заметила мою неловкость и теперь с недоумением смотрела на меня. — Что-то случилось? Может у тебя что-то болит? Или ты не до конца выздоровел?

— Оставь его Мицуно. — Дед решительно вклинился в разговор. — С ним все в порядке, он полностью выздоровел, просто он тебя не помнит. Вот и все.

— Как не помнит? Что случилось? — Она встревожено посмотрела на меня, затем вопросительно на деда.

— Ничего не случилось, Мицуно. Он выздоровел, но потерял память. Он и меня не узнавал, увы, теперь вы для него чужие люди. — А вот теперь я понял, почему старик ничего мне не рассказывал о том, что здесь еще кто-то нас ждет. Женщина видимо близко знала Акено, может даже воспитывала, раз у него, меня родители умерли. Долго притворяться я бы не смог. Наверное, так даже лучше, сразу расставить все точки над и.

— Как потерял? Почему?

— Такое бывает. — Старик философски пожал плечами. — Выздоровление это итак большая удача.

Угу, а еще бывает, что какой-то горе колдун запихивает вас в тело ребенка. Всякое бывает в этой жизни. Тут я заметил движение рядом с калиткой. Девочка лет двенадцати на вид, застенчиво выглядывала из двора на улицу.

— А, вот Рини. Иди сюда девочка. — Господин Хотару тоже заметил девочку. — Подойди, дай посмотрю, как ты выросла.

Девочка радостно подбежала к старику, который не замедлил приобнять ее за плечи.

— Акено, это Рини. Знакомься. Я надеюсь, что вы снова подружитесь. — Я молча кивнул, рассматривая людей с которыми мне теперь придется жить. Могло быть все намного хуже, ведь так?

— Все, хватит у порога стоять. — Неожиданно воскликнула Мицуно. — Все в дом и я начну готовить праздничный ужин по случаю вашего возвращения. Акено, заходи в дом, давай. Не стесняйся, если ты меня не помнишь, не беда. Ты меня еще снова полюбишь.

Возможно и так, к деду я уже привязался, причем знаю его всего лишь полгода. Хотя почему всего? Целых полгода. И к этим людям привяжусь.

А дальше все закрутилось, женщины удалились готовить торжественный ужин, мы приводить себя в порядок после долгой дороги. Здесь даже баня оказалась, правда больше она напоминала сауну. Небольшое помещение, где на заранее раскаленные камни потихоньку капали воду. Правда само помещение было крошечным, человека на два не больше, но мне большего и не нужно было. Это было так приятно, после стольких дней в дороге почувствовать себя чистым, опрятно одетым и поесть что-то кроме немудреной походной еды, что готовил в дороге дед. Ужин прошел на ура, давно я не чувствовал себя таким отъевшимся и осоловелым, под конец даже некоторая неловкость прошла, хотя на все расспросы я предпочитал отмалчиваться, предоставляя деду говорить все, что ему вздумается и тихо удалился на улицу посреди разговора.

Легкий ветерок и вечерняя прохлада быстро разогнали легкую сонливость, возникшую после плотного ужина. Да, выходит, вот это место я теперь буду называть домом в ближайшем обозримом будущем. Ни телевизора, ни интернета, ни машин, только сельский быт. Я с легкой улыбкой проводил взглядом несколько кур, что бродили по двору. Прекрасный новый мир.

— О чем задумался, Акено? — Дед как всегда подошел неслышно, словно он вообще не издавал никаких звуков. Я уже в который раз позавидовал его умению и дал себе слово, что тоже научусь так ходить.

— Теперь это мой дом. — Я дернул плечом. — Пытался прочувствовать.

— Не торопись, все придет со временем. Лучше скажи, как тебе пришлись Мицуно и Рини? Я специально тебе ничего не говорил, чтобы ты все увидел сам, незамутненным взглядом. Умение оценивать людей с первого взгляда важное умение и тебе придется им овладеть.

— Я даже не знаю. Мицуно, она расстроилась, что я ее не узнал. Это было заметно Кто она? Она говорила, что заботилась обо мне.

— Она следит здесь за хозяйством, готовит, убирает. После смерти твоих родителей, когда я привез тебя к себе, она заботилась о тебе.

-Вот как. — Я снова передернул плечами. Значит, мои догадки верны и эта женщина очень близко знала мальчика. Сойдет ли объяснение в потере памяти для нее? — А Рини? Она меня стесняется? Я не услышал от нее ни одного слова за весь вечер. Почему?

— Рини.... — Старик вздохнул. — Я привел ее к себе полтора года назад, нашел на дороге. Она сирота, Акено. В наше время много сирот и что она пережила, после того, как потеряла родителей, и где это случилось можно только догадываться. Она не разговаривает, Акено, совсем.

Он хмуро посмотрел на меня.

— И не задавай глупых вопросов почему. С беззащитной девочкой могло произойти всякое. На грязь и отребье ты должен был насмотреться в дороге. Поэтому не обижай ее, Акено, не обижай.

-Я..., не буду. Обещаю. — Паршивый мир, паршивое время. Проклятые духи и колдун-недоучка. Больше сказать было нечего, да и что тут скажешь? Я посмотрел на свои ладони и медленно сложил пару печатей. — Уже вечер, может пора приступить к тренировкам с иглами?

— Уже соскучился? — Господин Хотару чуть слышно хмыкнул. — Нет, сегодня тренировки не будет. Выспись, отдохни, а завтра приступим к настоящим тренировкам, пора начать изучать стихии.

— Стихии?

— Завтра все увидишь, а пока я советую тебе еще немного погулять и идти спать. Завтра рано вставать. А я пойду, еще немного поговорю с Мицуно. — Старик развернулся и неторопливо направился в дом, оставив меня наедине с моими мыслями.

После этого недолгого разговора на душе остался какой-то неприятный осадок и легкий вечерний ветерок уже не приносил никакого удовольствия. К черту, спать и на тренировки, чтобы не было времени для мрачных мыслей. Вообще, ни одной свободной минуты.

Утро, как это уже бывало не раз, унесло все грустные и мрачные мысли, оставив лишь чувство бодрости и хорошее настроение. Быстро встав и сделав разминочный комплекс, я вприпрыжку помчался во двор. Вряд ли в доме кто встал, это мы с дедом привыкли вставать чуть ли не с рассветом и ложиться с закатом. Ночью все равно нельзя было продолжать пусть, а вот в доме вряд ли кто-то придерживался такого режима. До завтрака нужно было успеть побегать, а так как я местности не знал, так или иначе пришлось бегать по двору, и я не хоте, чтобы кто-то заметил, как я нарезаю круги по не слишком большому внутреннему дворику.

Бег, лучшая зарядка на весь день, но не когда приходится перепрыгивать через кур, которые так и норовили запутаться у меня в ногах. Потом нужно будет разузнать, где здесь можно будет совершать пробежки, потому что сегодняшний забег больше походил на издевательство. Но я все равно закончил, не смотря на маленькое пространство и на кур, которые путались под ногами. Нужно, значит нужно. Уже заканчивая, я заметил Рини, которая вышла из какой-то пристройки к дому, с каким-то кувшином в руках. А я то думал в доме еще все спять и бегал по двору не стесняясь, прыгал через кур и вел себя как полный дурак. Было немного стыдно за свое поведение.

Заметив, что я на нее смотрю, Рини молча мне улыбнулась, и пошла дальше, а я опять вспомнил вчерашний разговор с дедом. Да, я видел, сколько отрепья бродит по дорогам. Мы как раз вышли на одну из крупных дорог, собираясь зайти в какую-нибудь деревню, чтобы пополнить запас провизии. И вот на этой дороге я первый раз столкнулся с одной из сторон этого мира, которую до той поры не видел. Вдоль дороги на деревьях были повешены несколько человек. Вывалившиеся языки, выклеванные глаза и огромное количество мух. Как мне потом пояснил дед, это были насильники и мародеры, у каждого на груди висела соответствующая деревянная бирка, объясняющая проезжим, за что был казнен человек.

Молчаливая улыбка Рини напомнила мне о том случае и хорошее настроение начало стремительно портиться.

— Акено, я смотрю, ты уже встал, а я только собирался тебя будить. — Голос деда как всегда раздался неожиданно, хотя я уже начал привыкать к его внезапным появлениям за спиной. — Бодр и полон сил. Так не терпится узнать что-то новое?

— Да. — Я тут же выкинул из головы мрачные мысли, сейчас я ничего не могу сделать и тренировки важнее. Нужно становиться сильнее, узнавать новое. — Хочу приступить побыстрее.

Я и сам удивился, как быстро смог переключиться мрачных мыслей на что-то другое. Может я изменился и принимаю эту дикую жизнь уже как данность?

— Хорошо. Твой энтузиазм меня очень радует. Ты уже ел?

— Нет, не успел.

— Тогда, приведи себя в порядок, поешь и жди меня во дворе примерно через полчаса, мне нужно перед тренировкой кое-что достать. — Проводив взглядом деда, я споро принялся приводить себя в порядок. Ведро воды из колодца, смыть пот после бега. Рысью добраться до своей комнаты, одеться, спуститься на кухню, позавтракать, поблагодарить за вкусную еду и опять же рысью во двор, где уже ждал господин Хотару.

— Готов?

— Да, я готов приступить! — Я пошарил глазами по двору, потом осмотрел деда, но так и не увидел что собирался достать старик для тренировки. А него с собой ничего не было, да и во дворе ничего не прибавилось. Все те же куры, что с важным видом расхаживали по земле, высокомерно кудахча о назойливых людях.

— Хорошо, пошли. — Старик чуть слышно хмыкнул и направился к воротам.

— А куда мы идем?

— Этот дворик не подходящее место для демонстрации стихийных техник, неподалеку есть отличная поляна, там и начнем.

— Итак, стихии. Огонь, Воздух, Молния, Земля, Вода. Пять стихий, на основе которых шиноби всего мира создают свои техники. Эти пять стихий являются краеугольным камнем ниндзюцу и овладеть этими стихиями может каждый шиноби. Не всеми конечно, но в остальном ограничений нет. Что, Акено, у тебя есть вопрос?

— Что значит ограничений нет? — Я очень внимательно слушал и не мог пропустить эту оговорку.

— У каждого шиноби есть определенное сродство с каким-либо видом стихийной чакры и овладеть этой стихией ему намного легче чем остальными. Но в какой-то момент шиноби понимает, что ему необходим более разнообразный арсенал техник, причем не более сильный, а более разнообразный и он начинает изучать вторую стихию. И вот здесь возникает проблема, он уже сроднился с одной стихией, которую изучил первой и она мешает ему, не дает двигаться дальше. Опытный шиноби может переломить себя, сломать эту границу и овладеть второй стихией. Овладеть третьей стихией могут единицы, это очень талантливые люди. Ведь это намного сложнее, чем со второй, намного.

— А четыре или пять стихий себе может кто-то подчинить?

— Обычный человек нет. Разве что мудрец, который всю жизнь посвятит именно этому. Нет, чтобы овладеть таким количеством стихий требуются особые врожденные качества. Это называется кеккей генкай или наследство крови. Они могут быть разными — это и особые таланты в овладении стихией, некоторые уникальные техники, способность из двух стихий получить нечто новое и более сильное. — Хотару прервался, чтобы посмотреть слушаю ли я его. — Но кроме кровного наследия бывают и простые наследственные техники.

— Простые?

— Да, простые стихийные техники. Представь себе обычного шиноби, у него нет предков, которые владели чакрой, но у него она пробудилась. Его заметили, научили, нашли сродство со стихией воды. Он жил, рос и вот, наконец, решил завести семью. Это оказалась женщина, которая также владеет чакрой и тоже стихией воды. С большой вероятностью их дети родятся одаренными и смогут овладеть именно стихией воды. Это был небольшой пример. Существуют целые династии мастеров, которые специализируются на какой-либо стихии. Они уже настолько сроднились с ней, что могут выполнять различные техники намного быстрее, лучше и сильнее чем остальные. К чему я это говорил. — Он буквально пробуравил меня взглядом. — Шиноби должни вступать в союз только с шиноби. Это понятно?!

— Понятно. — Я не сомневаясь кивнул. К чему сомневаться, если мне до женитьбы и детей еще ой как не скоро, да и лучше, если они тоже будут иметь способности, ведь так? — А какие у меня стихии и есть ли наследственные?

— Есть, не сомневайся. В нашей семье большое внимание уделялось водным и воздушным техникам, вначале из-за местности, в которой мы жили, потом это перешло в наследие и теперь члены нашей семьи обычно рождаются с предрасположенностью именно к этим стихийным техникам, а не к каким-либо другим. Так повелось, в одной части света чаще рождались дети с предрасположенностью к огню, в какой-то к воде. Подобное притягивает подобное и через годы в тех местах образовались нынешние великие страны и стихии в их названиях не просто так. Но сейчас это не так важно. — Он хлопнул в ладоши. — Итак, твой твоя стихия воздух и именно ей я буду тебя обучать.

— Воздух, вот как. — Интересно, в своем мире я по зодиаку тоже был воздушным знаком, интересно это как-то повлияло на выбор стихии или нет? — А как вы это определили?

— Существует несколько методов определения родства со стихией. Это особая бумага, которая реагирует на чакру, подобную бумагу ты видел во время ииглоукалываний, особые печати реагирующие на чакру, природные масла. Способов много, какой использовал я, ты, наверное, уже догадался?

Я, молча, кивнул, ожидая продолжения.

— Воздух стихия, которую в равной степени можно использовать на дальних, средних и близких дистанциях. Воздух идеален для уничтожения врагов. Впрочем, это можно сказать про любую стихию. Преимущества и недостатки стихии заключаются не в самой стихии, а в ее владельце. Теперь внимательно смотри. — Старик молниеносно сложил несколько печатей и резко махнул рукой в сторону ближайшего дерева. — Это называется Рассекающее лезвие, чакра принимает форму полукруглого лезвия, которое может рассеч противника пополам. Очень полезно на средних дистанциях боя.

Я не говоря ни слова поднялся с земли и подошел к дереву, на коре виднелся длинный разрез, словно по ней провели чемто необычайно острым, наподобие хирургического скальпеля.

— Я специально вложил самое минимальное количество чакры в это лезвия, чтобы не было последствий, иначе эта техника могла бы срубить дерево. — Я сглотнул, представив, что подобное лезвие может сделать с человеком. — Но у подобной техники есть один существенный недостаток, а именно печати, которые необходимо складывать для манипулирования чакрой. В бою, когда противник перед тобой у тебя не будет времени на их складывании, и неважно с какой скоростью ты это делаешь. Противник успеет тебя достать, ранить или сбить комбинацию. Чтобы такое не произошло, некоторые активируют техники ближнего боя заранее, но это глупый и в корне неправильный подход. Так они лишь тратят свою чакру и в разгар боя могут оказаться обессиленными. На самом деле нужно просто отказаться от печатей в ближнем бою.

Старик неторопливо подошел к дереву, рядом с которым я стоял, кивнул на дерево и взмахнул рукой. Я еще успел увидеть что-то вокруг его руки, но что понять не успел.

— Вот так. Создается воздушный клинок. Один удар один труп. — Он довольно смотрел на дерево, на котором был разрез чуть ли не на пол ствола. — Лезвие формируется непосредственно перед ударом и сразу же уничтожается после, чтобы противник не смог заметить всех особенностей твоей техники и для экономии чакры.

— Но зачем тогда нужны печати, если можно достичь такого не используя их. — Я все еще смотрел на разрез переваривая слова старика, один удар один труп.

— Все очень просто, для достижения подобного контроля требуются годы упорных тренировок, может даже десятилетия. Да, есть шиноби с кровным наследием, которое позволяет им контролировать чакру на уровне, о котором обычные шиноби могут только мечтать, но в основном для подобного требуется долгое время.

— Я смогу овладеть таким только через десять лет? — Я печально посмотрел на разрез. Чтоже придется распрощаться с мыслью, овладеть таким грозным оружием в ближайшее время.

— А может быть и позже. Ведь кроме того в воздушном клинке может быть различное количество чакры, размер и так далее. Но это если пользоваться обычными методами. — Мне был продемонстрирован небольшой свиток. — У нас есть свои секреты, с помощью которых можно овладеть воздухом и водой на высоком уровне. Смотри.

Он развернул свиток на земле, внутри оказалось несколько нарисованных печатей.

— Вот. — После негромкого хлопка, на бумаге появилось два странных предмета. — Возьми. Это один из секретов нашей семьи.

Это оказалось что-то вроде наруча. Тонкие металлические кольца соедененные ремешками. И если присмотреться, то каждое кольцо было покрыто какими-то странными символами.

— Это концентраторы. Одеваются на руки. Одень, в ближайшие несколько лет ты их будешь носить не снимая.

— Что это? — Я с интересом подвигал пальцами, на которых теперь красовались колечки, ремешки от которых соединялись на кольце побольше, на запястье. И так несколько колец вплоть до плеча.

— Эти кольца сделаны из чакропроводящего железа и благодаря печатям концентрируют и фокусируют чакру. Сейчас тебе достаточно выпустить преобразованную чакру и они сами все сделают, создадут воздушный клинок. Как только ты привыкнешь к этому, я уберу одно из колец, и тебе придется прилагать некоторые усилия для создания лезвия и так, пока я не уберу все кольца, а ты не сможешь выполнять технику без печатей. Потом я заменб последнее кольцо и оно вместо помощи начнет тебе мешать и так со всеми кольцами. В итоге ты получишь идеальный контроль над своими лезвиями.

— Впечатляет. — Уже другим взглядом смотрел на все эти кольца. Самый настоящий магический тренажер или чакротренажер. — А все шиноби пользуются подобным.

— Нет. — Дед усмехнулся. — Это еще один секрет нашей семьи. Что-то похожее возможно есть у других кланов, но только похожее. Чтобы создать такое, нужен мастер печатей высокого уровня, который сможет работать с чакропроводящим железом, которое хоть и проводит чакру, само крайне нечувствительно к ее воздействиям. Еще необходимы знания в области фуин и опыт. Нет, такого нет ни у кого.

— Фуин? Что это такое?

— Наконец мы дошли до главной особенности нашей семьи. Все твои предки были специалистами в области печатей, то есть фуиндзютсу. Это целое направление в искусстве наравне с ниндзюцу, тайдзюцу и гендзюцу. Некоторые склонны причислять техники фуин к ниндзюцу, но это не так. Для того чтобы выполнять техники печатей требуется особая предрасположенность, можно сказать врожденная. И она у тебя есть.

— Значит, я начну изучать еще и фуин?

— Да, но позже. Фуиндзюцу требует хороших навыков в работе с чакрой и его техники по сложности сравнимы с медицинскими. Чтобы на практике начать изучать их, тебе необходим контроль намного лучший, чем есть сейчас. Возможно, через несколько лет мы приступим к изучению, а пока ты будешь изучать стихийные преобразования и теорию печатей. Все, хватит разговоров, пора приступить к тренировке, все остальные вопросы сможешь задать потом.

Глава 7

Я попытался открыть ставшие свинцовыми веки и со стоном прислушался к барабанам в голове. Ох, опять как минимум полчаса головной боли обеспечено, а все эти проклятые тренировки.

— Открывай глаза, Акено, хватит притворяться, я отлично вижу, что ты пришел в себя еще полминуты назад. — Спокойный голос деда как всегда подействовал тонизирующее. Я, рывком сел, не обращая внимания на биение крови в висках. — Как все прошло?

— У меня получилось! Я смог раздвинуть границы своего восприятия почти в два раза!

— Ну-ну. — Неопределенно хмыкнул старик, убирая в карман пузырек со стимулятором, который я недавно принял. — И что же получилось? А Акено? Ты смог это сделать только с двойной дозой стимулятора и приходил в себя почти пять минут. Пять минут это слишком много. Забудь о большом радиусе восприятия это не твое. У тебя хорошо развито восприятие вблизи, сосредоточься на нем.

Я с досадой поморщился. Да, дед как всегда был прав, но как же не хочется признавать свое поражение. А ведь так хорошо начиналось. Около полутора лет назад, старик на одну из тренировок старик принес глиняную миску, куда вылил какой-то настой и сказал мне дышать как можно глубже. Так продолжалось несколько дней подряд, причем после каждой такой "ингаляции" я острее воспринимал окружающий мир и ощущал какую-то тяжесть в голове. А потом я почувствовал прорыв, другим словом я это назвать не могу. В голове, словно что-то лопнуло, и я смог ощутить мир на несколько метров вокруг. Кроме слов "ощутить" я не мог понятнее сказать. Это напоминало сакраментальное шестое чувство, благодаря которому "осязал" пространство вокруг себя. Дед назвал это сенсорными способностями. Благодаря ним я мог ощущать наличие чакры. Правда обнаружился небольшой нюанс, они оказались крайне скудны, и дальше двухсот метров я почувствовать ничего не мог или четырехсот, если загнать себя в медитативное состояние, что никак не годилось для боя.

С того самого дня, старик к обычным тренировкам начал подключать тренировки с сенсорными способностями. Во время боя они не заменимы частенько говаривал он. Они должны стать такими же естественными как дыхание и служить наравне с остальными пятью чувствами. И ведь действительно, если ты можешь контролировать определенную сферу вокруг себя, то никто не сможет подобраться к тебе незамеченным или ударить в спину.

Но меня такой маленький радиус не устраивал. Я хотел больше. Не совсем понимая зачем, но я просто хотел улучшить свои способности и стать сильнее в сенсоринге. Двухсот метров мне не хватало, а после того, как старик рассказал, что мастера разведки могут "видеть" вокруг на многие километры. Не смотря на увещевания деда, я упорно старался расширить свои границы, хотя он говорил, что это придет только с опытом и то, не обязательно. И вот сегодня была одна из таких попыток.

— Я обещал. Сегодня была последняя попытка. — Прикрыв глаза от резкого света, после стимуляторов сильно повышалась чувствительность, в том числе и к свету, я печально вздохнул. Да, именно так и было, я обещал, что если сегодня не смогу придти в себя быстрее чем за минуту, то прекращу попытки и перестану мучить свой организм, а также переведу свой энтузиазм в более полезное русло.

— Надеюсь, что все это время, что мне не было, ты не тратил на эту глупую идею с сенсорингом? — Старик недовольно смотрел, как я жмурюсь от яркого солнца. — Я тебя здесь оставил совсем не за этим.

— Нет, я занимался не только этим. — Я еще раз поморщился на этот раз от резкого звука и встал на ноги. Я действительно уделял порядочное время подобным тренировкам, но, невзирая на то, что хотел улучшить свои способности, понимал, что необходимо сосредоточится на том, что есть, а это близкий радиус действия, но, несмотря на это периодически я штурмовал, недосягаемы высоты дальнего сенсоринга. — Я покажу, чуть попозже.

— Это когда? Может тебе нечего показать? — Старик насмешливо посмотрел на меня. — С тех пор как был здесь последний раз, прошло три месяца, а ты говоришь еще позже.

Я промолчал, старик был прав, ну почти прав. Мне действительно нечего было ему показать. Почти не было. Там поделка, что я начал делать, как только он сообщил мне о том, что от меня требуется создать что-то особенное, используя техники фуин, сейчас казалась мне топорной и сделанной на коленке.

Хотя, наверное, стоит рассказать обо всем по порядку. С тех пор, как я очнулся здесь, в теле маленького мальчика прошло без малого шесть лет. Целых шесть! Я уже давно бросил идею о том, что смогу вернуться домой, да и что я там буду делать, если вернусь? Спустя столько времени? К тому же, чем больше я овладевал различными техниками, узнавал новое о чакре и ее использовании, тем больше крепла мысль, что с помощью техник вернуться невозможно. И я смирился, решил, что нужно строить свою жизнь здесь и сейчас. Время, заполненное тренировками, пролетело единым мгновением. Пять лет, что я провел в доме деда, казались несколькими днями. Тайдзюцу, ниндзюцу, фуин. День расписан по минутам, и думать о доме некогда, тем более что человек почуявший вкус к управлению чакрой уже не остановиться. Шанс возвыситься над обычной серой массой, овладеть тем, что доступно лишь избранным? А был ли такой шанс у меня дома? Вот то-то и оно.

Но не стоит думать, что я безвылазно сидел в доме старика. Вовсе нет, господин Хотару частенько выбирался на 'прогулки', которые могли длиться от недели до месяца, и брал меня с собой, причем без отрыва от тренировок. Опытный мастер печатей может много унести с собой и спрятать в обычной загогулине. В обычной, но только на первый взгляд.

Так я жил пять лет, пока примерно год назад, старик не устроил мне миниатюрный экзамен, в ходе которого я был серьезно бить, но дед в целом остался доволен. Он сказал, что теперь у меня есть база для того, чтобы двигаться дальше, а для этого необходимо овладеть необходимым уровнем в медицинских техниках. По его словам любой шиноби должен был уметь оказать себе первую помощь и лучше всего, если эта помощь будет выказана в виде специальных техник. А уж для шиноби универсала, да к тому же одиночки, у которого нет команды, владеть определенным минимумом сам Рикудо велел.

По его словам он не мог быть хорошим учителем в этой области, так как владел этой областью лишь на базовом уровне, а для обучения требовался кто-то поопытнее. И в этом заключалась вся трудность, найти учителя. Почти все опытные ирьенины принадлежали к какой-либо срытой деревне. Да, существовали еще различные семьи, чьим члены специализировались на медецинских техниках, но такие люди были на расхват и обычно служили при дворах дайме и более мелким феодалам. К ним нельзя было просто так подойти и попросить взять кого-то в ученики, хотя бы потому, что они не стали бы раскрывать своих семейных секретов незнакомцу.

То-то и оно, что человеку со стороны никто раскрывать секреты не будет. Это мне спокойно и обстоятельно объяснил дед, но все же в этом не было никакой особой проблемы. Это мне также спокойно пояснил дед. Мне не нужны были особые секреты этих семей по наработке чакроконтроля, а также мне не нужны были секретные техники лечения, а также рецепты лекарств и ядов. Мне нужен был базовый уровень, а его получить намного проще. В этом могли помочь монахи из храма Дзенкодзи, что располагался на границе страны Камня и страны Водопада. Да, монахи не раскрывали свои секреты не посвященным, и нужно было самому стать монахом, чтобы постичь все их секреты, но с ними, по крайней мере, можно было договориться.

К тому же заявил дед, мне будет полезно пожить в монастыре в качестве послушника. Это будет неким экзаменом на самостоятельную жизнь. Внутри монастыря мне не будет грозить какая-нибудь опасность, я смогу увидеть и узнать много нового, пообщаться со многими людьми и паломниками. Умение общаться и вживаться в роль умение такое же важное, как овладение стихийными техниками.

Да, в принципе так и произошло, за этот год я увидел множество различных людей, которые пришли в храм за помощью. Монахи не отказывали никому и не брали плату, лишь подношения, которые страждущие жертвовали храму. За этот год я пообщался с большим количеством людей, чем за предыдущие пять и был согласен с дедом, общение не менее, а быть может даже более важно, чем тренировки. К тому же, мне никто не мешал заниматься самосовершенствованием. Это даже считалось правильным. Познай свое тело, чтобы познать свой дух и достичь совершенства.

За целый год, старик навестил меня всего три раза, привозя необходимые свитки с описаниями техник фуин, а также различные травяные снадобья и отвары. О моих успехах он не спрашивал ни разу. Год значит год. Но в отсутствии тренировок со стариком я не бездельничал, вовсе нет. У меня теперь не было старого учителя, но появились новые. Монахами не рождались, сюда приходило множество самых разных людей, которые почему-то не могли жить в простом мире. Некоторые потому что и некуда было идти, некоторые еще в детстве, некоторые чтобы что-то понять. Много разных людей с разными причинами и целями. Здесь были даже шиноби и самураи, которые ушли от мира. Возможно, им надоела вечная кровь и битвы, кто знает?

И все эти люди могли что-то показать, рассказать, научить. Нет, разумеется не все. У каждого в душе жили свое демоны и многие монахи вообще не хотели со мной говорить, а некоторые не говорили вовсе. Но с некоторыми мне все же удалось сойтись. Одним из них оказался хромой старик Хоори, полностью седой, с лицом испещренным морщинами. Я думал ему не меньше семидесяти лет и очень удивился, когда узнал, что ему еще нет и пятидесяти. Он был бывшим самураем и не распространялся, почему ушел от мира. С ним вообще было тяжело, Хоори больше предпочитал молчать, чем говорить, но даже его редкие советы были для меня бесценны. Не смотря на то, что он был хром, его уровень владения кендзюцу был для меня на запредельном уровне. Пока.

Но ни сенсоринг, ни кендзюцу, ни все остальное не было главным, когда старик привел меня сюда. Медицинские техники были моей целью. И я смог кое-чему научиться. Монахи помогали всем, кто приходил к ним в храм и просил помощи, но лечили они в основном травами, настоями, может быть редкими и ценными, но все же обычными. Но среди монахов не все умели лечить, далеко не все и даже среди тех, кто умел это делать, люди умеющие использовать чакру во время лечения были редки. К ним в основном попадали тяжелобольные крестьяне и паломники, которым обычными методами нельзя было помочь. И именно ради них я пришел сюда.

Не то чтобы меня приняли с распростертыми объятьями, но все же приняли в ученики. Обычно подобные лекари брали к себе в обучение сирот и детей, которые оказались в храме, и у них обнаружилась склонность к управлению чакрой. Обучение у таких детей длилась медленно и не торопливо, да и куда торопиться монахам? Когда у детей появлялись необходимые навыки для использования медицинских техник, они уже неплохо разбирались в традиционной медицине. Настои, травы и прочее. У меня же был другой случай. Я уже довольно хорошо умел контролировать свою чакру, все благодаря фуин и мог сразу приступать к обучению. А уж больных здесь было предостаточно, каждый день приходил кто-то новый. Недостатка в практике я не испытывал совершенно.

— Так что? — Голос деда вырвал меня из воспоминаний. Я вздохнул и стащил с руки кожаный наруч.

— Вот. — Я бросил его старику. — Посмотри.

— Так-так, что тут у нас. — Ловко поймав наруч, господин Хотару принялся с интересом крутить его в руках. — Кожа, это уже неплохо, двойная запечатывающая печать, нестандартная структура, привязка к чакре владельца. Неплохо, весьма неплохо.

Я лишь досадливо поморщился. Да, когда я начал его делать, такой наруч казался мне неплохим выбором для того, чтобы показать чему я научился в области фуин, но сейчас он мне казался всего лишь топорной поделкой.

— И почему ты не хотел мне это показывать? — Он продолжал крутить наруч в руке. — Непростой материал, нестандартная печать. В любом крупном селении шиноби тебе бы присвоили звания мастера печатей не ниже Б ранга. Так в чем проблема?

Я опять вздохнул. В принципе, дед был прав, сложный материал, не стандартная работа..... Дело в том, что для наложения печатей используются различные материалы, бумага, камень и так далее. Легче всего накладывать печати на специальную бумагу, которая восприимчива к чакре. Это самое простое. Бумага с легкостью воспринимает структуру печати и не приходиться прилагать дополнительных усилий. С обычной бумагой уже труднее, но с ростом мастерства на такие мелочи уже не обращаешь внимания. Тем более что чакровосприимчивая бумага достаточно дорога для повсеместного использования. Дальше шли другие материалы дерево, камень, ткани и так далее. С ними работать было еще труднее. Следующей ступенькой шло железо и кожа, а также другие части ранее бывшие живыми существами. Железо вообще плохо влияло но потоки чакры, а у кожи и ее аналогов была сложная структура, которая постоянно приносила помехи в печати и требовала больших усилий и объема чакры для нанесения техник фуин. И совсем на вершине стояли живые существа и чакропроводящее железо. Поставить печать на живой организм было достаточно трудно, особенно долгосрочную печать, которая не исчезла бы через какое-то время. А чакропроводящее железо потому и называлось чакро проводящим, что проводило любую чакру и закрепление на нем структуры печати требовало большого опыта и не менее больших навыков. Труднее было только ставить печати связанные с чакрой другого человека. Печати, которые воздействовали на каналы и циркуляцию внутри организма человека.

— Я хотел сделать что-то уникальное. — Я вяло шевельнул пальцами. — А это, подобное подробно описывалось в свитках, я разве что немного изменил запечатывающую печать.

— Уникальное? — Старик с интересом уставился на меня. — Мальчик мой, ты еще слишком юн и неопытен чтобы создавать поистине уникальные творения. Наберись терпения, опыта и знаний. Я уверен в будущем у тебя все получится.

— Я хочу стать сильнее именно сейчас! — С чувством произнес я. — Я шесть лет тренировался, становился сильнее, изучал техники. Создал этот наруч, чтобы потом узнать, что нечто подобное уже описано в тех свитках, что ты мне оставил!

— Вот оно что, тебе жаль потерянного времени? — Старик замолчал. — Тебе жаль времени потраченного на тренировки или на этот наруч? Если на тренировки, то шиноби из тебя не получится! Если шиноби начинает жалеть о времени, которое он посвятил самосовершенствованию, то такому шиноби лучше бросить свое ремесло!

— О тренировках я не жалею. — Я даже чуточку повысил голос, самую чуточку. Как можно вообще было подумать, что я могу жалеть о потраченном времени? — Я жалею, что открыл тот свиток, когда уже потратил много вечеров на создание этого наруча.

— Ха-ха-ха. — Старик заливисто рассмеялся. — Ты шутник, Акено, наша семья насчитывает многие поколения мастеров печатей, мы многие годы воюем. Неужели ты думал, что никто не додумается до ношения оружия у себя на запястье? Запечатывающие печати на запястьях это классика, которую используют по всему миру.

— Я не знал. — Недовольно буркнул я. — Это не меняет того, что я недоволен своим творением. Оно убого.

— Хорошо, но если ты им недоволен, ты должен был начать создавать что-то новое и уникальное. Именно этому я тебя учил. Этому, а не жалобам. А теперь скажи, ты начал что-то делать или нет?

— Начал, но не успел закончить. — А может и не смог бы закончить. — Я поэтому был недоволен, ты слишком рано пришел, я думал у меня больше времени.

— Извини Акено, Моя вина. — Дед весело хмыкнул. — Ну что, перестал хандрить? Может покажешь что ты создавал и на что тебе не хватило времени?

Сначала я недовольно посмотрел на старика, что-то незаконченное показывать не хотелось, но потом махнул рукой. Почему нет? Тем более он может дать какой-нибудь совет.

— В наруче, давай я достану.

— Не нужно. — Старик аккуратно провел по наручу подушечкой указательного пальца, я почувствовал короткий укол чакры, когда он что-то сделал.... В итоге у него в руках оказался небольшой свиток. — Ну вот, а ты хаял свое творение, а ведь сам уже стал его использовать для хранения ценных вещей. Давай посмотрим, что ты там начал делать, что стал недоволен весьма хорошей вещью.

— Как ты? — Я недоверчиво посмотрел на деда. — В печати же стоял контур на мою чакру!

— Я изучаю фуин на шестьдесят лет больше тебя и это как минимум. Неужели ты думаешь, я не смогу сломать такую печать? Немного измененную, но использующую стандартную основу, которую я сам тебе дал? Подожди Акно, меня заинтересовал твой свиток. — Господин Хотару углубился в чтение, внимательно просматривая все, что я начеркал на бумаге. Я не был уверен, что он поймет все, что я там понаписал. Я не стеснялся зачеркивать, исправлять и вымарывать части, которые мне не нравились или оказывались ошибочными после проверки. Но дед видимо считал по другому, он как минимум два раза прочитал свиток и только после этого вновь поднял взгляд на меня. — Вот оно как. Теперь ясно почему тебя уже не устраивают техники Б ранга. Ты, сам не зная, замахнулся на кое-что повыше. Он вновь негромко хмыкнул, после чего убрал свиток обратно в наруч.

— Очень интересная идея. Очень. Но ты зашел в тупик, я так понимаю?

— Да, я уже пару недель не могу ничего придумать, что помогло бы мне двигаться дальше. Так тебе понравилась моя идея?

— Да, очень понравилась. Пожалуй, если ты сможешь ее реализовать, это станет не менее важным достижением в истории нашей семьи, чем концентраторы для тренировок стихийных преобразований. — Он бросил наруч мне. — Скажи, как ты пришел к такой идее?

— Ну. — Я смущенно начал рассказ. Я и не думал, что старик так высоко оценит мои каракули. — Я изучал свитки по гендзюцу. Там было сказано, что наилучший способ бороться с уже наложенной иллюзией это вливание чужеродной чакры, тогда иллюзия распадется с почти стопроцентной вероятностью. Сначала я не обратил внимания на это, вернее обратил, но не придал особого значения, запомнив лишь как очередной способ борьбы против гендзюцу. Но потом я начал читать свиток, в котором рассказывалось о хвостатых зверях. И я подумал, биджу это чакра, которая скрыта внутри джинчурики и значит гендзюцу им не страшно. И это натолкнуло меня на мысль создать печать, которая будет хранить какой-то запас чакры и когда шиноби попадет в иллюзию, она разрушит это гендзюцу. Но у меня ничего не получилось. Даже не приступая к экспериментам, просто пытаясь создать печать на бумаге, я понял, что у меня ничего не получается.

— Ты решил откусить слишком жирный кусок, Акено. — Старик меня внимательно выслушал, периодически кивая в такт моим словам. — У тебя просто не хватает знаний и опыта. Чтобы создать такую печать требуются познания в области фуин намного превышающие твой нынешний уровень, а также нужно много знать о системе циркуляции чакры и тенкецу, ты ведь на этом споткнулся?

— И на этом тоже. — Я не стал говорить, что у меня возникло множество проблем и слабое знание системы чакры только одна из них.

— Вот видишь. Это будет большим достижением, если ты сможешь закончить эту печать в ближайшие пять лет. И если ты сможешь это сделать, то я смело смогу сказать, что ты достиг А класса, не меньше. А сейчас оставь эту печать, оставь. По крайней мере пока не найдешь талантливого и опытного медика, который сможет тебе помочь.

— Медика... — Да, медик просто необходим, кто лучше ирьенина сможет объяснить мне все тонкости работы чакроканалов? Но где искать такого медика, монахи имели слабое представление о системе чакры и методах лечения и воздействия на нее. Им это было не нужно, они лечили простых людей, крайне далеких от чакры и быта шиноби. — А где можно найти такого медика?

— Самый простой и очевидный ответ, в деревнях шиноби. Прочим ирьенинам подобные умения не нужны, чтобы лечить феодалов и дворян такие навыки не требуются. Или же ты можешь сам накопить достаточный уровень знаний методом проб и ошибок, но, сколько это времени займет, я не знаю. — Он пожал плечами. — Но я тебе помогу, подобные печати тебе еще рано знать, но я дам тебе свиток с описаниями запечатывания биджу. Вдруг это тебе поможет. В чем-то этот процесс схож.

— Спасибо. — Я благодарно кивнул. Где мне найти медика или научиться самому? Вопрос. Тут мне пришла в голову одна мысль. — А почему ты сам не хочешь разработать подобную печать. Знаний у тебя хватает, опыта тоже. Я уверен, что ты смог бы это сделать.

— Хе, возможно. — Старик слегка усмехнулся. — Возможно, я смог бы. Может у меня и получилось бы. Но это твоя вершина, не следует старикам вставать на пути у молодых. К тому же мне это не нужно, я уже слишком стар.

— Мне бы в старости иметь такой удар.... — Я невольно вспомнил последнюю тренировку год назад. Тоже мне старик немощный.Мне бы быть таким.

— Будешь усердно тренироваться, будет даже лучше. Заговорились мы что-то, Акено, пора тебе возвращаться в храм. Собери вещи, попрощайся, завтра с утра в дорогу. Пойдем домой.

— К чему такая спешка? — Я удивленно посмотрел на деда, покидать монастырь уже завтра я никак не планировал. Я еще столько не узнал! Медицинские техники, кендзюцу и прочее! И все вот так бросить? — Зачем?!

— Не нравиться мне, что сейчас происходит дома. — Старик задумчиво пожевал губами. — Совсем не нравиться. В стране уже давно стали происходить нехорошие вещи, появляться странные отряды. Но в этом ничего странного нет. Очередной разбойник решил сколотить свою банду, обычное дело. Но несколько месяцев назад убили дайме. И мне это совсем не нравится.

— Убили дайме? — Эхом повторил я. — Но кто посмел убить правителя страны?

— Чем выше сидишь, тем больше у тебя врагов. Так было и так будет. Претенденты на трон, заговорщики, завистники, недовольные правлением. Это мог быть кто угодно. Но одно я знаю точно, когда умирает правитель, начинаются смутные времена.

— Ты переживаешь за Мицуно и Рини? С ними все в порядке? — Я только сейчас вспомнил о людях, с которыми прожил бок о бок без малого пять лет. Мысли о достижении большей силы как-то вытеснили их из моей головы.

— Ах да, я забыл упомянуть в прошлый раз. — Дед несколько смущенно помолчал. — Нет, не переживай с ними все в порядке, не дергайся, просто Рини вышла замуж, а я забыл тебе это сказать?

— Как замуж? — Я несколько огорошено посмотрел на старика. — Без меня?

— Да. Я решил не стоит тянуть, тем более время неспокойное, да и Рини уже давно пора замуж. А ты еще успеешь их поздравить.

— Но как? Она же мужчин терпеть не могла, да и не разговаривала ни с кем...

— А с ним говорит. — Отрезал старик. — Еще вопросы есть? Раз нет, иди собирайся.

ГЛАВА 8

Скрип-скрип. Телега негромко поскрипывала, подпрыгивая на ухабах дороги. Скрип. Я с раздражением поморщился, бесконечная дорога, и смена мест раздражали, заставляли нервничать и дергаться. А все с чего? Я здесь уже без малого шесть лет, а никакой конкретной цели у меня не было, планов тоже. Что делать дальше? Я хотел стать сильнее и научиться защищать себя от отбросов местного общества и прочего отрепья. Пожалуйста, я сейчас смогу уложить с десяток обычных людей даже не используя какие-либо сильные техники ниндзюцу. Цель достигнута, но радости нет. Что делать дальше?

И вот снова, дорога, на этот раз домой. А домой ли? За год, что я прожил в монастыре, я уже привык называть домом его, а теперь снова смена места. В общем, у меня была обычная хандра, вызванная не сколько сменой места жительства, а неудачей в создании печати и не ясностью своих дальнейших действий.

Мы были в пути уже вторую неделю, причем на этот раз старик договорился с каким-то торговым обозом о проезде, и теперь не нужно было идти на своих двоих. Сначала меня это удивило, ведь раньше он старался как можно реже показываться на больших дорогах, избегал больших скоплений народу и вел себя крайне осторожно, а теперь вот такое. Но на мой вопрос дед невозмутимо ответил, что раньше опасался за мою жизнь, а теперь нет, и что я достаточно подготовлен, чтобы не дать себя в обиду каким-то жалким бандитам, если такие встретятся нам в пути.

И вот теперь я мрачно сидел в предпоследней повозке небольшого обоза, который насчитывал всего-то десять неказистых телег. Смешно подумать эти люди сначала даже отказывались нас брать с собой. Правда, увидев, что я всего лишь подросток, а господин Хотару глубокий старик поменяли свое мнение. Глупые люди, возраст и внешность не главное, но откуда им знать, что дед в одиночку может убить здесь всех, причем не особо напрягаясь.

— Акено, дай воды. — Я, молча, протянул деду фляжку и снова погрузился в свои размышления. Впрочем, просьба старика сбила мои мысли, и я некоторое время просто тоскливо рассматривал проплывающий пейзаж. Весь мой негатив был вызван бездельем, я привык, что все время чем-то занят, что-то делаю, тренируюсь, становлюсь сильнее, узнаю что-то новое, и именно безделье было причиной моих эмоций. В этом обозе нельзя было ничем заняться, чтобы не привлечь к себе внимания. Молодой парень, отрабатывающий какую-нибудь стихийную технику.... Ха, да эти люди убежали бы от меня как от огня или же меня всю дорогу сопровождал бы испуганный шепоток за спиной. По той же причине были недоступны свитки с описаниями. Неброско одетый мальчик, читающий свиток дорогой бумаги.... Даже поговорить было не с кем. Старик всю дорогу плохо себя чувствовал, и большую часть времени спал в повозке.

Я впервые задумался сколько ему лет. Для меня он все время был дедом, стариком, который может все или почти все. Рассказать о чем-нибудь, показать необходимый прием, даже свалить дерево одним ударом. Он все это мог, а вот о том, что в таком возрасте обычные люди уже с трудом передвигались, я не думал. Эх, мрачные мысли нужно гнать, а еще лучше заняться делом, если уж я не могу делать что-то заметное, то нужно заняться тем, что остальные не смогут заметить даже при желании, то есть сенсорингом.

Расслабившись, я прикрыл глаза, пусть все думают, что я тоже задремал, так проще. Нет, мне собственно было все равно открытые глаза или закрытые, но с закрытыми глазами все же было легче. Все дело в том, что сознанию не нужно обрабатывать информацию поступающие от глаз и можно сосредоточиться на других чувствах. По крайней мере недолго осталось мере недолго осталось так мучиться, еще несколько дней, максимум неделя, я до сих пор не очень сильно разбирался в местных расстояниях и мы дома.

Минус такой тренировки заключался в том, что в округе помимо меня и деда не было ни одного человека, у которого были бы развиты чакроканалы в достаточной степени, чтобы я их мог засеч. То есть, раз за разом мои чувства говорили мне, что единственным 'живым' человеком в пределах моих чувств был мой дед. Оно упорно не хотело чувствовать простых людей. Хотя старик мне говорил, что это распространенная проблема молодых сенсоров. Чакру почувствовать легко, а вот все остальное требует усилий и тренировок. Вот у меня, например, только недавно получилось почувствовать простых людей и то срабатывало один раз из десяти. С другой стороны, мне ведь опасность представляют только шиноби, так что беспокоиться об обычных людях?

И именно поэтому появление с десятка человек верхом на лошадях оказалось для меня сюрпризом, среди них не было людей владеющих чакрой и они прошли мимо моих чувств. Я просто услышал неясный шум впереди колонны и решил открыть глаза, чтобы проверить, почему мы остановились.

Шесть всадников перегораживали дорогу и еще двое неспеша огибали колонну. На мирных жителей они не походили хотя бы потому, что у каждого имелось оружие. Разномастное и на первый взгляд отвратительного качества, но имелось, а обычные крестьяне и таким похвастаться не могли. Что говорить, если в этом небольшом обозе оружие было лишь у самого хозяина и двух его помощников, причем я был не уверен, что они им умеют пользоваться.

Не знаю, о чем у всадников с хозяином обоза был разговор, телеги растянулись по дороге, а они не повышали голос. Я бросил напряженный взгляд на деда, который уже не спал, но даже не удосужился поменять позу, казалось, он к чему-то прислушивается. В ответ, на мой взгляд, он лишь покачал головой, призывая меня к спокойствию.

Недовольно нахмурившись, я снова перевел взгляд на начало колонны, напряженное следя за развитием событий. И я был не одинок, все, кто был в обозе, также напряженно следили за действиями всадников. Я облизал внезапно пересохшие губы, о чем они разговаривали? Ведь сомнений быть не могло, это бандиты и не важно, что одежда у них справная, а главный даже щеголял в каком-то подобие кожаного нагрудника. Бандиты это вышедшие на дорогу ради легкой наживы или местный лордик решил получить легкую прибыль, грабя проходящих через его земли торговцев. Итог один.

А дела там шли не очень хорошо, не знаю, о чем думал хозяин обоза, но когда сила не на твоей стороне не нужно изображать из себя героя, вернее даже не героя. Не нужно вести себя, словно ты ухватил бога за бороду и теперь можешь делать все что пожелаешь. Это может печально кончиться, ведь можно встретить человека, который об это просто не в курсе. Так случилось и здесь, торговец сказал что-то резкое, всадникам это не понравилось и пошло поехало. Я рассмотрел этот момент в мельчайших деталях. Вот торговец что-то говорит, один из всадников направляет коня вперед, заставляя хозяина обоза пятиться назад, пока тот не споткнулся, неловко зацепившись ногой за какую-то кочку. Спровоцированный падением торговца один из охранников делает выпад копьем и тут же падает сраженный ударом меча. Все, спустя секунду ни торговца, ни его охраны не было в живых.

Я невольно дернулся вперед, сплетая пальцы в печати, но был остановлен рукой деда, который словно тисками сжал мое плечо.

— Что ты хотел сделать, Акено? — В тихом голосе старика не чувствовалось каких-либо эмоций, словно его и не задело, что только что на его глазах какие-то бандиты убили трех человек, с которыми мы были в пути не один день.

— Я хотел их остановить!

— Остановить и привлечь к себе лишнее внимание, этот торговец сам виновен. Он пожадничал и поскупился на охрану, более того за возможность присоединиться к обозу он содрал с людей такие деньги....

— Но это не правильно! Мы должны их остановить!

— А разве ты устанавливаешь правила, чтобы судить об этом? — Захотелось огрызнуться, что да, именно я устанавливаю правила, но я уже понял, что сказав это буду выглядеть по детски.... Но почему он остановил меня? Разве дед не понимает, что эти разбойники никого не оставят в живых? Разве нужны им свидетели?

— Эй, вы двое, а ну слезайте с телеги! — Еще что-то предпринять я не успел, те два всадника, что направились к концу колонны, наконец, добрались и до нас. По пути они заставляли людей слезать с телег и выстраиваться в один ряд, наверное, чтобы никто не сбежал.

— Без глупостей, Акено. Будь спокоен и рассудителен. — Старик еще раз сжал мое плечо и по стариковски кряхтя, принялся слазить с телеги. Я же глубоко вздохнул и про себя досчитал до десяти, пытаясь успокоиться. Почему? Почему мы бездействуем? Ради какой-то глупой тайны? Так нет тут поблизости шиноби. Нет и не предвидеться. По крайней мере я не чувствовал людей способных управлять чакрой, хотя с тех пор как появились бандиты постоянно держал доступный мне радиус под контролем.

На лицах выстроившихся рядом с телегами людей застыла маска страха. Половина просто смотрела в землю, не смея поднять глаза на всадников, другая половина ловила мельчайшее движение бандитов. А те, оставив двух человек приглядывать за пленниками, принялись с азартом потрошить повозки в поисках ценностей. И что дальше? Может старик был прав? Они сейчас найдут что-то ценное, деньги хозяина обоза и уйдут? А все остальные им не интересны?

— А ну живо, бросайте сюда деньги. — Нашим надзирателям надоело просто так смотреть, как их товарищи потрошат повозки без их участия. В руках одного появился мешок, с которым он двинулся вдоль шеренги. — Найду хоть одну припрятанную монету, пожалеете.

Испуганные люди и не думали что-то прятать, но эти двое все равно ведомые какими-то только им известными причинами обыскивали некоторых, щедро раздавая удары несчастным. За всем этим мне приходилось следить краем глаза, чтобы бандиты не заметили на лице выражение брезгливого отвращения. И нужно сказать, что от каких-либо действий меня по прежнему удерживала лишь рука деда, сжимающая мое плечо.

Я спокоен. Я спокоен.... Я пытался себя в этом убедить, но безуспешно. Не получалось у меня и все. Может это провал моего обучения? Ведь шиноби должен быть хладнокровен и беспристрастен. Выполнять работу без лишнего шума и привлечения внимания. Быть незаметным.... Так по крайней мере мне говорил дед. Но я не шиноби. И я даже не знал, собираюсь ли я им становиться. Ведь все мои тренировки, стремления к силе были направлены на то, чтобы защитить себя, а не стать шиноби. Так стоит ли оставаться равнодушным, если я могу что-то изменить?

Раздавшийся гогот и женский крик положили конец моим размышлениям. Хватит, нужно положить этому конец. Я чуть дернул плечом, чтобы сбросить руку деда или попытаться вывернуться из захвата, если тот попробует меня удержать на месте, но этого не потребовалось. Я услышал негромкий вздох старика и почувствовал, как он убрал ладонь с моего плеча. Прекрасно. Итак, возьми себя в руки, Акено, сейчас будет главный и настоящий экзамен. Не те спарринги и тренировки, что были до этого, а настоящая проверка, которая покажет, чего ты достиг за эти шесть лет.

Я на негнущихся ногах вышел из шеренги пленников, направившись к тому месту, где сейчас находились бандиты, а вернее те двое, что присматривали за пленниками. Идти было недалеко, всего несколько метров, где эти два урода лапали какую-то женщину, 'проверяя' не спрятала ли она где деньги. Я почему-то не сомневался, что сейчас это еще безобидные шутки, но еще чуть-чуть и ее отведут куда-нибудь за повозку, где приступят к основному веселью. Сначала двое, а потом и их дружки подключаться.

Главная проблема была в том, что я не знал, как начать. Просто подойти и убить? Без сомнений, сожалений и предупреждения? Как-то не получалось. Да, когда только эти разбойники появились и атаковали хозяина колонны, у меня был порыв и под его влиянием я мог их атаковать, но вот сейчас что-то не получалось.

— Эй, смотри, парень нам что-то сказать хочет. — Отвлекшись на секунду от женщины, один из бандитов удосужился заметить меня. — Не терпится деньги свои отдать?

И тут же заржал над своей шуткой. Второй, оценив остроумие своего товарища, тут же к нему присоединился. Шутники, значит. Мысленно досчитав до десяти, я попытался проговорить спокойным равнодушным тоном.

— Я хотел предложить вам вернуть деньги и извиниться, тогда вы останетесь живы. — Но предложение оказалось слишком длинным, и в самом конце голос предательски дрогнул.

— Что? Я не понял, что он сейчас сказал? — Первый удивленно уставился на меня, словно увидел неведомого зверька, не знамо как оказавшегося здесь, посреди дороги. Что, здесь такая редкость люди, которые не испугались сброда, пусть и вооруженного.

— Успокой его, не видишь что-ли, парнишка весь побледнел от страха и голос дрожит. — Второй отвернулся, возвращаясь к прерванному занятии. — Потом с ним развлечемся.

— Ага. — Ухмыльнувшись, бандит направился ко мне. Последовал долгий замах рукой, от которого не увернулся бы даже ленивый, не нужно было даже прибегать к хитростям с чакрой чтобы быть быстрее этого сиволапого мужика, который почему-то вообразил себя грозой местных дорог. Мне даже не волновало, что он попытался меня ударить. Больше волнения вызвали слова о том, что у меня бледное лицо и голос дрожит. Это вовсе не от страха, а от волнения. Этих мужиков я не боялся совершенно. Тем более что как только он на меня замахнулся, в голове словно что-то щелкнуло, все сразу стало просто и понятно, как на тренировке.

Уклонившись от кулака бандита, я скользнул вперед, нанося удар в живот. Может я и подросток, но подросток тренированный в отличие от этого горе-бандите. Что он мог мне мог противопоставить? Даже без использования чакры любой шиноби может дать фору обычному человеку. Тренировки, не говоря уже о тренировках с утяжелителями, делали свое дело. Я же привык всегда и везде использовать чакру, так меня приучили действовать. Если удар, то с выбросом чакры, если движение, то с помощью чакро подпитки. Это происходило уже на автомате.

Уже не обращая внимания на первого бандита, который сложился пополам и начал оседать на землю, я шагнул вперед ко второму. Стоило только первый раз ударить, как сразуже куда-то делись все размышления и сожаления, а также все душевные терзания, что без предупреждения бить нельзя. Второй еще только оборачивался, взбудораженный вскриками пленников, чтобы посмотреть, что случилось с его товарищем, когда я уже оказался возле него. Моя ладонь, врезалась в его правый бок, неся ему быструю смерть. Полностью сформированное лезвие ветра, прошло сквозь печень , достав до сердца. Можно было сказать, что у него была быстрая и безболезненная смерть.

Из раны на руку плеснуло кровью, и я краешком сознания отметил, как заверещала женщина, которую лапал убитый мной бандит. Все это зафиксировалось где-то на задворках сознания, а я уже развернулся к повозкам, складывая печати.

— Что слу.... — Очередной бандит, не успев закончить фразу, мешком свалился внутрь повозки. Не смотря на то, что старик говорил, что я еще довольно медленно складываю печати, для сегодняшнего боя моей скорости хватало. Бандиты еще ничего не поняли, а я уже выдохнул в их сторону несколько воздушных игл, заметить которые они даже не могли. Для этого нужно уметь чувствовать чакру. Вслед за третьим разбойником подобная участь постигла и четвертого. А я, невысоко подпрыгнув, буквально 'взлетел' на одну из повозок.

Их было восемь, это я отлично помнил. Четверых я уже убил, значит осталась половина. Трое обнаружились в начале колонны, они что-то искали в первой повозке, которая принадлежала хозяину колонны, теперь уже мертвому. Четвертый же находился чуть в стороне, он, не слезая с коня, командовал своими подчиненными.

Новая серия печатей и от меня в бандитов полетели несколько серповидных воздушных лезвий. Оставался последний и, судя по всему, он сразу же понял что к чему, потому что, резко рванув узду у коня, он попытался скрыться, что есть силы пришпоривая коня. А у меня словно выдернули внутренний стержень. Я равнодушно смотрел, как главарь этих бандитов спасался бегством. И мне было все равно, тем более я уже упустил момент. На таких расстояниях мои техники пока были слабы и не смогли бы нанести должного урона.

— Если берешься за какое-то дело, ты должен доводить его до конца. — Недовольный голос старика вывел меня из оцепенения, а всадник упал срезанный невидимым обычному глазу лезвием. — Ну что, ты доволен, Акено?

Старик стоял на земле и раздраженно смотрел на меня снизу вверх.

— И чего ты добился? — Он еще пару мгновений хмуро смотрел на меня. — Слезай уже. И на будущее, если ты хочешь что-то сделать, то для начала будь уверен в своих силах. А если бы это были не вчерашние крестьяне? Твои действия были опрометчивы, предсказуемы. Да ты двигался словно сонная муха!

Я тоскливо вздохнул, с этим не поспоришь, не смотря на то, что я мог голыми руками раскидать всех бандитов без использования стихийных техник, мои действия сейчас нельзя было назвать образцом для подражания. Это я мог признать, посмотрев на то, что я сделал со стороны. Ужас, и это человек, которые тренировался целых шесть лет. Стыдобища. Хорошо хоть руки не дрожали.

Я украдкой покосился на свои руки, нет, я был прав, никаких особых эмоций мой поступок у меня не вызвал. Разве что внутри была некая слабость, хотелось сесть и отдохнуть, но это последствия адреналинового выброса в кровь. Сейчас пошел откат, так что все нормально.

— Долго ты еще будешь там стоять? — Еще раз спросил старик. — Слезай и закончи то, что начал.

— Что? — Спрыгнув на землю, я недоуменно посмотрел на деда. — Ты же достал последнего или был кто-то еще?

— Нет, тут ты прав. — Он еще более недовольно посмотрел на меня. — Чему я тебя учил? Один удар, одна смерть! А что делал ты? Тьфу! Пройди и осмотри этих бандитов, посмотри, вдруг кто жив и если это так, то добей. Без возражений, сам влез в это, изволь доделать дело до конца!

Поежившись от взгляда старика, я нехотя поплелся к телам погибших, зачем нужно их добивать? Даже, если они еще живы, то вскоре умрут. Лезвия ветра потому и назывались лезвиями, что из чакры формировался клинок, который благодаря стихийным свойствам мог пробить почти все что угодно. По крайней мере, человеческая плоть не являлась для него препятствием. Мышцы, сухожилия, кости, все резалось с одинаковой легкостью. И раны наносились просто ужасные, правда тонкие и ровные, словно нанесенные хирургическим скальпелем. Получив подобную рану можно было запросто истечь кровью, если не оказана своевременная помощь. Так что эти бандиты, даже если еще живы, долго бы не протянули.

Но взгляд деда побуждал к скорейшим и неотлагательным действиям. И я не мог ему противиться, когда он так смотрел, никакие возражения не принимались. Я сам по себе начинал искать дефекты в одежде, что я сделал не так, и начинал оправдываться, даже если никакой вины за собой не чувствовал.

Ближайший к телеге разбойник был мертв. Мертвее не бывает, чтобы это понять, не нужно было даже наклоняться, чтобы проверить пульс. Огромная лужа крови под телом говорила сама за себя. Это был тот, которого я убил клинком. Такая небольшая и аккуратная анна и столько крови. Я с каким-то болезненным интересом приблизился поближе, чтобы посмотреть на дело своих рук. Одно дело тренироваться на деревянных куклах или на подручных предметах, а другое увидеть всю мощь своего оружия воочию.

— Любуешься? — Скрипучий голос господина Хотару раздался позади меня. — Да, с этим разбойником ты сработал четко, если не смотреть на то, что он недавно от сохи ушел. Но прием ты выполнил успешно, я бы даже сказал идеально. И это был твое единственный хороший удар за весь этот бой.

В голосе старика отчетливо слышна смешинка, когда он говорил про бой.

— Посмотри на следующего. — Напоследок посоветовал старик. — Ему, судя по всему понадобиться твоя, гм, помощь.

Помощь? Слегка поморщившись, я отвернулся от своего 'шедевра', я бросил мрачноватый взгляд на деда, который уже направился к людям, который только начали приходит в себя. Сначала разбойники, а потом очень быстрая расправа над бандитами. Насыщенный день для обычного человека. Очень насыщенный.

Вздохнув, я перевел взгляд на бандита, который первым попался мне под руку. Он все так же лежал на земле, как свалился после моего удара. И что с ним не так? Лежит без движения, на боку, слегка поджав ноги. Не шевелиться.... Мертв, как и первый. Пожав плечами, я уже собирался идти в начало колонны, чтобы посмотреть, на остальных, но чуть слышный стон заставил меня изменить планы.

— Ну что мешало тебе умереть сразу? — Передернув плечами, я неохотно сделал несколько шагов к лежащему мужчине. Что у него? Я отлично помнил, как ударил его в живот с выбросом чакры, хороший удар, которым можно ломать деревья. Где он дал осечку?

Опустившись на землю рядом с мужчиной, я перевернул мужчину на спину, чем вызвал лишь новые стоны у раненого. Мужчина был покрыт крупными каплями пота, и тяжело с хрипом дышал через рот, а вокруг губ пузырилась кровь при каждом выдохе. Он был без сознания и кроме стонов никак не реагировал на мои действия.

— Что с тобой делать? — Вопрос повис в воздухе, а человек снова застонал. — Сдох бы сразу, не мучился бы!

Я с досадой посмотрел на этого горе бандита, даже после того, как он почти умер и то умудряется осложнять окружающим жизнь. И молча полежать не может! Очередной стон словно наждаком прошелся по натянутым нервам, и я с очередным вздохом, провел над его животом рукой. Мда, безрадостная картина. Знаний в области медецинских техник хватало, чтобы понять, что человек обречен. Даже если бы я хотел ему помочь, не с моими скромными навыками в ирьенинских техниках лезть в ту отбивную, что представляли из себя его внутренности. Да, даром я сетовал на свой удар. Он был хорош, а для нетренированного человека, у которого нет чакро каналов и защиты он оказался просто страшен.

Приняв решение, я провел ладонью по внутренней стороне правого запястья. Немного чакры в печать и в рука ощутила знакомую тяжесть клинка. Добивать этого разбойника голыми руками почему-то очень не хотелось. Пусть это будет стальной клинок. Раз уж решил, то нужно делать, а не размышлять.

Сжав губы в тонкую линия, я приставил острие клинка к точке между ребер противника. Один удар, который достанет до сердца. Направив чакру в клинок, я надавил на него, нисколько не удивившись той легкости, с которой он вошел в тело бандита.

— Вот и все. — Я прислушался к своим чувствам. Нет ничего, смерть этого человека никак во мне не отозвалась. — Не труднее чем курицу.

Вытерев, клинок о одежду бандита, я молча поднялся и поплелся в сторону начала колонны, нужно было проверить остальныйх. И ведь действительно, убить этого человека оказалось очень легко. Я был неправ, это оказалось даже легче, чем убить курицу. Я невольно вспомнил начало тренировок, когда только пришел в дом старика и однажды рано утром, во время тренировки, Рини пошла в курятник. Именно тогда дед не терпящим возражения голосом сказал, что теперь в этом доме, если понадобиться курица или иная птица, то нужно обращаться к Акено, который ее убьет и принесет на кухню. Первый раз свернуть голову курице было намного труднее, чем сегодня убить этого человека. Наверное во мне уже почти ничего не осталось от меня прежнего.

— Сделал? — Старик не оборачиваясь ко мне задал вопрос, даже не посмотрев я это или кто-то другой. Хотя, у кого здесь еще есть развитая система чакры?

— Да.

— Сам виноват. — Старик помолчал. — Был бы четко, не пришлось бы за собой подчищать. Это тебе урок на будущее, в бою всегда бей так чтобы убить или нанести максимальный урон, если не можешь убить сразу.

— Я понял. — Эти слова я слышал десятки, нет сотни раз, но дед повторял их снова и снова. — В следующий раз я так не ошибусь.

— Вот как? — Старик с живейшим интересом повернулся ко мне. — Значит ты уверен, что будет следующий раз?

— Уверен. Таких бандитов полно, а я не собираюсь это терпеть!

— Вот как.... Не собираешься значит. А что, если это был бы не сброд, который даже нужно давить без жалости и сожаления, а обученные шиноби? Ты бы тоже не стал бы терпеть?

— Я бы чтонибудь придумал. — Я попытался увильнуть от ответа, прекрасно понимая, что без вмешательства деда подобная команда не оставила бы от меня и мокрого места. Хотя, если внезапно, по одиночке, с молодым командиром, не слишком опытным.... Небольшой шанс был. — Я бы не стал делать глупостей!

Я не выдержал испытывающего взгляда и пошел на попятную.

— Да, возможно мои действия были поспешны и не обдуманны, но почему мы должны были терпеть эти разбойников? Этот...Этот мусор?! Это же не шиноби с которыми нужно было держаться осторожно! Неужели я все это время учился, чтобы все время терпеть и молчать?!

— Выговорился? — Старик чуть слышно хмыкнул. — После боя так бывает. Чувства берут верх. А на твой вопрос я отвечу, нет, терпеть ты не должен, ты должен обдумывать свои действия. Сегодня ты не думал, ты поддался порыву и поэтому я недоволен. Теперь понял?

— Да. — А что тут еще скажешь? Я действительно не думал, свято уверенный в своем превосходстве, я даже не стал размышлять о своих действиях. Ввяжусь в драку, а там будь что будет. У деда были причины для недовольства. Серьезные причины. Все-таки не этому он меня целых шесть лет учил. — Я все понял.

— Хорошо. — Удволетворенно кивнул старик. — А скажи, как ты добил того разбойника?

— Сердце. — Я слегка удивленно посмотрел на старика, с чего такой интерес и такая смена темы?

— Сердце, вот как. Раньше я этого не упоминал, но на будущее, Акено, если хочешь добить шиноби, врага или друга, бей в глаз или в ухо. В любое место, чтобы был поврежден мозг. Это не просто так, существуют умельцы, которые могут вытянуть многое даже у мертвого. Поэтому лучше перестраховаться, кто знает, что смогут обнаружить в твоей голове даже после смерти и как это отразиться на твоих товарищах и родичах?

— Это обязательно? — Мысленно поморщился я, порадовавшись, что я не шиноби и товарищей, которых пришлось бы добивать, чтобы какие-то гипотетические тайны достались врагу, у меня нет.

— Лучше всего уничтожить тело, если нет возможности доставить его семье, но ты мастер печатей, тебя такие мелочи волновать не должны. — Он мимоходом напомнил о главной особенности семьи, впрочем, тут же сменив тему разговора. — Интересный клинок, ты позволишь?

Взяв протянутое оружие, господин Хотару чуть ли не обнюхал его, вертя в руках и удовлетворенно цокая.

— Интересно, откуда у тебя он? — Клинок перекочевал обратно в мои руки, а старик воззрился на меня с немалым интересом. —

— Это подарок. На память.

— Хороших ты друзей себе завел, Акено. Друзья способные подарить клинок самурая на дороге не валяются. Ценный и дорогой подарок. Береги его. — Он еще раз посмотрел на клинок. — Ладно, прекратим все пустые разговоры. Все остальные бандиты мертвы, нас больше ничего здесь не держит. Хорошо бы чтобы ты еще их похоронил, но что уж там....

Я с облегчением перевел дух, с деда бы сталось заставить меня похоронить всех убитых, причем копать яму пришлось без использования чакры. В воспитательных целях так сказать, чтобы впредь не совершал необдуманных поступков.

— А люди? — Я все же рискнул задать вопрос. — Что с ними будет?

— А что с ними может быть? — Неподдельно удивился старик. — Еще покричать, может даже подерутся, потом помирятся и продолжать путь уже самостоятельно, но уже без нас. Мы же благодаря твоим стараниям отправимся по старинке. Пешком. И по дороге еще раз подумаем, что ты сделал неправильно и что нужно исправить.

Глава 9

Сидя на табурете, я дрожащей рукой стирал с лица грим. Это был триумф, по крайней мере мой личны. Эфория, празник, вершина! И я до нее дошел всего за несколько месяцев. Правда гордиться тут нечем. Наверное. Но меня распирало от эмоций, которые я недавно пережил.

— Ой, Акено. — Полог повозки откинулся, пропуская девочку лет тринадцати. — А мы тебя везде ищем. Зрители уже разошлись, пора отмечать удачное выступление.

— Угу. — Я в последний раз провел небольшим кусочком тряпки по лицу, стирая остатки грима. Вроде все. — Я сейчас. Только переоденусь.

Но обо всем по порядку. Как я здесь оказался? Все очень просто, после той памятной встречи с разбойниками, дед сказал, что я отвратительно владею собой. Лицо словно открытая книга, а это не правильно. Во-первых, противник ничего не должен прочитать по лицу, намеренья должны быть всегда тайной за семью печатями, во-вторых, умение держать лицо и изображать радость, когда тебе грустно и так далее очень полезно и в обычной жизне. Как говорил старик, лучший из шиноби это не олько великолепный боец, но и талантливый актер.

Так я оказался в передвижном балагане мастера Тохо. Дабы научиться актерскому мастерству, хотя бы его азам. Устроиться было не то чтобы легко, в бродячей группе, пусть и довольно большой у каждого было свое место, роль, функция. Но подготовка, которую мне дал дед позволяла стать хоть акробатом, хоть воздушным гимнастом. И при этом даже не используя чакру., а это многого стоило.

Я потихоньку влился в коллектив труппы, став заменять тех артистов, которые по каким-то причинам не могли выступить. Нужно метать ножи в мишень с закрытыми глазами? Пожалуйста, помочь акробатам, тоже пожалуйста. Мне все это тоже нравилось. Я даже поймал себя на мысли, что в первые за шесть лет, что я здесь нахожусь, я делал что-то для себя, а не для того чтобы взобраться на очередную ступеньку пъедестала силы.

Нет, я помнил, что и сюда пришел ради очередной ступеньки, но эта ступенька мне нравилась. Когда занимаешься чем-то в свое удовольствие это всегда радует и даже самая трудная работа бывает не в тягость. Но все когда-нибудь заканчивается, дажи сказки.

Я рассеяно скользнул взглядоб по внутреннему убранству повозки, которую вот уже несколько месяцев делил с еще двумя членами труппы. Наверное, я здесь в последний раз. Мне здесь нравилось, но пора возвращаться домой, я понял как превратить лицо в радостную маску, когда самому выть хотелось или невозмутимо принимать восторги зрителей, когда сам еле стоишь на ногах, потому что вывихнул сустав при неудачном приземлении, но сами зрители этого знать не должны. Основы актерского мастерства я понял, а большего мне и не нужно было.

— Акено, ты где? — В повозку заглянул еще один член труппы. Огромный мужик, рост которого скорее всего превышал два метра. Зрителям он показывал номер с поднятием различного вида тяжестей. — Мастер Тохо собирается что-то сказать.

— Я уже иду. — Была у главы труппы маленькая слабость, он любил произносить речи. Нет не так, РЕЧИ. Пространные и большие речи, от которых дико хотелось спать, но это уже вошло в небольшую традицию. После каждого выступления он собирал всех актеров и минут десят говорил и говорил. В зависимости от того, каким было выступление и сколько было зрителей речь менялась, но суть оставалась прежней. — Я сейчас.

Проведя ладнонью по волосам, я чуть усмехнулся. Нужно будет перекрасить волосы, а то слишком заметно. Если не сцене, во время выступления покрашенные волосы в черно-рыжий цвет смотрелись красиво, то в обычной жизни такая прическа привлекала бы слишком большое внимание. Так что придется стать брюнетом на время, рыжий цвет мне порядком надоел.

Вроде все. Я еще раз осмотрел внутреннее убранство повозки. Ничего не забыл, все свитки и личные вещи давно находятся внутри печати на наруче, а не важные вещи в котомке, которую я собирался забрать чуть попозже. Да, у меня были с собой свитки с описаниями техник, с хрониками и прочим. Я вовсе не собирался бросать одно, ради другого, тем более что цель я себе наметил вполне конкретную. А в свитках некоторые вопросы освящались довольно подробно.

Помнится, когда то давно, я даже удивился, что у господина Хотару есть ответ почти на любой вопрос и подробные описания множества различных техник. Откуда спрашивается? Не сам же он их написал. Ответ был прост ка все элементарное. Когда я напрямую задал ему подобный вопрос, он несколько удивленно посмотрел на меня, а потом спросил, чем мы по моему занимаемся. На тот момент я изучал основы фуин техник , так что ответ был очевиден. Тогда старик посмотрел на меня еще более удивленно и спросил, почему я думаю, что мастера печатей не могут укрыть все свои знания с помощью этих самых знаний? Да, ему было больно смотреть, как гибли его родичи, но самое ценное он спас. Знания накопленные поколениями не достались врагу, а это главное.

И я этими знаниями пользовался на полную катушку. Их копили чтобы ими пользовались. Чтож я пока единственный, кто может оценить размер спасенного дедом богатства. Несколько свитков, которые были разбиты на секции темы, в которых хранились еще свитки, которые также были разбиты на подтемы. И так много раз, словно запутанная корневая система. Как сказал старик, созданием этой системы он занимался почти все годы после уничтожения семьи, с мыслью вдруг когда-нибудь пригодится. Он был прав, пригодилось. Но чтобы во всем разобраться нужно было много времени и не думать о своей безопасности, о крыше над головой, о деньгах....Иногда я жалел, что у меня есть только дед и нет большой и семьи за спинами которой можно было отсидеться и заняться делом, которое было бы мне по душе. Но что мечтать о несбыточном? Чего нет, того нет.

Спрыгнув на землю, я направился к повозке мастера Тохо, хозяина этого передвижного балагана. Там уже собрались почти все члены труппы и был слышен смех, веселые голоса. После выступлений почти всегда так было. Люди лучились радостью и весельем. Все-таки есть в выступлениях перед публикой нечто родственное накотическому угару. Мне по крайней мере так казалось.

— Акено, вот и ты! — Заметив меня ко мне подскочила давешняя девушка. — Я уже опять хотела за тобой идти. Рассказывай, как у тебя получился тот соскок?!

Я неопределенно пожал плечами. Все эти кульбиты и прыжки были не такими уж и сложными, по крайней мере для меня. Если несколько лет провести не снимая утежелителей, компенсируя их воздействие на организм ударной дозой стимуляторов, витаминов и настоев, то все это действительно покажеться довольно легким. Но сегодня я несколько увлекся и пришлось использовать чакру. Многие потом еще удивлялись, как у меня получился мой прыжок. Все верно, для обычного человека.

— Повезло. — Я еще раз пожал плечами. Рассказывать о том, что я могу использовать чакру, я не собирался, к чему это, особенно если я скоро собирался покинуть труппу. Сначала я даже на это маленькое торжество не хотел идти, собираясь ограничиться небольшой запиской оставленной в повозке. Записку я кстати написал. — Сам не знаю, как у меня получилось.

— Что ты какой смурной? — Она весело улыбнулось. — Оставь тебя одного опять забился бы в какой-нибудь угол и принялся чертить свои каракули.

— Ой, отстань, Марисса, когда я думаю, я всегда что-то рисую. — Я отмахнулся от нее, с сожалением обводя собравшихся взглядом. В общем то я и пришел сюда, чтобы в последний раз посмотреть на всех членов это небольшой труппы. А девочке я сказал не всю правду, я действительно почти все свободное время проводил чертя что-то на земле, но вот только это были не просто каракули. Что поделать, если фуиндзю требовало зримого отображения. Все эти рисунки на земле были набросками печатей. Неудачными набросками, от которых я сразу же избавлялся, безжалостно стирая. Хотя попадались и удачные, понравившиеся мне элементы, которые я потом заносил в свой собственный список, но уже в одиночестве, когда никто не мог меня увидеть.

И нужно признать, у меня появилось множество идей, которые хотелось небедленно реализовать. От печати, которая нетрализовывала бы гендзюцу пришлось на время отказаться. Не доставало навыков в работе с каналами чакры, а также оставался вопрос с механизмом, который реагировал бы на присутствие чужой чакры в системе циркуляции. Но если не получается целое, нужно разбить это целое на кусочки, посмотреть на них и решить проблему уже по частям. От малого к большему.

Малым у меня была печать, которая смогла бы хранить в себе определенное количество чакры. Это было легче всего. Подобные печати уже существовали, не для таких целей, но существовали. Я просто взял уже существующую печать немного переделав ее под себя. А потом меня словно молнией поразило! Сила шиноби заключается в объемах, в умении ее использовать и в контроле чакры. Контроль и умение использовать были тесно связаны между собой, а вот объемы чакры нет.... Да, если упорно тренироваться, развивать каналы и тенкецу, то личный объем чакры увеличиться, постепенно, шаг за шагом. Медленный, но верный путь. А что, если у тебя изначально мало чакры? Как тогда быть? Никак был ответ. Опять же тренироваться и работать над собой. И мне пришла в голову мысль, а что если создать печать, которая будет накапливать и хранить чакру владельца. Станет дополнительным запасом, приятным дополнением к собственному объему чакры?

Чакра вырабатывается и циркулирует по организму постоянно, это незамтно, но это так. И всегда есть излишки, которые при повседневной жизни не нужны. Печать смогла бы их накапливать для более полезного применения. Тем более это была бы своя чакра, а не чьябы то еще.

Я считал, что это великолепная идея. Печать, которая способна увеличить запас чакры у шиноби в несколько раз. Идея, которая способна серьезно усилить того, кто владел бы таким секретом. Именно поэтому вначале я был увлечен своей идеей, посвещал ей все свободное время, а когда начало что-то получаться бросил, не закончив. Стало почему то боязно заканчивать разработку. Но страх довольно быстро ушел, оставив только азарт исследователя. Тем более, разве это необходимо хоть кого-то посвящать в свои идеи?

В итоге получилось что-то жизнеспособное, большая и очень сложная печать, в основе которой лежала измененная мной печать, которая использовалась для запечатывания вражеских техник во время боя. Между прочим она сама по себе была А ранга, а вместе со всеми дополнениями.... Я даже не знал как назвать всю эту конструкцию. Хранилище чакры, элементы, отвечающие за сбор лишней чакры у носителя, стабилизирующие элементы, отвечающие за отдачу собранной чакры обратно.... Конструкция занимала огромный лист и выглядела настолько монстрообразно, что я даже не представлял, как ее можно нанести человеку. Но исходя из всех теоретических выкладок, она должна была работать. Все остальное можно было доработать.

В основном из-за печати я решил оставить труппу, хотя со стариком мы договорились о другом сроке. Полгода сказал он, этого достаточно, чтобы научиться всему чего ты хочешь, а если не хватит этого времени, то не стоит и пытаться. Ты не должен становиться бродячим актером, ты должен научиться играть, скрывать свои эмоции и чувства. Остальное шелуха. Я тоже так считал, но очень уж мне хотелось похвастаться своим открытием перед дедом, тем более что передо мной встала новая проблема и информации катострофически не хватало. Нужны были новые свитки из библиотеки старика. А актерское мастерство и прочее, азами я смог овладеть, остальное мне не нужно.

Новая проблема заключалось в том, что, даже дав шиноби дополнительный запас чакры никаким образом не сможешь дать ему возможности эту чакру использовать в полном объеме. Да, сначала я гордился своей идее и вроде бы она действительно хороша, если бы не одно но. Если твоя чакросистема недостаточно развита для мощных техник, то зачем тебе запасы чакры, которые позволят тебе сделать несколько техник А ранга? Ты их попросту не осилишь, вернее каналы не осилят. Вот в этом направлении и лежала моя вторая идея. Необходимо было найти быстрый способ стимуляции роста чакроканалов. И как назло, в голову кроме длительных тренировок, под воздействием которых развилась бы система чакры ничего не приходило.

И вот, когда балаган заехал в один город, я зашел в одну лавку торгующую травами, требовалось купить одну травку, запас которой у меня заканчивался. Я, в обход, обещаниям деду, продолжал тренировки, с сенсорными способностями используя некоторые стимуляторы растительного происхождения. Ничего серьезного, так травяная смесь из нескольких ингредиентов, которые можно было найти почти везде. Малочь, но все равно помогало, если знать рецептуру конечно. И вот в той лавке мне на глаза попались иглы для акупунктуры. Им было далеко до тех, что использовал господин Хотару, да и сделаны они были не из чакропроводящего железа, да и использовались для других целей, но меня осенило.

Во время тренировок такие иглы использовались для воздействия на тенкуцу организма, а через них и на всю систему чакры, недаром же тенкецу были узловыми точками. Через воздействие на них воздействовали на все. Тренажер, если можно было привести такое сравнение. Эффективный, позволяющий быстрее развить чакросистему, но все равно недостаточно быстро. Моя же идея заключалась в том, чтобы создав печати вокруг основные узловых точек, сделать их маяками для чакры. Через эти печати будет поступать чакра, которая будет стимулировать узлы и каналы. Искусственная стимуляция, если хотите. Может даже насильственная для организма.

Я даже стал делать наброски таких печатей. В одном свитке было множество набросков, которые если свести их в одно и нанести на человеческое тело скорее всего покрыли бы не менее семидесяти процентов тела. Но ведь не красота главное, главное результат! А результат должен был быть. Единственное возникал ряд других вопросов, как отразиться на организме постоянное воздействие на каналы человека. Про ощущения, которые должен был испытывать человек, я даже не вспоминал, ясно ведь что они, мягко говоря, будут неприятными. Нужна была информация. В основном, как можно использовать подобный метод, какие стимуляторы и вещества подобрать для большего эффекта и прочее. Но даже теоретические выкладки говорили, что подобным образом можно будет ускорить развитие чакроканалов как минимум в два раза. В сочетании с печатью-накопителем это была революция, по моим скромным убеждениям.

Правда эйфория быстро прошла, вряд ли до меня никто не задумывался о таком. Все-таки развитие собственных способностей это один из краеугольных камней всего общества шиноби. Разве что у каждого клана они были своими. Все было завязано на врожденные предрасположенности к манипуляции чакрой, а мой метод был полностью построен на использовании печатей. Да, о подобном мог задумываться кто-то из кланов склонных к фуиндзюцу, но я все же надеялся, что мой метод нов. Ведь чтобы создать нечто подобное нужно обладать большими теоретическими знаниями в области печатей и иметь под рукой доступ к наработкам поколений мастеров, которые жили прежде. У меня все это было, а вот у других?

К тому же, до недавнего времени моя семья была ведущей в области печатей и не только потому, что были такими умными. Вовсе нет, когда я спрашивал об этом у деда, тот только весело фыркал. Да, были умными, да, опытными, да, со склонностью к подобным техникам, но не только. Это только одна сторона медали, вторая, безжалостное уничтожение конкурентов и целых семей со склонностью к печатным техникам. Хотя, в конце-концов обширные познания клан не спасли, а скорее всего даже подтолкнули к гибели.

— Акено, ты опять витаешь в облаках? — Маленькая язва опять попыталась вернуть меня на грешную землю. Вот так всегда, даже подумать спокойно не дают. Как бы я хотел какой-нибудь пустынный домик с бессловесной прислугой, которая быстро бы делала все свои дела и также незаметно исчезала, а я смог бы полностью сосредоточиться на печатях. Так нет ведь, все время приходится отвлекаться и даже на обдумывание интересной проблемы приходиться выкраивать время, словно я занимаюсь чем-то предосудительным. Хотя, для большинства жителей этого мира так оно и была. Только пожив среди обычных людей я понял, как они не любят, и бояться элиту этого общества — шиноби. И меня, наверное, будут бояться, если узнают, несмотря на то, что я какое-то время жил вместе с ними бок о бок. — О чем ты постоянно думаешь?

Тут девочка внезапно прищурилась.

— А может ты влюбился, Акено? И теперь при каждом удобном случае снимаешь с себя одежду и отправляешься на небеса.... — От такого предположения я поперхнулся собранным для отповеди воздухом и закашлялся возмущенно смотря на мелкую вредину.

— С чего такие мысли, Марисса? — Мне наконец удалось прокашляться. — Я старательно рисовал у себя в голове фантазию, чтобы не уснуть во время торжественной речи мастера Тохо, а ты все испортила. Теперь если я буду зевать, виноватой окажешься только ты.

— Не, не будешь ты зевать. — Малявка ехидно показала язык. — Мастер Тохо обидится. А вот и он.

Из одного фургона выбрался высокий мужчина, одетый в крикливое, разноцветное одеяние. Вообще, это было концертным костюмом, но мастер Тохо скорее всего забыл его снять, потому что каждый день носить такое.... Я даже не знаю украшения со всех концов света, какие-то яркие вставки, причем даже не из однотипной ткани. Лично я подобный наряд не надел бы на себя, ни за какие деньги, но вот на хозяине передвижного балагана он смотрелся вполне органично, но даже он не носил его в повседневной жизни.

— Друзья! Сегодня замечательный день.... — Как я уже говорил, мастер Тихо был прекрасным организатором, но у его голоса была одна пренеприятнейшая особенность, всех сразу начинало клонить в сон. И вот, как я и говорил, все члены труппы принялись украдкой зевать и тереть глаза, причем это только начало речи!

Подавив зевок, я незаметно сделал шажок назад, потом еще один шажок. Меня все видели, а значит, если я сейчас исчезну, то хватятся меня через пару часов, да и потом не будут старательно искать, а потом любые поиски станут бессмысленными и никому не нужными, не такая уж и важная фигура подросток-акробат, чтобы его усиленно искать. А я к тому времени успею прошагать с десяток километров и растворюсь в этой стране.

Я уже третий день находился в пути, избегая дорог и скоплений людей. Делал я это скорее всего по привычке, чем от реальной необходимости. Кому нужен одинокий подросток в скромной одежде с тощей котомкой за спиной? Вроде бы не кому и не нужен? Но, одно старик вбил мне в голову крепко. Разумная осторожность спасла множество жизней, а на большой дороге порой исчезали люди посильнее меня.

Разбойники с ради обувки или со скуки могли напасть. Тем более времена сейчас не спокойные. Или феодал какойнибудь решить молоденького парнишку на сторону продать. Нет, в стороне от людей спокойнее. Я конечно с подобными опасностями смог бы справиться, но зачем людей смущать, внимание к своей скромной персоне привлекать?

А так, просто идешь, природой любуешься. Окрестности прощупываешь. Два в одном. И польза и эстетическое удовольствие. Учитывая, что я постоянно был занят тем, что чему-то учился, совершенствовался и так далее, то подобное путешествие. Просто на двух ногах, ни к чему не обязывающее, можно было воспринять, как нечто вроде отпуска или каникул.

Путь предстоял еще не близкий, еще дней десять, не меньше. И это если я буду идти с тем же темпом, что и сейчас. То есть с утра и до ночи. А что? Выносливости для подобного марш броска хватало, хвала длительным тренировкам и утяжелителям старика. Мог бы идти день и ночь, но к чему такие напряги? Дневного перехода как раз хватало, чтобы к вечеру ощутить в ногах усталость, поужинать скромными припасами, недолго посидеть у костра, систематизируя те мысли, что посещали, а их было не мало. Пусть я не мог сесть и вдумчиво поработать над печатями, но размышлять и вспоминать узоры. Перебирать варианты, как сделал бы я или что можно исправить, а то и улучшить мог. И делал.

Потыкав палочкой в вяло горевший костер, я с настороженностью прислушался. К костру приближался человек. Он был еще в стороне, но уверенно двигался по направлению к моему костру. Вот ведь принесла нелегкая. Думал же, не зажигать костер. Обошелся бы. Перекусил бы холодным, да лег спать. Не замерз бы. Ночи сейчас теплые, а мне и легкий морозец не страшен. Привык. Но я костер разжег и теперь вынужден был гадать, с чем приближался к нему незнакомец.

— Мое почтение. Разрешишь погреться у твоего костра? — Незваный гость заговорил заранее, еще не приблизившись толком к костру. То ли глупый, то ли наоборот привыкший к вот таким встречам в пути. — У меня есть рисовые лепешки и солонина.

— Солонина ни к чему, а вот лепешкам буду рад. — Надо же вежливый. Я не отрывал взгляд он гостя. Лет тридцать или около того. Загорелое лицо. Скромная одежда. И блестящая лысина. Да-да, гость был абсолютно лыс. — Мне посчастливилось поймать птицу.

Которую я и собирался сегодня съесть, но не отказывать же гостю, который первым предложил свое дорожный припас? Невежливо. К тому же, на двоих эта птичка определенно не тянула, так что и до солонины дойдет черед.

— С удовольствием. Меня зовут Удо. — Гость с облегчением поставил свой дорожный мешок, с притороченной к нему скруткой на землю.

— Акено. — Разговаривает правильно, с подростком вежлив, к тому же лысый. Не иначе как монах. — Куда путь держите?

— Пока вперед. — Добродушно улыбнулся мужчина. Ну да, ну да, так первому встречному все и скажешь? Знаю, проходили, поэтому я на мужика ни капельки не обиделся. — А ты?

— И я. — На этом обмен любезностями подошел к концу. Мы в молчании принялись готовить себе ужин. Мужик как и обещал достал свои лепешки, солонину, флягу с водой. Я же занялся птицей.

— Что в стране слышно нового? — Поели, теперь и поговорить можно. Я после года жизни в монастыре четко усвоил. Здесь мужик пришел к моему костру, а значит он был гостем, а я хозяином. Чем же еще можно отблагодарить гостеприимного хозяина, как не беседой.

— Говорят, что зима в этом году будет холодной. Приметы были. — Да уж. Всем бы такой холод. Их бы на недельку в Россию, в крещенские морозы. Вот тогда перестали бы жаловаться на свои зимы, которые не иначе как холодной осенью и назвать было нельзя. — Многие уверены, что это будет карой за убийство дайме. Не следует поднимать руку на осененного дланью неба.

Я издал какой-то хмык, который можно было принять как согласие. Все правильно, а как же? Правители владеют землей с благословения богов все верно. Очень это убеждение полезно было во время правления. Положительным образом действовало на неокрепшие умы. Впрочем, плохих правителей под этим же лозунгом можно было свергнуть, как не оправдавшего доверенность богов.

— Двоюрный брат покойного принял под свою руку владения, но вскоре тоже отправился на встречу с предками. — Да, это я тоже слышал. Эта новость, как и про смерть дайме была не новой. Я ее знал еще до того, как отправился вместе с балаганом. Про смерть двоюрного брата поновее, но тоже не первой свежести. — Следом умер племянник дайме, а потом еще один. Люди стали говорить про проклятье.

Вот не повезло людям. Тут поневоле начнешь говорить про проклятье, когда подряд умирает столько феодалов. Похоже сейчас будет настоящая новость. В беседе всегда так. Идет кругами, и самое сладкое в конце.

— А пару недель назад несколько кланов. — Чьих кланов даже уточнять не стоило. Шиноби. — Объединились и провозгласили образование скрытой деревни.

Вот это новость так новость! Страна была не настолько влиятельна, а кланы не настолько сильны, чтобы подобное было возможно. Их основательно покосила последняя мировая война. И от былой славы местных кланов остались только воспоминания, а тут такой финт ушами.

— Уважаемый Удо, а какой клан смог заполучить лидерство? — Мне было дико интересно, кто теперь играет первую скрипку в стране. Может Фуума? Раньше они были сильны, как рассказывал старик. Или кто-то другой. Монах посмотрел на меня, но ответил Да, нестандартный вопрос для юного паренька в бедной одежде, но что делать?

— Нет. Это оказался чужак, но кланы приняли его главенство. Говорят, что о бледном лидере ходит дурна слава.

— Бледном?

— Да, так его прозвали. Говорят, лицо у него очень бледное, почти белой. Он и предложил назвать деревню скрытой в звуке.

— Вот оно как. — Только это и оставалось протянуть. В провинциальное захолустье наведался кто-то еще? И навел порядок железной рукой? Все интереснее и интереснее.