Мизантропия Ицки Коидзуми

Пролог.

...Откровенно говоря, вариантов может быть множество. Сложно, не располагая какой либо полнотой информации делать выводы. Но всё же, основными являются два. Либо это ад, в котором меня ждет лишь бесконечное страдание от одиночества и безумия, либо большая театральная постановка, в которой, как бы ты не старался, невозможно уйти со сцены. А впрочем...

* * *

Санада — тян. Милая девочка, тринадцати лет от роду. Коричневые волосы до плеч, завивающиеся книзу в здоровенные локоны, большие круглые очки в тонкой оправе, и румянец, наползающий на лицо при любом удобном случае. Воплощение Моэ. Такие, как она, нравятся всем, на них невозможно держать зла, и... Да, она мне весьма симпатична. Не поймите неправильно, не о какой любви речи не идёт. Мои чувства к ней лежат в области умиления, и похоже скорее на те, которые мы испытываем к котятам, щенкам, медвежатам, и прочей живности, которая одним лишь видом может поднять ваше настроение.

Впрочем, мои симпатии или антипатии не играют особой роли, ведь есть цель, ради которой можно и нужно делать вещи, которые... не совсем мне нравятся.

Серое небо выглядело особенно уныло в этот осенний день, а новые специально купленные ботинки, изрядно саднили ноги. Мелкий дождь, лившийся с неба, сам по себе, был весьма раздражающим, но вкупе с резким холодным ветром, по уверениям метеорологов, прибывший аж с северного ледовитого океана, он опускал мое настроение на планку, когда начинаешь задумываться о том, есть ли смысл в жизни, приносящей лишь страдания и мучения.

Озябшие руки и шмыгающий нос дополняли картину.

Впрочем, не подумайте ничего такого, я не брюзга по жизни, но полтора часа, проведенные в непрерывном ожидании, изрядно подпортили мой характер. Левой рукой закатать дождевик, и рукав толстовки. Восемь сорок пять. Ладно. Жду до девяти и домой. В конце — концов, на ней свет клином не сошелся, и, если мыслить глобально, нет никакой необходимости так спешить... кроме, разве что моего желания поставить окончательную точку в этом деле.

Внезапно, дверь, на которую было устремлено всё мое внимание, на протяжении той вечности, что я мок под дождем, открылась. И вышла она. Санада-тян. Тепло попрощавшись с подружкой, и чмокнувшись с ней в щечку на прощание, она раскрыла свой бело — розовый зонт с двумя звериными ушками наверху, и пошла в моём направлении. Впрочем, вряд ли она вообще меня заметила. Большие белые наушники, и телефон, на котором она большим пальцем свободной руки печатала какое-то послание, надежно блокировали её внимание. Конечно Япония страна безопасная, но...

Но, я даже не уверен, происходит ли всё это на самом деле, или, это плод того, что, вот ведь ирония, в самый канун нового года меня сбила фура, в которой, согласно рекламе, к нам приходит праздник, и старик Санта развозит людям, страдающим от сильного похмелья, коричневый пузырящийся напиток, все права на который, уже давно и прочно зарегистрированы на какого — то американского дядю.

Сердце колотится как сумасшедшее, руки слегка подрагивают, и отчаянно хочется закурить, но дело превыше всего. Вот Санада поравнялась с деревом, за которым я стою, вот она пошла дальше. Шаг, другой. Сейчас или никогда. Подбегаю к ней сзади, и изо всех сил, наотмашь, бью обрезком тяжелой металлической трубы по её голове. Туда, где она соединяется с шеей. Раз, и она кулем оседает на землю, два, три, и её затылок превращается в кашу, червертый, пятый и шестой были, по сути, бессмысленны, но помогли спустить излишки адреналина. Вытереть рукавом капли крови с лица. Фух. Повезло мне с погодой. Сейчас в парке людей нет, а значит никто мне не помешает. А там... дождь смоет все следы. Хватаю тело сзади под руки, и волоком тяну в сторону заброшенного здания неподалёку. Достаю из пакета бритвенно — острый кухонный нож, срезаю мешающие мне тряпки и намечаю первый разрез по линии от горла до паха... Ну что же, пришло время узнать из чего сделаны эти имитации человека.

* * *

О, нет, простите, это не начало, это просто один из наиболее ярких эпизодов в моей памяти. Хотя, в отрыве от предпосылок, он будет выглядеть слегка неправильно, поэтому давайте по порядку...

Глава 1.

Утренние пробуждения, по моему мнению, делятся на два вида. Первый, и самый же приятный, заключается в том, что ты просыпаешься от того, что больше не хочешь спать. А второй, что характерно, противоположный первому, в том, что проснувшись, ты осознаешь, что не прочь покемарить еще часок — другой. Но очень часто, есть работа, или учеба, куда тебе надо идти, и ты, поставив мозг в режим медленного пробуждения, на автопилоте совершаешь некую последовательность действий. Словно зомби или робот.

Левой рукой, вслепую найти будильник, и устранить источник раздражающего шума. Ладонью правой — на секунду поднять себе веки, потискать нос, провести пальцами по щекам, и выполнить прочие процедуры зарядки для мимических мышц.

Зевнуть, потянуться, слезть с кровати, спустится по лестнице, пройти на кухню, нажать кнопку на чайнике, и, оставив последний закипать, перенести свое тело в душ. Автоматические кабинки очень удобны в деле экономии времени, достаточно скинуть пижаму, зайти внутрь и нажать всего одну кнопку, а остальную работу выполнит техника. Со всех в сонное тело ударят струи воды, прогнав лень и слабость, теплые потоки воздуха быстро подсушат кожу, и останется лишь взять с вешалки чистое полотенце, начав вытирать им голову, мимоходом бросить взгляд в зеркало, и ....

Вот дерьмо... недавние воспоминания захлестывают мой разум.

Новый год, праздники, внезапно закончившиеся запасы продовольствия, разведчик, посланный в ближайший магазин на предмет купить чего пожрать, ведь запасы алкоголя и не думали показывать дно, и праздник должен был быть продлен, гололёд, дорожки посыпанные коричневой жижей, красно белый грузовик, выброшенный инерцией на обочину, смеющееся лицо санты, удар...

В отчаянии хватаюсь руками за голову... мать вашу, что за хреня тут твориться... почему из зеркала на меня теперь смотрит хмурая рожа какого — то мелкого азиата...

* * *

А не так всё и плохо. Спустя некоторое время, эмоции слегка отступили, и мысли вернулись в конструктивное русло. Могло быть и хуже. Гораздо хуже. В конце— концов, не так уж и плохо иметь возможность сидеть и рефлексировать... странно было бы ожидать, что, после того как ты намотал свои внутренности на колесную ось, все резко станет лучше чем было.

Пока же, можно позволить себе немного пострадать, или порадоваться жизни, еще не решил, в то время как тело само по себе, без малейших указаний с моей стороны, заварило себе чашку зеленого чая, и принялось нарезать бутерброды. Надо отметить, что этот парень, несмотря на свой юный возраст, который я, с большими допущениями, вывел между десятью и пятнадцатью годами ( эти чертовы азиаты для меня темный лес, а вкупе с подростковой акселерацией... тут трудно сказать уверенно), жил в двухэтажном коттедже один, и, насколько я мог понять... не бедстовал. Еще одна единичка в столбик с плюсами. Не хотелось бы, внезапно, стать бездомным одноглазым негром — гомосексуалистом, живущем в картонном домике, под мостом, в каком-нибудь Южном Тиморе. Нет уж, спасибо.

Разум с интересом смотрит на то, что делает тело. Чай выпит, еда съедена, посуда скинута в посудомойку. Из шкафа извлечен чистый и глаженый комплект школьной формы, который тулово одело с завидным проворством и сноровкой, свидетельствующими о многолетней практике, а затем дверь — на — ключ, и, на велосипеде до школы.

* * *

Пристегнуть транспорт к специально оборудованной стойке, войти в здание школы через парадный вход, стараясь поменьше крутить головой... Черт возьми, ряды шкафчиков со сменной обувью, среди которых я безошибочно выбираю именно тот, который принадлежит мне, и с ностальгией вспоминаю нашу школьную раздевалку, в которой, бывало, на одном крючке висела зимняя обувь в пакете, куртка, шапка, шарф, и еще одна куртка какого то левого хмыря... да было время. Кстати, довольно интересно ведет себя моя тушка. Я бы сказал, симптомы похожи на лунатизм, то, как я его себе представляю. Не может же в область рефлексов переместиться весь путь от кровати до класса... возможно предыдущий хозяин этого тела еще тут... хотя... всё это лишь домыслы и рисование тайных знаков вилами на воде...

Внезапно, во время подьема по лестнице вверх, к нужному классу, меня довольно неприятно хлопнули по спине...

— Коидзуми, давай быстрее, занятия скоро начнутся. — скороговоркой выпалил незнакомый мне хмырь одного со мной роста, и скорее всего, мой одноклассник.

-Да — да, — вяло отмахнулся от него я, — успеется...

— Ну, как знаешь, а я пожалуй побегу, мне еще жизнь дорога... — с этими словами, он повернулся ко мне спиной, и потрусил куда то вглубь коридора. Пустого коридора. А ведь верно, занятия то уже начались... впрочем, раз я и так и так опоздал, то можно никуда и не торопиться. Ноги идут куда хотят, и спустя пару минут я обнаруживаю себя стоящим перед дверью кабинета. Табличка на доске говорит нам о том, что тут заседает класс 1 — B. Странно. В таком возрасте и первый класс... надеюсь этот парень, который теперь я, не умственно отсталый овощ, сидящий вместе с семилетками. Хотя нет, стоп, тот парень в коридоре был одного со мной возраста, да и вряд ли бы индивида, остающегося по четыре-пять раз в первом классе, оставили жить одного....

Впрочем, чего рассуждать, сейчас всё и увидим. Хватаюсь пятерней за ручку приоткрытой двери, и тяну её вбок. Абсолютно синхронно все присутствующие в классе люди поворачивают глаза в мою сторону. Жутковатое зрелище.

Средних лет человек с залысинами и тоненькими усами в сером костюме, держащий в руках какой-то гроссбух, перевел взгляд с его страниц на меня.

— Так — так — так. Коидзуми Итсуки. Человек который позволяет себе опаздывать на мой предмет, а потом заходить в класс как ни в чем не бывало. Именно из таких как ты, необстоятельных разгильдяев, потом вырастают всякие уголовники, пьяницы и безработные...

Сегодня он отвлекает весь класс своим появлением, и крадет у своих одноклассников будущее, а завтра что? Пойдешь воровать? Грабить людей? — тонким гнусавым голосом начал свою обличающую речь этот, крайне неприятный мне субъект. — потрудись же хотя бы назвать нам причину, по которой ты позволил себе опоздать на мой урок?! — на секунду он прервал свой словесный поток, видимо чтобы набрать в грудь побольше воздуха.

Так. Надо что-то придумать. Я опоздал... Я опоздал...

— Я опоздал потому что переводил бабушку через дорогу. — твердо и решительно прозвучал мой голос в тишине класса.

Блин, блин, блин, надо думать, прежде чем говорить первое, что придет в голову, это же Баян старше анекдотов про Штирлица и Вовочку, вместе взятых. У этой отмазы борода длиннее, чем волосы у Рапунцель, и я вообще не знаю ситуации, когда она срабатывала... Странно. Тишина?

— ну что ты ждешь, садись на свое место. Раз уж ты занят был таким достойным делом, то все претензии к тебе снимаются.

Хм. Сажусь на свое место, и стараюсь не подать виду, насколько меня озадачило поведение учителя. Непонятно. Я настроился на длинный нудный скандал, в котором меня будут поучать и осуждать, а я буду молчать, потупив глаза, и стараться выглядеть смущенным и раскаивающимся. Но нет же. То ли я стал таким мастером блефа, что впору начинать играть в покер, то ли учитель настолько легковерен, что... даже сравнение придумать сложно.

Ну, или разница менталитетов. Кстати, а ведь урок идет. Надо глянуть что там они сейчас проходят. Так формулы, углы... похоже на геометрию... ну её то, я всяко вспомню... а вот будь тут обсуждение славных деяний Оды Нобунанги, или искусство составления хокку, да мало ли, какая нибудь классическая литература на старояпонском....

* * *

С прискорбием вынужден вам сообщить, что то, что творится сейчас на уроке, я понять не могу. Абсолютно. И в этом даже вышка моя, заочно полученная, разобраться не помогает. То что говорит учитель это какая то... шизофазия. И это жутко. Преподаватель говорит будто программа для написания псевдонаучных текстов, а все двадцать присутствующих здесь человек с максимально сосредоточенным видом переносят это в тетради.

' ... и тогда, если мы принимаем, что квадрат и круг, по сути своей являются простыми фигурами, то не требуется доказательств того, что количество углов у них, а также производных от этих фигур, не может варьироваться в широких диапазонах и всегда равно среднему арифметическому взятому на основе числа пи, возведенного в степень, равную произведению точки пересечения центра масс, с текущим количеством углов фигуры. Из этого следует, что и у квадрата, и у круга, находящихся на одной плоскости количество углов может быть как равно, так и не равно, в связи с чем, возникает надобность в введении новой переменной, характеризующей это значение...' — ровным безэмоциональным голосом вещал преподаватель.

Непонятно как этого психа вообще допустили сюда. И почему никто не возражает преподавателю. А может, хм, тут весь класс попаданцев? И все сидят и разведывают обстановку. Хаха. Или нет — нет, тут все сидят на нейролептиках с юного возраста, и воспринимают всё на веру... этакий эквилибриум...

На секундочку я почувствовал... неприятное ощущение... словно рассказал забавную шутку про негров в гетто Детройта...

И все ученики сидят... немного не так, как должны сидеть живые люди. За тридцать минут хоть бы кто зашептался, или хихикнул, да, черт возьми, никто даже не почесался, зевнул или поёрзал на стуле, размяв затекшую спину.

Куда же я попал...

* * *

Но внезапно, прозвенел звонок, сообщающий об окончании урока. И всё резко изменилось. Ученики, до этого будто игравшие в очередную вариацию игры на тему 'замри — отомри', словно ожили. Повсюду смех, разговоры, кто-то клянчит домашку, кто то, уткнувшись в телефон, со скоростью пулемета строчит сообщение большим пальцем... засмотревшись на это, не замечаю, как проходит перемена, и начинается следующий урок. В класс заходит на этот раз молодая невысокая женщина. Симпатичная. Какая то активистка из нашего класса говорит нам встать и поклониться учителю... странно немного, ну да в чужой монастырь...

Чёрт. Случилось, то чего я боялся. Японская литература. Черт. Черт. Но самое мерзкое, что домашнее задание по ней было сочинить хокку о природе. Трижды черт. Самое плохое, из всего, что только могло случиться...

А нет, не самое. Она начала опрашивать учеников по рядам, и судя по всему, у меня есть минуты две, чтобы понять закономерности и придумать этот гребаный стишок.

Вот, шаркнув стулом по полу, встает староста. Она сидит первой, в первом ряду справа, и её стишок:

Мирная гладь воды.

Воздух недвижен и тих.

Ветер уснул.

Охренеть. Пафосным голосом зачитать три строчки, с таким видом, будто в них скрыт ответ на вопрос жизни, смерти, и всего такого... такое чувство, что я чего то недопонимаю. Но её похвалили, значит всё правильно?

Вторым после старосты отвечал паренек в круглых очках и с небольшим заиканием в голосе:

Грецкий, расколот, орех...

Зачем нарушают покой

Двух полушарий мирных?!

Ну блин, это просто полный порожняк. Стих про орех... но похвалили и его... И как прикажете разбираться в этой хрени. Черт знает, по какому алгоритму они их придумывают. Может дело в ритме, звучании слов... или они просто валят всё в кучу... да хрен его разберет эту поэзию..

Майских дождей пора.

Словно море светится огоньками

Фонари ночных сторожей.

ДА ЧЕРТ ПОБЕРИ. В них же нет ничего общего. Единственное что их связывает это то, что в них по три строчки, много метафор, и везде про природу

— Итсуки Коидзуми. Расскажи нам своё хокку.

Ладно, хрен с ним, не расстреляют же меня, в конце концов... будем как чукчи, что вижу, о том и пою. Прокашляться в кулак. Шумно вдохнуть носом, снова прокашлятся. Белый инверсионный след от пролетевшего самолета в окне напротив. Пусть будет...

В окне самолёта след...

Блин и как из этого вырулить. О, понял. Снова прокашляться в кулак, и...

В окне самолета след.

Завтра в океан упадет.

Все погибнут...

Тишина в классе. Зловещее молчание. Я настолько облажался? Внезапно раздались хлопки учителя.

— Замечательно, замечательно Коидзуми. Отличное хокку. Ты очень точно смог передать созерцательное настроение ученика, смотрящего в окно, и думающего о чем угодно, кроме учебы... а теперь садись, и дай мне насладиться другими творениями.

Фуууух. Пронесло. Буквально расплылся на стуле. Как желе, вынутое из формы. Учитель спрашивает стишки, ученики отвечают, потом нам начинают задвигать лекцию про какого то великого писателя лохматых годов, написавшего очередное произведение которое никто не будет читать...

А меж тем, картина весьма отличается от первого урока. Ученики ведут себя так, как и должны вести себя подростки. Хаотичное копошение в классе. Две девчушки перебрасываются записками, парни о чем то перешептываются... судя по донесшимся до меня обрывкам фраз обсуждают размер груди своего преподавателя. Ну что же, достойное начинание... но я всё же не понимаю, что за хрень была на первом уроке...

Да здравствует звонок на перемену...

* * *

Третьим предметом был английский. Это было печальное зрелище. Действительно печальное. Когда японец пытается сымитировать классическое лондонское произношение... это было смешно. Это было ДЕЙСТВИТЕЛЬНО смешно. Я даже не уверен, что смог-бы понять, на каком языке он говорит, если бы это не объявили заранее. Все эти ХЪЕлОООООУууу, звучащие так, словно это Ктулху, за какой то надобностью учащий язык поверхности, пытается докричаться до нас из своего ръльеха.

Но при этом сам урок прошел весьма ровно. Знай, сиди себе в глубине серой массы учеников, да изредка отвечай на вопросы учителя, старательно изображая рьлъехский акцент.

* * *

И вот, настала большая перемена... никогда их не любил. Слишком короткие, чтобы сбегать домой, но достаточно большие для того, чтобы, после них, идти на занятия абсолютно не хотелось. Впрочем, полежать лицом на парте, мне не дали. Мои ноги. Довольное необычное впечатление. Только ты расслабился, и начал что-то обдумывать, как внезапно, словно легкий электрический импульс пробегает по твоему телу, от макушки до пяток. И, словно кукла, управляемая привязанными к рукам и ногам веревочками, мое тело встает, отряхивает пиджак, и идет куда-то. Но, к большому сожалению, я абсолютно ничего не могу с этим сделать. Мрачные мысли витают в моей голове. Начиная от того, что кто-то очень серьезный заметил мое присутствие, и, заканчивая тем, что на школу внезапно напали какие-нибудь суккубы — вампиры — иллитиды. И собирают всех в одном месте, чтобы зохавать наш мозг, кровь, ну или оргию устроить...

* * *

Мой путь привел меня в столовую. Нет, в этом своем устремлении я был не одинок. Всё же,наверное, глупо ожидать, что когда у всей школы большой перерыв, в столовой будет пусто. Но таких колоссальных размеров очередь меня угнетала. И я бы с радостью ушел отсюда, в конце концов, с начала занятий прошло от силы часа три, но ноги мои думали иначе. Будто в моем теле произошел бунт, и право голоса перешло от головы к желудку. Хотя конечно, симптомы печальные. Если с утра все можно было свалить на рефлексы или память тела, то сейчас ясно видно, что меня водят. И, наверное, со стороны я похож на Буратино, с привязанными к рукам и ногам тросиками. Вся свобода которого состоит в возможности моргнуть глазами, да строить странные гримасы, на которые, впрочем, никто не обращает ни малейшего внимания.

На тюрьму похоже. Впрочем, а какие альтернативы? Никаких. Жуй, Ваня, что дают, и будь рад тому, что вообще что-то есть.

Сомневаюсь, что если бы вокруг ходили черти с вилами, и стояли котлы с кипящей серой и смолой, это было бы веселее.

Как бы то ни было, очередь медленно, но верно дошла до меня. Никакой свободы выбора конечно же, мне оставалось лишь принять то, что взяло мое тело. Что-то наподобие хот дога, с жареной яичной лапшой внутри. Затем меня послали на крышу, и, усадив на скамейку, и развернув прозрачную целлофановую обертку, отпустили.

Первым порывом было отбросить булку, уйти с крыши, и начать действовать наперекор злодеям... но это быстро прошло. Не подросток, в конце концов, да и если уж и бунтовать против системы, то хотя бы надо вначале немного о ней разузнать. А пока мне дали свободу поесть нормально, и грех этим не воспользоваться.

Не смотря на то, что булка с лапшой вызывает в моей голове легкий диссонанс, живот мой отличается изрядным пофигизмом в этом плане. Как говорила моя тетушка, всё полезно, что в рот полезло. По крайней мере, на вкус вполне нормально. Не хуже моей готовки уж точно.

Посидеть на месте, ожидая пока еда уляжется, посмотреть на город внизу... и вновь звенит школьный звонок, а ноги тянут меня вниз по лестнице. Так, класс у нас в другой стороне вроде бы был... кстати мы в нем просидели три урока подряд... интересно, это нормально?

Хм. Класс... домоводства? Мммммм. Десять больших столов примерно размером с две составленные рядом двуместные парты. Или четыре на одного человека. На каждой что-то типа электроплитки. Ладно, куда нас тропинка приведет. Две девушки, один парень. Хотя... да, все таки девушки, девочками их уже не назовешь. Одна высокая, с длинными черными волосами, коричневыми глазами, и отсутствующей грудью, а вторая среднего роста, тоже с черными волосами, хотя у нее они были покороче, и, вот удивление, с всё теми же карими глазами и отсутствующей грудью. Обе страшные, словно атомная война. Парень в этом смысле смотрелся гораздо лучше, хотя бы в плане того, что при разговоре с лицами мужского пола, при отсутствии явных внешних дефектов, цепляющих взгляд, красоте внимание не уделяется вообще.

Итак, что же нам предстоит сегодня сделать? Нечто оригинальное под названием карри. По сути своей, тушеная курица с рисом. Что? Мы должны были принести ингредиенты? Ха ха. А я то думал, зачем в моей сумке лежит головка лука и квашеные овощи...

На секунду представил, что вот, прямо сейчас, мои руки начинают жить собственной жизнью, и запихивают лук мне в рот, а челюсти со страшным скрипом терзают хрустящую водянистую мякоть...

Мои фантазии меня убивают.

По счастью, обошлось. Как-то легко и просто мы поделили обязанности. Свалили все на девчонок, короче говоря. Они что то там химичили, а нас с пареньком, имени которого я кстати так и не узнал, отогнали, сказав, что все то мы делаем не так. Ну, да, мне,в общем то, параллельно, когда меня отшивают страхолюдины. Хотя парень вроде примазался обратно, ну да и черт с ним. Если они думают о том, что меня обидит то, что ни делая ничего, я получу зачет за сегодняшнее занятие, то они круто заблуждаются. Жажда халявы у нас в крови, а на мнение этих трех человек мне наплевать. Пусть и дальше сверлят меня своими обиженными взглядами. Так, где то я её видел... да вот она. Пилочка для ногтей из закаленного стекла. Самый лучший предмет, для того, чтобы показать всем, как они тебе безразличны. Отсев за соседний столик начинаю приводить свой маникюр, который к слову, и так был практически идеален, в состояние, когда слово почти сжимается в настолько незначительную величину, что практически перестает иметь значение.

Спустя пять — семь минут, и три ногтя, когда мое сознание, путем созерцательной медитации, практически достигло того, что китайцы называют ёмким словечком дзен, ко мне подошел учитель. Впервые за сегодня увидел толстую японку. Поверьте мне, зрелище не из приятных.

— Коидзуми, паршивец, опять отлыниваешь от готовки. — как то вяло и без запала проворчала тетка.

— Вы в корне неправы сенсей, именно сейчас я предельно погружен в работу.

— Нет Коидзуми, ты полируешь пилочкой ногти.

— Вы правы сенсей, — ровным голосом будды, повествующего очередную притчу своим ученикам под сенью цветущей вишни. — Но это не мешает мне помогать им в процессе готовки всеми силами.

— Как это? — немного озадаченно спросила она.

— Вам должно быть стыдно, сенсей. Не знать элементарных вещей. С моим уровнем не обязательно даже находиться рядом с ними, чтобы приносить пользу.

— Хм. То есть ты предпочитаешь, чтобы другие работали, ты в это время ничего не делал?

— Ну, это естественно для любого человека.

— Но ты сейчас находишься на уроке домоводства, и если ты ничего не будешь делать, то за тебя придется отдуваться твоим одноклассникам.

— Такова жизнь. Люди редко помогают друг-другу из чувства альтруизма. Да и потом, даже сидя здесь, и, как вы правильно подметили, полируя ногти, я приношу пользу коллективу.

— Как это?

— Очень просто. Реально в моей группе работают два человека, а все остальные будут просто занимать место. А в условиях кухни, чем больше людей, тем хуже. Одно неловкое движение, и вы можете толкнуть соседа, и поранить его. Ведь кругом так много опасных предметов.

-То есть, ты просто сваливаешь свою работу на других...

— Вы в корне не правы сенсей. Я всеми силами помогаю им, просто не мешая.

— Как это?

— Видите ли, сенсей, когда в начале урока мы распределяли обязанности, мне коллективом была выдана именно такая роль.

Тетенька нахмурилась. Не дай бог, она скажет свое...

— Как это?

Всё, весь мой запас дзена вышел. Пора переходить на сжиженное раздражение.

— На основе открытого демократического голосования, большинством голосов.

Ну если она и сейчас ...

Время замедлилось. Я видел, как женщина набирает в грудь воздух, и уже догадывался, какие два слова она произнесёт

Внезапно раздался вскрик. По полу загрохотал перевернутый вок. Хотя, может здесь он называется по-другому, но грохотать от этого он тише не стал. Когда я перевел взгляд на место событий, то увидел толпу учеников, овощи, тушеные с подливой и мясом, лежащие на полу, перевернутую сковороду, симпатичную девушку с окровавленной рукой, и тушу толстой тетки, с грацией и силой борца сумо подлетевшей к месту происшествия.

Начались судорожные действия. Выявлялись пострадавшие, определялись виноватые. А поскольку, по горячим следам карри на полу, выяснилось, что пострадавшая и виновная являются одним лицом, судебная машина сколлапсировала, а раненую девушку было постановлено отвести в лазарет.

И эту почетную роль, как самому ответственному, поручили мне...

* * *

Собственно говоря, смысла помогать дойти до лазарета человеку, порезавшему палец, я не вижу, но раз меня попросили, то почему бы и нет...

Что я могу сказать про сам процесс? Представьте себе балет 'Лебединое Озеро'. Очень похоже. Все эти охи, ахи и трагическое заламывание рук. Эта девочка немного переигрывала, и смотрелось это откровенно жалко.

Да, ты порезала палец, да сильно, да течет кровь... неприятно, но не смертельно. Тут же разворачиваются такие страсти, будто ей жить осталось минуты три, и непременно нужно донести до всех, как ей плохо. Театр одного актера.

Вежливо постучать по двери костяшками пальцев, и легко толкнуть дверь. Открыто. На этом, можно было бы и закончить квест, но подсознательное желание доделать дело до конца заставило меня зайти внутрь, и передать свою подопечную напрямую врачу.

Из рук, так сказать, в руки.

Но, как назло, кабинет был пуст. И это было печально. Придется ждать врача, пока он не соизволит явится. А впрочем, почему бы и нет, посидим, подождем, тем более что все равно делать нечего.

* * *

Угу, посидим. Подождем. Как же. Ай — ай— ай-ай — умираю — кровью истекаю. А что делать, кровь не останавливается. Ай — ай — ай, а если заражение пойдет... А еще, я слышала, что если в кровь попадет воздух, то начнется гангрена и ты умрешь....

И, чтобы, хоть как то, отвязаться от навязчивых приставаний к моей скромной персоне, я предложил ей, обработать этот чертов порез. В конце концов, не такое уж это и сложное дело, достаточно даже минимальных знаний основ первой помощи. К тому же, все необходимое тут было, и, думаю, никто не будет на меня злиться, если я позаимствую немного бинтов и зеленки.

Прошу свою жертву убрать платок, которым та зажимала место пореза, и срываю упаковку с бинта. Промыть царапину, да и замотать поплотнее.

-Ничего сложного, никаких инородных тел в ране нет, так что все должно зажить хорошо — говорил я спокойным голосом, в то время, как мои руки поливали царапину трехпроцентным раствором перекиси. — сейчас только забинтовать осталось а там дальше... вот дерьмо... Почему ничего не выходит как надо?!

Все время, пока я колдовал над порезом, моя пациентка стояла, отвернувшись и закрыв глаза. Но тут, видимо, в ней проснулось любопытство, и она одним глазком глянула на мои манипуляции. И ' ох, что-то мне не хоро...' хлопнулась в обморок. При этом умудрившись свалится со стула, и явить миру свои трусики в бело — бирюзовую полоску.

— это уже какая-то эроге получается. Ваша подруга потеряла сознание в медицинском кабинете. Варианты действий:

— расстегнуть воротник.

— поцеловать.

— сделать искусственное дыхание.

— пощупать на грудь и попыхтеть, изображая реанимацию.

— потрогать трусики...

Ну нахрен. Поднатужившись, перетащил тело на кушетку, и продолжил заниматься перевязкой. В конце — концов, простой обморок, это дело житейское, и от него еще никто не умирал. Вот если на полу были бы шипы или раскаленная лава, то это было бы печально. А так, пройдет за пару минут. Ну еще воротник расстегнуть надо, пожалуй. Да. На этом всё. Нет, никаких дополнительных пунктов я выполнять не буду, чай не четырнадцать мне, и головой думать умею иногда.

А пока, чтобы скоротать время, возьму с полки книжку, какую-нибудь. Вон ту, самую здоровую.

'Большой справочник психиатрических патологий'. Да уж. Действительно, немаленький. А интересно будет погадать по нему. Так. Страница сорок два, третья строчка сверху...

'...Переживаемые больным картины ярки, часто (хотя необязательно) фантастического содержания. Чаще, зрительные образы сценоподобны, связаны с какой-либо сюжетной линией. Так, например, описывает это состояние...'

К черту, такое гадание нам не надо... как там эта соплюшка, еще не отошла? Ну и фиг с ней... свалить бы отсюда подальше... хотя нет, нельзя оставлять её, пока она не придет в себя. Хмм... как бы ускорить это...

Я же в мед кабинете, где-нибудь обязательно нашатырь будет. Скорее всего, он должен быть совсем рядом, под рукой. Такой маленький пузырёк. Если бы я был врачом, куда бы его запихнул... на верхних полках нету... в шкаф тянуться далеко... может ящики стола? Бумаги, ручки, карандаши, линейка, ластик, файлы... нет, ищем дальше. Раскрытая пачка чипсов, конфетные бумажки, бутылка с чаем... всякие разнообразные фигнюшки, орешки, духи, презервативы... Хм...

-ЭЙ ты! А ну стоять! Какой класс, как зовут?

Прежде чем я успел осознать суть вопроса, мое тело уже вытянулось по струнке, и ответило на него,

— Коидзуми Ицки, первый бэ

Черт. Такое ощущение, что я только что совершил большую глупость

— И что же, ты, Ицки Коидзуми, ищешь в моем столе...

Тик, тик, тик. Время, отведенное на раздумья, кончилось.

— Ну, это, как-то так... вот.

В недоуменном жесте развел руки в стороны...

-Презервативы? — с иронией спросила довольно молодо выглядящая медсестра. Большая грудь... каштановые волосы, уложенные в два хвостика... симпатичное личико

— Уху. — бездумно ответил я.

-Кхм... но зачем? — в этот раз в её голосе звучало неподдельное изумление.

-Шел сейчас по коридору... вижу медкабинет... Думаю, зайду, болезным притворюсь, занятия просимулирую, а тут девушка лежит без чувств... ну и как бы вот... — сказал я, повторно разведя руки в стороны, со всё еще зажатым в пальцах правой 'изделием номер два'.

— Где? — как то очень резко спросила меня медсестра.

Головой указал её на кушетку, находящуюся за белой ширмой, после чего в течении десяти секунд ширма была отдернута, пациентка осмотрена, и вынесен ободряющий вердикт.

— А, ясно... Санада-тян опять увидела где-то кровь?

И, дождавшись моего утвердительного кивка, продолжила.

-Бывает. Ты это... иди... на уроки, во! Учится вали...

* * *

Судя по тому, что с начала урока прошло десять минут, и меня туда никто не тянет , можно будет и забить на него. А раз так, то, я думаю, надо сейчас неспешно пойти в то место, что в мозгах Ицки Коидзуми накрепко связано с образом дома. Переобуться у шкафчика, выйти в парадную дверь, отцепить свой велосипед от рамы, кинуть сумку в специальную корзинку перед рулем, пять минут езды, и вот, передо мной открывается чудесный вид на дом. Мой новый дом. Два этажа, маленький дворик отгороженный забором, газон, какое-то дерево, похожее на абрикос, но судя по тому, что мы в Японии, непременно являющееся сакурой...

Переступая порог, тело непроизвольно сказало 'Тадаима!', чем ввергло меня в легкий ступор. Смысл оповещать о своем присутствии, если живешь один?

Положить туфли на специальную полочку, школьную форму повесить на вешалку, чтобы можно было её завтра не гладить, попутно изумившись тому, что кроме одного комплекта школьной формы в шкафу больше не было НИКАКОЙ одежды... Начать перетряхивать дом, в поисках каких-нибудь шорт и майки, и, спустя примерно пятнадцать минут, остановится посередине коридора в полном замешательстве.

Ладно. Предположим, просто предположим, что у парня есть только школьная форма. Причем в одном экземпляре. О чем это может говорить? Только об одном.

Тут творится, какая — то лютая хуета. Даже... даже если этот парень такой хикки — мизантроп, что никуда не ходит кроме школы, у него должно быть минимум что то, во что можно переодеться, пока пиджачок стирается.

Можно представить, что он стирал её на выходных, но тут возникает пара проблем. Во первых, сегодня четверг, а одежда чистая. Я бы даже сказал, она новая, будто никто ее не одевал до меня. Да и потом, одна пара носков... это не просто экстрим — хардкор, это уже за гранью добра и зла. Наверное, индийские йоги, проводящие дни в медитациях, и могущие запустить кишечник в обратную сторону, более понятны, чем Ицки Коидзуми, умудрявшийся жить с одной парой белых носков в доме.

Но, при всем при этом, это точно не было вызвано финансовыми трудностями. К примеру, холодильник, к которому я подошел затем, чтобы кровь немного отлила от головы, был забит под завязку. Причем, тут тоже наблюдались странности.

Еды было слишком много для одного. И ладно, если это было бы что-то, что хранится долго, вроде консервов или галет. Но нет же, там было полно вещей, которые уже завтра — послезавтра пропадут. Особенно мне запомнилась коробка с черничным пирогом, на донышке которого было написано, что, он сделан в ноль часов шесть минут сего дня. А срок годности составлял ровно сутки.

Вот как то так... я бы сказал, тут замешана какая то тайна.

А если попробовать повернуть доску. Допустим, я злодей. И мне, во что бы то не стало , нужно провернуть хитрый план, для достижения своих невразумительных целей. Для этого, я беру ученика средней школы. Самого обычного японского школьника по имени Ицки Коидзуми. Что дальше?

Дальше я жду, пока он заснет, беру своих злобных миньонов, незаметно захожу в дом, выношу оттуда всех членов семьи, возможно домашних животных, все вещи которые о них напоминают, все кровати кроме одной, потому что на ней спит моя цель, краду всю одежду Ицки, включая носки и трусы, еду из холодильника...

Потом достаю из другого мира душу обычного дохлого чувака, и меняю ее местами со школьником.

И, да, не забыть постирать школьную форму, и заполнить холодильник свежей едой.

А потом, вуаля, мы получаем то, что получаем.

Мда. Картина не складывается. Попробуем по другому...

Если допустить... к примеру, если допустить, что Ицки Коидзуми это не человек, а такая ширма. Непонятно кем и зачем созданная имитация, вся работа которой, это создавать видимость своего существования.

Хмм. Вот эта концепция многое обьясняет. Да. Этакий более глубокий аналог Потемкинских Деревень. Человек однодневка, вся работа которого заключается в том, чтобы взять чистый пиджак, позавтракать, утром прийти в школу, пройти строго заданным маршрутом, что, кстати, объясняет то, почему в школе я чувствовал себя как марионетка, а потом вернуться домой... да и некоторые другие странности. Стоит принять за рабочую гипртезу.

И что теперь? Черт его знает. Тот, кто может делать такое, должен быть слишком крут для того, чтобы ему можно было бы настучать по голове. Да, и, вряд ли, бы кто то стал интересоваться, к примеру, мнением травы, которую красят краской в зеленый цвет, для создания более глубокой атмосферы дикой природы...

Хотя, конечно, подобные ширмы обычно стоят от силы пару дней, а после того, как важная шишка проехала мимо них, их либо демонтируют, либо бросают как есть. Неприятно конечно, но кто знает. В другом случае, наверно, я был бы уже мертв.

Если рассуждать так, то срок моего существования, наверное, будет исчисляться днями, или даже часами...

Но возможно, это лишь все мое воображение говорит, а мы сейчас находимся на тротуаре, зажатые между стеной и фурой, и мой агонизирующий мозг рисует сладкие картины в последние минуты своего существования...

Черт, всё плохо, и нет в жизни радости...

Короче, надо отвлечься. Прогулка по незнакомому городу отлично подойдет, я думаю. Если уж это и мой последний день, то, как минимум, стоит им насладится. Сделать что то, чего никогда раньше не делал.

К примеру, взять вот эту бутылочку сакэ, которая непонятно как оказалась в холодильнике у подростка, перелить его в термос, чтобы оно осталось таким же холодным, сесть на лужайке под одинокой сакурой, стоящей на фоне горы Фудзи, и выжрать всю бутылку, попутно читая томик манги про сисястых школьниц и тентаклевых монстров. В оригинале.

А что, даже если это и галлюцинации, то надо получать от них удовольствие. Да. И школьная форма придаст дополнительный колорит происходящему действу...

* * *

Сборы были недолгими. Взяв всё, что мне было надо, я сел на велосипед, и поехал, попутно обозревая местные достопримечательности. Неплохо, конечно, было бы иметь тут двухэтажный домик, утопающий в зелени, вдали от шума и суеты. И в то же время, когда смотришь вниз, с холма открывается чудесный вид на город внизу...

Идиллия.

Утопия.

И всё же, довольно о грустном. Я думаю, стоит для начала подъехать к стенду с картой, который я видел возле школы, благо тут всего ничего ехать...

Ха. Ха-Ха-Ха. Я думал, это шутка такая. Но нет же. Город называется Тояма. Да-да. Именно та, которая Токанава. Кстати, последней в округе не наблюдалась. Удобно кстати, слева карта города, справа карта... области наверное... или у них тут вроде префектуры какие то. Черт его знает. Никогда не был космополитом, и поэтому знания об этом у меня самые поверхностные.

В любом случае, гора Фудзи откладывается на потом, туда, где хранятся все несбыточные мечты, а сейчас, я думаю, стоит поехать в район, где, судя по плану, находится парк, да вдобавок еще и небольшое озеро...

* * *

Что было дальше? Я сидел под деревом, предавался черной меланхолии, жалел себя, ненавидел все вокруг, не хотел уходить... уходить туда, откуда нет возврата. Снова жалел себя, проклинал друзей, гололед, зиму, праздники, коммунальных служащих, алкоголь, персонально водителя сбившего меня, и всех водителей в целом. И неудачное стечение обстоятельств, да куда же без этого... Много чего было. И, красной нитью, через все мое сознание, пролегала мысль о том, что в любой момент всё это может закончится, и тогда хлоп.

И Всё.

Потом, спустя какое то время, довольно длительное надо отметить, начался дождь. Как это часто бывает очень сильный, холодный, и абсолютно неожиданный. И я, мокрый и злой, изрядно поддатый, шатаясь и проклиная погоду, дороги, холмы, грязь, и так невовремя пробитое колесо, сорок минут добирался до дома. Особенно запомнился последний эпизод, когда, по тропинке где я шел, лился поток воды, достигавший мне щиколоток.

А дальше воспоминания идут урывками. Вот я дошел до дома, вот я скидываю с себя мокрые вещи, сижу в теплой ванной, что то еще, и кровать с толстым мягким одеялом.

Глава вторая.

Писк. Мерзкий раздражающий писк.

Левой рукой, вслепую, найти будильник, и устранить источник раздражающего шума. Ладонью правой — шлепнуть себя по лицу. Сначала по одной щеке, затем, согласно канонам, по другой. Повысив, таким образом, кровообращение кожных покровов лица, и поборов мимические морщины в зародыше, надо двигаться дальше.

Зевнуть, потянуться, слезть с кровати, вслепую спустится по лестнице, пройти на кухню, нажать кнопку на чайнике, и, оставив последний закипать, перенести свое тело в душ.

Просыпаться по утрам лично мне очень тяжело, поэтому я не обращаю внимания на всякие мелочи до тех пор, пока мой мозг не выйдет в режим бодрствования. Теплые же струи воды способствуют быстрейшему включению последнего. В голову приходит мысль, что, наверное, я остановился у кого то в гостях, но, раз я знаю как тут что работает, значит уже не первый день, и всё Ок. Ух, тут даже сушилка встроена...

Кстати, мне недавно сон похожий был, там такая же была...

Ха — ха...

А руки то не мои...

Вот ведь дерьмо....

* * *

Но, несмотря на то, что на душе у меня скребут кошки, поводок с моей шеи никуда не делся. Простояв пару минут у зеркала и помянув про себя все те слова, которые приходят в голову, когда среди ночи вы бьётесь о тумбочку мизинчиком, я почувствовал, как меня потащило. Тело, словно исчерпав лимит времени, отведенного на бездействие, резко двинулось в сторону кухни. Остановка перед открытым холодильником на пару секунд, в течение которых разум мой пытался выбрать что-нибудь, но, спустя отведенное время, тело решило за меня, взяв какие — то белые... хмм. Белые треугольные котлеты из риса с полоской чего-то темно — зеленого наверху.

После чего, мои челюсти начали энергично работать, и, за пару минут, в мой живот отправились три здоровых... Взгляд на ценник. Онигири с Умэбоси. Очень информативно. Наверное, это именно умэбоси, было тем мерзко — остро — кисло — соленым, что находилось внутри рисового треугольничка. Хм... дата изготовления у нас... Сегодняшнее число, шесть минут первого часа ночи. Это получается, что сегодня ночью кто — то пополнил мои запасы еды в холодильнике... а также завёз новую форму, ибо то, в чём я вчера пришел с улицы, мало подошло бы для того чтобы идти сегодня в школу.

А я, втайне надеялся... впрочем, отрицательный результат — это тоже результат, и надо иметь дело с тем, что есть на данный момент.

Ладно, это вопрос не на ближайшие пол дня. Меня ждет школа.

Щегольски стукнув два раза носочком обувки по полу, и оставив дверь незапертой, мое тело село на велосипед и поехало в сторону школы находящейся на верхушке близлежащего холма.

По счастью, возможность свободно крутить головой у меня осталась, чем я и занялся. Двухэтажные домики, столбы, дорожные знаки на них, железнодорожный переезд с желто — черным шлагбаумом, все эти вещи объединяло одно. Они выглядели слишком... неестественно. Сложное чувство... Будто все вокруг кукольное... или нет, скорее....прилизанное... идеальное...

Впрочем, сейчас я ничего конкретно сказать не могу... мне пока хватает волнений о домовом, который, ровно в шесть минут каждого нового дня, меняет продукты у меня в холодильнике. Я ведь точно заметил, что сегодня там был новый фруктовый пирог. А вчерашний полусъеденный куда то пропал.

* * *

Кстати, сегодня в школу, я пришел вовремя. И первым уроком было, угадайте что... геометрия. Еще с прошлого занятия не могу терпеть эту науку. Хотя, конечно, я думаю, что это один из тех редких случаев, когда действительно виноват преподаватель.

-Встать.

-Поклон.

-Сесть.

Началась перепись присутствующих. Всё тот же лысый мужичок с усиками и лысиной нудным голосом зачитывал фамилии, с таким выражением на лице, будто мы все ему настолько противны, что он делает нам огромное одолжение, просто находясь с нами в одном месте. Но, когда перекличка была уже близка к своему завершению, в дверь робко постучали, а затем её же со скрипом отодвинули в сторону. В проем робко зашел мой одноклассник... точно, это именно он вчера говорил мне не опаздвать. Хм. Иронично. Сегодня ты на коне, а завтра тебя втопчут в грязь...

И началась экзекуция. Сенсей разошелся. В ход пошло всё. И сравнение ученика с бандитом, крадущим время у класса, и суление всяких бед долженствующих свалиться на голову неучу, и пресловутый уничижающий взгляд, вкупе с угрозами сообщить родителям...

На что, провинившийся, лишь понуро смотрел в пол, и, что-то тихо бубнил себе под нос. Всё это было очень долго и нудно, и казалось, что они вообще никогда не закончат... время тянулось, сенсей распалялся все больше и больше, лицо его пошло красными пятнами, лысина заблестела от пота, началась одышка..

И вот, спустя довольно длительное время, наверное, десять или даже двадцать минут, этот хрен окончательно притомился и замолк. Жестом приказал провинившемуся сесть за свой стол. Затем сел сам, расплывшись в кресле подобно амёбе, немного ослабил галстук, протер платком пошедшее красными пятнами лицо, и изрек.

-А сейчас дети, мы с вами напишем тест.

Штирлиц понял, что он никогда еще не был так близок к провалу. Написать тест по математике для седьмого класса я могу, а вот доказывать какие-то вымышленные степени сродства квадрата и круга, увольте. Даже химик — профессионал не много наварит, если, вместо привычных ему формул и реактивов, в чашечках будут лежать глаза жаб, жемчужины с шеи речного дракона, и толченый цветок папоротника, а лично у меня с математикой всегда были не лучшие отношения.

Хотя... а какого хрена, по большому счету я напрягаюсь. Максимум, что мне грозит — двойка. А её всегда можно пересдать. Или нет, в школе, кажется, можно вообще оставить её как есть, и ничего за это не будет.

Ладно, посмотрим на задания...

Дан круг, в него вписан квадрат, сторона которого известна, найти длину радиуса...

А ведь это вполне нормальная задача. Я даже примерно помню, как они решаются. Но вот что он тогда нам вчера втирал...

Рассчитать максимальную площадь равностороннего треугольника вписанного в прямоугольник со сторонами...

Легко... задачки простейшие.

Тест решен за десять минут. По две — три на вопрос.

Подписать лист четырьмя замысловатыми закорючками, и, с чистой совестью, сдать в конце урока...

* * *

Перемена. Десять минут. Вполне достаточно для того, чтобы спокойным шагом дойти до туалета, сделать всё то, что, по хорошему, надо было сделать дома, удивиться тому, что в месте уединения подростков нету ни одной похабной надписи, вымыть руки, и спокойным шагом вернуться в класс. Вот и всё, что можно успеть сделать за такой короткий промежуток времени.

* * *

Хм. Хмммм. Вторым уроком, как и вчера, японская литература. С одной стороны, я в ней ничего не смыслю, а с другой, чисто эстетически приятнее смотреть на улыбчивую молодую девушку, чем на лысого истерящего мужика средних лет. Положительно, гораздо приятнее. Да и не мне одному, судя по окружающей атмосфере.

— встать

— поклон

— сесть

И начинается урок. Урок начинается с проверки заданий... Написать хокку.

Хо-хо. Я, и вчерашнее-то еле сделал. Паршиво.

Чёрт. Кааак же паршиво...

Надо просто собраться, да и придумать. Таак концентрируемся, расслабляемся, очищаем разум...

... воды.

Воздух недвижен и тих.

Ветер уснул.

Оп. Мои уши уловили нечто странное. Кажется, этот стих я уже слышал вчера. Да. Вчера. Староста отвечала первой. А потом был стих про грецкий орех.

Грецкий, расколот, орех...

Зачем нарушают покой

Двух полушарий мирных?!

Да. Точно этот стих сложно забыть. Особенно когда парень, который его читает, страшно заикается.

З— З-З-За-а-а-чем н-н-арушают покой. Конечно, смеются, над такими людьми только самые невежливые, но тихо похихикать в ладошку позволено каждому. Особенно, если делать это незаметно.

Не то чтобы мне было не жалко, но просто это... как инстинкт.

А впрочем, неважно... потом было что то, но уже сложно вспомнить. Какой-то стих про свет, или дождь...

Майских дождей пора.

Словно море светится огоньками

Фонари ночных сторожей.

Да-да. Именно этот. А сейчас будет моя фамилия, и, если судить по логике развития событий, то можно сейчас будет рассказать то же, что и вчера...

Взгляд устремлен в окно, прокашляться в кулак. В безоблачно синем небе нету следа самолета. Черт, облом. Тогда так...

В окне самолета нет.

Уже в океан упал.

Все погибли.

И тишина. Гробовое молчание. Раз. Два. Три. Четыре.

Хлопки.

— Замечательно, замечательно Коидзуми. Отличное хокку. Ты очень точно смог передать созерцательное настроение ученика, смотрящего в окно, и думающего о чем угодно, кроме учебы... а теперь садись, и дай мне насладиться другими творениями.

Черт. Даже слова те же, что и вчера. Я их хорошо тогда запомнил. И интонации. Видимо ей вообще безразлично, кто что читает, реакция не меняется.

Интересно, если бы я придумал хокку про медведя с руками бензопилами, добывающего пемзу на горе фудзи, меня бы тоже похвалили... надо будет, если доживу, попробовать.

Ладно... теперь до самого конца урока не будет ничего интересного, но пока у меня есть бумага и карандаш, я найду, чем себя занять. В конце концов, длинные нудные лекции, отлично способствуют повышению навыка рисования на полях. Где бы еще я научился так лихо малевать всякие домики, кружочки и иные абстрактные фигурки.

Когда рисуешь, время летит незаметно...

Вот и сейчас, не успел дорисовать я левую ногу гигантского трёхтонного волка, как прозвенел звонок, и настало время перемены.

* * *

Следущим был английский. Ничего выдающегося, за исключением того, что на этом уроке мы проходили тот же материал, что и вчера. А, так как мне было известно, что спрашивать тут почти не будут, то я вплотную засел за волка. Дорисовал-таки эту злосчастную левую ногу, добавил немного мелких деталей, и, после непродолжительных раздумий, целую телегу с красными яблоками. Надо же волку чем то питаться.

В конце концов, время было убито, и зазвенел долгожданный звонок на перемену. Какая, всё-таки ностальгия. Не думал я раньше, что снова придется мне услышать этот звук, сидя за школьной скамьёй...

Но, к несчастью, не всё в этом мире подвластно нашим желаниям и мыслям. Иногда, даже, наоборот, логика происходящих событий такова, что не остаётся иного выбора, кроме как просто плыть по течению, будучи влекомым вперед силами, намного превосходящими возможности простого человека.

Однако, прямо сейчас, мое тело ровным шагом идет в столовую, и, отчего-то я уверен, что оно будет пятнадцать минут ждать в очереди, а потом еще пятнадцать насыщаться жареной лапшой в булке.

Очень жирной, слишком острой, остывшей лапшой...

* * *

Так и вышло.

Это неловкое чувство, состоящее из радости от того, что тебе известно что будет, и огорчения по причине того что в будущем тоже не всё так безоблачно, как мы желаем.

И, в таком случае, лишь одно может поднять тебе настроение. Могло быть и хуже.

В конце концов, ничего фатального не произошло... Нет, не так... попробуем снова.

Двум смертям не бывать...

А, к черту все эти пословицы. Сегодня мы готовим тушеную курицу. Быстрым шагом подхожу к своему столу, и выкладываю на стол луковицу, и банку квашеных овощей.

В этот раз, для разнообразия я решил принять участие в процессе готовки. Промыть рис под проточной водой, залить в кастрюлю воду из бутылки, вывалить туда же рис, поставить всё это на огонь, и вдумчиво смотреть как пузырьки, постепенно увеличиваясь в размерах поднимаются вверх. Я никому не мешаю, никто меня не трогает, тишь и благодать... кстати, сегодня та девочка снова порежет руку?

Хм. Толстая тетенька начала распекать кого-то другого, пузырьки в кастрюле начали подниматься гораздо шустрее, а та, на кого я смотрел, уже взяла в руки огромный нож. Затем в другую руку здоровенную головку лука, и Ш-ш-шлик — повсюду кровь, сковорода перевернута, кипящее масло, паника, крики, и все в том же духе. Тетушка бегемот подбегает к месту трагедии, раздает люлей правым и виноватым, и отправляет этот столп Моэ в лазарет.

И, против воли, я вызываюсь помочь в этом деле.

* * *

Весь путь до лазарета — три минуты. Бывают ситуации, когда эти три минуты могут решить все, но это был явно не сегодняшний случай. Санада — тян сегодня опять порезала палец, но проблема была не в этом. В конце концов, всякое в жизни бывает, и маленькая ранка это не самое страшное из того, что может случится с человеком.

Проблема была в том, что она порезала тот же палец что и вчера. В том же самом месте.

И если отбросить тот вариант, в котором она изо дня в день чикает по одному и тому же разрезу, и за пару месяцев отпиливает себе все выступающие части тела, то картинка вырисовывается нерадостная. Весьма нерадостная.

Ну да ладно, отложим пока все свои проблемы, которые не собираются убить меня прямо сейчас, и пойдем играть в доктора.

* * *

Если у кого-то в голове, после словосочетания 'Играть в доктора со школьницами' возникают различные картинки похабного содержания, то мне стыдно жить с вами на одной планете. Прощайте.

* * *

А для всех остальных продолжу. Перевязка — две минуты. После чего, указательный палец Санады стал напоминать кокон гусеницы. Большой, белый и толстый. Я не профи, поэтому мне далеко до изящества, выработанного бесчисленными повторами. В таких делах, по моему мнению, лучше переборщить, нежели зажмотить.

Поразвлекав девушку разговором, и окончательно смутив её предложением поцеловать больное место, 'Чтобы не болело', я был готов уже окончательно сбежать в то место, которое здесь выполняет функцию моего дома,

Но.

Я забыл одну важную вещь. Уроки еще не кончились. И тело, невзирая ни на какие доводы головы о том, что можно свалить, упрямо пошло на занятия.

* * *

Физкультура. Один из тех предметов, которые преподаются в любой школе, любого государства на земном шаре. И везде она одинакова. Дети переодеваются, и начинают делать различные телодвижения. Что добавить? Да ничего, в принципе. Детишки бегают, и я вместе с ними. Разнообразные телодвижения, призванные разогнать застоявшуюся в районе задницы кровь, и привести тела будущих полноценных членов общества в надлежащую форму. Вдох — выдох. Трехкилометровый марафон в конце учебного дня, это конечно то, чего мне особенно не хватало.

Хотя, по сравнению с тем, что я пережил сегодня это, пожалуй, самое простое и понятное. Череда управляемых падений, называемая в обиходе бегом, перемещение себя любимого во времени и пространстве с помощью двух отростков растущих прямиком из задницы. Правда, тут тоже наблюдались странности.

В смысле, не в заднице странности, а в беге.

На первый взгляд все казалось весьма обычным, школьники, беспорядочной толпой бежали кругами по стадиону, кто — то быстрее, кто — то медленнее.

Вся проблема была во мне. Я не уставал. Вообще.

Причем, это не пустая бравада, в стиле, 'да я еще сотню таких побью', нет. Чувство усталости просто отсутствовало.

Это было бы очень круто, если бы я еще понимал что к чему. Нет, то, что чувство усталости можно убрать, не является для меня большим открытием. В конце концов, существует тысячи допингов, служащих подобной цели. Проблема в другом. Подавить, притупить, как — то ослабить или заглушить само чувство это как дважды два. Достаточно заблокировать соответствующие нейроны в мозгу. Но вот, чтобы, после того, как ты пробежал три тысячи грёбаных метров, у тебя остался пульс в шестьдесят ударов в минуту, ровное дыхание, и сухие подмышки, вот это было выше моего понимания. И все вокруг были такими же.

Такими же. Они попадали на землю, тяжело дыша, но никто из них не вспотел. Пробежав по тридцатиградусной жаре три тысячи грёбаных метров, они лишь картинно попадали, и изображают одышку. Еще одно наблюдение в копилку странностей.

* * *

Вернувшись домой, первым делом я заточил банан. Просто потому, что это быстро и вкусно. И позволяло забыть о чувстве голода на ближайший час. И вроде бы содержало серотонин, который помогает человеку почувствовать себя счастливым. Масса пользы, и лишь один маленький минус. Мне они помогли, как мертвому припарки.

Собственно говоря, для начала, перед тем, как думать о ситуации вокруг, стоит понять, что происходит внутри. Сказано — сделано. Одежду долой, и встать перед ростовым зеркалом.

Что могу сказать про тело. Гармоничное. Несмотря на то, что возраст подростковый, сложено неплохо. Весьма неплохо. Я бы даже сказал, красиво.

Нечеловечески красиво. Словно, кто-то изрядно поколдовал надо мной в фотошопе.

Гладкая кожа без малейших дефектов. Ни одного шрама, пятна или родинки. Ни одного грёбаного прыща.

Хотя последнему я был рад. Но блин. В тринадцать лет это невозможно. Сейчас мое тело должно напоминать поверхность Ио, вулканы на которой непрерывно извергаются адским пламенем под воздействием чудовищной гравитации Юпитера, но никак не 'попку младенца' с каковой любит сравнивать всё реклама.

Лицо. Странное. Сказать точно невозможно. Большие глаза. Не азиатские, скорее европейского разреза. Но в то же время не совсем... Необычное, но в то же время красивое.

Дыхание есть, пульс тоже. Волосы на голове коричневые. На теле отсутствуют как класс. Интересно, а если дергнуть волосину.

АЙ! Больно. Фшш. Больно? Хмм. Еще разок. Ай!

Хммм. Тело реагирует так, словно ему больно, но на деле, боли я не чувствую.

Превосходно. Не устаю, не чувствую боли... У меня хоть кровь там есть? Надо проверить. Так, на кухне были ножи.

Ан-нет. Нету на кухне ножей. Только ложки и палочки. Таак. Тогда... стекло. Все что нам надо, это разбить стеклянную бутылку с апельсиновым соком. Аккуратно об угол раковины...

ауч...

не совсем удачно получилось...

Ну, что же. Боли нет. Кровь есть. И она даже красная, что не может не радовать. Только вот теперь надо руку забинтовать, а то будет тупо умереть от потери этой самой крови.

Ладно, продолжим.

ПродолжимММММмм. У меня такое чувство, что я чего-то не понимаю. Есть много раздельных фактов, которые не спешат складываться в какую-то законченную картину.

Или нет, не так,скорее, из тех картинок, что есть у меня, можно сложить всё, что угодно, начиная от секретного правительственного эксперимента, и заканчивая загробным миром для недоучившихся японских школьников. И еще все эти азиаты вокруг... слишком европеоидны.

Значит, мне сегодня надо будет проследить за тем, как меняются продукты в холодильнике, и, пожалуй, для разнообразия, завести будильник на пол часа пораньше, чтобы успеть сделать себе 'хавчик — в — коробочке'. Насколько я понял, тем, кто приносит такие, нет нужды тащиться в столовую и давиться той гадостью, что там готовят. Холодная жирная и очень острая жареная лапша... брр. Даже помещенная в булку она не становится вкуснее.

Ладно. Что еще? Телевизор. Мне интересно, что по нему крутят в этом месте. На удачу тыкаю в большую красную кнопку на пульте, и, о чудо, по черной поверхности идёт рябь. И мы видим... м... Два ведущих... один периодически бьёт другого. Ага, ясно, понятно. Похоже, какое— то шоу, их тех, которые идут с закадровым смехом. Но, тут есть небольшая проблема. Сей мерзкий звук, стоящий аккурат посередине между ржанием лошади, и Гы — Гыканьем неандертальца, издаёт мое собственное тело. Омерзительно.

А самое плохое, то, что, выключить теперь телевизор, я не могу. Вся моя свобода в том, чтобы щелкать каналы на пульте, да моргать время от времени

А нет, я вас обманул. Самое плохое, что канал всего один...

* * *

Восемь часов. Точнее, восемь часов, двадцать четыре минуты. Столько шло это тошнотворное телевизионное месиво. Эти два человека, один из которых, оказывается, бокЭ, а второй — цуккоми, шутили, пели, плясали, два раза праздновали новый год, без указания конкретных дат, потом снова плясали, шутили над кризисом, били какое-то чучело гигантскими бумажными веерами, один из них постоянно пытался говорить всякую чушь, а второй бил его...

Глава третья.

Писк. Мерзкий раздражающий писк застал меня посреди какого то мутного кошмара. Этот сон был настолько странным и неприятным, что разум мой был рад возможности освободиться от него.

Хотя... освободиться... скорее выйти на новый уровень.

Шлёпнуть рукой по лицу, и идти в ванную. Вода, вначале теплая, сменилась горячей, а затем холодной. Контрастный душ, несмотря на то, что я его ненавижу, неплохо помогает проснуться.

Но будь моя воля, я бы с корнем выдрал всю электронику отсюда, и поставил лишь пару вентилей для регулировки. По крайней мере, надеюсь, это поможет мне избежать неприятных пробуждений в дальнейшем.

Хух. Время начать новый день.

* * *

Холодильник был полон, а посуда вымыта и расставлена на свои места. Но всё же, зачем я встал в такую рань? Ах, да. Телевизор изрядно выбил меня из колеи...

Хавчик — в — коробке. Бенто. И, если я правильно понял, вот эта пластиковая коробка, поделенная на несколько ячеек помельче, является тем, что мне нужно заполнить.

Ох-хо-хо. Так, в здоровый отдел мы положим три маленьких банана, а во все остальные какую-то фигню, здорово смахивающую на сухофрукты.

Оранжевая бутылка с соком. Точно, еще попить взять надо. Кстати, здорово я вчера такой же порезался.

А рука как новенькая. И ещё, вчера я вырубился на диване, а проснулся в верхней комнате на кровати. Но всё же, дата, дата сегодня другая. Суббота, а вчера была пятница.

Ох, ну и мутно же всё здесь...

* * *

Одеть форму из шкафа, выкинуть пару учебников из сумки, положить внутрь бенто. Усмехнуться про себя тому, что больше половины содержимого портфеля теперь составляет еда... выкинуть оставшуюся половину книг, и, на освободившееся место положить полный запас ингредиентов для приготовления карри...

Поездка на велосипеде до школы. Сегодня, в отличие от предыдущих дней, утро было туманным и холодным, но, из-за быстрых телодвижений мне не было холодно.

Приковать моего железного коня к стальной раме, и можно войти внутрь. Переобуться, закрыть шкафчик, идти на занятия...

Не знал я, что после смерти нас ждет лишь продолжение рутины...

Ха... вот знали бы те, кто прыгает с крыши из-за проблем в школе, что они снова в неё вернуться, самоубийства бы резко пошли на спад.

Но Блииин. Я-то школу уже оттарабанил. Дайте мне Вальхаллу с вечной охотой, пирами и валькириями, или Джаннат с прекрасными гуриями, прохладой и покоем.

А, к черту. Всё могло быть гораздо хуже.

* * *

Геометрия. Первый урок. Ведёт все тот же лысоватый хрен.

— встать.

— поклон.

— сесть.

Перекличка. Сказать, что Ицки Коидзуми присутствует. Ждать. Стук в дверь.

Бинго.

Опоздал тот же парень что и вчера.

А сейчас учитель должен начать его ругать. Как и вчера. Но, роль пассивного наблюдателя, в этот раз, не отвечала моим желаниям. Я хотел кое что проверить. Руку вверх, и громко сказать.

— Сеней!

Так, отлично. Перестал ругать его, и повернулся ко мне. А теперь время для Абсолютно Невозможной Отмазы.

— Сенсей, погодите, не надо его ругать, у него была веская причина опоздать.

— Продолжай Ицки.

— я с ним встретился по пути в школу, и решил поговорить о том — о сём... и вдруг, мы увидели, как старушка хотела перейти через дорогу. Надо было ей помочь, но внезапно, откуда ни возьмись, медведь с руками бензопилами. Я взял на руки старушку, а мой друг бабкины сумки, и... ну, это. Начали убегать от монстра. И, мы бы успели прибежать в школу вовремя, если бы из за угла внезапно не вырулил поезд, который окатил нас грязью. Бурая жижа снизила нашу скорость бега на 60%, и нам пришлось принять бой. Я отбивался старушкой, взяв её за голову и раскрутив, отчего её ноги вращались как лопасти вертолета.

Но пилы медведя оказались крепче, чем старушка, и поэтому мне пришлось её бросить.

По счастливому стечению обстоятельств, потоки крови из ног, которые пролились на нас, смыли грязь, и наша скорость бега вернулась в норму...

Потом я кинул медведю кусочек плоти, который случайно прилип к моему лицу, и, пилолапый, после того, как съел его, лег спать, положив голову на руки. И нечаянно сам себя убил. Руки то были бензопилами...

После чего бабка дала нам задание отнести двадцать килограмм имбирного корня, который она купила на распродаже, к себе домой, и умерла.

Воля покойного свята, и мой друг был вынужден нести тяжелый груз на своей спине, девочке, больной острой имбирной недостаточностью.. И это просто чудо, что он успел прийти в школу лишь с пятнадцатиминутной задержкой...

-....

Пока я говорил, это было не слишком заметно, но когда я окончил свою речь, тишина меня оглушила. Мертвая тишина. Не хватает только перекати-поля, которое должно промчаться невдалеке. Секунда. Вторая. Третья... молчание. А затем...

-... если ты позволяешь себе опоздать на мой урок, то ты проявляешь неуважение не только ко мне, как к человеку, что само по себе плохо в твоём возрасте, но ты также оскорбляешь всю нашу систему образование, не только одного учителя, а всех учеников, учителей и иных работников сферы образования — не сменив своего тона продолжил наш учитель.

— Да, сенсей.

— и ты понимаешь что мне придется оповестить твои родителей...

Перекати-поле так и не появилось, но если бы даже оно тут и промчалось, это не смогло бы меня ошеломить сильнее чем сейчас...

-... не понравиться что их сын....— монотонно бубнил этот лысый хрен в пиджаке.

— ЭЭЭЙ! — довольно громко крикнул я помахав в воздухе рукой.

— ... такие милые люди, и вот их ребенок...

— ЭЭЭЭЙ!!! СЕНСЕЙ!!! ТВОЮ МАТЬ !!! ГДЕ РЕАКЦИЯ!!! — уже не сдерживаясь прокричал я со своего места.

-... ладно на этот раз я тебя прощу твоё опоздание, но в следующий раз...

— да сенсей, спасибо сенсей..

Не обращая внимания на то, как я начал лихо отплясывать туземный(так мне казалось) танец войны крутя над головой пиджак, и высоко задирая согнутые ноги, опоздавший, чьего имени я так и не узнал мирно прошествовал к своей парте.

И вновь в классе воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь звуками безумной пляски на парте, да безымоциональным бубнением учителя, толкающего своим ученикам какую то антинаучную хрень.

Но, стоило мне, в моей жалкой попытке изобразить хорошую чечетку на шатающейся парте, попытаться попрыгать по классу, как

-Ицки Коидзуми, вернись пожалуйста на свое место,

Вот так вот, без лишних эмоций, даже не повернув головы, этот титан педагогики смог осадить наглеца, решившего поплясать на чужом столе.

Наверное, это новый стандарт образования, когда на своей территории ученик может творить все что угодно, вплоть до стрип-танцев...

Кстати о стриптизе. Надо попробовать. Конечно, раздеваться стоя прямо посреди класса, весьма стеснительно, но когда мне еще такой шанс представится. Пятнадцать минут до конца занятия, и абсолютно нечем занятся... да и потом не думаю, что моих одноклассников сейчас что то проймёт. В конце концов, если даже ластик, попавший в гладко выбритый затылок не заставляет их обернуться, то что уж говорить о жалком сеансе любительского стриптиза.

* * *

Хах. Это было бесподобно. Стоя посреди класса начинаю стягивать с себя исподнее, как вдруг

— Ицки Коидзуми, не мог бы ты одеться, — голос сенсея в этот пикантный момент был подобен хорошему удару электрическим током. Но, даже прежде чем я успел осмыслить вопрос, с моих губ слетел ответ.

— но сенсей, ведь сейчас так жарко.

— ну ладно.

Действительно. Все, что может сказать человек о стоящем в на парте эксгибиционисте, это, 'ну ладно'. Восхитительно. Бесподобно. Уникально.

Кстати, постояв пару минут нагишом на парте, я понял, что без реакции окружающих это как то совсем не круто, да и, несмотря на мои слова, в классе было весьма прохладно...

Короче, к тому моменту, как прозвенел звонок на перемену, я как раз успел одеться.

* * *

Забавно наблюдать, как со звонком на перемену все ученики 'оживают'. Нету больше этих выпрямленных спин, запрокинутых подбородков, и пустых неморгающих глаз, устремленных на доску.

Сейчас их вполне можно принять за обычных подростков, занятых своими обычными школьными делами.

Если не присматриваться, то вполне можно подумать, что всё стало Ок, но, уж на третий день, даже до самого тупого индивида дойдет странность происходящего.

Судя по всему, эти особи очень скупо воспринимают окружающую действительность, даже сейчас, когда я сижу с голым торсом, на меня никто не обращает внимания.

А это значит, что, увы и ах, конструктивного диалога с ними не выйдет. Надежды на то, что учителя будут более 'живыми' оправдались лишь частично. Да, они обладают определенной властью, в частности над 'поводком', могут заставить ученика вернуться на свое место, но по прежнему тупы как пробки. Однако, исходя из этого, вполне может быть, что, к примеру, завуч или директор будет 'поживее' учителя... ну и далее по возрастающей. Но опять же, для таких выводов недостаточно материала.

Ладно. Будем посмотреть, что есть у нас прямо сейчас. Во-первых, у нас есть школа, заполненная НПС — зомби — андроидами. В которой, изо дня в день, идет одно и то же. У нас есть улица, на которой я не встретил ни одного человека, кроме учеников, спешащих в эту самую школу. Однако же, одновременно с тем, у нас есть календарь, каждый раз отсчитывающий новый день, и погода, всегда разная.

Можно подумать, что все странности связаны со школой, но опять же, абсолютно непонятно отсутствие других людей, и, как назло, все гипотезы, которые приходят в голову, получатся очень печальными...

Но для более точных ответов, по-прежнему не хватает данных. Во-первых, я думаю, надо узнать, есть ли в мире что-то кроме этой школы. Во вторых, чтобы не поехать окончательно, хорошо бы найти хотя бы парочку нормальных 'живых' людей. а в третьих...

— А теперь, Ицки Коидзуми...

Что? Ах да, хокку.

-Жили— были дед и баба

Ели кашу с молоком

Дед на бабу рассердился

И по пузу кулаком...

Ииии.... Мда. Приняла такое, несмотря на то, что это ни в малейшей степени ни хокку. Похоже, эта милая учительница тоже не воспринимает окружающее, а лишь играет свою роль. А жаль, право слово, жаль. К таким сиськам бы мозгов добавить, и просто прелестный человек вышел бы. Но, нет, так нет.

Ладно, придется наметить планы на сегодня. Определимся с целями. Мне надо найти людей, и исследовать мир.

Мда, звучит так, словно нахожусь на необитаемом острове или посреди бескрайних степей Монголии. Интересно, если бы сейчас меня услышал нормальный человек, посчитал бы он меня поехавшим...

Хотя, впрочем, плевать. Со стандартными шаблонами можно подходить лишь к стандартным ситуациям. А если весь мир сошел с ума, то и мне придется с ума вслед за ним...

Проверить всех, с кем буду сегодня контактировать. Итого, два учителя, и еще около десяти человек из класса с которым мы встретимся на домоводстве.

Ах да, еще физкультура. Там мы будем бегать всем потоком. Хотя и странно, в школе вроде бы по-другому должно быть. Впрочем, неважно... если придираться к каждой мелочи, то у меня просто не хватит времени на главное. До конца урока еще семь минут... черт как же долго они тянутся... надо бы как то развлечь себя. Помнится, в свое время, на самых длинных и нудных уроках нас всегда выручали мелкие пакости, вроде скрипения стулом или длинного монотонного гудения с закрытым ртом, но тут, боюсь, всем будет пофигу. Да наверное, даже если я, прямо сейчас, начну кидаться в одноклассников сельдереем или мороженой курицей из своей сумки, то вряд ли вызову какую-нибудь реакцию. Какие же они скучные. Интересно, а если, допустим, взять спичек, и зажечь школу, они так и будут сидеть, как медведь в машине, или всё же додумаются выйти.

Хотя тут хрен что зажжешь, гореть почти нечему. Разве что напихать учебников в парту, но так даже одну комнату не сжечь...

Нда. Печально.

Но это лишь досадная преграда на моем пути. В конце — концов, можно сжечь склад спортинвентаря, или, допустим, раздобыть спирт в кабинете химии. А стоп, тут же нету химии. Ну тогда в медпункте. Взять две бутылки, одну вылить на пол, а вторую разбавить водой два к трем, да влить в рот, допустим, медсестре, и, потом, когда она потеряет бдительность... бессмысленные прожекты... если так хочется медсестринского тела, то проще взять, да ударить её сзади по башке бутылкой с соком.

Или не концентрироваться на медсестре, и подождать, пока Санада — тян хлопнется в обморок, да воспользоваться ситуацией....

Господи, да что за херня в голову лезет. Ура. Звонок на перемену. Наконец то.

* * *

Лучше всего думается в туалете. Просто потому, что там все равно ничего другого не остаётся. Знай себе сиди, да размышляй о проблеме тепловой смерти вселенной. Или о том, как через необозримо огромный промежуток, наша галактика столкнется со своей соседкой. Или, зачем в коктейлях зонтики. Почему ответ сорок два? Тем для размышления великое множество, и надо лишь сесть, и как следует обмозговать их. Главное не слишком увлекаться, да не забывать мыть руки после всего. И всё будет ок.

Вот черт, пока сидел там, не заметил, как начался урок. Надо бы поспешать, а не то...

Или не надо. Хмм. Я просидел в туалете начало английского, и, вуаля, в класс меня не тянет. Свобода.

Свобода это хорошо, невзирая на то, что получена она через задницу.... Это же сколько перспектив скрывается в этом открытии... способ обмануть поводок. Это великолепно. Где один там и два, где два, там и больше можно найти. А там, чем черт не шутит, возможно, что и удастся выявить способ окончательно избавится от утренних пробуждений по будильнику. Определенно, сегодня крайне удачный день....

* * *

Если вы решили прогулять урок, находясь Японской школе, то места, лучшего, чем крыша, вам не сыскать. Согласно информации, почерпнутой из различных анимех, тут должно быть всегда пусто, но, одновременно с тем, тут же должны происходить различные школьные дела, не касающиеся процесса обучения. Все, что угодно, начиная от процесса соблазнения школьниц, и заканчивая истреблением монстров. Правда, этим же можно заниматься и в пустующих классах, но найдите мне такого дурака, который останется в школе после занятий по своей воле.

Впрочем, в этот раз, на крыше не наблюдалось ни лоли, ни непременно сисястых одноклассниц, ни жутких монстров. Что, впрочем, было и неудивительно, по такой-то погоде. Низкие дождевые облака, изредка покрапывающий дождь, и несносный промозглый ветер были способны прогнать не только капризных сисястых лоль, но и вообще любых празднолюбопытствующих.

К несчастью, у меня были веские причины прийти сюда. Поэтому, пришлось превозмогать.

Морщась и ежась от пронизывающего ветра, я с определенной опаской подошел к тонкому проволочному ограждению, и посмотрел на город внизу. Все же расположение на вершине холма имеет как минусы, так и плюсы. И одним из последних была возможность окинуть взглядом практически весь центр города за раз.

Зонтики. Разноцветные многоугольнички которые держат над головой люди для того чтобы притягивать к себе молнии. Они были. Пусть и вдалеке, но они присутствовали на панораме города. А еще там ездили машины, и, кое — где, горели окна. И это было хорошо. Это значило, что, по крайней мере, если я СЛУЧАЙНО сожгу эту школу дотла, мне будет чем заняться в этом мире.

* * *

А вот и еще одно неопровержимое доказательство того, что те, кто находится в этой школе, действуют повинуясь какой-то злой воле. Найдите мне дурака, который будет есть обед, сидя на мокрой лавочке под проливным дождем, набравшем силу как раз со звонком на большую перемену, и вот уже четверть часа проливавшего гнев небес на многострадальную Тояму.

Ммммм... нет, не то чтобы дурака... ну нельзя говорить так категорично... Да кто же знал в конце — концов...

Да. Вот уже как семь минут я сижу на крыше, и как дурак пытаюсь заставить себя доесть эти треклятые сухофрукты.

Оооо, теперь этот вкус я узнаю из тысячи. Умэбоси. Соленые сливы. Одно из тех блюд, в указании к которым должна обязательно главенствовать приписка 'На любителя'. В комплекте с газированным апельсиновым напитком образовали термоядерную смесь в моем рту, пищеводе, желудке, и далее, в порядке живой очереди. Чувствую, на всю оставшуюся жизнь, вместе со мной пройдет отвращение к подобным пищевым извращениям...

Но, в конце — концов, я справился. В конце концов, было бы странно, если обычные трупики слив окажутся сильнее человека...

Надеюсь, Ницше был прав, и это испытание сделает меня сильнее, ну или, по крайней мере, не убьет...

* * *

Чтобы приготовить обычное карри вам понадобится рис, курица, овощи, лук, и немного приправ. Чтобы приготовить вкусное карри, вам понадобится еще один ингридиент. Любовь. Именно любовь сделает ваше карри особенным. Ну а теперь, разбейтесь на группы, и начинайте творить. Именно с таких слов начался этот урок домоводства. Как, впрочем, и все предыдущие.

— Скажите, сенсей, а можно взять пару ингредиентов из холодильника? — с легкой надеждой спросил я.

— Да, конечно Ицки, — добродушно ответила мне низкорослая полная пожилая тётенька. Я бы назвал ее классическим словом babushka, если бы она была хотя бы лет на десять постарше.

— просто я хотел бы приготовить хорошее карри, а тут ,как назло, не хватает одного секретного ингридинта.

Хотя перед кем я оправдываюсь. Оставляя за собой мокрый след, я переместился через весь класс. Холодная вода струйками стекала с меня, но озноба я не чувствовал. Да и недавно съеденное бенто не просилось наружу. Удобно. Видимо, это тело довольно крепкое...

' И не чувствуют эти твари ни страха ни жалости. Не ведомы им боль, холод, и усталость, и лишь осиновый кол, да серебряный крест способен был их остановить...'. 'А еще, когда он выходит на солнце, то становится блестящий, и глаза у него светятся желтым, и он сильный, быстрый, ловкий, и вообще весь такой СЭЭЭКСИ'

Ох лол, нет. Клыков нет, крови не хочется, на солнце не блестю, и гламура в себе не чувствую.

А ведь мог бы сейчас стать, к примеру Э-э -эдвардом, столетним девственником двинутом на учебе, и, волею автора, вынужденном ублажать капризную малолетнюю стерву лет семнадцати, которая ничего из себя, кроме самомнения, и 'богатого внутреннего мира', не представляет.

Да. Если бы не старушка Стефани, учился бы и дальше Эдди в вузах, да сношал бы втихушку по выходным оленей в заповедных лесах... а оно вона как повернулось.

Холодильник — холодильник. Полка с мороженой курицей, полка с зеленью, полка с овощами, красное вино, фрукты, ягоды, белое вино, сыр, рыба...

Да пошло оно лесом это карри, мне нужно согреться. Таак. Мне нужно... бутылку белого, бутылку красного ( в качестве секретного ингредиента, конечно) сыр, фрукты, возьму еще помидоры черри. Так, а еще стрельнем по пути у зависшего, от подобных действий, ученика сковородку с тушеной курицей, и вуаля, можно начинать импровизированный банкет.

Тетенька сенсей не реагирует, увы и ах, в списках нормальных людей на строчке с её именем можно смело ставить прочерк...

Так, нафиг этот мокрый пиджак, толку от него ноль. И рубашку, пожалуй, туда же. Да, раз уж на то пошло, то и штаны лишь портят общее впечатление. Но вот трусы, трусы оставить. Во -первых, они единственные остались сухими. А во вторых... У нас тут дамы, в конце концов.

Как говорил в таких случаях гугл, лучшей закуской к белому вину является сыр, а к красному... ээээ... не помню... женщины?

Хотя с последними тут... ммм... а почему бы нет? Спасу милашку Санаду от порезов и травм.

Но для начала пятьдесят грамм красного для резвости тела, и столько же белого для ясности мысли... закусить все это дело помидоркой да ломтиком сыра, и вперед навстречу приключениям...

Вот уже и прохлада отступила, сменившись живительным внутренним теплом... огонь, пробуждающий жажду действия...

Ловким пируэтом обогнув стоявшую прямо на проходе тетеньку — сенсея, подхожу к столику, за которым что то шинкует здоровенным поварским ножом Санада, напевая под нос какую то песенку. Моэ. Кавай.

— Санааааада — Чанннн...

— да?

— Санада-чан ты ничего странным не находишь ?

— Ум... прости, нет... — слегка запинаясь сказала она.

— Не хочешь составить компанию в распитии бутылки этого шикарного пойла фирмы Сунь — Чунь -Хунь — Вынь сделанного в безвестной китайской деревушке, юноше не обремененному излишней моралью, одеждой, и здравомыслием?

— Прости... мне надо готовить карри.

— Ох, бяда...Ох, бяда.... так, а если по другому... где тут кнопка undo. Или Load game.Отмена последней реплики...

— Так, Санада-чан, не соизволишь ли пройти со мной вместе... поготовить карри?

— П-прости... но мне надо готовить карри...

В ответ на эту реплику в голове, словно молния, возникла идея. Почему бы и нет, в самом деле... разве что вот этот тесак в руке здорово смущает... не хотелось бы своими неосторожными действиями привести в действие какой-нибудь сценарий в ее голове из разряда 'Внезапная И Безумная Полуденная Кровавая Вакханалия'. Или сдвинуть рубильник яндере мода....

Нервировал меня нож, ничего не скажешь. И будь я потрезвее... да будь я потрезвее...

Но, алкоголь притупил чувство страха, и я просто слегка приподнял доску с овощным крошевом со стола, и плавно перетащил его к 'своей' парте. А эта дура просто поплелась за ней, словно привязанная. Хотя конечно нельзя назвать ее дуррой. Просто в милой головке находится лишь набор скриптов, по которым она действует... даже человеком назвать такое...

Зато у нее есть грудь. Вполне ничего для ее возраста. А еще ее трусики белые в бирюзовую полосочку. И этого хватит, чтобы было чем заняться в ближайшее время.

* * *

— А теперь, Чтобы карри вышло хорошим тебе н-у-у-у-жно вып-ть еще немного... —

— да...

— а теперь снимай свой , — ох блин как же эта хрень называется, произнес я, покрутив указательным пальцем в воздухе — Б — блейзер, блендер, блузка, Во. Снимай свою б — лузку, иначе твоя кожа не п-чувствует тепла, к-торое исхоодит от карри.

— Д — да.

— И, раз уж на то п-шло, то и юбку тож... скидывай. Чем больше твоя кожа дышит, тем лучше получится карри. И еще по одной...

-...

-Наадо, надо добить бутылку... к-красную бурду на — фиг, а вот белое... восемь градусов, это же компотик просто...

-...

— Э-эй, подруга, что с тобой... Тю... слабо, очень слабо. Не у... Ик. Не умеешь ты пить. Да.

Эм. А что там сейчас по плану то. Э... Медпункт,Во!

-С-Сенсей! Санаде стало плохо, я отведу ее в лазарет! Меня не ждите, буду поздно...

Эмм, и теперь те-ло, давай вставай моэтян, не время дрыхнуть... нас ждут великие дела — ла— ла -ла.

Так, а теперь, давай вооот-так ровненько, ровненько, дверь, и длинный коридор. Ох, пока сидел было нормально, но сейчас и меня разнесло. О-х-хо-хо. Так, соберись, боец. Надо дотащить тело до чекпоинта. И свое тоже.

А теперь по — во — рот, по — во — рот. И теперь немного по прямой, и вуаля, наш общешкольный вытрезвитель с мягкими кроватками...

* * *

Стук в дверь. Прислонив Санаду к стене, и проследив за тем, чтобы она не бухнулась на пол, я, опершись одной рукой о косяк для равновесия, принялся другой бить по двери. Бух — бух — бух.

Хотя, стоп. Там же никого нету. А дверь открывалась вбок. Во.

Ох...

Вот засада....

Медсестра внутри. До кроватки теперь так просто не добраться. Трудности... хех.

Вызов принят.

Немая сцена. Я смотрю в ошалевшее лицо, обрамленное русыми волосами, и пытаюсь сформулировать свою мысль. Но на языке, почему-то, вертятся только слова конъюнкция и импликация... К черту. Чем сто раз я тут буду что-то говорить... Подняв в воздух ладонь, и жестом показав подождать меня, выхожу в коридор.

Полуголая Санада, закрыв глаза и привалившись к стене, что-то тихо бубнила себе под нос. Интересно, когда она раздеться успела-то? Ох, не спалиться бы ...

Арррррр. Берусь руками за плечи и устанавливаю ее лицом к проходу. А затем немного подталкиваю в сторону нашей медсетры, наблюдая на лице последней выражение крайнего изумления.

— Это... Ицки, верно, да ... Санада — тян... — медсестра явно старалась выразить словами нечто неописуемое. И я решил ей в этом помочь. Прикрыв глаза, и рубанув ладонью воздух, твердо заявил

— Она, это... просто в говно...

Но не успел я закончить фразу, как малышка, о которой как раз шла речь, резко согнувшись, оросила больничный пол из белого кафеля тугой струёй рубиновой блевотины. Все же красное вино давало о себе знать...

Глядя на резко окривевшее лицо нашей школьной медсестры, чей больничный халат теперь был заляпан красивым веером красных точек, и напоминал одеяния Стоматологов из детских фантазий, меня разобрало на смех. Но спустя пару — тройку секунд заливистого смеха, я обнаружил, что спазмы, прокатывающиеся по моему телу, из порожденных веселой шуткой превратились в те, которые в народе принято называть рвотными. И, зажав руками рот, и не обращая никакого внимания на гневные крики позади, я, переваливаясь из стороны в сторону словно гигантский пингвин, помчался в ближайший туалет...

* * *

Следующие за этим эпизодом несколько минут мы опустим из банальной общечеловеческой деликатности

* * *

Было плохо. Плохо было ровно настолько, чтобы это немного переходило за грань того состояния, которое является тепимым. Но, всё же, не так плохо, чтобы пытаться разбить себе голову о стену, или еще как-нибудь иначе прекратить свое существование.

Плохо, но не фатально.

А после того, как я прополоскал рот, и заодно намочил голову под струёй холодной воды, состояние и вовсе стало почти удовлетворительным.

Не сдох, и то хлеб. Фух. Ладно. С алкоголем надо будет поосторожнее. Всё же... всё же, да.

Всё, всё, всё. Еще раз умыться холодной водой, и всё...

Кое-как подлечились.

Живём пока.

А чего я хотел-то? Ах — да, Санада.

Не, не сейчас точно.

Завтра.

Сегодня у меня больше нет желания экспериментировать. А если учесть то, что ей сейчас, возможно еще хуже... Определенно нет. О бирюзовых полосочках можно позаботиться и попозже...

Сейчас же мне нужно... собраться и ехать домой на велике... а еще пилить до класса, где одежда, ибо голым по улице не комильфо... к черту, слишком долго... останусь тут. Благо, если подумать, тут есть места где можно отлежаться. Или вообще заночевать. Заодно и проверю, проснусь я в школе или же уже дома...

Во, тут же есть шикарный склад школьного инвентаря. И я лично, своими глазами, видел там маты. Туда и двинем...

* * *

После того, как моя душа покинула царство Морфея, первым делом я попытался нащупать будильник. Левой рукой назад и вбок, туда, где должна находиться тумбочка. Но, увы, в том месте её не было. Вместо неё наличествовала прохладная бетонная стена. И этот факт, изрядно противоречащий хрупкой картине моего нового мира, заставил меня открыть — таки глаза.

Впрочем, это действо не принесло мне радости. Просто потому, что вокруг было чертовски темно. И я банально не увидел разницы между открытыми и закрытыми глазами.

Первой в мой разум постучалась паника. Ехидно похлопав меня по плечу, она сказала мне, что я плохо себя вёл, и поэтому, вместо аппетитной вишенки, получаю бессрочный бан, и восхитительную возможность подумать над своим поведением... долго подумать...

Но затем, откуда не возьмись, возник здравый смысл. Словно Сюткин, промчался он по коридорам моего разума и ударом своего кулака изгнал панику. А затем, ухмыльнувшись и поправив очки, он сообщил, что, с большой долей вероятности, если какой-то алкаш, заснул в какой-нибудь заднице, то с высокой долей вероятности, он там и проснется.

И тут моя рука, почти против воли, шлепнула по лицу, и, завершив таким образом, утренние процедуры, я в полной мере осознал себя сидящим на стопке с матами на складе барахла принадлежащем местному физруку.

А затем, я просто встал, и пошел. Естественно, все это дело тоже происходило с матами, ведь в конце — концов, что мне еще оставалось. Кряхтя встать, поминутно поминая безвестную гулящую женщину, орудия её заработка, и то, с чем ей приходиться работать. Ну и различные производные этих понятий.

Выйдя в коридор, и выглянув в окно, выдал последнюю матерную конструкцию, в которой мне удалось связать между собой несколько весьма пошленьких понятий и царящую за окном ночь.

После чего, уже изрядно остыв, отправился в туалет. Просто, чтобы избавиться от этого мерзкого привкуса.

* * *

Пустые темные коридоры школы... темнота... тишина, разрушаемая лишь тихими шлепками босых ног по кафелю... жутковато.

Шлеп — шлеп -шлеп. Во всем мире остались только эти звуки. Можно конечно попытаться отгонять тишину веселыми песенками, да только это ничерта не помогает. Даже наоборот, кажется, что, этими, полными наигранного задора звуками ты лишь поможешь монстрам подобраться неуслышанными. Поэтому, все что мне оставалось, это лишь тихо шлепать ногами в темноте, да надеяться не навлечь на себя хищное внимание каких-нибудь засранцев из-под-кровати.

Все же, это один из немногих случаев, где здравый смысл бессилен. Ты можешь сотню раз проверить дверные замки, и убеждать себя, что уж на пятнадцатом этаже-то никто не залезет, и все равно будешь вздрагивать от тарахтения заработавшего среди ночи холодильника.

Иррациональный, первобытный ужас. Передвигаться можно только перебежками. Окна, из которых сочится лунный свет, и длинные промежутки, заполненные первородным мраком...

И, самое главное, мерзкая мысль о том, что звук от твоих шагов идет как-то не так. Пару раз мне казалось, что шлепки идут несколько невпопад...

Теперь я понял смысл всех этих школьных испытаний на храбрость.

Пустые школы ночью это действительно страшно...

* * *

Но, по счастью, меня не съели. Ха-ха.

Конечно, кто— же меня съест в пустой школе.

Ха-ха. А вот и класс домоводства. Медленно и демонстративно не на что не обращая внимания захожу в кабинет. Ха-ха. Как же мне повезло что тут всего второй этаж, и окна не закрываются на ночь. Вернее, они вообще не закрываются. Тут все работает наподобие двери купе в поезде. Легким движением руки можно полностью распахнуть окно. Не то, что в этих белых стеклопакетах, которые хрен откроешь, и выбить сходу почти невозможно.

Да. Это просто чудо, что тут такая нестандартная планировка...

Ха-ха. Можете считать меня параноиком, но, когда ночью, на каждый ваш шаг, из за спины раздается еще парочка — другая мокрых шлепков, которые медленно, но верно становятся все ближе...

И при этом единственным возможным вариантом действий является лишь движение вперед, повинуясь воле поводка...

Но, по счастью, меня не сьели. Пока я тут одним куском. Ха-ха.

Я одеваю, штаны и слышу, как с той стороны кто-то прислоняется к закрытой двери. Обуваюсь и слышу, как эта самая дверь, скрипя, начинает отходить в сторону.

В голове набатом звучит мысль, что, такими темпами, я никогда не оденусь.

Но сделать ничего не могу. Просто тело не слушается. Вот мокрые шлепки уже внутри класса, а я только подбираю сумку, и вдруг...

Это чувство.

Свобода.

Ха-ха.

Свобода сделать какую-нибудь глупость. К примеру, опрокинув стул за спину, не оборачиваясь, рвануть к окну. Свобода прыгнуть вниз, без долгих колебаний и раздумий. Свобода сломать своим весом куст, приземлившись прямиком в переплетение веток...

Хотя последнее, это, скорее уже легкое хулиганство. Но тут, все зависит от административного кодекса конкретного места, где вы проживаете...

Впрочем это последнее о чем я подумаю, когда моей заднице угрожает опасность. Прикрыть в падении лицо руками, чтобы не лишиться глаз, почувствовать момент, когда при приземлении раздается хруст, и ты молишься, чтобы это была ветка... не глядя по сторонам, и почти без мыслей, на автомате сделать старт из положения упор лежа...

И, только отбежав метров на пятьдесят, я позволил себе оглянуться. Никого.

Никто не маячил из окна. Жуткие монстры не бежали за мной по пятам...

Мда...

Положеньице....

* * *

Если бы я стал Синдзи Икари, то сейчас бы был эпизод с незнакомым потолком. У него после каждого боя так. А вот если бы я был Гаттсом из берсерка, то скорее всего, после того, как я упал на куст, отделавшись несколькими царапинами, да веткой, которая сантиметров на пять вошла мне в ногу, на меня непременно должны были напасть демоны, потом еще, еще и еще, и так до тех пор, пока не закончилась бы сюжетная арка.

Хотя если бы я был Гаттсом, то смотрелся бы ужасно глупо, роняя стулья в японской школе.

Но, впрочем, это все крайности. Я это я, несмотря на то, что сейчас выгляжу как какой нибудь музыкант из группы, играющей в стиле Вижуал — кей, после того как он в подворотне повстречался с 'чоткими пацанами с раёна'.

Поэтому, чуда не произошло, и мне пришлось час идти до дома. На велосипеде было бы быстрее. Но забирать этот агрегат, стоящий в пяти метрах от входа в школу, мне было банально страшно.

И поэтому, взяв сумку (без нее тело не хотело никуда идти), я потихонечку поковылял вниз по склону холма.

Боли по прежнему не чувствовалось, пульс был в районе 60 ударов, разве что раненая нога работала не так эффективно... и кровь, из рассеченной брови, которая постоянно норовила затечь мне в глаза...

Это было долго, нудно, и противно. Но, в конце-концов, я пришел домой. На часах было три ночи, или скорее уже утра, и единственным желанием моим было поскорее закончить с этим днем, и перейти в светлое завтра, в котором у меня будет новый костюмчик и можно будет вдоволь потискать Санаду-тян...

И, с этими мыслями я разделся, вымыл остатки дерева из дырки в ноге, промочил все гребаным сакэ, и кое — как залепил, используя много маленьких пластырей для мозолей и ссадин. Потом лег в постель, и полтора часа пытался уснуть. И, когда время подошло к пяти часам, я таки справился с этим делом...

Глава четвертая.

После того, как проснулся, первым, о чем я позаботился, было выключение будильника. Тяжелая спросонья рука, будто огромная сосиска, падает на часы. И, о чудо, сегодня звона можно не опасаться. Красота...

Но не дело валяться в кровати ленивой задницей. Потянуться, сходить в душ, пообещать себе после школы обязательно попробовать поколдовать с настройками, и убрать этот неприятный момент, когда после трех минут омовения внезапно вода становится ледяной. Обычное утро, обычного японского школьника. Чудо, ставшее рутиной.

Зайти на кухню, открыть холодильник, взять оттуда молоко и вечносвежий черничный пирог, положить в коробку для бенто пару сэндвичей в вакуумной упаковке, и жестянку какого-то напитка, потянуться, посмотреть на потолок, пошевелить пальцами на ногах, порадоваться тому, что стричь их пока не надо, оглядеть ногти на руках, подивиться их идеальному виду, лениво глянуть на часы...

О... а занятия — то уже три часа как начались... проспал однако...

После секундного замешательства мой мозг резко перешел в рабочий режим, и начал усиленно пытаться порождать разные более-менее правдоподобные объяснения.

Одно из двух. Причина или во мне, или в окружающем мире. В пользу первого говорят мои вчерашние ночные приключения. Вернее, уже сегодняшние, но это так к слову...

Хотя, вполне может быть так, что это вполне естественный процесс, никак со мною не связанный, а все рассуждения это попытка привязать наступление глобального потепления, к уменьшению общего количества морских пиратов в мире.

Ну, допустим, что, к примеру, время от времени, школа тут не работает. Шабаш ведьм, переодический прорыв канализации, СПИД в бассейне... да хоть банальные выходные...

Мой взгляд упал на календарь на холодильнике. Воскресенье.

Мммм. Эм... Да, воскресенье. Сегодня тут не учатся. Ну, хотя бы это хорошо.

А раз так... Времени сейчас двенадцать часов, и это значит, что у меня внезапно оказался целый день...

Целый день на то, чтобы своими грязными ручонками покопаться в потрохах и шестеренках маленького чуда, в котором я оказался.

* * *

Для начала мне был нужен план. Нет, не тот, которым можно подлечить расшатанные нервишки, хотя и он бы не помешал сейчас...

Но, гораздо сильнее мне был нужен другой план, а именно тот, который бы избавил меня от судорожных метаний в течение дня. План действий.

Для начала, чего я хочу. Узнать больше об этом мире. Так и запишем. Берем ручку, вырываем лист из тетради, и пишем.

ПЛАН

Но, на этом процесс и застопорился. Я не мог четко сформулировать даже своего первого шага. Хотя... что мне надо. Мне нужны знания. Знания о том месте, куда волею судеб занесло меня.

Итак. Пункт первый. Сходить в центр города. Туда, где большие здания и много людей.

Туда, где, как кажется со стороны, кипит жизнь.

Хотя, вполне может быть, что и там всё будет заполнено имитациями.

Даже не знаю, что принесло бы больше проблем, если бы оказалось, что, каким-то образом в реальном мире появилась поддельная школа, или же, если весь мир окажется населенным толпами этих манекенов...

А, ладно. План из одного пункта, вполне меня устроит. Только надо под звездочкой добавить бонусную миссию раздобыть что-нибудь кроме пиджака и брюк. С наградой в виде какой-нибудь одежды. Мвахаха, лол.

Сам пошутил, сам посмеялся. Увы, с публикой тут проблемы.

Нда... ладно, прорвемся.

* * *

Надев на себя уже порядком надоевшую школьную форму, и сев на велосипед, я поехал в направлении к центру. И, спустя полчаса я был там. В конце — концов, два колеса гораздо быстрее, чем ноги, да и город был не слишком большим.

' И вот стою я такая вся из себя такая красивая, и не понимаю ничерта'. Город как город. С поправкой на местный колорит, но все же. Люди куда-то спешат по своим делам, машины носятся по шоссе...

С другой стороны, что я ожидал. Орд клоунов, пугающих людей, покрытые бурой слизью строения Зергов (disclaimer: I do not own starcraft university...) или единорогов, насилующих девственниц?

Нда. Хоть разумом я и понимаю это, все равно чувствовалось легкое разочарование. Но ведь и моя школа на первый взгляд была нормальная... нужно сделать несколько тестов. Вычленить одного человека, и попробовать вступить с ним в диалог...

* * *

— Мужчина, постойте, у вас нос зеленый

Не останавливаясь, клерк средних лет, в костюме и с дипломатом лишь скривился, и скороговоркой ответил нечто вроде:

— яужеслишькомвзрослыйдляэтихигридинайдисебекоготодругогомненужноспешить.

Ух, йопт. Вот это дыхалка у мужика. Чувствую, ему надо было не в клерки идти, а в рэперы. Там бы он имел успех. Но впрочем, не буду за ним гнаться, и спрошу кого-нибудь другого.

— постойте, девушка, не хотите ли вы поговорить о боге.

Частичный успех. Модно выглядящее тело с очками на пол — лица останавливается, и, не переставая жевать жвачку, лениво так бросает.

-Че?

Не показывая своего к ней отношения, натягиваю улыбку на лицо, и продолжаю.

— О боге, творце нашем Летающем Макаронном Монстре. Просто посмотрите на его милость, безраздельно простирающуюся на нас, простых смертных?

-Э... Че?

-Спагетти...

-....

-Милостью его мы можем есть их.

После этих моих слов девушка просто отвернулась и пошла. Увы и ах. Попытка номер три? А впрочем, ну нафиг. Думается мне, что подходя на улице к прохожим с вопросами, я мало что добьюсь. Люди такие занятые...

Надо идти в магазин. Там от меня никто не убежит. И чтобы продавец был красивой девушкой. Ну или чтобы не ниже чем 6/10. Надо же мне получать удовольствие от работы. Но, вместе с тем надо чтобы меня сзади не подгоняла очередь... Значит мне нужен магазин с какой — нибудь техникой или одеждой.

* * *

Но, моим планам не суждено было сбыться. Прогуливаясь в поисках красивых продавщиц, я нашел то, что весьма сильно отвлекло меня. Сувенирная лавка. Господи, конечно, где же еще я мог бы спустить все свои деньги на разную хрень, как не в ней. Голубое кимоно, налобная повязка с кривулькой обозначающей камикадзе, катана( весьма хуевая китайская поделка), и венец моей коллекции, здоровенный флаг на бамбуковой раме в виде буквы Г, высотою в полтора моих роста.

Кстати, забавный факт, в то время когда я приобретал этот комплект 'Руссо-туристо', меня глодало чувство неправильности происходящего. Долго я не мог понять, откуда оно взялось. Но стоило только продавцу спросить об оплате, и сразу стало понятно, в чем был косяк. В моем бумажнике было что-то вроде двухста йен, как раз на оплату одной тошнотной булки с якисобой. Как то я упустил этот момент.

В голове сразу промелькнула мысль 'Пан или пропал, все это возможно лишь иллюзия, хрясь его катаной по горлу и беги'. И только откровенная тупость ее удержала меня от поспешных действий. В смысле, катаны тупость, да...

А потом я заглянул-таки в бумажник, готовясь разыграть пантомиму ' Ой, бяда, забыл деньги', но произошло чудо. В бумажнике было ровно столько бумажек, сколько нужно. С точностью до йены. Расплатившись со стариком, и надев свои обновки, я продолжил свой путь.

Интересно, а в бумажнике каждый раз будет столько денег, сколько нужно? Надо, наверное, проверить.

* * *

Ехать на велосипеде, с рукой, придерживающей катану, заправленную за ремень брюк, весьма непросто. Но когда во вторую руку вы берете черничное эскимо, сложность возрастает экспоненциально. От уровня 'трудно но терпимо' до 'гребаный цирк на грани человеческих возможностей'. Поэтому я решил не насиловать себя, и прилег на обочине дороги, сравнительно неплохо расположившись на траве, и опершись спиной о толстое дерево. Прямо передо мной располагался оживленный переход, и поедая мороженое, я вполне комфортно мог наблюдать за повседневными делами жителей этого городка.

Люди ходили — бродили, а я не мог избавиться от мысли об искусственности всего этого действа. Наверное, именно так мыслители древности смотрели ночью на небо, думая, что все это лишь стеклянный свод, с прикрученными светлячками, который в любой момент может оторваться и треснуть по лбу всем тем, кто рожден ползать по земле...

Но, с другой стороны, весьма вероятным было то, что это я сам себя накрутил до такой степени, что во всем вижу подвох.

Вот маленькая девочка ест мороженое. Идет с папой за ручку, и грызет зеленую сосульку. А в другой руке держит фольгу. Обертку она потом выбросит в мусорку, а не бросит на газоне, как некоторые свиньи.

Эх... так и совесть меня заесть может. Надо бы оторвать попу и выкинуть бумажку... хотя.. Серебристым перекати-полем, храбрый маленький фантик укатился от меня уже метров на десять...

Это приятное чувство, когда дело, которое вы постоянно откладываете 'на послезавра' внезапно 'само рассасывается'

Остаётся лишь скорчить обиженную гримасу и, изрядно фальшивя, пробурчать нечто вроде 'не очень то и хотелось'...

А меж тем фантик пересек тротуар, вырулил на трехполосную автотрассу, и не собирается останавливаться.

Господа, делайте ваши ставки. Хватит ли сил этому парню пересечь дорогу из конца в конец. Три два один. Десять щелбанов на то, что нет. Ставки сделаны. Вуху.

Хотя конечно, буду я тупо смотреться весьма, если придется отвешивать щелбаны самому себе...

Но меж тем, страсти накалены до предела, вот наш серебряный претендент обходит одну машину, вторую...

Ааааа! Опасный момент. Но наш чемпион выкрутился, показав всем, что зря я не поставил на него... Уоооо! Схваченный потоком воздуха , он взметается на два метра вверх... снова падает вниз и... О... нет... маленькая японская машинка переезжает своими колесами надежду и опору всех выкинутых мимо урны оберток. Нам остается только помолиться за то чтобы у него там все было....

Ого. Эта тварь вернулась с того света. Больше он не маленький серебристый мячик, теперь это просто лист серебристой пленки, но, кажется это обстоятельство ему нисколько не мешает. Поймав восходящий поток воздуха, он взмывает на пять метров вверх, и буквально одним рывком преодолевает всю оставшуюся дистанцию. Финишируя на лице какого то лысого мужика в пиджаке. Господи, куда не плюнь, попадешь в клерка. Их не на фабрике штампуют часом?

Ох, увы... а я ведь подозревал... Этот несчастный сараримен сделан из того же теста, что и обитатели моей школы. Первым порывом человека, которому в лицо прилетела какая — то грязно — липкая хрень, будет желание эту фигню с лица убрать. А никак не продолжать шагать вперед, ничего не видя из-за залепленных глаз. Так и убиться мо...

*глухой звук удара*

*тело отлетает на несколько метров*

*машина врезается в ограждение перед тротуаром*

Черт, нехорошо как — то получилось. Мне почти его жаль. Был бы он нормальным человеком, меня бы наверное погрызла совесть, но на таких...

*громкий звук удара*

Рука моя поднимается к лицу.

В машину, врезавшуюся в ограждение, в свою очередь врезается небольшой грузовичок. От чего последний закручивает, и выбрасывает на встречную, где он сшибает еще парочку машин, которые разворачиваются, и зацепляют другие...

А потом начинается фантасмагория. Как в гребаном гта. Машины, даже не думая снижать скорости, врезатся в кучу малу. Трамбуются, буквально одна к одной, как гребаные шпроты. Звон битого стекла, звуки ударов, уже несколько десятков машин образовали, буквально , непроходимые завалы...

Внезапно, свет на светофоре сменяется и машины резко тормозят. И начинается второй акт этого светопреставления. Пешеходы начинают пересекать полосу препятствий, в которую превратилась дорога. Они, прямо по смятым крышам, продолжают идти по своим делам, нисколько не сомневаясь в правильности своих действий. Ведь все они шли по пешеходному переходу. Вот только за отведенные сорок секунд никто дорогу так и не пересек. И, после новой смены сигнала светофора, вновь начали сталкиваться машины. А потом, внезапно, все как то резко вспыхнуло. Как в кино.

Бах. Бах. Бах. Взрывы, огонь, стекла в разные стороны летят. Сплошной экшн.

Только в фильмах гарью так не пахнет. И не кричат люди, сжигаемые заживо.

Интересно, чувствуют ли они сейчас боль, или это тоже какой то алгоритм... а то, сдается мне, как то ненатурально они кричат. Фальшивят сволочи. Совсем не стараются...

Внезапно большой кусок мороженого стек у меня по руке. Причем не просто стек, но еще и штаны, умудрился запачкать. И рукав кимоно.

Ач-чёрт... попытавшись оттереть сиреневый плевок рукой, я только больше его размазал. Теперь и руки будут липкие. А впрочем, пофиг, руки вытру о пиджак, а на пятна просто забью, все равно стирать не придется. Некогда на мелочи отвлекаться, когда вокруг такой цирк творится...

Вновь сменяется цвет светофора, и становится еще веселее. Пешеходы, ничтоже сумняшеся, идут в огонь. Кричат от боли, но все равно продолжают ползти вперед... Да... Такой цирк, да из первых рядов... жаль нету попкорна...

Но внезапно... Не знаю, как это описать...

Изменилась атмосфера вокруг...

Стало тревожно. На таких моментах в кино должна играть зловещая музыка, но и без нее задница буквально вопила об опасности.

И я решил не играть в героя, не махать рукой в стиле 'авось пронесет', а воспользоваться древнейшим рецептом, выручавшим людей с незапамятных времен. Сito, longe, tarde.

Сесть на велик, да начать в темпе крутить педали, пытаясь успокоить задницу расстоянием между моей спиной, и местом, вызывающим у меня отторжение...

Но, к сожалению, уехать на достаточное расстояние я не успел ...

* * *

Вначале пропал цвет. Будто кто-то высосал его через трубочку.

Потом исчезли звуки. Все, кроме гула и потрескивания, издаваемого пламенем.

Куда-то пропали люди с улиц. Небо будто закрыли огромным куполом из серого брезента...

А потом появилась эта хрень.

Вообще, слово хрень весьма ёмкое, и может вместить в себя очень многие понятия, что в данном конкретном случае очень пригодилось...

Но, если говорить предметно, то вначале по земле побежали трещины, испускающие тусклое голубое сияние. Потом из них начала хлестать какая-то жидкость. И из этой жижы собралась гигантская пародия на человеческую фигуру. А затем, на конце, долженствующем обозначать голову появилось лицо. Если конечно так можно назвать два оранжевых круга — 'глаза', и гигантский овал — 'рот' того же цвета.

Это было чертовски красиво. Посреди фона лишенного малейших намеков на цвет, голубой призрачный гигант стоял в потоках ярко серого пламени. Титаническая полупрозрачная фигура выражала всем своим видом принадлежность к чему — то запредельному, коллосальному, и нечеловечески прекрасному...

В голове набатом звучала мысль о том, что я таки доигрался, и теперь резво огребу от того, кому мои действия могли помешать.

А потом эта тварь сделала худшее, что можно только было сделать в её ситуации, разом потеряв всю свою таинственность и запредельную красоту.

Словно обычный стопятидесятиметровый орангутанг сказала 'УУУУУУУУООООООООООООО!!!!!!!!', и, сложив руки замком, опустила их на образовавшуюся пробку...

Тряхнуло знатно. Во все стороны полетело все, что только могло летать. Да и что не могло, заставили подняться в воздух. Даже я не избежал подобной участи, хотя и находился метрах в ста от пробки. Сантиметров на двадцать подбросило.

А потом оно снова выпрямилась во весь свой рост, заревело свое 'УОООООООО!!' и начало крушить соседний дом.

Надо сказать, это завораживало. Вид того, как обыденность разлетается на мелкие кусочки под сильными ударами какого-то здоровенного голема.

Прям как в аниме, епт. Судя по всему, сейчас у меня должны открыться супер-силы, и появиться первая участница гарема.

Но увы, не срослось, видимо. Ну и ладно. Тогда придется спасать себя самому.

Во-первых, надо линять.

Быстро, далеко, и желательно надолго.

Во-вторых, же, это надо было делать еще пять минут назад.

* * *

Вы, конечно можете не поверить, но я свалил. Ничего сложного, на самом деле. Монстру, по всей видимости, было абсолютно безразлично, что бить: машины, деревья, дома... Единственный, по настоящему опасный момент, был тогда, когда я уже отъехал метров на триста, и рядом со мной, буквально в десяти шагах, на дорогу прилетела горящая машина... что могу сказать... если бы дело происходило в этом новомодном ТРИДЕ, то я бы сказал 'УОУ, КРУТА!'

В реальной же жизни, это было немного не так весело...

Сказать по-правде, немало я в тот день кирпичей отложил, когда потом вспоминал этот момент...

Но это было потом. А пока я просто ехал, ехал, ехал, и ехал. Крутил педали своими нижними конечностями, глядел на пустые улицы, и искренне надеялся, что я не единственный оставшийся человек на земле. Это было очень страшно, по правде говоря.

И, внезапно, хоп. Я как будто проехал сквозь стену из желе. Глаза рефлекторно зажмурились, а когда они открылись, то все вдруг резко стало Ок.

Как раньше.

Всё так же ходили люди, ездили машины, и светило солнце. Цвета вернулись на своё место, а воздух заполнил разнообразный гул. И это было здорово.

Просто потому, что это было.