Далекие звезды 2. Выбор

В КОНЕЦ

* * *

Время летело незаметно, не успела я оглянуться, как один год сменил другой. Мне и парням из моей команды удалось немного ускорить процесс, и теперь мы оканчивали не второй, а третий курс и готовились к первым испытаниям на тренажерах-симуляторах полета, чтобы получить доступ к летной практике.

Как и грозился, муж не разорвал наш брачный договор, и мне не дал этого сделать, хотя я и не особо пыталась, понимая, что без его на то воли, мне жизни не будет. Не скажу, что наши отношения сильно улучшились, но теперь они больше напоминали партнерство. Я сопровождала Рикера на официальные мероприятия и играла роль милой молчаливой не очень умной куклы, и как ни странно, не смотря на мое обучение в академии, общество верило, может потому, что им этого так отчаянно хотелось. В высший круг меня не принимали, но я и не стремилась туда попасть, потому как что там делать я представляла плохо. Сплетничать? Страдать от безделья? Строить козни? У меня были дела и поинтереснее. Бедная Катрин, по истечении года, поняв, что Рикер не собирается разводиться, ее отдали замуж за совсем не молодого, но очень выгодного для Норвейга-старшего коллегу по работе.

Относительно нашей интимной жизни с мужем не скажу, что все так гладко. Во всяком случае, сейчас во мне нет такого отторжения, как было раньше, и я воспринимаю это как свою обязанность, причем во многом скорее приятную. За это время я успела распробовать, что такое близость с мужчиной. Однако все происходит без какой-то душевной близости. Принять супруга за своего родного человека, я вряд ли когда-нибудь смогу, пускай даже он и относится ко мне хорошо, кормит, одевает, и всем обеспечивает. Если в самом начале такой вариант и был возможен, то после той ночи моего побега и последующего 'наказания', как отрезало. В чем-то, может, оно и к лучшему.

С Райеном за это время сложилась отдельная история. Мы стали конкурентами буквально во всем. Блондин не перестал меня провоцировать, но теперь это перешло на совершенно иной уровень. Никаких приставаний, и попыток зажать в уголке. Дело в другом. Конечно, возможно у меня паранойя, тем более что никакого официального вызова мне не бросали, но вот то что Райен, буквально насильно вытянул свою команду, и вместе со своими 'сообщниками' оканчивает не второй курс, а третий, для меня говорит о многом. Это выражается и в мелочах. Кто быстрее и лучше ответит на вопросы, выполнит задание, сдаст экзамен. Чья команда окажется сильнее. Впрочем, я заметила такое поведение не только от Райена. Большинство кадетов, с которыми мне приходилось вместе учиться, буквально из кожи вон лезли, чтобы быть не хуже, чем какая-то девчонка. Учитель Крайтон, с которым мы уже давно перешли на 'ты' и общались весьма дружественно, смеясь, рассказывал, что преподаватели теперь нарочно ставят всех отстающих на общие лекции в одно со мной время, чтобы поднять общую успеваемость. Тем не менее, наиболее ярким следствием моего присутствия в академии стали команды Тэо и Райена, ныне считающиеся лучшими, из всех готовящихся к практике групп. Непримиримые конкуренты буквально во всем. Любое самое незначительное соревнование неминуемо превращалось в зрелище. Будь то пробежка, сдача физических нормативов или подготовка технического проекта. Учителя уже больше не кривились, и не смотрели на меня с презрением, ведь мое присутствие на их занятии гарантировало, что лекция будет выслушана и усвоена с максимальной отдачей. Вроде даже поговаривали, что во время следующих вступительных испытаний хотят набрать небольшую женскую группу, и подготовка с агитацией и обещанием льгот, на средних уровнях корабля, чтобы девушки тоже шли пробовать свои силы, уже началась. По мне, так происходящее напоминало какую-то истерию. При этом сама я тоже старалась 'держать марку' и училась с невероятным усердием. Кто из кадетов самый лучший, пока сказать трудно. Оценки во многом субъективны, но практика, мне кажется, должна все расставить по своим местам, ведь учимся мы не ради отметки в табеле, а ради возможности эффективно управлять кораблем. Ну, во всяком случае, я.

В последнее время, сильно увлеклась механикой. Хотя скорее механика, понятие относительное. Каждый корабль буквально напихан сложнейшей программной начинкой, составляющей его суть. Если бы не учитель Крайтон, я бы побоялась туда лезть, но под его влиянием все же решилась. И не пожалела. Оказалось, изучать внутреннее устройство машины оказалось не менее интересно и захватывающе, чем летать и управлять кораблем. Теперь почти все свободное время я старалась проводить в ангаре диагностики несправных кораблей. Мне даже выделили специальный пропуск и поставили на полставки младшего техника. Это стало возможным из-за нехватки специалистов в данной области, ведь большинство стремится стать именно пилотами, нежели обслуживающим корабли персоналом. А я пищала от восторга, когда, видя мой неугасающий интерес, мне предложили эту должность, с возможностью совмещать учебу в академии. И Рикер был не против этого моего достаточно мирного увлечения. С тех пор моя голова была постоянно забита идеями, как можно усовершенствовать наши машины, а еще появилась навязчивая мечта покопаться во внутренностях инорасового корабля. Наверняка же можно при большом желании найти и применить на наших кораблях их технологии. Правда, по слухам, ученые Союза уже пытались освоить чужие технологии, без согласия на то других рас, но пока безуспешно.

От увлечения эйрбордом я несколько отошла. Нет, тренировки не забросила, но в соревнованиях больше не участвовала, решив никого еще больше не провоцировать. Да и времени для эйригр оставалось с каждым разом все меньше.

— Не отвлекайся! — получила ощутимый удар по пятой точке.

— Я сдаюсь! — поднимаю вверх Дзе, признавая поражение.

— Да мне, в общем, все равно, сдаешься ты или нет. Тренировка еще не закончена.

Уже готова выть от усталости. Надоело! Пустите меня к кораблям. У меня тут как раз одна шикарная идея возникла. Получаю новый тычок палкой.

— Двигайся!

— Сын, а ты не слишком суров с девочкой? — за ограждением, с удобством облокотившись на бортик и украдкой посмеиваясь, стоял глава корабля собственной персоной.

Почему-то наши тренировки с Рикером вызвали его немалое любопытство. Хотя, что в них интересного, не понимаю. Вот однажды мне довелось увидеть поединок отца и сына, и это да. Смотреть одно удовольствие. Стремительные выверенные движения. Ни одного лишнего. Опасные бойцы. Что отец, что сын. В той схватке, которую мне повезло наблюдать, победителями были оба участника. Ну, это на мой скромный взгляд.

Сейчас Рикер учил меня сражаться при помощи длинных палок, которые называл Дзе. Не скажу, что мне не было интересно, но от накопленной за последнее время как физической, так и моральной усталости, не спасало. В связи с будущими испытаниями перед практикой, совсем загнала себя в подготовке. С меня спрос больше чем с других, и следят гораздо внимательнее, ожидая любой ошибки.

Удар под коленки, и я падаю на мат. В мою грудь в очередной раз направлен Дзе, обозначая победу противника. Рикер подает руку, и я с неохотой поднимаюсь.

— Не слишком. Либо выходишь на ринг и сражаешься в полную силу, либо не выходишь вообще, — все же ответил супруг на вопрос своего отца.

— Эх, молодость. Любите вы крайности. Что один, что другая, — лукаво посмотрев, Джонатан Блэквуд махнул на нас с мужем рукой.

Подобного рода тренировки мы проводили от силы два раза в неделю, а то и реже. За этот год, под руководством супруга, я достигла немалых успехов, но даже близко пока не удалось подобраться к ровню Рикера.

Этот вечер мы провели в 'семейном' кругу. Мужчины сняли отдельный кабинет в ресторане, и за едой обсуждали свои дела, при этом предлог сбора был — отметить сдачу мной всех теоретических экзаменов за этот год. Теперь меня не отсылали на время важных разговоров, а говорили прямо в моем присутствии. По прошествии времени, я доказала, что болтливостью не отличаюсь, и даже случайно не проговорюсь ни о чем хоть немного важном. Сказывались годы практики. Я настоящая ходячая копилка тайн. Хорошо, до сих пор никто толком не попытался меня 'вскрыть'.

Главной темой стало давно готовящееся посещение 'Титана' тожутской делегацией. Рикер и Джонатан возлагали большие надежды на эту встречу. Союз отмалчивался, но при этом продолжил политику урезания планируемого бюджета в области обеспечения нашей экспедиции на следующие годы. Мы уже полгода как вели тайные переговоры с тожутами, и от будущей встречи зависело, будем ли мы и дальше зависеть от человеческого Союза, находясь на позиции просителей. Прилет представителей от этой расы состоится через месяц. Официально это простой дружественный визит для обмена опытом и налаживания связей между расами. Тем более что сейчас маршрут 'Титана' проходит в относительной близости от границ территории тожутской расы.

Плохо то, что тожуты весьма своенравны. И если им что-то во время их визита не понравится, даже мелочь, договор с ними может не состояться. С этой их позицией мне уже приходилось сталкиваться, когда меня выпихнули с тожутского корабля из-за того, что я незаконно туда проникла. Поэтому сейчас старший и младший Блэквуды в очередной раз обговаривали схему действий и подготовку к тожественной встрече. Я особого участия в разговоре не принимала. Пока все мои мысли занимало завтрашнее первое испытание на симуляторе полета в экстренной ситуации.

Когда вернулись домой, и легли спать, Рикер притянул к себе, крепко обняв.

— Ты сегодня очень задумчива. Волнуешься из-за завтрашнего первого пробного полета на тренажере?

— Я бы не сказала. Скорее концентрируюсь.

— Какой в этом смысл? По сути это тренировка. Первый раз не так много значит. Проверяют только ваши реакции.

Я не могла объяснить Рикеру, что когда-то очень давно, мне уже доводилось сидеть в подобном тренажере, только я воспринимала тогда это, как игру, и сейчас я готовилась не столько к испытанию на реакцию, сколько к фантому прошлого, которое так отчаянно хотела хоть ненадолго вернуть.

— Да, ты прав, — провернулась в кольце его рук, чтобы отвернуться и спрятать лицо. При этом невольно прижалась к мужу ближе. Сейчас, в момент слабости, мне хотелось немного простого человеческого тепла. Но завтра я буду сильной.

Настал новый день. Рикер уже ушел на свою работу. И мне пора отправляться. Утренняя тренировка-разминка с командой, и после мы идем в академию, но не на лекцию, как обычно, а скорее на экскурсию в парк аттракционов. Во всяком случае, ребята воспринимают начало испытаний именно так. Все возбужденно переговариваются и радуются как дети. Мы уже подали заявку, на формирование летной группы под началом Тэо. По результатам общей средней оценки всех испытаниий на летных тренажерах, будет составлен рейтинг групп, и лучшим должны давать самых опытных и профессиональных руководителей практики. Мы с парнями мечтали получить в наставники коммодора Зака Кроссмана, которому неоднократно довелось участвовать в стычках с такертами при патрулировании границ Союза.

И вот стройные ряды кадетов проводят в специальный тренировочный комплекс. Настоящий ангар, напиханный разнообразной техникой. С интересом кручу головой по сторонам. Так волнительно.

Нас разбивают на группы и выстраивают очередями, попутно объясняя, какой тренажер для чего предназначен. В принципе, большинство испытаний мелочь. Главная игрушка тут — ИР300. Это капсула, полностью имитирующая кабину пилота сверхскоростного корабля разведчика. В тренажере заложена только одна программа полета, но какая. На экране 'обзорного' окна пилота можно увидеть различные места галактики. Пилот садится в кабину и начинается полет. Сначала все просто, но с каждым пройденным испытанием, лететь становится все сложнее, скорость нападений и появления различных ловушек увеличивается. Помехи в виде вражеских кораблей, препятствий, внезапных взрывов, изменений окружающей среды и так далее. В общем, реально классная игрушка, в которой все кажется очень реальным. И ее сделал когда-то мой папа.

Наконец, пройдя все предварительные тесты и выстояв долгую очередь, добралась до заветного тренажера. В среднем, все кто сидел в капсуле, не задерживались там дольше, чем на десять минут. Многие и двух минут не продержались. Инструктора фиксировали время. Жаль нигде не показывали на отдельном экране, как каждый кадет проходит испытание. В первый раз должна была быть свежесть впечатления от прохождения трассы. Пока, насколько мне известно, по времени лидировал Райен, пробывший в капсуле рекордные пятнадцать минут, за ним Тэо с тринадцатью с половиной минутами.

Заметно волнуясь, сажусь в удобное кресло и тщательно пристегиваюсь. В этой кабине ощущаешь на себе любую тряску и нагрузку, как в реальности. По словам некоторых кадетов, когда их корабль, разбившись, взрывается, они ощущают реальный жар. Впрочем, это уже скорее разыгравшееся воображение.

Автоматические двери по бокам защелкиваются, и я на пару мгновений погружаюсь в темноту. Когда мне было года четыре, для меня, сидящей у папы на коленях, это всегда был самый будоражащий момент. Вот загорается приборная панель, с тихим писком, повторяя операции включения систем настоящего корабля, и подключаются все приборы. Вспыхивает широкий экран, который здесь имитирует обзорное окно. Голосом моего отца бортовой компьютер сообщает, что корабль готов к взлету. Мои глаза застилают слезы, которые я решительно стираю рукавом своей рубашки, и чуть дрожащим голосом отдаю команду для начала полета. Крепко взялась за штурвал.

Первой на экране возникает идиллическая картинка. Равнинный пейзаж какой-то планеты. В бурой высокой траве пасутся стада животных, похожих на овец. Я никуда не гоню, ведь мелодия, которую я сейчас напеваю себе под нос плавная и спокойная. Получасовой мотив, который, по истечении этого промежутка меняется на другую мелодию. Я, спустя столько лет не забыла ни одного такта.

Осваиваюсь с управлением и знакомлюсь с возможностями полета на этом корабле. Мелодия чуть ускоряется, а на горизонте появляются корабли. Враги. Издалека начинается обстрел корабля. Ловушки и нападения в программе каждый раз выпадают разные, но последовательность пейзажей и частота опасностей остается примерно та же, впрочем, как и мелодия. С помощью ключа-подсказки оставленной отцом, в определенных моментах, можно догадаться, что нужно, например, резко остановиться, и лететь в противоположную сторону. Впрочем, и это не поможет, если нет таланта и реакция плохая.

Неспешно отстреливаюсь и ухожу с траектории огня, противников. Картинка меняется. Городской пейзаж. Небоскребы подпирают облака. Здесь уже сложнее. Скорость увеличивается, поскольку теперь у меня на хвосте висят патрульные городские экипажи, стремящиеся поймать нарушителя. Лавирую между зданиями как заяц, спускаясь все ниже. Перед глазами мелькают различные препятствия, от которых виртуозно ухожу.

В моей крови бурлит адреналин. Я уже забыла обо всем. Просто наслаждаюсь. Для меня исчезло пространство и время. Все настолько реально, и я полностью отдаюсь полету и испытаниям, а в голове в бешеном ритме грохочет воображаемая музыка.

Не знаю, сколько прошло времени. Я что-то подустала. Внимание начало рассеиваться, и в какой-то момент я, отвлекшись, все-таки врезалась в какой-то астероид.

Разочаровано вздохнула. Хоть и утомилась, но с удовольствием еще полетала бы, хотя и не в такой спешке. Приборы разом потухли. Двери кабинки со щелчком открылись. Отстегиваюсь и, потягиваясь, вылезаю из кабины. Все оказалось не так страшно, как я представляла. Да, ностальгия, но светлая и легкая.

Толпа вокруг тренажера несколько смутила. Мой выход сопровождался потрясенной тишиной, а затем раздались редкие хлопки, исходящие от моих друзей, через несколько мгновений превратившийся в шквал аплодисментов. Вопросительно посмотрела на офицеров проводящих испытание. Те суетились, что-то проверяя по своим компьютерам. Глаза при этом как у одного были донельзя круглые.

— Какой результат? — от меня невежливо отмахнулись.

Ну и ладно. Спустилась с постамента, давая другим пройти в капсулу. По реакции я поняла, что пробыла в капсуле несколько дольше, чем другие новички. Но почему так, понятно только мне. У меня есть преимущество, поэтому гордиться, особо не стоит. К сожалению, в глазах слишком многих я увидела зависть. Пожалуй, не стоило идти на поводу у азарта, но все равно долго таить в себе какие-то умения трудно. Особенно, если очень сильно увлекаешься процессом.

Вечером Рикер пришел непривычно рано, если учесть, что последние месяцы он буквально пропадал на работе — это очень странно. Я сидела за столом, читая недавно скачанную книгу по особенностям технического оснащения малых транспортных кораблей.

Отвлеклась. Подняла взгляд, задумчиво изучая севшего напротив мужа. Бледный. Темные круги под глазами. Совсем себя не бережет. Не настолько страшные эти тожуты, чтобы так себя загонять. Впрочем, меня это не должно волновать. Наверное.

— Нам нужно серьезно поговорить, — супруг окидывает меня не менее внимательным взглядом.

Непроизвольно ежусь, такое ощущение, что я сделала что-то не так. Надеюсь, нет.

— Сегодня произошел настоящий взрыв среди летного военного командования. Сенсация. Угадай, кто в центре всех обсуждений?

Делаю круглые невинные глаза. Интересно, я выгляжу достаточно удивленно?

— Кто? — мне отчего-то становится смешно. Улыбка так и норовит расползтись по лицу, но я сдерживаюсь.

— Веселишься? А знаешь, что одни хотят вызвать тебя на допрос с пристрастием, другие препарировать твой мозг, чтобы понять, как такое чудо получилось. И лишь меньшинство уговаривает не пороть горячку.

Сглотнула.

— Я случайно, — ну не идиотка ли?

— Твои показатели скорости реакции превышены для человека в несколько раз.

Это благодаря концентрации. Папа научил. И, похоже, я попала. Помолчали.

— Пересдашь. Посчитают случившееся случайностью. Надеюсь, ты сможешь больше не демонстрировать эти свои способности?

— Да, — активно покивала, но было интересно. Решила пойти на откровенность. За это время муж не раз выручал меня из всех мелких передряг, в которые я по неопытности все-таки попадала. — А почему бы тебе не сдать меня на опыты? От меня ведь только одни проблемы. И рассказать, при достаточном давлении я на самом деле могу много любопытного.

Рикер усмехнулся.

— Зачем? Я полагаю, что ты все-таки способна принести гораздо больше пользы, если все будет по доброй воле. Я заказал расследование. Нашли тех, кто курировал твой приют в те времена, когда ты туда попала. Допросили воспитателей. Конечно, большинство не обратили особого внимания на нового ребенка, да и не запомнили, но были и те, кто отметил не совсем стандартное поведение. Поначалу очень тихая светловолосая девочка демонстрировала привычки и поведение, не стандартное для других детей. Манера себя держать, правильная грамотная речь, некоторое знание этикета, вежливость. Правда, прошло не так много времени, и ты ассимилировалась, уже ничем не привлекая внимание.

И это все, что он смог узнать?

— Это все равно не объясняет, почему ты меня защищаешь и покрываешь.

— То, что ты скрываешь свою личность, я понял. Почему я тебе помогаю? Неужели до сих пор ты не веришь в мое хорошее к тебе отношение? Рикер был максимально напряжен. — Может, пора уже начать мне хоть немного доверять?

Отвела глаза. Желание нападать у меня куда-то пропало. Решила быть чуть более откровенной.

— Я не доверяю никому. Хотя бы просто потому, что знание иногда бывает очень опасно, и ни на кого перекладывать свою ношу я не собираюсь.

Муж поддался вперед. Если я успокоилась, то он наоборот разозлился.

— Зря. Поверь, я бы мог помочь решить любые твои проблемы. Держать все в себе и быть озлобленной на весь мир — путь в никуда.

Тоже подтянулась поближе к мужу, перегнувшись через стол. Еще немного, и наши губы соприкоснутся. Шепчу.

— Тогда отпусти меня. Хотя бы сними браслет-ограничитель. Я знаю, в твоей власти многое. Начни доверять мне, и тогда я, возможно, поверю в твои слова.

Рикер отстранился. Не столько физически, сколько эмоционально. Отвел взгляд, скрестил руки на груди. От мужчины повеяло холодом.

— Нет.

Что и требовалось доказать.

— Между прочим, я знаю о тебе еще меньше, чем ты обо мне. В общем доступе ни о тебе, ни о твоей семье ничего нет. Просто какая-то тайна покрытая мраком. Я знаю, есть ты, и твой отец. А остальные родственники? Ты же отказываешься отвечать на все мои вопросы, но хочешь откровенности от меня.

На самом деле, мне удалось добыть буквально крохи информации, но я собрала скорее какие-то слухи. Вроде, с матерью Рикера была какая-то грязная история, и говорили, что отец якобы убил свою жену, но в это верилось слабо. Джонатан не казался мне человеком, способным на подобное. Нет, он не святой, но и не убийца. Мне так кажется. Во всяком случае, судить по обрывочным сведениям точно не собираюсь.

Супруг, буквально цедя каждое слово, зло произнес.

— Я никуда тебя не отпущу. Можешь не надеяться и не лелеять планы побега. Я далеко не идиот. И вижу, что ты только ведешь себя смирно, но при первой возможности не раздумывая, решишь бежать.

Улыбнулась.

— Не спорю. Это так.

— Тогда о чем вообще речь?

— Не хочешь немного поиграть в доверие? Я, конечно, не хочу оставаться, но если мы сейчас заключим договор? Ты снимаешь ограничитель, а я обещаю не пытаться никуда сбежать в течение оставшегося срока ношения браслета.

Сейчас я давала Рикеру карт-бланш, потому как с учителем по программированию уже вплотную подобралась к изучению темы об этих наручниках, и была абсолютно уверена, что освою эту науку в совершенстве, чтобы всегда иметь возможность открыть замок клетки или хотя бы его ослабить. Поэтому надеюсь избавиться от давления своего украшения гораздо раньше, и тогда уже ни что не сможет меня удержать от побега. Не знаю, с чего сама же предлагаю супругу такой вариант, ведь если он согласится, я ведь выполню условия, просто потому, что он поверил в меня. Задержаться подольше ничего не стоит — тем более, столько уже ждала. С поступлением в академию я стала более уверена в своих силах. Угонять ничего не собираюсь, но способ уйти все равно найду. У меня уже крутилось в голове несколько идей как это сделать. Определенно, зря меня муж учиться отправил.

На этот раз супруг не торопился сразу отвечать. Выглядел весьма задумчиво.

— Почему ты так стремишься снять ограничитель?

— Мне не нравится чувствовать себя заключенной. К тому же иногда так хочется настучать некоторым по голове...

Рикер весело фыркнул и, поднявшись, обогнул стол, оказавшись возле меня.

— В последнем не сомневаюсь. Ты у меня та еще драчунья. Если снять браслет, на всех кадетов страх наведешь, — говоря это, муж поднял, пересадив со стула прямо на стол. С силой прижал к себе. Стал неторопливо покрывать мое лицо легкими поцелуями. Я непроизвольно выгнулась, а Рикер почти болезненно сжал в объятиях. Перемежая свою речь поцелуями, тихо произнес.

— Я пока не настроен играть.

Постепенно мое дыхание начало сбиваться. От его уверенных властных прикосновений кровь в жилах стынет. Время как будто замедляется. Он опрокидывает меня на стол, наваливаясь сверху, и заводит мои руки за голову. Одной своей рукой держит за запястья, а другой задирает мне майку, начав неспешно водить по моему телу кончиками пальцев. Покрываюсь мурашками. Приятно и немного щекотно. Мои ноги самопроизвольно обвиваются вокруг его талии. Выглядит супруг сейчас очень довольным. На лице играет победная немного коварная улыбка.

— Давай вернемся к этому разговору немного позже. Сначала определимся с тожутами. Только если все решится благополучно, я смогу думать о чем-то еще.

Я сморщилась.

— Зацикливаться на одной задаче чревато. Я это уже на себе успела понять. Гонясь и концентрируясь на цели можно не заметить чего-то важного вокруг.

Меня легонько щелкнули по носу.

— Спасибо за совет, я бы рад ему последовать, но сейчас судьба 'Титана' зависит от итога этого визита.

Больше мы в тот вечер ни о чем важном не говорили. Рикер предпочел воспользоваться выкроенным временем не для разговоров.

И опять дни полетели с немыслимой скоростью. Мужа в это время я перестала видеть совсем. Он буквально пропадал на работе. И мой день начинался и заканчивался в делах. Причем интересных. Пожалуй, еще никогда я не получала от жизни такое удовольствие. Заниматься любимым делом — для меня это важно. А очень скоро нас станут допускать к полетам. Я жду этого дня с замиранием сердца. Мечта исполнится, причем именно так, как в детстве фантазировали родители, предполагая мое будущее.

После случая с тренажером, отношение ребят ко мне немного изменилось. Раньше, даже друзья, всерьез меня не воспринимали. Нет, относилась моя команда ко мне всегда хорошо, но я была для них интересной подругой, младшей забавной сестренкой, которая на самом деле просто кривляется, подражая примеру старших. Блажь, которая со временем пройдет. Стоит девочке немного подрасти и завести своих детей. Муж ведь тоже не даст жене долго чудить. Теперь по-другому. Я тоже кадет и не из последних. У многих как будто только сейчас открылись глаза.

Меня просили рассказать, как мне удалось так долго пробыть в кабине. Шутка ли. Больше получаса. Я отговаривалась тем, что это случайно получилось. Открывать такие секреты нельзя. В доказательство я еще раз пролетела на этом тренажере с гораздо худшим результатом. Мне поверили не все, но это уже их проблемы. Сейчас большим людям не до меня. Прилет тожутов на носу.

По результатам практики нам, после долгих просьб (мы даже коммодора лично ходили умолять обратить взор на нашу группу) к нам прикрепили Зака Кроссмана. Райен со своей командой тоже ходили донельзя довольными, потому как их взял лучший в неофициальном рейтинге коммодор Шин Стангер. Ну и пусть. Мы бы тоже могли претендовать, но не стали. Тэо, с его чувствительностью к людям, этот офицер сразу не понравился, а мы привыкли доверять интуиции нашего командира.

Все кадеты продолжали методично сдавать все необходимые тесты. От нетерпения я думала, что взорвусь. Если бы не высокая постоянная нагрузка, места бы себе не находила. Начало пробных полетов — настоящая эйфория. Коммодор провел нам несколько лекций, делясь своим опытом и давая основы, а затем распределил по кораблям своей боевой эскадры. До управления кораблями нас еще не допускали, но мы могли наблюдать за работой пилотов и учиться на их примере. От корабля далеко не отлетали. Да и вообще выходили в космос только для отработки действий в условиях боя. Что хорошо. Не хотелось бы проверять дальность своего невидимого поводка.

Было действительно очень интересно и познавательно. Эскадрилья коммодора была словно единый живой организм. Согласованная работа в сцепке. Все фигуры пилотажа и построения на высшем уровне. Зак оказался толковым командиром. Спокойным, флегматичным, но требовательным. От него прямо исходило ощущение какой-то надежности и основательности. Наш коммодор не стремился выпячивать вперед свою значимость, и рваться в верха управления. А коммодор Шин в деле тоже показался мне хорошим руководителем. Перфекционист во всем. Своих людей гонял и в хвост, и в гриву. Но для меня лично, какой-то слишком нервный. Наверное, такой тип личности. По слухам, Стангер уже давно метил в адмиралы.

Месяц мы набираемся опыта, а потом нам начинают постепенно давать 'посидеть за штурвалом'. Правда, тип кораблей, на котором мы летаем, не предусматривает одиночного полета. Только с экипажем, где все обязанности четко поделены, и особой воли главному пилоту все равно не дадут. Разве что в какие-то экстремальные моменты, когда нужно быстро принять решение.

В общем, я пока наслаждалась жизнью. И по вечерам теперь могу спокойно проводить все свободное время в ангаре. Да и днем. Учения ведь не каждодневные. В другое время мы продолжаем отрабатывать полеты на тренажерах и часто освобождаемся пораньше.

Удалось увлечь своими идеями главного техника. Выделенных мне Рикером денег было для меня сверх меры, и каждый месяц, словно брак — это работа, на мой счет приходила зарплата, увеличивая и без того крупную сумму. Благодаря этому я выкупила старый совсем маленький, но дорогой космолет, предназначенный для перемещения на сравнительно небольшие расстояния. Он уже был совершенно 'убитым', и готовился к списанию и утилизации. Подобные покупки, без разрешения супруга не происходят, но Рикер позволил, и даже оформил для меня все документы и утряс формальности. Однако летать запретил. Не столько боялся, что я сбегу на этом груде железа, сколько, по его словам, опасался за мою жизнь. Поэтому, если когда и решу 'выгулять' космолет, то с другим пилотом. Ну ладно. Я в действительности сделала эту покупку для эксперимента.

Под руководством своего непосредственного начальника, который оказался тоже тот еще энтузиаст и экспериментатор, способный буквально из ничего собрать сложную интересную вещь, в ангаре мы полностью разобрали купленную мной летную машину, выбросив большинство отживших свое деталей на помойку. По сути, остался только корпус. Для новой начинки мы брали лучшие запчасти от других кораблей, благо полномочия позволяли мистеру Энджу, как просил называть себя мой начальник, брать кое-какое оборудование и детали от списанных кораблей, себе в запасы. Все же мы занимаемся починкой кораблей, и неизвестно, что когда может пригодиться. Да, есть новое оборудование, но и разбрасываться старым, хорошим специалистам не с руки. Не знаю, что конкретно у нас выйдет, но вот так, с нуля, собирать себе корабль было очень увлекательно.

Я окончательно потеряла счет времени. Сегодня занятия отменили, причем без всяких на то оснований. Просто прислали сообщение на компьютер об отмене, и все. Причинами интересоваться не стала, а сразу сбежала в ангар. На днях нам притащили военный корабль с неполадкой в системе управления. Мы уже несколько дней бились, но не могли найти, где конкретно произошел сбой. Все диагностирующие приборы показывали порядок, но стоило кораблю начать полет, и начинались проблемы. То одна система откажет, то другая, при этом головной компьютер выдает сообщение, что это команда пилота. Так что придется лезть во внутренности корабля и разбирать буквально по кусочкам некоторые участки, чтобы понять причину сбоя, раз вспомогательные диагностирующие приборы молчат.

Я уже, наверное, пару часов копалась вместе с мистером Энджу в брюхе корабля, когда привычный шум в ангаре стих. Мы, увлекшись, небольшой перепалкой, споря о том, где лучше икать неисправность, и заметили это не сразу. Может быть и дальше бы не замечали, но кто-то гулко стукнул по обивке корабля, рыкнув командным голосом.

— Инспекция!

Пришлось вылезать. На мне был темно-серый сильно измазанный техническими жидкостями комбинезон. Буду выглядеть перед проверяющими совсем непрезентабельно. Не самый лучший момент для проверки, ну да ладно. Интересно, что там за инспекция такая внеплановая? Обычно обо всех налетах большого начальства к нам в ангар мы узнавали заранее.

С неохотой выбралась из корабля. Сотрудники ангара, построенные и вытянувшиеся в линейку, имели самое официальное выражение на лицах. Ого, как все серьезно. Мы с Энджу под тихие ехидные смешки тоже поторопились встать в строй. Вдоль ряда неторопливо шествовали представители нашей администрации. Высшие чины. И причем чуть задержались возле военного корабля. Похоже, мы с моим начальником были последние прибывшие. И многих это позабавило. На меня все почему-то смотрели, едва сдерживая улыбку. Не поняла, чего это меня клоуном выбрали?

Кстати во главе административной группы был мой супруг. И именно он глядел на меня, не пряча эмоций. Широкая веселая улыбка ему невероятно шла. Чего уж там скрывать, в мужья мне достался настоящий красавец. И вот в моменты, когда он так на меня смотрел, невольно забывала обо всех обидах. Будто снова в прошлое вернулась, где не было еще тех проблем и условностей, а родители живы.

Интересно, нас еще никогда не заставляли выходить полным составом. Разного рода инспекции обычно приходили только для специализированных проверок, а тут вдруг подняли всех. Да еще и из администрации пришли. Им то, что до нашего скромного ангара?

Проверка уже прошла дальше, и почти закончила обход. Думала, можно расслабиться, и продолжать работу, но старший дежурный приказал далеко не расходиться. Да и представители администрации никуда не спешили. Столпились в круг и что-то между собой обсуждали. От них отделился Рикер и направился в мою сторону. Подойдя, отвел меня за корабль, укрыв от множества посторонних глаз. Зачем-то достал платок.

— Милая, ты себя в зеркало видела?

— Нет, а что?

— К сожалению, не могу тебе показать, — с этими словами, Рикер поднял руку и стал усердно тереть мне лицо. Больше всего в районе переносицы и на щеке под правым глазом. При этом смотрел не меня с поразительной теплотой. Так странно и непривычно.

Кстати, у меня-то зеркальце есть. Достала из одного из многочисленных карманов на комбинезоне маленькое складное зеркало. М-да. Волосы, собранные раньше в аккуратный пучок, сейчас всклокочены, множество прядей выбралось на волю. Еще и грязные. Есть у меня такая плохая привычка. Хвататься за голову, стимулируя ход мысли. Но не это самое плохое. Видимо за лицо я, в моменты задумчивости, тоже хваталась, забыв, что руки у меня сильно испачканы. В итоге колоритные черные пятна украшали нос и щеки. А Энджу мне ничего не сказал. Впрочем, с него станется, что он и не заметил. Мы техники, народ возвышенный и увлекающийся. Подобных мелочей не замечаем.

Весело фыркнула. И попыталась увернуться от рук мужа.

— Рикер, хватит. Ты сейчас во мне дыру протрешь.

— Тогда давай сама, — сказав это, мужчина отдал мне платок. — Сейчас сюда явится великий верховный лорд-адмирал, глава всего космического флота Союза. Правда, с приставкой экс. Так что поторопись. Для первого знакомства ты выглядишь не слишком презентабельно.

Застыла.

— Элиот Финчер?

— Да. Он самый.

Чувствую, как меня начинает сотрясать мелкая дрожь. Спокойно. Рикер не должен ничего заметить.

— Миа, ты что? — муж, аккуратно взяв за подбородок, приподнял мое лицо, так, чтобы я смотрела ему в глаза. Как он быстро почувствовал неладное.

— Наверное, усталость сказывается.

— Зачем себя так загонять? У тебя же нет каких-то обязательств, из-за которых нужно спешить.

— Практика скоро окончится. Хочу получить от нее все. На каникулах отдохну.

— Через несколько дней прилетают тожуты. Пока у меня нет возможности следить за твоим графиком, но позже я за тебя возьмусь, — твердо пообещал Рикер.

С любопытством взглянула на мужа.

— Это как?

— Узнаешь.

Ну, посмотрим, что он задумал. Но сейчас меня гораздо больше волнует другое.

— Зачем сюда прилетел Финчер?

— Работать. Вообще-то он изначально был на корабле, и вместе со мной летал в Союз, помнишь, только когда начались проблемы с поставками. Финчер задержался там, и только недавно вернулся.

— Но я ничего не слышала о его присутствии на 'Титане'.

— Эта информация не афишируется. Здесь он был под другим именем, чтобы не вызывать ажиотажа.

— Все равно не понимаю, зачем такому важному человеку, главе всего флота, здесь работать.

— Ну, я же сказал. Экс главе. В последние годы Финчер себя несколько дискредитировал, да и нашлось много молодых, рвущихся во власть. В общем его подсидели. У доблестного лорд-адмирала появились кое-какие проблемы. Многим его политика была не по душе, и только и ждали возможности поквитаться. Поэтому наше предложение о работе показалось ему весьма интересным. Сейчас будем официально представлять Финчера, как главу флота 'Титана'. Все же для нас это удача. Такой опытный военачальник не помешает.

— А почему только сейчас?

— Мы выжидали момента, когда отдалимся от Союза. Теперь можно. Тем более, после приезда тожутов это будет не самая скандальная новость. Кстати лорд-адмирал приходится родственником одному твоему знакомому.

— Не говори, я сама догадаюсь. Райену?

— Как сообразила? Финчер его дядя.

— Не знаю. Интуиция.

Не говорить же, что просто сходные черты. Такие, как любовь к подставам и стремление выбиться вверх, пускай даже для этого придется идти по головам. Да и внешне что-то есть. Раньше я как-то не задумывалась. Зато теперь картинка сложилась.

— Для чего здесь ты и администрация?

— Я бы назвал несколько формальных причин, но правда в том, что мы здесь скорее для антуража. Надо придать солидность мероприятию. Мы еще несколько частей и отделов так навестим.

Наш с Рикером разговор прервал громкий командный голос.

— Построение!

Я думала, что упаду в обморок. Хотя раньше никогда сознания из-за сильных чувств не теряла. Оказалось, у меня просто колоссальная выдержка. Во главе строгих подтянутых военных чинов идет он. Постарел. Но это почти не заметно. Возможно, это я слишком придирчива и хочу видеть только плохое. Тем более, при нынешних сроках жизни человека, десять-двадцать лет не срок. А вот то, что появилась полнота это точно. Видимо предпочитает сидеть в кабинете. На одутловатом лице написана собственная значимость. Ненавижу!

Когда процессия поравнялась с местом, где стояла я, перестала дышать. Узнает или нет?

Финчер вдруг остановился. Посмотрел прямо на меня. Окинув презрительным взглядом, скривился. Что со мной творилось в этот момент, не передать. Одновременно мечтала о том чтобы сбежать, забиться в какой-нибудь уголок и плакать, но гораздо больше хотелось броситься вперед и убить. Браслет ограничитель посылал мне сильные болезненные импульсы, но я старалась никак не показать окружающим свою боль.

— Что здесь делает женщина?! — грозно вопросил Элиот Финчер.

Мне захотелось рассмеяться. Не узнал. Напряжение немного спало.

Сгустилась тишина. Боялись что-то ответить поперек такому злому важному начальству. И вот, когда казалось, сейчас что-нибудь точно рванет, раздался абсолютно спокойный холодный голос Рикера. Интонация была такой, что можно замерзнуть.

— Работает. Вас что-то не устраивает, лорд-адмирал? — момент истины. У кого реальная власть.

Мгновение, и набирающий воздуха в грудь для долгой гневной тирады, Финчер сдувается. Бросив злой взгляд на моего мужа, так ничего и не сказав, идет дальше. Я втайне ликую. Моего врага, поставили при всех на место, заткнув и принизив его значение. И мне совершенно наплевать, как это потом на мне отразится. В этот момент я почти любила Рикера.

Когда большое начальство ушло, и нас распустили, я отпросилась у мистера Энджу домой, сказав, что неважно себя чувствую. И это было не так далеко от истины. Позже, я заперлась в ванной и залезла под душ. С момента сообщения о появлении Финчера, все тело сотрясала мелкая дрожь. И я никак не могла справиться с этой реакцией своего организма. А еще предательские мысли, из-за которых ограничитель все не переставал работать. Убить, отомстить. Нет, не собираюсь. Ни за что. Как бы ни хотелось. Есть черта, которую я не переступлю.

Просидела в ванной почти весь день. Своеобразный рекорд для меня. Выйдя из душа, просто сползла на маленький махровый коврик, лежащий на полу, и погрузилась в тяжелые воспоминания, проснувшиеся из-за сегодняшней встречи. Перси взволновано что-то говорил за дверью, стучал, прося открыть, но я отвечала, что со мной все в порядке и только хочу побыть наедине с собой. Я спряталась и боялась выйти. Как тогда, в детстве.

А вечером пришел Рикер. Для него в собственном доме, как впрочем, и на всем 'Титане', замков не существовало.

— Милая, ты чего? — муж присел на корточки рядом, с тревогой меня разглядывая.

Молчу. У меня куда-то делись все силы, и тело как-то странно ломит. Теплая ладонь коснулась лба.

— О, да ты вся горишь.

Супруг достал из ванной и перенес на кровать. Дальнейшее я помню смутно. Настолько вымоталась эмоционально, что кажется, уснула. Но не спокойным глубоким сном, а легким и тревожным. Может, мне приснилось, а может и правда приходил врач. Не уверена.

Проснувшись утром, с удивлением поняла, что лежу в объятиях мужа. Давно мне не приходилось просыпаться вместе с ним. Потянулась. Чувствую себя великолепно. Будто заново родилась. От вчерашних тяжелых мыслей не осталось и следа.

— Проснулась? Как самочувствие? — супруг оказывается, бодрствует.

— Хорошо.

— Ну и напугала ты нас с Персивалем вчера. Вот и твое хваленое здоровье все-таки подвело.

— Я уснула. Не совсем поняла своего вчерашнего состояния.

— Если до этого не болела никогда, понятно, почему сразу не догадалась. Поле того как я тебя из ванной достал, приходил врач. Сказал, переутомление, стресс и иммунитет ослаблен, что и вылилось в болезнь.

— Но сейчас я чувствую себя прекрасно.

— После дозы лекарств — конечно. Но нужен на пару дней постельный режим, а потом походить на восстанавливающие процедуры в фитокапсулы.

— Я не могу лежать. У меня практика.

— Знаю. И даже понимаю. Но хотя бы сегодня ты отдыхаешь, и пока только на учебу. Работа с недельку подождет и это не обсуждается.

Кивнула, принимая условия. Потянулась к Рикеру и нежно поцеловала. Первой я не проявляю инициативу, конечно если на то нет каких-то особых условий — нахождение в общественном месте, где нужно играть на публику, или тоже самонаказание, которое вылилось для меня тогда в не самое плохое времяпрепровождение. Но чтобы вот так искренне... нет, не припомню. Вот и муж удивился, когда с неохотой оторвавшись от моих губ все-таки спросил.

— Миа, не иначе у тебя лихорадка, — с улыбкой пощупал мне лоб. — Слишком не обычное поведение. Может, таблетку тебе дать?

Фыркнула.

— Не надо. Я просто хотела так сказать спасибо.

Смотрит непонимающе.

— За что?

— Что защитил перед этим адмиралом.

— Тогда зря благодаришь. Было бы странно, если я позволил бы наорать и прогнать сотрудника, которого сам же и устроил.

— В ангар я пришла по собственной инициативе.

— Да, но ты правда думаешь, тебя бы взяли туда без моего разрешения и протекции?

Улыбнулась.

— В таком случае, благодарю за то, что ты позволил мне там работать.

— Ну, знаешь, чем бы дитя ни тешилось...

Я его сейчас придушу. Ведь специально подтрунивает. Отвернулась. Хотела уже вскочить с кровати, но не получилось. Рикер схватил за талию и перекинул обратно, усадив на себя.

— Куда пошла?

— Не знаю. Надо предупредить команду, что я сегодня не появлюсь на тренировке, еще может, пойду в парке посижу, почитаю что-нибудь.

— У тебя сегодня постельный режим, — чувствую, как чьи-то наглые руки лезут мне под футболку. Яростно изворачиваюсь, но без особого успеха.

— Я чувствую себя хорошо, и перенапрягаться не собираюсь. А тебе разве не надо идти работать?

— Это ты так ненавязчиво намекаешь, чтобы отстал и шел куда подальше? — фыркнул Рикер. — Не получится. Я взял сегодня выходной и собираюсь весь день тебе надоедать своим присутствием.

Изобразила на лице ужас. Вообще у мужа довольно редко бывает столь игривое настроение и захотелось ему немного подыграть.

— Я этого не переживу, — картинно закатила глаза, но почти сразу перешла на деловой тон. — А все-таки, почему у тебя выходной. Как же подготовка к тожутам?

— Да, в общем, все уже готово. Это мы больше на воду дуем. Так что, раз уж у нас так совпало, то ты и я в этот день свободны, и требуется хороший качественный отдых, как тебе, так и мне, то предлагаю небольшое путешествие.

Я заинтересовалась.

— Путешествие? Куда?

Глаза Рикера довольно заблестели.

— Скоро узнаешь. Одевайся и идем.

Супруг аккуратно ссаживает меня на кровать, а сам решительно встает.

— Э-э, а как же постельный режим?

— Это замечательно, но у меня есть вариант восстановления организма поинтереснее. Впрочем, если хочешь, можешь остаться отдыхать здесь.

Вместо ответа выпрыгнула из кровати. Я слишком сильно заинтригована. Что же задумал Рикер?

— Что одевать?

— Что-нибудь удобное, и захвати с собой купальник, — а, так мы, получается, в бассейн идем. Чего тогда из этого тайну такую делать?

Как ни странно, но муж повел меня не в направлении зоны отдыха. Мы вышли к ангарам. Когда мы подошлю к одному относительно небольшому серебристому космолету, моему восторгу не было предела. Какой красавец! Дорогущий, наверное. Да и ангар, в котором стоит корабль. Никогда еще здесь не бывала. Огляделась. Да тут все модели летательных машин круче некуда.

— Нравится этот корабль?

— Не то слово.

— Ты за штурвалом. Справишься?

— Я?! Мы куда-то летим?!

— Да. Или ты полагаешь, я просто так тебя сюда привел?

— Но куда?

— Сейчас дам координаты. На месте сама все увидишь.

Уже позже, сев за удобное кресло пилота и введя переданные мне данные в бортовой компьютер для расчета маршрута, удивленно воскликнула.

— Мы летим на какую-то планету? Для чего?

Рикер только молчал и улыбался. Во мне же разгорелся предвкушающий огонь. Настоящее путешествие! И я посещу какую-то планету. Мечта.

Так, лететь примерно два часа. Но это при средней скорости. Пока как можно более плавно поднимала корабль и выводила его в стартовый тоннель, поинтересовалась у Рикера, сидящего рядом во втором кресле помощника пилота.

— Мой ограничитель рассчитан на такое расстояние?

— Да.

Надо же. А у меня длинный поводок.

— Не понимаю. Как ты не боишься сажать за штурвал, и фактически доверять свою жизнь недоучке? — в моем вопросе была изрядная доля лукавства. В себе я вполне уверена, но то, что во мне не сомневается еще и муж, на мой взгляд, как-то странно.

— По-твоему, только ты здесь умеешь управлять летательными машинами? Я тоже прошел курс обучения. Не такой серьезный, как у тебя, но тем не менее. Случись что, взять на себя управление и долететь обратно вполне в моих силах.

Надо же какой у меня супруг оказывается многогранный. Новая информация подтверждает, что я его совсем не знаю. Тут у меня назрел еще один вопрос. В доступных мне данных я не нашла информации.

— Рикер, а сколько тебе лет?

— Сколько дашь?

Чуть задумалась.

— Ты уже сделал себе операцию для остановки биологического времени?

— Четыре с половиной года тому назад.

— Тогда, думаю, лет тридцать — тридцать пять. Не больше.

Супруг кивнул.

— Через пару месяцев будет тридцать четыре.

— А какого числа?

Мужчина хмыкнул

— Отвечу, если скажешь, когда у тебя.

Ну и ладно. Не очень и хотелось. По выдуманной мной легенде, у меня амнезия. Да и не желаю, чтобы по дате моего рождения муж вычислил мою персону.

Помолчали. Меж тем я вывела корабль в открытый космос. От восторга хотелось кричать. Но я сдерживаюсь. Еще не хватало, чтобы Рикер надо мной смеялся. Искоса смотрю на мужа.

— Может, пристегнешься?

— Нет необходимости. У этого корабля очень мягкий ход.

— У корабля возможно и мягкий, но я первый раз самостоятельно села за штурвал. Пристегнись, пожалуйста.

— Хорошо, так и быть, исполню твое пожелание. Ну что, летим?

— М-м. Ты не против, если сначала я опробую возможности корабля?

— Почему нет?

— Я на всякий случай интересуюсь. Надеюсь, у тебя крепкий лабиринт уха.

— Что?

Вместо ответа я, с громким победным криком сразу включила максимальную скорость. Это было настоящее наслаждение. Сейчас, на разнообразных тренажерах-симуляторах полета можно отточить навыки до безупречности, и в космос выходить не надо. Но реальный полет — это на порядок круче. Адреналин зашкаливает.

По пути к месту назначения проделываю все мыслимые пируэты, на которые способна. Небольшой юркий космолет просто великолепен. На нем можно осуществить почти любую мою задумку. И никто не остановит из начальства, сказав, что я ненормальная.

Я была права. Мы добрались раньше. Какой-то час, и я начинаю постепенно снижать скорость. Осталось облететь одну очень яркую звезду, и покажется планета назначения. Затемнила смотровое окно, а то глаза слепит. Перевела взгляд на мужа. О, а он вроде нормально перенес этот веселый полет. Сидит, как ни в чем не бывало. Только кажется бледнее, чем обычно. Широко улыбаюсь супругу.

— Ну как? ЭкстримМиаЭйркомпани сделала все, чтобы Вы получили незабываемые впечатления от полета.

Супруг глянул на меня так, что я на мгновение жутко перепугалась, настолько взгляд был убийственным, при этом голос его остался совершенно спокойным.

— Потрясающе.

Ух. А у меня ладони вспотели. Не от совершенных ранее кульбитов, а только лишь от присутствия этого человека рядом. Бедные подчиненные у Рикера. Один такой взгляд в его исполнении действует очень сильно. Мне довелось услышать немало баек, про жесткий характер мужа, который очень ярко проявляется в рабочем процессе. При этом дома, так уж это сторона характера супруга сильно не проявлялась. С Перси он всегда говорил тепло и спокойно. Я же... да, испытала на себе, что значит вывести Рикера из себя. При этом в обычное все вполне нормально. Не скажу, что меня притесняют. Скорее наоборот. Но вот страх где-то глубоко во мне укоренился.

После того как мы обогнули звезду, вдалеке показалась маленькая голубая точка. При приближение она выросла, превратившись в прекраснейшую планету. Восхищенно вздохнула.

— Это Шинигайра. Настоящая жемчужина. Планета-курорт и одновременно заповедник. Для посещения практически закрыта, но есть пару мест, которые посетить там можно.

— А какой расе она принадлежит?

— Даорийцам.

— О, тогда понятно, почему эта планета жемчужина. Они ведь, насколько мне известно, чистоту природы возводят в культ. А нас туда пустят?

— Будь уверена.

Когда мы подлетели, навстречу нам из-под окутывающих планету облаков метнулись два крупных корабля. Зависли напротив. На бортовой компьютер поступил запрос о связи. Вопросительно взглянула на Рикера.

— Соедини.

Следующие минут десять были посвящены переговорам мужа и даорийцев. К сожалению, их языка я не знала, поэтому я развлекала себя тем, что пыталась отгадать значение некоторых слов. Как бы языки не изменились за энное количество триллионов лет, но какая-то общность с изначальным все равно осталась, а со знание основ гораздо легче освоить любой язык. Правда сейчас я смогла распознать только слово 'долг', произнесенное устами Рикера, да и то, не уверена, что правильно поняла.

Когда супруг прервал связь, патруль освободил нам путь, и мне в систему по запросу передали сведения с дальнейшими координатами полета. Ввела данные и поставила космолет на автопилот. Захотелось просто полюбоваться открывающимися видами, ни на что не отвлекаясь.

А посмотреть было на что. Мы вошли в атмосферу и полетели над, казалось, бесконечной ярко-бирюзовой водной гладью. Иногда мимо проносились небольшие изумрудного цвета острова. Невероятное зрелище. Океан или море, не знаю, но мне впервые довелось по-настоящему, не на картинке поглядеть на эту красоту. У меня невольно потекли слезы. Но не из-за того что мне было грустно. Просто такое щемящее чувство в груди поселилось. Светлое и теплое.

Почувствовала, как мою руку накрывает горячая ладонь мужа и легонько сжимает. Он ничего не сказал. Я же постаралась поскорее успокоиться. Что-то я в последнее время какая-то чересчур чувствительная стала.

На горизонте показалась зеленая полоса. Большая земля. Там и было место назначения. Космолет степенно опустился на небольшую поляну у кромки величественного леса. Как можно быстрее отключила все системы. Не терпелось поскорее осмотреться.

Первое, что меня впечатлило, так это деревья. В парке на Титане они совершенно другие. Не такие высокие точно. Стволы неохватные. Второе, это птицы. А вернее тот шум, который они производили. Такой непрерывающийся стрекот и свист, от которого немного закладывало уши. Третье — запах и сама атмосфера. Сильный аромат моря и совсем тонкий леса. Тяжелый, влажный и теплый воздух. Вздохнула полной грудью. Будто и не дышу, а пью кислородный коктейль. Невероятно здорово!

Ну а как же море! Оно тут совсем близко. Я видела. Метров сто, не больше. Вода, затем тонкая белая полоска пляжа, дальше скалистый кряж, а за ним зеленое поле с редкими деревьями и после этот лес. Развернулась и хотела побежать к морю, но вместо этого попала в объятия Рикера, который, как оказалось, стоял позади. Всего один властный поцелуй, от которого я начинаю забывать, где нахожусь, но мужчина отпускает, возвращая в действительность. Берет за руку и ведет к морю.

— Идем вместе.

Я хотела быстрее добраться до пляжа, но Рикер отчего-то не торопился, поэтому получалось, что я все время вырываюсь в нетерпении вперед, а мой муж — это крепко удерживающий балласт.

— Может, пойдем быстрее?

— Море от тебя никуда не денется. Милая, иногда стоит насладиться настоящим, и тем предвкушением, которое несет в себе ожидание, а потом, когда добьешься намеченного, разделить с кем-то эту свою радость, а не быть в одиночестве.

Мне показалось, что Рикер сейчас подразумевает что-то еще, но не придала этому особого значения. Впереди показалось море.

Этот день я сохраню в своей памяти как один из лучших. Много плавала. Очень понравилось барахтаться в волнах. С мужем мы постоянно дурачились и резвились словно дети. На какое-то время решила просто забыть обо всем. Не отравлять воспоминаниями то, хорошее, что есть в данный момент. Существовало только сейчас и никакого прошлого. Судя по всему, Рикер решил также. Обед прошел в небольшом живописном домике, умело вписанном в окружающий лес так, что и не сразу заметишь. Оказывается, он находился неподалеку от места нашей посадки. Живых существ я не заметила, но на веранде оказался накрытый на двоих стол. Судя по мебели и общим параметрам, дом был сделан и обустроен под человеческую расу. Поинтересовалась у Рикера, так ли это. Муж кивнул.

— Да. На планету время от времени наведываются представители самых различных рас, и подобные дома разбросаны в разных уголках этого мира.

— А коренное население этой земли даорийцы?

— Нет. Насколько мне известно, здесь живет уникальная раса, только начавшая свое развитие и малочисленная. Даорийцы тщательно наблюдают за ними. Холят и лелеют.

— Для чего?

— Только ради исследования.

— Человеческая раса считается относительно молодой. Как думаешь, за нами тоже так присматривали?

— За всеми расами присматривают.

Прищурилась. Я догадываюсь, о ком он говорит. Речь не о даорийцах. Но откуда ему известно?

— Кто?

Рикер улыбнулся.

— Ну, если есть кто-то, кто наблюдает за только зарождающейся жизнью, то почему не быть тем, кто будет следить и за более развитыми расами? Кто-то кто на порядок более продвинут, чем мы все? Возможно, где-то есть своеобразная колыбель или раса, давшая жизнь другим.

Точно знает. Не думаю, что это простые догадки. Пожала плечами.

— Может и так. Почему же тогда эта сверхраса не заявит о себе? — решила задать я Рикеру каверзный вопрос. Если правильно ответит, значит, приходилось встречаться. Но как? Почему он?

— Полагаю, им это не нужно. Не хотят вмешиваться в естественное развитие. Так же, как и даорийцы, просто наблюдают.

Ну что же. Ответ на свой вопрос я получила. Стоит задуматься.

Мы еще ходили на пляж поплавать, но в этот раз одним играми дело не ограничилось. И я не имела ничего против. Скорее наоборот всячески провоцировала Рикера, заигрывая и флиртуя. Новые ощущения оказались волнительными. Возможно, так на меня подействовала окружающая природа, свежий ветер с моря, несущий в себе непередаваемый дух свободы и легкости.

Отдельным событием в моей жизни стал закат. Непередаваемые краски. Огромная яркая звезда уходила с небосклона, садясь в море, при этом окрасив мир в насыщенные золотисто-багровые тона. Море же играло сотнями оттенков всех цветов радуги. Мы с мужем наблюдали за неспешно уходящим солнцем сидя прямо на песке. Долго. Пока последний лучик не скрылся за горизонтом.

— Нам пора возвращаться, — шепнул Рикер.

Зевнула, потянулась и с неохотой высвободилась из теплых объятий. Похолодало. А еще, кажется, я умудрилась задремать. Как же не хочется обратно на Титан. Но ничего не поделаешь.

Полет прошел спокойно. Не стала больше испытывать супруга на прочность, поставив корабль на автопилот, и только иногда проверяла показания всех приборов и окружающую обстановку. Просто и так уже день был насыщен новыми впечатлениями, и больше пока не требовалось.

Дома, быстро приняв душ, буквально провалилась в сон, не забыв в последнюю секунду благодарно чмокнуть Рикера в щеку, шепнув: 'спасибо', даже не полюбопытствовав, будет ли он мне насмешливо объяснять, что его благодарить не за что.

Утром, проснулась уже одна. И как-то вдруг поняла, что была бы не против, окажись он рядом. А так, какая-то пустота образовалась. Кстати супруг оказался совершенно прав насчет того, что на здоровье подобное путешествие скажется гораздо лучше, чем обычный постельный режим. Я сейчас ощущала невероятную бодрость, казалось, горы могу свернуть, а весь негатив отошел в сторону, до поры не беспокоя.

Решено. Сегодня иду на эйрборд, но катаюсь с ребятами в легком режиме и особо не напрягаюсь. Бодрящий душ и я, насвистывая веселый мотивчик, вприпрыжку отправляюсь на тренировку.

Отчего-то сегодняшнее занятие не клеилось. Разминка еще, куда ни шло, а вот дальше все пошло наперекосяк. Казалось, парни витают мыслями где-то далеко. Упражнения выполняли спустя рукава, делали грубые ошибки из-за невнимательности, и постоянно падали. Все поголовно. Даже Тэо. Пришлось мне, как единственной вменяемой, надавать всем легких обучающих подзатыльников и потребовать ответа о происходящем.

Ребята краснели, что мямлили, но не один так и не раскололся. Прямо гордое тайное мужское сообщество. Что же такое? Весь последующий день я сталкивалась с похожей реакцией, причем не только у кадетов, но и у старших военных. Я пыталась хоть что-то разузнать, но везде натыкалась на стену упорного молчания. Поняв, что мужские особи своих секретов не раскрывают, позвонила своей единственной союзнице и приятельнице в женском стане — Натаниэле, и не прогадала. Сегодня, оказывается, запланировано одно событие. В низах оно никак не афишируется, ни к чему, да и тут, о нем стараются особо не распространяться, но кому надо в курсе. На Титан из Союза прибыл, на крыльях любви, не иначе, элитный бордель. Наверху это ежегодное событие, похлеще отбора пар. Самые лучшие девушки выставляются на торги. За них идет настоящая финансовая битва среди, на мой взгляд, зажравшихся мужчин. Максимум пара дней, и корабль с девами и их хозяевами улетает дальше, срубив немалый куш, к другим жаждущим. Официально, в Союзе нет платных отношений, но есть несколько вот таких вот организаций, идущих вне юрисдикций, но отстегивающих немалые деньги в государственный карман. Они занимаются отбором девушек из приютов, и их обучением. Берут только лучших, выкупая красавиц у государственных органов за баснословные деньги. Официально оформляют на работу, как в этом случае, прикрепляя кораблю, как тех же уборщиц, служанок, поварих и так далее.

В приюте, многие с кем я училась, мечтали, чтобы их выбрали. Когда девушка 'выходит в тираж', а происходит это зачастую довольно скоро, ей назначают постоянное и, по меркам приютских, приличное содержание, отпуская восвояси. Для таких дев к тому же всегда существует шанс найти себе постоянного обеспеченного любовника, который выкупит ее для себя. Но я бы такой жизни для себя ни в коем случае не хотела. В дни, когда к нам прилетали те, кто проводит 'кастинг', руководство выставляла на выбор всех девочек. Если одни красились и приводили себя в надлежащий товарный вид, я наоборот, делала себя как можно более уродливой, и к счастью, меня миновало внимание отбирающих.

Пока я задумалась, вспоминая, Ната продолжала что-то щебетать, но голос ее становился все тише и осторожнее. Мне показалось, или она тоже что-то хочет от меня скрыть?

Пришлось надавить, посулив рецептом очень вкусных булочек, и Ната сдалась. Осторожно подбирая слова, стала разъяснять ситуацию.

— Понимаешь, по слухам, которые до меня доходили, Рикер всегда выкупал на аукционе лучшую девушку, вне зависимости от стоимости, — и в вдруг выпалила. Но ты не думай! Уверена, в этот раз он не станет никого покупать, и наши кумушки подавятся своим ядом.

Выпала в осадок. Тут еще и какие-то кумушки в заговор замешаны? Ну а как еще назвать это всеобщее желание умолчать от меня событие года для состоятельных мужчин корабля.

— Нат, а что мы тоже можем туда с тобой пойти?

— Нет, что ты. Только мужчины. Поглазеть, из них может любой, но принять участие в торгах — только после солидного вступительного взноса.

— Разорительное мероприятие получается. А твой муж пойдет.

— Пойдет, — произнесено с печальным вздохом.

Да ладно. Недоверие видимо отразилось на моем лице, поскольку Ната пояснила.

— Это статусное мероприятие.

Ну-ну.

— Так я не совсем поняла, ты говоришь, жрицы любви со своими хозяевами прилетает ежегодно, что было в прошлый раз?

— Они не прилетели. Точнее не те кто сейчас прибыл, а те с кем раньше был договор у Титана. Не долетели. По пути на них то ли напали такерты, то ли конкуренты подсуетились. Рисковое занятие лететь без серьезного военного сопровождения вне границ Союза.

— Понятно.

Еще какое-то время поболтала с Натой, но приятельница все больше уходила в тему собственного мужа, и того, как она переживает, что ее ненаглядному кто-то понравится из девушек. Когда распрощалась с Натой, в сотый раз заверив ее, что все будет в порядке, сама задумалась. А ведь Рикер мне про данное мероприятие и словом не обмолвился. Спрашивается почему? Нет, я не ревную. Чихать хотела на то, купит он кого там, или нет. Может у него вообще куча любовниц, не зря же так подолгу дома не появляется. Вернуться ночевать к себе разве много времени займет? Так что, не исключаю. Но не понимаю, чего из всего этого тайну делать? Хотя может я ошибаюсь, и супруг просто забыл обмолвиться, что собирается сегодня отправится на ярмарку женских тел. Ради удовлетворения любопытства звоню Рикеру.

— Милый, привет.

— Здравствуй дорогая, — муж в удивлении вопросительно поднимает бровь, ведь обычно я не балую его ласкательными эпитетами. — Ты что-то хотела?

Чуть не рявкнула: 'Да!', но вовремя одумалась. Что это на меня нашло такое?

— Ты сегодня к ужину будешь? А то я хотела сходить вечером погулять в отсек с животными. Говорят, там недавно панда разродилась. Любопытно было бы взглянуть. Все же первый случай, когда на детеныши появляются в подобных условиях.

— Не готовь. Я сегодня не смогу прийти.

Сочувствующе покивала.

— Работа, да? Я понимаю.

Рикер улыбнулся.

— Расскажешь потом, как сходила.

— Непременно.

Быстро попрощавшись, отключилась. Настроение у меня было странное. Я бы назввала его убивательным. Не люблю, когда мне врут. И какой-то день у меня сегодня. Одни переговоры. Набрала своему учителю по программированию. Тот тоже был удивлен моим звонком, обычно мы ведем переписку.

— Миа? Здравствуй. Что-то случилось?

— Нет, но сегодня мне нужно совершить одно правонарушение.

Вздернутые брови, чем-то напомнили мне реакцию Рикера.

— Да ну? И какое же?

— Мне нужен доступ к камерам наблюдения в месте, где будет проводиться аукцион.

Учитель хмыкнул.

— Ничем не могу помочь.

— Помощь не требуется. Только прикрытие, на тот случай, если меня засекут.

— Знаешь, сколько дамочек меня и моих коллег осаждают, предлагая любые суммы, чтобы подсмотреть сегодняшнее безобразие? С этим у нас строго. Никто не хочет, чтобы пара узнала, какие деньжищи потратил благоверный на... В общем — нет. Миа, не уподобляйся этим безмозглым курицам. Оно тебе надо?

Я упрямо закусила губу.

— Я поняла тебя, Крайтон. Извини, что побеспокоила — холодно попрощалась, и хотела отключиться.

— Стой, упрямая! Так и быть, прикрою. Взламывай линию девять в помещении главной торговой площади. Все равно никто не узнает. У нас всем не до этого будет. Тоже смотреть будут. Знаешь, девущки целые представления дают, рекламируя себя.

Благодарно кивнула.

— Спасибо, за мной должок.

Отключилась. С предвкушением потерла руки. Любопытно будет взглянуть на эти торги. Если Рикер будет там, у меня появится много крепких аргументов. А то весь этот год он настойчиво пропагандирует мне ценность и необходимость семьи, требуя, чтобы я была паинькой. Вот и посмотрю, каких на самом деле взглядов придерживается супруг.

В назначенный час, я крайне осторожно подключилась к камерам наблюдения. Все же мне немного страшно. Вдруг засекут. Угу, они засекут, а Рикер высечет. Ладно, где мой попкорн?

Изображение вывела в очки компьютера. Благодаря заложенным в мой гаджет функциям, ощущения были, словно я сама присутствую в зале. Кстати обстановка разительно изменилась на главной торговой площади. В одну из стен встроили огромную сцену. Все пространство зала было буквально уставлено разнообразными стульями и креслами. У самой сцены располагались столики, за которыми стали усаживаться наши сливки общества. Меж столиков сновали официанты, принимая и разнося заказы. Зал стал постепенно заполняться мужчинами. Хмыкнула. Кадетский корпус пришел в полном составе.

Где же Рикер? Я так поняла, скоро уже все начнется. Может ракурс моей камеры не позволяет усмотреть какой-то угол? Вообще вид хороший. На сцену особенно. Моя камера расположена где-то под потолком, при этом можно изображение приблизить. О, нашла. Муж вместе с благоверным Натаниэлы зашел почти перед самым началом. Они предпочли второй этаж, место, где раньше стояла трибуна. Снизу их не видно совсем. Хорошее место. Внимание лишнего не привлекает. Всех и вся видно. Еще и ложу оборудовали им по высшему разряду. Рядом еще парочка таких же вип мест. Главное, и мне обеспечен хороший вид.

Представление началось. На сцену вышел холеный мужчина в костюме. Взрослый. Внешность одновременно мужественная и смазливая. Черные чуть вьющиеся волосы зализаны назад. Мне он не понравился. Глаза порочные. И улыбка мерзкая. Или я предвзято отношусь? Мужчина представился ведущим этого вечера. Нахвалил товар, сообщив, что их девушки самые-самые, и такого разнообразия фактур и форм, больше нигде и ни у кого нет. Сказал, что в первой части будет представление, где можно будет оценить каждую 'работницу', и только после начнется аукцион, отдельно по каждой девушке.

То, что было дальше, я бы назвала полноценной театральной постановкой. Сюжетец незамысловатый, но и не в нем суть. Актрисы куда интереснее. И, правда на любой вкус и цвет. Внешность яркая, интересная. Не удивительно, что их прилет сюда целое событие для мужской части населения. В одеждах, не оставляющих простора воображению, девушки танцевали, пели, проделывали акробатические трюки, играли на музыкальных инструментах и показывали свои актерские навыки. Те, кто в главных ролях, очевидно, самые дорогие девы, были одеты в разы роскошнее и очень умело себя подавали на сцене. Настоящие соблазнительницы. Признаться, даже меня увлекло действо, творящееся на сцене. Зря женщин Титана не пускают посмотреть. Узнали бы, что женщина способна не только гулять по салонам красоты. Если честно, мне понравилось. Жрицы любви танцевали необычные танцы под страстную и одновременно тягучую музыку. Невольно самой захотелось так научиться двигаться.

Мужчины смотрели за представлением со жгучим интересом. Чуть ли не с открытыми ртами. И облизывались на скачущих по сцене девушек как на витрину со сладким, выбирая, какое лучше съесть пирожное. Периодически бросала взгляды в 'ложу' Рикера и Сэма, но поскольку в зале было темно, что-либо интересное не углядела, и вернула все внимание к действу на сцене. Когда спектакль закончился, чуть не зааплодировала вместе с остальными зрителями. Вот почему у нас только кино показывают? Такое живое действо впечатляет не меньше, а то и больше чем экранные истории.

В зале включился свет и на сцену вернулся ведущий. Объявил, что торги начнутся через десять минут. Посмотрела туда, где сидит муж с Сэмом, и никого не обнаружила. Их места пустовали. Не поняла. Куда это они делись? Может, отлучились в уборную?

Когда кто-то тронул меня сзади за плечо, одновременно вынимая из уха наушник, и голосом мужа протянул: 'Милая-я?', я думала, у меня сердце от страха остановится. Подскочила на месте и во все глаза уставилась на мужа, судорожно пытаясь нащупать на браслете компьютера кнопку быстрого отключения. Плохо, что выключение самого компьютера не позволит мне также отключиться от наблюдения за залом. Вдруг технари засекут?

Мысли проносились с молниеносной скоростью. Надо же, как получилось. Пыталась отловить супруга на лжи, а в итоге меня застали на горячем. Почему он здесь? Все знает?

— Милая, напугал? Извини. Просто я обращался к тебе, но ты не слышала.

— Что ты здесь делаешь? — мой голос был напряжен и чуть подрагивал.

— Удалось освободиться пораньше, вот и вернулся. Сегодня все равно ни у кого рабочего настроя нет.

— То есть ты на сегодня дела закончил?

— Да. Хочешь, пойдем в парк прогуляемся или в ресторан? Можно еще куда.

— Так поздно уже для парка. Все закрыто, — глубоко вздохнула, пытаясь унять бешенное сердцебиение.

— Откроют, — уверенно произнес муж, и у меня не возникло сомнений, что действительно и откроют, и чуть ли не дорожки для удобства коврами застелют. Рикер прищурился. — А хочешь, пойдем на закрытую смотровую площадку? Тебе вроде как там понравилось.

— Ну... хорошо.

Супруг потянул за собой. К лифту, что находился прямо в его доме, и в который мне доступ был заблокирован. Лифт, по ощущениям двигался то вниз, то вверх, а то и вообще по горизонтали. Необычно. Выйдя из лифта, прошли всего пару коридоров, и мы уже на смотровой. Так быстро. В прошлый раз с ребятами добиралась сюда не в пример дольше.

Сегодня, по словам супруга, мы ничего интересного не увидим. Ну и ладно. Мы просто стояли и любовались звездами. Рикер, стоя за спиной, крепко обнял. Болтали о всякой ерунде. Оказываются, тожуты прилетают послезавтра. Как раз и бордель должен к этому сроку убраться, и мужчину будут благодушными и расслабленными перед серьезной встречей. Грамотно. Мое настроение медленно, но верно поднималось в недосягаемые высоты. Что ни говори, а все равно было приятно, что супруг предпочел мое общество приезжим дамам. А ведь они такие яркие, словно бабочки.

Когда мы решили возвращаться обратно, Рикер, словно невзначай поинтересовался.

— Ну как, понравились панды?

— Какие панды? — спросила, и захотелось настучать себе по голове.

Муж улыбался.

— Я их не видела, мама, наверное, их кормила или они спали, но из домика никто так и не вышел, — выдумывала я на ходу. Отсек с животными я уже из интереса посещала, и часто так случалось, что животные не выходили из своих укрытий.

— Да? Надо же. А я слышал, что сегодня на вторую половину дня многие общественные отсеки, в том числе и с выставочными животными, закрыли.

Чувствую, как мучительно краснею. Рикер же открыто весело засмеялся и потянул в лифт. Уже там, в тесном закрытом пространстве, прижал к стене, и приподнял так, что мне пришлось, для удобства обхватить ногами его талию. Всего один захватнический поцелуй, и муж произносит тихо и властно. У меня даже мурашки по коже побежали.

— Больше не ври мне. Хочешь что-то спросить, спрашивай прямо. Я отвечу.

— Но ты ведь умолчал о сегодняшнем мероприятии.

— Я вообще о нем не вспоминал до твоего сегодняшнего звонка. Да и не ожидал, что это тебя как-то обеспокоит.

Меня прижали еще крепче, хотя куда уж еще. Рикер самодовольно улыбался.

— Ты ревновала?

— Вот еще.

— Зачем тогда подглядывала?

— Откуда знаешь?

— Тебя сдали.

— О, неужели Крайтон. Не ожидала.

— Он не только твой друг, но и мой подчиненный. Да и вообще мужчинам свойственно проявлять солидарность.

— Буду иметь в виду в следующий раз.

— Следующего раза не будет.

Промолчала. Чего загадывать.

Сегодня я как обычно возвращалась с практики. В голове крутились мысли, о том, какое задание приготовил для меня мистер Энджу. Но гораздо больше меня волновало не это. Завтра днем прилетают тожуты. Я вновь увижу их корабли. Но не торговые, а военные. А уж как хочется на них побывать и посмотреть, как все устроено, не передать. Я бы и покопалась во внутренностях, оценив техническую составляющую, но это мне вряд ли кто-нибудь позволит.

— Привет.

За своими мечтами я не заметила, что мне преградила путь, та, кого я меньше всего ожидала здесь видеть.

— Здравствуй, — сухо ответила, и попыталась обойти Катрин, но она вновь заступила дорогу. На ее лице играла скромная милая улыбка. — Катрин, что тебе надо?

— Чтобы ты убралась подальше от Рикера.

— А тебе зачем? У тебя же уже есть муж.

Девушка зашипела.

— Блэквуд стал бы моим мужем, если не ты.

— Катрин, ты меня утомляешь. У меня совершенно нет времени слушать твои истерики. Вообще не понимаю, чего ты, спустя столько времени, решила пристать.

— Если тебя не будет, то Рикер — мой.

— Сомневаюсь, он скорее себе еще пару уборщиц возьмет в жены. Зачем ему такая неуравновешенная дура под боком, как ты? — ну, это я, наверное, загнула, но бесила меня эта конфетка, в красивой обертке, но с кислой начинкой.

— Посмотрим, — победная улыбка. Катрин зачем-то вставляет себе фильтр в нос. Чувствую какой-то странный запах. Не успеваю, толком понять, что происходит, мир вокруг меня тускнеет, и, кажется, я падаю.

Очнулась. В горле пересохло. Все тело ломит. Ощущения такие же, как при недавно перенесенной болезни. Видимо до конца она так и не прошла. А собственно где я? Катрин была бредом воспаленного мозга, или реально у меня проблемы? Огляделась. Пустая белая комната. Из мебели только узкая жесткая койка, впаянная в стену, на которой я, собственно лежу. Прикованная. Вполне обычной, без всяких высоких технологий. Хотя легкой. Значит сплав дорогой и наверняка прочный. Прикована к стене левая рука. Взглянула на правую, и осознала, что, скорее всего я крупно попала. Ограничителя не было, и сейчас я этому факту не была рада. Уже раздумывала над тем, чтобы предаться панике, как створка двери отъехала, впуская ко мне мужчину. Знаком. Кажется, теперь я знаю, где нахожусь, но лучше бы оставалась в неведении.

Ведущий. Тот мужчина, кто вел выступление и торги жрицами любви. Жесткая усмешка, и липкий тяжелый взгляд, которым он окидывает мою фигуру. Подходит, садится на кровать. Я отшатываюсь, но длина цепи не дает мне убраться подальше. Он больно берет меня за подбородок и наваливается сверху. Но не полностью. Продолжает сидеть, но массивная грудная клетка мужчины так придавила, что не могу дышать.

— Так, посмотрим, что у нас за новый товар. Блондиночка. Это хорошо. У нас таких дефицит. Клиент сейчас придирчивый пошел. Крашеные не подходят. Натуральное подавай.

— Зря, — мой голос звучит придушенно. Еще бы. Тяжелый, гад. Стараюсь говорить спокойно и уверенно. — Я жена главного на Титане.

— Тебя возможно и будут искать. Но то, что ты здесь, узнают не сразу, если вообще узнают. А мы уйдем уже далеко. У вас, по словам сладкой брюнеточки скоро какое-то важное событие, и будет вообще не до поисков. Может, мы даже сделали услугу твоему мужу. Избавили его от обязательств. Если и найдут, он возможно сам откажется от тебя, под тем предлогом, что жена предпочла сбежать и стать жрицей любви. Хотя вряд ли даже найдут. Обыскать корабль можно, но долго чужие не имеют право задерживаться, иначе испортят отношения с нашей организацией, а у таких как мы в Союзе все схвачено. Пойдут репрессии. Тебя и твою подружку трудно отыскать здесь. Это особый замаскированный отсек. Бывает, необходимо спрятать ценный груз. Так что, можешь не надеется. А у нас двойная прибыль.

— Что? — перспективы мне не нравились.

— И поверь, к концу дрессировки ты станешь мягкой и послушной. Будешь говорить только то, что я тебе прикажу.

Испугалась. Реально. Я уже пыталась сбежать с Титана. Вдруг Рикер подумает, что я снова попыталась, и мне это удалось. Или, действительно не заметит мое отсутствие. На работе я никому не сообщала, что собираюсь прийти к Энджу. Значит, весь вечер и ночь могут и не хватиться, ведь супруг предупредил, что домой на ночь не явится. Следующий вопрос задала этому...

— Но как же камеры, понатыканные по всему Титану? И как сняли ограничитель?

— Твоя подруга Катрин об этом позаботилась. Подкупила нужных людей. Все продумала. Да и нам заплатила за твое пленение. Такая хитрая барышня. Хотя глупая. Многим такие нравятся. Хорошо пойдет.

Сейчас я не поняла.

— Куда пойдет?

— По рукам. Она не попала под действие сонного газа, но мы подумали, и решили, что незачем такой цветочек оставлять без присмотра. Мало ли, сама подстроила, сама и сдаст, — мужчина принялся стягивать с меня рабочий комбинезон, в котором я шла на работу. — Знаешь, Катрин потрясающе стонет. Я уже начал ее обучать, раз уж она не попала под газ. Теперь твоя очередь. Смотри мне в глаза!

Приказ. И он начинает что-то говорить. Я стараюсь не слушать. Это наверняка гипноз. Как и предполагала, зомбируют и промывают мозги тут только так. Услышала пока достаточно. Благо, ограничителя на мне нет.

Использую один из богатой коллекции приемов, какими обучил меня Рикер, задействую самые сильные болевые точки. Этот идиот самонадеянные мне даже руки не зафиксировал. Мужчина взвыл. Ой, вот только не кричи. И так голова болит. Теперь ему остается только хрипеть, поскольку взяла ногами его шею в захват. Могу и переломить. Убить или нет? Нет. Не буду брать на себя эту тяжесть. Слишком люблю и ценю себя.

— Ключ есть от наручников? — мрачно интересуюсь.

— Все ключи у нашего начальника.

Не поверив на слово, бегло ощупываю мужчину. Увы, совершенно ничего не нашла.

Внушительным пинком придаю туше этого секс-тренера ускорение в сторону выхода. Тот в ускоренном темпе от меня отползает и только у самой двери оборачивается и ошарашено на меня смотрит. Посылаю ему насмешливую улыбку и воздушный поцелуй. Встает. Лицо красное как помидор. От былого прилизанного лоска не осталось и следа. Волосы встрепанные, глаза круглые, дышит тяжело. С пару минут приходит в себя, потом вновь смотрит на меня и зло цедит.

— Ничего, поголодаешь какое-то время. Шелковой станешь.

Сказав это, ушел. А для меня потянулись томительные часы. Первым делом обыскала свою рабочую форму на предмет наличия полезных в побеге вещей. К моему сожалению, похитители полностью выпотрошили все карманы. Так что от цепи нечем избавится. Прочная гадость. И наручник на запястье облегает очень плотно. Словно влитой. Печально вздохнув, попыталась хотя бы немного подремать. Но сон не шел. Голова раскалилась, ощущение, словно тисками что-то сжимает. Знобит. Есть хочется все больше, но гораздо сильнее — пить. Думать ни о чем не могу. Только обрывки мыслей и образов проносятся, не успевая оформится во что-то более четкое. Поганая ситуация. Сколько прошло времени не представляю. Это больше всего раздражает, а еще ожидание своей участи. Я уже готова была головой о стену биться, как вдруг что-то произошло.

Корабль вздрогнул. Я неудачно дернулась, отчего, кажется, вывихнула руку, на которой надет наручник. Зашипела от боли.

Во мне вспыхнула робкая, но все-таки надежда. Вдруг, это поисковый отряд. Может, найдут меня все-таки. И вновь потянулось ожидание. Толчков больше не было. Чутко прислушиваюсь, пытаюсь уловить хоть что-то вне стен моей камеры. Но видимо тут хорошая звукоизоляция.

Наконец, мне удалось спокойно выдохнуть. Двери открылись, и в комнату вошло сразу несколько человек. Это был не мой давешний 'дрессировщик' с коллегами, а наши военные во главе с Блэквудом старшим. Джонатан, только увидев, сразу оказался подле меня. Осмотрел с тревогой.

— Ты как? — в глазах неподдельная тревога.

— Чудесно. Цепь бы только снять, ну и руку подлечить.

— Слава всему сущему. Освободить! — приказ, и один из военных куда-то убегает, чтобы через несколько минут вернуться с пластиной-ключом, от моих кандалов. Мгновение, и я свободна. Но не долго. Почти тут же на мне вновь, благодаря заботливым рукам Джонатана появляется уже успевший изрядно надоесть браслет-ограничитель.

— Извини, девочка, но так надо. Поднимайся. Для начала к врачам, потом будешь отдыхать.

— Я есть хочу! И пить. Не представляете как. И еще кое-что. В последний раз удовлетворяла все эти потребности еще на Титане. Держусь из последних сил. Так что медики подождут. К тому же у меня много вопросов.

— Здесь недалеко туалет. Тебя проводят.

— Вы мой герой!

Джонатан хмыкнул, а я поспешила за проводником. Уже на выходе из санитарного блока столкнулась с Катрин. Ее, закутанную только в одно одеяло, вели под руки двое наших военных. Жуткое зрелище. Побитая. Взгляд отсутствующий. Кажется, ей нет дела до происходящего вокруг. Голова безвольно болтается. Жалко ли мне ее? Да, жалко. Пусть она и хотела обречь ее на ту же участь. Здесь ведь не только ее вина. Плохо воспитали. Как принцессу, которой все дозволено. Не увлекли каким-нибудь занятием, чтобы на всякую ерунду времени не было. Ее энергию в мирное русло — горы бы свернула. Во всяком случае, я так думаю.

Позже, уже сидя рядом с отцом моего мужа в соседних креслах — спать я категорически отказалась, решила выяснить подробности, и буквально накинулась на мужчину.

— Долго я была в плену? Когда нас хватились? Как догадались, где искать? Почему Рикер не полетел?

— Тревогу, к сожалению, подняли не сразу. Корабль с похитителями уже улетел. Сначала твое отсутствие заметил Персиваль, когда ты не пришла к ночи домой, но не особо заволновался, знает, что ты натура увлекающаяся, могла где-то задержаться. Затем, запрос на поиск потребовал муж Катрин. Когда ее не нашли, большой переполох поднял отец девушки. Вот тогда стали выяснять и тщательно искать. К тому времени, Рикеру доложили, что и ты не появляешься уже давно ни на одной из камер. Перевернули весь Титан, подняли все записи. Допросили технический персонал, нашли нескольких крыс, и в итоге все же поняли, что надо догонять наших недавних гостей. Рикер поехать не смог, хотя очень хотел. Рвался безумно. К нам прибыли тожуты. Надо было их принять и разместить. Это проект сына. Он к нему долго готовился. К тому же их язык он знает не в пример лучше, чем я. Уговорил его остаться, сказав, что лично полечу и разыщу тебя. Ему уже сообщили, что все хорошо, но нам лучше поскорее вернуться, иначе не успокоится и завалит еще сделку. В общем в плену ты пробыла не так уж долго. Два с лишним дня. При этом насколько я понял, большую часть времени была под действием сонного газа. Расскажи теперь ты мне свою версию событий. Мы уже, конечно провели допросы, и в целом картина мне ясна, но все же.

Джонатана немало порадовала моя история о том, как справилась со смазливым ведущим. Когда поведала о всех своих злоключениях, у меня назрели новые вопросы.

— Что будет с Катрин?

— Пойдет под суд. Правда ее папаша скорее всего выкупит, и серьезного наказания не последует. А вот муж может и отказаться, расторгнув брачный контракт, если сочтет, что связь с ней его позорит. К тому же девушке сейчас нужна реабилитация.

Кивнула, принимая информацию к сведению. Катрин сама себя наказала. Мне кажется остальное уже лишнее.

— А что с борделем?

— Корабль, под контролем наших людей отправится в Союз, и там тоже будет суд. Нынешних хозяев возьмут и подтянут за одно место. Скорее всего, руководство у этой организации сменится. Заплатят штраф и дальше продолжат работать.

— Скажите, а нельзя ли работниц этого корабля освободить досрочно? Взять на Титан. Оформим перевод. Вряд ли теперь у кого-то, после случившегося, будет повод отказать. Они могли бы работать учительницами танцев и музыки. Преподавать сценическое мастерство. Думаю, при правильной рекламе, к ним пришли бы многие наши дамы.

— Миа, а откуда такая осведомленность об умениях жриц любви? — хитро прищурился Джонатан. Впрочем, дожидаться ответа мужчина не стал. Печально выдохнул. — Не получится. Понимаешь, места на Титане строго рассчитаны. Сейчас у нас наоборот идет тенденция сокращения рабочих мест. Новых людей мы не запрашиваем из союза. Экономия ресурсов. Но даже если бы не это обстоятельство. Они у нас уже гостили. Мужчины знают лица женщин, которые прилетали за деньги их ночью обслужить. Их не примут, или наоборот начнут преследовать, чтобы склонить к занятию прежней профессией. Есть вероятность, что поднимется скандал. Одно дело день другой. Жены потерпят, но на постоянной основе, если таковой будет происходить, поднимется недовольство. У нас замкнутое пространство и затяжные конфликты не нужны.

— Ясно, — отвернулась от собеседника. Вроде бы принимаю пояснения, но все равно гадко.

По прилету, в ангаре меня, буквально со слезами на глазах, встречал Перси. Рикера не было. Это слегка царапнуло душу.

— Миа, — голос Джонатана за спиной. — Сейчас тебе нужно быстро подготовиться к официальному приему. Рикер уже там. Тебе тоже туда нужно.

— Зачем?

— Успокоим тем самым сына. Пусть не дергается, и сконцентрируется на одной задаче. Насколько я понял, с момента прилета тожутов что-то не заладилось. Есть опасность, что они улетят, даже не сев за стол переговоров.

По просьбе Джонатана, собралась нереально быстро. Натянула первое попавшееся платье, подкрасилась. С прической решила не морочиться. Оставила распущенными, украсив только одной красивой заколкой в виде цветка.

И вот я, в сопровождении Блэквуда старшего вхожу в зал, где уже собралось множество нарядно одетых людей. В дальнем конце зала сразу замечаю тожутскую делегацию. Чистокровные тожуты гораздо выше ростом, чем люди. Настоящие гиганты. Да и зеленый оттенок кожи, выделяет их расу.

Джонатан настойчиво ведет меня сквозь толпу к мужу. Когда мы совсем близко, замедляюсь, и отца Рикера тоже тяну назад. Мой муж и его коллеги стоят спиной, и пока меня не заметили. Остальным наше появление неинтересно. Буквально все сосредоточились на происходящем. Тожуты злятся. Все больше распаляясь, и не слыша никаких объяснений, буквально кричит самый высокий из семерых послов. Видимо, глава. Благо его мало кто тут понимает.

— Вы смеетесь! Мы не будем торговать с недоразвитой агрессивной расой!

— По рейтингу рас мы стоим на...

— Причем тут рейтинг?! У Вас процветает рабство. Вы угнетаете себе подобных.

— Вы ошибаетесь, у нас нет...

— Это может называться по-разному. Мы видели достаточно. Взять хотя бы ваших женщин. Да у них уровень развития как у детей. Если не хуже. Все по принуждению. А какое уважение вы выказываете нам, если практически никто не знает нашего языка. Смотрите презрительно будто люди — сверх раса. Делаете нам одолжение, принимая здесь?

Да уж, дела, действительно хуже некуда.

— Послушайте, давайте...

— Нет! Достаточно. Вы уже показали свое гостеприимство. Мы...

Ни в коем случае нельзя, чтобы прозвучал официальный отказ при свидетелях, иначе уже ничего не изменить. Сказанные в запальчивости слова при соотечественниках придется выполнять. Им ведь тоже выгоден этот договор, иначе тожутов бы здесь не было. Не хочется вмешиваться, потом ведь если что, все шишки на меня посыплются, но помочь надо. Мне тоже на этом корабле еще неопределенное время жить.

Ору на тожутском как можно громче, чтобы постараться перекрыть мощный бас главы инорасовой делегации.

— Не верю своим глазам! Тожуты! Здесь!

Буквально набрасываюсь на главного и самого злого в делегации, беру за руку и приветственно усиленно трясу. Изображаю крайнюю степень восторга. Наверное, взгляд у меня сейчас самый что ни на есть влюбленный. Тожут подавился так и не сказанными словами. Вот так. Знай наших. Человек, женского пола, ведет себя вольно, говорит на их языке, и смотрит с неподдельным восторгом. А что, я действительно рада такой встрече, ведь...

— Вы покажете ваши корабли? Моя самая большая мечта полетать на вашей ИСЭМ у нас она зовется 'Пчела'!

Вокруг с момента, как я влезла в монолог тожута, стоит ошеломленная тишина. Кажется, люди и тожуты вокруг, и не дышат даже. Ход сделан. Ждем реакции главы делегации.

Тожут заинтересовался. Вижу это, как ни странно звучит, по ушам. Их кончики теперь не гневно прижаты к голове, а чуть поддались вперед, как будто ловя заинтересовавший их звук. Мне этого достаточно. Момент пиковой точки прошел. В прошлый раз, когда проникла на тожутский корабль, я не знала, что нужно переключать тожутов в такие моменты, чтобы роковые слова не были произнесены. Вот разозлился на меня капитан корабля за незаконное проникновение, не разобравшись, сказал в запальчивости слова, о моем обязательном возвращении перед экипажем — все, надо исполнять. Может, он потом и сам пожалел об этом, но тем не менее. Тожуты держат свое слово.

Будто спохватившись, склоняюсь в церемонном поклоне.

— Прошу простить мою неучтивость и несдержанность. Так велика была радость от встречи с вашим народом. Мне так много интересного рассказывали о вас. Мое имя — Миа Блэквуд.

Тожуты дружно ответили на мой поклон и приветствие, склонив уважительно головы, и приложив кулаки к сердцу — так принято здороваться у них с женщинами. Люди вокруг меня изумленно выдохнули. Похоже, из тожутов никто не удостоил даже кивком еще никого из жителей Титана. Странно, зеленые так себя ведут, только если считают, что находятся в стане врага. Хотя я их прекрасно понимаю. Сама себя ощущаю тут, словно какая-то инорасовая шпионка.

Заговорил главный.

— Приветствуем, человеческая нежу Миа. Меня зовут Кешжау Сорвы. Скажи, чем тебя так заинтересовали наши корабли ИСЭМ? — вежливо поинтересовался громила.

О, из всех вопросов, что ты мог задать, это, пожалуй, лучший. Про корабли я могу говорить бесконечно. Сейчас я тебе голову забью информацией настолько, что о чем-то другом и думать забудешь. А то тоже взял моду. Кричит о неуважении здесь к женщинам, при этом обратился ко мне 'нежу', в переводе, это нечто вроде самки. К своим же 'самкам' тожуты, если мне не изменяет память, обращаются не иначе как 'кежем' — довольно расплывчатое понятие. Дословно: 'хранящая' и одновременно 'хранимая'.

С самым искренним восторгом начинаю вещать про то, как мне нравятся их корабли и почему. Заодно вскользь упомянула несколько известных имен тожутских пилотов, которыми действительно восхищаюсь. Позади меня кто-то уже давно настойчиво покашливал, но я не обращала внимания. Тожуты тем более. Делегация незаметно взяла меня в плотное кольцо. В разговор подключились остальные послы. Чтобы разрядить обстановку окончательно, пыталась в меру сил, шутить, правда шутки все больше были довольно грубыми из арсенала кадетов, других не знала, но кажется тожутов это устраивало. Вообще они заметно повеселели, а я начала уставать. Все же долго быть центром внимания мне трудно и утомительно, тем более после недавних приключений.

Когда Кеша, а точнее Кешжау Сорвы, на волне хорошего настроения, ненавязчиво взял меня под локоток, сказав, если вкратце, что чего тянуть, идем знакомиться с техникой, вернула тожутов на Титан к людям, о которых мы на какое-то время совершенно забыли.

— Прошу меня простить, шемас Сорвы, но прежде, чем отправиться на подобную экскурсию, мне нужно получить разрешение от своего супруга.

Тожут недовольно сдвинул брови.

— Супруг? Ах, да. Значит, у Вас есть пара, нежу? Кто? — прозвучало как-то угрожающе.

— Вы с ним наверняка уже знакомы. Мистер Рикер Блэквуд. Заместитель главы корабля.

Наконец, обернулась. Спина у меня уже давно чесалась, от чьих-то почти материальных взглядов. Долго искать не пришлось. Внутренне вздрогнула, но удержала на лице улыбку, правда из искренней превратившуюся в как будто приклеенную плохую копию прежней. Меня буквально прожигали черные злые бездны глаз Рикера. Да он в ярости! И даже не представляю, чего мужу стоит сдерживаться. Только не поняла почему. Вот так и пытайся помочь. Нет, ну и чего он взъелся?

Все с той же натянутой улыбкой устремляюсь к супругу, обнимаю его руку и головой прислоняюсь к твердому плечу. Муж никакой ответной активности не проявляет. Будто меня и нет совсем. Но и отцеплять повисшую на руке тяжесть не спешит. Его подчиненные, наоборот, смотрят на меня вполне благосклонно, а Джонатан так вообще, украдкой показал большой палец, подмигнув, но мне от этого легче не стало. Больше я решила не ввязываться в большие политические игры.

— Мистер Блэквуд, у Вас чудесная пара, — смешно коверкая слово 'мистер' и фамилию мужа, сделал комплимент Кешжау. Вот, а меня сразу нежу окрестил. Прям обидно.

— Благодарю, — сухо ответил Рикер.

Воцарилась тишина, во время которой длился настоящий поединок взглядов моего мужа и Кешжау Сорвы. Я ощущала себя весьма неуютно, начав подумать о том, чтобы как-то улизнуть отсюда.

Первым глаза отвел Кешжау. Супруг мгновенно расслабился. Я же стала понемногу отдаляться, но была тут же поймана и сжата в жесткие тиски. Со стороны же наверняка казалось, что Рикер просто нежно обнимает меня рукой за талию.

— Можем ли мы пригласить вашу пару, кежем Миа, к нам для ознакомительного визита? — уже смиренно вопросил Кеша.

Ух, ты. Меня повысили до 'кежем'. Скорее всего, я просто чего-то не знаю об устоях тожутов. Рикер с ответом не торопился. Я, как можно более незаметн, подергала его за пиджак, и, состроив как можно более умильную мордашку, во всяком случае, мне так кажется, попросила.

— Дорогой, ну пожалуйста. Мне было бы очень интересно, — и уже задумчиво потянула. — Впрочем, как и моей команде. Шемас Сорвы, я состою в учебной летной команде, которой было бы не менее интересно побывать у Вас.

Последнюю фразу вообще обронила как бы невзначай. Холодно улыбнувшись, заговорил муж, причем на хорошо поставленном тожутском языке.

— Я был бы весьма рад такому визиту, — а интонации такие, словно он в гробу этот визит видел. Забавный контраст.

— В таком случае, предлагаю сделать так. Мы приглашаем и знакомим с нашим оборудованием группу выбранных вами обучающихся пилотов, — явно заметил тожут мой намек. — Вы же устраиваете схожую экскурсию для наших летчиков. Думаю, обеим сторонам это окажется интересно.

— Конечно, — уже более мягко ответил супруг. Атмосфера потеплела на несколько градусов. Мне же облегченно выдохнуть не позволила хватка мужа.

Весь оставшийся вечер мы провели в компании тожутов. Больше напряженных моментов не было. Если у них возникали какие-то скользкие вопросы на тему угнетения одних слоев населения другими, отвечать предоставляли мне. Я, краснея и бледнея, отвечала, как можно более обтекаемо, выдавая адаптированный под тожутов вариант. Так понятие рабства у меня сменилось на долг и честь. Расовая нетерпимость — так это просто необходимо более тесное общение и взаимопроникновение культур, и мы сможем решить возникшее недопонимание, начав сотрудничество. Сама от себя не ожидала подобной гибкости. Впрочем, жизнь заставит, не так извернешься.

Рикер же не отпускал меня от себя ни на шаг. С тревогой ожидала того момента, когда останусь с мужем наедине. Мало ли чего он там себе надумал. Кстати выяснить, из-за чего тожуты так разозлились, мне пока не удалось, но, думаю, позже обязательно разузнаю.

И вот, момент, когда тожутские представители вежливо с нами прощаются, и удаляются с праздника. Люди, наконец, могут вздохнуть спокойно. Стоило проводить важных гостей, как Рикер сразу тянет меня на выход. По мере продвижения к дому и уменьшению числа людей вокруг, испаряется и моя былая храбрость с задором. Все же слишком много на меня свалилось. Похищение, голод, болезнь, вывих, пусть и наспех залеченный на обратном пути к Титану, тут же появление на приеме и встреча с делегацией. Долгий вечер. А теперь, похоже, меня ждет головомойка от мужа.

Просто трудно постоянно быть сильной, и сейчас, когда уже крупные неприятности позади, наступает момент слабости. Помимо воли тело начинает мелко трясти. Из глаз покатились первые слезинки, которые я яростно стираю рукой. Непроизвольно всхлипнула. Вдруг резко останавливаемся. До этого целеустремленно шедший впереди супруг оборачивается и с недоумением смотрит на меня.

— Милая, ты чего? — все. Зря он это сказал. У меня истерика. Вот не понять мне мужчин.

Сначала у меня вырывается смешок, затем снова, и вот я уже хохочу. Но смех этот нервный. Закатить себе, что ли пощечину? А то в психушку еще проверятся, отправят.

Смех прекращается, когда супруг заключает в кольцо своих рук и жадно целует. На какое-то время я забываю обо всем. Весь накопленный негатив преобразуется в какую-то злую страсть. Пожалуй, впервые я настолько требовательна и нетерпелива. Впрочем, Рикер мне ничем не уступает, и кажется, совершенно забывшись, готов содрать с меня платье прямо здесь, в общественном коридоре, где в любой момент может кто-нибудь пройти. Поэтому насмешливому кашлю я не слишком удивилась. Муж отпускать не желал, но я забилась в его руках, в безмолвном требовании прекратить. Все-таки оторвался от моих губ и так зыркнул на компанию зашедших в коридор лощеных мужчин, явно шедших с приема, что те в мгновение испарились.

Благо, разум вернулся, и мы продолжили путь домой. Не удержалась, и спросила.

— Ты злишься на меня?

— Нет. Скорее на себя. Давай поговорим попозже, не в коридоре, — что же. Верно. Незачем перед камерой устраивать спектакль. С наблюдателей достаточно и легкой эротики, продемонстрированной ранее.

Зайдя в помещение, где нас встречал радостный Персиваль с уже накрытым столом, впервые почувствовала себя тут как дома.

С удовольствием поела. Причем так плотно, что и дышать стало трудно, и пришлось настойчиво отказываться от заботливо все подкладываемой Перси еды. Что же он думает, мой живот совсем бездонная бочка?

Рикер не начинал разговора, пока не закончился этот поздний ужин, и мы не проводили Персиваля домой. Только тогда, усадив меня к себе на колени, потребовал.

— Расскажи обо всем. С момента твоей встречи с Катрин.

Тут мне скрывать нечего, потому, не таясь, честно обо всем поведала. Без эмоций, одни факты. В определенные моменты, самые 'страшные', Рикер прижимал меня к себе теснее. Будто сопереживая. Когда я закончила, погладил по голове, спросив.

— Ты молодец. Испугалась?

— Да. Не хочу себе участь жрицы любви. — Я чувствую за собой вину. Кстати очень хотел сам тебя забрать, но никак не получалось. Поэтому полетел отец. Ему доверяю в некоторых вопросах даже больше, чем себе. И потому я был уверен, что он сделает все для твоего спасения. Отныне присмотр за тобой будет усилен. Мало ли кому что может в голову придти. Оказалось, у нас тут полно падких на деньги крыс.

— Не надо! — вот уж только еще большей слежки за моей персоной мне не хватало.

— Надо, — непреклонно произнес Рикер. — Ты и не заметишь.

Готова выть и биться головой об стену, но быстро себя успокаиваю. Может и правда так лучше. Пока не настанет светлый миг побега, мне это не мешает.

— Так, теперь о приеме. Все здорово, ты нас буквально спасла. Еще чуть-чуть и тожуты бы со скандалом улетели.

— А из-за чего они так разозлились?

— Из-за кого. Людей трудно перевоспитать. Либо мы провели недостаточную работу, и плохо всех мотивировали. Ты знаешь наше высшее общество. Этим вечером они показали себя во всей красе. Невероятный стыд. Тожуты, оказывается, недостойная низшая раса, которой нечего делать на приеме. И это всячески демонстрировалось. Наши гости и так прибыли взвинченными и плохо настроенными для переговоров, а тут еще такое обращение.

Рикер помолчал, успокаиваясь. В нем плескалась злость, я это отчетливо ощущала.

— Теперь скажи мне вот что. Я так понимаю, ты знаешь далеко не все обычаи тожутов?

— Ну... смотря о чем речь, — протянула я, не совсем понимая к чему клонит Рикер.

— Шемас Сорвы назвал тебя нежу. Ты знаешь, что это значит?

— Вроде как самка. Вообще очень грубо с его стороны.

Муж хмыкнул.

— В общем, моя догадка верна, ты не поняла о чем речь. Сначала я подумал, ты знаешь.

— Да о чем?

— Нежу — обращение к свободным женщинам, не связанными никакими обязательствами. Другой дело, что тожутские женщины до своей свадьбы всегда тщательно охраняются семьей, и встретиться сними не так просто.

— Не поняла. Я же сразу упомянула о супруге.

— Это по нашим законам у тебя есть муж, а по их это еще ничего не значит. Если ты откликаешься на нежу, значит, говоришь тем самым, что свободна, и на тебя можно претендовать.

Удивленно молчу.

— Ах, он гад. Но ведь он мог меня изначально и кежем назвать. По той логике, что и это обращение, могу отвергнуть. Однако специально сказал именно нежу, рассчитывая на неосведомленность.

— Вероятно.

— Тогда почему позже сменил?

— Видимо признал, что супруг у тебя все-таки есть.

— Это как?

— Ну, это уже наши с ним дела. — Рикер самодовольно улыбнулся. — Главное, ты сама показала, что своего мужа ты любишь и уважаешь.

— М-да? — прозвучало скептично, знаю. Не удержалось, поддела слегка.

— Да, — прозвучало в ответ вполне серьезно.

— А если бы не показала?

— Тожут мог забрать тебя себе, на правах гостя.

Округлила глаза.

— С какой радости?

— Такие традиции у них. Я тебе скину по ним всю имеющуюся информацию, чтобы исключать в дальнейшем подобные ляпы.

— А в качестве кого бы он меня забрал?

— По идее в качестве жены, во всяком случае, так с тожутскими женщинами, а вот с человеческими точно не знаю.

Вот быстро как все у них. Раздражает. Нет, опять же. Тожуты говорили о угнетенных женщинах, а у самих не менее варварские традиции. Я себя даже не представляю в постели с той зеленой горой. Да, он выше меня раза в два.

— То есть на правах гостей они могут еще, кого себе забрать из девушек?

— Вряд ли. Для этого кандидатка должна как минимум говорить на тожутском, чтобы понять, о чем вообще речь, и поддаться на провокацию. У нас таких одаренных женщин мало, если не сказать, что нет.

— А ты, не признай тожут тебя моим супругом, позволил ему ради поддержания хороших отношений забрать меня?

Рикер не раздумывал.

— Кого-то еще отдал бы. Тебя — нет.

— Почему?

— Здесь нужнее, — уклончиво ответил. Я бы поспорила с данным утверждением, но возможности мне не дали. — Ты бы хотела улететь вместе с ними?

— В качестве чьей-то жены — нет.

Рикер сощурился и оценивающе на меня посмотрел. Что, думал, я отказалась от своих планов?

— Милая, чего тебе не хватает?

— Свободы.

— Это относительное понятие. Ты сейчас свободнее многих.

— А, по-моему, вполне конкретное. Выражаю эмоции, как хочу, иду куда хочу, живу, как хочу. Вот тебе и свобода.

— Ты уверена, что знаешь, чего хочешь?

— Вполне. А ты?

Удивленно приподнятые брови мужа.

— Считаешь, я не знаю, чего хочу?

Отвернулась. Не хочу продолжать этот разговор.

— Миа, знаешь, чего желаю я? Чтобы у людей был где-то уголок, где они смогут жить, наконец, нормально, не оглядываясь на условности.

— А мне показалось, что тебе просто нравится управлять и манипулировать людьми.

— Да, но это я мог продолжать делать и в Союзе.

— Тот 'уголок', в который ты всех упорно везешь, далеко не райский. Это промышленная планета. Там нет никакой красоты. Людям столетиями придется жить под землей, прежде чем техника сформирует там более-менее подходящую атмосферу и среду обитания. К этому времени Союз наверняка найдет способ наложить на все свою лапу.

— Лучше так. Бороться, чем сидеть, сложа руки или сбегать.

— Сколько пафоса. В твоем исполнении звучит не очень, — меня переполнял сарказм.

Рикер сжал в объятиях почти болезненно.

— Почему ты такая злая? Столько яда в этой светлой голове. Может, расскажешь уже о своем прошлом? Держать все в себе вредно для здоровья. Я никому ничего не расскажу. Если что, даже готов пойти как соучастник и укрыватель преступницы.

— Хорошо, я подумаю. Но не раньше, чем ты сам мне расскажешь о себе.

— Отлично. Спрашивай. Отвечу на любой твой вопрос.

— Серьезно?

— Да.

Ну ладно. Ты сам напросился. Начнем с чего полегче.

— Где ты родился?

— На Земле.

— Да? Я думала, дети богатых родителей рождаются на более экологически чистых планетах.

— Тогда мой отец не был так богат. К тому же его держала на месте работа.

— Почему нет никакой информации ни о тебе, ни о твоей семье?

— Мы не любим публичность. К чему всем все про нас знать? Кстати все материалы о тебе также давно изъяты.

— Где твоя мать?

— Умерла.

Ненадолго замолчала.

— Сочувствую.

— Спасибо.

Не знала, стоит ли дальше лезть в этом направлении. По себе знаю, что это неприятно. Рикер, будто почувствовал.

— Спрашивай уже.

— Как она умерла и когда?

— Тяжелая история. Моя мать была настоящая красавица. И всегда привлекала излишнее внимание мужчин. А еще, к сожалению, была падка на деньги. Ей их всегда было мало. Когда мне было пять лет, она сбежала, захватив меня, вместе со своим новым любовником. Очень влиятельным. Как оказалось, у него не все было в порядке с головой, и присутствовали садистские наклонности. Когда нас все-таки нашел отец, моя мать уже была убита. Причем на моих глазах. Джонатану удалось забрать меня. Он хотел убить и того мерзавца, но вовремя пришла его охрана, потому пришлось отступать. Позже, именно отца пытались обвинить в убийстве жены. Тот любовник и пытался. Но обломал зубы. Во-первых, доказательств никаких не было. А во-вторых, отец активизировал все ресурсы, невероятно поднялся по служебной лестнице, принимая самые опасные поручения, тем самым обеспечив себе неприкосновенность. А уже позже отомстил. Я же после случившегося два года не говорил, и до сих пор плохо сплю.

Жуткая история. Отчего-то в искренность слов супруга я поверила сразу. Не врут о таком. И ведь в чем-то наши с Рикером судьбы отдаленно, но схожи. А еще догадалась, что попыткой своего побега, невольно наступила на больную мозоль супруга. Лучше и не придумаешь.

Все же я не сухарь какой-нибудь, поэтому потянулась к мужу, обнимая и легко целуя его лицо. Пальцем разгладила появившуюся меж бровей скорбную складочку. В ответ меня сжали еще крепче в объятиях и подарили жаркий и одновременно поцелуй. При этом мне было очень уютно и хорошо. Пожалуй, настолько душевно близки, мы еще никогда не были с мужем. Возможно, и, правда, стоило еще раньше начать диалог. И я оценила откровенность Рикера. Лично для меня, он впервые по-настоящему показал, что заинтересован во мне и нашем браке.

Больше пока ничего спрашивать не хотелось. Информация оказалась слишком тяжелой. И надо сначала ее усвоить и двигаться дальше. Мы сидели молча. Каких-то слов не требовалось. День у меня выдался насыщенным. Столько впечатлений. Усталость дала о себе знать. Так, в комфортной, совершенно не тягостной для себя тишине незаметно уснула прямо у Рикера на плече.

Утром просыпаться не было никаких сил, но будильник исправно вибрировал, извещая о начале нового дня, да еще к нему присоединился супруг, с завидным упорством принявшийся меня тормошить.

— Вставай, милая. Иначе все самое интересное проспишь. Тебе сегодня надо будет обрадовать свою команду о незапланированной экскурсии и вызубрить тожутский этикет. Возможно, уже в ближайшее время организуем вашу ознакомительную прогулку.

О, да. Парни вас сегодня ждет большой сюрприз. Осознание того, какую шикарную экскурсию мне удалось организовать, невероятно грело душу. Напевая, и лучась довольством, побежала осчастливить друзей. Хочу сказать им лично. Надеюсь, слухи до них еще не дошли об этом.

Я была права. Ребята просто обалдели от новости, которую восприняли на ура. Нам оставалось только ожидать, когда утрясут все формальности и назначат день и время посещения тожутских кораблей.

В этот же день ко мне подошел еще и Райен. Без всяких заигрываний и долгих хождений вокруг, прямо попросил, взять его и его команду тоже. Хорошие у парня информаторы. Подумав, решила, почему и нет. Не знаю как другим, а мне нравилось иметь под боком сильных соперников, и если так хочет, то пускай. Я хоть и злопамятная, но возмездие уже было, а потому не стоит дальше множить неприязнь. Получив мое согласие, Райен уже не спрашивая поймао в объятия, закружив и умудрившись чмокнуть в нос. На мой возмущенный ор только посмеялся и сразу убежал. Определенно, не исправим. Когда позвонила Рикеру, сказать об изменении численности экскурсионной группы, тот в удивлении поднял брови.

— Уверена, милая?

— Он попросил, а у меня не было повода отказать.

— Даже несмотря на вашу ссору?

— Ну, порой все-таки надо прощать и давать второй шанс. Считаешь, нет? — с намеком взглянула на мужа. У нас обоих были друг к другу претензии и обиды. Интересно, что он ответит.

Рикер пристально на меня смотрит, казалось, пытаясь заглянуть в душу, и наконец, отвечает.

— Да. Иногда прощать можно.

Невольно улыбаюсь. После вчерашнего разговора с мужем сковывающий эмоции лед и отчуждение начали таять.

— Так как, мне стоит отказать Райену?

— Это твой выбор. Хочешь, пускай идет.

Обсудив все детали, мы попрощались. Оставшуюся часть дня провела в ангаре с мистером Энджу. На то время, пока здесь тожутское посольство, практики нет, потому сегодня я в спокойном темпе с удовольствием ковырялась со своим маленьким космолетом. При этом все время ловила себя на том, что продолжаю все время улыбаться, а люди вокруг — мне в ответ.

Вечером Рикер не пришел, но прислал сообщение, чтобы не ждала, вернется поздно, и что экскурсию назначили на завтрашнее утро.

Поужинали вместе с Персивалем и девушками из обслуги. Их приглашать удавалось не часто, так как и свободного времени для подобных трапез не оставалось. Либо же на них присутствовал муж с кем-то из своих друзей. Вообще горничные оказались довольно милыми и открытыми, как всегда рассказывая много чего интересного из жизни простых обывателей. Так, судя по настроениям, прилету тожутов не рады. Чуть ли не плюются. Я же, во всяком случае, по словам девушек, стала очень популярной личность на среднем уровне корабля, где в основном проживают люди умеренного достатка. Среди них много женщин, которые работают, и для них я стала вроде знамени, обозначающего, что слабый пол может, как учиться, так и работать, и ничего в этом зазорного нет, если даже жена столь важного человека этим занимается.

На следующий день подскочила еще до будильника. Что значит волнение. Супруг был рядом, и, как ни странно, именно что спал. Постаралась бесшумно вылезти из кровати. Кажется, удалось. Стала тихо торопливо собираться.

— Можешь так не спешить. Времени еще достаточно. И пойдем вместе.

Рикер оказывается, уже не спал, а пристально за мной наблюдал.

— Почему вместе?

— Вашу экскурсию решили оформить, как торжественное мероприятие. Будут присутствовать наши и тожутские представители.

— Эм-м. Ко мне будут какие-то особые указания? Как себя вести, что говорить?

— Нет. Будь собой. Тожутам понравилась твоя непосредственность, — пауза, во время которой я чувствую, как атмосфера в комнате буквально накаляется. — Иди сюда.

Такое впечатление, что Рикер решил меня загипнотизировать взглядом. Иду к нему, словно во сне, ноги, будто сами за меня все решили. Пара мгновений, и я снова в кровати. С меня тут же снимают все, что я успела надеть. Один дразнящий соблазнительный поцелуй, сменяется другим. Шепчу.

— Нам надо собираться.

— Успеем.

К моменту, когда я вместе с Рикером пришла в главный ангар, я уже напрочь перестала волноваться о предстоящем мероприятии. Во мне поселилась нега и расслабленность. На мир я взирала из под довольно прищуренных ресниц. О, а вон и мои ребята. Все уже в сборе. В том числе и Райен со своей командой. Взбудоражены. Глаза горят огнем. Супруг разрешил, и я сразу подошла к друзьям. Тэо, морально поддерживаемый остальными, зашипел мне наухо, требуя объяснить, на кой, я взяла с собой Райена, на что я лишь отмахнулась. Потом объясню. Здесь и сейчас выяснять отношения я не собиралась.

Постепенно большой ангар с множеством кораблей заполнялся народом. Вот и тожутская делегация пожаловала. В расширенном составе. Много тожутов были в форме, которую я признала за военную. Видимо, это те, кто будет знакомиться с нашей техникой.

Меня позвали. Мы вместе с мужем подошли к делегации, поприветствовав. Сегодня тожуты были настроены гораздо более благосклонно. Когда все ритуалы были закончены, люди стали постепенно покидать зал, да и послы засобирались, но я так поняла, он пойдут вместе с Рикером, на первые серьезные переговоры. Я уже рвалась вперед. В гости. Кешжау Сорвы обратился непосредственно ко мне.

— Вам в проводники я назначил одного из лучших наших капитанов. Он изначально жил в Союзе, так что превосходно знает человеческий язык, и сможет все доходчиво объяснить. К тому же он еще довольно молод, и с ним будет интереснее, чем с нашими чересчур серьезными ветеранами. Но не волнуйтесь, он вполне компетентен, а уж в скольких боях успел побывать. Капитан обладает высоким допуском, так что вы сможете много всего посмотреть и узнать.

— Спасибо. Я и не сомневалась, что нам достанется лучший из возможных проводников, — вежливо улыбнулась я.

— Замечательно. Тогда знакомьтесь. Капитан Диж, подойдите.

Сначала я не поняла. Сбило то, что имя не было произнесено, да и изменился он за это время значительно. В следующий момент, я, забыв обо всем, уже неслась ему на встречу.

— Вирон!

Просто напросто кинулась в объятия ничего не понимающему нейсегу. Радостно засмеялась. Не узнал. Я теперь сильно отличаюсь от той тощей грязной девицы, что была прежде. Но вот кажется до него что-то начало доходить. Взгляд прояснился. В нем появилось удивление и одновременно неверие.

— Миа? Не может быть.

Меня крепко прижали к мощной груди. В этот момент для меня не существовало людей вокруг, вопросов, и вообще времени. Только я и мой друг.

Отпустил. Держа за плечи, отодвинул меня на расстояние вытянутой руки. Внимательно оглядел. Я ждала вердикта.

— Да... — протянул Вирон. Я ожидала чего угодно, но только не следующий фразы. — Все такая же мелкая.

— А ты все такой же страшный, — огрызнулась, чтобы не остаться в долгу.

Засмеялся.

— Это точно ты, Миа.

Вспомнив, о том, что мы тут не одни, обернулась, чтобы дать пояснения тожутской делегации и мужу. Слова застряли у меня в горле. Оказалось, совершенно все кто присутствовал, застыли в изумленных позах, буквально с открытыми ртами. Смотрелось презабавно. А вот Рикер смотрел на Вирона так, будто примерялся как лучше того расчленить. И тут нейсег возьми да ляпни.

— Видите ли, нежу Миа моя давняя подруга.

В данный момент Вирон находился немного позади. Я, не оглядываясь, со всей силы, невзирая на противодействие ограничителя, ударила друга локтем в живот. Тот, не ожидая подвоха, сдавлено ойкнул, сложившись пополам. Еще не хватала мне разборок между другом и мужем. Повернулась к нейсегу, ныне смотрящему на меня с недоумением и обидой, я же обожгла его злым взглядом. Спросила как можно тише.

— Какая я тебе нежу? Ты меня даже в подростковом возрасте так не называл. Если на то пошло, я уже давно кежем. И нечего на чужом корабле нарываться, не разобравшись заявлять права на женщину.

Казалось, нейсег из моей проникновенной речи уловил только одно.

— Ты замужем?!

Невольно хмыкнула. Странный такой.

— Ну, извини. Тебя не дождалась. Слишком долго летел. Кстати до сих пор так еще и не долетел. Мы же не в Союзе, где я предположительно должна быть.

— Дорогая, у тебя все в порядке? — мне на плечо покровительственно легла рука мужа. Голос Рикера был холоден, и казалось, совершенно нейтрален. По интонации я бы подумала, что супруг спокоен, если бы не видела до этого взгляда, каким он окидывал Вирона.

— Да. Это мой друг Вирон. Помнишь, я рассказывала тебе о нем?

— Припоминаю.

— Вирон, это мой муж Рикер Блэквуд.

Повисла напряженная тишина.

— Очень приятно, — сухо кивнул нейсег, и закрылся. Вот уж что мы с ним хорошо научились за время нахождения в приюте, так это отгораживаться от действительности и надевать маски, скрывающие от окружающих наши мысли. Впрочем, Рикер это тоже хорошо умел. А ведь сейчас важные переговоры. Будет еще отвлекаться, думая о совершено других вещах.

Незаметно ободряюще сжала руку мужа, говоря тем самым, что все в порядке, и пусть не волнуется. Не знаю, поймет меня правильно или нет, но лучше так, чем никак. Ловлю брошенный на меня вскользь удивленный взгляд Рикера. Его хватка на моем плече ослабляется. Кажется, мой посыл понят, верно. Как бы там ни было, жить мне с мужем, и глупо вестись на всяких залетных летчиков, пусть даже и друзей детства.

— К сожалению, нам уже пора, иначе я бы с удовольствием еще пообщался с давним другом жены, — произнес Рикер с той интонацией, которую можно было бы назвать угрожающей, нежели доброжелательной. — И, надеюсь, экскурсия окажется познавательной. Был бы рад, если вечером Вы смогли бы прийти к нам в гости на ужин, — и опять прозвучало так, что нейсег этим самым ужином и будет.

— Прошу простить, но у меня служба. Обязанности не позволят покинуть корабль. — не поняла, Вирон что, струсил?

— Ничего страшного. Я бы смог договориться с Кешжау Сорвы о Вашем небольшом отгуле. Так как?

Нейсег кивнул.

— В таком случае, я буду благодарен за приглашение.

— Прекрасно. В таком случае до вечера. Милая.

— Да?

— Хорошей экскурсии.

— Удачных переговоров, — подмигнула Рикеру.

Муж, кратко улыбнувшись, с явной неохотой меня отпустил, и вместе с тожутской делегацией отправился на выход. И опять я, по ощущением, как-то глупо улыбаюсь. Ведь мог и запретить мне экскурсию, да и послать Вирона, в черную дыру. Так нет же, позвал к нам. Правда еще не знаю, во что этот визит выльется.

— Мне всегда казалось, что замужество в твои планы не входит, — привлек мое внимание нейсег. Его лицо превратилось в холодную маску. Не понимаю, чего он обижается то? Это скорее я тут должна изображать обиженную и оскорбленную. Улыбнулась Вирону. Как бы там ни было, а на него я злиться не могу.

— И мне тоже так казалось.

К нам стали подтягиваться кадеты. Тэо с Шаял, так вообще стали по бокам от меня, ненавязчиво оттеснив подальше от Вирона. Ради такого случая, даже забыв про неприязнь к Райену. Вот наглость. Ладно, не буду сейчас устраивать разборки. Думаю, познакомившись поближе, ребятам Вирон понравится.

Экскурсия началась. Нейсег провел нас на головной тожутский корабль, рассказал об их порядках, показал внутреннее устройство. Вообще мой друг за годы действительно сильно изменился. Появилась гордая выправка. Уверенность скользила во всех движениях. Тожуты обращались к нему с уважением. Рассказывал все неспешно и доходчиво. Видно, что свою работу он любит и ею гордится. Я, конечно, была за него рада, но чувствовала, как в моей душе невольно рождается зависть, которую я пыталась задавить в зародыше, но не очень успешно.

После того, как все осмотрели на главном корабле, Вирон повел нас на свою Пчелу — боевой военный корабль, капитаном которого ему удалось стать. Когда мы только входили, запищали охранные системы, и Вирон с недоумением поинтересовался.

— Обычно такое происходит, ели входит кто-то с неучтенным ограничителем для преступников.

Сразу все поняв, залилась краской, потеребив широкий симпатичный браслет, скрывающий ограничитель. Почему-то мне не хотелось, чтобы Вирон знал настоящее положение вещей. Не нужно мне жалости. Шаял тут же ободряюще сжал мне руку. Повисла неловкая тишина. Ребята то все в курсе, про это мое украшение. Его ношение — у нас закон, но тожутам это не объяснить. Да мне и самой себе этого никогда не объяснить. Быть не свободной из-за того, что только можешь стать потенциальной преступницей. А еще не хотелось, что разыгранная мной с мужем сценка перед другом, на самом деле фарс. Рикер мне не доверяет, и, по сути, правильно, я использую любую реальную возможность, чтобы улететь подальше. Но теперь мне хочется, чтобы все было по-честному. К сожалению, похоже все-таки придется признаться, объяснив причину ношения ограничителя.

Нарушил тишину как ни странно Райен. Весело сообщил нашему проводнику.

— А это Мийка у нас любит законы нарушать и драки в общественных местах устраивать. Вот в наказание, по решению суда, и надели ей ограничитель.

Вирон с вопросом посмотрел на меня. Я лишь кивнула, подтверждая слова блондина. Друг неожиданно улыбнулся.

— Да, подобное очень даже в твоем характере. И рука тяжелая. Не успели встретится, а уже напомнила об этом. Сейчас скажу техникам, и идем дальше.

Кивнула Райену в благодарность. Меня никто не выдал. И это было... в общем, зависть во мне стала понемногу утихать. Может и не все так плохо, как кажется.

После того, как мы познакомились подробно с Пчелой, и даже полетали на ней, оценив ходовые качества, которые всех немало впечатлили, кадетам предложили попробовать тожутскую военную кухню. Я же решила попробовать упросить Вирона показать какова техническая начинка корабля. Уж очень хотелось втайне что-то перенять от иномирных технологий, и усовершенствовать свой кораблик. Ради такого можно временно отказаться от еды и воды. И мы с Вироном ушли. Ребята были против, но я их не слушала. Уж кому, а этому нейсегу я доверяю.

Перед тем, как познакомить меня с главным техником корабля для проведения маленькой персональной экскурсии, Вирон решил поговорить и выяснить отношения. Резко остановившись в одном из пустынных коридоров, без предисловий произнес.

— Прости, что не вернулся за тобой. Когда меня взяли на работу, мы улетели очень далеко. Моя жизнь множество раз подвергалась опасности. Я был в плену. В итоге отбили. Но я военный, и нас часто посылают в самые горячие точки. Мне просто некуда было бы тебя забирать. Не имею собственного дома, даже жизнь моя мне не принадлежит. Пока контракт не закончится. Здесь все очень строго. И женщин нет. Тожутки живут отдельно. У них даже корабли свои. С женской командой.

Хмыкнула.

— То есть прислать мне весточку и спросить как дела, тоже никак?

Смутился.

— Вирон, давай ты честно признаешься. Тебя увлекли звезды. В этом нет ничего стыдного, я сама ими больна, и тебя когда-то заразила. Между прочим, я волновалась, как ты.

— Прости, — уже не пытаясь оправдываться, покаянно вновь произнес нейсег.

— Забыли. Ты мне ничего не должен. Хотя я, по правде все-таки ждала твоей помощи. Но это было давно.

Вирон сократил между нами расстояние и обнял. Я на сопротивлялась.

— Скажи, ты сейчас довольна жизнью? Счастлива?

Скрываю лицо, прижавшись к широкой груди нейсега. Не хочу, чтобы он видел, как по чекам покатились слезы, а нижняя губа предательски задрожала. Счастлива ли я? Нет. Как бы ни пыталась убедить себя, и как бы ни пробовали это сделать другие, навязывая свое видение 'счастья'. Мою жизнь однажды сломали, лишив родных, не сумев отнять только надежду. Я не свободна, и возможно, как бы ни хорохорилась, никогда свободной не стану. Меня постоянно что-то удерживает. А на Вирона я все-таки обиделась. Понять могу. Но иногда бездействие и проявленное равнодушие хуже, чем пощечина. Боюсь, все то светлое, что было между мной и нейсегом в прошлом, там и останется. Впрочем, приятелями и друзьями, мы все еще можем быть.

— Да. Я счастлива, — поспешно стирая не прошеные слезы, тихо произнесла. — Я учусь в академии, скоро тоже буду летать. У меня есть друзья и муж, который всем меня обеспечивает и заботится.

Не поверил. Скептично хмыкнул.

— Муж, который надевает на жену ограничитель? Да, очень заботливый. Не надо делать из меня дурака. Я достаточно жил в Союзе, чтобы знать его законы. Ты сирота из нижних слоев общества. В случае если, кому-то приходиться жить и работать среди знати, обязаны надевать браслет. Если уж ты учишься в академии, и замужем за таким человеком, то этот Блэквуд наверняка мог добиться для тебя снятие подобной меры контроля. Но что-то не торопиться.

— Ты слышал. Я порой агрессивно себя веду.

— Ну-ну. Думаешь, я тебя не знаю? Ты всегда только защищаешься. При этом первой почти никогда не нападаешь.

Устало вздохнула.

— Чего ты хочешь добиться своими расспросами?

— Правды. Если тебе плохо, тебя что-то беспокоит, скажи. Я постараюсь помочь, как только смогу.

— Мне больше ну нужна твоя помощь.

— Что же, если у тебя и, правда, все хорошо, и тебя все устраивает, то я рад.

Дальше беседа пошла в более мирном русле. Нейсег больше не требовал ответов. Я же просто получала удовольствие от близости друга, но одновременно мне уже и нетерпелось поскорее добраться до техника, и вытрясти из него всю душу. Времени до окончания экскурсии оставалось не так много, и вероятно для меня это последняя возможность тут побывать. Даже немного стыдно перед Вироном. Он, видимо решил, что я специально выдумала предлог, чтобы остаться с ним наедине. Нет, я, конечно, соскучилась, но видимо, как и сам нейсег, его компании предпочитаю бездушную технику. А может, время убило то тепло, и потребность в друге, что была раньше?

— Слушай, а почему ты так разозлилась из-за обращения 'нежу'? Ну подумаешь, назвал. Нет, так нет.

— Тебе в голову не пришло, что я могу об этом не знать? Ты обратился так перед кучей свидетелей. Там был мой муж. Специально хотел нарваться на конфликт? Нам и так с трудом дается договор с тожутами, и ты мог все с легкостью разрушить. Хорошо, я теперь знаю всю подоплеку, с этим обращением, и в этот раз мы не сели в лужу.

— Извини. Ты стала такой красавицей, что я на какое-то время совсем голову потерял. Но почему тебя так волнует этот договор? Ну не заключат его, тебе то что? С голоду при влиятельном муже все равно не умрешь.

— Мне может и ничего. Но другие могут и голодать. Или экспедиции станет диктовать свои условия Союз. Например, заберет патент на разработку ресурсов планеты, на которую мы сейчас летим.

— Не понимаю, чего ты о других волнуешься?

Подняла в изумлении брови.

— А я не могу заботиться о благополучии других, по-твоему?

— Ты? — друг цинично хмыкнул. — Нет. Я тебя знаю достаточно хорошо. Головой ты может и понимаешь, что отдельные люди не так уж и плохи, но в общей массе ты их презираешь и не перевариваешь. Так что не стоит говорить мне о своих благих намерениях. Тебе гораздо важнее всегда было поскорее убраться из Союза подальше.

В принципе, все так, но не столь... бездушно, что ли. Я как-то и не задумывалась в последнее время об этом. Имея за плечами крепкую сплоченную команду, целиком погрузившись в учебу, я уже не воспринимала мир в совсем уж черных красках. Да и Рикер. Когда меня похитили, я даже не сумела полностью прочувствовать ужас своего положения, поскольку была совершенно уверена, что я кому-то нужна, и меня будут тщательнейшим образом искать. Я человек и умею ставить себя на чужое место, и даже возможно сострадать. Да, ожесточилась, после определенных жизненных событий, думала, в какой-то момент, что вообще растеряла возможность чувствовать, но я ошибалась. Время лечит, и я уже не тот человек, что когда-то жил в приюте. Мне так кажется. Да даже тогда, за нейсега я готова была порвать любого, жизнь свою отдать.

Вирон неожиданно сильно прижимает к себе. Почти больно.

— Сейчас еще не поздно. Хочешь, я тебя украду? Спрячу. А как закончится контракт, мы с тобой заживем, как сами того пожелаем.

— Вирон, не смеши. Меня только перед вашим прилетом пытались выкрасть, и без особого успеха, надо сказать. Нашли и вернули. К счастью.

— Я смогу!

— Спасибо, но не надо.

— Почему?

— Со своей жизнью я разберусь сама. Мне не нужна в этом твоя помощь. Пусти.

В его глазах я увидела тоску и грусть. Поздно. Да и из-за кого ты расстраиваешься? Из-за бездушной человечки, ни о ком кроме себя не думающей?

— Вирон, а почему кешжау Сорвы назвал тебя Диж? — решила сменить тему, когда, наконец нейсег меня отпустил и я смогла дышать. Друг возобновил движение. Неужели мы все-таки дойдем цели нашей прогулки?

— Могла бы и сама догадаться. Решил, начать жизнь с чистого листа, вот я и взял буквы своего кода: Д432949ИЖ. Хоть и знаю фамилию родителей, но использовать не собираюсь.

— Ясно.

Нас окутало неловкое молчание, поэтому несказанно обрадовалась, когда мы, наконец, пришли в секцию, где располагался технический персонал Пчелы. Ну, персонал, это громко сказано. Трое тожутов, и буквально напиханная различным высокотехнологичным оборудованием комната.

Наконец-то дорвалась! Когда мне довелось летать на тожутском корабле, я и половину не знала того, что знаю сейчас, и на подробную техническую составляющую просто не обращала внимания. Но теперь все изменилось. Бедные тожуты. Я вцепилась в них, словно клещами. Мне, конечно, мало, что стремились рассказывать и показывать, но и того, что было, хватило, чтобы в моей голове зароилось сотни новых идей по модернизации наших кораблей. Не знаю, может доклад какой написать? Или сразу научную работу? Уже даже название вижу: 'Особенности технического устройства тожутских кораблей'. Наверняка после экскурсии академия затребует подробные отчеты о пребывании с личными наблюдениями.

Когда время подошло к концу, Вирону пришлось почти насильно вытаскивать меня из помещения, а тожуты провожали нашу парочку взглядами, полными облегчения и радости.

Нейсег засмеялся.

— Я уже успел отвыкнуть от твоей маниакальной любви к кораблям. Все секреты узнала?

— Боюсь, сегодняшней экскурсии мне слишком мало. При случае попытаюсь уговорить кешжау Сорвена серию таких осмотров.

— Почему-то я даже не сомневаюсь, что уж тебе и не такое удастся.

Мы вернулись к остальным кадетам. Парни выглядели сытыми и довольными жизнью, но на Вирона косились не слишком дружелюбно. Причин этому я пока не нашла. Спрошу попозже.

С нашим сопровождающим мы покинули тожутскую территорию. Вирон, доведя нас до главного ангара, распрощался, шепнув мне на прощание, что явится в гости через пару часов.

Быстро сбежала от ребят, решив сегодня не выяснять отношения. Дома меня уже ждали Рикер с Персивалем.

— Как переговоры?

— Пока все проходит в положительном ключе. Думаю, скоро мы сможем прийти к определенному соглашению. Миа, идем в спальню. Я хочу поговорить с тобой наедине.

Я внутренне напряглась. Вроде бы Рикер злым не выглядел, но мало ли чего.

Уединившись, муж пожелал, начать не с разговора. Только удивленно охнула, когда он, схватив, прижал к стене и поцеловал почти болезненно. Будто не целовал, а ставил свою метку. Попыталась воспротивиться, но куда там. Рикер только усилил напор. Сколько все же злых страстей скрывается, за красивым фасадом. Я этому уже не удивляюсь. Привыкла, наверное. Рикер не переходил к чему-то большему, чем поцелуи. Выжидал. Он уже успел хорошо меня изучить. И действительно, в какой-то момент я теряю голову, подаваясь его требовательным рукам. Почти не осознаю, как сама сдираю с него рубашку. Теперь он доволен. В глазах горит желание и затаенное превосходство. Он удовлетворен тем, что я таю, подчиняясь его воле.

Все произошло быстро, и как-то по-звериному дико.

Уже позже, без сил валяясь в обнимку с Рикером на постели, вспомнила, что вообще-то у нас сегодня ожидается гость. Хотела, вскочить, но тяжелая рука прижала к кровати.

— Минуту. Миа, я хочу, чтобы ты знала. Сегодня меня невероятно взбесили твои нежные обнимания со старым другом. Все понимаю, но, тем не менее, я собственник. Постарайся впредь контролировать свои порывы в отношении мужского пола. Во всяком случае, при мне. Иначе руки оторву, не тебе, а тому, кто их протягивает в твою сторону.

Хмыкнула.

— Рикер, я вообще-то учусь в академии в почти полностью мужской компании. Иногда, отрабатывая трюки и приемы, приходится порой быть в очень тесном контакте. Тебя это не смущает?

— Нет, до тех пор пока я вижу, что ни к кому ты не испытываешь особых чувств. Но то, с какой нежностью и теплотой ты смотрела на этого нейсега, автоматически переводит любые прикосновения под запрет.

Ну вот, опять мне устанавливают рамки и ограничения. Впрочем, какого-то внутреннего протеста во мне не появилось. Скорее просто было лень рыпаться. После бурно проведенного мужем 'разговора'. Не то, что разморило. Лень не то что двигаться, а вообще что-либо мыслить. Настроение — благостно-довольное. В чем-то я признавала правоту Рикера. Друзья — это замечательно, но, думаю, настоящий друг поймет, как стоит вести себя в присутствии мужа своей подруги, а как нет.

— А для чего ты пригласил Вирона сюда?

— М-м. Сделать тебе приятно? Сможешь вдоволь поболтать с другом, — сейчас Рикер смотрел на меня лукаво. Почему-то сразу не поверила. Ну, да ладно. — Не думай, что я забыл, что ты о нем рассказывала. По всему выходит, что я у него в большом долгу за тебя.

Хм, это муж намекает, что благодаря защите Вирона, я смогла остаться нетронутой, и в итоге привлечь внимание самого Рикера? Ну-ну. С неохотой встала, оделась и привела себя в порядок. Если честно, мне уже гораздо больше хотелось спать, нежели устраивать посиделки.

Умница Персиваль, за время наших с мужем содержательных разговоров, уже накрыл на стол. Еду принесли из ресторана. Так что, от готовки на сегодня я освобождена.

Когда раздалась трель сигнала от входной двери, кинулась встречать гостя, но по пути меня перехватил Рикер, и Вирону открывали уже мы вдвоем. При этом супруг демонстративно меня обнимал. Вот ревнивец. Интересно, а вот вздумай он при мне начать обниматься с какой-нибудь девицей, я бы хоть немного возмутилась? Первым порывом, подумалось, что нет, но окинув мужа оценивающим взглядом, поняла, что лукавлю. Сама не ам, и другим не дам. Если этот деспот при мне еще и других тискать начнет, то мне придется отгрызть себе руку, ту, на которой браслет, прибить, наконец, Рикера, и сбежать.

Тут я неожиданно задумалась над тем, почему мне раньше не приходил в голову такой способ избавиться от ограничителя? Только он будет реагировать на мое самоедство однозначно, как на побег, поэтому тут надо как-то по идее, быстро и не задумываясь отсечь себе руку, и то, браслет, все равно может сработать на опережение. Брр. Нет, мне пока мои конечности дороги, тем более, полноценное управление кораблем возможно лишь при полном комплекте конечностей, но стоит оставить данную идею на крайний случай.

Кстати Вирон, тоже хорош. Форма ему идет. Суровое сосредоточенное лицо, строгая выправка. Внушительная фигура. Не так высок, как кешжау Сорве, но выше моего супруга. Да, лицом нейсег по человеческим меркам не красавец. Маленькие, глубоко посаженые глаза. Большой рот, губы при этом узкие. Крупный нос. Тяжелый квадратный подбородок. Есть шрамы — отметины былых боев. Не зря при нашей утренней встрече, когда Вир назвал меня мелкой, я ответила, что он такой же страшный. Реально, для не знающего характер Вирона, нейсег покажется устрашающим. С таким громилой, если встретиться в темном коридоре один на один — заикой можно остаться. Кулачищи с мою голову. Того же Шаяла, который отнюдь не мелкий, и не намного младше, все равно, в сравнении с моим приютским другом, можно назвать юным смазливым милашкой.

Нейсег зашел. Держался он очень официально и отстраненно. А когда он пристально осмотрел мои все еще припухшие от жестких поцелуев мужа губы, я и сама почувствовала себя не в своей тарелке. Будто преступление, какое совершила.

Насколько я могла судить по складывающимся настроениям, ужин будет провален. Но ошиблась. Нет, в начале, все именно так и шло, как предполагала. Нейсег напряжен, я смущена. Один Рикер, кажется, чувствовал себя прекрасно. Нет, в начале, все шло именно, как предполагала. Нейсег напряжен, я смущена. Один Рикер, кажется, чувствовал себя прекрасно. По-хозяйски развалившись на стуле, прищурившись, пристально наблюдал за гостем. С лица мужа не сходила плотоядная улыбка. При этом муж был неукоснительно вежлив. Задавал много вопросов. Обо мне, о нашем с нейсегом знакомстве, о работе Вирона, и вообще о его жизни. Рикер выглядел искренне заинтересованным, включив свое обаяние на максимум — а харизма у супруга определенно имелась, однако применял ее не часто, и обычно только для дела.

Если вначале мой друг отвечал скупо и настороженно, то когда вопросы пошли о его работе, космических боях, в которых ему довелось побывать и головокружительной карьере, полукровкам не свойственной из-за настороженного отношения чистокровных, нейсег разговорился. Я, затаив дыхание, с восторгом слушала о его приключениях. Оказывается, он успел побывать во множестве смертельно-опасных ситуаций. Вот это да. Вот о такой жизни я мечтаю. И опять меня захватило нехорошее чувство зависти. Давлю его, но без особого успеха.

Пока я закопалась в себя, мой муж и Вирон, уже не обращая на меня внимания, болтали, словно лучшие друзья. Теперь я разозлилась и одновременно восхитилась. Быстро же Рикер умеет промывать мозг. Почему же мне он предпочитает демонстрировать свою циничную холодную сторону? Мол, раз жена, то пусть терпит таким, какой есть? Дома можно побыть настоящим? Возможно. Интересно, а если бы он с самого начала вылил на меня все свое очарование, я бы рыпалась куда-нибудь, или пускала на него слюни, как влюбленная идиотка? Тем более, что предпосылки были. Подумав, решила, что нет. Слюни, может и пускала бы, но сбежать все равно попыталась, пусть и с тоской в сердце.

А сейчас, поджав губы, и сдвинув брови, наблюдаю, как муж вербует себе сторонника. Только теперь понимаю. Плевать он хотел нейсега, как на моего потенциального поклонника. Делегация здесь пробудет недолго, ограничитель все еще на мне, так что волноваться ему не о чем. Знает, что изменять ему я не стану, просто потому, что опасаюсь. В случае если что-то вскроется, ошибку подобного рода мне не простят. И не о прошлом муж хочет узнать. Я и так Рикеру уже давно успела все рассказать. Следовательно, остается только вариант, что супругу капитан Пчелы нужен по работе. Зная тожутов, Вирона наверняка заставят написать отчет о контакте с людьми и личных впечатлениях. Впрочем, это все мои домыслы, и я могу ошибаться, особенно если учесть, что, кажется, ревную друга к мужу. Вроде, ты мой друг, и больше ничей. Мы столько не виделись, но ты уже вновь обо мне забыл, и даже не смотришь в мою сторону, вдохновенно о чем-то общаясь с другим.

Когда мне надоело слушать чужие разговоры, тихо поднялась, с намерением помочь Персивалю в уборке посуды. Вирон и не заметил бы мой уход, но Рикер обернулся, когда проходила мимо, поймал, притянув к себе. Окинул меня псевдо заботливым взглядом.

— Милая, уходишь? Устала, наверное. Все же день сегодня получился долгим и насыщенным. Оставь посуду, Персиваль все уберет. Отдыхай.

Вирон учтиво мне кивнул, улыбнувшись.

— Пока.

Пока? То есть со мной прощается, но сам остается?!

— Доброй ночи, — едва сдерживая злость, удалилась.

Уже в комнате перевела дыхание, и, обдумав, поняла, что мне в общем, то не на что злиться. Вирон вырос. У него теперь другие интересы и увлечения, и я уже не нахожусь в их сфере. Помощь он свою предложил, но теперь видимо убедившись, что у меня все в порядке, успокоился. Я же помощи не прошу. А еще, может мне и показалась, но у нейсега тоже имеются какие-то свои причины для общения с Рикером.

Спать легла, не дожидаясь появления мужа.

Тожутское посольство пробыло на Титане почти месяц. Вирон всячески демонстрировал мне свои дружеские чувства и опекал, но появилась между нами почти незаметная прохлада.Вроде бы все также, и одновременно совершенно по-другому. Не могу объяснить иначе.

За это время экскурсии устраивались еще трижды, а я так вообще зачастила на тожутские корабли. Вместе с Шаялом. Нам с ним, как знающим язык, было позволено немного больше. Не знаю, как остальные кадеты, но моя команда в срочном порядке учила тожутский. На будущее. Ведь договор все же был заключен. И даже сверх того. Между Титаном и расой тожутов, возникли первые предпосылки для активной торговли в будущем. Ныне же мы можем частично отказаться от грузопотока из Союза. Нам оставалось только затаив дыхание ждать, какая реакция последует от Союза на соглашение. А она могла быть довольно резкой, но все равно, мы попали под покровительство другой расы, которая также будет защищать свои интересы.

В день, когда был подписан договор, казалось, с плеч мужа упала огромный груз. Он стал больше улыбаться, шутить и подтрунивать надо мной. Все чаще приглашал куда-нибудь вместе сходить, дарил подарки. На различного рода приемах и собраниях всячески демонстрировал свое ко мне хорошее отношение — танцевал со мной, прилюдно хвалил, обнимал и 'ворковал'. Я недоумевала, поскольку раньше, Рикер на людях старался особо не выражать своих привязанностей. Так что я опять подозревала в его действиях какой-то расчет. Кстати демонстрация семейного благополучия дала свои результаты. Если мужская часть общества стала относиться ко мне гораздо лучше, вроде как меня стали брать в расчет, как имеющую некое влияние, на немаловажного человека, то женская, наоборот, возненавидела. Не все женщины, конечны, но зависть была, причем сильная. Со стороны, наверное, это была настоящая сказка. Бедная девушка из ниоткуда, на отборе получила столь завидного мужа, который красив, богат, влиятелен, не стар. Сама при этом перевоплотившись из страшной гусеницы в бабочку. Так теперь еще оказывается, что в семье все благополучно, и разводиться пара не собирается. Меня бесило, что Рикер, теперь, когда у него появилось гораздо больше времени, стал постоянно до меня докапываться, пытаясь вызвать на откровенные разговоры. Я же пока стойко держалась, но супруг все усиливал напор и свое обаяние, что порой некоторые его попытки-требования перерастали в сладостную пытку. А еще больше не было достаточно моей вежливой бесчувственности. Да, я смирилась с тем, что он сильнее, и решает в отношении меня, что, когда и как будет, но ведь сейчас он пытался искусственно повысить накал страстей. Буквально выдавливал из меня эмоции, как положительные, так и отрицательные. Когда, в очередной раз не выдержав, все-таки взрывалась, переходя на крик, требуя, чтобы от меня отстали, и нелицеприятно выражаясь, сообщая, как ненавижу его, и много еще кого, Рикер лишь довольно жмурился.

У меня появилось много новых поклонников в мужской среде. Пытаются узнать, вероятно, чего во мне муж такого нашел, что на других женщин не смотрит. Только вряд ли получится, если учесть, что я сама так этого не поняла. Всех воздыхателей держала от себя подальше. Мне Рикера с головой хватает, скорее даже не то что хватает — его слишком для меня много. Особенно с учетом того, что когда закончилась практика и начались каникулы, без дела я не осталась, неожиданно оказавшись кем-то вроде личного секретаря мужа. И это днем. А во второй половине дня продолжила работу с мистером Энджу.

И так бы все дальше возможно продолжалось, если бы не одно происшествие, заставившее меня несколько пересмотреть свои взгляды на мужа.

Это был званый ужин. К сожалению, Рикер не сказал, к кому в гости на полуофициальное мероприятие мы в очередной раз идем, и я не сочла нужным поинтересоваться. Оказывается, у незабвенного Элиота Финчера, лорда-адмирала Титана, день рождения. И естественно чета Блэквудов в числе приглашенных, чтобы тоже порадоваться сему событию и поздравить именинника, тоже была.

За столом я сидела, не жива, не мертва. Рикер все время с недоумением на меня косился. А все мое внимание был приковано к довольному жизнью адмиралу. Раздобрел, смеется. Окружен любящими родственниками. Как же раньше я не заметила, схожие черты между Райеном и Элиотом? Сейчас, когда блондин сидел неподалеку от титулованного родственника, сходство бросалось в глаза. И ведь подсознательно я Райену сразу не доверяла. Не иначе все-таки что-то почувствовала.

Меж тем именинник стал рассказывать байки о своем боевом прошлом, во многом раздувая свои подвиги для благодарной публики. Да уж. Какой отважный, благородный лорд-адмирал. Из-за его тщеславия и желания получить власть умерли мои родители. Он тут сидит весь такой довольный, а я уже никогда не смогу взглянуть в глаза родным. Да и меня тут не должно было бы быть.

Сижу, казалось, спокойно. Но меня трясет. Рассказы же прошли про то, как Финчер поднимался по карьерной лестнице. Что равного ему, таланта просто не нашлось, и его просто попросили занять место верховного. Нет. Это уже слишком.

Тихо тренькнула посуда и наступила звенящая тишина. Те, кто сидел ко мне ближе, потрясенно на меня уставились. Точнее не столько на меня, сколько на мою руку, воткнувшую нож в стол. Смутно понимаю, что это я круто. Этот нож хоть и с острым кончиком, но совершенно не заточенный, поэтому, сколько силы нужно было, чтобы до половины воткнуть его в дорогую деревянную столешницу, не представляю. Не иначе состояние аффекта. Просто хотелось, чтобы он наконец заткнулся.При этом ограничитель молчит, а значит, истинного желания всадить им вместо стола в самодовольную морду адмирала, у меня не было. Кстати уже не такую самодовольную. Элиот Финчер вглядывается в мое лицо и стремительно бледнеет. Теперь уже не меня, а его начинает трясти. Мужчина хватается за сердце и будто задыхается, при этом взгляд свой от меня не отводит.

Неплохо его прихватило. Не иначе узнал. Это означает только одно. Мне конец.

Спокойно поднимаюсь из-за стола. Тут же вместе со мной стремительно встает супруг, попутно вытаскивая воткнутый в стол нож, и самым светским тоном говорит.

— Прошу простить. Моя жена почувствовала себя неважно. И, к сожалению, мы вынуждены вас покинуть. Еще раз с днем рождения, Элиот.

Стоило нам прийти к себе, как Рикер резко развернул меня к себе, схватив за плечи, поинтересовался.

— Что это было?!

Если до этого я еще как-то держалась, то теперь устало поникла.

— Встреча с прошлым, очевидно, — сама поразилась своему тихому надтреснутому голосу.

Не сдержалась. Теперь все насмарку. Так долго бороться с обстоятельствами и в итоге проиграть. Теперь скрывать уже нечего. Финчер обязательно доложит, кому следует в Союзе. Наверняка уже отправляет срочное сообщение.

Меня усадили на диван, и приказали.

— Рассказывай.

Почему нет?

— Для начала, думаю, нам все же стоит вновь познакомиться. Меня зовут Мелинда, — усмехнулась. — В девичестве Аддингтон.

Рикер прищурился. Внимательно меня оглядел, а затем сочно выругался. Его можно понять. Когда-то мы уже были знакомы, так что сейчас сразу смог оценить сложившуюся ситуацию. Взял компьютер и отдал несколько приказов. Я особо не прислушивалась, погрузившись в себя, но общий смысл был в том, что адмиралу в срочном порядке обрезались любые возможности для контакта с внешним миром. Впрочем, как и с внутренним. Вроде как его под благовидным предлогом должны изолировать от окружающих.

Через какое-то время Рикер вновь вернулся ко мне.

— Никаких сообщений в Союз за последние часы не отправлялось. Так что Финчер если и сказал кому-то, то только внутри корабля.

Я лишь кивнула. Состояние подавленное. Помолчали.

— Ты ведь все помнишь?

— Да.

— Как ты выжила.

— Я же мелкая совсем была. Когда пришли каратели, мама спрятала меня в мусорный шкаф. Я решилась не сразу. Только когда убили родителей, и стали искать меня, села в трубу мусоросборника, через которую меня пропихнуло на городскую свалку.

— В трубе можно было задохнуться. Домашние животные, случайно туда попавшие, чаще всего погибали.

— Но не все. Мне повезло. У нас мусоропровод работал быстро и исправно. Только потеряла на несколько минут сознание, а так в целом без последствий. Очнулась от вони, и от падающего на голову мусора.

— Сочувствую. — Рикер обнял, притянув к себе. — Возможно, Элиот не станет пытаться куда-то сообщить о тебе. Он ведь считался другом вашей семьи.

— Я бы не стала на это очень рассчитывать. Это ведь Финчер подставил моего отца, заодно написав на него донос. Ему поверили, ведь все знали, что папа активно сотрудничает и имеет дружеский контакт со многими расами. К тому же папа всегда выступал за укрепление связей между расами. Когда заварилась вся каша с поиском шпионов, отец естественно попал под подозрение. Даже его статус не спасал.

— Зачем Финчеру это понадобилось? У тебя есть какие-то доказательства?

— Доказательств нет, но папа говорил об этом, как об истине. Я подслушивала разговоры взрослых. Отец по своим каналам выяснил, кто написал на него донос. Зачем? Скорее всего, зависть. Элиот с папой вместе учились. Финчер, конечно хорош, но отец во много раз лучше. Останься жив папа, и Элиот никогда бы не стал бы лордом-адмиралом. Его ждала участь всегда быть на вторых ролях, как во время учебы и работы в звездном флоте. Но, думаю, это не единственная причина. Отца убили пришедшие к нам дом люди. Маме же предоставили альтернативу. Смерть или побег, с последующим 'перерождением' с другим лицом, именем и замужеством за 'благонадежным' гражданином Союза, в лице Элиота Финчера. Она не раздумывая, отказалась. Но ее все равно не собирались убивать. Потащили на выход. Судя по звукам, она выхватила у кого-то из конвоиров оружие, и застрелилась.

— Глупо, — сухо заметил Рикер.

— Что?! — вскинулась я.

— Извини, и успокойся. Ты, наверное, в мать такая же импульсивная. Не думай, мне была очень симпатична миссис Аддингтон. Очень достойная женщина. Но на ее месте я бы ни за что так не поступил, зная, что в мусорном шкафу сидит моя дочь. Несмотря на горе и обстоятельства, остался бы жить, чтобы хоть как-то постараться позаботится о тебе.

— Не было никакой гарантии, что меня не убили бы так же, как и отца. Либо же меня искали бы гораздо тщательнее, для того чтобы иметь рычаги давления на маму. Кому я была нужна в Союзе кроме матери? Только за один закон о том, что семьи 'заговорщиков', подлежат уничтожению, мне нужно убраться от людей как можно дальше. Приказ для меня все еще действует. Для тебя с Джонатаном теперь тоже.

— Обойдутся, — самоуверенно заявил Рикер. — Себя и свою семью я трогать никому не позволю. Миа, с тех пор прошло уже почти пятнадцать лет. Сейчас, увы, не удастся никому ничего доказать, но рано или поздно все меняется. Черное становится белым, а белое черным. Главное все грамотно проконтролировать. И на данный момент не допустить утечки информации. Для начала пойдем обстоятельно поговорим с Элиотом. Судя по его реакции от вашей встречи, ему действительно есть, что скрывать.

Хмыкнула.

— Моя реакция от первой встречи была не лучше. Только я тогда осталась, не узнана.

— А, да. Ты же еще и заболела в тот день. Что тебе вообще не свойственно. Кстати не знаешь почему?

— Знаю, но не скажу.

— Может, хватит тайн? Ни к чему хорошему они не приводят. Например, меня, оказывается, могут казнить, а я об этом вообще не в курсе был. Я понимаю, ты мне не доверяла. Но теперь мы в одной лодке. Точнее корабле.

— Понимаю, но я давала клятву о неразглашении данной информации. Могу лишь только сказать, что ты наверняка тоже давал похожую.

Рикер сощурился, полоснув по мне острым взглядом.

— Ладно, оставим данный вопрос на потом. Скажи, а ты меня помнишь?

Улыбнулась, тоже крепко обняв мужа и положив голову ему на плечо. То как он принял новую, по сути, шокирующую информацию, мне понравилось. Спокойно, стойко. Впервые чувствую себя надежно, что ли. Как бы там ни было, но я точно знаю, что с Рикером могу разделить любые трудности и невзгоды. Не надо больше терпеть сжигающий изнутри страх и беспокойство. Можно с кем-то поделиться, сняв с себя часть душевного груза.

— Да. Хорошее было время. Я вообще себя как минимум лет с трех точно помню.

— Знаешь, тогда меня боялись гораздо больше, чем сейчас. Не знали, чего ожидать. Ну и были еще кое-какие факторы помимо. А над проснувшимися во мне инициативами по изменению порядков в нашем обществе, скрытно, но посмеивались. Только твой отец воспринял меня серьезно, без какой-либо насмешки и оглядки на возраст. Я очень уважал Виктора. Он был замечательным и достойным человеком.

— Спасибо.

Мысленно вернулась в день нашего первого знакомства. Я помню Рикера красивым и очень серьезным юношей. Он пришел к нам в дом, чтобы что-то обсудить с отцом. Папа ненадолго оставил Рикера в гостиной. И уж точно никто не предполагал, что я суну туда свой любопытный нос.

Я искала свою кошку. Питомица сбежала от молодой гиперактивной хозяйки. Вот и пришлось мне идти в ту часть дома, где папа принимал своих посетителей. Заглянув в гостиную, заметила свою Нону — так звали кошку, на коленях у незнакомого дяди. Он гладил ее, а она довольно урчала. При этом мужчина — тогда Рикер казался мне не молодым парнем, а уже совсем взрослым дядей, будто и не замечал кошку, погрузившись в свои мысли. Он выглядел несколько грустным. Я удивилась, поскольку Нона обладала довольно диким нравом, и с неохотой подпускала к себе даже родителей, а не то что чужих людей.

Подкралась к дядечке. На низком столике перед ним было разложено множество толстых папок с бумагами. Решилась заговорить. Вообще, в то время я никогда бы первой не завязала разговора с незнакомцем. Так учила меня мама. Меры осторожности. Однако мне было очень любопытно, и кошка для меня была показателем. Человек, который ей понравился, не может быть плохим.

— Привет! А ты нравишься Ноне.

На меня удивленно посмотрели. Пояснила.

— Это моя кошка.

Взобралась на диван и, привалившись к боку незнакомца, тоже погладила пушистую красавицу по голове. Самое удивительное, что я нисколько не испугалась замершего, и кажется даже затаившего дыхание, парня, наблюдающего за мной. Так как он продолжал молчать, продолжила удерживать инициативу в своих руках.

— Как тебя зовут?

— Рик. А тебя?

— Мелинда. Мне родители запрещают говорить с незнакомыми.

— Тогда почему не слушаешься их?

— Слушаюсь! Но с тобой можно говорить.

— Почему?

— Я уже сказала почему. Ты Ноне понравился. Она бы не подошла к плохому человеку.

— С чего ты так решила? Кошки ко всем ластятся.

— Нона — нет. Я с ней разговариваю. Она очень хорошо все понимает и к любому не подойдет.

Рикер фыркнул, улыбнувшись.

— Разговариваешь? Ну-ну.

— Ты не веришь? Папа с мамой тоже не верят. А я разговариваю. Мысленно.

— Почему же, верю. Я вот могу слышать мысли людей. Правда, скоро уже перестану. Так что допускаю, что и ты можешь с кошкой разговаривать.

— Ого! О чем я думаю?

И опять меня одарили насмешливой улыбкой.

— Ты пока еще слишком маленькая чтобы я мог прочитать твои мысли. По развитию ты пока ближе к своей Ноне. Была бы взрослой, я бы сказал, о чем ты думаешь.

— Да? Жа-а-алко, — разочарованно протянула я. Но долго не стала расстраиваться, сразу переключившись на другие темы, завалив Рикера вопросами.

— Ты к папе пришел? Зачем? А еще придешь? Сколько тебе лет? Тебе Нона нравится? Ты тоже пилот? А меня папа завтра обещал взять с собой в полет. Буду сидеть вместе с ним в кабине и помогать! Ты с нами полетишь? Мама сегодня испекла очень вкусный пирог. Хочешь, я тебе принесу попробовать?

Вопросы лились из меня рекой. И на все Рикер обстоятельно и серьезно отвечал. Мне было по душе, что он разговаривает со мной, как с взрослой. Еще мне нравилось, что когда речь заходила о моем папе, он отзывался о нем с восторгом и теплотой.

В тот раз мы проговорили не очень долго. Наш разговор прервал вернувшийся отец.

— Мели! Ты что тут делаешь? — почему-то папа был недоволен. Прочувствовав опасность для одного своего места, которое пониже спины, скуксилась, добавив в голос побольше плаксивых ноток.

— Я Нону искала, — спряталась за ноги поднявшегося парня.

Услышала, как Рикер фыркнул.

— Мистер Аддингтон, у Вас чудесная и очень общительная дочь. Не стоит на нее сердиться.

— Что Вы, мистер Блэквуд, — имя было произнесено так, как ко мне обычно обращаются знакомые взрослые. Они тоже говорят: 'Миссис Аддингтон'. Но с такой снисходительной, немного насмешливой интонацией. Если так говорит папа, значит, он не считает своего собеседника взрослым и опасным. Однако при этом относится к нему благосклонно. — На Мелинду невозможно сердиться. Но кое-кому уже все-таки пора вернуться в свою комнату и подумать о своем поведении.

Намек был понят правильно, и я, подхватив на руки тяжелую Нону, убежала.

Несмотря на заявление, что не сердится на меня, в тот день получила от папы нагоняй, за то, что без него заговорила с посетителем. Сейчас я понимаю почему. Времена уже тогда были не слишком спокойными. Отец часто принимал у себя не слишком лояльных посетителей. К тому же и Рикера нельзя было назвать таким уж благонадежным человеком.

Мой будущий муж приходил к нам еще несколько раз. Когда я узнавала об этом, непременно подкарауливала папиного посетителя. Меня он заинтересовал, а так просто я свою добычу не отпускаю. Папа больше не препятствовал, видимо тоже найдя общий язык со своим посетителем, и пару раз Рикер даже оставался у нас на обед. При этом я чувствовала, что своими вопросами и детским часто несуразным лепетом, нисколько Рикера не раздражала. Наоборот, он всегда с интересом, вниманием и терпением выслушивал, и сам рассказывал мне множество сказочных историй.

Потом Рикер перестал нас посещать, а я не слишком этим озаботилась, поскольку в то время родители, наконец, восприняли всерьез мои заявления об общении с кошкой, и мы отправились в невероятнейшее незабываемое путешествие.

Из воспоминаний вернул голос Рикера.

— Я уже тогда планировал взять тебя в жены. Забавно, не находишь?

— Не нахожу. Я же совсем еще ребенком была. А ты уже взрослый.

— Ну, сейчас немногое изменилось, — хмыкнул супруг. — Ты все такой же ребенок. Только пытаешься казаться взрослой. А насчет замужества — я бы подождал. Лет так до двенадцати— четырнадцати. Чтобы пресечь появление всех вероятных ухажеров. А потом, под каким-нибудь уважительным предлогом изъял тебя из под родительской опеки. Чего бы мне это не стоило. Дело в том, что ты единственная в то время, за исключением моего отца, могла долго спокойно выносить мое присутствие. К тому же тебя наверняка бы воспитали, невзирая на то, что ты женщина. У Виктора не было предрассудков, именно поэтому мы быстро сработались.

— А куда ты исчез?

— Я потерпел крах со всеми своими начинаниями, расстроился и несколько отдалился от дел. Потом я отправился помогать отцу в одном его проекте и долгое время жил вне территории Союза. А когда вернулся, оказалось, что поздно.

Печально усмехнулась.

— Получается, ты меня все-таки нашел.

— Да, как выяснилось, чутье не подвело, — улыбнулся Рикер.

— Лучше бы не находил, — мне было грустно. Воспоминания о счастливом прошлом давили. Хотелось плакать.

Охнула. Муж болезненно сжал объятия, превратив их в настоящие тиски.

— Ты только моя. Нравится тебе это или нет.

По опыту зная, что зверя в муже лучше не будить, перевела тему. Вообще обидно, конечно, но спорить и что-то требовать бессмысленно. Но ничего, я терпеливая. Настанет и мой час выразить свое мнение.

— Когда мы пойдем к Финчеру?

— Думаю, с этим тянуть не стоит. Иначе его родственники поднимут шум. Ты готова прямо сейчас с ним встретиться?

— Да.

Встреча с Элиотом далась мне с трудом. Это был последний человек, которого я бы хотела видеть.

Давний друг моего отца сидел за столом в пустой комнате. Мы с мужем сели напротив. Вгляделась в мужчину. В данный момент он не был похож на бравого самоуверенного адмирала. Поникшие плечи, взгляд опущен, между бровей залегли глубокие морщины. Мне не понятна эта реакция. Он ведь победитель. Получил от жизни все, что хотел. Стыд? Сомневаюсь. Да и поздно уже стыдится.

— Мистер Финчер, — Рикер решил, похоже, нас с адмиралом выручить, и первым начать разговор. Правда тон, каким был начат мужем разговор, не обещал собеседнику ничего хорошего. Хорошо, что в этот раз не я явлюсь объектом этого злого настроя. — Мы пришли поговорить с Вами о сложившейся ситуации.

Да, очень щекотливой ситуации. С одной стороны мы под каблуком Элиота. Незаметно подобную ему фигуру не устранишь, и не заткнешь. И законы Союза на его стороне. С другой — хозяин тут Рикер, и свои интересы он поставит выше всего, и может пойти на крайние меры, но не хотелось бы.

— Я понимаю, — Финчер прямо и твердо посмотрел на Рикера, в мою сторону он, казалось, смотреть боялся. — И представляю о чем. Вы можете не волноваться. Я никому ни о чем сообщать не стану. Более того, в последние годы я принимаю меры по отбеливанию имени семьи Аддингтон.

— Мели — Элиот, замявшись, несмело заглянул мне в глаза. — Еще пару лет, и тебе не нужно будет скрываться. Сделаю для этого все возможное. Знаю, что события, виновником которых я стал ужасны. Такое невозможно простить. Я не сразу осознал, то, что сделал. Изначально я и не этого желал. Во мне жила черная зависть. Да, я хотел дискредитировать власть твоего отца, унизить, растоптать его. Чтобы Касси перестала смотреть на него, как на божество, и наконец, обратила свой взор для меня. Ведь мы росли с ней вместе, наши семьи были одинакового достатка и общественного положения.

Кассандра — моя мама. Красавица и умница. Ребенок высокопоставленных родителей. Наследница большого состояния, но угнетенная строгим воспитанием и ограничениями. Мама рассказывала мне о встрече с папой. Их как раз и познакомил Элиот. Представил ей своего друга по летной академии. Виктор — бродяга и авантюрист. Он из рода, где все предпочитали карьеру исследователей и путешественников. Папа стал для нее глотком свежего воздуха. Он не был ограничен рамками, устанавливаемыми обществом. Он позволял ей все, открыв целый мир. Никогда не пренебрегал, и не Приуменьшал ее ум и способности. Ни к чему не принуждал и обращался, как с самым дорогим сокровищем. Родители мамы были против их брака. И тогда папа, с согласия мамы просто ее украл. Они сбежали. Это стоило бы папе всего. Карьеры, положения. Но обошлось. Спустя год родители вернулись на родину. Только уже вместе со мной. В дело вмешались папины родители, все же напомнив родственникам мамы, что Аддинтгтоны вообще-то тоже не последние люди в государстве, и то, что их отпрыск ведет полукочевой образ жизни, особо не озадачиваясь заработком денег, еще ничего не значит. Да и мамина родня, за время разлуки несколько смягчилась, решив, что пусть дочь живет, с кем хочет, лишь бы оставалась под их присмотром. Благодаря покровительству родственников, Виктора Аддингтона восстановили на работе.

А Элиот тем временем все продолжал свою исповедь.

— Позже, когда понял к чему все идет, было поздно. Но признаю. Даже тогда я все равно не захотел бы остановиться. Я хотел забрать тебя и Кассандру.

— А меня зачем?

— Тебе я зла не желал, и Касси не хотел еще больше расстраивать. Когда бы она смирилась и успокоилась, просто позже бы отослал тебя куда-нибудь.

Как же мне мерзко. Мелко трясет и тошнит от его слов. Рикер успокаивающе гладит по ноге, но мне от этого не легче.

— Мелинда, я повторюсь, что прекрасно понимаю, что просить прощения бесполезно. Тем не менее, я безумно рад, что ты жива, и раскаиваюсь в совершенном. Я сделаю для тебя все, что попросишь. Ты очень похожа на маму.

Не верю. Ни единому слову не верю. Сейчас передо мной сидит, казалось бы убитый горем человек, просяще заглядывающий мне в глаза, но он не получит от меня облегчения своих грехов.

— Единственное, что мне надо от тебя, чтобы ты сдох. И больше ничего. Я только внешне похожа на маму. Да, я прощать не собираюсь, и не умею. Как-то мстить не собираюсь. Все равно свое рано или поздно получишь.

Я надеюсь, что во взгляд вложила всю накопленную во мне ненависть к этому человеку. Поднялась, обратившись уже к Рикеру.

— Я еще здесь нужна? Если нет, я пойду.

Супруг окинул меня задумчивым взглядом. Интересно, что конкретно из моей небольшой речи его зацепило? Может про то, что не умею прощать? Вероятно, он думает, что для него это тоже может быть актуально. Хотя помнится, когда-то я намекала ему, что иногда прощать можно. Хм. Думаю, Элиота я когда-нибудь и прощу. Лет так через двести, при условии, что сам Финчер станет покойником.

— Иди.

Ух, как я зла. Да лучше бы он плевался ядом и демонстрировал равнодушие, нежели это дурацкое признание. Деточка, я убил твоего отца, но маму то хотел оставить себе, сделав своей женщиной, а тебе бы пинка дал. Прости, я сожалению, что так не получилось. И все сказано вполне искренне. Голыми руками удавила бы!

Не знаю уж, как и о чем конкретно договорились мой супруг и Финчер, но вроде бы установились тишина и перемирие. Уходить с должности Элиот не стал. Рикер же сказал, что пусть лучше адмирал будет тут под присмотром, чем вернется в Союз.

Почему я не хочу отомстить за смерть родителей? Когда-то мне привили философию, что за подобные поступки человек покарает себя сам. Любая жизнь ценна мирозданию, и тот кто нарушил планы вселенной, насильственно уничтожив чью-то жизнь, тем самым вырвав ее из цепочки событий, понесет за это наказание. Когда? Неизвестно. Возможно, даже только в очередном перерождении. Однако равновесие будет восстановлено. Я точно знаю, что все именно так, поэтому постараюсь никогда и никого не убивать. Только если уж так вынудят обстоятельства. Например, самооборона, защита близких или тот же голод, например.

Все вновь вернулось на круги своя. Рикер предпочитал делать вид, что ничего не произошло. Правда, насколько я поняла, он вместе с Элиотом сейчас активно собирал доказательства невиновности моей семьи, видимо, чтобы если вдруг правда вскроется легализировать мое существование. Еще я заметила, что ко мне стали до противного хорошо относиться преподаватели в академии. Начался новый учебный год, и со мной чуть ли не сюсюкали. Я догадывалась, с чьей это подачи. Молча бесилась, просила мужа разобраться. Объяснив Финчеру, что не нуждаюсь в подобных знаках внимания, на что супруг предлагал мне самой пойти и разобраться с адмиралом, но этого я делать не собиралась. Не хочу ни говорить с ним, ни видеть. Поэтому приходилось терпеть позорную опеку. Сокурсники стали на меня косо поглядывать, а с таким трудом заработанное уважение таять, поскольку все заметили, что мне по необъяснимым причинам стали неестественно сильно благоволить командование. Я как могла старалась свести к минимуму дурацкое отношение учителей. Пробовала хамить, но ничего не добилась. Только еще больше убедила учеников, что все не так просто.

Про Союз и его реакцию на совершенную с тожутами сделку мне пока ничего не известно. Рикер не рассказывает, но какого-то беспокойства я в нем не заметила.

Сейчас в академии у нас вновь идут теоретические занятия, но теперь нас всех определили на различные подработки. В основном мелкими помощниками в разных ангарах. Из разряда принеси-подай. Мне повезло, и я осталась работать с мистером Энджу. Хотя в моем случае теперь о везении речи не идет, и во всех событиях, связанных с обучением в академии, мне видится тень Элиота Финчера.

Из нашей команды мне повезло работать только вместе с Тэо. Его распределили в отдел диагностики. Я же с мистером обычно Энджу разбирали 'интересные' случаи, когда при помощи стандартных приборов невозможно было выяснить, в чем причина поломки.

Сегодня работы особо не было, и нас с Тэо отпустили раньше. Решили дождаться остальных наших ребят у Тэо дома, и потом вместе сходить куда-нибудь погулять. Рикер уже прислал мне сообщение, что будет поздно, так что времени у меня было полно. Подумав, мы с Тэо, заказав чипсы и сок, завалились смотреть кино. У друга имелась богатая коллекция замечательных старых фильмов. Привалилась под бок к другу. За время совместной учебы, парням, как и мне все время приходилось быть в тесной связке. Как физической, так и моральной, поэтому о каком-то смущении речи не шло. Из нас делали настоящую сплоченную команду, чтобы каждый в ней понимал другого с полуслова. Да и я давно стала для ребят 'своим парнем'. Сейчас меня больше тянуло поболтать, и я все чаще отвлекала Тэо от просмотра фильма разными вопросами. Даже добралась до личных. О подобных вопросах у нас говорить особо не принято. Но это внутри команды, другим же мы с удовольствием перемываем косточки. Кто сказал, что мужчины не болтливы? Порой очень даже. Вот так, с Тэо наедине мы бы бывали не так уж часто. Обстановка способствовала, и я решилась.

— Тэо, скажи. А почему ты еще не женился?

Вопрос действительно интересный. Большинство кадетов к этому времени уже получили себе пару на отборе. Родители до поры до времени позволяли свои отпрыскам 'погулять', оплачивая их холостую жизнь, и на отборе совсем уж зеленая молодежь не появлялась. Если юноша сам, спустя какое-то время не проявлял желания остепениться, ему просто перекрывали финансирование. Удивительно, что Тэо родители еще не принудили к созданию новой ячейки общества. У нас женились почти все в команде. Благо, парни подсуетились, договорившись с понравившимися им девушками. Даже Шаял, уже был женат. Отец нашел для него довольно милую девчушку со среднего уровня, и теперь появляясь в компании, они уже вдвоем всегда мило краснели. Роза, так звали девушку, еще не до конца привыкла к новому уровню, и постоянно была насторожена и смущена. Впрочем, мы старательно помогали ей освоиться.

— Наверное, еще не готов, — парень как-то грустно усмехнулся. — Жду ту, на которой женюсь.

— А чего ждать? Все кто есть — на корабле. Только выбрать из имеющегося разнообразия, — ну да, как Рикер в свое время сделал. За Тэо всегда бегало куча девушек. Только долго наш командир никого рядом с собой не оставлял.

Тэо насмешливо хмыкнул.

— Спасибо за совет. Как же я раньше об этом не догадался.

Надулась.

— Я как лучше хотела.

Друг потрепал меня по голове.

— Тогда откровенность на откровенность. Ты довольна своим браком?

— Ну... — сама я к откровенности не очень стремилась. — В любых отношениях бывают шероховатости. Но в целом да.

— Здорово, — на лице Тэо не отразилось никаких эмоций, и, казалось, он как-то отдалился. Похоже, не получится у нас чистосердечного разговора. При этом я ощущала, что друга что-то беспокоит. — Миа, ты в курсе, что у тебя очень своеобразная лохматая прическа?

Да, есть у меня такая привычка. Когда мы с мистером Энджу работаем, меня так и тянет почесать голову. Тем более, минутой ранее Тэо добавил новых ноток беспорядка, взлохматив мне волосы.

— Подожди секунду, — Тэо вскочил, и вернулся уже с расческой. — Поворачивайся.

— Хочешь поработать парикмахером? — улыбнулась я. — Хорошо, только не вырви мне все волосы.

— Что ты. Я очень аккуратно.

И действительно. Я так о своих космах не забочусь, по утрам всегда их безжалостно и быстро раздираю. А тут будто в салон пришла. Чуть не замурлыкала от удовольствия. Расческа приятно массирует голову. Почему когда сам себя чешешь, такого удовольствия нет?

Неожиданный вкрадчивый шепот мне в затылок, при этом плавные движения расчески не прекращаются. Такое впечатление, что Тэо сообщает мне большую тайну.

— Знаешь, я хочу жениться. Но хочу, чтобы между мной и моей избранницей была любовь. Я хочу, чтобы она стала для меня единственной, не только до следующего отбора. Хочу, и чтобы я был светом в ее глазах, чтобы видела она только меня. Хочу заботиться о ней, холить, лелеять, — замерла, голос Тэо завораживал, а от его близко дыхания, чуть шевелящего мне волосы, помимо воли стало пробуждаться желание. А парень все продолжал. — Я осознаю, что пока еще слишком молод, и зависим от денег родителей, от академии, которая потребует отработать те знания, которые в меня вложила, но потом обязательно найду свою избранницу, заберу ее с Титана и полечу с ней далеко-далеко. Сквозь звезды. Покажу ей все чудеса вселенной. Весь этот огромный, необъятный мир. Моей самой прекрасной, нежной и любимой.

Тэо резко отстранился, продолжив уже другим, веселым и беззаботным тоном.

— Ну, а пока я все еще жду свою единственную. Я закончил. Можешь полюбоваться на свою прическу.

Стараюсь унять бешеное сердцебиение и выравниваю сбившееся дыхание. Казалось, пока Тэо говорил, я вообще не дышала. Что произошло? Почему я так отреагировала на, в общем-то, простые слова? Завидую я будущей избраннице Тэо.

Встала. Внимательно посмотрела на друга, но ничего подозрительного в выражении его лица не заметила. Казалось, Тэо, отрешился, пребывая где-то в своих мыслях. Подошла к зеркалу и в мгновение забыла обо всем.

— Ух, ты! Как здорово! — волосы парень заплел в сложную красивую и аккуратную косу. — Очень красиво. Где ты научился так делать?

Тэо хмыкнул.

— В детстве у меня были длинные волосы. Родители пока еще не торопятся заводить новых детей, вот мама на мне и отрывалась, я же только и надеялся, чтобы поскорее у меня родилась сестра, но, увы. Хорошо хоть, в той провинции, где мы раньше жили было принято, чтобы детей начинали стричь только в момент вступления в подростковый возраст. Так что я не один такой бегал.

— А в какой провинции ты жил? — на самом деле я так мало знаю, о тех с кем вместе

Мы болтали до тех пор, пока не пришли ребята. Оказывается, Тэо жил раньше там же, где и я, пока мои родители были живы. Жаль, я почти не видела места, в котором провела детство, поскольку в то время либо гуляла максимум около дома, либо папа забирал к себе на базу. Он уже тогда приобщал меня к искусству полета. О друге я узнала еще много нового и интересного. Его увлечения, жизнь в школе, переезд на Титан. Из уст Тэо все звучало, как интересная сказка. Другая жизнь, в которой не было места жестокости, ненависти и одиночеству. Сейчас я как никогда осознавала, какая между нами лежит пропасть. В сравнении с Тэо я ощущала себя грязной и циничной. К Тэо хотелось тянуться. К излучаемому от него теплу. Но я боялась испачкать парня налипшей ко мне грязью, и потянуть за собой вниз. Да и вряд ли, узнав меня настоящую, он будет относиться ко мне так же хорошо. В этом плане с Рикером мне жить гораздо легче. Ему не понаслышке известно о человеческих слабостях и пороках. С мужем я могу не сдерживаться, не играть чужую роль, и казаться лучше, чем есть. Он уже принял меня вот такую. Поэтому пусть все остается как раньше. Никаких больше откровений и разговоров по душам. Ну не верю я, что понравлюсь такому человеку, как Тэо, такая, какая есть.

После встречи с друзьями вернулась домой. Настроение было такое, что хотелось творить мир и добро вокруг себя и одаривать ближних заботой и вниманием. А кто у меня сейчас самый ближний? Правильно. Муж. Не ложилась спать, пока он не вернулся. Опять уставший, и с темными кругами под глазами. На мое улыбчивое лицо он смотрел с крайним подозрением. Заодно поинтересовался, чего я не сплю посреди ночи. Пожав плечами, и ответив, что не спиться, устроила для супруга ночной перекус в интимной атмосфере кухни, с приглушенным освещением, а когда он потянулся ко мне с недвусмысленными намерениями, уложила в кровать и, зная о его проблеме со сном, предложила небольшой спор. Условия такие. Рикер отменяет все утренние и дневные встречи, а я пробую его усыпить. В ответ на это, муж покачал головой, уверив, что мне это вряд ли удастся, и что он уже все перепробовал, однако согласился, и оперативно скорректировал свой график с помощью компьютера, ведь по условиям спора, если бы мне не удалось выполнить обещанное, я исполняла одно абсолютно любое желание Рикера. В общем, спор выгоден мужу с любой стороны.

И вот Рикер лежит на кровати, а я склоняюсь над ним, внимательно заглядывая в глаза. Не уверена, что выйдет, ведь способности мне перекрыли, оставив лишь жалкие крохи, да и давно я не тренировалась. Да и муж постоянно отвлекает и не дает сосредоточиться, давая волю своим рукам, и постоянно смешит, давая советы, как его лучше усыплять. Но вдруг.

Постепенно у меня все-таки начинает получаться. Обращаюсь к животной составляющей каждого человека. Его подсознательному. Я будто погружаюсь в темные омуты глаз мужа. А дальше пусть будет черная пустота, так похожая на космос. Дикая свобода. Несбыточные мечты, где плохое с нами не случается, а близкие прощают и получают прощение. Я тоже уснула, разделив с мужем его сны, внимательно следя за тем, чтобы кошмары прошлого в этот раз не посмели нас тронуть.

Я проснулась в полдень. Получается, что прогуляла учебу. Не страшно. Разочек можно. Зато на работу успеваю. Сладко потянулась. Рикер все еще спал. Не стала его будить, а Персиваля попросила по возможности охранять покой господина и не допускать к нему посетителей. Компьютер мужа, чтобы не беспокоил звонками, отключила. Надо дать человеку возможность хоть один раз нормально выспаться. Может добрее от этого станет. Собой я гордилась. Сделала что-то хорошее, и заодно убедилась, что еще что-то помню и даже могу.

Как будто награждая меня, сегодня одна хорошая новость шла за другой. В академии сделали объявление, которое сейчас мне донесли друзья. Оказывается, на днях нас прикрепят к малым боевым кораблям, и у нас, наконец, начнутся индивидуальные и командные летные практики. Нас допустят к непосредственному управлению кораблями. Еще сегодня я доделала свой экспериментальный космолет. Мистер Энджу раз сто все проверив, допустил мою самоделку к первому пробному полету. Я бы очень хотела сама в нем полетать, но уговор с Рикером был в силе, так что пришлось искать летчика-испытателя. Думала, желающих не найдется, но ошиблась. Дав объявление-клич на официальном сайте нашей академии, получила кучу претендентов. Пришлось даже небольшой конкурс устраивать. Вся моя команда была в рядах жаждущих. Мы конечно официально еще не были признаны пилотами, но подобные вылазки в космос при определенном контроле на собственном транспорте были не запрещены. Однако я решила, что раз столько желающих то честнее, если отбор будет на общих основаниях, и пусть победит сильнейший. Действующих пилотов и последние курсы я в объявлении не звала, да им это и не нужно, они и так имеют множество летных часов, и рисковать здоровьем в самодельном корабле не будут, поэтому тех, кто пришел просто понаблюдать за поднятым вокруг космолета шумом, назначили в судьи.

В итоге по всем показателям и симпатиям отбирающей комиссии выиграл тот, кого я меньше всего хотела бы видеть на этом месте. Райен. Пожалуй, зная, чей он родственник, я отношусь к нему предвзято. Но тут уж ничего не поделаешь. Уже даже немного пожалела, что затеяла этот конкурс. Случись что с Райеном в космосе в моем космолете, что Рикер, что Финчер, наверняка обвинят меня в том, что я специально все подстроила. Немного поругалась с блондином, приводя доводы почему ему лететь не стоит. Райен же в долгу не остался, за словом в карман не лез, в ответ, приводя контраргументы и кидаясь едкими фразами по поводу моей личности, и посылая меня вполне определенным маршрутом. Впрочем, ругались мы как-то без огонька, скорее по привычке. И в итоге голубоглазый красавчик все-таки полетел.

Благо, пятнадцатиминутный тестовый полет прошел без проблем, и Райен вернулся целым и невредимым. Блондина встречали, чуть ли не как национального героя. Особенно его дружки. Ну да ладно. Главное, все системы космолета функционируют нормально. Скорость и маневренность не очень, но для первого образца, собранного из запчастей очень даже. Теперь надо защитить научную работу, потребовать выделение собственной мастерской с правом ворошиться и забирать себе детали от списанных кораблей, и ставить дело на поток. Потребители — те же кадеты, и все кто имеет право управления небольшими космолетами и не такой чтобы очень большой капитал для покупки нового лицензированного космолета. Можно будет космолетики в аренду, естественно отстегивая положенный государству процент, или же сразу продавать, если найдутся желающие. А что, погонять в космосе неподалеку от Титана наверняка многие захотят, подобные же космолеты будут стоить не так дорого, и следовательно окажутся доступны. Осталось только договориться с мистером Энджу, а то полностью самостоятельно собирать корабли я все же пока опасаюсь, ну и, конечно же с руководством Титана. Интересно, Рикер согласится или нет? Почему-то мне кажется, что да.

Вспомнив о муже, тут же получила от него весточку. Точнее звонок. Проснулся видимо. И сразу потребовал явиться домой. Видимо у него накопились ко мне кое-какие вопросы.

Зайдя домой и, встретившись с мужем в его кабинете, отметила, что Рикер 'посвежел'. Никаких следов усталости под глазами и неестественной бледности. Глаза горят бодростью и силой. Поневоле умилилась делу рук своих. Красавец. Отдохнувшим Рикер выглядел гораздо лучше. Вот только бодрый, полный сил супруг это не лучшее для меня сочетание.

С меня стребовали ответ, как мне удалось коварное дело усыпления. Признаваться не собиралась. Тем более что не подобные откровения у меня был запрет. Оставалась только озвучить наиболее вероятные версии.

— Гипноз?

— Нет, — отмел Рикер данный вариант. — Все техники гипноза мне прекрасно знакомы. Ты их не использовала.

— Может ты сам уснул, устав от моих бесплодных попыток?

Отрицательно покачал головой. Я заметила, что супруг начинал злиться, заподозрив меня в дурачестве. Пришлось быть чуть более откровенной. Сделала серьезное лицо, и включила доверительный тон.

— Предупреждаю сразу. Относительно твоих вопросов по этой теме либо совру, либо промолчу. Даже под пытками не признаюсь.

Муж задумался над чем-то, надолго уйдя в себя. Потом, наконец, выдал.

— Это как-то связано с тем, что в детстве ты мне говорила про свою кошку? — осторожно поинтересовался.

Отвечать, даже кивком головы я не могла, но, кажется, Рикер все понял по глазам. Надо было видеть, насколько довольная улыбка озарила его лицо.

— Ты можешь повторить то, что сделала этой ночью?

Ух, хитрый какой. Понятное дело, что если получилось раз, получится и второй, но так вот просто предоставлять свои способности в безвозмездное пользование не хочется. Я корыстна? Практична. Поэтому пожала плечами.

— Тут многое зависит от настроения. Ну и... от твоего поведения.

— В каком смысле? — Рикер в удивлении вздернул бровь, а я хмыкнула. Все он понял. Будет меня обижать, и естественно, что и мне творить добро не захочется. Перевела тему.

— Я сегодня испытала свой самодельный космолет, — далее собственно пошло мое коммерческое предложение. Без согласия мужа все равно никуда. Правда я пока точно не знаю, что мне делать с деньги, которые возможно удастся заработать. Рикер и так всем снабжает в избыточном количестве, но будем считать, что я стану приумножать семейный капитал.

Последняя мысль вызвала во мне задумчивость. Уж как-то часто я стала обращаться к терминам семья. Смирилась что ли? Нет, не смирилась, скорее, все-таки будет правильно сказать — осознала.

Рикер соглашаться не спешил. Затребовал, чтобы все свои соображения я предоставила в письменном виде, с расчетами и выводами о прибыльности организуемого предприятия. Но это оказалось не единственным его условием. Он отказался рассматривать мое предложение, пока я не исполню его условие. А именно мое выступление. В качестве его помощника я должна буду выступить с докладом на очередном заседании управляющего органа Титана. Доклад же я должна буду сделать по одной из тем предоставленного мне Рикером списка. Удивилась. Зачем ему это надо, не понятно. Мне вообще многое не понятно. Но видимо все-таки придется потрудится. Уж больно грела мое самолюбие мысль о самоличном производстве кораблей. Это какая практика! А если учесть, некоторые полученные во время прилета тожутской делегации знаний относительно технического устройства их кораблей, то передо мной открываются широкие горизонты. Смастерю когда-нибудь себе супер-корабль, и умчусь на нем, и не одна человеческая консервная банка не догонит.

Учеба многое давала. Но не столько в единоличном управлении кораблем — тут я чувствовала себя в своей стихии, и наставникам только и оставалось, что осаждать мой энтузиазм. Я была игроком-одиночкой, меня же упорно продолжали учить работать в связке. Поэтому мне увеличили количество теоретических часов по самостоятельному изучению работы в команде. Теперь я стала более плотно штудировать историю, тактику и построение фигур высшего пилотажа в сцепке с несколькими пилотами на малых кораблях. На симуляторах полета, во время групповых занятий в сети, договорившись с командой, мы помимо основной учебной программы отрабатывали различные ситуации из исторических космических сражений. Еще, разбившись на две малые подгруппы, где чаще всего капитанами становились мы с Тэо, соревновались уже друг против друга. Однако малым числом, против своих же, сражаться было не интересно, тем более что сильные и слабые стороны друг друга за время учебы мы изучили досконально, поэтому, подумав, пригласила к нашей игровой тренировке на симуляторах Райена с его командой. Идея принесла свои плоды. Сражения стали не в пример более жаркими и увлекательными. Наши однокурсники, заинтересовавшись, почему мы не вылезаем из ангара с симуляторами, как-то подсмотрели чем мы там занимаемся, и с тех пор у кадетов нашего года обучения появилось новое повальное увлечение. Мы даже устроили соревнование наподобие, того, что проводится эйрбодистами, только без привлечения зрителей, судей и экспертов, хотя, подозреваю, те, кому надо, за нами все равно наблюдали.

Еще я заметила, что с Рикером отношения стали более теплыми и доверительными. Стоило мужу начать нормально высыпаться, и будто добрее начал быть, ласковее. Раньше он не так часто старался просто обнять, погладить, взять за руку. Нет, это был все тот же циник, на людях, но в домашней обстановке супруг показал себя таким мягким и спокойным. Каких-то резких напряженных моментов между нами стало меньше.

Доклад я сделала. Долго думала, какую тему взять. Хотелось что-то злободневное, но побоялась, что и без того взвинченные моим появлением мужчины в зале заседаний, закидают помидорами и освистают. Поэтому взяла более-менее нейтральную, и хорошо знакомую мне тему по содержанию обслуживающего персонала Титана. То, что творится внизу, не лезет ни в какие рамки. Вот и решила напомнить об этом нашим многоуважаемым вершителям судеб. Заодно предложить кое-какие меры по улучшению качества жизни.

Мое появление в зале заседаний прошло именно так, как я себе и представляла, только разве что на мне не было розового платья. О, нет. Деловой серый костюм. И я даже очки на нос нацепила, чтобы казаться солиднее. Аксессуар, подсмотренный мной в старых фильмах. Сейчас проблемы со зрением решаются быстро, и очки никому не нужны. Но некоторые политики старой заколки все равно надевают их. Решила последовать их примеру, ведь моей целью является не эпатаж, а именно привлечение внимания к проблемам населения Титана, и надо искать себе сторонников в этом деле.

Что примечательно, зал заседаний оказался мне прекрасно знаком. Особенно полотнище большого флага на стене. Видимо у супруга еще и чувство юмора прорезалось, и время подгадал так, чтобы собрание проводилось для моего выступления именно тут. Я оценила. Коленки мелко затряслись. Делать доклад откровенно не хотелось. А вот взять и сбежать из негостеприимного места очень даже. С другой стороны, в прошлый раз тут произошла моя серьезная личная победа, так почему бы не попытаться закрепить успех?

После того доклада, который, с кислыми лицами, но все-таки выслушали, были и еще другие. Рикер умел уговаривать и ставить условия. На заседаниях меня пытались завалить каверзными вопросами, но темы я всегда старалась брать те, в которых разбираюсь досконально, тем более что у меня накопилось много чего сказать, и я не давала оппоненту прижать себя доводами к стене. Как ни странно, но от подобных баталий и появившейся возможности высказывать свое мнение, мне стало легче. Годами накопленный негатив неожиданно получил свою реализацию. Я сама будто стала смелее и свободнее. Конечно, мои выступления большей частью вызывали недовольство. У меня, кажется, появились новые враги. Ведь я женщина, да еще и такая выскочка. Впрочем, и сторонники тоже. Не всем нравится сложившееся положение вещей. И имея за спиной поддержку Рикера на заседаниях, и, как ни странно, Элиота Финчера на моем военном поприще, никто тем или иным способом серьезно не мог мне повредить. Как на работе, так и в светской жизни. Ведь различные рауты и приемы никто не отменял. Хотя вот там было тяжело. Меня всячески пытались заклевать, но я уже привыкла к общению с высокородными гадюками.

В последнее время до меня начали доходить слухи, что в Союзе собираются всенародно оправдать, посмертно, так сказать, некоторые благородные фамилии, уничтоженные во время репрессий. За заслуги перед родиной. И если будет приведено достаточно доказательств их невиновности. Не понимаю, как Союз решился пойти на подобные меры, ведь это все равно, что расписаться в собственной ошибке и вырезанию невинных семей. Но тем не менее. Видимо я что-то не знаю о сложившемся в Союзе положении. Стоит ли говорить, что в списке фамилий, для возможного оправдания числились и Аддингтоны? Не иначе муж с адмиралом постарались.

Удивила реакция военных. Все, начиная от кадетов, и кончая адмиралами, вполголоса обсуждая данную новость, искренне радовались. Оказывается, про Виктора Аддингтона и его заслуги помнили, и никто не сказал какого-либо плохого слова в его адрес. Многие знали, что отец всегда выступал за налаживание контактов с другими расами, и добился в этом немалых успехов, за что собственно и поплатился.

В общем, всеми последними событиями в жизни я была довольна, при этом без устали училась и работала, чтобы стать вдвойне сильнее и опытнее.

Разорвали уже ставший привычным ход вещей сразу несколько новостей. Первое событие, как впоследствии выяснилось, было местью Союза за совершенную с тожутами сделку. Тем самым Союз решил взять Титан полностью под свой контроль. А вот второе, стало уже лично для меня шоком, и чуть ли не трагедией.

Сегодня я, узнав потрясшую меня новость, убежала в ангар. Мне нужно было постараться хоть как-то успокоиться и осознать.

Провела рукой по корпусу небольшого военного корабля. Именно на нем я летала в последнее время. Рассчитан максимум на двух пилотов, но предпочтительнее одному.

Меня всегда невероятно впечатляла скрытая мощь летательных машин, их плавные и одновременно четкие линии. Когда летала вместе с папой, дыхание захватывало от восторга. Я восхищаюсь стальными птицами, и всегда мечтала посвятить им свою жизнь. Сейчас же я пытаюсь найти рядом с ними утешение. Прислонившись к холодной обшивке, постаралась остудить горячую голову.

Я беременна. Побилась башкой о корабль. Спрашивается, как можно было забыть обновить прививку? И ведь Рикер тоже не напомнил. Он вообще ко мне больше не пристает с различного рода медицинскими осмотрами и проверками. А я и радовалась. Тем более что никакие болезни и недуги меня итак не берут. Нет, я ничего не говорю. Сама виновата. Но от этого не легче. И ведь прививку я сделала только единожды, когда предложили, все остальные время, и не вспоминая об этой малости. Почему же это случилось только сейчас? Супруг ведь тоже, наверное, должен предохраняться, сделав себе подобную прививку? Или нет?

Причем неладное я почувствовала сразу. Когда почти всегда имеешь прекрасное физическое самочувствие, и тебя вдруг начинает тошнить, ты все чаще здороваешься с фаянсовым другом, а женский цикл прерывается, невольно что-нибудь заподозришь. В приюте я не часто сталкивалась с такими симптомами 'болезни' у девушек. Правительству было выгоднее не стерилизовать девушек, а получать новых, воспитанных в их режиме слуг. Детей, у несовершеннолетних, еще не доросших до выпуска из приюта матерей забирали. Чтобы окончательно убедиться заказала в каталоге тест. Рикер может узнать об этой моей покупке, но, возможно, и не обратит внимание. Все равно долго подобную новость скрывать от него не смогу.

Я не хочу детей!

Мысль сопровождалась ударом кулака по кораблю. Во всяком случае, не хочу их сейчас. Не то время, не то положение, и не тот мужчина. Не хочу. Меня всю колотит изнутри от ужаса ситуации и той ловушки, в которую сама себя загнала. Избавиться от ребенка? У нас сейчас это просто сделать. Идешь к врачу, тебе прописывают таблетки, и все. Почти безболезненно и безопасно. Но тут проблема в другом. Позволит ли мне это Рикер? Ведь подобного рода манипуляции проводятся только с согласия супруга. Мне почему-то кажется, что муж вряд ли согласится. Да и, боюсь, меня совесть замучает. Кто бы что ни думал, но у меня она есть.

Смогу ли я полюбить этого ребенка? От нелюбимого человека, который держит меня на поводке? А если смогу, то, как жить дальше? Бросить свою частичку или забрать с собой? Или остаться ради ребенка тут? Не этого ли добивался Рикер? Ведь рано или поздно браслет с меня снимут. А если и нет, все равно избавлюсь от ограничителя.

Переживания пошли по новому кругу. Мозг лихорадочно искал решение. Ну, рано мне становиться мамой. Даже не доучилась еще. Я сама ребенок. Ныне детей заводят обычно не раньше тридцати — сорока лет. А то и позже.

В этой ситуации вижу только один положительный момент. Да и то, это так, мелочь в сравнении. В наши дни, женщинам в возрасте двадцати пяти лет вводят специальное лекарство, а мужчинам — тридцати-тридцати пяти. Но не всем, а только тем кто, может за это заплатить, либо за него платит организация, в которой человек учиться или работает. Лекарство позволяет людям не стареть очень долго. Лет двести минимум. Мне же подобную прививку от старости сделали еще в детстве, и она тоже подействует, когда мне исполнится двадцать пять лет. Моя прививка не в пример круче, того, что сейчас производят человеческие врачи. Проживу я гораздо дольше, чем остальные люди моего года рождения.

Помимо продлевающего жизнь лекарства, в мое теле есть и другие улучшения, полученные с помощью инопланетной медицины. Как раз это и дает мне столь потрясающее здоровье и чуть ускоренную регенерацию тканей. Так это я к чему. Когда я подойду к двадцатипятилетнему рубежу, некоторые физические процессы в моем теле замедлятся. Так что если сейчас еще срок беременности будет вполне стандартный — девять месяцев, то позже, увеличиться в разы. Сколько точно, мне не известно. В детстве я такими вещами не интересовалась, но вероятно и десяти лет будет мало для вынашивания.

По щекам заструились слезы. Я — неудачница. Возможно, уже стоит прекратить мечтать, и жить, наконец, так, как все. Начинаю бояться чего-то по-настоящему хотеть. Судьба продолжает настойчиво рушить все мои воздушные замки.

Мои самоуничижительные мысли и зарождающуюся истерику неожиданно прервал громкий звук сирены. Нас учили распознавать мелодии подобных звуковых сообщений. Сейчас звук был самым тревожным из всех. Этот сигнал транслируется в каждом уголке Титана. Военная мобилизация.

Ангар стал быстро заполняться людьми. Стерла слезы и поспешила на свою точку сбора в академию. У меня было очень плохое предчувствие. Не учебная тревога, и скорее всего это значит, что на Титан совершено нападение.

В академии меня сразу отозвали из общего строя, приказав идти в командный пункт. Муж вызывает. Откалываться от своей команды не хотелось, вдруг в бой пошлют, хотя вряд ли. Таких зеленых не посылают. Если только не крайние обстоятельства.

В командном пункте мне еще бывать не приходилось. Просторное помещение было сейчас заполнено людьми преимущественно в военной форме. В основном народ собирался перед стеной, где больше сотни больших экранов транслировали обстановку внутри и вокруг Титана. Вдоль остальных стен были установлены столы, заставленные различной техникой. Операторы занимались мониторингом обстановки, отслеживая все происходящее по радарам, и были на связи со всеми подразделениями, чтобы своевременно довести приказы руководства до подразделений. В командном пункте имелось всего одно окно, правда, большое, панорамное, от пола до потолка, с видом на главный ангар.

Несмотря на многолюдность, здесь довольно тихо. Тихий мерный гул голосов. Пришлось проталкиваться в самую гущу военных, рассредоточенных у экранов. Мою наглость почти не замечали. Все внимание приковано к экранам. Встала рядом с Рикером. Он словно центр и средоточие собравшихся вокруг высоких чинов. По правую руку от мужа стоял Элиот Финчер. Что тут делаю я — совершенно не понятно. Мое место в ангаре, с остальными пилотами. Среди исполнителей, а не в мозговом центре. Этим и поинтересовалась у Рикера.

Супруг обратил на меня внимания не больше, чем остальные. Лишь бросив в мою сторону быстрый взгляд, коротко пояснил.

— Чтобы была под присмотром, и не сделала глупостей.

— А что случилось?

Вместо ответа Рикер кивнул в сторону одного из экранов. Охнула. Бесчисленное множество кораблей в боевом построении. Но откуда? Раса такертов — пиратов и наемников. Они летают обычно поодиночке. Если и объединяются, то максимум два — три корабля. Здесь же их как минимум сотен пять, а может и больше. Для такого корабля, как Титан, количество, не такое и большое, но это если речь идет о человеческих летных машинах. Совершенно иная ситуация если корабли не нашего производства. Пиратские космолеты тоже считаются по оснащению не самыми лучшими, и тем не менее на голову современнее наших. Быстрее и маневреннее. Они оснащены более современным оружием и технологиями. На мой взгляд, сейчас Титану угрожает реальная опасность. Такие корабли не получится уничтожить стационарным оружием. У них стоит защита от систем самонаведения. К тому же Титан большой, у него много незащищенных мест, так что, если наши противники нападут, у них есть шанс очень существенно нас потрепать, а возможно и захватить, хотя не представляю для чего им это надо. Ограбить, и набрать людей для продажи на рабовладельческих планетах? Добыча получится богатой, но стоит ли оно того? В подобных случаях всегда много жертв с обеих сторон, и есть риск проиграть, уйдя ни с чем.

Вокруг меня беспрестанно раздаются приказы. Такерты не выходят на переговоры, поэтому мы выводим наши корабли на защиту. Похоже, будет бой. Внимательно осматриваю все экраны. Почти все мирные жители собрались на ключевых площадках Титана напряженно ожидая новостей. Их, видимо предупреждают об опасности и пытаются разогнать по каютам наши органы правопорядка, но никто не уходит. На верхней палубе состоятельным господам позволено чуть больше, и для них включают прямую трансляцию, того, что происходит в космосе. Я вижу испуганные лица, и если бы дело происходило внизу, на уровнях, где я раньше работала уборщицей, то там бы уже поднялась паника и беспорядки. А тут еще ничего, нормально восприняли.

Моя команда уже находилась в одном из ангаров. Судя по всему, они могут принять сегодня свой первый бой. А вот насчет моей кандидатуры у меня большие сомнения. Я догадываюсь, почему Рикер позвал меня сюда. Хочет исключить любую возможность моего участия в сражении. Невероятно обидно, но кидаться с просьбами я не спешу. Слишком хорошо успела узнать мужа, чтобы понять. Не отпустит.

Наш флот выходит на линию атаки. Поморщилась. Построение мне не понравилось. Старо как мир и предсказуемо. Тем не менее сжала кулаки, молясь, чтобы все было хорошо.

У меня мурашки пробежали по коже. Настолько зрелище выстроившихся друг напротив друга кораблей было пугающим и одновременно величественным. Наши серебристо-синего цвета, против их черных. Количественно мы, кажется, превосходим. Сейчас еще далеко не все ресурсы введены в строй. Но вот по качеству вооружения и техники явно проигрываем.

Первыми удар нанесли такерты. У наших неповоротливых броненосцев, стоящих на линии атаки, появились первые повреждения. Мы дали ответный залп, но он ушел в 'молоко'. Флоты пошли на сближение. Началась перестрелка. Вначале в бое принимали участие только тяжеловесы, но постепенно такерты стали выпускать одноместные юркие космолеты, целью которых был Титан. Они искали брешь в нашей защите.

Все время с момента начала боя я всей душой и сердцем была там, на поле сражения, в каждом из наших кораблей, и когда одна из больших летательных машин взорвалась от прицельного выстрела такертов, у меня внутри все похолодело от ужаса. Чтобы не закричать, до боли прикусила ладонь. Не стоит отвлекать командование. Сейчас важно каждое мгновение.

Это было ужасно. Они стали уничтожать наши корабли один за другим. В каждом были живые люди, отдавшие свою жизнь за Титан. В какой-то момент мой взгляд перескочил на другой экран, где показывали главный зал с собравшимися в нем сливками общества. Сразу обратила внимание на одну из женщин. Она вся тряслась и будто задыхалась. Как рыба вытащенная из воды. Из ее широко распахнутых глаз потоком лились слезы. Она с неверием смотрела на экран с транслируемым сражением. Кто из ее близких погиб сейчас там? Отец, муж, брат, сын? Вглядываюсь в лица людей. На всех застыла тревога. У кого-то там сейчас родные и друзья. Если мы проиграем, людей погибнет гораздо больше. Кого-то, вероятно, возьмут в плен. Женщины в беспокойстве заламывают руки, мужчины хмурятся. Ныне все забыли о ссорах и распрях, объединившись одной для всех бедой.

Зябко обхватила себя руками. Смерть — это страшно. То чего уже никогда не исправить. Когда нельзя больше обнять и поговорить с любимым человеком. Сказать, как его любишь, и почувствовать его ответное тепло. На мои плечи сзади опускаются руки мужа, чуть сжимая в знак поддержки. Я буду молиться, чтобы мы не проиграли.

Дальше полностью погружаюсь в сражение, больше ни на что, и ни на кого не обращая внимания. Мы несем значительные потери. У такертов мы тоже вывели из строя несколько кораблей, но это капля в море.

— Нет! Вниз, уходите вниз! — я кричу, не в силах сдержаться.

По какой-то звериной интуиции догадываюсь о маневре захватчиков, которые решили отбить сразу несколько кораблей из общего, еще удерживаемого построения. Обманный маневр, и наши, вместо того чтобы уйти в сторону, вернувшись к своим, гонятся за казалось бы меньшим по численности врагом, подлетевшим так близко.

Я оказалась права, и очередная трагедия развернулась на глазах, когда такерты, взяв наших в кольцо, развернули лазерную сеть, и быстро сжали периметр. Сеть сделала свое дело, разрезав сразу десяток человеческих кораблей, как масло нож.

Погрузилась в состояние, близкое к трансу. Как мне хотелось, чтобы синие корабли слушались меня. Распознаю почти все маневры и хитрости такертов. В голове проносится бесчисленное множество атакующих и защитных схем. Просчитываю варианты. По-моему я продолжаю говорить вслух, буквально умоляя корабли в определенные моменты сделать то или иное действие. Но они естественно не слушаются. Нас уже меньше половины от изначальной численности. Вероятно, скоро будут выпускать резерв и малый флот с командами пилотов на кораблях с одиночным управлением. Если и это не поможет, то на защиту станут выпускать фактически мясо — зеленых курсантов академии.

— Круговая оборона! — снова выкрикиваю, но получается шепот. Горло саднит. Странно, что меня до сих пор никто не осадил и не выгнал из командного пункта.

И опять неудача. Неужели наше командование не понимает, что нужно делать? Почему они еще пытаются атаковать, распыляя наши силы, когда пора переходить в защиту и глухую оборону?

Продолжаю шептать, предлагая все новые схемы и варианты действий, пытаясь чуть ли не телепатически донести их, даже не до капитанов, поскольку понимаю, что в такие моменты экипаж и машина — единое целое, а именно до кораблей. Наконец, у меня будто начинает получаться. Корабли выстраиваются в нужное положение. Мы не нападаем, но и не несем больше такие значительные потери. В душе распускается робкая надежда. Я как в лихорадке продолжаю говорить.

— Налево. Правое крыло — удар. Схема три один. Выводим резерв.

Хорошо, что командование все-таки взялось за голову и приспособилось к бою с такертами. Вот и резерв, во время возникшей паузы выпускают. Небольшая передышка обеим сторонам, чтобы зализать раны и снова ринуться в сражение. Только, боюсь, это все временные меры. Сражение показало нашу техническую несостоятельность.

Глубоко задумалась над тем, что же делать. Много ли я знаю о такертах? Агрессивная раса. Импульсивные пираты и наемники, живущие ради наживы и хорошей драки. Их корабли по своему устройству напоминают тожутские. Эти две расы, насколько мне известно, имеют общие корни, а, следовательно, и некоторые общие черты. Папа один раз в детстве провел мне экскурсию по старому трофейному такертскому кораблю. К сожалению, тот был сильно поврежден и в не рабочем состоянии. Кое-что мне запомнилось. В академии по такертам нам давали ничтожно мало знаний. Если удавалось захватить такертского наемника, он предпочитал самоубийство такому позору, и при возможности забирал жизни всех, кто его окружает. Так что мы не слишком много знаем о них.

Взглядом слежу за черными плоскими одиночными космолетами противника. В голове зарождается безумный план. Какая разница, чьи корабли красть? Если завладеть хотя бы одним небольшим космолетом противника можно, чуть усилить нашу боевую мощь, и заодно подергать тигра за усы. Вспыльчивые такерты могут поддаться провокации и напрочь забыть о затеянной ими небольшой войне. Их корабль, сражающийся против них же. Ныне я со всей ответственностью заявляю, что смогла бы при поддержке своей команды такое провернуть. Надо только попросить учителя Крайтона найти на инорасовом пиратском сетевом рынке нужную программу для перекодировки всех головных процессов корабля, чтобы я смогла им управлять. Жаль, Рикер никогда не позволит так рисковать. Тяжело быть женщиной. Нет свободы воли, нет возможности принять участие в сражении. Хотя вон, сколько мужчин уже погибло. А погибнет еще больше.

Оглянулась, ища взглядом мужа. Нужно хотя бы озвучить идею. Не я, так может кто-нибудь другой попытается, правда, вряд ли кто-то знает больше о такертских кораблях, чем я. Ага, и имеет опыт угона. От последней мысли невольно улыбнулась. Ситуация, конечно, к юмору не располагает, но не вешаться же теперь.

Супруга рядом не было. Зато я почему-то оказалось в плотном окружении военных, и ближе всех стоял Элиот Финчер. На меня смотрели как-то странно. Точно не могу сказать, но, кажется, это была смесь удивления, уважения и напряженного ожидания. Ожидания чего, спрашивается?

По идее я должна была бы обратиться к адмиралу, но говорить мне с ним не хотелось, поэтому вопрос повис в воздухе.

— А не подскажете, где находится мой муж?

Мне молча, с тем же странным выражением на лицах, указали дорогу. Оказалось, Рикер был тут же, только в другом конце помещения. Отдавал распоряжения нашей администрации. К супругу за это время успел присоединиться Джонатан.

— Миа? — муж посмотрел на меня с недоумением. — Что такое? Сейчас очень серьезный и опасный момент, не отвлекайся.

Не отвлекаться от чего? От наблюдения? Странно, но выяснять времени нет. Изложила Рикеру свою задумку. Так сложилось, что обычно именно он урезонивает все мои идеи, объясняя их нереальность. Вот и сейчас я ожидала, что мой план пройдет цензуру, и либо отклониться, либо будет допущен к исполнению, но в сильно урезанном и отредактированном варианте.

— Ты уверена в том, что твои друзья справятся с поставленной задачей?

— Совершенно.

— План очень рискованный, в чем-то абсурдный, и ты подвергнешься огромной опасности.

— Я понимаю, — в уме я уже подыскивала кандидатов для реализации идеи. Может быть наш командор? Надо узнать, у кого есть хоть какой-то опыт в управлении инорасовыми кораблями. Наверняка не одна я летала на тожутских машинах.

— Хорошо. Действуй, как считаешь нужным. Только прошу тебя. Не рискуй лишний раз там, где этого можно избежать.

Не верю своим ушам! Как?! Почему?

— Миа, у тебя глаза сейчас, как два огромных блюдца. Торопись у нас очень мало времени. Можешь отдавать все необходимые приказы, они будут исполнены, — Рикер оставался совершенно невозмутим.

Так, похоже, действительно пора убегать отсюда, пока у супруга не закончилось помутнения рассудка, и он не передумал.

— Спасибо! — стремительно развернулась, и тут же была поймана сильными руками. Рикер развернул, крепко прижав к своей груди.

— Удачи, — шепнул на ухо.

И тут мне подарили головокружительный незабываемый, и очень страстный поцелуй. На миг забыла обо всем, но мгновения быстро оканчиваются.

— Беги. Еще чуть-чуть и не отпущу.

Все-таки я была права, что в таких случаях лучше уходить как можно быстрее.

Уже на ходу позвонила своему учителю по программированию и Тэо. Сердце билось, как бешеное, и неизвестно, от чего больше. От адреналина, бурлящего в крови, или от поцелуя, который заставил что-то больно защемить в груди от странной тоски и одновременно предвкушения чего-то неясного, но хорошего.

* * *

Сознание выплыло из темноты. Откашлялась. Тело свое не ощущала совсем. Сильнейшие обезболивающие, которые впрыснули в мою кровь аппараты при экстренной аварийной посадке, действуют, как выяснилось, не только на такертов.

Из видимых повреждений. По локоть обгорела правая рука, да и весь бок хорошо закоптился. Дышать трудно. Штурвал сместился, плотно прижав мою грудь к креслу пилота. Теперь о корабле. Каким-то чудом, системы обеспечивают вентиляцию и герметичность салона, но эта птица уже точно больше не сможет летать. Ремонт потребуется такой, что это уже будет другой корабль. Треснутая панель выдает мне сообщения о состоянии корабля. Восемьдесят восемь процентов повреждений. У современных инорасовых машин есть возможность, самовосстанавливаться, но только если поражено не больше пятнадцати процентов всех основных систем.

Мое положение плохое. Если меня не найдут в ближайшее время, или я не умру от полученных ран, то меня либо добьет голод, с обезвоживанием, либо задохнусь, когда закончиться кислород. Еще вариант, что закончится действие различных обезболивающих и поддерживающих жизнь лекарств. Меня могут и не найти. Если уж такерты потеряли, значит, их датчики сообщили об уничтожении корабля, а с поверхности меня не видно. Браслета-ограничителя, который тоже мог бы сообщить о моем местоположении, тоже нет. Исчез вместе со сгоревшей кожей.

Потянулось мучительное ожидание. Сейчас, в полутьме кабины корабля, прошедший бой вспомнился особенно ярко.

Вместе с выпускающимся резервом, на поле боя вылетела и моя команда. Пока велось основное сражение, мы выполняли собственную задачу. Отбить от основной массы, отвлечь, увести, поймать в ловушку, обездвижить, взять на буксир и выполнить насильно отключение всех систем корабля.

В моей крови горел азарт. Было очень страшно, но еще никогда я не чувствовала себя настолько живой. Мы выловили один из такертских кораблей, доставив его в ангар. И это было действительно непросто. Нас, молодых и ранних прикрывали ценой собственной жизни другие военные.

По прибытии, пока не успел подняться переполох, быстро вылезла из своего космолета. Небольшая пробежка в слепой зоне корабля противника. Как можно тише подпрыгнуть, подтянуться. И вот я на крыше, замершей в ожидании такерсткой машины. У меня наготове оружие. Нет, не убийства. По сути, очень мощный электрошок, способный качественно и надолго вырубить любую, даже самую большую и мощную тушу. Приготовилась обезвредить любого, кто выйдет из открывшегося проема корабля.

Секунда, другая. Столь ценные мгновения быстро улетают. В ангаре тишина. Вооруженные военные в состоянии первой боевой готовности. Ожидаем чего угодно.

И ничего. Наконец, не выдержав, вежливо постучала в закрытый проем. Реакция последовала незамедлительно. Громкий рев, и люк, чуть ли не с пинка, резко распахивается. Это такерт с оружием в руках отправился в свой последний, по его мнению, бой. Хорошо, что он не подумал оглянуться. Попала по шее. Подло, со спины, но мы в разных весовых категориях, да и времени нет.

Массивная синяя фигура в черном комбинезоне, дергаясь в конвульсиях, падает на пол. Я соскальзываю в открытый проем. Вряд ли такерт успел выставить ловушки до того, как мы перехватили управление кораблем.

Подготовка к старту, стараюсь вникнуть в управление. Рядом со мной учитель Крайтон. С помощью его программ экстренно приводим все системы под наш полный контроль, и переводим всю специфическую такертскую символику и числа в человеческие стандарты. Работа, требующая не одного дня, у нас укладывается в полчаса. Как? Мне это не ясно, но есть такое слово надо, и ты в лепешку расшибешься, чтобы сделать.

Пробный взлет. У меня возникает чувство, что такое уже со мной было. Корабль словно живое существо, не желающее подчинится новому хозяину, бросает из стороны в сторону. И так мало времени, чтобы разобраться, в чем моя ошибка.

К счастью мы с этой птичкой находим согласие. В этот раз никто не стремится меня задержать. Наоборот. Врата ангара приветливо распахиваются, и я вхожу в тоннель запуска.

Ощущения от полета на такертском корабле не сравнимы с полетом на человеческом. Как если бы я со старинного автомобиля, двигающегося исключительно по земле, пересела на антигравитационный.

Со мной на связь выходит командование. Запрашивают мои команды относительно нашего флота. Видимо хотят скоординироваться с моими действиями. Сообщаю о ходе планируемой мной атаки, и в форме рекомендации, сообщаю, по какой схеме будет лучше выстроить наш флот. К общей связи подключаются все командоры. Похоже, мне дают карт-бланш. Пожелания удачи, дружеские советы, шутки. Пилоты это особый народ, который не унывает даже в такой ситуации.

Я все ближе подлетаю к врагу. В голове звучит музыка. Та, на которую папа когда-то закодировал свой симулятор полета. Сначала спокойно. Лечу плавно, чтобы никак себя не выдать. На корабль поступают запросы о связи от такертов. Их я невежливо игнорирую. Вхожу в ряды противника. Поначалу меня еще принимают за свою. Однако это длиться только до тех пор, пока не открываю огонь.

Яростная быстрая музыка. Мой корабль вращается в разные стороны, как взбесившаяся юла. Меня пытаются подстрелить, но сейчас я гораздо быстрее. Окружают, раскидывая уже знакомую смертоносную сеть. До того, как она успевает сомкнуться, резко ухожу вниз. Я словно вода, которая все время ускользает сквозь пальцы. Такерты все больше увлекаются навязанной мной игрой, стремясь свершить праведную месть, и уничтожить захваченный мной корабль. Далеко не отдаляясь от Титана, играю с противниками в салочки. Собрала за собой солидный хвост, но они меня не догонят. Не тогда, когда я, наконец, по-настоящему дорвалась до настоящих полетов и приключений.

Напеваю веселую мелодию. По связи мне подпевают командоры. Флот активизировался и идет в наступление. А все маленькие злые смертоносные стальные осы отвлеклись на меня. Я вожу их за нос, оставляя ни с чем. Кажется, сражение сдвигается с мертвой точки, но у меня нет возможности узнать точно. Я полностью погрузилась в полет и собственное выживание. Такерты стали злее, а мой хвост в разы больше. Когда число противников превышает критическое, понимаю, что надо самой начинать пытаться спастись.

Выбираю бегство. Если вернусь к своим, то нанесу непоправимый урон. Враг вновь сосредоточит все свое внимание на Титане, и возможно те небольшие корабли-захватчики, что мчаться за мной, найдут лазейку на главный корабль.

Сверхскорость. Звезды превращаются в размытые белые полоски. Слежу за полетом и противниками по бортовому компьютеру. Я уже успела уйти очень далеко, но они не отстают.

Впервые их удар находит свою цель. Корабль задет легко. Но ведь это только начало. А надолго ли у меня хватит топлива? Судя по их решительности, от меня не отстанут.

Пытаюсь придумать, как от них скрыться, но пока идей нет.

Время летит незаметно. Прошло несколько часов. Устала от постоянного напряжения. Я все дальше и дальше от Титана. Связь с командованием все хуже. Тихий голос с помехами сообщает, что такерты, остановили атаку. Видимо решили, дождаться, уведенного мной подкрепления. А чуть позже, радостный шепот. К нам на помощь прилетели тожуты. Хорошо. Мы выиграли время, дождавшись подмоги. Значит пора возвращаться.

Новый удар, и системы корабля тревожно взвыли. Показатели о количестве топлива стремительно снижаются. Становится жарко. Машина вздрагивает. Слышу взрыв.

На моем пути необитаемая планета, полностью покрытая водой. Решение принято. Пока еще есть возможность, вхожу в атмосферу своего вероятного места захоронения. Корабль плохо слушается, в кабине произошло возгорание, но я выжимаю из него все, чтобы на полной скорости погрузиться в воду, проплыть какое-то расстояние, сбивая противника с толку, а затем погружаюсь на самое дно, уйдя, не меньше чем на километр, в илистую мягкую землю. Корабль сминает. Удар в грудную клетку, и перед тем, как потерять сознание, я одним движением отключаю все системы, чтобы скрыться с радаров противника.

В данный момент испытываю лишь одно сильное чувство. Очень хочется спать. Но мне пока рано. Только очнулась.

На правую руку смотреть откровенно страшно. Я и не смотрю. Не так сильно поврежденной, и подчиняющейся мне левой, дотягиваюсь до панели управления. Это сделать не трудно. Вместе со штурвалом, что с таким удобством пригрелся на моей груди, и удерживает в кресле, приблизилась и приборная доска.

Надо попробовать вывести корабль из спящего режима. Если такерты проиграли, меня наверняка ищут, но точно не найдут, если космолет не подаст хоть каких-то признаков жизни. В идеале хорошо было бы подать сигнал о помощи.

Долго ковырялась с нежелающими работать приборами. Несколько попыток оказались неудачными, но все-таки корабль активировал систему, которая начала выдавать мне подробную неутешительную статистику о состоянии корабля. Знаю я все. А если и не знаю, то догадываюсь. В кабине зажегся тусклый синий аварийный свет. Сигнал включить не выйдет, но хотя бы есть возможность, что космолет засекут радары.

Организм вспомнил о естественных потребностях. Как ни странно, но подача еды пилоту через трубку все еще функционировала, но вот на вкус оказалась совершенно несъедобной для человека. Словно землю жую. Насилу впихнула в себя противную смесь. Какая никакая, а все-таки еда, по идее, заменяющая потребности тела, не только в самой еде, но и воде. С туалетом все оказалось гораздо сложнее. Кресло заклинило. Встать не получалось. Да и были у меня здоровые опасения по поводу того, можно ли мне в таком состоянии двигаться. Пока есть еще силы, потерплю, а потом мне возможно уже будет все равно.

Потянулось мучительное ожидание. Не так страшно было само сражение, сколько вот это ожидание исхода. Страшнее мне, пожалуй, было только тогда, когда сидела спрятанная мамой в крохотном мусорном ящике, заливаясь слезами, и мне нельзя было даже пискнуть, в то время как моих родителей убивали.

Мигание лампочек приборной панели немного успокаивает. Старательно представляю себе бесконечный космос с мириадами звезд.

Успела передумать тысячу мыслей. О себе, муже, своем окружении, о прошлом и будущем. Боюсь ли я смерти? Нет. Она скорее стала бы облегчением. Однако жить все равно хочу гораздо больше. В лихорадочных раздумьях, перескакиваю с одного на другое, но как оказалось, по-настоящему меня волнует только одно. Ребенок. Именно к мысли о нем я неизменно возвращаюсь. Ярким росчерком, вбиваясь в сознание, эта мысль заставляет вновь и вновь трепетать от страха. Потеряла ли я ребенка? Молюсь богам, в которых не верю, чтобы это было не так. Выжить, и дать жизнь маленькому существу, что сейчас просто обязано, расти во мне. Вот все чего я желаю. При этом ни о чем не жалею. Я защищала себя, и место, в котором живу. Такерты могли захватить Титан, и вырезать всех его жителей. Именно сейчас понимаю, что никогда больше не позволю себе ни одной мысли о том, чтобы избавиться от малыша. Никогда его не оставлю, и сделаю все, чтобы он был счастлив. Мои цели и приоритеты в одночасье изменились на совершенно противоположные. Я уже не могу думать только о себе.

Долго еще сидя в кабине корабля, на грани жизни и смерти, размышляла, ломая старые, и строя новые, поистине грандиозные цели. И впервые не ради себя.

Спать хотелось все больше, но я упорно держалась. В состоянии, когда явь расплывается, постепенно переходя в полусонную дрему, услышала странные скрежещущие звуки, а затем и яркие белые искры. Но сил, на то чтобы различить сниться мне сон, или реальность столь неожиданно вторгается в сознание, нет.

Вирон. Как странно. Это точно сон.

Друг склоняется надо мной. На его лице написана тревога. В глазах плещется беспокойство. Рядом с ним еще кто-то, но я сконцентрировала все крупинки внимания на нейсеге. Он шепчет.

— Моя хорошая смелая девочка, только держись. Не умирай.

Умирать? Даже не думала.

Неожиданно чувствую невероятное облегчение в районе груди. Глубоко вздыхаю, и тут же закашливаюсь кровью.

— Нужна криокапсула. Еще обезболивающее. Погружаем пациента в сон. Диж, поднимай очень осторожно, — слышу чей-то сухой, отдающий команды на тожутском языке голос.

Мои веки тяжелеют. Возникает легкое чувство полета. Мир погружается во тьму.

Вновь открыла глаза в небольшом светлом помещении. Все тело затекло и неимоверно чесалось. С огромным удовольствием поскребла правую руку, и только потом сообразила. Поднесла ладонь к носу. Рука как новенькая. Слушается прекрасно. Молочно-белая кожа без единого рубца. Сравнила свои левую и правую конечности. Нашла только одно отличие. Цвет кожи. Левая имела легкий бронзовый загар, полученный мной в салонах красоты на Титане, а правая бледная и без каких-либо родинок и отметин. Что и не удивительно. Видимо мне восстановили руку, нарастив новую кожу. Очень круто. Не скажу точно за нашу медицину, но, по-моему, подобная операция у нас проводится, но на ее исполнение отводится почти месяц, а то и больше, в зависимости от фронта работ. Хотя может и тут так, ведь неизвестно, сколько я была без сознания. По моим предположениям, я, скорее всего, сейчас не на Титане, а на тожутском корабле. Об этом говорили последние отрывочные воспоминания, и само помещение, в котором я на данный момент находилась.

Широкая кровать, длиной примерно в две меня. Застелена простым 'казенным' бельем. Все без излишеств. Тумбочка, большой стол, встроенный в стену шкаф, пара стульев. Стол завален бумагами, различными книгами, и каким-то непонятным хламом. Светлый, кремового оттенка потолок со стенами, и темно-зеленого цвета пол. Не скажу, что обстановка уютная и домашняя, но это точно не больничная палата. И тут кто-то живет. Об этом свидетельствует военный китель, тожутского образца, аккуратно повешенный на стул.

Заглянула под одеяло. На мне надета только тонкая белая незатейливая ночнушка, видимо пожертвованная мне из медицинских запасов для больных. Попыталась встать.

— Лежи! Врач сказал, тебе нужно сейчас как можно больше отдыхать, и меньше двигаться.

Как тут двери, оказывается, бесшумно открываются. Теперь я догадалась, кто хозяин этих апартаментов. Улыбнулась.

— Вирон, привет. Знаешь, видимо судьба у тебя такая. Вытаскивать меня из разных передряг.

— Да уж, — друг прошел в комнату, и, взяв один из стульев, подсел к кровати. — Я поражаюсь, неужели у вас на Титане не нашлось ни одного достойного мужчины, что так девушкой рисковали?

— Ну, вот опять. Если я девушка, то это не значит, что совершенно беспомощна и слаба.

Вирон упрямо мотнул головой.

— Ты меня не убедишь. Женщины не должны воевать. Пусть даже и могут это делать столь великолепно, — и уже другим, не строгим, а восторженным тоном. — Я видел запись сражения. Дух захватывает. Что ты вытворяла! У нас бывалые профи чуть ли не глаза закрывали, когда смотрели за очередным смертоносным пируэтом. Кажется, уже все, сейчас тебя нейтрализуют, но ты просто немыслимым образом вновь и вновь уходишь из-под обстрела!

По мере того, как говорил, нейсег все больше жестикулировал, пытаясь показать, видимо мои трюки. Со стороны забавно смотрелось, и все это было хорошо, я готова была еще часами болтать с другом о прошедшем бое, делясь своими впечатлениями, но сначала мне жизненно необходимо узнать пару вещей.

— Вир, я хочу поговорить с кем-нибудь из врачей, что меня лечили.

Нейсег как-то понимающе хмыкнул. Встал.

— Сейчас позову.

— Подожди. Еще мне очень нужно узнать, где тут санотсек.

Позже, уже поговорив с врачом, я окончательно упокоилась. Но сколько же нервов потратила в ожидании его самого, и окончательного вердикта. Все хорошо. Ребенка, не потеряла. Организм сильно истощен, и перегружен различными препаратами, введенными в кровь. Предстоит долгое восстановление. Постельный режим, витамины и ни каких серьезных нагрузок, но это уже не так страшно.

Оказывается, с момента, как меня обнаружили, и до пробуждения, прошло не так уж много времени. Максимум часов пять. Следующие свои вопросы я задавала уже Вирону, вернувшемуся с вкусно пахнущим обедом в руках. Поставив передо мной поднос, сам опять сел у кровати, и заботливо, с умильным видом курицы-наседки, наблюдал за тем, как я жадно поглощаю пищу.

— На Титане знают, что вы меня нашли?

— Знаешь, какой переполох был поднят с твоими поисками? Когда вернулись, те, кого ты за собой увела, бой уже был завершен. Почти все разбежались, но два корабля мне удалось взять в плен. По их бортовым записям мы узнали, по какому маршруту вы летели. Правда, вашим я не сообщил, что поймал заложников, и имею представление о твоем местонахождении. Решил тебя первым отыскать.

— Почему?

— Не хотел обнадеживать. Такерты посчитали, что твой корабль уничтожен.

По глазам вижу, что он назвал не все причины, но дело его. Главное, что спас, с остальным потом разберемся. Так я не совсем поняла, о моем нахождении и спасении сообщили?

— Когда меня переправят на Титан?

Тут нейсег замялся.

— Давай ты сейчас отдохнешь, а потом с тобой хотят поговорить кое-кто из моего командования.

— О чем?

— Я не имею права говорить, но ничего плохого. Тебе хотят сделать одно интересное предложение.

— Как долго мне отдыхать?

— Часа два, не больше. Или ты беспокоишься, что твой супруг переживает о тебе?

Беспокоюсь ли я? А переживает ли он? Но в любом случае, не слишком красиво получается. Люди меня ищут, тратят драгоценное топливо. Однако это ведь не моя вина, что тожуты не сообщили, пока я была без сознания, о моем нахождении. Сейчас же пара часов, полагаю, ничего особо уже не решит. Я тут никто, и отдавать приказы руководству, как лучше поступать, не могу.

— Конечно, беспокоюсь. Он, наверное, там уже волосы на голове рвет, поднял весь Титан на поиски, — от представленной на секунду картины стало смешно, — Так что лучше бы поторопиться твоему руководству, а то получат себе неадекватного делового партнера.

Сказала так, на всякий случай, очень уж подозрительно выглядит данная ситуация с умолчанием о моем спасении.

— Попробуй еще немного поспать, — на мои слова нейсег лишь поморщился, больше никак не отреагировав.

Как ни странно, но такие несложные действия, как поход в санотсек и разговор с врачом отняли много сил. Видимо, ресурсы организма и, правда, сильно истощены. Уже засыпая, вспомнила и задала Вирону, продолжавшему сидеть рядом, при этом поглаживая мою руку, еще один вопрос.

— Вир, а почему я в твоей каюте, а не в медотсеке?

Уснула, так и не получив никакого ответа.

— Миа, пора.

Казалось, я только закрыла глаза, а уже надо вставать. Потянулась. Что-то жарко. Окончательно проснувшись, и осмотревшись, очень удивилась. Вирон лежал рядом, частично прижимая меня своим телом к кровати, и положив руку мне на талию. Попыталась вскочить, но тяжелая лапа нейсега этого, не позволила. Двусмысленная и очень неприятная ситуация.

— Отпусти, — процедила сквозь зубы.

Вирон внимательно смотрел мне в глаза, словно ища что-то в их глубине. Задавая какой-то свой вопрос, и не находя на него ответа.

— Еще секунда, и ты перестанешь быть моим другом, — предупредила.

Нейсег встал. Он, оказывается, лежал одетым.

— Твоя одежда на стуле. Извини, я случайно уснул рядом.

Быстро вышел из комнаты, напоследок тихо буркнув, но я расслышала.

— Как будто бы я хочу быть другом.

Одежда была не та, в которой я вылетала с Титана. Ту наверняка выбросили по причине непригодности. То, что мне оставил Вирон, оказалось темно-коричневого цвета облегающим комбинезоном. Его украшала ярко-салатового цвета эмблема тожутского космического флота. Ко всему прочему я стала обладательницей комплекта белья, носков и ботинок военного образца. На удивление, все точно моего размера. Будто специально на меня сшили, что может оказаться правдой. Вряд ли среди тожутов есть такие же миниатюрные личности, как я.

Когда была полностью готова, вышла за дверь. Там меня ждал угрюмый нейсег.

— Куда идти?

— Тебе очень идет наша форма, — прежде всего прокомментировал Вир, окинув мою фигуру оценивающим взглядом. — Отсюда не близко. Так что я тебя донесу.

Рванула в сторону, но далеко не убежала. Состояние не то. Вирону ничего не стоило меня догнать. Взял на руки.

— Я могу дойти сама!

— Дойдешь, но сил для дальнейшего разговора с моим начальством уже не останется. Не надо воспринимать меня в штыки. Зла я тебе не желаю.

Вир направился в неизвестном мне направлении.

— Так почему я у тебя в каюте, а не больничной палате?

— Освободили место для других больных. Почему у меня? Почему бы и нет? Я твой друг. Будет время поговорить о жизни.

Он что, за дуру меня держит?

— Я хочу отдельное помещение.

— Миа, это не самый большой военный корабль. Все каюты заняты. Только я, как капитан, и еще несколько офицеров, живут без соседей, а так здесь расселяют по два, четыре, а то и шесть тожутов в каюте.

— Согласна на кладовку.

— Не говори ерунды, — фыркнул нейсег.

— Долго я еще тут буду находиться?

— До Титана на этом корабле несколько дней хода.

— Несколько дней? Почему так много?

— Ты летела на малом одиночном корабле на сверхскорости. Этот так быстро не полетит.

— Можно доставить меня на Титан на таком же малом корабле, я знаю, у вас такие есть.

— Есть, но они все задействованы в операциях. У людей нет настолько быстрых машин, так что ты долетишь так скорее.

Вот почему у меня такое ощущение, что мне вешают лапшу на уши?

Мы, наконец, пришли. Вирон поставил меня на ноги.

— Дальше я не пойду. Тебя ждут. Пожалуйста, хорошо подумай над тем, что тебе предложат. Ты ведь всегда хотела свободы и независимости. Я буду ждать тебя тут. Знай, я всегда тебя во всем поддержу, и если ты согласишься, буду очень рад.

Нейсег мягко подтолкнул в спину. Дверь распахнулась, и я прошла в зал, где за большим овальным столом расположилось тожутское командование. Насчитала двенадцать тожутов.

При моем появлении, мужчины в приветствии поднялись со своих мест. Все невероятно высокие и внушительные. Тожуты вызывали трепет одним своим видом. Невольно оробела. Захотелось сгорбиться, сжаться и попятится, но силой воли заставила себя выглядеть, как я надюсь, невозмутимо. На этом корабле я, не просто я, а представитель человеческой расы. Далеко не всем тожутам доводилось общаться с людьми, так что по мне у них может сложиться некое представление о народе, к которому я принадлежу. К тому же, покажешь слабину, и задавят авторитетом. Мне же нужно создать хотя бы видимость разговора на равных. С прямой спиной и каменным лицом, на негнущихся ногах подхожу к столу. Слышу приветствия, отвечаю, как принято у тожутов. Негатива ни от кого не чувствую. Скорее наоборот. Мне отодвигают стул, и мы все садимся.

Никакие мои опасения не оправдались. Со мной говорили очень вежливо и с большим уважением. Двойного дна в словах, как ни пыталась, не обнаружила. Настрой до невероятного положительный и благожелательный.

Мне предложили работу. Для начала свой корабль, укомплектованный штатом военных и серьезное звание, с перспективой повышения через несколько лет. Насколько я поняла, один нейсег нашептал руководству о моих мечтах и желаниях, а уж о положении человеческих женщин тожутам и так известно, так что, скорее всего, они сами понимают, какую шикарную возможность мне предоставляют. Не сообщили обо мне людям сразу, чтобы в случае, если я соглашусь, не иметь конфликтов с новообразовавшимися партнерами. Формально я бы стала числиться пропавшей без вести. И вряд ли бы еще когда-нибудь, работая на окраинах тожутской территории, пересеклась с Титаном, и его жителями. В дальнейшем же по отработке первоначального контракта, я могу заключить новый, и продолжать служить у тожутов, либо уйти на все четыре стороны.

Сказать, что предложение заманчивое, значит, ничего не сказать. Всегда об этом мечтала, и будто сказка вдруг ожила. Я бы непременно, даже не раздумывая особо, согласилась, случись это собрание немного пораньше. Ныне же ситуация изменилась. Все дело в ребенке, которого я жду.

Поинтересовалась у тожутов, знают ли они об этом обстоятельстве. Оказалось, знают. Мою личность всесторонне изучили, прежде чем предлагать у себя работу, и данный факт, от них не укрылся. Сказали, что ничего страшного. Такое понятие, как декрет у них есть. И ребенку будет позволено остаться со мной, либо же он отправится в их лучшие воспитательные учреждения. Тут все будет зависеть от моей воли.

Вот тебе и тожуты с их философией, что все должно быть честно и официально. Видимо верхушка не придерживается взглядов, ее же пропагандируемой.

По сути тожуты и не рискуют. Вскройся когда-нибудь в будущем мое местонахождение, так это надо для начала доказать, что я и есть та самая миссис Блэквуд, а не какая-нибудь удачливая беженка. Генетический анализ провести тожуты не позволят, а внешне многие люди похожи, главное самой не лезть с чистосердечными признаниями.

Скрипя душой, от предложения вежливо отказалась. Однако сразу поинтересовалась, будет ли оно в силе через некоторое время, поскольку для себя я еще не до конца определилась. Меня заверили, что если не возникнет проблем с человеческой стороной, то меня с радостью примут. То есть при условии, что меня официально отпустят к тожутам, либо я вновь, как в данном случае, уже самостоятельно исчезну.

Мосты жечь я не намерена, как в отношении Титана, так и в случае с предложением тожутов. Для начала мне все-таки нужно еще раз встретиться с Рикером. Очень уж удивил его поступок, а разобраться, увы, не было времени. Ведь меня фактически отпустили, деактивировав большинство функций браслета (иначе бы я не смогла палить по такертам и улететь в немыслимую даль). Была ли эта первая весточка, что меня, наконец, начали понимать, или же просто так сложились обстоятельства? Я не привыкла чувствовать себя перед кем-то в долгу, но чувствую. Оказанное доверие, так просто предать его уже не могу. Еще один важный фактор. Во мне растет его ребенок, поэтому стоит расставить для начала для себя все точки, чтобы идти дальше в том или ином направлении. Что делать при не лучшем для меня исходе, я уже знаю.

Дальше с тожутами началась менее официальная часть беседы. Мне выразили восхищение. С записью проведенного сражения ознакомились многие военные. Еще объявили, что наградить меня, поскольку я не их подчиненная, официально не могут, однако, мне решено было сделать подарок. Тот такертский корабль, что я угнала, восстановлению не подлежит. Его, рачительные тожуты, уже разобрали на запчасти. Мне же предложили другой, ранее ими захваченный. Немного подпаленный, но целый, и в рабочем состоянии. С их стороны, это был символ восхищения, аванс добрых намерений в будущем, соответственно моя благодарность, ну и, как я ехидно подумала про себя, средство, чтобы к ним и сбежать впоследствии с Титана, при необходимости. Для людей же официально это будет не подарок тожутов, а трофейный корабль, который я якобы угнала тогда у такертов. От такого точно не имеют права отказаться.

Надо было видеть разочарованное лицо Вирона, когда я вышла со встречи, и сообщила, что отклонила щедрое предложение. Взгляд, в котором ранее плескалась надежда, потух, кончики ушей, и уголки губ опустились.

Молчаливый нейсег вновь отнес меня к себе в каюту. Возражения и просьбы, чтобы меня все-таки отселили, он не слушал. Мы вместе поужинали, потом Вир опять отнес мое сонное тело в рубку связи. Командование сообщило Титану о моем нахождении. Состоялся краткий разговор с Рикером. В его глазах я заметила тревогу. Он вглядывался в мое лицо, будто что-то ища, сам при этом сохранял почти невозмутимую холодную маску, ведь за сеансом связи наблюдали операторы, как среди людей, так и тожутов. Темные круги под глазами, и бледное осунувшееся лицо выдавали, что для хозяина Титана время, с момента начала попытки захвата такертами, было не самым простым. Тем не менее, несколько теплых слов в конце было сказано. Меня ждали.

Недовольный Вирон отказался выдать мне на время личное средство связи. Якобы на военном корабле они все на учете, и чужим нельзя такими пользоваться, да и тот разговор, что состоялся сейчас, был исключением из правил, исключительно по приказу командования.

Позже, уже засыпая, сидящий рядом нейсег, с которым я до этого вяло болтала, делясь своими впечатлениями о сражении, близко ко мне наклонился. Напряглась, но оказывается он взял в руки высунувшийся из-за пазухи кулон, с которым я обычно старалась не расставаться, снимая его, только когда нужно было надеть что-то более дорогое, для официального мероприятия.

— Пчела. Я помню, как дарил ее тебе. Не думал, что ты до сих пор носишь этот ее.

Я хотела сказать, что мне очень дорога та вещь, что была бескорыстно подарена от всей души, купленная когда-то другом на последние деньги, и давно ставшая для меня своеобразным талисманом, но не сказала. Восстановительный сон одолел.

Лететь до Титана предстояло пять дней. Половину этого времени я провалялась в кровати. Сил, что-то делать, попросту не было. Вирон почти неотлучно находился рядом. Каждый раз просыпаясь, в кровати оказывалась одна. Нейсег не попался ни разу. Однако я буквально осязала его соседство. Тонкий мужской запах от подушки, жаркие крепкие объятия во сне. Уличить не получалось. Вир будто ощущал каждый раз, когда собираюсь открыть глаза и вовремя уходил. Пробовала притворяться спящей, чтобы подловить друга, но не получалось. Притворство быстро переходило в реальный сон. Поэтому предъявить ему оказалось нечего.

В конце третьего дня подскочила, и, несмотря на уговоры Вирона еще отдохнуть, приступила к активным действиям. Сил, конечно, еще мало, но и время поджимает.

Упросила организовать нейсега еще одну встречу с руководством, но только с теми, кто может быстро дать разрешение на мой вылет. Как ни странно, но это самое разрешение я получила без каких-либо проблем. Официально я отправлялась обкатать свой подарок. При этом вернуться должна была уже при подлете к Титану. На самом Титане никто не должен был знать о моей небольшой вылазке. Мне кажется, командование решило, что даже если я улечу куда подальше, и не вернусь к людям, это только им на руку. Это человеческие законы ограничивают в передвижении. Это на Титане я не могу шагу сделать без разрешения. Здесь же, если ты не связан контрактом, можешь лететь куда хочешь. Будучи совершеннолетним, ты имеешь личную свободу. Женщина ли, мужчина ли. Ты не раб, а значит, никому ничего не обязан, и поступаешь согласно своей совести. Так что не появись я в положенный срок, тожуты заявят, что я сама пожелала улететь, и они не вправе были меня задерживать. Да, если на тебя уже кто-то успел наложить обязательства, и ты принял их, это уже другой вопрос, но раз тожутское командование позволило в моем отношении одно допущение, тем самым поставив меня в положение без этих самых обязательств, то они и будут продолжать данную политику. Вир был против моего отлета, но слушать его не собиралась.

Вылетела. Настоящее счастье. На какое-то, пусть и недолгое время я совершенно свободна. Для начала нужно отдалиться на приличное расстояние, чтобы тожуты не сумели засечь ничего подозрительного. Настало время пообщаться с теми, к кому изначально хотела попытаться обратиться за помощью, сбежав с Титана.

Главное условие — чтобы никто не перехватил сигнал, и, что еще важнее, не узнал о данном визите.

Позывной я помню также хорошо, как и музыку, запрограммированную отцом для симулятора. Секунда, другая, и ненадолго отключаюсь. Их мгновенный телепорт всегда на меня так действовал.

Когда открыла глаза, я уже находилась в совершенно другой части вселенной. Невероятные технологии отщезаров навсегда останутся для меня за гранью понимания.

Меня встречали. Десять высоких тонких фигур, лишь очень отдаленно напоминающих людей. Сиреневая кожа. Огоромные черные глаза на пол-лица. Большая голова. Волос нет. Нос, и губы тоже отсутствуют — вместо них лишь тонкие щелки. Одеты все в светлые длинные балахоны.

Из всех я узнала лишь одного. Чуть ниже остальных, он с нетерпением переминался с ноги на ногу. Я называла его Ци, так как полное имя выговорить ни тогда, ни сейчас не смогла бы. Самый молодой из всей расы. Единственный ребенок отщезаров за последние шесть тысячелетий. В мой прошлый приезд мы хорошо покуролесили, зная, что за это нам ничего не будет. Слишком трепетно отщезары относятся к детям, чтобы как-то их наказать. Благодаря Ци я знаю об этом народе немало, да и позволено мне тоже не в пример больше.

Заулыбалась, предвкушая столь долгожданную встречу, и поспешила выбраться из космолета.

* * *

К тожутам вернулась уже почти перед самым подлетом к Титану. Теперь я могу войти в режим невидимости, и не на человеческом, не на тожутском корабле, меня не засекут ни одним, даже самым совершенным радаром. Сделала запрос, чтобы меня впустили, и залетела в ангар, где меня ожидал Вирон. Внешне такертский космолет остался прежним. Даже подпалины на корпусе видны. На ощупь все тоже вполне реально, однако это уже совершенно другой корабль. Идеальный. Лучше у меня уже никогда не будет. В нем нет ни одной железки. Он текучий, изменчивый, и может замаскироваться под любой корабль. Особое вещество, из которого создан космолет, имеет множество свойств. По сути это один большой летающий почти живой компьютер. Я обожаю Кролика. Так его назвала, впервые увидев. Небольшой, черный, и уже такой родной. У такого корабля должно быть имя. Искусственный интеллект, кажется, даже эмоциями владеет. Что наиболее важно, этот космолет создан специально под меня. Мы с ним едины настолько, что стоит подумать, а он уже выполняет команду мозга. Умру я, самоуничтожится и корабль. Сам же Кролик, случись такая ситуация, что ему нанесут урон, сможет с течением времени полностью само восстановиться, несмотря на тяжесть повреждений, главное, чтобы пилот, то есть я, осталась жива. И меня заодно восстановит лучше любого врача, лишь бы находилась рядом с космолетом.

Кролик, это лучший в моей жизни подарок, причем сделанный от чистого сердца. Да есть некоторые условия, речь идет о сотрудничестве, но другие бы землю грызли, лишь бы просто получить возможность заключить с отщезарами соглашение.

— Миа, позволь спросить.

— Я слушаю, Кролик.

— Проанализировал твое состояние. В твоих эмоциях столько радости, однако, присутствует и грусть. Меня это беспокоит. Что тебя гложет?

Искусственный интеллект по идее не может что-либо беспокоить, но Кролик у меня особенный. После прилета к тожутам, я не торопилась выходить из корабля, ведь для меня это теперь настоящий дом, из которого совершенно не хочется уходить.

— У меня есть несколько неоконченных дел, и кое-какие обязательства. Я понимаю, что должна их выполнить. Опасаюсь, что мне это будет тяжело сделать.

— Миа, не волнуйся. Я с тобой. Вместе, мы сможем все решить.

Улыбнулась, гоня прочь всю печаль.

— Конечно, решим. А если и не получится, то просто улетим с тобой далеко-далеко. Головой биться о стену я не собираюсь.

Уже позже я стояла на смотровой площадке, и наблюдала, как мы постепенно приближаемся к Титану. Сказать, что я не хотела туда возвращаться, значит, ничего не сказать. Мне неприятно это место, и все то, что оно собой олицетворяет. Я, не одна такая. Многие с удовольствием сбежали бы оттуда. Но теперь я хотя бы попробую все изменить. Всех счастливыми все равно не сделаешь, но зато никто не скажет, что я не пыталась.

* * *

Я думала, что залетев в сопровождении тожутов в главный ангар на своем космолете, все пройдет тихо и без лишнего шума. Я глубоко ошиблась. В месте, куда по идее гражданских пускать не должны, яблоку негде упасть. Только площадки для космолетов и освободили. Но не это стало для меня главным шоком. Когда вылезала из своего корабля, толпа громко по слогам скандировала мое имя: 'Мелинда!'. Овации, музыка, и всеобщий радостный настрой, а меня сковал ужас. Они знают кто я. Но как? Почему?

Паника. Ничего перед собой не вижу, краски мира будто расплываются. Я задыхаюсь, но при этом все еще стараюсь 'держать лицо'. Неожиданно оказываюсь в чьих-то теплых надежных объятиях. Меня крепко прижимают, и целуют. Рикер. Обнимаю в ответ и прячу лицо у него на груди. А ведь я соскучилась. Спрашиваю тихо.

— Что происходит? Что все это значит?

— Ты не представляешь, что тут творилось после окончания сражения с такертами. Мы выяснили, кто натравил этих наемников. Настроения несколько изменились. Теперь у нас новые герои. Но не здесь. Не волнуйся. Все знают о твоем происхождении, но никто не осуждает. Скорее наоборот. За это стоит поблагодарить Адмирала Финчера. Подробнее расскажу обо всем в более спокойной обстановке. А сейчас улыбнись. Тебе тут все очень рады.

Меня разворачивают лицом к народу. Как и было сказано, улыбаюсь и машу рукой. Надеюсь, выглядит не слишком фальшиво.

Затем ко мне буквально подлетает моя команда. Все целые и невредимые, чему я несказанно рада. Мы обнимаемся. Я плачу. Хорошие они все-таки.

Дальше начинается паломничество кадетов академии, коллег по работе, фактически родственников в лице Джонатана и Персиваля, друзей, и просто знакомых. Мне что-то говорят, но слова сливаются, оставляя только эмоции. Возможно, только ради этой встречи стоило сюда вернуться.

Когда процедура приветствия заканчивается, Рикер уводит меня. Я вернулась к нему домой.

Программа ожидается обширная. Мне пока огласили только основные пункты. Торжественный прием-благодарность тожутам за их помощь, официальное присвоение мне нового воинского звания. Когда возвращалась на Титан, полагала, что меня повысят. Все же первый реальный бой. Но максимум, я ожидала, что из сержанта меня переведут в лейтенанты. И опять ошиблась. По протекции Финчера мне дадут целого капитана. Впрочем, не только по его ходатайству, меня так облагодетельствовали. Полагаю, тут приложили свою руку и Блэквуды.

В гостиную вошел супруг. Сейчас я ожидаю, что мне все подробно расскажут о прошедших событиях, и причинах, для раскрытия моей личности. Однако Рикер не торопиться. Подходит к креслу, на котором я сижу, встает на колени. Обхватив руками мои ноги, утыкается лбом в колени, и на какое-то время замирает в этой на мой взгляд скорбной позе. Нерешительно дотрагиваюсь до его волос, и ласково глажу. Пальцами зарываюсь в густую жесткую шевелюру. Молчание затягивается.

— Миа, прости.

— За что?

— За это, — Рикер перехватывает мою руку. Мгновение, и на ней защелкивается браслет-ограничитель.

Наверное, этот момент у меня глаза стали размером с блюдца. Отшатнулась и попыталась убежать, но муж не дал, удерживая еще сильнее. Хочется ударить его, несмотря на последующую за этим боль. Бить, бить и бить, забывшись при этом в собственной боли от браслета. Но нельзя. Я не одна. Сделать больно существу, находящемуся во мне я не способна.

Прячу лицо в ладонях.

— Почему ты так со мной поступаешь? — спрашиваю глухо.

Рикер стискивает меня в объятиях. Насильно опускает мои руки и говорит, глядя прямо мне в глаза.

— В то время, когда мы тебя искали, и я не знал, что с тобой, то прошел через все круги ада. Сто раз успел пожалеть, что отпустил тебя. Я боялся. Невероятно боялся за тебя. Мысль о твоей возможной гибели причиняла почти физическую боль. Миа, я люблю тебя, и готов весь мир положить к твоим ногам. Только не проси меня больше отпустить тебя. Я понял, что не смогу.

— Любишь? Какая же это любовь? Ты хочешь держать меня на привязи. Рикер я вернулась, хотя у меня была возможность уйти. Тожуты дали мне корабль, и позволили лететь, куда захочу. Неужели тебе этого мало?

— Мало. Я хочу тебя всю. Твои мысли и чувства. Ты же всегда была от меня далеко. Где-то там в своих звездах. Я видел, как ты на них смотришь. Так ты никогда не смотрела на меня.

Рикер замолчал, будто о чем-то задумавшись, но потом снова продолжил.

— Для себя я понял все не сразу. А когда сознал, попытался найти к тебе подход. Хотел заинтересовать. Однако сломать ту стену, которую ты вокруг себя возвела, у меня не получилось, я это признаю. Последняя моя попытка была тогда, когда я позволил тебе участвовать в сражении. Когда ты была там, рисковала собой, а я мог только наблюдать, мне казалось, что у меня сейчас сердце разорвется от страха за тебя. Знаешь, я решил, что пусть лучше ты будешь обижаться на меня, но останешься целой, невредимой и рядом.

Обхватила руками лицо мужа, так и продолжающего стоять возле меня на коленях.

— Рик, послушай, у тебя получилось. Отпустив, ты нанес по возведенной мной стене очень сильный удар, и пробил в ней брешь. Только потому я и вернулась, показав, что оценила оказанное доверие. Перестань. Пожалуйста, успокойся и сними браслет. Ни тебе, ни мне он не нужен. Тем более что по закону я уже не должна носить ограничитель. Ты же сам открыл мое имя и статус.

— Твое имя известно. Фамилии вернули ее честь. Но некоторым это не нравится. Браслет нужен еще и для того, чтобы ни у кого не было повода обвинить тебя в любых возможных бедах. Да и плевать мне на законы. Будет так, как захочу я.

— Надевая этот браслет, ты не защитишь меня от невзгод и жизненных неурядиц. Все люди смертны. Я могу погибнуть, будучи подбита противником в бою, или же просто поскользнуться, идя по лестнице, и свернув себе шею. Ограничитель показывает лишь то, что ты не доверяешь мне, а значит, не любишь. Так что ты сам обманываешься насчет своих чувств. Сними сейчас, этот поводок, и я обещаю, что постараюсь дать нам еще один шанс. Начнем с чистого листа. Иначе ни на какие чувства от меня можешь не рассчитывать.

— Миа, скажи. Ты хочешь улететь отсюда? Покинуть Титан, и никогда сюда не возвращаться.

— Больше всего на свете.

Видимо я сказала не то, поскольку Рикер сразу словно отгородился от меня. Титан — детище его, и его отца. В этот корабль они вложили многое. Я думаю, для них Титан, все равно, что для меня Кролик. Но разве я виновата, что это место не может стать для меня домом?

Взгляд мужа заледенел. Поднялся, отошел, сев в кресло напротив. Голос его был совершенно спокоен, но все-таки там проскальзывали нотки сарказма.

— Кстати, мне сообщили, что у тожутов основную часть времени ты проводила в каюте своего друга. Так что вряд ли я обманываюсь, насчет твоих ко мне чувств. Ты меня ненавидишь, но зачем-то вернулась. И зачем, я пока понять не могу. Нежели так не понравилось проводить с нейсегом ночи? Но раз уж вернулась, то, я повторюсь, не надейся, что так просто тебя отпущу.

— Еще скажи, что я вернулась, чтобы шпионить для тожутов.

Мне было невероятно противно. Даже если я сейчас стану все отрицать, и объяснять, что он все не так понял, и выбора у меня не было, супруг останется глух. Он мне не верит и не доверяет. И это конец. О дальнейшем развитии речи не идет. Без взаимопонимания с главой Титана, ничего из задуманного не выйдет.

— В этом я сомневаюсь. Вряд ли бы ты согласилась вернуться ради этого. Если только тебя как-то сильно стимулировали, пообещав исполнения всех желаний. Однако в твоем случае я ничему не удивлюсь.

Заплакала. В последнее время я стала чрезмерно чувствительной. Раньше мне плевать было бы на несправедливые слова Рикера, однако похоже так влияет на меня беременность. Ничего не могу с собой поделать, и соленые капли не прекращают свой бег по щекам. Улечу. Ограничитель для меня теперь не проблема. Главное добраться до Кролика, и он с легкостью снимет мне это ненавистное украшение. Откроем ангар. Для этого моему кораблю и разрешения не потребуется. Да. Улечу. Мгновенный телепорт уже настроен. Пока длиться беременность буду одна жить на той планете, что нашли для меня отщезары. Райский уголок, вдали от всех рас. До него пока не добрался ни один путешественник, и кроме меня там не ступала нога ни одного разумного существа. Прекрасная атмосфера и девственная природа. Не надо жить под землей, сражаясь с Союзом за выживание. Можно было бы построить свой мир, по своим законам, и на много столетий забыть о том кошмаре, в которое человечество само себя завело. Но видимо не судьба. Нам с ребенком и одним там будет хорошо.

Рикер с удивлением смотрит на мои слезы. Я действительно раньше редко плакала, а так, чтобы видел он, так, по-моему, вообще никогда. Вот он снова около меня, поднимает, и сажает себе на колени. Гладит по голове.

— Миа, не плачь. Знаю, что я безнадежный дурак, не достойный и твоего мизинчика.

Пытаюсь вырваться, но он вновь крепко держит. Покрывает мое лицо поцелуями, губами ловя слезы.

— Я знаю, какая ты у меня замечательная. Умная, талантливая, красивая, женственная. И как бы ни пыталась это скрыть, но ты добрая и ответственная. Ты не замечаешь, но на Титане на тебя смотрят с огромным восхищением. Военные так вообще тебя боготворят. Ты кстати поняла, кто в действительности управлял сражением с такертами? Ты никого не оставляешь равнодушным. Есть и завистники, но только потому, что они хотят быть либо тобой, либо с тобой. Когда ты пропадаешь, я сначала схожу с ума, боясь, что ты погибла или навсегда от меня сбежала. В это раз я успел сотни раз проклясть себя за то, что отпустил. Когда узнал, что тебя нашли тожуты, не находил места от беспокойства. А какое невероятное счастье почувствовал от того что ты вернулась. Живая и здоровая. А теперь я вновь схожу с ума от ревности, и на самом деле не могу тебя в чем-то упрекнуть. Ведь это даже не я тебя спас. Ты моя далекая путеводная звезда, которую я до сих пор пытаюсь поймать.

Отвернулась. Не хочу слушать. Он говорит, и будто сердце мне на куски режет. Я не добрая и все понимающая. И позволить держать себя на привязи ради чьего-то спокойствия не могу и не хочу.

Сделала вид, будто мне все равно. Лучше, если муж ничего не заподозрит.

Уже потом Рикер подробно рассказал мне о том, что происходило на Титане в мое отсутствие. Нападение такертов организовали власти Союза. Целью атаки было, если и не захватить, то значительно ослабить Титан, чтобы в дальнейшем, без помощи 'доброго' Союза, корабль не смог передвигаться. В таком случае о самостоятельной разработке ресурсов планеты речи бы не шло. Сейчас же, хоть у Титана и снизилась обороноспособность из-за уничтоженных в бою кораблей, но лететь дальше вполне можно. Конечно, остается опасность повторения подобных нападений, но люди договорились с тожутами, и теперь на Титане постоянно будет размещена сотня боевых кораблей наших союзников с их командами.

Относительно раскрытия моей личности. Супруг вместе Элиотом Финчером подсуетились, и на волне всеобщей эйфории, и восхищения, собственно, моим геройским поступком, 'раскрыли карты' сначала объявив о подлом нападении на нас Союза, а потом о невиновности некоторых, ранее обвиненных в измене людей. И только после этого, обо мне — потерявшей память сироте, которую узнал адмирал, и по результатам генетической экспертизы, утвердившийся в том, к какой семье я принадлежу. Время для преподнесения информации было подобрано верно. Лучше действительно не придумаешь, так что большинство населения Титана новости восприняло на ура. После случившегося, люди тяжело переживали потери. Многие носили траур. Так что, даже если кто-то и не верил в невиновность моей родни, то на почве общей ненависти к Союзу, люди были готовы на многое закрыть глаза.

Тем не менее, после положенных дней всеобщего траура, необходимо и отдать должное заслуженной победе. И первым пунктом шел прием в честь тожутов, оказавших людям столь необходимую в тот момент помощь. Этим же вечером мы с мужем отправились в главный зал, где на скорую руку было организовано торжество. Рикер, будто что-то чувствуя, ни на секунду не выпускал меня из виду, и крепко все время держал за руку. Ничего. Рано или поздно ко мне обратятся с просьбой открыть мой трофейный космолет. Ознакомиться с его с устройством захотят многие. А кроме меня Кролик все равно никого к себе не пропустит, как бы ни ломились.

Как было проведено торжество, мне понравилось. Не за свою роскошь и помпезность, а за неповторимую атмосферу. Действительно праздник, а не его подобие. Обстановка дружеская. Люди искренне празднуют свое спасение. На тожутов никто не смотрит косо, да и мне достаются теплые открытые улыбки, с радостными приветствиями. За меня упорно поднимают тосты, бросая слегка недоуменные взгляды. Концентрат вишневого сока хоть и похож на вино, но проведешь далеко не всех. На лицах многих читаю вопрос. Почему не хочу вместе со всеми отметить победу. Кто-то пытается налить мне настоящего алкоголя. Я отказываюсь, аргументируя тем, что муж якобы запретил. Им же не объяснишь, что мне нельзя пить совершенно по иному поводу. Начинаю бояться, как бы сам Рикер ничего не заподозрил. Дальнейшее торжество стало для меня каким-то смазанным. Видимо алкогольные пары, витающие в воздухе, тоже дают свой эффект. Последним запомнилась беседа Рикера с тожутами и красноречивый презрительный взгляд Вирона на мою руку. Его резкие слова, к счастью так и не вылившийся ни во что серьезное. Причем единственное, о чем я в тот момент думала, чтобы Вир в пылу негодования ничего не сказал о моем интересном положении. Надо скорее улетать, а то жить в постоянном страхе разоблачения как-то не очень. Вообще я просила тожутам, ничего подробно не сообщать о моем лечении, состоянии здоровья, и ребенке. Опасаюсь, что узнав о бывших травмах, меня отправят первым делом в медотсек для проверки общего состояния организма, и обнаружат столь любопытный факт, как беременность. Сами же тожуты сказали, что вообще никому ничего сообщать не собираются, и что это только мое дело. Приятно. Хоть кто-то считает, что я сама для себя могу все решить.

Благо, тожуты все-таки не проговорились. А после еще нескольких тостов все напряжение сошло на нет.

Потом была жаркая ночь с Рикером, где я, вопреки ожиданию, получила ни с чем несравнимое удовольствие. Супруг явно соскучился и очень постарался, переборов мое отчуждение. Тело с удовольствием предало меня. Я же для себя восприняла эту ночь, как прощание.

Следующее утро. Зеваю на официальной церемонии присвоения воинских званий героям Титана. Меня подташнивает и клонит в сон, но я стойко держусь. Надо выстоять не меньше двух часов на построении. Вполуха слушаю торжественные речи. Награда, новое звание, всеобщее одобрение это здорово, и чего уж там говорить. Здорово. Только мне ни это звание, ни учтенные заслуги в дальнейшей жизни не пригодяться.

Гордо козырнула перед начальством, и, выпятив грудь с первой медалькой на груди, развернулась, и, чеканя шаг, под общие аплодисменты удалилась с церемонии. Оставалось только несколько небольших дел. Мне уже звонили, с просьбой подойти в один из ангаров для разблокировки Кролика.

Рикер, наконец, оставил меня, чтобы провести дипломатические переговоры с тожутами. Я же отправилась к друзьям, чтобы безмолвно попрощаться и возможно в последний раз на них поглядеть. А еще аккуратно задать Тэо вопрос. Кажется, когда-то он говорил о том, что хочет улететь с Титана. Я могла бы ему в этом помочь. Не придется ждать независимости от родителей. Да и мне не было бы так одиноко. В компании друга все лучше. С другой стороны, потянув за собой, не сломаю ли ему этим жизнь? Во всяком случае, я всегда четко знала, чего хочу, но так ли уверен в своих желаниях Тэо?

По дороге встретила близкого друга мужа — Сэма. Приветливо перекинувшись с ним парой слов, договорилась ближе к вечеру зайти в гости. К его жене и сыну, я тоже уже давно прикипела душой. Очень славные и отзывчивые люди.

Попрощавшись, отправилась дальше. За своими раздумьями не заметила, как налетела на группу мужчин. Их лица были мне знакомы, но близко общаться не приходилось. Кого-то я точно видела, когда делала различные доклады по требованию Рикера.

— Мелинда Блэквуд, Ваш муж зовет Вас к себе. Мы проводим.

Как же не вовремя. Я ни сколько не удивилась и не насторожилась. Супруг часто так вызывал меня по разным поводам, присылая людей в качестве сопровождения. Слишком расслабилась, уже не ожидая, что на самом Титане меня могут поджидать разного рода опасности.

Почувствовала неладное только тогда, когда за спиной с тихим щелчком идентификационного замка затворилась дверь. Будто простого запирания мало, двое мужчин ухмыляясь, перекрыли выход.

Восприятие, как это обычно бывает, когда я сижу за штурвалом, ускорилось. Оценила обстановку. Комната, в которой оказалась — жилая. Какая-то мебель. Довольно уютная и красивая домашняя обстановка гостиной. Вывод. Камер здесь наверняка нет. А еще я вошла сюда добровольно. Их трое. Фигуры довольно внушительные, но я могла бы что-нибудь придумать, если бы не браслет. Боюсь, что разряды тока — не то, что нужно, как мне, так и ребенку. Остаются только переговоры.

— Что вам надо?

— Нам? — заговорил тот, что стоял ко мне ближе, сделав эффектную паузу. Не нравились мне их ухмылки. Я бы сказала, предвкушающие. Масляные. В них чувствовалось ожидание развлечения. И тут, тот, кто взял слово, наконец, продолжил. Только он уже больше не улыбался. — Чтобы долго и со вкусом кричала, дрянь.

В данный момент я пожалела о том, что так и не сказала Рикеру про беременность. Тогда бы ему пришлось снять ограничитель. Пускай и запер бы в четырех стенах.

— Это заказ или личная инициатива? — мой голос холоден и спокоен. Нельзя дать понять врагам, как испугалась. Надо заговаривать зубы и тянуть время как можно дольше. Может те, кто за мной присматривают, поймут достаточно быстро, что случилось что-то плохое.

— Считай, и то и другое. Никого не напоминаю?

Тот, с кем я разговаривала, дал мне возможность внимательно себя осмотреть. Насколько я могу судить, внешне очень даже. Смуглый, темноволосый, стройный. В движениях чувствуется легкость и отточенная грациозность.

Отрицательно покачала головой, и на всякий случай отошла подальше.

— Нет, — хотя что-то смутно знакомое и было, но понять, почему не сумела.

— Я Питер Вискутчи. Имя тебе вряд ли что-нибудь скажет, — он стал медленно надвигаться на меня, я же наоборот, отхожу все дальше, за диван, стоящий посреди комнаты. Сейчас единственный путь для меня — убегать, раз нападать и защищаться я не могу. Правда, в одном закрытом помещении с тремя мужиками особо не побегаешь. — Я двоюродный брат небезызвестный тебе Катрин Норвейг. К сожалению, моя семья не столь именита и богата, чтобы я мог жениться на ней, хотя теперь, после того, как она вылечиться, это, скорее всего, стало бы возможным.

Кузены? Ну, у нас близкородственные связи не приветствуются, так что вряд ли.

— Значит, Катрин — мотив для мести? Но в чем виновата я? В том, что она хотела подставить меня, а получилось, что и сама попала?

— Я знаю, что моей девочке было бы приятно. И как только она начнет мыслить адекватно, непременно оценит мой поступок. Это будет мой прощальный ей подарок.

— Вы смертники, — это был не вопрос, а утверждение. Рикер ни за что подобное не спустит.

— Верно. Мы смертники. И мы давно под колпаком у некоторых высоких правительственных чинов Союза. Снабжаем сведениями о Титане. За мной уже много лет ходит смерть. А тебя заказали. Последней из Аддингтонов жить никто не позволит. Я мог бы убить тебя тихо, но не хочу. Время еще есть, твоего муженька, как и систему оповещения при необходимости отвлекут, так что развлечемся. Может быть, мы даже успеем улететь до того, как нас начнут искать, но если и нет, не страшно, все равно рано или поздно Союз нас устранит. — помолчал, а потом преувеличенно радостно произнес. — Я взял с собой камеру.

Камеру? Словно в доказательство последних слов один из преграждающих выход мужчин достал записывающее устройство, направив в мою сторону.

— Ну что, развлечемся? Может быть тебе даже понравится. Сначала я, а потом и остальные подтянутся. Моим ребятам напоследок тоже нужно получить удовольствие. Потом, хотя бы несколько минут из этого видео, будут транслировать по всему Титану, уж об этом позаботятся. Увидят героиню Титана в новом свете. Иди сюда, сладенькая.

Меня прошиб холодный пот. Со мной больше не собирались разговаривать. Страшно до дрожи. Сколько в моей, не такой уж долгой, жизни было попыток изнасилования? Какая-то карма, не иначе.

Бросок, и Вискутчи почти настигает, но я успеваю отскочить. Те двое у двери пока не вмешиваются. Мы какое-то время играем в салочки. Пытаюсь открыть две оставшиеся межкомнатные двери, но безуспешно. На угловом столике, в качестве декора стоят несколько книг. Без особой надежды швыряю их в своего обидчика. Получаю легкие предупреждающие уколы тока от браслета. Несколько книг достигают цели. Охрана на дверях хохочет, а Питер злиться. Ему никак не удается меня ухватить.

Не знаю, как долго еще длились бы наши гонки с препятствиями, если бы в очередной раз, пробегая неподалеку от занимающихся наблюдением мужчин, один, что без камеры, не выдвинулся, сделав мне подножку.

Упала, пропахав носом пол. Колени рассадила в кровь. Спешу подняться, но не успеваю. Сверху наваливается тяжелая туша, придавливая к полу. Выворачиваюсь, как учил Рикер на своих занятиях по борьбе. Почти получается, но тут мне прилетает мощный удар в лицо от Вискутчи. На несколько мгновений теряю ориентацию. Рот наполняется кровью. Кричать бесполезно, стены пассажирских кают непроницаемы. Своих мучителей я не разжалоблю, скорее наоборот, доставлю удовольствие. Так что не буду давать им повод повеселиться. Питер одной рукой берет мои руки в захват, другой душит. Начинаю хрипеть, сознание почти меркнет. Чувствую, как чужие пальцы нетерпеливо рвут на мне одежду. Тело прошивают импульсы тока от ограничителя. Моя ненависть не имеет края. Убить и уничтожить — вот единственные желания, которые меня одолевают, и мне их надо как-то подавлять.

Неожиданно все прекратилось. Тяжесть исчезла. лышуе крики и звуки ударов. Пытаюсь подняться. Получается плохо. Ноги и руки дрожат от пережитого страха. Не столько за себя, сколько за ребенка.

Моего подбородка коснулась рука. Инстинктивно отпрянула, но оказалось, что передо мной на корточках сидит муж. Чувствую, как меня начинает трясти, но уже от облегчения. Однако он тоже пугает меня. В его глазах плескается холодное бешенство. Почему он так смотрит?

И вновь он подносит руку к моему лицу, медленно, словно к дикому животному, которое может укусить. Застыла в ожидании. Для меня мир вокруг сузился. Только он и я. С его пальцев отчего-то течет кровь. Мой подбородок зафиксирован стальной хваткой. Рикер поворачивает мое лицо сначала в одну, затем в другую сторону.

— Они... успели что-нибудь?

Контекст вопроса был понят мной сразу.

— Нет.

— Мне вновь приходится просить у тебя прощения. Прости. И поверь, я заглажу свою вину перед тобой. Испугалась? Очень больно?

Мрачно усмехаюсь. Чувствую, как изо рта вырвалась струйка крови. Мою душу наполняет горечь.

— Я к подобному за свою жизнь уже привыкла, так что быстро отойду. А боль переживу. Они действительно многого не успели.

Рикер осторожно поднимает меня. Поняв, что его злость направлена не в мою сторону, постепенно успокаиваюсь. В кольце рук мужа тепло и спокойно. Оглядываюсь.

Вокруг кавардак. Трое моих обидчиков, поскуливая, валяются в углу. Кроме них и нас с Рикером в помещении только Сэм, который с кем-то говорит по спикеру, старательно не смотря в нашу с мужем сторону. Когда разговор заканчивается, супруг просит своего друга.

— Сэм, проводи, пожалуйста, Мию до медблока. О случившемся, как понимаешь, лучше не распространятся. Если что, Миа упала с лестницы.

— Рик, я провожу, но давай ты все-таки вызовешь охрану. Пусть с этими подонками разбирается правосудие. Не устраивай самосуд.

— Сэм, иди.

Друг моего мужа, недовольно поджал губы, но так больше ничего и не сказал, а я молча последовала за Сэмом. Выходя обернулась. Неподвижно застывшая фигура супруга, откровенно пугала. Казалось, в ней было что-то нечеловеческое. Трое мужчин, лежащих на полу, были словно загипнотизированы. Они со страхом вглядывались в холодное лицо главы Титана, ожидая своей участи.

Малодушно отвернулась, и поторопилась выйти. За Рикера я не беспокоилась. Он справится и с большим количеством соперников. А вот моих обидчиков, возможно, стоит даже пожалеть, но я этого точно делать не стану.

Сэм накинул мне сверху свой пиджак. Сначала мы зашли ко мне переодеться, и только потом отправились залечивать болячки. По пути поинтересовалась.

— Скажи, а как вы так быстро узнали о случившемся?

— Когда мы с тобой встретились, я как раз шел к Рику, чтобы провести для тожутов презентацию наших последних исследований. Мы собирались предложить союзникам сотрудничество в научной сфере. Но не суть. Будучи уже на собрании, мельком поинтересовался, где ты, ведь я думал, что Рикер как раз и вызвал тебя к себе. По слухам, доклады в твоем исполнении это нечто, так что я ожидал, что тебя сопровождали на очередное выступление. Ну, или в качестве переводчика. У нас, в спешке, хоть и осваивают тожутский, но переводчики пока многим нужны.

Вздохнула. Какие ученые бывают дотошные. Нет, чтобы сразу все сказать.

— В общем, стоило мне поинтересоваться, почему тебя нет, ведь тебя вели к мужу, как Рикер тут же вскочил, извинился перед собравшимися, и быстро удалился. Я последовал за ним. С помощью службы безопасности мы почти сразу выяснили твое местонахождение.

— Ясно. А то у меня возникли подозрения, что вы решили ловить шпионов на живца, — мрачно пошутила я.

Глаза Сэма сделались круглыми.

— Нет, что ты. Рикер бы ни за что не подверг тебя такой опасности.

Ну, может быть.

В медблоке мне поставили заживляющие пластыри на коленки, и обмазали специальной регенерирующей мазью все синяки и ушибы. От проведения более глубокого и полного медосмотра на предмет повреждения внутренних органов отказалась, сказав, что ничего не болит. Просто нога в неудачное время, прямо перед лестницей подвернулась. Так что нечего поднимать шум из ничего.

Чувствовала я себя и правда относительно неплохо, да и не хочется, чтобы случайно открылось мое интересное положение.

После медотсека попыталась вырваться в ангар с моим Кроликом. Отговаривалась делами. У Сэма вновь глаза стали круглыми от удивления. Он не понимал, как после того, что со мной случилось можно просто, как будто ничего не случилось, идти работать. Не пустил. Сказал, что Рикер его на лоскутки порвет, если он оставит меня без присмотра до его возвращения. Так что пришлось возвращаться домой, к Перси.

Муж пришел только поздней ночью. Я уже почти уснула, когда почувствовала касание за плечо.

— Миа, просыпайся.

— Зачем? — глаза никак не желают открыться. Супруг ласково гладит по волосам. Я неспешно сладко потягиваюсь, едва не мурлыкая. Происшествие отчего-то быстро забылось, хотя и оставив неприятный осадок на душе. Но главное, что ничего сереьезного так и не случилось.

— Надо идти.

Куда, интересно? Ночь ведь на Титане. Заинтригованная, я все-таки встаю. Рикер из шкафа достает и кидает мне летную форму. Он странно молчалив и отстранен. На вопросы не отвечает. Мы отправились, в ангар. Этого следовало ожидать, исходя из того, какую одежду выбрал мне муж. При этом сам он предпочел остаться в костюме.

На пути к ангару Рик неожиданно свернул в технический отдел. Там, заспанный дежурный по требованию супруга сделал невероятное. Меня избавили от браслета!

Ну, во всяком случае, лучше поздно, чем никогда. Понимаю, что счастливо улыбаюсь. А вот Рикер все также мрачен и молчалив. Мы идем дальше.

Ангар встретил тишиной и спокойствием. Я сразу мчусь к Кролику. Хороший мой. Соскучился? Мне кажется, этот корабль и мысли может читать. Обшивка под рукой чуть нагрелась, будто в радостном тайном приветствии. Кролик знает, что никак себя выдавать пока нельзя.

— Миа, скажи, что тебе нужно для твоего путешествия, и сейчас сюда все доставят.

— Что? — с изумлением смотрю на мужа.

— Я отпускаю тебя. Можешь лететь, куда вздумается. Ты ведь этого всегда хотела?

— Почему отпускаешь?

— То, что произошло с тобой сегодня, несколько изменило мои взгляды. Браслет не средство, чтобы решать проблемы. И я не хочу, чтобы повторилось случившееся. А без ограничителя я буду ждать, что в любой момент ты от меня сбежишь. Так лучше сейчас все окончательно решить и не тянуть. Да и к тому же это моя попытка загладить вину за нападение. Не надень я этот ограничитель, и ты бы справилась с этими тремя, не зря же столько времени обучал тебя обороне.

Надо же. Прямо не вериться. Не иначе Рикер в состоянии аффекта. Полагаю, часик другой, и он передумает. Слишком не вяжутся его нынешние поступки с обычным поведением. Я знаю его достаточно давно, чтобы понять, что он предпочитает делать так, как удобно ему, при этом никогда и нигде не упуская свою выгоду.

— Мне ничего не нужно. Корабль всем укомплектован в достаточной мере.

Кролик по моей голосовой команде открывает проход.

— Миа, — Рикер берет за руку, останавливая. — Только прошу, при возможности присылай мне весточки, что ты жива и с тобой все в порядке. Мне это очень важно знать.

До боли сжимает в объятиях и целует в макушку. Отпускает, быстро отходя от меня на шаг. А мне так трудно дышать.

Сажусь в Кролика. Врата ангара отворяются, но я смотрю на Рикера, стоящего внизу. Он не уходит. До боли сжимаю штурвал.

Я ведь тоже хочу счастливую семью. Необъятная вселенная невероятно влечет к себе, но в том, чтобы навсегда остаться в ней одной, мало радости. Конечно, со мной будет ребенок, но ведь и ему потребуется не только мое тепло. Ему нужно общаться с такими же людьми, отцом. Могу ли я ограничивать в этом свое дитя? И не сказать Рикеру про ребенка? Странствовать хорошо тогда, когда после долгого интереснейшего путешествия есть куда возвращаться, туда, где тебя ждут. А что с людьми, остающимися на Титане? Ведь далеко не одна я страдаю. Я ведь хотела попробовать им помочь. Дать шанс начать новую жизнь. Забыть про это?

И главное. Глядя на Рикера, который все же отпустил, и видя боль в его глазах, чувствую, что совершенно не хочу никуда лететь. Выбежать из корабля, броситься ему в объятия и целовать.

Из задумчивости вывел мягкий приятный голос Кролика.

— Мелинда, ангар открыт. Твои команды.

— К взлету.

Корабль плавно поднимается. Я уже предвкушаю нереальную скорость и полет в бесконечном звездном пространстве. Взгляд же остается прикован к одиноко стоящей мужской фигуре внизу. Кролик рапортует.

— Системы готовы. Летим?

* * *

Поежилась от холода, и сильнее запахнула куртку. Темные лиловые тучи, неожиданно пришедшие с севера, совсем закрыли сиреневый безмятежный небосклон. Не иначе стоит ждать грозу.

На улочках большого межрасового торгового города было не протолкнуться. Представители множества рас приезжали на эту большую гостеприимную планету, чтобы приобрести для себя необходимые товары. Здесь, при желании можно было найти и купить все. Любые диковинки и редкости. Однако в последние годы лично я прилетаю сюда не столько, чтобы закупаться, сколько тоже торговать.

Меня в очередной раз толкают, что в такой давке не удивительно. Злюсь, но эйрборд не использую. Все равно сейчас просмотрю ассортимент нескольких магазинов на поверхности, а потом надо будет спускаться в подземные доки. Вот в такие моменты жалею, что родилась человеком, а не кем-нибудь повыше и помощнее, как те же тожуты, например, или семирты — громадные гуманоиды, по силуэту напоминающие черепах, с бронированной кожей. Тем не менее, любые сожаления по поводу моей расы затмевает тот факт, что люди, как пилоты на данный момент считаются одними из лучших. Есть у моей расы среди набора природных талантов и особенностей, как выяснилось и такой. А учитывая, что из Союза людей для работы выманить очень сложно, то такие свободные люди как я, всегда окажутся востребованы. Жаль только, что нас действительно очень мало. Находясь в толпе, я то и дело раскланивалась со знакомыми, и среди них нет ни одного человека. Меньше чем людей, на этой открытой планете, пожалуй, только ноксомитов — чрезвычайно закрытая и таинственная раса, неизвестно как выглядящая и где обитающая. Я, например, видела их всего пару раз, и в обе эти встречи они предпочли надеть скафандры, не позволяющие что-либо разглядеть.

С тех пор, как я улетела с Титана, прошло уже двадцать восемь лет. Не скажу, что тогда решение покинуть корабль далось мне легко. При том, что я этого всегда очень хотела, окончательно проститься стало невыносимо трудно. Однако как бы грустно не было, но для себя я решила одну вещь. Невозможно спасти тех, кто этого не хочет. Да и с чего я решила, что мой вариант счастливого будущего един для всех? Мне были известны нравы царящие как на нижних уровнях, так и на верхних, и если не за всех, то за большинство я могу сказать, что менять для себя что-либо люди сильно и не хотели. Разве что, те, кто на обитают внизу хотят больше денег и благ. А на верхних, все так потонули в роскоши, что тем более не захотели бы что-то для себя изменить. Зачем, если они и так короли мира. Да, есть такие как Тэо и я, но думаю, люди с подобным сильным желанием все равно в итоге бы добились любой поставленной для себя цели.

Признаться, спустя годы, в сотый раз, оценивая свое решение, могу сказать, что не жалею. Разве что об одном. И именно это одно единственное обстоятельство и заставляет меня каждый раз возвращаться воспоминаниями к тому переломному моменту, и каждый раз вновь убеждать себя, что поступила верно. Так, как сделали бы отщезары, чью философию я для себя приняла.

У меня родился сын. Чудесный и самый лучший на свете. Бесконечно его люблю. Внешне, Нику от меня передался только цвет и форма глаз, в остальном же почти во всем очень похож на отца, особенно сейчас, уже будучи взрослым сформировавшимся мужчиной. Правда для меня Ник навсегда останется ребенком. По своему мальчику я невероятно соскучилась. Его я не видела уже шесть лет. Мы только что и можем обмениваться осторожными сообщениями. Сейчас Ник на Титане. Точнее, насколько мне известно, из последних новостей, уже на той плане, которой была целью экспедиции. Технологии не стоят на месте, и при активном посредничестве тожутов, Титану удалось добраться до конечной точки гораздо раньше. Правда за это вроде бы были отданы очень значительные ресурсы и деньги, однако в данном случае, полагаю, что цель оправдывает средства. Так вот. Про отца я никогда не скрывала. Ник знал кто он и где проживает. Повзрослев, сын захотел познакомиться со вторым родителем. Против, я ничего не имела, лишь только попросила, чтобы о моем местонахождении и жизни Ник ничего не рассказывал. Подумав, сын предпочел отправиться на Титан инкогнито по поддельным документам, как работник одной из портальных станций, решивший сменить сферу деятельности. Причиной такого решения стало желание сначала познакомиться с Рикером в формальной обстановке, и понять, какой тот человек. Ника, которому я поведала лишь то, что мы с его отцом не сошлись характерами, не вдаваясь в подробности, такое объяснение не удовлетворило, и он захотел во всем обстоятельно сам разобраться. Ну, и карты ему в руки. На Титане хорошая академия, с профилем, направленным исключительно на обучение людей, и хоть мой мальчик и без того прекрасный пилот, он обещал туда поступить. Никакие знания лишними не бывают.

От воспоминаний о сыне улыбка озаряет лицо, и пасмурный день уже не кажется таким мрачным. К тому же в одном из магазинов встречаю знакомых, и уже вместе с ними, решаем пообедать и поделиться последними новостями о мире. Так, весело переговариваясь и шутя, отправляемся в мою любимую забегаловку. Вновь приходится вступить в толчею из снующих в разные стороны тел, но теперь меня прикрывают знакомые.

И в этот момент, в этой уже давно ставшей для меня привычной реальности происходит неожиданный разрыв шаблона. Смеясь над очередной шуткой Шеху Стэла — моего делового партнера на этой планете, и расталкивая впереди идущих существ, натолкнусь на очередное тело, которое вместо того чтобы ругнувшись на своем языке, отодвинуться с пути, вместо этого крепко в меня вцепилось, сжав плечи почти до хруста.

— Что за... — произношу на официальном языке этой планеты, и осекаюсь, когда оторвав взгляд от своего спутника, посмотрела на того, кто меня удерживает.

Глаза, как две черные бездны. Он нисколько за годы не изменился. И тоже похоже удивлен не меньше чем я. Рикер. И не один. С ним еще с десяток мужчин, среди которых я узнаю Сэма, Тэо, и нескольких близких соратников мужа.

На какое-то время мы так и застыли, ничего не говоря, и лишь рассматривая друг друга. В моей душе смешались самые разные чувства, первым из которых было дернуться, освобождаясь из рук Рикера, и сбежать, а вторым безудержная радость от встречи со старыми знакомыми. Сейчас прошлое уже не рисуется мрачных тонах, и вспоминается только хорошее, плохие же моменты будто канули в небытие. Но что они обо мне думают, как отнесутся, да и что вообще тут делают?

Мягко повожу плечами, намекая Рикеру, что неплохо было бы ослабить хватку. Опомнившись, мужчина отпускает. Шеху Стела осторожно интересуется у меня.

— Мелинда теш, все в порядке, или стоит вызвать службу охраны?

— Нет, все замечательно, это мои давние друзья.

Стараюсь унять бешено колотящее сердце и приветливо улыбаюсь, переходя на главный человеческий язык. Буду вести себя, будто действительно лишь встретила хороших старых знакомых.

— Приветствую! Должна признать, не ожидала повстречать на этой планете представителей Титана.

— А мы не ожидали встретить здесь еще людей, помимо нас, — Рикер говорит вежливо и сухо, но при этом остается до невозможности близко.

— Ну, это зря. Люди не редкость на любой смешанной торговой планете.

— Надо же. Не понимаю, откуда бы они могли взяться, ведь границы Союза закрыты для свободного вылета.

— Вы правы. Вне пределов Союза живут в основном отступники и беженцы. Но есть и те, кто, подвергся нападению такертов — этих людей чаще всего продают на невольничьи рынки.

Помолчали. Из спутников Рикера никто не вмешивается, отдав своему вожаку право вести разговор. Лишь пристально наблюдают. Признаться, больше всего меня поразил Тэо. Он возмужал, остановившись в своем внешнем взрослении где-то в возрасте тридцать лет. Что он тут делает? Говорил, что хочет улететь, но выходит, предпочел все-таки остаться.

— Мелинда, у Вас появился акцент, — неизвестно зачем отметил Рикер. Так странно было слышать из его уст официальное обращение, но при этом я просто физически ощущаю возникшее между нами напряжение и буквально летающие вокруг искры, готовые взорваться в любой момент.

— Я уже давно не говорила на этом языке, так что не удивительно. Прошу прощения, но мне нужно идти.

— Да, конечно, — Рикер отходит с моего пути, однако стоит мне сделать шаг, как он вновь заступает дорогу, при этом наши тела в такой давке опять соприкасаются. Интересуется. — Транспорт, на котором мы прилетели, барахлит. Вероятно что-то с двигателем. Причину поломки мы определить самостоятельно пока не сумели, и опасаемся, что можем не добраться до дома обратно. Я так понимаю, Вы хорошо тут ориентируетесь. Не подскажете, мастерскую, где можно было бы осмотреть корабль, и возможно его починить? Мы тут уже два дня, и нам отказали во всех мастерских.

— Какой корабль и тип двигателя?

Рикер назвал. Оказывается, они прилетели на большом грузовом корабле. А двигатель, как и следовало ожидать, совсем древний, к тому же человеческого производства. Так что не удивительно, что им отказывают в ремонте. Связываться с починкой себе дороже, а устанавливать новую современную технику на человеческие корабли по межгалактической конвенции запрещено. Так что тут два пути, либо поиск полулегальных мастерских, которые тоже, не факт, что захотят рискнуть, и их еще надо найти среди тысяч подземных доков, либо хорошее знакомство и добрая воля. В общем, сейчас глава Титана обратился по адресу.

Вдруг не к месту приходит мысль о том, в каком статусе сейчас находимся мы с Рикером. По идее никаких бумаг о разводе я не подписывала, и естественно мне никакие извещения не дошли бы, но наверняка мы уже не муж и жена. За такое время Рикер уже, скорее всего, женился, и возможно даже не раз.

Достаю карточку с адресом и номером дока.

— Подскажу. Вот визитка мастерской. Можете, конечно, поспрашивать еще, но вряд ли вам где-то помогут с вашим вопросом. Правда, пока идти туда не советую. Хозяина не будет еще как минимум часа полтора, а без него вам не откроют.

— Благодарю, — Рикер забирает из моих рук тонкую пластинку, опять слегка коснувшись на этот раз пальцев, и от этого, казалось бы, легкого случайного касания внутри меня все переворачивается, требуя задержать свою руку в его, но я пресекаю бунт собственного тела, отдергивая конечность. Возможно, чуть более резко, чем хотелось бы. Не понимаю, почему, спустя столько лет вдруг так остро реагирую на близость этого мужчины?

Тут неожиданно заговорил Шеху Стэла. На него, как отметила, люди смотрят с повышенным интересом. Еще бы. В живую увидеть, по сути, говорящую медузу, все внутренние органы которой довольно хорошо просматриваются, и вместо рук и ног множество длинных щупалец. Ну и ко всему прочему тонкое гибкое тело, а волосы заменяют желеобразная объемная 'шапочка'.

— Мелинда теш, может ты, все же представишь нам своих друзей? Мне, признаться, надоело находиться в этой толпе, а вы могли бы спокойно договорить в закусочной. Ты же знаешь, что твои друзья и мои тоже, так что думаю, никто из нас не будет против, если к нам присоединяться еще эти люди. К тому же ты о себе так мало рассказываешь, а твои друзья наверняка поведают о тебе что-нибудь интересное.

Те с кем я до этого направлялась пообедать, в подтверждение слов Стэла, согласно кивнули. Вообще, обычные обыватели планет, о людях знали очень мало, так что всем действительно было интересно с ними поближе познакомиться, меня же за столько лет знакомства, уже и человеком, вероятно не считали.

— Не имею ничего против, однако у моих друзей наверняка есть множество дел тут, и они не смогут с нами пойти, — попыталась я отделаться от нежелательного общества.

— Отчего же, — вдруг заговорил Рикер на хорошо поставленном общем языке этой планеты. — Мы с утра на ногах, и совсем ничего не ели, однако пробовать местную кухню опасались. Все же для людей тут наверняка мало чего съедобного. Однако если Мелинда порекомендует, что можно есть людям, то мы бы с радостью присоединились. Наш корабль стоит далеко отсюда, и возвращаться не хочется.

Натянуто улыбаюсь, понимая, что, похоже, пока мне от новой компании не избавиться. Но зато узнаю, что же они тут делают — невероятно далеко от той планеты, где должны были обосноваться. А то как-то чувствую я, что тут не обошлось без длинного носа Ника, который прекрасно знает про мои любимые места пребывания.

В итоге, пройдя еще совсем немного до одного из ресторанчиков, заходим и усаживаемся за большим круглым столом. Заведение переполнено. С большинством завсегдатаев я хорошо знакома. Отовсюду сыплются приветствия. На новых людей глядят вполне дружелюбно и с любопытством.

Дальнейший диалог ни с Рикером, ни с его людьми не заладился. Те все больше предпочитали отмалчиваться. Я же тоже испытывала некоторую неловкость, и так и не решилась задать интересующие меня вопросы. Сделала большой заказ подошедшему к нам официанту. Ресторанов специализирующихся на человеческой кухне, на этой планете действительно нет, но я давно нашла для себя приемлемые варианты блюд, и сейчас выбрала, все, что, на мой взгляд, тут самое вкусное. Думаю, людям будет интересно попробовать местную, зачастую очень экзотическую еду.

Обед прошел на удивление мирно. Людям выбранная мной еда понравилась. Во всяком случае, ели с видимым аппетитом, хотя и с большим опасением поначалу. Я почти все время проболтала со своими деловыми партнерами. Рикер, и лишь иногда остальные, отвечали на вопросы моих спутников, но насколько я могла судить, отделались общими, зачастую весьма туманными ответами о себе и моем с ними знакомстве.

Под конец, тепло, распрощавшись с Шеху Стэлом, и остальными партнерами, напоследок посоветовала Рикеру.

— Чтобы не терять времени, загоняйте свой корабль сразу в док.

— Нас не примут. По местным правилам сначала нужно заключить предварительный договор и только потом пригонять машину.

— Примут, можете не сомневаться.

Не послушал.

Через систему видеонаблюдения, слежу за тем, как Рикер, пришедший вместе с Тэо и Дарием — одним из своих подчиненных, обсуждают условия по размещению и ремонту корабля. Мой управляющий, проведя заказчиков в хорошо обустроенный кабинет, демонстрирует прайсы и, как это принято, торгуется. Все это довольно условно, поскольку все равно в итоге мы все сделаем бесплатно. Если только возьму символическую сумму, чтобы не возникло лишних вопросов. Свою причастность демонстрировать не хочу, и активно контактировать со своим прошлым тоже, однако своим соплеменникам привыкла всегда помогать.

Вижу, с каким удивлением люди смотрят на управляющего. Цены мы, в зависимости от расы клиента, не завышаем, и для большой торговой планеты, казалось бы, берем совсем недорого. Моя мастерская — ныне скорее увлечение и отдушина от повседневных забот, тем не менее, славится не только на всю планету, но и далеко за ее пределами. Самое высокотехнологичное оборудование, и высокоуровневые специалисты под стать. Да я и сама порой с удовольствием копаюсь в железках, если есть время. Конечно, такой высокий результат не был бы достигнут, если не покровительство Тана. Иначе мне, человечке, попросту не позволили открыть тут мастерскую местные хозяева, ни за какие деньги.

Откинулась в мягком кресле, уставившись в потолок. Хватит уже с таким маниакальным упорством рассматривать гостей. Тем более что его лицо я и так помню до последней черточки. В отличие от того же Тэо, который за эти годы действительно сильно возмужал, и тот прошлый парень почти не угадывался в этом молодом и уверенном в себе мужчине, то Рикер нисколько не изменился. Лекарство, останавливающее старение действует, что нисколько не удивительно.

Все равно, не сдержавшись, опять невольно кидаю взгляд на экран, тут же отшатнувшись, и выпадая из своего любимого белоснежного кресла. Уверена, мне не показалось, и Рикер в тот момент будто смотрел через экран прямо на меня. Сейчас мужчина уже вновь смотрит в бумаги. Понимаю, это просто случайность, тем не менее, сердце до сих пор испугано колотиться в груди. Как будто меня поймали на чем-то горячем.

В НАЧАЛО