|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Да все ты брешешь. — Вертлявый черноволосый паренек презрительно сплюнул через дырку на месте переднего зуба. — Не может твоя бабка быть La infierno madre .
— Какая мне разница, — фыркнул Мигель. — Твое дело, верить или нет, сам же спросил.
Мигель и Лусио Домингес сидели на бетонном блоке за школой. Лусио крутил в пальцах засаленную сигарету, которую стащил у старшего брата, Мигель хрустел чупа-чупсом. С последнего урока они дружно решили сбежать — математика, будь она неладна...
Солнце пригревало вовсю, и мальчишки с удовольствием подставили лица лучам. Мигель выглядел довольным, хотя это была уже седьмая школа, в которую он перевелся. После смерти мамы они с отцом частенько переезжали — на этом настояла Гертруда. Из-за гибели Маринеллы она стала настоящим параноиком во всем, что касалось семьи. Честно говоря, вся эта фигня порядком осточертела Мигелю — ни в одной школе он не мог завести хоть сколь-нибудь хороших приятелей, не говоря уже о друзьях. И постоянно перетаскивать с места на место кучу вещей тоже занятие не из приятных.
— Наркотики — зло, — пробормотал он под нос и стукнул пятками по бетонному блоку.
Лусио его не расслышал. Он не мог сидеть спокойно после того, что узнал — надо же, новенький, с которым он сдружился, оказался внуком знаменитой Гертруды Гарсиа! Конечно, нельзя сразу показать, что поверил, нечего ронять авторитет. С первого дня Мигель обаял половину класса, за что Лусио поначалу на него обозлился. Но когда на следующий день получил в качестве извинения пачку "Камальон" — новой импортной марки сигарет — мигом оттаял. Теперь ясно, откуда у новичка деньги на такую роскошь. Подумать только — La infierno madre!..
— Сочинять ты мастер, конечно. — Мальчишка сдвинул бейсболку на затылок, усиленно сохраняя скептическую мину. — Но любопытно. Как жив до сих пор?
— А кто об этом знает? — Мигель уныло уставился в землю. — Только тебе и доверил секрет. Смотри не проболтайся, Лусито!
— Да без базара, Мигелито. — Лусио стукнул кулаком по кулаку Мигеля. — А если бабка твоя узнает, не осатанеет?
— Будешь держать язык за зубами, не узнает. Она ж отдельно живет, почитай раз в полгода-год приедет проверить, как я, за мной только ее верный пес присматривает, чтоб я чего не натворил. Да и вообще, — Мигель скривился, — достала она меня, по телефону каждый день: бла-бла-бла, туда не ходи, то не делай... Еле отговорил ее не посылать со мной в школу Пабло. Вот смехота-то была бы! Да все сразу бы поняли, что я какая-то важная птица!
— А почему тебя на домашнее обучение не перевели, если она так за тебя боится?
— Потому что тогда проболтается приходящий учитель. Проще отправить меня в обычную школу, кто заподозрит, что внук такой крутой бабы учится здесь? — Мигель пожал плечами. — В общем. Лесом ее. Я устал от ее опеки, хоть здесь подышать можно. Но помни — никому не рассказывай, иначе я труп!
— Да сказал уже, не проболтаюсь. — Лусио сделал вид, что застегивает рот на молнию.
— Это правда? — Мужчина в поношенном, протертом на локтях пиджаке вертел в руке косяк. — Мигель Гарсиа — внук Гертруды?
— Он так сказал. — Лусио переминался с ноги на ногу, стискивая в пальцах бейсболку. Он изрядно трусил, несмотря на то, что сидящий перед ним мужчина был его дядей. — Мог соврать, конечно, но одевается он не как бедняк из трущоб, да и сигареты подогнал дорогущие...
— Еще что-нибудь? Посущественней его слов? Соврать каждый может, Лусио, уж тебе ли не знать.
Лусио залился краской. Он частенько получал от отца на орехи из-за вранья, да и от дядюшки прилетало, но сейчас он искренне надеялся на похвалу.
— Сказал, что за ним присматривает ее охранник... Как его там... Пабло, что ли... Везде за ним таскается, даже в школу хотел...
Выспросив у Лусио подробности, мужчина махнул рукой, и пацан, согнувшись в поклоне, задом выбрался из комнаты, втайне разочарованный тем, что не получил хоть немного налички за информацию.
— Что думаешь, Марсело?
Соломенная шляпа опустилась на подлокотник кресла, короткие толстые пальцы задумчиво поглаживали подбородок.
— Действительно ли это внук Гертруды? Возникает закономерный вопрос: зачем ему себя раскрывать?
— Надоела тирания бабушки? Он подросток, а они в этом возрасте невыносимы. Глянь хоть на Лусио — щенок вечно доставляет неприятности.
Флавио хрипло рассмеялся.
— Давненько ты был подростком, сеньор де Вилья. Но в целом ты прав. — Он поскреб гладко выбритую щеку. — Можно попробовать использовать парнишку, чтобы подобраться к Гертруде, я за ней охочусь уже двенадцать лет. Но не приблизился ни на шаг.
— Опыта у тебя маловато. Неуж дон Витторио Гальярдо ничему не научил?
Брови Флавио сдвинулись к переносице.
— Это был бесценный опыт, но не хочу связываться с наркотой. Слишком опасно. И потом, рабы ведь всем нужны.
— Тебе — да, — отмахнулся Алехандро де Вилья. — Пока не испытываю нужды ни в одном, я всего лишь перевозчик.
— Слишком узко ты мыслишь, — протянул Флавио. — Пора расширяться, сколько можно сидеть в одной корзине? Нужно иметь собственные плантации, чтобы диктовать условия.
— Может, ты и прав, но я считаю, что еще слишком рано.
— Дело твое, но если решишься, дам постоянную скидку.
Оба рассмеялись, затем ненадолго замолчали.
— Что будем делать с Гарсиа? — наконец спросил де Вилья. — Можно вытрясти из мальчишки нужную информацию, так будет быстрее.
— Не стоит торопиться. Понаблюдаем. — Марсело скривил губы в ухмылке. — Для стоящего результата всегда нужна хорошая обработка сырья. Этому меня и научил Витторио Гальярдо.
Прошло три недели. Лусио, судя по всему, сдержал слово — никто на Мигеля не косился, не шептался за спиной. Признание еще больше сдружило ребят, и теперь после школы они отправлялись в закусочную, или на стройку, или к озеру в парке Чапультепек — неблизкий свет, отца или Пабло инфаркт бы хватил, узнай они, где носит наследника Гарсиа! Там Мигель с Лусио зависали почти до темноты, потом расходились по домам.
Вскоре Лусио познакомил его со своей тусовкой — трое парней на пару лет старше не вылезали из черных шмоток и малевали фломастерами татуировки на груди и руках, лелея мечту вскоре набить настоящие. Но попробуй сделать это без вступления в банду, горестно вздыхал Лусио. Придушат на улице, как шелудивого щенка!
— А что, вступить так сложно, что ли? — недоумевал Мигель.
— Для начала подрасти надо, — мрачно отвечал Лусио. — Такого шкета как я только на побегушки возьмут, и то если кто-то из членов банды меня заприметит. Туда так просто не попадешь! Вон, Лопе, — он указал на долговязого, тощего, как жердь, парня с покрытыми угрями лицом, — к ним вхож. Брат у него там. Но все равно его пока только по мелочи гоняют.
— Точняк, — подтвердил Лопе, тщательно раскрашивая фломастером предплечье.
— По мелочи — это как? Письма носишь, что ли?
Парни прыснули.
— Ну ты ваще не рубишь, — хихикал Пепе. Размером он был поперек себя шире, а росточку невеликого, отчего казался еще толще. Мигель серьезно задавался вопросом: его легче обойти или перепрыгнуть? — Письма! Кто щас их пишет? Не, Лопе у нас посылки доставляет. Почтальон! Да иногда на углах стоит, палит левых в районе.
— Левые — те, кто на вашу территорию забредает, что ли?
— Ага, и свой товар пытается впарить, — кивнул третий по имени Бенито. Свое имя он терпеть не мог, поэтому в первый же день потребовал, чтобы Мигель звал его Рок. Он и правда походил на камень. Очень неровно обтесанный камень. — На районе с этим не шутят, тут все строго поделено.
— А какой у вас район?
— Тепито , — ответили хором все трое.
Глаза Мигеля восторженно загорелись.
— Правда?! В самом Тепито? И не боитесь?
— Кто боится, мы? — обиженно протянул Лопе. — Да я там вообще всю жизнь живу и всех вокруг знаю! Своих не трогают!
— Кру-у-уто, — протянул Мигель. — Блин, я бы тоже хотел там побывать!
— Куда тебе. — Пепе насмешливо хлопнул его по макушке, для чего ему пришлось встать на цыпочки. — Мелкий еще слишком, зайчик!
— Какой он тебе зайчик! — вступился за друга Лусио. — Да он покруче тебя будет! Знаешь, кто его ба...
Мигель с такой силой наступил Лусио на ногу, что тот вскрикнул и волчком завертелся на месте, пытаясь высвободиться.
— Ну-ка, ну-ка. — Рок щелчком отбросил недокуренную сигарету. — Чо ты там хотел сказать? Кто твоя ба?
Мигель изобразил самую ангельскую улыбку, на которую был способен. Чертово трепло этот Лусио.
— Никто. Он просто оговорился. Да, Лусито?
Тот наконец вырвался и запрыгал на одной ноге.
— Да! — хныкал он. — Оговорился! Ну и что с того, обязательно надо ногу ломать?!
Лопе и Пепе встали с двух сторон от Мигеля, отрезав пути к бегству. Рок мрачно возвышался впереди, такую скалу уж точно не перепрыгнешь. Мигель сглотнул, но даже не попытался убежать. Крутой он или нет?
— Слышь. — Лопе наклонился, грязные засаленные волосы мазнули Мигеля по носу. — Ты, случаем, не засланный казачок, а? Чо ты тут вынюхивать приперся?
— Слышь, — в тон ему ответил Мигель. — Ты на меня не наезжай безосновательно, понял? Я тебе что-нибудь плохое сделал?
— Нет. Но сделаю ли я что-то плохое, зависит от тебя. — Лопе достал из кармана нож и нажал на кнопку. Длинное лезвие за долю секунды выскочило из перламутровой рукоятки и ткнуло Мигеля в щеку. — Ну?
Тот вздохнул и, испепелив Лусио взглядом, сказал:
— Моя бабушка — La infierno madre.
Нож замер, Лопе тоже. Мигель аккуратно отодвинулся от него, чтобы случайно не напороться, и врезался в толстяка Пепе. Тот застыл истуканом, не сводя обалдевших глаз с Мигеля, будто он вдруг оказался воплощением Мигеля Анхеля .
— Нихера себе, — наконец выдохнул Рок. — Не врешь?
— Не вру, — честно ответил Мигель. — А теперь убери эту хрень, Лопе, боюсь, как бы у тебя рука не дрогнула от переизбытка чувств.
Нож вернулся в рукоять и в карман, Лопе взял Мигеля за плечи и внимательно всмотрелся.
— Реально. Похож! Не, ну правда! Чувак, да твоя бабуля огонь! Я ваще не знал, что у нее внук-то есть, но... Ну ваще!
Похоже, словарный запас он исчерпал. Пепе молча качал головой, Рок лыбился от уха до уха.
Так Мигель вступил в банду, которую четверо подростков гордо именовали "Los Cachorros ". Прозвище им подходило — вечно рыскающие волчата, хватающие мелкую подработку. Очень толстые волчата, подумал Мигель однажды, глядя, как Пепе уписывает хот-дог в полметра длиной, но вслух, разумеется, такого не говорил.
Признанным лидером банды был Лопе — он очень гордился тем, что работает вместе с братом. Правда, "вместе" — слишком громко сказано, Густаво-то прислуживал где повыше — сам толкал дурь, когда как Лопе доставалась всякая мелочевка. Но парень не отчаивался, и остальные волчата люто ему завидовали, втайне лелея надежду, что и им когда-нибудь выпадет заветная возможность показать себя.
И наконец шанс представился. И не кому-нибудь, а Мигелю.
Он уже битый час бродил у окраины Тепито. Вот-вот должно было стемнеть, и тогда придется дуть домой — вечером и ночью здесь лучше не разгуливать. Если верить рассказам Лопе, здесь и днем-то тусить не стоит, а Мигель еще и чужак. Если поймают, несдобровать.
Куда запропастились волчата? Еще вчера они договорились встретиться здесь, но как в воду канули. Не случилось ли чего? Мигель обеспокоенно поглядывал в переулок через дорогу, но один пойти не решался.
— Ладно, жду еще полчаса, потом домой, — пробормотал он и пнул камешек.
После того, как он рассказал о бабушке, волчата его зауважали. Конечно, пошпынять за малолетство возможности не упускали, но шуточки носили совершенно беззлобный характер. Лопе больше не грозил ему ножом, Пепе не хлопал по макушке. А Рок не угрожал размазать по стене. Лусио десять раз извинился за то, что проболтался, но Мигель его не винил — кто ж удержит такую новость при себе? Однако строго-настрого запретил волчатам об этом трепаться, даже взял с них клятву! В двенадцать лет это серьезный повод сдержать обещание.
Да где их diablo носит... Все, хватит. Мигель решительно пнул последний камушек и повернулся к переулку спиной.
И услышал выстрел.
Колени затряслись, он едва устоял на ногах. В памяти всплыли страшные хлопки, которые отняли у него маму, в ушах зазвучали крики. Он почти воочию увидел расплющенную "Звезду смерти", вдохнул запах алых азалий. Мигель стиснул голову руками и упал бы на колени, не удержи его чья-то рука.
— Мигелито, — просипел в ухо чей-то голос.
Огромным усилием воли Мигель заставил себя поднять голову. Над ним стоял Лопе с вытаращенными от ужаса глазами.
— Мигелито, помоги мне. Пожалуйста.
В трясущихся руках он стискивал небольшой пакет, завернутый в бумагу и перевязанный бечевкой. Губы тряслись, он постоянно оглядывался через плечо.
— Что случилось? — выдавил Мигель, облизнув пересохшие губы.
— Вот это. — Лопе сунул пакет ему в руки. — Спрячь. Иначе мне кабздец. Если меня с этим загребут...
Неподалеку раздались голоса, и Лопе метнулся дальше в переулок. Мигель остался стоять, сжимая в пальцах пакет. Не надо быть Эйнштейном, чтобы догадаться, что внутри, и если его поймают с чужим товаром посреди улицы, кабздец настанет уже ему, а не Лопе.
— Вот же pendejo! — от души выругался Мигель. Так его подставить!
Папа изрядно отругал бы его за такие слова, но папы сейчас тут не было. Игнасио наверное выбросил бы эту дрянь в ближайшую сточную канаву и постарался как можно скорее об этом забыть, протрясясь неделю под одеялом в ожидании, что за ним явятся бандиты. Что поделать, его папа простой библиотекарь и никак не отчаянный смельчак!
Мигель сунул сверток в трещину между кирпичами как раз тогда, когда в переулке появились двое. Вид они имели самый что ни на есть бандитский — обритые головы, татуировки. И пушки в руках. Мигель изо всех сил старался раствориться в стене, но бугаи направлялись прямиком к нему.
— Эй, мелочь! — рыкнул один. В носу у него торчало кольцо, как у быка. — Тут пацан не пробегал?
Мигель замотал головой и еще больше вжался в стену.
— Не врешь? — Второй навис над ним, как туча. На шее были вытатуированы какие-то узоры, еще красные по краям, похоже, он только-только вступил в группировку. — А то мы тебя быстренько расколем.
— Н-не вру.
— А мне сдается, врешь. — Кольценосый схватил Мигеля за шкирку, а Узорчатый обыскал. Мигель тихо повизгивал, но наконец снова приземлился на бугристый асфальт и попытался сбежать, но его тут же поймали.
— Ишь, шустрый. Куда собрался? — Кольценосый зажал голову Мигеля под мышкой. — Товара тут нет. Но стопудняк эта крыса Лопе куда-то его скинул. Ну-ка, обыщи эту мелочь еще разок и загляни на этот раз во все места.
Куда я, по-вашему, такой пакетище спрячу, хотел было возмутиться Мигель, но как только лапы Узорчатого вцепились в пояс джинсов, заревел во всю мощь легких.
Оба бандюгана шарахнулись прочь. Узорчатый треснулся головой о выступающий из стены кирпич, Кольценосый, запнувшись о пустую бутылку, шлепнулся на задницу. Переругиваясь — Мигель видел только движущиеся губы, что они говорили, не было слышно — оба устремились к выходу из переулка.
Убедившись, что остался один, Мигель замолк, вытер слезы с грязных щек и достал сверток из тайника. Взвесил на руке, оценил размер на глаз.
— И где это, простите, должно было поместиться?! — снова возмутился он.
Мигель шагал по Тепито, постоянно оглядываясь и подпрыгивая от каждого шороха. Уже стемнело, но он не смог заставить себя где-то спрятать злополучный пакет и уж тем более отнести домой. А если его выследят? Нет, лучше сразу отдать получателю. Вот только кто он? Кто заправляет Тепито?
Он изо всех сил напряг память, пытаясь вспомнить, что рассказывал Лопе. Его брат работал на некоего Гильермо, а тот в свою очередь ходил в шестерках у Алехандро де Вильи. А Алехандро — правая рука... Да как же его звали... Имечко еще такое... нездешнее...
Мигель запнулся о кошку, которая с громким мявом скакнула на покосившийся забор. Где-то залаяли собаки, все громче и громче, будто учуяли жертву и теперь неслись к ней, щелкая зубами. Мигель живо представил слюнявые пасти и горящие глаза и, не разбирая дороги, рванул прочь от захлебывающегося лая. Он бежал и бежал, пока не начал задыхаться, и только тогда остановился.
Вокруг высились многоэтажные неприветливые дома. Стекла во многих окнах были выбиты, ни в одном не горел свет. Двери у подъездов были сорваны с петель, и темные проходы напоминали пустые глазницы и беззубые рты. Под ногами хрустели осколки бутылок и прочий мусор. И ни единой живой души.
Мигель сглотнул и крепче стиснул пакет. Страшно-то как, блин... Почти так же страшно, как тогда, когда он потерялся в Нью-Йорке на Рождество. Если бы не тот парень, остался бы он на американской земле навечно...
По крайней мере, сейчас лето, замерзнуть ему не грозит. Да он и не успеет, если наткнется на кого-то из банды. Мигель все еще чужак, и вряд ли упоминание Лопе или его брата как-то поможет. Хотя, может, сделают скидку на возраст и просто погонят в шею?
Мигель нашел небольшой уголок, где мусора было поменьше, и устало опустился на корточки. Куда он, в конце концов, забрел? Не видно ни зги и пустынно как-то... Обычно с наступлением темноты на улицы выползает всякая шушера, особенно здесь, в самом опасном районе Мехико, но сейчас он будто вымер. Даже дорогу спросить не у кого!
Мигель упрямо вытер кулаком выступившие слезы. Сейчас он немного отдохнет, а потом пойдет дальше. Кто-нибудь попадется навстречу рано или поздно, и он сумеет найти общий язык. Нахватался жаргонизмов от бабушки да от ребят — может, и сойдет за своего. Отдаст злополучный пакет и вернется домой. Получит хорошую взбучку, но вернется же!
Вспоминая все известные матерные слова, Мигель задремал. Снился ему Нью-Йорк.
— Пап! Там олени! А тут Санта, а тут столько огней, смотри, какие гирлянды! — В состоянии полнейшего счастья девятилетний Мигель носился от лавки к лавке, тараща глаза на украшенные к Рождеству витрины. — БАБУЛЯ! — вдруг крикнул он на всю улицу.
Кое-кто из покупателей уронил только что запакованные подарки, у стоящей поблизости машины сработала сигнализация.
— Я тут, мой сладкий. — Гертруда взяла его за руку. Рыжие крашеные волосы были уложены в модную прическу, в пальцах она держала мундштук, в котором дымилась сигарета. Из-под распахнутого манто сверкало блестками алое вечернее платье. — Пока твой папа отлучился пописать, можешь просить все. Что хочешь? — Она стряхнула пепел на асфальт и поднесла мундштук к ярко накрашенным губам.
Гертруда только-только вышла из тюрьмы за примерное поведение, отсидев всего восемь месяцев. Она организовала бесперебойную подачу кокаина в застенки, подкупив охрану вплоть до начальства, которое получало до того хорошие проценты, что не хотело выпускать ее, когда пришло время. Ее освобождение вызвало множество недовольных воплей со стороны мексиканских властей, поэтому она предпочла отправиться в длительный вояж, прихватив с собой сына и внука. Мигель с восторгом слушал бабушкины рассказы о ее героическом освобождении, а Игнасио только фыркал на мать, чтобы не забивала мальчику голову подробностями криминальной жизни.
После смерти мамы прошел год, но Игнасио так и не смирился. Он как мог старался ограждать Мигеля от "всей этой криминалистики", но мальчик втайне просил бабушку рассказывать ему о ее приключениях, что она с нескрываемым удовольствием и делала. Но тоже предупреждала, чтобы не слишком увлекался. "Вся эта хрень очень опасна, дорогой мой, — любила повторять она. — Лучше проживать это только в рассказах или книгах".
— Смотри, какой вертолет! — Мигель восторженно прилип к стеклу. — Давай купим?
Та фыркнула.
— Да бабушка тебе такой настоящий приобретет! Только попроси!
— Правда?! — Глаза Мигеля восторженно загорелись.
— Неправда! — Игнасио, отдуваясь, пробирался сквозь толпу. — Мама, зачем ты обещаешь ребенку всякий хлам?
— По-твоему, военный вертолет — это хлам? Сразу видно, в наркобизнесе ты ни черта не смыслишь, Игнасио!
— Ему девять! Какой, к чертям, наркобизнес?!
— Я думаю о его будущем! В отличие от тебя!
Мигель не слушал их ругань — такое случалось всякий раз, когда бабуля Руди и папа оказывались на расстоянии десяти метров друг от друга. Он, как завороженный, топал все дальше и дальше, привлеченный яркими огнями, и сам не заметил, как оказался в каком-то переулке.
Все огни разом исчезли, вокруг высились только неприветливые стены домов. Снег тут совсем перемешался с дорожной грязью, в отличие от главной улицы, где он лежал красивыми белыми кучками. И здесь было заметно холоднее.
— Блин, — протянул Мигель. — Неужели заблудился?
Он завертелся на месте, пытаясь отыскать выход из злополучного переулка, но становилось все темнее, и он ничего не смог разглядеть. Заметив просвет между домами, он пошел туда в надежде выйти из этого лабиринта.
Как назло, он не слышал ничего — шум главной улицы сюда не доносился, хотя там повсюду играли рождественские песни и не прекращался гомон покупателей и туристов. Вокруг стояла мертвая тишина, и Мигель ускорил шаг. Он выберется, главное — не паниковать. Где-то должны быть люди.
Позади послышался скрежет, будто кто-то волок за собой что-то металлическое. Мигель обернулся.
За ним топали два парня, обоим на вид было лет по шестнадцать-семнадцать. Один держал в руке проржавевшую трубу, которая и издавала противный звук.
Он загоготал и пихнул товарища в бок. Что ответил другой, Мигель не понял — кроме родного испанского он никакого другого языка не знал. Но сообразил, что эти парни помогать ему вовсе не собираются, поэтому развернулся и бросился прочь.
Яростный вопль догнал его, но Мигель и не думал останавливаться. Мимо просвистела труба, чудом не задев его, позади слышался топот тяжелых ботинок. Мигель несся как угорелый, не разбирая дороги, в голове билась только одна мысль — сбежать! Скрыться любой ценой, не дать этим парням поймать его!
Завернув за угол, он со всего маху врезался в груду картонных коробок. Те полетели в грязь, человек, несший их, пошатнулся и сам едва не упал. Мигель плюхнулся в серую жижу, но тут же вскочил на ноги. Топот позади стих — преследователи, посмеиваясь, подходили ближе. Трубу один из них умудрился по пути подобрать и теперь угрожающе помахивал ей из стороны в сторону.
Мигель съежился от страха и юркнул за спину парня, в которого врезался, молясь, чтобы тот не отдал его этим отморозкам. Кто знает, может, здесь орудует одна банда? Тот покосился на мальчишку и молча достал из-за пояса пистолет.
Сверкая пятками, преследователи ретировались, напоследок плюнув в разные стороны. Неожиданный спаситель снова сунул оружие за ремень и начал молча собирать коробки. Мигель, выйдя из ступора, подскочил, как ужаленный, и ринулся помогать.
— Простите! — лопотал он. — Простите! Я не хотел, давайте я вам помогу!
Коробки оказались тяжелыми, и под их весом он снова рухнул на грязный асфальт. Парень вздохнул и почесал затылок.
— Я лучше сам. Турист?
Мигель раскрыл рот.
— А вы говорите по-испански?! Как круто! Я хотел бы выучить английский, итальянский, а еще немецкий, французский, японский и китайский, но они такие сложные... — От неловкого движения коробка грохнулась в лужу. — Блин... У вас там ничего хрупкого нет? А то я, наверное, все разбил, простите...
— Ничего там не разобьется, — ответил парень. Он аккуратно составил коробки в багажник машины, припаркованной тут же в переулке. — Где твои родители? В этом районе легко заблудиться.
Мигель огляделся. Ситуация не изменилась — вокруг по-прежнему высились неприветливые серые дома, а небо становилось все чернее.
— Да я и заблудился. Рассматривал витрины, они такие классные! Все в огнях и елках! А потом свернул не туда, и все, темень кромешная, ничего не видно.
Парень пожал плечами и указал на автомобиль.
— Ну тогда поехали. Будем искать твою родню.
— Вообще мне папа запретил садиться в машину к незнакомым людям. — Мигель ковырял асфальт носком ботинка. — А бабушка научила кусаться так, чтобы перегрызать сухожилия. Не боитесь?
Тот усмехнулся и сунул в рот сигарету.
— Да сдался ты мне. Садись давай. Вывезу тебя на главную улицу, а то вдруг похуже меня кто попадется.
Мигель еще мгновение помедлил, затем забрался внутрь.
— Ух ты! — восхищенно выдохнул он. — Крутая тачка! А кем вы работаете?
— Помощник одной бизнес-леди, а по совместительству курьер. — Спаситель сел за руль, выудил из бумажного пакета хот-дог и протянул Мигелю. — Поешь. Я понимаю, как сложно туристам в этом городе. Все недружелюбно и очень дорого.
Мигель поблагодарил и вгрызся в сосиску.
— Значит, ты тут с отцом и бабушкой? — продолжал расспросы парень, без конца крутя руль — улочки тут были извилистыми, ничего удивительного, что Мигель так легко заблудился. — Как они выглядят?
— Папа в красной куртке и белой шапке, а бабуля Руди выглядит, как Джессика Рэббит. Вы знаете Джессику Рэббит? Вот это моя бабуля, только в старости.
— Исчерпывающее описание, — хмыкнул парень. — Так, до главной улицы мы добрались. Теперь осталось найти двух мечущихся в панике людей. Кажется, я вижу что-то рыжее... Это они?
Гертруда рассекала толпу, выставив вперед грудь, Игнасио еле поспевал за ней, обшаривая туристов взглядом.
— Если бы не ты, мой внучек не потерялся бы, Игнасио! Ты отвлекал меня пустыми разговорами, а малыш всего лишь хотел вертолет!
— Да неважно, кто виноват! — орал в ответ Игнасио, задыхаясь от бега. — Надо его найти! Мигель! Миге-е-е-ель!!
— Да, это они! — Мигель открыл дверь. — Погодите, а как вас зовут? Чтобы я запомнил, кто мне помог. Потом стану большим и великим и обязательно вас отблагодарю!
Спаситель рассмеялся и, достав из нагрудного кармана бумажник, вручил мальчику визитку.
— Звони на этот номер, если что-то случится. Уличные телефоны стоят недорого. Шуруй.
— Спасибо! — Мигель выпрыгнул из машины и угодил прямо в объятия Игнасио.
— Мигель! Солнышко, куда ты убежал?! Ты даже представить не можешь, как ты меня напугал!
— Тебя он напугал, ага. — Гертруда выдула дым, вытащила бычок из мундштука и вставила новую сигарету. — Это меня чуть с инфарктом не увезли! Тогда бы точно пришлось покупать вертолет, чтобы доставить гроб на родину.
Мигель захихикал.
— Ну и смешные у тебя шутки, бабуль! Все в порядке, пап, я нашелся! Мне помогли. — Он оглянулся, но увидел только габаритные огни, которые тут же исчезли в потоке других автомобилей.
Мигель вздрогнул, услышав автомобильный гудок. Сон растворился, как дым, но он все еще видел перед собой того парня и бабулю, которая вполне могла бы превратить спасителя в фарш, если бы он чем-то обидел Мигеля. Но нет, он оказался хорошим... Может, здесь тоже есть кто-то подобный?
— Ага, размечтался, — пробормотал под нос Мигель, вставая. — Жизнь тебе не сказка.
Но визитку он бережно сохранил. Она лежала дома в пластиковой коробке из-под "лего" вместе с дорогими сердцу мелочами. Он даже написал на ней "ГЕРОЙ" — тот парень определенно заслужил это прозвище. Но сейчас герой ничем ему не поможет — он же американец. Что он забыл в Мексике?
Но Мигель совершенно точно слышал автомобиль. И ему не приснилось. Значит, рядом есть проездная улица!
Он закрутил головой, пытаясь сориентироваться. Высящиеся вокруг дома искажали звук, который отдавался эхом, как в колодце, и сначала Мигель опять свернул не туда. Но быстро сообразил и пошел в противоположную сторону. И — о чудо! — фонари! Он рванул вперед так быстро, что кроссовки едва касались асфальта.
— Ты кто? — вдруг раздался из темноты позади низкий хриплый голос.
Мигель остановился как вкопанный и оглянулся, но никого не увидел. Но ощущение, что попался, захлестнуло с головой, и даже голос в первый момент отказался повиноваться.
— Я... Это... Тут... — заблеял он. — Мне нужно увидеть Алехандро де Вилью...
— Повторяю: ты кто такой?
— Мигель... Я Мигель Гарсиа. Мне нужно увидеть сеньора де Вилью.
Если повторять одно и то же, может, собеседник поймет, что дело срочное? Настырностью тоже можно кое-чего добиться, Мигель не раз в этом убеждался. Но противник оказался не таков.
— Убирайся отсюда, пока цел, мелюзга. — Он отлип от стены, которая маскировала его не хуже камуфляжа, и двинулся прочь. Грузный высокий, наверняка давит крыс одним пальцем.
— Мне нужно ему кое-что отдать! — в отчаянии крикнул вслед Мигель. — От Лопе! Лопе Гутиерреса!
Мужчина остановился. Ага, значит, Лопе натворил что-то серьезное. Мигель не шевелился и даже затаил дыхание в ожидании ответа.
— Шагай за мной, — наконец сказал он и двинулся дальше.
С сожалением глянув на огни, Мигель развернулся и уныло побрел следом. Он знал, что поступает, как дурак, но что остается?
Идти пришлось недалеко, но за это время Мигель успел передумать все, что возможно. Его продадут на органы или в рабство. Его попросту убьют и бросят труп гнить в мусоре. Его заставят работать на этого де Вилью или его хозяина... Никак не вспомнить имя. Захотелось бросить этот чертов пакет прямо тут и бежать домой. Папа с Пабло наверное с ума сходят... Только куда бежать? Они со спутником столько раз повернули, что обратно он самостоятельно точно уже не выберется.
— Давай сюда, — вдруг сказала тень.
Мигель остановился и, прижав к себе пакет, отступил на пару шагов.
— Нетушки. Отдам только дону Алехандро. А вас я вообще не знаю.
— Можно подумать, де Вилью знаешь, — усмехнулся мужчина. — Давай сюда, говорю.
— Сказал же, не дам! — упрямо повторил Мигель. — Или позовите его сюда, или я убегу! Я быстро бегаю! Хотите убедиться?
Мужчина рассмеялся, и Мигель вздрогнул от неожиданности. Лично он ничего смешного не видел, но кто знает местное чувство юмора?
— Ладно, мелюзга, пошли. — И он нырнул в темноту подъезда.
Инстинкт самосохранения вопил, как сумасшедший, бабушкиным голосом, но Мигель решительно вошел следом, следя за тем, чтобы душа не выпала из пяток. Сердце бешено колотилось, и сверток, который он все еще прижимал к груди, подпрыгивал при каждом ударе. Один лестничный пролет, второй... Третий...
Дверь. Спутник позвонил — и как только отыскал звонок такой темноте? — и изнутри спросили пароль.
— Три обезьяны.
Дверь распахнулась. Мужчина скользнул внутрь и негромко с кем-то переговорил. Слов Мигель не разобрал, но желание оказаться подальше отсюда изрядно ослабло. Раз оставили его тут одного, то не боятся, что Мигель сбежит. А значит, убивать его вроде бы не собираются.
— Ну давай, chamo , — вскоре позвали изнутри. — Покажи, выросли ли у тебя cojones .
Мигель набрал в грудь побольше воздуха и зашел в тускло освещенную квартирку.
За время прогулки по темным улицам глаза успели привыкнуть, поэтому Мигель сразу же различил повернутое вполоборота к окну кресло. Он замер на месте, не зная, стоит ли подходить ближе — у окна вырисовывался громоздкий силуэт телохранителя. Он, конечно, всего лишь мальчишка, но кто знает, насколько де Вилья недоверчив. Может, он и в младенцев стреляет.
— Почему стоишь на пороге?
Мигель оторопел. Голос принадлежал женщине.
— Э... здрасьте, сеньора, — произнес он, слегка поклонившись. — Я... Простите, я думал, здесь дон Алехандро, и...
— Подойди ближе, мальчик, — мелодичным голосом позвала она.
Мигель шагнул вперед, думая про волка, заманивающего Красную шапочку, но сидящая в кресле дама вовсе не походила на волка. Медного цвета волосы, красиво блестящие даже в тусклом свете единственной лампочки, изумрудно-зеленая блузка, черная юбка, открывающая стройные ноги... Вот только глаза смотрели отнюдь не по-доброму. Прямо не волк, а настоящая лиса.
— Колобок-колобок, я тебя съем, — пробормотал Мигель фразу из старой сказки, которую рассказывала ему мама.
Женщина наклонила голову набок.
— Что, прости?
— Ничего. — Мигель выдавил улыбку и протянул пакет. — Наверное, это я должен отдать вам...
Женщина кивнула, и громила, отойдя от окна, протянул руку, но Мигель отступил на шаг и прижал пакет к груди.
— ...но не думаю, что это хорошая идея, — закончил он.
Женщина сдвинула брови, глаза сверкнули зелеными молниями.
— Ты шутить со мной задумал?
Мигель испуганно глянул на громилу, который стоял с протянутой рукой, и сглотнул так, что в горле щелкнуло.
— Неа. Но я нес этот пакет дону Алехандро. А вы непохожи на дона Алехандро. Уж простите.
Женщина продолжала сверлить его взглядом, и Мигель подумал, что она вот-вот отдаст приказ свернуть ему шею, как куренку, и забрать пакет. Не слишком ли далеко он зашел? Но тут она улыбнулась, и напряжение немного спало.
— Смелый мальчик. И благоразумный. Не доверяй никому — вот главное правило в нашем бизнесе. Знакомься — дон Алехандро. — Она кивнула на кого-то, стоящего за спиной Мигеля.
Выходит, тот, кто привел его сюда, и есть де Вилья? Мигелю захотелось стукнуть себя по лбу да посильнее. Мог бы хоть узнать, как выглядит этот дон, тогда бы не пришлось сюда идти.
— Здрасьте, — только и сказал он, неуклюже поклонившись.
— Как тебя зовут? — спросила женщина.
— Мигель Гарсиа.
— А меня Жаклин Коллинз. Приятно познакомиться, Мигель.
Так вот как зовут хозяина Тепито, о котором говорил Лопе! Почему-то Мигель думал, что это мужчина, имя-то нездешнее...
Он снова неловко поклонился.
— Признаться, ты меня удивил, Мигель, — продолжала Жаклин. — Мог бы стащить товар и выгодно продать на улицах. Почему принес сюда?
— Я не пушер , — честно ответил Мигель. — И понятия не имею, как это делается. И потом, не хочу я этим заниматься.
— Вот как? — Она сцепила тонкие пальцы на колене и выпрямилась в кресле. — А если я предложу тебе работу, согласишься?
Мигель задумался, но ненадолго. Ему только что представился тот самый шанс, которого ждал каждый волчонок, и упускать его было бы глупо.
— Только если она не будет связана с продажей. Бегать туда-сюда я могу, доставка — пожалуйста, только не продажа.
Жаклин удовлетворенно улыбнулась.
— Отлично. Не знаю, почему ты так на этом настаиваешь, но твой сегодняшний поступок пришелся мне по душе. Другой бы продал товар, не задумываясь, правда, позже его нашли бы на окраине Мехико с перерезанным горлом. Но мало кто думает об этом, когда держит в руках быстрый способ обогатиться.
Мигель не знал, что на это ответить, поэтому начал ковырять носком кроссовка толстый ковер.
— Один мелкий засранец сегодня решил пойти по этому легкому пути, — продолжала Жаклин, — и стащил у меня товар. Тот, что ты держишь в руках. Ты не знал?
Мигель застыл от ужаса. В сочетании с предыдущими словами Жаклин эти прозвучали вдвойне зловеще, и он только что осознал, как подставил Лопе, вернувшись сюда.
— Не хочешь спросить, что с ним будет за это?
Ничего не ответить просто нельзя. Эта ведьма... Этот зеленоблузочный монстр пустит его на корм собакам, стоит хоть в чем-то ее расстроить. И потом, он ведь только что согласился на нее работать, деваться некуда. Придется закрепить эффект крутого парня.
— Как вы и сказали, — выдавил Мигель, с трудом подняв голову, — его найдут на окраине Мехико. Наверное.
Жаклин громко рассмеялась и захлопала в ладоши.
— Мне определенно нравится этот молодой человек!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
