Фрейлина, жена, служанка... и снова жена и фрейлина

ОСИНСКАЯ ОЛЕСЯ

ФРЕЙЛИНА, ЖЕНА, СЛУЖАНКА... И СНОВА ЖЕНА И ФРЕЙЛИНА

Это любовный роман. Просто любовный роман. Не надо искать в нем ничего другого :)

Устроила себе челлендж — написать книгу за месяц. Прошло три недели. Пока все идет по плану. Книга уже почти дописана. Для начала выкладываю большой кусок. Дальше буду выкладывать меньшими кусочками 1-2-3 раза в неделю.

ПРОЛОГ

Высокий темноволосый мужчина стоял у окна и смотрел во внутренний двор. Качнулась дверь черного входа. На плиты крыльца ступила молодая женщина. Светлые, почти белые, волосы, убранные в гладкий пучок, воротничок-стоечка с белым краем кружева, какие носят горничные да гувернантки, серое, невзрачное платье до пят... обычная горожанка, пришедшая наниматься на работу. Но идеальная, выработанная годами осанка — спина, не привыкшая сгибаться, да голова, не привыкшая кланяться — выдавали в незнакомке леди.

"Бывшую леди", — поправил он сам себя. Сколько ей сейчас? Двадцать шесть?... Выглядит старше. Изможденное лицо, круги под глазами. Даже не верилось, что блистательная леди Сольяна Дейрос могла докатиться до такой жизни.?

"Зачем же она здесь? Такие, как Сольяна, словно кошки — вечно приземляются на ноги. Даже если муж ей ничего не оставил, она бы выкрутилась", — равнодушно подумал мужчина. Нет, пожалуй, не равнодушно. С предвкушением. В душе расцветало незнакомое ранее чувство — желание мести.

"Интересно, пришла бы она наниматься, если бы знала, кто хозяин особняка?"

— Мой лорд, — раздался сзади негромкий голос экономки. — Я приняла девушку на работу, как вы и просили... Однако, если позволите заметить, толковая прислуга из нее не выйдет.

Мужчина не обратил внимания на ее слова, провожая глазами уходящую девушку.

— Как она назвалась?

— Яна Дейрос.?

"Яна... Соль-яна... Ну что ж", — горько усмехнулся он. — "Кажется, в мире есть справедливость".

ЧАСТЬ 1. ФРЕЙЛИНА

ГЛАВА 1

— Гордость? Я давно избавилась от этого рудимента. Правда взамен появилась совесть. И поверьте, это был совершенно неравноценный обмен.

Из мемуаров леди Сольяны, герцогини Винсоль

* * *

Шестью годами ранее...

— Ты действительно подставила меня! Какая же ты сука! Невозможно наглая, высокомерная сука.

В ответ я улыбнулась. Вежливо и равнодушно. Улыбка обнажила прелестные белоснежные зубки, но не коснулась глаз. Стоящий рядом лорд Нессер не мог совладать с эмоциями — широко раздувались ноздри, шумно вырывалось дыхание, сжимались кулаки. Ну вот — еще одно доказательство, что во дворце ему не место. Здесь выживают сильнейшие.

— Почему же "невозможно" наглая? Очень даже возможно.

— Совести у тебя нет!

— Нет и нет, зачем она мне. Зато у тебя нет гордости. Тебя всего лишь из дворца высылают, а не отправляют на каторгу. Веди себя достойно!

Молодой человек поджал губы.

— А я считал нас друзьями!

Я удивленно вскинула бровь. Друзья? Во дворце? Да, мы изредка сталкивались на конных прогулках, оказывались за одним карточным столом и даже сплетничали. Разве это дружба?

— У тебя есть три часа, чтобы собрать вещи. Не успеешь уйти сам, тебя выведет стража, — я развернулась и пошла прочь.

— Да ты просто шавка, ручная шавка Нариэтты... Красивая равнодушная льдина! Тварь!

Я лишь хмыкнула. Реагирующие на оскорбления тоже здесь не выживают. Пусть злится.

Сверкало элегантное атласное платье, расшитое мельчайшим бисером, нежно шуршала нижняя юбка. Тонкую точеную шейку украшало роскошное колье, а высокую прическу сверкающие бриллиантовые звездочки. Я расправила плечи, вздернула подбородок. Поймала в натертом до блеска подсвечнике свое отражение и подмигнула ему.

Приятно познакомиться! Сольяна Дейрос.

Красивая! Равнодушная! Тварь!

* * *

Весь мир подчиняется иерархиям. Весь мир воюет. Все люди друг другу враги и конкуренты. И совершенно не важно, находишся ли ты наверху пищевой цепочки или на ее дне. Короли воюют за новые территории. Аристократы борются за место поближе к трону. Их дети грызутся за наследство. Слуги подсиживают друг друга, чтобы из прачечной перебраться на кухню, а личные горничные воротят нос от поломоек. Даже бездомные нищие и проститутки защищают свою территорию и гонят чужаков. Это законы человеческого стада.

Никто никому ничего не должен, и тебе особенно. Ничто не достается просто так. Ты имеешь лишь то, что сам урвешь. А чтобы урвать, надо быть умным и изворотливым.

Эти нехитрые правила я усвоила очень рано. Мои родители умерли, когда мне было шесть. Честно говоря, я уже не помнила, было ли у меня счастливое детство, наполненное мечтами о прекрасных принцессах, благородных принцах и розовых пони с радужными хвостами. Но если и было, то внезапно закончилось. Родители, кажется, не были бедными людьми. Впрочем, мне сложно судить. В шесть лет ребенку трудно отличить стеклянные бусины от бриллиантов, а удобный выездной экипаж с породистыми лошадьми от простой городской кареты. И то ли родители жили одним днем, не откладывая денег на завтра, то ли поверенные оказались нечестными, то ли постоянно сменяющиеся опекуны по очереди запускали руку в мое наследство. Однако факт остается фактом. Я осталась ни с чем. За последующие семь лет я сменила четырнадцать опекунов. Кто-то умер, откуда-то выгнали, откуда-то сбежала сама. Где-то меня использовали как прислугу, где-то пытались задрать юбку, где-то просто забывали о моем существовании.

Каждая смена опекунов забирала новую часть моего наследства, но добавляла проблем. В итоге у меня не осталось не только денег, но и собственной фамилии, поскольку документы затерялись еще на девятом или десятом опекуне, и слуги меня называли по имени текущих господ. В голове все спуталось и какая из череды фамилий была моя собственная, я уже не могла сказать.

К тринадцати годам я превратилась в прелестную девушку. С тонкими аристократичными чертами лица, светлыми, почти белыми, волосами, и нежным бледным румянцем. И тогда к моим жизненным правилам добавилось новое:

"Всем мужчинам нужно только одно — залезть тебе под юбку. И ничего романтичного в этом нет".

От последнего опекуна я сбежала в четырнадцать. Накануне собственной свадьбы с вышеуказанным опекуном. Сбежала в ночь, в зиму, устав бороться со всем миром и решив, что смерть в сугробе — не такой уж плохой выход.

И в тот же день я впервые поняла, что чудеса в мире случаются. Потому что я встретила ЕЕ. Самую добрую, самую понимающую, самую заботливую. Мою будущую опекуншу, мою лучшую и самую преданную подругу. Принцессу Нариэтту. Сестру короля. На тот момент ей было восемнадцать, и она путешествовала инкогнито. Наши пути сошлись в одной точке времени и пространства. Меня подобрали, пожалели, назначили младшей фрейлиной и забрали во дворец.

Я быстро привыкла и к хорошей еде, и к красивым платьям, и к дворцовой жизни с ее интригами. Правильнее даже сказать, что дворцовая жизнь, где каждый блюдет исключительно свои интересы, идеально легла в мое миропонимание. А принцесса научила выживанию в этом новом для меня месте.

— Первое. Любовь, дружба и привязанность — это сказки, которые придумывают люди. А те, кто в них верит — наивные глупцы. — многократно повторяла она. — Второе. Ничто в мире не вечно. Сегодня ты королева — завтра твоя голова на плахе. Бери от сегодняшнего дня все, что можешь.

Я быстро стала первой фрейлиной. Не просто первой, а особой фрейлиной, от которой нет тайн, которой получают любые, даже самые деликатные поручения. Подругой и соратницей. Преданной принцессе как собака.

Я рано расцвела. Уже в пятнадцать вовсю использовала свою внешность для достижения целей. Крутила мужчинами, расточала улыбки и раздавала авансы и обещания, но никого не подпускала к себе близко. Во дворце шептались о разном — начиная с того, что у меня тьма любовников, но я достаточно хитра, чтобы их скрывать, заканчивая тем, что я вообще девственница или лесбиянка. Меня слухи не волновали. Меня волновало мое положение. И деньги, которые я откладывала "на черный день" — ибо, правило принцессы номер два — ничто в мире не вечно, в том числе и твое положение. А значит, "черный день" рано или поздно настанет.

Во дворце со мной пытались подружиться. Если мне было удобно, я дружила. Если предлагали помощь, принимала ее. Без благодарности. А как же? Раз помогают, наверняка что-то потребуют взамен. Я видела человеческие слабости, шла, где надо по головам, без угрызений совести избавлялась от тех, кто вчера считал меня своим другом.?Нет, я не была жестокой. Я никого не унижала и подставляла без надобности, не получала удовольствия от чужих страданий. Это политика, просто политика. Ничего личного.

ГЛАВА 2

— Кстати, куда делся милый щенячий взгляд, что я наблюдала в прошлый раз?

— Вероятно, туда же, куда и ваша очаровательная улыбка с ямочками.

Из мемуаров леди Сольяны Дейрос, герцогини Винсоль

* * *

— Сольяна, вам ведь завтра двадцать будет? Как насчет устроить вечеринку в тесном кругу?

Я вернула вежливую улыбку виконту Адаму Сторти и отвернулась, глядя на дверь. Гораздо более меня волновали последние изменения в кадровом аппарате его величества. И сегодняшний прием был хорошим поводом посмотреть на новые лица. В последние годы у ее высочества появились амбиции и желание власти, поэтому мы вели затяжную партизанскую войну с ее братом, Ранульфом Вторым Сангеррским. Бал был в разгаре. Паркет блестел, украшения дам сверкали, а расточаемые улыбки и вовсе слепипи. Я же чувствовала лишь духоту от чрезмерного обилия людей и нагара свеч. И мечтала сбежать как минимум на балкон или в сад. А еще лучше сразу к себе.

Принцесса пока не появилась, поэтому компанию мне составляли две фрейлины — Илайя и Тесса. Обе светловолосые, как и я. Кроме того сегодня мы, не сговариваясь, пришли в синих платьях. И выглядели теперь как три сестры, выпускницы приюта. Судя по стоимости платье — очень дорогого приюта. С нами пристроился брат Тессы, тот самый виконт Сторти. Чуть поодаль рыжеволосая Деная, еще одна фрейлина, крутилась, выискивая жертву на вечер.

— Я подумаю. Не люблю вечеринки, когда нет повода для веселья.

— Да ладно. Вечеринки в день рождения нужны не только для веселья, а чтобы получать подарки, — заверил меня молодой человек.

Я хмыкнула. Ради этого вечеринку можно было бы устроить, вот только на дорогие подарки у виконта денег нет, а дешевые мне даром не нужны.

— Сольяна, смотри! Какой хорошенький, — зашептала Тесса. Илайя согласно вздохнула. А Деная подобралась, готовая к охоте.

В дверь входил новый советник короля со своим секретарем. Советник был старым, его секретарь тощим и сгорбленным.

— И кого из них двоих вы считаете хорошеньким? — удивилась я.

— Помощника секретаря, конечно. Высокий, стройный, сильный, — томно выдохнула Тесса.

— Кра-сав-чик! — мурлыкнула Деная, поправляя корсет, как будто ее грудь и без того не была видна.

Я покачала гловой. Помощники секретарей советников как прислуга — люди невидимые и неслышимые. Пусть хоть сто раз красавчик. А вот советника нужно оценить. Противников нужно знать в лицо. Я подхватила бокал со сладким шайварским вином и направилась к новоприбывшим, дабы оказать им честь, дав возможность пригласить на танец.

Спустя полчаса, потанцевав и с советником, и с его секретарем, я поняла, что нас решили обмануть. Старика просто слили принцессе, надеясь, что пока она будет им заниматься, реального советника, что притворяется сейчас секретарем, ничто не будет отвлекать от работы. И пусть во время танцев мы не обсуждали ничего сложнее погоды и поданных пирожных, но для понимания мне хватило и этого.

С чувством выполненного долга я покинула залу. На ходу отказала нескольким джентельменам в танце. Надо было поговорить с Нариэттой. Но ее высочество так и не появилась.

— Сольяна, иди к нам!

У столиков с закусками стояли Тесса и Илайя. Тесса обмахивалась веером, броса поверх него задагочные взгляды. Илайя держала в руках полную тарелку. Не то, чтобы она собиралась все это съесть. Скорее тарелка отпугивала потенциальных кавалеров.

— Позволь тебе представить! — торжественно произнесла Тесса. — Териас Ройс!

А-а-а, тот самый красавчик, на которого я даже не посмотрела.

Но! Что, если я права, и секретарь и есть настоящий советник, тогда парнишка в цворцовой пищевой цепочке сразу поднимается на ступеньку выше!

С самой искренней улыбкой я повернулась к парню. Глаза заблестели, крошечные ямочки украсили щеки. Я склонилась в безупречном реверансе. А затем смущенно подняла ресницы. Девушки были в чем-то правы. Парень был хорош — и высок, и строен, и ум в глазах светится. Волос темный, цвет лица бледный. Чем не красавец? Вот только... он был похож на доброго доверчивого щенка. Я даже моргнула несколько раз, решив что мне показалось.

— Леди, для меня честь познакомиться с вами! — заикаясь, проговорил парнишка. Щеки украсил нежный мальчишеский румянец.

Затем Териас Ройс поклонился. Попытался поцеловать мне руку. Сообразил, что уже лет двести никто так не делает, смутился еще больше...

Я вопросительно посмотрела на приятельниц. Тесса пожала плечами. Илайя меланхолично откусила пирожное, пряча улыбку. И только Деная подарила жаркий многозначительный взгляд: "Наиграешься, мне отдай!"

— Позвольте вас на танец пригласить! — выпалило вдруг это чудо и стало на одно колено.

Я растерялась, забыв, что не собиралась больше танцевать, и протянула руку.

Надо отдать мальчику должное, в себя он пришел быстро. Трястись перестал, заикаться тоже. В танце вел уверенно. Ритм чувствовал. Держал крепко, но не чересчур. Я даже поймала себя на мысли, что танцевать мне с ним нравится.

— Вы первый раз во дворце? — первой начала я разговор.

— Да, простите. Это сильно бросается в глаза?

"А сам как думаешь?" Я улыбнулась вместо ответа.

— И как же вы к нам попали?

— С отличием закончил Варенскую академию. Прошел практику в дипломатическом корпусе и министерстве внутренних дел. Теперь готов служить короне!

Значит ему примерно двадцать два — двадцать три, прикинула я. Парнишка выглядел моложе. Вероятно из-за этих огромных, по-детски распахнутых глаз.

— И попали сразу во дворец? Неплохое начало карьеры.

— Мне просто повезло! На последнем задании заступился за честь дамы. А она оказалась женой министра.

М-да... мысленно я рассмеялась. Жена министра внутренних дел — личность известная. Чаще всего надо спасать не ее честь, а честь того, на кого она глаз положит. Чудо, что сам спаситель избежал ее внимания.

Ройс на мгновение убрал руку с моей спины, вторую поднял, покружив меня, и снова поймал. И уверенно направил вдоль зала. Рядом синхронно скользили по паркету другие пары.

— Эм... ну, в таком случае вы свое место заслужили. У нас редко встретишь подобный героизм, — ответила я, старательно пряча сарказм.

— Ну что вы! Любой мужчина на моем месте вступился бы за даму!

Я снова ослепительно улыбнулась. Какая прелесть! Мы рыцарских романов перечитали? Где все дамы — нежны и невинны, а джентльмены — отважны и благородны. И бескорыстны, разумеется. Интересно, где советник откопал это реликтовое создание? Мальчишка был старше меня как минимум на два года, однако в психологическом возрасте, похоже, между нами была пропасть. Даже жаль его стало. Такие здесь надолго не задерживаются.

Ну что же. Если повзрослеет — выживет. Если нет, что поделать: естественный отбор в действии.

Танец закончился, мы вежливо раскланялись и разошлись. Деная проследила за направлением моего партнера и пошла охотиться.

— Не пугай парня, — бросила я ей в след.

— Ну как он? — набросилась на меня Тесса. — Хорош?

— Да уж, — искренне согласилась я. — Прямо глоток свежего воздуха в нашем ядовитом болоте.

С этими словами я покинула прием, позабыв о новеньком. А через пару месяцев пришлось вспомнить.

ГЛАВА 3

(добавить эпиграф)

Из мемуаров леди Сольяны Дейрос, герцогини Винсоль

* * *

— Нет, ну ты представляешь! Такую игру испортили! И, главное, кто? Какой-то мальчишка! Которого мы вообще в расчет не брали! Ненавижу!

Нариэтта металась по комнате, сжимая письмо. Я безучастно смотрела на ее истерику и доставала из вазочки засахаренные вишни. Не в первый раз. Более того, я лично считала, что золотые рудники принцессе ни к чему. Нариэтта стремилась к власти, пытаясь закрепить свое влияние, где только можно, подвинув венценосного брата. Смещала преданных Ранульфу людей, ставила своих. Подкупом, лестью, подставой. Во дворце разворачивались два военных лагеря. Но то во дворце. А золотые рудники... это важно, конечно. Но находятся они в заднице Сангерры. И я была совершенно уверена, что если даже Нариэтта сместит коменданта и поставит своего, контролировать его не сможет. Пока не сможет. Так к чему истерить?

Хотя подготовительную работу принцесса провела идеально. Подстроила несколько несчастных случаев в шахтах. Организовала нападения "разбойников". Наняла подстрекателей. И, наконец, забастовки. А затем ненавязчиво внушила нужным людям, что комендант не справляется со своей ролью. И подготовила своего человека. Аккуратно подготовила. Король бы и не понял... Наверное...

— А что в итоге?! Полный провал!

К шахтам послали отряд стражников, чтобы остановить беспорядки. Далее по сценарию принцессы ожидалось побоище, которое еще больше усугубило бы ситуацию. Но...

Новый советник посоветовал королю отправить вместе с ними своего помощника. И побоища не случилось. Териас Ройс блеснул дипломатическим талантом, сумел договориться и с бастующими, и с комендантом, и со стражей. Более того, нашел зачинщиков. Принцессу те, конечно, сдать не могли. Но, если хорошо подумать, то его величеству не трудно будет догадаться, откуда ноги растут. И что? Сошлет в загородный дворец на месяц? И то в хужшем стучае. В лучшем и вовсе обойдется.

Нариэтта Сангеррская вышагивала туда-сюда. И размеров маленькой Сиреневой гостиной явно не хватало, чтобы ее высочество могла спустить пар. Я же вспоминала нашу единственную встречу с Териасом и думала, где успела так ошибиться. Быстро нынче растут мелкие сошки. Только появился и на тебе. Вчера был пешкой, но теперь уверенно двигался к краю шахматной доски. Таких надо либо переманивать на свою сторону, либо сразу убирать, пока они не превратятся в значимую фигуру. Поймала взгляд принцессы и поняла, что она думает о том же.

* * *

На следующий день, пробегая ранним утром по бесконечным дворцовым коридорам, я заметила стайку младших фрейлин, выглядывающих в окно. Девчонки лет четырнадцати-шестнадцати лишь номинально считались фрейлинами. Каждый год сюда слетались новые девицы, учились вышивке и прочим "полезным" для замужества умениям. А затем находили себе мужей и улетали. Мало кто задерживался.

Девочки толкались, показывали пальцами в окно и хихикали. Писк и визг — ну точно птичник. Все ясно — по утрам внизу стража упражняется. Я это уже переросла. Чуть поодаль я заметила Тессу. Она с ностальгией смотрела в окно. Я подошла, выглянула из-за плеча.

— И что такого нового ты там нашла?

Тесса хитро улыбнулась и качнула пальчиком. Сегодняшний спаринг не был привычной тренировкой рядовых стражников, отрабатывающих движения. Внизу упражнялись всего двое. Одного я сразу узнала — капитан дворцовой стражи, мастер Эльен. Второго узнать не могла, по крайней мере с такого ракурса. Молодой парень, прекрасно сложенный, в одних штанах. С черными, слегка вьющимися волосами. Да уж, теперь понятно почему девчонки слюни пускают. Я тоже засмотрелась. Но не на фигуру. На прекрасный танец мечей. На гармонию движений. На пение стали. Фехтование было моей слабостью. Жаль, у меня никогда не было возможности научиться. Не женское это дело. Ни один уважающий себя мастер не взялся бы учить девицу.

Я следила за движениями, и моя душа пела, мышцы ныли, словно желая принять участие, а кровь ускорялась.

— Потрясающее! — выдохнула я.

— А то! — согласилась Тесса. — Иногда и нам, старушкам, хочется глаз порадовать.

Я ткнула ее локтем под ребра. И засмеялась. В этот момент воины остановились, отсалютовали друг другу. А затем молодой человек вскинул голову и посмотрел наверх, словно чувствуя обращенные на него взгляды. Девчонки с визгом бросились врассыпную, попрятались за бархатными портьерами. Я осталась на месте. Маловероятно, что с улицы он сможет меня рассмотреть. Но, кажется, смог. Потому что его взгляд остановился на мне. Я вздрогнула. Териас Рой! Сейчас на меня смотрел молодой мужчина. Смотрел прямо и уверено. Не было в нем ничего детского и слабого, как мне показалось при первой встрече. Я нахмурилась и отвернулась.

— Говорила же — красавчик! Вот еще возмужает, — Тесса мечтательно закатила глаза. — Через пару-тройку лет за ним толпы девиц бегать будут.

Толпы девиц за ним и сейчас бегать будут — тут и гадать нечего. Я посмотрела, как девчонки, хихикая и подначивая друг друга, снова начинают выглядывать в окно. Какого черта я не проверила его сразу?

— Девицы меня беспокоят меньше всего. Я боюсь, что через пару-тройку лет он сможет основательно попортить кровь нам с принцессой. Тесса, собери-ка мне на него внутреннее досье. А я займусь остальным.

Приятельница с укоризной на меня посмотрела.

— Жаль будет терять такой великолепный экземпляр, — поцокала она языком и снова уставилась в окно. — Разве это справедливо?

— Где ты видела, чтобы жизнь была справедливой? — парировала я и пошла дальше.

* * *

С утра я успела выслушать донесения, проверить почту Нариэтты и подготовить списки младших фрейлин — кого-то срочно следовало выдать замуж, кого-то отправить домой. Поставить на место зарвавшихся. Поощрить послушных и преданных. А еще выделить пару-тройку перспективных и оставить. Репрессий из-за рудников со стороны Ранульфа Второго не последовалось. Принцесса на время затаилась, вынашивая очередные планы, я же занималась своими прямыми обязанностями. Во дворце наступило благословенное затишье.

Держа в руке список, я царственно выплыла из комнаты. Праздношатающие придворные при виде меня меняли траэктории движения, стараясь не попадаться на глаза. Правильно делают. Любой из них — мусор в условиях военных действий. Тихий и невидимый мусор имеет шансы пережить любую катастрофу. Мусор, имеющий обыкновение высовываться, первым попадает в бездушные жернова интриг.

Один из молодых людей выдавил из себя улыбку, попятился, усердно кланяясь, сбил проходящую сзади служанку. И передвинувшись бочком, рванул в боковой коридор.

На полу осталась сидеть девушка, зажимающая руку. Алые капли сочились сквозь пальцы... Рядом валялся поднос. Тарелки пережили падение, а хрупкие бокалы нет. Аратанский хрусталь... Я мысленнно восстановила в уме имя придворного. Буду знать, кому послать счет за бокалы. Горничная приняла мою предвкушающую усмешку на свой счет и побледнела.

— Покажи руку, — скомандовала я. — Не дави, у тебя стекло застряло. Иди к метру Ллойсу, пусть достанет стекло и обработает рану.

— Нет-нет, что вы. Мы сами на кухне...

— Сами на кухне вы повредите что-нибудь, и ты пальцами до конца жизни шевелить не сможешь. Оставь поднос. По дороге кому-нибудь передашь, чтобы убрали.

— Но... метр не захочет...

Я приподняла бровь.

— Скажи, что я тебя прислала. Пусть попробует не захотеть. Ну? Чего ждешь?

Служанка присела в неловком реверансе и побежала по коридору.

— Похоже, судьбы простых людей вам все-таки не чужды. Вопреки тому, что о вас говорят, — послышалось сзади.

Я повернулась. Териас Ройс? Какой неожиданный "сюрприз".

Помощник советника успел вымыться и переодеться после тренировки. Влажно блестели волосы. Витал вокруг тонкий запах лимонного мыла. Две верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, и мой взгляд сам скользнул в вырез. Териас это заметил. И улыбнулся.

— Ну что вы. Я просто не хотела, чтобы она заляпала кровью белый ковер, — безукоризненно ровным тоном ответила я, сдержав раздражение.

Ройс поклонился. Я сделала неглубокий реверанс. Вежливо растянула губы в улыбке — ровно по этикету, не больше, не меньше.

— Да, конечно. Белый ковер, — ответил он. Его глаза смеялись. — Тем не менее, прислуга вас не боится.

— А с чего им меня бояться? На мое место они не метят, моему положению не угрожают... пусть живут.

— Интересная точка зрения...

— Обычная. Я не стараюсь специально давить муравьев, когда гуляю по саду. Но если найду одного в своей тарелке, то жить ему останется недолго.

Молодой человек приподнял руки, мол, ладно-ладно, я понял. И продолжил, не стесняясь, меня рассматривать. Прибежали две служанки, поспешно собрали тарелки и осколки. Вытерли пол. И, кланяясь, задом попятились обратно.

— Вы наводили обо мне справки? — спросила я, когда горничные ушли.

— Конечно. И не только о вас. Я старался разобраться со всем, что происходит во дворце.

Неприятно кольнуло внутри. Один-ноль в его пользу. Он успел разобраться. А вот я — нет. Недооценила угрозу. Внимательно посмотрела на парня.

— И как?

— Я думаю, что вы не такая бездушная гадина, как многие считают.

— А я думаю, что вы просто не разбираетесь в людях, — припечатала я. Только разбора моего характера мне сейчас и не хватало. — Кстати, куда делся милый щенячий взгляд, что я наблюдала в прошлый раз?

— Вероятно, туда же, куда и ваша очаровательная улыбка с ямочками.

А ему палец в рот не клади.

— Значит, это был спектакль, чтобы ослабить мою бдительность?

Я очаровательно улыбнулась. На этот раз как положено — с ямочками. Пристально и лукаво посмотрела парню в глаза. И с удовольствием отметила, как порозовели от смущения его щеки. Не так уж ты и заматерел за два то месяца. Я мысленно хмыкнула. Хотя прогресс внушал уважение. Выживет он во дворце. Конечно, выживет.

— Ну что вы. В тот раз я растерялся.

— Вот как?

— Да. Был сражен. Вами. Вы ведь знаете, что очень красивы?

Я то знаю. И слышу это постоянно — с лестью, с похотью, с личным интересом. Иногда из вежливости. Но впервые мне показалось, что это звучит искренне. Просто как комплимент.

— Вы всегда так прямолинейны?

— Разве это плохо?

— Какая милая и непосредственная наивность... — со вздохом пробормотала я.

Мимо пробежала девчушка из младших, бросила на меня короткий взгляд, присела в реверансе, чуть не утонув в непомерно пышном розовом платьице.

— Спасибо вам, — выдала она и исчезла.

— Ну вот, — многозначительно произнес помощник советника. — Я же говорил!

Я с непониманием посмотрела на него, затем во след младшей фрейлине.

— Вы это подстроили? Я понятия не имею, кто эта девица, и за что она меня благодарит.

— Две недели назад вы дали ей крем от прыщей, — любезно напомнил Териас.

Теперь я припомнила. Действительно, давала какой-то девчонке крем. Уж больно жалкой та была. А с меня не убудет.

— Вы не так поняли. Фрейлины — это свита принцессы. Они должны быть безупречны. А прыщавые фрейлины портят королевский имидж, — отрезала я и с подозрением добавила. — А вы откуда про крем знаете? Вы за мной следи-и-или?!

— Ага, — с усмешкой подтвердил молодой человек. — Следил. Вы мне интересны. И как политический противник. И как женщина.

Милорд Ройс развернулся и ушел прежде, чем я нашлась с ответом. Я смотрела ему в спину. Это неправильно! Это я должна была его смутить и поставить на место, а не наоборот.

* * *

К вечеру в моих руках было два досье. Одно внутреннее, собранное Тессой. И одно, собранное людьми принцессы — шпионская сеть Нариэтты мало чем уступала королевской.

Я начала со внутреннего. И с удивлением обнаружила, что милорд Ройс успел пустить во дворце корни. Его все знали, им все восхищались. Безупречно галантный с дамами, вежливый со слугами, никому не отказывающий в помощи. Ну просто рыцарь с горящим взором и в сияющих доспехах. Благородный и бескорыстный.

И как я успела понять — умный. Да, черт побери. Умный! Но тем книжным благородным умом, которое дает понимание многих вещей в мире, но не дает простой житейской мудрости. Умный, но не хитрый. И это было его слабостью. Или силой?

Я вчитывалась в показания дворцовых шпионов... и вдруг ясно поняла, что те тоже очарованы помощником советника.

"— Вы следили за мной?!

— Ага."

Как он следил? Кто ему помогал? Кто мог знать про чертов крем? Вспомнилась стайка девиц, засматривающихся на танцующего с мечом молодого человека. Фрейлины... слуги... придворные... это мог быть кто угодно. Я помассировала виски, чувствуя приближение головной боли. Придется всех перепроверить.

Я отбросила первое досье и взялась за второе.

Племянник герцога Винсоля. Кузен графа Тринте. Что?! Я снова постучала себя по лбу. А с чего, спрашивается, я взяла, что он безродный? Из-за щенячьего взгляда?

Лучший выпускник Варенской академии. Далее шел немалый список заслуг. Так он, оказывается, еще студентом успел выслужиться...

Я вдруг осознала пару простых и неприятных вещей. Во-первых, я тоже не разбираюсь в людях. Во-вторых, я переоценила свою власть во дворце. Правило принцессы номер два : "Ничто в мире не вечно. Сегодня ты королева — завтра твоя голова на плахе".

Расслабилась я. Непозволительно расслабилась, позволив себе думать, что у меня все под контролем. Ну что же, так даже интереснее.

ГЛАВА 4

(добавить эпиграф)

Из мемуаров леди Сольяны Дейрос, герцогини Винсоль

* * *

Спустя полгода мне уже не верилось, что вездесущего милорда Териаса Ройса некогда не было во дворце. Он пустил корни столь прочно, что противникам становилось страшно. Мы с ним пересекались почти ежедневно. И с переменным успехом портили друг другу жизнь. Вот и сейчас...

Прием в загородном доме Нариэтты удался. Ее высочество блистала. Аратанский принц был очарован. Украшенный цветами, будуар принцессы ждал гостей на ночь. Равно как и лучшее шайварское вино — одно со снотворным, другое без. По ситуации, или другими словами, в зависимости от сговорчивости принца. А пронырливый помощник советника временно удален со сцены. И либо Нариэтта уговорит принца добавить в завтрашний договор несколько пунктов, и товары из Аратана будут перевозить по землям Нериэтты, либо... договор не будет подписан вообще. Мимо проносились пары, музыка убыстрялась, моя душа пела в такт общему празнику. Я стояла в углу бального зала и следила за гостями, помахивая веером и негромко подпевая. Настроение было превосходным.

— Наслаждаетесь триумфом? — шепотом выдохнули мне в ухо.

Я подскочила, дернулась, вскинула в голову. И, кажется, двинула кого-то в подбородок. Глаза сузились.

— Вы! Что вы здесь делаете?! Вы же...

Я запнулась. Присела в реверансе.

Териас Ройс должен был встречать принца в двадцати милях от Тиирра, на границе с Нельским герцогством. Я подменила утром письмо, сообщив, что принц из-за погодных условий сменил маршрут и ожидать его стоит на третьей западной заставе. Затем лично убедилась, что помощник советника поехал в нужную сторону. Выходит... я его не провела. Какая досада.

Ни единый мускул на лице не выдал мое разочарование, на губых расцвела дежурная улыбка.

— Я же что? — насмешливо переспросил Терас.

— Вы же лично отказались от приглашения!

— Правда? Я вообще не помню, чтобы его получал.

— Тем более! Разве не дурной тон являться туда, куда вас даже не приглашали?

— Явился по личному распоряжению его величества, — Териас помахал перед моим носом бумагой с печатью. — Мне поручено доставить Аратанского принца во дворец.

Вот как. Я искоса взглянула на Нариэтту, танцующую с принцем. Затем на милорда. Улыбнулась. Очаровательно. С ямочками.

— Ладно, ваша взяла. Но еще совсем рано. Со стороны его высочества будет крайне невежливым покинуть бал прямо сейчас. Не желаете пока потанцевать?

Милорд подарил мне многозначительный взгляд, который, вероятно, должен был обозначать что-то вроде "да-да, сделаю вид, что я вам верю".

Однако галантно поклонился, подал мне руку. И повел в зал. Блестел лакированный паркет, шуршали юбки дам, слепили колье и диадемы. Я с радостью влилась в поток танцующих. Милорд держал крепко и вел уверенно. С таким партнером при желании можно было расслабиться, закрыть глаза и ни о чем не думать. Вспомнился наш танец при первой встрече... Вроде и тот же человек, и в то же время... Мы станцевали вальс, потом кадриль. Затем, запыхавшиеся и довольные, подошли к столу с закусками. Я подала Териасу бокал с шампанским. Он молча качнул головой.

— Что? Боитесь? С каких пор вы перестали доверять леди?

— Леди доверять не перестал, а вот вам, моя дорогая... Из ваших рук, пожалуй, я не стал бы есть.

— Даже не знаю, расценивать это как комплимент или как оскорбление.

Я демонстративно в несколько глотков отпила треть шампанского и с вызовом сунула бокал ему в руку.

— Вот видите! Не отравлено. Допивайте скорее и давайте выйдем. Я хочу с вами поговорить.

Мужчина странно на меня посмотрел и допил шампанское. Затем послушно пошел следом. Я свернула в жилой коридор.

— Вы уверены, что нам сюда? — спросил Териас.

— Конечно. В конце коридора справа. Моя спальня.

Милорд на мгновение замер, осмыслива услышанное. Затем схватил меня за плечи и резко развернул, прижав к стене.

— Вот как, Сольяна? Твоя спальня, — протянул он, резко переходя на ты. — И насколько же далеко ты готова зайти, чтобы задержать меня? Неужели оно того стоит?

В этот момент в голове поплыло, я покачнулась. Лицо Териаса начало смазываться. Ноги ослабели. Времени оставалось катастрофически мало.

— Вот только не надо обморок изображать. Не поверю!

Я победно улыбнулась, ухватилась за мужское плечо, пытаясь удержаться на ногах.

— Это не обморок. Это снотворное! Правда, я надеялась, на вас оно подействует быстрее. Все-таки вы больше выпили.

— Что?

Я засмеялась.

— Что-что? Предлагаю поскорее добраться до спальни, пока мы не свалились прямо здесь. Не стоит радовать остальных гостей видом наших бесчувственных тел.

Ройс выругался сквозь зубы, схватил меня за руку и потащил за собой. Затем подхватил на руки, занес в спальню. Успел положить меня на кровать и даже набросить плед, а затем и сам сполз на пол.

Проснулась я на рассвете. Голова кружилась, во рту было сухо. Приподнялась и огляделась. Серый утренний свет почти не разгонял ночную темноту. Горел камин, скудно освещая пятачок пола вокруг себя и отбрасывая теплые блики на лицо Териаса. Милорд сидел в кресле, держа в руке стакан с водой, и смотрел в мою сторону. Прискорбно бодрый, в отличие от меня.

— Воды?

Я кивнула. Териас подошел ближе, придержал мою голову и дал напиться. Я снова откинулась на подушки.

— Разве это справедливо? — посетовала я. — Вы больше выпили! Но уснули позже, а проснулись раньше.

— Я мужчина. Я вас больше и сильнее.

В ответ я фыркнула.

— Мужчина! Мальчишка вы.

— Как вам больше нравится.

Он снова пересел в кресло, забросил ногу за ногу. Я довольно на него посмотрела. Как бы там ни было, Териас Ройс здесь. А значит, и Аратанский принц.

— Я выиграла!

— Сольяна-Сольняна, — покачал он головой. — Вы неплохой тактик, но отвратительный стратег. Хорошо ориентируетесь в решающий момент боя, но думать наперед у вас получается плохо. Впрочем, вам это и не надо. В вашей паре обычно роль стратега отыгрывает Нариэтта. В этом плане вы прекрасно дополняете друг друга.

Помощник советника вернул мне победную улыбку. Я насторожилась.

— Обычно? Что вы имеете в виду? Принца все равно увезли во дворец?

— Нет. Думаю, принц сейчас развлекается с Нариэттой. Я вообще сюда не за принцем приехал.

— Что-о-о? Только не говорите, что вам нужно было меня отвлечь!

Ройс рассмеялся. Возмутительно довольно.

— Нет. Хотя мне, конечно, польстило, что вы пригласили меня провести ночь в вашей комнате... Кстати! Приятный полумрак. Спальня. Нас двое... Не боитесь, что я воспользуюсь ситуацией?

— Кто? Вы-ы-ы?! — меня насмешила сама мысль об этом. — Да ваше благородство вам дырку в мозгу проковыряет быстрее, чем вы прикоснетесь к леди без ее согласия.

— А вы меня неплохо знаете, похоже. И все-таки я думаю... — Териас вдруг поднялся, подошел и наклонился надо мной.

Медленно-медленно. Ближе, еще ближе. Я вжалась в подушку. Расстояние между нашими лицами сократилось до миллиметров. Он что, целовать меня собирается? Близость его тела отозвалось незнакомым волнением. Я задержала дыхание.

— ... когда я в следующий раз буду ночевать в вашей комнате, мы проведем время более приятным способом.

С этими словами он отстранился, но с кровати не встал. Я смотрела на него — расстрепанные волосы, расстегнутая рубашка, влажно блестящие в полутьме черные глаза. Я чувствовала, как горят губы, и с в трудом удержалась, чтобы не потереть их.

— Кстати, почему вы не подпускает к себе мужчин?

— Не ваше дело, — огрызнулась я, но тут же взяла себя в руки. Выпрямила спину, развернула плечи. — Мне не нужны слабости.

— Вот как. Понятно.

Он, наконец, встал с кровати. Лицо стало серьезным.

— Сольяна, ваша преданность принцессе похвальна. Но я надеюсь, вы понимаете, что в государстве есть только одна власть. Сейчас вся эта мышинная возня, организованная принцессой, короля не волнует. Но рано или поздно Нариэтта заиграется, — Ройс сделал паузу, внимательно посмотрел на меня. — И она выкрутится. А вы нет. И молитесь потом, чтобы отделаться ссылкой, а не смертной казнью.

Я пожала плечами. Все мы понимаем, что у наших поступков могут быть последствия. Правда, каждый в душе уверен, что именно его неприятности минуют.

— Договор был подписан два дня назад. По дороге, — с улыбкой сообщил помощник советника. — Надеюсь вы достойно примете поражение. А мне пора. Не хочу компрометировать даму поздним уходом.

Дверь закрылась. Я, наконец, дала волю чувствам и швырнула в след подушку. Затем хмыкнула. Злилась ли я? Немного. В остальном, в душе остался неперегоревший азарт и предвкушение новой стычки.

* * *

В сиреневой гостиной повторялась регулярная сцена. Злая Нариэтта ругалась вслух. Словами, которые благородной даме и знать не полагалось.

— Да ладно тебе! Ну уделали нас на этот раз, — пыталась я успокоить принцессу. — Мы его тоже несколько раз провели. Впредь будем осторожнее. Расслабься, эмоции мешают думать.

Ее высочество сидела перед зеркалом, одна горничная заканчивала укладывать волосы, вторая полировала ногти.

Я присела рядом на бархатную оттоманку. Нариэтта собралась что-то сказать, но поймала мое изображение в зеркале. Я качнула головой. Слугам я больше не доверяла. Принцесса жестом отослала горничных. Я выглянула, убедилась, что они ушли. Вернулась на отоманку. Подвинула к себе блюдо с фруктами. Взяла засахаренную вишню, с наслаждением покатала на языке.

Нариэтта села рядом, взяла меня за руки. Посмотрела в глаза и вздохнула.

— Да, ты права, солнышко. Ты у меня самая лучшая. Не знаю даже, что бы я без тебя делала. Сейчас я успокоюсь.

Она вздохнула. Подхватила персик, встала и отошла к окну.

— Я не хочу оставлять за спиной такого врага. Сейчас он мальчишка. И уже опасен! А что дальше будет? Надо что-то делать, пока не стало поздно.

— Он умный, — сообщила я очевидное. — Но недостаточно гибкий.

— Это верно, — согласилась принцесса. — Таких людей в расход пускать жалко. Надо переманить его на свою сторону.

Я с сомнением покачала головой. Териас истинный человек чести. Как в романах. Скорее сдохнет в мучениях, чем предаст короля.

— Вряд ли. Это не тот человек, который станет стелиться под того, кто больше заплатит.

— Компромат?

— Чист аки монахи Лилейского монастыря. Хотя, нет, наверное, чище.

— Не верю! Всех можно купить. Или соблазнить! Слабые места есть у всех.

Я промолчала. Хочет купить Ройса — пусть пробует.

— А что там за ставки на тебя очередные? — сменила вдруг тему ее высочество.

— Опять... — застонала я. — Кто на этот раз?

— Виконт Сторти.

— Ну не идиот ли?

ГЛАВА 5

— Как ты можешь быть девственницей? Весь двор знал, что ты спала с виконтом!

— Ну-ну... вы всегда верите сплетням?

Из мемуаров леди Сольяны Дейрос, герцогини Винсаль.

* * *

Мы собрались в комнате Тессы. Я, Тесса и ее брат. Последний выглядел жалко.

— Адам! Ты что натворил?! — заорала Тесса.

— Да пьян я был! Что вы ко мне прицепились? Я и сам в курсе, что мне ничего не светит!

— Пьян?! Насколько надо быть пьяным, чтобы на кон поставить все свое имущество! Поместье! Землю! Мое приданное!

— Ну прости... Я...

Адам Сторти потянулся за бутылкой, но Тесса выхватила ее из рук, и грохнула об пол. Чувствую, она с бОльшим удовольствие хряснула бы ее о голову брата. Все равно тот голову по назначению не использует. Одной больше, одной меньше. В воздухе запахло виски.

Я с философским спокойствием взирала на сие действо. Спорили на меня не первый раз, точнее не на меня, а на место в моей кровати. Еще никто не выиграл.

Дверь приоткрылась, в комнату скользнула Илайя. А следом Деная.

— М-да. Ставки не в твою пользу, милый, — потрепала она виконта по волосам.

— Естественно! — согласилась Тесса. — Дураков нет.

— Зато учитывая общую сумму выигрыша, против тебя даже посудомойки ставят.

Я задумалась...

"... молитесь потом, чтобы отделаться ссылкой, а не смертной казнью..." — вспомнились слова Териаса.

Может, и правда выйти из игры? Денег я накопила достаточно. А если еще сейчас немного заработать...

На следующий вечер я, не таясь, подошла к двери виконта Сторти. Вошла без стука и заперла за собой дверь. А утром, растрепанная и раскрасневшаяся, вышла, томно потягиваясь, и плавной походкой направилась к себе. С мечтательной улыбкой на губах подсчитывая в уме свой выигрыш. И делая вид, что не замечаю прячущихся за кадками и статуями цворцовых сплетников.

А спустя час, свежая и переодевшаяся, отправилась в общий зал проконтролировать приготовления к вечернему балу. С Териасом я столкнулась на подходе. Даже не уверена, что случайно. Похоже, он меня ждал.

— Это правда?

— Правда что? — невинно переспросила я.

— Что вы провели ночь с виконтом?

— Эм... Ну да, — спокойно отозвалась я. — А вам какое дело?

Милорд нахмурился. Затем грустно улыбнулся.

— Вы действительно не понимаете?

— Действительно не понимаю. Или вы хотите подробностей, чем мы с виконтом занимались?

— Увольте. И так ясно, что не в карты играли. И как вам?

— Не знаю. Не распробовала. Надо будет еще как-нибудь зайти.

Я рассмеялась и пошла дальше. Самое забавное, что мы как раз играли в карты! Ну разве не смешно? Я почувствовала, как мне спину сверлит злой взгляд. Обернулась. Териас Рой стоял на месте и пытался испепелить меня глазами. Нет, правда, чего он прицепился. Затем накрыло понимание.

— Только не говорите, что вы тоже ставку сделали! Вы! Никогда бы не подумала... Ладно, говорите, сколько поставили, я все верну!

— А чтоб тебя! — только и выдал молодой человек и зашагал прочь.

Зато из ближайшей ниши вывалились Тесса с Илайей, ставшие свидетельницами нашего разговора. Обе сгибались пополам от смеха. Тесса закрывала рот руками, чтобы не расхохотаться вслух. Илайя утирала слезы.

— Ну, Сольяна! Ну ты даешь! Вот это уделала парня! — начала одна.

— "Только не говорите, что вы тоже ставку сделали", — перекривляла меня вторая.

— Да что вы имеете в виду?!

Приятельницы не перестали смеяться.

— Ты что сама не видишь? Да ревнует он, ревнует! — проорала Тесса.

— Териас? Ревнует? Вы с ума сошли!

— Ага-ага, — подтвердила Тесса. — Глаза разуй. Как он на тебя смотрел!

— А ты ему в ответ: "вы хотите подробностей, чем мы с виконтом ночью занимались?" — снова проворковала Илайя. — Мощно, Сольяна! Мощно!

Приятельницы демонстративно пожали мне руку и ушли, продолжая хихикать. Я посмотрела сначала им в след, затем в сторону, куда ушел молодой человек.

"... когда я в следующий раз буду ночевать в вашей комнате, мы проведем время более приятным способом", — вспомнилось сказанное накануне. Затем вспомнилось, как близко были его губы. Мне стало жарко. Я мысленно дала себе пощечину.

— Мне не нужны проблемы, — напомнила себе я.

ГЛАВА 6

— Стать наставницей вашей племянницы? Вы, должно быть, шутите! Чему хорошему я смогу научить молодую леди?

— Ну уж точно не вышивке...

Из мемуаров леди Сольяны Дейрос, герцогини Винсоль

* * *

Спустя несколько дней я неспешно торопилась по делам. Именно так — неспешно торопилась. Дела были в меру срочные и важные. Моей целью была комната, смежная с апартаментами шайварских послов. Хотелось послушать их разговоры. Однако я делала вид, что лишь бесцельно прогуливаюсь дворцовыми коридорами. Пересекла королевское крыло. Прошла мимо классных комнат младших фрейлин. У одной из комнат заметила девчонку лет четырнадцати на вид. Та кусала исколотые пальцы и молча глотала слезы обиды. Из-за двери слышался резкий голос мадам Дрицциль. Некогда и меня она пыталась научить вышивке. Я притормозила.

— Выгнали?

Девчонка увидела меня и перепугалась еще больше. Я приложила палец к губам.

— Эта ведьма сказала при всех, что с такими кривыми руками только поломойкой работать, а не на аристократов заглядываться. Верно?

— Откуда вы знаете? — ахнула девчонка.

— Мне она говорила то же самое.

Кажется, фрейлина не поверила. Я внимательно ее оглядела, оценивая. В чрезмерно пышном платьице девочка была похожа на кремовую зефирку, как и все остальные младшие фрейлины.

— Подними-ка руку, — скомандовала я. — А теперь повернись.

Неплохо, очень неплохо. Я постучала в дверь классной комнаты. Заглянула, не дожидаясь разрешения войти, и громко произнесла:

— Мадам Дрицциль, будьте добры, потрудитесь объяснить вашим воспитанницам, как при ваших превосходных навыках вышивальщицы вы остались старой девой.

И захлопнула дверь прежде, чем с той стороны раздалась брань. А затем рассмеялась. Весело, от души, совсем не по этикету.

— Поверь мне, потенциальным мужьям не выдают на руки списки девиц с отметками, у кого хорошие вышивки, а у кого руки кривые.

Девчонка расслабилась и тоже засмеялась.

— А теперь позволь дать совет. Девочки сюда приезжают с целью либо выйти замуж, либо стать старшей фрейлиной. И вышивка тебе не поможет ни в том, ни другом. Если тебе надо замуж, сними с себя этот мешок. Научись разбираться в моде и займись танцами — у тебя хорошая пластика. Если метишь в старшие, читай учебники по экономике и политике, а также учи языки соседний стран. Все, иди.

Ободренная фрейлина с благодарностью присела в реверансе и и убежала.

— Готовишь себе конкуренток? — донеслось сзади.

— Еще чего! Вы разве не видели, куда она побежала? Библиотека в другой стороне, — хмыкнула я.

Териас Рой рассмеялся.

— Ты забавная.

— "Вы", — поправила я. Только фамильярности мне не хватало. — Интересный комплимент. Так меня еще не называли. Давно здесь стоите?

— Давно. Вас жду. Думаю, нам по пути.

Я приподняла бровь. Слегка, почти незаметно.

— Ты ведь... простите, вы ведь идете подслушивать шайварских послов? Я тоже. Позвольте вас проводить.

С шутовским поклоном милорд сделал широкий жест рукой, пропуская даму вперед. Я замерла.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Ну-ну, дорогая. Не стесняйтесь. Я давно знаю про глазки в гардеробной. Поэтому... я, конечно, понимаю, что вам было бы удобнее без меня. Но либо мы идем вместе, либо я иду один.

Я царственно расправила плечи, делая вид, что мне все равно. И поплыла вперед. Хочет — пусть догоняет!

* * *

Миниатюрная полутемная гардеробная, больше похожая на большой шкаф, с трудом вместила нас двоих. Тем более, что "глазки" находились внизу. Десяток круглых отверстий был просверлен насквозь в соседнюю комнату. С той стороны их маскировала изящная вентиляционная решетка. Подслушивать можно было и стоя. А вот подглядывать... совершенно неприлично толкаясь локтями и коленками, мы кое-как разместились на полу гардеробной.

— Вы занимаете недопустимо много места , — прошипела я, отталкивая милорда. — Не вздумайте прижиматься ко мне!

— Совершенно согласен, — ответил Ройс и оттеснил меня обратно. — Без вас здесь было бы свободнее. И заканчивайте возню, пока нас не услышали с той стороны.

Я замерла, прильнув к одному из отверстий. Териас пристроился рядом. Он был так близко, что мне чудилось идущее от него тепло. Или не чудилось? Я подавила желание отодвинуться. Дело важнее!

— Зачем принцессе это строительство? Лишняя головная боль и никакой выгоды. Все равно самоустранится от дела, — пробормотал Ройс.

Я выразительно на него посмотрела.

"Ни слова больше!" — говорила моя вежливая улыбка.

В соседней комнате обедали два представителя дипломатического посольства Шайварии. Старший посол и его коллег. Оба с длинными непроизносимыми именами. Я мысленно обозала их Старым и Тощим. Прибыли по приглашению короля, чтобы обсудить строительство новых дорог на территории Сангерры. Соседи нам должны были прислать специалистов. Мы же оплачивали их услуги, а также нанимали здесь рабочих и курировали работу. По моему скромному мнению, Нариэтте даром не сдались эти дороги, но из чистого желания подгадить ближнему своему, она пыталась отобрать проект у брата. Старший посол был лоялен к его величеству. На младшего у принцессы были шансы повлиять. Вопрос только — зачем вообще в это ввязываться. Впрочем, то ее дело.

— Понял-понял. Назло маме сниму шапку и отморожу уши. Так это, кажется, называется?

С милордом я была полностью согласна, но признаваться не собиралась.

Время шло, послы неспешно трапезничали. Первая перемена блюд, вторая, третья... Вино... И никаких важных разговоров. У меня затекла спина. Попыталась пошевелиться. Снова уперлась в милорда.

— Что вы делаете?! Не смейте ко мне прижиматься, — с наигранным возмущением прошептал он. — Что за неприличная девица!

Я не сдержалась и двинула его локтем. Сбоку сдавленно охнули. Я удовлетворенно улыбнулась. Попыталась сесть поудобнее. Совсем уже невежливо оттолкнула Ройса.

— Удобно ли вам, леди Сольяна? — шепот раздался прямо возле моего уха.

Я повернула голову. Как возмутительно. Его лицо оказалось неприлично близко. В нескольких сантиметрах. Ройс смотрел мне в глаза. Пристально, не мигая. Я, словно завороженная, смотрела в ответ, позабыв про все на свете... Териас наклонился ближе... теперь его лицо почти касалось моего... еще ближе... в груди защемило и потеплело...

И раздался крик!

Я отпрянула, не понимая, где я нахожусь, и что происходит. Послы! Кричали из соседней комнаты. Мы мгновенно прильнули к глазкам. Старший посол лежал на полу и хрипел. Лицо опухло и покраснело. Рядом суетился второй посол. Отравлен?!

Милорд неприлично выругался.

— Ему нужна помощь, — прошептала я и рванула из гардеробной.

Ройс поймал меня за подол платья, дернул обратно и на всякий случай закрыл рот рукой. Затем покачал головой.

— Тише! Ему и без вас помогут. Не лезьте, если не хотите объяснять, как вы узнали об отравлении.

Впрочем, я уже и сама успела сообразить. А Териас с подозрением смотрел на меня.

— Ваша работа, — утвердительно произнес он.

Нелепость какая! Я мотнула головой.

— Нет, точно не моя.

— Я не сказал твоя, я сказал ваша.

Да ну. Убивать посла? На такую глупость принцесса не способна.

— Не думаю, — ответила я. — Нариэтта не стала бы.

— Не стала бы убивать ради своих целей? Вы действительно так полагаете?

— Нет, не полагаю. Я прекрасно осознаю, что ради больших целей, Нариэтта пойдет по трупам. Но не сейчас. Эта заварушка не стоит тех проблем, которые принесет смерть посла. К тому же, они оба накладывали еду из одного блюда. И вино разливали из одной бутылки... почему отравился только один?

Тощий между тем успеть послать слуг за помощью. Затем похлопал старшего по карманам, вытащил бумажный пакетик. Открыл рот пострадавшему и высыпал тому под язык белый порошок. Универсальное противоядие?

В комнату ворвался доктор. А следом капитан дворцовой стражи мастер Эльен. Доктор проверил дыхание, заглянул в рот пациенту. Затем забрал из рук второго посла пакетик и понюхал.

— Аллергия? — спросил доктор. — На что?

Тощий кивнул.

— На некоторые виды орехов и растений. В еде я ничего такого не почувствовал. Возможно, подмешали что-то в вино.

Капитан стражи забрал толстую зеленую бутылку. Посмотрел на свет сквозь мутное стекло. Понюхал и плотно закупорил.

— Проверим, — произнес мастер Эльен. — Откуда вино?

— Виконт Сторти принес.

Ройс слегка толкнул меня, привлекая внимание.

"Что я вам говорил?" — отражалось в его глазах.

"Вы идиот? Вино бы с прислугой передали, если бы что-то замышляли", — вернула взглядом я, не утруждаясь говорить вслух, а мысленно обругала виконта. Как можно быть таким недалеким?

Старшего посла унесли. Вряд ли он покинет медицинскую палату в ближайшие дни. У Нариэтты развязаны руки.

— Если вас это порадует, могу вас поздравить, — с насмешкой произнес помощник советника. — Кажется, этот раунд будет за принцессой. Вы, леди Сольяна, разбираетесь в строительстве дорог? Нет? Можете начинать изучать данный вопрос.

Посмеиваясь, Ройс выбрался из гардеробной. Рукой причесал волосы, поправил помятый костюм.

— Выходить вместе не предлагаю. Боюсь, если кого-то встретим, нас неправильно поймут.

Милорд ослепительно улыбнулся и скрылся за дверью.

ГЛАВА 7

— Почему вы мене помогаете?

— Скажем так, я чувствую свою вину. И хочу искупить свои грехи перед вами. Вам ведь тоже знакомо это чувство, не правда ли, леди Сольяна?

Из мемуаров леди Сольяны Дейрос, герцогини Винсоль

* * *

Териас Ройс казался прав. Отчасти. И я была права. Тоже отчасти.

В вино ничего специально не подмешивали. Оно изначально содержало аллергичные компоненты. И раздобыла его Нариэтта. Равно как и узнала об аллергии посла. С другой стороны ее высочество действительно собиралась тихо передать вино со слугами, через кухню. Потом все списали бы на случайность и следов бы не нашли. Самодеятельность виконта все несколько подпортила.

— Зачем было этого недотепу вмешивать? Я сама бы все сделала. Почему ты мне не сказала? — недоумевала я.

Нариэтта выглядела довольной. Дальнейшая судьба виконта ее не интересовала, зато старший посол выбыл из игры, как и планировалось.

— Не сказала, потому что Ройс следит за тобой. И не говори, что не заметила.

Заметила... еще как заметила! Трудно было не заметить целого мужчину рядом с собой в гардеродной размером со шкаф. Нариэтте я почему-то об этом не стала рассказывать.

— Тебе виднее, — согласилась я. — Что с виконтом будем делать?

— Как обычно, — безразлично отмахнулась Нариэтта. — Он бесполезен.

С этим я была согласна. Виконту Сторти можно было разве что поручить распространять по дворцу слухи в пользу принцессы. Ни на что большее он был не способен. Даже вино передать как положено не осилил.

Я кивнула принцессе, подтверждая, что все сделаю.

* * *

— За что? — плакала Тесса поздно вечером в моей комнате, виконт покинул дворец часом ранее.

Этого я понять не могла. Ну брат он ей. И что? К чему этот слезоразлив?

— Чем он мешал?

— Ничем. Сам виноват. Нечего было подставляться.

— Но ведь можно было все списать на случайность! Ведь это принцесса дала вино. Адам даже понятия не имел, что у посла аллергия! И... мы ведь друзья! Помоги ему!

Больше всего ненавижу фразу "мы ведь друзья". Я начала уставать от этого разговора.

— Тесса! Очнись! Он пешка. И всегда был ею. А пешки нужны, чтобы прикрывать фигуры. Ты словно первый день во дворце. Хватит рыдать!

— Пешка...

Тесса замерла. С неприязнью посмотрела на меня. Я вернула ей угрюмый взгляд.

— Ты так истеришь, словно его к смертной казни приговорили. Он всего лишь покидает дворец. Поживет пару лет в своем поместье, а дальше видно будет. Может, со временем вернется.

— Ты сама-то в это веришь?

Нет, я в это не верила. За столько лет я ни разу не видела, чтобы кто-то вернулся. Никакие придворные должности виконту больше светят. Как и любая приличная карьера. А с другой стороны...

— Что полезного он здесь делал? Штаны протирал да за девицами бегал. Девиц и в провинциях хватает.

Тесса перестала плакать. Поднялась и молча вышла. Я тут же забыла и о ней, и о виконте. Помассировала виски. День был долгим и утомительным.

* * *

Я, Тесса и Илайя. Мы попали во дворец примерно в одно время. Вместе кололи пальцы на занятиях по вышивке у мадам Дрицциль, вместе подглядывали за тренирующимися стражниками, вместе учились выживать во дворце. Иногда к нам присоединялась Деная. Она была старше на три года. И в голове у нее были только мужчины. Даже удивительно, что с такой любвеобильностью она не вышла замуж, а осталась при принцессе. Возможно, один муж на всю жизнь — это было слишком скромно для нее. Но нас, малолетних девчонок тянуло к запретным разговорам о мужчинах. И Деная была кладезем информации.

Наверное, если я кого-то и могла назвать если не подругами, то хотя бы приятельницами, так именно Тессу и Илайю. Не считая принцессы, конечно. Прошел месяц после того, как виконта Сторти выслали из замка. Тесса сделалась непривычно тихой. Она встречала меня вежливыми реверансами, однако не пыталась остановиться и поболтать. Сердилась? Обижалась? Как глупо. Илайя металась между нами двумя, надеясь помирить.

— Я ни с кем не ссорилась, — неизменно отвечала я.

А затем Илайя сделала несусветную глупость. Она влюбилась. И влюбись она в лояльно настроенного к принцессе человека, Нариэтта искренне пожелала бы ей долгой и счастливой супружеской жизни. Однако фрейлина не только имела неосторожность влюбиться в человека его величества, но и не сумела этого скрыть. Нариэтта отомстила.

Спустя две недели Илайя была выдана замуж за никчемного старика из вымирающего рода и отослана в другой конец страны. Впервые за все годы жизни во дворце я почувствовала сожаление. Я ни слова не сказала в ее защиту, не пыталась остановить принцессу. Я даже подготовила список возможнх кандидатов в мужья. Однако, впервые была несогласна с решением ее высочества. А еще через несколько дней ко мне зашла Тесса.

— Я уезжаю, — тихо произнесла она.

Девушка выглядела осунувшейся. Под глазами легли нездоровые тени. Снова плакала? Я нахмурилась. А ее за что? Вроде, к Тессе никаких претензий не было. Никто ее из дворца не отсылал.

— Я не хочу быть пешкой. Лучше я сама уеду. Лучше проведу остаток жизни в провинции, выйду замуж за симпатичного и достойного человека, чем буду ждать, пока и меня разменяют в угоду какой-нибудь фигуре.

Я даже не знала, что ответить. Уезжает? Сама решила? Не самое разумное решение.

— Тебе меня не понять, — с грустной улыбкой добавила Тесса. — И еще... знаешь, все эти годы я считала тебя своей подругой. Но сейчас... я не хочу тебя видеть. Я больше никогда не хочу тебя видеть. Ни тебя, ни прицессу. Надеюсь, ...

Тесса не договорила. Лишь в глазах мелькнула боль, смешанная со злостью.

"Надеюсь, тобой тоже когда-нибудь пожертвуют для защиты фигуры", — завершило мое воображение невысказанную мысль.

Тесса вышла. В тот же день она уехала. Я ее больше не видела.

Я вышла в сад, села на лавочку под яблоней. Стояла середина лета. Природа цвела и буйствовала. Яркие краски в россыпи солнечных пятен, сладкие запахи и веселое щебетание птиц диссонировали с моим настроением. На душе было паршиво. Я впервые почувствовала себя уставшей. От жизни, от дворца, даже от принцессы.

Сначала Илайя, теперь Тесса. В голову залез непрошенный вопрос. А каково это, жить за пределами королевского двора? Должно быть, плохо. У меня остались лишь обрывки детских воспоминаний. И ничего волшебно-прекрасного в них не было.

— Скучаете? — раздался надо мной голос Териаса.

Я давно его не видела. Обрадовалась как родному. И тут же одернула себя. Он — противник. Не стоит повторять ошибок Илайи.

— Размышляю о жизни вне дворца. Интересно как там?

— Там... неплохо, — ответил милорд и, не спрашивая разрешения, уселся рядом.

Протянул вдруг ко мне руку и поправил выбившуюся прядь. Жест, вроде и приличный и в то же время довольно интимный. Улыбнулся. В другой раз я бы остудила его, попросив держать руки поближе к себе и подальше от меня. Однако сейчас у меня даже на перепалку сил не было.

— Вас давно не было видно, — сказала я. — Чем занимались? Были в отъезде?

— Можно подумать, вы не знаете.

— Я-то знаю, чем вы занимались. Снова срывали планы принцессы. А вот вы могли бы и поддержать разговор. Вы в курсе, что ее высочество сердится на вас? — последняя фраза вырвалась мимо воли.

Слово "сердится" и на десятую долю не отражало настроение принцессы.

— Вы за меня волнуетесь? Неужели привязались?

На лице Териаса расплылась довольная улыбка. Я фыркнула. Еще чего.

— Привязанность во дворце — это опасная роскошь. Кстати, Нариэтта хотела поговорить с вами. Приходите к ней на ужин.

— Не думаю, что это умест...

— Бросьте, — устало оборвала я его. — Мы с вами прекрасно знаем, от каких приглашений можно отказаться, а от каких нельзя. Всего доброго, милорд Ройс.

Я встала и, не оглядываясь, пошла прочь. Скоро и его во дворце не станет. Сегодня принцесса даст ему последний шанс перейти на ее сторону. И он снова откажется. А потом... у него не будет "потом". По крайней мере во дворце. Может, Тесса и права, что решила уйти. Может, и мне стоит подумать?

* * *

Принцесса готовилась ко встрече с милордом. Сейчас она сидела с увлажняющей маской на лице, а я расчесывала ей волосы. Прислугу временно выгнали.

— Нариэтта, ты знаешь, что Тесса уехала?..

— Знаю. Жаль. Она была полезной.

Я вздохнула. "Была полезной". И только. Лишь после отъезда подруги я поняла, что мне нравилось проводить с ней время. И с Илайей тоже. Даже виконт был забавным. Без них стало одиноко.

— Нариэтта, а меня ты отпустишь?

Щетка в моей руке остановилась, а принцесса повернулась ко мне.

— Сольяна... И ты тоже? Но... ты ведь моя лучшая подруга. Почти сестра. Ты ведь не бросишь меня? Только не ты!

Нариэтта схватила меня за руку и заглянула в глаза.

— Разве я плохо к тебе относилась?

Я покачала головой, чувствуя как на глаза наворачиваются слезы. Я проморгалась.

— Нет, конечно. Ты у меня самая лучшая! Просто... я устала от дворца.

Нариэтта забрала у меня из рук щетку, усадила на оттоманку. Села рядом и обняла меня.

— Хорошо, я понимаю. Я ведь люблю тебя. Я отпущу. Помогу тебе найти хороший дом. А если захочешь, то хорошего мужа. Ладно? Только не оставляй меня прямо сейчас. Помоги мне разобраться с Ройсом. Пожалуйста! Не оставляй меня, пока он здесь! Как я буду без тебя?

Я кивала. Нариэтта гладила меня по голове.

— Пообещай мне. Пообещай, что поможешь мне от него избавиться! А потом я помогу тебе. Хорошо?

Териас Ройс пришел. Его ждал накрытый на двоих столик. Ажурная скатерть. Прозрачный фарфор с королевскими вензелями. Тонкие длинные свечи. Интимный полумрак. И Нариэтта в алом, чересчур откровенном платье. Я сидела в соседней комнате и подсматривала. Принцесса достала последний козырь. Если бы ее интересовало мое мнение, я бы сразу сказала, что ничего не выйдет. Увы! Нариэтта была слишком уверена в своей неотразимости. Впрочем, она имела право. Это меня сравнивали с красивой, блестящей, но холодной льдиной. А Нариэтта была другой. Она была взрывной, опасной, эмоциональной. Она была страстью, стихией, пламенем, перед который ни один мужчина не мог устоять. И сейчас она обрушила всю мощь своего обаяния на своего политического противника.

Милорд сам не заметил, как Нариэтта оказалась у него на коленях, ее руки обвили его шею и... между их губами вдруг оказалась мужская ладонь.

— Мне очень жаль, ваше высочество, — предельно вежливо произнес Ройс, затем ссадил принцессу с колен и поднялся. — Я думаю, во дворце немало мужчин, которые с бОльшим восторгом воспримут ваше внимание.

По губам милорда скользнула усмешка. Обидная, вызывающая, показывающая превосходство. Я до боли закусила губу.

"Что же ты творишь? Где твои хваленные дипломатические способности?" — мысленно простонала я. Должен ведь понимать, что отказ принцесса проглотить может, но не унижение.

Нариэтта наклонилась ближе.

— Хорош-ш-шо. Я знаю, чего ты хочешь. А что, если я помогу тебе этого добиться? Если я отдам тебе то, что ты хочешь?

— Простите, ваше высочество. И я сам могу добиться того, чего хочу, — парировал Ройс и направился к выходу.

— Вот как! — прокричала принцесса ему в спину. — В таком случае запомни. Я могу не только дать. Я могу и забрать! Ты понял меня?!

Мужчина оглянулся. В неярком полумраке свечей мне показалось, что помощник советника побледнел. Но не вернулся. Через секунду за Ройсом закрылась дверь.

Я вошла и зажгла лампы. Принцесса молчала, плотно сжав губы. И это молчание растревожило меня больше, чем ее обычные вспышки ярости. В ее глазах плескалась ненависть. И приговор.

"Что же ты наделал?" — послала я мысль вслед ушедшему Териасу.

Нариэтта перевела глаза на меня, ее взгляд тотчас смягчился. На губах появилась привычная снисходительная улыбка.

— А я говорила, что не получится...

— Ты, как всегда, была права, — согласилась Нариэтта. — Поужинай со мной.

Она махнула рукой в сторону нетронутого ужина. Я присела. Подвинула к себе тарелку, положила немного салата. Ужин был изысканным, но я не чувствовала вкуса. Принцесса казалась спокойной, но я знала, что это не так. В голове у нее сейчас наверняка рождались планы мести.

— Ты говорила знаешь, что ему нужно? — спросила я.

Нариэтта поморщилась и отмахнулась.

— Власть, конечно. Что же еще.

Ее высочество демонстративно замолчала. Я не стала ее отвлекать от раздумий. Некоторое время мы ели в молчании. Затем ее высочество подняла на меня глаза.

— Ты обещала помочь, — напомнила она. — И для начала ты должна понравиться Ройсу. Завоевать его доверие.

У меня вилка на полпути остановилась.

— Хм... а ты уверена, что это реально?

В воздухе повисло невысказанное "раз уж даже у тебя не вышло".

— Уверена, ты ему нравишься. Просто держишь его на расстоянии, вот он и боится подойти.

Вилка замерла второй раз. Кто боится? Милорд чего-то боится? Да он принцессе отказать в грубой форме не постеснялся...

Не говоря уже об абсурдности мысли, что я ему нравлюсь. За мной часто пытались ухаживать. Цветы дарили, конфетами кормили, на прогулки приглашали... А Ройс? Что я от него видела кроме колкостей? Ну не смешно ли?

Однако Нариэтта была предельно серьезной. Она подалась вперед, немиюще глядя на меня.

— Для начала ты примешь его ухаживания. Ты будешь ему улыбаться и строить глазки. Если забыла, как это делается, спроси у Денаи.

— А потом?...

— А потом мы его подставим. Как обычно. Главное, ослабить его бдительность!

Я нахмурилась. А принцесса продолжила:

— Только не говори, что волнуешься за него. Неужели ты думаешь, что мой брат позволит испортить ему жизнь по-настоящему? Но из дворца отошлет. У нас как раз послов не хватает. Вот пусть и чешет вместе с какой-нибудь дипломатической службой подальше.

Я засунула поглубже появившуюся тревогу. В первый раз что-ли кого-то подставить? Послом быть тоже неплохо. А я... тоже оставлю дворец. Надоело.

ГЛАВА 8

(добавить эпиграф)

Из мемуаров леди Сольяны Дейрос, герцогини Винсоль

* * *

На следующий день, встретив Териаса, я привычно холодно улыбнулась. Затем вспомнив распоряжение Нариэтты, улыбнулась чуть теплее. Подумала, и добавила:

— Вы сегодня прекрасно выглядите!

Милорд замер, с удивлением глядя на меня.

— Разве говорить комплименты не удел мужчин?

Я закатила глаза к небу. Вот обязательно все портить? Я тут отношения налаживаю, а он? Другой бы уже все понял и принял условия игры.

— Какая разница? Сказала, что думала. Если бы вы выглядели плохо, я бы тоже не постеснялась сказать. Не придумывайте лишнего!

— Вот это уже больше похоже на правду. Вы участвуете в завтрашнем выезде? Позволите составить вам компанию?

Вообще-то не планировала. Завтрашняя конная прогулка нужна для того, чтобы младшие фрейлины имели возможность познакомиться с кавалерами. А кавалеры имели возможность подержать девиц... за разные части тела, пока будут подсаживать, а потом снимать с лошади. Ради этого сомнительного веселья сначала придется трястись два часа в карете — конный выезд организуется на природе, за городом. Потом нас ждут унылые, бесцельные катания на лошадях. А после прогулки пикник в окружении розовых "зефирок". Скукота. Тем более, что там будет принцесса. А еще Деная с парочкой других старших фрейлин. Они присмотрят за младшими. И мое присутствие абсолютно не обязательно. Я чуть не сказала "нет".

"Ты будешь ему улыбаться и строить глазки", — прошелестел в голове голос Нариэтты.

Я мысленно поморщилась. Не люблю я такие задания. Для подобного у принцессы Деная есть. Но и не послушаться нельзя.

Я снова улыбнулась. На щеках появились кокетливые ямочки.

— Конечно! Позволю! — ответила я с настолько преувеличенным восторгом, что только глухой бы не услышал.

Надежда, что милорд это поймет и заберет предложение сопровождать обратно, умерла мгновенно. Териас то ли не заметил моего сарказма, то ли сделал вид, что не заметил.

— Вот и прекрасно. Увидимся завтра!

На следующий день все пошло по плану. Мы с Нариэттой делили одну карету, подпрыгивая на ухабах деревенской дороги. Ненавижу деревню! Я мысленно ругала то принцессу с ее распоряжениями, то помощника советника. Лучше бы в королевском саду погуляли. Нариэтта смотрела на меня, на ее губах блуждала задумчивая улыбка.

— Я видела Ройса. Раньше ему подобные увеселения были неинтересны.

— Раньше они и мне были неинтересны! — с намеком сообщила я.

Нариэтта расхохоталась, правильно меня поняв.

— Да ладно тебе. Ройс — симпатичный мужчина и интересный собеседник. Чего ты жалуешься. Расслабься и получай удовольствие, — подмигнула мне она.

И то верно. Никто не заставляет меня развлекать "зефирок". Меня заставляют развлекать Териаса Ройса.

Позднее, очутившись в чистом поле и получив во временное владение казенную лошадку, я подъехала к милорду.

— Давайте скачки устроим, раз уж мы здесь? — предложила я.

Ройс согласился. Младшие фрейлины тем временем собирались в стайки и в сопровождении джентльменов распределялись по округе. Кто-то поехал к реке, кто-то в ближайший лесок, кто-то к древним руинам. Очень стандартно. Из года в год одно и тоже. Простой, поросший травой выгон на общем фоне казался не самым интересным местом для юных девиц. Тут даже цветов не было, из которых можно венок сплести.

— Предлагаю ехать во-о-он до того дерева, — указал Ройс.

Я кивнула. Без проблем. Потуже завязала шляпку, жалея, что нельзя снять. Сейчас будет хлопать на ветру, как плохо закрепленный парус.

— Что получает победитель? — поинтересовался милорд, глядя на меня.

— А что вы хотите?

— Поцелуй.

Я закашлялась. Поцелуй?! В какой момент мы успели перейти на новую ступень наших отношений, что он позволяет себе просить поцелуй? Впрочем, не такое уж странное требование. Абсолютно нормальное для флирта. Будь на моем месте другая девица, и будь на месте Ройса другой придворный. Но в его устах да еще и по отношению ко мне это звучало нелепо.

"Ты будешь улыбаться и строить глазки"... я вздохнула.

— Так не честно. Вы и так наверняка выиграете.

Я многозначительно окинула взором его коня и его самого. Мне, как даме, дали маленькую смирную лошадку, не идущую в никакое сравнение с его собственным скакуном. Это первое. Во-вторых, он сидел в седле крепко, уверенно, а не как я, примостившись левым полупопием на неудобном дамском седле.

— Я сделаю уступку. В половину расстояния. Идет?

Я задумалась. Это выглядело более честным.

— А что вы хотите за выигрыш? — поинтересовался он.

О-о-о! Я многого хотела. И в основном это была информация.. Только, черт, это никак не укладывалось в мое задание. Надо было поддерживать флирт.

— М-м-м... Пригласите меня как-нибудь на ужин, — только и сказала я.

— На ужин могу пригласить и без скачек. Есть еще пожелания? Пользуйтесь моей сегодняшней покладистостью.

Я шумно выдохнула. Прости, Нариэтта!

— Хочу увидеть проект нового закона о налогах! — выпалила я.

Териас Ройс рассмеялся. Громко, заливисто. Как никогда не позволял себе смеяться во дворце.

— Наконец-то! Я уж думал, вас подменили. Договорились! Ничего сверхсекретного в проекте нет. Я покажу вам копию. Готовы к скачкам? Предлагаю три раунда. Сначала до дерева, затем во-о-он до того края луга. И обратно сюда. После каждого этапа останавливаемся. Для победы надо выиграть не менее двух заездов.

— Идет! — крикнула я, заразившись его азартом и рванула вперед.

Зря я завязывала шляпку. Ветер сорвал ее. Растрепал волосы. Бил в лицо. Я пригнулась над шеей лошади, щелкнула поводьями.

— Быстрее, ну же. Быстрее! — понукала я ее.

Мне почти удалось. На последних ста метрах, милорд поравнялся со мной, отсалютовал одной рукой и вырвался вперед.

Тяжело дыша, я притормозила рядом с ним.

— Не расстраивайтесь, моя дорогая. У вас были реальные шансы.

— Могли бы и поддаться.

— Вот еще! Забыли, что на кону?

Второй раунд я снова проиграла, несмотря на уступку Териаса.

— Так не интересно. Надо было дать мне выиграть, тогда третий заезд стал бы решающим.

— Вы должны мне поцелуй, — напомнил в ответ Териас. — Спешивайтесь. Или вам помочь?

Я хмыкнула. Гонка еще не окончена.

— Мы договаривались на три заезда!

И пришпорила лошадь. Мне в спину донесся смех.

— Так и быть. Позволю вам выиграть третий.

Я летела вперед. Ройс догнал меня и вежливо держался на четверть корпуса дальше. И вдруг... седло подо мной заскользило. Я начала заваливаться набок. Рука запуталась в поводьях. Я упала, и лошадь потащила меня дальше по рыхлой земле. Я почувствовала, как острая трава царапает щеки.

Затем все замерло. Я остановилась. Рука выскользнула из поводьев. Надо мной появилось перепуганное лицо Териаса.

— Сольяна!

— Я в порядке. Кажется.

Села. Вытащила траву из волос, отряхнула, как могла, юбку. Платье придется выбросить. Ну и черт с ним. Хорошо, что руки-ноги не переломала. Сбоку послышался свист и голоса. Принцесса на ходу спрыгнула с лошади и упала передо мной на колени, ощупывая руки и ноги.

— Цела? Точно цела?

Обхватила мою голову руками.

— Голову не ушибла? Ты уверена? Царапины на щеках. Ничего, не глубокие. Заживут.

Она порывисто привлекла меня к себе, обнимая.

— Как же ты меня напугала!

Главный конюх подвел лошадь. Хорошо обученная кобылка, оставшись без наездника, послушно стояла на месте и ждала.

— Седло было закреплено неправильно, — сообщил слуга.

— Что значит неправильно?! — завопила Нариэтта. — Вы должны были несколько раз проверить каждую лошадь.

— Мы проверили, ваше высочество. Я лично проверил каждую лошадь. Седло было испорченно после того. Вероятно, кто-то хотел навредить вашей подруге.

Принцесса встала, выпрямилась.

— Вот как. Эту лошадь сначала предлагами мне! Я отказалась, поскольку рыжая масть плохо смотрелась с оранжевой амазонкой. А я ехала к реке. Там каменный склон. Если бы я упала... Это на меня покушались!

Глаза Нариэтты сощурились, она пристально посмотрела на помощника советника.

— Это вы! Больше некому!

Ройс вернул взгляд.

— Не стоит разбрасываться подобными обвинениями, не имея доказательств. У меня, к примеру, есть другая версия происходящего, но здесь я ее озвучивать не буду. Вы лучше скажите, каким образом так быстро оказались здесь, если якобы были у реки? Неужели ждали, что должно что-то случиться?

Нариэтта и Ройс буравили друг друга злыми взглядами.

Начали искать слугу, что подал мне лошадь. Старший конюх пересчитал своих людей — все были на месте. Но того слуги не было.

После возможного покушения на принцессу стало не до пикника. Мы погрузились обратно в кареты и отправились во дворец.

— Почему ты так уверена, что это не Ройс? — в пятый раз спросила Нариэтта.

— Он же видел, что твою лошадь отдали мне. К чему тогда было устраивать скачки?

— Устранить тебя — тоже идея неплохая. Сколько раз ты ему срывала планы.

Я снова покачала головой. Как-то не верилось. Нариэтта будто мысли мои прочитала.

— Наивная ты моя! Во дворце никому верить нельзя. Ты — препятствие на пути его карьеры. Он первым выиграет от твоего устранения. Сколько раз ты лично провожала таких же наивных дурачков из дворца из-за того, что они верили не тем людям. Или хуже того, считали их друзьями.

— Ладно. Согласна. Но это была не моя лошадь. На тебя бы он не покушался. Я не вижу повода — раз. И он не настолько глуп, чтобы подставляться — два. Что ему даст твоя смерть?

Принцесса задумалась. Я взглянула в окно. Там тянулся однообразный сельский пейзаж. Поля зеленые, поля салатовые, поля желтые... Поля с коровами, с лошадьми, с овцами... Запах земли и грязи, скошенной, прелой на солнце травы. Время от времени ветер доносил вонь навоза, которым удобряли поля. Или это воображение разыгралось? Надеюсь, мне никогда не придется жить в сельской местности. Природу я предпочитала видеть в либо в королевском саду, либо в виде салата на тарелке. Или в качестве засахаренный фруктов. Поля для разнообразия сменились фруктовый садом. О, вишни... мои любимые. Ее высочество тронула меня за рукав.

— А что если моя смерть нужна не ему... А моему брату?.. Неужели я настолько допекла его?..

Договорить мы не успели. Карета последний раз качнулась и остановилась. Открылась дверца, в проеме показался лакей, поставил у двери скамеечку-ступеньку.

Выходя, я поймала обеспокоенный взгляд Ройса, но быстро отвернулась. Я не хотела его видеть. А уж тем более флиртовать по заказу. Мне надо было подумать. Я сказалась больной, благо повод был, и сбежала в свою комнату.

Чувствовала я себя и впрямь не очень. Просто не сразу это понала. Синяки и ушибы ныли. Спину тянуло. Было больно поворачиваться. А запястье, натертое поводьями, и вовсе опухло. Я с удовольствием отлеживалась в своей комнате, радуясь выходным. В третий раз перечитала популярную в этом сезоне книгу "Наложница" с вольным пересказом известной древней легенды о любви шайварского правителя и пленной сангеррской девушки.

За несколько дней отдохнула от принцессы с ее указаниями добиться расположения Ройса. Отдохнула от самого Териаса — с него станется выигрыш потребовать. Чем я только думала, соглашаясь? Вспомнив о планируемом поцелуе, мне вдруг стало любопытно. Если бы я могла коснуться рукой его щеки, наклониться так близко, что наше дышание смешается. Интересно, а он меня обнимет, когда целовать будет? К щекам прилила кровь. Я мысленно отвесила себе оплеуху. Нашла, о чем думать, ненормальная!

* * *

Из своей комнаты я вышла через четыре дня. И почти сразу наткнулась на милорда.

— Вы следили за мной?

— Есть немного, — покаянно склонил он голову. — Как вы себя чувствуете? Я пытался навестить вас, но меня не пустили.

"И правильно сделали", — мысленно добавила я. — "Только бы про поцелуй не вспомнил".

Про поцелуй Ройс не вспомнил, зато вспомнил кое о чем другом.

— Я обещал пригласить вас на ужин. У вас есть планы на завтрашний вечер?

— Нет, пока нет. Если ничего не случиться.

— Не каркайте. В этом дворце, как я вижу, плохие пожелания сбываются слишком легко.

Мы раскланялись, я пошла к Нариэтте. Ее высочество пила чай. Пригласила присесть. Дала знак прислуге поставить еще одну чашку. Пододвинула ко мне вазу со сладостями.

— Мне позавчера засахаренных вишен передали. Специально для тебя берегла — ешь, болезная, раз ты их так любишь.

Я выхватила ягодку, бросила на язык. Прижмурилась. М-м-м... как вкусно.

— Что говорит доктор?

— Что я здорова как лошадь. И готова к новым падениям — в смысле подвигам на благо ее высочества, — засмеялась я.

Мы проболтали около получаса, когда я почувствовала неладное. У меня ничего не заболело, не прихватило живот, не начало тошнить. Только картинка перед глазами вдруг поплыла. Мелькнуло перепуганное смазанное лицо принцессы.

— Твою мать, Сольяна! — донесся ее крик. — Сольяна! Ты слышишь ме...

И сознание накрыла темнота.

Очнулась я в своей кровати. Рядом в кресле спала Нариэтта — бледная и осунувшая. Едва я пошевелилась, как она сорвалась с места.

— Посмотри на меня. Ты меня узнаешь? Смотри на мою руку! Сколько пальцев? Ты... это.. Я сейчас...

Принцесса выскочила за дверь.

— Лекаря! Лекаря повозите, — разнесся на половину замка ее пронзительный голос. — Скорее!

Через минуту лекарь был в комнате.

— Ну и напугали вы нас, леди Сольяна. Сутки были без сознания, — в полголоса сказал он. — Ваше счастье, что вишни вы с утра ели. Съели бы вечером, ушли спать и все... утром не проснулись.

Я похолодела. Нариэтта схватила меня за руку и виновато посмотрела.

— Ты снова подставилась вместо меня, — прошептала она. — Прости. Я не смогла тебя защитить.

Затем глаза полыхнули яростью. Кулаки сжались.

— Я обязательно найду того, кто это сделал! Пусть этот ублюдок только попадется мне в руки! — выпалила она. — Я не хочу рисковать тобой. Ты хотела уехать? Я отпущу тебя. Или даже уеду на каое-то время вместе с тобой. Надо только подготовить все. Хорошо?

Нариэтта закусила губу, ласково погладила меня по голове.

Вскоре принцесса ушла. Оказывается, она просидела возле меня всю ночь. Сейчас ей стоило принять ванну и переодеться. Дверь скрипнула повторно. Я думала, принцесса что-то забыла, но это была не она. Пришел милорд Ройс.

Сел в кресло, где только что была принцесса. Грустно посмотрел на меня.

— Похоже, на ужин я сегодня не смогу тебя пригласить. Верно? Невезучий я. Хотел поцеловать, ты упала с лошади. Пригласил на ужин — отравилась. Мне уже страшно к тебе приближаться. Как ты себя чувствуешь?

Я слабо улыбнулась.

— Врач говорит, что опасности для жизни уже нет, — вежливо сообщила я.

На деле у меня кружилась голова, немного тошнило и болело в животе. Но леди не сообщают подобных подробностей.

Териас то смотрел на меня, то прятал глаза, то снова смотрел. Словно хотел что-то сказать и не решался, что совсем не было на него похоже.

— Я знаю, кто за этим стоит. Но, боюсь, вы мне не поверите.

— И кто же?

— Ее высочество Нариэтта Сангеррская.

Я рассмеялась.

— Да вы в своем уме? Вы хотите сказать, что принцесса отравила меня? Отравила, а потом всю ночь просидела у моей постели, прислушиваясь к дыханию и переживая, не умерла ли я?!

— Да. Именно так. И не только отравила. Случай с лошадью — тоже ее рук дело.

Мой смех прервался так же резко, как и начался.

— Это не смешно.

— А я смеюсь? Я, вроде, предельно серьезен.

— Если бы она хотела меня отравить, отравила бы с первого раза. Не говоря уже о том, что ей незачем это делать!

— Все просто. Вы ведь были там? В тот вечер, когда Нариэтта пригласила меня на ужин? Наверняка были. Скорее всего прятались за ширмой. Или сидели в соседней комнате. И все слышали. Вы помните, что принцесса сказала мне на прощание? Что может дать мне то, что я хочу. Но может и отнять. Как вы думаете, о чем идет речь?

— О власти, конечно!

— "Конечно", — передразнил меня Териас. — Нет, моя дорогая, речь шла не о власти. И Нариэтта, и я — мы оба это понимали. Речь шла о вас, Сольяна.

Я опешила. Он ведь несерьезно?

— Речь шла о том, что вы мне нравитесь с нашей первой встречи на балу. Нариэтте это известно. Она искала мою слабость. И нашла ее. То, что сейчас происходит — это шантаж, попытка показать, что отнять вас можно, не только отослав из дворца. Вы понимаете? Сейчас мне дали время подумать — либо перейти на сторону принцессы, либо самоустраниться со сцены. Если это не подействует, то, скорее всего у меня на руках будет ваш труп, и куча свидетелей, уверяющих, что именно я вас убил.

У меня от потрясения воздух застрял в легких. Да что он себе позволяет?! Как посмел говорить такое? Да за одни такие слова его можно обвинить в госудаственной измене без всяких подстав!

— Глупости! Нариэтта — единственный человек, что был ко мне добр за всю мою жизнь. Как ваш язык повернулся сказать такое! Да, она хочет от вас избавиться. Но не такой ценой!

— А что вы вообще знаете о ее планах? Сколько раз она меня пыталась подставить? И у нее не получилось. На этот раз она будет играть по-крупному!

— Перестаньте! — я сорвалась на крик и зажала уши. — Я не желаю этого слышать. Уходите! Уходите немедленно! Сейчас же!

Териас Рой взял меня за плечи. Слегка встряхнул.

— Скажите, Сольяна, почему у вас в голове только принцесса?! Всегда эта чертова принцесса! За что этой стерве такая слепая любовь, такая необъятная преданность?! А я?.. Сольяна, я ведь люблю вас! Скажите, что я могу сделать, чтобы получить хоть каплю подобного доверия?!

С продолжала сидеть с закрытыми глазами и ушами. Я не хотела слушать, но слышала. Хотела забыть все, что он сказал, но не могла.

— Я боюсь за вас... — Ройс перешел на шепот. — Я боюсь, что в следующий раз это будет не покушение, а убийство. Прошу вас, постарайтесь держаться от принцессы подальше. Просто постарайтесь, хорошо? — его голос стал тверже, решительнее. — Я сам все решу. Обещаю! Поверьте мне хоть раз. Я сам все сделаю!

Он ласково коснулся пальцами моей щеки. Мои руки, закрывающие уши, безвольно опали. Я посмотрела в его глаза и утонула. Я запуталась, я не понимала, что происходит. Мой привычный мир, где есть свои и чужие, где все понятно, рушился на глазах.

— Я... подумаю над вашими словами, — без сил выдохнула я. — А теперь уходите. Я не хочу вас видеть.

ГЛАВА 9

(добавить эпиграф)

Из мемуаров леди Сольяны Дейрос, герцогини Винсоль

* * *

Прошла неделя. В последние дни я снова окунулась в дворцовую жизнь. Знакомую и понятную — без покушений и ненужных волнений. Организовала музыкальный вечер для младших фрейлин, построила горничных, рассортировала корреспонденцию принцессы. Обычная дежурная рутина.

Я несколько раз встречала в коридоре Териаса. Мы оба вели себя так, словно того разговора возле моей постели не было. Мило улыбались друг другу. Я по просьбе принцессы продолжала флиртовать. Точнее пыталась. Ройс выводил меня из душевного равновесия. И своим признанием. И своим присутствием. И тем, что в последнее время я тоже начала на него реагировать. Проскальзывали порой непрошенные мысли — а каково это, быть любимой таким мужчиной. Или еще хуже — а каково это, любить такого мужчину? Я злилась на себя, на него. А кроме того... он вел какую-то игру. Непонятную мне. Против меня. Против Нариэтты. И это нервировало больше, чем все остальное вместе взятое.

А затем... как-то вечером я пришла в комнату принцессы и оцепенела. Нариэтта сидела на полу в углу спальни. Бледная, подавленная. С красными глазами. Я не могла поверить. Моя несгибаемая Нариэтта плакала?.. Я потянулась, чтобы дернуть за шнурок, но подруга покачала головой.

— Я отослала слуг.

Я достала вино и два бокала. Села рядом с Нариэттой. На пол. Протянула ей вино. Ее высочество залпом его выпила и протянула бокал за добавкой. Я налила еще.

— Рассказывай! — скомандовала я.

— Я подслушала разговор между моим братом и Ройсом, — Нариэтта негромко нервно рассмеялась. — Вот и все.

— Рассказывай! — повторила я.

— Да что рассказывать... Достала я Ранульфа, окончательно достала. Сначала они уберут из дворца тебя. На днях Ройс сделает тебе предложение. Настоящее, не волнуйся. Похоже, ты ему действительно нравишься. Поженитесь вы, как можно скорее. И он, на правах мужа, заберет тебя из дворца в какое-нибудь удаленное от столицы поместье.

Я оторопела. Вот так просто?

— А если я не соглашусь выйти замуж?!

— Ну что ты как маленькая? Согласишься, если хочешь лицо сохранить. Твое мнение никого не интересует. Не согласишься сама, выйдешь замуж по приказу Ранульфа. А дальше будет то же самое. Ройс увозит тебя из дворца... И угадай что? От меня избавляются!

Принцесса запустила бокал в стену. Тот жалобно звякнул и разлетелся на мелкие осколки. Ее высочество вскочила на ноги, сжала кулаки и принялась мерить шагами комнату. В глазах снова заблестели слезы.

— Как избавляются?

— О-о-о! Здесь есть различные варианты. Король предлагал повесить на меня заговор и мирно сослать куда-нибудь. На всю жизнь. Скорее всего, в монастырь. Знаешь, из тех, где стены высокие и крепкие. Ройс же убеждал его величество, что таких врагов как я оставлять за спиной не следует. Что яд будет надежнее. Или, чтобы не было подозрений, можно накормить меня ядом уже в монастыре!

"Не может быть!" — внутри меня все взбунтовалось. А память услужливо выдала:

"Я сам все решу! Обещаю!"

Вспомнилась решимость в голосе Ройса. Его взгляд готового на все человека.

Стало трудно решать. Я беспомощно посмотрела на Нариэтту. Вдохнула, выдохнула. Вдохнула, выдохнула. Взяла себя в руки.

— А теперь успокойся. Нам надо подумать, что с этим делать, — решительно сказала я. — Еще есть время. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

* * *

— Помнится, вы обещали мне ужин, — сказала я на следующий день, встретив Териаса в коридоре.

Тот посмотрел на меня с удивлением и надеждой.

— Вы больше не сердитесь?

— Сержусь, конечно! Однако мне не хватает наших дружеских перепалок. Даю вам шанс помириться.

— С радостью им воспользуюсь!

Милорд отвесил поклон. Я строго на него посмотрела.

— Я одним условием. Больше ни слова о принцессе!

— Хорошо. Как пожелаете.

Я послала ему очаровательную улыбку. Он предложил локоть.

— Как насчет прогуляться по саду? Можем начать мириться прямо сейчас.

Я согласилась.

Мы шли среди цветущих клумб и увитых зеленью беседок. Мимо искусственного озерца с лебедями, через ажурный мостик, сквозь зеленный цветочный тоннель. Болтали. Смеялись. И я хотела... хотела, чтобы вся эта ситуация оказалась дурным сном. Просто дурным сном. Чтобы не было его обвинений в адрес принцессы. Его желания убрать ее столь радикальным образом. Чтобы принцесса не затаила на Териаса обиду. Чтобы мы не стояли по разные стороны баррикад. Чтобы я действительно могла просто прогуливаться по саду с очаровательным и остроумным собеседником. И мечтать о большем... Почему все так сложно? Почему мне надо выбирать между дорогими мне людьми? Да, я вынуждена была признать: Териас стал мне дорог. Не думаю, что я в него влюбилась. Я вообще плохо понимала, что такое любовь. Однако... я не хотела ему зла. И принцессе тоже не хотела.

Ничего. Я спасу ее высочество. А Ройс... ну отправят его из дворца с каким-нибудь дипломатическим посольством, как говорила Нариэтта. Тоже не конец света. А я оставлю дворец. И мы все больше никогда не увидимся. Эта мысль причиняла боль. Причем, к моему удивлению, я довольно равнодушно отнеслась к мысли о расставании с Нариэттой. Однако призналась самой себе, что буду скучать по милорду. Я посильнее обхватила его локоть. В таком случае буду наслаждаться последними мгновениями с ним.

Вечером Териас забрал меня из дворца и отвез в ресторан "Королевская охота". Мы сидели в отдельной комнатке. За ширмой скрипач играл что-то пронзительно-тоскливое. Из окна открывался вид на дворец. Редкий случай, когда я смотрела на него со стороны.

Ужин был превосходный, собеседник тоже. Я пила вино и смотрела на мужчину. В полумраке, в отблесках свечей он казался прекрасным. Почему я раньше этого не видела?

А на следующий день Ройс снова позвал меня в сад. Я достаточно успела изучить его лицо, чтобы заметить — нервничает. Я вздохнула. Вот и все. Значит, настал тот самый день и час. Я остановила проходившую мимо горничную.

— Скажите ее высочеству, что леди Сольяна не сможет сегодня присутствовать на примерке, — передала я кодовую фразу.

Служанка присела в реверансе и отправилась выполнть поручение.

У меня в груди все сжалось. Я посмотрела на Териаса, пытаясь усмирить волнение.

"Прости меня. Так будет лучше. Для всех".

Мы вышли в сад. Прошлись немного. Сегодня я ничего не видела и не слышала вокруг. Слопно враз исчезли все птицы, пропали все цветы... оставив вместо сада пустыню. Милорд повернулся ко мне, собираясь что-то сказать. Я рванула дальше.

"Нет-нет! Не сейчас. Давай еще немного погуляем!"

В конце концов, Ройс поймал меня и развернул к себе.

— Подожди. Я хочу тебе кое-что сказать.

"Не надо!" — мысленно закричала я.

Но молодой человек уже стал на одно колено и взял меня руку. Во второй блеснуло тонкое золотое кольцо с россыпью бриллиантов.

— Леди Сольяна. Я прошу оказать мне честь... стать моей женой.

"Нет!"

У меня перехватило дыхание, я прикрыла глаза, пряча слезы.

— Да, — выдохнула я, вымучивая улыбку.

Почувствовала, как Териас обнял меня. Нежно. Бережно. Ласково.

— Ты никогда не пожалеешь об этом, любимая. Я стану самым лучшим мужем. Я буду любить тебя, заботиться о тебе, защищать тебя! Давай поженимся через месяц, в твой день рождения?

Я сумела улыбнуться. Глаза повлажнели. К счастью, это можно было списать на слезы счастья. На душе было гадко. Наверное, сейчас еще можно было признаться, сейчас еще можно было повернуть назад. Но вспомнилась заплаканная Нариэтта.

"А Ройс убеждал, что яд будет надежнее"...

— Мне кажется, кто-то выиграл у меня поцелуй. Не желаете забрать долг, милорд? — произнесла я положенную по плану фразу.

Териас расцвел, потянулся ко мне, но я его остановила.

— Не здесь же! Нас могут увидеть.

Я взяла его за руку, повела во дворец. Зашла в свою комнату. И позволила себя обнять.

Ройс наклонился ближе. Я запустила руки ему в волосы. Затем распахнула жилет и полезла под рубашку. А он поцеловал меня. Нежно, медленно, умело. У меня закружилась голова. Остатки разума говорили, что пора переходить к следующей части плана. А чувства умоляли продлить это волшебство хоть на миг. Я с неохотой оторвалась от молодого человека. Провела ладонью по его лицу.

— Закрой глаза. Закрыл? Не подсматривай. У меня для тебе сюрприз. Стой здесь!

Я выскользнула за дверь, спряталась в ближайшей нише. Привалилась спиной к стене, а затем медленно сползла на пол, чувствуя, как меня трясет. В этот момент из моей комнаты раздался женский крик. Вот и все, Сольяна... ты это сделала...

ГЛАВА 10

— И вы не боитесь, что граф...

— Что? Отомстит? Он имеет право. Да и... что бы он ни сделал, вряд ли это будет хуже, чем то, что сделала я. Если ему от этого станет легче, то пусть. Я переживу.

Из мемуаров леди Сольяны Дейрос, герцогини Винсоль.

* * *

— Я требую смертной казни!

В моей комнате собралась тьма народу. Стража, служанки, придворные. Посреди стояла Нариэтта в разорванном платье, со следами пальцев на плечах. И Териас. Растрепанный, с наполовину вытащенной из брюк рубашкой. Такой, каким я его оставила.

Нет. Нет! Все должно быть не так! Совсем не так.

— Арестуйте его! Я требую смертной казни! — жестко повторила Нариэтта. — Смертной! Казни!

Я посмотрела на нее и поняла, что принцесса не шутит.

— Милорд Ройс, мы вынуждены вас арестовать, — мастер Эльен, капитан стражи, чувствовал себя неловко, однако перечить приказу не мог.

Ройс стоял ровно, расправив плечи. Ничего не говоря, не оправдываясь. Словно не на него сейчас устремлены все взгляды, словно это не его собираются вести в темницу, словно не для него принцесса требует смертной казни. И смотрел на меня. Только на меня. С болью. С разочарованием. Будто до самого конца не верил, что я могла его предать. Именно я.

И мне так много хотелось сказать в ответ, но впервые в жизни горло сдавило так, что я не могла дышать. Лишь смотрела, как выводит его стража, как закрываются за ними двери.

Я повернулась к Нариэтте.

— Как ты могла! Ты ведь обещала! Ты обещала, что он просто уедет, что будет послом!

Глаза принцессы опасно сощурились.

— Сольяна! Да ты никак последние мозги растеряла! — резко наотмашь бросила она. — Ройс опасен! Неужели ты правда поверила, что я оставлю за собой такого противника? Отослать дипломатом? Сегодня я его отошлю, а завтра братец его вернет!

— Но... — я чувствовала, что глаза начинает щипать от слез. — Но почему...

— Только не говори, что ты влюбилась! Ненормальная! — принцесса силой усадила меня в кресло, присела рядом и взяла за руки. — Ты помнишь, чему я тебя учила? Никаких привязанностей, никакой слабости, никаких друзей!

Я отстраненно кивала. Раньше это правило прекрасно работало. Почему же сейчас мне так тошно? Нариэтта ласково гладила меня по руке.

— Ну что ты глупенькая? Успокойся. Сама же мне вечно говоришь, что нервы делу не помогут.

Я взяла себя в руки, глубоко вдохнула и выдохнула.

— Но почему смертная казнь?! Нариэтта! Есть масса способов наказать его. Пусть его карьера будет закончена, пусть отправится в изгнание, но останется жив.

— Я... подумаю... — покладисто согласилась принцесса.

А в ее глазах я прочитала приговор. Она не простит Териаса. Дело не только в политике. Дело в ущемленной гордости.

Я скомканно попрощалась, пообещала хорошо себя вести и вылетела из комнаты. "Прости Нариэтта", — подумала я, направляясь в королевское крыло.

— Мне нужно поговорить с его величеством! Это важно! Пожалуйста, — умоляла я.

Я все объясню. Я расскажу его величеству, что случилось. Тогда милорда не накажут. Он сможет остаться во дворце... в крайнем случае пусть будет послом, пока скандал не уляжется. Все будет в порядке!

— Леди Сольяна... Каким бы срочным не было ваше дело, сути это не изменит. Его величества здесь нет, — пятый раз повторил стражник.

Тогда я рванула вниз, из замка, через двор к гарнизону. Там же были камеры для временного заточения. По дороге притормозила. Вернулась во дворец. Прислонилась спиной к стене. Затем села на холодный пол, обняв колени руками. Наверное, сейчас я последний человек, которого он хотел бы видеть. Что я ему скажу? Извини за то, что сломала тебе жизнь? Что мы с принцессой это подстроили, и было поздно все менять? Что я приняла твои ухаживания, чтобы ты расслабился и потерял бдительность? Так все и было. Сказать, что мне жаль? Моя жалость оскорбит тебя еще больше. Или сказать, что ты тоже начал мне нравиться? Что будь у нас чуть больше времени, могла бы серьезно влюбиться?

"Ты сама бы в такое поверила? Особенно после всего, что случилось?"

Я покачала головой. Нет, не поверила бы. Тех, кого любят, не предают.

На обратном пути меня встретили два стражника и сообщили, что до дальнейшего королевского распоряжения я не имею права покидать своих комнат.

* * *

Лишь через неделю мне позволили встретиться с королем. Я вбежала в кабинет, склонилась в реверансе. Сесть мне не предложили. Его величество сидел за столом. Рядом стоял советник. Тот самый, чьи помощником считался Териас.

— Ваше величество! Позвольте мне рассказать. Все было не так...

— А вы думаете, я об этом не знаю? — оборвал меня Ранульф Второй. — Вы думаете, я действительно поверю, что Ройс собирался изнасилось Нариэтту? Спустя два дня после того, как просил у меня вашей руки?

— Значит, его помилуют?

— Нет.

Плечи опустились, из груди вышел воздух...

— Я не знала. Вернее... знала, конечно. Но Нариэтта уверяла меня, что просто хочет отослать его из дворца, что у вас есть дипломатическое место. И он просто уедет. Я даже не думала, что она потребует смертной казни!

— И вы поверили? Поверили, что за попытку изнасилования лица королевской крови, ему пожалуют почетную должность дипломата и всего-лишь вышлют из дворца? Я думал, вы умнее. Или так привыкли верить моей сестре?

Я молчала. Действительно верила. Ведь обвинение-то выдвигает Нариэтта, могла бы и смягчить последствия.

— Какая теперь разница? Нариэтта бегает по дворцу, изображая жертву. А королевская честь — это королевская честь. Замять это дело я не смогу. И знаете, свою сестру я могу понять. Она избавляется от соперников. Но вы.. именно вы его предали. Вы приняли его любовь, его кольцо, а затем хладнокровно отвели к Нариэтте.

— Кольцо! Кольцо ведь было частью вашего плана! Отослать меня из дворца и избавиться от Нариэтты! Ее высочество слышала ваш разговор.

— Даже не понимаю, о чем вы говорите. У меня был разговор с Ройсом. Он действительно хотел забрать вас из дворца. Исключительно заботясь о вас! Поскольку считал, что это Нариэтта устроила на вас покушения. Однако о судьбе самой принцессы в разговоре не было ни слова!

Я тяжело сглотнула. Речь короля текла плавно и спокойно, на губах цвела царственная полуулыбка. И лишь в глазах плескалась ярость.

— Вы хоть понимаете своими недалеким умишком, какого талантливого политика вы мне загубили? И не только талантливого. Правильного! Честного, благородного. Того, кто будет о королевстве беспокоиться, а не о том, чтобы завести побольше поверенных и перепрятать побольше денег. Вы, леди Сольяна, ведь именно этим во дворце занимаетесь? Своя шкура всегда ценнее?

Его величество встал из-за стола, обошел и навис надо мной.

— Не волнуйтесь, я не казню его. Однако Ройс лишится карьеры, имущества, имени... всего. Благодаря вам.

Король вернулся за стол, сел, уперся локтями в стол. Помимо злости в его глазах мелькнула усталость.

— Как вы с Нариэттой мне надоели. Направить бы вас с самого начала в правильную сторону, цены бы вам не было. Теперь поздно. Леди Сольяна, неужели моя стервозная сестра стоит этого? Неужели думаете, что вы ей нужны? О, нужны, конечно! Пока полезны. Или вы думаете, что она не сольет вас так же, как остальных? Как виконта Сторти, как Тессу или Илайю?

— Нет! — выкрикнула я. — Мы с Нариэттой как сестры, мы лучшие подруги. Нариэтта никогда не предаст меня...

Король расхохотался. Громко, раскатисто. А затем грохнул кулаком по столу!

— Сколько вам лет? Двадцать? Двадцать один? Неужели за столько лет во дворце вы остались столь наивной? Во-первых, у меня есть доказательства, что и случай с лошадью, и ваше отравление подстроила она. Ройс оказался прав. Во-вторых, она уже вас подставила. Хотите знать ее версию? Вы очаровали Териаса и подбили его изнасиловать Нариэтту.

Я замерла. Это даже звучало нелепо! А смысл в этом какой?

— Но ради чего? Зачем бы мне..

— Какая разница! Она уже объявила вас соучастницей и требует вашей казни. Вместе с Ройсом.

— Что? Моей казни?

Ноги ослабели, я невольно ухватилась за край стола. Этого не может быть!

— И представьте, — голос короля скатился во вкрадчивый шепот. — Я бы с огромным удовольствием вас казнил. И не сделаю этого лишь по одной причине. Из уважения к Ройсу. Потому что даже будучи заключенным, он гораздо правильнее вас оценил текущую ситуацию. И просил меня помиловать вас. Отправляйтесь в свои комнаты, леди Сольяна. О вашем наказании я подумаю позже.

* * *

В своих покоях я просидела еще неделю. Раз в день ко мне заходили горничные. Стража передавала еду. И все. Никто со мной не разговаривал. Нариэтта не навестила ни разу. Я не знала, какие слухи сейчас курсировали по дворцу, но даже горничные смотрели на меня с ненавистью.

Да, в чем-то они правы. И король прав. Чем маленькое предательство отличается от большого? Только масштабом. А в остальном, предательство — это предательство.

Через неделю утром я наблюдала через окно, как увозят Териаса. Он вышел из темницы, окинул последний раз взглядом дворец и отвернулся. Он знал, где мое окно, но даже не посмотрел в ту сторону. Развернулся, послушно сел в дорожную карету. И уехал.

А следом зашел королевский секретарь и зачитал указ. Королевской милостью меня выдавали замуж за барона Керби. Все мое имущество отдавалось будущему мужу. Секретарь скрупулезно перечислил моих поверенных, счета в банках и драгоценности на хранении. Нашли почти все мои сбережения.

— Король проявил снисходительность к вашим проступкам в виду вашей молодости. Он выражает надежду, что остаток жизни вы проведете в поместье барона Керби. И проведете его более достойным образом. Собирайте вещи, леди Сольяна. Через два часа вы подписываете брачный контракт и уезжаете.

— Через два часа?

— Счастливого замужества, леди. Горничных вам пришлют.

Секретарь поклонился и вышел. Я села и закрыла лицо руками. На душе было горько, хотя умом я понимала, что мне действительно оказана милость. Король мог казнить меня. И не только за этот проступок, а все накопившееся ранее. Возможно мне еще повезло.

ГЛАВА 11

— Зачем ты довела себя до такого? Почему не пришла? Так сложно склонить голову? Так сложно попросить? Выдавила бы пару слезинок, я бы дал другую работу.

— Пару слезинок? Да если бы я знала, что достаточно пары слезинок, я бы вам целое ведро наплакала!

Из мемуаров леди Сольяны Дейрос, герцогини Винсоль.

* * *

Горничные складывали мои вещи. Мне разрешили взять всего два сундука. Несколько любимых платьев, чулки, туфельки. Пара книг. Я наблюдала за служанками. Мне было все равно, если даже те что-нибудь прихватят. Все равно почти все мои вещи останутся здесь.

Я держала в руках деревянную шкатулку. Красивую, антикварную. Ее мне когда-то подарила Нариэтта. Вместе с моими первыми в жизни золотыми сережками.

— Твоя первая сокровищница, — подмигнула она мне тогда.

Сейчас шкатулка была полна драгоценностей.

Дверь бесшумно отворилась. Вошел его величество Ранульф Второй. Я торопливо присела в реверансе, пытаясь удержать одной рукой тяжелую шкатулку.

Король глянул свысока, уголок рта дернулся в едкой усмешке. Подошел ближе, забрал шкатулку. Унизанные перстнями тонкие пальцы откинули крышку, переворошили украшения.

— А вот это, моя дорогая, уже не ваше. Как вы помните, согласно брачному договору, все ваше имущество переходит мужу. И драгоценности в первую очередь.

Я сцепила зубы, выдавила улыбку. Леди остается леди даже в затруднительных ситуациях. Не дождутся они ни слез, ни истерик.

— Как вам будет угодно, ваше величество.

Король посмотрел мне на шею. Я поняла его без слов. Расстегнула колье и положила в шкатулку. Затем достала из волос любимые бриллиантовые звездочки.

Позади две служанки все так же делали вид, будто собирают вещи. На деле навострили уши — будет о чем сегодня сплетничать! Я бросила им холодный высокомерный взгляд. Пусть меня поставили на колени. Но если внутри есть стержень, я встану. Это моя жизнь. В ней есть взлеты и падения. А вы так и проползаете до старости поломойками, смакуя в сплетнях отблески чужих судеб. Я сильнее расправила плечи, без страха посмотрела на его величество. Тот кивнул на мои руки. Ах да, кольца. Я принялась стягивать кольца. Без поспешности, без излишней медлительности. Я чувством собственного достоинства. Одно за одним, пока не осталось лишь одно тонкое колечко. Золотой ободок, усыпанный крохотными бриллиантиками.

— Довольно. Это ведь его кольцо? — остановил меня король. Взял за руку, поднял ее так, чтобы кольцо оказалось на уровне глаз. — Ройс просил разрешения взять вас в жены. Я не разрешал. Я говорил, что вы стерва, что он заслуживает лучшего. Он убеждал меня, что вы не такая. Я просил его не торопиться и все обдумать. А он говорил, что потом может быть поздно. Что хочет защитить вас от принцессы, — в голосе короля слышалась горечь. — Какая ирония, верно? Он хотел защитить вас, но не смог защититься от вас.

Король бросил мою руку, словно ему гадко было к ней прикасаться. Посмотрел на меня. Покачал головой.

— Вы так ничего не поняли... Я оставляю это кольцо вам. Как напоминание. Другого у вас все равно не будет.

Король ушел. Спустя час меня, словно преступницу, со стражей вывели из комнаты. Я понимала, что больше не вернусь сюда. Но даже не оглянулась в последний раз. Не бросила взгляд в окно. Не скользнула рукой по кровати, на которой спала столько лет. Когда-то я считала это место своим домой. Сейчас оно стало чужим.

В кабинете его величества я подписала договор. Мне даже дали его прочесть. Я уже знала, что вся моя собственность уходит мужу. Из нового оказывалось, что хоть я и получала титул учтивости, однако в случае смерти супруга не могла претендовать на наследство. А еще мне запрещалось в ближайшие пять лет появляться в столице. Вот и все.

Обручального кольца мне не полагалось. Свадебных торжеств тоже. Даже барон Керби не присутствовал. Его представлял молоденький адвокат, чьего лица я не разглядела. Запомнилась лишь его нервозность в присутствии монаршего лица. В кабинете находились и другие люди, знакомые и незнакомые. Я не позволила себе глазеть, я не позволила вежливой полуулыбке сойти с лица, не позволила спине согнуться. Пусть мне больно, пусть виновата, пусть унижена. Никто не посмеет сказать, что леди Сольяна Дейрос в слезах уползала из дворца. Надо уметь достойно проигрывать.

— Желаю счастливой супружеской жизни, — язвительно произнес король и жестом велел страже меня вывести.

В последний раз я переступила порог дворцовых ворот. Впереди меня ждала неудобная дорожная карета, две недели тряски по бездорожью и "счастливая супружеская жизнь" в самой заднице королевства.

Апд. 2.11.2020

ЧАСТЬ 2. ЖЕНА

ГЛАВА 1

— Как ты можешь быть девственницей? Весь двор знал, что ты спала с виконтом!

— Ну-ну... вы всегда верите сплетням?

— Ладно, оставим виконта. Но ты была замужем! Как можно остаться девственницей после пяти лет брака?!

— Эм... чудом, наверное?

Из мемуаров леди Сольяны Дейрос, герцогини Винсоль

* * *

На туалетном столике ждала своего часа бутыль вина и два тонких бокала. Рядом в вазочке поблескивали засахаренные фрукты. Дрожал огонек в светильнике, по стенам и бордовому балдахину широкой кровати метались тени. Я сидела, ожидая мужа. Барона Саливана Керби. В ночной сорочке, с распущенными, тщательно расчесанными, волосами. Раздевшая меня служанка была молчалива и смотрела, как мне казалось, с сочувствием. Я решила, что показалось. Подумаешь, первая брачная ночь. В мире миллионы женщин. Еще никто не умер от того, что замуж вышел. Однако такую ночь я не могла представить даже в самом кошмарном случае.

Он явился в полночь. Точнее они. Двое мужчин. Оба пьяные. И я даже не могла понять, который из них мой муж. На холодный и вежливый вопрос, что происходит, и какого черта в моей супружеской спальне делают посторонние, я получила кулаком в лицо. Затем под дых. Сложилась пополам, с трудом глотая воздух, и снова удар в лицо. Мою голову подняли за волосы и ударили снова. Я отлетела к в сторону, сбив туалетный столик. Бутыль с вином скользнула и разбилась. Я упала, руки поцарапало осколками. В свежие раны попал алкоголю. И тут второй мужчина добавил каблуком сапога. Кажется, я закричала.

— Добро пожаловать домой, жена, — сказал первый.

Керби достал бутылку виски, хлебнул из горла, покачнулся, вылил часть на меня. От досады пнул по ребрам. Я снова завыла.

Муж опять схватил меня за волосы и поднял голову.

— Меня заставили на тебе жениться. А я не люблю, когда меня заставляют. Поняла? Я спрашиваю, поняла?!

Я закивала головой. Он дернул за волосы сильнее, я закричала.

— И когда в моей спальне шумят, тоже не люблю! Поняла?!

Я стиснула губы. Керби разбил бутылку о столбик кровати и помахал розочкой у моего лица. Я отшатнулась.

— Молчишь? Молодец! Больно? Ничего. В первый раз ведь всегда бывает больно. А сейчас начнется наша супружеская ночь. Сиди здесь и смотри. Увижу, что отворачиваешься, получишь еще.

Он оттолкнул меня. Я отползла к стене и застыла в углу, не в силах поверить в то, что происходит. Мне никогда не было так больно. Опухла щека и разбитая губа, огнем жгло в груди при каждом вдохе, болели израненные руки. Я тряслась и глотала слезы, боясь издать хоть какой-то звук.

Мой муж оказался геем. Остаток ночи я смотрела, как мужчины трахают друг друга, пьют, блюют и снова трахаются. Я вынуждена была смотреть.

А ведь завтра мой день рождения, сообразила вдруг я. Мне будет двадцать один.

"Сольяна, вам ведь завтра двадцать будет? Как насчет устроить вечеринку в тесном кругу?" — говорит виконт Сторти... веселый и безобидный. Неужели этот бал был всего год назад?..

"Сольяна, смотри! Какой хорошенький"...

Тесса... моя давняя приятельница, сколько лет мы были вместе.

Териас Ройс... наша первая встреча на том балу... его волнение...

Я смотрела на кровать, где стонал мой муж под своим любовником, а перед глазами вставал совсем другой мужчина.

"Давай поженимся через месяц — как раз на твой день рождения!"...

Губы болезненно скривились в усмешке. Я сама все испортила. Я сама во всем виновата...

К утру они уснули, а я потеряла сознание. Очнулась следующей ночью. К боли прибавился жар, во рту пересохло. Я поползла по комнате, надеясь найти воду. Барон Керби храпел, лежа на кровати, рядом валялись пустые бутылки. Второй мужчина исчез. Воды не было, зато я потратила последние силы.

Мир жесток и выживают в нем сильнейшие. Я снова оказалась права. Только бы выжить... И сознание снова уплыло.

* * *

Спустя какое-то время я очнулась. В другой комнате. На кровати. Рядом шелестели голоса. Мне было все равно. Я попыталась открыть глаза. Один открылся. Второй нет — совсем заплыл. Я лежала, глядя в никуда. Кто-то приподнял мне голову, влил в рот лекарство. Я послушно глотнула, не почувствовав вкуса. Все тело болело.

Я потеряла счет времени. То засыпала, то теряла сознание. Но даже просыпаясь, лишь смотрела пустыми глазами в потолок и желала умереть. Телесная боль начала проходить, но легче мне не становилось. Депрессия, страшная, всеобъемлющая, навалилась, не давая дышать. Я не понимала где я и что делаю. Я ни разу не вышла из комнаты, не познакомилась со слугами. Я заговорила лишь один раз. Спросила, где барон. Услышала, что уехал и снова замолчала.

Мысли — безрадостные, беспросветные — теснились в голове. Раз за разом я спрашивала — почему я? Почему это случилось со мной? Как это могло случиться? Я — леди Сольяна! Ледяная леди дворца. Любимица судьбы. Любимица принцессы Нариэтты... Как посмел какой-то барон...

Затем накатывала злость. Яростная, всепоглощающая. Вспыхивала ненависть. К королю, что отправил меня сюда. К принцессе, что меня предала. К барону! Особенно к барону. В такие моменты я желала, чтобы кто-нибудь из них вошел в комнату. Я хватала кувшин с водой с яростью швыряла в закрытую дверь, представляя там голову своего мужа. А затем я смотрела в зеркало на растрепанную белокурую ведьму с горящими синими глазами и хохотала. Безумно, истерично. Наверное, в такие моменты слуги думали, что я сошла с ума. Наверное, я и правда стала полоумной.

Затем истерика проходила, оставляя опустошение. Глаза снова становились пустыми и потухшими. И в голову лезли иные картины:

"Ты выйдешь за меня?"

И тонкий ободок в мужской руке.

Я смотрела на кольцо на своем пальце и плакала. Было ли это раскаянием? Была ли это вина за чью-то загубленную жизнь? Или очередная жалость к себе? Я не знала.

Как не знала, сколько времени это все продолжалось. А оно продолжалось. И продолжалось. Пока в один "прекрасный " день не явился мой муж. Явился ночью, без предупреждения. Пьяный. В дурном настроении.

Я проснулась от удара. Слетела с кровати, кувыркнувшись через туалетный столик. Сбила вазу и рухнула сверху спиной на осколки. Барон схватил меня за волосы и протащил по полу, по стеклу. Я заорала. Злость придала силы. Я попыталась сопротивляться, но была снова сброшена на пол. Керби добавил пару ударов ногами.

— Шлюха дворцовая, — процедил сквозь зубы он.

Гадкое, тошнотворное чувство беспомощности. Понимание того, что ты лишь слабая женщина, и тебе нечего противопоставить мужской силе. В этот момент мне захотелось умереть. Сознание сжалилось надо мной. Больше я ничего не помнила.

* * *

— Госпожа, очнитесь! Госпожа... то есть леди...

Я лежала на животе. Кто-то обтирал влажным полотенцем мое лицо. Еще кто-то обрабатывал мазью спину. Во рту торчала мокрая губка и я неосознанно высасывала из нее воду.

— Раны воспалились. Жаль, шрамы будут, — пробормотал другой голос, принадлежащий женщине постарше. — Но хоть жива останется.

Я с трудом разлепила веки. Небольшое помещение, видимо, служебное. По стенам пляшут тени от свечей. То ли ночь, то ли здесь нет окон.

Прямо передо мной стояла молоденькая служанка с полотенцем. Совсем девчонка еще. Лет четырнадцать на вид. Смутно знакомая. Тоненькая и бледная.

— Госпожа, вы очнулись! Простите, мы не могли вас раньше вытащить. Хозяин буянить изволили. Только сегодня смогли ему снотворное подсыпать. Чтобы вас забрать. Выпейте воды.

Мне придержали голову, из ложечки напоили.

— Сколько времени прошло? — прохрипела я.

— Два дня уже.

Два дня. Два дня я валялась там, избитая... очередные два дня в моей жизни. Моей "первосортной" замужней жизни. И снова зазвучал пронзительно обидный голос внутри: "А ведь могло быть по-другому".

Сверху раздался звон разбитого стекла. Служанка испуганно охнула.

— Не волнуйся, я проверю, — произнес второй голос.

В поле зрения появилась немолодая женщина, что мазала мне спину.

— Вам повезло, что ничего не сломано, — проговорила она. — Но ушибов много. И спина сильно изранена. Надо сходить посмотреть, чтобы хозяин не проснулся, иначе у нас всех неприятности будут.

Женщина вышла. А до меня начал доходить смысл сказанного. "... смогли подсыпать снотворное, чтобы вас вытащить..", "... у нас всех неприятности будут...".

Я смотрела на девчонку, та смотрела на дверь, куда ушла женщина постарше.

— Кто ты? — спросила я.

— Алишка, горничная ваша. Вы не помните? Я еду вам приносила. И купала вас...

Я вообще не помнила, когда в последний раз ела или мылась. Все прошло мимо сознания.

— Я еще теплой воды принес, — тихо пробасил снаружи мужской голос. — У двери поставлю.

Служанка очнулась, притащила таз. Принялась обтирать мне водой руки и ноги.

— В ванную вам пока нельзя, госпожа. Ну-ка, лягте на бок, я спереди вас вымою. Вот так, я помогу. Только не на спину! А спину вам мазала мадам Пушшель, наша экономка и кухарка. У нее такие блинчики вкусные. Ммммм... Вот подлечитесь, сами попробуете. Особенно с сиропом, — девчонка все говорила и говорила. Похоже, чтобы отвлечь меня от боли. — Вам бы лекаря вызвать... только у нас денег на лекаря нет...

Я смотрела в никуда расфокусированным взглядом и чувствовала, как что-то рушится в моем мироустройстве. Им меня жаль? Незнакомым слугам? Эта бледная испуганная моль рискует нарваться на гнев хозяина, чтобы мне помочь?

Снова все болело. Хотелось ныть, плакать, кричать. Но распухшее горло могло лишь болезненно сипеть.

Зато по щекам катились слезы, и связаны они были не с болью. Я впервые в жизни чувствовала искреннюю признательность. Впервые в жизни была до слез тронута добрым отношением.

Вернулась мадам Пушшель.

— Спит хозяин. Порядок, — сказала она.

Я дернулась в ее сторону, но была уложена обратно.

— Не двигайтесь, госпожа. Вам пока нельзя.

— Больно, да? — спросила девчонка.

И вдруг принялась гладить меня по голове. А по моим щекам снова потекли слезы. Под размеренные прикосновения Алишки я уснула. Спала я недолго, всего несколько часов. Проснулась на рассвете. Почувствовала себя намного лучше. Нет, тело по прежнему болело. Но впервые за последнее время прояснились мозги. Попыталась встать.

— Куда вам! — мгновенно взвилась дежурящая меня Алишка.

Следом вошла экономка. Собиралась что-то сказать, но посмотрела в мое серьезное лицо и промолчала.

— Либо я прекращу это сегодня. Либо вам придется меня лечить всю жизнь. Всю мою недолгую и безрадостную жизнь, — просипела я. — Дайте мне кухонный нож. Или лучше садовые ножницы, если найдутся.

Алишка побледнела, прижала руки ко рту.

— Не бойся, я его убивать не собираюсь. Кстати, когда он проснется?

Садовые ножницы нашлись. Поддерживаемая экономкой под руку, я поднялась на второй этаж в хозяйскую спальню. В нос ударила рвотная смесь запахов. Я вошла, закрыла за собой двери. Мой муж спал, раскинувшись на кровати. Впервые я смогла рассмотреть мужчину, посланного мне судьбой в мужья. Худощавое лицо, тонкий нос с горбинкой, приятный изгиб губ. Его можно было считать красивым... но красота — это ведь не только внешность? Керби спал голым. Тем лучше!

Я села ему на ноги, перехватив поудобнее садовые ножницы. Затем со всей силы заехала кулаком ему в челюсть.

— Просыпайся, мразь! — зашипела я.

Барон не сразу понял, что происходит. Разлепил глаза, узрел меня...

— Ах, ты!

Он попытался достать меня, но прямо перед его носом лязгнули огромные садовые ножницы. Муж на мгновение отпрянул. Попытался меня столкнуть, но бешеная ярость, полыхающая в моем взгляде, его остановила. В глазах появился испуг.

— Легко бить беззащитного? Да? — процедила я.

Я бесцеремонно схватила рукой его вялый отросток, второй рукой подсунула тяжелые садовые ножницы.

— Одно лишнее движение и ни одного мужчину ты в этой жизни своим обрезком больше не осчастливишь. Ты понял меня? Я спросила, ты понял?!

Протрезвевший мужчина с ужасом глядел на меня. Сила, клокотавшая внутри меня, требовала выхода. Я смотрела на мужа и желала поддаться ей. Схватить ножницы покрепче и несколькими взмахами прервать жизнь этой никчемной мрази. А затем кромсать, кромсать, кромсать! Дико, свирепо, остервенело! Я оскалилась. Дернула ножницы. Мужчина закатил глаза, а затем позорно обмочился.

— А теперь слушай внимательно. Еще раз поднимешь на меня руку — останешься без отростка. И поверь, я это сделаю! Даже избитая, даже со сломанными ногами, я дождусь, пока ты уснешь, я доползу, я зубами перегрызу твое горло... и мой рот, измазанный в твоей крови будет счастливо хохотать над твоим трупом!

Я схватила валяющуюся на кровати бутылку за горлышко. Одним движением сбила дно о столбик кровати и приставила острый край к его шее. Барон побледнел еще больше, резко дернулся кадык. Острый скол процарапал кожу, выступила кровь. Я смазала ее пальцем. И медле-е-енно провела по своим щекам, оставляя кровавый рисунок, словно боевую туземную раскраску. А остаток слизнула. И безумно расхохоталась.

— И да... если вдруг тебя посетит умная мысль избавиться от меня. Я все-таки долго при дворе крутилась. А королевская милость, как и немилость, штука непостоянная. Ты уверен, что через год-два король обо мне не вспомнит?

Не вспомнит, конечно. Но ведь ублюдку незачем об этом знать. Я нарочито ласково улыбнулась и потрепала супруга по щеке.

— У тебя ведь есть другая недвижимость? Например, дом в Тиирре. Предлагаю договориться. Ты живешь там, в столице. Я живу здесь. Мы друг другу не мешаем и без надобности глаза друг другу не мозолим. Как тебе план?

Я снова дернула ножницы, барон снова закатил глаза. Получил отрезвляющую пощечину.

— Я думаю, любезный супруг мой, что сегодня прекрасный день для путешествий, — светским тоном хрипло прокаркала я. — Не желаете съездить в столицу? Например, сразу после завтрака? Или даже вместо завтрака? Или прямо сейчас!

Я сползла с кровати, забрала ножницы. Опухшие губы перекосила ласковая улыбка.

— С вами приятно иметь дело. Думаю, наш брак будет удачным.

Я вышла из комнаты и привалилась к стене. Сил не осталось. Почувствовала, как кто-то подхватил меня на руки и понес вниз. Очнулась вечером и сразу узнала прекрасную новость — муж свалил. Далеко и надолго.

UPD 5.11.20

Спасибо за комментарии! Вот вам сразу две главы по такому случаю ;)

Глава 2

Эпиграф

* * *

В постели я провела три дня. Меня перенесли в другую спальню. Комната была милой. Ей недоставало новизны и свежести, но в том даже был особый шарм. Светлоголубые, выцветшие обои. Шелковые, с тонким белым рисунком. Картина в бежевой раме. Сельский пейзаж — раскинувшиеся зелено-желтые поля с вкраплениями миниатюрных домиков. Ореховая мебель. Тончайшая кружевная тюль на окнах. Комната явно была женской. Но в ней давно не жили. Это была комната матери барона. Она скончалась лет пять назад. А ремонт делали еще раньше — при старом бароне. Из окна был виден лишь клочок запущенного сада. Я все еще ничего не знала ни о поместье, ни о его обитателях, ни о соседних деревнях...

Деревня. Еще недавно мне казалось, что я ненавижу это слово. Мне хватало дворцовой жизни. Меня никогда не тянуло на природу. Мне не казались романтичными ни колосящиеся поля, ни сумрачные леса, ни звонкие ручьи. Я не любила, когда лицо горит от ветра и солнца. Не любила сельские запахи... Ах, да я... я ничего деревенского не любила! И теперь мне придется здесь жить. Хоть из дома не выходи. Придется терпеть.

Ко мне по очереди заходили Алишка и мадам Пушшель. Кормили. Смазывали раны на спине. А я лежала словно овощ и думала. И думала. И думала. О превратностях судьбы. О своей прошлой жизни. О том, что она никогда не будет прежней. Я жалела себя. Жалела об утраченных возможностях. Могла ли я вернуться в столицу? Нет. Могла ли снова погрузиться в светскую жизнь? Только если из страны сбегу. Чем не вариант, кстати? Жаль, что я замужем. Охмурила бы какого-нибудь аристократа из соседней страны. Я вздохнула. Мысль о том, что я могу провести остаток жизнь в заброшенном поместье, казалась нереальной. Теперь к сожалениям о прежней жизни подмешивалось чувство вины. Я пыталась вспомнить милорда Ройса, наши словесные пикировки. И не могла. Перед глазами вставал то его разочарованный взгляд, когда за ним пришла стража. То его удаляющаяся спина, когда его отсылали из дворца. И все.

Через три дня я вышла из комнаты. Я завернулась в шаль, потому что платье не получалось плотно зашнуровать — раны на спине, оставленные разбитой вазой, заживали плохо. Одна из них тянулась через лопатку до плеча и задевала шею. Останется шрам. Жаль. Мне нравилась моя шея — длинная, тонкая, с идеальной кожей. И плечи — гладкие и изящные. Я с удовольствием носила открытые платья. Теперь из-за шрама у меня такой возможности не будет.

"У тебя и без шрама такой возможности не будет", — напомнил внутренний голос.

Алишка сопровождала меня. Я хотела посмотреть дом.

"Вишневый рай". Так называлось поместье. Это раньше поместья придумывали красивые романтичные имена. Сейчас эта традиция ушла в прошлое. Почему "вишневый"? Никто не знал. Возможно, когда-то здесь росли вишни. Но не сейчас.

Здание было большим. И старым. Четырехэтажный особняк, выстроенный в стиле седьмой династии. С высокими строгими окнами, с чередой сквозных комнат и гостиных, с картинными галереями и огромной библиотекой. С двумя двухэтажными крыльями, расходящимися в стороны. Подобного особняка и герцоги бы не постеснялись. Если бы только он не был в столь плачевном состоянии. Во многих местах требовался срочный ремонт. Капитальный. Хуже всего выглядело западное крыло. Люди там уже не жили. Камины не топились. Провалилась местами крыша. Не закрывались окна. Черная плесень, ползла по стенам, уничтожая прекрасные фрески. Время и погода разрушали остатки былого великолепия. Местами в окнах не хватало стекол. И сквозь пустые глазницы рам лезли внутрь ветви деревьев. Сад внизу разросся до состояния непролазных зарослей.

Поместье располагалось в предгорьях. Сам дом стоял на возвышенности. И с последнего этажа были видны раскинувшиеся поля арендаторов. С другой поднимался склон горы. Белые пятна снега перемежались грязью и прелыми листьями. Снег. Неужели уже выпал снег?

Зима. Оказывается наступила зима. Снег выпал неделю назад. Моя депрессия длилась больше трех месяцев.

Когда я только приехала в поместье, светило солнце, слепила бликами влажная желто-оранжевая листва, скрадывающая царящий здесь хаос. Сейчас все изменилось. Унылый, безрадостный пейзаж. Запустение во всем своем великолепии. От него пахло безнадегой и обреченностью. Как и от моей жизни. Я уже знала, что в поместье не было денег. И домочадцы не представляли, как пережить эту зиму.

Мы перешли в восточное крыло. Я свернула в жилой коридор и увидела, что мне навстречу несется мальчишка лет восьми на вид. Вернее несся, пока не заметил меня. Глаза широко распахнулись. Ребенок затормозил, развернулся и помчался обратно. Скрылся где-то за поворотом. Надо было быть слепой, чтобы не заметить сходства с графом. Такой же редкий цвет волос — каштановый с рыжиной. Такой же тонкий нос с горбинкой. Сын барона? Племянник? Брат?

Навстречу мне вышел невысокий худощавый мужчина в заношенном клетчатом пиджаке. Гувернер?

Мужчина поклонился. Идеально. По этикету. Как слуга кланяется господину.

— Леди Сольяна, господин Барли к вашим услугам. Гувернер Алекса.

— Алекса? — переспросила я. — А Алекс это...

Я посмотрела в ту сторону, куда убежал мальчишка. Гувернер замялся, оттянул тугой воротничок.

— Алекс это... Алекс, — неловко сообщил он. — Я приношу глубочайшие извинения за поведение мальчика. Он не любит чужаков. Я сейчас приведу его и заставлю представиться, как положено.

— Не стоит, — вежливо отозвалась я.

Чужаками в доме могли быть только друзья барона. Если все они такие же как Саливан Керби, то реакция мальчишки была оправданной. Скорее всего, он не просто не любил чужаков, он их боялся.

— Мы еще успеем познакомиться.

Я кивнула гувернеру и попросила Алишку отвести меня к мадам Пушшель. Лучший способ отвлечься от мрачных дум — занять себя чем-то.

Экономка была невысокой, чуть полноватой дамой. С приятной улыбкой и добрыми глазами. Мне она нравилась. А вот рассказанное экономкой удручало. Некогда процветающее поместье гибло.

— При старом бароне и свечной завод был, и мыловарня. И специалистов-земледельцев выписывали. В саму столицу урожай возили! Сколько идей и прожектов у хозяина было! Виноград для вина разводить начал. Коз думал покупать дорогих да редких, чтобы возле гор паслись. Таких, что шерсть как шелк и молоко как сливки. Сыроварню строить хотел. Много чего хотел. А сейчас...

Старый барон умер двенадцать лет назад. Саливану Керби тогда было девятнадцать, он уже успел съездить в Тиирр и вкусить удовольствий столичной жизни. До поместья ему дела не было. Зато деньги тратить понравилось. А уж дорвавшись до наследства... в общем, банальная история. Я слышала сотни таких.

— Значит, барон в основном живет в столице? А здесь он часто появляется?

— В последнее время бывал часто. Денег то на столицу больше нету, — мадам Пушшель развела в стороны пухлые ручки.

После смерти старого барона, наследничек практически перебрался в Тиирр, где и спускал весь доход от поместья. Но время шло, денег бесхозное поместье давало все меньше. И периоды безденежья становились все более частыми. В это время Саливан Керби начал наведываться в поместье. Нередко с дружками. А пять лет назад умерла матушка барона. Это стало полным крахом. Барон уволил управляющего, сказав, что тот слишком много получает, а прибыли с него никакой. Ни мыловарни, ни свечного завода к тому времени уже не было. А увольнение управляющего лишило поместье последнего дохода — теперь стало почти нереально собрать налог с арендаторов. Те ссылались на потоп, засуху, грызунов. Плакали, показывали пустые закрома. Предлагали отработать плату. И почти ничего не платили.

К настоящему времени жиденький ручеек дохода иссяк окончательно. Прошлой зимой барону пришлось оставить столицу и перебраться обратно в поместье. И покинул его только после женитьбы. Аж на три месяца! И вот сейчас снова.

— Я удивлена, как вам удалось заставить его уехать. Жить-то ему не на что в столице! — призналась мадам.

Я скептически фыркнула. В этом как раз ничего удивительного не было.

— Он мое приданое получил.Так что деньги у него есть.

Я умолчала, что денег у него сейчас столько, что три таких поместья купить можно было бы. С полученными средствами барон мог бы вдохнуть новую жизнь в поместье. Взамен же он просто прожрет их в бездонной дыре праздных увлечений.

— Я даже не знаю, как мы зиму переживем, — послышалось сбоку. — Кладовые почти пусты.

Только сейчас я заметила, что мы с мадам Пушшель не одни. Вдоль стенок тихо пристроились служанки, из-за двери выглядывали двое мужчин. А в коридоре вежливо ждал своей очереди гувернер. И все с надеждой и благоговением смотрели на меня. Этого только не хватало! Чувствовать себя ответственной за всех оказалось не очень приятно. Заботиться только о себе было куда проще.

— Я что-нибудь придумаю! Обещаю!

Я махнула рукой господину Барли, пригласив войти.

— А мальчишка? — спросила я. — Кто такой Алекс?

На лице экономки отразилось замешательство. Она бросила взгляд на гувернера, затем снова на меня.

— Эм-м.. Мы... это.. Мы думаем, что это сын барона.

— Вы думаете? А сам барон, что думает?

— Мы не знаем, что думает барон. Он привез мальчишку, когда тому было 4 года. Нанял гувернера. Сообщил, что это Алекс. И забыл о его существовании.

Интересно. Барон же не любит женщин. Но даже если это его сын, то почему привез его, но ничего не объяснил?

— Понимаете, леди Сольяна, — вежливо начал учитель. — Мы тоже долго над этим размышляли. У барона нет других детей и вряд ли они когда-нибудь появятся. Если с бароном что-то случится, то имущество и титул перейдут к его кузену по отцовской линии, которого он терпеть не может. Вот и держит Алекса про запас. Мы так полагаем. Как-то так, — отчитался Барли.

В этом смысл был. Отчасти.

— Но ведь он его не признал? В таком случае, мальчишка никаких прав не имеет.

— Да кто ж его знает, леди Сольяна! — отозвалась экономка, взмахнув руками. — Может и признал. Мы ж люди простые, деревенские. Барон-то все больше по столицам. Где мы, а где он.

Это верно. Но даже если бы он признал незаконного сына, титул ему бы не достался. Правда остальное имущество, включая поместье, ему можно было по завещанию отписать.

Поговорив еще немного со слугами, я поняла, что к отпрыску барон был полностью равнодушен. Не любил, но и не шпынял, если тот на глаза не лез. Зато гости не всегда были вежливыми. А как мальчик начал подрастать, некоторые из гостей и вовсе начали проявлять не очень здоровый интерес.

— Ну... вы понимаете, что я имею в виду, — замялся гувернер.

Да я понимала. Насмотрелась на этот "интерес" во время брачной ночи по самое не могу. Потому и прятался Алекс в своем крыле, изображая невидимку. И от чужаков убегал.

Вечером я сидела в своей комнате возле зеркала и уже полчаса расчесывала волосы. Обрывки слов и картинок сменяли друг друга в голове. Экономка, Алишка, гувернер... запущенное поместье. Надежда в глазах людей. Странный мальчик с именем и без фамилии. Доброта слуг по отношению ко мне. В зеркале блеснуло кольцо. Я сняла его, посмотрела.

Вошла Алишка с чашкой молока, заметила кольцо.

— Это ваше обручальное?

Наверное, подумала, что это кольцо барона. Глаза девчонки вдруг загорелись, сжались кулаки.

— Хотите, выбросим его?

— Нет, не надо, — слабо отозвалась я. — Найди мне цепочку или шнурочек. Будет мне вечным напоминанием о прошлых ошибках.

Алишка согласно кивнула. Выбежала ненадолго, принесла гладкий тонкий шнурок. Вроде тех, на которых простые люди церковные амулеты носят.

— Простите, ничего лучше нет, — виновато пробормотала девчонка.

— Ничего, сойдет.

Я надела кольцо на шнурок, повесила на шею. Алишка помогла раздеться. Расстелила постель, взбила подушки.

— Я так рада, что вы у нас появились! — выпалила она перед уходом, сделала корявый реверанс и вышла.

В глазах защипало.

— Я останусь здесь! — с решимостью сказала я самой себе. — С этой минуты я запрещаю себе думать о прежней жизни. И жалеть себя запрещаю. Та Сольяна умерла. И прошлое умерло вместе с ней.

Прошлое умирало когда я ставила подпись на брачном контракте. Умирало, когда я, избитая, лежала в луже чужой блевотины в спальне барона. И окончательно умерло, когда совершенно посторонние люди вытащили меня и оказали помощь. Когда-то я боготворила принцессу только за то, что та подобрала на улице девчонку, накормила и ласково потрепала по голове. Разве эти люди сделали для меня меньше?

— Я запрещаю себе думать о прошлом! — последний раз проговорила я. — Я родилась заново. Я научусь любить деревню! Я позабочусь об этих людях. Теперь моя жизнь принадлежит этому поместью!

Глава 3

— "Прием родов у морских свинок в деревенских условиях", — прочитал граф Алтон название книги, его лицо вытянулось от удивления. — "История дворцовых переворотов". Хм... "Лечение простатита", "Любовная лирика южных стран", "Справочник по высшей математике"... какая ты, оказывается, многогранная личность.

Из мемуаров леди Сольяны Дейрос, герцогини Винсоль.

* * *

В последующие дни я развила бурную деятельность. Я перелопатила кипы бумаг и документов, выискивая оставшиеся от старого барона. Рассортировала и упорядочила записи. Осмотрела само поместье. Как ни хотелось бы содрать чего-то с арендаторов, однако взять с них было нечего. Все жили натуральным хозяйством, урожая с трудом хватало для себя. Сеяли одно и то же из года в год, истощая почву. Потому и урожаи были бедными. А в этом году еще и дождей мало было. Стоило бы подумать о том, что посадить на следующий год. Что поможет восстановить почву. Что можно продать или обменять. Но для посадки чего-то нового, надо было закупить семена и саженцы. А средств не было.

Мыловарня и свечной завод "умерли от старости", поскольку ни здания, ни оборудование не обновлялись. Остались люди, что там работали. Знающие, умеющие. Но на отстройку мыловарни и свечного завода опять же нужны были средства. Гористые склоны простаивали, там даже коз неудобно пасти было. Кое-как работала водяная мельница. Да и та, похоже, доживала свои дни. Хорошо, если ее хватит еще на один сезон, а потом арендаторам придется возить зерно к соседям.

Разобравшись с записями старого барона, я поняла, что тому весьма не повезло с сыном. Прежний барон был человеком образованным и деятельным. Среди документов я нашла отчеты об анализе почв. О том, какие растения где лучше садить. Планы и расчеты по усовершенствованию производств. Нашла закупленные технологии по производству парфюмерных масел из хвойных кустарников, что массово росли в горах. И множество другого. Как же невовремя он умер, оставив столько нереализованных проектов! Даже разведение морских свинок — что меня немало насмешило.

С этими бумагами я отправилась к мадам Пушшель.

— Да, я помню. Он делился с нами планами. А мы еще смеялись. Говорил из можжевельника масло делать! Ну где такое видано! Вот подсолнечное или конопляное... А он, мол, такие масла чуть ли не по каплям продают. И они огромных денег стоят. А еще, помнится, виноградников по склонам насадил. Ждал, пока разрастутся. А сам пока в лаборатории вино гнал да опыты с ним делал. И масло из косточек давил.

— Опыты с вином?

— Ну да. Нам давал пробовать. Но я в таком не разбираюсь. Вино и вино.

— А осталось что-то от его опытов?

— Куда там! Это покойный барон свои творения по глоточку смаковал да сравнивал. А Саливан с друзьями как дорвались, все за раз подчистую вылакали!

— Ясно. А с виноградниками что сталось?

— А что с ними станется. Разрослись и одичали. За лозой ухаживать надо. Ребятишки иной раз летом бегают, виноград приносят. Так.. Шалости...

Экономка подвинула ко мне тарелку с блинчиками. Налила травяной чай. В воздухе запахло ромашкой и мятой.

— Поешьте, леди. Сколько ж работать можно. Или вам с столовой накрыть, как положено?

— Не нужно, спасибо.

Права была Алишка. Блинчики у мадам Пушшель выходили умопомрачительные. От одного запаха уже голова кружилась. Сверху их поливали вишневым сиропом, украшали засахаренными фруктами. Завтрак был весьма скромным по меркам дворца, но роскошным для этого особняка. Слуги перебивались впроголодь. Кашами да корнеплодами. Экономка вышла, в двери показались лица ребятишек. Арендаторские дети. Налоги платить не могут, посылают взамен детей в услужение. Очень удобно! Дети и работать особо не могут. И кормить здесь их надо.

Я грустно усмехнулась. Это превращалось в своеобразный ритуал. Я съела один блинчик. Демонстративно отодвинула тарелку, мол, не голодная. Кивнула малышне — доедайте. И вышла. На самом деле блинчика, конечно, не хватило. Но и говорить экономке, что я отдаю детям свою еду, которую так стараются для меня сделать, я тоже не могла. Пока не свалилась в голодный обморок.

Выслушала нотацию от мадам Пушшель. Убедила ее, что одного блинчика мне хватит, зато мне приятно видеть счастье на лицах детей. Зато от овсянки на молоке не откажусь. Несколько коров в хозяйстве осталось. Найдут для хозяйки стакан молока.

И я снова погружалась в работу. На повестке дня стоял один ключевой вопрос. Где взять деньги?!

Если я хочу посадить что-то новое — нужны деньги. Хочу запустить снова мыловарню и свечной завод — деньги. Расчистить виноградники — деньги. Пусть даже часть работы сделают арендаторы вместо уплаты прошлогодних налогов. И управляющий. Без толкового управляющего я не справлюсь. А на толкового управляющего нужно что? Правильно, деньги!

Ранульф Второй забрал у меня почти все. А тех крох, что чудом избежали его внимания, не хватило бы, чтобы поднять поместье. И все же я понимала. Мне придется взять эти деньги. Свой последний неприкосновенный запас! Забрать последние кровные, чтобы вложить их в поместье этого ублюдка! Я мысленно пожелала ему сдохнуть. Или нет, если он сдохнет, я свое приданое не верну. Пусть лучше корчится в муках свою долгую-предолгую жизнь.

Можно ли одолжить денег? В банке не дадут, как только проверят репутацию барона. Друзья? Знакомые?

Слово "друзья" неприятно царапнуло. Я не верила в дружбу. Я не ценила друзей. Но еще год назад я бы нашла у кого попросить в долг. Или даже не в долг. Виконт Сторти был небогат, но не бросил бы в нужде. И Тесса. И Илайя. Наверное, даже Деная... Не говоря уже о Ройсе. В горле стал комок. Нет-нет-нет, я запретила себе вспоминать.

"Ты запретила себе вспоминать о балах, о власти, о роскоши. Но друзья... Те, кто считал тебя своим другом... Получится ли не вспоминать о них? Ты все еще считаешь, что дружба это слабость?" — прошептала проснувшаяся совесть. — "Сейчас друзья могли бы стать силой. Поддержкой. Якорем".

Правда. Все правда. Но прошлого не вернешь. И те долги не отдашь. Значит буду отдавать их другим людям. Тем, кто все еще рядом. Кого я не успела предать.

Я вернулась к раздумьям. Мне срочно нужен был управляющий! И тут... претендентов почти не было. Не поедет хороший специалист в такую глушь без гарантий. А репутация у поместья была преотвратная. Единственный управляющий, прошедший мое собеседование, потребовал плату за два года вперед.

— Надеюсь, вы понимаете, чем обусловлено мое требование, леди, — сухо сообщил мне господин Иден Глаузер, мужчина средних лет в коричневом дорожном костюме.

Я понимала. Независимо от его умений, в поместье нужны дополнительные вливания. И управляющий не был уверен, что мы сможем ему заплатить. Я задумалась.

— В таком случае, я тоже надеюсь, что вы понимаете мои опасения. Я могу вам заплатить за год, а на следующий день не буду знать, где вас искать.

Мужчина пригладил рукой седеющие виски, поправил очки.

— В таких случаях действуют через третье лицо. В ближайшем городе есть банки и адвокатские конторы. Вы оставляете деньги на их попечении и не имеете права их забрать. А я раз в месяц получаю зарплату. Забрать остаток денег вы можете лишь в том случае, если, как вы изволили выразиться, я внезапно вас покину. По естественным или неестественным причинам.

Такой вариант меня устраивал. На управляющего ушла почти вся моя заначка. Счет к мужу вырос еще больше. Скрепя сердцем я подписала договор с господином Глаузером.

"Ничего, барон мне все вернет. До последнего медяка".

* * *

В тот же день я села писать письмо мужу. Вежливое. С просьбой выделить часть полученных от меня денег на поддержание поместья. Почтовые службы, как оказалось, работали в королевстве хорошо. Ответ пришел быстро. Всего через две недели. И состоял аж из одного слова:

"Выкуси!"

Я написала второе письмо, менее вежливое, где уведомила, что у меня в столице осталось достаточно знакомых, которых повеселит история о том, как барону Керби собственная жена чуть не оттяпала его достоинство. И что у меня достанет литературное таланта, чтобы в красках расписать, как обделался от страха мой супруг, и как быстро сматывался от супруги. Затем призадумалась. А что мешает моему мужу по-тихому от меня избавиться? Несчастные случаи никто не отменял. Написала еще одно письмо. На этот раз своему поверенному. На всякий случай. И добавила приписку к письму мужа:

"PS Кстати, желаю вас уведомить о том, что на всякий случай оставила предсмертную записку у надежного человека. Ежели я внезапно скончаюсь, король получит прошение разобраться в моей смерти. В прошении я подробно описала нашу первую брачную ночь, а также личные опасения за собственную жизнь. Как бы он ко мне сейчас не относился, но в случае смерти жены барона проигнорировать прошение не сможет".

Отправила. На этот раз ответ супруга шел дольше. И было в нем целых три слова:

"На, сука, подавись!"

Выданная нам сумма не составляла и десятой доли от того, что получил барон. Но я и на это не особо рассчитывала. Зато домочадцы смотрели на меня как на богиню.

— Прямо сейчас эти деньги мало что меняют, — честно сказала я. — Их придется оставить на весну. На посевы, на восстановление мыловарни и свечного завода. Управляющий подтвердил мои слова.

— К сожалению, эта зима будет холодной и голодной. Но нам надо продержаться. И подготовить за зиму все, что нужно.

Насущные проблемы я оставила на управляющего. Сама же занялась разбором записей старого барона. В частности меня интересовали масла. Для людей в поместье свечи и мыло являлись чем-то базовым. Я же понимала, что они могут стать очень хорошим источником дохода. Вряд ли мы сможем производить достаточно парфюмерных масел для продажи. Но если добавлять по капельке в свечи или мыло, то их цена сразу вырастет втрое. И идея разводить редких коз тоже казалась разумной. На гористых склонах трудно было заниматься земледелием, а вот коз пасти — самое оно. Но на коз денег не было, а для масел многого не требовалось.

* * *

За прошедший месяц я ни разу не видела Алекса и, будучи занятой, признаться, подзабыла о нем. Пока однажды не столкнулась случайно с гувернером Барли.

— Сколько лет Алексу? — спросила я.

— Через два месяца будет десять. В начале весны.

— Вот так! И что мы устраиваем по этому поводу?

Оказалось, что ничего. Дни рождения Алекса не отмечали, подарков ему обычно не дарили. В лучшем случае мадам Пушшель пекла пирог. И все.

— А чем вы целыми днями занимаетесь?

— С утра учеба. Математика, чтение, география. После обеда обычно гуляем.

Я задумалась. Негоже мальчику от всех прятаться. Тем более будущему барону.

— Давайте так. Отныне по утрам мы будем завтракать вместе. Я, вы и Алекс. Завтрак у нас, конечно, не королевский. Но пусть привыкает к этикету. А еще часть времени он будет проводить с управляющим — ему будет полезно знать, как функционирует поместье. И я поговорю с мадам Пушшель. Отметим его день рождения. С деньгами, конечно, туго. Но для веселья не всегда нужны средства. Что-нибудь придумаем. Только об этом ему пока не говорите. Вдруг не получится.

Господин Барли странно на меня посмотрел. Я вернула ему вопросительный взгляд.

— Эм-м-м... вас совсем не задевает, что у барона есть ребенок от другой женщины?

Я хмыкнула.

— Нисколько. Меня и сам барон мало чем задевает. А его личная жизнь и подавно. Надеюсь, Алекс будет больше похож на своего деда, а не на отца. Вот уж действительно был достойный уважения человек. Сегодня после обеда господин Глаузер едет к старой мыловарне, будет общаться со прежними работниками и оценивать объем будущих работ. Пусть берет с собой Алекса.

* * *

Жаль, нельзя устроить Алексу настоящий прием. С подарками! С огромным тортом! С танцами. У нас с управляющим была масса планов на следующий год. И мы действительно считали каждую копейку. А Алексу стоило бы купить новую одежду. Он быстро рос. Но приходилось перешивать старую. Хотелось купить ему детских книг и игрушек. Но за цену хорошей иллюстрированной книги можно было пару мешков зерна сторговать. А у нас даже на еду и дрова денег не хватало. И моя одежда... Платьев я с собой почти не привезла. А те что были, оказались слишком нежными для деревенской жизни. К тому же я сильно исхудала. Сейчас носила простую одежду из грубого хлопка, лишь немногим лучшую, чем одежда слуг. К голоду и холоду привыкнуть было сложнее. Перед слугами я держалась. Но вечером в своей комнате часто плакала, чувствуя себя жалкой и беспомощной.

Как ни горько было признавать, мой собственный управляющий, получающий жалование, сейчас был богаче меня. Впрочем, я скоро заметила, что господин Глаузер нередко выделяет экономке деньги на продукты из собственных средств, делая вид, что они берутся из общего бюджета. На мой вопрос, он пожал плечами.

— Вам вот по утрам хватает одного блинчика. Я тоже подумал, что мне пока и меньшего хватит. Потом сочтемся.

Я почувствовала, как мои долги перед другими снова растут. Но я была ему благодарна. Снова мне на выручку пришел человек, который мне, по хорошему, ничего не должен.

А пока мне нужен был подарок для Алекса. И в кои-то веки высшие силы меня услышали и послали мне... барона Керби!

Вечером ко мне прибежала перепуганная мадам Пушшель и сообщила, что барон собирается наведаться в поместье. Ненадолго, а так — покутить, погулять, пострелять... Со слов экономки это означало, что вместе с хозяином приедет толпа праздношатающихся прихлебателей, нагадит и не раньше чем через неделю уедет. А может, и через месяц. И сожрет заметную часть денег, что мы так тщательно экономили.

— Просто великолепно, — сквозь зубы процедила я, огорчившись за компанию.

Потом задумалась.

— Хотя... а подсчитайте-ка, во что нам обойдется прием гостей. Подготовьте продукты, только спрячьте их где-нибудь подальше, чтобы гости сами не нашли. И вино тоже. И да, увеличьте-ка все цены раза в два. А на вино в три! Половину вина разбавьте водой. Когда упьются, разницы не заметят. Не забудьте включить в список свечи и дрова. И дополнительную плату прислуге. Ну и что там еще нам придется тратить. И отправьте Алекса к управляющему, подальше от гостей.

АПД 9.11.20

Глава 4

— Я? Должна устроить бал?

— Только не говорите, что забыли, как это делается. Неужели в доме вашего мужа не было приемов?

— Были, конечно. Да знали бы вы какие!

Из мемуаров леди Сольяны, герцогини Винсоль

* * *

В день приезда барона встретило темное и негостеприимное поместье. Полтора десятка молодых людей и пара девиц легкого поведения веселой гурьбой ввалились с мороза в дом, расчитывая на разожженные камины и горячий ужин... В гостиной их попривествовал черный нетопленный зев камина и стылый воздух. На длинном столе, освещенном двумя неровными свечными огарками, стояли прекраснейшие фарфоровые тарелки и тончайшие хрустальные бокалы. А рядом... кувшины с водой. И блюда с горячей овсянкой.

— Добро пожаловать домой, милый, — проворковала я, простирая руки.

Выглядела я великолепно. Под стать хрусталю и фарфору. Ради такого случая я даже достала и ушила приличное платье. Смачно чмокнула воздух возле щек барона. Цепко ухватила за локоть и отвела в сторону. Муж дернулся и зашипел.

— Что это значит?

— Это значит, что все деньги я пустила на обустройство твоего поместья. И теперь мы экономим и питаемся только овсянкой. Видишь, как я похудела?

Здесь и врать не пришлось. Щеки запали, нос заострился. От прежней красотки осталось лишь воспоминание.

— Ты издеваешься? — в глазах супруга зажегся опасный огонь.

— Нет, — ласково улыбнулась я. — И, кстати, если позволишь себе что-то лишнее, то имей в виду, что с тобой приехал десяток хлюпиков. А у меня на кухне ждут двадцать здоровых мужиков. Одно лишнее движение и...

— Ты забываешься. Я здесь хозяин!

Шипи-шипи, дорогой хозяин. Я обвила его плечи рукой, увлекая в сторону.

— Как скажешь, милый. Ты здесь бог и повелитель. Но еды нет. Разве что ты ее наколдуешь, мой всемогущий. Вот незадача...

— Чего ты хочешь?

Вместо ответа я ему сунула под нос бумагу с расценками.

— Еду всегда можно купить. И дрова. И свечи. И даже вино.

Саливан пробежался глазами по списку. Сжал бумагу в кулаке. Да пусть хоть порвет, у меня еще есть.

— Ты шутишь? А не обнаглела ли ты с такими аппетитами?

— Ну что ты! Я прекрасно знаю, что такой праздник в столице тебе обойдется раз в двадцать дороже. Есть, конечно, еще один вариант. Вы сейчас собираетесь и катите обратно. Как тебе?

— Ты уже все продумала, да? Считаешь себя самой хитрой? Не забывай, во дворце тебе уже подпалили один раз задницу.

— Ага, — запросто согласилась я. — Король подпалил. Но по сравнению с ним ты полное ничтожество. Боюсь, ты из моего хвоста даже искорки не высечешь.

Я повернулась к гостям и ослепительно улыбнулась. Ну прямо первая королевская фрейлина, встречающая аристократов на собственном приеме.

— Так что мы делаем? — шепотом продолжила я, не прекращая расточать улыбки. — Ужин готовить или вам овсянки хватит? За нее можете не платить. У нас ее много. Хотя... с таким количесвом ртов, боюсь, даже она со временем закончится.

— Хорошо, твоя взяла, — процедил барон сквозь зубы, пытаясь растянуть губы в улыбке. — Я выпишу доверенность. Завтра.

— Нет-нет. Ты не подумай, что я тебе не доверяю. Но наличными надежнее. И не завтра, а прямо сейчас.

Барон снова взвился, но взял себя в руки. Со стороны за нами следили его приятели.

— Я не таскаю с собой столько денег!

— Правда? А если я найду? В крайнем случае твои перстни тоже сгодятся.

Керби спрятал руки за спину. Я невинно похлопала ресничками в ответ. Ну сущий ангелочек.

* * *

С гостями барона я почти не пересекалась. Лишь однажды днем встретила в библиотеке молодого мужчину, что представился лордом Гейном. Он сидел с бокалом виски в одной руке и книгой в другой. Мне показалось, что прошлой ночью он ночевал в спальне моего супруга, но с уверенностью я сказать не могла.

— Разве вы сюда не за шумными развлечениями приехали? — спросила я.

Лорд Гейн качнул головой. В глазах мужчины светился ум, и было действительно странно видеть его в этой компании.

— Тогда почему вы здесь?

— Сердцу не прикажешь, — коротко ответил он и отсалютовал мне бокалом.

Я присела рядом, налила себе вина.

— Я слышал о вас, леди Сольяна.

Я грустно улыбнулась. Ничего удивительного.

— Обо мне многие слышали. И вряд ли что-то хорошее. Подозреваю, мной как страшилкой во дворце детей пугают.

— Точно! Однако слухи — это одно. А как вы поставили на место мужа — совсем другое. Пожалуй, я вами восхищаюсь. Жаль, что вас выдали за такого идиота.

— Идиота? И это говорите вы?

— Сердцу не прикажешь, — повторил он. — Но и глаза на правду не закроешь.

Мы немного помолчали. Все эти месяцы я запрещала себе думать о прежней жизни, запрещала вспоминать. Сейчас лорд Гейн, изящный и ухоженный, напомнил о ней одним своим видом.

— Хотите новости из столицы? — спросил он.

"Да!" — закричало что-то внутри меня.

— Нет, — с улыбкой ответила я. — Пусть прошлое останется в прошлом.

— Прошлое в прошлом. А настоящее в настоящем. Тем не менее. Вам будет интересно. Принцессу выдают замуж, — медленно проговорил Гейн, глядя в окно. Там неспешно и завораживающе кружились снежинки. — За пятого сына Джарского падишаха. Через месяц Нариэтта отправляется на другой край света. По слухам король в присутствии множества придворных сказал что-то вроде: "Пятый сын — это прекрасно. У Нариэтты будет великолепная возможность плести интриги и дальше. И пока не продвинет своего мужа до падишаха, пусть даже в гости не заявляется".

Мы дружно рассмеялись. В глубине души я надеялась, что гость еще что-нибудь расскажет, но он молчал.

А затем зашел мой супруг, окинул нас ревнивым взглядом.

— О боги, какой пассаж, — засмеялась я, поднимаясь. — Жена застукана мужем с его собственным любовником.

Лорд Гейн улыбнулся, супруг нахмурился. Впрочем, я и так знала, что у него туго с чувством юмора.

* * *

В другой раз снова встретила в библиотеке молодого человека. Узнала, что тот ждет Саливана. И неудачно пошутила, спросив, не желает ли он подождать его в спальне. Мол, там было бы удобнее. Молодой человек сначала не понял, потом покраснел, побледнел. Оскорбился, в общем.

— А вы меня не помните, леди Сольяна?

— А должна?

— Меня зовут Жан Фолье. Я адвокат вашего мужа. Подписывал вместо него брачный контракт. Я только что приехал. Мне нужно поговорить с бароном Керби.

Я присмотрелась. Действительно, на аристократа не похож. Вежливо улыбнусь.

— Прошу меня извинить. Я думала, что вы один из гостей барона. Шутка была неудачной. И... нет, я вас не помню, к сожалению. Боюсь, в тот день я была немного не в себе. Далеко же вы забрались.

— Для этого есть причина, — ответил адвокат.

В той, другой жизни, я непременно бы полюбопытствовала бы, то такое срочное привело господина Фолье в поместье. Я могла подслушать или даже порыться в его вещах. Но не сейчас. Это осталось в прошлой жизни. Пусть барон сам решает свои проблемы.

— Надеюсь, этот срочный вопрос не касается поместья?

— Никоим образом, леди Сольяна.

Я кивнула и оставила молодого человека.

* * *

Барон пробыл в поместье три недели. Затем отчалил. Перед отъездом встретился с управляющим Иденом Глаузером, и даже объехал свои владения. Посмотрел на мужиков, разбирающих старую мыловарню, чтобы подготовить место для стройки. Поулыбался работникам, заверил, что дескать он, барон Керби, заботится о своих людях... ну вот прямо в ущерб себе. Благородный рыцарь на белом коне! Будто это его идея перестроить все заново. Я лишь скромно улыбалась, стоя рядом. Работники тоже скромно кивали и ждали, когда же, наконец, рыцарь уберется подальше.

К счастью, барон оказался не полным идиотом. Понял, что мое приданое не бесконечно. А приносящее доход поместье — это его безбедное будущее. И я — не только навязанная супруга, но и тот человек, что согласен пахать в поместье вместо самого барона. И заткнулся. Мы даже достигли устного соглашения, что приезжать в гости Саливан будет не чаще трех раз в год. Что из будущих доходов он будет получать только половину, остальное пойдет на развитие поместья.

Довольный барон уехал.

Довольная экономка подсчитывала выручку.

Довольная я подумывала, что никакой половины барон не получит. У меня тоже будет доля. И в этот раз я не повторю старой ошибки. Теперь я свои деньги спрячу так, что никто не доберется. Никогда не знаешь, в какой момент может измениться твоя судьба.

* * *

Барон уехал, мы вернулись к совместным завтракам с Алексом. Сначала мальчишка дичился и стеснялся. Но постепенно привык. Приходил на завтрак переодетым. Мы встречались в зимней гостиной. Алекс вежливо кланялся и приветствовал меня. Я склонялась в реверансе. Мы несколько минут беседовали. Затем Алекс предлагал даме, то есть мне, руку и вел в столовую. Маленький ежедневный ритуал. Кроме того, как я уже знала, мальчишке понравилось проводить время с управляющим Глаузером. В силу возраста ему было трудно усидеть за учебниками с господином Барли. А вот носиться по поместью, инспектировать, кто чем занят, планировать работу поместья на ближайший год, ему понравилось. В полевых условиях рассуждения о деньгах, количестве необходимого зерна или расчете налогов выглядели более интересными, чем то же самое, но в виде задач из учебника.

Незаметно пролетела зима. Я начала готовить Алексу праздник. Сначала по секрету посвятила лишь ближайших слуг, но спустя несколько дней слух разошелся по всему поместью. Ко мне подходили арендаторы, спрашивали, чем могут помочь.

Весна в этом году выдалась ранняя. Снег сошел. Потеплело. И мы решили устроить общий праздник на свежем воздухе. К нужному дню нашли подходящее место. Женщины из деревни украсили его лентами. Мужчины сколотили столы и лавки. Каждая семья по возможности принесла угощение. У кого-то даже гармонь старая нашлась!

При таких грандиозных приготовлениях даже странно, что Алекс ни о чем не догадался. Все утро он по привычке думал, что о его дне рождения забыли. В обед его забрал управляющий — мадам Пушшель должна была печь пирог. Огромный, на всех. Специально достали из погреба остатки яблок.

А затем я зашла к господину Граузеру за Алексом.

Сюрприз удался! Такого дня рождения у мальчишки еще не было. Собралась вся деревня. Алекса приветствовали криками и пожеланиями. Я подарила Алексу парадную одежду и иллюстрированный атлас. Алишка со служанками вышила ему шейный платок. Гувернер с управляющим вручили часы. А жители деревни — огромный набор солдатиков. И пусть они были вырезаны местными умельцами и раскрашены их женами. Это был лучшый набор солдатиков в мире! А затем двое мужчин внесли сюрприз от мадам Пушшер — огромнейший пирог с яблочной начинкой, политый сахарным сиропом. И началось веселье. И танцы. И никому не было дела, что смешались и слуги, и хозяева, и арендаторы. Вечер был прекрасен. Я, смеясь, держала за руки Алекса и женщину из деревни. И мы дружно подпрыгивали и притопывали, двигаясь по кругу вокруг костра в широком хороводе. В этот момент я была счастлива. Гораздо более счастлива, чем на любом королевском балу. В этот момент я любила ветер и свежий воздух, и костер, и деревенские запахи, и раскинувшиеся вокруг поля. И, конечно, собравшихся вокруг людей. Всех. Абсолютно всех.

"Надо будет проводить такие праздники почаще", — подумала я.

Найти повод несложно. А праздник обходится не так дорого, по сравнению с вечеринками барона. Зато всем полезно отдохнуть.

— Тебе понравилось? — спросила я вечером Алекса.

Тот подался вперед, словно желая обнять меня. Но остановился. Не привык он к ласке. Я обняла его сама. Крепко-крепко. Погладила по голове. И услышала:

— Леди Сольяна, а можно... я буду называть вас мамой?

АПД 12.11.20

Глава 5

Эпиграф

* * *

За три с половиной года поместье пусть не окончательно встало на ноги, но двигалось в нужном направлении. Мы начали делать масла. Часть добавляли в мыло и свечи. Часть продавали. Наняли работников для ухода за виноградниками и пытались делать вино. Следили за землей, сменяя посевы. Урожаи заметно улучшились. Завели крупный рогатый скот. Я выпросила кусочек сада и посадила вишневые деревья. Жизнь налаживалась. Я просматривала иностранные каталоги по животноводству. Мечтала о тех самых распрекрасных козах, что с шерстью как шелк и молоком как сливки. Почитывала книги о производстве сыров.

Денег я отдавала барону меньше половины, как и собиралась. А вот с собственной заначкой все не выходило. То надо было срочно отстраивать западное крыло дома, пока оно совсем не развалилось, то поддерживать дела поместья — едва отстроили мыловарлю и свечной завод, как приказала долго жить мельница. Затем пришлось винодельню строить. Одно дело цеплялось за другое и тянуло третье. В этом году хотели пополнить поголовье скота. Пусть пока не коз, но коровы тоже в хозяйстве нужны.

Алекс заметно подрос. Из ребенка начал превращаться в юношу. Я начала учить его танцам и искала учителя по фехтованию. Барон держал свое обещание и не надоедал своим присутствием больше, чем следует. Так было до тех пор, пока он не проиграл в карты свой столичный дом. В один "прекрасный" день злой как черт Саливан Керби без предупреждения явился в "Вишневый рай". Вместе с ним приехала госпожа Ласко — пожилая женщина, бывшая няня барона. После того, как из городского дома уволили слуг, у Саливана хватило совести не выставлять старую женщину на улицу.

Мы готовились к неприятностям, но барон вел себя тихо. Сидел в библиотеке и пил днями напролет. Через месяц получил письмо от кого-то из своих любовников и уехал, неизвестно на сколько.

А няня осталась. И она первая подтвердила, что Алекс — сын барона. Поспорил как-то барон по пьяни с дружками, что женщину возьмет. Да и зажал первую попавшуюся служанку. Так и Алекс появился. Госпожа Ласко его нянчить помогала, пока барон Керби мальчика в поместье не увез. И да, мы оказались правы — тот беспокоился, чтобы наследство родственникам не досталось. А Алекс — какой ни есть, а свой сын. Хоть и плевать барону на него.

— А толку оттого? — спросила мадам Пушшель. — Если он его не признал и фамилию свою не дал, то кто ж ему наследство даст.

— Почему же, — вклинилась я. — Он мог завещание оставить.

Госпожа Ласко вздохнула.

— Даже не знаю. У нас все слухи ходили, что Алекс законный. Что барон успел жениться на его матери перед рождением ребенка. Только сама Катрина молчала ка рыба аж до смерти.

— Но в доме то хозяйкой не стала?

— Нет, — няня покачала головой. — Правда ее повысили до старшей горничной. Да и в работе поблажек стало больше. Но не более того. Ни нарядов, ни драгоценностей. Даже комнату нормальную хозяйскую не получила. Жила, как все слуги.

— И давно она умерла?

Няня задумалась пошевелила пальцами, подсчитывая.

— Года три назад или четыре... вроде... В позднюю осень. Сказали, экипаж ее сбил. Даже попрощаться не смогли. Сразу похоронили.

Я замерла, пораженная внезапной догадкой. Посмотрела на няню.

— Госпожа Ласко, милая. А вы можете точно вспомнить?

Старушка снова задумалась.

— Это было в тот год, когда моя внучка двоюродная замуж выходила. Да, точно! А дитенка аккурат следующей осенью родили. Сколько ж дитенку... Дитенку скоро три будет. Так.. Значит... Получается этой осенью четыре будет, как Катрины не стало.

Экономка с няней принялись болтать дальше, обсуждая законный ребенок Алекс или нет. А я вдруг поняла еще одно. Барон был тайно женат. Без королевского разрешения. И если его жена погибла поздней осенью, то... на мне он женился, уже будучи женатым! Соотвественно, если это подтвердится, я смогу быть свободной! И возможно даже, смогла бы отсудить свое приданное.

Конечно, моя женитьба была в некотором роде наказанием. Но в последние годы я веда себя скромно. Очень скромно! Да и сейчас в столицу не рвусь. Поселилась бы где-нибудь в тихом месте, и жила припеваючи до конца жизни. Ведь даже преступников за хорошее поведение иногда раньше отпускают?

"А чем тебе поместье не угодило?" — спросил противный внутренний голос.

Я посмотрела на мадам Пушшель, потом на Алишку. Потом в дверь зачем-то просунулась голова Алекса:

— Ма-а-а, я хочу что-то показать!

"Ма-а-а", — мысленно повторила я.

И как я могу их бросить? Как я даже подумать об этом могла?

— Да! Иду! — отозвалась я и поспешила за сыном.

* * *

Я сидела в небольшом городском кафе. Фолворн, ближайший к поместью городок, жил своей жизнью. И я с наслаждением наблюдала за этой жизнью через окна кофейни. Смотрела на проезжающие экипажи, на наряды и шляпки дам, на раскланивания и реверансы. В Фолворн я приехала по делу. Привезла вино для продажи. Конечно, мы не могли пока тягаться с дорогими коллекционными винами, однако обеспечивать выпивкой местный гарнизон уже могли. Сегодня привезли товар.

Мои сопровождающие уехади обратно в поместье. Я же хотела решить еще один вопрос. Потому и задержалась. Медленно пила кофе с молоком, вспоминая давно забытый вкус, наслаждаясь каждой каплей. В принципе, я могла уже позволить купить себе мешочек кофе домой — пусть даже будет дороговато.

"Мешочек хорошего кофе равен по стоимости новой мебели в комнате Алекса", — проворчал внутри меня скряга. Когда это я стала такой жадиной?

Я вздохнула. Ну ладно. По крайней мере еще одну чашечку я могу себе позволить. Я позвала официанта.

— Леди Сольяна! — ко мне подошел стражник, которого я ждала.

Огорченно покачал головой, опустив глаза в пол. Покрутил пальцами длинный ус.

— Похоже, вы меня и сегодня ничем не порадуете... — вздохнула я.

— Увы... стражника мы вам выделить не можем, у нас и так рук не хватает. А всякое отребье без гарантий я рекомендовать не стану. В городе есть один свободный учитель фехтования. Но он согласен учить только мальца. Женщину, вас то есть, он обучать не станет. Простите уж, леди Сольяна.

— Понятно. Возможно, вы правы, и мне стоит нанять учителя только для Алекса. Мне нужно подумать. Спасибо вам.

Стражник еще раз поклонился и ушел. Рук им не хватает? Сейчас вроде и время мирное, и разбойников на дорогах нет. Может, из-за меня не получается нанять никого из стражи? Не хотят учить женщину?

Заметила ожидающего официанта. Заказала еще чашку кофе и пирожное — заесть огорчение.

— Леди Сольяна? — донеслось сбоку.

Справа от меня, за соседним столиком, сидел молодой человек примерно моего возраста. В добротной дорожной одежде. Не дешевой.

У моей голове зашуршала страничками память. Кто-то знакомый? Кто-то из прошлой жизни? Из придворных?Молодой человек ослепительно улыбнулся. Нет, такую улыбку я бы запомнила.

— Мы знакомы? — уточнила я.

— Нет, пока нет. Я слышал, как вас стражник по имени окликнул. Вам нужен учитель фехтования?

— Нужен. Как вас зовут?

Молодой человек подхватил свою чашку и бесцеременно пересел за мой столик.

— Зовите меня Джейми.

— Джейми... м-м-м...?

— Просто Джейми.

Я неторопливо отковырнула кусочек пирожного. Медленно поднесла ко рту. Джейми ждал.

— Вы не похожи на учителя.

— Ну и что? Зато я хороший фехтовальщик. Кроме того, я не подвержен предрассудкам. Мне все равно кого тренировать — женщин или мужчин. А главное, я обойдусь вам весьма дешево. Буду работать за еду и жилье.

Я внимательно посмотрела на потенциального учителя, пытаясь найти подвох. Потому что бесплатный сыр я уже нашла, осталось сообразить в какой стороне мышеловка. Я демонстративно оглядела собеседника, дав ему понять, что прекрасно осознаю, сколько стоит его якобы недорогой наряд. Задержалась на булавке шейного платка с тусклым и на первый взгляд невзрачным камнем. Яорин — камень для определения ядов в еде. Очень дорогой. А учитывая, как непрактично его использовали... ну не снимать же булавку каждый раз, когда кушаешь. Значит, цена яорина для владельца не имеет значения. И камень нужен только для тех, кто способен его узнать.

— Вас разыскивают власти, гоподин "просто Джейми"?

Молодой человек снова улыбнулся. Улыбка была открытой, мальчишеской. И не вязалась со взрослым, серьезным взглядом.

— Как вы могли подумать? Посмотрите на меня. Разве я похож на бандита?

— Мало ли... Говорят, что истинные маньяки прекрасно прикидываются простыми и милыми людьми. Кроме того, в последнее время я начала думать, что совершенно не разбираюсь в людях. И в абсолютное бескорыстие никогда не верила. Не думаю, что вам нужна работа. нужна работа. Закончатся деньги — булавку свою продадите, — парировала я. — Так что? Джейми-без-фамилии. Имя то хоть ваше?

— Мое, — признал фехтовальщик. — Хорошо, я вам клянусь, что я не преступник! Я долго путешествовал. И устал. Хочу на несколько месяцев где-нибудь остановиться. А здесь хорошо. Спокойно. Природа вокруг. Т родственники далеко. Такое объяснение устроит?

— Устроит, — улыбнулась я.

Пожалуй упоминание родственников убедило более всего. У старших в семье часто бывает слишком много планов на младших. Может, его женить хотят, или к должности какой приставить, или просто чрезмерно опекают. Бывает.

— Но без жалования я вас не найму. Десять серебрянных в месяц. Плюс стол и жилье.

Джейми хмыкнул, услышав смехотворную сумму.

— Уверен, местный учитель попросил бы раз в пять больше.

— Возможно. Однако даже эти десять серебрянных в бесконечное число раз больше того ноля, что просили вы. Поэтому пользуйтесь моей добротой.

Мы рассмеялись. А Джейми заказал себе еще чашку кофе, мгновенно потратив половину месячного заработка.

— Мне нравится ваше чувство юмора, — сказал он, протягивая руку.

— Добро пожаловать в "Вишневый рай"!

АПД 16.11.20

Глава 6

Эпиграф

* * *

Пролетели еще полтора года.

Несколько месяцев назад Алексу исполнилось пятнадцать. Мой сын совсем вырос. И повзрослел. Он часто ездил с господином Глаузером по поместью, разбирался в делах. По утрам мы фехтовали с Джейми. Тот собирался остаться на несколько месяцев, но спустя полтора года все еще был с нами. И я даже не знала, кто кого гонял нещаднее. Он нас или я его. Я постоянно боялась, что он вот-вот уедет, потому использовала для занятий каждую свободную минуту. Кроме фехтования, я привлекла Джейми к урокам танцев. А еще молодой человек присоединялся к нашему "ритуальному завтраку". Думаю, мы даже немного подружились. Если, конечно, понятие "леди Сольяна" и "дружба" могли быть совместимы.

Барон Керби бОльшую часть времени сидел в поместье, не расставаясь с бутылкой. Все реже выбирался в столицу. Изредка пытался устраивать вечеринки. Но в предпоследний раз на вечеринку явилось всего пять человек. В последний три. И все трое стали свидетелями полета Саливана Керби с баллюстрады второго этажа. Высота была небольшой, а пьяным, говорят, везет. И, возможно, в другой раз барону повезло бы больше, но он упал прямиком на стоящего у стены буфаторского рыцаря. Доспехи развалились. А поддерживющая из стойка нет. Окровавленный металлический штырь пропорол барону живот и вылез с другой стороны, прекратив его никчемную жизнь. Вечеринка закончилась. Никто из "друзей" не пожелал остаться на похороны.

* * *

Я смотрела как сыплются комья земли на крышку гроба почившего супруга, и думала, что даже своей смертью муж умудрился всем нагадить. Рядом стоял господин Жан Фолье, адвокат. Я уже знала "замечательную" новость, что Керби не оставил завещания.

— Думаю, он не ожидал, что умрет так рано, — развел руками адвокат.

С другой стороны сам Фолье был уверен, что Алекс законный сын.

— Я лично видел свидетельство о рождении. И свидетельство о браке. Но у меня их нет. Если вы хотите, чтобы поместье осталось Алексу, постарайтесь найти их как можно скорее.

Я разозлилась. И на барона, и на адвоката, и на собственную невезучесть.

— Вот скажите мне, пожалуйста. Тогда, пять лет назад. Какого черта вы, зная, что барон женат, подписали вместо него новый брачный договор?

— Я думал... его жена умерла. Он сам так сказал!

Я вздохнула. Вспомнила, что жена барона умерла вскоре после нашей свадьбы. А была ли случайной ее смерть в таком случае?

— И потом, трудно что-то не подписать, когда тебя вызывают к королю. И его величество собственной персоной приказывает поженить вас сей момент. Простите... в любом случае я понятия не имею, где могут быть документы. Но если я могу хоть чем-то помочь...

Я подняла руку, останавливая речевой поток.

— Начнем с поместья. Если документы здесь, мы их найдем.

— А если нет?..

— А если нет... Как насчет его городского дома?

— Дом успел несколько раз сменить владельцев. Оттуда вынесли все...

— Ясно. Родственников уже уведомили?

— Еще нет. Я смогу выиграть для вас немного времени, но тянуть его до бесконечности не смогу.

— Спасибо и на этом.

Местный священник с неодобрением на нас покосился. Мы разговаривали слишком громко. Впрочем, не мы одни. По почившему барону никто не плакал.

* * *

У нас был месяц. За это время мы сверху до низу перерыли дом. Перелистали всю библиотеку, перепотрошили спальню, перевернули верх дном кабинет. Простучали стены в поисках тайников. В поисках задействовали всех слуг. И ничего. Совсем ничего.

Это было грустно. Грустно в том числе оттого, что я второй раз наступила на те же грабли. Я вложила в поместье не только душу, но и все деньги. Знала, что надо оставить что-то на черный день, но каждый раз откладыла на потом, как и барон полагая, что время еще есть.

Поговорила с экономкой и управляющим.

— Я могу немного подправить цифры в книгах, но лишь немного, вы же понимаете. И наличных денег у нас сейчас мало. Все уходит то на ремонт, то на новые строительства. Но сейчас начнем собирать сезонные урожаи, деньги могут появиться, только...

"... только к тому времени могут появиться новые владельцы", — не договорил он.

Я понимала.

— Отложите, что сможете. На случай, если мы не найдем документы. Я не знаю, захотят ли новые хозяева видеть здесь Алекса.

А через месяц нагрянули наследники. Новый барон — Войтек Керби, кузен прежнего — румяный щекастый дядька без шеи. И Пунция, его законная супруга — пышная в формах дама с недовольно поджатыми губами. Прибывшие с порога начали вести себя как хозяева. Леди Пунция, даже не переодевшись с дороги, принялась бегать по дому, делая опись имущества.

— Без хозяйской руки, дай волю, прислуга мгновенно все растащит, — не стесняясь самих слуг, вслух коментировала она.

Добравшись до моей комнаты, она бесцеремонно раскрыла шкаф, пересмотрела простые по крою и ткани платья.

— А шкатулка с драгоценностями где? — набросилась она. — Вам, моя милая, муж ничего не оставил. Отдавайте немедленно!

Дежа-вю... когда-то его величество забрал у меня шкатулку, мол, она мне больше не пренадлежит. Только на этот раз у меня даже шкатулки не было.

— Я не ваша милая, — с ледяным спокойствием ответила Пунции. — Драгоценностей нет. Мне муж ничего не дарил.

— Значит, украла! — сделала вывод новая баронесса.

Я безразлично пожала плечами. Но вот чего я не ожидала, что она вызовет из города стражу и предьявит обвинение. В холле собрали всех домашних слуг, а также Алекса с гувернером. Вероятно, Пунция хотела устроить "публичную пору". Чтобы остальные слуги сразу поняли, кто здесь главный. К счастью, стражников я знала. Уже который год мы поставляли им в казармы деревенское вино. Стражи порядка подтвердили, что ни разу не видели на мне драгоценностей. Что все знают, как ко мне относился покойный муж. Поэтому если уважаемые барон и баронесса не найдут весомых доказательств, что драгоценности вообще существовали, не говоря уже о факте кражи, то нечего беспокоить городскую стражу.

Пунция насупилась. Новоявленный барон еще не привык к власти, поэтому стушевался перед капитаном. Заискивающе заулыбался, попытался поклониться, но поймал взгляд жены и замер. Покровительственно похлопал меня по руке, проведя заодно большим пальцем по внутренней стороне запястья.

— Ну-ну... Это просто недоразумение. Не так ли, леди Сольяна?

Я выдернула руку. И поведение Войтека, и мой жест не остался без внимания Пунции. Стражи удалились.

Я почувствовала, что либо как можно скорее съеду сама из этого "гостеприимного" дома, либо не сегодня-завтра мне укажут на дверь.

А как же Алекс? И все остальные?.. Я покачала головой. Завтра об этом подумаю. Завтра.

* * *

Однако уйти спать мне не удалось. Я заметила взгляд хозяйки, брошенный на Алекса, затем на собственного мужа. И решила сделать то, чем не занималась уже несколько лет.

Подождав, пока новые хозяева уйдут к себе, я забралась в соседнюю комнату. Взяла стакан, приложила к стене и начала прослушивать, отыскивая простенок потоньше. Не нашла. Дом был старый, стены толстые. Наплевав на конспирацию, я вышла в коридор и приложила ухо к двери. Проходившая мимо Алиша широко раскрыла глаза. В свое время я отучила слуг от подслушивания. На этот раз я лишь рукой махнула. Девушка хмыкнула и пристроилась рядом.

К счастью голос у Пунции был мощный, а слух у меня хороший. Сначала жена Войтека долго разглагольствовала о том, как они здесь — У-У-УХ !— заживут. Баронесса мечтала о балах, платьях, драгоценностях. О новом столичном доме, выездном экипаже с породистыми лошадьми. В общем, полный спектр удовольствий новоявленного богача. И лишь через полчаса перешла к более интересному.

— Я хочу, чтобы эта шлюха завтра же убралась из моего дома! — внезапно перешла она с балов на мою скромную персону.

— Дорогая, — голос барона был тише и ниже, но все же хорошо различим. — Ты ведь знаешь, она восстановила это поместье. Неразумно будет ее отсылать. Мы могли бы предложить ей должность управляющего...

— Здесь уже есть один управляющий. И нам его достаточно!

На полминуты воцарилась тишина, затем:

— Ладно-ладно, как скажешь.

Из комнаты послышалось шуршание одежды. Стукнуло передвигаемое кресло, едва скрипнула под чьей-то ногой половица.

— Не это главное, — снова подала голос Пунция. На этот раз куда тише. — Мальчиш-ш-шка. Ты его видел?

— Видел. И что?

— Он же вылитый Саливан!

Да, Пунция явно понаблюдательнее мужа. Я не могла видеть происходящее, но воображение легко дорисовало удивленные выпученные глаза барона.

— Я думаю, это его внебрачный сын!

— Но... но... поместье наше!

— Тупица! — снова зашипела баронесса. — Оно наше, потому что завещания нет. И документов у мальчишки нет!

— Так это прекрасно! Нет и нет. Поместье наше.

Воображение снова дорисовало пухлого барона, с облегчением вытирающего платочком потный красный лоб. И его жену, грозно нависающую сверху.

— То, что ни завещания, ни документов не нашли, еще не означает, что их нет! А если в один день они всплывут у какого-нибудь другого поверенного?

Барон закашлялся. За дверью снова воцарилась тишина. Алиша испуганно посмотрела на меня. Я прижала палец к губам.

— От мальчишки надо избавиться, — выдала Пунция.

— В каком смысле?

— В прямом. Дети так легко умирают. То заболеют чем-то. На с лошади свалятся.

— Но... но... это же убийство, — едва слышно просипел мужчина. — Это же...

— Да-да, ты прав милый, — неестественно ласково проворковала вдруг жена. — Конечно, мы ничего плохого делать не будем. Давай лучше поговорим о слугах. Здесь их слишком много. Взять, к примеру старую няньку. Какой от нее толк?

Алиша стояла, зажав рот руками. Я сама с трудом выдохнула. Взяла девушку под докоть и повела прочь. Было о чем подумать.

— Найди мне мадам Пушшель, госпожу Ласко, господ Глаузера и Барли. Собери всех на кухне.

— А Алекса?

— И его тоже. Только пусть приходят тихо, чтобы никто не заметил.

Через двадцать минут на кухне собрался совет. Я пересказала разговор новых хозяев. Я могла уехать. Управляющий отложил для меня немного денег. Мне бы их хватило, чтобы где-нибудь пристроиться. Однако жизни Алекса угрожала опасность. Пусть не завтра, не послезавтра... Но в любой момент с ним мог случиться "несчастный случай".

— Мне придется забрать Алекса с собой, — сообщила я.

Пятнадцатилетний мальчишка гордо выпрямил спину. Затем подошел и обнял меня за плечи.

— Конечно, придется! Ма-а-а, ты же не собиралась меня тут одного бросить? Мне не нужно это чертово поместье! И титул! — заявил он мне. — Я буду жить там, где ты!

Я покачала головой.

— Я не согласна. Я не для того вкалывала здесь столько лет, чтобы отдать все этой ведьме. Алекс — законный сын барона Керби. Я верю господину Фолье. Он сказал, что видел брачный контракт. Значит, контракт, как минимум существовал.

— Существовал? — переспросил управляющий, правильно выделив ключевое слово.

Я вздохнула.

— У меня есть подозрение, что Саливан мог сам его уничтожить. На Катрине, матери Алекса, он женился тайно, не получив разрешения короля. А как обладатель титула он должен был это сделать. Затем ему приказали жениться на мне. Барон не посмел ослушаться королевского приказа. Однако после того он вполне мог уничтожить доказательства. Смерть матери Алекса сразу после нашей женитьбы тоже выглядит подозрительной.

Все молчали, обдумывая сказанное. Затем снова заговорил управляющий:

— Он мог спрятать их. Верно? Не обязательно ведь уничтожать? Или отдать человеку, которому доверял. Кроме того, должен быть тот, кто зарегистрировал брак. Записи, в конце концов!

— Да, записи где-то должны быть. Но это могло случиться где-угодно. В стране тысячи адвокатов и поверенных, тысячи церковников — из любой из них мог зарегистрировать брак.

— И что нам делать? — тихо пискнула Алиша.

Я выпрямила спину, расправила плечи. Когда это я пасовала перед вызовом судьбы?

— Я найду эти чертовы документы. Если они существуют, если есть хоть малейшай зацепка, я найду ее. И начну со столицы. Там его друзья и любовники, его поверенные, его бывший дом. С нами поедут Алиша, няня Ласко и господин Барли.

— А я? — обиделась мадам Пушшель.

Такой же вопрос я увидела в глазах управляющего.

— А вас я попрошу постараться сберечь поместье до возвращения Алекса, — я посмотрела сначала на экономку, затем на управляющего. — Мы все вложили душу в эту землю. Мне бы не хотелось снова обнаружить здесь руины. Она же сейчас все на балы и развлечения спустит. Скройте от Пунции все, что можно.

— Но как? — запричитала экономка. — Это проныла везде свой нос сунет. Я сегодня фарфор перепрятала и серебро. Но она ведь все равно найдет.

— Да хоть закопайте, — пошутила я, пытаясь разрядить обстановку, но по решимости в глазах мадам Пушшель поняла, что она так и сделает.

— Нет проблем, — согласился управляющий и хитро добавил. — Попартизаним немного. Я буду вести двойную бухгалтерию.

— И да, присмотрите за теми, кого уволят. Мы никого в обиду не дадим.

Я смотрела на слуг и видела то же выражение, что и много лет назад. Надежду, веру в мои силы. Я тепло обняла каждого.

— Подготовьте наш отъезд. Я пошлю письмо адвокату Фолье, чтобы помог нам найти жилье. Почта идет быстее, мы должны успеть.

Я вышла в сад, в ночь. Несколько фонариков расплескивали по темной листве пятна желтого цвета. Я залюбовалась. Негромко шуршали кроны деревьев, стрекотали сверчки. Вспыхнула и погасла одинокая искорка светлячка. В груди защемило. Пронзительно и остро. Мой дом. Это мой дом! Мой! Это первое место, откуда мне действительно не хотелось уходить. Вернусь ли я сюда снова? Я не знала. Как бы не старалась сегодня ободрить слуг, я не могла быть уверенной в успехе. У меня даже запасного плана не было. Почему я не начала раньше откладывать деньги? В крайнем случае у нас хватило бы средств купить другое поместье — пусть крошечное и захудалое. И начать все с нуля. Забрать с собой всех, кого начала считать семьей. Но... Я действительно не хотела отдавать это место. Особенно таким людям.

Я зябко поежилась. Мне на плечи кто-то накинул плед.

— А меня на ваше собрание вы не пригласили, — с укором произнес Джейми.

Я улыбнулась. С отъездом Алекса для него здесь тоже не останется работы.

— Ладно, я не сержусь. Мне тоже давно пора было уехать. Подбросите до столицы?

— Конечно! Так и знала, что вы оттуда. Столичный лоск не скроешь. Джейми ведь не ваше настоящее имя. Как вас зовут?

— Какая разница? Мое имя при дворе и в половину не так известно, как ваше, леди Сольяна, — хмыкнул он.

Я рассмеялась. Искренне. Совсем не так, как позволяла смеяться себе во дворце.

— Столько лет прошло. Думаю, про меня давно забыли.

— Вас сложно забыть, — парировал он. — Думаю, здесь вас тоже не забудут.

Я покачала головой. Слава славе рознь. Я бы действительно предпочла, чтобы в столице меня забыли. Гордиться там нечем.

— Как у вас с деньгами? — напрямик спросил он.

— Плохо, но я не хочу это обсуждать.

Мы помолчали. Я снова подумала о столице.

— Я не хочу возвращаться в Тиирр. Но надо. Впрочем, вряд ли мне придется столкнуться к кем-либо из знакомых.

— Скажете, где собираетесь остановиться. Я вас навещу. Вдруг помощь понадобится. Я вхож во многие аристократичные семьи.

Джейми протянул мне руку. Я с чувством ее пожала.

И снова принялась смотреть на сад, прощаясь и с этим местом, и с этим этапом моей жизни.

ЧАСТЬ 3. СЛУЖАНКА

Глава 1

Эпиграф

* * *

Пять с половиной лет прошло с тех пор, как меня выслали из столицы. С тех пор прошла целая вечность. Целая жизнь. Новая. Другая. Проезжая в экипаже по столичным улицам, я выглядывала из окошка, старая понять, изменился ли Тиирр так же сильно, как и я? Нет, совсем не изменился. Я будто в прошлое попала. Те же дома, те же улицы. Люди, кони, кареты. Только наряды дам были другими. Мода — единственное, что на первый взгляд отличало современную столицу от той, которую знала я. Хотя... это лишь фасад. Там, в невидимых глазу глубинах изменилось очень многое. Проезжая центральную площадь, я высунулась чуть сильнее. Отсюда был виден дворец. Место, которое я когда-то считала своим домом. Крошечная иголочка ностальгии кольнула сердце и растворилась. Когда-то я была там счастлива. Но грусти эта мысль не принесла. Я нашла другое счастье, не связанное с придворной жизнью. И моя задача сейчас — сохранить его.

За эти годы я уже и забыла, как дорого жить в столице. Конечно, я не собиралась арендовать особняк. Но и в трущобах Алексу делать нечего. Господин Жан Фолье подыскал к нашему приезду приличные комнаты на Торговой улице, недалеко от городского рынка. И даже за умеренную плату. По меркам столицы, конечно.

В первый день Алекс с гувернером и Алишкой ушли на прогулку. Им все было внове. Алекса и Алишку, с их юной провинциальной непосредственностью, восторгало все вокруг. И огромные, в несколько этажей особняки, и толпы людей на улицах, и парки с фонтанами. Господину Барли тоже было интересно, но он держал свои эмоции при себе.

Няня с ними не пошла.

— Чего я там не видела? Чай почти всю жизнь прожила здесь, — проскрипела она и ушла отдыхать с дороги.

Я осталась в комнатах, сколько бы меня не уговаривали. За веселой улыбкой я старалась скрыть истинное настроение. А было оно нерадостным. Я никому не сказала, что денег у нас совсем мало. Что месяца за три жизнь в столице и аренда жилья высосет все мои жалкие сбережения. Сбережения, на которые в каком-нибудь небольшом городке можно было бы начать новую жизнь. Пусть скромную, но ведь постепенно можно заново обжиться. Открыть небольшое дело, потом расшириться. В конце концов, я целое поместье вытянула! Теперь передо мной стоял выбор. Рискнуть всем ради возможности вернуть Алексу поместье. Или все же уехать. Деньги, деньги, деньги... опять деньги. Когда меня уже жизнь чему-то научит?

Будь я одна, боролась бы до конца. Не отдала бы поместье, пока оставался крошечный шанс его вернуть. Но у меня теперь есть семья. И что будет, если деньги закончатся? Совсем закончатся? Просить о помощи мадам Пушшель и господина Глаузера? Управляющий мог бы отложить нам часть денег. Но не хотелось подставлять его. Сколько бы я не считала "Вишневый рай" своим, по закону оно моим не было. И попытка что-то оттуда забрать — это воровство, чреватое последствиями.

Давно я не чувствовала себя такой жалкой. Хотелось уверенности в завтрашнем дне. Хотелось стабильности. Хотелось, чтобы Алекс был счастлив, чтобы занял положение, что принадлежит ему по праву. Да что там! Даже без глобальных запросов. Хотелось пойти на прогулку вместе со всеми, но я боялась, что меня кто-нибудь узнает. А еще хотелось отдохнуть от всех этих мыслей. Хотелось... да даже просто хотелось съесть что-то вкусное. Перед выездом экономка нагрузила нас, как могла. Нам хватило на две недели пути и еще кое-что осталось. Немного. Скоро придется покупать продукты. Я вздохнула, вспомнив мой первый год в поместье "Вишневый рай". Голодная зима. А ведь я тогда клялась, что такого больше не повторится. По-хорошему, следовало бы рассказать обо всем Алексу. Но я чувствовала, что не смогу.

Прости, милый. Я справлюсь. Я сделаю все, что смогу. Даже, если мы останемся без денег, мама что-нибудь придумает!

Пришел господин Фолье. Поделился новостями. Он успел поговорить со некоторыми знакомыми адвоктами и поверенными. Никто из них не имел дела с бароном Керби. Кроме того, он нашел многих приятелей моего бывшего мужа. Некоторые оказались в курсе, что Алекс — ребенок Саливана, но никто не знал, был ли барон женат на его матери. И уж тем более в глаза не видели никаких документов. Правда некоторые подтвердили его неприязнь к кузену. Многие слышали, как барон, выпив, не раз материл своих родственников, ждущих его смерти. А затем хохотал, показывал в воздух неприличные жесты и кричал, что у него все устроено. Что "любимые" родственнички ни шиша не получат.

— То есть барон все же оставил какие-то доказательства, что могли всплыть после его смерти?

— Возможно.

— А бывшие работники? Из его дома? Ведь даже после женитьбы Катрина не стала хозяйкой. До самой сметри она оставалась служанкой. Наверняка у нее были подруги. Можно их спросить.

— Будем искать, — ответил Жан.

Я предложила адвокату чаю. Сама его заварила, сама разлила по чашкам. К сожалению, у меня даже печенья к чаю не было, чтобы предложить.

— Как у вас с деньгами? — спросил Фолье напрямик.

— Плохо, — честно ответила я. — Совсем плохо.

— Помощь от меня примете?

Я вздохнула. Отпила чаю. Приятный травяной вкус с кислинкой лимона.

— В последние годы мое мнение о людях, конечно, переменилось в лучшую сторону, но все же предпочитаю не быть никому должной. Однако...

Я замолчала. Просить кого-либо об услуге, не предлагая ничего взамен, было сложно.

— ... однако?

— У меня хватит денег примерно на три месяца. Максимум на четыре, если мы будем экономить. Если за это время я не найду документы...

Я снова замолчала.

— Вы хотите, чтобы я позаботился об Алексе и ваших слугах?

Я кивнула, чувствуя как в горле собирается ком. Думать о таком варианте не хотелось, но и не думать не выходило.

— Пока я где-нибудь не устроюсь. А я ведь устроюсь. Я сильная, вы меня знаете.

— Знаю. И верю в вас.

Я посмотрела в окно. Мы находились недалеко от городского рынка, на Торговой улице, шумной и суматошной. Кричали лоточники, цокали подковы лошадей по мостовой, пищала скрипка в кафе напротив. Через приоткрытое окно ветер приносил запахи свежей выпечки.

"Мне снова недоступно даже это", — подумала я. — "Очередная ирония судьбы. Кому-то не хватает драгоценностей, а кому-то булочек".

— А лично вы как думаете? Мой муж действительно мог уничтожить документы? — спросила я.

— Честно? Не думаю. Но, с другой стороны, он был трусоват. И понимал, что обман короля ему даром не пройдет. На его месте я бы спрятал документы. Но я — не он.

Мои домочадцы вернулись как раз тогда, когда мы с адвокатом начали обсуждать бывший городской дом барона. Кто знает, а вдруг оттуда не все вынесли? Хотя... там сменилось несколько владельцев. После Керби хозяином стал человек, выигравший дом. Он его продал. Новый владелец пожил в нем год, решил, что Тиирр ему не подходит, и съехал. Дом сначала сдали на несколько месяцев. А потом снова продали. В общем... при таком количестве владельцев шансов что-то найти оставалось не много.

— Нынешний владелец владелец дома — граф Алтон. Он не так давно перебрался в столицу. А дом купил меньше полугода назад. В настоящее время они набирают слуг. Я бы предложил госпоже Алише попробовать. Могу сделать ей рекомендации.

— Нет, — отклонила я эту идею. — Горничная из Алиши хорошая, а шпионка никакая. Если документы где-то и остались, сомневаюсь, что она их найдет. Наниматься к графу пойду я.

Я спокойно выдержала поток возмущений, дескать негоже леди кому-либо прислуживать, но мнения своего не изменила. Адвокат Фолье завел глаза к небу и, не скрывая сарказма, произнес:

— При всем уважении, вас просто не возьмут на работу.

— Почему?

— По причине, обратной вами озвученной. Я допускаю, что вы можете быть отличной шпионкой, но из вас никакая прислуга.

Да ладно. За последние пять лет я в особняке чем только не занималась.

— Я в состоянии делать любую работу по дому, — с достоинством возразила я и гордо подняла подбородок.

— Вот-вот. Посмотрите на себя, на то, как вы держите спину, голову. Как королева на выезде, благосклонно взирающая на подданных своих. Один такой взгляд на экономку, и вам даже не дадут рта раскрыть, чтобы рассказать, что вы там в состоянии, а что нет.

Я посмотрела на Алишу и няню, ища поддержки. Но те лишь покачали головами, признавая правоту господина Фолье.

— Хорошо, — согласилась я. — Значит, придется постараться. Вы меня научите. Приступает прямо сейчас. Вот если меня не возьмут, тогда и обсудим, стоит ли посылать Алишку.

Через полчаса я провела адвоката до двери. Поблагодарила.

— Почему вы мене помогаете? — спросила она. — Раньше вы были поверенным мужа. У вас был свой интерес. Сейчас же... я даже не смогу вам заплатить.

Господин Фолье странно на меня посмотрел.

— Скажем так, я чувствую свою вину. Я ведь знал, что барон женат... Но так легко поверил ему на слово, что Катрина умерла. Не проверил. Для чиновника это непростительная ошибка. Мне надо было сообщить, что барон может быть женатым. Но я тоже испугался короля и промолчал. Теперь чувствую, что должен искупить свои грехи перед вами. Вам ведь тоже знакомо это чувство, не правда ли, леди Сольяна?

Мы понимающе посмотрели друг на друга. Да, я понимала его как никто другой. Я бы тоже хотела вернуть многие из своих долгов, но не могу.

— Спасибо вам, — только и ответила я.

* * *

Через три дня я стучалась в двери черного хода. Меня провели в служебную, представили мадам Волвертон, экономке. Фамилия-то какая! Экономка смотрела на меня сверху вниз и не скрывала свое недовольство. Я сделала реверанс. Достаточно низкий, признавая ее главенство. Опустила, как положено голову. Улыбнулась слегка-слегка, не размыкая губ. Подала рекомендации, сделанные для меня адвокатом Фолье. Подала с поклоном, двума руками, не поднимая глаз. Как идеальная прислуга.

Экономка долго смотрела в бумаги, затем на меня, снова на бумаги. И я ей не нравилась. Не знаю чем. Но чувствовала, что не нравлюсь. Тем более странно прозвучало:

— Вы приняты. Три серебрянных в неделю. Плюс жилье и стол. И форма. Полдня выходных в неделю. Начинаете завтра с семи. Придете на полчаса раньше, чтобы вас ввели в курс дела.

И все, никаких расспросов. Я мысленно расцвела. Но внешне этого не показала. Стояла, как и раньше, опустив голову. Вежливо поблагодарила, заверила, что буду вовремя, снова сделала низкий реверанс.

Выйдя из дома, бросила взгляд на особняк. Трехэтажный, но не широкий. Наверняка с обширным холлом и бальным залом на первом этаже, гостиными, кабинетами и библиотекой на втором и жилыми комнатами на третьем. Типичный городской дом аристократа. Здание радовало глаз свежей темносиней краской. А вот это была плохая новость. Если дом обновили снаружи, то и внутри могли ремонт сделать. Но ничего, завтра посмотрим. На верхнем этаже шевельнулась занавеска. Я бросила туда взгляд. В окне отражалось небо. А я резко себя одернула. Не хватало, чтобы кто-то засек, как я пялюсь. Я ведь прислуга! Поспешно опустила голову и потрусила прочь.

Глава 2

Эпиграф

* * *

В первый рабочий день за мной увязалась собака. Огромный лохматый пес. Старый и занудный. Некогда белого, а теперь желтовато-грязного окраса. Со слипшимися сосульками меха. Он высокомерно смотрел на мое простое платье горничной, на покрытые свежей грязью башмаки и кривился. Именно так. Похоже, он считал меня последним ничтожеством. И все равно плелся за мной на расстоянии. А когда я открыла садовую калитку, проявил невиданную прыть и шмыгнул впереди меня.

— Иди отсюда, — зашипела я.

Пес в ответ окинул меня презрительным взглядом и улегся под кустом. Ладно, лишь бы в дом не пошел. Притворюсь, что я здесь ни при чем. Я оставила собаку в саду и отправилась в дом.

Первый день в роли горничной прошел превосходно! У большинства слуг рабочий день составлял десять часов в день, разделенных на две или три смены. К счастью, большую часть распоряжений я получала не от мадам Волвертон, а от Эммы — старшей горничной. Меня представили также господину Пейцеру — дворецкому. Естественно. В приличном доме должен быть дворецкий. Это у нас в "Вишневом раю" все устраивалось по-семейному, и дворецкого не было.

Вместе с двумя девушками я убирала дом, успев бегло осмотреть его. В первую очередь меня интересовала библиотека, кабинет и спальня. Ну и, возможно, чердак и различные хозяйственные "барахолки", куда могли снести всякое старье, оставшееся от прежних хозяев. Расположение ключевых комнат я знала от няни Ласко. Теперь пыталась их найти. Пройдя по дому, без труда обнаружила библиотеку. Потом нашла хозяйскую спальню — она осталась на прежнем месте. А вот кабинет новый владелец перенес его ближе к своей спальне, переоборудовав в него смежную комнату, где обычно живет супруга хозяина. Наверное, трудоголик — хмыкнула я. Только встать с кровати — и сразу за работу. Странное решение перенести кабинет в жилое крыло. В нем все же принимают деловых партнеров. Прежний кабинет превратили в небольшую гостиную. Тем лучше — свое присутствие в гостиной легче объяснить, чем в чужом кабинете. Разве не так? Горничные, которым я помогала, с удовольствием болтали, рассказывая о графе, о доме, о слугах.

Штат слуг в небольшом графском доме оказался больше, чем в нашем огромном особняке в поместье. Среди них обнаружился один, оставшийся со времени покойного барона. Садовник. К нему я отправилась в перерыв. Надежда узнать что-нибудь от него сразу умерла. Старик был практически глухой и слегка не в своем уме. Собственно, он потому и остался в доме. Попросту не заметил, что все слуги съехали. И что дом какое-то время стоял бесхозный. В саду ко мне подбежала все та же собака. Понюхала, громко пукнула и нагло улеглась у моих ног.

— Сам ты жалкий, — негромко сообщила я ему.

Пес демонстративно отвернулся. Надо бы ему еды из кухни принести, если получится.

Графа я не видела. Он весь день отсутствовал, на ночь тоже не явился. Что неудивительно. Если он служит во дворце, как рассказали горничные, то у него там должны быть личные комнаты. Я ночевала в девичьей, вместе с десятком других служанок.

На следующий день все повторилось. В свободное время я втайне проникла в спальню и начала ее осмотр. Свежий ремонт и новая мебель не давали простора для поисков. Однако паркет, похоже, остался старый. Как и лепнина у потолка. Да и стены неплохо бы внимательно простучать и прослушать. Если в доме есть тайники, они могут быть, где угодно. В перерыв я стащила лишний кусок хлеба и вынесла собаке. Тот взял хлеб и повернулся ко мне задом.

— Неблагодарный! Назову тебя Приятелем! Ну-ка, Приятель, — я негромко посвистела. Пес не отреагировал. — Ах так! Значит, будешь Неудачником!

Пес повернул голову.

— Сама ты неудачница, — сообщил его взгляд.

После чего он снова отвернулся.

— Да ну тебя!

Вечером экономка позвала меня на кухню. Указала на поднос.

— Отнесешь его светлости в кабинет.

Я? Признаться, я не рассчитывала близко знакомиться с хозяином. Оставаться тихой и невидимой прислугой было верхом моих нынешних карьерных амбиций. Как можно скорее осмотреть дом и уйти отсюда.

Далее последовала длинная лекция о том, как вести себя с графом. Быть тихой и невидимой — это вполне соответствовало моим стремлениям. В обращении использовать только "ваша светлость". Никаких имен и фамилий. Рта лишний раз не раскрывать. Если что-то спрашивают, по возможности отвечать односложно:

— Да, ваша светлость. Нет, ваша светлость. Спасибо, ваша светлость. Извините, ваша светлость, — поучала меня мадам Волвертон.

Я внимательно слушала. Экономка поймала мой взгляд и добавила:

— И не вздумай таращиться как базарная торговка. Глаза в пол!

Я мигом опустила голову. Мадам недовольно засопела.

— А, может, пусть кто-нибудь более опытный отнесет чай? — вежливо поинтересовалась я.

Экономка засопела еще громче. Нет, не отнесет. Никто другой не отнесет, поняла я. Смиренно взяла поднос и пошла наверх.

Постучалась, вошла. Граф Алтон сидел в кресле у камина, спиной ко мне. Я присела в реверансе вместе с подносом, даже если он меня не видел.

— Помоги сапоги снять, — произнес мужчина.

Я вздрогнула. Сердце на миг остановилась, а затем заколотилось в груди. Голос был знаком. Так знаком! Но ведь... Это не может быть ОН? Или может? Одна мысль об этом лишила меня самообладания. Я бочком по кругу сделала несколько шажков. Ровно столько, чтобы увидеть край его профиля. И застыла. Мне конец! Прав был Приятель, это я неудачница...

В кресле сидел Териас Ройс.

— Помоги снять самоги, — повторил граф.

— Да, ваша светлость, — хрипло каркнула я.

Опустила голову, надеясь, что чепчик сидит достаточно низко, а кружевной волан дает достаточно тени. Поставила поднос на стол, налила чай в чашку. Поставила чайник. Тот тонко зазвенел. Руки трясутся — ну это уже никуда не годится. Я глубоко вдохнула. Мысленно расправила спину. Увы, только мысленно.

Присела у ног хозяина, взялась за сапог. Потянула за пятку, пошатала носок, пару раз дернуна. Твою ж... подметку! Сапог не двигался. Я почувствовала на себе взгляд и опустила голову еще ниже. У графа должен быть личный камердинер! Разве не его забота сапоги снимать? Дернула снова.

— Ты пытаешься сапог снять или ногу оторвать? — послышался сверху голос. Низкий, хрипловатый.

"Дыши!" — сказала я сама себе. — "Дыши!"

— Да, ваша светлость. То есть нет, ваша светлость. То есть... извините, ваша светлость.

Я снова попыталась снять сапог. О, боги! Ну почему хозяйкой особняка не оказалась какая-нибудь милая леди в обычных дамских туфельках? В кранем случае, почему хозяином не оказался любой другой мужчина. В самом крайнем, почему именно я должна снимать эти чертовы сапоги. Я снова дернула.

— Я могу помочь?

Прежде чем я успела выпалить "Нет, ваша светлось", мне протянули тонкий острый нож. Вежливо, рукояткой вперед. Я взяла.

— Мне разрезать сапог? — нервно уточнила я, пряча глаза под кружевом чепчика.

— Зачем же портить хорошую обувь? Можете вместе с ногой отрезать.

В этот момент я не выдержала и подняла голову. Граф Алтон смотрел на меня. Пристально.

— Может, сразу в сердце мне вонзите его, леди Сольяна?

Я сглотнула, дернулась. Каблук поддался... И я плюхнулась на пятую точку, прижимая к себе злосчастный сапог.

— Убогое зрелище, — ровно прокоментировал граф. — Нож отдай.

Ройс забрал нож. Сунул мне вторую ногу. На этот раз обувь снялась быстрее. Я молча встала, держа сапоги. И куда их девать?.. Из боковой двери показался незнакомый мужчина в ливрее. Видимо, Сэм, камердинер. Ну вот где его носило раньше, спрашивается? Сэм забрал сапоги и снова скрылся за дверью, оставив меня наедине с графом. Я попятилась к двери.

— Стоять! Вернись.

Вернулась. Стала перед Ройсом.

— Я не знала, что это ваш дом, — честно сказала я.

— А если бы знала, что-то изменилось бы?

Нет, мысленно призналась я, но тогда я бы встреча не выбила бы меня из колеи, как сейчас. Я бы подготовилась. Морально.

— Что ты здесь делаешь?

— Я здесь работаю, — ответила я и поспешно добавила,— ваша светлость.

— Ну-ну... Пытаешься убедить меня, что у тебя все настолько плохо?

— Эм... да, ваша светлость.

— И ты думаешь, я поверю?!

— Нет, ваша светлость.

Устав смотреть в пол, я бросила взгляд из-под чепчика. Холодные, колючие глаза милорда буравили меня. Рот был сжат. И выражение лица мне совершенно не нравилось.

— Так что ты здесь делаешь?

— Я уже сказала — работаю. Каждый зарабатывает на жизнь, как может. Быть горничной — не самый худший вариант.

— Да, конечно. Особенно для тебя. Сомневаюсь, что ты ничего не скопила и не спрятала за последние годы. Один раз у тебя уже все отобрали, сомневаюсь, что ты сделала ту же ошибку второй раз. Так зачем ты приехала? Какую гадость задумала на этот раз?

— Никаких гадостей. Мне просто нужна работа.

— Вот как, — мужчина сощурил глаза. — Значит, по-хорошему не хочешь?

Дернул за шнурок, велел камердинеру привести мадам Волвертон. Та появилась через пару минут. Увидела меня, сделала страшные глаза! Показала исподтишка кулак. Только после этого я сообразила, что вышла из образа. Спина выпрямлена, голова дерзко вздернута. Еще и смотрю на графа сверху вниз, словно это я здесь хозяйка. Мысленно дала себе оплеуху, согнула спину, опустила голову, спрятала руки за спину. Само смирение.

— Какая работа самая тяжелая? — спросил граф.

— В прачечной. Но вы живете один, и прислуги у нас не много, поэтому работы там мало. Не волнуйтесь, все справляются. К тому же вы выделили средства, чтобы купить специальную механическую машину.

— Работы в прачечной мало? Хорошо, тогда я хочу, чтобы постельное белье мне меняли дважды в день. А у прислуги ежедневно. Переведите эту девушку в прачечную. И проследите, чтобы у нее было достаточно работы. И никаких механических машин!

— На целый день? — голос экономки дрогнул.

— Да, на целый день! И еще. Где она ночует?

— В девичьей, вместе с остальными.

Граф снова усмехнулся. Зло. Мстительно.

— Найдите ей другое место. Найдите худшее место во всем доме!

— Как вам будем угодно, мой лорд. Еще какие-нибудь распоряжения?

Ройс раздраженно махнул рукой, приказывая удалиться. Мы вышли. На лице мадам читалось странное сочетание недовольства с проблесками сочувствия.

— Иди за мной, — только и сказала она.

Даже лекции о моем неподобающем поведении не последовало.

"С повышением, дорогая! Теперь я тебя есть личные апартаменты", — нашел время поиздеваться внутренний голос.

Мне выделили отгороженный от чердака чуланчик под самой крышей. Пыльный и забитый барахлом. Пара слуг вошли и уплотнили эту рухлядь, сдвинув в одну сторону. Ровно на столько, чтобы поместился соломенный тюфяк и табурет. В чулане было холодно. Нет, не холодно, а жутко холодно. Крошечное окошко летом станет огромным плюсом. Но не в середине весны. Окошко не закрывалось до конца. И температура в чулане была почти как на улице. А ночью до сих пор бывают заморозки. Незнакомая девушка в форме горничной принесла миску с водой, поставила на табурет. Представилась Флорой. С ужасом посмотрела на тюфяк, затем на окошко.

— За что вас так? — спросила она.

— Видимо, плохо себя вела, — с грустной улыбкой ответила я.

Девушка пошуршала среди хлама. Вытащила пыльную рогожку. Расчихалась. Протянула мне.

— Попробуйте окно завесить.

Я кивнула. Флора ушла. Через полчаса вернулась. Принесла свернутый плед.

— Возьмите, укроетесь. Простите, мы больше ничего не можем сделать. Его светлость запретил вам помогать, — виновато сказала она.

Я кивнула. Плед — это уже хорошо. Горничная ушла. Я взяла сверток. Подозрительно теплый. Внутри свернутого пледа нашла грелку и две завернутые в бумагу булочки. Как мало иногда человеку надо для счастья, улыбнулась я. Только грелка и булочки...

Глава 3

Эпиграф

* * *

Работа в прачечной оказась куда тяжелее, чем я ожидала. В углу стояла стиральная машина — мы в "Вишневом саду" похожую недавно купили. Для деликатной стирки она не годилась. Зато для тяжелого постельного белья вполне. Внутрь массивной деревянной бочки наливался кипяток, двое крепких мужчин крутили барабан. Затем вода стекала, а белье отжималось прессом. Я вздохнула — мне придется стирать руками.

Прачечная оказалась маленькой полутемной каморкой без окон. Из-за испарений было почти невозможно дышать. Крохотное вытяжное окошко в потолке не справлялось. В углу стоял стеклянный светильник с одной-единственной свечой.

К вечеру болела спина и плечи. И я понимала, что это лишь начало. Завтра вообще разогнуться не смогу. Распаренные руки пекло от кипятка и щелока. А как только куча белья начиналась уменьшаться, как девчонки-горничные, бросая на меня виноватые взгляды, приносили еще. Грубые льняные простыни прислуги намокали и тяжелели неимоверно. На белоснежно-шелковых хозяйских обнаружились винные пятна, явно неслучайного происхождения. Я подняла простыню. Три пятна напоминали два косых глаза и искривленный криком рот.

— Привет, дружок! — сказала я простыне. — Ты тоже считаешь, что это несколько чересчур? Работа работой, но зачем же портить ткань и переводить вино...

Достирав дневную норму и выбравшись из прачечной, я поняла, что потеряла счет времени. Стояла ночь. Я вспомнила, что за целый день ничего не съела и пошла искать кухню. Разжиться смогла лишь стаканом молока. Затем отправилась на чердак. Обнаружила новую грелку, завернутую в плед и бутерброд. Флора? Мысленно поблагодарила.

А через день я поняла, что не смогу ночевать в своей комнате. Заморозки ночью — не редкость для весны. Морозный воздух выстудил комнатушку. Даже грелка остыла к моему возвращению. Оба моих платья были влажными, а ночнушка слишком тонкой. И если я проведу в них ночь, то замерзну насмерть. Вернулась в прачечную и устроилась в углу на нестиранных остатках белья, утешая себя мыслью, что это ненадолго.

— Это проверка. Просто проверка. Попытка вышвырнуть меня отсюда, — говорила я себе. — Он думает, что я сдамся, засуну гордость поглубже и уйду, поджав хвост!

Да что там гордость... я невесело хмыкнула. Остатки моей гордости остались на заблеванном полу супружеской спальни. Я бы с радостью ушла. И даже хвост поджала. Но Алекс... Надо найти брачный контракт!

— Хочет поиздеваться — имеет право. Но не хочет же Ройс моей смерти в самом деле! Он не такой. Он всегда был слишком благородным... даже по отношению к врагам, — убеждала себя я.

Через три дня я уже не была уверена в благородстве милорда. Но держалась на упрямстве. А через шесть мне самой хотелось умереть. Руки потрескались и жгли огнем каждый раз, когда приходилось опускать их в воду. Спины и плеч не чувствовала. В темноте я потеряла счет времени. В последние дни не понимала, ела ли и спала ли — сознание плыло. Кто-то приходил и приносил новое белье. Кажется, даже совал мне еду. Руки продолжали делать одни и те же движения, мозг самоустранился, чтобы не чувствовать боли. А перед глазами стоял Алекс, и билась в голове единственная мысль: я должна, я должна, я потом отдохну, мне надо задержаться...

Кажется, меня даже успело посетить здравое понимание, что живая я Алексу нужна больше, но сил с этим что-то делать у меня уже не было. Жалкая я... и глупая...

* * *

Мадам Волвертон, экономка графа, была недовольна. Точнее она всегда и всем была недовольна — столицей, слугами, самим графом Алтоном. И Ройс уже жалел, что из уважения к матушке взял мадам в свой городской дом. И не то, чтобы та плохо справлялась со своими обязанностями. Однако, когда он видел ее, чувствовал молчаливый укор неизвестно за что. Будто он снова мальчишка десяти лет и его отчитывают за шалости. В последнюю неделю это чувство усилилось.

Каждый раз, натыкаясь на взгляд экономки, граф старался убедить себя, что у него слишком богатое воображение. Просто у старой женщины с возрастом испортился характер, и никакой личной неприязни к самому Териасу нет. И все же, заслышав голос мадам Волвертон, неизменно старался исчезнуть с ее пути. А в последние дни и вовсе целенаправленно от нее прятался. Но в этот раз она его нашла. Едва милорд зашел в библиотеку и устроился в кресле у камина, как дверь приоткрылась. Граф встрепенулся. Уже несколько дней он ждал Сольяну. Ждал, что та умерит свою гордость и придет просить его дать ей другую работу. Возможно, он даже дождется пары хрустальных слезинок, капающих из ее равнодушно-высокомерных глаз. Да, пара слезинок, умоляющий тон... и он же не зверь, так и быть, позволит ей быть горничной. Утром она будет заниматься уборкой, а по вечерам приносить чай в библиотеку. И снимать сапоги, стоя перед ним на коленях. Да, пожалуй, этого будет достаточно.

Вместо Сольяны вошла мадам Волвертон. И демонстративно поджав губы, принялась на него смотреть. Как всегда. С укоризной. На этот раз воображение было ни при чем. Мадам действительно была недовольна.

— Ваш батюшка, верно, сейчас в гробу переворачивается, оттого что вырастил такого сына.

— Что, простите?

Граф отложил книгу и с удивлением посмотрел на экономку. Как бы она на него не смотрела ранее, однако грубости себе не позволяла.

— Я уже излагала вам свое мнение по поводу Яны Дейрос. Я по-прежнему считаю, что из нее не выйдет толковая прислуга...

Териас Ройс подался вперед, мысленно потирая руки. "Ну, Сольяна, дай мне только повод..."

— ... однако я противница ненужной жестокости, мой лорд! У нас не рабовладельческий строй!

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, — экономка подошла ближе, одну руку уперла в бедро, второй ткнула в сторону окна, — что вы можете начинать выбирать дерево в саду, под которым будете прятать труп вашей новой служанки!

— Что-о-о?!

Мадам Волвертон развернулась, вздернула голову и зашагала прочь.

— Стоять! Где она?

— Где-где. В прачечной, конечно! Лопату приготовить?

Граф Алтон вылетел из комнаты.

Стоявшую в прачечной женщину он узнал не сразу. В помещении почти не было света. От испарений, запахов моющих средств и прелого мокрого белья невозможно было дышать. Бледная и осунувшаяся, она стояла, глядя вникуда пустыми глазами и ни на что не реагируя. Лишь руки жили своей жизнью, продолжая тереть край простыни о стиральную доску. Взгляд зацепился за винное пятно, оставленное Териасом. Специально оставленное.

Выругавшись, милорд подскочил к прачке, схватил за запястье. Рука вяло поднялась, вторая безучастно продолжила тереть простыню.

— И как далеко ты готова зайти, чтобы получить то, что тебе нужно? — процедил Териас сквозь зубы. — Гордячка чертова!

Девушка покачнулась и начала заваливаться в сторону. Ройс поймал потерявшую сознание прачку, посмотрел на бескровное лицо с синими тенямии под глазами. Время не лучшим образом сказалось на ней. А последняя неделя и вовсе. От Сольяны осталась лишь тень ее прежней. Даже жалость кольнула.

"Ничего, таким, как она, полезно иногда пострадать", — одернул граф себя, злясь на непрошенное сочувствие. Разве не для мести он позвал ее? Разве не для того, чтобы насладиться ее страданиями? "Страданиями да. А вот ее смерть тебя вряд ли порадует", — предательски шепнула совесть.

— Когда она последний раз ела? — спросил милорд у появившейся экономки.

— Понятия не имею. Не уверена, что у нее было время на еду.

— А спала когда?

В ответ многозначительное молчаливое недовольство.

Судя по платью, девушка если и спала, то точно не переодевалась. Териас подхватил Сольяну на руки и вышел из прачечной.

— Показывайте дорогу.

Мадам Волвертон с полупоклоном пропустила графа вперед. Провела до чердака, открыла дверь. Даже сильно согнувшись, граф с трудом втиснулся в каморку. Осмотрел убогое пыльное убранство. Крошечное, плохо закрытое окошко. Соломенный тюфяк в углу, на котором даже Сольяне пришлось бы вдвое сложиться. Заметил миску для умывания. По краю воды ползли морозные узоры.

— Почему здесь так холодно? — с раздражением спросил он.

— Потому что, ваша светлость, на улице ранняя весна! — сердито ответила экономка.

Граф, продолжая держать на руках бесчувственную Сольяну, вышел. Глаза потемнели.

— Я. Имею. В виду. Почему у таких условиях живут мои люди?

Мадам Волвертон снова уперла руки в бока. Вернула не менее злобный взгляд.

— Вашим людям в ТАКИХ условиях я бы жить не позволила! Вы сами сказали поселить ее в самом худшем помещении! Заметьте, я еще тогда вас предупреждала!

Граф прошел мимо. И так хреново. Не хватало, чтобы еще старая карга отчитывала.

— Привезите лекаря! И...

— Переселить в двевичью?

— Найдите ей служебную комнату. Будет жить отдельно.

Мадам насупилась.

— Мой лорд, я неодобряю издевательств над слугами. Но это не значит, что мне понравится, когда из-за чувства вины вы начнете выделять кого-то из служанок! Все горничные живут в девичьей. И Яну тоже следует поселить в девичьей! Кроме того меня нет свободных служебных комнат!

Граф остановился. Все, она его достала!

— Нет свободных — освободите , — преувеличенно спокойно ответил граф Алтон. — В противном случае вы завтра уступите свою, а сами отправитесь обратно в загородное поместье. Раз уж вы забыли, кто здесь на кого работает. И не думайте, что я не читаю писем, которые вы пишете моей матушке. Имеете совесть шпионить, делайте это так, чтобы я этого не видел! Надеюсь, мы поняли друг друга.

Экономка побледнела. Молча присела в реверансе.

Ройс спустился на господский этаж. Толкнул ногой одну дверь, затем вторую... Мебель в гостевых комнатах была убрана чехлами. Мысленно ругаясь, он понес Сольяну к себе. Положил на кровать и начал мерить шагами комнату. От окна до трюмо, затем до двери и мимо кровати обратно. Посмотрел на девушку. Спутанные, влажные от пара волосы змеились из-под обвисшего чепчика. На красные распухшие руки было страшно смотреть. Бледное лицо под синим балдахином кровати казалось неживым. Ройс подошел ближе, прислушался. Дышит.

— Ладно, я согласен. Идея с прачечной была дерьмовой! Извини. Слышала? Нет? Сама виновата, второй раз извиняться не буду. И не вздумай умереть! Твое унижение мне доставит куда больше удовольствия, чем твоя смерть!

UPD 03.12.20 Сразу 2 главы

Глава 4

Эпиграф

* * *

Очнулась я на нормальной кровати. Не на перине, конечно, но и не грязном белье из прачечной или тюфяке с чердака. Открыла глаза. Небольшая комнатка для прислуги. Чистая и вполне удобная. С низкой кроватью, крошечным столиком и вбитыми в стену гвоздями, на которых висело мое пальто и рабочие платья. Дешевые бумажные обои пестрели выцвевшими желтыми пятнами поверх светлолилового узора. Пятна перемежались с криво налепленными открытками и вырезками из дамских журналов. По сравнению с чердаком — роскошь!

Я была переодета в ночную рубашку, руки замотаны бинтами так, что я не могла пошевелить пальцами. Все тело ныло, голова кружилась. Несмотря на то, что я только что проснулась, хотелось спать. И есть. И плакать.

Плакать хотелось больше всего.

Открылась дверь, заглянула Флора.

— Яна, вы очнулись! Это хорошо. Сейчас суп принесу. Вам надо поесть.

И ушла раньше, чем я успела что-либо спросить. Вернулась через десять минут. Накормила меня с ложечки. Это было странно, но взять ложку забинтованными руками я бы не смогла.

— Как я здесь оказалась?

Флора окачала головой.

— Вас из прачечной еле живую достали. Пришлось лекаря вызывать. И это была комната Эммы раньше, нашей старшей. И... В общем... теперь это ваша комната. Сегодня и завтра у вас выходной. Доктор сказал, отлежаться надо. Потом вернетесь на работу.

— А старшая?

— Пока в девичью переехала. И сердится на вас из-за этого. Но его светлость сказал мадам Волвертон, что если она не найдет вам комнату, то свою отдаст. Мне кажется, его светлость не ожидал, что с прачечной все так обернется. А вы даже не пожаловались ни разу...

Вот здорово. Экономка меня и раньше не любила, а теперь к ней еще и старшая горничная присоединится. И остальных натравит.

— Спасибо тебе. Это ведь ты приносила грелки и еду?

Горничная странно на меня посмотрела. Затем отвела глаза.

— Я никому из слуг не говорила. Но... Я знаю вас. Леди Сольяна, — девушка посмотрела на меня. — Я раньше во дворце работала.

Я покачала головой. Я Флору не помнила. Если и работала, то точно не моей горничной. Да и вообще... меня во дворце многие не любили. Я настороженно взглянула на девушку.

— Мне лично вы ничем насолили. Напротив, слуги говорили, что с вами хорошо работать, вы редко придирались и не унижали служанок. А у меня вот.

Она протянула руку. На ладони змеилась тонкая нитка шрама.

— Вы, наверное, не помните. Я когда-то руку порезала во дворце. А вы меня к лекарю послали. Но без вас доктор меня не принял бы. Я хочу сказать, что... у всех грехи есть. Но вы не совсем плохая.

— Прости, я действительно тебя не помню.

Флора вздохнула. Закончила меня кормить, поправила подо мной подушку.

— Зря вы, наверное, сюда устроились. Даже если жизнь так сложилась... из всех особняков столицы попасть именно к графу Алтону... — девушка покачала головой. — Здесь все любят хозяина. Он никогда слуг не обижает. Но вы не такая как все...

Это точно. Я не такая. Я особенная. Но при этом мне надо остаться именно в этом доме. Где есть "обожающие" меня граф, экономка и старшая горничная. Только с моим везением можно было так вляпаться. Я вздохнула. Ничего, переживу — я здесь ненадолго. Несколько недель, максимум пару месяцев.

"Надо ускориться", — поторопила я себя. — "Надо найти документы как можно скорее".

— Какой сегодня день? — спросила я.

— Вторник.

— Что? Вторник?!

— Да, вы почти неделю работали в прачечной, а потом спали два дня. Только воду несколько раз пили, когда просыпались.

Я не помнила, ничего не помнила.

Флора ушла. Вторник! Во-первых, я впустую потратила целую неделю! Во-вторых, я больше недели не приходила к Алексу. Они, наверное уже не знают, что и думать. Я сползла с кровати, сдернула с гвоздика платье. Переодеваться с моими культяпками было сложно, но справилась. Шнуровку затянула на груди. Завязать не смогла, но ничего — пальто прикроет. Уложить волосы в пучок не было никакой возможности, поэтому просто спрятала их под чепчик. Пошатываясь, подошла к выходу. На двери обнаружила врезанное крошечное зеркальце. Ох, мама дорогая. Неужели это я? Энергично потерла щеки пытаясь вернуть им румянец. Нельзя, чтобы меня такой увидели.

* * *

Попав в наше съемное жилище на Торговой улице, я едва не расплакалась от облегчения. Я была дома! Пусть в этих комнатах я провела не так много времени, но, главное, здесь жили люди, которые меня любили и ждали.

Вместе со мной пришла собака. Мне уже надоело от нее отмахиваться.

Алишка отпарила меня в ванной, помассажировала шею и расчесала волосы, помогла переодеться. И лишь тогда пустила к обществу.

Меня ждал накрытый стол и демонстративно мрачный Алекс.

— Если бы я знал, что над тобой будут так издеваться, я бы никогда не позволил тебе туда пойти! — выпалил он. — Ты ведь говорила, что им нужна горничная! А сама на привидение похожа. И руки все изранены. И мы тебя больше недели не видели! Бессовестная! Ты знаешь, как я волновался! Мы ходили к графу Алтону, но нас не пустили!

Алекс тяжело задышал и обиженно отвернулся к окну. Я села за стол между няней и гувернером, приветственно кивнула обоим. Налила себе кофе и с наслаждением втянула носом аромат. Свой мешочек кофе я забрала из поместья.

— Ты больше никуда не пойдешь! — заявил Алекс. — И остальные со мной согласны!

Я улыбнулась.

— Я не согласна. Нам надо найти документы.

— К чертям документы. Я согласен остаться безродным. И без денег. Найдем городок попроще. Будем работать! Я тоже буду! Я могу помощником управляющего в какое-нибудь поместье устроиться. Уезжаем завтра же!

— Алекс, не чертыхайся. И не волнуйся. Это было недоразумение. Теперь все будет по другому. Я просто не ожидала, что графом окажется знакомый...

Я запнулась, улыбка сползла с моего лица. На самом деле я не была уверена, что меня не вернут в прачечную. К тому же, моя новая семья почти ничего не знала о моей прежней жизни. Не потому, что я не хотела рассказывать. Просто я отрезала старое. Оставила прошлое в прошлом и не хотела вспоминать. Не ожидала, что оно ко мне так внезапно вернется.

Я вздохнула, грустно улыбнулась, посмотрела на присутствующих. И покрепче сжала чашку. Для храбрости.

— Наверное, мне стоит рассказать, кем я была до того, как попала в "Вишневый сад".

Мой рассказ затянулся надолго. Запечатанные воспоминания вдруг хлынули лавиной. Передо мной вставали места, где я бывала. Люди, с которыми я сталкивалась, которых так легко предавала. Виконт Сторти, Тесса, Илайя... много таких было за годы жизни во дворце. И конечно Териас Ройс. Я говорила и говорила. Никто не перебивал. Рассказывала до того момента, как оказалась женой барона. Дальше они и сами знали. Рассказ закончился, воцарилась тишина. Я с трудом заставила себя поднять глаза, ожидая увидеть осуждение. Но его не было.

— Да, вы неплохо накуролесили когда-то, — сказал господин Барни. — Но если позволите мое мнение. Вы были просто испорченным ребенком. А сейчас повзрослели и изменились. В "Вишневом раю" есть сотни людей, которые вам ноги целовать готовы.

— Да! — поддержала Алинка. — Мне тоже все равно, что было раньше.

Я смотрела на Рауля, он смотрел на меня. Затем подошел, порывисто меня обнял. Без слов.

— Так значит, этот граф из придворных? — уточнила няня Ласко.

— Не просто из придворных. Граф Алтон — это Териас Ройс.

Алиша ахнула и зажала рот рукой. Няня и гувернер тоже не сдержали изумления. Зато Алекс помрачнел.

— Тем более уезжаем! — непреклонно заявил он. — Если ты вернешься в его дом, я графа на дуэль вызову!

* * *

Но мы не уехали. Все-таки пятнадцатилетний мальчишка не имел надо мной пока такой власти, чтобы заставить что-то делать насильно. А остальные и подавно. Пользуясь законным выходным, я пробыла с ними до вечера. Пообещала беречь себя. Пообещала, что уйду от графа, если подобное повторится. Пообещала регулярно навещать. Расцеловала всех на прощание. И отправилась обратно.

На входе в графский дом столкнулась с Эммой, старшей горничной.

— Ты где была? — набросилась на меня женщина. — Иди в библиотеку. Тебя граф целый день ждет.

— Но ведь у меня сегодня выходной.

— Выходной тебе дали, чтобы отлежаться. ОН к тебе несколько раз заходил.

Я занесла пальто в свою комнату. Глубоко подышала, стараясь успокоиться. Посмотрела на картинки на стенах. Как безвкусно — в основном, вырезки из дамских журналов. Я принялась снимать их. Это ведь моя комната теперь. Оставила только одну открытку. Там были изображены поля, роосыпь мелких домиков, горы на заднем плане. Открытка напомнила мне другую картину — ту, что висела в моей комнате в "Вишневом раю". Пусть висит — решила я.

Больше тянуть время не стоило. Не готова я была ко встрече с графом, совершенно не готова. Но и злить его еще больше было неправильным. Посмотрела в зеркало, поправила культяпками воротничок, пригладила волосы и пошла...

Перед дверью в библиотеку нацепила вежливую полуулыбку, опустила глаза в пол, как и положено прислуге. Постучалась, вошла и стала подальше.

— Подойди!

Граф был не в духе. И мне не хотелось думать, что это из-за меня. На столике стояла бутылка Рендора. Дорогой виски. Настолько дорогой, что одна бутылка окупила бы мне месяц аренды на Торговой улице. Ройс налил себе пол стакана. Скорее всего не первый раз.

"Раньше вы так не пили", — мысленно сказала я, не поднимая глаз.

Сделала крохотный шажок.

— Ближе!

Еще шажок.

— Ты издеваешься? Сядь! — граф указал на кресло напротив себя.

Садиться прислуге рядом с хозяевами — это уж соовем никуда не годится, однако тон сказанного отбивал желание спорить. Тело было уставшим, кресло мягким и удобным. Как иногда мало надо для счастья. Еще бы граф испарился отсюда и больше нечего было бы желать...

— Явилась все-таки. Я уж думала, ты сбежала.

— У меня был выходной, ваша светлость, — спокойно отозвалась я.

— Выходной у тебя был для того, чтобы прийти в себя. Лекарь с экономкой мне целую лекцию прочли о том, что у нас не рабовладельческий строй. Что у бедной деточки переутомление! Истощение! Чуть ли не присмерти! Глаза подними.

Подняла. Териас смотрел на меня поверх бокала с виски. Странно хмыкнул.

— Ну раз тебе лучше, и нашлись силы бегать целый день, значит второй выходной тебе не нужен. Можешь сразу возвращаться к работе.

Я встала и направилась к двери.

— Куда?!

— Как куда? В прачечную. К работе возвращаться. Вы ведь сами сказали.

Граф зарычал. Я мысленно улыбнулась.

— Сядь на место!

Он долго и пристально рассматривал меня. Затем встал, принес еще один стакан, плеснул туда Рендора и подвинул в мою сторону.

— Слуги не пьют с хозяевами.

— Разве? А мне кажется, слуги делают то, что им велят!

Я вежливо улыбнулась и взяла стакан, зажав его между культяпками. Отпила немного. Я отвыкла от крепкого спиртного. В поместье мы пили только свое вино. Дамское — легкое и сладкое. Алкоголь мгновенно ударил в голову. Внутри расплескалось тепло. Напряжение стало отпускать. Хмельная улыбка тронула губы.

Ну что он в самом деле может мне сделать? Уволить? Смешно! Унизить? Тоже смешно. Отправить в прачечную? Эм... А вот это, нет, спасибо. В таком случае действительно лучше уехать. Ведь вытащила я "Вишневый сад" из разрухи, превратила его в прибыльное. Кто мешает выбраться из грязи еще раз? Может, Алекс прав, и я зря сюда вернулась? Я мечтательно улыбнулась. Посмотрела на графа. И вдруг почувствовала себя свободной. От прошлого, от навязанных социальных правил, даже от Териаса Ройса.

Он тоже рассматривал меня. Подлил в стакан виски.

— Зачем ты здесь? — в который раз спросил он.

— Я уже говорила. Мне нужны деньги.

Он скептически приподнял бровь, я отсалютовала бокалом.

— Знаете, ваша светлость, простым людям надо на что-то жить.

— Еще скажи, простым людям таким как ты.

— Точно! Я самый простой в мире человек!

Граф закатил глаза к небу.

— Да-да. Конечно. Я могу поверить в то, что твой муж ничего тебе не оставил. Но ни за что не поверю, что ты не припрятала что-нибудь на черный день. Тем более, что поместье барона Керби в последние годы стало весьма процветающим.

— Вы за мной следили!

— Упасите боги. Я пытался забыть тебя как кошмарный сон. Навел справки уже после того, как ты появилась в моем доме.

Я глотнула еще виски и откинулась в кресле, запрокинув голову. Надо мной раскинулся красивый мозаичный потолок в стиле восьмой династии. Нежные цветы, райские птицы. Как красиво. Неужели дом такой старый? Или это современная подделка? Дом выглядел свежим. Видимо граф сделал здесь капитальный ремонт. Как минимум в хозяйских комнатах. А мозаика могла остаться от прежних владельцев. Я оглянулась. Темные стеллажи, бесчисленные полки книг. Интересно, это личное собрание графа или бароново наследство? Может, и от Саливана. Точнее его отца. Моего супруга книги интересовали в последнюю очередь.

— Спрашиваю еще раз. Что ты здесь делаешь? И хватит заливать про свою бедность.

Я пьяно хмыкнула. Ситуация вдруг показалась донельзя веселой.

— Ладно! Вы меня раскусили. Конечно же у меня есть хитрый план! Я нанялась, чтобы соблазнить перспективного и неженатого графа! Потом увидела вас и поняла, что план не сработает. И тогда подумала — а на черта мне граф сдался? Я заслуживаю не меньше герцога! Сейчас вот поработаю, получу рекомендации и пойду устраиваться в дом какого-нибудь герцога. Пожалуй, не обязательно молодого и перспективного. Старый даже больше подойдет, умрет раньше. Только в этот раз брачный контракт надо будет правильно составить! Как вы думаете?

Милорд устало вздохнул и налил мне еще виски. Наивный. Какой бы пьяной я не была, ненужная информация никогда не слетит с моих губ.

— Это ведь дом твоего мужа? Ты из-за этого здесь. На что ты рассчитываешь? На тайник с драгоценностями? На завещание, где указано твое имя? Из этого дома вынесли все еще до того, как я его купил. А я сделал ремонт. Если что-то не нашли ранее, то нашли во время ремонта. Но поверь, ничего ценного там не было.

Я поставила стакан на стол. Потерла одну культяпку о другую. Кожа под бинтами нещадно чесалась. Мое движение не укрылось от Териаса. Граф нахмурился, глаза недовольно сощурились.

— Зачем ты довела себя до такого? — выплюнул он. — Почему не пришла? Так сложно склонить голову? Так сложно попросить? Выдавила бы пару слезинок, я бы дал другую работу.

В ответ я рассмеялась. Взяла снова бокал, сделала глоток, закашлялась. И опять засмеялась. Хорошая штука виски. Настроение все улучшалось и улучшалось.

— Пару слезинок? Если бы я знала, что достаточно пары слезинок... я бы вам ведро наплакала, — весело сообщила я, вспомнив свой ежедневный слезоразлив. — Я даже не думала, что вы ждете моих слез. Думала, что вы таким образом пытаетесь меня выставить вон.

Ройс сидел, мрачно глядя на меня сквозь бокал. Меня это развеселило еще больше. Где-то в глубине начало просыпаться странное знакомое чувство. Приятное чувство. От общения с умным собеседником. От азарта словесной дуэли. Пожалуй, этого мне в поместье не хватало. Конечно, злить собственного работодателя — не лучшее в мире поведение. Но сегодня можно списать все на алкоголь. А завтра... про завтра я потом подумаю. Снова взглянула на Териаса. Тот казался возмутительно трезвым.

— Ну, не будьте букой, вам не идет. Выпейте. Или... Хотите, я прямо сейчас рыдать начну? Специально для вас? — спросила я графа.

— Спасибо, обойдусь, — буркнул он и отвернулся. — Такая же несносная гордячка, как и раньше.

— Ну что вы! Гордость — удел аристократии. Жизнь меня давно лишила этого бесполезного рудимента. Кстати, спасибо за прачечную, — я подняла бокал повыше. — Знаете ли, все эти годы меня мучила совесть. Забавно, правда? Гордость давно сдохла в мучениях, зато совесть зачем-то появилась. Неравноценный обмен, вы не находите? Зато теперь вы прямо камень с души сняли... Когда-то я вас едва не убила, теперь вы меня едва не убили. Мы в расчете!

Я повертела в руках пустой бокал и многозначительно подвинула его к Териасу.

— Хватит с тебя!

Я снова откинула голову назад. Сознание качалось и уплывало. Мне вообще-то отдыхать сегодня положено. У меня переутомление. И истощение. Цветы на потолке вдруг закрыла чья-то тень. Надо мной появилось лицо милорда. Совсем близко.

— Ваша светлость?..

— Териас. Назови меня по имени. Териасом, — хрипло шепнул он.

— Не...не... не положено, — я икнула и прикрыла подернутые хмелем глаза. — Не по этикету. Вы меня потом уволите.

— Не уволю. Назови. Плевать на этикет. Только один раз. Завтра я забуду об этом. И об этом разговоре тоже. Хочешь быть служанкой — будь ею.

— Ваша всетло.. светло...

— Териас!

— Териас...— послушно шепнула я, глаза окончательно закрылись.

Граф Алтон мотрел на спящую девушку. Чем он думал, когда брал ее на работу? Тогда это казалось хорошей идеей.

"Идиотская это была идея", — сообщил внутренний голос, и милорд с ним согласился. При всем желании уязвить Сольяну, рядом с ней он и сам себя чувствовал не лучше. Вроде и жажда мести никуда не делась. Но и неудовольствие самим собой росло. Неудовольствие тем, что до сих пор реагировал на эту стерву. Тем, что ее унижение не доставляло ожидаемой радости.

— Я до последнего не мог поверить, что ты это сделала, — негромко проговорил он, зная, что девушка его уже не слышит. — Даже в тюрьме, ожидая приговора, я ждал, что ты придешь. Что скажешь, будто ничего не знала. Я бы тогда за любую ложь уцепился. Но ты даже не пришла!

Ройс отставил пустой бокал. Сольяна спала. Голова лежала на сгибе локля. Вторая рука изящно свешивалась вниз. Истинная леди даже в рабочем платье и с обмотанными руками выглядела как леди. Спящая и молчаливая, она казалась трогательной и хрупкой. И невольно вызывала сочувствие.

Быстро же она утешила свою совесть. Про себя Териас не мог сказать того же. Обида никуда не делась. Ну что ж.. "Отомщу, а потом вышвырну тебя отсюда и забуду о твоем существовании. Я не злой. Даже денег дам! Ты ведь их любишь". Ройс стал у окна, скрестив руки на груди, глядя на ночные огни столицы.

— Ладно, будешь горничной. Тем приятнее будет посмотреть на твое разочарование, когда поймешь, что в этом доме ничего нет. А еще я хочу видеть твое лицо, когда ты встретишь тех, кого когда-то втоптала в грязь. Вот и увидим, действительно ли в тебе не осталось гордости.

Глава 5

— Потрясающее!

— А то! Иногда и нам, старушкам, хочется глаз порадовать.

Из мемуаров леди Сольяны, герцогини Винсоль

* * *

После прачечной жизнь горничной стала почти прекрасной. С другими служанками мы по-прежнему хорошо ладили, экономка практически отстала. Правда, ко мне ожидаемо начала придираться старшая горничная, гоняя меня с поручениями по всему дому, но мне это даже на руку было. Я продолжала искать документы. Хотя надежды становилось все меньше. Ремонт был сделан во всех мало-мальски значимых комнатах. Все старые вещи и мебель вынесены и распроданы еще до нынешнего владельца. Однако, мне удалось обнаружить небольшой тайник в спальне графа. Под кроватью, простукивая пол, нашла небольшую полость под паркетом. Этот тайник я легко нашла и так же легко открыла только потому, что в поместье был точно такой же.

Внутри было пусто. Однако, осмотрев тайник, я подумала, что вычистил его, скорее всего сам барон. После него тайник стоял нетронутым. Это обнадеживало. Есть один тайник — могут быть и другие.

В выходной я снова отправилась к своим. За прошлую неделю адвокат Фолье нашел нескольких слуг из дома барона. И даже заплатил, чтобы они пришли. Те рассказали не больше, чем в свое врем няня. Чуть больше подробностей добавила лишь одна женщина — приятельница Катрины.

— Слуги всегда сплетничают о хозяевах. Но барон... был жестоким человеком. Скажешь не то — получишь кнута. Поэтому о Катрине и ее ребенке в доме не болтали. Я знаю, что тогда случилось. Барон поспорил с приятелями. И переспал с ней. Пьяным был. Вот и все. А потом родился ребенок.

— Они действительно были женаты?

— Были. Если верить Катрине.

— А вы знаете, где они поженились?

— Нет, не знаю. Но в столице барон не стал рисковать. Они на несколько дней уезжали.

Я приуныла. Мало ли как далеко они могли заехать. В королевстве есть тысячи и тысячи священников и чиновников, которые могут зарегистрировать брак.

— Зато я знаю, кто принимал роды. У мальчика ведь документов нет, я так понимаю? — поделилась женщина. — Я помогу доказать, что Алекс сын Катарины. Это лучше чем ничего. Но вам все равно надо будет найти свидетельство о браке, если хотите вернуть Алексу титул.

В комнату вошел Алекс. Женщина вздохнула, глядя на него.

— Это ведь он? Сын? На барона похож, но глаза от матери достались.

Алекс вежливо поклонился. Поблагодарил подругу матери за помощь. В глазах той блеснули слезы.

— Дедушка ваш был очень достойным человеком, — сказала женщина. — Мне не за что любить вашего отца. Однако, я надеюсь, что в память о дедушке и матери вы сможете вернуть титул и достойно продолжите род.

Алекс кивнул.

— Ваша матушка была милой девочкой. Тихой и скромной. И любила вас сильно. В этом не сомневайтесь. Она сильно страдала, когда барон забрал вас в поместье. Просилась, чтобы ее тоже туда отправили... Но барон Керби не захотел.

Я оставила Алекса с этой женщиной. Им нужно было поговорить.

* * *

— Столовое серебро... фарфор... — бормотала я, разглядывая ряды коробок. К счастью, подписанных.

Достала одну, открыла. Да, столовое серебро — никаких сюрпризов.

Через несколько дней доме графа планировался бал. Вернее, до полноценного бала мероприятие не дотягивало. Скорее частный прием с танцами. Но мы, слуги, уже вовсю готовились. Убирали гостевые комнаты, закупали продукты, чистили серебро и проветривали скатерти.

Экономка уже распределила обязанности на время приема. Прислуживать гостям будут специально нанятые лакеи. Я вздохнула с облегчением. Не хотелось проверять на практике, велика ли вероятность встретить знакомых. Зато можно будет втихую удалиться по поручению и затеряться... На вечер у меня были свои планы. Библиотека! Пока гости будут заняты, я пороюсь среди книг.

Я достала приборы, пересчитала, отметила в хозяйственной книге. Потянулась за следующей коробкой. Дверь чулана открылась, появилась мадам Волвертон. И без того недовольное лицо при виде меня скривилось еще больше.

— Чем занята? — сварливо спросила она и сама же ответила, — и так вижу, что ничем. Поднимись в купальню. Помоги его светлости вымыться.

— А он сам не может?! — вырвалось прежде, чем я успела подумать. — То есть, я хотела сказать... у меня столько дел! Серебро достать, пересчитать, начистить... тарелочки фарфоровые рассортировать.

Экономка молчала. И смотрела. Многозначительно и недовольно.

— ... и у его светлости камердинер есть... — добавила я.

— Он занят!

Под пристальным взглядом экономки я вышла из чулана. Ну ладно. Вымыть так вымыть. Я лично предпочитала мыться сама, но все равно Алишка помогала мыть спину и длинные волосы. Может, и графу хватит, если я только спину помою? Подошла к купальне, постучала и вошла.

Граф сидел в ванной ко мне спиной. Над бортиком виднелась четкая линия плеч, одна рука свешивалась вниз. Я на глаз оценила рельеф и крепость мышц. Вспомнилось как некогда милорд фехтовал с капитаном дворцовой стражи. С тех пор фигура графа изменилась. Стала шире, и мускулистее. Пропала мальчишеская худощавость, появилась сила. Тогда, шесть лет назад, зрелище его полуобнаженной фигуры меня мало тронуло. Однако сейчас отчего-то стало крайне... неловко. Да, именно неловко.

"Нравится?" — шепнул внутренний голос. Я послала его к черту.

С одной стороны хотелось смотреть дальше. С другой — отвернуться. А ведь его еще и касаться надо! Во рту пересохло. Ладони вспотели. Ну что за ненормальная реакция!

"Очень даже нормальная", — продолжил издеваться внутренний голос. — "Наконец-то, ледышка Сольяна на мужчину отреагировала".

Я снова его послала.

В растерянности огляделась, пытаясь отвлечься. И что мне делать? Наверное, надо взять мочалку и мыло.

— Кхм-кхм... — прокашлялась я.

Граф обернулся. Секунду смотрел, не веря. Глаза потемнели.

— Что ТЫ здесь делаешь?!

— Ну конечно пришла воспользоваться ситуацией, — храбро ответила я, не ощущая на деле и половины той смелости.

Ройс следил за моим приближением. Возле ванной стояла запасная бадья с теплой водой, кувшин. Рядом я заметила мочалку и мыло.

— Иди отсюда. Пусть кого-то другого пришлют.

Я застыла. Я и так уже несколько раз получила выговор от экономки и старшей горничной за недостаточно усердную работу. Сейчас мне еще влетит за то, что я графа вымыть не смогла?

— Ну уж нет!

— Нет?

— Если хотите другую горничную, сами скажите это мадам Волверстон, — сказала я резко. Затем сообразила, с кем разговариваю, и мгновенно смягчила тон. — Знаете... Не хочу огорчать старую женщину. Если вы не заметили, нее весьма тонкая душевная огранизация.

Между строк читалось: "Эта кочерыжка и так вечно всем недовольна".

На лице графа мелькнуло странное выражение. Как будто он со мной согласен. Или тоже боится возражать экономке? Показалось, должно быть. Я решительно направилась к милорду.

— Откиньте голову назад, — приказала я.

Как ни странно, он послушал. Я осторожно полила водой голову, не расплескав ни капли. Взяла мыло. Понюхала. Слабый хвойный запах — почти как мыло из моего поместья. Я улыбнулась. Наверное, наше мыло тоже можно было бы в столицу возить... Нет. Нельзя. Теперь это не "наше" мыло... и никуда я его везти не могу...

Я вымыла графу волосы, помассажировала голову. Пальцами я водила медленно, не торопясь. С удовольствием. Еще бы! Массировать чью-то голову — не тяжелые коробки со столовыми приборами таскать. Еще и мужскими плечами можно полюбоваться. А главное, мне было страшно переходить к следующему этапу.

Граф молчал и не шевелился.

Я взялась за мочалку. Хорошенько потерла спину милорду и замерла. Мыть дальше?... Или сам справится?

Ройс посмотрел на меня, на мочалку в моих руках. Облегчать мою задачу он явно не собирался.

— И чего ты ждешь?

В глазах читался вызов. Вот как? Я перехватила поудобнее мочалку и принялась тереть его грудь. Ниже, еще ниже. Вот уже добралась до кромки воды. Собралась с силами и... Териас перехватил мое запястье.

— Хватит, — хрипло отрезал он. — Подай халат.

— Да, ваша светлость!

Я взяла халат, развернула. И снова оказалась в замешательстве. Мне халат просто так подать? Или придержать? Или вообще надеть на графа? А можно ли смотреть? Или глаза в пол и на ощупь? Я могла себе представить, как ведут себя горничные с хозяйками-женщинами. Но с хозяевами... Прилично ли обслуживать голого мужчину? Или горничные-служанки считаются бесполой мебелью?

Граф поднялся. Спиной ко мне. Решив, что я и так почти все видела, проследила глазами вдоль спины, на секунду задержалась на крепких ягодицах, и спустилась по всей длине ног. "Хорош!" — снова влез внутренний голос. И я почувствовала, что сейчас покраснею. Быстро взмахнула халатом, набросила на плечи графу. И, опустив глаза вниз, вновь сосредоточилась на его ногах.

— Все рассмотрела? — спросил Териас, оборачиваясь.

— Да, ваша светлость!

Ройс посмотрел на меня с удивлением.

— То есть, нет, ваша светлость, не все.

Удивление сменилось расстерянностью. Затем в глазах появились смешинки.

А мне некстати вспомнилось, как скользила мочалкой по его груди. Закололо ладони, в голову ударила кровь. Я выдохнула и постаралась придать лицу самое бесстрастное выражение. Бросила взгляд в сторону спасительного выхода. Граф шагнул ближе. В голове окончательно зашумело.

— То есть, только сзади рассмотрела. Но, думаю, спереди все тоже замечательно. Только, пожалуйста, не предлагайте убедиться лично. Я вам и так поверю.

Я отступила и отвернулась.

— Ты издеваешься? Смотри на меня.

Я посмотрела. Хотела в глаза, но взгляд остановился на губах. Они изгибались в усмешке. Ну хоть кому-то из нас весело.

— Издеваешься? — повторил милорд.

— Нет, конечно. Просто дар речи потеряла, — почти честно ответила я. — От вашей красоты, естественно. Даже подумалось... А зачем мне герцог, когда тут такой граф пропадает.

— Поздно. У меня уже есть невеста.

— Вот как... Так даже лучше! Зачем понижать планку. Герцог — значит, герцог! В смысле, поздравляю... Простите, ваша светлось, я глупости болтаю. Вы ведь не рассердились? Говорят, благородные люди по пустякам не сердятся. И... Кстати... если вам больше ничего не нужно.. я пойду? Меня там мое серебро несортированное ждет... вернее не мое, а ваше серебро, конечно... но ждет меня...Да.

Териас шагнул еще ближе. И я, не дожидаясь разрешения, вылетела из купальни и захлопнула дверь.

— Вернись! — послышалось с той стороны.

— Фарфор! Серебро! Меня ждут столовые приборы. Изящные ложечки и вилочки. И полупрозрачные тарелочки, — пробормотала я, делая вид, ни ничего не слышала.

Чуть позже я сидела возле тазика и вазюкала мыльной губкой фарфоровую тарелку. Медленно-медленно. И нежно-нежно. Глаза мечтательно туманились. В моем воображении я снова терла спину графу. Хлопнула дверь. Я мгновенно очнулась и заработала конечностями. Но перед глазами стоял Териас. Его торс, его глаза, его губы. Я мысленно отвесила себе подзатыльник. Расклеилась как сопливая девчонка. С какой радости он меня вообще волнует? Граф Алтон, между прочим — почти враг! Нет, не в том смысле, что я собираюсь ему вредить. А в том, что он легко вышвырнет меня вон из дома. Только повод дай. Я снова собралась и принялась энергично тереть тарелку. Надо просто держаться от милорда подальше!

АПД 09.12.20

Глава 6

Эпиграф

* * *

Бал был в разгаре. Десятки мужчин и женщин заполонили дом. Одни танцевали в общем зале. Другие разошлись по территории. Можно было встретить и молоденьких девушек, стайками собирающихся по углам, хихикающих и обсуждающих неженатых красавчиков, включая самого графа; курящих на балконе или беседующих в биллиардной молодых людей; играющих в карт дам; чинно прогуливающихся по парку парочек или желающих уединиться любовников. Лакеи тоже сновали повсюду — разносили напитки и еду, убирали пустые тарелки, протирали разлитое вино. Все, как обычно. Слуги были незаметными призраками. Я так же могла спешить по поручениям, и никто бы меня не заметил — помощь слуг могла понадобиться где-угодно. Я уже молчу о том, что экономке всегда можно было сказать, что бегала по поручениям старшей, а старшей, что была занята экономкой.

Библиотека! Вот куда я направлялась, пользуясь случаем. Конечно, кабинет, библиотека и спальня моего почившего благоверного были первыми местами, которые приходили в голову. Вряд ли бы мой муж спрятал документы на кухне. Хотя кто его знает? Из кабинета, по словам господина Фолье при продаже дома вынесли все. Он сам лично проверил и перепроверил каждую бумажку в ящиках бюро. Там не было ничего ценного. Оставалась надежда, что в кабинете затеряося незамеченный тайник. Хотя... был бы тайник, барон Керби сам бы его вычистил... Но поискать надо. Зато значительную часть библитеки оставили новому хозяину — это я уже точно выяснила. Книг в ней было много. Вряд ли Саливан был любителем чтения. Скорее всего библиотека ему досталась от покойного отца. Зато как легко можно спрятать документы среди книжных страниц. Да, господин адвокат, конечно, и библиотеку проверил, как мог. Завещание искали по всем правилам. Но книг было много, а времени мало. Я же вполне могла перелистать каждую книгу, прощупать страницы — нет ли склеенных; проверить каждую обложку — нет ли тонкого надреза, чтобы просунуть документ; не отходит ли кожанный переплет. Не простукиваются ли стенки стелажей. Главное, задержаться в доме на достаточный срок.

Зайдя в библиотеку, я осмотрелась. Длинные стеллажи, доверху заполненные книгами. Пара диванчиков. Недалеко от камина читальный столик и два мягких плюшевых кресла. Тех самых, где мы с графом недавно сидели и пили Рендор. Я поставила на столик дополнительную свечу, взяла с дальней полки несколько книг и нагло плюхнулась поперек хозяйского кресла, забросив ноги на подлокотник. Вряд ли кому-то придет в голову в разгар бала зайти в библиотеку. Зачем бы кому не понадобилось уединиться, для этого есть более удобные комнаты.

Взялась за первую книгу, перелистала, тщательно перебирая каждую страницу. Осмотрела переплет. Отложила. Потянулась за следующей. Я успела просмотреть три книги и взять в руки четвертую, когда услышала в коридоре приближающиеся голоса. Мужской и женский. Последний тоненько подхихикивал, не оставляя сомнения в игривом настроении его обладательницы. Только бы не в библиотеку! Я замерла, вслушиваясь, и надеясь, что пронесет. Однако голоса стали ближе. Извращенцы! Вот кто-то взялся за ручку двери. Я мгновенно задула свечу и сползла вниз, спрятавшись за креслом. Внезапно вспомнила молодость — сколько раз я вот так сидела, пока принцесса с кем-то развлекалась... Я мысленно хихикнула. Однако в следующую секунду смеяться перехотелось. Потому что я узнала голоса. Во-первых, это был граф Алтон собственной персоной. Во-вторых... хм... насчет женского я не была столь уверена, но и он показался знакомым — кто-то из прежней жизни, кто-то из фрейлин принцессы...

— Териас, мой лев, скорее... — приглушенно рыкнула женщина. Зашуршала ткань. — Вот так...

— Деная...

Деная? От неожиданности я чуть не высунулась из укрытия. Деная?! Еще одна приспешница принцессы. Я почему-то была уверена, что ее тоже выдали замуж и благополучно сплавили с королевских глаз. Конечно, за ней не числилось столько грехов, как за мной. Но все же... Наверное, я ошиблась. Раздался мужской стон. Териас... почему-то этот звук меня взволновал. Низкий, рычащий. Я вспомнила тело графа, выходящего из купальни. В груди стало тесно. Я подумала о том, чем собираются заняться у меня под боком граф со своей любовницей. И вдруг поняла, что не хочу при этом присутствовать. Не хочу слышать стоны графа, пока он развлекается... с другой?.. Неужели это ревность? Мысль была неожиданной. Я привалилась к стенке кресла. Ножки негромко царапнули пол — я слишком сильно надавила. Однако нежелание быть свидетелем не означало, что мне хотелось быть застуканной. Я замерла. Шебуршание тоже.

— В чем дело? — снова томный голосок Денаи.

В ответ молчание. Я застыла, боясь дышать.

— Прости, милая... Ничего не будет. Я кое-что вспомнил. Срочное.

Снова зашуршало платье — кажется, его пытались застегнуть. Раздалось недовольное женское ворчание, громкий чмок. Снова открылась и закрылась дверь. Я продолжала сидеть, прислушиваясь. Ушел граф или нет? Прошла минута, вторая. Тишина. Я вздохнула с облегчением, встала... и тут же наткнулась на злой немигающий взгляд.

— Что ты тут делаешь?

— Э-э-э... уборку?

— Уборку? Во время бала?

— Ну да. Знаете, эти гости иногда так неаккуратны. То там вино разольют, то здесь.

— Да-да, конечно.

Граф подошел к столику, потрогал еще теплую свечу, посмотрел на книги.

— А тряпка где?

— Какая тряпка?

— Которой ты вино вытирала, — он снова посмотрел на меня, затем на книгу в моих руках. — Повторяю вопрос — что ты здесь делала?

— Читала, — покаянно призналась я. — Знаете, мозг требует нагрузки. И потом, не всегда же работать горничной. Хочется карьеры, личностного роста. Вдруг узнаю из книг что-то новое... А в обычное время здесь то закрыто, то вы сидите, то мадам Волвертон шастает...

Не отрывая от меня глаз, Териас подцепил со стола первую попавшуюся книгу.

— Прием родов у морских свинок в деревенских условиях, — прочитал он, лицо вытянулось от удивления.

Зато я совсем не удивилась. Среди записей старого барона, были проекты и похлеще.

— Эм... да, всегда мечтала завести морских свинок. Вы знаете, что в некоторых странах их даже едят. Можно, например...

Мужчина тем временем взял следующую книгу.

— "История дворцовых переворотов". Хм... это тебе ближе... Дальше — "Лечение простатита", "Любовная лирика южных стран", "Справочник по высшей математике"... какая ты, оказывается, многогранная личность.

Я небрежно пожала плечами, мол, да, я такая.

— А здесь что? — выхватил он книгу из моих рук. — О, как интересно... Я и не знал, что у меня есть столь познавательные вещи.

Книга, завернутая ровной коричневой бумагой. Внешне ничего особенного. Граф перевернул несколько страниц. Особо впечатлился одним из разворотов, затем повернул книгу ко мне. Я мгновенно покраснела. Я знала эту книгу. Ее тайком читала принцесса. "Искусство любовных утех востока". Да, это слишком даже для циничных придворных. На картинке обнаженная девушка стояла на голове. Молодой человек возвышался над нею, придерживая за ноги и одновременно пытаясь... ох... Что ж, наверное, Нариэтта не зря читала эту книгу, учитывая, что замуж ее выдали куда-то на восток. Я украдкой перевела дыхание. Затем снова пожала плечами, пытаясь казаться безразличной.

— Мало ли какие знания в жизни понадобятся...

— Конечно. Особенно в попытках заполучить герцога. И как? Много нового узнала? — с хищной улыбкой уточнил он.

— Да, ваша светлость. То есть, нет, ваша светлость. Не успела.

Моя приклеенная улыбка не сползла ни на йоту. А ведь тот мальчик, которого я знала когда-то сумел таки вырасти, подумалось мне вдруг.

— Значит, ты читала, — сказал Териас тоном, показывающим, что ни на йоту мне не верит. Он подошел ближе. Достаточно близко, чтобы я почувствовала себя неуютно. Мой взгляд вдруг скользнул вниз, на выпирающую часть штанов. Ну да, я же прервала его на самом интересном месте. Я мгновенно подняла голову, и по насмешливой ухмылке поняла, что мой интерес не остался незамеченным. Териас сделал еще шаг, теперь я могла чувствовать идущее от него тепло. Голова закружилась от непонятных мне чувств.

— Не хочешь проверить, возможно ли такое на практике? — помахал он передо мной злосчастным разворотом.

Я покачала головой.

— Да нет. Я девушка порядочная, с работодателями не... э-э-э... не тренируюсь, — выкрутилась я.

Мой собеседник устало вздохнул.

— Сольяна, давай ты мне честно скажешь, что ты здесь делала, а я пообещаю, что не уволю тебя.

Я вдохнула поглубже.

— Ну, конечно, я делала гадости. Что же еще? Книжку там спереть или... э-э-э... испортить. Понимаете, моя черная душа не дает мне покоя. Руки чешутся что-то сделать. Я вот сдерживаюсь, сдерживаюсь. Пытаюсь стать на путь истинный. Но преступные наклонности так и грызут изнутри...

— Значит, не скажешь? Значит, увольняю...

Ройс продолжал вопросительно смотреть на меня. Я снова вздохнула.

— Ладно. Я спасала вас, — пафосно и одновременно со смирением произнесла я.

— Что?

— Да-да, спасала вас. Ну и себя тоже... я ведь знаю Денаю. Ей дашь палец, она всю руку откусит. Не дайте боги выйдет за вас замуж, появится в этом доме, уволит меня... И все. Я на улице, без работы, без рекомендаций. Жизнь закончена..., — принялась я, бочком продвигаясь к двери.

— Что ты несешь? — перебил меня граф. Я снова мило улыбнулась.

— Ладно-ладно, вы меня раскусили. Это все от ревности! На самом деле я вас люблю. Очень сильно. А после всего, что между нами было... Я имею в виду ванную...

В глазах милорда что-то дрогнуло. Взгляд снова стал злым. Я поняла, что перегнула палку, напомнив о прошлом. Как же неосторожно с моей стороны.

"После всего, что между нами было..."

Вот дура... Я поморщилась от досады. Теперь точно уволит. Прощай библиотека и поиски завещания. Придется придумывать новый план. Похоже, моя выдержка таки дала трещину, страх и неуверенность мелькнули на мгновение в глазах... потому что... что бы ни собирался сказать мне Териас, он вдруг молча отвернулся.

— Вон, — глухо произнес он. — Иди отсюда, чтобы я тебя не видел. В другой раз поговорим.

Я сделала безупречный реверанс, вышла и прикрыла за собой дверь, успев заметить, как граф достает из бара бутылку Рендора.

* * *

На следующий день я справедливо опасалась, что граф продолжит начатый разговор. Мысленно придумывала десятки отговорок, одну другой нелепее. Мысль о том, чтобы сказать правду, даже в голове не мелькнула. Я прекрасно осознавала, почему Териас взял меня на работу. Он хотел отомстить. Хорошо, если зрелище меня — униженной и прислуживающей — его удовлетворит. Хуже, если придумает что-то еще. Но я перетерплю. Однако сказать о документах — это все равно что сразу дать ему в руки орудие мести. С этими документами я смогу доказать нелегальность брака, получить назад свои деньги. Стать независимой. И что помешает графу уволить меня, самостоятельно найти документы, уничтожить их и прислать мне в конвертике пепел, давая почувствовать, как уплывает из рук то, что было так близко. Совсем, как я когда-то поступила с ним. Нет, граф не должен узнать о моих поисках.

С другой стороны, а если он меня уволит? Тоже не проблема. Пришлю Алишку. Или еще что-нибудь придумаю. Как легко, оказывается, жить, когда тебе нечего терять. Ты бережешь гордость и теряешь ее. Ты любишь деньги, но в один момент они исчезают. Ты боишься насмешек и унижения, но ты через них проходишь. И понимаешь, ты все равно выжил. Но теперь не зависишь ни от чужого мнения, ни от чужой воли, ни от чужих правил.

Чего мне, в самом деле бояться? Увольнения? Я вдруг счастливо засмеялась. Проходящий мимо лакей с удивлением на меня посмотрел.

Однако, к моему изумлению, граф за весь день ни словом не обмолвился о вчерашнем инциденте. Никаких репрессий не последовало ни с его стороны, ни со стороны экономки или старшей горничной. Ожидание наказания оказалось страшнее наказания. Лишь вечером милорд вскользь коснулся темы.

— Я больше не буду спрашивать, что ты вчера здесь делала, — идеально вежливо произнес Териас, когда я принесла ему вечерний чай. Он поднял чашку, отсалютовал ею, хитро улыбнулся. — Знаешь, я никогда не поверю, что из брака с бароном ты ничего не вынесла. Не верю, что у тебя не осталось заначки, достаточной, чтобы купить себе дом в провинции и спокойно там жить. Но ты вернулась в столицу. Зачем? Действительно мечтаешь о былой карьере? Тогда ты выбрала странный путь для ее начала.

Он внимательно посмотрел меня. Я приняла преувеличенно гордую позу.

— Да, ваша светлость. Вы, как всегда, абсолютно правы. Провинция — это мелко. И я решила вернуться. Я ведь уже говорила. Очарую какого-нибудь герцога-недоумка, выйду замуж. Потом устрою дворцовый переворот, посажу на трон мужа. Затем и с мужем случится несчастным случай. Я стану единоличной правительницей. А там и на мировое господство замахнуться можно...

Териас вдруг рассмеялся.

— Отличный план, — согласился он. — Но я не верю, что этот дом единственный, где требовалась горничная. Что же привело тебя сюда? Да еще зная, что теперь я здесь хозяин? Что же Керби мог здесь оставить?

Териас резко поставил чашку на стол и подался вперед.

— Я сам узнаю, что тебя здесь держит.

Он долго рассматривал мое лицо, о чем-то раздумывая. Я смиренно ожидала разрешения уйти.

— Куда ты бегаешь по выходным? — спросил вдруг он.

— К любовнику, конечно, как и все, — без запинки выпалила я.

— И как его зовут?

— Кого? Любовника? Хм... Алекс. Да, Алекс. Думаю, когда я завоюю мировое господство, можно будет его к себе взять.

Милорд поднялся, обошел меня по кругу, стал сзади. Близко. Очень близко. Сначала я почувствовала касание его руки. Легкое, почти невесомое. Его пальцы скользнули по краю воротничка, и я сбилась, прервав очередной рассказ о своем блестящем будущем. По шее прошла волна мурашек. Захотелось вдруг податься назад вслед за его рукой. Захотелось объятий, сильных рук, что могут тебя удержать, широкой спины, за которой можно спрятаться. Хотелось кому-нибудь поверить, на кого-то положиться. Следом за касанием, я ощутила у виска его дыхание. И легкое прикосновение губ. И надо бы отойти, отодвинуться, надо бы отшутиться. Надо бы бросить гневное "Что вы себе позволяете!" Но я не могла. Мне хотелось еще. Мне хотелось продлить это удовольствие, эту ненавязчивую ласку. Я прикрыла глаза. В голове сначала возникла картинка обнаженного Териаса, затем его стон, подслушанный накануне. Я невольно облизала губы.

— Не так он и хорош, похоже.

— А? Кто?

Я открыла глаза, с трудом понимая, где нахожусь. Передо мной стоял граф. Глаза насмешливо щурились.

— Твой любовник, — с издевкой произнес он. — Раз ты так реагируешь на прикосновение первого попавшегося мужчины.

В следующую секунду Териас получил пощечину. Я с удивлением уставилась на свою руку, словно не веря, что могла это сделать. Он с неменьшим удивлением прижал ладонь к краснеющей щеке.

— Теперь ты меня уволишь, — произнесла я. Досада с голосе смешалась со мстительным удовольствием. И добавила. — Нечего было издеваться.

— Оу, мы перешли на ты. Наконец-то! Вижу знакомую Сольяну. Я уж было думал, что тебя и правда подменили. Уволю? Нет, зачем же? Над кем я тогда издеваться буду? Боюсь, другие горничные не оценят глубины. Что молчишь?

— Когда стану правительницей, велю тебя казнить.

— Ты ею стань сначала. Надо будет позаботиться, чтобы у тебя было поменьше свободного времени. И да, я запрещаю тебе приходить в библиотеку в мое отсутствие. Если ты здесь что-то ищешь, ищи в моем присутствии.

Териас подарил мне безликую, светскую улыбку. Я мысленно зарычала. Ну да ладно. Продолжу с кабинетом и спальней. А библиотека... никуда не денется.

* * *

Конечно же я наплевала на запрет и на следующий же день попыталась проникнуть в библиотеку. Наивная. Библиотека оказалась заперта! У мадам Волвертон были запасные ключи. Но она мне их не даст. Разве что украсть...

"Ну-ну, Сольяна", — мрачно посетовал внутренний голос. — "Граф этого небось только и ждет"...

Поэтому вместо бибилиотеки я сосредоточила свое внимание на гостиной. Той самой, где раньше был кабинет барона. Заставшему меня там Ройсу сказала, что делаю уборку. То же самое сказала и во второй раз, и в третий...

— Эта гостиная и так уже самая чистая во всем доме!

Граф Алтон стоял в проеме двери. Я поспешно схватила тряпку и принялась натирать и без того идеальный столик. Ройс поцокал языком.

— Здесь раньше был кабинет барона Керби. Верно? Все логично. Библиотека, кабинет... Что дальше будешь обыскивать? Мою спальню?

Териас подошел ближе. Наклонился к моему уху.

— Без проблем. Но условия те же. В мою спальню ты можешь войти только в моем присутствии, — тихо произнес он.

Его шепот и дыхание у самого моего уха, да вместе со словами о спальне, прозвучали слишком уж интимно. Я вскинулась, собираясь ответить... Но граф ушел.

Из любопытства на обратном пути я подергала ручку спальни — там тоже было заперто.

— Ничего, Сольяна! — ободрила я саму себя. — Я в тебя верю. Ты что-нибудь придумаешь!

* * *

А спустя два дня случилось неожиданное. Меня позвали в людскую. Там уже собрались горничные, старшая, экономка и дворецкий. Мадам Волвертон в руках держала веер. Красивый. Дорогой. Я отсюда видела резную слоновью кость и золотую инкрустацию. Вероятно, кто-то из гостей потерял. После бала часто что-то теряют. Потом приходится разносить.

— Как вы это объясните? — сурово поджала губы экономка.

— Как я объясню что?

— Этот веер принадлежит леди Михольн, — добавила старшая. — Леди посчитала, что потеряла его на балу. А оказывается, он был украден! Вами!

— Яна-Яна. А ведь вы показались нам милой девушкой, — покачал головой дворецкий Пейцер. — Вы уволены. Извольте покинуть дом немедленно!

Я посмотрела на остальных слуг. Кто-то, как стервятник, предвкушал возможность наброситься на жертву. Кому-то было все равно. Кто-то смотрел с сочувствием или виновато отводил глаза.

Я хмыкнула. Какая дешевая сцена. Мне подбросили веер. А теперь устраивают показательную порку. Ну нет, мои милые. Я выпрямила спину и подняла голову. Слуги замерли. Сейчас на них смотрела не горничная, не Яна Дейрос. Сейчас перед ними стояла истинная леди Сольяна. Та, с которой даже герцоги связываться не хотели.

— Мадам Волвертон, господин Пейцер, — с холодной улыбкой произнесла я. — Как слуги верхнего эшелона вы несомненно знаете, что по закону у обвинений в краже должны быть более весомые доказательства, нежели вещь, найденная в незапираемой спальне. Вы так же должны знать, что за беспочвенные обвинения тоже предосмотрено наказание. По закону.

Дворецкий неловко сглотнул.. Значит, действительно знает.

— У нас есть свидетели! — выпалила экономка и тут же стушевалась под моим взглядом.

— Да ну. Кто? Где и как я украла веер? В котором часу это случилось? — с улыбкой спросила я.

— Около десяти вечера. В саду.

— Вот как, — снова посмотрела на слуг. Те вжались в стены. — В таком случае, у меня тоже есть свидетель. Как раз в этом время я была в библиотеке. С графом. Не желаете у него спросить?

— Не думаю, что это понадобится, — сказала старшая. — Вы врете. Я видела, что в библиотеку граф удалился с леди Данаей! Вы уволены!

Я рассмеялась. В людской воцарилось молчание. Зато в проеме двери появилось новое действующее лицо.

— Ваша светлость? Вы ведь сами все слышали. Она еще имела наглость заявить, что провела с вами вечер! — выпалила старшая.

— Во-первых, мы с леди Сольяной старые знакомые. И я знаю, что с отличие от вас, девушки, если бы она захотела что-то украсть, вы бы этого не обнаружили. Это ясно?

В ответ молчание. Я вздохнула. Он назвал меня "леди Сольяной". Это и в глазах старших слуг веса не прибавит, но и между мной и горничными теперь будет пропасть. Наверняка ж специально это сделал.

— Во-вторых, в десять часов вечера мы действительно были в библиотеке.

Кто-то из служанок сдавленно ойкнул. Я удостоилась множества неодобрительных взглядов. Значит, если незамужняя леди с кем-то уединяется — это нормально. А если служанка, то ай-ай-ай?

— Книги читали, а не то, что вы себе представили, — добавил граф, мстительно глядя на меня.

Если кто-то и представил что-то не то, то после этого замечания все, несомненно, только о книгах и подумали. Мне достался насмешливый взгляд. Я в ответ улыбнулась — все той же высокомерной улыбкой.

Затем граф обвел тяжелым взглядом присутствующих, остановившись на каждом по очереди. Наши с ним разборки — то наше дело. А вот воровство у гостей — это серьезно.

— Даю последний шанс вору. Либо этот человек сам придет ко мне, а затем покинет дом, получив расчет и рекомендации. Либо покинет его без расчета. И без рекомендаций.

Граф ушел. А я еще раз усмехнулась, на этот раз грустно. Теперь я тоже знала, кто вор. Посмотрела виновнице в лицо. Умение держать лицо в сложной ситуации — не самая сильная сторона горничных. Как ни странно, это была даже не Эмма, старшая горничная. А одна из девчонок, чьего имени я даже не знала. Какие мотивы? А бес ее знает. Может ревность? Кажется, это она раньше чай графу подавала, а теперь снова приходится лишь уборкой заниматься.

Я развернулась и вышла. Граф поджидал меня в коридоре.

— И где благодарность за спасение?

— Я бы и сама справилась, — сердито ответила я. — Зато после ваших слов все будут думать...

— Не помню, чтобы тебя волновали слухи после того, как ты провела ночь с виконтом Сторти. А сейчас, значит, стала чувствительна к мнению прислуги? Кроме того ты сама сказала про библиотеку.

Весело насвистывая что-то себе под нос, граф удалился. А я чувствовала, как чешутся ноги от желания дать следом кое-кому пинка. Вместо этого стащила с кухни кусок вчерашнего пирога и пошла в сад. Буду жаловаться на жизнь Приятелю.