Кто ты?

!!! Всем привет! Я очень долго писала в стол и ничего не выкладывала. Не знаю, остались ли у меня хоть какие-то читатели. Буду рада, если кто-то есть. Напишите мне коротенький коммент, если вы здесь. Мне будет приятно :)

И не беспокойтесь, что я брошу эту книгу. Она уже закончена. И, на мой вкус, довольно удачна. Поэтому я хочу и буду писать оставшиеся две книги трилогии. Рассчитываю на вашу поддержку :)

СЕРИЯ: ПАРОВОЙ КОТЕЛ БЕЗ КЛАПАНА

КНИГА 1 — КТО ТЫ?

ОЛЕСЯ ОСИНСКАЯ

ПРОЛОГ

Их было двое. Высокий черноволосый парень лет шестнадцати на вид да мертвый мужчина у его ног. И заброшенный, безлюдный город вокруг. С невысокими, до пяти этажей, домами, так не похожими на современные небоскребы. С дворами, где сохранились остатки детских качелей и прогнившие лавочки. С деревьями, растущими не в кадках, а прямо в земле. И неестественной тишиной, нарушаемой лишь шелестом листьев да гудением ветра.

В дворе росла яблоня — старая, скрюченная. Свежие побеги с трудом прорывались сквозь засохшие ветви. Редкие плоды, украшавшие верхушку дерева, весело блестели на солнце. А внизу, в тени, чернел провал свежей могилы.

Молодой человек отбросил лопату, вытер испачканные руки о джинсы, склонился над мертвым.

— Прости, приятель. Игра окончена.

С этими словами он уложил труп в яму и снова взялся за лопату. Над могилой не осталось даже холмика. Лишь комья сырой земли, перемешанные с пучками травы и обрубленными корнями, засоряли лужайку. Парень достал из рюкзака бутылку пива.

— Твое любимое, — сказал он, поливая могилу.

Сел под яблоней. Опустил голову, чтобы сканирующая камера не засекла покрасневшие глаза, и просидел так полчаса. Сделал глубокий вдох и выдох. Лицо разгладилось, становясь равнодушно-вежливым.

— Здравствуйте. Добро пожаловать в тестирование виртуального мира. Меня зовут Игрек. Я компьютерный персонаж с искусственным интеллектом нового поколения. Ваш проводник...

ГЛАВА 1

— Опять этот... шпион, — Алька кивнула на странного мужчину, что уже неделю бродил по школе. Присматривался, прислушивался непонятно к чему. Я бросила на него короткий взгляд и тут же отвела глаза. Черный костюм, черные ботинки, черные очки. И подбородок — квадратный и тяжелый, как у бульдога.

— Из него психолог, как из меня президент мирового совета. Шая? Он опять на тебя смотрит. Идем отсюда!

Подруга схватила меня за локоть, сделала разворот на сто восемьдесят и потащила в обратную сторону. Я чуть в стену не врезалась от ее маневра.

— По другой лестнице поднимемся. И что он на тебя все время пялится?

Ага. Пялится. Более того, я вчера вечером встретила его на своей ветке небоскреба. Совпадение? Что-то сомневаюсь. Подруге об этом говорить не хотела. Перепугалась до смерти.

Сейчас мы шли мимо центрального стеклянного колодца, уходившего вниз к школьному ботсаду. Там, внизу, пестрели цветами клумбы, тянулось вверх несколько деревьев. Лей Полянский, учитель физики и биологии, и наш классный руководитель, задумчиво осматривал единственную пальму. На бортике фонтана сидели школьники и что-то зубрили. Через стекла колодца видны были коридоры всех этажей. Я бросила взгляд напротив и вздохнула. Ден Орлов — звезда нашей школы. Старше меня на два года. Богатый и красивый мальчик. Высокий, светловолосый и синеглазый. Как раз такой, какие нравятся девчонкам. Неизменно идеальный внешний вид, прямая спина, завораживающе глубокие глаза, а улыбка... о-о-о... Глядя на него, я и сама расправила плечи и задрала подбородок. Хотя... кого тут обманывать. Первой красавицей я не была. Лицо милое, но не более. Да еще и с россыпью веснушек. И фигура так себе — в нужных местах пока не наросла, оставаясь мальчишески худой. Вот волосы были красивые — длинные, каштановые, с золотистым отливом. И глаза — необычного синего цвета, настолько темного, что многие принимали их за черные.

На этот раз Ден шел под руку с девчонкой из своего класса. Я недовольно засопела. Подруга поймала мой взгляд и закатила глаза. Да-да, я знаю, что она не в восторге от моего выбора. Но ведь сердцу не прикажешь.

"Влюбиться в улыбку? И в стильную одежду? Шайка, да ты в своем уме? А вдруг он идиот? Ты с ним даже не знакома. Как можно влюбиться в того, кого не знаешь? На такое только подростки способны!" — золотые слова моей взрослой соседки Инессы.

Мы с Алькой влетели в класс в последний момент, вместе со звонком. И... он был там. Нет, не Ден. Странный мужчина в черном, похожий на агента из кино. Он сидел в уголке и делал вид, что его здесь нет. Черный шкаф на фоне бледно-бежевой стены. Я прошла к своему месту, стараясь не оглядываться. Одноклассники, шумевшие во время перемены, притихли. Я села за парту, вставила планшет в специальный слот, бросила рюкзак на пол и задвинула ногой под стол.

— Шая, пройди к медсестре, — услышала я голос Лея Полянского, нашего нового классного руководителя. — У тебя иммунитет к препарату прививки, тебе сделают другую.

Услышав о прививке, Алька привычно поскребла руку. За неделю место инъекции покраснело и начало чесаться. У всех. Кроме меня.

— Сто процентов, на нас какие-то новые препараты испытывают, — шепнула подруга, показывая опухшую руку. — Надеюсь, мы в зомби не превратимся. Кстати, ты заметила? Этот шпион тоже появился после того, как нам прививку сделали...

— Мы то, может, и в зомби превратимся, а вот Енотова превратится в ено...

Сидящий перед нами мальчишка не успел договорить. Алька огрела его сумкой. Поймала недовольный взгляд учителя, без тени раскаяния на лице извинилась, улыбнулась и, довольная собой, села на место.

Я поднялась. Прошла мимо господина Лея. Молодой человек только в этом году выпустился из института, был старше нас всего на несколько лет и проявлял ненужное, по моему мнению, рвение в попытках научить нас биологии и физике. Симпатичный и светловолосый, с неизменной грустной улыбкой — по нему сохла половина наших девчонок. Другая половина, как и я, была влюблена в Дена.

— Оставь рюкзак, Шая. Посещение медсестры не повод прогулять весь урок, — донеслось мне вслед насмешливое замечание.

Я вздохнула. Когда это новый учитель успел меня так хорошо изучить? Нет, не то, чтобы я плохо училась... но и чрезмерным усердием не отличалась. Рюкзак пришлось оставить. Я вышла из класса, пошла по коридору. Сзади хлопнула дверь. Мой шаг не сбился, я не повернула головы, но внутри все замерло. Зачесалось между лопатками от чужого взгляда, зацарапало в горле. Я сглотнула. Следом за мной вышел человек в черном — я это чувствовала. Остановился, проводил меня взглядом. К счастью, за мной не последовал.

В медкабинет я шла неторопливо, вкруговую. Рассматривала трещинки на свежеокрашенных голубых стенах коридоров, перескакивала плитки на полу, стараясь наступать только на светлые, тыкала пальцем в экраны объявлений. Затем посидела в туалете и, наконец, спустилась по дальней лестнице. Как бы я не тянула время, после прививки все равно пришлось вернуться на биологию. Алька любовалась учителем, раскрыв рот и забыв, что надо делать пометки в планшете. А еще упрекала меня, что я в Дена влюбилась — на себя бы посмотрела. Я же достала из кармана бумажный альбом малого формата, нашла чистую страницу и закусила карандаш, задумавшись. Сначала хотела нарисовать Дена. Я всегда его рисовала. Но вместо Орлова в голову упорно лез человек в черном. Рука опустилась на бумагу. Машинально наметила черты лица — тяжелые, с грузным квадратным подбородком, такие же квадратные очки. Затем набросала фигуру — будто шкаф, на который надели пиджак. Карандаш на мгновение замер над бумагой и пустился дальше, словно ведомый чьей-то, не моей, волей. Вокруг мужчины вырос двор, окруженный крошечными, в несколько этажей, кирпичными домами. Пустые глазницы окон, разбитые крыши. Трава, проросшая сквозь асфальт. Ветхая лавочка с повисшей перекладиной. Старая, наполовину сухая яблоня. У ног мужчины лежал труп. Спрашивается, зачем мне труп на рисунке? Без понятия. Я и сама не знала, откуда берутся эти фантазии. Тело лежало лицом вниз, судя по пропорциям — мужское. Кончик грифеля несколькими штрихами обозначил карманы джинсов, манжеты рукавов и двинулся дальше. Рядом начала вырисовываться еще одна фигура — худощавый парень... снизу вверх: кроссовки с ребристой подошвой, джинсы с тройной строчкой и подвернутыми штанинами, рубашка, кисть руки с тонкими, длинными пальцами, в руке небольшой рюкзак... Карандаш переместился выше, собираясь закончить лицо...

— Туманова!

— А-а-а! — от неожиданности я подскочила, задела парту, затем стул и чуть не свалилась. В последний момент схватилась за столешницу.

Зашипела от боли. Встала, потирая ушибленный локоть. Вокруг послышался дружный смех. Я неизвестно кому погрозила кулаком в воздухе. Обернулась. Урок что ли закончился? Одноклассники уже складывали вещи. Алька дергала меня за рукав и корчила рожи. Кажется, она пыталась предупредить меня заранее, но не получилось — я слишком увлеклась. Рядом стоял господин Лей и рассматривал мой рисунок.

— Задержись на минуту, — услышала я учителя и поспешно захлопнула альбом.

Ругать будет. Конечно. Ну хоть не при всех, как другие учителя. Алька бросила сочувствующий взгляд и вышла. Я встала из-за парты, покаянно склонила голову.

— Я больше не буду...

— Покажи руку.

— А?

— Руку покажи. С прививкой.

Я послушно закатала рукав, обнажив абсолютно гладкую кожу без следов покраснения. Полянский несколько секунд смотрел, даже потрогал пальцами, затем покачал головой.

— Плохо...

Я тоже уставилась на собственную руку. Чего плохого-то? Ну не сработала одна прививка, другую сделали. Проблем-то... Учитель Лей тем временем взял мой альбом, равнодушно перелистал страницы с портретами Дена, остановился на сегодняшнем рисунке. Рассматривал долго и внимательно, нахмурив брови и закусив губу.

— Откуда это?

— Понятия не имею... Так, в голову что-то пришло. Простите, увлеклась.

— Ясно. Не рисуй больше этого человека.

Полянский, не спрашивая разрешения, выдрал альбомный лист, сложил вчетверо и сунул себе в карман.

— И позволь дать совет — ничего не подписывай. Иди.

Не подписывать чего? Рисунки? Я их и так не подписываю. А, неважно. Главное, отпустил! Пронесло. Не веря собственному счастью, я выскочила в коридор и...

Хорошее настроение сразу испарилось — напротив кабинета, у стеклянного колодца, стоял "шпион" и снова смотрел на меня.

— Шая Туманова, пройдите, пожалуйста, к директору школы, — сказал мужчина в черном.

Первый раз я слышала, как он говорит. Голос был низкий, давящий. Я бросила вопросительный взгляд на вышедшего учителя Лея, тот кивнул. Что происходит?

По дороге к кабинету "агент" следовал за мной как конвой, заставляя чувствовать себя неуютно. Вежливо открыл передо мной дверь, пропустил вперед.

— Шаечка.., — неискренне улыбнулся мне директор, предварительно поклонившись мужчине в черном. — Позволь тебе представить господина Мельгиона, сотрудника компании "Вирту-реалити". Вы тут поговорите пока, я вас оставлю. Да-да...

"Вирту-реалити"? Крупнейшей в стране, если не во всем мире, компании, создающей видео-игры? Пусть у меня никогда не было собственной игровой консоли, но об этой компании даже я слышала. Мужчина снял черные очки. Глаза у него оказались маленькие, совсем обычные — водянисто-серые и невыразительные. Зато фамилия Мельгион — подозрительная, иностранная. "Шпион" указал мне на стул, сам по-хозяйски сел в кресло директора.

— Вам, наверное, показалось странным, что я за вами следил последние дни, — медленно, растягивая слова, произнес господин Мельгион. Обращение на вы резануло слух, никто так не обращается к школьникам. — На самом деле все просто. Мы разрабатываем абсолютно новую виртуальную игру, максимально приближенную к реальности. По совершенно секретной технологии. И ищем подростков, которые могли бы ее тестировать.

Я мысленно поморщилась. Слова звучали как телевизионный рекламный ролик — "абсолютно новая игра", "совершенно секретная технология", "вам оказана честь"...

— Вам оказана честь... — эхом повторил мужчина мои же мысли.

Я вздрогнула, перед глазами встала нарисованная на уроке картинка. Странный городок, мертвое мужское тело, лежащее у ног господина Мельгиона. Я задержала дыхание. Пусть другие думают, что у меня буйная фантазия, но я то знала, что мои рисунки показывают только правду.

— Почему именно подростков? — перебила я его. — И почему вы говорите это мне?

— Понимаете, Шая, новая технология настолько совершенна, что человеческий мозг не отличает игру от реальности. Сознание взрослого человека менее гибко. Умом взрослый понимает, что он находится в виртуальном мире, но его чувства считают иначе. Получается особого рода диссонанс, который негативно влияет на психику. Крайне негативно, — Мельгион сделал паузу, убедился, что я его слушаю и продолжил. — Сознание подростка гибче. Ему легко оперировать обоими понятиями. Он понимает, что виртуальность выглядит как реальный мир, но его это не смущает. Для подростков система безопасна. В данный момент мы тестируем не систему. Мы исследуем принципы работы мозга ребенка в игре, чтобы понять, как переделать систему для взрослого. А вам я это говорю, потому что думаю, что вы могли бы стать тестировщиком.

Кто мог бы стать?.. Я?.. Тестировщиком игры? Вот это новости.

— Простите. Я... не увлекаюсь играми.

— А это не совсем игра. Если все получится, мы создадим абсолютно новые виртуальные миры — для работы, для отдыха, туризма — для чего угодно. А ваша работа будет хорошо оплачиваться. Я слышал, вы стеснены в средствах.

"Слышал он", — мрачно подумала я. Не зря неделю за мной следил. Небось все разузнал — от школьных оценок до размера моей одежды, не говоря уже о бабушкиной пенсии. Неприязнь к этому человеку лишь усилилась. Как и мое беспокойство от его присутствия. Мельгион смотрел мне в глаза, ожидая ответа. Мне вдруг показалось, что его взгляд вкручивается в мой мозг, не дает думать, мешает дышать. За неимением подлокотников, я вцепилась пальцами в края стула. Лежащий в кармане карандаш больно впился в бедро. Боль меня отрезвила. Я проморгалась, отвела взгляд от Мельгиона, принявшись с наигранным интересом рассматривать висящий на стене морской пейзаж. Море — темная и спокайная глубина, размеренный шорох волн на поверхности... Как ни странно, мне полегчало. Я снова посмотрела на господина Мельгиона.

— Так все же... вы не ответили. Почему именно я?

— Прививка, — бросил мужчина и умолк, словно это все объясняло.

Я подалась вперед с молчаливым вопросом "Что прививка?".

— У вас не было реакции на прививку. Это прекрасно. Согласно нашим исследованиям, люди, иммунные к данному препарату, лучше справляются с тестом. Вот почему нужны именно вы. Нам предстоит изучить это явление. Со школой и учебой проблем не будет. Работа только по выходным. Два раза в неделю — суббота и воскресенье. Я оставлю вам экземпляр стандартного договора. Подумайте два дня. Если согласитесь, в ближайшие выходные сможете начать. Всего доброго, госпожа Туманова.

Мужчина в черном вышел, а я продолжала смотреть на закрытую дверь и сжимать в руке листы с договором.

— Ничего не подписывайте... — как вживую прошелестел в голове голос учителя Лея.

МЕЖДУГЛАВИЕ

— Господин президент, мы нашли идеальную кандидатку. После введения препарата не выявлено ни малейших следов отравления или отклонения от нормы, — Мельгион склонил голову, чтобы не поймать случайно взгляд собеседника. — Вам отправлены общие данные и результаты генетического анализа.

Президент "Вирту-Реалити", высокий, статный мужчина, стоял на крыше бизнес-центра и смотрел вдаль, на занимающийся рассвет. Идеально ровная спина, пронзительный взгляд, хищный нос с горбинкой. Аура властности расходилась вокруг него, подавляя волю помощника. Мельгион на секунду поднял голову. Президент продолжал смотреть вдаль, словно не слыша.

— Кроме того, возможно, она менталистка. Я пытался повлиять на нее, но девчонка сумела блокировать мое вмешательство. Поэтому договор пока не подписан...

При этих словах президент вздрогнул и обернулся. Внимательно посмотрел на помощника.

— Ты хочешь сказать, что необученная девчонка сумела закрыться?

— Д-д-да, — воодушевился Мельгион. — Похоже, в этот раз нам повезло — попался редкий самородок. Не волнуйтесь, если она не согласится, у нас есть рычаги давления. Живет с бабушкой. Дружит с одноклассницей. В хороших отношениях с соседкой и ее с малолетней дочерью... Д-да... повезло.

— Я не верю в везение, — перебил его президент. — Проведите расширенные генетические анализы и узнайте все о ее предках в трех поколениях. Начинайте готовиться к тесту. И да — если ментальные способности подтвердятся, я бы предпочел иметь союзницу, а не очередной расходный материал. Придумайте, как получить добровольное согласие.

— Слушаюсь.

АПД 15.10.20

Посвящается Але Ледковой и Арвен Элрондовной. Спасибо за поддержку ;)

ГЛАВА 2

//отступление. Временные промежутки будут правиться позже. Равно как и возраст. Поскольку у меня тут метания. Мне хочется то сделать книжку подростковой, то "young adult". Поэтому пока не знаю. Возможно, в финальном варианте герои внезапно повзрослеют, а вместо школы появится институт.

До самого вечера я размышляла, как быть... Уже (шесть лет) я жила с бабушкой. Нет, мои родители не умерли. Просто развелись много лет назад. Сначала делили меня в суде, а затем вдруг мама, выигравшая сторона, снова вышла замуж, и в ее новой семье для меня места не нашлось. А отец и вовсе за все эти годы ни разу не дал о себе знать. Мы не бедствовали, но жить на одну бабушкину пенсию было сложно — к сожалению, тут господин Мельгион был абсолютно прав. На летних каникулах я подрабатывала, где могла. Но сейчас надо было ходить в школу... Поэтому работа, не мешающая учебе, была бы очень кстати. Да и участие в секретном проекте — это ведь и круто, и интересно. Разве нет? Но-о-о... Я сама не могла толком сказать, какое именно "но" мне мешало. Только необъяснимое тревожное чувство грызло спину вдоль позвоночника, а договор жег руки.

— Ничего не подписывай...

Вот что Полянский имел в виду? Нет бы объяснить. А то сказал намеком, а ты, Шая, думай. Еще и рисунок забрал. Я взяла новый лист бумаги, достала торчащий из-за уха карандаш. Сосредоточилась, вспоминая господина Мельгиона, и попыталась рисовать. Портрет вышел обычный — плоский и невыразительный. Вдохновение ушло, мою руку ничего не вело, дополнительные образы не рождались... и уж точно на рисунке не было никаких трупов...

Я отнесла на кухню четыре пустые чашки, скопившиеся возле меня, заново заварила себе чаю, вернулась в комнату. Села на пушистый ковер, скрестив ноги, взяла планшет и полезла в сеть.

"Вирту-реалити" — крупнейший разработчик виртуальных игр. Создатель таких хитов, как "Космический призрак", "Дороги Нового Мира" и "Эволюция вселенной"... Создана (?5-12 — для себя: к-да Д-н пр-л) лет назад... Офисы по всему миру... тысячи разработчиков..." — выхватывала я глазами обрывки текста.

Везде лишь общая информация. Ни слова о новом проекте. Точнее слов много, проектов тоже, но без конкретики. И никаких "абсолютно новых виртуальных миров" и "совершенно секретных технологий". Впрочем, на то они и секретные...

Попробовала найти господина Мельгиона. Нашла. Оказалось, что "шпион" — один из директоров компании и глава того филиала, что располагался в моем городе. Ничего себе! И такой важный человек потратил несколько дней своего драгоценного времени для наблюдения за школьницей? Тревожное чувство перестало грызть позвоночник и переместилось под лопатки. Я потянулась за чаем и, поморщившись, отставила обратно. Снова остыл...

Посмотрела заодно информацию о других шишках компании. Директора, советы, руководители — множество незнакомых имен и фамилий. Президент, он же владелец... хм... существует. Но никому неизвестен. Забавно.

Я помассировала виски — от напряжения начала болеть голова. Я вышла на Березовую аллею — внешний балкон небоскреба, вдохнула свежий осенний воздух, полюбовалась на блики солнца, отражающиеся от зеркальной поверхности соседнего здания. Мимо во всех направлениях неслись потоки аэрокаров. Я присела на край огромной кадки, обняла тонкий белый ствол. Береза. Моя любимая — солнечная, нежная. Почувствовала, как течет ее энергия, как забирает мое напряжение. Погладила шершавую кору. Подобрала упавший желтый листик. Я ненормальная? Возможно. Вернулась домой, взяла договор и побежала за советом к Инессе.

Инесса и ее дочка Милли — соседки, которых я считала почти своими сестрами. Инессе было двадцать шесть, она работала режиссером кино. В ее жизни уже была и любовь, и разочарование, и даже пятилетняя дочка, растущая без отца. Инесса всегда трезво размышляла и приводила мои мысли в порядок волшебными подзатыльниками. Милли ходила в садик. В противовес своей матери была доброй и мягкой. Несмотря на юный возраст, умела посочувствовать и поддержать словом. А иной раз и просто взглядом. Я одинаково любила их обеих.

Сегодня их маленькая кухня казалась особенно уютной, чай необычно ароматным, а засохшее печенье вкуснее свежайшего пирожного. От сидящей на моих коленях Милли веяло вселенским умиротворением. Девочка, сверкая щербатой улыбкой без двух передних зубов, рассказывала мне стишок, который они учили в садике. Собственные страхи вдруг стали смешными и далекими.

Инесса несколько раз перечитала договор и даже послала на проверку знакомому юристу.

— Стандартнее некуда. Придраться не к чему, — заверила она меня. — Условия о неразглашении, ответственность и обязанности сторон. Написано несколько обобщенно, без конкретики — это немного напрягает. Но в условиях секретности проекта нормально. Зарплата — хорошая, но не фантастическая. Не вижу ничего подозрительного.

Соседка вернула мне договор. Отобрала у дочки печенье и подвинула взамен тарелку с кашей. Милли надулась.

— Э-э-эх, почему мне такое лет десять назад не предложили? — засмеялась Инесса. — Я бы даже без денег рванула работать.

Да, Инесса раньше была заядлым игроком. Я даже помнила то время — еще до рождения Милли. Все свободное время она висела в виртуальных играх. А затем бросила, как отрезало. Даже консоль выбросила. И никогда не говорила почему.

* * *

Несмотря на заверения Инессы, я решила вернуть договор, не подписывая. Деньги — это хорошо, но внутреннему чутью я привыкла доверять. Все утро искала глазами господина Мельгиона, но тот больше не появлялся. Не беда, договор можно после уроков директору отнести.

Не успела. На одной из перемен, я неосмотрительно оставила на парте альбом с рисунками. А когда вернулась... Альбом разобрали на листы. Девчонки заговорщицки переглядывались и хихикали. Мальчишки перекидывали друг другу портреты Дена и вслух комментировали. Алька бегала между ребятами и подпрыгивала, пытаясь отобрать мои рисунки — выглядело это жалко. Я замерла. Подруга заметила меня, остановилась и виновато развела руками. Я ловила взгляды одноклассников, нашедших жертву для насмешек. В груди зашевелился жалкий комок бессилия. Парализуя. Не давая дышать.

— Любимый Ден, — прочитал один из мальчишек подпись к рисунку. Затем, кривляясь, прижал портрет к щеке и с подвыванием запричитал, — ах, как я страдаю! Не могу есть, не могу спать. Все тоскую и тоскую...

Идиот! Все идиоты!

— Так вот что она на уроках рисует!

— Ах, Денчик, дай-ка я тебя поцелую, — послышались чрезмерно громкие, издевательские чмоки.

Алька треснула кого-то сумкой по голове. Дернула один из портретов. Тот не выдержал и треском разорвался пополам. Глаза подруги сощурились. Кажется, сейчас будет драка.

А я беспомощно застыла у парты, глядя, как мои рисунки переходят из рук в руки. Обидно? Конечно! Половина девчонок нашего класса тоже вздыхает по Дену, но сейчас они громче всех смеются. Где справедливость? Я сжала кулаки и попятилась.

Вспомнилась Инесса. Я представила, как она презрительно кривит губы, а затем говорит: "Можно подумать, меня интересует мнение этих клоунов". От этой мысли стало легче.

— Что здесь происходит?

— Учитель Лей?

Одноклассники замерли, попрятали за спину руки с моими рисунками. Начали медленно расползаться по своим местам.

— Ух-ты! А мне нравится, — в опустившейся тишине новый голос прозвучал сродни выстрелу. Выстрелу в упор. Мне в голову. — Можно я себе это оставлю?

Что?.. Я обернулась. О, нет!.. Здесь был не только Полянский. Рядом с ним стоял Ден Орлов и держал в руке один из портретов. Вот теперь краска стыда затопила меня полностью. Даже волосы покраснели бы, если бы могли. Я бросилась к дверям, поднырнула под руку учителя Лея и выскочила в коридор...

* * *

— Шая... ты не сможешь всю жизнь прятаться в туалете!

— Смогу!

Я и сама знала, что звучит это глупо. После урока Алька принесла мой рюкзак и планшет. Учитель Лей даже не ругался по поводу моего прогула. Впрочем... он никого не ругает перед другими, только наедине. Оставит как-нибудь после уроков и отчитает за все грехи сразу. Енотова из солидарности провела следующий урок в туалете вместе со мной. Я сидела на полу, привалившись потной спиной к холодной стене, и жаждала немедленной смерти. Подруга расчесывала волосы перед зеркалом. На этот раз черные. Волосы она красила так часто, что я уже не была уверена, какой цвет был ее родным.

— Ладно, — наконец, со вздохом согласилась я. — Идем отсюда. В коридоре никого нет?

— Никого, — подтвердила Алька, выглянув. — Побежали?

Я кивнула. Мы выскочили из женского туалета и рванули на парковку. Школа занимала один из уровней моего небоскреба, и домой можно было добраться на лифте, но до парковки было ближе, а значит меньше шансов на кого-нибудь наткнуться. Я заскочила на пассажирское сиденье, зажужжал, пристегиваясь, ремень безопасности. С другой стороны плюхнулась Енотова. Будто в насмешку над моим настроением прозрачныый купол аэрокара отражал веселые солнечные блики, а в просвете между небоскребами виднелся клочок голубого неба. Природе не было дела до моих страданий, она радовалась последним теплым денькам. Маленький двухместный аэрокар, ведомый автопилотом, взмыл в воздух, пролетел сквозь парковочный тоннель школы и заскользил вдоль небоскреба, направляясь к сто тридцать четвертому этажу...

— Пчелка моя! — в гордостью протянула Алька, поглаживая приборную панель.

"Пчелку" моя подруга получила два месяца назад от родителей на (четырнадцатилетие). И никак не могла нарадоваться. Мне тоже через (три) месяца будет (четырнадцать), только мне мои родители вряд ли подарят аэрокар. Они вообще мне ничего не дарят. Ну и ладно. У меня есть самая лучшая бабушка на свете. И Инесса с Милли — две самые лучшие соседки по ветке, живущие тремя этажами выше. И самая лучшая подруга Алька. И еще есть Ден. Разве не прекрасно? О-о-о, черт... Де-е-ен... Я застонала.

— Ну разве это справедливо, — обратилась я к подруге. — Встречаться с кем-то это круто, а просто влюбиться... стыдно. Каждый желающий считает своим долгом ткнуть в тебя пальцем и посмеяться. Можно подумать, они чем-то отличаются...

Алька согласно засопела. Пчелка резко развернулась, сворачивая к нашему причалу. Мимо пронеслась бело-зеленая вывеска кофейни, куда мы с Алькой иногда заходили. Может пирожное для успокоения нервов слопать? Нет, скорее уж оно в горле застрянет. Хотя, чем не выход — подавлюсь насмерть, все проблемы сами собой отпадут.

— И как теперь в школу ходить? Как на Дена смотреть?

— Ты действительно думаешь, ему есть до тебя дело? — Алька наморщила нос. — Тьфу-ты. До сих пор не понимаю, что ты в нем нашла... Ладно-ладно, я помню. Я уважаю твои чувства.

Мы приземлились на общественной парковке. Я выползла из машины и поплелась к лифту, таща рюкзак на буксире.

Остаток вечера провела как овощ, валяясь в кровати и рассматривая потолок. А утром нехотя проснулась, молясь о потопе, землетрясении или эпидемии холеры. Лишь бы школа оказалась закрыта. В идеале навсегда. Или пусть не школа. Пусть холера коснется одного Дена. Насмешки одноклассников я переживу. И почему сегодня пятница, а не суббота? Может, притвориться больной? Нет, я никогда не болею, бабушка не поверит. Кое-как сползла с кровати, наступила на брошенный вчера на пол рюкзак. Под ногой зашуршала бумага. Договор...

Совсем про него забыла. Я подняла помятые листы. Тестирование нового секретного проекта. Вот подпишу, и пусть все одноклассники от зависти удавятся! Точно! Я со злостью схватила ручку и поставила под договором размашистую подпись. Вот вам! Подписала! Теперь у меня есть супер-крутая работа, мечта любого школьника! Да! У меня есть! А у вас нет! Показала в воздух кукиш. На удивление, мне от этого полегчало, настроение слегка поднялось.

Доехав на лифте до школы, сразу направилась в кабинет директора. И обнаружила там господина Мельгиона в неизменном черном костюме и черных очках. Неужели ждал моего прихода? При взгляде на него запал угас, проснулись старые сомнения. Но уходить было уже глупо. Тем более, что в руках я держала злосчастный договор.

— Подписали? Прекрасно! — чрезмерно радостно произнес мужчина, выхватывая бумаги. На толстом пальце блеснул широкий золотой перстень. — Завтра суббота. Как раз можно начать. В восемь утра на общественной парковке вашего сектора вас будет ждать корпоративный аэрокар. Не опаздывайте.

"Шпион" ушел. А я еще несколько минут смотрела ему в след, размышляя, не сделала ли я ошибки.

МЕЖДУГЛАВИЕ

— Это она? — едва слышно спросил Ден у Полянского, когда девчонка выбежала из класса.

Учитель кивнул. Затем дал ученикам задание и жестом предложил парню выйти. В коридоре протянул Орлову сложенный лист бумаги.

— Взгляни. Ее работа. Игрека только дорисовать не успела.

Ден развернул рисунок, удивленно присвистнул.

— Неплохо. Значит... — он вопросительно посмотрел на учителя.

— Значит. У нее не только сильные смешанные гены, она еще и способная менталистка. И то, что до сих пор не подписала договор, лишь подтверждает это. Думаю, Мельгион не сумел на нее надавить. Жаль, я не заметил девчонку раньше. Корпорация ее теперь не отпустит.

Орлов сложил рисунок обратно, вернул Полянскому.

— А нам тогда что с ней делать?

— Ничего. Наблюдать. Наше задание важнее спасения одной школьницы. Для начала проследим, не повредит ли ей Селинполь. Если будет угроза для жизни, тогда и подумаем, — ответил Лей, глядя сквозь колодец вниз, на школьный сад. — Попробуй с ней подружиться. Ты ей нравишься, у тебя получится. Не кривись, я тоже не в восторге. А теперь иди — урок давно начался.

Ден вздохнул. Сначала посмотрел в ту сторону, куда убежала девчонка, затем бросил взгляд через открытую дверь класса, туда, где осталась ее подруга. И вздохнул снова.

АПД. 19.10.20

К посвящениям добавляются: Светлана, omeliya, Лера, arina59 и еще одна Светлана :))

Кстати, на следующей неделе начну выкладывать еще одну книгу. Любовный роман, просто любовный роман :) Устроила себе челлендж написать книгу за месяц. И уже почти написала! Так что милости прошу!

ГЛАВА 3

Корпорация "Вирту-реалити" занимала пятьдесят шесть верхних этажей одного из центральных бизнес-центров. Зеркальное покрытие стен, невесомые балконы-парковки и прогулочные кольца-парки по периметру. Не офис, а мечта! Подозреваю, с крыши даже горизонт можно увидеть.

Меня встретила худенькая улыбчивая девушка в голубой корпоративной форме. Короткие белоснежные волосы и светлые голубые глаза делали ее больше похожей на персонажа мультфильмов или видеоигр, нежели на обычного человека. Девушка сообщила, что зовут ее Ойга, и что она будет моим персональным помощником на все время теста. Выдала пропуск, ознакомила с офисным зданием. Провела к "шпиону". Помещение соответствовало моим представлениям о кабинете бизнесмена из крупной компании. Огромные окна во всю стену, массивный черный стол и кожаное кресло. Несколько абстрактных картин на стенах. Как номер в дорогом отеле — вроде и стильно, и одновременно безлико. Мельгион поприветствовал меня, еще раз пафосно поздравил с тем, что я присоединилась к их великолепному проекту, способному изменить будущее человечества. После его рукопожатия захотелось вымыть руки.

— Шая, как я говорил ранее, взрослый человек чувствует себя крайне некомфортно в нашем виртуальном мире — его сознательное вступает в конфликт с бессознательным, из-за чего...

Далее пошли объяснения, в которых без ученой степени разобраться было невозможно. Я заскучала, мысли уплыли, а глаза переключились на красоты за окном.

— Шая, то, что я сейчас скажу крайне важно. Вы меня слушаете?

Я встрепенулась. Кивнула. Хотя, честно говоря, за последние несколько минут я ни слова не слышала.

— Повторю. Во время пребывания в виртуальной реальности ваш мозг будет полагать, что все вокруг настоящее. И это может отразиться на вашем реальном физическом теле.

— Каким образом?

— Буквальным. Если вы поцарапаетесь и ударитесь, то эта царапина или ушиб появятся у вас на самом деле. Здесь, в реальности.

Я хмыкнула. Кто-то начитался фантастики? Звучало неправдоподобно. Царапина из игры появляется по-настоящему? Кому нужна такая игра? Да и как подобное может быть? Недоверие отразилось на моем лице.

— Возможности человеческого мозга, да и организма в целом, до сих пор до конца не изучены, — произнес Мельгион. — В частности, этот феномен мы тоже сейчас исследуем. Для того, чтобы в будущем иметь возможность с ним бороться.

— Получается, тест опасен? Тогда я не согласна! Вы не предупреждали, что...

— Нет, это не так. Тест не более опасен, чем ваша привычная жизнь. В игре всего лишь одна локация. Там нет жителей, нет животных. Там нет ни-че-го, что могло бы вам угрожать. Вся техника безопасности сводится к элементарной предосторожности: намеренно себе не вредить, из окон не прыгать, несъедобное не есть. Все как в реальной жизни. Понятно?

Я кивнула. Мне подсунули несколько листов бумаги и ручку.

— Тогда ознакомьтесь с документом и подпишите.

Прочла — да, все то же, о чем меня только что предупредили. Подписала.

Ойга повела меня в лабораторию. Заведовал тестом мужчина средних лет. Высокий, но сильно сгорбленный, худой, в помятом и наполовину расстегнутом белом халате, что-то бормочущий себе под нос и пощипывающий бороду. Рыже-коричневые усы торчали как щетка, вызывая ощущение, что их приклеили. Под халатом виднелся затертый вельветовый пиджак такого вида, словно мужчина его носил, не снимая, с детства. Куратор теста поздоровался, усмехнулся в усы, пробормотал свое имя. Я не расслышала, а переспрашивать было неловко. Потому мысленно дала ему кличку "Пиджак".

— Вот твоя консоль, — с гордостью указал рукой Пиджак в сторону белой капсулы, похожей на медицинскую. — Твое рабочее место. Перед каждой сессией ты будешь проходить трехмерное сканирование, чтобы обновить модель персонажа. Затем ложишься в капсулу. Около двух часов просто спишь в ней, пока аппаратура синхронизируется с импульсами твоего мозга. И только тогда попадаешь в виртуальную реальность. Проводишь там до четырех часов, и еще в течение двух часов мы постепенно выводим тебя в реальный мир. Ничего особенного.

— Я начну сегодня? — с предвкушением спросила я, глядя на игровую консоль.

Старые страхи развеялись. Да что мне может грозить? Я сейчас в офисе крупной компании в центре города, здесь даже на выходных работают сотни, если не тысячи людей... Зато было бы очень интересно посмотреть на виртуальный мир. Потому почувствовала себя почти счастливой, услышав:

— Конечно. Сначала создадим базовую модель твоего персонажа. Слышала о трёхмерном сканировании?

Следующий час я бегала, прыгала, махала руками и корчила рожи, а специальный сканер все фиксировал. Устала как грузчик. Не приучены современные люди к физическим нагрузкам.

Затем Ойга отвела меня в душ, выдала короткий, похожий на больничный, белый халатик вместо моей одежды. Заставила прочитать брошюру с описанием теста и подписать еще один листок с техникой безопасности. И только тогда меня пустили в консоль. Закрепили сканирующие браслеты на руках и ногах, зажимы на каждом пальце, надели на голову незнакомый прибор.

— Это не для виртуальной реальности. А чтобы мы могли отслеживать твое состояние. Не волнуйся, — пробормотал, улыбаясь, Пиджак. — Сегодня у тебя будет всего два часа — поброди там, осмотрись. Вернешься, попьем чай с печеньем. Договорились?

Прозрачная крышка капсулы закрылась. Лицо Пиджака, склонившегося надо мной, поплыло. Я уснула.

* * *

Очнувшись, я не спешила открывать глаза. Мое первое погружение в игру... Я все чувствовала. И жесткую лавку под боком, и слабое дуновение ветра, и припекающее солнце. Похоже, здесь было лето. Действительно, все как в жизни.

Я медленно приоткрыла глаза... сначала в поле зрения попал край скамейки, окрашенной в бордовый цвет, с облупившейся по краю краской. Затем взгляд скользнул вниз, вдоль заросшей травой асфальтной дорожки, задел угол кирпичного дома и остановился на чьих-то ногах. Наметанный глаз художника уцепился за детали — ребристая подошва кроссовок, отвороты брюк, тройная строчка. А воображение мгновенно добавило остальное. Мой неоконченный рисунок: странный двор, яблоня, Мельгион, труп и парень, которого я не успела дорисовать. Парень! В таких же кроссовках и джинсах с отворотами!

— А, черт! — отпрянула я и врезалась головой в спинку скамейки.

Развернулась и уставилась в центр двора. Никакой яблони. Никаких трупов. Никаких Мельгионов. Лишь старая детская площадка. Я с облегчением выдохнула. Это не тот двор.

Но... место очень похоже. Дома такие же. Выходит, я тогда нарисовала сценку из виртуальной реальности? Фуф... значит, и труп мог оказаться лишь смоделированной декорацией, мало ли что в игре бывает. Я уж себе черте-чего напридумывала...

— Здравствуйте, Шая, — услышала я сзади и чуть не подпрыгнула снова.

Совсем забыла — я же не одна здесь. Парень лет (шестнадцати) на вид стоял напротив меня и улыбался — вежливо и равнодушно. Узкие синие джинсы, бежевая рубашка, приталенный пиджак. В руках два рюкзака... Черные волосы, узкое лицо — нездорово бледное, с пятнами румянца на скулах, и темными, почти черными, глазами. По-своему красив... и... почему его лицо выглядит таким знакомым?

— Добро пожаловать в тестирование виртуального мира. Меня зовут Игрек. Я компьютерный персонаж с искусственным интеллектом нового поколения. Ваш проводник, — ровно произнес парень. — Сегодня у вас ознакомительная сессия. Можете прогуляться по локации. Я отвечу на ваши вопросы и расскажу об игре.

Я села и осмотрелась, вспомнив, что нахожусь в виртуальной реальности. Лето, зелень, теплое солнце. Странный заброшенный городок, словно сошедший со страниц учебника истории. Двор, окруженный невысокими, до пяти этажей, кирпичными домами. Пара сломанных лавочек и одна относительно целая, на которой я сейчас сидела. Детские качели. Под ногами асфальт, испещрённый сеткой проросшей сквозь трещины травы. Деревья, растущие в земле, а не в кадках. И тишина... Я подняла голову. Отовсюду на меня смотрели темные и пустые глазницы окон. Порыв ветра качнул ржавые качели, те колыхнулись, неприятно скрипнув. Неуютно-то как... Я поежилась. Это место пугало своей реальностью. Своей безлюдностью. Своим безмолвием. Город-призрак...

В поле зрения попал Игрек. Компьютерный персонаж, говоришь? Выглядел он совсем как живой человек. И я была рада его присутствию.

— А другие... эм-м-м... персонажи-проводники у вас в игре есть?

— Есть. Если желаете сменить, попросите руководителя теста. Разрешите ввести вас в курс дела?

Я отстраненно кивнула, продолжая рассматривать место, в котором оказалась.

— Эта копия локации создана специально для вашего теста. Она будет меняться с тем же течением времени, что проходит в вашей жизни. Если у вас в реальном мире пройдет неделя, здесь она тоже пройдет. Любые изменения, внесенные вами, останутся в этой реальности. Вы можете сломать ветку дерева и оставить ее здесь. Через неделю она так и будет лежать засохшая, если ее не унесет ветер. Напоминаю вам о технике безопасности. Любые повреждения, полученные вами в игре, с большой долей вероятности появятся у вас на самом деле, — Игрек дождался моего подтверждающего кивка. Затем обвел рукой пространство вокруг себя. — Это Селинполь, старый заброшенный город — одна из карт будущей игры. У вас в рюкзаке есть навигатор. Взгляните, пожалуйста.

Он протянул мне один рюкзак. Я послушно достала навигатор и развернула трехмерную голографическую карту.

— Диаметр города примерно двенадцать километров. Сейчас мы находимся на его окраине. Нанесите, пожалуйста, зональную сетку. Как видите, карта покрыта неровными пятнами разной цветовой насыщенности. В будущем в игре эти пятна будут обозначать уровень опасности в данной зоне. Это могут быть враги, монстры, радиоактивное излучение — что угодно. Сейчас, конечно, никаких монстров нет. Однако зараженные места могут быть. Если почувствуете недомогание или заметите что-нибудь странное, обязательно сообщите мне. Не волнуйтесь — это только часть программы, ваше реальное тело в полной безопасности.

— В безопасности? Но ведь связь...

— Связь касается лишь физических повреждений. Сейчас я говорю об иных эффектах. Например, зрительных галлюцинациях. Мы находимся в светлой зоне. Ближе к противоположному краю города ситуация меняется. Мы будем следовать правилам игры и постепенно исследовать город — секцию за секцией. На данном этапе ко мне есть вопросы?

Я помотала головой. Вопросов не было. Игрек лишь повторял знакомую информацию. Причем точь-в-точь теми же словами, что были в выданной мне брошюре.

Я встала, осмотрела собственные руки и ноги, ощупала лицо и волосы. Я. Это я. Мои руки. Мои ноги. Пальцы с заусеницами. Крошечный шрамик на ладони. Было бы у меня зеркало, наверняка бы увидела в нем свой курносый нос с веснушками. Идеальная трехмерная модель. Только одежда оказалась другой. Такие же синие джинсы и бежевая рубашка, как на Игреке. Как униформа. И кроссовки с ребристой подошвой. Я похлопала себя по бедрам, схватилась за ухо. У меня всегда по карманам валялись малоформатные альбомы и карандаши. Даже в пижаме. Еще один карандаш я почти всегда держала за ухом. Теперь было странное чувство, будто у меня что-то нужное ампутировали. Я взяла с земли сухую веточку, заложила за ухо. Почувствовала себя привычнее.

Исподтишка посмотрела на проводника. Тот стоял, не шевелясь, давая мне время осмотреться. Как можно выглядеть таким реальным, и в то же время быть компьютерным персонажем? Хотелось рассмотреть его, а еще лучше потрогать. Но вбитое с детства правило, что приставать к людям неприлично, не позволяло этого сделать. И все же... Почему он кажется таким знакомым?

— Мы с вами раньше не встречались? — ляпнула я, не подумав. И тут же прикусила язык.

Ох, Туманова, ну ты и дура... И фраза дурацкая.

— Исключено, — вежливо отозвался Игрек. — Я вас ранее здесь не встречал.

Проводник, до сих пор стоявший словно робот на одном месте, впервые повернулся ко мне другой стороной. Блеснула в ухе сережка-гвоздик. Прозрачная восьмилучевая звездочка. Я шумно втянула в себя воздух и тут же прикрыла рот рукой. Вспомнила...

— Предлагаю пройтись и осмотреться, — перебил мои мысли Игрек. — В игре как и в реальной жизни вы будете чувствовать усталость и голод. Могу я предложить помочь нести ваши вещи, чтобы у вас оставалось больше сил на исследования?

Я с радостью отдала увесистый рюкзак, сделала несколько шагов. Споткнулась. После гладких полов небоскребов дорога под ногами ощущалась непривычно неровной. Когда я последний раз по настоящей земле ходила? Уже и не вспомнить. Пошаркала подошвой по земле. Потрогала рукой траву. Затем метнулась к ближайшему дереву и обняла его. Да оно ведь живое! Я чувствовала, как бьется в нем жизнь, как течет энергия. Как они смогли это воспроизвести в игре? Чудеса... Волна счастья и восторга накрыла меня с головой. Я побежала к следующему дереву, затем упала в траву, несколько раз перекатилась и завизжала от восторга. И смутилась...

— Ой, простите, — неловко пробормотала я, пряча глаза от Игрека.

— Ничего страшного. Развлекайтесь. У вас есть почти два часа времени.

— Игрек, а можно не обращаться ко мне на вы? Мне непривычно.

— Желаете сменить стиль общения персонажа на неформальный?

Я кивнула. Игрек тут же изменился — расслабилась спина и плечи, рука легла на пояс. Выражение лица стало более человечным, улыбка добрее, а взгляд заинтересованным.

— Так лучше?

Я прошла между домами. Нашла несколько сливовых деревьев и одну грушу.

— А фрукты здесь можно есть?

— Можно есть все то, что ты могла бы съесть в реальной жизни.

Я сорвала спелую сливу. Откусила и сразу выплюнула. Кислятина! Прошлась по дорожке, неуверенно свернула в соседний двор — почти такой же, как и предыдущий. Зашла в подъезд. Заглянула в несколько квартир. Везде находила обветшалую мебель, вещи, посуду. Мое внимание привлекла сшитая из лоскутков кукла в выцветшем платье, я подняла ее и сунула в свой рюкзак. Вскоре я вышла из дворов на прямую улицу. Пошла вдоль, продолжая сверяться с картой. Стало попадаться все больше разрушенных домов. Затем оказалась на площади с высохшей чашей фонтана посредине и осколками статуй вокруг. Двенадцать постаментов... Обошла вокруг, нашла выбитую надпись на незнакомом языке.

— В будущем у локации будет предыстория, объясняющая разрушения. Возможно, война или природные катаклизмы. Сейчас же это просто объекты. — Игрек тенью следовал за мной, время от времени выдавая справочную информацию.

— А что это за язык? Что здесь написано?

— Это несуществующий язык. Письмена, придуманные для игры. Они...

"Фонтан установлен в честь доблестных менталистов и защитников, отдавших свои жизни для спасения мира"... — прошуршало у меня в голове. Я перевела взгляд на Игрека, подсознательно ожидая услышать именно эту фразу.

— ... ничего не значат. Возможно, надписи придадут какое-нибудь значение позже. Или вообще уберут.

Я кивнула. "В честь доблестных менталистов и защитников"... Как странно. Руки вдруг зачесались от желания рисовать, я привычно схватила торчащий за ухом карандаш, но обнаружила лишь веточку. Разочарованно вздохнула. Да, верно, это ведь тест. Здесь нет моих вещей. Прикрыла глаза, представила перед собой альбомный лист. В моем воображении на лист легли очертания чаши фонтана, постаменты. От них потянулись вверх линии, создавая контуры фигур.

— Мне кажется, здесь стояли статуи людей. Стояли по кругу, лицом к фонтану и держались за руки, словно в хороводе... — проговорила я, открывая глаза. — А в центре была колонна с квадратным основанием. И барельефы. Там тоже какие-то люди...

Спиной почувствовала заинтересованный взгляд Игрека, обернулась — ничего, парень равнодушно смотрел мимо меня на разрушенный фонтан. Безразлично пожал плечами, жестом пригласил идти дальше.

Часа через полтора, устав, я села на пригорок, достала из рюкзака бутерброды с колбасой и сыром. Предложила один Игреку. Тот ответил, что ему еда необязательна. Что может съесть бутерброд, но тогда мне останется меньше. Я все равно отдала ему один — есть в одиночестве казалось неправильным.

— Чувство голода симулируется искусственно. В реальности если игрок проводит слишком много времени в капсуле, ему подключают капельницу, — снова пояснил Игрек.

Я снова легла на траву, подложив свободную руку под голову. Надо мной синело небо, плыли белые кудряшки облаков. Небо. Прямо над головой. Такое огромное, простирающееся во все стороны, а не привычная тонкая полоска между небоскребами.

— Значит, ты искусственный интеллект? — спросила я.

Откусила кусок бутерброда. М-м-м... после прогулки на свежем воздухе, он казался особенно вкусным.

— Искусственный интеллект нового поколения, — поправил Игрек. — Во мне заложена масса поведенческих вариантов. Кроме того, я самообучаемый. Кстати, твоя сегодняшняя реакция — это принятая неформальная форма приветствия?

Я замерла, перестав на мгновение жевать и пытаясь переварить заумность фразы Игрека. Затем начала вспомнить, как именно я его приветствовала. Не вспомнила.

— Эм-м... ну вроде того... наверное.

Пользуясь тем, что Игрек сидел рядом, я внимательнее рассмотрела его сережку — восьми-лучевую звездочку, выточенную из белого прозрачного кристалла.

— Мне нравится твоя сережка, — аккуратно начала я. — Она что-то значит?

— Без понятия. Возможно, позже, когда игра будет доработана, у персонажей, как и у города, появится предыстория. Сейчас ее нет. Просто сережка.

"Игра недоработана" — прекрасный ответ, которым можно объяснить все что угодно. И несуществующую историю города, и надписи на неизвестном языке, и сережку.

Я кивнула. Ладно. Пусть будет просто сережка.

"Это единственное, что осталось от моей сестры..." — будто наяву услышала я голос из прошлого.

— Время теста вышло, — сказал вдруг Игрек. — Спи.

Очнулась уже в капсуле. С тихим жужжанием открылась крышка, ко мне подскочил Пиджак, посветил фонариком в глаза, проверил показатели датчиков. Улыбнулся. Отключил приборы. Подал руку, помогая выбраться из консоли.

— Ну? Как тебе виртуальный мир? Здорово, правда? Не отличить от настоящего! Вылезай быстрее. Я уже чай приготовил. Твоя одежда вон там. Можешь переодеться за ширмой. Не замерзла?

Я пыталась вставить хоть слово, но это было бесполезно. Похоже, куратору теста мои ответы не были нужны. Он бегал вокруг, суетился и болтал без умолку. Я обнаружила, что действительно замерзла в коротеньком халатике и побежала одеваться. Ноги зудели, словно я и правда весь день ходила. Вот она, связь тела и виртуальной модели в действии. Если так, может, ноги подкачаю — и то хорошо. Улыбнулась собственным мыслям.

Затем меня еще полчаса поили чаем и заставляли делиться впечатлениями, хотя в мыслях я уже мчалась домой. В свою комнату, где под кроватью хранились коробки со старыми рисунками. А перед глазами стояло лицо Игрека. И восьмилучевая звездочка...

* * *

Вернувшись домой, я едва поздоровалась с бабушкой, на ходу отказалась от обеда и сразу рванула в свою крошечную комнатку. Отпихнула ногой валяющийся на полу рюкзак, полезла под кровать доставать старые коробки... Один альбом, другой, третий... все не то. Где же эти рисунки? Сколько времени я сюда не заглядывала? Детство прошло. Воображаемый друг, которого я себе придумала много лет назад, давно перестал мне сниться. Ага, вот оно... Я доставала листы и веером раскладывала вокруг себя. Со всех портретов на меня смотрел один и тот же мальчишка. Лет (десяти). Узкое лицо, темные непослушные волосы, пронзительный взгляд. В ухе сережка — восьмилучевая звездочка.

— Это единственное, что осталось мне от сестры...

Последний лист выпал из ослабевших пальцев. Со всех портретов на меня смотрел Игрек. Только звали его тогда Гарро...

МЕЖДУГЛАВИЕ

— Есть новости?

По старой привычке президент корпорации встречал рассвет на крыше небоскреба. И неважно, в котором часу ради этого приходилось вставать. Рядом, угодливо склонившись в поклоне, замер господин Мельгион.

— Да, господин президент. Ее родители живут раздельно. Мать — Вайя Туманова. (Шесть) лет назад во время развода отсудила дочь, сменила фамилию себе и дочке на девичью. Имеет слабые смешанные гены. Пока мы проследили только три поколения вглубь, основного носителя не нашли. Об отце, к сожалению, узнали совсем немного. После развода уехал в неизвестном направлении. Ни его нынешнего местонахождения, ни информации о родственниках по его линии мы не обнаружили. Отца зовут Макс Аронов.

— Что? Как зовут отца? — президент развернулся и уставился в глаза помощнику. — Фото есть?

— Ма-макс Ар-ронов, — заикаясь, повторил Мельгион. Е-е-есть фото.

Президент несколько секунд, не мигая, смотрел на голографическое изображение мужчины, отца Шаи Тумановой, а затем расхохотался. Смеялся он долго, от души. Смахивая выступающие слезы. Зрелище было столь необычным, что господин Мельгион было подумал, а не сошел ли с ума его босс. Смех оборвался так же резко, как и начался. И эта тишина не понравилась Мельгиону еще больше.

— Сбросьте мне полный отчет. Да... С таким родственником Селинполь ей вряд ли повредит, но продолжайте следить за датчиками. В случае опасности для жизни прекращайте тест — мне она пока нужна живой. И еще: придумайте слезливую и правдоподобную сказочку о бросивших ее родителях, о миссии по спасению мира — на что там подростки хорошо ведутся. С разумной долей правды, разумеется. И начните постепенную обработку. Когда Арон узнает, что его дочь попала в корпорацию, он заберет ее отсюда, — президент обернулся, посмотрел на Мельгиона. В сощуренных глазах наметилась довольная улыбка. — Мне бы пригодился шпион в стане противника.

— Сколько у нас есть времени?

— Не знаю. Продолжайте за ней следить. И строго дозировать информацию. Напомню — мне нужна полезная союзница, а не свидетельница, которая слишком много знает. Ты меня понял?

Мужчина махнул рукой, жестом приказывая Мельгиону удалиться, а сам погрузился в созерцание восходящего солнца, расцвечивающего небо в оранжево-розовые тона. Сегодня оно казалось особенно прекрасным.

АПД. 23.10.20

Эта книга планировалась как подростковая... Любовь, если и случится, то исключительно чистая и платоническая. Порнографии тут не будет :))))) Кстати, если у вас есть дети соответствующего возраста, что любят читать — мне было бы интересно мнение целевой аудитории ;))

А еще очень постараюсь выложить на выходных начало новой книги. Там любовный роман :))) Хотя... порнографии и там не будет, зато будет любовь — все, как положено.

ГЛАВА 4

Я долго сидела над рисунками, бездумно смотря сквозь них. Затем легла на ковер, словно морская звезда раскинув руки и ноги в стороны, и уставилась в белый потолок. Голова была пустая. Казалось, мыслей и вопросов так много, что они создали давку, заблокировав вход в мозг. Как такое может быть? Как может придуманный мною много лет назад мальчишка появиться в виртуальной игре? Внешняя схожесть может быть случайной. Но сережка?

Я не верю в случайности!

Я схватила карандаш и чистый лист бумаги. И начала рисовать Игрека. Первый портрет лишь повторял один из старых — та же поза, та же одежда, только новый Игрек-Гарро выглядел старше. Взяла новый лист... На этот раз ушли мысли и идеи. Остался лишь образ Игрека... моя рука сама двинулась, следуя за образом, которого я даже в своем воображении пока не видела.

Комната. Видна серо-синяя стена с окном, край кровати. Широкий светлый комод у стены, верхний ящик выдвинут. Рядом, опираясь одной рукой на комод, стоит Игрек. В другой руке — бумажная фотокарточка. Парень рассматривает изображение. Брови нахмурены, поджат уголок губ. В этом ракурсе не видно лицевой стороны карточки, не видно изображения, на которое смотрит Игрек. На обратной стороне подпись, сделанная на незнакомом языке, напоминающем письмена из игры...

"Шая Туманова", — прочитала я.

Буквы по-прежнему были незнакомы, однако смысл надписи я откуда-то знала.

Я отбросила карандаш. Рисовала в надежде на свои странные образы, с желанием что-нибудь прояснить, но запуталась еще больше. Собрала рисунки в коробку, пинком отправила под кровать. Ничего не понимаю...

Это началось (шесть) лет назад. Родители развелись. Семья, которая казалась дружной, вмиг распалась. Я и раньше иногда слышала, как ссорятся родители. Но... они ссорились не потому, что не любили друг друга. У отца была опасная работа. Секретная. Благородная. Но опасная. Мне почти ничего о ней не говорили. Знала лишь, что отец спасает людей. Время от времени он пропадал на несколько дней, возвращался уставшим и осунувшимся. Я подслушивала разговоры — отец иногда жаловался, что погиб кто-то из его друзей и коллег. Сначала мама его поддерживала. А затем... начала нервничать. Каждый раз, когда отец уходил на свои задания, она не находила себе места, не зная, вернется ли он живым. Ее страх передавался мне. Пусть мама улыбалась и делала вид, что все в порядке. Я чувствовала ее отчаяние также ясно, как чувствую чужой взгляд. Наверное, из-за этого они и расстались. Мама не выдержала постоянного напряжения.

Затем меня делили в суде. Отдали матери. Отец исчез сразу. Я больше никогда о нем не слышала. А мама... быстро утешилась. Спустя три месяца вышла замуж и укатила со своим новым мужем, оставив меня с бабушкой.

И пусть моя бабушка любит меня больше всех. И пусть моя бабушка — самая лучшая из всех лучших бабушек на свете. В тот момент я была несчастна и одинока как никогда. Мои родители меня бросили. В незнакомой квартире. В незнакомом городе. В незнакомой школе. Еще не было тогда подруги Альки, не было Инессы, а Милли и вовсе не родилась. Я чувствовала себя ненужной и нелюбимой...

И тогда я придумала себе друга. Парня, которого тоже оставили родные. Я представляла, что он мог бы стать моим старшим братом, что он мог бы защищать меня, что с ним я не одинока. Я наделила его всеми качествами, которые хотела бы видеть в старшем брате. Именно я раз за разом рисовала портреты, пока не остановилась на том, который мне понравился. Именно я придумала и нарисовала ему сережку-гвоздик в виде восьми-лучевой звезды! А затем этот мальчишка начал мне сниться. Мы разговаривали во сне, делились своими детскими горестями, своей тоской по семье. Его родители и младшая сестра погибли. Сережка...

— Это единственное, что осталось мне от сестры, — говорил Гарро.

А потом... я выросла. Пошла в новую школу, появились настоящие, невыдуманные друзья. Мой воображаемый друг стал сниться все реже. Став старше, я устыдилась своего детского увлечения. Сложила портреты в коробку, засунула ее поглубже под кровать. И не вспоминала до сегодняшнего дня.

Я коснулась рукой верхнего рисунка... Обвела пальцем линию бровей, спустилась по щеке по до подбородка.

— Кто же ты?

Сейчас я знаю, что мои рисунки появляются не просто так. Могло ли такое случиться, что и в детстве я нарисовала существующего человека? Могла ли действительно найти во вселенной другого одинокого мальчишку? Наверное, могла. Но ведь Игрек не человек, он компьютерный персонаж...

— Я не верю в совпадения.

МЕЖДУГЛАВИЕ

— Я не верю в совпадения!

Высокий темноволосый парень уже полчаса мерил шагами комнату.

— Этого не может быть... Просто не может быть. Подумаешь, похожа. Бывает. И имя совпало. Бездна!

Парень подошел к комоду, рывком выдвинул верхний ящик. Откинул сложенную одежду. Внизу хранилось несколько бумажных фотокарточек. Он поворошил их рукой. Вот эта. Он достал ее и принялся вглядываться в изображение. Девчонка, мелкая совсем. С двумя куцыми хвостиками. Темные глаза, веснушки на вздернутом носике. Смешная. Шая Туманова. А если все же она?..

— Кто ты? — спросил он у фотографии. Та, конечно, не ответила.

Парень нахмурился, швырнул фотографию в комод и резко задвинул ящик. В руках появилось гадкое зудящее ощущение, будто он только что держал лопату. Вспомнился его последний игрок. Тело, лежащее лицом вниз. И черный земляной провал под яблоней. Вместо взрослого мужчины, лежащего на краю могилы, воображение упорно рисовало тонкую девчачью фигурку.

Парень выругался и стукнул кулаком о стену.

— Полянский, ты здесь?! Можешь сделать так, чтобы меня кто-нибудь сменил? Я не хочу видеть, как она умрет... Что? Ты точно уверен, что ей ничего не грозит?.. А, не важно. Все равно замени меня.

АПД 26.10.20

ГЛАВА 5

— Быстрее, Шая. Господин Бубликов уже ждет тебя, — поторопила меня Ойга, встретив у центрального входа корпорации.

Бубликов? Господин Бубликов? Кажется, я все-таки узнала, как зовут Пиджака. С трудом сдержала смех. Фамилия одновременно подходила и не подходила руководителю теста. С одной стороны высокий, тощий и сгорбленный пожилой мужчина меньше всего был похож на бублик. А с другой — фамилия была такой же смешной и несуразной, как он сам.

— Господин Бубликов, — обратилась я к нему. — Проводник в игре — это нечто по-тря-са-ю-щее! Я понимаю еще дома или деревья... там модели всякие, текстуры... Но проводник — он же совсем как живой человек. Вообще не отличить!

Пока рабочие настраивали технику, я снова пила чай. В данный момент — третью чашку. А между делом пыталась что-нибудь выведать об Игреке.

— Совершенно верно! — поддержал Пиджак мой энтузиазм. На минуту перестал мельтешить, остановившись передо мной. Лишь руки продолжали жить своей жизнью, постоянно двигаясь. — Он не только выглядит как человек — это как раз несложно. Но он ведет себя как человек. Мысли, эмоции, обработка данных, поведенческие модели! О-о-о-о... Можешь потрогать его — теплый, сердце бьется, мышцы под кожей двигаются — все как положено. Спорим, если бы ты не знала, что это персонаж, ни за что не догадалась бы?

— Эм-м-м... Я, признаться, до сих пор сомневаюсь...

Пиджак рассмеялся.

— Все проводники — персонажи. Не сомневайся. Внешне мы старались делать их почти не отличимыми от обычных людей. Но по характеристикам отличия есть. Проводник может развить скорость при беге до сорока километров в час. Легко может поднимать тяжести до двухсот килограммов. А в случае необходимости и больше. Если поранится, быстро полечится. Теоретически, в будущем игроки тоже все это смогут делать, только для этого сначала надо персонажа прокачать. А в нашем тесте сейчас у тестировщиков и без прокачки проблем хватает. Я имею в виду у взрослых тестировщиков. Поэтому прокачанных персонажей вам не даем. Да и функции недоработаны... Но если хочешь, можешь что-нибудь простенькое попробовать. Например, полечиться.

— Лечиться? Что, прямо там? В игре?

Я отставила чашку, вежливо отказалась от четвертой. Интересно, если я не схожу в туалет перед выходом в игру, я всю сессию буду хотеть... хм... вопрос хороший, но задать я его постеснялась.

— А как можно в игре лечиться?

— Ну... теоретически, в игре у персонажа с ростом уровня будет возможность перераспределять ресурсы организма. В реальной жизни столько сил тратится на всякую ерунду... Вот, например, на то, чтобы думать!

— Правда? А я считала, что думать полезно...

— Полезно думать о полезном. А люди и минуты не могут провести без глупостей в голове, — отмахнулся Пиджак. — В общем, в игре будет возможность перераспределять ресурсы организма. Например, находить силы на ускоренную регенерацию. За счет чего-то другого, менее нужного в данный момент. Ничего серьезного ты, конечно, сейчас не вылечишь. Да и в принципе тебе запрещено себе вредить — помни о реальном теле, — Пиджак Бубликов больно ткнул в меня пальцем, я ойкнула. — Вредить себе нельзя! Но если, например, случайно поцарапаешься, можешь попробовать заживить ранку. Для этого надо прочувствовать собственный организм — как бьется сердце и течет кровь, как дышат легкие, как напрягаются мышцы, как тратит энергию мозг на обдумывание какой-нибудь ерунды, даже как растут волосы и ногти. Затем надо взять энергию там, где она сейчас не так нужна, и направить ее на регенерацию.

— Как интересно. А если царапины, что я получаю в игре, у меня появляются на самом деле в реальности, то лечение в обратную сторону сработает? В смысле, я там полечусь, а здесь царапина тоже зарастет?

Бубликов посмотрел на меня со странной гордостью, расплылся в улыбке.

— Умница ты моя! Какой прелестный вопрос. Ответа я не знаю. Функционал на стадии разработки, тебе о нем знать не положено. Поэтому никому не говори, — его голос скатился в заговорщицкий шепот. — Но если решишь попробовать, то скажешь, что получилось.

Я засмеялась. Какой же он чудной, этот Бубликов.

Далее все пошло по плану. В душе я умудрилась поцарапать палец. Стояла, смотрела как вода смывает выступающую кровь и думала о словах Бубликова. А если и правда попробовать заживить царапинку в игре? Я быстро затерла кровь, надела больничный халатик и полезла в игровую капсулу.

* * *

Та же лавочка. Тот же двор и трещины на асфальте. Те же джинсы и кроссовки в поле зрения.

— Привет, Игрек!

— Здравствуйте, Шая.

Я подняла голову. Передо мной стоял незнакомый мужчина. Взрослый, лет тридцати, наверное. Неужели проводники меняются? А я думала...

— А где Игрек?

— Я и есть Игрек. Ваш проводник.

— Но вчера... был другой...

— Такое случается. В программе есть несколько моделей. Возможно, ночью было обновление. Или произошел сбой в системе. Если вы предпочитаете прежнюю модель, сообщите об этом руководителю теста.

Я мрачно кивнула. В присутствии этого взрослого и незнакомого мужчины я чувствовала себя неловко. И пусть он сто раз будет компьютерным персонажем. Рядом с ним мне бы в голову не пришло валяться в траве или обниматься с деревом, как вчера. Или обращаться к нему на ты. Модель... вчерашняя модель... сегодняшняя модель...

Мужчина сухо озвучил сегодняшнее задание. Надо было по карте добраться до определенной точки. Я нанесла зональную сетку, как учил Игрек, и обнаружила, что конечная точка находиться в слабо-окрашенной зоне.

— Это место будет опасным?

— Конечно, нет. Но с каждой сессией вы будете ходить во все более насыщенные участки. Мы проверяем основные маршруты. Сейчас в этих местах нет ни монстров, ни опасностей. Тем не менее, если почувствуете недомогание, сразу говорите мне.

Проверяют маршруты? А просто так, в теории проверить нельзя? Или погонять по ним компьютерных персонажей. Зачем для этого живой тестировщик? Вероятно, я совершенно не разбираюсь ни в тестах, ни в разработке. А вот помочь нести рюкзак "сегодняшняя модель", кстати, не предложила. Ну и не надо.

Я честно отработала день, прошла, куда просили. Села отдохнуть. Разговаривать с новым Игреком не тянуло. Бутербродами делиться тем более. Поэтому достала один себе и принялась его жевать в тишине. Взгляд упал на поцарапанный палец. Я отвернулась от проводника. Почему-то не хотелось, чтобы он видел мои попытки лечиться. Затем и вовсе зажала руку в кулак. Мысленно представила себе место ранки. Попробовала почувствовать свой организм.

Я сижу, отдыхаю. Мне не нужна сила в руках или ногах, мне не обязательно думать или выращивать прямо сейчас ногти, у меня много скрытых резервов...

Конечно, я не почувствовала ничего того, о чем говорил Бубликов. Да, я чувствовала, что дышу — как расправляются на каждом вдохе мои легкие, чувствовала по пульсации крови, что сердце бьется... Чувствовала жесткую землю под ногами и дуновение ветра на своем лице. Все это было обычным. Но уж точно я не чувствовала, как растут волосы или ногти. Тем не менее, я мысленно попросила свои скрытые резервы, где бы они не были, направиться в палец и полечить его. Звучало глупо, даже в мыслях. Я уже хотела расслабиться, как палец вдруг нагрелся и зачесался. Я потерла царапину подушечкой большого пальца и... кожа была ровной и гладкой. Разжала кулак, осмотрела палец. Пореза не было!

— ВАУ! — не сдержавшись, крикнула я, победно взмахнув рукой.

Проводник с недоумением на меня посмотрел, я пожала плечами и отвернулась. На лице расплылась довольная улыбка. Интересно, а на самом деле царапина зажила? Если да... то какие интересные медицинские перспективы будут у игры в будущем. Я усмехнулась. Зашел в игру больным, полечился — вышел здоровым. Фантастика!

Неудивительно, что проснувшись, я первым делом потянулась смотреть на пальцы. Дернула рукой, чуть не оторвав проводок от сканера. Царапины не было. Не-бы-ло!

— Что-то не так? — тут же подскочил Пиджак Бубликов.

— У меня получилось, — довольным шепотом ответила я.

Пиджак быстро отключил все приборы и отправил меня переодеваться. Когда я вернулась, в зале никого из работников не было. Зато снова стоял чай с печеньем...

— Я сегодня в душе нечаянно поцарапалась. А в игре полечила ранку. Вот!

Я выставила вперед указательный палец.

— Видите? Ничего не осталось!

— Но это же... здорово! За это надо чаю выпить. Держи печеньку! Лучше две!

Пришлось снова пить чай и рассказывать. Бубликов предлагал в следующий раз попробовать направить силу в руки или ноги. Например, если устану ходить. Воодушевленная сегодняшним успехом, я согласно кивала. Затем вдруг вспомнила про Игрека.

— Господин Бубликов, а у меня проводники каждый раз меняться будут? Сегодня новый был.

— Правда? Не знаю. Наверное, сбой в системе. Какая разница, какой проводник?

Я замялась. Не рассказывать же ему про выдуманного в детстве друга с сережкой в ухе.

— А можно мне прежнего? Вчерашнего? Понимаете, он по возрасту ближе. Мне с ним удобнее. А то сегодня совсем взрослый мужчина был, даже расслабиться не могла.

— Хм... наверное, можно. Если только с моделью ничего не случилось. Эти программисты иной раз такого начудят. Что хочешь поломать могут. Я узнаю.

— Спасибо большое!

Мысль о том, что с моделью могло что-то случиться, причиняла едва не физическую боль. Компьютерный персонаж. Всего лишь компьютерный персонаж — напомнила я себе. Получилось плохо. В моих глазах "поломать" что-то, выглядящее настолько живым, было сродни убийству. Или... это лишь потому, что Игрек похож на Гарро?..

* * *

— Шая, там Орлов! Идет в нашу сторону! — прошипела Алька мне в ухо.

Я вздрогнула. Почему-то раньше я чаще всего лицезрела своего кумира сквозь окно школьного колодца, с расстояния в пару-тройку десятков метров. В последние же три дня он постоянно попадался на пути. Вот что за невезение! После того, что случилось в прошлый четверг, мне меньше всего сейчас хотелось сталкиваться с ним. Я развернулась и пошла прочь. Максимально быстро, едва не срываясь на бег. Вдруг кто-то схватил меня за локоть, разворачивая.

— Привет, Шая. Какая же ты... м-м-м... неуловимая.

Да, передо мной стоял Ден Орлов. Такой же великолепный, как и всегда. Надо же, он даже мое имя запомнил. Я покраснела и опустила глаза. Ден продолжал стоять рядом, вежливо улыбаясь и не замечая моей неловкости.

— Я оставил один портрет себе. А потом вдруг подумал... он все-таки тебе принадлежит. Вдруг ты против. Решил спросить. Можно взять?

Я молча закивала, не поднимая глаз.

— Замечательно! Я бы хотел тебя приг...

Прямо над нами из динамика раздался звонок, заглушив конец фразы.

— Нам пора! — тут же вклинилась Алька, хватая меня за руку. — На урок опоздаем!

И потянула меня прочь. Я попыталась вырваться — куда там.

— Ты что делаешь? — возмутилась я. — Кажется, он хотел меня куда-то пригласить! Ты знаешь, сколько я об этом мечтала?

— Что я делаю? Мозги включи! Он каждый день кого-то нового куда-то приглашает! Хочешь пополнить список? Чтобы возле твоего имени тоже галочку поставили?

Я шумно выдохнула. Конечно, не хотела. Конечно, я, как любая другая, надеялась стать той самой — единственной, неповторимой, незаменимой... Конечно, конечно, конечно... Но статистика — страшная штука. Вероятность стать единственной почти равна нулю. Но ведь не равна же, верно?

— Ты лучше представь, как будешь себя чувствовать, когда он после встречи с тобой пройдет мимо под руку с какой-нибудь школьной звездой, делая вид, что не знает тебя! — продолжала Алька.

— Ладно-ладно... Я поняла, проехали, — блаженно промурлыкала я, даже не пытаясь стереть с лица дурацкую счастливую улыбку.

До кабинета меня за руку тащила Алька. Я же пребывала в эйфории. Со мной заговорил Ден! Сам заговорил! Со мной! Мы влетели в класс перед носом Полянского, формально выполнив правило, что если пришел раньше учителя, то это не опоздание. Алька втянула меня в класс, толкнула на мое место. Я плюхнулась на жесткий стул, потерла ушибленную пятую точку. Попыталась сосредоточиться на уроке. Физика... Вместо формул перед глазами вставало улыбающееся лицо Орлова. Через десять минут не выдержала, достала альбом. Не было сил терпеть — хотелось нарисовать Дена. Спрятала альбом за стоящим в слоте планшетом, взяла карандаш. Кончик грифеля коснулся бумаги. И, как часто бывает, рука принялась рисовать сама. Через несколько минут набросок был готов. Только смотрел с него не Ден, а Игрек. Смотрел пристально, с укоризной.

— А чтоб тебя! — с досадой пробормотала я.

Выдрала лист из альбома, скомкала и сунула в карман. Снова взялась за карандаш... и засунула обратно за ухо. Желание рисовать пропало. Чертов Игрек.

Полянский попросил задержаться после урока. Наверное, видел, что я снова рисовала.

— Я не знаю, что я сделала, но больше не буду! — привычно выпалила я, как только одноклассники вышли.

— Шая, как ты себя чувствуешь? — перебил меня учитель Лей.

— Простите?

— Как ты себя чувствуешь? — терпеливо повторил он. — Ничего не болит? Не беспокоит?

Почему-то мне в ответ захотелось спросить то же самое. Он хорошо себя чувствует? Уже который день я жду головомойки за прогулянные уроки. А меня мало того, что не ругают, так еще и вопросы странные задают.

— Спасибо, учитель, я в порядке, — широко улыбнулась я и бросила мельком взгляд на путь к спасению, то есть на входную дверь.

— Шая, я хочу тебя кое о чем попросить. Возможно, это покажется странным, но поверь — это очень важно. Если ты в ближайшие недели будешь чувствовать себя нехорошо, дай мне знать. Даже по мелочам. В идеале я хотел бы получать ежедневный отчет.

Вероятно, на моем лице отразилось все, что я думаю о его просьбе. Он точно в порядке? Полянский, конечно, мой классный руководитель. И если я заболею, то позвоню и предупрежу, что не приду в школу. Но отчитываться по мелочам? Ежедневно?

— Я желаю только добра...

Учитель Лей смотрел мне в глаза, а я чувствовала, что мне хочется согласиться. И правда, чего это я? Господин Лей — мой учитель, он беспокоится обо мне. Просто он добрый и хороший человек. А у меня такое слабое здоровье... за мной надо следить... У кого слабое здоровье? Это у меня слабое здоровье?! Да у меня с детства не было ничего серьезнее поцарапанных коленок. Даже простудой никогда больше двух дней не болела. Я резко помотала головой. Затем широко растянула губы, пытаясь выдать свой оскал за искреннюю улыбку.

— Э-м-м... если я заболею, то скажу вам. Да... Честно-честно, — выдавила я, начав пятиться к выходу.

Уперлась спиной в дверь, взялась за ручку, на секунду замерла — вдруг остановит. Но нет, учитель Лей выглядел погруженным в себя — бледный, уставший, пальцы на виски положил, словно голова разболелась. Должно быть, работает много. Я тихонько приоткрыла дверь и выскользнула наружу. Прислонилась к стене и выдохнула с облегчением — опять не отругали. Везет мне в последнее время.

Зато в коридоре меня ждала интересная сцена. Алька, похожая на маленького взъерошенного воробья, наступала на Дена Орлова, тыкая пальцем тому в грудь и приказывая не лезть ко мне. Парень смотрел с высоты своего роста на недоразумение в лице моей подруги, вяло огрызался и отмахивался от ее рук. Я рассмеялась. Они тут же развернулись ко мне. Ден широко улыбался, а я смотрела на него и таяла...

— Шая! Ты помнишь, о чем мы говорили? — донесся будто издалека голос Енотовой.

Как тут помнить, когда он стоит вот так рядом. И смотрит на меня. И улыбается. А мои мозги плавятся и лужицей стекают вниз...

— Послушай, ты уверяла, что уважаешь мои чувства, — прошипела я в ухо подруге, — вот и уважай.

Алька обиженно фыркнула, развернулась и зашагала прочь. Я растерялась — то ли за подругой бежать извиняться, то ли... Проблему выбора решил Ден. Просто взял меня под локоть и потащил в другую сторону.

Мы дошли почти до конца коридора, когда у меня, наконец, включились мозги. Что я делаю? Одно дело любоваться на свой идеал издалека, а совсем другое идти невесть куда с человеком, с которым я даже толком не знакома. Как говорила Инесса, а вдруг он идиот? И хорошо, если всего лишь идиот, а не маньяк. Я резко затормозила.

— Да успокойся ты. Я всего лишь хочу поговорить, — сказал Ден. — Разрешишь угостить тебя кофе?

— Я не люблю кофе.

— Тогда чай?

Через полчаса я сидела в кафе "Зефироф" на верхнем ярусе небоскреба. Надо мной за стеклянным куполом синело настоящее небо, а не проекция. Вокруг росли цветы, а в центре зала журчал фонтанчик. На цветном мозаичном столике стояла фарфоровая чашечка с тонкими как бумага стенками, расписанными голубыми вензелями, и овальная тарелочка с пирожным, больше похожим на произведение искусства, чем на еду. Подозреваю, оно стоило больше, чем мы с бабушкой вдвоем тратили за целую неделю. Притрагиваться страшно, не то что есть.

Молчание затягивалось. Чувство неловкости росло — как от роскоши кафе, так и от присутствия Дена. Я бы сейчас с удовольствием провалилась этажей этак на семьдесят вниз — как раз до моего сто тридцать четвертого уровня, на Березовую аллею.

— Что тебе надо? — буркнула я.

Прозвучало грубо. Пытаясь скрыть неловкость, я поспешно ухватилась за вилку и отковырнула кусочек кремового цветочка.

— Ничего особенного. В твою личную жизнь я лезть не собираюсь, не волнуйся.

Вилка в моей руке замерла. Ну не странная ли человеческая натура? Только что сбежать была готова, а теперь чувствую разочарование от его слов. Ден пристально смотрел на меня.

— Или надо? — усмехнулся он.

Я посмотрела на него в ответ. Губы поджаты, но в глазах веселье. Мы вдруг хором рассмеялись. Я перевела дух. Неловкость пропала. А я, наконец, попробовала пирожное. Вкусно-то как!

— Мне понравились твои рисунки. Я подумал, что ты можешь быть интересным человеком. И что стоит с тобой познакомиться. Пока без далекоидущих планов. Может, даже подружиться получится со временем.

— Правда?

Ден хитро усмехнулся. Затем пододвинул ко мне свое нетронутое пирожное.

— Почти. Я собираюсь участвовать в городском конкурсе молодых писателей. И подумал, что если бы у моей книги были иллюстрации, то шансов на победу было бы больше.

— Ты книги пишешь? Я не знала...

Парень хмыкнул и закатил глаза к небу.

— А что ты вообще обо мне знаешь?

Я прикусила язык. Действительно. А что я о нем знаю? Ничего. Поспешила сменить тему, вернувшись к иллюстрациям.

— Я не профессионал.

— Я тоже. Конкурс не для профессионалов. Покажешь мне как-нибудь свои работы?

— Только если дашь почитать свою книгу! — ответила я и снова потянулась к пирожному.

МЕЖДУГЛАВИЕ

Большая и почти пустая гостиная с минимумом мебели. Огромное окно без штор во всю стену. Небольшой столик и три кресла разного цвета и дизайна — все три заняты.

— Я ей сказал, что пишу книгу, хочу в конкурсе молодых писателей поучаствовать... И что она могла бы нарисовать иллюстрации, — произнес Ден. — Просто в голову пришло...

— Отличная идея, — похвалил сидящий рядом учитель Лей. — Будет повод для общения. А конкурс на самом деле проводится?

Орлов пожал плечами.

— Какая разница. Какие-нибудь конкурсы всегда есть. А если нет, то будут. Через месяц, через год. Это не важно, — Ден вздохнул. — У меня есть ма-а-аленькая проблемка. Книги я пишу не лучше, чем крестиком вышиваю. А чтобы было о чем общаться, надо, чтобы у меня хоть что-то было...

Орлов посмотрел на собеседников. Полянский развел руками, мол, я тоже не писатель. Второй собеседник — бледный темноволосый парень с сережкой в ухе — о чем-то задумался, глядя через окно на простирающийся до горизонта лес. Затем поднял голову, посмотрел на Дена.

— Я это сделаю. Напишу тебе несколько глав, — сказал он вслух и мысленно добавил: "Я хочу, чтобы Шая меня вспомнила".

АПД 29.10.20

Сегодня прода посвящается Галитигре

ГЛАВА 6

В субботу меня снова на входе встретила Ойга. Пожаловалась, что в тестовом центре в последний момент поломалась какая-то аппаратура, и что ремонт затянется еще на полчаса. Предложила подождать в офисном кафе. Оно располагалось на верхнем этаже. Было маленьким, но уютным. В корпоративных бело-голубых тонах. Я сразу заняла столик возле окна.

— Вау, горизонт видно, — с благоговением прошептала я.

Ойга снисходительно усмехнулась. С безразличием посмотрела в окно. Конечно, она сюда каждый день приходить может. А я глаз оторвать не могла.

— Как тебе работа? Нравится?

Я повернулась к Ойге, кивнула. Ничего особенного делать не нужно, деньги каждую неделю платят, бутербродами кормят. Еще и выспаться в игровой капсуле можно. Мечта, а не работа.

— А родители нормально отпустили?

— Эм... я с бабушкой живу.

Странно, неужели у них нет информации обо мне? Хотя Ойга ведь простая ассистентка, откуда ей знать. Девушка смутилась и покраснела.

— Ой, извини, я... не знала, что они умерли. Прости, пожалуйста. Я не хотела.

К нам подошла официантка, принесла горячий шоколад для меня и кофе для Ойги. Я ковырнула взбитые сливки, посыпанные шоколадной крошкой. Съела и облизала ложечку. Вкусно...

— Нет, они не умерли. Развелись. Давно уже.

— А, ну это бывает. Мои тоже когда-то развелись. Мне было одиннадцать. Правда, я с мамой жила, а не с бабушкой.

— У моей мамы теперь другая семья...

Я поджала губы. Пусть это и была давняя история, но обиду на родителей я чувствовала до сих пор.

— А отец?

— А его я и вовсе с тех пор не видела.

Мы с Ойгой в унисон вздохнули.

— Я тоже своего отца с тех пор не видела. Хотя точно знаю, что он жив и здоров. Мог бы хоть открытку поздравительную на день рождения прислать, засранец! — она с силой стукнула кулаком по столу.

Чашки задребезжали. В нашу сторону обернулось несколько человек. Девушка смущенно потупилась.

— А разве нет? — тише добавила она. — Знаешь, дети, может, и труднее такие вещи переживают, чем взрослые, но... я хоть и выросла уже, а до сих пор чувствую себя брошенной. Поверь мне, обида на всю жизнь остается. У меня вот сын растет. Тоже без отца. Я никогда его не оставлю, никогда не предам. Он всегда будет знать, что он самый любимый, самый желанный ребенок, и что мама всегда будет с ним! Вот, смотри, — Ойга повернула ко мне планшет и с гордостью добавила:

— Мой Дарик! Ему сейчас четыре. Уже читать умеет. И считает до двадцати.

На фото улыбался светловолосый малыш с такими же голубыми, как у Ойги, глазами. В одной руке он держал ягоды малины, второй размазывал пятно на новеньком желтом комбинезоне.

Я улыбнулась, затем молча уткнулась в чашку. Мне отец тоже открытки не присылал на дни рождения. Да и мама редко мной интересовалась. Права Ойга. Сколько не отмахивайся, сколько не говори себе, что с бабушкой лучше, а противное чувство, что тебя не любят собственные родители, никуда не уходит.

Запиликал лежащий на столе сложенный планшет. Ойга приняла входящий вызов.

— Что? Починили уже? Да, конечно, мы сейчас спустимся, — ответила она и повернулась ко мне. — Нам пора. Шоколад можешь забрать с собой. Допьешь у Бубликова.

* * *

— Игрек, привет! — помахала я рукой, увидев парня.

— А, черт! — заорал он, отскакивая.

Я... хм... удивилась. А он сразу же расслабился.

— Ну что? У меня получилось? Я добавил твою форму приветствия в свою базу данных.

Мою что? А, верно. Кажется, я так себя повела, когда впервые сюда попала. Я рассмеялась.

— Зря... — не сдержала я смешка. — Это скорее форма удивления в неожиданной или неприятной ситуации. Или возмущения... а-ай, не умею я так заумно выражаться. В общем, не надо меня так приветствовать.

Игрек вежливо улыбнулся.

— Да ладно, я пошутил. Идем?

Я проверила маршрут. Развернула карту и зональную сетку. Последняя знакомо подсветила активные зоны — неровные пятна, вложенные одно в другое. Будто обозначения высот на географических картах. Сегодня мы должны были зайти немного дальше в активную зону. Не до самого пика, конечно. Игрек несколько раз напомнил о безопасности. О том, что некоторые игроки чувствуют себя нехорошо в таких местах. Попросил сообщать о любых мелочах.

Мы неспешно двинулись в нужную сторону, разговаривая по дороге. Игрек много знал, с ним было интересно. Я даже осмелилась попросить потрогать его.

— Конечно, можно, — отозвался парень и засмеялся.

Взял мою руку и приложил к груди. Сверху накрыл своей ладонью.

— Чувствуешь, сердце бьется?

Да, под рукой были мышцы. Крепкий торс, не похожий на девчачий. Теплый. А под рукой билось сердце. Я смутилась, резко одернула руку, отвернулась. Впрочем, чего смущаться. Игрек — компьютерный персонаж, вряд ли он что-то лишнее подумает.

— А мне еще говорили, что ты можешь бегать быстро и тяжести таскать...

Вместо ответа Игрек легко, словно пушинку, подхватил меня на руки и рванул с места. Перед глазами замелькали дома и деревья. Я вцепилась в парня, зажмурилась и завизжала от страха. Игрек мгновенно остановился и отпустил меня. А я поймала себя на мысли, что я... расстроена? Этой демонстрацией Игрек показал, что он действительно компьютерный персонаж. Неужели я в душе надеялась, что он тоже тестировщик?

Я сверилась с картой, посмотрела по сторонам.

— А что это солнце так высоко? И вообще на севере...

— Не обращай внимания. Солнце здесь перемещается как хочет. То в одну сторону, то в другую. Программисты чудят, — развел он руками.

Чувствую, что "программисты чудят" — вторая по популярности фраза после "игра недоработана", которая может объяснить все, что угодно.

Следующие полтора часа я шла по намеченному маршруту. Устала. Вот раньше люди выносливее были. А ведь еще обратно возвращаться. Пробовала послать силу в ноги, как предлагал Бубликов. Ничего не вышло. Ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего. Зато возникла идея, а не попросить ли Игрека подвезти меня на руках. Улыбнулась, представив себе, как снова бешенно колотится сердце, а я на весь городок визжу от страха. Поймала себя на мысли, что мне с Игреком легко. Совсем как с тем выдуманным другом. Словно мы понимаем друг друга с полуслова. Он спросил меня, как я живу. И я неожиданно начала рассказывать о школе, о подругах, о бабушке. Даже про Дена рассказала.

— Знаешь, на расстоянии он мне больше нравился. Как идеал, как статуя в музее. А вот познакомилась с ним, стал он обыкновенным человеком, и половина очарования пропала.

Игрек рассмеялся.

— Я в этом ничего не понимаю, — признался он. — Правда, у меня в памяти есть масса философских трудов. А еще научные работы по подростковой психологии. Могу что-нибудь подходящее процитировать.

— Ой, не надо, — замахала я руками. — Мне для промывки мозгов Инессы хватает.

— Кто такая Инесса?

И я снова принялась рассказывать о себе.

* * *

На следующий день пришлось делать то же самое. Идти в очередную аномальную зону — теперь почти до ее центра. Если бы не Игрек, было бы скучно. Новизна городка пропала, одинаковые дворы и дворики давно приелись. Сходили, вернулись. Ничего особенного я не почувствовала.

Вернувшись, я села на лавочку, сунула руку в рюкзак за бутербродом. Вместо него попалась тряпичная кукла, брошенная в рюкзак в мой первый визит. Я рассмотрела ее — выцветшие от времени краски, обтрепанные края ткани. Представила себе девочку лет пяти на вид с копной светлых кудряшек, похожую на одуванчик. Возможно, она жила в том доме. Возможно, эта кукла была ее любимой. Почему же она ее оставила? Так! Стоп! Какие девочки? Это же просто объекты, расставленные программистами. Хотела выбросить куклу, но вдруг пожалела. Поправила ниточки-волосы, разгладила платье... и засунула обратно в рюкзак. Достала взамен бутерброды. Поделилась с проводником.

Рядом примостился Игрек. Казалось, он задумался о чем-то своем. На самом деле, конечно, нет. Он ведь неживой. Но мне хотелось так думать...

— Мне нравится твоя сережка, — сказала я.

— Мне тоже. От сестры осталась.

— От сестры?! — я едва не подскочила. — Ты ведь говорил, что у тебя нет истории.

Игрек повернулся ко мне.

— Хм... действительно. Истории не было. А теперь есть. Вернее, теперь я знаю, что это сережка сестры. И больше ничего.

Я с подозрением на него посмотрела. Мне показалось, или Игрек действительно напрягся? И тут черт дернул меня спросить:

— А здесь есть двор со старой яблоней? Половина веток сухие, несколько плодов на верхушке...

— Есть... Откуда ты о нем знаешь?

Я вскочила.

— Покажи мне это место! Я хочу его видеть. Покажи!

Игрек нехотя поднялся. Впрочем... почему нехотя? То, что я снова навоображала себе друга, ничего не меняет! Как компьютерный персонаж может чего-то не хотеть? В ответ на лице парня появилась вежливая непробиваемо-равнодушная улыбка.

— Хорошо, идем.

Он повел меня дворами. Недалеко. Через пять минут были на месте. Вот старая яблоня. Та самая, я без труда ее узнала. Вон там на траве лежал труп. Я присела, присматриваясь. Ровную лужайку портили засохшие комья грязи, пара сухих сорняков, куски корней. А под яблоней трава как будто пониже и позеленее — ровный такой прямоугольник... как раз, чтобы человек поместился. Я посмотрела на Игрека. Тот стоял, сложив руки за спиной. Взгляд ничего не выражал. Я подошла к яблоне, обняла ее, погладила ладонями теплую кору. Почувствовала идущую энергию — вверх, к листве, и вниз, к корням. А вот с этой стороны корни подрублены, не доходит туда жизненная сила. Именно туда, где выделяется свежей зеленью чертов прямоугольник!

Я отошла, стала напротив Игрека.

— Я знаю это место. Ты стоял вот здесь, вон там Мельгион. А тут... лежал мужчина... мертвый.

Я смотрела в глаза Игреку, ища подтверждения.

— А вон там его могила! — крикнула я, не дождавшись ответа, и махнула рукой. — Да?! Я ведь права?! Кто это был?!

Игрек продолжал стоять, с безразличием глядя сквозь меня. Я стукнула его кулаком. Раз, другой. Он даже не шелохнулся.

— Если ты сейчас же не ответишь, я пальцами разрою эту чертову могилу и посмотрю сама! Слышишь меня? Слышишь?!

Я собралась снова стукнуть его, замахнулась, но Игрек вдруг поймал мою руку. Взгляд его изменился. Стал собранным и злым. Лицо, казалось, стало еще бледнее, а пятна на скулах еще более алыми. Я испугалась. Выдернула руку и отшатнулась.

— Да, здесь могила, — процедил Игрек сквозь зубы. — Это... компьютерный персонаж.

— Персонаж? Персонажа можно просто убрать из игры, удалить модель. Зачем ему могила?

— Это вопрос не ко мне. Впрочем, разработчикам этот вопрос я тоже задавать не советую.

Игрек снова подошел вплотную и уставился на меня. От его немигающего взгляда стало не по себе. Он схватил меня за руку, дернул к себе. Наклонился к моему уху.

— Знаешь, сегодня из-за сбоя в системе не записываются логи игры. Тебе повезло. Хочешь дружеский совет? Не стоит болтать о том, что здесь было. Ни о яблоне, ни о сережке, ни о своих подозрениях. Ни тут, в игре. Ни там, в реале. И в будущем во время сессии постарайся не задавать ненужных вопросов. Поняла? — я молча смотрела на проводника. — Я спрашиваю, ты поняла?!

Какое гадкое чувство беспомощности и страха... Я изо всех сил закивала, одновременно пытаясь выдернуть руку. Игрек держал крепко. А отпустил настолько неожиданно, что я свалилась в траву.

— Какой-то ты слишком нервный для компьютерного персонажа, — еле слышно пробурчала я, не торопясь подниматься.

Дыхание сбилось, сердце колотилось как сумасшедшее. Как же он меня напугал...

— Я не просто персонаж. Я — компьютерный персонаж с искусственным интеллектом нового поколения! — раздался над головой веселый голос.

Посмотрела наверх. Игрек расслабился, на лице появилась привычная дружелюбная улыбка. Словно и не было этой странной вспышки. Ладно, я тоже сделаю вид, что ничего не было. На обратном пути мы не разговаривали.

МЕЖДУГЛАВИЕ

Шая уснула. Игрек расслабился. Сделал пару круговых движений руками и головой, разминая шею, несколько наклонов. Плечи расслабились и поникли. Игрек шумно выдохнул, посмотрел на Шаю. Выражение лица изменилось, стало более собранным, серьезным и даже сердитым.

— Бездна! Чертова девчонка! Ну что ей стоило помолчать? Впрочем, я тоже хорош... сережка сестры... Совсем забылся.

Игрек вытащил у себя из волос крошечный, размером с горошинку, координирующий сканер и раздавил пальцами. Напряг слух, засек тихий свист воздуха — один, два, три... Все здесь. Подобрал с земли упавшие деактивированные камеры. Растер их в руках, затем выдернул небольшой кустик, высыпал в ямку обломки и поставил кустик на место. Отряхнул руки. Внимательно осмотрел результаты — на вид, все как было. Вздохнул, обвиняюще ткнул пальцем в сторону Шаи.

— Ты! — выдал он, словно та могла его слышать. — Все из-за тебя! Теперь мне надо придумывать, почему сломался координатор и потерялись камеры с видеозаписью. И перед Мельгионом оправдываться...

Игрек подошел к Шае, аккуратно взял девчонку на руки и понес прочь. К точке сбора.

ГЛАВА 8

— В прошлый раз ты показала ненормально негативный результат, не отреагировав ни на один из раздражителей активной зоны, — сообщил Игрек, едва я вошла в игру. — Поэтому сегодня мы идем в другую зону. Вернее едем.

— Едем? На этом?!

Только сейчас я заметила возле Игрека мотоцикл. Старого образца, наземный. Огромное черное металлическое двухколесное чудовище... Трудно было представить, как оно может удерживать равновесие, не то, что ехать.

— Да, на этом. Чем дальше вглубь, тем больше разрушений. Тебе вечность понадобится, чтобы пройти десять километров по завалам. — ответил проводник и протянул мне шлем. — Не бойся, мы поедем медленно. По кочкам и дворам все равно не разгонишься. Относительно ровные участки дорог остались только на нескольких центральных улицах. Залезай.

Игрек сел на место водителя. Кивнул себе за спину. Я смутилась. Сесть вот так близко, вплотную. Парень все-таки, хоть и виртуальный. А за него ж, наверное, еще и держаться придется... Игрек с недоумением смотрел на меня. Вероятно, мои девчачьи терзания были ему недоступны.

— Да не пугайся ты так. У меня еще никто ни разу не упал, — заверил он, по-своему расшифровав мои колебания. — Садись.

Я села, стараясь не касаться его. Взялась кончиками пальцев за рубашку.

— Нет, не так. Сядь ближе, обхвати меня руками, если не хочешь свалиться.

Пришлось послушаться. Игрек был теплым, совсем по-человечески. Я снова почувствовала его сердцебиение. И даже запахи были обычными, человеческими. Меня редко обнимали. Бабушка, хоть и любила меня, но лаской не баловала. Про родителей и говорить нечего. Чаще всего я обнималась с Милли, дочкой Инессы. Внезапно я почувствовала себя очень уютно — как же это здорово, когда рядом есть кто-то большой, живой и теплый. Вот почему дети так любят залезать к родителям на руки. Я сильнее прижалась к спине парня, положила голову ему на плечо, жалея, что нельзя снять шлем. Обняла крепче руками. Все оказалось не так страшно.

— Ты совсем как живой, — очередной раз пробормотала я.

— Конечно, я ведь персонаж нового поколения, — привычно отозвался он. — Готова?

Мы поехали. Двигались действительно медленно, временами даже чересчур. Нормальных дорог не было. Если, гуляя, можно было перелезть через какие-то завалы, то на мотоцикле приходилось объезжать. Иногда казалось, что если бы я слезла с мотоцикла и просто бежала рядом, получилось бы быстрее, чем ехать. Но я была рада. Мне нравилось вот так сидеть, прижимаясь к Игреку, я с удовольствием потянула бы время. На месте мы были минут через сорок. Я сверилась с картой. Мы находились у крупного темного пятна, расположенного почти на границе локации.

— Помнишь, что я говорил? Как только почувствуешь себя плохо, или просто странно, сразу говори мне.

— Да, босс! — лихо отсалютовала я.

После поездки на мотоцикле, настроение было прекрасным.

Мы вошли в зону. Никакой разницы я не увидела. Те же дома и дворы. Скукота. Как всегда бродили по улочкам, заходили в квартиры. В одном дворе я сорвала и съела яблоко. Кисленькое, вкусное. Достала еще одно. Подставляла лицо солнышку и радовалась жизни. Игрек бросал на меня вопросительные взгляды, я пожимала плечами.

— Не холодно? Не жарко? Не тошнит? Нет слабости?

— Нет. Нет. Нет. Ничего нет! А это плохо?

— Даже не знаю... об этом лучше спросить разработчиков.

— Может, ваши активные зоны поломались?

Я сорвала по дороге еще одно яблоко, надкусила.

— О, новенькая... Далеко забралась, молодец, — протянул вдруг женский голос.

Я подпрыгнула от неожиданности, кусок яблока застрял в горле. С трудом прокашлялась. Вытерла набежавшие слезы.

— Ну да, обидно будет добраться аж сюда, а потом подавиться, — со смехом произнес тот же голос.

— Кто здесь?

Я принялась озираться. Рядом был только Игрек.

— Игрек, кто это? Кто это говорит?

— Говорит? Э-э-эм... никто не говорит...

— Ты меня слышишь?! — заорал одновременно голос. Так сильно, что я заткнула уши. — Поверить не могу!

Закрытые уши не помогли — вопли остались столь же громкими. Зато я наконец поняла, что голос раздается в моей голове. Просто в голове...

— Игрек, ты ее не слышишь?..

Мой проводник выглядел растерянным.

— Кого, Шая, кого?

— Не знаю. Женщина какая-то.

— Сама ты женщина! Я девушка! — фыркнула "девушка" и кокетливо добавила, — меня зовут Саманта.

Игрек непонимающе смотрел на меня.

— Другие игроки с такими эффектами не сталкивались, — озадаченно произнес он. — Я не знал, что они добавили слуховые галлюцинации.

— Сам ты галлюцинация, — снова огрызнулся голос.

— Значит, ты слышишь голоса? — одновременно спросил Игрек. — Какие? Что они говорят?

Я почувствовала себя неуютно. Если раньше все было похоже на обычную летнюю прогулку, то голоса в голове в привычную картину мира не укладывались.

— Один голос. Женский. И, похоже, он разговаривает именно со мной. У меня в голове...

— Мне это не нравится. Уходим отсюда. Быстрее! — скомандовал Игрек.

Схватил меня за руку и рванул к мотоциклу. От неожиданного рывка нога зацепилась за выбоину, я полетела вперед. Недоеденный огрызок яблока выпал из руки. Игрек поймал меня. Затем легко, как куклу, подхватил на руки и побежал вперед. Я обхватила его за шею и зажмурилась, чтобы было не так страшно.

— Хорошо быть компьютерным персонажем, — попыталась я пошутить на ходу. — Не представляю, чтобы в реальной жизни парни могли бегать с такой скоростью. Да еще и с балластом на руках.

А через две минуты мы уже мчались на мотоцикле. Со скоростью, сильно превышающей утреннюю. Вернулись во двор, где обычно начинался тест. Голос в моей голове пропал. Игрек продолжал расспрашивать о голосе и следил за моим самочувствием. Даже надоел своим чрезмерным вниманием.

— Почему мы так быстро уехали? Разве нам не надо эксперименты какие-нибудь ставить? Игра же тестируется.

— Не в этом случае. Согласно моей инструкции, в любой непонятной ситуации я должен сначала вытащить игрока, а потом уже разбираться. А про голос я ничего не знаю. Так что сегодня тестовая сессия будет короткой. Спи.

Очнувшись в капсуле, я увидела над собой обеспокоенное лицо Пиджака Бубликова.

— Что случилось? Почему ты так рано вышла? Судя по приборам, у тебя все в порядке.

— Меня Игрек обратно отправил. Мы были в активной зоне, я услышала голос в голове. Какая-то Саманта. Игрек сказал, что это ненормально и утащил меня оттуда.

— Вот как. Голос, — насупил брови Бубликов. Выглядел он еще более рассеянным, чем обычно. — Ладно, иди пока оденься и чаю сделай, а я логи просмотрю.

Я пошла. Через двадцать минут к моему чаепитию присоединился Пиджак. Вздохнул с облегчением.

— Все в порядке, — заверил он. — Оказывается, функционал временный кое-где прикрутили, а нам забыли сказать. Поэтому ваш разговор с Самантой не записывался, только с Игреком. Зато я образец голоса у программистов достал. Послушай.

Он положил планшет на стол. Оттуда вверх вырвался тонкий луч и развернулся в голографическое видео. Невысокая девушка с рыжими волосами, запинаясь, декламировала четверостишие. Закончила, посмотрела в камеру.

— Ну как? Сойдет? — спросила она.

— Могла бы и получше выучить, — сообщил другой голос — вероятно человека, который снимал видео. — Бездарь.

— Сам ты бездарь! — фыркнула в ответ девушка.

"Сам ты галлюцинация", — тут же всплыло в голове. Тот же голос, те же интонации, то же фыркание. Видео свернулось.

— Да, точно! Это она! То есть ее голос.

— Ясно. Не волнуйся, по сценарию это девушка-призрак, которая когда-то погибла, спасая город. Ты можешь поговорить с ней. Мне даже интересно... завтра отправлю тебя в ту же зону. Только постарайся, чтобы Игрек не узнал. В алгоритмы его действий заложено правило: если что-то идет не по плану, надо сразу спасать игрока. А это временный функционал — его скоро отключат, поэтому базу данных Игрека обновлять не будут. Заметит, что ты с ней разговариваешь, снова вытащит тебя оттуда.

— Нет проблем, что-нибудь придумаю, — согласно кивнула я.

* * *

— Мы идем в ту же зону? — лицо Игрека приобрело удивленное выражение. — Странно...

— Да ладно тебе. Можно подумать, что-то случилось. Всего-лишь голос. Не съест же он меня.

Проводник с укоризной посмотрел на меня. Точно как взрослый родитель на свое неразумное дитя.

— Обещай мне. Если услышишь его снова, сразу скажешь мне. Обещай!

Я невнятно кивнула, одновременно скрестив за спиной пальцы. Обманывать Игрека, пусть он даже всего лишь часть программы, не хотелось. Проводника мой кивок в качестве обещания устроил. Игрек сел на мотоцикл, приглашающе махнул мне рукой.

Ехали мы еще медленнее чем накануне. Словно Игрек совсем не торопился везти меня туда.

— Ее зовут Саманта. Девушку, которая со мной говорила — ее зовут Саманта... — зачем-то сказала я.

Мы остановились там же, где и вчера. Прошли несколько дворов. Я ежеминутно убеждала Игрека, что все в порядке. Села на лавочку, расслабилась.

— Ты снова пришла!

Я едва не вздрогнула от неожиданности, но быстро взяла себя в руки.

— Слушай, Игрек, помнишь, я вчера яблоки ела? Можешь мне принести еще парочку?

Игрек потянулся к ветке растущей рядом яблони.

— Нет-нет. Я хочу другие. В том дворе, где ты мотоцикл оставил, тоже яблоня есть. Там яблоки были слаще.

— Ладно.

И умчался.

— Я тебя слышу, но нельзя, чтобы Игрек знал, иначе заберет меня отсюда.

Едва я успела это произнести, как мой проводник вернулся с двумя яблоками. Мне бы такую скорость. На самом деле яблок мне сегодня не хотелось, но пришлось вежливо поблагодарить и надкусить одно.

— Тоже мне проблема, — фыркнула в голове Саманта. — Можешь говорить со мной мысленно. Если ты спроецируешь мысль лично мне — как будто хочешь сказать, я ее услышу.

— Правда? — подумала я, представляя будто говорю это той рыжеволосой девушке, что я видела на видео.

— Ага. Я здесь уже столько лет сижу. Скучно. Сначала никто не приходил. Потом вот начали шастать всякие идиоты, кому жить надоело. До сих пор шастают... Но никто меня не слышит. Только ты.

Я молча грызла яблоко, чувствуя на себе постоянный взгляд Игрека. Будто преступницу стережет. Посмотрела на него, покачала головой, мол, успокойся, ничего нет.

— Много лет? Мне сказали, ты город спасала.

— Ха! Спасала! Во-первых, я ничего спасать не собиралась, меня подставили. Во-вторых, не город спасала, а мир. Город... чего его спасать — тут все равно никто не выжил бы. Что ты побледнела? Не волнуйся, почти всех эвакуировали. Первый раз что-ли? Ну да ладно, то дело прошлое. Скажи лучше, что у тебя с этим красавчиком?

Я мысленно хмыкнула и стрельнула глазами в Игрека. Тот стоял, не шевелясь, и продолжал в упор смотреть на меня.

— Проводник мой. Больше ничего.

— Да ну... За других он так сильно не переживал. А с тебя глаз не сводит.

— За других?

— Ага. Он же проводник. Думаешь, ты у него первая и единственная? В прошлый раз мужик был какой-то. Всего четыре сессии продержался. Слабак.

Наверное, другой тестировщик. Взрослый. Мне же говорили, что взрослым сложнее. Тому, должно быть, трудно пришлось. Я уж собралась сказать Саманте, что с компьютерным персонажем у меня в принципе ничего "такого" быть не может, но вовремя сообразила — Саманта ведь тоже часть программы. Но, возможно, в отличие от Игрека, она этого не осознает.

— Эх... Наконец-то хоть с кем-то поговорить можно. Не возражаешь, если я с тобой пойду? — спросила девушка.

— Иди, мне не жалко...

Я доела яблоко, затем второе, сидеть дальше на одном месте повода не было. Саманта в голове, к счастью, угомонилась. Поэтому оставшееся время я просто гуляла, выбирая места посимпатичнее, и болтала с Игреком, представляя себе, что он обычный парень.

МЕЖДУГЛАВИЕ

— Саманта? Туманова сказала, что голос назвался Самантой? Ты уверен? — переспросил Лей Полянский.

Игрек раздраженно пожал плечами. К чему эти дурацкие вопросы? Был бы не уверен, не говорил бы. Учитель задумался. Игрек тоже — голос в голове Шаи ему не нравился. Очень не нравился. Ден молча следил за ними обоими.

Все трое сидели в своей пустой гостиной, ели поздний ужин, принесенный из соседнего ресторана и обсуждали сегодняшний тест. Игрек был взвинчен еще со вчерашнего дня, считая, что голос в голове — первый признак то ли отравления, то ли сумасшествия. И весь вечер накануне строил планы, каким образом вытащить Шаю из теста. Лей и Ден его, естественно, не поддержали. В итоге все разругались и недовольные друг другом разошлись спать.

— Успокойся. Я думаю, это не галлюцинация, — наконец проговорил Лей.

Игрек резко подался вперед. Ден тоже повернулся к Лею.

— А что?

— Селинполь... Разрыв там случился (около 12-15?)() лет назад. Он был сравнительно небольшим, однако запомнился последующим скандалом. Потому что его закрыла Саманта Дейтон.

— Дейтон? Та самая? — уточнил Ден. — Дочка профессора Дейтона?

— Да, верно. Вы, наверняка, слышали о той истории. Саманта была видящей. Она никаким образом не должна была попасть на закрытие разрыва. Ее подставил кто-то из своих. Сначала думали на Керрена...

— Учителя Керрена?

— Тогда еще не учителя. Он был в то время студентом, ее парнем. Затем провели расследование. Керрен был ни при чем. Подруги, вроде, постарались.

— Слишком сильный менталист для небольшого разрыва, да еще и видящая? — уточнил Игрек.

— Именно. Разрыв можно было закрыть просто так, без дополнительного ущерба. Саманта, как это случается с сильными, создала карман междумирья. Причем большой — туда ушел почти весь город. Хорошо хоть жителей успели эвакуировать. Не говоря уже о том, что мы лишились талантливой видящей.

Все трое задумались.

— Да ну. Ерунда, — наконец, протянул Ден. — Значит, при создании кармана междумирья, менталист становится привидением? Или это только к видящим относится? Бред какой... И почему мы тогда об этом ничего не знаем?

— А что мы вообще знаем о карманах междумирья? Не знаю, кем или чем становятся те менталисты — духами, хранителями, призраками... Или это просто запечатленный ментальный слепок... Однако то, что Шая потенциально сильный менталист — это факт. И то, что голос представился Самантой, можно, конечно, списать на совпадение...

— ... но мы не верим в совпадения, — закончил вместо Полянского Игрек.

В дверь позвонили. Ден вышел проверить и через минуту вернулся с тремя стаканчиками заказанного кофе.

— Значит, ты думаешь, что в Селинполе живет дух или слепок Саманты Дейтон, а Шая просто достаточно сильная, чтобы его услышать?

Учитель кивнул. Игрек расслабленно откинулся в кресле и с облегчением выдохнул. Сейчас он бы принял любое объяснение. Лишь бы девчонка была жива и здорова. Игрек взял свой стаканчик кофе, сделал глоток.

— Фу-у-у, гадость. Как сладко. Ден, это твой, наверное. Опять они перепутали.

— Гарро, я бы хотел еще кое-что прояснить, — учитель Лей строго смотрел на парня. Тот насупился, понимая, о чем пойдет речь. — Ты давал присягу! Не только родине. Ты клялся умершей семье, что сделаешь все возможное, чтобы не допустить подобных катастроф в будущем. У нас нет права на личные привязанности, нет права на жалость. Жила бы Шая у нас, она бы с детства приучалась к мысли, что в один день, возможно, придется отдать жизнь ради спасения мира. Ты знаешь, какие исследования ведет президент корпорации. Ты в курсе, что он умеет делать проколы в междумирье и закрывать эти проколы обратно, знает, как уничтожить карман. Знаешь, что межмировые карманы опасны, потому то именно из-за них чаще всего происходят разрывы!

Игрек закатил глаза. "Сколько можно одно и то же твердить. Ты мне еще таблицу умножения процитируй — а вдруг я ее забыл. Или напомни, что дорогу на красный свет не переходят", — раздраженно подумал он.

Взял свой кофе и сделал большой глоток, чтобы рот был занят. Начни он сейчас огрызаться, будет только хуже.

— Твой собственный город был разрушен из-за пространственного кармана! И у нас есть шанс узнать, как от них избавиться! А сейчас? Ты готов провалить миссию ради спасения одной девчонки?

Игрек опустил голову и сделал еще глоток. Да, в чем-то Лей был прав. Игрек поклялся. Прежде всего себе. Погибшей семье. А уже потом всем остальным. Парень покачал головой... Это другое. Шая не просто девчонка. Она когда-то заменила его сестру. Одну сестру он уже потерял. Неужели даст погибнуть второй? Но и Полянский прав. Девяносто процентов разрывов происходит из-за карманов — из-за того, что межмировая ткань в тех местах расслаивается, истончается... Если они найдут способ залечить эти "раны". Ладно, будем называть вещи своими именами — если они украдут эти знания у президента "Вирту-Реалити", то не только разрывов станет во много раз меньше. Но и новые междумирья перестанут появляться. И может даже менталисты перестанут гибнуть при закрытиях.

— Я прекрасно тебя понимаю, — продолжил тем временем Лей. — Я тоже как-то влюбился, но я сознательно...

— Да! Да! — не выдержал все же Игрек. — Хватит! Мы все помним эту сопливую историю, где ты бросил девушку, потому что не уверен в собственном будущем. Не надо ее пересказывать сто первый раз.

Парень встал и ушел к себе, хлопнув дверью. Полянский посмотрел на Дена.

— Я тоже помню , — отмазался тот. — Ты можешь умереть или сойти с ума поэтому считаешь себя не в праве к кому-либо привязываться. Я ничего не пропустил? Только пример неудачный. Мы то с Гарро не менталисты. У нас больше шансов дожить до старости.

Ден демонстративно отвернулся к окну, показывая, что не хочет ни выслушивать заново историю Полянского, ни продолжать разговор.

— Гарро? — учитель Лей немного повысил голос. — Я знаю, ты меня слышишь. Я все-таки надеюсь, что ты будешь помнить о долге. И надеюсь, что мне не придется забыть о том, что я твой друг, и вспомнить, что я твой начальник. Память человека такая хрупкая. Сегодня ты помнишь, кто такая Шая, а завтра нет...

— Ты не посмеешь! — дверь комнаты Игрека распахнулась. — Память стирают только преступникам!

— А ты подумай, какую значимость для обоих миров имеет наша миссия. И как называется человек, который пытается ее сорвать. Поверь, я не хочу зла ни тебе, ни Шае. Но если понадобится, я это сделаю.

Апд 5.11.20

ГЛАВА 9

С понедельника началась неделя осенних каникул. И дел было выше крыши. Во-первых, я планировала доработать первые иллюстрации для книги Дена, включая портрет персонажа. Во-вторых, мы с Алькой на четыре дня ехали на природный курорт — отель в двухстах пятидесяти километрах от города.

Два года назад бизнес отца Альки внезапно пошел в гору. Денег в семье стало непривычно много. А точнее очень много. К счастью, зазнаваться Енотовы не стали. На уровень получше не переехали, в другую школу Альку не перевели. Разве что купили соседнюю квартиру и присоединили к своей. Сделали ремонт, наняли одну домработницу в помощь маме да купили Альке аэрокар. Пчелку — так ласково называла она свое авто.

А на каникулы господин Енотов решил вдруг отправить нас отдохнуть и подышать свежим лесным воздухом. Я успела нагуляться и надышаться в Селинполе, а моя подруга сама по себе не была большой любительницей природы. Поэтому мы с Алькой дружно скривились, услышав заманчивое предложение. Но протестовать не стали. Мне, правда, было неловко от того, что за меня платят. Но господин Енотов очередной раз заверил меня, что я им почти как дочь. Напомнил, как он счастлив, что такая спокойная и уравновешенная девушка, как я, дружит с их буйной дочерью. И что без меня Алька давно бы куда-то вляпалась. Это было отчасти правдой — и то, что родители Альки очень тепло ко мне относились, и то, что шило в попе моей подруги было длинным и острым.

До вечера у меня было время на сборы. Я быстро побросала вещи в чемодан — на четыре дня много не надо. Затем достала альбом. Рассмотрела рисунки, что делала для Дена. Сбросила ему сообщение с просьбой прислать файл книги. Перед доработкой иллюстраций хотела перечитать те главы, что он мне показывал.

В ответ Ден позвонил и предложил встретиться в кафе. Я отказалась, не соблазнившись даже пирожными. К счастью, отмазки придумывать не надо было. Времени действительно оставалось в обрез. Ден прислал файл. Я села читать. В этот раз там было больше глав. В прошлый раз я остановилась, когда мальчишка дал клятву служить и оберегать людей, и пошел в школу. Теперь начиналось описание, как он учился.

У школьников и студентов организации было две специальности. Первых называли менталистами. Эти люди должны были обладать особыми ментальными способностями. Они лучше других работали с людьми. Из них могли бы получаться идеальные врачи и учителя. Однако только они могли закрывать разрывы мироздания на энергетическом уровне. Некоторые при этом погибали, некоторые со временем сходили с ума. Вторые — спасатели или защитники. Эти оказывали первую помощь и эвакуировали людей из мест разрывов. Для спасателей было желательным иметь смешанные гены двух миров — тогда энергия чужого мира не была для них ядовитой. Учеба в том мире давалась легко. С помощью перераспределения внутренней энергии можно было особым образом напрячь мозг и запомнить любую информацию с первого раза. Труднее было научиться работать над собой. Можно было передать силу в руки, если надо было поднять что-то тяжелое. Или в ноги, если надо было быстро бегать.

"...перераспределение энергии"... — было в этом что-то знакомое. Верно! Похоже на мою компьютерную игру. Чтобы быстро бегать, надо передать ненужные ресурсы в ноги. Именно то, что я безуспешно пыталась сделать во время прогулок по Селинполю. Интересно, а Орлов в этом тесте не участвовал?

Мальчишка тем временем учился. И скучал по семье. Но больше всего по сестре-близнецу. Его сестра была талантливой менталисткой. Благодаря этому в детстве между детьми установилась сильная связь. Девочка говорила мысленно с братом, они чувствовали друг друга на расстоянии. После гибели сестры, мальчишка чувствовал себя так, будто у него ампутировали половину мозга и вынули душу. Он сходил с ума от этой пустоты. От одиночества. Его личный учитель и врач пытался вытащить его, но не мог... Мальчишку держала только клятва. Он, как робот, учился, выполнял задания, часами тренировался в спортзале. И продолжал мысленно звать сестру. Прошло несколько месяцев. И однажды ему показалось, что его сестра откликнулась...

— Ну вот, на самом интересном месте... — пробормотала я, откладывая планшет.

Посмотрела на сделанные в прошлый раз наброски — умирающий город, где недавно произошел разрыв, и школа. Взялась за карандаш, начала прорисовывать детали. В наше время карандашами только маленькие дети пользовались. Профессиональные художники перешли на цифровое рисование еще столетия назад. Но... под пером стилуса у меня не рождались такие образы, как под грифелем карандаша. Наброски все более детализировались. Вот у школы сбоку пристроилась башенка с парой узких окон, вот крышу украсила фигурная черепица. Внизу появилась стайка детей в школьной форме. Затем перед входом выросло два дерева. Рисунок дорабатывался так легко, детали ложились на бумагу так естественно, что у меня быстро закралось подозрение... что я снова рисую картинку, каким-то образом вытащенную из головы Орлова.

— Вот засада, — вздохнула я. — Хотела же чего-то своего добавить. Чтобы Ден не узнал.

Отложила рисунок. Взяла чистый лист, сосредоточилась на умирающем городе. Вид сверху. Невысокие дома и дворики с детскими площадками. Все смазанное, рушащееся. Разлетающиеся в разные стороны обломки. Эпицентр взрыва... Пустота... Белое пятно на бумаге. И вот в этом пятне возникает хоровод людей держащихся за руки. Я очнулась. Рассмотрела собственный рисунок. Хоровод? Посреди взрыва? Как странно. Двенадцать человек. Совсем как статуи у фонтана. Может, это и есть фонтан? Но нет... Пусть это был всего лишь карандашный набросок, но я чувствовала, что эти люди живут, двигаются... закрывают разрыв! Да, верно. Менталисты из книги. Они закрывают разрыв! Я расслабленно выдохнула. Все сходится.

"В честь доблестных менталистов и защитников" — всплыла в памяти надпись к фонтану. Как же так? Я ведь... Это ведь... Я увидела эту надпись еще до того, как начала читать книгу Дена. Как его книга может быть связана с игрой? Может, спросить самого Дена? А Игрек говорил, что надпись ничего не значит. Может, и не значит! Похоже, я так часто наблюдала за Орловым, что могла настроиться на его мысли и подсознательно что-то оттуда вытащить. Ведь если он пишет книгу, он наверняка долго над ней думал. Наверняка эта книга важна для него. Вполне естественно, что я могла считать поверхностные образы. Нет! Конечно, это неестественно! И нормальные люди так не делают. Но... по крайней мере это укладывалось в мои текущие ненормальности и не создавало новые. Верно, все верно. Когда я смотрела на фонтан, я не задумку разработчика подсознательно наложила на руины, а идеи Дена. Просто удачное совпадение. Эта мысль меня успокоила. Я отложила лист — надо будет показать Орлову. Хорошая получилась иллюстрация. Живая, динамичная.

Воодушевленная успехом, я снова попробовала нарисовать главного героя. Выходило одно из двух — либо получался "неживой" и неинтересный персонаж, либо... Игрек. Эти игровые сессии совсем мне голову замутили. Вот съезжу с Алькой, отдохну, а потом попробую начать сначала. Или вообще альбом с собой возьму. Вдруг на природе вдохновение придет.

Снова вспомнился Ден. Его портретов у меня был не один десяток. Достала, пересмотрела. Сравнила с Игреком. Взяла чистый лист и набросала их обоих, стоящих рядом. Игрек — тонкий, темноволосый, бледный. Рядом Ден — фигура покрепче, волосы светлые, ровный загар, красивая улыбка. Объективно Ден был красивее. Почему же я не могла отвести глаз от Игрека?

— Мне больше нравится черненький, — хихикнул в голове знакомый женский голос.

— А-а-а-а! — завопила я от неожиданности.

Саманта?! Саманта здесь? Я дернулась, рисунки разлетелись по комнате, укрыв пол бумажным ковром. Я больно ударилась локтем о спинку кровати, затем головой о стоящий рядом стул и закричала еще раз, на этот раз от боли.

— Шая! Что такое? — в комнату влетела бабушка. — Что случилось?!

Я молча озиралась по сторонам. Хотя... интересно, что я собиралась увидеть? Не Саманту же в самом деле? Почувствовала, как дрожат руки и сжала их в кулаки. На лбу выступила противная испарина. Я задержала дыхание. Голос больше не появлялся. Показалось?

— Шая! Что случилось? Ты в порядке? Шая?

— Ничего-ничего... Упала просто. Рисунки вон рассыпались... — пробормотала я, рассеянно обводя рукой беспорядок. — Правда. Все хорошо. Я даже не сильно ударилась. Больше испугалась. Не волнуйся.

Я улыбнулась, пытаясь успокоить бабушку. Та еще несколько секунд смотрела на меня. Затем ощупала шишку у меня на затылке, кивнула своим мыслям. Принесла из кухни пакет со льдом.

— Вот, держи. Приложи к голове.

Бабушка вышла.

Я перевела дух. Потерла ушибленный локоть. Пошевелила онемевшими пальцами. Неужели происходит то, чего я так давно опасалась? Я схожу с ума? Не верю! Не хочу верить! Может, маме позвонить? Она точно что-то знает. Может, у кого-то в семье были похожие проблемы? Например, у отца. Должна же быть причина, почему он пропал на столько лет. А вдруг он сошел с ума и его упекли в больницу? От этой мысли мне поплохело. Нет, не хочу в психушку. Не буду никому говорить.

Начала собирать с пола рисунки и сортировать. Пальцы наткнулись на карандаш. Саманта... В голове возник образ рыжеволосой девушки из видео. Вздернутый носик, веснушки, кудряшки, широкая юбка. Рука заскользила по бумаге, рисуя. Саманта. Рядом с ней нарисовала молодого человека примерно ее возраста — симпатичного, чуть застенчивого на вид. И Саманта, и парень выглядели лишь немного старше меня...

— Это мой жених. Бывший. А у тебя талант, — снова услышала я голос.

На этот раз я не выронила рисунки, но внутри снова все сжалось. А если это тест на меня так повлиял? Если у меня, как и у взрослых, из-за теста что-то в мозгах сдвигается?

— Саманта, что ты здесь делаешь?

— Ты сама разрешила пойти за тобой.

— Я... я... не думала, что... Я схожу с ума. Точно.

— Разве? Да расслабься ты. Если я мешаю, могу и помолчать.

— Да, пожалуйста, если тебе не трудно, — пробормотала я.

Легла на ковер, сложила руки на груди и закрыла глаза. Все было плохо. Нет, не просто плохо, а очень-очень плохо... нереально, чрезвычайно, катастрофически плохо...

* * *

"Лесная сказка" — крошечная турбаза, затерянная в диком лесу. Четырехэтажный отель с максимумом удобств внутри и почти не тронутой человеком природой снаружи. Трава, деревья, речка... Стоило это отдыхательное счастье как... не знаю. Наверное, как космический корабль. Из-за природы, конечно. В первый день мы с Алькой побродили по лесу. Намочили в речке руки. Взяли по камушку на память. Я вдоволь наобнималась с деревьями. Пошуршала осенними опавшими листьями. Сплела из них пару венков. Красиво получилось.

Мы с Алькой нащелкали фоток типа "Я возле речки", "Я возле дерева" и "Мы прекрасны в этих венках" и выложили в сеть — пусть остальные верят, что нам здесь весело, и завидуют. На самом деле, на этом природные развлечения заканчивались. Да и осень теплом не баловала.

Остальные туристы, как и мы, осмотрев окрестности и нафотографировавшись, перебрались обратно в отель — кто к бассейну, кто к бару. Мы с Алькой обнаружили массажный кабинет и решили в нем поселиться на все оставшиеся дни. Вечером сходили в бар, где нам нацедили чего-то слабоалкогольного. На турбазу подруга явилась блондинкой, что после ее прежних иссиня-черных волос, казалось странным. Но ей этот цвет шел. Ей вообще все цвета шли. К нам попытались подсесть незнакомые ребята, однако к ним подошел распорядитель ресторана, что-то шепнул, и те скрылись.

— Не иначе родитель постарался. Предупредил, чтобы за нами присматривали, — с разочарованием протянула Алька. Глотнула своего коктейля, посмотрела вслед трусоватым ухажерам. — А с другой стороны, так даже лучше. Они явно взрослее. Мало ли, что на уме.

Так прошел первый день. Второй, казалось бы, ничем не отличался. Лес утром, массаж и процедуры днем, бар вечером. Блаженное ничегонеделание. Но день ничем не отличался лишь на первый взгляд. Сначала мне снилась какая-то гадость. Проснувшись, я уже не могла толком вспомнить, что там было, однако неясная тревога и грызущее чувство беспокойства осталось. И как я не пыталась от него отмахнуться, оно лишь росло. Взяла альбом. Попыталась визуализировать свои страхи. И нарисовала... пузырь. Повертела рисунок в разные стороны, но так и не поняла, что он означает. К вечеру я сидела в баре как на иголках и не могла дождаться, когда смогу уйти. Наивно надеялась, что смогу уснуть и отрешиться от всего. Как бы не так. Я долго ворочалась в кровати, пока Алька не шикнула на меня. Тогда я затихла, но сон по-прежнему не шел. Лишь под утро измотанный организм провалился в нездоровое забытье, оставившее на утро головную боль и послевкусие очередного кошмара. Днем все повторилось. За тем лишь исключением, что после бессонной ночи я себя чувствовала гораздо хуже чем накануне. Вскоре моя нервозность передалась Альке. Подруга не могла понять, что со мной происходит, а я не могла объяснить, поскольку и сама не понимала.

— Ладно, — сдалась она вечером, — давай переночуем и утром уедем.

Я согласилась. К моему удивлению, даже смогла заснуть. Снился мне странный пузырь с рисунка — подвижный, пульсирующий, живой. Словно огромный нарыв, готовый прорвать в любой момент. Я не понимала, что это, но мне было страшно. Вот стенки пузыря натянулись до предела, готовые лопнуть. Я закричала во сне, не способная совладать с паникой.

— Проснись! Проснись! Шая! Вставай скорее!

Я вскочила. Паника, накрывшая меня во сне, никуда не ушла. В ночной тишине я слышала бешенный стук собственного сердца. Спросонья не поняла, кто меня зовет. Алька? Нет, вон она спит в своей кровати.

— Шая! — прокричал голос у меня в голове.

— Саманта?

— Беги, Шая! Беги отсюда. Скорее! Скорее же! Беги!

Я выскочила из кровати и принялась тормошить подругу. Та вяло сопротивлялась. Я дернула ее, пытаясь стащить с кровати. Не иначе страх помог — получилось с первого раза.

— Что ты делаешь? — сквозь сон пробормотала Енотова, готовая свалиться обратно.

Я рывком дернула ее вверх.

— Бежим! Здесь опасно!

— О чем ты говоришь?

Я бросила Альку на кровать, влетела в ванную, набрала стакан холодной воды и плеснула в лицо подруге.

— А-а-а! — завопила она.

— Бежим! — заорала я одновременно.

К счастью, вопросов подруга больше не задавала. Посмотрела на мое перекошенное лицо и рванула следом. Мы бежали по тихому полутемному коридору. В соседних номерах мирно спали постояльцы. На секунду я почувствовала себя круглой дурой. Ну и пусть. Пусть лучше потом буду идиоткой себя чувствовать, чем... чем что? Знать бы еще.

Мы выскочили в холл. За стойкой дремал дежурный администратор. Алька уже выскочила на улицу. Я в последний момент притормозила. Заметила щиток пожарной безопасности. Сорвала прозрачную крышку и стукнула кулаком по кнопке. Включился свет. Раздался вой сирены. Я выбежала за Алькой.

— К машине! — приказала я и рванула первой.

Нога запнулась за выбоину, я полетела на землю. Сразу вскочила и заковыляла дальше, от страха почти не чувствуя боли в подвернутой лодыжке. Сзади подбежала Алька, поддержала. Спустя считанные секунды мы были на местах. Я пристегивалась, Алька заводила мотор. Продолжала выть сирена. Из отеля выбегали люди. Некоторые прыгали из окон.

— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — мрачно сказала подруга, поднимая машину вверх.

— Я тоже надеюсь.

Мы отлетели совсем недалеко, когда земля содрогнулась, от реки в сторону отеля прошла трещина. Я видела, как засуетились в панике люди. Кто-то бежал к авиакарам, кто-то подальше в лес. К пожарной сирене прибавилась еще одна. А затем раздался взрыв. Казалось, он шел из-под земли, со стороны реки. Взлетела в воздух грязевая взвесь, застлав обзор, прошла по земле волна. Задела краем отель. Я успела заметить, как в один момент рухнуло здание. А затем ударная волна догнала нас.

— Черт! Черт! Черт! — ругнулась Алька, пытаясь удержать руль.

Машина несколько раз кувыркнулась в воздухе. Подруга безуспешно пыталась ее выровнять. И тут нас подкинула еще одна волна. В этот раз нам повезло и не повезло одновременно. Мотор вдруг затих. Зато воздушный поток поднял нас и выровнял. Мы планировали некоторое время. А затем понеслись вниз. Алька дергала переключатели, возможно, пытаясь катапультироваться....

— Прощай Алька, — успела сказать я и мысленно взмолилась: "Только бы выжить".

Земля приближалась. Вдруг... авто замедлилось, словно попав в вязкий кисель. Это не было ударом о землю, однако и такое торможение оказалось резким. Передо мной мгновенно вздулась подушка безопасности. Машину дернуло в сторону, голову мотнуло — я ударилась о боковое стекло.

— Что это?

Я облизала пересохшие губы и посмотрела на Альку.

— Похоже на луч безопасности. Такие, как в городе стоят. Только откуда ему в лесу взяться?

Авто начало медленно подниматься вверх. Я открыла окно и высунулась. Над нами завис крупный спасательный челнок. Именно он и подтягивал нас сейчас. Рядом пронеслись еще несколько таких же. Полетели в сторону отеля.

Наше авто втянули внутрь. Я с облегчением выдохнула. Живы... Появилось несколько человек в форме со знаками спасательной службы. Странной форме, полностью закрытой, напоминающей скафандры. Нас провели внутрь. Завели в небольшой отсек с откидными сиденьями вдоль стены. Наверху крепилось несколько рядов носилок. Вероятно, это помещение для перевозки потерпевших.

Спасатели вышли. Все, кроме троих. Они по очереди приподняли стекла шлемов. Первым оказался Ден — посмотрел на нас с Алькой, выдохнул с облегчением. Затем учитель Лей со своей неизменной грустной улыбкой... и, наконец, Игрек, смотрящий на меня с каменным выражением лица. Галлюцинации?..

— Похоже, я ударилась головой сильнее, чем мне казалось, — выдохнула я, ощупывая шишку на голове.

А Енотова? Почему она молчит? Подруга все еще сидела рядом. Ее глаза были закрыты.

— Она спит, просто спит, — сказал Полянский. — Не волнуйся.

Может, и я сплю? Ущипнула себя за руку, ойкнула — больно. Учитель Лей махнул рукой, Ден вышел, предварительно подмигнув мне. Игрек немного помялся, бросил в мою сторону пару непонятных взглядов, но тоже вышел. Учитель Лей продолжал смотреть на меня. И в его взгляде я читала, что не все вопросы стоит произносить вслух.

— Что вы здесь делаете?

— Мы? Хобби у нас такое. Кружок юных спасателей.

— Не смешно.

— А разве я смеюсь? — серьезно ответил учитель.

Я отвернулась, уставившись на заклепки металлической панели. Закрыла и открыла глаза. Глубоко вдохнула и выдохнула. Повернулась обратно — Полянский никуда не делся. Продолжал сидеть напротив и буравить меня глазами.

— Расскажи, как так вышло, что вы сбежали из отеля раньше, чем там начались проблемы?

Проблемы... как интересно он охарактеризовал произошедшее.

— Не знаю. Интуиция. Меня последние два дня всю трясло. А тут еще и сон странный приснился. Я вскочила среди ночи и решила, что надо бежать оттуда.

О голосе внутри я не говорила. Одно дело неясные предчувствия, а другое — голоса в твоей голове. Я и так чувствовала, что с ума схожу. Затем по просьбе Полянского рассказала сон. Учитель Лей кивнул, ненадолго отошел в сторону, в полголоса переговорил с кем-то за дверью.

— А что это было? Там... — спросила я, когда он вернулся.

— Ничего особенного. Взорвался один из модулей подземной электростанции, что работал для отеля.

Потрясающее объяснение. Если бы один взорвавшийся модуль мог такого накурочить, то от наших городов давно бы ничего не осталось...

— Модуль был старого образца, а отель экономил на технике безопасности.

Голос Лея обволакивал, ему хотелось верить. Мне сейчас хотелось верить всему, что казалось логичным и понятным.

— Гони его из своей головы! — пропищал в голове слабый женский голос. — Ты о блоках хоть какое-то понятие имеешь?

Я встрепенулась. Проморгалась, похлопала себя по щекам.

— Простите, что-то мне нехорошо.

Учитель Лей недовольно покачал головой.

— Кстати, это ведь ты включила пожарную сигнализацию? Молодец. Благодаря тебе, жертв намного меньше, чем могло бы быть.

Похвала оказалась неожиданно приятной. Я зарделась.

— Ладно, отдыхай пока. Сейчас мы еще нагрузим спасенных и отправим вас в город.

Через несколько минут ко мне зашел человек с портативным медицинским сканером. Проверил меня и Альку, затем переключился на прибывающих. Далеко не все они отделались испугом, как мы с Алькой. Многие были тяжело ранены. Вместе с ними появилось несколько медиков. Все действовали быстро. Погрузка завершилась за считанные минуты, мы взлетели. Я, наконец, с облегчением выдохнула и позволила себе расслабиться. Проснулась уже в центральном госпитале.

* * *

Я лежала в двухместной палате, закинув ноги на боковой бортик и смотрела на планшете то новости, то сообщения от друзей и знакомых. Посетителей к нам не пускали. Почти все мои вещи сгинули вместе с отелем, в том числе и рисунки для книги Дена, и одежда. Хорошо, хоть сложенный планшет в кармане пижамы завалялся. Была там еще пара карандашей и один почти пустой блокнот. Тот самый, где я нарисовала пузырь.

У меня побаливала голова и подвернутая нога, но можно было терпеть. Зато соседней койке Алька смотрела в зеркало на свое красное, опухшее лицо, чесалась и стонала. По сравнению с ней я чувствовала себя почти прекрасно.

— Трагедия на турбазе "Лесная сказка", — запустила я новостное видео. — Вчера в 4.10 утра взорвался один из модулей подземной электростанции отеля. Это стало причиной последующей цепочки взрывов, уничтоживших турбазу. По счастливой случайности за несколько минут до взрыва в здании отеля сработала пожарная сигнализация. Только благодаря этому выжило более половины постояльцев. В противном случае здание погребло бы всех. В дополнение к травмам почти всем госпитализированным поставлен диагноз "отравление". Врачи и сотрудники не дают пока комментариев по этому поводу, однако мы полагаем, что взрыв мог разрушить...

— Ерунда какая, — сказала я, останавливая видео.

Запись, кстати, велась не с места событий, а из госпиталя. Саму турбазу оцепили спецслужбы МЧС и не пускали даже журналистов. Даже видео со спутников не было — на месте "Лесной сказки" на карте красовалось белое перечеркнутое пятно, как на военных объектах. Что же они там скрывают? Зато сеть пестрела рассказами пострадавших и редкими самодельными видео, на которых из-за темноты ничего не было видно. И все очевидцы хором утверждали, что взрыв произошел прямо в отеле...

— Но все ведь было не так, — возмутилась я. — Сначала землю тряхнуло, и трещина от реки пошла. А потом взрыв. Подземный. Тоже возле речки. Грязь по всей округе разлетелась. А отель лишь волной зацепило. И это я включила сигнализацию, когда мы выбегали...

Алька мигом перестала стонать и повернула голову ко мне.

— О чем ты? Нас сигнализация разбудила. Я первая проснулась, потом тебя еле растолкала. Мы с тобой в окно со второго этажа прыгали. Ты при падении ногу подвернула и голову ударила. Я потом тебе ковылять помогала... — подруга с подозрением взглянула на меня. — Врач сказал, что у тебя только легкое сотрясение. Не пугай меня, а?

Я застыла. Разбудила сигнализация? Прыгали из окна?

— Ага... ладно... Наверное, я ночью спросонья плохо соображала... приснилось, — неуверенно пробормотала я, успокаивая Альку, и замолчала.

Меня бы еще кто успокоил. Я прекрасно помнила голос Саманты, что будил меня. И как мы убегали из отеля. И красную кнопку пожарной сигнализации. И ногу я подвернула, когда бежала к машине. А голову ударила позже о стекло машины, когда мы в луч безопасности попали. Затем вспомнился спасательный челнок. И Ден, и учитель Лей, и Игрек... Ай! Глюки, точно глюки. Я застонала, схватившись за голову. Привидится же такое... Какой еще учитель в спасательном челноке? И уж тем более какой Игрек? Бред. Точно бред! Значит... и все остальное неправда. Все, что я помню с места катастрофы, все неправда. А следом появляется еще один вопрос. Если причина не в травме головы, то в чем? Что еще из моей памяти может оказаться ложными воспоминаниями?

Я отвернулась к стене, чтобы Алька не заметила покрасневших глаз. Снова взяла планшет и начала искать симптомы шизофрении. Настроение было паршивое.

"Наиболее частыми проявлениями болезни являются слуховые псевдогаллюцинации, параноидный или фантастический бред либо дезорганизованность речи и мышления на фоне значительной социальной дисфункции и нарушения работоспособности", — прочитала я.

Все верно. Слуховые галлюцинации, бред. Среди массы малопонятных терминов я выделила несколько знакомых слов, и они идеально легли в мое текущее состояние. Слуховые галлюцинации. Фантастический бред. Я достала из кармана альбом, некоторое время смотрела на нарисованный мною пузырь. Именно он мне и снился. Выверты подсознания. Сама нарисовала, сама невесть-чего нафантазировала и поверила в это... Я со злостью выдрала лист, порвала на кусочки и швырнула в мусорное ведро. Наткнулась на удивленный взгляд Альки.

— Здравствуйте, девушки! — раздался в палате бодрый голос дежурного врача. — Рад вам сообщить, что скоро мы с вами расстанемся. Шая Туманова, за вами понаблюдаем до вечера. Если не появится сыпь, ночевать будете дома. Алия Енотова, вас, скорее всего, выпишут завтра. Динамика хорошая, воспаление идет на спад, других травм у вас нет. Долечиваться будете дома.

Доктор сверкнул на прощание белозубой улыбкой и направился на выход. В последний момент притормозил.

— Да, чуть не забыл. Шая, вам письмо. Держите.

Конверт. Бумажный. Как странно. Кому понадобилось писать бумажное письмо, если можно связаться через сеть? В углу красовался логотип "Вирту-реалити". О нет, работа... совсем про нее забыла... А ведь завтра уже суббота. Быстро вскрыла конверт и достала несколько листов. Внутри было два письма, от Бубликова и Мельгиона, и официальное разрешение не приходить в эти выходные на тест — как положено, с печатью и подписями. Мельгион сдержано выражал поздравления с тем, что я не погибла. И надежду, что в следующие выходные я смогу явиться на тест. За вежливыми словами сквозило неудовольствие, что я им рабочий процесс срываю. Зато Пиджак был в своем репертуаре — радовался, что все обошлось, передавал привет от всей рабочей команды, писал, что я могу болеть столько, сколько нужно — он все уладит. Звал в гости на чай. Просто так, без теста. Обещал накормить пирожными. Я не сдержала улыбки.

МЕЖДУГЛАВИЕ

— Я не сумел подчистить ее память, — сообщил Лей.

Он сидел в кресле гостиной, рядом разместились Ден и Игрек. Все трое уставшие и невыспавшиеся, с купленными по дороге стаканчиками кофе в руках.

— Хоть и необученная, а любому вмешательству интуитивно сопротивляется. Кроме команды "спать" на нее ничего не действует.

Игрек рассмеялся. Гордо кивнул головой. А Полянский продолжил:

— Плохо, что она оказалась в эпицентре разрыва. Вы знаете, на менталистов это действует не лучшим образом.

— Разрыв был крошечным. И это в первый раз, — ответил Ден. — Вряд ли ей действительно что-то может повредить.

— Надеюсь. Меня больше интересует, как Шая его почувствовала. Скорее всего, она видящая, — Полянский широко зевнул, затем с досадой цыкнул сквозь зубы. — Как жаль, что мы ее поздно обнаружили...

Все трое задумались. О видящих, чувствующих ткань мироздания и предсказывающих грядущие катастрофы. О том, как сходят с ума менталисты, часто оказывающиеся на местах разрывов, как гибнут, закрывая их. Вот и сейчас. Не важно, что разрыв крошечный. С той стороны навсегда остался кто-то из их коллег. Погиб для того, чтобы закрыть разрыв. Скорее всего какая-нибудь молодая девчонка или парень. Неопытный, с небольшим потенциалом. Маленький разрыв — маленькая жертва. Каждый раз собирается круг из двенадцати менталистов. Каждый раз это смерть минимум для одного из участников, и еще один шаг к безумию для остальных. Полянский вздохнул, достал бутылку коньяка. Налил по глотку в бокалы.

— За тех, кто сегодня отдал жизнь...

* * *

— Значит, Туманова случайно оказалась в эпицентре разрыва.

— Так точно, господин президент, — склонился перед ним Мельгион.

Помощник президента ненавидел и рассветы, и эту крышу, и ранние подъемы. Однако президент корпорации неизменно предпочитал встречаться здесь. Только здесь.

— Кроме того, по непроверенным данным, девчонка почувствовала что-то и ушла из отеля еще до взрыва. Вроде как это она нажала на кнопку пожарной сигнализации.

Президент усмехнулся самыми кончиками губ.

— Это же прекрасно! Даже если бы я хотел, вряд ли подстроил лучше.

— Но... господин президент, а Туманова точно не сойдет с ума? Или вы как раз хотите это изучить?

Президент вдруг рассмеялся. Затем так же резко стих.

— Пошел вон.

Мельгион исчез. Глупцы! Все глупцы. Менталисты не сходят с ума, они постигают мир и видят его иначе. Значит, Шая была в самом эпицентре и смогла его почувствовать? Смешанные гены, сильные ментальные данные, способность говорить с Самантой, потенциальная видящая... Прекрасные данные. Почему же Арон не забрал с собой дочь? Наверняка же знал, что у нее есть способности.

Президент еще раз просмотрел информацию, присланную ранее Мельгионом. Мать отсудила дочку? Не смешите. Если бы Арон не хотел, не отсудила бы. Специально оставил... Не хотел забирать. Вероятно, не знал, что дочка может оказаться видящей. Видящих-то они берегут. А решение суда — прекрасное оправдание. Все законно. Ну и ладно. Для него, президента корпорации, так даже лучше. Похоже, на эту девочку можно поставить гораздо больше, чем ему казалось поначалу. Только бы времени хватило.

UPD 9.11.20

ГЛАВА 10

Врач оказался прав. Меня действительно вскоре отпустили, так что во второй половине дня я уже была дома. Посидела с бабушкой, пытаясь ее успокоить — в больницу родственников не пускали. Зашла к родителям Альки, заверила, что с их дочерью все в порядке. Красная физиономия — не в счет. Заметила, что младшая Енотова, пользуясь отсутствием старшей сестры, снова брала чужую косметику — вон губы фиолетовым накрашены. Я втихаря погрозила ей кулаком, она показала мне язык и спряталась за маминой юбкой. Я невольно усмехнулась. Все было таким привычным и знакомым. Совсем не хотелось думать, что одновременно в моем мозгу происходят какие-то сдвиги... Но что же случилось на самом деле в отеле? Вопросов было много, и все без ответов.

Как мне хотелось с кем-нибудь поговорить. И как же страшно было это делать. Может, все-таки у мамы спросить? Должна же она знать хоть что-то. Я включила планшет. Позвонить? Нет... я никогда ей не звонила. Впрочем, она мне тоже. Лишь изредка через бабушку передавала привет. Напишу сообщение.

— Привет, мам. Как ты? У меня все хорошо, — начала я вводить текст. Остановилась.

Глупо... Стерла все.

— Привет, мам. Ты помнишь мои рисунки? Ты не знаешь...

Снова стерла. Вздохнула.

— Привет, мам. В последнее время я странно себя чувствую...

— Привет, мам. Ты не знаешь, у меня в роду экстрасенсов не было?.. А сумасшедших?..

Еще хуже. Как же спросить то? Наверняка она знала и чем отец занимается, и что не так с моими рисунками... А вдруг отец и правда был сумасшедшим? А мне это передалось с генами? О, нет... Мысленно я представила свой звонок маме и людей в белых халатах, что приезжают за мной следом. Будем с отцом в соседних палатах жить и через стенку перестукиваться. Я нервно хихикнула. Нет-нет, не буду ничего ей говорить. И спрашивать ничего не буду. Кстати, про экстрасенсов. Может, и правда к гадалке какой-нибудь сходить?..

Эх, мама... Я порылась в планшете, нашла фото и открыла трехмерное изображение. Положила планшет на стол, из него вырвался тонкий луч и развернулся в голографическую проекцию. Тоненькая, миниатюрная мама с копной каштановых волос, таких же как у меня, и высокий светловолосый мужчина с синими глазами. Мои родители. Именно такие, какими я их помню. А помню ли? Может, потому и остались такими в памяти, что я в детстве часто смотрела на это фото?

Я помнила своих родителей. Конечно. Многое помнила. Но как факты, как фотографии в альбоме. Маленькие вспышки памяти: наш старый дом, моя прежняя школа, их лица... Я попыталась вспомнить что-то личное, что-то особенное. И не смогла. Может, отец катал меня на плечах, или мама пекла для меня печенье? А может были какие-то домашние ритуалы или особые фразы, которые мы говорили на ночь или при встрече. Я ничего не помнила. Странно, мне ведь уже почти (восемь) было — не маленькая.

Я вздохнула. Вспомнила, как меня оставили у бабушки. Сначала я ждала. Подолгу смотрела на фото родителей. Потом поняла, что они не вернутся. Почувствовала себя преданной, обиженной. Даже возненавидела их в какой-то степени. Со злости стерла почти все фото и запретила себе о них думать. Наверное, я просто захотела забыть все хорошее, чтобы было не так больно?

Бабушка позвала обедать. Я пошла на кухню. Там на столе светилась голографическая проекция тарелки с печеньем. Рядом стояла еще одна — настоящая. Я повела носом, м-м-м, как здорово пахнет. Рядом бабушка, нахмурив брови, вышагивала по кухне и диктовала комментарий к рецепту. Похоже, не очень позитивный. Я цапнула печенье, сунула в рот — вкусно. Бабушка мне подмигнула. Обожаю ее. Вот у Альки дома мы бы уже по рукам получили за то, что аппетит перед едой портим.

— И эта туда же. Готовить не умеет, зато рецепты в сеть выкладывает, — проворчала бабушка.

— А по-моему вкусно... — сказала я.

Бабушка в ответ многозначительно закатила глаза.

— Молодежь... тащите в рот что попало. Никакой культуры в еде. У нас есть суп и печенье. Ешь, что хочешь.

Я все-таки выбрала суп. Бабушка разогревала, я смотрела на ее лицо. Мама похожа на нее. Даже очень. А вот я нет.

— Ба, а расскажи про родителей. Я мало что помню...

Бабушка замерла с тарелкой в руках. Вздохнула, покачала головой.

— Я все думала, когда ж ты вопросы начнешь задавать. Столько лет прошло, а ты будто вычеркнула их из своей жизни.

— Это они меня вычеркнули!

Бабушка вздохнула еще раз. Молча сняла передник, сделала себе чаю и села рядом.

— Странная у вас была семья, что я могу еще сказать. Аронов, отец твой, мне не нравился. Не знаю даже почему. Вроде сильный мужчина, красивый, властный, дочь мою любил, заботился. Такие женщинам нравятся. Но некомфортно я себя чувствовала в его присутствии. Даже очень. Иной раз рассердишься, обзовешь его мысленно дураком, поднимешь глаза... а он смотрит. Пристально так, понимающе, словно мысли твои читает. Я ведь в людях разбираюсь. Не был он плохим или гнилым внутри, но боялась я его. Но вас он любил. Тебя вечером невозможно было спать уложить, только один он справлялся. Пойдет в твою комнату минут десять тебе сказки рассказывает, а потом возвращается — мол, все, спит Шая. Мы с твоей мамой удивлялись.

Короткая вспышка памяти...

... моя старая комната. Типичная, девчачья, похожая на бело-розовый зефир. Я в кровати, укрыта клетчатым одеялом, рядом сидит отец.

— Хочу сказку про волшебников!

Отец улыбается.

— Хорошо, про волшебников.

— И про волшебную школу.

— Ладно...

Отец рассказывает сказку. Перед моими глазами встает классная комната сказочной школы. Детишки, такие же как я, изучающие особую магию, строгий учитель... Как же мне нравились папины истории.

— А дальше?..

— А дальше будет завтра. Теперь спи, — шепчет он.

Я послушно засыпаю...

Я проморгалась, в глазах вдруг защипало. Да, действительно, я вспомнила. Он рассказывал мне сказки перед сном. Почему же это не могло длиться вечно, почему все так грустно закончилось?

— Они развелись из-за папиной работы? Я помню, мама очень переживала.

— Не знаю, не думаю. Твоя мать так сильно любила его. Слишком сильно, — бабушка в задумчивости взяла "неправильное" печенье, не заметив, откусила кусочек. — Мы с твоим дедом тоже всю жизнь душа в душу прожили. Тоже любили друг друга. Но любить кого-то — это не забывать себя. У каждого из нас были друзья и интересы. Некоторые совпадали, некоторые нет — нам было интересно вместе, уютно, тепло. Была нежность и забота. Любовь твоей матери была похожа на болезнь, наваждение. Такая любовь не поддерживает, не окрыляет. Наоборот, она высасывает силы.

Бабушка разволновалась, отвернулась. Я обняла ее за плечи.

— Сколько бы Вайя не переживала за Аронова, она бы ни за что не развелась — она бы жить без него не смогла. А его работа... я мало о ней знаю. Какой-то отдел МЧС. Вайя боялась за мужа, а я боялась за нее. Если бы он погиб, она бы тоже долго не протянула. Угасла бы в своей тоске.

Бабушка замолчала, я ее не торопила. Брак родителей открывался для меня с новой стороны. Но... если все так, почему они все же разошлись? И как после такой нереальной любви мама снова вышла замуж, да еще так быстро? И опять же — почему они бросили меня?!

— Так почему они развелись? — снова спросила я.

— Не знаю, — ответила бабушка. — Для меня это загадка. Когда Вайя сказала, что они разводятся, я поверить не могла. Ничто не указывало на проблемы. За два дня до того твоя мать звонила и делилась планами. На выходные они собирались вести тебя в зоопарк. А в следующем месяце Аронову давали отпуск, и они не могли решить, куда поехать — к морю или в горы. А тут развод. Можешь представить, как я перепугалась. Что будет с Вайей, если они разведутся? Купила билет на рейсовый аэробус и в тот же день полетела к ним. Я ожидала ссор, слез, выяснения отношений... Ничего этого не было. Они вели себя как обычно. Ужинали, разговаривали, смеялись. Я видела грусть в глазах обоих, сожаление, но не злость. А через неделю был суд.

— Тот, где меня делили?

— Да. Я была там. С стороны казалось, что твои родители ненавидят друг друга — они ругались, кричали друг на друга. Для меня это выглядело как фарс, как театральное представление. До сих пор не понимаю, зачем это было нужно. Более того, я скажу тебе, Аронов — не тот мужчина, что мог проиграть в суде. Если бы он хотел выиграть, он бы выиграл. После суда они вернулись домой, мирно поужинали, попрощались... И все.

Звучало все странно. Впрочем, для бабушки тоже это звучало странно, и она этого не скрывала.

— А мама? Как же ее любовь?

— Прошло наваждение, будто не было. Не могу этого объяснить. Она словно проснулась. Ожила. Будто мир заново увидела. Замуж вышла за одноклассника — тот давно ее любил, хороший парень. Я рада за них... А твоего отца я больше не видела.

Вот как. Значит, мама ожила... А я?

— А почему она меня бросила? — я хотела сказать это безразличным тоном, но не смогла. Голос предательски дрогнул.

— Трудно сказать. Как-то она обмолвилась, что ты очень похожа на отца. Может, из-за этого...

Я задумалась. Я похожа на отца? Немного. Наверное, черты лица мне действительно достались с папиной стороны. Но сказать, что я похожа... Вспомнила портрет — нет, не очень. Или... а если она имела в виду мою ненормальность? Я тяжело сглотнула. Если я именно в этом похожа на отца?..

Я вернулась в свою комнату. После разговора с бабушкой вопросов стало еще больше. И по прежнему хотелось к кем-то поговорить — пожаловаться на жизнь, поделиться проблемами. На столе лежал альбомный лист — портрет Игрека. А почему нет? (шесть) лет назад, когда мне было одиноко, именно с ним я встречалась во сне, именно с ним играла и разговаривала. А вдруг снова получится? Желание было таким сильным, что я прямо воочию представила себе и самого Игрека — нет, не Игрека, его звали Гарро — и место, где мы могли бы встретиться. В городском парке. Там сейчас по-осеннему красиво — листва пожелтела, но еще не опала.

Я вздрогнула. Что я творю? Убегаю в мир фантазий? Это ли не признак, что со мной что-то не так... Я легла на кровать, продолжая думать о выдуманном друге из детства. Незаметно уснула.

— Явилась, наконец-то, — сварливо протянул знакомый голос.

— Гарро?

— А ты кого-то другого ждала?

Он сидел на невысоком деревянном заборчике. Мой старый друг. Повзрослевший. Как две капли воды похожий на Игрека. Здесь тоже была ночь, или поздний вечер. С одной стороны перед нами раскинулось поле. С другой — желтыми теплыми огнями светилась деревенька. Такая, как в исторических фильмах показывают. Крошечные одноэтажные домики, стелящиеся по земле. Покатые крыши. Цветы, растущие у крыльца.

На мне была желтая летняя майка и шорты в цветочек.

— Здесь тепло, — сказала я, забираясь на забор и садясь возле Игрека. — Я хотела тебя встретить. Но представляла не это место... Откуда оно?

— Не знаю. Это же твой сон.

Я вдохнула воздух полной грудью. Какая дивная смесь запахов. Прикрыла глаза, прислушалась...

— Что это за звук?

— Цикады. Насекомые такие.

— А запах?

— Хм... скошенная трава, цветы, теплая земля, немного навоза. Обычный сельский летний запах.

Я снова принюхалась. Воздух пьянил своими ароматами.

— В небоскребах нет цикад. И скошенной травы нет. Ладно, цикад могла в записи слышать. Но запах... Откуда я его знаю?

— Наверное, вытащила из моей памяти, — ответил Гарро.

Затем повернулся ко мне. Нахмурился.

— Вообще-то я тебя ругать собирался! Ты куда пропала тогда? Я ждал тебя! Долго ждал! Ты обещала, что никогда меня не бросишь. Я столько лет тебя искал! Бессовестная. Почему ты перестала приходить?

Я смотрела на парня, чувствуя как глаза наполняются слезами. Сначала тихо всхлипнула, затем громче. Затем отпустила руки, чтобы потереть глаза и чуть не свалилась с заборчика. Игрек спрыгнул, поддержал меня и усадил в траву. Сам сел рядом.

— Э-э-э, ты чего? Обиделась? Ладно, я не буду больше тебя ругать. Не плачь. Эй, да хватит уже. Я же сказал, что ругать больше не буду!

Я разрыдалась еще громче. Подтянула к себе колени, уронила голову, обняла саму себя руками. Это сон, это просто сон. Лучше я поплачу здесь, чтобы не пугать бабушку там.

Плакала я долго. Растерянный Гарро то гладил меня по спине, то пытался заглядывать в глаза, то неуклюже утешал. В конце концов просто сел рядом, обнял, позволив уткнуться ему в плечо. Наконец, рыдания сменились судорожными всхлипами. Я попыталась извиниться, но горло сдавливало, говорить не получалось. Я затихла и просто сидела рядом с парнем.

Дыхание восстановилось. Я начала говорить. О том, что я не такая как другие. Что я схожу с ума. Что мне чудятся голоса. Рассказала про отель. Про Игрека. Рассказала, почему перестала приходить в нему во сне. Потому что стала старше и поняла, что выдуманные друзья — это ненормально. Но сегодня... сегодня так сильно хотелось с кем-нибудь поговорить...

— Ты не сходишь с ума, — произнес Гарро, выслушав. — Поверь мне.

— Ну да, — кисло хмыкнула я. — Если ты моя фантазия, то будешь говорить то, что я хочу услышать.

Я отодвинулась и посмотрела на парня. Вспомнила Игрека из игры — одно лицо. Абсолютно одно лицо. Тоже ничего странного. Это ведь мой сон. Блеснула в ухе сережка...

— Я не могу сейчас объяснить. Мне нельзя. Просто поверь, ты не сходишь с ума.

Я слабо улыбнулась и снова подвинулась к Гарро. Он был теплым и сильным. Как Игрек. Возле него было спокойно и уютно. Он обнял меня одной рукой. Так мы и сидели молча.

— Пообещай, что больше не исчезнешь, — сказал он на прощание. — Пообещай, что будешь возвращаться. Хотя бы иногда. Хотя бы тогда, когда тебе нужно будет с кем-нибудь поговорить. Ладно?

МЕЖДУГЛАВИЕ

— Привет, Вайя. Она спрашивала сегодня про тебя. Про тебя, про своего отца...

Пожилая женщина сидела на кровати в своей спальне. Над брошенным рядом планшетом зависло трехмерное изображение молодой женщины с каштановыми волосами.

— Вайя, а может ты вернешься? Или заберешь Шаю к себе? С девочкой что-то происходит. Я вижу ее беспокойство, но не знаю, чем помочь... А ты все-таки ее мать.

Вайя Туманова тяжело вздохнула, качнула головой.

— Я тоже не знаю, чем помочь ей. Я не понимаю ее. Вот если бы Макс ее тогда забрал, то возможно... — женщина запнулась. Помолчала некоторое время. — Но я понятия не имею, где он сейчас.

— Тогда, может, ты знаешь его друзей или коллег? Пусть помогут его найти.

— Друзья, коллеги... Я часто встречалась с ними, потому что они приходили в наш дом, но у меня никогда не было их контактов.

Бабушка прикусила губу. Глаза повлажнели. Шаю было жаль.

— Все равно ты ее мать. Она тебя любит. Ждет. Ей нужна твоя поддержка!..

— Мам! — выкрикнула вдруг Вайя, перебивая. — Прости. Я не могу!

Молодая женщина запнулась, неловко отвела глаза, снова вздохнула.

— Скажи мне... Шая... она ведь все еще... рисует?

— Да, рисует.

— Прости мам. Я просто не хочу всего этого снова. Я... не могу. Я люблю Шаю, я желаю ей добра. Но я... боюсь ее. Я боюсь собственной дочери. Ее рисунков. Мам, ты помнишь, как умер папа? Ты знаешь, что Шая когда-то нарисовала его похороны? Я не показывала тебе. Я ее отругала. А через два дня он умер!

— Я знаю, что Шая особенная, но она не виновата... — успокаивающе начала бабушка.

— Да! Я понимаю, что она не виновата! И все равно я боюсь ее. И проблем боюсь. Боюсь, что она вырастет и ее заберут работать туда же, где работал Макс. Боюсь, что мне снова придется сутками не спать, переживая. Только в этот раз не за мужа, а за нее. Я не хочу привязываться, не хочу бояться. Мне так проще. Не проси меня больше. Прости.

Изображение молодой женщины мигнуло несколько раз и погасло. Бабушка уголком покрывала вытерла глаза. Помассировала занывшую грудь. Пошла в кухню. Там в шкафчике лежали лекарства. Сердце уже не то, что в молодости. И что будет с Шаей, если ее не станет?.. Нет-нет, не стоит об этом думать. Бабушка достала из пузырька пару таблеток, положила в рот, запила водой. Села в кресло. Сердце потихоньку отпускало.

!!! Всем привет! Я очень долго писала в стол и ничего не выкладывала. Не знаю, остались ли у меня хоть какие-то читатели. Буду рада, если кто-то есть. Напишите мне коротенький коммент, если вы здесь. Мне будет приятно :)