Убить бога непросто

Пролог

Говорят, что размер не имеет значения. Врут. Имеет, и ещё как. Особенно, когда это калибр. Я смотрел прямо в ствол направленного мне в лицо пистолета, и мне сейчас он представлялся огромным, чёрным тоннелем. Дуэльный пистолет Лепажа. Страшная вещь на самом деле. Хотя оружейники и ювелиры умудрились превратить орудие убийства в произведение искусства.

Пистолет был красив: красное дерево, накладки их слоновой кости, инкрустация серебром... А так же шестигранный ствол и тяжёлая, круглая, свинцовая пуля размером с орех. Да, убойная дистанция невелика, но если ты попал на эту дистанцию... Раны от такой пули оставались страшные. А когда пистолет весом около двух килограммов держит твёрдая рука профессионального бретёра, то всё становится совсем печально. А утро начиналось так замечательно...

* * *

— Наденька, вели подавать чаю. Помещик Орлов презентовал мне чаю, привезённого из самого Китаю. Говорит, чудо как хорош, — я потянулся в плетёном кресле, стоявшем на веранде моей усадьбы. Солнце уже давно взошло, и сейчас пригревало, пробиваясь лучами сквозь листья растущей рядом старой яблони. Пахом всё грозился её спилить, так как яблок она уже не приносила, но я запретил. Для меня было удовольствием просто посидеть в её тени.

— Сейчас-сейчас, уже заварили, Пахом самовар уже несёт, — Наденька, моя жена, мой белокурый ангел, летящей походкой подбежала ко мне и чмокнула в щёку. — Милый, ты небрит! — сморщила она свой очаровательный носик, но тотчас расцвела в улыбке.

— Радость моя, настоящий джентльмен должен бриться вечером, дабы не поцарапать своей щетиной нежные дамские щёчки! — притворно сдвинул я брови, но не выдержал и рассмеялся. Наденька скинула туфли и с ногами забралась ко мне на колени, свернувшись как котёнок.

— Сегодня приём у графа Вяземского, мы приглашены. Мы ведь пойдём? — умоляюще заглянула мне в глаза Наденька, обвив руками за шею.

— Солнце моё, ты ведь знаешь, как я не люблю выбираться в свет. Опять те же лица, те же разговоры и сплетни...

— Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Там будет этот молодой поэт, Александр Пушкин, мне наша соседка, Анастасия Павловна, все уши про него прожужжала. И дочь графа вернулась из путешествия, мне так хочется с ней увидеться! Мы ведь и так никуда не выбираемся, ну пожалуйста, любимый!

— Ну хорошо, хорошо, душа моя, уговорила. Только ради тебя.

— Ты самый лучший, самый замечательный муж на всём свете! — радостно защебетала Наденька, покрывая моё лицо поцелуями. Жизнь — замечательная штука. Я был счастлив.

* * *

— Сударь, фы оскорбить мою даму! Я трепофать неметленный сатисфакция!

Откуда только взялся этот немчура? Никогда до этого дня о нём даже не слышал. Я как всегда спокойно стоял в углу бального зала усадьбы Вяземских, крутил в руке бокал Бордо и наблюдал, как Наденька упоённо обсуждает свои женские новости с дочерью графа — Натальей. Вечер действительно удался. Приезжий поэт оказался занятным собеседником. А после того, как он прочёл пару своих стихов, действительно великолепных, то покорил всех без остатка. И тут этот кавалер, проходя мимо меня со своей дамой под ручку, неловко подбивает меня под локоть, и вино из моего бокала разливается прямо в шикарное декольте спутницы немца.

Я пытался объяснить, что вышло недоразумение, и принёс свои извинения перед дамой, но немец упёрся.

— Как вам будет угодно, сударь. Когда и на каком оружии?

— Стреляться с десяти шагов. Немедленно! Если фы не трус!

Всё. Вечер испорчен окончательно. Смотря на закусившую до крови губу Наденьку, я тяжело вздохнул и ответил: — Да будет так.

Никакого примирения, конечно не последовало. Секундант поднёс нам инкрустированную серебром коробку чёрного дерева, и раскрыл её. Внутри обитой красным бархатом коробки лежали пистоли. Я взял один из них, оттянул тугой замок, проверив, достаточно ли пороха на запальной полке. Доверяй, но, как говорится, проверяй. Тем более, если от такой проверки может зависеть твоя жизнь.

— Сходитесь!

Давно мне не приходилось брать в руки оружия. Но деваться некуда. Противник поднял пистолет и взвёл курок. Я сделал тоже самое. Шаг. Второй. Третий. Почему не стреляет? Ведь он явно хороший стрелок. Рука не дрожит, движения мягкие, уверенные. Пять шагов. Линия. Я вижу цвет глаз моего противника. Что ж, сейчас всё решится.

Я спускаю курок. Грохот выстрела, рука подскакивает от отдачи. Попал! Я точно видел, как пуля угодила ему в грудь! Но почему он не падает?

— Привет тебе от Осириса! — внезапно его глаза становятся угольно-чёрными. Полностью, заполнив белок и радужку. Демон-убийца? Невозможно! Как они меня здесь нашли? Научились оперировать временными потоками?

Эти мысли в мгновение ока пронеслись у меня в голове, я приготовился к переносу, но не успел. Оружие моего врага сработало. И это была не заурядная пуля, которая не смогла бы причинить мне вред, нет. Это был всего лишь камуфляж. Осирис дал убийце оружие против меня. Оружие, способное убить бога. Сгусток тёмной энергии пронзил моё тело, и я перестал существовать.

В другое время и в другой вселенной.

Я мыслю, следовательно я существую. Тьма медленно рассеивалась перед глазами. Они не всё учли. Не так просто убить бога. Они хотят войны? Что ж, будет им война. Обещаю.

Глава 1

Больно-то как... Перед глазами всё плыло, во рту стоял мерзкий привкус. Я перегнулся через край каменного ложа, на котором лежал, и меня вырвало желчью. Что-то не так. Так плохо мне не было ещё никогда. Я с трудом сел, свесил голые ноги с мраморного стола и огляделся. Здесь ничего не изменилось за время моего отсутствия — те же столы, заставленные алхимическими приборами, шкафы с одеждой , стойки с оружием. Я спрыгнул со стола, ударившись голыми пятками о холодные плиты пола, и зашипел от боли. Неслабо мне вмазали. Я с трудом распрямил затёкшую спину и оглядел своё новое тело. Вот этого мой враг и не учёл. Я как предвидел в своё время. Не помню уже, почему я решил сохранить это тело. Все остальные считали человека слишком слабым, чтобы вместить в себя силу и сущность бессмертных, и не без оснований. Боги куда прочнее, и устроены иначе. А я вот решил по-другому, и не прогадал. Паранойя свойственна всем бессмертным. Как говорится, если у вас паранойя, то это совсем не означает, что за вами никто не следит. Хотя, какие мы бессмертные... Смертные, да ещё как. Надо только знать, как убить, и каким оружием. Я прошлёпал к платяному шкафу и открыл створки настежь. С внутренней стороны створок были встроены зеркала, и я наконец-то смог рассмотреть себя во весь рост. Ха, а я его помню! Высокий, перевитый жгутами мышц варвар с голубыми глазами. Когда-то мы с ним неплохо повеселились в Латаркии. Да, славные были битвы, и славные деньки. Ему всадила в грудь кинжал молодая наложница, с которой он решил развлечься. А я не успел вовремя. Срастить пробитое сердце-то для меня не проблема. А вот вернуть в тело душу... Это по силам только одному из Старших богов — Аиду. Так что я поместил тело в стазис и оставил до поры до времени. Вот эта пора и настала. Я с трудом натянул на себя брюки и рубашку, промахиваясь мимо рукавов и штанин. Нужно время, чтобы привыкнуть к новому вместилищу. Ну да ничего, обвыкнусь, главное, чтобы моя сила никуда не делась. Не физическая, конечно, а та, что делала меня тем, кто я есть. Богом. Я потянулся к Источнику и похолодел. Источник силы не отзывался. Я в панике вытянул вперёд руку и попытался сделать самое элементарное — зажечь стоявшую на столе свечу. Бесполезно. Фитиль даже не задымился. Нет. Только не это!

Я метался по лаборатории, в ярости круша всё вокруг. Ублюдок! Он лишил меня божественной силы! Осирис, тварь! Лучше бы я в самом деле сдох! Тяжело дыша, я присел на чудом уцелевший в углу табурет и задумался. Стоп! Я ведь жив! Мою сущность дорогой родственничек уничтожить не смог! И если я жив, то всю силу из меня вытянуть не получилось, иначе бы я навсегда растворился в потоке мироздания. Так, спокойно. Возможно, это тело просто не адаптировалось после вселения. Я несколько раз глубоко вздохнул, закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Выкинуть из головы всё, представить себя подвешенным в абсолютной темноте междумирья. И искать, тянуться к Источнику. Ну же... Если я его не найду, то это будет хуже смерти. Пожалуйста... Вдалеке, на самой границе восприятия я увидел небольшой мигающий огонёк, как будто светлячок в ночном лесу. Я изо всех сил потянулся к нему. Гора свалилась с моих плеч. Передо мной висел сгусток огня размером с небольшое яблоко. Я взял его в ладони и бережно поместил себе в грудь, тут же почувствовав, как сила тонким ручейком вливается в моё тело. Да, это всё, что осталось. Мне оставили только жалкие крохи моего былого могущества, да и то не по доброте душевной. Души у моей родни в принципе никогда не было. Просто недосмотрели, не учли возможность воскреснуть в новом теле. А значит ещё не всё потеряно. Пусть моя сила сейчас на уровне среднего колдуна, пусть у меня тело смертного, которое можно убить, пусть. Знания остались при мне. Да и коллекция магических артефактов никуда не делась. Все смеялись надо мной за это детское увлечение, ведь даже самый сильный артефакт, созданный смертными магами ничто по сравнению с божественной мощью. Сейчас они мне очень пригодятся.

Я открыл глаза и недобро усмехнулся. У меня теперь есть цель. Вернуть силу и бессмертие можно, надо только добраться до Источника Всех Богов. И пусть путь долог, и пролегает через миры, где властвуют мои названные братья и сёстры. Я пробьюсь. Они ещё пожалеют. Все пожалеют. Я одним мысленным усилием зажёг свечу. Ничего, мы ещё посмотрим, кто кого. Затушив пальцами свечу, я вышел из лаборатории, аккуратно закрыв за собой дверь. Впереди много дел, нужно всё продумать и подготовиться.

* * *

Тяжёлый табурет просвистел у меня над головой, разбив кувшин с вином, и снеся какого-то мелкого гоблина, сидевшего за соседним столиком. Брызги от вина, вопли дерущихся, визг служанок... Слушал бы и слушал. А этот молодой орк неплохо дерётся. Я зашёл в эту гномью таверну, чтобы перекусить и снять комнату на ночь. Я, конечно, мог снять целиком самую дорогую гостиницу этого богом забытого городка, денег у меня хватало, но не стоит привлекать к себе излишнее внимание. Да и моей новой внешности соответствовать надо. А швыряющий направо и налево золото здоровенный варвар ненужное внимание точно привлечёт. Поэтому я выбрал недорогой постоялый двор с таверной, занял столик в углу и заказал молодой, вертлявой служанке жареного мяса и кувшин пива. Пиво оказалось на удивление приличным, даже почти не разбавленным, да и мясо тоже было свежим, с ароматной, поджаристой корочкой и посыпанное специями, и я с удовольствием заработал челюстями. Тело варвара требовало много еды. Наконец, насытившись, я вылил остатки пива в объёмную деревянную кружку с обгрызенными краями и откинулся назад, прислонившись спиной к стене. Надо было обдумать маршрут. Но как следует подумать мне времени не дали. В таверну зашёл орк. Высокий, мощный воин с забранными в хвост длинными чёрными волосами и клановой татуировкой на правой щеке стоял в дверном проёме и пристально осматривал помещение. Рукоять двухлезвийной секиры, висевшей у его пояса, была перевязана красным шнуром и скреплена большой печатью местного магистрата. Орк, соблюдающий закон? Ну надо же...Гудевший множеством голосов большой зал мгновенно затих. Взоры всех присутствующих — людей, гоблинов, и, конечно же, гномов, сошлись на орке, который, как ни в чём не бывало, подошёл к барной стойке, и, кинув перед собой большую серебряную монету, громко потребовал вина и лучшей еды.

Он что, псих? Я, конечно, довольно долго отсутствовал, но то, что война между орками и гномами только-только закончилась, был в курсе. А орк сейчас находился на территории гномов.

— Зеленомордых здесь не обслуживают, — сжав кулаки, поросшие жёстким рыжим волосом, сквозь зубы выплюнул пузатый, поперёк себя шире, гном, стоявший за стойкой.

— Проваливай, откуда шёл, орк хыз матгол!

А вот это он зря. Орки крайне болезненно реагируют на оскорбления своих матерей. Этот зелёный не стал исключением. Взревев, как пещерный тролль, молодой воин одной рукой выдернул гнома из-за стойки, и, раскрутив его над собой, запустил в зал. Страйк! Тяжеленная туша трактирщика снесла несколько столиков вместе с сидящими вокруг них гномами. Ну, сейчас пойдёт потеха! Оскорблённые до глубины души гномы поднялись на ноги, засучили рукава и бросились в бой. Оружия никто не доставал. Гномы не дураки подраться, и правила хорошей трактирной драки знают. Толпа гномов насела на орка как стая псов на медведя, но тот стоял незыблемо, как скала в бушующем море. В рукопашной схватке зелёный тоже явно не новичок. Грамотно прижавшись спиной к трактирной стойке, чтобы не обошли с тыла, орк встречал налетавших гномов мощными ударами длинных рук. Ага, а вот и артиллерия. В орка полетели пивные кружки, кувшины, а затем и дубовые табуреты. Это, конечно, не оружие, но и табуретом голову разбить как нечего делать. Я нахмурился. Орку попало по голове, и кровь из глубокой раны на лбу от разбившегося о его лоб кувшина заливала его глаза. А вот это уже неспортивно. Надо бы уравнять шансы.

— Держись, зелёный! — одним прыжком я оказался рядом с орком, едва увернувшись от его прямого в челюсть. — Глаза протри, я прикрою!

— Идёт! — прорычал в ответ орк, оскалившись. Кровь уже полностью залила ему лицо, и клыкастая улыбка орка напоминала страшную маску. Бац! А вот и мне прилетело. Давненько мне не приходилось кулаками работать. Пощупав челюсть, и убедившись, что она на месте, я с удвоенной силой ринулся в бой, пинком отшвырнув гнома с табуретом наперевес. Получайте, недомерки волосатые!

— Бей орков! Хазад! — раздался в таверне боевой клич гномов, и, вынеся входную дверь, внутрь ввалился отряд вооружённых до зубов бородатых коротышек. Гномы не хотели проигрывать на своём поле и вызвали подмогу. Похоже, мы встряли серьёзно. Если это был бы отряд стражи, то ещё можно было бы договориться. Гномы любят золото, и увесистый кошель на лапу начальника местной стражи мог бы решить вопрос. Но это была не стража. Это были гномы-ветераны, возвращающиеся домой с фронта. Ненависть к оркам никуда не делась, а один зелёный с хорошо известной татуировкой боевого клана стоял, сжав кулаки посреди разгромленного зала. И я понял, что сейчас нас будут убивать. Я с тоской бросил взгляд на свой столик в углу, где стоял прислонённый к стене мой меч, который я отставил в сторону перед тем, как встрять в драку. Орк, все поняв, молча потянул с пояса секиру.

— Их слишком много, — прикидывая шансы на прорыв, сказал я орку, сорвавшему печать магистрата с оружия и принявшему боевую стойку.

— Орки не сдаются! — прорычал в ответ зелёный, выписывая перед собой секирой восьмёрки. Чёрт, не хотел я этого. Но, видимо, придётся.

— Кхарас, — прошептал я, вытянув перед собой руку, и перед толпой гномов в толстые, посыпанные опилками доски пола вонзилась молния. Пахнуло озоном.

— Маг!

Гномы отшатнулись назад, однако оружия из рук не выпустили.

— Это была честная драка. Дайте нам уйти, и никто не пострадает!

— Расступитесь! Дайте дорогу! — сквозь толпу хирдманов протолкался человек в сопровождении пятёрки воинов. Стража. Наконец-то. Не слишком-то они торопились.

— Опустить оружие! Именем короля! Что здесь происходит?

Как ни странно, но старший пятёрки стражей был человеком. И ещё он был... магом. Да, точно. Поверх стального нагрудника лёгкого доспеха висел знак мага-погодника. И дайте в морду тому, кто скажет, что погодники — не боевые маги. Боевые, да ещё как. Устроить проливной дождь для того, чтобы тяжелая кавалерия застряла в грязи, и потеряла самое страшное своё оружие — таранный копейный удар, это к ним, погодникам. Или тучи ночью навести, чтобы звёзды с луной закрыть, чтобы отряд скрытно в тыл противника провести — опять к ним. Или туман навести при переправе. А погодники посильнее могут и ураган с молниями устроить. Но таких, насколько я знаю, крайне мало, и все они к королю поближе, на фронт не лезут.

— Я — мэтр Ордан, маг охранного приказа. Назовите себя. И уберите оружие. А ты, — погодник пристально посмотрел на меня, — держи руки на виду. Одно движение пальцами, и тебя нашпигуют болтами. Посмотри внимательно на наконечники.

Ох ты... И верно. Стражи, пришедшие с магом, нацелили на меня небольшие арбалеты. А на концах кованых тяжёлых болтов, способных с двадцати метров пробить воина в полном латном доспехе, поблёскивали синим заклятья Ледяной Искры.

— Морозный камень?

Я медленно, крайне медленно, поднял руки на уровень плеч, развернув ладони к себе. Я знал правила. Направлять даже пустые ладони в сторону мага означало неизбежную атаку.

— Он самый. И у нас есть маг, способный его зарядить. Поэтому без фокусов. Орк, — перенёс внимание на моего нечаянного соратника погодник, — секиру на пол!

Громила-орк, недовольно бурча себе под нос свои оркские ругательства, осторожно, как величайшую драгоценность, положил на пол свою секиру, предварительно сметя с него грязные опилки. К оружию зелёные всегда относились уважительно. К орку немедленно кинулись гномы, заломили ему руки за спину и бросили на пол. На могучих запястьях воина защёлкнулись наручники. Орк виртуозно ругался на своём языке, поминая добрым словом гномов, их родственников до седьмого колена, и разнообразные постельные утехи, которыми гномы занимались друг с другом и с пещерными троллями. Я аж заслушался, благо, что оркский немного знал.

Гномы спеленали орка, по ходу дела заехав ему пару раз по рёбрам тяжёлыми, окованными железом башмаками.

— Эй, а это зачем? — вскинулся я, развернувшись к мэтру Ордану. — Он ведь сдался!

— Какая уже ему разница? — недобро ухмыльнулся маг. — Он нарушил закон, обнажив оружие, чему есть десятки свидетелей. Наказание за это одно — смерть.

— Он только защищался!

— А что это ты за него так рьяно вступаешься? — подозрительно прищурился погодник. — Вы что, в сговоре? С тобой тоже ещё разберёмся.

Мэтр Ордан мигнул кому-то у меня за спиной, и на мою голову обрушился удар, сбивший меня с ног. Последнее, что я услышал прежде чем сознание погасло, были слова мэтра: — Так-то оно надёжней будет. Тащите их в нижние камеры, а на этого здоровяка ошейник Зароса оденьте, на всякий случай. Там разберёмся.

Глава 2

— Эй, варвар, ты живой?

Я очнулся, и отфыркиваясь, принял сидячее положение. Орк, сидящий на корточках рядом с кучей прелой соломы, на которой я лежал, не пожалел воды, вылив весь кувшин мне на голову. Перед глазами всё плыло, затылок просто раскалывался от боли. Я пощупал голову, обнаружив здоровенную шишку. Хорошо мне приложили, от души. Ещё бы чуть-чуть, и череп проломили.

— Жить буду.

— Вот только нехорошо и недолго, — невесело хохотнул в ответ орк, закашлявшись и сплюнув на каменный пол тёмный сгусток. Похоже, ему тоже досталось, гномы оторвались на связанном зелёном по полной. Я попытался встать, но не преуспел. Голова закружилась, меня замутило, и я рухнул обратно в кучу гнилой соломы. Все симптомы сотрясения мозга налицо. Ну да ничего, сейчас мы это дело поправим. Я привычно потянулся к своему внутреннему источнику силы. Не тут-то было. Я не мог до него дотянуться! А, вот оно в чём дело. Ошейник. Тот самый ошейник Зароса, про который говорил мэтр Ордан перед тем, как я отрубился, и который сейчас украшал мою шею. Слышал я про этого Зароса. Маг-артефактор, под конец жизни неизвестно как смог создать этот ошейник, лишающий мага его силы. Не каждого, конечно. Архимага он не удержит. Только середнячков, вроде меня. Подцепив пальцами магическую удавку изнутри, я попытался сломать его, но моих нынешних сил для этого явно не хватало. Ну, попытка не пытка.

— Сколько я провалялся?

Я поворочался в куче соломы, пытаясь принять удобное положение, и наконец осмотрелся. Тюремная камера. Приходилось уже бывать в подобных. Фантазия строителей, видимо, одинакова во всех мирах, где мне пришлось побывать. Маленькое, забранное толстыми железными прутьями окошко почти под потолком едва пропускало свет. Каменный пол и стены из грубо обработанного камня. Нар нет, как и стола. Из всех удобств только деревянное ведро в углу, судя по запаху, использующееся в качестве отхожего места.

— Всю ночь, утро и половину дня. Я уж думал всё, помрёшь, — орк, кривясь и шипя от боли, сел у стены напротив, скрестив ноги. Одежда на нём была порвана, пояс и сапоги сняты. Я осмотрел себя и увидел ту же картину. Только рубаха, в отличие от безрукавки орка, была целой. Я пошарил по карманам, надеясь на то, что тюремщики хоть что-то пропустили. Нет, выгребли всё подчистую. Деньги, амулеты, оружие. И самое главное — компас. А без него я могу блуждать по мирам хоть тысячу лет, проход в мир Источника не обнаружить. Спокойно! Главное — не паниковать. Я обхватил руками голову. Ну ведь клялся самому себе, что пройду себе тихо-мирно, ни во что не встревая. И на тебе. В первом же мире, в первой же таверне влетел в неприятности по самые небалуйся! Нет, похоже, характер уже не переделать.

— Ладно, зелёный, давай хоть познакомимся как следует. Меня зовут...

Дьявол, как же звали того варвара? Убей, не помню... Орк, похоже, принял мою заминку с именем по-своему.

— Что, память отшибло? Был у нас в клане такой случай. Гарбуру во время штурма гномской крепости камнем со стены прилетело. Так он потом пол-года себя не помнил. Только слюни пускал и гадил под себя.

Бр-р-р... Только не это. Такого и врагу не пожелаешь. А, вспомнил!

— Меня зовут Клингар. Воин и маг. Наёмник. А тебя как звать, зелёный?

— Ракшас из клана Северного Копья, — гордо выпрямился орк, но тут же схватился за рёбра и согнулся в приступе кашля. — И не называй меня зелёный, обезьян белозадый! — прокашлявшись, сверкнул он на меня глазами из-под низко нависших надбровных дуг.

Гордый. Орки — они все такие. Сломать можно, согнуть нельзя. А мне надо потихоньку забывать о том, что я бог, и начать вести себя соответственно: громко смеяться, есть руками, чавкать, шлёпать служанок по задницам, и чуть что хвататься за меч. Перебора не получится? Да нет, не должно. Я ж варвар!

— Извини, Ракшас. Хотя, чего ты обижаешься, не пойму. Ты ведь и в самом деле зелёный!

— Гр-р-р-р...

— Всё-всё. Понял. Ты великий воин и шутки шутить не любишь, — поднял я руки в примиряющем жесте. — Да, хотел тебя спросить, да что-то всё некогда было — то драка, то по башке дали... — я ещё раз потрогал шишку на затылке и слипшиеся от крови волосы. Ну ничего, сквитаемся. Земля — она, всё-таки, круглая. — Ты чего вообще забыл в гномьем кабаке? Да ещё и в одиночку припёрся? Тебе что, жить надоело?

Орк стрельнул на меня глазами, потом перевёл взгляд на кучу соломы с какими-то грязными тряпками в дальнем углу камеры, и почему-то шёпотом сказал: — Это тайна. Но ты встал со мной рядом во время драки. У тебя, в отличии от многих людей, есть честь. Поэтому я тебе скажу. Это шаман. Он сказал, что мне нужно прийти в одиночку на землю гномов во время полной луны для того, чтобы сбылось предсказание.

Что?! Ах ты ж... Только этого дерьма мне для полного счастья не хватало! Я схватился руками за голову, и теперь вовсе не от того, что у меня сотрясение мозга. Пророчество. Долбаное пророчество. Я застонал.

— Эй, Клингар, тебе плохо?

— Ракшас, ты ничего не перепутал? Это точно предсказание? Может, твой шаман чего не так понял? — с надеждой спросил я орка.

— Нет, шаман сказал чётко: Тот, который умер, но который вернулся, должен пройти пути миров и постигнуть места силы. И возродится, и будет править, если одолеет владык земли и неба. А потом сказал, что ему нужны будут помощники. И что я избран для этого. Вот и всё.

Всё. Попал. Полноценное пророчество. Кто же это со мной так пошутил-то? Локи? В его стиле. Ну подожди, шутник хренов, и до тебя доберусь. Пророчество, настоящее пророчество — это серьёзно. Я думал осторожно, не привлекая к себе внимание, пробраться к Источнику, а там уже решать проблемы по мере их поступления. А теперь все планы летели Анубису под хвост. У него есть, я видел. Беда в том, что пророчество нельзя проигнорировать. Последствия будут печальны, если попытаться это сделать. Фатально печальны. Ненавижу это! Ты должен исполнить пророчество, а если попытаешься как-то схалтурить или просто сбежать, то ты — труп. Без вариантов. А больше всего в своей длинной жизни я ненавидел быть чьей-то марионеткой. Неважно, чьей — старших богов, судьбы, обстоятельств. Я привык сам делать свою судьбу, и вот теперь так вляпаться...

— А ты сам как очутился в этой таверне?

Орк, похоже, совершенно не волновался о своей судьбе. Фаталист. Сказали идти, он и пошёл. Пророчество выведет. Мне бы такую уверенность.

— Твоя судьба открыта для богов. Его судьба сокрыта на скрижалях Книги Судеб, — раздался вдруг мелодичный голос, и грязная куча в дальнем углу зашевелилась. Что за... Я прижался к стене камеры, выставив перед собой открытую ладонь в атакующем жесте. Дьявол, совсем забыл! Ошейник, будь проклят навеки маг, его создавший!

— Я не причиню тебе вреда, называющий себя Клингаром.

Куча зашевелилась сильнее, и из неё выполз... Эльф. Избитый и оборванный, как и мы с орком, с шикарным фонарём под глазом, но это точно был эльф, уж эти острые уши и высокомерную физиономию ни с чем не спутаешь.

— И чего молчал, что мы здесь не одни? — внимательно осмотрев эльфа, повернулся я к Ракшасу.

— Ты не спрашивал, — пожал могучими плечами орк. Вот ведь... дитя природы.

— Да уж, действительно. И не поспоришь, — буркнул я. — Ладно, будем знакомиться ещё раз. Наши имена ты знаешь. А тебя как зовут, остроухий?

— Я отказался от своего имени. Причину этого знать вам необязательно. Но можете звать меня Стрелком. И не называй меня остроухим, варвар!

Экие все нежные. Одного зелёным не назови, другого ушастым. А меня, значит, варваром и белозадым обезьяном называть можно.

— Не называй меня варваром, остроухий!

Мы немного пободались взглядами, и эльф уступил первым.

— Ты прав, идти навстречу нужно разумным, только так можно обрести взаимопонимание.

— Философ? Говоришь, словно выпускник столичной академии, — я, кряхтя, как столетний старец, поднялся на ноги, и, превозмогая головокружение, подошёл к двери камеры, обитой толстыми полосами железа. Сжав кулак, несколько раз ударил по закаменевшему от времени дереву.

— Без толку. Я уже пробовал. Никто не придёт, — подал голос орк. — Я думал, что ты вот-вот к предкам отправишься. Ты почти не дышал. Я стучал, но никто не ответил.

Чёрт. Я доковылял до своего угла и рухнул обратно на вонючую солому. Надо пораскинуть мозгами. Ха, а вчера буквально едва не пораскинул. Да уж, ситуация поменялась кардинально. Ещё и пророчество это... Кстати, о птичках. Я подозрительно воззрился на эльфа.

— Слышь, философ. А ты тут как оказался? Далековато ты от ваших эльфийских лесов забрался.

— Духи священного леса вели меня. И не мне идти поперёк их воли.

Понятно. Ещё один. Орк, эльф и человек. Кого ещё ждать? Вампиров, тролля и принцессу гоблинов?

— Понятно. Духи леса, значит. Ну а сюда как загремел?

— Незнание закона не освобождает от ответственности, — печально вздохнул эльф. — Военное положение отменили ещё не везде, а я не получил печати магистрата, разрешающее ношение оружия. Ну вот и... — Стрелок потрогал цветущий всеми красками радуги огромный синяк под глазом и поморщился. — Нарвался на гномий патруль. Ну а они долго разговаривать не стали.

Мы с орком сочувственно переглянулись. Тяжёлые башмаки гномов знакомы нам не понаслышке.

— Не люблю гномов, — высказался Ракшас, и мы с эльфом горячо его поддержали. Ничто так не сплачивает команду, как общая неприязнь. В данном случае, к бородатым недомеркам.

— Ракшас, там воды не осталось? А то в горле пересохло, — спросил я орка. Тот молча взял стоявший рядом кувшин, и перевернул его вверх дном. Понятно. Они нас что, уморить здесь собрались, что ли?

Ответ на этот животрепещущий вопрос пришёл неожиданно. Дверь камеры беззвучно открылась, повернувшись на хорошо смазанных петлях, и в проёме, освещённом тусклым светом факелов, сверкнули выставленные вперёд наконечники коротких копий.

— Встать! Лицом к стене! Руки за спину! — пролаял команду толстый, с заплывшей салом физиономией, гном, высунувшись из-за спин стражей. Тюремщик. Ну что ж, хоть что-то сдвинулось с места. Я поднялся на ноги и отрицательно мотнул головой орку, принявшему боевую стойку и сжавшему огромные кулаки. Ракшас ещё пару мгновений пораздувал ноздри, а потом всё-таки последовал моему примеру, заведя лапы за спину и уткнувшись лбом в каменную стену. Звякнули кандалы. Гномы своё дело знали туго. Сквозь ножные кандалы пропустили короткую цепь, приковав нас друг за другом, и идти приходилось короткими шажками. Захочешь, не сбежишь. Эх, не было бы на мне ошейника, даже моих нынешних сил хватило бы на то, чтобы порвать цепи как гнилые нитки и дать отсюда дёру. Но подземные недомерки всё просчитали.

Идти пришлось недалеко. Эльф попытался было разговорить конвоиров, но получил в ответ пожелание заткнуть рот хвостом болотного гмырха и пару тычков тупыми концами копий. Пройдя по длинному коридору с рядами камер по обе стороны, мы поднялись по узкой лестнице. Тюремщик, сняв с пояса связку ключей, открыл толстую, в три пальца, железную дверь, и мы вышли на тюремный двор. Солнце! Как же я рад его видеть! Орк с эльфом явно разделяли мои чувства, подставив лица солнечным лучам.

— Назагораетесь ещё! Когда на каторге камень рубить будете, гы-гы! — гундосо заржал тюремщик. — И это если вас на голову не укоротят!

Гномы-конвоиры заржали вслед за своим начальником, видимо, найдя эту шутку чрезвычайно смешной. Мысленно поставив галочку у себя в памяти поквитаться с этими шутниками, я попытался абстрагироваться от происходящего, продумывая план спасения. Но времени подумать мне не дали. Со скрежетом открылись массивные створки ворот, и внутрь въехала, управляемая четвёркой мощных жеребцов, глухая повозка без окон, больше похожая на огромный гроб.

— Вперёд, смертнички, заходим, располагаемся с удобствами, — продолжал искромётно юморить тюремщик, подталкивая нас к повозке. Из открывшихся дверей перевозки для заключённых выпрыгнули два квадратных гнома, коротко кивнули толстяку-тюремщику, и споро забросили меня, орка и эльфа внутрь, пропустив связывающую нас цепь сквозь вделанные внутри в борта перевозки железные кольца. В обстоятельности гномам не откажешь, это уж точно. Перевозка была довольно просторной, явно рассчитанной на большее количество осуждённых. Она была разделена на три части толстыми решётками. В одной такой секции нас и приковали. Кольца, сквозь которые была продета цепь, были закреплены почти под самым потолком, и длины цепи не хватало, чтобы сесть на пол. Второе отделение пустовало. А пара конвоиров уселась на лавку посредине между клетками, поставив короткие копья, которыми удобно орудовать в ограниченном пространстве, между колен.

— Дозволено ли будет мне спросить у доблестных стражей, куда нас везут? — не выдержал эльф.

— Молчать, — один из гномов, одетый в кожаный доспех, и вооружённый, помимо копья, ещё и коротким широким мечом, висящем на поясе, лениво встал, и, просунув копьё сквозь решётку, ударил эльфа тупым концом в живот. — На суде разговаривать будешь.

Ага. Значит, суд, всё-таки, будет. Уже радует. А то ведь и прирезать могли по-тихому, от этих бородатых всего можно ожидать. Ехали долго. Завести разговор с конвоирами уже никто не пытался. Да и смысла не было, стражники не судьи, нашу судьбу не решают. Судьба... Опять у меня нет выбора, опять кто-то решает за меня. Я бессильно дёрнул за цепь. Задремавший стражник открыл один глаз, недовольно оглядел нашу компанию и, убедившись, что никто не предпринимает попытки побега, закрыл его снова.

— Клингар, — шёпотом окликнул меня орк. Из-за своего роста ему было тяжелее всех — гномы при строительстве перевозки на размеры орков явно не рассчитывали, и Ракшас, при каждом наезде колеса на камень или выбоину, бился головой о потолок. — Что делать будем?

— А чего ты меня спрашиваешь? — таким же шёпотом ответил я, искоса поглядывая на конвой.

— Не знаю. Мне почему-то показалось, что ты уже бывал в таких переделках.

Да уж, было дело. Во времена, когда я ещё был простым человеком, мне частенько доводилось посещать тюрьмы. Не по своей, естественно, воле. Да и когда в магии поднаторел, магистром стал, тоже, бывало, случалось. А вот когда в боги выбился, уже такого не было. Да и какая тюрьма бога удержит?

— Ну, бывал. Если я ничего не путаю, то по гномьим законам нам всем полагается... — я провёл пальцем вдоль горла, наглядно продемонстрировав, чем нам грозит нарушение местных законов. Орк инстинктивным движением потёр шею. — Но есть у меня одна задумка. Гномы — страшные ревнители традиций. Я хочу на этом сыграть. Есть один древний закон, о котором мало кто знает. В общем, говорить на суде буду я. Тогда, может, мне удастся всех нас вытащить.

— Удивительные познания для дикого варвара, — подал голос молчавший до этого момента эльф. — Ты полон загадок...

Стрелок смотрел на меня испытующим взглядом, но я сделал рожу кирпичом. Чёрт, надо следить за своим языком. Варвар должен изъясняться проще.

— Ушастый, ещё раз назовёшь меня варваром... — начал было я, но тут повозка остановилась. Раздался неразборчивый сквозь толстые деревянные доски бортов перевозки крик кучера. Через мгновение раздался второй крик, куда более отделённый. Конвоиры как по команде проснулись и вскочили на ноги. Один из стражей подошёл к дверце, и, отодвинув в сторону заслонку маленького зарешеченного оконца, выглянул наружу.

— Прибыли, мясо, — глянув на нашу троицу, скривил заросшее рыло конвоир. — Не повезло вам. На воротах Борг стоит, а это значит, что сегодня смена судьи Гурыза. А у него разговор с преступниками короткий. Или в петлю, ногами дрыгать, или на каторгу, камень для дорог рубить. Но и там больше месяца не живут.

Через оконце раздался скрежет поднимаемой решётки, повозка дёрнулась, вызвав приглушённое ругательство орка, в очередной раз приложившегося головой, и въехала внутрь. Нас ждал суд.

Глава 3.

— Именем короля гномов, провозглашается приговор, — одетый в белую судейскую мантию, символизирующую чистоту помыслов и неподкупность (ха-ха три раза), судья Гурыз с завитой во множество косичек длинной бородой, встал с центрального кресла, стоящего на возвышении, прокашлялся, нацепил на нос очки в тонкой золотой оправе, и, держа в руках свиток, стал зачитывать приговор. Я аж головой потряс, настолько это действо походило на то, как это делалось в мире Земли. Один в один. Интересно, кто у кого спёр идею этого постановочного фарса?

Нас провели по коридору, завели в зал и приковали к уже знакомым железным кольцам, теперь вделанным в каменную стену. Эта гномья основательность начала меня уже слегка доставать. По бокам встали гномы, вооружённые дубинками. Надо полагать, судебные приставы. Ждать пришлось недолго. Дверь раскрылась, и в зал суда зашли три упитанных гнома, разодетые в судебные мантии. Поднявшись на деревянный помост-возвышение, гномы важно опустили свои откормленные седалища в роскошные кресла с высокими спинками, на которых был изображён герб королевства гномов — скрещенный молот и секира над наковальней. Суд начался.

Хотя, насчёт суда я погорячился. Его как такового просто не было. Не было ни адвоката, ни прокурора. Прямо революционная тройка времён гражданской войны в Советской России. Меня в те времена каким-то бесом занесло, я посмотрел на то, что там творится, и переместился обратно, в тихий и спокойный век девятнадцатый. Бр-р-р... Нет, революция не наш метод.

Выступило только несколько свидетелей драки в трактире, и, конечно же, мы с орком оказались во всём виноваты. Мы, оказывается, разнесли трактир, нанесли огромные убытки материального характера хозяину, и избили до полусмерти два десятка ни в чём не повинных граждан. Я даже рта не смог раскрыть в своё оправдание — на любые попытки перебить свидетеля следовало быстрое наказание в виде ударов короткой, обтянутой кожей, дубинкой. С эльфом тоже разобрались быстро. Командир патруля, задержавшего эльфа на границе, заявил, что эльф начал стрелять в них безо всякой причины. Благо, ни в кого не попал, а доблестные защитники границы доблестно задержали эльфийского шпиона. Я только хмыкнул, услышав это. Эльф стрелял в гномов, но не разу не попал? Бред собачий. Впрочем, беспристрастных судей такие мелочи не интересовали. Долго валандаться с нами не стали.

— Наёмник, именующий себя Клингар, орк, именующий себя Ракшас и эльф, именующий себя Стрелок. За нарушение законов за номером три тысячи сто двадцать семь дробь три, пункт восемнадцать, за номером четыре тысячи пятьсот семь, пункты пять и одиннадцать, вы приговариваетесь к пожизненному отбыванию срока в каменоломнях. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Вам понятен приговор? Увести.

— Я требую Божественного Суда! — выкрикнул я в отчаянии.

Судьи, уже направившиеся к выходу, замерли.

— Я знаю закон! Вы не имеете права отказать нам в этом!

Это моя последняя надежда. Все мои знания о законах гномов пятисотлетней давности. За это время могло многое измениться. Старые порядки, заведённые Богом гномов Махалом, могли уже не действовать.

— Откуда ты знаешь про этот закон? — повернулся ко мне председатель судебной тройки. — Впрочем, неважно. Этот закон писан для гномов. Не для людей, орков или эльфов.

— В законе ничего про это не сказано! Там сказано, что любой разумный вправе призвать Божественный Суд, если уверен в своей невиновности. Если вы откажете нам в этом праве, то нарушите закон!

Гурыз недовольно посмотрел по сторонам, о чём-то пошушукался со своими заместителями, и, скривившись, как от лимона, буркнул: — Да будет так. Вас доставят в Храм Махала, и пусть он решает вашу судьбу.

— Ещё один момент, ваша честь...

— Что ещё? — рявкнул Гурыз. — Ты испытываешь моё терпение, варвар!

Да что вы все, сговорились? Варвар да варвар.

— По закону, в Круге Истины на нас не должны быть кандалы. И ошейника Зароса тоже, — я поднял закованные руки и постучал пальцем по проклятой удавке.

— Ты слишком много знаешь о наших древних законах, варвар, — сузил глаза судья. — Ты мне не нравишься. Всем вам место на плахе, особенно орку.

Стоявший рядом Ракшас негромко зарычал, и я ткнул его локтем в бок, чтобы тот умолк.

— С тебя снимут ошейник. Но не думайте, что легко отделались. Из Круга Истины редко кто выходил живым.

Оставивший за собой последнее слово, судья Гурыз резко развернулся, так, что его мантия взлетела белыми крыльями, и быстро, невзирая на солидное брюхо, вышел из зала суда.

— Вот и гном считает, что ты странный вар... — начал было эльф, но увидев в мои сузившиеся глаза, замолчал.

Обратно в тюрьму нас не повезли. Храм Махала находился к городе, где мы находились, поэтому нас разместили в почти что люксовых апартаментах по сравнению с тюрьмой. При суде было несколько камер временного содержания, вот туда нас и определили. Даже покормили, хотя едой это можно было назвать с большой натяжкой. Пустая баланда из какой-то крупы и ломоть черствого хлеба. Но я и этому был рад. Организм восстанавливался после удара и требовал пищи.

С нас наконец-то сняли кандалы и я с наслаждением потёр запястья. Эльф замкнулся в себе, и молчал, только изредка бросал на меня странные взгляды. Зато непосредственный орк закидал меня вопросами за себя и за того парня.

— Клингар, а что там будет? Что за Круг Истины? Там надо будет драться? А секиру мне вернут?

Я сел на стоявшую у стены шконку, и, откусывая по чуть-чуть от оставшегося после обеда куска хлеба, и тщательно пережёвывая, чтобы растянуть удовольствие, принялся обстоятельно отвечать на вопросы.

— Без понятия. Не знаю. Вряд ли. Точно вряд ли.

Орк округлил глаза, что на его практически монголоидном лице, пусть и зелёном и с выпирающими из-под нижней губы клыками, смотрелось довольно забавно.

— Не смешно.

Зелёный, похоже, всерьёз обиделся, так как скрестил могучие руки на груди и отвернулся.

— Не обижайся, Ракшас, я и в самом деле немного знаю.

— Но что-то ведь ты знаешь! — мгновенно перестав дуться, подался ко мне орк. Да, судя по непосредственной реакции, этот воин ещё очень молод. Я по сравнению с ним просто тысячелетний старец. Хотя, стоп. Мне ведь и в самом деле почти столько. Эх, стареем, стареем...

— Да, у моего учителя была одна старая книга. Вот в ней я и вычитал по законы гномов, — принялся выкручиваться я.

— Грамотный варвар, — тихо проговорил, ни на кого не глядя, сидящий в отдалении эльф. — Куда мир катится...

— У варвара, помимо того, ещё и слух хороший, — угрожающе повернулся я всем корпусом к эльфу. — А ещё неплохой удар слева. Говори уже, ушастый, не тяни кота за яйца. Хватит уже темнить.

— Думается мне, что именно про тебя говорилось в пророчестве, — ничуть не испугавшись, начал эльф. — Все знаки указывают на это. Мне по меркам людей очень много лет, и я умею их читать. Ты хочешь всем показать, что ты — дикий северный варвар с длинным мечом, грубый и недалёкий. Гномов и орка ты, может, и смог бы обмануть, но не меня.

Эльф скрестил руки на груди и с вызовом посмотрел на меня, выйдя на середину камеры. Орк потрясённо молчал, только взгляд его метался туда-сюда, между мной и стоящем в напряжённой позе эльфом. Да, как показала практика, актёр из меня никакой. Спалился. Ладно, чего уж теперь. Я думал, переговорив с Махалом, попробовать всё-таки как-то избавиться от этой парочки, и с его помощью добраться до Источника, но потом отмёл этот вариант. Даже для бога чревато вмешиваться в пророчество, а Махалу я зла не желал. Мы с ним были в хороших отношениях, когда я ещё от дел не удалился. Вернее от опостылевших интриг, дрязг, сплетен, подсиживаний и всей этой подковёрной грызни за власть. Надоело мне всё это. Вот я и плюнул на этот гадюшник, и смотался на свою любимую Землю, благо, мог свободно выбрать эпоху, где захочу поселиться.

— Ладно, Шерлок Холмс эльфийский, ты меня разоблачил, — я тяжело вздохнул и потёр лоб. — Ты прав, это моё пророчество. Я не хотел сразу говорить, думал вас как-то подготовить, но ты уже сам догадался. Ты полностью это пророчество помнишь?

— Да, конечно. Придёт бессмертный, но умерший и воскресший. И пройдёт тропами миров, и и обретёт потерянное, овладев местами силы, и победив владык Земли и Неба, и будет править. И четверо будут с ним, и возвысятся, но лишь трое дойдут до конца.

Так и думал, что этими двумя не ограничится. Ну что ж мне так везёт-то... Ну да ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

— Ракшас, рот закрой, а то ворона залетит.

Бедный орк сидел, отвалив челюсть, и безумными глазами смотрел на меня.

— Так ты... Ты...

— Ну да. Ты что, бога никогда не видел? Ну вот, посмотри. Можешь даже пощупать, — протянул я руку орку. Тот никак не отреагировал, продолжая смотреть на меня выпученными глазами. Брал бы пример с эльфа. Тот вёл себя куда спокойнее, видимо, с богами в своё время пересекался. Кто там у них главный... Чёрт, не помню. Имечко такое, что язык сломишь. Зато помню нереальную даже для богов заносчивость и высокомерие.

— Зелёный, а в морду? — я ткнул орка в плечо.

— Не называй меня зелёный, — на автомате ответил Ракшас, сжав огромные кулаки. Ну наконец-то. Очухался. Взгляд орка прояснился, и он взглянул на меня как и раньше, в тюремной камере. Ну и слава Одину, мне нужен соратник, с которым можно и в битву, и пива выпить, и по бабам сходить, а не восторженный почитатель.

— Полегче. У тебя лапа тоже, знаешь, не пушинка, — потирая плечо, буркнул Ракшас. Вот, совсем другое дело.

— А что ты за бог? — спросил Стрелок, не сводя с меня изучающего взгляда. — Я знаю всех богов этого мира. И ты не похож ни на одного из них.

— Вот ты сам и ответил на свой вопрос. Ты знаешь всех богов ЭТОГО мира.

— Но это значит, что... — теперь и эльф, к моему удовольствию, отвалил челюсть. Жаль, фотоаппарата нет, снимок ушастого с вытаращенными глазами точно украсил бы мою коллекцию.

— Именно. Миров много. И богов в них тоже хватает.

— Расскажи! Я должен знать! — загорелись глаза у эльфа. Для этих, "перворожденных", знания сродни наркотику. Оно и понятно. Когда живёшь столько, сколько они, то самой страшной вещью становится однообразие и скука. Именно поэтому среди эльфов самое большое количество учёных. Причём не только в этом мире. Я об этом знал, и не спешил читать лекции для одного слушателя. Уже только то, что я ему сообщил, может надолго вывести эльфа из строя.

— Успеется. В своё время всё узнаешь. А ты пока эту информацию осмысли, до утра время есть.

Я с хрустом потянулся и зевнул. Сегодня нас в Храм Махала точно не потащат, темнеет уже. А вот с утра пораньше наверняка. Поэтому надо успеть хоть немного поспать, что будет завтра, неизвестно даже богам.

— Ладно. Все вопросы потом. Нам всем нужно отдохнуть. Как говорится в моём мире, утро вечера мудренее.

— А... Да-да... Конечно...

Всё, ушастый поплыл. До утра он спать точно не будет. Будет обдумывать, сопоставлять, ходить из угла в угол, натыкаясь на стол и деревянные лежаки. В этот момент взорви у него перед носом петарду, он даже не заметит. Я удовлетворённо хмыкнул и вытянул ноги на жёстком ложе, мысленно пожелав эльфу спокойной ночи.

* * *

Не успело взойти солнце, как нас подняли. Вернее, подняли меня и орка, который храпел так, что стены тряслись. Вот ведь нервы! Стальные канаты! Ему в Круг Истины вступать, а он и в ус не дует. Хотя, орков с усами, или вообще хоть какой-то растительностью на лице я в жизни не встречал. Я с удовольствием посмотрел на эльфа. Он до сих пор не отошёл, даже когда стражники заковывали его в кандалы, он остановившимся взглядом смотрел перед собой и бубнил что-то себе под нос, видимо, дискутируя с самим собой, самому себе что-то доказывая и опровергая. Теории о множественности миров в этом мире не существовало, поэтому неадекват эльфа мог подзатянуться. Надеюсь, перед Кругом Истины он всё-таки придёт в себя.

До Храма Махала добирались в той-же перевозке, что привезла нас на суд. Только конвоиры были другие. Ехали примерно часа два, если меня не обманывали мои внутренние часы. Нас вытащили из перевозки, и я наконец увидел Храм Махала своими глазами. Махал мне показывал рисунки своих храмов, хвастался напропалую, что ни у кого из богов нет таких. Врал, конечно. У Старших Богов храмы куда как покруче. Но переубеждать Махала не стал, зачем обижать старого друга и собутыльника? Хотя, строение, конечно, монументальное, тут не поспоришь. Никакой тебе лёгкости и возвышенности, никаких арочек и башенок. Всё мощно, тяжело, я даже сказал бы, угрюмо. Рыцарский замок, а не храм. Хотя сам Махал обладал весёлым, хоть и вспыльчивым характером, был себе на уме, как, впрочем, и все боги. Был не дурак выпить и подраться, чем мы частенько и занимались. Нет, не друг с другом, упаси Один. С другими божками, с которыми Махал благодаря своему характеру испортил отношения. У него и трезвого не заржавеет в морду дать за косой взгляд, а уж когда выпьет... Старшие боги его выходки терпели и смотрели сквозь пальцы — мастером Махал всё же был первейшим. Оно и понятно, бог гномов, всё-таки. А гномы во всех известных мне населённых мирах славились своими изделиями, и прежде всего, оружием и другой воинской амуницией. А Махал снабжал Старших богов. Поэтому ему многое сходило с рук.

Вот он, Круг Истины. Я думал, что он будет в одном из центральных залов, но стража, вооружённая арбалетами, снаряжёнными уже знакомыми мне болтами с наложенными заклятьями Ледяной Искры, и служители храма во главе с настоятелем повели нас вглубь храмового комплекса. Похоже, что вниз Храм Махала был больше, чем вверх. Хотя, чего я удивляюсь. Недаром же гномов во всех мирах называют подземными, или подгорными жителями. Сам Круг был диаметром метров двадцать, и выложен золотом и драгоценными камнями. Из линии Круга вверх исходило голубоватое свечение, освещавшее окружающее пространство, и делая наши лица похожими на страшноватые загробные маски.

— Снимите с них оковы, — каркающим голосом приказал Настоятель стражам, что те и поспешили сделать. Кандалы сняли, и аккуратно уложили в заплечные сумки. В хозяйственности гномам уж точно не откажешь. Зато на меня опять смотрели взведённые самострелы. Неприятное это, всё-таки, чувствовать себя беспомощным. — Они больше не понадобятся. Из Круга Истины вы или выйдете свободными, или не выйдете вовсе. От бога не укроются ваши помыслы и прегрешения. Бойтесь его кары!

— Настоятель. Вы ничего не забыли? — я демонстративно оттянул ошейник Зароса.

Настоятель поморщился, но всё-таки кивнул одному из своих помощников, видимо, магу. Тот, прошептав что-то скороговоркой, коснулся ошейника, и он распался на две половинки. Ох, хорошо-то как... Моя внутренняя сила, задавленная магией Зароса, хлынула во все клеточки моего организма, доставляя непостижимое для простых смертных удовольствие. Стражи явно напряглись, и мне показалось, или их стало больше?

— Не вздумай делать глупости, маг. Ты в Храме Махала, и здесь ты бессилен.

Ну, с этим утверждением я бы поспорил, но не стану. Не для того я сюда шёл.

— Наши вещи и оружие. Вы должны их вернуть.

— Не беспокойся, маг, вы получите свои вещи, — настоятель щелкнул пальцами, и сквозь световой барьер, окружающий Круг, полетели мешки, в которых что-то явственно звякнуло.

— Войдите в круг, и ожидайте Божественного Суда.

Что ж, делать нечего. Я успокаивающе кивнул своим спутникам и первым шагнул в круг, вдруг полыхнувший золотистым светом. Орк с эльфом мгновением позже последовали за мной.

Ну, и? Ничего не происходило. Я в своё время избежал повального увлечения храмами, эгрегорами, и тому подобного. Оно, конечно, чем больше у бога храмов и последователей, тем больше силы. Но в этом есть и минус. Ты становишься привязан к этому. А соперники тоже не дремлют, тоже паству переманивают. Такие кошки-мышки не по мне. Да и вся эта заёмная сила как стероиды для спортсмена — только брось, и результаты стремительно скатываются к нулю. А моя сила всегда при мне, я знаю её пределы, и знаю, на что рассчитывать.

— Ну, и? — не выдержал уже и орк. — Чего дальше-то?

В круге никто не появлялся, мы никуда не перенеслись, никакого божественного гласа не зазвучало. Круг Истины так же испускал синеватое сияние, за пеленой которого рассредоточились гномы во главе с настоятелем. Орк первым делом подскочил к мешкам и с радостным воплем вытащил свою драгоценную секиру. Тщательно оглядев её со всех, Ракшас облегчённо выдохнул и подвесил её на широкую кожаную петлю, вшитую в пояс. Эльф, тоже порывшись в мешках, достал свой лук, сейчас разогнутый и с намотанной вокруг него тетивой, и перевязь с метательными ножами. А меня прежде всего волновал компас. Уф, слава Одину! На месте. Как и все мои артефакты и золото. Гномы, видимо, решили так: ежели подохнут, то и так всё им достанется. А если выживут, то и ладно. С Махалом ссориться себе дороже, он крысятничества не переваривает. Наконец, все мелочи были распиханы по карманам, оружие заняло своё место на поясах и за плечами.

— Может оно уже того, не работает? — почесал бритую голову орк. — Когда они последний раз Кругом пользовались?

— Не думаю... — задумчиво бросил эльф. — Такие вещи обычно не ломаются. Может быть, у Махала сейчас дела неотложные? Некогда ему.

— КХА! ОХ, Ё... — раздался вдруг оглушительный голос, заставивший нас присесть. — ТРЕП-ПЕЩИТЕ, СМЕРТ-НЫЕ! ИБО Я ЕСТЬ М-ХАЛ! ВЫ ВСТУПИЛИ В КРУГ ИСТ-НЫ, И Я БУДУ Р-ШАТЬ ВАШ-ШУ С-СУДЬ... ОЙ, МЛЯ... БУ. НА К-ЛЕНИ, КОЗЯВКИ!

Посреди Круга возник вихрь из световых росчерков, преображаясь в огромное, нахмуренное лицо. Да он же просто в драбадан! Орк с эльфом рухнули на колени. А я только склонил набок голову, наблюдая за старым другом. Да уж, в таком состоянии я его давно не видел.

— Ты что, опять нектар с гоблинской настойкой смешал? Ведь неделю потом болеть будешь!

— ЭТ ХТО ЩАС СК-ЗАЛ? — громыхнуло в ответ. Сияющее лицо с трудом сосредоточило разбегающиеся глаза на моей, одиноко стоявшей посреди круга, фигуре. — ТЫ ВООБЩЕ КТО?

— Махал, протри глаза! На ауру посмотри!

Глаза бога гномов приняли сосредоточенное выражение, а потом распахнулись во всю ширь.

— ХЕЛЬГ?! ТЕБЯ ЖЕ УБИЛИ?!

— Слухи о моей безвременной кончине оказались слегка преувеличенными, — улыбнувшись, ответил я, смотря на лицо Махала снизу вверх. — Может, уже снизойдёшь? А то у меня уже шея затекла.

— ХЕЛЬГ! ДРУЖИЩЕ! А Я ДУМАЛ, ВСЁ, НЕ УВИЖУ ТЕБЯ БОЛЬШЕ! — от радости Махал, кажется, немного протрезвел, так как язык у него уже не заплетался. — А, ТЫ Ж НЕ ЗНАЕШЬ, — скривилось в гримасе лицо Махала. — ТУТ У НАС ТАКОЕ ТВОРИТСЯ! В ОБЩЕМ, Я К ТЕБЕ НИКАК, ТОЛЬКО ВОТ ТАК ВОТ, ПРОЕКЦИЕЙ. А ВОТ ДЛЯ ТЕБЯ ПОРТАЛ СООРУДИТЬ МОГУ. ДВИГАЙ КО МНЕ! И КТО ТАМ ЕЩЁ С ТОБОЙ? — прищурился бог гномов. — ОРК С ЭЛЬФОМ? ИХ ТОЖЕ ТАЩИ. НАДОЕЛО ПЬЯНСТВОВАТЬ В ОДИНОЧКУ. СЛЫШЬ, ЗЕЛЁНЫЙ! ВЫПЬЕШЬ С БОГОМ?

И тут Ракшас меня удивил. Молодой орк поднялся с колен, твёрдо посмотрел Махалу в глаза, и заявил:

— Когда такое было, чтобы орк от выпивки отказался?

После чего заправил большие пальцы рук за широкий пояс и залихватски улыбнулся.

— ХА! ОН МНЕ НРАВИТСЯ! ЛАДНО, ОТКРЫВАЮ ПОРТАЛ. ДВИГАЙТЕ!

Чуть в стороне, на границе Круга, возникла золотая точка, начала быстро вращаться, расширяясь, и превратилась в овал перехода. Портал во владения Махала был открыт.

Глава 4.

— Осирис как с цепи сорвался. Никто и подумать не мог, что до такого дойдёт. Большинство богов сидят по своим норам и нос боятся высунуть, боясь развоплощения!

Махал сжал подлокотник кресла, в котором сидел, посмотрел на отломанный кусок дерева у себя в руке, поморщился, и аккуратно положил его на низкий, с ножками в виде лап дракона, столик. Столик был заставлен разнокалиберными бутылками, тарелками с холодными закусками, но к выпивке Махал больше не прикасался. Разговор был серьёзный и требовал ясности ума.

Как только мы переместились, бог гномов сразу же налил до краёв из объёмного кувшина в бокалы и поднёс орку с эльфом. Ну и про меня, понятно, не забыл. Я сделав вид, что отпил, сразу же отставил бокал в сторону. Это пойло я как-то попробовал, больше не хочу. А вот ушастый с зелёным попали. Откуда им знать, что пьют боги? Впрочем, то, что пил Махал, кроме него не мог пить вообще никто. Мои спутники взяли в руки бокалы, и, подняв их во здравие хозяина, отпили по глотку. Узкие глаза орка выпучились, едва не выдвинувшись из орбит, лицо приобрело тёмно-зелёный оттенок. Эльф наоборот, с красным лицом хватал ртом воздух, пытаясь загасить пожар во рту и в желудке. Смесь нектара и гоблинской настойки на мухоморах — гадость жуткая. Тут не то, что лошадь от капли никотина, тут стадо драконов передохнет.

— До дна! А то неуважение к хозяину! — сдвинул густые брови Махал.

Мне их как-то даже жалко стало. Но допили. Орк оказался крепким парнем. Он ещё с минуту смотрел перед собой остановившимся взглядом, а потом как доска рухнул на пол. Эльф сомлел ещё раньше. Махал, посмеиваясь, щелкнул пальцами. Моих спутников подняло в воздух и унесло в открывшиеся сами собой двери.

— Ну ты садист, — укоризненно протянул я.

— Ничего, очухаются. Зато на всю жизнь запомнят, и внукам расскажут, как с богом выпивали! — раскатисто захохотал Махал. — Нечего им наш разговор слышать. Ты ведь явно не просто так в гости ко мне заглянул? Да ещё и таким способом, через Круг Истины, — остро глянул на меня бог гномов. Когда надо, он мог трезво соображать, невзирая на количество выпитого.

— Пришлось. Осирис подослал демона-убийцу с каким-то оружием, от которого я едва не развоплотился. Ты, случаем, не в курсе, что это за штука? — как бы между делом сообщил я в пространство, краем глаза наблюдая за реакцией старого друга.

— Нет, не в курсе, — посмотрел вверх и влево Махал. Всё-таки у людей есть полезные вещи, которым стоило поучиться. Например, физиогномика. По лицу много чего можно прочитать, и неважно, кто ты — двадцатилетний человек, или многотысячелетний бог. Нет, со Старшими богами этот трюк не прошёл бы. Уж те-то себя контролировать умеют, и не допустили бы такого прокола. Покер-фейс они держать умеют на загляденье. Они, по-моему, и мысли свои шифруют, что уж говорить про эмоции. Но на то они и Старшие.

— Понятно, — не стал я раскручивать ситуацию. Махал явно в курсе, но молчит. Значит, его сильно прижали. Давить в этом случае бесполезно, только упрётся. — Так что там Осирис?

— Осирис... — скривился Махал. — У него неизвестно откуда взялась огромная армия демонов. И силы он набрался столько, что смотреть страшно. Откуда — никто не знает. Он как-то смог блокировать всех более-менее сильных богов в своих вотчинах. А остальных привлёк к себе на службу. И не всегда угрозами. Многие сами переметнулись, побежали новому хозяину задницу лизать. В том числе и некоторые твои знакомцы.

— Дай-ка угадаю. Локи? — невесело хмыкнул я. — Кто бы сомневался...

— Да, он сейчас один из приближённых Осириса и его советник.

— А что Один?

— Блокирован, как и я. Греческий пантеон, индуистский, китайский... И это только в твоём мире. В магических мирах чуть получше, но ненамного. Силы Осирис набрал немеряно, и не стесняется её использовать. Только Ллос ещё сопротивляется, её дроу устраивают засады в своих подземельях демонам Осириса, но силы несопоставимы. Скоро и её дожмут.

— А откуда ты всё это знаешь, если здесь заперт? — удивился я.

— Так эфир он блокировать не смог, — осклабился Махал. — Такую информацию в карман на спрячешь. Но ему, похоже, это всё до наковальни. Сопротивления ему уже практически не оказывается. Некому. Пару божков пониже рангом он просто убил у всех на глазах. Сделал так, чтобы все это увидели. Сам понимаешь, после такой демонстрации многие резко поумнели. Никому не хочется навечно развоплотиться.

Мы помолчали, думая каждый о своём.

— Может, ещё не всё потеряно. Я тут вляпался в одно пророчество. А оно как бы прямым текстом намекает, что у нас ещё есть шанс.

— Пророчество? Что ж ты молчал? — вскочил на ноги Махал. — Пророчество и Старшим богам не по зубам! Рассказывай давай!

— ... Вот так. И что со всем этим делать, я не знаю. Думал по-тихому до Источника добраться, компас у меня есть, а тут такое...

— Угу... — Махал сосредоточенно барабанил пальцами по мраморной столешнице, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. — Места силы, значит... Есть!

Махал открыл глаза и подался вперёд. — Тебе не приходило в голову, что это твоё пророчество как-то связано с Осирисом?

— Что ты имеешь в виду?

— А сам подумай. Сопоставь факты. Осирис захватывает власть. А потом, ни с того ни с сего, посылает демона-убийцу из тайного клана тебя убивать. На кой ты ему сдался? Чем ты мог ему помешать? Ведь силёнок у тебя, извини, и до покушения было небогато.

Так это что получается... — забрезжила у меня в голове разгадка. — Осирис знал о пророчестве? Но как он понял, что оно относится именно ко мне?

— Вот этого я не знаю. Спроси у него сам при встрече.

— Обязательно. Первым делом. Махал, мы ведь уже давно знакомы. Когда я сказал про места силы... Ты ведь явно в курсе, что это. Неужели ты не скажешь старому другу?

— Хельг, — отвёл глаза бог гномов. — Не дави, и так тошно. Если я тебе расскажу, то повлияю на пророчество. А у меня и так забот выше крыши. Оно мне надо? Но помочь я тебе, всё-таки, могу. Об одном месте силы я знаю. Мне по должности положено. Гномы — подгорный народ. И землю с камнем чувствуют, как никто. Одна из этих сил — Земля. Как проходить инициацию и всё такое, извини, не скажу. Но направлю тебя к тому, кто скажет. Подкину тебя порталом к одному моему дальнему храму. Обратишься к настоятелю. Он тебе всё и объяснит. Если за вмешательство в пророчество кого и накроет, то не меня. А он и так уже слишком стар, давно пора дела преемнику передать.

— Ну ты жучара, — восхитился я. — И помог, и не помог, и ротацию кадров произвёл, если что пойдёт не так. Завидую. Я вот так не умею.

— А что делать? Как ты сам говоришь, хочешь жить, умей вертеться. А жить я очень хочу, — хохотнул басом Махал. — Ладно, тебе надо отдохнуть. Где твои гостевые покои ещё не забыл? Завтра с утра отправишься.

Я уже успел дойти до дверей, как Махал меня окликнул: — Подожди! Вот, лови.

В воздухе что-то блеснуло, и полетело в мою сторону. Я рефлекторно поймал, и теперь рассматривал на своей ладони мягко светящийся медальон с изображением наковальни на витой цепочке.

— Этот знак откроет тебе любые двери в царстве гномов. Даже в их кладовые. Любой гном, увидев его, окажет тебе любую возможную помощь. Надеюсь, ты не будешь им слишком злоупотреблять.

— Ого! Спасибо, дружище. Помощь мне точно не помешает.

Это был даже не царский, это был именно что божественный подарок. Гномы обитали во многих мирах, и их помощь могла оказаться очень кстати. Я тепло простился с Махалом и направился в свои гостевые апартаменты, сопровождаемый гномом из прислуги, нёсшим впереди меня светильник. Махал не любил солнечный свет, и его дворец находился под землёй.

Скинув сапоги, я улёгся на широкую кровать прямо так, не раздеваясь Сна не было ни в одном глазу, а обдумать надо было многое. Первое. Это внезапно возникшее пророчество, чтоб ему пусто было. Меня не оставляло ощущение, что меня используют втёмную. Всё моё естество бунтовало против такого расклада, но пока придётся смириться — у меня слишком мало информации.

Второе. Осирис и его неизвестно откуда взявшиеся силы и армия демонов. Опять глухо. Если Махал ничего об этом не знает, то это уже о многом говорит. Несмотря на свой вид недалёкого громилы, Махал был умён, и служба информации у него была на уровне. Вряд ли он бы стал скрывать от меня что-то. Хотя... Про оружие он умолчал, а ведь явно что-то знал.

Третье. Места силы. Стихия Земли у меня на очереди первая. Почему я ничего до этого не знал ни про какие места силы? Читать я всегда любил, и в своём замке собрал огромную библиотеку. Но ни в каких древних манускриптах не встречал даже упоминания про этот ритуал. Что за инициацию мне предстоит пройти? Ну хорошо, допустим, Землю я пройду, хотя и понятия не имею, как. Пока меня считают условно погибшим, палки в колёса мне совать не будут. Но вот потом сто процентов, начнутся проблемы. Шила в мешке не утаишь, и информация о том, что я жив, да ещё на пути к следующим местам силы, дойдёт до Осириса. Это только вопрос времени. И если Махал прав, и Осирис каким-то образом причастен к покушению и пророчеству... За свою жизнь я бы не дал и ломаной медной монетки. И ведь никуда уже не сбежишь! Пророчество, будь оно неладно, достанет где угодно. Чёрт! Думай, голова, шапку куплю! К кому ещё можно обратиться за помощью? Надо завтра поинтересоваться у Махала, кто из богов в контрах с Осирисом. Тот и раньше, ещё не набрав столько силы, прищемил хвосты очень многим. И про хвосты — это вовсе не фигура речи.

Поворочавшись на постели, с забитой вопросами головой, я всё-таки заснул, забывшись тяжёлым сном. Завтра будет трудный день.

* * *

— Моя голова... Чтобы я ещё хоть когда-нибудь... Ох... Пил с богами... Да ни в жизнь...

Ракшас свесился с седла, и его стошнило. Эльф, хоть и был явно субтильнее мощного орка, держался лучше. Он был бледен, но не как орк, который был настолько белым, что почти походил на человека. А я только посмеивался. За что, видя мою довольную физиономию, зелёный с ушастым, судя по их насупленным физиономиям и взглядам, меня явно невзлюбили.

— А вы как хотели? — спросил я страдальцев, перебросив поводья в левую руку, а правой почесав ногу. Солнце припекало, дорога пыльная, да ещё и эти чёртовы слепни. Им без разницы, кого кусать, бога или лошадь. — Пить с Махалом, это вам не просто так. Зато будет о чём вспомнить! Но ты молодец, целую минуту простоял, — похвалил я Ракшаса. Тот скривился, видимо вспомнив вчерашний бокал, и снова согнулся в приступе рвоты.

— Эльфы, я смотрю, покрепче будут, — перенёс я внимание на своего второго спутника.

— Мы умеем очищать свои организмы от ядов. Поэтому эльфов почти невозможно отравить, — гордо выпрямился в седле Стрелок. — Хотя, конкретно в этом случае я удивляюсь, как сумел выжить. Боги, какая же это дрянь... — передёрнуло эльфа.

— Ушастый, хоть ты не напоминай! — взмолился Ракшас, побледнев ещё больше, хотя я думал, что это уже невозможно.

Встал я поздно. Я думал встать с утра, но проспал, судя по внутренним часам, почти до полудня. Это тело, хоть и принадлежало воину, но тоже имело свой предел прочности. Организму следовало восстановиться после тюрьмы и баланды с чёрствым хлебом. Махал был хлебосольным хозяином, поэтому завтрак был обильным и питательным. Я набивал брюхо жареным мясом, а эльф с орком сидели за столом как сомнамбулы, даже не прикоснувшись к еде. С оппозицией Осирису Махал меня не обнадёжил. Боги всегда были страшными снобами и индивидуалистами. Поэтому полагаться на их помощь не следовало. Когда идут такие разборки, лучше остаться в стороне и не привлекать к себе внимание — здоровее будешь. Ну а то, что власть поменялась... Так не первый раз. Подумаешь. Был Зевс, стал Осирис. И к этому привыкнут, а наиболее ушлые ещё и подняться смогут. Как всегда, во время революций, поближе к власти стремились приспособленцы и всякая шушваль. Неважно, мир это людей, или богов. Так что придётся выкручиваться одному.

Долго рассиживаться не стали. Мы вышли во двор замка, находящегося в огромной подземной пещере. Махал отдал команду слугам, и нам подвели лошадей с набитыми черезседельными сумками. А потом без лишних прощаний построил портал, в который мы и вошли. Бог гномов не стал закидывать нас прямо в искомый храм, мотивировав это тем, что гномы не поймут, если из Круга Истины вылезут орк, эльф и человек, да ещё и с лошадьми вдовесок. Могут и порубать, не разобравшись. Я не стал спорить. Спасибо и на этом. А денёк в седле провести — не так уж и страшно. Заодно и к спутникам своим присмотрюсь повнимательнее. Они тоже есть в пророчестве, поэтому не помешает узнать их получше.

И, похоже, у меня выдалась шикарная возможность сделать это прямо сейчас. До нас донеслись звуки близкого боя — звон железа, крики и конское ржание.

— Около двадцати бойцов, — пошевелив острыми ушами, сказал Стрелок, бросив на меня вопросительный взгляд. Я никак не отреагировал, продолжая неспешно ехать на своём сером в яблоках спокойном жеребце. Орк после слов эльфа встрепенулся и потащил из петли свою любимую секиру.

— Спокойно, парни. Ну, дерётся кто-то. И что? В каждую драку лезть теперь, что ли? Оно нам надо? — поморщился я, видя, как Стрелок с Ракшасом спешно готовятся к бою. Эльф снял с плеча свой длинный, покрытый рунами, лук и наложил на тетиву стрелу. Орк пару раз с хеканьем рассек перед собой воздух секирой и проверил, как выходят из ножен длинные, широкие, больше похожие на короткие мечи, ножи, горизонтально закреплённые сзади на воинском поясе — гордости любого орка. Вот же ж... Вояки. Я — не герой. И никогда им не был. Спасать похищенных дам, хоть простых селянок, хоть принцесс — дело для восторженных идиотов. Как и ввязываться в бой, о котором ты ничего не знаешь. Бескорыстно помогать всем и вся — глупость. Тебе моментально сядут на шею и будут водить, как барана на поводке. И только попробуй заикнуться про деньги. Все страшно удивляются и заявляют, хлопая глазами, что, какие ещё деньги? Ты все должен делать бесплатно, ты ведь герой! А я себя бараном никогда не считал.

Я только тяжело вздохнул. Выехав из рощи, сквозь которую мы ехали, и свернув на повороте петляющей дороги, я наконец увидел картину боя.

Поперёк дороги лежало дерево, видимо, подрубленное нападавшими. Перед деревом стояла раззолоченная карета. Сдвинуться она в любом случае никуда не могла, и не только из-за перегораживающего дорогу дерева, но и потому, что двойка лошадей, тянущих карету, была убита. Я увидел белое оперение стрел, торчавших из лошадиных голов. Кто-то из нападавших неплохо стреляет. Разбойников было больше десятка, и на обычных лесных, плохо вооружённых бродяг они не походили. И это были люди. Они окружили карету, и методично добивали несколько оставшихся в живых защитников-гномов. Вокруг кареты я насчитал шесть тел — гномы явно не собирались сдаваться и бились насмерть.

— Что будем делать, Клингар? Или нам называть тебя Хельгом?

Орк в преддверии драки мгновенно пришёл в себя, забыв о том, что ещё минуту назад ему было плохо, сжимал в руках секиру и грозно взрыкивал.

— Про Хельга забудьте. Для всех я Клингар. Пока. Дальше видно будет.

Разбойники, вернее, небольшой отряд наёмников, судя по оружию, амуниции и слаженности действий, настолько увлеклись боем, что на нас никто не обратил внимание. Это нам на руку. Есть время подумать. Судя по гербу на дверце кареты, ехал в ней не простой гном. Да и наёмники вряд ли спокойно отпустили бы нас, даже если бы мы не стали вмешиваться и просто проехали мимо. Ненужных свидетелей всегда убирают. Я только поморщился. Поворачивать обратно, пока не заметили?. А, пожалуй, что так и сделаю. Я уже говорил, что не герой. У меня своих забот по горло, ещё не хватало в чужие влезать. Но не успел я развернуть жеребца, как нас всё-таки обнаружили. Свистнула стрела, и зависла в уплотнившемся воздухе в полуметре от моего лица. Защитный амулет, который я активировал сразу же, как услышал звуки боя, сработал на совесть. Ну что ж, вы меня вынудили.

— Стрелок, Ракшас, осторожно. У них снайпер.

Эльф кивнул, подобравшись, и внимательно осматривая недалёкие деревья, где мог засесть противник. Я быстро скастовал и запустил заклинание поиска. Перед мысленным взором возникла картина боя. Она, как всегда при использовании этого заклинания была чёрно-белой, контрастной, только бьющиеся гномы и наёмники светились красным. А, вот он. Красное пятно полыхало на вершине дуба, росшего метрах в ста от нас.

— Стрелок, там! — я указал эльфу на дерево, где засел снайпер. Ушастый понятливо кивнул, одним движением спрыгнул с лошади и исчез в густых придорожных кустах.

— А я, а что делать мне? — приплясывал в нетерпении Ракшас, бросая на меня умоляющие взгляды. Ему просто не терпелось броситься в бой. Дети и конфеты, орки и драки.

— Ладно, давай, — дал отмашку я, и счастливый орк , вонзив пятки в конское брюхо, бросился вперёд, с воплем раскручивая над головой секиру. Он успел набрать хороший ход, и обернувшихся на боевой клич оркского клана двух наёмников просто смело. Командир нападавших — высокий, мощный воин в кольчужном доспехе, позволяющем биться пешим, и в глухом шлеме, быстро сориентировался, проревел команду, и на орка кинулись сразу четверо наёмников. Один из них, пригнувшись и пропустив над собой лезвие оркской секиры, ударил мечом по ногам коня Ракшаса. Жеребец завалился на бок, едва не придавив собой орка, вовремя успевшего выдернуть ногу из стремени. Орк, отскочив от бьющейся на земле лошади, закрутил вокруг себя секирой, ревя клич своего клана. Наёмники между тем грамотно обходили его со всех сторон. Опять зелёный полез против толпы, как и тогда, в трактире. Только тогда в руках нападавших были пивные кружки и табуреты, а теперь мечи и топоры. И опять, судя по всему, мне придётся его выручать.

— Ракшас, ложись! — рявкнул я, видя, как за спину увлёкшегося боем орка зашёл наёмник, вооруженный топором и круглым щитом. Зелёный беспрекословно рухнул наземь. Цепная молния — моё самое мощное оружие в этом теле, пронзила навылет четверых наёмников, мгновенно превратив их в пепел.

— Маг! — увидев гибель своих соратников, оставшиеся наёмники оставили израненных, но продолжавших защищать карету гномов, и повернулись ко мне. Командир нападавших отдал команду, и в руках двух бойцов появились арбалеты с уже знакомыми, льдисто блеснувшими наконечниками болтов. Хорошо они подготовились, даже на случай появления мага снаряга есть. Я активировал все доступные мне щиты, хоть и знал, что это бесполезно. Наконечники из Морозного камня, заряженные хорошим магом, пробивают любые щиты. Счастье в том, что камень этот редок, и стоит баснословных денег. Иначе всех магов перебили бы уже давным-давно. Я ещё успел выпустить туманную завесу, скрывшую меня от глаз нападавших и, спрыгнув с коня, укрыться за его телом. Жаль тебя, животина, но себя, уж извини, жаль ещё больше. Ещё одного тела про запас у меня нет. Внезапно мимо меня просвистели росчерки стрел, и сквозь дымовую завесу раздались крики боли. Стрелок! Стрелы летели одна за другой, даже в созданном мной магическом тумане безошибочно находя цели. Вот это да! Я вновь посмотрел на поле боя сквозь заклинание поиска. Из наёмников остался в живых только командир. Стрела попала ему в живот, пробив кольчугу, и теперь командир наёмников корчился на земле от невыносимой боли. Все остальные были мертвы. Сквозь заклинание поиска было ясно видно, как угасают их ауры.

Я развеял туман и похлопав по шее невредимого жеребца, пошел к карете, обходя тела наёмников. Я ошибся в расчетах, нападавших было явно больше. Гномы охраны знали своё дело, и трупов было куда больше. Правда, тела гномов я тоже заметил. Не нравится мне всё это. Такая ожесточённая схватка, и ради чего? Это ведь не карета сборщика налогов или какого-нибудь банкира, перевозящего кучу золота? Ответ на этот вопрос я получил быстро.

Капитан, вы уже перебили этих мерзких разбойников? Почему мы так долго стоим? — раздался капризный голос из кареты, и я наконец-то рассмотрел герб на раззолоченой дверце. Корона над наковальней. Герб королевской семьи.

— Да, ваше высочество, опасность миновала, — гном с седой бородой и в иссеченных доспехах, зажимающий окровавленной тряпкой рану на боку, куда пришёлся удар топора наёмника, хромая подошёл к карете, и согнулся в почтительном поклоне. Шёлковая шторка, закрывавшая небольшое, забранное стеклом, оконце в дверце кареты откинулась, и я увидел её. Юную прекрасную принцессу гномов. Носик её презрительно морщился, а глаза метали молнии в коленопреклонённого немолодого капитана стражи.

— Тогда почему мы до сих пор стоим? Уберите это противное дерево, и поехали! Я и так страшно опаздываю! — заверещало юное создание, сразу растеряв всю свою красоту. Ракшас, и подошедший эльф только переглянулись и покачали головами. А я только поморщился. Только этой прелести мне не хватало для полного счастья. Я развернулся спиной к карете, но меня остановили.

— Эй, ты! Я к тебе обращаюсь!

Я обернулся, чувствуя, что начинаю закипать.

— Убери дерево с дороги, оно мешает проехать. И этот, дуболом зелёный, пусть помогает! — раскомандовалась принцесска.

— Ваше королевское высочество, эти незнакомцы спасли нам жизнь. Вам следовало бы поблагодарить их, — начал было капитан, кинувший на нас виноватый взгляд.

— Это их обязанность, защищать меня, — фыркнула в ответ принцесса. — Эта земля принадлежит моему отцу, и все подданные обязаны повиноваться мне, принцессе и наследнице!

Мда, папа-король явно не утруждался достойным воспитанием своей дочери.

— Капитан, помощь нужна? — спросил я гнома, пропустив требования охамевшей принцесски мимо ушей.

— Справимся. Я успел сообщить о нападении через амулет связи, так что помощь скоро прибудет. И... спасибо вам. Если бы вы не подоспели, вряд ли бы мы выстояли. И её, — качнул головой в сторону кареты капитан, — не уберегли бы.

— Вы что, меня не слышали? — продолжала разоряться принцесса, явно не привыкшая, что её игнорируют. — Я отдала приказ! Повинуйтесь, или отправитесь на плаху!

— Капитан, можно вас на минуточку? — отозвал я в сторонку гнома. Тот, морщась при каждом шаге, видимо, помимо пробитого бока ещё и нога ранена, отошёл не десяток метров, гда нас не могли услышать посторонние уши.

— Первое. У моего спутника, — кивнул я на орка, — убили лошадь. Мы спешим, и нам нужна замена. Нападавшие явно не пешком сюда пришли. Скажите своим, чтобы нашли их лошадей, примерное направление я сейчас укажу.

Я в очередной раз запустил заклятье поиска, и обнаружил копытных метрах в пятисот от нас.

— Там, — указал я рукой в сторону леса. — Пусть приведут всех. Нам нужна только лошадь, со всем остальным разбирайтесь сами. Командир наёмников ещё жив. Советую оказать ему помощь и доставить в руки королевских дознавателей. Пусть допросят с пристрастием.

— Ясно. Займёмся. Что второе?

— А со вторым я сам разберусь. Только не делайте глупость, и не порывайтесь её спасать. Никакого урона жизни и здоровью. Только с воспитательной целью.

С этими словами я вытащил из висящих на поясе кожаных ножен охотничий нож, и срезал прут в растущего возле дороги куста орешника. Видя, как расширяются глаза гнома, взмахнул им пару раз. — Хороший прут, гибкий.

— Вы что же, собираетесь её... ? — опешил гном. — Боюсь, что я не могу этого позво...

Капитан не смог договорить, уже абсолютно круглыми от глазами наблюдая, как я вытаскиваю из-под ворота дорожной куртки медальон Махала.

— Дык...это... оно конечно...

— Ничего, не повредит, — подмигнул я капитану, направляясь к карете. — На всю жизнь запомнит...

Глава 5.

— Не, ты видел глаза гномов, когда он принцесску на колене разложил и юбку ей задрал? — в очередной раз вопрошал эльфа орк, восседая на свежей лошади. — Я думал, их удар хватит! Когда ж такое было, чтобы принцессу гномов прутом по заднице на глазах у всех?

Ракшас ржал в голос уже полчаса. Эльф был более сдержан, но я видел, что и его глаза смеются. Я тоже посмеивался, вспоминая недавнюю экзекуцию. Драть, как сидорову козу, особу королевской крови мне ещё как-то не приходилось. Ну да ничего, с амулетом Махала на землях гномов я мог не опасаться мести. Даже король ничего не вякнет, когда доча жаловаться прибежит — не те весовые категории.

— Да, чувствую я, что с тобой, Клингар, в путешествии скучать не придётся. Даже и не знаю, радоваться этому, или огорчаться, — все-таки улыбнувшись, глядя на ржущего орка, сказал Стрелок, ехавший слева от меня. Они с зелёным как-то мгновенно определились. Даже когда мы шли пешком, орк всегда был справа, а эльф слева.

— Надеюсь, что хоть до храма доедем тихо и без приключений. Кстати, хотел тебя спросить, да всё как-то недосуг было.

— Ага, а потом стало до них! — вновь заржал Ракшас, едва не выпадая из седла, видимо, не расслышав, или не так поняв мои последние слова.

Эльф хрюкнул, но комментировать мою фразу не стал. Из нашей троицы Стрелок был самый сдержанный.

— Так вот, я не договорил. Ржут тут под ухо всякие зелёные, с мысли сбивают. Что-то ты долго с тем снайпером возился. В чём была задержка?

Эльф молчал. Ракшас, видя смурного Стрелка, перестал смеяться и явно навострил уши. Мы проехали ещё километра два, прежде чем Стрелок заговорил. Я не стал давить. Эльфы — гордый народ, захочет — ответит, а не захочет — не заставишь. А попробуешь, так только обольют презрением и замкнутся в себе. В магических мирах я бывал частенько, эльфы, как и гномы, жили практически везде. По менталитету эльфы чем-то походили на корейцев. Себе на уме, скрытные, малоэмоциональные. Только, в отличии от корейцев, были страшными индивидуалистами. Орк, наоборот, обладал открытым нравом, с простым, чёрно-белым отношением к миру: друзей надо защищать, врагов надо уничтожать. Но это в силу молодости. Станет постарше, поймёт, что в мире есть и другие краски, не только белая и чёрная.

— Это был мой соплеменник, — промолвил через силу Стрелок. — Я не смог его убить.

— Ты его что, отпустил? — воскликнул Ракшас. — Ты что? Он же в нас стрелял?

— Я не смог убить родного брата. А ты бы смог?

Ракшас потрясённо замолчал. Поднять руку на родную кровь для орка немыслимо. За такое сразу же изгоняли из клана и выжигали на лбу знак изгнанника. С такой отметиной орку проще на меч кинуться — клан, племя, для орков превыше всего.

— Эльф подался в наёмники? Видно, не от хорошей жизни, — негромко обронил я, не желая задеть Стрелка. Эти эльфы, они страшно обидчивые, и обиды не забывают и не прощают.

— Это не принято обсуждать в нашей семье. Сам факт того, что эльф из Высокого Дома подался в наёмники несмываемым позором лёг на наш род.

Теперь уже и я навострил уши. До этого момента я вообще ничего не знал о Стрелке. А он оказался совсем непрост. Высоких Домов у эльфов немного, по пальцам пересчитать, и все они хоть каким-то боком, но принадлежали к королевскому роду.

— И как называется твой Дом? — как бы между делом спросил я.

— Дом Золотого Листа.

Ого! Это же ближайший Дом к королевскому! Большинство высших сановников эльфийского королевства именно из этого дома. Интересная вырисовывается картина... Эльфа насчёт брата лучше не пытать, захочет, сам расскажет. А вот Ракшас... Вот хохма будет, если и орк окажется из ближнего круга их владыки. Я подозрительно воззрился на Ракшаса. В клановых татуировках орков я разбирался плохо, так что чем чёрт не шутит...

— Что? — увидев мой подозрительный взгляд, спросил Ракшас.

— Да так, вот думаю: Стрелок у нас оказался из дома высших сановников королевства. А ты, случайно, не какой-нибудь двоюродный брат верховного вождя орков, а?

— Вообще-то, троюродный, — как о чем-то совершенно незначительном заявил Ракшас, потянувшись в седле и почесав затылок.

Ну, нифига себе... И кажется, последние слова я произнёс вслух.

— Что? — на два голоса вопросили мои спутники. Или как их называть, сопророчественники?

— Да так, просто подумал... Вы ведь поняли, что те наёмники неспроста напали на отряд принцессы. Это не простые бандиты с большой дороги, которые просто ограбили бы их, да и прирезали без затей. Тут явно замешана большая политика. А этого дерьма я нахлебался выше крыши ещё будучи...

— Богом? Кстати, ты ведь так и не рассказал, что случилось, и почему путешествуешь в обличии какого-то дикого варвара, — очнулся от своих дум эльф. — Может, уже расскажешь, чего нам ждать?

— Ага, — поддержал Стрелка орк. — Надо же нам знать, во что мы влезли?

Ну, что делать... Пришлось рассказать. Ну, не всё, конечно, но близко к истине. Эльф уже пришёл в себя после открытия о множественности миров, а орка, похоже, такие мелочи вообще не интересовали.

— ... так что Осирис может оказаться причастен к пророчеству, и начнёт ставить нам палки в колёса. А возможностей у него хватает, — закончил я невесёлый рассказ. Эльф глубоко задумался, уйдя в себя, и даже бесстрашный Ракшас начал подозрительно поглядывать по сторонам, нащупывая на поясе рукоять верной секиры. Меж тем солнце уже почти скрылось за верхушками деревьев и начинало темнеть . Если мы не успеем дотемна добраться до храма Махала, то ночевать придётся на открытом воздухе. Мне не хотелось спать на голой земле, поэтому я пришпорил своего жеребца, перейдя с шага на рысь.

— Давайте в темпе, если хотим попасть в храм засветло. У нас ещё будет время всё обсудить.

Орк с эльфом, переглянувшись, также пришпорили своих лошадей, и прибавили скорость. Мы успели. Тяжёлые ворота храма уже начали закрывать, когда наша троица осадила взмыленных лошадей перед входом.

— Храм закрывается, путники, — выступил вперёд здоровенный гном-привратник с серой, перевязанной простой верёвкой хламиде, заросший бородой до самых глаз. В руке гном держал увесистую дубинку, которой с явным намёком похлопывал по ковшеобразной ладони.

— У меня дело к настоятелю. Неотложное, — я соскочил с коня прямо перед привратником, который даже не подумал отодвинуться.

— Настоятель занят. Приходите завтра, — презрительно скользнув по нашим запылённым дорожным одеждам, и скривившись при виде орка и эльфа, произнёс гном.

— Да что же это такое... — мне пришлось опять вытаскивать медальон Махала и демонстрировать его привратнику. Но и символ гномьего бога не произвёл особого впечатление на привратника.

— Ездют тут всякие... — буркнул гном, зыркнув на нас маленькими глазками из-под кустистых бровей. — Бегай туда-сюда...

Но ворота, всё-таки, открыл, и мы завели тяжело дышащих лошадей внутрь, оказавшись на широком внутреннем, покрытом брусчаткой, дворе.

— Лошадей по кругу поводите, а то запалите. Потом напоите. Поилка там, — ткнул толстым пальцем гном вглубь двора, где виднелись крепкие деревянные навесы со стойлами.

— Без тебя, борода, знаем, — рыкнул в ответ Ракшас, всё-таки взяв своего скакуна под уздцы, и повёл его вдоль высокого каменного забора, образовывающего внутренний двор. Эльф молча последовал его примеру.

— Подождите здесь, я доложу настоятелю.

Гном ушёл. Я также повёл своего жеребца по кругу, не давая застаиваться. Солнце уже практически село, и во двор выбежала стайка детишек, на вид лет восьми — десяти, которые по двое несли длинные деревянные стремянки. Дети гномов? Здесь что, какой-то приют? Дети споро, видно, что эта работа для них привычна, установили стремянки под стенами. Один держал стремянку, а другой залезал наверх и, открыв стеклянный колпак, зажигал от горящей лучины большой масляный фонарь. Сразу стало светлее.

— Ой, а этот, с клыками, правда орк? — раздался вдруг звонкий детский голосок. Детишки, выполнив свою работу, не спешили уходить. Они сложили стремянки под навесом и, скучковавшись возле будки привратника, смотрели на нас во все глаза.

— Да, мне дядя рассказывал, — прозвучал в ответ второй голос. Мальчишка, видимо, старший, засунул руки в карманы штанов с заплатками на коленях, и изучающе смотрел на Ракшаса, который явно почувствовал себя не в своей тарелке. — Он говорил, что если видишь зелёного, с клыками наружу и с пузом набекрень, то это и есть орк. А ещё он говорил, что от них воняет.

Со стороны Стрелка раздалось хрюканье. Ракшас остановился, недоуменно посмотрел на свой живот, а потом понюхал подмышкой. Теперь захрюкал уже и я.

— А вон тот, второй, настоящий эльф?

Похоже, сейчас и Стрелку достанется. Я предвкушающе ухмыльнулся.

— Не, не похож, — скептически протянул мальчишка. — Дядя рассказывал, что эльфы очень важные, ходят в богатых одеждах, и у них косы до колен. А этот какой-то облезлый, косы нет, тощий и с фингалом под глазом. Наверное, это гоблин.

Теперь приглушённое хрюканье раздалось со стороны орка. Стрелок независимо задрал нос, и сделал вид, что ничего не слышал. У эльфов, входящих в Высокие Дома, действительно принято ходить с длинными волосами, заплетая их в косу. Традиция. Эльф с короткой стрижкой — нонсенс. Остригают волосы только преступникам перед казнью. Впрочем, есть ещё одно объяснение. Когда эльф даёт нерушимый обет, он остригает волосы чуть ниже лопаток. А у Стрелка волосы были именно такой длины. Он не заплетал их в косу, попросту перетягивая их на затылке полоской ткани.

— А этот кто? — не успокаивался ребёнок, и я понял, что пришла моя очередь. Мои спутники остановились, ехидно уставившись на мою скромную персону, явно ожидая продолжения веселья.

— Ну, — как-то неуверенно начал мальчишка, шмыгнув носом. — Не зелёный, клыков нет, значит не орк. Косы нет, значит не эльф. Без бороды, значит не гном. Бледный какой-то. Может, это тролль, только болел в детстве, поэтому и не вырос?

Ракшас, не выдержав, заржал в голос. Стрелок прикрыл руками лицо, но я видел, как подрагивают от смеха его плечи. Вот и по мне проехались. Похоже, орк с эльфом меня ещё долго будут называть меж собой троллем — недоростком.

— Так, что здесь происходит? Дети, вы почему до сих пор не в своей комнате? — на ступенях, ведущих в большую каменную пристройку к храму, видимо, жилое помещение, стояла невысокая молодая женщина. Во всяком случае, голос у неё был молодой. Рассмотреть лицо мне не удалось — она стояла под нависавшим козырьком, и свет фонаря освещал только гибкую фигуру, которую не скрывало даже мешковатое храмовое одеяние.

— Ну наставница Арисса, ещё рано, — заныли мелкие.

— Так, разговорчики, — отрезала наставница. — А то настоятель узнает, как вы гостей храма встречаете. Халидор, тебе не стыдно?

Мальчишка, что так метко разобрал нас с Ракшасом и Стрелком по косточкам, понурился и стал пристально изучать носки своих стоптанных башмаков. — Завтра дополнительно будешь заниматься с наставником Боргом по истории рас. Чтобы эльфа от гоблина отличать научился. Я проверю. А теперь все брысь по постелям!

Мелкие шустро, только пятки засверкали, сквозанули мимо наставницы.

— Приветствую вас, путники, в храме Махала, — выступила вперёд наставница, и я наконец смог рассмотреть её лицо. Она действительно была молода. Впрочем, такие, как она, не стареют. Красная радужка глаз, выглядывающие из-под верхней губы тонкие иглы клыков, невозможная для других рас текучая плавность движений...

— Вампирша, — выдохнул орк, отпрыгивая назад и судорожно нащупывая на поясе рукоять секиры. — Не смотрите ей в глаза!

— Ракшас, успокойся. Нет никакой опасности. И перестань лапать свою секиру. Откуда ты только набрался этих глупостей? — поморщился я, на всякий случай вставая перед вампиршей. Орку хватит ума рубануть не подумав.

— Но... Как же... Она же вампир, — непонимающе уставился на меня Ракшас. — Они же кровь досуха выпивают и если на кого посмотрят своими глазами, то тот будет делать всё, что ему скажут. Рабами вампиров становятся.

-Не все вампиры одинаковы, воин, — печально вздохнула Арисса. — Не стоит всех равнять под одну гребёнку.

Орк продолжал непонимающе переводить взгляд с меня на вампиршу и обратно.

— Ракшас, друг мой, — к обескураженному орку подошёл Стрелок и хлопнул его по плечу. — Я потом всё тебе объясню. Леди, — Стрелок отвесил изысканный поклон. — Приношу свои извинения за своего друга. Он издалека, и плохо образован. Прошу его простить.

— Это кто тут плохо... — возмутился было Ракшас, но эльф двинул его локтем в бок, и орк, наконец, поняв, что тут что-то не так, замолчал.

— Настоятель Таргус примет вас. Прошу пройти за мной. И вам лучше оставить своё оружие здесь. Храм Махала — мирное место, — официально произнесла Арисса, дав понять, что обсуждение её народа лучше отложить.

Ракшас вцепился в свою драгоценную секиру, всем своим видом показывая, что не расстанется с ней ни за какие коврижки. Эльф тоже поправил за плечами свой длинный лук, но оставлять его явно не торопился. Да и я, честно говоря, не спешил доверять гномам, помня их приветливость и весёлое представление вместо нормального суда.

— Впрочем, — окинув меня внимательным взглядом, мгновенно нашлась Арисса, — можете пройти и с оружием. Посланник Махала ведь не причинит вред его детям?

Я не стал отвечать на этот вопрос с подковыркой. От гномов всего можно ожидать, уже проверил на своей шкуре, поэтому обещать что-либо может оказаться чревато.

— Кто тут ещё кому причинит, — буркнул Ракшас, но судорожно сжимать рукоять секиры перестал.

Арисса повернулась, напоследок одарив меня задумчивым взглядом своих красных глаз, и пошла по длинному, узкому, похожему на пенал коридору, оставив входные двери открытыми. Естественно, мы последовали за ней.

— Не правится мне эта Арисса, — шепнул идущий рядом Стрелок, задумчиво осматривая длинный ряд закрытых дверей, мимо которых мы шли.

— Мне тоже. Но у нас нет другого выхода, — так же тихо ответил я, надеясь, что слух у вампирши не такой острый, как у эльфа. — Махал мой друг, и я ему доверяю. Ну, насколько можно вообще доверять богу, — поправился я, видя, как эльф скептически поднял бровь.

Отношение к богам в магических мирах отличалось от того, что было на Земле. Здесь никто не падал ниц и не разбивал себе лбы поклонами. Боги были обыденностью, их можно было увидеть и даже поговорить. Местные боги не чурались общаться со своим народом. Поэтому местное население относилось к бессмертным с изрядной долей прагматичности. Бог действительно мог помочь, а жрецы и настоятели храмов, вроде того, где мы сейчас находились, были не проводниками божьей воли, и не присваивали себе полномочия говорить от лица бога, как это сделали многочисленные священнослужители на Земле, а были прямыми их заместителями. Которых, кстати, и поменять можно. Надо было, конечно, сказать Махалу, чтобы он навёл порядок в своём ведомстве, а то совсем уже коротышки берега попутали, но делать я этого не стал. Не след указывать богу на его упущения. Конечно, если хочешь остаться с ним в дружеских отношениях. А я хотел. Пусть сам разбирается. Что интересно, у эльфов свой бог есть, как же его зовут-то, заразу ушастую... У гномов есть. Даже у вампиров есть. Правда я его никогда не видел, он практически не покидал своего Кровавого Замка, в гости ни к кому не ходил, и к себе не приглашал. А проявлять назойливое внимания у богов не принято. А вот у орков своего бога не было. Что странно, потому что орки, наряду с эльфами и гномами, составляли три самые многочисленные расы этого мира.

— Проходите, настоятель ожидает вас.

Мы остановились возле самой обычной деревянной двери, которую Арисса и открыла, приглашая нас войти.

* * *

Мы вошли, настороженно озираясь по сторонам. Рабочий кабинет, совмещённый с библиотекой, так бы я назвал освещённое неярким светом масляных светильников помещение. Книг было не просто много, а очень много! Шкафы до самого потолка вдоль стен, полки и даже стулья были завалены книгами. Этот настоятель просто фанат чтения! Такой библиотеки даже у меня не было, а я всегда любил хорошую литературу.

— Проходите, проходите, не стесняйтесь! — раздался дребезжащий голос из-за горы книг и свитков, возвышающейся на большом рабочем столе в конце кабинета. Из-за завала на столе обладателя голоса видно не было.

— Отец — настоятель, я — Клингар. Это мои спутники — Ракшас и Стрелок, — неуверенно начал я, так как не привык разговаривать с собеседником, которого не вижу. Впрочем, это недоразумение быстро разрешилось. Из-за стола колобком выкатился... карлик. Такого мелкого гнома я в жизни своей не видел. Я был довольно высок для человека, Ракшас тоже отличался высоким ростом и мощной фигурой, да и эльф, несмотря на худобу, коротышкой не был. Мы стояли, как три башни, и недоумённо взирали сверху вниз на это недоразумение, ростом мне по пояс.

— Отец? Вот уж не знал, что у меня появился сын! — усмехнулся в седую бороду настоятель, с любопытством смотря на нас снизу вверх. — А вымахал-то как, сыночек, поди уже и девки нравиться начали, а? — подмигнул мне старикан, и я понял, что он надо мной просто издевается.

— Я что-то не так сказал?

— Ничего страшного, мне даже приятно. Но у нас принято ко мне обращаться — одан настоятель. Или настоятель Таргус. Да вы присаживайтесь, — засуетился гном, пытаясь поднять со стула стопку книг. Задача оказалась не из лёгких, для настоятеля книги оказались неподъёмной тяжестью.

— Позвольте, мы сами, одан настоятель, — сказал Ракшас, подняв сложенные книги в тяжёлых кожаных переплётах, посмотрел по сторонам в поисках свободного места, и, не найдя такового, попросту поставил стопку возле стены. Мы с эльфом последовали его примеру, быстро освободив ближайшие стулья и смахнув с них пыль. Кабинет настоятеля явно нуждался в капитальной уборке.

— Ну вот и хорошо. Вы — славный юноша, — обратился гном к Ракшасу. — Приятно видеть, что и среди орков есть молодёжь, уважающая старость. Но вы ведь сюда не о нравах нынешнего молодого поколения поговорить пришли, верно?

Одан настоятель взобрался на стул, стоящий напротив нас, и окинул нас проницательным взглядом.

Я молча вытянул из-под ворота медальон Махала.

— А, даже так... — нахмурился Таргус. — Значит, дело и впрямь серьёзное. Махал свой медальон из-за пустяка тебе не дал бы. Странно, что он сам не сообщил мне о вашем прибытии.

— Дела и мысли богов неисповедимы, одан настоятель. Да и не мог он.

— Неужели? И почему же?

— Из-за пророчества. Даже богам не поздоровится, если они попытаются в него вмешаться. Поэтому Махал послал нас к вам.

— Пророчество? — напрягся настоятель, впиваясь в меня острым, совсем не старческим взглядом. — Это какое же?

— Пророчество Пятерых, — подал голос молчавший до этого эльф.

— Не может быть... — прошептал поражённый гном, после чего резво вскочил на ноги, быстро перебирая короткими ножками, подбежал к дальнему шкафу, кошкой взлетел на прислонённую к шкафу лестницу и с пулемётной скоростью начал перебирать стоявшие на верхней полке пыльные корешки книг. Энергии в старом гноме было на пятерых молодых. Одан настоятель что-то бормотал себе под нос, до нас доносились только отрывки: — Да где же это... Я ведь помню, что сюда поставил... А, вот она!

Маленький гном победно держал в руках толстенный том в переплёте из красной кожи, и с медными, позеленевшими от времени уголками. — Это самая полная книга пророчеств! Полнее нет даже в королевской библиотеке!

Настоятель проворно спустился с лестницы и грохнул тяжеленную книгу на стол, подняв облако пыли.

— Сейчас посмотрим, посмотрим... — одан Таргус нацепил на нос очки в тонкой оправе, и склонился над книгой, переворачивая даже на вид древние пергаментные страницы. Мы тоже обступили со всех сторон старого гнома, пытаясь рассмотреть записи в книге, выписанные вручную древними писчиками.

— Отойдите, вы весь свет загородили, — недовольно буркнул гном, переворачивая очередную страницу. Света маслянных фонарей действительно не хватало, и я щёлкнул пальцами, создав над нами небольшой магический светляк. Уж на такую мелочь у меня сил хватало.

— Вот, хорошо, так и держи, — сказал гном, даже не подняв головы от книги. — Где же оно... Ага, вот!

Настоятель победно ткнул пальцем в очередную страницу. На ней, помимо уже знакомого текста пророчества, был ещё и рисунок. И на нём... Чтоб меня перевернуло и хлопнуло, на картинке я чётко увидел себя! Ракшас и Стрелок тоже ошеломлённо замерли, так как на рисунке были и они. И не только они. Неизвестный художник изобразил всех пятерых — меня, в огненной короне на голове, в гордой позе, и держащего в одной руке извивающуюся молнию, а в другой отрубленную голову неизвестного чудовища. Орка в боевой стойке, с окровавленной секирой в руках. Эльфа, целящегося из своего лука неизвестно в кого. А рядом со мной, подняв руки в атакующем магическом жесте, стояла... Арисса. Ну, или не она, но очень на неё похожая вампирша. Клыки и красные глаза художник изобразил достаточно чётко. Последним из пятёрки было маленькое, странное, согнутое существо, держащее в руках раскрытую книгу, и явно не обращающее на всех остальных ни малейшего внимания. Странно... Я и расы-то подобной что-то не припомню.

— Вот это номер. А похожи-то как! — Ракшас во все глаза рассматривал рисунок. Стрелок тоже был впечатлён, хотя не столь явно проявлял эмоции. Умению держать лицо эльфы учились с детства, этим чем-то напоминая древних земных самураев.

— А я ещё никак вспомнить не мог, кого же вы мне все напоминаете. Я ведь уже видел этот рисунок... — задумчиво протянул настоятель. — Теперь понятно, почему Махал отправил вас ко мне. В пророчестве говорится о местах Силы, и об одном из них я знаю, наверное, побольше самого Махала.

Гном горделиво подбоченился, сидя на стуле, что выглядело достаточно смешно, видя, как болтаются в воздухе его не достающие до пола ноги, обутые в мягкие домашние тапочки без задников. Я запредельным усилием сдерживался от того, чтобы не улыбнуться. Гномы отличались крайней обидчивостью, а помошь настоятеля в этом деле нам всем была нужна позарез.

— Вы совершенно правы, одан настоятель, — поклонился я. — Махал так и сказал, что, если кто и знает про силу земли больше него, то это вы.

Старый гном порозовел от удовольствия и огладил длинную, доходящую ему до колен, седую бороду. Комплимент явно пришёлся ему по нутру.

— Клингар, — окликнул меня орк, который до сих пор не мог налюбоваться на своё изображение в книге. — А кто эти двое? Это же... Нет, только не она!

— Настоятель Таргус, вы тоже заметили сходство? — спросил я у задумчиво барабанящего пальцами по столу гнома.

— Да. Думаю, что это она. Всё сходится один к одному. Арисса — моя лучшая ученица. Она знает ритуал инициации не хуже меня. Она владеет силой Земли, несмотря на то, что её народ не склонен к этой магии. И сможет научить. Сам я уже слишком стар, чтобы отправиться с вами к месту Силы, да и не могу оставить храм без присмотра. Так что она отправится с вами.

Ага, старый и немощный, как же. Вон как лихо по лестницам прыгает, молодые акробаты обзавидуются. Всё мгновенно просчитал, интриган старый. Если сам Махал не захотел влезать в это дело, посчитав его опасным, и перекинул его на настоятеля, то тот, не будь дурак, понял, что и для него всё может сложиться печально. И подставил под удар свою ученицу, благо и предлог шикарный — изображение вампирши на рисунке.

— Но кто пятый? — подал голос Стрелок, внимательно прислушивающийся к нашему разговору. — Я никогда не видел подобного существа. В этом мире, — добавил эльф, бросив на меня быстрый взгляд.

— Думаю, вы узнаете об этом сами. Пророчество приведёт вас к нему, где бы оно не находилось. Или оно найдёт вас само, — туманно промолвил настоятель, ничего толком не объяснив, а только ещё больше запутав. — Уже поздно, вам лучше отдохнуть. Вас проводят в трапезную, а потом в гостевые кельи. А мне пока надо подумать и подготовить Ариссу.

Настоятель позвонил в маленький колокольчик, вызывая храмовую прислугу, и приказал появившемуся в дверях гному проводить нас в трапезную. У меня было множество вопросов к гному, мне не терпелось узнать про место силы, инициацию, и главное, что мне со всем этим делать? Но и старый настоятель решил, что чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Поэтому мне ничего не оставалось, как откланяться, и пойти вслед за сопровождающим нас гномом. Уже почти свернув в боковой коридор, я успел заметить боковым зрением, как в кабинет Таргуса тенью проскользнула Арисса. Получать инструкции, не иначе.

Разносолами нас не баловали. Мы сели за грубо сколоченный стол на длинную дубовую лавку, суровая гномка поставила перед нами тарелки и удалилась, бурча себе под нос что-то вроде "ходют тут всякие, не напасёшься". Досталась нам густая похлёбка из какого-то злака, похожего на земную чечевицу, и по два ломтя лепёшки. Впрочем, похлёбка была горячая и питательная. Да и глиняные тарелки были достаточно глубокими, чтобы наелся даже орк. В трапезной кроме нас никого не было, в храме был чёткий распорядок, и все служители уже были в своих кельях. Запив еду кружкой воды, мы встали из-за стола и пошли вслед за служителем, терпеливо дожидавшимся, когда мы отужинаем.

Келья, доставшаяся мне, была небольшой, но достаточно уютной. Ракшаса и Стрелка разместили по соседству, и я почти сразу, даже сквозь полуметровой толщины стену и закрытые двери услышал храп орка. Блин, жаль я не знаю лечебных заклинаний. Ракшас храпел из-за давно сломанного носа, видно, юность орка была нескучной. Надо будет при случае сводить его к магу-лекарю. Да, это будет дорого, маги за свои услуги драли бешеные деньги, но лучше один раз заплатить, чем постоянно затыкать уши подушкой. Неизвестно, сколько будет длиться наше путешествие, а высыпаться нужно, потому как невыспавшись, я нахожусь не в лучшем расположении духа, а в таком состоянии меня лучше не трогать. Это даже Махал признавал, а это само по себе говорит о многом.

Поворочавшись на жёстком ложе с поджатыми ногами, ибо лежанка явно не была рассчитана на мой рост, гномы более компактны, я поднял плоскую, набитую свежим сеном, подушку повыше, и прислонился спиной к стене, закинув руки за голову. Стоило поразмыслить над ситуацией. Эти места Силы, судя по всему, не представляли из себя ничего особенного. Иначе я бы о них знал. Махал, да и настоятель, тоже говорили о них, как о чём-то естественном. За тысячу лет, что я прожил богом, многое могло измениться, я не особо вникал в дела магических миров, вроде этого, предпочитая спокойную жизнь на Земле. Надо будет спросить у Стрелка утром, он должен знать точно. Благо, он местный, и прожил уже достаточно, чтобы быть в курсе происходящего. Думается мне, что эти места Сил проходят местные маги. Разделение это весьма условно, конечно, так как в один маг может владеть несколькими силами. Крайне редко, конечно, но были такие случаи. Но и тогда владеющий всеми четырьмя стихиями не мог ничего противопоставить даже самому слабому богу. Весовые категории не те. Для того, чтобы стать богом, нужно испить из Источника Всех Богов, как сделал это я. И остаться в живых. Ну, как, испил, кхм...

Во время Рагнарока я был в свите Тора. Йотуны — великаны набрались сил, и теснили асов по всем фронтам. Люди тоже воевали, причём по разные стороны баррикад. Меня призвали под знамя асов, так как я, хоть и признавал тёмную магию, и даже иногда её использовал, но никогда не согласился бы встать под её знамёна. И уж тем более, никогда бы не отдал свою душу, как это сделали многие тёмные маги, за лишнюю силу и могущество. Я всегда предпочитал огонь, пламя было моей стихией, поэтому меня и определили к вояке Тору. Огненные маги всегда были боевиками, ничего не попишешь. Да и лично я не могу представить огненную магию, применяемую, например, в хозяйственных целях. Ну, только что пал пустить, траву да сорняки выжечь. Но это и крестьяне с факелами могли сделать. Так что только война.

Инеистые великаны и карлики шли волна за волной. Нас прижали к Источнику, тому самому источнику, на дне которого лежал залог Одина — его глаз. Почти все наши полегли, Тора сильно ранили, и его знаменитый молот всё реже выкашивал просеки в рядах нападавших. А я уже был практически при смерти. Магии во мне не осталось ни капли, я выжал из себя всё. Я знал, что умру, и знал, на что шёл. Отдавший всю свою магию колдун не жилец. И тут я увидел, как один из инеистых нацелил заклятье ледяного копья в открывшегося Тора. Я потом часто думал, а смог бы я повторить то что сделал тогда, будь у меня время подумать? Не знаю. Да и временя у меня не было. Я прыгнул наперерез копью, которое летело в бок Тору. Слышал где-то, что самая лёгкая смерть — это замёрзнуть. Вроде как просто тихо засыпаешь, и больше не просыпаешься. Враньё. Такой всепоглощающей боли я не испытывал никогда в жизни. Я только и мог, что схватиться уже смерзшимися руками за копьё, торчавшее у меня из груди, и увидеть, как оглянувшийся Тор, бешено взревев, разносит йотуна в ледяную труху своим молотом. А потом я рухнул в Источник.

Я не знаю, почему я не умер. Я должен был, просто обязан был умереть. Но этого не случилось. Даже капля воды из источника убивала человека. Пить воду из Источника могли только боги. Я ощутил, как в меня вливается огромная, непредставимая сила, выворачивая, перекраивая всё моё естество. Я не помню почти ничего из того, что было потом. Но я каким-то образом отменил Рагнарок. Мне потом Тор сам рассказывал. Сидел за столом, и колотил кружкой с подогретым вином, разливая его, но не обращая на это ни малейшего внимания. А другой рукой колотил меня по плечу. Ручища у Тора будь здоров, как он мне плечо не поломал, до сих пор не понимаю.

Новообретённая сила выплёскивалась из меня потоком, стремясь разорвать изнутри. И я не придумал ничего лучше, чем преобразовать её в пламя. Привычка мага-огневика сработала, не иначе. Сражайся против нас не инеистые великаны, а огненные, тут нам и конец пришёл бы. А так... Я отодвинул израненного Тора в сторону, и скастовал самое мощное огненное заклинание из тех, что знал. Огненный смерч прошёлся по рядам ледяных великанов, как остро заточенная коса по лужку, оставив от них только кучки пепла. А потом я гордо посмотрел по сторонам, подмигнул обалдевшему Тору и упал в обморок. Отец богов Один, Хеймдаль, и другие асы сумели пробиться к Тору, а потом, объединившись, вломили йотунам так, что те бежали поджав хвосты, навеки зарёкшись связываться с богами. Ту битву мы выиграли. Война была окончена, конец света не состоялся, а боги получили пополнение в моём лице. Такого никогда прежде не случалось. Боги могли рождаться самим мирозданием, его Законами, могли появляться на свет так же, как и люди, от любви бога к богине, в этом смысле у богов с людьми разницы практически никакой. А некоторые богини были очень даже ничего, кхм... В общем, никто так и не понял, как так случилось. Боги, как оказалось, тоже не всеведущи. Со временем на меня перестали коситься, Отец Один принял меня в пантеон, и жизнь стала потихоньку налаживаться. Уже в новом качестве. Уже потом я познакомился и с другими богами, коих оказалось великое множество. Много народов, племен, культур. И миров. И везде свои боги. От разнообразия просто глаза разбегались. Уже после я осознал, что, в принципе, боги почти ничем не отличаются от людей. Те же склоки, сплетни, борьба за силу, могущество и власть. А чему удивляться? Ведь именно они людей и создали, вложив в них частицу себя. Как в магических мирах боги создали гномов, эльфов, орков... Мда, вот странно... Орки-то как раз своего бога не имели. Чёрт, когда разберусь с этим пророчеством, надо будет поинтересоваться этим вопросом. Ага. Обязательно. Если не забуду. И если останусь в живых. А что касается этого странного пророчества... Зачем богу, пусть и лишённому сил, проходить детские инициации для местных магов, я так и не понял. А, к чёрту всё это, хватит голову ломать, она у меня одна. Проблемы будем решать по мере их возникновения. Успокоив себя таким образом, я, ещё немного поворочавшись на неудобной лежанке, всё-таки смог заснуть.

* * *

Проснулся я от звука большого гонга. Служители храма вставали рано, буквально с первыми лучами солнца. Нам поспать тоже, понятно, не дали. В келью просунулась голова служки, которая сообщила, что нам лучше поторопиться привести себя в порядок и пройти в трапезную. После чего нас всех ожидает настоятель. Выпалив всё это скороговоркой, голова исчезла, даже не убедившись в том, что я её услышал. Вот это и называется — подняли, но разбудить забыли. Наскоро ополоснув лицо водой из небольшого таза, стоящего за ширмой в углу, я вышел из кельи, столкнувшись со своими спутниками.

— И чего им не спится? — потянувшись до хруста суставов и зевнув во всю пасть, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, Ракшас. — Темно же ещё.

— Порядки такие, и не нам их осуждать, — ответил Стрелок, выглядевший свежим и отдохнувшим, как будто только что с курорта. Вот как это у него получается?

— Пойдёмте, перекусим и к настоятелю. Видеть он нас желает. Наверное, хочет от нас побыстрее избавиться. Но сначала... Кто-нибудь видел здесь дверь с писающим мальчиком?

— Чего? — уставились на меня две пары квадратных от удивления глаз.

— Ну, дверь с вырезанным сердечком? Сортир? Туалет?

Орк с эльфом продолжали смотреть на меня вытаращенными глазами, наверняка полагая, что у меня не всё в порядке с головой.

— Тьфу ты, отхожее место! — наконец сообразил я. До идей канализации и ватерклозета в этом мире даже гномы не додумались. И даже возвышенные эльфы гордо ходили по окрестным кустикам. В некоторых местах меня брала гордость за человечество, хоть в таких жизненных мелочах утеревшее нос всем оркам, эльфам, гномам и прочим, вместе взятым.

— А, так бы сразу и сказал. Во дворе, налево от конюшни, — указал направление орк. — И знаешь, я, пожалуй, тоже с тобой схожу.

Быстро сделав свои дела, я помыл руки в поилке с чистой проточной водой — гномы вывели из-под земли родник, на что люди, увы, способны не были, и направился в трапезную. Ракшас только презрительно фыркнул — орки, в отличие от других рас этого мира, не отличались особой чистоплотностью, мылись редко, предпочитая следовать старинной чукотской поговорке, которая гласила, что четыре сантиметра — не грязь, я пять — сама отвалится. И, как не странно, несмотря на антисанитарию, почти ничем не болели. Впрочем, может в этом мире и вирусов-то тех не было, из-за которых на Земле ежегодно мёрли миллионы человек. Не знаю, я не вирусолог. Ко мне зараза тоже не липла, ни чума, ни сибирская язва, ни холера с гриппом. У богов свой иммунитет.

Быстро проглотив уже знакомую со вчерашнего ужина чечевичную похлёбку, мы направились в кабинет настоятеля. Шеф-повар здесь явно не баловал служителей Махала деликатесами, да и простым разнообразием тоже. Гномы, которых в трапезной было куда больше, чем вчера, бросали на нас взгляды — кто любопытные, кто равнодушные, а кто и откровенно враждебные. Орков, да и эльфов с людьми в королевстве, мягко говоря, не слишком привечали. Но с расспросами не лезли, и на том спасибо. От гномов, в отличии от земного христианства, никто не требовал всепрощения и подставить вторую щёку, если ударят по первой. Если бы такое случилось, то даже самый последний служитель Храма сломал бы обидчику челюсть, а после ещё и рёбра башмаками пересчитал. И думаю, что это правильно. Мужчина, неважно, орк это, гном иди эльф, должен оставаться мужчиной, а не становиться тряпкой, о которую вытирают ноги.

Настоятель нас ждал. Судя по его красным глазам, спать он вовсе не ложился. Рядом с креслом, на котором восседал одан настоятель, стояла Арисса. В дорожной одежде и с плотно набитым дорожным мешком возле ноги. И судя по скрещенным на груди рукам и поджатым губам, явно была не в духе. Одан Таргус встретил нас мягкой, отеческой улыбкой, живо напомнив мне вождя мирового пролетариата. Начал он свою речь с того, что всю ночь просидел над книгами, пытаясь найти дополнительные сведения по пророчеству, но не преуспел. Он, разумеется, бросил бы всё, и отправился бы с нами. превозмогая тяготы и трудности неблизкого путешествия, но преклонные года, тяжкие болезни и забота о нуждах бедных детишек-сирот, воспитывающихся при храме, не позволяют ему это сделать.

Я только кивал и поддакивал. Нет, настоять я мог, просто приказав от лица самого Махала, соответствующие полномочия в виде медальона у меня были. Но я не сделал этого по двум причинам. Первая: я ему просто не доверял. Настоятель этот себе на уме, а отправляться в долгое путешествие, почти через пол-королевства, с таким помощником что-то не хотелось. И вторая: Махал кое-что утаил от меня, друг называется. Про то оружие, из которого меня едва не прихлопнули, он точно знал, я видел по его глазам, но не сказал. А раз так, то моими руками убрать старого настоятеля, заменив его на более ревностного и молодого, у него не получится. Пусть сам разбирается. Месть, конечно, хиленькая, но уж какая есть. Верну свою силу, а там и по-другому поговорим.

Выехали мы быстро. Нам собраться — только подпоясаться. Настоятель долго тряс каждому руку, и чуть ли не платочком махал вслед. Было видно, что он до чёртиков рад, что наконец от нас избавился. Вампирша, конечно, отправилась с нами. Было видно, что она крайне недовольна, но приказу настоятеля перечить не могла. Чем-то он её держал. Вампиров и так совсем немного, а вампир-маг Земли, да ещё наставница в храме Махала — вообще нонсенс. В её обязанности входило подготовить меня к инициации, и научить основам магии Земли. Разумеется, если я эту самую инициацию пройду.

Дневного света вампиры не боялись. Даже не знаю, откуда на Земле пошло такое поверье. Кошки тоже ночные животные, прекрасно видящие в темноте, но от лучей солнца не сгорают. Вот и вампиры так же. Они ночные хищники, но и днём чувствуют себя неплохо. Стрелок объяснил Ракшасу, что те страшные вампиры, про которых он подумал в первую встречу с Ариссой, к нашей вампирше не имеют никакого отношения. Те чудовища, о которых говорил Ракшас, действительно были, о чём даже я узнал с удивлением. Оказывается, существовал один вампирский клан, глава которого поднял восстание против других кланов. Он заявлял, что вампиры — высшие существа, а все остальные всего-лишь пища. С помощью магии крови они изменили свои тела, став в три раза сильнее, могли взглядом парализовать противника, и, проникнув в его разум, сделать его своим рабом. Оказывается, я много пропустил, находясь на Земле, и о той войне даже не слышал. Тот вампирский клан наводил страх не только на соседей, но и на вампиров из других кланов. В конце концов этих кровососов, клан которых очень оригинально назвали Кровавым, с большим трудом уничтожили. Тогда пришлось объединиться эльфам, оркам и людям, что вообще было немыслимо. Арисса не стала скрывать эту историю, пятном лёгшую на всю расу вампиров, и рассказала всё, что знала. Было видно, что это ей неприятно, но она смогла преодолеть себя. Кровь разумных Арисса не пила, поклявшись в том самой страшной клятвой. Только кровь животных, да и то немного. Обычную пищу вампиры тоже употребляли, кровь им нужна была как своеобразный энергетик, без которого они впадали в летаргический сон. Убивались же вампиры прекрасно, никаких серебряных пуль, чеснока и осиновых колов в сердце не требовалось. Вампиры здесь не были ожившими трупами, как у Брэма Стокера, а были вполне себе живыми и тёплыми. А вот обращаться в другие существа вампиры умели. Только не в летучих мышей. Магия магией, но законы физики действовали и в этом мире. Вампир мог обратиться в существо сопоставимого размера и массы. Например в лайму — огромную кошку с двумя хвостами, что Арисса и продемонстрировала на первом же привале. Причем сделала это без предупреждения. Вот только что сидела рядом с Ракшасом на поваленном бревнышке возле разведённого костра, на котором запасливый орк готовил обед, и вдруг на её месте возникла огромная черная кошка. Лайма повернула голову к обмершему орку, выронившему деревянную ложку, которой он помешивал к котелке, и зевнула ему прямо в лицо, продемонстрировав огромные клыки длиной в ладонь взрослого мужчины. Я уже приготовился поджарить её молнией, боясь только задеть сидевшего рядом орка, как зверюга исчезла, и на её месте появилась Арисса, принявшаяся как ни в чём ни бывало поправлять выбившиеся из причёски волосы.

— Т-ты ч-чего т-творишь? — заикаясь проговорил орк, отскочив от Ариссы на добрые пять метров и выхватывая секиру. Я бросил взгляд на эльфа, тоже вскочившего на ноги, и сейчас целившегося из своего рунного лука в вампиршу.

— А-а-тставить, — негромко сказал я, боясь, что от резкого окрика стрела эльфа сорвётся, и одним спутником у меня станет меньше. Эльф оправдывал своё имя и никогда не промахивался. А здесь и промахнуться-то при всём желании невозможно, вампирша находилась слишком близко, и по такой мишени не промахнулся бы даже слепой. — Арисса, зачем ты это сделала?

— А что такого? — сделала невинные глазки вампирша. — Вы что, испугались? Ой, простите, я не хотела. Не думала, что такие храбрые воины испугаются маленькой милой киски.

— Милая киска?! Да я чуть в штаны не... — заорал было Ракшас, но мгновенно заткнулся, едва не ляпнув лишнее. Любой орк, неважно, молодой или старый, мужчина или женщина, не вправе показывать свой страх. Для орков бесстрашие — это религия. Стрелок снял с тетивы стрелу, и неодобрительно посмотрел на довольную своей выходкой Ариссу.

— Следующий раз предупреждай. А то можешь и стрелу в глаз получить, — негромко проговорил эльф, вновь усаживаясь на своё место.

— Как скажешь, милашка, — улыбнулась во все клыки Арисса. Ох, чую, огребём мы ещё проблем с этой язвой по самые небалуйся. Я только покачал головой. Пора показать вампирше, кто здесь главный.

— Значит так, Арисса. Так уж вышло, что мы все вляпались в серьёзную переделку. Настоятель ведь рассказал тебе, что к чему?

Дождавшись кивка вампирши, я продолжил: — Ты тоже фигурируешь в пророчестве, судя по изображению на рисунке. И нравится тебе это, или нет, но мы все сейчас в одной лодке. Поэтому прекращай свои детские выходки. Я понятно объясняю? Арисса!

— Хорошо, хорошо, я поняла, — недовольно буркнула в ответ вампирша. — Ты главный. Проблем не будет. Только ты ничего не знаешь о Силе Земли, и мне придётся тебя учить. И здесь уже я главная, иначе с инициацией будешь разбираться сам.

Арисса независимо закинула ногу на ногу, обтянутые высокими сапогами из тонко выделанной кожи, и с вызовом вздёрнула острый подбородок.

Чёрт, совсем из головы вылетело. Ох, чую я, оторвётся на мне эта училка. Что ж, делать нечего. Придётся опять в ученики подаваться.

— Договорились. Когда ты меня учишь, то главная ты. Но во всех остальных моментах...

Внезапно явственно потянуло горелым.

— Ракшас, ужин горит!

Орк, всё это время напряжённо слушавший наш разговор, и, конечно, напрочь забывший про кашу, что он готовил на костре, бросился к котелку, на ходу ругая на своём оркском наречии вампиршу, гнома-настоятеля, подсунувшего нам это несчастье, и гмырхово пророчество, из-за которого он не пьёт пиво в своём стойбище, а торчит хрен знает где.

Каша сгорела. Но так как ничего другого не было, сухого пайка в этом мире ещё не изобрели, то пришлось есть то, что было. Мы с эльфом и орком ели подгоревшую кашу, и бросали злобные взгляды на Ариссу, которая, понюхав тарелку с выделенной ей долей, заявила, что не голодна, и вообще, ей надо беречь фигуру, а нажираться на ночь вредно. Солнце уже действительно садилось, начинало потихоньку темнеть, и надо было подумать о ночлеге. Ракшас, бурча под нос, собрал деревянные тарелки с остатками недоеденной каши, подхватил закопчённый походный котелок и пошёл к небольшому ручейку, текущему неподалёку. Стрелок занялся лошадьми, стреножив их, и насыпав в торбы овса. А я занялся охраной периметра. Окружив бивуак несколькими защитными кругами, плюс развесив несколько сигналок, я решил, что этого достаточно. Для всех, кроме Махала, я мёртв, поэтому обойдёмся без паранойи и максимальной защиты. Такая защита, вроде Купола Отторжения, очень энергоёмка, забирает прорву сил, а сил этих у меня и так совсем небогато. Ночь обещала быть тёплой, поэтому не стали сооружать ни навес, ни шалаш, ограничившись костром и походными одеялами. Ракшас, вернувшись с чистой посудой, и аккуратно уложив её в походный мешок, нарвал ещё веток с ближайших кустов, сделав подстилку на землю, поверх которой уложил одеяло. Свою ненаглядную секиру орк положил в изголовье, никак не реагируя на смешки Ариссы.

Солнце уже окончательно село, свет давали только угли от прогоревшего костра, да небольшой шар-светляк, который я подвесил на ветке дерева. Орк с эльфом устроились на своих одеялах вокруг костра, тихо перешёптываясь, чтобы не услышала Арисса, сидевшая поодаль. Явно перемывали косточки новой спутнице. Вампирша сидела спиной к костру, завернувшись в одеяло и прислонившись спиной к стволу поваленного дерева, и вглядывалась в тёмную чащу леса. Голубоватый свет моего ночника выхватывал только силуэт Ариссы, сидевшей абсолютно неподвижно, как это умеют делать только вампиры. Я не стал лезть с расспросами, хоть история, как это вампирша оказалась в храме Махала меня и интересовала, не скрою. У всех есть свои тайны. Пусть присмотрится, пообвыкнется, а там и сама расскажет, если захочет. Процесс притирки никогда не бывает гладким, мне ли не знать. Меня самого очень долго не принимали в пантеоне богов. Да и сейчас многие считают выскочкой, простым хумансом, который по прихоти судьбы обрёл невозможную для обычных смертных силу и могущество. Слово "толерантность" у богов никогда не было в ходу. Ещё немного полюбовавшись на точёный профиль Ариссы, так ни разу и не пошевелившейся, меня всё-таки сморил сон, несмотря на то, что последний раз мне приходилось ночевать под открытым небом сотни и сотни лет назад.

Глава 6.

— Аристарх Никанорович, он очнулся!

Где я? Перед глазами какая-то белая пелена. Я пошевелился, и тут же боль прострелила всю правую половину тела. Да что же это?

— Голубчик, вам вредно двигаться, — раздался рядом уверенный баритон. Подняв левую руку, я вытер выступившие слёзы, и картинка, наконец, обрела чёткость. Белая пелена оказалась больничным потолком. А надо мной склонился доктор. Лет пятидесяти, с благородной сединой на висках, модной бородкой клинышком и моноклем в тонкой золотой оправе в правом глазу. Видимо, это и есть Аристарх Никанорович.

— Давайте-ка вас осмотрим, милейший. И очень вас прошу, не делайте резких движений, а то рана может открыться, — голос доктора источал уверенность, а его руки с тонкими, но сильными пальцами профессионального пианиста уже прощупывали и простукивали мою забинтованную грудную клетку.

— Очень хорошо-с... Софьюшка, помоги приподнять уважаемого Фёдора Александровича, мне надо его прослушать.

В поле зрения возникла Софьюшка. Наверное, это её голос я слышал, когда очнулся. Хотя голос явно не соответствовал тому, что я увидел. Звонкий голосок принадлежал юной девушке, а передо мной стоял гренадёр в юбке. С грубым лицом и плечами циркового борца. Софьюшка, засучив рукава белоснежного медицинского халата, как пушинку приподняла меня над больничной койкой, где я лежал, и, придерживая одной рукой, аккуратно опустила обратно, подбив подушку в изголовье. Вот это силища! Во мне весу без малого шесть пудов, а она меня как кутёнка, одной рукой.

— Где я? Что случилось? — просипел я слабым голосом.

— Дражайший Фёдор Александрович, — построжел голос доктора, — я с превеликим удовольствием отвечу на все ваши вопросы, но сначала я должен вас прослушать.

В руке Аристарха Никаноровича возникла трубка стетоскопа.

-Так. Дышите. Не дышите. Попробуйте слегка покашлять. Очень хорошо-с...

-Что же вы, батенька, — укоризненно покачал головой доктор. — Государь-император Николай Павлович отдельным указом запретил дуэли, а вы что? Да ещё и с подданным немецкого кайзера стреляться удумали. Это же международный скандал!

Доктор продолжал меня корить, а я никак не мог принять всё происходящее за реальность. Дуэль... Я был ранен? Да, видимо, так. Я ведь точно помню, как случайно облил вином спутницу немца на приёме у графа Вяземского. А что же было потом? В голове полнейший сумбур и сумятица. Память как будто плотный туман укутал.

— Где моя жена? — кусочек памяти вспыхнул перед глазами, высветив Наденьку, прижавшую кулачки к груди, и закусившую губу до крови. Она стояла в толпе наблюдавших за ходом дуэли, и смотрела на меня полными слёз глазами. Свидетелей было немало — почти все гости, приглашенные на приём в усадьбе Вяземских, даже женщины, решили посмотреть на исход дуэли. Что поделать, развлечений в одна тысяча восемьсот тридцатом году от рождества христова, в средней полосе Российской империи было немного. И об этой дуэли будут говорить долго, а вспоминать ещё дольше.

— Надежда Петровна? Я отправил её спать. Вы были тяжело ранены, несколько дней были без сознания, и, признаюсь, я уже беспокоился, сможете ли вы выжить. Она всё это время не отходила от вашей постели. Очень она переживала, бедняжка, глаз не смыкала. Софьюшка постелила ей в ординаторской, пусть отдохнёт.

Аристарх Никанорович взял табурет, стоявший возле прикроватной тумбочки, поставил его возле изголовья, важно на него уселся, и посмотрел на меня заботливым взглядом сквозь поблёскивающий монокль. Этот аксессуар совсем недавно вошёл в моду, и все франты, неважно, плохо ли у них со зрением, или нет, принялись его носить. Некоторые, правда, вставляли в него обычные стекла, дабы глаза не портить.

— Фёдор Александрович, драгоценнейший мой. За жизнь и здоровье своё можете боле не переживать. Я, всё-таки, лейб-медик его императорского высочества, великого князя Константина Николаевича. И если уж сам государь Николай Павлович доверяет мне заботу о его сыне, то и вас, милостью божией, на ноги поставлю.

— Премного благодарен, Аристарх Никанорович, — уже более твёрдым голосом сказал я. Тело постепенно оживало, да и мысли в голове стали понемногу приходить в порядок. — Я ваш вечный должник.

— Полноте вам, Фёдор Александрович, — замахал руками доктор. — Какие долги и счёты! Я, всё же, клятву Гиппократа давал. Мы вас подлечим, недельку полежать у нас придётся, уж потерпите. А потом крайне рекомендую вам возвращаться домой, в своё поместье, дышать свежим воздухом, совершать лёгкие прогулки, и боже упаси, никаких нервов! Сейчас вам Софьюшка поставит укольчик, и вам лучше отдохнуть. Софьюшка, поставь Фёдору Александровичу пять кубиков пенициллина и смени повязку.

Гренадёр-медсестра, молча кивнув, вышла из просторной палаты, в которой я лежал в полном одиночестве, как важное лицо, но быстро вернулась, неся перед собой металлический поднос, накрытый верху толстым слоем марли.

Внезапно в воздухе пронеслась какая-то рябь, от стены до стены, будто летний раскалённый воздух над асфальтированной трассой. Я потёр глаза ладонью. Это ещё что?

— Доктор, вы видели?

— Что? Фёдор Александрович, вам что-то показалось? — как-то неестественно улыбнулся Аристарх Никанорович. — Это может быть последствие ранения, ничего страшного, не переживайте. Софьюшка, ну что же ты так долго?

Доктор положил мне на грудь руку, показавшейся просто неимоверно тяжёлой, и бросил быстрый взгляд на медсестру. Что за спешка такая? Сестричка с ничего не выражающим лицом откинула марлю с подноса, отломила носик у запаянной стеклянной ампулы, и быстро всосала прозрачную жидкость поршнем шприца со стеклянными стенками.

Вторая волна ряби, ещё более сильная, прошла через палату. Да что же это такое? Доктор уже не улыбался. И его глаза... Мне почудилось, или они на мгновение стали чёрными? Полностью, затопив белок и радужку? Рука Аристарха Никаноровича лежала на груди железной рельсой, вжимая меня в кровать и не давая пошевелиться. Внезапно в голове что-то щёлкнуло. Пенициллин? В тысяча восемьсот тридцатом году? Его изобрели веком с лишним позже. Как и запаянные стеклянные ампулы. Кто ты такой?

Память, прорвав окутавший её туман, вернулась. Образы, события хлынули в голову водопадом, смывая наброшенное на меня заклятье. Я схватился за руку лже-доктора, пытаясь скинуть с себя, но не смог сдвинуть её даже на миллиметр.

— Догадался всё-таки, — криво усмехнулся демон, продолжая удерживать меня стальной хваткой. — На чём я прокололся?

— Пенициллин. Его изобрели на сто лет позже, — прохрипел я.

— Вот же ж... На такой мелочи засыпаться, — поморщился демон-убийца, уже не скрываясь демонстрируя тёмные провалы вместо глаз. — Времени не было как следует подготовиться, слиться с эпохой. Впрочем, тебя это всё равно не спасёт. Держи его руку! — приказал он Софьюшке, которая уже даже внешне не походила на человека. Игла шприца неумолимо приближалась к сгибу локтя, и я понял, что это конец.

— Милый, ты очнулся? — раздался вдруг от дверей родной до боли голос. Наденька? Демоны замерли. Мой белокурый ангел с улыбкой подбежала к кровати, и будто не замечая демонов, заключила меня в объятья.

— Слушай внимательно. Времени объяснять нет, — раздался еле слышный шёпот в ухе. — На счёт три ныряешь под кровать. С этими я сама справлюсь, — Наденька чуть отстранилась, с незнакомой усмешкой глядя мне в глаза. А я с ужасом наблюдал, как из-под верхней губы моей обожаемой жёнушки показываются острые иглы клыков.

— Три!

Время как будто замерло. Развернувшись одним молниеносным движением, Наденька вцепилась клыками в горло демона-доктора. Хлынула чёрная кровь. Я перевалился через низкий бортик и рухнул на пол. Резво работая локтями, заполз под свешивающееся с кровати покрывало, и мог только слышать звуки схватки, разыгравшейся в больничной палате. Визг, глухие удары, грохот ломаемой мебели. Помочь я бы не смог при всём желании. В этом теле, без своих амулетов я демонам не противник. Порвут, как тузик грелку. Поэтому, я вцепился что есть силы в железную ножку кровати, надеясь, что её не перевернут.

Неожиданно настала тишина. Я осторожно выглянул поверх кровати. Наденька, стоя на коленях на покрытом кровью полу, сладострастно впилась в шею лежащего без движения второго демона. То, что осталось от Аристарха Никаноровича, отдельными кусками валялось по всей палате. У меня крепкий желудок, за свою жизнь многого насмотрелся, но тут меня замутило. С каким-то чмокающим звуком жёнушка оторвалась от иссохшего трупа, в который превратилась бывшая медсестра Софьюшка, отбросила пустую оболочку в сторону и сыто рыгнула.

— Извини. Не каждый день энергию демона впитываешь, — Наденька поднялась на ноги и, потянувшись, как кошка, направилась ко мне. Глаза её полыхали красным.

— Что ты такое? Ты не моя жена!

Я направил на усмехающуюся клыкастой улыбкой на залитом чёрной кровью лице Наденьку открытую ладонь, приготовившись атаковать её самым убойным заклинанием против нежити в своём арсенале.

— Не получится. Впрочем, ты можешь попробовать, — тварь, надевшая личину моей жены, подошла к кровати, на которой я совсем недавно лежал, сдёрнула с неё покрывало и стала оттирать лицо и руки от чёрной демонской крови.

— Прости, милый, обычно я не такая хрюшка. Оголодала сильно, вот и сорвалась. Да и не до этикета было. Посмотри, на лице ничего не осталось?

— Да кто ты такая? — сорвался я, глядя, как Наденька, как ни в чём ни бывало, уселась на кровать, закинув ногу на ногу. — Что ты сделала с моей женой?

Нет, убивать её я не стану. Надо разобраться, что за чертовщина здесь происходит. Убрав заклятье Могильного Праха, я быстро скастовал Огненные Оковы. Посмотрим, как ты теперь запоёшь. Я сжал кулак, высвобождая заклинание, но... Ничего не произошло! Я недоумённо уставился на свою руку. Какого чёрта? Заклинание обязано было сработать!

— Что, не работает? — состроила сочувственную физиономию Наденька. — Ладно, пошутили, и хватит.

С этими словами она поднялась с кровати, провела ладонями по лицу, как будто смывая с него что-то, потом вдоль груди, талии, бёдер... И передо мной возникла... Арисса! Всё в той же дорожной одежде, правда, с одним исключением — на ней не было ни единого пятнышка крови.

— Извини, дорогой, мне пришлось немного порыться в твоей голове, и взять из твоих воспоминаний образ твоей жены.

— Ты рылась в моей голове? И что ещё ты узнала? — спокойно спросил я, хотя внутри бушевал от ярости. С моими нынешними силами о серьёзной ментальной защите пришлось забыть. Вот и получил. Я осторожно, стараясь не делать резких движений, отодвинулся от вампирши, оглядываясь по сторонам в поисках какого-нибудь предмета, которым можно воспользоваться в качестве оружия. В моей голове слишком много тайн, которых не должен узнать никто!

— Да ничего такого я не узнала, не до того было. Надо было действовать быстро, иначе ты бы навеки оказался замурован в своих воспоминаниях. Я и так успела в последний момент. Ты вообще, где сейчас находишься? Неужели думаешь, что и в самом деле в больнице? Нет, ты сейчас лежишь на той полянке, на том же месте, где и уснул. Только лежишь уже пятый день. Вот мне и пришлось... Другого выбора всё равно не было, — насупилась Арисса, отведя глаза в сторону.

Так вот оно в чём дело. Кусочек пазла встал на своё место. Теперь я понял, почему вампирша оказалась в храме Махала. И чем именно настоятель держал при себе Ариссу.

— Кровавый клан? Так ты из того самого Кровавого клана?

— Да, — буркнула в ответ Арисса. — Родню не выбирают. Мой отец был вампиром. А мать человечкой. Поэтому обряд трансформации не повлиял на моё тело.

— Твоя мать была человеком?

— Да, была. Я не хочу об этом говорить. Давай уже выбираться отсюда. Смотри мне в глаза, и постарайся не моргать. Зрительный контакт нельзя разрывать, иначе ничего не выйдет. Я и сюда-то еле прорвалась, твои враги поставили сильную защиту, а теперь ещё и тебя тащить.

— Так те волны ряби, что я видел, это что, твоя работа? — припомнил я недавние события.

— Да, я пыталась нащупать точку разрыва. Не отвлекайся, все вопросы потом.

Арисса подошла вплотную и приподнялась на цыпочки, положив руки мне на плечи. Наши глаза оказались на одном уровне. А у неё красивые глаза, даже невзирая на то, что сейчас светятся, как красные китайские фонарики, что жители Поднебесной Империи запускают под Новый Год. Длинные, пушистые ресницы, глаза глубокие, как кровавый омут... Меня стало затягивать в этот омут, всё глубже и глубже. Предметы вокруг стали терять чёткость, а потом и вовсе исчезать, растворяясь в красной пелене. Больничная палата с трупами демонов исчезла, глаза Ариссы расширились, поглотив окружающую действительность. Всё вокруг завертелось, я уже при всём желании не мог отвести взгляда от глаз Ариссы, ставшие бездонной пропастью, в которую я падал. Сознание помутилось, и последнее, что я запомнил, прежде чем вырубиться, было ощущение прикосновения чего-то мягкого к моим губам.

* * *

Я не мог пошевелиться. Тело отказывалось слушаться приказов, и деревянно застыло. Впрочем, говорить я мог. Чем и воспользовался, вспомнив всё многообразие великого и могучего русского языка. Ругаться меня в своё время научил отставной боцман — тот самый Пахом, служивший при моей усадьбе истопником и просто мастером на все руки. Матерился он просто виртуозно. И я очень вовремя вспомнил его уроки.

— Какого ... я не могу пошевелиться?!

Я не мог даже голову повернуть. Надо мной был сооружён навес из веток, которым я и мог любоваться. Справа кто-то хрипло застонал. Я скосил глаза насколько мог, и увидел лежащую рядом, скорчившуюся, подтянувшую колени к подбородку Ариссу. Её трясло. С трудом распрямившись, вампирша попыталась подняться, но максимум, чего смогла добиться — это принять сидячее положение, упершись дрожащими руками в землю.

— ..., в ..., и на ..., ..., — выдала Арисса. Языка вампиров я не знал, боги далеко не всеведущи, как многие ошибочно думают. А я и богом-то стал по их меркам совсем недавно. Практически. младенец ещё. Ругалась Арисса долго и со вкусом. Но и её запал в конце концов закончился. Вампирша наконец смогла подняться на ноги, кряхтя и пошатываясь, как после недельной пьянки, и окинула меня недобрым взглядом.

— Последствия ментального удара. Ох! — Арисса скривилась и потёрла поясницу. — Очень неприятная штука, даже для меня.

— Что со мной?! — я был близок к панике. Превратиться в недвижимый овощ — отличная придумка. И убивать не надо, сам сдохну, и пророчество, будь оно неладно, вроде как не затронуто. Я запустил лечебное заклинание в надежде хоть как-то исправить ситуацию, благо, для этого не надо совершать никаких жестов, но оно исчезло в никуда, только усилив мою панику.

— Не беспокойся, это пройдёт. У тебя могущественный враг. Такой силы я ещё не встречала. Уже почти вырвались, и тут в спину прилетело. Если бы я не выпила энергию тех демонов, то и сама бы осталась внутри твоего разума. А это, знаешь ли, совсем не весело. Сейчас, — Арисса похлопала ладонями по многочисленным карманам и кармашкам своей походной куртки, и вытащила небольшой бутылёк с какой-то мутной жидкостью внутри. Откупорив плотно пригнанную пробку, вампирша махнула ладонью над бутыльком, и её передёрнуло.

— Как чувствовала, что пригодится. Этот эликсир быстро поставит тебя на ноги.

— Мне это нужно пить? — до меня только сейчас дошёл запах вампирского зелья. Оно воняло! Такого жуткого запаха я не ощущал никогда в жизни. Даже выделения скунсов, с семейством которых я как-то повстречался в одном из моих путешествий, пахли не столь отвратно.

— Ха, хотела бы я на это посмотреть, — не удержавшись, хихикнула Арисса. — Нет, это для растираний. Правда, потом от тебя разить будет так, что рядом лучше не стоять. Подожди, сейчас найду Ракшаса, пусть он тобой займётся. У меня просто сил нет.

— Да, а где все? Где ушастый с зелёным?

— На охоту отправились. Запасов у нас оказалось немного, одан настоятель всегда был, э-э-э..., несколько скуповат. Но, думаю, они вертятся где-нибудь неподалёку. Твою ругань было слышно за лигу, наверняка услышали и уже несутся сюда. Ты ведь ругался? Интонацию ни с чем не спутаешь. Интересный язык, где на таком говорят? Что означает ... тебя ... ... с переподвыподвертом? У меня хорошая память.

Кхм... Наверное, я покраснел. Хорошо, что Арисса не понимает русского, а то был бы конфуз. Впрочем, она тоже явно не стеснялась в выражениях, судя по тем тирадам, что выдавала.

— Это неважно. Приличным девушкам не надо знать такие слова.

— Приличным? — фыркнула Арисса, уже очевидно приходя в себя. Во всяком случае, плавность движений, свойственная вампирам, вернулась, как и её язвительность. — И я уже лет сто пятьдесят как не девушка. Или двести? — задумчиво произнесла Арисса, поглядывая на меня краем глаза и явно пытаясь меня поддразнить.

— Вот я и говорю, девчонка совсем, — ответил я, с удовольствием наблюдая, как округляются её глаза. Впрочем, закончить этот занимательный разговор нам не дали. Раздался треск, с каким лось проламывается через валежник в тайге, и из кустов, с косулей на плече, на полянку вывалился орк.