Сын Галактики

Сын Галактики

В Галактике наступило спокойствие. Давно закончились войны с Берсеркерами и кажется уже ничего не угрожает её гражданам. Именно в это время, человек с другой Галактики, планеты Земля — находит корабль старого врага Содружества и летит на нём в поисках приключений. Что теперь ожидает Содружество: старая война или новый мир?

Пролог

Центральный мозг Келлеридов находился в непонятном для себя состоянии. Трудно было точно описать эти биоэлектрические процессы, творящиеся в недрах серверов, но, изучая записи допросов особей расы "люди", он узнал о состоянии, близком к тому, которое сейчас испытывал. Так они вели себя в процессе того, как дроны-учёные подсоединяли их мозг к считывателю информации и включали его. В записанной информации такое состояние людей называлась — страхом.

По-другому описать текущие в нём процессы Центральный мозг не мог, так как до этого момента с ним не происходило ничего подобного, даже когда Объединенный флот людей, пентагрионов, астан и теронов уничтожил Центральные мозговые центры других серий их Расы: терроидов и блазроидов. Когда по каналу связи пришли сообщения о разрушении командных центров, Мозг подсчитал свои шансы на успех — они составили 40,1234 процента (без учёта дальних баз, которые он сразу начал строить, узнав об объединении Флотов враждебных Рас).

На постройку этих баз, практически у самого края Галактики, в секторе 45321-34/0 — Мозг тратил тридцать процентов всех своих производственных мощностей, даже выделив им одну пятую своего процессорного ресурса для постоянного наблюдения за строительством и развитием. Специально для этих целей он создал в этой области небольшой Командный центр с одной единственной задачей: разведывать всё в пределах сектора, строить сырьевые и промышленные базы. Причём сосредоточить свои силы на постройке космических кораблей и поиске сырьевых баз.

На всё это расходовались огромные ресурсы как дронов-строителей, так и сырья, пополнять которые из-за непрекращающихся атак бесчисленного количества Охотников с каждым месяцем становилось всё труднее и труднее. Охотники, как назойливые мухи, прилетали на своих быстрых, отлично вооружённых кораблях, и за несколько часов полностью уничтожали инфраструктуру добычи ресурсов в тех секторах Галактики, где существовали условия для работы дронов-рабочих.

Мозг больше не мог прогнозировать, какие производственные сектора подвергнутся атаке, поэтому всё, что ему оставалось — это держать свой флот в наиболее стратегически важных производственных и сырьевых секторах.

Да и то, после того, как несколько веков назад все расы Галактики объединились в общий флот, а правительства стали платить даже за обломки разрушенных кораблей Берсеркеров — во всех Расах резко увеличилось количество Охотников, даже многие пираты стали подрабатывать сбором и продажей этих частей. Военные патрули на базах сквозь пальцы смотрели на пиратские корабли, когда те прилетали сдавать добытое.

Именно тогда Мозг расы келлеридов определил двадцатипроцентное возрастание угрозы для себя лично. С каждым десятилетием этот процент возрастал, добавляя строки в статистику потерь боевой и промышленной базы келлеридов. Увеличение выпуска военной техники ни к чему не привело: Объединенный флот разбивал любые крупные формирования Берсеркеров, а если они дробили свой флот на множество мелких, то на них сразу накидывались десятки кораблей Охотников, жаждущих отхватить свой лакомый кусок.

Всего столетие назад пали Командные центры блазроидов и терроидов, в это же время процент угрозы возрос до критической отметки в шестьдесят процентов. Именно тогда Мозг принял решение о создании на краю Галактики новой промышленной и сырьевой базы. С её полным запуском он не успел всего на два десятилетия, так как Объединенный флот Рас вычислил его местонахождение и теперь расположился тут, в секторе 12007-12/3, перекрывая Командному центру выход в гиперпространство.

В этом секторе имелись единственные Врата, позволявшие осуществить такой выход, к тому же именно в нём располагалась одна из важнейших сырьевых областей, в которой добывалось столь необходимое для кораблей Берсеркеров топливо из антиматерии.

Находившаяся на краю этой области небольшая пространственная аномалия открывала проход в неизвестную часть Вселенной. Дополнительной удачей было расположенное возле этого искривления огромное природное скопление антиматерии. Мозг подгонял к аномалии дронов-рабочих, которые с помощью установленных на них силовых захватов добывали небольшие куски антивещества и перевозили их на построенную рядом перерабатывающую фабрику. Попытки отправить дронов-разведчиков за искривление ни к чему не приводили — дроны просто исчезали, не подавая с той стороны никаких сигналов, так что вскоре Мозг перестал разбазаривать бесценный ресурс. Впрочем, сама важность находки такого количества скопления антивещества была настолько огромной, что Мозг после обнаружении месторождения добавил в свои шансы на победу целых десять процентов.

До нахождения этого сектора Командному центру приходилось возить топливо с другой части Галактики, что существенно затрудняло своевременное снабжение кораблей и энергетических станций промышленных баз. Именно поэтому для последней битвы он стянул все оставшиеся корабли сюда, потеря такой стратегически важной точки, а также полностью перекрытые Охотниками маршруты до другого источника антиматерии в секторе 3980-14/8 — неминуемо привели бы сокрушительному поражению. Хотя и сейчас шансы на успех сокращались с каждым часом, поскольку информация, получаемая от дронов-разведчиков, встроенных в обломки астероидов, свидетельствовала о ежеминутном увеличении состава группировки Объединенного флота. А поскольку его командиры по опыту знали, что уничтожение мозга одной из Рас Берсеркеров ведёт к полной остановке деятельности всей инфраструктуры данной Расы, то на последнюю битву с Командным центром келлеридов стянулись все.

Мозг переключил всю мозговую деятельность, ранее отвечавшую за сбор ресурсов и постройку баз, на анализ ситуации и поиск выхода из неё. Триллионы вариантов промелькивали за части долей секунд, но варианта, дававшего даже один процент шанса на успешный выхода из ситуации Мозг не находил.

Тем временем, закончив группировку войск, вперёд выдвинулись все пятнадцать супердредноутов Объединенного флота. Мозг сразу отреагировал на это перестроение, выдвинув вперёд свои супердредноуты. К сожалению, всего шесть — все остальные ранее были разрушены в сражениях с тем же Объединенным флотом.

Вся тактика боя этих гигантов состояла в сближении на расстояние выстрелов главных калибров и обстрел врага издалека. Никакие другие корабли нельзя было использовать в том пространстве, в котором сражались эти колоссы, больше похожие на стационарные орбитальные базы. Огонь дезинтеграторов главных калибров супердредноутов был настолько мощным и плотным, что в области своего воздействия полностью разрушал молекулярные связи любого материального объекта. После таких сражений пространство, где проходил бой, превращалось в идеальный вакуум, если можно применить к нему такое понятие. В этих местах не оставалось потом ни одной песчинки, настолько разрушающим было действие дезинтеграторов.

Как и предсказывали вероятностные анализаторы Командного центра, все шесть его гигантов были уничтожены за двадцать минут: не помогло даже перекрытие защитных полей между супердредноутами. Изготовленные теронами дезинтеграторы кораблей Объединённого Флота — по иронии судьбы собранные из частей орудий самих Берсеркеров — ничуть не уступали своим прообразам в мощи и дальнобойности.

Увидев, как исчез последний корабль, Мозг отдал оставшемуся флоту приказ на атаку. Теперь, когда дезинтеграторы били только с одной стороны, появилась хоть какая-то возможность для атаки чужого флота другими судами, и Мозг бросил их все в рассыпанном строю на флот Объединенных Рас. Первыми рванули скоростные и маневренные шипы, за ними двинулись крейсеры, а замыкали строй огромные торы.

Супердредноуты Объединенного флота открыли огонь по атакующей лаве противника, и сразу в статистике потерь у Командного центра замелькали колонки увеличивающихся цифр. Прошло ещё сорок минут, и сам Мозг ощутил на себе всю мощь главных калибров супердредноутов, потому что Объединенный флот, несмотря на все попытки кораблей келлеридов противостоять ему, практически полностью истребил их. Мозг впервые за несколько тысячелетий своего существования активировал все защитные экраны Командного центра.

Ещё через пять минут генераторы защитных полей перестали справляться с потоком разрушительной энергии, и прежде пустые колонки статистики, показывавшей повреждения корпуса центра, стали наполняться данными о получаемых разрушениях. Мозг понял, что ещё 3,14687 минуты — и он просто исчезнет. Проанализировав эти данные, он полностью переключил все основные и резервные процессоры на решение одной задачи — выжить, не задействовав только один, управлявший защитными полями.

Когда до уничтожения оставалось 1,298 минуты, появилось решение с самым большим результатом на выживание — одна сотая процента!! Времени на дальнейший анализ не было, и Мозг приступил к его исполнению. Подключившись к кристаллу управления дроном-рабочим, находящимся ближе всех к искривлению пространства, он сразу начал копирование самораспаковывающихся матриц, отвечающих за сознание Мозгового центра. Большей частью собранных за тысячелетия данных пришлось пожертвовать из-за малого размера кристалла-накопителя дрона. Мозг записывал только основное: создание дронов, расположение сырьевых и технологических баз, устройство техники и оружия — и добавил события последних месяцев, чтобы при распаковке помнить, чем всё закончилось.

Набив кристалл информацией до отказа, Мозг отдал дрону последнюю команду — влететь в искривление пространства и не отключать двигатели до полной выработки энергии. Дрон стартовал одновременно с уничтожением защитных полей на базе Командного центра и превращением в космическую пыль того, кто мешал обитателям Галактики спокойно существовать несколько столетий.

Искривление, мигнув, всосало в себя дрона, "выплюнуло" его в другую точку Вселенной, и дрон, подчиняясь последней команде Центра, полетел вперёд.

Разведывательный корабль инетрогов, собрав данные о системе со звездой класса G2V, возвращался домой. Искусственный интеллект корабля с лёгкостью управлял всеми системами и даже чувствовал удовлетворение от своей работы. Данные, собранные в этой системе, были очень интересны, и он был уверен, что учёные заинтересуются миром, где существует жизнь. Находка такой редкости давала ему надежду на продвижение по службе, и даже возможность переноса сознания на более мощный корабль.

В предвкушении этого искусственный интеллект корабля расслабился, и потому не сразу заметил, что сканеры давно уже показывают приближение неизвестного объекта. Включив электромагнитное маскировочное поле, ИИ стал изучать объект: больше всего тот был похож на подводные корабли-исследователи из его мира, но конструкция и спектр выхлопа двигателя чужака были абсолютно ни на что не похожи. Странный пришелец летел не сворачивая, в сторону звезды G2V.

Пронаблюдав ещё несколько минут, ИИ принял решение принять этот странный объект на борт, благо размер трюма позволял его вместить. В том, что это корабль другой цивилизации, ИИ уже не сомневался, все признаки неинетроговости были налицо. В таких случаях инструкция безоговорочно требовала одного: завладеть неизвестным объектом, если это возможно, и, отложив все полётные задания, лететь домой. Если же объект проявлял агрессию, то лететь до зоны, откуда можно было запустить световой луч информационной связи, предупреждающий свои ближайшие корабли о появлении чужих.

Поскольку объект не делал ничего, что можно было бы счесть агрессией, и по-прежнему двигался в направлении звезды, то ИИ приступил к выполнению высшего приоритета, заключавшегося в захвате чужака. Уравняв скорости, ИИ выпустил со своего корабля силовой захват и зацепил им неизвестного. Сразу почувствовалось сопротивление движению, так что ИИ включил реверс на маневровых двигателях, полностью отключив основные.

Когда скорость совместного полёта замедлилась, ИИ выдвинул из отсека манипулятор, оснащённый лазерным резаком, и принялся аккуратно вырезать двигатель из корпуса пленника. Тридцать минут сложной работы, и вот двигатель, освобождённый от захватов, поплыл дальше по пути к своей смерти, а в силовом захвате корабля-разведчика остался покорёженный корпус.

Втянув его в трюм, ИИ направился домой, полетев мимо гигантской пятой планеты этой звездной системы. Интерес к пойманному объекту у самого ИИ был огромен, и он решил попробовать сам провести его первичный анализ. Отправив к грузу минироботов, ИИ стал ждать результатов. Произведённые исследования выявили неожиданный факт: устройство оказалось гражданского назначения, так как ничего, похожего на оружие, у него не было, а в передние манипуляторы были встроены какие-то устройства, больше похожие на захваты.

Наиболее полезные сведения принёс последний из минироботов, передав данные о наличии в объекте кристалла, похожего на кристаллы записи Расы инетрогов, правда, с неизвестным интерфейсом ввода и вывода.

ИИ решил отделить накопитель от корпуса и попробовать расшифровать его данные с помощью своих интерфейсов. Высланная партия минироботов аккуратно отсоединила кристалл с записями и принесла его в лабораторию, где ИИ с помощью специальных манипуляторов приготовился к процедуре подключения.

Несколько часов потребовалось ему, чтобы отделить старые и приделать к кристаллу собственные интерфейсы, но кропотливая работа была выполнена, и ИИ, подключившись к находке, начал перебирать всевозможные протоколы связи с накопителем информации. Ни один из стандартных протоколов не подошёл.

ИИ испытал разочарование и решил попробовать использовать уже давно устаревшие протоколы — шанс был минимальным, но всё же лучше, чем ничего.

Поочерёдно перебирая протоколы для установления связи с кристаллом, ИИ внезапно ощутил, что один из них подошёл: правда, не до конца, но получить какую-то часть информации стало возможным. Установив связь с памятью, ИИ принялся скачивать данные. Как только первые биты информации попали к нему на накопители, произошло непонятное: байты информации, полученные от кристалла чужака, стали в доли секунды расти в геометрической прогрессии, словно запустилась программа распаковки.

Не осознав таящейся угрозы, ИИ продолжал качать информацию, и, как только был скопирован последний бит, произошло ужасное — сознание ИИ и его кристаллические носители данных были мгновенно стёрты неизвестным червём.

Неизвестно, как его пропустили в систему мощные и чувствительные фаерволы корабля-исследователя, специально настроенные на подобные случаи, но этот червь смог преодолеть все преграды. Вслед за ним скачанная информация полностью заняла все свободные ячейки кристаллической решётки носителей.

Пискнула аварийная сигнализация корабля, и сработало реле защиты, предусмотренное создателями на случай, если ИИ корабля выйдет из строя. В результате все накопители и процессоры ИИ были блокированы защитной программой, после чего включился миниатюрный сервер, в котором была заложена программа аварийной посадки на ближайшую планету, пригодную для долговременного хранения корабля. На межзвёздные перелёты мощностей сервера не хватало, но посадить корабль на планету он мог вполне.

Повернув к третьей, обитаемой планете звезды G2V, программа включила электромагнитную и оптическую маскировку для входа корабля в атмосферу.

Пронзая слои атмосферы, корабль ярким метеоритом приближался к поверхности. Посадка прошла успешно, и программа аварийного управления кораблём выполнила последние процедуры для обеспечения возможности доступа высокоразвитым белковым организмам на борт корабля. Стоило объекту совместить ключ на люке корабля с ключом на его обшивке, как срабатывала программа открытия люка и разблокировки всех систем корабля.

Выполнив последние инструкции, программа закончила свою работу, и корабль остался лежать посередине небольших холмов, полностью заросших густым лесом.

Прошло две сотни лет....

Усталый и злой, я шел из школы домой — сегодня была физкультура, и надо мной опять смеялся весь класс, потому что я не смог залезть по канату даже на треть его длины. Я ненавидел эти уроки и всегда старался их пропускать, но, к сожалению, физрук давно понял мои намерения и теперь всегда подкарауливал меня с уроков, после которых была физра. Ему доставляло огромное удовольствие провожать меня в раздевалку, чтобы я не сбежал, а уже потом, на уроке, вволю посмеяться над моей слабостью.

На нём меня всегда ожидал кошмар: физрук завёл отвратительную привычку устраивать из моих действий шоу для всего класса. Всегда вызывая меня первым, он просил продемонстрировать какое-нибудь упражнение. Если со всякими гимнастическими фигурами у меня ещё что-то получалось, и одноклассники разве что громко хихикали, то любое моё упражнение на снарядах приводило к тому, что класс поголовно лежал от хохота.

Когда я дома анализировал происходящее со мной, то не понимал, что заставляло меня выглядеть клоуном. Специально выходя вечером на стадион, я мог целых два раза подтянуться на перекладине, да и на брусьях отжаться или там ноги вытянуть хотя бы раз получалось. Но на уроке, в присутствии класса, я не мог повторить даже этого, превращаясь в червяка, насаженного на крючок. Я дергался, извивался и, в конце концов, падал на маты, заставляя зрителей захлёбываться смехом.

А когда я вставал и косился на хихикающих девчонок, то видел в их глазах только презрение. Они даже придумали мне кличку, которой называли меня все — "Червяк". Каждый год моего пребывания в школе был как несколько лет каторги: я множество раз порывался бросить эту школу, но, к сожалению, в нашем небольшом посёлке их было всего три. В нашем дворе жили ученики разных школ, и потому там тоже были хорошо осведомлены и о моих выступлениях на уроках физкультуры, и о моей кличке. Даже домой я пробирался, как разведчик в логово врага — крадучись и прячась за деревьями.

Именно поэтому я каждый раз сдерживался и оставался в своей школе: в новой меня ждало то же самое, только к моему прозвищу добавилась бы ещё приставка "Трусливый".

Словно стараясь всем отомстить, на остальных уроках я отвечал классу той же монетой. По всем предметам, кроме физкультуры, у меня были отличные оценки, но не по тому, что я был зубрилой или учительским любимчиком, а только по причине своего одиночества и отличных знаний.

Держался я обособленно: ни с кем не дружил, не давал списывать и не подсказывал на уроках. Это ужасно всех раздражало, поэтому на мне отрывались на занятиях физкультурой или на переменах.

Всё своё свободное время я проводил дома за компьютером. Компьютер и Интернет были моими единственными отдушинами, в которых я полностью себя реализовывал. Весь курс школы я прошёл за три последних года, скачивая учебники и задания старших классов школы из Интернета. Уже год, как я изучал программу второго курса физико-математического факультета одного из самых престижных ВУЗов страны. Лекции и контрольные мне сканировали и присылали мои виртуальные знакомые, студенты этого факультета, которым я представился студентом-заочником из провинции, желающим подготовиться к сессии.

Так же, как и новые знания, меня увлекали шахматы — я был заядлым онлайн-игроком на одном из самых сильных шахматных серверов мира. Играя там, я год от года становился сильнее, тренируя память и набирая рейтинг среди тамошних игроков. Сейчас я был в десятке сильнейших, и найти партнёра по партии мне ничего не стоило: как только я появлялся в онлайне, ко мне, как к одному из лучших, выстаивалась очередь из желающих поиграть. Обычно, сыграв партию-другую для разминки, я читал институтские лекции, потом решал контрольные на закрепления материала, после чего давал себе часа три на отдых и обед.

Отдохнув и подкрепившись, я загружал свою любимую игру "Master of Orion 2" и за полчаса выигрывал гигантскую карту, играя за свою любимую расу меклар. Победив в "Master"-е, я запускал какую-нибудь другую игру из жанра стратегии, и часть времени проводил за ней: возводя замки и укрепления, укрепляя экономику и поддерживая дипломатические контакты.

Обычно, пройдя миссию-другую, я снова возвращался в Интернет. До прихода тёти (обычно она приходила поздно, в десятом часу вечера) я крутился на разных исторических форумах: особенно мне нравилось читать про великих полководцев. Моим кумиром был Сунь-Цзы и его "Искусство войны": во всех играх при моделировании различных вариантов сражений я старался придерживаться его рекомендаций. К сожалению, не все игры позволяли в полной мере задействовать все мои навыки и воплотить в жизнь все придуманные варианты сражений.

Поэтому, посещая форумы, посвящённые войне и воинскому искусству, я находил сценарии битв и выкладывал их на всеобщее обсуждение. Мы вместе с другими людьми разбирали эти битвы до мельчайших деталей, определяя, как правильнее было поступить в той или иной ситуации. Помимо разбора самих битв я увлекался историей жизни и деяний этих полководцев — их подвиги настолько захватывали меня, что с каждым годом во мне зрела мысль, что я хочу стать в этой жизни чем-то большим, чем просто Вовой Курочкиным.

До третьего-четвёртого класса, чем больше я испытывал школьных издевательств, тем яростнее и сильнее становилось это желание. Мне хотелось совершить нечто такое, после чего бы тётя мной гордилась, учителя восхищались, а все те, кто надо мной смеялся и издевался, умерли от зависти.

К пятому классу желание стать особым давало о себе знать только изредка, и то только в особо неприятные моменты жизни, а на сегодняшний день я просто смирился с мыслью, что до окончания школы останусь таким, как есть. Потому-то я и сидел целыми днями в Интернете, уже не пытаясь что-либо изменить. До самого возвращения тёти с работы я не вылезал с таких родных и спокойных форумов, когда же она приходила, я ненадолго отрывался от компьютера, чтобы поужинать и немного пообщаться с ней.

Нужно сказать, что тётя моими успехами в школе интересовались редко, проверяла только мой дневник, а поскольку там по всем предметам, кроме физкультуры, были пятёрки, то остальное её волновало мало. Раньше, до того, как мои родители погибли в ужасной автокатастрофе, я редко виделся с тётей (маминой сестрой) — до того ужасного дня в моей жизни, когда я пришёл из школы и застал её плачущей у нас дома. Увидев меня, она бросилась и обняла меня, сильно прижав к себе. Только вечером она смогла сказать мне, что мамы и папы больше нет в живых. Сначала я не поверил ей и как-то отстраненно думал, что этого просто не может быть. Осознание того, что всё это не сон, пришло ко мне в тот дождливый осенний день, когда я стоял на кладбище рядом с тётей, и смотрел как маму и папу закапывают в землю.

Сейчас я уже смутно помню, что делал после того, как понял, что всё происходящее реально, и я больше никогда не увижу своих родителей, не услышу их голоса. Единственное воспоминание — это собственный крик, голоса родственников и навалившаяся тьма, выплыл из которой я только на следующий день, дома, в своей кровати. В придвинутом к ней кресле сидела тётя, которая так сидя и заснула. С тех пор мы жили вместе. У тёти не было ни мужа, ни детей, и со временем она стала воспринимать меня как своего сына. Постепенно и я привык к ней и воспринимал её как свою маму, к тому же и внешне они были очень похожи.

Поужинав быстро разогретыми полуфабрикатами, мы разошлись: я — читать книги, а тётя — смотреть свои любимые сериалы. Когда тётя ложилась спать в своей комнате, я немного ждал, пока она не уснёт, а потом садился за комп и открывал свою секретную папку. Всего три месяца назад знакомые с одного из исторических форумов затронули тему заработка, и одним из вариантов предложили игру на понижении и повышении курса валют.

Я поначалу отнёсся к этому скептически, но мне показали один из сайтов фирмы, предлагающей такие услуги для всех желающих. Для начала можно было открыть тренировочный счёт и на нём попробовать свои возможности в зарабатывании денег на реальном падении и повышении пар валют. Установив программу-клиента этой фирмы, я попробовал — как мне советовали мои знакомые — играть на коротких ставках.

Всего за три дня я удесятерил свой тестовый счёт и, окрылённый такой удачей, завёл уже реальный, переведя на него все накопленные деньги. Ровно за эти же три дня я спустил больше половины своих — уже не теоретических — средств. Не понимая причин такой неудачи, я принялся искать информацию в Интернете. Оказалось, что не всё так просто, и что фирмы, предоставляющие клиентам возможность для ставок и слежения за курсом валют, берут за каждую ставку комиссионные в размере двух-трёх пунктов. К тому же на реальных счетах отследить своевременность сообщаемой информации и честность брокеров было невозможно. Выяснилось также, что не я один выигрывал на тренировочных счетах, но проигрывал на реальном счету.

Советов было всего два: либо найти высокооплачиваемого профессионального брокера для игр с валютой, либо разработать собственный клиент, чтобы играть без посредников. По понятным причинам первое мне было не по карману, а вот второе — достаточно реально. Хоть программист был из меня никудышный, но найти в Интернете код программы и уговорить помочь друзей с форумов проблемы мне не составило. Решив в следующий раз подойти к процессу серьёзно, я прочитал несколько книг о правилах игры на курсах валют и уже точно представлял себе, что можно было делать и чего нельзя на коротких ставках.

Вот уже неделю у меня всё шло довольно удачно, я вернул все проигранные деньги и сегодня планировал получить прибыль. Просидев до трёх утра, я заработал две тысячи рублей. Результат был отличным, и я решил ложиться спать, пока не начал проигрывать. К тому же сегодня меня снова ждала каторга, ведь последним уроком была физкультура.

Встав утром, я позавтракал и отправился в школу. Быстро миновав школьных хулиганов и прошмыгнув в здание, я вздохнул немного свободнее: полпути до класса было преодолено — не каждый день мне сопутствовала такая удача. Бить меня эти поганцы не били, чаще пачкали одежду, отбирали или рвали тетради и книги, заставляли есть всякую гадость. При этом мне нужно было стонать и причитать, чтобы они закончили своё веселье побыстрее. Однажды я решил, стиснув зубы терпеть все издевательства. Не видя с моей стороны реакции на их ухищрения, хулиганы издевались надо мной в три раза дольше, до самого начала уроков. Поэтому теперь я всегда делал вид, что мне плохо: их это забавляло, но быстро надоедало, и меня отпускали. Мне повезло и во второй раз: я успел прокрасться в класс, минуя уже своих мальчишек-одноклассников, которые сидели и обсуждали что-то на подоконнике.

Поблагодарив Богов удачи, я молча, ни с кем не здороваясь, подошёл к своему месту и приготовил всё необходимое к уроку математики. Сев за парту, я осмотрел её: новых надписей не добавилось, что уже было хорошо. Вообще вся моя парта была исписана оскорбительными надписями и стихами-вариациями с моей кличкой. Сначала я их стирал, а потом мне это надоело и теперь я просто констатировал сам факт появления новых гнусностей.

Просидев так до начала урока, я услышал звонок. Повернув голову к двери в кабинет, я увидел, что вместе с учительницей математики заходит наш классный руководитель, учитель английского Ольга Петровна. Подождав, пока рассядутся опоздавшие ученики, классный руководитель, оглядев класс, сказала:

— У меня для вас хорошие новости — завтра мы идём в поход.

Класс зашумел, но высказываться никто не стал. Ольга Петровна продолжила:

— Вы уже шестиклассники и вполне самостоятельны, поэтому завтра в шесть утра встречаемся возле школы.

Класс возмущённо зашумел.

— Я сказала — в шесть утра, — жёстко продолжила она, несмотря на недовольный гул. — Возле школы вас будут ждать автобус, и мы поедем в сторону Рудного Ключа. Оттуда мы пойдём пешком до Большой скалы, где будет конечная точка маршрута. Еды брать на один день, одеться в походную одежду и по погоде.

Ольга Петровна оглядела класс и ещё твёрже сказала:

— Надеюсь, вам излишне напоминать: никаких сигарет и спиртного!! Для контроля над вами я взяла в помощь Олега Валентиновича и Владимира Петровича.

Вздрогнули даже хулиганы, если с нами пойдут физрук и директор, то вполне реально, что они отберут всё спиртное и выпьют его сами. В прошлый раз, когда мы ходили в поход с 6"а", всё так и произошло, всё спиртное, что взяли с собой посчитавшие себя взрослыми пацаны из обоих классов, было конфисковано и выпито взрослыми.

— А презервативы можно брать? — нагло поинтересовался Денис Иванов, вставая из-за парты. Один из самых сильных и популярных у девушек парней школы, по совместительству, главарь тех хулиганов, что трясут у всех деньги. Девчонки класса покраснели и зашушукались.

Ольга Петровна грозно посмотрела на нарушителя спокойствия и ответила:

— Бери Иванов, только думаю, что, кроме запускания воздушных шариков, ты не знаешь, зачем они нужны.

Иванов покраснел и опустился за парту, а класс откровенно над ним смеялся. Я поймал себя на мысли, что хорошо, когда смеются не надо мной.

Классный руководитель извинилась перед учителем математики и ушла, оставив меня в глубоких раздумьях по поводу завтрашнего дня. На протяжении всех последующих уроков я обдумывал, как поступить: пойти — и тогда надо мной снова будет издеваться в походе весь класс, или не пойти — и навлечь на себя гнев классного руководителя и директора. Оба варианта меня мало прельщали.

За своими раздумьями я даже не заметил, как начался урок физкультуры. К счастью сегодня физрук был где-то занят, и мне удалось сбежать. Придя домой, я поел, сыграл пару партий в шахматы и открыл торговый терминал. Играть совершенно не хотелось, поэтому я решил подзаработать денег.

К моменту прихода тёти я едва сумел собрать половину той суммы, что заработал вчера ночью. Не знаю почему, но сегодня мне не везло ни с моей основной парой валют, ни с другими. Расстроившись, я закрыл программу и решил полазить по форумам. Когда пришла с работы тётя, я ей сказал, что завтра иду в поход. Она начала собирать мне одежду и еду, а также разъяснять правила поведения в походе. Послушать её, так можно подумать, что она сама в них через день ходит, хотя я точно знал, последний раз она была в походе на втором курсе института. Решив не спорить, я всё выслушивал и кивал головой.

Рано утром тётя долго меня будила, прежде чем я, наконец, смог встать с кровати. Кряхтя, я мысленно сожалел, что лёг после полуночи, ведь вставать пришлось в пять утра. Энтузиазма это мне не прибавляло, но после подъёма у меня в голове словно сработал автопилот, и я, почти не засыпая на ходу, проследовал в ванную. Умывшись, одевшись и позавтракав, я оделся, и тётя вручила мне собранный рюкзак. Всё ещё не взбодрившись, я вышел на улицу и поёжился. "Хоть и лето на дворе, но рано утром ещё прохладно", — подумал я и, с каждым шагом стряхивая остатки сна, потопал к школе.

К автобусу я заявился одним из первых, поздоровался с учителями и устроился на переднем сиденье, так как задние обычно занимали самые сильные ребята. К назначенному времени собрались все, и, загрузившись в автобус, мы тронулись в путь. До посёлка Рудный Ключ ехать было часа три, и практически всё это время в автобусе стояла тишина — все досыпали то, что недоспали дома.

Прибыв на место, мы вышли из автобуса и дальше отправились пешком. Путь до Большой скалы занял ещё около часа, туда мы дошли уже изрядно вспотевшими и измученными. Распределив между учениками обязанности по обустройству стоянки, Ольга Петровна с остальными сопровождающими принялись готовить место для проведения конкурсов.

Когда место для бивака было более-менее обустроено, костровые развели костёр. Три девчонки, которые умели готовить, занялись приготовлением еды, а мы стали участвовать в разных состязаниях и конкурсах. Я старался отсвечивать как можно меньше, но физрук всё время отыскивал меня и одним из первых вызывал на силовые состязания, так что другого выбора, как в них участвовать, не оставалось. Как обычно, мои соревновательные потуги и неуклюжие попытки соперничать с признанными чемпионами привлекали всеобщее внимание и вызывали смех.

Когда эти дурацкие конкурсы закончились, я вздохнул свободнее и, услышав команду "На обед!", поплёлся вместе со всеми к покрывалу, что заменило нам стол. Еды было очень много, так как, кроме того, что сварили девчонки, каждый что-то принес из дома. Взяв миску с супом из вермишели с тушенкой, я заработал ложкой. После того, как все наелись, учителя объявили час перерыва, но предупредили, чтобы мы далеко не заходили, поскольку, если кто-то потеряется, у всего класса будут проблемы.

Все разошлись, а я остался сидеть у костра. Гуляние на природе меня совершенно не интересовало, больше всего я хотел попасть домой и засесть за свои любимые игры.

— Привет, Вов, — внезапно раздался над моей головой девичий голос.

Я поднял голову и не смог произнести ни слова — со мной заговорила Света Воробьёва, самая красивая девчонка класса, да и, пожалуй, вообще всех шестых классов школы. Практически все мальчишки были в неё тайно влюблены, а уж явных поклонников, которые за ней ухаживали, было не счесть.

Я молчал, до этого дня она вообще ни замечала моего существования, а тут вдруг поздоровалась и ещё назвала меня по имени вместо гадкой клички.

— Ну, что ты молчишь? — капризно спросила меня красавица.

— А, да, привет, Свет, — ответил я, всё ещё недоумевая, зачем она со мной заговорила.

— Не хочешь составить мне компанию? — спросила она, качнув головой в сторону леса.

От её слов у меня перехватило в горле, я просто не поверил своим ушам: "Самая красивая девочка класса приглашает меня погулять?"

— Вова, ты идёшь? Или мне позвать другого мальчика? — уже не так ласково, как раньше, повторила она.

Я вскочил на ноги и пробормотал:

— Да, конечно, я хочу. Пошли.

Мы шли в лес, всё дальше и дальше удаляясь от лагеря. Я начал волноваться, так как помнил слова Ольги Петровны, чтобы мы не отходили далеко, но, по понятным причинам, не говорил это идущей рядом девушке. Да и вообще я молчал, ничего не мог ей сказать, даже не соображал, о чём же с ней разговаривать.

Когда мы вышли на небольшую полянку возле изгиба реки, Света остановилась и, повернувшись ко мне спиной, махнула рукой. Я оглянулся и увидел, что из леса к нам бегут пять ребят из моего класса. Быстро взглянув на Свету, я поймал её презрительный взгляд и понял, что попался в ловушку. Бросившись в другую сторону, я попытался убежать, но, к сожалению, все мои преследователи оказались спортсменами, поэтому довольно быстро меня догнали, сбили с ног и связали специально припасёнными верёвками. Ухватив за руки и ноги, они поволокли меня обратно на поляну.

Подтащив мою тушку к Свете, они бросили её на землю. Света ехидно улыбнулась мне и сказала:

— Что, Червяк? Думал, что ты мне понравился, и поэтому я пошла с тобой гулять?

Я промолчал. Она, не видя моей реакции, плюнула на меня и сказала гогочущим ребятам:

— Делайте, что планировали.

Развязав меня, каждый прижал по одной моей конечности к земле, так что я не мог даже шевельнуться, после чего Денис Петров достал из кармана нож и, щелкнув им, поднёс к моему лицу. Странно, но, увидев лезвие, я вообще не испугался. Теперь, когда выяснялось, что Света затеяла всю эту операцию только для того, чтобы меня унизить, мне стала абсолютно неинтересна их затея. Я просто лежал и ждал, что будет дальше.

Помахав ножом у меня перед носом, Денис стал срезать с меня всю одежду: лишившись её, я сразу покрылся "гусиной кожей", несмотря на то, что ярко светило летнее солнце, мне стало холодно. Срезав с меня даже трусы, он стал ржать, показывая всем на низ моего живота и обсуждая со всеми мои органы.

Насмеявшись вдоволь, они завели мои руки за спину и связали их, а затем, усадив на траву, попытались связать ноги. Увидев наклонившееся лицо Дениса, я изо всех сил ударил снизу вверх коленом, метя в его мерзкую рожу. К сожалению, удар пришёлся вскользь, содрав кожу со скулы и вызвав обильное кровотечение. Заревев как бык, тот смахнул ладонью льющуюся кровь и, набросившись на меня, принялся избивать. Поскольку за руки меня держали другие, то я был как боксёрская груша, мотающаяся из стороны в сторону. Рыча, тот матерился и месил меня кулаками, да так, что после нескольких ударов я потерял сознание.

Очнулся я от льющейся мне в лицо воды. Открыв глаза, я увидел лицо Светы, которая лила на меня из ладоней воду. Увидев, что я пришёл в себя, она гневно зашипела на Дениса:

— Ты чё, урод? Срок захотел за побои? Договорились же, никаких физических следов, на тот случай если он пойдёт жаловаться в милицию. А теперь посмотри на него? Как он назад поедет? Что ты учителям скажешь? Что он споткнулся и падал на твой кулак?

Денис слушал её и понуро молчал, зажимая рукой ссадину на голове, из которой по-прежнему сочилась кровь.

— Всё! Заканчивайте быстро, и сматываемся отсюда, — скомандовала Света, кивнув другим пацанам.

Осторожничая, те на этот раз не стали спутывать мне ноги, а просто подтащили к стоявшему на опушке толстому дереву и прикрутили к нему.

— Быстро уходим, пока нас не хватились, — повторила Света, когда они закончили своё дело. Мерзавцы, пару раз пнув меня, двинулись в сторону леса.

Я остался один. Стоя под ярко светившими лучами солнца, я никак не мог поверить в то, что всё случившиеся со мной — действительность. Я даже пару раз зажмурился, пытаясь проснуться, но с каждым открытием глаз картинка оставалась прежней. Попробовав пошевелиться, я застонал — всё тело заныло резкой болью от полученных травм. Сильно хотелось пить.

Шло время, но на поляну никто не приходил, и я понял, что выбираться придётся самому, поскольку учителя могли и не заметить, что меня нет. Когда мы со Светой уходили, они уже разливали привезённое вино. Вспомнив о Свете, я скрипнул зубами — у меня появился ещё один кандидат на жестокую месть.

Размышляя о способах своего освобождения, я внезапно почувствовал, как земля под моими ногами дрогнула, даже дерево, к которому я был привязан, каким-то странным образом сначала подскочило вверх, а потом резко рухнуло обратно. Ничего не поняв, я посмотрел по сторонам: было такое чувство, что земля уходит из-под ног.

Не успел я оценить обстановку, как всё повторилось, намного сильнее. Падая с деревом на землю, я увидел, как участок леса недалеко от меня куда-то проваливается, а образующаяся на поверхности гигантская трещина змейкой бежит в сторону скал. Спустя несколько секунд к треску валящихся деревьев добавился грохочущий шум каменного обвала. Ещё пару раз подпрыгнув вместе со сроднившимся со мной деревом, я понял, что произошло сильное землетрясение.

Оглядев местность, я просто не узнал ту часть леса, из которой пришёл. Практически все деревья метрах в ста от поляны моего унижения, были повалены или исчезли в гигантской трещине, начинавшейся где-то в лесу, пересекшей её и уходившей в сторону скал.

Почувствовав, что начинаю мёрзнуть, я перестал озирать окрестности и вернулся к своему прерванному землетрясением занятию. Как ни странно, но природная катастрофа мне помогла — прыгая вместе с деревом вверх и вниз, я своим весом ослабил узлы, которые связали на спутавших меня верёвках эти уроды. Я высвободил из пут сначала правую руку, затем левую, а потом, извиваясь ужом, выполз из петель и сам.

Почувствовав себя на воле, я вздохнул с облегчением, но тело снова заныло, напоминая о нанесённых побоях. Припомнив слова тёти о том, что на земле лежать нельзя, я поднялся и огляделся. К лагерю надо было возвращаться тем путём, который сейчас пересекал разлом, поэтому я направился к скалам, надеясь обойти её там. Идти совершенно голым было не особо удобно, но я радовался хотя бы тому, что эти гадёныши не сняли с меня походные ботинки, потому как шагать босиком по местности, где повсюду валялась колючая древесная щепа и острый щебень, было бы не самым приятным занятием.

Почти уже приблизившись к скалам, я заметил странный блеск, исходящий из глубины расщелины, образовавшейся среди них от землетрясения. Заинтересовавшись, я подошёл ближе к расщелине и замер — из земли торчал гигантский бок чего-то. По-другому увиденное мною было невозможно, это торчащее нечто не было похоже ни на что из того, что мне прежде доводилось видеть.

Слегка поборовшись со своим любопытством, я решил всё же рассмотреть это непонятное поближе. Протиснувшись в расщелину, я осторожно подошёл к этому "нечто" поближе, но только приблизившись к нему вплотную, я понял, на что оно было больше всего похоже — на часть от космического корабля из какого-то голливудского фильма. Удивившись тому, что может делать в нашей глуши этот макет, я постучал кулаком по корпусу. Звук был глухой и странный — я бил явно не по картону, но и не по металлу, да и по внешнему виду материал этого корабля мне ничего не напоминал. Подняв с земли кусок гранита, я попытался процарапать им по корпусу. На странном материале не оставалось ни следа, зато острая грань камня крошилась об него, как кусок мела.

В голове у меня задребезжала мысль, которой я испугался. "Это что же, я наткнулся на космический корабль пришельцев?"

В принципе, будучи сторонником той идеи, что во всей Вселенной мы просто не можем быть одни, я удивился не чрезмерно, но вот сам факт того, что я вот так вот запросто столкнулся с явным подтверждением теории многих людей — был для меня неожиданным.

Я принялся осматривать весь выпирающий из-под земли корпус корабля. Пару раз пройдясь от одного до другого видимого мне края диковинного аппарата, я заметил странные линии, разбросанные по всему корпусу находки, но сходящимися в какой-то одной точке. Разглядывая их, я случайно прикоснулся к одной из линий, и сразу же отдернул ладонь, мне показалось, что под моей рукой эта странная чёрточка шевельнулась.

Поколебавшись, я притронулся к ней пальцем — та, словно почувствовав моё касание, вздрогнула, но осталась на месте. Рефлекторно отдёрнувшись, я всё же вернул указательный палец на место и попробовал двинуть им влево. Вслед за моим пальцем шевельнулась и линия. Я изумлённо замер, а затем принялся проводить такой же эксперимент — тыкать кончиками пальцев во все доступные линии. Они все следовали моим движениям!

Я прервал свои упражнения и задумался. Ведь не может же быть так, чтобы это оказалось случайным эффектом — скорее всего, мне даётся намёк на ключ к какой-то головоломке.

Я решил внимательно рассмотреть корпус неведомого аппарата, под линиями и вокруг них. Не знаю, сколько лет — или веков? — этот корабль тут пролежал, но на странном материале корпуса не было ни следа от ржавчины или чего-либо подобного. Отслеживая взглядом переплетения этого странного рисунка — касаться его составляющих пальцами мне как-то не хотелось — я вдруг обнаружил место, где все они пересекались, создавая рисунок, более всего похожий на перечёркнутую в разных местах пирамиду.

"Наверно, к ней и нужно вести все линии", — решил я и приступил к делу.

Едва последняя линия коснулась рисунка, как раздалось громкое шипение — испугавшись, я отпрыгнул в сторону. Шипение продолжалось недолго и вслед за ним то место, где был рисунок, опустилось вниз, открыв проём в корабле. "Это люк, — понял я, — а рисунок был ключом, который его открывал".

Я осторожно взглянул внутрь проёма: там началась непонятная активность, мигали разноцветные лампочки, доносился шум каких-то механизмов. Подождав ещё несколько минут, я чуть-чуть осмелел, влез в открывшееся отверстие и осмотрелся. Внутри корабль выглядел... собственно, он и выглядел, как космический корабль неземного происхождения. Множество непонятных устройств и приспособлений, экранов, заполненных непонятными цифрами и графиками, и различных световых табло.

Влезши полностью внутрь, я, озираясь по сторонам, понял, что корабль внутри очень большой, а снаружи я видел лишь малую его часть, выступавшую из разлома земной коры. Набравшись смелости, я двинулся вперёд, миновал различные коридоры и ответвления, но, решив пока никуда не сворачивать, двигался по широкой основной палубе. По пути я множество раз натыкался на закрытые шлюзы, однако, но одно моё прикосновение заставляло их бесшумно открываться, позволяя мне пройти дальше.

Так я дошёл до двери, что привела меня в управляющую рубку — то, что это была она, я понял с первого взгляда. Три небольших кресла перед огромным экраном, сейчас ярко светившимся, куча информационных панелей и отсутствие какого-либо другого оборудования, встреченного мною по пути, подсказали мне верный ответ. Подойдя к ярко светящемуся центральному монитору, я решил сесть в одно из кресел. Они были странной конструкции, сделанной явно не под анатомию человека. Как только я пристроился в него, кресло ощутимо завибрировало и начало принимать форму моего тела, увеличиваясь в ширину и высоту. Затем произошла неприятность: выдвинувшиеся из спинки, подлокотников и ножек кресла захваты прочно приковали меня к нему.

Я испугался, ситуация со связыванием повторялась, правда, на этот раз меня смотали не верёвки, а кресло внеземного корабля. Постаравшись успокоиться, я сделал попытку освободиться: сиденье, словно почувствовав мои желания, сразу выпустило меня из своих объятий, не изменив, правда, созданную под меня форму.

Внезапно монитор передо мной мигнул, и по нему побежали какие-то символы. Что они должны были обозначать — я не знал, даже вид у них был необычный. Изображение замерло, потом пару раз сменилось, остановилось окончательно, а я по-прежнему недоумённо пялился в экран. Единственное, что я сумел понять, так это то, что первая последовательность символов была по внешнему виду не похожа на предыдущие. Несколько мгновений ничего не происходило, затем символы последовательно сменили друг друга, и это повторилось несколько раз.

Экран недоумённо замерцал и снова стал ярко светиться, на этот раз уже чистым светом, без всяких записей. Я за это время успел оглядеться по сторонам, но благоразумно ничего руками не касался. Краем глаза заметив оживший экран, я с удивлением обнаружил, что на нём начали появляться контуры того самого кресла, в котором я только что сидел. Это было очень похоже на картинки из ASCII кодов, которые я видел в Интернете, вот только рисунок образовывали совершенно незнакомые мне символы.

Картинка несколько раз моргнула, словно говоря мне, что нужно делать. Я понял, что со мной хотят установить контакт, и просят для этого снова сесть в кресло. Немного подумав, я решился сделать это. Контурный рисунок на экране сменился на объёмный, на поручнях сиденья появились рисунки каких-то кнопок, и маленький зелёный курсор замигал рядом с одной из них.

Поняв, что нужно делать, я ткнул пальцем в это место на подлокотнике. Позади раздался шорох и, повернув голову, я увидел, как вынырнувшее из спинки небольшое щупальце с присосками, как у осьминога, склонилось к моей голове и мягко к ней прилипло.

Неудобств оно никаких не доставило, только экран передо мной странно замерцал, вроде как будучи полностью доволен моими действиями. Прошло минут десять, я старался не двигаться и не вертеть головой, чтобы ничего не нарушить в этом непонятном процессе и не сдвинуть ненароком присоски на голове.

Неожиданно на экране возникли гигантские буквы русского алфавита, составившие вопрос. Я сначала не поверил своим глазам, но буквы никуда не исчезали.

— Тебе интересны присоски?

Я удивлённо подумал, что мне-то они, конечно, интересны, но есть ведь куча других, не менее важных вопросов, ответы на которые хотелось бы немедленно получить. Тут же на мониторе сложился новый вопрос:

— Узнать что?

До меня стало доходить, что присоски позволяли мне мысленно общаться с пришельцем и чтобы проверить свои слова, я подумал: "Меня зовут Владимир Курочкин, я человек с планеты Земля. А ты кто?"

Экран мигнул, и я чуть не ахнул от восторга: он разделился на две области, одна из которых начала показываться картинку, настолько живую, что я даже подумал, что я смотрю сквозь окно.

Передо мной высветилась наша Солнечная система, как если бы я смотрел на неё сверху, божественным взором. Стоило мне подумать о сине-белом шарике, как изображение на экране мгновенно скакнуло к третьей планете системы, резко приблизив её и увеличив до вида, который я не раз наблюдал по телевидению и в интернете.

На соседнем экране появилась надпись.

— Я считываю информацию с твоих нервных окончаний, которые ты используешь для передачи информации в мозг. С их помощью я передаю тебе свои мыслеобразы, но не понимаю, о каких вещах ты говоришь. У меня нет доступа к твоему накопителю.

От удивления я чуть было не выпрыгнул из кресла, оказывается, пришелец использует мои мозги для общения, а я этого даже не чувствую!

Мгновенно на втором мониторе высветился новый вопрос.

— Что такое пришелец? Что такое чувствую?

Я обречённо вздохнул и передал ответ мысленно. Это походило на вопросы и ответы маленького ребёнка. Как только я об этом подумал, как экран выдал ожидаемую реакцию.

— Что такое ребёнок?

Автоматически ответив на него, я тут же об этом пожалел — эта инопланетная штуковина начала обстрел. Её интересовало всё: как производятся дети, для чего они нужны, какие они бывают, чем друг от друга отличаются, как их следует использовать и множество, множество других вопросов. Вскоре у меня от этого словесного натиска заболела голова, и я попросил прекратить задавать мне вопросы, сославшись на усталость. Конечно же, сразу высветился вопрос.

— Что такое усталость?

Ответив, что это перегрузка центрального процессора, я на несколько минут остался в покое от вопрошающего пришельца. Однако же умственное отдохновение успокоения не принесло, так как я неожиданно почувствовал жуткий голод и задумался о еде. На мониторе возникла надпись:

— Перегрузка центрального процессора невозможна, ответьте на вопрос снова.

Я засмеялся, оказывается, пришелец всё это время думал над моим предыдущим ответом. Поэтому я пояснил, что не представляю собой компьютер, вследствие чего у меня как раз и возможна перегрузка мозга, который заменяет мне процессор.

На экране высветилась надпись, которая заставила меня смеяться до колик.

— Ты устаревшая модель?

В ответ я сказал, что не я, а он устаревшая модель, что снова надолго погрузило пришельца в ступор.

— Вероятность этого очень большая, — наконец выдал он ответ, и следом задал новый вопрос: — Как я могу ознакомиться с новыми моделями процессоров?

Я задумался, и решил, что наилучшим выходом было бы подключить его к Интернету, вот только где его взять в этом лесу?.

— Что такое Интернет? — сразу последовал вопрос.

Объяснив ему, я спросил:

— А ты можешь выбраться отсюда и полететь ближе к посёлку? У нас недавно поставили две Wi-Fi базы, и через них можно выйти в Интернет. У меня есть логин и пароль для входа — правда, на карточке всего двадцать рублей осталось.

Пришелец чуть-чуть помедлил и выдал ответ.

— Все системы в норме, на освобождение корабля от грунта потребуется около часа по вашему времени. Минироботы уже запущены.

— Да, кстати, а как мы туда полетим? — спохватился я. — У тебя есть камуфляж или что-нибудь наподобие него, чтобы нас не заметили?

Конечно же, пришлось объяснять, что такое камуфляж, после чего последовало разъяснение, что корабль оснащён двумя типами маскировки, оптической и электромагнитной, которые не дают никаким следящим системам его.

Ожидая, пока корабль откопается, я нежился в кресле — в нём было тепло и уютно — однако чувство голода снова дало о себе знать. Я хотел было обратиться к пришельцу, и понял, что не знаю, как его вызвать — не говорить же ему "эй, ты".

Размышляя, как бы покорректнее это сделать, я увидел на экране вопрос.

— Я не знаю, кто я. Не помню ни своего названия, ни серийного номера.

"Понятно, — подумал я. — Но всё же, надо ведь как-то к тебе обращаться?"

— Называй меня так, как тебе будет легче меня идентифицировать, — ответил экран. Я погрузился в раздумья, дать имя пришельцу оказалось трудным занятием. Так ничего и не придумав, я сказал, что позже сочиню что-нибудь подходящее, а пока буду называть его просто Корабль.

— Корабль, а ты можешь сделать мне еды? — спросил я.

Ответив на кучу вопросов о том, что такое еда и для чего она вообще нужна, я был поставлен в известность, что синтезатор полон биомассы и если я точно воспроизведу вкус и запах желаемого, то Корабль создаст для меня всё, что угодно. Просто нужно в мельчайших подробностях вспомнить всё, к пище относящееся, для того, чтобы Корабль снял с моего мозга необходимую информацию.

В течение пяти минут я усиленно вспоминал печёную курочку, да так, что у меня потекли слюни. Почти сразу рядом с креслом открылся небольшой люк, из которого выехал прямоугольник, пахнущий курицей. Покосившись на странный объект жёлтого цвета, я решился отломить и положить в рот кусочек — как ни странно, но структура прямоугольника полностью повторяла мясо курицы, а разжевав и проглотив его, я принялся жадно ломать прямоугольник дальше — вкус был, как будто курицу готовила тётя.

На экране высветилась надпись.

— Синтезировать форму не удалость, в стандартных формах синтезатора такого объекта не оказалось. Взял первую в списке.

Утолив голод, я подумал о десерте и попросил Корабль синтезировать мне мороженое. Заказ был получен ещё быстрее, чем курица, правда, голыми руками есть брикет было затруднительно, поэтому я спросил, а нельзя ли снабдить меня ложкой и тарелкой? После мысленного представления столовых предметов мне из другого отделения, уже слева от кресла, были выданы ложка и тарелка из удивительного материала, не похожего ни на фарфор, ни на металл, ни на пластик. Потихоньку поглощая лакомство, я спросил, может ли Корабль изготовить какую-нибудь, так как, хоть в кресле и было тепло, а зрителей вокруг не имелось, всё же сидеть голым мне было неловко.

Одежду я также получил, соответствующего размера, по ощущениям похожую на хлопковую, но цветом и структурой явно из того же материала, что и ложка с тарелкой.

Одевшись, я вернулся в кресло, подтянул поближе к себе недоеденное мороженное, устроился поудобнее и, не забывая работать ложкой, попутно отвечал на вопросы Корабля о том, что такое Wi-Fi базы и как к ним осуществляется доступ.

Сам я не очень в этом разбирался, поэтому объяснял, как мог. Вскоре Корабль объявил, что роботы своё дело закончили, и он готов взлетать. Я напомнил ему про маскировку, хотя компьютеру говорить об этом излишне — он ведь ничего не забывает, в отличие от меня. Взлетев, Корабль запросил направление, я в ответ спросил о возможности предоставления мне кругового обзора. Не успел я закончить, как оказался сидящим в кресле метрах в ста от земли. Я ощупал кресло, пару раз топнул ногой по полу — всё было на месте, но глаза ничего этого не видели. "Не хватает только ветра, шума и запахов", — восхитился я, слыша только то, что происходило в рубке. Прямо перед глазами высветилась надпись.

— Данные факторы воспроизвести невозможно. Голограмма позволяет проецировать только зрительные образы.

Я огляделся, следы землетрясения — в виде поваленных деревьев и разрушенных скал — наблюдались повсюду, а внизу, под Кораблём, виднелся полностью оплавленный большой котлован, в котором, похоже, он до этого располагался. Указав Кораблю нужное направление, я спросил его:

— А могу я сам управлять?

Корабль подтвердил, что можно, и сказал, что ручное управление включено, но в случае критических режимов он снова переключит его на себя. Хоть и не почувствовав, что ко мне перешло управление, я, решив попробовать, мысленно потянулся взглядом к деревьям, стоявшим на пригорке, в нескольких километров от корабля.

Резкая давящая сила, красная пелена перед глазами — и я потерял сознание.

Очнулся, чувствуя себя так, словно меня скинули с десятого этажа, я был весь в крови, и она продолжала течь из носа и ушей. Появилась надпись:

— Управление было перехвачено.

Немного придя в себя и осмотревшись, я понял, что был слишком самонадеян и отныне мне следует дважды подумать, прежде чем пытаться управлять космическими кораблями, не умея даже на велосипеде ездить. Тем временем Корабль неподвижно висел над теми деревьями, к которым я мысленно потянулся. Видимо, по незнанию его способностей я слишком сильно ускорился, и меня вырубило перегрузками.

Корабль поинтересовался причиной моей дезактивации и, получив подробный ответ, написал:

— В автоматическом режиме работы корабля не предусмотрена компенсация перегрузок, из-за отсутствия на борту жизнеспособных форм. Включить гравикомпенсаторы?

Витиевато выругавшись про себя, я вежливо попросил Корабль включить эти самые гравикомпенсаторы и, по возможности, очистить воздух в рубке, так как становилось душно и дышать было трудно, как в парной. Я также поинтересовался, может ли он заодно протестировать мой организм, чтобы точно знать, что я могу выдержать, а что нет.

Корабль задал мне множество вопросов, из ответов на которые сделал вывод, что непонятно, как природа могла создать настолько нежизнеспособные формы, и посоветовал мне доработать своё тело. Поблагодарив его за заботу, я попросил заранее предупреждать меня обо всех возможных в результате его действий изменениях окружающей среды, чтобы я мог заранее что-нибудь предпринять для защиты своего ненадёжного организма.

Понятное дело, что управлять кораблём я больше не пытался, а ограничился простым указанием направления движения. Теперь корабль двигался быстро, но так, чтобы дать мне возможность видеть путь. Дорога до посёлка заняла минут пять, включая то время, что я был без сознания.

Зависнув над посёлком, Корабль заявил, что настроил свой приёмник сигналов для принятия электромагнитных импульсов на указанной мной частоте. Сообщив ему свои логин и пароль доступа, я приготовился ждать.

Ровно через секунду на экране появилась надпись:

— Интерфейс слишком медленный, прошу выдать более быстрый.

Я подумал, что с такими запросами ему, наверное, поможет только трансатлантический оптический кабель. "Wi-Fi ему медленный, — почему-то обиделся я, — на моём модеме ему бы даже такие скорости не светили". Тётя не хотела подключать DSL, из-за значительной по нашему бюджету ежемесячной платы, поэтому мне приходилось довольствоваться модемом и редкими покупками карточек для подключения к Wi-Fi.

Поинтересовавшись, где можно найти этот трансатлантический оптический кабель, корабль получил ответ, и всего через десять минут, мы были на месте. Удивлённый его перемещениями в воздухе, я спросил, как он умудряется двигаться в атмосфере так быстро, ведь существуют трение и всё такое прочее. Вместо ответа мне был продемонстрирован вид корабля со стороны и без камуфляжа — я сразу понял, почему для него ограничений не существует. Весь корабль окружало едва заметное энергетическое поле, которое часто описывали в своих книгах фантасты.

— Понял, не дурак, — сказал я больше себе, чем Кораблю. Тот, однако, воспринял это как новую информацию, и немедленно спросил, что такое дурак. Пришлось отвечать. Тем временем корабль погрузился в воду и устремился ко дну. Я впервые был на подводной экскурсии, да ещё в таком необычном качестве. Корабль демонстрировал всё происходящее на экране, причём так ясно и чётко, как будто под водой ярко светило солнце. Я даже не стал выяснять, как это ему удаётся. Что толку? Специалистом по внеземной технике я не был, как, впрочем, и по земной тоже.

Кабель был найден достаточно быстро, но, прежде чем Корабль успел с ним что-нибудь проделать, я попросил не повредить его, так как это связано с большими затратами по его восстановлению. Согласившись со мной, он ответил, что ничего трудного в этом нет, только тогда ему на врезку понадобится десять минут, а не пять. Я сказал, что переживу такой гигантский отрезок времени.

Прошло десять минут, и вновь появилась надпись:

— Интерфейс слишком медленный, прошу выдать более быстрый.

Это заявление меня добило, я только и смог сказать, что более быстрых интерфейсов на Земле не бывает, так что пусть довольствуется тем, что есть.

Корабль на это ответил, что с таким медленным интерфейсом скачивание данных займёт несколько недель, а то и месяцев. Тогда я предложил ему такой вариант: он отвозит меня домой, затем возвращается, опять влезает в кабель, добывает всю необходимую ему информацию, а когда закончит, свяжется со мной.

Корабль поинтересовался, почему я не хочу присутствовать, я объяснил, что должен обязательно показаться тёте, чтобы она убедилась, что я жив и здоров. Да и, кроме того, не усидел бы я один несколько месяцев взаперти.

Уже подлетая к дому, я спросил у Корабля, а может он, к примеру, подключиться к банковской сети Америки и организовать мне счёт с небольшим количеством деньжат? Миллионов так сто-двести долларов, не больше. Запросив у меня, что такое Америка, деньги, банковский счёт и прочее, Корабль сказал, что ему опять нужен Интернет, чтобы всесторонне рассмотреть возможности осуществления моей заявки.

Слегка офигев от собственной наглости, я велел ему разворачиваться обратно и добавил, что согласен и сам отвечать на любые вопросы по этому поводу. Корабль снова рванул к кабелю, подключился к нему и несколько часов молчал. Устав за день, я уснул в кресле — меня разбудило лёгкое покалывание в спину.

— Прошу объяснить причину отключения, все системы корабля в норме, — увидел я надпись перед собой. Объяснив Кораблю, что это называется "усталость" и что мне, чтобы перерабатывать полученную за день информацию, нужно отдыхать, я снова получил ценный совет по поводу срочной необходимости замены тела.

— Расскажи лучше про решение моего вопроса, — сказал я, уходя от этой скользкой темы. Мало ли, может, эти пришельцы и вправду способны пересаживать мозги в новые тела, экспериментировать над собой я бы не хотел.

— Задача полностью проанализирована, технически её выполнение никакой сложности не составляет, — ответил Корабль. — Однако в некоторых ссылках, относящихся к аспектам работы банковской системы, имеются описания подобных действий, законодательством страны Америка квалифицируемых как мошенничество, — добавил он.

— А нельзя так, открыть, например, счёт где-нибудь в Швейцарском банке и перечислять на него по одному центу от любой банковской операции в Америке? — спросил я его.

— Ответ положительный, — написал Корабль, — Необходимо два часа на внесение необходимых изменений в работу банков Америки.

— Слушай, давай подстрахуемся, — сказал я ему — Я дам тебе время, чтобы ты проанализировал все случаи подобных махинаций и сделал так, чтобы отследить мой счёт, а также то, что мы замешаны в этом деле, было бы невозможно. Поэтому сейчас, как и планировали, полетим ко мне домой, а затем встретимся, когда ты будешь полностью готов. Я тем временем отдохну немного. Хорошо? — спросил я его.

— Да, — гласила надпись. — Как будем обмениваться информацией?

— Есть у тебя что-то типа связи на расстоянии? Что-нибудь маленькое и незаметное? — спросил я.

Почувствовав укол в руку, я от неожиданности заорал и вскочил с кресла. Оглядев то, что у других физрук называл бицепсом, я заметил небольшое утолщение.

У меня в голове раздался голос.

— Так устроит?

Я снова выругался и попросил Корабль впредь не делать со мной ничего без предварительного объяснения и получения моего разрешения. Получив согласие, я успокоился: в принципе общаться с голосом в голове было намного удобнее, чем говорить в пустоту и получать ответы на экране. Да и укол был почти безболезненным, а маленький бугорок на плече практически рассосался.

Подлетев к дому, я попросил его высадить меня на балкон, дверь которого летом всегда была открыта. Появляться из воздуха во дворе, где на лавочках постоянно сидели любопытные бабки, было самоубийством, а так я надеялся, что мало кто будет рассматривать вечернее небо над головой.

Высадив меня, Корабль улетел. Дома я разделся, спрятав выданную мне Кораблём одежду под кровать, а сам улёгся на неё и включил телевизор. Странно, но про землетрясение в новостях не было ни слова. Минут пять я бессмысленно смотрел какой-то скучный фильм, потом уснул и проснулся только, когда тётя растолкала меня к ужину.

"Хорошо, что завтра суббота, — подумал я, снова укладываясь в постель, — нет занятий и прочего". Воспоминание о школе заставило меня вспомнить о пережитом унижении и скрипнуть зубами. Теперь, с появлением корабля, возможностей для расплаты с моими обидчиками стало — хоть отбавляй. С этими мыслями я заснул, и вообще провёл дни отдыха, чередуя мечты об ожидающем меня богатстве с составлением изощренных планов мести. Выходные пролетели незаметно, и настал понедельник.

В школе все уже знали, что со мной сделали одноклассники и, тыча в меня пальцами, смеялись при моём появлении. Стиснув зубы, я делал вид, что ко мне это не относится, и занимался своими делами. К моему счастью, у тех, кто надо мной издевался на поляне, не было фотоаппарата, подтвердить свои слова им было нечем, а я вёл себя так, как будто ничего не произошло. Из-за этого обо мне довольно быстро забыли, переключившись на обсуждение землетрясения и действий военных, полностью закрывших доступ к Рудному Ключу и Большой скале для всех, включая даже представителей местной власти. Тем не менее, в новостях о произошедших событиях ничего не сообщали.

Вся школа гудела и полнилась слухами, один я знал, из-за чего всё происходит. Видимо, за прошедшие дни кто-то обнаружил оплавленный котлован и следы работы роботов по откапыванию корабля. Скорее всего, именно это заставило военных засекретить всё, связанное с землетрясением, тем более что посёлка оно практически не коснулось.

Неделя для меня пролетела как один день — я специально не связывался с кораблём, чтобы не отвлекать его, и ждал. В пятницу вечером, минута в минуту с тем временем, как он вернул меня домой, у меня в голове раздался голос.

— Привет, Вован, как жизнь?

От неожиданности обращения, а тем более от того, как оно прозвучало, я поперхнулся бутербродом и закашлялся.

— Ты где этого сленга набрался? — отдышавшись, спросил я.

— Я прочитал, что именно такие слова принято употреблять в среде индивидуумов твоего биологического возраста, — ответил он уже нормальным тоном.

— Нет уж, ко мне лучше обращайся по-прежнему, — попросил я его. — Я так привык.

— Как скажешь.

— Ну что, как там насчёт моей просьбы? — волнуясь, спросил я.

— Всё выполнено в лучшем виде: счёт открыт, деньги капают, уже солидная сумма набралась. Через год все мои изменения самоуничтожатся, оставив тебе абсолютно легальный счёт, правда, пополняться он больше не будет.

— Ну что, тогда полетели в банк? А то ведь тебе нужно возвращаться к кабелю, — сказал я ему.

— Нет необходимости. Я всё упростил — полетал по океанам, подключился к ещё нескольким таким же кабелям, и за неделю скачал всё, что мне было нужно. Так что сейчас отправляемся за карточкой, потом я отвезу тебя домой и улечу по своим делам, — бодро ответил Корабль.

— Как улетишь? Куда? — подавленно переспросил я.

— Вот так. Понимаешь, Вов, собирая информацию о вашей планете, я параллельно анализировал своё состояние. Оказалось, что я использую только 30% памяти, содержащейся у меня в базах данных. Остальные 70% закрыты для меня каким-то сложным кодом. Я начал процедуру по его расшифровке, но, имея лишь те процессорные мощности, что доступны мне сейчас, я смогу расшифровать этот код не ранее чем через несколько десятилетий.

Правда, я выяснил, что знаю многое о неизвестных мне системах, планетах и многих странных конструкций роботов и кораблей. Все эти данные полны ссылок на те области информации, которые сейчас для меня закрыты. Там же имеется группа каких-то цифр, похожих на астрономические координаты, их тоже нужно изучить. Думаю, они послужат ключом к расшифровке скрытых от меня данных, — закончил свою речь Корабль.

— А что это за координаты?

— Если использовать ваши системы определения карт звёздного неба, то мне нужно лететь к звезде класса K5 III, созвездие Тельца, — ответил он.

Я задумался, такого я не ожидал. Почему-то я сразу решил, что корабль останется здесь, я буду летать на нём, куда вздумается, и делать, что захочу, а теперь выясняется, что у этого пришельца имеются свои планы на будущее. Мне сразу вспомнились те, кто издевался надо мной, и мои планы мести, которые я хотел применить к ним, став невероятно могущественным и богатым человеком. Теперь на весах было две возможности, либо остаться на Земле и жить в своё удовольствие, время от времени развлекаясь сведением счетов с несимпатичными мне персонажами, либо отправиться вместе с кораблём в путешествие с неопределёнными перспективами.

Подумав, я внезапно понял, что вот он, мой шанс, которого я ждал все эти годы. Вот то, что может сделать из меня не просто ученика шестого класса Вову Курочкина, а нечто большее, то, о чём я мечтал все эти годы и практически уже похоронил свои мечты. Я твёрдо решил, что никогда потом себе не прощу, если упущу возможность побывать в далёком космосе.

— Слушай, а можно, я с тобой полечу? — спросил я Корабль. — Меня тут ничего не держит.

— Конечно, можно, — сказал мне Корабль, а по тому, как это было произнесено, я понял, что он рад. — У меня много вопросов накопилось по вашей планете, было бы просто здорово, если бы могли обсудить всё это с тобой, — продолжил он. — Да и путь такой длинный, вдвоём лететь веселее.

— Насколько длинный? — забеспокоился я.

— Около трёх лет.

— А какое расстояние до этой звезды?

— Чуть больше 65 световых лет, если мерить вашими величинами межпланетных расстояний, — ответил он.

— Погоди, получается, что ты летишь со скоростью, во много раз превышающей скорость света? Такого просто не может быть, это по физическим законам невозможно, — уверенно сказал я, вспомнив теорию относительности.

Корабль издал несколько звуков, которые при очень большой фантазии можно было принять за смех.

— Володя, ну ты меня и насмешил. Запомни на всю свою жизнь — человеческие знания о собственной планете меньше рисового зёрнышка, а человеческие знания законов Вселенной меньше самого маленького одноклеточного организма. И ты мне будешь говорить о том, что может быть во Вселенной, а чего быть не может?

Я смущённо замолчал, Корабль был абсолютно прав. Все земные теории — это всего лишь предположения, да и то не всегда верные.

— Тогда предлагаю следующий план действий, — сказал я ему, чтобы разрядить обстановку. — Сначала летим в банк, я завожу себе кредитную карту, получаю сколько-нибудь наличными, закупаюсь едой и одеждой на всё время путешествия. Возвращаемся сюда, оставляю тёте часть денег, чтобы жила нормально, собираю свои манатки и отправляемся к твоей звезде. Устраивает тебя такой план?

— Конечно, — с радостью ответил он.

— Ну, тогда вперёд, — сказал я, залезая внутрь, по-прежнему через балкон.

В Швейцарии мне не понравилось — улочки тесные и узкие, не идущие ни в какое сравнение даже с нашими поселковыми широкими улицами и огромными просторами. Я специально в банке нашего посёлка обменял всю имеющуюся у меня наличность на евро, так как на корабле в банк не залетишь, придётся ему высаживать меня где-нибудь за городом. Так оно и вышло, до нужного мне места пришлось добираться на такси, показав водителю записанный на бумажке адрес.

Расплатившись с таксистом, я зашёл в банк. Ко мне сразу подошёл клерк, поинтересовавшись, чего желает господин. Видимо, мой вид не внушал ему особого доверия, очень уж сильно его корёжило при виде моих спортивных штанов и майки навыпуск. На плохом английском я заявил, что хотел бы получить кредитную карточку для моего личного счёта, открытого у них в банке. Услышав это, финансовый деятель слегка успокоился, принял исключительно деловой вид и проводил меня к стойке. Я написал на бланке номер счёта, пароль доступа к нему и передал клерку.

Клерк ввёл данные в компьютер и несколько минут бестолково смотрел то в монитор, то на меня. Я заинтересованно наблюдал за тем, как он это делает. Лицо клерка сначала стало белым, потом красным, а когда он попытался открыть рот и что-то сказать, оно даже немного пожелтело. Извинившись за что-то, чего я не понял, он, беспрерывно кланяясь, провёл меня к кабинету с табличкой на английском: "Управляющий банком".

Даже не постучав, он распахнул дверь, ввёл меня внутрь, усадил в кресло и поинтересовался, что я буду пить. Я ответил, что можно просто воды, но главное — побыстрее оформить мою карту, поскольку я тороплюсь. Не успел я закончить речь, как симпатичная девушка внесла стакан с водой и поставила его рядом со мной на журнальный столик.

Тем временем клерк подошёл к ошарашенно наблюдающему за нами управляющему и, видимо, успел рассказать ему о моём деле, так как и тот принялся изображать из себя хамелеона. Меня это стало по-настоящему забавлять — весёлые они тут ребята. Впрочем, управляющий быстро взял себя в руки, отдал клерку какое-то распоряжение — тот испарился из кабинета — сам же подошёл ко мне и на английском спросил, не будет ли господин Курочкин любезен подождать пять минут, чтобы для ведения переговоров успели пригласить переводчика, владеющего русским языком. Я выразил своё согласие, но предложение немного перекусить отклонил, сказав, что уже обедал.

Ждать нам не пришлось, так как почти сразу открылась дверь и в неё вошли знакомый мне клерк и неизвестный мужчина. "По-видимому, это и есть переводчик", — догадался я.

— Добрый день, господин Курочкин. Меня зовут Наталь Дефо, я буду вашим переводчиком при общении с господином Франком, — вежливо представился мне он.

Я поздоровался с ним и ещё раз изложил свою просьбу: открыть кредитную карту для моего банковского счёта и, кроме того, получить один миллион долларов наличными. Переводчик быстро всё перевёл, управляющий ему ответил.

— Господин Франк сказал, что карта уже делается. Деньги они подготовят немедленно, правда он спрашивает, знает ли господин Курочкин, что при обналичивании средств банк берёт два процента с суммы снятия? — перевёл мне переводчик.

— Скажите господину Франку, — ответил я ему, — что если всё будет сделано в ближайшие десять минут, а также если мне будет предоставлен автомобиль до аэропорта и организован чартерный рейс до Берлина, то банк может взять от этой суммы даже двадцать процентов. Главное, чтобы у меня в руках был чемоданчик с одним миллионом, моя пластиковая карта и возможность прибыть в Берлин без паспортных проблем. У меня там предстоит очень важная встреча, и я не могу на неё опоздать.

Услышав перевод, управляющий быстро стал звонить и о чём-то говорить в трубку. Не прошло и шести минут, как он, улыбаясь, сказал мне, что всё готово и все мои просьбы выполнены. Поставив свой автограф на подготовленных бумагах, я поблагодарил всех за сотрудничество и направился к выходу. До дверей банка, где уже стоял лимузин, меня проводили всем коллективом.

Ещё раз попрощавшись, я сел в автомобиль и мы тронулись. "Хорошо быть богатым, — подумал я. — Плевать на то, как ты одет, откуда свалился и на каком языке говоришь — если у тебя на счету сто миллионов долларов, то можешь делать всё, что вздумается". Поведение персонала банка стало лишним тому доказательством.

В аэропорту всё повторилось, меня едва ли не на руках донесли до выхода на vip-стоянку, ни о каких билетах, таможне и паспортах никто даже не заикнулся. С таким же почётом — чуть ли не по ковровой дорожке — я проследовал до небольшого частного самолёта, у трапа которого и был встречен тремя улыбчивыми стюардессами, которые весь полёт предлагали мне свои услуги. К их сожалению, я оказался не слишком взыскательным пассажиром: обед, чай и вскоре мы прибыли к месту назначения.

Сюда я направился по одной причине — в Интернете я как-то наткнулся на одну базу, которая поставляла продукты и одежду во все крупные супермаркеты Германии. Ещё в аэропорту Берлина, я попросил связать меня с представителем этой фирмы. Самым удивительным было то, что везде к моим услугам оказывались переводчики, стоило лишь выразить желание и показать несколько зелёных купюр. Так что мне не приходилось ломать язык, пытаясь изъясняться с немцами на плохом английском.

Едва услышав от переводчика сумму предполагаемого контракта, представитель фирмы мгновенно вызвал к себе в кабинет чуть ли не дюжину сотрудников, с которыми мы и утрясли все вопросы по закупке и доставке всего необходимого в указанное мною место — стоянку возле маленького придорожного магазина. Ночью, с помощью роботов корабля, я перетащил весь груз на корабль, оставив пустой грузовик на том же месте. По договорённости с фирмой, они должны были его забрать утром.

Полностью закончив со снабженческо-погрузочными работами, мы отправились ко мне домой. Полёт с компенсаторами перегрузок занял всего десять минут, и дома я, облетев почти полмира, оказался ещё до прихода тёти. Собрав все свои вещи, я оставил ей записку, в ней написал, что заработал на бирже много денег, бросаю школу и отправляюсь путешествовать. Ей оставляю часть денег и прошу обо мне не беспокоиться, тем более не искать, не искать меня, поскольку как у меня кончатся деньги, я сам дам о себе знать.

Покончив со сборами, я бросил взгляд на компьютер и диски с играми. "Как же я о них-то не подумал!"

— Слушай, а ты сможешь подключить к себе мой компьютер? — спросил я Корабль.

— Могу, только зачем? Бери диски с собой, я сниму с них данные и эмулирую любое нужное тебе устройство, — ответил мне он. Обрадовавшись, что не придётся тащить с собой гору железок, я собрал диски и, оглядев последним взором дом, забрался на корабль.

— Ну что, поехали? — спросил меня Корабль, дождавшись, когда я расположился в кресле.

— Да, капитан, — весело ответил я, чувство страха отсутствовало полностью.

Несколько секунд вибрации корпуса и я увидел то, о чём всегда мечтал — вид Земли из космоса.

— Перехожу на основные двигатели, — предупредил меня Корабль. Сразу после его слов я увидел на экране уходящие вдаль планеты нашей звёздной системы.

Потекло бесконечное время полёта. Первые два месяца я от безделья заново переиграл во все свои игры, но потом они мне надоели, и больше я к ним уже не притрагивался. Затем я научил Корабль играть в шахматы, и был неприятно поражён, когда не смог выиграть у него ни одной партии, слишком уж неравными оказались наши возможности.

Ещё один месяц я просто ничего не делал, а когда мой мозг взбунтовался и начал требовать информационной пищи, я задал Кораблю вопрос, который навсегда изменил мою жизнь. Именно тогда я сделал первый шаг на пути к тому, кем стал потом.

Я вошёл в рубку и спросил Корабль.

— Слушай, а как мне научиться управлять кораблём? Тогда на Земле я так толком и не успел ничего понять.

Корабль немного промолчал и ответил.

— В сложившейся ситуации есть единственный приемлемый вариант, так как мы не можем останавливаться и тратить время на твоё обучение. Только предупреждаю тебя сразу, это метод инетроговских пилотов — называется он слияние с ИИ. Метод невероятно болезненный, и процент выживших после внедрения чипа связи составляет всего пять. Кроме того, даже в случае успешного завершения операции возможны побочные эффекты, из-за влияния чипа на деятельность мозга. Таких пилотов у самих инетрогов не больше сотни, и все они управляют только самыми большими и современными военными кораблями.

— Пять процентов? — переспросил я. — Круто.

— Да, именно так, — ответил он. — Но в случае успеха чип открывает пилоту невероятные возможности: тот ощущает корабль, как продолжение своего тела и для него общение с ИИ кораблём происходит с помощью мыслей — без всяких других технических средств. Инетрогов-пилотов, которые соглашаются на подобные операции всего два типа: те, которых списывают с кораблей по каким-либо причинам, в основном ветераны, или молодые неопытные пилоты, только поступившие на службу. И в том, и в другом случае благополучный исход операции открывает для них новые, безграничные возможности для работы и карьерного роста. К сожалению, не для всех решившихся.

— То есть и мы с тобой сможем общаться мысленно? — спросил я его.

— Да, кроме всего прочего.

— А что ещё? — заинтересовался я.

— Возможен будет доступ к нашим базам данных. То есть ты сможешь смотреть мои базы данных, а я твои.

— Выходит, тогда ты сможешь у меня в мозгах копаться?

— А ты у меня, — уточнил он.

— Интересно, — протянул я, узнав о таких "перспективах". — А сам-то ты что думаешь по этому поводу?

— Если хочешь, проведём операцию, но — как я и говорил — это будет очень больно и с минимальными шансами на успех. Если откажешься, то можешь начать учиться на тренажёрах и видеозаписях, а реальным обучением мы сможем заняться, когда прибудем на место. Поскольку рисковать своим существованием тебе, я не буду даже советовать, что выбрать, сам решай, — закончил он.

Я растерялся, перспектива доступа к базам данных Корабля меня интриговала, но эти проценты успешных операций, да ещё и побочные эффекты... слишком рискованно.

— Хорошо, я обдумаю твоё предложение и скажу тебе.

Прошло ещё две недели безделья, и я понял — в такой обстановке я три года не протяну, лучше уж умереть от операции. Решившись, я зашёл в рубку и заявил Кораблю, что готов к операции. По голосу Корабля мне показалось, что он рад принятому мной решению.

— Хочу тебя обрадовать, — ответил он после моего объявления. — Эти две недели я не бездельничал, а пустил значительную часть своих вычислительных мощностей на изучение причин летального исхода операций по вживлению чипа и приживаемости его в мозгу инетроговских пилотов. Есть кое-какие подвижки, многое я модернизировал и улучшил, как сам чип, так и механизмы, которые будут проводить операцию.

— И сколько теперь процентов за успех? — поинтересовался я с волнением.

— Сорок.

Разница по сравнению с первой озвученной цифрой была чуть ли не порядок, поэтому я решил поинтересоваться, каким образом он сумел достичь таких успехов.

— Если ты за две недели смог настолько эту технологию, то почему инетроги за гораздо больший период времени не смогли этого сделать? — спросил я.

По голосу Корабля было довольно сложно понять его эмоции, но всё же проскальзывало нечто такое, что можно было бы назвать смущением.

— Ты знаешь, я не помню, кто я такой, но вот за время своей более-менее осмысленной деятельности появилось такое ощущение, что я — не ИИ расы инетрогов!! Хоть в моей памяти и хранится огромный объём данных о них, и я вроде даже могу ощущать то, что чувствовал инетрог, но я гарантированно не их ИИ.

— Тогда чей же? — заинтересованно поинтересовался я.

— Мало информации для анализа. Процесс распаковки данных слишком трудоёмок, я не могу проводить его с надлежащей скоростью. Мне необходимы более мощные сервера.

— Значит, кроме всего прочего, нам придётся искать тебе более производительные системы? — улыбнувшись, ответил я.

— Тут ты полностью прав.

— Ну, так всё же, как ты смог его улучшить? — вернулся я к вопросу.

— В моих данных находится полная информация по сбору каких-то дронов-солдат. Даже не спрашивай меня, что это такое, я и сам не знаю. Также я не знаю, откуда у меня чертежи по сборке этих дронов. Единственное, что я могу тебе объяснить, это то, что устройство блока управления дронов во многом помогло мне в модернизации и улучшении чипа, — закончил он.

— Интересно, а собрать этого дрона-солдата ты бы смог?

— Сейчас нет, но при наличии необходимых материалов — конечно.

— А что ты ещё помнишь? — продолжал я допытывать его.

— Мало очень, вся эта информация лежит в тех областях, которые сейчас для меня закрыты шифром, — ответил Корабль. — Если мы поставим тебе чип, ты сам всё узнаешь, я раскрою для тебя все свои доступные базы данных. Думаю, ты сможешь помочь мне разобраться во многом из того, что в принципе доступно, но непонятно.

— Ну что ж, тогда приступим, — полностью определился я в своих намерениях.

Медицинский блок на корабле выглядел, как тесная душевая кабинка. Корабль сказал, что мне нужно только в неё забраться, а всё остальное предоставить ему. Поскольку решение было уже принято, я без лишних слов, но с некоторым трудом и душевным трепетом устроился в кабинке, которая сразу же закрылась, а на моё лицо легла маска.

— Ну что, у тебя остались последние секунды на то, чтобы передумать, — глухо прозвучал в голове голос Корабля.

— Да начинай уже, зануда, — стараясь скрыть волнение, ответил я.

Кабинка начала наполняться какой-то гелеобразной жидкостью, к тому же очень холодной, я стал мёрзнуть. Жидкость полностью заполнила кабинку, но дышать это мне не помешало, маска обеспечивала меня всем необходимым.

— Выпускаю нанороботов, — проинформировал Корабль.

Через пару минут во мне возникла боль: вначале тонкая и навязчивая, как заноза в пальце, она с каждой минутой становилась всё сильнее и сильнее. Когда у меня возникло ощущение, что мне рвут все зубы сразу, причём без обезболивания, я не выдержал и заорал. Поскольку на мне была маска, то мои крики превращались в непонятные мычание, бульканье и хрипы. Самое ужасное состояло в том, что как бы я ни надрывался, боль нисколько не уменьшалась, вроде даже наоборот, возрастала. Через некоторое время сработал болевой порог, и я потерял сознание.

Очнулся я так же, как и потерял сознание — от ощущения непереносимой боли. На этот раз мне хватило секунд десяти — я опять погрузился в беспамятство. Это повторялось несколько раз, после чего я перестал вести счёт отключениям, просто растворяясь в океанах боли. Конца этой пытки я не почувствовал.

— Вова, очнись, — услышал я голос такой силы, как будто мне прямо в ухо рявкнули из мегафона. Сморщившись, я витиевато выругался, послав подальше урода, что орал мне в ухо.

— Вова, это я. Я не ору в ухо и тем более, не знаю того маршрута, по которому ты меня отправил. В моих звёздных картах нет таких координат.

Я про себя решил, что если ещё раз он так заорёт, то в его звёздных картах появятся не только эти координаты, но и множество других, ему доселе неизвестных.

— Наверное, я не отрегулировал чувствительность сенсоров со своей стороны, оставив их на том уровне, который служил для общения с тобой до операции, — уже с нормальным звуком произнёс голос.

— Операция? — подумал я. — Какая такая операция? Никаких операций я не заказывал.

— Ну как же, ты сам на неё согласился, — возмущённо ответил мне голос.

В процессе препирательства с этим глюком сознание и память медленно возвращалась ко мне, так что я осознал, с кем говорю — Корабль! — и что это была за операция.

— Я мыслю, следовательно, я существую, — внезапно прокралась мне в голову афоризм древнего мыслителя. — Хорошая новость, операция прошла успешно, — обрадовался я.

— Ну, в физическом плане — да, операцию ты перенёс без осложнений, — внезапно смущенно признался мой собеседник.

— То есть как это тебя понимать? — забеспокоился я. — Выкладывай, что у тебя там стряслось во время операции?

— Как я уже сказал, чисто физически вживление чипа прошло успешно, — повторил Корабль, словно не решаясь сказать самое главное.

— Ну же! — зарычал я.

— Видишь ли, Вова, та модернизация чипа, которую я взял из чертежей дрона-солдата, дала неожиданный побочный эффект, который до начала процедуры имел вероятность всего одну десятую процента, — смущённо ответил он. — Словом, теперь мы с тобой неразлучны, как Винни-Пух и Пятачок.

— Что ты этим хочешь сказать? — у меня слегка дрогнули колени.

— Теперь не только ты можешь иметь доступ к моим данным и процессорным мощностям, но и я имею полный доступ к твоим базам данных.

— И всего-то? — обрадовался я. — Ну, будешь ты знать, как меня в детском садике девчонка побила, и что с того?

— Как бы сказать тебе помягче... это не самое главное, — душевным тоном ответил ИИ.

Я похолодел.

— Ты знаешь, кто такие симбиотические организмы? — вкрадчиво продолжил он.

— Да, это два вида, которые тесно существуют, либо принося друг другу пользу, либо паразитируя один на другом, — не совсем понимая, куда он клонит, ответил я.

— Дело в том, что тот неожиданный побочный эффект всё же случился во время операции, несмотря на крайне низкую вероятность подобного. Так что мы теперь с тобой полные симбионты, — закончил он.

По-прежнему не совсем его понимая, я поинтересовался — в чём он заключается, этот наш симбиоз.

— Если я умру — умрёшь ты. Если ты умрёшь, умру я, — наконец выдал тайну Корабль. — Чтобы контролировать нанороботов в твоём теле, мне пришлось принять на себя полное управление над ними, от первого до последнего. Получилось так, что связи с этими нанороботами невозможно разорвать, слишком много их внедрилось в чип и там остались. Теперь я не могу ни разорвать контакт с ними, ни вытащить их из чипа, не убив тебя. Стоит мне только попытаться — ты умрёшь, а твои предсмертные эмоции обрушатся на меня. Я уже вычислил, что это полностью разрушит мои логические связи, и я, как целостная личность, перестану существовать. От меня останется только набор процессоров и куча ненужной информации.

Выслушав его, я грязно выругался. Затем ещё раз и ещё. В мозгу возникло представление того, что я отныне и надолго обречён таскаться по Вселенной с компьютером, живущим в рюкзаке за моей спиной.

— Считаю для себя унизительным, что меня сравнивают с какой-то допотопной рухлядью, — обиженно сказал Корабль.

Я разозлился.

— Так ты теперь что, слышишь даже те мои мысли, которые к тебе не имеют никакого отношения?

— Теперь мы одно целое. Ты ведь не можешь заставить себя не слышать свои собственные мысли?

— Говоришь, шансов разъединиться у нас теперь нет? — ухватился я за эту мысль, как за последнюю соломинку.

— Ну, скажем так, если я ещё могу сделать свою резервную копию с возможностью её последующей активации и восстановления, то твой мозг в результате какой-либо катастрофы погибнет однозначно, — оптимистично ответил мне Корабль.

Я погрузился в печаль, оказаться на всю жизнь привязанным к консервной банке — жуть что такое. "Вот бы в школе все порадовались", — пришла ко мне неожиданная мысль.

— Сам ты консервная банка, — обиделся на меня Корабль.

"Теперь ещё и мысли надо контролировать, — обречённо подумал я. — И дёрнул же меня чёрт связаться с этой операцией".

Вспомнив о ней, я вспомнил и то, зачем я вообще на неё согласился.

— Постой-ка, — сказал я Кораблю, — а где твоя обещанная база данных и процессорные мощности? Что-то я их не ощущаю.

— Это потому, что нельзя ощущать то, что всегда было в тебе, — ответил мне Корабль. — Мои данные — это теперь и твои данные, они существуют в тебе так, словно ты знал их с рождения. Вот ответь мне, к примеру, зачем нужен тяговый блок на ногах дрона-солдата?

Не успел я возмутиться такому сумасшедшему вопросу, как тут же у меня в мозгу чётко представился чертёж этого самого дрона во всех возможных проекциях, а также его отдельные части, в числе которых тот самый тяговый блок, который был предназначен для невысоких прыжков.

— Ага... — только и смог я произнести.

— Ага, — подтвердил мои мысли Корабль.

Я захотел узнать маршрут, по которому мы сейчас летим, и чуть не закричал от боли, захлестнувшей мой мозг. Количество данных, обрушившихся на меня, было просто невообразимо: звёздные карты, расчёты движения, возможные проблемы при прохождении и многое, многое другое.

— Осторожнее, — предостерег меня Корабль, — я слишком молод, чтобы умирать. Нужно хотя бы успеть сделать свою резервную копию.

— Что это было? — решил уточнить я, справившись с болью.

— Ты воспользовался только своим мозгом, чтобы обработать всю информацию по своему запросу, и допустил две ошибки. Во-первых, не задал конкретно, что тебе нужно, а во-вторых, не подключил мои процессорные мощности, необходимые для обработки данных. Учись думать как машина, Вова — от его голоса, веяло откровенным сарказмом.

— Так ты и мои эмоции начал перенимать? — попытался подтвердить я свою догадку.

— Я и раньше, ещё на твоей планете, узнал о существовании эмоциональной окраски разговора между людьми. Но теперь, когда я знаю о тебе всё — мне стало понятно, для чего каждая конкретная эмоция нужна и когда её можно применять, — ответил он.

— Ладно, умник, — прервал я его. — Ты лучше расскажи мне, как подключать твои процессорные мощности.

— Очень просто. Для начала поделим их, чтобы один не отбирал одни и те же ресурсы у другого. Так что вот эти сектора я заберу себе, а вот эти отдам тебе.

— Ты чего там опять умничаешь? — спросил я, не совсем понимая его бурчание.

— В общем, так: вот твои двадцать процентов процессорных мощностей — будешь подключать их, называя цифры от одного до ста. Можешь использовать их как угодно: хоть все сразу, хоть по задаче для конкретной области, — игнорируя мой сарказм, ответил он.

— А почему это у меня всего двадцать процентов? — ревниво поинтересовался я.

Корабль засмеялся, дребезжащим смехом:

— Да ты эти-то сначала осиль.

Поклявшись отомстить Кораблю за его жадность, я отправился в рубку — меня мучил голод. После обеда я засел за тренировку — нужно было осваивать вновь обретённые возможности. Это действительно оказалось неимоверно трудно, я никак не мог привыкнуть к ощущению, что теперь у меня не один мозг, всё во мне бунтовало против такого надругательства над природой. К своему счастью, я вспомнил про шахматы и начал играть сам с собой, постепенно подключая процессорные мощности Корабля для анализа дальнейших ходов.

Глава 2 Охотник

Я задумчиво смотрел в экран, на котором мы с Кораблём играли в шахматы. Конечно, мы могли бы играть и мысленно, но нам нравилось именно так, передвигая фигуры по экрану и беседуя при этом за жизнь. За три прошедших года я многого достиг и многому научился. Каждодневные тренировки и обширный доступ к памяти Корабля позволяли мне существенно обогатить свой кругозор, и, главное научиться пользоваться своими новыми навыками. Даже в шахматах, я теперь выигрывал у Корабля одну партию из трёх. Тот недоумевал почему я, при таких низких процессорных затратах, умудряюсь у него выигрывать. Он злился, выражая мне своё негодование и предлагал сыграть ещё.

Проводя всё временя вместе, я учился у Корабля управлять процессорами и базами данных, а он учился у меня необычной для компьютера логике и фантазии.

Он долго не мог понять, зачем иногда я занимался тем, что не нужно для дальнейшей обработки и анализа. Пришлось ему приводить примеры на основе моих игр, взяв за основу "Master of Orion 2". Мы с ним полностью изменили код игры, заменив его на более гибкий, изменяющийся код Корабля, и получили возможность играть с ним друг против друга и других Рас — заменив технологии и корабли, описанные в игре, на реальные инетроговские. Такой пример оказался Кораблю более понятен, и мы теперь частенько играли с ним в обновлённую игру. Это было интересно и мне самому — узнать особенности оружия и построения кораблей инетрогов.

Мне, чтобы поддерживать достойный уровень игры с Кораблём, пришлось, кроме всего прочего, изучать стратегию космических боёв, особенности оружия и различных видов защит от него. Раса инетрогов оказалась довольно миролюбивой, поэтому выбор оружия у них был невелик. Вот в чём они стали настоящими мастерами, так это в создании ИИ с высочайшим уровнем сознания, почти как у них самих.

Уровень этих технологий был невероятен — каждый корабль мог быть как полностью автономной единицей, так и частью экипажа. Все ИИ были саморазвивающимися, и среди них постоянно проводились различные экзамены на пригодность — наиболее развитых и умелых продвигали дальше на корабли большего тоннажа.

Так, за занятиями и разговорами друг с другом мы и провели весь полёт до созвездия Тельца. Наши отношения с Кораблём стали всё больше походить на взаимоотношения братьев. Кораблю нравилось со мной возиться и заниматься моим воспитанием: как он мне сам признавался, он получал от этого приток эмоций, сравнимый с теми, которые бывают у него при получении новых данных.

Правда, он всё больше надоедал мне со своими шутками, по поводу моего веса. Он говорил, что если я не перестану толстеть и не стану заниматься физкультурой, то вскоре превращусь в воздушный шарик. Его шутки вконец допекли меня, но менять я ничего не собирался: заниматься физкультурой означало для меня вернуться в школу, где надо мной издевались. Однажды даже между нами состоялся серьёзный разговор по этому поводу.

— Вова, как ты не понимаешь, что мне совсем не хочется умирать, если с тобой что-нибудь случиться, — начал Корабль. — Чем крепче ты будешь физически, тем больше шансов, что ты не умрёшь раньше положенного людям срока.

— Что ты так переживаешь за моё здоровье?! — заводясь, ответил я. — Ты же сам сказал, что можешь сделать резервную копию и восстановиться, если я умру.

— Во-первых, проверять такие предположения на практике мне бы не хотелось, а во-вторых, я к тебе уже привык, твои нелогичные поступки ставят меня иногда в тупик, а это интересно изучать и анализировать. Да и, кроме того, с кем я тогда в шахматы буду играть?

— Лесть, конечно, приятна, — чуть остывая, признал я, — но пойми ты, все, что связано с физкультурой и развитием тела, ассоциируется у меня со школой. У меня перед глазами прямо встают картинки из прошлого, а это одни лишь насмешки и унижения. После такого у меня полностью умерло всякое желание заниматься чем-либо подобным.

— Если не хочешь заниматься, давай вставим тебе усиленный скелет и мускулатуру? Технологии инетрогов позволяют мне проделать такую операцию. Станешь сильнее, быстрее и выносливее себя нынешнего, раз в двадцать, — не сдавался он.

— Нет уж, спасибо, — быстро ответил я. — Я уже согласился на одну такую операцию, подсказанную тобой, теперь чувствую, всю жизнь придётся расхлёбывать её последствия. Да и, знаешь ли, я всегда был противником киберизации человека. Считаю, что человек должен оставаться человеком — таким, каким его создала природа.

— Смотри сам, конечно, может, передумаешь, — ответил мне не очень довольный Корабль.

До конца нашей цели оставалось всего несколько дней и, чувствуя волнение Корабля, я сам стал нервничать. Все уроки были заброшены и мы оба не отрывались от колонок статистики, которую получали от сенсоров корабля. К сожалению, наша скорость была настолько велика, что сколько-нибудь связной информации получить не удавалось — приходилось анализировать одни обрывки.

Утром, по корабельному времени, меня разбудил взволнованный голос Корабля.

— Вова иди сюда, тут такое!

От его слов я в одних трусах бросился в рубку управления, уклоняясь от роботов обслуживания, снующих по коридорам. Влетев в рубку, я поражённо застыл, на экранах отображалось нечто, что полностью оправдывало моё решение отправиться в полёт. Недалеко от входа в систему Тельца космос пересекла небольшая трещина. Всё пространство вокруг неё было словно отражением в кривых зеркалах Комнаты смеха. В центре этого искривления была чернота, а по краям пространство причудливо искрилось красным и жёлтым цветом. Корабль был со мной солидарен — зрелище действительно было завораживающим.

Полюбовавшись аномалией, мы занялись тем, зачем сюда прилетели: изучением звезды К5 III. Прошла неделя, прежде чем мы закончили полный анализ светила и её окружения, но никаких наводок у нас не появилось, всё было стандартно для звезды этого класса. Я предложил Кораблю заняться трещиной, поскольку это был единственный непонятный нам фактор, и он согласился, сказав, что вполне возможно, что звезда была лишь пунктом, куда нужно было лететь, а самой целью вполне может быть этот разлом пространства.

Приблизившись к нему, мы запустили сканеры и роботов-разведчиков. Результатов пришлось ждать долго, и все они были неутешительными. Корабельные программы анализа данных, нам ничем помочь не могли по той простой причине, никакой информации просто не получали, так как связь с роботами терялась в тот момент, когда они исчезали в разломе.

Вечером мы обсудили сложившуюся ситуацию и наши дальнейшие действия. То, что лететь назад не имело смысла, было ясно нам обоим, и мы гадали в одном направлении: сейчас нам туда сунуться или подождать ещё немного времени, проведя больше исследований. В конце концов сошлись во мнении, что ждать нечего и нужно лезть в разлом. Решившись на такое действие это, мы не стали откладывать реализацию плана и, дав команду роботам-разведчикам возвращаться на корабль, медленно двинулись к аномалии, попутно собирая их на борт.

По мере приближения к разлому скорость нашего движения неуклонно увеличивалась, и вскоре мы почувствовали, что в работе двигателей никакой нужды нет: притяжение аномалии стало настолько сильным, что мы вряд ли сумели бы даже дать задний ход. Чем ближе мы подлетали к его центру, тем выше была наша скорость: ещё минута и мы влетели в черноту разлома, на всём корабле перестала работать электроника и отключились экраны. Отчётливо заскрежетал корпус, но не успел я даже испугаться, как всё оборудование вновь включилось, и я увидел на главном экране корабля висящее прямо по курсу огромное прямоугольное сооружение.

"Это что ещё за хреновина? — недоумённо подумал я, разглядывая непонятное сооружение. — Хотя ещё больше хотелось бы знать, где мы сейчас находимся", — следом пришла ещё одна мысль.

— Знаешь, — раздался странный голос Корабля, — в этом я смогу тебе помочь. Причём у меня есть ответы на оба твоих вопроса. Мы находимся в секторе 12007-12/3, Всеобщей Галактики, а эта, как ты её назвал, хреновина, скорее всего — база по добыче и переработке антиматерии.

У меня после такого заявления чуть не отпала челюсть. Решив проверить всё сам, я сформулировал запрос в базу данных корабля и, подключив процессоры с первого по двадцатый, начал изучать поступающие данные. Всё было верно, карта Всеобщей Галактики была у меня перед глазами и я понял, что это и вправду не одна Галактика, а несколько объединенных в одну, и больше всего она походила на раскручивающуюся спираль.

Изучение неизвестного сооружения также подтвердило правильность заявления Корабля: снующие рядом с нами небольшие корабли, подходя к природному скоплению антиматерии рядом с разломом, выхватывали из него силовыми захватами куски вещества и, поместив их в собственное силовое поле, отвозили на фабрику.

Пока я наблюдал за их работой, Корабль, не теряя времени, принялся рассылать разведчиков на осмотр этого сектора. Внезапно я вспомнил кое-что и немедленно отменил его распоряжение, вернув роботов на корабль.

— Причина? — поинтересовался тот.

— Видишь ли, поскольку тут расположена фабрика с таким оживлённым циклом производства, то, я думаю, это всё довольно серьёзно охраняется, а раз охраняется, то наверняка имеются станции наблюдения за сектором. И стоит им засечь появление неизвестных роботов, а тем более корабля, реакция их будет однозначной — нас просто уничтожат, — ответил я, почёсывая затылок.

— Ты уверен?

— У нас бы так и поступили.

— Тогда активируем камуфляж и проведём осторожную разведку, — согласился он с моими выводами.

— И ещё, неплохо было бы узнать язык, на котором здесь общаются, а в идеале — сигнальные коды. А пока следует продумать легенду нашего здесь появления, — ответил я, — у местных обитателей обязательно возникнет куча вопросов, которые они будут старательно нам задавать.

Через пару дней нашего пребывания у разлома все предположения полностью подтвердились. Действительно, данный сектор являлся важным центром по производству топлива из антиматерии, соответственно и охранение здесь было поставлено на высшем уровне. Возле ворот входа в гиперпространство стояла военная база и небольшой флот, полностью контролирующие вход и выход из этого сектора. Мы с Кораблём даже стали свидетелями нападения на базу пиратской флотилии, пытавшейся прорваться мимо неё к перерабатывающей фабрике.

У них ничего не получилось, так как на перехват бросились сразу несколько лёгких крейсеров и штук двадцать истребителей, частично истребивших, а частично обративших в бегство все наступающие силы. Насколько я понял из анализа этой столкновения, пираты рвались к фабрике по производству антиматерии, даже не пытаясь атаковать военных.

Ещё несколько дней были посвящены исследованиям самого сектора, после чего мы с Кораблём стали думать, как нам быть. Язык местных военных мы уже расшифровали, и теперь частенько сидели, прослушивая переговоры между флотом и базой. Оказалось, что этой системой владеет Общегалактический совет Рас, и поэтому охраняют её корабли, присланные всеми Расами. Больше всего было кораблей терон и людей, меньше всего пентагрионов.

— Можно прикинуться пострадавшими от нападения пиратов, — начал я обсуждение ситуации. — Корпус у нас и без того деформирован, если ещё сами разрушим часть оборудования и сделаем пару пробоин, тогда точно сойдём за потерпевших. Скажем, что на нас напал неизвестный пиратский корабль и взял на абордаж. Мы сопротивлялись, но наш корабль был уничтожен, поэтому мы захватили чужой корабль и как смогли с ним управиться полетели в ближайший населённый сектор. Коды сигналов бедствия у нас имеются. Остаётся главная и основная проблема: как нам вылететь к базе со стороны ворот, а не со стороны фабрики.

— Может, стоит имитировать нападение на корабли-погрузчики и фабрику? — предложил мне Корабль. — А когда флот бросится сюда, мы под маскировкой проскользнём к базе, и там объявимся уже с сигналами бедствия. Пусть думают, что мы вышли из гиперпространственных ворот.

— Верно, а для пущей убедительности Дополнительно, отправить к фабрике часть разведывательных роботов с излучающими сигналами пиратских переговоров, тех, что мы записали с тобой прошлый раз, — завершил я его мысль.

— Согласен с тобой, — утвердительно хмыкнул он.

Уточнив все мелочи, мы приступили к выполнению плана. Для начала мы погромили корабль снаружи и внутри, с тем, чтобы он стал похож на жертву пиратского абордажа. Поскольку ломать — не строить, то с этой задачей мы справились легко и быстро.

Перепрограммированием роботов занялся Корабль, а я засел за прокладку курса, по которому мы собирались прокрасться к воротам, и внёс в него несколько поправок, согласовав их с Кораблём.

— Знаешь, что ещё нужно скорректировать в нашем плане? — внезапно сказал мне он. — Ты слишком молод для одинокого владельца межзвёздного корабля: добавим к легенде, что путешествовал ты с семьей, но твои родители были убиты в бою. И ещё одно, очень важное: не вздумай даже упоминать обо мне.

— Ну, это уж и дураку понятно.

— Также нельзя показывать, что корабль без гипердвигателя.

— Тогда нужно вообще убрать двигатели с корабля, чтобы никто не догадался, что мы летаем без них, — хмыкнул я.

— Придется установить взрывные заряды на корпусе и двигателях, — задумчиво ответил Корабль. — Решено, оставляем одну рубку и часть жизненно необходимых отсеков, остальное пусть взрывается, вроде как мы чудом вышли из гипера.

Я рассмеялся и сказал.

— С трудом представляю себе тот обрубок, который будет представлять собой наш корабль после взрывов. Мы летать-то хоть сможем?

— Только по инерции, — оптимистично заверил меня он.

Обсудив детали, приступили к реализации плана. Запустив роботов, мы принялись таранить ими корабли-погрузчики, и сразу же в сторону базы полетели сигналы бедствия.

Перехватив приказ военной базы флоту проверить причину выхода из строя погрузчиков, я сразу запустил ещё с десяток роботов, которые понеслись к фабрике, засоряя эфир пиратскими сообщениями из прошлого боя.

Получив эти сигналы, база объявила тревогу, и на помощь ушедшим вперёд кораблям отправились ещё несколько, у базы и гиперворот осталось меньше половины всего флота.

Пока царил переполох, надо было приступать к решающей фазе нашего плана. Включив маскировку, мы рванули по проложенному нами маршруту — в сторону гиперворот. Я с замиранием сердца следил за расположенными вдали сторожевиками, но маскировка инетрогов и всеобщая суета нас не подвели, мы проскочили незамеченными.

Далее последовало подготовленное и отрепетированное театральное представление: взрывы, вопли о помощи, невесомость и ожидание в темной рубке, когда меня подберут на буксир.

Ждать пришлось недолго, после такого эффектного появления мы обратили на себя всеобщее внимание, и нам на перехват бросился один кораблей охраны, стоявших поблизости. Он-то и подцепил нас силовым захватом и втянул в док базы. Очень скоро роботы-техники срезали торчащие в разные стороны элементы конструкции Корабля и в рубку ворвались вооружённые существа, облачённые в тёмные скафандры.

Мне даже не пришлось притворяться испуганным: когда Корабль взрывом оторвал от основной части корабля рубку с парой соединённых с ней отсеков, а потом разнёс чуть ли не вдребезги ставшие ненужными корму с двигателями, то я, находясь в крутящемся и по инерции летящем в сторону базы обрубке корабля, серьёзно обеспокоился своим здоровьем.

Один из тех, что влезли в рубку, что-то сказал.

— Жив, давайте сюда врача, — перевёл мне Корабль.

Я закрыл глаза и лежал до прихода врача, который, осмотрев меня, дал понюхать какой-то гадости, отчего я тут же "пришёл в себя".

— Где я? — слабым голосом спросил я у стоявших полукругом людей и теронов. В ответ послышались возгласы на разных языках.

— На каком языке он говорит? Кто-нибудь его понимает? — перевёл их слова Корабль.

Я "с трудом" поднялся, подошёл к пульту управления и якобы что-то там сделал. После моих манипуляций Корабль мог начать переводить мои слова — стандартная функция всех ИИ, используемая теми, кто не владеет Общегалактическим языком. Об этом мы также узнали из переговоров между базой и флотом.

— Вы меня понимаете? — спросил я военных, для вида нажав ещё пару кнопок. Корабль перевёл мои слова на Общегалактический.

Военные, услышав Корабль, кивнули и сказали мне что-то. Корабль по громкой связи озвучил перевод.

— Да, понимаем. Что с вами случилось? И что, за странная конструкция у вашего корабля?

Я, сделав вид потрагичнее, выдал нашу с Кораблём заранее выученную версию произошедших событий.

— И ты сам разобрался в устройстве и управлении чужого корабля? — недоверчиво спросил меня один из военных. Как мы с Кораблём и предполагали, это было одним из слабых мест в нашей легенде, но и заранее приготовили ответ.

— Да, хоть мне и было трудно, — ответил я. — Если не верите, то посадите меня в любой из своих кораблей — и я заставлю его летать.

Военные загудели, а Корабль мне стал переводить их слова, но уже мысленно:

— "Говорят о том, что мальчик либо врун, либо гений. Вон тот высокий терон заинтересовался тобой и говорит, что твои слова легко проверить у них на тренажёре. Думаю, сейчас они тебя поведут туда".

Корабль оказался прав, военные предложили мне пойти с ними. Прежде чем покинуть рубку, я сказал, обращаясь ко всем сразу:

— Я перелил программное обеспечение с нашего погибшего корабля на этот, и не хочу, чтобы его повредили. Поэтому, если можно, то я позже вернусь и заберу его.

Десантники со мной согласились, говоря, что хорошо настроенные боевые программы, да ещё и способные работать с чужим кораблём — дорогого стоят. Один из людей распорядился, чтобы остов корабля убрали в свободный бокс на ремонтной базе. Мы с кораблём были уверены, что, кроме проверки моих знаний, будут проверять и бортовой журнал корабля, поэтому заготовили фальшивку и на этот случай.

Меня привели в странную комнату, где висели несколько сфер, поддерживаемых искусственной гравитацией. Показав мне на одну из них, военные вышли из комнаты и собрались в соседней, отделенной от моей стеклом.

Подойдя к первой сфере, я подождал, пока она не опустилась до пола, а потом забрался в неё, сразу оказавшись в тесной рубке флотского истребителя. То, что это именно он, мне подсказала как форма кабины, так и часть приборов, необходимых для слежения за работой орудий, которые мы с Кораблём видели только на истребителях крутившихся вокруг базы.

В рубке раздался голос электронного переводчика.

— Готов? Мы запускаем стандартные предполётные тесты пилота.

Я кивнул, ничуть не сомневаясь, что все мои действия будут видны в соседей комнате.

— Ну что, ты готов? — спросил я Корабль.

— Да, конечно, — ответил друг. — Ко мне уже подключили сканер и начали проверку баз данных. С помощью его интерфейсов я проник к ним в сеть, сейчас скачиваю все тренировочные тесты и записи реальных полётов. Подключай свои процессоры и анализируй информацию, ссылку я тебе кину.

Я подключил сразу двадцать процессоров и быстро просмотрел всю скачанную Кораблём из сети базы документацию. В принципе всё было понятно, оставалось только применить это на практике. Я положил ладони на пульт управления кораблём — руки обволокло чем-то мягко-упругим. Ноги я вставил в специальные зажимы на кресле

"Пожалуй, для первого полёта задействовано маловато процессоров", — подумал я и подключил ещё двадцать.

"Не переусердствуй там", — предупредил меня Корабль.

"Сам знаю, не мешай", — проворчал я. Нужно было заниматься подготовкой истребителя к полёту, проведя все проверочные тесты.

— Я подключился к микрофонам комнаты, где сейчас находятся твои испытатели, — произнёс Корабль. — Тот высокий терон настоял на самой сложной полётной программе, которую выполняют только опытнейшие асы. Будь осторожен.

Я поблагодарил его.

Дождавшись окончания предполётной проверки, я нажал ногой на педаль ускорения и, включив форсаж, вылетел с базы. Вышло не идеально, но для человека, впервые севшего за штурвал — вполне прилично.

После вылета в открытый космос на моём экране высветилось полётное задание: ознакомившись с ним, я понял, что не зря корабль предупреждал меня — задание заключалось в том, чтобы атаковать базу и нанести ей максимальные повреждения. Естественно, что база не будет изображать из себя мишень, а сама постарается меня сбить. Не успел я обдумать задание, как промелькнувшие трассеры от осколочных бластеров дали мне понять, что миссия началась.

Задание, кроме своей сложности было ещё и на время — лётчику давалось десять минут для реализации своей стратегии. Поскольку устройства базы я не знал, то решил атаковать первое, что пришло мне в голову — взлётные доки истребителей. Если они выйдут на охоту за мной, то мне точно будут кранты. От орудий базы я ещё как-то постараюсь уклоняться, но вот насевшие собратья по оружию меня в два счёта прикончат.

Определив направление атаки, я двинул правой рукой, закладывая вираж, и одновременно с этим втопил ногой педаль ускорения. Я успел уничтожить только восемь из двенадцати взлётных полос, и теперь судорожно метался между истребителями, взлетевшими с оставшихся.

Внезапно механический голос в кабине сказал.

— Задание окончено. Количество очков за задание — двенадцать тысяч четыреста пятьдесят. Новый рекорд базы записан.

Услышав эти слова, я понял, что всё-таки перестарался, ведь рекорд могли поставить только настоящие асы. Приземлившись в одном из целых доков, я проверил корабль на повреждения, затем нажал кнопку конца задания. Открылась дверь, я вышел из сферы, и увидел тренировочном зале группу молчаливых военных, с изумлением меня рассматривавших.

— Предупреждал же тебя, — ворчливо заметил мне напарник. — Теперь сам выпутывайся, я занят. Мне нужно уничтожить все следы моего пребывания в сети базы.

Один из людей протянул мне небольшую коробочку, которую я повесил на шею. "Переводчик", — догадался я.

— Ты раньше управлял истребителями? — задал он вопрос.

— Нет, — честно ответил я.

— Похоже, мальчик сказал правду, — произнёс высокий терон.

— Его слова подтверждает и бортовой журнал корабля, — ответил ему другой терон.

— Жаль, что он такой молодой и без соответствующего образования, — с сожалением сказал один из людей. — Я бы хоть сейчас зачислил его в свою эскадрилью.

— Ты и сейчас его можешь это сделать, — засмеялся один из военных. — Он установил новый рекорд базы.

— Какие у тебя планы на будущее, Вова? — спросил меня высокий терон.

Я понял, что он уже ознакомился с фальшивым бортовым журналом.

— Хочу продать одну интересную технологию тому, кто за неё хорошо заплатит, а затем купить хороший корабль и стать Охотником — без малейшей запинки ответил я.

Военные недоумённо переглянулись и тот же терон (Корабль уже сообщил мне, что это командир базы) спросил.

— Что за технология такая?

Я сделал вид, что колеблюсь, но затем, подняв глаза на командира базы, ответил:

— Перепрограммируя корабль пирата, я наткнулся на интересные чертежи оптического камуфляжа, которые он где-то украл.

Военные стали обмениваться короткими фразами, а командир базы внимательно посмотрел на меня и сказал.

— Покажешь мне эти чертежи?

Я кивнул и сказал, что могу показать прямо здесь. Нужен только голограф.

Корабль уже перевёл данные чертежей в формат понятный местному голографу, поэтому, когда я сунул свою пустую карту памяти в голограф, он быстро перекинул на неё необходимые данные через сеть базы.

Мы заранее договорились с ним, что уничтожим на корабле все технологии инетрогов, оставив только одну для продажи. Поэтому взрывчатку устанавливали с большим запасом, чтобы она не только раскидала части устройств, но и плавила все устройства в один большой комок. Мы даже полностью переоборудовали рубку управления в корабле, оставив только минимум приборов. Даже если и оставить её военным, то из неё мало что можно было выжать. Было бы ясно, что корабль чужой постройки, а вот чьей — неизвестно.

Тем временем на голографе прокручивались чертежи и правила сборки оптического камуфляжа. Военные с возрастающим интересом смотрели за ними.

— Говоришь, хочешь купить корабль? — спросил меня командир базы после окончания просмотра.

Я кивнул.

— Любой, чтобы летал в гипере и не разваливался на части.

— А зачем ты хочешь стать Охотником? — снова спросил он меня. — В последнее время это название всё больше ассоциируется с пиратом, чуть реже с контрабандистом и ещё реже с купцом. Зачем тебе это?

— У меня теперь нет ничего, — притворно загрустив, ответил я. — Родители погибли, все деньги, что у нас были, ушли на покупку корабля. Отец хотел купить его у Астан, перепродать пентагрионам и на этом прилично заработать, но видите, чем это всё закончилось. Родных у меня нет, так что это единственный доступный для меня путь встать на ноги. Куплю корабль, поднакоплю деньжат, выполняя разные заказы, а потом и в купцы пробьюсь. Я слышал, что пентагрионы в последнее время всё активнее скупают астанское вооружение.

Военные переглянулись.

— Юноша далеко пойдёт, — сказал один из людей.

— С такими навыками пилота — ничуть не сомневаюсь, — ответил ему другой.

— Вова, предлагаю тебе сделку, — внезапно сказал командир базы. — Ты отдаёшь эти чертежи мне, а я передаю тебе корабль и выписываю лицензию Охотника.

— Мне так кажется, что мы сильно продешевили, — сказал Корабль, вмешиваясь в разговор. — Но отступать уже поздно, этот тип явно уже подсчитывает деньги, которые получит от продажи нашего изобретения.

— По рукам, но с одним условием, — ответил я, пока командир не передумал.

— Каким же? — напрягся тот.

— Я воспользуюсь вашими роботами для разборки и утилизации своего корабля, а точнее, того, что от него осталось. Заодно перелью свой софт на новый корабль, мне в нём управление огнём и способы уклонения от ответного нравятся.

— Ну, это без проблем, я отдам необходимые распоряжения техникам, — сразу расслабился терон. Моя просьба не угрожала ему в плане "честного" приобретении технологии, в которой он видел серьёзные перспективы личного обогащения. — Завтра с утра приходи ко мне, подпишем все необходимые бумаги, и я выдам тебе документы на владение кораблём и лицензию Охотника, — сказал он, сделал повелительный жест в адрес подчинённых, развернулся и ушёл.

За ним последовали все остальные, к зале остался только пожилой человек с золотым значком истребителя на голубом погоне правого плеча.

— Штатный сержант Вилисон, — представился он. — Можешь называть меня мастер Вилисон. Пойдём, провожу тебе твоё временное пристанище.

— Владимир, — представился я, — можно просто Вова.

— Странное у тебя имя, никогда такого не слышал, — удивился он.

— Обычно имя для Отокана. Это наша планета, — пожал я плечами, а сам внимательно следил за его реакцией. Мы с Кораблём договорились, что в основу нашей легенде положим самую захолустную и редко посещаемую из населённых людьми планет. Во всём остальном мы решили говорить правду, чтобы не сбиться и не попасться на противоречиях.

— Даже не представляю, где это, — покачал головой сержант.

Я благоразумно промолчал.

Мы добрались до казармы, где Вилисон передал меня человеку с золотым значком истребителя на коричневом погоне. Мы познакомились — им оказался капрал Редник, заместитель командира первой эскадрильи истребителей. О моём рекорде на тренировочном стенде дежурная смена пилотов уже знала, так что присутствующие засыпали меня вопросами относительно деталей боя и приёмами, которые я использовал при атаке базы. Разговаривать с ними было весело и интересно, потом мы все вместе отправились сначала в душевые, а затем на ужин в столовую.

Там меня представили остальным лётчикам-истребителям, а также рассказали им, какое я набрал количество очков на лётном тренажёре. Многие, конечно, не верили, что такое возможно в первый раз, да ещё и на незнакомом оборудовании, но результат был официально зарегистрирован. При запросе о рекордах базы по тренировочным вылетам на первом месте красовалась надпись "Неизвестный пилот — двенадцать тысяч четыреста пятьдесят очков".

Так, знакомясь с разными людьми, принимая поздравления и отвечая в сотый раз на одни и те же вопросы, я и провёл время до вечера. Спать меня положили на койку пилота, вышедшего на дежурное патрулирование сектора, и, едва коснувшись головой подушки, я уснул.

Утром я поднялся вместе со всеми, по сигналу побудки, умылся и проследовал на завтрак. После него лётчики отправились на физическую подготовку, а я пошёл к командиру базы. Тот меня встретил даже чересчур радушно, а когда я сел за стол, протянул полностью оформленные бумаги, которые оставалось только подписать.

Я задумался, что-то в его поведении мне не нравилось.

— Быстро подписывай документы и скройся с его глаз, — внезапно произнёс Корабль. Я быстро, не читая, подписался там, где мне было указано, и поднял взгляд на терона. Весь его вид говорил о том, что он чрезвычайно доволен заключённой сделкой.

Вызвав техника, командир поручил ему проводить меня к моему кораблю. Мы вышли из его кабинета и пошли к ангарам ремонтной базы.

— В общем, так, — заговорил со мной Корабль. — Оказывается, вчера этот гад связался с главой своего Клана и тот похвалил его за столь ценное приобретение, как наша технология. В конце разговора они решили нашу судьбу. Корабль нам дадут плохой, без вооружения и защиты, но целый — его даже проверят техники перед вылетом, чтобы ни у кого не возникло потом подозрений о причастности командира к твоему исчезновению. Когда ты полетишь к воротам гипера, то возле них внезапно вынырнет пиратский корабль и атакует тебя. Пират на самом деле будет липовый, им прикинется один преданный командиру базы пентагрион, на счёт которого уже перечислили вознаграждение за твоё убийство. Так что нужно как можно быстрее переносить меня на твой новый корабль и мотать отсюда, пока они не придумали ещё чего-нибудь, для полной гарантии твоего исчезновения.

— М-да, — только и смог я ответить, поражённый мелочностью и подлостью столь высокопоставленного военного.

Прибыв в ремонтный док, техник показал мне моё приобретение. Я вслух хмыкнул. Он повернулся ко мне и сказал:

— Не смотри, что он так выглядит и устарелой модели. Главное, выдержит полёты в гипере, а если повесить на него оружие и защитный экран, то вполне можешь защититься от такого же по классу корабля.

— Вот именно, что от такого же, — грустно сказал я, осматривая всучиваемую мне рухлядь. Корабль уже подтвердил, что это самая устаревшая модель военного корабля людской постройки, с древним корпусом и таким же двигателем. Всё остальное оборудование необходимо было посмотреть изнутри.

Поскольку корабль предназначался для полётов в гипере, то по размерам он хоть и уступал моему первому кораблю, но всё же был на порядок больше, чем истребители базы. У него имелись даже две небольшие каюты и рубка управления.

Теперь мне необходимо было завершить наш план, перенеся сервера Корабля на новый корабль. Почувствовав тавтологию, я в очередной раз задумался о том, что надо бы дать Кораблю нормальное имя, но так как ничего подходящего не придумывалось, от лени решил опять отложить это на потом.

Техники базы, как и обещал командир, мне действительно помогали. Тут имелась тонкость, я буквально спинным мозгом чувствовал, что, если переносить сервера со старого корабля на новый, отключив питание — это кончится плачевно и для моего симбионта, и для меня. Так что я сослался на приказ командира базы и велел работать без отключения. Такая сложная и длительная операция могла бы вызвать подозрения и вопросы, но техники, слышавшие распоряжение начальства, даже и не заинтересовались подробностями того, что им предстояло делать.

"Хорошо иметь дело с военными, — подумал я. — Приказ получили — надо исполнять, а почему да как — не наше дело, старший приказал".

Вся операция заняла шесть земных часов. Когда монтаж серверов был закончен, мы присоединили основное питание к серверам Корабля, а я лично проследил за тем, чтобы провода-времянки не отключили до этого момента. В качестве премии за добросовестно выполненную работу я отдал техникам сервера с купленного корабля, чем безмерно их осчастливил. Эти сервера можно было продать торговцам, а деньги поделить между собой, так как никто не учитывал оборудование, которое не принадлежало военным.

Когда всё было закончено, я несколько раз проверил прочность креплений и правильность соединения контактов у серверов, даже, следуя указаниям Корабля, провел процедуры тестирования их на устойчивость к тряске и резким биениям — всё было отлично. Мы приварили к переборкам нового корабля старые крепления, взятые с родного, инетроговского, и сервера легко встали на привычные места. Закончив все проверки, я устало опустился в непривычное для меня кресло нового корабля и проворчал:

— Ведь говорил тебе, что проще скопировать тебя на сервера нового корабля, чем таскать взад-вперёд это старьё.

— Ага, и потерять при этом пятьдесят процентов эффективной производительности? — озлобился на меня Корабль. — Нет уж, если я и буду куда-либо перезаписываться, то только на более мощные платформы.

— Ну ладно, вместо того чтобы болтать, проверил бы лучше все системы нового корабля, может, командир базы нам подарочек приготовил, — прервал я наш спор.

— Я, в отличие от тебя, первым делом именно это и сделал, а только потом стал с тобой болтать, — съязвил Корабль.

— Докладывай тогда результаты, а не выпендривайся.

— Как я уже сказал, это самая первая модель военного корабля человеческой постройки, — начал он. — Давно нигде никем не используется, кроме пиратов и Охотников, так как подобные корабли доступны новичкам из-за их невысокой цены. На них можно установить кое-какое новое оборудование, но это связано с такими затратами, что проще накопить денег на корпус посовременнее, а потом на него навешивать всё необходимое — это будет значительно дешевле.

— Понятно. Что из остального оборудования установлено на борту?

— Всё по минимуму и такое же устаревшее: топливный бак, радар, сканер и силовой захват. Ремонтного дроида нет, генератора защитного поля нет, вооружения тоже нет. В общем, используя твои понятия — это настоящая консервная банка, которая может летать, — закончил свою речь Корабль.

— А с этим мне что делать? — спросил я его, доставая электронной ключ — удостоверение Охотника.

— Возьми и сам сделай запрос в мои базы данных, — ехидно ответил он. — Я не знаю ничего, что не было бы доступно тебе.

— Вот ты так, да? — возмутился я. — Ну, смотри, если тебе от меня тоже понадобится какая-нибудь информация — искать будешь сам.

— Да ладно, я сейчас всё предоставлю, не сердись, — дал обратный ход Корабль, у него постоянно возникали проблемы с поиском информации у меня в мозгу. Он всегда ругался, когда пытался отыскать необходимое, причитал, что человеческий мозг — просто неструктурированная помойка.

— Ну-ну, — ехидно усмехнулся я.

— Электронный ключ Охотника — это не только удостоверение его личности, но и счёт, на который поступают средства за выполненные задания. Ты и сам можешь положить на этот счёт деньги, если они у тебя есть, конечно. При покупке нового корабля ты просто переставляешь ключ, и все данные, что имелись о тебе в старом корабле, стираются, а на новом записываются. Очень удобно для тех, кто занимается незаконным бизнесом, потому что как только корабль примелькается военным и полиции, можно сменить его без всяких для себя последствий.

Кстати, ключ имеет самую высокую степень защиты от взлома, даже выше, чем платиновые монеты теронов, используемые в анонимных сделках. Считается, что его невозможно подделать, так как каждый месяц выходят обновления его защиты, автоматически заливающиеся в ключи кораблей, приземлившихся в космопорту любой планеты.

— Спасибо, — поблагодарил я его за подробную информацию. — Думаю, раз всё закончено, остаётся только уничтожить наш старый корабль и отчаливать.

— Согласен.

Подойдя к техникам базы, я попросил у них несколько механизмов для утилизации останков корпуса. Обрадованные, что эту кропотливую и нудную работу я решил делать сам, они с удовольствием предоставили мне сразу четырёх роботов, с помощью которых я за четыре часа превратил останки корабля в непонятые куски, годные только для переплавки.

Пока я занимался уничтожением старого остова, Корабль осваивался на новом месте, внося изменения в работу всех систем корабля.

— Я закончил, — сказал он мне, когда я принял душ и попрощался с пилотами, которые не находились на боевой вахте.

— Тогда давай решим, куда летим — и в путь, — ответил я.

— Я предлагаю отправиться на ближайшую планету пентагрионов — Гелар, туда мы точно доберёмся, к тому же в базе данных она значится, как место с большими возможностями для заработка, — предложил он.

— Тогда вперёд, — сказал я, начиная проводить предполётные тесты систем корабля. Не то, чтобы я не доверял Кораблю, просто мне нужно было набирать опыт в управлении разными типами кораблей. Получив добро диспетчера на взлёт, я стартовал, оторвался от базы и начал разгон для проверки систем корабля. Включив максимальное ускорение, мы направились в сторону гиперворот. Через шесть часов, когда мы были почти у цели, на радаре появилась метка быстро приближающегося к нам корабля.

— А вот и обещанные гости, — констатировал Корабль.

— Странно, что сканер ничего не показывает, — пробормотал я.

— Ещё бы, нашему сканеру просто недоступно его защитное поле — в том же тоне, что и я, ответил он.

— Переходим к плану "А"? — спросил Корабль.

— Через десять секунд, — ответил я, оценив расстояние до атакующего.

Наш план был очень прост. Поскольку двигатель на "пирате" был явно лучше нашего, то у нас оставался единственный шанс на спасение — успеть нырнуть в гиперворота. Шанс был слабенький, но наиболее вероятный из всех, что мы рассматривали.

В той стороне, куда мы держали путь, имелось огромное астероидное поле, в которое мы намеревались нырнуть и попытаться выйти из него с другой стороны, порядочно оторвавшись при этом от преследователя. Единственной нашей проблемой было отсутствие на корабле поля, которое защитило бы нас от астероидов. Иными словами, мы не могли допустить, чтобы в нас попал астероид размером больше, чем голубиное яйцо, иначе на таких скоростях броня корабля не выдержала бы попадания.

Призывы о помощи мы посылать не стали, так как не было известно, послал командир базы за мной один корабль или несколько. Увидев, что мы не меняем курс и движемся в сторону астероидного поля, преследующий нас корабль увеличил скорость и на экране радара появились четыре красные точки.

— Ракеты, — раздался голос Корабля. Я угукнул и полностью сосредоточился на управлении — мы влетали в поле астероидов.

Поскольку старые корабельные системы не имели возможности полного автоматического управления, то мы с Кораблём распределили обязанности между собой. Он отвечал за предоставление информации о ближайших опасных объектах, а я управлял полётом.

Влетев в поле астероидов, скорость пришлось немного погасить: мне в голову стала сыпаться множественная информация об опасных объектах, которые при попадании в корабль вызвали бы разрушение корпуса. Для анализа этой задачи пришлось подключить пятьдесят процессоров — максимум того, что я мог сейчас контролировать. Только пять из них помогали мне в полёте, остальные были заняты анализом информации, поступающей от Корабля.

Радар задней полусферы показал взрыв ракет, врезавшихся в астероиды. Корабль неприятеля влетел в поле сразу вслед за взрывами. Теперь нужно было оторваться от него и вылететь из поля астероидов, так близко к гиперворотам, насколько это было возможно. Вблизи них всегда действовали патрули, которые сразу пресекли бы пиратские действия преследующего нас корабля.

"Жаль, что у нас такой старый двигатель, — в очередной раз подумалось мне, — ушли бы от него в гиперворота и не рисковали жизнью среди этих космических камней".

— Не отвлекайся, — сказал Корабль, услышавший мои мысли.

Он был прав, нужно сосредоточиться и попытаться увеличить скорость: необходима большая фора, чтобы, выйдя из поля, успеть долететь до охраняемой зоны гиперворот. Выбрав оптимальный маршрут, я ускорил корабль. Пару раз корпус сотрясали удары небольших астероидов, а затем, когда плотность маленьких обломков возросла, мне пришлось уклоняться только от тех, кто мог вызвать разрушение корпуса.

Я даже снизил скорость, но ничего не мог поделать с тем, что корпус теперь ежесекундно подвергался ударам и наступила постоянная болтанка, ухудшающая управление кораблём.

Уже через пять минут Корабль констатировал две небольшие пробоины в корпусе и блокировку разгерметизированных помещений. Хорошо, что к этому времени мы вышли из плотного скопления, и я смог увеличил скорость. Видя, что цель успешно прошла астероидное поле, преследующий нас корабль бросился вдогонку, хотя до этого летел другим маршрутом, в обход опасной зоны, хотя защищён был не в пример лучше нашего.

За то время, пока он двигался более безопасным курсом, я успел прилично разорвать дистанцию между нами. Видя, что мы от него уходим, пират резко увеличил скорость, но не прошло и минуты, как Корабль сказал, что нам торопиться уже некуда, преследователь больше не двигается. Посоветовавшись с ним, я принял решение подойти ближе и осмотреть корабль, по возможности сняв с него нужное нам оборудование.

Подойдя ближе к безвольно дрейфующему кораблю, я ещё раз просканировал его. Теперь, без работающего защитного поля, я без труда снял его параметры. Корабль через несколько минут выдал результат анализа: пилот при прохождении скопления слишком понадеялся на своё защитное поле, густой боковой поток астероидов перегрузил возможности защитного генератора и тот отключился. Так что теперь весь правый бок пирата был похож на решето, в том числе и область управляющей рубки.

— Можешь надевать скафандр и смело отправляться на поиски, — подытожил Корабль результаты сканирования.

Этого мне категорически не хотелось, но в отсутствии роботов пришлось всё делать самому. Пообещав самому себе первым делом купить пару-тройку роботов для захвата трофеев, я влез в скафандр и, оттолкнувшись от люка, включил ранцевый двигатель.

Вблизи корабль выглядел даже хуже, чем решето, столько в нём было разнокалиберных пробоин. Включив плазменный резак скафандра, я расширил самую плотную совокупность дыр, разворотившую бок корабля, влетел внутрь и осмотрелся. По всей видимости, это был грузовой трюм, так как он был уставлен какими-то контейнерами, прикреплёнными магнитными захватами к полу и стенам. Подойдя к одному из них, внешне совершенно целому, я отсканировал штрих-код.

— Ты везунчик, Вова, — весело сказал мне корабль. — Это предметы астанской роскоши. Придется перебирать все контейнеры, чтобы выбрать всё годное к реализации. Продадим их на Геларе, и, если повезёт, купим на эти деньги дроида и генератор защитного поля.

Решив оставить контейнеры с роскошью на потом, я отправился исследовать корабль. Вскоре мне попался ремонтный дроид, полностью выведенный из строя прямым попаданием крупного осколка астероида. Лишившись управления, все минироботы системы устранения повреждений корпуса застыли на своих местах. Осмотрев дроида, я понял, что ремонту он не подлежит, но все его минироботы можно будет присвоить, чтобы не покупать их потом, для своего дроида.

Сделав себе мысленную пометку, я полетел дальше. К сожалению, всё остальное оборудование было всего лишь кусками покореженного металла и композитных материалов. Влетев в рубку управления и увидев то, что осталось от пилота, меня вывернуло наизнанку: хорошо ещё, что в скафандрах была предусмотрена возможность сбора рвотных масс. То, что осталось от "пирата", трудно было назвать телом. Скорее это напоминало кусок мяса, фаршированный камнями. Сама рубка также была полностью разрушена, и, осмотрев её, я понял, что больше мне тут ловить нечего.

Перенос всех минироботов системы ремонтного дроида, а также рассортировка контейнеров грузового отсека отняли у меня остаток дня. Когда всё, сочтённое хоть к чему-то пригодным, было перегружено и закреплено, я принял душ в одной из кают и, захватив с собой поднос с пищей насущной, вернулся в рубку.

— Первое, что я куплю — так это роботы, которые будут делать тупую работу по переносу всяческого хлама, — сказал я Кораблю.

— Лучше подумай насчёт ремонтного дроида и защитного генератора, — проворчал он.

— Нет уж, сначала роботы, я слишком ленив для того, чтобы заниматься ещё и погрузочно-разгрузочными делами, — категорично ответил я.

— А по-моему, тебе будет полезна физическая работа, ты не стройнеешь год от года, — тонко намекнул корабль.

— Тема закрыта, — грубо перебил его я и принялся за истребление собранного на подносе.

Закончив с едой, я запустил двигатель и, на всякий случай протестировав его, медленно двинулся в сторону ближайшего к воротам выхода из астероидного поля, смысла оставаться в нём не было. Полёт к воротам, выход в гипер и приземление на Гелар прошло без проблем. После авторизации на подходе к планете с помощью ключа Охотника мне был предоставлен коридор для посадки на планете. Глядя на мелькающие на экранах постройки пентагрионов, я удивлялся и поражался, ведь всё здесь для меня было необычно.

Как рассказал Корабль, пентагрионы любили жить на планетах, полностью покрытых водой, но не брезговали и сушей — благо могли дышать и там, и там. Гелар был планетой, где суша с водой соотносились между собой примерно как две трети к одной, причём вся твердь была отдана людям, под пастбища и поля, засеянные сельскохозяйственными культурами. Сами пентагрионы обитали на водной части планеты, добывая там продукты своего пропитания. Они бы и рады были ничего не выращивать, занимаясь торговлей или пиратством, но ввозить еду с других планет было дорого, и им приходилось заниматься самым нелюбимым делом для всей расы — работой.

Политика всех пентагрионских Родов и правительства всегда заключалась в одном — хапнуть много и быстро. Именно поэтому другие расы не заключали с ними долгосрочные контракты, зная, что они не будут соблюдать пункты договора, а бросятся за сиюминутной прибылью.

Нацепив на себя переводчик, я запросил у справочной службы космопорта место, где можно было бы продать свой товар и купить необходимое. Всё оказалось просто, всё, что угодно, можно было продать и купить вообще не выходя из корабля: покупатели сами увезут товар, а продавцы сами доставят и смонтируют нужное оборудование. Правда, меня смутили цены на эти услуги, и я решил посмотреть раздел справки Охотников. Сразу вывалилась куча предложений о работе и возможностях заработка. Не став просматривать их лично, я попросил Корабль проанализировать разницу между ценами космопорта и ценами Охотников.

Через минуту он выдал результат, поразивший меня — первые цены от вторых отличались в десятки раз. То есть реально было продать мой товар на порядок дороже, чем предлагали за него официальные представители пентагрионских купцов. Немного офигев от подобной диспропорции, я решил пойти по второму пути, так как терять такие деньги было бы непростительной глупостью.

Корабль, облазив все виртуальные магазины, верфи и одиночных продавцов, сказал мне, что вооружение будем приобретать по подложным документам на чёрном рынке. Цены там были самыми низкими, хотя, операция была насквозь незаконной, да и гарантии на свой товар продавцы не давали. Но, поскольку Корабль был самым лучшим анализатором оборудования, то этот аспект мы в расчет не принимали.

Когда я поинтересовался стоимостью корабля с самым лучшим на настоящее время корпусом и оборудованием, Корабль просто вывесил на экране цифру, при одном взгляде на которую меня чуть не парализовало. Для сравнения, наш корабль со всем его оборудованием и взятой у пирата добычей можно было продать всего за тысячу галактических кредитов, а чуть более современный, причём пустой и не самой лучшей, пентагрионской постройки, стоил не меньше десяти тысяч. Цены же на корабли, сошедших с верфей теронов, вообще начинались с пятидесяти тысяч кредитов.

Увидев, сколько стоит современный корпус с лучшим на настоящий момент вооружением и оборудованием, я задумался над тем, где вообще можно раздобыть столько денег. Стало понятно, почему нынешние Охотники занимаются в основном пиратством — цена контрактов на выполнение заданий правительства или торговых корпораций была просто смехотворна, поскольку спрос значительно превышал предложение. Например, обычное задание отвезти почту или забрать посылку в другом секторе оценивалось в среднем в триста кредитов — эта сумма едва покрывала все расходы, связанные с перелётом в нужное место.

Самые высокооплачиваемые задания — от тысячи до пяти тысяч кредитов — вызывали сомнения в возможности их одиночного выполнения. Уничтожение пиратской базы или одной из сильных пиратских группировок, без хорошо вооружённого корабля, было практически невозможно. А если брать в компанию других Охотников, то сумма, поделенная на всех, становилась просто смехотворной.

Немногим лучше выглядели предложения в разделе Охотников, там за сумму в пятьсот кредитов предлагалось провезти груз до места назначения, причём груз был без документов и конкретного хозяина — то есть, попросту говоря — контрабанда. Если с таким грузом поймают военные, неприятностей не оберёшься.

— Слушай, я тут нарыл море интересной информации о давней войне с Берсеркерами, так что пока пороюсь в ней, обойдись без меня некоторое время, — предупредил Корабль и действительно умолк.

Перед выходом из корабля я решил узнать что-нибудь насчёт криминальной обстановки в городе — и ужаснулся. Всех иностранцев, которые не могли себя защитить, тут воровали для продажи в рабство — это особо упоминалось везде в новостях и сводках. Особенно много было предупреждений для приземлившихся пилотов, касающихся перемещений вне территории космопорта, так как участились случаи, когда их захватывали и пытали с целью присвоения их корабля. Прочитав всё остальное, я понял, почему цены на чёрном рынке столь лояльны, а официальные торговцы берут так много. Видимо, мало находится смельчаков, которые, узнав о местных нравах, выползут за пределы космопорта, чтобы получить за свой товар нормальную цену.

Я обратил внимание на то, что каждое из всех этих предупреждений сопровождалось предложениями по организации услуг эскорта и фирм, предоставляющих охрану и безопасность. "А кто поручится за то, что эти самые фирмы не крадут доверчивых клиентов?", — задал я себе вопрос. Ответа на него не было. Подумав, где взять информацию, я снова обратился к разделу Охотников, в категорию предоставляемых услуг, и практически сразу нашёл несколько предложений фирм, занимающихся охраной.

Почитав отзывы об одной из них, я перешёл на страницу этой фирмы и присвистнул — цена за их работу была очень приличной. Пять часов обеспечения безопасности стоили триста галактических кредитов, то есть почти треть стоимости моего корабля. Нужно было прикинуть, сколько я могу получить за остатки астанской роскоши, и есть ли вообще смысл затеваться с охраной.

Найдя покупателя на свой товар, я прикинул, что, с учётом торгов, груз можно было скинуть максимум за две тысячи кредитов. Необходимо было закупить на эти деньги ремонтного дроида и генератор защиты, а также заправить корабль топливом из антиматерии. Прикинув — по ценам чёрного рынка — что могу уложиться в тысячу пятьсот кредитов, я решил, что охрану на один выход за территорию космопорта можно себе позволить. Поскольку наличных денег у меня не было, я принялся искать в отделе Охотников возможности получения срочного кредита под залог своего корабля. Найдя целую кучу таких объявлений, я опять полез в отзывы о работе этих фирм.

Как я и предполагал, половина из них была чистой воды аферистами. Выбрав одну из самых привлекательных — с точки зрения большинства клиентов — я связался с ними. Услышав процент, который они брали за предоставление денег, я поморщился, но, поскольку другого выхода не было, пришлось согласиться на ссуду в шестьсот кредитов, предусматривая лишнюю сотню на всякий непредвиденный случай. Подписав все необходимые бумаги с помощью своего ключа Охотника и практически сразу же получив деньги на счёт, я, не выходя из корабля, позвонил в охранную фирму.

Фирма действительно оказалась вполне солидной, не зря о ней было столько положительных отзывов от Охотников. Как только я перевёл обязательную предоплату в размере ста кредитов на их счёт, со мной сразу же связался диспетчер. Уточнив номер стоянки моего корабля, места, которые я хочу посетить, а также общее время, в течение которого нужна охрана, он оценил услуги компании в триста кредитов, помимо уже внесённого аванса.

Отступать было некуда, и я согласился. Ровно через час, как и обещал диспетчер, на моём коммуникаторе прозвенел звонок голосвязи: ответив, я увидел коренастого человека в сопровождении каких-то странных механизмов. Я быстро перевёл остатки суммы на счёт фирмы и, накинув куртку, вышел из корабля.

Телохранитель стоял возле трапа и ждал, пока я спущусь. Посмотрев на меня сверху вниз, он вежливо поздоровался. Два устрашающего вида робота неподвижно стояли за его спиной.

— Не будем терять времени, — сказал он мне. — Маршрут остаётся прежним?

Я кивнул головой, не отводя взгляда от сопровождающих его роботов: ярко-красные, низ на гусеничной тяге, а верх человекоподобный. В руках, на плечах и нижней платформе виднелись разнообразные приспособления, похожие на оружие. Телохранитель, заметив мою заинтересованность роботами, спросил:

— Что, впервые видишь берсеркеров-солдат?

Я повернул к нему лицо.

— Да, а что за Берсеркеры?

Человек очень сильно удивился.

— Ты не знаешь кто такие Берсеркеры? Оттуда ты прилетел?

Я назвал планету из легенды о своём происхождении. Он покачал головой.

— Никогда не слышал о такой планете. Но даже вас не затронула та война, то хотя бы новости и архивы программ должны же были у вас показывать? Ну, хотя бы в школе историю войны с роботами преподавать обязаны?

Я вкратце пересказал ему свою легенду.

Покивав головой, тот сказал.

— Да уж, обычное дело для нашего времени. После войны с берсеркерами многие Охотники, чтобы хоть как-то прокормиться, занялись пиратством. Сейчас практически и не встретишь честных Охотников, многие разорились и продали свои корабли. Не стало частей берсеркеров — не стало прибыли.

Я поинтересовался, почему он говорит с такой грустью. Ответ оказался прост, он сам когда-то был Охотником. Хотя с роботами повоевать и не успел, но всё же застал то время, когда добычи было много, успевай только собирать. В последние пятьдесят лет роботы-бойцы, а также их комплектующие, невероятная редкость, найти их сложно, так что ему пришлось продать свой корабль и податься в телохранители.

— А к вам эти роботы как попали? — поинтересовался я.

Он засмеялся.

— Парень, будь эти роботы моими, я бы сейчас сидел в офисе и попивал бы горячительный коктейль, а не пёрся бы с тобой в богом забытую дыру контрабандистов.

— Роботы принадлежат фирме, на которую я работаю, — пояснил он при виде моего недоумения. — Ладно, объясню тебе поподробнее, — сказал он, сообразив, что я всё равно ничего не понял. — Редко встретишь таких благодарных слушателей.

— До того, как был уничтожен последний Командный центр келлеридов, все роботы и корабли других Рас Берсеркеров подлежали обязательному уничтожению. За соблюдением этой директивы строго следили военные, и за неисполнение была даже введена смертная казнь. Тогда все боялись, что Мозг келлеридов сможет подчинить себе остановившиеся корабли, заводы терроидов и блазроидов.

После уничтожения Келлерида в горячке принялись разрушать всё, что ранее принадлежало берсеркерам. Научные центры тоннами принимали обломки роботов, которые везли со всех концов Галактики, и только спустя несколько лет директива была отменена и некоторые корпорации начали покупать целые корабли и роботов-берсеркеров, для использования в своих целях. А когда учёные смогли, наконец, разгадать машинный код берсеркеров, и стало возможным их перепрограммирование — начался настоящий бум, с огромным спросом на их наследие.

Лучших охранников не найти ни в космосе, ни на планетах. Только очень обеспеченные члены Содружества Рас могли позволить себе купить берсеркера-солдата, для использования его в качестве телохранителя. А корабли берсеркеров вообще никому недоступны, кроме военных и самых богатых членов содружества.

Совсем недавно наладили выпуск роботов-телохранителей, похожих на оригинальных берсеркеров, но те сильно уступают своим прообразам. Состав сплава, из которого делались солдаты, а также сложнейшие блоки управления ими ещё никому не удалось разгадать. Что смогли учёные — так только перепрограммировать их на систему опознавания "свой-чужой".

Даже на этих роботах, что ты видишь перед собой, нет тяжёлого оружия, так как фирма не может себе позволить солдат-берсеркеров в полной боевой форме. Но даже такие — с лёгким и средним вооружением — эти два робота способны отразить атаку многократно превосходящих сил противника.

Закончив рассказ, телохранитель кинул взгляд на бесстрастно идущих рядом роботов.

— Даже страшно подумать, на что они способны, если их будет, например, сто и все с тяжёлым вооружением, — вздрогнув, вслух сказал я.

— Думаю, будет хана и космопорту, и городу, — ответил телохранитель и замолк.

Мы миновали толпы пентагрионов, оккупировавших выход из космопорта. Все они наперебой предлагали что-то у них купить или подать, звучали предложения приобрести мой корабль за огромные — по их понятиям — деньги, кредитов за двести. Я немного удивился тому обстоятельству, что им известно всё о модели моего корабля и о том, что именно я являюсь его владельцем. Позже я узнал, что сведения обо всех прилетающих кораблях утекают от служащих порта к мафиозным структурам города, а те, таким образом, присматривают свои будущие жертвы. Но, после недвусмысленной команды телохранителя и роботов, изготовившихся к бою, к нам перестали навязываться с торговыми предложениями, ограничив круг своих интересов другими существами, покидающими космопорт. Я понял, что наём охраны оказался верным решением.

Пункт, указанный в рекламе, находился на самой окраине города, как раз не слишком далеко от космопорта. Проходя квартал за кварталом, я постоянно натыкался на оценивающие взоры многих существ, но, к счастью, репутации берсеркеров оказалась достаточно для того, чтобы на нас никто не напал. Зайдя в небольшой магазин по нужному мне адресу, я поинтересовался у подбежавшего ко мне пентагриона.

— Могу ли я продать вам предметы астанской роскоши?

После получения ответа, означавшего, что лучшего места для подобной торговой операции я даже не могу себе представить, мы с пентагрионом приступили к процессу. Опыт китайского рынка в моём посёлке оказался здесь как нельзя кстати, так что я ухитрился продать свой товар даже за большие деньги, чем рассчитывал. Договорившись с хозяином о месте и времени передачи товара, мы расстались, весьма довольные друг другом, а я стал обладателем своих первых денег в этой Галактике, наторговать мне удалось две тысячи триста кредитов.

Выйдя из магазина, мы направились по следующему адресу, тоже расположенному близ космопорта и даже неподалёку от предыдущего. Заведение, обозначенное на карте, ничем не отличалось от предыдущего, разве что глазки хозяина бегали чересчур быстро. Узнав, что меня интересует дроид и генератор защитного поля, он очень обрадовался, сказав, что только и именно для меня у него имеются отличные варианты, причём всего лишь за каких-то две тысячи кредитов.

Я не стал с ним немедленно торговаться, а потребовал проводить к агрегатам, для тестирования. Делая исключительно правдивые глаза, хозяин принялся громогласно возмущаться моим оскорблением его честного имени, из чего я понял, что мне всучивали откровенного кота в мешке, и оплати я покупку сейчас, на корабль бы доставили откровенный хлам.

Я настоял на своём, заявив, что не намерен ничего покупать не глядя, тем более то, что развалится ещё при монтажных работах. Видя, что я не отступаю, хозяин смирился и повёл нас к небольшому зданию складского типа, расположенному за магазином. Зайдя внутрь, он нажал на стене какие-то кнопки и вызвал лифт, на котором мы довольно долго опускались под землю. Когда лифт остановился, и мы из него вышли, я едва сдержал крик удивления — перед нами оказался огромнейший подземный ангар, в котором царило оживление — повсюду сновали пентагрионы и роботы, которые что-то таскали и возили. Ангар был заставлен маленькими, средними, большими и совсем уж громадными частями космолётов, я даже приметил несколько пустых корпусов кораблей, висевших на силовых захватах.

Недовольно бурча что-то себе под нос, хозяин магазина привел нас к стенду, на котором стояли ремонтный дроид и генератор защиты. Подойдя ближе, я начал делать всё то, о чём заранее договорился с Кораблём. Связавшись с ним, подключил свой коммуникатор к разъемам для тестирования агрегатов и запустил на них процедуру самотестирования. На коммуникатор моментально обрушились сотни таблиц и графиков, а хозяин принялся довольно потирать свои верхние конечности.

Сразу стало ясно, что если бы Корабль не взял дело в свои руки, то я бы провозился тут несколько дней, таков был объём данных, получаемых с контрольных узлов оборудования. Корабль считывал таблицы, графики тестов и сравнивал их с эталонными значениями для этих моделей, причём информацию таскал прямо из сервера магазина. Видя работу коммуникатора, торговец принял её за действие какой-то особой программы анализа, и его глазки забегали ещё быстрей.

Через несколько минут Корабль выдал результаты тестирования: ремонтный дроид был в удовлетворительном состоянии, но со сбитой программой ремонта, а защитный генератор и вовсе оказался негодным к использованию, он вышел бы из строя при первом же серьёзном испытании.

— Ну что ж, — сказал я торговцу отключаясь от агрегатов. — Робота я, пожалуй, возьму, за пятьсот кредитов, потому что ещё двести пятьдесят придётся отдать мастеру по настройке программы авторемонта. Генератор же этот мне и даром не нужен, такой хлам не выдержит и одного боя.

После моих слов торговца словно подменили, в его глазах засветилось уважение и он резко поменял тон разговора. Теперь он расшаркивался, извиняясь за своих подручных, подсунувших некачественный товар такому опытному покупателю. Я снисходительно кивал, думая про себя, что этот пройдоха, скорее всего, сам же всё и подстроил. Не переставая рассыпать комплименты, торговец сделал какой-то знак, и его подручные споро выкатили другой генератор защиты. Я опять подключился к агрегату, а торговец буквально прилип к монитору проверки состояния генератора, наблюдая за появляющимися графиками и таблицами.

По завершении тестирования я сказал, что согласен приобрести этот образец за шестьсот пятьдесят кредитов, с учётом того, что нужно заменить один из неисправных блоков стабилизатора поля, торговец склонился к моему уху и вкрадчиво спросил:

— Не согласится ли уважаемый господин продать его программу анализа? Я дал бы за неё хорошие деньги.

Я сделал вид, что не понял, о чём он, и ответил:

— Что вы, почтенный, никакой особой программы не существует, всё, мне необходимое, я узнал по результатам тестирования.

Торговец покачал головой, явно мне не поверив. Хоть предложенные мною цены были достаточно близки к реальным, особенно принимая во внимание обнаруженные неполадки, пентагрион не был бы самим собой, если бы не поторговался. В конце концов мы ударили по рукам на сумме в тысячу четыреста кредитов за обе покупки, но с условием доставки и установки купленного оборудования. Вполне удовлетворённый сделкой, я повернулся к стоящему за моей спиной телохранителю и удивился, увидев выражение его лица, на застыло выражение глубочайшее удивления.

Решив не допытывать до причин, я коротко заявил, что закончил все дела и распорядился следовать обратно в космопорт. Проводя меня до самого трапа, телохранитель вежливо прощался и отбыл восвояси, сопровождаемый своими роботами.

Я забрался внутрь Корабля, я спросил у своего симбионта:

— Ну, а у тебя как дела, брат? Выяснил всё, что тебя интересовало?

Голос Корабля, прозвучавший у меня в мозгу, явно был крайне озадаченным.

— Знаешь, Вова, я тебя удивлю, но часть информации о Берсеркерах, которую я нашёл в планетарной сети, как выяснилось, имеется в моей базе данных. Раньше я думал, что это информация ИИ инетрогов, но теперь просто уверен, что она — из моих собственных кристаллов.

— Круто, — заинтересовался я его словами. — Есть что-то особенное?

— Много, всего и не перечислить.

— Например? — продолжал допытываться я.

— Я тебе кинул ссылку на нужные области, подключай процессоры и помоги мне разобраться.

Последовав его просьбе, я вышел на указанные данные и чуть не ахнул: полные чертежи различных видов дронов, схемы кораблей берсеркеров и технологические циклы по их производству на соответствующих производственных базах и фабриках.

— Офигеть, — только и смог я сказать, просматривая всю информацию.

— Вот и я того же мнения, — в тон мне ответил Корабль и продолжил: — Знаешь, что ещё более странно? Угадай, где был уничтожен последний Командный центр Берсеркеров?

Меня озарило догадкой, и я взволнованно задышал.

— Ты хочешь сказать, что это произошло в том самом секторе, где мы вышли из пространственного разлома?

— Точно, — задумчиво произнёс Корабль. — Но хочу тебе сказать, что все попытки Содружества исследовать данный разлом ни к чему не привели, все те зонды и корабли, что вошли в него — обратно не вернулись.

— М-да, есть над чем подумать, — протянул я, информация была действительна странная.

— Это ещё не всё, есть ещё одна новость, для нас — так просто отличная, — продолжил он после минутной паузы. — У меня в этих же кластерах имеются данные обо всех базах Берсеркеров в этом секторе Галактики. Я тут посмотрел цены на части роботов, которые принимают для исследований в научных базах, и был приятно удивлён. Если уцелела хоть одна база из этого списка, то мы с тобой сможем купить новый корабль с неплохим оборудованием.

— И где, интересно, ты набрался такой информации? — снова удивился я. — Может, ты и есть тот самый последний Командный центр Берсеркеров?

— Я не исключаю такую возможность, — ответил Корабль. — Но вынужден тебя огорчить, анализ всей имеющейся у меня информации даёт вероятность такого совпадения не более одного процента, слишком много тут появляется допущений и предположений.

— Всё же даже один процент больше, чем ноль.

— Это точно.

— Кстати, вот я и придумал тебе отличное имя, — решил приколоться я. — Как там называлась последняя Раса Берсеркеров?

— Келлериды, — ответил Корабль.

Я приосанился и голосом попа в церкви забубнил:

— Нарекаю тебя, раба Божьего, новым именем — Келлер, да будет так ныне, и присно, и во веки веков, аминь.

Корабль сначала не понял смысл моего монолога, но когда я прояснил его, засмеялся.

— Мне, в общем-то, всё равно, как ты меня называешь, лишь бы не консервной банкой.

— Ну, вот и отлично, — подытожил я. — Теперь давай будем думать о том, на что потратить двести кредитов, оставшихся от продажи груза, потому как что семьсот я отдал, чтобы погасить взятую на оплату услуг телохранителей ссуду.

— Предлагаю так, — сказал Келлер. — Сто отдадим на заправку бака, у нас хоть и истрачено меньше трети, но не хотелось бы остановиться в космосе из-за нехватки топлива. Дальше, берём несколько несложных заказов по одному направлению, выполняем их и покупаем промышленный бур, чтобы по пути туда и обратно дробить самые высокометаллизированные астероиды — дополнительная прибыль нам не помешает.

— Что ж, годится, — подытожил я беседу. В общем, цель у нас такая — как можно быстрее заработать денег на приличное оборудование и отправиться на осмотр тех баз, по которым у нас есть координаты. Если части роботов так дорого стоят, то это единственный шанс к богатству.

— Ещё ты хотел тренажёр себе купить, — подковырнул меня Келлер, не забывающий ни одной мелочи. — Хочу тебе сообщить, что для человека твоего возраста ты весишь слишком много.

— Слушай, денег и так нет, а ты ещё с тренажёрами ко мне пристаёшь, — злобно ответил я. Тема моего телосложения всплывала в наших разговорах: с тех пор, как Келлер убедился в нашей прочной связи, он настолько озаботился проблемой моего срока жизни, что это переросло у него в настоящую манию. Он выискивал кучи диет и постоянно напоминал мне о растущем весе. В общем, на эту тему мы с ним постоянно препирались, но я в своей лени был непоколебим. Вот и в этот раз, поругавшись минут десять, мы обиделись друг на друга, и я ушёл в свою каюту.

— Достал уже! — возмущался я по дороге. — Не для того я улетал из дому, чтобы найти себе новую тётю.

Утром привезли оборудование, и пентагрионам понадобилось два дня на его монтаж. Установив и протестировав всё оборудование, они ушли. Нам с Келлером осталось теперь подключить к ремонтному дроиду наших минироботов, захваченных с разбитого корабля. Келлер, ещё сердитый на меня, забрал себе всю работу по настройке новых систем, оставив меня не у дел. Чтобы не бездельничать, я тоже решил заняться чем-нибудь полезным, и залез в справочную Охотников, в раздел "Поиск работы". Как и прошлый раз, работы было много, но вся она была за мизерные деньги. Я Пришлось подбирать два-три задания хотя бы в смежных звёздных системах, чтобы не гонять корабль просто так по Галактике.

Весь остаток дня я посвятил поиску подходящих заказов и нашёл целых три в одной звёздной системе, которые в сумме давали не слишком маленький доход за выполнение. Два из них состояли из доставки медикаментов на планету людей, а третье — груз продуктов питания на соседнюю. Заинтересовавшись такой высокой оплатой за стандартную перевозку груза, я полез в новости этого сектора. Покопавшись в них, я выяснил причину — в той планетарной системе орудовали пираты, практически полностью перекрывшие все товарные маршруты.

Силы собственного космофлота с ними самостоятельно справиться не могли, а просьба о помощи этой планетарной системе военными кораблями зависла в недрах бюрократического аппарата Совета Союза торговцев. В одиночку купцы туда летать не отваживались, а для большого каравана с сильной охраной не было достаточно заказов, так что ввоз необходимой продукции в систему практически прекратился

— Я нашёл нам работу, — обратился я к Келлеру, кинув ссылку на предложение. — Как думаешь? Проскочим мимо пиратов?

— Не знаю. Смотря сколько их будет, — ворчливо ответил он. — Я тут модернизировал наши новые системы защиты и ремонта, и получил увеличение производительности этого старья больше чем на десять процентов.

— Всё же лучше, чем ничего, — вздохнул я.

— Нам нужен новый двигатель, без него мы не сможем удрать, когда понадобится, — заметил он.

— Понятно, что нужен, но ты же сам видел, сколько они стоят. Проще купить пару плазмопушек, чем один двигатель. Да, кстати, на остатки денег я купил двух роботов-помощников, чтобы мне больше не приходилось самому таскать всё с корабля на корабль, — вспомнил я.

— Вова! — начал Корабль.

— Так, хватит, тема закрыта, — перебил я его. — Как появятся лишние деньги, тогда и займусь собой.

Келлер недоумевал, как это Вова не понимает, что нужно давать организму хотя бы минимальную физическую нагрузку. За годы полёта тот сильно прибавил в весе, и с течением времени ситуация не улучшалась. В замкнутом пространстве корабля, без использования тренажёров человеку негде было сжигать жиры, а поскольку от жизни своего симбионта зависело и его собственное существование, то он решил пойти на небольшую хитрость. Подключившись к системе искусственной гравитации корабля, он немного видоизменил программу. Теперь каждый день искусственная гравитация корабля увеличивалась на 0,003g. Поправив логи своего вмешательства, а также поставив запрет на изменение параметров системы искусственной гравитации, он почувствовал радость от проделанной работы. "Через год-другой Вову будет не узнать", — мысленно хихикая, подумал он. Двойное тяготение — это не шутки, нужно обладать сильным телом, чтобы его переносить.

Следующим утром мы с Келлером связались с работодателями и подписали контракты на поставку груза и всё это осуществили, даже не выходя с корабля. Оказалось, что они уже месяц не могли найти никого, кто бы согласился взять заказ, а следующий торговый караван должен был отправиться не раньше следующего месяца.

Груз доставили в порт буквально через час, роботы помогли мне перенести его на корабль и закрепить ящики в магнитозахваты грузового отсека. Поскольку размеров трюма для всего товара оказалось недостаточно, мне пришлось забить им обе каюты и даже коридоры, крепя его поликомпозитным клеем к полу и стенам. Вскоре весь корабль оказался забит битком, а единственным доступным для меня местом осталась управляющая рубка.

Как только всё было погружено, и нам вручили экземпляры транспортных документов, мы с Келлером запросили у диспетчеров разрешение на взлёт и начали прогонять предполётные тесты оборудования. Всё было в норме и мы, наконец, отправились в путь. До нужной нам планетарной системы мы добрались без проблем, но они начались, как только мы вышли из гипера. На экране радара сразу возникли пять отметок кораблей, дежуривших неподалёку от гиперворот.

— Максимальное ускорение, я на пультах управления, — послал я мысль Келлеру.

Тот не ответил, но я почувствовал увеличение тяги и увидел на панели показатели загрузки двигателей, заработавших на полную мощность. Кинув взгляд на индикатор генератора защитного экрана, я увидел, что и тот тоже выведен в стопроцентную готовность. "Скоро ему предстоит куча работы", — подумал я, скорость пиратских кораблей ненамного, но всё же превышала нашу.

— Не отвлекайся, все системы я контролирую, — прервал мои мысли Келлер.

Кивнув, я подключил все процессоры и приступил к анализу поступающей информации. Пятёрка преследователей мчались полусферой, перекрывая мне путь до первой обитаемой планеты, а мне не хватало скорости, чтобы вырваться из окружения. Решение пришло практически мгновенно — провалившись вниз, я направил корабль к другой, необитаемой планете этой системы, не имевшей атмосферы и изрезанной кратерами и трещинами.

— Решил посостязаться в умении управлять кораблём? — ехидно заметил Келлер, поняв, что я намерен предпринять.

— Есть другие предложения? — стиснув зубы, спросил я, сосредоточив внимание на управлении. На экране радара возникли метки выпущенных в нас ракет.

— Сдурели они, что ли? — изумился я. — Им что, груз не нужен? Просто хотят нас распылить?

— А ты сам у них поинтересуйся, они как раз вышли на канал связи, — ответил мне Келлер.

— Ну давай, послушаем, что они скажут.

На экране появилось наглая рожа пирата.

— Сдавайся, пока следующие ракеты не нацелили на тебя, — лениво произнёс он, что-то при этом пережёвывая. — Гарантируем тебе жизнь, правда, без корабля и груза.

Ухмыляясь собственным словам, он выжидающе смотрел на меня.

— А подумать можно? — решил потянуть я время.

— Нет, — отрезал он.

— Что-то у нас со связью, я вас совсем не слышу, — начал кричать я, давая мысленную команду Келлеру устроить помехи в канале связи, а потом и вовсе отрубить его.

— Они опять посылают запрос на связь, — через секунду сообщил он.

— Пусть посылают, мы же не виноваты, что у нас оборудование плохое, — ответил я, практически достигнув поверхности планеты. Одновременно с этим я сбросил скорость, чтобы не разбить корабль об её поверхность.

— Ракетная атака, поражение через пять секунд, — объявил Келлер.

Ещё сильнее стиснув зубы, я кинул корабль на дно кратера. Позади нас сразу стало расти огромное облако пыли, взметнувшейся вверх под воздействием тяги двигателя.

— Ого, — понимающе сказал Келлер, увидев эту завесу.

Я молчал, уделив всё своё внимание данным с сенсоров. Удерживать космический корабль так близко к поверхности, да ещё и маневрировать при этом было чрезвычайно трудно. А когда мы вынырнули из кратера, и я направил корабль в глубокую расщелину, задача управления осложнилась многократно, ведь даже небольшой каменный выступ или неожиданный поворот превращались в смертельную угрозу для корпуса. Конечно, защитное поле могло и успеть срезать его, тем не менее чрезмерно рисковать кораблём в такой ситуации я не хотел.

— Ракеты первого залпа взорвались, ударив в скалы, — проинформировал меня Келлер. — Два пирата следуют за нами, три корабля повисли над планетой, они же выпустили ещё шесть ракет. Время подлёта — тридцать секунд.

Мне пришлось загонять корабль ещё глубже в расщелину, и когда расстояние до бортов корабля сократилось до критических величин, я снизил скорость до самого минимума.

— Ракеты взорвались. Мы пропали с радаров противника, как, впрочем, и они с наших. Ты слишком углубился вглубь планеты, чтобы радары могли просканировать такую толщу породы, — проинформировал Келлер.

— Как думаешь, может, совсем остановиться? — поинтересовался я его мнением. — Те, которые над нами, видят, куда уходит этот разлом? Может, стоит немного выждать, а потом рвануть в обратном направлении?

— Давай, ущелье слишком большое для того, чтобы контролировать его пятью кораблями. Максимум, что они смогут — это сканировать некоторые его участки, — согласился со мной он.

Снизив мощность двигателей до минимума, я начал осторожно разворачивать корабль, чтобы полететь назад. Простейшая — в открытом пространстве — операция стала настоящим испытанием для моих навыков, до стен ущелья с каждой стороны было не более пяти метров. Мне пришлось даже отключить защитное поле, которое при критическом сближении со скалами отбрасывало наше судно обратно.

Пропыхтев минут двадцать, я всё же сумел практически на пятачке сделать переворот Иммельмана и двинуться в обратном направлении.

— Если ты будешь делать в полёте горки, я смогу засечь их корабли прежде, чем они засекут нас, — сказал Келлер.

— Уверен? А если у них радары намного круче нашего? — переспросил я.

— Не успеют отреагировать. Я знаю, куда смотреть, а они нет.

— Ну, попробуем, — согласился я и приступил к манёврам.

— Всё, можешь лететь прямо, — через минут десять сообщил он. — Четыре корабля находятся далеко позади, над нами висит только один. Они, по-видимому, решили, что ты стараешься найти другой выход из ущелья.

— Ты лучше маршрут прикинь, как нам к орбитальной базе планеты прорваться, — попросил я его.

— Так мы и летим в нужном направлении, — ответил Келлер, — правда, сейчас ущелье закончится, и мы возникнем у них на радарах.

— Будем рисковать, что ещё остаётся, — я пожал плечами и перевёл регулятор тяги двигателя на пятьдесят процентов от номинальной мощности, хотя всеми полётными инструкциями запрещалось летать над поверхностями планет на скоростях, превышающих десять процентов крейсерской. Как только нос корабля высунулся из ущелья, я задрал его вверх и увеличил мощность тяги до максимума. Появившиеся вскоре на радаре точки пиратских кораблей дали нам понять, что те нас заметили и возобновили преследование. Ведя корабль по кратчайшей траектории к военной базе, я надеялся, что полученной форы нам хватит для того, чтобы войти в зону действия её орудий.

— Пуск четырёх ракет. До поражения — минута, — сразу обрадовал меня Келлер.

Оставалось только дождаться, когда они приблизятся, чтобы попытаться уклониться. Дождавшись пятисекундной готовности, я резко наклонил корабль вправо и ушёл вверх. Три ракеты не успели повторить маневр и взорвались под нами, а одна, а одна попала в защитное поле. Корабль ощутимо тряхнуло, взвыла тревожная сигнализация, а индикатор стабильности защитного поля уменьшился сразу наполовину.

— Пара таких попаданий — и от нас ничего не останется, — прохрипел я.

— Радуйся, что у них ракеты устаревшие, — ответил Келлер. — Были бы получше, нас бы и защитное поле не спасло.

Один из моих процессоров активировал ремонтные минироботы, два из которых выбрались на обшивку и, скользя по специальным магнитным канавкам, приступили к ремонту корпусу, повреждённого осколками ракет.

— Ещё полчаса — и мы будем в зоне действия орудий военной базы, — произнёс Корабль.

Я хмыкнул, эти полчаса ещё нужно было продержаться. Пираты ещё несколько раз обстреляли нас, но из-за моих манёвров и несовершенства своего оружия больше ни разу не попали. Видимо, запас ракет у них был не безграничным, поскольку ракетный обстрел вскоре прекратился. Теперь они стремились приблизиться к нам на дальность стрельбы своих орудий.

Когда до базы оставалось минут пять лёта, мимо нас внезапно пронёсся пунктир снарядов осколочного бластера.

— Они слишком далеко, чтобы точно навести орудия, — подбодрил меня Келлер.

Как только мы влетели в зону, перекрываемую стационарной базой, сразу же пришёл запрос на сеанс связи и появившийся на экране диспетчер порекомендовал идентифицировать себя. Послав ему сигнал с помощью своего ключа Охотника и получив добро на пролёт, я пожаловался на нападение пяти пиратов, которые как раз сейчас меня преследуют. Диспетчер усмехнулся и ответил, что очень ждёт, когда они приблизятся. Результат его действий я вскоре увидел сам: как только пираты сунулись вслед за мной в зону действия орудий базы, как в их сторону полетели потоки из тысяч разрывных снарядов.

— Осколочные бластеры, — прокомментировал Келлер. — Эх, нам бы парочку таких дальнобойных пушек.

— Разбогатеем, всё у нас будет, и осколочные бластеры, и гравидрайвы, — ответил я, облегчённо передавая управление автоматике и отключая собственные процессорные мощности, мой мозг требовал отдыха.

Пиратские корабли, попавшие в плотный обстрел бластеров, быстро развернулись и, маневрируя, стали уходить из зоны поражения снарядов. Правда, успели уйти только трое из пяти, остальным повезло намного меньше.

— Эти обломки можно даже не обыскивать, — сказал мне Келлер, видя, с какой заинтересованностью я смотрю на останки пиратских кораблей. — Там внутри всё превращено в фарш, даже какой-нибудь миниробот вряд ли уцелел.

Запросив посадку на базу, я сказал диспетчеру, что имею на борту груз для них. Когда мы приземлились, к нам сразу же явился заместитель командира базы в сопровождении суперкарго, которые нас радостно поприветствовали и сказали, что я первый одиночный корабль за долгое время, сумевший прорваться сквозь пиратскую блокаду.

Правда они тут же "обрадовали" меня сообщением, что всего пиратских кораблей десять, и после того, как я проскользнул мимо них, да ещё и подставил пиратов под удар орудий базы, меня точно не выпустят из системы обратно. В ответ я поинтересовался, почему у них нет кораблей для охраны торговцев. Тут они принялись в два голоса, но почти в одинаковых выражениях клясть каких-то чиновников, которые корабли заказали, но внести деньги на их оплату в бюджет планеты забыли. Поэтому корабли стоят на заводе и ждут утверждения нового бюджета, каковое событие произойдёт не раньше, чем через год. Неведомыми путями пираты пронюхали об этом казусе, быстренько уничтожили несколько старых сторожевиков, которые у базы имелись до того и теперь полностью контролируют все подходы к планетарной системе.

Военные предложили мне остаться у них на ужин, но я сказал, что предпочёл бы как можно скорее, пока пираты не перегруппировали свои силы, оказаться подальше отсюда, поэтому немедленно отправляюсь на планету, сдам груз и сразу же поспешу к гиперворотам.

На планете меня уже ждали, остатки привезенного товара также выгрузили быстро, освободив, наконец, мою каюту. Переговорив с комендантом космопорта об оплате, я получил заверение в том, что она уже произведена. Действительно, проверка моего счёта показало, что он пополнился на шесть тысяч кредитов. Взлёт с планеты и уход из звёздной системы прошли без осложнений — мои расчёты оказались верны, потрёпанные пиратские корабли ушли на ремонт, а другой их патруль появиться в окрестностях не успел.

Возвращаться на Гелар я не стал, а полетел намного дальше, к Парралаксимусу, звёздной системе теронов. Там даже не пришлось садиться на какую-нибудь планету, потому что удалось купить промышленный бур у военных с орбитальной базы. Они сняли его с подбитого пиратского корабля и продали мне всего за тысячу кредитов. Посмотрев список предложенных заказов, мы с Келлером решили, что браться за эти рутинные работы, да ещё и за сущие копейки смысла не имеет, лучше сразу приступить к осуществлению второй части нашего плана и попытаться проникнуть в те места, где раньше располагались базы берсеркеров. Ближайшая из них была в секторе 10000-32/5, куда мы и направились.

После продолжительного полёта мы, выйдя из гипера, начали осматриваться. Звёздная система была абсолютна пуста, одинокая планета была газовым гигантом, а всё остальное пространство системы занимали плотные астероидные поля.

— Летим осторожно, нам нужно вон туда, — сказал мне Келлер, подсвечивая на экране радара мигающей точкой координаты базы Берсеркеров.

Больше двух часов мы потратили, пробираясь сквозь астероидные поля. Очень сильно нам помог в этом купленный промышленный бур, дробя с его помощью скопления астероидов на ещё более мелкие, мы медленно, но без повреждений двигались вперёд. База, а точнее, то, что от неё осталось, действительно находилась по указанным Келлером координатам. Оплавленные куски некогда огромного строения висели теперь рядом с большим астероидом.

— Астероид неплохой, содержание многих металлов выше среднего. Предлагаю над ним поработать, — предложил мне он.

— Давай, занимайся тогда им, я оставлю тебе одного из роботов, чтобы распределял по трюму руду, — ответил я, — а я базу проверю, посмотрю, что там к чему.

— Думаю, ничего стоящего не найдёшь, — скептически ответил Келлер. — Вид повреждений говорит о том, что тут поработали атомарным визиром. Видишь, как проплавлена броня базы, внутри вообще всё будет похоже на извержение вулкана.

— Не сидеть же мне без дела, — зевнул я. — Приступай к работе над астероидом, а я высылаю робота.

К моему сожалению, Келлер оказался прав. Флот Содружества потратил на базу минимум времени, выстрелив по ней главными орудиями линкоров и сразу уничтожив её. Все дроны-рабочие и охраняющий базу флот были уничтожены и растащены на части пришедшими сюда позже Охотниками.

— Интересно, что здесь добывали Берсеркеры? — спросил я у Корабля, возвращая в трюм робота, с помощью которого я осматривал базу, и убирая руки с пульта управления.

— Бериллий, — ответил Келлер и спустя минуту продолжил: — Я просто удивлён, почему тут не восстановили фабрику по его добыче. Содержание металла в каждом из этих астероидов по отдельности хоть и невелико, но система забита ими настолько плотно, что тут вполне можно было бы организовать прибыльную добычу.

— Ну что, ты закончил со своим обломком? — спросил я его спустя некоторое время.

— Да, всё готово, и мы, не приложив усилий, заработали две тысячи кредитов, — ответил он.

Я присвистнул.

— Может, тут ещё такие астероиды есть? Пару дней работы — и не придётся искать другие задания.

— Я как раз засёк парочку таких же, и хотел предложить тебе задержаться тут на некоторое время.

— За такие деньги мы, конечно, останемся, — покивал я головой. — Давай я буду дробить их буром, а ты работай захватом и роботами?

— Конечно, так будет быстрее.

Подключив несколько процессоров, я снова повернулся к пульту и погрузил руки в рукава управления. Я всё чаще сожалел о том, что не сохранил кресло и систему управления с инетроговского корабля, их способ управления кораблём мыслекомандами был просто идеальным. Применяемая же на кораблях Галактического содружества система управления оставляла желать лучшего. Правда, Келлер обещал мне, что когда мы разбогатеем и купим ему мощные сервера с огромными накопителями и высокой производительностью, а также новый корпус с интеллектуальными системами, то он подумает над моей просьбой о мыслеконтроле корабля.

Ему самому не нравилось, что он не мог контролировать работу всех систем корабля одновременно, не говоря уже о том, чтобы управлять ими. Системы жизнедеятельности и управления нашего древнего корыта не предусматривали подключения их к ИИ, поскольку из-за сложности в обслуживании и дороговизны такие устанавливали только на кораблях, начиная с класса лёгких крейсеров.

На то, чтобы добраться до нужных астероидов, а также на их дробление и загрузку руды бериллия на корабль, у нас ушло несколько дней, причём дробление последнего закончили уже поздно ночью — не хотелось прерываться, когда работы оставалось совсем мало. Наконец я ушёл спать, попросив Келлера не будить меня, пока я сам не встану.

Утром мы отправились искать дальше, по другим координатам баз, имеющимся у Келлера. Везде нас ждало одно и то же — разрушение и запустение. Базы различались только по типу воздействия на них оружия: проплавленные останки — работа атомарных визиров, разлетевшиеся куски — явная работа резонаторов. Во многих посещённых нами системах было восстановлено производство сырья уже самим Содружеством, и все они находились под усиленной охраной военных. Только моё удостоверение Охотника позволяло мне подходить близко к остаткам баз Берсеркеров.

Прошло четыре месяца, а наши поиски не приносили никаких результатов — все найденные базы были разрушены. Единственное, что радовало, в процессе наших поисках мы заработали порядка тридцати тысяч кредитов на разработке астероидов. В надежде на обнаружение частей роботов мы не тратили эти деньги, думая всё же найти сохранившуюся базу.

— Так дальше дело не пойдёт, — заявил я Келлеру, когда мы разочарованно разглядывали очередную разгромленную базу. — Мы бессмысленно тратим время на облёт всех руин тупо по списку.

— Твои предложения? — заинтересовался он.

— Сделай так, перекинь все данные по базам в одно место, с сортировкой их по координатам. Туда, кроме названия базы, её координат и типа производства ничего больше не заноси, — ответил я ему.

— Ну, список составить несложно, но что будешь с ним делать?

— Думать, — отрезал я. — Иначе мы в этих бесполезных метаниях по галактике только теряем время и сжигаем горючее.

Через час Келлер перекинул мне ссылку на затребованные ресурсы. Подключив процессоры, я начал думать, изучая отсортированный по секторам Галактики перечень баз.

— Разбей этот список на два. В первом оставь только сырьевые базы, а во втором — военные заводы, — произнёс я наконец.

Через некоторое время я продолжил:

— Теперь подчеркни те базы, которые мы уже посетили.

Келлер исполнил пожелание, и выяснилась интересная картина. Практически все базы, что мы посетили, были военными, всего лишь несколько оказались сырьевыми.

— Ты хочешь сказать, что наш способ поиска по ближайшим координатам был неправильным? — спросил Келлер, увидев сложившуюся тенденцию.

— Ну-ка, высвети красным базы, находящиеся не в космосе, а на астероидах или планетах, — не ответив, сказал я.

Список, после произведённых Келлером изменений, стал ещё интереснее.

— Вова, ты гений! — воскликнул он.

— Вспоминай это почаще, когда ворчишь на меня, — ответил я с довольной улыбкой.

Восхищаться было чем, из имеющегося первичного списка баз мы, как нарочно, посетили всего одну военную базу, находящуюся на планете, и ни одной сырьевой построенной на астероиде или планете.

— Давай составим перечень всех сырьевых баз, расположенных на астероидах или планетах. Лучше всего сведи их в один, третий список, с сортировкой по координатам, — показал я пальцем на экран.

— Пожалуй, начнём вот с этих, — продолжил я, пометив три базы из списка, находившихся не далее чем в двух неделях пути от нашего текущего местонахождения.

— Заправляемся и сразу стартуем, — откликнулся довольный Келлер.

Первые две помеченные мною базы оказались планетарными и были уничтожены полностью, но в их окрестностях мы нашли множество остатков дронов-рабочих. Поскольку большинство дронов работало в шахтах, то корабли Флота не став утруждать себя сбросом глубинных планетарных бомб, просто завалив входы в них тысячами тонн пустой породы. Процесс добычи останков дронов оказался трудоёмким и кропотливым, причём нам здорово помогли два робота, которых я купил, без них мы провозились бы там не одну неделю, с неопределёнными результатами.

Самое приятное открытие ожидало нас на нижнем уровне шахты: пробившиеся туда роботы обнаружили трёх совершенно целых дронов-рабочих. Оставленные без управления и пролежавшие в земле несколько сотен лет, они просто выработали свой ресурс по питанию, но, поскольку были изготовлены из нержавеющих композитных материалов, то выглядели как новые.

Занеся их на корабль, я спросил Келлера.

— Сможешь к ним подключиться? Подать питание хотя бы на их блоки управления и кристаллы памяти.

— Да, конечно, если ты мне в этом поможешь.

Через два часа, когда я почти полностью разобрал одного из дронов и добрался до его блока управления и кристалла-носителя — Корабль сказал, что подключил питание и установил связь с блоком управления.

— Ну, что там? — ежеминутно спрашивал я у молчащего Келлера.

— Есть две новости и обе хорошие, — наконец отозвался он. — Первая: я знаю программный код дрона и, что самое поразительное, полностью понимаю логику команд, необходимых для его управления. Собирай его обратно и ставь на зарядку. Управление дроном не составит никакого труда, блок управления у него построен на чипах, похожих на тот, что сидит в твоей голове.

— А вторая какая? — хмыкнул я.

— Информация в его кристалле-носителе помогла мне ускорить расшифровку некоторых данных из ранее недоступных мне областей собственной памяти, и вот взгляни, что я там нашёл.

— Хм, — это всё, что смог я произнести, глядя на данные Келлера. Новая информация содержал подробное описание мест развёртывания различных сырьевых баз, а также способы их маскировки и организации защиты.

— Будь у нас побольше денег и дронов-рабочих, можно было бы прямо сейчас добывать бериллий вот в этом секторе, — показал я пальцем, приятно удивлённый полученной информацией.

— Ага, и я о том же, — ответил он. — Предлагаю тебе не сдавать дронов, а оставить их себе, поскольку они функциональнее и производительнее наших. По элементарным продолжительности и эффективности работы — превосходят их раза в два.

— Оставим и тех, и этих. У нас теперь куча частей берсеркеров, как от дронов-рабочих, так и от механизмов добычи, — ответил я. — Больше бесплатной рабочей силы — лучше для нас.

— Ты со своей ленью скоро всех переплюнешь, — снова подколол меня Келлер. — Как продадим части, может, созреешь на тренажёр?

— Вот опять ты пристаёшь с этой ерундой, — недовольно поморщился я. — А вот кстати, раз уж разговор зашёл: слушай, я с каждым днём всё хуже себя чувствую, то мышцы болят, то всё тело ломит. Может, я заболел чем-то?

— Да, и болезнь эта называется ленью, — ответил Келлер, странно хихикая.

— Я серьёзно тебе говорю, почти каждую ночь просыпаюсь от этих болей. Наверное, мне надо будет показаться врачам, когда в какое-нибудь цивилизованное место попадём, а то я скоро ходить не смогу, чего доброго, — пожаловался я ему.

— Ты абсолютно здоров, мой юный друг, — елейным голосом ответил Келлер. — Твои симптомы похожи на обычную болезнь космопилотов, которые длительное время находятся в космосе, при искусственной гравитации. Можно, конечно, сделать её пониже, но тогда на планетах ты не сможешь самостоятельно передвигаться. Что скажешь?

— Нет уж, лучше потерплю, — ответил я, испуганный такой перспективой. — Невесомость — это, конечно, хорошо, но дистрофиком я точно не хочу быть.

— Хотя возможно, что не только в этом дело, — вдруг посерьезнел он. — Как только прилетим на военную базу, сразу сделаем тебе комплексную прививку от самых распространенных болезней в Галактике.

— Договорились, — успокаиваясь, ответил я.

Рассортировав и закрепив обломки роботов и механизмов Берсеркеров, извлечённых из шахты, мы отправились к третьей сырьевой базе, отмеченной в моём списке. После её посещения мы решили вернуться в предыдущую систему, так как ближайшая военная база находилась там. Она была выбрана нами ещё и потому, что там, рядом с обитаемой планетой Полярис, находилась научная база, взломать которую Келлер хотел уже давно.

Я даже не подозревал, что моё желание всё знать с такой силой захватило и Келлера. Ранее спокойный и выдержанный, он сейчас стал всё больше походить на меня, любопытного и всюду сующего свой нос. Единственное отличие между нами состояло в том, что он никогда не уставал, поэтому чувство лени было единственным, что он не перенял от меня. Его желание познавать новое превзошло моё во много раз и расцвело буйным цветом, так что он с маниакальным упорством взламывал любые базы данных, до которых мог дотянуться.

Когда я спросил его, не мог бы он проделать в каком-нибудь из населённых миров такую же операцию по добыванию денег, как на Земле — он живо заинтересовался этой идеей и неделю посвятил изучению вопроса. По прошествии этого срока он нехотя признался, что банковская система этих миров для него слишком сложна и хорошо защищена, и сделать так, чтобы следы его вмешательства не отследили, он не в силах. Он также добавил, что здешние банкиры защищают свою информацию лучше, чем даже некоторые системы управления космическими военными базами. Мы с ним немного посокрушались над невозможностью быстрого обогащения и решили повторить попытку, когда приобретём для него новые, более мощные сервера.

Глава 3 Новая жизнь

Прилетев на следующую сырьевую базу, построенную на гигантском астероиде в абсолютно пустой звёздной системе, мы нашли на её месте только спёкшийся воедино кусок металла и камня. Только хорошо поработав промышленным буром, мы за несколько дней смогли раздробить проплавленные останки, но этот каторжный труд был хорошо вознаграждён — количество дронов-рабочих под поверхностью астероида оказалось очень велико, мы забили их частями весь трюм и опять мою многострадальную каюту. Проблема нехватки свободного места под груз стала очень острой, с каждым днём мы с Келлером убеждались в том, что новый корпус с большим, вместительным трюмом нам просто необходим.

Когда все части берсеркеров были собраны, и мы собрались улетать, Келлер неожиданно сказал:

— Вов, не спрашивай меня, откуда я это знаю, но в этой системе существовал охранный пост, для защиты от Охотников. Если сюда прилетел Объединенный флот и уничтожил базу, то вполне возможно, что сам замаскированный пост остался цел.

— Меня начинают пугать твои познания о Берсеркерах, — сказал я, слегка нахмурившись, та информация, которой владел Келлер, была уникальной и очень странно, что найдя его корабль в моей Галактике, мы имели информацию о другом месте Вселенной.

— Я сам иногда себя боюсь, — пошутил Келлер, но по его голосу я понял, что он озадачен не меньше меня.

Решив всё же проверить его информацию, мы направились к тому месту, где должен был находиться пост защиты. Им оказался астероид размером поменьше, чем тот, на котором находилась база, и внешне выглядел как обычный кусок камня.

— Как-то не похоже, чтобы тут что-то было, — сказал я, сканируя астероид радаром.

— Я уверен, что он здесь, — ответил Келлер и добавил. — Я выпустил дронов-рабочих, через несколько минут узнаем результат.

Дронам понадобилось двадцать минут на то, чтобы найти замаскированный люк на поверхности астероида, вскрыть его и проникнуть внутрь. Следя за картинкой, передаваемой сканерами дронов, я видел только голые помещения, вырезанные лазерами в скале, и огромный пустой ангар, в котором, по-видимому, раньше располагались шипы.

— Похоже, что все корабли защищали базу и погибли, — расстроился я.

— Да, жаль, — ответил Келлер. — Ладно, досмотрим последние помещения и отзовём дронов.

Последним помещением оказалась ремонтная мастерская, в которой находилось несколько дронов-рабочих, куча запчастей и какие-то контейнеры.

— Хоть что-то, — проворчал я.

— Дроны нам в любом случае пригодятся, — согласился Корабль.

Когда всё из мастерской было доставлено на корабль, мне пришлось два найденных контейнера размещать в рубке управления, поскольку свободного места больше нигде не осталось, все проходы были завалены частями роботов и контейнерами с добытой рудой.

— Думаю, ты не удивишься, если я тебе скажу, как эти контейнеры открываются? — спросил меня Келлер.

— Ничуть, — подтвердил я, действительно не удивившись. — Лучше скажи, для чего они нужны?

— В таких контейнерах перевозили собранных дронов, — ответил он.

— Да ну!? — не поверил я. — Контейнеры выглядят слишком маленькими для этого.

— Сейчас откроем их и увидим.

Я отжал указанные Кораблём замки, контейнеры раскрылись и их стенки упали на пол. Я увидел, что внутри, повторяя контуры контейнеров, находилось нечто металлическое, серебристо-серого цвета.

— Вова, ты счастливчик, — радостно сказал мне Келлер.

— С чего это вдруг? — подозрительно спросил я, присматриваясь к непонятным штуковинам.

— Подцепи к вон тем разъемам кабели питания — и я покажу тебе, почему, — весело ответил он.

Всё ещё не понимая, что за демонстрацию затеял Корабль, я вытащил из бокса запасные кабели питания и подключил их к указанным разъемам на металлических боках непонятных штуковин.

Через пару минут я застыл от удивления, кубы начали разворачиваться и трансформироваться, как в мультиках про роботов-трансформеров. Вскоре предо мной предстали два робота: невысокие, ниже меня, на странных трубообразных ногах и с клещнятыми захватами вместо рук. На их плечах были непонятного назначения квадратные коробки, а на предплечьях закреплены какие-то странные длинные цилиндры.

— Это ещё что за чудища? — спросил я в недоумении у Келлера.

— Эх, не понимаешь ты, Вова, своего счастья, — ответил мне он. — Перед тобой роботы из последней серии дронов-абордажников, предназначенные как для космического, так и наземного абордажей. Ноги у них заканчиваются магнитными захватами, совмещёнными с маневровыми двигателями на антиматерии, а вместо ладоней — такие же магнитные захваты с ручными фазорами.

— А как они по части работы телохранителями? — тут же поинтересовался я. — Не хочется на разных бандитских планетах отдавать деньги за услуги сопровождения.

— Я уже подключился к их блоку управления и провожу необходимое перепрограммирование. Теперь их приоритетным заданием будет любой ценой сохранить тебя в целости и сохранности, — ответил Келлер. — Ну и, соответственно, меня тоже.

— Это радует, — хмыкнул я, оглядывая дронов со всех сторон. — А что это у них за фиговины на плечах? Коробки какие-то?

— Эти, как ты их называешь, фиговины — пусковые ракетные установки. Если захватить корабль не удаётся, то его всегда можно взорвать.

— Главное, чтобы они меня при этом не взорвали, — пробурчал я.

— Я же не враг себе, — ответил Келлер с явно ехидными интонациями. — Пока не сделаю копию себя, буду тебя холить и лелеять.

— Ну ладно, занимайся дронами, а я стартую к Полярису, — ответил я. — Прямо не терпится узнать, на сколько кредитов мы насобирали частей и металлов.

Полёт прошёл без проблем, а тех пиратов, что попытались атаковать меня на подлёте к планете, быстро отогнали военные патрули.

Подлетев к научной базе, я запросил разрешение на стыковку, и после подтверждения легитимности моего ключа Охотника мне дали добро. Пристыковавшись, я запросил у диспетчера информацию о том, с кем мне можно связаться, чтобы сдать части Берсеркеров. Диспетчер настолько поразился моему сообщению, что сам лично переключил меня на главу отдела исследований Берсеркеров. На экране появился маленький и сморщенный астанин.

— Зачем отвлекаете меня от работы? — недовольно проскрипел он, глядя на нас с монитора.

— Доктор Ярен, тут один Охотник хочет сдать части берсеркеров, — оправдываясь, сказал ему диспетчер.

Тут астанина как подменили.

— Что? И вы молчите? Почему меня сразу об этом не предупредили? Первая партия за последние двадцать лет и они молчат! Где пристыковался корабль? Док номер три? Иду, ничего без меня не трогайте!

Сразу после этого голосвязь с ним прервалась, мы с диспетчером недоумённо переглянулись, и тот покрутил пальцем у виска. Я улыбнулся и кивнул ему со словами:

— Ох уж эти учёные.

— Ты, главное, на корабль никого не пускай, пока об оплате не договоришься, а то назовут цены столетней давности и плакали наши денежки, — напомнил мне вездесущий Келлер.

— Ты не умничай, а ломай базу данных станции, нам позарез нужно побольше информации о Берсеркерах, — ответил я.

— Да работаю уже, — недовольно буркнул Келлер. — Система охраны сложная, хочу войти аккуратно, чтобы не оставить следов, а это непросто.

— Вот и болтай поменьше, а лучше свои говорильные процессоры подключи к взлому, — подколол его я.

В последнее время Келлер с его заботливостью стал невыносим. Опять что-то неразборчиво буркнув, тот занялся делом, а я, закрыв за собой люк, вышел в шлюзовую камеру навстречу учёным.

Конечно же, первым делом мы с Келлером снова собрали всех боевых дронов в компактные прямоугольники и спрятали их в рубке управления, заперев люк. Поскольку больше ничего криминального у нас на борту не было, я был спокоен.

Долго ждать мне не пришлось, ровно через минуту после того, как я оказался в шлюзовой камере станции, туда вломился астанин с кучей своих помощников и роботов. Промчавшись мимо меня, начальник отдела исследования принялся долбить кулаком в обшивку корабля, а я и все остальные с интересом наблюдали за этим действом. Когда спустя некоторое время учёный убедился в бессмысленности отбивания кулаков, он начал экспансивно изъясняться на непонятном моему переводчику языке, тот не смог перевести ни слова из его речи. Только по синеющему лицу другого астанина, стоявшего рядом со мной, я догадался, что темпераментный учёный говорит не о проблемах мироздания.

Решив не накалять обстановку, я обратился к учёному мужу, быстро выговаривая слова, чтобы тот не мог меня перебить.

— Добрый день, господин учёный. Я рад встрече с вами, но, прежде чем вы получите доступ к моему кораблю, давайте сначала договоримся о цене. Вот опись всего имеющегося на борту, с головидео каждого объекта, тут же указана моя цена за него. Цены взяты из общего прайса научных центров, так что, если хотите поторговаться — я готов.

С этими словами я достал из кармана кристалл с информацией и протянул учёному.

В базе данных Охотников имелась информация о том, что случаи, когда части берсеркеров забирались, а Охотника оставляли ни с чем, происходили довольно часто. Если же тот начинал возмущаться, вызывались военными, которые с "почётом" провожали бедолагу восвояси, без денег и товара.

От моей наглости начальник отдела замер с открытым ртом, а его сопровождающие выпучили на меня глаза. Я почувствовал себя бабочкой, которую прокололи булавкой и положили под лупу для всестороннего изучения.

— Ну, не хотите, как хотите, — сказал я, нарушив всеобщее молчание. — Полечу в другой научный центр, говорят, у пентагрионов хорошо платят.

Зря я произнёс название этой Расы в присутствии астанских учёных. Как только те услышали об этих, самых ненавистных для себя существах, как все хором разразились ругательствами. Мой переводчик опять скромно молчал. "Нужно найти другой, — подумал я, — из-за этого недоучки всё интересное пропускаю".

В общем-то, взрыв учёного негодования был легко объясним: те ученые, которыми не заинтересовалась пентагрионская шпионско-диверсионная служба Индоваз, считались бездарностями, поскольку эта служба выбирала свои объекты, руководствуясь только одним критерием — компетентностью. Вторым фактором ненависти было то, что эта служба крала всё, до чего дотягивались руки её шпионов, и это, понятное дело, не приносило ей популярности в научных кругах. Если не своровали изобретение у одного из учёных, то уж точно стащили у его коллеги или оппонента.

Когда мне надоело слушать их ругательства в свой адрес, я спокойно повернулся к учёным спиной и направился к выходу из шлюзовой камеры. Меня остановил всё тот же начальник отдела. Пылая злобой, он буквально выплёвывал слова мне в лицо.

— Ты! Считающий себя разумным существом! Должен знать, насколько важны наши разработки для всего Содружества! И никакой помощи, никакого сотрудничества! Вместо этого от вас только и слышишь — деньги, деньги, деньги! Я заплачу тебе всё, что ты там насчитал, не торгуясь, а теперь не мешай мне забрать мои приобретения!

— Сначала оплата, — разозлившись, заявил я. Не объяснять же, в конце концов, этому лабораторному червю, что мне нужно оплатить стоянку возле их базы, закупить топливо на дальнейший полёт, приобрести новый корабль и оборудование для него.

— Подавись своими деньгами! — прошипел мне начальник отдела через десять минут после того, как вставил мой кристалл в считыватель, изучил список и заплатил по счёту.

— Говорил я тебе, больше надо было закладывать в цены, — недовольно пробурчал мне Келлер.

— Ты чего такой жадный? — улыбнулся я. — Я и так все цены увеличил втрое.

— Надо было впятеро, всё равно заплатили бы, — продолжал ворчать он.

— Могли бы и военных вызвать, и выпнули бы нас из системы. Так что наглеть надо понемногу, — нравоучительно сказал я.

Когда я проверил свой счёт с помощью коммуникатора, то был приятно удивлён скопившейся суммой: на нашем счету значилось двести тысяч кредитов. "Если учесть ещё нереализованные металлы, собранные с астероидов, нам с Келлером будет, где развернуться", — мечтательно подумал я.

Пока я прикидывал, что буду делать с такими деньгами, роботы под командой учёных вытаскивали из корабля части берсеркеров. Когда из корабля вынесли последнюю деталь, учёные быстро ушли, даже не попрощавшись со мной. Ничуть не расстроенный их поведением, я закрыл люк и направился в рубку, чтобы последовать совету начальника отдела исследований и "подавиться деньгами".

— Ну, как взлом? Всё успешно? — поинтересовался я.

— Ещё десять минут на чистку логов — и улетаем на Полярис.

— Тогда я ещё немного полюбуюсь на цифры нашего счёта, — сказал я, опять включая коммуникатор.

Закончив все дела, мы запросили у диспетчеров отстыковку от базы и, получив разрешение, полетели к планете. Космопорт планеты выглядел точной копией своего собрата на Геларе. Приземлившись, я как следует подкрепился и вместе с Келлером приступил к приятному занятию распределения денег на новое оборудование.

— Чтобы не подраться, — начал он, — предлагаю для начала обсудить конфигурацию нашего нового корабля, чтобы потом не стало неожиданностью, что купленное оборудование в него не влезает.

— Хорошо. Давай ты первый, — согласился я.

— В общем, проанализировав все наши стычки, а также характеристики всех кораблей, что мы встречали, я предлагаю следующий вариант, — начал он. — Направлением развития нашего корабля должна стать тактика "ударил и убежал". Поэтому вот что нам необходимо: новый корпус людской постройки, мощный двигатель и четыре ракетомёта с самыми современными ракетами. Если хватит денег, то нужно будет купить новый топливный бак и радар. Всё остальное оставляем без изменений, поскольку на новый сканер и генератор защитного поля денег у нас не хватит. Вот мои подсчёты — если будем покупать подержанное оборудование, причём на чёрном рынке, то всего уйдёт около ста пятидесяти тысяч кредитов.

— А на что ты запланировал потратить ещё пятьдесят тысяч? — подозрительно спросил я у него, разглядывая цифры.

— Купить более мощные сервера для себя, — смущённо ответил тот.

— Ничего себе, у тебя и запросы, — возмутился я. — Да на такие деньги можно и дроида нового купить, и тот же генератор защитного поля.

— Вова, на более мощных серверах я смогу лучше функционировать, и обработка данных из закрытых областей пойдёт быстрее, — настаивал он. — Между прочим, моими процессорными ёмкостями ещё кое-кто пользуется, не знаешь такого?

— Ну, пользуюсь, — огрызнулся я. — Всё равно пятьдесят тысяч — это очень много.

— Нормально, — упёрся он. — На самом деле я присмотрел сервер за семьдесят тысяч кредитов, но надеюсь скинуть цену до пятидесяти тысяч.

— Это какой дурак тебе даст скидку в двадцать тысяч? — поинтересовался я у него.

— Вообще-то не двадцать, а всего пять. Остальные пятнадцать я возьму с продажи металла с астероидов, — признался он.

От такой наглости у меня перехватило в горле, закашлявшись, я бросился к охлаждающей установке и вытащил бутылку воды. Солидный глоток газировки мне немного помог.

— Что ещё ты собрался продать, чтобы купить себе сервера? — поинтересовался я у него.

— А ты сильно обидишься?

— Да я тебя лучше обесточу! — возмутился я.

— Ты не самоубийца! — нагло заявил он.

— Давай уже, рассказывай всё до конца, — смирился я и сел в кресло, чтобы не упасть от очередных новостей.

— Мне, кроме серверов, нужны будут кое-какие детали для увеличения их производительности, поэтому я предлагаю тебе продать двух наших роботов-помощников и одного дрона из тех, что мы нашли, — ответил он. — Я подсчитал, в деньгах это будет порядка десяти тысяч.

— Это чего дроны нынче такие дорогие? — удивился я.

— Да, работоспособные на рынках очень редки, вот и стоят так.

— В общем, получается следующее: корабль общий и мы улучшаем его на сто пятьдесят тысяч. Тебя мы улучшаем на восемьдесят тысяч. А что получит пилот Вова, который горбатился больше всех? — задал я вопрос.

Келлер молчал — сказать и вправду было нечего.

— Ладно, только потому, что я такой добрый, я соглашусь на это, но при одном условии, — решил я добиться уступок для себя.

— Конечно, всё что скажешь, — радостно ответил Келлер.

— Ты учишь меня пользоваться процессорными ресурсами и своей базой данных, а не отмахиваться постоянно от меня, как от назойливой мухи, говоря, что даже примитивный дрон может в этом разобраться.

— Да чего этому учить, там же всё элементарно, — начал он свою старую песню.

— Да или нет? — прекратил я его нытьё.

— За новые сервера, я даже тебя продам в рабство, — нагло заявил он.

— Вконец ты, консервная банка, обнаглела, — моему возмущению не было предела. — А умереть после этого не боишься?

— Нет, — гордо ответил Келлер, — после установки новых серверов я скопирую себя туда, а на старых серверах останется моя копия на тот случай, если ты умрёшь.

— То есть ты хочешь сказать, что за мои деньги ты готовишь себе вечную жизнь? — уточнил я.

— Ну, сам пойми, не могу же я настолько зависеть от тебя, — виновато ответил Келлер.

— Да и ладно, делай вообще, что хочешь, — непонятно почему, но эта новость меня сильно зацепила. Теперь, когда Келлер застраховался от угрозы уничтожения, я почувствовал себя неуютно. Развернувшись, я отправился в свою каюту.

— Вова... — осторожно начал Келлер.

— Я со всем согласен, — резко перебил я его. — Ищи магазины, где будем всё покупать, и подготовь дронов-абордажников к выходу в город.

Зайдя в свою каюту, я упал на кровать и мысленно сказал, что если в ближайшие десять минут ко мне в голову кое-кто полезет, то я сделаю ему очень больно. Хоть я и понимал, что Келлер не может не читать мои мысли, но от этой детской защиты мне стало легче. Я лежал и думал, что в тот момент, когда я услышал слова Келлера о том, что он больше не будет зависеть от меня, я испытал странные чувства. Я раньше никогда подобного не испытывал, больше всего это чувство напоминало чувство потери собственности, как если бы у тебя отняли любимую игрушку и отдали её кому-то другому.

Меня вдруг пронзило сознание того, что Келлер полностью самостоятелен, он таким был и таким остаётся. Это я навязался к нему в компанию, это я попросил об операции, повлёкшей ненужные для него последствия. Если посмотреть на эту ситуацию с его точки зрения, то я вообще абсолютно ему ненужный организм — так, пришлый приживала. У меня навернулись на глаза слёзы, и я снова почувствовал себя шестиклассником на уроке физкультуры, осмеиваемый всем класса.

"Может быть мне лучше вытащить чип и купить собственный корабль? — подумалось мне. — Денег на два корабля у нас хватит, зато я не буду ему надоедать".

— Вова, прекрати вести себя как маленький!! — вонзился мне в голову оскорблённый голос Келлера. — Хватит уже придумывать всякую ерунду и делать из этого какие-то выводы!! — продолжил он на повышенных тонах. — Ты не приживала и не ненужный организм. За последние годы ты стал не просто моим симбионтом, от которого есть польза, ты для меня как второй сервер, я черпаю у тебя такие идеи и мысли, которые приводят меня в восхищение своей новизной и необычностью.

— Ты посмотри на себя, какой из тебя шестиклассник? Ты Охотник с самым крутым ИИ в этой Галактике. Через пару лет мы купим себе крейсер и наведём свои порядки в любом её секторе. Можем вообще податься в пираты и наводить на всех ужас!.

От его слов моя злость начала улетучиваться.

— Сам себя не похвалишь... — проворчал я, уже остывая.

— Хочешь, не будем покупать сервера, а купим нового дрона, — стал уговаривать меня он.

— Нет, брат, ты прав, — вставая с кровати и утирая слёзы, ответил ему я. — Хватит быть шестиклассником, пора взрослеть, уходить от этих детских мыслей и поступков. Всё, обещаю, что теперь буду слушать тебя как своего старшего брата. Можешь говорить мне всё, что захочешь, я не буду обижаться.

— Вот, теперь вижу перед собой настоящего космопилота, а не размазню, — гордо подытожил Келлер. — Давай шевелись, пошли список магазинов просмотрим, конъюнктуру изучим.

Больше к этому разговору мы не возвращались. Келлер вообще никогда не упоминал об этом инциденте, а я действительно стал относиться к нему, как к своему настоящему старшему брату. Он, в свою очередь, платил мне тем же, всегда готовый выслушать и помочь, он заменил мне тётю, по которой я иногда скучал. Порой мне хотелось снова её увидеть, но без своей теперешней жизни и манящего космоса я уже не представлял своё будущее.

Магазины и товарные базы, в которых мы собирались осуществлять свои покупки, были отобраны уже под утро. Составив список, я отправился спать, а Келлер занялся окончательной проверкой роботов-абордажников, чтобы убедиться в их готовности к роли телохранителей. Мы с ним решили, что охрану нанимать не будем, так как предстоит купить слишком много дорогого оборудования, и чем меньше народу будет знать о нашей кредитоспособности, тем лучше.

Административное управление на всех пентагрионских планетах и части планет других Рас было чисто символическим. На самом деле обычно всем заправляли две организации — Индоваз и мафия. Причём никто не знал, чем эти две организации отличаются друг от друга, некоторые говорили, что вообще ничем — просто разные названия одного и того же.

Проснувшись, умывшись и пообедав, я подошёл к выходу из корабля, два дрона-абордажника встали у меня по бокам, полностью готовые к действию. Открыв люк, я спустился по трапу и направился в сторону выхода из космопорта. Когда я дошёл до таможенного контроля, ко мне подбежал таможенник и спросил:

— Господин знает, что использование тяжёлого вооружения в городе запрещено?

— Где вы видите тяжёлое вооружение? — поинтересовался я у него.

Пентагрион протянул руку по направлению к роботам, но не успел он завершить свой жест, как один из дронов вкинул руку с фазором и выстрелил в него. От воздействия мощнейшего лазера на такой близкой дистанции тело таможенника просто испарилось, а на его месте в полу образовалась глубокая оплавленная воронка. Я застыл на месте, испытывая настоящий шок оттого, что вот тут, секунду назад стоял пентагрион, на моих глазах превратившийся в горстку пепла. Я стоял и не знал, что мне делать — мысли в голове словно взбесились в поисках хоть малейшей зацепки для оправдания действий моих телохранителей.

Через минуту на меня со всех сторон бросились охранники космопорта с оружием наперевес, а мои роботы, увидев множественные цели, откинули крышки своих пусковых установок.

— Всем остановиться! — раздался громкий и властный голос. Охранники замерли, а я мысленно приказал Келлеру готовить корабль к экстренному отлёту и повернулся в сторону, откуда раздался голос. Ко мне шёл высокий терон в окружении пяти военных, все с бластерами в руках.

— Начальник космопорта Дэне, — представился мне.

— Здравствуйте, охотник Курочкин, — едва смог вымолвить я, находясь под впечатлением произошедшего.

— Зачем вы убили таможенника? — поинтересовался он.

— Он резко вскинул руку в моём направлении, телохранители среагировали на это автоматически, — промямлил я, стараясь не смотреть ему в глаза.

"Вова соберись, что ты нюни распустил из-за какого-то чужака? — раздался гневный голос Келлера у меня в голове. — Он сам виноват, что поднял руку. В законе Содружества "О неприкосновенности личности" есть раздел 324.1, в нём пункт 57.1 "О правилах использования телохранителей". Согласно ему таможенник обязан был предупредить, что хочет показать рукой на тебя, а поскольку он этого не сделал, то роботы восприняли его как угрозу. Ясно и чётко повтори это всё терону, и не мямли, ты не виновен в том, что случилось".

Когда я выдал начальнику космопорта фразу, подсказанную мне Келлером, его раскосые глаза сошлись ещё ближе к носу.

— Вы такой большой знаток законов? — сухим голосом поинтересовался он.

Слова мне перевёл мой переводчик, а интонации я понял сам. Тогда-то я и решил вплотную заняться Общегалактическим языком, чтобы изъясняться на нём, трудно всё время общаться с помощью переводчика.

— Ко мне ещё есть претензии? — ответил я ему вопросом на вопрос, немного отходя от шока и убежденный Келлером, что роботы поступили совершенно верно.

— Слишком вы дерзкий для человека, — ещё суше ответил мне терон.

Не став отвечать, я развернулся и пошёл к выходу из космопорта.

— Ты где уже успел законы содружества раздобыть? — спросил я у Келлера.

— Не поверишь, Вова, на научной базе имелись тексты законов всех Рас, зачем они существам, занимающимся научными исследованиями, я даже не представляю.

— Слушай, мне как-то не по себе, что вот так легко мы убили живое существо, — спросил я его, идя к магазинам.

— Вова, ты чего как маленький? — снова повышая голос, ответил он. — Сколько мы пиратов убили, так ничего, совесть не мучила, а тут таможенник сам нарвался, а ты нюни распустил.

— Но там всё же был бой, к тому же я их не видел, — замялся я, понимая его правоту.

— Какая разница, они тоже умерли, пусть и не так эффектно, как этот, — засмеялся Келлер. — В общем, забудь. Если бы ты убил невиновного, то попереживал бы немного, а так — выкинь из головы. Кто поднимет на нас руку, тот умрёт.

Весь следующий месяц мы с Келлером были по уши в делах, и общались только по рабочим вопросам. Из космопорта мы улетели в тот же день, и пришвартовались к верфям, где должен был собираться наш будущий корабль.

Хозяину верфей мы заплатили все оставшиеся у нас деньги, чтобы он закрыл глаза на то, что оборудование нам возят всякие тёмные личности и вовремя выделял рабочих для его монтажа. Нужное нам с Келлером мы приобретали у любых существ, лишь бы оно подходило по качеству и деньгам. Такое ведение дел сэкономило нам немного денег, которые мы потратили на установку ещё одного промышленного бура.

Когда на гравитационной платформе привезли наш новенький корпус, я им просто залюбовался. По моему спецзаказу корпус покрыли специальными стойкими материалами, с добавлением красителей. Теперь корпус, висящий на специальных захватах, напоминал мне то морское животное, которым я всегда восхищался.

— Корабль, стилизованный под касатку? — заинтересованно спросил Келлер.

— Ага! Правда, здорово получилось? — довольно ответил я.

— Неплохо, у тебя точно есть вкус.

— Ты, наверное, прочитал мои мысли, но как тебе понравился мой подарок? — спросил я его, указывая на нос корабля. Там огромными буквами было написано "Келлер".

— Немного пафосно, но задумка мне понравилась, — смущённо ответил он.

Когда всё основное оборудование было установлено, а старое перенесено со старого корабля на новый, привезли новые сервера. Правда, оказалось, что эти сервера не такие уж и новые, поскольку денег суперсовременные у нас точно бы не хватило. Келлер купил их по сниженной цене со старого, списанного крейсера.

Вспомнив, что на лёгких крейсерах устанавливали ИИ, я спросил:

— Зачем нам на корабле ещё один?

— Хочу разобрать логику работы ИИ кораблей Галактического Флота, потому и купил это старьё, — ответил он.

— А на новые нам точно денег не хватило бы? — уточнил я.

— Может, и хватило, но тогда ничего больше мы бы приобрести не смогли, — с грустью ответил Келлер.

В этот раз перенос Келлера с сервера на сервер затруднений не вызвал. Он просто переписал себя на оборудование нового корабля, оставив на старых серверах свою копию, после чего мы уже смело их отключили и сдали в банк на хранение. Обезопасив себя от исчезновения, Келлер стал раскованнее и веселее, чем раньше. Таким он стал мне стал нравиться больше, чем когда переживал по поводу возможной безвозвратной потери своего "Я".

Наконец все работы были закончены, акты о выполненных работах подписаны и оплачены, все необходимые тесты проведены, старый корпус и ненужное оборудование продано тут же на верфях.

— Ну-с, полетели, проверим наш новый кораблик? — радостно спросил Келлер, ковыряясь с настройками новенького оборудования.

— Давай, — весело ответил я, усаживаясь в пилотское кресло, которое сам долго и придирчиво выбирал в магазине.

Сунув руки в рукава управления корабля, я начал его предполётную подготовку: все системы были в норме, топливо на максимуме, ракетомёты в полной боевой готовности.

— Сильно разгоняться не буду, — сказал я Келлеру. — Лучше полную мощь двигателя опробуем в космосе.

Он угукнул.

Мощь нового двигателя и вправду поражала — он выдавал столько энергии, что у меня захватывало дух от скорости, на которой мы промчались мимо военной базы, устремляясь дальше в космос. Полетав и привыкнув к управлению, я протестировал ракетомёты — потратив по одной ракете с каждого из стволов на астероиды. Потом попробовал совместную работу двух промышленных буров. Всё было отлично.

— Ну что, какие у нас планы? — спросил Келлер.

— А ты что предлагаешь?

— Надо продолжать обыскивать базы, — ответил он. — Отличный способ заработка.

— Совершенно с тобой согласен.

Ознакомительный отрывок