|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Истрхольм горел. Повинуясь воле заклинателей, тысячи языков пламени взметнулись над осаждённой столицей Тракайской Империи, поглощая камень, дерево и плоть, разрушая на корню, буквально, само основание, всей той лживой и порочной системы, породившей всех тех безумных чудовищ в людских шкурах, против которых она так долго сражалась.
Да, действительно долго. Было что-то ироничное в том, что она сама — кровь от крови и плоть от плоти этого поражённого пороком жестокой до фанатизма религии города — сейчас с упоением смотрела, как город горел. Тогда, много лет назад, измождённая после заключения, практически ещё не ведающая тайн магии, лишь с одним кинжалом в руках она, словно обезумевший от потери матери зверёныш, вырвалась из этой проклятой клоаки, проклиная само существование этого города. Покинув пределы этих вот-вот падущих пред её ногами стен, она ушла куда глядя, не оглядываясь. Но прямо как тогда, так и сейчас, в её разуме горело огненным знаком данное обещание.
Обещание вернуться.
— Госпожа, центральные ворота пали, Ваши приказания? — в вихре взметнувшегося дыма появилась фигура, сами черты лица которой казалось бы плыли, постоянно изменяясь и доставляя лёгкую головную боль при попытке их запомнить. Доппели. Её личные телохранители и лучшие убийцы во всём мире. Убийцы, которым абсолютно ничего не стоит принять другой облик, изменить саму внешность, голос, поведение, скопировать повадки и даже кратковременную память. И их командир, древнейший из живущих на свете доппелей, сейчас склонился перед ней, ожидая приказов.
— Отлично, Айнц. Я довольна вами. Всем войскам — начать атаку. Наша цель — Дворец! — её приказ, отданный не столько голосом, сколько ментальным посылом и сдобренный магией, эхом разошёлся по морю из разумных, которые уже давно ждали финального шанса покончить с уничижающей их права Гегемонией Империи.
Она забросила камень в воду. И море всколыхнулось чудовищным цунами.
Десятки тысяч глоток взвыли, порождая звук, с которым падают Империи. Её армия, такая разношёрстная, разноплановая, со своими внутренними склоками и противоречиями сейчас была едина как никогда, как никогда готова к бою и жаждущая крови.
Её порядки сдвинулись, формируя ударный кулак, готовый поразить самое сердце Империи. Один удар, и всё будет кончено. Каждый, кто сегодня сражался здесь, знал, что было на кону. И смерть не была оправданием поражению.
И потому её воины шли под градом стрел, почти не прикрываясь щитами. И если один из них умирал, к небесам возносился последний крик или шёпот. Клич, с которым они жили уже полтора десятилетия. Клич, символизирующий надежду.
"За Звезду!"
Так умирали огры, отдавая свою жизни, чтобы защитить союзников от огня многочисленных баллист.
"За Звезду!"
С этими словами на устах харкали кровью маги, отдавая свою жизнь, чтобы сдерживать напор Жреческой Магии.
"За Звезду!"
Так было написано на ракетах-самоубийцах, внутри которых сидели пилоты-гоблины и которые то и дело взмывали ввысь, чтобы обрушиться на врага.
"За Звезду!"
Так они жили.Так они умирали. В это они верили. Потому сражались и потому боролись. У них была их звезда.
А посреди всего этого стояла она. Не разменявшая ещё третий десяток простая человеческая девушка в приталенном боевом облачении с четырёхгранной звездой на груди. Рождённая без имени, без прошлого и настоящего и лишённая будущего, она сумела взойти на вершину, с которой она могла указывать тем, перед кем склонялись народы.
И было ей наречено имя.
Эстер.
И да сгорит в её огне тот, кто попытается указать ей её судьбу.
* * *
Бой в городской черте был ещё далёк от завершения. Силы Эстер пробились во Внутренний город, заставляя тракайцев стягивать силы к Королевскому дворцу, но вторая волна войск Звезды, хлынувшая в город, надёжно связала силы защитников, заставляя тех увязнуть в уличных боях и одновременно с этим продляя общее время сражения.
Сама Эстер чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Несмотря на отличное знание города, вбитое в неё десятилетним выживанием на его улицах, сама атмосфера этого проклятого места давила на неё не хуже многотонного пресса. И это не говоря о проклятой ауре Магнуса. Так называемый "Светлый Бог", и его последователи обладали подлой способностью к подавлению магии. Нет, конечно подавить мага её уровня не под силу даже самому Архижрецу. Что там, она была уверена, что сможет колдовать даже в присутствии самого Магнуса, но чувство скованности потоков маны вокруг себя немного её нервировало.
Строго говоря, она в любой момент могла ударить всё своей магической мощью по силам противника. Проблема была в том, что она не имела желания марать руки в крови невинных более чем то было необходимо. Была и третья причина, но о ней Эстер не смела даже думать, боясь потерять хвалёное самообладание.
Сейчас основной ударный кулак её сил, её Черная Гвардия, элита элит, в которую входила и она сама, пробивался сквозь спешно организованные порядки Имперских Гвардейцев, всё ближе приближаясь к громаде Королевского Дворца.
В обычном случае Эстер бы уже открыла телепорт прямиком на территорию дворца и провела внутрь своих бойцов, но сейчас это было невозможно по причине того, что Повелительница боялась, что её заклятый враг сбежит тем же способом, каким она могла закинуть свои войска прямиком в сердце его столицы. Каким бы ретроградным и нетерпимым к магии не было Тракайское общество, наличие магов было необходимостью. А потому, скрепя зубами, ей приходилась поддерживать заклятие Уплотнения Пространства, которое делало телепортацию невозможной в определенном радиусе от заклинателя. В её случае — в радиусе примерно сотни километров.
Многое сейчас смешалось в ней. Предвкушение скорого конца этого бесконечно долгого пути, на котором она видела лишь войну, усталость, что не успела пройти после генерального сражения несколько дней назад, когда они наголову разгромили основные силы Империи и много чего ещё. Всё это создавало в её голове страннейшую смесь, погружая её в некое состояние транса, когда она сражалась и командовала совершенно автоматически, словно бы отгораживая основную часть сознания от происходящего вокруг, оставляя саму Эстер словно бы сторонним наблюдателем.
И от того, всё происходящее делалось для неё всё страннее.
* * *
— Господин Рыцарь, Господин Рыцарь! — девчушка едва ли семи лет от роду дергала его за пояс. Одетая в порванное в нескольких местах видавшее виды платьице, она смотрела на него с широко раскрытыми глазами.
— Чего тебе, дитя? — повернулся он к ней.
— Скажите, а что будет если я не пройду Обряд?
Рыцарь задумался. Говорить невинному ребенку об истинных последствиях выявления у нее дара ему казалось жестоким.
— Ничего страшного не произойдет, Дитя. Ты просто отправишься со жрецом Светлого в место, где тебе помогут очиститься.
Рыцарь был скован обетом, не позволяющим ему солгать, даже во благо. Но эта версия не была столь страшна для невинного ума.
— Спасибо Господин Рыцарь!
* * *
Королевский дворец впечатлял. Эстер не приходилось привыкать к роскоши, пускай последнее время время она была вынуждена соответствовать своему статусу Повелительницы и главнокомандующей Альянса Звезды. Но это место было сосредоточением богатства и власти для Империи, что диктовала миру свою волю на протяжении поколений. А потому каждый зал, каждая комната буквально утопали в роскоши, олицетворяя силу и власть.
Силу, от которой не осталось и следа и власть, что перестанет что-то значить уже сегодня.
Разведчикам удалось проникнуть во дворец несколькими часами ранее и потому ее отряд вполне хорошо представлял общую планировку дворца. Впрочем, Королевская охрана не зря ела свой хлеб и убить членов Императорской Семьи доппелям так и не удалось.
Однако это и не было необходимостью. Ей самой хотелось взглянуть в глаза тому, кто самолично приказал вырезать жителей целого квартала лишь потому, что прошел слух, будто среди них прятались маги. Да, она определенно желала увидеть страх в глазах Императора Эсха.
Но это будет позже. Она оставила захват Императорской семьи и дворца своим гвардейцам. Путь же ее личного отряда лежал совсем в другое место.
Королевская Тюрьма. Место легендарное в своей зловещей славе. Не одна сотня или быть может даже тысяча магов сгинула в этих застенках, отдавая свою жизнь, магию и даже душу во имя "Светлого Бога". И о добровольном выборе здесь речи не шло.
Стоило ей сделать первый шаг за порог коридора, что соединял основной комплекс дворца и тюремное крыло, как ее ноги чуть не подкосились. Воспоминания, самые ранние, самые давние. Животный иррациональный страх, который навеки отпечатался в ее податливом дестком сознании.
Это место пахло смертью. Дышало ей, звучало ей, ощущалось на кончиках пальцев. Даже самые сырые склепы, промозглые от хладного камня и смердящие затхлостью и разложением в которые ей приходилось забираться не пробирали ее настолько.
Здесь умирали люди. Десятками, сотнями, тысячами. Виновные и невинные. Старики и юнцы. Все они были равны перед безжалостным взором бездушной машины Теократии. Их страдания и пролитая в этих стенах кровь были лишь смазкой для этого великого механизма.
Эстер задавалась вопросом — сколько же таких как она погибло здесь? Таких же обездоленных, родившихся под проклятой звездой, обладая ненавистным для Светлого Бога даром к магии.
Она шла вперед и словно наяву слышала давно позабытый звук свистящей плети, что раздавался в этих стенах десятилетия назад. Ощущала жар на коже в тех местах, куда когда-то давно приходились эти удары.
Заключенные в камерах что-то кричали в ее сторону. Были ли это звуки восхвалений, надежды или проклятия, она не знала. Не хотела. Этим она займется позже. Сейчас ее цель была слишком близко, чтобы она отвлекалась на что-то иное.
Подобно мотыльку, что стремится к свету, она двигалась к своей звезде.
Звезде, что медленно угасала в глубинах этого подземелья.
* * *
Он с болью в сердце смотрел как сияет красным светом убор на ее голове. Совсем еще дитя, чистое и невинное, родилось с нечистивым даром к магии. Столь мощным чтобы пробудиться в таком юном создании в столь раннем возрасте.
Рыцарь смотрел в ее глаза цвета чистого изумруда, что наполнялись искренними слезами. Он чувствовал горечь, зная о невообразимом ужасе и ужасном конце, что ждал её.
Его рука сжималась на рукояти верного клинка.
* * *
Он услышал как она подошла к его камере.
Жестом Эстер приказала своему конвою оставаться на месте, после чего подошла к стальной решетке.
Повинуясь её воле хладная сталь решетки беззвучно осыпалась прахом, а
Время не пощадило его. Когда-то благородные светлые волосы свисали грязными спутанными серыми прядями по его испещренному морщинами и шрамами лицу.
Фигура, когда-то бывшая статной и внушавшая уважения одним своим видом осунулась, истончилась, оставляя лишь бледную тень, отголосок прежней мощи, запертый в тщедушном теле немощного старика.
Но самое ужасное для нее было в другом — его глаза. Когда-то прекрасно голубые, полные ясности и сострадания, теперь были лишь мутными бельмами, насмешкой, наказанием, за совершенное святотатство.
"Предавший Свет — его более не увидит".
Таково было наказание Империи для предателей дел её.
Но несмотря на то что кожа старого пленника несла на себе следы невзгод и пыток, он все еще был жив. Неувядающий дух, несломленный и непреклонный, питал пленника на протяжении долгих лет заключения, помня о данном однажды обещании.
— Кто здесь? — спросил призрак её прошлого, незнамо как держащийся в смертной оболочке.
— Я пришла. Как и обещала. — Не было смысла представляться тому, кто дал ей имя.
Старик воспрял. В один момент пелена прожитых лет и невзгод давивших на его плечи опала, освобождая его от тяжкого груза. Словно юный подросток он в один момент оказался на ногах, смотря в ее сторону.
— Неужели... спустя столько лет. — прошептал старик.
— Да. Я здесь, Господин Рыцарь...
Он улыбнулся. На старческом лице играла светлая и радостная улыбка.
* * *
— Беги, Дитя! Эти тоннели обширны и запутанны, но здесь есть пути ведущие из города. — обратился к ней Рыцарь, глядя на приближающуюся группу стражников. Два или три десятка, даже несколько жрецов и рыцарей. Сила с которой ему в одиночку не справиться.
— Но... как же вы, Господин Рыцарь?! Я не могу бросить вас здесь! Бог не велит...
Рыцарь улыбнулся.
— Не стоит верить в того Бога, что считает верным убивать невинных, Дитя. Ты не приносила никаких обетов и твои руки чисты от крови, в отличии от моих. Я предаю свои клятвы и веру, спасая тебя. И я готов принять смерть за это. Но ты должна жить, Дитя.
Из ее глаз брызнули слезы. Она была умна не по годам. Понимала, что он прав. Но не хотела принимать. И тем не менее не имела выбора.
— Не смейте умирать, Господин Рыцарь! Вы...вы сильный! Вы победите! А я... я приду за вами! Стану такой сильной, чтобы победить и спасти вас! Обещаю!
Рыцарь рассмеялся.
— Тогда я дождусь тебя, Эстер!
Она захлопала глазами.
— Эстер?
— Твое имя.Ты никогда не знала его, поэтому я назову тебя Эстер. Что значит "Звезда". Я дождусь тебя. А теперь беги, Дитя. Враг уже близко.
Эстер стояла, растерянно смотря на него, сжимая в руке кинжал, который он отдал ей на всякий случай. Он подтолкнул ее.
Кинув последний взгляд на него, девчушка шмыгнула носом и крепко обняв его напоследок рванула прочь по тоннелям.
Рыцарь улыбнулся и покрепче перехватил свой меч.
— Беги, Звезда. Беги, чтобы воссиять для других.
* * *
Он проводит сморщенными пальцами по ее лицу, стирая предательскую слезу, скатившуюся по ее щеке.
— Ты выросла, Звезда... и даже я вижу твой свет.
Она аккуратно отнимает его руки от своего лица, держа их словно величайшую драгоценность, одновременно пытаясь понять, как помочь старому Рыцарю.
— Я стала достаточно сильной, чтобы прийти за вами.
Он хрипло смеется. Также как тогда.
— Значит все было не зря. Все эти годы... подошли к концу. — его голос прерывается кашлем. Он сплевывает кровь.
— Мои люди выведут вас... — но он перебивает её.
— Не стоит, Дитя. Теперь когда ты здесь, нет более смысла цепляться за жизнь. Эта эпоха подходит к концу. Я чую ее конец. И мне нет места под новым небом. Все начатое я завершил и ни о чем не жалею. Сейчас настает моя пора уходить.
Она понимает. Слезы жгут ее глаза, но она не может показать это ему.
Крепки объятия сжимаются вокруг его старческого тела. И он обнимает ее в ответ.
— Я не хочу, чтобы вы уходили, Господин Рыцарь. Но кажется, у меня снова нет выбора.
— Не зови меня Рыцарем, Эстер. Я потерял на это право. Иди, Звезда. Твое небо ждет тебя.
Она сжимает его в объятиях в последний раз, прежде чем отпустить. Она отступает от него, стирая ладонью мокрые дорожки от слез.
— Тогда... спасибо за все... Отец.
Он улыбается смотря куда-то в неведомую даль. И сейчас перед ней не обезображенный слепой старик, а рыцарь в сияющем доспехе. И он кивает ей.
— Сияй для них также, как сияла все эти годы для меня, моя Звезда.
* * *
Менестрели сложат легенды о дне, когда пала Империя, забрав с собой своего бога. Историки напишут сотни трактатов, поминутно разбирая этот момент и бранясь о том, что произошло в сгинувшей в огне колдовского пожара темнице.Тысячи коней истопчут величественную площадь, что будет возведена на том месте.
Но эту историю никто не запишет, ибо она незначительна на фоне глобальных перемен и великих свершений. Только один человек услышит ее на смертном одре, да и тот посчитает предсмертным бредом. Однако... если вы будете там, на площади полной памятников славным героям прошлого, найдите самую невзрачный из них, спрятанный в далеком углу. Не поскупитесь пары медяков или серебрушки и отдайте дань славному Рыцарю, идущему за Звездой.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
