Черная Королева

Не ведьма, не колдунья

Явилась в дом ко мне,

А летним днем испить воды

Зашла случайно смерть.

Маргарита Пушкина

Черная Королева

Мне тяжело писать это письмо, ибо я знаю, что тот человек, который его будет читать, давно мертв. Да, я храню память о нем, забавную коллекцию разноцветных образов, чувств и воспоминаний о детстве, юношестве... Да много еще о чем.

Но все же я постараюсь донести свою мысль и рассказать историю. Быть может, это изменит мир. Возможно, изменит его к лучшему, возможно, даст шанс мне и многим другим. А, возможно, я всего лишь просроченный материал, который возомнил себя богом.

С чего начать, кроме этого признания, что я — тот, кем ты когда-нибудь, наверное, станешь?

Наверное, ты сейчас читаешь этот текст в недоумении, пытаясь понять, откуда он появился, не веришь своим глазам, а, быть может, считаешь, что это просто спам.

Что мне сделать, чтобы ты понял меня, почувствовал и прислушался, когда я так ограничен во времени и объеме?

Наверное, я расскажу тебе о своем дне. Самом обычном дне, который начался сегодня со странного сна, который, должно быть, скажет тебе намного больше, чем теперь мне...

* * *

Я лежал на какой-то твердой поверхности, и сквозь дремоту слушал голоса. Люди стояли надо мной и разговаривали. Мягкие, достаточно приятные голоса, на самой границе слышимости, и говорили явно обо мне. Они и держали меня на границе этой дремы, не давая окончательно соскользнуть в сон.

— Нет, я говорю вам, это не человек, — произнес мужской голос с приятной хрипотцой, явно принадлежавший пожилому человеку — К тому же, контакты с миром людей были давно утрачены.

— А кто он? Эльф, по-твоему? Тело-то его больше на человека смахивает, — Этот голос казался намного моложе, и мог принадлежать… Да кому угодно, на слух я все равно различал голоса плохо.

— Человека — передразнил собеседника старик — Если не считать того, что раны его тело лечит быстрее, чем тело тролля, глаза видят больше, чем глаза эльфа, а уши способны различить то, что…

— Нет, нет, и еще раз нет. Даже близко не похож. И нет, я не о теле. Посмотри на линии, что рисуют его судьбу. Он смертен, как и все люди, и над ним так же, как над каждым из этого проклятого племени занесен клинок.

— Но он должен был ударить давным-давно и оборвать его жизнь, почему же он этого не сделал?

— Его держит воля. Воля этого человека — не просто камень или сталь, она прочнее всего, что только есть под этим солнцем. Воля этого… существа держит руку Черной Королевы на почтительном расстоянии, не давая завершить то, что началось в момент, когда он только появился на свет. Они замерли в поединке.

— Никто и никогда не может выиграть в поединке у Черной Королевы, о чем ты таком говоришь?

— Я не спорю с этим утверждением. Погляди, поединок продолжается даже сейчас, идет полным ходом. Взгляни на узор, что держит его душу!

— Любопытно! Смертное тело стало ловушкой для духа. Дух пытается вырываться изо всех сил, но скован цепями столь удивительно… искусно. Цепи не уродуют, не выдавливают дух, как это должно быть. Они похожи на одежды, которые приносят муки… Дух лечит себя, становится сильнее, и рвет цепи, но никогда не обрывает до конца, давая им вырасти прочнее, чем раньше. И цепи никогда не сдавливают дух окончательно, лишь направляют его силу, поддерживая эту тюрьму. Тело и дух словно склеены волей этого человека, что держит их в хрупком балансе… Я... Я никогда такого не видел!

С большим трудом я открыл глаза. Даже сквозь сон мое сознание привычно начинает анализировать обстановку, пытаясь разобраться, какого лешего тут происходит. Во мраке помещения я вижу людей. Один был сухим стариком, лицо которого украшали серебристые глаза, словно копающиеся в моей сути. Одет он был в бесформенный балахон, не дававший мне различить деталей. Все было смазано и нечетко. Второй был в разы моложе, так же болезненно тощ. Зеленые глаза выделялись на его лице, в них играли искры любопытства. Острые уши выделялись среди шевелюры волос.

— Его воля перебила даже заклинание, он нас слышит!

— Может быть…

В этот самый момент диалог прервала женщина, открывшая дверь. Она была молода, ей можно было дать максимум двадцать лет. Длинные черные волосы спускались до самого пояса подобно плащу, сливаясь с черным обтягивающим платьем, так элегантно подчеркивающим фигуру. Светлая кожа выделялась на этом покрывале из тьмы, невольно заставляя мурашки бежать по моей спине. Я поймал взгляд ее серых глаз и сразу же узнал ее.

— Алиса? — хрипло произнес я, не веря в то, что вижу.

Женщина, как две капли воды походила на ту, что была мертва уже много десятилетий. Даже одета была так, как она в тот самый день, когда она навсегда прочно вошла в мою память, сделавшись еще одним воспоминанием. Тем самым, которые несут с собой всю жизнь.

— Надо же, он помнит мое старое имя, — удивленно произнесла та, — но он не здесь… Как жаль. Я так по нему скучаю.

— Жаль. Жаль, что тогда я не знал и сотой доли того, что знаю сейчас. Я мог бы тебя спасти… Мог бы.

Что-то пискнуло, что-то до боли знакомое.

— Это не важно, Артем, совсем не важно. Не стоит сожалеть о том, что ты не мог изменить, — улыбнулась та. Я жду тебя здесь все эти годы. Ты придешь?

Я почувствовал то, о чем она говорит.

— Не думаю, что тороплюсь присоединиться к тебе, дорогая. Прости.

— Но твое время пришло давно, неужели ты не тоскуешь? Неужели ты не хочешь?

— Хочу, — словно эхо повторил я, — Всем сердцем. Также, как хочу обожраться сладкими пирожными, когда их вижу. Но предпочту брокколи. Также, как хочу бросить все, лечь и ничего не делать, но вместо этого работаю. У меня нет выходных, нет праздников, нет времени, которое я бы тратил зря. И я знаю, зачем я это делаю, моя дорогая.

Женщина отошла, печально улыбнувшись. Она знала, что он ответит именно так, не обижалась. Просто любовалась гостем.

Что-то опять где-то назойливо пищало, от этого писка мир тонул в дымке, словно бы этот писк был способен разрушать сам мир вокруг.

— Я буду ждать тебя. Мы все будем ждать тебя. Возвращайся... Хотя бы тогда, когда сможешь.

Я улыбаюсь вновь, хотя, наверное, эта улыбка более похожа на хищную гримасу. Мне тяжело удерживать себя на этой границе сна и яви, но я не хочу просыпаться раньше времени, оборвав этот диалог.

— Это то, чего я не могу тебе пообещать, дорогая… Никогда, покуда я жив.

И я проснулся. Будильник надрывался, а вместе с ним и сходила с ума сигнализация, зафиксировавшая аномальный скачок кортизола.

Небольшой блок электрохимических датчиков, вшитый в мою руку передавал данные о нескольких десятках биологически активных веществ, плавающих в моей крови. Гормон роста, половые гормоны, профиль противовоспалительных энзимов, факторы воспаления, состояние метаболизма... Да, все было в норме, даже лучше чем вчера, когда я уколол себе на ночь ещё одну дозу препарата. С каждым годом сны от этой процедуры становились все более яркими и осязаемыми.

Вирусный вектор принес в мои клетки энзимы бактерий из почвы, которые позволили какое-то время моим клеткам переработать и вывести липофусцин. У людей он не выводится, так и накапливается тяжким грузом в клетках, в конце концов, проявляясь пигментными пятнами на коже.

Вместе с ним, введенная с вечера капельница вычистила из моих сосудов те немногие расширенные продукты гликолиза, что там были. Эти маленькие и очень вредные молекулы, получаемые от реакции Милларда, когда белок соединялся с глюкозой, и такие вредные, когда они образовывались не в виде хрустящей корочки на пироге, а в твоем организме. Они соединяли вместе соседние волокна коллагена и из-за них сосуды теряли свою эластичность, а рецепторы в клетках к этим веществам провоцировали воспалительные процессы.

Я потянулся, разминая шею. Процедура, как и всегда, оставила после себя некую едва уловимую свежесть. Хотелось еще полежать в кровати, но я привычным движением поднял себя на ноги и пошел в ванную комнату, где начал свой привычный за долгие годы ритуал. Пока я чистил свои импланты и брился, я прокручивал в голове увиденный сон, невольно поражаясь, с каких дальних полок памяти мой мозг достал эти воспоминания.

Алиса.

Так звали мою первую школьную любовь. Я так и не признался ей в этом, хотя так хотел это сделать еще на выпускном. Черт, я даже купил тогда розу. Не вышло. Стеснение побороло даже самое светлое, как многие считают, чувство, и судьбы наши разделились. Она мне так и запомнилась. Высокая, в шикарном черном платье, только уши добавь и вылитая эльфийка, по которым сходили с ума все школьники моего возраста. Так похожа на актиссу сыгравшую Арвен в "Властелине Колец", разве что более стройную и более элегантную.

О ней я вспомнил потом только спустя десять лет после выпускного, или около того. Сейчас уже и не упомню. В момент ностальгии случайно нашел ее страницу в социальной сети только для того, чтобы узнать, что ее недавно не стало. Раковая опухоль съела ее изнутри, буквально уничтожив головной мозг за считанные месяцы. Наверное, знай я тогда все то, что знаю сейчас, я бы не допустил этого. Но тогда медицина была в каменном веке, а я даже не знал, что у митохондрий есть своя ДНК, и имел тройку по биологии.

Очагов опухоли было несколько, она пережила и операцию кибер-ножом, и химиотерапию, и несколько трепанаций черепа... Но все тщетно. Она сражалась до последнего, достойно и с честью вынося все жуткие операции, но в конце концов проиграла и ушла, оставив мужа вдовцом, так и не оставив после себя детей.

Странно, что я ее вспомнил только сейчас. Особенно сегодня. А ведь сегодня был особый день. Мой день рождения. Мне исполнялось тридцать четыре года. Двести тридцать четыре года, если быть точным.

Выйдя из ванной, я скормил автоматическому лабораторному стенду анализы. Пока тот шуршал, с огромной скоростью выполняя диагностические операции, я перетянул жгутом вену, и набрал пробирку крови, которую сунул в другое отделение. Я привык видеть за годы свою кровь, привык видеть, как иглы пронзают мою кожу, у меня даже не было страха перед операционными столами, где я за эти годы бывал множество раз.

Такие анализы я делаю раз в месяц. Мне было выгоднее было купить целый стенд, чем обращаться в клиники, и для этого пришлось даже открыть небольшую фирмочку, ибо поставщики не работали с физическими лицами. На дистанции в уже десять лет эта маленькая оптимизация расходов окупила себя, а тот факт что все тесты я выполнял строго на одном и том же оборудовании добавило точности моей диагностике.

Завтрак, зарядка, второй завтрак. Мало сахара, протеины, жиры. Я не большой поклонник кето-диеты, скорее циклически меняю разные схемы питания, ориентируясь на данные телеметрии.

Кто я? Я безумец. Безумец, который ведёт, наверное, самую долгую дуэль с Черной Королевой.

Моя давняя любовь и ненависть, дама которой я восторгаюсь и которую я ненавижу всем сердцем. Даму, которой поклонялись в древности. Кто она? Дама, вызывающая священный трепет у всего живого одним своим именем и первобытный ужас своим видом.

Смерть.

С чего все началось? Почему я здесь? Почему не выбрал тихую жизнь и не ушел, как все те, кого я когда-то знал? Почему я выбрал противоестественное существование, вопреки всем, казалось бы, законам бытия?

Не знаю. Я помню только момент, когда чудом сохранившему все, пускай и теперь белоснежно седые волосы, старику врач произнес:

— Здоровыми хотите быть? Забудте об этом.

Эта канцелярская крыса, детище системы, которая убивала на корню экспертизу, хоронила таланты и выписывала дорогущие плацебо... Эта толстенная женщина, презрительно смотревшая на меня через толстенные очки, сама не могла похвастаться здоровьем. В ее голосе я слышал пренебрежение и отвращение.

Наверное, с годами, я понял, что тогда вспылил, и едва ли загнанный от количества бумаг терапевт имела хоть какие-то силы вникать в мои проблемы. Но чувствовать себя бессильным было больно, тяжело. Эта оплеуха словно заставила меня проснуться. Понять, что позади не только юность, но и зрелость и что моя эпоха стремительно подходит к своему завершению.

Я не хотел этого. Я не хотел, чтобы моя история так закончилась. И я предпочел страху действие. Через неделю я закинул в себя первую порцию препаратов, которые до этого были проверены только на мышах и культурах клеток. Сенолитики, активаторы теломеразы, противораковые препараты у которых оказались побочные эффекты в виде репигментации волос...

До этого я жил достаточно активной и здоровой жизнью, но не переходил грани разумного, когда следил за своим здоровьем. Теперь же я понял, что этой жизни пришел конец. Я проснулся. Я вскрыл свои запасы на пенсию и поставил эти деньги одной большой ставкой на здоровье и жизнь в игре, в которой нельзя выиграть, зарезервировав минимальный бюджет на билет в страну, где законом разрешена эвтаназия. Это был второй план, если первому суждено было бы провалиться. И, наверное, мне повезло. Деньги, помноженные на знания, немного удачи и правильных знакомств — вот то, что мне помогло.

Я знал десятки других людей, что пошли моей дорогой и сгинули, потратив миллионы долларов, десятки лет жизни. Кто-то от побочных эффектов, кто-то от рака, а кого-то просто сбила машина. Их опыт, их исследования — они настоящие герои, а не я. Они те титаны, на плечах которых стояла вся моя долгая жизнь и успех,

Почему я? Наверное, потому, что будь на моем месте кто-то другой, письмо писал бы он, а не я. Квантовое бессмертие? Быть может и оно.

А что было дальше?

Тесты метилирования генома, часы Говарта оценили мой возраст тогда в пятьдесят шесть. Почти на восемь лет моложе моего хронологического возраста, и это было хорошим началом долгого пути.

Через год я сбросил почти шесть лет с этого значения и не планировал останавливаться на достигнутом.

Переливания фрагментов синтетической молодой плазмы, замещение альбумина и плазмоферез для вывода накопившихся аллергенов... Последнее, кстати было дорого и, наверное, зря. Я пропускал через себя десятки и сотни статей, уже в уме прикидывая вероятности и издалека замечая подгонки в результатах экспериментов и то, что предпочитали бы не заметить. Не гнушался я и мутных источников информаци вроде блогов биохакеров-экспериментаторов. Уже к середине века они умирали десятками от своих протоколов, иногда совершенно бесполезно.

Ну и конечно, я все это проделывал с собой, скрупулёзно записывая свои ощущения, эмоции, чувства.

Через год, на очередное назначение к терапевту вместо седовласого мужичка пришел подтянутый мужик, которому можно было дать тридцать пять или сорок. В его темных волосах было лишь немного проседи.

Но той женщины уже не было, меня принимал совсем другой терапевт. Как же хотелось посмотреть ей в глаза, когда она бы увидела мои анализы. Я снизил сахар, улучшил чувствительность своих клеток к инсулину, избавился от седины без применения краски (пускай и вливал для этого себе жуткую противораковую дрянь прямо в вену, от которой мне потом было плохо). Я привел в норму холестерин, избавился от атеросклеротических бляшек, пускай и было у меня их, спасибо генетике, не очень много...

Но ее не было больше там. Я так и не узнал, уволилась она или сама слегла от такой работы.

А сам же, отметив какое-то разочарование, задал себе вопрос: для кого я это делаю? Чтобы доказать какому-то выгоревшему врачу, что он не прав? Или же для себя?

Хочется верить, я ответил на вопрос правильно, ибо продолжил свой бой, атакуя врага по всем фронтам. Этот врач стал для меня тенью, призраком той самой Черной Королевы, с которым я стал сражаться и дальше.

Старение любопытный процесс. С возрастом нам тяжелее находить друзей, мы изолируемся невольно, а изоляция давит на нашу психику, которая, в свою очередь, запускает каскад стрессовых реакций сокращающих нашу жизнь. Большое количество друзей, знакомых, учеников и уважение в своей среде — вот то, что способно дать нам лишние пятнадцать лет жизни, даже больше чем спорт. Вот он, тот секрет долгожителей Сардинии, а не хваленая средиземноморская диета.

Но как можно находить новых друзей, когда ты старик, отработанный материал? Пожалуй, просто не говорить о своем возрасте, предпочитая улыбки и шутки. Ну и, конечно, интернет, ведь в интернете никто не знает, кто ты на самом деле. Даже если ты кот.

Я принял за истину, что все мои друзья, лишь попутчики, которым некоторое время со мной по пути. Было тяжело понимать молодежь и что движет этими людьми, когда твое детство с каждым годом было все дальше от тебя и от реалий. А ещё тяжелее, когда люди, которых ты помнил молодыми и полными сил уходили из жизни глубокими стариками и лишь ты стоял где-то в толпе бледной тенью.

Тяжелее было только понять, что жизнь, которую я выбрал для себя, была слишком сложна для других. Мало кто мог повторить то, что я делал, несмотря на то, что я написал несколько книг ставшими бестселлерами. Повторять то они повторяли, но Черная Королева все равно приходила к ним, пускай и не так быстро, как ко всем остальным.

Почему человек стареет? Как?

Кто-то считал, что организм накапливает повреждения, совсем как техника при эксплуатации, а кто-то с пеной у рта говорил о запрограммированном старении, намекая на несостоятельность других гипотез и то, что в отличие от техники организм умеет себя ремонтировать и делает это хорошо. Были и десятки других.

О, противоречий было много... Почему спорт, продлевал жизнь, хотя, по сути, приводил к микротрещинам в костях, воспалению и другим неприятностям сразу после тренировки? Почему организм торопился после тренировки не просто компенсировать, но и перекомпенсировать вред, который нанес организму очередной забег? Почему животные и люди, которые ели меньше калорий, а не питались вдоволь, жили дольше? Наконец, почему одно лишь общение с другими людьми так продлевало жизнь?

И кто в итоге оказался прав?

Забегая вперёд, скажу, что все.

Я разбирал на части десятки различных цепочек взаимодействия, пытаясь по обрывочным данным серьезно недофинансированной части науки составить для себя картину, и находил способы воздействовать на организм. Упражнения, эмоции, препараты, медитация... В ход шло все, до чего я только мог добраться и протоколы, десятки их, приходилось менять и обновлять, так как организм упорно не хотел молодеть, сопротивляясь каждой новой попытке.

Но я не стоял на месте, продолжая свои исследования. Демографическая теория старения, привнесенная в этом мир Джошем Миттельдорфом, вскоре получила должное признание, когда я ее уже давно принимал за аксиому...

Многие перестают учиться, когда заканчивают институт, не задумываясь, что обучение стимулирует процессы роста нейронов, а они в свою очередь влияют на весь организм и наоборот.

Я учился. Каждый день, строго дозируя отдых и давая разуму восстанавливаться, строго в соответствии с тем, как работает мозг. Конечно, я ошибался, но на следующий день брался снова за работу с новой идеей и новым подходом. А в моем дневнике появлялась новая пометка.

А жизнь шла. Были войны, эпидемии, технологические прорывы и экономические застои. Это, как и невидимые нити контекстной рекламы, доступной порнографии и ещё множества других факторов толкали эволюцию человека. Каждое новое поколение все больше и больше отличалось от меня.

Люди так и не догадались придти к политической системе, которая бы вогнала эволюцию в такие критерии, которые бы сделали людей будущего лучше и счастливее. Человек просто выживал, как таракан.

Не все было гладко для людей, но всегда хорошо для другой силы, которая правит этим миром на равных с Черной Королевой. Красная Королева. Жизнь.

Антипрививочники ценой своих и чужих жизней подарили миру несколько полезных мутаций иммунной системы. Жители нищих регионов, заваленных токсичными отходами и заражённых радиацией, подарили гены дающие долголетие и устойчивость к канцерогенам.

Глобализация и интернет-знакомства, в свою очередь, перемешивали этот демографический котел с огромной скоростью, рождая людей завтрашнего дня.

Повсеместное засилье порнографии и рекламы сделало людей будущего совершенно невосприимчивыми к ним, асексуальными, а женская красота стала во многом легендой прошлого.

И за все это были заплачены жизни тех, кто умер в нищете, спустив все деньги на ненужный хлам, поддавшись рекламе. Одни так и умирали не оставив детей, чтобы более удачливые гены могли выжить.

Эволюция. Кто бы мог подумать, что она идет так быстро, не по Дарвину, а по Ламарку. Гены что экспрессируются чаще, уже через пару поколений будут в двух, а то и трех копиях. К добру, к худу... На том уровне это никогда не понятно.

Мои же гены не менялись практически, и с каждым годом я был все более и более устаревающей моделью человека. И помимо боя с Черной Королевой, я вел и ещё незримый бой с ее сестрой.

За годы жизни этот процесс рождения, отбора и смерти стал для меня настолько очевиден, что смотря на общество, я начинал предугадывать, каким будет следующее поколение, кого выберет сумасшедшая машина случайного отбора, чтобы сделать героем завтрашней истории, чтобы потом выкинуть снова на свалку истории. Ведь именно этим человеком я должен был быть завтра, а послезавтра стать уже совсем другим.

И, наверное, лишь мои инвестиции в саморазвитие, изучение психологии и психологов удерживали меня от той пропасти депрессии и отчаяния, которая подступала, едва я осознавал истинный порядок вещей.

Видеть мир таким, какой он есть, избавившись от розовых очков тяжело и больно. Но я был тем мазохистом, кто это делал, не веря в сказки о рае и аде. Нет, я не отрицал их, не тратил времени на поиски конфликтов в мировоззрении ярых отрицателей эволюции. Я занимался тем, что было для меня важнее.

В мусорное ведро я и отправил “позитивное мышление”, как неработающий и вредный концепт.

Генная терапия стала доступнее с годами, но она была намного опаснее. Для меня в особенности, так как с каждым годом я мог верить статьям все меньше. Что для человека двадцать третьего века было пользой, могло оказаться для старой модели человека настоящим ядом.

Но я всё равно сражался, благо к тому времени уже имел свою лабораторию, в которой мог верифицировать любые интересные мне моменты любого исследования.

Раз пять я основывал корпорации, в которых потом возглавлял совет директоров, пробовал себя в политике, инвестировал в будущее...

Время шло. Мы так и не полетели в космос. Жалкие бункеры на Марсе и Луне, по сравнению с которыми поселения в Антарктике — настоящий курорт, не в счёт. Способа добраться до других звезд так и не изобрели, да нужно это было лишь нескольким мечтателям, которые, в конце концов, уступили место циничным профессионалам, думающим о серьезных вещах вроде регулярных и высоких дивидендов для акционеров.

Я неоднократно заседал за столами переговоров, общаясь с такими людьми. Они поголовно обладали высокими уровнями тестостерона и одновременно высокими уровни окситоцина, нетипичными для людей. Напористость и при этом эмпатия, которые давал им этот коктейль, были серьезным оружием. Добавьте психологические тренинги, целый ворох изменяющих сознание препаратов, антидепрессантов и множество других средств. Все это делало их акулами бизнеса, мастерами переговоров, которые редко ошибались. Конечно, это многих приводило к проблемам со здоровьем, но к тому времени они успевали себе сколотить состояние. Впрочем, некоторые наоборот действовали без фанатизма, и даже жили дольше.

Мое преимущество было при общении с ними лишь в перспективе, ибо я видел, зачастую и их отцов, и их дедов и прадедов. Перспектива помогала мне больше всего вести дела и сделала меня гениальным инвестором, которого кто-то даже называл провидцем.

Мне опять вспомнилась Алиса.

На ее похоронах я был мрачной фигурой, смотрящей долгое время на печальную процессию издалека. И лишь в самый последний момент положил две алые розы. Когда-то я купил для нее специально такую, перед выпускным, но так и не смог подарить.

— Это были ее любимые, — внезапно произнес тогда голос рядом, — Простите, я Вас не знаю?

— Артем. Ее одноклассник, в далеком прошлом. Случайно узнал, вот… Вы должно быть…

Я не знал тогда, что говорить в такие моменты. Людям свойственно проявлять сочувствие, когда Черная Королева уносит с собой их друзей и близких, а для меня сочувствие окружающих почему-то было… Не то, чтобы неприятно, просто оно заставляло меня чувствовать себя слабым и бессильным.

— Да, я Артур. Ее муж… Теперь вдовец, — кивнул мужчина, Вы останетесь?

— Не уверен, что мне здесь место, — попытался сбежать я, — я видел ее последний раз больше десяти лет назад, меня едва ли кто-то здесь помнит.

Кто тогда мог знать, как все обернется? Я не был до этого ни на одной встрече одноклассников, меня не знали. Но Артур меня тогда уговорил остаться. Я узнал многое про Алису, то чего так никогда и не узнал бы, познакомился с двумя профессорами биологии, которые были родственниками Артура.

В будущем мне здорово помогли в моей личной войне с той, кого в простонародье называют смерть, они были для меня проводниками в научную среду, а позже наставниками.

А еще узнал, что Алиса помнила меня, и до последнего ждала там, на выпускном, что я подойду. Но я этого не сделал, ушел из ее жизни, оборвал контакты. Струсил. Только для того, чтобы появиться, когда было уже слишком поздно.

Черная Королева забрала ее навсегда из мира живых. Наверное, это было тем первым звоночком, после которого я впервые стал изучать старение и, тогда еще неосознанно, готовиться к своей встрече с Черной Леди. Но вместо страха или трепета, ее будет ждать достойный отпор.

* * *

Я вышел из своих апартаментов на сто сорок третьем этаже ближе к вечеру. Сеул был красив и ни разу не пожалел, что сюда переехал. Еще две сотни лет назад тут было много зелени, теперь же это была настоящая сказка. За окнами догорал закат. Красивый закат, который отражался от стекла небоскребов, разлетаясь на множество огненных лучиков. В такие моменты я чувствовал себя одиноко. Возможно, понимание, что позади еще один год, жгло изнутри. Возможно, я всего лишь устал.

Лифт из пластин прозрачного алюминия остановился на первом этаже, и я вышел на улицу. Вместо фонарей желтовато-зеленоватым светом светились наросты на ветвистых деревьях, которые были рассажены по всему городу. Они были тут вместо неоновой подсветки. Тысячи светлячков, которых специально выращивали для жизни в этих деревьях то и дело перелетали с дерева на дерево, наполняя ночь своим мягким светом и превращая ее в сказку, чудесное королевство эльфов, которым подвсластны растения.

Люцефераза. Кто бы мог подумать, на что способен старый как мир ген, кодирующий этот белок, который втыкали исследователи в разные места генома, пытаясь понять, как он работает.

Потребовалось немного, всего лишь воткнуть его в деревья, немного селекции, добавить светлячков, и сделать красивую презентацию для инвесторов. Я улыбнулся, вспомнив то, как взлетели акции новоиспеченной компании после первичного размещения на бирже.

Лаборатория располагалась в тридцати минутах пешком. Я наслаждался вечером, и потому не стал брать транспорт.

Возможно, сегодня закончится моя долгая жизнь, как и жизни сотен других людей, и я перестану существовать. А, быть может, верна другая гипотеза и для меня ничего не изменится, хотя изменится для совсем иного человека в совсем ином времени.

Когда я случайно познакомился на одной из конференций с молодым физиком, я не ожидал, что его работа приведет к этому. Изучая природу пространства и времени, мечтая создать антигравитацию, он случайно открыл то, что в итоге казалось красивым и, в то же самое время, бесполезным. Машину времени? Да, но в прошлое можно было отправить лишь электромагнитное излучение, да и то настолько ничтожное, что это мало кого заинтересовало из инвесторов. Кроме меня.

Гарри собрал установку еще на прошлой неделе и показал мне. На выходных я возился с настройками и искал по музеям и барахолкам раритетную технику, чтобы сейчас сделать то, что я планировал. Хочется верить, мы не ошиблись в расчетах и на другом конце червоточины, которую даже взглядом не увидеть, не будет бескрайняя гладь космоса.

Компьютер зашуршал жестким диском и загрузился. Сердце защемило при виде техники моей юности, которую я так когда-то любил. Я перебросил файл, проверил, что он в старой восьмибитной кодировке, проверил радиомодем, после чего включил установку.

Я знал, что далеко там, довольный собой десятикласник тестирует радиомодем, собранный по схеме из журнала. Я знал, что он по рассеянности оставит его в режиме приема на всю ночь, чтобы на утро получить втык от деда. Я знал, что он смотрит лежа в кровати в окно, на звезды над дачными участками и мечтает.

О том, как было бы здорово полететь к звездам, о том, как было бы здорово видеть электромагнитное излучение, дышать под водой. О том, что было бы круто жить вечно, ибо эта вселенная полна бесчисленного количества загадок и историй. И он еще верит, что любовь это не просто жалкая иллюзия Красной Королевы, которая хочет лишь породить следующее поколение, чтобы выкинуть предыдущее в помойку.

Ты читаешь это письмо, и ты понимаешь, что ты это я. Спаси Алису, и не повторяй моего пути. Я сломал программу запрограммированного старения, пускай это и стоило мне огромных усилий, боли утрат и принесло сотни лет одиночества.

Я давно вышел за гарантийные сроки службы устройства под названием человек. Но я не обрел ничего взамен, лишь уперся в другой потолок, который едва ли перепрыгну. Потолок того, что можно было бы назвать износом.

В прошлом многие были одержимы идеей переселить сознание человека в машину. Первые успехи в нейросетях были такими обнадеживающими, казалось еще немного и мы достигнем цифрового бессмертия. Но они жестоко обломались, когда оказалось, что теория пары фриков, о том, что человеческий мозг использует эффект квантовой запутанности оказались правдой. Вычислительных мощностей не хватало, согласно новым расчетам, а производительность из кремниевой электроники давно была выжита вся. Кто бы мог подумать, что в человеческом организме три молекулы АТФ смогут держать электрон, поддерживая его в этом состоянии недели, месяцы, а, быть может, и годы?

Человеческий мозг сложен и надежен. Он умеет восстанавливаться и даже если тебе удалили несколько отделов, твоя воля сможет перепрограммировать остальные, пускай это и не сможет сделать большинство, предпочитая сдаться, и даже будет смотреть на тех, кто восстановился после жутких травм, как на чудо. Но есть в нем несколько долгоживущих клеток, которые, как оказалось, нельзя заменить. Те клетки, что пустили свои длиннющие аксоны между отделами и что поддерживают то, что мы называем сознанием. И их у себя я не могу заменить ничем. Или могу, но не нашел способа, чтобы это остался я...

Мое время истекает, а твое только начинается. Ты никогда не будешь моложе, чем сегодня. Помни об этом.

Спаси Алису. Не бойся. И не отступай.

Я могу только сказать тебе, что я ошибался. Я не смог победить Черную Королеву и теперь, наверное, мне стоит признать свое поражение перед единственным человеком кто, должно быть, способен меня понять.

Прощай. Я желаю тебе искренне удачи в твоем нелегком пути.

* * *

Девушка нервно крутила прядь своих черных, как смоль волос, читая письмо с маленького экрана. Напротив нее сидело двое парней. Один из них выглядел усталым, осунулся, а в глазах его читалась какая-то нечеловеческая решимость. Другой напротив, был смущен и плохо понимал, что происходит.

— Как давно ты получил его? Стой, десятый класс... Пять лет?

— Да, Алиса. Ты права, — произнес Артем.

— Теперь понятно, откуда такой интерес к биологии, с которой у тебя всегда было все плохо. И то, как ты узнал о том, о чем даже я не могла предположить. Это...

Девушка отложила переданный ей КПК, и на секунду закрыла лицо руками.

— Надеюсь, ты не сердишься, что я немного увел у тебя жену?, — с сарказмом произнес Артем.

Артур, который сидел рядом в какой-то момент покраснел, потом быстро справился с собой и выдал дежурную колкость.

— Вот доживу до твоих лет и отправлю себе тоже письмо, с просьбой начистить тебе морду. Ты спас ей жизнь.

— Не я. Он... Я не знаю, как его называть.

— Мальчики не ссорьтесь, — картинно произнесла Алиса, чем породила смех, — так зачем ты собрал нас всех здесь, Артем?

— Если что, то, так и быть, я не сержусь, — мне и с Аней хорошо, произнес Артур, — а с Карлом Васильивичем и Максимом Петровичем, так и быть познакомлю, ты ведь об этом?

— Ты угадал, — от голоса Артема повеяло какой-то серьезностью, которую мало кто ожидал от студента третьего курса.

— Постой, ты серьезно собираешься...

— Повторить свою судьбу?

— Да, ведь... Ты же был несчастен! — Алиса была в каком-то шоке и смятении, словно понимала, что ее парень собирается ей изменить.

— Да, — произнес Артем. Но начну на сорок лет раньше, и, хочется верить, не буду один.

— Там, в том времени, тебя окружали другие люди, неплохие, и никто не смог повторить этого. Быть может ты счастливчик, с удачным геномом, но мы, как ты сам писал, просто попутчики. И мы уйдем, не сегодня так завтра — пока Алиса была в шоке, пытаясь собраться с мыслями, Артур озвучивал ее опасения.

— Я понимаю это. И не собираюсь отдавать вас Черной Королеве раньше времени, а если это произойдет, то мы попробуем снова.

— О чем ты?, — удивился Артур, но Артема быстро поняла Алиса.

— Письмо. Ты снова напишешь письмо, которое снова изменит нашу жизнь!

— Да, Алиса. И буду делать это раз за разом, покуда это письмо не уничтожит Черную Королеву навсегда, — хищно улыбнулся Артем, а потом продолжил, — Тогда я сдался и не увидел очевидного, потому, что забыл самое главное. Я забыл, что все еще мечтаю полететь к звездам, видеть радиоволны, разгадать загадки вселенной. И я все еще верю, что любовь и дружба это не просто пара запрограммированных паттернов поведения, которые служат размножению и поддержанию социума соотвественно. Я забыл это и вместе с этим утратил перспективу. Быть может мы просто попутчики, которые сели вместе в вагон под названием "сейчас", который мчится куда-то вдаль, но...

Артем не договорил, Алиса крепко обняла его. Артур посмотрел на них с улыбкой и задумался. Вроде бы он должен быть расстроен, ведь у него увели жену. Но он никогда не встречался с ней и считал ее не совсем своим типажом. Его где-то больше задел тот факт, что он происходил из целой семьи потомственных биологов, кандидатов и докторов наук, и где-то даже больше уязвил профессиональную гордость тот факт, что Артем в том будущем превзошел его, пойдя дальше, чем любой из его именитых родственников и дальше, чем даже мечтал он сам.

"Я не знаю, "проснулся" ли ты от этого письма, Артем, и не выберешь ли ты теперь тихую жизнь с Алисой вечной борьбе с Черной Королевой, но я, пожалуй, сделаю свою попытку разрешить эту загадку вселенной." — решил для себя Артем, — в конце концов, сейчас на дворе всего лишь две тысячи восьмой год, у меня есть достаточно времени.

— Так что ты решил, — спросил Артур.

Артем с улыбкой ответил стихами.

«Пока ты жив, не умирай,

На этот мир взгляни —

У многих здесь душа мертва,

Они мертвы внутри!

Но ходят и смеются,

Не зная, что их нет…

Не торопи свой смертный час», —

Она пропела мне.

Москва, 2020