Стервам вход воспрещен. Глава девятнадцатая. Любовь, театр и политика

Наверное, в других своих книгах жанра non-fiction я более подробно опишу те политические события, которые происходили в Украине в 2004-2005 годах. А здесь ведь я рассказываю только о себе и о своих взаимоотноше6ниях с женщинами. И если они происходили на фоне каких-то других событий, то частично описываю и их. Например, я забыл в самом начале своей книги описать события, которые происходили в Москве в августе 1991 года. А там ведь у меня тоже была женщина, с которой я мог бы связать свою судьбу. Но не связал...

В августе 1991 года я работал промышленным альпинистом в Крыму, на Форосе. Мы там красили спасательную вышку на пляже, а также штукатурили дома обслуживающего персонала санатория "Форос", который находился на балансе Московского горкома КПСС. И там, на санаторском пляже я познакомился с одной московской барышней. Мы по вечерам гуляли вместе, пару раз даже купались — ведь днём я работал и по факту купаться не мог. А потом грянул путч...

В то утро по телику было сплошное "Лебединое озеро". А вечером я, сказав бригадиру, что еду в Москву, я взял шмотки и отчалил. Приехав в столицу, кстати, с гитарой, я вначале пошёл на Арбат, где когда-то выступал — ведь в карманах было почти пусто. Но мне сразу посоветовали идти к Белому дому. Так я оказался на баррикадах.

Именно 21 августа 1991 года был самый пик тех событий. Танки стояли перед нами, мы думали, что вот-вот наши жалкие баррикады сметут... По ночам мы пели песни, причём, я со своими песнями и гитарой оказался, как говориться, "в струе". А ещё в одну из ночей — уже после того, как "демократия победила" и Ельцин привёз из Фороса Горбачёва — какие-то телевизионщики документалисты снимали с нами интервью. А я пел свои революционные песни. И потом, вернувшись в свой Днепропетровск, утром я увидел в эфире Первого канала... себя. Я тогда уже привык видеть себя по телевизору — наше местное ТВ часто меня показывало, но тут — всесоюзный уровень! И документальный фильм "Сумерки свободы" завершался моей песней! И теперь я очень хорошо понимаю, как тогда она была в тему!

Не обещайте мне любить меня!

Не обещайте мне спасти меня!

Не надо мне любые песни петь,

У них лишь один финал — смерть!

Так вот, когда всё закончилось, я поехал на электричке к той самой санаторской знакомой, с которой мы флиртовали, но от поцелуев так и не перешли к чему-то более серьёзному. Когда я, пропахший кострами и революцией, ввалился в её квартиру, я понял, что эти люди живут в другом измерении. Впрочем, я ощутил это еще в обыкновенной московской электричке, в которой ехали обыкновенные жители Москвы и её пригородов. Всем было наплевать на ГКЧП, на Ельцина с Горбачёвым, на Белый дом, баррикады и революцию. Всем было насрать! Люди просто жили, просто ехали на работу и с работы. Тогда я был слишком молод и этого не понимал.

И вот я в квартире своей знакомой. У которой только что умер отец! И это событие было гораздо чётче и трагичнее каких-то там глобальных термидоров. А моей знакомой девушке срочно был нужен не революционер, а нормальный мужчина. Муж, то есть. О чём она мне прямым текстом и сказала. Увы, я повторяю — я был молод, горяч, где-то в центре Москвы шла революция и, как оказалось позже, разваливалась великая страна — Советский Союз. И думать о чём-то другом, о тихом и мещанском счастье я просто не мог. Поэтому через пару часов снова был на баррикаде. А вечером танки на нас так и не пошли, зато пришли телевизионщики...

Я совсем забыл про этот эпизод. Да и вообще, на память о тех трёх днях, которые разрушили в конечном итоге СССР, у меня осталась только справка из Белого дома о том, что я, выполняя свой какой-то там долг, был на охране Дома правительства, защищая демократию и конституцию блаблабла и подпись с печатью. Справка, кстати, пригодилась, когда я покупал билеты на обратную дорогу. Кстати, представители победившей демократии с пачками денег выдали мне бабло на проезд. Что уже было приятно.

Почему я вдруг вспомнил про тот случай? Да потому, что совсем забыл ту девушку, с которой у меня начинался роман. Политика заслонила тогда мне личное. И вот в следующий раз, когда я вновь оказался на баррикадах, я не стал размениваться на сюси-пуси, не стал искать какую-то там призрачную любовь — я занимался конкретными делами. 23 ноября я пришел на киевский Майдан Независимости, потому что ожидался штурм баррикад и палаточного городка. В политике тогда я был совершеннейший ноль и не понимал, кто, за что и против кого. В палаточном городке были мои друзья, точнее, приятели. И я мог их защитить. Потому что когда-то служил в спецназе внутренних войск и знал тактику действий этого подразделения. В общем, я пришёл и... и остался там насовсем.

Через месяц я уже командовал патрульной группой и имел удостоверение, подписанное самим Юрием Луценко. А когда вся эта клоунада с оранжевыми шарфиками, палаточными городками и криками "Ю-ЩЕН-КО" закончилась, я стал главным редактором вначале на интернет-сайт "Грани Плюс", а потом на сайте "Укринформбюро". За полгода я стал опытным политическим обозревателем и провёл несколько удачных журналистских расследований. По итогу этих расследований в правительстве Украины случился ряд крупных скандалов и громких отставок. И почти никто не догадывался, кто приложил к этому руку... Я же не был самоубийцей, поэтому не хвастался направо и налево всем своим знакомым своими служебно-карьерными достижениями. Получал неплохую зарплату и был этим вполне доволен.

И вот когда внезапно на профессиональном поприще всё наладилось, когда я добился, наконец, того, к чему стремился в спорте — завоевал золотую медаль в соревнованиях по ушу-саньда на Кубке Украины, то есть, фактически, стал чемпионом страны — вот тогда подумал о том, что с личной жизнью у меня все на букву "х". Но не хорошо.

И я вернулся в театр "Чёрный квадрат". Мне остро не хватало в то время хоть какого-то ощущения тепла. Вернулся — потому что однажды психанул и ушёл оттуда. Это было вскоре после разрыва с Таней. Я не помню последовательность своих уходов и приходов в этом театре, ведь я был там чужой среди своих и свой среди чужих. Но, кажется, именно после Оранжевой революции я решил вернуться.

Как я уже пояснял, в "Чёрный квадрат" я прошёл как бы с чёрного хода. Обычно, чтобы в этом театре занять место актёра, надо было пройти обучение в студии. А в студию "Чёрного квадрата" попасть было не так просто — надо было выдержать экзамен!

Два раза в год в этом театре устраивали вступительные экзамены, по результатам которых молодые и не очень молодые люди могли стать студийцами. Кстати, это было очень важно: люди любого возраста могли стать студийцами и реализовать свою мечту — играть на сцене настоящего театра. И не какие-то там реплики типа "кушать подано" — многие талантливые люди безо всяких там дипломов становились великолепными актёрами!

Хотя театр-студия "Чёрный квадрат" был ненастоящим театром — ну, такая самодеятельность. "Народный театр "Товарищ" — так он именовался официально. Тем не менее, на его спектакли было очень трудно попасть. А по субботам и воскресеньям, когда "Чёрный квадрат" давал свои представления, зрительный зал на 200 мест набивался битком — люди стояли, сидели на лестницах и даже на полу. В этом помещении было не менее 400 зрителей. И еще сотня просто не смогла попасть в зал — там просто уже не было мест. Как худрук театра решал проблемы с пожарной и инспекцией — этого никто не знал!

Секрет театра "Чёрный квадрат" был прост — это был театр для ПТУ-шников, то есть, театр для обывателей. Ведь простому человеку не Островского и Чехова в театре хотелось лицезреть, а спектакли про него самого. Про маленького человека в этом огромном и страшном мире. Островский и Чехов, а также вся остальная классика — это было для такого зрителя слишком сложно. А спектакли про секс — в самый раз! Плюс опять-таки — импровизация. Рождение спектакля в момент его создания — что может быть интереснее?

И ещё — несмотря на то что практически все актёры этого театра были очень талантливыми, их культурный уровень, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Поэтому вместо того, чтобы поднимать зрителя выше, тащить за собой, "Чёрный квадрат" чаще всего шёл на поводу у зрителя.

Впрочем, актёры, у которых личный культурный уровень оставался на уровне подворотни, в импровизации просто физически не могли показать что-то более высокое. В результате показывали они таких же, как они, что для зрителей и было самое оно. Ведь киевской молодёжи, развращённой гаджетами, американским кино и прочим бабл-гамом, сложно было преподносить чацких и гамлетов. А вот наблюдать самих себя через призму театра — вот это было интересно!

Но и такого уровня надо было добиваться. Это ведь не так просто — вышел и начал импровизировать! Чтобы выходить в спектаклях "квадрата", надо было полгода заниматься в студии, обучаться премудростям актёрского ремесла, а также проходить тренинги по импровизации. Потому что руководитель театра Анатолий Неёлов за годы его существования создал оригинальную и уникальную методику воспитания актёра. Именно воспитания, а не обучения. Потому что он, как асфальтовый каток, давил несозревшие личности и трудные характеры. А на свет появлялись уже гладкие, но весьма гибкие люди, которые могли видоизменяться, как хамелеоны. Именно это и требовалось актёру импровизации — по хлопку мгновенно меняться. Нет, потом, конечно, те, кто мог развиваться самостоятельно, совершенствовать себя, строить дальше свою личность. Но в основном личностный рост ограничивался потолком некой несвободы, которую создавал в театре его руководитель. То есть, как в поговорке, никто не может быть святее Папы.

Увы, я пришёл в этот театр сформированной творческой единицей. Увы — потому что худрук сразу увидел во мне конкурента. Я ведь был старше, к тому же тоже был Скорпионом по знаку Зодиака. А Скорпионы в этом театре как-то не приживались. Опять же — я пришёл как бы со стороны, не проходил обучение, не знал методики, да и на сцену не лез. Просто смотрел спектакли, высказывал свои замечания, кстати, вполне профессиональные — ведь я успел раньше поработать в театре. И тут, сам того не ожидая, попал в самый центр заговора.

Дело в том, что у "Чёрного квадрата" вот-вот мог появится спонсор. Одна мощная — на то время — политическая партия. И два актёра театра, которые лезли в любую жопу без мыла, чтобы стать известными. Которые всё время были вместе, так, что их даже звали одной фамилией — Кацепавлики. Вот они-то и решили взять власть в свои руки. К ним присоединился один из актёров, который — единственный кроме Неёлова — ставил в "Черном квадрате" спектакли, как режиссёр. Его звали Андрей Бурлаков. И вот эта троица стала разрабатывать план смещения руководителя, раздачи должностей и денег, в общем, стала рисовать план создания профессионального театра. Я был случайно вовлечён в это, так как помогал Бурлакову поставить в театре первый спектакль по пьесе классика театра абсурда Славомира Мрожека. Впрочем, именно я принёс ребятам эту пьесу и очень много внёс в постановку спектакля "Кароль". Да и репетировали её мы у меня дома. Когда Таня ещё была со мной и жили мы в двухкомнатной квартире.

В общем, к заговору я так и не присоединился. Потому что делили шкуру неубитого медведя. Да и не со всем я был согласен. Пьесу мы поставили, и она с успехом дебютировала на сцене "Чёрного квадрата". А потом уже Неёлов нашел спонсора и в театре сразу озаботились профессионализмом. И поскольку на самом деле профессионалов среди "квадратовцев" не было, то мои советы встретили в штыки. Хотя я даже в трудовой имел запись "актёр театра пантомимы". Поэтому знал многие подводные камни. Но когда я с толкнулся с потрясающим невежеством, то решил свалить. И, послав всех на хер, во время одного из общих собраний, хлопнул дверью.

Пока я решал свои проблемы с работой, пел в мюзикле, и, наконец, стал главным редактором, я почти не ходил в театр. Тем более, там продолжала появляться Таня. На профессиональном поприще всё было отлично, а вот с личным... Там всё было выжжено. А поскольку в доме повешенного не упоминают о верёвке, то и в "Чёрный квадрат" я дорогу стал забывать. Слышал от знакомых, что идея с переходом в профессионалы провалилась. И та партия, которая была могущественной, как-то стала катиться вниз... Так что заговор не состоялся.

И тут вдруг я один раз решил зайти в "Чёрный квадрат". Не помню, какая причина меня побудила это сделать, может, с кем-то надо было встретится. В тот раз как раз шли приёмные экзамены в студию этого театра. Я сидел в пятом ряду, смотрел, как молодые люди из кожи вон лезут, чтобы стать актёрами, и что-то обсуждал с кем-то из уже состоявшихся актёров "Чёрного квадрата". Ведь, несмотря на нелюбовь ко мне Неёлова, многие из актёров театра меня уважали и к моему мнению прислушивались. Я помогал создавать сайт театра, писал рецензии на спектакли, в общем, незримо присутствовал в его ауре.

В общем, я вел себя смирно до тех пор, пока моя собеседница, вечный осветитель в этом тёмном царстве по имени Лена не спровоцировала меня на одну непредсказуемую выходку, которые иногда я себе мог позволить. Она смотрела на сцену и вдруг сказала мне:

— А слабо тебе самому выйти и попытаться выступить?

Не помню, как точно она сформулировала свою подначку, но главное было не в "поступить", а в "выйти на сцену". О поступлении я даже и не думал в тот момент. Просто подумал — а действительно, слабо ли мне? Учитывая тот факт, что я вдрызг разругался с художественным руководителем этого театра, который сидел во главе приёмной комиссии.

Как оказалось, мне было не слабо. Те, кто меня хорошо знают — а таких очень немного — могут подтвердить, что нет в этой жизни для меня того, чего бы я боялся. И если мои поступки не выходили за грань приличия и морали, я был способен на всё! Например, теоретически, я мог бы выйти голым на улицу — просто зачем? Какой в этом смысл? Точно так же я был готов, к примеру, убить человека. И, думаю, если бы передо мной был выбор — я или другой человек — я бы не колебался. А потом не мучился бы угрызениями совести.

В общем, когда на сцену пригласили очередного желающего и те, кто ожидал, стали мяться, не решаясь выйти, я встал и, как ни в чём небывало, направился на сцену. Оказавшись там, я представился. И стал ждать результатов своей наглости.

Сказать, что Анатолий Неёлов был удивлён — ничего не сказать! Он был просто потрясён. И попытался согнать меня со сцены.

— Саша, не юродствуй! — только и смог он мне сказать.

Но я, стоя на сцене и чувствуя себя вполне комфортно, стал активно возражать. Тогда Неёлов, обращаясь больше к зрителям и своим актёрам, которые поддержали мой дерзкий выход бурными аплодисментами, криками и даже свистом, стал говорить о том, какой я на самом деле крутой. Мол, и спектакли я в "Чёрном квадрате" создавал, и на форуме рецензии писал и вообще я уже как бы был в театре. Но зрители стали требовать дать мне возможность поступить. Актёры ЧК, кстати, тоже.

И Неёлов сдался.

Кажется, вначале я спел. Ведь экзамен включал в себя рассказ о себе, стихотворение, песню, танец и анекдот. А поскольку много лет я был вокалистом в собственной группе, то, понятное дело, спел я здорово. Потом станцевал. И Неёлов, обращаясь к зрительному залу, констатировал:

— Вот видите? Всё остальное будет не хуже!

Зал отреагировал бурными аплодисментами.

Неёлов спросил, не дуркую ли я и действительно ли хочу поступать? Я ответил, что да, всё на полном серьёзе. И он милостиво вписал мою фамилию в списки.

Но после экзамена я в списках поступивших себя не нашёл. И не постеснялся лично подойти к худруку. Я задал ему прямой вопрос — какого хуя? Неёлов снова стал что-то мямлить про дурачество. И тогда я ответил ему:

— Анатолий Николаевич, ты сам говорил про честность. Я честно сдал экзамены и честно хочу пройти обучение. Может быть, тогда мы сможем понять друг друга.

В общем, я стал учиться в студии и ничуть не пожалел об этом. Неёлов продолжал относится ко мне со смешанным чувством ненависти и уважения, а я плевал на его предвзятость и занимался собой. В том числе и в плане личного счастья. И на одном из дней рождений, кстати, на Дне Скорпиона — все Скорпионы и другие знаки Зодиака отмечали дни рождения в театре "Чёрный квадрат" все вместе в один из дней декады — я познакомился с Олей.

Я уже был немного пьян, когда Ольга подсела ко мне. Стоит отметить, что несмотря на то, что многие в этом театре спали друг с другом, как в прошлом, так и в настоящем, я никогда не пытался этим заниматься. В театре я занимался только театром. И ничем больше. Не флиртовал, не соблазнял и даже никого не охмурял. Хотя случай представлялся не раз. Нет, не то, чтобы я был святой, нет. Просто не было необходимости. У меня ведь была женщина, с которой я жил и с которой, как оказалось потом, был счастлив. И поэтому даже в мыслях у меня не было ей изменить! Если тебе хорошо с женщиной, зачем тебе другая? А если тебе с женщиной плохо — зачем она тебе нужна? Простая логика!

И вот у меня не было женщины, я был в театре и, стало быть, мог кого-то кадрить. Но рана была ещё слишком свежей, да и не хотел я в театре заниматься чем-то другим кроме театра. И тут вдруг Оля... Не помню, что она мне тогда говорила и чего хотела, ведь выпил уже изрядно и меня немного повело. Но в результате мы поехали ко мне.

С этого началась моя очередная любовная драма...