| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Чуланчик оказался спаленкой возле кухни, с дощатым топчаном и сундуком вместо стола. И пока нечаянный гость ужинал густым холодным свекольником со сметаной и краюхой душистого ржаного хлеба, на топчане появился пышный сенной тюфяк, свежее полотно и чистая дерюжка, вместо одеяла.
А чернавка исчезла, словно и не бывало.
Зато утром появилась спозаранку. Затопала по дому лапотками, зашаркала под окнами метелкой, зазвенела котелками да чугунками.
Поневоле пришлось гостю вставать.
-Может, помочь тебе чем? -предложил вежливо, глядя как ловко она печет пышные гречишные оладьи.
-А сумеешь ли? — с сомнением глянули из-под старенького платочка зеленые очи.
-А чего там уметь? — зевая, двинулся он к плите.
-Так я не про оладьи... — отодвинула миску с тестом чернавка, — моя очередь в поле идти, сено за косарями растрясать.
-А что, есть такая работа? — искренне изумился бывший принц.
-Я же говорила, — огорчилась Дуня, — тебе это не по силам.
-Мне все по силам, — мгновенно проснулся гость, — куда идти?
-Да в луга, вон, глянь в окно, народ уже двинулся. Да не беги бегом, сперва оладушков с молочком поешь. А я тебе пока узелок с собой соберу, испить-перекусить.
-Какие всё же коварные вы существа, женщины! — возмутился Баюн, — не успел гость проснуться — бегом пахать отправите.
-Будешь критиковать — не стану дальше рассказывать, — пригрозила я и пошла на кухню, самой захотелось хлебушка с чем-нибудь.
-Не, так нечестно, — помчался следом котяра, — теперь мне интересно, что дальше будет? И про сено... тоже. Зачем его трясти?
-И ты мне еще говоришь, будто жил в деревне? Сено косят мужчины и ложится оно плотным валком. В наших местах, если сразу не растрясти и вольготно не разложить, то пока верхний слой подсохнет — нижний сопреет.
-Откуда мне это знать? — буркнул Баюн, -меня сено интересует только в сеннике, мягко поспать. Ну и мышек половить от скуки. Надеюсь, бывшему принцу работа понравилась.
-Ну да, — усмехнулась я, — но с поля он приехал вместе с деревенскими косарями на телеге.
Лапти пообтрепаны, в рыжих волосах, по-пиратски повязанных белой косыночкой, увядшая ромашка торчит, а на ладонях лоскуты намотаны. Явно волдырей заработал.
Зато достал из кармана пару медяков и гордо звякнул ими о столешницу.
-Заработок.
-Вот и молодец, — похвалила Дуняша, — завтра звали на косогоре стога метать. Там сено уже созрело.
Гость посмотрел на нее мрачно, но спорить не стал. А как поел щец горячих и пирогов с зайчатиной, так и вовсе подобрел и присмирел. Уплелся в чулан и проспал до утра.
А утром его уже ждала яишенка на сале и узелок с обедом.
Так и повелось.
Вечером то ли гость, то ли постоялец еле приползал, ел и сразу засыпал, а утром, едва проснувшись, получал новое задание.
За две седмицы он загорел, слегка похудел, зато раздался в плечах и нарастил на ладонях мозолистую броню.
Селяне к нему привыкли, приняли за своего, ожидали у калитки, давали советы и даже лапти новые сплели, не из лыка а из полосок вымоченной в заветных дубовых настоях и промятой бычьей шкуры.
Селяночки молодые тоже присмотрелись, шутки шутили, ромашки в рыжую гриву тайком вплетали, пирожками да шаньгами угощали.
От пирогов Огонек не отказывался, на шутки улыбался, но близко к себе никого не подпускал.
Вечерами, неспешно черпая из узорной миски ушицу или боярские щи, постоялец настырно рассматривал чернавку серыми как грозовая туча глазами и загадочно молчал.
А наутро пятнадцатого дня вышел на кухню со своим узелком и батожком и тихо сказал, что больше ждать не может. Он теперь не принц, ему работать нужно. Поэтому уходит на родину, но сначала заглянет к ведьме... то есть ведунье. Ему селяне точно объяснили, как к ней пройти.
Дуняша побледнела, глянула хмуро, но смолчала, привычно поставила перед ним миску с варениками и чашу сметаны и схватилась за метлу, хотя вокруг терема ни одной соринки не валялось.
А Огонек доел вареники, вышел на крыльцо, поклонился терему, забросил узелок за спину и ушел.
Не оглянувшись.
Дуняша для верности еще минутку-другую пошаркала чистые дорожки, потом отбросила метлу и помчалась в дом, на чердак. Туда где хранила костюм ряженого.
На всякий случай, вот и пригодился.
Спешно обрядившись в вышитые листиками и травинками серые штаны и рубаху до колен, Дуняша спрятала косу под такой же шлем и не жалеючи выпачкала в саже лицо.
А потом побежала в сад, к дальней тайной калиточке, от которой начиналась тропка к избушке ведуньи.
Не та тропа, о какой знали сельчане, бегавшие за зельями и советами, а особая, прикрытая мороками и отводами глаз. У нее имелось одно важное преимущество перед обычной тропой, она была втрое короче.
Вскоре Дуняша стрелой влетела в горницу к тетке и с порога крикнула:
-Он ушел!
-А ты чего ждала? — изумилась та, продолжая спокойно помешивать в котелке.
-Тетя... — села у окна Дуняша, — это не ты нам говорила, что нельзя первой парням о своих чувствах говорить?
-Я, — не стала отказываться ведунья, — и это верно. Тот товар, что громко хвалят и в руки суют — обычно бракован. Истинные ценности громко не звенят.
-Ну вот я и не звенела... — горестно поджала губы девица, — а он ушел. И словечка не сказал.
-Совсем?
-Ну почему... сказал. Что больше ждать не может, ему работать нужно... — девушка всхлипнула.
-Ты же умница... Авдотья, — вздохнула ведунья, — а почему-то забыла второе правило... Если тебе без него хоть в прорубь, хоть в огонь — значит это судьба. От нее не уйти, но можно перехитрить, взять все в свои руки и повернуть в свою пользу.
-Я наверное не сумела... — вздохнула Дуня и вытерла слезы кулачком, еще сильнее размазав сажу. -Как её возьмешь в руки, судьбу эту, если Огонек уже ушел?
-А куда он направился? — осведомилась ведунья.
-К тебе, меня искать.
-Ну так о чем ты плачешь? — насмешливо подняла бровь ведунья, — Снимай свой маскарадный костюм лешего, надевай сарафан и ложись на печь... а как он придет, извинишься, объяснишь, что шутила.
-А он не обидится? — задумалась Дуня, — не назовет меня лгуньей? Ведь я всего-то хотела его на денек в поля отправить... думала, к обеду прибежит... а он не сдался. Каждый день работал наравне с селянами... старики его не нахвалятся, девки глазки строят... Нет, тетя, не могу я так. Пойду лучше домой...
-И будешь ждать другого принца? — прищурилась та. — и пойдешь за первым, кто позовет, как Алевтина?
-Нет. Это точно не по мне... — Дуняша снова всхлипнула.
-Тогда садись и жди! И помни — если ты ему люба — то и сам себя уже небось клянет... но назад не вернется, тоже горд. Но если ты хоть словечко скажешь — все простит и всему поверит.
Так и постановили... и ждали до тех пор, пока солнце на закат не покатилось.
Вот тогда и стало ясно, что Огонек уже не придет.
-Что делать, тетя? — в зеленых очах вскипели горючие слезы.
-Искать, — уверенно объявила та, доставая потемневшее от веков серебряное блюдо.
Поставила посреди стола, капнула зелья заветного и шепнула слова тайные.
Капелька вздулась, как оладушек в кипящем масле, зарумянилась и стала призрачным яблочком. Покатилось, побежало оно по блюду, и потянулся за ним след, как от протаянок на замерзшем стекле.
-Есть хоть что-то его личное? — не отводя взора от блюда, строго справилась ведунья.
-Косынка... — смутилась Дуняша, — он забыл... я отдать хотела...
-Хорошее стремление, — усмехнулась тетка, — давай сюда. Косынку!
На стол лег бережно сложенный лоскут белой ткани.
Ведунья подавила огорченный вздох, эх молодость! Всего-то им хочется сразу и без особых трудов! А совета спросить гордость мешает. Ну да что теперь горевать... пришла пора исправлять капризы судьбы.
Осторожно подложила косыночку к краю блюда, шепнула нечто непонятное, но явно важное. Туманное яблочко побежало быстрее, словно ищейка, вставшая на след, и вдруг растаяло, а на дне блюда проявилась картинка. Смутная, словно сотканная из теней, но понятно было, что на ней -Огонек.
И сидит он прямо на земле у ствола какого-то деревца, мрачно глядя куда-то вдаль. И столько в его взоре плескалось откровенной тоски и горя, что у Дуняши сердце словно стрелой пронзило.
-Где это? — шепнула она.
И вроде тихонько старалась, но чары спугнула. Растаяла картинка, как утренняя роса на солнышке.
-Дам тебе проводника... — с жалостью глянула на нее ведунья, — но пойти с тобой не смогу. Свои ошибки каждый должен исправлять сам.
Дуня лишь кивнула, и бросилась к выходу. Проводник, старый серый волк, уже ждал у калитки.
Долго ли коротко бежали они через боры и овраги Дуняша не знала, в мыслях билось одно — не опоздать. И потому, когда волк вдруг сел, всем видом показывая, что дальше не идет, девица-краса даже растерялась.
Но прислушалась и забыла про все на свете, кроме происходящего впереди.
А там были люди... и явно не один Огонек. Звякало железо, то ли сбруя конская, то ли ложки-кружки, слышался негромкий говор и тянуло запахом варева, приправленного дымком.
Дуняша вмиг шепнула заговор отвода глаз и тенью скользнула к кустам, окружавшим полянку на берегу ручья.
Картина ей открылась безрадостная, на пригорке у березы сидел Огонек, и его взор был еще мрачнее, чем в туманной картинке волшебного блюда.
И был бывший принц не совсем свободен, его торс стягивал толстый аркан из конского волоса, привязанный другим концом к березе. А перед пленником сидел на пеньке бородатый мужик в богатом кафтане и сердито что-то вещал. То ли выкуп требовал, то ли повиновения...
Дуняша не вслушивалась.
Не до того ей было. Девушка осторожно кралась к березе, прячась за зарослями борщевиков и репьев. К стволу она уже ползла, подвесив на запястье грибной ножик. Нехитрое оружие... врага им не победить, зато острое. Толстенный аркан не устоял.
Всего несколько секунд понадобилось, чтобы он распался на две части.
Однако Огонек заметил ее возню почти сразу, осторожно скосил взор за плечо и в его серых глазах словно лучик солнечный вспыхнул.
-Дунюшка... — выдохнул так нежно и истово, что у спасительницы все сомнения сразу развеялись вчерашним сном.
-Тсс... — пришикнула она с притворной суровостью и скомандовала, — Бежим!
Но вскочила на ноги первой и швырнула в возившихся на полянке разбойников горстку сушеной дурман-травы.
Тоже не ахти какое оружие, и надолго татей не задержит, но минутку-другую форы даст. А больше ей и не нужно, лучшая ученица ведуньи и за это время проложит тропу версты на три.
-Не бежим, — сбросив с себя аркан, Огонек поймал девушку за руки и осторожно притянул к себе, — пришла-таки... зоренька моя светлая...
-А кто же еще тебя спасет... — Дуня покосилась на мычащих и трущих глаза разбойников. — Ты собираешься их убить?
-Надо бы... — мстительно рыкнул он, — за самоуправство. Или хотя бы выпороть хорошенько... на заднем дворе. Но придется простить... я должен быть справедлив и милостив. Однако забывать этого не стану... втройне теперь спрошу.
-Отойдите от чудища, Очеслав... — зло приказал вдруг женский звонкий голос, — я его прибью.
Дуня оглянулась и сразу увидала лучницу, направившую на нее каленую стрелу. Откуда она взялась — неведомо, еще миг назад никого рядом не было. Однако решать эту загадку у юной ведуньи тоже не было времени.
А тут еще и Огонек, сообразивший, что воительница не шутит, мгновенно шагнул вперед, закрыв девушку своим телом.
-Стреляй в меня, — бросил презрительно, удерживая Дуняшу, — если ума не хватает рассмотреть под маскарадным одеянием человека.
-Нечего чужому человеку тут делать... — в голосе лучницы звенела такая ненависть, что юная ведунья сразу поняла, это соперница.
Хотя и не избранная Огоньком, но считающая себя вправе им владеть. И значит сдаваться она не станет ни при каких условиях, будет биться до последнего. Пока кто-то из них не погибнет.
Вот это и есть та ситуация, какую тетушка зовет капризом судьбы. Когда никому не известно, кто из двоих соперников прав, но оба верят в свою правду. И каждый верит своим чувствам.
Так чего тогда ждать?
Вызубренное наизусть заклинание справедливости, сила на которое копилась не один месяц, слетело с губ легким облачком и окутало полянку. Дуня замерла, ожидая приговора судьбы. По телу вдруг разлилась слабость, ноги подкосились, и бывший принц едва успел подхватить ее на руки.
Лучница тоже побледнела, покачнулась и выронила из рук лук.
-Про... — что она хотела сказать, никто так и не узнал.
Молодой и стройной воительницы больше не было. Стояла посреди полянки старая облезлая дикая коза с обломанными рогами и шипела по-змеиному. А потом оглянулась, испуганно мекнула и помчалась прочь, ломая кусты.
-Дунюшка, — крепко обнимая, заглядывал девице в очи Огонек, — зоренька моя ясная, невеста долгожданная... как ты себя чувствуешь?
-Уже лучше... — слабо промолвила Дуня, поглядела во встревоженные глаза любимого, счастливо добавила, — просто замечательно.
И обессиленно положила голову ему на плечо.
Не замечая, что сажа на ее лице тает, словно роса, стремительно светлеет костюм лешего, превращаясь в богато вышитое платье, а шлем становится жемчужным убором, из-под которого падает ей на грудь пышная девичья коса.
-Пресветлые духи, — приходя в себя испуганно выдавил разбойник в кафтане, — это что же делается-то!
-А ничего страшного, — выступила из кустов ведунья, — Девица попросила справедливости у судьбы... и та показала, кто кем является на самом деле. А теперь идите все за мной, я выведу вас из боров краткой тропой.
И они действительно очень скоро вышли на тракт, изумив скучающих у обочины стражников и кучера золоченой кареты с гербами.
Ведунья к этому моменту куда-то исчезла и Очеслав шел первым, бережно держа в руках драгоценную ношу.
-Отсюда поедешь в карете, — сажая девушку на мягкий диванчик, заботливо поправил ей подол жених, — через два дня будем дома.
-Огонек... — шепнула она, опасливо осматриваясь, — а может вернемся в деревню? Я вышиваю хорошо, и ты не бездельник... проживем. Не доверяю я этим бандитам.
-Я сам им теперь не доверяю, — рыкнул он, заметив что бородатый навострил ушки, — как только могли додуматься, по навету козы драной связать правителя!
-Какого еще правителя? — нахмурилась Дуняша, никого похожего она не видела.
-Зоренька моя золотая, — нежно улыбнулся он, — ты же такая умница, ну припомни, пожалуйста, в каком случае принц перестает быть принцем?
-Ты хочешь сказать?! — ахнула она.
-Ну да. Только в одном, когда становится королем. А ты, любимая, теперь моя королева и никуда я тебя не отпущу и никому не отдам.
И Дуняша смолчала... когда все ясно, слова не нужны.
Молчал и Баюн, и лишь позже, доедая пирог с рыбой, задумчиво мурлыкнул:
-А неплохую новогоднюю сказку я придумал.
-Молодец, — хихикнула я, — осталось только поздравить наших друзей и пожелать им, чтобы и в их жизнь пришло счастье, любовь и согласие.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
