Времена года - обновление

* * *

К вечеру Яна чувствовала себя выжатым лимоном.

И это еще хорошо, что в стране военное положение. Валежный посоветовал объявить. А то светская жизнь, такая холера! Сейчас начнется... дамы, господа, балы, красотки...

Яна решила, что военное положение продлится подольше.

Двор возвращать?

Да в стране такой голяк, что скоро ворье на бедность подавать будет. Влезет так вор в казну, заплачет с горя и горку мелочи в углу оставит.

Платья, балы, побрякушки!?

Да вы об угол треснулись, торы и жомы?!

Этот вопрос Яна и задала во всеуслышание первому же журналисту, который к ней полез (вот ведь... порода! И не выведешь!). С ума вы, что ли, спрыгнули?

Отстраивать разрушенное, восстанавливать сожженное, закупать зерно, строить больницы, школы, детские сады, детские дома, да... сколько детей осталось сейчас без родителей? Страшно подумать!

А вы мне про балы?

Да я из мундира не вылезу, пока страна в порядок не придет!

Репортеры оценили.

Народ тоже. А работы все равно был непочатый край. И расстрельные приговоры подписывать приходилось. И Яна, когда никто не видел, тихо шептала: 'Тебе, Хелла'. А вдруг дойдет?

Коронацию тоже провели очень камерно.

Собственно, что включает в себя коронация?

Собор. Это есть. В Кремле и устроим. Туда не все поместятся, конечно, кто захочет, но — какая разница? И так сойдет!

Что входит в церемонию?

Пройти по проходу, выслушать наставления, ответить на ритуальные вопросы. Получить масло на лоб, корону на голову, прослушать богослужение. Потом проход по городу и гулянка.

А основная часть коронации начинается ночью.

Одна ночь, проведенная в храме Хеллы. Яна подозревала, что она не нужна, Хелла и так преотлично в курсе, но — почему нет?

Празднества решили не устраивать, торжеств не проводить — к чему? И на какие, простите, шиши?

Все ограничится церемонией в храме и ночью.

Тигр был согласен. Ему вся эта помпезность тоже поперек горла стояла. И работы — не продохнешь! Ни к чему! Хотя было и немного страшновато.

Боги, богини, это все чушь и бабкины сказки. Это понятно. Но не когда на глазах у тебя от пары слов помирают несколько десятков совершенно здоровых мужчин. Вот и становится как-то... жутковато.

Так не понравишься богине — и конец.

И концов-то не найдут!

Он лично попросил вскрыть нескольких мертвецов, причина смерти — замерзли! Кому расскажи!

Летом, в Звенигороде, средь бела дня...

Слухи, конечно, пошли. Но точно никто ничего не знал, Яна помалкивала, да и присутствовавшие тогда в зале... нет, никого на рассказы не тянуло. Может, лет через двадцать, когда чуточку изгладится память о мертвящем холоде? Или мемуары написать...

А пока можно и попользоваться.

К примеру, аккуратно распускать слухи. Пусть его супругу побаиваются, меньше проблем будет.

Его супругу.

Императрицу.

И жом Тигр довольно улыбнулся. Оказывается, в народных сказках есть какая-то истина? Это когда Иван, крестьянский сын, на царство садится?

Есть...

И пометить себе. Наладить книгопечатание. Чтобы побольше, побольше, и грамотность...

Судьба, видимо, такая крестьянская. Пахать! А в поле или на троне — это уже детали.

Пахать! И сеять разумное, доброе, вечное...

А там посмотрим, что прорастет.

Ида, Герцогства.

Скандал с тором Рессалем вышел жуткий.

А вот последствия не просчитали бравые молодцы. Не до конца.

Оно и понятно, откуда ж им такое о высшем свете знать?

А принцип прост.

Можно — все. Но втайне. Втихорца. А если уж попался, срочно подтверждай, что ты законопослушный, благополучный и правильной ориентации. И семья у тебя есть. Даже две.

Вот это и с Армандо потребовали.

Подумал тор Рессаль, и решил просто.

Если Ида виновата... вот пусть она за него замуж и выходит! И убьет он сразу с десяток зайцев! И понравившуюся девушку получит, и вообще, она во всем виновата, пусть она и исправляет, и все же тора, и из Русины, то есть заступиться за нее некому...

Да и кто б за него замуж вышел после такого скандала? Никто и никогда! В ближайшие года три точно, да и потом, скандал хоть и подзабудется, но кому надо — те и найдут, и напомнят.

Женюсь!

Вот и шел тор Рессаль с большим букетом, к дому прекрасной дамы.

Согласится ли Ида? Конечно, согласится! Куда она денется?

Лучше добровольно, но если что, у Армандо и аргумент есть. Серьезный... и собака не поможет!

Дверь открыла все та же толстая тетка.

— Добрый день, тор.

— Добрый. Тора Ида дома?

Ида действительно была сегодня дома. Даже княжнам выходные полагаются.

— Прощу вас подождать минутку, я доложу.

Армандо послушно подождал. Потом толстуха вернулась, и он прошел в гостиную.

В гостиной было полно народа.

Сидела сама Ида.

Сидел какой-то здоровущий мужик, явно из крестьян.

Возились на полу трое детей. Четвертый что-то сосредоточенно собирал из дерева.

— Тора Ида, мое почтение.

— Тор Рессаль, — без особого восторга пробормотала Ида.

Армандо подошел и приложился к нежной ручке. Почувствовал запах карболки, и внутренне поморщился.

Развлечение для торы! Как же!

Заберет он ее из госпиталя! И близко подходить не разрешит! Его жена таким заниматься точно не будет!

— Тора Ида, я прошу вас уделить мне несколько минут вашего времени. Нам очень надо поговорить.

— Слушаю вас, тор.

— Наедине.

Ида поморщилась.

— От моих родных у меня нет секретов.

Армандо окинул 'родных' презрительным взглядом, но пока высказываться не стал.

— Тора Ида, от ваших родных есть секреты у меня.

Ида вздохнула.

— Ладно. Тор Рессаль, мы можем поговорить в кабинете. Прошу вас.

Кабинете?

Что ж, так тоже неплохо, никто не помешает.

Армандо направился вслед за Идой и Полканом, и не услышал, как звякнул колокольчик.

Ида услышала, но решила, что с посетителями без нее разберутся. А ей сейчас главное вот этого выставить. Мало ему, что ли?! За добавкой пришел?

* * *

Кабинет у Иды оказался чем-то средним между процедурным кабинетом и библиотекой. Стопками лежали книги, валялись медицинские журналы, кое-где проблескивали инструменты, на столе — тетрадка. Ида упорно учила анатомию...

Рисунки?

Тоже были. Внутренних органов.

Армандо замутило от отвращения.

Ида уселась за стол и вопросительно посмотрела на него.

— Слушаю вас, тор Рессаль?

— Ида... Я люблю вас. И прошу стать моей женой.

Блеснуло извлеченное из кармана кольцо. Золото, бриллиант...

Ида подняла брови.

— Тор Ресааль, вы заговариваетесь?

Армандо понял, что легко и приятно не будет, и разозлился.

На Иду, конечно. Вот что должны сделать приличные торы, получив предложение?

Упасть в обморок и очнуться на руках у почти мужа, заплакать от счастья, кинуться на шею... эта тоже выглядит так, словно сейчас кинется.

Чем-то тяжелым.

— Ида, поймите меня правильно. Я полюбил вас почти что с первой встречи! И готов пойти против всех — ради вас!

Женщины любят такие красивые слова. Надо только побольше их набросать...

Ида молча слушала. И про глаза, словно звезды, и про улыбку, ярче солнца, и про отчаяние влюбленного. А потом коротко и четко подвела итог.

— Кольцо в руки и вон отсюда.

— ИДА!!!

— Полкан?

— Р-ры, — вежливо отозвался пес.

— ИДА!!! — вовсе уж отчаянно возопил Армандо. — НО ПОЧЕМУ!?

— Потому что я люблю другого, — просто ответила девушка. — Он сейчас в Русине, но...

— Уже приехал, — послышалось от входа.

В дверях стоял жом Ураган. И улыбался не менее дружелюбно, чем Тигр.

И было, было отчего!

Он тут приехал! Все препятствия преодолел! Даже с императрицей договорился.

И у него отбивают невесту!?

И кто!?

Какой-то петух ламермурский!

Да Костя его сейчас на вертел! И не ощипывая!

— КОСТЯ!!!

Ида взвизгнула так, что Полкан едва ухо лапой не закрыл. И вылетела из-за стола. Кинулась Урагану на шею, прижалась.

— Костенька, живой, приехал!!!

И как тут было не поцеловать любимую девушку? Даже два раза, для верности!

* * *

Тут бы эта история и завершилась. Потому как у Армандо был с собой пистолет.

Да, так он и решил.

Если что... шавку он пристрелит, а Ида...

Все равно она его будет!

А вот сейчас...

Когда он увидел, как светится счастьем лицо женщины!

Как она повисает на шее у какого-то престарелого урода (с точки зрения Армандо — именно так!)!

Как они целуются...

Да кто ж из мужчин такое стерпит?! Горячая кровь вскипела, Армандо потянул из кармана пистолет... и заорал благим матом.

Кто сказал, что у собаки нет чувства юмора?

Вот если б Полкан Армандо прихватил за руку или за ногу, были бы проблемы. Опять же, так и отбиться можно, и выстрелить при случае...

Поэтому Полкан прихватил умника ровнехонько за центр тяжести. Да-да, именно там. И легонько так сжал зубки.

С намеком.

Армандо взвыл.

Константин оторвался от Иды, оглядел ламермурца, подошел и вытащил у него из кармана оружие. Охлопал, извлек еще и нож.

— Это что еще за фрукт?

— Ходит тут, надоедает порядочным девушкам, жить спокойно не дает, — радостно наябедничала Ида. Да Ураган и сам уже видел кольцо, лежащее на столе.

Нахмурился.

Взял его со стола и кивнул Армандо.

— Пошли, поговорим.

Армандо расправил плечи.

Поговорим?

Ну, ты сам напросился, старик! Я бокс изучал, я на ринге могу шесть раундов простоять, я... я тебя сейчас под орех разделаю!

— Костя! — испугалась Ида.

Ураган подмигнул ей, и девушка успокоилась. Разница между Армандо и Ураганом была, как между декоративной собакой и Полканом. Тут не за Костю бояться надо.

* * *

Когда спустя десять минут Ураган вернулся в гостиную, костяшки пальцев на одной руке у него были самую чуточку сбиты. Не смог отказать себе в маленьком удовольствии...

Зато Армандо кольцо будет доставать еще дня три, если естественным путем. Костя таки запихнул предложение паршивца ему же в глотку.

Ида повисла у него на шее прямо с порога.

Княжна?

Не подобает?

Наплевать!!!

Здесь и сейчас она была до безумия счастлива. А вот жом Меншиков ее чувства не разделял. Он-то отлично знал, на ком виснет сейчас ее высочество.

— Жом Ураган?

Костя на секунду отвлекся от Иды.

— Жом Меншиков, какая приятная встреча. У меня для вас письмо.

— От кого?

— От ее императорского величества. Анны Первой. Или Яны Михеевой-Вороновой.

Купец аж рот открыл.

— Михеевой — Вороновой?

Ураган-то уехал еще до коронации. И не все новости пока дошли в Герцогства.

— А то ж! Император у нас тоже есть. Давайте я расскажу все по порядку...

Федор Михайлович распечатал письмо, пробежал несколько строчек, явно написанных Яной, и задумчиво кивнул.

— Расскажите пожалуйста, жом.

Ураган поудобнее устроился на диване, притянул к себе поближе Иду, с другой стороны подкатился Гошка — и мужчина начал рассказ.

Слуги не подслушивают.

Слуги осведомляются. А потому жама Эльза раз шесть приносила и чайник, и перекусить, и дверь гостиной была как-то подозрительно приоткрыта... ну и пусть.

Костя рассказывал про Звенигород, про штурм, про то, как Яна убила Пламенного, про свадьбу...

Ида слушала, словно сказку. И она же подвела итог.

— Какая у меня сестра чудесная!

— Согласен, — кивнул Ураган. — А еще я у нее получил разрешение на наш брак.

Про шесть выстрелов он умолчал. А вот колечко из кармана тоже достал. Свое.

Белое золото, сапфиры, тоненький стебелек и цветок незабудки. Красиво.

— Ида, любимая, ты за меня замуж выйдешь?

— Да. И с Яной я договорюсь, — уверенно пообещала Ида, хотя внутренне и робела. Так, чуточку.

— Не надо, — рассмеялся Ураган. — Мы с ней уже договорились... ты как относишься к должности инспектора?

— То есть?

— На мне будут детские дома. На тебе — больницы.

— И что мы с ними будем делать?

— Строить, комплектовать персоналом, проверять, контролировать... я тебя уверяю, дел будет много.

— А при дворе мы жить не будем? — уточнила Ида.

— Нет. Только если ты захочешь.

— Нет! — решительно сказала Ида. — То есть при дворе нет, а кольцо дай сюда! Я согласна! Когда мы поженимся?

Решительно надела цветок себе на палец и сама, первая, поцеловала Урагана.

— Гав, — сказал Полкан.

Его тоже все устраивало. Хозяин в доме быть должен! А то сколько можно?

Все Полкан, да Полкан...

Пусть теперь этот человек отдувается. А Полкану и самому бы семью завести. Вы знаете, какая милая овчарочка живет на соседней улице?

* * *

Ровно через два дня вся компания выехала обратно в Русину.

Яна ждала сына домой.

Глава 14

На чашах качаются

Зло и добро.

Маленькое, но необходимое отступление.

Свободные герцогства.

Чего Станислав не ждал, так это визита жома Рукоцкого.

Да с таким видом, словно ему на голову метеорит свалился, и прямиком в темечко.

— Жом? — поинтересовался осторожно врач, раздумывая — лечить, или пока послушать.

Рукоцкий посмотрел большими глазами — и развел руками, показывая, что есть вещи...

Вот есть такие вещи...

Вот есть...

— Ваша дама... уехала?

— Ида? Вчера заходила попрощаться, — кивнул Стас.

Да, заходила.

Под ручку с Константином. Пришла, поцеловала в щеку, словно брата, улыбнулась, поблагодарила. И за науку, и за помощь, и за все остальное.

Стас отпускал ее с грустью.

Чудесная девушка, все же. Просто он-то для семьи не создан, вот и все дела. И правильно он сделал в свое время... симпатичных медсестричек на его век хватит.

— Понятно... жаль, ко мне не зашла.

— А что случилось-то?

— Да почти ничего, — жом Рукоцкий развел руками — и протянул Станиславу письмо.

Почерк Иды.

Дорогой мой друг!

Когда жом Рукоцкий передаст вам это письмо, меня уже не будет в Герцогствах.

Так и лучше.

Я считаю, что вы заслуживаете более серьезной благодарности, чем простое 'спасибо'.

Жом Рукоцкий — прекрасный администратор, а вы замечательный врач. Советую и впредь не разбивать этот тандем.

Всего вам самого лучшего, Станислав.

Будьте счастливы.

Ида.

— Не понял?

— А ты вот это просмотри, — Рукоцкий впихнул Стасу в руки несколько бумаг — и отошел в сторонку.

Стас послушно принялся проглядывать.

Купчая.

Бумаги на банковский счет.

Еще кое-что...

Владельцем вот этой конкретной клиники теперь числились он — и жом Рукоцкий. Вдвоем.

А на счете в банке была более, чем приличная сумма. Даже если они будут принимать больных исключительно бесплатно, этого на сто лет вперед хватит.

— Не понял? — повторно помотал головой Станислав.

— А чего тут непонятного? Клиника — наша. Мы совладельцы.

— Но... но как!? Кто!?

Тадеуш покачал головой. А потом разъяснил Стасу, словно маленькому.

— Ты бумаги-то читал, доктор?

— Да. А...

— А на подпись внимание обратил?

— Ну... Зинаида Петровна Воронова.

— Понятно. Не сообразил, — подвел итог Рукоцкий. — Чудушко безмозглое,, медицинское, на троне Русины с недавних пор сидит Анна. Петровна. Воронова.

— А...

— А вот — портрет. И Анны, и ее семьи, никого не узнаешь?

Конечно, газеты — это так. Это гадость жуткая. Но узнать Иду все равно было можно. Только там она была совсем молоденькая, и со светлыми волосами...

— Это... это... — заело Станислава.

— Это Зинаида Петровна Воронова. Великая княжна Русины, — жом Рукоцкий согласно кивнул. — И она у тебя чуть не год под началом работала.

Стас как стоял, так и сел посреди коридора. И сидел, пока его поднимали, тащили, ругались...

Великая.

Княжна.

Вот... вот как такое бывает-то?! Как в это поверить?

Молча. Как оказалось — в жизни бывает и не такое.

А жом Рукоцкий тащил его, и думал, что дома две дочери подрастают, а ведь когда клиника в одних руках, оно куда как лучше, и мужчина доктор неплохой, такой в семье пригодится, а что симпатичных девушек любит — кто их не любит?

Сыграть в свой карман он не решится, не так уж и далеко Русина, чтобы Станислав правды не нашел, а вот прибрать его в свою семью — это можно.

Это нужно.

И надо же, как бывает во времена перемен?

Забегая вперед, Иду он больше никогда не видел. Нечего ей было делать в Герцогствах. А вот деньги иногда на счет клиники приходили.

Станислав тоже Иду больше никогда не видел. И в Русину не ездил.

Женился, завел детей. Вроде бы, даже был счастлив. А что уж там у человека в душе?

Душа — по другому ведомству. И с бухгалтерией не согласуется.

Лионесс.

— Она выиграла.

Глаза у ее величества Элоизы были пустые и тоскливые. И у ее сына — тоже.

— Она выиграла, — тихо повторил Корхен.

— Короновалась, села на трон, вышла замуж, — перечислила ее величество. И не удержалась, сорвалась. — СУКА!!!

— Матушка, — Корхен был образцом почтительного сына, чему весьма способствовали переломы, — может, не стоит так-то...

Дама сверкнула глазами.

— Стоит, не стоит... ты не понимаешь?!

Корхен понимал.

Интрига была построена великолепно.

Если бы все удалось, если бы Русина действительно попала в руки освобожденцев, они бы на долгие года получили свободу рук на континенте. Развлекайся — не хочу!

Опять же, от Русины можно было оторвать вкусные кусочки...

Освобожденцам много времени потребовалось бы, чтобы освоиться, чтобы набрать авторитет... а сейчас что?

Анна села на трон. И бразды правления она из рук не выпустит. Не стоит даже сомневаться — все сделает. Чего не умеет, тому научится. А еще в глазах всего мира, ее династия... Михеевы-Вороновы? Да и плевать, она могла любую фамилию взять, главное, что династия не прерывается. Как была — так и осталась.

А что там было внутри Русины?

Кому какая разница?

В доме у аристократа может происходить все, что желается аристократу. И никто не вправе туда заглядывать. Так-то.

Деньги придется вернуть.

Русину придется поддерживать.

Натравить на нее Борхум? Или Чилиан?

Лучше пока об этом не думать. И вообще дышать через раз. Потому как Дрейл прислал паническое письмо...

Все Анна знает.

И Вэлрайо у нее под надежной охраной.

А о дружбе с Лионессом, которую так практиковал Петер, доверяя приятелям все, вплоть до самое жизни, теперь и мечтать не стоит. Не убьют — уже спасибо.

Вот как тут не яриться? Как тут не рвать на клочья батистовый платочек? Когда девчонка, сопля, дрянь мелкая, рвет на клочья все планы! Любимые, выстраданные, годами выношенные....

— Что мы можем сделать?

Элоизза качнула головой.

— Пока — ничего.

— Пока? — уловил его высочество.

— Да. Пока — да.

— Матушка, а потом?

Элоиза сверкнула глазами.

— А потом, дорогой сынок, будет потом. Через год-два, не спеша, попробуем поиграть. Многие откровения прокисают со временем, иные дорожки закрываются, да и люди смертны...

— Матушка, стоит ли?

— Стоит, сынок. Стоит.

— А благословение Хеллы?

— Не повод спускать все с рук мелкой дряни! — отрезала Элоиза.

Корхен качнул головой, но вслух ничего не сказал. Понятно же — матушка закусила удила. Теперь ее не остановить. А вот он бы пока не стал ни во что ввязываться. Понаблюдал бы, может, аккуратно урвал свое от Борхума, может, еще чего...

Переломы болели.

И кашель все еще мучил.

И... доходчиво у Хеллы получилось. До него дошло.

— Да, — год-два, — повторила ее величество. И уставилась в окно.

Она еще не знала, что не проживет этих двух лет. Что сгорит от неведомой болезни.

Что Корхен, глядя на агонию маменьки, положит под сукно все ее планы и заречется злоумышлять против Анны Первой.

И будет прав.

Хелла отняла у Анны и Яны возможность убивать словом, но оставила свое благословение. А оно именно так и работало, заворачивая все зло, направленное на девушек.

Элоиза ненавидела — и погибла.

Корхен был умнее, и остался жив.

Но с Русиной впредь не связывался. И детям закажет. А те — внукам. Может, пройдет сто лет. Может, сто пятьдесят...

Лионесс еще себя покажет, ведь людскую алчность не переломить ничем. Но — не в этом поколении. Определенно, не в следующие пятьдесят лет.

Яна не будет знать об этих причинах. Но результат ее вполне устроит.

Яна, Русина.

— Жеванные мухоморы!!! Нет, ну жеванные мухоморы!!!

Тигр, которому донесли секретари, влетел в кабинет к супруге — и остановился на пороге.

Яна хохотала.

Буквально корчилась на столе, не обращая внимания ни на разлетевшиеся документы, ни на упавшую чернильницу, ни на...

Даже на свою беременность, которая стала уже заметна.

— Яна!?

Жена подняла на него совершенно шальные глаза, потом подхватила со стола какой-то лист бумаги, и протянула мужу. И принялась хохотать дальше.

— Ох, не могу!!!

Тигр, которому наверное, и до старости не избыть этого прозвища, перехватил лист, вчитался — и тоже принялся хохотать.

Вытащил из-за стола жену, перетянул к себе на колени, и смеялись они долго. Сидя на полу. Чтобы с комфортом.

Секретарь заглянул, понял, что это не психоз, это новости — и исчез.

Мало ли, что могло рассмешить императорскую чету? Да что угодно, если так посмотреть...

А если посмотреть на лист бумаги...

Доктор Ромарио, а точнее, активно сотрудничающий с ним жом Меншиков, извещали ее величество о новом пациенте.

Пациентке.

Клиника, в которой применялись препараты на основе медведки, активно работала. И процент излечений у нее был высок. Яна, кстати говоря, нашла время, передала медикам все известные сведения по антибиотикам, а заодно по стрептоциду*, который всяко было легче получить, чем пенициллин.

*— сульфаниламид (белый стрептоцид) синтезировал впервые еще в 1908 г, П. Гельмо. Прим. авт.

Работы велись, велись и испытания, а людям с кровохарканьем, в общем-то частенько было и все равно, чем их кормят. Лишь бы помогло.

И помогало.

Вот, в эту клинику и обратилась жама Голубица. С просьбой принять ее на излечение.

Жом Тигр был счастлив. В свое время дама сбежала от его людей, да так ловко, что найти не было никаких шансов. А найти хотелось.

Зачем?

Да уж не о старых добрых временах побеседовать! Вы знаете, сколько денег Пламенный выгреб на заграничные счета? Вы не знаете...

А хватило бы там Русине на три года! Еще бы и на какой-нибудь Лионесс осталось.

Так что супруги отсмеялись — и переглянулись.

— Что делать будем? — поинтересовалась Яна.

— Лечить, — утвердил жом Тигр. — Лечить. А заодно допрашивать. Деньги Русины должны принадлежать Русине. Опять же, мы еще не избавились от угрозы голода...

Яна задумчиво кивнула.

Да, сильно помогли закупки, устроенные и Тигром, и Меншиковым, но кто его знает, что там в следующем году будет? Русина была, словно выздоравливающий от тяжелой болезни человек, и ей требовалось усиленное питание и покой. А это — деньги, деньги и еще раз деньги. Только в масштабе страны.

— А если вылечим?

— Ну и что? Пусть живет. Я ей даже пенсию назначу, — махнул рукой Тигр. — К делам мужа она не причастна, карать не за что. Саму чуть не убили...

— Жаль, к делу ее не приставить.

— Почему же? Есть у меня одна идея...

Идею Яна выслушала со всем вниманием.

А спустя несколько недель, жама Голубица, которую усиленно лечил доктор Ромарио, и кстати, добивался определенных успехов, увидела на пороге своих комнат жома Урагана.

С душевной улыбкой.

И предложением.

Нет, не руки и сердца.

Жаме оставят жизнь. Оставят часть денег. И даже разрешат въезд в Русину. Но взамен — полная откровенность. А именно, пишите, дама, мемуары. О жизни жома Пламенного. И о своей тоже.

Когда-нибудь их издадут.

Вот такие, настоящие, без купюр... а до той поры все равно читать будут. Только ограниченный круг людей.

Нельзя строить будущее, не зная прошлого. И только так...

Стоит ли говорить, что жама согласилась? А в Русине Яна перевела дух. Можно еще пару лет поддерживать щадящий налоговый режим.

Можно закупить еще продовольствие.

Можно помочь тем, кого война лишила и крова, и близких.

Можно...

Жить и работать. А остальное — приложится. А в плане личной мести Яна попросила предъявить жаме медведку. И объяснить, чем именно ее лечат. Но — недооценила Голубицу.

Чтобы вылечиться от кровохарканья, она бы медведку и живьем слопала! По кусочку. Кремень-женщина. Жаль, служить не будет. Но и не померла без пользы, а это приятно.

Жизнь продолжалась.

Эпилог.

Пять лет спустя.

Анна, Россия.

— Поздравляю с близняшками!

Борис светился собственным светом, что та лампочка.

Кира, которая как раз была на практике в роддоме — тоже.

Свою мечту девочка выполнила, и училась в медицинском. Кардиохирургия была уже не за горами...

Анна тоже счастливо улыбалась.

Это для нее были уже не первые роды. Но детей хотелось.

Через год после свадьбы родился маленький Витя Савойский. Теперь вот...

— Маргоша и Глеб, — тихо произнесла она.

— Отличные имена, — согласился Боря. — Кира, брата приведешь?

Кира шкодно улыбалась. Ну да... Гошку сразу не пустили. Но протащить брата в роддом она смогла и тайно. Через хозблок.

Маленький Витя был с Розой Ильиничной, которая решительно переквалифицировалась из домоправительниц — в няни. И предвкушала возню с еще двумя малышами.

Анна тоже была довольна.

Вряд ли она решится родить еще... или через пару лет попробовать? Да, у них пятеро детей, ну так что же?

Кира скоро внуков принесет, красотка выросла — мужики в штабеля укладываются. И разведка доносит об одном симпатичном докторе, с которым она крутит роман.

Правда, Боря пока не знает. Но пусть девочка решает сама.

Гошка тоже подрастает, ему уже одиннадцать, через пять лет — взрослый мужчина. И профессию себе уже выбрал, и с удовольствием занимается математикой. Хочет быть компьютерщиком. Айтишником, как это сейчас называется. Нравится ему сам процесс.

Писать программы, запускать, редактировать...

Витя пока никаких способностей не проявляет, но животные ему нравятся. И это замечательно.

— Мама!

Вытянувшийся и изрядно окрепший Гошка обнял Анну за шею.

— Радость моя, — Анна поцеловала сына.

— А домой скоро?

— Через два дня, наверное...

— Точно через два дня, — отмахнулась Кира, придерживая дверь платной палаты. А то еще войдет кто не ко времени...

Боря считал, что его жена должна везде получать максимум комфорта. А уж палату ей оплатить...

Ерунда!

Анна и сама могла бы, но Боря настаивал. Наследство Ольги Цветаевой пришлось кстати. Боря основал для жены небольшой фонд. И Анна регулярно помогала кому-то из больных детей.

Документы, операции, финансирование...

Она справлялась.

Не афишировала деятельность фонда, но два десятка спасенных малышей на ее счету были. Много это или мало?

Да кто ж знает...

— Глеб, — тихо произнес Борис, касаясь пальцем ручки новорожденного. — Ох!

Хватка у малыша была железная.

А Анне вдруг послышался тихий, на грани слышимости, смех.

Тот самый...

За эти годы Хелла так и не давала о себе знать. Но Анна знала, богиня ее не оставит. И частенько благодарила ее.

За все.

А может, и правда?

Родить еще одного ребенка? Девочку?

И назвать — Еленой.

Елена, Хелен, Хеллена...

Хелла поймет. А остальным — и знать не надо. И равновесие будет. Три мальчика и три девочки — в самый раз?

Точно!

И Анна улыбнулась своей семье.

Здесь и сейчас, она была счастлива.

Яна, Русина.

— Слышали, колокол звонит?

— А то ж!

— Анператрица, говорят, родила!

— Второго?

— Ага! Великого князя Глебом, говорят, назвали. Старшего — Михаил, младшего — Глеб...

— А ишшо у анператрицы третий есть. Добрачный!

— Тот Георгий. Тоже мальчишка неплохой, все с анператором, да с анператором...

— И сестрица ейная, говорят, в тягости!

— Тора Ида! Милостивица наша... второго ждет!

— Ну, дай Бог им здоровеньких деток, да побольше, побольше...

* * *

Яна этот разговор не слышала. Она сейчас лежала в своих покоях и кормила ребенка. Маленький Глеб пыхтел, сопел и пускал пузыри.

Тигр смотрел на это с откровенным умилением.

Здесь и сейчас все было чудесно. Вот лучше бы пожелать, а и некуда! Потому что все и так великолепно!

Конечно, проблем было море.

Конечно, работы было то же самое море.

Страна после гражданской войны напоминала то ли одеяло, сшитое гнилыми нитками, то ли тяжелобольного человека. Тигр просто не знал, за что сначала хвататься.

Хорошо еще, удалось договориться с тем же Лионессом.

Элоиза (помершая три года назад) хоть зубами и скрипела, но все вывезенное Петером вернула. И даже помогла закупить самое необходимое. По вполне адекватным ценам.

Его величество Корхен сейчас усиленно держал нейтралитет. Жить человеку хотелось. А что такое благословение Хеллы, он уже понял.

Борхум, опять же...

Чтобы восстановить плотину и вернуть Булгарь в нужный уровень, борхумцы тоже заплатили. Был заключен мир, были проведены границы, были торговые договора и поставки...

Яна усиленно изучала экономику, и это давало свои результаты.

Работать с бумагами отлично можно даже в кровати. Даже после родов. И казнокрадам от ее величества доставалось изрядно.

Почти четыре года назад у них родился маленький Миша.

Его императорское величество Сергей, которого по старой памяти все называли Тигром, был счастлив.

Гошку он любил.

И Яну.

Но и свой сын...

Вот в эту секунду он и понял, что за свою семью любого... Убьет? Да какое там! Зубами загрызет и отплевываться не будет!

Любовь?

Вот это она — и есть!

И семья. Большая...

Сам Тигр, Яна, Гошка, Потап, которого хоть и не усыновили, но даровали дворянство и титул. И мальчишка по уши увлекся морем...

Сейчас он служил на корабле и уверенно шел к своей мечте.

Стать адмиралом!

Ураган и Ида. Их ребенок... и второй, будущий.

Маленькие Мишка и Глеб...

И даже Валежный с его семейством. И Изюмский, который медленно, но уверенно становился картофельным магнатом, продвигая полезный овощ (повышающий потенцию) в массы.

И Ромашкин...

Вот последний пока еще семьей не обзавелся. Но кто его знает?

Яна действительно смогла приспособить диверсанта к делу. Знаешь, как убивать?

Вот и охранять сумеешь!

Митя подергался, но вырваться не сумел, и согласился. И вот уже пять лет служил отечеству верой и правдой. А ведь столица...

Двор...

Серьезно разгуляться торам Яна не дала, но кое-какие придворные все равно появлялись. И даже придворные дамы у нее были. Штук пять или шесть...

Были у Тигра подозрения, что поймают-таки Ромашкина. Куда он денется?

— Ида не звонила?

— Обещали скоро быть, — улыбнулся жене Тигр.

Константин и Ида за это время объездили всю Русину. Костя занимался детскими домами. Ида — больницами. И пара эта была популярна не меньше, чем императорская. Молились за них не меньше, это уж точно.

Тигр в претензии не был.

Ураган не давал казнокрадам сильно разгуляться на местах, да и вообще...

Семья.

А семья, это когда не только деньги общие, но и обязанности. И часть их он с удовольствием перевалил на чужие плечи.

Проверял время от времени, но и радовался. И тому, что его доверие не обманывают, и тому, что хлопот меньше...

Тигр никому и никогда бы не признался, но пять лет назад ему было жутко страшно.

Когда коронация — это ерунда. Это пустяк.

А вот когда ночь в храме...

Яна с ним эту ночь провести не смогла. Развела руками, и отправилась к себе. А Тигр остался.

Сидел в храме, думал...

О Яне. О том, что ему повезло с женой.

О том, что он счастлив.

Что будет тянуть Русину... сколько сил хватит, столько и будет.

Что благодарен Хелле. Если б не богиня, кто знает, чем бы все закончилось?

Сидел, думал, так и не заметил, как утро наступило. Проснулся носом на полу... и сам себе не поверил.

Уснул?

А потом поверил.

Когда посмотрел на свою правую руку.

Яна по-прежнему носила перстень отца.

Но и у Тигра был свой. Безумно похожий, с таким же черным камнем. И символ династии был такой же... та же печать.

Откуда он взялся?

Хелла.

Просто Хелла.

Династия Михеевых-Вороновых получила свое благословение. И прирастала потомками. Тигр посмотрел на жену, на малыша...

— Яна, а если мы через пару лет еще на малыша замахнемся?

— Года через три, — отозвалась жена. К чему-то она сейчас серьезно прислушивалась. Словно бы... смеялся кто-то вдали? И рассыпался этот смех морозной зимней порошей...

— Да?

— И назовем ее Хеленой.

Что было на это ответить Тигру?

Только одно. Самое правильное.

— Как же я вас всех люблю!

Безвременье.

Хелла смотрела в зеркала и улыбалась.

Умные девочки.

Благодарные.

Это приятно.

Хорошо, когда Боги помогают людям. Но когда и люди помогают богам, это тоже правильно. Она спасла девочек, а те подарили ей силы жить. Силы расти, развиваться, и поток душ к ней идет. Хоть и не большой, но непрерывный.

А теперь еще и две ее жрицы родятся. И для одной из них душа уже есть.

Боги живут, пока их помнят. И Хелла знала, она будет жить.

И присмотрит за девочками. Обязательно.

Благословляю вас.

Правда, никто этого благословения не услышал. Но это и не требовалось.

Не все надо говорить вслух. Пусть оно просто — будет. Пусть они просто будут.

Будьте счастливы...