Ракетные девчонки \ Rocket Girls

Глава I

Юкари Морита: 37 кг, здоровье отличное

Акт 1

Одинокая серебряная башня стояла над белым песком и кокосовыми пальмами пляжа.

В двух километрах оттуда стартовая площадка, на которую смотрел Исао Насуда в бинокль, казалось мерцающим, как мираж. Тонкий белый туман жидкого кислорода исходил от корпуса ракеты и медленно тёк вниз к земле.

— Ни малейшего дуновения ветра, — пробормотал Исао. — Всё идеально.

Мужчина рядом с ним опустил собственный бинокль.

— Что, мистер Насуда? Свежего ветра достаточно, чтобы опрокинуть ваши новые ракеты? — Этот индонезиец работал в Организации экономического сотрудничества и развития. Он только что вылетел на острова. — Не поймите меня превратно. Никто не хотел бы видеть ваш успех больше, чем я, — его лицо расплылось в улыбке. — Как тут у вас говорят? Уж в шестой-то раз повезёт?

Исао фыркнул.

— Несчастные случаи всегда идут рука об руку с внедрением новых технологий. Неудивительно, что мы здесь надолго застряли.

Инспектор из ОЭСР отрицательно покачал головой.

— Налогоплательщики начинают спрашивать, хорошо ли потрачены эти деньги — а это большие деньги. Не так уж давно люди здесь, на Соломоновых островах, бегали охотиться за головами. Как ваша ракета может им помочь?

— Образованием. Один спутник связи принесёт современное образование на все семьсот с лишним островов. Одного этого должно быть достаточно, чтобы окупить его.

— Тогда зачем вам пилотируемые полёты? Если вы хотите дать спутниковое телевидение туземцам, чем вас не устраивает запуск с Танегасимы в Японии?

— А не слишком ли поздно передумать?

— Я просто передаю жалобы, которые мы слышим каждый день.

— Тогда, может быть, вам пора заняться просвещением своих жалобщиков. Спутники — это дорогостоящее оборудование. А для таких компаний, как AsiaSat в Гонконге, было бы слишком дорого использовать Шаттл, чтобы забрать сломанный спутник с орбиты, отремонтировать его и снова запустить. Но если вы хотите, чтобы спутник продолжал работать долгое время, вам придётся время от времени посылать людей, чтобы они попинали шины, хах.

— А почему бы не нанять для этого НАСА или русских?

— Россия уже одной ногой в могиле, а Шаттлы забронированы на десяток лет вперёд, — вздохнул Исао. — Кроме того, они разваливаются на части. Только вопрос времени, прежде чем рванёт ещё один. Но если бы у нас была своя пилотируемая космическая программа — только подумайте! — Исао ткнул пальцем в нос человека из ОЭСР. — Возможности будут безграничны! Тот, кто правит космосом, правит миром!

— Так вот какова ваша настоящая цель...

— Вы же работаете на правительство. Вы из всех людей лучше всего должны знать важность хорошей приманки и переключателя.

— Мистер Насуда, — нахмурившись, начал служащий ОЭСР, — у меня есть официальное уведомление из Департамента экономического планирования. Я не думаю, что вам понравится то, что вы увидите — это ультиматум.

Акт 2

В комнате управления, среди толпы инженеров, начинался традиционный приём ставок.

— Десять долларов на то, что пуск не удастся, — заявила Сацуки Асахикава, главный врач, одетая с ног до головы в накрахмаленную белую одежду.

— Это довольно грубо, Сацуки, — проворчал Хироюки Мукай. — Как насчёт хоть капельки веры в нас? — Только что вернувшийся с ночного дежурства главный инженер уставился на мониторы налитыми кровью глазами.

— О, у меня есть немного веры. — Директор центра управления полётами Кадзуя Киношита, высокий мужчина с зачёсанными назад волосами, бросил пачку долларов Соломоновых островов в кепку Сацуки. — Пока ракета-носитель LS-7 не покажет себя в деле, пилотируемая космическая программа не начнётся. И судя по настроению в наблюдательной комнате, всё шоу зависит от этого. Так что... десять долларов за провал.

— Всё шоу? Ты думаешь, они отменят программу?

— Наверняка.

— Было бы неплохо, — вмешался Харуюки Ясукава, — если бы я мог вернуться в Хамамацу. Я приехал сюда, чтобы стать великим астронавтом, а ракеты всё продолжают взрываться. И вся моя жизнь здесь — ежедневные сеансы пыток с Сацуки. Я не знаю, сколько ещё смогу выдержать.

— Это не пытки, а тренировки.

— Так вот как теперь это называют?

— Ты уверен, что хочешь уехать?

— Опять этот взгляд — как будто ты оцениваешь морскую свинку.

— О, ну что ты.

— Ты думаешь, я не заметил, Сацуки?

— Заметил что?

— В последний раз, когда я был у тебя в центрифуге, ты раскрутила её до 20g, помнишь? — При 20g Ясукава весил около полутора тонн — достаточно, чтобы убить среднего человека.

— А что было не так?

— Прежде чем я потерял сознание, я увидел, как ты ухмылялась.

— Заметка для себя, — сказала она после короткой паузы. — Даже пилоты ВВС испытывают зрительные искажения при 20g.

— Я знаю, что я видел!

— В следующий раз мы просто попробуем двадцать пять, — промурлыкала Сацуки. — Раз уж ты так говоришь!

Два года назад, до прибытия на острова, Ясукава был лётчиком-испытателем в японских Воздушных силах самообороны. Он был расквартирован в Хамамацу, где летал на экспериментальных самолётах. Всё изменилось, когда командир вызвал его к себе и спросил, не хочет ли он стать астронавтом.

Космическая ассоциация Соломоновых островов была новой программой, продолжающей работу бывшего Национального агентства по освоению космического пространства Японии и Института космических наук и астронавтики, и они собирались начать пилотируемые полёты. SSA была местным предприятием, действующим исключительно на территории Соломоновых островов, по крайней мере, так гласила официальная линия. В действительности он финансировался японскими деньгами и был укомплектован почти исключительно японскими гражданами.

Поскольку служащим в Силах самообороны Японии, как правило, не разрешается служить за границей, Ясукава должен был уволиться со службы, прежде чем он смог бы работать на SSA. Он знал, что риск будет, но на этот риск он был готов пойти ради единственного в своей жизни шанса.

— Если этот запуск провалится, я вернусь в Хамамацу.

— Если только они ещё держат для тебя местечко.

— Да... стоп, что?!

— Пора, — прервал его директор ЦУП, не отрывая взгляда от экрана. — Он включил микрофон. — Т— минус десять минут. Всем сотрудникам очистить стартовую площадку!

Акт 3

В десяти километрах оттуда голос громкоговорителя услышали в маленькой деревушке в джунглях. Деревня стояла на склонах холма, одного из Шириб — линии зазубренных пиков, которые пересекали остров с северо-запада на юго-восток. Несколько хижин и вышек стояли вокруг грубой площади в центре деревни.

Каждая хижина имела бревенчатый каркас и крышу из банановых листьев. Полы были подняты на целый метр над землёй, чтобы отгородить их от скорпионов, змей и ядовитых муравьёв, которые кишели в джунглях. Хоть члены здешнего племени, зовущегося Талихо, и ходили босиком, но даже они спали лучше, когда между ними и местной фауной был хороший метр открытого воздуха. Пол хижины вождя продолжался вдоль её стен, образуя балкон, окружающий здание. Корзины и кувшины для воды выстроились на балконе поверх ковра из сплетённых кокосовых волокон.

Вождь сидел на ковре с одной из своих многочисленных дочерей, Мацури. Её острый слух без труда различил объявление на фоне птичьего пения и криков зверей.

— Т — минус десять, — объявила она отцу.

— Десять минут до фейерверка!

— А мы отсюда увидим?..

— Вполне возможно.

— Ууу! — С сияющим лицом Мацури встала и спрыгнула с балкона. Травяная юбка и плетёный топик бикини — всё, что скрывало её загорелую кожу. Она была намного светлее темнокожих меланезийцев, и её длинные, до груди, волосы падали прямо. У меланезийцев волосы были коротко острижены и причёсаны.

Мацури била в большой сигнальный барабан в центре деревни, призывая своих друзей собраться. — Скоро фейерверк! Скоро фейерверк!

Люди стекались с полей и густых джунглей, окружавших деревенскую площадь. Большинство взрослых были темнокожими местными жителями, но у многих детей кожа была такого же светлого цвета, как у Мацури. Все носили травяные юбки и украшения, сделанные из раковин или клыков животных, и мало что ещё.

По толпе пробежала волна возбуждения.

— Фейерверк начинается! Торопитесь!

— Японцы запускают свои фейерверки.

— Прошло так много времени с последнего раза...

— Думаешь, этот пойдёт высоко?

— В прошлый раз был только дым, никакого огня.

— Надеюсь, на этот раз будет большой огненный шар!

Их вождь рассказывал, что японцы используют фейерверки, чтобы поднимать предметы в небо. Иногда фейерверки взлетали так высоко, что их уже не было видно, но чаще они взрывались огненными шарами — к большому удовольствию жителей деревни.

Взрослые наблюдали с площади, а дети сидели на вышках и пальмах, как множество колоколов. Они наблюдали и ждали.

Неожиданно из-за деревьев поднялся столб белого дыма. В голове столба горело оранжевое пламя, увенчанное маленьким серебристым цилиндром. Затем раздался грохот, похожий на раскат грома, и птицы полетели с деревьев. Серебристый цилиндр взмыл в небо, после сорока пяти секунд промедления донёсся страшный рёв.

— Давай! Давай! Давай! — жители деревни радостно кричали. Они хлопали в ладоши, топали ногами по земле, били в барабаны бамбуковыми палками.

— Ну давай же, огненный шар!

— Бум! Давай бум!

Ярко-красное пламя охватило цилиндр.

На мгновение небо озарила вспышка, яркая, как солнце, а затем погасла, открыв кусочки металла, оставляющие белый дым, тянущийся, как полоски бумаги.

— Ух ты!

— Они это сделали!

— Это было самое лучшее, что я когда-либо видел!

Крики ликования прокатились по всей деревне.

— Никакой работы! — крикнул вождь со своего балкона. — Сегодня мы пируем! У нас есть выпивка и дикий кабан! Так зажигайте же костёр побольше!

Жители деревни ликовали.

Акт 4

Барабанная дробь дождя, наконец, утихла, и Юкари вышла на палубу корабля. Грозовые тучи, пролившие этот ливень, уже отступали вдаль, оставляя за собой чистое голубое небо. Морской воздух был тяжёлым от запаха деревьев и людей. Малтайд был уже близко.

Малтайд был островом, покрытым густыми джунглями. Коралловые рифы и пальмы окружали пляжи, но внутри остров был полон острых вершин, иногда видневшихся сквозь листву.

Остров оказался больше, чем ожидала Юкари. О японском анклаве на одном из Соломоновых островов рассказал ей дядя ещё в марте. Он тогда был в Гуадалканале, посещал консервный завод по производству тунца для компании общественного питания, в которой работал, и там до него дошли слухи.

Японцы на Соломоновых островах ... Значит ли это то, что она думала? Она должна была это выяснить. Даже если всё закончится разочарованием.

К сожалению, прямых рейсов между Японией и Соломоновыми островами не было, и покупать туристический тур было бы слишком дорого. Средняя школа, в которую Юкари приняли прошлой весной, не позволяла своим ученикам подрабатывать, так что о накоплении денег не могло быть и речи. Поразмыслив над этой проблемой в течение нескольких дней, она решила спросить совета у матери.

— Я не знаю, выйдет ли из этого что-то хорошее, — начала мать. — Но всякое бывает. Такая поездка в одиночку может, по крайней мере, стать ценным опытом для тебя. — И вот тогда мать вручила ей пятьсот тысяч иен наличными.

Мать Юкари занималась архитектурным дизайном и зарабатывала значительно больше среднего служащего. И, что ещё лучше, она не привыкла беспокоиться о деньгах. А безразличие, с которым она отдала Юкари деньги, было всего лишь намерением досадить дочери, что и произошло.

К началу летних каникул Юкари уже вооружилась паспортом, визой и дорожными чеками. Она покинула аэропорт Нарита 21 июля на борту самолёта Air France DC-10, который доставил её в Новую Каледонию. Оттуда самолёт Boeing 737 авиакомпании Solomon Airlines доставил её на остров Гуадалканал. Проведя ночь в отеле в Хониаре, она села на паром. Теперь же она находилась в восьмистах километрах к югу от экватора, в мире солнца, кораллов и джунглей.

Когда паром подошёл к причалу, Юкари накинула рюкзак на плечи поверх ветровки и натянула соломенную шляпу, которую купила в Хониаре. Она сошла с лодки, сопровождаемая потоком людей с почерневшими руками и шеями. Шаткий деревянный пирс, на котором она очутилась, выглядел так, словно мог рухнуть в любой момент, но после нескольких шагов, от которых замирало сердце, она достигла берега.

Короткая прогулка по дороге, сделанной из измельчённых ракушек и кусочков кораллов, привела её на главную улицу города Сантьяго. Согласно её путеводителю, Сантьяго был единственным настоящим городом на всём острове. Но даже так она не могла найти ни одного здания выше пальм. Её внимание привлёк каменный особняк времён британского владычества. Выглянув из-за внешней стены, она увидела, что там обустроили рыночную площадь. Прилавки вели в открытый холл на первом этаже дома, и дым от жареной рыбы наполнял воздух. Покупатели с корзинами и плетёными мешками заполняли рынок, бледные азиаты выделялись на фоне темнокожих меланезийцев. Вообще-то английский здесь считался самым распространённым языком, но те странные, отрывистые слоги, которые Юкари могла разобрать, не походили ни на один из известных ей диалектов английского языка. Рядом с рынком стояла оштукатуренная церковь, а за ней тянулись ряды маленьких лавочек.

Юкари занималась розыском пропавшего без вести, так что она решила, что мэрия или полицейский участок были бы хорошими местами для начала. Она начала исследовать город и вскоре наткнулась на ещё один необычный уличный рынок. Множество красок — красных, жёлтых, зелёных — мелькали перед её глазами. В начале улицы стояли ярко раскрашенные ворота, украшенные двумя драконами.

— Я думаю, куда бы ты не пошёл, всё равно наткнёшься на чайнатаун.

Развеселившись, она вошла в ворота.

Едва она переступила порог, как кто-то окликнул её по-японски с сильным акцентом.

— Мисс! Вы приехали из Японии? — пожилой и слегка полноватый азиат с румяными щёками стоял перед магазином, маня её подойти поближе. На вывеске позади него большими китайскими иероглифами было написано: "ресторан Тяньцзинь". Коряво нацарапанное сбоку дополнение на японском языке гласило: "Рисовая каша, димсам*. Японцы, добро пожаловать. Персонал говорит на японском".

Это было очень удачно. Юкари могла поддерживать непринуждённую беседу на английском, но пиджин, на котором говорили на островах, был совсем другим зверем. Что ещё важнее, она может подслушать что-нибудь, что поможет в её поиске, в ресторане, который обслуживал японцев.

— Здравствуйте, — сказала девушка.

— Привет! Ну ты и красавица! Ты заходишь внутрь, ешь. Меня зовут Тяньцзинь Чан. Это мой ресторан. Японцы любят мою еду. — Мистер Чан провёл её внутрь, всё это время осыпая Юкари любезностями. Ресторан был украшен ажурными складными ширмами, чёрными столами и стульями и всем остальным обычным антуражем стереотипного китайского ресторана.