|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
В конце февраля поехали мы с товарищем Анисимовым "в губернию" — в Нижний Новгород, стало быть. Он по делам партийным, я по комсомольским... Ну и ещё по кое-каким — своим, прогрессорским.
Первым делом, я реализовал "лишнюю" наштампованную фурнитуру в Губернском управлении НКВД и Губиспролкоме РСКМ... Конечно не сам лично, а через подставных "заинтересованных" лиц. Затем, я обменял добытые в "последних боях" ассигнации на совзнаки у знакомого мне уже "до боли" чёрного маклера, передал через него весточку Ксаверу... Мол, желаю срочно встретиться по неотложному делу.
Ну и заодно через него нашёл нужного человека и скинул добытые в боях "рыжьё", "брюлики" и "котлы", себе оставив лишь ухоженные карманные часы в стальном, без всяких изысков корпусе.
Хотел было обменять их с доплатой на старенькие, но бодро тикающие "траншейные" — наручные то бишь, часы английской фирмы "Girard-Perregaux". Здоровые такие — как будильник, с кожаным ремешком и "решёткой" — всё, как положено.
Однако, передумал — с ними сильно из толпы выделяться буду!
Редкость, как мобильник где-нибудь в российской глубинке в "лихие 90-е".
* * *
Конечно же, побывал в гостях у профессора Чижевского Дмитрия Павловича. Тот уже набрал группу "младших научных сотрудников" в Ульяновскую химико-металлургическую лабораторию, предъявил мне список необходимого оборудования и, в общих чертах нарисовал мне установку по первичной переработке шлака:
— Извлеченный из отвала шлак подвергают грохочению (размолу) с выделением коржей чугуна, которые отправляют на переплавку. Шлак промывают водой на сите с выделением оксида кремния и карбоната кальция, которые направляют на изготовление цементного клинкера. Промытый шлак подвергают магнитной сепарации при напряженности магнитного поля 3000-6000 эрстед с отделением королькового чугуна, который отправляют также на переплавку в вагранку или мартеновскую печь. Многократно использованная промывочная вода, направляется в отстойник — где из неё выделяются фосфаты. Оставшийся шлаковый песок, придётся пока отправлять в отвал. Он содержит примерно 75 процентов диоксида титана — TiO2 и порядка 20 процентов оксида циркония — ZrO2. Оставшиеся пять процентов состоят из карбидов этих металлов, "хвостов" TiO2 и ZrO2, какой-то пока не известный науке металл, плюс незначительные примеси. Их разделение будет куда более сложной технологией, над которой ещё придётся поработать.
— Хорошо, на первое время мне вполне будет достаточно чугуна, клинкера и фосфатов, — удовлетворённо отвечаю и, отсчитав новенькие хрустящие купюры, передаю профессору очередной "транш", — как только будет готово оборудование для лаборатории и установка по первичной переработке шлака, тотчас дам знать... А пока посидите "на чемоданах", Дмитрий Павлович.
Протягиваю пробы "чёрного" песка со дна Лавреневского карьера:
— Чтоб скучно до той поры не было, вот вам "исходное сырьё" — покопайтесь, да "разберите" его на элементы, профессор.
— Это тот самый "флюс"? — вопрошает цепляя на нос пенсне, — интересно, интересно...
Естественно, Дмитрий Павлович мне разработал всего лишь сам технологический процесс. А разработку и производство установки по первичной переработке ульяновского шлака, надо было заказать специалистам на промышленных предприятиях — средь которых я выбрал уже знакомое мне "Красное Сормово": сумели сделать первый советский танк — сумеют сделать и это.
Конечно же, просто так и запросто так и, прыщ не вскочит!
Особенно при НЭПе...
* * *
Как я уже говорил, кое-какие моменты я по моему "послезнанию" уже знал, а конкретную наводку на "нужного" человека — мне дал Ксавер:
— Скажешь что от меня и обслужат по первому разряду: как до революции — Великого князя Александра Михайловича в "Метрополе" !
Вопреки ожидаемому, "контрагент " на заводе "Красное Сормово" оказался вполне приятным в общении, обходительным человеком средних лет. Пригласил его в самый престижный в нэпмановских кругах ресторан, посидели, пообщались... Я, на словах и на бумаге, изложил суть моих проблем. Правда, сперва он настойчиво предлагал мне провернуть различные "серые" схемы:
— Можно заранее договориться, что ваш заказ не будет выполнен в срок. В результате Вы получите от завода заранее обговорённую большую неустойку... Которой, естественно со мной поделитесь.
— Мне нужна не "неустойка" — пускай и большая, а оборудование!
Пожимает плечами:
— Ладно, хорошо... Я получу от Вас аванс из кредита "Промбанка" за заказ — но ничего делать не буду, а деньги мы разделим. Как Вам такое?
— Я по мелочи не тырю, уважаемый! Мне нужно оборудование.
Ожесточённо чешет голову:
— Хорошо! Ещё не произведённое оборудование продаём авансом "на сторону" и, затем Вы объявляете себя банкротом... Верное дело — если что, с Вас "взятки гладки": товару нет и, не будет — а деньги ушли за долги бесповоротно и, в неизвестном направлении.
С любопытством, как на "экспонат" какой, на него посматриваю:
— И, вправду говорят: "один умник с ручкой — страшнее целой банды с автоматами...".
— Извините, что?
— МНЕ НУЖНО ОБОРУДОВАНИЕ!!!
Озирается испуганно:
— Что Вы так громко?
— Да, потому что Вы плохо слышите! Если не можете мне помочь — так и скажите... Тогда наш общий знакомый порекомендует мне другого человека.
— Так Вам и вправду нужно это оборудование?
Хлопаю ладонью об колено:
— Да, мать же вашу...
— Что ж Вы раньше не сказали?!
— ...!!!
Так что, не считая некоторого недопонимания в самом начале, мы — посидев вечерок в ресторане, обо всём хорошо договорились.
Теперь об оплате за заказ...
После перехода к Новой Экономической Политике, в стране началось восстановление банковской системы — до того полностью было ликвидированной, как пережиток капитализма. В октябре прошлого года был создан Государственный банк, который — открыв отделения в губерниях, начал проводить кредитные операции с организациями и населением.
После этого появился банк для кредитования промышленности — "Промбанк", банк для проведения электрификации — "Электробанк" и начались создаваться акционерные банки со смешанным государственно-частным капиталом.
Основную массу кредитных средств банки проводили через кооперацию. На уровне губернии создавались кооперативные союзы, в которые входили отдельные низовые кооперативы, объединявшие людей на местах. В конечном итоге кредитные средства в банках могли получать кооперативы и их союзы и, в меньших объемах — частные лица.
Ну и почему бы мне не воспользоваться предоставленной легально возможностью?
Однако, контрагент мне вполне доходчиво и чуть ли не на пальцах объяснил, что не всё так просто:
— Такой крупный кредит — да ещё и без залога, получить трудно...
В этом месте он мне подмигнул:
— ...Но, можно.
Согласен, это не для покупки лошади или коровы к примеру!
Мелкие кредиты в это время раздавали без оглядки на платежеспособность, но к крупным заёмщикам присматривались. А что в то время представлял собой кооператив "Красный рассвет"? Да больше, чем просто — "ничего".
Ответно подмигнув, я пообещал:
— Думаю, договоримся!
Конечно, торговался "контрагент" рьяно и с нешуточным азартом — как за свои кровные, но я стоял как триста еврейцев на Голландских высотах и, тот как-то враз поскучнев — пошёл на значительные уступки.
Далее уже было всё вообще — просто сказочно легко!
Побегав недельку с Фролом Изотовичем, плюющегося лишь при одном виде банкира, я от имени кооператива "Красный рассвет" и Ульяновского Совета — его поручителя, получил нужный мне кредит в "Промбанке" и заключил с заводом соответствующий договор.
— В конце мая всё будет готово! — улыбаясь пообещал мне душка-контрагент.
— Надеюсь, что так и будет...
* * *
Следующим местом, где я эти полторы недели — как прописался, была Нижегородская радиолаборатория (НРЛ) — одно из технологически "передовых", так сказать, предприятий Советской России. Она была создана в 1918 году, на базе эвакуированной в Нижний Новгород вместе с персоналом и оборудованием Тверской радиостанции и, стала первым научным и промышленным учреждением совершенно нового типа — неким центром, который объединил вокруг себя все научно-технические силы России, работающие в области радиотелеграфа, все радиотехнические учебные заведения и всю радиотехническую промышленность.
По крайней мере, так изначально задумывалось большевистским вождями во главе с самим Лениным...
Куда как не сюда — в этот форпост советской науки, мне прийти со своими проблемами?!
Суть моей главной проблемы — ну, буквально в двух словах...
В то время в России ещё действовали (а в некоторых странах и до концы 20, начала 21 века действовали!), так называемые "параметры Эдисона": великий изобретатель не имел под рукой механически прочных пластмасс для изолирующих корпусов, деталей и поливинилхлорида для изоляции проводов. Поэтому, он использовал фарфор, пропитанные парафином бумагу и картон, шеллачный лак, шелковые и хлопчатобумажные нити, резину из природного каучука. Все эти материалы не позволяли работать с напряжениями тока свыше 150 вольт, поэтому Эдисон подстраховываясь — выбрал рабочим 100В. Однако позже, для компенсации потерь напряжения в проводах городской сети, генераторы стали делать вырабатывающими 110В. Ну, а остальные вынуждены были следовать за "законодателем моды"...
Позже же, к середине 1930-х годов, прогресс электроизоляционных материалов позволил удвоить напряжение — 220В, что увеличило нагрузку без увеличения сечения проводов. Но вплоть до конца 1980-х годов, в СССР производили бытовую аппаратуру для трех номинальных напряжений — 110, 127 и 220В, для чего в каждом аппарате имелся переключатель на три положения.
Это что касается однофазного — "бытового" электротока.
В трехфазных сетях промышленного тока же, линейное (между фазными проводами) напряжение равнялось 220В, а фазное (от фазного провода до нулевого) — 127В. Нормально, конечно: у меня двигателей на 380В нет и, не предвидится — а "местные" работают именно на этих параметрах.
Общая частота, конечно "плавала" — от 50-ти до 60-ти Гц, но меня это тоже вполне устраивало.
Суть моей главной проблемы в том, что параметры вырабатываемого местной электростанцией бытового тока — не подходили к моему компу!
Конечно, у меня есть старый, советский стабилизатор напряжения для телевизора — но не может же он постоянно на нижнем пределе маслать? Сгорит к чертям собачьим — он всего лишь для кратковременного выравнивания "бросков" напряжения, предназначен...
Вот я и заказал в Нижегородской лаборатории соответствующий трансформатор. Сейчас НЭП — каждый крутится как может и, к моему заказу — отнеслись серьёзно, ответственно и лишних вопросов не задавали — успевай только бабки отстёгивать!
Ещё, мне уже этим летом нужен хоть простенький, но сварочный аппарат. Здесь наоборот — требуется понижающий трансформатор, регулируемого напряжения 50-90В, но с большой силой тока... В принципе дело не хитрое — трёхфазный сварочный аппарат переменного тока. Однако, для такого нужен опытный сварщик — а ни сам я, ни один из знакомых мне хроноборигеннов — таковыми не являемся.
Значит, что?
Требуется сварочный аппарат постоянного тока. Как известно на таком варить проще, варить можно что угодно и сварочный шов получается более качественным. И тут я вспомнил про один из доставшихся мне "роялей"...
Шуряк мой, ещё тот колхозный "самоделкин", когда-то — ещё при всеобщем дефиците всего и вся, подогнал мне зарядно-пусковое устройство для автомобиля сделанное собственными руками. Насколько я помню, он использовал промышленный силовой трансформатор 220-36/42В от системы безопасного освещения и выпрямительный мост из мощнейших полупроводниковых диодов, установленных на здоровенные алюминиевые теплоотводы-радиаторы. Этим зарядным устройством, не только автомобильные аккумуляторы можно было заряжать — но и заводить сам автомобиль! Хвастаясь, шурин сказал как-то, что из этого устройства получится неплохой сварочный аппарат — если его несколько переделать, перемотав обмотку трансформатора, устроив принудительное охлаждение вентилятором и добавив в схему мощный конденсатор.
Опять же: сам я перемоткой сердечников трансформаторов сроду не занимался — вот и решил обратиться к специалистам из Нижегородской радиолаборатории.
Ещё вот...
Один сварочный аппарат, это мне на первое время — на этот год. Уже следующим летом, потребуется — как бы, не пара десятков сварочных постов... Что делать?
Главная проблема в выпрямителе: трансформаторов можно наделать сколько угодно — успевай только червонцы отстёгивать.
Так вот, в Нижегородской Радиолаборатории — группа Володина как раз и, занималась ртутными выпрямителями для питания генерирующих электронных ламп высокого напряжения. В прошлом году, им удалось сделать трёхфазный выпрямитель напряжением 10 киловольт. Конечно, мне столько много не надо...
Познакомившись и поговорив с самим Валентином Петровичем, предоставив ему аванс в червонцах и подарив "американский" набор слаботочника — договорились о изготовлении трёх ртутных выпрямителей: одного сразу на двадцать и двух на два-три сварочных поста. Тот, несмотря на загруженность, обещал до осени заказ выполнить.
Кроме того...
Как уже известно прошлой осенью трудами тяжкими, хотя и не совсем праведными — я приобрел определённое количество металлолома, среди которого изредка встречалось электрооборудование, чаще всего раскуроченное. В частности, мне и ульяновскому волостному Совету — формально металлолом купившему, досталось несколько десятков электромоторов без обмотки. Вот я и заключил с "НРЛ" договор об их ремонте.
Опять же, рассчитываться собрался через госкредит, но ответственных за своевременное и качественное выполнение — пришлось "подмазать" из своих собственных средств...
И, остался я практически на мели!
* * *
Ещё одна задумка — но весьма и, весьма "дальнесрочная". Пора в конце то концов, приступить к прогрессорству и, причём — чужими руками, как и задумывалось в самом начале. Дам наводку, а там нехай уважаемые предки сами — квадратными совдеповскими рашпилями пилят "заклёпки". Раз уж довелось в "радиолабораторию" попасть, вот с него — с радио и, начну. Ибо, я вполне обосновано считаю: радиосвязь, наше самое уязвимое место — с самого начала Великой Отечественной Войны и вплоть до её окончания.
Ну, сначала краткий исторический экскурс, для лучшего понимания всей сути проблемы.
Как общеизвестно, Россия — Родина радио!
Типа, его наш Попов Александр Степанович придумал или изобрёл. Спорить не буду, но почему-то с практическими реализациями гениальных и прочих изобретений — на Руси всегда было исключительно плохо. "Не климат" им там, что ли... Из, почти пяти тысяч аппаратов "беспроволочного телеграфа" — зарегистрированных перед Первой мировой войной в мире, к примеру — России принадлежало лишь 158. "Почётное" шестое место в мировом "рейтинге" — непосредственно после крохотной Италии.
В России, "которую мы, слава Богу — навсегда потеряли", радиолампы серийно не производились: их привозили готовыми из союзной Франции — со сроком службы не более десяти часов и стоимостью до 200 рублей золотом каждая. Но справедливости ради, надо сказать: в 1916 году, свою оригинальную конструкцию радиолампы-триода предложил близкий друг и соратник Ленина и, несмотря на это — выдающийся инженер-электротехник Михаил Александрович Бонч-Бруевич, назвавший свою лампу "катодным реле".
Однако, поздно пить "боржоми" — мы уже отстали на шаг в радиоэлектронике: во Франции — тогдашней законодательнице радио-моды, радиолампы с 1915 года — выпускались серийно десятками тысяч штук в год.
Далее, в силу различных объективных обстоятельств (из-за которых, например — "исчез" упомянутый ранее Петроградский патронный завод), к 21-му году, российская так называемая "электрослаботочная промышленность", предтеча радиопромышленности — пришла в совершенно плачевное состояние, хотя имела и некоторые успехи. Чтоб стали более понятны присущие в те времена проблемы (не только в "электрослаботочной промышленности", кстати), приведу простой пример: мастеров-стеклодувов — без которых не изготовишь баллоны для лампы, в России до революции было всего восемь человек...
Повторяю ещё раз и, причём — прописью:
ВОСЕМЬ!!!
А после Гражданской войны, количество стеклодувов резко уполовинилось по вполне понятной причине. Вот с такого уровня, пришлось начинать создавать советскую радиопромышленность.
Большевики отлично понимали значение радио — особенно его пропагандистскую роль и, в 20-х годах, при помощи французских специалистов в СССР удалось наладить производство радиоламп инженеров Пери и Бике — знаменитый "Триод ТМ", часто называемый ещё "триодом французского типа". Ну и, производство ламповых передатчиков и приемной аппаратуры на их базе. Однако, эта технология уже была безнадёжно устаревшей — времён Первой мировой войны...
Вот, мы на уже два шага отстали!
Изо всех сил стараясь догнать промышленно развитые страны, советское руководство заключило в 1935 году договор с фирмой из САСШ "RCA" (Radio Corporation of America). Однако в полной мере освоить эту технологию из-за всяких разных уважительных и не очень причин (в том числе из-за блокады Ленинграда — в котором находилось подавляющее большинство предприятий радиопромышленности), смогли только к году эдак 1944-му. Да и то, со всемерной помощью союзников по Ленд-лизу.
НО!!!
Пока мы, "задрав штаны" догоняли развитые страны Запада, трудились-мучались осваивая американскую технологию 30-х годов — изготавливая радиолампы размером с огурец, Америка, Британия и Германия — перешли на "пальчиковые" радиолампы толщиной с сигарету. Или даже, размером с горошину в металлокерамическом корпусе — для радиовзрывателей зенитных снарядов.
Вот вам и отставание на три шага!
А там — полупроводники, транзисторы, микросхемы и, боюсь — мы отстали навсегда...
Однако, "под занавес" — в самом конце доминирования в радиоэлектронике электровакуумных приборов, наша страна успела удивить цивилизованный мир.
В 1941 году в Новосибирск был эвакуирован коллектив Ленинградского завода "Светлана". Среди эвакуированных ленинградцев находился главный инженер завода Сергей Аркадьевич Векшинский (один из тех, кто вёл переговоры с фирмой "RCA") и его ученик — Валентин Николаевич Авдеев, тогда ещё просто мастер участка. Последний был без серьёзного образования — война помешала ему окончить заводской техникум, где преподавал Векшинский — но являлся блестящим знатоком производства. Оба они ещё во время войны понимали, что лампы "RCA" стремительно устаревают и для дальнейшего прогресса советской радиоэлектронники — срочно нужна миниатюризация аппаратуры.
На рубеже 1940-50-х годов, тем временем, произошел эпохальный прорыв в электронике — американский изобретатель Уильям Брэдфорд Шокли разработал первый в мире транзистор. Маленький металлический цилиндр размером с наперсток, с кристаллом германия внутри и тремя проволочными выводами, позволял отказаться от радиоламп — чудовищно огромных по сравнению с транзистором, энергопрожорливых, хрупких, ненадежных и имеющих малый срок жизни.
Советские учёные тоже — не веником были деланы (что касается "военки") и, разработки собственных транзисторов уже интенсивно велись.
Однако, возникли некоторые проблемы.
Привычные нам кремнивые транзисторы стали использовать несколько позже, а первые германиевые — сильно шумели, отличались крайне низкой термостабильностью и очень небольшой граничной частотой. В системах автоматики и телемеханики транзисторы работали стабильно — но что касается радио... Уже этого хватало, чтобы поставить крест на использовании транзисторов в ответственных узлах радиоэлектронных устройств!
Требовалось как-то рубить Гордиев узел одним ударом и, молодой ученый Валентин Авдеев разработал новый тип электровакуумных приборов: стержневые радиолампы. Такое название происходит вовсе не из-за характерной формы ламп, а из-за принципа действия — точнее из-за формы электродов. Авдеев не просто уменьшил классические (сеточные) лампы до тоненьких "трубочек", а создал принципиально иной способ управления потоками электронов внутри лампы за счет изменения потенциалов на стержнях — из-за которых они и называются стержневыми. Внешне, эти лампы выглядели тоненькими стеклянными цилиндриками — ненамного превышавшими по размерам транзисторы той эпохи.
Обычные радиолампы называются "сеточными" из-за наличия управляющего электрода в виде сетки, стоящей на пути потока электронов, двигающихся от катода к аноду. Часть электронов отражается от "сетки" и отправляется обратно в катод, что значительно снижает КПД этих устройств. Авдеев же, заменив сетки на "фокусирующие" поток электронов стержни — убрал это препятствие, что позволило поднять КПД и снизить габариты ламп.
Благодаря этому изобретению удалось строить очень надежную, компактную и экономичную радиоаппаратуру, избавившись от многих традиционных пороков электровакуумных приборов. Стержневые лампы потребляли на порядок меньше энергии, чем сеточные, превосходно работали в портативной и миниатюрной технике от обычной батарейки, не боялись вибраций, отлично функционировали в широчайшем диапазоне температур и уверенно работали на высоких частотах.
Срок службы стержневых радиоламп, был просто невероятен!
Он реально зашкаливал за 5000 часов, в то время как обычные радиолампы работают не более 500 часов, а то и меньше.
Конечно, не всё так однозначно под Луной и, "там" бытовало мнение: дескать, стержневые радиолампы — тупиковый путь, который американской разведкой был изящно подкинут нашим инженерам — чтобы увести СССР подальше от разработок в области полупроводников... Типа, пиндосы же не дураки, но стержневых ламп почему-то не делали — что выглядит очень подозрительно.
Однако, мне до всего этого будущего разбирательства дела нет: в начале 20-х годов, стерневые радиолампы — просто невероятно продвинуто-фантастический хай-тэк!
Лишь бы подкинуть идейку насчёт них кому-нибудь — кто сможет её воплотить в жизнь.
* * *
Ещё на подходе к Нижегородской радиолаборатории, размещённой на Откосе в трёхэтажном здании бывшей семинарии слышится шум и треск: то работала Центральная радиотелефонная станция — через антенны на крыше, что-то передавая в эфир... Может быть и музыку — кажется, в прошлом году уже состоялся первый в истории страны радиоконцерт. В это время единственным способом генерации и передачи радиосигналов являлась электрическая искра — так называемые затухающие электромагнитные колебания и, меня просто не по-детски умиляли некоторые литературные произведения, где их герои-шпионы в разгар Первой мировой войны передавали что-то там "секретное" из собственной квартиры... Да их бы вычислили "акустически" — как подводную лодку, не прибегая к радиопеленгации!
В Радиолаборатории, осуществлялся практически "режим открытых дверей" — как и во многих других советских учреждениях, про предприятия — я уже не говорю. Поэтому я здесь довольно хорошо освоился, когда бегал со своими "халтурками". На первом этаже расположились производственные мастерские, на втором — лаборатории и стеклодувы, а третий этаж заняли управленческие службы.
Однако "халтурка-халтуркой", а как коснулось дело научно-исследовательских работ — от меня стали шарахаться как от чёрта с ладанном. Что за пляски с бубнами, думаю?
До самого Бонч-Бруевича — директора "НРЛ", конечно не добрался, а вот с его помощниками по производству — Селивановым и по административно-хозяйственной части — Леонтьевым, пообщался вдоволь.
Оказывается, тут у них идёт борьба не на жизнь, а насмерть.
Ограниченность выделяемых "Народным комиссариатом почт и телеграфов" (НКПиТ) ресурсов, привела к тому, что предприятие решено было реорганизовать, персонал сократить — а исследования сосредоточить на наиболее приоритетных направлениях. Наиболее приоритетным же, считалось создание как можно более мощных радиоламп — с дальностью действия до 2000 вёрст, а то и более...
чтоб "Голос Москвы" могли слушать трудящиеся всего мира!
Про обратный эффект, про то — что всякие идеологически чуждые нам "голоса" — когда-нибудь глушить придётся, они тогда даже — думать не думали и, гадать — не гадали...
Предложенный самим Бонч-Бруевичем новый оригинальный способ — охлаждение медного анода водой, позволил поднять мощность лампы до 1 кВт, затем до 5-ти, до 12 кВт... А в этом году работы велись над лампами воистину циклопических размеров и мощности в 25 и, в даже в 100 кВт.
А тут какой-то лысый придурок, в ношенной кожаной куртке — носящийся с какими-то "стержневыми" лампами, которых — как микробов на заднице у слона и, не видно на фоне "царь-лампы"!
— Вы что заканчивали, молодой человек, — строго спросил меня Татаринов, руководитель одной из лабораторий НРЛ и преподаватель физики в Нижегородском университете, — реальное училище, поди какое — как наш Васька Пупкин?
"Что?! "Васька Пупкин"?! — на мгновение охненеваю, — разве бывают такое имя-фамилия у всамоделишнего человека?".
— Гимназию... Почти закончил. Потом сами понимаете — революция, война, — чувствую — со стыда сгораю и спохватываюсь, — правда, по причине контузии — ничего из латыни и древнегреческого, не помню! Но вот физику и математику...
В ответ:
— Хахаха!
Чуть ли, не умоляюще:
— Я могу нарисовать схему расположения электродов простейшего стержневого пентода ...
— "Пентода"?! ХАХАХА!!!
Прижимаю руку к сердцу:
— Да, поймите, Владимир Васильевич! Передавать радиосигналы очень далеко — конечно очень важно, но АРХИВАЖНО(!!!) принимать их — не только сидя дома на стационарный приёмник, но и в любом месте — в автомобиле, в трамвае... Прогуливаясь пешком в парке, даже. А для этого нужна миниатюризация радиоприёмников — до размера книги, к примеру.
— "До размера книги", говорите? Да, Вы хоть понимаете, какую ахинею несёте?! — психует тот, — покиньте помещение, молодой человек и не морочьте мне голову всяким бредом.
— Да, давайте хоть попробуем...
— Я сказал: идите!
Ещё раз посмотрел внимательно на него, потом посмотрел на себя — как бы со стороны и сравнил...
Да!
За редким исключением конечно, но мне — не достучаться до хроноаборигенов-специалистов: уж слишком они о себе — любимых, высокого мнения.
Включаю "заднюю":
— Ладно, до свидания... А кто такой "Васька Пупкин", не подскажите?
"Прикалывается поди и, никакого Васи Пупкина — не существует в живой природе...".
Презрительно, по-снобистки фыркает:
— Да, такой же фантазёр и баламут как Вы. Можете найти его у нас на втором этаже в стеклодувной мастерской и вдоволь поговорить об вашем "стержневом пентоде".
Чуть ли не в пояс дурашливо кланяюсь:
— Ладно, спасибо Владимир Васильевич на добром слове и, ещё раз: "давай, до свиданья".
С другими руководителями лабораторий разговор был ещё более краток!
Даже, с постоянно сильно занятом и чем-то озабоченном Вологдиным, мы не нашли общий язык... Меня просто посылали прогуляться лесом — бывало вежливо, бывало — не очень.
Впрочем, понять их можно: без всякого сомнения — вот-вот грядут перемены и сокращения и, попробуй только заикнись не в тему с "генеральной линией" — вылетишь первым.
С началом НЭПа у Нижегородской радиолаборатории появился мощный конкурент — который в конечном итоге её и "съел". По решению VIII Всероссийского элект-ротехнического съезда в октябре 1921 года, все национализированные предприятия "слабого тока" (телефонной, телеграфной и радиопромышленности), с марќта 1920 года вошли в состав "Электротреста" — подчинявшегося отќделу электротехнической промышленности ВСНХ. Тогда же, Президиум ВСНХ принял решение о создании "Государственќного электротехнического треста заводов слабого тока" (ГЭТЗСТ) и об объединении в нём всех предприятий электќротехнической промышленности Северо-западного региона страќны. Правление "ГЭТЗСТ" организовало новый элекќтровакуумный завод в помещении бывшего петроградского завода "РОБТиТ", с радиолабораторией, проќектным, монтажным и конструкторским бюро. Лаборатория получает наименоќвание "Центральная радиолаборатория" (ЦРЛ) и постепенно начинает как курочка Ряба "грести под себя" — переманивая ведущих радиоспециалистов из других городов.
Начальник Главэлектро ВСНХ Куйбышев предложит работающему сейчас в Нижегородской радиолаборатории профессору Вологдину перейти в "ГЭТЗСТ" — чтобы возглавить радиопромышленность и, тот не сможет отказаться от искушения стать из провинциала столичным жителем. В октябре 1923 года, Вологдин займёт пост директора "Треста по радио" и сделает на заседании правления "ГЭТЗСТ" доклад о необходимости концентрации в Петрограде всех инженерных кадров — до того разбросанных по отдельным радиолабораториям страны в Москве, Казани, Нижнем Новгороде, Одессе и других...
Короче, говоря своими — современными мне словами: питерские нагнут нижегородских!
Это будет смертельным приговором не только Нижегородской лаборатории — которую окончательно закроют в 1928 году.
Все предприятия советской радиопромышленности сосредоточат в Ленинграде, в "Тресте заводов слабых токов" — который станет монополистом в этой отрасли и, это будет иметь свои — трагические последствия для миллионов людей. Я уже не говорю об погибших в Блокаду радио-специалистах и членов их семей... В восточной части СССР накануне войны не останется сколько-нибудь серьёзных предприятий — способных производить военную радиоаппаратуру и, после оккупации западных районов и, главное — блокады Ленинграда, выпуск радиостанций всех типов будет полностью прекращён.
Практически — до середины 1942 года, танки уходили на фронт без раций!
С этим надо что-то срочно делать...
* * *
Оказывается, он существует!
"Их" Василий Пупкин оказался девятнадцатилетним парнем, по профессии — учеником стеклодува, по общественному положению — секретарём комсомольской ячейки Нижегородской радиолаборатории. Действительно, несмотря на продолжающуюся учёбу на вечернем факультете Нижегородского университета — малый оказался недостаточно технически подкованным: последние годы ученичества в реальном училище — приходились на лихие "военно-коммунистические" годы, когда было не до науки. Своим внешним обликом он мне несколько напоминал "самого маленького гнома Васю" из советского мультфильма — невеликого росточка, с почти детскими ручонками и наивно-открытым лицом.
Однако, понаблюдав за ним в процессе работы в самой лаборатории, подкатив как "секретарь к секретарю" в Губкоме РСКМ, познакомившись поближе на кое-каких комсомольских мероприятиях, я понял: как это очень часто бывает — первое впечатление обманчиво.
Под маской наивного простофили-добряка скрывается честолюбивый, энергичный и шебуршной боец-карьерист — которому не чужды "подковёрные" интриги за спиной начальства. Васю Пупкину его нынешняя профессия стеклодува, на кою он устроился чисто из-за продуктовой пайки в голодный год — не устраивает категорически и, до конца своих дней — её заниматься он не собирается. Он рвётся вверх — к высоким должностям, окладам и славе, а туда его не пускают "старые буржуазные специалисты".
Из "послезнания" мне вспоминается предвоенная печальная история — разделение нашей авиации на два враждующих лагеря и война (буквально — на смерть!) двух "кланов" авиаконструкторов: "старых" специалистов из "МВТУ" и креативной — но, недостаточно грамотной и опытной молодёжь из "ВВИА" имени Жуковского. В той, в "реальной" истории — победила "молодость": многие "старые спецы" сменили профессию — уехав в места массовой заготовки целлюлозы, а коим и лоб зелёнкой намазали...
Конечно, для только-только начавшейся создаваться отечественной авиационной школы, это был очень тяжёлый удар, а для многих из этих людей и их семей, это была личная трагедия... Но, стоит ли их жалеть — не сами ли "спецы" этому всемерно способствали? "Забронзовев" навек, занимаясь явным очковтирательствам — своими "сверхдальними" перелётами, мировыми рекордами да лозунгами "выше всех, дальше всех, быстрее всех"?
Словами одного из победителей — авиаконструктора Александра Яковлева, Сталин тогда сказал: "Мы верили старым специалистам, а они завели нас в болото".
Могу с ним отчасти согласиться: ибо никакой "войны кланов" в советской радиопромышленности не наблюдалось, а "болото" в которую её "завели" — вот оно в наличии!
* * *
Вася "изобретает" гениальные — по его мнению вещи, а эти вредители его посылают в том же направлении — что и меня. На этом мы с ним и скорешились...
Сидя в одной довольно приличной нэпмановской забегаловке — куда я его затащил и накормил от пуза, спрашиваю за стаканом чая:
— Скажи мне, Вася, а какая у тебя самая заветная мечта?
— Мировая революция, — не задумываясь отвечает, — и Всемирная Республика Советов. А у тебя?
— Аналогично! А если на ближайшую перспективу и лично для себя?
Тут, Вася несколько завис... Зуб даю, после плотного обеда — ему прямо сейчас хотелось "горячей и бескорыстной" любви с какой-нибудь — глубоко разделяющей его убеждения комсомолкой. Но он понимает, что не пользуется особым успехом у представительниц противоположного пола, которым подавай "плечистых" — а, не просто — таких как он "речистых". Вот, если бы...
— Кожаную куртку хочу, — облизнул враз пересохшие губы, ответил мой новый друг, — такую как у тебя, но лучше новую.
— И, это всё?! А, что так мало, — хмыкнул я, чувствуя себя библейским змеем-искусителем — предлагающему не так давно сотворённому из глины Адаму, курнуть "косячка", — почему не мотоциклет, к примеру? Представляешь: подкатываешь к девушке, катаешь её, приглашаешь в ресторан — где угощаешь и танцуешь, а потом ведёшь к себе в отдельную квартиру...
Обидчиво поджимает губы, не дослушав:
— "В отдельную квартиру"?! Если ты шутишь, товарищ Свешников, то очень неудачно для комсомольца.
Как мне известно, Вася Пупкин живёт в коммуналке с мамой и старшим братом — инвалидом Германской войны и алкоголиком. Девушек, конечно, туда водить можно — но только чтоб судно под последним менять. Отдельная квартира ему — сродни личного вертолёта для моего современника.
Обидевшись, хочет уйти — но я ловлю его за полу старенькой ученической куртки, застиранной уже до состояния ветоши:
— Никаких шуток, товарищ! Есть одно серьёзное предложение, выполнив которое — ты сможешь получить и, то и другое и, даже возможно — третье.
Тот, слегка "взбледнул" — видимо решив, что я его вербую куда-нибудь в какой-нибудь антисоветский заговор и, пуще прежнего — затрепыхался в моих руках, пытаясь вырваться:
— Пустите!
— Спокойно, Вася! Сядь, допей чай, успокойся и расскажи мне, много ли хлопот изготовить радиолампу.
Тот, враз обмяк, порозовел и вскоре начал с энтузиазмом вещать:
— Итак, сперва нужны материалы для лампы: сам баллон выдувается из стеклянной, вернее — из хрустальной трубочки... Сложного, покамест ничего нет — такое в Древнем Египте уже делали! Правда — необходимы определённые навыки. Далее, нужна малоуглеродистая тонкая стальная проволока — подходит так называемая "гвоздильная". Листовая сталь, такая же как консервная — только не луженая, хотя наш Бонч-Бруевич сперва делал сетчатые аноды из той же гвоздильной проволоки. Нужны никель, вольфрам, молибден, платина — по доступности, хотя бы три последних металла — если нить накала не оксидная. Карбонат кальция, если совсем с этим минералом вилы — мелем скорлупу от черной курицы... Хахаха! Слабый раствор медного купороса — для омеднения проволоки, которую запаивать в стекло будем...
Всё-таки, мой главный расчёт кажется верным: кроме собственных амбиций и хотелок — Вася Пупкин всерьёз увлечён радиоделом.
— ...Теперь о главных хитростях: все работы по стеклу и отжигу конструкции лампы проводить только водородной горелкой в водородной среде.
— Не бабахнет? — интересуюсь для продолжения разговора.
Вася невозмутимо отвечает:
— Вполне вероятно. Но, как говорится: боимся — но делаем! Металлические части внутри лампы не паяются, а варятся вольтовым столбом...
От удивления неожиданной продвинутостью хроно-технологий, перебиваю:
— Точечная сварка, что ли?
— Можно назвать и так, — согласно кивает, — для создания вакуума внутри баллона лампы нужен роторно-поршневой насос Комовского или ртутно-капельный Шпренгеля. Откачиваем до 10-5 — меньше "шпренгелем" не у кого ещё не получалась, запаиваем... Вуаля! На выходе мы получили лампу по типу "французского триода".
— Какой срок использования?
— Бывает по-разному, — пожимает плечами, — но через сто часов обязательно сдохнет.
— Поднять срок службы — хотя бы до пятисот часов, никак?
Где-то на компе у меня есть инфа, про то — как это сделать, но пока не будем умничать.
Пожав узкими покатыми плечами, довольно пренебрежительно:
— Зачем? Легче и дешевле выпустить пять ламп вместо одной, нежели увеличивать срок жизни в пять раз. Из стекла в момент отпайки выделяются газы и поднимают давление в лампе, а во время работы из окисного катода выделяется кислород и лампа перегорает...
Конечно, про геттерные лампы — где выделяющиеся газы поглощаются специальными составами, он пока и слыхивать не слыхивал.
* * *
Наконец, перехожу к делу:
— Вася! Мне нужна радиолампа. Сможешь её сделать?
— Ну... Если тебе требуется лампа и имеются деньги — её можно купить.
С нажимом:
— Нет, Вася — нельзя! Такие лампы ещё не продаются.
— Почему?
— Да потому что, такую радиолампу — ты ещё не изобрёл.
Тот, аж за сердце схватился:
— Кто...? Я?!
— Ну, а кто ещё? Я за тебя, что ли? — тычу пальцем себя в грудь, — мне, это и на фиг не надо. У меня уже есть кожаная куртка и отдельный дом: куда я могу привезти на председательской машине — хоть девушку, хоть сразу двух. Могу, конечно и трёх зараз, но это будет уже злостное мещанство!
Надо отдать ему должное — Вася в момент всосал тему. Спрашивает:
— Что за лампа, можно узнать? Если тебе для передатчика — то нужна платина или вольфрам на анод, иначе плавиться будет. Если для приёмника — можно обойтись никелевыми сплавами, которые имеются в нашей лаборатории.
— Мне для приёмника и как-нибудь попроще на первый раз — чтобы проверить правилен ли сам принцип...
Прикрыв глаза, я сморщившись напряг память и как заученное стихотворение пробубунил:
— Ты должен изобрести сверхминиатюрную радиолампу прямого накала с электронно-оптической фокусировкой или, как её ещё назвать — лампу со стержневыми электродами.
Нарисовал приблизительную схему пентода и рассказал всё, что знал. Дополнительная инфа будет — как только мой комп оживёт, а пока я прощаюсь:
— Запомни Вася! Во-первых, кругом чужие уши: поэтому сделай так, чтоб про эту лампу никто не узнал — иначе останешься при бобах и пиковом интересе. Во-вторых: сделав лампу — ты в любом случае заработаешь себе на новую кожаную куртку. А вот будут ли к ней мотоциклет и отдельная квартира — зависит от её миниатюрных размеров и срока службы... Понятно?
— Понял, — чешет Вася репу, — как не понять, товарищ!
— Ну, тогда — до скорой встречи и удачи нам обоим...
* * *
Кстати, в Нижегородской радиолаборатории в то же самое время работал и экспериментировал небезвестный Олег Лосев — изобретатель кристаллического детектора "Кристадина", который некоторые "знатоки" в моё время — путали чуть ли не с первым в мире полупроводниковым транзистором.
Как я мог пройти мимо столь знаковой личности, чтоб не озадачить её нужной и полезной для страны и, себя лично "заклёпкой"?!
Вася Пупкин нас познакомил и я наблюдал этот прибор в действии.
Посмотрев, как изобретатель мурыжится ища металлической иголкой точку генерации на кристалле цинкита в деревянном корпусе, я прямо и честно смотря ему в глаза сказал:
— Нет, Олег! Извини, конечно — но это тупиковая ветвь развития радиотехники.
Тот, сразу на дыбы и крайне агрессивно:
— Почему, это? А ну-ка объяснись, товарищ!
— Как сам понимаешь, выжать из вашего "кристадина" эту самую "генерацию" — это даже не фэнтазийная магия, это — шаманство и колдовство. Потому что радист должен обладать опытностью настройщика роялей!
— Ты ошибаешься, Серафим! Радиокристадин проще построить. Проще, чем лампы или искровики. Материалы для постройки доступны фактически с Древнего Египта... Ну, несколько преувеличиваю, конечно. Колебания генерятся незатухающие, что очень хорошо. Наконец, внедрение кристадина очень дешево — в отличие от искровых станций.
— Единственное, в чём ты прав — в дешевизне. Потому, что это — от нашей бедности! Как только появятся нормальные лампы — про твои кристаллы все забудут. Советую пока не поздно бросить заниматься ерундой, а заняться к примеру... Селеновым выпрямителем! Успех, не меньше — чем у Вологдина, гарантирую.
— Да, кто ты такой? Да, что ты вообще понимаешь в радиотехнике?
Однако, я забыл что Лосев — гений (вернее, не считал его таковым), а все гении очень обидчивы. Гений же накануне эпохального открытия — обидчивее старика впавшего в маразм.
А Олег Владимирович в тот момент, как раз считал — что он "накануне"!
— Откуда, ты вообще взялся и кто тебя сюда пустил...?
Короче, после грандиозной ругани он меня буквально взашей вытолкал вместе с Васей, которому тоже — ни за что, ни про что — от него досталось.
Выходим с Васей и шкандяем отсюда, как обос...ранные:
— Мда, блин... Нехорошо получилось!
Вася долго молчал и затем робко спросил:
— А что за "селеновые выпрямители" такие, Серафим?
Я живенько так в него вцепился:
— Хочешь заняться? Сейчас расскажу, что знаю... Давай только сперва в кафешку какую-нибудь зайдём, что-то проголодался я после такого скандала.
— Так, у меня...
— Ничего, я угощаю. Потом вернёшь... С первой же Нобелевской премии. Хахаха!
— Хахаха!
Как-то так получилось, что в моём "послезнании" — с инфой по полупроводникам довольно скупо: я знаю лишь что они — маленькие, чёрненькие, с тремя ножками и бывают на основе германия или кремния. Конечно, здорово утрирую, но сказать мне Лосеву — в общем-то было нечего: даже если бы он мне беспрерывно "в рот заглядывал" — а не послал на хер.
А вот про селеновый выпрямитель есть довольно подробная инфа!
В отличии от чистейшего германия и кремния для полупроводников — селен сейчас вполне доступен и сравнительно недорог: его килограмм стоит порядка трёх долларов.
Да, мне много селена для моих целей и не надо!
Производство селена и его использование в промышленности началось в начале двадцатого века. Источќниками добычи селена служат отходы производства — шламы медеэлектролитных заводов, сернокислотного и целлюлозно-бумажного производства. Он применяется (или будет применяться, точной инфы нет) в оптической промышленности — для устранения зеленоватости стекла, в металлургии — как легирующий элемент для специальных сталей, в резиновой промышленности — для сокращения сроков вулканизации, в нефтехимической — как "антиокислительная" присадка для смазочных масел... Ну и, ещё кое где.
Селеновый выпрямитель довольно просто устроен: металлическая пластина с одной стороны покрыта тонким слоем кристаллического селена — являющимся одним из электродов и, нанесённого в свою очередь на него сплава из олова, висмута и кадмия. Селен и кадмий вступают в реакцию и образуется тонкий слой селенида кадмия. На границе между селеном и селенидом кадмия — образуется своеобразная "система ниппель", иначе говоря — "полупроводникой переход".
Пластины селеновых выпрямителей, чаще делаются круглой или прямоугольной формы — с центральным отверстием для сборки в более мощные "столбы".
Говоря же в общем: эти радиоэлектронные приборы, конечно — имеют свои полюсы и минусы перед полупроводниковыми из германия и кремния, но они вполне реализуемы в двадцатые годы. Ведь у немцев в радиоаппаратуре, селеновый выпрямитель появился ещё задолго до Второй мировой войны.
Кроме того, на основе того же "селенида кадмия" можно замутить фоторезисторы, фотодиоды, солнечные батареи и даже...
Лазеры!
Конечно, про последние "ништяки" я Васе не сказал — всему своё время.
На блокнотике я написал-начертил — всё что знал и передав юному дарованию, спросил:
— Ну, что Василий? Берёшься? Или мне другого кого-нибудь подыскать?
Тот, долго телиться не стал:
— Берусь!
Правда, в тот вечер но чуть позже он настойчиво пытался у меня выведать про источник такой информации. Но я так и не сознался.
— В госпитале уже после плена лежал, попалась откуда-то подшивка журналов "Radio News" за последние несколько лет. Пока её не скурили, мне один морячок и читал вслух.
Пупкин, забавно наморщив лоб:
— Должно быть от интервентов остались... Не от марсиан, же.
— А по-другому ничего и не скажешь!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
