Командор. Книга вторая. И пушек гром. Глава четвёртая, четвёртой части.

Глава четвёртая. Некоторые особенности употребления кофе

Комендант морской крепости Уганабада задумчиво смотрел вдаль. А что ещё можно делать, сидя в удобном кресле-шезлонге и наслаждаясь ароматным крепким кофе? Только блаженствовать от такого времяпровождения — вроде как на посту, но в то же время отдыхаешь душой и телом, а если учесть, что кресло стояло на бруствере батареи длинных пушек, то взгляду открывался весь горизонт или та самая, лично контролируемая бдительным комендантом даль. Комендант отпил глоток ароматного напитка и зажмурился от удовольствия — кофе был изумителен! А от того, что на несколько мгновений прикрыты глаза, ничего особенного не произойдёт — океан до самого горизонта чист! Комендант открыл глаза и, глянув в противоположную от морской дали сторону — на внутреннее пространство вверенной ему крепости, удовлетворённо кивнул, ещё раз приложившись к чашечке кофе.

Собственно вся крепость, вернее левый и правый бастионы, и состояла из двух мощных брустверов, расположенных по обе стороны от входа в бухту. Эти простые укрепления предназначались для защиты от вражеского огня не только пушек и солдат, их обслуживающих, но и казарм, а также вырубленных в скалах (позади брустверов) артиллерийских погребов. От атаки десанта эти пологие стены были плохой зашитой: даже не взобраться — взбежать на них было делом нескольких секунд. Но защита от пехоты и не требовалась, какая же пехота будет нападать со стороны моря? А если и найдутся такие безумцы, что решат напасть на Уганабад с моря, попытавшись высадить десант, то им только для того чтоб приблизиться к брустверам бастионов придётся пройти сложным фарватером. А в гавань войти можно, только миновав морскую крепость. И это под огнём как дальнобойных пушек, поражающих с предельного расстояния, так и карронад, стреляющих картечью почти в упор! А сами бастионы по левую и правую стороны этого фарватера с моря были защищены скалами, о которые бились волны, создавая течения и водовороты. Шлюпкам, как и другим малым судам, пройти через эту опасную естественную преграду весьма трудно, даже невозможно, ну а огонь пушек остановит любую атаку, уничтожив тех, кто не разобьётся о скалы. Уганабад с моря был неприступен. Когда двадцать лет назад лютенцы попытались захватить его, то высадились в другом месте, к городу им пришлось идти по пустыне, и ночная атака конницы халифов, не желающих терять такой удобный порт, а главное — выгоду от торговли через него, полностью уничтожила экспедиционный корпус, не спасся никто — в пустыне негде спрятаться. Лютенцы снова попытались высадиться, захватив несколько прибрежных рыбацких посёлков, гордо именуемых городами, но опять в ночной атаке были уничтожены все, кто рискнул сойти на берег. Но и тем, кто остался на кораблях, досталось, атака шекк как из Уганабада, так и спустившихся по рекам из южной лесистой стороны халифатов, перечеркнула завоевательные устремления лютенцев. Как напоминание об этом в гавани стоят три линкора, но в море не выходят, всё-таки шекка для карберийца привычнее.

— Почтенный комендант-ахши, — с поклоном подошёл сержант, протягивая коменданту подзорную тубу, — в море корабли! Очень быстро идут! Вон посмотрите, уважаемый!

— Вижу, — недовольно ответил комендант, небрежным жестом руки отмахнувшись от подзорной трубы. Кому понравится, когда его отрывают от кофе и созерцания морских волн? С брезгливой миной комендант продолжил: — Работорговцы, кто ещё может сейчас спешить в Уганабад? Только они, видишь же, что это не шекки. Корабли хоть и трёхмачтовые, но небольшие, и немного их, десяток, может больше. Вон и двухмачтовые есть, точно работорговцы. А спешат... Неверные, что с них возьмешь? Всегда спешат, так у них жизнь и проходит: в суете и пустых хлопотах.

Сержант с почтением внимал настроенному на философский лад коменданту, искоса поглядывая на корабли работорговцев, приближающихся с прежней стремительностью. Комендант брезгливо поморщился — если эти неверные не сбросят скорость, то пройти фарватер не смогут, их корабли выбросит на скалы, в лучшем случае — на песчаную отмель у бастионов, но на неё ещё надо попасть, проскочив между каменных клыков. Впрочем, вряд ли эти неверные столь безумны, чтоб выбрасывать свои корабли на берег, тем более что таможню всё равно обойти не удастся, даже выбросившись на берег! Кораблекрушение кораблекрушением, а пошлину всё равно заплатить придётся!

— Ваша мудрость столь же велика, как и зоркость, — выражая высшую степень почтения, низко поклонился сержант, а комендант небрежно распорядился:

— Дай сигнал на таможню, пусть приготовятся к досмотру. Видишь, как спешат, скоро здесь будут. Думаю, наши стражники покажут неверным всю тщетность их торопливости.

Когда сержант ушёл выполнять приказ, комендант потянулся и развил свою философскую мысль:

— Спешат, потому что неверные. Они всегда спешат, непонятно зачем? Жизнь — такая приятная вещь, которой надо наслаждаться не торопясь, — и словно подтверждая только что сказанное, комендант сделал очередной глоток кофе, прикрыв глаза, словно показывая, как надо наслаждаться.

Второй солдат, исполняющий роль слуги, подающего кофе, взглянув на быстро приближающиеся корабли, с опаской сказал:

— Может, сыграть тревогу? Уж очень они быстро идут, словно...

— Чушь! — фыркнул комендант, открывая глаза. — Дойдут до начала фарватера и убавят паруса, куда денутся? Да и зачем? Только два корабля продолжают спешить, пушек у них мало, к тому же, якорь бросить у бастионов всё равно не получится — снесёт! Слишком сильное береговое течение. Увидишь сам, сейчас начнут паруса убирать.

Но вопреки заявлению коменданта корабли и не думали это делать, первые два неслись, явно промахиваясь мимо входа в бухту, словно собираясь выброситься на берег. Комендант с тем же философским спокойствием осуждающе покачал головой: неверные есть неверные, но с другой стороны, даже из их поспешности и необдуманности действий здраво рассуждающий человек сумеет извлечь выгоду — всё, что выкинет на берег, можно объявить собственностью города, а там и ему что-то перепадёт. Поэтому комендант-ахши спокойно наблюдал за быстро приближающимися кораблями, уже прикидывая, что с них можно будет сразу забрать. Пушки... Пусть и мало, и небольшого калибра, но они тоже денег стоят, заряды к ним, это само собой... Ну и по каютам надо будет пошарить, комендант махнул рукой, подзывая сержанта, суетящегося у больших пушек. Там их расчёты зачем-то заряжали эти орудия, ведь понятно — выстрелить не успеют, да и зачем портить идущий прямо в руки приз! А два первых безумных работорговца, а судя по всему, это были именно корабли работорговцев, шли прямо на бастионы, словно желая увеличить благосостояние мудрого коменданта-ахши.

Таиса направила свой корабль на левый бастион, имеющий более мощную батарею. Если там шлюпке было трудно, почти невозможно преодолеть буруны, создаваемые набегающими волнами, а потом и встречное течение, образовываемое откатывающимися от берега водными массами — силы гребцов не хватало, то корабль, подгоняемый сильным попутным ветром, с лёгкостью это сделал. Вот только повернуть в сторону он не мог, там были торчащие из-под воды клыки скал. Остановиться и бросить якорь корабль тоже не мог — беснующаяся вода бросила бы его на скалы, оставался только один путь — вперёд! Там не было торчащих из-под воды больших и малых камней, белела узкая песчаная полоса. Безумец, решивший подойти к бастиону, был бы неминуемо выброшен на скалы или на узкий песчаный пляж, это только в том случае если ему сопутствовала бы удача. Что и произошло с кораблём Таисы, точно направившей его на узкую, едва превосходящую по ширине корпус судна полоску песка, находящуюся немного в стороне от бруствера бастиона.

— Держитесь! — закричала Таиса, и все, кто был на палубе, постарались за что-нибудь покрепче ухватиться. Удар был такой силы, что многие попадали, некоторые даже за борт, а корабль крепко завяз в песке, но при этом остался на ровном киле. Таиса снова закричала: — Вперёд!

Она первая прыгнула на мелководье, невысокие борта у корабля работорговцев позволяли без вреда это сделать. Вода там едва достигала пояса. Морские пехотинцы и абордажники посыпались за своим командиром. Не прошло и тридцати секунд, как они разбежались по бастиону. Опешившие защитники крепости ничего не успели предпринять — у караульных ружья даже не были заряжены. А зачем трудиться — заряжать? С моря к бастиону подойти невозможно, а из города одна, хорошо просматриваемая дорога. К тому же в городе свои, им и в голову не придёт — нападать на своих же защитников! А защитнички укрепления были вообще не вооружены, не считать же оружием несколько сабель и ножей, у карберийцев быстро забрали и это — численный перевес был на стороне альбионцев. Победа была быстрой и бескровной. Корабль, шедший вторым, точно так же, как и первый, выбросился на берег у второго бастиона. Там схватка была более горячей (прозвучало несколько выстрелов), но тоже недолгой. А в это время остальные корабли, как и предполагал комендант, убавили паруса и стали осторожно заходить в гавань. Во время прошлого пребывания в Уганабаде Грентон хорошо изучил фарватер, и его карты были розданы всем капитанам корветов отряда Таисы. Но тем не менее один из кораблей налетел на скалы, вызвав небольшую заминку. Около него и были затоплены корабли работорговцев. В целом начальная стадия операции, по определению Таисы, прошла удачно, хотя альбионцы и потеряли два корабля: один сел на скалы, второй получил пробоину, но остался на плаву. Последний корвет альбионцев ещё втягивался на рейд Уганабада, когда показались шекки карберийцев. Таиса удовлетворённо кивнула, она уже успела осмотреть захваченную батарею и осталась довольна, повернувшись к растерянному коменданту, так и продолжавшему сидеть с чашечкой остывшего кофе, похвалила:

— Выношу вам благодарность — пушки в отличном состоянии и заряжены. Заряды приготовлены и аккуратно сложены. Вы молодец, что так вымуштровали своих подчинённых. Я бы с удовольствием выпила с вами кофе, но знаете ли — дела. Хотя... — Таиса повернулась к солдату-слуге: — Сделай мне кофе и господину коменданту тоже, покрепче. Как раз успеешь, пока я разберусь с неотложными делами. Видишь, как спешат?

Шекки, подгоняемые попутным ветром, быстро приближались, вот они выстроились и начали входить в узость пролива ведущего в бухту, при этом, как и корветы Таисы, сбросили скорость. И тут карберийцы увидели, что проход заблокирован, у самого входа в бухту и в самом узком месте. Три их шекки, пытаясь проскочить между притопленными кораблями, сели как на мель на совсем затопленные, остальные, пытаясь развернуться, убирали паруса и останавливались, представляя собой идеальную мишень. Заговорили пушки обоих бастионов. Правый бил залпами по ближайшим к нему шеккам, левый бил сериями выстрелов по тем корабликам карберийцев, что были дальше. Наводила и стреляла Таиса, двигаясь вдоль ряда пушек, пока она добегала до последней, первая уже была заряжена. Пушки бастионов Уганабада были крупного калибра, и заряды к ним в основном содержали крупную картечь. Один выстрел роем картечин величиной с небольшие ядра накрывал сразу несколько шекк. Карронады тоже были, но их не зарядили, поэтому обходились только крупнокалиберными. Через полчаса интенсивной стрельбы заряды кончились, но и шекк не осталось, скрыться удалось всего нескольким — остальные были потоплены. Таиса распорядилась на всякий случай, чтоб подготовили к бою карронады, но услышав доклад одного из своих матросов о том, что порох на складе бастиона закончился, нахмурилась:

— Как это закончился? Стреляли, то мы всего ничего, правда, хорошо это делали! Вижу, что неприступность славного города Уганабада несколько преувеличена.

Таиса, грозно нахмурив брови, пошла к коменданту, продолжавшему сидеть в кресле (его не охраняли и не заперли в казарме, как остальных солдат форта) и смотреть на разгром эскадры Сейрасбира аб Гутама. Комендант видел, как была потоплена шекка под флагом капитан-ахши (почему-то почтенный аб Гутам сменил свою большую шекку на меньший кораблик), и теперь с ужасом ожидал решения этой неверной относительно себя. Альбионцами командовала женщина! Женщина, одетая в мужской костюм — форму офицера альбионского флота! Судя по действиям — очень решительная женщина, а по нахмуренным бровям — очень строгая! А Таиса подошла к коменданту и как можно жестче укорила его:

— Напрасно я вас похвалила, зарядов оказалось недостаточно, к тому же они снаряжены вместо нормальной картечи — большими камнями! Так не годится! Во-первых, кучность хуже и, во-вторых, при применении таких боеприпасов быстро изнашивается ствол. Что вы можете сказать в своё оправдание?

— Но, уважаемая госпожа, у меня нет другого выхода! Средства, выделяемые почтенными негоциантами из городского совета, крайне скудны. Их хватает только на порох, вот и приходится выкручиваться! Что же мне делать остаётся? Вы же сами видели, сколько у нас пороха, его не хватило бы и на час настоящего боя! А если бы подошла полноценная эскадра? Линкоры?! Если бы я закупил ядра или бомбы, то денег на заряды бы не осталось! Только собирать камни для картечи... — начал велеречиво оправдываться комендант-ахши, словно это была не альбионская захватчица, а комиссия почтенных негоциантов Уганабада (тех самых, что дают мало денег), проверяющая: куда ушли средства, выделенные на закупку боеприпасов.

— А не воруете ли вы, уважаемый? — Нахмурила брови Таиса. Комендант возмущённо вскочил и стал оправдываться:

— Да как бы я посмел, пусть небо на меня упадёт и раздавит...

— Вот этого не надо, — посмотрела Таиса на небо, — ещё упадёт и придавит не только вас, а и тех, кого вы обворовывали, ведь пороха хватило только на полчаса боя. Да, тут вы правы — если бы подошла большая эскадра? То что бы вы делали? Вот у меня и возник вопрос — почему так мало пороха? Или вы намеревались собранными камнями не только стрелять из пушек, а и бросаться, когда порох кончится? Тогда надо было поменьше камни собирать. Эти ваши солдаты точно до фарватера не добросят!

— Я готов предоставить все ведомости и накладные, — обиделся комендант и, посмотрев на сложенные горкой, как ядра, камни, продолжил оправдываться: — Весь учёт у меня ведётся надлежащим образом!

— Не надо, я вам верю, — кивнула Таиса, усаживаясь в освободившееся кресло, при этом даже похвалила коменданта: — То, что у вас ведётся учёт, делает вам честь! Приятно иметь дело с добросовестным и честным человеком. Моя благодарность остаётся в силе, была неправа, заподозрив вас в столь неблаговидных поступках.

Комендант, покрасневший от похвалы, напустился на солдата:

— Чего стоишь? А где кофе для уважаемой госпожи...

— Командора, — подсказала Таиса.

— ...госпожи командора! — закончил кричать на солдата комендант и как можно более вежливо, даже немного заискивая, продолжил жаловаться Таисе:

— Денег дают недостаточное количество, не только на порох и ядра не хватает, винтовки не за что купить! Вы же сами видели...

— Ну почему, — отпила кофе Таиса и зажмурилась от удовольствия: кофе у коменданта был хороший (видно в отличие от пороха, на него денег хватало) и этот солдат умел его готовить. Таиса кивнула в сторону казарм с запертыми там солдатами бастиона: — Сабли у всех были, да и винтовки, вернее, ружья... У одного даже двустволка была, очень устрашающе смотрится, да и ружья с кремневыми замками... А вон то, с раструбом! Это такой раритет! Это такая редкость, коллекционеры за них бы заплатили неплохие деньги.

— Думаете? — задумался комендант, было видно, что он хочет что-то сказать, но не решается. Таиса усмехнулась и предложила:

— За небольшой процент, скажем: пятьдесят... Я готова посодействовать вам в реализации вашего боевого антиквариата.

— Тридцать пять, — быстро сказал комендант. Немного поторговавшись и выпив ещё одну чашечку кофе, сошлись на сорока. Пока Таиса вела такую содержательную беседу с комендантом, на дороге, огибающей большую скалу, у подножия которой был расположен левый бастион, показался посыльный, матрос с "Дельфина". Подойдя, он протянул Таисе лист бумаги, сообщив при этом:

— Донесение от капитана Грентона!

— А на словах, по-быстрому, — предложила Таиса, матрос охотно начал рассказывать:

— Вошли в бухту, открыли огонь по набережной. Линкоры, что стояли в гавани, захватили. Правда, один совсем ветхий. Похоже, за этими кораблями совсем не следили.

Таиса кивнула, она это и так знала. Три линейных корабля, захваченных у лютенцев, стояли в гавани Уганабада как признак могущества халифа Улумана, но и только. Карберийцы, привыкшие к своим шеккам, не умели ходить на таких больших кораблях и не знали, что с ними делать. Линкоры, уже двадцать лет простоявшие у стенки, были не в лучшем состоянии (один изначально старый, теперь годился только на слом), а два других Таиса думала восстановить и использовать для пополнения своего отряда. Пушки с этих кораблей не снимали, так как для шекки они были слишком тяжёлые, а городские береговые батареи были уже укомплектованы гораздо большими калибрами. Кроме того пушки, как и корабли, принадлежали Улуману, и за них пришлось бы заплатить халифу, а городской совет неохотно раскошеливался.

— Теперь им придётся заплатить, — непонятно к чему произнесла Таиса, разворачивая послание Грентона, прочитав его, командор усмехнулась: — Ну что же, так и должно было произойти.

Комендант, услышав, как Таиса произнесла — придётся заплатить, задрожал и посерел, приняв эти слова и на свой счёт. Девушка засмеялась — уж очень эти жители Уганабада в своей алчности были похожи друг на друга.

— Не бойтесь, платить придётся не вам, — утешила девушка коменданта и попросила, вернее, приказала: — Дайте команду, чтоб принесли зонтик от солнца, такой большой, у вас же есть такой? И барабан, нет барабанщика к нему не надо, барабан мне нужен для солидности.

— Если желаете, могу предоставить человека с опахалом, у меня есть такое, большое, побольше барабана, — предложил комендант и, раболепно заглядывая в глаза девушке, добавил: — Если не хотите барабанщика, возьмите трубача, он очень громко умеет дудеть!

Таиса совсем развеселилась:

— Хорошо устроились, не артиллерийская батарея, а курорт! С музыкой! Опахалами! Теперь я понимаю, почему вы так бешено сопротивлялись, боялись, что я ваши опахала отберу! Вообще, надо было бы, но на боевом корабле эти опахала будут лишними, можно сказать — чужеродный предмет. Да, знатное опахало, — командор увидела два огромных опахала из страусиных перьев. Солдаты гарнизона бастиона (не коменданту же бегать выполнять команды и приказы Таисы, вот она и приказала выпустить из казармы нескольких солдат) притащили не только барабан, но и дудки с опахалами и теперь выстроились готовые служить, ожидая дальнейших распоряжений Таисы. Та, глядя на этих доблестных защитников славного города Уганабада, махнула рукой: — Ладно, махайте, в смысле, "опахаливайте", раз принесли. Ещё принесите зонтик, солнце уже припекать начинает, а вашим опахалом, хоть и таким огромным, от него не закроешься!

Пока уганабадские солдаты бросились, обгоняя друг друга, выполнять команду-пожелание Таисы, она что-то написала на обороте донесения Грентона и отдала его посыльному. Тот вместе с четырьмя матросами, которые его сопровождали, почти бегом устремился назад. План Таисы продолжал выполняться. Она понимала: даже овладев береговыми бастионами и введя свои корабли в гавань, город она не захватит — слишком много там было людей. Кроме гарнизона, состоящего из отрядов, присланных халифами, была ещё и городская стража, плюс многочисленные охранники купцов. Да и почти все жители имели оружие, они вполне могли оказать весьма действенное сопротивление захватчикам. Попытаться высадиться в городе — значило втянуться в затяжные уличные бои, а там и основные силы халифов подоспеют. Но Таиса и не думала высаживать десант, абордажники с корветов захватили только стоящие на приколе лютецкие линкоры, на которых было только несколько сторожей. А корветы, зашедшие в гавань, дав пару залпов по набережной и заставив спрятаться суетливо бегающих там стражников, начали обстрел складов с товарами, в основном стреляя по воротам. Таиса ударила местных купцов по самому дорогому: если бы артиллерийским огнём склады были бы просто уничтожены, то такую потерю ещё можно пережить, но разбитые ворота открывали доступ к этим товарам уже потянувшимся туда мародёрам. И это несмотря на обстрел, а следовательно, опасность попасть под шальную бомбу или ядро. Стража-то попряталась, спасаясь от артиллерийского огня. Как и рассчитывала Таиса, не прошло и получаса, как на "Дельфин" под белым флагом явилась делегация местных негоциантов. Таиса написала Грентону, чтоб он их перенаправил к ней.

Делегация купцов прибыла в открытых, роскошных каретах, как символе своего богатства и высокого статуса. Открытых, потому что дожди в Уганабаде были большой редкостью, да и что можно прятать в закрытой карете? Только бедность, как это делают северные варвары. А в открытой — пусть все видят богатое одеяние её владельца.

Таиса постаралась достойно встретить местную элиту. Девушка в мундире альбионского командора (правда, только походном) сидела в кресле-шезлонге коменданта, положив ноги на барабан. Два солдата с опахалами стояли по сторонам, ещё шестеро подавали кофе: один держал блюдце, на которое, как на поднос, Таиса ставила чашечку, отпив глоток кофе, второй держал кофейник, третий — вазочку с колотым сахаром, четвёртый — кувшинчик со сливками. Ещё два стояли на подхвате, тут находился и почтительно изогнувшийся комендант, за ним выстроились остальные офицеры бастиона. Открывшаяся купцам картина была похожа на визит с инспекцией особы королевских кровей, но никак не на захват бастиона неизвестным врагом. Тем более что солдаты гарнизона занимались обычными хозяйственными делами (что-то убирали, чистили, красили и так далее), только делали это с непривычным для них рвением.

Таиса, выдержав полагающуюся паузу, негоцианты почтительно ждали, с опаской посматривая на выстроившихся невдалеке альбионских морских пехотинцев, поставила чашечку на блюдце, служившее подносом. Неодобрительно оглядев разодетых купцов, строго сказала:

— Плохо! Очень плохо! Обороноспособность города на крайне низком уровне! Кто хочет может зайти в гавань и делать что ему вздумается! Например — обстреливать склады товаров почтенных негоциантов Уганабада! — Таиса неодобрительно посмотрела на смутившихся купцов, словно это именно они были инициаторами стрельбы по собственным складам товаров, затем перевела взгляд на кучу антикварного оружия гарнизона правого бастиона (Доугберри уже успел прислать Таисе рапорт о состоянии дел на правом бастионе и по её просьбе собрал ружья и пистолеты его защитников) и тем же недовольным голосом продолжила: — На батареях не хватает пороха, ядер и картечи, я уже не говорю о бомбах! Вашим доблестным комендантам приходится собирать камни и использовать их вместо картечи! А если порох кончится? Что прикажете делать? Бросать эти камни во вражеские корабли? Я недовольна! Поэтому решила вас оштрафовать! Ещё я хочу с вас взять обязательство увеличить ассигнования на оборону! Смету на закупку всего необходимого вам предоставит уважаемый комендант!

При этих словах Таисы комендант согнулся ещё больше, а девушка, чуть скосив на него глаза, усмехнувшись, добавила:

— Кроме того, следует увеличить жалование ему и офицерам! Они, не щадя своей жизни, защищают вас и ваше благосостояние, а у них дырявые зонтики от солнца! Куда это годится! Разве можно в таких условиях воевать? Жалование коменданту и офицерам увеличить вдвое! Нет, втрое!

Выстроившиеся за комендантом офицеры одобрительно закивали, а Таиса, ещё раз глянув на дырявый зонтик, под которым сидела, недовольным тоном высказалась, подводя окончательный итог:

— Увеличить офицерам не меньше чем в три раза! А коменданту в четыре! А то, вон видите? Зонтик у него совсем дырявый! А сами-то в каких каретах разъезжаете!

Один из купцов, видно самый смелый, а может, выбранный остальными главным переговорщиком, высоким голосом спросил:

— Вы говорили о штрафе, уважаемая. Или так вы назвали выкуп за то, что не будете обстреливать город?

— Называйте это как хотите, уважаемый Юсуф аб Брухут, но сто тысяч гиней или эквивалент этой суммы в других золотых монетах должны быть доставлены на "Дельфин" завтра к утру. Если нет, то я продолжу бомбардировку, не только города, но и ваших складов. Решайте — отдать мне часть или потерять всё. Ну пусть не всё, но гораздо больше, чем я запросила.

— Это грабёж! Разбой! — возмутился один из купцов, Таиса пожала плечами:

— Нет, это ещё не грабёж и не разбой. Разбой — когда у вас не только деньги забирают, но и жизнь, я же этого делать не собираюсь, но если вы настаиваете...

Купцы отрицательно замотали головами, а девушка продолжила объяснения:

— А грабёж, когда забирают всё. Это я тоже могу вам устроить.

Снова дружное качание головами было ответом. Бывший евнух халифа Улумана, а теперь почтенный уганабадский купец смотрел на Таису, не отрывая глаз. Девушка, улыбнувшись, кивнула ему как старому знакомому:

— Да, это я. Тогда была не так одета, вернее, совсем раздета, но теперь всё в порядке. Надеюсь, вас, почтенный Юсуф, не смущает мой теперешний вид? Если да, то скажите, я сниму... — Таиса задумалась над тем, чем же из своей одежды она может пожертвовать, и решительно закончила: — Сапоги! А то, знаете ли, когда сюда бежала, набрала воды, а вылить времени не было. Всё хлопоты да хлопоты...

Аб Брухут смотрел на девушку — это была она! Та, на которую он так рассчитывал, а она стала причиной его несчастий. Таиса поняла состояние бывшего евнуха и укоризненно сказала:

— А ведь вы сами виноваты — не заплатили за покупку, решили схитрить. Вот Единый вас и наказал, но так, чтоб вы смогли исправиться. Ведь вам сохранена не только жизнь, но и благосостояние. Подумайте сами: сейчас над вами не висит опасность быть сваренным в кипящем масле по прихоти вашего бывшего повелителя...

Бывший евнух опустил голову, в словах этой девушки, оказавшейся офицером альбионского флота, была доля правды — возможно, судьба аб Брухута сложилась бы иначе, если бы он не хотел обмануть... Схитрить, хотя... Если эта девушка офицер сейчас, то, скорее всего, она уже тогда была командиром той группы: очень те люди действовали грамотно, как для простых бандитов-работорговцев. Таиса, глядя на задумавшегося аб Брухута, улыбнулась, уж очень растерянный у того был вид.

На следующий день к борту одного из линкоров, где Таиса устроила свой штаб, причалили две больших лодки (туда их направили с "Дельфина", к которому они сразу подошли). На борт подняли четыре бочонка с деньгами и сопровождающих золото четырёх негоциантов. Среди них был и отдувающийся Юсуф аб Брухут, всё-таки подъём по штормовому трапу для человека, привыкшего ездить в карете или носилках, достаточно труден. Таиса, усмехнувшись, пригласила купцов в кают-компанию, на линкоре она была гораздо больше, чем на корвете, здесь можно было разместиться с большим комфортом, может, поэтому командор и выбрала линкор. Предложив гостям по чашечке кофе (его варил солдат, одолженный у коменданта левого бастиона), Таиса не стала купцов ни о чём расспрашивать, а подождала, пока они сами скажут о цели своего визита, ведь они приехали не только для того чтоб убедиться, что командор альбионцев получила запрошенный выкуп. Уганабадские негоцианты немного помялись и, попрощавшись, удалились, остался только аб Брухут, видно, переговоры были доверены ему, как знакомому этой необычной девушки. Таиса поняла, что основной разговор впереди, и у бывшего евнуха, а теперь почтенного негоцианта имеется какой-то и свой интерес. Аб Брухут начал издалека, поинтересовавшись здоровьем Таисы и её близких и пожелав им долгих лет жизни, купец спросил:

— А как здоровье девушек, что ушли в пустыню? Гвардейцы Улумана доложили, что беглянки с отрядом неверных дошли до гор и погибли там под обвалом, в одной из пещер. Единый наказал покинувших гарем солнцеликого повелителя, похоронив беглянок во тьме пещеры.

Таиса поняла, что бывшего евнуха интересует, уходила ли Таиса на восток, имея какой-то план, или это была импровизация, а по смене рода занятий и местожительства собеседника пришла к выводу: аб Брухуту пришлось покинуть Фахдабад, но если судить, что он оказался среди негоциантов крупнейшего портового города, сделал это не в спешке или давно готовился. Таиса, скорбно подняв глаза к потолку, вздохнув, произнесла:

— Да, все они погибли. И я в том числе, мы пересекли пустыню, но погибли под падающими камнями, а вы, вижу, избегли подобной печальной участи. Успели избежать падающего топора, а теперь находитесь вне досягаемости своего бывшего повелителя.

Аб Брухут тоже вздохнул:

— Участь прогневивших халифа весьма незавидна — их ждёт не топор. Это слишком легкая смерть. Их сажают на кол, дабы они могли обозреть красоты мира, что покидают и подумать над своими провинностями.

— Я рада, что вы избежали таких раздумий, и сочувствую тому, что вам пришлось покинуть свою родину и обосноваться в этом шумном месте, — снова вздохнула Таиса. В подобном тоне они поговорили ещё полчаса, потом бывший евнух, словно что-то вспомнив, хлопнул себя по лбу:

— Ах да, совсем забыл... Видно, старый стал! Прошу принять от меня скромный дар — трёх невольниц. Я понимаю, что их красота и умение танцевать не интересуют прекраснейшую из всех девушек, что я когда-либо видел. Но они умеют делать массаж, насколько я помню, вам...

— Спасибо за подарок, с благодарностью принимаю, хотя, как сами понимаете, на боевом корабле это не совсем уместно, но от подарка отказываться не буду, — с усмешкой сказала Таиса и замолчала, ожидая чего же взамен попросит хитрый евнух, всё ходящий вокруг да около, но так и не касающийся интересующей его темы. Он её не разочаровал:

— Я слышал, что уважаемая командор заключила сделку с комендантами бастионов. Конечно, я не смогу дать такой процент, как они, но общая сумма оборота будет на порядок выше. Если вы посодействуете мне в знакомстве с плантаторами Артарики и с уважаемым Иззекая Аткинсом...

А ведь разведка у купцов из Уганабада неплохо поставлена — чуть приподняла бровь Таиса. И атаку на свой город они прохлопали только потому, что не ожидали ничего подобного. Таиса улыбнулась своим догадкам и посмотрела на карберийского солдата, готовившего кофе, тот, встретив её взгляд, уронил поднос с кофе.

— Я не буду тебя на кол сажать, это сделает комендант бастиона, — ласково произнесла Таиса, глядя на предателя, доложившего аб Брухуту о сделке своего командира и командора альбионцев. Солдат упал на колени:

— Прошу вас, госпожа! Возьмите меня с собой, я буду кофе готовить, сапоги чистить, делать всё, что прикажете! Только не оставляйте здесь!

Таиса усмехнулась, с одной стороны, этот солдат кофе варил просто замечательный, если он ещё так сапоги чистить будет... Но с другой — его точно лорд Галарикс завербует, но может это и неплохо? Лорд будет уверен, что он в курсе всех дел командора, а она, зная, кто за ней приглядывает, всегда сможет обмануть наблюдателя. Хотя тут могут быть варианты, и Таиса милостиво кивнула, указав в угол, где стояли её грязные сапоги.

В кабинете первого лорда адмиралтейства присутствовали только три адмирала и его заместитель — второй лорд адмиралтейства. Адмиралы были те же, что остались после общего совещания в прошлый раз. Пальмэрстоун, недовольно поморщившись, продолжил говорить:

— Эта девчонка не просто сделала из нас посмешище, она ещё и поставила нас в крайне неловкое положение.

— Неловкое положение — это мягко сказано, — второй лорд адмиралтейства достал из большой кожаной папки лист бумаги, — вот её рапорт о получении приказа на диверсию против пиратов Уганабада, но никак не города, этого гнезда карберийских пиратов. Тут она просит усилить её отряд, так как имеющимися в её распоряжении силами удержать захваченный город она не сможет! Понимаете? Она пишет о том, что сумеет захватить Уганабад! Тогда это вызывало только улыбку, а когда она это сделала... Рапорт был направлен нам не напрямую, а через министерство иностранных дел и колоний! И сейчас там нас обвиняют в преступном бездействии, ведь это мы отдали ей приказ...

— Но там ничего не было сказано о захвате Уганабада, даже о простой диверсии именно против города ничего не говорилось! — возмутился адмирал Претти. — Там говорилось только о прекращении нападений карберийских пиратов!

— В кратчайшие сроки, — хмыкнул третий адмирал, — формулировка предполагает большую свободу действий, поставлена задача, а как её решить оставлено на усмотрение исполнителя. Она и выполнила — пиратский флот уничтожен. Их адмирал погиб, замены ему в ближайшее время карберийцы не найдут, и должен признать — это был действительно талантливый человек! А наша командор его переиграла по всем статьям!

— Она и нас переиграла, — потряс листом бумаги второй лорд адмиралтейства, — по всем статьям переиграла! Она действительно талантливый человек, сейчас её популярность во флоте выше, чем у кого-либо. Ещё когда она командовала одним кораблём, денежные премии, получаемые экипажем, вызывали зависть у очень многих. Она продолжила традицию, получив под командование отряд лёгких сил. Очень многие хотели бы служить под её командой! А выкуп за Уганабад? Она отдала полагающуюся половину в казну, а остальное распределила по кораблям своего отряда!

— Она должна была не выкуп брать, а уничтожить город! — жёлчно произнёс адмирал Претти. — Срыть его до основания!

— И чем? — поинтересовался адмирал, до этого, похваливший Таису. — Лопатами? Ведь даже из запрашиваемого ею количества боеприпасов выделили только половину! В свете произошедшего, — адмирал показал на лист бумаги, что продолжал держать второй лорд адмиралтейства, — вы, джентльмены, смотритесь крайне неприглядно! Если больше у вас ко мне нет вопросов, то позвольте откланяться.

Вслед за этим адмиралом ушёл и второй лорд адмиралтейства, сославшись на неотложные дела, удалился и второй, молчавший адмирал. Оставшиеся Пальмэрстоун и Претти переглянулись. После чего Претти недовольно произнёс:

— Похоже, на них мы больше рассчитывать не можем...

— Эта, как вы говорили, взбалмошная и капризная баба отличается умом и умением проводить свои решения в жизнь, а не только умело использовать своё везение, — задумчиво произнёс Пальмэрстоун. Адмирал Претти на него с укоризной посмотрел, а первый лорд адмиралтейства продолжил:

— Мне удалось убедить канцлера не переподчинять отряд командора Ланик министерству иностранных дел и колоний. Лорд Уайльдер согласился, что боевые корабли, а тем более отряды и эскадры должны находиться в ведении адмиралтейства, но при этом он рекомендовал усилить отряд командора Ланик тяжёлыми кораблями, повысив его эффективность. Я думаю, что самостоятельные действия её отряда пора прекращать. Надо ввести его в состав одной из эскадр.

— Правильное решение, — согласился адмирал Претти, — пора прекращать с её самостоятельностью, так она может и до адмирала дослужиться. Причём получить это звание не по результатам безупречной службы и не по выслуге лет, а благодаря своим безрассудным выходкам!

— Я рад, что вы это понимаете, мой друг, — чуть заметно улыбнулся лорд Пальмэрстоун, — и поэтому принял решение о включении отряда командора Ланик в вашу эскадру. О том, как выполнить рекомендации лорда Уайльдера об усилении её отряда, позаботьтесь сами.

— Но тяжёлые корабли... — начал растерянно адмирал Претти, — моей эскадре будут ли дополнительно...

— Изыщите резервы из собственных ресурсов, вам выделено из вновь вводимых в строй достаточное количество, — оборвал адмирала первый лорд адмиралтейства, — из резерва формируется ещё одна эскадра для усиления южного направления с постоянным местом базирования в Тарбее. Как показала практика, сил вашей эскадры недостаточно. Ваше базирование остаётся прежним — на Каранск. Поэтому попрошу, как можно быстрее выйти в море.

Выходя из кабинета Пальмэрстоуна, Претти пробурчал:

— Где я изыщу корабли? Не ослаблять же другие отряды? Она захватила в Уганабаде два старых линкора, вот пусть ими и довольствуется!

Девушка, одетая в мундир командора, не ждала в приёмной, в будуар, служивший и кабинетом, её пригласили сразу. Таиса зашла в сопровождении трёх девушек и одного очень смуглого карберийца. Изабэль поднялась со скамеечки, на которой сидела, и обняла Таису. Её фрейлины тоже встали и поклонились. Таиса чуть усмехнувшись, представила своих спутниц:

— Вот, Зара, Хима и Лейла, мне их подарил Юсуф аб Брухут, после нашего бегства он не стал ждать, когда его Улуман посадит на кол, а тоже сбежал, кое-что прихватив. Очень немало прихватив, он сейчас в Уганабаде изображает из себя крутого купца, но чувствую, что он не прочь вернуться в Фахдабад, и не как евнух нового халифа, а как его визирь. Я так поняла, что и в Уганабаде у него были деньги и немалые, он там сразу почтенным негоциантом стал, причём одним из самых богатых. А девушек, если учесть, что евнуху они не к чему, он прихватил из жадности. Хотя это может быть и к лучшему. Кстати, гвардейцы Улумана, что за нами гнались, доложили халифу, что мы погибли в той пещере — завалило камнями, тел-то так и не нашли.

Изабэль и Гортения узнали девушек, как и они их (аб Брухут прихватил с собой самых красивых из подчинённого ему гарема), пошли взаимные охи и ахи. Бывшие наложницы немного смутились, узнав, что их подруги стали: одна королевой, а вторая её первой фрейлиной, им-то рассказывали, что наложницы, сбежавшие из гарема, погибли, да ещё и после лишений в пустыне. А Таиса представила и карберийца, отрекомендовав его как мастера варить кофе (альбионцы не очень любили кофе, они предпочитали чай, а вот Изабэль, как уроженка южной страны, обожала этот напиток), при этом тихонько предупредив Изабэль:

— С ним всё в порядке, он уже завербованный лордом Галариксом как информатор. Так что за его благонадёжность я ручаюсь.

Королева только усмехнулась, она понимала, что к ней, как к лютенке, будут приставлены шпионы, и не просто приставлены, а ими постараются сделать всё её окружение. Гортения, Дэлли и Катрин уже получили подобные предложения, причём в такой форме, что отказаться было просто невозможно. По совету Изабэль девушки и не стали отказываться и уже написали первые донесения. Их писали все вместе, королева приняла самое активное участие в сочинении этих докладов в секретную службу, даже можно сказать, что авторство этих доносов на королеву, королеве же и принадлежало. Приведенных Таисой девушек Изабэль не стала определять в служанки, это всё-таки были её подруги по неволе, их назначили младшими фрейлинами, с привилегией делать массаж королеве и старшей фрейлине. Ещё немного поговорив и оценив напиток, сваренный новым "кофейным" слугой королевы, Таиса откланялась. Выход эскадры, в которую включили и её отряд, был назначен на послезавтра.

Каранская эскадра под командованием адмирала Претти шла к месту своего базирования, шла, сопровождая большой конвой, конечным пунктом назначения которого был Тарбей. Вообще-то в Хунду шли не все транспорты, часть должна была разгрузиться в Каранске и, загрузив колониальные товары, дожидаться тех, что совершат рейс в Тарбей и обратно. "Разящий гром", флагманский линкор адмирала Претти, шёл третьим в центральной колонне. Отряд лёгких сил под командованием командора Ланик (хотя почему лёгких? В нём уже было два линкора, пусть только второго класса, но это были двухдечные тяжёлые корабли) шёл четвёртой колонной, между невидимым с такого расстояния берегом южного континента и основными силами конвоя. Капитан Грентон (Таиса перевела его с "Дельфина" на свой новый флагманский корабль, сохранив должность), оторвавшись от наблюдения за океаном, направил подзорную трубу на "Разящий гром".

— Ранс, хотите полюбоваться надутой физиономией адмирала Претти? — с улыбкой спросила Таиса. Грентон отрицательно покачал головой — движение подзорной трубы было случайным, просто капитан второго ранга думал о другом, о чём он и высказался:

— Адмирал Претти, по-прежнему смел и отважен — поставил свой флагманский линкор не только третьим в колонне, так ещё и там, где идут транспорты! То есть на самой защищённой позиции! Хотя бы во главе... Можно было бы сказать, что возглавляет конвой...

— Согласна, адмирал выбрал не лучшее место. В случае нападения противника, руководить боем не сможет. Тут холмов нет, чтоб обозревать поле боя сверху и видеть всю картину сражения. Дым от орудий совсем закроет обзор, хотя... — кивнула капитану корабля Таиса и предположила: — Может, адмирал надеется, что ему будут оперативно докладывать обстановку с других кораблей, а он будет мудро руководить сражением, оставаясь в безопасности.

Грентон не ответил, только хмыкнул, продемонстрировав, сколь он невысокого мнения о действиях адмирала. Таиса ничего не сказала, хотя и разделяла мнение командира флагманского корабля своего отряда: всё-таки обсуждать своего командующего с подчинёнными очень некорректно, каким бы командиром этот адмирал не был. Грентон понял молчаливый намёк Таисы и не стал ничего больше говорить, но вид капитана второго ранга красноречиво свидетельствовал о том, что он думает о своём адмирале. Таиса ещё раз улыбнулась, альбионцы хоть и были азартны, но славились своей чопорностью, даже холодностью, а Грентон был слишком импульсивен для чистокровного альбионца, кто-то из его родителей или бабушек-дедушек был из страны за проливом, недаром же Ранс отлично говорит на лютецком. Размышления Таисы и Грентона были прерваны сигналами с флагманского корабля эскадры.

— Ого! — кратко выразил своё мнение о увиденном капитан "Чёрной лилии", так назывался лютецкий линкор, в своё время захваченный карберийцами. Сделав этот корабль флагманом своего отряда, Таиса решила названия не менять. Глядя на сигнальные флажки, поднятые на флагманском линкоре, девушка на этот раз улыбнулась какой-то ехидной улыбкой, нечто подобное она и ожидала с выхода каранской эскадры в море, слишком большие были собраны силы, явно избыточные для простой проводки конвоя. А Грентон продолжал недоумевать:

— А как же конвой? Претти решил оставить его без охраны? Мы уже почти на траверзе Уганабада, если бы там были шекки карберийцев, то этот манёвр адмирала Претти ещё как-то можно было оправдать. Но там же нет флота! Он уничтожен! А вот южнее... По рекам, из глубины континента, вполне может выдвинуться флотилия...

— Ранс, — перебила Грентона Таиса, кивнув в сторону уходящих мористее кораблей, — контр-адмирал Гронни имеет большой опыт проводки подобных конвоев, Претти он подчинялся постольку, поскольку... Конечно, боевых кораблей в конвое мало, но и основной путь пройден. Через три дня Гронни будет на траверзе форта Лэмис, а карберийцы так далеко на юг не забираются.

Грентон согласно кивнул, у контр-адмирала Гронни своя задача и он выполнял команды Претти, как старшего начальника, если они ей не мешали. Пока пути следования каранской эскадры и конвоя совпадали, они двигались вместе, эскадра как бы охраняла конвой. Но когда эскадра поменяла курс, Гронни счёл себя вне подчинения адмиралу Претти и, словно это подтверждая, на флагманском корабле сопровождения конвоя появились сигнальные флажки.

— Кораблям конвоя, курс зюйд-вест. Гронни уводит конвой в океан, времени на его проводку он потратит больше, но там его карберийцы не достанут, — одобрительно произнёс Грентон, прочитав сигнал. Теперь кивнула Таиса, фактически, дав команду сменить курс, адмирал Претти предоставил право контр-адмиралу Гронни действовать по своему усмотрению (то есть выполнять ту задачу, что была поставлена изначально — обеспечить безопасность проводки конвоя).

— Похоже, нашему адмиралу не дают покоя ваши лавры, командор, — предположил Грентон и обосновал свою догадку: — Эскадра разворачивается на Уганабад! Похоже, Претти решил: то, что удалось отрядом лёгких сил сделать вам, командор, он с лёгкостью повторит, имея под командой мощную эскадру! А нашему отряду приказано занять место в арьергарде. Боится адмирал, что вы снова с лёгкостью возьмёте бастионы, вот и придерживает наш отряд.

— Это и к лучшему, комедант-ахши сделал выводы, да и уганабадские негоцианты тоже, я не уверена... — Таиса на мгновение замолчала и убеждено закончила: — Вернее, абсолютно уверена, что повторить наш рейд, мы сейчас не смогли бы. Претти задумал авантюру, и бастионы Уганабада ему это покажут, надеюсь, потери эскадры ограничатся нескольким кораблями.

Таиса знала, что говорила — карберийцы были готовы именно к такому повороту дел, а стало ей это известно из первых рук, вернее, уст почтенного аб Брухута и чудом выжившего храброго аб Гутама. О приготовлениях уганабадского гарнизона они поведали девушке-командору третьего дня, угощая её ароматным кофе.