Травник

Я осторожно открыл глаза. Хм, вроде живой, как ни странно. Может приснилось... Да нет. Я четко помню свет фар встречной легковушки в лицо, потом удар, скрежет металла и темнота. Хотя нет, я ещё помню обжигающую боль и хруст ломающихся рёбер и грудины, когда осколки рулевого колеса перемалывали в кашу содержимое грудной клетки. Я сам врач с более чем десятилетним опытом и осознаю, что шанс выжить при сочетанной политравме стремится к нулю. Но ведь вытащили! Так что зря ругают нашу медицину, зря...

Попытался приподняться на локтях, что бы осмотреть палату. Тщетно. Вроде руки и ноги на месте, даже чувствую, как мышцы сокращаются, а пошевелиться не могу. В голове сразу всплыл страшный диагноз — внутричерепное кровоизлияние или спинальная травма. В первом случае еще был мизерный шанс восстановить моторные функции, во втором — без вариантов овощ. Похоже, поторопился я с высокой оценкой эскулапов. В моем случае гуманнее было дать спокойно уйти пациенту. Прожить остаток жизни в виде безвольного обрубка, придатка запертого в черепной коробке мозга — перспектива удручающая. Наконец, сумев приподнять голову, я обнаружил толстые веревки, сковывающие мои конечности, ведущие куда-то вниз. Это еще что за номер...

Пока я лежал наглухо привязанный к кровати и тупо пялился в выбеленный потолок, раздался скрип двери и торопливые шаги. Надо мной склонилось грубое мужское лицо.

— Оклемались, ваше благородие? — участливо поинтересовался он.

— Ты что обкурился? Где я и почему меня связали?

— Вы дома. Пришлось связать, поскольку вы изволили буянить, а лекарь прописал полный покой.

— Лекарь? Лекарь это хорошо. Вот и позови его. А заодно принеси мне ручку и бумагу. Я на вас такую жалобу в облздрав напишу, до пенсии отписываться будите.

— Никак не можно. Мастер после проведения лечебного воздействия отбыл к себе.

— Ладно, зови хоть медсестру.

— Барин вы что-то напутали. Вы один у батюшки.

— Ты дурак? Какого еще батюшки?! Я детдомовский. Что вообще происходит. Может ты хоть скажешь, что со мной произошло?

— Так точно. Вы накануне перебрали наливки в трактире, и, отобрав у приказчика лошадь, решили продемонстрировать трактирным девкам свою удаль, да не удержались в седле, перелетели через забор, выбив головой окно. Кровищи было — жуть. Вас как домой доставили — совсем бледный были. Отец ваш не поскупился, лекаря вызвал. Тот вас почти что с того света вытащил. — Мужик перекрестился.

Неожиданно в голове начал складываться калейдоскоп воспоминаний. Все верно, вчера вечером мы с приятелями решил немного поразвлечься и...

Понятно, похоже, мы оба бредим! Какой трактир, какие приятели. Вчера я был в Питере на конференции по новым аспектам применения лазерной микрохирургии и только поздним вечером выехал домой.

— Может, наконец, развяжешь меня? — обратился я к мужчине, после очередной безуспешной попытки принять сидячее положение.

— Можно и развязать, — ухмыльнулся он. — Полечиться рассольчиком не желаете?

Я уселся на кровати, растирая затекшие кисти, и огляделся.

Мое ложе оказалось большой кроватью из мореного темного дерева с вычурной резьбой на спинках. Нормально? Это какая больница расщедрилась на дизайнерскую мебелью? Фискальной службы на них нет. Хотя, если стены обшили евровагонкой, то и дизайнерская кровать тут прямо по феншую. Похоже, меня поместили в экстра-вип палату. Даже страшно представить, какой будет счет за пребывание.

— Любезный, у вас тут вообще кормят?

— Чего изволите?

— Мне бы чего-нибудь жиденького и теплого, — пробормотал я.

— Сейчас исполню, вашблагородие. Манька поутру ушицу сварила. Она еще не остыла.

Мужик свалил, а я решил прогуляться по палате, размять ноги. Возле входа обнаружилось зеркало.

— Сука!!! — Я отскочил от стены, едва не врезавшись в шкаф. — Да ну нах...

На дрожащих ногах я приблизился к зеркалу и уставился в отражение.

На меня смотрела какая-то пародия человека. Отекшее, покрасневшее лицо, с прожилками сосудов, заплывшие невыразительные глаза. Фейс типичного алконавта со стажем, хотя навскидку отражавшемуся в стекле индивидууму нет и двадцати. На негнущихся ногах я вернулся в кровать.

— Обед доставлен, — послышалось от двери.

— Поставь на стол, у меня что-то аппетит пропал.

Никак не могу сосредоточиться. В голове бесконечной чередой проносился калейдоскоп образов и воспоминаний. Наконец эта карусель закончилась, и я с полной ясностью осознал, что я это не совсем я, точнее совсем не я. Вот это тело, которое стало ловушкой для моего сознания, звали Максом, или бароном Максимилианом Ставровичем Корнеевым, восемнадцати или девятнадцати лет от роду. В отличие от меня, у него была семья. Отец — Ставр Алексеечич и мать... Хотя нет, мать умерла два года назад от лихорадки. Было весьма странно иметь два комплекта воспоминаний. Это больше похоже на просмотр плохо срежесированного фильма...

Аппетита не было, но я упорно хлебал густую жижу с рыбным ароматом, пытаясь разобраться в мешанине знаний. Получалось хреново.

Бывший хозяин этого тела считал себя весельчаком и балагуром. Как по мне — обычный бездельник и пьяница. Вместо учебы в столичном университете, которую отец оплачивал полновесным золотом, бывший владелец тела предпочитал проводить время в многочисленных тавернах в компании сомнительного происхождения особ женского пола. Что собственно и подтверждает его сильно непрезентабельный вид.

Что до учебы — воспоминания о ней оказались крайне обрывочными. Я так и не смог вспомнить, на кого учился молодой барон. В его голове этому аспекту совершенно не нашлось места.

— Ваше благородие, отец вызывает вас к себе в кабинет, — оторвал меня от созерцания пустого дна тарелки мой нянька. Как же его там... Ну да, Федор.

С трудом поднявшись на ноги, я нетвердой походкой покинул комнату. С трудом ориентируясь по огромному дому, я взобрался по ступенькам на второй этаж...

— Что сынок, до белочки допился? — Сидящий за столом мужчина брезгливо смотрел на меня. — Мне больно смотреть, во что ты превратился. И вообще, мне надоело терпеть твою дурь... Я на многое закрывал глаза, но последняя выходка перешла все разумные границы. Мне надоело, что ты постоянно мараешь в грязи репутацию нашего рода. Завтра-же отправляешься в северное имение. Поживешь там, пока за ум не возьмешься.

Вынужденное наказание я воспринял с некоторой толикой облегчения. Понятно, что к прежнему образу жизни возвращаться я не собирался. Но и что делать дальше — не представлял. Надо собраться с мыслями и разложить все по полочкам. И вынужденное изгнание — прекрасный шанс для этого.

Три дня поездки я провел в полудреме. Организм, лишенный ежедневного алкогольного допинга бунтовал. Но отец строжайше наказал Федору, который сопровождал меня в поездке, не допускать меня к зеленому змею. Не сильно и хотелось. Я вообще в прошлой жизни алкоголь почти не употреблял. Только изредка, скорее, по необходимости, для поддержки компании.

Всю дорогу я пытался понять, в какую эпоху меня занесло. Все говорило в пользу средневековья. Позднее или ранее? А хрен его знает, история никогда не была у меня любимым предметом. Все мои представления об этом времени почерпнуты преимущественно из книг и фильмов.

К приезду в поместье голова, наконец, прояснилась и мысли упорядочились.

Встречать юного барона вышла все немногочисленная челядь. Ранее я уже пару раз гостил в имении, поэтому, не смотря на дежурные улыбки, в глазах людей я рассмотрел тщательно скрываемый страх. М-да. Репутация у меня тут еще та. Молодой барон никогда не отличался покладистым характером, а последние года три вообще пошел в разнос.

Пока разгружали вещи и перетаскивали сундуки в мою комнату, я потребовал горячего чая и уединился в уютной беседке на краю пруда. Хотелось побыть в одиночестве и, наконец, разобраться с планами на будущее.

Думай атаман, как восстанавливать подмоченное реноме будешь и обустраиваться в жизни. Надежда бывшего хозяина тела возглавить семейный бизнес, с учетом его поведения последние годы, не больше чем фарс. Пока отец жив, он этого точно не допустил бы. А с нынешней моей позиции — и сам бы не захотел. Не мое это, не на того учился...

Чем заниматься в дальнейшем вопрос не стоял. Не зря же я выучился на врача. Лечить мне нравилось. Большую часть свободного времени я проводил, штудируя литературу по профессии. Мое профессиональное рвение не осталось не замеченным. К концу третьего года работы в абдоминальной хирургии одной из городских клиник меня вызвал на ковер Илья Маркович — наш зав отделения.

— Проходи. Я давно к тебе присматриваюсь, — заявил он, едва за мной закрылась дверь. — Ты хирург от бога, Алексей. За три года ни одного прокола, ни единого нарекания. И со стороны пациентов и от коллег — самые лестные отзывы. Аккуратен, профессионален, старателен, стремишься к новым знаниям. Похвально. С такой жизненной позицией у тебя отличные перспективы. Не думаю, что тебе стоит ограничивать себя абдоминальной хирургией.

Я непонимающе уставился на пожилого еврея, теряясь в догадках, к чему он ведет.

— Мой хороший знакомый руководит недавно созданным отделением лазерной микрохирургии, — пояснил он,— и как в воздухе нуждается в молодых талантливых врачах с незашоренным взглядом, способных быстро освоиться и продвигать новое направление. Я взял на себя смелость рекомендовать ему твою кандидатуру. Ты, надеюсь, не против перевода...

Понятно, что мой многолетний опыт ювелирных операций на сосудах и нервах тут востребован не больше, чем кондиционер зимой на Аляске. Может он и был бы востребован, но без соответствующей материальной базы толку от него. А вот с хирургией стоит поиграться. Думаю, с моими знаниями и школой Пирогова, я недолго буду прозябать в праздном безделье.

Окрыленный неожиданной мыслью, я кликнул Федора и попытался провентилировать интересующий меня вопрос.

Если он и удивился моему вопросу, вида не подал. Лишь брови на мгновение взлетели вверх. Детально просветить меня в структуре здешней системы здравоохранения он не смог, поскольку в этом вопросе оказался несведущ. Но даже из его поверхностных знаний начала вырисовываться относительно ясная и довольно удручающая картинка. Хотя, нечто подобное стоило ожидать. Медицины в современном понимании тут не было от слова совсем.

В деревнях лечением народа занимались травницы. В городских лечебницах, находящихся в епархии церкви, уход за пациентами осуществлялся монашками, которые пытались лечить страждущих граждан божьим словом и настоями из трав, закупаемых у тех же деревенских травниц. Особняком от них стояла закрытая каста лекарей. Но их методы и способы лечения оказались тайной за семью печатями. Экстрасенсы-шарлатаны, резюмировал я.

Попытаться сдвинуть медицину в нужном русле? Создать школу современной хирургии? Мысль интересная, но бесперспективная. Не по силам это одному человеку. Надо фундаментальные исследования, институты, кадры. Благословение свыше, в конце концов. И это я не о божественном благословлении, а о бюрократической машине.

Остается лишь вариант с частной практикой. Тут проще, но не без подводных камней. Необходима хоть минимальная лекарственная номенклатура. Те же антисептики, противовоспалительные, обезболивающие. Вот только где это все взять. Не в аптеках же, которых тут и в помине нет. Хотя....

— Федор, не подскажешь, где ближайшая травница обитает?

— Так, в вашей деревне и обитает, ваше благородие. Ольгой кличут. Вообще, травницей ее мать была, но ее, горемычную, прошлой весной медведь-шатун помял. Она через несколько дней и преставилась. Но люди говорят, свою науку крепко дочери передала.

— Далеко живет?

— Да нет, минут десять хода. Сейчас девок пошлю, что б кликнули ее.

— Не надо девок, проводить сможешь?

— Знамо дело смогу.

— Вот и веди. Хочу посмотреть, чем людей тут лечат.

Покинув территорию поместья, мы оказались на неширокой деревенской улочке. Местные жители с любопытством поглядывали на живого барина. Провожаемыми заинтересованными взглядами, мы подошли к небольшому домику. Федор услужливо приоткрыл дверь и из прохода на меня накатили насыщенные и такие знакомые ароматы лекарственных трав.

Дело в том, что я не сторонник повального применения фармакологических препаратов. Это химия, и кроме необходимого лечебного эффекта, она имеет немало побочных действий. Настои из трав куда безопаснее и в большинстве случаев совершенно не уступают по эффективности таблеткам.

Поднявшись в дом, я с интересом уставился на гербарий, который и наполнял воздух всевозможными ароматами. Вдоль стен на натянутых веревках висели десятки пучков высыхающих растений разной стадии усушки. Я без труда узнал ромашку, календулу, мать-и-мачеху, зверобой.

Увлекшись изучением коллекции, я не сразу обратил внимание на девушку, склонившуюся в глубоком поклоне.

— Вот барин, травница, про которую я говорил.

— Чем провинилась, барин? — испуганно спросила она, не поднимая головы.

— Почему сразу провинилась? Или грешки имеются? — усмехнулся я.

— Нет вроде... — Она подняла голову, и посмотрела мне в глаза.

Хм, совсем девчонка, лет двадцать от силы. К тому же красивая. Тонкие, аккуратные черты лица совершенно не свойственные деревенским девушкам. Стройная фигурка, нежные руки, не привыкшие к тяжелому физическому труду. А глаза... Утонуть можно.

Мое пристальное внимание не укрылось от девушки. Она засмущалась, и щеки налились румянцем. Какая милота.

— Федор сказал, ты умеешь травами болезни лечить? — прервал я затянувшееся молчание.

— Его правда, обучена. Моя матушка и моя бабка травницами были.

— Вот и славно. Расскажешь, какие травы используешь, и при каких жалобах. А ты Федор, — я повернулся к стоящему в проходе мужичку, — ступай в имение. Я сам вернусь, как закончу разговор.

— Как прикажите, барин, — он торопливо вышел на улицу, прикрыв за собой дверь.

Оставшись наедине с девушкой, я устроился на лавке за стоящим по центру комнаты столом.

— Ну, рассказывай.

— Даже и не знаю, с чего начать. У меня тут так много трав, еще и коренья... Вы все и не запомните...

— Хорошо, поступим иначе. Я вижу возле окна несколько пучков календулы, она же Calеndula officinаlis. Когда и как ты ее используешь?...

Игра в вопросы и ответы продолжалась достаточно долго. Первоначальный испуг у девушки прошел, сменившись нарастающим удивлением, связанным с моими обширными познаниями растений.

Ну, что сказать. Опыт применения трав для лечения хворей тут довольно внушительный, правда, однобокий. Для употребления травы завариваются и принимаются исключительно внутрь. О таких лекарственных формах как мази, гели, настойки и ленимент тут понятия не имеют. Какое благодатное поле для работы. Я даже заулыбался от открывающихся перспектив.

— Горе-то, беда-а, — заголосил бабский голос на улице. Через мгновение причитающая женщина ввалилась на порог. — Беда, Оленька. Михась голову топором разрубил, лежит в кузнице, помирает. Что-же теперь будет-то.

— Барин, надо бы глянуть, — робко обратилась девушка ко мне.

— Конечно, надо, — не задумываясь, ответил я, уже просчитывая объем операции, — веди быстрее, — рявкнул я в сторону голосящей тетки.

Когда мы вбежали в просторное помещение кузни, картина открылась живописная. На полу помещения возле огромной наковальни лежал крупный мужчина. Его лицо полностью было залито уже начавшей запекаться кровью из рубленной раны на лбу, из которой торчал кусок железа. Судя по форме — осколок рубища топора. Как ни странно, пациент находился в сознании и даже медленно моргал.

— Слышишь меня, Михась? — обратился я к нему.

— Слышу, барин, — ответил он, скося в мою сторону взгляд.

— А чего лежишь, не встаешь?

— Так лежа помирать сподручнее.

Я склонился над травмированным и осмотрел кузнеца. Дыхание в норме, судорог нет, сознание ясное, когнитивных нарушений не наблюдается. Рубленая рана, хоть и выглядела страшно, особого опасения у меня не вызывала. Зуб даю, даже мозговые оболочки не задеты. Иначе бы уже были хоть какие-то симптомы церебральных осложнений. Единственная опасность при таких травмах — инфицирование и развитие вторичного менингита. По-хорошему, надо бы тщательно промыть рану физраствором, потом хлоргексидином. В рану ввести антибиотик широкого спектра, да дренаж на пару дней оставить. Только где это богатство взять.

Стоящая рядом Ольга растерянно смотрела на окровавленного мужика, не зная, что делать. Оно и понятно, травками тут не помочь. Надо ПВХ (первичная хирургическая обработка) проводить. Эх, где наша не пропадала.

— Быстро теплой воды, кусок чистой ткани, небольшую иглу, нить для ушивания раны и спирт.

— Спирт? — переспросила крестьянка, — уцепившись за незнакомое слово.

— Крепкий алкоголь. Что у вас мужики по праздникам пьют?

— Так, первач и пьют.

— Вот его и неси, литра два. И еще чистую глубокую посуду.

Оставив меня с пациентом, обе девушки выпорхнули во двор.

— Как тебя так угораздило, болезненный ты наш? — поинтересовался я.

— Силы дурной много. Правил лезвие топора, да не рассчитал. Ка-ак жахнул молотком, кусок откололся и мне прямо в голову.

Через несколько минут помещение кузни наполнилось гамом и причитаниями. Заказанный мной набор для ПВХ разложили прямо на поверхности наковальни. Так, что тут у нас. Деревянный таз с водой, пара глубоких глиняных мисок, обрез серой, но вполне чистой ткани. От пятилитровой бутыли ощутимо попахивало самогоном. Меня аж передернула от насыщенного аромата. Гадость-то какая. И как ее вообще пьют.

— Ольга, бери ковшик, и поливай мне на руки водой. — Скомандовал я. Тщательно вымыв руки под тонкой струей теплой воды, я повторил процедуру уже с самогоном. Надо было видеть глаза крестьян, при виде льющегося в землю добра.

Оторвав кусок ткани, я обработал края раны и стер с лица запекшуюся кровь. Теперь приступим к самому ответственному моменту. Крепко ухватив пальцами торчащий осколок, я потянул его на себя, и он неожиданно легко выскользнул из раны. Так и есть. Кусок металла проник в череп едва на палец. Кстати, лобная кость — самая толстая в черепе. Попади осколок в область виска — последствия были бы куда печальнее. Тщательно промыв рану, я несколькими стежками стянул разрубленную кожу. Пока я занимался вышивкой крестиком, кузнец лишь шипел сквозь зубы, даже не застонав.

— Ну, вроде все, — констатировал я, закрепляя повязку на голове. — Лоб не морщить, не улыбаться, повязку не снимать. Если все нормально, дня через четыре-пять сниму швы.

Под изумленно-восторженный шепот селян, мы с Ольгой вернулся в её избушку.

— Так, на чем мы остановились, — спросил я, устраиваясь за столом. Взглянув на девушку, я наткнулся на полный восхищения горящий взгляд.

— Что? — не понял я странное проявление эмоций.

— Где вы так научились? — спросила она. — У нас так не делают.

— Много ты знаешь, — хмыкнул я. — Понятно, что не делают. Откуда в вашей глуши докторам взяться.

— Знаю, — фыркнула она. — Я, между прочим, с мамой пятнадцать лет в столице жила. Она у тамошнего лекаря помощницей работала.

— О как! — не смог я сдержать возгласа изумления. Как говорится, на ловца и зверь бежит.

Позабыв о кореньях, я вцепился в Ольгу клещами, до мелочей выпытывая ее про их работу у лекаря. Оленька оказалась настоящим кладезем информации. По мерее ее рассказа мои брови поднимались все выше от удивления. Поторопился я с нелестной оценкой профпригодности здешних светил медицины.

Рассказ девушки вызвал у меня далеко не однозначные чувства. Методы работы столичного светилы медицины показались мне очень спорными. Тот лечил пациентов методом наложения рук. Сильно попахивает мистификацией, да только не все так однозначно. Со слов Ольги, пациенты, поступающие на лечение чуть ли не на носилках, после продолжительного сеанса оздоровления покидали дом местного эскулапа на своих ногах, и выглядели при этом не в пример лучше. Не доверять словам девушки веских причин у меня не было. Но и принять, явно противоречащие здравому смыслу факты, мне не удавалось. Только где зарыта собака, я понять так и не смог. Мне бы пообщаться с одним из этих экстрасенсов. Только возвращаться в город не с руки пока.

— А чего в деревню то приехали, — поинтересовался я. — В городе то жизнь и сытнее и проще.

— Мастер Грегор на меня глаз положил. Так и заявил матери — не отдашь дочку за меня, выгоню на улицу.

— Так, а в чём проблема. Завидная партия. Богатый, уважаемый. Жила бы как у бога за пазухой.

— На кой мне эта старая песочница. И на носу у него противная бородавка.

— Ясно, — я не сдержался от ехидной ухмылки. — Старого козла потянуло на клубничку.

— Ага, — весело улыбнулась девушка. — Я так не хочу. Если замуж, то по любви.

— Логично. А за меня бы пошла, — поддавшись внезапному порыву, поинтересовался я.

— Нет, я хочу сильного мужа. Что б за его спиной как за горой, — горячо выпалила она, но тут же осеклась, смутившись. — Ой, простите, барин. Это я не подумавши ляпнула. Вы хороший. Только...

Я не весело усмехнулся. Чего уж там. Жених из меня прямо завидный. Такой завидный, что самому тошно. Тело мне досталось, врагу не пожелаешь. Не складная фигура, с дряблыми, не знавшими физической нагрузки мышцами, уже оплывший жирком живот. Одутловатое лицо с мутным, невыразительным взглядом. Придушил бы собственными руками, да пожить еще хочется.

— Ладно, не бери в голову. Это я так, ради интереса спросил.

Попрощавшись со стоящей посреди комнаты смущенной девушкой, я покинул дом травницы, и, погруженный в невеселые мысли, побрел к себе в поместье.

Слова девушки не то что меня обидели, но глубокие струны задели. Правда, она и есть правда, хоть и горькая. Все, начинаю новую жизнь с чистого листа.

— Эх, хорошо-то как.

Выйдя на крыльцо, едва над горизонтом показалось солнце, я глубоко вдохнул свежий прохладный воздух, наполненный ароматом сочной травы. Настроение, после глубокого и спокойного сна было замечательное, а планы наполеоновские.

Вчера я долго изучал доставшуюся мне оболочку. С одной стороны прежний хозяин совершенно не заботился о ее физической форме и от созерцания печальной картины, отражающейся в стекле обрамленного в мощную бронзовую раму зеркала, невольно опускались руки. С другой — не все так печально как кажется. В прошлой жизни я периодически посещал небольшой тренажерный зал, расположенный через пару кварталов от моего дома. Начал ходить в качалку, что бы банально убить свободное время, неожиданно появившееся после перевода на новую работу. Но уже через несколько месяцев занятий сравнивая летние фотографии, сделанные на городском пляже, с отражением в зеркале не мог не признаться, что деньги, потраченные на оплату занятий не пропали зря. Фигура довольно сильно изменилась исключительно лучшую сторону.

В отличие от прошлой жизни, сейчас у меня в руках гораздо более пластичный материал. Молодой быстро растущий организм. А если еще его нагружать на два-три раза в неделю, а каждый день. Да не с ленцой, а полной отдачей...

— Митяй, организуй мне теплой воды сполоснуться, — приказал я мелькнувшему во дворе слуге, и отправился на утреннюю пробежку.

В поместье я вернулся уже спустя четверть часа. Взмыленный и тяжело дышащий, словно жеребец после финального забега на ипподроме. Моя физическая кондиция не выдерживала никакой критики. Обнять и плакать. Спекся после третьего круга. О продолжении разминки и речи быть не могло. Доползти бы до ванны.

Следующие два месяца пролетели как один день. Каждый день начинался с обязательной разминки без оглядки на погодные условия. Хоть дождь, хоть солнцепек, каждое утро с восходом солнца я выходил во двор и приступал к изнурительным тренировкам, вылепливая из доставшегося мне в наследство тела настоящего мужчину. Конечно, я бы не отказался от помощи квалифицированного фитнес-тренера, да и вместо занятий на свежем воздухе, предпочел теплое помещение тренажерного зала. Но, увы, все это осталось в недоступной прошлой жизни. Теперь лавкой для пресса мне служила широкая, грубо обструганная доска, стоящая на притащенной с дровяного склада колоде, турник — любая подходящая ветка в лесу. А я в качестве штанги я приспособил коромысло, с подвешенными наполненными утрамбованной землей кадками для воды, литров на двадцать каждая.

Результат не заставил долго ждать. Молодой растущий организм под воздействием бурлящих гормонов в сочетании с избытком свежего воздуха, изнуряющими нагрузками и обильной, богатой протеинами пищей без всяких ГМО, быстро восстанавливал надлежащую форму. А аппетит после начала тренировок у меня появился ого какой. Ел как не в себя. Несмотря ни на что, пропорции тела и рельеф менялись на глазах.

Незаметно втянулся живот, уступив место красиво смотрящимся квадратикам затвердевшего пресса. Бицепсы обрели объем и перекатывались тугими шарами под кожей во время моих постоянно удлиняющихся тренировок. Последние три недели к утреннему комплексу упражнений я даже добавил легкую вечернюю разминку.

Прислуга поместья, вначале подозрительно смотревшая на странное увлечение барина, как говорится, прониклась. Я несколько раз наблюдал, как мужики, с интересом следящие за моими акробатическими кульбитами на лугу у дома, задирают холщовые рубахи, и, переводя взгляд с меня на свои трудовые мозоли, печально качают головами. А вот в глазах девушек все чаще стал улавливать подозрительные блеск и оценивающие взгляды. Вообще тут попользовать в постели девок из прислуги было вполне обыденно и не зазорно. Только, чур меня. Фигу им, а не барское тело.

Разбуженный ласковыми лучами показавшегося над кронами деревьев солнечного диска, я сладко потянулся, и, выбравшись из постели, подошел к ростовому зеркалу, пристально вглядываясь в свое отражение. Результат не мог не радовать. Отражение было со мной полностью согласно. Из зеркала смотрел подтянутый, атлетически сложенный юноша. Былой одутловатости лица и близко не осталось. Четко очерченные скулы, волевой подбородок, пронзительный взгляд серо-голубых глаз с задорной искринкой откровенно порадовали. Налюбовавшись своим новым телом, я прошелся по комнате, остановившись возле стола, заваленного бумагами.

Каждый вечер на протяжении последнего месяца я переносил на бумагу все, что мог вспомнить, касательно использования растительного сырья для лечения заболеваний. Перечеркивая, дописывая, делая пометки на полях, я настолько увлекался процессом, что не редко засиживался до самого утра, а то и вообще, подложив под голову стопку исписанных листов, засыпал прямо за столом. В результате многократных исправлений и тщательной систематизации к концу месяца я стал гордым обладателем средневекового компендиума. Более сорока листов, переписанных начисто, содержали описание более чем четырех десятков лекарственных растений, начиная от повсеместно произрастающих полевых цветов, таких как ромашка и календула, заканчивая экзотическими корнем женьшеня, китайским лимонником и кипреем. Примерный ареал произрастания, что используется в фармакопее, по каким показаниям. Еще на десятке листов я набросал возможные комбинации трав, и примерные способы изготовления различных лекарственных форм.

Следующим этапом я решил попробовать изготовить несколько микстур, не слишком прихотливых в технологии производства. Туже настойку от кашля, или настой для растирания при ушибах и мышечных болях. Только придется озаботиться адекватным растворителем, ибо благоухающий сивушными маслами первач оказался слишком тяжелым испытанием для моих обонятельных рецепторов. С исходным сырьем тоже надо что-то думать. Можно воспользоваться гербарием нашей травницы, но из свежей биомассы экстрагирование необходимых веществ будет более эффективным.

Для начала запасусь медицинским спиртом, решил я

По моему требованию Федор приволок реквизированный с боем примитивный самогонный аппарат, отобранный у кого-то из крестьян. При ближайшем рассмотрении это агрегата, созданного местными кулибиными, я едва сдержал слезы умиления. Дешево и сердито. Гнутый, покрытый толстым слоем копоти котелок, явно выкованный в местной кузнице, накрывался плохо подогнанной, вырезанной по форме котелка круглой доской, в которой была пробита дырка, в которую вставлялся змеевик. Сам змеевик мало походил на своего старшего брата из моего времени. По сути, это была обычная полая трубка из мягкого металла, закрученная в грубую спираль. Судя по сине-зеленому налету на поверхности — из меди.

Совершив набег на кухню, я стал обладателем почти новой чугунной кастрюли литров на тридцать. Поручив выстругать из досок новую крышку, плотно закрывающую емкость, я подцепил змеевик, и направился в деревню. Если уж делать, то сразу как положено. Мне требовался кожух, в который будет заливаться охлаждающая жидкость. Этим вопросом я планировал озадачить давно оправившегося от ранения кузнеца Михася.

Искать кузнеца не пришлось. Еще на подходе к кузнице я услышал размеренный звон наковальни. А войдя внутрь, обнаружил Михася, выковывающего из раскаленного куска металла будущую заготовку. Заметив меня, он тут же отложил молоток.

Мою идею он понял с первого раза. Покрутив змеевик, клятвенно заверил, что к вечеру все будет сделано в лучшем виде, пообещав, как только закончит, лично передать мне в руки готовое изделие.

Я уже возвращался к себе, когда неожиданно набежавшие тяжелые черные тучи закрыли солнце. Почти без прелюдий с неба сорвались тугие струи воды, мгновенно пропитавшие одежду. Ноги сами свернули к знакомому домику. Забежав на крыльцо, я пару раз стукнул костяшками пальцев по двери, и отворил створку.

Ольга хозяйничала у печки, когда услышала скрип открывающейся двери. Обернувшись, она застыла в изумлении. Вошедший в дом юноша оказался не из местных. Она с восхищением рассматривала широкоплечего незнакомца в свете пляшущего в печной топке жаркого пламени. Легкая полупрозрачная рубаха, намокшая под дождем, плотно облегала тело, повторяя рисунок рельефной мускулатуры. Правильные, утонченные черты лица намекали на "чистую кровь". На его лице блуждала загадочная улыбка, а глаза, словно два бездонных колодца, гипнотизировали девушку, не позволяя отвести взгляд.

— Ольга, приютишь замерзшего барона? — послышался от двери знакомый голос. — Это совершенно неожиданно разразившийся ливень оказался на удивление мокрым.

Тень узнавания промелькнула в сознании девушки.

Хорошо, что я оказался не далеко от дома Ольги. Бежать в поместье под все усиливающимся ливнем не было никакого желания. Девушка как раз растопила печь. Почувствовав тепло жаркого пламени, гудящего в топке, я улыбнулся от удовольствия.

— Ольга, приютишь замерзшего барона? Это совершенно неожиданно разразившийся ливень оказался на удивление мокрым.

— Господин барон? — удивленно вскрикнула девушка.

— Кто еще, — усмехнулся я, — в такую погоду только бароны по улицам и шастают, а нормальные люди сидят у натопленных печек и нос на улицу не высовывают.

Девушка хихикнула.

— Не против, если я немного просушусь у тебя?

Не дождавшись ответа хозяйки, я торопливо стянул с себя мокрую одежду, противно липнущую к телу и переставив поближе к печке один из стульев, повесил на спинку промокшие вещи.

— Есть во что укутаться, а то совсем продрог.

Подбежав к кровати, девушка сдернула покрывало и протянула мне, старательно отводя взгляд.

Укутавшись, я присел за стол. Тут же передо мной возникла большая кружка с горячим, исходящим паром напитком. Взглянув на девушку, я тепло улыбнулся и благодарно кивнул, делая осторожный глоток горячего отвара.

Ольга устроилась на углу стола, исподтишка наблюдая за парнем. До нее доходили слухи, что молодой барин занимается чем-то необычным в своем поместье, но она не придала им значения. Вообще после его первого визита у нее остались двойственные чувства. С одной стороны напыщенный вид молодого барона, совершенно не вписывался в сформированный образ благородного аристократа, вызывая определенное неприятие. Но после затянувшейся беседы она вынуждена была пересмотреть первоначальное впечатление. Барон Максимильян оказался на удивление образованным и рассудительным. Его обширные познания о природе растений и их лечебных свойствах поразили девушку до глубины души. На миг ей даже показалось, что он обладает куда более глубокими познаниями, чем она сама. А потом еще эта операция. Она о подобном даже не слышала, и совершенно не представляла, как поступать в такой ситуации. В то время как парень, который как минимум на пару лет младше ее, совершенно не растерявшись, быстро организовал процесс, удалив злосчастный осколок, ушил рану, наложив повязку. Причем действовал он совершенно спокойно, словно выполняя рутинную, хорошо знакомую процедуру. Откуда у него такие знания? Но больше всего ее поразили внешние изменения. От прежнего барона знакомым остался лишь голос. За два месяца он полностью изменился, превратившись из гадкого утенка в очаровательного принца. Внезапно промелькнувшая мысль заставила скатиться по спине холодную каплю пота. Она же тогда почти прямым текстом намекнула парню, что тот "не достоин" быть ее избранником. Ой дура... Девушка едва сдержала стон отчаянья. Неужели я настолько его тогда задела, что он за каких-то пару месяцев так преобразился. Представляю, как он меня сейчас ненавидит.

От неожиданно накатившей злости на саму себя в груди сжался тугой комок, в уголках глаз набухли две горькие слезинки и покатились по щекам, оставляя за собой влажные дорожки.

— Девушка, почему вы плачете? — раздался над ухом тихий голос, от которого ее бросило в нервную дрожь. — Скажите, кто посмел вас обидеть, я вырву ему сердце и скормлю свиньям.

Неожиданно внутри Ольги словно лопнула натянутая струна и она, обхватив себя руками за плечи, разрыдалась.

— Я такая дура, — выдавила он из себя сквозь слезы. — Я посмела вас оскорбить и готова понести любое наказание, которое вы назначите.

Я ошалело уставился на рыдающую девушку. О чем она вообще сейчас говорит.

— Ольга, я что-то не припоминаю, когда это ты успела меня оскорбить.

Искренне изумление в голосе парня заставило девушку оторвать взгляд от пола.

— Когда вы спросили, пошла ли я бы за вас. А я... а я....

— А-а, вот ты о чем....

Я не смог сдержать улыбку, а потом вообще расхохотался.

— Господи, какие вы иногда непредсказуемые, — выдавил я сквозь смех. — Правильно говорил, мой друг. Женщину понять легко: она как открытая книга (книга по квантовой физике на китайском языке), но ведь открытая же!

Отсмеявшись, обесиленно опустился на стул.

— Во-первых, я совершенно не обиделся на твои слова. Немого расстроился, это да. Но как по мне, обижаться на правду глупо. Тем боле я действительно находился в тот момент далеко не в лучшей форме. А во-вторых, как можно обижаться на такое прелестное существо?

— Я прелестное?.. — переспросила уже начавшая успокаиваться девушка.

Когда девушка вынырнула из розового тумана сладких мыслей, дом оказался совершенно пустым. Дождь прекратился, со стула пропала сушившаяся на спинке одежда, а вместе с ней исчез и молодой барон.

В голове все еще звучал нежный шепот. Тряхнув головой, она с трудом избавилась от наважденья.

Он ушел? Но почему?

Ольга непонимающим взглядом уставилась на пустой стул, где совсем недавно сидел барон.

В голове гаденько нашептывал внутренний голос...

"А ты думала, он к тебе в объятия кинется? Ну и дура! Посмотри на него. Красавец, умница. Ему пальцем щелкнуть, полстолицы таких как ты сбегутся..."

Зябко передернув плечами, Ольга укуталась в покрывало, еще хранящее запах его тела, и медленно подойдя к печке, замерла, наблюдая за догорающими углями.

Ставр Корнеев беспокойно наматывал круги по кабинету городской усадьбы.

— Ванька, — неожиданно рявкнул он так, что стекла задрожали в оконных проемах.

Через несколько мгновений дверь приоткрылась, и на пороге возник мужичок с пышной рыжей бородой, склонившись в почтительном поклоне.

— Что там, новостей из поместья нет?

— Никак нет, ваше благородие.

— Странно,— пробормотал барон, — третий месяц пошел, а от Максимилиана ни весточки, ни письма.

Он был уверен, что непутевый отпрыск взвоет в вынужденной изоляции уже через две, ну три, недели. И приползет вымаливать прощение. А оно вон как складывается. Как бы чего не случилось.

— Вань, ты это... Распорядись, пусть карету снаряжают. Я отбываю с северное имение.

— Будет исполнено, ваше благородие.

Склонившись в очередном поклоне, слуга бесшумно исчез в полумраке коридора.

Заказанный змеевик Махась принес еще вчера, как и обещал. Но, не дождавшись меня, сдал на руки Федору. Кожух для охлаждения получился даже удачнее чем я, планировал. Вместо дырки для заливки холодной воды, вверху кузнец умудрился приладить широкую воронку.

Быстро завершив утреннюю разминку, которая прочно въелась в привычку, хотя реальной необходимости в тренировках уже как бы и не было, я сполоснулся ледяной колодезной водой, и, не откладывая дел в долгий ящик, приступил к сборке перегонного куба.

Спиртогонку решил установить прямо во дворе, в непосредственной близости от колодца. В этом процессе самое главное — хорошее охлаждение, в противном случае выход конечного продукта сильно пострадает.

— Федь, — обратился я к стоящему невдалеке слуге, с интересом наблюдающим за моими манипуляциями. — Как мой самый доверенный человек, назначаешься начальником производства.

Федор втянул живот и подобострастно уставился на меня.

— Прикажи разложить костер возле колодца, а девки на кухне пусть замесят лепешку густого теста. Еще потребуется пару совков пережженной золы и кусок чистой ткани.

Тесто я планировал использовать как замазку. Вырезанная из доски крышка для кастрюли довольно плотно входила в отверстие, но щели все равно оставались. А вот из ткани и угля получится простейший угольный фильтр. Зола, конечно, не активированный уголь, но большую часть сивушных масел должна задержать.

Спустя час агрегат был собран, заправлен благоухающим сивухой перваком и установлен на импровизированный мангал. На конце змеевика болтался самодельный фильтр, из которого конечный продукт будет стекать в глубокую посудину. Наказав поддерживать постоянное, но не сильное пламя под емкостью и постоянно обновлять в кожухе воду, я удалился в свою комнату. После обеда я планировал наведаться к Ольге со своими записями и определиться, какой фауной богаты местные владения.

От просмотра записей меня отвлекло конское ржание во дворе. Выглянув окно, я с удивлением увидел отцовскую карету, въезжающую на подворье.

Запах первача, витающий в воздухе, Ставр почувствовал, едва экипаж завернул к дому.

— Ах паршивец! Ах ты щучий сын! Отрыжка жабы! — он в ярости сжал кулаки. — Я беспокоюсь, места себе не нахожу, а он тут пьянствует да вертепы устраивает. У-убью!!!

Едва дождавшись, когда экипаж остановится, он вывалился из кареты и, стискивая кулаки и играя желваками на скулах, обвел тяжелым взглядом двор.

— Отец? — послышался с порога дома радостно-удивленный голос сына. — Не ждал! Но все равно рад.

Ставр резко повернулся к крыльцу, готовясь выплюнуть гневную речь, и застыл в изумлении.

Со стороны особняка к нему быстро приближался юный барон.

Не веря своим глазам, барин еще раз пристально оглядел отпрыска. На короткий миг он уже решил, что это совсем не Максимильян. Слишком уж разительными оказались изменения.

— Пройдемте в дом, а тот тут пованивает? — юноша сморщился, словно нюхнув амбрэ из выгребной ямы.

Слишком ошеломленный, что бы возразить, он дал увести себя в помещение.

Барон Корнеев уже четверть часа стоял у окна, уставившись в одну точку на горизонте, пытаясь уложить гудящие в голове мысли. Идея сына, которую он озвучил за обедом, настолько поразила и взволновала его, что тот даже не закончив трапезу, вцепился в записи Макса. Цепкий ум опытного предпринимателя сразу уловил всю грандиозность задумки. Это что ж получается, маленький флакон с настоем способен годами храниться, не теряя своих свойств. Это ж какая экономия складских помещений... а простор для логистики... А ведь идея лежала на поверхности. И как он додумался. Неужели не зря я золото на обучение тратил... Да нет, не может быть. Он ведь там почти и не появлялся, пропадая постоянно в тавернах и тиская девок. Тогда откуда? Вот точно в меня пошел. Золотая голова. Моя кровинушка.

Постояв еще несколько минут, приняв окончательное решение, он обернулся к сыну.

— Максимильян, собирайся. Мы возвращаемся в столицу. Нечего тебя прозябать в этой дыре.

Две кареты, загруженные вещами, медленно удалялись от выстроившихся в ряд слуг, прощально махающих руками. Всю дорогу Макса не оставляло ощущение, что он забыл что-то важное. Только никак не мог понять что.

— Макс, собирайся, через два часа мы выезжаем к Красовским на званый вечер — заявил отец, заглянув ко мне в комнату после обеда. — Пора тебе развеяться. А то неделю как столице, а ты еще ни разу из дома не выходил. Кстати, на приеме будет глава аптечного приказа. Я уже вчера имел с ним беседу, и он хочет лично с тобой пообщаться.

Отложив бумаги, я направился к стенному шкафу с вещами. Первый выход в свет? Поздравляю, Макс. Так-то он далеко не первый. В памяти таких выездов хранилось не мало. Но одно дело обрывочные воспоминания, другое самому воочию наблюдать шик и блеск столичного бомонда.

Перебрав несколько костюмов, я раздраженно откинул их в сторону. Рубашки и сюртуки если и налазили на расширившиеся плечи, категорически отказывались сходиться в груди. Наконец одна из белоснежных рубах свободного покроя плотно облегла тело, с брюками оказалось проще. Черные прямые, классического покроя, застегнутые на последнюю пуговицу, даже не сползали с бедер. Наконец и с сюртуком сладилось. Черный с серебряными вставками, купленный явно на вырост сел как влитой. Покрутившись перед зеркалом, я удовлетворенно хмыкнул. Прямо средневековый денди.

— Прекрасно выглядишь, сын, — заявил отец, когда я подсел к нему в карету. — Боюсь, после сегодняшнего вечера многие молодые девушки лишатся спокойного сна, — он усмехнулся в пышные усы и заговорщицки подмигнул мне. — Может, подберем тебе невесту, а? Возраст подходящий, пора бы...

— Не.. не! — замахал я руками, — никаких невест. Вот встану на ноги, тогда и о семье можно подумать.

— Слова не мальчика, но мужа, — одобрительно произнес отец. — Я-то не тороплю. Тут и без меня найдутся желающие...

Дом графа Красовского поражал воображение. Александрийский дворец в миниатюре. На просторной площади перед входом в особняк чередой выстроились экипажи, высаживающие своих владельцев.

— Барон Ставр Алексеевич Корнеев с сыном Максимиляном, — раздался хорошо поставленный голос мажордома, стоило нам переступить порог огромного зала, ярко освещенного десятками светильников, висящими вдоль стен.

К нашему приезду в роскошном зале для приемов собрались уже более трех десятков человек, встречая внимательными взглядами вновь прибывших.

— Иди пока, развлекайся — подтолкнул меня отец, а я хочу до начала вечера с парой нужных людей переговорить.

Приблизившись к одному из столов, ломящихся от всевозможных блюд, я подцепил тарталетку, густо намазанную крупными лоснящимися зернами красной икры, избрав в качестве напитка бокал с вином нежно-янтарного цвета.

— Барон Максимильян? — послышался почти над ухом глубокий грудной голос. — Давненько вас не видели в свете...

Напротив меня стояла смутно знакомая по воспоминаниям женщина в роскошном вечернем платье нежно-кремового цвета, протягивая ручку для поцелуя.

Склонившись над протянутой кистью, я легко коснулся губами кончиков пальцев, не прикрытых кружевной перчаткой, заканчивающейся чуть выше локтя.

— Вы правы, маркиза. Учеба совершенно не оставляет времени для светских развлечений. Но, вынужден констатировать, за время моего отсутствия в свете, вы стали еще прекраснее...

— А вы льстец, юноша, — тепло улыбнулась она. — Могу ответить тем же. Учеба явно пошла вам на пользу. Мои близняшки уже все ногти сгрызли, гадая, как могли не замечать у себя под носом такого завидного кавалера.

Я огляделся, тут же уловив направленный в мою сторону пристальный взгляд двух златокудрых красавиц, стоящих у дальнего края стола.

— Рада, что вы смогли найти время для отдыха. — Еще раз тепло улыбнувшись, она продефилировала к стоявшей невдалеке компании.

Пока я лакомился красной икрой и беседовал с маркизой, количество гостей практически удвоилось. В воздухе зазвучала легкая музыка, и я почувствовал, как моя рука неожиданно оказалась надежно зафиксирована.

— Не согласитесь составить мне пару в этом танце, барон?

Одна из дочерей маркизы, еще несколько мгновений назад стоявшая рядом с сестрой, настойчиво увлекала меня в центр залы.

— Да что же это такое? — я печально посмотрел в сторону удаляющегося стола, на котором стояло огромное блюдо с аппетитными тарталетками. Стоило мне приблизиться к вожделенным гастрономическим изыскам, как очередная юная леди уводила меня в сторону вальсирующих пар.

Дождавшись окончания танца, я поспешно ретировался в глубь помещения, спрятавшись за одной из колон, так удачно расположенных по периметру комнаты, даже не рискуя приближаться к закускам.

— Вот вы где прячетесь, — раздался за моей спиной голос. Слава богу, не женский. Я обернулся, оказавшись лицом к лицу с пожилым господином.

— Позвольте представиться, граф Денис Викторович Грибанов, глава аптекарского приказа. Вы не против, если я похищу вас на какое-то время?

— Без проблем. А если нам еще и принесут несколько бутербродов с вином, можете похищать хоть до конца вечера.

Граф понимающе усмехнулся.

Покинув зал, наполненный музыкой, я проследовал за мужчиной по коридору, оказавшись в небольшом уютном помещении. Через несколько минут, постучавшийся в дверь слуга, водрузил на стол, накрытый бардовой бархатной скатертью, небольшой поднос с вожделенными лакомствами и пару бокалов с фужером вина.

— И так. — Сразу взял инициативу в свои руки граф. — На днях я имел весьма содержательный разговор с вашим батюшкой. К сожалению, он не смог полностью ответить на мои вопросы, поэтому я решил лично встретиться с вами.

В течение следующего часа у нас состоялся разговор, почти один в один повторяющий мою беседу с отцом недельной давности.

— Что же. Я полностью удовлетворил свое любопытство. Задумка действительно оригинальная. Откровенно говоря, не ожидал настолько многогранного понимания вопроса от такого молодого человека. Считайте, моя полная поддержка у вас в кармане. Только, есть одно но...

Отхлебнув вино, я приготовился выслушать вердикт. То, что мы не обойдемся без "но" я даже не сомневался.

— Как вы знаете, аптекарский приказ, в юрисдикцию которого входит надзор за оборотом лекарственных трав, находится под эгидой императорского двора. Поэтому я предлагаю заняться вам процессом производства, а хранение и логистику приказ возьмет на себя.

Несколько минут я сидел молча, переваривая "щедрое" предложение после чего, покинув удобное кресло, почтительно поклонился.

— Я обдумаю ваше предложение и в ближайшее время сообщу о принятом решении. А сейчас позвольте покинуть вас, граф.

Аккуратно прикрыв дверь, я быстрыми шагами направился в сторону играющей музыки, но, не дойдя до цели, свернул на подвернувшийся по пути пустующий балкончик.

Какой кадр, а. Подумал я, с трудом сдерживая клокочущую внутри ярость. Если перевести на простой язык наш разговор, картинка получалась так себе. От предложения не просто попахивало, а буквально смердело.

С первого взгляда, он вроде искренне пытался облегчить стоящую передо мной задачу, позволяя полностью сосредоточиться на производстве. Да только рентабельность производства в моем случае будет совсем смехотворной. А если еще учесть первоначально достаточно скромные объемы, хорошо если затраты первое время не сильно будут превышать потенциальную прибыль. Проще говоря, мне выделяли почетную роль китайского болванчика. Ты, мол, сиди, клепай свои флакончики, а сливки с их продаж мы и сами снимем.

А вот хрен тебе моржовый, а не сливки. Придумаю, как оставить с носом ваш приказ.

Свое убежище я покинул лишь когда смолкла музыка и экипажи нажали увозить уставших гостей.

— Ну как, познакомился с кем-то? — поинтересовался отец, когда наша карета выехала за ворота графских имений.

— Познакомился, это мягко сказано, — криво усмехнулся я, — по-моему, меня перетанцевали почти все присутствующие на приеме девушки. Пока мы возвращались домой, я твердо решил — ноги моей больше не будет на этих дискотеках.

Сидя за столом в своей комнате, я размышлял, не слишком ли я был откровенным с господином графом. После очередного прокручивания недавней беседы в голове решил — в самый раз. Ну и что, что аптекарский приказ узнал о возможности консервации экстрактов. И флаг им в руки.

Я усмехнулся, представив, как глава приказа запихивает березовые поленья в огромную дубовую бочку, поливая их при этом первачом. Да они упьются, прежде чем произведут на свет хоть что-то стоящее. Без моих знаний технологии экстрагирования идея гроша ломанного не стоит.

— Максим, — обратился ко мне отец за ужином, спустя два дня после посещения званого вечера. — Мне сегодня в контору посыльные принесли целых четыре приглашения на приемы, так что будь добр, на следующую неделю не стой никаких грандиозных планов.

— Без меня, — буркнул я, не отрываясь от поглощения пищи.

— Не понял!

— Некогда отец, — я отставил опустевшую тарелку, — мне работать надо, а приемы.... Сколько их еще будет на моей жизни. И вообще, я хочу вернуться в северное имение. Мне на свежем воздухе лучше думается.

Отец откинулся на стуле, задумчиво уставившись в центр стола.

— Неожиданно... Ты сильно изменился... Повзрослел, наверное.

— Скорее поумнел и научился ставить правильные цели.

— Ладно, тебе решать, — ответил барон после долгого раздумья. — Составишь список, что тебе надо для работы, я выделю денег. Но в течении следующего года тебе придется определиться с будущей невестой. Примерный список кандидаток я тебе вышлю с оказией.

Вот уж не было печали. Ладно, год еще надо прожить, а там видно будет.

В этот раз отбывал я из отчего дома двумя экипажами. Закупленная посуда для моей лаборатории оказалась слишком объемной. Хрупкие реторты, трубки и флаконы были уложены в массивные деревянные ящики и переложены толстым слоем ветоши, дабы избежать боя хрупкого дорогостоящего стекла. Кроме ящиков, я вез с собой несколько мешков с лечебными травами и кореньями, привезенными из заморских стран.