Матчасть: Иш, ячейка миров (Иш, Хесс, Найа, Тлаканта)

О ячейке Иш

Как известно, все миры Кьюнна собраны в ячейки. Мембраны разделяют их; те, что между ячейками, толще и прочнее, те, что внутри, меж мирами одной ячейки, — тоньше, и их пронизывает множество ходов. Самые широкие ходы становятся порталами, соединяющими все миры ячейки; из каждого можно войти в каждый, если найдёшь ворота. Энергия Кьюнна пронизывает их все, не считаясь с мембранами; там, где она сильна, внутри ячеек кипит хаос, там, где слишком слаба, пустота растворяет всё. Но достаточно места, где из хаоса формируется материя, а зарождённые души вместе с ней развиваются в сложные формы. Одна из таких ячеек миров называется Иш.

В центре ячейки Иш лежит Кигээл, "мир мёртвых" — место, где собираются, очищаются и перераспределяются все души из миров ячейки. Вокруг Кигээла — ещё восемь "миров живых"; они крепко связаны между собой, пронизаны излучениями Живого Металла и пригодны для жизни и разума.

В свой срок каждый из миров гаснет, его силы иссякают; тогда мембраны вокруг него утолщаются и сдвигаются, сжимая его в точку, и он вспыхивает заново — но уже другим. Когда там зарождается жизнь, а в ней — те, кто может давать имена, он получает новое имя, а прежнего уже никто не знает — нет ни одной частицы, уцелевшей от него. Трижды в ячейке Иш было, что разумные существа пережили свой мир; один народ, Куэнны, даже запустил сжатие раньше срока, но, кроме них, такого не делал никто. Их мир назывался Куэ; новый, появившийся на его месте, — Иш.

Кроме Иша, по именам названы другие. Это Найа (мир, из которого она родилась, назывался Алайн). Это Тлаканта, отделившаяся от Найи; она переродилась до срока и теперь носит имя Орин. Также известны Хесс и Отомис.

Те, кто называет себя "люди", появились в мире Найа и оттуда проникли в Иш; но "прославились" они в Тлаканте, заставив её переродиться до срока и превратив в Орин. Те, кто называет себя "сарматы", пришли на Равнину из Тлаканты; когда на Равнине строилась энергостанция, до перерождения оставалось пятнадцать лет.

Мир Иш: Война Огня и Льда

Когда разломанный мир, перерождаясь, сжимается до предела, в его центре кипит микроскопический сгусток хаоса, где нет ни отдельных частиц, ни отдельных душ. Когда мембрана, расступаясь, вновь освобождает для них место, в считанные секунды образуются миллионы осколков материи, и души обволакивают их, не давая слипнуться в хаос. В эти мгновения формируется множество душ, как простых, так и сложных, и множество форм материи; в эти же мгновения, как правило, в мире появляются первые боги. Их функция в формирующемся мире — направлять его формирование и превращать хаос в структуры; их могущество в пределах родного мира ограничено только могуществом собратьев. Их, как правило, немного; впоследствии их называют праотцами, прародителями, первосоздателями. Другие боги, появляющиеся позднее, не обязательно их потомки — но они слабее, так как мир уже не переполнен силой, и место в нём занято.

Когда из обломков мира Куэ формировался мир Иш, таких богов появилось четверо. Двое "отвечали" за переток энергии и переход её из формы в форму — это Куэсальцин (или Кеос), бог Огня, и Хилменахар (или Хельмин), бог Льда. Ещё двое — за разные формы движения: Кетт, бог Воды, и Альханна, богиня Воздуха. Все четверо в те времена были очень деятельными; их мир быстро рос и усложнялся, и они создавали младших богов себе в помощь, разделяя между ними функции: так, Сиркес, "сын" Куэсальцина, разогревал планеты изнутри, а другой "сын", Альгес, направлял на планеты энергию звёзд, следя, чтобы они не сгорали и не замерзали.

Куэсальцин считал, что мир должен быть наполнен огнём, а Хилменахар — что его нужно оставить холодной материи и пустоте. Чем сложнее и упорядоченнее становился мир, тем чаще боги сталкивались, и тем труднее им было разойтись. Каждый из них в своих областях создал разные формы жизни; одни существовали только там, где вода могла течь, другие — там, где она была твёрдой. Там, где не было звёзд, или куда их лучи не дотягивались, были владения Хилменахара. Но Куэсальцин зажигал всё больше звёзд, стремясь заполнить ими весь Иш, а Альгес распределял их тепло так, чтобы не оставить льду ни единой планеты. Хилменахар, возмутившись, погасил множество звёзд; Куэсальцин тоже пришёл в ярость, и они впервые сразились между собой. Всё вокруг них было разрушено. Кетт с огромным трудом, сам пострадав, разнял их. Так было множество раз.

Мир между тем становился всё сложнее, и вот уже среди живых существ появились разумные. Кетт указал Куэсальцину и Хилменахару на ценность и хрупкость разума, и те согласились на время успокоиться и делить мир не так яростно. Об этом и о том, что было в Ише дальше, известно из записей, оставленных разумными жителями Иша — а именно его "планеты-врат", соединённой порталами с другими мирами ячейки. Она была разделена пополам, на полосу параллельно экватору и приполярные области; владения Огня и Льда разделились границей — двумя горными хребтами. По одну сторону жили создания Куэсальцина, по другую — Хилменахара.

Были и другие разумные существа, появившиеся между делом, не созданные направленно никем из богов, но выбравшие себе место для жизни — и вместе с ним одну из сторон. Среди них были Куэнны, жители погибшего мира Куэ; взорвав свой мир, они пережили его гибель внутри "хрустальных сфер"-ковчегов и теперь дрейфовали между мирами в поисках нового дома. Одна из "сфер" вскрылась в мире Иш. Куэнны, как существа, тесно связанные с энергией атома, встали на сторону Куэсальцина.

Как ни высоки были горы, очень скоро границу начали двигать — Лёд продвигался к экватору, Огонь отбрасывал его к полюсам. Излучение звезды было на стороне Огня, пустота между ней и планетой — в руках богов Льда; Воздух помогал то тем, то тем, Вода очень долго держалась в стороне — но вскоре Хилменахар предъявил претензии на владения Кетта, пожелав сделать их навеки недвижными, лишив воду её главного свойства. Так Кетт, бог Воды, стал союзником Куэсальцина. И новое божество — Урнунга, богиня недр — недолго пробыло нейтральным: Хилменахар не признавал ни соседей, ни союзников, только подчинение и признание его власти. Урнунга, управляющая холодными недрами, встала на сторону Огня. Всё, что происходило потом, назвали Войнами Огня и Льда. В них были втянуты все, кто жил на планете-вратах; тысячи лет там не видели ничего, кроме этих столкновений богов и их созданий. В этот же конфликт втягивали всех, кто приходил в Иш извне. Так было с Идмином, пришедшим из мира Найа, и приведёнными им народами.

Мир Найа: монополия на разум

Мир, раздираемый распрями богов на куски, малопригоден для жизни; но мир, где один из них победил и теперь претендует на всеобъемлющую власть и полный контроль — ненамного лучше. Мир Найа всегда, с самого рождения, был скуден ирренцием; это и помогло божеству по имени Эр-ваин захватить источники силы Кьюнна, замкнуть их на себя и объявить себя верховным повелителем мира, древнейшим и единственным созидателем. Младшие божества, по большей части созданные или возникшие после этого события, не решались с ним спорить. Существа, равные Эр-ваину по силе, из-за нехватки энергии, подмятой им под себя, давно не выходили из спячки. Он мог сесть на трон Найи и править всем миром — однако и на троне ему не было покоя. Ирренций, проводник силы Кьюнна, чем дальше, тем чаще прорывался где ни попадя, наделяя кого попало созидательной силой. То один, то другой мелкий божок брались за созидание — то планет, то зверьков, а то и разумных рас. Эр-ваина, объявившего себя единственным источником жизни в Найе и единственным, кто достоин поклонения, это приводило в ярость. Он говорил, что никто не может дышать без его позволения, что одной его воли достаточно, чтобы уничтожить "противозаконные" существа, — однако правда была в том, что силы Эр-ваина далеко не безграничны, и он — не создатель и не повелитель всех богов, а значит — не властен и над их созданиями. Чем дальше, тем больше младших богов это замечало. Спорить с "верховным" напрямую они ещё опасались, так как не могли противостоять ему в одиночку — но вдали от его глаз делали то, что считали нужным, а он при всех претензиях на всемогущество и всеведение замечал это далеко не сразу — и не всегда.

Для богов Иша камнем преткновения было распределение энергии внутри мира; Эр-ваин, формально отвечающий за Огонь и Лучи, не обращал внимания на количество и яркость звёзд или число планет, пригодных для теплокровной жизни. Его занимали только разумные виды — и то, считают ли они его единственным богом, достойным поклонения. На "планете-вратах", известной под именем Сайя, его точно считали верховным божеством и — официально — создателем каждого разумного вида. Однако у богов память была лучше, чем у смертных. Особенно хорошей памятью отличался Идмин, бог изысканий и открытых тайн — а также всего, что связано с разумом, с его прямыми путями, изворотливостью и затуманенностью. Говорят, что именно он подбивал богов Найи нарушать запрет Эр-ваина на создание разумных существ. Так свои создания появились у Ийамис, богини темноты, у Эйдана, повелителя недр, у Омнексы, покровительницы живого... ну, и у самого Идмина. Зная, что Эр-ваин приходит в ярость, когда кто-то другой наделяет смертных разумом, и будет стремиться уничтожить чужих созданий и вредить их создателям, боги делали вид, что ни при чём — существа появились "по воле великого Эр-ваина, ибо только он может создавать разум". Эр-ваин раздувался от гордости; всё портил только Идмин, норовящий рассказать смертным то, о чём им знать не следовало. Чем дальше, тем больше хотелось куда-нибудь его деть.

Идмин и сам не отказался бы "деться" — так вышло, что он был менее привязан к Найе, чем другие её боги, и способен переходить в другие миры ячейки Иш без страшной боли и потери рассудка. Однажды он вышел так в мир Иш — и был крайне удивлён обилием разумной жизни. Там разум ценили; самого Идмина встретили очень дружелюбно — достаточно было помогать нужной стороне. Он встал на сторону Огня; сын Куэсальцина, Аль, оружейник богов, разделил с ним вулканические кузницы. Познания Идмина впервые за тысячи лет были оценены по заслугам. Когда в Войне Огня и Льда наступило долгое перемирие, Идмин вернулся в Найю, намеренный объединить её богов и поставить Эр-ваина, узурпировавшего власть, на место.

Вернувшемуся Идмину не обрадовались. У Эр-ваина было достаточно времени, чтобы объявить его воплощением зла среди всех смертных народов; остальные боги привычно не спорили. Теперь его встречали с ужасом, а всё, чему он мог научить, объявили вредоносным. Что ещё хуже — такую "репутацию" распространили и на те народы, с которыми Идмин когда-то ладил больше, чем с другими. На "планете-вратах" было два вида "великанов" — нанны, строители летающих городов, получающие силу от солнца, и нэрэйны, живущие под землёй и направляющие подземный огонь; когда-то Идмин дружил с нэрэйнами и бывал гостем в городах наннов. Теперь нэрэйнов объявили демонами, враждебными всему живому, а особенно — "солнечным" наннам. Псоглавцев-тумийцев объявили вечными врагами крылатых кошек. Там, где внутри одного народа было несколько племён, их раскололи на враждующие части — так было с эльфами и людьми, поделёнными на "верных свету" и "отродья мрака".

Увидев всё это, Идмин отправился к Эр-ваину. Неизвестно, что один сказал другому, и что было потом — но внезапно вся твердь начала содрогаться и трескаться, а все огни — мерцать, меняя жар на холод. Идмина видели проносящимся над планетой-вратами; крикнув богам "берегите разум!", он исчез из Найи. Всем было не до него — в те часы едва не погасли все звёзды, а планеты начали рассыпаться. Те из живых, кто видел это, пришли в безумную ярость и начали убивать друг друга. Когда удалось это остановить, всё лежало в руинах, материки изрезало горами, а все разумные впали в "безумное одичание" — бегали по долинам, как звери, не помня, как строить дома, как разводить огонь, забыли даже речь.

Всё это пришлось долго исправлять, и младшие боги работали одни, без Эр-ваина. Когда они вспомнили о нём, он не показался им — только объявил, что во всём виновен Идмин и поверившие ему смертные, и он более не хочет видеть их. Управление огнём и светом он отдал Згену, ставшему богом солнца, и Макеге, богине ветра; сам больше не управлял в мире ничем и говорил только с богами, и то редко. Что до чужих разумных созданий — они по-прежнему приводили его в ярость; так, когда Омнекса создала новых существ, наделив их интересом к прошлому и крепкой памятью, Эр-ваин приказал ей их уничтожить. Однако Омнекса подняла из воды плавучий остров, полный рыбы и ракушек, и попросила Макегу послать ветер, чтобы привести этот корабль в безопасное место; новые существа остались жить на нём, а потом расселились по материкам, и никто не пытался навредить им — то ли Эр-ваин забыл о них, то ли больше не мог до них дотянуться. Так появились кимеи, ведущие летопись Найи — а потом и других миров.

Было и ещё одно последствие катастрофы. Она расколола не только материки и планеты. В тот день сама Найа раскололась на два мира. Так, около двух миллионов лет назад, появился мир Тлаканта, которому в минуты рождения не досталось ирренция — даже Найа была им скудна, а на два мира его тем более не хватило. Что случилось с богами и смертными, оказавшимися за разломом, очень долго никто не знал и не пытался выяснить.

Хесс и его боги

Один из миров ячейки Иш, позднее получивший имя Хесс, должен был переродиться в своё время — сжаться меж сужающимися мембранами и снова расшириться, заняв прежнее место. Однако в то же время Куэнны запустили перерождение своего мира, и оно началось до срока — и Хесс, уже сжавшийся, не смог правильно расшириться и был сплющен и изломан. Из-за этого вся его твердь уплотнилась и легла сплошными складками, весь его огонь слился в место, называемое Огненной Бездной, все пустоты — в Чёрную Бездну, вся вода — в Туманную, а весь отведённый ему Живой Металл был разбросан по складкам и там остался — никто не пожирал его.

Воздух и вода, находясь в постоянном движении, постепенно распространились по складкам, а с ними — тепло Огненной Бездны, и так Хесс наполнился жизнью, никогда не видевшей света. Прошло ещё время, и переродившийся рядом с Хессом мир Иш, занявший часть его места, сросся с ним постоянными порталами; от давления мембран прилегающие складки тверди начали разогреваться — так в них появился свой огонь и свой свет. Жизнь, зарождённая без света, отступила от них, но из Иша проникла другая. Один из старших богов Иша, Куэсальцин, строил и приводил в порядок свой мир; обнаружив Хесс, он и на него распространил влияние; он был богом Огня. Огненные складки, названные Верхним Хессом, отошли к нему и его детям.

Между тем Куэнны, путешествуя от мира к миру в непроницаемых хрустальных сферах, увидели, что есть Хесс, и что в нём много Живого Металла. Одна из сфер, Аргатрон, высадилась там и стала новой колонией. Куэнны решили, что Хесс непригоден для жизни из-за нехватки света и тепла, и построили из Живого Металла реактор и привели его в движение. Так в Хессе появилось солнце, движущееся вдоль его складок и освещающее их все поочерёдно; чтобы сделать равномерным тяготение, а реки заставить омывать все складки, Куэнны построили ещё и луны. Свет, слишком яркий для жизни Хесса, выжег её всю; Хесс снова был пуст, и у Куэннов не было сил заселить его.

То, что сделали Куэнны, привлекло внимание богов-братьев из Кигээла, мира мёртвых. Они увидели, что мир рядом с ними пуст, и можно наполнить его любыми созданиями. Им — Флинсу, Маровиту и Ангахару — уже принадлежал Кигээл, центральный мир ячейки Иш, но он был миром мёртвых — переполненным всеми видами перерождающихся душ, там не было места для живых существ. Флинс и Маровит распространили своё влияние на Хесс, поделив его между собой, и создали множество живых существ; многие из них получили и разум.

Не все складки Хесса были удобны для Флинса и Маровита — местность, прилегающую к Безднам, они отвергли, как и пылающий Верхний Хесс. Царства Флинса и Маровита в Хессе были в меру освещены и изрезаны реками, несущими воду сладкую, солёную и едкую; климат там был мягким, ни холод, ни жара не были слишком сильными. В пустынных местностях между Безднами и колониями Куэннов холод и жар были резко разделены, а воды не разделялись, и все реки были дымны и ядовиты.

Флинс и Маровит решили, что надо доставить в те местности воду — тогда яд будет разбавлен, а жар и холод смягчатся. Но в Туманной Бездне вся вода была перемешана, а разделить её они не могли. Тогда они послали третьего из братьев, Ангахара, добыть воду в соседнем мире Иш, где её было много. Ангахар вернулся, добыв мало воды, и рассказал о богах Иша: двое из них, Куэсальцин, бог Огня, и Хилменахар, бог Льда, в вечных войнах делят мир надвое; а все воды Иша принадлежат третьему богу, Кетту, и он так слаб, что ни с кем не в союзе. Если боги Кигээла объединятся, вместе они отберут у него и воду, и его владения в Ише, и будут править и там, изменяя мир по своему желанию.

Флинс, Маровит и Ангахар вторглись в Иш, желая отобрать воду, но Кетт встретил их и дал им отпор — и, не успели они опомниться, как Куэсальцин и Хилменахар обрушились на них. Чужаки бежали в Хесс, но за ними пошли и туда. Было многое разрушено, и многое воссоздано заново — и сошлись на том, что часть владений Флинса в Хессе перейдёт к Кетту, и часть Кигээла перейдёт ему же. С тех пор Кетт, бог Воды из мира Иш, распространяет влияние на мир мёртвых, и реки и моря Кигээла всегда полноводны; а боги смерти больше не вторгаются в миры живых.

Кетт разделил воду в реках Дальнего Хесса, но её по-прежнему было там мало, а он не мог заниматься только Хессом — много было дел и в Ише. И Флинс и Маровит решили заняться своими делами.

Так было, пока в Ише не появился бог по имени Хальмен. Его создали в дни перемирия боги Огня и Льда; у него были их силы, несоединимые, и они терзали его разум. Он не считался с другими, мнил себя сильнейшим и многое, созданное другими, разрушал и портил. Куэсальцин и Хилменахар, снова объединившись, скрутили его и выгнали в Дальний Хесс. Там он был обездвижен и привязан к малой местности — и не мог видеть ничего вокруг неё. Скучая там, он пытался то разрушить её, то наполнить жизнью; так его и нашёл Флинс. Он сказал Хальмену, что может забрать его вместе с местностью в Кигээл — оттуда видно всё во всех мирах, и легко распространять влияние; но Хальмен пусть разделит огонь и холод в Дальнем Хессе и поднимет разделённые воды из Туманной Бездны. Так и было сделано; третье царство в Хессе стало Царством Хальмена, и он стал сильнейшим из богов Кигээла и больше не докучал живущим в Ише. Но третья часть Хесса ещё оставалась пустынной — некому было ей заняться.

Ещё один бог поднялся из Чёрной Бездны, из всех пустот; его звали Вайнег, и он привёл с собой ещё многих, полных сил и жаждущих завоеваний. Все их создания заполонили Хесс, убивая и разрушая, и пошли дальше, в Иш. Тогда они увидели в небе Хесса третью луну, и она отняла у них разум. Это время, её восход, назвали Волной — все, кто был в Хессе, повинуясь безумному зову, нападали друг на друга, рвались в другие миры, и было много убийств и разрушений. Тогда в Ише не было его богов — Куэсальцин и Хилменахар были тогда в изгнании; Кетт останавливал Волну вместе с Флинсом, и Маровитом, и опомнившимся Вайнегом. Когда зов Волны смолк, мало живых осталось в Хессе. Его заселяли и строили заново все, у кого были силы. Тогда многим смертным дали бессмертие, чтобы они помогали богам; те, кто справился хорошо, получили в Хессе княжества. Побережье трёх Бездн теперь принадлежит Вайнегу и малым богам, подвластным ему; выше лежат владения Хальмена и других богов смерти, и дети Куэсальцина правят в верхних, раскалённых землях.

Третья, невидимая луна ещё поднимается, но редко; солнце Хесса горит, не угасая; колонии Куэннов малы и ослаблены. Хесс и Иш соединены такими огромными воротами, что проходящему в них кажется, что он спускается в пещеру; он даже не видит, где разделяются миры, и не знает, когда входит в Хесс. Такие же ворота соединили Хесс и Орин, когда появился Орин.

Мир Иш: плоды победы

Боги рождаются вместе со своими мирами и сплетаются с ними, врастая в них намертво, — такова плата за божественное могущество. Выход из своего мира для них чудовищно болезненен — как для человека попытка отделиться от своего скелета. Они могут распространять своё влияние на другие миры, но божество, ушедшее из своего мира, — исключительный случай. Так вышло, что Идмин, бог изысканий и открытий, рождённый в Найе, мог её покинуть и отделаться неприятными, но недолгими ощущениями. Он убедился в этом, как-то раз перебравшись из Найи в Иш, и с тех пор перемещался туда и сюда, — если Найа была для него родным миром, то в Ише ему были рады и не мешали работать. Однако после катастрофы, расколовшей мир Найа, Идмину пришлось покинуть её надолго. И он ушёл не один.

Идмин не рассчитывал, что другие боги Найи поддержат его против самозваного "повелителя", Эр-ваина. Но его задело, что они не вступились перед Эр-ваином и его сторонниками за своих смертных созданий и позволили оклеветать их и подвергнуть гонениям. Так было с Эйданом, богом недр, — Нэрэйны, огненные строители гор, помогали ему в работе, но Эр-ваин объявил их злобными демонами-разрушителями и вооружил своих созданий против них. Так было с Ийамис, богиней тайн и темноты, — её создания, крылатые кошки, были вынуждены прятаться в диких горах. Они были разумными существами, созданными вопреки воле Эр-ваина и получившими жизнь от подземного огня; их объявили чудовищами, пособниками "богов тьмы". Идмин собрал Нэрэйнов и созвал кланы крылатых кошек, чтобы отвести их в мир Иш. К ним неожиданно для всех присоединился один из эльфийских кланов — "эльфы серебра".

Так в Иш переселились три народа. Идмин предстал перед Кеосом, предводителем богов Огня, который уже знал его, как верного союзника, и предъявил ему переселенцев. Кеос позволил им жить на своей земле — с тем условием, что они не перейдут на сторону богов Льда и, если будет нужно, поддержат Огонь в бесконечной войне. Нэрэйны, способные поднимать к поверхности магму и пробуждать вулканы, были одобрены им как сильные воины — они были могущественнее многих его созданий. Крылатые кошки, на его взгляд, были слабы, но их скрытность и умение летать тоже могли пригодиться. Эльфам же было сказано жить мирной жизнью — они, мол, не выстоят перед существами Льда или пострадают от своих же огненных соратников.

У всех эльфов ячейки Иш есть общее свойство — они очень крепко связаны с богами и сильно от них зависят. Связь с божеством и его благосклонность влияют на всё — от личной физической и магической силы каждого эльфа до средней продолжительности их жизни. Клан Серебра, покинув Найю, отказался от связи с Эр-ваином; привязывать их к себе Идмин совсем не хотел. Так они принесли присягу одному из сыновей Кеоса, богу-кузнецу по имени Аль. С тех пор их называли Альнэй ("народ Аля"). Аль был благосклонным и щедрым к ним; альны под его покровительством стали многочисленны и могущественны. Их города и крепости были построены по всей "планете-вратам" Иша. Они преуспели в магии и оружейном деле, и вскоре существа Льда стали их бояться, уже не глядя на их "небольшой" рост и "хрупкий" вид.

У эльфов (и у людей, позднее перебравшихся на Иш) было ещё одно общее свойство, оказавшееся крайне полезным на Войне Огня и Льда. В отличие от созданий Кеоса и его соперника Хельмина, могущественных, но крепко привязанных к узкому спектру стихий, они были "существами всех стихий — и ни одной". И эльфы, и люди могли преуспевать не только в магии Огня, Лучей или Молнии, как другие воины Кеоса, — они могли "черпать" из "источников" Воды и Воздуха, Кислоты, Мрака и Пустоты — и даже враждебного Льда! Один из кланов Альнэй занимался изучением "трофеев", отбитых у богов Льда, и достиг многого (хотя в конце концов его крепость была разрушена существами Льда). Идмин, зная о такой особенности "подопечных", тратил много времени на исследования "чуждых" стихий и щедро делился узнанным — при полном одобрении Кеоса, который был рад любому оружию против повелителя Льда.

И в конце концов чаша весов качнулась в сторону Огня. Боги Льда были повержены, их владения отняты у них, а Хилменахар, их предводитель, был "отделён" от мира Иш и изгнан в Запределье — пустоту за пределами всех миров Кьюнна. Кеос и его создания и союзники торжествовали на тёплых планетах под ярким светом.

В это время Идмин сказал Кеосу, что возвращается в Найю. Все, кого он привёл, расселились по Ишу, размножились, набрались сил и теперь процветали, — от Нэрэйнов, хранителей недр, до многочисленных эльфийских кланов. Он собирался вернуться в Найю и там применить знания, найденные в Ише. Кеос был немного огорчён, но это не затмило ему радость от победы.

Зато смертным жителям Иша, и особенно — "планеты-врат", очень скоро стало нерадостно. Жар светил и недр усилился многократно. Планета из тёплой постепенно становилась раскалённой, пригодной для жизни не больше, чем ледяная пустыня под властью Хилменахара. Кеос, уже не оглядываясь на союзников, превращал Иш в мир Огня. Смертные (и часть богов) посчитали, что их предали, и объединились против Кеоса. Зная, что в прямом столкновении им не выстоять, они сделали ставку на хитрость и нисходящие стихии — Пустоту и Мрак. Им удалось выманить Кеоса за пределы Иша — в пограничные туманы — и отсечь его от мира Иш, оставив на границе Запределья. Теперь он, как и Хельмин, был там, в ненасыщаемой пустоте — а Иш больше не плавился от жара несдерживаемого Огня. Его дети и создания, оставив неблагодарных смертных, перебрались в Хесс и царствовали там. А смертные Иша, пережившие войну богов, сцепились между собой.

О некромантии

Идмин, бог запретного знания, щедро делился своими дарами с жителями двух миров. Одним из его даров, которые он сам считал наиболее ценными, была отдельная ветвь магии — Лар-Илри, "могущество гробниц", она же — магия Пустоты или же некромантия. К умершим существам она, в общем-то, отношение имела косвенное — её суть была в накоплении и концентрации "силы Пустоты", возникающей при столкновении миров Кьюнна с Запредельем. Разрушаясь, они "истекают" ледяной "кровью" — летучей субстанцией под названием Квайя; в концентрированном состоянии она выглядит как светящийся зеленоватый газ. Квайя обладает огромной разрушительной силой, особенно — в столкновении с излучением ирренция, проводником силы Кьюнна, враждебной Запределью. Однако накапливать её было очень тяжело — тот, кто принял бы её в своё тело, неизбежно разложился бы заживо. Идмин долго подбирал "аккумуляторы" и "концентраторы", выискивая относительно безопасные способы обращения с Квайей. Как выяснилось, она, наполняя останки умерших существ, формирует из себя подобия душ по образцу тех, что были потеряны существами, как бы заполняя возникшие пустоты; это были как простейшие души-отдельности, так и более сложные — "движения" и "поглощения". Эти псевдодуши, зародившиеся из Квайи, заставляли останки соединяться вместе, двигаться и пытаться "поглощать" другие предметы. Такие "одушевлённые" останки, "нежить", были временными хранилищами и проводниками "силы Пустоты"; их контроль требовал соприкосновения с Квайей, но всё же сводил его к минимуму. Идмин нашёл минералы, способные накапливать Квайю и отдавать её при необходимости — их носитель мог черпать Квайю из аккумулятора, не задерживая и не накапливая её в своём теле, уязвимом для Пустоты.

Идмин показал новую "технологию" богам Огня, они сочли её слабой, но всё же полезной против враждебных созданий Льда. Однако боги Смерти были против её использования — Квайя разъедала границы их мира, и мёртвые и живые перемешивались в одном пространстве, что было опасно и для тех, и для других. В теле разумного существа, наполненном псевдодушами Квайи, могли "застрять" настоящие души — так появлялась высшая, разумная, нежить. Боги решили, что такие существа должны разыскиваться богами Смерти и уничтожаться; низшую же нежить, обладающую только псевдодушами, трогать не следует. А во избежание "перемешивания" разных душ "маг Пустоты" не должен прикасаться к свежим останкам. Решили, что для работы останки становятся после их скелетирования — вряд ли хоть одна настоящая душа "застрянет" в скелете. Так было определено, что Лар-Илри — разновидность магической инженерии, создание механизмов из мёртвой органики с источником энергии в виде Квайи.

Первыми учениками Идмина стали эльфы одного из кланов Альнэй — Венар Киэрну, обитатели крепости Хайенулар. Эксперименты с Квайей постепенно влияли на их тела, выбеливая кожу и остужая кровь — в конце концов даже существа Льда перестали опознавать их, как теплокровных. Общую способность эльфов к наведению морока хайенуларцы направили на создание "облака страха" вокруг себя и своей крепости; они создавали аморфную нежить из распылённого праха, пропитанного Квайей, чтобы она уничтожала врагов, оставаясь неуязвимой. Квайя плохо влияла на плодовитость, и к исходу Войны Огня и Льда клан Венар Киэрну почти вымер. Остались считанные единицы эльфийских некромантов, могущественных и практически бессмертных — но бесплодных. Другие Альнэй, видя их судьбу, зареклись касаться Квайи и прибегать к некромантии; клану пришлось искать учеников среди других народов.

Крепость Хайенулар стояла на отроге гигантской горной системы, называемой "Пояс Кеоса" и делящей целый материк надвое; один из хребтов Пояса был рассечён ущельем Нирнат Сарк, где поселилось одно из племён людей. В Нирнат Сарк было необычайно (для высокогорья) тепло, и террасные поля приносили урожай, достаточный для пропитания. Строя их, эти люди научились работать с камнем и узнали многое о минералах и рудах. Однако нехватка древесины вынуждала их массово использовать для ремесла кости — в том числе и человеческие. Эльфам-некромантам, наткнувшимся на них, это показалось забавным; они показали людям, как можно заставить костяные инструменты работать без участия владельца, и как Квайя въедается в камень, разрушая скалы. У людей (по сравнению с эльфами) невысокие способности к магии и очень хрупкие тела, не рассчитанные на высокое магическое "напряжение", однако начинающие маги из Нирнат Сарк были очень упорны и не лишены воображения — и вскоре некроманты из Хайенулара признали их достойными учениками.

К тому времени Идмин, первый некромант, давно покинул мир Иш. Война Огня и Льда завершилась; Хилменахар и Куэсальцин были изгнаны из Иша, и на "планете-вратах" власть захватил сын Куэсальцина — Наргейн. За предательство и изгнание своего отца он потерял бессмертие и большую часть могущества, но всё ещё был сильнейшим из человеческих магов. Через несколько веков правления Наргейн умер. Его тело не разлагалось; жители Иша опасались, что он восстанет, и боялись как хранить тело, так и уничтожить. Было решено построить глубокую гробницу в горах; для этого выбрали ущелье Нирнат Сарк, и всех его жителей направили на работы, обещая хорошую плату — а они, строя гробницу, видели, какие сокровища там будут захоронены, и рассчитывали понемногу их грабить и переплавлять. Однако наниматели хитростью заманили всё племя в вырытые туннели и замуровали там вместе с телом Наргейна. Предполагалось, что оттуда нет выхода — но горцы обнаружили, что, заглубив туннели ещё немного, выйдут в ярко освещённые пещеры. Источником света и тепла в них был древний реактор, построенный Куэннами; Куэнны давно отсюда ушли, почему-то оставив его работать. Спустившись ещё ниже, люди наткнулись на верхние пещеры Хесса — а там уже была вода и какая-никакая пища. Переселяться в Хесс они не стали, но и выйти на поверхность опасались — их уже один раз замуровали заживо, и кто знает, не доведут ли дело до конца? Их убежищем стала гробница Наргейна и пещеры вокруг Куэннского реактора. Через несколько поколений они пробили ход на поверхность; это были белокожие существа, опасающиеся света, умеющие превращаться в летучих мышей и искусные в некромантии. Их подземная крепость называлась Таллар — "каменная могила".

По ущелью Нирнат Сарк шёл караванный путь через почти непроходимый Пояс Кеоса; Таллар нависал над ним — оттуда было удобно нападать, а туда было крайне тяжело добраться (тем, у кого не было крыльев и карты тайных лазов). Таллар брал дань с проходящих караванов и грабил тех, кто отказывался платить, насылая на них воинов-мертвяков, хищные облака праха и заклятия, разлагающие плоть. Талларцы опасались только богов Смерти — своей магией они "залезали" за границы мира мёртвых и, чтобы избежать кары, приносили обильные жертвы, в том числе и человеческие. Окружающие народы справедливо не любили Таллар, однако долгое время не могли ничего с ним сделать. Отношение к Таллару быстро распространилось на всех некромантов — их подозревали в пособничестве. Многие из них в самом деле были вынуждены переселиться в Таллар. Там охотно принимали способных магов — с ними Таллар становился ещё сильнее.

Одним из таких магов был человек по имени Каима, бежавший из страны Тенек. Дар некромантии в Тенеке был крайне редким, его жители больше склонялись к магии Лучей и Огня; Каиме грозила казнь, и он покинул страну и пришёл в Таллар в поисках убежища и обучения. Он был очень одарённым; его наставники поняли, что он вскоре превзойдёт их всех и может стать чародеем-правителем Таллара. Каиме подстроили "несчастный случай", сбросив его в глубокий разлом, и решили, что с ним покончено.

Однако в это время Вайнег, бог, поднявшийся из Чёрной Бездны и претендующий на власть в мирах Хесс и Иш, собирал могущественных существ под свою руку — и он вернул Каиме жизнь и дал бессмертие, чтобы новый бог-некромант присоединился к его армии. Между делом Каима "заглянул" и в Таллар. Выжившие признали его богом всех некромантов и стали поклоняться ему, как и богам Смерти. Однако Каима больше не вспоминал о них и не покидал своих новых владений на берегу Чёрной Бездны. Считается, что он помогает некромантам, но только в "науке" — разработке заклинаний или новых видов нежити; о чём-либо ещё его просить бессмысленно, и в целом он к людям недружелюбен.

После поражения Вайнега гонения на некромантов усилились; Таллар по-прежнему принимал беженцев, считая всех некромантов Иша своими воинами — пусть некоторые из них и не живут в пещерах Таллара. Это и заставило талларцев откликнуться на отчаянный зов, когда в пещерах внезапно открылся портал, ведущий в Найю, на остров Коатлан.

Империя Кеснек: Рокка

Прародиной людей в ячейке Иш считается Сайя (Saja — сарм. "объект, нечто существующее"), "планета-врата" мира Найа. Обилие порталов, обычное для планеты-врат, позволило возникшему разумному виду постепенно просачиваться в другие миры. Хотя условия большинства из них для людей оказались неподходящими, в мире Иш они закрепились и расселились по "планете-вратам". В мир Тлаканта же они попали не "своим ходом", а во время катастрофического расщепления мира Найа на собственно Найа и Тлаканту около двух миллионов лет назад. Расщепление прошло настолько неудачно, что Тлаканта оказалась практически лишена ирренция — что само по себе вроде бы не вредило разумным видам; но в отсутствие ирренция и его санирующих излучений ментальные и некро— паразиты расплодились во множестве видов, поразив в том числе и "планету-врата". Боги Тлаканты, способные хоть как-то на это повлиять, в отсутствие ирренция быстро впали кто в спячку, кто в полный неадекват — и всё, что происходило дальше, заставило остальные миры ячейки Иш изолировать Тлаканту, поместив во многотысячелетний карантин. Из-за этого люди, которых ошибочно считают аборигенами Тлаканты, за её пределами находятся под подозрением, даже если речь об уроженцах Иша или Найа.

Гуманоиды системы Рокка, расположенной внутри мира Найа, похожи на людей не только внешне, но и биохимически, вплоть до способности создавать плодовитые гибриды; однако сами они своё родство яростно отрицают и считают себя созданиями бога солнца. Зген, бог солнца, и в самом деле неравнодушен к системе Рокка и всегда выделял её среди миллионов других; однако он никогда не был замечен в создании разумных видов. Тем не менее, рокканцы считают себя его созданиями, а правящая династия Кеснек — даже прямыми потомками.

В мифах Рокка рассказывается о существах по имени Манек и Шенек, детях богов солнца и воды; эти существа, как положено божественным сущностям, не были связаны своими телами и могли выбирать их свойства по своему вкусу — в том числе и пол. Они дружелюбно относились к смертным и много с ними общались — и многому их научили, но кое-что и переняли — в частности, интерес к сексу. И так они спаривались в своё удовольствие, вдвоём, в компании и во всех вариантах, пока однажды Шенек, развлекаясь так с Манеком, не обнаружил, что остаётся женщиной и не может сменить обличие. Так вышло, что Шенек забеременел, и эта новая жизнь была так сильна и держалась так прочно, что оба молодых бога ничего не могли с ней сделать. Прародители, боги солнца и воды, к которым они обратились, пришли в ярость. Они и раньше-то не одобряли столь тесное общение со смертными; теперь и Шенеку, и Манеку пришлось бежать и прятаться под землёй, во владениях Чарека, бога земной тверди. Проклятие прародителей отняло у них божественность и окончательно запечатало их в смертных телах — правда, гораздо более могущественных, чем тела "людей" Рокка. Родившиеся дети, сын и дочь, получили имена Кеснек и Менгва. Манек и Шенек вновь обратились к богам-прародителям; Зген, бог солнца, сменил гнев на милость и наделил их потомков всяческими дарами, однако бог воды проклял их снова и отвернулся от них. Чарек, прежде чем выпустить их из подземного мира, наделил детей "властью над жёлтыми металлами" — теперь они могли что угодно превращать во своей воле в металлы, угодные Згену, — золото и медь. А вождями племён, а потом и основателями могущественной империи они стали уже сами.

Миф мифом, но правящая династия Империи Кеснек, поглотившей множество пригодных для жизни звёздных систем, и впрямь возводит себя к богу солнца, и в "жёлтых металлах" у них нет недостатка, однако проблемы с водой сопровождают рокканцев всю их историю. Они никогда не могли полагаться на дожди или регулярный разлив рек, что заставило их строить сложнейшие системы ирригации и искать для них источники энергии; сейчас Империя Кеснек — единственные в мире Найа, кто освоил управляемый термоядерный синтез, а их успехи в терраформировании вошли в легенду. Как маготехнологическая цивилизация, рокканцы достигли огромных успехов в применении стихий Огня, Лучей, Камня и Металла как в войне, так и в промышленности. Представители династии Кеснек — сильные прирождённые маги Лучей. Отдалённые потомки по ветвям Кеснек и Менгва отслеживаются и привлекаются к делу как боевые или промышленные маги, традиционно занимают большую часть высоких постов в империи.

В Империю Рокка входит множество систем с автохтонной разумной жизнью самого разного облика; однако "базовые" рокканцы, известные всем соседям — это гуманоиды практически человекоподобного облика, рослые (1,9-2,1 м), чёрноволосые и меднокожие. Близкие потомки династии Кеснек отслеживаются по изумрудно-зелёным глазам, совсем близкие — по световому ореолу вместо тени. Считается, что династия Кеснек существует и расширяет свои владения уже 12 тысяч лет.

Империя Кеснек: Коатлан

Согласно официальным хроникам Империи Кеснек, их подданные счастливы быть под властью Кеснеков и почитают их, как богов, а сама династия, подобно светилу, исполнена мощи и в любом кипении монолитна. Всё, что этой версии противоречит, старательно стирается из истории — как, например, почти удавшийся государственный переворот пару тысяч лет назад. Неизвестно даже имя того наследника второй очереди, который едва не стал императором; когда попытка сорвалась, ему и его сторонникам пришлось бежать не только из столичной системы, но и из империи. Их преследовали, пока единственный уцелевший корабль не вырвался из пространства Кеснек и не пропал с радаров. С тяжёлыми повреждениями он должен был сгинуть в межзвёздном вакууме, однако сумел на остатках мощности реактора и обломках вычислителей прорваться к пригодной для жизни планете. Это была Сайя.

От планет, предпочитаемых рокканцами, Сайя отличалась малым количеством ирренция в почве и его излучений в спектре звезды; однако выбирать не приходилось — корабль сбросил над материком два уцелевших шаттла и ушёл со снижением в сторону островной гряды. Посадка на остров Коатлан превратила транспорт в обломки, годные только в переплавку. О возвращении в империю не могло быть и речи. Выжившим оставалось только затеряться среди дикарей и постепенно вымереть.

С двумя из трёх колоний именно так в итоге и вышло — через несколько веков от них остались только странные сооружения, ступенчатые или террасные, пара тонн золота и смутные легенды о "магах Солнца", могущественных и жестоких. Одна из них оказалась в центре густонаселённого материка, другая — на окраине, на островах с благоприятным климатом; рокканцы за счёт кратковременного преимущества в технологиях и неоспоримого — в магической силе подминали под себя человеческие племена и создавали собственные царства. Однако воспроизводить технологии они не могли, а магическая мощь в отсутствие ирренция быстро истощалась — через несколько поколений потомки рокканцев, даже не смешиваясь с аборигенами, мало отличались от них по силе. Государства быстро разрушались — не изнутри, так снаружи.

Третья колония, заброшенная случаем на ненаселённую гряду Змеиных островов, долгое время варилась в собственном соку и совершенствовалась в магии — на островах, бедных ресурсами, строить техногенную цивилизацию было не из чего, да и некому. Из дружественных существ у нового народа Коатлана, коатеков — потомков рокканцев — был только Зген, бог солнца, и его культ, и без того весьма кровавый, здесь достиг пугающих "высот". В жертву приносили тех, кого новая верхушка отбраковывала, борясь с вырождением, и тех несчастных, кого случай заносил на Змеиные острова. Однако вскорости эта практика начала сходить на нет. Даже потомки династии Кеснек видели, что Зген, требуя жертв, ничем не помогает им — они всё так же сидят на дальней островной гряде, не имея ничего, кроме камней, солёной воды и тех же камней, но превращённых в медь. Культ Згена оттеснили в тень, с соседями начали торговать. Соседей оказалось не так уж мало — на одном из островов обнаружился прикрытый, но рабочий портал мира Иш; коатеки основали там колонию Тенек — концентрированная рокканская кровь давала в мире, обильном ирренцием, большое преимущество в магии Огня и Лучей.

Пока Коатлан был крошечным поселением на забытых всеми островах, Зген редко о нём вспоминал, предполагая, что уменьшение потока жертв вызвано жалким состоянием коатеков. Однако их владения и влияние росли, а культ Згена слабел с каждым днём. Зген напомнил о себе, сделав климат Коатлана более засушливым и жарким. Коатеки пришли в замешательство — вызвать ярость Згена они не хотели, а задобрить его прежними обильными жертвоприношениями — значило рассориться с новыми союзниками и быть вышвырнутыми обратно на остров. Многие предлагали оставить Коатлан вовсе и перебраться в Иш, под покровительство ишских богов. Другие говорили, что Зген — не единственное божество и даже не самое могущественное, и уничтожить остров (или всю планету) ему не позволят — а к жаркому климату им не привыкать.

Империя Кеснек: гнев богов

Во время этих событий на побережье Коатлана был найден чужак — рослый человек со смуглой кожей, узким лицом и тремя глазами. Он лежал в полосе прибоя, был ранен и выбился из сил; коатеки подобрали его, решив, что его корабль разбился о рифы — однако ни остатков корабля, ни других выживших так никто и не обнаружил. Человек быстро пришёл в себя и заговорил на коатекском; он был учтив, называл себя изгнанником и попросил выделить ему спокойное место на скалистом берегу — больше, мол, ему ничего не нужно, и он никого не побеспокоит.

Существо, попавшее на Коатлан, было известно в мирах Найа, Иш и Хесс под многими именами; это был Идмин, странствующий бог запретных знаний и опасных экспериментов. Перед тем, как быть выброшенным в полосу прибоя, он всерьёз рассорился с богами, очередным "опытом" едва не разрушив планету. Сейчас ему и впрямь хотелось посидеть тихо.

Как обычно и бывало, долго Идмин не усидел. Уже через несколько дней коатеки, проходящие мимо его убежища, увидели, как он управляет странными тварями, состоящими только из костей. Одна из них таскала и грызла валуны, строя для него жилище, другая гнала к берегу вал мёртвой рыбы, чтобы его насытить. Кого другого такое зрелище испугало бы, но коатеки (и особенно — пришедшие к странному месту жрецы) были восхищены: кости их не пугали, а вот пристроить их к делу до сих пор никому не удавалось. Они попросили Идмина обучить и их такому искусству и принесли для него горы костей из храмовых хранилищ. Идмин, крайне удивлённый таким поворотом (обычно его встречали далеко не так дружелюбно), быстро обнаружил, что на Коатлане сотни очень способных учеников; так в мире Найа появились первые некроманты, а у Идмина — свой культ, быстро наполнивший его, истощённого, новой силой. Вскоре он настолько "отъёлся", что смог исправить климат, испорченный богом солнца, а когда Зген предъявил претензии на Коатлан, Идмин схватился с ним и победил, "отогнав" его от коатеков. Те ликовали; жертвоприношения прекратились, в городах и на полях появились тысячи костяных "механизмов", выполняющих тяжёлые работы, к пересохшей земле провели каналы и снова сделали её плодородной. Идмин научил их "перекачивать" жизненную силу с "ненужных" диких земель к полям и садам; такие "концентрированные" участки давали урожай непрерывно. Идмину предложили стать царём — или построить ему храм; однако он, набравшийся сил, уже собирался в дорогу — он вообще редко где надолго задерживался.

Зген хорошо знал его повадки. Он не отступился от притязаний на коатеков, лишь ненадолго "отошёл" от них, накапливая силы и готовя оружие. Для возможной схватки с Идмином был создан Тзангол — низшее солнечное божество, "собранное" по образцу Ши-Илана, древнейшей твари из-за пределов всех миров. Часть силы Ши-Илана просачивалась в мир Найа как раз на Змеиных островах, из "расщелин" вдоль портала, растревоженных действиями Идмина; там Зген взял образец для своего создания, солнечного разрушителя. То, что Идмин сам покинул острова, позволяло обойтись малыми силами, не вступая с ним в схватку. Зген снова напомнил о себе — и о том, что "жалкий божок" больше не защищает остров, и пора возвращаться к старому культу. Коатеки ответили, что уважают его, как и раньше — но прежних жертвоприношений никогда не будет. Зген был в ярости, но сам не решался "шагнуть" на планету, в пересечение сил и влияния множества богов; тогда он "спустил с поводка" Тзангола.

Тзангол, сгусток разрушительной силы, был вредоносен по самой своей природе — само его присутствие прекращало дожди, выжигало землю, вызывало у всех существ беспричинную злобу и жажду крови. Теперь у него было задание стереть Коатлан и коатеков с лица планеты — и он, не тратя времени, обрушил на неё испепеляющий свет и разбудил вулканы. Города Коатлана были разрушены; все маги и жрецы, собравшиеся вместе, только и могли удерживать щиты над укрытием беженцев. Тзангол ненадолго потерял их, и к тому же настала ночь, и он, более не подпитываемый прямым солнечным светом, ослаб. Коатеки решили, что смогут подобраться к нему, пока он не двигается, и если не убить врага, то погибнуть с честью. Однако, пока они незаметно подбирались к Тзанголу, приблизился рассвет, и разрушитель заметил их.

Империя Кеснек: изгнание

Острова Змеиного архипелага в силу климата были покрыты густыми влажными лесами. Под ними, среди пожирающих друг друга форм жизни и разлагающейся органики, скрывался портал, ведущий в мир Иш — и участки истончённой межмировой мембраны, сквозь которые просачивались "миазмы" Туманов Пограничья. Жаркая сырая местность, закрытая от солнца, была благоприятной для существ, "родственных" Пограничью; там в мир Найа понемногу проникало влияние повелителя Пограничья — бога медленного распада и тлена. Эту сущность знают под именами Ши-Илан или Джилан — "дающий силу мхам", а также Змей-с-Щупальцами. Именно форму Ши-Илана взял для своего посланца-разрушителя Зген, бог Солнца, — но и он, и его посланец менее всего хотели бы столкнуться с Ши-Иланом, даже с той частью его могущества, которая могла уместиться в мире Найа.

Там, на Змеиных островах, на подвижной границе "владений" Ши-Илана, жили не только люди Коатлана, но и одно из племён крылатых кошек — Шиэннейя, "Багровый клан". Кошки, давно покинувшие мир Найа, до Змеиных островов добрались из Иша, через подвернувшийся портал, гораздо раньше, чем на Коатлан высадились беглецы из Империи Кеснек. Кошки всегда проявляли любопытство к источникам магии; Змеиные острова магией сочились. Близость Пограничья делала жизнь на них крайне опасной — но давала широкий простор для опытов, невозможных в более "стабильных" местностях. Шиэннейя преуспели в магии Кислоты, Пустоты и Мрака. По мере ослабевания культа Солнца коатеки начали с ними общаться и перенимать "технологии" — как полезные, так и не очень. Сами Шиэннейя не поклонялись Ши-Илану, хотя его существование учитывали; культ Змея-с-Щупальцами создали именно коатеки — в пику и на замену государственному культу Згена. Попытка Згена уничтожить Коатлан усилила позиции "тёмных культистов" многократно.

Однако в тот день, когда на Коатлан лился огненный дождь, всем было не до политики. Крылатые кошки бежали из горящих лесов. В попытке остановить Тзангола и не дать ему выжечь архипелаг объединились и люди, и эти существа — и именно им удалось локально замедлить время и отсрочить наступление рассвета. Чем дольше не было солнца над горизонтом, тем слабее был Тзангол; коатеки надеялись подобраться к нему и поразить его единственным оружием, к которому бог Солнца был уязвим. Это была Квайя — субстанция, сочащаяся из Пограничья, "концентрат" энергии Пустоты; Пустота противостояла Лучам — стихии, породившей и Тзангола, и самого Згена. Столкновение противостоящих стихий должно было если не убить, то серьёзно ранить и надолго обезвредить даже божество.

Локальное замедление времени "встряхнуло" межмировую мембрану. Новый портал соединил две местности, переполненные Квайей — Коатлан и пещеры Таллара. Талларские некроманты услышали отчаянный зов о помощи, посланный кем-то родственным — и немедленно откликнулись.

У тех из них, кто пришёл на Коатлан, было мало времени на размышления. Они не знали, что происходит, и какой мир вокруг, — но существо перед ними было очень могущественным и явно враждебным. Они атаковали его магией Пустоты, отвлекая от коатекского отряда — а коатеки, подобравшись вплотную, сквозь испепеляющее излучение, пронзили броню Тзангола лезвиями, пропитанными Квайей.

Взрыв был чудовищным. Несмотря на все попытки защититься магией, каждый был ранен или обожжён, а те, кто оказался слишком близко, просто испарились. Но и Тзангол получил страшную рану — и, практически лишённый сил, свернулся в клубок и окаменел. Когда рассвело, и выжившие рискнули подойти, они увидели большой каменный диск в виде свернувшейся змеи. Он светился и излучал жар, но признаков жизни больше не проявлял.

Теперь, когда время текло своим чередом, а ночь закончилась, портал, ведущий в Таллар, начал закрываться — и талларцам пришлось уходить, так и не выяснив, откуда в соседнем мире "родственные" им маги. Помочь они больше не могли — разве что кое-как объяснить, что Тзангол, как божество, бессмертен — и рано или поздно наберётся сил для перехода в активную форму. А значит, этот переход надо максимально замедлить.

Спрятать "солнечный камень" от лучей солнца, подпитывающих Тзангола, было нетрудно; однако излучения ирренция, пронизывающие весь мир, экранировать было сложнее. В Найе ирренция было немного, но достаточно для постоянной подпитки Тзангола. В Иш, ещё более насыщенный ирренцием, "камень" перевозить тем более было нельзя. Так было решено переправить его в мир, где ирренция нет вовсе, — в запретную Тлаканту. Общими силами туда был пробит портал (точнее, с большим трудом активирован уже существующий, но спящий — в Тлаканте было некому его активировать). Вместе с "камнем" для наблюдения и охраны были отправлены военные отряды. Планировалось поддерживать связь с ними и постоянно сменять караул — долгое нахождение в Тлаканте для уроженцев Найи было крайне вредным. Однако последующие события смешали все карты.

Правитель Коатлана, происходящий из династии Кеснек — а значит, по прямой линии от Згена, бога Солнца, — объявил, что Зген покарал коатеков за отступничество. Теперь, чтобы такое не повторилось, следует задобрить его ещё более обильными жертвами. Сторонники культа Ши-Илана, которым пришлось сражаться с "посланцем" солнечного бога, пришли в ярость — а сторонников у них после всего случившегося было куда как больше. Зген, едва не уничтоживший Коатлан, теперь был врагом коатеков. Попытка подавить "тёмный культ" закончилась государственным переворотом. Потомки рода Кеснек и их сторонники были частью перебиты, частью — выкинуты в портал Тлаканты. В ярости они захлопнули его с той стороны и остались в Тлаканте навсегда.

Возможно, они планировали объединиться со стражами Тзангола (и даже пробудить, умиротворить и натравить на врагов его самого). Однако портал, не стабилизированный со стороны Тлаканты, "ползал" по её поверхности как придётся — и два "отряда" коатеков так никогда и не встретились. Судьба их в Тлаканте была незавидной. Первое время остатки ирренция в костях и магические навыки позволили им подмять и подчинить аборигенные племена и возглавить их на правах священных вождей. Однако ирренций "вымылся" из популяции за одно поколение. Второму досталось только влияние "солнечного камня", медленно выжигающее мозг и требующее рек крови. У потомков рода Кеснек не было такого излучателя под боком; но собственная ярость и обида на мятежников заставила их применить все силы и знания, чтобы превратить население новых владений в покорный скот. И те, и другие через пару веков сгинули, оставив в Тлаканте после себя странные развалины, невнятные легенды и ничтожную примесь рокканских генов.

Когда на контакт с Тлакантской Землёй вышла Федерация Миана, вскоре сведения дошли и до Империи Рокка. О "выродившейся" колонии на Коатлане рокканцы к тому времени уже знали. О том, что "вырожденцы" дошли до смешения с тлакантцами — нет. Сама мысль об этом вызывала у рокканцев отвращение. Рокка официально объявила, что у священной династии Кеснек никаких потомков ни на Земле, ни на Коатлане нет. Была предпринята пара попыток разыскать "солнечный камень", но он сгинул то ли под землёй, то ли в морском иле и ничем о себе не напоминал. Единственной возможной зацепкой был "объект Эк-Чуах" — ничем не примечательная точка в Мексиканском заливе, к которой почему-то оказались привязаны координаты каждого портала, открывающегося из Найи в Тлаканту. Однако состояние океана на тот момент не благоприятствовало морской археологии, и поиски были отложены на неопределённый срок.