Глава 68

Глава 68: Поправки на реальность

Ровный голос Найлуса отсчитывал мгновения до входа в перегон. Привычка, появившаяся после того, как ему пришлось сесть за штурвал "Нормандии. Вроде бы мелочь, нюанс, но... Я покачала кружку, лениво наблюдая, как крутиться в прозрачном напитке розовый кусочек фрукта. Молчат за штурвалом те, кому некого предупреждать.

После отлета с планеты настроение резко скатилось в странную философскую меланхолию, в которой так хорошо вязнет тревога и быстро гаснут страхи. Мысли лениво бродили в голове, внимание переключалось по странным алгоритмам, и я сама себе напоминала депрессивного меланхолика, тоскующего непонятно по чему у окна в солнечный день. Причина подобного состояния мне понятна: планета не желала нас отпускать и грустила, навевая на меня глухую тоску. Но понимание не облегчало состояния. Радовало, что накрыло только меня, хоть радость была весьма блеклой.

По телу продрало привычной неприятной щекоткой: мы вошли в зону действия заряжающегося ретранслятора. Последнее слово, едва уловимый слухом щелчок тумблера и... вот оно: тянущее чувство сработавшего механизма создания фиксированной якорной Тропы.

Подумать только... Тропа! Полноценная транспортная Тропа — потоковый постоянный портал высокой мощности и ювелирной точности, где роль кольца-фиксатора выполняют ретрансляторы. Портал, создаваемый техническими методами в мире, в котором вроде бы нет магии.

Занятная особенность воплощенной реальности, создающей придуманные технологии в том единственно-возможном варианте, который позволил воссоздать внешнее соответствие указанным свойствам.

Отхлебнув эрг, я лениво скользила взглядом по кают-кампании, задерживаясь на мелких деталях. На витой ракушке, притащенной для нас как-то рано с утра Аэтерой. На очищенной скорлупе огромного ореха, по размеру сопоставимого с крупным кокосом. Ее для нас аккуратно склеила Кира: девушку восхитили крохотные пластинки в скорлупе, красиво переливающиеся в лучах света подобно перламутру или слюде в самоцвете. В скорлупу мы насыпали неогранённых самоцветов, наловленных на дне океана у нашего прекрасного архипелага, некогда поднятого на поверхность в ярости внутреннего пламени мира. Нырять было глубоко, но что нам эта глубина? Когда там так много... интересного и откровенно красивого. Нам даже удалось затащить под воду турианцев: дыхательные аппараты решили проблему их альтернативной плавучести и вросшего в инстинкты страха перед глубиной.

Улыбка сама собой появилась на губах.

Оплаченный отдых мы отгуляли до последней минуты, задержавшись на планете еще на два дня, и лишь к началу третьего — покинули этот роскошный дикий мир. Два с половиной дня тихого счастья и покоя в ласковом фоне обожающей нас живой планеты...

Это было прекрасное время, наполненное тихой заботой друг о друге, неспешными беседами, знакомством заново и совместными бытовыми делами. Оно сплотило нас сильнее любых боев и работы. Мелкие личные тайны и давно запрятанные в памяти воспоминания, высказанные на волне откровенности, позволили взглянуть друг на друга... иначе, увидеть больше и полнее. Узнать по-настоящему, без давления социума, навязанных ограничений, субординации и добровольно выставленных барьеров. Каждому из нас было что сказать. У каждого оказались свои тайны. Даже у Киры, девушки без дома и семьи, сбежавшей в космос вслед за братом от приближавшегося замужества с человеком, которого она не желала ни знать, ни видеть.

С каким трудом мы рассказывали то, что давило нам на душу... Как осторожно мы выбирали темы и как сложно было начать говорить. Но как легко становилось потом, когда мы получали... понимание.

Наверное, это самое ценное, что мы вынесли с того мира. Понимание. Окрепшую дружбу. Привязанности. Сплоченность. То, без чего мы не сможем выстоять в войне против всей галактики.

Она начнется, эта война. Как только наши действия пойдут вразрез удобству других, как только мы начнем нарушать законы и правила, когда мы вступим в чужую зону интересов и попортим кому-то планы. Как только мы начнем свою настоящую работу, нас захотят уничтожить. И никакие слова про грядущий Конец Света никого не впечатлят, нам попросту не поверят, как не поверили канонному герою.

В кают-кампанию вошел Найлус: в перегоне нет надобности безвылазно находиться за штурвалом. Достаточно периодически проверять состояние корабля и показания приборов.

— Что случилось? — негромко спросил он, подходя.

— Ничего. — видя скепсис в его глазах, пояснила: — Чем ближе Вермайр, тем сумрачнее мысли.

Он понимающе улыбнулся, присел возле меня на край дивана, а я продолжила говорить, глядя в чашку и на плавающие в ней кусочки фруктов.

— Я даже не могу ничего предполагать или хоть как-то спланировать наши действия: у меня нет информации. От Бенезии мало толку: ее привозили на корабле и выгружали прямо посреди базы на личной площадке Сарена. Она ничего не видела и вообще ничего не знает о защитных системах крепости.

— Зная Сарена... — Найлус вздохнул, — это будет действительно крепость.

— С кроганами, которых ему штампуют лаборатории, расположенные где-то в других точках планеты. — буркнула я, перекатывая в ладонях кружку. — Их там будут сотни... Здоровых, сильных и тупых как бревна, если пойдет так же, как показано в каноне. Но кроганы почти все тупые.

— А Рекс? — ядовитая ирония ярко плеснула в мурлыкающем голосе.

— Рекс — хитрожопый, но большого ума в нем нет, иначе не творил бы той ерунды, про которую он так радостно нам рассказывал. — я скривилась. — Единственный умный, реально умный кроган работает на Сарена и разрабатывает для него вакцину от генофага. А те, которые носятся по галактике с пушками наперевес...

Умного крогана получить можно. Но его надо вырастить целенаправленно, а этого никто не делает. И, тем более, их никто толком не учит. Ну, разве что, исключения вроде того громилы из Кабала... Но и тот был выращен чужим народом и воспитан как представитель другого вида.

— Но ему ты шанс дала.

— Считай это данью канону и ностальгии. — честно ответила, чуть поморщившись. — Хотя даже по канону Рекса можно не брать на борт "Нормандии", и тогда он погибает на Цитадели при нападении на нее Властелина. Это у Гарруса нет вариантов: он в любом случае становится другом героя.

— Но ты Рекса оставила.

Я пожала плечами и кивнула. Ну да, оставила. Тогда мне это казалось правильным. Ну и Рекс свою пайку кое-как отработал на заданиях.

— Посмотрим, что я увижу, когда вернуть. Какое решение он примет за время моего отсутствия. Если согласится на мои требования, я его оставлю в команде.

— А если нет?

— Тогда он свободен как ветер на равнинах. — протяжно промурлыкала я. — И может катиться на свою радиоактивную помойку под названием Тучанка. Ну или продолжить болтаться по галактике, как... — я запнулась. — В общем, может быть свободен. Держать не буду. У меня нет надобности в кроганах. А если она появится... лаборатории Сарена ее покроют в полном объеме и в куда лучшем качестве. Они, хотя бы, будут верными при должном обучении. И более дисциплинированные, если заняться их дрессурой.

Найлус сощурился.

— Если...

Я коротко кивнула. Да, если...

— Сколько времени займет перелет?

— Семьдесят девять часов. — четкий лаконичный ответ.

— И семьдесят восемь из них я не хочу отравлять себе дурными мыслями и ожиданием... плохого исхода. Последний час уйдет на сборы, а там уже будет не до морального мазохизма.

— Хороший план. — зеленые глаза блестели иронией и лукавством.

— Единственный рабочий, который у меня есть. Так что больше ни слова про Вермайр и то, что мы там можем найти.

Найлус согласно прикрыл глаза и развел руками.

Мое пожелание было выполнено настолько полно, насколько это было возможно: все время полета в перегоне было как продолжение тех чудесных дней на островной планете. Те же неспешные беседы в кают-кампании, те же минутки откровенности и общее состояние умиротворенного покоя. Та же простота в быту и в общении. Это было... приятно. Это начало входить в привычку. Такое отношение друг к другу. Такая честность, близкая к искренности, и порождаемые ею тепло и понимание. То, что я, как оказалось, крайне ценю, несмотря на свою привычку к одиночеству и сформированную когда-то давно стойкую социопатию.

Однако, окончания полета мы, всё же, ждали, непроизвольно поглядывая на таймер, мерно отсчитывающий время на стене кают-кампании. Мы не спешили собираться, облачаться в броню и доставать оружие из арсенала. Всему свое время, ведь после выхода из перегона нам предстоят несколько утомительных часов полета к планете. И когда это томительное ожидание завершилось предупредительным переливчатым сигналом, мы... облегченно выдохнули.

Турианцы ушли в рубку, а я с асурами осталась в кают-кампании.

Ровный спокойный голос Найлуса отсчитывал мгновения до выхода. Одно за другим. И вот он — знакомый рывок, дрожью пронесшийся по кораблю.

— Прибыли...

Мой шепот увяз в тревожной, полной ожидания тишине. Сейчас в кают-кампании был только Аэтера. Кира на камбузе: асура какое-то время пыталась посидеть с нами, но мрачный фон Аэте давил на голову, и девушка ушла паковать нам пайки.

— Аэ...

Асур поднял на меня черные глаза, в которых мерно пылала алая радужка. Встав, я подошла к мужчине, присела перед ним и тихо, с нажимом, почти по слогам произнесла:

— Успокойся.

Радужка полыхнула ярче.

— Назары не должно быть на Вермайре в момент нашего прибытия. Законы воплощенной реальности диктуют свои правила. Его тут не будет, когда бы мы ни прибыли. Произойдет миллион случайностей, но Властелин и Сарен улетят с Вермайра по любому поводу, даже самому... бестолковому. Но они улетят и на довольно долгий срок. Достаточный, чтобы мы сделали всё необходимое и вышли на связь с Назарой через тот самый терминал. Именно это действие — причина, по которой они спешно вернутся на Вермайр.

Так должно быть.

Так и будет.

Иногда подобные особенности воплощенных реальностей весьма... удобны.

— Я не собираюсь тревожить эгрегор. — голос звучал ровно и спокойно. — Не в такой момент и не в такой ситуации. Канон, бесспорно, свои поправки внесет, и события пойдут по предрешенному пути... в гармонии с живым реальным миром. Но все вехи должны быть соблюдены в точности. Настолько, насколько нам это надо и насколько допустимо для Отражения.

Алое пламя медленно гасло в его глазах, превращая их в провал во мрак. Асур меня услышал и медленно брал себя под контроль.

— Я долго думала, какие именно вехи важны. Что нам надо сделать при любых раскладах.

Мрак в глазах медленно истаивал.

— На Вермайре сидит саларианский ГОР. Они там будут: это прописано однозначно. Салары нас могут встретить при высадке, а могут и не встретить. Первое нарушение канона: мы не прибыли сюда на "Нормандии". Но мы сюда прибыли, как и полагается, после прохождения нужных вех: Терума и Новерии.

На меня вновь смотрели фиолетовые глаза, в которых изредка проблескивали алые светящиеся искры.

— Мне не нужны салары под забором базы Сарена. Тем более, мне там не нужен ГОР. — спокойно сказала я. — Я не хочу, чтобы они знали о моем присутствии на планете. Пусть и дальше сидят на руинах своего корабля на побережье в обнимку с бомбой.

Взгляд снова начал темнеть.

— Да-да, у них есть при себе "грязная" бомба, вроде как собранная из обломков их корабля. То ли из ядра, то ли из двигателей. Не помню точно, это и несущественно. Но сами саларианцы не пройдут достаточно близко, чтобы этой бомбой воспользоваться, а я ее на закорках, прости, на "Мако" не потащу.

— Почему они там? — первые слова, сказанные низким рокочущим голосом.

— Лекарство от генофага. — коротко ответила я.

Аэтера моргнул, вопросительно склонил голову.

— Саларианцев больше взволновали разработки лекарства от генофага, проводимые в лабораториях Сарена, чем Властелин, индоктринация и приближающаяся Жатва. У ГОРа свои резоны, и нас они бы с треском кинули отдуваться за подрыв "грязной" бомбы, бесследно растворившись на просторах космоса. А командир этой группы — капитан Киррахе, был в группе, которая ровно до Вермайра посетила Тучанку и распылила на ней новую версию генофага, еще более подрезавшую способность кроганов размножаться.

Его губы искривила брезгливая кривая усмешка.

— Вид слишком сильный. Быстро приспосабливается. — я развела руками. — Далатрессы знают, советник тоже. Разработка нового вируса была инициирована ими. Ну, собственно, это и есть причина, почему те немногие кроганские ученые, которые выжили, всё никак не могут сделать нормальную вакцину. Не потому, что они тупые, а потому, что вирус каждый раз новый и мощнее предыдущего.

Двойственная ситуация, мерзкая по своей сути. Прямой геноцид... честнее, но так у кроганов есть шанс выжить после Жатвы. Если, конечно, Мордин не разработал реально необратимую дрянь. А он мог. Очень талантливый, где не надо.

— Найлус! — громко позвала я в пустоту.

— Да? — спокойный ответ.

— Сколько нам до Вермайра?

— Сорок три минуты до выхода на геостационарную орбиту.

Быстро. Я думала, перелет займет часа два, не меньше. Но так лучше: лишнее ожидание раздрачивает нервы.

— Аэ.

Асур вопросительно склонил голову.

— Прошу. Верь мне. Даже если мои действия, слова и их результат будут выглядеть... неверно.

Он смотрел на меня в упор. В глазах проблескивали алые нити, словно вспыхивал раскаленный металл. Асур... колебался. Смотрел на меня, думал, колебался, но... но он медленно кивнул, прикрыв глаза.

— Я тебе доверяю...

На какое-то мгновение мне отчетливо показалось, что он... недоговорил, проглотив последнее и самое важное слово. Но уточнять и спрашивать не стала.

Тишина сгустилась и осела вокруг нас плотным коконом. Каждый из нас глубоко ушел в свои мысли. О чем думал древний а"тарэ — не знаю. Мои же мысли раз за разом возвращались к тому заседанию Совета, когда я впервые увидела Сарена на голограмме. Живого, настоящего, местного Сарена. Но тот разговор... смазался в памяти. Точности формулировок истаяли, сгладились акценты и интонации. К сожалению, восстановить этот важный момент без потерь мне так и не удалось. Тогда еще я не была развита полноценно, а Цитадель... не посчитала это воспоминание настолько важным, чтобы сохранить в своих стенах.

Жаль.

Мысли крутили вокруг Сарена, лишь изредка касаясь Властелина. Жнец раскроется в разговоре по терминалу. Наша первая беседа. Должна ли она пройти канонно или нет? Скорее всего — нет. Всё равно они прилетят, обнаружив чужаков в сердце базы. А Властелин... мне надо его как-то заинтересовать. Привлечь внимание не как помеха и не как особь, поставившая под угрозу все его старания.

И вновь этот краеугольный вопрос "Что на самом деле надо Назаре от Сарена?", от ответа на который зависит... Да всё от него зависит! Что могло понадобиться существу, которое видело сотни тысяч цивилизаций и чей возраст около миллиарда лет, от молодого турианца? Что его так привлекло?

Что?!

Я рвано выдохнула, глянула на хронометр. Все мысли зацикливаются на этих вопросах "Что?" и "Зачем?", бегая по кругу без всякой пользы.

— Аэте...

Асур приоткрыл глаза, вопросительно склонил голову.

— Пошли, поможем Кире.

Он удивленно моргнул, растерянно глянул на камбуз: Кире помощь точно не была нужна. Асура уже давно все собрала и разложила аккуратными кучками на большом столе.

— У меня мозги пухнут от бесполезных размышлений на тему "Что?" и "Зачем?". — честно призналась я.

Белобрысый монстр неожиданно-тепло улыбнулся с пониманием в глазах.

— У меня тоже.

— Ну, тогда пошли, займемся чем-то полезным. — я задумалась, прикидывая, что мы можем сделать полезного, что заняло бы и мозги, и руки. Идея пришла не сразу к моему стыду, но она хотя бы пришла, и я ее озвучила после недолгой паузы: — Например, подготовим беспилотник, пока парни будут искать для нас место. — Встав, я потянулась, разминая немного затекшую спину. — Надо хотя бы проверить слова Бенезии: вдруг она совсем топографический кретин, и база будет находиться на пару тысченок километров в стороне. С орбиты разница маленькая, ну, подумаешь, ошиблась... Не тот берег и не тот градус...

Асур улыбался уже с весельем. Тяжесть и ментальное давление исчезли окончательно, и в мелкий ангар, где хранились три беспилотника, мы спустились в бодром рабочем настрое.

На эмоциональном подъеме работа идет легко и быстро затягивает, не оставляя времени и возможностей для лишних мыслей и сомнений. Аэтера передал нужную информацию сжатым пакетом и пока я ее изучала, подготовил рабочий блок, достал нужные инструменты и выкатил капсулы со сложенными беспилотниками — небольшими планерами с узкими прямыми крыльями, тонким корпусом и мощным двигателем. На орбиту такой аппарат выходить неспособен — мощность маловата, но подняться до стратосферы средней планеты человеческой "зеленой зоны" и провести полноценную картографическую съемку местности они вполне в состоянии.

— Каковы шансы, что его не заметят? — тихо спросила я, поддерживая крыло, пока Аэтера подсоединял контакты питающего блока на сканирующую аппаратуру.

Крохотные точки сенсоров и мелких камер у беспилотников разнесены на крылья: какая-то особенность элементов сканирующего массива, при работе которых необходимо выдерживать шаг размещения датчиков. Размах крыльев аппарата как раз удовлетворял эти требования. В инструкции об этом нюансе упоминали отдельно без лишних объяснений сути проблемы.

— Невысокие. — честно отозвался асур, закрывая кожух. — Если заметят — скорее всего собьют.

— А если не собьют?

Аэтера пожал плечами.

— Я не знаю, кто у Сарена отвечает за безопасность и как хорошо те, кого он нанял, выполняют свою работу в его отсутствие. Если хорошо — беспилотник заметят, но могут не сбить в надежде отследить его возвращение на материнский корабль.

— Мы их подорвем, как только они отработают. — раздался спокойный голос Найлуса по внутренней связи корабля.

Даже так...

С другой стороны, зная осторожность и паранойю Сарена... Не стоит жадничать и жалеть аппараты, идущие по статье расходников.

— Заканчивайте работу. Мы выходим на орбиту. Сбор в кают-кампании через пятнадцать минут.

Уже?! Я растерянно глянула на полусобранный аппарат, на асура.

— Успеем?

— Почти закончили. — он улыбнулся. — Осталось запустить силовую систему и собрать корпус.

Дальше мы работали молча и быстро, не отвлекаясь на разговоры и мелкие объяснения, на которые сегодня был щедр Аэтера, но всё равно не уложились в указанные пятнадцать минуть и в кают-кампанию прибыли последними: задержались, пока устанавливали аппараты на стартовые катапульты и готовили к запуску.

Первое, я увидела, — огромный экран во всю стену и колоссальную воронку мощного тропического урагана, испещренную какими-то пометками и россыпью линий-сносок к контрольным точкам. Белоснежная воронка с широким провалом глаза урагана неспешно сдвигалась к побережью континента. Даже в таком ракурсе, сверху, картина непогоды равно восхищала и ужасала, но что творится внизу, под пушистыми белыми для нас тучами... Даже представить не могу.

— Мы опоздали. — я прошла каюту и упала в кресло.

Найлус неопределенно взмахнул рукой, не отводя взгляда от множества мелких экранов, широко развернутых перед ним. Такое я уже видела, когда управление кораблем переходило к ВИ, а сам Найлус отслеживал показания приборов. Эта система полностью дублирует интерфейс приборной панели на сенсорный экран и дает пилоту удаленный доступ к кораблю. Как сейчас. Корабль следует по заданному курсу и ориентируется на множество дополнительных параметров и опорные точки, помеченные сносками на экране.

— Вы вовремя. Мы вышли на геостационарную орбиту над ураганом. — черный коготь коснулся экрана, изображение на стене сменилось, показывая нам наше положение относительно воронки.

— Так низко? — голос сел сам собой.

Моделька корабля почти касалась верхней границы туч.

— Так нас не обнаружат: ураган забивает сигнал.

Еще бы он не забивал...

— Как долго мы можем здесь находиться? — осторожно спросила я, рассматривая молчаливое воплощение мощи непогоды.

— Положение корабля стабильно. — негромкий низкий вибрирующий голос успокаивал уверенностью и спокойствием. — Если никаких изменений в поведении урагана не произойдет, мы можем следовать в его верхних слоях до самого его распада. — Найлус глянул на экран и ровно текущие по нему показания приборов. — Мы не исключаем риск обнаружения. — зеленые глаза неотрывно следили за одной из точек. Черный коготь тронул небольшой сенсорный экран, показания вновь изменились. — Как только отработают беспилотники, мы выберем место и спрячем корабль в скалах.

— Беспилотники уже запущены?

Короткий кивок был мне ответом. Экран вновь мигнул, показывая край воронки урагана, быстро простраивающуюся карту и две стремительно удаляющиеся точки.

— Выйдут к расчетному местоположению базы за восемь-двенадцать минут. — дальше говорил Гаррус. — Из-за урагана в атмосфере плотный облачный покров с высокой ионизацией. Я буду опускать аппараты под границу туч для краткого веерного сканирования. Это уменьшит риск обнаружения и даст возможность подойти к базе максимально близко, но увеличивает шансы потерять аппарат.

Я слушала его объяснения и могла только соглашаться.

— Ураган уже накрыл базу?

— Еще нет, но его влияние затронуло прибрежную зону. — Гаррус вывел схематичную карту-снимки, выкачанную нами из баз данных планетарного реестра. — Предположительно, база здесь. — на карте мигнула жирная точка. — Штормовая граница пролегает здесь и быстро смещается.

Огромная область покрыла карту, уходя далеко за границу экрана.

— Это каких же оно размеров? — едва слышно прошептала я, с оторопью глядя на схему.

С орбиты размер урагана... обманчив. Да и я еще не настолько привыкла к видам планеты под ногами, чтобы на глаз определять масштабность. Карта оказалась нагляднее, но то, что я на ней увидела...

— Общий диаметр воронки урагана превышает две тысячи километров. — Гаррус шевельнул мандибулами, прижал их к щекам. — Ветер сильный. Триста-четыреста километров в час. Я полагаю, будет штормовой нагон и побережье затопит.

Сколько?!! Это же шестая или даже седьмая категория! Да там, на побережье, месиво будет!

— Что ж там за база у Сарена, если она до сих пор стоит и функционирует на побережье океана при таких-то ураганах на планете?! — прошептала я. — И как там саларов-то не смыло? Или канон, всё же, не всесилен, или ГОР засел где-то в глубине континента...

На побережье при таких ураганах не выжить. Плевать на канон и мнение авторов истории! Против реальности и метеорологии не спасут никакие игровые условности, даже если они заложены в базис эгрегора. То, что я вижу на экране, убивает саму возможность палаточного стойбища саларов на побережье. Ну или они этот палаточный лагерь разбили уже после урагана, или историей ураганы на тропической планете с большим процентом водной поверхности не предполагались разработчиками вопреки всем реалиям живого мира. Но здесь же настоящий Вермайр... Вот и думай теперь, а есть ли вообще тут эти салары.

— А нас там не сдует, когда мы спустимся?

Все же триста-четыреста километров в час устойчивой скорости ветра без учета порывов...

— Мы спустимся в глазе урагана. — произнес Найлус. — У него достаточно большой диаметр, чтобы мы могли позволить себе маневры.

Что значит "спустимся"?

— Насколько большой? — подозрительность просочилась в голос сама собой.

— Четыреста двадцать километров. — последовал спокойный ответ.

Да, действительно, места для маневра нам хватит... А что потом?

— У вас есть идеи, куда можно спрятать корабль, чтобы нас не выдуло оттуда?

Глядя на экран и слыша эти цифры, я поняла, что начинаю совершенно по-детски паниковать и психовать. Мощь природы — это то, с чем я не справлюсь. Никакие мои знания не помогут... из тех, которые я знаю точно. А рассчитывать на мифический шанс получить критически-важную информацию в экстремальной среде... Ну это попросту глупо.

— Мы найдем. — мягко произнес Найлус. — Не надо так нервничать.

— Да, я психую, и мне не стыдно! — буркнула я. — Если мы спустимся в глазе, то нас накроет задней частью воронки! У вас не будет времени искать точку приземления! Ошибаться нельзя! Я видела, что остается после ураганов, которые вдвое меньше этого пи... этого кошмара! Найлус, нас просто снесет с поверхности вместе с кораблем!

Впервые за все время жизни в этой реальности мне стало настолько страшно. Никакая беготня под обстрелом, никакие взрывы и рушащиеся на голову перекрытия не сравнятся в мощью урагана! Х57 и неотвратимо приближающаяся планета — ерунда. Там у нас были шансы. Там все зависело от нас. Но здесь...

— Имрир...

Я подняла сумрачный взгляд на Найлуса.

— Что?

Он встал, подошел, присел возле меня, ласково огладил по щеке. Чуть улыбнулся.

— Верь мне.

— Я верю. — буркнула, следя, как его взгляд скосился на показания приборов и вновь вернулся ко мне. — Но это, — я кивком указала на экран, — я боюсь. Мне не стыдно в этом признаться! Найлус, я действительно боюсь... подобного.

Он улыбнулся. Тепло и по-доброму, снова погладил по щеке, едва касаясь кожи ладонью.

— Скалы нас защитят.

От урагана, ветра и штормового нагона? При том ландшафте? Да там волна между скалами гуляет как бездельник по проспекту!

— Ты так говоришь, будто уже проверял.

Найлус улыбался, глядя мне в глаза. Просто улыбался...

— Ты проверял... — голос упал до сдавленного шепота.

Улыбка стала шире.

— Ты летал в глазе урагана...

— У меня крепкий корабль с мощными двигателями.

Не только у "Нормандии" в заднице слишком мощный для ее класса двигатель... У "Драгора" — тоже. Но этот фрегат в отличии от своего бело-черного собрата по классу куда массивнее и крепче для своих размеров. У "Драгора" нет уязвимых выступающих частей, двигатели хорошо прикрыты, и вся конструкция более монолитная. Только веерные чисто турианские крылышки сохранились.

— У тебя не только корабль крепкий, но и нервы... — буркнула я, растерянно глядя ему в глаза.

Найлус встал, глянул на экран, иронично шевельнул мандибулами.

— База находится ближе по побережью, чем было указано: ее уже обнаружили.

И с этими словами он удалился, а я могла наблюдать, как гаснут сигналы наших беспилотников, погибших от сработавшей системы самоуничтожения.

— Гаррус...

Молодой турианец поднял визор и вопросительно глянул мне в глаза.

— Каковы шансы у "Драгора" выжить, если его накроет стена глаза?

Гаррус честный...

— Невысокие.

...даже когда я бы хотела услышать ободряющую ложь, раз менталистика мне еще недоступна.

— Прекрасно... — я потерла лоб. — Найлус. Выведи мне картинку с лобового экрана. Пожалуйста. На ваших кораблях такая функция есть.

Знаю, он услышит мои слова откуда угодно, даже идя по коридорам не такого и большого корабля. "Драгор" хоть и является фрегатом, как и "Нормандия", но меньшее ее почти вдвое. Тут негде долго гулять.

Меня действительно услышали: изображение на экране мигнуло и сменилось прямым вещанием с сенсорного массива корабля, конвертируемого в пригодный для моих глаз диапазон.

— Спасибо.

— Не за что. — донесся через динамики невозмутимый ответ.

Я вяло отмахнулась, закопалась глубже в мягкий диван и уставилась в экран. А что я тут могу сделать? Только наблюдать и надеяться, что Найлус найдет подходящее для корабля безопасное место относительно неподалеку от базы, достаточно защищенное, чтобы мы пережили ураган.

Гаррус немного нервно переступил на месте, чуть смущенно и неловко глядя на меня, но подошел, дергано погладил вроде как утешая, а потом ушел в рубку вслед за Найлусом. При такой... сложной ситуации помощник и второй пилот понадобится.

В кают-кампании снова осталась я, Кира и Аэтера, который смотрел на сплошную стену края воронки глаза с искренней незамутненной заинтересованностью без следов страха или тревоги. Зато я и Кира боялись за всех сразу: асура присела ко мне на диван, поджала ноги и обхватила колени руками, завороженно глядя на белоснежные облака.

В какой-то момент край глаза дрогнул и начал быстро приближаться: Найлус снова за штурвалом, ВИ отключена во избежание множества предупреждений об опасности. Мгновения, мы зависли над провалом и начали снижение.

Сплошная белая пушистая стена облаков взметалась почти вертикально к краю плоскости воронки урагана. Под нами — неспокойная вода пролива, причудливо вихляющего между невысокими обточенными ветром и водой скалами с темным пушком растительности и редкими кряжистыми деревцами. Угол обзора почти не менялся: корабль опускался в провал облаков плавно, почти вертикально, неукоснительно соблюдая свое положение относительно стены глаза. Ниже. Еще ниже... почти к самой воде. "Драгор" иногда рыскал, облетая скалы. Ураган, несмотря на огромную скорость ветра внутри него, двигается не так быстро и глаз смещался плавно, идя вдоль береговой линии полого вглубь континента. Времени хватало осмотреть скалы, проверить их и сдвинуться внутри безопасной зоны дальше.

Постепенно страхи унимались, тревога теряла накал, я успокаивалась, уже оценивающе смотрела на ландшафт мира, о котором знала только его название и климат, охарактеризованный абстрактным "тропический". Но планета такого класса и типа не может вся быть тропической: смена климатических зон все равно есть независимо от ее положения в пределах "зеленой зоны" звездной системы.

— Аэте. — позвала я.

Асур приоткрыл глаза, вопросительно склонил голову. Самоцветы "Химеры" заиграли светом, роняя колкие радужные искры на белоснежные волосы. Сегодня он снова надел тактический комплекс, но еще не перевел его в боевой режим, превращающий самоцветную роскошь в матовые графитово-серые обручи, плотно облегающие голову.

— Могу я получить информацию о планете?

Фиолетовые глаза чуть сузились, вальяжность и нарочитая расслабленность исчезли.

— Что нужно?

Кира заинтересованно повернула голову, всё так же сидя, обхватив колени руками.

— Климат, биосфера, общие данные о географии. — задумалась, прикидывая, что мне может вообще понадобиться. — Что вообще есть по этой планете?

На какое-то время асур замер, прикрыв глаза: обращался к базе данных корабля через "Химеру". Мы терпеливо ждали, изредка поглядывая на экран: "Драгор" уже пару минут кружил у довольно крупного скального хребта опасно-близко к накатывающей стене глаза.

— Информации немного, вся общая. Точных карт нет: они все с ошибками и погрешностями поверхностной орбитальной картографии.

— Что по климату?

— Упоминания поясов с разовыми температурными замерами и общим анализом биосферы. — голос у асура быстро стал сумрачным. — Без точных данных и систематического наблюдения.

— Твое мнение: это так схалтурили исследователи, или так качественно зачистили информацию? — спросила я.

— Полагаю, оба варианта.

Изображение на экране замерло, привлекая внимание. Мы зависли напротив темного провала в отвесной скале, частично скрытого длинными плетьми вьющихся растений: густо растущие на скалах лианы и несколько мощных кряжистых деревьев хоть и потеряли часть листвы, но не сильно пострадали от ураганного ветра.

— Сейчас немного тряхнет. — раздался бодрый голос Найлуса по связи.

— Мы... внутрь? — уточнила я.

— Если сканеры не соврали, "Драгор" там поместится. — последовал невозмутимый ответ.

— А если соврали?

— Сдадим задним ходом и будем искать дальше. — в восхитительном низком вибрирующем голове промелькнула ирония. — В этих скалах много пещер. Рано или поздно, подходящая найдется.

Связь пропала с характерным щелчком, а на нас начал надвигаться темный зев пещеры, заполняя экран. Корабль шел очень медленно и осторожно, иногда замирая, чуть сдвигаясь на какие-то метры. Экран уже показывал сплошной мрак, когда раздался протяжный скрипящий треск...

— Это что?

— Бортами цепляем камень. — ровный ответ Гарруса.

Так мы еще и едва помещаемся...

Включились прожекторы, осветив внутреннюю полость довольно крупной пещеры неправильной овальной формы.

— Пол неровный. — вновь раздался голос Найлуса, звонкий от напряжения. — Может остаться крен.

"Драгор" полностью влетел в пещеру и... начал в ней разворачиваться на месте. Осторожно, плавно, сдвигаясь на сантиметры, чтобы не повредить двигатели. Но все равно мы цепляли камень: от протяжного скрипа у меня ныли зубы и болели нервы. Мы молчали, не отвлекая пилотов, и могли только глазеть на экран, вслушиваться в страшный скрип и треск. Но вот разворот завершился, а на экране ярко засиял выход из пещеры, показывающий нам... накатывающую стену облаков. Ураган смещается медленно, но неумолимо, а мы находимся слишком близко к краю глаза.

— Готовьтесь. Приземляемся. — Найлус говорил короткими рубленными фразами.

Знакомая дрожь корабля: вышли опоры. Корабль опускался медленно и плавно, буквально по сантиметрам сближаясь с полом пещеры. Короткий толчок — первая опора коснулась поверхности. Следом второй.

— Попробуем выровнять крен ходом опор. Если не будет касания — вам придется спустить и проверить, сколько до поверхности.

Вновь рваные команды, но у нас появилась работа. Подорвались мы разом, не сговариваясь, и бегом помчались к донному шлюзу. Пока бежали, ощутили еще один толчок — касание третьей опоры.

— Мы достигли предела хода, нет касания четвертой опоры. Проверяйте.

Голос Найлуса застал нас уже у самого шлюза.

— Поняли, выходим. — коротко ответила я.

Аэтера вскрыл шлюз. ВИ не издала ни звука на нарушение карантинного протокола, лишь секундная задержка ознаменовала победу нужды над протоколами. Диафрагма разошлась: внутренняя, потом, с двухсекундной задержкой — внешняя. Первым спрыгнул Аэте, следом — Кира, а потом — я, как самая уязвимая из нас троих на данный момент.

"Драгор" встал точно по центру пещеры, опираясь одной опорой на массивный выступ породы, второй и третьей встав на неровность пола, а четвертая — зависла в воздухе: именно в этом месте пол пошел под уклон, и опора не доставала почти метра два.

— Видите? — спросила я, подсвечивая висящую опору фонарем.

— Вижу. — голос Найлуса звучал сухо.

— Поднимитесь в воздух. — Аэтера подпрыгнул, легко забрался на корабль. — Мы обрушим резаком камень в точках касания и сгладим перепад.

Короткая пауза на осмысление и простое:

— Действуйте.

— Сколько времени? — спросила я.

— Минут тридцать-сорок.

— Необходимо установить эмиттеры защитного поля и перекрыть вход. — добавил Гаррус.

— Поняли. Начинаем работу.

Пока Аэтера готовил резак к работе, мы с Кирой отметили высоту крена и разметили точки для опор. Работали втроем: асур ровнял самый широкий выступ единственным горным резаком, а мы с Кирой подрезали каменный выступ под второй опорой достаточно, чтобы асур не занимался подсчетами высот. Вскоре с корабля спустился Гаррус: он унес широкие боксы к самому входу и остался работать там.

Мы спешили как могли, на пределе мощности силового клинка инструментрона и моих пока еще небольших и маломощных пространственных складок "воздушных клинков", но силовые клинки инструментрона не предназначались для резки камня, а моих сил хватало лишь на мелкие дрожащие срезы размером с кухонный нож. Зато именно тогда, когда мне реально нужна моя магия, она со мной. Пусть и не настолько мощная, как могла бы быть.

Мерцающая полоска искажения воздушной среды вгрызлась в гранит. Поддавался он медленно и неохотно, скалываясь под ударами. Но нам не надо отрезать весь кусок, нам надо сделать в нем достаточное углубление. А дальше будет грубая сила и законы физики.

Аэтера срезал самую широкую площадку, сбил толстый пологий выступ камня и ушел помогать устанавливать защитный барьер.

— Гаррус, что с эмиттерами? — рычащий, дрожащий от напряжения голос Найлуса резанул по нервам.

— Собрал. — ровный спокойный ответ. — Два установлены. Третий крепим.

— Быстрее.

Я глянула на зев пещеры. Ветер усилился: лианы полоскало как ленты флагов. Пока еще ветер просто порывистый, но вскоре... Нервно дернув плечами, я вернулась к работе. Последний булыжник.

— Кира, пробуем снова.

Асура кивнула, свернула лезвия. Камень мы подпилили достаточно. Теперь... вогнать толстую металлическую болванку, найденную на складе корабля. Я приставила клин, направляя его в пропил. Должен уже расколоть камень! Должен! Иначе мы его пилить будем недопустимо-долго.

— Давай! Бей!

Асура размахнулась и на развороте тела, вкладывая всю силу инерции ударила массивной киянкой по клину. Треск... едва слышный треск.

— Сильнее! Он поддается!

Еще удар. Клин рывком просел, уходя глубже.

— Есть! Пошел. Еще!

Кира зло рыкнула, со всей силы, какая только ей доступна, ударяя киянкой по шапке клина. Гранит не выдержал: длинные трещины пошли по всей высоте выступа породы, клин ушел внутрь.

— Готово!

Кира откинула киянку. Теперь моя работа: оттащить обломки породы и как можно больше закидать провал в полу.

— Четвертый эмиттер установили. — коротко и сухо отрапортовал асур. — Вырезаю гнездо для последнего и можно разворачивать защитное поле.

Камни один за другим поднимались в воздух, следуя моей воле и вереницей следовали к темнеющей яме. Кира следила как они падают, иногда спускалась и поправляла их, формируя максимально ровную и устойчивую площадку. И вот, наконец, горка последних наколотых камней показалась из-за края провала.

— Найлус, пробуй. — я устало оперлась ладонями о колени. — Яму засыпали как смогли. Гранит на выступе весь в трещинах, должен податься под весом корабля. Разломать руками не смогли.

— Понял. Отходите.

Подхватив киянку, мы отбежали ко входу в пещеру к парням. Корабль дрогнул и медленно начал снижаться. Вот опора коснулась надколотого камня, лапки разошлись, открывая основной упор.

— Есть контакт. — я светила фонариком прямо на расколотый камень. — Медленно опускай.

"Драгор" продолжил снижаться, камень надсадно затрещал и... начал крошиться под весом фрегата. Вот вторая и третья опора коснулись неровно обрезанного каменного пола, лапки разошлись, фиксируясь на неровной поверхности. И только теперь последняя опора легла на насыпь.

Мы ждали, затаив дыхание. Мгновения, каменный треск, и... корабль замер.

— Есть касание. — голос Найлуса мелко подрагивал. — Заканчивайте монтаж и ставьте барьер.

Аэтера моргнул, встрепенулся и вернулся к работе, вырезая углубление для эмиттера. Устройство должно быть полностью погружено в камень, ведь именно его уровень — это граница щита.

Успели мы на пределе отведенного времени: ветер снаружи срывался порывами, видимость резко упала, внутрь пещеры заносило влагу и сор. Но вот, наконец, долгожданное:

— Готово!

И ровный гул развернувшегося защитного поля.

— Возвращайтесь.

Темнело стремительно. Еще недавно солнечная ветреная погода сменилась резкими порывами и всплесками водяной пыли, поднимаемой в воздух.

— Можно пару минут... — едва слышно прошептала я.

— Имрир. Защитное поле может не удержать крупный объект... — едва слышно прошелестел голос по связи.

— Если поле не удержит, мы потеряем корабль. — заметила я, завороженно глядя за мерцающее поле защитного экрана.

— Мы уцелеем. Корабль можно найти другой. У Сарена на базе.

Видимость упала как-то очень резко. Потемнело. Я замечала, как мелькают тени где-то там в сумраке непогоды, но что там твориться... блеск барьера скрадывал нюансы теней на той стороне.

— Имрир...

Я вздрогнула, с трудом отводя взгляд.

— Иду.

Что-то есть мистическое и завораживающее в ярости природы, которую удается увидеть своими глазами. Никакие записи не сравняться. Никакие рассказы очевидцев. Пока сам не увидишь, пока не ощутишь эту несгибаемую мощь и неумолимую силу, не осознаешь, насколько сам... хрупок. Это... отрезвляет. Помогает помнить, насколько собственные силы ограничены и как легко может оборваться жизнь.

На корабль я возвращалась в молчании, глядя под ноги: пол пещеры сильно пересеченный, и в темноте легко оступиться.

— Всё хорошо? — тихо спросил Гаррус, когда я вошла в кают-кампанию.

— Да. — я улыбнулась встревоженному парню. — Я никогда не имела возможности увидеть ураган изнутри.

Знаю, сомнительное желание, но... есть в этом что-то особое. Ярость природы в своей квинтэссенции. Самое разрушительное проявление непогоды из всех возможных. Тропический ураган.

Я качнула головой, присела на облюбованный диван, осмотрела нашу небольшую группу и просто спросила:

— Какие дальше планы?

— Ждать окончания урагана. — хмыкнул Найлус, поглядывая на экран и на искрящийся от частых касаний защитный барьер.

Нервничает больше нас, но старается не показывать собственного страха и неуверенности.

— Долго будет идти? — я неопределенно взмахнула рукой.

— Сутки, может двое. — Найлус был мрачен. — Я не знаток ураганов на Вермайре. Будем ждать прояснения.

— А потом?

— А потом мы пойдем пешком к базе и будем ее изучать. — буркнул он, сумрачно глядя на нас. — Транспорта на "Драгоре" нет, подвезти не смогу. Приближаться на корабле...

Он запнулся, нервно мелко оскалившись.

— Глупо, согласна. — я потерла лоб, растерянно глядя на мужчин.

На "Драгоре" нет транспорта. Это мы все знали: корабль слишком мелкий. Он крепкий, бронированный, быстрый, с мощным ядром и двигателями, с ёмкой аккумуляторной системой, дающей ему большую дальность хода, но он — компактный. Настолько, насколько можно было его таким сделать. Это удобно: мы сейчас пользуемся этим преимуществом, которого "Нормандия" лишена в силу хрупкой конструкции и большего размера. Но есть и оборотная сторона...

— Что с местностью? — тихо спросила я, глазея в экран.

Найлус ответил без задержек:

— Неудобная. Полоса таких скал и скальных хребтов идет вдоль всего побережья. Все изъедены водой и ветрами: много пещер, каверн, гротов, сквозных туннелей. Разделены проливами разной глубины.

Над столом-проектором поднялась объемная карта местности. Как и сказал Найлус: широкая полоса скал, разделенных проливами разной ширины и глубины. Где-то мелководье едва ли в палец глубиной, а где-то глубина превышает десяток метров. И никакого роскошного песчаного пологого пляжа с саларами.

— Пройти можно. — буркнула я, прикидывая маршрут. — До базы сколько?

— Тридцать один километр. — раздался убийственный ответ. — Подходить ближе было опасно: ПКО может отработать даже в условиях урагана.

Тридцать один километр так тридцать один...

— Как добираться будем?

— Посмотрим по окончанию шторма. — Найлус убрал карту, потер пальцы на правой руке: непроизвольный жест, проявляющийся, когда что-то ноет. — Нельзя заранее предсказать, во что превратится местность после нагона. Возможно, появятся отмели, но я бы на это не рассчитывал.

В каюте воцарилась тишина. Где-то там, за крепкой броней корабля выл ветер, но до нас доносились лишь отдаленные отзвуки непогоды. В них хотелось вслушиваться, пытаться понять, что там происходит. Представить. Увидеть. Осознать, от чего укрылся. Странный, какой-то глубинный болезненный инстинкт... как тяга смотреть за катастрофы.

Подошел Аэтера, присел передо мной на корточки, глянул в глаза с молчаливым вопросом. А я сидела и тупила.

Мне потребовалось позорно-много времени, чтобы понять, что он хочет. Но в какой-то момент я поняла.

Сейчас?

Почему бы и нет? Мне нечем заниматься сейчас помимо себя и тренировок, на которую меня столь ненавязчиво пригласили. Но если ранее, в полете, приходилось быть внимательнее и осторожнее, то сейчас можно позволить себе большее. Не на борту корабля, но в пещере, глубже и дальше в недрах небольшого скального хребта, давшего нам укрытие.

Склонив голосу в согласии, я встала.

— Не уходите вглубь. — тихий голос Найлуса был едва слышен.

— Не уйдем. — ответил Аэте, вставая и направляясь к двери.

Мне еще столько предстоит наверстать и так много вспомнить... Не полагаться же всегда на дар метаморфозы и обрывочные знания по множеству магических дисциплин, сохранившихся в моей голове.

Уже в осевом коридоре у самого донного шлюза, асур спросил:

— Что будет сейчас?

— Отвод глаз и скрыт. — без колебаний ответила, открывая диафрагму шлюза. — Полагаю, это нам пригодится в первую очередь.

Улыбка скользнула по губам асура хищным оскалом.

— О, силовой метод — это, бесспорно, весело, но Сарен не оценит, если мы попортим его кроганов.

— Если мы их попортим, значит, они недостаточно хороши. — оскал проявился явнее. — Но ты права: лишний шум ни к чему. Он мешает...

— Беседе.

Аэтера прикрыл блеснувшие алым глаза, склонил голову в согласии.

— Кира. — позвала я.

Асура рядом, я ее чувствую: девушка никогда не отходит от нас надолго. Вот и сейчас ей потребовалось мгновение выступить из-за поворота коридора.

— Да?

Сколько надежды и ожидания в ее голосе...

— Идем. Пора и тебе осваивать тонкое искусство воздействия на реальность.

Улыбка осветила ее лицо, словно я только что сделала ей самый щедрый подарок, какой только могу дать...

* * *

Три корабля всплыли на границе звездной системы словно призраки, не давая ни дрожи пространства, ни световых эффектов, ни энергетических колебаний. Они просто появились во тьме космоса за пределами привычной жителям Пространства Цитадели области космических трасс.

На мостике флагмана царила привычная рабочая тишина: экипаж работал в молчании, собирая данные со сканирующего массива кораблей, обрабатывая их и передавая на командный мостик.

— Лидер. — бессменный заместитель убрал данные по координатам и вывел схему звездной системы. — Планета назначения.

Третья планета системы мигнула, подсвеченная курсором и ореолом поступающих данных.

— Высылайте корабли. — в мелодичном голосе царила безмятежность и спокойствие. — Проверьте систему на наличие построек, оборонных и следящих систем. Подключитесь к масс-ретранслятору и снимите данные о кораблях, прошедших через него за последние шесть суток.

Арэса коротко кивнул.

— Запустите картографические зонды к планете. — короткая пауза, глаза еще раз оббежали схему системы. — Выберите для нас спутник на дальней планете системы. Корабли убрать из открытого пространства.

Еще один кивок, мужчина ушел, оставив Лидера в одиночестве на командном мостике. Синие глаза женщины неотрывно смотрели на проекцию еще далекой планеты, пальцы привычно перебирали тонкую самоцветную нить браслета, свободно обхватывающего тонкое запястье. Шарик храна за шариком, привычно, ласково и бережно.

Ей есть, о чем рассказать ему при встрече...

* * *

Утро четвертого дня встретило яркими солнечными лучами, озарившими нашу пещеру на рассвете. Это было прекрасное утро. Тихое и ясное. На небе — ни следа недавнего кошмара, пронесшегося по побережью яростью и гневом непогоды, легкий ветерок обдувает лицо, на небе — легкие пушистые белоснежные облачка, а перед нами...

— Как после орбитальной бомбежки... — прошептала я, с оторопью всматриваясь в раскинувшийся передо мною пейзаж.

— Да... Океана. — хмуро добавил Найлус.

Мы стояли на краю скальной породы у самого входа в пещеру и смотрели на то, во что превратился мелкий пролив, петляющий между скалами. Уровень воды сильно поднялся, мутная блёкло-бурая жидкость плескала всего в трех метрах под нами, глубина увеличилась как минимум вдвое, вокруг — сор, поваленные и выкорчеванные с корнями деревья, комки водорослей и плавающая на поверхности дохлая рыба, за которую уже начали драться местные прибрежные птицы. Мелкие стычки в воздухе и громогласный ор непрекращающихся птичьих скандалов звенел оглушительным концертом, а у нас под ногами развивалась очередная партия: два крупных пернатых гибрида пеликана и чайки скакали на притопленом треснутом стволе, широко раскрыв роскошные крылья, и громко орали друг на друга. Предмет спора — крупная серо-сизая рыбина с большими уже помутневшими глазами, лежал на стволе между скандалистами.

— Им что, рыбы мало? — флегматично спросила я, глядя, как более крупный птиц с насыщенно-голубыми маховыми перьями и нежно-лазурной спинкой извернулся и клюнул конкурента в сиреневую лапу.

Второй птиц пронзительно взорнул, клюнул в ответ, промахнулся, но успел удачно перехватить длинным клювом желанную добычу и резко, рывком, взмыл в небо. Обманутый птиц обиженно переливчато затрещал, но... отпрыгнул к краю бревна, вытащил другую точно такую же рыбину и спокойно начал ее есть.

— И ради чего был этот скандал? — спросила я.

Найлус хмыкнул, но не ответил: в поведенческих паттернах птиц он разбирался так же плохо, как и я. Зато наблюдать за ними было интересно: удивительно затягивающее зрелище. Даже непроизвольно болеть начинаешь за приглянувшегося пернатого.

— У конкурента всегда вкуснее. — тихонько сказала Кира, присаживаясь на корточки и глядя на потрошащего рыбу птица.

— Даже если чужая добыча уже несвежая. — Аэтера качнул головой. — У этой рыбы глаза еще не помутнели: сдохла недавно.

Иногда физиология асуров меня всё еще удивляет... Ладно я — дар метаморфозы уже начал отзываться мелкими изменениями, но человек на таком расстоянии даже форму рыбы не различит. У меня всё больше вопросов к незнакомцу, сумевшему настолько изменить "нулевой вид".

Подошел Гаррус, неся в руках крупный управляемый дистанционно разведдрон. По сути — обычный бесшумный квадрокоптер с камерами.

— Проверим ближайшие окрестности. — Гаррус поставил машинку на камень, сел рядом, свесив ноги с края обрыва, и опустил на глаза визор.

— Что ищем?

— Проход. — тут же ответил он. — Сканеры показывают глубину от четырех до двадцати метров у скал. В центре проливов дно опускается еще ниже.

Турианцы и их "любовь" к воде... Стоит глубине достичь определенной черты, как путь для них закрывается.

— Гаррус... — протянула я, наблюдая, как заводятся двигатели на дроне, и мелкая юркая машинка поднимается в воздух и уносится вдаль. — А его птицы не сожрут?

Моя прелесть вздрогнул, дрон вильнул.

— Кого?

— Дрон. — я ткнула пальцем в голубого скандалиста, задравшего голову и глазеющего на квадрокоптер с откровенно гастрономическим интересом.

Гаррус приподнял визор, покосился на меня, вновь опустил полоску экрана на глаза и перевел взгляд на крупного упитанного птица, размерами с откормленного гуся.

— Обычно птицы на них не нападают. — Найлус задумчиво следил за скандалистом. — Но если нападет... мы останемся без дрона.

Птиц поёрзал, расплавил крылья, припал к бревну, следя за забирающей вбок машинкой. Мгновения колебаний, слежки, птиц подобрался и... тихо хлопнул приглушенный глушителем выстрел. Голубая туша грузно шлепнулась на дерево и медленно сползла в воду.

— Над водой не лети. — Кира опустила пистолет, чуть смущенно улыбнулась. — Мы с братом жили в приморском городе. Птицы нападают, если попадаешь в их зону охвата. На высоколетящую цель не будут охотиться, если не приближаться и не "заявлять права" на их добычу.

— Понял. — короткий ответ.

Дрон взял чуть выше и умчался куда-то за нашу скалу, быстро пропав из поля зрения. А когда я снова посмотрела на то злополучное поваленное дерево, то...

— Парни... — я указала на ствол и мелкое бурление у него. — Идти в воде — не вариант.

Между ломанными ветками покачивалась на воде разворошенная рыбина и голубые перья.

— После нагона много падали. Ожидаемо, что на такое количество мяса найдутся голодные. — Найлус устало повел плечами. — На Вермайре, по утверждению исследовательской службы, нет крупных хищников.

— На суще или вообще?

— Не уточнялось. — голос звучал сухо и ровно.

Если на планете настолько приятный ровный климат, если ее океаны достаточно теплые и глубокие... в них не может не быть богатого биома с большим разнообразием жизни. А хищники — неотъемлемая часть любого сбалансированного биома. И чем крупнее травоядные, тем соразмернее им хищники. Крупные хищники знают пределы своих территорий и на мелководье редко заплывают. Ураган мог прибить таких, но... разве у нас есть варианты?

— Иногда мелкие хищники опаснее крупных. — негромко произнес Аэтера.

Соглашусь...

— В воде хищники любого размера опасны. — сказала я, массируя разнывшиеся виски. — Ладно, броня защитит, но идти по дну — так себе затея.

Даже знать не хочу, какая пересеченная местность сейчас под водой. Да и зачем идти, если можно плыть?

— Найлус, на "Драгоре" лодка есть?

Крайк медленно повернул голову, молча глядя на меня тяжелым пристальным взглядом. Какое у него было выражение лица... Какие эмоции в глазах...

— В аварийном комплекте должна быть. — наконец, тяжело произнес он.

— Пошли искать? — осторожно спросила я, почему-то резко почувствовав себя... виноватой.

Он коротко кивнул, таки потер устало лицо, встряхнулся и ушел в пещеру. Только мандибулы нервно дернулись на очередной птичий ор, раздавшийся под нами: на тот же самый ствол приземлилась голубая птица, пару раз подпрыгнула, примериваясь, распушила хвост, раскрыла для равновесия крылья и выдернула недоеденную рыбу...

— Аэте. — тихо позвала я.

Асур вопросительно склонил голову. Я взглядом указала на Гарруса.

— Идите.

Мы с Кирой ушли на корабль, оставив Гарруса под присмотром Аэтеры: я не знаю, какое тут летучее зверье и сколько времени займет проверка территории в зоне охвата разведдрона.

Лодка в аварийном комплекте нашлась: крупный красный свёрток обнаружился на положенном месте у спасательной капсулы. Найлус с Кирой достали его, вытащили в пещеру, запустили протокол аварийной накачки. Мы должны знать, чем располагаем, до того, как постоим все планы и рассчитаем маршрут.

Лодка развернулась как полагалось, быстро надулась компрессором, подпрыгнув на гладких камнях. Хорошая, добротная восьмиместная лодка из крепкого полимера, способного выдержать зубы гипотетических хищников, обломки веток и удар металлического ножа без мономолекулярной кромки. К лодке прилагались две пары весел и два мелких водомётных двигателя, уже встроенных в кормовую часть у рулевого весла.

Всё в этой лодке было прекрасно: она крупная, удобная, крепкая, надежная, баллоны у нее секционные, с системой автоподкачки. Есть и скамейки из того же полимера, есть короба с набором вещей первой важности. Даже встроенный маломощный опреснитель есть. Но был в ней один... нюанс.

Она красная.

Ярко-красная надувная спасательная лодка из аварийного комплекта, которую должно быть хорошо и далеко видно на фоне воды.

— Вы же понимаете, что ее придется чем-то покрасить? — вкрадчиво спросила я, расхаживая вокруг нашего единственного плавсредства.

Пока мы возились с поисками, вынимали лодку из гнезда и тащили ее по кораблю, вернулись Аэте с Гаррусом: птицы, всё же, на дрона напали, разодрали и утопили останки. Проверить удалось всего пару километров пути, но... Как коротко сказал Гаррус: "Без особых отличий".

— Под яркими солнечными лучами мы будем сиять на всю округу как маяк. — добавила я, подсвечивая лодку фонариком, отчего все мы стали красными на одном световом рефлексе. — У нее замечательная отражающая поверхность.

— Это спасательная лодка... — Гаррус развел руками. — Ее должно быть хорошо видно.

— Я понимаю, но нам не надо, чтобы нас было хорошо видно. — я расхаживала, сунув руки в карманы форменной военной куртки. — На корабле есть краска?

Вопрос был, скорее, риторическим, потому как, наверное, последнее, что может понадобится на космическом корабле, это краска, пригодная для наших целей. На "Нормандии" ее нет однозначно: после полной инвентаризации я это знаю точно. Да и мой реципиент как-то ни разу не сталкивалась с необходимостью использовать краску на военном космическом корабле нынешнего стандарта... Однако, к нашему огромному удивлению, Найлус как-то странно хохотнул и ответил:

— Не поверите, но она есть.

— У тебя есть краска на корабле? — уточнила я. — Несмываемая, нерастворимая водой, хорошо цепляющаяся за такой гладкий полимер?

— Есть. — Найлус откровенно веселился. — Идем, покажу.

— Ну пошли. Заодно расскажешь, как так получилось, и зачем тебе краска... — я запнулась. — Она в какой форме?

— Аэрозоль в баллонах. — коротко ответил моя темная радость, направляясь к кораблю и приглашающе махнув нам рукой.

Мы переглянулись и пошли следом. А Найлус, взбодрившись, рассказывал:

— Помните моих знакомых-людей из Руси?

— Это те, которым Лиара помогала с дипломатическими протоколами и этикетом? — уточнила я.

— Да, эти.

— Смутно, но помню. Женщина — Злата и двое мужчин.

Мы поднялись на корабль по опущенному трапу.

— Михаил и Святослав. Да, они. — настроение у Найлуса определенно пошло вверх, он взбодрился и говорил с удовольствием и весельем. — Я с ними встретился случайно на одном из своих заданий, познакомился, разговорились. Не сразу: Михаил — параноик, а Свят давно перестал верить разумным. У них на троих небольшой корабль и мелкая частная компания, занимающаяся всем, чем только можно.

Трюм на "Драгоре" небольшой и очень плотно заставлен всяким полезным барахлом. Сюда даже влезла небольшая мастерская и выход с корабельного склада, куда нас и вел Крайк.

— Мы встречались несколько раз. Случайно. — он вытащил большой металлический ящик из-под антресоли. — Как-то незаметно сдружились. Я им помогал, они делали для меня работу. Однажды проговорились про свою планету и молодое государство Русь, основанное на рубежах беглецами с Земли...

Ящик был доставлен к нам, но Крайк не спешил его открывать.

— Как-то раз я прилетел к ним в гости: хотел проверить, что там у них происходит. Мы знаем, что люди — не монолитны. Нам известно, что Альянс Систем манипулирует нашими законами и говорит от лица человечества не имея на это прав, но что-либо сделать мы не можем. Нужна причина для выставления вотума недоверия. Нужно еще одно государство людей, которое бы соответствовало требованиям к самодостаточному политическому субъекту. Тогда я решил, что, возможно, Русь сможет стать противовесом Альянсу Систем на политической арене человеческого вида.

— И ты к ним прилетел в гости с разведкой? — уточнила я.

В ответ он клыкасто ухмыльнулся.

— Можно и так сказать. Меня приняли радушно, но пробыл я там недолго: на тот момент Русь только формировалась и втайне вывозила будущих сограждан с родной планеты. Потом я прилетел еще раз. И еще. Так я познакомился с обитателями Таррии. Удивительно, но люди поселились на декстро-планете, и довольно успешно ведут свое хозяйство. — Найлус как-то грустно хмыкнул. — Мне там рады. Меня там знают. Не только взрослые, но и молодняк. Я им многое позволяю. Например, я как-то раз разрешил им разрисовать свой корабль.

Что?

Мы дружно уставились на улыбающегося Крайка.

— Ты позволил детям разрисовать корабль? — переспросил Гаррус.

— Почему нет? Что они ему сделают? — Найлус хмыкнул.

— Ничего...

— Вот и я так думал, пока не понял, что красят они мне корабль въедливым молекулярным красителем, которым наносят разметку на борта. — со смешком выдал зеленоглазый авантюрист. — Эта краска держалась несмотря на все мои попытки ее свести. Я пытался ее спалить при входе-выходе в атмосферу по критичной траектории и на высокой скорости, но... — он развел руками. — Желтые ромашки были со мной девятнадцать месяцев до полной замены броневых пластин.

Найлус откинул крышку контейнера, показывая нам ряды баллонов с красителем.

— С тех пор я держу на корабле краску: эта облезает от любой высокой температуры. Она не слишком долговечная, но на покраску лодки сгодится.

С этими словами он достал из бокса баллоны с синей и голубой краской, и вручил нам.

— Это лучше, чем чем-то ее обклеивать. — я взяла баллоны, прикинула вес. — Хватит за глаза. Пошли красить.

Осмотрев маркировки на баллоне, нашла нужную информацию и самое главное — скорость высыхания. Сохла краска очень быстро, водой не растворялась, на полимер и пластик, по утверждению производителей, ложилась. Вот и проверим.

Уже стоя над лодкой под светом прожекторов "Драгора", я ждала, пока парни накроют двигатели пленкой и уберут из лодки всё, что не красное и не должно стать голубым. Скамейки, снаряжение, весла, сумки и прочее добро, которое мы можем просто испортить. Но вот, наконец, новенькая, чистенькая лодка осталась без всего лишнего, радостно сияя алым под лучами прожекторов на всю ярко-красную от ее рефлексов пещеру.

— Кира.

Девушка подняла на меня глаза, радостно сжимая в руках баллончики с уже снятыми кольцами-стопорами под наконечниками.

— Как у тебя с рисованием?

— Отвратительно — асура улыбалась.

— Вот и у меня... вроде бы. — встряхнув баллончики, я отщелкнула колпачки. — Ну что? Давай рисовать на лодке воду! С волнами. Чтобы не маячить однотонным голубым или синим пятном...

Кира демонстративно размяла руки, пробно пшикнула краской на камень, проверяя, нормально ли встал наконечник, и мы начали закрашивать ужасающе-яркий алый цвет, от которого в глазах полыхало, а мир окрашивался темно-зелеными пятнами засветки.

— Парни. Можете не ждать. — после пары минут работы, сказала я, критично оценив нашу с Кирой производительность. — Это займет время...

Когда работает кто-то другой или когда прицеливаешься к незнакомой работе, кажется, что это быстро и просто. Но это не так. Легко обмануться, если делаешь что-то впервые, но практика быстро расставляет все по местам. Так и мы только начав заливать лодку краской, быстро осознали, насколько это кропотливая и довольно долгая работа. Благо хоть краски у Найлуса оказалось много, потому как даже простая прогрунтовка всего алого полотна потребовала трех проходов: ядрёный цвет просвечивался при малейшем дефекте. Случайно смазала пальцем свежую краску или неровно нанесла слой, и все, алый цвет предательски сияет в лучах любого света. Дополнительно пожирали время технические паузы: красочный слой должен просохнуть полностью перед повторным проходом. Да, схватывалась краска быстро, но полностью просыхала не так быстро, как нам бы хотелось.

В итоге мы провозились до вечера, но к сумеркам лодка была полностью прокрашена в пятнистый "водный" окрас, всё снаряжение вернули на место, подготовили к погрузке припасы.

— Готово. — наконец, произнесла я, глядя на наш транспорт.

— Выступаем завтра до рассвета. — коротко сообщил Найлус. — Сейчас стоит отдохнуть.

Последний раз проверив лодку, убранную под дно корабля, мы поднялись на борт и после небольшого ужина разошлись спать.