|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Лешка Мальгин, мой второй лучший друг, подбил меня ходить и знакомиться с девчонками. Нам было лет по четырнадцать.
Лешка блондин. Лешка два года не приезжал в Кунгур, лето проводил у бабушки в Полетаево. Предатель. А тут вдруг приезжает к нам в гости дядя Слава Мальгин, друг моего отца и отец Лешки, и говорит, что тот в городе. "Ты чего, Дима, к нам совсем не заходишь?" Ну я офигел немножко от такого поворота, отложил "Графиню де Монсоро", которую перечитывал не знаю в который раз, собрался и поехал. Три остановки от РМЗ, частные дома на горе. Деревянный забор, синие наличники. Встречает меня Лешка, загорелый, вытянувшийся. Пожали руки и пошли на кухню, чай пить. С малиновым вареньем.
— Поехали в город, — сказал Лешка, прихлебывая из блюдца.
— В кино, что ли?
— С девчонками знакомиться.
Вот так сразу. Что, даже чаю не попьем?
— Уважаю я это дело, — продолжал Лешка. — А ты как? Варенье бери.
— Да уж не впервой, — я хладнокровно пожал плечами. А внутри все задрожало, затем скрутилось в тугой узел. Я отодвинул недопитый чай, решительно облизал ложечку и положил на блюдце. — Поехали, чего время терять.
Вообще, я не был в себе уверен. Конечно, где-то внутри я давно знал, что когда-нибудь у меня будет много женщин, красавицы, одна другой лучше, я буду разбивать сердца потоком, единым небрежным взглядом и суровым шрамом через все лицо, пока не встречу свою единственную любовь, возможно, трагическую. И тогда уж полыхнет так, что из космоса будет видно. Так будет, но не уверен, что этот день — сейчас. Другими словами, в тот момент мне было до смерти страшно.
— А куда поедем? — говорю. — В кинотеатр?
— Не-а, в кино уже надо со своей девчонкой приходить. В Гостинку.
Гостиный двор — это наследие загнивающего царского режима. Кунгур когда-то был большим купеческим городом. Огромное круглое здание в два этажа, все из древнего красного кирпича, внутри кольца — склады, а по периметру идут галереи, из которых двери уходят в крошечные магазинчики. Царский торговый центр, ага.
— Там магазинов полно, — пояснил Лешка. — Девчонки любят магазины.
— Логично.
Мы собрались, вышли на остановку и поехали на автобусе. Оранжевый "сарайка" полз в гору медленно, но упрямо, переваливаясь и дребезжа. Мы висели на поручне. По пути Лешка объяснял мне, что магазины — идеальное место для знакомства. Девчонки при виде того, что можно купить или надеть, побрякушек, нарядов, какой-нибудь помады, становятся беззащитные. Бери их голыми руками. Если на улице тебя скорее всего отошьют, то в магазине другое дело. Могут и не отшить. Я кивал, словно мне это было давно известно.
Автобус додребезжал до Гостинки, двери с грохотом распахнулись. Мы приехали. Мы с Лешкой стояли на остановке и смотрели на здание Гостинки — оно было через дорогу. Пришло время настоящей мужской охоты.
Мы перебежали на ту сторону и вошли в магазин на первом этаже. Он был самый большой. Народу!
Тогда это еще был советский магазин — с этими стеклянными витринами, в которых лежали одинокие вещи.
Сначала мы просто бродили, а потом Лешка сказал, что надо не просто ходить, а с целью. Смотри, где самые симпатичные девчонки. И мы начали бродить с целью.
И через некоторое время я вошел во вкус.
— Вот эта как тебе? — говорил я Лешке. Мимо шла "баская девчонка" — с одной из чудовищных причесок 90х, а ля фильм "Деловая женщина". В мини-юбке и в цветных фиолетовых чулках.
— Нет.
— А эта? Смотри, красивая.
Лешка посмотрел и покачал головой.
— Она одна. А нам нужно две.
Это был чисто пацанский подход. Все честно. Я кивнул. Сам погибай, а товарищу бабу найди.
— Вот эти! — Лешка остановился. — Смотри!
Я посмотрел. Сердце билось так, словно я попал в засаду миньонов. И я де Бюсси в том роковом бою — один против четырех. Перед глазами туман, а рукоять шпаги скользит в мокрой от крови ладони...
— Хороши! — сказал Лешка. — Скажи, клевые?
— Ага.
Девчонок было две. Сестры или подружки. В простых ситцевых платьях. Милые и красивые. Загорелые длинные ноги в белых босоножках.
— Они не одни, — сказал я.
Лешка присмотрелся.
— Вот черт.
Девушке сопровождала объемная женщина с огромной сумкой. В романтической музыкальной комедии ее бы назвали дуэньей, и она была бы комической сварливой старухой. Желательно, конечно, глухой. Но нам не повезло.
— Все равно, — сказал Лешка. — Начинаем?
— Чего начинаем?
Друг оттащил меня в сторону.
— Смотри. Вот ты как будешь знакомиться?
Я похлопал глазами. Хороший вопрос.
— Э... подойду и скажу: привет, давай познакомимся. Тебя как зовут?
Звучало глупо. Лешка насмешливо хмурил светлые брови.
— Чо-то у вас как-то по-старинке знакомятся, — сказал он. — Ты бы еще ручку ей поцеловал.
— А у вас чо ли, по-другому?! — обиделся я.
— Спрашиваешь!
Он рассказал мне, как это делается у них в Полетаево. Я слушал с некоторой ревностью. Мой друг стал не совсем мой друг, а полетаевский. Сначала, говорил Лешка, нужно привлечь внимание. Будем ходить за ними и смотреть. Вот так. Они оглянутся, а мы — опа. Главное, чтобы они поняли, что мы не просто так ходим.
И мы начали ходить и смотреть. С отчетливым намеком. Чтобы они поняли.
Девушки приехали с пожилой дуэньей. Дуэнья сразу раскусила, чего мы рядом тремся, и смотрела на нас с прищуром. Видимо, она решила, что мы хотим спереть ее ненаглядное сокровище. И прикрывала сумку от нас всем телом.
А девчонки переглянулись, а потом обожгли нас взглядами. Сейчас я бы растолковал эти взгляды как "что за идиоты нас преследуют?", но тогда было не до тонкостей.
— Так, — сказал Лешка довольно. — Они нас заметили.
Все, теперь второй этап. Спросить, сколько время. Близкий контакт.
Девушки с дуэньей поднялись на галерею, в другой магазин, а мы следовали за ними. Перед началом второго этапа мы устроили военный совет.
— Давай бросать жребий, кто первый идет, — деловито сказал Лешка.
— Я думал, ты первый...
— Нет, надо по жребию. Орел или решка?
— Ну, орел.
Лешка подкинул монету и поймал.
— Решка! Иди.
— Я?
...Пожилая дуэнья смотрела на меня с нескрываемым подозрением. Я, чувствуя, как деревенеют ноги, прошел мимо нее, приблизился к одной из девушек — к длинноволосой. У нее были чудесные глаза — я взглянул в них и забыл, зачем я здесь. У меня пропал дар речи. Мы смотрели друг на друга и молчали. Мне кажется, именно в такие моменты творится волшебство. Лешка сзади покряхтел. Мучительным усилием я вспомнил, что должен сделать.
— Время, — сказал я хрипло. Откашлялся, голос сел. — Сколько сейчас времени? Скажите... пожалуйста...
Наваждение исчезло. Девушка сморщила нос и посмотрела на часы.
Я посмотрел на ее запястье. Тонкая полоска кожаного ремешка пересекала его. Мне это запястье вдруг показалось удивительно красивым, возможно, самым красивым в мире. Чертовы гормоны.
— ...
Не помню, что она ответила. Но это было неважно. Все было как в тумане.
Я вернулся к Лешке, не чувствуя под собой ног. Я смог! Она мне ответила! Ее глаза...
Лешка строго посмотрел на меня, словно я провалил некий важный экзамен.
— Ты неправильно спросил "сколько времени", — пояснял он мне со знанием дела. — Зачем ты смотрел при этом на ее часы? Надо было смотреть ей в глаза и чтобы она смутилась и покраснела, — Лешка показал. — И поняла, что ты не про время пришел спрашивать! А так она поняла, что ты про время и пришел спросить. Эх, ты.
Я почти не слушал.
Близость девушек волновала меня. Возможно, меня парализовала сама мысль — это не просто девчонки, а девчонки, к которым я подкатываю. Возможно, с этой девчонкой я буду встречаться. Ходить под ручку. А там и любовь... Смешно, конечно.
Вот есть например Наташка Бочкарева, на год меня младше, я могу с ней смеяться, прикалываться и болтать, не чувствуя никакого дурацкого смущения или ступора. Ничего подобного.
Наташка свой пацан.
Хотя, если подумать, а девчонка-то она очень симпатичная. Красотка просто.
Но я-то думаю о ней, не как о какой-то девчонке, а как о друге! Ну, или как о младшей сестре своего друга — Андрей на год меня старше, мы знакомы с пеленок (и это буквально, практически).
Вот то-то и оно. То-то и оно.
В общем, это разные вещи.
— Теперь ты, — сказал я. Лешка как-то сразу замолчал. Потом отправился спрашивать. Я не знаю, как прошло. Кажется, Лешка был более раскован, чем я, но встретили его намного холоднее. Хотя он делал все, как объяснял мне — смотрел не на руку девушки, а ей в глаза. Был болтлив и развязан. Не знаю, покраснела ли она.
Видимо, именно в этот момент дуэнья поняла, что мы не просто так вьемся вокруг, а с планами — и от нее требуются решительные действия. Иначе все пропало, молодые соколы бьют куропаток на лету. Она сгребла девушек в охапку, как наседка, и потащила вниз. Мы с Лешкой переглянулись. Напрашивался третий этап — девушки, давайте дружить — но что-то шло не по плану.
— За ними! — скомандовал Лешка. Мы скатились по выщербленным ступенькам и выбежали к дороге.
Девушки успели перейти дорогу и стояли на остановке. Они увидели нас, но сделали вид, что не замечают. Ага! Работает метод! Мы с Лешкой собрались перейти дорогу — но судьба играла в тот день против нас. Обычно в Кунгуре автобус черта с два дождешься, но тут он подъехал через десять секунд. Прежде, чем мы сумели пересечь дорогу, девушки успели войти в автобус. Двери закрылись. Бух. Клац!
Автобус тронулся. Наши планы рассыпались в прах. Мы с Лешкой перебежали и замялись на остановке. Девушки уезжали от нас на оранжевой "сарайке". Ах, эта стерва-любовь.
Я вздохнул с облегчением. Честно говоря, несмотря на свое внешнее спокойствие, меня потряхивало.
— Побежали! — сказал Лешка. "Логично", подумал я.
И мы побежали.
Рыжий "сарайка" бодро уезжал от нас. Еще никогда автобусы в Кунгуре не ездили с такой скоростью. Через заднее окно мы с Лешкой видели этих двух девушек. Они смотрели на нас и переговаривались. А потом смеялись. Кажется, все шло по плану.
— Вперед!
На следующей остановке мы остановились перевести дыхание.
— Ничего-ничего, — сказал Лешка, тяжело дыша. Он уперся руками в колени. — Сейчас поднатужимся и догоним. Я тут знаю, как через дворы срезать.
— Ладно, — сказал я. В отличие от Лешки, я не очень устал. Возможно, у них в Полетаево не так часто бегали за девушками. А у меня навык... В смысле, бегать.
— Главное, не пропустить, где они выйдут, — сказал Лешка.
— Точно. А то не найдем, — с надеждой сказал я.
Лешка покосился на меня.
— Моя, чур, с длинными волосами, — сказал он.
— Это чо это? — тут я искренне возмутился. Это я у длинноволосой спрашивал время! Я вспомнил вдруг блеск стекла в витрине и тонкой запястье девушки, пересеченное кожаным ремешком часов. Золотистый загар. И кожа на внутренней стороне запястья чуть светлее. Я сглотнул.
— Я первый сказал!
Черт. Это опять было по-пацански. И не возразишь, все честно. Только настроение у меня почему-то испортилось.
— Вторая тоже ничего, — утешил меня Лешка.
— Ну да, ничего, — буркнул я.
— Красивая.
— Ну да, красивая, — нехотя согласился я. Вторая девчонка была ничего. Только волосы короткие, до плеч. А мне больше нравились длинные. И это взгляд... Я сглотнул.
— Она там, наверное, тоже загорелая, — мечтательно сказал Лешка. И я сразу понял, где именно "там". — Наверняка ведь на диком пляже загорала. Я таких девчонок знаю. Горячая.
Меня поразила раскованность Лешки в сексуальных вопросах.
Но некогда было рассуждать, нужно было бежать дальше.
Пыль, пыль, пыль. Солнце клонилось к закату, но жарило все равно немилосердно.
На каждой остановке мы чуть-чуть не успевали — и автобус успевал уехать раньше. А нам еще нужно было не пропустить, проверить — вдруг в этот раз девушки вышли?
Мы бежали.
Это был эпический любовный забег двух благородных идальго. Мне это напомнило, как де Бюсси в "Графине де Монсоро" вместе с юным лекарем искал пропавшую даму. Или фильм "Благочестивая Марта", где два идальго без гроша в кармане, но с мандолиной преследуют двух симпатичных незнакомок.
Мы бежали.
Вообще, как оказалось, в своей жизни я часто бегал. Почти как Форрест Гамп. Только мое IQ ровно в два раза больше, чем у него. Но, возможно, на бегу это не очень заметно...
Мы добежали. Большая асфальтированная площадка, рядом серое двухэтажное здание. Рыжий автобус стоял, не двигаясь, и никуда больше не убегал. Он был совершенно пуст. Конечная. Мы с Лешкой заскочили внутрь, огляделись и вышли на улицу. Вокруг задумчиво и меланхолично качались тополя. Возможно, где-то вдалеке играла печально-оптимистическая симфоническая музыка, как во французских фильмах.
Это была конечная автобуса. Два благородных идальго остались ни с чем. Тут бы нам сесть и грустно поиграть на мандолине, но мандолины не было.
— Вот чуть-чуть не успели! — Лешка показывал расстояние между пальцами. — Потом бы целовались с ними.
Я усилием воли удержался на ногах.
— Это да.
— Если бы не автобус...
— Да уж. И не говори.
Две девицы с дуэньей исчезли без следа. Мы обегали всю остановку, весь район вокруг — но не нашли пропавших красавиц.
Через некоторое время, когда стемнело, мы сели в автобус и отправились обратно. На сегодня наше любовное приключение закончилось.
А два следующих дня мы приезжали сюда на автобусе и искали прекрасных дам. Мой дорогой Де Бюсси, сказал бы нам де Сен-Люк, а вы уверены, что был не бред? Может, этой загадочной дамы вовсе не существует?
Не знаю, дружище де Сен-Люк. Не знаю. Но до сих пор храню в сердце этот образ. И это тонкое запястье.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
