|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Всю зиму 1923-1924 года — начиная с января месяца, командированные металлурги из "Акционерного Общества Российского Среднего Машиностроения" (АО "Россредмаш") — бывшего "Приокского горного округа", сменяя друг друга учились лить из ульяновского чугуна безрамные остовы для трактора "Мужик". Дыренков Николай Иванович — Председатель Совета директоров этого объединения, тоже частенько у нас зависал — не брезгуя самолично встать у плавильной печи и испачкать свои ручки. К весне это, уже так у них стало здорово получаться — что годной для сборки трактора, оказывалась едва ли не каждая третья отливка.
Невероятное достижение — учитывая то, с чего пришлось начинать мне!
В марте, будущие тракторостроители уехали в Выксу — обогащенные освоенной технологией и, забрав с собой все годные готовые изделия — весь свой задел на первое полугодие. Всего же по моему плану, в 1924 году — "Россредмаш" должен изготовить не менее трёхсот тракторов.
"Блины" же — получившиеся "комом", остались у нас. Прижимисто-хозяйственный Председатель кооператива "Красный рассвет" Клим Крынкин, лично тщательно осматривал и измерял моими "роялистыми" инструментами каждый брак — прежде чем пустить его под копр-дробилку, а затем в переплав в вагранке:
— С жиру, никак, товарищи из Выксы бесятся...
— Нет, Клим! Это называется — "технологическая культура".
— "Культура...", — бурчит, — "культурных" развелось много — аж работать некому.
Вполне разделяю его чувства — ни один из его трёх сыновей не пошёл по его стопам. Старший подвизался в бухгалтерах-финансистах общества взаимного кредита (ОВК) "Красная взаимопомощь" у деда Мартимьяна, средний пошёл по комсомольской линии (многообещающий товарищ — далеко пойдёт!), а младший так вообще — в артисты подался и сейчас играет главные роли у Певницкого Аристарха Христофоровича в Ульяновском "Театре рабочей молодёжи".
По-дружески подначиваю его:
— Клим! Помнишь, ты плакался: куска хлеба, мол заработать не смогут — "жоп...порукие"? Так ведь — зарабатывают же и, не только на "кусок хлеба"!
Молчит угрюмо, сопя в две дырки...
Извечная проблема отцов и детей, описанная ещё Пушкиным — в его "Капитанской дочке".
Таким образом, после учебной практики выксуанцев, "условно-годных" каркасов-остовов для трактора оказалось у нас — аж целых пятнадцать штук и, за год — каждый из них со временем был снабжён недостающими деталями, пополнив авто-тракторный парк транспортной лже-артели "Красный путь".
К весне, моими понуканиями и стараниями того же Клима — было готово навесное оборудование. Это прежде всего пятитонная телега на стальных колёсах, четырёх— лемешный плуг и дисковая борона... Всё это в необходимом количестве экземпляров, конечно.
А вот с сеялками-косилками-молотилками, посовещавшись на Совете председателей артелей кооператива "Красный рассвет", решили не связываться — те, проще будет купить готовыми. В конце концов — мы не единственное предприятие в России и, другим надо тоже что-то делать — чем-то на житие зарабатывать.
Да и невозможно объять необъятное!
* * *
С началом весенне-полевых работ начались и успешно завершились окончательные испытания нашего трактора — перед передачей его в серию на АО "Россредмаш". После полевых испытаний были выявлены все огрехи — к счастью незначительные и, сделаны соответствующие изменения в конструкции — их устраняющие.
Две единицы этой техники по договору проработали в совхозе "Горемыкинский" — выращивающим лён и коноплю на экспорт.
Не... Из последней технической сельхозкультуры — здесь пеньку делают, а вовсе не курят её. Испокон веков, наряду с мехами пенька — традиционный предмет российского экспорта.
Совхоз "Горемыкинский" — входящий в "Госсельсиндикат", как бы оправдывая своё название — находился в конкретной, довольно глубокой заднице — отчаянно нуждаясь в квалифицированных кадрах, рабочих руках и особенно в тягле. Стоит ли удивляться поэтому, что его "вусмерть" обрадованный директор — после небольшого намёка с моей стороны, выделил нам "делянку" под картофель. Правда при этом, он как ильфо-петровский "голубой" воришка Альхен — покраснел и извинился:
— Вы уж извините, что на неудобьях — лишней земли у нас нет! С востока — болота, а с других сторон — крестьянами-единоличниками окружены, как шведы под Полтавой! А мне план надо выполнять — иначе снимут.
Лукавит конечно!
Мне доподлинно известно, что совхоз за время своего существования — плана ни разу не выполнял, но тем не менее — директора ещё ни разу не снимали.
Не без труда добравшись по весне на своём "Форде" до "неудобий", я только лишь и промолвил:
— Мда... "Бери убоже — что нам негоже"!
Ну, а что делать?
Ульяновску по моим планам — ещё расти и расти. А ныне хоть и нет голода, но и полного изобилия продовольствия, тоже пока — даже в упор и, в очках — не наблюдается.
К примеру, три четверти всех школьников — хоть и питались три раза в день, но вместо завтрака и ужина — только пили чай. Только у менее чем двадцати процентов учащихся — в рационе питания ежедневно присутствовало молоко и, только у пяти процентов — сливочное масло.
А впереди ведь ещё и "лихое" начало 30-х годов!
Введение продовольственных карточек в городах и прочие прелести "Великого перелома".
Удастся мне что-то изменить или нет, в любом случае — собственный "подхоз" (подсобное хозяйство) городу не помешает. Начнём с того, что попроще — с картошки, а там видно будет.
Нашедшийся в Ульяновске старенький агроном — вышедший на заслуженную "пенсию" ещё задолго до эпохи "исторического материализма", долго ковылял на полусогнутых за пашущим трактором, как пресловутый "старый конь" раздувал ноздри и вдыхал давно было забывшийся запах свежей земли, для чего-то ковырялся в ней палочкой и, зачерпнув жменю растирал землю в ладонях и внимательно её рассматривал.
— Не будет толку, — наконец прошамкал он беззубым ртом, — "сам на сам" или в лучшем случае — "сам на полтора" получится...
— Как же так, — искренне недоумеваю, — ведь картофель — нетребователен к почве и урожаен даже на истощённой земле?
— Эту землю угробили напрочь! Гумуса вообще нет — ни одного дождевого червя не попалось.
— "Дождевого червя", говорите?
— Его самого! Дождевой червь — вернейшее средство определения урожайности землицы. Эта земля — мертва!
* * *
Вспахав и проборонив трактором, посевную провели "по-советски": согнали всех свободных горожан — лопаты в руки и вперёд!
Впрочем, народ уже привык к подобным "субботникам" и не обижался: с шутками, с прибаутками горожане — бросали в борозды семенной картофель и потом заравнивали его граблями. Для подобных выездов на природу, нашлась полевая кухня армейского образца и ударно проработав до обеда — расстелив прямо на земле брезент, участники мероприятия уселись "пировать". После обеда, работы уже практически не было: многие взяли с собой "для настроения", подняв его — сбегали в ближайшее село за "добавкой" и к вечеру назюзюкались до горизонтального положения.
В общем, всё до боли знакомое и родное — как в собственной юности "там" побывал!
Ну, ничего: "вторая смена" продолжила посевную в следующую субботу, а третья — успешно завершила её.
В тот же вечер после разговора со старым агрономом, я писал объявления во все газеты:
"На ОЧЕНЬ(!!!) высокооплачиваемую работу срочно требуется специалист по дождевым червям. Обращаться в Бюро по трудоустройству "Шанс". Адрес: г. Нижний Новгород, улица...".
* * *
На широких просторах Страны Советов, "специалистов" по дождевым червям — оказалось как грязи в Египте после разлива Нила!
На объявления откликнулось более двухсот "кандидатов", из которых я тщательно изучив "резюме" — отсеивая по малейшему подозрению, вызвал на собеседование в Нижний Новгород пятерых человек — обещая при любом стечении обстоятельств оплатить билет в оба конца, трёхдневное проживание в гостинице, плюс "пансион".
Однако, меня ожидал весьма неприятный сюрприз: никто из них и понятия не имел, что такое "красный калифорнийский дождевой червь" !
Я тоже был знаком с ним чисто по рыбалке: в место свалки отходов нашего картонно-рубероидного завода, кто-то (намеренно или случайно) запустил эту культуру и вскоре она так размножилась — что проблем с этой живой насадкой для рыбалки в нашем городе не стало. И копать не надо — ходи по свалке заброшенного после 1991 года завода и, собирай червей на поверхности. Кто ленился сам собирать — мог купить их перед самой рыбалкой на рынке, в рыболовных магазинах или на выезде из города у вездесуще-предприимчивых пацанят.
С тремя кандидатами из пяти я распрощался в немалом раздражении, пока четвёртый не переспросил:
— Может, Вас устроит "красный маньчжурский червь"?
— "Может — на двое ворожит"...
Сперва хотел его нагнать взашей и положить хер на всю свою затею с червями, потом решил погодить:
— Что за зверь ваш "манчжурец", рассказывайте!
— Маньчжурский дождевой червь более прожорлив по сравнению с другими, не дохнет при повышенной кислотности почв, устойчив к перепаду температур — лучше выносит как высокие, так и низкие температуры. Плодится очень хорошо, наконец — более достойный червь для рыбалки — так как более упругий, чем остальные.
Смотрю на него уже более заинтересованно:
— Это что ж: придётся на Дальний Восток за ним ехать?
— Абсолютно верно, товарищ!
А где гарантия, что он "маньчжурских червей" в ближайшей же навозной куче за городом не накопает? А гроши мои — себе в карман.
Ладно, что-нибудь — да придумаю.
Беседуем...
Во время неспешного разговора по теме, выясняю, что во-первых — он фанат этого вида... Ээээ... Насекомых, а во-вторых: он — лох, что касается всего чего другого на этом "Шарике", причём — от слова "конкретно".
— ...Во времена Средневековья, в Западной Европе мазь из высушенных дождевых червей клали на раны для их заживления, — возбуждённо тёр он мне по ушам, — порошок или настойка на порошке применялась при туберкулёзе и раке, отваром лечили боль. Червями, сваренными в вине врачевали желтуху, настоянным на червях маслом — боролись с ревматизмом.
— ДА, ВЫ ЧТО?!
Представил себе варёных червей и чуть не стошнило недавним сытным обедом.
Вельми польщённый моим вниманием, тот продолжил:
— А Вы знаете, что в китайской традиционной медицине порошок из высушенных дождевых червей входил в составе снадобья для избавления от атеросклероза?
Что-то мне, ваше поплохело.
— Да, откуда...?
— А в русской народной медицине жидкость — истёкшую от посоленных и разогретых дождевых червей, закапывали в глаза при катаракте...
Чувствуя, что теряю сознание от подступившей к горлу тошноты:
— Вы это серьёзно?
— Крупные виды дождевых червей употребляются в пищу австралийскими аборигенами и некоторыми народами Африки...
— Достаточно!
— ...В Японии есть народное поверье: если помочиться на дождевого червя — то из-за этого распухнет причинное место.
— ХВАТИТ!!!
В пылу, как "на автомате" закончив, он недоумённо посмотрел на меня:
— Вам, разве не интересно?
— УЖАСНО(!!!) интересно, но у меня — как-бы это Вам объяснить, более "приземлённые" планы на дождевых червей. Да и Вы, если приложите определённые усилия — сможете стать родоначальником нового направления в агротехнике...
Мучительно вспоминаю "вертящиеся на языке" название:
— Вен... Вер... Верни... Да, блин — как же это назвать, то?
— Может — "верми"? Наука о дождевых червях — называется "вермикология".
Несказанно обрадовано, восклицаю:
— Точно — "ВЕРМИТЕХНОЛОГИЯ "!!!
Рассказываю про свой бизнес-проект и вижу горящие неистовым огнём глаза фанатика. Однако, одна небольшая проблемка: данный товарищ — без всякого сомнения имеет впечатляющие задатки учёного, но в практических делах — он конкретный лох. Посылать его с деньгами на Дальний Восток — это надо заранее и навсегда с ними и с их "носителем" попрощаться.
Не самое безопасное место, кстати, во все времена — а не токмо, через пару лет после окончания Великой Российской Заметни!
* * *
Ещё раз вызываю и беседую со всеми пятерыми.
Рассказываю про свои смелые задумки, сулю радужные перспективы в случае нашей общей удачи, одновременно знакомлюсь с каждым и стараюсь заразить безудержным энтузиазмом в отношении вермитехнологии:
— Друзья! Наши черви помогут нам накормить Матушку-Россию досыта! А благодарный народ за это и, особенно его вожди — воздадут нам должное за наши с вами труды тяжкие...
Слушают с сыновьей почтительности — "Нью-Васюки", да и только! До чего же доверчив здешний электорат, не перестаю удивляться.
— А там глядишь и международная общественность заценит, — снижаю голос до шёпота, — учредив Нобелевскую премию в области сельского хозяйства и наградив ею... Хм, гкхм... Самых достойных!
Люди, в принципе достаточно образованные и грамотные. Но никто из них и подумать не мог, что я жулик. Жулик деньги вымогает, а я наоборот — предлагаю.
Поэтому энтузиазмом их заразить удалось сравнительно легко — по крайней мере четверых из пяти.
Трое из них не считая "фанатика", действительно — ищущие куда приткнуться вермикологи. А кому нужны в наше "интересное" время специалисты по беспозвоночным?
Четвёртый — пожилой, хозяйственный, тёртый жизнью мужичок — от жизненной безнадёги решившийся на авантюру. Он наспех прочитал пару книжек про червей, вызубрил с десяток терминов и, выдал себя за вермиколога — в надежде получить "высокооплачиваемую" работу.
Прикинув хрен к носу, я решил: такой — в любом случае не помешает "в хозяйстве".
Пятый "фрукт" был поинтересней: от двадцати пяти до тридцати лет, хоть и три дня небритое — но открытое, простодушное лицо, внешность — располагающая к доверию.
С эти я решил побеседовать отдельно — "тет-а-тет", так сказать.
По образованию биолог или медик: так и сыпет латынью через слово — носа не подточишь (разве что недоучка, возможно), но по всему видно — тип тёртый и крученный жизнью.
Но, хотя как Кису Воробьянинова — звали его Ипполитом, все замашки Остапа Бендера — налицо и, даже туфли носит подобно тому — без носков на босу ногу. Решил видно выжать с меня всё, что выжмется — особо не нарушая закон и, мне же — "сделать ручкой".
Беседуя с ним, я как-то незаметно для себя перешёл на какой-то "остапо-бендеровский" язык, когда доподлинно убедился что передо мной обыкновенный — хотя и очень способный прохвост:
— ...Вы дворянин? В каком полку служили?
— Я Вас не понимаю.
А, глазёнки то забегали...
— Это от отсутствия технических навыков — не будьте божьей коровой. Так Вы — вермиколог, говорите?
— Да, представьте себе, — не моргнув отвечает, — а Вы чем, извиняюсь, занимаетесь?
— Свободная профессия. Собственная мясохладобойня на артельных началах в Самаре.
Недоумевает:
— Не понимаю, зачем тогда Вам дождевые черви?
Глаза навыкат и по полтиннику:
— Строгий секрет! Государственная тайна!
Тут, до него доходит, что я ему морочу голову и с возмущением:
— Что это значит?
Тут уж, вообще — диалог получился один в один по Ильфу и Петрову:
— Это значит, что вы отсталый человек.
— Почему?
— Потому что! Простите за пошлый вопрос: сколько у вас есть денег?
— Каких денег?
— Всяких. Включая серебро и медь.
Молчит, буравя меня взглядом насквозь.
— Я так понимаю: у Вас нет денег, нет ключей от квартиры — где деньги лежат, нет самой квартиры... И даже носков под туфлями у Вас нет!
Поджимает под себя ноги и теряя всякое показное хладнокровие:
— Что за тон Вы себе позволяете?
Повышаю голос:
— Вы пришли кинуть меня на бабки — решив, что повстречали простоватого лабуха — так, какого "тона" хотите? "Дипломатического", что ли?
Порывается встать:
— Тогда я пошёл...
Рявкаю:
— СИДЕТЬ!!! Теперь Вы дозрели и приобрели полную возможность зарабатывать деньги честным трудом.
— Что же я должен делать? — почти стонет под моим напором.
— Вы должны молчать. Иногда, для важности, надувайте щеки. Впрочем...
Посмотрев на часы, я:
— ...Кажется, наступил психологический момент для ужина! В Берлине есть очень странный обычай: там едят так поздно, что нельзя понять, что это — ранний ужин или поздний обед. Вы не откажитесь составить мне компанию, Ипполит Степанович?
Он не отказался.
Во время ужина в нэпмановском ресторане среднего уровня, когда я не торопясь рассказывал про свой "червивый" бизнес-план более подробно — чем, остальным "ботаникам". Особенно той его части, что касается классической формулы политэкономии — "товар-деньги-товар". Отчётливо вижу — Ипполит Степанович постепенно становится подхалимом. После введения в курс дела, последовало предложение — от которого тот не в силах был отказаться:
— А вообще-то, мне нужен... Как бы это Вам сказать...?
Смотрит понятливо и глаза его приобретают голубоватый "жандармский" оттенок:
— "Офицер по особым поручениям"?
— Абсолютно верно! Мне нужно доверенное лицо для выполнения некоторых особо... Ээээ...
— Деликатных поручений?
— И таких тоже. Деликатных, щекотливых и всех прочих. Эта экспедиция за маньчжурскими червями будет первой — потом... Впрочем, не будем забегать слишком далеко вперёд.
Он расплывается в приязнейшей из самых приязнейших улыбок, улыбке:
— Вы обратились как раз к нужному человеку. Я согласен!
Достаю лопатник и разгрузив его ровно на сто рублей:
— "Согласие" есть продукт при полном непротивлении сторон, Ипполит Степанович! Вот Вам небольшой авансес, так сказать — для приведения себя в товарный вид. Носки купите, побрейтесь и постарайтесь на сдачу сходить в баню.
Он схватился за пачку купюр, а я задержав передачу денежных знаков, напоследок говорю ему:
— Конечно, Вы меня вполне можете кинуть и я Вас быть может, даже не поймаю — чтоб выразить своё неудовольствие некоторым образом... Однако, это будет всего раз! Потом Вы "стремительным домкратом" снова окажитесь на улице в дырявых туфлях без какого-либо подобия носков.
Согласно кивает:
— Да, я это хорошо понимаю...
Конечно, он понимает: любому начинающему жулику лучше всего работать под руководством другого жулика — более мастистого и опытного и, эта мысль легко читалась на его "открытой" физиономии.
* * *
То, да сё — прособирались почти до августа месяца.
Из всей этой "великолепной" пятерки, в Маньчжурскую экспедицию отправились трое вермикологов — плотно мною проинструктированных насчёт границ своих полномочий. Ипполит Степанович возглавит экспедицию по организационной части, Фанатик — по научной, а третий — спокойный рассудительный мужик в годах, слегка пофигистски настроенный — кроме хозяйственной части и всего прочего, был мною назначен третейским судьёй.
Инструктирую первых двух:
— Чтобы не было двоевластия, если меж собой не договоритесь в некоторых спорных моментах — обращайтесь к нему. Как он скажет — так тому быть.
Кроме этого, придал экспедиции четверых курсантов из Ульяновской "Полицейской академии", фотокора из только что открывшейся в Ульяновске волостной малотиражной газеты "Красный глас" и одного комсомольца пообщительней и, с хорошо подвешенным языком из нашей ячейки — для наведения "мостов" с дальневосточной общественностью, в случае чего.
Оставшихся двух вермикологов я озадачил устройством фермы по выращиванию тех самых "красных маньчжурских дождевых червей" и поиском кормовой базы для них. Место под ферму нашлось быстро и причём на "ничейной" территории: рядом с нашим "неудобьем", находился узкий — но глубокий овраг, про дну которого протекал небольшой ручей.
— Больше негде — кругом выпасы или выгоны крестьян-единоличников.
Мол, засыпать овраг, что ли? Надо посоветоваться со специалистом...
Привезённый из ИТЛ Сан Саныч — архитектор-мокрушник, побродив полдня на природе и подышав "вольным" воздухом предложил необычное решение:
— Вам же круглогодичное разведение дождевых червей требуется?
— Ну, да! Я ж, уже говорил.
— Тогда перекрываем овраг деревянными фермами вот на этом прямом участке, "гатим" фашинами, сверху утеплитель из торфа... Получается производственное помещение длиной метров сто.
Он быстренько набросал на блокноте рисунок: план, вход-выход для персонала фермы, въезд-выезд для техники, вентиляционные отверстия и всё прочее:
— Из-за протекающей через всё сооружение ключевой воды, температура ниже нуля по Цельсию никогда не опустится. Ну а в случае сильных морозов, можно будет обогревать "червивый" питомник простейшей печью.
Ещё один рисунок-схема расположения очагов и дымоходов.
Я подозрительно на него посмотрел: не употребляют ли мои зэка подопечные чего-то — эдакого "конкретного", без моего пригляда...? Или он уже на месте — какой-нибудь "особенный" грибок нашел и незаметно его сырым скушал?
Однако позже, хорошенько порасмыслив и перебрав ещё с десяток предложенных и придуманных лично вариантов, всё же остановился на этом — как на самом экономически рентабельном.
Меж тем, наш главный архитектор продолжает своё "зодчество":
— Вот здесь я предлагаю разместить посёлок для "червивоводов" из ульяновских домиков. Сколько их всего необходимо?
Старший из вермикологов-хозяйственников прежде прикинув мысленно, затем степенно перечисляет:
— Пока четырёх хватит: жильё для научных сотрудников, жильё для рабочих, лаборатория и склад. И не забудьте про забор повыше: рядом подлесок — а в нём могут водиться хищные животные.
Чуть позже спохватывается:
— Ах, да! Не забудьте про кошачий питомник:
Слегка охренев во второй раз за день, спрашиваю:
— А это ещё для чего? Или Вы так шутите, уважаемый Михаил Иванович?
— Да, какие там "шутки", уважаемый Серафим Фёдорович! Дождевыми червями питаются очень многие мелкие животные... Насчёт кротов ничего не обещаю — но крыс здесь будет предостаточно.
"Чёрт! Крысы — разносчики всякой инфекционной заразы, — паникую, — не хватало ещё от какой-нибудь бубонной чумы сдохнуть!".
— Раньше не могли предупредить?
Чёрт, кажется зря с червями связался... Хотя, может разводить кошек на "шкурку"? Ну, а чё? Крашенный в зелёный цвет — кошачий мех ничем не отличается от знаменитого "американского тушкана".
ХАХАХА!!!
Чуть не расхохотался вслух и от меня опасливо отодвинулись.
— Михаил Иванович!
— Да, да...?
— Как вермиколог вермикологу, не порекомендуете мне хорошего специалиста по борьбе с грызунами?
— ...???
Чёрт, приходится всё самому делать!
Надо будет хорошенько у себя в компе: может быть там есть инфа — по каким-нибудь продвинутым ловушкам на крыс, кротов, бобров и прочей мелкой нечисти.
Затем, быстренько с ним набросали технологию производства гумуса с помощью дождевых червей.
Для предварительного приготовления компоста необходимо построить снаружи некое подобие силосной башни. Самих же червей будут разводить в овраге в деревянных ящиках с питательным компостом, содержимое которых — периодически просевать через сито. Сперва всё вручную, затем вместе с "ОСТБ-007" — подумаем как механизировать и даже автоматизировать процесс...
* * *
Теперь другой, следующий вопрос:
— А чем наших червей кормить будем, Михаил Иванович?
— Любой органикой, лишь бы процент белка в ней не превышал сорока процентов.
— Хм... Такую "органику", я бы и сам с удовольствием схавал!
Оказывается дождевые черви кроме опавших листьев, ботвы, навоза, простого человечьего говна и продовольственных отходов — охотно потребляют старую одежду, опилки, бумагу, яичную скорлупу и даже перья птиц и шерсть животных. Пожирая всё это в сутки больше собственного веса, дождевые черви испражняются биогумусом — незаменимым субстратом для любой растительной культуры, на котором она растет как на дрожжах.
И где это всё брать? В приличных количествах, я имею в виду.
Сперва я дал задание нам коммунальным службам свозить сюда всё дерьмо из Ульяновска и складывать его в бурты — перекладывая старой соломой, скошенным камышом и прочим тому подобным. Ну а затем, этот вопрос вообще решился сам собой.
В нашей волости и Ардатовском уезде в целом, местное топливо — торф не добывают из-за отсутствия его значительных месторождений. Однако на северо-востоке, в соседнем Арзамаском уезде — торфяные разработки велись ещё до революции. Поехав договариваться насчёт торфа для утеплителя питомника червей, я обратив внимание на терриконы чего-то буро-коричневого с прозеленью.
— Что это? — интересуюсь в конторе.
— Вскрыша.
Вежливо улыбаюсь:
— Хотелось бы подробности, если Вас не затруднит, конечно...
Скучающего конторского служащего "не затруднило" и я выслушал целую лекцию.
Оказывается, торф бывает разным и качество его повышается с глубиной залегания. Низовой торф даже обладает способностью коксоваться — по крайней мере, такие опыты проводились и довольно успешно.
Верховой же торф только на топливо и годится!
В самом же верху осушенного болота, откуда добывается это местное топливо — вообще почти "свежая" смесь полусгнивших растений, ил, грязь и прочее. Это так называемая "торфяная земля".
В конторе торфоразработок увидев мою заинтересованность, спрашивают:
— А Вам для чего торф?
Навожу "тень на плетень", ибо помяни червей — вызовут санитаров из ближайшей психушки:
— Для утепления крыши.
— Тогда вам нужен верховой торф — он лёгкий, потому что в его составе много сфагновыемого мха. Почти идеальный теплоизоляционный материал!
Бывший со мной один из двух вермикологов-хозяйственников, спросил как бы между прочим:
— Давно эта "вскрыша" у вас так лежит?
— Где как! Есть и такие кучи — что с самого шестнадцатого года гниют.
Тот, сделал мне знак — мол, "надо брать".
Потом, он мне объяснил: перед употреблением в качестве удобрения или корма для червей — торф должен вылежаться не менее двух лет.
Торопиться не стал и, взяв в "гиды" одного испытывающего дефицит общения инженера из конторы, походил-побродил не спеша — познакомился с торфоразработками, ведущимися — на в принципе небольшом и неглубоком торфянике.
Освоившись, несколько разочарованно протягиваю:
— Что-то здесь у вас не очень солидно...
— На это месторождение и внимание бы не обратили, — охотно рассказал мне мой спутник, — если бы рядом не была уже готовая пристань — откуда торф везут на одну из нижегородских тепловых электростанций. К тому же осушить болото труда не составило — прорыли канал саженей в пятьсот, вот и всё! На крупных месторождениях же, приходится создавать целую дренажную систему, а то и откачивать воду паровой машиной.
Однако, на этом — все географическо-экономические преимущества месторождения кончились.
— Закроют нас наверное, скоро, — печалится инженер, — вон даже узкоколейку до пристани передумали строить.
Действительно: невдалеке виднелась уходящая куда-то за лесок поросшая бурьяном железнодорожная насыпь.
"Облизываюсь" орлом-стервятником, при виде издыхающей клячи:
— А, что так печально?
— В "Главторфе" взялись за болото возле Балахны: и торфа там — поболе нашего будет и к электростанции ближе. Наши же торфоразработки неперспективны и вкладывать в них деньги "в верхах" не хотят.
Хотя, со слов гида, при добыче торфа в стране уже давно применяются такие новейшие технологии как "фрезоторф" и "гидроторф", здесь до сих пор в ходу "резной" способ — старый, кустарный способ добычи торфа путём ручной резки торфовых кирпичей.
Работёнка не из лёгких!
Рабочий, стоя по колено в воде на дне ямы, нарезает лопатой плитки торфа и подаёт их на поверхность. Волокнистый, да к тому же мокрый торф — пружинил, колыхался и плохо поддавался резанию лопатой.
"Пожалуй, стоит подумать над какой-нибудь специальной — "торфяной лопате".
Интересуюсь:
— Какая норма за смену?
Инженер пожимает плечами:
— До революции хорошей выработкой считалось три тысячи таких вот "кирпичей". Сейчас, про "норму" никто не спрашивает — работают повременно.
Прикинул "на глазок" вес одного такого кубика, потом умножил на "выработку"...
Шестнадцать тонн на человека за 10-ти часовую смену!
Да! Умели "низы" работать при Его Императорском Величестве. Ещё бы, так "верхи" управлять умели...
Подошёл, попинал один из таких сушащихся штабелей: тёмно-коричневый брусок торфа достаточно прочный и плотный — для моих целей в самый раз.
Ещё раз смотрелся вокруг и в целом:
— Что-то у вас с работниками не густо...
— А летом всегда так! У нас к зиме оживёт, после окончания сельхозработ — когда освободившиеся крестьяне нанимаются торфяные кирпичи на пристань возить.
Не могу сразу понять такую странную "логистику":
— Так ведь зимой река встаёт и, сколько на пристань торфа не вози — потребителю его до весны не видать!
Разводит руками:
— Ну, а что поделаешь?
— Ну... Думаю, кое-что "поделать" можно. Кто у вас отвечает за принятие судьбоносных решений?
— Борис Павлович. Управляющий нашим...
Беру под локоток:
— Проводите меня к нему, а по дороге расскажите — что он за человек...
— В каком смысле?
Подсказываю, открытым текстом:
— Ну, например — берёт ли он взятки. Кстати, а какой у Вас оклад?
Торфоразработки — предприятие государственное, входящее в трест "Главторф". И если всё делать "по закону" — по инстанциям то есть, то мои черви дождутся "органики" — где-нибудь к Перестройке "Меченного Горби".
Хахаха!
Поэтому проще "на лапу" дать, тем более что в провинции — "ответственные работники" не избалованы предлагаемой на каждом шагу мздой и "договориться" можно — за чисто символическую сумму.
Так и произошло!
После недолгих переговоров, заключили пока устный договор — чтоб не терять время на согласование: Лже-артель "Красный путь", через Ульяновский Совет — сдаёт в аренду торфопредприятию трактор с прицепом, а за это получает — определённое количество торфяных кирпичей и сколько угодно "торфяной земли".
Борис Павлович оказался широкой души человеком и про последнюю, выразился так:
— Хоть всю забирайте!
Что мы и сделали, конечно же — не за раз и даже не за два, вывезя на вермиферму всю вскрышу.
"Торфяная история" имела своё продолжение — но про это в следующий раз. Сейчас надо закончить про червей.
* * *
Маньчжурская экспедиция вернулась в Ульяновск уже осенью, привезя с собой пару десятков плотно упакованных и завёрнутых в мешковину деревянных ящиков — полных одноимённых дождевых червей. "Маньчжурец" оказался действительно фантастически живучим и большинство "переселенцев" выжило и дало многочисленное потомство.
Не обошлось без потерь: в дальневосточной тайге столкнулись с китайскими контрабандистами — то ли моющих золото, то ли собирающих женьшень — в результате чего был легко ранен "младший научный сотрудник" и убит один из курсантов "Полицейской академии".
Кроме вполне искренней скорби, невольно радуюсь собственной предусмотрительности — благодаря которой в экспедицию были посланы юноши хоть и, из многодетных семей — но сами несемейные и бездетные.
Кроме дождевых червей было привезено много всяческих дальневосточных диковин — вроде того же женьшеня, который наши верминологи безуспешно пытались развести у нас, или китайского лимонника — который успешно акклиматизировался на Нижегородчине.
Везли даже молодого уссурийского тигра в клетке!
Но где-то на Урале "усатый-полосатый" сбежал на одной из станций и, суровые уральские мужики зарубили его топорами.
— Ведь, совсем уже ручной был! — сетовал мой комсомолец, — он к ним за мясом пришёл...
Согласно киваю головой:
— Мужики так и поняли — что тигр пришёл к ним "за мясом"... За ИХ(!!!) мясом. Потому и зарубили!
А сколько было впечатлений, сколько фотографий и рассказов, размещённых потом в газетах и даже журналах...
Только из-за этого, съездили не зря!
Однако, Фанатик на этом не успокоился.
Через год он обратился ко мне с требованием новой экспедиции:
— Маньчжурский червь не в полной мере оправдал наши с вами надежды, Серафим Фёдорович.
Да! До "нашего" калифорнийского червя — "маньчжурцу" было далеко, как Лошади Пржевальского — до чистокровного арабского скакуна.
— Я это уже понял. Какие будут ваши предложения?
Меня бы на том этапе, уже вполне бы устроило предложение — "закругляться" с этой вермитехнологией, к чертям собачьим.
Не угадал!
— Нужна селекционная работа. Нужно пробовать скрещивать меж собой разные виды дождевых червей — для создания гибрида с более высокими характеристиками.
Видя, что я колеблюсь, он затараторил:
— Без ведения селекционной работы — ни в растениеводстве, ни в животноводстве не обойтись! Вы понимаете различие между культурной яблоней и дичком? А между домашней свиньёй или диким кабаном? Точно также и с дождевыми червями.
Тоже мне — "Мичурин червивый" выискался... Постой-ка... Да, он мне попросту голову морочит!
— Какая "селекция"? Какие на хер — "гибриды"?!
Я на него наступаю, он пятится под моим напором. Наезжаю плотно:
— За дурачка меня держите? Думаете, я не знаю что дождевые черви — гермафродиты? А какое, на фиг, между гермафродитами — "скрещивание?!
Однако, Фанатик сам конкретный "клин" поймал и теперь уж напирает на меня, брызжа слюной:
— Неуч! Невежда! Да, дождевой червь — гермафродит... Да, каждая его особь имеет мужские и женские половые органы... Но он НЕ МОЖЕТ(!!!) самооплодотворяться, понимаете? Половозрелые дождевые черви оплодотворяют друг друга ВЗАИМНО!!! Затем, оплодотворенные яйцеклетки отделяются от тела червей и укладываются в кокон — сперва желтого цвета, а затем коричневого. В результате спаривания двух особей...
Когда он меня прижал к стенке, я почувствовал лютую тошноту и перешёл в контратаку:
— ХВАТИТ!!!
— ...Образуются по два яйца-капсулы на каждую из особей. Вам, разве не интересно?
— Мне ЧЕРТОВСКИ(!!!) интересно: куда Вы собираетесь ехать за следующим видом дождевых червей для спаривания. Может, всё же в Калифорнию?
"Подальше, подальше, подальше отсюда! Если не совсем дурак, то он там — в Америке и останется — на радость техасским ковбоям. Тем, уже хуже не будет: один хрен — у них там скоро Великий Депрессняк грянет".
Я уже донельзя разочаровался в своей идее — ничего кроме убытков, черви мне не приносили.
— Извините, но ничего не слышал про калифорнийского червя. Может, подскажите ваши источники?
"Счас, я тебе свой комп с розеткой принесу!".
— Где-то про них читал, а где — не помню, — делаю вид, что рву рубаху на груди, — Вы забыли — что я контуженный на белопольских фронтах?
— Ах, да... Извините.
Делает задумчивый вид:
— Для получения гибрида заманчиво было бы скрестить "маньчжура" с нашим обыкновенным северным дождевым червём... Особенно замечательные его экземпляры попадаются во Владимире. Поразительно устойчив к нашим климатическим условиям!
— Это слишком близко. Во Владимир — Вы всегда съездить успеете, а Вам бы — куда подальше!
— Тогда бы я поратовал за южного — "чуйского" дождевого червя.
Думал — ослышался и, переспросил — приставив к уху ладонь "лодочкой":
— "Чуйского"? Вы имеете в виду Чуйскую долину Киргизии?
Забыл я, что "Киргизии" ещё не существовало как географического понятия на пост-имперском пространстве... Как и многого другого, впрочем.
— Нет, Средней Азии. Этот вид дождевых червей отличается всеядностью и просто невероятной плодовитостью: одна особь даёт в год до полутора тысяч потомства.
Хватаю за грудки:
— ВСЁ!!! Собирайтесь и через две недели — чтоб я духу вашего здесь не чуял!
"Чтоб тебя там басмач обкуренный застрелил, нах!".
Уже почти ушёл, затем вернулся:
— Всё же давайте одновременно пошлём кого-нибудь во Владимир? За "обыкновенным северным дождевым червём"?
УУУФФФ!!!
— Как Вам будет угодно.
* * *
Экспедиция из Чуйской долины вернулась через три месяца с "чуйскими" же червями, жива — но здорова лишь частично: едва ли не половина состава заразилась "на Югах" желтухой. А начальник экспедиции по научной части, опровергая пословицу "зараза к заразе не пристаёт" — умудрился подцепить какого-то зловредного среднеазиатского червя-паразита и, где-то с полгода — дристал дальше чем видел.
Но, слава Богу в этот раз обошлось без траурных церемоний — в родных стенах все до одного выздоровели.
Эксперименты по скрещиваю трёх видов червей шли один за другим год за годом и с каждым прошедшим из них, их гибриды становились всё выносливее, прожорливее и плодовитее. Наконец, осенью 1927 года Фанатик смог с уверенностью сказать:
— Это совершенно новый вид дождевого червя!
После бурных ликований с обнимашками и поцелуями в дёсны "а-ля Леонид Ильич", от которых я искусно уклонился, кто-то из "младших научных сотрудников" спросил:
— Как назовём новый вид дождевого червя, товарищи?
Как и в любом затруднительном случае, все почему-то уставились на меня — как на какого-то чудотворца.
Ну, что ж — мне не привыкать!
Я, уже привычно напряг свой незаурядный гений и почти тут же выдал "на гора":
— Предлагаю назвать наш гибрад — "Красный ульяновский дождевой червь".
И первым поднимаю руку:
— Кто за?
Предложение прокатило на "ура". Лес рук и:
— Принято единогласно: пиши заявку в Нобелевский комитет, Ипполит Степанович!
Последнее было шуткой... Но заявку, во все положенные в таких случаях инстанции подали — не исключая и вышеназванную международную организацию.
Конечно, ответа из Стокгольма не дождались — да не очень то и, ждали преференций от завистливых и пакостливых империалистов!
Внутри страны тоже — не сразу заценили нами сделанное. В самом же Ульяновске, группу вермикологов — долгое время считали за придурков и никто из девушек не спешил заводить с ними знакомства...
Ну, ко мне то — все давно уже привыкли!
Так — подтрунивали иногда беззлобно. Лишь Клим относился к делу разведения червей очень серьёзно, частенько заезжая на "вермиферму" за отличной наживкой и, в ответку — снабжая "младших научных сотрудников" свежей рыбой и убойным ульяновским самогоном.
* * *
Первый год урожай картошки на "неугодье" — был так себе, хотя и благодаря использованию в качестве удобрения фосфатов (выделяемых из доменного шлака бывшего ульяновского чугунолитейного завода) — несколько выше ожидаемого. "Сам-три" где-то, может быть — чуть выше. В принципе, оно и к лучшему: овощехранилища и перерабатывающие мощности — тогда ещё не были готовы и, вырасти мы сверх возможности сохранить или переработать — всё равно бы пропало и лишь расхолодило народ.
Далее, год от года производство картофеля в Ульяновском подхозе росло — благодаря вносимого в почву "неудобья" торфа, фосфатов и побочных продуктов производства аммиака из урины. Слав те Осподи, чем чем, но картохой ульяновцы — буквально обжирались, даже когда вокруг случался недород.
Съездив в 1925 году в Париж на "Международную выставку современных декоративных и промышленных искусств", я привёз где-то с мешок розовой картошки неизвестного сорта. По моему глубочайшем убеждению — это была знаменитая "берлинка", но наш народ распробовав — назвал этот сорт "парижанкой"...
Ну, да ему народу — видней.
По осени же, подписал одного паренька старше меня на два года — недавнего выпускника Киевской сельскохозяйственного института по фамилии Лысенко , произвести полный селекционный "апгрейд" её... Убей меня гром — молнией в дупу, но не могу вспомнить — где и в связи с чем эту фамилию слышал.
Должно быть, мимолётным видением — меня "déjà vu" посетил!
Тоже — ничего такого особенного сперва, но этим корнеплодом — мы уже стали подкармливать свиней на подсобном хозяйства макаренской "ВТК имени Кулибина".
А, вот в 1927 году, воистину — был прорыв!
Урожай картофеля был такой, что восемь десятых его пришлось продать за пределами волости и даже уезда. У меня к тому времени всё было готово и, ещё через год — хрустящие чипсы произведённые в ульяновских артелях, заполонили прилавки магазинов всех крупных городов центральной России.
Естественно, я не растерялся и раструбил по всей стране и, за её пределы — про чудодейственных "ульяновских красных червей". Хорошенько, постарался на этой ниве и Трофим Денисович Лысенко, написавший целый научный трактат — "Влияние вермического фактора на продолжительность фаз развития растений. Опыт со картофелем и репой". Новшество в науке, тут же было в полной мере оценено ведущими советскими учёными-ботаниками из "ВАСХНИЛ".
Уже в 1929 году, гумус вырабатываемый нашими дождевыми червями — продавался по всей стране вагонами и, передовые газетные страницы пестрили фотоснимками моркови — весящей по два с половиной килограмма, трёхкилограммовой репе, полупудовой капусте... У отдельных огородников-умельцев, и пригородных совхозов — урожаи лука достигли шестидесяти тонн с гектара, а того же картофеля и нередко — ста тонн.
ВВП Ульяновска стало прирастать туризмом: за "маточным поголовьем" — энтузиасты толпами приезжали со всех концов необъятного Советского Союза, раскинувшегося на одной шестой земной суши и, из-за его пределов. Даже, были случаи контрабанды красных ульяновских червей — к счастью вовремя пресечённые нашими бдительными чекистами... Ээээ... Таможенниками. В газетах была шумиха по этому поводу и, я стэба ради — предложил через прессу приравнять незаконный вывоз нашего красного червя к контрреволюции...
Этот вопрос всерьёз обсуждался в Совнаркоме, Совнархозе и Верховном Совете!
У нас ни к чему (ни к плохому, ни к хорошему) нейтрально-рассудительно относиться не могут...Правда, у наших вождей, всё же — ума хватило не принять "червивый" закон.
После грандиозной пропагандисткой трескотни — к коей и сам в немалой степени приложил руку, вермикологи тотчас стали по популярности — вровень с будущими челюскинцами. Тотчас, все они переженились или дополнительно к уже имеющейся благоверной — обзавелись любовницами, а наших червяков стали разводить везде — вплоть до цветочных горшков на подоконниках.
Даже мой названный отец — иерей Благовещенского Храма, поддался модному увлечению и по моей подсказке разводил ульяновский червей в деревянных ящиках под кроличьими клетками. Питаясь падающими сверху высококалорийными кроличьими какашками, недоеденными ушастиками травой и сеном — червь-гермафродит плодился как перепуганный и, в свою очередь — питал собой кур-несушек. Благодарные за протеиновый рацион Рябы, в свою очередь — "метали" яйца с производительностью нерестящегося осетра и, Отец Фёдор на Пасху красил и раздавал их...
ВЁДРАМИ!!!
Не считая тех, что реализовывал через "Потребкооперацию".
На самой же "Вермиферме" к началу 30-х заработала опытно-промышленная установка по переработке червей в "белково-витаминную муку" — биологически активную добавку в корм животных.
Это направление в "ВАСХНИЛ" посчитали весьма перспективным!
Ну и в заключение истории "про червей": под шумок, в 1928 году я добился ликвидации "Горемыкинского совхоза" и создания на его месте акционерного агро-промышленного объединения "Красный агропром". Вермиферма "Красный червь" вошла в него отдельным структурным подразделением...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
