Кей 018. Глава 2-4

Глава 4

444 год. Срединное море.

Дядя Чонке не очень любил своего племянника, сына сестры. Отец Каманго два десятка лет назад попался презренным пунийцам, был пленен и где-то в далеких местах сгинул. Зумба — старый вождь, пожалел свою дочь, ставшую вдовой, и вернул ее обратно в племя, а вместе с ней и ее сына, своего внука. Вроде бы родная кровь, да только отцом мальца был человек из другого племени, в те давние времена союзного Зумбе. Но с тех пор прошло много лет, союз дважды разрывался, потом опять заключался, пока, наконец, племена вконец не переругались, обострив возникшую вражду еще и кровной местью. Ну и какое может быть отношение к человеку, в жилах которого течет вражеская кровь, пусть он и сын родной сестры, к тому же с мальцовых лет живущий в одной большой семье вождя?

Гнать, конечно, не гнали, но и любить Каманго в роду не за что. Поэтому когда племя собрало четыре сотни воинов, которых вместе с людьми из других племен белокожие наниматели собрались отправить за богатой добычей на больших лодках, то старому Зумбе выделили целых две лодки. Одну, что внешне выглядела красиво, сын вождя Чонке вместе со своими сыновьями забрал себе, разместив в ней половину воинов. Другая же досталась Каманго. Эта лодка, кстати, особо не отличалась от первой. Тоже вместимая и красивая, только гребцами на ней оказались такие же темнокожие конги, как и люди его племени. Зато у Чонке на веслах сидели, прикованные к скамьям, белокожие невольники.

Каманго тоже не отказался бы от белокожих гребцов, которыми можно покомандовать и даже отхлестать плетьми, если те станут лениться. Не все же тем убивать и пленять конгов? Что такого плохого в смелом набеге жителей тропических земель на богатые селения северян? Сладкое и крепкое вино, красивые ткани, золотые украшения, железные мечи, нежные белокожие девы — все это доставалось конгам. Плохо, что удачных набегов получалось мало. Пунийцы умело мстили, уничтожая темнокожих воинов, которые задержались в разграбленных селениях, не успев вовремя уйти с богатой добычей. Белокожие хитры и коварны и чтобы не проиграть, им надо отвечать тем же.

Каманго это понимал, в отличие от своего дяди Чонке и двоюродных братьев, ушедшими с дядей в этот поход. Опять обманут, как это случилось в свое время с его отцом. Богатая добыча достанется пунийцам, а на долю конгов останется смерть или пленение. Слеп Чонке, как слепы и другие вожди, приведшие своих воинов, что плыли в других лодках.

Но что может сделать он, не имевший ни влияния, ни маломальских перспектив? Он до сих пор чужак, которого держат в племени только благодаря матери. Умрет старый Зумба, вождем станет Чонке, если дядю, конечно, ночью не зарежет кто-нибудь из более решительных родичей. А он, Каманго, опустится еще ниже в племенной иерархии. Обойдут его люди из соседних родов, а потом и просто прирежут, как результат кровной мести. И в этом случае даже те верные ему на сегодняшний день воины племени помочь ничем не смогут. Да и не захотят помогать изгою. Сейчас-то он как-никак внук вождя, вот и появились верные люди.

Но верность она такая непостоянная. Даже от самого преданного, казалось, человека запросто можно получить кинжалом в спину или яд в напитке. Но существует один гарантированный способ обрести настоящую верность. Далеко на севере, за большой водой есть могучее белое племя, владеющее божественным даром. Те называют его механизмом подчинения. Достаточно закрепить ошейник на любом воине, и верность обеспечена тому человеку, кто имеет особый браслет на руке. Вот что ему жизненно необходимо!

Два года назад, возвращаясь с очередного набега, Каманго, пытаясь уйти от преследования, свернул в сторону каменистой пустыни, где набрел на белокожего человека, умирающего от жажды. Тот прятался в безлюдных местах, немного заблудился, не рассчитал с запасом воды и, как результат, страдал, почти умирал от жажды.

Другой воин его племени убил бы белокожего, но Каманго не стал спешить и, как выяснилось, правильно поступил. Чужак оказался врагом пунийцев и прибыл на эту землю из-за большого моря. Пока пережидали погоню, Каманго узнал очень много интересного. И не просто узнал, а договорился с белокожим. Тому нужен свой человек среди племен конгов, а Каманго заинтересовался механизмом подчинения. Стоит только нацепить на шеи воинов особенные кожаные ошейники, а самому получить на руку браслет, как все его проблемы с будущим выживанием в племени исчезнут. Он сам станет вождем! Родню, конечно, пустит под нож, ведь рисковать нельзя, а затем, распространяя ошейники на окрестные племена, он сможет захватить власть и над соседями.

Конечно, белокожие отдадут ему браслет и ошейники не за просто так. Они хитры и коварны. У воинов белокожих тоже будут браслеты и даже более сильные, чем тот, что окажется у него. А значит, конги подчинятся не его приказам, а командам белокожих, когда дело дойдет до прямого столкновения. Предупрежден — значит вооружен. Так говорил тот белый, кого нашел Каманго в пустыне. Значит, в битве против белокожих нужно выставить таких конгов, у которых ошейников не окажется.

С тех пор прошло два года. Каманго дважды встречался с тем человеком в условленном месте на пунийской земле, а месяц назад, когда определилось с походом через большое море, он отослал об этом сообщение, напомнив о посылке браслета и ошейников. Сейчас на этой лодке под его началом две сотни воинов и лишь пятерым он может доверять. Да и то лишь пока его признают в роду вождя.

Дядя с двоюродными братьями выбрали лодку с белокожими гребцами. Дядя глуп, как и все остальные родичи. Зато на его лодке все гребцы из числа конгов. И плевать, что они из разных племен. Как только он получит ошейники, все межплеменные разногласия забудутся, и гребцов можно освободить от цепей. А это еще сорок крепких чернокожих людей под его началом. А тех нескольких белых, что командуют гребцами да ведут лодку через большое море, он зарежет. Может быть. А может, надев им ошейники, велит служить. Ведь только белокожие знают дорогу через эту бескрайнюю водную гладь. Без них ему не вернуться в родные места. А когда он вступит на земли племени, у него с собой в подчинении окажется не менее полутысячи воинов. Ведь белокожие заинтересованы в том, чтобы именно он, Каманго, возглавил племя. А значит, ему передадут тех конгов, кто уцелеет, когда на лодки нападут северяне. А в каком месте лучше напасть, он подскажет.

Все было задумано хорошо, но пунийцы, что возглавляли этот поход, показали себя истинными детьми змеи. Через большое море лодки не пошли, а направились совсем в другую сторону — на острова, где жили другие белые, которых называли гриками. И что самое плохое — после того, как все лодки пристали к берегу на каком-то острове, дядя отправил одного из своих сыновей командовать лодкой, на которой плыл Каманго. Именно Чунча станет отдавать приказы, когда все лодки высадятся на берег гриков, а он, Каманго, должен будет ему подчиняться.

На маленьком скалистом островке, к которому приплыли лодки, пунийцы подобрали какого-то человека, сообщившего, что почти все лодки гриков ушли на север, а значит, воинов для защиты их главного города осталось мало. Сотни три или четыре. Плюс местные жители, но те не воины. И тогда вождь пунийцев предоставил Чонке честь первым высадиться на берег. Каманго видел, как дядя от важности задирал голову вверх, как горделиво вздымалась его грудь и радостно сверкали белки глаз. Глупый дядя! Четыреста лучших воинов племени, ушедших в этот поход, первыми обагрят своей кровью вражеский берег. Все они погибнут, и он вместе с ними. Выживут лишь последние из тех, кто пойдет на приступ города, и это будут воины самых слабых племен. И конечно, сами пунийцы, которым и достанется вся добыча.

Что делать в этой почти безвыходной ситуации Каманго придумал лишь ночью, когда его двоюродный брат громко храпел на мягкой подстилке в комнате, которая принадлежала ему до появления Чунчи на этой лодке. Сам же Каманго был вынужден перебраться на тонкую циновку в узеньком коридоре лодки, прогнав, в свою очередь, собственного помощника. Да, настало время решительных действий. Только так можно стать вождем!

Дверь предательски скрипнула, но Чунча, отягощенный сладким и крепким вином, даже не пошевелился, продолжая выводить рулады своим носом. Крепкая сталь кинжала глубоко погрузилась в горло ненавистного двоюродного брата. Пятеро верных ему людей дожидались в конце коридора. Посмеют ли они воспротивиться его воле? Не настолько же они глупы, чтобы броситься на убийцу нового вождя лодки? Кто для них Чунча? И кто он, Каманго? Он им даст власть, которую эти жалкие шакалы никогда не получат в племени. А если решат поднять на него руку, сдав живым или мертвым дяде Чонке, то первыми потеряют свои глупые головы, поплатившись за то, что не уберегли Чунчу. Нет, эти пятеро будут преданны.

— Пусть каждый из вас возьмет четверых воинов и захватит по одному белокожему. Остальных убейте. Но убивать можно только надсмотрщиков, а тех, кто ведет лодку, не трогать, только связать.

Нападение на спящих белых людей получилось громким и неуклюжим, и полностью выполнить его приказ не удалось. В плен угодили только трое белых чужаков, его помощники не смогли правильно распределить цели, вот и зарезали лишних. Хорошо хоть, что двое белокожих, что умели править лодкой, уцелели.

Что делать с провинившимися? Тот же Чунча на его месте казнил бы обе пятерки. Но терять десять воинов, в том числе двоих из пяти имеющихся помощников, Каманго не мог. Каждый воин скоро понадобится. Поэтому он после недолгого раздумья принял, как он посчитал, верное решение. Казнить виновных не стал, а велел отрубить у каждого из них по одному уху. И воинов для предстоящих боев сохранил, и власть свою показал.

Первым делом он приказал пленным белокожим отогнать лодку обратно вглубь вод. Утром, как только рассветет, никто не станет терять время на поиски исчезнувшей лодки. У пунийцев их останется еще одиннадцать. Пусть штурмуют город без него. А он с рассветом, не мешкая, отправится на север, где его должен ждать человек от Ромула, который передаст много ошейников и браслет на руку. И тогда никто на лодке не посмеет предать. А что будет потом? Он вполне сможет вернуться к своему племени и, пользуясь внезапностью, свергнуть старого Зумбу. Всех, кто сопротивляется, его люди убьют, а на оставшихся наденут ошейники.