Клин клином

Пэйринг и персонажи:ОМП!Квай-Гон Джинн

Размер: Мини

Жанры: AU, Повседневность, Психология, Юмор, ОМП, ООС, Отклонения от канона, счастливый финал

Описание: Клин вышибают только клином

Посвящение: Всем вам!

Публикация на других ресурсах: Разрешено только в виде ссылки

Когда-то давно, когда мир был огромным и непонятным, деревья — большими, а сам Кирюша — маленьким и наивным, он любил сказки и верил в прописные истины: что добро побеждает зло, что рыцари — это существа без страха и упрека, что мир делится на чёрное и белое.

Прошли годы. Мир стал ещё больше, но более понятным — самую чуточку, деревья стали выше, а сам Кирюха — старше. Теперь в сказки он верил, пусть и с оговорками, но все так же считал рыцарей достойными подражания, верил в то, что добро обязательно победит зло, и старался не коситься на появившиеся оттенки и тени. В те благословенные времена Кирюха с раскрытым ртом наблюдал, как на экране разворачиваются космические сражения, рыцари без доспехов, но с сияющими мечами восстанавливают справедливость и приносят мир и победу, повергая зло, и ему хотелось быть таким же: стойким, честным и незапятнанным.

Время шло. Мир стал маленьким, логичным и понятным, деревья раздались вширь, как и сам Кирилл, но он все так же с замиранием сердца наблюдал за разворачивающейся на огромном экране чужой жизнью. Вот только пусть доспехи и мечи рыцарей все так же блестели и сверкали, в их безупречность Кирилл перестал верить, как в непреложную истину, а мир из черно-белого окончательно стал серым.

Рассказанная задом наперед история вывернулась наизнанку, став из драмы просто лубочным фарсом, и повзрослевший Кирилл с грустью видел всю неприглядность того, как великая идея втаптывается в грязь политикой, а рыцари превращаются в чудовищ.

Впрочем, превращение рыцаря в дракона было понятным и даже закономерным, этого несчастного, не сумевшего совладать с собственными страхами, алчностью и самомнением Кирилл очень даже понимал: в жизни и не такое случается.

Вот только чего он не простил завершившейся скоморошьими плясками сказке, потерявшей мораль и выводы из этой морали, так это лицемерия.

Кирилл впервые возненавидел выдуманного персонажа, и для этого ему понадобилась всего одна фраза...

"Джедаи не освобождают рабов".

Одного этого короткого предложения хватило, чтобы Кирилл увидел как обесценивают и спускают в унитаз все те идеалы, к которым шел сквозь боль и потери белокурый голубоглазый фермер. Сказка оказалась матерной частушкой, и Кирилл оплакивал растоптанные светлые воспоминания, плюясь от ярости при одной мысли о почему-то считающемся насквозь положительным персонаже, а сейчас, смотрясь в зеркало, Кирилл с трудом сдерживал тошноту, но не матерные конструкции на десятке языков, с лёгкостью вылетающие из его рта.

Теперь его.

Кирилл понятия не имел, как и почему он стал Квай-Гоном, а привычно для джедаев валить все на Силу, ее волю и непостижимость он отказывался.

Джинна он и в той жизни терпеть не мог, а уж тут, покопавшись в той помойке, которой являлась память джедая, так и вовсе запрезирал, как совершенно отвратительного человека. Превозносимый поклонниками саги, поливаемый их соплями и слезами Джинн оказался совсем не таким положительным, как его расписывали фанаты. Чтобы это понять, Кириллу когда-то хватило поистине легендарной фразы о рабах, без малейшего смущения сказанной профессиональным дипломатом в лицо именно рабам, и того, как бодро джедай отпихнул не завершившего обучение падавана, тут же взяв другого, гораздо более перспективного, на взгляд Джинна, причем сразу же войдя в противостояние и с начальством, и с устоями. Уже здесь, переварив обрушившиеся на него воспоминания и знания, Кирилл вынужден был признать: это он о Квае ещё хорошо думал, оказывается!

Если б Кирилла попросили описать того, чье тело он так неожиданно занял, то слова характеристики были бы по большей части негативными. Да, Джинн был действительно очень образованным и знающим, да и умелым джедаем. Его связь с Живой Силой была одной из сильнейших в Ордене: при его желании под ногами джедая земля просто расцветала и оживала на глазах. Он любил флору и фауну, спасал попавших в беду животных, находя для них время, силы и ласковые слова. Он являлся неплохим мечником: не великим мастером, как Дуку, Цин Драллиг и другие, но вполне себе крепким середнячком. Он имел хорошую память, умел вычленять главное из вороха второстепенного, мог подобрать правильные слова для разрешения конфликта. Джинн хорошо знал историю, любил изучать что-то новое, даже написал несколько научных работ. Он мог месяцами выживать в тяжелейших условиях, помогая нуждающимся и выполняя возложенные на него миссии.

Увы, при всех его достоинствах, назвать Джинна хорошим человеком Кирилл попросту не мог. Нет, Квай-Гон не был плохим, но и назвать его хорошим язык не поворачивался.

Неплохой дипломат, побывавший в прорве горячих точек и утихомиривший множество конфликтов, добрый и вежливый с чужими, к своим Джинн относился удивительно потребительски. Он был слеп к жизни своих собратьев по Ордену, не обращал внимания на их нужды и желания. Для Джинна существовало лишь его мнение: великий джедай — а это Кирилл был вынужден признать, скрипя зубами, — оказался банальным эгоистом, интересующимся лишь собой, а остальными — по остаточному принципу. Причем, что самое удивительное, эти слепота, чёрствость и равнодушие проявлялись не со зла, а потому, что просто Квай-Гон был таким. Кроме того, мистер Двойные Стандарты очень любил судить свое окружение, сразу ставя клеймо и не желая ни видеть, ни признавать ошибочность своих выводов.

Лицемерие Джинна было невероятным. Требующий от окружающих соблюдения Кодекса и прочих установлений Ордена, Джинн с лёгкостью позволял себе нарушать все правила. Привязанность осуждается? Джинн сох по Тале, своей подруге, ещё с ясель, навязывая свое общение, влезая во все дела и пытаясь контролировать, словно ревнивый любовник. Нет, к Тале он с такими низменными поползновениями не лез, зато по борделям и просто обывательницам шлялся так, что земля гудела.

Джедай уважает других и не использует способности в эгоистичных целях? Способный услышать все стороны конфликта, разобраться с мелочами и вникнуть в детали, Джинн с лёгкостью использовал Принуждение Разума, навязывая свою волю, и ему ничего не жало. Получить что-то без платы? Легко. Заставить кого-то передумать или ещё что? Запросто. Теперь сцена в лавке старьевщика заиграла новыми красками.

Способный не ударить в грязь лицом на приеме любой сложности, в быту Джинн оказался совершенно ужасен. Его заботило лишь наличие хорошего сорта чая, ну и что-то перекусить, готовкой он не утруждался. Ладно, множество людей питаются бутербродами и лапшой из стаканчика, это их проблемы, вот только если у тебя на попечении есть другое живое существо, к его нуждам надо отнестись со всем вниманием, а Джинн такими мелочами не заморачивался.

Ладно, Фимор... Первый падаван Джинна был уже взрослым, попавшим к нему в восемнадцать, и бедолага провел в своем падаванстве лишь пару лет. Он мог и пойти к завхозу за посудой, мебелью и одеждой, в столовую за едой, и прочее. Джинн шустро доучил парня, потерявшего в какой-то стычке мастера, отполировав его фехтовальные навыки, натаскав на поприще дипломатии и растолковав некоторые неочевидные, но важные нюансы Силовых техник. А потом с лёгкостью выбросил из головы, как только отрезал падаванскую косичку, не общаясь, и не позволяя общаться с Фимором своим друзьям и, в особенности, своему учителю, Дуку.

Джинн вообще был крайне ревнивым учителем: своего второго падавана, Ксанатоса, он тоже не подпускал ни к Дуку, ни к Комари Восе, являвшейся сестрой-падаваном Квая, максимально ограничивал общение с Йодой. Советы, которые пытались осторожно дать окружающие, игнорировал, от попыток поговорить отмахивался. Итогом стал совершенно естественный разрыв Ксанатоса с Орденом. Кирилл вообще удивлялся, как Ксанатос так долго продержался: целых шесть с половиной лет.

Своего второго падавана Джинн искренне считал Избранным. На полном серьёзе! Джинн вообще крайне любил тему Избранности, причем пророков и видящих ни в грош не ставил, считая шарлатанами. Ксанатос, на свою беду, оказался гением: он быстро, легко и хорошо учился, проявлял талант к мечемахательству, имел все задатки для того, чтобы стать выдающимся дипломатом...

Увы, учеба у Джинна не пошла ему на пользу. Ксанатос и так рос достаточно спесивым, превознося благородное происхождение — не у каждого папаша является лидером планеты, и частые визиты родителя к своему чаду градус чванства лишь повышали. Джинн в упор не замечал самомнение ученика, презрительные выпады в адрес Фимора-сиволапого крестьянина не пресекал, как и спесь в отношении других падаванов и юнлингов: на рыцарей и мастеров огрызаться Ксанатос опасался. Длительная миссия на Телосе, его родине, окончательно сорвала ему крышу. Сравнение роскошного бытия отца, губернатора Телоса, и аскетизма Храма было не в пользу последнего. Пока Джинн копался в подоплеках конфликта Телоса с окружающими планетами, Крион капал сыночке на мозги, и докапался до бунта. Ксанатос решил плюнуть на Орден, учителя и учение, его манили титул, богатство и вседозволенность, и вот тут уже Джинн упёрся рогом, разув глаза и увидев, что его Избранный ученик вот-вот забьет на избранность и полезет в большую политику без оглядки на Орден и джедайство. И особенно — на самого Джинна.

Именно этот факт и взбесил Квая, дипломат тут же превратился в хама и собственника, и перетягивание каната-Ксанатоса завершилось не в пользу губернатора: Джинн схватился за сейбер, попытался давить авторитетом Ордена и санкциями, ведя себя откровенно хамски. Крион не стерпел, вызвал охрану, началась буча, и... Закончилась крайне печально.

Может и обошлось бы, но тактом Джинн никогда не заморачивался. Ляпнутую фразу о том, что правосудие восторжествовало, а Ксанатос должен отбросить гнев и вообще лишние чувства, отринув привязанности как настоящий джедай, которого ждут рыцарские испытания, произносить явно не стоило. Особенно над трупом отца в лицо его сыну.

Ксанатосу резко стало пофиг на славное будущее в Ордене, он с матами высказался против и объявил вендетту.

Что самое изумительное, Джинн так и не понял, почему в ответ на попытку придавить Силой и настоять, используя ученическую связь, Ксанатос взбесился. И попер с сейбером наперевес. А так как парень всё-таки был гением, то выгнать оборзевшего джедая ему удалось.

А Джинн сделал вывод, что ученик упал из-за тлетворного влияния родителя и погрузился в депрессию, попутно публично отрекшись от совершенно непричастного Фимора. Видимо, чтоб неповадно было.

После этого и так мерзкий характер Джинна стал совсем отвратительным. Он разогнал даже тех крайне немногочисленных друзей, которых умудрился завести в Храме, и горделиво страдал в одиночку, встречая все попытки помочь в штыки.

Джинн то слонялся скорбным привидением по Храму, напоказ вздыхая и кутаясь чуть ли не в рванье: одеждой он и раньше не заморачивался, а теперь и вовсе забил на это дело. То пропадал неизвестно где, в итоге оказываясь на Телосе, пытаясь увещевать заблудшего ученика. А так как сам в себе навести порядок не мог, то и эти попытки укорить выходили боком и ему и окружающим.

В общем, этот фарс одного актера тянулся уже три года, и Йода не придумал ничего лучше, чем навязать проблемному внуку ещё одного падавана.

Кирилл даже представить не мог, какими резонами Йода оправдывал для себя этот идиотизм, главное, что недавно Джинн в ответ на очередную нудную лекцию гроссмейстера ляпнул что-то пафосное, по своему обыкновению, и вот результат: Кирилл на его месте, обладает всеми знаниями, памятью и умениями, а сам Джинн задвинут на задворки сознания, как вмурованный в стенку пленник, медленно подыхающий от голода, жажды и холода. И новому обитателю тела по имени Квай-Гон его абсолютно не было жаль.

Впрочем, понять, почему он сюда свалился, можно: видимо, совсем достал Силу джедай, раз она поступила так радикально. А вот Кирилла ждали поистине Авгиевы конюшни, которые разгребать и разгребать.

И приступать требуется вот сейчас, начав с простого: с мытья, стрижки и бритья — стиль "матёрый хиппи в укуре и угаре" чистоплотного попаданца совершенно не устраивал.

Кирилл ещё раз обозрел заросшую рожу со сломанным румпелем посреди волосяного моря, скривился и взялся за бритву. Сначала себя, потом... Ох, все остальное.

Когда новоявленный Джинн разогнул с матами хрустящую спину, было уже поздно. За окном понтового номера у внешней стены Храма с видом на Корусант сияли звёзды и огни неспящего города-планеты, а в углу высилась пирамида из мешков и тюков с мусором и различным хламом. Орденская квартирка сияла чистотой и пахла чистящими средствами, а не плесенью, затхлостью и вонючими портянками. Шкафы зияли пустотой: Кирилл выкинул все, вплоть до трусов, уж очень шмотье и постельное белье джедая походили на ветошь. То, что когда-то началось как противостояние вечно чистенькому и ухоженному Дуку, превратилось в абсурд: поначалу Квай просто одевался в стилях "гранж" и "бохо", походя на веселого хиппи разгульных шестидесятых. И ведь даже на приемы не стеснялся так ходить! А в последнее время Джинн и вовсе оскотинился, деградируя в бомжа, пусть и с постоянным местом жительства.

На Квае-Кирилле красовались с трудом отысканные более-менее целые туника со штанами, наименее выгоревший и вытертый халат из синтшерсти и совершенно новые тапки с длинными заячьими ушами — очередная попытка Талы выковырять друга-идиота из раковины. Ногам было тепло и мягко, Кирилл, мысленно пытающийся привыкнуть к новому имени, пошевелил пальцами, задумчиво оглядывая вторую кучу: растения. Вот этого добра было валом, квартира походила на филиал джунглей, ведь за растениями Джинн приглядывал и тщательно ухаживал, в отличие от людей. Попаданец растения любил, но на расстоянии: оставив в одном углу здоровенный, под потолок, кактус, цветущий умопомрачительно пахнущими мелкими золотыми цветками, остальное разноцветное богатство он сгреб в кучу, решив передать садовникам — коллекция насчитывала уйму редкостей, к которым Кириллу и подходить было боязно. В прямом смысле: прямо на глазах офигевшего мужчины одна лиана активно шевелила корнями, пытаясь выкопаться из горшка, щёлкая зубастыми бутонами.

Скептично понаблюдав за попытками сыграть сцену из фильма ужасов, Кирилл пшикнул на зловредное растение очистителем для стекол, подхватил все это богатство Силой и направился к садам, где как раз шебуршилась ночная смена.

Устроив садовникам приступ счастья, Кирилл совершил рейд к утилизаторам, с огромным облегчением избавившись от рухляди, после чего направил стопы в хозотдел. Ночное время совершенно не смущало: в Храме обитало множество видов, и не все они были дневными. Кроме того, прилетающие-улетающие джедаи должны иметь возможность в любой момент получить необходимые для миссии и жизни в Храме вещи, а не куковать под дверьми в длинной очереди.

Прогулка по складам затянулась надолго: мужчина выкинул не только тряпье, но и поврежденные предметы обстановки, так что пришлось походить, выбирая пару кресел, стулья, столик, да и посуду с утварью требовалось обновить. И это уж не говоря об одежде и прочих одеялах.

Когда Кирилл узрел всю эту гору, загруженную на две грузовых платформы, то только поскреб в затылке. Бодрый падаван-деваронец поставил галочку, и вприпрыжку поскакал по коридорам, таща за собой связанные верёвочкой платформы.

Остаток ночи Ки... Квай-Гон перетаскивал добро, раскладывая, расставляя и развешивая, угомонившись только к утру. После чего напился чаю, философски рассматривая пустые продуктовые шкафы, переоделся, умылся, побрился, тщательно расчесал поистине львиную гриву, достигающую пояса, и почесал в столовую под злобное урчание желудка.

Столовая напоминала улей, а вкушающие пищу джедаи — пчел, заволновавшихся при виде шершня или шмеля: загомонили-зажужжали они с утроенной силой, ошалело разглядывая резко преобразившегося вечного смутьяна.

Квай-Гон ел, никого не трогал, на перешептывания не реагировал, а после и вовсе свалил, но не в любимые кустики, в которых показательно страдал, оглашая окрестность тяжкими вздохами, а Силу — мрачными раздумьями, а в зал, в котором юнлинги лупили друг друга учебными сейберами.

Сосредоточенные малявки навевали покой и умиротворение. Квай сел поудобнее, закутался в плащ, и тихонько засопел, пока взбудораженные присутствием взрослого личинки джедаев пыжились и пускали пыль в глаза.

Сладкий сон прервала возня: Квай разлепил один глаз, пытаясь понять, что происходит. Два мелких юнлинга, лет по десять-одинадцать, не больше, косо поглядывали друг на друга. Вернее... Квай пригляделся внимательнее, белоснежный блондин явно подначивал второго, даже издевался, судя по заблестевшим в глазах рыжего мальчишки слезам. Как ни странно, рыцарь, тренирующий малышню, синекожий рогатый чагрианин, внимания на готовящийся развернуться конфликт не обращал. Чем дальше, тем более непонимающим становился Квай: блондин доконал-таки рыжика, и тот бросился на обидчика с кулаками. Огоньку добавил чагрианин: он навис над трясущимся рыжим мальчишкой, отчитывая и буквально вбивая своим недовольством в землю, пока блондин, строя несчастный и обиженный вид, ехидно поглядывал в сторону объекта издевательств. При этом в Силе ясно ощущались и боль от несправедливой обиды, и злорадство, но рыцарь даже не почесался. Причем, уж это Квай отловил на раз, вешание всех собак на рыжика было явно привычным делом.

На следующий день Квай сидел там же, втихаря таская из внутреннего кармана карамельки. Под них хорошо думалось и наблюдалось.

Через неделю Квай, уже не скрываясь, попивал из термофляги крепкий чаек с кореллианским виски. Смесь была горячая, забористая, с ломтиками вяленого мяса — вообще амброзия, навевающая мир и благолепие, вот только настроение без конца портили. То белобрысый террорист, достающий своих одногрупников и особенно рыжего товарища, то мастер ясель и рыцарь-тренер, почему-то делающие виноватым все того же мальчишку, то... Йода, припершийся и севший рядом.

Зеленокожий тролль посидел, покряхтел, поглядел... А потом как принялся нудить о высоком! Особо упирая на то, что пора бы Кваю одуматься, выбросить из головы неудачный прежний опыт и взять нового падавана, который непременно его развеселит, и вообще, чуду подобен разум ребенка.

Квай, когда услышал эту бредятину, едва поверил своим ушам. По его мнению, оригинальному Джинну не новый падаван был нужен, а клизма галоперидола, а потом серия сеансов карательной психиатрии. Своих падаванов он не учил, а скорее, дрессировал. Фимора спасла краткость учебы и то, что он был уже сложившейся личностью. Ксанатос двинулся мозгами за шесть с половиной лет. Что произойдет с ребенком, попавшим под власть — а мастер был именно богом и царем для ученика — этого токсичного человека, даже предсказывать не хотелось. Как минимум постоянная неуверенность в себе, самоубийственные порывы и прочие отрыжки расшатанной психики.

Всю эту неделю после своего "попадания" Кирилл только знакомился с Храмом, облагораживал жилище, наблюдал за юнлингами, к которым тянуло, как магнитом, и читал весьма интересные книги, типа "Путь джедая". Крайне полезное оказалось чтиво, на ночь и без сорокаградусного снотворного лучше не употреблять.

Вот и сегодня Йода вновь приперся, цепким взглядом выделив рыжика, и снова завел шарманку о новом падаване. Увидев, что внимания обращают ноль, грандмагистр прибегнул к привычному средству: клюке.

Палка из дерева гимер была тяжелой, крайне прочной, и оставляла отменные синяки на голенях окружающих. Если в сапогах, то еще ничего, а вот в мягких домашних мокасинах... Квай поморщился, пережидая приступ боли, поставил на скамейку, около которой стоял, флягу, резко вырвал из руки Йоды палку и тут же шваркнул того резким движением. Йоду чуть не снесло, а изумление можно было пощупать руками. На площадке опять развернулся скандал. Квай отвернулся от Йоды, пучащего и так круглые глаза, и спрыгнул с балкончика. Не обращая внимания на начавшего речь чагрианина, он подошел к блондину, от души выписав тому подзатыльник, аж зубы лязгнули, после чего схватил за ухо, выкручивая и тяня вверх. Блондин заверещал. Протесты рыцаря Квай пресек одним тяжелым взглядом.

— Первое, — мрачно начал Квай, держа мальчишку за ухо. — Юнлинг Чан, если вы думаете, что нападение подло, исподтишка, на других, чтобы выставить себя в хорошем свете, вам сойдет с рук, то вы ошибаетесь. Я сегодня же оповещу не только вашего мастера, но и мастера Киону, главу всех мастеров ясель. Дальше. Рыцарь Жарет. Я наблюдал неделю. Неделю вы не сделали ни одной попытки разобраться в конфликтах, судя поверхностно, видимо не желая утруждаться. Об этом я тоже сообщу. Сначала Мастеру Драллигу, ведь вы учите юнлингов основам боя. Затем в Совет Первого знания. Пусть повысят вашу квалификацию.

Резко ставший серо-голубым чагрианин только со стуком подобрал челюсть и мелко затрясся. Квай встряхнул блондина, отпустил ухо и крепко взялся за воротник шкодника.

— Третье. Юнлинг Кеноби. — Мальчик поднял глаза, на его лице была написана полная безнадежность. — Не стоит поддаваться на провокации... Но вашей вины в этом нет. Вы дети, а не умудренные опытом взрослые, трудно ожидать от вас полного контроля, этим зачастую и мастера похвастать не могут. Я был бы счастлив преподать вам несколько уроков, если вы хотите, конечно.

Улыбкой мальчика можно было осветить весь мир.

— Конечно! Конечно, мастер! Я хочу!

— Замечательно, — кивнул Квай, переводя взгляд на осознавшего, насколько глубоко он вляпался, Чана. — Прогуляемся?

Остаток дня прошел насыщенно. Квай подтверждал скандальную славу. Сначала поскандалил с мастером ясель клана Ревущих, передав ему Брука. Затем поскандалил с Драллигом. Потом поперся в Башню Совета Первого знания и от души высказался уже там. К наступлению вечера Храм уже гудел, обсуждая новости. Квай вышел из зала, где дал урок Оби-Вану, помогая с медитацией, и тут же наткнулся на Йоду, умиленно прищурившего глазки при виде умчавшегося в ясли Кеноби.

— Чудесно это, знания юным передать... — завел шарманку древний джедай. Квай молча вновь выдернул палку из когтистой лапки и треснул вредного старикана промеж ушей. Не больно, но ощутимо. Ставшие свидетелями кощунства и нарушения всех устоев джедаи пороняли челюсти на пол. Квай передал палку Йоде, не поморщившись, вытерпел несколько ударов по голеням, и укоризненно покачал головой.

— Мастер Йода. Поменьше лезьте в мои дела, и побольше следите за порядком. Дедовщина процветает, а вы и в ус не дуете. Ах, да. Усов у вас нет. Может поэтому такое падение нравов вокруг? А падавана я сам выберу, как только разберусь с Ксанатосом.

Развернулся, и свалил к себе, спиной чуя тяжелый взгляд Йоды.

Следующие несколько дней Квай общался с Кеноби, помогая и наставляя, потом и сам не заметил, как стал преподавать на почти постоянной основе. Йода держался поблизости, палку держал цепко, и на расстояние касания не подходил. Квай кланялся, на рожон не лез, готовил сюрприз для дорогого дедули.

Вернувшийся с очередной миссии Дуку лишь изумленно поднял бровь, когда в тот же день к нему приперся с виски, чаем и печеньками блудный ученик, ранее избегавший своего мастера, как чумы. Крайне осторожный разговор перерос в непринужденную беседу, Квая совершенно не удивило, когда выхлебавший второй стакан Дуку светски поинтересовался: правда ли, что Квай треснул Йоду палкой?

Мужчина лишь усмехнулся, посоветовав завидовать молча. В том, что его мастер будет в курсе храмовых сплетен еще на подлете к Корусанту, он не сомневался. А еще не сомневался в том, что будет делать минимум следующий год.

Квай не рвался спасать всю галактику оптом и Республику в частности, он решил начать с малого. Изменить себя, Квай-Гона Джинна, и через это изменить окружающих. А там... Посмотрим.

Начал он с простого: восстановления отношений с Дуку. Ян Дуку был серьезным, знающим и весьма авторитетным мастером-джедаем. Он воспитал двух падаванов, выпустив их в свободное плаванье: Раэля Аверрсоса и Квай-Гона Джинна, а сейчас обрабатывал напильником очередную заготовку — Комари Восу, девушку резкую, умную и суровую, ну почти один в один с самим Яном. Засранец Джинн с ними не общался, по причинам, которые Квай не собирался хоть как-то брать в расчет, ему они казались блажью испорченного ребенка.

Поэтому абсолютно не стесняясь потратил часть своих сбережений на подарки и разные нужные мелочи, и отправился в гости, спустя несколько визитов уверившись, что по всем им психиатры и психологи кровавыми слезами плачут. Ян постепенно превращался в мизантропа, мотаясь по галактике, а в Храме получая нотации от Йоды. Комари страдала от неразделенных чувств к Яну: идиотизм, который ни к чему хорошему привести не мог. Поэтому действовать требовалось быстро, жестко и с гарантией.

Начал Квай с семейного обеда, на который пригласил Яна, Йоду, ну и самого себя. Любимые блюда гостей, алкоголь, дорогой чай... Непримиримые противники, которым Квай постоянно подливал в бокалы, наклюкались от души и впервые за хрен знает сколько лет откровенно поговорили. Немного, но ведь главное — начать! Еще через пару дней Квай обед повторил, потом еще, потом опять... Потом он решил, что это накладно для бюджета, и пошел по злачным местам, предварительно изменив весьма приметную внешность.

Денежка потекла тонким, но постоянным ручейком, заодно появились странные, но явно полезные в будущем знакомства.

С Комари оказалось проще: для нее нашелся воздыхатель. Сначала один, потом второй подтянулся... Потом из ниоткуда вылез третий, и начался цирк с конями: бедная Воса не знала, как отвязаться от назойливых поклонников. Популярность притягивает, вскоре у Комари завелся целый фан-клуб. А тут еще и Ян, поглядев на этот беспредел, стал муштровать падавана с удвоенным энтузиазмом, готовя к рыцарству!

Комари взвыла, ухажеры хором и по очереди подвывали в унисон, девушка еле доползала до кроватки, уставшая до невменяемости. Начались одиночные миссии, как у любого старшего падавана, и вся любовь к мастеру повыветрилась из забитой проблемами, в которой выживание стояло даже не на первом месте, головы.

Заодно Квай взялся за Раэля и Фимора. Первый теперь регулярно общался с мастером и целителем душ, что для Стража, отвечающего за целый сектор, было жизненно необходимо. Перед вторым Квай публично извинился. Лица джедаев надо было видеть — такого офигения в Силе давно не ощущалось. Потребовалось время, чтобы Фимор понял, что это не очередной заскок мастера, сбрендившего от надавившей между ушей Живой Силы, а действительно настоящее примирение. Попытавшегося что-то вякнуть Йоду Квай снова умудрился перетянуть палкой, посоветовав поменьше нести пафосную чушь, а побольше уделять внимание своим обязанностям, а если тяжко, готовить преемника.

Наладив отношения с Фимором, Квай заодно попросил того присмотреть за Кеноби и Чаном, без удивления отметив, что Брук, чей возраст приближался к тринадцати, тут же угомонился, став вежливым и послушным, а Фимор начал приглядываться к перспективному юнлингу. Сам же Квай решил не искушать судьбу, и объявил при всех, что через год-полтора возьмет Кеноби в падаваны, разом сняв с хрупких плеч груз тревог и неуверенности. Оби-Ван успокоился немного, но для верности Квай послал его к целителям разума: не нравилось ему ощущение, что мальчишку довели почти до нервного срыва.

А сам думал, как разобраться с Ксанатосом.

За последнее время молодой губернатор Телоса, перед глазами которого перестал маячить раздражитель, подуспокоился, перестав бросаться на все, что шевелится. Для решения этой проблемы Квай задумал использовать тяжелую артиллерию в лице Дуку.

У Ксанатоса был пунктик насчет происхождения, а Ян родился в графской семье, переплюнув по всем статьям нувориша Дю Криона. Естественно, на то, что блудный падаван вернётся под гостеприимные храмовые своды Квай и не рассчитывал, хотя в жизни случается всякое. Он надеялся просто на примирение, чтобы Ксанатос перестал зацикливаться на мести — она ни к чему хорошему не ведёт. Дело усугубляло то, что Джинн так и не понял, кто именно стал причиной гибели Криона: всё-таки не школьник, сейбером как палкой не размахивал, а в толчее с охраной губернатор как-то очень резко налетел на меч.

Джинна этот вопрос не волновал абсолютно: помер, так помер, с концами, а вот Квая настораживал прыжок Криона на сейбер, слишком похоже было, что его просто толкнули в спину.

Прояснить этот вопрос следовало немедленно, и Квай пошел туда, куда его предшественника невозможно было затащить даже под угрозой расстрела: к целителю душ, что соответствовало понятию "психиатр".

Йода, коршуном следящий за проблемным внуком, едва не упал с балкончика, увидев в какую дверь решительно протопал Квай. Такого он не ожидал, если честно.

Понадобилось почти пара десятков сеансов, на которых Квай изливал душу, прежде чем он смог с помощью специалиста докопаться до истины. Криона действительно толкнули в спину, Квай отлично рассмотрел запомненное Джинном лицо. С этим уже можно было работать, Квай взял для подстраховки Дуку, и отправился к бывшему падавану.

Дуку оказался ещё страшнее, чем помнилось его неблагодарному ученику. Он сходу задавил одним недовольным движением брови все попытки Ксанатоса надувать щеки и качать права, и принялся наводить порядок.

Уже через неделю Квай и Ксанатос могли разговаривать, правда только в присутствии Дуку, не пытаясь убить друг друга, ещё через неделю Ксанатос даже начал слушать, что ему говорят, а к концу месяца и слышать.

Квай поступил просто беспрецедентно: позволил Ксанатосу просмотреть кусок его памяти. Полученное свидетельство того, что Джинна просто использовали как громоотвод, убив Криона его руками, парня просто взбесило. Он вызвал специалистов, объявил награду, и начал поиски охранника, тихо и незаметно уволившегося сразу после смерти Криона. Масла в огонь подлил и Дуку, обнаруживший, что кто-то методично прикармливал Ксанатоса очень специфичной химией, постепенно загоняющей его в яму безумия.

В результате, после нескольких драк и погромов, покрытый синяками Квай оттарабанил выдохшегося Ксанатоса в Храм на лечение, уж слишком непонятными и необычными были яды, попавшие в организм бывшего падавана.

В Храме пришлось стоять на страже, отгоняя от пострадавшего Йоду. Обрадовавшийся возвращению блудного падавана мастер тут же поперся читать болящему лекции об опасности Темной стороны, привязанностей и прочего. Кваю так и хотелось вздеть руки к небу и возопить: нахрена?!

Вот нахрена это все?!

Парень только-только стал более-менее вменяемо реагировать, и на тебе, езда по и так пострадавшим мозгам!

Когда взбешённый Квай поймал магистра во второй раз, то попытался вновь повторить греющий душу трюк. Йода с палкой расставаться не захотел, и на глазах полностью обалдевшего Ксанатоса и подтянувшихся целителей с Дуку развернулось эпичное сражение. Квай оторвал от декоративной подставки ножку, Йода выставил клюку... Стук разносился по всему Храму.

Йода нудил, Квай возмущался, окружающие комментировали... Дуку тихонько записывал все происходящее на комлинк, жадно ловя каждое мгновение этого позора. Ксанатос сидел в ступоре: такого зрелища перегруженная постоянными стрессами психика не выдержала.

Целители цинично делали ставки.

Результатом стал прорыв в лечении Ксанатоса, часами изливающего кивающей тогруте-целительнице душу о том, как тяжело ему было, и вообще... А на Квая неожиданно начали нагружать обязанности, от которых раньше удавалось откосить, причем магистерского уровня.

Квай лишь пожал плечами: болото Храма всколыхнулось, и это хорошо. Но ещё лучше то, что в его семье начало проклевываться хоть какое-то чувство общности.

Увы, эта родословная могла похвастать двумя вещами: махровым индивидуализмом ее представителей, и их же высокими должностями.

Квай все так же чуть ли не под дулом тяжёлой роторной пушки волок всех на семейные обеды, даже Раэль изволил подтянуться, пинал, толкал, заставлял говорить и делиться проблемами, а не страдать гордо в одиночестве.

Когда на посиделках появился Ксанатос — добровольно, причем, Квай напился до розовых бант от радости.

Конечно, возвращаться Ксанатос не захотел, но теперь в его досье не стояло клейма Падшего, а гордо красовалась сноска, что падаван Дю Крион, получив основное образование, вернулся на родину по семейным обстоятельствам. А на Телос направились Тени-Ищейки, уж слишком странной оказалась ниточка, ведущая от нашедшегося-таки мертвого охранника непонятно куда.

Время летело быстро, и вскоре Квай поднимал тосты за ещё двух членов своей разрастающейся семьи: Брук Чан стал падаваном Фимора, а Кеноби перешёл под крыло Квая.

Самому джедаю и без падавана было чем заняться: его репутация возмутителя спокойствия и бунтаря на ровном месте неведомым образом мутировала в славу реформатора. А уж когда Йода неожиданно стал мастером ясель, передав свой пост гораздо более гибкой и разносторонней Йаддль, то его и вовсе прихлопнуло свалившимся на него и Дуку статусом магистра.

Яна взяли на постоянной основе, Квая — временно, на три года для начала.

Его это устраивало. Квай мотался из Храма в Сенат, из Сената на Телос, с Телоса — хрен знает куда занесет Сила. Очнувшиеся от спячки и деградации джедаи развернули бурную деятельность, возрождая заброшенные храмы, проводя научные изыскания, пересматривая внутренние порядки.

Заработала разведка, внешняя и внутренняя, состоящая не только из джедаев, но и из обычных специалистов. Начали всплывать такие вещи, что магистры только за головы хватались. Апофеозом всей этой бурной деятельности стала случайная встреча потерявшегося в недрах Корусанта Кеноби, приволокшего упакованного в аккуратный тючок краснокожего забрака, грызущего кляп и пускающего от злости пену изо рта.

В обозвавшегося Дартом Молом сопляка вцепились целители с Тенями, и Квай, наблюдающий с безопасного расстояния за истерично орущим: "Кеноби!" забраком, чувствовал, что это начало конца.

Вот только на этот раз совершенно не джедаев. И Сила с ним ясно и недвусмысленно соглашалась.