Кей 018. Глава 2-5

Глава 5

444 год. Море рядом с Гритом.

Нет, эти белокожие змеи действительно очень хитры. Все его планы и мечтания перечеркнуты полностью. Ошейники и браслет на руку он получил. Теперь все двести сорок конгов полностью в его власти. Но подарив ему власть над людьми, белокожие змеи отправили лодку отнюдь не к пунийским берегам, а обратно к островам гриков. А как откажешься? Пленных пунийцев, что умели править лодкой, северяне забрали с собой, оставив взамен трех своих людей. И лодка поплыла обратно в сторону восхода солнца.

Новые белокожие вели себя нагло, говорили с ним высокомерно, да и весь разговор сводился к отдаче приказов. Каманго молчал, выполняя все их прихоти. У него зоркие глаза — в складках ткани, что обвивала руки белокожих, он сразу же заметил браслеты на руках. Почти такие же, как и у него самого. Но отличие было. На запястье его руки красовался одинарный браслет, а у этих северян браслеты были двойные.

Со слов того белокожего, которого два года назад Каманго спас в каменистой пустыне, браслеты, что носили эти трое северян, имели большую власть над окольцованными ошейниками воинами, чем давал его одинарный браслет. А значит, воины из двух приказов выберут тот, что отдадут белокожие, а отнюдь не он, Каманго, как бы конги их не ненавидели. И ошейники никак не снимешь. Нет, снять можно, но вместе с жизнью.

Зато на нем ошейника нет. И имеется хороший кинжал, не так давно напившийся крови Чунчи. Но Каманго спешить не станет, он терпелив. Белокожие хитры, так почему не воспользоваться чужой хитростью?

Пунийцам удалось захватить город гриков, а теперь северяне хотят отбить этот город себе. С помощью хитрости, конечно. Ну, и его воинов тоже. Белокожие хитры и коварны, но он их обхитрит. И город со всеми богатствами достанется ему. С собой северяне везут несколько больших сундуков с ошейниками. Это хорошо. В захваченном городе найдется, кто станет его рабом.

На второй день плавания, когда солнце переместилось к западу, белокожий, который вел лодку по водной глади, приказал остановиться. Каманго продублировал приказ, конги, сидящие за веслами, тяжело дыша и гремя цепями, повалились на скамьи, несколько последних дней достались им нелегко. И хотя все они уже были в ошейниках, Каманго внутренне признал, что, пожалуй, правильно он поступил, что не стал их освобождать от цепей. Все же непонятно, как поступят освобожденные гребцы, если тех станут хлестать плетьми. Зато в кандалах строптивых нет.

Тем временем трое белокожих постоянно о чем-то шептались, но Каманго к разговору не приглашали. Кто он для них? Пусть не раб, как остальные конги, он всего лишь ненамного лучше. Но Каманго терпелив, он не будет подавать виду. Чужаки хоть и хитры, но глупы.

Наконец, старший из них все с тем же надменным видом подозвал его к себе и отдал распоряжение готовить к спуску плот, который погрузили на лодку еще на севере.

Как только основательно стемнело, третий спутник из числа северян ловко спустился по канату на плот, где уже разместились четверо конгов с небольшими веслами в руках. А старший из белокожих, насмешливо ухмыляясь, обратился к стоящему неподалеку Каманго:

— Давай тоже спускайся, прокатишься до острова.

Приказ белокожего оказался для него неожиданным, он даже на несколько мгновений растерялся, не зная как поступить. Но вовремя успел взять себя в руки, иначе тот образ, которым он представлялся перед чужаками, мог быстро рассыпаться.

— Да, господин, Каманго поедет на остров, он первым среди конгов взойдет на его землю.

Пусть белокожие и дальше принимают его за глупца. Особого труда для обмана и не требовалось. Будь чужаки повнимательнее, они давно бы поняли все его притворство. Но вожди, как и все остальные конги за многие годы приучили белокожих к своей глупости. Пример дяди Чонке очень показателен: когда тому сообщили о том, что люди племени вступят первыми на остров, тот надулся от спеси. Пока еще свет позволял что-либо рассмотреть, Каманго повел себя точно так же, горделиво поднимая голову и раздувая от собственной важности ноздри. Но как только плот поглотила ночная темнота, он сбросил принятую маску и надолго задумался над вопросом, почему его взяли на плот.

Он единственный из конгов, на ком нет ошейника. И на лодке полностью люди его племени, признавшие в нем вождя. Гребцы не в счет. В кандалах далеко не шагнешь. Если предстоит высадка на берег и бой, то кому, как не ему, командовать своими людьми? Но от него избавились, отправив на плот. А ведь и у белокожих есть браслеты, даже посильнее, чем у него.

А не соврал ли ему два года назад спасенный им северянин, сказавший, что тот, кто имеет такой браслет, может командовать людьми в ошейниках. Соврал? Мог, ведь белокожие хитры и лживы. В то, что люди в ошейниках не посмеют причинить вред тому, у кого есть браслет, он поверил. Про это он и раньше слышал. Тогда в чем причина того, что он оказался на плоту? Чужаки боятся, что он, как вождь, а не как обладатель браслета, прикажет конгам, и те послушаются его, а не белокожих? Значит, чужаки его боятся? А раз так, то обратно на лодку ему вернуться не дадут. Этот ловкий белый, что сидит с другого края плота, очень опасен. В нем чувствуется грация пантеры перед прыжком на жертву. Но почему он, Каманго, до сих пор жив? Конги в ошейниках, они не посмеют напасть на белого, если чужак на их глазах его зарежет.

Весь путь до острова Каманго не мог решить задачу, как ему поступить. Попытаться убить опасного чужака или подождать, выяснив, для чего они отправились к острову?

Как только плот причалил к берегу, чужак бесшумно скользнул в прибрежную темноту, наказав Каманго сидеть тихо и не высовываться. Луна в эту ночь давала мало света, даже на воде почти не было отблесков. Зато вдали горело много огоньков, там, как понял Каманго, находился город гриков, и туда ускользнул белокожий. Чужак появился перед рассветом, и к моменту его прибытия Каманго уже принял решение, как ему поступить.

— Соберите немного дерева, — отдал приказ чужак, и конги, его конги! послушно направились вдоль берега.

Наклонился, желая подобрать тяжелый сук, и Каманго. Чужак действительно оказался ловок. Даже стоя спиной к нему, тот каким-то образом почувствовал опасность и даже успел прыгнуть в сторону, но длины припасенной заранее дубинки все же хватило дотянуться до головы белокожего. В последний момент Каманго постарался уменьшить силу удара. Убить врага он всегда успеет, но тот вначале должен рассказать о своих замыслах.

Тем временем стало светать, и Каманго, боясь быть обнаруженным, приказал конгам оттащить в густые кусты тело оглушенного чужака. Кстати, те никак не отреагировали на нападение на человека с двойным браслетом на руке. У Каманго тот был одинарным.

Поэтому первым делом он содрал браслет с запястья белокожего и, порезав свою руку, смочил кровью забранный браслет, после чего закрепил его на своей руке. Так поступили северяне с его собственным браслетом, когда он его получал несколько дней тому назад. Дескать, браслет через смоченную кровь признавал своего хозяина. Иначе остался бы простым украшением. И, как ему сказали, привязывание браслета к хозяину происходило только один раз, иных владельцев браслет больше не признавал. Так это или нет, Каманго не знал. Но белокожие лживы, поэтому от нескольких капель крови, что он пролил на чужой браслет, у него не убудет. Вдруг браслет его признает?

Когда пленник очнулся, Каманго начал его расспрашивать. Тот вначале лишь презрительно ухмылялся, но предводитель конгов за свою не очень длинную жизнь вполне насмотрелся на то, как можно развязывать языки у самых упертых людей. Как-никак Каманго относился к роду вождя и как любой мальчишка интересовался всем, что происходило в племени. Мальцы правящего рода имели возможность свободно смотреть, как допрашивают пойманных конгов из чужих племен. Или пунийцев, что могли знать о захоронках в селениях, на которые нападали воины племени. Повзрослев, он уже сам со знанием дела применял методы дознания. Сейчас же выбрать нужные способы допроса проблем не возникло. Разве что требовалось соблюдать определенную тишину — громкие звуки разносятся далеко, а на острове у Каманго друзей быть не могло. Он вообще даже не знал, чем закончилось нападение конгов на гриков. Вот и приходилось большую часть времени затыкать рот чужака, оставляя тому возможность только мычать, извиваясь от боли.

Зато северянин, как выяснилось в ходе допроса, за то время, что провел в разведке, сумел узнать много. Конги победили, но при этом потеряли значительную часть своих воинов, в отличие от пунийцев, которые в бой не вступали. Всего уцелело около пяти сотен чернокожих воинов из двух тысяч, отправившихся на лодках из Гиппона. Но больше половины из них пунийцы заковали в цепи, распределив по трюмам лодок. На свободе осталось лишь две сотни конгов, в основном из мелких и слабых племен. Именно им пунийцы позволили пограбить город, вырезав при этом многих местных жителей. Остальных согнали на пустынный островок, что по соседству располагался с захваченным островом. А в опустевшем городе продолжался грабеж.

Вызнал Каманго и о планах северян. Его самого ждала быстрая смерть — как только четверка гребцов отошла бы подальше от места высадки, ловкий северянин собирался его убить. Получается, Каманго успел напасть на чужака в последний момент.

Светлое время дня северянин планировал провести в небольшом гроте, что располагался неподалеку от зарослей, в которых и происходил допрос. Не дожидаясь когда на берегу появятся захватчики, Каманго перевел всех людей в надежное убежище. Как-никак вход в грот со стороны берега совсем не виден из-за близлежащих зарослей.

Предстоящей ночью лодке, на которой остались двое белокожих со всеми конгами, следует подойти в удобное для высадки место и, пользуясь ночной темнотой, воины должны напасть на спящих конгов, что охраняли согнанных на островок местных жителей, а уже потом пойти против пунийцев. Удастся это или нет, принципиального значения для северян не имело. Оказывается, вслед за его лодкой на остров должны отправиться еще два судна с воинами из Ромула. Они-то окончательно и захватят город.

Чужак рассказал много такого, что обычный вождь наподобие дяди Чонке даже не стал бы слушать. А вот Каманго это было интересно. Некоторые слова и даже фразы ему были непонятны, но он не ленился переспрашивать, вникая в их потаенный смысл. Интересно придумали ромульцы. Хитро и коварно. Грики были с ними дружны, даже почти всех своих воинов послали в помощь, оставив город почти без защиты. И нападение, и захват его конгами сыграл на руку коварству северян. Перебив победителей, новые захватчики-ромульцы собирались взять остров и город себе в собственность. Те местные жители, что сейчас согнаны на пустынный островок, должны быть перебиты руками его воинов после того, как те убьют спящих конгов, прислуживающих пунийцам. Город останется без жителей, и ромульцы с полным правом спасителей немногих выживших сохранят его для себя.

Вызнав все, что ему нужно, Каманго доставил себе дополнительное удовольствие, медленно отрезав голову чужаку, после чего спокойно улегся спать. Как поступить в ближайшее время, он уже решил. Самое важное — это то, что две лодки с ромульцами в эту ночь на острове не появятся.