Кей 018. Глава 2-7

Глава 7

444 год. Город. Остров Грит.

Расмес был в бешенстве. Все одиннадцать трирем, что благополучно достигли Грита, оказались потеряны. Был еще двенадцатый корабль, который вместе со всеми вышел из порта Гиппона, но до острова добраться почему-то не смог. Видимо, в ту ночь галеру перехватили пираты. Двести конгов и четыре десятка невольников-гребцов не такая уж и большая потеря, ведь и без них город удалось захватить, хоть и с большими потерями. Две трети конгов погибло во время штурма. И это при том, что почти все воины гриков отплыли на защиту ромульских берегов.

Кстати, обман удался. Ромульцы поверили, что триремы с конгами пойдут в набег на их земли (а первоначально планировалось взять в набег около десяти тысяч дикарей), вот и позвали на помощь гриков, оставив почти без защиты их главный город. Конги за эти несколько дней его, конечно, пограбили, но их быстро приструнили. Пунийские воины — нечета дикарям. Сотню чернокожих попросту перебили, еще три сотни, заковав в цепи, отправили на галеры, с тем, чтобы потом отвезти на рабские рынки. А двести конгов, которых удалось приручить, пообещав им часть добычи и помощь в захвате родовых земель у соседних племен, окажутся полезны в качестве вспомогательного войска.

Вчера завершилось наведение порядка в занятом городе, основные ценности обнаружены и взяты, а сегодня уже можно начать их грузить на триремы, попутно переведя захваченных местных жителей с островка, куда их переправили пока шла зачистка, обратно в город. Рассортировав, конечно, по значимости. Грики, понятно, захотят вернуть город, вот и послужат их семьи заложниками пока из метрополии не подойдут дополнительные войска.

Удачный захват центрального гриковского города поднимет престиж рода, а ценности пополнят семейную казну. Она и так немаленькая. Но денег мало никогда не бывает. Так что все складывалось более чем удачно. И вот такая катастрофа. Другого слова Расмес подобрать не мог. Восемь трирем враги, пользуясь неразберихой, отогнали в море, а остальные три теперь пугают окрестности сгоревшими остовами. Помимо кораблей потеряны и гребцы. И те триста захваченных конгов, что должны были отправлены на рабские рынки Пунии, тоже утрачены.

А что с ними еще можно сделать, кроме как обратить в рабство и продать? Механизм подчинения сгинул двадцать лет назад вместе с незадачливыми сыновьями старикашки, который де-факто правил Пунией последние три десятилетия. И не просто сгинул, а достался ромульцам. И вот от них этой ночью пришел привет. На корабли напали ромульцы, о чем свидетельствовали погибшие враги. Все они в ошейниках! Конги, кстати. Ни одного белого среди убитых.

— Господин легат, патруль, что прочесывал побережье, нашел двух убитых чужаков, — прервал его размышления один из помощников. — Прямо на берегу. Они белые и без голов

— И что такого? Дохлых гриков до сих пор валяется в избытке.

— Это не грики. Ромульцы.

Расмес понял, что сейчас он взорвется. Незадачливому декуриону достанется, причем серьезно. Что за идиот! Грики же в определенной мере вассальны Ромулу, так почему бы здесь не оказаться ромульцам? Они, кстати, и были. Десятка два их трупов насчитали в захваченном городе. Вот еще парочка добавилась. Идиот!

— Но господин легат, — декурион, видимо, не осознавал сгустившихся над ним туч. — Эти ромульцы свежие, убиты несколько часов назад.

— И что!? — прорвало Расмеса.

— Но, господин легат, — декурион немного побледнел, до него, кажется, дошло, насколько он ошибся, сообщив и без того взвинченному командиру информацию. — А если они с той галеры, что ночью...

— Болван! — бросил Расмес, но на этом остановился. И всерьез задумался.

Может быть, декурион все-таки прав? Хотя вряд ли, эти лишившиеся голов ромульцы, наверное, где-то в прошедшие дни скрывались, а ночью решили выбраться из убежища, что-то не поделили. Или нарвались на конгов, которые задействованы в ночном патрулировании, и те их убили и ограбили. Хотя... где это видано, чтобы дикари ночью дисциплинированно патрулировали, а не храпели где-нибудь? Нет, поверить в ночные похождения конгов можно, но отнюдь не на пустынном берегу, а в городских кварталах, где еще не все разграблено.

— Почему ты решил, что они с той галеры, а не местные? — Расмес уже спокойно поинтересовался у декуриона. — Попались нашим конгам, вот те их и ограбили.

— Господин, как раз их не грабили. Одежда дорогая и кошельки в сохранности.

— Даже так? Веди, показывай.

Да, место пустынное, домов, как он и предполагал, поблизости нет, конгам ночью здесь делать нечего. Одежда приличная. Но и местные ромульцы, чай, не нищета. А найденные у трупов кошельки говорят лишь о том, что убили не с целью грабежа. Возможно, где-то прятались, потом поссорились. Потому и головы отрезали, решили навредить в посмертной жизни. Да, вполне так могло быть, и Расмес, приняв наиболее удобное для себя решение, наверное, вернулся обратно, если бы в этот момент не зацепился взглядом на оголенные левые руки ромульцев. Белые полоски на запястьях.

Декурион, да и остальные плебеи вряд могли понять то, что заметил Расмес. Откуда им знать, что именно так должна выглядеть в этих местах кожа, когда долго, многие годы, носишь браслеты. Не простые, а ключ к ошейникам подчинения. И если судить по ширине незагорелых полосок, то браслеты были отнюдь не одинарные. Не простые, значит, ромульцы пожаловали этой ночью. Вопрос только в том, кто их убил. И что за причина этому?

— Кошельки возьмешь себе, заслужил, — бросил Расмес, поворачиваясь и уходя обратно в сторону причала.

Мысль о двоих убитых не выходила у него из головы. Он искал причины разыгравшейся трагедии, но никакой достойной версии найти не мог. В ночном нападении участвовала одна трирема. И происходило это на пристани. Убитые же найдены в двух милях от места боя. А если у ромульцев здесь не один корабль, а несколько? На этом были конги, воины посредственные и крайне недисциплинированные. Дикари хороши разве что при грабежах. Или вот как прошедшей ночью при захвате пунийского флота. Да и то здесь более уместны ромульцы. А раз так, то или их поблизости нет, или... те почему-то затаились. Не иначе как рассчитывают на внезапное нападение. Ждать-то при новом нападении пунийцы должны конгов.

К тому же не следует забывать и об ушедших на помощь Ромулу триремах островитян. А грики запросто могут высадить на остров несколько тысяч воинов. И это будут не те неумехи, что встали на защиту города. Хотя среди них было три сотни местной стражи. Но из кого она состояла? Старики, пузаны и безусый молодняк. Надо же — деды и молокососы, а перебили две трети конгов. Хотя... город как раз удачно расположен для защиты. И грикам не повезло, что нападение оказалось внезапным. Те немногие воины, что имелись на острове, погибли первыми.

— Кайтилий! — позвал Расмес доверенного старшего декуриона. — Пусть твои десятки пройдут вдоль побережья, поищут следы высадки вражеских воинов. Один десяток направь на лодках вокруг острова. Пусть ищут корабли.

Сам же Расмес торопливо направился в городской дворец. Нужно незамедлительно готовиться к новым неприятностям. Нападут или нет ромульцы, а быть готовым к такому повороту ситуации нужно. Да и племянник что-то расслабился, четвертый день не выходит из спальни. Это непорядок. Ведь Гилькаар как-никак ныне верховный правитель Пунии. Пусть не отлынивает, а займется делом!

Поспать прошлой ночью почти не удалось. Хоть конги и напали далеко за полночь, но и спать Расмес по привычке ложился поздно. Поэтому сейчас, передав бразды командования племяннику, он, как только стемнело, быстро уснул. И опять, как и в прошлую ночь, в самый разгар крепкого сна Расмеса разбудили тревожные крики. На них все же напали!

Не конги, чьи захваченные триремы его люди обнаружили в море на противоположной стороне острова, не мстители-грики, возвращение которых он сильно опасался, а воины ромульцы. Опознать их в свете горящих построек оказалось не так трудно. Туники ромульского покроя, полуовальные щиты, плюс еще несколько мелких деталей говорили именно за то, что город пытаются захватить ромульцы. Их много, больше чем пунийцев. Двести конгов сейчас почти не в счет, здесь они бесполезный балласт.

Грики — небольшой островной народ, к тому же рассредоточенный по архипелагу мелких островков, разбросанных в восточной части Срединного моря. В нескольких десятках миль к северо-востоку расположены заросшие густым тростником протоки, где вольготно устроились шайки пиратов, зачастую враждующих между собой, но время от времени ради предстоящей хорошей выгоды объединявшие свои силы с целью грабежа прибрежных земель.

От пиратских налетов доставалось и Ромулу, и Пунии. У всех прибрежных (и не только, ведь пираты периодически совершали набеги и вглубь обитаемых земель этих двух стран) поселений большие гарнизоны не поставишь. Доставалось, конечно, и грикам. Но островной народец издавна основательно приготовился к возможным налетам, строя свои города и поселки таким образом, что они представляли собой серьезные крепости. Иначе гриков давным-давно покорили более сильные Ромул и Пуния, а пираты и вовсе бы опустошили острова.

Поселки гриков даже издалека смотрелись маленькими крепостями, а вот их главному городу, Гриту, такое определение давно уже не относилось. Город за несколько веков разросся, многие дома строились отнюдь не в виде мрачных, почти без окон, этаких мини-замков. Те еще сохранились в западной части города, зато центральный и восточный районы пестрели от вида красивых и богатых вилл, или, наоборот, от разнокалиберных мазанок бедняков. Хорошо хоть низменная, примыкающая к берегу городская часть состояла из крепких домов, сложенных из гранитных обломков, которыми усыпаны западные районы острова. Вот эта часть города и стала тем рубежом, на котором пунийцы собирались встретить нежданных гостей.

Если бы Расмес не приказал пунийским воинам находиться в состоянии боевой готовности, бед, а значит, и гибели было не избежать. Всех воинов, конечно, внезапной ночной атакой не вырезать, но и потери могли оказаться катастрофичными. Полсотни, пусть даже сто уцелевших пунийцев долго на острове не устоят. Зато сейчас рубежи обороны до сих пор держались, а это значило, что на каждого погибшего пунийца приходится не менее троих врагов.

— Кайтилий! — позвал Расмес старшего декуриона, — конги готовы? Как только ромульцы начнут прорываться, брось дикарей им в тыл. Пусть заходят с правого фланга, там как раз их триремы, пусть пожгут. А когда передовые повернут назад и бросятся спасать корабли, введи резерв.

— Господин легат, боюсь, что конги не справятся. Всего два племени сосредоточены на правом фланге. Сорок человек.

— А остальные? Где остальные? — прорычал Расмес.

— Разбежались, забились по щелям. Я смог выделить лишь один десяток, чтобы привести их к подчинению... Но...

— Говори!

— Удалось заставить только двух вождей — это сорок человек.

— Добавь еще один десяток своих воинов, но конгов мне нужно много. И быстро. Неизвестно, сколько смогут продержаться центурии.

— Да, господин. Но...

— Говори!

— Из посланного десятка уцелело только трое, это конги так сопротивляются, отказываясь воевать.

— Проклятье! Со вторым десятком произойдет то же самое? Я понял. Тогда бери всех оставшихся из первой центурии, добавь этих сорок конгов, но заставь ромульцев отступить к кораблям. Вторая центурия останется со мной, это наш последний рубеж.

— Да, мой легат.

Впереди, где проходила граница города и, соответственно, пролегала линия обороны, периодически разгорался огонь, в отблесках которого можно усмотреть фрагменты идущего боя. Смутно заметные фигуры бежали, кружились, нападали и отбивались. То тут, то там люди падали, некоторые пытались подняться, у кого-то получалось, но основная масса упавших больше не вставала.

По тому, как некоторые фигуры приближались, Расмес мог понять, что исход боя постепенно склоняется в пользу ромульцев. Все меньше и меньше оставалось обороняющихся, и вместо единой линии защиты появлялись лишь островки, где еще тянулись бои.

— Дядя, кажется, мы потеряли половину воинов, — за спиной Расмеса раздался растерянный голос Гилькаара.

— Не дергайся раньше времени, еще не все потеряно. Подлые твари! Мы теряем людей по их вине!

— Кого? По чьей? Ромульцев? Так они же и напали.

— Я про конгов, — зашипел от негодования Расмес. — Но ничего, надо дождаться атаки Кайтилия. Сорок пунийцев и столько же конгов. Их должно хватить. Только бы не опоздать. Ну почему у нас нет ошейников подчинения! Не сорок, а все пятьсот дикарей сейчас бы бились с ромульцами. Ах, проклятые боги!

— Дядя! Так нельзя, — Гилькаара смутило ругательство, которое не принято произносить вслух.

— Да брось, племянник, — в голосе Расмеса появилась обреченность. — Я ошибся. Ошибся! Мы проиграли.

— Дядя?

— Я только что понял. Мы забыли про конгов, что напали на пристань. Сейчас их нет. Там бьются только ромульцы. Значит, у врагов остался большой резерв. Конги ждут Кайтилия у пристани. Несколько сотен конгов в ошейниках.

Однако дядя верховного правителя Пунии ошибся, Каманго и его людей там не было.