Борода из ваты - пули из серебра. Глава первая - страшная

"Такой мороз, что коль убьют, то пусть

из огнестрельного оружья".

Иосиф Александрович Бродский

Дед с трудом приоткрыл левый глаз, засохшая кровь слиплась на ресницах, она давала помехи и "красный экран", как старый телевизор. Кстати о телевизоре. Дед попробовал повернуть голову и посмотреть что от ящика осталось после падения, но с задранными вверх руками сделать это проблематично. Вдоль рук, начиная от запястий и заканчивая плечами, шли острые молнии боли — когда тебя подвешивают как мясную тушу к потолку, твой же вес тебя медленно убивает.

Существа ворвавшиеся в его дом еще были здесь. Три мудака, которые не знают что такое частная собственность. Что им нужно? Дед попытался повернуться чтобы посмотреть где они, но только застонал, раны и слабость дали знать о себе.

— Нет! — зарыдала где-то Снежка. — Не шевелись, дедушка!

Он услышал такое отчаяние в ее голосе, что сцепил зубы, чуть не покрошив их. Внучка еще жива. Они не тронули ее? Он не мог вспомнить.

— Нет! — дико закричала Снежка, — Нет!!!

Этот безумный крик он не смог забыть никогда.

* * *

Кровь из разбитого лба, из носа, разорванной от удара кастетом губы стекала по подбородку и на густую бороду. Он очень гордился своей бородой, ухаживал за ней и про себя называл произведением искусства. Шевелюра тоже ничего, но когда он выходил наружу все равно скрывал ее под шапкой, а бороду видели все. Трогать и дёргать разрешалось только послушным детишкам и Снежке. Сейчас Снежку избивали ногами прямо на полу, спиной она упиралась в ножку стола за которым они любили пить чай из фарфоровых блюдечек. Осколки посуды веером валялись вокруг головы девушки, как нимб, а разломанный на двое самовар лежал под окном, точнее одна из его частей.

Дед приоткрыл второй глаз и застонал, пытаясь остановить пришельцев. Пытаясь сказать, что нельзя бить девушку. Что пусть забирают что хотят и уходят. Пусть только уходят!

"Капюшон" обернулся. Они все были в капюшонах, накинутых на головы. "Трое из ларца — одинаковы с лица", — подумал дед, и левый глаз на этот раз открылся без особых усилий. Взлетел вверх, как осенний лист при порыве ветра. Капюшон не скрывал лица пришельца, там его попросту не было. Ночь, туман, вращение серых частиц — всё что угодно, кроме обычной человеческой морды в которую можно бить. Дед, дернул руками, пытаясь вытащить кулаки из петли и зарычал от бессилия. Ничего не вышло и он только качался как сошедший с ума гигантский маятник.

Капюшон выпрямился и оставив девушку пошел к нему. Дед видел как внучка откинула голову назад, ударившись затылком о пол, изо рта текла кровь, вместо лица — кровавое месиво. Два пособника тоже перестали ее избивать и смотрели на повешенного старика. Третий подошел к нему почти вплотную и остановил раскачивание, вцепившись ему в плечо. Черная дыра лица приблизилась притягивая и Дед закрыл глаза.

— Я не знаю кто вы... Не трогайте девушку. Отдам все что есть. У меня спрятаны сокровища.

Безликий поднял посох, который держал в руке и показал ему. Тьма как будто ухмылялась или это просто смех?

— Деревянная палка старик? Это твое сокровище?

И он резко развернув посох ударил прямо, как копьем, старику в живот. Дед захрипел и задергался, пытаясь вдохнуть недостаток кислорода. Двое пришельцев зашипели от удовольствия, а третий стоял продолжая рассматривать корчившегося деда.

— А может свистульки в коробке на печке? Или дешевые игрушки спрятанные в подвале? Ты думаешь мы пришли за ними?

Двое схватили Снежку под руки и рывком подняли на ноги, она обмякла не в силах стоять. Длинные красивые когда-то волосы грязным пучком свисали на правое плечо. Изо рта текла кровавая слюна, а глаза опущены в пол, кажется потеряла сознание.

— На стол эту крысу, — приказал главный, не отрывая взгляда от деда, — поиметь красавицу на глазах у бородатого. Я так и быть последний. Лично ее придушу.

Ее подняли и спиной швырнули на стол, бедная девочка даже не сопротивлялась.

— Дедушка, — простонала она и он услышал её, — Помоги.

Сердце его развалилось на сотни ледяных осколков в тот момент. Никто не должен обижать его внучку. Седой обмяк на веревках, потеряв сознание.

— Вот так. Вот так. Лютый, не такой оказался и лютый. Так даже неинтересно, — прошипел главарь капюшонов и поставил посох у стены, чтобы не мешал развлекаться. Там где у нормальных людей обычно находилось окно у этих висел плакат. На нем шел снег, открывалось огромное поле под ясным синим небом с необъятным облаком на нем. Сквозь пургу пробирались двое. Огромный старик в тулупе, который опирался на посох и тащил мешок почти в свой рост и опирающаяся о его руку девушка в синем полушубке.

С девчонки сорвали юбку, разорвав стянули вниз и швырнули под стол. Она кричала, звала на помощь, но на помощь никто не пришел. Главарь еще раз посмотрел на старика, замер, выжидая, чтобы поймать деда на обмане, но тот безжизненно покачивался как вонючий мешок с требухой.

— Приступим, — сказал человек без лица.

* * *

— Шеф?

— Что?

— Мне стремновато почему-то.

— Делай свое дело и сваливай. Место другим уступай.

— А если она выживет и расскажет кому следует?

— Никто ему ничего уже не расскажет. Только деду есть дело до этой подстилки. А мы с ним почти закончили.

— Говорят, что он бессмертный.

— Как и мы все. Пока не словит серебро.

— Говорят, что он очень Лютый. Особенно зимой, когда без настроения бродит по лесам.

— Он не лютый, он старый. Старорежимный придаток, который многим мешает. Ты будешь ее ебать или нет?

Стоящий между ног девушки безликий посмотрел на нее. Руки они надежно привязали к столу, каждую по отдельности, ноги раздвинули, осталось только сорвать синенькое белье и приступить к делу. Безликий поежился.

— Говорят, она холодная внутри. Если засунешь, то достанешь ледышку, которая разлетится на ледяные кусочки при ударе.

Второй безликий засмеялся и отпихнул его в сторону, деловито снимая штаны:

— Дай я!

— Ты че! Я первый был!

Шеф смотрел на них и ухмылялся, забыв о пленнике, подвешенном сзади который вдруг пришел в движение. Ожил, задвигал осторожно запястьями и если бы хотя бы кто из насильников обернулся, то заметил бы как синяя искра проскочила по веревке, превращаю узлы во что-то другое. А потом веревка вдруг оборвалась и дед мягко совсем не соответствуя габаритам спрыгнул на пол. Потянулся, разминая плечи и покрутил запястьями в разные стороны. Потряс ими все еще рискуя попасться, но слишком уж насильники увлеклись спором над телом жертвы и не видели, как дед протянул руку, пошарил на печи и достал ружье.