|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Зора.
Негритянка негритянке рознь. Жители нашей Африки все разные: и по строению тела, и по цвету кожи. Высокая, на голову выше своих охранников, худая до невозможности, кожа да кости. Удлиненное лицо с запавшими огромными глазами и торчащими скулами когда-то было красивым, но годы и жуткая худоба превратили это лицо в высохшую маску. Бритый до синевы череп дополнял картину. В неверном свете плошек определить ее возраст было затруднительно, лет сорок, может больше. Она мне напоминала гипертрофированно вытянутую статуэтку из эбенового дерева, такие в моем детстве показывали в передачах про Африку. Сходство со статуэткой дополняло практически полностью голое тело женщины. Из одежды на ней была короткая набедренная повязка и металлические цепи на руках, на ногах и вокруг шеи.
Для себя я сразу решил, что у эскимосов она не останется. Не знаю, откуда это существо занесло в здешний мир, может когда-нибудь и узнаю. Скорее всего эта женщина опасна, не стал бы вождь просто так ее заматывать в цепи, но это не повод держать человека голышом на холоде.
Я повернулся к вождю.
— Она у тебя в бане живет?
— Какой бане? Нет никакой бани, в чуме держим, где еще.
Мне в зимней одежде в чуме вождя было не слишком-то тепло, а эта африканка просто голая и босиком!
— У тебя что, вождь, лишней шкуры не нашлось, чтобы свою пленницу не морозить? — я неприязненно посмотрел на Медведя.
— Не заслужила! — отрезал вождь, — хватит разговаривать, давай играть.
— Я на людей не играю, — не менее резко ответил я. Подошел к Чикеру, достал из мешка пять мешочков с золотом и бросил к ногам вождя.
— Забирай. Играть больше не будем, мы уходим.
— Я сказал десять! — завопил вождь.
— Этот скелет и одного не стоит, и ты сам это знаешь, — я подошел к Медведю и, понизив голос, спросил:
— Лапа, ты где ее откопал? Просто интересно.
— Еще два мешочка.
— Хорошо, дам один и все на этом. Рассказывай.
— Мои воины (я еле сдержал улыбку) год назад нашли ее в пещере, где мы добываем золот..., не важно, там, в горах. Она была вся изранена, в боку торчал обломок копья. Парни хотели добить ее, но не получилось. Она покалечила троих, получила еще два копья в грудь, и только после этого отключилась. Ее связали, на всякий случай, и приволокли ко мне в стойбище. За два дня, пока ее везли, часть ран затянулась, у меня в чуме она очнулась, порвала веревки, как гнилые нитки, убила одного воина, одного ранила и в этот момент я ее сзади ка-а-ак треснул! Думал все, с концами. Так нет же, очухалась. Но уже связанная цепями.
— Ну, и добили бы и дело с концом, зачем издеваться над человеком? Или ты, вождь, ждешь, когда она исправится и попросит прощения?
Медведь почесал голову:
— По нашим обычаям связанного врага убить просто так нельзя, только в поединке, а развязывать ее никто не станет, дураков нет. У нее в груди торчало два копья — сейчас даже отметин не осталось. Поэтому и держим. Интересно, сколько она протянет? Кормим объедками, зимой и летом голая, а все не сдохнет. Только высохла, как сушеная рыба. И еще. Она все же женщина, я, эта, попробовать хотел.
— Попробовал?
Вождь посмурнел.
— Не, не стал. Она убить пообещала. Стоит вся связанная, а мне все равно не по себе. Только ты никому. Змей, ты, эта, забери ее подальше, ладно? Честно тебе скажу — страшно мне, когда она рядом.
— Как ее зовут?
— Да кто ж знает, она почти не разговаривает. Мы ее Головешкой зовем.
Оригиналы хреновы и экспериментаторы в придачу. Сходил к Чикеру и передал вождю обещанный мешочек. Теперь надо разбираться с той, кого я выкупил.
Подошел вплотную к негритянке и посмотрел ей в глаза. Этот человек не с нами, она где-то далеко отсюда, по крайней мере, меня она не видит или не хочет видеть. Ну-с, попробуем. Я поднял правую руку с раскрытой ладонью:
— Меня зовут Гор. Как зовут тебя?
Молчание. Просто молчание.
— Теперь ты совершенно свободна. Можешь идти, куда хочешь. Предлагаю пойти со мной. Я отведу тебя туда, где тепло, а для начала хорошенько поедим, хорошо? Но для этого надо снять цепи, ты слышишь меня?
Нет ответа.
— Ты можешь не отвечать, но все же прошу пообещать мне одну вещь. Когда я сниму цепи, пожалуйста, не убивай здесь никого. Они, конечно, виноваты, — я обернулся и посмотрел на вождя, тот нахмурился, — но убивать их не стоит, здесь у нас такие правила.
Я взялся за цепь, свисающую с шеи, чтобы посмотреть, как бы поаккуратнее ее обрезать, и в этот момент пленница очнулась.
Хриплым голосом она произнесла:
— Дотронешься — убью. Снимешь цепи — убью всех.
Сильное заявление.
— Видишь ли...— я задумался, как мне к ней обращаться. Точно не "Головешка". — Теперь я за тебя в ответе, женщина-воин, и никак не могу позволить здесь убивать кого-либо. Тогда придется пару дней тебе потерпеть, за это время и мы уедем далеко и племя уйдет в свои края, не найдешь.
— Тогда убью тебя.
— Ну, это сделать довольно затруднительно, поверь мне. Что ж, придется ехать так.
Тут внезапно подключилась Варвара.
— Гор, подожди, мне кажется, что я слышу ее.
Блестящая змея показалась из-за ворота камзола, обернулась вокруг моей шеи, положила голову на плечо и уставилась на негритянку.
Одновременно произошло несколько событий. Эскимосы-охранники с криками выскочили из чума, позорно оставив своего вождя один на один с жуткой тварью. Еще не протрезвевший Медведь громко хрюкнул, упал на задницу и отполз на максимально возможное расстояние. Чикер тихо осел, стараясь стать максимально незаметным. Пленница дернулась, понятное дело, что страшно, но я с удивлением отметил, что она смотрит на змею с радостным возбуждением.
— Варечка, — я погладил ее по голове, — ты действительно ее слышишь? И что там у нее в голове?
— Подожди, я сейчас, — змея медленно по спирали сползла с меня и также медленно стала обвиваться вокруг негритянки. Там, где Варвара прикасалась к металлу, цепь исчезала, а остатки с жалобным звяканьем падали к ногам бывшей пленницы. Освободив шею женщины, Варя положила голову ей на плечо и замерла.
— Пойдем с нами, — предложила Варвара. Негритянка, видимо, что-то ответила.
— Нет, он не раб, — змея выслушала очередной ответ, — нет, он мой повелитель.
Надо было видеть глаза женщины — они стали круглыми-круглыми от изумления, затем негритянка сложила руки лодочкой, протянула их вперед и склонила голову.
— Прими меня в свое племя, о повелитель змей.
— Варя, что ты ей наговорила? Какой повелитель?
— Не тяни, принимай в племя, у нее в голове такая каша. Принимай, пока она не передумала.
— Подними голову, женщина-воин, — произнес я торжественно, — и больше никогда и ни перед кем не склоняй ее.
Женщина выпрямилась и ожидающе посмотрела на меня.
— Как зовут тебя?
— Жалящая Зора, о повелитель.
— Я, Гор Серебряный Змей, принимаю тебя, Зора, в свое племя. Отныне ты под защитой племени. Мое слово — закон, за неповиновение — смерть.
— Я вступаю в твое племя, Змей. Теперь моя жизнь принадлежит тебе.
Варвара потерлась о щеку Зоры.
— Молодец, теперь ты с нами, — и медленно вернулась на свое место ко мне за пазуху.
— Варечка, я не переборщил, все нормально? — спросил я тихо.
— Она тебя не слышит, Гор, и ты ее не слышишь, у вас разные уровни восприятия. Все нормально, насчет смерти — в самый раз, там, где она жила, нравы весьма жестокие. И поддержи ее энергией, она почти на грани.
— А ты что?
— От тебя помощь будет более правильной.
— Какая умная у меня подруга!
— А ты сомневался?
Наш диалог занял всего несколько секунд, Зора стояла неподвижно. Нет, я не могу смотреть на это. Взял свою телогрейку, лежащую около нашей обеденной скатерти, и накинул ее на голые плечи нового члена несуществующего племени. Опять изумленный взгляд. За тобой что, никто не ухаживал? Бедная женщина.
— Дай мне руку, Зора.
Негритянка без колебаний протянула мне руку. Накрыв ее своими ладонями, я начал потихоньку закачивать в нее живительную энергию. Сначала все уходило, как в бездонную бочку, и лишь спустя некоторое время почувствовался отклик ее организма. Все, пока хватит, теперь она точно не умрет.
Зора поклонилась, прижав руки к груди, затем встряхнулась и плотоядно посмотрела на вождя. Ну, где-то я ее понимаю, там есть, чем поживиться.
Вождь, все это время не отрывающий от нас глаз, замычал, замахал руками.
— Змей, ты что делаешь?! Уходите! Уходите отсюда! — он на четвереньках бодро добежал до своего тесака и выставил его перед собой, схватив обеими руками
Зора вопросительно посмотрела на меня. Я отрицательно покачал головой.
— Нет, не трогай его. Лучше иди вон туда, садись и ешь все, что там осталось.
Женщина опустилась на колени около плошек и стала хватать куски, торопливо засовывая их в рот. Печальное зрелище, вождь — ты дерьмо.
Дерьмо не дерьмо, а пара вопросов к вождю у меня еще осталась. Я подошел к толстому и уселся рядом.
— Медведь, убери свой замечательный нож, все нормально, никто тебя не тронет. Ты лучше скажи, можешь дать проводника до "Скальной крепости"? Я заплачу золотом.
Вождь неотрывно смотрел на Зору и молчал.
— Медведь, эй! — я помахал рукой у него перед лицом, — очнись! Я же сказал, все нормально.
В глаза вождя вернулась жизнь.
— Змей, что это было? — Медведь вполне узнаваемо изобразил змею.
— Большая Серебряная Змея, ты разве не понял? Я же тебе говорил, что меня зовут Гор Серебряный Змей. Она внутри меня живет, поэтому так и зовут.
Вождь попытался отодвинуться от меня, но отступать было некуда, спиной он упирался в стенку чума.
— Да ладно тебе, не бойся. Мы же друзья. Так как насчет проводника?
— Дам проводника, обязательно дам. Десять мешочков.
Честно говоря, килограмм золота за проводника дороговато, но для дела можно было бы и заплатить. Вот только мне не понравился слишком быстрый ответ вождя.
— Хорошо, Медведь, я дам тебе десять мешочков, хоть это и очень дорого, но сначала выслушай одну историю. Попросили как-то хорошие люди одного вождя дать проводника в страну далекую. Дал вождь проводника, да только оказалось, что тот дороги-то не знает. Тогда вернулись эти хорошие люди и убили вождя и все его племя. Вот такая история. Чикер, неси сюда золото.
Вождь хмуро отвернулся.
— Не надо золота, не ходим мы туда, очень давно уже не ходим, никто туда дороги не знает. Там у этих дремучих варваров что-то плохое происходило, люди пропадали.
— То есть, они дремучие, а вы, значит, не дремучие? — подколол я вождя.
— Мы — коряны! — Медведь опять гордо ударил себя по могучей груди. — А там живут дремучие и жадные пырки, они темным богам поклоняются.
— Хорошо, хорошо, не кипятись, мой просветленный и совсем не жадный корян. И что дальше?
— Еще мой отец пытался с ними договориться, но не получилось. Из шести посланных воинов вернулся только один, но и тот недолго прожил, все какие-то страшные сказки рассказывал. После этого никто туда больше не ходил.
— А зачем ходили, о чем хотели договориться? Про что выживший воин рассказывал?
— Слишком много вопросов, Змей, — усмехнулся вождь, — не знаю я ничего, маленький был.
Сдается мне, что все он знает, только говорить не хочет. И дорогу, наверняка, знает, но не покажет. Выдаст нам местного Сусанина, который по приказу вождя заведет в такую глушь, что и не выберемся. Ладно, сами поищем, что нам стоит пятьсот километров прочесать, за пару-тройку лет управимся. А если серьезно, есть у меня некоторые мысли, как искать эту крепость.
Бывшая пленница все смела подчистую. Сидя в той же позе, она молча ждала окончания нашего разговора. Пора закругляться, нам еще возвращаться на границу леса. Если начнется сильный ветер, то наши лошадки ночь не переживут, это не северные олени.
— Ну что, Большая Лапа, спасибо тебе за хлеб, за соль, нам пора. У меня в стране есть замечательный обычай — при прощании надо выпить с другом по стаканчику, так сказать, на посошок, — с этими словами я налил нам по полной плошке. В бурдюке жалобно плескались остатки — неслабо мы приложились.
Вождь большими глотками осушил свою посуду и посмотрел в сторону скатерти, чем бы заесть, но после Зоры искать еду было бесполезно. Медведь хотел встать, чтобы позвать кого-нибудь из своих, но ноги подвели, и он плюхнулся обратно.
— Что мы сюда, жрать пришли, что ли, а, вождь? Али ты не мужик?! Давай еще по одной!
— Я воин! — заревел вождь, схватил бурдюк и присосался к нему. Оторвавшись от пустой емкости, вождь громко рыгнул, количество, наконец-то, перешло в качество, глаза закатились, и он рухнул на спину. И сон сморил богатыря... Спи спокойно, дорогой товарищ, завтра тебя ждет хмурое утро, тебе будет плохо. Или очень плохо.
Я поднялся.
— Все, уходим.
Зора мгновенно оказалась рядом, Чикер уже давно переминался с ноги на ногу, не смея отойти от мешка с золотом. Я посмотрел на босые ноги женщины, потом на спящего вождя. Нет, не вариант, в его унтах она утонет.
— Потерпи еще немного, ладно? — обратился я к ней. — В лагере у нас есть запасная пара обуви.
Я с грустью вспомнил Торага, он так и не успел примерить обновки.
Мы вылезли из чума, на улице уже смеркалось. Мешок с золотом я у Чикера забрал, от греха подальше, ибо сказано — не искушай слабого, он и так слаб. Замерзшие солдаты вместе с Шеломом угрюмо топтались у входа.
— Парни, спасибо за службу, в лагере получите по двойной порции вина для согрева.
— Мешок, — произнесла Зора, — у них мой мешок.
Я вспомнил спящего вождя, но он нам не помощник, будить его бесполезно.
— Хорошо, сейчас кого-нибудь пошлем.
— Не нужно, повелитель, я сама, — с этими словами Зора скинула мою телогрейку и помчалась к дальнему чуму. Как она бежала! Какая-то странная техника бега, сильно отличающаяся от нашей. Она как будто летела по воздуху, сильно отталкиваясь своими босыми ногами.
Зора вернулась буквально через пару минут, на испачканных кровью губах у нее гасла легкая улыбка, в руках она держала небольшой кожаный мешок, а на поясе торчала костяная рукоятка местного ножа, заткнутого за набедренную повязку. Похоже, кто-то из местных сполна получил за свое плохое поведение. Блин, вот совсем некстати, утром вождь обидится еще сильнее.
— Быстро уходим, пока эскимосы не очнулись, — и, стараясь не шуметь, мы в ускоренном темпе рванули в сторону наших. Перед этим мне с трудом удалось заставить женщину надеть телогрейку обратно. Мне холодно не было, защитное поле, выставленное на максимум, прекрасно защищало от холода. Правда, расход энергии совсем неприличный, но, надеюсь, это ненадолго.
Эскимосы обоз уже разгрузили, солдаты и обозники ждали нас, сбившись в кучку, тихо переговариваясь и не решаясь самовольно уйти к лесу. Да и Клеменс не разрешил бы.
— Быстрее, быстрее! Разворачивайтесь и ходу! Клеменс, отряду команду "Бегом!"!
Сам вскочил на лошадь и протянул руку Зоре, круглыми глазами уставившуюся на невиданное доселе животное.
— Залезай ко мне, тебе так теплее будет.
Она отрицательно покачала головой.
— Не бойся, садись, она не кусается.
Зора опять покачала головой.
— Не нужно беспокоиться, повелитель, мне на ногах привычнее.
Несмотря на необходимость сматываться отсюда как можно быстрее, я слез с лошади и подошел к негритянке.
— Зора, не называй меня "Повелитель", хотя бы при всех. Меня зовут Гор, можешь звать Змеем, но Повелителем не надо. Пусть это будет нашей тайной.
— Как скажешь, Змей.
— А теперь поторопимся.
В сгущающихся сумерках видно было не очень хорошо, но, судя по лицу женщины, ходьба босиком по снегу ее не сильно напрягала.
Я подъехал к Шелому.
— Ты нашу дорогу в лес найдешь, а то уже совсем темнеет? Нам бы надо подальше от северян убраться.
— Найду, ваша светлость, спасибо Светозарному, колею пока не замело, выберемся.
— Шелом, не подведи! Янис, быстро ко мне! Зажигай магический светильник, будешь подсвечивать дорогу, только не слишком ярко, чтобы северяне не заметили. Все, давайте, давайте! Вперед!
В лес мы все же попали, не промахнулись. Дальше было уже проще, дорога там одна, заплутать невозможно. Где-то к полуночи дошли до стоянки, с которой выходили сегодня утром. Все это время Зора неутомимо шла рядом, ни в какую не соглашаясь сесть на лошадь.
Слава богу, добрались. Устраиваться на ночлег прямо посреди узкой дороги в глухом лесу было бы крайне неудобно и с точки зрения размещения лагеря, и с точки зрения охраны стоянки. Может я дую на воду, но на месте северян я бы устроил погоню. И если даже не удастся вернуть золото, то хотя бы убить пару-тройку человек или лошадей из нашего каравана в отместку за тех, кого там прирезала Зора.
В палатке возникла довольно пикантная ситуация. Как только негритянка вошла внутрь, она тут же скинула телогрейку, оставшись в своей набедренной повязке. Илиниус, одновременно с этим зажегший свечу, так и остался стоять, раскрывши рот.
— Господин магистр, это кто? — спросил он почему-то шепотом.
— Это моя гостья, Зора, извини, просто не было времени представить вас друг другу. Зора, это магистр Илиниус, мой друг.
— Что значит "Магистр"?
— Это значит, что он — маг, умеет колдовать.
— Шаман? — недоверчиво произнесла Зора. — Слишком молод для шамана. Он тебя обманывает, Змей, не может он быть шаманом, — категорично припечатала женщина.
— Да, наверное, ты права. Он скорее помощник шамана, но все равно очень хороший человек.
Зора подозрительно посмотрела на Яниса, но ничего не ответила.
— Я раньше никогда не видел такого цвета кожи, господин магистр, — произнес Янис, продолжая рассматривать Зору. — Говорят, что в Южном халифате все люди смуглые, но эта женщ... Зора...
— Поверь, Янис, ты далеко не все видел в своей жизни. В моей стране много таких людей, а есть страны, где практически все люди с темной кожей. Они от этого ни хуже, ни лучше не становятся. Что тебя смущает, чего ты так на нее уставился?
— М-мм-м, господин магистр, дело даже не в цвете кожи, у нас не принято, чтобы женщина вот так свободно ходила, э-ээ-э, не одетая.
— Я тебя понимаю, Янис, но у меня сегодня уже совсем нет сил лезть в повозку и искать ей одежду. Давай доживем до утра, утром все решим. Если тебя смущает ее вид, вон, отворачивайся к стенке и спи.
— Змей, почему этот человек называет тебя "Магистр"? Ты тоже колдун?
— Да, есть такое дело, шаманю понемножку.
Зора утвердительно кивнула головой.
— Простой человек не смог бы стать повелителем змей. Передай Серебряной змее, что я счастлива быть в вашем племени.
— Обязательно передам.
Подоспел ужин. Чикер принес каждому по миске каши с небольшим количеством мяса и по два сухаря. Пока я протирал ложку, Зора заглотила свою порцию, вылизала миску и с жутким хрустом сгрызла свои сухари, не размачивая. Боже, как она изголодалась.
— Чикер, принеси нам еще одну порцию.
Повар, недовольный, что его оторвали от ужина, принес еще одну миску каши. Вторая порция была съедена с той же скоростью.
— Еще? — на всякий случай спросил я.
Женщина утвердительно кивнула.
— Тебе плохо не станет?
Честно говоря, на еде мы не экономили и порции были совсем немаленькими, лично я две порции съел бы с трудом.
— Чикер, принеси нам еще порцию, и не дуйся. Если б тебя столько не кормили.
Парень, который только-только сел на свое место и взял в руки ложку, поднялся, что-то бормоча, забрал у Зоры миску, наполнил кашей и злобно всунул ее в руки негритянки, не переставая что-то бормотать.
Дальнейшее произошло практически молниеносно. Зора, аккуратно поставив свою миску на землю, перекатилась к уходящему повару, ударом ноги подсекла его, перехватила падающее тело на подставленное колено, рванула за волосы голову Чикера назад и занесла эскимосский нож, чтобы перерезать тому горло.
Уже немного изучив характер гостьи, я ожидал чего-то подобного, поэтому успел заорать:
— Стой! Зора, стой, не надо!
Она с удивлением посмотрела на меня. Люди в палатке замерли, большая часть даже не поняла, что произошло.
— Не надо его убивать, он уже все понял. Да, он неправ, но он извиняется и больше не будет.
Зора с сомнением посмотрела на повара. Тот широко раскрытыми от ужаса глазами смотрел в вечность, покорившись судьбе. Вряд ли он смог произнести сейчас хоть слово.
— Все, отпускай его и иди доедай свою кашу. Он точно больше не будет. Отпусти, -произнес я с нажимом.
С видимым сожалением Зора бросила на землю безвольное тело и вернулась на свое место. Внешне она была спокойна, но ее широкие ноздри гневно раздувались.
— Значит так, Жалящая Зора. Еще раз ты позволишь себе задуматься над моим приказом, я выгоню тебя из племени. Я все сказал.
Зора мгновенно села на колени, склонила голову и протянула ко мне ладони, сложенные лодочкой.
— Прости, о повелитель. Такое больше не повторится.
Я помолчал. Сила этой женщины в бесконтрольном варианте принесет больше бед, чем пользы. Если бы она сейчас не подчинилась, пришлось бы ее убивать, как ни жестоко это звучит. Выпускать подобное чудовище на свободный выпас совершенно недопустимо.
— Последний раз. Помни об этом.
Подождал еще немного. Женщина сидела в той же позе, не смея поднять голову.
— Все, достаточно. Доедай свою кашу и ложись спать.
Амазонка, мать ее, нашел себе проблему на голову. Но не выгонять же. Бог с ней, утро вечера мудренее.
Клеменс, как и положено образцовому подчиненному, спокойно наблюдал за всем этим цирком. Его это никак не касается. Хочет начальник воспитывать странную гостью — пусть воспитывает.
— Клем, слушай сюда. Под утро определи в караулы самых ответственных, к нам могут незваные гости пожаловать.
— Слушаюсь, господин магистр. Для верности я сам утром подежурю, будьте спокойны.
— Хорошо, но если что, будите сразу.
Рано утром, еще только светало, я проснулся от внутреннего беспокойства. Так и есть — гостьи на месте не оказалось. Я подхватился — оставлять Зору без присмотра, как я сейчас понимаю, совсем нежелательно. Как ни крути, она здесь единственная женщина среди почти тридцати мужиков, уже черт-те сколько времени лишенных женской ласки. Один неуклюжий комплимент со стороны моих подопечных, и внеочередные похороны нам обеспечены. И это будет не Зора.
Выскочив из палатки, я практически сразу увидел Зору, сидевшую в позе лотоса на промороженной земле все также в одной лишь набедренной повязке. Ее темно-коричневая фигурка смотрелась сюрреалистично на фоне серебристого инея, покрывшего все вокруг. Лицо было обращено в сторону восходящего солнца, глаза закрыты.
— День будет добрым, мой повелитель, я чувствую это, — произнесла она, не открывая глаз. Зато часовые пялились на нее широко раскрытыми глазами, забыв про все остальное. Увидев меня, бедные солдаты быстро вернулись к своим обязанностям, продолжив пристально вглядываться в окружающий лес.
Я тоже загляделся на Зору. Невероятно, но вчерашняя измученная иссохшая женщина в возрасте исчезла, теперь на земле сидела взрослая девушка. Морщины на лице разгладились, скулы уже не так сильно были обтянуты кожей, и мне показалось, что грудь женщины немного увеличилась.
— Доброе утро, Зора. Как тебе не холодно? Сразу после завтрака пойдем к повозкам, я подберу для тебя одежду. Правда, на женщин в отряде мы не рассчитывали, поэтому вещи будут мужскими, но в любом случае теплыми.
— Ты все время беспокоишься обо мне, повелитель, благодарю тебя, — она так и не открыла глаза, — но мне не холодно. В Лугурунде ночами бывает намного холоднее.
— И долго ты будешь вот так сидеть?
Зора удивленно открыла глаза.
— Пока не появится солнце. Каждый живущий должен поклониться новому солнцу, тогда оно будет милосердно и не сожжет своим дыханием.
Да, уж... Как все запущено.
— А что, может сжечь?
— Раза два, может три в сезон большой засухи солнце на кого-то гневается и посылает на Лугурунду языки пламени. Если человек не успеет спрятаться в Черных пещерах, то он превратится в горстку пепла. Старые девы-воины, завершившие свой круг мудрости, уходят в Огненную пустыню, давая место для жизни новым девам племени. Солнце не любит, когда кто-то пересекает черту Огненной пустыни и сжигает всех ушедших.
Веселая жизнь там у них в этой Лугурунде.
— А как ты оказалась у северян, помнишь хоть что-нибудь?
— Наше племя самое сильное в Лугурунде, в наших пещерах достаточно воды, у нас самое большое стадо самцов. У нас живет самая большая и мудрая мать-змея. Другие племена иногда пытаются нападать на нас, но ничем хорошим для них это не заканчивается.
Я отметил для себя, что достаточно было воды, про еду ни слова.
— Девы этих племен слабы и им никогда не достанутся наши самцы. Но есть в Лугурунде одно страшное зло — кочующее племя Мерцающих. У них нет своих пещер, они все время в пути и горе тому племени, на кого наткнутся Мерцающие. После них остаются только смерть и пустые пещеры, — глаза девушки печально смотрели куда-то в прошлое.
Коротконогие уродливые существа, похожие на обезьян, со странной желтой кожей, они на секунду могут становиться невидимыми. Они как бы мерцают, перемещаются быстро и хаотично, поэтому попасть в них копьем или дротиком крайне сложно. С ними почти невозможно сражаться: нападают всегда большой группой, их мерцание завораживает, сбивает с толку. И еще — у них самые лучшие наконечники для копий, такой наконечник — мечта каждой девы-воина.
Зора передвинула из-за спины свой мешок и вынула из него трехлучевой металлический наконечник синеватого цвета. Вся поверхность наконечника была покрыта мелкими зазубринами.
— Они напали рано утром, внезапно появившись внутри пещеры. Девы из наружной охраны, видимо, погибли сразу и не смогли подать сигнал тревоги. Мы приняли свой последний бой. Я убила не менее пяти обезьян, когда пропустила удар копьем в бок. Сразу вырывать копье нельзя, это верная смерть, я только обломила древко, чтобы не мешалось. Если сердце не задето, наше тело будет сопротивляться до последнего, залечивая полученные раны. Но ран было слишком много, я потеряла сознание, а очнулась уже в другой пещере, где мохнатые люди тыкали меня своими палками.
Зора замолчала, заново переживая моменты своей последней битвы.
— Этот наконечник я достала из своего тела, пока сидела в плену у мохнатых людей. Все мои силы ушли на восстановление, иначе они никогда не смогли бы справиться со мной.
В этот момент первые лучи солнца окрасили розовым легкие ночные облака и наш разговор закончился. Зора быстро убрала наконечник и протянула руки навстречу солнцу. Губы ее беззвучно шевелились, приветствуя новый день. Через минуту утренний ритуал закончился, девушка легко поднялась с земли и встала рядом со мной, спокойно ожидая дальнейших указаний.
— И все же пойдем посмотрим для тебя одежду, в этом мире женщины ходят одетыми, иначе мужчины будут проявлять к тебе повышенное внимание, попросту приставать.
— Тогда они умрут, — все так же спокойно ответила Зора. — Рабам запрещено смотреть на дев без разрешения.
— Видишь ли, Зора, большинство мужчин в этом мире свободные люди, и здесь принято оказывать знаки внимания женщинам, ухаживать за ними. За это не убивают, здесь другой мир, тут свои законы. Вот у вас, насколько я понял, охраной и защитой от нападений занимаются женщины, но ты не упоминала о ваших мужчинах. Что они делают, как живут?
— Все делают, — презрительно скривив губы ответила девушка, — всю работу в племени: носят воду из нижней пещеры, выращивают мох и слизней, ухаживают за змеями. Когда самцам исполняется пятнадцать лет, их на месяц поселяют в пещеру дев. После этого Говорящая со змеями отводит ненужного самца матери-змее.
Не понял.
— И что дальше?
— Как что, мать-змея с удовольствием их съедает.
— То есть, вы просто скармливаете змеям членов своего племени?! — у меня от возмущения волосы дыбом стали.
— Они не члены племени, — губы девушки скривились еще презрительней, — они самцы, рабы. Ни на что не годные жалкие рабы. Змеи несут яйца, это основа жизни племени. На заходе солнца девы выходят на охоту, днем все живое прячется от палящего зноя. Охота редко бывает удачной, в Лугурунде почти нет крупных животных. Вся добыча отдается матери-змее и ее четырем сестрам.
Если у девы рождается мальчик, она переходит в низшую касту, если девочка — дева переходит в верхнюю касту. Нерожавшие девы находятся между ними. Девочки рождаются очень редко, мальчиков намного больше, поэтому никакой ценности для племени они не представляют.
— Мне, конечно, не очень нравится картина вашего мира, но там вы можете делать все, что угодно. Здесь же, Жалящая Зора, ты не то что не убьешь, ты никого пальцем не тронешь без моего разрешения. Понятно?
— Понятно, повелитель. Но если кто-то из твоих самцов начнет приставать ко мне?
— Не беспокойся. Ты моя гостья и к тебе никто приставать не будет, сумасшедших здесь нет. Ты мне лучше другое скажи. Если вы с таким презрением относитесь к самцам, почему ты послушалась меня? Я же отношусь к самцам, зачем меня слушаться?
— Потому что ты Говорящий. В Лугурунде существует легенда, что когда-то давно в племя пришел высокий и сильный самец, убил Говорящую со змеями и стал Повелителем. Его племя жило долго и счастливо и было самым сильным во всей Лугурунде, даже Мерцающие боялись нападать на них. Но потом он постарел и вместе со своими девами ушел в Огненную пустыню.
Как это романтично, умереть, забрав с собой десяток жен. На Земле это уже проходили.
— Ты не очень высокий, Змей, но сильный, и говоришь со змеями, — продолжила Зора, глядя на меня горящими глазами. — Ты выбрал меня старшей девой своего племени, мы вернемся в Лугурунду, отомстим Мерцающим и будем жить долго и счастливо.
"Господин назначил меня любимой женой!". Интересно, когда я успел выбрать ее старшей девой? А можно обойтись как-нибудь без этого?
Зора, словно подслушав мои мысли, сказала:
— Самцу в пещере дев дают накидку, та, на которую самец ее накинет, на месяц становится старшей девой. В жилище мохнатого человека ты накинул на меня свою накидку, теперь я — старшая дева. Ты сильный и жить будешь долго, а я всегда буду старшей девой, — Зору распирало от гордости.
Можно, конечно, было попытаться объяснить девушке все нюансы ее нынешнего положения, но прямолинейность мышления жителей Лугурунды сведет все мои потуги к нулю. Пусть пока будет так, эту девушку-воина лучше иметь в друзьях. Ее враги, как я понимаю, долго не живут.
— Хорошо, Зора, мы поищем при случае твою Лугурунду, а пока мне надо выполнить приказ нашего главного самца. Ты со мной?
— Я теперь всегда с тобой, повелитель, — без тени сомнения ответила девушка.
Я поморщился.
— Зора, я же просил... Все, пошли одеваться.
Подойдя к повозке, в которой везли вещи, я откинул полог и застыл, молча проговаривая множество непечатных слов.
— Клеменс, ко мне!!
Заместитель выскочил из палатки и бодро подбежал, пытаясь понять, из-за чего я так разорался.
— Что это, господин Клеменс? — я кивнул на мешки, плотно заполнявшие нашу повозку.
— Товары с пятнадцатой подводы, господин магистр, — четко доложил Клем.
— Какого черта они здесь делают?! Вы же должны были их отдать северянам!
— Извините, господин магистр, но команды не было, — ответил заместитель, стараясь не смотреть на полураздетую негритянку. — Обоз разгрузили полностью, а насчет нашей повозки команды не было. Я думал, что вы забрали этот товар в качестве оплаты за наше сопровождение каравана, — Клеменс был спокоен как трактор, ибо никакой вины за собой не чувствовал.
Думал он, надо же, команды "Думать!" не было! Хотя, конечно, определенный резон в его словах присутствует.
— И что в этих мешках?
Клеменс пожал плечами, мол, не его эта епархия, ему все равно, что там.
На данный момент это не так уж и важно, просто вся одежда, которую можно было бы подобрать для девушки, была надежно погребена под кучей мешков.
Зора пришла ко мне на помощь.
— Змей, позволь мне самой найти себе одежду, ваша мне не подходит. Я ненадолго, — девушка кивнула в сторону леса.
— Ты не потеряешься? Мы тебя ждать не сможем. Нам надо быстрее уходить отсюда, твой нелюбимый вождь мохнатых людей может послать погоню за нами. Возможно, они уже совсем близко.
Зора прислушалась к молчащему лесу.
— На несколько паков вокруг людей нет, — успокоила меня она, — потеряться я тоже не смогу, вы так шумите, когда идете, — девушка улыбнулась мне как маленькому ребенку.
Это да, шум присутствует, но попробуй такой оравой, с лошадьми и повозками идти бесшумно.
— Хорошо, иди.
Старшая и единственная дева отряда кивнула мне и через несколько мгновений бесшумно исчезла за деревьями. Пак, как я потом выяснил, составляет что-то около пятисот метров.
Через полчаса мы были уже в пути. Небо затянуло низкими тучами, начал сыпать мелкий снег, тот самый, что так легко и быстро засыпает все следы. Покачиваясь на лошади, я размышлял и о прошлом, и о будущем, не забывая контролировать окружающее пространство.
С вождем, если честно, получилось не очень хорошо. Мало того, что почти все золото забрали, так еще, оказывается, и часть товара замылили. Полагаю, что следующему караванщику общаться с вождем будет непросто, но обратно уже ничего не воротишь. Зато доброе дело сделали — Зору освободили. Даже два добрых дела — вождя от Зоры освободили.
Но это все лирика и мое самоуправство, к выполнению задания императора прогулка за золотом отношения не имеет. Итак, какие исходные данные у меня есть? Где-то на бескрайних просторах севера растут веселые грибы, которые в сушеном виде становятся сильнейшим наркотиком. Сами северяне его не употребляют, либо обладают иммунитетом к действию этой дряни. От остальной части материка просторы эти отделены горным массивом, в котором есть единственный удобный проход, запечатанный в свое время "Скальной крепостью".
Как пояснил Сан Саныч, в последние примерно двадцать лет поток наркотика, поступающий в столицу, резко увеличился. Какой из этого можно сделать вывод? Могу предположить, что раньше поставками дури занимались отдельные несознательные граждане, а в последнее время кто-то решил поставить дело на широкую ногу.
Вместо ходоков с котомками за плечами, в которых, при всем уважении, много не унесешь, появились повозки. Армию ходоков я исключаю, информация быстро растеклась бы по городам и весям. Скорее всего, все произошло ровно наоборот: организованная банда-команда устранила ходоков-индивидуалов как конкурентов, и как нежелательных свидетелей.
Но, в связи с этим возникает вопрос: а как они туда попадают? Повозка тайными тропами перемещаться не может, как минимум должна быть дорожка для проезда этой самой повозки. Понятно, что на ней нет указателей и укатанной колеи, за товаром есть смысл ездить раз в год, когда товар созреет, то есть высохнет.
И, наконец, самый главный вопрос — а что взамен? Что могут просить северяне за свой товар? Золото? Вряд ли, его на хлеб не намажешь. Вот тебе и ответ — продукты, которых нет на севере, ткани, металл, наверное. Естественно, все это меняется втридорога, потому как местные истинной стоимости материковых товаров не знают.
Подведем итоги. Дорога на "Скальную" существует, только знают о ней буквально единицы. Дело за малым — найти эту дорогу, добраться до крепости, и если повезет (оно же не повезет, у такого товара должна быть приличная охрана) перехватить груз этого года, если он еще не ушел в столицу.
Как будем искать? Бродить всей толпой, вспахивая девственные снега, бессмысленно. Я думаю...
Мои размышления прервали резкие крики в голове каравана и обоз остановился. Я поспешил вперед, чтобы успеть прикрыть людей в случае нападения.
Посреди дороги на снегу, щедро залитом кровью, скрестив ноги сидела Зора, рядом с ней неподвижно лежала туша какого-то животного.
— Змей, вы все время так ползаете, как песчаные черепахи? Я уже больше часа жду вас.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
