|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава восьмая. Господа товарищи
Дверь в погреб отворилась и Сергея больно двинули в спину прикладом винтовки. Он полетел вниз и упал на чьи-то тела. Вернее, не упал — его как бы приняли на руки какие-то люди, смягчив удар падения. Следом на него свалился его брат Сашка.
— Кто здесь? — спросил Сергей.
Темнота ему ответила.
— Ротмистр Ростовцев.
— Юнкер Нечволодов.
— Штабс-капитан Молчанов.
Потом темнота помолчала и снова ответила:
— Командир Красной армии Мамочкин.
— Командир Красной армии Васильев.
Александр ощупал карманы и вытащил из своих казацких шаровар выменянную им на рынке бензиновую зажигалку. Он щёлкнул колесиком и в его руке загорелся слабый огонёк. В одном углу погреба лежали три белогвардейца ?— это было понятно по их гимнастёрках с погонами. В другом углу сидел на корточках молодой парень в солдатских галифе, босой, гимнастёрку свою он держал в руках. Возле него лежал другой красноармеец. На его голове был бинт, так же у него была перевязаны кисть и предплечье левой руки. Видимо, его товарищ пытался разорвать свою гимнастёрку и сделать раненому перевязку.
Саша погасил зажигалку.
— Ну, а мы Александр и Сергей Юрьевские, цирковые артисты.
Темнота спросила:
— А вы из каких же будете? Из барчуков поди?
Судя по вопросу, его задал один из тех, кто представился красным командиром.
Сергей ответил:
— Если говорить о происхождении нашем, то да, мы из дворян. Но сейчас это не имеет значения, потому что ваш вождь, товарищи, Владимир Ульянов-Ленин тоже дворянин.
Его невидимый собеседник закашлялся, потом с натугой ответил:
— Дать бы тебе за Ленина по сопатке, барчук, да раны мешают. Ленин — вождь мирового пролетариата!
Сергей рассмеялся.
— Ну и что с того? Вон, вождь анархистов Кропоткин — так вообще князь. Среди большевиков есть и другие из дворянского сословия — Дзержинский, Куйбышев, Орджоникидзе. Так что дело не в происхождении, товарищ красный командир, дело в человеке.
— Да что вы, право, молодой человек, с красными полемику ведёте, — отозвался из темноты другой мужской голос. — У них же диктатура пролетариата, они считают, что только они имеют право решать, кому в России жить. А дворян они под нож пускают...
— И правильно пускаем, ?— возразил ему кашлявший. — Вы сколько из народа кровушки попили? И вместе со своим царём страну немцам продали.
— Нет, милейший, это вы со своим Лениным Россию немцам продали. Кто позорный Брестский мир подписал? Кто объявил, что Россия должны проиграть немцам войну?
Сергей понял, что сейчас полемика превратится в потасовку. Но тут подал голос его брат.
— Так, стоп, брэк! У каждого из нас своя точка зрения. Но сейчас мы — пленные, причём, пленные у бандитов. Вы, господа офицеры, и вы, товарищи — мы здесь все равны. Вместе нас расстреляют. Так что давайте прекратим идиотский спор.
Саша немного помолчал и потом продолжил.
— Нас точно расстреляют. Вас, господа офицеры — потому что Махно с Деникиным воюет. А вас, товарищи красные командиры — за то, что Махно рассорился с красными. Ну а нас — просто так, за компанию. Тем более, что этот атаман Щусь — немного малохольный.
— Или много, — поддакнул брату Сергей. — Что ты предлагаешь?
Саша улыбнулся, хотя в темноте это не было заметно.
— Когда нас вели, я заметил, что возле сарая, в котором наш погреб, стоит тачанка с пулемётом. Если мы здесь устроим пожар, нас по-любому вытащат. Мы шум поднимут — погреб точно откроют, а там мы караульных раскидаем — и во двор. На тачанке вырвемся из села, а с пулемётом нам никакая конница не страшна — уйдём. Тем более, махновцам белые на пятки наступают, фронт совсем рядом. Не будут они за нами сильно гнаться, побоятся наскочить на разъезды Добровольческой армии.
— Нам с вами не по пути, — раздался из темноты характерный хриплый голос. — Нас с Мамочкиным беляки враз к стенке поставят. Да и я раненый, куда мне бежать?
— Вася, я тебя не брошу, — это поддержал товарища Мамочкин.
— Да ладно вам, товарищи краснопёрые. Слово офицера — вас никто не тронет. Отпустим. В одном погребе всё же сидели, — перебил его спокойный насмешливый голос.
— Ротмистр Ростовцев, вы здесь не один. Пусть говорит старший по званию. Правильно, господин штабс-капитан?
Это, видимо, вклинился в беседу юнкер. Голосок у него был какой-то звонкий, совсем мальчишеский.
— Ничего, юнкер, ничего, ротмистр прав. Мы всё же, как-никак, товарищи. Товарищи по несчастью то есть, — ответил штабс-капитан Молчанов.
— Вот уж не думал, не гадал, что товарищем стану, ?— пробурчал Ростовцев.
Молчанов продолжил.
— Бежать надо однозначно. Этот юноша прав — нас точно пустят в расход. Поэтому предлагаю распределить роли. Кто его знает, заправлен ли пулемёт, есть ли там ленты с патронами? То есть, вы, ротмистр, отвечаете за боеприпасы. Я сразу за пулемёт. Вы, юнкер, вторым номером, подаёте ленту. Вы, товарищи большевики, сможете самостоятельно влезть на тачанку?
— Так вы будете воевать, а мы только прокатимся с ветерком? Так не пойдёт...
Видимо, это Мамочкин откликнулся.
— Вы, товарищ большевик, о своём товарище раненном позаботьтесь. Он сам не сможет даже идти.
— Идти я смогу, господин беляк, за меня не беспокойтесь. Пусть Мамочкин прикроет вас. Винтовку у конвоира заберёт и пока вы с пулемётом разбираться станете, Петро нескольких бандитов запросто положит.
— Мы с братом тоже стрелять умеем. Так что поддержим вас, — встрял Сергей. — Если бы пару гранат — вообще было бы хорошо. Главное — со двора выехать, это крайняя хата, там сразу на дорогу вырвемся и дальше в степь.
Саша снова щёлкнул зажигалкой. Тусклый свет выхватил из темноты лица всех говоривших. Юнкер Нечволодов сидел рядом с ротмистром и что-то ему шептал. Ротмистр улыбнулся.
— Юнкер дело говорит. Всем нам тесновато в тачанке будет.
— Там рядом еще осёдланные лошади стояли. Видимо, постояльцев этой хаты. Я видел, когда нас заводили, — ответил Саша.
— Ты же, братец, на лошади, как на корове седло, — хохотнул Сергей. — Я сяду на лошадь, а Сашку возьмите к себе, господа-товарищи.
— Всё равно многовато. Кони быстро устанут, да и шестеро на этой бричке — перебор.
— Я тоже буду на коне, — откликнулся ротмистр. — Да мне так и сподручнее.
Штабс-капитан Молчанов подвёл итог.
— Итак, диспозиция ясна. Я и юнкер Нечволодов — на пулемёт. Ротмистр подносит патроны и на лошадь вместе с вами, молодой человек. Пока товарищ большевик нас прикрывает. Ну и вы тоже с нами на тачанку, — он взглянул на Александра. — Ваш брат с ротмистром выезжают со двора. Если всё спокойно, даёте нам отмашку. Мы выдвигаемся вслед за вами и сразу в степь. Само собой, за это время вы, товарищ, как вас...
— Васильев моя фамилия, Василий Васильев, — отозвался раненый.
— Так вот, товарищ Васильев, у вас будет от силы пару минут. Успеете?
— Да чего уж там, дошкандыбаю, — улыбнулся Васильев.
— Ну, тогда надо подготовиться к пожару. Только вы, юноша, не усердствуйте сильно уж, а то вы нас живём здесь сожжёте. Надо изобразить только видимость пожара, не более.
Саша усмехнулся.
— Я всё понимаю, господа-товарищи. Вы, это, приготовьтесь. Перевяжите раненного, вы, юнкер, сапоги обуйте, а то мало ли... Когда будете готовы все, дайте знать. Я пока свет потушу. А потом начнем понемногу жечь солому, она дым даст. Ну и начнём сабантуй.
Он погасил зажигалку.
— Что начнём? — переспросил кто-то в темноте.
— Сабантуй. Это у татар праздник такой, — пояснил Саша.
— Кстати, вы, молодой человек, сказали, что вы — из дворянского сословия. Где-то я слыхал вашу фамилию. Как вы сказали? Юрьевские?
Судя по голосу, это был штабс-капитан.
— Да, а что? — вопросом на вопрос ответил Александр.
— Да ничего. Просто это известная фамилия. Екатерина Александровна Юрьевская часом не ваша родственница?
— Давайте сейчас обойдёмся без генеалогического древа, господин штабс-капитан. Не важно, тем более, сейчас, какие у нас родственники. Если не выберемся отсюда, то мы все породнимся. В могиле, — мрачно пошутил Саша.
— Да нет, я просто спросил. Юрьевские — известный дворянский род. И, насколько я знаю, у Екатерины Александровны двое сыновей как раз вашего возраста. Только она после большевистского переворота в Петрограде уехала за границу. Вот я и удивился, услышав вашу фамилию...
— Ничего, если останемся живы — у нас ещё будет повод об этом поговорить, — вмешался Сергей. — Ну, что, все готовы?
— Да...да... готовы... — раздались из темноты голоса пленников.
— Тогда будем начинать. Саня, жги!
Александр щёлкнул зажигалкой и поджёг пучок сена. Каждый тоже взял себе по пучку, после чего подожгли их от Сашиного импровизированного факела. Подвал стал заполняться дымом, стало трудно дышать.
— Стоп, так мы задохнёмся. Дайте мне ваши прометеевы факела, я их поднесу ближе к щелям погреба, — Саша вовремя спохватился и быстро отобрал у всех горящую солому, поднеся её прямо к крышке погреба. — Всё, создаём шум, кричим.
— Пожар! Горим! Помогите! Ради бога, откройте нас... — наперебой закричали пленники.
В первые минуты ничего не происходило. Казалось, их никто не слышит. Потом вдруг раздался топот ног, кто-то вбежал в сарай.
— От, кляти охвицеры, сказав же — нэ палыты, так ни. Я ж цыгаркы видибрав!
Раздался лязг открываемого запора, и кто-то поднял люк погреба. Все зажмурились от яркого солнечного света. Но Саша не растерялся. Он выбросил наверх пук горящей соломы и, схватив за шиворот заглядывавшего в погреб махновца, одни рывком сдёрнул его в погреб. Его тут же перехватил Сергей и одним ударом отправил незадачливого часового в глубокий нокаут. Саша прислушался — на дворе было тихо.
— Вылезаем, быстро. Действуем по плану. Постарайтесь не стрелять — бандиты пока ни о чём не догадались, — полушёпотом бросил он своим товарищам по несчастью.
Он перехватил винтовку конвоира, которую тот выронил при падении в погреб, и осторожно выглянул из сарая. Во дворе никого не было. Зато стояла тачанка с пулемётом, причем, запряжённая парой лошадей. Рядом стояли еще несколько, причём, все осёдланные.
"Так, видимо, хозяева только прискакали и сразу собираются назад, поэтому и не рассёдлывали своих коней. Значит, они сейчас в хате", — эти мысли молниеносно пронеслись в голове у Саши.
Выглянул Сергей, за ним — ротмистр Ростовцев.
— Ротмистр, гляньте, вон за хатой телега, там могут быть ящики с патронами. Серёга, махновцы в хате, от пяти человек, без шума не получится. А шуметь нельзя — полсела сразу сбежится на выстрелы и нас отсюда не выпустят.
Тут из дверей выскользнул юнкер Нечволодов. На вид он был совсем ещё мальчишка, правда, довольно упитанный, точнее, какой-то лощёный. Юнкер с ходу подал идею.
— Вот, господа, у конвоира на поясе была граната прицеплена. Можно ворваться в хату и пригрозить гранатой. Бандиты лягут на пол, мы их просто свяжем и всё.
Юнкер протянул братьям гранату типа "бутылка".
— РГ-14. Ручная осколочная граната Рдултовского, образца 1914 года, — профессионально заметил Сергей.
— Так, Серёга, на тебе винтовку — ты ж у нас стрелок, я с гранатой. Врываемся в хату, положим всех на пол. Юнкер, ты с нами — надо всех связать быстро, поможешь. Штабс-капитан сам с пулемётом разберётся.
В этот момент как раз вышли из хаты штабс-капитан Молчанов и Мамочкин, поддерживающий Васильева. Штабс-капитан, услышав распоряжения Александра, молча кивнул и кинулся к пулемёту. Осмотрев его, засиял улыбкой.
— Господа, полная лента. Давайте, садитесь.
Саша возразил.
— Нет, господин штабс-капитан, мы только тронемся с места, махновцы выскочат и поднимут пальбу. Нам тогда не вырваться. Надо по-тихому.
Но тут вмешался случай. Дверь хаты отворилась и на порог вышел... атаман Щусь. Саша, недолго думая, со всей дури врезал ему в челюсть зажатой в кулаке гранатой. Атаман рухнул, как подкошенный.
— Аут! — только и успел машинально сказать Сергей.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
