Корсар. Пираты Чёрного моря 2

Корсар. цикл 'пираты Чёрного моря. книга 2

Часть 1 'Каратель'

Глава 1

Чёрный снег сыпал вторую неделю, хлопья пепла кружились как чёрные, жирные мухи. Падальщики! Старый, привычный мир умер! Сдох как блудливый пес, нагулявший себе множество болячек. Много жрал вредной пищи, много пил алкоголя, беспробудно трахался с сучками с пониженной социальной ответственностью, а еще и каждый месяц покупал себе новый смартфон — вот и не выдержало сердечко, ЦНС, печень, почки ...всё не выдержало! Край! Нельзя жить такому уроду на свете. Вы господа человечки всех уже достали! Надоели! Зажились на этой планете!

Вот за то, что вы человеки такие мудаки, вас и уничтожили...сами себя вы же и уничтожили, я ж говорю — мудаки!

Пепел сыпался с неба и укрывал землю черным покрывалом, траурным саваном. Смотреть на пепел были противно, надоело! Две недели я сижу в полу обвалившимся подвале старой, панельной хрущевки. Сколько интересно лет этому дому? Сорок? Пятьдесят? Думали ли его строители, корпевшие тут при Хрущеве или Брежневе, что когда-то их потомок будет сидеть в этом вонючем подвале, глядеть в замызганное стекло на пепел, сыпавшийся с неба и проклинать человечество? Вряд ли, они были хорошие люди. Честно работали, честно жили, у них была идея — построить светлое будущее для своих потомков, они не то, что помнили, они пережили и участвовали в Большой Войне, они видели все ужасы той самой войны, многие из них потеряли на той войне родных и близких. Но прошло время, у этих хороших, светлых людей, родились дети, потом родились внуки, которые о Войне знают только по художественным фильмам и книгам. И эти внуки уже не были такими хорошими и светлыми, нет они стали жесткими и грязными, они хотели только одного: много и сытно пожрать, хорошенько выпить, купить себе новый смартфон, закачать себе в тело очередную порцию инъекций красоты, выложить в сеть вновь снятое видео, собрать порцию лайков...и начать очередную Войну! Начали?! Довольны?! Вот теперь вы сыпетесь с неба в виде пепла! Радуйтесь, сбылись ваши идиотские мечты!

И ведь неспроста наши враги решили начать Войну именно 9 мая. Неспроста! Не давала им покоя эта дата, эта Победа, эта... всё им не давало покоя.

9 мая 2020 года самые большие мегаполисы Российской Федерации — Москва и Санкт-Петербург подверглись удару с применение ядерного оружия. Погибли миллионы, еще больше людей умерли в первые месяцы, от радиации ранений и увечий.

Потом началась блокада России по всем направлениям, потом пришла Эпидемия — страшный вирус убивал в день десятки тысяч россиян, потом началась открытая фаза Войны — вражеские танки пересекли государственную границу, американские морпехи и польские пехотинцы с боями продвигались в глубь страны...потом...потом...

А потом: 'зачем нам мир, в котором не будет России...'

Мы нанесли ответный удар и человеческий облик планеты Земля, привычный последние десятки тысяч лет, изменился раз и навсегда.

Я дернулся, разлепил заспанные веки и недоуменно огляделся по сторонам. Сон был слишком явным, он еще держал меня своими цепкими объятиями не желая отпускать в реальный мир. Я уснул, свернувшись на кресле рядом с капитанским местом. Святая святых корабля, и пусть у нас сейчас небольшой сейнер, но у него тоже есть место, отведенное для первого после бога — капитана!

— Ну, что, как дела? — спросил я у Митяя.

— Нормально, подходим. Еще полчаса и увидишь огни Синопа. Снилось чего-то? Ты во сне скулил.

— Скулил? — удивился я. — Старая жизнь снилась. Что-то давненько не снилась, а тут на тебе! Видимо из-за турецкой водки.

— Вполне возможно, — кивнул Митяй и отвернулся.

Я высунулся из рубки и оглядел водные просторы. Слева видна линия суши, справа — безграничная серая водная гладь.

Чёрное море!

Где-то там, на севере — Крым! Вот вернуть бы старые годы и поехать в Ялту. Причем не надо летом, можно даже осенью. Причем осенью будет лучше. Отдыхающий меньше, зноя нет, фруктов валом, цены подешевели и в гостиницах можно заказать номер с видом на море. Красота!

Что мы здесь делаем? Что ищем возле чужих, турецких берегов? Вроде как спасаем своих соотечественников...а на самом деле, все не так просто.

Со слов Митяя раньше в Синопе не было никакого намека на таможню и досмотровый пункт. Любой желающий мог зайти в порт и заплатив небольшую плату за стоянку, сойти на берег.

Город Синоп отличается своеобразным расположением. Он находится на небольшом гористом полуострове, окруженном водой, соединенном с сушей лишь узким перешейком, стоя в центре, которого можно одновременно с обеих сторон наблюдать безбрежную морскую гладь. На этом перешейке находится исторический и современный центр города, стоят, сохранившиеся местами, части старинной крепости. Синоп очень древний, он был основан чуть ли не за тысячу лет до нашей эры, и успел повидать многих правителей, впрочем, как и любые другие древние города по всему миру. Из древнейшей истории города стоит отметить тот факт, что в 412 году до н.э.он стал родиной знаменитого чокнутого философа Диогена, известного своей маниакальной страстью к бомжеванию и отверганию любых благ, создаваемых обществом. Однако Деоген был очень умен и мудр, за что, не смотря на все свои выходки, и получил известность на веки вечные, а в Синопе ему соорудили большой памятник, где он стоит на бочке с фонарем в руке, рядом с ним собака.

Другой интересный факт относится уже к новой истории, а именно — к 1853 году, когда у берегов Синопа русские корабли под командованием адмирала Нахимова в хлам разгромили турецкую эскадру, при этом понеся очень небольшие потери. Синопское сражение вошло в историю как последнее крупное сражение парусных флотов, и послужило поводом для вступления в войну Англии и Франции, решивших помочь Османской империи завоевать матушку Россию. И хотя это сражение османами было проиграно, а, стало быть, и воспоминания о нем современных турков тоже вовсе не радуют, история всё же сохранена в музее под открытым небом в центре города, где выставлены пушки и якоря с погибших кораблей, а так же установлена памятная доска с краткой информацией о Синопской битве.

Порт, как и весь город находились под защитой форта, стоящего на прибрежном холме. В форте располагались пушки и зенитные орудия которые с легкостью справились бы с любой вражеской целью, причем не важно откуда бы она приближалась к городу: с земли или суши. А вот с этим утверждением я бы поспорил, потому что если морскую гладь, пушки и зенитки на холме, гарантированно держали под своим прицелом, то все окрестности города они вряд ли надежно перекрывали, южные подступы к Синопу изобиловали складками местности, да и сама городская застройка могла скрыть наступающих. Все-таки огневая мощь форта в первую очередь должна была прикрыть город со стороны моря. И это не удивительно, ведь именно с моря два года назад в Синоп пришла смерть в виде десантников генерала Корнилова. Тогда русские штурмовики смели оборону города за считанные минуты, пройдя сквозь защитников Синопа подобно раскаленному клинку сквозь сливочное масло.

А вот теперь появился сторожевой катер и соответственно досмотр всех желающих посетить прибрежный город. О самой процедуре досмотра нам уже было известно, прошедший её несколько часов назад Петрович со товарищи доложился по рации, что нас ожидает.

Наш сейнер зашел в порт Синопа в начале девятого вечера, город уже окрасился огнями редких фонарей и окнами домов. На рейде, в километре от порта торчал местный сторожевик — рыболовецкий траулер, в двое крупнее нашего, вооруженный тремя крупнокалиберными пулеметами и одним зенитным орудием, типа древнего 'Эрликона', хотя может это и было что-то современное, но в НАТОвских пушках я слабо разбираюсь.

От сторожевика отвалился катер и направился в нашу сторону, на борту досмотрового катера с десяток вояк, но выглядят они вполне расслабленно и даже несколько вальяжно, видимо все местные, а значит целиком и полностью заинтересованные в прибытие в город богатых 'туристов' вроде нас.

— Постройте всю команду на борту и приготовьтесь принять нас! — на плохеньком английском выдал в мегафон усатый турок, сидящий на носу катера. — Немедленно! Оружие в руки не брать!

— Окей! — тут же отозвался я. — Добро пожаловать на борт господа военные! — как можно вежливее и подобострастно добавил я. — мы несказанно рады вашему визиту!

Катер бодро подошел к нам, рулевой заложил лихой вираж, и турецкая пластиковая посудина стукнулась о кранцы — автомобильные покрышки нашего сейнера. Наша команда в полном составе выстроилась на палубе сейнера.

Турков было шестеро: старший — пузатый, усатый толстяк в лопнувшей на пузе рубахе, поверх которой накинут спасательный жилет, коротких бриджах и резиновых тапках, остальные — молодые парни, облаченные в одинаковые оранжевые рабочие робы и вооруженные короткоствольными помповыми дробовиками.

Досмотр оказался поверхностным и шапочным, встречающую сторону больше всего интересовали показатели детекторов уровня радиации, коими они обнюхали каждый квадратный сантиметр поверхности сейнера. Я тут же окружил толстого турка своим вниманием и заботой — презентовал ему 'швейцарские' часы, высказал горячее желание уплатить все возможные подати и налоги за право войти в столь гостеприимный и тысячу раз благословенный богом порт, самого лучшего города на Земле — Синопа.

Общались мы с турком, которого, кстати звали Мехмед бей, на английском, причем я тут же обозначил, что турецким языком не владею в принципе, а из всей моей команды, лишь Митяй может связать пару слов. Кажешься этот фактор очень развеселил турок и дальше они принялись перебрасываться между собой шутками в наш адрес.

Я представился подданным Британской империи, промышляющим мелкооптовой торговлей, и в Синопе планировал расторговаться предметами роскоши и медицинскими препаратами. Моя команда состояла из нанятых славян: украинцев, поляков и болгар. Чтобы хоть как-то соответствовать этой легенде, я носил пиджак и джинсы, шею замотал клетчатым платком. На запястье у меня часы в золотом корпусе, а поверх свитера сразу несколько толстых золотых цепей, пальцы утыканы золотыми перстнями. В общем у первого и второго встречного сразу же сложиться впечатление обо мне как о беспечном богатее, у которого золотых цацок, как у дебила соплей.

Парней заставил разговаривать исключительно на жуткой смеси украинского суржика и польских ругательств. Список отдельных слов, распространённых выражений и целых предложений, написал на бумаге и заставил выучить наизусть.

Не знаю, что на встречающую сторону подействовало больше: мой внешний вид и вычурные, на показ 'понты', или все-таки тот фокус, что провернул Петрович идя в авангардной группе. Но как только шапочный досмотр закончился, и толстый турок Мехмед получил свой барыш, на сейнере остался один из его помощников, который вызвался нам указать, просто замечательное место для стоянки такого достопочтенного господина как я. Всё это было сказано на ужасном английском, где половину слов я не разобрал. А уже через полчаса мы швартовались у полуразрушенной причальной стенки, рядом с большим замызганным буксиром, чья рубка была выкрашена в красный цвет, что говорило о том, что в былые годы, он выполнял трудился спасателем или пожарным.

— Господин, сэр! — обратился ко мне наш провожатый, как только сейнер ткнулся бортом в кранцы обшарпанного пирса. — Смело сходите на берег, за ваш корабль не беспокойтесь, здесь вы под надежной защитой.

— Да-а?! — нисколько не притворяясь, презрительно скривив нос от запаха нечистот, протянул я. — Здесь, что война была? Почему причал весь в дырах?

— Это все из-за Чёрного генерала! — яростно высказался парень. — Два года назад этот проклятый русский привел своих головорезов в город и много здесь разрушил, будь он трижды проклят!

Видимо паренька зацепил мой вопрос, потому что он принялся мне рассказывать как все жители Синопа, да, что там Синопа, все жители Турции, ненавидят генерала Корнилова, который принес им, простым людям много бед и горя, и какой он плохой, а они все напрочь белые и пушистые, но ничего, бог не фраер, и так далее, и Земля круглая, а значит Генералу Корнилову скоро крышка, тем более, что ходят слухи, что его поймали и совсем скоро, возможно уже завтра разорвут на части на центральной площади города. Все это турчонок говорил с такой экспрессией и жаром, что большую часть слов произнес на своем родном языке, и даже те жалкие лингвистические крохи, что были произнесены на языке Шекспира, он умудрился так исковеркать, что хрен бы его понял истинный англичанин. Мало того мой собеседник умудрился вплести еще и пару русский матерных слов, объясняя какой негодяй этот самый Чёрный генерал Корнилов.

Я его речь слушал очень внимательно, но при этом строил такую презрительную гримасу, и так откровенно пялился по сторонам, что у всякого соглядатая возникло ощущение, что мне либо плевать на его слова, либо я ни черта не понимаю. А посторонние зеваки и свидетели в количестве двух немытых рыл уже присутствовали. На пирсе торчали два тела, облаченные в грязные робы, которые с явным интересом оглядывали не только нашу посудину, но и нас, да и в окнах ходовой рубки буксира я заметил чью-то мелькнувшую тень. В общем, похоже, мы попали именно туда, куда я планировал попасть — в аналог местной криминальной 'малины', промышляющей грабежом и разбоем. Даю руку на отсечение, что 'пограничник' Мехмед был у них в роли наводчика. Если все так, то нас ждет веселая ночь!

Вода возле пирса была грязная, в ней плавало много мусора и дохлой рыбы. Все окружающая обстановка навевала уныние и тоску. Возможно, если бы сейчас было утро и на небе ярко светило солнце, то все, казалось, не так печально, но сейчас мне было как-то не по себе, сердце сжималось от тревожных предчувствий. Я впервые пожалел, что подрядился помочь вызволить генерала Корнилова. Если он так сильно насалил местным жителям, то они хренушки отдадут его без боя. А нас слишком мало, что ввязываться в боестолкновения.

Сопровождающий нас юноша подозвал одного из зевак в замызганной робе и повелительным тоном приказа позвать Хозяина. Он именно так и сказал: 'позови Хозяина'. Оборванец кивнул и тут же скрылся. Пока мы дожидались встречающую сторону Косой и Серега вытащили на палубу два больших ящика к которым были прикручены удобные для переноски ручки. Керчь и оба морячка Валера и Дима вынесли на палубу брезентовые сумки и рюкзаки с вещами. В ящиках было спрятано оружие, которое сверху прикрывало фальшивое дно, поверх которого навалили наиболее ценную часть хабара, взятого в вилле стоматолога. Пока вытаскивали и сносили все это на берег вернулся замараха и доложил, что Хозяин сам прийти не может, но сейчас прибудут грузчики с тачкой, которые помогут достопочтимым гостям добраться до его скромного заведения. И действительно через пару минут, громыхая колесами здоровенной тележки, запряженной измученным жизнью осликом, пришли двое здоровенных мужиков. Морды у грузчиков были напрочь бандитские и их фото можно было бы ставить на полку со сладостями, чтобы отбить у детей привычку воровать конфеты из бабушкиного буфета.

Наш сопровождающий тут же принялся командовать погрузкой, всячески строя из себя начальника и командира. Как ни странно, но мордатые здоровяки беспрекословно ему подчинялись. Похоже этот турецкий юноша занимал определённое положение в местной криминальной иерархии. Я тайком проверил крепление, на котором висел под одеждой пистолет, если, что действовать надо будет быстро и решительно, иначе возможен вариант, когда я сам себя же и перехитрю и вместо того, чтобы грамотно обойти ловушку и поймать охотника, сам же в неё всю свою команду и приведу. А вот этого, очень не хочется!

Все сумки в телегу не влезли, поэтому их тащили на себе. Серега хоть и был из нас самым здоровым, но, как и я шел налегке. В случае опасности мы вдвоем должны будем прикрыть остальных, пока они вытащат оружие из ящиков. В открытую носить огнестрельное оружие в Синопе разрешалось только охранникам и местным военным. Толстый таможенник внимательно осмотрел представленный ему корабельный арсенал и опечатал его, заперев в металлическом шкафу. Перед выгрузкой молодой турок проверил сохранность пломб.

Я хотел было оставить на сейнере Митяя с рацией, но наш сопровождающий заверил меня, что в этом нет особой необходимости, потому что, во-первых, мы сейчас на закрытой территории порта, где нет воров, а во-вторых, наше корыто будет видно из окон комфортабельной гостиницы, где нас разместят.

По обоим из этих доводов я бы поспорил, потому что, во-первых, воруют везде, тем более на закрытых территориях, да, что там говорить, даже в космосе, на МКС, могут злодеи дырок навертеть в обшивке станции, а во-вторых, что-то я не вижу никакой комфортабельной гостинице в округе, единственное целое здание с крышей и не выбитыми окнами, к которому мы сейчас направляемся больше напоминает бомжатник после пожара. Поэтому перед тем, как окончательно сойти на берег все люки сейнера были наглухо задраены и заперты изнутри, единственную дверь, которую закрывали последней, заперли на здоровенный, амбарный замок, который просто так не сбить, его пришлось бы срезать или взрывать.

Мои самые плохие предчувствия оправдались и провожающий нас турок, вместе с тележкой запряженной ослом и двумя бугаями-грузчиками привел все-таки нас в двухэтажную, обшарпанную халапу выполненую в стиле 'а-ля зима 1942 г. в Сталинграде'.

Чем ближе мы подходили к 'комфортабельной гостинице' тем больше портилось мое и так не самое радужное настроение. Мой внутренний голос так и орал: 'Куда ты прешься, идиот?! Вас же там всех убьют!!!' Но я продолжал идти, на ходу насвистывая битлов.

Ночь уже заметно вступила в свои права, и темнота навалилась со всех сторон, как хищный зверь. Только зазеваешься и тебя схватят острыми клыками за податливую плоть шеи и разорвав сонную артерию, утащат в логово, где уже спокойно и размеренно съедят.

При входе в гостиницу нас уже ждал очередной толстый турок, облаченный в длиннополый кафтан, чем-то напоминающий офицерскую шинель. Это одеяние на нем смотрелось крайне комично, потому что посередине, в районе живота оно вздувалось глобусом, делая хозяина похожим на удава, проглотившего футбольный мяч. Чтобы осветить нам дорогу турок держал в руках яркий фонарь.

— Дорогие гости, милостивые господа, проходите! Проходите! Как же я несказанно рад вашему визиту! — принялся рассыпаться мелким бисером толстяк. — Надолго ли желаете заселиться? У нас все есть! Есть хамам, есть кальян, есть красивые, чистые девушки, есть массаж. Все есть! Оставайтесь надолго, вы не пожалеете! — хозяин заведения провел нас внутрь на ходу расхваливаю свою халупу.

— Отдельные свободные номера есть? — презрительно цедя через губу, спросил я.

Мне даже не пришлось особо разыгрывать презрение и брезгливость, обшарпанные стены в трещинах и затхлый запах и так говорили сами за себя.

— Ну, что вы господин, у нас все свободно, вы наши единственные постояльцы. Разместим всех по отдельности, чтобы не мешать друг другу общаться с девушками. Я сам в прошлом моряк и знаю, что нужно мужчине, ступившему на берег после долгой работы в море, — хитро прищурился толстяк.

При этом выражение лица этого турка мне очень не нравилось. Толстяк боялся! Прям, очень сильно боялся! Лицо побледнело, на лбу выступили мелкие бисеринки пота, а глазки бегали из стороны в сторону.

Да, чего он так испугался?! — недоумевал я. — Блин, это же мы к нему в логово пришли, а не он к нам. Чёрт возьми, что здесь происходит?

— Господа вы пока здесь посидите пять минут, — хозяин указал рукой на два дивана, стоящие в большой комнате при входе, выполняющей роль ресепшена. — А я погляжу готовы ли ваши комнаты.

— Минуточку! — ухватил я хозяина за локоток. — Не подскажите, где тут у вас комната для мужчин? — я понял, что действовать нужно быстро.

Мои подчиненные, побросав свою ношу в середине комнаты расселись по диванам, оба грузчика, как бы невзначай остались в дверном проеме, тихо переругиваясь между собой, кто из них должен перетаскивать содержимое телеги внутрь гостиницы. Сопровождающий нас турецкий пограничник, куда-то запропастился. Похоже, что никто не собирался нас размещать на ночь и травить снотворным или клофелином.

— Да, да, конечно, — немного замявшись и зачем-то оглянувшись на грузчиков, проблеял толстяк. — Вот сюда, пожалуйста! — хозяин указал мне на небольшую дверцу, прятавшуюся за высокой стойкой.

— Вести себя достойно и не хулиганить! — невзначай бросил я своей команде, ныряя в дверь.

Это была специальная фраза, призванная всем быть готовым к неприятностям. Турок шмыгнул вслед за мной, еще спиной я почувствовал его нервные движения и тут же сделал шаг в сторону, уходя с линии атаки. Кулак пролетел мимо, слегка зацепив плечо, я перехватил руку и резко дернув в сторону, повалил толстяка на кафельный пол. Никакого туалета здесь не было, обычная заваленная хламом подсобка. Турок шмякнулся на пол тихо, без громкого стука, а навалился сверху. Схватил одной рукой его за волосы и силой вдавил лицом в пол, второй достал из кармана короткий нож и тут же вогнал его в ухо толстяку. Турок дернулся, по его телу прошла дрожь, он несколько секунд сучил ногами, потом обмяк.

Дверь распахнулась и в проеме показался один из грузчиков, из-за того, что здоровяк был немного выше проема, ему пришлось сгорбиться и наклониться чтобы пройти, это и спасло мне жизнь. В руках противника был пистолет, а у меня только нож, но я успел его перекинуть рукоятью вперед и метнуть в турка. Вообще, метание ножей — это конечно специфическое искусство, оно хорошо для показательных выступлений спецназа. Когда добрые молодцы с перепачканными лицами метают всякие острые железки в деревянную мишень — это смотреться красиво, эффектно и охренительно круто. Но в жизни все не так эффектно. Сила, с которой нож вонзается в тело противника зависит от массы ножа и от энергии, вложенной в него при броске. Ну, а про уязвимые точки в которые нужно попасть чтобы гарантированно убить противника, я вообще молчу, их не так уж и много на теле человека и большая часть из них прикрыта многослойной одеждой, обычная фуфайка служит довольно не плохой защитой от ножей, которая заметно уменьшает глубину проникновения клинка в человеческую плоть. К чему я все это? К тому, чтобы оправдать себя, типа, это не я такой рукожоп, это физика, и если у вас есть выбор из чего поразить нападающего, то всегда выбирайте огнестрельное оружие и не выпендривайтесь.

Нож, сделав один оборот вонзился в плечо здоровяка войдя в тело на пару сантиметров, турок удивленно ойкнул, смахнул нож с себя, сделал шаг назад, ударился со всего размаху головой о дверной косяк. От удара он присел и немного отшатнулся. Все это заняло пару секунд, но мне хватило, чтобы выхватить пистолет и открыть огонь. Пули вошли в тело грузчика, отбросили его на стену, я перенес огонь внутрь помещения, второй здоровяк, тоже вооруженный пистолетом, как раз попал на линию огня.

Несколько секунд, разряженный магазин пистолета и оба противника лежат в лужах собственной крови.

— Сходили в баньку, — потрясенно произнес Митяй, когда я выглянул из подсобки.

— У нас гости! — Серега сбросил фонарь на пол и помещение утонуло в темноте. — Из второй посудины на берег сошло шестеро. Идут в нашу сторону, все вооружены! — коротко доложил он.

— Разбираем оружие, — приказал я. — Серега, Косой — вы наверх, досмотреть помещения. Керчь хватай ручник и на лестницу, держи вход. Митяй, Валера прячьтесь за стойку. Как только войдут, по моей команде хреначим из всех стволов. Только ящики затащите в подсобку, не хватало еще рацию повредить. Погнали, мужики!

Двигаться в темном помещении было трудно, спасало только то, что с улицы, сквозь окна проникал рассеянный свет от одинокого фонаря перед главным входом.

Я не знал как должны были разворачиваться события по задумке злодеев, был ли какой-то условный знак, или они услышали звуки стрельбы, но стрелять противник начал первым. Как только входная дверь распахнулась и в помещение прошмыгнули три фигуры, тут же ударили вспышки мощных, ручных фонарей. Штурмующие действовали как в боевиках про агентов ФБР: в правой руке пистолет, который опирается на левую руку с зажатым в ней фонарем. Луч фонаря находит цель, пистолет посылает в неё пулю. Оставшиеся на улице вражеские бойцы подтащили портативные прожекторы и врубив их на полную залили мутным светом внутреннее пространство первого этажа. Получилось светло, задорно и феерично...прям, как на сельской дискотеке!

Бах! Бах! Бах! — затараторили наперебой три вражеских пистолета.

Изначально я думал по-тихому захватить нападавших, пригрозив им автоматами и ручным пулеметом, но их повышенная активность и агрессивность поставила крест на моих планах.

Отдавать приказ об открытие огня не было смысла, мои парни и так не дураки, разобрались что к чему. Высунув ствол немецкой штурмовой винтовки из-за укрытия я нажал на спуск и высадил двадцати зарядный магазин одной длинной очередью, потом тут же сменился и вновь открыл огонь. Вначале полоснул по нападавшим внутри помещения, а потом уже бил по фонарщикам снаружи. Домик был собран из чего-то легкого и пустотелого, вроде сэндвич панелей, поэтому автоматные пули калибра 7,62 прошивали его на сквозь не замечая препятствий.

Ручной пулемет Ванька разродился длинной очередью, откуда-то сверху, через окно второго этажа его поддержал второй ручник. В замкнутом, ограниченном пространстве у нападавших не было ни единого шанса, да и тем, кто был снаружи никак не удалось бы уйти от мощного огневого навала, который мы им устроили с помощью пяти автоматов и одного ручного пулемета. Враг явно не рассчитал свои силы, видимо они до последнего думали, что перед ними обычные, безоружные торгаши.

— Все целы?! — громко спросил я, как только керчанин перестал давить на спусковой крючок.

— Да.

— Да.

— Да.

Отозвались Митяй и Керчь с Серегой сверху.

— Серый, что у вас там?

— Все пусто, четыре комнаты, внутри никого. Бардак и запустение, — отозвался пулеметчик.

Бах! Бах! — неожиданно раздались выстрелы со второго этажа.

— Косой, это ты?

— Д! Снаружи тень мелькнула, — доложился Пашка, — кажись подстрелил. А! Он, сука, еще дёргается. Добить?

— Нет! — остановил его я. — Прикрой, надо его забрать и допросить. А где он? — уточнил я, выглядывая через посеченные окна перед главным входом.

— С обратной стороны домика, там какой-то спуск в подвал, он из него выбрался, — отозвался Косой.

— Митяй, Валера обейте раненых и затащите внутрь трупы всех, кто снаружи, — приказал я, кашляя от застившего комнату сизого дыма. — Керчь, давай со мной, прикроешь. И ты, Косой, там не зевай. Серый, а ты держи на прицеле вторую посудину, если чего, вали их на дальних подступах!

Закинув автомат за спину и выставив перед собой пистолет я осторожно выскользнул наружу, перед крыльцом, под окнами лежали три тела. Все гарантированно мертвы, у двоих явный некомплект частей головы, третий прошит пулями так, что через него теперь удобно вермишель отбрасывать.

— Зырь какой зачетный кепарик, — прошептал керчанин, тыча мне в лицо, подобранную с пола бейсболку.

На кепке красовался логотип полицию Нью-Йорка, Иван тут же нацепил кепку на голову, при этом выглядел настолько довольным как будто нашел миллион долларов.

Мы обошли дом и завернув за угол тут же обнаружили лежащего на земле парня — нашего провожатого с патрульного турецкого катера. Так вот он куда подевался?

— Дон шют! Дон шют! — заполошил турчонок, демонстративно отпихивая от себя дробовик.

— Что внизу?! — грозно вдавив ствол пистолета в пулевое отверстие на ноге раненого, спросил я.

— А-аааа! — парень дернулся, громко завыв от боли. — Больно!!! Нет там никого, там пленники и пару рабов!!! Помогите, мне больно!!!

— Сколько вас здесь? Мы убили шестерых с пожарного буксира и тех двоих, что были с тобой, — не обращая внимания на крики раненого продолжил я допрос. — Сколько еще осталось ваших?

— Не знаю, не знаю! — раненый кривился от боли и ошалело закатывал глаза. — Может на буксире еще кто-то есть, я не знаю, я здесь не причем!

— Слушай сюда, скотина, ты мне сейчас не заливай, или от тебя есть польза, или ты труп. Понял? Сколько здесь еще ваших? Сука! — последнее ругательство, я выдал по-русски не специально, просто промахнулся мимом и влез пальцем прямиком в открытую рану.

— Русикий??? — пленный так сильно округлил глаза, что я реально испугался, что у него сейчас вываляться наружу глазные яблоки. — Вы русикий???

— Да! И если ты не начнешь приносить пользу, то тебе пиздец!!!

— Не убивай меня, не убивай! — от сильного испуга пленный почему-то перешел с плохого английского на вполне сносный русский. — Я помогать, помогать! На буксире осталось еще двое, но они не бойцы. Они — обслуга, бывшие рабы. Не убивай меня! Не надо!

— Сколько внизу человек? — спросил я, ткнув стволом в сторону открытого люка.

— Десять. Три женщины, остальные мужчины. Все связаны и не представляют опасность.

— А ну-ка иди сюда, — я ухватил пленника за шкирку и подтащил к открытому люку

Прячась за спиной раненного, ткнул его головой в провал хода, чтобы посмотреть за реакцией тех, кто внутри. Выстрелов не последовало. Уже хорошо!

— Эй, внизу, выходите или я сейчас брошу гранату! — крикнул я по-турецки.

Снизу раздались громкие крики, женский визг и проклятья вперемешку с ругательствами. Причем ругались на каком-то славянском языке.

— Последний раз предупреждаю, выходите с поднятыми руками или получите гранату! — крикнул я еще раз, но уже по-русски.

— Руски?! Руски!!! Руски и Серби, брача за век!!! Не пуцай, овде свои!

Ага, внизу сербы! — догадался я. Странно, конечно, что здесь на турецкой земле оказалась сербы, но чего в наше время только не бывает.

— Керчь, держи этого, если рыпнеться херачь его прикладом по башке, только не убей, он нам еще нужен, — приказал я. — Я вниз, если меня захватят, то закидай лаз гранатами!

— Бро, дык, нет у нас гранат, — равнодушно пожал плечами собрат по оружию.

— Да-а, — притворно удивился я, — ну тогда, хоть обассы их всех! Ладно, прикрывай меня, и головой верти на триста шестьдесят градусов, а то хрен его знает, кто на звуки стрельбы пожаловать сюда может.

Вниз схрона вела крутая деревянная лестница, на нижней ступеньке которой висел фонарь. Я включил фонарь и осветил внутреннее пространство погреба. Подвал небольшой, с низким потолком, стены и потолок выложены кирпичом.

Вдоль стен стоят клетки, между которыми узкий проход. Справа три клетки и слева столько же. В первой, правой клетке на полу, сжавшись в комок лежит девушка с длинными, черными как смоль, разбросанными по замызганному полу волосами. Дальше по правому ряду клетка с двумя женщинами престарелого возраста и замыкала клетка с тремя мужчинами, явно турецкой внешности. А вот в левом ряду, первая клетка пустая, а следующие две с высокими, богатырской внешности мужчинами разного возраста. Все мужики бородатые, в ободранной одежде и с множеством окровавленных ран и ссадин. Все связаны веревками.

— Руски ми свойи, ослободи нас, ми нисмо неприятели! Помози нам!

Высокий с окладистой, густой бородищей мужик, держась за прутья решетки связанными руками, яростно шептал мне.

— Я, конечно, что-то понимаю, все-таки языки похожи, но может кто-то говорит по-русски или по-английски? — обратился я к здоровяку.

— Я говорю по-русски, — из второй клетки донесся слабый голос. — Мислав, говорит, что мы свои и просит нас освободить.

— Вы, вообще, как здесь оказались? — спросил я, осматривая решетки.

Мужчины бородатой наружности и славянской внешности переполошились и сейчас стояли по стойке смирно жадно пожирая меня глазами. Они бормотали и перешептывались между собой.

— Нас турки захватили в Чёрном море, сначала нас было сорок человек, три семьи вместе плыли, но остальных продали кому-то в рабство. Освободите нас!

— Освобожу, обязательно освобожу, — успокоил я его, — только вначале разберусь как это сделать. А эти откуда? — кивнул я на клетки напротив.

— Девушка на полу, Мирра — сестра Мислава, а остальные местные турки, они жили наверху, но три дня назад их посадили к нам в подвал. Наверху остался их глава семьи, толстый такой мужчина. Ключи от замков были у парня, который недавно спускался к нам.

Здоровяк, первым заговоривший со мной, внимательно прислушивался к нашему разговору, он перебил рассказчика и что-то скороговоркой втолковал ему.

— Мислав просит, чтобы ты не убивал этого парня, а отдал его ему. Этот турок сильно оскорбил его, он унижал его сестру.

— Я подумаю над его словами, — уклончиво ответил я. — Турчонок мне еще нужен, мы здесь не просто так, у нас есть свои задачи. Как только решим их, и пленный перестанет представлять ценность — вот тогда и решим его судьбу. Тебя-то, как зовут?

— Меня — Михаил, это — Баян, он — Василий, старший у нас — Мислав, а вон его сестра — Мирра. Мы все из одной семьи у нас общая фамилия — Петровичи.

Мислав вновь что-то горячо высказал Михаилу, а потом хмуро насупившись посмотрел на меня.

— Мислав говорит, что если ты нас освободишь и дашь оружие, то они помогут русским освободить своего генерала. Умрут, но чести не уронят. Мислав воевал в спецназе, у него богатый опыт.

— Хорош опыт, если вас захватили турки, — хмыкнул я.

Михаил перевел мои слова своему брату и тот, тут же принялся объясняться.

— Нас е бугары, они пиуи нас незеро и турции заробили нас у сну. Помози на рус, и я убити все турка на коих ты покажаты!

— Чего он говорит?

— Мислав говорит, что нас болгары опоили снотворным и сонных продали туркам, и если ты позволишь, то Мислав будет за тебя сражаться до последнего и убьет всех турков, на которых ты укажешь.

— Ладно, я понял, но и вы поймите меня, мне не турков убивать надо, а решить поставленную задачу, если твой Мислав и правда, в прошлом военный то он должен понимать меня. Короче, мне тут не нужны мстители и сумасшедшие, нужны дисциплинированные подчиненные готовые точно выполнять приказы и поставленные задачи. Вы тут пока пошепчитесь между собой, а я пока найду ключи. Вас я в любом случае освобожу, но только от вас зависит когда. Если дадите слово, что не будете пороть горячку, то освобожу сразу, а если хотите мстить и убивать турок почем зря, то освобожу попозже.

Не став ждать ответа, я полез наверх, пусть посидят, подумают. То, что нам попались сербы, готовые помогать — это хорошо, но то, что они обозлены на турок — это плохо, хрен его знает, как оно поможет повернуться, башню сорвет и начнет этот здоровяк Мислав в самый неподходящий момент крошить окружающих лиц турецкой национальности налево и направо, тем самым подставит нас всех.

Ну и что мне теперь делать с этими сербами? Может и правда, лучше их пока не освобождать? Дать им воды и еды побольше, да и пусть сидят в своих клетках? Или лучше их освободить и записать в члены своего отряда? Все-таки лишние пять пар рук не помешают. Хрен его знает!

— Ну, чё там? — спросил Керчь.

— Сербы там, — ответил я. — Сербы и местные турки, сидят в клетках. Спусти им воды и еды, аптечку дай и одежды какой-нибудь. Только близко к клеткам не подходи и не ведись на разговоры.

— Так, вроде, сербы всегда были за нас. Может их освободим?

— Обязательно освободим, но позже, вначале разберемся и текущими делами. Этого перевязал?

— Ага.

— Эх, попал ты парняга, ох попал!

Размахнувшись, я что есть сил засадил ботинком по больной ноге пленному и тут же добавил ему второй удар в лицо, чтобы заглушить крик боли, готовый вырваться из его глотки.

— Молчать, сука! — зло прошипел я ему на ухо. — Ели хоть слово не по делу вякнешь, я тебя отдам тому здоровому сербу, с чьей сестрой ты забавлялся. Понял? И только твое хорошее поведение и преданность мне поможет избежать этого!

— Я понял, все понял господин! Сделаю все как вы скажите!

— Быстро и четко рассказал, как работала ваша группа и что должно произойти дальше. Сколько вас всего и где остальные? Кто главарь и кого ты называл Хозяином?

— Сколько всего человек в группе я не знаю, меня самого сюда взяли недавно, Мехмед мой двоюродный дядя, он и привел в банду. Хозяин — это главарь, его зовут Ахмед, он бывший военный, у него несколько кораблей и команда больше ста человек, сейчас они где-то в море, на берегу осталось немного. Вчера Мехмед встречал небольшой катер, на котором было трое: один англичанин, молодой пацан и какой-то украинец. Англичанин рассказал, что следом идет его родственник с хорошим грузом на борту, и просил помочь ему, потому что тот наивный и доверчивый человек. Вот Мехмед и решил подзаработать и захватить груз. Этот пирс давно стоял заброшенным, Ахмед здесь держал рабов и часть груза перед перепродажей.

— Чей буксир?

— Эта посудина толстяка, который вас встречал, он должен Ахмеду денег и его семью держали в заложниках, пока родственники не соберут выкуп. Мехмед предложил ему подзаработать и сократить сумму выкупа. Тот согласился.

— Когда вернётся Ахмед?

— Я не знаю, но, наверное, скоро. Завтра-послезавтра в Синоп должен прибыть Визирь из Стамбула, он заберет Чёрного Генерала с собой. Тех людей, которых захватили с Генералом должны будут прилюдно казнить на площади, и под это дело местные торгаши организуют большое торговище — Базар. Ахмед привезет товар — славянских рабов.

— Сюда он заглянет?

— Конечно. У него есть еще две стоянки, но здесь сербы, которых он тоже захочет продать. Так, что сюда люди Ахмеда обязательно придут.

— Ясно. Буксир на ходу?

— Вроде да, но точно не знаю, топливные баки там пустые.

— У нас есть хороший товар: старинные сабли, автоматы и пистолеты из золота, медикаменты, швейцарские часы, дорогая одежда и прочее, кому все это можно продать?

— Много кому, но проще продать сербов. На них есть покупатель, который купил всех предыдущих сербов. Лучше продать сербов, за них можно взять хороший барыш. А можно сразу на горючку поменять, тот бей, который хотел купить сербов, он как раз топливом и торгует.

— Ай, молодец, видишь какой умный мальчик. На лету все схватывает. На держи за это таблетку, — я протянул ему упаковку с обезболивающим. — Кроме Ахмеда и его людей больше никто сюда не придет?

— Вроде нет, разве, что Мехмед с братьями может заглянуть, чтобы посмотреть какой куш мы взяли, но раньше обеда он не появиться. Пока смениться, пока дома отдохнёт, только после обеда и появиться.

— Есть куда перегнать наш сейнер, так, чтобы в глаза не бросался?

— Можно сразу к Бараку, это тот самый торговец топливом. Утром, как рассветет, выйдем в гавань и перегоним ваш сейнер к его причалу, свяжемся по рации, я с ним поговорю, — жадно разжевывая таблетки сказал парень. — Как мне к вам обращаться, Господин?

— Эфенди, — через плечо бросил я.

В свою очередь, имя пленника меня вовсе не интересовало. Зачем мне оно, если этого паренька в любом случае придётся скоро уничтожить.

Оставив раненого валяться на земле под присмотром керчанина, я вернулся обратно в двухэтажный барак. Убитых турок затащили на первый этаж и свалили в кучу в углу. Почему-то мужики выглядели какими-то грустными, чем-то встревоженными.

— Чего такое хмурые? — спросил я.

— Валеру убили, — огорошил меня Митяй.

— Как?! — опешил я. — Кто? Я не слышал никаких выстрелов.

— Видимо, когда турки ворвались и начали шмалять в разные стороны, одна пуля пробила стену и прямиком Валерчику в сердце угодила. Вон он лежит, мы его шторкой прикрыли. Надо бы похоронить пацана. Хороший мужик был.

— Похороним, обязательно похороним, — сказал я, осматривая труп немого.

Действительно, небольшое входное, пулевое, круглое отверстие в левой стороне груди. Крови немного, при беглом осмотре и не заметишь. Действительно жаль мужика, он был из нас самым спокойным и тихим, и дело было вовсе не в том, что он не разговаривал. Просто он был другим: более интеллигентным, более вежливым и культурным. Хорошим был мужиком!

Царство ему небесное, земля пусть ему будет пухом!

Глава 2

Валеру похоронили рядом с причалом, там был кусок вывороченного взрывом бетонного покрытия. С помощью лопат расширили и углубили воронку, положили туда тело Валеры, замотанное в ковер. Присыпали землей, распили бутылку турецкой водки и сухо щелкнули затворами пяти автоматов, изобразив скорбный салют.

Сейнер мы оставили пришвартованным на причале возле злополучного барака. Все ценное, включая топливо перетащили на буксир. Чтобы быстрее справиться с погрузочно-разгрузочными работами припахали сербов и пленных турок. Пахали всю ночь, как проклятые, но с рассветом все было окончено и когда солнце появилось над горизонтом, буксир прогревал свои силовые машины.

В команду записали не только сербов, но и турок в полном составе вместе с женщинами. Кстати, турки, на самом деле оказались этническими грузинами. Многие не знают, но в Турции полно этнических грузин, даже их последний национальный лидер Эрдоган и тот имел грузинские корни, его предки были родом из Батуми. Старшим над турками, поставили одного из сербов — мужчину по имени Баян, мне он показался самым рассудительным и спокойным из своих соплеменников.

Старшего грузина, того самого, которого я зарезал ножом звали — Або, его тоже похоронили, закопали на заднем дворе гостиницы замотанного в ковер. В подвале сидели его жена, дочь, два сына и племянник, а на буксире были их работники — два грека с Крита. Я не стал запоминать их имена, лишь пригрозил скорой и кровавой расправой, если предадут. Вначале я удивился, что они высказали желание идти с нами, но потом сообразил, что особого выбора у них нет, остаться здесь, значит гарантированно попасть под гнев страшного Ахмеда. Про этого турка мне уже столько всего наговорили, что первым делом, что я сделаю, если не дай бог его встречу, это разряжу в него полный магазин автомата, а потом буду еще долго бить прикладом по голове, чтобы он не дай бог, не поднялся, потому что со слов окружающих, Ахмед — был сущим демонов во плоти, который, до лютой ненависти ненавидел всех русских. Специализировался Ахмед на работорговле и набегах на поселения вдоль берегов Крыма и всего северного Причерноморья угоняя в рабство преимущественно славян. Тех, кого он по каким-либо причинам не продавал в рабство, мучил до смерти и зверски убивал. Но местные, жители Синопа считали его героем и всячески ему потакали, по крайней мере, казни, которые он устраивал на городской площади собирали толпы народу и вызывали аншлаги.

Сербы оказались весьма прилежны и сразу же приняли мое безоговорочное командование, лишь сестра Мислава позволила себе легкую вольность отлупив палкой своего мучителя. Но я приказала не вмешиваться, лишь когда увидел, что девушка перешла от бессистемных ударов, к целенаправленному битью по голове, дал команду оттащить запыхавшуюся тигрицу от её жертвы.

Связались по рации с Петровичем и указали им свои координаты, катер был у нашего пирса уже через тридцать минут. Как только парни сошли на берег тут же произошел еще один инцидент, на этот раз отличился Гарик. Когда он вместе с Петровичем и Женевой зашли в холл гостиницы и Исмаил увидел гору трупов, лежащих в огромной луже застывшей крови, то у него похоже случился нервный приступ. Вообще, надо отметить, что наш турецкий подросток до этого держался весьма и весьма достойно, он воевал и переносил трудности наравне с остальными, более взрослыми мужчинами и удивительно, как у него раньше не поехала крыша. Гарик вдруг начал громко кричать, хватать себя за голову, а потом вдруг выхватил пистолет из кобуры и хотел было застрелиться, но стоявший рядом Петрович, мастерским ударом выбил пистолет из его рук, а потом еще и повалил на пол. Гарика скрутили, насильно влили в него два стакана крепкого алкоголя и как только он уснул утащили отсыпаться в каюту сейнера, чтобы он не натворил бед, связали руки и ноги. Если после долгого сна мозги Исмаила не придут в норму, то придётся его застрелить, ибо возиться с умалишенным нет ни желания, ни опыта.

Пока остальные перетаскивали наши пожитки с сейнера на буксир, я терзал расспросами пленного турка и одного из грузин по имени Заза. Заза старший сын Або, жил вместе с семьей последние два года в Синопе и неплохо знал местную обстановку. Он начертил мне несколько схем города, указав название улиц и расположение особо интересовавших меня объектов. К таким относились: гостиницы, постоялые дворы, богатые лавки, участок, в котором базировался отряд местной самообороны, самодельные АЗС и оружейные магазины. Потом полученную информацию я перепроверил у пленного турка и брата Заза, молодого пацана по имени Бесо. Все сошлось!

Похоже мы сами себя загнали в ловушку. Из-за того, что в скором времени в Синоп должен наведаться крупная местная шишка — какой-то там Визирь, то город закрыли на выезд всех желающих, то есть действовала система ниппель — внутрь дуй, а обратно хуй! Всех впускать, никого не выпускать! Оно в принципе и понятно, турки ведь не дураки, понимают, что на свободе осталась какая-то часть людей генерала Корнилова и они по любому попытаются отбить своего командира. Логично было бы закрыть город на глухо, но здесь уже в дело вступила природная жадность свойственная любому турку. Как ни крути, а турки больше торгаши, чем вояки, для них прибыль и барыш, важнее каких-либо побед и свершений. Поэтому и было принято такое половинчатое решение: всех впускать в город, чтобы принять как можно больше торговцев и покупателей на завтрашней ярмарке, организованной в честь захвата генерала Корнилова, а выпустить всех понаехавших, только после того как люди Визиря увезут из города Чёрного Генерала.

Как правильно поступить в такой ситуации, я не знал. С одной стороны совершенно не хотелось зря погибнуть, спасая Корнилова, а с другой стороны мне, во чтобы-то ни стало надо знать причастен ли генерал к смерти моих друзей и близких. И вот тут я понял, как убить двух зайцев одновременно и сделать так, чтобы и рыбку съесть и на пальму влезть, да еще и перед своими людьми не упасть в грязь лицом.

Мы взорвем к чертям собачьим тюрьму, в которой держали Корнилова, благо там был не особо больших размеров бетонный домик, потом уничтожим форт, прикрывающий выход из порта, заодно сожжём пару местных АЗС и под прикрытием всего этого шума-гама свалим из Синопа захватив с собой добро, нажитое торговцем топлива Бараком. Вот такой вот не хитрый план. Хорошо бы еще найти Винта и его товарищей, но можно и без них. Целиком в суть плана я никого не посвящал, во-первых, он еще был сыроват, а во-вторых, еще не известно, как бы тот же Серега или Петрович на него отреагировали.

К торговцу топливом Бараку решили выдвинуться на катере, оставив буксир торчащим в гавани. В катер набились вшестером: Я, Петрович, Керчь, Серега, пленный турок и Женева. Вооружения у нас хватало: у всех, за исключением пленного, автоматы и пистолеты, ручной пулемет и трофейные гранаты. Из товара, взяли только один ковер с саблями, пару ящиков с медикаментами и несколько золотых автоматов.

Катер подошел к короткому пирсу, у которого уже стояло прогулочное судно, раньше на таких катали туристов, тут были организованы комфортабельные каюты, неплохой ресторан и кинотеатр. Но все это было раньше, в те далекие времена, когда Турция была туристической Меккой всего бывшего СНГ и прочих нищебродов. Сейчас прогулочный катер был оборудован дополнительной защитой, несколькими пулеметными точками и какой-то хреновиной, сильно смахивающей на миномет. Вот такие вот современные тенденции в кораблестроении.

На пирсе нас уже ждала делегация встречающих: трое турок, вооруженных винтовками М-4, то, что мы тоже были при оружии, их нисколько не смутило, но они сразу же настойчиво попросили оставить все огнестрельное на катере. Что мы, собственно говоря, тут же и сделали. Прям на дощатом покрытии пирса разложили свой товар и стали договариваться о сделке. Помимо выложенного товара сразу же заикнулись о готовности продать пятерых сербов, четверых мужчин и одну девушку. Я даже показал групповое фото, на котором пятеро связанных сербов и злобно зыркали в объектив.

Весь предложенный товар тут же был оценен по достоинству, и мы стали договариваться о торге. Вот тут и начались заминки и камни преткновения. Во-первых, встречающая сторона на отрез отказывалась производить товарообмен из рук в руки, то есть вот вам лекарства и золотые пушки, а вы нам тут же соляру в бочках. Нет, злодеи с американскими винтовками, почему-то хотели в начале получить наш товар, а свой привести только на следующий день. Суки! Как будто начитались Ильфа и Петровы с их классическим: 'Утром деньги — вечером стулья, вечером деньги — утром стулья'. Во-вторых, первым делом они желали заполучить рабов, причем, без первоочередной продажи рабов никакого разговора о дальнейшей торговле не могло и быть.

Пленный турок уверял, что данная торговая схема вполне нормальная и здесь все так делают дела, когда одной из стороны выступают незнакомые хрены с бугра (то есть мы). Вот такие вот пироги с кутятами!

Торговались и спорили мы долго, больше двух часов, я все никак не сдавался и продолжал спорить. Ну, а что, здесь все-таки восток, и торговаться надо до последнего, иначе тебя просто не поймут и примут за лошка. А оно нам надо? Нет! Вот и торговался до хрипоты в горле.

В итоге пришли к обоюдовыгодному соглашению: завтра утром встречающая сторона пригоняет два грузовика, в котором нас, вместе с товаром и рабами отвезут в дом к господину Бараку, там товар оценят по достоинству и сразу же обменяют на топливо и все, что мы пожелаем. На прощание нам оставили пару листов бумаги — прайс, где было указано, что и по какой цене можно сторговать у господина Барака. Просмотрев прайс, я понял, что за наш товар вполне можно выручить десять тонн дизтоплива, несколько бочек моторного масла и кое-чего из взрывчатки, которой тоже торговал Барак, к слову, в его прайсе имелись даже танк и минометы.

Пленный турок тут же предупредил меня, что всех бойцов с собой не разрешат взять, максимум двоих — троих, да и оружие не позволят брать, и вообще, хорошо будет, если там всех не убьют, чтобы не платить за наш товар и сэкономить дефицитное по нынешним временам топливо. Мы ведь не местные и нами можно не церемониться, боясь за репутацию честного торговца. Вот такие вот мрачные перспективы. Но мы еще посмотрим кто кого, как говорил, мой знакомый: 'Но на каждую хитрую жопу найдется фуй с винтом, а на фуй с винтом — найдется жопа с лабиринтом,

ну, а на жопу с лабиринтом найдется фуй с путеводителем!' Так, что прорвемся, и не из таких передряг выскакивали.

Посудина нам досталась добротная и надежная. Со слов Валеры захваченный нами пароход очень напоминал спасательные буксиры проекта 733С предназначенный для оказания помощи аварийным кораблям и подводным лодкам в дальней и ближней морских зонах, буксировки аварийных плавсредств, тушения пожаров, откачивания воды, ликвидации аварий. Только в отличии от советского 'проекта 733С' наш буксир был немного меньше и проще, но в целом тот же функционал, рассчитанный на черноморскую 'лужу'. Длинна буксира — около тридцати пяти метров, ширина — примерно восемь метров. Две кран-балки, просторная кормовая палуба, где можно было разместить не только наш катер, но еще что-нибудь существенное. Запас хода — больше пяти тысяч морских миль. Внутреннего пространства достаточно чтобы комфортно разместить команду в тридцать рыл и столько же пассажиров. В общем после малютки сейнера — царские хоромы.

Кстати, о сейнере! Негоже оставлять его здесь, хорошо бы когда будет покидать турецкие берега, прихватить страдальца с собой.

Вернувшись на корабль, я застал идеалистическую картину — Керчь восседал на табурете, как царь на троне, а вокруг него кружком разместились четверо сербов и внимательно слушали его россказни.

— Бро! Бро, прикинь Мислав был в Керчи!!! Круто, скажи круто!!! — Ванек подскочил и буквально затанцевал вокруг меня. — У них в Югославии, когда была война, был отряд русских добровольцев, — радостно лыбясь заголосил Болтун, — так вот, этим отрядом командовал керчанин Александр Шкрабов, и Мислав после войны, приезжал в Керчь, чтобы привести землю с могилы Шкрабова. Так это, ладно, я, короче, тут прикинул хрен к носу и понял, что знаю сына этого самого Шкрабова. Прикинь, как Земля круглая, как ни крути её, а все равно все дороги в Керчи сойдутся! — сделал неожиданный вывод парень.

— Охренеть не встать, — согласился я. — Если вечер воспоминаний у вас закончился, то зови сюда остальных и давай держать военный совет, у меня тут пара мыслей появилась, надо их обсудить.

Обсуждение плана предстоящей операции затянулось до вечера, в итоге вырисовался рискованный план по захвату поместья торговца топливом. Если все пройдет так как надо, то мы не просто получим нужное количество нам топлива, но и дополнительное оружие, включая взрывчатку, а также еще около десятка новых бойцов, по мнению пленного турка проданные неделю назад Бараку сербы до сих должны были томиться где-то в подвале его виллы. Сербов продавец топлива планировал отправить на свой самодельный нефтеперегонный заводик, где из-за нечеловеческих условий труда и опасных условий производства, была постоянная текучка кадров. Видимо из-за скорой отправки очередной партии живого товара торгаш так и спешил заполучить оставшихся сербов. Действительно, зачем гонять лишний раз колонну на НПЗ из-за каких-то там пятерых сербов, лучше подождать лишний денег и отвести всех скопом.

Отправив катер с Женевой, Косым и Серегой на другую сторону гавани, я завалился спать. Раз уж нам всем нельзя поехать в гости к мнительному торгашу Бараку, то почему троим моим бойцам не завалиться к нему в гости с тыла. Зайдут огородами и, если что прикроют нас огнем пулеметов. Как попасть в поместье Барака по земле пленный турок вполне понятно изобразил на листе бумаги, нарисовав неплохую схему подхода.

Спал я в отдельной, капитанской каюте. Ну, а почему и нет. В конце, концов, капитан я или кто? Якорь мне в зубы!

Вырубился быстро, только голова коснулась подушки и сразу же забылся глубоким сном. Попугай Кирря облюбовал себе место на шкафу, куда я ему перед сном сыпанул жменю орехов. Вредная птица матом пожелал мне одновременно долгого здоровья и глубокой могилы. Я в ответ обматерил её, усомнившись в его половой ориентации и выключив свет лег спать.

— Поллундрра! Наших бьют, суккии! — заполошил попугай среди ночи. — Свистать всех на вверхх!!!

Не открывая глаз и еще окончательно не проснувшись, я тут же плюхнулся с койки на пол, в полете подбил кого-то под ноги и как-только сверху на меня навалилось тяжелое человеческое тело, тут же вцепился пальцами в первое, что попалось мне в них.

— А-ааа, яратик, ярда мит, — взвизгнул от боли мужской голос, и тут же без перехода злобно добавил: — Сени гебердежи, жанкуртарам!!!

Что кричали мне на ухо, я сообразил бы и без переводчика, в начале нападавший обзывался и звал на помощь, а потом пообещал убить и вновь бранился.

Стиснув пальцы сильнее, я что есть мочи дернул нападавшего на себя и тут же вцепился зубами в его шею, фонтан чужой крови хлынул мне в рот, я выплюнул кусок плоти и рывком ухватившись за руку, которой враг пытался закрыть свою рану, сломал чужое запястье.

— А-ааа, а-аааа! — зверским голосом закричал противник, а мне в голову ударили чем-то мягким.

Удар не причинил мне никакого вреда, наоборот, показал, что в комнате есть еще кто-то. Махнув несколько раз руками в разные стороны, я ухватился за чью-то тонкую лодыжку и тут же дернул её в сторону. Рядом на пол плюхнулось тело и раздался какой-то тонкий, женский визг, который тонул в реве первого врага. Не отпуская захваченной лодыжки, я второй рукой нащупал лежащий на полу жилет с пристёгнутыми к нему подсумками и ухватив его за лямку, принялся что есть мочи колошматить оба барахтавшихся на полу тела. Суммарный вес жилета с автоматными магазинами около пяти килограмм, этого хватило, чтобы окончательно внести разгром в стан противника. Каюта наполнилась криками боли и визгами ужаса, к общей какофонии присовокупились еще и матерные крики попугая, который кружил в темноте под потолком и обещал всех порвать, как тузик грелку. Нанеся с десяток ударов, отбросил жилет и наконец смог добраться до кобуры с пистолетом.

Бах! Бах! Бах! Бах! — четыре выстрела в замкнутом пространстве малюсенькой каюты прозвучали подобно грохоту пушки, и на несколько секунд мне настолько оглушило. Я на какое-то мгновение потерял ощущение реальности, мне показалось, что в углу каюты, что-то темное и большое шевелиться и блестит, не думая, тут же разрядил остатки магазина в это шевелящееся пятно в углу.

Сменив магазин, подтянулся на руках и щелкнул тумблером выключателя, благо из-за миниатюрности помещения все было почти под рукой. Когда электрический свет залил пространство каюты моим глазам предстала картины произошедшего. Пол каюты залит кровью, её натекло так много, что она оказалась повсюду. Все убитые, а их оказалось четверо были теми самыми турками-грузинами, которых мы освободили вместе с сербами. Здесь были трое мужчин и одна из женщин, та, что помоложе, сестра зарезанного мной толстяка Або. Особо ума, чтобы понять, что здесь произошло не надо иметь. В углу каюты был тайный лаз, через который нападавшие и проникли в мою каюту, дверь которой я на ночь запер изнутри. У первого нападавшего в руках был разделочный топорик, им видимо они и планировали меня убить. Но попугай, дремавший на шкафу, расстроил их планы и предупредил меня. Кстати, судя по приключенческим книгам, пираты в старинные времена в качестве самодельной сигнализации и использовали домашних питомцев.

Видимо, все-таки, эти люди убийцами были никакими, потому что времени чтобы распотрошить меня у них было предостаточно, да и зачем было ломиться ко мне в каюту такой толпой? А, они, скорее всего мне мстили за смерть их родственника Або, поэтому и хотели посмотреть на свет моих мозгов. В каюту проникли двое: сестра и старший сын Або, когда началась возня, то в лаз сунулись еще двое, но из-за тесноты и спешки они больше мешали друг другу, чем помогали. Хорошо, что я все-таки дотянулся до пистолета, а нападавшие были без огнестрельного оружия, в итоге: они — мертвы, а я — красавчег!!!

В дверь каюты заколотили и стой стороны раздался привычный голос Ванька и Петровича. Ну, вот и кавалерия пожаловала, за спинами Хохла и керчанина маячил Гарик, а где-то в конце коридора слышался топот, видимо это были сербы. Открыл дверь и впустил всех внутрь, но почему-то они так и остались в коридоре.

— Иваныч, чё здесь произошло? — бледнее спросил Хохол. — Ты цел? Не ранен?

— Нормально, — отмахнулся я. — Мстители пожаловали по мою душу, хорошо, что попугай предупредил, а то разделали бы меня, как бог черепаху. Выпить есть? — враз осипшим голосом спросил я.

Только сейчас на меня накатила волна адреналинового отката и я осознал, как мне повезло. Повезло, что нападавшие оказались криворукими убийцами, повезло, что у меня в каюте был нервный и крикливый попугай, повезло, что они шли мстить и заперлись всей толпой, больше мешая друг другу, чем помогая. В общем, капец, как мне сегодня повезло. Почему-то в бою умереть не страшно, а вот так ночью в собственной постели быть зарезаны какими-то доморощенными мстителями было страшно.

— Держи! — Петрович протянул мне небольшую серебряную флягу, явно подрезанную в поместье стоматолога. — Только осторожней, там спирт!

Не обратив внимание на его слова, я махом вылил в себя содержимое фляжки, даже не почувствовав спиртовой горечи. Взяв протянутую мне Хохлом зажжённую сигарету, глубоко затянулся. Курю я редко, раньше, вообще не курил, но в последние три года, как все вокруг встало на дыбы и понеслось вскачь, бывает покуриваю.

— Бро, а это чё у него на шее? — тихо спросил керчанин, все-таки зашедший в каюту. — Укус что ли?!

— Ага, — кивнул я, — вырвал кусок мяса из шеи.

Сделав пару затяжек, я почувствовал, что мне резко стало плохо: перед глазами поплыли разноцветные круги, в голову ударил алкоголь и меня тут же вывернуло наизнанку. Отдышавшись и кое-как переведя дух принялся рубать шашкой и костерить всех и вся:

— Едрить твою в коромысло! Баян, псина ты сутулая, какого рожна тебя поставили охранять турок, чтобы ты их проебал?! — взревел я, обращаясь ко всем сразу сербам, что к этому времени прибежали на звук выстрелов. — Фраер ты в маминой кофте, как ты за ними следил, что они всем скопом по кораблю шастают, как по красной площади на девятое мая?! Миха, в гроб тебе ведро помоев! — обратился я к русскоговорящему сербу: — Какого хуя ты тащишься, как трамвай на повороте?! Переводи, что я говорю, а то этому гамадрилу похоже не понять, что он накосячил, два весла ему в рот! Да, хули ты ржешь?!

Серб Михаил согнулся пополам и тряся плечами, давился от смеха:

— Командир! Алексей! Прости, но я половину твоих слов не знаю, как перевести на сербский, но Баян уже понял, что виноват, но турки, выбрались из закрытой каюты. Это их же корабль, вот он и знали про скрытые двери в стенах, — развел руками Миха.

— Три господа бога душу мать колумба христофора, бубушку в лысый череп!! — обреченно произнес я. — Ладно, проехали! Сербы, вам привести каюту в порядок! Петрович, Керчь, Гарик — дуйте в машину и слегка вломите грекам звиздюлей, свяжите, а потом заприте их где-нибудь, утром разберемся, за кого они. Потом найдете оставшуюся тетку, из этих, — махнул я в сторону трупов в каюте, — ей по горлу чик, и в колодец. Ясно?! Выполнять! — озадаченно хлопнул я себя по лбу. — Блин!!! Надо теперь все планы переписывать, ведь рассчитывали не этих козлов. Сука! Вот тебе и поспали, ладно, сейчас все решим. Короче, быстро выполнили поставленные задачи и в кают-компанию, будем держать военный совет! — приказал я.

Глава 3

Тянувшийся впереди крытый фургон немного сбавил скорость, наша колымага тоже притормозила. Я держался за крышу кабины внимательно оглядывая окрестности, понятно, что не смогу заметить группу Женевы, но очень хотелось. Все-таки они наша основная огневая сила, без их 'крупняка' долго нам не продержаться.

В десять утра к нашему буксиру подкатили два грузовика: большой крытый фургон и пикап с длинным, открытым кузовом. В фургон сложили груз, а в пикапе повезли нас: меня, Петровича, Ивана и четверых сербов. Валера, Гарик и сербка Мирра остались на буксире. Пленный турок тоже остался на корабле. Гарику я строго приказал не допустить расправы над бедолагой, он был мне еще нужен. Уж больно кровожадно на пленного смотрела сербка!

В начале приехавшие люди Барака хотели сербов тоже погрузить в фургон, но от связанный сербов так шибало вонью, что турки презрительно сморщив носы указали на кузов пикапа. А нам только это и надо.

Перед погрузкой в машины нас троих основательно обыскали, исключив всякий намек на тайный пронос любого оружия. А вот сербов не обыскивали. Оно и понятно, кому захочется лесть к ободранным, окровавленным и вонючим телам? Уж точно не брезгливым туркам!

Утренние сборы начались коряво и неуклюже. Еще ночью мне не дали толком поспать. В начале долго ругался с нашим 'первым после Бога' Валерой, он встал грудью на защиту греков и никак не соглашался, чтобы их в профилактических целях немножко помяли. Я не стал с ним спорить и махнул рукой, пообещав, что если греки выкинуть что-нибудь вроде ночного беспредела их бывших хозяев, то Валера уйдет на дно вместе со своими подзащитными. Потом выяснилось, что Ванек и Петрович не могут замочить старуху. Им видите ли совесть не позволяет поднять руку на беззащитную женщину, а то, что её родственники пытались меня выпотрошить, это для них не аргумент. Ну, да ладно, честно говоря, я тоже не смог вот так взять и пристрелить старушку, пусть она и костерила нас всех по чем зря. Решили запереть её в каюте, а как будем уходить окончательно из Синопа то оставим её на берегу. Из-за всех этих разборок и затянувшегося до утра военного совета я и не выспался. Настроение было просто отвратительное....

От сербов шибало мочой и дерьмом, вроде как человеческий нос со временем привыкает ко всем запахам, но то ли моё обоняние было каким-то особенным и утонченным, но каждый раз как порыв ветра накатывал с правой стороны борта, где кучковались братья-славяне я болезненно морщился и кривился. Между прочим, идея извалять сербов в фекальных стоках принадлежала мне, и это была не капризная блажь, призванная наказать их, за то, что Баян прозевал турок, которые чуть не зарезали меня. Нет, все было намного сложнее. Извазюканные в дерьме сербы, несли под своей одеждой оружие: пистолеты и гранаты. А весь этот вонючий маскарад разыгрывался для людей Барака. И все сработало как надо: во-первых, сербов не обыскали, а во-вторых, их не поместили в другую машину, то есть в случае опасности, мы имели доступ к оружию.

— Иваныч, если все выгорит, то я никогда не буду обсуждать твои приказы! — понизив голос сообщил мне Иван, стоявший рядом.

— Хорошо бы, а то вы достали уже. Не команда, а сборище демократов, так и норовит каждый споить с командиром, — буркнул я, намекая на горячие споры во время ночного военного совета.

Знатно мы ночью покричали друг на друга, доказывая каждый свою точку зрения. Чуть до потасовки дело не дошло. Но ничего, как-то обошлось. Надо завязывать с этой демократией, а то взяли моду оспаривать мои 'гениальные' решения! Ну, и что я предложил сумасшедший и рискованный план. На первый взгляд кажется, что он практически не выполним и скорее всего мы все погибнем, но кто не рискует, тот, как известно не пьет шампанского! Хоть я бы сейчас предпочел бы не бокал игристого вина, а стаканяку водки!

Сейчас было бы не плохо еще раз обговорить с сербами кодовые фразу после которых они должны вступить в игру, но нельзя привлекать внимание встречающей стороны, а то они и так подозрительно на нас косятся.

То ли из-за беспокойной ночи, то ли из-за плохих предчувствий, но вот сейчас, стоя в кузове трясущейся из стороны в сторону машины, меня одолевали не хорошие мысли. Совершенно не хотелось ехать дальше, казалось, что я втянул не только себя, но и своих товарищей в безнадежную авантюру. По факту мы сейчас сами лезем врагу в пасть. Сколько у Барака вооруженных нукеров доподлинно не известно. Пленный турок говорил, что около сотни, но часть из них охраняет НПЗ, часть находиться где-то за городом. Именно на том, что с Бараком сейчас только малая часть его людей и строился весь мой план. Вот только выгорит ли он?! А вдруг пленный врал или попросту не владел всей полнотой информации, а может люди Барака уже вернулись из рейда. Черт его знает?!

— Бро ты о чем задумался? — вырвал меня из тягостных мыслей, встревоженный голос Ивана.

— Шарап! — цыкнул я, и тут же добавил. — Спик онли инглиш!

— Окей! — послушно отозвался керчанин.

Жаль, что со мной сейчас не Женева или Гарик, только эти двое в полной мере владели английским языком, остальные едва могли связать пару слов. А как действовать в критической ситуации без словесного общения я не знал. Хорошо, если все обойдётся, как я предполагал и надеялся и команды по-русски мне придется отдавать только в самом конце, когда уже будет не важно какой мы национальности. Но если сейчас, встречающая сторона спалит нашу национальность, то в свете последних событий, когда в Синопе бояться визита русских спецназовцев, желающих вызволить своего генерала, нам придётся худо. Раскрошат из автоматов, как пить дать!

Машины наконец добрались до виллы Барака, но внутрь ворот заезжать не стали, а остановились перед ними, возле большой беседки, больше напоминающей уличную веранду в детском садике.

Усадьба торговца топливом располагалась примерно в десяти километрах от побережья на юго-востоке от Синопа. Места здесь были живописные: поросшие свежей зеленью пологие холмы, частые рощи и сады. Рай, одним словом, да и только. Вилла — большой трехэтажный особняк в окружении построек попроще. Отдельно расположены какие-то хозпостройки и вереница небольших цистерн под основательным навесом. Все сделано крепко и надежно, на века!

Выбравшийся из первой машины турок повелительным тоном приказал нам раскладывать товар внутри этого навеса и ждать, когда его величество товарищ Барак обрадует нас своим визитом.

А вот это уже хреново! Я рассчитывал, что нас пропустят внутрь, а не оставят снаружи. Блин! Ну и что теперь делать?!

Ладно будем танцевать с тем, что есть!

Я приказал развешивать ковры с огнестрельным 'золотом' и старинным 'холодняком' между стоек беседки. Сербов отогнали подальше от навеса и с помощью криков и пинков заставили сесть на землю. На первый взгляд могло показаться, что рабы связаны крепко и надежно, их запястья опутывали толстые жгуты нейлоновых шнуров, но на самом деле легким движением рук эти шнуры опадали на землю безвольными концами. Раз!...и связанный раб оказывался на свободе! Узлы вязал Ванек, откуда керчанин научился подобным фокусам он не сказал, заявив, что подобным искусством узоплетения владеет любой керченский школьник. Как всегда у Ванька, керчане — это особая раса на планете Земля. Причем Болтун искренне верил в свою теорию богоизбранности керчан, каждый раз, когда встречал свежие уши рассказывал им одну и ту же притчу...

Пришли как-то раз Еврей и Хохол к Богу и спрашивают у него, мол, кто же из нас самый богоизбранный народ. Бог сказал, что даст ответ завтра и отправил их спать, а ночью взял у каждого из них все самое ценное и исключительное и из этого сотворил керчан. А на утро заявил, что керчане — это самый богоизбранный народ на Земле.

Когда я услышал этот бред впервые, то долго ржал, но после десятого раза, понял, что смеяться глупо, а лечить Ванька поздно. Поэтому махнул рукой на его закидоны и лишь изредка подшучивал над товарищем.

Ящики с автоматами турки не дали нам затащить в беседку, а у тех стволов из золота, что висели на коврах тщательно проверили затворы и пристегнутые магазины, проверяя не затесался ли там случайный патрон.

Управились мы за полчаса, потом еще столько же времени стояли перед беседкой ожидая, что вот-вот сейчас явиться господин Барак и мы начнем торг, но этот чертов торгаш горючкой так и не явился. А солнышко тем временем поднималось, все выше и выше согревая эту грешную землю все сильнее и сильнее.

Похоже нас тут будут мариновать долго!

Нисколько не стесняясь, я завалился на дощатый пол веранды подложив под себя ворох тряпья в большом, полупустом бауле.

— Блин, Иваныч, как ты еще можешь спокойно лежать, а вдруг все пойдет не так, ты что совсем не нервничаешь? — прошипел на ухо Ванек.

— Нервничаю, — ответил я. — Но я понимаю, что турки нас просто проверяют и, если мы сейчас как-то выскажем своё беспокойство, значит у нас рыльце в пушку. Так, что не мельтеши и перестань трындеть по-русски, не дай бог услышат и тогда всем звиздец!

— Айм андэ стен ю! Окей! — нарочито громко заявил Иван.

Я в ответ показал ему фак и перевернулся на другой бок. Петрович сидел на земле рядом с сербами и демонстративно жрал тушёнку. При этом он периодически прикладывался к большой бутыли в лозовой оплетке. Сербы жадно глядели на это действие тихо шепча проклятия в адрес Хохла. Все это было частью спектакля, который разыгрывался для встречающей стороны, пусть думают, что мы такие же работорговцы как они и сербы нам ни хрена не боевые товарищи, которые с нами заодно.

Приказав Ваньку крепко бдеть и старательно зыркать по сторонам, провалился в царство Морфея.

Судя по стрелкам моих часов, проспал я всего полтора часа.

— Вэй кап! Вый кап! — встревоженный шепот Болтуна вырвал из объятий тяжелого сна. — Идут! Идут!

Вскочив на ноги, я заметил в полуоткрытые ворота виллы приближающуюся к нам делегацию: двое важных турок, явно из местного, первого эшелона власти и окружающую их свиту-охрану, десяток вооруженных автоматами головорезов.

Важных господ я опознал сразу, тот, что пониже и потолще — Барак, он походил под то описание, которое выдал пленный турок, а вот второй дядька, что важно шествовал рядом, оказался для меня сюрпризом...причем весьма неприятным сюрпризом! Чёртов стоматолог, чью виллу мы распотрошили два дня назад! Так вот куда он уехал со своими людьми!

Появление гребанного зубодера ставило крест на всех моих планах по захвату в плен торгаша Барака! Проклятая судьба-злодейка выкинула очередной сюрприз и похоже на этот раз решила окончательно меня добить!

— Вариант номба ту! — прошептал я Ивану и делая вид, что несказанно рад визиту господ кинулся вприпрыжку к пленным туркам.

Керчанин ошарашенно выпучив глаза завертелся на месте, не зная куда ему деться и что делать.

Вариант 'номер два' — это когда все пропало, и надо валить врагов с проходняка и без разбора. То есть, как только они войдут под навес нам необходимо атаковать! Команду к атаке должен подать я.

— Петрович бегом в беседку и как только я закричу 'Бей!', тут же вали всех, до кого дотянешься, толстяка надо взять в плен! — прошипел я, ошарашив Хохла.

— Ствол мне, быстро! — шепотом приказ я Миславу, зная, что у него под одеждой спрятано два 'чижа'.

— Нельзя, они смотрят на нас! — прошептал в ответ сидевший рядом Михаил.

— Сука! Ладно, тогда автоматчики на вас. Не пуха, мужики! — прошептал я и тут же ударил ногой сидящего на корточках Баяна. — Стенд ап! Стенд ап! Маза фака!

Изобразив активную деятельность по приведению рабов в вертикальное положение, а на самом деле создав кучу малу, в которой сербы могли незаметно достать из-под одежды пистолеты, а вприпрыжку побежал назад, к беседке.

— Вэл кам, вэл кам мистер барак! — изобразив идиотскую улыбку на лице зачистил я. — Ви хэв вэри гуд продуктс! Вэри, вэри гуд! Вэри чип!

Рассыпаясь в любезностях, я заметался под навесом, выхватив в начале одну саблю, потом другую, потом, обе сабли я сунул в руки Петровичу, и тут же схватил еще один клинок.

— Вэри гуд ган! Вэри гуд блейд! Би хэппи! Вери гуд блейд! — не зная куда деть очередную саблю, я как бы невзначай сунул её в руки Ивану и тут же схватил с ковра длинный кинжал.

Именно в этот момент важные турки подошли к беседке, на мое мельтешение и подобострастное заигрывание, они смотрели понимающе и свысока, видать привыкли именно к такому обращению. Как только взгляд стоматолога коснулся ковров с оружием, он как будто натолкнулся на невидимую стену. Бедняга враз побледнел, а потом его кожа на лице пошла алыми пятнами, глаза округлились, а рот искривился в гримасе удивление и непонимания.

— Вэри гуд блейд! — выкрикнул я сделал шаг навстречу стоматологу и тут же ткнул его кинжалом в шею.

Яркая струя крови плюхнула фонтаном в небо, я ударил локтем в лицо толстяку Бараку и заорал, что есть мочи:

— Бей!

Схватив господина Барака за ворот его сюртука, дернул на себя и приставив острие клинка к горлу грозно выкрикнул:

— Дон шут! Дон шут! Айм килл хим!!

Охрана Барака хоть и выглядела грозно и боевито, возможно они и вояками были отменными, но охранники оказались из них никакие. Во-первых, они никак не отреагировали на моё мельтешение с холодным оружием в руках, а во-вторых, когда я заколол стоматолога и захватил в плен их господина, они на какое-то, пусть и незначительное мгновение застыли соляными столбами.

А дальше произошло такое, на, что я никак не рассчитывал. Петрович, наш кубанский Хохол, вооруженный двумя саблями, которые я самолично всунул ему в руки, вдруг, неожиданно для всех, взорвался стремительной серией ударов. Обычно Петрович выглядел медлительным и вялым, чаще всего он отлынивал от работы, жрал тушёнку, пил горячительные напитки и заваливался спать каждый раз, когда представлялась такая возможность. Но сейчас в стан врага ворвался ураган сабельных ударов, клинки заплясали танец смерти и за считанные секунды четверо из десяти охранников пали на землю пораженные Петровичем. Голова одного из автоматчиков, как футбольный мяч, подпрыгивая, покатилась по земле. Еще один охранник тоже лишился головы, но она не отделилась от туловища, а осталась висеть на лоскутах кожи.

Ванек метнул саблю в ближайшего к нему турка, но не попав, тут же ухватил с пола ящик с медикаментами и бросил его вдогонку.

А потом охранники господина Барака наконец отмерли и открыли стрельбу. Я прикрывался телом их господина крича без перерыва, чтобы перестали стрелять иначе, Барак умрет, но я уже говорил, что охранники из них были хреновые и меня никто не слушал.

Все смешалось в общую кучу-малу: кто-то из автоматчиков стрелял в воздух, крича проклятия, кто-то садил длинными очередями мне под ноги, Петрович продолжал махать шашками, а Ванек швырялся коробками с медикаментами, я орал, как оглашенный, периодически не сильно тыкая кинжалом Барака в бочину, сербы тоже влезли в общий балаган, открыв стрельбу из пистолетов.

Продолжалось это недолго, буквально каких-то пару минут. Стрельба затихла так же быстро, как и началась.

— Гребанный ты кибастуз, шлёндры фуевы, — устало просипел Петрович, вонзая клинок своей сабли в тело раненного турка. — Чутка не продырявили мне шкиру! — как всегда в минуты опасности Хохол перешел на южнорусский суржик.

— Все живы? — спросил я, оглядываясь по сторонам.

Иван высунулся из-за стопки коробок показав большой палец, мол, все нормально, я жив! Петрович, тоже показал большой палец. А вот у сербов были потери. Баян и Василий были ранены. Над ними сейчас хлопотал Михаил.

— Петрович помоги сербам, — приказал я, кивая на стопки с медицинскими ящиками.

Господин Барак вяло трепыхался и ныл. И еще, судя по запаху дерьма, похоже он обосрался от страха. Подбив его ногой под колено, завалил толстяка на пол и тут же крепко связал его же поясом, а потом еще и сковал запястья и лодыжки пластиковыми стяжками. Так оно будет надежно!

— Бегом вооружайтесь автоматами, — приказал я сербам и Ивану, — нас ждут великие дела!

— Бро, у тебя кровь на лице! — предупредил меня Ванек.

Мазнув рукой по щеке, я ойкнул от резкой боли, на лице у меня была глубокая царапина — след от близко пролетевшей пули. Пару миллиметров в сторону и меня бы уже не было на этом свете.

Повезло, мать его так! Похоже я все-таки обманул в очередной раз старуху с косой!

— Иваныч, а чего мы отошли от первоначального плана? — спросил, подошедший Петрович, протягивая мне широкий лейкопластырь. — Шо трапылось?!

— Это хозяин виллы, откуда мы подрезали всё это богатство, — ответил я Хохлу, пнув ногой тело стоматолога. — Сам понимаешь, что как только он узнал свой товар, то тут же поднял бы кипишь. Вот и пришлось действовать по плану 'б'. Ты где так научился шашками махать? Прям Дункан Маклауд!

— В детстве меня родители к бабке с дедом в станицу на всё лето отправляли. Мой дед всю войну прошел, воюя в четвертом гвардейском Кубанском казачьем кавалерийском корпусе. Первым рубакой был в своём полку. За Одесскую операцию получил звезду Героя Советского Союза. Так вот дед как выпьет, всё мне палку в руки суёт и заставляет ей махать, а как по старше стал, так он мне тупую шашку справил, потом две, ну, вот так я и выучился шашками махать.

— Повезло тебе с дедом, — хмыкнул я.

— И не говори, но в детстве я этого не понимал, всё норовил от него сбежать, а он как поймает, все меня хворостиной по заднице отхаживал.

— Долго дед прожил?

— До ста лет трех дней не дотянул, — Петрович глянул мне через плечо и встревоженно произнёс. — Похоже нам всем пиздец!

Я оглянулся и увидел, что в нашу сторону бегут несколько десятков человек, вооруженных разномастным оружием.

— Всем в укрытие! — приказал я. — Огонь по моей команде! Петрович помоги сербов оттащить, Керчь хватай этого толстяка, подними его и держи так, чтобы видно было. И не бздеть мне! — подзадорил я подчиненных.

Миха и Мислав с помощью Петровича подтащили раненных Баяна и Василия к беседке, а потом залегли между колес грузовиков.

Наступавшие не успели к нам подбежать, потому что по ним открыли огонь. Откуда-то справа, со стороны хозяйственного двора ударили несколько автоматов и пулемет.

Наступающие сыпанули в разные стороны, кто-то залег, спрятавшись между декоративных кустов, которые шли вдоль дорожки, кто-то упал сраженный пулей, некоторые повернули назад.

Два автомата и пулемет. Похоже это наши — Косой, Женева и Серега пулеметчик. Значит мой план хоть частично, но сработал, и парни смогли незамеченными добраться до виллы Барака и занять скрытые позиции.

Попытался вызвать группу поддержки по рации, не получилось — парни не отвечали. Видимо у них что-то случилось с рацией....

— Петрович, Мислав берите гранаты и бегом к забору, надо поддержать наших. Керчь, Миха прикрывайте их, — приказал я.

Хохол и старший серб, как самые опытные из всех нас, ринулись вперед на ходу выдергивая чеки из гранат. Метнув одну за другой по две гранаты каждый, мужики упали на землю, спрятавшись за фундаментом забора. После того, как прогремели взрывы, я взобрался в кузов одного из грузовиков выдернул ящик со снаряженными автоматными магазинами и выкинул его наружу следом бросил ящик с автоматическими винтовками.

— Разбирайте!

Охранники, сопровождавшие Барака и стоматолога, были вооружены в основном короткоствольными укоротами и пистолетами, да и боезапаса у них было с гулькин нос.

Заскочил в кузов второго грузовика и уложив ствол автомата на борт принялся стрелять одиночными и короткими очередями, выцеливая вражеских бойцов одного за другим. Хоть нападавших было и больше, но за счет того, что мы их обстреливали с разных сторон, в стане врага воцарилась паника. Еще пара минут и мы их окончательно сомнем.

Из окон виллы и прилегающих к ней домиков начали стрелять сразу из нескольких пулеметов и десятка автоматов. Свежие силы турок с концентрировали свой огонь на группе Женевы. Парни тут же заткнулись, спрятавшись в укрытиях.

Новая сила, вступившая в бой, сразу же переломила его ход. Наступавшие на нас люди Барака почувствовав свое превосходство, тут же полезли вперед.

Я достал рацию и вновь попытался вызвать группу Женевы. Безрезультатно!

— Керчь хватай гранат и магазинов сколько сможешь унести и ползком тащи их к Петровичу с Миславом, мы с Михой тебя прикроем.

Бой закипел с новой силой, турки наседали на нас по полной, не давая высунуть носа. Я стрелял длинными очередями поочередно из двух автоматов. Высажу одной очередью весь магазин, тут же хватаю второй ствол и снова, не глядя длинную очередь взахлеб автомата. Потом ныряю в укрытие и сменяю в обоих автоматах магазины. Главное не подпустить врага на расстояние уверенного броска гаранты, а то нам точно хандец.

Женева, Косой и Серега разбежались по двору и меняя позицию за позицией огрызались короткими очередями кое-как сдерживая продвижение противника в нашу сторону. Но долго это продолжаться не могло, патронов на затяжной бой у нас попросту не было.

Похоже все-таки Петрович был прав и нам действительно скоро сошьют деревянные рубахи. Надо валить отсюда, ну, не получилось взять нахрапом виллу торгаша топливом, и чёрт с ней! Его нукеры полные отморозки, которые стреляют во все что движется не понимая, что могут зацепить своего босса.

— Хохол давайте назад, надо валить отсюда! — закричал я. — На счет 'три' бегите сюда, мы вас прикроем! Миха приготовься, надо прикрыть мужиков, — я заменил пустой магазин в автомате на полный. — Готовы? Раз! Два!

'Три' я крикнуть не успел, на втором этаже виллы, в той комнате откуда длинными очередями долбил пулемет неожиданно прогремел взрыв, затем из соседнего окна полыхнуло косматым языком пламени, а потом в течении пары минут один за другим заткнулись все огневые точки.

Ни хрена себе?! Это что ж за чудо-чудное такое? Турки что решили совершить массовое самоубийство?!

На какие-то доли секунды грохот боя прекратился, потому что обе стороны охренели от такого поворота событий.

— Гаси оставшихся!!! — что есть мочи заорал я, и высадил магазин автомата одной длинной очередью, сбив сразу двух басмачей, прятавшихся за бетонной клумбой. — Хохол давай вперед, мы вас прикроем!!!

Жалкие остатки турецкого сопротивления мы добили за считанные секунды, зажатые между двух огней бармалеи попытались прорваться обратно к вилле, но из окна второго этажа их в упор расчихвостили из ручного пулемета. Длинная очередь перечеркнула вялую надежду на прорыв.

Я выбрался из кузова грузовика и как раз перезаряжал автомат, когда из-за забора, окружавшего виллу, перемахнул полуголый паренек лет пятнадцати. Пацан был облачен только в ободранную повязку, намотанную на бедра, а в руках у него была пара ручных гранат.

— Твоююююжжж матььь!!! — запоздало прорычал я, понимая, что не успеваю. — Берегись граната!!!

Магазин с треском встал на место, я, не глядя рванул затвор, досылая патрон, пацан, падла такая, зажал одну гранату подмышкой, и дернул кольцо из второй, я нажал на спусковой крючок, автомат дернулся и длинная очередь щедро полоснула как из ведра... Пацана первый успел бросить гранату, пули его настигли в тот момент когда он тащил кольцо из второй гранаты.

— В укрытие!!! — гаркнул я, затравленно озираясь по сторонам.

Лезть обратно в кузов грузовика не вариант, а банально не успею и осколки настигнут меня на возвышении, остаётся только плюхнуться на землю и надеяться, что мелкие кусочки смерти пролетят мимо. Все это пронеслось в моей голове, когда я падал лицом вниз, выставив перед собой автомат, возможно он примет на себя какую-то часть смертоносного железа.

Граната упала метрах в пяти от меня, я сжался и попытался прикинуться настолько плоским, насколько это возможно.

Взрыв булькнул как-то тихо и не серьезно, перед взрывом мне даже почудился какой-то странный вскрик, похожий на приглушенный победный клич. Наверное, это от нервов.

Повезло, ничего в меня не прилетело, видимо боги до сих пор на моей стороне и подсунули пацану в шортах бракованную гранату.

Отряхнувшись и встав с земли, я вдруг с ужасом понял почему взрыв гранаты был таким тихим, и кто мог кричать перед взрывом.

Баян! Самый старый из семейства Петровичей. Двоюродный брат Мислава и Михаила, мужик лет сорока, который в прежние времена был учителем физики. Он накрыл гранату своим телом. Я не знаю как он смог это сделать, ведь с того места, где они с Василием лежали, до гранаты было больше десяти метров, а Баян был ранен в ногу. Причем сербы лежали в безопасном укрытии и им гранатные осколки были нипочём. Значит он специально рванул на гранату спасая мою жизнь.

Ноги вдруг стали ватными и то расстояние которое разделяло меня и раскуроченное взрывом тело далось мне неожиданно тяжело. За те три года что длиться вся эта херня с Концом света, я много чего насмотрелся по жизни. Видел много смертей, меня пытались убить не раз, сам заселил небольшое кладбище, хоронил друзей, вытаскивал обгорелые детей трупы из пожара и казалось уже ничего не могло мен удивить и обескуражить. А оказывается нет, есть еще от чего застыть соляным столбом...

Взрывом гранаты Баяну разворотило грудную клетку и живот, сквозь огромную рану проглядывало сердца висевшее на трубках артерий. А вот лицо учителя физики Баяна Петровича было спокойным, как будто он только что закончил последний урок в школе и собирался идти домой к жене и детям. Хорошо потрудился мужик, выполнил свою норму и сейчас со спокойной совестью идет домой.

Я медленно опустился на колени перед телом, прикрыл рукой глаза Баяна и отстегнув ремни РПС, снял с себя куртку, которой и накрыл труп.

— Мертвый? — плюхнулся рядом Миха.

— Да, — кивнул я, — прости это он из-за меня.

— Ниси ти крив, умро же као херой. Поносан сам на свого брата, — бросал сзади Мислав.

— Чего он сказал? — спросил я у Михаила.

— Мислав говорит, чтобы ты не винил себя, Баян умер как герой и мы гордимся своим братом.

— Ясно, — пожал я плечами, потом обнял Мислава и еще раз попросил у него прощения. — Прости брат, что так вышло, должен я теперь вам. Надо будет его похоронить.

Мислав как-то смутился и вновь принялся меня уверять, что я ни в чем не виноват. Я оставил сербов наедине с мертвым телом и в сопровождении Петровича и Ванька пошел досматривать трупы турок в саду. Надо быть начеку, если один пацан каким-то образом сумел прорваться к нам незамеченным, то и другой сможет.

Прикрывая друг друга, мы пробежали по парку, по дороге осматривали вражеские трупы, периодически делая контрольные выстрелы. Может они уже и совсем мертвые, но не будешь же щупать пульс, проверяя жив враг или нет, проще выпустить ему пулю в голову.

— Здорово басота!!! — раздался знакомый голос Винта, когда мы подбежали к стенам виллы.

— А ты чего здесь делаешь? — удивился я.

Теперь понятно кто заставил заткнуться все огневые точки в доме. Интересно как ушлый контрразведчик тут оказался, и кто ему в этом помог?

— Лучше скажи какого фига вы тут делаете? — сразу же наехал на меня Степа Винт, как только вышел из парадного входа виллы. — Вам, что приказано было делать? Ждать меня возле фонтана на набережной. А вы какого лешего сюда поперлись?

Вслед за Степаном из дома вышла татуированная девица, которую мы захватили в доме стоматолога и два парня, которых я мельком видел на борту жабодава. Похоже это и есть та самая спецура, на которую так надеялся Винт. Вот только что-то их мало, всего двое, интересно где остальные?

— Подь ты на хер, — скривился я, — ты мне хто такой чтобы приказывать? Подумаешь командир выискался, вертел я таких командиров сам знаешь, на чем, — огрызнулся я.

— Дурак ты Иваныч, вы мне такую схему сломали, я уже с этим бараком почти договорился за выкуп Корнилова, а вы взяли, как слоны вломились в посудную лавку, и все сломали. Знаешь как ценна была жизнь этого торгаша топливом? — сокрушался контрразведчик. — Такой шикарный вариант был! Эх!

— Сам дурак! Жив твой Барак, думаешь самый умный, мы, между прочим, тоже не лыком шиты, сами сюда приперлись, чтобы его живым захватить и выменять на Корнилова, — тут же извернулся я, наврав Винту, представив произошедшие события совершенно в другом свете.

— Вот именно! — поддакнул сзади Ванек. — А еще мы танк хотели у него экспроприировать!

— Танк?! — опешил Винт. — Зачем вам танк? Ладно хрен с ним с этим танком, где Барак?

— В беседке при входе связанный лежит, — ответил я и тут же задал свой вопрос. — А ничего, что вчерашняя пленница стоит с автоматом в руках? — кивнул я на Лейлу, которая равнодушно переговаривались с одним из спецназовцев.

— Лейла теперь с нами, — ответил Винт, — мало того, она теперь со мной и, если кто-то решит позариться на её честь, тот будет иметь дело со мной.

— Понятно, тогда проехали, лучше расскажи, как ты планировал использовать Барака и что нам делать дальше.

— Расскажу, обязательно расскажу, но в начале давай устроим небольшое представление. Иди к торгашу и немного попугай его, ну как ты умеешь, ткни его мордой в чей-то труп, поминай слеганца, только осторожно без членовредительства. Типа, ты мой командир, допустим в звании майора, а, я твой подчиненный, к примеру, капитан. Ты — плохой полицейский, а я — хороший. Ты запугаешь Барака, а я его от тебя защищу. Договорились? Ну, а как все выгорит и что-то конкретное наклюнется, то я все сразу же и расскажу.

— Ну, попинать толстяка, это вообще не проблема, — довольно оскалился я. — Это как два байта отослать!

Так и сделали, пока Петрович с Иваном в сопровождении двоих спецназовцев досматривали виллу, я выполнил указания Винта. Барак лежал на том же месте, где его оставили — связанным в беседке. Ухватив толстяка за ноги, я несколько раз пнул его по яйцам и не обращая внимания на крики и мольбы о помощи потащил в сад, где тут же ткнул его мордой в ближайший труп, а чтобы напугать его еще больше несколько раз выстрелил трупу в голову, так чтобы вплеснувшиеся наружу мозги щедро окропили лицо Барака.

— Господин майор, господин майор! — почему-то на английском заверещал позади Винт. — Господин майор отпустите господина Барака, возможно он будет нам полезен.

— Окей капитан, я его отпущу, но если в течении часа он не докажет, что полезен нам, то ты ему самолично выпустишь мозги наружу, — голосом с барственными нотками, распорядился я. — Мы потеряли хорошего бойца во время штурма этой лачуги. За это должен кто-то ответить! Смерть этого толстяка станет расплатой за смерть моего человека! — твердо произнес я и напоследок пнул пленника еще раз.

Оставив несчастного торговца топливом в 'теплых' объятиях контрразведчика, я направился к вилле, к которой как раз в этот момент подходила группа Женевы: Косой, Серега и Витек, собственной персоной. Серега тащил на себе пулемет, автомат и снарягу Косого. Женева помогал своему другу, судя по окровавленным повязкам на голове Пашка был ранен. Но если Косой, пусть и опираясь на плечо друга топает сам, значит ранение не опасное.

Так, а что там у нас с раненым сербом Василием? Как его самочувствие? Серб лежал в гостиной виллы на роскошном кожаном диване, над ним наклонилась Лейла, она колдовала над раной, при этом подробно комментировала, что делает. Стоявший рядом Михаил переводил все сказанное Миславу.

Рана оказалась не очень серьезной, но весьма болезненной, пуля прошла навылет через бок серба, не задев внутренних органов. Девушка обработала рану, осмотрела пулевое отверстие щедро засыпав его антисептиком, потом дала какие-то таблетки Василию и дала четкие инструкции о дальнейшем лечении Михаилу.

— Командир, — обратился ко мне Миха, — Мислав спрашивает, когда мы вернемся к русским берегам? Мы бы хотели похоронить брата на русской земле, так будет проще навещать могилу.

— Думаю, что завтра — послезавтра выдвинемся на обратный путь. Надо еще найти всех ваших сородичей, освободить их, ну и наших товарищей тоже надо вызволить. Короче, как только все сделаем, так сразу и рванем отсюда, сами понимаете нам здесь задерживаться резону нет. Кстати, вы помещения все обыскали, пленников нашли?

— Мы в поисках и обыске пока не участвовали, — ответил Михаил, как только перевел мои слова брату, — сейчас пойдем. Ты с нами?

Откуда-то из глубины здания раздались приглушенные звуки стрельбы, несколько раз бухнули гранаты.

— Где это? Наши нарвались? — обеспокоился я.

— Это в подвале, там у Барака огромное убежище, — подсказала Лейла, — вход в бункер через ту дверь, — девушка показала не дверь в противоположном конце гостиной. — А запасной выход из бункера в дальнем конце сада, там есть беседка с большим мангалом. В сарае, где храниться садовый инвентарь — люк в полу.

— А ты откуда обо всем этом знаешь? — удивился я.

— От верблюда! — огрызнулась девушка, но через секунду все-таки ответила. — Мой хозяин часто меня брал с собой, когда ездил в гости к своему родственнику господину Бараку, по факту, я — была его единственной ценностью, которой он мог хоть как-то хвалиться перед богатым родственникам. Барак за меня предлагал большие деньги, но хозяин категорически отказывался, но, ему правда, не мешало сдавать меня в аренду. Сам понимаешь для чего, — презрительно скривилась Лейла.

— Дык, ты вроде как должна быть девственницей, иначе, как говорил Винт твоя ценность резко падала, — усомнился я в словах девушки.

— А я и оставалась девственницей, ровно до тех пор, пока не встретила Степу, — имя контрразведчика девушка произнесла с такой теплотой, что я сразу понял, почему он ей так доверяет. — Ты же ведь мальчик взрослый и сам понимаешь, как можно пользовать женщину, чтобы не порвать ей девственную плевру, — сказано это было с такой злостью, что от дальнейших расспросов я тут же отказался.

Ну, его на фиг, еще вспомнит как я её лицом в развороченные потроха тыкал и пристрелит. Бабы они такие...не предсказуемые!

— Окей, вернемся к нашим баранам, — нарочито беспечно сказал я. — Лейла, ты останешься здесь и займешься ранеными. Миха и Мислав — вы дуйте на крышу дома и глядите в оба, чтобы никто к нам не подкрался незамеченными. Ну, а вы, голубчики дуйте со мной. Косого оставьте здесь, Лейла им займётся, — обратился к Сереге и Женеве, которые в данный момент помогали Косому зайти внутрь комнаты.

— А, что я согласен, — губы Косого растянулись в пошловатой улыбке. — Пусть она мной займётся. Я могу долго ей заниматься. Лейлушка тебе понравиться наши занятия!

— Косой, Лейла теперь полноправный боец нашего отряда, и к тому же она с Винтом, так, что если она тебя пристрелит, то ей за это ничего не будет. Так, что подумай тысячу раз, что можно говорить и тем более делать в её присутствии, — одернул я нашего любвеобильного собрата по оружию.

— Да, ну на фиг! — глядя на кровожадную гримасу на лице Лейлы, лицо Косого испуганно вытянулось. — Парни я с вами, нога уже не болит, а вам лишний ствол не помешает.

— Падла, а чего ж у тебя нога раньше не могла перестать болеть. Мы же тебя на закорках тащили хрен знает скока! — взревел Женева.

— Харэ собачиться! — одернул я спорщиков. — Пополнили БэКа и за мной! Косой, ты дуй к центральным воротам, потом пройдешь по дороге до рощи и затаись там в кустах, будешь передовым, скрытым секретом. Только рацию возьми и не проеби её. Всё, погнали, хлопцы!

Беседка в саду, где стоял огромный мангал была обширна, за большим столом могли разместиться не меньше двух дюжин взрослых мужчин, еще и осталось место для танцев. К обратной стороне каменной стенки, которая прикрывал часть беседки, приткнулся небольшой сарайчик. Он был выложен тем же камнем, что и фундамент беседки и они смотрелись вполне гармонично. Когда мы быстрым шагом подходили к беседке дверь сарайчика распахнулась и из неё показалась мужская фигура с автоматом наперевес. Видимо прятавшийся в сарае мужик, перед тем как высунуться внимательно осмотрелся, и никого не заметив полез наружу. Ну, правильно, мы же в еще минуту назад были далеко, вот он и попался.

Огонь из автоматов открыли сходу не останавливаясь, прямо на бегу. Мужик взмахнул руками, упал навзничь... и медленно пополз внутрь сарая. Ага, его кто-то пытается затащить за ноги внутрь, — догадался я и перенес огонь на стены сарая.

Пули калибра 7,62 пробивали стены сарая, дырявя их как швейцарский сыр. Тот, кто остался внутри сарая перестал тащить своего убитого собрата, видимо ему не понравилось, что воздух наполнился раскаленным свинцом. Под прикрытием наших с Серегой длинных очередей, Женева подскочил к распахнутой двери и зашвырнул внутрь гранату. Мы дружно плюхнулись на землю, спрятавшись за бетонными клумбами.

Ухнул взрыв! Многострадальный сарай визгливо вздохнул шифером на крыше и отбросил одну из стен в сторону. Что, сука, сдался!! Будешь знать, как врагов внутри таить!

Рухнувшая стена была обращена к нам и когда она опала, то сразу стало видно, что там внутри. Небольшое пространство было завалено обломками камня и внутренней штукатурки. На полу лежало два тело. Первое — тот самый мужик, который так неосторожно высунулся наружу, второе тело — толстая тетка в пестром халате. Оба — наповал! Ну, еще бы, в каждом не меньше двух десятков пулевых отверстий.

Кровищи натекло так много, что, смешавшись с каменным крошевом она превратилась в стылую, густую кашу. Позади мертвой тётки маячила открытая створка люка, собственно, одна её нога свисала в лаз.

Жестами я приказал Женеве подойти поближе и быть готовым зашвырнуть внутрь лаза еще одну гранату, ну, а мы с Серегой его будем прикрывать.

Виктор понятливо кивнул, закинул винтовку за спину и выдернув чеку из гранаты осторожно начал подкрадываться к разрушенному сараю. Женева не успел подойти к лазу вплотную, когда оттуда ударила автоматная очередь. Долго раздумывать парень не стал, он раскрыл ладонь, позволил рычагу-предохранителю отщелкнуть в сторону, выждал мгновение и закинул гранату в лаз. Все правильно, теперь, злодеи в тайном лазе не успеют выкинуть её обратно. Следом за первой гранатой в лаз улетела еще одна. Ну, чтоб наверняка!

Бахнул взрыв! Тут же еще один...

Из лаза раздался дикий вой, наполненный болью, потом щелкнул одиночный выстрел из пистолета, кричавший заткнулся. А потом началось нечто невообразимое: где-то внизу, под землей, наперебой зачастили длинные автоматные очереди, как будто кто-то остервенело отстреливал магазин за магазином. Не похоже, что это идет обычная перестрелка, никто не дал бы врагу вот так спокойно шмалять длинными очередями. Скорее всего у стрелявшего потекла крыша или он впал в истерику от понимания того, что его загнали в ловушку. Через минуту непрерывного автоматного огня, прерывающегося на короткие мгновения, нужные опытному стрелку для перезарядки, раздался приглушенный земной толщей взрыв.

А грантами там кто швыряется? Наши?

— Ну, чё? — шепотом спросил Серега. — Думаешь, всё? Может я спущусь вниз?

— Рано! Подождем пару минут, пусть дым рассеется и осядет. Куда нам спешить, сейчас наши с той стороны дверь вскроют и поглядим. Если внизу еще живые есть, то не хер им подставляться.

Потянулись томительные минуты ожидания, чтобы не сидеть без дела я оставил Серегу в засаду возле разрушенного сарая, а сам с Женевой принялся осматривать прилегающую к беседке территорию. Может есть еще тайные выходы, о которых Лейла не знала?

Ничего интересного в саду мы так не нашли, попался только старый турок с огромными садовыми ножницами, который прятался среди кипарисов. Турка быстро допросили, оказалось, что он местный садовник и в этом саду работает вот уже сорок лет, причем начинал он еще при деде нынешнего хозяина. На все щепетильные вопросы, типа, 'где тайный лаз из подземелья?', старик только отрицательно кивал головой и умолял не убивать его. Пнув его несколько раз для острастки, я приказал никуда не двигаться с этого места и сидеть здесь тихо, как мышь.

Прибежал керчанин и сообщил, что дверь сломали и попали внутрь, в убежище все мертвые, охранники Барака, видимо поняв, что попали в ловушку застрелили всех, кто там был, а потом подорвали себя. И еще в подвале очень много чего интересного и мне обязательно надо на это взглянуть.

С крыши беседки открывался прекрасный обзор не только на парк, но и на прилегающие к нему окрестности, поэтому вооружив Серегу биноклем оставили его здесь.

Тайное подземелье действительно поражало своими размерами и внутренним убранством. Это было похоже на полноценный дворец. Большое помещение, соперничало с волейбольной площадкой, по периметру были установлены массивные колонны, отделанные мраморной плиткой. Колонны поддерживали белоснежный свод, который из-за обилия ярких светильников, казался намного выше и светлее. Посреди зала трёхъярусный фонтан, вокруг пустые постаменты. Сразу же возникла ассоциация с таким же конфигурации залом в вилле стоматолога, но там все было скромнее и меньше по размерам. Если у стоматолога были позолоченные фигуры вокруг фонтана, то здесь постаменты пустые, но зато намного массивнее, значит и фигуры должны быть больше. Надо их найти!

— Вон там! — Керчь указал мне в дальний конец зала, где проглядывалась дверь.

Возле двери лежали трупы. Мертвых тел было много, не меньше десятка, и это только перед дверью. В дверном проеме и дальше по коридору тоже мертвые тела. Мужчины, женщины, дети...много детей. Мертвые тела застыли в разных позах, много, очень много крови. Кровь была повсюду: на белоснежном полу, на колонных, на стенах. То ли из-за освещения, то ли из-за так до сих пор и не осевшего дыма, но мне почему-то показалось что детские тела золотистого цвета. К тому же дети были в основном голые, лишь некоторые из них были облачены в какие-то тряпки обмотанные в основном вокруг талии. Трупы страшным ковром украшали длинный коридор, в конце которого виднелась лестница ведущая наверх, подсвеченная солнечным светом, бьющим через открытый прямоугольник лаза.

— Всех проверили? Живые есть? — спросил я у Петровича.

— Все на глушняк, — скривился Хохол. — Ребятишек жалко, интересно откуда их здесь столько, и почему они какой-то краской перемазаны?

— Они статуй из себя изображали, — грустно сказала, тихо подошедшая сзади Лейла. — Барак любил забавляться с детьми. Он, вообще, эстет. Все изображал из себя какого-то: то древнегреческого мыслителя, то римского патриция, то османского султана. Прям здесь такие оргии закатывал, что вспоминать мерзко и противно. Вот эти все дети, — девушка указала на детские трупы, раскрашенные золотистой краской, — часами стояли на постаментах изображая из себя неподвижные статуи, а если кто-то из них шевелился, то их били палками. Вот так-то!

— Охренеть, вот пидла тварюка! — злобно прошипел Хохол. — Если вiн щэ жив, то неплохо было бы его на ремни покромсаты. Иваныч, ты тiлькi прикажи, и вiв в менэ будэ вмыраты мучительно и очень долго. За кажду дытынку вiдповысть!

— Его нельзя трогать, — еще более грустным голосом произнесла Лейла. — Степа с ним договориться о помощи в вызволении вашего Генерала, у Барака везде свои люди и очень много друзей, он решит вашу проблему на раз.

— Нельзя его убивать говоришь? — пробубнил я сам себе под нос. — Керчь пойдем со мной, если, что оттащить меня, — я расстегнул защелки ременно-поясной системы, на которой держались подсумки и сбросил свою сбрую на пол.

В голову удара ярость, глаза мгновенно заволокло кровавым дымом, а сердце так сильно билось в груди, что казалось выпрыгнет наружу. В мозгу пульсировала только одна мысль, что нельзя такое зверство прощать, надо как следует наказать эту жирную скотину, и пофиг что там от него зависит и в чем он нам может помочь!

Как я добежал до беседки, в которой мы оставили Винта с Бараком я не помнил, последнее, что зафиксировал мой мозг, это сидевшие за столом свинья Барак и смеющийся контрразведчик. В руках Барака длинная ручная мельница-солонка, он что-то весело рассказывает Винту и солит блюдо с овощами, стоявшее перед ним на столе. Дальше сплошной провал и темнота, лишь короткие обрывки, как Винт увидев мою перекошенную физиономию, и мгновенно поняв, что я хочу сделать, бросается мне наперерез, но я сбиваю его ударом ноги и накидываюсь на толстяка.

Глава 4

Пришел в себя от льющейся на лицо воды.

— На затянись! — Петрович протянул мне дымящуюся папиросу.

Я взял папиросу, затянулся полной грудью и только выдыхая понял, что она забита вовсе не табаком. Марихуана?! Выбрасывать косяк не стал, добил его до конца. Легкий наркотик мягкой кошкой пробрался в воспаленный мозг и мгновенно успокоил его.

— Убил гада? — поинтересовался я у Петровича и Сереги нависших над мной.

— Нет, — почему-то улыбнулся Петрович. — Ты его хорошенько отпинал, а в конце, ему в задницу солонку запихал. Вот такую здоровую, — Хохол развел руки на полметра, показывая длину солонки. — Эта свинья так визжала, что я думал у него глаза полопаются!

— Солонку в задницу?! — удивился я. — Ну, так ему и надо. Я долго в отрубе был? Кто меня вырубил?

— Винт, — ответил Серега. — Его парни подбежали и..., короче, пока мы с ними возились, Степан тебя вырубил. Ты беспамятства пробыл около часа.

— Что с остальными? Пленных допросили? Надо же как-то захваченных сербов вызволять.

— Надо, — согласился Петрович. — Из допроса пленных выяснилось, что сербы и прочие рабы в данный момент находятся на НПЗ в сорока километрах отсюда, там у толстяка Барака налажено производство горючки. Гонят из нефти бензин и саляру. Но, что-то Степан со своими парнями чего-то темнят, я к ним уже подходил, предлагал сгонять туда по-быстрому пока там не стало известно, что мы тут натворили, но они как-то странно себя ведут и носами воротят. Может ты бы сам с Винтом потрещал?

— Хорошо, — кивнул я, — есть, что пожрать, а то меня от травы на жор пробило.

Меня немного штормило, но, как ни странно, в голове было ясно и мозги работали как часы. Сам я к Винту идти не стал, послал за ним керчанина. Степан пришел минут через тридцать, я как раз уплел вторую порцию холодного копченого мяса и сейчас смаковал крепким кофе в прикуску с горкой ореховой халвы.

— Седов, все-таки ты мужик везучий, вроде и косячишь, а все твои косяки потом оборачиваются победой, — начал Винт, присаживаясь ко мне за стол. — И как это у тебя получается?

— На самом деле, то, что для тебя косяк, для меня тщательно спланированный ход, результату которого видны только умным людям. Тебе этого не понять, каратист хренов!

— Ой, только не говори, что ты обиделся, что я тебя малость вырубил, и не надо мне втирать, что ты заранее планировал засунуть в задницу Бараку ручную мельницу для соли и перца, чтобы он окончательно раскололся и сдал всех и вся?

— Точно! — не моргнув и глазом, соврал я.

Значит мой эмоциональный пассаж возымел неожиданные последствия и принес пользу общему делу. Ну, что ж отлично!

— Ты мне лучше скажи мой рукопашный друг, какого фига ты нос воротишь и до сих пор не выслал команду для захвата НПЗ?

— Это тема отдельная и нам её нужно обсудить наедине, — понизив голос ответил Степан. — Пошли выйдем на воздух и прогуляемся в сад.

— Пошли, — пожал я плечами, вставая из-за стола.

ПО дороге я отдал короткие приказания Женеве, Петровичу и Сереге, надо было начинать сбор трофеев и отправить группу на берег, чтобы захватить посудину Барака, пришвартованную рядом с нашим буксиром.

Мы с Винтом перебрались в сад, где разместились за небольшим круглым столиком. Я на булькал себе еще одну чашку кофе и принялся неспешно его смаковать. Кофе был отличный, мелкого помола с тонкими нотками шоколада и ванили. Надо будет забрать всё кофе, что найду в запасах Барака. Похоже толстяк знает толк в хорошей еде и напитках. Кстати, и вот этот столик, за которым мы сейчас сидим тоже надо забрать, очень красивая вещь, тонкой работы хорошего мастера. Круглая столешница кофейного столика, представлял из себя мозаичное полотно ярко-голубой цвета. Нечто подобное я частенько видел в небольших кофешках Стамбула. Винт тоже смаковал кофе глядя куда-то в сторону. Я его не торопил, надо будет сам начнет разговор, тем более что ему явно это больше надо чем мне.

— Иваныч, а ты как планировал освобождать Генерала? Ведь к бараку ты не просто так в гости завалился? — начал разговор контрразведчик.

— Довольно просто, — ответил я, допив остатки кофе. — Захватываем Барака в плен, суем ему перечницу в жопу и с его помощью находим подходы к тюрьме, где держат Генерала и его свиту. Ну, а дальше, уже по обстоятельствам. Скорее всего, подогнали бы грузовик с взрывчаткой, взорвали бы к херам собачьим стену, освободили бы Корнилова и его людей. А дальше ушли бы на захваченных кораблях в Крым.

— А то, что сейчас в Синопе не протолкнуться от вояк и желающих поквитаться с Корниловым турок тебя не смущает, я уж молчу, про военный корабль, который завтра прибудет в порт, чтобы забрать Генерала? А, и, про то, что вас всего семеро, ты тоже забыл? — с нескрываемым превосходством в голосе, произнес Винт. — Хотя, чего я ожидаю от человека, который чтобы сбить с хвоста погоню, рванул пятьдесят килограмм самодельной взрывчатки и чуть было не угробил своих же.

— Фу, какой ты нудный, — отмахнулся я, запихивая себе в рот, последний кусок рассыпчатой халвы. — Во-первых, нас не семеро, а с учетом сербов больше, во-вторых, у Барака целый автопарк бензовозов, и чтобы отвлечь агрессивных турков, я бы спалил к ебеням весь их хренов Синоп, а в-третьих, на вашей машине было опознавательных знаков, что вы свои! Так что все претензии побоку!

— Я худею с вашей логики господин Седов, — оскалился Степан. — То есть, чтобы нас не прибили свои же нам надо было на капоте вывесить российский триколор?

— Не обязательно, можно было чучело медведя на крышу прицепить, или матрешку к переднему бамперу примотать, да, блин, если бы вы на мощь врубили гимн Советского Союза в автомагнитоле, то мы бы скорее всего догадались, что в машине едут свои, — пошутил я.

— Ладно, на будущее я учту твои пожелания. Сразу скажу, что твой план сплошной риск и вероятность его успешного осуществления не больше двадцати процентов. А с учетом плохого состояния здоровья генерала Корнилова, то он вряд ли бы пережил подобную операцию по его освобождению.

— Ну, на все воля божья, надо было бы кому-то там на небесах, чтобы Корнилов выжил, то он бы выжил. С меня какой спрос?

— Скажи честно, ты не очень рвешься освобождать Генерала?

— Если честно, то, конечно, не очень мне хочется рисковать собственной шкурой ради кого-то другого. Просто так сложилось, что сейчас больше пользы пусть даже от попытки освобождения Генерала, чем от того, чтобы гарантированно оставить его за решеткой и дать казнить туркам. Винт, может ты уже перестанешь вилять хвостом, да прямиком скажешь чего удумал после разговора с Бараком, а то мы вот так попросту болтая языками теряем драгоценное время. Завтра в порт зайдет турецкий эсминец с кораблями сопровождения, а нам еще сербов освобождать. Считай времени в обрез, до утра бы успеть Корнилова вызволить и смотаться из этого чертового Синопа.

— Вот об этом и речь, что времени мало, а успеть надо много. После того, как ты учинил сущее неподобство с задницей Барака, тот сразу же изменил своё мнение о серьезности наших намерений в отношении его жизни и сам предложил способ как гарантированно вызволить генерала Корнилова из застенка. Как ты и предполагал у него есть свои люди в тюрьме, которые могли бы вывести Генерала и его людей на волю, но взамен надо будет оставить в камере такое же количество похожих по возрасту и комплекции тел, а потом взорвать или устроить сильный пожар в здании, ну, чтобы гарантированно обезобразить мертвые тела и они стали не пригодны для опознания. Дальше, мы уходим отсюда на имеющейся в распоряжении Барака подводной лодке. Нас скрытно доставят к крымским берегам. В качестве платы за услугу Барака, попутно мы должны уничтожить одного из его конкурентов по бизнесу, заодно на этого конкурента переведут стрелки, обвинив его в уничтожении тюрьмы. Ну, как тебе такой план? А? Шикарно?

— Заебись! — показал я большой палец. — И что, все это он выдал только после того, как я ему с психа в задницу засунул солонку?

— Типа того, так, что ты редкостный везунчик!

— Ну тогда с тебя магарыч, но это потом, ты мне лучше скажи почему ты до сих пор не снарядил людей на вызволение пленный с НПЗ Барака? Тем более, если он теперь меня так боится, то почему, просто не связаться с тамошней охраной и не приказать им самим привести сюда всех пленных?

— Иваныч, тут такое дело, что никого мы вызволять не будем. Подводная лодка всех не утащит, а нам кроме людей, неплохо было бы прихватить с собой еще и оружие с боеприпасами, потому что, вернувшись домой, еще и там продеться некоторое время отвоевывать свое место под солнцем. Далеко не все будут рады возвращению генерала Корнилова в строй, его пленение могло произойти только из-за предательства среди своих. Понимаешь?

— Что совсем никого освободить не сможем? — мой голос вдруг как-то сразу осип.

— Может еще несколько человек. Если тебе так горят твое сербы, то можно забрать только их кровных родственников. У них же фамилия Петровичи, верно? Давай всех Петровичей из плена и заберем. Не проблема! А если их окажется больше, чем надо, то можно греков с буксира не брать.

— А если освободить всех, но попробовать переправить их на захваченных кораблях? Повезет — доплывут, а не повезет, то по фигу, где умирать, здесь или в море.

— Нет, — твердым, не терпящим возражения голосом ответил Винт. — Лишних освобождать мы не будем. Иначе Барак нам не поможет. Это окончательно и возражению не подлежит! Даже не думай! Мне этот Барак нужен живой и с работающим здесь бизнесом. Если все сложиться удачно, то уже через пару лет он станет хозяином всего здешнего побережья. Сам понимаешь, что лучшего информатора и 'связи' мне не найти. Надо думать на перспективу!

— Винт, а ты видел детей, которых эта скотина мучила у себя в бункере? Он заставлял их изображать из себя живых статуй, а в перерывах между стояниями на постаменте насиловал! Если мне не веришь, то спроси у своей Лейлы, она тебе про это в красках расскажет!

— Седов не хер меня тут агитировать и стыдить! — рявкнул Степан. — Я сам знаю, что за тварь эта жирная свинья Барак, и поверь мне, когда придет время он будет умирать очень долго и мучительно. Но это только когда придет время. А сейчас нам надо как можно быстрее вызволить Михалыча и всех, кто с ним в тюрьме, и переправить их на родину! Понимаешь, это сейчас в приоритете! Это!!! А всех детей на Земле от извращенцев вроде Барака не спасти.

— Конечно всех не спасти, но можно раздавить одну конкретную гадину и спасти всех, кого он убьет и изнасилует в будущем!

— Леха ты пойми, нам кровь из носу надо вытянуть Корнилова. Сам оглянись по сторонам, видно же, что турки набирают силу. Еще пара месяцев, максимум год и они попрут на север: в Крым, Кубань, Краснодарский край, а дальше через Азовское море еще дальше в Россию. И кто их остановит? Сам же знаешь, что у нас как всегда каждый сам за себя и своя хата с краю! Только в одном Крыму больше десятка 'князей', враждующих друг с другом. А уж про Кубань и Краснодарский край с их казачьими станицами и этническими группировками и говорить нечего. Кто их всех объединит? Кто их сожмет в стальной кулак и даст отпор врагу? Кто?! Вот и прикинь, что важнее одна жирная свинья оставленная, пока в живых или тысячи наших соотечественников, которых убьют и угонят в рабство турки, вторгшиеся в наши земли! Прикинул?!

Я лишь стиснул зубы и ничего не ответил. А хрена тут ответишь?! В словах Винта есть своя правота, тут не поспоришь. Но и в моих словах есть резон. Мне очень не хотелось соглашаться с контрразведчиком! Очень не хотелось!!! Мне хотелось вонзить нож в брюхо Барака и наслаждаться, наблюдая как его кровь смешивается с дерьмом из разорванных кишок и стекает зловонной жижей на землю. А его крики и визг, наполненные болью, стали бы самой лучшей музыкой для моих ушей, а может где-то там наверху, куда улетели души замученных им детей тоже были бы слышны эти вопли!

— Иваныч, я гляжу ты никак не угомонишься, — тихо прошептал Винт, прочитав мои намерения и судьбе Барака. — Решай здесь и сейчас!

— Даже так, — мрачно усмехнулся я, глядя на пистолет в руках Степана, направленный на меня.

— Да! Так! Видит бог, ты спас мне жизнь, и я охренеть как не хочу тебя убивать! Но лучше, я сейчас наступлю на горло своей совести, убью тебя, и сделаю все как запланировал, чем ты опять мне все испортишь со своими моральными принципами.

— Иваныч! Иваныч! Бро!!!— раздался радостный окрик Болтуна. — Мы нашли выживших детей, немного, но нашли!

Керчанин ломился к нам через декоративные кусты, совершенно не заботясь о их сохранности. Треск стоял такой, как будто сюда перся не один житель города-героя, а целое стадо слонов.

— Что случилось? — встал я навстречу Ваньку. — Кого вы там нашли?

Мой автомат так и остался стоять облокоченный на кофейный столик. Винт спрятал руку с пистолетом под столешницу и внимательно следил за мной. Я заслонил своей спиной Ванька, и быстро написал несколько слов на ткани его куртке черным маркером, который обычно носил в кармане. Со стороны это выглядело так, как будто я всего лишь поправил подсумок или отряхнул грязь с одежды товарища. При этом продолжал поддерживать разговор с керчанином.

— Детей нашли! — не понимая, что я делаю ответил керчанин. — Восемь человек: пятеро сербских детишек и трое армянских. Четыре девочки и четыре мальчика. С ними еще было двое турецких охранников. Петрович их сейчас палкой бьет, а детей из шланга моют.

— Из шланга?

— Ага из шланга, они в какой-то выгребной яме сидели, по шею в дерьме. Лейла сказала, что так Барак обычно воспитывал строптивых детей, ну, которые не понимали язык розог и палок. Прикинь какая скотина?

— Что нашли, молодцы! Ладно, беги обратно, не отвлекай у нас разговор серьезный! — напоследок я сильно ткнул пальцем в написанные слова на куртке Ивана, чтобы он понял, что это я не просто так испортил ему одежду.

— Ну, что решил? — спросил Винт, ствол его пистолета был направлен мне грудь.

— Сербов надо будет снотворным напоить, чтобы их тут бросить, — хмуро буркнул я, — не смогу я им вот так сказать, что мы им помогать не будем. Как им в глаза после всего смотреть? Брат их, Баян, меня от гранаты своим телом закрыл, а я вот так за его храбрость и самопожертвование заплатил. Ладно, может ты и прав, и своя рубаха ближе к телу. Но у меня будет пара условий!

— Каких еще условий?

— Хочу должность зампотыла при Корнилове и с тобой сойтись на ринге.

— Дурак что ли? — с явным облегчением усмехнулся Винт. — Ну, ладно еще стать главным по тылу, это еще объяснимо и понятно, но драться со мной в рукопашную, это же явный перебор. Ты уж извини Иваныч, но на ринге у тебя против меня никаких шансов, уделаю как бог черепаху.

— Ты согласен или нет?! — раздраженно рявкнул я.

— Согласен. Будет тебе и ринг, и должность зампотыла. Все будет! Главное Генерала вызволить и домой вернуться, а там все решим, как надо. А с сербами твоим давай все по-другому решим. Думаю, лучше их всех отправить на сейнере под каким-нибудь предлогом подальше отсюда. Загрузить всех пришлых: сербов, греков, армян заправить их горючкой, дать оружие и припасы, благо с этим проблем нет и отправить их куда подальше. Пусть сами о себе беспокоятся.

— Согласен, — кивнул я.

На том и порешили! Я, обдумывая свои мысли направился к вилле, а Винт спрятав пистолет в кобуру двинул следом за мной. Контрразведчик не сводил с меня бдительного взгляда. Винт понимал, что за ним сейчас всего три ствола, а за мной — девять. Так что какими бы они не были крутыми спецназовцами и вояками, а против законов математики не попрешь: девять всегда больше трех! Тем более, когда речь идет о головорезах, которым терять и бояться уже нечего!

— Я к сербам! — коротко бросил я, меняя направление движения. — Отправлю их на берег, пусть туда отвезут найденных детей, надо их убрать с глаз долой!

— Леха, надеюсь, ты не наделаешь глупостей! — глядя мне прямо в глаза, жестко произнес Винт, крепко держась за рукав моей куртки. — Никому не нужна твоя смерть!

— Понял я тебя, понял! — рыкнул я, высвобождаясь из захвата. — Сообразил уже, не дурак!

Винт ничего не ответил, лишь как-то странно посмотрел на меня. Сам контрразведчик направился к своим подчиненным, которые сейчас о чем-то оживленно болтали с татуированной девицей.

Михаил и Мислав стояли в окружении мокрых, голых детей и раздавали им одежду. У ног Михаила лежал целый ворох разноцветного тряпья, он вытаскивал из кучи очередную одёжку и протягивал её кому-то из детей. Здоровяк Мислав что-то бормотал на ухо пареньку лет семи, стоящему рядом. При этом щеки у Мислава были мокрые от слез, увидев меня, старший серб приветливо махнул мне рукой и что-то изрек скороговоркой.

— Это Алексий, младший сын Баяна. Мислав благодарит тебя за то, что удалось спасти детей, — перевел Михаил речь старшего брата. — А еще он спрашивает, когда мы отправимся освобождать остальных пленников?

Я посмотрел в зареванные глаза избитого пацана, он смотрел на меня с такой надеждой, что казалось от моего слова зависит вся его дальнейшая жизнь. Вот как можно сейчас сказать Миславу и Михаилу, что их соплеменники не будут освобождены? Как?!

— Об этом и речь, — шепотом произнес я. — Сейчас идете за мной, оружие снять с предохранителей и быть готовыми открыть огонь. Идем арестовывать Винта и его людей. Учтите, они парни все тертые, прошли спецподготовку, поэтому не зевать и не подпускайте их слишком близко к себе, чтобы они вас руками не достали. Ясно?

— Ясно, — нахмурившись ответил Михаил. — А что произошло? Нет, мы на твоей стороне при любых раскладах, просто хотелось знать, почему между вами произошла размолвка. Они ведь нам помогли взять штурмом виллу.

— Винт не хочет освобождать ваших соплеменников, ему важнее освободить генерала Корнилова и сохранить жизнь жирному хозяину виллы, — ответил я.

— Кретина, дркач!! — эмоционально высказался Мислав после того, как Михаил ему перевел мою речь.

— Не знаю, что означают твои слова, но полностью согласен, — кивнул я, снимая автоматическую винтовку с предохранителя. — Только без лишней суеты, думаю, что мне удастся переубедить Винта и его людей. Надо только им дать понять, что мы серьезно настроены!

Все-таки Винт оказался умным противником. То ли по моему решительному взгляду, то ли из-за того, что сербы шли с автоматами наизготовку, но он догадался, что я так и не принял его сторону, решив сыграть собственную партию.

Автоматы мы вскинули почти одновременно. Винт опередил меня всего на пару мгновений. Зато сербы у меня за спиной подняли оружие быстрее, чем помощники Степана.

— Мы, вроде договорились?! — насупился Степан. — Что за дела?

— Иди в жопу! — огрызнулся я. — Винт положи оружие на землю и прикажи своим людям сделать тоже самое!

— Седов ты все-таки редкий тупица! — Степан оскалился. — Парни, если у кого-то из этих придурков дерниться хотя бы один мускул, валите их на хер!

— Вот я же говорил, что Иваныч не просто так мне это на куртке накарябал, — раздался встревоженный окрик керчанина. — Гляньте чего они тут устроили!

Из главного входа виллы вывалились: Керчь, Хохол, Серега, Женева и ковыляющий за ними Василий.

— Немедленно арестовать Винта и его людей! — строго приказал я вновь прибывшим.

Ванек, Женева и Хохол тут же вскинули свои автоматы, Василий обошел стороной и встал рядом с братьями. Серега так и не поднял свой пулемет.

Ага, значит расклад, следующий: за меня шестеро, за Винта — трое, один — воздержался. Точно, еще Косого не хватает, он в 'секрете' на дороге.

— Может мне кто-то объяснит, что здесь за херня происходит, и какого фига мы сейчас пушками друг в друга тычем? — сплюнув себе под ноги, раздраженно спросил Петрович.

— А происходит здесь следующее, ваш любимый хрен Седов решил не освобождать генерала Корнилова, а угробить всех вас в бессмысленной бойне! — выдал свою версию Винт.

— Это он о чем? — обратился ко мне Хохол.

— Если Винт сейчас меня застрелит, не дав договорить, значит он просто не хочет слышать правду, — начал я. — И кстати, если я вдруг в ближайшем будущем сам застрелюсь, или погибну вследствие неосторожного обращения с оружием, то в этом будет виноват тоже Степан. Так, что сами делайте выводы. Короче, Винт договорился с хозяином виллы о бескровном освобождении генерала Корнилова. Барак сделает так, что генерала, и всех, кто с ним был задержан привезут сюда, потом нам этот толстяк отдаст свою подводную лодку, которая без проблем доставит нас в Крым. Правда, посудина небольшая и сербы туда не влезут. Соответственно и об освобождении рабов из плена Барака речи быть не может. Ну, и как вишенка на торте — этого извращенца Барака, который насилует и убивает детей трогать нельзя. Винту он нужен живым! Вот так!

— Я предложил немного другое, — спокойно ответил Винт. — Нам не надо будет самим лезть на штурм хорошо укрепленной тюрьмы, не надо будет рисковать своими жизнями, за нас все сделают другие! Нам всего лишь надо будет взорвать пару домов в этом городке, чтобы отвлечь турков и мы могли свалить отсюда. Уже завтра к вечеру мы спокойно высадимся на крымский берег в целости и сохранности. Сербам дадим оружие, снаряжение и провизию, они могут забрать любую посудину и уйти на ней куда захотят. Опять же, никто им не мешает в одиночку освободить своих соплеменников. Единственное, пусть подождут сутки, пока мы доберемся с Корниловым до родных берегов. В чём проблема? По-моему, такой вариант всех должен устроить! Кто против?

— Иваныч, все так и есть, как говорит Винт? — спросил Женева. — Вы, вроде, говорите об одном и том же, но у каждого смысл слов звучат по-разному.

Сейчас взоры моих парней были прикованы ко мне. Петрович, Женева и Керчь внимательно смотрели на меня, ожидая, что я скажу в ответ. Только Серега — пулеметчик, почему-то медленно поднял свой пулемет и направил его в спину людей Винта. Этот жест нашего молчуна никто кроме меня не заметил.

— Да, парни, Винт всё сказал правильно. Действительно, он смог договориться с хозяином виллы, что тот сделает все так, что Корнилова сюда привезут живым и невредимым. А потом нам еще и подводную лодку дадут. Вообще красота получается. А что взамен? Подумаешь мелочь и херня. Ну, бросим своих братьев по вере здесь, не поможем им. Пустяк! Погибший серб Баян, он ведь мог не прикрывать меня от гранаты, но почему-то прикрыл, пожертвовав собой. Что еще? Ну, подумаешь оставим в живых душегуба и насильника Барака, пусть он и дальше занимается своим бизнесом, попутно мучая детей. Хули, они же всего лишь дети, и хрен по ним, что эта скотина в основном предпочитает славянских детей. Их же у нас на родине еще много, всех же он не пропустит через себя, по-любому кто-то выживет. Согласитесь, пустяк! Мы же с вами кто? Наёмники! У нас же нет собственной совести, мы её продали!

— Короче, Склифосовский, — перебил мою эмоциональную речь Винт. — Что ты конкретно предлагаешь? Что?! Вначале освободить рабов из плена, а потом пойти в десятерым на штурм тюрьмы? Даже если мы сможем освободить Корнилова, то, как мы уйдем из города, который кишит турецкими вояками. Завтра в порт Синопа зайдет военный эсминец в сопровождении нескольких транспортников. С ними что делать будешь? Уже сейчас никого не выпускают из порта Синопа. Никакого!!!

— Бро, ты, извини, конечно, но у тебя есть план? — потупив взор спросил у меня Керчь.

— Есть ли у меня план?! — хмыкнул я. — Конечно есть! В начале я засуну в задницу толстяку Бараку нож и буду его там держать до тех пор пока он не вызовет по рации своих холопов и не прикажет им привести сюда всех рабов с НПЗ! Потом, я вставлю, туда другой нож и буду держать там оба ножа до тех пор, пока он не выполнит своё обещание и не сделает так, чтобы Корнилов оказался прямо здесь! Ну, а дальше, мы спокойно загрузим всех освобожденных рабов и всё ценное добытое в этой вилле на три корабля и отправимся домой! Как тебе такой план?

— Нормальн...

— Что ты будешь делать с эсминцем? Что?! — взревел Винт, перебивая керчанина. — Как ты из акватории порта уйдешь?

— Винт, а что ты знаешь о Дне воинской славы России, который отмечался первого декабря? — ответил я вопросом на вопрос. — Подсказываю, назван он так был в честь победы в Синопском сражении.

— Слышь, историк, мне сейчас не до лекций! — огрызнулся Винт. — Есть, что по делу сказать?

— Синопское сражение — это, между прочим, разгром турецкой эскадры русским флотом 18 ноября 1853 года, под командованием вице-адмирала Нахимова. Сражение произошло в гавани города Синоп, то есть непосредственно здесь. Турецкая эскадра была расхреначена в течение нескольких часов. Вошло в историю как последнее крупное сражение парусных флотов!

— Ничего себе! — подал голос Ванек. — А керчане в нем участвовали?

— Конечно! — тут же соврал я. — Флот турок громил наш Черноморский флот, вот у вас в Керчи есть памятник Нахимову?

— Нахимову?! — озадачено переспросил Ванек. — Надо подумать. Есть памятная доска Ушакову...

— Не важно! — перебил я керчанина. — Есть, нет! Какое это имеет значение? — не хватало еще, чтобы он своими размышлениями сбил заранее подготовленную речь. — Винт правильно рассуждает, все правильно! Все рационально и логично! Но только как-то все не по-русски, как-то не по-нашему! Как может русский человек бросить своих собратьев в беде? Как?! — мой голос звенел от напряжения, я специально добавил трагические нотки.

— Хорош лирики! Что конкретно ты предлагаешь? Что?! Силами одного отделения взять штурмом город, наводненный тысячами турок? — Винт, отмахнулся от наставленного на него автомата и подошел ко мне вплотную. — Серьезно?!

— А, почему бы и нет? — с вызовом спросил я. — Нашим предкам это удалось? В Синопском сражении наши корабли разлохматили пятнадцать турецкий кораблей и шесть хорошо защищенных и вооруженных береговых батарей. Посчитал во сколько раз турки превосходили наших? — при этом я тактично умолчал о численности кораблей в русской эскадре. — И это при условии того, что наши нападали, а турки защищались? А между прочим с берега турецкую армаду прикрывали мощные батареи. Прикинул? Вот и скажи теперь: был ли смысл Нахимову атаковать в таких условиях или нет?!

— Седов, гребаный ты Винни Пух! Какое к черту Синопское сражен...

Договорить Винт не успел, неожиданная очередь из пулемета над его головой, заставила его присесть к земле.

— Иваныч, расскажи подробней об этом сражении, — голос Сереги-пулеметчика прозвучал как всегда тихо и веско. — Мы внимательно тебя послушаем, — при этом он так строго посмотрел на Винта и его людей, что у тех не осталось сомнений в серьезности его намерений.

— Если только кратко, в двух словах, то слушайте, — согласился я. — Турецкие корабли снабжали оружием и припасами кавказских горцев, воюющих против русской армии. Синоп был важной перевалочной базой этого снабжения. Черноморскому флоту России была поставлена задача данный канал перекрыть. За две недели до сражения пленные с захваченного турецкого парохода показали: в Синопской бухте группируются корабли. Они повезут на Кавказ не только военные грузы для горцев, но и войска, которые высадятся в Сухуме и Поти. Русская эскадра, которой командовал Начальник Пятой Флотской дивизии Павел Степанович Нахимов, атаковала стоящие на рейде турецкие корабли. Несмотря на огневую поддержку шести береговых батарей, за несколько часов османская эскадра была полностью разгромлена. Пятнадцать турецких кораблей были сожжены или в значительно повреждённом состоянии выбросились на берег. Вырваться из ловушки, которой стала для них бухта, смог лишь один турецкий фрегат. Огонь всех береговых батарей был подавлен.

— А сколько наших-то было? — быстро черкая что-то в своем блокноте спросил Керчь. — Сколько?!

— Наших? — переспросил я, медля с ответом. — Ладно, сейчас я вам расскажу подробней о Синопском сражении. Ладно вы гражданские, вам еще простительно не знать об этом. А вот господам крутым военным специалистам, честно говоря, должно быть стыдно! Итак, рассказываю по памяти, потому что доклад на эту тему писал лет шесть назад, и если чего-то забуду, то вы уж не обессудьте.

— Бро, все нормуль, ты только помедленнее, а то я записывать буду.

Керчанин совершенно забыл, с чего все началось, он отложил свой автомат в сторону, присел на клумбу и разложив на коленях блокнот приготовился записывать мой рассказ.

— 23 ноября три линейных корабля, на одном из которых находился Нахимов, подошли к Синопу, — начал я. — Наши убедились в верности сведений, полученных от пленных турецких моряков. От нападения малыми силами русский военачальник решил воздержаться и дождался подхода подкрепления, которое подоспело 28 ноября. Пришли три линейных корабля и два фрегата под командованием контр-адмирала Новосильского, а также дивизион из трех парусно-паровых фрегатов под началом вице-адмирала Корнилова, — в этом месте я выдержал театральную паузу. — Оценили усмешку истории? В том сражении участвовал однофамилец нашего Генерала, а может даже и прямой предок. В 9:30 утра 30 ноября, в дождь и порывистый ветер, линейные корабли двумя колоннами вошли в Синопскую бухту. Турки не ожидали атаки. Они думали, что русская эскадра пришла только для блокады выхода судов из бухты, и не рассчитывали, что она начнёт бомбардировать корабли и город, в котором были английское и французское консульства. Поэтому огонь из береговых батарей был открыт с опозданием, когда все русские корабли вошли в бухту и разворачивались бортами для обстрела стоящих на рейде турецких судов. Уверенный в том, что русские корабли не посмеют бросить вызов обороне порта, Осман-паша просто оставил свои корабли на якоре, не пытаясь прорвать блокаду. Отметим, что она не была особенно массивной, ведь после усиления флота Нахимов имел только около десяти кораблей под своим командованием. Осман-паша также полагал, что Нахимов будет соблюдать правила морской войны, которые предусматривали, что нельзя атаковать суда на якоре или корабли более низкого класса. Согласно этому правилу, русские не должны были атаковать турецкие фрегаты. Нахимов приказал своим кораблям войти в гавань и начал стрелять по османским фрегатам. Вражеские суда стояли на якоре, поэтому не могли перемещаться, а Нахимов маневрировал так, чтобы они занимали позицию между русскими кораблями и сухопутной обороной гавани Синопа, что значительно снизило эффективность этих батарей. Синопский бой вошел в историю под названием 'резня при Синопе'. Так его окрестила английская пресса. Победа России при Синопе послужила началом окончательного поражения Османской империи.

— Бро, дык, я не понял, наши сколько турок расхренячили? — вновь спросил Ванек.

— Военно-морские силы Турции в Синопском заливе по численности кораблей намного превосходили русских, и они были еще прикрыты мощными батареями. Однако русская эскадра одержала убедительную победу. Турки в Синопской битве потеряли пятнадцать кораблей и более трех тысяч человек убитыми и ранеными. Около двухсот человек, включая адмирала Османа-паши, были взяты в плен. Фактически наши их спасли, вытащив из воды. Русские потеряли тридцать семь человек убитыми и дведсти двадцать три ранеными. Несмотря на серьёзные повреждения, в корпусе, только одной 'Императрицы Марии' насчитали шестьдесят пробоин, все корабли после срочного ремонта благополучно добрались до Севастополя.

— Ебать мой лысый череп! — потрясенно пробормотал Хохол. — Иваныч, а ты не трындишь? Тридцать семь наших 'двухсотых', против трех тысяч турецких жмуров! Круто!

— Нет, не трындю, — показательно оскорбился я. — Между прочим, именно после этого боя Англия и Франция объявили войну России. Вот так-то!

— И что все это значит? — вновь подал голос Винт. — Что?! Ну, победили наши турок в морском бою сто семьдесят лет назад, и что? Нам что с этого? Ну, согласен, круто, патриотично! Нам, что этот патриотизм на хлеб намазать и в турок швырять? К чему все это?

— А к тому все это Степа, что ты мне сам говорил про то, что мы должны освободить Корнилова, чтобы он объединил всех русских перед скорым вторжением турок в наши земли. Говорил? Ты же сам сказал, дескать, на фиг этих сербов, на фиг всех этих рабов, на фиг их всех. Нам нужен только Корнилов, потому что только он сможет объединить русских, чтобы дать мощный отпор туркам. Правильно?

— Ну, правильно, и что? — насторожился Винт. — Звучит, конечно, жестоко, но это правда.

— Так вот, а теперь я тебе скажу следующее, если мы сейчас устроим туркам второе Синопское сражение и сожжем к чертам собачьим их военные корабли в порту, а потом еще и городишко этот причешем так, что у местных кровь будет стынуть в жилах, вспоминая этот день. Весть о том, что десяток русских, чтобы освободить одного своего, уничтожили хренову тучу турок, сожгли военные корабли и целый город, разлететься по всему побережью со скоростью лесного пожара. После этого они тысячу раз подумают перед тем, как идти в наши земли с оружием в руках! Мы здесь и сейчас поставим турок на место! — сейчас я не просто говорил, я кричал во весь голос, заводя стоящих перед мной людей. — Мы, как наши предки сто семьдесят лет назад заставим турок бояться русских! Не посрамим гордое имя Нахимова! Ура!!!

— Ура!!! Ура!!! — грянул дружный рев в ответ.

Кричали даже помощники Винта, только один Степан молчал сидя на корточках, обхватив голову руками и что-то расстроенно бормоча себе под нос.

— Винт, ты чего расстроился? — по-приятельски хлопнул я контрразведчика по плечу. — Все же хорошо?

— И чего тут хорошего? — сварливо поинтересовался Степан. — Ну, вот толкнул ты патриотичную речуху, завел толпу. Молодец! А дальше-то что? Как конкретно ты собираешься сделать все, о чем ты тут так пафосно кричал?

— А конкретный план по штурму города и уничтожению военных кораблей, которые завтра придут в порт Синопа, придумаешь ты!

— Чего?! — от удивления Винт раскрыл рот. — Совсем охренел? Ты тут строишь наполеоновские планы, а отдуваться мне?

— Ага, — улыбнулся я. — Ты ведь у нас крутой спецназовец, вот и отрабатывай свой хлеб. Но я тебе подскажу. Значит слушай, в арсенале Барака есть пара танков, есть минометы и взрывчатка. Про горючку в бензовозах, я уже упоминал. Танковые пушки справятся с кораблями в порту, минометы с батарей в береговом Форте. Ну, а местное население мы закашмарим с помощью взрывчатки и подожжённого бензина. И кстати, в Синопе долгие годы проводился исторический фестиваль по событиям Синопского сражения, так, что местные хорошо помнят о русских, я уж молчу, что несколько лет назад генерал Корнилов высадился здесь со своим отрядом. Стоит только вывесить наш триколор на минарете местной мечете и начать все взрывать, как тут же начнётся общая паника и бегство!

— О, господи! — простонал Винт. — Как же меня достали эти гражданские. Они что-то придумывают, а разгребать это должны военные. Ох, Леха, видит бог, если мы выберемся из этой передряги живыми и доберемся до дома, я же тебя так отмудохаю, что тебя родная мама не узнает!

— Не бзди, Винтяра, двум смертям не бывать, а одной не миновать!

— Пошел ты в жопу! — показал мне дулю спецназовец. — Ладно, хрен с тобой, расхреначим турок! Танки, минометы, говоришь? Ну-ну! А кого ты в танк посадишь? Кто с минометом управляться будет?

— В танк я могу! — поднял руку Петрович.

— С минометами Мислав может управляться, а я ему помогать буду, — вызвался Михаил. — А если наших братьев освободить, то там еще был Горян, он тоже танкистом служил.

— Ну, вот тебе и танкисты нашлись, — улыбнулся я.

Глава 5

Я сидел за столиком в плетеном кресле и медленно, со вкусом потягивал кофе. Тут же на стеклянной столешнице стоял небольшой графин с коньяком и хрустальная вазочка полная разноцветного рахат-лукума. Тридцать грамм коньяка из пузатенькой рюмочки, потом глоток крепкого, ароматного кофе и тут же небольшой кубик лукума. И по пищеводу разливается такая нега, такое блаженство, что кажется в жизни не может быть ничего прекраснее и лучше. Все мои вкусовые рецепторы в этот момент испытывали что-то похожее на оргазм.

Хорошо было просто до чертиков, говорят, что перед смертью не надышишься, но зато можно обожраться и напиться. Этим я сейчас и занимался. То, что сегодняшний день мне и остальным не пережить, я нисколько не сомневался. Нельзя атаковать вражеский гарнизон численностью до батальона силами всего двух отделений. Нельзя!!! Вернее, атаковать-то, конечно, можно, но получиться безумно, отважно и кровопролитно!

Короче, слабоумие и отвага — вот наш девиз на сегодня!

Я ведь не просто так эту речуху задвинул про подвиг русских моряков, Нахимова и прочие прелести Синопского сражения, я, между прочим, в этот момент был слегка накурен травой! Так, что меня немного занесло! И ведь, что обидно парни ведь всерьез прониклись патриотическими настроениями, прям вот до самых печенок и почек, решили во чтобы то ни стало дать туркам пиздюлей. Чтобы все как сто семьдесят лет назад: мы такие в меньшинстве, все в блестящих доспехах, а турки такие перед нами падают, падают и сами в штабеля складываются.

А хрен так будет! Во-первых, мы не те героические моряки-нахимовцы, а во-вторых, современные турки, после нескольких лет жизни в постапокалиптическом мире те еще зверюги!

Сто семьдесят лет назад, при Синопе, тоже все не так просто было, там, можно сказать есть некоторые нюансы, о которых, я как умолчал, когда заводил патриотично настроенную толпу.

Столь впечатляющие результаты Синопского сражения объясняются, прежде всего, количественным и качественным превосходством нашего флота над своим противником. Например, по суммарному весу бортового залпа русская эскадра превосходила турецкую в два с половиной раза. Причём на вооружении русских кораблей имелось семьдесят шесть тяжёлых 68-фунтовых орудий, стрелявших разрывными бомбами, смертельно опасными для деревянных кораблей. Если к тому же добавить, что подготовка личного состава в турецком флоте была из рук вон плохой, то адмиралу Нахимову оставалось лишь грамотно использовать все свои преимущества. Что он и сделал, причём сделал блестяще. Образно выражаясь, Синопский бой поставил точку в многовековой истории парусных флотов и предвосхитил наступление новой эпохи — эпохи брони и пара.

Решение атаковать турецкую эскадру в Синопе было крайне рискованным. Ведь оно дало Западу прекрасный повод 'проучить' неуступчивого российского императора, внешняя политика которого очень не нравилась Лондону. Вообще, невольно возникает мысль о том, что Синопское побоище было спланировано заранее и не без участия английских советников. Ведь самые боеспособные турецкие корабли, в том числе все линкоры, и почти все опытные моряки остались в Босфоре. В Синоп же отправили эскадру из слабых и устаревших судов, к тому же укомплектованных неопытными рекрутами — вчерашними крестьянами. Наличие на эскадре Осман-паши сухопутных войск, якобы перевозившихся на Кавказ (об этом неоднократно упоминалось в разных публикациях), документами не подтверждается. То есть всё говорит за то, что уничтоженная в Синопе эскадра — всего-навсего приманка, заведомо отправленная на убой.

Ну, а что произошло потом, хорошо известно. Коалиция западных государств: Великобритания, Франция и королевство Сардиния объявляют России войну. В Чёрное море входит англо-французский флот, в Балаклаве высаживается десант. Затем — сражение на Альме, осада Севастополя, самозатопление Черноморского флота, гибель адмиралов Нахимова, Корнилова, Истомина... Парижский конгресс, на котором Россия признавала своё поражение... Между прочим, в рядах антироссийской коалиции под флагами Запорожской сечи маршировал и 'Славянский легион' под командованием Михаила Чайковского, или Садык-паши, как звали его турки.

Итак, что же такое Синопское сражение? На мой взгляд, его наиболее взвешенная оценка выглядит так: в тактическом плане — это бесспорная военная победа, в стратегическом — промах, приведший к поражению России в войне. Однако это промах ни в коем случае не русских моряков и не адмирала Нахимова. Это промах тогдашних российских политиков и дипломатов, которые в области интриг оказались не в состоянии противостоять своим искушённым коллегам из Лондона и Парижа.

Нельзя забывать и ещё об одном итоге Синопского сражения — о произведённом им моральном эффекте. Разгром турецкой эскадры вызвал небывалый подъём боевого духа у русских солдат, матросов и офицеров. Без этого последующая оборона Севастополя вряд ли была бы столь упорной, а потери нападавших — настолько велики.

В общем, если провести аналогии с событиями сто семидесятилетней давности, то будь на нашем месте отряд спецназа, который бы навел по лазерному целеуказанию залп ракет 'Калибр', выпущенных с корабля Черноморского флота России. Вот тогда бы можно было бы сказать: десять морских спецназовцев, при огневой поддержке фрегата Черноморского Флота РФ, проекта 11356, более известные как 'Адмиральская серия' уничтожил стоящие в порту турецкого города Синоп вражеские корабли многочисленно превосходящие по своему количеству. Ура, товарищи!!! Ура!!!

А так, десяток бродяг, три спецназовца, татуированная деваха, дюжина освобожденных из плена сербов, столько же армян и греков, напившись ракии, под предводительством накуренного командира ломанулись освобождать генерала Корнилова и...

— Бро, ты чего задумался? — вырвал меня из мысленного оцепенения вопрос Ивана. — Только, что доложились танкисты, у них все готово. Хохол готов раскатать турецкий эсминец. Так, что, начинаем?

— Начнем ровно в указанное Винтом время. И хорош тут трындеть на русском, запалишь нас!

— Ага, запалю, — пробурчал себе под нос Керчь, — а то, что ты сидишь в кресле за столиком посреди автострады и пьешь кофе с коньяком, ты нас не запалишь?

— Гэт ин зе кар! — командирским голосом рявкнул я на Ванька.

— Чо? — шепотом переспросил Иван.

— Сел в машину и не отсвечивай тут, — так же шепотом прорычал я.

Кресло и столик, за которым я сейчас сидел действительно стоял посреди двухполосной дороги на вершине холма. И то, что вокруг ходили турки — редкие жители и гости Синопа меня ни капли не смущало. Да, мне по фигу на них. До порта, где сейчас были сконцентрированы основные силы турецких военных больше пяти километров, вся бронетехника там, а сюда ни один патруль не заедет, а если даже и кто-то из турецких военных или местных ополченцев и заявиться, то у нас на машинах и на форме пришпандорены эмблемы 'великого и ужасного' господина Барака, пусть его в аду черти хорошенько прожарят! Так, что мне ни капельки не страшно, что нас могут спалить из-а моего пристрастия к хорошему кофе, между прочим, у местных беев и важных людей, это вообще, нормально: рассесться на улице за столиком, пить кофе, играть в тавлу (это так турки обзывают наши нарды) или в 101 (это карточная игра, вроде нашего 'дурака'). Короче, хочешь спрятаться в лесу, превратись в листик на дереве, не можешь в листик, стань деревом, так ты точно будешь незаметен.

Диспозиция у нас была следующая:

Отряд разбили на несколько групп.

Группа номер раз: Винт, двое его подручных, Лейла, Серега-пулеметчик и Женева. Они должны пробраться к турецкой тюрьме, где содержится Корнилов со свитой и когда начнется замес и веселье, отбить его у турок.

Группа номер два: расчет двух 120мм минометов HY-12Di, они же лицензированные французские MO-120RT, с которыми приходилось работать Миславу во время Югославской войны. Хоть на каждый такой агрегат и положено шесть человек боевого расчета, но наш бравый здоровяк-серб, заверил, что они справятся вчетвером и с двумя минометами. А между прочим вес одной мины 16 килограмм. Минометы привезли на грузовике, с помощью лебедки сгрузили из во дворе дома, где жил один из работников Барака. С крыши дома открывался прекрасный вид на форт, прикрывающий Синопскую гавань. Если повезет, то группа Мислова сможет высадить сотню мин, которые у них были. Прикрывал минометчиков боевой расчет Косого, а именно он и еще два армянина, которых освободили из плена.

Группа номер три. Два танка Leopard 2A4TR, они же просто 'Леопард 2'. Между прочим, чисто немецкие машины, истинные арийцы, мать иху так. Вооружены немцы гладкоствольной 120мм пушкой, в боекомплекте снаряды БОПС DM43 и кумулятивно-осколочные DM12. Бронебойный оперённый подкалиберный снаряд, он же БОПС — это тип снарядов для ствольного оружия, стабилизируемых в полёте оперением за счет аэродинамических сил (аналогично стабилизации в полёте стрелы). Подобный снаряд способен пробивать броню в четыре раза мощнее, чем толщина борта у современных военных кораблей. Так что затея с расстрелом эсминца из танковых пушек должна сработать. Оба танка привезли на тягачах и не разгружая загнали в огромный ангар на дальней оконечности бухты. Вся изюминка в том, что, открыв ворота ангара танковые пушки смотрели прямиком на противоположную оконечность бухты, где как раз и располагалась причальная стенка, возле которой сейчас и стоял турецкий эсминец класса 'Самсун', и два небольших корвета. А на якорной стоянке, в бухте Синопа расположились два сухогруза сопровождения, один из которых, скорее всего использовался как мобильная АЗС. Двигаться танки не могли, они должны были расстрелять свой БК, стоя на платформах тягачей. В этой группе был: Хохол, два серба и грек с армянином.

Ну и группа, номер четыре. Ваш покорный слуга, Керчь, Гарик, серб Баян, армянин Саша и грузин Анзор. Вот такой вот интернационал. Русский, турок, серб, армянин, грузин ...и керчанин! Да, да, вы не ослышались, Ванек так и сказал: Иваныч — у нас русский, Гарик, мол, наполовину турок, наполовину керчанин, Баян — серб, Саша — армянин, Анзор — грузин, ну, а я мол — Керчанин!!! После этого, я махнул на них рукой, вытащил из грузовика столик и кресло, экспроприированные с виллы Барака и уселся пить кофе, в прикуску с коньяком и рахат-лукумом. А керчанин остался рассказывать свои байки остальным. У него там уже и холм в окрестностях Керчи с названием Арарат выискался и необыкновенно дружная и большая грузинская община, которая построила в самом центре города грузинскую церковь. Короче, Ванек получил свежие уши, а значит, как всегда, Керчь — лучший город на земле!!!

Задача нашей группы было устроить смуту и панику в городе. Мы должны были вывесить российский триколор на минарете мечети, шарахнуть пару мощных минных закладок, которые были загодя установлены в городе и поджечь несколько бензовозов.

Вот так просто, незамысловато и от этого просто чудовищно!!! Ведь понятно же, что при этом пострадают мирные жители Синопа, простые турки. Они, вроде как все сейчас собрались в порту, встречают своего любимого военачальника и визиря. Но судя по тому, сколько за этот час мимо меня прошло людей, их все равно много еще в городе. Так, что жертвы будут многочисленные, паника и страдания обеспечены. Вы уж в этом не сомневайтесь.

Но, честно говоря, после того, как я увидел в каких условиях, содержались рабы на нефти-перегонном заводике Барака, мне как-то турок не особо и жалко, опять же, я уже немного пьяненький, а значит смелый и бесшабашный.

Помните какой у нас сегодня девиз? Слабоумие и отвага!!!

Из плена мы освободили больше сотни людей. Там были мужчины, женщины, дети. Я вначале подумал, что почему-то слишком много стариков, но потом понял, что многим старцам не больше двадцати пяти лет. Условия содержания были просто чудовищными, люди жили в вонючих ямах, как свиньи в загоне. Впрочем, их свиньями и называли, ведь они по вере были православными, поэтому к ним так и относились. Пленные были русскими, сербами, много было армян, греков, попадались грузины и выходцы со всего бывшего Союза. Помимо НПЗ, у Барака было еще несколько фабрик и ферм.

Из этой сотни, мужчин было около половины, но с нами согласились идти в бой всего пятнадцать человек. Наверное, будь их больше, шансов нам бы это особо не добавило, в основном там были забитые и измученные доходяги. Положить свою жизнь на алтарь свободы генерала Корнилова вызвались только те, кто хотел во, чтобы то ни стало поквитаться с турками за свои мучения и страдания.

Видели бы вы как радовалась и аплодировала толпа бывших рабов, когда на их глазах убивали Барака. Народ хохотал и смеялся видя, как извивается, верещит и кричит от боли их бывший мучитель. Слышали выражение: пустить на ремни? А знаете, как это выглядит сам процесс? Нет. сейчас я вам расскажу:

Милая, симпатичная девушка Лейла, берет в руки опасную бритву, которую она долго выискивала в личных апартаментах Барака, и этой бритвой делает на спине жирного толстяка вертикальные надрезы. От поясницы до плеч. Надо отдать должное, все надрезы были строго параллельны друг другу, и шли через каждые пять сантиметров. Кровища хлестала как из душа, но девушку это не смущала, и она с милой улыбкой и каким-то блаженством на лице продолжала свою работу. Когда вся спины была исполосованная как перевернутая тельняшка, Лейла резанула горизонтальный надрез на плечах и с помощью плоскогубцев принялась распускать кожу на спине на полосы вниз, где они оставались свисать ровными ломтями. Поскольку рот у Барака был не закрыт, а сам он был подвешен за руки, то кричать и верещать жирному борову никто не мешал.

Удивительно, но после того, как все лоскуты были свешены вниз, а песок под ногами жертвы пропитан натекшей кровью до состояния каши, Барак не умер, он продолжал жить, хрипеть и умолять о пощаде. Девушка что-то шепнула ему на ухо и сыпанула горсть соли на окровавленную спину. Жирдяй издал такой пронзительный визг, что сидящие на дереве вороны с громким карканье улетели прочь. А потом толпе позволили плевать и кидаться камнями в уважаемого господина Барака. Так его и забили до смерти, но труп не сняли, и он до сих пор висит на дереве в саду. На соседних деревьях повесили с десяток близких приспешников и помощников Барака, остальных тупо расстреляли, не желая заморачиваться с веревками и самодельными виселицами.

Китель на тельняшке, спрятал свой берет,

Для рожденных в битвах никакой преграды нет!

Но недаром достается слава нам,

Пусть давно не стриженным, но русским пацанам...

Из припаркованного в пяти метрах от меня армейского внедорожника раздалось нестройное пение нескольких голосов.

Ёпта, они совсем там что ли страх потеряли? От неожиданности я поперхнулся кофе.

— А, ну цыц! — громко и не таясь крикнул я, потом глянул на часы и добавил. — Время! Гарик, шуруй на минарет, вывешивай флаг. Керчь, заводи шарманку, надеюсь трек-лист у тебя действительно стоящий.

— Не извольте беспокоиться, барин, все будет в лучшем свете!

Керчь, нагло ухмыляясь полез в кузов грузовика и принялся колдовать над мощными колонками, установленными там.

— И столик с креслом не забудьте! — приказал я. — Начинаем, господа! Серега давай ракету в небо!

Кипишь мы, конечно, наведем. Сожжём и взорвем все к чертям собачьим! Это мы можем! Но вот уйти живыми из объятого пламенем огнем порта, нам вряд ли удастся!!!

Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Даст бог прорвёмся!!!!

Глава 6

Развалины крепости торчат в разных частях города преимущественно в виде башен, стены между ними уже почти перестали существовать, и на их месте стоят современные здания. Не совсем понятно, насколько стары видимые развалины, местами они вроде как реставрированы, но давно, а местами будто бы совсем недавно, но все эти реставрации мало чем способствуют представлению, какой же изначально была крепость, выполнены они хаотично, просто местами среди древних оплывших камней вдруг торчит небольшой кусок стены из ровных, выпиленных на станке, блоков. Зря только время потратили и усилия приложили — толку никакого. Лучше можно представить расположение крепости, глядя на карту, там помечены угловые сохранившиеся башни, и получается, что древний город находился ровно на перешейке, хотя вроде бы логичнее было разместить крепость на самом полуострове, на вершине холма — и вода со всех сторон, и видно сверху дальше. Обычно в древности так строили, но Синоп исключение.

Развалины очередной крепости украшали собой небольшую площадь, на краю которой примостилась мечеть с высоким минаретом.

Когда-то здесь располагался рынок или если на местный лад, то — базар! Турецкое слово — 'пазар', переводиться на русский, как: воскресенье и рынок.

Скорее всего здесь когда-то распологался рынок, шумный и суетливый, как и положено на Ближнем востоке. Торговцы кричали наперебой, рекламируя свои товары, размахивали руками, зазывали покупателей — конкуренция большая, будешь торговать молча, так ничего не продашь. Цены очень дешёвые, в полтора-два раза дешевле российских. Овощи и фрукты все очень большие, непривычного для нас размера, например редис или слива размером с яблоко, мандарины ещё крупнее, а гранат похож на пушечное ядро. Особенно шокирует капуста, каждый кочан диаметром с колесо от автомобиля и весом килограммов пятнадцать, не меньше. Орехи, картошка, помидоры, виноград — всё очень большое! Специальные турецкие сорта. Продавцы очень доброжелательные, охотно фотографируются, позируют и улыбаются.

Я глянул вверх, на вершине минарете, там, где выпирал небольшой балкончик возился Гарик, который с помощью проволоки и длинной палки пытался закрепить российский флаг. Как только флаг будет надежно закреплён, из динамиков мощных колонок польются бравурные русские песни, мы начнем...

Красная ракета, медленно опускалась на парашюте, еще немного и она погаснет. Красная ракета — это сигнал, означающий, что через десять минут начинается боевая операция с кодовым названием... Чёрт, название мы забыли придумать!

— Это вам за поцанов! — Керчь выводил краской из баллончика надпись на белоснежном камне минарета.

— Пацанов, пишется через букву 'а'. Проверочное слово: пацана, — подсказал я доморощенному графисту. — И на фига ты, вообще, заморочился с этой надписью? Ладно бы еще намалевал её на борту самолично тобой подбитого танка, так нет, взял же испохабил стену религиозного учреждения.

— А разве, проверочное слово не 'поц'? — переспросил Иван.

— Керчь, ты, вообще, в школе учился? Какой, к чёрту, поц? Поц — это что-то из еврейского фольклора, если не ошибаюсь, то в переводе, с идиша, поц — это половой член. Так что сам решай какое проверочное слово, к слову, пацанов, — хихикнул я.

— Всё готово, флаг надежно закреплен, дверь на балкон запенил, так, что туда никто не попадет, — доложил подбежавший с баллончиком пены в руках Гарик.

— Ну, 'а', так 'а', — пожал плечами Иван, добавляя хвостик к букве 'о', тем самым исправляя её на 'а'.

— А это, что еще за букет? — спросил я, глядя как, Керчь брызгает краской на самодельный трафарет.

На трафарете был вырезан кулак, сжимающий в руке то ли букет, то ли факел, то ли веник, которым подметают пол. В общем не понятно, что сжимал в руке кулак...

— Это факел, — объяснил Керчь. — Между прочим, символ Прометея, бога всех воров и покровителя борцов с несправедливостью!

— Да-а! — удивленно протянул я. — С каких это пор, Прометей — бог всех воров? Из-за того, что он украл огонь?

— Точно! А еще он был царем Скифов. А ты знаешь где жили скифы?

— Догадываюсь, — буркнул я. — В Керчи?

— Точно!!! Так, что сам понимаешь, кто еще может быть символом нашей борьбы, если не столь знаменитый земляк? — весомо заявил Иван.

— Ладно, про древнегреческую мифологию мы потом с тобой поговорим, — отмахнулся я, прерывая словесный поток керчанина. — Все готовы? Стоп! — произнес я, глядя на верх. — Гарик, ты хорошо дверь запенил?

— Хорошо! Хрен кто откроет, а что?

— Плохо, — мысленно выругавшись, произнес я. — Ты флаг какого государства на минарете вывесил?

— Какой мне Иван дал, такой и вывесил, — ответил подросток, — а что не так. Это же триколор, вон и цвета, как надо: красный, белый, синий.

— Цвета те, вот только порядок их размещения не тот. Это флаг Голландии, или как правильно их называть — Королевства Нидерландов! Твою ж мать!!! Вам хоть что-то доверить можно?

— Иваныч, а ты уверен? — скосив голову на бок, спросил Ванек.

— Конечно, уверен! — гаркнул я.

— А если его перевернуть?

— А если его перевернуть на бок, то получиться флаг Франции? Тебе под каким флагом легче умереть, под флагом Голландии или под флагом Франции? — закипая от злости, спросил я.

— Бро, да ладно тебе, может турки не знают как выглядит флаг России, — начал оправдываться Иван. — В подсобке темно было, я глянул, цвета сходиться, ну и схватил его, а разворачивать и смотреть времени не было, сам же знаешь, что мы последние двенадцать часов как белки в колесе, без продыху. То танки эти отбуксируй, то минометы притащи, то мины расставь, то бензовозы перегони.

— И то правда, — согласился я. — С музыкой хоть не подведешь? Трек-лист проверял?

— А, то! — гордо выпятив грудь сообщил Ванек. — Все будет чики-пики!!!

— Надеюсь, — тяжело вздохнул я. — Ладно, Керчь, врубай шарманку. Саша, Анзор, дуйте к первому бензовозу. Баян, к пулемету!

Затарахтел генератор, питающий нашу самодельную аудиосистему и из мощных динамиков, установленных в кузове грузовика, неожиданно громко и величаво грянули первые строчки самой узнаваемой песни военных лет 'Священная война':

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашисткой силой тёмною,

С проклятою ордой.

От неожиданности, я аж присел! Повернулся к Ваньку и показал ему большой палец!

— Молодец! — крикнул я, стараясь перекричать мощный хор.

— А, то! — самодовольно лыбясь засветился парень. — Дальше будет круче!!

Тут надо, наверное, объяснить, что мы задумали. Был бы на моем месте Винт, то он бы сразу, по-военному, сухо и лаконично доложил и обрисовал диспозицию: мол, тут, красными стрелочками, мы, а вот, тут синими стрелочками, враги, мы их, значит, бах-бах и в дамки, они значит, бегут и сдаются. Примерно, так. Но, я не Винт и скажу, что план, разработанный спецназовцем, иначе как слабоумие и отвага не назовешь.

Всего-то делов, над разрушить и предать огню, несколько жилых кварталов, чтобы перекрыть две из трех улиц, а третью улицу удерживать силами пяти человек, до тех пор, пока Винт с его группой не подойдут с освобожденным Корниловым. Просто и незамысловато! Причем, я больше, чем уверен, что меня старшим в эту группу Винт назначил не просто так, а из его спецназовской вредности. Я сразу заметил, что все спецназовцы люди вредные и коварные, а еще злопамятные и...и...короче, злые люди!

А с другой стороны, я бы, честно говоря, лучше плана не придумал, да и глядя на карту Синопа, ничего другого и не выдумаешь. Синоп располагался на косе, далеко выдающейся в Черное море. Коса по форме напоминала голову верблюда висящей на тонкой шее. Вот именно эту самую 'шею' в её самом узком месте, нам и надо было перекрыть. Здесь было три улицы: одна шла по восточной стороне, вдоль моря, вторая шла по западной стороне, вдоль моря, а третья, расположилась между первыми двумя. С помощью подорванных бензовозов, мы перекрывали среднюю и восточную улицы, а соответственно западную должны были держать открытой, чтобы по ней ушла группа Винта. Порт Синопа располагался с восточной стороны косы и именно там скопились основные силы турецких вояк. Музыка лившаяся из мощных колонок должна была указать дорогу группе Винта, был вариант, что Корнилов с остальными освобожденными из плена будет отступать самостоятельно не зная дороги.

— Бро, глянь, у них еще и вертушка есть! — радостно скалясь сообщил керчанин, тыча пальцем в летящий в нашу сторону боевой вертолет.

— Твою ж за ногу! — выругался я. — Скорее бензовозы сталкивайте вниз! — прокричал я.

— Справа движение! — доложил Баян. — Не могу понять гражданские или военные!

— По хуй. Бей по ним, нам сейчас здесь никто не нужен! — приказал я.

MG-3 зашелся серий коротких очередей, серб бил в сторону ближайших домов. На всякий случай я спрятался за борт 'хамви' и снял с предохранителя 'ручник', которым был вооружен.

Грузин и армянин кувалдами выбили клинья, державшие тяжелый бензовоз на нейтралке, машина медленно и несколько величаво тронулась с места и набирая скорость покатила вниз по улице. Руль был надежно зафиксирован с помощью двух досок, колеса выставлены ровно, а значит тягач с десяти тонной цистерной прокатиться по улице и метров через триста удариться в дом, стоящий на повороте дороги. Дома здесь кирпичные, машина пробьет его насквозь, цистерна порвётся и топливо разольётся по округе. От удара сработает небольшое взрывное устройство.

— Ко второй машине, — приказал я. — Давайте быстрее, надо успеть подорвать обе машины!

Изначально мы собирались вторую машину столкнуть немного позже, я хотел посмотреть, что будет с первой, чтобы если надо скорректировать движение бензовоза. Но боевой вертолет, который мчался в нашу сторону немного смешал планы и внес небольшие корректировки. Хотя нет, неожиданно появившийся вертолет не просто немного внес сумятицу в наши планы, он, сука, такая мог их уничтожить к чертям собачьим!!

Боевой вертолет — это тот самый туз в рукаве, который способен свести на нет все наши приготовления. Он же, паскуда такая, с безопасного расстояния одним залпом своих ракет может уничтожить танки и минометный расчет. Хренак, росчерк ракет в небе и пиши пропало!!!

Ба-бах! — раздался громогласный взрыв и огромное, косматое, черное облако дыма и огня взметнулось в небо подобно чудовищному грибы на месте ядреного взрыва.

— Знатно рванула наливайка! — восхищенно цокнул языком Керчь.

Второй бензовоз после выбивания клиньев из-под колес не шевельнулся, остался стоять как вкопанный, видим там уклон дороги был не такой сильный, как в первой точке или шины были спущены.

— Ёп, да, толкните его, чё стоите? — гаркнул я.

Серега и Анзор принялись толкать многотонную машину, но она стояла как копанная, не желая двигаться.

— Керчь, возьми из грузовика мопед и дуй в конец улицы, займешь там позицию, чтобы тебя сверху не заметили, и приготовься отстреляться из РПГ. Сигнал к стрельбе — я упаду на землю, как будто меня пристрелили. Понял? Баян, подгоняй 'хамви' к бензовозу и аккуратно толкни его бамперов в жопу! — приказал я. — Потом загони машину вон в тот тупичок и готовься открыть стрельбу из 'пятидесятки'. Быстрее!!Быстрее!!

Ванек и Гарик общими усилиями стащили легкий мопед на землю, керчанин уселся в него, закинул за спину рюкзак с двумя выстрелами к гранатомету и тут же умчался в конец улицы.

— Гарик, отгони грузовик на ту сторону площади. Саня, Анзор хватайте гранатометы, запасные выстрелы и зашкертесь где-нибудь, как только вертолет зависнет над землей, а я упаду на пол стреляйте по нему. Нам надо во чтобы то ни стало сковырнуть эту кляту вертушку!!!

Позади раздались два хлопка минометных выстрелов. О! В дело ступила группа Мислава. Через несколько секунд прогремели взрывы на северной окраине города, примерно там, где у 'верблюда' располагалась нижняя челюсть и размещался старинный форт, прикрывавший порт. Взрывы легли с недолетом, но уже через минуту хлопнуло еще два раза, теперь мины легли почти в цель. Мислав поправился и следующие два разрыва попали в цель — шапки дымных султанов поднялись с территории форта. Минометные мины пролетали высоко у нас над головами. Если постараться, то можно было разглядеть стремительно проносящиеся стальные рыбины.

Все, пристрелялись!!! Сейчас минометная батарея в количестве двух расчетов будет просто расстреливать своей боезапас, в надежде, что осколки мин найдут свои цели среди бойцов форта, а еще лучше, чтобы они повредили зенитки и легкие пушки, которыми было оснащено фортификационное укрепление.

Вокруг замельтешили обеспокоенные жители Синопа. Оказалось, что далеко не все сейчас в порту восторгаются визитом Визиря и скорой расправой над генералом Корниловым.

Я дал несколько коротких очередей разгоняя людей по домам. Вырвал с водительского сидения сумку, в которой керчанин оставил баллончик с краской, сигнальные ракеты и тряпки флагов. Побежал на открытое пространство, туда, где видимо раньше располагалась небольшая рыночная площадь, а сейчас был просто пустырь.

Полчаса назад здесь остановился небольшой грузовичок, гружёный листами фанеры. Водитель куда-то ушел и до сих пор не вернулся.

Я подбежал к этому грузовичку, запрыгнул в кузов и с краской из баллончика вывел на белоснежной крыше три буквы: 'SOS', потом сдернул один из листов фанеры из стопки и поставив его на бок написал: HELP!!!

Ударом ноги отломал от следующего листа фанеры приличный кусок и быстрыми, смазанными росчерками вывел на нем целое предложение: I know where the Russian soldiers are!!!

Надпись получилась немного корявой и неровной, но если приглядеться, то можно было разобрать что за смысл передают мои каракули, правда, для этого придется напрячь зрение и подлететь поближе. Именно это мне и надо!

Вертолет был уже совсем близко, он шел на приличной высоте, вряд ли оттуда пилоты смогут меня разглядеть. Выдернул из кармана одну за другой пару ракет и выстрелил их в небо. Тут же свернул колпачок с фальшфейера и как-только пошел цветной, рыжий дым принялся активно им размахивать и кричать. Мне как-то показалось этого мало, поэтому я еще взял во вторую, свободную руку один из флагов, который оказался великобританским и тоже принялся им махать. Получилось весьма сумбурно, но эффектно: я весь такой в черном, военном камуфляже с шевронами турецких вооруженных сил, бегаю и скачу по площади размахивая флагом Великобритании и дымящим фальшфейером. Прям, футбольный фанат-полудурок!!! А рядом горят городские кварталы, гремят минометные хлопки, периодически раздаются пулеметные очереди и над всем этим безумием возвышается белоснежный минарет, над которым развивается флаг Нидерландов и звучит гимн Советского Союза, страны, которой уже давно нет на карте.

Красота!!! Турецкие пилоты точно обратят на меня внимание! Это же полный сюрреализм!!!

Слабоумие и отвага в чистом, неразбавленном виде!!!

Вертолет пролетел мимом, потом сделал вираж и снова пронесся мимо. Еще один вираж и он начал снижение. То, что надо!!!

Я отбросил флаг и прогоревший фальшфейер в сторону, схватил обломок фанеры с корявыми надписями. Принялся размахивать самодельным плакатом, привлекая внимание пилотов.

Сработало! 'Вертушка' сделал еще один вираж, немного зависла в небе, а потом принялась стремительно снижаться к земле. Перед мной был самый настоящий армейский вертолет. Причем не какой-нибудь транспортный или переделанный из гражданской модели, нет, тут все по-взрослому: прозрачная кабина, где пилоты расположились друг за другом, хищный камуфляжный окрас, пушка под носом, ракеты на пилонах и не малейшего намека на отделение для пассажиров. В турецких вертолетах, я не разбираюсь, эта модель была чем-то похожа на американский 'Апач' и наш 'Ночной охотник'.

Вертолет на стал опускаться на землю, а завис в воздухе, метрах в тридцати от поверхности. Сколько он так провисит, я не знал, да мне и не надо было. Я дернулся всем телом, как будто в меня попали пули, отбросил щит в сторону и плюхнулся на землю. Упав, первым делом я подумал, какой я полный дебил, ведь вертолет совсем рядом и когда в него попадут из гранатомёта, то осколки полетят вниз, а ведь там еще есть и БК, который имеет дурацкую привычку детонировать от попавших в него реактивных гранат.

Слабоумие в чистом виде, хоть и с примесью отваги!

Хлопки гранатометных выстрелов раздались одновременно с разных сторон. Заползая под кузов грузовичка с фанерой, я прекрасно видел, как два дымных росчерка потянулись к зависшей над землей машине. Похоже пилоты тоже заметили, что по ним открыли огонь, вертолет дернулся и прыгнул вверх. От одной из ракет ему удалось увернутся, а вот вторая ударила граната ударила по касательной в небольшое крыло-пилон, под которым висели ракеты, взорвалась, но ракеты не сдетонировали, а сорвались вниз и металлическим градом упали на землю. Вертолет крутанулся вокруг своей оси несколько раз, опасно накренился, но пилотам удалось удержать машину от падения.

Вскинув ручной пулемет, уложил ствол на кабину грузовика, и прицелившись открыл огонь. HK11 которым я был вооружен, снабжен дисковым магазином на пятьдесят патронов калибра 7,62/51. Содержимое диска я высадил одной длинной очередью. Целился в крестовину винтов, надеясь, что пули что-то там повредят и пилоты захотят увести машину от греха подальше. На, что я только надеялся, выходя с обычным ручником против боевого, штурмового вертолёта?

Бронированная стрекоза, поднялась еще выше, а потом хищно накренилась вперед, как будто в поисках цели для пушки.

Вот, чёрт!!! Пора уносить ноги!

Я сменил магазин в ручном пулемете и тут же задал стрекача. Рванул как олимпийский чемпион, потому что на кону было что-то ценнее, чем кругляш из золота. Приз в этом забеге — моя жизнь!

Верху застрекотала пушка, с неба посыпался дождь свинца, я прыгнул в сторону. Россыпь пыльных султанчиков прошла правее, больно осыпав меня каменным крошевом по ногам.

Сзади раздался стрекот 'браунинга', обернувшись на бегу, увидел, что по вертолету бьет Баян из крупнокалиберного пулемета. Пилоты вертолетов видимо догадались, что здесь им не рады и машина начала набирать высоту увеличивая дистанцию, уходя на безопасное расстояние.

Гранатометчики перезарядились и дали еще один залп, дымные росчерки вновь потянулись к вертолету. Ракета справа, выпущенная с позиции Анзора прошла мимо, потому что пилоты заметили её и бросили машину в сторону, а вот ракета керчанина, вообще, полетела по какой-то ломанной кривой, пошла ниже и неожиданно взорвалась, так и не достигнув цели. До вертолета было еще метров пятьдесят, когда граната из РПГ Ванька взорвалась неожиданно мощно и громко. Поражающим фактором кумулятивной гранаты является струя раскаленных газов, которые прожигают броню и тем самым уничтожают технику противника. Выглядит это обычно, как небольшой взрыв и маленькое облако черного дыма. А то, что рвануло в пятидесяти метрах от вертолета было больше похоже на разрыв сто двадцатимиллиметровой мины. Рвануло достаточно мощно и сильно, я бы сказал — эпохально!

Ударная волна толкнула вертолет, вместе с ней в стальную стрекозу прилетел и сноп осколков, которые что-то все-таки зацепили в винтах вражеской машины. Ударный вертолет завертелся вокруг своей оси и начал стремительно снижаться.

Я прекратил свой бег, резко развернулся и широко расставив ноги для упора, вскинул ручной пулемет открыл огонь. По кружащему вертолету ударил крупнокалиберный пулемет Баяна и несколько автоматов. Турецкий геликоптер зацепил хвостом угол пятиэтажного дома, изменил направление движения, перевернулся на бок, несущий винт встретившись с бетонной постройкой разлетелся в разные стороны дождем обломков, и машина мертвым насекомым рухнула вниз.

Место падения от нас закрыл двухэтажный дом, на первом этаже которого располагалась закусочная с забитыми фанерой витринами. Прогремел сильный взрыв и над двухэтажкой взметнулся султан черного дыма, заклубившегося причудливыми, смолянистыми кольцами. Фанерные листы не выдержали удара взрывной волны и вылетели из проемов. Разгорелся пожар, в огне которого начали рваться снаряды к пушке и пулеметам.

Мало нам было двух огненных стихий, бушевавших по соседству, и пожиравших одно здание за другим, как образовался еще один, третий очаг возгорания. Похоже со своей первоначальной задачей моя группа справилась на все сто процентов. Паники и разрушений хватало с головой. Рев и крики стоял такой, что впору было снимать фильм-катастрофу.

— Хана кабанчику! — самодовольно хмыкнул я, перезаряжая пулемет.

— Бро! Бро! Ты видел? — раздался восторженный вопль в динамике молчавшей доселе рации. — Видел? Как я его захреначил! Я, короче, понял, что просто так мы эту птичку с неба не сковырнем и к гранате РПГ примотал ручную гранату и брусок пластида. Ну, кольцо в 'лимонке' рванул и шарахнул. А как четыре секунды прошло, граната детонировала и пластид рванул ...и все! Хана турецкому вертолету!!! Бро, я скоренько метнусь к обломкам и напишу на них, что это им 'за пацанов!'. Окей?!

— Болтун, а пошёл вон из эфира!!! — рявкнул я. — Договаривались же!

— Все, понял, молчу!

Ну, конечно, как же я с самого начала не догадался чья это граната поразила турецкий вертолет и почему она летела по такой странной траектории. Кто же еще мог догадаться примотать к выстрелу из РПГ брусок пластида, а вместо временного детонатора использовать ручную гранату? Только безумный керчанин! И надо отдать ему должное его хитрый трюк сработал и ударный, турецкий вертолет валяется сейчас на земле грудой искорёженного металлолома.

Ванек не должен был лесть в радиоэфир. У нас были обычные портативные 'болтушки', переговоры по ним перехватывались очень легко. Мы с Винтом планировали до определенного момента сохранить интригу, но похоже словоохотливый керчанин, так обрадовался тому, что сбил вражеский вертолет, что запорол нам всю конспирацию.

— Бро, скажи мне быстро, как по-турецки будет: конченый дебил или ебаный пидарас? — в рации вновь раздался голос Ивана.

— Чего?! — искренне удивился я такому вопросу. — Тебе зачем?

— Да, я тут с местными общаюсь, они по-русски не понимают, я по-турецки не волоку, а по-английски я знаю только: 'фак ю' и 'санава бич'.

— Где ты с местными общаешься? — насторожился я.

— На соседней волне, — совершенно простецки ответил Ванек.

Я тут же переключился на соседнюю волну и услышал голос Болтуна:

— Короче, так уроды, ща вам мой командир переведёт на ваш ослиный язык, раз вы по-русски не понимаете. Ваш гребаный вертолет сбил я — Иван Тихий, житель Керчи, загондошил его ракетой из РПГ. Это вам месть за Романа Филипова и Олега Пешкова убитых вами в Сирии! Ваших двое пилотов, за наших двоих, ясно?! Бро, переводи!!!

— Хепиниз олексезиниз, аиленизин интикамини алмая гелдик! — угрожающе пророкотал я, пытаясь придать голосу как можно больше трагичности.

Дословно моя фраза означала следующее: вы все умрете, мы пришли мстить за своих родственников!

В ответ я услышал длинную триаду, в которой меня и Ванька проклинали до третьего колена, материли по-всякому, желали смерти и обещали вступить с нами в неестественную половую связь.

— И чё, все?! Так коротко? А ты слово в слово перевел? — вклинился в разговор Ванек.

— Почти, — уклончиво ответил я. — Вали с эфира! — вновь потребовал я. — И возвращайся к точке сбора!

— Яволь, мой генерал!

Я посмотрел по сторонам. Чёрные клубы жирного дыма поднимаются высоко в небо, десятки, если не сотни зданий объяты огнем, которое стремительно разрастается вглубь жилых кварталов. В огне постоянно что-то взрывается и грохочет. Позади методично, как хронометр, отсчитывающий секунды, бьет пара минометов. Мины перелетают через нас и падая на вершине холма, там, где располагаться форт взметают вверх султаны земли вперемешку с огнем и дымом. Справа, Баян азартно стреляет короткими очередями по мельтешащим в дыму человеческим фигурам, слева Анзор и Серега, укрывшись за бетонными блоками, перестреливаются с кем-то на той стороне рыночной площади. Гарик помогает какой-то старухе с детьми покинуть простреливаемое пространство, прикрывая их своим щуплым, подростковым телом.

И над всем этим ужасом парит флаг королевства Нидерландов и веселым голосов орет Верка Сердючка, про то, что все будет хорошо!

Слабоумие и отвага!

День будет долгим и тяжелым...

— Гарик, Анзор остаетесь здесь, держите проход. Керчь, Серега, Баян в машину, надо очистить пару кварталов, — приказал я.

Достал из разгрузки ракетницу и выпустил в небо несколько красных ракет. Это был сигнал для греков, которые управляли захваченным прогулочным теплоходом толстяка Барака и группы Хохла. Теплоход должен был сняться со своей стоянки и уйти вдоль берега на запад. А танки под командованием Петровича сейчас начнут утюжить порт и стоящие там военные корабли. Возможно, теплоходу удаться в этой суматохе уйти незамеченным и спасти людей, находящихся на его борту.