"Великий Евро_Азиатский Коганат" Книга первая

Лыжня в ту сторону уже была хорошо накатана и лыжи у нас/меня теперь с подбоем — так что бежалось вполне ходко.

Примерно, за два километра от берлоги услышали истошный плач-рев. Братишка сразу возбудился и перехватил контроль над телом. Дальше тропили еще веселей — в размашку.

Мишку, который с плачущим ревом катался по снегу, увидели примерно в километре от берлоги.

Братишка взвел арбалет, перехватил в левую руку рогатину, ослабил крепления лыж и стремительно выбрал дистанцию.

Дальше таймляйн шел на секунды — рогатина втыкается задним концом в снег .... чмок .... арбалетная стрела наполовину вошла мишке в левую сторону груди; арбалет летит в снег и рогатина перехватывается в правую руку. Медведь всхлипывающе взрёвывает, встает на задние лапы и пытается напасть на противника.

Из пасти на снег капает слюна с кровью.

Братишка сокращает дистанцию, делает шаг вправо с линии атаки и, с хаканьем, двумя руками загоняет рогатину чуть ниже стрелы и упирает ее в землю.

Ждет когда медведь, продолжая двигаться вперед, просядет до крестовины, заваливаясь влево. Братишка, резко уйдя вправо, вгоняет ему нож на длинной рукоятке под лопатку.

Выдергивает назад нож и отскакивает.

Все — спектакль окончен.

Мишка, лежа на боку, еще некоторое время скребет снег лапами, но потом затихает.

Ну, ты, братишка и даешь!!!

.... А в ответ самодовольное — .... @@!! .. :))

Михаила потапыча освободили от шкуры и полностью разделали только к вечеру.

Последнюю ходку с санками, нагруженными мясом и шкурой сделали уже далеко за полночь.

Хорошо, что ночь была лунная.

Устали как загнанные лошади — до дрожи. Но настроение отличное. В активе — больше ста килограмм мяса; прочные кишки; оболочка желудка; когти; кости и, как дополнение, шкура и клыкастая голова.

Мелкие всю ночь сидели в обнимку с собакой и ждали нашего последнего возвращения. Как шкуру увидели, подошли, одной ручонкой взялись за висящие у них на шее материнские украшения а, другой, ткнули по паре раз шкуру ножами в область сердца. И что-то при этом шептали.

Видимо такой обычай.

А я что? Я — ничего. Они в своем праве. Да и дырки на шкуре им самим зашивать.

Папаня, наконец, детский арбалет домучил.

А так ничего. Стрельнули каждый по паре раз — стрела на пятнадцать метров тушку зайца прошивает так, что игла наконечника наружу выглядывает.

А большего и не надо — это не охотничье оружие.

Папаня для пробы сделал без ворота, с рычагом. Авось натянут.

Пока мы игрушку тестировали, мелкие стояли рядом и внимательно смотрели. Уже знали, что эта штука для них.

Подозвал; показал, как правильно встать — левой, помог вставить левую ногу в левое стремя; правой, поставить правую ногу в правое.

Раздвижная опора на шарнире смотрит вперед.

Руками взялись за ручки рычага.

Ты смотри, какие молодцы — напряглись, и хоть на пределе, но тетиву взвели.

Подняли арбалет на вертикально стоящую опору; переглянулись между собой — левая сместилась на линию прицеливания, а правая двумя руками придерживает.

Дал отмашку на выстрел.

Ай! Какие молодцы — даже попали!

Мелкие весь вечер с "чо-ко-ну" игрались. Вот только на "игрались" у меня язык не поворачивается. Уж слишком серьезно они за него взялись. Да еще и потрогали игольчатый наконечник; ощупали, поочередно, пальчиками пазы; посмотрели на горшочек с ядом; потом посмотрели друг на друга и тихо перебросились парой слов — такое впечатление, то, что стрелы под яд, они вполне понимают.

Ччёёрт !! Не хватает слов расспросить, что же такое произошло, когда их племя бросило!

А вот то, что индианы с ядами знакомы — это плохо, этого я не знал. Слышь, братишка — это надо учесть.

..... !!

......! Считаешь, что нужно начать их учить базовым принципам и движениям Бу Дзю Цу — боя, без ограничений чести; против превосходящего по силе противника; рукопашке и ножевому?

......! Нуу...., не знаю .... Попробуй — только не перегружай и не вызверяй.

Мы же детей, а, тем более девочек, никогда не обучали. Не хотелось бы наделать проблем.

Начал помаленьку готовиться к ознакомительному круизу.

Братишка всерьез взялся за мелких.

На час в день забирает у меня тело и ведет тренинг сам и на час в день дает "домашнее задание".

Помогаю им, чем могу — в основном как посредник-переводчик.

Смотрю я на них со стороны и хихикать как-то не хочется. Эти пацанки, по моему, все делают только всерьез и по максимуму.

Собьет их братишка на землю встанут; набычаться; поклонятся и по новой лезут. Братишка правда с ним предельно осторожен и аккуратен. Но, тащится по полной программе.

И его эти пигалицы приручили.

С нами самими тоже хохма вышла. Ну, то, что нам работодатели апгрейд сделали — мы уже поняли; то, что у нас раны заживают быстрей, чем на собаке — тоже заметили.

Да это и не удивительно.

"Контракт" с нами заключен, видимо, надолго и умереть от инфекции или столбняка нам явно не грозит. А вот то, что наша кровь обладает лечебными свойствами, узнали случайно — мелкая порезалась а, перед этим возилась с чемерицей, вот её и "заколдобило".

Нужно рану промыть, а тут, как на грех, ни горячей воды, ни чистого горшка.

Ну, малыш и резанул нам руку, чтобы рану кровью промыть и опасные белки связать.

В принципе логично. Вот только того, что через пару часов у неё вполне приличная рана прихватилась и, к утру, полностью затянулась — вот этого никак не ожидали.

Серьезный апгрейд. Контора не шутит.

Папуля перед выходом на прогулку развлекается. Притащил две коряги, поставил их у тропинки, которая ведет в вигвам. На одной укрепил голову нашего медведя а, на второй полусферическую плетенку, на которой из глины вылепил маску дракона. Маску слегка обжег, чтобы сразу не рассыпалась.

Получилось прикольно.

Мелкие долго разглядывали эти извращения и хихикали. Потом подвязали к ним несколько меховых ленточек и довольные убежали в вигвам.

Отошел метров на сто и посмотрел со стороны.

Впечатляет — тотемы, как и положено у серьезного и грозного шамана.

Теперь к нам без приглашения не один "двуногий без перьев" в гости точно не придет....

Из вигвама вышли по рассвету.

Кроме оружия, спальника и аптечки — ничего брать не стали.

Апгрейд — апгрейдом, а аптечка — дело святое. Ну, там — пара лент из замши, взамен бинтов; иголка с жилкой; комок торфа и мешочек с травами. Все это привязали на санки. Продукты брать не стали — так, прогулка на пару дней.

Малыш поскулил насчет еще одной ненужной голодовки, но, когда увидел, что я беру петли — как-то сразу, быстро успокоился.

Воспитываем, братишка, народ!?

..... !! ..... @@ ......!!

Мелкие, когда мы выходили, драили одну из заячьих шкурок. Провожать не стали — только сделали отвращающий злых духов жест и что-то прошептали вслед.

До полудня бежали вверх по ручью. Прошли хорошо — километров тридцать.

Сели на санки и слегка расслабились, оглядываясь вокруг.

Только уселись — вылетает по следу наша собаченция. Веревки на ней нет, виноватой себя не чувствует — значит не сбежала. Это близняшки ее следом послали. Вот же упертые...!!!

Ты что, прибежала, псинка? Размяться!? А щенки как? Хозяйка накормит!? Ну-ну...!! А радости то сколько!?

В принципе ничего страшного — волков больше нет; из рыси, плюс заячий верх и заячья подкладка, три классные шапки получились; человеческих следов мы в округе не видели. Прибежала, так прибежала.

..... !! ....@ ....!

А с шапками в "цвет" получилось.

Наша шапка, из цивилизованного енота, за два месяца лесной жизни рассыпаться начала. Мелкие ее забрали; долго так и сяк крутили — потом что-то кроить начали.

Через день нам новую шапку дали примерить. А ничего — добротная работа. ... А, потом, потихоньку и себе две сделали. Да еще и все шапки сбоку заячьим хвостиком украшены — как фирменным лейблом.

Кстати, недавно малыш вымучил, сколько им лет и как зовут. Возраст оказался тринадцать весен — просто недокормленные.

Ничего — у братишки быстро в тело войдут.

Звать — ту, у которой шрамик на щеке — Эйелен; вторую, ту, которая всегда слева — Эйлен.

Еле уловили разницу в произношении.

Близняшки — они близняшки и есть.

Отдохнули, потом потропили дальше.

Интересующих нас следов зверья много. Видимо никто из двуногих здесь не таборился и серьезно не кормился. Оленьи следы есть, но только мелких.

А вот с лосинными — пока полный пролет.

К вечеру вышли к реке. Судя по пейзажу, мы не на острове, где в будущем появится Монреаль, а восточнее. Это само по себе неплохо — не нужно будет летом с плотом заморачиваться.

Зависнуть летом на острове, пусть и таком большом — есть и плюсы и минусы, но минусов явно больше.

Ночь нашли какую-то промоину-ложок, хорошо заметенный снегом.

На ближайшей к ней куропаточьей полянке поставили несколько петель с подергушками.

Вытоптали в снегу ложка пещерку, развели огонь, набросали вокруг лапника и разложили спальник. Шкуры на спальник достались по наследству, старые, судя по всему бизоньи — греют не очень, но, с костром, терпеть можно.

Папаня, чтобы не валятся без дела, взялся нож и топор подклепывать и полировать.

Мышьяковистая бронза — метал на инструмент довольно средненький — быстро тупится.

Ну, а мне, по ночам, ерундой заниматься не положено. Я под его бодрое постукивание быстренько и творчески заснул.

Заняться ночью было особенно нечем.

Взялся приводить в порядок инструмент. Бронзовый инструмент точить нет смысла — бронза метал довольно нестойкий и лезвие сточится на "нет" за пару месяцев от такого "ухода". Проще отклепать режущую кромку и, поновой, заполировать.

Бронзы на поделки больше не осталось. Весь доставшийся по наследству запас, примерно семь или восемь килограмм, переплавил и переделал, во что ни будь утилитарное.

А вот сам бронзовый металлолом вызывал серьезные вопросы — такое впечатление, что это остатки каких-то культовых вещей, переживших пожар. Причем, их исполнение явно выше по уровню, чем то, которое доступно современным индейцам, охотникам и собирателям.

Вполне возможно, что малыш прав в том, что индиан разграбил какой-то древний могильник или старое культовое сооружение и, именно за это, и получил по полной программе.

Много бронзы ушло на наконечники для болтов, на два дополнительных ножа и шкуродерки для мелких.

Судя по тому, что серьезные холода закончились и световой день существенно удлинился — дело близится к весне.

Вернемся с прогулки, надо будет готовиться к возвращению в "болотную жилуху" и начинать настраиваться на работу с лимонитом. Нужно продумать изготовление и запуск домниц.

Особых проблем пока не вижу. Ну, кроме доделки поперечной пилы — поваленные лесины слишком большие для "одного тела" и их нужно разделывать на швырки прямо по месту.

Пила уже "в процессе", а время еще терпит.

Пока возился с инструментом и доковывал нашим хозяйкам иглы и шильца, рассвет вступил в свои права.

Псинка подлизалась, но увидела, что кормить ее не собираются, и куда-то с радостно-деловым видом слиняла.

Наст плотный и мыши кормятся не под снегом, а поверху — голодная не останется.

Через полчаса, правда, опять прибежала, облизывается и куда-то, в сторону ловушек, зовет.

На редкость умная собаченция.

В сторону ловушек — это хорошо. Это значит, что в них что-то попалось и голодовки, которую из вредности собрались устроить мне папаня с брательником, не предвидится.

Папаня, с сожалением, отложил свое рукоделие и мы споро покатили за псинкой к ловушкам.

В петле трепыхался вполне приличный заяц. Его нам вполне хватит на пару раз поесть. С глиной и травами — правда пролет. Но, ничего, я его и в уголья закопаю.

Плохо, что нет соли. Но жизнь она, вообще, штука тяжелая..... Особенно на голодный желудок.

Отошли в сторону от заячьей полянки, вытряхнули зайца из шкурки и освободили от потрохов.

Потрохами сразу песель занялась.

Петли по новой настораживать не стали и все собрали. Нам сюда больше не возвращаться.

Вернулись на стоянку и занялись самым интересным — делать жаркое!!!

После второй ночевки повернули по дуге в сторону вигвама.

Около полдня псинка к чему-то начала прислушиваться, засуетилась, но излишней инициативы не проявляет — или зверь слишком для нее опасен или не может понять, что к чему.

Контроль над телом перехватил братишка, перебросил из-за спины в руку рогатину и мы, потихоньку, покатили за собакой.

Песель не торопилась, постоянно останавливалась и прислушивалась. Явно пребывала в растерянности.

Тут и до нас дошло — детский плач!!

Не звук индейского табора, а, именно, обиженный детский плач в притихшем лесу.

Не особенно торопясь, пока ситуация не определилась, побежали на звук. Наст хорошо держал и особых проблем тропить по целине не было.

Сходу наткнулись на след индийской откочевки. Не очень старая — примерно сутки назад.

Сбоку от кочевки снежный холмик и из него детский плач раздается. Точнее не только плачь, но и еще какое-то поскуливание.

Осторожно подошли и заглянули в этот холмик.

.... Однако .... !!

Сидит в снежной яме женщина, закутанная в какой-то рванной шкуре и скулит, а из свертка, который она держит, раздается детское вяканье.

Дальше общий контроль перехватил малыш. Спасательные операции это его хобби.

Разрыли один борт ямы, Расстелили спальник и женщину, не разматывая из шкуры, перетащили на спальник. Песель ее облизывать полезла, а мы начали сооружать снежный бортик вокруг ямы и разводить костер.

Хорошо хоть, прямо около тропы от кочевья, был кустарник с сухим валежником.

Начали разбираться с нашей находкой. Встать явно не может, видимо что-то с ногой.

Подняли бортики ямы еще на метр; бросили сверху пару ваг и накидали лапника — температура в укрытии сразу стала подниматься.

Разогрели на костре остатки утренней куропатки и сунули ей в руку.

Сразу начала пережевывать и кормить ребенка.

Собаченция тоже, тут как тут. Ну как же без нее. Подсунулась и дала ребенку свою сиську. Так они по переменке малыша и кормили, а мы занялись ее ногой.