Омак: Волшебное место

Вылечить человека на Криптоне было нетрудно. Если конечно "болезнь" не имела зубов, пожирающих только что выпущенные кишки или температуры в десятки тысяч градусов. А так, почти всё можно было заменить, починить и восстановить — Фаора знала это не понаслышке. Но не со всем можно идти к доктору — это Фаора знала тоже. Даже если самой бороться было трудно, и время, великодушно стирающее увядающее прошлое, никак не могло помочь. Нельзя было идти с диагнозом "воспоминания", чтобы не стать в глазах других жертвой. Нельзя давать копаться в себе, даже если это может принести облегчение. Только не ей! Иногда, когда воспоминания отступали, Фаоре казалось что она стала сильнее их и теперь уничтожить их не составит труда, но... болезнь снова возвращалась, становясь с каждым разом всё безжалостнее. В минуты рецидива Фаора искала уединения, а найдя его, садилась на пол, обхватив руками голову и пережидала, когда же мозг перестанет биться в агонии от вновь переживаемых событий. После таких рецидивов Фаора становилась молчаливее с женщинами и агрессивнее с мужчинами.

Услышав приказ "Самоцветные Горы" Фаора перестала на миг дышать, ощущая как в голове назревает приступ. Хорошо хоть он был кратковременный, а на смену ему как-то быстро пришёл план под названием "момент истины". А кто сказал что он будет противоречить приказу? Никто.

Дру-Зод предполагал что база пуста. Фаора этого даже не предполагала. Она точно знала, что ублюдок, к которому она волею судьбы намеревалась постучаться в дверь, жив и здоров. Без её участия сдохнуть он просто не мог. Не имел права.

Подготовка к походу, полёт, высадка — всё это прошло для Фаоры как во сне. Хорошо когда в тебе есть ещё и "автоматический режим". Он поддерживал движения чёткими, а слова краткими, не пуская наружу то, что сейчас бушевало внутри. А бушевало многое...

Она отлично знала базу в Самоцветных Горах. И неплохо знала окрестности — отцы семейств иногда устраивали для своих отпрысков тренировочную линию. Ей безумно нравились эти вылазки и она, представляя себя не менее чем генералом или первоклассным следопытом, выматывала погонями себя так, как никто из остальных детей. База в Самоцветных Горах... Волшебное местечко в скальном массиве, излазить которое вдоль и поперёк было первейшей миссией каждого живущего здесь ребёнка! Несмотря на кажущуюся монолитность, в его толщах проходило немало туннелей и переходов, некоторые из которых взрослым были даже не известны. "Тропы полудохлого червяка" — называли их между собой дети, и не задумываясь пускались в опасные путешествия, выискивая новые лазы. База была её домом, здесь, до девяти лет, она считала себя самым счастливым ребёнком на Криптоне. Здесь осталось её детство, закончившееся едва ей исполнилось эти злополучные девять. Здесь её сломали, здесь, вместе с ударами и болью, почти два года вбивали ненависть и здесь она потеряла мать, единственного человека, защитившего её своей жизнью. Жаль только это Фаора поняла много лет спустя. А тогда, ребёнком, найдя её мёртвой, с оружием в руках, она долго считала мать предательницей.

Едва ботинок Фаоры ступил на территорию Самоцветных Гор, сердце поднялось к горлу и забилось, вызывая почти что рвотный рефлекс. Страх — вот что это было! Чувство, которое за себя она перестала испытывать ещё в интернате. А сейчас он вдруг явился как призрак из прошлого и защекотал, сбивая дыхание и бросая в краску. Девушке пришлось приложить немало сил, чтобы привести в порядок мысли и чувства. Не хватало ещё чтобы эти упыри, окружающие её, что-то заподозрили. Им только дай повод. Насмешки и улюлюканье покатятся градом. Конечно она сможет их вбить обратно, но драка по время операции Дру-Зоду точно не понравится. А его мнение Фаора считала гласом Рао — ни ослушаться, ни усомниться.

До линии ПВО её отряд добирался почти час. Ей он показался бесконечным, но не из-за некой трудности перехода и назойливости зверушек, а из-за обнажившегося нерва памяти. Тогда ей было уже одиннадцать. В тот день они собирались за пределы базы, и когда отец протянул ей руку, она впервые ослушалась его, спрятав ладонь за спину. Это было начало протеста. Со стороны оно выглядело нелепым, но появившаяся злость в глазах отца не давала сомневаться что вечером, оставшись с дочерью наедине, он припомнит ей сей безобразный проступок. Девочка боялась даже подумать что её может ждать. Больное воображение её отца, два года назад исковеркавшего понятие "любовь к дочери", в злобе было способно на новый водопад извращений, зверств и издевательств. Тогда Фаора решила — домой ей больше нельзя.

Хотя прогулка детей проходила на небольшом кусочке территории Самоцветных Гор под неусыпным приглядом взрослых, останавливающих толпы зубастых зверюшек, Фаора всё же смогла незаметно прокользнуть через периметр. Всего пару движений, чтобы избавиться от защитного костюма, прочного, но сковывающего движения, а также содержащего встроенный маяк... и вот уже острые зубы пронзили щиколотку и плечо

— Фаора! — услышала она истошный крик и закричала сама, только от боли — мелкие зубы хищников рвали плоть на куски.

Очнулась она уже в больничном боксе. Рядом сидела мама и улыбалась сквозь слёзы:

— Фаора! Что же ты наделала! Зачем?! — шептала она, — Мы с папой так перепугались! Папа... — мать не договорила, Фаора, вдруг поняв, что ничего не получилось и спасения уже нет и не будет, быстро заговорила:

— Папа перепугался?! Нагнись, я скажу тебе, что он со мной делает...

Детский сбивчивый шёпот. Лицо женщины склонившейся над ребёнком сначала бледнеет, а потом каменеет и застывает.

Мама застрелилась в тот день, когда девочку отпустили домой. Только спустя много лет Фаора поняла, почему она это сделала. Мать не бросила своё дитя, нет. Промолчав она защитила свою дочь от назойливых расследований и огласки, а убив себя, открыла ей двери интерната, отправив девочку подальше от насильника-отца.

Фаора пристально вглядывалась в массив, словно пытаясь угадать, в какой части базы сейчас находится её драгоценный папаша. Как бы она хотела чтобы Дру-Зод отдал приказ атаковать! С каким бы удовольствием она вынесла двери и найдя родителя искалечила его тело, как когда то он искалечил ей душу.

-Давай... отдай приказ, — тихо, словно молитву, шептала девушка, не сводя глаз с базы.