Письмо Карла другу Фридриху

Здравия тебе, дорогой мой друг! Пишу тебе немедленно, как мне удалось вернуться из... У меня нет слова, чтобы назвать это место — рай или ад, воплощение наших мечтаний, или свидетельство полного краха наших надежд? То, чего нет в нашем мире — и тем не менее, материально существует!

Иной мир — откуда к нам пришли страшные Железные Корабли.

Ты знаешь, как я был удивлен, узнав что пришельцы настояли на включение моей скромной кандидатуры, в состав делегации, должной заключить мирный договор (больше похожий на акт капитуляции Англии и Франции, двух величайших наших держав). Причем были настолько любезны, что заранее предложили мне урегулировать мои финансовые проблемы. Британское правительство не нашло причин возразить — и четыре месяца назад я взошел на борт пакетбота "Каледония", направляющегося в "Tzargrad", как русские переименовали захваченный ими Стамбул. Мы плыли через Гибралтар — мимо крепости, над которой развевался русский флаг. Мимо Мальты, также теперь принадлежащей России. Я не британец — но мне больно было смотреть на это унижение всей европейской цивилизации, перед варварством с Востока.

Подумать только, всего несколько лет назад все казалось идущим в строгом соответствии с исторической справедливостью. Когда европейские державы наконец преодолели постыдное равнодушие, с которым прежде смотрели, как Россия завладевает Кавказом и усмиряет героическую Польшу — и, пробудившись ото сна, решились загнать московитов назад в Азию, где им самое место. Разрушить Севастополь и уничтожить русский Черноморский флот, захватить и удержать Крым, оккупировать Одессу, блокировать Азовское море и развязать руки кавказским горцам. На Балтике же, добиться союза со Швецией, припугнуть Данию, развязать восстание в Финляндии путем обещания прислать войска и заключить мир только при условии присоединения этой провинции к Швеции. А при неуступчивости русского царя, высадить в Финляндии армию, которая штурмовала бы Петербург, в то время как флоты бомбардировали бы Кронштадт. На юге же, непременным условием послевоенного мира должно быть положение, когда Россия очищает Крым, все Закавказье и Кавказ до Терека и Кубани, чтобы была сожжена Одесса, разрушена гавань в Николаеве и очищен Дунай до Галаца. Таковы были минимальные справедливые требования европейской коалиции к России — должные обеспечить Европе мир и покой!

И эти цели казались достижимыми. Если две величайшие морские державы, Англия и Франция, объединили свои усилия на морских театрах, имеющих первостепенное значение для этой войны. И послали к русским берегам величайший в истории военный флот — подобно тому, как почти полвека назад Наполеон повел против России величайшую в истории армию. Этого великого полководца, не знающего поражений на поле боя, погубили не пули и ядра врага, а русские морозы, голод и бездорожье. А против союзного флота — в этот мир ворвались Железные Корабли. Если бы я верил в Бога, то привел бы слова одного фельдмаршала, "Россия управляется непосредственно Господом — иначе невозможно понять, как она до сих пор существует".

Сначала в Черном море стали бесследно пропадать корабли союзников, везущие снабжение для армии, осаждающей Севастополь. Затем пришельцы сбросили маску, вступив в открытый сговор с царем Николаем. Участь севастопольской армии была ужасной — те, кому посчастливилось выжить, сейчас гниют на сибирской каторге. А Железные Корабли прокатились неудержимым штормом через Проливы (страшно вспомнить, сколько перьев исписали дипломаты, столетиями оспаривая режим судоходства там — теперь все эти договора выброшены в корзину как бесполезные бумажки), по Средиземному морю, и наконец, по водам, примыкающим к Британии — беспощадно топя все, что плавает под английским и французским флагами. Сражаться с пришельцами было нечем — они превосходили нас настолько же, как наши паровые фрегаты сильнее пирог африканских дикарей. Успокаивало лишь то, что их сухопутные части в значимом числе замечены не были — а значит, была надежда, что никто не станет вмешиваться во внутренние дела европейских держав. И предложение о мирных переговорах исходило с той стороны — что также внушало оптимизм.

Не буду тратить бумагу на подробные описания нашего путешествия "туда" — о том расскажу при встрече. Железные Корабли пришли не из неизвестной страны — а из другого времени, опережающего наше более чем на сто лет. А наука и промышленность того мира опередила наш еще больше. Те плавающие ныряющие, летающие корабли что мы видели в нашем мире — лишь малая часть той мощи. Железные дороги там — охватывают всю территорию, до самых малых деревень. На улицах их городов совсем нет лошадей — зато великое множество самоездящих машин, приводимых в движение моторами, работающими на нефти. Электричество повсюду — освещает улицы и витрины и рекламные щиты, и даже в каждой комнате есть по нескольку электрических ламп, электрические приборы заменяют домашнюю прислугу. Книги и газеты еще в ходу, но с ними успешно конкурирует передача звука (и речи, и музыки), и даже изображения (цветного!) по проводам и даже без них — в подобии большого зеркала вы видите то, что происходит на другом конце планеты, и слушаете рассказ об этих событиях.

Основа мощи любого общества, его производительные силы. И здесь — я видел, как на огромном заводе, машины, приводимые в действие тем же электричеством, в минуту штамповали сотни одинаковых деталей — а другие машины, почти без участия рабочих, собирали из них сложные механизмы. Я ощущал себя человеком Средневековья — попавшим на фабрику в Манчестере. Нет слов описать, насколько тот мир превосходит нас — в машинном производстве, в добыче угля, выплавке стали. Больше того, там умеют массово и дешево получать материалы, нам неизвестные. Могут излечивать болезни, считающиеся у нас — смертным приговором. Уже летали на Луну, и собираются добраться до Марса и Венеры. Да и само открытие пути между иными временами — что может быть большим показателем успеха науки того мира?

И конечно, они намного сильнее нас в области войны. Поскольку в том мире существуют государства — и совершенствование оружия вовсе не прекратило войны, а напротив, сделало их более разрушительными. То, с чем мы столкнулись здесь, в нашем мире — это оказывается, далеко не все, чем располагали пришельцы! Это звучит невероятно — но их снаряды бьют без промаха, потому что "видят" цель и сами наводятся на нее. Но еще более невероятным нам покажется — что у них есть то, что по силе взрыва превосходит порох в миллионы раз. Это не фантизии — я был среди тех кому было дозволено увидеть применение этого ужасного оружия — по подобию укрепленного города с портом, сооруженного на острове в далеком северном море. После — на том месте остались лишь руины и выжженная земля! И еще страшнее были слова, сказанные нам после:

-А теперь представьте, что вот это будет сброшено на Лондон и на Париж? Впрочем, таких снарядов у нас хватит на каждый ваш город. Конечно, этого не произойдет, если вы проявите благоразумие и заключите мир.

И, мой друг, все вышесказанное — лишь прелюдия к главному. Какой политический строй в мире будущего? Тот, что мы предсказали — КОММУНИЗМ!

Именно тот, программу которого разрабатывали (и еще продолжим) мы с тобой. Представь мое удивление, когда я увидел там парадные портреты — я и ты, в преклонных уже годах, как основатели учения, объявленного там главной истиной. Там нет класса буржуазии (ну кроме очень небольшого числа мелкой, не имеющей никакого политического веса), все принадлежит народу. Нет сословий — любой талантливый человек может обучаться в университете, выбрать себе профессию по душе. Нет бедности — каждому положено иметь жилье (и это вовсе не угол в подвале!), работу (с заработком, позволяющим летом отдохнуть на море), образование и медицина бесплатны. Отсюда такой громадный рост производительности труда, колоссальный успех промышленности и науки — подобно тому, как феодализм эффективнее рабовладения (поскольку крестьянин больше раба заинтересован в своем труде), капитализм эффективнее феодализма (аналогично, вольный труд производительнее крепостного) — а теперь представь, насколько эффективнее будет труд коммунистического человека?!

Картина самая радужная? Нет! Потому что страна, в которой все это происходит там, в будущем — Россия!

Оплот мировой реакции, угроза свободе человечества, последний резерв и становой хребет объединенного деспотизма, единственная причина существования милитаризма в Европе. Воспитанная и выросшая в ужасной и гнусной школе монгольского рабства. Владелица громадного количества украденной собственности, которую придется отдать в час расплаты. И самый убежденный враг революционного движения!

Но может быть, за прошедшие сто лет она исправилась, осознала свои грехи и стала вести себя хорошо? Нет!

Наше пребывание в том мире было слишком коротким — но мне была предоставлена информация о том, как это произошло.

Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма. Верно — но мы не учли лишь одного. Общий рост промышленности и торговли позволил правящим классам бросить кусок пролетариату — в достаточной мерке, чтоб пригасить его гнев. Также сыграло роль и продвижение цивилизации в отсталые страны Африки и Азии. Насколько я понял, вторая половина нашего девятнадцатого века запомнится человечеству своей безудержной верой в прогресс. Однако этот прогресс в материальном развитии вкупе с отсталостью в развитии общественном (вызванным уже упомянутым спадом революционного движения) сыграл фатальную роль.

Мы верно предвидели — что крупное производство эффективнее мелкого. Потому капитализм в своем развитии проделал путь к концентрации капитала в рамках относительно небольшого числа монополий, подмявших под себя правительства. К началу двадцатого века весь мир был поделен на рынки сбыта, "ничьих" уже не осталось. И наконец, оказалось эффективным сращивание финансового капитала с промышленным и замена вывоза товара, вложением денег в бизнес в чужой стране. Эти тенденции вполне разумно следуют их законов экономического развития, и не несут в себе угрозы. Но крайне неблагоприятным оказалось совпадение двух процессов!

Первый — проникновение современного капитализма в Россию. Английские, французские, германские фирмы стали строить в этой стране свои заводы. Причем они пришли туда уже как монополии, то есть в крупном масштабе. Следствием было, что в России, при меньшем уровне промышленного продукта, оказалось большее число именно крупных фабрик с большим числом работающих — а как известно, это весьма способствует формированию революционного духа пролетариата. Также, среди образованного класса России нашлись люди, осознавшие необходимость модернизации, то есть восприимчивые к новым идеям, включая коммунизм. А вот собственно российская буржуазия была слаба, не имела политического опыта, уверенности — не умела быть господствующим классом. И все это происходило в громадной многомиллионной стране, где основную массу населения составляли полуграмотные крестьяне, живущие средневековой общиной, и помещики-крепостники! Ничтожный процент тех, кто по своим качествам был даже ближе к коммунизму, чем пролетарии европейских стран — и огромная масса мужицкой "вандеи", сохранявшая самое патриархальное мышление.

Мой друг, ты помнишь — мы разделяли страны на "исторические" и "неисторические" не по личным предпочтениям, а сугубо по вкладу их в исторический прогресс. Смена формаций: рабство — феодализм — капитализм — коммунизм — и какие страны идут впереди, увлекая за собой прочие, а какие напротив, тянут назад? Очевидно, что Россия в целом, имея у себя "революционный авангард без армии", была на стороне реакции — а потому, была обречена или быть колонизованной победившим революционным миром, или вовсе исчезнуть с карты, встав на пути исторического процесса. Ну а роль ее революционного авангарда была — своим выступлением в нужный момент, отвлечь и связать силы реакции, облегчив победу мировой революции ценой собственной гибели — подобно тому, как в 1848 году восстание в Рейнской Пруссии принесло себя в жертву, дав время для революционного подъема в Баварии, Италии и Венгрии. Но все пошло не так!

Вторым процессом было крайнее обострение конкуренции между мировыми державами. Капитал нуждался в расширении рынков сбыта — статус кво был для него неприемлем. А раз все уже поделено — то надо переделить! В итоге, случилась война, по размаху, количеству жертв и разрушений намного превзошедшая эпоху Наполеона. И что самое ужасное — оказавшаяся бесплодной: вся Европа лежала в руинах, и формальные победители (Англия, Франция) чувствовали себя немногим лучше проигравших. О военных аспектах той мясорубки я расскажу тебе при встрече, тут слишком много бы потребовалось написать — чтоб охарактеризовать то, что творилось, вот названия: "одиннадцатое сражение при Изонцо", или "двести тысяч трупов в бою за избушку лесника, которую так и не взяли". И этот кошмар длился четыре года!

Выдержать такое — не могли ни финансы, ни промышленность, ни сельское хозяйство, даже в развитой стране. Но если для Англии и Франции спасением стали кредиты и торговые поставки из Североамериканских Соединенных Штатов, то в Германии наступил попросту голод, пусть даже "великолепно организованный". А Россия, экономически наименее развитая, да еще где пролетариат и крестьянство подвергались тройному гнету — своей буржуазии, остатков феодализма, и иностранного капитала — не выдержала первой. К тому же, последний российский монарх (тоже Николай, по иронии) оказался на редкость бездарным правителем, абсолютно не способным вывести страну из кризиса. А про русскую буржуазию — я уже написал. В итоге, власть оказалась в руках "большевиков" — тех самых ультракоммунистов, о которых я также рассказал выше.

Их было мало. Они имели страну, разоренную войной. И огромную массу населения, вовсе не разделяющую их идеи. Но — это были люди, готовые драться насмерть и идти до конца — не чета нашим мелкобуржуазным революционерам 1848 года! А их вожак, Ленин — был гением, сумевшим воспользоваться всеми благоприятными возможностями. Русским гением — сумевшим каким-то звериным чутьем, инстинктом, а не германским университетским разумом, найти выход из ситуации — даже там, где его казалось бы, нет!

Русский крестьянский ум ставит во главу — выжить. Считая истиной, что "мертвый не может спорить о правоте". Это было справедливым, с точки зрения русского коммуниста — но не мировой революции. Но эта черта пройдет красной нитью во всех последующих событиях — определив, как случилось, что коммунизм в России выжил, победил... и превратился, в определенном аспекте, в свою противоположность!

Страна устала от войны — большевики, заключив мир, сразу получили популярность. Крестьянам хотелось забрать помещичью землю — большевики позволили им это сделать, закрыв глаза на мелкобуржуазный, а не коммунистический характер этой меры. Годом позже коммунисты взяли власть в Венгрии — но там они, строго по коммунистическим правилам, землю не раздавали, а собирали в "общие" хозяйства — в итоге, революция погибла, поскольку крестьяне (также, большинство населения) ее не поддержали. Революция случилась также и в Германии — но там буржуазия, будучи намного более опытной, решительной, многочисленной, сумела железной рукой восстановить прежние порядки. Российская революция должна была погибнуть, потому что для нее не настало еще время — но Ленин гениально разменивал коммунистические идеалы на жизненный ресурс, и этим обеспечил устойчивость большевистской власти. Вплоть до того, что через четыре года дозволил быть буржуазии — сохраняя за пролетарским государством лишь командные посты, банки, крупную промышленность. Обеспечив тем лояльность крестьянства — ну а русская буржуазия и прежде не отличалась высоким боевым духом, была подобием наших "либералов" сорок восьмого года! Что до российской монархии и дворянства, то лучше всего их характеризует факт: из всех представителей императорской фамилии и просто старинных аристократических семей, ни один человек не был замечен в лагере активной контрреволюции! Нет, они не перешли на сторону большевиков — всего лишь, поспешили убежать за границу в ожидании вернуться когда "все восстановится". Таким образом, внутри страны у большевиков не оказалось сильных противников.

А вовне? Но революция в России победила — когда в Европе еще пылала война. Великие державы сцепились в смертельной схватке, им было не до России. А когда все завершилось — солдаты смертельно устали и уже не хотели воевать. К тому же большевики очень умело вели свою пропаганду (наши лозунги о "пролетарском интернационализме", друг Фридрих!), в результате чего начавшаяся было интервенция англичан, французов, американцев — сорвалась в самом начале. Интернационализм — да, я видел в их Музее Революции, что среди большевиков были те, кто готов был умереть за свободу мирового пролетариата. Но беда в том, что решали не они!

Вожди говорили таким убежденным — сначала, там сейчас начнется само, а наше дело победить своих помещиков и буржуев. Затем — поможем, когда завершим здесь свою гражданскую войну. И наконец — надо закрепиться, восстановить силы, отстроить разрушенное. Так появилась теория "построения коммунизма в одной отдельной стране". В основе которой лежало все то же разменивание принципов — на конкретный тактический успех и ресурс. В политике внешней — ведь если нет войны, значит надо как-то строить отношения с капиталистическим миром, заключать договоры, вступать в пакты, торговать? И в политике внутренней — пойдя на поводу у масс, которым построить завод, дома для рабочих, намного ближе, чем идти воевать и умирать за свободу чужих пролетариев.

Был еще эпизод с Германией. Которая по итогам той, первой всемирной войны была ограблена так бесстыдно, что это вызвало массовое озлобление нации. Пользуясь этим, во главу пролез проходимец, авантюрист, даже не генерал, а пехотный ефрейтор — который придумал (ни больше ни меньше!) теорию о "высшей германской расе", вот так, только германцы есть белые люди, а все прочие вроде негров. Что очень понравилось моим соотечественникам — а когда вся нация сплачивается в единой идее, это становится страшным. Беда была в том, что великие державы, вместо того, чтобы придушить этого уродца в колыбели, стали интриговать, включая его в свои глобальные планы: США видели в нем европейский противовес Англии, Англия — Франции, и все вместе хотели использовать эту Германию как таран против коммунистической России — как я полагаю, не только из-за идей, но и банально, по той же причине, "рынки сбыта". Когда же все опомнились, стало поздно — и ефрейтор пролез в наполеоны, объединив всю континентальную Европу в Еврорейх — и кончил так же как Наполеон, вторгшись в Россию.

Та война (вторая всемирная) показала еще одно. Еврорейх был все же капиталистическим государством — собственность оставалась в руках буржуазии. А Россия — внутри себя, коммунистической страной. Что было более передовым и эффективным, даже при нехватке ресурсов и очень неудачном начале войны. Если победу над Бонапартом в итоге одержала коалиция — то Еврорейх был побежден практически одной Россией. После чего настала очередь Японии — в той войне, союзницы Еврорейха. В итоге, Россия вышла из той войны, значительно усилившись — захватив две трети Европы (до границы Франции), а также Китай, Персию, почти весь Ближний Восток. Оказавшись сильнее, чем объединенная Европа — показав все преимущество коммунистического строя.

Что еще важнее — эта победа значительно укрепила русский коммунизм. Который, в отличие от настоящего коммунизма, сохраняет (и даже усиливает) такие атрибуты как государство и армия. На последнем стоит остановиться подробнее: я слышал, что в самом начале той, последней Великой войны, войско коммунистической России официально называлось — Рабоче-Крестьянская Красная Армия, "передовой вооруженный отряд мирового пролетариата" — и случалось, что кто-то кричал из окопа, "геноссе, я арбайтен, не стреляй" — в ответ же прилетала пуля, "я арбайтен, а вы славянские недочеловеки и будете мои рабы". В итоге, завершала войну победой уже другая армия — намного более сильная, умелая, но уже — армия Советского государства, воюющая за этого государства интересы. Причем те, кто прежде верил в интернационализм — если не были убиты, то безоговорочно приняли новую цель!

Попробуй понять, мой друг, отчего я считаю русский коммунизм — большим врагом, чем власть капитала. По одному лишь факту, который показывает, определяет ВСЕ. Явившись в наш мир, эти русские, называющие себя коммунистами — перед кем в первую очередь открылись, кому оказали помощь, на чьей стороне вмешались в войну? Не к пролетариату передовых европейских стран они пришли — а к их злейшему врагу, российскому царизму! Поражение русской монархии в Восточной войне было бы безусловно прогрессивным для исторического развития, а значит и для перспективы мировой революции — но эти "псевдокоммунисты" нанесли истории страшный и подлый удар в спину. И что показательно (и страшно, и подло) — я говорил с людьми того мира, не только с политиками, но и с простыми солдатами, с пролетариями — и никто из них даже не сомневался в правильности выбора стороны, которой надо помочь, "наших бьют". Мировой капитал при всей его кажущейся силе и всевластии, обречен — его власть падет, как рухнули стены феодальных замков. А псевдокоммунизм — сила его в том, что он действительно является прогрессом в сравнении с капитализмом. Но это — тупиковый путь, стопорящий дальнейшее развитие. И чтобы выйти из него, надо сдать назад. То есть идти против прогресса — подавляя бешеное сопротивление народной массы, вкусившей плоды свободы.

Ленин безусловно, был лучшим, талантливейшим, гениальнейшим представителем "национальных коммунистов". Но даже для него было табу — "коммунизм должен привести к благу моей страны". В результате, весь его гений был обращен в неверном направлении, сначала близким, но затем все более расходящимся курсом с истинно коммунистическим учением! Русские революционеры с величайшим героизмом отстаивали свои идеалы, шли на смерть во имя торжества того, что они считали правдой — беда была в том, что они ошибались в цели, и в итоге, их подвиги в конечном счете сыграли реакционую роль. Строя коммунизм не во всем мире, а на своей отдельной территории — они сами не заметили, как на деле построили коммунистическую Империю — а затем, осознав, с легкостью изменили свои взгляды, предали Идею. Показав тем самым, что предателями могут быть не отдельные личности, но целые классы и народы. А результатом стало появление подлинного монстра, сочетающего реакционную внешнюю политику (что однозначно причисляет пришельцев к самым враждебным силам) и все преимущества коммунизма во внутреннем строении, организации, вооруженной силе! В итоге — никогда еще цивилизация не стояла перед лицом такого врага, более опасного чем орды Аттилы, Чингисхана, Тамерлана!

Если в ближайшее время последует вторжение — то мы бессильны. Нам останется лишь пасть с честью. Будь их Империя подлинно коммунистической, мы могли бы призвать, покориться ради того, чтобы жить при передовом общественном строе. Но весьма показательно, что Красная Империя не вторгается сама, а ведет переговоры с русским царем — желая использовать не своих солдат, а миллионы местных "сипаев", возможно вооруженных ужасным оружием из будущего. То есть — сначала завоевание, а коммунизм уже когда-то потом! Хотим ли мы такого исхода?!

Наш шанс в одном. Как я понял, пришельцы никогда не станут воевать с теми, кого считают своими предками. Равно как — они не пойдут на прямой конфликт с коммунистическим пролетариатом. Управлять волей которого — должны мы!

В иной истории мы совершили огромную ошибку, распустив Интернационал — так будет называться еще не созданное нами здесь Международное Товарищество рабочих, "всемирную коммунистическую партию". Там мы решили, что "национальным партиям виднее" вести свою политику. Это может быть правильным — для исторических наций. Однако для стран слаборазвитых, никакой свободы быть не должно. Даже если там возникнет "авангард революции" — он должен будет взят под контроль Интернационала (или партии ближайшей ведущей страны). Там не может быть никакой местной партии — это привилегия лишь "исторических наций" — а только местная секция Интернационала. В которой (тоже важно!) не должно быть никакой демократии — ибо местные кадры, даже самого пролетарского происхождения, склонны ставить свои национальные интересы выше коммунистических. Именно такой должна быть наша политика по отношению к революционерам России, а также подобных ей государств. Управляя Интернационалом — мы сохраним управление над этой Россией, как над единственной стороной, способной сказать пришельцам "нет".

И поскольку в данном вопросе наши интересы совпадают с интересами британского правительства, то... Однако же тут начинаются мысли, которые я не решусь доверить бумаге.