|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
* * *
Она потеряла способность видеть, ещё до того как коснулась пола,— её глаза были просто слишком крохотным источником информации, словно огонёк свечи в ослепительном свете корабельных прожекторов,— слишком мал что бы его различить. Её обновленный разум был заполнен ледяным сиянием знания. Словно ослепительно яркая вспышка, которая повторялась вновь и вновь миллионы раз каждое мгновение, в каждой из этих вспышек было всё,— состояние целого мира моментально высвечивалось в сознании, только для того что бы тут же быть стёртым еще одной вспышкой, ещё одним вариантом мира который вспыхивал в сознании Таэр. Больше и больше,— вспышки осознания не прекращались, — ледяной поток сознания состоял из них, и он только усиливался, был неизмеримо больше её, и ей оставалось всё меньше места. Она чувствовала себя воронкой, через которую прокачивался океан времени, она тонула:
-"Это и есть я". — Подумала Таэр, — она была словно кабриолете который всё разгонялся и разгонялся, и ледяного ветра что ей так нравился, становилось так много, что им было тяжело дышать. Она чувствовала, что начинает задыхаться, но было совсем не страшно, было спокойно,— ей настоящей не нужно дышать.
Она не знала, в какой момент ослепительные вспышки осознания окончательно растворили в себе её разум,— просто время не имело для неё никого смысла, его было слишком много, так много что не оставалось места для тела, для глаз, для дыхания для сознания. Только ослепительно яркий поток, в котором от неё осталась лишь крохотная мысль:
-"Я возвращаюсь".
Когда Таэр снова обрела способность видеть, она увидела свет,— не ослепительно яркий, а спокойный ровный, молочно белый свет, он был повсюду и кровь.
Кровь была по всюду,— она сама была в крови, ярко алые струйки крови буквально оплетали её облекая в алые кружева, и другого одеяния у неё не было. Кровь алым подолом собиралась у её ног и вливалась в алые лужи окружавшие изувеченные тела. Её тела,— она стояла над своим собственным телом в огромной луже крови. Её пустые глаза на залитом кровью лице, невидяще смотрели вверх сквозь неё, её собственное тело лежало перед ней рассечённое от плеча наискось, а за ним было еще одно с разорванным горлом, и еще одно, и ещё. Повсюду среди этого белого поля, были её собственные изувеченные тела в лужах крови,— тысячи, сотни тысяч.
Кровь алыми ручейками тянулась от лужи к луже, соединяя все эти тела в гигантскую алую паутину:
-"Это всё я".
Ближайшее к ней тело вдруг пришло в движение,— резко, словно невидимая рука схватила его, вздёрнув вверх. Таэр рефлекторно отшатнулась, а тело, зависнув перед ней, буквально втянуло в себя кровь через свои раны. Это было похоже на запись, проигрываемую в обратную сторону, — кровавый алый росчерк влетает в рану, и она стремительно срастается будто её и не было никогда. Очень быстро, буквально несколько мгновений и перед Таэр стояла она же,— словно зеркало, но отражение это было совсем другим. Та Таэр смотрела на неё со спокойной уверенностью в своём превосходстве, та Таэр была сильной, компетентной. Та Таэр была лучше во всём:
-"Это то, что могло бы быть? Или то, что было?".
Её копия, что встала напротив, заколебалась на мгновение, будто это была визуальная запись с помехами, и когда помехи прекратились, вместо пальцев правой ладони у неё были изогнутые острые когти отливавшие металлом.
Таэр посмотрела собственную правую руку, вместо пальцев у неё были такие же когти, только все в крови. Она поняла, что сейчас произойдёт:
-"Она сейчас убьёт меня. — Осознала Таэр.— Она намного сильнее. Мне вообще не место здесь, я слишком слаба".
Она огляделась,— вокруг был только свет, кровь и тела, — бежать было бессмысленно.
-"Здесь нельзя и некуда бежать".
Другая двинулась на неё, и Таэр рефлекторно подняла руки защищаясь:
-Пожалуйста.— Жалобно прошептала она, умоляющее глядя на надвигающуюся себя. Но та смотрела на неё с усталым безразличием человека проделавшего это тысячу раз, и готового повторять снова и снова, пока это нужно.
Таэр, не заметила удара,— настолько быстрым он был,— только брызнувшую кровь и клокочущий хрип в её же разорванном горле и мир разделился. Она одновременно медленно оседала, закрывая собственное разорванное горло, и одновременно смотрела на умирающую себя:
-"Это всё я,— одновременно.— Поняла она, а еще ей стало понятно, что она настоящая ,— давно умерла. — Она погибла одной из первых. Я на самом деле мёртвая".
Эта мысль вернула ей возможность испытывать эмоции,— ей было горько, горько от того что она давно умерла и это уже не изменить. Ей было больно, больно от одиночества, потому что тут была только она и её было слишком много.
Что то случилось в её разделенном мире, что-то заметило её, что-то огромное, она почувствовала это внимание, будто она была крохотным насекомым на которое обратил своё пристальное внимание гигант. Белый свет заполнявший всё вокруг пришёл в движение, он стал сминаться вокруг неё, втягивать в себя как болото, растворять.
Всё исчезло, остался только свет.
Когда свет отступил, Таэр поняла что лежит и смотрит на небо,— светлое, спокойное, бледно-голубое небо. Её обдувал лёгкий ветер,— было прохладно, но не холодно, и ветер приносил терпкий запах древесной смолы и хвои.
-"Хвои?".— Запах был странный,— отчётливо древесный, но при этом очень свежий и яркий. Почему то она знала, что он называется хвоя, и это казалось ей совершенно естественным.
Таэр приподнялась на одной руке, и увидела, что лежала на ровном пружинистом ковре из мягких рыжих иголок, они скорее щекотали, чем кололись и в огромном количестве прилипали к её покрытому кровью телу. Она рефлекторно коснулась собственного горла,— всё было в порядке, и осторожно помогая себе руками, тело не очень хорошо её слушалось, поднялась на ноги, — и огляделась.
Она была в небольшом лесу, или роще вокруг неё были высокие странные деревья, с голым стволом без веток покрытые крупной рыжей чешуей коры, ветки были лишь у самой верхушки, и вместо листьев на них были эти самые иголочки, покрывавшие всё вокруг, только не рыжие а бледно зелёные, именно от них и шёл запах древесной смолы и этот другой аромат "хвои".
-"Сосны".
Деревья стояли редко, и практически не заслоняли небо, у неё не было ощущения, что она в лесу,— настолько светло и прозрачно было вокруг, и очень спокойно.
Она осматривалась, одновременно пытаясь сбросить с окровавленных рук прилипшие иголки. Роща, небо, рыжий ковер из иголок,— впереди виднелась небольшая постройка, маленький двухэтажный дом в очень мещанском стиле,— с рублеными прямоугольными формами, без каких либо украшений, с огромными окнами. Первый этаж из крупных необработанных глыб, а второй из тёмно рыжих деревянных брусьев. Он чем-то напоминал загородный дом маркизы Туранг в котором они недавно были вместе с лордом...
-"Недавно?". — Какая то часть её была уверенна, что она вечность лежала здесь смотря в небо, попросту забыв, что можно делать что-то еще, что можно существовать и мыслить. А другая часть помнила,— помнила, что она всего как несколько дней прилетела в столицу, помнила визит к маркизе Туранг несколько декад назад.
Таэр, стало довольно очевидно, что она спит. К ней возвращалась память,— она вспомнила про принятый фенот и всё остальное.
-"После активации наведёнки, почти всегда начинались кошмары. Получается у меня просто кошмар?"— Думала Таэр зябко обхватив себя руками и растерянно оглядываясь по сторонам. Сон был пугающе реалистичен.— "Как тогда с огненным шариком. К тому же я приняла фенот, могут ли быть галлюцинации во сне?".
Но это было не важно,— главное было то, что она поняла, что спит, а значит, могла управлять своим сном. Хотя бы пытаться:
-"Я хочу найти источник моих кошмаров.— Мысленно концентрировалась она.— Хочу найти источник моей кровожадности".
Она сама не знала сколько так концентрировалась, но вскоре неподалеку раздался собачий лай:
-"Ткань сна подчинилась!". — Обрадовалась Таэр, пытаясь глазами найти источник звука.
На полянку где она была, выскочила собака,— неестественно огромная, её голова, наверно, была на уровне бедра Таэр,— почти со взрослого ворскла размером. И пушистая — покрытая длинной золотистой шерстью, она радостно виляла хвостом, держа в зубах здоровую сухую палку, и не смотря на свои размеры совершенно не производила впечатления опасного существа,— скорее наоборот.
Собака радостно бежала ей на встречу, но где-то в десяти шагах резко остановилась буквально сев на задние лапы. Её уши испуганно прижались к голове, она неуверенно тяфкнув, начала пятиться назад, и развернувшись пустилась на утёк, убежав в сторону дома.
-"Она меня испугалась?". — Удивилась Таэр, но ещё раз окинув себя взглядом, вспомнила что она была абсолютно голой и с ног до головы в крови. -"Неудивительно".
Таэр попыталась вообразить себе одежду, ну или хотя бы просто убрать кровь,— но ничего не вышло:
-"Должно быть, это один из тех снов, где ходишь голым".
Неуверенно ступая по ковру из мягких иголок Таэр пошла в сторону дома что был виден на краю рощи. -"Наверно собака это проводник, который приведёт к корню проблем".
Дом с близи производил ещё более лаконичное но очень цельное впечатление,— никаких украшений, только выверенные линии, камень и дерево. Его окружала небольшая лужайка подстриженной темно зелёной травы , к входной двери вела тропинка выложенная немногочисленными крупными плоскими камнями.
Входная дверь из тёмной лакированной древесины с простой прямой ручкой блестевшей хромом,— была закрыта, но рядом в стене было огромное окно. Оно тянулось от пола до потолка первого этажа,— и было приоткрыто,— сдвинуто в сторону, образуя узкий проход в котором ветер трепал края плотных синих штор, а на полу за окном виднелись влажные следы собачьих лап.
Таэр замерла в нерешительности, не совсем понимая как поступить, но услышала женский голос из-за окна:
-Не стесняйся.
Говорившую было не видно, и Таэр потерзавшись немного сомнениями решила, что действительно чего то стесняться в собственном сне,— будет совсем глупо. Насколько возможно обтерев от крови и иголок свои ладони и ступни об траву, она со вздохом взялась за ручку двери.
С тихим щелчком дверь открылась ,и она вошла внутрь. В просторной прихожей, переходившей в коридор царил полумрак, и такое же геометрично-лаконичное убранство под стать всему дому, дальше была ещё более просторная гостиная, полная света благодаря гигантскому окну с раздвинутыми шторами, там на белом диване обращённом к окну, сидела женщина спиной к Таэр и рядом с ней крутилась собака.
Лицо женщины было не видно,— только копна светлых ломких волос похожих на солому, перехваченная серебряной лентой, она сидела широко раскинув руки по спинке дивана и буквально излучала ожидание,— но не тревожное или не терпеливое ожидание, а спокойное и умиротворенное, когда что-то хорошее обязательно должно случится и осталось просто дождаться этого. И ждала она точно не Таэр.
-Присаживайся.— Не оборачиваясь, предложила женщина, указав на кресло рядом с её диваном.
Таэр неуверенно оглянувшись,— больше никого в доме не было видно, пошла к предложенному креслу, оставляя за собой кровавые следы на тёмных полах из плотно подогнанных плоских полированных досок.
Когда она вошла в гостиную стало видно что огромное окно в которое смотрела женщина, выходит на небольшой балкон без перил, а под ним расстилался, пологий но очень большой холм, на вершине которого и стоял этот дом, у его подножия и частично на самом холме, лежал до самого горизонта,— город. Уничтоженный город. И это были не древние руины, нет,— тут и там поднимались сизые буруны каменной пыли из раскрошенных стен, поблескивали ледяные россыпи разбитых стёкол вокруг пустых окон, оспинами чернели пробоины на стенах. Казалось что-то какая то сила крушила город буквально мгновение назад, и вдруг остановилась, и всё накрыла тишина и далекий щебет птиц.
Таэр подошла к предложенному креслу и в нерешительности остановилась,— у кресла была снежно-белая тканевая обшивка, а она по прежнему была вся в крови.
-Не стесняйся.— Снова повторила женщина, рассеяно улыбаясь и гладя собаку.
Таэр молча опустилась в кресло, и огляделась, стараясь игнорировать ощущение как обшивка прилипает к её коже.
Гостиная была также, строга и лаконична,— ровные линии, геометрические формы, светлые стены из шершавого желтоватого камня, тёмные полы с единственным белым пятном пушистого ковра , который лежал перед диваном. На ковре стоял низкий широкий столик из тёмного дерева. И все, два кресла, диван столик,— никаких украшений , никаких аксессуаров, только небольшая бела подставка на столике,— с какой-то картинкой она стояла боком к Таэр, и сложно было понять что на ней,— какие-то люди.
-"Фотография". — Ещё одно странное слово, всплыло в голове у Таэр.
Хозяйка, вольготно раскинувшаяся на диване, была под стать этому месту. Теперь было видно что у неё лицо Таэр, только выглядела она властно и как-то старше. На ней был бледно лиловый брючный костюм, непривычного кроя, без каких либо украшений или вышивки. Из-за широких брючин, его легко можно было бы принять за строгое платье в пол. Темно синие остроносые туфли на высокой шпильке, длинные ногти с лаком в тон туфлям и очень простое ожерелье,— набранное из полированных металлических пластин отливавших медью.
А ещё Таэр заметила, что хозяйка всегда смотрит в сторону, и никогда не видно её глаза, что было странно, ведь угол обзора вполне позволял.
-"У сна своя логика".— Подумала Таэр, чувствуя, что это место начинает нагонять на неё какое-то оцепенение.
-Должно быть, ты хочешь чаю? — Предположила хозяйка. Она всё так же игралась с собакой и ей это нравилось,— она улыбалась. Не смотря на то, что собака явно нервничала, и опасливо косилась на Таэр, норовя спрятаться за ноги своей хозяйки.
Кто-то поставил перед Таэр, белую чашку. Таэр рефлекторно обернулась, но больше в гостиной никого не было, а хозяйка всё так же игралась с собакой.
-"Ну, я же сплю". — Да же не удивилась Таэр, беря в руки чашку, ощущая как исходящее от неё тепло, греет руки.
Чай был горячий, и почему то тёмный на цвет. Она сделала осторожный глоток, вкус был непривычный,— терпкий, насыщенный, но приятный и почему-то совершенно естественный,— у какой-то части её была полная уверенность, что именно таким и должен быть чай.
-Тебе нравятся собаки? — Спросила вдруг хозяйка, смотря куда-то за спину Таэр.
-Мне? — Переспросила Таэр, невольно оглянувшись, за её спиной никого не было.— Не знаю.— Честно ответила она.
-Хочешь погладить? — Предложила хозяйка, обняв пса за шею, что бы он не вертелся.— Я его подержу.
Таэр неуверенно потянулась к нему,— пёс мотал головой , и испуганно косился на её окровавленную руку:
-Наверно лучше не надо.— Криво улыбнулась Таэр, пряча руку.
Хозяйка отпустила пса, и он тут же шмыгнул за диван,— подальше от Таэр.
-Он трусишка.— С улыбкой прокомментировала хозяйка глядя на собаку.
Таэр молча отпила чаю. Чувство оцепенения всё усиливалось, ей начало казаться что она уже целую вечность пьёт тут чай, и не решается что либо сделать:
-Почему ты никогда не смотришь мне в глаза?— Наконец решилась она.— Ты меня боишься?
-Я не могу бояться.— Спокойно возразила хозяйка, поворачиваясь к ней.
В какой-то момент их взгляды пересеклись и для Таэр всё исчезло,— остался только взгляд хозяйки. У неё были огромные, светлые,— почти белёсые глаза, напоминающие глаза хищной птицы. Неподвижные с тонкой бледно-серой каймой радужки и такие же неестественно большие непроглядно-чёрные зрачки. И её взгляд буквально излучал ужас. Таэр почувствовала как её стало накрывать волной липкого животного ужаса, как в глубине груди начала расти, подбираясь к сердцу какая-то мерзкая тянущая тяжесть. И что самое страшное, она была не в силах отвести взгляд, зажмуриться или хотя бы закричать — её парализовало страхом. -"Как тогда с шариком".
Но хозяйка отвела взгляд, и всё прекратилось:
-Просто неудобно. Разве нет?— Спросила хозяйка улыбаясь, пока Таэр хрипя пыталась научится снова дышать.
-Ты самый страшный зверь в лесу?— Прохрипела Таэр, озарённая своей бредовой идеей,— она вспомнила свой бред под фенотом, как она говорила, что не может бояться, потому что и есть самая страшная, и вспомнила что пыталась направить сон к источнику страха.— "И очнулась я в лесу, ну почти".
Эти слова искренне развеселили хозяйку,— она засмеялась, у неё был очень мелодичный смех, и настолько заразительный что Таэр сама, не смотря на своё состояние начала улыбаться.
-Да.— Кивала она смеясь.— Я и есть самый страшный зверь в лесу. — И отсмеявшись добавила, со смешливым осуждением.— И как ты только успела нахвататься?
Таэр не ответила,— она не знала что делать. Она, как и хотела, была у источника своего страха, но что с ним делать?
— Должно быть, ты хотела у меня, что-то попросить? — Помогла ей наводящим вопросом хозяйка.— Ты ведь не просто так ко мне пришла?
-Я хотела найти источник своего страха, и бросить ему вызов.— Ответила Таэр, сама понимания насколько глупо это звучит.
-Я твой страх?— Покачала головой хозяйка.— Ну и ну. Но тебе виднее.— Добавила она с улыбкой.— И чего же ты боишься?
-Я? — Неуверенно переспросила Таэр, глядя в окно на разрушенный город.— Что ты сведёшь меня с ума, что превратишь в безумного кровожадного монстра. -Тихо проговорила она.
-Забавно.— Улыбнулась хозяйка, снова раскидывая руки на спинке дивана, и тоже переводя взгляд на город.— Не сильна в юморе,— но по-моему иронично. А почему ты не думаешь, что тебя изначально создали кровожадным монстром? И сейчас ты просто возвращаешься в норму?
-Почему я монстр? — Сглотнула Таэр.— Я раньше была нормальной.
-Была, или думаешь что была? — Переспросила хозяйка с лукавой улыбкой.
-Что значит думаю? Я помню ,как я себя вела и..
-Помнишь или думаешь что помнишь?— Продолжала улыбаться хозяйка.
-Что значит, думаю что помню? — Совсем растерялась Таэр, она вообще не понимала что происходит, сон становился всё более и более странным, весь её "вызов страху" явно зашёл куда-то не туда.
Хозяйка отвлеклась от созерцания города и перевела взгляд на Таэр,— мир снова исчез, остался только тяжёлый пронизывающий взгляд ледяных глаз, и ужас который из них истекал:
-Может быть нет никакой девочки? — Спросила хозяйка, и каждое её слово обрушивалось на Таэр словно удар гигантского молота.— Сколько ты уже мертва Таэр?
И ужас который излучали эти глаза был ничто по сравнению с её внутренним страхом,— где то внутри она знала, она всегда знала, что давно умерла.
-"Я живая!".— Хотелось закричать ей, но ничего не получалось, лёгкие не подчинялись ей, она задыхалась и всё меркло вокруг. Всё накрыла темнота.
-Я живая.— Услышала она свой собственный хрип, и открыла глаза.
Она лежала на полу в ванной в позе эмбриона, в измятом мундире рыжем от пятен запёкшейся крови. Дверь в спальню была открыта, демонстрируя неубранную кровать с собранными в кучу одеялами, с распотрошенной аптечкой и живописно рассыпанными по полу упаковками лекарств.
-"Как будто тут оргия была ".
Таэр осторожно приподнялась, опираясь на руки,— мышцы и суставы нещадно ныли, а голова гудела будто и правда после попойки, и замерла, уставившись на пол.
На плитах покрывавших пол её ванной из тёмно синего камня, была здоровая, глубокая вмятина, очерченная белой паутиной трещин и грубо повторявшая контур её тела.
Таэр какое-то время просто смотрела на эту вмятину, на трещины, а потом принялась лихорадочно расстёгивать ворот мундира. Высвободив одно плечо на котором спала, она придирчиво осмотрела себя в поисках синяков и ссадин,— ничего.
Таэр, конечно, могла допустить что во время галлюцинаций билась об пол, и что ей хватило сил так расколотить плиты, но вот в то, что это прошло для неё без последствий она уже поверить не могла. Да и мундир не выглядел так будто в нём бились о каменные плиты,— просто мятый и испачканный.
-Это всё усложняет.— Пробормотала она, глядя на контур своего тела на полу.
В нормальном состоянии, это вызывало бы панику,— но сейчас она была настолько морально опустошена, что казалось, вообще не способна испытывать эмоции. Поэтому вместо того чтобы паниковать, она перетащила из спальни плотный пушистый чёрный коврик, и укрыла им вмятину.
-"Всё равно чувствуется углубление".— Заключила она, осторожно прощупывая ногой укрытую улику.-"Но со стороны не видно,— надо будет как-то украдкой вызвать дроидов, что бы заделали".— Думала она стягивая с себя форму и исподнее и бросая всё в хозблок.— "Или ещё лучше вообще приказать поменять полы,— всё равно у нас тут перестройка, так даже лучше, если плиты уничтожить то никаких следов. А дроидов потом обнулить,— главное что б из людей никто ничего не увидел".
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
