|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Автор выражает глубокую признательность Ольге Дорофеевой за неоценимый вклад в создание образа леди Марион и Алексею Лещуку, за помощь в работе над книгой.
На правах рукописи (С)
Москва 2011
Парень из нашего времени
Часть первая.
Наш человек всегда там, где трудно.
Глава 1
О мерах предосторожности во время атмосферных явлений
Я приближался к месту своего назначения. Издав шипение обиженного удава, которому подслеповатый носорог наступил на любимый хвост, поезд "Москва-Тайшет" остановился у станции Кипрейный. Стоянка три минуты, ну, да мне этого — с избытком хватит. Потому как вещей у меня — шиш да маненько!..
Я десантируюсь с поезда под добрые пожелания проводницы. Если на обратном пути снова придется ехать с ней — доболтаем.
Под привычное насвистывание начал двигаться в сторону моей родной и любимой всем сердцем деревушки Локтево. Эх-х-х... Это только с виду я — москвич, а в душе — кержак, вахлак сибирский! Батя мой родом отсюда... был. Да и маманя — тоже, сибирячка. Просто они, по молодости, в Москву рванули, да там и осели. А чего спрашивается?
Соскучился по дому. По бабкиным пельмешкам, вареникам, шаньгам да пирогам, по дедовским задушевным беседам под стопочку другую... третью... до трех бутылок включительно. У него всего один напиток — самогонка от Алексеича, зато — в тысяче вариантов! Настойка на ромашке, настойка на чесноке, настойка на чернике, настойка на калгане, на антоновском яблоке, на вишневом листе, на кедровых орешках...Я непроизвольно улыбнулся в предвкушении. И на охоту с дедом сходим. Хотя моя охота и... ну, скажем, не вполне законна. Во-первых, я как-то не признаю охотничьих сезонов. Нет, в самом деле: если на человека можно охотиться безо всяких ограничений, то почему у косули или медведя должно быть преимущество? Кто из нас царь природы, в конце-то концов?!
Но это даже и не главное. Я ж не браконьер какой. Не на рынок охочусь, не для продажи, а так — в кастрюлю. Глухаря там, или косулю, или зайца. Ну, конечно, если лось подвернется или кабанчик — тоже не огорчусь. Так что пришел в лес, взял и назад. Больше, чем "на поесть", никогда не брал. И не бил рысь ради шкуры, оленя — ради рогов, волка — ради клыков и ушей. Так что егеря на это бы сквозь пальцы смотрели, когда бы не во-вторых...
С луком я охочусь. С самым настоящим луком. Меня еще сопливым десятилетним пацаном мамочка в секцию по стрельбе из лука отвела. То есть, она хотела меня в фигурное катание отдать, но и поздно уже было, и папаня, царствие ему небесное, душе беспокойной, воспротивился. Не хочу, мол, чтобы из моего сына хрен знает что выросло! Я, мол, его лучше в бокс отдам! Парню пригодится.
Ну, тут уже маманю понесло. Мол, кого из ребенка сделать хочешь?! Да вот побьет кого и в милицию попадет, а потом — в тюрьму, а потом... В общем, все знают, как бабы в таких случаях заводятся, а кто не знает, так пусть и дальше не ведает, счастливчик! Короче, препирались мои предки долго, а в результате сошлись на стрельбе. Только оказалось, что в стрельбу из винтовки меня еще не возьмут. Возраст не тот. Вот тут-то и подвернулась секция стрельбы из лука. И начал я из него стрелять, и неплохо так получалось. Между прочим, многие из тех, с кем я тогда вместе занимался, потом больших высот достигли: кто по республике призовые места занимал, кто — по Союзу, а кто — и на Олимпийских играх отметился. Только я вот лентяем оказался: камээсом стал, на мастера спорта уже тянуть поленился. Так и остался вечным мальчиком, подающим надежды. Но лук не разлюбил и не забросил. И на охоту хожу исключительно с луком. Сначала ходил с обычным, спортивным, потом — специально прикупал настоящие, охотничьи. В России это запрещено, но прощения просим: с винтовкой я уже на людей так наохотился, что надоело...
Давно это было. Уж почитай двенадцать лет как. А вот как сейчас помню...
Райвоенкомат принял меня — студента, пришедшего своей волей — с распростертыми объятиями. Как же, как же: у них вечный недобор, а тут — такой подарок. А уж как с моим личным делом ознакомились — чуть не потолка запрыгали. И определили меня в снайперы. Да не просто в снайперы, куда я бы точно попал, будь у меня за спиной пулевая стрельба или биатлон. Попал я в снайперы спецназа, то бишь в снайперы-диверсанты-разведчики. Физподготовка-то у меня ничего себе. Попробуйте-ка по двести раз в день на тренировке лук натянуть — в аккурат шесть тонн и перетаскаете. Так что к рукопашке у меня — все данные. Годен.
Ну вот, стало быть: попал я в учебную часть спецназа, а оттуда — салям алейкум Фергана-Афганистан. По горам набегался, находился и наползался так, что другому на всю бы жизнь хватило. И на прикладе — три десятка зарубок, и на груди — медалька, и что еще спрашивается надо? Оказалось — много чего.
После армии вернулся в универ: думал — учеба, работа, и все как у людей станет. И перестанут горы желтые по ночам сниться, и перестанет палец курок искать, и перестану, глядя на людей, упреждение прикидывать. Не перестал. И оказался с казаками в Приднестровье. Пяток зарубок на приклад добавил и в Абхазию махнул. И там добавил... Еще бы где-нибудь попробовал добавить, да не судьба. Вот только мне тихая спокойная жизнь стала какой-то... Ну, словно щи без соли хлебаешь. И пресной еврейской мацой заедаешь. Еще б немного — честное слово свинтил бы, куда ни попадая. Лишь бы воевать. Все равно где и без разницы — за кого, только бы снова это чувство власти испытать, когда вот человек жив, а вот — нет! И в твоей воле решать: жить ему еще сколько-то, или точку в его личном деле ты уже сегодня, прямо сейчас поставишь?!
Выручил меня от этой беды дружок закадычный. В одном дворе росли, вместе в школу бегали. Пока я по войнам мотался, Олегинс в бизнес попер. Попер со страшной силой. Сначала палатка, потом — вторая, потом — еще чего-то и еще что-то. А потом — бац! — и наш Олегинс, уже никакой не "Олегинс", и даже не "Олег", а Олег Михайлович — надежа, опора и светоч отечественного бизнеса и предпринимательства... А потом понадобился ему друг, потому как в бизнесе друзей — нет. Честно говоря, у них даже любимых жен нет. Либо — партнеры, либо — конкуренты. Только ни в том, ни в другом случае, расслабляться с ними нельзя, потому как сожрут. Даже если сейчас не собираются, потом — обязательно. Вот. А я — просто друг, которого можно на работу определить, денюжку ему положить немалую, и вызывать к себе, когда душу отвести попросту захотелось. Милое дело...
Я целый год благоденствовал. Вроде и сам бизнесом заинтересовался, стал въезжать, разбираться. Уже и войну потихоньку забывать стал. Только все хорошее в жизни имеет тенденцию плохо заканчиваться. И чем лучше тебе было, тем хуже закончится...
У Олега, свет Михайловича объявились какие-то конкуренты, сильно крутые и шибко борзые. И стали они моего "благодетеля" и "задушевного друга" давить по всем фронтам. Вот тут-то он и вспомнил, чем его лепший кореш, Роман Гудков, занимался на малых и больших войнах. И ко мне. Сначала давай плакаться: мол, завалят его, да замочат, по миру пустят, до черного волоса ограбят. А потом слезки утер и поставил вопрос ребром: не пора ли отрабатывать те блага, которые он на меня щедрой рукой высыпал. Ну, и что делать? Отработал...
Отработал я их чисто. Что ни говори, а в городе снайперу, а снайперу-диверсанту — особенно, намного легче, чем в горах, или, скажем, в зеленке. Тут и подход проще сорганизовать, и лежки тебе — на выбор, да и по дорожке отхода за тобой с собаками на "бэхах" не рванут. Тишь гладь да божья благодать. Так что и гордиться особо было нечем. Я и зарубки ставить не стал. И не только на прикладе, а и в сердце — тоже. В принципе, все верно: Олег мне друг? Друг. Должен я за него впрячься? Должен. Пусть знают, гады, что за него есть кому постоять! Мы ж друзья...
Олегинс на радостях пир в сауне закатил, с Байкалом выпивки, Эльбрусом шашлыка и целой ротой обнаженных доступных красавиц. Там-то все и случилось.
Сперва он мне гонорар выдал. Типа — приз, за снайперскую стрельбу. И кроме щедрого приза в виде толстой такой пачки зеленых бумажек с заокеанскими дядьками, Олегинс на радостях мне еще и лук подарил. Такой лук — закачаешься! Американский, блочный, дорогущий. Называется Bear Attack. Угодил ведь, ничего не скажешь.
Стою я с ним в руках, чисто малолетка с леденцом, а Олег рядышком пританцовывает:
— Ром, прикинь, на него в проспекте написано, что "Беар Атак это не просто убийца — это ИДЕАЛЬНЫЙ УБИЙЦА!" — и давай ржать радостно.
А потом, когда я его тут же опробовал, да стрелами подброшенные апельсины попротыкал, когда в уже футляр сложил да стрелы спрятал, когда девочка сауновая ко мне уже на коленки мостится, Михалыч вдруг ко мне, со стаканами вискаря до краев, опять подходит. Девок турнул, меня за плечи приобнял да и выдал:
— Ну, давай, братан, дернем за то, что теперь у меня работает идеальный убийца, вооруженный идеальным убийцей!
Я сперва не понял, а потом глянул на него — мама дорогая! Сам-то он, может и пьяный, а глаза — глаза трезвые, холодные. И в них, как на экране калькулятора: цифры, цифры, цифры... Сколько за заказы брать, какой процент мне отстегивать, сколько себе оставлять. Кого и за сколько нанять, чтоб меня прикрывали и чтоб убрали, случись что... И понимаю я, что там на войне я воином был, а тут — простым исполнителем. И случись что...
Так что на следующий день написал я заявление об уходе, с дедом связался: мол, приеду и дернул из Москвы, не особо и задумываясь. Не надо мне такого бизнеса.
Подарок последний, правда, с собой прихватил. Лежит себе в сумке, в футляре, часа своего ждет. Ничего-ничего, беар мой атаковый, твое время скоро настанет. Тут, знаешь, какое зверье? У-у-у!..
Сойдя с проторенной дорожки и отвлекаясь от мыслей, я прошел вдоль деревьев-великанов и остановился.
Звонила моя "моторолка". Кто бы это? Олег? Да наверняка... А ну его! Я в твои игры играть не стану. Денежки по счетам раскидал, вон и карты в карманах плюхаются.
Уже десять минут иду, а телефон все звонить. Противно. И погода мерзопакостная. Тучи неизвестно откуда набежали. Быть дождю...
— Да ты задрал, сука! — достал из кармана телефон. Но номер... Странно почему-то не определился. С каким-то мстительным чувством я отключил этого пищащего гаденыша и сунул в сумку поглубже. На кой вы мне сдались?!!
И в этот момент пришел дождь. Да не "дождь", а "ДОЖДЬ"! Дождище! Тропический ливень! В одно мгновение я промок до нитки. Не, ты глянь! Уже и мутные ручейки побежали! Вот ты ж!.. Так, срочно ищем укрытие. Вот хотя бы это дерево. Хотя и говорят, что нельзя прятаться под деревьями во время дождя — молния может шарахнуть, но мокнуть за здорово живешь — фигушки! Сейчас, вот только я до него добегу...
Что-то свистнуло, грохотнуло, и весь мир отделился от меня черной, звуконепроницаемой стеной. Я куда-то провалился, и кубарем полетел в бездонную пропасть.
Глава 2.
О том, как нужно сохранять бдительность на дороге, ведущей бог весть куда.
Голова-то болит, но... Да хоть и болит, но на месте! А вот дорога!.. Дорогу, суки, куда дели?! Не, я не понял...
Повертев раскалывающейся на части головой, я окончательно убедился, что дорога потерялась. Как и куда — понятия не имею, но потерялась.
Вместо нормальной, накатанной колеи — а какой ей еще прикажете быть, когда минимум раза два в день по ней грузовик проезжает? — передо мной имелись:
— просека узкая, изрядно заросшая каким-то кустарником — одна штука,
— тропинка, еще уже — одна штука,
— подозрительные цепочки следов, вернее — просто полоски примятой травы, вдоль которых на сучьях то тут, то там видны клочки чьей-то шерсти — две штуки.
Вот, Роман Алексеевич, а теперь, будь так добр, отгадай загадку: какая из этих "дорог" выведет тебя к родной деревушке Локтево? А на каких ждут тебя развеселые события, на вроде "прямо поехати — убитому быти, налево поехати — женатому быти"?..
Однако долго размышлять времени у меня и нет. Я ж еще из Москвы дал телеграмму, в которой сообщал деду с бабкой дату и время прибытия поезда. Могу себе представить, что начнется, когда в назначенный срок меня не будет. Дед-то еще ничего, а бабушка у меня — сердечница, так что... Так что нечего себя жалеть и пялиться на изменившийся пейзаж. Наверняка всему происходящему есть самое простое объяснение...
Подбодрив себя таким нехитрым рассуждением и глоточком коньяку из фляжечки, я поправил сумку на плече и бодро зашагал по тропинке. Вроде бы какая-то тропинка отходила в сторону от дороги... Правда, мне казалось, что с тех пор я уже успел отмахать добрых два-три кэмэ, но... В общем, поспешай солдат, труба зовет!
Чертова тропинка петляла припадочным удавом, так что очень скоро я перестал понимать, в какую сторону двигаюсь, да и двигаюсь ли вообще в какую-нибудь сторону или тупо кружусь на одном месте? Вот же незадача! Хоть бы какой человек на встречу попался. Хотя, если вдуматься, с моим "удивительным везением" встречный мне путник окажется либо заблудившимся еще почище меня туристом, либо глухонемым. Либо и то и другое в одном флаконе!
Нечего и говорить, что подобные домыслы не прибавляли мне ни бодрости, ни оптимизма. Так что окончательно разнюниться мне не давала только фронтовая закалка, и абсолютная вера в то, что со мной ничего не может случиться до самой смерти. В свое время эту веру нам вбивал в наши стриженые головы замполит, и, надо заметить, преуспел. Хороший был мужик замполит, стихи нам читал — про Гайавату, например. Все о нашем внутреннем развитии пекся. Хороший был мужик, жаль только...
О-па! А впереди, кажется... не кажется, а совершенно точно — конский топот! Аллах акбар! Во истину — акбар! Ура! Сейчас мы дорожку разузнаем. Только бы этот буденовец мимо не успел проскакать. А ну-ка, поднажмем...
Мы выскочили на тропу одновременно, но из-за разных поворотов. Навстречу мне легкой, неспешной рысцой ехал верхом парень в длинном, чуть не до земли, плаще. На секунду я даже растерялся: уж больно нереальным казался этот всадник. Чтобы быть совсем точным — нереально красивым. Тонкие черты лица — холеного, заметим, лица, длинные светлые волосы, схваченные тонким серебристым ободком с камушком на лбу, большие, чуть зеленоватые глаза, красиво очерченный рот со слегка припухшими алыми губами, тонкие длинные пальцы, на тонких длинных руках... Короче, не парень, а мечта старшеклассницы!..
— Эй, паренек! Как тут до Локтево дойти?
Парень чуть придержал коня — красивого, под стать хозяину, и уставился на меня с таким выражением лица, словно с ним заговорил пень, камень, или белка. Блин, неужто и впрямь — глухонемой?!
— Слышь, малый, мне в Локтево надо! Очень надо!
Молчит... Может надо лучше артикулировать, чтобы он по губам прочитать смог?..
— Па-рень! Мне, — тычу себя пальцем в грудь, — мне — в Лок-те-во!
Вроде понимать начинает...
— Смо-три! Ты — пальцем в его грудь — ты, до-ро-гу зна-ешь? По-ка-зать мо-жешь?
Слава богу, кажись дотумкал... Всадник поднимает руку с хлыстом. Я смотрю, в какую же сторону он мне сейчас покаже...
Сука! СУКА!!! Острая боль молнией пронзила лицо. Ах ты, гад! Ты меня хлыстом?!
Парень усмехается, затем поворачивает коня и спокойно едет обратно. Ну, падла, это ты напрасно выдумал: спиной ко мне поворачиваться! Я, знаешь ли, не из интеллигентов! Я, знаешь ли, из спецназа!
Можно было бы, конечно, вытащить из сумки моего "беар атак" — "идеального убийцу", да ведь уйдет гаденыш, да и не убивать же хулигана, в самом-то деле. А тут как раз под руку мне подвернулся симпатичный кусок деревяшки, удобно лег в ладонь. Вес — ну, примерно пара кило, расстояние — метров десять, центровка... Н-на!..
Деревяха врезалась парню в затылок, и он, не сказав худого слова, мешком ухнул с седла. Ну, вот, обмен любезностями произошел, теперь можно подойти и вдумчиво порасспросить местного "золотого молодежа", какого пса он на людей кидается, и как до Локтево дойти? Даже если у него очень крутой папа и очень крутые покровители, в нашей деревне им ни х... не светит: мужики у нас серьезные, таежники, с оружием дружат и своих никому не отдадут! Хоть сам алканавт-президент приезжай — пошлют пьяное рыло куда подальше, вот и вся недолга. "Роман Гудков? Какой-такой Гудков? Не знаем, не понимаем, не видали и вообще: надысь только из тайги пришли. Живем в лесу, молимся колесу, гудков твоих не слыхали, романов твоих не читали, ступай себе, пьяненький, ступай, убогенький..."
...Да, блин, порасспросил! Да что ж я косоруким-то таким стал?!! Ведь в затылок метил, а что вышло?!! Парень лежит ничком, неловко подвернув под себя руку. Затылок, который должен быть, по идее, в крови, чистый, зато ниже... Черт, всего на пару сантиметров ошибся! Полешко въехало парню аккурат в основание черепа!
— Тьфу! — я редко беседую сам с собой, но тут — накатило. — Чего пялиться-то? Двухсотка натуральная...
Ладно, с паршивой овцы — хоть шерсти клок. Может, у него "мобилка" есть? А то моя "Моторола" велела мне после этой проклятой молнии жить долго и счастливо. Эх, сейчас бы позвонить... Мать моя, женщина!..
Парень одет, вернее — был одет в очень странную... кой черт "странную"?! — совершенно невероятная одежа! Узкие штанцы, на вид и на ощупь — замша, шелковая рубаха, больше всего напоминающая верхнюю часть дамского выходного платья, бархатная курточка такого фасона, какой у нас самый отвязный модельер не смоделирует. Сплошные разрезы, рюшечки, бантики. Я бы сказал, что он — педик, но на поясе кинжал столь серьезных габаритов, какой и у братков-то не всегда увидишь... СТОП! А пуговицы у него где? ГДЕ ПУГОВИЦЫ?!!
На всей одежде покойничка не нашлось ни одной пуговицы, не говоря уже о "липучках" и застежках-"молниях". Только какие-то ремешки да ленточки, завязанные простенькими узелками. А ботинки? Это вообще улет!
Остроносые туфли без каблуков, расшитые по тонкой коже металлической нитью. Япона мама, я чего — артиста какого уходил?
Постой, Роман Алексеевич, постой... Если это артист, то позвольте полюбопытствовать: где съемочная группа? Хорошо, допустим, съемка — километрах в десяти... бред! Кто б ему разрешил в одиночку по тайге на коняге разъезжать, в сценическом костюме? Значит, киношники должны быть ближе, но чего ж я их не слышу? В лесу, не в лесу, а в наших местах звук всяко-разно километра на три разносится. Хоть что-то я должен был услышать? Даром что ли у меня слух натренированный?..
Так, хорошо. В том, что это — не артист, я себя, похоже, убедил. И что дальше?.. Не артист, а кто?.. Так сказать, ху?
Ну, ху бы он ни был, а тело лучше куда-нибудь деть. Коня бы прихватить, да вот коня-то вмиг опознают. Жаль, но похоже придется конягу того-с..
Точно прочтя мои мысли, серый в яблоках красавец осторожно отшагнул от меня в сторону. Вот, зараза... Ладно, конь, авось, не наведет заботливых хозяев на могилку "дорогого усопшего". Пусть его катится на все четыре стороны, тем более, что кавалерист из меня — не очень. Лучше, чем из дерьма — снаряд, но не очень. И не очень лучше...
За этими мыслями я как-то не обратил внимания на то, что руки, мгновенно вспомнив былые уроки, сноровисто разоблачили покойничка, отвязали от пояса мешок, видом своим вызывавший в памяти смутно знакомое слово "калита", и теперь, в полном отрыве от воли хозяина, упоенно в нем шарили. Я уж собрался было прекратить это безобразие, но тут шаловливые ручонки извлекли из мешочка на свет божий добычу, от вида которой я окончательно и бесповоротно убедился в своем самом страшном предположении. Как это ни грустно, но, судя по всему, от удара молнии у меня в мозгах что-то основательно перемкнуло, так что теперь я — псих. Полный и абсолютный. Потому что ни чем другим, кроме как знатным переклином в мозгах невозможно объяснить наличие у этого "странного странника" ТАКИХ штуковин!..
На ладони переливались всеми цветами радуги несколько камней. Явно — драгоценных. Два из них: синий и зеленый были огранены, остальные — просто ошлифованы или вовсе — необработанны. Та-ак... Икона Репина "Приплыли бревна к водопаду"...
Находка сия означать могла только одно: где-то неподалеку появился прииск по добыче драгоценных камней. Про который я ничегошеньки не слышал. А такого не может быть: дед уж наверняка сообщил бы, что невдалеке от нашей родной деревни народ в земле роется. Но он не сообщал, а откуда еще могут быть в одном мешке такие разные необработанные камни? Шлифованные камни — это полуфабрикаты для огранки, а граненые... Кстати, огранка-то фиговая, я это и своим дилетантским взглядом вижу. Небось, на прииске и огранили, на пробу, так сказать... СТОП! СТОП!!! Какой, к японской маме, прииск?! Какой прииск, если в одном мешке — разноцветные камни? РАЗНОЦВЕТНЫЕ!..
Я в геологии дуб дубом, но одно знаю точно: не могут в одном месте добываться похожие на сапфиры, синие камни, напоминающие изумруды, зеленые, и красные — не то гранаты, не то рубины! Не могут! Такое только в сказках про самоцветные горы бывает! Но даже если бы такой прииск и существовал, и о нем бы никто ничего не знал, то уж в любом случае такие камни, самый крупный из которых с мой большой палец, этому клоуну-педику перевозить бы не доверил! Вывод? Правильно: ты, Роман Алексеевич, умом тронулся, вот и чудится тебе невесть что!..
Я сидел и пытался переварить случившееся. Ладно, однако, в своем я уме, или в чужом, а идти в деревню все равно надо. Шмотки с голого покойничка я аккуратно уложил в свою сумку. Не поместился только плащ, который я пристроил на манер скатки, да ремень с шикарным тесаком, который я, на всякий пожарный, просто надел поверх своего, как ковбойский оружейный пояс. На нем же остался и кошель, в который я аккуратно сложил камушки. Кстати, там еще оказалась горсть серебряных монеток, от вида которых я расстроился окончательно. Нумизмат я еще хуже, чем геолог, но то, что монет таких не чеканят уже лет пятьсот, понять сумел. Голый труп аккуратно забросал ветками, и прикрыл пластами мха, который надрал тут же, с ближайших деревьев. Так, вот вроде и все. Ну, что, псих, пошли?..
Через полчаса узкая тропка выела меня на более или менее широкую дорогу. Солнышко над головой, так что сориентироваться где запад, а где — восток, труда не составило. Мне — на восток, так что вот туда я и пойду, тем более, что дорога как раз туда и ведет. Примерно. Первые двести метров...
Я прошагал двести метров до поворота, потом еще метров пятьсот — до следующего, потом еще поворот, и еще поворот, и еще... Повороты не то, чтобы крутые, наоборот: мягко так вписываются в окружающий пейзаж. То холмик обогнут, то дерево здоровенное, то какую-то низинку с лужицей на самом дне. А это что такое?
Следующий поворот не привел никуда. Вернее, куда привел? Прямо за поворотом лежало здоровенное, в добрых полтора-два обхвата дерево, под которым и терялась проказница дорога. М-да... как же через такого монстра перебираться? Вон, сучья толстенные и торчат так часто, что и застрять между ними не долго. Может обойти?
Ага, обойти! С одной стороны, верхушка дерева терялась в густом можжевельнике, продраться через который можно только на танке. С другой стороны дороги стояли такие же лесные великаны, да как плотно! Ну, стало быть, придется перелезать. Я ухватился за торчащий перпендикулярно стволу сук, подтянулся...
Раздался свистящий шорох, потом глухой удар, и прямо перед моим носом выросла стрела. От неожиданности я выпустил сук и плюхнулся задницей на дорогу. И тут же, с тем же самым звуком над моей головой вонзилась еще одна стрела...
И вот откуда только силы берутся у людей в экстремальной ситуации? Я почти одним прыжком перелетел через эту махину под свист еще парочки стрел. Так Романыч, дело-то очень-очень плохо! Если я до последней секунды думал что тронулся своим невеликим умишком, то, как тогда объяснить вполне реальные стрелы? Подобрав длинную ветку, я пристроил на неё скатанный плащ и стал поднимать. Несколько раз свистнуло и хороший плащ стал походить на лохмотья. И снова в лесу — тишина. Ну, теперь, кто кого перемолчит?..
Где то с боку неосторожно хрустнула ветка. Вон ты где, сволочь! Сейчас ты у меня получишь. Я потянулся было к тесаку незадачливого кавалериста-педераста, но передумал и достал из кармана привычную "раскладушку". Тут я и в клинке уверен, да и руке привычней. Бесшумно продвигаясь к краю этого не хилого бревнышка, я выжидал. Чутье и военная выучка подсказывали, что с первым противником я увижусь довольно скоро. В том, что я с ним управлюсь, сомневаться не приходилось. Бывали мы в переделках и похуже...
Вот из-за дерева показалась нога этого идиота-лучника, и я тут же вогнал ему нож прямо в ступню. Чуть не по самую рукоять. Вместо здрассьте.
Мужик взвыл, да так, что даже мне стало не по себе. И тут кто-то за моей спиной что-то произнес на самом настоящем тарабарском языке.
Дальше все произошло на одних рефлексах. Бросив складник в ноге охромевшего лучника, я мгновенно оказался на ногах, спиной к дереву. Хромого пришлось использовать в качестве щита, для уверенности приставив ему к горлу трофейный тесачок. Пленник, было, завозился, но поняв, что еще чуть-чуть, и он сам перережет себе горло, стал смирным, и больше не рыпался.
Передо мной стояли два типа с луками в руках. Луки не олимпийские и не английская "классика", это я как бывший кандидат в мастера спорта мог бы и с закрытыми глазами сказать, но вот стрелы. Хотя тоже не олимпийские, но менее опасными от этого не кажутся. На обеих хищные широкие наконечники, которые, случись что, такую рану нанесут — мало не покажется. Пара таких ран и кровью изойдешь раньше, чем "ква" сказать успеешь!
Лучники стояли напряженно, но луки до конца не натягивали. Ну, во-первых, потому как долго с натянутым луком не простоишь — стоялка отломится! Усилие натяжения на хорошем луке — килограммов сорок будет, и удерживать такой вес на согнутых пальцах — занятие не для слабонервных. Но совсем отпущенной тетиву тоже нельзя держать — не успеешь стрелу пустить, случись что. Вот и стоят так, что еще немного — и получим мы с моим "защитником" пару хороших гостинцев, чуть не метровой длины. Только они что-то не рвутся нам их слать. Наверное, своего жалеют: если бы он им был не нужен — с такой дистанции продырявили бы нас обоих, на вылет. Пат. Значит, пора начинать переговоры:
— Ребята? Вы скажите только, где я нахожусь и как до деревни дойти. Я с вашим другом немного пройду, а потом отпущу. Слово.
Лучники смотрят на меня с выражением, которое было у барана при виде новых ворот. Затем один из них что-то произносит. Судя по всему, он обращается не ко мне, а к своему товарищу. Несколько раз повторяется слово "Рейк", возможно — имя. Хотя с тем же успехом это может означать приказ убить меня, грешного, желание пообедать или просто описание ситуации, в которой мы все оказались.
Один из лучников выдает какую-то фразу в повелительном наклонении, явно обращаясь ко мне. Ну, это я и без переводчика понимаю: приказывает нож бросить и товарища их отпустить. Ага, щаз!
Мотаю головой. Похоже, понял.
— Мужики, мож миром разойде...
Договорить я не успеваю. На голову мне обрушивается небо, и уже второй раз за сегодня мне выключают свет. Вместе со звуком...
Глава 3
О Вильгельме Теле и о том, что родственники, они и в Африке — родственники
На этот раз сознание возвращалось ко мне куда как медленнее. Поначалу возник неясный шум в ушах, потом какая-то раздвоенная, словно бы размытая картинка в глазах. После нескольких минут нечеловеческих усилий, вызвавших мигрень эффективностью в пару килотонн, мне, наконец, удалось навести взгляд на резкость и вычленить из общего шума отдельные звуки. Я огляделся.
Пребывал я на краю какой-то поляны, прислоненный спиной к здоровенному дереву в положении полулежа. Судя по всему — не привязанный. Разве что руки спутаны за спиной, но так паскудно спутаны, что после трех минут интенсивного шевеления я мог освободить их в любой момент.
Ни сумки, ни шмотника-"сидора" при мне не наблюдалось. Однако "Ролекс" остался на руке, а стоит он, всяко разно, не меньше, чем остальное мое барахлишко. Карманы, если верить ощущениям, тоже не обчищены. Пояс с клинком, который я прихватил у нахального, ныне покойного наездника, разумеется, отсутствовал, но мой собственный ремень мне оставили. Так что если дело дойдет до драки, то его тяжеленная пряжка может сослужить мне добрую службу. А передо мной, на поляне...
На поляне человек двадцать разного возраста и пола, одетые в удивительные одеяния, м-м-м... ну, по-видимому, веселятся. По крайней мере, они очень стараются веселиться. Посередине поляны стоит несколько бочек с чем-то, должно быть — хмельным, исходя из того, с каким восторгом веселящаяся публика черпает из бочонков вожделенный нектар. Рядом с бочками — костер, на котором жарятся туши. Спасибо, что хоть не человечьи! Судя по всему, это представители каких-то парнокопытных: не то овцы, не то козы.
В стороне от гулеванящих пирамидой составлены луки, копья, еще что-то, столь же древнего изобретения и столь же воинственного назначения. Короче, если отбросить всю абсурдность и невероятность происходящего, то я попал в руки шайки разбойников. Блин, да что я вам — девочка Герда?!!
О-па! Один из гуляк прямиком направляется ко мне. Он завернут в мой "собственный" трофейный плащ, а потому, как он прихрамывает, можно утверждать, что он свел знакомство еще и с моим ножом. Что-то будет...
Хромой доковылял до меня и теперь бесцеремонно разглядывает, уперев руки в боки. Ну, и чего тебе надо, хороший ты мой?..
"Хороший" открывает рот и, обдав меня запахом свежего перегара и гнилых зубов, интересуется: "Гыр гахыр кво тебеюс?" Возможно, он сказал как-то иначе, но я расслышал именно так. Я буквально чувствую, как от такого вопроса у меня вытягивается лицо. Ну и что я ему отвечать должен?..
— Вар хабыр дертико намер ду?
— Меня зовут Роман Гудков.
Теперь морда вытянулась у хромого. Он старательно переваривает услышанное, потом снова что-то спрашивает. Вроде бы убивать не собирается... А, рискну!
Я стряхиваю с себя веревки, вскакиваю на ноги и, с некоторыми вариациями, повторяю ту же пантомиму, которую показывал днем нахальному жокею:
— Я (тычок в грудь) — Ро-ман Гуд-ков! Из (жест рукой за спину) де-рев-ни Лок-те-во! Ло-о-к-те-во-о!
Хромец озадаченно чешет в затылке и смотрит куда-то внутрь меня невидящим взглядом. Но внезапно его взгляд проясняется:
— Лоукосцеули! — радостно орет он и энергично кивает — Лоукосцеули!
Из дальнейшей его тирады можно понять, что он хотя бы имеет представление о том, где находится мое Локтево. Слава богу! Хоть один нормальный попался! А я его еще ножом в ногу и горло прижал. На миг мне становится неудобно: чего ж я хорошего-то мужика? Но я тут же успокаиваю свою растревоженную совесть простым вопросом: а он чего? Чего на меня полез?..
Тем временем мой собеседник вдруг как-то по-особенному приглядывается ко мне, потом неожиданно изумленно икает, приоткрывает рот и развернувшись на предельной скорости несется к костру. Чего это он, а?
На поляне поднялся такой ор! Аж уши заложило, в пору руками прикрыть... Подбежали все ко мне, и значит, начали тыкать пальцами, шушукаться. Ну, ребята, цирк — вещь для организма полезная. Говорят, что минута смеха жизнь продлевает. Но вроде я вам не клоун. Один из подбежавших, не худой мужичок, одетый в непонятного цвета балахон, тыча в меня крестом, внезапно окатил из бадьи водой. Блин горелый! Чудо, ты — идиот?! Вода ж... она ж холодная и мокрая, дефективный! "Дефективный" напоследок тюкнул меня крестом в лоб, и сам осел на землю, изумленно хлопая глазами...
— Лоукосцеули? — недоверчиво спросил один из толпы.
— Да! Локтево! Мужики, может, миром разойдемся и не будем устраивать событие вселенского масштаба? — я поднял руку.
Вот дурак!!! И зачем только это сделал. Я опустил руку очень быстро, но окружившие меня чокнутые упали на пятые точки еще быстрее...
О! Еще одно явление! Из толпы ошалевших лесных психов прямо на меня шагает единственный одетый не в полные обноски мужик. Та-ак, а где это я твою рожу мог видеть?! Мать моя! Да он же — вылитый мой отец!..
Ну, правда, не совсем вылитый. Батя у меня и ростом повыше, и телом погрузнее, и в плечах... Хотя вот как раз в плечах-то папахен, пожалуй, поуже будет. Во, блин, родственничек нашелся! А что? Очень возможно. Дед, говорят в молодости тот еще "ходок" был! Вполне мог мне какого-нибудь дядьку на стороне заделать...
Новообретенный родич тем временем раскрывает мне объятия. При этом лицо у него такое, что вот-вот разрыдается! Ладно, ладно, не станем тебя огорчать, старина. Давай обнимемся...
— Керте дире, Робин! Робин! Изд тоттер... Ливен...
Господи! Да он и в самом деле плачет! Ой!
— Заен! — рявкнул вдруг родич.
Он силой разворачивает меня лицом к толпе и повторяет уже потише:
— Заен! Лейбер заен! — тут голос его крепнет и он даже не кричит, а иступлено орет, — Майн заен!
Ноги его подкашиваются и, если бы не я, он бы мешком брякнулся наземь. Я аккуратно поддерживаю его и помогаю сесть. Затем выпрямляюсь, и оглядываю всю честную компанию. Лица испуганные, но, пожалуй, не враждебные. Скорее, настороженные. Так, пора закреплять свое положение в местной палате для буйных:
— Заен, заен, — я кладу руку на плечо "родственника", сидящего у моих ног, — Лоукосцеули, заен, Робин...
Восторженный вздох проносится по поляне. Внезапно, один из стоящих поближе мужичков, осторожно протягивает руку и тычет меня в живот грязным пальцем. Второй экспериментатор аккуратно щупает толстовку.
— Но-но! Грабки прими. Заен, Лоукосцеули, Робин!
Мне в руку что-то тычется. Опускаю глаза. Разбитного вида деваха, которую, если отмыть, причесать и переодеть можно было бы назвать симпатичной сует мне мой складник. При этом она смущенно ухмыляется, демонстрируя далеко не полный комплект желтоватых зубов. Убираю нож в карман, и тут же мне протягивают трофейные пояс с тесаком, кошель, рубаху, рюкзак и прочее шмотье. Ну, пояс и сумка-то мне пригодится, а без остального я и обойтись могу. Свободно.
Жестом показываю, что, мол, шмотки и содержимое кошелька можно поделить между страждущими. Поляна взрывается радостными воплями. Охреневший родич встает на ноги и горделиво выпрямляется, опираясь на мое плечо:
— Ду аст мойне заен! — провозглашает он. — Ур Робин!
Мне подают здоровенный металлический бокал, в котором плещется подозрительный напиток из бочки. Не без содрогания пригубляю... Ни фига себе! Вино, да еще какое! Башка на отруб — баксов двести за бутылку! Еще хочу!..
К вину в комплекте следует кусок очень горячего, хотя и полусырого мяса. А что — ничего!.. Очень даже — ничего! Мясо — свежайшее, вино — впору английской королеве подавать, вот еще бы...
"Еще бы" организовывается моментально. Рядом со мной оказывается чумазенькая, но вполне себе симпатичная девчоночка. Одета она, правда, не из бутика, а скорее с городской свалки, но если я еще выпью, так и...
— Робин, айзен дестер червив!
О, и родственник рядышком! Выпить вместе? Давай! И еще раз — давай! И еще...
...
Интересно, я вообще могу вне Москвы приходить в себя БЕЗ головной боли?! Башка гудит словно набатный колокол. Разлепляю глаза. Да уж. "О, поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?" Судя по всему, заснули на поляне там, где сморило. Здорово. А что за сопение? Здрассьте.
Рядом со мной уютно угнездилась давешняя чумазенькая малышка. Изо всей одежды на ней мое серебряное кольцо с черепушкой, которое она нацепила на грязный шнурок и повесила на шею. Ой, что же это вчера было?..
— Заен хах дер ампт!
"Родственник"? Постойте, а ведь... слушай-ка, Романыч, а "заен" — это, случайно, не "сын"?..
— Патер... в смысле, фазер?
— Фаздер! — радостно сообщает "родственник". И на всякий случай поясняет, тыча в меня рукой, — Юр фаздер!
Приехали. Возвращение блудного сына. А как же дед с бабкой?..
Я как ошпаренный вскочил со своей лежанки и подошел к "бате". Так. Вспоминаем английский. Хотя какого черта:
— Ар ю май фаздер? — уставился на него. — Не, ну вообще-то похож! Но мой отец уже... того. А ты какого?.. Тебя вообще как зовут?.. Тьфу, ты!! Вот из ёр нейм?
Старик округлил глаза, похлопал меня плечу и... ай, зараза! "Папаша" ни мало не сумняшеся переслал мне такого "леща", что аж зубы лязгнули и в ушах зазвенело! Ты чего подзатыльники ставишь, отче?
— Мйэрии намезн, Джильберт Хэб! — гудит седовласый бородач укоризненно. — Заен фаздер но ревериниг!
Ага. Джильберт Хэб значит. Что-то знакомо мне это имечко...
Тем временем, "папаша" вознамерился отвесить мне второй раз, но я вовремя ухожу с линии удара. Нет, Хэба этого понять можно: сынок потерянный сыскался, а батькиного прозвания не помнит! Обормот, что и говорить!..
Старый тем временем снова подходит ко мне. Вроде, с мирными намерениями... Млять! Ухо, ухо, ухо!!! Он хватает меня за ухо, не слишком больно, но достаточно цепко. В принципе, вывернуться — не вопрос, но... Как-то нет у меня желания калечить этого здорового придурка только за то, что он "опознал" во мне своего потерянного, а, возможно, и покойного сына. Вот я бы так нашел своего отпрыска — тоже б, небось, сбрендил?..
Тем временем Хэб быстро перетащил меня в центр поляны, гаркнул что-то повелительное и, здрассьте вам! Вмиг у меня в руках оказались лук и колчан со стрелами. На противоположном конце поляны двое мужичков деловито устанавливают мишень. Пугало. Похоже, что старик хочет узнать, хорошо ли я стреляю. Ну ладно. Не знаю, как там стрелял потерянный "заен", но я, как-никак — кандидат в мастера спорта. Вот только маленькая деталька: из такой, с позволения сказать "классики" я стрелять не собираюсь. Олимпийский лук, тоже не подарок, но из деревяшки?.. Ни за что!
Жестом и щелканьем пальцев я привлек внимание ближайшего ко мне индивида:
— Любезный? Да я к тебе, к тебе, не верти тыквой, не ровен час — оторвется! — мой палец уперся в грудь тупо глядящего на меня звероподобного молодчика. — Твоя бежать туда и принес мой рюкзак. Ран, ран! Шнель, шнель!
Звероподобный несколько секунд соображает, что это он сейчас услышал, а затем отправляется в указанном направлении и через пару минут приволакивает мои вещи. Все. Умница. Спасибо что не притаранил дерево, под которым они были сложены.
Ну, вот и мой "идеальный убийца". На левую руку я надел крагу и наручный колчан, на правую кисть — релиз . Так-с, кто тут хотел проверить, как я стреляю?
При виде моего оружия, собравшийся вокруг народец ахнул и попятился. Сперва я не сообразил, что к чему, но когда сообразил... Короче, то, что у меня в руках, у незнакомых с творениями современных производителей спортивных и охотничьих товаров, может вызвать любые ассоциации. Кроме правильных. Нет, в самом деле: если эти, скорбные на голову таежнички, лук представляют себя исключительно как обычную гнутую деревяху, то то, что я сейчас собираюсь натягивать: корявое, дырявое, с роликами на концах и хитрыми переплетением тонких шнуров вместо привычной одинарной тетивы — все это может показаться им чем угодно! Ребром неизвестной рыбы, продуктом внеземной цивилизации, жезлом для черной магии — чем угодно, только не луком.
Все это было написано крупным плакатным шрифтом на лбах обалделых лесовиков. Невозмутимым остался только мой "родственничек". То ли он так сильно любил сына, то ли он — флегматик по натуре, только ни малейшего намека на гримасу я у него не увидел. Стоит себе с каменным лицом и знаки мне делает:
— Нарентиг, — сообщил "отец", и для верности ткнул себе в лоб.
Ну, голова так голова. Расстояние тут детское: метров двадцать пять, не больше. Я поднял лук, натянул тетиву, прицелился... Отпустил спуск. Бац! Тут же не медля, выдернул из колчана вторую стрелу. Бац! И нате вам на закуску. Бац!
Стрелы вошли как я, и хотел: равнобедренным треугольником с тупым углом при вершине. Две нижние пробили насквозь глаза манекена. Если бы у него были глаза. А третья влепилась точно в середину лба. Лоботомия , если бы вдобавок к глазам, у него были бы мозги...
Толпа орала так, что с окрестных деревьев сыпались листья. Правда, сквозь ликование и радость прослеживались какие-то подозрительные нотки, но я не придал им значения. В конце концов, кто здесь возвратившийся блудный сын? Молчать, духи! Я вас научу Родину любить!..
— Ровирерт! Ровирерт! — остановил общее ликование и радость отца один низенький мужичок, без правой руки. Ну не совсем без руки, но вместо кисти у него — безобразная культя, замотанная каким-то подозрительным тряпьем.. Он подошел, пошептался о чем-то с "папашей" и вытащил из-за пазухи... яблоко?!! Эй! Вы чего! Старики, не дурите! Фаздер! Ты нахрена перед чучелкой мостишься?!!
— Фаздер, а ну ком цу мир сюда, млять!
Но Хэб беззаботно машет рукой, а какой-то паренек показывает мне жестом, что, мол, не тяни — стреляй.
Вы чо, с ума все посходили?!! А если тот выстрел... случайность это, случайность!
— Ноу, нет, нихт, найн!! — ору я на всю поляну и смотрю на "папашу". Тот только подмигивает мне и устанавливает яблоко у себя на башке. — Может не надо, мужики? А?
Но, обведя взглядом "одухотворенные" рожи лесных выпивох, я понял что "надо". Натягиваю тетиву. Ну, "батя", прости, если что.
Очевидно Хэб, точно высокочувствительный приемник, уловил этот сигнал и прикрыл глаза. Я выстрелил и... зажмурился. Теперь можно ждать чего угодно! Хоть смерти, хоть расстрела...
Дружный рев сообщил мне, что расстрел откладывается на неопределенное время. Озираюсь. Все вокруг ликуют и скачут, как обкурившиеся козлы. Мужик в балахоне подбежал ко мне и, лопоча что-то, полез целоваться. Судя по реакции, именно он был тренером у потерянного сыночка. Мне притащили какой-то подозрительный наряд зеленого шелка. Да-а. Если я его надену, то буду ни дать ни взять — волнистый попугайчик! А вот это уже интереснее: отдельно лежит пучок стрел с разнообразными наконечниками. Это надо посмотреть...
Но посмотреть не удается. Сияя восторженными глазками, ко мне прижимается та самая, чумазенькая, со шнурком, на котором висит моя печатка. Она шепчет что-то на своем тарабарском, но смысл ее слов для меня ясен и без перевода...
Комментарии: 35, последний от 23/02/2020.
© Copyright Орлов Борис Львович (Roborsilov@yandex.ru)
Размещен: 05/08/2012, изменен: 05/08/2012. 44k. Статистика.
Глава: История, Фантастика
Оценка: 3.09*18 Ваша оценка:
Популярное на LitNet.com Н.Любимка "Долг феникса. Академия Хилт"(Любовное фэнтези) В.Чернованова "Попала, или Жена для тирана — 2"(Любовное фэнтези) А.Завадская "Рейд на Селену"(Киберпанк) М.Атаманов "Искажающие реальность-2"(ЛитРПГ) И.Головань "Десять тысяч стилей. Книга третья"(Уся (Wuxia)) Л.Лэй "Над Синим Небом"(Научная фантастика) В.Кретов "Легенда 5, Война богов"(ЛитРПГ) А.Кутищев "Мультикласс "Турнир""(ЛитРПГ) Т.Май "Светлая для тёмного"(Любовное фэнтези) С.Эл "Телохранитель для убийцы"(Боевик)
Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
И.Мартин "Твой последний шазам" С.Лыжина "Последние дни Константинополя.Ромеи и турки" С.Бакшеев "Предвидящая"
Как попасть в этoт список
Сайт — "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
