Глава 70

Глава 70: Предрешенный конец

В этой части базы было... пусто. Словно ее построили, отделили от других, но так и не стали использовать полноценно. Почему? Не знаю, но чем дальше мы с Аэтерой заходили внутрь здания, отделенного от основной базы просторным внутренним двором с единственной причальной площадкой для мелкого корабля вроде корвета, тем отчетливее осознавали, насколько это место... заброшено. Ни кроганов, ни даже гетов, только мелкие дроны-уборщики елозили по полу и убирали пыль.

— Занятно... — тихо прошептала я, когда мы вновь вышли во внутренний двор. — Столько сил вложить в постройку и... не пользоваться всем этим.

— Если Сарен планировал эту территорию для себя, то...

— То почему он ее так и не стал использовать? — спросила я, когда пауза подвисла.

— Я не знаю. — честно ответил асур, растерянно разглядывая территорию двора.

Не это мы ожидали увидеть, прокрадываясь в святая святых укрепленной базы. Не эту пустоту и заброшенность, от которой тянуло какой-то стылой обреченностью, словно ее хозяин давно опустил руки и перестал что-либо делать. Мы заходили в лабораторный комплекс: он давно не используется. Уже пару лет точно. Но когда-то этим местом пользовались активнее. Мы нашли следы кипучей работы, множественные отчеты и распечатки, сваленные в ящики документного сейфа, так и стоящего открытым. Исследования касались индоктринации и нанитов, но они так и не были завершены.

Почему?

Не знаю.

— Что делать будем? — тихий голос Аэте был каким-то подавленным.

— Искать терминал связи с Назарой. — ровно ответила я, отворачиваясь от унылого зрелища запустелого двора, уже начавшего порастать травой там, где сохранился грунт.

— Его не надо искать. Он здесь. — над рукой асура развернулась голограмма от "Химеры", показывая план комплекса и точку. — Я видел его, пока мы проверяли здание.

Даже так...

— Тогда я иду к терминалу, а ты — встречать остальных. Поднимешь их через то окно и приводи сюда, но не входите в здание, пока я не позову. Незачем Назаре и Сарену знать, что вы здесь.

Аэтера коротко кивнул, потом глянул на меня, чуть улыбнулся.

— Иллюзию натяну! — ворчнула я на его выразительный взгляд.

— Сможешь?

— Смогу. Иди.

Аэтера не стал задерживаться. Лишь тронул меня за плечо в немой поддержке и ушел, спрыгнув с мостка прямо во двор. А я, проводив его взглядом до ближайшего пандуса, повернулась и пошла к терминалу.

Пока шла, в голове царил сумбур и вертелась всякая ерунда, сомнения, метались другие варианты, но они были такие дикие и дурные, что мне самой за них стало стыдно. Пришлось признаться самой себе: мне страшно. Просто и без затей страшно встречаться с тем существом, которое я видела в небе Иден Прайм. Но если тогда я была блаженным идеалистом и меня его вид не пронял, то сейчас, вспоминая, я отчетливо осознала, с кем мне предстоит иметь дело. Но... смысл накручивать себя перед разговором?

Идти было недалеко: я дошла за какие-то пять минут, петляя по коридорам и необжитым помещениям личной зоны. Терминал находился почти так же, как и в каноне в отдельном просторном зале, обособленно, на краю металлического помоста. Ничего иного здесь не было: только терминал и один-единственный тупиковый помост над какой-то технической зоной, располагавшейся далеко под ногами.

Какое-то время я просто стояла и тупо смотрела в терминал. Осталось чуть-чуть. Просто тронуть его... включить связь и Назара ответит. Не было во мне сомнений, что он ответит мгновенно, стоит лишь обозначить свое присутствие.

Ладно, чего тянуть-то?

Я даже иллюзию натягивать не стала: Назаре как-то без разницы одета я или нет, а Сарен на связь выходить не будет. Глубоко вдохнув, я тронула терминал, нажав на кнопку активации связи.

Какие-то мгновения казалось, что ничего не произойдет, что меня проигнорируют, но... нет. Засветились алым экраны и вот, передо мной развернулась кровавая голограмма.

Властелин.

Высокое, до потолка вытянутое существо, черно-алое в темноте этого зала, угрожающе-огромное и давящее. Всё как на Иден Прайм... словно Жнец висит в покое передо мной. И смотрит на меня. Изучает. В тишине заброшенного крыла базы, в этом мертвом вакууме, словно я одна во всей галактике наедине с Ним.

Я молчала, ожидая, и вот... раздался этот голос. Низкий. Глубокий. Гулкий. С тем самым странным рокотом, от которого по телу прошли мурашки, а душу сжало тугим кольцом.

— Ты не Сарен.

В этих словах не было вопроса. Констатация факта. Очевидного. Простого. Но сколько было многогранности в этих словах... Я не Сарен. Мне нечего здесь делать. Я — чужак. Не тот, кто имеет право выходить с Ним на связь.

От меня не требовалось ответа, и я молчала, ожидая его слов. И Он продолжил:

— Рудиментарные существа из плоти и крови. Вы прикасаетесь к моему разуму в невежестве и неспособности к пониманию.

Краткая пауза, словно сделанная для возможности моего осознания, и дальше слова:

— Есть область бытия, настолько далекая от вас, что вы не можете даже представить ее. Я недоступен вашему пониманию. Я — "Властелин"!

О да, эти слова, столь... обидные для многих, но лишь констатация факта для Него, существа, что видело Вечность. Они не требовали ответа, но мне надо что-то ему сказать: пауза затягивалась, а я... я хотела услышать его слова и дальше. Те самые, сакраментальные...

Он все равно прилетит сюда... что бы я ни сказала.

— А я говорила, что ты не корабль Жнецов, а сам Жнец...

Мой шепот не мог пройти мимо этого существа.

— Жнец? Этот ярлык, созданный протеанами, чтобы назвать то, что их уничтожало. — прогрохотали слова. — В конечном итоге все равно, как они называли нас. Мы — это мы.

И правда... Какая разница, как их назвали те, кто исчез подобно тени под светом тысяч солнц... оставив после себя лишь руины и колоссальные могильники из тех, кто надеялся в них спастись.

— Это было пятьдесят тысяч лет назад.

Тот идиотский канонный диалог всплыл в моей памяти ярко, подобно вспышке, дословно, с каждым поворотом слов и сути... а я всей душой ощутила, как натянулась эта струна, основа финала истории первой части, и отчетливо осознала: мне нельзя оборвать разговор. Мне нельзя нарушить его мерное течение. Он должен пройти так, как должен... и не важно, насколько мне не нравится та роль, которую я должна отыграть до конца не сфальшивив ни разу до самых последних Его слов.

В этой вселенной должен прозвучать Его голос, пропечатывая слова его природы. Неважно, что скажу я. Важны лишь Его слова.

Они прозвучат так, как полагается.

— Органическая жизнь — не что иное, как случайная генетическая мутация. Ваш срок жизни измеряется годами и десятилетиями. Вы слабеете и умираете. Мы — вечны. Вершина эволюции и бытия. Перед нами вы — ничто. Ваша гибель неизбежна. Мы — конец всего.

Каждая фраза... она как заглавие к пласту знаний, что сокрыто и не будет высказано по ненужности. Зачем уточнять очевидное? Зачем распинаться, если его не поймут... не примут факты, которые невозможно оспорить.

Каждое его слово, каждый обертон вроде бы безразличного голоса... Наверное, это глупо, но этот низкий рокочущий голос пробирал до нутра, звуча музыкой для меня. Голос, подобного которому не может быть у смертных. Удивительный голос... который хочется слушать и слушать, говоря любую ахинею, лишь бы он говорил.

— Если об этом узнают, против вас объединится вся галактика...

Это не было угрозой. Факт... Если о Жнецах узнают правду, против них объединяться все, как было ранее. Но, как и ранее, этот союз обречен на поражение.

"Да будет так". Эти равнодушные слова, полные разочарования и безразличия, прозвучавшие лишь единожды в одной из допустимых концовок. Слова и результат, перечеркивающий всю веру в вероятную победу тем оглушительным поражением и геноцидом, что прошел после них.

Да будет так. Слова Предвестника в тишине контрольного зала Цитадели, зазвучавшие после единственного выстрела протагониста.

Слова, ознаменовавшие гибель всех.

Никаких поддавков. Никаких игр и никаких уступок.

Да будет так... А после — сокрушительный удар. По-настоящему.

Так о каких шансах можно говорить? Одна-единственная вероятность перечеркнула все шансы. Но я про нее забыла... ранее. Вспомнив лишь сейчас.

У нас нет шансов против Жнецов. Все остальные возможности — лишь новый виток глобального эксперимента и еще один шанс для новой цивилизации органиков, которая может возникнуть на руинах прошлой.

Новый Цикл, да?

И словно в подтверждение моих мыслей — ровные слова:

— Самоуверенность порождается невежеством.

Ничего более ёмкого и лаконичного, описывающего начало моей жизни в этой реальности нельзя придумать. Самоуверенность, порожденная невежеством...

Эти слова, высказанные ровный бездонным гулким голосом падали в голову подобно каменным блокам, навсегда оседая в подсознании рядом с не менее емким выражением: "Блаженны неведающие". Но разве я имею права быть блаженной? Разве я так хочу?

Нет.

Краткая пауза в разговоре завершилась теми самыми словами, которые должны были прозвучать:

— Цикл не может быть нарушен.

Точка перелома разговора, когда Назара уже начал разочаровываться, но еще продолжает говорить.

— О каком цикле идет речь? — так же ровно спросила я.

Мгновения текли полноводной рекой, в голове нарастал звон, виски мелко ломило. Властелин обратил на меня свое внимание. Теперь — по-настоящему, не отмахиваясь от мелкого белкового, одного из миллиардов подобных... и мне в голову мягко вкрадывалась предательская тяжесть Его внимания.

— Спираль совершила уже больше витков, чем вы способны представить себе. Органические цивилизации возникают и развиваются. Затем, в высшей точке их славы, мы уничтожаем их. Протеане не были первыми. Не они создали Цитадель. Не они построили ретрансляторы. Они лишь нашли их — наследие моей расы.

Он еще рассказывает. Пытается объяснить. Хорошо... Правильно. Пусть. Пусть говорит, позволяя мне слушать себя.

— Зачем строить ретрансляторы, а затем оставлять их, чтобы их находили и использовали?

Почти слово-в-слово канон. Напряжение, дергающее душу, чуть унялось, успокоилось, сгладилось.

Всё правильно. Всё идет по плану... Никакого своеволия... Нельзя обрывать эту жирную вкусную нить. Она так нам нужна! Она так много дает сил... для реальности. Нельзя обрывать подпитку от эгрегора никоим образом. Не сейчас. Только не сейчас. Не в этот разговор, оказавшийся не просто важным, а критичной точкой истории в этой ее фазе.

Давай же, Властелин, отвечай! Ты же скажешь эти слова... Ты их скажешь... потому что у тебя нет выбора! Пока я иду по этой канонной канве, ты будешь говорить мне то, что я должна услышать.

И он сказал:

— Ваша цивилизация основана на технологии ретрансляторов. Нашей технологии. Используя ее, ваше общество развивается по угодному нам пути. Мы вносим порядок в хаос органической эволюции. Вы существуете потому, что мы разрешаем это. И вы умрете, потому что мы этого потребуем.

— Что вам нужно от нас?

Знаю, он не скажет большего, чем должен, а я не спрошу то, на что не имею права. Но... вдруг?

— Мы за пределами вашего понимания. Каждый из нас — это нация. Независимая и свободная от всякой слабости. Вы не способны осознать природу нашего бытия.

"Вдруг" не произошло, вынуждая меня задать предпоследний канонный вопрос, который я могу позволить себе задать:

— Кто вас создал?

И ожидаемый ответ:

— У нас нет начала. У нас нет конца. Мы бесконечны. Спустя миллионы лет после того, как будет уничтожена и забыта ваша цивилизация, мы пребудем.

— Мы? Ты не единственный?

Какой... тупой вопрос... Но зато я получила на него ответ:

— Нас — легион. Время нашего возвращения грядет. Мы затмим своим множеством небо каждой планеты. Вы не уйдете от своего рока.

Всё. Остались последние слова.

Я прикрыла глаза, втянула воздух. Конец разговора близок. Но как бы мне хотелось, чтобы он прошел иначе! Как же мне... стыдно говорить эту ахинею в угоду жадно ждущему моей ошибки канону! Как же мне стыдно перед Ним...

Никакие слова не передадут это жгучее, обжигающее меня чувство стыда за то, что я вынуждена говорить, потому что мне не хватит сил удержать на себе реальность, если оборвется питающая его нить!

Назара, прости меня за этот маразм. Но у меня нет выбора... как нет его у тебя.

Я уже открыла было рот, чтобы произнести этот сакраментальный гимн идиотизму, как вдруг... Назара шевельнулся, поджал лапки и... я болезненно-остро ощутила всю тяжесть Его взгляда.

А потом он просто исчез. Терминал неожиданно погас. Экраны свернулись, оставляя меня в темноте растерянно хлопать глазами в осознании произошедшего.

Он оборвал разговор!

Твою. Мать.

На какое-то мгновение у меня чуть не остановилось сердце в ожидании непоправимого. Того самого ни с чем не сравнимого и незабываемого чувства лопнувшей связи с эгрегором, что проходит по всему телу как льдистый кипяток. Я его помню ярко, до последнего отголоска, продравшего по нервам, хотя я однажды застала начало гибели реальности. В тот раз мне повезло: я успела уйти из мира до того, как он перешел в критическую фазу. Тогда не одна я там была перерожденцем, не я была осью истории и не за меня держался мир, а за моего коллегу, и именно он своими действиями прервал канон раньше, чем стоило бы. Решил закончить сразу, махом, воспользовавшись такой удобной возможностью, буквально подложившей себя под руки, забыв, что любой воплощенной реальности необходимо время на то, чтобы развиться, выйти в завершенную фазу и получить самодостаточность.

Нельзя рвать связь с эгрегором сразу!

Нельзя!

Реальность не выдержит такого. Она не сможет стабилизироваться, если еще не прошли хоть какие-то изменения, если не начала она по-настоящему жить, обрастать деталями и людьми. Если не проявились характеры, если не развились и не окрепли души ее обитателей. Как бы ни хотелось побыстрее сделать свою работу, этого нельзя допускать никоим образом!

А он про это забыл. Или попросту не знал.

Он завершил всю историю, оборвав саму основу событий мира вместе с жизнью того, кто эти события начал. Сразу. Буквально в первый месяц жизни.

И мир погиб.

Никогда не смогу забыть это ощущение звонко лопнувшей питающей нити и стремительно растущей пустоты, знаменующей начало распада реальности. Деградацию пространственно-временного континуума и схлопывание мерности.

Это жутко. Это невозможно остановить и обратить. Это — приговор. Цена поспешности и ошибки выбора времени.

Я стояла на пустом холодном металлическом помосте и с нарастающим страхом ждала этого звука. Но минуты текли одна за другой, ноги начало морозить стылым холодом металла, в коридоре раздались шаги, а этот фатальный звук так и не прозвучал.

Связь с эгрегором не лопнула!

Я не ошиблась в этом важном разговоре!

— Имрир? — тихий вибрирующий голос раздался за дверью.

Гаррус. Пришли... Так быстро. Или это я так долго тут стояла и паниковала?

— Я тут! — громко ответила я севшим хриплым голосом, не давшим петуха только потому, что я женщина.

Облегчение накатывало как теплая пушистая волна, размягчая мышцы и вызывая позорное желание ссыпаться на помост. Я рвано выдохнула, прогребла волосы. Еще никогда я не была так близко к поражению, но... разговор прошел по канонному пути, пусть и сорвавшись на финальном аккорде, но, видимо, это было уже несущественно и главной его цели я достигла: Назара возвращается на Вермайр.

Хорошо...

— Что случилось? — тихо спросил Аэтера, подходя и пристально всматриваясь в мое лицо.

— Назара оборвал связь. — коротко ответила я.

Он нахмурился, но промолчал, ожидая, пока я закончу рассказ.

— Видимо, я что-то не учла или он заметил нечто такое, что вынудило его резко изменить свое решение и отключиться после краткой паузы. — я покачала головой, не зная, что еще к этому добавить. — Но он сюда прилетит... Должен прилететь.

— Он прилетит. — Аэте тронул меня за плечо.

Я знаю, что Назара действительно прилетит на Вермайр, хотя бы для того, чтобы убедиться в своих сомнениях и рассмотреть меня внимательнее. Но легче мне от этого не становилось. Что-то его задело, привлекло внимание, которое в тот момент ощущалось подобно каменной плите.

Мог ли он меня считать? Да! Мог. Я не знаю, какова реальная сила Властелина, однако сам факт, что само его присутствие доводит до сумасшествия меньше чем за неделю, о чем-то да говорит. Просто присутствие! Фоновое давление!

Я всего один раз встречалась с менталистом по-настоящему исключительной мощи, и это был сумасшедший на всю призрачную голову демилич, который лишь присутствуя в городе сводил с ума всех, кто попадал в его зону воздействия. Тогда меня спасла лишь скорость, с которой мы убили ту тварь.

Зябло поведя плечами, я сумрачно ответила:

— Он не прилетит завтра, так что пойдем, найдем себе место для ночлега.

Не хочу сейчас ломать себе голову о том, чего не избежать. Когда Властелин нависнет над базой, вот тогда и посмотрим, каков он на самом деле, потому как на Иден Прайм он никак на нас не влиял. Или не хотел, или... не хотел. В "не мог" я не верю: есть сведения, что Жнец доставал до чужого разума за сотни тысяч километров.

Настроение немного поднялось, но ощущение натянутой струны не пропадало: оно затаилось и ушло глубже в подсознание, напоминая, что еще ничего не закончилось. Критичный момент не прошел, но отложен, пока древнее существо еще летит сюда, чтобы продолжить прерванный разговор.

Сейчас мне нельзя ошибаться. Нельзя спровоцировать обрыв. Но... я не могу проследовать канонному пути! Отражение мне не простит такого промаха, как гибель главного антагониста первой части истории.

И что мне делать?

Вечный вопрос...

Ладно. У меня есть время до прилета Властелина, но к тому моменту решение уже должно быть. Или я буду действовать по наитию, опираясь на чутье и звук натянутой струны. А там... или я все сделаю правильно, или мы просто умрем с концами в наказание за мой промах. Но из-за моей ошибки погибну не только я, но и другие. Гаррус. Найлус. Аэтера. Да тот же Властелин! Все погибнут. Не важно, кто из них что делал. Ответственность за ошибку только на мне.

Я и только я буду виновна в ошибке!

Рука привычно потянулась к голове потереть разнывшиеся виски, как меня вновь осенила простая мысль.

Вина...

Что-то такое было... какая-то побочка в каноне, ни на что толком не влияющая...

— Аэте... — задумчиво протянула я, судорожно пытаясь вспомнить ускользающее воспоминание.

Асур вопросительно склонил голову.

— Насколько хорошо ты знаешь законы Иерархии?

От такого вопроса он опешил, а я с досадой уточнила:

— Меня интересует всё, что связано с понятием чести и ответственности за действия и решения. Особенно та часть законов и кодексов, в которых прописаны... действия командиров и то, как эти их действия влияют на честь, достоинство и будущее их подчиненных. Ну, кто за что отвечает. Кто за что несет ответственность, как что наказывается и есть ли какие-то нюансы в распределении наказания между подчиненными и командиром.

Объясняла я сумбурно, но меня поняли, а я, наконец-то, вспомнила эти два момента: на турианской колонии с журналистами и с сыном нового Примарха. Возможно, было что-то еще, но эти — самые яркие!

Вся жизнь турианцев крутится вокруг чести и долга. У народа, который очень трепетно и серьезно относится к личной ответственности.

— Есть ли какие-то особенности у турианцев в отношении виновности?

— Есть. — коротко ответил Аэтера.

Асур нахмурился, помрачнел, а потом начал рассказывать, посвящая меня в тонкости психологии жителей Иерархии и, особенно, турианцев, воспитанных в традициях местного анклава. Я слушала внимательно, иногда задавала вопросы, на которые получала развернутые ответы. Иногда асура дополнял Гаррус, знавший всё это не хуже, а то и лучше Аэтеры.

Наверное, этот вопрос надо было задать раньше, но... когда осенило, тогда и осенило. Чем больше они мне рассказывали, тем отчетливее у меня складывалась мозаика разрозненных знаний и тем яснее я понимала, почему Сарен в каноне сделал то, что сделал. С этим пониманием приходило осознание, что именно я могу сделать. Как я могу одновременно удовлетворить и канон, и Отражение, и сохранить нервы и себе, и Спаратусу, а еще сохранить жизнь куче народа.

Не зря же ему сделали ростовую золотую статую... из уважения.

Но сперва надо дождаться Назару и пережить эту встречу.

* * *

Ждать — сложнее всего.

Ждать, не имея возможности хоть как-то повлиять на события, утомительно для разума и нервов. Время тянется бесконечной тянучкой липкой жвачки, насмерть приклеившейся к нервам и вытягивающей их день за днем. У нас не было никаких срочных дел, нам нечем было заниматься и это бесконечное время мы тратили на тренировки, разговоры да быструю охоту в прибрежных водах для добычи пропитания. Казалось, эти дни — как затишье перед бурей, что грянет с прибытием Властелина и определит мое отношение к этим существа. Окончательно ли? Не уверена. Если раньше, пока была крепка Цитадель в моей голове, я была более... стойка в убеждениях и верила, что единожды принятое решение не изменю, то сейчас...

Я покачала головой, сидя на краю сетчатого помоста и свесив ноги с края. Пустынный внутренний двор умиротворял своей неизменностью и унывал пустотой и заброшенностью. Как немо й крик чужого отчаяния.

В тишине и покое заброшенной части базы я восстановила в памяти финал первой части истории: я и без того ее хорошо помнила, а сейчас я смогла вытащить всё до последнего слова. От Вермайра до того знаменательного разговора на полуразрушенной Цитадели. Но то, что я вспомнила...

Это какая-то ода пафосному маразму!

Бесспорно, для игры-стрелялки, в которой не слишком сильно надо напрягать мозги, подобные диалоги смотрятся нормально и естественно, но... Но я же не в игре сейчас!

Я покачала головой, кинула камешек вниз, наблюдая, как он, подскочив на полимерном покрытии, укатывается куда-то за ящики, без всякой системы раскиданные во дворе.

Абсолютное соответствие слов в разговорах возможно, если совпадают все факторы и сам разговор полностью вписывается в характер героя.

Взять того же Андерсона: бравый капитан в жизни вполне соответствует своему прописанному прошлому и характеру. Его слова в ключевые моменты, особенно, когда реальность еще только-только начала развиваться, щедро одаривая меня откатами, вполне могли соответствовать канону. Как и слова Найлуса были точно по канону, пока я действовала так же, как и игровой персонаж.

Однако, даже при соблюдении истории, со временем начинают все больше и больше проявляться различия между персонажами игры и живыми личностями.

Взять, к примеру, посла Удину. Умнейшая же сволочь! Каждый раз в разговорах он всё сильнее отклонялся от канонного пути и к моменту нашего отлета с Цитадели давно перестал напоминать сэра Это Возмутительно. Сейчас это опасный и умный политик, который не будет тупо орать просто так про Великое Человечество, в которое он сам не верит. А если он орет, то это не проявление невоспитанности и дурного характера, а отточенная игра на маске. Да и Андерсон должен уже вести себя хоть немного отлично от канонной канвы. Если, конечно, не случилось так, что сценаристы создали настолько безупречный образ, что в нем нет дисгармонии и ошибок. Тогда да, тогда будет болтать по писанному и никаких отличий не возникнет.

Это нормально. Это — правильно. Так и должно быть.

Плевать, как сценаристы извращают действия героев дальше середины истории. К этому времени реальность достаточно окрепнет, и герои оживут. Естественно, они начнут действовать самостоятельно в полном соответствии со своей личностью, умом и характером, сложившимся из заданных каноном фактов биографии, а не в соответствии с тем, что им там прописали сценаристы.

Самый яркий пример помимо Удины — это Джон и Джейн. У каждого есть свои "дано": та биография, которая прописана в истории мира. Джейн — сирота с Мендуара, выжившая на Акузе. Джон — сын адмирала, воспитанник на Флоте, красавчик-отличник, герой Элизиума. Эти события естественным путем влияют на характер, менталитет, образ мышления, ценности и прочие важные параметры. Именно поэтому Джон никогда не пойдет по пути "отступника" даже в мелочах, а Джейн не превратится в отраду военной дисциплины. И по этим же причинам, я не знаю, чего ждать от Сарена. Потому как вводные данные не совпадают с тем, что мне впаривает канон. Просчитать его характер можно: у него базис личности прописан чуть ли не с его семнадцати лет и с той истории на Шанси. И игровые слова Сарен не скажет даже с бодуна. Ну разве что по-приколу, если его об этом попросить и логично убедить пойти на такое... унижение.

Это напрягает неимоверно.

Еще напрягает, что идет середина четвертого дня нашего отдыха на этой замечательной базе, а Властелин даже не нарисовался в небе Вермайра! Хотя должен уже быть!

Занятая такими мрачными мыслями, я даже не сразу ощутила этот тонкий, сперва почти неощутимый флёр, мягко вкрадывающийся в разум. Не сразу поняла, что происходит. Позорно-долго не могла сообразить, что мне не дает покоя! И лишь когда в небе начал разносится характерный звук, издать который могло лишь одно существо, я поняла, что происходит.

Они прибыли. Сарен и...

Властелин!

Его присутствие навалилось на меня многотонным прессом, вкрадчиво, мягко обволакивая разум и прижимая к земле своей неимоверной мощью. Он как нависающая над головой планета, чья гравитация поднимает со дна разума волну страха и тревоги.

Громадная.

Могущественная.

Давящая подобно прессу.

Я знала, что Назара — менталист исключительной силы. Я предполагала, какой у него охват. Предполагала, делая выводы по оговоркам и косвенным факторам в той ситуации на Мнемозине. Но... реальность оказалась куда страшнее.

Как бы ни пытались авторы истории развернуть поезд канона на ветку победы людей, это... лишь их наивная вера во всепобеждающего бравого коммандера. Ничем не поддержанная, ничем не обоснованная. Они изначально разработали и создали для протагониста врага, которого невозможно победить.

Что можно сделать существу, который нарушает способность мыслить лишь одним своим фоном, охватывая тысячи километров? И это он еще не нанес удара! Он просто есть. Находится рядом. Он считает любую мысль, любое намерение, и, если оно ему будет неугодно, — он уничтожит. А верить в то, что выстрелы "Нормандии", которые и своим-то тяжелым кораблям особо вреда не нанесут из-за малой мощности, смогли бы в пару залпов уничтожить Властелина, протаранившего тяжело бронированные турианские дредноуты как бумажные модельки... Ну это, прям, даже не знаю, как и назвать.

Оптимизм — это прекрасно. Но иногда надо быть реалистом. Потом не так глупо будешь себя чувствовать и не так больно будет получать от мира по голове.

Никто не сможет противостоять такой мощи. И я тоже не смогу! Мне не хватит ни мощности, ни выносливости, ни опыта. Это я сейчас могу сказать с полным осознанием. И если раньше я еще могла бы прикинуть, как можно лавировать при сопротивлении подобному существу, то сейчас... Его внимание ощущалось как тончайшая игла, покалывающая разум самым кончиком. На излете. Ровно настолько, чтобы затронуть, но не причинить вреда.

Назара прекрасно умеет контролировать свою силу и великолепно дозирует воздействие: даже на мне он его поддерживает достаточно ощутимо, но не переводит дальше той черты, за которой у меня начнется мигрень. А может! Может! Я ощутила этот момент балансировки фона, на доли мгновения заломившее мне виски. Если Властелин каждый раз дозирует свое воздействие для каждого разумного, то его навыки контроля и самоконтроля невероятны. И богатейший опыт.

Вздохнув, я прогребла волосы, растрепанные порывистым ветром.

Миллиард лет — это миллиард лет опыта работы с разумными, которые чисто по закону больших чисел безуспешно перепробовали всё, чтобы убить это существо.

Всё.

После этого можно уже не продолжать.

Это только в геройских киношках и историях для великовозрастных мальчиков борзый светлый красавчик-герой с горящим справедливостью взглядом или суровый брутальный спецназовец без малейшего проблеска магии и разума в глазах имеет шансы против матерого колдуна-императора-главбабайку-на-районе, а в реальности этот герой потом, проклятый по самые последние колена рода, возвращается назад в виде нежити или химеры, и убивает всех вокруг своей же рукой. Ну или его просто по-быстрому кончают крепкие мужики из стражи черного императора, чтобы нервы не портил, как и всех предыдущих авантюристов до него.

Однако!

Это не означает, что я собираюсь сдаваться.

Я чуть улыбнулась, глазея на роскошный штормовой фронт, накатывающийся на базу со стороны океана. Плевать, что там остальные пробовали! Я не собираюсь бодаться с Назарой и Предвестником! Зачем это мне? У меня совсем другие задачи!

Мне надо, чтобы эта реальность не отвалилась от подпитки эгрегора раньше, чем она сформируется в более-менее жизнеспособную структуру, и я смогу ее как-то вывезти на себе. А это — дотянуть до Проекта "Лазарь". Мне надо очнуться на том столе под вой сирены и взрывы, и неважно, как это произойдет. Я хочу, чтобы эта реальность выжила, и я вместе с ней! Потому как здесь, в ловушке воплощенной реальности, я могу даже сдохнуть, но не покинуть ее душой. Сейчас именно я — ее ось истории, и прошлый финт со своевременной смертью в этот раз не пройдет.

Властелин вместе с Сареном мне помогут. Никуда они не денутся. Иначе мы все дружно превратимся в энергию, которую потом наш сучий эгрегор переработает и наплодит из нас еще кучу таких же воплощенных реальностей, которые потом тоже дружно сдохнут и пойдут на энергию! Такой себе постоянный процесс бурления на периферии зоны эгрегора! А быть бактериальной средой, которая создает пышную пенку, мне как-то не хочется.

Уходить с мостка я не спешила, решив подождать Сарена здесь. Он все равно придет, а поскольку войнушек здесь не предвидится, то и нападать не будет. Придет, поговорим, посмотрю, что он такое на самом деле.

С такими мыслями я устроилась удобнее и стала ждать.

Но минуты текли одна за другой, а Сарен всё не приходил. Десять минут. Полчаса. Час. Второй. Третий. Во дворе уже стемнело настолько, что включилось автоматическое освещение, а его все не было и не было.

— Сарен. Ну ты там еще заночуй где-то! — проворчала я, разминая чуть затекшую ногу. — Пятый час уже полтора часа как прошел!

Но... легенда Спецкорпуса не спешила являть себя мне, и я начала на полном серьезе прикидывать, что, возможно, стоит поднять задницу с сетчатого помоста и выйти в жилую часть? Напроситься на встречу самостоятельно? Тогда и постреляшки будут...

Тихий на таком расстоянии шелест уходящей в паз двери оборвал мои мысли: на той стороне двора в свету просторного коридора появилась одинокая рослая фигура характерных очертаний.

Сарен.

Как я ждала этой встречи! Этого момента нашего знакомства. Сколько раз я представляла, как все пройдет... А в итоге мне сейчас даже задницу лень поднимать. Слишком долго я ждала и весь запал как-то незаметно для меня перегорел, оставив лишь усталость, какое-то странное смирение и желание просто поговорить без всего лишнего.

— "Тут Сарен явился." — отправила я парням вялую мысль, полностью характеризующую мое состояние. — "Поговорим, посмотрим, что он скажет."

Аэтера взбодрился, Найлус напрягся, а Гаррус... наша голубоглазая прелесть затаился и затих даже в ментале.

— "Буду держать связь открытой. А там сами смотрите, выходить или нет."

Ответ пришел теплой волной согласия и поддержки, омыв разум, уставший от долгого бессмысленного ожидания. Уже начало казаться, что я скоро корнями в этот помост прорасту... а он так и не придет. Но нет. Пришел. Вон стоит. Смотрит. Изучает. Думает.

Наверное, не такую встречу он ожидал, заходя в свое крыло в одиночестве, зная, что здесь его ждут чужаки. Полагаю, он даже предположил, кто его может ждать. Не так-то много вариантов...

Дверь за темной фигурой закрылась, вновь возвращая призрачный сумрак на помост, а рослый турианец, наконец, направился ко мне. Я как сидела, свесив босые ноги вниз, так и продолжала сидеть, ожидая его приближения. Накатывала какая-то усталость и флегматичное смирение. И так видно, что канонной встречи у нас не выйдет, диалога тоже, но... видимо, это ни на что не влияет: нет в душе этого предательского звана перетянутой струны.

Странно. Слова Назары — влияли чуть ли не каждым своим словом. А разговор с Сареном... словно вообще неважен.

Хотя, если подумать...

А на что бы он повлиял? Да ни на что! Он и не мог бы быть иным, учитывая, с каким шумом и количеством трупов бравый коммандер должен был явиться на этот разговор. Да еще и с саларами на хвосте.

Бессмысленный эпизод был. Что были игроки на Вермайре, что нет... В чем смысл был этой поездки? Показать кошмары индоктринации и ужасы лаборатории? Или поругаться с Сареном? Тот бессмысленный диалог для идиотов в стиле "ты зло" и "ничего ты не понимаешь"? Он все равно ни к чему не привел, никого ни в чем не убедил, все остались при своем и разбежались на прежние позиции: Сарен выдвинулся дальше на Илос за Каналом, а бравая команда — вдогонку за ним, как всегда немного отставая, но ровно настолько, чтобы дышать ему в спину.

Я вздохнула. Глупо все это... Еще глупее оправдания необходимости Канала только то, ради чего его построили протеане: "перезаписать генетический код Хранителей", чтобы те потеряли верность Жнецам... Да любой генетик схватится за голову, но звучит красиво и важно, а игроки в своем большинстве от генетики далеки так же, как от микробиологии.

Не важно...

— Шепард. — чуть язвительно, но устало произнес он чуть хрипловатым голосом, подходя и останавливаясь всего в метре от меня.

— Сарен. — в тон ответила я. — Чего так долго? — в голос само собой проникло ворчание.

Турианец лишь приподнял надбровный щиток в легком ироничном недоумении моей наглости, склонил голову. На чуть-чуть, насколько позволяла искалеченная шея.

Я ожидала увидеть калеку, бесспорно, но реальность... Она ужасает. Турианец выгляделжутко. Иссеченное лицо, кое-как собранное в кучу металлическими скобами и штифтами, наростами нанитов и откровенно синтетической плоти. Сумрак немного скрадывал общий вид, зато подсвечивал яркую лазурь работающих имплантатов. Его белая некогда броня была весьма поношена и пестрила следами доработок. Трубки, какие-то нашлепки, искусственная рука, вероятно, производства гетов...

Какой кошмар, а...

— Твоя наглость...

— Удивляет, да? — фыркнула я, поднимаясь на ноги и потирая задницу в сеточку.

Сарен фыркнул, изучая меня с интересом энтомолога, увидевшего какое-то странное насекомое и еще не решившего, как именно он будет его изучать: в живом виде или нет.

— Или ты ждал, что тебя здесь встретит вооруженный отряд, а я в лучших традициях капитана Андерсона заявлю, что ты арестован? — я мрачно хохотнула.

При упоминании бравого капитана, у Сарена сузились глаза. Сияющие, голубые и... абсолютно неживые. Своих глаз у Спектра давно уже нет, и на мир он смотрит через имплантат.

Занятно, что Сарен не спешил меня дрочить, топить в яде или вообще хоть как-то проявлять агрессию. Он стоял напротив и изучал меня как какого-то странного зверька. С долей удивления и недоумения, но и с интересом. Каким-то болезненным интересом, сродним с мазохизмом.

— Я прилетела на Вермайр ради разговора. — вздохнув, я нарушила затянувшуюся паузу.

— Я полагал, ты прилетела выполнить приказ Совета Цитадели.

Все же, не удержался от мелкой шпильки.

— Так я его выполнила. — я развела руками. — Приказ был отправиться в Траверс за Сареном. Ну, я отправилась. И даже тебя нашла. Про арест, доставку на Цитадель и прочее не было ни слова. — я тонко улыбнулась. — Зато они очень хотят получить любую информацию о Жнецах и о Властелине.

Я могла бы сказать, что на лице Сарена было что-то вроде улыбки во время первых моих слов... но нет. Его лицо оказалось уже неспособно к мимике: мандибулы висят мертвым грузом как декор вокруг лица, а единственное, что еще может шевелиться — это средние уголки губ и надбровные пластины. Зато окончание моих слов его однозначно напрягло: взгляд стал ощутимо тяжелее, а он сам выпрямился.

— Что тебе известно, Шепард?

Насколько безэмоционально его лицо, настолько же богат его голос! В обертонах низкого хрипловатого голоса отчетливо ощущались и угроза, и ирония, и поднимающееся раздражение с тонкой примесью едкого яда и усталости.

— Важно не то, что известно мне. А то, что про них знаешь ты. — ровно ответила я, глядя ему в глаза. — Что тебе рассказал Назара за эти восемнадцать лет?

— Назара? — голос чуть дрогнул.

— Это имя Властелина. — легкий оттенок удивления просочился в мой голос в строго дозированном количестве. — Или ты этого не знал?

Сарен молчал, но сколько было эмоций в этой его растерянности! Видимо, он реально этого не знал! А сам Назара затаился. Даже фон его стал практически неощутим, лишь легкая тяжесть в голове напоминала про его присутствие.

— Что ты знаешь об этих существах? — прямо спросила я.

Но Сарен не ответил. Он разозлился, вскипел, подобно вулкану, не находящему выход.

— Неважно! Но я не позволю...

— Важно, Сарен! — рыкнула я, перебивая его и не позволяя катиться по канонному разговору.

О да, я помню эти его слова: "Я не позволю тебе разрушить всё, чего я добился".

— Мне надо это знать! — я уже повышала голос. — Мне надо знать, какова настоящая причина, по которой Назара таскается с тобой вот уже восемнадцать лет! Приговор давно вынесен! Неужели ты этого не понимаешь! Но по какой-то причине существо, чей возраст исчисляется в миллиарде лет, до сих пор не дал отмашку Предвестнику, и тот не начал Жатву.

Сарен чуть слышно зарычал.

— Ему нужен Канал. — низкий хриплый голос был все так же ровен и спокоен, но дрожал от злости. — Я должен найти его!

— Зачем его искать, если это Монумент ретранслятора в Президиуме?! Рабочий активный ретранслятор, гул от работы которого прекрасно слышен, если подойти ближе! — рыкнула я в ответ. — Скажи мне, Сарен, зачем его искать? Или Назара забыл, где они его построили?

О, эта растерянность на лице, ставшим удивительно эмоциональным.

— Монумент? — тихо-тихо прошептал он. — Построили...

— Да! Цитадель — это их постройка. Как и реле. Как и монумент посреди центрального кольца станции!

— Я знаю это. — прошипел он.

— А ты знаешь, ради чего протеане создавали второе реле, парное к Каналу? — вкрадчиво спросила я.

— Знаю.

Я хмыкнула.

— Не надо мне рассказывать сказки про испорченных Хранителей! — я скривилась. — На Цитадели сидит Каталист. Главный из троицы первородных! Именно он контролирует станцию до последнего маршрута монорельса и цикла системы жизнеобеспечения. Он выпускает Хранителей с конвейера, ваяя их из биомассы. — я говорила и смотрела на него в упор. — Ты реально веришь, что он стал бы воспроизводить испорченных биодронов, зная это? — я фыркнула. — Это попросту смешно! А протеане — идиоты, раз поверили в то, что они могут хоть что-то испортить на Цитадели, и ее после этого не пересоберут заново, возвращая к "фабричному" стандарту!

Сарен молчал, а в моей голове вновь тоненько зазвенела та самая предательская нить. Разговор выходил на важный виток.

Но что нужно сделать?

Думай, думай, думай!

Пока Сарен переваривает мои слова, а Назара затаился, есть бесценные мгновения найти единственно-верное решение. Как я могу спасти жизнь этому искалеченному мужчине и при этом не нарушить течение канона, при котором он должен гарантированно умереть?!! Даже несколько вариантов есть! Но устраивать стрелялки я не буду. Мне нечем, да и это тупо: он меня попросту пристрелит! С имплантатами у него реакция быстрее, да и опыта больше. Плюс он биотик...

— Цитадель контролируется Жнецами?

Голос Сарена стал какой-то тихий и ровный.

— Цитадель — это и есть Жнец. — устало ответила я. — Каталист. Тот, кто создал Властелина и Предвестника. Первых и самых сильных.

Яркие голубые глаза чуть прикрылись.

— Ты не знал, да? — тихо спросила я.

Он лишь качнул головой.

— Тебе многое удалось узнать. — чуть ядовито произнес он.

О, этот злой ядовитый укор и какая-то странная обиженная досада, ведь он потратил так много времени, а узнал так мало...

— Имя Властелина ты мог бы узнать сам, если бы спросил гетов.

На это он ничего не ответил. Промолчал.

— Сарен. Что тебе говорил Властелин? Что он хотел?

— Добровольного сотрудничества. — глухой ответ.

— Он настаивал? Заставлял? Или уговаривал?

Ну же, говори... Это важно!

Но Сарен молчал и смотрел на меня. Как-то странно. Словно у него проходило перераспределение приоритетов и изменение выводов. Или он заново оценивал меня — коммандера Шепард, Мясника Торфана, пущенного по его следу. Я не могу сейчас слышать даже тени его мысли: Назара одним своим фоном блокирует даже мой собственный фон!

— Он тебе что-то обещал? — вновь спросила я, так и не дождавшись ответа. — За это добровольное сотрудничество?

— Я полагал, что если мы будем сотрудничать... мне удастся... — голос прервался.

Как там он говорил? "Если сотрудничать со Жнецами, подумай, сколько жизней можно сберечь".

— Спасти обитателей Пространства Цитадели?

Турианец мелко дрогнул.

— Ты же понимаешь, на что способны Жнецы. Их нельзя остановить...

По телу прокатилась колкая нервная волна. Неужели...

— Протеане пытались сражаться. И где они теперь? — голос перестал подрагивать, возвращая уверенность. — Погибли триллионы!

Паскудный канон...

— Каталист не пощадит Пространство Цитадели в том виде, в котором оно есть сейчас. — глухо произнесла я. — Я бы сама не пощадила цивилизацию, которая торгует собственными сородичами ради технологий, продавая целыми колониями на убой.

Сарен вскинул голову, в упор глядя на меня.

— Сам подумай. Ты же знаешь это лучше меня. Ты видел всё дерьмо нынешней цивилизации и народов, которые ее населяют. Скажи. Ты бы её пощадил?

Нет. Не пощадил бы. Но признать это...

— Я пытаюсь спасти хоть кого-то! — прорычал Сарен.

Он не смог. Не смог признать даже сейчас.

— Никто не примет такое спасение. — я смотрела ему в глаза. — Ты же знаешь... никто не согласится. Никто не захочет менять свою жизнь из-за чьих-то слов. Никто не слышит предупреждения. Никто не поверит в угрозу, пока их не начнут резать, но тогда уже станет поздно. На что ты рассчитывал, Сарен?

Мне жаль его.

Что бы он ни делал, всё равно Сарен оставался верен своему народу и родному государству, даже пойдя против него. Всё равно он хотел, как лучше. Сделать хоть что-то... Ради спасения других. Уберечь от жатвы даже ценой свободы и собственной репутации.

Ничего у него не получится.

Охота на него уже начата, и Альянс Систем с Цербером напару не отступят и будут пытаться топить его дальше. Он для них опасен. А еще Призрак хочет добраться до Властелина.

— Всё, что я делал, — бессмысленно...

Что?

Я резко вынырнула из своих нервных мыслей. Что значит, бессмысленно?

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила я, пристально всматриваясь в его глаза.

Тревога Найлуса окатила нервы кипятком. Аэтера... почти не ощущался.

— Ты права, Шепард.

Ой-ой... Вот это вообще не хорошо.

— Сарен... — тихий голос из-за моей спины прозвучал внезапно.

Не-не-не...

— Найлус. — хрипловатый голос дрогнул.

В голове натужно зазвенела тугая струна. То самое ни с чем не сравнимое чувство, когда словно сама вселенная замерла, качаясь на лезвии выбора. Чутье перерожденца, развивающееся жизнь за жизнью умение чувствовать позвавший в себя мир и понимать его нужды. Натянутая до треска и звона. Ключевой момент выбора. Самый важный...

Но почему именно сейчас?! Вермайр же ни на что не влиял! Только... Тот самый фатальный второй разговор на Цитадели, который у нас бы никогда не случился. Илос бессмысленный и ненужный. Он не важен. Только два разговора. На Вермайре. И на Цитадели у контрольной панели, когда есть возможность...

Твою мать...

— Мне удалось его спасти. — тихо произнесла я, переключая на себя внимание Спектра. — Я могу и тебя...

— Прости... — тихий-тихий, какой-то глухой голос резанул по нервам.

Что?

— Нет!

Сарен, твою ж мать! Не смей!

— Всё еще только начинается! Вместе мы сможем спасти народы от Жатвы!

Но он уже меня не слушал. Рослый турианец отступил на пару шагов. Качнул тяжелой головой.

— Для меня уже слишком поздно... — взгляд ярких светящихся голубых глаз перешел на замершего Найлуса. — Прощайте...

Искусственная рука взлетела уже с пистолетом. Точным, отточенным, молниеносным движением, поднимая оружие к голове.

— Нет, стой!!!

В тишине заброшенного двора оглушительно громыхнул выстрел.