Адаптация (Worm \ Dragon Ball Z Alt Power) (Завершено)

https://forums.spacebattles.com/threads/adaptation-dragon-ball-z-alt-power-complete.675247

Адаптация (Worm Dragon Ball Z Alt Power) (Завершено).

Автор: ShayneT.

1. Адаптация 1.

Мой мир был болью.

Я чувствовал, как что-то ломается в моих ребрах, когда меня ударили битой, даже когда я пытался свернуться калачиком, чтобы защитить свои жизненно важные органы. Другие били меня ногами, топали меня, каждый взрыв боли сменялся другим так быстро, что я не мог уследить.

Бежать было нельзя. Их было слишком много, и у меня что-то сломалось в лодыжке. Я пытался сопротивляться, но мне только исполнилось четырнадцать. Я был слаб, и ничто из того, что я делал, не имело большого значения.

Однажды я хотел стать героем. Меньше всего я хотел умереть в одиночестве в переулке, потому что ABB проводила инициации, вынуждая членов совершить преступление, чтобы они не могли обратиться в полицию.

Был кто-то с видеокамерой, все это ловил. Я надеялся, что мой отец никогда этого не видел.

Дышать становилось все труднее.

Внезапно избиение прекратилось, хотя звуки драки продолжались. Я услышал, как видеокамеру разбили о землю, и посмотрел вверх глазами, которые были настолько опухшими, что я едва мог видеть.

Там был высокий мужчина скульптурного телосложения и широких плеч, который дрался со всеми семью членами банды, избивавшими меня. Это должна была быть резня, и это было так, но не так, как я ожидал.

Большинство старших членов банды, казалось, знали какие-то боевые искусства, хотя младшие бродили без всякого блеска. Однако мужчине, похоже, было все равно, поскольку он использовал их движения против них.

Они спотыкались и вертелись, борясь с самими собой почти так же сильно, как и с ним.

Я заметил, что на нем была футболка с логотипом местного игрового магазина, о котором Грег не мог перестать говорить. Оно выглядело старым и потрепанным, как будто он его много носил.

Он двигался почти так, как будто танцевал.

Меня внезапно заболела зависть. Если бы я знал, как так двигаться, я бы не лежал на грязном полу переулка и умирал. У меня не было бы проблем с Софией. Просто знать, что я могу так двигаться, было почти как быть супергероем, как обладать настоящими способностями.

Поединок закончился практически сразу после того, как начался.

Этот человек стоял надо мной и пробормотал: "О, чувак".

Мгновение спустя он начал делать со мной медицинские дела, и я потерял сознание.

* * *

* * *

* * *

Я проснулся от звукового сигнала.

Я был немного удивлен, что остался жив, но еще больше удивился, когда открыл опухшие глаза и увидел, что рядом со мной сидит мой отец с оруженосцем.

Во рту пересохло, и мне казалось, что я потерял несколько зубов.

"Тейлор?" — спросил папа, внезапно наклонившись вперед.

— Мисс Хеберт, — сказал оружейник. "Вы можете рассказать нам что-нибудь о том, что случилось с вами прошлой ночью?"

Прямо и по делу. Это меня немного удивило. На самом деле он не выглядел таким заинтересованным, казалось, что его отвлекало что-то еще.

"Жажда", — пробормотала я, и мой голос был подобен битому стеклу. Думаю, в какой-то момент кто-то ударил меня ногой по горлу.

Папа взял чашку и протянул мне кусочки льда.

"Что случилось?" Я спросил.

Я имел в виду то, что произошло после того, как этот человек спас меня, но Оружейник выглядел разочарованным.

"Нет ничего необычного в том, что люди с травмами головы страдают амнезией", — сказал он. "Но есть подозрение, что вчера вечером вы были спасены от нападения на ABB неизвестного парачеловека".

Значит, они не нашли его, человека, который спас меня.

"Возможно, ты почувствуешь себя лучше после того, как Панацея исцелит тебя", — сказал он. "Я отдал твоему отцу свою визитку".

Через мгновение он ушел. Если бы он обращал внимание, я подозреваю, что он действительно расспросил бы меня, но было такое ощущение, что он делал движения.

"Мне очень жаль, — сказал папа. "Я должен был быть там".

Если бы он был там, он, вероятно, был бы мертв. Ни в коем случае человек с характером моего отца не поддержал бы то, что они со мной сделали. Им пришлось бы сначала убить его, а потом у меня было бы два мертвых родителя.

Я был рад, что его там не было, и что был еще кто-то.

Единственное, чего я хотел, — это знать то, что знает он, чтобы я мог стать сильнее, как он. Если бы я мог, я бы сделал все, чтобы защитить себя.

Он победил семерых мужчин, как будто это было ничто, человека без каких-либо сверхспособностей.

Если бы у меня были его знания, его навыки, я бы больше не был слабым.

Я, должно быть, снова исчез, вероятно, от тех препаратов, которые они использовали, чтобы сдержать боль, потому что казалось, что Панацея просто появилась.

"У меня есть ваше разрешение исцелить ее?" Я слышал, как она спросила папу.

Я услышал, как он что-то крякнул, и мгновение спустя почувствовал, как холодная рука коснулась моей руки. Я услышал ее тихий вздох и мгновение спустя почувствовал, как кости начали сдвигаться на свои места. Боль начала исчезать.

Через мгновение после этого я почувствовал, что что-то изменилось внутри меня.

В момент исцеления я почувствовала силу .

2. Сострадание.

Мои силы были худшими силами в мире.

Конечно, я внезапно смог поднять вдвое больше своего веса, но весил всего сто фунтов. В футбольной команде были парни, которые были сильнее. В любом случае, какая сила была у мальчика-подростка?

Я не был застрахован от боли, я не мог летать, дышать огнем или что-нибудь в этом роде.

Единственная другая сила, которую я обнаружил, заключалась в том, что я мог внезапно ощущать людей и животных в непосредственной близости от меня. Проблема заключалась в том, что у него не было реального диапазона; это могло позволить мне видеть людей из-за угла, но обычно, если бы я мог ощущать их с силой, я мог бы их видеть.

Это казалось действительно бесполезным.

Дело в том, что я никогда не слышал о бесполезности какой-либо силы. Даже у способностей, которые казались слабыми, как у Скидмарка, были приложения, которые сделали бы их опасными при определенных обстоятельствах.

Даже Панацея, вероятно, могла бы кого-нибудь усыпить, если бы она попыталась.

С силой подростка я даже не получил бы Брута 1, и мои исследования в Интернете сказали мне, что никогда не было ни одного зверя без какой-либо защитной способности.

Удар молотком по себе быстро доказал, что у меня их не было.

Это заставило меня задуматься, действительно ли я просто бредил. Может быть, я просто какое-то время ничего не поднимал и просто рос, а может быть, свет, который я видел, был признаком опухоли мозга.

В конце концов, я решил, что не могу полагаться на суперсилу, которая только что сделала меня нормальным. Мне пришлось найти другие способы защитить себя.

Проблема была в том, что папа наблюдал за мной как ястреб. Иногда он смотрел на меня с выражением, которое я не мог определить, как будто он хотел что-то сказать, но продолжал отговаривать себя от этого.

Как ни странно, его аура была намного сильнее, чем у всех остальных, по крайней мере, в три раза сильнее. Его я мог обнаружить с другой стороны дома.

Как бы я ни возражал против того, что со мной все в порядке, он не разрешал мне идти домой одной. У него были друзья, которые забирали меня из школы, и София и Эмма любили издеваться надо мной.

У Софии также была более сильная аура, чем обычно, по крайней мере, такая же сильная, как у папы, что было единственным положительным аспектом всего этого. Избегать ее становилось все легче, потому что я мог обнаружить ее из коридора, даже если другие были слишком тусклыми, чтобы их можно было заметить.

Возможно, это был способ моей силы защитить меня. Было бы неплохо для разнообразия.

Прошло две недели, прежде чем папа не смог найти никого, кто мог бы меня взять, и к тому времени я был готов выпрыгнуть из кожи. У меня был план, и он не предполагал остаться в моем доме на всю оставшуюся жизнь.

Спасший меня человек не испугался семерых головорезов, хотя некоторые из них были обнаружены с оружием. Я хотел свободы от страха.

Дело даже не в желании избить Софию или Эмму. Они мучали меня полгода, и я не понимал почему, но я справился.

Чего я не мог вынести, так это кошмаров о том, что я беспомощен, о том, что меня затащили в переулок и избили только из-за цвета моей кожи и из-за того, что мне было удобно.

Они не выделили меня или что-то в этом роде. Они просто искали легкую жертву, которая выглядела бы особенно отвратительно на видеокамере.

Было обнаружено достаточно видеозаписей, что никто из напавших на меня парней, скорее всего, не выйдет на свободу, кроме, может быть, оператора, и они, вероятно, дадут против него показания. Они не были достаточно многочисленными в банде, чтобы банда тоже пыталась их спровоцировать.

Тем не менее, мне было достаточно нервничать, когда я шел в противоположном направлении, в котором я должен был идти домой.

Человек, который спас меня, носил футболку с рекламой определенного магазина комиксов и игр, что, как заверил меня Грег Ведар, не было обычным явлением. Это было частью рекламной акции несколько лет назад, когда игры были немного популярнее, а бизнес — немного лучше.

Он знал об этом только потому, что многие завсегдатаи по-прежнему носили эти рубашки, что, по-моему, признак того, что ботаники не особо заботятся о моде.

Или, может быть, носить рубашку ботаника было немного похоже на ношение готической одежды, знаком для других людей, что вы вписываетесь в их социальную группу. Я бы не знал, на что это было похоже. Я никогда по-настоящему не вписывалась в какую-либо конкретную социальную группу, и, поскольку Эмма настроила меня против меня, они позаботились о том, чтобы никто другой тоже не захотел встречаться со мной, возможно, чтобы их тоже не издевались.

Тем не менее, у магазина было то преимущество, что он находился в нескольких минутах ходьбы от школы, и я нашел карту и распечатал ее в компьютерном классе.

Гуляя, я не мог не чувствовать себя неловко, наблюдая, как кто-то выйдет и утащит меня с залитой солнцем улицы в темноту.

Тот факт, что я стал намного сильнее, не имел значения. Против семи парней даже самый крепкий парень в футбольной команде лежал бы на земле и плакал, как маленький ... ну, как я.

Вот почему мне нужно было найти человека, который меня спас.

В городе были студии боевых искусств, но все они были слишком дорогими. Мы еле справлялись с этим, учитывая потерю доходов мамы и то, что приходили медицинские счета. Папа вел проигрышную битву, и его зарплата была урезана, чтобы по крайней мере несколько других парней могли сохранить свои рабочие места. .

Это была смертельная спираль, из-за которой нам становилось все труднее и труднее выживать. Достаточно плохо, что те от пятидесяти до ста долларов в месяц, которые будет взимать общественный центр, или сто пятьдесят долларов, которые будут взимать частные студии, будут нам не по средствам.

Если бы я прояснил, почему я этого хочу, я был уверен, что папа постарается найти способ, чтобы это произошло, даже если это означает, что ему придется пропускать обед каждый день. Однако я не мог так поступить с ним, и, кроме того, я читал о местных школах боевых искусств, и большинство из них были тем, что люди в Интернете называли "МакДоджо".

Они не обучали настоящим боевым искусствам, вместо этого обучали разбавленным версиям, чтобы заработать больше денег. Даже школы с более высокой репутацией имели тенденцию преподавать что-то, что было спортом, а не курсами защиты.

Фактические курсы защиты, которые я мог найти, похоже, касались ударов людей по глазам или паху. Я пробовала это, и это только разозлило их.

Никто из них не учил, как победить семерых человек менее чем за две минуты.

Человек, который спас меня, знал, как сделать все это, и я собирался сделать все возможное, чтобы убедить его. Даже если бы он хотел, чтобы ему платили, я бы нашел способ найти работу, чтобы заплатить ему, возможно, работая где-нибудь под столом, поскольку я был не совсем легален из-за моего возраста.

Я найду способ уладить отношения с папой, но сначала мне нужно было убедить парня со мной согласиться.

Сегодня, к счастью, появился день, когда появились комиксы. Грег был весьма информативен по этому поводу. Это означало, что мои шансы увидеть этого человека были выше, хотя вполне возможно, что он приходил в течение рабочего дня, когда я еще учился в школе.

Если его не было, все, что мне нужно было сделать, это поспрашивать. Если бы его никто не знал, мне бы просто пришлось продолжать приходить, пока я не нашел его.

Магазин комиксов оказался единственным магазином, который все еще был открыт в старом торговом центре. Все остальные магазины были заколочены, и дешевая аренда была, вероятно, единственной причиной, по которой магазин продолжал работать. Это выглядело не так уж и много, хотя в витрине были яркие плакаты, в основном из комиксов, которых я не узнал.

Многие из них были с Земли Алеф, места, где издательская индустрия не была частично разрушена, когда Левиафан напал на Нью-Йорк. В любом случае наличие настоящих супергероев не было добрым по отношению к старым комиксам — в эти дни люди хотели слышать об Александрии вместо ... того, кто этот другой парень был в красном и синем.

Тем не менее, был нишевый рынок, и эти ребята покрыли его, по крайней мере, я так понял.

Зайдя в магазин, я увидел нескольких мужчин. Большинству из них было за тридцать, и все они посмотрели и уставились на меня, как будто я был говорящим бабуином, который вошел в магазин. Разве не было женщин-ботаников?

Или, может быть, что-то другое во мне выделяло меня, что-то подсказывало им, что я на самом деле не от этого мира.

Я проигнорировал пристальный взгляд, хотя они заставили меня натянуть толстовку и уйти, как я делал, когда был в школе. Говорить с людьми было достаточно сложно; это только усложнит задачу.

Я прошел через стопки ярко раскрашенных комиксов, через другие книги в твердом переплете, которые я не узнал, хотя все они, казалось, были ярких цветов.

Наконец я увидел в углу знакомую фигуру, уставившуюся на обложку комикса, как будто он нашел Святой Грааль.

Рядом были люди, и я не мог подойти к нему, но инстинктивно знал, что это плохая идея. То, как Грег говорил об этом месте, было похоже на церковь для ботаников или что-то в этом роде.

Вы не перебивали людей в церкви.

Кроме того, я не хотел, чтобы все люди слышали то, что я собирался ему сказать. Будет достаточно сложно спросить его одного.

Я выскользнул из магазина и стал ждать за углом. Я ждал, внимательно наблюдая, и по мере того, как шли минуты, я задавался вопросом, что могло его так долго? Разве парни не любили быстро делать покупки и выходить из дома?

Может увлечения были другими.

Если бы это было что-то вроде походов по магазинам, которые когда-то совершала моя мама, я мог бы ждать здесь довольно долго, хотя магазин действительно не был таким уж большим.

Взгляд на солнце сказал мне, что у меня мало времени. Если меня не будет дома к тому времени, когда папа вернется домой, он взбесится.

Я застыла, когда почувствовала, как его энергия покидает магазин. У него была такая же сильная аура, что и у моего отца и Софии. Может, это указывало на боевое мастерство? Если бы это было так, возможно, я недооценил своего отца.

Он вышел из магазина и пошел по улице.

Я начал следовать за ним, и я шел за ним пару кварталов, прежде чем почувствовал изменение в его ауре. Он оглянулся, и наши взгляды встретились.

Он остановился и медленно поставил сумку, повернувшись ко мне лицом.

"У меня в сумке нет ничего, что вам могло бы понадобиться", — сказал он. "И я просто потратил все свои деньги".

Я понял, что на мне толстовка с капюшоном и что я, вероятно, выгляжу совсем иначе, чем в ту ночь, когда он спас меня, так как мои глаза опухли, и у меня не было нескольких зубов.

Спустив толстовку, я помахал ему рукой и побежал к нему.

"Почему ты следил за мной?" он спросил.

"Я хотел поблагодарить вас", — сказал я. "Вы спасли мою жизнь."

Он долго смотрел на меня, прежде чем вздохнул.

"Ты тот ребенок. Думаю, тебе досталась Панацея.

Я был удивлен, что он знал о ней. Я не знал. Очевидно, она была участницей "Новой волны", и прошло совсем немного времени с тех пор, как она спровоцировала себя.

Пытаясь улыбнуться, у меня возникло неприятное ощущение, что это больше похоже на гримасу.

"Тебе не нужно было останавливаться", — сказал я. "Но ты спас мне жизнь. Я не знаю, что я могу сделать, чтобы отплатить тебе ".

Он пожал плечами. "Сколько тебе лет?"

"14."

"Я так и думал", — сказал он. "Я не мог просто позволить ребенку умереть".

"Многие люди не остановились бы", — сказал я. "Они бы просто продолжили свой путь".

Я видел это раньше. Один или два раза я даже был этим человеком, хотя и не из-за чего-то такого серьезного. Я видел, как София издевается над другими детьми, и ничего не сказал, благодарный за то, что на этот раз я не был целью.

Все ли они такие?

"В этом нет ничего страшного, — сказал он. "Как ты меня выследил?"

"Твоя рубашка", — сказал я.

Он нахмурился.

"Что ж, было приятно поговорить с вами и все такое", — сказал он. "Но, может быть, тебе пора домой".

"Я хочу, чтобы ты обучил меня", — выпалил я.

Он замер.

"Что?"

"Научи меня делать то, что делаешь ты", — поспешно сказал я. Я сделал шаг к нему, и он невольно отступил. "Тогда мне не придется бояться каждый раз, когда я выхожу из дома".

Он казался ошеломленным.

"Вы знаете, что изучение боевых искусств занимает годы. Почему бы тебе не пойти в Y? Они учат тхэквондо ".

"Для спорта", — сказал я. "Мне нужно научиться драться".

"Скорее всего, если вы просто будете держаться подальше от плохих районов города, ничего подобного больше не повторится", — сказал он. "Почему бы тебе просто не вернуться к своей нормальной жизни?"

"Потому что я живу в плохом районе города", — сказал я. Я не собирался повышать голос, но звук эхом разнесся по стенам соседних зданий. "Я никогда не буду в опасности".

Он нахмурился, но его это не убедило.

"Есть частные репетиторы", — сказал он.

"Этого я не могу себе позволить. "

"Так вы хотите, чтобы я провел следующие пять лет своей жизни, тренируя ребенка, который не может позволить себе даже МакДоджо?" Он взглянул на меня и покачал головой. "У меня есть жизнь, малыш. Я не могу позволить себе тратить такое время ".

"Я найду работу", — в отчаянии сказал я. "Что бы я ни делал".

Он начал отстраняться, чтобы схватить свои сумки, не удосужившись даже ответить мне. По его лицу я видел, что он не собирался даже слушать.

"Я накидка!" Я почти крикнул, затем виновато огляделся, чтобы посмотреть, заметил ли кто-нибудь еще.

Он застыл, глядя на меня более осторожно.

"Что?"

"Я могу видеть вещи", — сказал я. — Думаю, увидеть жизнь. У вас его намного больше, чем у большинства людей. Я видел только пару таких людей. Большинство людей довольно тусклые ".

"Ты мыслитель?" он спросил.

"Думаю", — сказал я. "И, может быть, немного грубо, хотя и не совсем супер, если вы понимаете, о чем я".

"Не совсем?"

"Я могу поднять вдвое больший вес".

"Ты выглядишь так, будто тебя может унести сильный ветер", — усмехнулся он.

"Сколько девочек моего возраста могут жать двести фунтов?" Я спросил.

"Сколько повторений?"

"Я ... не пробовал?" Я сказал. "Двести — это максимум, который у моего отца был в подвале, и однажды я смог это сделать. Я, наверное, мог бы сделать это еще несколько раз ".

Он посмотрел на меня, как будто пытался понять, лгу ли я.

Он протянул руку.

"Попробуй толкнуть меня правой рукой. Не опирайтесь на него своим телом ".

При моем весе это имело бы большое значение. Я неохотно посмотрела на его руку, а затем, наконец, протянула руку и взяла его за руку.

Я толкнул изо всех сил, и он немного попятился.

"Сильно для девушки", — сказал он. "Но это ничего не доказывает".

"Испытай меня", — сказал я. "Я докажу, что я плащ, а потом ты меня научишь".

"Даже если ты плащ, это не значит, что я ни на что согласен!" — быстро сказал он. "Мне просто интересно, чтобы вы видели, как некоторые люди отличаются от других".

"Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем банда попытается меня схватить?" Я спросил. "Я недостаточно силен для Стражей, но в конце концов кто-то выяснит, что я могу сделать, и тогда они схватят меня как дозорного или что-то в этом роде".

Он нахмурился.

"Ты действительно хочешь, чтобы меня схватила Империя?" Я спросил. "Может быть, ABB захочет отомстить. Может, Торговцы попытаются меня подсадить на наркотики. Вы знаете, что бывает с торговцами. "

Это был мужчина, который остановился, чтобы помочь незнакомцу. Это означало, что у него было сострадание.Я должен был сыграть на этом, если хотел получить то, что хотел. Это было слишком важно, чтобы просто уйти.Мне нужна его помощь, если я когда-нибудь собираюсь быть в безопасности.

Или, по крайней мере, настолько безопасно, насколько я мог бы быть в мире с Губители и Девятью.

"Хорошо", — сказал он. "Давайте проверим это. Но я не даю никаких обещаний ".

Я широко улыбнулся, на этот раз искренне. "Меня зовут Тейлор".

Он колебался. "Можете звать меня Гарретт"..

3. Доставка.

Сидя у Фугли Боба, я описывал движения людей позади меня во время еды.

Мой отец был бы очень зол на меня за то, что я села в потрепанный и невыразительный белый фургон Гаррета, но это был мой единственный шанс произвести на него впечатление.

Гаррет ни за что не заплатил, и я быстро тратил деньги на обед, но все это того стоило. С тех пор, как меня вылечила Панацея, мой аппетит зашкаливал, и часть меня беспокоилась, что она что-то со мной сделала.

Он просто сидел и смотрел, как я вдыхал свою еду, как будто я еще не ел школьный обед и два обеда, которые я принес из дома.

Эмма сделала несколько неприятных комментариев по поводу того, что у меня булемия, но я была слишком занята едой, чтобы это заметить.

Я внезапно застыл, когда почувствовал более сильную ауру, идущую издалека. Они шли с противоположной стороны, и я чувствовал их за полквартала. Я подумал, значит ли это, что они действительно потрясающие бойцы.

"Кто-то идет", — сказал я. "Кто-то с одной из тех более сильных аур".

Его глаза сузились, и он долго смотрел на меня. Он оглянулся назад и его глаза расширились, когда он увидел, что кто-то вошел в дверь.

Это был тот, у кого была сильная аура.

"Чувак!" раздался голос позади меня. "Ты бросил меня в день комиксов?"

"Они в фургоне, — сказал Гарретт.

Я оглянулся и увидел худощавого мужчину примерно возраста Гаррета, идущего к нам. На нем была какая-то непонятная рубашка из аниме, и он выглядел так, будто давно не причесывался.

Был ли он даже лучшим бойцом, чем Гаррет? Он выглядел так, словно его мог опрокинуть лист. Я был выше его.

"Кто ребенок?" — спросил мужчина, глядя на меня.

"Это ребенок, который пару недель назад я вам рассказывал, — сказал Гарретт. "Она выследила меня, чтобы поблагодарить".

"Это ... хорошо, я думаю?" — сказал мужчина. "Она выглядит намного лучше, чем вы ее описали".

"Панацея", — сказал Гарретт. "Копы искали какую-то загадочную накидку, и она не могла говорить, поэтому они ее пристроили".

Худощавый мужчина уставился на меня и тревожно засмеялся. "Вы ничего не сказали о том, что там был мыс".

"Я не видел ни одного", — легко сказал Гаррет. "Но я объяснил Тейлору, что не хочу вмешиваться во все дела с полицией".

Здесь была дискуссия о поездке на машине. По-видимому, он думал, что полиция может попытаться повернуть все против него и предъявить ему обвинение в нападении. Я думал, что он немного параноидально относился ко всему этому, но мне было всего четырнадцать лет.

Моя единственная реальная встреча с полицией произошла, когда они подошли к нам и сказали, что мама умерла, как будто я не знал, что в то время уже разговаривал по телефону. Меня тогда допрашивали. Они не предъявили мне обвинений, хотя я считал, что они должны были это сделать.

Я не любил думать об этом.

"Верно", — сказал тощий мужчина. "Я пойду по порядку. Веб-сайт запущен, и все почти готово к работе ".

"Интернет сайт?" — вопреки себе спросил я.

"У нас будет канал на YouTube", — сказал тощий мужчина. "Наконец-то получи деньги за что-нибудь, кроме черной работы".

Гаррет впился в него взглядом, затем повернулся ко мне. "Я верю тебе. Это не значит, что я буду тебя тренировать ".

"Обучить ее?" мужчина позади меня усмехнулся. "Я полагаю, мы могли бы использовать миньона или, может быть, просто стажера".

Разве не миньоны были у злодеев? Это казалось безвкусной шуткой в ??Броктон-Бей, где даже некоторые из докеров были вынуждены работать на некоторые из банд в качестве приспешников.

"Это то же самое", — прорычал Гаррет. "И она не будет нашим стажером".

"Я хочу работать", — сказал я. "Что бы я ни делал".

Я старался выглядеть как можно более обнадеживающим и в то же время решительным, но, вероятно, у меня просто был запор. На самом деле я не умел разговаривать с людьми.

Долгое время глядя на меня, Гаррет наконец вздохнул.

"Я не тренирую вас, но, может быть, вы поможете мне доставлять воду во второй половине дня. Боевые искусства требуют большой решимости, и если вы не можете помочь даже с черной работой, как я могу ожидать, что вы пройдете такую ??подготовку, которая вам понадобится, чтобы добиться успеха здесь? "

Я улыбнулся ему, и он нахмурился.

"Я все еще не помогаю тебе", — сказал он. "Я полностью пользуюсь тобой. "

"Все, что вам нужно, может стать тренировкой, если вы к этому приложите усилия", — сказал я.

Было разумно, что он меня проверит. В начальной школе я знал много детей, которые умоляли своих родителей дать им дорогой музыкальный инструмент, но теряли интерес, когда понимали, насколько это сложно. У меня не было иллюзий, что это будет легко, но я не собирался быть таким титулованным ребенком, и единственный способ доказать это — показать ему, что я серьезно.

"Это дух, интерн", — сказал мужчина позади меня. Он звучал так, словно хотел рассмеяться.

Моя еда была закончена, но я знала, что собираюсь поесть снова, когда вернусь домой. Но у меня не было денег.

Словно прочитав мои мысли, Гаррет полез в карман и протянул мне мелочь. "Этого хватит на проезд в автобусе. Я хочу, чтобы вы встретились со мной по этому адресу ". Он вздохнул. "Не заставляй меня сожалеть об этом".

Он написал адрес на салфетке, а также время и дату.

Завтра в четыре часа. Было бы сложно попасть туда из школы, но я справился бы, если бы сильно постарался.

"Если ты опоздаешь, я предполагаю, что ты не относился ко всему серьезно".

Я кивнул. Я поехал домой на автобусе и едва успел, как папа вернулся с работы. Позднее той ночью мне пришло в голову, что, возможно, Гаррет намеревался для меня потратить деньги на автобус завтра.

Следующий день был более обычным, но мое волнение от первого дня тренировки сделало все это немного более терпимым. Я почти не замечала насмешек Эммы, и на этот раз я принесла половину буханки хлеба и банку арахисового масла, которую сняла на крыше.

Мне нужно было вернуться в Панацею и посмотреть, не сделала ли она что-нибудь, чтобы мой аппетит был таким безумным. Я собирался съесть папу из дома и дома.

По мере приближения конца дня время, казалось, замедлялось, и я был первым, кто выбыл из класса.

Чтобы добраться до указанного им места, мне нужно было поторопиться. Я побежал, что должно было меня уничтожить, но по пути я приобрел некоторый уровень выносливости, хотя к тому времени, когда я добрался до водораспределителя, все еще был весь в поту.

Гаррет ждал снаружи и смотрел на часы.

"Кто ребенок?" — спросил человек, стоявший рядом с ним. Он был немного похож на многих докеров, большой, дородный и немного длинноватый в зубах. У него была кишка, которая висела на поясе.

"Моя племянница, — сказал Гарретт. "Она собирается прокатиться".

"Не делай из этого привычки. Боссы могут расстроиться ".

"Что я могу делать?" — сказал Гарретт. "Моя сестра хотела, чтобы я посмотрел на нее сегодня, возможно, дал ей представление о том, как выглядят настоящие люди, которые работают".

"Отлично. Просто убедитесь, что она не пострадает ".

Мгновение спустя мы садились в новый фургон, на котором висела заметная этикетка. Мы были в пути.

"Мы доставляем воду", — сказал он. "Это тяжелая работа, но что поделаешь?"

Видимо, работа над видео на YouTube. Я мог сказать, глядя на него, что он ненавидел эту работу, но я мог видеть, что она поддерживает его в форме.

Первая остановка была на складе. Я мог чувствовать множество людей внутри.

"Это пятигаллонные кувшины сзади, — сказал он. "Им нужно пять из них внутри".

Он сел и посмотрел на меня, и мне потребовалось время, чтобы понять, что он хотел, чтобы я доставил кувшины самостоятельно.

"Нам нужно доставить много воды и не так много времени, так что не тратьте много времени. Просто передайте этот планшет мужчине у двери, получите его подпись, и тогда мы уже в пути ".

Я подошел к задней части и схватил один из кувшинов. Что весили пять галлонов воды, например, сорок пять фунтов? Даже с моей новой силой было вполне нормально схватить одну и перекинуть через плечо. Я пошатнулся, схватив еще одну и сделал то же самое.

Вместе они весили почти девяносто фунтов, а я был всего на десять фунтов тяжелее этого. Я вообще не должен был поднимать их. Вместо этого я сошел с кузова грузовика и почувствовал, как амортизаторы компенсируют это.

Я подошел к двери, неловко швырнул один из кувшинов на землю и затем постучал в дверь.

"Доставка воды", — сказал я мужчине, который подошел к двери, и он расписался.

Я вернулся еще дважды за кувшинами и увидел, что внутри была какая-то строительная компания. Меня удивило то, что они были так заняты экономикой в ??Бректон-Бей.

Через мгновение я вернулся в фургон.

"Вам придется действовать быстрее, если мы не будем отставать от графика", — сказал он.

"Я поправлюсь, — сказал я.

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, почему он ненавидел эту работу. Это повторялось и тяжело для мышц и суставов. Вскоре мои мышцы загорелись, но взгляд на него сказал мне не жаловаться. Мне нужна была его помощь, и это был мой способ доказать ему, что я стою того, чтобы тратить его время.

В течение трех часов я доставил сотню бутылок, и только когда он увидел, что я немного пошатываюсь, он сжалился надо мной.

Он отвез меня домой, высадив у меня дома.

"Завтра тебе нужно будет быстрее", — сказал он, высадив меня. "Может, тебе стоит заняться бегом".

Мои плечи, спина и руки горели, а также бедра. Мне было интересно, когда он подумал, что у меня будет время побегать, если только он не имел в виду, что я должен сделать это утром.

На самом деле, это было бы неплохой идеей, если предположить, что у меня хватит на это энергии.

Той ночью я заснул рано, и мой сон не сопровождался сновидениями.

Просыпаясь, мне было больно, но я все еще был полон энтузиазма. Он просто пытался отговорить меня посмотреть, стоил ли я его времени. Мне пришлось доказать ему, что я не собираюсь бросать.

Мне было больно, но не плохо. Во всяком случае, я чувствовал себя воодушевленным, хотя почти пропустил школу, потому что не мог перестать завтракать.

Школа пролетела незаметно, и на этот раз он встретил меня по дороге в школу, вне поля зрения своего руководителя.

"Я очень удивлен, что вы здесь", — признался он.

"Я нахожусь в этом надолго", — сказал я.

"Сегодня я хочу, чтобы ты бежал рядом с фургоном", — сказал он.

"Что?"

"Если вы парачеловек, вы должны быть в состоянии не отставать от транспортного средства, которое едет достаточно медленно, чтобы проехать через школьную зону".

Учитывая, что это будет двадцать миль в час, что было на высшем уровне человеческой скорости, я не был уверен, о чем он думал. Но я храбро кивнул.

Вскоре я понял, насколько я не в форме. Я мог не отставать от фургона; Я подозревал, что он ехал очень медленно, чтобы не уйти так далеко впереди меня, чтобы я сдался.

После первых трех миль моя грудь словно загорелась; Если бы у меня не было занятий физкультурой с обязательным ежедневным бегом, я бы, наверное, вообще этого не добился. Единственным спасительным моментом были остановки, так как во время них я не мог бегать, и мне приходилось ставить подписи и приносить воду.

Носить кувшины было труднее, чем накануне, вероятно, из-за полного истощения.

Он действительно время от времени предлагал мне бутылки с водой. Они не были холодными, но он сказал мне, что от питья холодной воды у меня просто спазмы.

Он позволил мне пробежать двенадцать миль, прежде чем я начал спотыкаться и чуть не упасть. В конце концов он сжалился надо мной и позволил мне проехать остаток пути в грузовике. Но он все же заставил меня доить кувшины.

"Завтра будет то же самое", — сказал он. "Вы уверены, что хотите вернуться?"

"Мне это нужно", — упрямо сказал я.

"Хорошо, — сказал он. "Но сегодня я успокоился с тобой. Посмотри, сколько времени у нас заняло! Завтра тебе придется быть быстрее ".

Я вздрогнул, когда понял, что папа будет дома.

Он, вероятно, собирался взорвать свою стопку, особенно если меня высадил перед домом незнакомый человек в фургоне.

Ничего не поделаешь. У меня не было денег на автобус, и если бы я пошел пешком, было бы достаточно поздно, и он, вероятно, позвонил бы в полицию.

Гаррет покачал головой, бормоча что-то о том, что я сумасшедший ребенок.

Я подозревал, что он пытался подтолкнуть меня к тому моменту, когда я сдался, но этого не произошло. Мне нужно было то, что он мог предложить, чтобы мне больше не приходилось бояться.

Живя в Броктон-Бей, всегда была опасность. Если я буду прыгать на каждую тень, моя жизнь вне школы будет такой же плохой, как и моя жизнь в школе.

Гаррет высадил меня перед моим домом, и я увидел машину отца на подъездной дорожке. Я видела, как шторы шевелились, когда он смотрел на меня в окно, и я вздрогнула.

"Я буду там завтра", — сказал я. Надеюсь, папа не нашел способа испортить мне все это.

Выйдя из фургона, я резко поднял голову и направился к двери. Наверное, пахло ужасно, моя потная одежда пропиталась потом.

Тем не менее, мне удалось кое-что, что я не считал возможным сегодня. Я сомневаюсь, что смог бы пробежать так далеко за один раз, но с частыми периодами отдыха я просто смог это сделать.

Я задавался вопросом, приходилось ли Гарретту так много тренироваться. Было ли это сдерживающим фактором или формой обучения? Я не мог быть уверен.

Когда я вошел, в доме было темно, но я мог видеть силуэт отца, сидящего на диване в гостиной.

"Где ты была?" он спросил.

"Тренировка", — сказал я. "Парень, который спас мне жизнь, сказал, что может научить меня драться, если я помогу ему с работой".

"Работа банды?" он спросил.

"Доставка воды", — сказал я. "Как знак на грузовике".

Он долго молчал. "А что он тебе делал?"

"Несу воду, бегу", — сказал я. "Он еще не согласился тренировать меня, но я думаю, что мы близки".

Он вздохнул. "Тебе все это не нужно. Вы не знаете, чем все это закончится для нас ".

"Для нас?"

"Я кое-что не сказал вам о нашей семье", — признал он. "Может, тебе стоит сесть".

4. Разговор.

"Люди думают, что Скион был первым парачеловеком", — сказал папа. "Но они ошибаются".

Я смотрел на него, усаживаясь на наш единственный деревянный стул, чувствуя себя покрытым засохшим потом.

"Итак, если это был не Скион, то кто это был?"

"Около тысячи лет назад человек упал с неба, приземлившись в Китае", — сказал папа. "Легенды называют его Сунь Укуном".

"Король обезьян", — сказал я.

У мамы в доме было достаточно книг, поэтому я хотя бы мельком был знаком с легендой.

"Люди думают, что это была просто легенда, но это не так. Он не был обезьяной, но у него был обезьяний хвост. Он действительно обладал сверхчеловеческими способностями ".

"И откуда вы все это знаете?"

"Он наш предок, — сказал папа. "Пятьдесят поколений удалены".

"Это похоже на то, что кто-то сказал бы, чтобы казаться важным".

Папа вздохнул. Он хлопнул в ладоши, и я внезапно увидел, как вспыхнула его жизненная сила. Мгновение спустя клубок... чего-то появился между его руками. Он потрескивал и светился, и я смотрел на него. Это выглядело почти так, как будто оно было создано из энергии самой жизни.

"У всех нас были силы за последнюю тысячу лет, у одних больше, чем у других", — сказал он. "Вот почему миф не кажется большим мифом".

Мяч вылетел, и я оцепенелым взглядом смотрел на то место, где он был.

"И ты не сказал мне об этом, почему?"

"Потому что это не подарок", — сказал он. "Это проклятие".

Больше он ничего не сказал, просто сидел в растущей тени. Тишина между нами выросла до такой степени, что стало действительно неудобно.

"Как тебе немного силы и способность видеть в жизни проклятие?" — наконец спросил я.

"Потому что в нем не остается ни капли силы", — сказал папа. "Мыадаптироваться . "

"Адаптироваться ... ты имеешь в виду, как Краулер?" — спросил я с замиранием сердца.

Все знали о Кроулере, члене Девяти, который становился сильнее по мере того, как ему причиняли боль, но его силы превращали его во все более и более бесчеловечные формы. Если бы это было то, с чем я столкнулся, мне пришлось бы многое переосмыслить.

"Ползун без регенерации", — сказал папа. "Мы не превращаемся в слизняков или что-то в этом роде, но это довольно близкая аналогия".

"Значит, чем больше мы страдаем, тем сильнее становимся? Как это проклятие? "

"Эти мальчики избили тебя почти до смерти", — сказал папа. "Насколько ты стал сильнее?"

"По крайней мере, дважды", — признал я.

"Это самый быстрый способ стать сильнее, почти умереть, и многие из нас пристрастились к подобным видам повышения силы".

"Хорошо, — медленно сказал я. "И ..."

"Сколько раз ты сможешь чуть не умереть, прежде чем действительно умрешь?"

"Это единственный способ стать сильнее?" Я спросил.

Папа покачал головой. "Вы можете тренироваться, но борьба — самый быстрый и легкий способ стать сильнее".

"Тем не менее, — сказал я. "Если ты станешь достаточно сильным, никто больше не сможет тебя обидеть. Разве это не было бы хорошо? "

"Наша власть теоретически безгранична", — сказал папа. "Но практически мы ограничены силой людей, с которыми сражаемся. Допустим, вы становитесь действительно сильными, возможно, даже достаточно сильными, чтобы сражаться с Лунгом. С кем еще ты будешь драться? "

"Губитель?" Я спросил.

"Насколько же на самом деле Смертоносный сильнее, чем Легкое?"

"Он сам удерживал Левиафана".

Папа покачал головой. "Губители притворяются. Я видел достаточно видео с боями, чтобы знать. Левиафан как минимум в десять раз сильнее, чем когда-либо был Лунг, а может, и больше. Он мог быть в пятьдесят или сто раз сильнее ".

"Чем больше ты сражаешься, тем больше хочешь сражаться", — сказал папа, наклоняясь вперед. "Становление сильнее вызывает у нас привыкание, это часть нашей природы. Первые несколько поколений родились как минимум в десять раз сильнее обычных людей, и они боролись друг с другом, чтобы стать сильнее ".

Я смотрел на него в темноте. Солнце садилось за окном, и тени становились длиннее.

"Целые поколения были уничтожены, потому что не могли не сражаться", — сказал папа. "Вы видели мой нрав. Я то, что остается после того, как поколение за поколением самых жестоких из нас убивали раньше, чем они успели размножаться ".

Папа не представлял мне мирного человека. Если то, что он говорил, было правдой, то насколько жестокими были наши предки?

"Так почему мы никогда не слышали о них?"

"У тебя есть", — сказал папа. "Просто большинство людей считает себя легендами, народными героями. Пекос Билл, Джон Генри, Эль Сид. Ваша мама помогла мне составить столько генеалогического древа, сколько мы смогли передать записи. Кое-что утеряно, но я могу точно сказать вам, что за последнюю тысячу лет у нас была семья, участвовавшая во всех крупных войнах ".

"Там будут реальные исторические записи о людях, наделенных властью", — упрямо сказал я.

"Мы настолько сильны, насколько сильны противники", — сказал папа. "И в мире без суперсил, лучшее, что мы могли сделать, это драться с медведями".

"Медведи?"

"Не спрашивай, — сказал папа. "Дело в том, что более мягкие ветви семьи старались жить тихо. Как вы думаете, насколько полезны наши способности в повседневной жизни? "

Я напрягся. "Это могло бы ..."

"Я имею в виду без борьбы", — сказал папа. "Я тренировался, когда учился в колледже, пытаясь произвести впечатление на твою маму. Я мог поднять до восьмисот фунтов за один раз. Я едва могу заработать и половину этого сейчас. Сколько раз вы когда-нибудь видели, как я его использую? "

Я нахмурился. Я не мог припомнить, чтобы когда-либо видел, чтобы папа нес что-то необычно тяжелое.

"Мы живем нормальной жизнью, — сказал папа. "И что хорошего в суперсиле в обычной жизни, кроме тех случаев, когда пора переставлять мебель?"

Я нахмурился. Вне боя я мог видеть, что он говорил, но это все равно не помогало мне оставаться в безопасности. Не то чтобы я хотел драться с Крюковолком или кем-то еще. Я просто хотел быть достаточно сильным и быстрым, чтобы избежать неприятностей.

"До Scion было проще. Никто не поверит, что кто-то может быть настолько сильным, поэтому они посмеются над этим. С тех пор вы рискуете, что банда попытается завербовать вас, угрожает вашей семье или, возможно, убьет вас ", — сказал папа.

"Так что станьте достаточно сильными, чтобы они не смогли", — сказал я.

"У всех есть слабые места, — сказал папа. "Даже у легенды есть муж. Даже если бы ты мог заставить меня тренироваться с тобой, как насчет Курта и Лейси, Эммы, школьников? В вашей жизни есть люди, которых они могли бы использовать, чтобы заставить вас присоединиться "."

Я не планирую ни с кем драться, — возразил я. — Но что произойдет в следующий раз, когда группа таких головорезов решит напасть на меня? Если я смогу " Не защищайся, в следующий раз я могу погибнуть или того хуже.

Папа нахмурился: "Я мог бы научить тебя. Я многому научился у своего отца, хотя и пытался держаться подальше от жизни".

Я покачал головой. "Парень, который спас меня, легко избил семерых парней, даже без сил".

"А что, если он узнает, что ты плащ?"

"Он уже знает", — сказал я. "Для него это не имело значения".

Папа долго молчал. "Я бы хотел, чтобы ты ему не сказал. Это подвергает опасности нас обоих ".

"Он уже знает, где мы живем", — указал я. "Если он собирался предать нас, мы уже ничего не можем с этим поделать".

"Ты хоть что-нибудь знаешь об этом парне?" — спросил папа.

"Он помогал мне, когда в этом не было необходимости", — сказал я. "Это больше, чем кто-либо другой был готов сделать".

Папа нахмурился. "Меня все это беспокоит. Откуда ты знаешь, что он не злодей? "

"Если это так, я сбегу", — сказал я. "Но если он научит меня избегать неприятностей, разве это не того стоит?"

"Я хочу с ним встретиться", — сказал папа после долгой паузы. "И вы не собираетесь ни с кем драться. Вы захотите; это часть нашего семейного наследия. Это то, что рано или поздно убивает всех нас, это потребность и побуждение к борьбе ".

Некоторое время я молчал. "Поэтому я так много ем?"

"Вашему телу нужно много топлива, когда вы тренируетесь; все, что позволяет нам адаптироваться, требует много энергии. Если вы остановитесь на время, ваш аппетит вернется в норму. "

"Так что мне придется устроиться на работу, чтобы платить за еду", — сказал я.

"Я постараюсь заставить это работать", — сказал он. "Но, возможно, нам придется поразить несколько ресторанов на другом конце города".

"Почему на другом конце города?"

"Где нас не знают", — сказал он. "Вы еще даже не достигли своих пределов в том, сколько вы можете съесть. Чем тяжелее тренировка, тем больше вам нужно есть ".

"Я голоден, — признался я.

Он тревожно усмехнулся. "Я заметил, что кладовая становится довольно пустой".

Я нахмурился. "Как ты сделал мяч?"

"Есть способы использовать эту энергию внутри нас", — сказал он. "Я выучил некоторые из них, даже если я не особо силен. Легенды говорят, что Сунь Укун мог разрушать горы, и есть методы, которые передавались через семью ".

"Я бы хотел этому научиться", — признался я.

"Это все равно что дать тебе пистолет", — сказал папа. "Я еще не думаю, что готов научить тебя этому".

Я пытался вспомнить, что видел, как он делал.

"Я буду просто экспериментировать, пока не выясню, как это сделать самостоятельно", — сказал я. "Я сниму его рано или поздно".

"Легенда гласит, что некоторые из членов семьи действительно смогли летать, когда стали достаточно сильными", — признался папа. "Мне никогда не удавалось сделать больше, чем немного поплавать".

Он колебался. "Есть способы использовать это, чтобы стать немного жестче. Нет ничего плохого в том, чтобы научить вас этому ".

Учитывая состояние Броктон-Бей, я немного обиделся на него за то, что он не научил меня этому, когда мне было четыре года. Конечно, тогда я бы все ляпнул одноклассникам, а потом сказал бы Эмме.

То, что Эмма знала, что я не совсем человек, было совсем не хорошей идеей.

"Так что это?" Я спросил. "Мы можем адаптироваться?"

"Есть кое-какие мелочи", — сказал папа. "Ты помнишь, как я всегда заставлял тебя носить пальто, даже когда было не так холодно?"

"Ага?"

"Было действительно холодно. Мы просто не чувствуем этого, как обычные люди. Я просто не хотел, чтобы кто-то заметил ничего странного ".

"Хорошо, — сказал я.

"Кроме того, мы иногда превращаемся в обезьян-оборотней".

Он снова замолчал. Я уставился на него, недоумевая, почему он вдруг придумал что-то настолько нелепое. Он пошутил? Просто казалось, что это возникло из ниоткуда в середине серьезного разговора.

"Верно, — сказал я. "И вы не просто обезьяны, говоря это".

"Я серьезно. Большинство из нас рождаются с хвостами, и если мы увидим свет полной луны с хвостом, мы превратимся в тридцатифутовую обезьяну, которая в десять раз сильнее. Мы сходим с ума и разрушаем все, что попадаем в наши руки ".

"Похоже, ты придумываешь что-то, чтобы меня обмануть", — сказал я, нахмурившись. "Значит, вы пытаетесь сказать, что я превращусь в какую-то обезьяну к полнолунию".

Он кивнул.

"Но у меня нет хвоста".

"Они удалили его, когда ты родился, как всегда. Некоторые люди рождаются с хвостами от природы, просто они не покрыты мехом. Я сказал врачам, что это странная генетическая причуда, которая присуща семье, и мне пришлось отговорить его от проведения исследования. "

Я долго смотрел на него.

"Значит, у меня был хвост", — категорично сказал я. "Обезьяний хвост".

"Причина, по которой я даже говорю вам это, заключается в том, что вам нужно позаботиться об этом, если у вас есть ребенок. Кроме того, были редкие случаи, когда хвост отрастал, когда мы в опасности. Вы должны остерегаться этого ".

"У обезьян нет хвостов", — сказал я.

"Ну, технически обезьяны, но насколько я помню, они похожи на горилл".

"Вы это видели?"

Он вздрогнул. "Один раз, и я больше никогда не хочу его видеть. У меня был дядя, которому не удалили хвост. Это было ужасно, и я чуть не умер ".

"Почему бы тебе не удалить хвост?"

"Его родители были частью какой-то религиозной группы, которая не верила в медицинское вмешательство. После того, как это случилось, когда ему было три года, они старались не отпускать его лунными ночами, но он поскользнулся, когда ему было двадцать. Он убил всю свою семью ".

Выражения ужаса на лице отца было достаточно, чтобы убедить меня, что он не шутил.

"Значит, хвосты — это плохо".

"Действительно плохо", — сказал папа. "По сути, вы превращаетесь в слабую версию Губитель".

При моем нынешнем уровне силы десятикратное увеличение силы сделало бы мою обезьяну такой же сильной, как настоящая горилла, которая казалась слабой до тридцати футов ростом. Однако, если бы я когда-нибудь стал действительно сильным, это была бы совсем другая история.

"Я до сих пор не понимаю, почему ты думаешь, что становиться сильнее — плохая идея", — сказал я.

"Это немного похоже на ружье", — сказал папа. "Если все, что у вас есть, это кулак, тогда кто-то начнет бить. Но если у одного человека есть пистолет, всегда есть соблазн вытащить его, использовать ".

"Но если вы воспользуетесь им во благо", — сказал я. "Большинство парней, о которых вы говорите, не могли стать очень сильными, потому что им приходилось сражаться только с нормальными людьми. Сейчас мы живем в другом времени. Если борьба с более сильными людьми означает, что ты становишься сильнее, то почему бы не стать героем? "

"Герои умирают, Тейлор, — сказал папа. "Злодеи тоже. Как ты думаешь, почему твоя мама перестала быть приспешницей Lustrum? "

"Я думала, это все дело в кастрации", — сказала я, делая движение пальцем как ножницы.

Папа поморщился. "Это сделало это намного проще, правда. Но у твоей мамы умерли друзья, и она видела, к чему все это идет. Людям нравится делать из себя Cape Out что-то вроде игры с полицейскими и грабителями, но Capes умирают постоянно, и не только в драках Губитель ".

"Не так много, если вы присоединитесь к Протекторату или Защитникам", — сказал я.

"Готовы ли вы присоединиться к приходам?" — спросил папа, пронзительно глядя на меня. "Есть ли у вас хоть какие-то способности, которые они могут проверить?"

Я показала Гаррету свой жизненный смысл, но ничто другое, что у меня было, не было готово стать героем. Я нахмурился.

"Нет, но разве вы не пытались сделать этот город лучше в течение многих лет? Верните рабочие места, восстановите паром, сделайте людей ' живет лучше? "

Он кивнул.

"Ничего из этого не произойдет, пока банды правят городом", — сказал я. "Протекторат ничего не собирается делать, и ни у кого другого нет достаточно сил, чтобы что-либо сделать".

Он ничего не сказал.

"Вы говорите мне, что у нас обоих есть сила, чтобы изменить ситуацию, и вы не хотите, чтобы я ее использовал? Если я могу добраться до точки, где я пуленепробиваемый, почему бы мне не использовать его, чтобы спасти этот город? "

"А что происходит, когда вы встречаетесь с Крюковолком?" он спросил. "Или легкое?"

"Тогда я сбегу, если не буду достаточно силен".

"Это не в нашей природе", — сказал он. "Убегая от драки. Вы говорите, что убежите, но когда он прямо перед вами, будет сложно не поддаться своим инстинктам ".

"То, что ты делаешь, прячась у всех на виду, не кажется особенно храбрым".

"Ты поймешь, когда станешь старше", — сказал он. "Обязанности меняют вас. Твоя мать перестала быть приспешницей отчасти потому, что узнала, что ты у нее будет. Я отказался от этого по той же причине ".

Мне это не показалось, что он когда-либо использовал свои способности для чего-нибудь, кроме как произвести впечатление на девушек.

Я долго смотрел на него.

"Я стану сильнее. Даже если ты не позволишь мне тренироваться с Гарретом, я найду способ сделать это ".

Он вздохнул. "Я знаю. Вот почему я хочу познакомиться с вашим благодетелем. Если он действительно хороший человек, он не подвергнет тебя опасности.

"Кроме того, я хочу научиться делать этот энергетический шар", — сказал я.

"Что ты будешь с этим делать, если я тебя научу?" он спросил. "Это не очень хорошо ни для чего, кроме борьбы".

"Это убережет меня", — сказал я. "Я видел, что там, и перцового баллончика недостаточно, чтобы обезопасить меня".

"Я подумаю об этом, — сказал он. "Но я научу тебя использовать свою ки, чтобы стать сильнее. "

Я кивнул. "Я возьму это."

Это выставило мои тренировки с Гарретом в совершенно ином свете. Чем тяжелее он тренировался, тем сильнее я становился. Это означало, что ему придется провести меня через ад, чтобы я раскрыл свой истинный потенциал.

Я не мог дождаться, чтобы сказать ему.

5. Знание.

"Адаптация", — сказал Гаррет, глядя на меня. "Это имело бы смысл. Большинство накидок не начинаются так слабо, как вы, поэтому было бы разумно, что в вашей силе больше, чем то, что вы уже показали ".

Я не рассказывал ему об истории моей семьи. Это была единственная уступка, которую папа получил от меня в обмен на то, что мне позволили продолжать это дело.

"Итак, чем сильнее я толкаю тебя, тем сильнее ты становишься. Как ты это понял? "

"Это только что пришло мне в голову", — солгал я.

"Что ж, большинство людей знают, как использовать свои силы с самого начала, так что это имеет смысл".

Я кивнул, гадая, откуда он так много знал о Кейпсе. Конечно, я начинал понимать, что он был в некотором роде ботаником, что, вероятно, как-то с этим связано. Грег Ведар определенно не мог перестать говорить о плащах.

Был ли Сион всего лишь плащом, как мой предок, который вначале был почти таким же слабым, как я, но вырос до такой степени, что даже Смертники должны были его бояться?

Мысль о том, что однажды я стану таким же могущественным, как он, опьяняла. Дело было не только в безопасности; в том, чтобы быть настолько могущественным, было очарование того, что София и Эмма наконец поймут, что они больше не могут меня беспокоить.

Если бы у меня была сила бога, мне бы не пришлось сталкиваться с такими мелкими проблемами, как издевательства.

"Думаю, это делает это хорошо", — сказал он. Он вытащил из-за сиденья большой рюкзак, явно напрягаясь, когда протягивал его мне. Я хмыкнул, схватив его.

"Что это?"

"Это то, что вы будете носить на своих доставках", — сказал он. "Во время пробежки."

"Мне еще нужно вылечиться, прежде чем я стану сильнее", — возразил я.

"Вы говорите, что не хотите этого делать?" он спросил.

Я вздохнул. Он уже дал понять, что подталкивает меня, пытаясь заставить меня сдаться. Теперь, когда я знал, что все это только приблизит меня к тому, чего я хотел, я определенно не собирался отступать.

"Хорошо, — сказал я. "Что бы ни."

Если раньше я думал, что пробежать двенадцать миль, постоянно хватая кувшины с водой, было трудно, то это было пыткой. Единственное, что меня поддерживало, это то, что мужчины в армии занимались подобными вещами, и у них даже не было парачеловеческих способностей.

Конечно, у них, вероятно, тоже было больше времени, чтобы поработать над этим.

Когда мы подошли к третьей остановке дня, я почувствовал большое количество сильных жизненных сил внутри склада, на который мы доставляли товары.

Они хотели десять кувшинов с водой, что было бы не так уж удивительно, если бы не то, что мы были в промышленной зоне и вокруг не было много машин. Почему в это время суток на складе было так много людей?

"Кому это мы доставляем?" — спросила я, садясь в фургон.

"Не задавайте вопросов, — сказал Гарретт. "Так лучше для всех".

"Есть много людей с сильной ки внутри", — сказал я.

Он повернулся и некоторое время смотрел на меня, затем вздохнул. "Подумайте о том, что вы мне сказали. Вы можете почувствовать чью-то боевую мощь. Внутри много людей с сильными боевыми навыками. О чем тебе это говорит?"

"Они в банде?" — медленно спросил я.

Он кивнул. "Обычные люди не воюют много. Даже копы так много не делают. Это означает, что там, вероятно, много парней с оружием, а ты не пуленепробиваемый, по крайней мере, пока ".

"Так что мне не следует задавать вопросы".

Он кивнул.

Я вздохнул. Я мог понять, почему он не хочет иметь дело с такими людьми. Никакое количество кунг-фу не могло справиться с парнем, у которого был автомат.

Тем не менее, вполне возможно, что эта работа может иметь больший потенциал, чем я думал. Если бы я мог чувствовать людей, которые проявляли насилие, это означало, что я мог бы довольно легко выследить банды.

Эта работа должна была провести нас по всему городу, а это означало, что у меня будет шанс построить довольно хорошую карту того, где прячутся банды. Эта информация сама по себе была бы ценной для ГВП или даже для полиции, если бы я мог заставить их поверить мне.

Конечно, это может привести к гибели множества людей. Я видел полицейские рейды, в результате которых полицейских утаскивали в гробах.

Может, мне нужно было посмотреть и подождать, как сказал Гаррет.

Это не означало, что я собираюсь сдаться. Это просто означало, что я собирался спланировать. Я не собирался быть целеустремленным идиотом, как настаивал мой отец, большая часть нашей семьи.

Как бы я ни хотел драться, я не был готов.

Не то чтобы я сам собирался преследовать банды. Я не был близок к этому моменту, и даже если бы у меня была такая власть, это означало бы эскалацию.

В конце концов, если я побью гангстеров в убежище Империи, то Империя вызовет некоторые из их плащей. Если я их побью, они будут приносить все больше и больше накидок, пока наконец не найдут способ привести меня. вниз.

Тем временем люди будут ранены; нормальные, бессильные люди, не имевшие возможности защитить себя.

Во всяком случае, так думал папа.

Я все еще не был уверен, что согласен с ним. Мне казалось, что если у вас была сила что-то остановить, а у вас нет, это частично накладывает на вас ответственность.

Миру нужны были герои, и у меня был шанс им стать.

Тем не менее, это было то, что было далеко в будущем. Я нахмурился и кивнул.

"Двигайтесь, — сказал Гарретт. "И будьте особенно вежливы с этими парнями".

Правильно.

Я постучал в дверь склада, и мгновение спустя мужчина распахнул дверь. Он был одет в бейсболку и джинсы, а обуви у него не было. У него были татуировки по всему телу; восемьдесят восемь на одной стороне шеи и кельтский крест на другой. Его голова была лысой, и он выглядел так, как будто был с похмелья.

"Что тебе нужно, малыш?"

"Доставка воды", — сказал я. Я указал на грузовик.

Я слышал лай собак изнутри склада, и мне было интересно, что Империя делает с собаками. Я не слышал, чтобы они нападали на кого-нибудь с помощью собак, и я не мог представить, для чего еще они были. Хотя пахло потом и мокрыми собаками.

"Дай сюда", — сказал он. "Мы позаботимся о том, чтобы доставить его внутрь. Что в рюкзаке? "

"Школьная работа", — сказал я. "Вы должны увидеть, что они дают нам в наши дни".

"Неважно", — сказал он, подписывая электронный буфер обмена.

Я уронил кувшин с водой к его ногам и повернулся, чтобы взять остатки.

"Разве ты не худощав, чтобы водить воду?"

"Он мой папа", — сказал я, пожимая плечами. "Он пытается научить меня ценить доллар или что-то в этом роде, или, по крайней мере, он так говорит".

Я попытался выразить как можно больше подросткового презрения, используя все, что я помнил, как Эмма делала в качестве ориентира.

Судя по выражению его лица, это сработало. Он заметно расслабился и одобрительно кивнул. "Важно научить их молодым".

Вероятно, именно так Империя обманула многих людей своей идеологией. Обучайте их молодым, и они будут продолжать верить в дело даже после того, как станут достаточно взрослыми, чтобы знать лучше. Сколько из них были бы совершенно другими людьми, не будучи радикализованными?

Я бросил рюкзак у фургона и медленно подносил воду по одному кувшину к двери, стараясь, чтобы она выглядела тяжелее, чем была на самом деле. Меньше всего мне было нужно, чтобы Империя думала, что я парачеловек.

Когда все закончилось, несколько человек переместили воду внутрь.

Я вошел в фургон и не побежал, как на других остановках.

Гаррет кивнул. "Я рад видеть, что ты не дурак. Я бы предупредил вас об этой остановке, но им нужна вода только раз в пару недель, и они довольно новые ".

"Просто езжай, — сказал я.

Он не заставил меня выйти и снова бежать, пока мы не оказались больше чем в квартале.

После этого я начал уделять больше внимания ки, которую ощущал на остановках. Иногда то, что я чувствовал, было мерцающим и слабым, как одна старуха, за которой мне пришлось зайти внутрь и поменять ей воду. Гаррет сказал, что все в порядке.

Она дала мне чаевые, и это было приятно.

В других случаях ки загорелась, например, когда мы доставляли воду в дом Даллонов. Гаррет заставил меня снять рюкзак и пошел со мной.

У всех Даллонов была сверкающая аура, особенно у Славы. Если бы я чувствовал боевой дух, было бы разумно, что у нее его было бы много. У меня возникло неприятное ощущение, что я ощущаю паралюдей, и если бы это было так, это было бы проблемой.

В конце концов, способность ощущать паралюдей за пределами костюма была в одном шаге от их выхода, чего не было сделано. Я слышал, как Грег Ведар говорил об этом достаточно, чтобы знать, что случилось с плащами, которые угрожали другим плащам в их собственных домах.

Как правило, это было некрасиво.

Исчезли все претензии на то, что это игра, и довольно быстро все стало серьезно и смертельно опасно. Я не был настолько глуп, чтобы думать, что то, что я молодой и женский, будет иметь большое значение. Все банды пойдут за мной, думая, что я собираюсь рассказать СКП о том, что я почувствовал.

Тот факт, что я раньше флиртовал с этой идеей, только усугубил ситуацию. Может, я расскажу СКП только о людях-членах банды.

У них, как правило, была более высокая ки, чем у обычных людей, но вполне возможно, что парагуманы просто участвовали в большем количестве драк, чем все остальные.

Единственным плюсом было то, что мой диапазон увеличивался за счет моей способности чувствовать ки. Сначала он не мог распространяться очень далеко, но чем больше я его использовал, тем ближе он подходил к покрытию целых складов. Это означало, что я смогу почувствовать не только Софию, но также членов банды и других преступников, которые могут захотеть причинить боль мне или папе.

Конечно, теперь, когда я знал секрет отца, я должен был задаться вопросом, насколько хорошо он справится с членами банды. Он сказал мне, что набор веса принадлежал маме. Обучалась ли она у Люстрама и, может быть, научила папу, или он научил ее драться, что привело к тому, что она получила место в армии?

В течение следующих нескольких дней я продолжал в том же духе. Больше всего меня разочаровало то, что бег не стал легче. Воду переносить становилось все легче, а вот бег — нет. Я не мог понять почему, учитывая то, что сказал мне мой отец. Я вышел на какое-то плато? Или было что-то еще?

В конце первой недели, бросая рюкзак в фургон, я ворчал Гарретту.

"Легче не становится. Я не понимаю.

Он ухмыльнулся мне, как будто знал то, чего не знал я. "Легче не должно быть, если ты хочешь поправиться".

"Да, но я должен адаптироваться, а этого просто не происходит".

"Как вы думаете, сколько веса в этом рюкзаке?" он спросил.

"Пятьдесят фунтов?" Я спросил.

"Попробуйте сто пятьдесят фунтов. Я прибавляю в весе каждый день ".

"Это не кажется более полным", — сказал я, нахмурившись.

Он пожал плечами. "Я заменял более тяжелые вещи более громоздкими. Вы даже не заметили разницы ".

Я нахмурился. "Это похоже на подвох".

"Это? Или, может быть, вы не сдавались, потому что думали, что не сможете этого сделать. Этот рюкзак весит больше, чем вы, и в значительной степени ограничен тем, что может вместить рюкзак ".

"Так что я могу сделать?" Я спросил. "Если мы не сможем усложнять себе жизнь, я не смогу и дальше поправляться".

"У меня есть друг, который занимается ремеслом", — сказал он. "И он изобрел способ утяжелить вашу одежду. В любом случае, избавиться от рюкзака — хорошая идея, потому что люди начинают разговаривать. Взвешенная одежда будет сильнее давить на ваши руки и ноги, что вам понадобится, если вы хотите стать сильнее ".

Я кивнул. Бутылки с водой становились до смешного просто. Я бы смог сложить несколько из них, если бы смог уравновесить их, и я не беспокоился о том, чтобы выйти на улицу.

"Это будет дорого стоить?" Я спросил. "Одежда мастерицы?"

"На самом деле это просто повязки для рук и ног", — сказал он. "В противном случае вы повредите свою стиральную машину, и, если мы все сделаем правильно, вам понадобится стиральная машина. Лучше всего то, что вес можно регулировать, и это буду я с пультом дистанционного управления ".

"И я могла бы носить его все время?" Я спросил.

Он нахмурился. "Я не уверен. Обычный человек получает наибольшую пользу, если у него есть время на поправку между тренировками, и легко можно травмироваться чем-то вроде этого. С другой стороны, физиология Грубых иногда бывает странной. Это могло бы быть возможно, но я думаю, что я хочу начать медленно ".

"Вы решили обучить меня?" Я спросил.

В конце концов, дать мне технологию, даже если это была всего лишь ссуда, было серьезным обязательством.

Он вздохнул. "Ага. Через день после доставки мы проработаем час обучения ".

Я усмехнулся ему. "Замечательно!"

"Это не значит, что мы собираемся расслабиться", — сказал он. "Чем сильнее ты станешь, тем больше захочешь использовать то, что знаешь. Наступает момент, когда вы думаете, что знаете гораздо больше, чем то, что делаете, и это наиболее опасно ".

Эффект Даннинга-Крюгера. Я слышал об этом. Основная идея заключалась в том, что люди, которые хорошо разбирались в предмете, знали, как много они не знали, и поэтому они были склонны недооценивать свои способности. Люди, у которых было очень мало знаний, как правило, переоценивали то, что знали. По сути, они не знали достаточно, чтобы понять, насколько они невежественны.

Другими словами, немного знаний было опасно.

Конечно, если бы я набрался сил, мастерство не имело бы значения.

— сказал мне Гаррет и нахмурился. "Неважно, насколько ты силен, всегда найдутся люди сильнее, а некоторые люди в Империи были профессиональными бойцами ямы. Даже такие люди, как Руна, который, вероятно, моложе вас, участвовал в гораздо более реальных боях. Опыт имеет значение, иногда больше, чем сила, по крайней мере, до определенного момента.

Я сомневался, что опыт имел большое значение против Левиафана, когда он впервые впал в ярость.

С другой стороны, против кого-то, кто был ближе к власти, я мог видеть, как это будет иметь гораздо большее значение.

"Хорошо", — сказал я.

Между моим отцом и Гарретом все были уверены, что первое, что я собираюсь сделать, — это пойти на драку. Разве они не понимали, что я сделал это только для того, чтобы не драться?

Если бы я был достаточно силен, никто бы мне не сопротивлялся, и я мог бы вернуться к жизни, в которой мне не нужно было бы беспокоиться о том, что на меня нападут люди и втянут в темный переулок.

Мне все еще снились сны об этом, и боль беспокоила меня не так сильно, как чувство беспомощности, насилия. Я ненавидел чувствовать себя жертвой. Быть жертвой было слабым. Это означало отсутствие контроля над ситуацией.

Я не собирался больше чувствовать себя так, даже если это означало, что мне пришлось столкнуться с большей болью, чем я чувствовал тогда.

Гаррет уставился на меня и вздохнул. Думаю, что-то из того, что я чувствовал, отражалось на моем лице, потому что он покачал головой.

"Я хочу, чтобы ты кое-что сделал", — сказал он.

"Что?" — осторожно спросил я.

Мы подъехали к детской площадке, которая выглядела так, как будто ее давно не использовали.

Гаррет остановил грузовик и попросил меня взять из фургона один из кувшинов с водой. Я кивнул и последовал за ним к обезьяньим барам. Он нес ведро и чашку.

Он попросил меня поставить кувшин для воды под решетку для обезьян, а затем заклинил ведро на решетку для обезьяны, прямо сбоку от кувшина для воды внизу.

Он протянул мне чашку, а затем размотал проволоку, которую держал в кармане. Он ударил, и верхняя часть кувшина исчезла, как будто это было масло.

Я смотрел.

"У меня есть друг-мастер", — сказал он, ухмыляясь. "Он может построить что угодно".

"Так что вы хотите, чтобы я сделал?"

"Повесьте вниз головой на решетку для обезьян", — сказал он. "Тогда я хочу, чтобы ты наполнил ведро чашкой".

Я смотрел на него. "Действительно?"

"В Китае есть школы, которые этим занимаются, и у них даже нет никаких полномочий. Если ты не хочешь этого делать, тогда ...

— Хорошо, — нахмурился я.

По крайней мере, это должно было дать мне пресс вместо маленького живота, который я развивал. Может быть, я смогу хоть чему-нибудь заставить Эмму завидовать.

Я мог это сделать.

6. Мячи.

"Почему он оранжевый?" Я спросил.

Это совсем не было похоже на наряды для таэквондо, которые я видел в прошлом. У него не было рук, и он состоял из двух частей: туники, как топ, и штанов. Цвет напомнил мне тюремную форму, из которой я подумал, не из которой она была сделана.

По крайней мере, синяя майка не так уж и плоха.

Гаррет пожал плечами. "Это женский тюремный костюм с оторванными рукавами".

"Что?"

"В колледже у меня была девушка, которая увлекалась косплеем", — защищаясь, сказал он. "Она была примерно твоего роста, потому что ты невероятно высокий для ребенка твоего возраста".

Я даже не мог спросить, может ли он позволить себе настоящее ги для карате, потому что я определенно не мог себе этого позволить.

"Так вы говорите, что если коп увидит это, он, вероятно, погонится за мной?"

"Это часть твоего обучения", — сказал он. "По крайней мере, у меня есть хорошие ботинки. Когда вы сражаетесь, важно иметь хорошую опору ".

Я нахмурился.

"Так что переоденьтесь", — подсказал он.

Я нахмурился еще сильнее. Переодеваться в ванной в круглосуточном магазине было достаточно плохо. Что было хуже, так это то, что у них были камеры, а это означало, что кто-то сможет увидеть мое лицо.

Я сказал это, и он сказал: "Вы можете переодеться в кузове грузовика, но там не так много уединения".

Нахмурившись, я согласился и через мгновение проскользнул внутрь.

В эти дни у меня постоянно болели мышцы; всякий раз, когда они начинали чувствовать себя хорошо, Гарретт увеличивал тренировку до смехотворной степени. Как будто он тайный садист или что-то в этом роде.

Как только я закончил наливать в ведро чайную чашку, он заставил меня снова вылить его в кувшин подо мной, по одной чашке за раз.

Хотя я начал набирать пресс. Дошло до того, что мне нужно было приложить усилия на уроках физкультуры, чтобы никто не увидел меня голым. Я уже этим занимался, но мне нужно было работать усерднее. Меньше всего мне было нужно, чтобы София поняла, что меня разрывают.

Я надела одежду, которая оказалась на удивление удобной. Было ощущение, что что-то много стирали, и мне внезапно пришло в голову, что этот наряд был размером с друга Гарретта, того, что я видел пару раз.

Было ли это на самом деле от девушки, или он просто стеснялся сказать мне, что его друг-мужчина так увлекался косплеем, что надел этот наряд до такой степени, что он был мягким.

Я попытался передвигаться экспериментально и понял, что туда легко, по крайней мере, так же легко, как и в моей обычной спортивной одежде.

Сапоги тоже были моего размера, удобные. Интересно, откуда Гаррет узнал мой размер. Это был особый навык; он когда-то работал в розничной торговле?

Выскользнув из круглосуточного магазина, я старалась не закрывать лицо волосами и не смотреть на камеры на потолке.

Я ушел до того, как кассир успел крикнуть, что мне нужно что-то купить.

Сунув одежду в рюкзак, который больше не должен был быть наполнен камнями или чем-то еще, что Гарретт положил туда, я взглянул на Гарретта.

"Уже довольно поздно, — сказал я. "Папа уехал на конференцию, как я уже сказал. Зачем задерживать меня так поздно? "

"Есть место, которое я хотел использовать", — сказал он. "Но он открыт до девяти, а есть отставшие до десяти".

Я кивнул и сел на пассажирское сиденье. Мы ехали в его личном фургоне, а не в фургоне водопроводной компании. То, что мужчина его возраста водит девушку моего возраста в таком фургоне, вероятно, выглядело подозрительно, но я всегда мог утверждать, что он был моим отцом.

По крайней мере, он не просил меня бежать рядом с фургоном. В последнее время он увеличивал свою скорость, а это означало, что мы выполняли доставку быстрее, но это было намного тяжелее для моего тела.

Я подозревал, что сначала он медленно меня преследовал, а это означало, что все это занимало больше времени, чем он привык. Ему нравилось делать вид, что ему все равно, но я знал лучше.

Мы были в спорткомплексе колледжа. Я моргнул. Это было на окраине колледжа, и там было темно. Видимо закрыли.

Колледж Броктон-Бэй казался лучше; спортивный комплекс был частью этого. Папа привел меня туда однажды, когда мама была еще жива, чтобы поиграть в ракетбол. Он был построен еще в восьмидесятых, когда считалось, что вкладываемых денег хватит на вечность.

Теперь у них были сокращенные часы работы, и дом начал разваливаться из-за отсутствия обслуживания. Они позволили представителям общественности оплачивать дневную ставку, потому что это был один из их единственных способов оплачивать содержание.

Мгновение спустя мы вышли из фургона и направились к главному входу. Я мог видеть, где камеры когда-то были над дверью, но они были разбиты и выглядели так, как будто они больше не работали.

Гаррет вытащил пару кусков проволоки и мгновение спустя, к моему ужасу, взломал замок на двери повышенной безопасности.

"Что ты делаешь?" Я спросил.

Он посмотрел на меня. "Вы действительно хотите, чтобы люди видели, что мы здесь делаем?"

"Нет", — неохотно сказал я.

"Ну, я здесь не работаю, и у меня нет ключа. Люди, которые владеют этим местом, не одобрят то, что мы собираемся сделать, даже если это не нанесет никакого ущерба их оборудованию. Они будут беспокоиться об ответственности ".

"Где ты научился взламывать замки?" — спросил я, игнорируя намек на то, что все, что мы собирались сделать, будет жестоким или опасным.

Конечно было.

"Я подобрал его здесь или там", — сказал он. Он усмехнулся мне. "Я могу многое делать".

Я нахмурился, оглядываясь. Стоять над кем-то, взломавшим замок, в ярко-оранжевой тюремной форме, казалось, напрашивалось на неприятности.

Дверь щелкнула, и мгновение спустя мы оказались внутри. Гаррет двигался в темноте, как будто бывал здесь раньше, что, вероятно, было правдой. Я на мгновение задумался, не здесь ли он учился в колледже. Он ускользнул, что встретил своего друга в колледже, хотя, полагаю, это могло быть в другом городе.

Я последовал за ним, гадая, было ли передвижение в темноте частью моего обучения, или он просто не хотел предупреждать охрану кампуса, включая свет.

Он дождался, пока мы вошли в комплекс, чтобы включить свет.

Вскоре он вытащил машины для подачи бейсбола. Он попросил меня вытащить их, и вскоре мы поставили их в круг посреди зоны отдыха.

"Я не люблю бить девушек", — сказал он. "Даже сверхчеловеческие".

Он вытащил какую-то ленту и сделал квадрат на полу в центре круга.

"Что мы делаем?" Я спросил.

В круге было восемь машин, и Гарретт подключал их все к полосе, еще одному устройству Tinkertech. Мне пришлось задаться вопросом, сколько гаджетов делал его друг-мастер и почему он так щедро делился ими со своим другом.

"Я хочу, чтобы вы стояли посередине", — сказал он. "Внутри круга".

Я подозрительно посмотрел на него, но, наконец, сделал, как он сказал.

"Вам придется научиться уворачиваться от вещей", — сказал он. "Потому что независимо от того, насколько сильным ты становишься, всегда найдется кто-то посильнее, даже если это просто Левиафан или Симург, бросающие в тебя вещи".

"Некоторые из них сзади, — возразил я.

Он пожал плечами. "Вы не думаете, что люди будут пытаться ударить вас сзади? По крайней мере, я не заставляю тебя делать это с завязанными глазами.

В этом заявлении было еще неявное выражение, которое мне не особенно понравилось.

У него был контроллер, к которому он прикрепил все остальное. Видимо, он собирался выбрать, какой качающей машиной ударить меня.

"Я думал, тебе не нравится бить девушек?"

"Я нет", — сказал он, ухмыляясь. "Вы всегда можете сдаться".

Я упрямо покачал головой. Вдруг я услышал жужжащий звук, когда все машины ожили.

Раздался характерный вой, и я внезапно почувствовал боль, разрывающуюся слева от меня, когда бейсбольный мяч ударил меня по ребрам. У меня перехватило дыхание, и я внезапно не увидел ничего, кроме красного.

"Если вы правы относительно своих способностей, в будущем от этого будет меньше страданий", — сказал Гарретт. "Вот почему вы должны научиться избегать вещей, которые причиняют вам боль. Что вы собираетесь делать, если в вас стреляет член банды? От этого будет труднее избавиться ".

Раздалось скуление, и еще один бейсбольный мяч попал мне в лопатку. Боль взорвалась, и я упал на одно колено.

"Вы готовы сдаться?" — насмехался он.

Я медленно встал и покачал головой. Я снова услышал звук питча и на этот раз бросился в сторону.

"Хорошо", — сказал он. "Но постарайтесь оставаться в кругу. Помните, пули будут лететь в вас со скоростью более шестисот миль в час. Эти бейсбольные мячи идут на девяносто ".

Я скривился, когда услышал еще один звук, и мяч попал мне в руку.

"Больно, правда?" он спросил. — Думаешь, не повредит, если Крюковолк тебя схватит? Руна бросает бетонные блоки, которые причинят гораздо больше вреда, чем это. Легкое дышит огнем. Даже Скидмарк любит бросать вещи. Если вы не научитесь уворачиваться, у вас никогда не будет возможности полностью реализовать свой потенциал ".

Я поморщился, когда услышал, как машина позади меня слева от меня стреляет.

"Конечно, вы знаете, что мы будем делать, когда вы научитесь этому, верно?" он спросил.

Я покачал головой, избегая еще одного мяча.

"Мы собираемся уменьшить круг", — сказал он. Он ухмыльнулся.

Дерьмо.

* * *

* * *

Было больно двигаться.

У меня были синяки по всему телу. Я бы тоже держал их на ногах, если бы машины для отбивания ударов были предназначены для метания мячей в ноги людей. К счастью, все мои травмы попали в зону удара.

К сожалению, это означало, что вся моя спина, руки и ребра были черно-синими. На самом деле было немного больно дышать, и я подумал, не сломал ли я что-нибудь.

К счастью, Гаррет давал мне выходные. Он и его друг занимались чем-то, вероятно, связанным с ботаником, и он подумал, что это хорошая возможность для меня вылечиться.

Целых три дня без боли звучало немного похоже на рай, хотя часть меня подозревала, что к последнему дню я стану немного нервным.

Из-за синяков мне пришлось надеть черную толстовку с капюшоном. Мне нужно было не снимать его весь день и делать все возможное, чтобы люди не видели синяков. Меньше всего папе нужно было, чтобы учитель с хорошими намерениями обратился к нам в CPS.

По крайней мере, это был солнечный день. Может, было тепло, а может, и нет. Я не осознавал, пока папа не упомянул об этом, что экстремальные температуры меня не особо беспокоят. Было ли то жарко или холодно, меня это никогда особо не беспокоило.

Я проскользнул в школу и увидел, что девочки собрались вокруг моего шкафчика.

Они захихикали, когда я подошел. Кто-то нарисовал спреем "Шлюха" на моем шкафчике. Я вздохнул и протолкнулся мимо одной из девушек, которая не могла двигаться достаточно быстро.

"Какого черта, Хеберт?" — спросила Эмма. "Уже превратился в хулигана?"

Я не стал смотреть на нее, просто открыл свой шкафчик, прикрыв его рукой, чтобы никто из них не увидел комбинацию. Мне уже дважды приходилось менять шкафчики, потому что они вычислили комбинацию, и я не собирался делать это снова.

"Или, может быть, вы только что начали резать", — сказала она. Она ухмыльнулась. "Это то, что делают девушки, прежде чем они решат по-настоящему посвятить себя делу и в конечном итоге убьют себя"

Учитывая, что по крайней мере три девушки, которые стояли позади нее, были известными закройщиками, я был удивлен, что она туда ехала.

Она схватила меня за запястье, и я схватил его.

"Не трогай меня", — сказал я. Я наконец взглянул на нее, и она отступила на шаг.

"Психо-урод", — сказала она. "Почему бы тебе не бросить школу и не начать заниматься тем, кем ты всегда был призван быть... торговкой шлюхой".

"Она недостаточно хороша, чтобы быть шлюхой для Империи", — насмехалась одна из девушек позади нее. "И у ABB тоже есть более высокие стандарты, и они поработят практически любого".

"Им не пришлось бы ее порабощать", — сказала другая девушка. Думаю, Марси. "Она настолько возбуждена, что это единственный способ, которым такая уродливая девушка может когда-либо трахаться".

Я проигнорировал их, запихивая свои вещи в рюкзак так быстро, как только мог. Меня это не должно было беспокоить, но в повторении была определенная сила, момент, когда речь шла уже не о том, что было сказано, а превратилась в стенографию для всех других случаев, когда были сказаны похожие вещи.

Я захлопнула дверь своего шкафчика и заперла его.

Мгновение спустя я пробивался сквозь толпу девушек. На данный момент меня не волновало, сбил ли я некоторых из них, и, учитывая мою силу, я сомневался, что им понравится то, что произойдет, если я это сделаю.

Я почувствовал движение справа и отошел в сторону за мгновение до того, как София успела бы меня остановить.

Хм, может быть, обучение уклонению было не совсем бесполезным.

Я обошел Софию, которая подозрительно смотрела на меня. Мне было очень больно от того, что я просто переехал, последнее, что мне нужно было, чтобы она добавила к этому.

Я хмыкнул и на этот раз добрался до урока вовремя.

На моем сиденье было что-то липкое. Гаррет продолжал говорить о ситуационной осведомленности, и на этот раз я был этому рад.

Я проскользнул на сиденье, которое обычно занимал Грег Ведар, и увидел, как он смотрит на меня с растерянным выражением лица. Он, очевидно, был гораздо менее осведомлен о ситуации, чем я, и у него внезапно появилось выражение лица, когда он сел.

Я слишком много пережил это чувство в своей жизни, и мне не нравилось его видеть. Я должен был предупредить его, даже если он обычно раздражал, и мне было немного не по себе из-за этого.

"Извини", — тихо сказал я.

Он повернулся и посмотрел на меня с обиженным видом. Хотя я имел тенденцию сосредотачиваться на собственном плохом опыте в школе, я знал, что время от времени у него были свои переживания, и не только от девочек, которые превратили мою жизнь в ад.

Некоторые из мальчиков сделали с ним вещи, о которых я слышал лишь мимоходом, а это означало, что, вероятно, было гораздо больше инцидентов, о которых я не знал.

Тем не менее, урок прошел быстро, и мне не было больно, если я не двинулся с места.

Чего я не ожидал, так это второго периода. Физкультура должна была быть чем-то, чем кто-то с моим набором способностей мог бы немного насладиться, но в тот момент я чувствовал себя так, как будто меня избили бейсбольными мячами.

О верно.

Более того, я даже не мог использовать то количество силы или выносливости, которое могло бы дать мне хорошую тренировку. Это могло бы сбить меня с толку так же быстро, как и все остальное.

Единственным плюсом в классе было то, что у тренера, мисс Хэнли, не было ни одного фаворита. Некоторым девушкам нравилось утверждать, что она лесбиянка, но я никогда не видел, чтобы она смотрела в раздевалку или что-то в этом роде.

Она занималась бизнесом, и если она одевала буч, меня это не беспокоило. Разве не так должны были одеваться тренеры?

Тем не менее, сегодня должен был быть вышибалы, спорт, предназначенный для хулиганов, и я испытывал достаточно боли, так что даже мячи, брошенные девушками, не были чем-то, чего я с нетерпением ждала.

По крайней мере, на мне не было утяжеленной одежды. Гаррет угрожал использовать их в следующий раз, когда мы будем тренироваться с мячом, чтобы замедлить мою реакцию.

Иногда я задавался вопросом, не слишком ли он наслаждается этим. Было бы меньше больно, если бы он бил меня сам, снова и снова.

"Почему ты в спортивном костюме? — Здесь девяносто градусов, — спросил меня тренер.

"София и Эмма украли мои другие, и у меня не было возможности получить новые", — сказал я. Это действительно было правдой.

"Выходи на корт", — прорычал тренер. "И не жалуйтесь на то, что там слишком жарко".

Разумнее было бы попытаться выйти из строя как можно быстрее. Я делал это раньше. Надеюсь, меня ударили бы по ногам, где это меня не беспокоило бы.

Я видел, как шепчутся девушки, и поморщился. Все они собирались пойти за мной.

Есть один способ позаботиться об этом. В тот момент, когда тренер дал свисток, я шагнул вперед и сделал вид, что споткнулся и упал, поморщившись, когда упал на бедро. Мячи пролетели над моей головой, и я постарался неуклюже взмахнуть рукой так, чтобы один из них попал мне в предплечье.

Было не так больно, как обычно, но было возможно, что я просто переместил штангу вперед, что, по моему мнению, было болезненным. По сравнению с фастболом со скоростью девяносто миль в час, удар резиновым мячом, брошенным девушкой, просто не оценивался.

Гаррет сказал мне, что важно не бояться боли, иначе я вздрагиваю каждый раз, когда кто-то пытается ударить меня по лицу.

— Герберт, — крикнул тренер. "Тебе нужно увидеть медсестру?"

Я покачал головой. "Нет, я буду в порядке. Но меня ударили.

Это означало, что я должен был сидеть в сторонке, и вскоре их число росло настолько быстро, что меня вряд ли могли вызвать.

Было почти приятно сидеть и смотреть, как другие люди бросают друг в друга мячи. Я сидел и ждал окончания урока.

Когда девушки направились в раздевалку, я, как это часто бывало, отставал. Из-за этого я опоздал на следующий урок, но у девочек было гораздо меньше шансов украсть мои вещи, пока я был в душе.

Я подождал, пока все девушки уйдут, прежде чем, наконец, выскользнул в душ.

Включив спрей, я наконец расслабился. Приятно было видеть воду, лившуюся по моему бедному, измученному телу.

"Какого черта, Хеберт?"

Я повернулся, чуть не поскользнувшись, и поморщился.

София стояла позади меня, несомненно, собираясь ударить меня мокрым полотенцем и, вероятно, попытаться выгнать обнаженной в коридор.

Вместо этого она смотрела на сотни синяков на моей верхней части тела.

Очевидно, моя ситуационная осведомленность была не там, где она должна была быть в конце концов.

7. Угрозы.

Я выключил воду, небрежно схватил полотенце и укрылся, как мог. Демонстрация того, что я стесняюсь того, что она увидит меня обнаженной, просто дала бы ей еще один инструмент против меня, и я не мог позволить ей увидеть больше слабости.

Было серьезной ошибкой позволить себе достаточно насладиться душем, чтобы избавиться от чувства Ки, даже если это было то, что я использовал впервые. Наверное, мне вообще не стоило принимать душ, но тренер обычно настаивал, вероятно, потому, что некоторые из мальчиков в конечном итоге пахли задницей носорогов, если они этого не делали, что приводило к жалобам со стороны других учителей.

Даже когда дети совсем не занимались спортом, она обычно настаивала, учитывая, что некоторые из детей Уинслоу плохо моются дома.

"Что?" — спросил я Софию.

Единственным выходом для меня было попытаться выбраться из этого блефом. Я знал, как это выглядело; синяки, покрывающие мое тело, выглядели так, будто со мной оскорбляли. Если она зайдет достаточно далеко, это может привести к тому, что она назло бы позвонила в Службу защиты детей, что доставило бы нам всевозможные проблемы.

Мой отец достаточно пострадал, и я не хотел причинять ему больше горя. Кроме того, мне не разрешили бы продолжить обучение, если бы я оказался в приемной семье. Если мне повезет, я останусь жить с Эммой, что было бы худшим, что я мог придумать.

"Что, черт возьми, с тобой случилось?" она спросила.

"Какое тебе дело?" Я спросил. "Ты планируешь стать моим социальным работником или что-то в этом роде?"

София усмехнулась. "Думаешь, я помогу неудачнику вроде тебя?"

Я попытался пройти мимо нее, но она быстро заблокировала дверь. Я стоял на расстоянии вытянутой руки от нее и смотрел на нее, как будто мог сдвинуть ее силой воли. Обнаженная, когда она была одета, давала ей определенную власть надо мной, и мне это не нравилось.

В идеальном мире мне было бы все равно, но общество внушило мне, что женские тела должны быть идеальными, а мое не было, по крайней мере, пока. Она выглядела так, будто была в лучшей форме, чем я, даже если на самом деле я был намного сильнее и жестче. Проблема с грубыми способностями заключалась в том, что они не всегда соответствовали внешнему виду.

"Что случилось?" она потребовала.

Иногда лучшая ложь — это говорить правду.

"На меня напали ABB", — коротко сказал я. "Это был начальный тест. Есть полицейский отчет и все такое; поищи это."

Если бы она действительно это сделала, она могла бы увидеть запись о том, что меня вылечила Панацея, или, может быть, поймете, что прошло уже несколько недель, и синяки должны зажить больше, чем они уже были. Тот факт, что я предложил ей вариант, означал, что она вряд ли это сделает.

"Это не синяки от кулаков", — сказала София, внимательно рассматривая мои травмы. "Или от ботинок или летучих мышей. Какого черта они использовали против тебя? "

На мгновение я задумался, откуда она узнала; по выражению ее лица я подозревал, что она говорила правду. Достаточно ли часто она избивала людей, чтобы потом увидеть результаты своей работы? Или ей были нанесены синяки?

"Это имеет значение?" Я спросил. "А тебе какое дело?"

Она долго молчала.

"Если это твой папа ..." — неловко начала София.

Я смотрел на нее. Это почти походило на то, что она пыталась помочь каким-то странным, беспорядочным способом. Однако единственный способ, которым она могла помочь, — это причинить мне гораздо больше боли, чем все, что она сделала намеренно.

"Замолчи об этом", — сказал я. "Мой отец не имел к этому никакого отношения".

Она посмотрела на меня, и затем что-то в ее глазах ожесточилось.

"Может, мне стоит кому-нибудь позвонить", — сказала София. Она ухмыльнулась. "В конце концов, бедный, подвергшийся насилию Хеберт, возможно, нуждается в защите от ее большого плохого папы".

"А как вы думаете, что я им скажу, если вы позвоните в социальные службы?" Я спросил.

Она нахмурилась, явно не понимая.

"Я, конечно, не собираюсь обвинять своего отца в том, чего он не делал. Но знаете ли вы , кто уже ударил меня в прошлом, София?"

"Ты бы не посмел, — напрягшись, сказала она.

"Почему бы нет? Людей, расследующих жестокое обращение с детьми, не волнует, кто является звездой трека или кто знает модного адвоката по разводам. Они начнут копаться в вашем прошлом, и если у вас в шкафу есть скелеты, они их найдут.

София смотрела прямо сейчас. Она двинулась ко мне.

"Ударь меня по лицу", — сказал я. Я шагнул к ней, пока мы почти не соприкоснулись. "Это сделает мою историю настолько убедительной. Давайте вынесем это даже на улицу; будет неловко, но будет много свидетелей того, что вы напали на меня в душе.

Я наклонился к ней, говоря ей на ухо.

"Многие девушки боятся вас, но как вы думаете, что они будут делать, если у них будет возможность ударить вас ножом в спину? Если вы попадете в тюрьму, они продвинутся вверх по социальной иерархии; они такие суки.

"Они все знают лучше", — прорычала она, нахмурившись. Однако она сделала шаг назад и разжала руки.

"Есть ли они? Если они могут сказать что-то копам, а затем заявить, что вырвали это из контекста, почему бы и нет? " — сказал я, пристально глядя на нее. "Эмма может быть другой, но, опять же, она была моим другом, и посмотрите, где мы сейчас".

В ее глазах было замешательство, поэтому я настаивал.

"Как ты думаешь, как я был бы счастлив, если бы повесил на тебя все это?" Я спросил. "Потому что, если ты так меня ударишь ядерной бомбой, мне больше нечего будет терять. Моя мама умерла, а мой отец — это все, что у меня осталось ".

"Я убью тебя", — пригрозила она, снова сжимая руку.

"Вы можете попробовать", — сказал я. "Азиаты сделали это, а я все еще здесь. Но то, что хорошо для гуся, хорошо и для гусака ".

"Что это вообще значит?"

"Знаете ли вы, что колени — самая трудная для заживления часть тела?" Я спросил. "Здесь, в Уинслоу, много лестниц. Неужели ты действительно всегда хочешь постоянно следить за своей спиной? "

"А если я пойду к Блэквеллу и скажу ей, что вы угрожаете террористами?"

"Тогда я говорю полиции то же самое, что сказал бы ребятам из CPS", — сказал я. "Как вы думаете, каковы шансы, что хотя бы один из копов не будет сочувствовать Империи? Вы знаете, какие там копы. Бедную белую девушку избила черная девушка в этом городе? Новости ходят, и следующее, что вы знаете, люди приходят за вашей семьей ".

"Держись подальше от моей семьи!" — сказала она внезапно встревоженно.

"Ты ведешь себя так, как будто ты действительно крутой, как будто неважно, придет ли за тобой какой-нибудь бандит. Может быть, ты действительно такой, но держу пари, твои мама и сестра не такие уж крутые.

Она шагнула ко мне с яростью в глазах.

"Вот что я чувствую, когда ты угрожаешь моему отцу", — сказал я. "Это немного похоже на неписаные правила, которые они говорят о ношении накидок. Сражайтесь со мной сколько угодно, но как только вы войдете в мой дом и начнете угрожать людям, которых я люблю, перчатки слетят ".

Она внезапно остановилась.

"Я ничего не имею против твоей семьи, и я никогда не сделаю ничего, чтобы причинить им вред ... если ты не придешь за моей. Потом перчатки снимаются ". Я поднял руки, благодарный за то, что полотенцу каким-то образом удалось остаться на месте. "Всего этого можно избежать, если просто держать язык за зубами. Вам, вероятно, следует попытаться избежать всего, что могло бы отправить меня в кабинет медсестры; в конце концов, они должны сообщать о любых злоупотреблениях, которые они видят ".

Она уставилась на меня, на этот раз бессильно. Я почувствовал внезапный прилив торжества.

"Эти синяки не будут у тебя вечно, Хеберт".

То, как Гарретт меня тренировал, я бы, наверное, и сделал, хотя она и не знала этого.

"Мы сможем вернуться к этой игре, когда я выздоровею", — сказал я. "А пока мне нужно на занятия. Мы бы не хотели, чтобы учитель задавался вопросом, куда я пошел, приходил и искал меня? Может быть, тренер? "

София нахмурилась, но неохотно отошла в сторону.

Я видел, что не до конца убедил ее. Она посмотрела на мое тело, и я мог сказать, что она заметила, что мой живот почти исчез, и что я был в гораздо лучшей форме, чем был раньше. Снизу у меня были твердые мышцы, но сверху еще оставалось достаточно детского жира, чтобы покрыть его.

Меньше всего мне было нужно, чтобы она ударила меня по животу и почувствовала, что происходит с моим телом.

Она накренилась на меня, когда я проходил мимо, надеясь заставить меня отскочить или вздрогнуть. Учитывая, что мои ноги были мокрыми, я, вероятно, оставил бы меня на заднем конце.

Я перешел в раздевалку и был рад отметить, что моя одежда все еще была там, где ее оставили. Она не бросила их и не сделала с ними что-то невыразимо гнусное. Я спрятал второй набор на всякий случай, но теперь мне не пришлось их использовать.

Торопливо одевшись, я старался не обращать внимания на Софию, которая смотрела на меня.

"Хорошенько разглядываешь?" Я спросил.

Девочки-подростки болезненно относились к обвинениям в гомосексуализме, хотя, вероятно, не в десять раз меньше, чем мальчики. К счастью, я был просветленным и у меня не было предубеждений, но я сомневался, что София такая же.

Выражение отвращения на ее лице, по крайней мере, подтвердило это, но не остановило ход ее мыслей.

"Ты не такой толстый, как был", — сказала она. "Похоже, ты тренируешься".

Это было то, чем я не хотел с ней делиться, даже если это не сразу привело к тому, что меня выставили напоказ.

"Бег трусцой, — сказал я. "Так меня поймала компания ABB. Это было глупо ".

"Не глупо пытаться стать лучше", — сказала она. "Особенно, если ты начинаешь никуда не годиться".

Как ни странно, это было самое приятное, что она когда-либо говорила мне, даже если за этим последовало одно из ее обычных оскорблений. Я не оглядывался в ее сторону, хотя отслеживал ее энергию, на всякий случай, если она решит подойти ко мне сзади и ударить меня головой о шкафчик.

В конце концов, я угрожал ее семье, и вполне возможно, что она подумает об этом и решит, что я буду меньшей угрозой, если со мной случится несчастный случай.

Я должен был привыкнуть к тому, чтобы следить за своей спиной.

"Мне надрали задницу", — сказал я. "Не стоит".

"Это всегда того стоит", — настаивала София. "Вы думаете, что люди рождаются слабыми? Они предпочитаютбыть слабыми, чтобы на них наступили. Они не сопротивляются, а потом, когда весь мир бесится на них, они хныкают и плачут, как маленькие младенцы ".

"Ты думаешь, мне стоило нанести тебе удар?" — спросил я, наконец глядя на нее. "Дал сдачи? Тогда я уйду в наручниках ".

"Что, из школьной драки?" София усмехнулась.

Я покачал головой. "Если я пойду за тобой, это не будет маленькой битвой. Я бы причинил тебе боль , а потом в конечном итоге сделал бы больно своему отцу ".

"Ты не мог наложить на меня руку", — сказала София. В ее голосе была уверенность, которая говорила мне, что она этому верила. Вероятно, это означало, что у нее был некоторый боевой опыт, может быть, даже тренировки.

Хотя я сомневался, что она прошла через ад, через который я себя подвергал.

"Скажи, что это правда", — сказал я. "Я нападаю на тебя, и из этого ничего не выходит. Думаешь, Эмме не хотелось бы видеть меня в тюрьме?

— Опять извиняешься, Хеберт?

"Просто даю тебе знать. Если я пойду за тобой, это будет потому, что меня больше не волнует, что я буду несовершеннолетним, и это будет только в том случае, если мне нечего терять. Наверное, это в общих интересах, чтобы этого не произошло ".

"Пытаетесь вырастить пару? Тебе следовало сделать это год назад, когда, может быть, я бы этому поверил. Вы говорите много, но вы никогда не доводили дело до конца, независимо от того, что мы с вами сделали ".

Я не спорил. Я просто закрыл шкафчик и повернул комбинацию.

"Я всегда думала, что Скидмарк — это самое низкое дерьмо, которое я могла себе представить, но, по крайней мере, он сам борется", — сказала София. "Он не плачет, не скулит и не стонет о том, как все это несправедливо".

"Я сражаюсь только тогда, когда это имеет значение", — сказал я. "И это дерьмо со школьного двора ... ты действительно думаешь, что это имеет значение в долгосрочной перспективе?"

Это был самый долгий разговор, который у меня когда-либо был с Софией, который не закончился тем, что она подталкивала меня или тело меня проверяло.

"Это еще не конец", — сказала София. "Я приду за тобой".

"Итак, по сути, еще один день в Уинслоу. Почему это должно меня беспокоить?"

Я просил об этом, но ничего не мог с собой поделать. Я знал, что все, что я делал, это подталкивал ее к эскалации. Она будет работать с Эммой, чтобы сделать меня еще большим адом, чем он уже был, надеясь подтолкнуть меня к ... чему-то.

Неужели она действительно хотела, чтобы я ударил ее по лицу?

Или ей просто нужен был предлог, чтобы ударить меня, подтолкнуть меня и доказать, что я такой же бесполезный и слабый, каким она меня называла?

"Ты ведешь себя так, как будто мы сделали тебе самое худшее, но мы даже не начали", — сказала София. "Грядут события, из-за которых то, что мы сделали до сих пор, выглядит как игра в детский бассейн".

"Я переживу все, что ты в меня бросишь, и стану сильнее. Тебе должно понравиться, София.

"Почему?" — подозрительно спросила она.

"Потому что именно сейчас вы собираетесь достичь пика". Я сказал. "Твоя мама недостаточно богата, чтобы отправить тебя в колледж, и ты недостаточно умен, чтобы получать стипендию. Вы думаете, что достаточно хороши, чтобы получить стипендию для легкой атлетики? Это довольно конкурентный мир ".

Я покачал головой и бросил полотенце в мусорное ведро.

"По окончании средней школы вы окажетесь где-нибудь в тупике. Может быть, у вас будет ребенок, но вряд ли парень захочет терпеть вас достаточно долго, чтобы остаться. В конечном итоге ты станешь матерью-одиночкой в ??дрянной квартире, как и большинство людей здесь ".

Она шагнула ко мне. "Ты думаешь, что лучше меня, Хеберт?"

"Я буду", — сказал я. "Я буду работать в школе, если придется, и я получу хорошую работу. В конце концов, я оставлю Уинслоу позади, и лучшая месть, которую я когда-либо получу, — это вообще не думать о тебе, потому что, в конце концов, ты всего лишь пятнышко чего-то противного в моем шоу ".

Она двинулась ко мне, но я уже шел к двери. Я вышел на улицу прежде, чем она смогла меня догнать, а в коридорах было много людей.

Когда она с криком остановилась в дверях, я увидел убийственный взгляд в ее глазах.

Было глупо с моей стороны приманить ее. Это означало, что она обязательно что-то попробует, и, вероятно, скоро. Я просто не смог устоять перед тем, чтобы наконец сказать ей, как я себя чувствовал, какими бы ни были последствия.

Папа откладывал уроки Ки, пока не встретил Гарретта; это было единственное, что он должен был контролировать меня. К сожалению, на выходных Гаррет был занят.

Я направился к своему шкафчику и взял свои книги. Я добрался до следующего класса как раз вовремя, чтобы увидеть, что все толпились у окон и возбужденно разговаривали.

Мы были на втором этаже, и они смотрели на лужайку перед домом.

Я продирался сквозь них, как мог, и моргнул, глядя на то, что казалось невозможным.

Похоже, Марио и Луиджи ехали на усиленных тележках для гольфа, за ними гнались члены Протектората и некоторые из Палат. Снаряды "Купа" бросали по штурму и батарее. Брошенная банановая кожура заставила Триумф поскользнуться и упасть.

Похоже, они дурачили Протекторат, и это звучало так, как будто многие мои одноклассники думали, что это самая смешная вещь, которую они когда-либо видели. Там были сотовые телефоны, записывающие действие.

Эти парни должны быть сумасшедшими. Как бы быстро ни двигались эти повозки, им было бы легко обогнать любого из членов Протектората, кроме Скорости, а его здесь не было.

Тем не менее, это было довольно забавно, и я обнаружил, что наслаждаюсь их выходками вместе со всеми, пока они не умчались, оставив Протекторат пожирать их пыль.

8. Приоритеты.

Я чувствовал, как София следует за мной, пока я бегал трусцой.

Мой диапазон все еще был невелик, в лучшем случае полквартала за кварталом, и по какой-то причине она продолжала пропадать с моего радара, даже если она должна была быть в пределах досягаемости. Мне нужно было спросить папу, есть ли что-нибудь, что могло бы заблокировать Ки, потому что я не мог ни на что полагаться, если бы были слабости, о которых я не знал.

Гаррет все еще не закончил то, что они с другом делали; они, вероятно, занимались каким-то занудным занятием, которое вымотало бы меня до глубины души. Для этих выходных это было, вероятно, к лучшему, так как мне все еще нужно было вылечиться от ударов, нанесенных мне мячами.

Уклоняться было намного сложнее, чем я думал, и Гаррет настаивал на том, чтобы я научился этому сейчас, когда я все еще мог чувствовать боль, потому что может наступить время, когда мне это понадобится, даже если это будет только при атаках Губитель.

Он также настаивал на том, чтобы я привыкла к боли.

Очевидно, многие представители спортивных единоборств были настолько осторожны с людьми, что никогда не использовали полноконтактный спарринг или что-то еще, и люди привыкли не бить, когда они должны были, или следовать правилам, которых не было в уличных боях.

Хотя хорошо, что Гарретт сегодня не приедет. Если мне повезет, София вызовет полицию и попытается сделать вид, что Гаррет приставал ко мне. Это не облегчило бы тренировку.

Гарретт посоветовал мне чередовать тренировки. Инцидент с бейсбольными мячами имел целью не только улучшить мои навыки уклонения; это также было предназначено для того, чтобы я привык к боли и увеличил свою выносливость.

Это означало, что мне нужно было постараться избежать травм, пока я не вылечусь, но я мог работать над другими аспектами своей силы. К счастью, Гаррет сказал мне, что для меня готов комплект утяжеленной одежды. Все, что мне нужно было сделать, это поднять их.

Проблема заключалась в том, что я не хотел, чтобы София видела, что я делаю; худшее приходит к худшему, я всегда мог подождать до завтра, но часть меня с нетерпением ждала начала работы сегодня.

Это означало, что я должен был ее потерять.

Самым странным в моем восприятии ки было то, что мне казалось, будто она бежит по крышам, что не могло быть правильным. Мне пришлось бы научиться калибровать его лучше, иначе он мне не пригодился.

Избавиться от нее будет непросто. Я мог бы попытаться просто пережить ее; большинство людей не могло пробежать двенадцать миль. Конечно, я тоже не пробовал пробежать двенадцать миль без остановки, и мне, вероятно, пришлось бы над этим работать.

София была в команде по легкой атлетике. Если бы мне удалось столкнуть ее с землей, она бы заподозрила, что я плащ. Мне нужно было, чтобы она не думала об этом.

Очевидно, я не мог иметь ее где-нибудь рядом с местами, где я обычно встречался с Гарретом. Это означало, что мне пришлось бежать в сторону от того места, которое я хотел, чтобы она увидела.

Я повернул налево, направляясь к докам. Во всяком случае, это было ближе к дому и было бы более правдоподобным, если бы София знала, где я живу.

Вторым лучшим вариантом было сделать что-то настолько скучное, что София сдалась. У этого были реальные возможности.

Уличный рынок Господа был идеальным; София никогда бы не поверила, что у меня есть деньги, чтобы делать покупки в Бордуолке, но на рынке было много дешевых вещей, которые, как она могла подумать, я мог себе позволить. София тоже не казалась мне из тех, кто любит делать покупки, так что это, вероятно, усилило фактор скуки.

Если бы за мной пошла Эмма, это было бы совершенно неправильной стратегией. Эмма любила делать покупки. Но для Софии это было бы мучительно.

До уличного рынка было три мили — это было на крайнем уровне того, что София ожидала от меня. В качестве дополнительного бонуса поблизости был ресторан, где можно поесть, так что, как только я бросил Софию, я смогу себя побаловать.

Папа сказал мне, что опаздывает с работы, чтобы прокормить себя, что было не такой простой задачей, как раньше. Он дал мне денег, которых было бы недостаточно, если бы не место, где можно было поесть.

Его совет для этого заключался в том, чтобы никогда не попадать в одно и то же место в течение месяца; это было и добро к хозяевам, и дало им возможность немного о вас забыть.

К сожалению, я не знал о тридцати ресторанах Броктон-Бей, где можно поесть. Это означало, что бремя моего растущего аппетита ляжет на папу. Мне нужно найти способ заработать больше денег.

Найти работу в моем возрасте было бы сложно; сумма, которую я зарабатываю на присмотр за детьми, вероятно, не будет потрачена даже на разовое питание в обычном заведении.

На бегу я понял, что у Софии это неплохо получается. Я бы никогда не узнал, что она позади меня, если бы не мое чувство ки.

Недавно прошел дождь, и на земле были лужи. Я заметил, как она смотрит поверх одной из крыш в отражении. Как она перебиралась с крыши на крышу, и это то, что мне нужно было узнать.

Я слышал о park our, и если бы он так хорошо работал для Софии, не имеющей силы человека, насколько хорошо это сработало бы для меня? Надеюсь, это было то, в чем Гаррет был хорош.

Папа дал мне понять, что летать я вряд ли смогу долгое время, поэтому мне нужно было как-то передвигаться по городу. Бег трусцой и бег отлично подходили для тренировок, но со временем мне нужно было быстро освоиться.

Может быть, велосипед? Обычные люди были зафиксированы на ровной поверхности со скоростью почти девяносто миль в час. Тот, кто обладает сверхнормальной силой, должен справиться лучше, хотя вполне возможно, что обычный велосипед не выдержит этого.

Было бы немного глупо, если бы герой добирался до места преступления на велосипеде. Как бы я себя назвал? Велосипедист?

Странно, что я уже думал о карьере героя, когда еще даже не выходил за пределы того, что было возможно для нормального человека. Я слышал о женщинах-тяжелоатлетах, способных приседать более восьмисот фунтов. Конечно, женщина, которая это сделала, была чудовищно крупной, но все же.

Неужели я действительно с нетерпением ждал встречи и того, что меня так скоро снова побьют?

Я вспомнил удовольствие, которое доставляло мне обретение силы, и подумал, не вызывает ли это привыкание. Было ли это то, что довело моих предков до крайности, снова и снова подвергая себя опасности, так что они становились все сильнее и сильнее, пока однажды они не встретили то, что убило их?

Я мог посчитать. Через тысячу лет по два с половиной ребенка в каждом поколении, некоторые из которых спариваются со своими собственными родственниками, потому что так часто бывало раньше, у меня должно быть пятьдесят миллионов родственников. Это затмило парачеловеческое население, и это означало бы мир, который был бы неузнаваемым.

Я подозревал, что с таким количеством нас, даже Смертники могли не быть проблемой, хотя бы потому, что мы бы напали на них.

Если нас осталось немного, это означало, что генеалогическое древо было обрезано еще более жестоко, чем предполагал папа.

Должны были быть узкие места, где вся семья, кроме одного или двух, была уничтожена, возможно, из-за того, что кто-то превратился в гигантскую обезьяну, если папа серьезно относился к этому, в чем я все еще не был уверен. Это звучало немного смешно, чтобы в это поверить, хотя выражение его лица было совсем не смешным.

Чтобы добраться до уличного рынка Господа, потребовалось полчаса; Бежать все сразу было труднее, чем делать это с многочисленными пусками и остановками. Однако у меня не было лишнего веса, поэтому я почти не потел.

Я должен был быть осторожным с этим, иначе рано или поздно это выйдет из себя.

Когда я шел по рынку, делая вид, что смотрю на небольшие безделушки, я чувствовал позади себя Софию. Я почти чувствовал ее нетерпение и скуку, которые меня совершенно не беспокоили.

Толпа здесь была не такой, какой я видел в Уинслоу. В Уинслоу я мог отличить бандитов от других людей, потому что их Ки сияла ярче. Предположительно, это было потому, что они больше дрались, а Ки каким-то образом отличался боевым духом. Папа действительно не очень хорошо это описал.

Хотя здесь я видел людей, которые выглядели так, как будто они были обычными людьми, которые ярко сияли; Средиземноморская женщина, мужчина и его жена, пара подростков. Ни у кого из них не было ничего необычного в их внешности, но они светились, как будто они боролись в яме годами.

Их было достаточно, и мне пришлось сосредоточить внимание на Софии, потому что я мог ее потерять. В каком-то смысле это, вероятно, само по себе было хорошей тренировкой. Возможность идентифицировать кого-то по их Ки посреди толпы была чем-то полезным, и я не всегда собирался быть в местах, где у большинства людей есть дим Ки.

Сила была хороша, но моя сила должна была гарантировать, что я ее получу. Мне нужно было поработать над утонченностью. Я не мог быть похож на большую скотину и зависеть только от того, чтобы бить людей косилками. Я хотел большего.

Я видел боевые искусства, которые двигались так, как будто они танцевали. В каком-то смысле это было красиво. Я хотел этого не только потому, что это, наконец, подавило этот страх в моей голове, но потому, что я им завидовал.

У Софии было больше терпения, чем я думал. Прошло почти два часа, прежде чем она наконец начала уходить из зоны досягаемости. Вероятно, ей было скучно, почти так же, как и мне, если бы я не был больше сосредоточен на том, что происходило в моем воображении.

Может, мне стоит изучить чакру и техники медитации. Хотя они могут не давать обычным людям никаких полномочий, они могут быть полезны тем, у кого действительно есть Ки, которым можно манипулировать.

В конце концов, возможно, у меня были предки, которые были способны на настоящие чудеса; возможно, они учили последователей, которые не обладали способностью манипулировать этими силами, но сохраняли знания о методах.

Я начал уходить с рынка. Теперь, когда София ушла, у меня не было реальной причины находиться здесь. Я попал в тот ресторан, а потом убежал домой. Было слишком поздно забирать одежду у Гаррета.

Солнце уже село. В это время года и на этой широте солнце садится до смешного рано. Я не был уверен, почему у нас не может быть летнего времени круглый год. Если летом нам нужен был дополнительный час солнечного света, то зимой мы нуждались в нем вдвое больше.

Конечно, это означало бы ходить в школу в темноте, что, возможно, было не самой лучшей идеей.

Я добрался до ресторана через десять минут ходьбы. Это было тихое место под названием Золотая панда. Зайдя внутрь, я увидел, что он оформлен, как и любой другой американский китайский ресторан, в котором я когда-либо был.

Вежливая азиатская женщина жестом пригласила меня проследовать за ней к столику. Я кивнул, осматривая комнату в поисках места, где я был бы не так заметен. К сожалению, я не увидел никаких столиков в стороне от дороги, и поэтому последовал за ней, чтобы сесть.

Набрав воды, я направился в буфет.

Я голодал. Было странно, как я все время был голоден в эти дни.

Я старался не баловаться, потому что я не хотел заставлять папу потерять дом, и потому что я хотел избавиться от слоя жира, покрывающего мое тело, но желание поесть становилось все сильнее.

Сложив три тарелки как можно выше, я вернулся к своему столу и начал есть. Я старался не обращать внимания на взгляды окружающих меня людей, ел так быстро и эффективно, как мог.

Я был на втором наборе из трех тарелок, когда услышал звуки разгневанных людей, кричащих на языке, которого я не понимал. Я не знал достаточно, чтобы сказать, японское это или китайское.

Я начал есть быстрее, особенно когда заметил, что другие посетители уже собирались уходить. Это не походило на то, чем я хотел бы заниматься.

Еда в ресторане так близко к докам, возможно, была ошибкой в ??ретроспективе, но я еще не закончил есть. Уходя голодным, я становился раздражительным.

Тем не менее, споры продолжались, и я почувствовал, что начинаю злиться. Я пришел сюда поесть, а не для того, чтобы окунуться в чью-то драму. Единственная хорошая вещь во всем этом заключалась в том, что это отвлекало внимание от того, сколько я ел.

Я как раз заканчивал свой третий набор пластин, когда услышал звук выстрела, за которым последовал крик.

Моя голова резко повернулась, и я увидел троих мужчин, вывозящих кухонный персонал в общую комнату.

Все остальные посетители уже ушли, вероятно, потому, что у броктонитов было отточенное чувство самосохранения. Мысль о том, что они могут уйти, не заплатив, могла иметь какое-то отношение к этому.

Было ли это ограбление?

Может быть, это была испорченная защитная ракетка ABB. Без понимания языка невозможно было сказать. Мой стол был отделен от них перегородкой, и все, что мне нужно было сделать, это сесть здесь и помолчать. Был хороший шанс, что они даже не заметят меня, особенно если я немного упаду.

Это было бы разумное решение. Я сомневался, что буду даже близок к тому, чтобы стать пуленепробиваемым, если бейсбольные мячи не ушибут меня, а это значит, что эти парни могли легко меня убить.

Тем не менее, при виде этих трех мужчин, кричащих на посох, у меня подергивался глаз. Это было похоже на все издевательства, которым я подвергался, но хуже того. Они думали, что только потому, что у них есть ружье, они могут толкать людей.

В этот момент один из мужчин поднял глаза и заметил, что я смотрю. Он направил на меня пистолет и начал кричать что-то, чего я не мог понять. Капюшон моей толстовки был задран, так что он, вероятно, даже не заметил, что я не азиатка.

Я поднял руки и медленно встал.

Мгновение спустя я пригнулся и побежал к выходу. Над моей головой была стрельба, но мне потребовалось совсем немного времени, чтобы выскочить через входную дверь.

Я подошел к двери и стал ждать. Эти люди, что бы они ни планировали, не могли позволить себе оставить свидетелей.

Мгновение спустя в дверь ворвался один из мужчин. Я схватил его за руку и повернулся, разбив его лицом о стену. Я ударил его по черепу один, два, три раза, прежде чем он упал.

Бить людей по черепу было больно; Придется поработать над укреплением рук. Тем не менее, этого было недостаточно, чтобы меня остановить. Я схватил его бессознательное тело и ногой распахнул дверь, засовывая его внутрь.

Раздались выстрелы, но я уже отошел к двери. Стены были из бетона, а это означало, что им понадобятся пушки большего размера, чем то, что у них есть.

У моих ног был пистолет, брошенный человеком, которого я только что сбил без сознания, но я действительно не знал, как им пользоваться, и я не хотел никого убивать.

Я закрыл глаза. С помощью моего чувства Ки я мог почувствовать, что один из мужчин движется ко мне, а другой — к задней части ресторана.

Они намеревались обойти меня с фланга, поймать меня между ними двумя, и если они это сделают, я погиб.

Я мог бежать, но улица, на которой я был, не имела большого укрытия. В основном это были заброшенные витрины с очень немногими переулками или чем-то еще, что я мог использовать, чтобы избежать выстрела в спину.

Приняв решение, я бросился к стене здания. Мгновение спустя я обошел стороной; ресторан находился на углу, его стороной выходила на улицу.

Я выждал мгновение, отслеживая их подписи Ки. В тот момент, когда из-за угла появился второй боевик, я уже схватил его за руку, снова и снова ударив его по лицу. Ему не потребовалось много времени, чтобы отпустить пистолет, который я отбросил, а через мгновение я сорвал с него рубашку и связал ему руки за спиной.

Последний мужчина обходил здание.

Подняв глаза, я попытался оценить, насколько далеко до уступа. Это было здание с плоской крышей, и оно было слишком далеко для большинства людей, чтобы прыгнуть, но я был необычайно высоким для девушки моего роста, и, что более важно, я был необычайно легким для своих сил.

Потребовалось несколько попыток, но мне удалось прыгнуть достаточно высоко, чтобы зацепиться за край стены и подтянуться.

Я побежал по крыше. Мне не нужно было беспокоиться о том, что люди внутри меня услышат, потому что последний боевик был снаружи.

Мгновение спустя я сидел на корточках и ждал.

Он напрягся, когда увидел тело своего товарища, частично торчащее из угла.

Осторожно продвигаясь к углу с пистолетом наготове, он был удивлен, когда я прыгнула на него, по спирали закручиваясь подо мной. Его пистолет выстрелил, и у меня в ушах звенело, но через мгновение я бил его, пока он не упал.

Через мгновение после этого я закутал его в его собственную одежду. Я пошел вперед и связал их обоих, чтобы они не сбежали.

Войдя в ресторан, я увидел, что сотрудники уже вывели из строя последнего человека, и кто-то звонил в полицию.

Я быстро двинулся к буфету, хватая тарелки.

До прибытия полиции оставалось не меньше двадцати минут, а это означало, что у меня есть пятнадцать минут, чтобы поесть и выбраться.

В конце концов, важно иметь приоритеты.

9. Lumos.

"Я не уверен, зачем ты это сделал, — сказал папа. "Ей четырнадцать лет, и это, похоже, требует много работы".

Мы ужинали дома по нескольким причинам; частично потому, что мы обсуждали вещи, которые было небезопасно подслушивать, а частично, чтобы я не смущал папу или Гарретта тем, сколько я ел.

Я все еще не рассказал никому из них о том, что произошло в ресторане, и не был уверен, что собираюсь это сделать. В конце концов, хотя Гаррет иногда был жесток в отношении того, что он заставил меня пережить, у меня было ощущение, что у него было базовое представление о моей безопасности. Если бы он подумал, что я уже публично занимаюсь делами Кейпа, он мог бы отказаться учить меня чему-нибудь еще.

"Она немного напоминает мне меня в том возрасте, — сказал Гарретт. "Меньше видеоигр и настольных ролевых игр, конечно, но все же стремление стать кем-то лучше".

"Тем не менее ... это означает, что тебе нужно проводить много времени с несовершеннолетней девушкой".

Я боролся с желанием пнуть папу под стол. Смысл был ужасным и смущающим, как будто единственная причина, по которой кто-то мог со мной ассоциироваться, заключалась в том, что они были извращенцами.

Гаррет нахмурился. "Она бегает, рассказывая людям, что я ее папа. Мне двадцать три года ... Была ли она у меня, когда мне было восемь? "

"Это высота", — сказал папа, взглянув на меня. "Это заставляет вас выглядеть старше".

"Дело в том, что она думает обо мне, как будто я достаточно взрослый, чтобы быть, ну, ты. Даже если мне были интересны девочки этого возраста, что, к счастью, не было, она становится сильнее с каждым днем. Сколько времени пройдет, прежде чем она наберется сил, чтобы бросить в меня машину? "

"В зависимости от обстоятельств", — медленно сказал папа. "Мне кажется, что опасность заключается не в том, что вы заставите ее физически. Девочки такого возраста впечатлительны, их тянет к парням постарше. Ты именно тот человек, которого девочка-подросток сочла бы удивительным, и тогда ей было бы легко повернуть голову ".

"Я бы хотел, чтобы все было так, когда я был моложе", — сказал Гарретт, печально посмеиваясь. "Я не мог назначить свидание, чтобы спасти свою жизнь".

"Тем не менее..." — сказал папа.

"Я думаю, вы недооцениваете свою дочь", — сказал Гаррет. "У нее большую часть времени довольно хорошая голова на плечах, и она знает, чего хочет. Это определенно не я ".

"А если она после работы с тобой решит, что это ты?"

"Мне не нравятся маленькие девочки", — прямо сказал Гаррет. "Прямо сейчас я даже не заинтересован в том, чтобы встречаться с кем-либо".

Моему лицу стало жарко, и я уставился на стол. Я чувствовал себя униженным, хотя я действительно не видел Гарретта таким. В этот момент меня никто не интересовал, что было одной из вещей, над которыми Эмма дразнила меня, по крайней мере, когда она не называла меня шлюхой.

"Ой?" — спросил папа.

"Я пробовала встречаться с девушками, которые не разделяли мои интересы, и у меня ничего не вышло. Девочки, которые разделяют мои интересы, склонны к соперничеству и обижены. На данном этапе моей жизни просто легче не участвовать в драме ".

Папа медленно кивнул, когда я принялся за вторую тарелку.

"Тем не менее, научить кого-то боевому искусству — это серьезное обязательство. Зачем беспокоиться?"

"По той же причине, по которой я не ушел, когда увидел, что ее избивают в этом переулке. Она накидка, — сказал Гарретт, — их тянет к конфликту. Это означает, что она, вероятно, в конечном итоге будет драться, что бы я ни делал ... и если она умрет, потому что я не научил ее чему-то, что могло бы спасти ее жизнь, тогда это моя вина. "

"Это разумно".

"Кроме того, когда она станет достаточно сильной, я планирую, чтобы она помогала мне двигаться", — сказал Гаррет, ухмыляясь.

Мы с папой уставились на него.

"Это как быть парнем с пикапом", — сказал Гарретт. "Если у тебя суперсила, все, кто тебя знает, попросят тебя помочь им двигаться".

Он повернулся ко мне и сказал: "Кстати, лучше понаблюдай за этой секретной личностью".

"Вы планируете переехать в ближайшее время?" — нейтрально спросил папа.

Гаррет покачал головой. "Просто держу это в уме, когда придет время".

Они немного помолчали, ели. Тишина становилась достаточно неловкой, и я подумывал сказать что-нибудь, когда папа, наконец, снова заговорил.

"Чему вы собираетесь ее научить?"

"Смесь боевых искусств", — сказал Гарретт. "Большинство боевых искусств сосредоточено на спортивных аспектах, что не проблема, если вы ведете своего ребенка на соревнования. Однако твоя дочь планирует научиться драться, поэтому я буду брать несколько разных дисциплин и смешивать их вместе ".

Папа вопросительно посмотрел на него.

"Крав-мага, бокс, Джит Кун До, Муай Тай", — сказал Гарретт. "Может быть, немного китайского кунг-фу".

"Кажется, ты молод, чтобы научиться всему этому", — сказал папа.

Гаррет пожал плечами. "Я начал молодым, действительно думал, что было бы круто драться, как ребята из фильмов о боевых искусствах. Вы удивитесь, что сможете сделать, если не часто встречаетесь с девушками ".

"Ты собираешься превратить мою дочь в плащ?" — спросил папа.

"Она уже плащ, — сказал Гарретт.

"Что ты имеешь в виду?" — спросил папа опасным голосом.

"Вы не слышали?" — спросил Гаррет. Он вытащил телефон из кармана, постучал по нескольким вещам и через мгновение передал его папе.

Я посмотрел через его плечо и увидел новость.

"Они называют ее булемической защитницей?" — спросил папа.

Я вздрогнул, когда они оба повернулись ко мне. "Это была не моя вина?" — медленно сказал я.

Четвертая тарелка еды медленно прокисала во рту. У меня было ощущение, что эта встреча пойдет не так, как я планировал.

Вот почему он не потрудился достать мне утяжеленную одежду, которую обещал.

* * *

* * *

* * *

**

"Все прошло хорошо?"

Я действительно не был уверен; Папа держал свои чувства близко к груди. Он угрожал отстранить меня от тренировок на месяц, если я снова сделаю что-нибудь подобное. Гарретт также был нехарактерно резок.

Тем не менее, он не посадил меня после того, как я объяснил, что произошло, что было хорошим знаком.

"Достаточно хорошо, — сказал папа. "Я не думаю, что он планирует приставать к тебе или превратить тебя в суперзлодея или что-то в этом роде. Я не уверен, что одобряю его жизненный выбор; быть звездой YouTube кажется легкомысленным ".

"Ты всегда говоришь не судить", — сказал я. "Он хочет чего-то лучшего, чем тупиковая работа с водой, так разве это не хорошо?"

Он вздохнул.

"Я согласился рассказать тебе о Ки", — сказал он.

Я нетерпеливо кивнул, наклонившись вперед. Силовые тренировки проходили хорошо, но научиться стрелять энергией из рук и летать было похоже на мечту, которую я всегда мечтал быть похожей на Александрию.

"Вы должны были рассказать мне о ресторане", — сказал он. Он долго смотрел на меня. "Я не могу защитить тебя, если не знаю, что происходит".

Он не мог защитить меня ни от чего; хулиганы, ABB, чувство вины после смерти мамы. Хотя это правда, что я не сказал ему ни о чем из этого, это произошло потому, что я знал, что смерть мамы сломила его.

У меня было ощущение, что именно из-за нее он отказался от тренировок, от того, чтобы стать сильнее, а теперь, когда ее не стало, он отказался от всего остального.

"Могу ли я доверить тебе это?" Он спросил. "Сначала это не будет опасно, но со временем это будет опаснее, чем стрелять из пистолета".

"Я уже достаточно силен, чтобы поднять камень и разбить кому-нибудь голову, если я действительно захочу", — сухо сказал я. Я, наверное, был достаточно силен, чтобы уже сломать череп.

"Ракетное вооружение другое. Если ты скучаешь по кому-то, это не останавливается. Это продолжается. На прошлой неделе произошла стрельба банды, когда шальная пуля была убита четырехлетней девочкой, предназначенной для членов Торговцев ".

Я заставил себя не закатить глаза. "Я буду осторожен".

Он вел себя так, как будто я собирался быть каким-то ребенком, играющим с пистолетом и случайно стреляющим в своего лучшего друга. Разве он не знал, что я был более стабильным, чем это?

Он схватил меня за руки. "Тейлор, если ты действительно усердно поработаешь над этим, в конце концов ты станешь достаточно сильным, чтобы взорвать весь дом этой маленькой девочки".

"Парагуманы не совершают таких ошибок".

"Мы не паралюди, — сказал папа. "Не совсем обычный. Они знают, как использовать свои силы с момента их получения. Мы этого не делаем. Если я не могу доверять тебе даже сказать мне, когда кто-то пытается тебя убить, как я могу доверять тебе способность случайно уничтожить всю семью? "

"Это не моя вина", — сказал я. "Если бы я был нормальным человеком, я мог бы прямо сейчас умереть".

"Или они могли бы выгнать вас из ресторана, и вы были бы в меньшей опасности", — сказал папа. "Мы не можем знать, потому что не знаем, каковы были их планы. Держу пари, что если бы вы были обычным человеком, вы бы вышли из ресторана, вместо того чтобы продолжать есть ".

"Ты не знаешь, на что это похоже", — угрюмо пожаловалась я. "Быть ??постоянно голодным".

"Так что перестань тренироваться", — сказал папа. "Если вы перестанете тренироваться сейчас, ваш аппетит вернется в норму через несколько недель, и вам не придется беспокоиться о том, что гложет голод".

Я уставился на него, немного покачав головой.

"Не думайте, что я не испытывал этого раньше. Я учился в колледже; ребята в общежитии думали, что у меня, должно быть, огромная привычка к марихуане есть столько же, сколько и я. Это часть стоимости того, что вы делаете, и вы должны быть готовы скрыть, сколько вы едите, и рисковать, что люди подумают, что вы булемичны, если хотите продолжить ".

Я вздохнул и кивнул. Я не ел за обедом столько, сколько мне хотелось бы, из-за смущения и уже планировал вернуться за остатками.

"Другим Кейпсу не нужно иметь дело с таким дерьмом", — сказал я.

"У них тоже нет нашего потенциала", — сказал папа. "Имея достаточно работы, ты мог бы быть таким же сильным, как Александрия. Но я сомневаюсь, что это произойдет ".

"Почему?" — спросил я, ужаленный.

"Вам придется тренироваться годами, десятилетиями, чтобы достичь этого уровня, и вы достаточно умны, чтобы иметь другие дела, которыми вы можете заниматься в своей жизни. Как вы думаете, почему так много профессиональных спортсменов так хорошо разбираются в своем деле, но происходят из неблагополучных семей? "

"Почему?"

"Потому что им приходится тренироваться десятки тысяч часов, повторяя одно и то же снова и снова. Это скучно и однообразно, и они делают это потому, что у них нет другого выхода. У ребенка миллионера не будет такого же стремления ".

"Я не ребенок миллионера, — сказал я.

"Но ты ребенок с будущим. Вы достаточно умны, чтобы поступить в колледж, сделать карьеру, уехать из этого места и поехать куда-нибудь, где можно будет хорошо жить ".

Он говорил так, как будто это было не за горами. До того, как я окончил среднюю школу, оставалось три с половиной года, а это была вечность. Стать сильным было моим единственным выходом.

Не то чтобы у нас были деньги на учебу в колледже, если только папа не припрятал немного денег от старого ограбления банка, где у нас дома мамы.

Мы жили в Броктон-Бей, городе, где умирала надежда. У меня не было более светлого будущего, чем у кого-либо другого, и, судя по тому, как шли дела с Губитель, вполне возможно, что сам мир мог не существовать к тому времени, когда я был ровесником отца.

Стать сильным было единственным способом, которым я действительно мог оставить свой след в мире, сделать его лучше, чем то, каким я его нашел.

"Неужели все это попытка ускользнуть от обучения меня?" Я спросил.

Он вздохнул и покачал головой. "Вы были правы в одном. Мы действительно живем в опасном городе, и возможно, на вас снова нападут.

Я кивнул, наклонившись вперед.

"Вот почему я учу вас", — сказал он. "Это может когда-нибудь спасти вашу жизнь, но если вы станете излишне самоуверенным, превратитесь в какого-то Рэмбо или кого-то, что вас убьет".

"Если ты научишь меня летать, мне будет намного легче уйти от Крюковолка", — хитро сказал я. "В городе не так много злодеев, которые умеют летать".

В Империи и Лунге были Чистота, Руна и Крестоносец, когда он действительно набирал обороты. Это было почти все, о чем я мог думать. Большинство летчиков в городе были героями; несколько участников New Wave, Эгида, Kid Win, еще несколько человек. Умение летать было бы лучшим способом убедиться, что я смогу уйти.

"Я едва могу плавать", — сказал папа. "Так что это не будет очень полезно, если вы не станете намного сильнее и не будете использовать его намного больше".

"Вы должны с чего-то начать", — сказал я. "Почему бы не научить меня чему-нибудь?"

Он вздохнул и сказал: "Присаживайтесь".

Я сел, и он пододвинул стул ко мне, пока наши колени почти не соприкоснулись.

"Как ты думаешь, что такое Ки?" он спросил.

"Какая-то жизненная энергия?" Я спросил. "У кого-то его больше, у кого-то меньше, и я не совсем понимаю, почему".

"Ки есть в каждом живом существе, — сказал он. "В деревьях, в людях, даже в самой Земле, потому что все эти растения и ползающие животные".

"Почему в одних он сильнее, чем в других?"

Это был вопрос, который давил на меня. Я заметил, что у некоторых людей ки была сильнее, чем у других, но были закономерности. Чем более жестокими они были, тем сильнее казалась их Ки.

"Я не уверен", — признал папа. "Чем больше кто-то борется, тем лучше они добиваются этого, но почему я так и не смог понять".

"Ребята из банды в школе сильнее других учеников", — признал я. Я заметил, что это верно и в отношении полицейских, которые ходят с определенной чванливостью, тех, которые любили бросаться вперед.

У Софии была самая сильная аура в школе. Означает ли это, что она дралась в яме или что-то в этом роде? Она определенно соответствовала шаблону как самый жестокий человек в школе, но она не была намного более агрессивной, чем некоторые из бандитов.

"Парагуманы, как правило, сражаются больше, чем большинство, — сказал папа, — они начинают ярче, в зависимости от того, насколько сильны их силы, и они становятся ярче, чем больше они сражаются".

"Можете ли вы использовать это, чтобы увидеть, насколько кто-то могущественен?"

"В определенных пределах", — сказал папа. "Он не скажет вам, например, есть ли у парня пистолет".

"Правильно."

Грег Ведар с ружьем был бы опасен, но он все равно был бы Грегом Ведаром для моего понимания ки. Это было то, что мне нужно было запомнить.

Боевое мастерство — это еще не все. Тот, кто был умен и имел правильное оружие, мог победить почти любого, даже если бы у него было при себе ядерное оружие.

"Вы смотрели фильмы" Звездные войны ", не так ли?" — спросил папа.

"Первые, — сказал я. "Не те, что на Земле Алеф с гигантским человеком-лягушкой или кем бы он ни был".

"Правильно. Что ж, Ки немного похож на Силу, за исключением того, что она не религиозна и не имеет собственного разума ".

"Пока у меня есть световой меч, я совершенно не против", — сказал я.

Папа на мгновение посмотрел на меня, склонив голову. "Интересно, можно ли так использовать Ки..."

"Я просто шучу", — поспешно сказал я. "Просто научи меня тому, что я умею".

"Закройте глаза", — сказал он.

Я кивнул и закрыл их.

"Вы уже показали, что вы особенно одарены в этом; Многие члены семьи не могут даже почувствовать Ки без большой тренировки, и вы сразу это поняли. "

Я попытался подавить ухмылку. Было приятно получить комплимент от папы. Он делал это все время, когда я была моложе, но они высохли с тех пор, как умерла мама.

"Попытайся почувствовать мою Ки".

Я сосредоточился, а затем нахмурился. "Вы тренировались?"

"Может быть, немного", — сказал он. "Просто возвращаюсь в форму".

Чувствовал ли он себя немного соперником со мной? Он сказал, что такой боевой дух был частью того, что уничтожило нашу семью.

"Теперь сосредоточьтесь на своем собственном Ки", — сказал он.

Я попытался почувствовать свою собственную Ки, и на мгновение мне захотелось попытаться сосредоточиться на вашем сердцебиении. Я не мог этого слышать, но как только я почувствовал это, я больше ничего не почувствовал.

Он взял меня за руку и сказал: "Почувствуй, что я делаю, и попробуй заставить свою собственную Ки делать то же самое".

Это было сложно. Я почувствовал, что начинаю потеть, когда пытался заставить свою Ки делать что-то, чего он не хотел делать. Это было неестественно.

"А теперь скажи" Люмос ", — сказал папа.

"Разве это не из Гарри Поттера?"

"Не надо этого говорить, — сказал папа. "Но это было бы круто".

Я вздохнул. "Люмос".

Открыв глаза, я вздрогнул, когда понял, что над моей рукой парил крошечный шар мерцающего белого света. Я чувствовал, что он сделан из моей собственной жизненной энергии, и она была намного меньше, чем у отца.

Тем не менее, это была самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видел.

10. Гора.

"Так что все дело в том, как стоять?" — с сомнением спросил я.

"Что бы случилось, если бы кто-то построил дом на грязи?" — спросил Гаррет.

Мы были на автосервисе на окраине города. Это место было заброшено с тех пор, как его владелец был убит в прошлом году, и город еще не пытался продать его за неуплату налогов. Друг Гаррета перебирал хлам, пока Гаррет начинал меня учить.

"Я предполагал, что все развалится".

"Так чем же отличается удар кулаком от удара ногой? Все это приложение физики; вы толкаете землю, чтобы получить больше мощности. Это верно практически для всех видов спорта. Боксеры много времени уделяют работе ног. "

Я видел фильмы Рокки. Я медленно кивнул.

"Это скучная часть", — продолжил он. "Но если вы этого не сделаете, все остальное не сработает".

"Хорошо, — сказал я. "А потом мы начнем учиться бить и пинать?"

"Вы уже знаете, как бить и пинать", — сказал он. "Вопрос в том, сможете ли вы сделать это хорошо . Брюс Ли однажды сказал: "Я боюсь не человека, который однажды отработал 10 000 ударов ногами, но я боюсь человека, который отработал один удар 10 000 раз".

"Итак, вы говорите мне, что я буду много делать то же самое", — сказал я.

"Вы всегда можете бросить курить", — небрежно сказал он.

"Нет я сказала. "Я хорошо с этим".

"Боевые искусства требуют много терпения и внимания, — сказал Гарретт. "Чтобы добиться действительно хороших результатов, требуются годы, и даже в этом случае многое зависит от того, сколько вы вкладываете в это. В центре города есть некоторые McDojos, которые дадут вам черный пояс, если вы потратите время, но вы все равно не сможете победить обычного гангстера в кулачной драке ".

Я кивнул, поджимая губы.

Все, казалось, думали, что у меня не хватит терпения для этого, что я поиграюсь с этим и откажусь от этого, как ребенок, который берет гитару и играет на ней пару месяцев, прежде чем бросить. Это был мой шанс изменить ситуацию, мой шанс не только быть в безопасности, но и обезопасить отца.

У Brutes действительно не было шанса изменить мир так, как это сделали Tinkers, но я все еще хотел изменить что-то, что мог.

* * *

* * *

**

Несмотря на то, что он мне сказал, он показал мне несколько разных ударов руками и ногами, и было трудно вспомнить, какие из них использовать в каких ситуациях.

Я разделся до майки, и он внимательно посмотрел на мои синяки.

"Похоже, вы выздоравливаете примерно в три раза быстрее, чем обычный человек. Для зверя это херня, но мы возьмем то, что сможем ".

Он поскользнулся на подушечках, но единственная подкладка, которую он дал мне, была для моей головы.

Мгновение спустя он выбивал из меня дерьмо. Я пытался сопротивляться, но он был невероятно быстр, настолько, что мне было трудно видеть, что он делал. Когда он меня ударил, было больно. Он ударил меня ногой, и я полетел.

"Физика — это сука", — сказал он, протягивая руку, чтобы помочь мне встать. "Независимо от того, насколько вы сильны, вы все равно весите всего сто фунтов. Это означает, что вас будет легче бросить, чем большого человека, и вам будет еще важнее стоять прямо.

Еще несколько раз на земле, и я понял, что он имел в виду. Если бы я не мог поставить ноги на ноги, чтобы оттолкнуться от любого удара, я бы полетел. Пока я был в воздухе, мне не на что было толкаться, я был практически беспомощен.

Надеюсь, это не всегда будет правдой, но на данный момент это было то, с чем мне придется иметь дело.

В конце концов он сжалился надо мной, замедлился и показал мне, что я делаю неправильно. Я сомневался, что так работает большинство инструкций по боевым искусствам; начиная с избиения и работая в обратном направлении, но это помогало мне увидеть, как далеко я должен был зайти.

Гаррет сказал папе, что многие МакДоджо внушали своим ученикам ложную уверенность в том, что они всегда делали все в замедленном темпе, без полных контактных спаррингов. Люди ожидали, что их враги отреагируют определенным образом в реальном бою, когда люди непредсказуемы.

Он ожидал, что я буду выполнять дыхательные упражнения самостоятельно до нашей следующей встречи. Я не был уверен, в чем была цель; кое-что о силе.

Это была лучшая часть всей тренировки, я действительно начал драться, даже если я был явно проигран. Я знал, что у меня будут другие синяки вместо уже имеющихся, но это не имело значения.

"Ты уже круче обычного человека", — сказал он. "Думаю, помогла штука с мячами".

Я не чувствовал себя сильнее. Его удары руками и ногами причиняли боль, хотя, учитывая, что я весил всего сто фунтов, тот факт, что удар ногой в живот не заставил меня упасть на колени, означал, что он, вероятно, был прав.

Практика уклонения фактически помогла мне избежать пары его атак, хотя было возможно, что он их замедлял, чтобы придать мне немного уверенности.

"Дело в том, — сказал он. "Вы действительно не станете сильнее, выполняя много маленьких повторений. Возможно, ты станешь более подтянутым, но тебе нужно работать с тяжелыми весами, чтобы стать действительно сильным ".

У меня возникло тревожное подозрение, когда я огляделся на груды выброшенных машин. Когда он смотрел в его глаза, это обычно не сулило мне ничего хорошего.

"У моего друга есть вещи, которые он хочет, чтобы вы загрузили в грузовик", — сказал он.

Я посмотрел на его друга, которого мы встретили в закусочной в тот первый день. Он был худощав, в зеленой футболке с каким-то стилизованным фонарем спереди. Он даже не удосужился взглянуть на нас, даже когда Гаррет бросил меня на землю. Казалось, что он находился в каком-то состоянии фуги.

Его друг, скорее всего, был той Тинкер, о которой он все время говорил; в конце концов, мы были на свалке, и я слышал, что начинающим Тинкерам приходилось собирать детали, чтобы строить вещи, которые их сила заставляла строить.

Конечно, они в этом не признались.

"Так ты говоришь о пикапе?" Я спросил.

Некоторое время он смотрел на меня, затем усмехнулся. "Проблема с тем, чтобы быть сильным, заключается в том, что люди захотят, чтобы вы помогли им двигаться. Да, в значительной степени.

Я смотрел на первый двигатель. Его уже вытащили из машины и он лежал на каких-то поддонах. Я нехотя потянулся под ним, пытаясь крепко ухватиться за что-то, что было большим для моих рук. В конце концов я понял это, хотя в конечном итоге у меня была смазка по всей передней части футболки и джинсов. Он был чудовищно тяжелым, и я чувствовал, как мои руки, ноги и спина напрягаются, когда я поднял его и, пошатываясь, направился к задней части трейлера.

"Вот почему я сказал тебе носить дрянную одежду", — сказал Гаррет, ухмыляясь, когда я попытался стереть жир со своей рубашки. "Еще двенадцать, и мы закончили".

Я поморщился.

Не все двигатели удобно размещались снаружи на поддонах. Некоторые все еще находились в машинах. Мне пришлось помочь оторвать их внешнюю сторону, пока я не смог добраться до двигателя, хотя его друг действительно хорошо открутил их, прежде чем пришло время их вытаскивать.

Даже с возрастающей силой переносить некоторые двигатели и более тяжелые детали было сложно. Гаррет показал мне, как поднимать ноги, а не спиной; в конце концов, травма спины могла преждевременно закончить мою карьеру еще до ее начала. Тем не менее, некоторые углы, в которых мне приходилось сгибаться и растягиваться, заставляли мою спину стонать.

Если я собирался продолжать заниматься такими вещами, мне нужно было делать какие-то упражнения, чтобы укрепить мою спину.

К тому времени, когда мы заполнили крытый бортовой прицеп, который тащили за тяжелым пикапом, моя спина, ноги и руки дрожали и болели. Задняя часть трейлера была заполнена, и Гаррет с удовлетворением закрыл ее, привязав все.

"Не хочу каких-то сумасшедших трюков в стиле Final Destination", — сказал он. На мой взгляд, он спросил: "Не смотрели фильм?"

Я покачал головой.

"Филистимлянин", — сказал он. "Нам придется расширить ваш кругозор".

Папа тоже повторял это, но я не понимал, что он имел в виду.

Грузовик завелся, и его колеса закрутились под тяжестью груза, прежде чем наконец нашли тягу. Мгновение спустя грузовик наконец уехал.

Я бы спросил, где они хранят все свои машины, но, учитывая, что его друг был мастером-мастером и имел доступ к двору, заполненному запчастями, это не было удивительно.

"Почему люди не раздевали это место?" — спросил я, оглядываясь.

Прямо сейчас в Броктон-Бей были люди, очищающие заброшенные здания от проводов и меди.

"Это достаточно далеко от города, и немногие об этом знают", — сказал Гарретт. "И многие вещи слишком тяжелые, чтобы их нести, и многие из них заржавели".

Я почти не сомневался, что они оба уже лишили его самых ценных и самых продаваемых частей. Мне стало казаться, что Гаррет и его друг иногда немного схематичны.

"Значит, здесь можно рвать вещи?"

"Собственников не осталось", — сказал он. "Может быть, город, но они не выглядят так, будто планируют что-то с ним делать, точно так же, как они что-то сделали с кладбищем лодок".

Я позволил себе соскользнуть с борта машины по земле. Я был покрыт жиром и потом, и казалось, что мои мышцы больше никогда не будут работать.

Гаррет протянул мне бутылку с водой, и я сделал большой глоток.

"Вы не смогли бы поднять и четверть того, что сделали пару недель назад", — сказал он. "Ты быстро становишься сильнее".

"Это не единственное, что становится лучше", — сказал я, допивая воду одним длинным глотком. Я приподнялся, поставил бутылку на капот машины, повернулся и пошел к Гаррету.

"Ой?" он спросил.

"Я хочу показать вам кое-что, чему я только что научился", — сказал я.

Я повернулся и сосредоточился на бутылке с водой, которую только что оставил на капоте разбитой "Шеви Импала". Я на мгновение закрыл глаза, чувствуя свою Ки.

Мгновение спустя я открыл глаза и толкнулся наружу.

Энергия вылетела из моей руки и ударилась в пластиковую бутылку, заставив ее отлететь от капота машины. Мне потребовалось почти два часа, чтобы добраться до точки, где я мог использовать свои взрывы, и они все еще были очень слабыми, но я знал, что они не останутся такими.

Гаррет смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

"Он бьет примерно так же сильно, как бейсбольный мяч", — сказал я извиняющимся тоном. "И это довольно быстро меня утомило. Тем не менее, это начало, не правда ли? "

"Что еще вы придумали, как делать?"

Нахмурившись, я сосредоточился, на мгновение втягивая в себя Ки. Я подпрыгнул прямо, на пять футов в воздух, и завис там, моя инерция остановилась, когда я начал медленно спускаться на землю.

"Вот и все, — сказал я.

Я вспотел, но было неплохо, что я смог сделать это, не разбив голову о крышу подвала. Папа настоял на том, чтобы мы переехали туда после того, как я разбила его любимую лампу.

Выполнение обоих этих дел подряд утомило меня так же, как бег на двенадцать миль, но папа заверил меня, что с практикой будет намного легче. Он смог произвести намного больше энергетических взрывов, чем я.

"Это означает, что ты сможешь проделать кое-какие вещи о Крадущемся тигре", — сказал он с неожиданно взволнованным видом. "Это будет потрясающе".

"Крадущийся тигр?"

"Что случилось с твоим отцом?" — потребовал ответа Гаррет. "Разве он не показал вам качественных СМИ? Я полагаю, вы можете сказать мне, в каком эпизоде ??My Little Pony прыгнула акула / "

" Ни одна из них ", — сказал я.

Он стиснул зубы. "Мы расширяем возможности вашего образования, юная леди. Если вы научитесь только борьбе, вы превратитесь в необразованного тупицы. Я полагаю, ты можешь смотреть фильмы дома? "

Я медленно кивнул. Это было похоже на домашнее задание, а не на то, что приблизит меня к моей цели.

"Еще я хочу, чтобы вы последовали за мной", — сказал он.

Я последовал за ним вокруг нескольких машин, поставленных друг на друга.

На земле стоял массивный старый, потрепанный самосвал со снятыми колесами. К нему были привязаны массивные цепи, ведущие к чему-то похожему на то, что я видел прикрепленным к быкам в средневековых фильмах.

Это было иго.

"Вытяните его, — сказал Гарретт.

"Это должно весить тонну", — сказал я.

"Обычная машина весит полторы тонны, эта — намного больше. Ты боишься?"

Я покачал головой, и мгновение спустя он показал мне, как пользоваться ярмом.

Это было похоже на толкание стены; неизменный и вне всего, что я мог сделать. Как ни напрягался, сдвинуть не мог. Я почувствовал, как мое лицо покраснело, когда я напрягся, но это не было ни малейшей уступки.

"Было бы намного проще, если бы у него были колеса", — сказал Гарретт. "Или если бы грязь не скапливалась перед ним, когда вы, наконец, переместите его. Вы готовы бросить курить? "

Я покачал головой.

Прошло двадцать минут, прежде чем он окончательно убедился, что я не смогу сдвинуть его.

"Говорят, что девушка Слава может бросить одну из них", — сказал он. "И даже она не идет против Лунга".

"Дерьмо", — сказал я. Я был так рад, что у меня хватило сил сдвинуть эти двигатели.

Некоторое время он смотрел на меня, обдумывая. "Вы когда-нибудь слышали историю о человеке, который сдвинул гору?"

Я покачал головой.

"В конце пятидесятых, еще до Scion или parahumans, в Индии был человек. Он жил в глухой горной деревне, счастливо со своей женой. Пока птица летает, до ближайшего города было всего пять миль, но добраться туда можно было только по горным тропам протяженностью более пятидесяти миль ".

Гаррет покачал головой. "Однажды его жена поскользнулась и упала, и, поскольку никто не смог вовремя доставить ее в больницу, она умерла".

"Это ужасно", — сказал я, хотя и не понимал, почему он рассказывал мне эту историю.

"Он мог бы сдаться, пожал плечами, может быть, даже пошевелился. Вместо этого он продал своих коз, чтобы заплатить за молоток и долото, и принялся за работу. Он уволился с работы и каждый день преодолевал гору своими инструментами ".

Скривив шею, Гаррет посмотрел на меня сверху вниз. "У него не было никаких парачеловеческих способностей. Все, что у него было, — это воля и решимость. На это у него ушло двадцать два года, но в конце концов он проложил себе путь через гору, двадцать пять футов в высоту, тридцать футов в ширину и триста шестьдесят футов в длину ".

Я пытался представить, сколько это было бы работы, но не смог.

"Внезапно больница оказалась всего в пяти милях, а не в пятидесяти. Местные дети могли ходить в школу по соседству. Он победил бы гору, не сдаваясь, даже когда люди вокруг него думали, что он сошел с ума ".

"Это правдивая история?"

Он кивнул.

"К сожалению, это то, что вам нужно. Такие люди, как Александрия, получают власть только благодаря одному очень плохому дню. Вам придется потрудиться для этого. Если вы хотите стать великим, вам придется пролить кровь и слезы ".

Он указал на грузовик. "Это твоя гора. Вы придете сюда и попытаетесь переставить это несколько раз в неделю, пока, наконец, не переместите.

Я смотрел на него.

"Ты тоже будешь практиковать эти взрывы", — сказал он. "И посмотрите фильм; вы поймете, что я имею в виду ".

В ту ночь я смотрел фильм, и, к моему удивлению, он мне действительно понравился. Женщины, сражавшиеся в нем, двигались, как танцоры, не сдерживаемые ничем таким пешеходным, как гравитация. Они манипулировали гравитацией, используя ее, чтобы закрепиться, наносить точные удары и даже удерживать противников на месте.

Даже если бы я не мог летать долгое время, если бы я мог делать что-то подобное, это дало бы мне огромное преимущество, по крайней мере, в определенных видах боев.

Персонажи тоже не умели бросать шары энергии. Возможность делать это во время подпрыгивания по всему полю боя усложнила бы мне борьбу.

Однако какое-то время этого не должно было случиться. Гаррет дал мне мой первый комплект утяжеленной одежды, в том числе жилет с утяжелением на сто пятьдесят фунтов и ленты для рук и ног. Мне пришлось бы носить длинные рукава, но у меня все еще были следы синяков, так что мне все равно пришлось бы их прикрыть.

Обычному человеку не следует постоянно носить утяжелители на руках и ногах, потому что это может вызвать повреждение суставов, но Гарретт подумал, что моего ничтожного количества улучшенного исцеления будет достаточно, чтобы это не стало проблемой.

Кроме того, вес моих рук и ног составлял всего сорок фунтов, чего было достаточно, чтобы держать меня в тонусе. На самом деле это было не для того, чтобы сделать меня сильнее, а для того, чтобы помочь мне стать быстрее.

Это замедлит меня до нормального уровня и, возможно, поначалу даже сделает меня немного неуклюжим. Это поможет мне сохранить секрет, если София что-нибудь попробует.

Единственное, чего мне нужно было остерегаться, — это упасть на одноклассников, если София споткнет меня, или заставить их украсть мою одежду во время урока физкультуры. Если бы они заметили, насколько они тяжелы, они бы узнали, что я плащ.

Скорость была так же важна, как сила, и мне нужно было стать быстрее, если я собирался сражаться так, как я хотел. Во время моего первого спарринга с Гарретом мне было трудно вспомнить, какие удары ногами и руками использовать; Частично это было из-за неопытности, но частично из-за того, что я просто не мог думать достаточно быстро.

Хуже того, я знал, что для меня он идет медленно. Я видел, как он сражался с парнями из ABB, когда мы впервые встретились, и он был подобен смазанной молнии. Я хотел быть настолько быстрым, достаточно быстрым, чтобы ударить кого-нибудь еще до того, как они поймут, что их ударили.

У меня было неприятное ощущение, что мне действительно придется продолжать раскалывать гору, если я когда-нибудь собираюсь получить то, что хочу. Я просто надеялся, что это не займет двадцать два года.

11.Честность.

Звук движения на расстоянии насторожил меня, даже несмотря на звуки моего собственного затрудненного дыхания.

Бегать в Броктон-Бей в десять вечера было глупо для всех, но Гаррет долго держал меня на свалке и заставлял бегать туда и обратно в утяжеленной одежде. Это было девять миль в каждую сторону, и я нес два комплекта одежды; один комплект был на мне, а другой в рюкзаке.

Очевидно, обычная стиральная машина может быть повреждена из-за этой одежды, поэтому Гаррет настоял, чтобы я отдавал ему грязные, и он заменял их новыми каждый раз, когда мы тренировались. У меня была утяжеленная одежда в виде оранжевой ги и черной спортивной одежды.

Однако я не чувствовал себя сильнее, и это меня расстраивало.

Час бега на свалку, два часа избиения, затем еще пара часов переезда оборудования, кульминацией которого стала попытка переместить самосвал. За этим последовал еще один час бега до дома, и иногда я останавливался в одном из нескольких мест, чтобы поесть. Я старался чередовать дни, чтобы персонал меня не узнал, тем более что один владелец ресторана пригрозил забанить меня.

Так было каждый день, а это означало, что сейчас я был измотан и едва ли в своей лучшей форме. В моем рюкзаке была утяжеленная одежда, а это означало, что я нес вдвое больший вес, и я просто пробежал восемь миль.

Мое чутье Ки уловило лишь проблеск чего-то на границе моего диапазона. Это было огромно; больше человеческого размера, и он тоже не двигался как человек.

Я осторожно снял рюкзак с плеча и бросил его в сторону переулка. Он был достаточно тяжелым, чтобы никто не мог его украсть, и мне понадобится любое преимущество, которое я смогу получить.

После того, что со мной случилось раньше, я не собирался рисковать. Любому, кто напал на меня, придётся плохо.

Подойдя ближе, я почувствовал, как движутся несколько тел. Они были сбиты в кучу, как будто кого-то ждали. Пришлось предположить, что это был я.

Я натянул капюшон на голову. Пока моя тюремная одежда была оранжевой, на бегу я носила черную толстовку с капюшоном. Меньше всего Гаррету и его другу нужно было, чтобы люди замечали, что кто-то в ярко-оранжевом наряде каждый день бежит к свалке.

Вероятно, они ожидали, что я выйду из-за угла. Делать то, чего они ожидали, было бы им на руку.

Разумнее было бы бежать, перепрыгнуть через забор и вернуться домой. И все же я не мог этого допустить; если они пытались устроить мне засаду, значит, они кое-что обо мне знали. Они просто продолжали пытаться, как София все еще пыталась следовать за мной, по крайней мере, два раза в неделю.

Обернуть против них засаду, как я поступал раньше, было бы самым разумным выходом. Однако они могли бы этого ожидать, если бы знали, кто я.

Единственное, чего они не ожидали, так это лобовой атаки.

Я попытался расширить свое чувство Ки, насколько мог, но никого поблизости не почувствовал.

Глубоко вздохнув, я почувствовал, как немного силы возвращается к моим конечностям. Надеюсь, этого будет достаточно.

Я начал двигаться, бегая так легко, как только мог, хотя мне казалось, что мои ноги стучат по тротуару из-за моего увеличенного веса из-за моей одежды.

Они уже начали реагировать; Я почувствовал небольшую вспышку в Ки двух из них. Когда я повернул за угол, я упал, скользя, как будто я играл в бейсбол.

Пули летели над моей головой. Я подпрыгнул вверх, бросившись к двум мужчинам с лысыми головами и татуировками на лице, стоявшим над женщиной. Ее лицо было в крови, а одежда разорвана.

Я увидел красный.

Когда один из мужчин попытался направить на меня пистолет, я вышиб ему ногу из-под его ног. Его пистолет улетел в небо. Я один раз ударил его ногой в промежность, и он издал девичий крик. Другой уже наставил на меня пистолет, и я откатился. Я почувствовал, как что-то просвистело у меня в ухе, и пистолет прозвучал потрясающе громко. В ушах звенело.

Первый мужчина уронил пистолет; Я схватил его и швырнул другому мужчине в голову.

Раздался уродливый звук, почти как при раскалывании арбуза, и человек упал на землю, как камень.

Все внезапно стало шокирующе тихим, за исключением стонов человека, которого я пнул. Вся встреча заняла менее десяти секунд.

Я пнул оба пистолета по переулку и проверил человека, в которого бросил пистолет.

Его череп был выдавлен.

Дерьмо.

Девушка была еще жива, и это было кое-что, но она никак не могла вызвать полицию.

Я порылась в карманах мертвеца, прежде чем нашла сотовый телефон. Я прижал его большой палец к телефону и набрал 911.

"Я хочу сообщить об ограблении и изнасиловании", — сказал я. "Один человек мертв, другому потребуется медицинская помощь".

Мой голос казался немного дрожащим, и мои руки определенно дрожали. Что я натворил?

"Вы ранены, мисс?"

"Нет я сказала.

"Вы парачеловек?"

"Я нахожусь в переулке позади Home Depot на сорок седьмой улице", — сказал я, игнорируя вопрос. "Я не останусь. Тебе, наверное, стоит поторопиться.

Я повесил трубку, а затем начал вытирать столько вещей, которых касался рукавом своей куртки; телефон, пистолет, все, что я мог придумать.

Я стянул с этого человека ремень и связал его им. Он не дрался со мной, и я тоже стер пояс.

Женщина выглядела так, как будто она ранена, но она собиралась выжить. Какими бы опухшими ни были ее глаза, я сомневался, что она сможет меня опознать.

"Ты не знаешь, кто я", — прошипела я сзади ему на ухо. "Ты меня никогда не видел".

Я слышал приближение сирен. Я вернулся в переулок, где взял свой рюкзак. Быстрый пробег по стене привел меня к вершине двухэтажного здания, и я присел на крыше, когда увидел, как патрульные машины подъезжают к входу в переулок, за ними следует скорая помощь.

Мы были достаточно близко к богатой части города, поэтому время отклика было хорошим. Чем беднее я приехал, тем хуже было.

Скоро меня будут искать, поэтому я прыгал от одного здания к другому. Я скривился, когда увидел, что повреждаю крыши, поэтому, как только смог, я выскочил на улицу и снова начал бегать трусцой.

Я мчался так быстро, как мог, учитывая, насколько я устал. Пару раз я уклонялся от проезжающей мимо патрульной машины.

Я убил человека.

Мысль о том, как будет стыдно папе, о том, как Гаррет будет смотреть на меня с отвращением, беспокоила меня больше, чем само убийство. Он бил и насиловал женщину, и если кто-то и заслуживал убийства, так и было. Тем не менее, мысль о том, что я сделал это случайно, не давала мне покоя.

Что, если бы я потерял контроль с Софией в середине школы? Я была едва ли зверем, и даже близко не была такой сильной, как Слава, Крюковолк или Легкое.

Но я убил человека, даже не пытаясь.

Мой разум снова и снова перебирал битву, думая обо всех вещах, которые я мог бы сделать по-другому. Они меня не ждали; они были заняты, пока не услышали, как я бегаю по переулку. Я мог бы упасть на них сверху, ударить первого человека и уронить его, напасть на второго, прежде чем он успел среагировать.

Я мог придумать, по крайней мере, три вещи, которые я мог бы сделать, ни одна из них не привела бы к чьей-либо смерти.

Даже человек, которого я ударил, вряд ли выздоровеет без помощи Панацеи. Скорее всего, я искалечил его своим пинком, причем не только человеческими силами. Однако это не беспокоило меня так сильно, как первого человека. По крайней мере, то, что с ним случилось, можно было бы повернуть вспять, если бы он добрался до Оталлы.

Я выслушал все предупреждения отца о злоупотреблении своей силой и закатил глаза. Я думал, что у меня все под контролем. Ничего из того, что он сказал, ко мне не относилось.

Я не понимал, насколько хрупкими на самом деле были нормальные люди. Даже нормальный человек может убить кого-нибудь одним ударом. Тот, кто в четыре или пять раз сильнее, должен быть в четыре-пять раз осторожнее.

Когда я бежал, меня охватил стыд, и мое зрение затуманилось.

Несмотря на то, что я говорил о желании быть в безопасности, в глубине души я действительно хотел стать героем. Возможно ли это сейчас, когда я кого-то убил?

Героев убивают постоянно, но обычно под покровительством Протектората и по очень строгим правилам. Большую часть времени злодеи оставляли в живых, и существовал своего рода неписаный кодекс.

Папа рассказал мне об этом, и в начале списка было одно правило.

Не убий.

Это было немного похоже на Женевскую конвенцию, только гораздо менее формально. Люди убивали не потому, что это привело бы к эскалации другой стороны, и никогда не было гарантии, что вы выиграете каждую битву.

Вы не пытали, вы не нападали на семьи людей; если бы вы это сделали, то люди поступили бы с вами так же. Банды не всегда строго следовали правилам, особенно если видели какое-то преимущество, но в целом следовали им.

Значит ли это, что за мной придет Империя?

Я мог бы сразиться с некоторыми из их менее мощных мысов, хотя многие из них имели опыт боя в ямах. Мне нужно было ударить кого-нибудь, прежде чем я смогу причинить ему вред, и я слышал, что по большинству из них трудно попасть.

Их тоже было много, и их сильные нападающие были людьми, которых я не смог бы коснуться. Я не мог бороться с призраками или металлическими шипами, выходящими из земли.

Чистота может поджарить меня с неба, и я никогда не увижу этого. Единственным недостатком моих энергетических взрывов Ки, помимо того факта, что они не были достаточно мощными, чтобы по-настоящему навредить кому-либо, было то, что они были медленными.

Чистота атакует со скоростью света, и она сможет уклоняться от моих взрывов, даже когда она превращает меня в пепел. Я бы не смог от этого вылечиться.

Даже если бы у меня был кто-то, кто мог бы улучшить мои тренировки до тех пор, пока я не смогу с ними справиться, они бы смогли добраться до папы, Гарретта и его друга. Они могут даже напасть на Эмму, потому что она когда-то была моим другом.

Единственным преимуществом, которое у меня было, была моя тайная личность. Я не думал, что один мужчина остался в живых или девушка хорошо меня разглядела. Скорее всего, они видели только толстовку.

Ничего из этого не включал тот факт, что полиция будет преследовать меня. Я кого-то убил, и пока не будет доказано, что я парачеловек, полицейское управление Броктона будет преследовать меня. Хотя это правда, что им недофинансировали и недоплачивали, они, по крайней мере, пытались привлечь убийц.

Были ли где-нибудь на моем маршруте бега видеокамеры?

Я не был уверен, и сейчас мне нужно было обратить на это внимание. Если бы они сфотографировали мое лицо, найти меня все равно было бы непросто. Я был слишком молод, чтобы иметь водительские права, а школьных ежегодников точно не было ни в одной федеральной базе данных.

Обычно они не прилагали особых усилий для поиска убийцы, если не было политического давления. Они просто ждали, пока он или она совершит еще одно преступление, за которое им не повезло, и они перекрестно ссылались на свои лица.

Я мог бы возразить, что защищал женщину; Я был тем, кто напал на них, поэтому самооборона, вероятно, не обсуждалась, хотя этот человек нацеливал на меня пистолет. Плохо было то, что адвокаты стоили денег, а с учетом того, как я ел, у нас было даже меньше денег, чем обычно.

Мы объехали все рестораны в дальнем конце города, и папа начал покупать более дешевые продукты, которые он мог производить в больших количествах; макаронные изделия, рис, бобы, овощи, овсянку и тому подобное, все, что он мог приготовить в больших горшках.

Несмотря на все это, я ел его из дома и дома.

Хороший адвокат может стоить десятки тысяч долларов, денег, которых у нас не было, и даже сдать дом в залог, папа не смог бы внести за меня залог.

Я заставил себя успокоиться, хотя мой бег замедлился до бега.

Скорее всего, меня не поймают, если я не буду продолжать делать такие вещи. Лучшее, что я мог сделать, — это лечь на дно и избегать драк с членами банды или другими нормальными людьми, пока я не научился контролировать свою силу.

Тогда я смогу выступить героем, если захочу, и никто не станет мудрее. Если бы кто-то в конце концов узнал, у меня были бы добрые дела, которые мне удалось накопить, чтобы оправдать меня.

Если им не угрожали банды, присяжные Броктон-Бей, как правило, очень снисходительно относились к людям, причинявшим вред нацистам, особенно если они делали это для защиты других людей. В лучшем случае я, вероятно, отделался бы обвинением в непредумышленном убийстве и провел несколько месяцев в тюрьме, если бы они не думали, что я попытаюсь сбежать.

Когда я увидел, что мой дом приближается слева, я вздохнул с облегчением. Я не чувствовал никого позади себя своим чувством Ки; не было похоже, что полиция преследовала меня или что Протекторат поджидал меня, как подсказывало мое безумно активное воображение.

Я чувствовал одного человека в доме, и, судя по подписи, скорее всего, это был папа. Его Ки стал сильнее за последние три недели, пока я тренировался, и я не знал почему. Достаточно ли было общения со мной, или он тоже тренировался втайне?

Как он справлялся с тем, чтобы быть достаточно сильным, чтобы разбивать людям головы в результате несчастных случаев. В какой-то момент он упомянул, что был таким же сильным, как я, и мужчины, как правило, вступали в драки чаще, чем женщины.

Часть меня хотела спросить его, но это привело бы к дискуссии, которую я не хотел вести.

Я не собирался рассказывать ему о том, что случилось сегодня вечером, и не собирался рассказывать Гаррету, если мне не придется. Не то чтобы я им не доверял, хотя поделиться секретом об убийстве было очень хорошим способом попасть в тюрьму.

Это потому, что я не хотел видеть разочарование в их глазах. Папа снова и снова предупреждал меня о том, насколько все это опасно, но я не слушал.

Мне нравилось, что мои выстрелы Ки превращались из чего-то вроде бейсбольного мяча в броски, как гораздо более медленно движущийся винтовочный снаряд. Тот факт, что теперь я мог поднимать автомобильные двигатели, не чувствуя, что у меня сейчас грыжа, казался чудом.

Стремясь найти новые пределы, всегда продвигая планку вперед; это казалось таким захватывающим.

Была поговорка из старого комикса об ответственности. Я действительно не помнил всего этого. Это было связано с ответственностью за власть, будь вы политиком или супергероем.

Гаррет заставлял меня смотреть много фильмов о кунг-фу; он сказал, что, хотя многое из того, что было сделано, было нереальным для нормального человека, я мог бы делать некоторые движения Уся с помощью своих способностей.

В фильмах казалось, что верность, честность и храбрость — это ценности, к которым нужно стремиться.

Не сказать, что я сделал, было не особо честным или храбрым, но я не собирался никому ничего говорить.

Мои руки были похожи на спагетти, когда я открыл дверь своим Ключом. Я был истощен не только физически, но также морально и эмоционально.

"Ужин готов", — крикнул папа. "Как прошел день?"

"Хорошо", — заставил себя крикнуть я. Я звучал нормально, или я что-то выдал?

"Прими душ, а потом спустись к ужину. Почему бы тебе не рассказать мне о том, как все прошло? "

Самое смешное, что просмотр всех фильмов о кунг-фу вместе вывел папу из состояния фанка, в котором он находился с тех пор, как умерла мама. Он любил указывать на все недостатки в битве, которые говорили мне больше о том, как много он знал, чем предполагал.

Мы сделали это обычным делом по выходным, своего рода времяпрепровождением отца и дочери, которого у нас не было в течение долгого времени. Я относился к этому как к тренировке, хотя фильмы мне действительно начинали нравиться. Папа считал это просто временем, проведенным вместе.

Я заставил себя сказать: "Я буду через десять минут".

Может быть, душ даст мне время успокоиться и поможет притвориться, что мой день прошел отлично.

Почему-то мысль о том, чтобы заставить себя солгать, улыбнуться и притвориться энтузиазмом, показалась мне труднее, чем тянуть самосвал.

По крайней мере, самосвал не будет труднее тянуть каждый день.

12. Техника.

"Я горжусь тобой, Тейлор, — сказал папа. "Я почти ожидал, что вы уже взорвали дом".

Чувство вины пробивалось по моему горлу, но я проигнорировал его. Мне удалось сохранить свой секрет последние два дня, и я не собирался раскрывать все это сейчас.

В Интернете не было ни одного упоминания о том, что произошло. Я должен был быть осторожным с тем, как я пытался это найти; становитесь слишком конкретным, и это может привести полицию прямо ко мне. Тем не менее, на досках не было ничего о новом мысе в городе.

Это не помешало мне все время оглядываться через плечо, ждать, когда подъедут копы и арестуют меня. Это влияло на меня даже в школе, и ощущение моей нервозности Эмма удвоило ее кампанию эмоционального терроризма.

София, похоже, все еще не знала, что со мной делать. Она пару раз проверяла меня плечом, и я с трудом отошел в сторону, чтобы она не заметила, что я тяжелее, чем должен быть. Если мне повезет, школа сочтет утяжеленную одежду оружием, и они, как правило, придерживаются политики нетерпимости ко всем, кто не был членом банды или каким-либо иным образом связан.

К тем, кто был, конечно, относились гораздо осмотрительнее. Вероятно, потому, что MS. Блэквелл не хотел, чтобы ее уставшую ранили или того хуже.

"Вы не участвовали в боях и следовали указаниям. У меня было несколько разговоров с Гарретом, и он сказал, что вы были действительно преданы делу ".

В последние два дня все меньше, хотя я этого не говорил.

Гарретт расспрашивал меня об отсутствии у меня энтузиазма, и я назвал издевательства причиной этого, а не симптомом. Казалось, он мне поверил.

У меня было несколько кошмаров, в которых я пинал пистолет, и это были разные люди, которых я знал, которые остались на земле. В основном я пытался выбросить это из головы, оставаясь сосредоточенным на других вещах. Если я каким-то образом не развил способность путешествовать во времени, я ничего не мог сделать, чтобы изменить то, что произошло.

"Думаю, пора научить тебя семейной технике", — сказал папа. "Это способ собрать Ки в вашем теле и высвободить его сразу".

Я посмотрел на него с интересом.

"Мой прадед потратил пятьдесят лет на его разработку, а затем умер, — сказал папа. Он поморщился. "Это было совершенно не связано; очевидно, он был связан с женщиной, которая не была его женой, и муж женщины тринадцать раз сбил его паровым катком ".

"Действительно?"

"Судя по всему, первые пару раз это не сработало, и человек хотел быть внимательным".

"Насколько сильна эта атака?"

"Это увеличивает вашу обычную атаку в десять раз", — сказал папа. "Возможно, больше, если ты действительно хорош в этом, но это лучшее, что мне когда-либо удавалось".

Я уставился на него, на мгновение задаваясь вопросом, почему ему потребовалось так много времени, чтобы даже упомянуть, что это существует. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять почему. Я заставил себя не морщиться.

Мои энергетические взрывы уже были похожи на выстрел из винтовки. Что будет в десять раз больше?

"Но это довольно бесполезно, — сказал папа.

"Почему?"

"Это очень медленно, — сказал папа. "Кто-то должен быть идиотом, чтобы просто стоять там, пока вы готовитесь напасть на него".

Я нахмурился.

"В настоящей драке люди не сидят и не ждут, когда ты нападешь на тебя. Может быть, если бы они были уверены, что могут танковать все, что у вас есть, и пытаются запугать вас, как Супермен в старых комиксах ".

"Так зачем учить меня этому?"

Это было похоже на то, что я хотел выучить, даже если это было медленно. Все, что давало мне больше возможностей, было хорошо. Если бы у меня было больше вариантов, у меня не было бы головной боли, с которой я имел дело сейчас.

"Вы можете использовать его, чтобы пробить стену или что-то в этом роде, если когда-нибудь окажетесь где-нибудь в ловушке", — сказал папа. "И возможно, что когда-нибудь ты действительно сразишься с идиотом; никогда не знаешь."

"Как это называется?"

"Мой дед никогда не придумывал имени, но мой отец решил назвать его в честь старого гавайского короля. Произнесение имени отлично подходит для того, чтобы ускорить атаку ".

"Так какой король?"

"Камехамеха", — сказал папа. "По понятным причинам я не собираюсь показывать вам это в доме".

"Мы могли бы встретиться на свалке", — предложил я. "После того, как я закончу с тренировками, и Гаррет уйдет. Просто скажи, что забираешь меня на праздничный ужин.

Он уставился на меня, как будто гадая, как я научился придумывать истории. Мгновение спустя он покачал головой и сказал: "Я буду там в девять".

На следующий день я был на игле. Наличие Гаррета и отца в одном месте давало им возможность сравнить записи, что, как я объективно знал, на самом деле не будет проблемой, но эта часть меня подозревала, что это приведет к разрушению всего.

Я даже не заметил попытки Эммы быть мстительной, что, казалось, разозлило ее больше, чем все, что я делал за последнее время. Софии не было в классе, и это было большим облегчением. Похоже, она решила, что у меня было достаточно времени, чтобы вылечиться, и снова начала издевательства.

Она действительно была моей самой большой опасностью в школе. Я становился сильнее с каждым днем, и, возможно, я сильно причинил ей боль, когда она пыталась причинить мне боль. Я все еще не был уверен, насколько я вынослив, за исключением того, что когда бейсбольные мячи действительно ударялись, они чувствовали себя ужаленными, а не огромными. На мне тоже не осталось ран.

Тот факт, что Гаррет говорил о тинкертех-версии машины, заставил меня усерднее работать, чтобы избежать удара, чтобы он не довел дело до конца. Я не возражал против того, чтобы стать сильнее, но если бы меня побили со скоростью двести миль в час, это, вероятно, повредило бы мне гораздо больше.

Я был удивлен, когда, наконец, добрался до свалки и обнаружил, что папа уже ждет там и разговаривает с Гарретом. Ни один из них не выглядел так, как будто они рассержены или что они понятия не имеют, что я сделал, поэтому я подошел к ним.

Похоже, никто из них меня не заметил.

"Так ты каждый день увеличиваешь вес ее одежды?" — спросил папа.

"Она даже не заметила, что я прибавил по пять фунтов тут и там, а это значит, что она никогда не расстраивается".

Я нахмурился. Я был разочарован отсутствием прогресса.

Более того, если бы я осознал, насколько я стал сильнее, я бы не бросил пистолет с такой силой, как раньше.

Конечно, это могло означать, что я тоже сейчас умру. У меня не было возможности узнать.

"Тебе не опасно драться с ней?" — спросил папа. "Что она такая сильная?"

"Это вызов, — признал Гаррет, — но она еще не ударила меня без моего намерения. У меня есть друг, который занимается ремеслом; он работает над бактом-танком ".

"Вы знаете накидки?" — категорично спросил папа.

"Мы дружим с колледжа, — сказал Гарретт. "Я думаю, ему нужен кто-то, чтобы держать его под контролем, иначе он бы никогда не покинул лабораторию".

"Кого бы я знал?" — спросил папа.

"Нет, — сказал Гарретт. "Он не увлекается этим героем или злодеем. Он просто хочет что-то строить ".

"Итак, это бакта-бак, — сказал папа.

"Это из" Звездных войн ", — сказал Гарретт. "Лечит людей быстрее, чем обычно".

"Он построил это?"

"Он все еще разбирается в этом", — признал Гарретт. "Если он когда-нибудь запустит это, у нас действительно может быть немного денег на этот раз".

"Для чего бы вы его использовали?"

"Сколько людей хотели бы исцелить после операции на колене и избежать боли?" — спросил Гаррет. "Или из косметической хирургии?"

"Вы не сможете его массово производить", — нейтрально сказал папа.

"Нам не нужно. Даже если мы возьмем пару тысяч, есть люди, которые заплатят. Делайте десять в неделю, и мы зарабатываем миллион в год. Это может быть десять часов в неделю плюс время, необходимое для назначения встреч; мы могли бы, вероятно, нанять людей, которые позаботятся об этой части ".

"Есть люди, которые придут после чего-то подобного", — сказал папа. "Особенно банды, даже если просто чтобы убедиться, что конкуренты этого не поймут".

"Вот почему мы должны быть осторожны", — признал Гарретт. "Это не единственное, что он планирует построить, но у всех есть такие недостатки. Если вы создаете слишком много волн, как будто собираетесь действительно улучшить мир или что-то в этом роде, Девять, как правило, приходят и посещают вас. Никто этого не хочет. "

Я вздрогнул.

Визит Девяти в Броктон-Бей был худшим, что я мог вообразить с городом, если не считать атаки Губитель.

"Мы должны держать ситуацию на низком уровне", — продолжил Гаррет. "Потому что King F не так хорошо работает против оружия и энергетических взрывов".

"Я все время пытаюсь сказать это Тейлор, но не уверен, что она готова слушать".

"О, когда-нибудь она сможет нейтрализовать энергетические взрывы", — сказал Гарретт. "Со скоростью, с которой она пойдет, она когда-нибудь сможет сразиться с Чистотой и Лунгом".

"Ты же не собираешься подбадривать ее на такую ??глупость, не так ли?" Впервые я услышал гнев в голосе отца.

Гаррет покачал головой. "Я не пытаюсь ее убить. Как только мы запустим и запустим бак Bacta, у нас будет вариант, удастся ли ей ударить меня ".

"Или я тоже был ранен", — подумал я.

Я все еще мечтал о том приливе силы, который был у меня, когда меня избили, а затем исцелили. Без всякой работы это был огромный скачок в силе.

Не то чтобы я собирался позволить людям выйти и избить меня до полусмерти. Очевидно, это пытались сделать некоторые из наших предков, и ничего хорошего из этого не вышло. Очевидно, разница между мертвым наполовину и полностью мертвым была намного меньше, чем можно было бы подумать.

Тем не менее, возможность летать было бы потрясающе. Все остальное того стоит.

Это было все, о чем я мечтала, когда мы с Эммой говорили о героях. Я не просто хотел лести толпы, которую получила Александрия; Я хотел уметь летать, быть свободным от гравитации и просто парить, не беспокоясь о мире.

"Я здесь", — сказал я.

Я не особо запыхался, несмотря на то, что пробежал девять миль менее чем за час. Мировой рекорд в марафоне был чуть больше двух часов, а это двадцать шесть миль. Это означало, что мне нужно было начать бегать быстрее, если я намеревался стать сильнее, даже если это заставит меня устать перед битвой с Гарретом.

Я проскользнул в старый офис, чтобы переодеться в свою Ги. Гаррет однажды открыл его, и никто никогда не удосужился подойти и снова запереть его.

"Похоже на тюремную форму", — сказал папа, критически глядя на мою одежду.

"Это то, что было раньше, — сказал Гарретт. "Косплей. Это, конечно, не оригинальный наряд, но я думаю, что белый — это скучно ".

Откровенно говоря, я бы предпочел черный, но он сразу наложил вето на него, как на отсутствие стиля. Он не хотел, чтобы я выглядел как болван, что бы это ни было.

"Примите стойку лошади, — сказал Гарретт.

Я подчинился, и Гаррет обошел меня, комментируя мою форму. К этому времени, конечно, моя форма была безупречной. Он был прав в отношении важности стойки; это становилось все более и более очевидным для меня каждый раз, когда мы спарринговали.

Мгновение спустя на меня напал Гарретт.

Это было как всегда: в него со всех сторон наносили удары, которые были слишком быстрыми, чтобы их можно было увидеть. Однако за последние несколько дней я смог увидеть по крайней мере размытость, что было огромным улучшением.

У меня тоже не было проблем с запоминанием, что мне делать сейчас, даже если ничего из этого не было достаточно хорошим, чтобы приблизиться к нему.

"Как она будет учиться, если ты будешь двигаться так быстро?" — спросил папа со стороны. Он прислонился к машине.

"Я покажу ей потом", — сказал Гарретт. "Я старался не усложнять задачу, используя те же виды атак, чтобы она могла научиться предугадывать то, что я делаю. Когда она дойдет до того, что сможет, мы перейдем к более сложным вещам ".

На нем снова была набивка; Я подозревал, что на самом деле это была какая-то броня из искусственного интеллекта, поскольку его друг казался таким щедрым в раздаче изобретений. Мне было интересно, в чем его специальность.

Его сегодня здесь не было, возможно, потому, что я позвонила и сказала Гаррету, что приедет папа.

В течение следующих двух часов папа сделал несколько довольно проницательных комментариев о том, что мы делаем, что подсказало мне, что он знал о драках гораздо больше, чем рассказывал мне. Я подумал, не захочет ли он дать мне дополнительные тренировки, уловки, которыми я смогу удивить Гарретта.

Я поправлялся; Гаррет сказал, что я быстро учусь, хотя он сказал, что вначале нет ничего необычного в том, чтобы делать большие шаги вперед только для того, чтобы замедлить темп обучения. Очевидно, дистанция между новичком и тем, кто хоть немного разбирается в драках, была не такой уж большой. Однако для Брюса Ли улучшение было довольно крутым подъемом.

Он сказал, что то же самое можно сказать о любых физических навыках. Для кого-то вроде Майкла Джордана поправиться было почти невозможно; то же самое можно сказать о любом, кто находится на вершине своей игры.

Без двигателей или других деталей, которые можно было бы использовать для своего друга, Гаррет заставлял меня таскать машины повсюду. Вероятно, это прорабатывала мышцы, которые я использовал бы для самосвала, и давало моим обычным мышцам возможность отдохнуть.

По крайней мере, у этих машин были колеса, даже если они в основном были плоскими. Это немного помогло.

Гаррет ушел немного раньше, и тогда я остался вместе с папой.

Папа протянул мне бутылку воды, и мы подождали, пока не почувствовали, как ки Гаррета удаляется вдаль. К этому моменту я вспотел и выпил воду одним длинным глотком.

"Я хочу, чтобы ты почувствовал, что я делаю с моим Ки", — сказал папа, когда я закончил.

Он закрыл глаза и сложил ладони по бокам.

"КА", — громко сказал он.

Я чувствовал, как Ки в его теле концентрируется. Обычно оно исходило от каждой части тела, но собиралось в его руках.

"

Я" — сила, которую он черпал, росла. Это было похоже на то, что он черпал энергию, которую генерировало его тело, и удерживал ее, даже несмотря на то, что энергия продолжала поступать.

"ХА".

Я видел, как в его руках растет энергетический шар. Он был беловато-голубого цвета, с большей силой, чем я когда-либо мог добиться за все время своих тренировок.

"Я".

Он откинул руки назад, обхватив ладонями растущий энергетический шар.

"ХАААААА!"

Вытянув его руки вперед, я был ослеплен светом, мелькнувшим вперед. Машина, перед которой стоял отец, взорвалась, и я едва увернулся, когда колпак пробил воздух в том месте, где была моя шея.

Папа выглядел измученным. "Это не просто медленно, но и истощает".

Теперь машина горела, остался только каркас. Я посмотрел на него, затем посмотрел на папу, его лицо выглядело несколько странно в свете костра.

Неужели я недооценил, насколько он силен?

Я предполагал, что я уже был сильнее, чем он был в его самом сильном, но, возможно, я ошибался.

"Хорошо, — сказал папа. "Примите стойку лошади".

Я сделал.

"Почувствуй свою Ки", — сказал он. "Собери все в одну точку".

Я кивнул.

Это было сложнее, чем казалось, хотя для этого требовалось немного просто выстрелить энергетическими зарядами. Я закрыл глаза и начал собирать столько силы, сколько мог.

Сложнее всего было удержать его, пока я собирал еще больше силы. Он хотел, чтобы его выпустили, и это было немного похоже на то, чтобы держать его, когда действительно нужно было в туалет. Это была слабая боль, но я не чувствовал, что причиняю себе боль.

Папа держал меня за руки, показывая, как сложить их вместе.

"Ка", — сказал я.

"

Я " Я чувствовал, как сила растет в моих руках.

"ХА",

я отдернул руки.

"Я"

"ХА!" — сказал я, выталкивая из меня силу.

Я был ослеплен светом на минуту, а затем меня накатила внезапная волна изнеможения.

Я ударил машину о дно кучи машин, и когда она взорвалась, остальные машины застонали и начали падать. Папа схватил меня и потянул вниз, когда шина пролетела мимо того места, где была моя голова.

Я уставился на дыру, которую проделал. Он пробил машину, машину позади нее и еще две машины рядом. Блоки двигателя были все еще целы, но они пробили борта автомобилей, взорвав их.

Отцовский взрыв не проникал так сильно, но он сломал двигатель. Я не был уверен, что было большим подвигом.

"Если ты когда-нибудь им воспользуешься, тебе лучше быть уверенным, что никто не стоит за тем, кого ты пытаешься ударить", — сказал папа. "Или это может быть некрасиво".

Я упал на землю и уставился на огонь, который я создал. Это было больше, чем я ожидал.

Это означало, что я действительно был плащом со всей предполагаемой властью и ответственностью. Это также означало, что убить кого-то без особого намерения будет еще проще.

Придется быть даже более осторожным, чем я думал.

13. Интерлюдия Софии 1.

Тейлор Хеберт была парачеловеком.

Никакого другого объяснения, имевшего смысл, не существовало. Синяки на ее теле должны были привести как минимум к сломанным ребрам, но она двигалась легко, почти не испытывая боли. И вообще, как она получила такую ??травму?

Лучшее, что могла придумать София, это то, что кто-то вроде Руне снова и снова бил ее кусками камня. В Интернете не было записей о драках, но Империя не всегда афишировала их поединки, особенно если они проигрывали.

Иногда они также получали посвящения для своих новых паралюдей. Хотя было ясно, что Хеберт никогда не впишется в ABB из-за ее расы, и она не выглядела из тех, кто связан с Торговцами, она вполне вписывалась в Империю, несмотря на свое имя.

Расисты были просто слабаками, обвинявшими систему в своих собственных недостатках. Они не могли сравниться с ними и поэтому винили бы кого-нибудь еще. Удивительно только то, что Хеберт раньше не сбегал в Империю.

Сначала София шла за ней, надеясь узнать, что случилось. Ее избивал отец или она была замешана в чем-то противозаконном? В любом случае, это было бы отличным оружием против нее.

Но она бегала и продолжала бегать в тот первый день, милю за милей, демонстрируя уровень выносливости, который не должен был быть невозможен для кого-то с ее телосложением. Прошла всего пара месяцев с тех пор, как Хеберт тяжело дышал на уроках физкультуры, когда они сделали трехмильный бег. Теперь она пробежала это расстояние, как будто ничего не было.

Это заинтриговало Софию, и она начала пытаться следовать за ней. За последние пару лет она разработала множество стратегий для преследования добычи, и ни одна из них никогда не подводила ее в долгосрочной перспективе. И все же каким-то образом Хеберт ускользнул, когда она в первый раз всерьез попыталась последовать за ней.

Это могло быть счастливой случайностью, удачей девушки. София попыталась снова, и это случилось снова.

Когда-то было аномалией; трижды был узор.

Почему-то Хеберт всегда знал, где она. Софии потребовалось время, чтобы увидеть это, но в конце концов она поняла, что в позе Хеберта было определенное напряжение, когда она узнала о Софии, и как только она увидела, ее уже не обмануть. У нее были глаза на затылке, и она, казалось, всегда находила подходящий момент, чтобы исчезнуть.

Иногда проезжал автобус, и Хеберт просто исчезал за ним. В других случаях она заходила в переулок, а потом уходила, хотя стены были слишком высокими, чтобы взобраться так быстро.

София прошла сквозь стены, чтобы посмотреть, сможет ли она тоже проскользнуть сквозь стены, но ее там никогда не было.

Способность преследовать свою добычу была одной из самых сильных сторон Софии. Ее гордость ранила мысль о том, что Хеберт может сказать, за ней следят. Что хорошего в Призрачный Сталкер, который не может преследовать?

Практически за одну ночь Хеберт превратился из неуклюжего и слабого в скользкий, как угорь. Вдобавок она без устали пробегала мили. София бегала много лет, и вдруг она не смогла угнаться за тощим слабаком?

Были времена, когда Софии удавалось угнаться за ней на протяжении трех миль, но Хеберт даже не выглядел запыхавшимся.

Она должна быть парачеловеком. Это было единственное, что имело смысл.

Хеберт притворился таким же слабаком, которым она всегда была, но иногда она поскользнулась. Время от времени в ее глазах было выражение взгляда хищника, оценивающего ее добычу. Это приводило в бешенство, когда Хеберт украдкой смотрел, глядя, как будто она гадала, сможет ли она победить Софию в драке.

Ее обучали Крюковолк и Крикет?

Она была двигаться по— другому, больше похожа на обученный боец , чем неуклюжие, несогласованные движения она имела раньше.

Во время занятий физкультурой она двигалась с особой осторожностью, как будто боялась кого-то обидеть. Вышибалы против нее не приносили никакого удовольствия, потому что она всегда старалась сделать первый шаг в игре, намеренно уклоняясь. Она всегда делала вид, будто пыталась не попасть в нее, но София наблюдала и могла сказать, что это было сделано намеренно. Никто не хотел, чтобы она была в их команде, потому что они думали, что она ужасно неуклюжая, и это помогло ей избежать повторного вызова ...

Тем не менее, София продолжала свои усилия по наблюдению. Она определила диапазон действия Хеберта, когда поняла, что Хеберт, похоже, не замечает, находится ли она дальше, чем в квартале. С девушкой было сложно справиться даже с этим, но Софии удавалось следовать за ней все дальше и дальше по маршруту, который она выбирала каждый раз, когда следовала за ней.

Она выбирала разные маршруты, но всегда в одном направлении. София надеялась выяснить, где Империя тренирует своих новых паралюдей, чтобы дать ей повод доказать Эберту, что она не та большая собака, которой она, несомненно, думала.

София даже потратила часть денег, полученных от Империи и ABB, на покупку дорогих биноклей ночного видения. Было больно заплатить пятьсот долларов за бинокль, но София успокоила себя тем, что это пригодится, когда она будет проводить наблюдение за притонами наркотиков ABB или рингами для собачьих боев Империи.

В конце концов, зарабатывание денег стоит денег.

После этого следовать за Эбертом стало легче. София следила за ней только два дня в неделю. В предыдущие дни она не ходила за ней, надеясь, что Хеберт успокоится. В конце концов, терпение было главным союзником охотника.

Когда она все же последовала за ней, она пробовала разные вещи, чтобы увидеть, что сработает лучше всего. Она пыталась опередить Хеберта, доехав на такси до места, где она бежала дальше, но Хеберт все же всегда находил способ избежать ее.

Тем не менее, все сложилось. Каждый раз, когда она следовала за Эбертом, она могла продвигаться немного дальше, и направление, в котором она шла, становилось все более и более очевидным.

Ей потребовалось три недели, чтобы, наконец, последовать за ней за пределы города. Без стен или зданий, которые могли бы ее скрыть, ей приходилось полагаться на свою темную одежду и способность нырять в канавы у обочины дороги.

В темноте она боялась, что потеряет Хеберта, который был всего лишь пятном в конце дороги. К счастью, Хеберт, казалось, думал, что она в ясном месте, потому что она побежала прямо на огромную свалку посреди ниоткуда.

На свалке было труднее следовать за ней; Последнее, что нужно Софии, — это чтобы Хеберт внезапно остановился, а София случайно оказалась в пределах ее досягаемости. Софии приходилось карабкаться с вершины одной груды разбитых машин на другую.

К счастью, в центре свалки горел свет, и было ясно, куда идет Хеберт. Это облегчало поиск точки обзора, которая дала бы ей беспрепятственный обзор происходящего, не оставляя ее подсвеченной сзади на фоне городских огней, которые освещали небо позади нее.

Ей пришлось кружить в поисках подходящего места. Если бы она была полностью телесной, она бы споткнулась о груды ржавого металла, сползая вниз и роняя куски металлолома себе на голову. Ее теневое состояние облегчало задачу; она могла прыгнуть дальше, чем это было возможно для человека, и она могла найти покупку, прежде чем стать полностью телесной.

Полномочия не имели смысла; ей следовало проваливаться сквозь пол каждый раз, когда она пыталась пройти сквозь стену, но вместо этого у нее был определенный контроль, который облегчал путешествие по крышам или вершинам холмов машин.

София вошла в дверь шестидесяти семи "шевроле", которая стояла наверху огромной груды машин. Сидя внутри, она поднесла бинокль к глазам. У них было только семикратное увеличение, так что расстояние в полтора квартала, до которого находился Хеберт, казалось, составляло сто двадцать пять футов.

Это было слишком далеко, чтобы опознать лица, хотя один из мужчин явно был отцом Хеберта. Она видела, как он забирал ее раз или два из школы, и они оба казались чем-то похожими.

Другой мужчина, которого она не знала.

Хеберт исчез в обветшалом офисе, а вскоре после этого на нем был солдат боевых искусств отвратительного оранжевого цвета. Это было немного похоже на тюремную форму, что заставило Софию ухмыльнуться. Если Хеберт действительно был частью Империи, ей бы лучше привыкнуть к таким вещам.

Неизвестный мужчина принялся избивать Хеберта до чертиков.

Софии пришлось признать; она была впечатлена. Этот человек был ослепительно быстр и использовал комбинацию нескольких боевых искусств. Она училась годами и даже не видела некоторых приемов, которые использовал мужчина.

Рядом с ним Хеберт выглядел медленным и неуклюжим, хотя она, по крайней мере, пыталась противостоять тому, что он делал. Очевидно, она все еще училась драться. Мужчина замедлил то, что делал, чтобы показать ей после тридцатиминутного избиения при полном контакте.

Софии нравилось смотреть, как избивают Эберта. Медленные части тоже были интересными, хотя было невероятно неприятно не видеть четко, что происходит. София могла видеть широкие мазки, но более мелкие детали были потеряны.

Только тот факт, что она знала некоторые из движений, помог ей понять, что он делал.

Было бы неплохо услышать, что они говорят, но по опыту София знала, что речь, как правило, становится неразборчивой на расстоянии более тридцати футов. Возможно, стоит вложить деньги в микрофон, хотя на время ей придется накопить немного денег.

Большая часть ее денег уходила на улучшение оружия и обучение боевым искусствам. Она платила частному репетитору три раза в неделю деньгами, которые освободила от преступников, и человек, у которого она училась, явно не был наполовину тем, чем был тренер бойца Хеберта.

Где, черт возьми, она его нашла? София провела много исследований, прежде чем нашла своего тренера, и, хотя он также пошел на полный контакт, он никогда не бил ее, как тренер Хеберта.

Было ли это потому, что он знал, что она животное, и может это выдержать?

Наконец бой закончился.

Так вот что делал Хеберт; проходит безумную программу тренировок, очевидно, с одобрения отца. Было ли это потому, что она планировала напасть на Софию, или она имела в виду что-то большее. Планирует ли она выйти и попытаться стать героем? Может, злодей?

Невозможно было представить себе такого слабака, как Эбер, который мог бы стать эффективным злодеем или героем. Конечно, до сегодняшнего вечера София и представить себе не могла, что Хеберт выдержит такое избиение, не заплакав. Очевидно, у девушки была определенная решимость.

Почему она не показала это в школе?

Постоять за себя было самым простым, что нужно было сделать, чтобы показать миру, что они не позволят злиться на себя, но Хеберт принимал это день за днем.

Была ли она какой-то извращенной мазохисткой?

София внезапно моргнула. Они заставили Хеберта тащить машину?

Она и раньше видела, как люди толкают машины, но тянуть было, наверное, труднее. Колеса тоже выглядели плоскими. София не была уверена, был ли это сверхчеловеческий подвиг, хотя подозревала, что, вероятно, это произошло из-за того, что Хеберт продолжал это делать в течение долгих нескольких минут, которые большинству людей удалось бы.

Это продолжалось больше часа, таща машины туда-сюда.

Это было странно.

Большинству скотов не нужно было работать; когда они получили свои силы, они были настолько сильны, насколько они могли быть когда-либо. Они научились драться, но использование веса на самом деле не было частью тренировок. София ревновала к ним в прошлом, потому что веса абсолютно были частью ее тренировок; к счастью, она смогла проскользнуть в школу в нерабочее время и использовать их веса все, что она хотела.

Почему они использовали веса с Хебертом? В этом не было особого смысла.

Ее тренер ушел, и Хеберт разговаривал с ее отцом.

София вздохнула.

Она не нашла тренировочной базы Империи, если только этот человек не был тем, о ком она не слышала. Вряд ли он был Крюковолком; мужчина был слишком худощавым и стройным.

Даже то, что было с машинами, не было окончательным доказательством. Возможно, Хеберт просто проходил какую-то адскую тренировку, чтобы догнать Софию. Может быть, девушка не была парачеловеком, и поэтому ей нужно было пройти через все это.

Как будто это сработает.

София тренировалась годами, и за ее плечами были десятки настоящих боев. Эбер никогда не догонит, потому что София полностью планировала поправляться.

Более того, такие экстремальные тренировки были хорошим способом навсегда навредить себе. Человеческое тело не было создано для того, чтобы делать такие вещи в течение длительного времени, не получив при этом необратимых повреждений. Хеберт напрягал что-то, пытаясь наверстать упущенное, и в следующее мгновение вся тренировка, как вы знаете, заканчивалась.

Она услышала звуки крика; хотя она не могла разобрать, о чем говорилось. Она повернулась и прижала к лицу очки ночного видения; она видела, как отец Хеберта странно двигался.

Мгновение спустя вспыхнула вспышка света. Она выругалась, и ее бинокль упал на пол. Они использовали вспышку?

Она протянула руку и слепо ковыляла по полу, пока не нашла очки. Она моргнула; ее глаза слезились, и она все еще не могла видеть.

Ей потребовалась почти минута, чтобы снова увидеть, и когда она это сделала, она увидела горящую машину, освещающую местность.

Она выругалась и нырнула в машину, чувствуя, как вся машина сдвинулась под ней от внезапного движения. Ей внезапно пришло в голову, насколько ненадежно ее положение, сидя в машине на вершине холма машин.

Отец Хеберта был парачеловеком!

Ее мысли метались, пытаясь придумать, кем он мог бы быть. В Броктон-Бей было не так много настоящих бластеров, и большинство из них были женскими.

Он мог быть кем угодно из другого города, но, по словам Эммы Тейлор, была в городе всю свою жизнь. Он жил здесь и работал в Бостоне?

София была не так хорошо знакома со сценой на мысе Бостон. Она предпочла сосредоточиться на ближайших врагах, а не на людях, с которыми она, вероятно, никогда не столкнется.

Когда на ее глазах пятна наконец исчезли, она осторожно оглянулась в том же направлении. Хеберт делал то же самое.

На этот раз София не пользовалась очками ночного видения. Даже в этом случае ее глаза были ослеплены, когда луч света вырвался из рук Хеберта, пробив ряд машин.

Геберт был мысом!

Она была бластером, мыслителем и зверюшкой низкого уровня.

Относить мыслителя к любой другой категории было опасно. К счастью, София была частичным противником большинству животных; она могла фазировать свои арбалетные стрелы через большинство типов грубой брони и могла убежать от животных, на которых она не могла повлиять.

Хеберт и ее отец выключили все огни и направились в противоположном направлении к городу.

София почти полчаса просидела в машине в тишине. Открытие того, что Хеберт был парачеловеком, шокировало во всех смыслах. Сказать Эмме?

С одной стороны, было бы забавно наблюдать, как Эмма корчится, понимая, что этот слабак Хеберт развил способности раньше, чем она. С другой стороны, если она расскажет Эмме, она может перестать мучить Хеберта, что по-другому было бы разочарованием.

София нахмурилась.

Наконец она выскользнула из машины, беззвучно плывя по воздуху от вершины одного холма к другому.

Она только достигла края свалки, когда снова стала телесной.

Ее мир внезапно взорвался болью, когда электричество прошло через ее тело. Свет внезапно залил пространство, в котором она находилась, и загудел громкоговоритель.

"Вы арестованы по нескольким пунктам обвинения в нападении с применением смертоносного оружия".

Повсюду стояли фургоны с характерным логотипом СКП. Мужчина держал в ее сторону что-то вроде копья. Они ждали ее в темноте, вероятно, с каким-то тепловизионным устройством, говорящим им, куда она направляется, даже сквозь груды металла. Tinkertech был чушью.

Они, вероятно, видели вспышки света, исходящие от свалки, и пришли посмотреть. Наблюдение за входящей и выходящей Софией, вероятно, предупредило их, что это парачеловеческий инцидент.

Скорее всего, они заподозрили, что здесь есть мастерица, и поэтому привезли туда фургоны с Оружейником, чтобы убедить любого, кто был здесь, присоединиться к их маленькой армии безмозглых дронов. Фургоны, вероятно, были подразумеваемой угрозой; У СКП было несколько гаражей на этой стороне города, о которых, как они думали, публика не знала.

Хеберт устроил для нее ловушку, даже не заметив этого.

София засмеялась и снова была потрясена. Мгновение спустя она была завернута в защитную пену, не могла двигаться, и, поскольку ее тело все еще тряслось от удара током, она не могла двигаться вообще.

Дерьмо.

14. Награда.

На следующий день София не вернулась в школу.

В каком-то смысле это было облегчением; Со временем уклоняться от нее становилось все труднее и труднее, и в конце концов она последовала бы за мной до свалки. Я все еще не был уверен, насколько она умела следовать за мной, хотя уродливое подозрение начало укореняться.

Что, если бы она была парачеловеком?

Это объяснило бы времена, когда у меня пропало чувство Ки, и ее способность добираться до мест, куда даже я не мог добраться, со всей моей усиленной силой и новыми навыками паркура. Она была слишком хороша, и у нее не было причин для таких навыков, если только она не грабитель с крыш.

Хотя я мог видеть в Софии своего рода преступницу, она казалась из тех, кто скорее ударит кого-нибудь по голове, чем ворвется в их дом и украдет.

Тем не менее, в заливе было не так много афроамериканских накидок, о которых я знал; Империя позаботилась об этом, либо убив их, либо прогнав. Там был Скидмарк и какой-то регулятор тьмы, который перед тем, как исчезнуть, произвел короткий всплеск. Вероятно, он либо был схвачен одной из банд, либо убит.

Вот почему папа не хотел, чтобы я выступал в качестве плаща, даже если бы это сделало мои тренировки намного более эффективными. Бои на мысе могли быть смертельными, но даже если бы это было не так, шансы на то, что независимый мыс останется таковым, были поразительно малы.

Тинкеры занимали первые строчки в списках из-за своей универсальности и неспособности защитить себя. Бойцы были на втором месте, потому что банды любили открыто демонстрировать силу, а Бруты и Бластеры были лучшими для этого.

СКП, как правило, не публиковал свои рейтинги угроз парачеловекам, но за эти годы просочилось достаточно, чтобы фанаты составили довольно точную оценку того, что они собой представляют. Судя по тому, что я читал в Интернете, я, вероятно, даже не считал Brute 2, поскольку они, как правило, были невосприимчивы к стрельбе из стрелкового оружия. Мое чутье Ки сделало бы меня своего рода Мыслителем, а я был Бластером, опять же, вероятно, низкого уровня. Я был не намного опаснее кого-то с ружьем, если только я не использовал Камехамеха, и это оставалось бы измученным и практически бесполезным.

Это было достаточно плохо, что прошлой ночью мне пришлось согласиться на поездку от отца, а не бежать домой.

Меня могли посчитать своего рода Двигателем, но эта сила была настолько слабой, что никто бы этого даже не заметил.

Если бы они были сильнее, я мог бы попасть на чей-то радар, но я едва ли был сверхчеловеком.

Если бы папа был прав, так было бы не всегда, но я не мог не желать таких же способностей, как и все остальные, когда вы получали бы свои силы сразу. Это было бы намного проще, и мне не пришлось бы все время испытывать постоянное истощение и разочарование от тренировок.

Вместо этого я мог бы сосредоточиться на тренировках, чтобы сражаться.

Гаррет сказал, что я продвигаюсь быстро, но мне показалось, что это череп улитки. Он все время говорил о том, что на то, чтобы как следует овладеть боевым искусством, потребовались годы, и я хотел сделать это сейчас.

Тем не менее, у меня дела шли намного лучше, чем вначале, и я набирался смелости, чтобы спросить Гарретта, как не причинять людям боль. Это сделало бы жизнь лучше для всех.

Если я буду становиться сильнее, мне все равно понадобится с ним. Даже такой быстрый, как он, мог поскользнуться, и все, что для меня потребовалось — это небольшая ошибка, чтобы раздробить ему череп.

Все утро студенты перешептывались между собой, но никто из них не смотрел на меня, и некоторые из них выглядели шокированными.

Я однажды пошел пообедать в кафетерий. Эмма была замкнута весь день и делала лишь половинчатые попытки насмехаться надо мной, а Мэдисон даже не беспокоилась.

Приятно было спокойно сидеть и есть, даже если количество еды было ничтожным. Я купил самые калорийные продукты, какие только мог, и купил три десерта, но никто даже не обратил на меня внимания. Я, наверное, мог бы съесть больше.

Когда я сидел, я прислушивался к обычным разговорам вокруг себя, отчасти потому, что я надеялся, что никто не планирует устроить мне засаду, пока я самоуверен.

Из-за стола позади меня я слышал, как дети из Империи настойчиво перешептываются друг с другом. Я напрягал уши, и это заняло у меня мгновение, но я мог просто разобрать их разговор.

"Штормтигер в бешенстве", — говорил один из них. "Он назначил награду каждому, кто может ткнуть пальцем суку, которая это сделала".

"Я думал, они поймали суку", — сказал второй женский голос.

"Она ничего не знала. Сказал, что это девочка нашего возраста в черной толстовке с капюшоном. Это не имеет значения; она больше никому ничего не скажет ".

Я замерз.

"Сколько они предлагают?" — спросил третий голос.

"Ни для кого из нас, дурак. Империя сама о себе заботится. Если мы позволим людям убивать наших людей, когда это прекратится? Награда для посторонних, не понимающих чести ".

"Ты правда думаешь, что они приложат все усилия ради одного из нас?"

"Может быть, если бы мы были полноправными членами", — сказал третий голос. "Но разве я не слышал что-нибудь о его родстве с одним из воротил, племянником или кем-то еще?"

"Это имеет значение? Вы помогаете привести суку, которая его убила, и продвигаетесь по миру. Вам, вероятно, даже не пришлось бы проходить Посвящение, чтобы попасть внутрь ".

"Зачем нам рассказывать?"

"Она нашего возраста, она могла бы пойти в школу. Место, где он был убит, было ближе всего к Уинслоу. Вы делаете математику ".

"В любом случае, никто из нас не найдет ее", — сказал третий голос. "Высокая темноволосая белая девушка нашего возраста, может быть любой из тысячи человек".

"У нее была толстовка с капюшоном".

"И вы тоже. Как и все в этой школе. Дождей достаточно, чтобы толстовки стали довольно популярными ".

Первый голос сказал: "Рано или поздно они доберутся до нее. Если она думает, что она герой, то она подумает, что должна остановить "несправедливость", в которую вовлечена Империя. Если она будет работать на одну из других банд, они снова будут ее использовать ".

"И если она" просто какой-то рандо?

"Тогда нам повезет. У них есть братья, которые проходят через все студии боевых искусств в городе, ну, те, которые не заперли гуки и щели, разыскивая ее ".

"Ты много знаешь", — сказал третий голос.

"Это потому, что я знаю, когда нужно заткнуться и послушать", — сказал первый голос. "И потому что я не просто хочу быть тем, кто думает, что знает, что происходит. Вы думаете, что в школе Империи нет людей, которые знают, что происходит? Может быть, даже люди, которые не носят тату и не разговаривают? "

"Шпионы?" — сказал второй голос, явно потрясенный.

"Рекрутеры. Люди, которые уже верят, идут к очевидным целям, но некоторые из нас хорошо чувствуют людей, которые просто не знают, что они еще верят истине ".

Я не понимал, что Империя такая тонкая. Хотя это имело смысл.

Возможно, наступил момент, когда я был бы уязвим для кого-то, если бы не осознавал, что это была Империя. В конце концов, я знал, что я не расист, потому что Эмма, София и Мэдисон оставили меня с чувством необходимости принадлежать.

Люди, которые вели себя как друзья?

Они начали бы с малого, говоря немного расистские вещи. Хотя я и надеялся, что у меня хватит смелости дать отпор, было бы легко согласиться с этим, и как только вы сделаете несколько уступок, сделать дальнейшие уступки станет легче.

Все время вы говорили себе, что вы не расист, и к тому времени, когда вы понимали, куда они вас ведут, вы убедили себя, что они были единственной защитой от азиатов, от торговцев, против все люди, которые пытались снести город.

Вероятно, они не использовали эту тактику на случайных детях, только на людях, которые, как им казалось, были многообещающими.

Не поэтому ли они со мной не побеспокоились? Потому что они не думали, что я того стоил?

Или они думали, что я еврей, как однажды громко предложила Эмма, в начале травли? Это лишило бы паруса любого из детей Империи, у которых были бы проблемы с тем, что черная девушка издевается над белой девушкой.

В конце концов, в их представлении евреи вовсе не были белыми. Какое им дело до того, что одна из нечеловеческих рас издевается над другим членом?

Что бы они подумали, если бы поняли, что я даже не такой человек, как София, недочеловек?

Их разговор уже перешел на кое-что о том, кто с кем спит, как будто тот факт, что Империя назначила награду за мою голову, не имел значения.

У меня было время библиотеки четвертого урока. Это должен был быть учебный зал, но когда папа отвез меня вчера вечером, у меня было дополнительное время, чтобы закончить домашнее задание.

Убедить библиотекаря позволить мне использовать один из компьютеров было совсем несложно. Думаю, она видела издевательства и втайне сочувствовала мне, даже если на самом деле ничего особенного не сделала.

Я провел пятнадцать минут на досках, и когда я закончил, я сел, мое дыхание взорвалось от меня.

Все было правдой. Империя предлагала 50 000 долларов и единственное одолжение каждому, кто выдал меня или дал им информацию обо мне. Женщина, которую я спас, вчера поздно вечером повисла на фонарном столбе возле полицейского участка.

Ее пытали, но когда ее повесили, она была жива, по крайней мере, судя по тому, что ей заткнули рот. Были даже опубликованы фотографии ее раздутого лица, когда полиция пыталась сбить ее, используя такое оборудование, которое работники электрических компаний использовали, чтобы подняться на линии.

Женщина на самом деле плохо меня разглядела, но, возможно, мужчина, которого я искалечила, мог выглядеть лучше. Это, вероятно, означало, что Империя либо попыталась вытащить его из тюрьмы, либо допросила того, кто был у них внутри.

В любом случае, они будут на шаг ближе к тому, чтобы найти меня, а я не мог найти в Интернете никаких записей о том, где его держат. Была ли это СКП, или это была полиция, потому что никто не догадывался, что в этом замешан парачеловек.

Возможно, он даже в больнице; Скорее всего, я сильно причинил ему вред.

Я почувствовал внезапный прилив вины над женщиной, но быстро подавил его. Возможно, они все равно убили бы ее или убили бы, если бы мужчин поймали. Если бы она продолжала подвергаться преследованиям, это не сделало бы ее жизнь лучше.

Это было на них. Они убили невинную женщину за то, что она дала показания. Сколько людей они заставили исчезнуть за эти годы?

Если бы я был сильнее, я бы мог сопротивляться; Я мог стать героем и заставить их прекратить то, что они делали. Проблема заключалась в том, что я был недостаточно силен.

Пули все равно убили бы меня, и я, вероятно, не переживу столкновения с их более сильными плащами.

Все это означало, что я должен был быть готовым к тому, когда они действительно придут за мной, а это означало, что я должен специально обучаться тому, как обращаться с каждым членом Империи.

С некоторыми из них будет легче справиться, чем с другими. Те, у кого не было защитных способностей, легко упали бы, если бы я ударил их камнем, если я был готов убить.

Такие люди, как Крюковолк, разорвали бы меня на куски, и даже если бы я был готов умереть, они, скорее всего, впоследствии погнались бы за моим отцом. Его не так легко поймать, как они думают. Если предположить, что они не потрудились послать за ним паралюдей, он мог бы даже сбежать.

Тем не менее, в конце концов, они либо убили его, либо измучили, либо заставили прожить остаток жизни в бегах, всегда оглядываясь через плечо.

Я не мог этого допустить, а это означало, что я должен был быть готов.

Единственный способ подготовиться — это рассказать Гаррету о том, что произошло. При мысли о том, чтобы рассказать ему, увидеть выражение его лица, когда он осознает, что я сделал, у меня заболел живот, но мне понадобится его помощь.

Я почувствовал гудение внутри куртки. Это был мой сотовый телефон, спрятанный под курткой.

Единственными людьми, у которых был этот номер, были Гаррет и мой отец.

Я закончил есть и бросил поднос в прорезь. Я покинул кафетерий так быстро, как только мог, и вытащил свой телефон, когда я был вне поля зрения кого-либо.

Я проскользнул в ванную, которую проверил своим чутьем Ки, и проверил свой телефон. Это был Гаррет, и он оставил сообщение.

" Двор взорван ", — звякнул мне в ухо его голос. Я должен был броситься за лучшей моделью телефона ". Кто-то отключил СКП, а они все утро ковырялись. Встретимся на моем старом рабочем месте, и я заеду за тобой".

Кто мог нас предать?

Итак, он хотел встретиться со мной в компании Water, и он собирался показать мне новое место.

Весь день я беспокоился о том, что скажу Гаррету, когда наконец встретился с ним. На этот раз я действительно боялся конца урока, который был первым с тех пор, как я пришел в эту школу.

Ближайший пробег до водной компании, менее трех миль, казался слишком легким, даже с учетом того лишнего веса, который я нес. Я был почти на улице, когда рядом со мной остановился фургон, и я увидел лицо Гаррета, смотрящего на меня.

Осмотревшись, я сел с ним в фургон, и вскоре мы уехали.

"Прошу прощения за свалку", — сказал я.

"Он утихнет", — сказал Гаррет, не сводя глаз с дороги. "СКП любит отслеживать все места, где Тинкеры могут получить свои припасы. Это упрощает набор персонала. "

"Я думал, они не должны были искать секретные личности?"

Он пожал плечами. "Если они случайно наткнутся на кого-то посреди обычного расследования, кто должен знать".

Последовало долгое молчание, и я искал, о чем поговорить.

"Почему твой друг не присоединяется к Протекторату?" — спросил я. "У них было лучшее лабораторное оборудование, и они заплатили бы ему много денег за его изобретения".

"Они бы его стерилизовали", — сказал он. Он посмотрел на меня и пожал плечами. "Его слова, а не мои. Мы слышали, что на одобрение нового изобретения могут уйти месяцы, а в половине случаев они отклоняются без уважительной причины. Он не хочет, чтобы что-то было вынуждено делать, потому что некоторые фокус-группы говорят, что опросы проводятся хорошо ".

"Это как быть героем?" Я спросил.

Мне всегда казалось, что работа на Протекторат будет чем-то вроде того, что я попал в один из старых папин комиксов; сидеть где-нибудь на базе, пока не случится что-то подлое, а потом спешить спасать людей.

Конечно, я никогда не читал эти комиксы, так что я знал?

"Протекторат — это правительство, хотя они и делают вид, что это не так. Это означает, что на все есть бюрократическая волокита. Половина причин, по которым они ничего не могут сделать в этом городе, заключается не только в том, что в Империи столько же мысов, а в том, что им связывает руки правительство и им не разрешено быть конструктивными ".

В это было трудно поверить, но опять же, почему Александрия, Эйдолон и Легенда не переходили из города в город, чтобы не срезать головы крупным бандам? Они могли бы расправиться с Империей, оставив местный Протекторат зачистить.

Даже если бы они сделали только один крупный город за неделю, они бы очистили сотню городов за двухлетний период.

Люди вели себя так, будто преступные группировки поднимутся и нападут сразу, если Протекторат станет серьезным. Банды не любили друг друга больше, чем мы. Они будут драться между собой, пока не осознают, что умрут, если они этого не сделают.

Я взглянул на Гарретта, гадая, как я ему скажу.

Однако он нажал на тормоз, и мы остановились перед невзрачным складом.

"Я поговорил с моим другом, — сказал Гарретт. "Он очень впечатлен вами, и он думает, что пора вас пригласить".

Мы ехали вперед, и на мгновение казалось, что мы вот-вот рухнем; вместо этого мы проскользнули прямо сквозь стену.

"Мой друг — лучший Тинкер в мире", — сказал Гарретт. "Даже если люди этого еще не знают. Он может построить что угодно. "

Я смотрел на интерьер склада.

Он выглядел в точности как декорации из того фильма о Вилли Вонке, с рекой шоколада и конфет повсюду.

"Что ... Что это?" Я спросил.

"Мы построили свой собственный голодек", — сказал Гарретт.

Гарретт вышел из фургона, мгновение спустя я тоже.

Мир вокруг нас изменился, и мгновение спустя мы оказались на мостике космического корабля "Энтерпрайз".Это был корабль нового поколения. Хотя я не считал себя ботаником, я видел несколько эпизодов в синдикации.

Друг Гаррета сидел в капитанском кресле в аутентичной одежде.

"Добро пожаловать, Номер Один, — сказал он Гаррету, — Тейлор. Можешь звать меня Элит.

15. Шангри-Ла.

"Вы сделали все это возможным", — говорил Элит. "Репликаторы не просто создают вещи из ничего, они должны иметь массу для преобразования и огромное количество энергии".

Значит, он использовал все двигатели, которые я нес в качестве массы для репликатора? В отличие от Гаррета, Элит, казалось, любил поговорить, и, к сожалению, он очень напомнил мне Грега Ведера. Похоже, у него не было особых социальных навыков, и поэтому он имел обыкновение бродить, прыгая от одной поп-культуры к другой, как будто этого было бы достаточно для меня, чтобы подумать, что он учтивый и крутой

Он тоже немного усложнял мою роль в его создании. Он мог бы легко построить роботов, которые выполняли бы эту работу за него, и это замедлило бы его работу всего на несколько дней или недель. Казалось, он чего-то хочет.

Наряд капитана Звездного Флота для нашей первой настоящей встречи тоже не произвел хорошего первого впечатления на нашу первую встречу в его образе плаща. Если бы я не был фанатом, он бы больше походил на ботаника; если бы я был фанатом, казалось бы, он слишком старался произвести на меня впечатление.

Кроме того, почему бы не одеться как Вилли Вонка? Было бы лучше с его имиджем причудливого шахматиста, творца мечты.

"Нам нравится называть это место Шангри-Ла", — сказал Элит.

Если они это так называли, почему бы не начать с чего-нибудь азиатского? Было ли это потому, что на меня напали азиаты, или они думали, что я не узнаю ту сцену, с которой они начали?

"Мы собираемся использовать его для создания видеороликов, и стоимость продукции резко возрастет!" Элит ухмыльнулся и, казалось, был полон энтузиазма, как и Грег Ведер.

"Мы готовы использовать его и для ваших тренировок", — вмешался Гаррет.

"Если вы готовы помочь в некоторых из наших видео", — быстро сказал Элит. "В конце концов, ничто в этом мире не является бесплатным".

"Какие видео?" — подозрительно спросил я. Хотя я не думал, что Гарретт будет заниматься чем-то сексуальным, я вообще не знал Лита. Он вообще знал, что мне всего четырнадцать?

"Мы бы хотели, чтобы вы носили костюмы и работали на нас, когда мы делаем что-то вне голодека", — сказал Элит. "Попытка создать репутацию".

"Значит, вы хотите, чтобы я был прихвостнем", — медленно сказал я. Это было лучше, чем я думал, но не намного.

"Ни за что криминальное", — быстро сказал Гаррет. "В основном просто шалости. Недавно мы сделали всю эту тачку с Марио ".

Я моргнул. "Это были вы, ребята? Ты делал это перед моей школой, чтобы я мог это видеть? "

Элит ухмыльнулся. "Я думал, это произведет на тебя впечатление".

Это не произвело на меня такого впечатления, сколько показалось немного безумным и безрассудным. На самом деле это заставило меня немного меньше думать о Гаррете, когда я подумал, что он согласится с чем-то в этом роде.

"Почему ты вообще обо всем этом беспокоишься?" Я спросил.

"Что?" — спросил Элит.

"У вас есть голодек", — сказал я. "Вы можете заставить кинокомпании платить вам миллионы долларов за спецэффекты и декорации, и почти все, что им понадобится, — это главные актеры".

Элит выглядел ошеломленным, как будто это даже не приходило ему в голову.

"Вы можете снимать свои собственные фильмы, и они даже не обязательно должны быть очень хорошими; в конце концов, они даже не будут стоить вам ничего, кроме некоторого времени на программирование ".

Элит открыл рот.

"Вы даже можете сдать его в аренду СКП для использования в качестве тренировочного центра".

"Никто не может знать об этом месте", — быстро сказал Элит. "Вы знаете, сколько энергии использует это место? Мне пришлось построить в подвале реактор из материи в энергию и достаточно вычислительных мощностей, чтобы затмить все остальное в мире ".

"И вы хотите использовать его для видео на YouTube?" Я спросил. "Ты мог бы стать Тарантино, следующим Родденберри".

"Я не такой уж оригинальный", — тихо сказал Элит. Я его почти не слышал.

"Что?"

"Я не так хорошо умею придумывать свои собственные вещи", — признал он. "Даже мои изобретения — это в основном вещи из комиксов и фильмов. Я не смогу написать убедительные диалоги или сочинить не отстойную музыку. Создание фильмов требует множества навыков, которых у меня просто нет ".

По какой-то причине Гаррет откашлялся.

Элит покачал головой. "Я имею в виду, что эти идеи звучат потрясающе, но они потребовали бы, чтобы я разделил это место с другими людьми, и рано или поздно кто-нибудь заговорит. Следующее, что вы знаете, приходят банды и захватывают власть. Я не могу сражаться с Империей или Лунгом ".

В последний момент он казался слегка испуганным.

"Но вы готовы разозлить Протекторат?"

"Они не будут убивать и пытать вас", — сказал он. "Они бросят вас ненадолго в камеру, а потом выйдете".

"Почему ты не можешь сразиться с Империей?" Я спросил.

Он уставился на меня.

"Разве ты не лучший Тинкер в мире?"

"Это спорно", — сказал он смущенно. "Dragon действительно может создавать вещи, которые можно воспроизвести. Я считаю, что это немного лучше, чем то, что я могу сделать ".

"Еще. Ты хочешь сказать, что не смог построить что-то, что могло бы противостоять Лунгу? "

"Может быть, какое-нибудь успокоительное", — сказал он. "Может быть, фазер, если он не слишком сильно нарастил".

"А что насчет чего-то, что удерживает его от злости?" Я спросил. "Как счастливый газ или что-то в этом роде?"

"Я мог бы", — сказал он, его точка зрения стала немного туманной. "Это займет немного времени".

"У вас есть репликатор", — сказал я. "Ограничение не может быть материальным".

"Это более сложно, чем это", — раздраженно сказал он. "Вы должны знать, что вы создаете, прежде чем сможете это воспроизвести, а затем вы должны запрограммировать это в компьютер".

"Вы когда-нибудь думали, что вам, возможно, придется бороться с бандами?" Я спросил. "В конце концов, вы будете выходить на публику, и они не узнают, что вы собираетесь их избегать".

Он покачал головой.

"Рано или поздно они придут за тобой", — сказал я. "Ты — Тинкер, и если они знают, что ты умеешь делать, они захотят тебя".

"Если я буду выглядеть безобидным, они не пойдут за мной", — сказал он. "Вот почему мы собираемся устроить розыгрыш".

"Ни один парачеловек не бывает безобидным. Даже Панацея. Если они увидят, на что вы способны, они придут за вами, и вы должны быть к этому готовы ".

Он упрямо покачал головой.

"Тогда ты всегда будешь бояться", — сказал я. Я наклонился вперед. "Вы знаете, почему я тренируюсь так, как я?"

"Потому что ты фанат фитнеса?"

"Потому что меня били, пока я чуть не умер, и я не хотел бояться каждый раз, когда видел азиатов на углу улицы", — сказал я. "Потому что единственный способ не бояться — это стать достаточно сильным, чтобы отогнать этот страх".

Он ничего не сказал, просто уставившись на меня широко раскрытыми глазами.

"Я мог бы сдаться, но я работал как сумасшедший, чтобы получить достаточно энергии, чтобы никто никогда не смог заставить меня снова почувствовать себя жертвой".

Я увидел что-то в его глазах, признание того, что он чувствовал себя жертвой.

"Ребята из Империи", — сказал я. "Они хулиганы, все до единого. То же самое и с Лунгом, хотя он немного ленив ".

Я не упомянул торговцев; Мне не пришлось. Иногда они были хулиганами, а иногда — издевательствами. То, чем они никогда не были, было хорошо иметь под рукой.

Выражение его лица напряглось при упоминании хулиганов, и я понял, что моя догадка верна. В прошлом над ним издевались, и он ненавидел это. Тем не менее, он не выглядел так, как будто был готов бороться, чтобы преодолеть эти страхи.

Это заставило меня меньше думать о нем, но я боролась, чтобы не скрыть это от себя. Мне нужна была его помощь, если я собирался тренироваться, и было возможно, что он мог бы помочь мне и другими вещами. Дайте мне какую-нибудь летающую платформу, или какое-нибудь оружие Tinkertech, например, посох, или что-нибудь, что я мог бы использовать для борьбы с людьми.

Однако ничего не лезвие; последнее, что мне было нужно, это больше крови на моих руках.

"Меня не убьют, чтобы я мог выйти и стать героем", — сказал он.

"Вы думаете, что быть мошенником — это не почетно?" Я спросил. "Это, наверное, даже сложнее, потому что, по крайней мере, у героев есть союзники".

Он нахмурился.

"Что бы ни случилось, я помогу тебе", — сказал я. "В конце концов, я многим обязан Гаррету".

Некоторое время он смотрел на меня, затем вздохнул. "Он будет называть себя Uber, когда мы будем на публике. Извините, если я звучу немного раздражительно; У меня с ним был такой же спор. Он не довел вас до этого? "

Я покачал головой.

"Я подумаю о том, чтобы поставить какую-нибудь защиту", — сказал он. "В любом случае было бы здорово иметь фазеры. Я по-прежнему не собираюсь играть роль героя ".

Он отошел от меня и что-то сказал Гаррету, прежде чем направиться к люку в земле. Предположительно там находилась его лаборатория.

"Он хочет, чтобы я попытался уговорить вас приступить к работе", — сказал Гарретт, когда его не было.

Холодек вокруг нас в настоящее время отключен, стены покрыты сеткой, которая совсем не похожа на то, что я помнил из шоу.

"А ты не хочешь?"

"Я не заключал сделку с тобой, пытаясь заполучить приспешницу", — сказал он. "Это совершенно отдельно ... использование голодека сделает ваше обучение намного быстрее".

"Есть осложнение", — сказал я, поморщившись.

Он уставился на меня и ничего не сказал. С моей точки зрения, это был худший ответ, потому что он переложил бремя разговора на меня.

"Вы слышали об этой новой вещи с Империей о награде?"

"Да ..." — медленно сказал он.

"Возможно, они меня ищут".

Он долго молчал, глядя на меня. "Значит, вы говорите, что убили кого-то".

Тишина между нами усилилась. Я смотрел на него в ответ, гадая, о чем он думает, осуждает ли он меня, думает о том, чтобы бросить мои тренировки, что?

"Он насиловал девушку, — сказал я. "Что еще я мог сделать? Я просто ... не знала, насколько я сильна ".

Гаррет, похоже, не знал, что сказать. Он выглядел смущенным, облизнул губы и изменил положение. На этот раз тишина затянулась еще дольше.

"Ты рассказал об этом своему отцу?" он спросил. "Я думал, он предупреждал тебя о драках с другими людьми?"

Я покачал головой. "Я не могу. Он был бы во мне так разочарован ".

Гаррет, казалось, тщательно обдумывал свои следующие слова. "Это оно?" он спросил. "Никаких эмоций по этому поводу?"

"О чем?"

"Об убийстве кого-то?"

"Он собирался застрелить меня!" Я сказал. "Я бросил в него пистолет и не хотел его убивать".

"Но ты это сделал", — сказал Гарретт.

Тишина между нами стала тяжелой, и он уставился на меня так, словно ожидал, что я сломаюсь и заплачу. Я не собирался ему услужить. Я всю жизнь плакала над Эммой, и ничего не осталось.

"Что, вы хотите, чтобы я сказал, что мне снятся кошмары? Что я вижу его лицо каждый раз, когда не думаю ни о чем другом? Что я вижу ее лицо, потому что не смог ее защитить? "

Я покачал головой. "Я ничего не чувствую".

Он взглянул на мои руки, и я понял, что они дрожат. Почему они тряслись?

"Просто ... если бы я не вмешался, они бы оставили ее в этом переулке живой?" Я спросил. "Это то, о чем я пытался не думать весь день. Я ее убил?

Я видел ее лицо то появляющееся, то исчезающее в течение дня, и мой стыд от того, что я сказал отцу, был связан с ней не меньше, чем из-за того, что я сделал с этим мужчиной. В конце концов, он вроде бы заслужил то, что получил, даже если бы я никогда не сделал этого намеренно.

"У вас нет возможности узнать, что они запланировали", — сказал он. "Но вы не были готовы".

Я уставился на свои руки, внезапно сообразив, что это руки убийцы. Это не казалось реальным, но чем больше я говорил об этом, тем более реальным он казался. Я не' Мне это очень нравится.

"Иногда в мозгу есть что-то вроде запала", — сказал Гарретт. "Он защищает нас от вещей, с которыми мы не можем справиться, заставляя их казаться нереальными. Они называют это отрицанием ".

"Я знаю, что это случилось", — сказал я, качая головой. Почему у меня внезапно стало тесно?

"Я готов продолжать работать с вами", — сказал Гарретт. "Но Элит ... это его напугает. Я не уверен, что он захочет оказаться в том же городе, что и ты ".

"Как вы думаете, он меня продал?" Я спросил.

Он покачал головой. "Это потребует от него контакта с бандами, и он знает, что вы можете рассказать им о нем, если вас поймают. Он верен, но ... не храбр.

Это была первая негативная вещь, которую я слышал от него о своем друге.

"Так зачем ему говорить?" Я спросил.

"Потому что он мой друг", — с укором сказал Гаррет. "И друзья не подвергают своих друзей опасности, не сообщая им об этом. Вы должны сказать своему отцу по той же причине ".

Я нахмурился.

Если бы мой отец знал, что Империя приближается, он мог бы работать над тем, чтобы стать сильнее. Из-за этого им будет сложнее схватить его и, возможно, использовать против него.

Конечно, это означало бы сказать ему.

"Мы можем научить вас контролировать ситуацию", — сказал он. "И я скажу вам, когда я увеличу веса, которые вы используете. Для тебя становится слишком опасно не знать, насколько ты силен.

"Как ты думаешь, сможешь убедить Лита?"

"Я попробую", — сказал он. "Если я не смогу, нам просто нужно будет найти другое место для тренировок".

Я посмотрел в пол. "Как вы думаете, они меня найдут?"

"Может быть", — сказал он. "Наверное, нет, но иногда мы оставляем улики, о которых не подозревали. Если вы продолжите бороться с ними, станет ясно, что они придут за вами ".

"Я не планирую в ближайшее время надевать спандекс", — сказал я. "Если это не для чего-то, что планирует Элит. "

"Ты тогда сделаешь это?" — удивился он.

"Если он меня заберет", — сказал я. "Но ничего криминального. Меня уже преследует Империя; последнее, что мне нужно, это Протекторат после меня ".

Было сказано, что мисс Милиция может создать небольшую ядерную бомбу, хотя это могло быть просто пропагандой Протектората. Тем не менее, я сомневался, что между ней и Армсмастером, кем-то, у кого были боевые навыки, чтобы сражаться с Смертельными ударами, возникли проблемы с тем, чтобы нас вовлечь.

Все, что для этого потребовалось бы, — это скорость со шприцами успокаивающего, которые бегают по кругу и дозируют всех противников. Было странно, что я никогда не слышал, чтобы он делал что-то подобное. Конечно, успокаивающее средство подействует, и подобрать правильную дозировку будет сложно, но это сделало бы бои за Кейп действительно короткими.

Я бы так и поступил. Бейте людей шприцами сзади, вынимайте их, и люди могут даже не знать, что их ударили.

Такая скорость сделала бы бои намного проще. Я смогу закончить их еще до того, как они начнутся.

Вместо этого у меня была сила сильно бить людей. Мне нужно было найти способ превратить это во что-то лучшее, что-то, что я мог бы использовать, чтобы помочь людям, вместо того, чтобы просто быть грубым человеком, которым меня причисляла моя категория. Могут быть еще кое-что, что я мог бы сделать со своими способностями Ки; может быть, сделать какой-нибудь светосильный взрыв, или силовые щиты, или что-то еще.

Все было бы лучше, чем сосредоточиться на том, что я сделал, и на том, что мне, вероятно, придется делать, если за мной придет Империя или, что еще хуже, папа. Я мог ожидать, что то, что сделала со мной ABB, по сравнению с этим будет похоже на детскую игру.

Мне нужно было быстро стать сильнее, потому что прямо сейчас я не был уверен, что смогу победить любой из плащей Империи; не то чтобы у них не было сильных нападающих. Кайзер, Крюковолк, Чистота ... даже Руна может быть трудной в зависимости от стратегии, которую она использовала.

Еще важнее, чем стать сильным, мне нужно было стать крутым, и мне нужно было стать быстрее и точнее. Мне пришлось бы придумать стратегии, которые можно было бы использовать против некоторых из них, и если бы это было действительно похоже на голодек, я мог бы получить свой шанс попрактиковаться против репрезентаций каждого из них.

Конечно, это зависело от того, насколько хорошо было программировать Лита. Я бы не смог полностью полагаться на свой опыт здесь, чтобы выяснить, как они отреагируют. Гаррет все время говорил мне, что настоящие бои непредсказуемы. Вот почему он продолжал настаивать на настоящих спаррингах, а не на актерской игре.

Важным было то, что у меня больше не было всего времени на свете. Приближалась Империя, и я должен был быть готовым.

16. Неверное направление.

Сотворив чудо, Гаррет убедил Лита позволить мне поработать с ними. Я не был уверен, как он это сделал, потому что ожидал, что Элит взорвется. В конце концов, я был для них риском и опасностью, и я не был уверен, в чем польза от моей помощи им.

Разве они не могли просто нанять обычных приспешников?

По какой-то причине он его уговорил, хотя имелось несколько предостережений.

Элит дал мне голографический проектор, предназначенный для создания изображений других людей над собой. У него было десять разных предустановленных изображений, и я должен был использовать другое каждый день по дороге на склад, чтобы никто не мог следить за мной.

Казалось, он думал, что Призрачный Сталкерпоследовал за мной на свалку, хотя я неоднократно говорил ему, что был осторожен. Он все бормотал что-то насчет взлома СКП.

Более того, мне даже не разрешалось входить в блок, в котором находился склад, если в блоке был еще кто-нибудь. Им нужно было, чтобы люди поверили, что склад пуст и нет ничего важного, что стоило бы украсть.

Однако создание оружия для подготовки к тому аду, который я им доставил, занимало его, так что мой первый выход был ненадолго, поэтому теперь я должен был сосредоточиться на тренировках.

"Когда мы строили это место, я попросил Лита включить возможность моделирования искусственной гравитации", — сказал Гарретт. "Включая возможность передавать его от человека к человеку".

Я моргнул. "Это восхитительно."

"Правильно?" он сказал. Он ухмыльнулся. "Это также означает, что я смогу обучать вас совершенно по-новому. Я могу поместить тебя в повышенную гравитацию, а я могу двигаться круто, как огурец. Тебе будет сложнее, но в том-то и дело.

"Значит, мне не понадобится утяжеленная одежда?"

Теперь у нас было до трехсот фунтов; Я должен был быть осторожным, когда бросал их на уроке физкультуры, потому что они издавали характерный шум.

"Нет, — сказал он. "Мы сохраняем их".

"Хорошо, — медленно сказал я. "О какой гравитации мы говорим?"

"Мы собираемся начать с малого, — сказал он. "Вероятно, тройной".

"Тройной?" — недоверчиво спросил я. "Я едва могу поднять тысячу двести фунтов!"

"И если вы хотите поднять больше, вам придется напрягать себя", — сказал он. На мой взгляд, он пожал плечами. "Когда-нибудь ты потенциально выступишь против таких людей, как Hookwolf; если вы не можете справиться с небольшой гравитацией, вы можете лечь и умереть ".

Я нахмурился. Я только что привыкал к тренировочному режиму, который мы выполняли, и с нетерпением ждал, когда наконец перееду этот самосвал.

"Хорошо", — сказал я.

Он поднял глаза и сказал: "Компьютер, активируй программу Garrett One".

Я пошатнулся и упал на одно колено, поскольку внезапно почувствовал, что мне стало трудно дышать. Каждое движение казалось все медленнее, и мне потребовалось мгновение, чтобы подняться на ноги.

"Я хочу, чтобы ты дал мне тысячу отжиманий", — сказал он.

"Что?"

"Мы возвращаемся к истокам. Прекрати, если нужно, но я хочу тысячу отжиманий к концу дня ".

"А когда я это сделаю?"

"Приседания, стойки на руках, затем бокс с тенью. Затем перейдем к спаррингу. У Лита есть несколько программ, которые он хотел бы попробовать на тебе.

Все это до того, как я начал драться. Я понимал необходимость, но борьба была тем, что меня действительно интересовало.

Мне потребовалось три часа, чтобы сделать отжимания, и к тому времени, когда я закончил, мои руки стали казаться лапшой по бокам.

"Мы пропускаем остальные упражнения до завтра", — сказал Гаррет. "Вместо этого я думаю, нам следует немного побороться".

Я почувствовал облегчение; Я боялся, что у меня так много времени, что мы никогда не доберемся до этого.

"Дай мне минутку", — сказал я.

"Как вы думаете, плохие парни будут ждать, потому что вы устали?" — насмехался Гаррет. "Вы должны научиться бороться с болью".

Мгновение спустя мир вокруг нас перевернулся. Мы были в затемненном переулке.

Элит попросил меня не использовать свои энергетические взрывы, потому что они взорвут стены здания и разрушат незаменимые компоненты.

Я огляделась. Земля была скользкой от дождя, и все было немного туманно.

Сверху раздался звук, и я поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть что-то черное и чудовищное, падающее из переулка наверху. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был человек в черном капюшоне, плащ которого обтекает его, как крылья какого-то ночного существа.

Мгновение спустя мужчина был рядом со мной, бил и пинал меня так быстро, что я едва мог отреагировать. В нормальной гравитации я бы справился намного лучше, но в этой гравитации я был медленным; слишком медленно. Его боевые искусства сильно отличались от тех, которые Гарретт показывал мне тоже, и мне было интересно, кто их запрограммировал в него.

Удар по лицу напомнил мне, что нужно держать мысли о битве под рукой.

С такой скоростью я снова буду в синяках по всему телу. Мужчина ударил, как отбойным молотком; он не казался человеком, хотя герой, на котором он был основан, должен был быть нормальным человеком вроде Гаррета.

Может, у него был экзоскелет. В его костюме была какая-то броня.

В конце концов мне удалось нанести удар, и он перелетел через переулок, чтобы врезаться в стену, но мгновение спустя он поднялся, а мгновение спустя его не было.

Задыхаясь, я огляделась. Куда он пропал?

Возможно, он просто рассеялся, но у меня было ощущение, что он где-то прячется, готовый устроить мне засаду, как только я повернусь спиной.

Удар по затылку сказал мне, что я был прав.

Я должен был ускориться, но, по крайней мере, с ним мне не нужно было беспокоиться, как с Гарретом. Я мог ударить его без вины и угрызений совести.

Почему Гаррет заставил меня драться с вымышленным героем, я не мог сказать. Может быть, потому что он был одним из немногих, достаточно известных, кого я действительно узнал.

В конце концов, он вряд ли заставил бы меня драться с Пикардом.

Я резко отдернул руки, но они оказались у меня за спиной. Мои руки все еще были похожи на лапшу для спагетти, но я смогла вытянуть руку, только чтобы он отпустил и снова исчез.

У него не было ни грамма Ки, а это означало, что я не мог рассчитывать на его помощь. Это был ценный урок; кто-то вроде Лита может напасть на меня с помощью роботов, и мне тоже придется иметь дело с этим.

Я ахнул от удара в живот. Я упал на колени, задыхаясь. Я хотел, чтобы меня вырвало.

Внезапно человек в плаще исчез, и Гаррет успокоился в конце переулка.

"Вы не можете просто предположить, что люди будут сражаться честно, Тейлор", — сказал он. "Люди будут использовать все преимущества, которые у них есть. Они будут использовать неожиданность, неверное направление, они даже берут заложников, все, что могут, чтобы получить преимущество, которое поможет им выжить ".

Он подошел ко мне, когда я с трудом поднялась на ноги. Он шел легко; утроенная гравитация не повлияла на него больше, чем на темного героя в капюшоне.

"Давайте разберемся, что вы сделали не так, — сказал он. "Я покажу вам несколько приемов, которые могли бы помочь, а потом мы попробуем еще раз".

Так продолжалось еще два часа, снова и снова. К тому времени, когда Гаррет закончил, я почувствовал себя хуже, чем в тот день, когда он начал тренировку уклоняться. Мои кости болели, и я чувствовал себя так, будто меня неоднократно били носками, полными грошей.

"Дело в том, что вы должны делать движения, пока они не станут вашей второй натурой", — сказал Гарретт. "Потому что в реальном бою у вас не будет времени сидеть и думать о том, каким будет ваш следующий шаг".

"Это не очень хорошо сработало против кого бы то ни было, — сказал я с возмущением.

"Ты никогда не научишься, если я не заставлю тебя драться с людьми лучше, чем ты", — сказал Гарретт. "Все могло быть и хуже ... Я мог бы заставить тебя драться с Ребенком-Каратэ".

"Парень, который стоит на одной ноге?" Я спросил. "Как это могло быть хуже?"

"Я имел в виду из комм ... неважно. Дело в том, что чем больше вы сражаетесь, тем лучше у вас получится. Ты будешь приходить сюда каждый день, чтобы надрать себе задницу, и если ты перестанешь лягать задницу, мы либо увеличим силу тяжести, либо дадим тебе кого-нибудь посильнее ".

"Верно, — сказал я. "Веселые времена."

Хотя я звучал саркастично, часть меня действительно ждала этого. Было ли что-то в утверждении отца о том, что наша семья пристрастилась к ссорам?

"Иди домой", — сказал он. "Ешь, отдыхай. Я хочу, чтобы вы отрабатывали свои удары ногами тысячу раз и свои удары руками тысячу раз, прежде чем я увижу вас в следующий раз ".

Это означало вставать рано до школы. Что ж, если это было то, что нужно, я был готов.

Я кивнул и повернулся, чтобы отправиться домой. Я проверил свой Ки и, когда это показалось безопасным, выскользнул из двери, включил голографическое устройство и побежал домой.

Следующая неделя прошла без происшествий.

Софии не было, а Эмма выглядела все более измученной. Я продолжал тренироваться и действительно начал попадать в человека в капюшоне. Гаррет заставлял меня проводить больше времени в реальных боевых действиях, чем в упражнениях, рассуждая о том, что повышенная гравитация, вероятно, была достаточной тренировкой сама по себе.

Я ничего не слышал об Империи, хотя изо всех сил старался подслушивать разговоры между детьми Империи. Однако никто из них, похоже, ничего не знал о том, что происходило на верхних уровнях.

Папа, казалось, был убежден, что мои способности Ки будут важны; Я не был уверен, что он просто не хотел, чтобы я держался как можно дальше от сражений, но я должен был признать, что хотел исследовать этот аспект своих способностей.

Мы не могли исследовать эти способности у Лита, и демонстрация их публично только привлекла бы к нам нежелательное внимание. Даже кладбище лодок было заполнено бездомными, которые были бы счастливы продать нас одной из банд за небольшие деньги на еду или на алкоголь.

Лучший вариант — под землей, но даже это привлекло бы внимание, если бы мы не были осторожны.

Папа думал, что использование силы, чтобы рыть туннель, было бы хорошим упражнением, но он не хотел делать это дома, опасаясь, что шум и вибрация оповестят кого-нибудь о том, что мы делаем.

Я также подозревал, что он думал, что мы где-то сломаем трубу, а это будут деньги, на ремонт которых у нас не будет.

Поэтому он потратил дополнительное время на поиски подходящих мест, пока я тренировался. К четвергу он сказал мне, что нашел место, где мы можем тренироваться на выходных.

А пока мне нравилась школа без Софии. Эмма пыталась запугать меня, но ее что-то отвлекало, и ее сердце было не в этом. В школе ходили всевозможные слухи о том, что случилось с Софией, но на самом деле никто ничего не знал.

В пятницу она вернулась.

Я был на полпути к школе; пробежка трех миль там почти не заставляла меня больше потеть, и я экспериментировал с более сложными маршрутами. Когда я почувствовал знакомую подпись Ки за квартал впереди, мое сердце упало.

Было бы легко повернуть и выбрать другой маршрут, но она просто брала в школу все, что хотела. По крайней мере, здесь у нее не было бы Эммы и ее дружков, чтобы поддержать ее. Не то чтобы мне было чего бояться Софии физически.

Чего она хотела?

Она никогда раньше не беспокоилась о том, чтобы напасть на меня вне школы, и даже когда она преследовала меня, у нее было множество возможностей устроить мне засаду. Это было что-то другое.

Я подозревал, что мне придется использовать свои лучшие навыки уклонения; Гаррет до сих пор не научил меня, как никого не убивать, и мне было бы легко сломать одну из ее костей, даже если бы я старался быть легким.

Я видел ее за квартал впереди. Она прислонилась к забору и выглядела так, словно ждала меня какое-то время.

"Думал, ты избавился от меня?" — сказала она, ухмыляясь, когда я перешел на прогулку.

"Оставь меня в покое", — сказал я, проходя мимо нее. "Мы не в школе; разве тебе нечего делать лучше? "

"Вы были бы удивлены", — криво сказала она. "В наши дни жизнь немного изменилась".

"Как будто мне не все равно", — сказал я.

Я прошел мимо и замер, когда почувствовал, как она схватила меня за руку. Я остановился и повернулся, чтобы посмотреть на нее. Она посмотрела в ответ, но через мгновение уронила руку на бок.

"Вы тренировались", — сказала она. "Почему бы тебе не присоединиться к команде?"

"Что?"

"Гонки по пересеченной местности составляют около трех миль, и я видела, что вы делаете это лучше каждый день", — сказала она. "Я знаю, что вы видели, как я слежу за вами".

"Я не знаю, почему ты так беспокоишься", — сказал я. "Я не делаю ничего странного или незаконного".

"Уверены в этом?" она усмехнулась. "Вы знаете, что армия ожидает от женщины всего девяти минут мили, бегущей две мили. Вы обыграли это на днях, а затем продолжили бежать. Это почти казалось ... сверхчеловеческим.

Я заставил себя не замерзнуть, но, судя по ее взгляду, мне это не удалось. Взгляд в ее глазах мне не понравился.

"Что ты пытаешься сказать?" Я спросил.

"Ничего", — сказала она. "Просто интересно, почему бы ты так усердно тренировался, если бы не выходил за команду".

Ее ухмылка говорила мне об обратном. Она кое-что знала. Видела ли она, как я совершил один из моих прыжков, когда я пытался убежать от нее, или она ловила рыбу, надеясь получить что-то компрометирующее?

Она была бы более чем счастлива заявить, что я парачеловек и что я напал на нее, нормального человека с моими силами только для того, чтобы меня арестовать. Даже если бы я оказался невиновным, я бы провел время в пенале сдерживания, застряв в буровой установке. Она утверждала, что это какая-то ошибка.

"Я изучаю боевые искусства", — сказал я.

Иногда лучшая ложь коренится в правде. Если бы я мог отвлечь ее внимание от своего мастерства бегуна, возможно, она оставила бы меня в покое. Это также дало бы мне небольшую свободу действий, если бы мне когда-либо пришлось вступить в физическую конфронтацию; Я всегда мог утверждать, что все, что произошло, было результатом тренировки, а не нечеловеческой силы.

"Вот как тебя избили?" она спросила.

Я пожал плечами. "Я рассказал вам, как меня избили. Однако этого больше не повторится ".

"Большой разговор от кого-то слишком напуганного, чтобы противостоять Мэдисон", — сказала она насмешливо. "Это не значит, что боевым искусствам не нужно учиться годами".

"Тебе нужно с чего-то начать", — пробормотал я. Я повернулся и снова пошел.

Хотя она могла быть права насчет обучения, я не сомневался, что могу убить ее прямо сейчас, даже не имея в виду. Все боевые искусства в мире не восполнили бы тот факт, что если бы я продолжал сражаться достаточно долго, я в конечном итоге получил бы удар, и это было бы концом.

"Знаешь, ты всегда будешь на два года позади меня", — сказала она, снова следуя за мной. "В каком додзё ты учишься?"

У меня было неприятное ощущение, что она знала больше, чем следовало, и что она дразнила меня просто потому, что знала, что это доставляет мне дискомфорт.

"Меня учит друг моего отца", — солгал я. "Думаешь, я мог позволить себе настоящее додзё?"

"Я бы хотела встретиться с ним когда-нибудь", — небрежно сказала она. "Возьми несколько указателей".

Не поэтому ли она преследовала меня? Она пыталась добраться до Гаррета? Почему? Думала ли она, что он меня оскорбляет, или у нее была другая причина, по которой она его преследовала?

У меня были подозрения, что она может быть парачеловеком, но я понятия не имел, кем она могла быть. Была ли это попытка причинить ему боль по какой-то странной парачеловеческой причине? Она работала в одной из банд?

"Этого не произойдет", — категорично сказал я.

"Боишься, что я украду его у тебя?"

Мы оба знали, что дело не в этом. Проблема заключалась в том, что я понятия не имел, на что она ловит. Либо она знала, что у меня есть силы, либо нет. Если она знала, то зачем ей меня надоедать?

Все знали, что паралюди опасны. Даже такой, казалось бы, безобидный человек, как Париан, может задушить вас собственной одеждой. Или, по крайней мере, я бы так поступил, будь у меня ее силы.

"С каких это пор ты со мной разговариваешь?" — спросил я, пытаясь казаться нетерпеливым и раздражительным, хотя на самом деле я был просто озадачен. Я чувствовал себя так, будто кто-то подслушивает одну сторону сложного разговора, не имея возможности понять, что происходит.

Иногда лучшая защита была хорошим нападением. Отведите разговор от щекотливой темы, переключив его на что-нибудь другое.

"Поскольку вы доказали, что не совсем бесполезны", — сказала она. "По крайней мере, как бегун".

Я уставился на нее, и она улыбнулась мне поразительно белыми зубами. Мгновение спустя она ушла, выскользнув в переулок, из которого вышла.

Что, черт возьми, только что произошло?

17. Милосердие.

Взломать замок двери было легко; это просто потребовало небольшого напряжения сил. Тем не менее, дверь сопротивлялась, когда я пытался ее открыть, скопление грязи и ржавчины на другой стороне свидетельствовало о том, что это место было заброшено пятнадцать лет.

Я почувствовал, что это место необитаемо, еще до того, как открыл дверь. Весь квартал был фактически пуст, в нем не было обычных бездомных скваттеров, ищущих место, где можно спрятаться от ветра и дождя.

По словам папы, это место лежало на границе территорий ABB и Empire. Здесь часты банды, достаточно, чтобы бездомные покинули этот район, считая его слишком опасным.

Были ряды складов, которые упирались друг в друга, и между ними не было нигде. Это означало, что на самом деле в этот район было только два пути; вверх и вниз по улице. Поскольку попасть в ловушку в этом районе было так легко, местные жители научились избегать этого.

Даже банды старались избегать этого района, если только они не рвались в драку. Эта территория считалась слишком бесполезной, чтобы кто-либо мог удерживать ее. Иногда банды даже использовали это место для переговоров друг с другом; очевидно, это были напряженные дела, в которых всегда присутствовала угроза кровопролития.

Иногда эта угроза становилась реальностью, и проливалась кровь. С течением времени это происходило неоднократно, но не так часто, поэтому папа подумал, что это хорошее место.

Это означало, что никто не мог быть поблизости, чтобы услышать, что мы делаем, а это, в свою очередь, было именно тем, что нам было нужно. Нашими чувствами Ки мы чувствовали приближение членов банды, и мы всегда могли спрятаться, если бы пришлось.

Папа последовал за мной внутрь, протягивая руку. В его руке потрескивал энергетический шар, маленький, но достаточный, чтобы осветить склад, в котором мы находились. Повсюду была паутина, и я чувствовал, как летают насекомые.

Я вздрогнул. Я ненавидел ошибки.

Он закрыл за нами дверь и жестом велел мне взять рюкзак. На этот раз в нем не было другого комплекта утяжеленной одежды. Вместо этого в нем было несколько предметов, в первую очередь фонарь для кемпинга, когда мы с папой ходили в поход с мамой.

Мы уже заменили батарейки, и я включил его. Он светился лучше, чем мяч Ки моего отца, и как только я включил свет до упора, я пожалел об этом.

На самом деле повсюду были насекомые, и я почти чувствовал, как они ползают по моей ноге.

В этом месте действительно не было ничего особенного. В задней части здания находились офисы, из которых когда-то были стеклянные окна, выходящие на пол склада. Их украли давным-давно, еще до того, как это место было заперто и забыто. Теперь за открытыми оконными рамами и дверной рамой была просто пещеристая тьма. Сама дверь тоже была украдена.

На чердак вела шаткая лестница; очевидно, когда-то он использовался для хранения хлама, потому что часть его все еще находилась наверху, а тени отбрасывались тем, что выглядело как остатки старой мебели.

Тем не менее, я приклеил штаны к ботинкам по совету отца, не понимая почему, и теперь я был очень рад, что получил. Сегодня на мне была черная толстовка с капюшоном; мы не занимались боевой подготовкой, и было бы слишком сложно сменить оранжевый свитер, если бы нам действительно приходилось иметь дело с членами банды.

"Так что же мы будем делать?" Я спросил.

"Выкопай яму", — сказал папа. "Потом туннель. Насколько мне известно, под этим зданием нет ни водопровода, ни проводки, так что вряд ли мы разрушим то, что нужно людям ".

"Где?" Я спросил.

"Начнем с середины", — сказал папа.

Я указал на место, и он кивнул. Он отступил, и я указал, собираясь с силами. Я выстрелил, и моя энергия ударила по бетону. Он выдолбил небольшую ямку в полу, но особого эффекта не произвел.

Я нахмурился, глядя на него. Я надеялся на большее.

Папа шагнул вперед и взорвал участок в пяти футах от меня; его дивот был немного больше моего.

"Давайте посмотрим, кто сможет отойти дальше, пока мы не изнемогаем", — сказал он.

Я смотрел на него мгновение, а затем повернулся. Я начал стрелять в то место, в которое попал раньше, взрыв за взрывом. По частям я разрезал бетон, создав круг разрушенного материала шириной три фута.

Папа не отставал от меня, хотя его круг, возможно, был немного меньше. Тем не менее, он улыбнулся мне, и мы оба ускорили темп.

Мысль о том, чтобы позволить ему победить, беспокоила что-то первобытное во мне, и я обнаружил, что толкаю все сильнее и сильнее. Я мог бы попробовать Камахамеха, но потом я бы потратил его, и это могло дать ему преимущество.

Взглянув на него, я увидел, как он мне улыбается. Я впервые увидела его улыбку с тех пор, как умерла мама, и я могла сказать, что он наслаждался соревнованием почти так же сильно, как и я.

Я начал стрелять все быстрее и быстрее, и он был мне под стать. Я сомневался, что он был так же силен, как я физически, но в Ки мы были равны. Я только начинал учиться использовать Ки, но он изучил это, когда был моложе.

Он сдерживался, пытался подтолкнуть меня, давая мне думать, что у меня есть шанс? Эта мысль сильно меня раздражала и заставляла работать все сильнее и сильнее.

К этому моменту воздух вокруг нас стал горячим, и мы оба проделали в полу дыры шириной четыре фута глубиной в два фута. Я не собирался продержаться так долго, поэтому решил, что могу пойти ва-банк.

"КА... МЕ... ХА... МЕ... ХАААА".

Земля вокруг нас грохотала, и я слышал, как отец кричал то же самое. Мгновение спустя оба луча ударились об пол, и все вокруг нас загрохотало.

Если бы мы сделали это с самого начала, это было бы намного более впечатляюще, но мы взорвали бы остатки энергии, которые у нас остались.

Мы достигли земли по крайней мере под бетоном, оставив две ямы шириной четыре фута и глубиной четыре фута. Я закашлялся; воздух был наполнен бетонной пылью, и я лениво гадал, здорово ли это. Было бы иронично, если бы я проходил все эти тренировки только для того, чтобы умереть от силикоза или другого легочного заболевания.

Падая на землю, я смотрела на папу, а он смотрел в ответ. Он усмехнулся, немного покашляя, и я усмехнулся в ответ.

Было приятно делиться с ним чем-то; это было давно.

Я чувствовал себя таким измученным, как будто я пробегал тридцать миль в полном утяжеленном костюме, хотя я ничего не делал физически. Папа заверил меня, что упражнять мою Ки так же важно, как и все остальное мое тело, и что со временем она станет сильнее.

"Думаю, мы закончили", — сказал папа.

Похоже, что жуки в основном исчезли; если борьба не увенчается успехом, может быть, мы получим работу дезинсекторами, пугающими жуков из домов людей.

Я закашлялся еще больше и сказал: "Мы должны уйти отсюда и, может быть, в следующий раз принесем маски".

Он кивнул, и мгновение спустя мы оба пошли к выходу.

Я замер и повернулся к папе. Он кивнул; он тоже это чувствовал.

С обоих направлений шло огромное количество подписей Ки. Тот факт, что я вообще мог их почувствовать, означал, что они были уже менее чем в двух кварталах от меня; единственная причина, по которой я вообще ощущал их с такого расстояния, заключалась в том, что их было так много.

Мы выскользнули наружу, и я моргнула, увидев солнечный свет. Солнце садилось, но после темноты внутри склада я ослеп, хотя свежий воздух был приятным.

Мои глаза слезились, когда я оглядывался. Все склады вверх и вниз по кварталу были трехэтажными, слишком высокими, чтобы я мог прыгнуть, а пути в обоих направлениях собирались перекрыть приближавшиеся люди.

"Мы могли бы взломать один из других складов", — сказал я. "Один с лучшим воздухом".

Папа нахмурился. "Это уже достаточно рискованно, что мы выломали эту дверь. Они обязательно проведут расследование, если найдут больше одного.

Правильно. Если бы это была конференция, они бы искали засады. Если бы это было что-то еще, они бы искали убегающих людей. В любом случае, нам будет сложно спрятаться.

"Мы вернемся, — сказал папа. "И пробей путь через заднюю стену".

"У меня не осталось Ки", — сказал я.

Он посмотрел на меня, как на глупого. Я посмотрел на свой кулак.

Правильно. Стены склада были просто тонкими металлическими, и их было бы легко пробить с моей силой.

"А что насчет крыши?" Я спросил. "Они, вероятно, будут наблюдать за улицами, чтобы убедиться, что никто не проделал дыру".

Если бы они были такими параноиками засад, как мы думали, у них обязательно были бы наблюдатели.

Я был достаточно уверен, что смогу без проблем спуститься с трех этажей, особенно если сниму утяжеленную одежду. Я мог бы поймать и папу, если бы он в этом нуждался. Если бы я восстановил Ки, я бы даже смог замедлить падение.

Лучшим вариантом для нас было бы спрятаться на крыше, пока все происходящее не закончится.

Мы вернулись на склад, в пыль и тьму. Я был рад, что мы не выключили фонарь, но из-за пыли в воздухе он стал еще тусклее, чем раньше.

Взяв фонарь, мы направились вверх по лестнице. На мгновение я испугался, что они нас не удержат и что мне придется пройти сквозь стену, но мы добрались до чердака.

Это было еще более омерзительно, чем на нижнем этаже. Здесь еще были насекомые.

Я схватил остатки большого комода и поднял его к задней стене. Пол подо мной застонал; с моей одеждой я весил четыреста фунтов, а комод, вероятно, весил на двести больше. Сжатие этого веса на область двух женских ступней, вероятно, не было тем, для чего был разработан пол под нами.

Мы направились к задней стене, и папа сказал: "Тебе лучше обхватить руку, прежде чем ударить; последнее, что вы хотите сделать, это порезаться, когда вы проходите через это ".

Я кивнул и стянул утяжеленную толстовку с капюшоном. В то время как весь мой наряд весил триста фунтов, сама куртка весила сто пятьдесят. Я не был уверен, из чего он сделан. Папа помог мне обхватить руку и предплечье, и я услышал позади нас звуки выстрелов.

Я слышал крики за пределами склада, люди стреляли друг в друга и умирали.

В тот момент, когда я смог, я ударил вверх. Металл прогнулся, когда я ударил, и через мгновение вся панель оторвалась от креплений. Я попытался схватить его, прежде чем он успел соскользнуть на землю, и мне удалось ухватиться за выступ.

Я подтолкнул его еще выше и через мгновение подтянулся на крышу. У него не было большого поля, и это было хорошо, потому что я не был уверен, насколько хорошо папа держался в таком положении. К счастью, последние несколько дней было сухо, поэтому крыша не была скользкой.

Я чувствовал, как маленькие команды движутся по переулку, и легко вытаскивал папу. Я выключил фонарь и осторожно бросил его на комод, а затем положил металлический лист на место.

Он не подходил так хорошо, как был, и были бы зазоры, но не было похоже, что он сразу соскользнет, ??и ночь уже наступила, поэтому единственное, о чем нужно было беспокоиться, это уличные фонари, а их не было '' t любой из тех, которые работали в радиусе трех блоков. Все они были расстреляны вандалами, бандами или у них были украдены фонари мастерами или продавцами.

"В следующий раз пойдем куда-нибудь за город", — прошептала я папе.

Он посмотрел на меня виновато. Нам просто не повезло, что мы выбрали тот случай, когда две группы встречались.

Или было?

Если бы банды оставили камеры в этом месте, которое не было бы замечено моим чувством Ки, но показало бы, что мы оба направляемся в это место? Им пришлось бы проверить, чтобы убедиться, что мы не планируем что-то для следующей встречи, но было возможно, что наблюдатели с другой стороны видели, как первая группа приближается, и сделали свои собственные предположения.

Неужели мы все это стали причиной?

За городом становилось все лучше и лучше.

Стрельба была спорадической, и я поднялся до конька крыши. Я всмотрелся в область внизу.

Были брошены сигнальные ракеты, которые осветили местность адским красным светом. Пока мы тренировались на тренировке, поднялся туман, а может, это просто дым. С одной стороны я мог видеть по крайней мере тридцать скинхедов, прячущихся за импровизированной металлической стеной. Вероятно, это означало, что Кайзер был рядом.

С другой стороны я видел азиатов. Их группа была не такой большой, и у них не было с собой накидок, которые я мог бы видеть. У них было более тяжелое вооружение, и они нашли укрытие за сгоревшими останками разбитых машин, припаркованных на улице.

Чего азиаты не знали, и что я мог почувствовать, так это того, что позади них кружила вторая группа. Мое чутье Ки не могло различить членов банды, но по тому, как они двигались, я мог сказать, что они намеревались обойти азиатов с фланга и поймать их под перекрестным огнем.

Папа бочком подошел ко мне и мрачно посмотрел на меня. Он тоже видел, что происходит, и ему это не нравилось больше, чем то, что я делал.

"Что нам делать?" Я спросил.

Нападение на кого-то вроде этого с намерением убить их беспокоило меня на фундаментальном уровне. Я устроил засаду в ресторане, но это было другое. Они напали на меня, и я не был достаточно силен, чтобы драться с ними в лоб.

Но это была трусость.

"Тейлор", — медленно сказал папа. "Нет."

"Это будет бойня", — сказал я.

"Мы могли бы просто предупредить их", — сказал папа.

Я покачал головой. "Слишком поздно. Они никогда не выберутся вовремя ".

Я начал выскальзывать из утяжеленной одежды. Я ношу некоторые вариации этого практически с самого начала тренировок, снимая их только для того, чтобы принять душ и поспать.

Были хорошие шансы, что я собираюсь причинить вред большому количеству людей за минуту, может быть, большему количеству людей, чем я спасу, но каковы были другие варианты? Если я допущу эту засаду, то несу ответственность за нее.

Папа нахмурился. "Мы ударим их сзади".

Я удивленно посмотрел на него. После всех его разговоров о нежелании драться меня удивило, что он был готов присоединиться. Он, вероятно, считал, что это больше защищает меня, чем что-либо еще.

"У них есть пушки, — сказал он. "Это не будет красиво".

Я вспомнил свои уроки из Летучей мыши. Ударьте сверху, затем прячьтесь. Атакуйте там, где вас меньше всего ждут. Используйте запугивание и скрытность.

Часть меня хотела атаковать их с фронта; это было бы намного приятнее. Но учитывая их оружие и численность, это было лучшее, что мы могли сделать.

Папа надел мне свою темную толстовку с капюшоном и обернул лицо платком. Он также протянул мне одну, и я закрыл ею лицо. Мне пришла в голову мысль, что мы могли использовать его на складе; это помогло бы со всей гравийной пылью.

Тем не менее, это оставило бы нас в ловушке в месте, откуда нет выхода. Мы бы сидели утками. Теперь мы были хищниками, хотя я не знал, как долго.

Через мгновение мы уже двигались по крышам. Я чувствовал, что могу летать даже без Ки. Я не осознавал, насколько тяжести тянут меня вниз. Перепрыгивать с крыши на крышу теперь было легко, и мой отец шел за мной.

Мы дошли до конца очереди.

Под нами собралась банда, осторожно всматриваясь из-за угла в происходящую вдалеке битву.

По языку их тела я мог сказать, что они были готовы к работе; это была ожидаемая комбинация страха и возбуждения.

Это было три этажа до земли — больший прыжок, чем я когда-либо делал в прошлом.

Часть меня хотела просто подождать и уйти. В любом случае, чем я был должен азиату? Однажды они уже пытались убить меня, избивая без всякой причины, кроме того факта, что я был там. По всем правилам я должен подбадривать нацистов. Зачем играть героем? Почему бы не перестраховаться?

Большая часть меня хотела этого.

Я все время видел лицо той девушки, которую пытался спасти. Они напали на нее не больше, чем я подверглась нападению, а затем они убили ее, просто чтобы доказать свою точку зрения.

Ни одна из сторон не заслуживала пощады, и если я еще не мог контролировать себя, возможно, это было не так уж и плохо.

Я вышел в космос, а через мгновение уже был в свободном падении.

18. Заземлен.

Мое падение, казалось, длилось вечно.

Я тренировался с повышенной гравитацией по несколько часов в день больше недели, и одним из неожиданных моментов было то, что мне пришлось увеличить гравитацию. Любой промах приводил к падению быстрее, чем обычно, и рефлексы должны были быть быстрее.

Падение с трехкратной силой тяжести было бы фатальным для большинства людей. Даже для меня это было болезненно, и мне приходилось становиться быстрее, даже когда на меня нападали снова и снова.

Теперь, когда я весил всего сто фунтов, я чувствовал себя легким, как перышко. Я отстал от последнего из членов банды. Он начал поворачиваться на звук моих ног, ударяющихся о тротуар, и я пнул. Я почувствовал, как кость в этом бедре раскололась, и он с криком упал.

Вдали от осветительных ракет, которые были зажжены почти в квартале от них, было достаточно темно, чтобы все казались силуэтами. Для этой группы это не было проблемой, потому что им действительно не нужно было видеть себя; азиаты засветились, и это было все, что им было нужно.

Это было преимуществом, потому что мы могли чувствовать Ки, а они — нет.

Рядом со мной папа был темной фигурой, который схватил следующего бандита, неповоротливого лысого человека, и швырнул его в мужчин перед собой, в результате чего пятеро из них упали.

Обычно попадание в середину группы противников было ошибкой; это означало, что все они будут стрелять в вас. По словам Гаррета, важно было убедиться, что вы избегаете подобной ситуации любой ценой, если только вы не будете сверхчеловечески быстрыми или достаточно жесткими, чтобы принять все, что они могут вам дать.

Но сейчас было достаточно темно, и никто из них не мог точно сказать, кого они били. Уличные фонари не горели, а далеких городских огней едва хватало, чтобы кого-то осветить.

Мне казалось, что они движутся в замедленном темпе, когда я рванулся вперед. Я разбил мужчине ребра, чувствуя, как они ломаются у меня под руками; у второго человека колено сломалось под моими ногами.

Люди впереди только начинали осознавать, что что-то не так, и они оборачивались, но я видел, как трое из них упали, когда в них стреляли со спины; их заметили азиаты.

Что бы здесь ни случилось, не будет ни в чем не повинных людей, которых они могли бы истязать, чтобы использовать против меня.

Мужчина выстрелил возле моего лица; Я вовремя уклонился влево, чтобы меня не выстрелили, но мои уши слышат звук. Другие изо всех сил пытались направить свое оружие, но мы с папой были посреди их людей, а это означало, что они не могли стрелять.

Некоторые из них бежали через пропасть, уклоняясь от огня азиатов. Я мог видеть их план; они ждали, когда мы закончим сбрасывать их товарищей, а затем открывали беспрепятственный огонь по нам двоим. Они делали холодный расчет; предположение, что их люди не останутся последними, но они увидят брошенного человека, поэтому они, вероятно, надели плащи.

Мы были всего лишь темными силуэтами, но если они направят свои ружья в нашу сторону, велика вероятность, что они поразят нас хотя бы несколько раз.

Я сомневался, что попытка использовать кого-то в качестве живого щита поможет; Пули легко проходили сквозь человеческое тело, и это не было похоже на сентиментальных людей.

Папа тоже видел проблему. Он был осторожен, чтобы держать своих противников между собой и боевиками, и у него все получалось намного лучше, чем я мог подумать. Лгал ли он о степени своего участия в отношениях с мамой и Люструмом?

Этих головорезов не очень хорошо обучили; даже с моим ограниченным обучением я мог сказать это. Они мешали друг другу и в целом казались паническими.

Пятеро, которые были на другой стороне, казались более дисциплинированными, что, вероятно, означало, что они были лучшими стрелками. Я слышал, как один из них кричал в свой телефон, вероятно, звал подмогу.

Я пригнулся, когда пуля просвистела у меня в ухе. Наши противники стали редеть, а значит, исчезло и наше прикрытие.

Они начали стрелять по нам, и я бросился в сторону, когда пули заполнили воздух того места, где я был. Один мужчина дернулся, когда в него попали пули.

Очевидно, они не хотели стрелять в своих людей, но с отдельными людьми все было в порядке.

Я перекатился, схватив человека за руку и почувствовав хруст костей в его запястье, когда он толкнул его руку вверх и в сторону мужчин напротив нас. Он невольно нажал на спусковой крючок и закричал от боли, и я увидел, как они пригнулись.

Рекорд Книги рекордов Гиннеса по выбросу человека человеком, не принадлежащим к паразитам, составлял около пятнадцати футов. Расстояние между нами и пятью мужчинами на другой стороне улицы составляло не менее сорока пяти футов.

Я схватил человека, которого держал за пояс, и швырнул его через пропасть. Его тело было изрешечено пулями, и пока он закрыл им обзор нас, мы с папой выскочили из-за угла.

Подпрыгнуть с таким весом не так уж сложно для меня, но я подозревал, что папе будет сложнее. Я сложил руки в колыбель и сделал жест. Мгновение спустя он прыгнул ко мне, и я подбросил его в воздух.

Я почувствовал, как что-то покалывает мою икру, когда я сам прыгнул в воздух. Был ли я застрелен одним из оставшихся мужчин?

Трудно сказать, и я слышал о простых людях, которые не знали, что в них стреляли, только после битвы. Пока это не замедляло меня и не причиняло мне серьезных травм, это не имело значения.

Показав на папу, я указал, что хочу сделать. Сначала он покачал головой, но как только он понял, что я настроена решительно, он нахмурился и согласился.

Мы были слишком высоки, чтобы они могли дотянуться до темноты. Как бы то ни было, нас было бы трудно разглядеть на фоне темных металлических крыш.

Это не имело значения.

Я подбежал к линии гребня, приседая, пока не увидел людей внизу. Это были лишь силуэты на фоне городских огней, но это не имело значения. Я мог довольно легко видеть их своими чувствами Ки.

Они пересекли водораздел, чтобы выйти к нам из-за угла. Тот факт, что мы сбежали, означал, что мы не были пуленепробиваемыми, что давало им надежду, что они могут выстрелить нам в спину.

Спрыгнув за ними, я ударил мужчину под мышку. Я слышал и чувствовал треск костей, оставляя его руку бесполезно свисающей.

Папа уже пинал мужчину в живот. Он влетел в стену и соскользнул на землю, очевидно, слишком оглушенный или потерявший сознание, чтобы сделать что-либо, чтобы нанести нам ответный удар.

С последними тремя мужчинами никаких проблем не возникло; к этому времени стало ясно, что они нам не подходят, даже если они стреляют лучше; они были слишком медленными.

Другая группа уходила от азиатов; очевидно, они планировали подойти и попытаться устроить нам засаду.

Справа от нас были задние стены складов; справа был большой участок неосвоенной земли. Изначально его планировали переоборудовать в складские помещения или для другого промышленного использования, но когда экономика рухнула, его оставили под паром, оставив траву до моей талии. Несомненно, он был заполнен змеями и другими паразитами, но в тот момент это было наименьшей из моих забот.

Это не имело значения, потому что мы с папой уже бежали по полям в темноте. Если бы у них было больше ракет, это могло быть плохо для нас, поэтому мы двигались как можно быстрее.

Я оставил утяжеленную одежду на крыше; Надеюсь, они его не найдут, и я смогу их вернуть, но никакой гарантии не было.

Машины приближались издалека; возможно, это было подкрепление Империи, хотя часть меня надеялась, что это были СКП.

Внезапно небо над нами залилось светом, озаренным вспышкой. Папа схватил меня и повалил в высокую траву. Мы на мгновение прижались друг к другу.

"Они догонят, если мы спрячемся", — прошипела я. "Они не смогут поразить нас с такого расстояния".

"Как вы думаете, сколько у них ракет?" он спросил. "Они не СКП. Могу поспорить, что они израсходовали все сигнальные ракеты, которые у них были с азиатами ".

"Или они сдерживали их, потому что не хотели привлекать внимание", — сказал я.

Я видел, как группа их приближается к нам и останавливается, когда по ним стреляют сзади. ABB, очевидно, воспользовались ситуацией теперь, когда они были теми, у кого было прикрытие, и это привело к тому, что Империя была разоблачена.

"Сейчас же!" — сказал папа.

Мы вылетели из высокой травы. Я был рад, что пробежал весь бег, потому что теперь земля, казалось, расплывалась под моими ногами, когда я оставил отца позади, пока мы не вышли на улицу вдалеке. Это был жилой район, в котором было много заброшенных домов, хотя бы глядя на заросшие дворы.

Это не имело значения; Я бросился к ближайшему забору и перепрыгнул через него. Папа последовал за мной, его грудь тяжело вздымалась. Было ясно, что ему нужно побегать еще немного; просто поднятие тяжестей не даст той выносливости, которая вам нужна в таких ситуациях.

Я мог бегать буквально часами, а теперь, когда мы были в лабиринте жилого района, они никогда нас не поймали.

Просто чтобы убедиться, что мы прошли по трем разным улицам, проходя через переулки и через заборы, пока не почувствовали себя в безопасности.

Папа не припарковал машину поблизости от того места, где мы тренировались; район был настолько плохим, что он не хотел рисковать. Кроме того, в этом районе не было машин, и их оставление могло вызвать некоторые подозрения.

Свой рюкзак я тоже оставила, но мы сняли носовые платки и толстовки и обернули ими талию.

Мы прошли еще два квартала, пока не добрались до заброшенного дома, в котором отец оставил машину. Быстро проверив подписи Ки, я потянулся и распахнул дверь гаража, и мгновение спустя папа был внутри, вытаскивая машину.

Я сломал дверь гаража, когда сначала открыл ее, но я не чувствовал себя плохо. В любом случае, это место уже было очищено от проводки. Он был настолько выпотрошен, что, вероятно, было бы легче начать все сначала, чем ремонтировать место.

Я дернул дверь гаража, когда папа проезжал мимо, и мгновение спустя я был внутри машины.

"И вы хотели припарковаться поближе, — сказал он. Он казался удивленным.

Это вряд ли казалось уместным, когда мы только что пережили битву не на жизнь, а на смерть; даже если бы я был тем, кто инициировал это, вместо того, чтобы убежать,

я холодно смотрел на него. "Я хотел уехать куда-нибудь за город, а не в центр банды".

Он пожал плечами. "Ну, ты хотел немного потренироваться. И на этот раз ты все равно никого не убивал.

Казалось, что мир вокруг меня сжимается, и мне внезапно стало тяжело дышать. Я чувствовал, как кровь бежит по моему лицу, когда я повернулся, чтобы посмотреть на него. "Что?"

"Вы думали, я не узнаю?" он спросил. "Сколько высоких, суперсильных темноволосых девочек-подростков бегают по дороге, ведущей к свалке?"

"Гаррет сказал тебе?"

"Империя позаботилась о том, чтобы все знали", — сказал папа. "Ребята в Доках говорили об этом".

Мы медленно ехали по улице. Меньше всего нам хотелось выглядеть так, как будто мы бежим, поэтому он старался сделать так, чтобы все выглядело так, как будто мы здесь. У него даже была история на случай, если нас остановят члены банды или полиция.

Я потрясенно уставился на него. Сказать ему было меньше всего, чего я хотела, даже больше, чем рассказывать Гарретту. По крайней мере, с Гарретом все, что я потерял бы, — это тренировки. Это было важно, но я мог найти других людей, которые могли бы меня обучить.

Но если бы я потерял папу так скоро после потери мамы, это было бы немыслимо.

"Я разочарован, что вы мне не сказали", — сказал он. "Я ждал."

Я уставился на свои руки. "Я не мог".

"Это был хотя бы несчастный случай?"

"Он собирался меня застрелить", — сказал я. "Я бросил в него пистолет; это не закончилось хорошо ".

Он долго молчал. "Мне жаль, что вы прошли через это. Есть причина, по которой я не хотел, чтобы вы вступали в драку до того, как вы будете готовы, и дело не только в том, что я боялся, что вас застрелят ".

Я нахмурился. Я должен был кое-что вспомнить, но теперь это ускользало от меня.

"Так ты собираешься кричать на меня обо всем этом?"

Он покачал головой. "Насколько я могу судить, никто не умер, а это значит, что вы ведете себя намного осторожнее. Это хорошая вещь. Никогда не убивайте кого-то, если вы этого не собираетесь ".

Я заметил, что он категорически не сказал никогда никого не убивать. Убивал ли он кого-нибудь в прошлом? Неужели Люструм послал людей за мамой, когда она дезертировала?

"Я старался не бить их по голове", — сказал я. "Или туловище так сильно".

"Даже сломанная нога может убить, Киддо, — предостерегающе сказал он. "И возможно, что некоторые из тех людей там не протянут и ночь, даже если бы они были живы, когда мы их покинули".

Некоторые из них, несомненно, были убиты своими людьми. Я не мог чувствовать себя виноватым из-за этого.

"Мой вопрос в том, как вы собираетесь к этому относиться?" он спросил. "Зная, что из-за того, что вы решили спасти некоторых людей, другие люди могут умереть".

"Азиаты умерли бы", — сказал я.

"Я думал, это они тебя избили?" он спросил. "Зачем они вообще нужны?"

"Это были не они", — сказал я. "И даже если бы это было так, Империя так же плоха. Вы видели, что они сделали с этой бедной девушкой, потому что я ее спас? "

"Вы обнаружите, что это происходит чаще, чем вы ожидали. Как вы думаете, как банды остаются у власти? "

"Что?"

"Убейте или замучите нескольких свидетелей, и дела иссякнут. СКП достаточно велик, чтобы заставить их платить за такое вмешательство, но независимые герои — нет ".

"Вот почему вы не присоединились к СКП?" Я спросил. "Ты мог бы стать героем".

"Я видел, что это была за жизнь, когда я был с твоей матерью", — сказал он. "Быть ??мысом — грязная жизнь, независимо от того, на какой стороне закона вы. Это пачкает тебя ".

"Ну и что", — спросил я. "Мы даем нам?"

"Мы пытаемся изменить ситуацию так, как этого не ожидают банды", — сказал папа. "Построй этот город, а не разрушай его".

"И как это сработало для вас?" Я спросил.

"Вы спрашивали себя, каким был бы город, если бы я и такие люди, как я, не работали там за кулисами?" он спросил. "Город наполовину мертв, но без нас он превратился бы в город-призрак".

"Может быть, и стоит", — сказал я. Я нахмурился. "Стоит ли оно того? Вы могли бы заработать вдвое больше денег в другом месте и заниматься работой, которой гордитесь ".

"Это город, в котором я встретил твою маму", — мягко сказал папа. Он смотрел на дорогу. "Там, где у нас было первое свидание, наш первый поцелуй. Весь город полон воспоминаний, и ей очень понравилось это место ".

"Ей понравился пляж", — признался я. "Наверное, потому что она никогда не росла рядом с ним".

"Для нее было важно иметь эту связь", — сказал он. "Уметь чувствовать запах моря, чувствовать воду. Ей тоже нравились люди, такие непохожие на то, где она выросла ".

"Тем не менее, — нерешительно сказал я. "Она ушла."

"Не для меня, — сказал он. Некоторое время он молчал. "Она знала, кто я ... кто мы, и для нее это никогда не имело значения".

"Она сделала?"

"Я должен был сказать ей, — сказал папа, — до того, как всплыла вся эта история с хвостом. Я не мог рискнуть, что она захочет, чтобы ты оставил его себе.

"Разве в десять раз сильнее ребенка, а не так ли?"

"Ты не собирался оставаться младенцем", — сказал папа.

Полагаю, если бы они подождали, это было бы похоже на обрезание мальчика в двенадцать. Кто хочет вспомнить что-то подобное?

Разговор прекратился, когда мы направились к дому. Я видел, как фургоны СКП возвращаются в том направлении, в котором мы пришли; очевидно, они наконец заметили бой и собирались собрать осколки.

Мне было интересно, собираются ли они подождать, пока столько же членов банды перебьют друг друга, прежде чем они придут, чтобы позаботиться обо всем.

Это был бы холодный и расчетливый способ справиться с ситуацией, но они казались холодными и расчетливыми людьми.

Когда мы подъехали к подъездной дорожке, папа, наконец, снова заговорил.

"О, кстати, ты заземлен".

"Что?" Я спросил.

"В следующий раз, когда ты убьешь кого-то, мне действительно нужно, чтобы ты сказал мне", — сказал он. "Вас не арестовывают за убийство ... вас арестовывают за нечестность".

Я закрыл глаза и попытался успокоиться. От чего он вообще мог меня заземлить? У меня не было друзей и почти не было хобби.

Тем не менее, часть меня чувствовала, что он вел себя несправедливо, в то время как другая, большая часть думала, что быть заземленным означает, что мне буквально сходит с рук убийство.

Иногда быть подростком — отстой.

19. Интерлюдия Софии 2.

"Говорят, она двигалась так быстро, что казалось, будто ее двое", — сказал Велосити. — "Те, которые хотя бы говорили".

"Ты все еще думаешь, что это был нормальный мастер боевых искусств?" — спросил оружейник.

София смотрела на кровавую бойню вокруг нее. Несколько человек погибли, хотя на данный момент было неясно, были ли они застрелены своими людьми или ABB.

"Учитывая, что она бросила человека на сорок пять футов, я бы сказал, что это маловероятно", — сказал Велосити.

"Значит, эти парни хотят с тобой поговорить?" — недоверчиво спросила София. — "Я думал, что банды хотят молчать ... стукачи накладывают швы и все такое".

"Каждый из них говорит, что невинно проходил через район, когда другая группа напала на них без причины", — сказал Велосити. Он ухмыльнулся. — "Они счастливы бросить другие банды под автобус, и то же самое с этим новым мастером боевых искусств".

"У кого-нибудь есть описание?" — Батарея спросила.

Судя по всему, члены банды были загружены в фургоны СКП и машины скорой помощи по мере необходимости.

"Девушка в толстовке с капюшоном", — сказал Велосити. "Кто-нибудь хочет поспорить, что это была та же девушка, которая так сильно метнула пистолет, что сломала этому парню череп?"

"Племянник Крюковолка?" Батарея спросила.

София слышала об этом; хорошая награда любому, кто сдал девушку, убившую нациста. По ее мнению, девушка заслужила медаль.

"Пару недель назад во время нападения на ресторан была девушка в толстовке с капюшоном, — сказал Бэттери. "Сразил троих нацистов боевыми искусствами, спас хозяев".

— Тогда новый мыс, — сказал Велосити. "И ни с одной из банд, если только это не торговцы".

Она напала на Империю, и белые не могли присоединиться к АПП. Она казалась слишком активной, чтобы быть с купцами Софии, хотя она и не собиралась что-то делать.

В конце концов, единственная причина, по которой она была здесь, потому что они вынудили ее быть. Они кастрировали ее, заставляя использовать дурацкие дротики и бродить по местам, куда банды даже не заходили. Она больше походила на выставочную пони, чем на что-либо другое; доказательство для богатых людей, что Протекторат собирался защитить их модные магазины и предприятия.

Для Софии Протекторат был беззубой организацией. Ее возмущало каждое мгновение, что она не пинает задницу и не берет имена, и она знала, что никогда не сможет этого сделать, работая на этих людей.

Этот загадочный плащ сделал за десять минут больше, чем большинство протектората, сидящего в своих башнях из слоновой кости, за месяц.

"Итак, зверюга, — сказал Оружейник, — но не пуленепробиваемый".

"Или она просто стояла бы там и позволяла стрелять в себя?" — спросила София, безуспешно пытаясь скрыть презрение.

"Для Brutes необычно отсутствие какой-либо защиты, по крайней мере, от пуль", — сказал Бэттери. "Мы уверены, что это не Тинкеры с какой-то странной биоаугментацией или что-то в этом роде?"

"Это объяснило бы, почему их двое", — сказал Оружейник. "Если мы сталкиваемся с кем-то, кто может усиливать других, это вызывает беспокойство".

Банды любили мастеров. Ремесленник, способный создать что-то, скажем, наркотик, что дало людям сверхспособности? Они бы ни перед чем не остановились, чтобы заполучить их.

Оружейник присел на корточки. По-видимому, у него была программа, которая могла понимать треки, предполагая, что любой из них можно увидеть.

"Я думаю, что на самом деле два нападавших работали вместе", — сказал Оружейник. "У меня есть два набора гусениц, один меньшего размера, вероятно, весом от ста до ста двадцати фунтов из глубины впадин, а другой, по крайней мере, на сто фунтов тяжелее".

"Два зверя работают вместе?" Батарея спросила. "Разве мы не слышали об этом раньше?"

"Нет, если это была недавняя команда", — сказал Скорость. "Необычная часть — это два зверя, о которых мы раньше не слышали".

"Может быть, это кто-то, о ком вы слышали раньше, чем носить толстовку с капюшоном", — сказала София, ухмыляясь.

"Если верить всем трем случаям, то это зверюга раннего подросткового возраста с навыками боевых искусств, возможно, с навыками

передвижения ..." — спросила София.

"Согласно Империи, они оба прыгнули обратно на крышу после того, как обошли стороной".

София посмотрела на склады. Три этажа в высоту, до них ей было бы трудно добраться даже в ее теневом состоянии.

"Следы подтверждают эту гипотезу", — сказал Оружейник.

Эгида приземлилась, держа в руках знакомую черную толстовку с капюшоном. София где-то раньше видела эту толстовку. Ей потребовалось время, чтобы это опознать.

Эбер.

Она почувствовала, как по спине пробежал холодок. Хеберт кого-то убил, и, судя по всему, это был несчастный случай.

На этот раз ей было лучше, но она намеренно бросала людей, чтобы в них стреляли, и травмы, которые были у некоторых из этих мужчин, будут с ними до конца их жизни, если не вмешаются Панацея или другой исцеляющий плащ.

Были сломанные колени, сломанные ноги, руки, вырванные из орбит. Как будто с ними сражался кто-то, кто не знал своей силы.

"Я нашла это на крыше", — сказала Иджис. "Это чертовски тяжело, и я не могу понять почему".

"Как тяжело?" — спросил оружейник, с интересом глядя на него.

"По крайней мере, двести пятьдесят, триста фунтов. Мне пришлось накачать адреналином даже для того, чтобы получить его здесь. Я ни за что не смогу носить так долго ".

Хеберт носила один и бежала с одним в рюкзаке. Почему?

Бруты вообще тренировались?

София видела, как Эгида тренируется в бою, но никогда не видела, чтобы он поднимал тяжести. Судя по тому, что она слышала, то же самое и с другими Брутами.

И все же Хеберт все время поднимал тяжести. На ней было шестьсот фунтов и пробег миль. Зачем ей делать что-то подобное?

"Зачем кому-то носить что-то подобное?" — спросила София.

"Броня?" — спросил оружейник.

Компания Эгида установила его на заднем сиденье фургона СКП, который заметно просел.

Оружейник провел несколько предварительных тестов, в то время как все остальные стояли вокруг, чувствуя себя неуютно. Он, казалось, не замечал этого, так как был поглощен тем, что делал.

Наконец он покачал головой. "Мне придется провести дальнейшие тесты на буровой установке, но похоже, что единственное, что делают вставки в этом наряде, — это большой вес. Этот наряд не остановит ни удара, ни пули ".

"Итак, она поднялась на крышу и сбросила толстовку, прежде чем упасть, чтобы драться. Почему?" Спросила скорость.

"На складе, на котором я нашел это, лежала черепица, — сказала Эгис. "Похоже, кто-то пришел снизу".

"Что она там делала?" Батарея спросила. "Ждете устроить засаду на банды?"

Сама София этим интересовалась. Она не видела, чтобы Хеберт делал что-либо, кроме как одержимо тренироваться день за днем. Делала ли она свой ход сейчас, и если да, то почему?

Второй Кейп явно был ее отцом. Они тренировались здесь, потому что узнали, что свалка была взломана?

В последнее время у Софии не было времени следить за Эбертом, потому что все свободное время она тратила на тренировки, а не на хорошие. На все были свои правила, и она должна была их все запомнить и доказать, что она их все знает.

Это были не просто уголовные права, как ожидала София. Существовали правила о том, как обращаться с доказательствами, как взаимодействовать с общественностью, даже правила о том, что может привести к судебному преследованию.

Что касается Софии, то было легко избежать судебного преследования, когда никто не знал, кто вы, но этот корабль, по-видимому, отплыл.

Может, ей стоит побегать в толстовке с капюшоном.

Для Софии это был самый ленивый костюм на свете. По крайней мере, ее тюремный костюм имел характер. Было бы забавно высказаться, герой одет как кто-то из пера.

Теперь они все шли к рассматриваемому складу.

"Замок сломан", — без надобности сказал Оружейник. Все они могли видеть, где следователи СКП оставили распечатанную карточку, когда фотографировали место происшествия.

Организация места преступления была одной из главных вещей, которую они заставляли усвоить Софию, наряду с тем фактом, что ей не разрешалось просто избивать подозреваемых до тех пор, пока они не заплакали.

Это было половиной удовольствия быть линчевателем!

Оружейник осторожно толкнул дверь. Он повел ремнем, и через мгновение в комнату вылетели четыре маленьких дрона. На них были огни и камеры, и, вероятно, ими управляли подергивания его задницы или что-то в этом роде.

Оружейник был странным.

В бетоне было две дыры шириной четыре фута каждая. В воздухе все еще стоял запах пыли и плесени.

Никаких следов не было видно; пол был бетонным, и, видимо, пыль чем-то развевалась.

"Для программы недостаточно доказательств, — сказал Оружейник. "Подойдите и расчистите местность".

Был шанс, что здесь прятались один или несколько членов банды, вероятно, на том чердаке. София ухмыльнулась. Если бы она была, она могла бы получить шанс сделать что-нибудь вместо этой прославленной обязанности по уборке.

Однако, прежде чем она смогла двинуться с места, Велосити уже поднялась по лестнице.

"Прозрачный!" он сказал.

София стиснула зубы и осторожно двинулась к одному из выпотрошенных офисов в задней части здания. В свете дронов вскоре стало очевидно, что там не было ничего ценного.

"Ясно", — сказала она, но в то же время Бэттери сказал то же самое.

Она посмотрела на улыбнувшуюся женщину постарше.

"Они пытались что-то выкопать?" — спросила Скорость, уже возвращаясь вниз.

Все смотрели на дыры, как будто там были ответы.

"Мне придется использовать сканер, чтобы увидеть", — сказал Оружейник, внезапно повеселевший.

Были сканеры, которые полиция использовала для поиска тел; София знала это по шоу о полицейских. Хотя она не сомневалась, что Оружейник собирался что-то придумать, просто чтобы быть на высоте.

Она сомневалась, что они что-нибудь найдут. В конце концов, Хеберт и ее отец взрывали машины на свалке. Скорее всего, этого было больше.

Ей было немного приятно узнать то, чего они не знали. Если они потратили десятки тысяч долларов и драгоценное время на поиски своих хвостов, потому что она утаивала информацию, это было даже лучше.

Дать им палец было единственной вещью, которую она хотела сделать больше всего на свете, и это было в полной мере.

Кроме того, что было хорошего в том, чтобы им рассказать?

Они шантажировали Хеберта, заставляя его работать с ними, как и ее, и тогда ей пришлось бы работать бок о бок с Хебертом. Они могли бы даже сделать ее полноценной опекой, что сделало бы Эберта ее начальником.

Да пошло оно.

Было достаточно трудно принять эту девушку Мисси; она все еще играла с игрушечными пони, когда думала, что никто не смотрит, независимо от того, насколько жесткой она любила притворяться. То, что ей повезло в силовом ведомстве, не помогло.

"Может, они искали закопанные сокровища", — говорила Велосити.

София старалась скрыть веселье от лица. Если повезет, это сведет их с ума, пытаясь спекулировать.

"Они что-то рассердились?" Батарея спросила.

"Это не соответствует их уровню мощности, отображаемому снаружи", — сказал Оружейник. "И если бы кратер был создан человеческими кулаками, картина распространения была бы другой".

"Мои дроны не показывают ничего необычного", — сказал Оружейник.

Казалось, он гордился дронами, и София захотела что-то сделать, чтобы их саботировать. Она поклялась "случайно" уничтожить один из них в следующий раз, когда они будут использованы.

Пока остальные смотрели в землю и размышляли, София скривилась.

Хеберт будет проблемой. Она уже кого-то убила, и хотя первый раз было тяжело, со временем стало легче.

Хуже того, она сделала это случайно.

Это означало, что ей будет очень легко сорваться, когда в следующий раз Эмма скажет что-нибудь злобное. Она сможет убить Эмму до того, как София что-нибудь сделает, чтобы спасти ее.

Об Эмме тоже не могло быть и речи. Эмма и Хеберт давно миновали тот момент, когда они могли снова стать друзьями, и София знала, что Эмма никак не сможет сохранить секрет.

Она попытается использовать это, чтобы отправить Хеберта в тюрьму, или она расскажет детям Империи, зная, что они расскажут ее боссам. Если она это сделает, София будет вынуждена пойти к своим боссам.

В конце концов, одно дело — подталкивать девушку или даже наблюдать, как ее немного избивают за то, что она слишком слаба, чтобы защищаться.

Совсем другое дело — позволить этим идиотам Империи убить ее. Во-первых, Империя была хуже, чем Эбер когда-либо мог себе представить. Хеберт была слабой, или, по крайней мере, она была слабой, но она не была расисткой.

Она не ненавидела Софию за то, что даже не могла контролировать, и не представляла угрозы для семьи Софии.

Каждый день был шанс, что Софии позвонят и узнают, что убита ее мама, ее отчим или ее братья и сестры. Может быть, это пастор в ее церкви или кто-нибудь из ее старых школьных друзей.

Рано или поздно это должно было случиться, и единственное, что София могла с этим поделать, — это убить, искалечить или, по крайней мере, посадить в тюрьму как можно больше идиотов.

Если Хеберт убивал нацистов, пусть даже случайно, София не собиралась стоять у нее на пути.

Эмме придется рискнуть.

Заставить ее отступить, не объяснив ей этого, тоже будет почти невозможно. Лучшее, что могла сделать София, — это не поддерживать ее. Любая информация, которую она сообщит Эмме, будет использована против Хеберта, и это только повысит вероятность того, что Хеберт схватит и убьет их всех.

Что ж, убей Эмму и Мэдисон.

София не сомневалась, что сможет уйти от Хеберта, если станет обезьяной. В конце концов, ее способности особенно хорошо подходили для выживания безумного Брута.

А еще лучше, теперь у нее была поддержка, и хотя Хеберт мог быть страшным на индивидуальном уровне, Оружейник сражался с Левиафаном.

Мисс Милиция могла генерировать ядерное оружие, если бы ей было нужно, а Виста могла заблокировать их, пока они не смогли сбежать.

Скорость могла быстро бегать по ним и бить с силой мускулистого ребенка ... не все Протекторат были силовыми домами, но те, которые были особенно смертоносными.

Ходили слухи, что они работают над тем, чтобы привлечь в группу и других участников ... какого-нибудь юного мастера и парня, который может остановить время или что-то в этом роде.

Такие силы заставили Софию задуматься, что она сделала, чтобы получить короткий конец палки, когда дело дошло до власти. Обладая способностью останавливать время, она могла бы стать богатой. Обладая способностями Тинкер, она могла бы построить дроны, которые взрывали бы плохих парней, пока она сидела дома, выпивая табак и смотря какую-то дурацкую аниме-программу.

София нахмурилась.

Это было бы совсем не весело. Может, ей было лучше в таком положении. Таким образом, она получила удовольствие от ощущения того, как лица людей уступают место ее кулакам и ногам, и она увидела выражение их глаз, когда они поняли, что их избила девушка. Даже если они не знали, что она черная, это не имело значения.

Наблюдать, как рушатся эго парней из Империи, было настоящей спешкой.

В любом случае, если бы Хеберт предпринял шаги против Софии, было бы легко повернуть Протекторат против нее, и она могла бы легко попасть в "аварию" посреди боя. В конце концов, если Хеберт не был пуленепробиваемым, она тоже не была защищена от арбалета.

Тем не менее, весь этот сценарий может закончиться тем, что Хеберт в палатах, а Эмма мертва. Возможно, было бы лучше привлечь Хеберта на свою сторону, даже если София понятия не имела, как это сделать.

Может быть, она могла бы намекнуть о некоторых убежищах Империи, о которых она знала?

Если Хеберт хотел быть героем, ей нужна была информация, а информация была одной из вещей, которыми обладала София. Она следила за Империей в течение многих лет, и она знала их логова крэка, ринги собачьих боев и другие места, как и все остальные.

Не то чтобы она поделилась этой информацией с Протекторатом или ГВП. Во-первых, они думали, что она была глупой девочкой, игнорируя тот факт, что она была одна и была успешной больше года.

Во-вторых, к черту их.

Может быть, ей удастся нацелить Хеберта в сторону Империи и убить двух зайцев одним выстрелом. У нее будет Хеберт в кармане, и она сможет уничтожить локации Империи, которые она не смогла уничтожить в одиночку.

Даже если ей не удастся нанести удары руками, она все равно будет приставать к Империи. То, что Хеберт должен ей, тоже не повредит.

Единственный вопрос заключался в том, как передать информацию Эберту, не раскрывая, что сама София была плащом. Хеберт казался немного скучным по поводу всего этого, и это была не та информация, которую она действительно хотела, чтобы она имела в виду.

Может быть, она могла бы подойти к ней в другой своей личности. Призрачный Сталкертеперь был Ward, героем, а Hebert, вероятно, любил героев.

София внезапно почувствовала себя намного лучше в выборе вариантов, и она позволила себе расслабиться и повеселиться, пока старшие члены Протектората гнались за ними по пятам.

Это было не так уж и много, как мщение, но это было начало.

20. Тактика.

"Это не всегда будет так просто", — сказал Гарретт.

"Это было не так, — сказал я. "Ну, драка была, но остаться без выстрела было намного сложнее".

У меня был массивный синяк на правой икре, чтобы напомнить мне, что все могло быть иначе. Видимо, теперь я был несколько пуленепробиваемым, хотя все еще было больно.

Я показал синяк Гаррету, и он не выглядел особенно сочувствующим.

"Тебя однажды подстрелили", — сказал он. "Но я предполагаю, что твой отец менее пуленепробиваемый, чем ты. Честно говоря, я удивлен, что он смог не отставать ".

Мы точно не сказали ему, что папа был мысом, или почему мы были там. Он выглядел так, будто знал, что я что-то скрываю, но ему было все равно.

"Кроме того, тебе повезло", — сказал он. "Если бы пуля так сильно повредила вашу кожу, выстрел в глаз или рот, вероятно, не принесет вам пользы".

Я поморщился. Я легко мог потерять глаз, а папа умер или, по крайней мере, был сильно ранен. Бег был бы разумным поступком, но он пошел против всего, что было во мне.

"Вы думали о других вариантах?" он спросил. "Это не связано с возможным выстрелом вашего отца?"

Я нахмурился. "Их прикололи, и это должно было быть кровавой бойней".

"Вы не могли сорвать черепицу и бросить в нее?" он спросил. "С прикрытием они бы не смогли тебя ударить".

Я поморщился. "У меня не было большого успеха в том, чтобы бросать вещи в людей".

Учитывая, что в последний раз, когда я бросал что-то в кого-то, кого они умерли, я, вероятно, какое-то время стеснялся этого. У меня действительно были проблемы с пониманием того, что в боях на мысе не было намного большего количества потерь, учитывая, как даже небольшая разница в силе может привести к смерти.

"Мы мало говорили о тактике. Может, нам пора ".

"Тактика?"

"Я люблю называть тактику, как не быть убитым 101. Речь идет о том, как применять силу и когда применять силу, чтобы получить то, что вы хотите".

"Хорошо, — медленно сказал я.

Мы сидели на кушетке в жилой части логова Гаррета и Лита.

"Когда вы вступаете в драку, есть три возможности", — сказал он. "Либо вы сильнее их, они сильнее вас, либо вы равны".

В этом был смысл. Я кивнул.

"Группа, с которой вы только что сражались, была слабее вас, но они все равно могли причинить вам вред. Как ты думаешь, что тебе следует делать против такой группы? "

Я нервно пожал плечами. Я не был уверен, что он хотел, чтобы я сказал.

"Первое, что вы можете сделать, это напугать их", — сказал он. "Это не должно быть страшно. Может, это просто демонстрация силы. Нервные люди совершают ошибки ... либо они совершают глупые атаки, либо убегают. Любой из них вам на пользу ".

"Вот почему Империя держит таких людей, как Волк-Волк?" Я спросил.

Гаррет кивнул. "Лучший бой — это бой, в котором нет необходимости. Если люди слишком напуганы, чтобы драться с тобой, ты победил ".

"Не все будут запуганы девочкой-подростком", — сказал я.

"Тогда атакуй их быстро", — сказал он. "Скорее всего, у них есть друзья, которых они ждут, а иногда это друзья, с которыми вы не хотите встречаться. Ударьте их до того, как они будут готовы. Это одна из вещей, которые вы сделали правильно ".

Я видел достаточно боев в школе, чтобы знать, что перед боями было много позерства. У меня было подозрение, что то же самое и с боями на мысе. В природе это называлось демонстрацией угрозы, что животные использовали, чтобы заставить других животных отступить.

Разрезать все это имело смысл.

"Вы, вероятно, будете сражаться с группами", — сказал он. "Выберите самого сильного и отделите его от остальных. Затем убивайте лейтенантов одного за другим. Разделяй и побеждай и не сражайся в битве, в которой ты хочешь, чтобы они сражались ".

Я действительно не знал, кто лидировал в битве прошлой ночью; возможно, если бы я посмотрел еще немного, я мог бы это сделать. Было слишком темно и хаотично, чтобы их различить.

Тем не менее, если у меня когда-либо будет шанс, имело смысл убирать их одного за другим.

"Если вы дойдете до того, что некоторые из них не смогут даже навредить вам, игнорируйте их. Это пустая трата вашего времени. Сосредоточьтесь в первую очередь на самой большой угрозе и постарайтесь спуститься вниз ", — сказал Гарретт.

Пули все еще болели, и я подозревал, что показать свой синяк Гаррету было ошибкой. Я подозревал, что отныне мои тренировки будут включать в себя выстрелы ... много.

"Самое главное — не недооценивать их", — сказал Гарретт. "Иногда, если это кажется слишком простым, это потому, что это ловушка".

"Что, если они сильнее меня?" Я спросил.

В этот момент я, вероятно, подходил для некоторых накидок, но против таких людей, как Кайзер или Крюквулф, я бы не стал.

"Получите как можно больше информации, — сказал Гарретт. "Почувствуйте их. Многие сильные парни любят слышать, как они говорят. Если они сразу перейдут к делу, они могут подумать, что они не такие крутые, как вы ".

"Выберите место", — продолжил он. "И использовать окружающую среду против него. Если вы встретите Краулера, падение на него здания даст вам, по крайней мере, время уйти ".

Я сомневался, что собираюсь в ближайшее время кидать на кого-нибудь здания, хотя, возможно, смогу кидать кирпичи им на голову. Мне пришлось бы отложить суждение, пока мы не попробуем несколько сценариев.

"Заставьте их недооценить вас, — сказал Гарретт. "И убегай, если нужно. А еще лучше заведите друзей, если они сильнее вас. Сразиться с ними один на один — хороший способ убить себя ".

У меня не было намерения драться с Крюковолком или Лунгом по одному, даже если часть меня фантазировала о том, чтобы быть достаточно сильным, чтобы сделать это.

Тем не менее, действительно ли на моей стороне был кто-нибудь, кто мог бы помочь против Империи или АПП?

Папа был в лучшем случае равным мне по силе, а может быть, и слабее. Гаррет был опытным, но в конечном итоге нормальным человеком. Элит был ... Элит.

Может быть, мне стоит попробовать найти друзей из Кейптауна сейчас, когда у меня было достаточно сил, чтобы действительно пройти квалификацию. Девушка Слава была бы идеальной, так как она была достаточно сильной, чтобы с ней сражаться. Панацея была бы еще лучше; с ее помощью я очень быстро окреп.

В конце концов, отсутствие у меня способностей к исцелению было единственным, что удерживало меня от того, чтобы стать обычным Ползунком.

Я не был действительно готов выступить в СКП, тем более, что они могли решить, что я виноват в этом убийстве. Ходили слухи, что у банд есть люди внутри СКП, а это означало, что, если они узнают мою личность, Крюковолк придет за мной и папой.

Заставил ли вас СКП сообщить им свою личность при регистрации? Я не был уверен.

"Не тратьте свою энергию на тотальную атаку, если это не обязательно", — сказал он.

Я, наконец, показал ему свою Камехамеха, и он сомневался, что кто-нибудь будет сидеть на месте достаточно долго, чтобы быть пораженным ею. Он предложил заранее посмотреть, могу ли я незаметно собрать свою энергию, а затем выполнить ее быстрее, что могло бы сделать ее более применимой в реальном бою.

"То, что ты делаешь", — сказал он. "Утомляет тебя, оставляет слабым. Против этих парней это не имело значения, потому что ты был слабее. Но если бы вы сражались с кем-то более сильным ... "

По иронии судьбы, единственные люди, против которых я бы действительно использовал его, были бы более сильным. Он имел в виду, что если бы я использовал его, я бы лучше ударил им, иначе это не будет иметь смысла.

"Кроме того, если он бластер, подойдите поближе", — сказал Гарретт. "Большинство бластеров, как правило, мягкие, что означает, что вы можете закончить бой одним или двумя ударами".

Некоторое время он молчал.

"Что, если я не уверен?" Я спросил. "Если, может быть, мы очень близки".

"Продолжайте давление", — сказал Гарретт. "Стой ему в лицо. Не давайте ему возможности перевести дыхание. Люди склонны совершать ошибки, когда у них нет времени подумать. Вот почему продавцы говорят о ограниченных по времени предложениях ".

"Хорошо, — осторожно сказал я.

"Использование ландшафта так же важно как для равных, так и для превосходящих игроков. Если вы сражаетесь с кем-то, кто так же хорош, как и вы, то любое преимущество, которое вы можете получить, может дать вам победу ".

Элит вошел в комнату. На нем был девчачий халат с персонажем аниме на спине; это был какой-то светловолосый паренек с колючими волосами и повязкой на голове.

"Ребята, хотите чуррос?" он спросил.

Я усмехнулся ему. "А у вас сколько?"

Он выглядел испуганным, затем запаниковал. "Недостаточно. Я не делаю двести чуррос только для того, чтобы ты их всех накинул. Я делаю нормальные человеческие порции ".

"Хорошо", — мягко сказал я. "Я возьму все, что у тебя есть".

Я всегда смогу поесть позже.

"Гарретт?" он спросил.

Гаррет пожал плечами и сказал: "Конечно".

"Самое главное — не становиться самоуверенным. То, что этот парень не так силен, как вы думали, не означает, что он не сможет сбить вас с ног ".

"Мне нужно увидеть несколько примеров", — сказал я.

"Элит, вероятно, посоветует тебе сыграть в ролевые игры с ручкой и бумагой или, может быть, сыграть в военные игры", — сказал Гарретт. "Но тебе кажется, что ты научишься лучше, если увидишь это сам".

"В Холодек?" Я спросил.

"Как ты относишься к роли Бэтгерл на этот раз?" он спросил.

"Я должен надеть накидку?" — медленно спросил я. Этот плащ был одной из самых крутых черт того парня, которого Гаррет заставлял меня драться.

"Плащи — это глупо, если ты не Бэтмен", — сказал он. "Или такой же сильный, как Александрия. Конечно, кто знает, возможно, ты станешь достаточно сильным, чтобы раскачать плащ. Для всех остальных это просто дает врагам что-то, за что можно схватиться или споткнуться ".

Споткнуться о мой собственный плащ, вероятно, не будет хорошим входом в мир героев.

"Тем не менее, — сказал он. "Посмотрим, как у тебя дела".

"И что ты собираешься заставить меня драться?"

"Сорок человек с оружием, — сказал он. "Ваша цель — победить их, не убивая, желательно используя тактику, о которой мы только что говорили".

Без моего чутья Ки было бы труднее, но я полагаю, что дело было именно в этом. Если бы я мог обойтись без него, то с ним было бы еще проще.

"Хорошо, — сказал я.

* * *

* * *

** У

меня болело все тело.

Сразиться с сорока мужчинами из ружей при хорошем освещении было намного сложнее, чем сражаться с двадцатью в темноте. Без моего чувства Ки мне приходилось полагаться на другие чувства, и в меня много стреляли.

Я извлек много уроков. Во-первых, Кейпсы действительно были ужасной идеей. То, что один или двое мужчин схватили меня за плащ, не имело большого значения; наличие пяти или шести стопок замедлило меня на достаточно долгое время, чтобы меня часто стреляли. Отколовшаяся накидка решит эту проблему, но я буду заменять их после каждого боя, а у кого был такой бюджет?

Во-вторых, укрытие и использование ландшафта действительно избавило от боли. Потребовалось несколько раз, прежде чем я, наконец, научился лучше. Гарретт моделировал реакцию на запугивание, и я узнал, что иногда драматизм действительно помогает.

Страх не поможет против кого-то более сильного, но против слабых он может вообще избавить меня от драки. Вероятно, это было частью того, что изначально удерживало Кейпса от убийства. Плащи, которые не были животными, обычно умирали так же быстро, как и все остальные, если бы у них было приставлено к голове ружье.

Заставить людей думать, что нападение на них — хороший способ умереть, — это всего лишь самозащита.

Я убил восемь человек в первый раз, когда мы запустили сценарий, пятерых во второй и только троих в третий. К шестой итерации я никого не убил. По словам Гаррета, убийство кого-то считалось неудачей, и он работал со мной, показывая мне, как быть менее смертоносным.

Тем не менее, мне нужно гораздо больше практики, прежде чем я буду уверен. Помогло то, что он прошел эту тренировку в условиях обычной гравитации; При борьбе с более слабыми было важно иметь правильный набор рефлексов и мышечную память.

Против Крюковолка я мог бить так сильно, как хотел. В конце концов, он убьет меня, как только взглянет на меня.

Я был на полпути домой, когда почувствовал знакомую подпись Ки, порхающую на крышах. Я использовал свой голографический генератор пару кварталов назад, и поэтому был почти уверен, что она не последовала за мной в логово Лита.

Тем не менее, в будущем мне придется быть более осторожным. Я не мог допустить, чтобы она заподозрила что-то подозрительное или триангулировала его местонахождение из разных мест, где она меня видела.

Я хромал, медленно шагая. У меня был новый комплект утяжеленной одежды, хотя он был тяжелее прежних. Элит казался раздраженным тем фактом, что я потерял последние, но Гаррет относился к этому философски.

Это была тихая улица с более старыми многоквартирными домами по обеим сторонам. Если я правильно запомнил, София жила недалеко отсюда; она, вероятно, видела, как я иду, и решила последовать за мной. Я все еще не понимал ее одержимости мной, но, по крайней мере, она не пыталась так сильно меня запугать.

Улица была пустынна; Я услышал звук вдалеке, и, если бы я не знал, где именно она, я бы нервничал.

Она пыталась меня напугать?

Я мог чувствовать ее, даже если мои глаза не могли ее точно разобрать. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что она была тенью наверху одной из пожарных лестниц.

Прежде чем я успел что-то сказать, она сделала акробатический прыжок и на тревожный момент исчезла из моего чувства Ки. Казалось, что ее на самом деле не было.

Через мгновение она приземлилась передо мной на землю.

На ней было обтягивающее черное боди с металлическими наколенниками, выкрашенными в черный цвет, рукавицами, ремнями и карманами. На ней была какая-то металлическая маска в форме женского лица с суровым выражением. Все выглядело намного лучше, чем София могла себе позволить.

Я неодобрительно заметил, что на ней был плащ. Это выглядело чертовски круто, но я только что убедился в том, почему плащи и накидки были ужасными идеями. На кого она пыталась произвести впечатление?

"Привет, София, — сказал я. "Хороший наряд."

Она замерла.

"Вы меня не знаете, — сказала она. Она попыталась сделать свой голос более глубоким, и маска помогла некоторым, но, очевидно, это была она.

"Хотел бы я этого не делать", — пробормотал я.

То, что она несла арбалет, немного беспокоило. Она шла за мной? Я не тренировался с арбалетом. Они были медленнее, чем пули, поэтому от них, вероятно, было легче увернуться, но я не был уверен, были ли они так же хороши, как пули, с точки зрения пробивания. В любом случае, выстрелить в глаз было бы неприятно.

"У меня нет времени на это." Я сказал. Я смотрел на нее на мгновение, затем покачал головой.

Я снова пошел. Возможно, она выстрелит мне в спину, но она выглядела из тех, кто хотел бы видеть мое выражение лица, когда она стреляла в меня.

Проходя по переулку, я почувствовал, как она врезалась в меня. Она отскочила с шокированным ворчанием, но я все же немного споткнулся. С тем, что на мне было, и с рюкзаком я весил шестьсот фунтов, что было немного больше, чем она могла выдержать.

Я схватил ее и потащил в переулок.

"Какого черта ты хочешь?"

"Ты не снимаешь накидку!" — прошипела она. Она пыталась оттолкнуться от меня, но не могла вырваться из моей хватки. Мгновение спустя она превратилась в какую-то тень, выскользнув из моих рук и отступив на несколько шагов.

Что ж, я полагаю, это ответило на вопрос, парачеловек она она или нет.

"Откуда мне было знать, что ты плащ?" Я спросил.

"Я буквально ношу плащ", — сказала она. "Я всегда думал, что ты слабый, но никогда не думал, что ты медлительный".

"Ну, откуда мне было знать?"

"Так же, как я знаю, что ты один ... ты думаешь, это нормально — спрыгнуть со второго этажа и приземлиться, не получив травм?"

"Это не?" Я спросил. "Я просто подумал, что ты, может быть, занимаешься паркуром или чем-то в этом роде".

Она сняла маску; учитывая, что в этом переулке не было окон, вероятно, это было безопасно.

"Ты не шутишь, да?" — спросила она, глядя на меня. "Ты действительно думаешь, что бегать по крышам и совершать сумасшедшие прыжки — это нормально".

Я пожал плечами.

Теперь, когда я знал, что она действительно плащ, раздражать ее было забавно. Она поступила со мной намного хуже.

"Это тяжелый город", — сказал я. "Я подумал, может быть, ты просто хотел избежать Империи".

Она нахмурилась. "Ты думал, я сбегу от этой кучки идиотов?"

"Лучше, чем..."

Прежде чем я успел закончить предложение, я услышал громкий грохот.

Моя голова резко повернулась, и я увидел огонь и дым, исходящие из высокого многоквартирного дома в двух кварталах от меня.

"О боже, — сказала София.

На этот раз на ее лице не было пренебрежения или гнева. Вместо этого она выглядела искренне испуганной.

"Что?" Я спросил.

"Это мое здание", — сказала она. "Моя семья там".

21. Огонь.

"Что случилось?" — потребовала София.

Мужчина на краю растущей толпы у здания почти не оглядывался на нас. Он просто смотрел, завороженный пламенем и дымом, вырывающимся из здания.

"У какого-то идиота была мета-лаборатория на втором этаже", — сказал он. — "Она взорвался".

"Мне никто не сказал", — запнулась София, когда я повернулся, чтобы посмотреть на нее.

Неужели она провела столько времени, пытаясь следовать за мной, что пропустила лабораторию по метамфетамину в собственном здании? Как герой, она должна была быть наблюдательной.

"Твои родители, вероятно, пытались защитить тебя", — сказал мужчина, оглядываясь на Софию.

Она схватила длинное пальто и накинула его на свою одежду, рассуждая, что люди в ее доме не будут разговаривать с героями.

Лично я думал, что они поговорят со всеми, кто сможет это исправить.

"На третьем и четвертом этажах двадцать семь человек", — сказал я. Я выбросил тяжелые вставки за мусорным баком, надеясь, что они все еще будут там, когда я вернусь. Я также прикрыла лицо носовым платком, кивнув мисс Милиции и всем, что я могла сделать в данный момент, чтобы защитить свою личность.

"Откуда вы знаете?" — спросил мужчина. Он посмотрел на меня и вздрогнул.

"Пожарная лестница на западной стороне упала со здания", — сказала София. "Хозяин не удосужился починить это. "

"И ваши родители?" Я спросил.

"Западная сторона". Верно.

София была для меня сукой, но ее семья — нет, и я вряд ли позволю им сгореть заживо.

Проблема заключалась в том, что мои силы не подходили для этого. Если бы у меня были силы Руны, я бы поднял платформы, чтобы спасти людей. С Кайзером я бы сделал из камня лестницы.

Возможности Виста идеально подходят для этого.

"Кто-нибудь, позвоните в Протекторат", — сказал я. "Получите Виста здесь; она может помочь ".

София уже выкапывала свой телефон, отчаянно разговаривая в него.

Я видел людей в окнах, кричащих слишком высоко, чтобы прыгнуть. Один мужчина прыгнул, а через мгновение упал на бетон с тошнотворным ударом. Люди подбегали к нему, но я уже чувствовал, как его Ки угасает. Он умер.

Двадцать шесть человек все еще находились там в ловушке, и при такой скорости распространения огня будет уже слишком поздно, когда протекторат прибудет сюда.

Я был единственной надеждой этих людей, и я понятия не имел, как мне их спасти.

С помощью ветра Штормтигера я мог бы высосать воздух из комнат или подуть ветер так быстро, что огонь бы погас.

Я пробирался сквозь толпу и, достигнув передней части, уже чувствовал жар на моем лице. Я не тренировался для этого, но он был здесь.

Мужчина держал бутылку с водой; Я схватил его, не спрашивая, я немного повернулся и облил им свой носовой платок, прежде чем вернуть ему. Я бы никому не принесла пользы, если бы не могла дышать.

Я побежал к зданию, и когда я достиг основания кирпича, мои ноги подо мной напряглись. Я был по крайней мере в пятнадцать раз сильнее, чем следовало бы, и поэтому я рванул вверх, потянувшись руками к подоконнику. Я схватил его и вытащил себя вверх, разбив окно кулаком.

Очки разбились, и если бы я был нормальным человеком, моя рука была бы порезана до такой степени, что я мог бы истечь кровью. Однако меня это немного задело, и я затащил себя в комнату.

Я едва мог видеть; дым был густым и тяжелым, и я закашлялся, несмотря на носовой платок.

Я протолкнулся в ванную и включил душ, зайдя в него почти на минуту, позволяя своей одежде полностью промокнуть. Это не обеспечит хорошей защиты от огня, но будет небольшой.

Мои туфли сжались, когда я вышла из ванны.

"Что ты делаешь?" — спросила София. Она избавилась от пальто и была в своем наряде. Мне казалось глупым носить металлическую маску при пожаре, но она решила это сделать. Я был рад, что мне не придется объяснять ожоги третьей степени на моем лице.

"Сможете ли вы взять с собой людей, когда прекратите использование или что-то в этом роде?" — спросил я, игнорируя ее вопрос.

Она покачала головой. "Может быть."

"Постарайтесь не отставать, — сказал я.

Я выбил дверь, и через мгновение мы оказались в коридоре.

— В первой, третьей и пятой квартирах справа есть люди", — сказал я. "Нам нужно доставить их на крышу.

"Что мы будем там делать?" она потребовала.

"Лучше крыша, чем мертвый здесь", — сказал я. "Вернись и скажи мне, есть ли кто-нибудь, с кем ты не сможешь двинуться. Я их перенесу ".

Она коротко кивнула, не сделав ни единого ехидного комментария.

Я стукнул в дверь; Ки человека внутри казалась слабой. Я толкнул дверь и увидел на полу старуху. Она была очень тучной, по крайней мере, четыреста фунтов, и ходунок разбился рядом с ней.

"Я здесь, чтобы помочь", — сказал я.

Мгновение спустя я подхватил ее. Я мог выдержать ее вес, но она была громоздкой, и протащить ее через дверь было неудобно.

София выводила всех в коридор. Некоторые из них остановились и уставились на меня, тонкую ветку, несущую четырехсотфунтовую женщину, но все они направились к лестнице.

Дым в подъезде был даже хуже, чем в остальной части дома. Мои глаза болели, и я мог слышать, как люди кашляют и задыхаются, когда они слепо карабкаются вверх, держась за поручни или за человека перед ними, потому что они были полностью слепыми.

Я чувствовал, как лестница стонет внизу, когда мы поднимались вверх; будь то огонь или потому, что лестница не была построена для кодирования, но я чувствовал себя лучше, когда все были в комнате. Все остальные опередили меня; если лестница проваливается из-за нашего общего веса, я хотел, чтобы выбралось как можно больше людей.

Когда мы достигли следующих двух этажей, я остановился, позволяя людям передо мной продвинуться дальше. Я вдохнул чуть более свежий воздух, когда мы вышли в коридор. Я использовал свое чувство ки, чтобы обнаружить жизненные силы оставшихся в здании людей. Я сказал Софии, в каких комнатах на следующих двух этажах живут люди, и она помчалась к ним. По крайней мере однажды я видел, как она протянула дверь, чтобы открыть ее, чтобы добраться до людей внутри.

Я мог слышать звуки аргументов внутри; очевидно, Софии пришлось изгнать некоторых людей из их квартир, хотя я не был уверен, почему. Разве они не понимали, что здание горит?

Когда перед нами вылетели последние отставшие, я отступил в наполненный дымом ад, которым была лестничная клетка.

Позади нас на лестничной клетке раздался взрыв, и взорвался огненный шар.

"Давай, давай, давай!" Я кричал.

Я пытался удержаться между огнем и женщиной, но она была намного крупнее меня. Она закричала, когда нас охватил огонь. Мне было больно, когда он омыл меня, но было ли это из-за того, что я промокла моя одежда или потому, что я был сильнее обычного человека, эта боль исчезла.

Под нами задрожала лестница. Через мгновение они начали разрушаться. Я побежал и прыгнул на крышу, и на мгновение мне показалось, что я на самом деле не касаюсь лестницы.

Мы поползли на крышу, даже когда из дверного проема позади нас взорвался огонь.

Моя толстовка дымилась, но что бы с ней ни сделал Элит, она стала более огнестойкой, чем обычно.

Женщина в моих руках рыдала. На ее лице и руках уже образовывались волдыри, и я на мгновение остановился, чтобы погладить огонь, начавшийся у нее на ногах. Когда все это будет сделано, ей, вероятно, понадобится какая-то операция.

Несколько других также были ранены, но ни одна из них не была так тяжело ранена, как она. Я видел, что у нескольких человек были проблемы с дыханием, они хватались за свои ингаляторы.

По крайней мере половина людей в здании уже ждали нас на крыше. Они пытались спуститься по лестнице, но у них не получилось, поэтому они выбрали единственный доступный им маршрут; вверх.

Быстрый подсчет показал, что у нас были все. Некоторые люди принесли с собой своих животных, домашних птиц и собак и даже змею. Я мог понять это желание. Пожарная служба еще даже не появилась, а в этой части города к тому времени, когда они приедут, все здание может превратиться в пепел.

"Что теперь, Хеб... Герой?" — спросила София.

"Есть ли здесь у кого-нибудь астма или сердечное заболевание?" Я спросил.

Поднялись пять рук.

Учитывая район, в котором они жили, я не должен был удивляться. В большинстве городов США плохие части города находились на юге и востоке; это было из-за преобладающих ветров. Богатые любили оставаться на ветру перед потенциальными отходами.

"Ребята, вы будете следующими".

Я посмотрел на окружающие здания. Ближайшее здание находилось всего в двадцати футах от меня, но судя по выражению лиц людей вокруг меня, они подумали, что это слишком далеко, чтобы прыгать.

Я тоже не видел ничего в квартирах достаточно долго, чтобы восполнить брешь.

Я все еще нес на себе тучную женщину, и ее рыдания и плач становились раздражающими, даже если я мог понять почему. Если начать с нее, я уйду от этого и позволю сосредоточиться на остальном, и это придаст уверенности другим. Она весила четыреста фунтов, и никого не было таким большим, как она. Если бы я мог перенести ее на другую сторону, это вселило бы в других уверенность, что я смогу их унести.

Прежде чем кто-либо успел спросить, что я имел в виду, я побежал. Женщина была крупной и неудобной в моих руках, и она закричала, когда поняла, что мы идем к краю, и начала сопротивляться. Моя хватка, должно быть, казалась стальной, несмотря на всю разницу, которую она имела. Когда я побежал, женщина схватила меня за шею достаточно сильно, чтобы задушить меня, и уткнулась лицом мне в шею. У нее был неприятно кислый запах, запах тошноты.

Когда мы плыли над пропастью, я почувствовал свою Ки внутри себя, желая, чтобы она подтолкнула меня вперед, а не вниз, потому что я чувствовал, что она вот-вот будет рядом. На мгновение я подумал, что у нас не получится.

Мы сделали, хотя я немного споткнулся у края.

Я усадил женщину подальше от края и направился обратно. Люди смотрели на меня в моей промокшей, курящей одежде, а через мгновение бросились вперед.

София выкрикивала приказы, жестикулируя из арбалета, и они отступили.

"Я собираюсь спасти всех", — крикнул я.

Первым ушел ребенок. Ей должно было быть восемь лет. Когда я схватил ее, она закричала, как будто я оторвал его руку. Быстрая проверка показала, что нет.

Вся конструкция содрогнулась, и я знал, что у меня нет времени остерегаться чувств людей. Мгновение спустя я взял ее под мышку и побежал.

Мы легко преодолели пропасть, и через мгновение я поставил ребенка. Я снова перебежал через пропасть, прежде чем кто-то успел что-то сказать, и мгновение спустя я схватил ее мать. Она страдала ожирением, но ничто по сравнению с первой женщиной, которую я нес.

Каждый раз, когда я переносил кого-то, я смотрел на здание на обратном пути. То, что я увидел, не воодушевило.

Мгновение спустя на этот раз я схватил человека, и мы оказались через пропасть. Снова и снова, человека за человеком, которого я приводил.

К тому времени, как я добрался до шестого человека, они уже распахнули дверь нового здания и спускались по лестнице, все, кроме тучной женщины, которая не могла ходить. Она все еще стонала.

Я настаивал на том, чтобы сначала нести людей, хотя люди, которые могли носить своих питомцев на руках, не царапая меня, могли это сделать.

К тому времени, когда я работал над своей двенадцатой жертвой, прибыла пожарная часть. Хотя я мог сказать, что будет слишком поздно. На крыше здания уже становилось тяжело дышать, и дым горел глазами.

С одной стороны была стонущая женщина; с другой — звуки лая собак и крика птиц; все они чувствовали, что происходит что-то ужасное, даже если не знали, что это было.

Или, может быть, они очень хорошо знали, что это было, лучше, чем то, что делали люди. Некоторые из людей упорно оставались, не желая расставаться со своими питомцами до последнего момента.

Тем не менее, по крайней мере, был воздух, и хотя я кашлял, люди спасались.

Я даже не был уверен, кто из людей был семьей Софии; через некоторое время все они слились воедино.

К тому времени, как я схватил последнего из людей, было всего два напуганных животных; крупный мастиф, который должен был весить не менее двухсот фунтов, и симпатичный лабрадор-ретривер.

Оба были в ужасе, и я видел, как их владельцы смотрят, как я пытался их схватить. Мастиф отступил от меня и зарычал. Я чувствовал, как подо мной дрожит крыша, и внезапно испугался за себя. Я был пуленепробиваемым, но я сомневался, что смогу выжить, когда на меня упадет все здание, не говоря уже о пожаре.

Я бросился вперед и надел наручники на собаку, достаточно, чтобы оглушить его. Я перебросил его через плечо и схватил другую собаку, перебросив ее через другое плечо. Он царапал и царапал мою спину, но у меня не было времени беспокоиться об этом, когда крыша, наконец, упала.

Я уперся в крышу, пытаясь прыгнуть вперед, а не вниз. Законы физики сказали бы мне, что если бы это было возможно, но я приложил максимум усилий для своего Ки. На мгновение мы замерли в воздухе, и на мгновение нам показалось, что мы собираемся взлететь, но затем мы начали падать. Однако мы не упали так, как должны были; вместо этого мы медленно упали с шести этажей.

С этим приземлиться было несложно. Мои ноги подогнулись подо мной, и я остановился перед изумленной толпой.

Там были два мотоцикла, там были "Оружейник" и "Мисс Милиция". Виста тоже слезла с велосипеда, очевидно, она ехала с мисс Милиция.

"Их владельцы находятся в соседнем здании", — сказал я, позволив собакам упасть на землю. "Они скоро вернутся за ними".

"Мисс", — сказал он, взяв поводок. "Я думаю, ты горишь".

Низ моей толстовки тлел, и я рассеянно похлопала ее.

На вершине этого здания стоит женщина за четыреста фунтов. У нее ожоги; Я не уверен, насколько они плохи. Вам может понадобиться протекторат, чтобы помочь ей переехать. Было несколько человек с астмой, и почти каждый имел дело с вдыханием дыма. Я ожидал, что первый из них выйдет через минуту ".

"Вы не можете помочь?" он спросил.

"У меня такое чувство, что они больше заинтересованы в том, чтобы допросить меня, чем в том, чтобы позволить мне помочь", — сказал я.

Я мог видеть, как Оружейник и Мисс Милиция двигались, чтобы обойти меня, а люди с мирными намерениями двигались совсем не так.

"Останавливаться!" — сказал оружейник.

Виста была позади них, и мне внезапно показалось, что пространство вокруг меня становится невероятно далеким. Я не совсем чувствовал, что она делала, но это не было предназначено для того, чтобы позволить мне сбежать.

Я начал собирать свою энергию. Что бы они ни планировали для меня, это не могло быть хорошо.

По мере того как я собирал все больше и больше энергии, я чувствовал, что земля подо мной дрожит. На мгновение я подумал, что это результат того, что я делаю, но мгновение спустя позади меня раздался мощный грохот, когда подвал здания рухнул, и в толпе начал распространяться провал в грунте.

Аура вокруг меня внезапно исчезла, когда Виста двинулась, чтобы защитить толпу. Она рассчитывала пространство между толпой и надвигающейся воронкой.

Я увернулась за пожарную машину, стягивая с себя толстовку, толстовку и носовой платок. Я бросил их под пожарную машину, а затем закричал и побежал посреди толпы, которая внезапно, казалось, поняла, что бросаться в глаза на месте стихийного бедствия — не такая уж хорошая идея.

Оружейник, казалось, внимательно изучал толпу, но я старался держать голову опущенной и волосы закрывали лицо, когда я пробегал мимо него.

Мгновение спустя я был на улице, в то время как герои Протектората пытались контролировать толпу.

У меня даже не было моей новой толстовки два часа, а ее уже не было.

Быстрая проверка за мусорным баком показала, что никто не успел украсть вкладыши или мой рюкзак. Я засунул первое во второе и через мгновение уже был на пути домой.

София все еще была сукой, но я спасла двадцать шесть человек, и она не могла ничего сделать, чтобы отнять это у меня. Я не был уверен, что этого будет достаточно, чтобы изменить меня в ее глазах, но это не имело значения.

Я, наконец, сделал что-то героическое, кроме того, что вступил в драку и доказал своему отцу, что я просто сумасшедший идиот, как и большинство наших предков.

Даже женщина, которая была сожжена, была бы мертва, если бы не я, и, возможно, это улучшило бы мою репутацию в Протекторате. В конце концов, я не ударил Оружейника по лицу, как хотел, и даже не сделал угрожающего движения в их сторону.

В целом, я чувствовал себя неплохо.

22. Издевательства.

София толкнула меня, и я упал на пол.

Я мог бы легко сохранить равновесие, но для этого потребовалось бы, чтобы я использовал способности, о которых я не хотел, чтобы окружающая меня толпа девушек знала.

Что. Файл. Ад?

Взглянув на нее снизу вверх, она ухмыльнулась мне и подняла средний палец, прежде чем присоединиться к толпе девушек, которые насмехались надо мной. Они ушли.

Я спас ее семью буквально двенадцать часов назад, а она все еще издевалась надо мной?

Это не имело смысла. Я знал, что София сука, но не понимал, что она была совершенно неблагодарной.

Никакой отсрочки, которую я получил от издевательств после той ночи на свалке, больше не было.

Мэдисон сорвала мой арт-проект, Эмма назвала меня толстым, а одна из других девушек облила мое сиденье клеем. София Плечом проверяла меня четыре раза и каждый раз сердито смотрела на меня, когда Эмма дразнила меня.

К тому времени, как подошел обед, я был в ярости.

Я рискнул на обед на крышу; Я не хотел, чтобы Эмма или другие поняли, сколько я ел, или испортили свой обед. Обед был для меня гораздо важнее, чем раньше, даже если это было всего пять фунтов холодных спагетти.

Я пытался использовать Ки, чтобы подогреть еду, с разными результатами, когда почувствовал, как София поднимается по лестнице.

Больше с ней никого не было, поэтому я просто ела быстрее. Я хотел поговорить с ней, и на самом деле она не была достаточно сильной, чтобы причинить мне боль, чтобы никто не смотрел.

Она вышла на площадку и посмотрела, прежде чем наконец увидеть меня.

"Есть ли причина, по которой я не должен ломать каждую кость в твоем теле?" Я спросил. "Я думал, ты будешь немного лучше".

"Я", — тихо сказала она.

Я долго смотрела на нее, гадая, каково ее определение быть милым. Это было похоже на то же самое, если не немного хуже.

"Сбивать меня — это хорошо?" — спросил я наконец.

"Эмма знает, кто я", — сказала она. "И она знает, что моя семья потеряла все прошлой ночью. Как вы думаете, как она ожидает, что я отреагирую на это?

Я задумался на мгновение. "Стать более жестоким?"

Она трезво кивнула. "Если я полегче с тобой, она заподозрит, что что-то происходит. Она может быть красивой, но не глупа.

"Хорошо, — сказал я. "Так?"

"Вы действительно хотите, чтобы она знала, что у вас есть силы и вам нравится одеваться в черную толстовку с капюшоном, когда Империя назначает цену за вашу голову?"

"Она бы не ..."

"Как ты думаешь, кто придумывает все то действительно извращенное дерьмо, которое мы делаем?" она спросила. "Это не я. Я не против ставить людей на их место, но Эмма мастер ломать тебе голову.

Я нахмурился.

Я всегда думала, что все в руках Софии. В конце концов, я дружил с Эммой до того, как она появилась. Я предположил, что она шептала Эмме на ухо, убеждая ее отвернуться от меня.

София вела себя так, как будто за все отвечает Эмма, что не имело смысла. Не то чтобы Эмма обладала способностями или даже могла сражаться. Все, что у нее было, были слова, обидные, болезненные слова и владение социальным положением и социальными взаимодействиями.

Мне внезапно пришло в голову, что социальные взаимодействия на самом деле были формой борьбы, с которой я был ужасно недостаточно подготовлен, чтобы справиться.

"Когда-то мы были друзьями", — сказал я наконец неубедительно.

Она долго смотрела на меня, потом, казалось, колебалась. Наконец она покачала головой и что-то вытащила из кармана. Я замерз.

Это была флейта моей матери. Я положил его в свой шкафчик, потому что это было похоже на талисман на удачу, связь с матерью, которая отчасти не была чем-то инопланетным. Когда все остальное казалось самым мрачным, я всегда мог дотронуться до этой флейты и почувствовать близость к маме.

Я выхватил флейту из ее рук, бережно прижимая к себе.

"Она хочет, чтобы я отдал ей это, чтобы сделать с этим какую-нибудь серьезную лажку. Я сказал ей, что вы уже забрали его домой. Я предлагаю вам это сделать ".

Я уставился на флейту в своих руках. То, что говорила София, было ужасающим по своему значению. Эмма знала мою мать. Моя мать относилась к Эмме как к собственному ребенку, и Эмма любила ее.

Теперь она хотела сделать что-то подобное?

Хотя вполне возможно, что София лжет, я так не думаю. София не знала бы, насколько важна для меня флейта. Она могла бы случайно разбить его вместе с другими вещами в моем шкафчике, но для нее это ничего не значило.

Она определенно не знала бы достаточно, чтобы показать это мне в качестве примера того, что планировала Эмма.

"Ты не можешь ее контролировать?"

"Могу я не дать ей сказать что-нибудь одному из детей Империи, когда меня нет рядом?" она спросила. Она покачала головой. "Этого не произойдет. Она запуталась.

Я смотрел на Софию; Казалось, она говорила это нелогично, как будто не понимала, что и сама была так же извращена, хотя, может быть, и по-другому.

"Так что издеваться надо мной — это хорошо", — сказал я.

У меня все еще были проблемы с ее логикой. Быть злым со мной было добрым? Мне показалось, что ее мышление было искажено.

"Вы, вероятно, достаточно сильны, чтобы сразиться со многими парнями из Империи", — сказала она. "Но все они? И даже если у твоего народа есть силы, я сомневаюсь, что он тоже сможет противостоять им ".

"Что ты сказал о моем отце?" — опасно спросил я.

Как она узнала о моем отце? Если она знала об этом, знала ли она о Гарретте и Лите? Холодек был слишком велик, чтобы его можно было переместить, и я понятия не имел, сколько ресурсов и сколько времени потребовалось Литу, чтобы построить первый.

"Я видела вас и его на свалке", — сказала она. "Вот как меня арестовали правительственные отряды и заставили работать на них".

Я смотрел на нее. Не поэтому ли в последнее время все было лучше? Сейчас София работает на правительство? Если да, то что это значит? Была ли она из опеки, или она работала в каком-то другом агентстве, которое хотело схватить влиятельных людей, несмотря на протекторат.

В сети ходили слухи, что шпионские агентства США используют паралюдей в нарушение договора с Протекторатом. Протекторат наступал на него всякий раз, когда узнавал об этом, но то, о чем они не знали, не мог уловить.

Люди смотрели на нее?

Они смотрели на нас прямо сейчас?

"Они не смотрят так близко, — сказала она, увидев мое выражение лица, — пока я в школе. В этом они зависят от Блэквелла и моего социального работника ".

На мгновение она замолчала, внезапно ехала взад и вперед и уставилась в землю.

"Тебе не нужно было мне помогать вчера, и ты помогала", — сказала она. Она скривилась, как будто то, что она говорила, было физически болезненным. "Я в долгу перед тобой".

"Итак, вы платите мне за это, делая больше того, что вы уже делали?" — скептически спросил я. Я все время возвращался к одному и тому же вопросу, потому что, хотя я слышал ее объяснение, оно все еще не имело для меня смысла.

"Возможно, моя личность рано или поздно окажется под угрозой", — сказала она. "А если люди вспомнят, что я вдруг стал хорошо относиться к тебе, в то время как Призрачный Сталкерначал торчать с новым плащом?"

"ВОЗ?" Я спросил.

"Кто что?"

"Призрачный Сталкер?"

Она посмотрела на меня, затем нахмурилась. "Я занимаюсь этим бизнесом больше года, надрывая задницы и приобретая имена. Ты правда не знаешь, кто я? "

"Я был сосредоточен на мысах, которые действительно могли причинить мне боль", — сказал я, пожимая плечами.

Она стиснула зубы. "Я могу врезать свои арбалетные стрелы в людей. Это может показаться вам немного неудобным, даже если вы пуленепробиваемый ".

Я нахмурился, игнорируя насмешку.

"Значит, ты не собираешься останавливать то, что делаешь".

"Тебе это не повредит", — сказала она. "Я сомневаюсь, что смогу причинить тебе вред без оружия".

"Это унизительно!" Я сказал. "И это побуждает других не отставать от того, что они делают".

"Так что заставь их остановиться".

Как будто это было так просто.

"Я пробовал", — сказал я. "Я ходил к учителям, в Блэквелл, ко всем, о ком я могу думать. Всегда как минимум три слова против одного. "

"Будет только хуже", — сказала София. "Блэквелл получает стипендию, чтобы сохранить мою тайну. Ты правда думаешь, что она не собирается подметать для меня вещи? Эмма уже пытается воспользоваться этим, хотя я говорю ей, что мне нужно лечь на дно из-за испытательного срока ".

"Испытательный срок?" Я спросил.

"Я могла покалечить парня или двух", — сказала она, поморщившись. "Полностью выполняю свои обязанности".

Я сделал хуже, чем покалечить кого-нибудь. Что это значило для меня?

Стоило ли вообще возиться с животным? Грубые силы были пруд пруди, а тот, кто мог проходить сквозь стены, был очень полезен в разведке.

"Я не смогу сдерживать ее вечно", — сказала она.

"Значит, Блэквелл будет еще больше против меня? Так что мне делать? "

"Если бы ты был нормальным, я бы сказал тебе ударить ее по лицу. Это дало бы ей некоторую осторожность при разговоре с вами, возможно, заставило бы ее отказаться от некоторых. Но ты ненормальный, и я думаю, что если ты ударишь ее, это никому не пойдет на пользу.

В этом мы были согласны.

"Я всегда мог ударить тебя!" — весело сказал я.

Казалось, она серьезно отнеслась к этой идее, на мгновение склонив голову. Наконец она покачала головой.

"Вы случайно убили парня. Я не думаю, что поверю тебе, чтобы ты не разбил мне череп и не заставил меня вернуться в мою теневую форму.

"Я тренировался", — бодро сказал я.

"Вы думаете, что Протекторат не будет расследовать, если кто-то нападет на одну из их подопечных?" она спросила. "К тому же, если тощий Тейлор Хеберт внезапно набросится на задницу Софии Хесс, ты не думаешь, что даже эти идиоты в Империи ничего не заподозрят?"

"Так что же мне делать?"

"Используй против нее ее собственное оружие", — сказала София. "Унизить ее, оскорбить ее социальное положение. Постой за себя и перестань быть таким слабаком ".

Она долго смотрела на меня. "Я никогда не пойму таких людей, как ты. У вас есть вся эта сила, но вы ведете себя так, как будто ее у вас нет. Итак, Эмма использует твою дружбу против тебя ... о, бух. Вы не можете сказать мне, что у вас не так много ее секретов, которые вы могли бы использовать ".

Я нахмурился.

"Это только сделало бы ее злее".

"Ага", — сказала она. "Становится хуже, прежде чем станет лучше. Если она обострится, а вы отступите, она просто подумает, что это вспышка. Если каждый раз, когда она нападает на тебя, ей будет больно, она задумается над этим дважды.

"Я ... я не думаю, что смогу это сделать".

"Вы должны думать, как медоед, — сказала она.

"Что?"

"Маленькие ублюдки, может быть, тридцать пять фунтов, но они самые мерзкие болваны в животном мире. Знаешь, почему их называют медоедами? "

"Почему?" — медленно спросил я.

"Они так любят мед, что, находя улей, просто суют в него лицо и начинают есть".

Я нахмурился. Мысль о том, чтобы быть покрытым пчелами, была не очень привлекательной. На самом деле это было ужасно, хотя я не был уверен, что все еще чувствую пчелиные укусы.

Могу ли я получить укус достаточно часто, чтобы стать невосприимчивым к ним, не получив от этого сердечного приступа?

"Известно, что они отрывают у львов яички, нападают на гиен, ягуаров и питонов. Они даже нападут на дикобразов. Им плевать, с чем они сталкиваются ".

Она говорила так, будто восхищалась такой подлостью.

Было ли ей чуждо понятие доброты и заботы о том, что другие люди считали ей чуждыми? Даже сейчас я действительно не хотел ломать Эмму, как она медленно делала со мной. Все, что я хотел, чтобы она сделала, это прекратила то, что она делала.

Мы никогда больше не будем друзьями. Я никогда не смогу ей доверять. Но что она просто игнорирует меня? Это было бы прекрасно.

Черт, я действительно не хотел сейчас разговаривать с Софией, не совсем.

"Я не мог этого сделать", — сказал я.

"Потом будет только хуже. Сможете ли вы продолжать заниматься этим еще год, два, три года? Если ей это еще не надоело, значит, она не собирается ".

София какое-то время молчала. "Что произойдет, когда тебе, наконец, надоело это, и ты сломаешься?"

"Я бы не стал?"

"Действительно?" она спросила. "Вы говорите это сейчас, но что происходит, когда ей становится все хуже и хуже, а вам все больше и больше надоедает? Ты действительно хочешь услышать, что она хотела сделать с этой флейтой? "

Я сильнее сжал флейту.

"Насколько сложно тебе было убить Эмму?" она спросила. "Я не говорю о намеренно. Просто ... случайно? Она медлительна, не ожидал физического нападения. Толкни кого-нибудь достаточно сильно, достаточно быстро, и они могут сломаться ".

На мгновение я представил себе красивую шею Эммы под моими руками и вздрогнул. Я бы его легко сломал.

"Вы сделали мне солидную", — сказала она. "Но я говорю вам это не ради вас. Это для нее. Если ты не заставишь ее отступить, в конце концов она умрет, а ты попадешь в тюрьму или в Птичью клетку ".

"Я не собираюсь поехать с Кэрри в школу", — сказал я.

"В школе?" она сказала. "Возможно нет. На Эмму? Может быть."

"Нам нужно перестать говорить об этом", — сказал я, подняв руку. "Ты мне не нравишься."

"Что ты имеешь в виду?" — спросила она, резко подняв голову и глядя на меня.

"Ты ведешь себя так, будто Эмма извращенка ..." — сказал я.

"Ты думаешь, я не знаю, что я извращенец?" она спросила. Она нахмурилась и покачала головой. "Все мы такие. Каждый парачеловек облажался из-за вещей, которые сделали нас парачеловеками. Я просто пытаюсь сделать все возможное, чтобы мир стал лучше ".

"Запугивая людей?"

"Защищая мой народ!" она сказала. "Вы видели, как это было вчера вечером. Оружейник увидел кучу бедняков из-под капюшона, и его не волновало, что все, что у них было, горит дотла. Насколько он знал, внутри могли гореть люди, и все, о чем он заботился, — это поймать белую девушку.

Я нахмурился. "Это не оправдывает издевательств".

"Вы думаете, что в реальном мире все по-другому?" — спросила София. "Боссы

все время относятся к тебе как к дерьму. Если ты не научишься постоять за себя, то всю оставшуюся жизнь тебе наплевать ".

"Так что это общественная работа".

Я был не единственным, над кем издевались над Софией. Она сделала это со многими людьми.

Она пожала плечами. "Кто-то должен научить их, что такое жизнь на самом деле. Если они не узнают этого сейчас, они узнают это позже ".

"Это чушь собачья, — сказал я. "Что произойдет, если кто-то начнет избивать вашу младшую сестру?"

Она нахмурилась на меня. "Этого бы не случилось".

"Что делает ее такой особенной? Она боец? "

"Нет, но она постоит за себя".

"Как я бы это сделал до всего этого?" Я спросил. "Я слышал об этой девушке из Пенсильвании, на которую напали пятьдесят девушек, и учителя ничего не сделали. Она покончила с собой. Как скоро одна из ваших жертв сделает что-то подобное? "

"Я ни на кого не давлю так сильно", — угрюмо сказала она.

"Но вы добавляете к этому", — сказал я. "Может быть, все, что вы делаете, это добавляете тот последний небольшой толчок, который отправляет их через край. Все в порядке? Вы действительно хотите, чтобы это было на вашей совести? Это не насильники, члены банд ... даже дети Империи, не совсем. Они просто хотят быть такими ".

Она неловко поерзала.

"Да пошли вы, Хеберт", — сказала она. "Я пытаюсь помочь тебе, и тебе не обязательно быть такой сукой".

Я открыл рот, чтобы сказать ей еще что-то, но замер. Я чувствовал, как Эмма поднимается по лестнице.

София поймала мой взгляд и спросила: "Кто-нибудь идет?"

"Эмма", — сказал я.

Она усмехнулась, и это была не очень красивая улыбка. "Тогда у тебя есть выбор. Внезапно дай ей понять, что мы приятель, и к следующей неделе Империя будет у твоей двери, или позволь мне побить тебя ".

"А как насчет вашего испытательного срока?" Я спросил.

"То, что копы не знают, им не повредит, — сказала она. "И кроме того, если Эмма это увидит, это может на некоторое время ее удовлетворить".

Я колебался, но чувствовал, что Эмма приближается к вершине лестницы.

"Тик-так, Хеберт. Время зря ".

Я наконец нахмурился и сказал: "Хорошо, неважно".

Я засунул флейту в рюкзак вместе с остатками ужина.

Она усмехнулась, и когда Эмма достигла вершины лестницы и открыла дверь, София прошептала: "Лучше продай это".

Мгновение спустя она ударила меня кулаком в живот. Я чувствовал это, но на самом деле это не было больно. Я все еще шатался назад.

"Вот что ты получишь, Хеберт!" — сказала София. "Прячется, как маленькая крыса".

Я смотрела на Эмму, ища признаки сожаления, признаки того, что наблюдение за тем, что делает София, заставило ее колебаться. Вместо этого все, что я видел, было болезненным удовольствием.

София отвернулась от нее, но выражение ее лица было выражением боли. Мне потребовалось время, чтобы понять, что это не было эмоциональной болью от того, что она делала.

Бить меня кулаком в живот было физически больно.

Мне доставляло по крайней мере небольшое удовлетворение осознание того, что на самом деле это причиняло Софии больше боли, чем мне. Она была настолько предана представлению, что не наносила никаких ударов, хотя ее, вероятно, спросили бы о опухших суставах, когда она войдет в палату.

Тем не менее, рано или поздно мне придется что-то делать с Эммой.

23. Интерлюдия PHO.

Добро пожаловать на доски сообщений Parahumans Online.

Вы вошли в систему, DeadMonkies

Вы просматриваете:

• Темы, на которые вы ответили

• И темы с новыми ответами

• ИЛИ беседы в личных сообщениях с новыми ответами

• Отображается OP темы

• Десять сообщений на странице

• Последние десять сообщений в истории личных сообщений

• Темы и личные сообщения упорядочены в соответствии с пользовательскими предпочтениями.

"

? Тема: Трагедия в Броктон-Бей.

В: Доски ? Новости ? События ? Америка

? Shadowfax

Опубликовано 2 февраля 2010 г.

Кого-нибудь беспокоит, что пожарная служба Броктон-Бей по существу позволила этим людям сгореть дотла, не явившись, пока не стало слишком поздно? Если бы не Капюшон, в развалинах было бы двадцать шесть трупов вместо одного.

Я заметил тревожную арендную плату; город реагирует на пожары в более богатых районах за восемь минут или меньше, но при пожарах в более бедных районах не обращают внимания более двадцати минут. Пожарные любят ссылаться на сокращение бюджета, но я слышал, как источники говорят, что это потому, что они боятся банд в бедных районах.

Кто-нибудь верит в это, или они думают, что действует что-то более зловещее?

Разве город не заботится о меньшинствах или бедных? Городские службы, как правило, непропорционально ориентированы на богатые районы, в то время как более бедные полностью игнорируются.

Исследования показали, что за восемь минут огонь может легко увеличиться в четыре раза. К тому времени, как пожарные добираются туда, они в основном уже там, чтобы не допустить распространения болезни.

? Лаоцунн (выживший на Кюсю)

ответил 2 февраля 2010 г.

Ты начинаешь походить на Ковбоя Бездны, мой друг. Нет никакого заговора, только отсутствие денег и страх, что на них нападут банды. В частности, торговцы нападают на машины скорой помощи, надеясь получить доступ к имеющимся у них на борту лекарствам. Этих мужчин наняли, чтобы они шли в огонь, а не в них стреляли.

? XxVoid_CowboyxX Ответ

2 февраля 2010

Мне жаль тех парней в здании. Хорошо, что Капюшон спас их. Она даже спасла их собак! Думаю, она мой новый герой!

? Krystalnaught (Temp-banned)

Ответ 2 февраля 2010 г.

Она не герой. Она убийца, которого нужно привлечь к ответственности. Я слышал, что Империя увеличила награду за ее поимку до 50 000 долларов. Любой, кто знает ее местонахождение, должен сообщить тем, кто видит, что справедливость восторжествовала.

ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ ПОЛУЧИЛ НАРУШЕНИЕ ЭТОЙ

ЗАПИСИ TinMother: призывы к насилию недопустимы. Наслаждайтесь своим баном.

? XxVoid_CowboyxX

ответил 2 февраля 2010 г.

Кто-нибудь вообще уверен, что Худ из видео — это тот же человек, за которым охотится Империя? В конце концов, толстовки — это практически школьная форма в моей школе. Едва ли справедливо преследовать девушку только потому, что ей нравится такая же одежда, как и любой другой девушке-подростку в радиусе тысячи миль.

? InsesantScreamer

Размещено 2 февраля 2010 г.

Брутов в заливе не так уж и много. Что кажется более вероятным; что в залив одновременно вошли два зверя с одинаковым телосложением, волосами и вкусом в одежде, или что одно животное было в обоих местах? Я знаю, на что бы поставил.

? XxVoid_CowboyxX

Ответ 2 февраля 2010

Это видео ее приземления с собаками — плохая задница! Как будто она ехала вниз по зданию. Почему мы вообще называем ее капюшоном? Это потому, что она носит толстовки? Или это потому, что она защитница Капюшона, даже несмотря на то, что она худая белая девушка?

? Laserbleeped (Cape Groupie)

Ответ 2 февраля 2010 г.

Похоже, Оружейник и Miss Militia и Виста даже не пытались никого спасти в здании. Все, о чем они заботились, — это захват Капюшона. Разве это не придает некоторого значения первоначальному тезису Shadowfax? Если вы не богаты и не белы, Протекторат этого не сделает. на тебя наплевать?

? Coyote-C

ответил 2 февраля 2010 г.

Что ж, Оружейник и Miss Militia на самом деле не квалифицированы как пожарные, и их способности не так уж и полезны при пожаре. Была бы Виста, если бы Худ еще не спас всех. По крайней мере, Виста правильно расставила приоритеты, когда увидела, что земля может ранить еще больше людей.

? Лаоцунн (Выживший на Кюсю)

ответил 2 февраля 2010 г.

Жалко, что ребенок смог увидеть то, что не смогли увидеть взрослые члены Протектората.

? XxVoid_CowboyxX

Ответ 2 февраля 2010

Мы все танцуем вокруг слона в комнате. Что кто-нибудь знает о Капюшоне? Она явно грубая, но знает ли кто-нибудь еще о ее силах?

? Shadowfax

Опубликовано 2 февраля 2010 г.

Что нам нужно знать? Она сильная, быстрая, ей все равно, богатые люди или бедные. Она белая девушка, которая спасает черных и азиатов, а нацисты ее ненавидят. Если у нее есть другие способности, она их еще не показывала, но большинство накидок предпочитают оставить что-нибудь про запас на всякий случай. Оставим ей это.

? Койот-С

Ответ 2 февраля 2010

Вы ведете себя так, будто она какой-то герой, но она уже убила как минимум одного парня и покалечила другого. Настоящие герои этого не делают. Если вы спросите меня, она такая же уродка, как и этот Призрачный Сталкер.

? Shadowfax

Опубликовано 2 февраля 2010 г.

Не знал, что ты апологет Империи, Койот. Люди ссорятся, и иногда что-то идет не так. Что бы произошло, если бы эти парни были пойманы копами и решили дать отпор? Думаешь, их бы не застрелили? Она остановила насильника, а ты ведешь себя так, будто она какой-то серийный убийца.

? XxVoid_CowboyxX

Ответ 2 февраля 2010 г.

Разве не так отреагировал Оружейник? Может быть, Протекторат знает что-то, чего не знают остальные из нас.

? WhiteKnight (проверенный агент СКП) (СКП Brockton Bay)

ответил 2 февраля 2010

г. Парачеловек, известный как Капюшон, разыскивается по крайней мере в связи с одним преступлением, возможно, непредумышленным убийством, а также нанесением увечий как минимум шести мужчинам. Она не герой, она угроза. Широкой публике рекомендуется держаться от нее подальше и сообщать о ее местонахождении как можно раньше.

? Shadowfax

Опубликовано 2 февраля 2010 г.

Чтобы СКП мог передать ее Империи? Всем известно, что в СКП больше агентов Империи, чем в митинге White Power среднего размера. Как еще получается, что Империи никогда не бывает, когда Протекторат решает совершить набег? Либо так, либо СКП на самом деле не хочет сражаться с Империей. Может быть, это все для галочки, способ собирать деньги налогоплательщиков, не делая ничего, кроме как сидеть сложа руки и выглядеть впечатляюще во всех этих черных доспехах.

? WhiteKnight (проверенный агент СКП) (СКП Brockton Bay)

ответил 2 февраля 2010 г.

СКП и Протекторат очень серьезно относятся к безопасности граждан. Я негодую по поводу того, что мы пытаемся подставить кого-либо для убийства Империей.

? XxVoid_CowboyxX Ответ

2 февраля 2010

Вы говорите, что никого в организации не соблазнят пятьдесят тысяч долларов только на то, чтобы позвонить?

? Ответ DigitTalia

2 февраля 2010 г.

По крайней мере, она пытается что-то сделать. Какие еще герои есть у нас в Бухте? Протекторат просто сидит на буровой и собирает зарплаты, ничего не делая. Слава девушка летает и избивает людей ради забавы, но она больше беспокоится об одежде и мальчиках, чем на самом деле кому-то помогает. Когда в последний раз "Новая волна" кого-то действительно спасала? В основном они тоже просто прячутся дома.

Капюшон новый, но, по крайней мере, она пытается. Она заступается за маленького парня, когда никто другой.

Конец страницы. 1, 2 , 3

?M isgae84

Ответил фев 2010 2:

Мы уходим от первоначальной темы. На прошлой неделе я участвовал в битве между Протекторатом и АПП, и я оказался в ловушке в своей машине, и герои даже не потрудились спасти меня. Позже они даже не извинились!

? buryitnow

ответил 2 февраля 2010 г .:

Это случилось и со мной! В прошлом году между Торговцами и Протекторатом произошла перестрелка, и они даже не пытались вывести прохожих из этого района. У меня есть видео, если кому интересно.

? XxVoid_CowboyxX

ответил 2 февраля 2010 г.

Никто не хочет смотреть твое усталое видео давней давности. У меня вопрос: как вы думаете, Капюшон сингл?

? DigitTalia

ответил 2 февраля 2010 г.

Может быть, людям стоит начать публиковать свои истории. Если Протекторат не защищает людей, возможно, миру нужно знать об этом.

( Показана страница 6 из 7)

? DigitTalia

ответил 10 февраля 2010 г.

Сколько анекдотов нам придется услышать, прежде чем мы поймем, что Shadowfax был прав? Протекторат никого не защищает, кроме богатой части города и собственной прибыли. Когда мы получим кого-то, кто действительно любит маленького парня?

?M isgae84

Ответил фев 10 2010:

The Hood просто остановили группу головорезов империи от нападения на другой местный бизнес. Что это, третий за неделю? Она действительно улучшила свою игру.

? XxVoid_CowboyxX

ответил 10 февраля 2010 г .:

Вы, ребята, видели фреску на углу шестой улицы? Это огромная фотография Гуда, стоящего над кучкой нацистов и парней из ABB. Кто бы это ни нарисовал, у него будут большие проблемы, если банды поймают его.

? buryitnow

ответил 10 февраля 2010 г .:

Я думаю, что это делает один из Продавцов. Я видел по крайней мере три из этих картин по городу. Держу пари, что торговцы пытаются подбить две другие группы тратить все свое время на поиски этой девушки с Худом вместо того, чтобы заниматься бизнесом. Скидмарк намного умнее, чем ему кажется.

? XxVoid_CowboyxX

ответил 10 февраля 2010 г .:

Если бы он был умен, он бы не называл себя Скидмарком.

? Krystalnaught (Temp-banned)

Ответ 2 февраля 2010

Империя приближается к убийце. Рано или поздно справедливость восторжествует не только над ней, но и над теми, кто считал ее героем низших рас. Это неизбежно, и вскоре баланс будет восстановлен.

? XxVoid_CowboyxX

ответил 10 февраля 2010:

Как вы здесь попали? Я думал, тебя забанили. Меня никогда не пускают, когда меня забанили.

? DigitTalia

Ответил 10 февраля 2010

Нам всем должно быть так повезло. Так что же нам делать с Протекторатом?

? Shadowfax

Опубликовано 10 февраля 2010 г.

Поговорите со своими политиками. Протекторат зависит от доброй воли местных властей. Если многие из вас кричат ??долго и достаточно громко, Протекторату, возможно, действительно придется встать с ног и на самом деле что-то сделать, вместо того, чтобы вертеть пальцами весь день.

* * *

* * *

*

София скривилась, свернув шею.

Она не знала, как она позволила Эмме уговорить ее на это. Конечно, это была месть, но она была далека и пуста, совсем не похожа на интуитивный трепет от ощущения, что чей-то нос хрустит под ее кулаком. Тем не менее, Эмма действительно знала, что она делала, чтобы манипулировать публикой.

Создайте рассказ, в который люди могли бы поверить, и заставить их поверить, что это не так уж и сложно.

Если бы они оставили все в покое, нить умерла бы три страницы назад, но всякий раз, когда казалось, что все немного утихает, Shadowfax говорил что-то, чтобы снова раздуть пламя, чтобы разозлить людей, которые думали, что Протекторат не их друг.

Эмма была рада помочь, и она умела раздувать пламя. Это была ее идея сделать Капюшон громоотводом, героем народа. София задалась вопросом, что подумает Эмма, если поймет, что делает альтер-эго Хеберта более популярным в процессе обмана протектората.

Ее голова взорвется.

Создание страницы PHO, чтобы облажаться с Протекторатом, на самом деле было не в стиле Софии, но это все, что они оставили ей в состоянии сделать. Они все туже затягивали ее петлю, и становилось все труднее и труднее избавиться от повседневных проблем в ее жизни.

Не помогало и то, что ей приходилось почти все время жить с Палатами, пока ее семья искала место для проживания и способ восстановить свою разрушенную жизнь.

Ускользнуть из собственного дома для патрулирования без присмотра было легко. Выскользнуть из буровой установки было почти невозможно, по крайней мере, без использования уловок, которые она держала в запасе на тот случай, если ей придется сбежать по-настоящему. Их использование только исправит те недостатки безопасности, что ей будет труднее сбежать, когда она действительно в этом нуждается.

Выделять ее гнев на Хеберта было бесполезно; она ничего не сделала по-настоящему обидела девушку, и когда она увидела, как София изливает свой гнев на других, на ее лице было такое разочарование, как будто она ожидала чего-то большего от Софии.

К черту ее.

Кем, по мнению Хеберта, она была, судя о ней так? Неужели она думала, что только из-за того, что она спасла семью Софии, София собирается превратиться в какую-то хорошенькую туфлю?

От этого ей еще больше захотелось побить людей, но она знала, что должна следить за собой. Выглядело так, как то, что она рассказала Хеберту о том, что Блэквелл посмотрел в другую сторону, на самом деле было правдой, но ей все еще приходилось быть осторожной, пока она не была уверена.

Она не могла даже выходить в Интернет в своей комнате, если все ее коммуникации не контролировались. Она была вынуждена размещать на дерьмовых компьютерах Уинслоу фальшивую учетную запись, чтобы даже привлечь внимание людей.

В каком-то смысле вся Интернет-кампания была большим средним пальцем для всех, кто накануне ее облажал — Протекторат, банды, даже Хеберт за то, что смотрел на нее этими большими разочарованными коровьими глазами.

Если бы Хеберт была немного более готова постоять за себя, ничего бы этого не произошло.

Выполнение плана Эммы ничего ей не стоило, и, насколько она могла судить, Хеберт даже не заметил. Это сделало Империю и ABB похожими на идиотов, что было хорошо в ее книгах и еще больше подправило нос Протектората.

В любом случае они уже планировали убить Хеберта, так что это даже не ухудшило ее положение. Возможно, даже станет лучше.

В конце концов, Оружейник может дважды подумать, чтобы заставить исчезнуть герой народа.

Если бы он это сделал, это еще больше настроило бы людей против него.

В конечном итоге, если это заставит Протекторат слезть с коллективных задниц и действительно что-то предпринять, особенно для защиты бедных людей, оно может того стоить. София подозревала, что даже Хеберт согласится с этим, хотя она и не собиралась спрашивать.

24. Война.

"Что вы думаете о картинах?" — спросил Элит.

"Это был ты?" — Я спросил.

Почему-то Ли не казался из тех, кто способен создавать искусство, тем более искусство размером со здание, и я не был уверен, почему он так беспокоился, даже если мог. Он только недавно начал таять для меня. Я мог сказать, что он все еще боялся, что все мы будем атакованы и убиты Империей.

"Я попросил Гарретта сделать это в миниатюре, а затем дроны раскрасили их распылением посреди ночи. Они классные, и люди задаются вопросом, как мы можем собрать их тринадцать за одну ночь ".

"Почему ты бы так поступил?" Я спросил.

"Вы боролись с ними время от времени неделю, — сказал Элит. Он выглядел смущенным. "Заставляет меня выглядеть плохо, как трус".

В частном порядке я думал, что он делал это сам, но мудро ничего не сказал.

"Тогда мне пришло в голову, что они пришли бы за мной, будь ты здесь или нет", — сказал Элит. "Белый Тинкер, который может сделать то дерьмо, что и я? Они бы уже постучали в мою дверь, как только смогли поймать меня ".

Он впервые об этом подумал? Я думал, что всем известно, что Тинкеров заставляли вступать в банды, как только они могли это устроить.

"Так что, если мы собираемся их преследовать, мы должны делать большие успехи", — сказал он. Он слабо улыбнулся. "Фрески — большой средний палец Империи, но они не знают, что мы их сделали. Они будут заняты осмотром, и это даст нам время сделать наш ход ".

"Наш ход?" Я спросил. "Я не собираюсь сражаться с Империей! Просто так случилось, что они посетили несколько моих любимых ресторанов, и я остановил их ".

"И как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем они поставят под наблюдение все рестораны в городе?" он спросил. "Вам лучше привыкнуть к китайскому, потому что единственное место, где вы сможете поесть, — это территория ABB, по крайней мере, до тех пор, пока они не приживутся".

"У меня нет силы противостоять Империи", — сказал я. "Есть только один из меня, а их много".

"Я думал об этом", — сказал он. "Возможно, я могу кое-что сделать, чтобы сделать вас более эффективными. Я думал об этой системе дронов, которую я мог бы использовать, чтобы покрыть город одеялом. Если бы мы знали, где находятся плащи Империи, вы могли бы снимать их один за другим ".

"Это большая уверенность в девушке, которая, как вы сказали, дралась как пьяная обезьяна на прошлой неделе".

"Ты должен был сказать мне, что Гаррет учил тебя боксу в пьяном виде", — сказал он, пожимая плечами. "Кроме того, те видео, которые мы загрузили, о том, как ты сражаешься с Империей, имеют гораздо больше хитов, чем наша игра про покемонов".

Они все еще не заставляли меня присоединяться к их выходкам, и я боялся того момента, когда они это сделали. Я был в долгу перед ними, но, зная, что Элит, я в конечном итоге оденусь как Сейлор Мун или Кагоме из Инуяши.

"Я все еще немного расстроен, что за мной следили камеры", — сказал я. "Что, черт побери, это было?"

"Гарретт предложил это; Если вам понадобится помощь, я могу послать несколько дронов. Я построил некоторые с помощью оружия; настоящее оружие, а не только голограммы. У них тоже есть хитрость, как у Хищника ".

"Значит, это дроны-хищники", — медленно спросил я.

"Не будь стервозным", — сказал он. "Когда-нибудь они могут спасти тебе жизнь".

"Ты же знаешь, что я могу жать тонну, верно?" Я спросил. "Называть меня стервой не очень умно".

"Кто ты собираешься поддерживать голодек ??" он спросил. "И удачи в тренировках без этого. Тебе придется нести "фольксваген" на спине, чтобы теперь хорошо бегать, и для Империи это было бы довольно очевидно ".

Я больше не выбегал на публику. Холодек достаточно легко имитировал среду бега, а это означало, что я не был на виду у публики.

Папа также считал, что было бы безопаснее, если бы меня больше не было рядом. Вы можете какое-то время перекусить в ресторанах, независимо от того, сколько это может нам стоить. Если мне действительно нужно ехать, он обещал сам отвезти меня в Бостон.

Я заметил, что в последнее время он много ел, и подозревал, что он улучшил свои тренировки. Вероятно, потому, что он считал конфронтацию с Империей неизбежной.

"Все еще не имеет смысла враждовать с ними", — сказал я. "Сражайтесь с ними, конечно. Это произойдет, несмотря ни на что. Но разозлить их без причины — хороший способ навредить людям ".

В моей голове возник образ повешенной женщины. Меньше всего мне было нужно, чтобы Империя начала убивать случайных тегеров от моего имени. Если бы они это сделали, мне бы действительно пришлось пойти за ними.

"Дело в том, — сказал Элит. "Я бы никогда не дрался с ними, если бы ты не пришел. Я все еще не знаю, буду ли. Но за последнюю неделю или две я был более вдохновлен, чем когда-либо прежде, на изготовление оружия для защиты этого места. Как будто моя сила одобряет ".

Говорить о силах, любящих что-либо, звучало немного безумно, но Элит никогда не казался мне особенно стабильным. Он был похож на Грега Ведера, выросшего, настолько сосредоточенного на своих играх и такого неловкого в общении, что я иногда задавался вопросом, была ли у него когда-нибудь девушка.

Гаррет казался более нормальным, несмотря на то, что любил все, что любил Элит.

Я не хочу никого убивать, — сказал Элит. "Я никогда не делал. Но я тоже не позволю им перевернуть меня ".

Он немного дрожал, когда сказал это, и я подозревал, что он сбросит карты, как стопка карт, в ту же минуту, когда будет сделан первый выстрел, но я все же ценил это чувство. Мне было интересно, разговаривал ли с ним Гаррет.

"Может, тебе стоит поговорить с Гарретом о каких-либо рекламных вещах, прежде чем ты начнешь их делать", — сказал я. "Он неплохо разбирается в том, как люди их воспримут".

Я не был уверен, был он или нет, но он должен был быть лучше Лита.

"Только мы против армии", — сказал я. "Надеюсь, у тебя что-то есть в рукаве".

"Я пытаюсь создать Терминаторов, но даже с репликатором живые части — сука", — сказал он.

"Разве не хватило бы металлических скелетов?" Я спросил. "Может быть, даже хорошая ирония для нацистов, когда их избивают парни с черепами. Кроме того, не могли бы вы просто наклеить на них голограммы, как будто вы меня одели по дороге сюда? "

Он внезапно просиял. "Это было бы намного проще!"

Иногда его так волновал стиль, что он забывал, что полдюжины почти идеальных роботов опаснее, чем один с несколькими лишними наворотами.

Мгновение спустя он, бормоча себе под нос, бросился вниз в свою лабораторию.

Меня все еще не пускали туда, как если бы я был Ди Ди для его Декстера.

Было немного тревожно, что я начал понимать их ссылки. Тот факт, что Элит обманом заставил меня наблюдать за ними с обещанием еды, вероятно, был частью этого. Он был на удивление хорошим поваром, даже несмотря на то, что никогда не готовил достаточно, чтобы насытить меня.

Судя по всему, их канал, освещающий мои сражения, заработал достаточно денег, и они собирались использовать свои дроны для освещения других сражений. Элит подумывал сделать это своим собственным каналом, своего рода новостной сетью Кейптауна.

В частном порядке я подозревал, что они добьются большего успеха, чем их идея быть бродячими шутниками или второстепенными суперзлодеями. Лично я все еще думал, что Элит должен попробовать создать свой собственный дом спецэффектов для фильмов. Он заработал бы намного больше денег с меньшим риском.

Конечно, если бы это случилось, были кинокомпании, которые были бы рады помочь ему разобрать голодек и его лабораторию и перевезти их в Лос-Анджелес, так что, может быть, было бы лучше, чтобы все осталось как есть.

Тем не менее, я лучше сыграю в смокинге-маске, чем в Сейлор Мун; может быть, я смогу убедить Лита, что ее роль в главной роли должна достаться ему. С голографическими проекторами пол не имел значения.

Гаррет вышел из душа, его волосы все еще были влажными.

— Тебя беспокоил Элит?

"Он стоит за фресками", — сказал я. "Может, ты сможешь заставить его перестать помогать".

"Дайте ему передохнуть", — сказал он. "По крайней мере, он пытается. И это не значит, что у Империи нет этого для вас ".

"Ага", — сказал я. "Но что происходит, когда они преследуют обозревателей в поисках виновных?"

Он задумался на мгновение, затем поморщился. "Я постараюсь заставить его смягчить это".

"Хорошо, — сказал я. "Я иду домой".

Хотя я больше не бегал за пределами голодека, мы не могли рисковать, что папа подобрал меня рядом; рано или поздно кто-нибудь установит связь.

Рядом была автобусная остановка, и у меня появилась привычка садиться на автобус до места поближе к дому. Это было не идеально, но обычно было поздно к тому времени, когда я заканчивал тренировку, и я переключался между тринадцатью различными формами, так что, казалось, никогда не было шаблона, который можно было бы усвоить.

По дороге к автобусной остановке я практиковался с распознаванием Ки. Мой диапазон увеличивался; Теперь я мог обнаруживать до двух кварталов, и это облегчало укрытие от людей.

Я проскользнул в автобус, заплатил за проезд и сел. Более чем через неделю я мог вызвать водителя автобуса по имени, но не стал, потому что, с его точки зрения, он никогда меня раньше не видел. Я все еще не прогнал свои первоначальные тринадцать анкет.

Элит пообещал дать мне еще тринадцать регенераций, что бы это ни значило.

Прямо сейчас я был в образе пожилого белого человека. Элит был уверен, что избегал этнических шкур, потому что мог подвергнуть меня преследованиям со стороны Империи. Даже на территории АПП белые были настолько распространены, что их не заметили.

Автобус тронулся, и я позволил себе прогнуться. Я, как всегда, устал после тренировки, но, по крайней мере, не вонял. Гаррет разрешил мне принять душ, что оказалось на удивление невелико для пары холостяков. Однако у них с Литом были отдельные помещения, и я подозревал, что Элит был неряхой.

Мы были в шесть раз больше нормальной гравитации, а это означало, что я весил шестьсот фунтов даже раньше, чем моя утяжеленная одежда. Даже такой сильный, как я был сейчас, это была борьба. Тем не менее, я, несомненно, становился намного сильнее, и у меня было ощущение, что я долго не буду зверем низкого уровня.

Я смотрел, как проезжает город, и чувствовал, как усталость захлестывает меня, чувствуя людей своим Ки.

В основном люди сидели или лежали, как и положено в это время ночи. Впереди, однако, я чувствовал людей, стоящих у своих окон. На земле тоже была группа людей.

На мгновение я заколебался. Затем я встал.

"Это моя остановка", — сказал я.

Я пообещал папе, что буду держаться подальше от неприятностей, но не обещал, что закрою глаза. Что бы ни происходило впереди, скорее всего, плохо, и если бы это было не так, я бы просто убежал домой. Не то чтобы я не делал этого раньше, да и вообще я всегда останавливался подальше от дома.

Я вышел из автобуса и стал ждать, пока он уедет. Вокруг никого не было, поэтому я выключил голографический излучатель, приняв свою форму.

Я осторожно двинулся по кварталу, снимая утяжеленную одежду.

"Где сейчас твой спаситель?" Я услышал крик мужчины, когда выглянул из-за угла.

Я поморщился.

Крестоносец стоял там в доспехах и с копьем. Десятка его призраков держали в заложниках нескольких мужчин. Пока я смотрел, один из них воткнул призрачное копье в грудь мужчине. Он ужасно закричал, а через мгновение почувствовал землю, растекаясь под ним.

"Это ваши люди", — крикнул крестоносец. "Мужчины, единственное преступление которых заключалось в том, чтобы поверить в своего рода спасителя вместо того, чтобы обратиться к тем, кто пытается остановить надвигающуюся волну. Они действительно осмелились рисовать на наших стенах ".

Большинство задержанных мужчин были подростками, которых я видел.

Позволить большему количеству людей умереть из-за меня было неудачей. Я не мог бороться с призраками; Судя по тому, что я читал в PHO, их копья проходили сквозь броню, но сами они были невосприимчивы к повреждениям. Это означало, что единственный способ победить его — это убить самого Крестоносца.

Мне пришлось бы убить его или, по крайней мере, заставить его потерять сознание одним ударом, иначе призраки убили бы заложников, или фактически держали бы их в заложниках, чтобы я пошел с ним.

Мне, как и всем остальным, понравился хороший бой, но это не будет хороший бой, не против вещей, которые я не мог эффективно поразить.

У меня был единственный выход — быстро положить конец этому. Я держал свои энергетические взрывы в резерве; пока они мне не были нужны. Однако он был посреди улицы, а я был в квартале от него. Они увидят меня задолго до того, как я доберусь до него, а потом будут держать заложников.

Я прицелился рукой и собрал волю. Я не так хорошо целился, как хотелось бы; Элит по-прежнему не позволял мне тренироваться внутри голодека, даже на малой мощности, и мне редко приходилось тренироваться на улице.

К счастью, в отличие от пистолета, мне не пришлось беспокоиться о корректировке расстояния. Гравитация не повлияла на мой энергетический взрыв, как и ветер, или что-либо еще, что повлияло на ход пули.

Он сдвинулся в последний момент, и его рука исчезла в брызгах крови. Судя по всему, мои выстрелы были теперь сильнее, чем выстрел.

Я попытался ударить его еще раз, но призраки уже сбросили заложников и подплыли ко мне.

Перебраться на крышу рядом со мной было легко; В кирпич мои пальцы проникали так же легко, как и в замазку, и мне потребовалось всего лишь мгновение, чтобы добраться до крыши.

У призраков не было никаких сверхъестественных чувств; Им потребовалось мгновение, чтобы понять, что я нахожусь на крыше, и к тому времени я уже бежал по крыше, готовый броситься на Крестоносца.

Заложники уже разбегались, и это хорошо, кроме мертвого.

Через мгновение я бросился к нему.

Он держал при себе троих призраков, и они бросились на меня своими копьями. Это не имело значения; Я был быстрее, чем они, и всего три дня назад я практиковал именно этот сценарий. Я проскользнул под их копья, как бейсболист, заняв первое место, а через мгновение поднялся.

Мой кулак рванул вниз, и я почувствовал, как кость отступила.

Призраки вокруг меня исчезли, и я посмотрел на растущую лужу крови под Крестоносцем. Я снова убил, и вся битва заняла меньше тридцати секунд ...

Люди стояли у окон, и я видел, как держат сотовые телефоны, записывая, что произошло.

"Это мое послание Империи", — крикнул я, касаясь голографического излучателя, чтобы изменить свой голос. Это углубило его и замаскировало. "Это битва между нами. Привлекайте невиновных, и я не сдержусь! Это мои люди, и я их защищу! "

Через мгновение я услышал вдалеке звуки сирен. Я помчался по центру улицы обратно тем же путем, которым пришел. Я подождал, пока не скроюсь из виду, чтобы включить голографический проектор, и схватил утяжеленную одежду рукой, не покрытой внутренностями.

Я замедлил шаг, когда фургоны СКП свернули за угол и направились прямо в бой.

Опять опоздали. Я увидел, как мимо мелькнул мотоцикл Армсмастера, и подумал, не попытается ли он снова арестовать меня, если увидит.

Тот факт, что моя рука была покрыта жидкостью, не помог, и я подождал, пока не нашел шланг для воды, чтобы попытаться смыть ее. Крестоносец-убийца, скорее всего, только укрепит решимость Империи убить меня, но я не видел, чтобы у меня был другой выбор, учитывая, что у него были заложники.

Папа, вероятно, был бы разочарован, что я снова убил, но одиннадцать человек остались живы, потому что я вмешался. Я не мог сожалеть об этом, что бы ни случилось.

Однако так продолжаться не могло. Я поступил глупо, призывая Империю, и подозревал, что то, что я сказал, только усилит их использование заложников. Это, в свою очередь, означало бы, что мне самому пришлось бы обостряться, и не было много места, чтобы перерасти в раздробление чьей-то черепа.

Несмотря на все свои силы, лицо Крестоносца раздавилось так же легко, как дыня.

Не все из них будут такими простыми. Крикет был быстрым, возможно, быстрее меня. Феня и Меня становились прочнее, чем больше они становились. Крюковолк был чудовищем.

Если они нападут на меня сразу, я умру. Может быть, идея Лита убить их одного за другим была не совсем плохой. Один на один это могло означать, что мне не пришлось бы убивать их, и если бы СКП был занят их удержанием и защитой, у меня было бы меньше времени, чтобы преследовать меня.

В конце концов, это привело как минимум к двум убийствам, которые, как они думали, были причастны мне.

Мне нужно было быть более активным, или однажды я обнаружил, что Империя стучится в мою дверь ... и если бы они это сделали, у меня, вероятно, больше не осталось бы дома.

Кроме того, они собирались причинять людям боль, пока они не найдут меня, чего я не собирался позволять.

Мне предстояло пойти на войну, и странным было то, что вместо страха я чувствовал возбуждение..

25. Один готов.

"Мне это не нравится, — сказал папа.

"Они идут за мной", — сказал я. "Нравится нам это или нет, но это произойдет. Единственный вариант — ударить их первыми и сильно ударить ".

"Как вы думаете, вы справитесь с этим?" он спросил. "Борьба с мысом — это не борьба с нормальными людьми; всегда есть сюрпризы. Разве ты не мог просто сбежать? "

"Может быть, на какое-то время, но скольким людям они причинят боль, пытаясь меня выманить? Сколько времени пройдет, прежде чем я не смогу принять на себя вину за пытки или смерть людей, потому что я слишком боюсь драться? "

Он долго смотрел на меня, затем покачал головой. "Это никогда не сработает, мирная вещь. Я надеялся, что ты будешь похож на меня и отложишь это в сторону, но этого не произойдет, не так ли? "

"Если бы у тебя не было меня или мамы, ты бы отложил это в сторону?" Я спросил.

Он долго молчал, затем вздохнул.

"Итак, как мы собираемся это сделать?" он спросил. "Найти их, когда они рядом, будет труднее всего; во-вторых, удержать их от звания на помощь. Настоящая схватка на самом деле будет самой легкой частью, если вы намеренно не затянете ее, потому что вам это нравится ".

"Я бы не стал этого делать!" — возмутился я.

"Это случилось раньше", — сказал он. "Вот что я хочу, чтобы ты мне пообещал; если вы собираетесь это сделать, вы усердно стараетесь и устраняете их как можно быстрее и эффективнее. Если вы можете избежать их убийства — отлично, но оставаться в безопасности важнее ".

"Значит, я не ошибся, убив крестоносца?"

Лицо отца похолодело. "Убивать всегда неправильно. Иногда другие альтернативы более ошибочны. Он наткнулся на группу тегеров и взял их и их семьи в заложники. Он хладнокровно убивал людей. Он заслужил все, что получил. Что еще более важно, я не уверен, что вы могли бы бороться с его призраками, только не в одиночку. Вы должны были убить его, иначе он убил бы или ранил вас ".

Было странно, когда папа полагал, что убийство было лучшим выбором. Я задавался вопросом, мог ли я нокаутировать его вместо того, чтобы убить, но я не видел другого пути. Вырубить кого-то не было похоже на фильмы. Если вы ударите их достаточно сильно, чтобы они потеряли сознание, вы, скорее всего, повредили мозг, а до убийства оставалось всего лишь шаг.

"Так как мне это сделать?" Я спросил.

"Атакуйте в первую очередь самых слабых, — сказал он. "Если бы вы были достаточно сильны, чтобы надеть их сильнейшие плащи и быть уверенными в победе, я бы посоветовал вам отрубить их по голове. Убейте Кайзера, и они могут даже разойтись и начать борьбу между собой. Проблема в том, что Кайзер никогда не бывает одинок, и его сила сильно противостоит твоей ".

Он имел в виду, что Кайзер, скорее всего, меня убьет.

"Но если ты сможешь сделать Империю слабой, есть шанс, что Лунг или, может быть, даже Торговцы переедут и сделают часть твоей работы за тебя".

"Тогда тоже будут убивать людей", — с сомнением сказал я.

"Невозможно выбраться из этого, чтобы никто не пострадал", — сказал папа. "Но, по крайней мере, так ваши враги будут уничтожать друг друга".

"Так кто же самый слабый?" Спросил я.

"Для вас?" — спросил он. — Руна и Оталла. Алебастр будет трудно или невозможно убить, но легко поймать. Виктор крадет навыки, так что с ним нужно быть осторожнее.

"И тех, кого следует избегать, это Кайзера, Крюковолка и Чистоты", — сказал я. — Может, Криг, в зависимости.

"Я не уверен, как бы вы поступили с Феней или Меней", — сказал он. "Они говорят, что Крикет быстр и может дезориентировать людей, поэтому она может быть крутой. Вы не можете победить того, кого не можете ударить ".

"Штормовой тигр?" Я спросил.

Он пожал плечами. "Говорят, он слышит вас за милю. Я не уверен, насколько сильно он бьет своим ветром ".

Итак, четыре возможных варианта, с Оталлой сложнее, чем она казалась, потому что она редко бывала одна. Было бы непросто вести партизанскую кампанию даже с помощью Лита.

Было бы легче, если бы протекторат помогал, но у меня сложилось впечатление, что София не хотела ничего делать, чтобы раскачать лодку.

Хуже того, они редко бывали одни. Обычно более слабые участники либо объединялись, либо сопровождали одного из сильнейших. У них обычно была поддержка в виде головорезов, хотя это не было большим препятствием.

"Так что же мне делать?"

"Первое, что вам нужно, это интеллект", — сказал папа. "На этом этапе главное — не попасться. Есть преступники, которых ловят на том, что они закрывают косяк, или чьи поиски в Интернете приводят прямо к ним. Вы же не хотите, чтобы это был вы ".

" Откуда вы знаете это? " Я спросил.

"Lustrum боролся с другими суперзлодеями", — сказал он. "И, возможно, я был раз или два, когда помогал твоей матери, по крайней мере, с планированием".

"Тогда что?"

"Тогда тебе нужен план", — сказал папа. "Сюрприз — это действительно хорошо, из-за засады им сложно вас поймать, а вам хочется перерезать связь. Глушитель сигналов даже не обязательно должен быть мастером, чтобы остановить звонок по мобильному телефону.

"Разве это не незаконно?"

"Вы нападаете и, возможно, убиваете людей", — сказал папа. "Глушители сигналов — меньшая из ваших проблем".

"У меня смешанные чувства по поводу того, чтобы устроить им засаду", — сказал я. "Часть меня предпочла бы просто атаковать их в лоб".

"Это та часть вас, которая погибнет", — сказал папа. Он покачал головой. "Наша семья может вести себя глупо из-за таких вещей".

Мы оба долго молчали.

Папа продолжил. "Вы можете попытаться совершить набег на некоторые из их тайников. Смысл партизанской войны заключается не только в том, чтобы сократить их силы. Это также для получения народной поддержки. Одно из самых сильных достоинств Империи — это то, что ей симпатизирует множество людей. Частично это связано с тем, что люди считают себя единственной защитой от Лунга и Торговцев ".

"И расисты", — сказал я.

"Расисты всегда будут рядом", — сказал папа. "Но остальные — просто люди, которые боятся. Это люди, которых можно склонить на вашу сторону. Если они перестанут искать тебя, перестанут помогать Империи, тогда тебе станет легче ".

"Хорошо, — сказал я. "Давайте начнем."

* * *

* * *

**

"Я изучал твою карьеру как Призрачный Сталкер", — сказал я.

Мы снова были на крыше. Я ел свой обед, и София должна была издеваться надо мной. Когда вокруг никого не было, она вместо этого воровала часть моей еды, что меня раздражало. Возможно, это было частью дела.

"Ага?" — подозрительно спросила она.

"Так что, я полагаю, вы знаете, где находятся некоторые из тайников Империи и аптек", — сказал я. "Поскольку скрытность была вашим любимым делом".

"Я могла бы", — сказала она. "Почему ты хочешь знать?"

Я мог видеть по ее лицу, что она точно знала почему, но она хотела, чтобы я сказал это вслух. Она хотела, чтобы я попросил ее о помощи после всего, что она со мной сделала.

Я стиснул зубы, но заставил себя сохранять внешнее спокойствие.

"Протекторат не позволяет тебе ударить их, не так ли?" Я спросил.

"Вы хотите поразить Империю", — сказала она. "Вы знаете, они гудят, как улей, с тех пор, как вы раскололи дыню крестоносца".

Она на мгновение посмотрела на меня, затем усмехнулась, ее белые зубы поразили темноту ее кожи. "Это была хорошая работа. Я видел видео ... такого не могло случиться с более достойным нацистом ".

"Так ты мне поможешь?" Я спросил.

Она закусила губу. "Это будет стоить вам".

"Что?" — медленно спросил я.

"Эмма приготовила что-то унизительное; вы позволите этому случиться ", — сказала она.

Я посмотрел на нее, затем нахмурился. "Я не понимаю, почему тебя волнует, что думает Эмма".

"Ты думаешь, ты единственный, кому есть что терять от нее?" она спросила. "Она знает, кто я. Достаточно сказать одно слово не в то ухо, и я просыпаюсь и обнаруживаю, что мою семью убили посреди ночи ".

"Эмма не стала бы этого делать!" — возмутился я.

"Как будто она не станет заводить тебя ни копейки?" она спросила. "Раньше я думал, что она крутая, но с тех пор, как ты стал полностью уверен в себе, дерьмо и уклонялся от большей части ее дерьма, она становилась безумнее, чем крыса из шитхауса".

"И ты думаешь, позволив ей унизить меня, она сделает ее более нормальной".

"Не повредит ... по крайней мере, мне", — сказала она. "Это цена".

"Что она хочет делать?" Я спросил.

"Я не могла испортить сюрприз", — сказала она, неприятно улыбаясь. "В конце концов, это не будет выглядеть реальным, если вы не сейчас".

"Хорошо", — сказал я. "Все, что нужно."

"Это то, что нужно, если вы хотите, чтобы Империя истекла кровью", — сказала она. Она снова улыбнулась, и на этот раз улыбка показалась ей более открытой и честной. "Позвольте мне рассказать вам о нескольких местах, которые, вероятно, будут вам интересны".

Я кивнул и начал делать заметки.

* * *

* * *

Я чувствовал это за два квартала; сорок человек собрались на небольшой площади, на которой должно было поместиться только пять или десять человек.

Элит соорудил мне глушитель сотового телефона, достаточно маленький, чтобы положить его в карман. Он блокировал бы все вызовы в радиусе одного блока, и я мог ждать, чтобы активировать его, пока не приблизился; он предположил, что они узнают, что происходит, если я воспользуюсь им раньше, чем нужно.

Я не обнаружил паралюдей, что было хорошо, но я не знал, какое у них было оружие, что было не так хорошо. Стрелковое оружие оставило на мне только синяки, но, возможно, у него были бронебойные пули или крупнокалиберное оружие. Я не мог позволить себе ничего принимать как должное.

Противотанковая ракета, вероятно, убила бы меня, если бы попала, а это был один из их основных центров сбыта наркотиков.

Хотя Империя не продавала столько наркотиков, сколько торговцы, это все еще был одним из их основных источников дохода. На этом складе хранилось много их лекарств, и, если бы я его достал, это будет стоить им больших денег и престижа.

Это было последнее, над чем София работала, прежде чем ее поймали, — один из самых больших секретов Империи. Достаточно просто знать об этом, чтобы убить кого-то и их семью. Конечно, это означало, что он был сильно укреплен, даже если со стороны это не выглядело.

Софии никогда не удавалось подойти достаточно близко, чтобы увидеть всю их оборону, но она видела поток грузовиков, въезжающих и выезжающих в любое время дня, кроме школьных часов, когда она не могла смотреть.

Империи принадлежали все склады в окружающем ее квартале, и они следили за тем, чтобы они оставались безлюдными. Недвижимость в заливе была достаточно дешевой, так что покупка нескольких складов не была такой большой инвестицией, как в других частях страны.

Тем не менее, из расчета четверти миллиона на склад — это инвестиции в два миллиона долларов. Это было знаком того, насколько важен этот центр для Империи.

Было странно, что София не сказала Протекторату. Было ли это потому, что она не доверяла им даже принимать меры?

Я залез по водосточной трубе. Сегодня на мне не было утяжеленной одежды; последнее, что мне было нужно, это провалиться через крышу, когда мне это было не нужно.

Мне уже несколько недель приходилось притворяться, что я сажусь на стулья, пока держусь в школе. Меня чуть не поймали, когда Мэдисон заставила одного из мальчиков выдернуть стул из-под меня; Пришлось упасть намеренно.

Взобравшись обезьяной по водосточной трубе, я добрался до крыши склада. Я легко пробежал по крыше, пока не достиг щели. Я продолжал бежать изо всех сил. Я знал, что на этих складах не было людей из-за моего чувства ки, но всегда было возможно, что у них есть датчики движения.

Атаковать там, где тебя не ждут, было одним из первых правил.

На крыше стояла охрана. Я вызвал свою Ки, когда прыгнул на крышу одного из соседних зданий. Это позволило мне приземлиться легче, приземлившись, как перышко, на крышу. Иначе моя посадка эхом отозвалась бы внутри металлического здания.

Я медленно прошел и проделал то же самое с последним зданием. Слегка приземлившись, я пополз по крыше к охранникам, которые смотрели через край крыши.

Чтобы оглушить их, потребовалось всего мгновение, а через мгновение я заткнул им рот и завязал молнию.

В склад входил люк, но он был заперт изнутри. Они, несомненно, ожидали, что кто-то войдет в этот дверной проем, а это означало, что мне нужно было сделать что-то еще.

Я знал местонахождение всех на складе, но у меня не было способности Призрачный Сталкер'а проникнуть внутрь незаметно. Однако это не значило, что я не мог попробовать.

Я осторожно протянул руку и начал отламывать кончики ногтей ногтями. Он произвел больше шума, чем мне хотелось бы, но быстрая проверка не показала, что охранники вели себя так, как они заметили. Одна за другой я отрывала шляпки от гвоздей.

Я осторожно приподнял металлический лист кровли, только чтобы посмотреть вниз и увидеть, что под ним была старая черепица, та, что используется на домах. Я поморщился. Вытаскивать все это было бы слишком шумно и заняло бы слишком много времени.

Я мог сделать только одно.

Я ударил кулаком по черепице. Это неприятно напомнило мне, каково было ударить Крестоносца по голове, но я выбросил этот образ из головы.

Я чувствовал, как люди внизу реагируют на шум, и мгновение спустя пули пробили крышу рядом со мной. Но это не имело значения. Я проделал дыру в крыше и через мгновение упал на пол склада на двадцать футов.

Приземлившись, я увидел, что повсюду были поддоны с ящиками. На них были нанесены различные ярлыки, чтобы скрыть то, что они собой представляют, но важнее всего были люди, которые бросались ко мне с оружием.

У одного человека на кузове грузовика был установлен пулемет; он был тяжелым и был направлен на верхние двери, ведущие из склада. У меня было чувство, что мне не понравится, когда меня расстреляют.

Я указал вверх и зажег свет.

Мне потребовалось мгновение, чтобы поразить их всех, момент, когда я уклонялся от выстрелов, но как только огни погасли, мы погрузились в темноту. Дыры, которую я оставил в потолке, было недостаточно, чтобы обеспечить много света, и в любом случае их глаза не были приспособлены к темноте.

Но свет мне не нужен. В отличие от симуляций голодека, я действительно мог видеть их Ки, а это означало, что они горели для меня, как рождественские огни. Это не помогло мне с другими предметами в комнате, а это означало, что я должен был полагаться на свою память о том, где все находится, но в данный момент это не имело бы значения.

Бросание людей к стенам было на удивление эффективным; Я бросил нацистов в темноту. Даже если бы я не мог видеть Ки, я мог бы последовать за ними по вспышкам их ружей. Это создавало странный стробоскопический эффект; Я мог видеть их на долю секунды после того, как они выстрелили из ружей.

Разбивая одного из них за другим, я слышал, как некоторые из них стонали, когда их били их же люди. Человек с автоматом пытался переместить его, но через мгновение я уже был на грузовике позади него. Я подбросил его в воздух, и мгновение спустя у меня был пистолет.

Верхние двери открылись; Я не был уверен, были ли это охранники снаружи или сообразительный охранник внутри. Это не имело значения.

Когда свет уличных фонарей залил комнату, люди, стоящие передо мной, замерли, когда они поняли, что я был за пулеметом, и он был направлен на них.

"Я бы бросил свое оружие и сдался", — крикнула я, и мой голос был изменен устройством Лита. "В противном случае все могло бы стать немного запутанным".

Двое мужчин позади меня пытались подкрасться ко мне. Я почти небрежно указал на себя и выстрелил. Я услышал ужасный звук влажного бульканья и упало тело на пол.

Я также слышал, как ружье ударилось об пол, когда сдался второй мужчина.

Мгновение спустя остальные сделали то же самое.

"Направь на меня пистолеты", — сказал я. Я смотрел, пока они не подчинились.

"Империя достанется тебе за это!" — сказал один из менее умных членов банды.

Я бросил рюкзак в ближайшего мужчину.

Вместо моего обычного костюма на этот раз он был завязан на молнии.

"Начните связывать себя. Любой человек, которого я увижу обманщиком, получит особую награду "Крестоносец".

После этого они казались необычно готовыми связать себя. Через мгновение я начал связывать их друг с другом. Я привязал их к машине с автоматом и, поставив ее на нейтраль, вытолкнул на улицу.

Момент, чтобы вернуть двух мужчин на крыше и одного человека, который, казалось, был мертв, и у меня было тридцать девять человек, связанных вместе.

Я схватил телефон у одного из них и, выключив глушитель сотового телефона, набрал СКП.

"СКП", — сказала женщина по телефону. "Чем я могу тебе помочь?"

"Я только что захватил тридцать семь членов Империи", — сказал я. "А еще я хочу сообщить о пожаре".

"Это кто?" — спросила женщина.

"Зовите меня просто Худ, — сказал я. "Вы ведь можете отследить местонахождение этого телефона?"

Некоторое время она молчала.

"Да."

"Вам, вероятно, следует привести пожарные машины", — сказал я.

Я уронил телефон.

"Нет огня", — сказал один из мужчин.

Я проигнорировал их, повернулся к складу и втянул свою Ки. Мгновение спустя я крикнул.

"КА ... МЕ ... ХА ... МЕ ... ХА!"

Мгновение спустя мир побелел. Очевидно, кокаиновая пыль была легковоспламеняющейся, а все остальное, что было на складе, было еще хуже.

"Дерьмо", — сказал один из мужчин.

Я не уходил, пока не услышал звуки пожарных машин.

Один готов.

26. Оружие.

Пожарным отделам потребовалось три часа, чтобы потушить начатый мною пожар, так как огонь распространился на два других склада. К тому времени я, конечно, ушел.

Протекторат выступил с заявлением, в котором осудил меня за поджог и уничтожение улик, а также за убийство человека, который пытался застрелить меня сзади. Ли с радостью ответил, выложив на своем канале кадры боя во всей красе.

У меня было двоякое мнение по этому поводу; с одной стороны, это, вероятно, помогло моему делу с общественностью. С другой стороны, чем больше будут снимать мои враги, на которых я сражаюсь, тем лучше они смогут подготовиться против меня.

Я уверен, что все они теоретизировали в своих бункерах; Империя, Протекторат, Торговцы, даже Катушка. Все они искали способы убить или сдержать меня

. Защищенные дроны, которых Элит преследовал за мной, очевидно, следовали за мной повсюду, кроме ванной и моей спальни. Я подозревал, что это было больше из-за того, что Лита беспокоили обвинения в детской порнографии, а не из-за реальной озабоченности моей скромностью.

Я спросил его, можем ли мы использовать кадры, на которых над мной издеваются.

К сожалению, Массачусетс был государством с двухсторонним соглашением. Тайная запись разговоров, о которых обе стороны не знали, было преступлением. Даже видеозаписи были незаконными, если был включен звук.

Элит ускользнул от своих записей, потому что они обычно записывались из общественных мест и потому, что записывались не разговоры.

Я не сомневался, что Эмма с радостью отправит меня в тюрьму за то, что я записал ее хулиганское мяуканье, и я знал, что суды достаточно глупы, чтобы пытаться. Я еще не был достаточно силен, чтобы сопротивляться. Я мог бы выиграть у отдельных мысов Протектората, но пока я не стану сильнее Александрии, я не смогу игнорировать закон.

Не то чтобы я, конечно, планировал. Я был полностью законопослушен, по крайней мере, когда законы имели смысл.

Судя по тому, что София рассказала мне за обедом на следующий день, у Империи возникли подозрения по поводу потери своего центра распространения. На одном складе они хранили достаточно лекарств, чтобы обеспечить весь город на месяц; Я сжег продукта на сто миллионов долларов.

Награда за мою голову составила теперь двести пятьдесят тысяч долларов. Этого было бы достаточно, чтобы вскружить голову даже некоторым из докеров, хотя большинство из них были хорошими людьми. Для нечисти Броктон-Бей это было бы похоже на смешивание воды.

Поступали сообщения о том, что люди нападали на девушек в толстовках по всему городу. Большинство из них, вероятно, были наркоманами, и я не могу представить, о чем они думали. Одним ударом я раздробил мужчине череп; почему кто-то мог подумать, что нападение на меня — хорошая идея?

Однако большинство атак не были серьезными; если у девушки текла красная кровь, ее немедленно оставляли одну. Очевидно, Империя предупредила ищущих награду от ложных обвинений.

В течение следующей недели я устроил еще три атаки; когда-то был в борделе, когда-то был небольшим распределительным центром, а в последний раз был на игорной операции, которую проводила Империя. В этом случае мне действительно удалось набить свой рюкзак наличными, прежде чем я сжег остаток.

Элит удалил эту часть видеозаписи, показывая только то, как я сжигаю деньги.

Он и Гаррет подумали, что моя идея обескровить их насухо — хорошая идея. Давайте установим секретные прослушки на некоторых телефонных линиях Империи с помощью невидимых дронов. Это было чертовски незаконно и, вероятно, означало бы тюремное заключение для всех нас, но он стер все разговоры после того, как мы их выслушали.

Они узнали, что на выходных будет поставка оружия. Империя решила, что оружия, которое они использовали, было недостаточно; они ввозили более тяжелое оружие в надежде убить или удержать меня.

Казалось, что я должен остановиться по многим причинам. Во-первых, существовало техническое оружие, которое действительно могло меня убить, и меня не особо заботили мои шансы даже против противотанковой ракеты.

Во-вторых, это оружие будет дорогим и снова повредит их кошельку. В-третьих, забрать оружие из рук головорезов могло быть только на пользу жителям Броктон-Бей.

Я почувствовал легкое беспокойство. Подобный груз почти наверняка охраняли плащами.

Мой отец тоже согласился помочь, и Гарретт и Элит тоже согласились помочь, хотя они и будут замаскированы под моих приспешников.

Я настаивал, чтобы они не одевались как персонажи поп-культуры; это означало бы, что они заявили бы мне о своей верности, а это означало бы, что они никогда не смогут выйти на публику без риска подвергнуться нападению.

Вместо этого Элит пошел на компромисс. Он построил два набора чего-то, что называлось "Ореоловая броня", но с изменением внешнего вида на что-то общее и черное. Надеюсь, они растворились бы в темноте, даже если бы их голографические щиты вышли из строя.

У всех нас были поля невидимости, подобные тем, которые прикрывают дроны. Элит предупредил нас, что они, скорее всего, не выживут в бою, но если они удивят нас, это уже имеет значение.

Я подумал, что Элит был слишком осторожен. Он приказал своим дронам совершить несколько проходов по предполагаемому маршруту доставки оружия, проверяя наличие ловушек и контр-засад.

Единственное, чего мы не знали, так это того, кто Кейпс будет охранять груз. Элит и Гаррет в частном порядке подозревали, что мы столкнемся, по крайней мере, с Крюковолком, Стормтигером и Крикетом.

Сомнительно, что даже мой Камахамеха что-нибудь сделает с Крюковолком, но, к счастью, мне не пришлось этого делать. Элит построил для нас с папой нечто, что он назвал гоблинскими планерами, и заставил нас обоих проводить большую часть недели, тренируясь на них.

Спешка была даже в голодеке. Первоначальная задача удержать равновесие, контролировать свой полет с помощью изменения веса вскоре уступила место простому удовольствию.

Пока Крюковолк или кто-то из других не повредят мой планер, они ничего не смогут сделать, и я смогу уйти.

Единственный фактор в нашу пользу, помимо удивления, заключался в том, что нам не нужно было побеждать Крюковолфа и остальных. Все, что нам нужно было сделать, это уничтожить оружие.

Груз должен был прибыть в полночь пятницы. Мы были осторожны, приехали рано, но не так рано, чтобы разведчики Империи заметили нас. Тот факт, что мы с папой смогли обнаружить Ки, облегчил эту задачу.

В том месте, где мы решили устроить засаду, все уличные фонари были расстреляны. Это оставило все в темноте, освещенную только огнями города.

Я сидел на корточках на плоской крыше; люди жили в квартирах подо мной, но немного; большинство из них были скваттерами, которые воровали в городе электричество и воду. Мне не нравилась идея подвергать людей опасности, но Империя не посодействовала в выборе их маршрута. Это был лучший вариант, который у нас был.

Папа был в двух кварталах отсюда; он действительно находился внутри здания и смотрел на вещи сверху вниз. Его дальность обнаружения Ки была наполовину моей, но это означало, что вместе мы могли обнаруживать предметы в трех кварталах. Учитывая такое время, мы могли бы организовать атаку, имея достаточно свободного времени.

Гаррет и Элит были в здании напротив меня. Элит невероятно нервничал, несмотря на свою тяжелую броню. Гаррет, с другой стороны, казался крутым, как огурец.

Ожидание было самым сложным. Казалось, время тянулось бесконечно; Я знал, что Элит, вероятно, играл на своем телефоне или на HUD внутри своего шлема, или что-то еще, что угодно, чтобы уменьшить стресс. Я мог бы сделать что-то подобное, но в моем телефоне не было игр.

Деньги, которые я украл у Империи, в основном пошли на еду; В конце концов, мы с папой решили, что все, что можно есть в ресторанах, больше не имеет смысла, учитывая, что Империя ставит их на карту. Папа подумал, что мне следует вообще избегать ресторанов.

Пока мы ждали, ночь становилась все холоднее. Прошло тридцать минут, потом час. Я начал думать, что, возможно, информация, которую мы получили, была неправильной, когда крошечный динамик в моем ухе взвизгнул.

"Пора", — сказал папа.

Они шли с противоположной стороны, как мы думали; мы думали, что я буду первым, кто их обнаружит, но оставили отца в качестве подстраховки.

Я чувствовал себя напряженным. Пока я сам не почувствовал Ки, невозможно было определить, сколько у них накидок. Если конвой будет слишком усиленно охраняться, мы все согласились бы прервать операцию.

В конце концов, самая большая катастрофа, которая могла бы случиться, была бы, если бы Пьюрити и Крюковолк оба были в конвое. Чистота могла легко следовать за нами и сбивать нас с неба, и не было никакой гарантии, что я смогу ударить ее.

Прошло почти две минуты, прежде чем я их почувствовал. Их было почти сотня, и по крайней мере пять из них имели более яркие конфигурации, которые я ассоциировал с Кейпсами.

"Hookwolf, Fenja и Menja", — прошептал папа мне на ухо. "Я не вижу других".

Я поморщился.

Не знать, кто были последние два плаща, было проблемой. Наша стратегия будет сильно отличаться в зависимости от того, кем они были.

"Прервать?" Я услышал голос Лита. Его голос звучал почти патетически нетерпеливо.

Я подумал об этом и нахмурился. "Нет."

Если мы сдавались каждый раз, когда происходило что-то неожиданное, мы никогда ничего не добились бы.

Я подождал и увидел, как конвой повернул за угол. Это была эклектичная группа автомобилей; одни из них были старые и побитые, другие светились новыми. Ни на одном из них не было никаких эмблем Империи.

Всего было двадцать машин, и я не мог определить, в каких машинах было оружие. В конце концов, Ки мог только обнаружить жизнь.

Скорее всего, это был один из грузовиков, но если бы я что-то планировал, я бы разделил оружие между всеми транспортными средствами. Это было, если бы какое-либо транспортное средство было потеряно, ущерб был бы минимальным.

Это означало, что мне придется уничтожить все машины. К счастью, для этого мне не пришлось полагаться на собственные силы.

Я глубоко вздохнул, а затем ногой включил гоблинский планер. Мгновение спустя я поднялся над крышей и спрыгнул к ведущей машине.

Элит настоял на том, чтобы нарисовать бомбы в моем рюкзаке, как тыквы, хотя и не объяснил почему. Может, это было из-за Гарри Поттера.

Бомбы были магнитными; как только они ударялись о металлическую поверхность, они цеплялись за нее. Я упал и увидел, как передняя машина тормозит, когда я пролетал над ними, сбрасывая бомбы на ходу.

Я уже был над четвертой машиной, когда в первой машине взорвались бомбы. Машины останавливались, а люди во второй, третьей и четвертой машинах уже выручали.

Это не имело значения. Я уже двигался мимо них, сбрасывая еще бомбы, даже когда в меня начали лететь пули от людей, вышедших из машин.

Мы выбрали это место, потому что дорога здесь была узкой, а вдоль дороги было много мусора. Людям, находившимся в середине колонны, было трудно двигаться, из-за чего они сидели как утки.

Я увидел, как что-то промелькнуло рядом со мной, и только инстинкт заставил меня свернуть в сторону. Я видел, как мимо меня пролетела ракета и ударила по зданию, осветив территорию взрывом.

Это не имело значения.

Я уже сбросил бомбы на половину машин, а те, что позади, пытались уехать. У меня кончились бомбы, но я начал тянуть ки и жестикулировать.

Я видел впереди вспышки света; очевидно, папа, Элит и Гаррет атаковали машины сзади.

Я попал в трубку, которую мужчина на обочине дороги указывал на меня, и она взорвалась ливнем искр. Однако еще двое выходили из машин. Они смотрели на меня сверху вниз, и я чувствовал, как третий приближается сзади.

Я уронил фосфорную вспышку и закрыл глаза.

Мир взорвался ослепляющим светом, и люди, которые целились в меня, были ослеплены. Один отшатнулся, и мгновение спустя его ракета попала в одну из машин, превратив ее в горящую громадину.

Я не видел ни следа паралюдей, и на мгновение подумал, не ошибся ли я. Мгновение спустя я увернулся, когда ко мне скользнуло гигантское копье.

Феня и Менья выросли в полный рост, пока я был ослеплен, и теперь они кричали какой-то вызов, пытаясь сбить меня с воздуха.

Мгновение спустя я бросился к земле, когда масса вращающихся лезвий полетела ко мне с одного из зданий.

У меня закончились уловки, и я был в меньшинстве, а мы уже уничтожили по крайней мере половину конвоя. Часть меня хотела продолжить борьбу, но я знал, что это убьет меня, а может быть, и отца, и Гаррета, и Лита.

"Убирайся", — сказал я в наушник, когда послал планер подниматься выше. Феня попыталась бросить в меня свое гигантское копье, но увернуться было легко. Я почувствовал внезапное чувство восторга; нам это сошло с рук!

Я чувствовал, как папа, Элит и Гаррет удаляются вдалеке, как и планировалось.

Внезапно планер упал. Я оглянулся и увидел дым; очевидно, по крайней мере, некоторые из пуль попали, и я быстро терял высоту.

На мгновение я подумал о том, чтобы позвонить остальным, но быстро понял, что это было бы глупо. Я не собирался убивать папу или Гарретта, пытаясь спасти меня.

Я падал быстрее, и планер начал вращаться; мгновение спустя мои ноги оторвались от него, и он повернулся прочь от меня. Я собрал Ки и начал замедлять спуск. Даже со своим Ки я подозревал, что падение с шестисот футов будет больно.

Я видел, как планер рухнул на одну из машин, но попытался перебраться на другую сторону зданий; Я чувствовал, как Кейпс уже движется, чтобы перехватить меня.

Это не имело значения.

Я приземлился на плоскую крышу ногами, оставив в крыше воронку, но не пробив ее. Шок в ногах был резким, но не сильным. В тот момент, когда я приземлился, я начал бежать, прыгая с крыши через всю улицу.

Я слышал рев позади себя, и я рискнул оглянуться назад

Крюковолк был на крыше здания и мчался ко мне. Я не знал, какова моя максимальная скорость по сравнению с его, но я знал, что у него не было супер чувств, как у меня. Я чувствовал, как он позади меня, а Феня и Меня все больше и больше отстают.

Он мчался по стене здания; очевидно, он не мог перепрыгнуть бульвар и знал достаточно, чтобы не пытаться.

Однако было кое-что еще, что-то движущееся с почти невероятной скоростью.

В темноте это выглядело только как клочок тумана, но я заметил что-то ужасное, движущееся под ним. Хуже того, Ки чувствовал себя странно, как будто в тумане было две сущности, а не одна.

Прежде чем я успел что-нибудь сделать, он двинулся ко мне. Я не мог бежать и поэтому бросился к нему, надеясь, что смогу схватить кого бы то ни было, прежде чем Крюковолк доберется до нас.

Когда я погрузился в туман, я увидел несколько ног. Я чувствовал, как некоторые из них режут меня, и я чувствовал такую ??боль, какой не чувствовал уже долгое время.

Я набросился, но чем бы это ни было, оно двигалось слишком быстро.

Было ли это оружие, которое они везли?

Я чувствовал, что это Ки, но происходило что-то еще. Я не мог дышать внезапно. Я заткнула рот, когда я ударил кулаком, чувствуя, как хитин немного ломается под моим ударом. Мгновение спустя я почувствовал еще несколько ударов.

Это было как в блендере; боль была невероятной.

Казалось, что это длилось вечно, хотя, вероятно, это длилось меньше двух минут. Я чувствовал, как мое лицо ударилось о крышу, и я чувствовал, как подо мной стекает кровь.

На меня нависла тьма.

Пробуждение было почти мгновенным, и, как ни странно, я не чувствовал боли. Теперь я был сильнее, но, открыв глаза, я увидел, что скован наручниками толщиной не менее шести дюймов, удерживаемыми цепями, обычно используемыми для удержания кораблей.

По обе стороны от меня стояли шесты, и я был привязан стоя. Я проверил цепи, но они были выше даже моих вновь обретенных сил.

"Это грубые цепи", — услышал я знакомый голос справа от меня.

Я оглянулся и увидел Софию, привязанную к цепям поменьше.

Моим глазам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть, но, наконец, я увидел, что мы находимся посреди поляны за пределами города. Я был связан, как девушка из Кинг-Конга, а подо мной уже была группа из не менее сотни человек, и все время прибывали новые.

Нас подняли на деревянный помост, хотя столбы, к которым мы были прикреплены, были бетонными и вбитыми в землю. Нас освещали факелы, но я видел, как люди зажигали вокруг нас фонари, и кто-то устанавливал камеру.

"В чем дело?"

"Кто-то видел меня с тобой у костра", — мрачно сказала София. "Итак, они решили, что я важен для вас. Они бьют меня транквилизатором и планируют показать пример из нас обоих ".

"Ты можешь двигаться?" Я спросил.

С ее способностями она могла легко выйти из цепей, даже если это раскроет ее личность Империи.

Она поморщилась. "Все мое тело онемело. Я только начинаю чувствовать себя снова в своих конечностях ".

"Почему мы вообще здесь?"

"Я могу ответить на этот вопрос", — услышал я голос с другой стороны от меня. Осмотревшись, я увидел, что ко мне шагает крупный мужчина с жирными светлыми волосами. Он был волосат, а на руке у него была татуировка волка.

Крюковолк.

"Мы собираемся показать вам пример", — сказал он. "Покажи рядовым, что происходит, когда кто-то бросает вызов Империи".

По крайней мере, папа и остальные сбежали. По-прежнему оставался шанс, что они смогут отследить меня либо по динамику в моем ухе, либо по скрытым дронам.

Крюковолк, должно быть, увидел надежду на моем лице, потому что он злобно ухмыльнулся. "Знаете ли вы, что ваши дроны издают много шума, чтобы Крикет и Штормтигер могли уловить это? Мы избавились от них, как и от маленького наушника. Никто не придет тебе на помощь ".

Я еще раз дернул цепи, надеясь, что накануне, если я не смогу разорвать цепи, возможно, я смогу сломать шесты. Нет такой удачи.

Он наклонился вперед. "Я подозреваю, что следующие несколько часов тебе не понравятся".

27. Интерлюдия Софии 3.

София выругалась про себя.

Попасть в ловушку было ошибкой новичка. Она успокоилась, думая, что никто не преследовал ее, потому что она была в своей гражданской личности.

Что еще хуже, эти придурки даже не знали, что она Призрачный Сталкер. Они только что похитили ее, потому что ее видели вместе с Хебертом у костра. Это означало, что она могла уйти, когда захотела, и, вероятно, могла сбежать, даже если это означало оставить Хеберта.

Конечно, это раскроет ее личность двумстам членам Империи, и каждую минуту их будет все больше. У многих из них были отключены сотовые телефоны, и они записывали происходящее. София видела подобные фотографии с Глубокого Юга, где целые семьи относились к убийству человека как к грандиозному развлечению.

Если она раскроет свою личность, ее семья никогда не будет в безопасности. Империя охватила все Соединенные Штаты, хотя ни один город не пользовался таким господством, как Броктон-Бей. Рано или поздно кто-нибудь придет за ними, и велика вероятность, что ее не будет рядом, чтобы спасти их.

Она моргнула.

Крюковолк говорил.

"Он был хорошим мальчиком, мой племянник, — сказал он. "Он знал свое надлежащее место в мире и позаботился о том, чтобы все остальные тоже это знали".

Хеберт сказал что-то тихим голосом, и Крюковолк наклонился вперед. Хеберт молниеносно рванулся вперед и сумел столкнуться с Крюковолком.

Он отшатнулся, а затем уставился на нее. Его лицо было залито кровью. Он неприятно ухмыльнулся.

"Я не думал, что мне это понравится так, как я собираюсь, но я буду. Не пытайтесь выбраться отсюда; Эти ограничения сделаны Toybox, усилены силовыми полями и техникой мастеров. Даже если бы ты был таким же сильным, как Слава, ты бы никуда не пошел, и ты даже не приблизился бы к ее уровню ".

Тело Хеберта заметно напряглось, но было очевидно, что она никуда не денется.

"Думаю, вы удивитесь, насколько я силен", — сказал Хеберт. "Если я настолько слаб, почему бы тебе не отпустить меня, и мы можем драться?"

Он усмехнулся. "Вы, должно быть, думаете, что я идиот. Это не какой-то субботний утренний утренник; Я не собираюсь вовремя выпалить свой злой план, чтобы ты спас всех. Это реальный мир ".

Хеберт пожал плечами. Она хорошо выглядела беззаботной, хотя и знала, что у нее серьезные проблемы.

"На самом деле, я собираюсь рассказать вам, что должно произойти", — сказал он. "Потому что знание сделает это намного хуже. Вы убили моего племянника и крестоносца. Вы уничтожили товар на сто миллионов долларов. Если мы позволим вам уйти от этих вещей, у других появятся идеи. Другие люди будут думать, что открыта возможность атаковать Империю ... поэтому мы должны показать им, что происходит с людьми, у которых есть идеи ".

"Ну и что, пытки?" — спросил Хеберт.

"Мы начнем с твоего маленького друга, — сказал он. "И как только она закончит, мы начнем с тебя".

"Я почти не знаю ее", — сказал Хеберт, едва взглянув на Софию. "Как ты думаешь, почему меня волнует, если нечеловек пострадает?"

София застыла, хотя она никогда не слышала, чтобы Хеберт говорил ни единой расистской вещи, даже при ужасной провокации.

"Потому что ты один из тех кровоточащих сердец, которые думают, что ты герой", — сказал он. "Добро пожаловать в реальный мир. Нет никаких героев, просто люди, которые переодеваются и работают на этого человека ".

Софии стало немного неловко, что она на самом деле соглашалась с Крюковолком в чем-либо.

"В реальном мире у людей есть выбор, и вы можете быть либо на вершине, либо вы можете оказаться грязью под чьей-то ногой. Империя стоит между такими людьми, как она, и вашей семьей ".

Он указал на Софию.

"Как вы думаете, она действительно заботится о вас? Она предаст тебя через минуту, чтобы спасти свою шкуру, — он покачал головой. "Они не понимают верности или чести; все, чего они хотят, — это удовлетворить свои первобытные побуждения, поэтому они вымирают белую расу ".

"Вы действительно верите во всю эту чушь?" — спросил Хеберт. "Вы даже не знаете ее; возможно, она действительно такая, но ты думаешь, что Блэков или ABB не волнуют их семьи? "

Хеберт лаял не на то дерево, пытаясь спорить с расистами. Или, может быть, она пыталась задержаться, надеясь, что ее партнер сможет найти и спасти ее. София не думала, что это произойдет в ближайшее время.

В конце концов, здесь был весь список имперских накидок, включая пару, которую она даже не узнала.

"Это не имеет значения, — сказал Крюковолк. "Главное событие начнется через пять минут".

За пять минут до того, как Софии предстояло открыть миру свой секрет. Она оцепенела. Она бы не думала, что это имеет такое большое значение. Мать никогда не защищала ее, а сестра совсем не была сильной; тем не менее, они были всем, что у нее было.

"Вы знаете, ваш племянник упал, как сука, — сказал Хеберт. "Плачет, как слабак".

"Вы пытаетесь заставить меня мучить вас вместо нее", — сказал Крюковолк. Он долго смотрел на нее. "Я скажу тебе что; мы не начнем с нее, пока вы не дадите нам разрешение ".

Хеберт выглядел удивленным.

"У боли есть способ заставить людей отказаться от своих идеалов", — сказал он. "При достаточной боли люди продадут собственных матерей. Когда ты видишь, как пытают твоего друга, я хочу, чтобы ты знала, что это твоя вина ".

Когда он повернулся, чтобы уйти, он оглянулся на них и сказал: "Тебе не стоило трахаться с Империей, сука".

Мгновение спустя он ушел, собираясь поговорить с другими Кейпсами.

Хеберт повернулся к Софии.

"Убирайся, когда сможешь", — сказала она. "Я постараюсь занять их".

Почему-то София сомневалась, что Эберт протянет очень долго. Она, вероятно, думала, что только потому, что она животное, она сможет вынести боль, но Империя знала, как мучить людей. Обычно это не делалось так публично, но они делали это, чтобы доказать свою точку зрения.

Может быть, Хеберт надеялся, что София сможет вовремя выбраться и позвать на помощь. Однако они находились достаточно далеко за городом, и это могло произойти только в том случае, если ей удастся отобрать сотовый телефон у одного из слюнявых мужланов в аудитории. Если бы ей пришлось подождать, пока она приедет в город, Хеберт был бы давно мертв.

"Беспокойся о себе, Хеберт", — сказала София.

Протекторат будет искать ее; она пропускала смену на работе. Однако София не думала, что кто-то из них достаточно умен, чтобы найти свою задницу, не говоря уже о том, чтобы выследить пропавшую девушку через несколько часов после того, как они поняли, что она ушла.

София сжала кулак. Ощущения возвращались к ее рукам и ногам. Если Хеберт сможет продержаться достаточно долго, есть шанс, что она сможет сбежать.

Следующие четыре минуты были наполнены неловким молчанием между ними двумя. София хотела много сказать. Ей хотелось проклясть Эберта за то, что он вовлек их во все это, ругать ее, но что толку? Хеберт собиралась получить все заслуженное наказание и даже больше.

Наконец Крюковолк поднялся на сцену.

"Добро пожаловать, братья", — сказал он в микрофон. "Вы все знаете, почему мы здесь сегодня ... чтобы показать миру, что происходит, когда вы убиваете одного из членов Империи. Мы защищаем своих, а если не можем, то мстим за них ".

Толпа, которая выросла до трехсот человек, одобрительно загудела.

"Я слышал шепот от людей, — сказал Крюковолк. "Предательский шепот, что мы теряем хватку ... что если девочка-подросток могла ускользнуть от нас, то, возможно, мы не так контролируем, как думали".

Мужчины в толпе свистели.

Дело не в том, что Крюковолк был сильным оратором; просто толпу легко увести.

"Это были овцы, — с отвращением подумала София, — их водила собака, которая вела их на бойню. Его не волновали не-накидки не больше, чем София. Заставить их думать, что он это сделал, было лишь способом сохранить их лояльность.

"Эта девушка думала, что сможет бросить вызов Империи, убить ее людей, покалечить их и избежать наказания за это. Сегодня вечером мы докажем, что она ошибалась! "

Из толпы раздалось единичное приветствие, но, вероятно, не так много, как ожидал Крюковолк. На лицах многих людей было беспокойное выражение, которое София могла понять.

Убить кого-то было легко, а иногда и необходимо. Пытки были чем-то другим, особенно для тех нацистов, которые лишь на словах высказывались за дело. У закоренелых новообращенных не было бы проблем с этим, но не все нацисты были одинаковыми. Некоторые были просто слабаками, которые присоединились, потому что боялись ABB или Торговцев.

"Сначала наша собственная руна!"

Девушка нерешительно вышла на сцену, как будто предпочла бы быть в другом месте.

Крюковолк наклонился к ней и что-то прошептал ей на ухо. Она застыла, а затем медленно кивнула.

"Сломай ее", — сказал он.

Мгновение спустя из-за Руны поднялись куски бетона. По-видимому, она уже нанесла на них свою печать.

Одна из частей рванулась вперед, с громким треском ударив Хеберта в колено. Она издала короткий мучительный крик. Кусок бетона разбился, когда он ударил ее по колену. Мгновение спустя Руне сделала другое колено.

Hookwolf услужливо начал подносить к сцене куски бетона. Руна наклонилась и коснулась каждого за мгновение до того, как они устремились вперед. С каждым криком Хеберта она выглядела все более больной.

Хеберта ударили по рукам и ногам, по ребрам и по тазу ... единственное место, которое удалось сохранить, — это ее голова.

Снова и снова ее били, пока София не начала сомневаться, что у нее остались целые кости.

Крюковолк наклонился к ней. "Может, тебе стоит сделать перерыв. Может, твой друг займется сменой ".

София замерла. Ее руки и ноги не вернулись в нормальное состояние. Ей будет трудно уйти.

Хеберт покачала головой.

"Вы не выглядите так, будто у вас много осталось в баке", — сказал он. "Может, ты думаешь, что скоро умрешь. Мы не такие ".

Он сделал жест, и Отала вышел на сцену. Она протянула руку и коснулась Хеберта, который скривился, когда ее кости начали возвращаться на место.

"Мы можем делать это всю ночь", — сказал Крюковолк. "Это будет продолжаться и продолжаться. Вы уверены, что не хотите перерыв? "

Хеберт согнула ее руки, но наручники все еще держались.

Она покачала головой.

"Следующее — чистота", — сказал Крюковолк.

Руне покинул сцену и побежал за ней. София услышала звук рвоты.

Чистота посмотрела нерешительно.

"Она этого заслуживает", — сказал ей Волк, выключив микрофон. "Ты думаешь, она бы не убила Макса или Тео? Думайте об этом, как о том, чтобы сбить бешеную собаку ".

Она скривилась, и мгновение спустя вспыхнули лучи света, ударив Хеберта по ребрам и разорвав плоть. Она закричала, и София почувствовала запах горящей плоти.

Протекторат считал, что Чистота слабее без доступного света, но София не могла понять, как это могло быть правдой.

Свет вспыхивал снова и снова, и крики Хеберта усиливались.

София обнаружила, что смотрит в сторону. Почему Герберт не умолял позволить Софии взять на себя боль? Она должна была знать, что София не позволит себе подобным пыткам. Она беспокоилась, что анестетик все еще действует на Софию?

Или что-то еще?

Хеберт должен был знать, что раскрытие личности Софии повлияет на ее семью. Она делала это для матери и сестры Софии?

Когда Чистота была закончена, Эбер был без сознания. Отала пришлось снова исцелить ее, прежде чем она смогла ответить.

"Может быть, твой друг должен принять это вместо тебя".

Хеберт покачала головой.

Следующим был Кайзер.

Он создал лезвия, которые пронзали ее, и каждое было мучительно болезненным. Когда он закончил, Хеберт выглядел как подушечка для булавок.

"Вы готовы к перерыву?" — спросил Крюковолк, многозначительно глядя на Софию.

Хеберт покачала головой.

Как она могла выдержать такое наказание? Для Софии это не имело смысла. Зачем ей делать что-то подобное для того, кто только пытал ее, кто украл ее лучшую подругу, кто превратил ее жизнь в ад?

Предполагалось, что она будет слабой, но София знала, что ей никогда не удастся пережить даже первый раунд пыток, не говоря уже о трех.

Штормовой тигр резал ее тело, разрез за ударом, снова и снова. Эберту потребовалось больше времени, чем следовало бы, чтобы он потерял сознание, и под ней была растущая лужа крови.

"Это все может закончиться", — сказал Крюковолк. "По крайней мере, ненадолго. Я заключу с тобой сделку. Если ты позволишь своему маленькому другу забрать ее долю, в следующий раз мы позволим тебе умереть ".

Хеберт покачала головой.

Софии хотелось кричать на нее. Она могла положить всему этому конец; все, что ей нужно было сделать, это сказать "да".

Зачем ей это делать? Это не имело смысла. Она ничего не должна Софии. Для нее было бы разумнее сначала позволить Софию подвергнуться пыткам, когда ее руки и ноги все еще онемели, и она не могла уйти.

Она подняла глаза.

В городе было темно, небо затянуто облаками, скрывая звезды. Хотя казалось, что это была вечность, на самом деле прошло всего тридцать минут.

Однако сеансы пыток длились все дольше и дольше. Эберту приходилось все больше и больше падать без сознания. Можно ли было привыкнуть к боли?

Следующими были Феня и Меня. Они начали вонзать свои копья в Хеберта, хотя, похоже, не особо в восторге от этого. Иногда казалось, что они сопротивлялись, когда вонзали копья в Хеберта.

Когда они закончили, Крюковолк снова задал свой вопрос. К этому моменту даже он выглядел впечатленным.

"Вы знаете, что мы собираемся убить и ее, что бы ни случилось. Какая разница, до или после вашей смерти? По крайней мере, так ты почувствуешь облегчение ".

Хеберт покачала головой.

Следующими были две накидки, которых София не знала. София не могла видеть, что происходило внутри облака, но звуки изнутри вызывали тошноту. Когда они наконец отошли, Хеберт был похож на гамбургер, помещенный в блендер.

"Сейчас же?" — спросил Крюковолк.

Он начал выглядеть немного разочарованным.

У них заканчивались накидки, которые могли бы сделать что-нибудь творческое для Хеберта. Виктор мог украсть навыки, но было сомнительно, что у Хеберта было что-то, чего у него еще не было. Алебастр был обычным человеком, которого нельзя было убить. Отала не мог причинить вреда, который не мог сделать нормальный человек.

Следующим был Криг.

Он довольствовался тем, что просто бил Хеберта, снова, и снова, и снова, каждый удар был наполнен кинетической энергией, достаточной для разрушения грузовика. Она хмыкнула, но не закричала. Прошла целая вечность, прежде чем сломалось первое ребро. К тому времени, как все закончилось, Криг выглядел измученным.

К этому моменту София перестала задаваться вопросом, почему. Все, что она чувствовала, было онемение. Этого не могло быть.

"Это последний раз, когда я буду спрашивать вас", — сказал Крюковолк. "Последняя возможность, которая у вас будет. Если вы позволите ей принять это, я дам вам тридцать минут перерыв, тридцать минут без боли. Разве это не было бы хорошо? "

Хеберт покачала головой и крепче сжала руки. Софии почти показалось, что она слышит столбы по обе стороны от ее стона. На самом деле они были сделаны не из бетона; они должны были быть своего рода техническим материалом, чтобы выдержать все, через что прошел Хеберт.

Криг тяжело дышал и наклонился.

Он внезапно встал.

"Эй, а у этой суки всегда был хвост?"

Хеберт испуганно засмеялась, ее голос звучал глубже, чем раньше, когда она говорила. Она смотрела в небо.

"Тебе не следовало этого делать. Тебе действительно не следовало этого делать ".

Она на что-то смотрела; Софии потребовалось мгновение, чтобы понять, что это луна, низко висящая на горизонте. В это время года он поднимался поздно.

"Но я думаю, что к этому всегда нужно было прийти".

Ее голос становился все глубже и глубже. Наручники на ее руках стонали.

Крюковолк отступил на шаг. Он смотрел на Хеберта.

Софии потребовалось мгновение, чтобы понять, что волосы растут по всему ее телу. Металл на ее руках кричал, и мгновение спустя они раскололись.

Хеберт становился все больше и больше.

Крюковолк набирал обороты, металл его тела кружился и кружился.

София постепенно сняла наручники; сейчас никто не смотрел на нее, и она подозревала, что никто не заметит ее исчезновения.

Хеберт все больше и больше походил на какого-то Губитель. Так были созданы другие Губители.

При росте в тридцать футов она ревела, звук ее рев был настолько громким, что у Софии болели уши. Она открыла рот и увидела вспышку света.

Крюковолк исчез во взрыве. София на мгновение увидела очертания его скелета, прежде чем он исчез во взрыве тепла и света.

Монстр, которым был Эбер, повернулся и уставился на Софию, и в его глазах не было ни единого остатка человеческого существа. Чудовище снова закричало и снова открыло пасть.

София побежала.

28. Интерлюдия Софии 4.

София поползла за сцену.

Хеберт продолжал расти, и теперь она была пятидесяти футов ростом. София сомневалась, что ей удалось бы сбежать, если бы Феня и Менья не атаковали, отвлекая монстра.

София застыла, когда увидела фигуру в капюшоне, присевшую на землю за сценой. Пахло желчью и рвотой. Руна взглянула на Софию, ее лицо было белым, как призрак.

София мгновение смотрела на нее. Часть ее хотела выбросить нациста, чтобы его убила обезьяна, но любые следы движения могли повернуть монстра в ее сторону. В конце концов, она была одной из тех, кто мучил Эберта, прежде всего сводя ее с ума.

Она поднесла палец к губам.

Рун посмотрел на нее, затем медленно кивнул, почти не двигаясь.

Что-то пролетело над сценой и приземлилось в двух футах слева от Софии. Это была отрубленная рука, длиной не менее десяти футов, и все еще сжимавшая такой же длинный меч.

Руна испуганно вскрикнула, и София бросилась вперед. Она перевернулась через другую девушку, обняв ее за шею.

"Ты не собираешься меня убить", — прошипела София ей на ухо. "Сделай еще звук, и я задушу тебя. Если обезьяна найдет нас, ты пойдешь первым ".

Рун отчаянно кивнул.

Девушка была моложе, чем думала София, может быть, двенадцать или тринадцать. Она была почти такой же молодой, как Виста; Империя заставила ее работать на них или она вызвалась добровольцем? Она определенно не выбывала из их сражений в данный момент.

Что бы ни случилось, ее будущее с Империей закончилось. У нацистов были давние воспоминания, и мысль о том, что она оставит своих товарищей умирать, никого из них не устроила.

Запах горящей плоти внезапно заполнил ноздри Софии. Она услышала звуки выстрелов, словно попкорн, и скользнула дальше влево от Руны. Было бы иронично быть убитым случайным выстрелом, а вовсе не волшебной обезьяной.

Тот факт, что пистолеты, скорее всего, были направлены вверх, означал, что пули будут проливаться дождем.

"Нам нужен щит", — прошептала она девушке на ухо. "Или мы будем наполнены свинцом".

Рун на мгновение замолчал, затем потянулся к сцене. Под подиумом стояли шины увеличенного размера, вроде тракторов. По всей видимости, они использовались в качестве основы для частей сцены, на которой стояли нацисты.

Она провела пальцами по покрышке, и мгновение спустя она с громким стоном оторвалась от сцены. София скривилась, но шина двинулась, чтобы покрыть их, за мгновение до того, как что-то начало стучать по металлической внутренней части шины.

София услышала, как что-то приземлилось на шину, которая летела на шесть дюймов над их телами. Мгновение спустя она почувствовала, как жидкость капает ей на лицо; ей потребовалось мгновение, чтобы дотронуться до него. Ее рука оторвалась от ее лица, покраснев.

Шёл кровавый дождь?

Руна выглядела так, будто ей хотелось закричать, но взгляд на Софию заставил ее замолчать. София внимательно посмотрела вверх; она могла видеть глаз, смотрящий на нее через дыры в шине.

Руна что-то сделала, и шина закружилась над ними, отбросив все, что было на ней.

Верхняя половина тела Виктора с шумоподавлением приземлилась в десяти футах от него. На этот раз София подавила крик.

Стрельба уменьшалась; это имело смысл, поскольку Хеберт уже был пуленепробиваемым, прежде чем она превратилась в монстра ярости пятидесяти футов ростом.

Однако запах становился все хуже.

Следующие пять минут София и Руне съежились, прислушиваясь к звукам, которые София запомнила на всю оставшуюся жизнь. Оба они еле дышали, боясь привлечь внимание твари на другой стороне сцены.

София обнаружила, что крепко сжимает руки Руны, и нацист не жаловался. Она просто прижалась лицом к земле и прижалась к себе.

Если бы обезьяна нашла их, Рун притворился бы мертвым. София не знала, достаточно ли этого, чтобы удержать его от нападения, особенно если он узнает ее.

София убежала; Лучше хоть умереть на ногах.

Все стихло, звуки далеких ревов становились все тише и слабее.

София заколебалась, но начала отстраняться. Она уходила в тень, когда поворачивала за угол сцены, и, если это был трюк, она сбегала. Однако она не думала, что монстр из тех, кто разыгрывает шутки.

Она начала отступать и почувствовала руку Руны на своей руке, отчаянно тряся головой.

"Я должна пойти проверить", — прошептала София девушке на ухо. "Не будь маленькой сучкой".

Она отстранилась от девушки, и Руне подняла шину достаточно высоко, чтобы она могла выползти из-под нее. Она бессознательно присела на корточки, пробираясь к краю сцены, хотя сцена была выше ее. Достигнув края сцены, она выглянула из-за угла. Мгновение спустя она подавила позыв к рвоте.

Чудовище прижало Кайзера к его собственным лезвиям. Она оторвала руки у Феньи и Меньи.

София даже не могла распознать некоторые накидки, те, которые не рассыпались полностью. Повсюду были части тела, включая окровавленную маску и то, что выглядело как мозг, просто лежащий на земле. Глаза Софии следовали за кровавым следом, ведущим к мозгу, и именно это заставило ее броситься.

Там, где когда-то были зрители, лежали десятки сожженных трупов, и София могла видеть вдали лучи света и силуэт обезьяны.

Он преследовал членов Империи, которые убегали на своих машинах. Каждые несколько секунд он уничтожал другой автомобиль. Иногда он наступал на машину или хватал ее и подбрасывал в воздух.

В основном, хотя он сжигал их до смерти.

Идиоты направлялись прямо в Броктон-Бей. У них даже не хватило смелости заставить свою смерть что-то значить.

Разве они не понимали, что значит вести ее прямо в город?

Она почувствовала, что кто-то двинулся позади нее, и поняла, что это Руна. Девушка выглядела белой как привидение.

"Дайте мне свой телефон", — сказала София, впервые заговорив нормальным голосом.

Она смотрела на нее, не двигаясь.

"У вас есть семья в этом городе? Друзья? Кого-нибудь, кого вы не хотите, чтобы его сожгла или съела гребаная гигантская обезьяна? " — спросила София.

Руне протянула ей телефон, просунув большой палец над замком.

София набрала номер СКП.

"СКП", — сказал голос. "Как я могу направить ваш звонок?"

"Это София Гесс, — сказала София.

"Перенаправляю вас на консоль", — сказал голос.

"Подожди, нет", — сказала София, но было уже слишком поздно. Ей нужно было поговорить с Оружейным мастером, а не с одним из Детей, тем более, что к ним присоединилась пара новичков. Хотя София ненавидела ее, она надеялась, что у нее есть Виста, потому что, по крайней мере, она пыталась быть профессионалом.

"Консоль", — услышала она на другом конце провода и застонала.

Стояк клоун. Он проработал на Палату всего меньше недели, а они уже поставили его на консоль.

"Дайте мне оружейника!" — огрызнулась она. "Это срочно!"

"Это насчет того, что у тебя закончилась смена?" Он спросил. "Потому что это был большой облом, который пришлось прикрыть..."

"Империя только что провела последние полтора часа, пытая Капюшона", — сказала София. "Она сработала второй раз, и теперь она превратилась в гребаную гигантскую обезьяну. Она только что убила большую часть Империи ".

"Это же шутка, правда?" — слабо спросил Часблокер.

"Я говорю, что шучу? Представьте себе комбинацию Кинг-Конга и Годзиллы, и вот на что мы смотрим. Ее рост пятьдесят футов, и она оторвала руки Фене ".

Он долго молчал.

"Прекрасно", — сказала София. Она подняла телефон Руны и щелкнула камерой. Мгновение спустя она отправила изображение на телефон Стояк.

Она думала, что заставлять узнавать личные номера друг друга было пустой тратой времени, но это было разработано для таких ситуаций, а также для случаев, когда сама СКП могла быть скомпрометирована.

Мгновение спустя она услышала телефонный звонок Стояк. Через мгновение она услышала звук рвоты.

"Оружейник здесь", — прервался голос.

"Меня похитила Империя, потому что они увидели меня с Капюшоном у огня", — сказала София. "Они просто провели последние полтора часа, пытая ее до такой степени, что она сработала во второй раз. Теперь она ... я не знаю. Что-то вроде Губитель, гигантской обезьяны, которая может стрелять лучами, достаточно сильными, чтобы испарить Крюковолка, и способной оторвать руки Фендже голыми руками ".

"Капюшон не проявлял агрессии по отношению к людям, которые не являются злодеями".

"Не думаю, что она в здравом уме. Она пыталась убить меня, проведя полтора часа, позволяя пытать себя, вместо того, чтобы увидеть, как меня пытают ".

В голосе Оружейника не было ни малейшего колебания.

Тот факт, что она сказала ему, что гигантская обезьяна собирается атаковать город, нисколько не остановил его.

"Оценка угрозы?"

"Пусть Стояк отправит вам фотографию, которую я прислала", — сказала она. "И вы скажите мне, какой уровень угрозы вы думаете".

"Где ты?"

"Примерно в десяти милях к северо-западу от города", — сказала София.

"А капюшон?"

"Она гонится за машинами, полными Имперцев, к городу".

"Я не уверен, что мы сможем перенаправить ресурсы, чтобы вернуть вас", — сказал Оружейник.

Даже с расстояния в десять миль София могла слышать звуки сигналов тревоги Губитель, которые начинали звонить, хотя отчасти это могло быть связано с тем, что они исходили от телефона.

"Думаю, я поплыву с Руной автостопом", — сказала София, неприятно улыбаясь.

"У тебя есть Руна?" — спросил оружейник.

"У нее тоже есть люди в городе", — сказала София. "И я не думаю, что она будет слишком сильно спорить".

Руна смотрела вдаль, качая головой. Обезьяна была видна теперь только в виде вспышек света вдалеке, на расстоянии более трех миль и над горизонтом. Единственная причина, по которой София знала, что город вообще существует, — это сияние небесных огней.

"Кроме того, Империя только что потеряла большую часть своих мысов, и те, кто остались, не оценят ее прятки", — сказала София. "Ей было бы лучше встать на нашу сторону".

Работа с нацистом была последним, чем София могла бы подумать, что она будет делать, но девушка выглядела достаточно напуганной, чтобы делать то, что говорила София, и это было полезно. К тому же, даже если девушка все-таки окажется в палате, это будет означать, что она должна Софии, должна чернокожей девушке.

Ей придется каждый день смотреть на Софию и осознавать, что одна из "низших рас" спасла ей жизнь. Видеть это в ее глазах каждый день, возможно, стоило раздражения от работы с расистом.

"Есть ли еще что-нибудь, что вы можете нам сказать?"

"Худ — это Тейлор Хеберт", — сказала София. "Вам нужно связаться с ее отцом; может, он сможет вернуть ее в чувство ".

Рун потрясенно уставился на нее, но Софии было все равно. Если вызов отца Хеберта спас жизни людей, то стоит передать ее личность Протекторату. Даже если он не смог ее уговорить, он мог знать о слабости, которой София не знала.

София закрыла телефон и вернула его Руне.

"Я не пойду туда", — сказала Руне, яростно качая головой.

"Как вы думаете, что произойдет, когда эта обезьяна ударится по городу?"

"Это уничтожит Торговцев", — сказал Руне. "Вот где железнодорожные дворы. "

"Тогда что?"

"Э-э, он может поразить Доки и сразиться с Лунгом".

"Если он повернет немного вправо, он в конечном итоге уничтожит Променад и Аркадию, ну, знаете, места, где живут все белые люди".

Руна замерла, затем выругалась.

Она схватила телефон и набрала номер.

Она слушала и скривилась; видимо, никто не брал трубку.

Она протянула руку, коснулась сцены и потратила несколько секунд, прикасаясь к ней. Мгновение спустя ближайший к ним кусок оторвался, и когда Рун отступил, он упал на землю.

"Как вы управляете Протекторатом?" — спросил Рун, глядя на нее.

"Мой отец играет важную роль в СКП", — солгала София, ступив на платформу. "Я бы сказал, что ты похитил не ту девушку, но ясно, что я не та обезьяна, о которой тебе следовало беспокоиться".

Рун поморщился, затем сделал жест, когда платформа поднялась.

"Не можете принять то, что вы говорите мне каждый день?" — спросила София. "По крайней мере, когда я не передаю им их зубы?"

"Ты не знаешь, на что это было похоже", — пробормотал Рун. "Я думал, что это будет круто. Мои родители пытались сбежать, но я не слушал ".

"Итак, вы замучили девушку, сделав ее Губителем. Что это, обычная суббота для тебя? Вы что-то делаете вместо того, чтобы смотреть фильм? Если ты сделаешь это с белой девушкой, что, черт возьми, ты сделал с черными и азиатами? "

Руне покачала головой.

"Крюковолк создал меня".

"Просто следуя приказам? Я думаю, что нацисты впервые попробовали это оправдание, и это не сработало для них ".

"Он сказал, что убьет мою семью", — сказал Руне. Она отвернулась. "Он бы тоже это сделал. Некоторые накидки в Империи притворялись красивыми, а другие были странными и пугающими, как эти новые накидки. Ему нравилось смотреть, как умирают собаки, и это ему нравилось. Ему нравилось видеть ниггера ... Я имею в виду, что другие расы умирают еще больше.

София сжала кулак.

"И вы видели, как он это делает?"

"Он был большим поклонником демонстраций, думал, что, если люди будут достаточно бояться, они никогда не предадут его или Империю. Это сработало."

Поле битвы исчезало за ними.

"Ага", — сказала София. "Посмотрите, как хорошо это сработало для него. Он думал, что будь он самой большой обезьяной в комнате, все сделали бы все, что он сказал ".

Крюковолк был идиотом. Если бы он был уверен в лояльности своих людей, ему бы не пришлось выходить на ужасные зрелища. Он боялся предательства, наверное, многого боялся. Вероятно, он превратил этот страх в гнев. Он расправился с людьми, которые не могли защитить себя, что в конечном итоге сделало его трусом.

Это почему-то показалось неприятно знакомым, хотя София не совсем понимала, почему.

Она наклонилась вперед, и Руне вздрогнула. Платформа опустилась под них.

"В том-то и дело, — сказала София. "Всегда есть обезьяна побольше. Даже для Губители. Думаю, может, не для Сиона, но вряд ли он вообще человек ".

После этого они оба молчали, возвращаясь по дороге в город. Огромные участки дороги были превращены в щебень, и кое-где София могла видеть разбитые машины, а также чувствовать запах горящей плоти и металла в тех местах, где Хеберт полностью испарил машины и их пассажиров.

"Что произойдет, если мы столкнемся с ней?" — тихо спросил Рун.

"Мы должны увидеть ее, прежде чем она увидит нас", — сказала София. "И мы присоединимся к Протекторату".

"А потом?"

"Нам придется отвлекать ее на время, достаточное для того, чтобы люди смогли добраться до убежищ Губитель", — сказала София. "Убейте ее, если нужно, или успокойте, если сможем".

"Я ... не знаю, смогу ли я это сделать. Вы видели, что она сделала с другими, теми, которые ... —

Вы имеете в виду, как она убила большинство из них так же, как они причинили ей боль? — сказала София. "Ага. Может быть, это значит, что она что-то помнит из своей прежней жизни, а может, ей просто повезло. Она просто убила некоторых из них ".

"Она пойдет за мной", — сказал Руне. Она сгорбилась.

"Что ж, может быть, ты этого заслуживаешь", — сказала София. "А твои друзья в школе? Люди в твоей семье? "

Руна покачала головой.

"Тогда поднимайся и вырасти несколько шаров. Вы бы предпочли умереть, спасая несколько жизней, или просто умереть? "

"Я бы предпочел не умереть", — пробормотал Рун.

"Как вы думаете, что произойдет после всего этого?" — спросила София. "Если останутся члены Империи, они узнают, что вы спрятались, и они найдут вас и вашу семью, и вы видели, какое дерьмо они делают с людьми".

"Я плащ", — сказал Руне.

"А если они отрежут тебе пальцы?" — спросила София. "Кроме того, я почти уверен, что по крайней мере некоторые из придурков в аудитории разместились на некоторых из тех веб-сайтов, о которых вы, ребята, думаете, что Протекторат не знает. Вы знаете, что в законе говорится о непредвиденных последствиях преступления? "

"Ты несешь ответственность?" — тихо спросил Рун.

"Правильно. Если вы ограбите дом с тремя друзьями, и все они будут застрелены, вам будет предъявлено обвинение в их убийстве, даже если вы этого не сделали. Как ты думаешь, что произойдет, если вы замучите девушку, превратив ее в гигантскую обезьяну, и она убьет две или триста человек ... или две или триста тысяч? "

"Я мог бы поработать с бандой в другом городе", — слабо сказал Рун.

"Тебе было бы слишком жарко", — сказала София. "Единственный способ уйти от всего Протектората — это если ты настолько силен, что они не осмеливаются драться с тобой, или настолько скользок, что не может тебя найти. Даже бойня всегда в бегах ".

"Так что же мне делать?"

София резко остановилась.

"Протекторат коррумпирован как дерьмо", — сказала она. "Если вы поможете с чем-то в этом роде, они могут впустить вас в палату с испытательным сроком, может быть, поместят вас и вашу семью в другой город в рамках защиты свидетелей".

Если Хеберт не уничтожил всю Империю, они, вероятно, не отправили бы ее в Залив. Если повезет, может, они посадят ее на стены Эллис-бурга, где она хоть немного пригодится.

Впереди горел свет, и Софии потребовалось мгновение, чтобы понять, что это старый бейсбольный стадион. Кто-то восстановил фары, и везде были грузовики СКП.

Когда они приземлились у края стадиона, она увидела нацеленные на нее пистолеты.

"Окончательное перемирие!" она позвала.

Руне нерешительно подошла к ней сзади, и мгновение спустя один из агентов СКП узнал ее и сказал что-то невнятное в ее шлем. Через мгновение все опустили пистолеты.

Оружейник выступил вперед.

"Мы ставим палатку, где можем обсудить стратегию", — сказал он. Он посмотрел на Руну за ее спиной и коротко кивнул. "Они прилетают сюда Хеберт и ее тренера; они должны быть здесь в ближайшее время ".

"Она уже добралась до города?"

Он покачал головой. "У нас есть Скорость, который пытается отвлечь ее, но он говорит, что она быстрая для своего размера, и если он будет продолжать в том же духе, рано или поздно он испарится".

"Дерьмо", — подумала София.

Будем надеяться, что старик Эберта найдет что-нибудь полезное, чтобы сказать, потому что иначе город превратился бы в кровавую бойню.

29. Гигант.

Отец Хеберт выглядел помятым. Он был лысеющим и худощавым, но София видела намек на мускулы под его одеждой. Он выглядел так, будто не спал пару дней. Он пришел с эскортом агентов СКП, которые чуть не бросили его в палатку, где собрались все остальные.

"Что все это значит?" он спросил.

Оружейник посмотрел на Софию, которая нахмурилась. Сказать отцу, что его дочь несколько раз пытали, было достаточно сложно, не сказав, что она превратилась в пятидесятифутовую обезьяну.

"Империя поймала Тейлора сегодня вечером", — осторожно сказала София.

Теперь она была в костюме, которую привел услужливый агент СКП, что заставило ее почувствовать себя немного увереннее при встрече с этим человеком.

"Насколько я понимаю, для Империи это пошло не так", — спросил мистер Хеберт.

Удивительно, насколько он спокоен. Большинство отцов запаниковали бы, обеспокоились бы здоровьем дочерей или их рассудком. Он был крут, как огурец.

"Они пытали ее и несколько раз исцеляли", — сказала София. То, как он отвечал, ее беспокоило. Разве он не заботился о своей дочери?

"Они использовали Отхалу?" — спросил мистер Хеберт, напряженно наклонившись вперед. Было похоже, что тот факт, что ее пытали, даже не зарегистрировали.

Она кивнула.

"Сколько раз они исцеляли ее?" он спросил.

"Семь", — сказала София.

Он побледнел. "У нее отрастил хвост, не так ли? Вот почему звонят будильники Губитель ".

София замерла.

Он знал, что она превратится в гигантскую обезьяну? Она могла видеть то же осознание на лицах других.

"Где она?" он спросил.

"За городом меня отвлекает Скорость", — сказал Оружейник. "Но он уже устал".

"Дерьмо."

"Вы, кажется, знали, что это должно было случиться. Как так?"

"У меня те же способности, что и у нее, — сказал г-н Хеберт. Услышав удивленные звуки людей в комнате, он заколебался. Он оглядел всех. "Более менее."

"А что это за силы?"

"По сути, мы Краулер без регенерации", — сказал он. "Мы становимся сильнее всякий раз, когда исцеляемся от повреждений, даже если это просто поднятие тяжестей. Но исцеление от почти смерти дает нам самый большой импульс ".

"Насколько это хорошо?" — спросил оружейник.

"Это зависит от ряда факторов ... вы можете понять, почему я не был в восторге от экспериментов с этим. Иногда больше, иногда меньше, но в среднем может быть вдвое мощнее ".

"Так что она более чем в сто раз сильнее, чем была в начале".

"Может быть, и больше", — сказал мистер Хеберт. "Хуже того, обезьяна в десять раз мощнее базовой".

"Значит, обезьяна в тысячу раз сильнее, чем твоя дочь вчера", — сказал Оружейник. "Так насколько же сильна она была вчера".

"Вчера она могла поднять что-то вроде полутора тонн над головой", — сказал отец Хеберта.

Все в комнате беспокойно заерзал. Поднять полторы тысячи или две тысячи тонн было не по уровню Александрии, но этого было достаточно, чтобы легко стереть с лица земли любой из местных мысов. Вероятно, поэтому обезьяны смогли прорваться через Империю, как будто они были папиросной бумагой.

"И это относится к ее стойкости и любым энергетическим лучам, которые она может спустить?" — напряженно спросил оружейник.

Мистер Хеберт кивнул. "Недавно она получила легкие синяки от патронов Браунинга 50 калибра. Сейчас же? Я не уверен, что танковые снаряды сделают ей больше, чем просто надоедают ей ".

Империя не использовала патроны Браунинга; София недоумевала, откуда ее отец так точно знал о ее пределах. Она вспомнила синяки по всему телу Хеберта. Неужели отец закалял ее, стреляя в нее?

Она могла видеть тот же вопрос в глазах некоторых старших членов Протектората, но никто не удосужился спросить. Нужно было разобраться с более важными вещами. Хеберт все больше и больше походил на мини-Губитель. София не знала, как они смогут убить ее, не говоря уже о том, чтобы остановить ее, не причинив ей серьезного вреда.

"Так что не похоже, что очень многие из нас будут очень полезны в этой битве", — сказал Штурмовик с тревогой. "За исключением, может быть, отвлечения внимания".

"Проблема в том, что она не будет намного медленнее обезьяны, несмотря на ее увеличенный размер и вес ... и раньше у нее был низкий сверхчеловеческий уровень скорости реакции", — сказал г-н Хеберт. "Увернуться от нее будет непросто".

"Откуда вы знаете об этой форме обезьяны? Это случалось раньше? " Батарея спросила. "Почему мы не слышали об этом?"

"В десять раз сильнее, чем базовая человеческая сила, примерно так же сильна, как обычная горилла", — сказал г-н Хеберт. "Когда это случилось до того, как справиться с этим, это было не так уж сложно".

"Как ты справлялся с этим раньше?" Оружейник нажат.

"Если убрать хвост вы вернуться к нормальной," сказал г — н Эбер. "Если луна идет вниз, вы вернуться к нормальной жизни . Я полагаю , что если вы умрете вы вернуться к нормальной жизни . В противном случае вы из удача."

"Почему бы вообще не драться с ней?" — спросил Штурм. "Если все просто направятся в приюты Губитель, а она никого не найдет, не соскучится ли она и не уйдет ли она прочь?"

"Это может сработать", — задумчиво сказал мистер Хеберт. "Если бы все сделали это. Но каковы шансы, что прямо сейчас в городе нет каких-нибудь Торговцев или ABB? "

Все смотрели друг на друга, но никто не спорил.

Он покачал головой. — "Кроме того, до восхода солнца еще четыре часа, и есть шанс, что она побродит на юг, в сторону Бостона. У нас нет другого выбора, кроме как атаковать ее здесь ".

София была удивлена, услышав, как отец Хеберта говорил всем, что они должны напасть и, возможно, убить его единственную дочь. Он даже не колебался. Ему было все равно, что с ней случилось?

"Мы с Тейлором можем ощущать жизненную энергию", — сказал он. -"Я чувствую это в радиусе квартала вокруг меня; Тейлор может ... ощущать это вдвое большее расстояние. Я не уверен, может ли обезьяна использовать это или нет, потому что вы не помните, что произошло, когда вы обезьяна. Если это возможно, то он сможет обнаружить признаки жизни всего в радиусе трехсот сорока миль. Никто не будет в безопасности ".

"Разве ты не можешь ее просто уговорить?" — спросила София.

Мистер Хеберт пристально посмотрел на нее, прежде чем покачать головой. — "Прямо сейчас она — абсолютный хищник; воплощенная ярость. Она убила бы своего лучшего друга, не задумываясь об этом, хотя в обычной жизни она самая милая девушка, которая никому не причинила бы вреда, если бы она не защищала кого-то другого ".

"Это не похоже на то, чтобы убить ее с легкостью", — сказал Оружейник.

"Александрия смогла бы это сделать", — сказал г-н Хеберт. — "Легенда о мощи. Эйдолон, вероятно, мог бы заставить ее заснуть или что-то в этом роде. Я сомневаюсь, что из присутствующих здесь героев кто-то, кроме Мисс Милиции, действительно мог бы повредить ей, если у Оружейника нет какого-то чудесного клинка, который прорежет что-либо в этой Алебарде.

Оружейник задумался. "Я подумывал придумать что-то подобное для боев Губитель".

"На данный момент это было бы полезно", — сказал г-н Хеберт. Он нахмурился.

"Я могу выстрелить", — сказала мисс Милиция, согнув руку. "С ее размером, я сомневаюсь, что скучаю по ней".

Мистер Хеберт покачал головой. "Вы удивитесь, насколько она проворная; если она знает, что вы там, есть хороший шанс, что она уйдет с дороги, а если она взорвет вас ... Я не знаю, что это будет делать.

"Она испарила Крюковолка", — предложила София. Несмотря на то, что это было смертельно серьезно, ей нравилось тереться о людях, которые ее поймали. -"Когда она закончила, не осталось даже скелета".

"Так что, даже если вы убьете ее, вы, вероятно, будете мертвы до того, как она упадет на землю", — сказал г-н Хеберт. "Триумф, вероятно, мог бы отвлечь ее своими звуковыми способностями, но это только разозлило бы ее еще больше, и он умер бы немного позже".

"Я могу заморозить ее", — сказал Часовщик. Сказав это, он немного дрожал, но, к его чести, не сел и не спрятался. Это заставило Софию передумать о нем ... немного.

"На сколько долго?" — спросил мистер Хеберт.

"От 30 секунд до 10 минут", — сказал он. "Но я не могу контролировать, как долго".

"И вы должны быть достаточно близко, чтобы дотронуться до нее", — сказал мистер Хеберт. "Это будет сложно".

"Я могу помочь с этим", — сказал Виста. "Я могу искривлять пространство вокруг нее, изгибать ее энергетические взрывы, может быть, поднесу Часы достаточно близко к ней, чтобы что-то сделать".

Галант выступил вперед. "И, может быть, я смогу использовать свои силы, чтобы ее успокоить".

"Может, мы могли бы приклеить меня к ее ноге, чтобы она меня не заметила", — слабо пошутил Часовщик. "И я могу продолжать принимать ей дозу в течение следующих четырех часов".

К шоку Софии, взрослые в комнате, похоже, подумали.

Оружейник кивнул. "Виста будет на высоте. Она будет защищать Мисс Милицию, которая попытается использовать любое оружие, чтобы уничтожить хвост. Если она сможет подвести Стояк достаточно близко к мисс Хеберт без особого риска, то она это сделает. Галлант будет оставаться рядом с Вистой и мисс Милиция и попытается использовать свои способности на ней ... на самом деле, мы должны попытаться успокоить ее, прежде чем пытаться предпринять какие-либо другие атаки ".

"А остальные из нас?" — спросил Штурм. "Неужели мы позволим бригаде детишек сражаться за нас?"

"Их силовые установки лучше подходят для того, с чем мы имеем дело", — сказал Армсмастер. "Я бы посоветовал убрать СКП и держаться как можно ближе к Виста, чтобы она защищала как можно меньшую площадь".

"Если мы останемся на одном месте, она тебя достанет", — сказал мистер Хеберт. "Придется двигаться дальше. Если мы сможем увести ее из города, это будет лучше для всех ".

"Я хотел бы привлечь пару консультантов, чтобы они помогли", — сказал г-н Хеберт. "Это люди, которых знает Тейлор. Один из них — технарь, который может построить практически все ".

"Что?" Голова Оружейника резко повернулась.

"Они могли бы помочь ей хотя бы отвлечься". он сказал.

"Мы не откажемся от помощи", — твердо заявила мисс Милиция. "Я бы предпочел не убивать девочку-подростка, которая позволила себе подвергнуться пыткам, вместо того, чтобы причинить боль другу".

Друг?

На самом деле София даже не была такой. Действительно ли Хеберт сделал это для нее и ее семьи, или она просто рассчитывала на то, что если ее будут пытать достаточно долго, она станет достаточно сильной, чтобы вырваться на свободу?

Даже если бы это было правдой, она не позволила сначала подвергнуть Софию пыткам. Это должно было что-то значить. Если бы на ее месте была София, она могла бы позволить нацистам доставить человеку, который доставил ей столько проблем, немного боли, прежде чем отвлекать их.

"Мы собираемся их ускорить?" — спросил оружейник.

В воздухе за спиной мистера Хеберта возникло мерцание, и появилось нечто похожее на Тысячелетнего сокола. Оружейник уже направил свою Алебарду к нему, когда из динамика послышался голос.

"Мы подслушивали, на случай, если вы, ребята, попытались похитить нашего хорошего друга. Мы сделаем все возможное, чтобы помочь ".

Голос был знакомым. София нахмурилась.

Были ли это идиоты, одетые как Марио и Луиджи? Они чертовски надоели, даже если у них неплохо получалось убежать.

Оружейник напрягся.

"У нас нет времени. Скорость говорит, что ей надоело преследовать его и она направляется обратно в город ".

"Я ухожу, — сказал мистер Хеберт.

Оружейник не стал спорить. В конце концов, им понадобится вся доступная помощь.

* * *

* * *

* * *

Край города состоял в основном из заброшенных зданий и складов, которым было разрешено вернуться в природу. Все заросло травой, и когда Виста переместила их в то место, которое указали спутники Дракона, они увидели грузовик с чудовищными колесами, выехавший впереди обезьяны.

"Это твой друг?" — спросила София мистера Эберта.

Он покачал головой.

Из машины раздался голос, по бокам которого София увидела несколько человек. Они стреляли из ружей.

Громкоговоритель в машине включил какую-то музыку, которую София раньше не слышала, а затем она услышала невнятный голос.

"ЭТО НАША ЛЕГЕНЬ, ТЫ БАНАН ЕСТЬ, ДЕРЬМО БРОСАЮЩИЙ, НОЖАЙТЕ..."

Обезьяна прыгнула и, прежде чем Виста или кто-то еще успел что-то сделать, оказалась на крыше машины. Он схватил грузовик и снова и снова врезался в землю. Одному мужчине удалось выскочить, когда она схватила грузовик.

Обезьяна почти с презрением швырнула одно из колес в человека, ударила его и не оставила ничего, кроме кровавого следа.

Он повернулся к ним, и мгновение спустя София ослепла, когда на их пути появился свет ярче солнца. Справа от них раздался оглушительный звук взрыва, и София поняла, что Виста отклонила направленный ею луч в их направлении.

Склада просто не было; все, что осталось, было кратером.

"Мы должны продолжать движение", — сказал Виста. "Слишком много людей близко друг к другу, и я не могу хорошо использовать свою силу, но я могу использовать их на пустых местах".

Обезьяна приближалась к ним на четвереньках с маской ярости на лице. Он ревел, и в ушах Софии звенело, несмотря на то, что отец Хеберта настоял на том, чтобы они все носили средства защиты органов слуха. Казалось, он был прав; София даже при этом чувствовала себя немного дезориентированной.

"Идти!" — крикнула Виста.

Мгновение спустя все они оказались на другой стороне поля, лицом к городу и спине обезьяны, которая на мгновение смутилась.

Мисс Милиция что-то держала через плечо; Это была ракетная установка, и София и все остальные нырнули позади нее. Ракета разорвалась в сторону спины обезьяны.

София затаила дыхание, но за мгновение до удара обезьяна просто исчезла.

"Она в воздухе", — крикнул Оружейник. "Мы должны двигаться!"

София подняла глаза и застыла, увидев фигуру, заслоняющую луну. Обезьяна была в небе, прыгнув так высоко, что теперь закрывала небо.

Она почувствовала, как отец Хеберта схватил ее за руку, и он потащил ее через один из туннелей Висты. Теперь они были еще дальше от города.

Однако не все смогли отреагировать достаточно быстро. Будь то рев или простое замешательство, Стояк и Gallant замерзли.

Хотя Софии ни один из них не особо нравился, она не хотела, чтобы их убили.

Обезьяна внезапно свернула вправо, когда пространство вокруг нее искривилось. Она приземлилась в сотне ярдов от мальчиков.

Виста была рядом с Софией, и София видела, что она вспотела.

Мгновение спустя мальчики были рядом с ними.

Красные глаза обезьяны, казалось, светились яростью. Он повернулся, чтобы на мгновение взглянуть на них, и его лоб, казалось, нахмурился, когда он пытался понять, что происходит.

В конце концов, он уставился на них и выглядел так, словно собирался атаковать снова.

Мисс Милиция вздохнула и взяла на плечи ракету побольше.

"Мне очень жаль, мистер Хеберт", — сказала она.

Мгновение спустя ракета уже была в воздухе. Обезьяна злобно уставилась на них, когда попала ракета. Взрыв затмил все, что София слышала, а облако вокруг зверя было не менее ста пятидесяти футов в высоту. Даже с защитой ушей в ушах Софии звенело от звука взрыва.

На них сдуло пыль, хотя они были на расстоянии нескольких футбольных полей, и глаза Софии наполнились слезами. Ей потребовалось время, чтобы понять, что она видит что-то движущееся внутри облака.

Через мгновение облако рассеялось, и не осталось даже тела.

"Над нами!" — закричал мистер Хеберт.

На этот раз замерзла Виста. Обезьяна была почти прямо над ними, и ее пасть была открыта.

София увидела смерть в его лице и поняла, что все они мертвы.

Что-то большое и металлическое врезалось в монки сбоку, отбросив ее в сторону. Софии потребовалось мгновение, чтобы понять, что она видит.

Это был стройный серый гигантский робот со светящимися белыми глазами. Он был такого же роста, как обезьяна, но выглядел примитивно, немного похоже на оловянного дровосека с выдающейся челюстью.

"СУПЕРМАН!" — крикнул робот голосом Лита.

София нахмурилась.

"Это то, как выглядел Супермен? Когда он был роботом? "

Обезьяна зарычала на робота, а через мгновение она бросилась вперед, хватая гигантского железного робота перед собой и игнорируя все остальное.

"Он купил нам маленькую передышку", — сказал Оружейник. "Теперь мы должны воспользоваться этим"..

30. Бессмысленная работа.

Нагрудная пластина робота открылась, и огромный заряд энергии ударил гигантскую обезьяну в грудь, отбросив ее назад, даже когда появились пушки на щупальцах и начали стрелять обезьяне прямо в лицо.

Обезьяна взревела, ослепла, и энергия вырвалась из ее рта, испарив голову робота. Энергия продолжалась позади него, взрывая небольшой холм и оставляя глубокие выбоины в почве. Это не помешало роботу отогнать обезьяну; видимо, в голове у него не было ничего важного.

"Они слишком много двигаются, чтобы я мог приблизиться к Стояк", — сказала Виста, ее лицо скривилось от беспокойства. "Они наступят на него!"

Галант покачал головой. "Я никак не смогу ее успокоить, только когда она в разгаре драки. Если бы я смог сделать это до того, как Торговцы добрались до нее ...

София услышала позади них звук двигателя. Она обернулась и увидела мужчину в джипе, одетого в коричневые свободные брюки и пояс с нижней туникой. Костюм показался чем-то знакомым, хотя она не знала, где видела его раньше. Джип затормозил, и мужчина выпрыгнул из джипа.

"У тебя вышло?" — спросил отец Хеберта.

"Он закончил это прямо перед тем, как сесть в блок управления, — сказал мужчина. Он кивнул гигантскому роботу, который все еще сражался с обезьяной Хебертом. На нем была маска домино, но остальная часть его наряда казалась знакомой, как будто из какого-то фильма.

В руке он нес что-то похожее на комбинацию рукояти меча и фонарика.

"Я могу это сделать", — сказал отец Хеберта.

Другой покачал головой. "Вы сильнее, но это займет много времени, и мы установили, кто из нас лучше в этом".

Судя по всему, раньше они спарринговали. Софии потребовалось мгновение, чтобы осознать это, но теперь она узнала его. Это был тренер Хеберта, тот, кто оставил на ней все синяки.

Она сомневалась, что он сможет сделать это сейчас, не с учетом того, как робот безуспешно боролся с ней. Его энергетические взрывы казались более эффективными, несмотря на то, что его размер соответствовал обезьяне.

Отец Хеберта заколебался, затем кивнул. Очевидно, тренер Хеберта был лучшим бойцом, даже если он был физически сильнее.

"Иди, — сказал он.

Он повернулся к Виста. "Сможешь подвести его к ним поближе?"

Она взглянула на оружейника, который заколебался. Он внимательно посмотрел на двух мужчин, затем кивнул.

Космос искривился, и человек внезапно оказался слишком близко к ногам монстра и робота. Его рукоять засияла светом, и София услышала внезапное волнение от Висты.

Легкая сабля. У него был световой меч.

Теперь София узнала костюм; она должна была увидеть это раньше, хотя на самом деле она не смотрела много ботанических фильмов. Стояк, вероятно, мог бы сказать ей, из какого это фильма, но ее это не волновало.

Он потратил время на переодевание для этого? Конечно, если бы он ждал, когда сделают световой меч, у него могло быть время, и если бы он и его друг были ботаниками, которые, как она думала, они были, у него, возможно, уже был костюм.

Тем не менее, по мнению Софии, он почувствовал плохое послание о серьезности всего этого. Хеберт собирался быть тяжело ранен или убит, или, что еще хуже, она собиралась проснуться завтра утром и обнаружить весь свой город в пепле. В любом случае, это был печальный случай.

София пожалела, что у нее не было времени сказать родителям, чтобы они уходили; обезьяна убивала робота, и если другие их планы не оправдались, возможно, никто из них не переживет ночь.

Виста не осмелилась подвести дрессировщика Хеберта ближе, чем в сотне ярдов от высоких чудовищ, и он бежал к ним. Он уворачивался от падающих обломков, пока обезьяна разрывала робота на куски.

Он двигался как олимпийский чемпион, и София обнаружила, что затаила дыхание.

Достигнув их двоих, он позволил световому мечу умереть, засунув его за пояс. Софии потребовалось мгновение, чтобы осознать проблему; основание хвоста Хеберта находилось на высоте не менее двадцати футов над землей, и у него не было никакой возможности добраться до него.

"Помогите ему", — сказал Оружейник Висте.

Расстояние между человеком и хвостом внезапно исчезло, и ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что произошло.

Однако обезьяна наконец-то, казалось, заметила его, и она повернулась, бросив робота к нему, даже когда тот оторвал ему руку.

Вита тихонько вскрикнула и снова повернула пространство, возвращая мужчину к ним.

Он вспотел и оглянулся на разъяренного зверя, которое прыгало на роботе, превращая его в металлолом с каждым прыжком.

Прошло совсем немного времени, прежде чем обезьяна снова их заметила, и рано или поздно Виста совершит ошибку. Все, что для этого потребуется, — это слишком медленный момент, и все они воспламенится в том же огне, который разрушил Крюковолка.

София не хотела умирать, но даже более того, она не хотела умирать, прячась за Виста. Она была лучше, чем это, и мог быть по крайней мере один шанс, который не привел бы к гибели их всех.

"Отдай мне", — сказала она мужчине. Прежде чем он успел ответить, она схватила световой меч с его пояса.

Мгновение спустя она бежала через поле. Из них у нее был лучший шанс подобраться к обезьяне. В своей теневой форме она могла даже быть невосприимчивой к его взрыву, хотя тот факт, что электрические поля все еще действовали на нее, наводил на мысль, что лучше не надеяться.

Это было не из тех вещей, в которых вы хотели ошибаться.

Пространство вокруг нее искажалось, и в отличие от человека, который пытался притвориться джедаем, София была знакома с силами Висты.

Обезьяна подняла глаза от руин робота, и ее красные глаза встретились с ее глазами. Его лицо выглядело еще более разъяренным, и он открыл рот. Софии потребовалось мгновение, чтобы понять, что она не собиралась рычать.

Свет ослепил ее, но она внезапно оказалась не там, где была. Она была ближе.

Она прыгнула, уходя в тень, что позволило ей подпрыгнуть выше, чем она могла бы сделать в противном случае. Однако обезьяна внезапно оказалась не там, где она думала. Он повернулся к группе Висты и уже прыгнул к ним.

Виста уже меняла пространство, но обезьяна, очевидно, наблюдала; в тот момент, когда он приземлился в том месте, где они были, он бросился в их сторону.

До них это так и не дошло.

Бледная фигура врезалась в него со сверхзвуковым ударом, и он царапнул ее, даже когда она отбросила его назад, создав огромную брешь в земле.

Александрия!

Очевидно, Оружейник наконец сошел с ума и призвал большие пушки, хотя было два часа ночи.

Легенда была там, стреляя один за другим. Они ударили обезьяну, которая в ярости ревела.

Обезьяна взорвала Александрию, омывая ее тело светом, и когда это было сделано, она парила в лунном свете, теперь обнаженная и, казалось, равнодушная. Ее кожа была бледной в лунном свете, и она выглядела странно молодой, учитывая, сколько времени она занималась этим бизнесом. Она мелькнула вперед быстрее, чем София могла видеть, и обезьяна отшатнулась, упав на спину с глухим стуком, от которого задрожала земля.

Они даже не удосужились разбудить Эйдолона для этого, но два члена Триумвирата были достаточно впечатляющими. Обезьяна снова взревела.

Он рванулся вперед, разбив Александрию волосатым кулаком. Она была отброшена назад, ударившись о землю взрывом земли. Мгновение спустя она вышла из строя, невредимая, и теперь настала очередь обезьяны лететь обратно.

Бой был жестоким; Александрия врезалась в обезьяну снова и снова, достаточно сильно, чтобы София задалась вопросом, не была ли она проинформирована о том, что Хеберт не несет полной ответственности за ее действия. Она пыталась ее убить?

В свою очередь, обезьяна, казалось, все больше и больше расстраивалась из-за своей неспособности причинить ей боль. Если бы это было легкое, оно бы росло по экспоненте, но это была не его мощность.

У него была невысокая хитрость, но его интеллект не был близок к Хеберту. Хеберт нашел бы способ дать отпор или, по крайней мере, сбежать. Обезьяна ничего не понимала, кроме борьбы, поэтому она отчаянно продолжала атаковать, хотя ее явно превосходили.

Впечатляющим было то, что поединок длился столько же, сколько и длился. Известно, что Александрия снимала очень сильные накидки одним ударом, иногда щелчком пальца. Было ли это так долго, потому что она сдерживалась, или потому, что обезьяна была настолько сильной?

Однако драка длилась меньше двух минут; это было жестокое избиение двумя из трех сильнейших плащей в мире. Обезьяна была недостаточно быстрой; после первых ударов Александрия начала уворачиваться. Очевидно, это было больше из-за неудобства быть отброшенным назад, чем из-за того, что она действительно пострадала. Показал многолетний опыт борьбы с Губители между Legend и Александрией; они работали вместе как единое целое, один наносил удары, а другой выводил монстра из равновесия.

Это не было соревнованием. Конечники были умны, а обезьяна — нет. Александрия рванулась вперед, нанеся последний апперкот. Обезьяна повернулась, когда упала на землю, приземлившись лицом вперед. Его сильно избили.

София побежала вперед. Прежде чем Александрия или Легенда успели что-нибудь сделать, она включила световой меч и рванулась вперед, к хвосту.

Он оторвался, и какое-то время казалось, что что-то должно произойти. Через мгновение после этого Хеберт начала принимать обычную форму. Она перевернулась, и Софии пришлось увернуться, чтобы ее не раздавили.

На ее груди были ужасные ожоги; были ли они от "Мисс Милиция", от робота или от "Легенды", София не знала. Что она действительно знала, так это то, что у Хеберта были сломаны кости, и она чувствовала, как ее ребра двигались неестественным образом.

Она была обнажена, и когда другие подбежали к ней, София схватила ее плащ и накрыла ее. Она заслуживала лучшего, чем смотреть на нее с удивлением.

К счастью, сейчас он смотрел на Александрию.

"Нам нужно отвезти ее в больницу". она сказала. "СЕЙЧАС ЖЕ."

Александрия приземлялась рядом с Оружейником. Мужчина в костюме джедая снял свой плащ и протянул ей. Войдя в него без комментариев, она сказала: "Мне понадобится подведение итогов".

Он кивнул. "Если бы вы могли доставить ее к генералу Броктон-Бей, я позвоню в Новую волну. Нам будет о чем поговорить ".

Александрия кивнула. Мгновение спустя она забрала Хеберта у Софии, обняла, и они оба ушли.

Внезапно все стихло, единственный звук доносился из горящих складов на окраине города. София подумала, не позаботится ли о них кто-нибудь; скорее всего, все пожарные отсиживались в убежищах Губитель.

"Итак, мы выиграли, верно?" — спросил Стояк.

"Если моя дочь выживет", — сказал г-н Хеберт. Он выглядел задумчивым: "Если нет, то нет".

София внезапно осознала, что если она выживет, то станет еще сильнее. Насколько сильна она сейчас?

Вероятно, достаточно сильна, чтобы она могла легко убить Крюковолка в одиночку. Разумеется, ее не было рядом с Александрией, но и никого не было, но она все равно должна была быть одним из самых сильных нападающих во всем районе залива, если не самым сильным нападающим.

Легенда была приземлением.

Все в группе внезапно выпрямились. В этом человеке было что-то впечатляющее, даже в отличие от Александрии. Конечно, в обнаженном виде сложно произвести впечатление.

"Оружейник рассказал нам о способностях вашей дочери", — сказал он. "Нам бы очень хотелось, чтобы у нас было обсуждение о максимальном ее потенциальном росте".

"Значит, она может быть членом Триумвирата?" — спросил мистер Хеберт.

"Чтобы она могла превзойти нас", — сказал он. "Кто-то с такими способностями, как твоя дочь, не будет доволен сидеть на лаврах; в конечном итоге она будет продолжать искать все более и более серьезные проблемы. Разве не было бы лучше, если бы ее поддержала команда? "

Мистер Хеберт оглянулся на всех. "Это обсуждение лучше провести наедине. Что бы ни случилось, я не собираюсь принимать решение, не спросив свою дочь ".

"Нам сегодня повезло", — вмешался оружейник. — "Сколько невинных людей могло погибнуть? Сколько людей умерло, даже если они были преступниками? "

Скорее всего, их исчислялись сотнями, хотя София подозревала, что точное число никогда не будет найдено, потому что некоторые из жертв не оставили достаточно останков, чтобы наскрести их в совок.

Хотя она не питала сочувствия к членам Империи, она могла видеть, как правовая система может осуждать массовые убийства. Сама она покалечила всего несколько преступников, и система почти потеряла свое дерьмо.

Она сомневалась, что Хеберты могли позволить себе такого дорогого адвоката, который мог бы спасти ее от геноцида. Она могла видеть это осознание на лице отца Хеберта.

"Вы говорите, что хотите отправить Тейлора в палату?" — сказал мистер Хеберт опасным тоном. Очевидно, он не собирался позволять угрозе тюрьмы заставить его отступить.

"Есть юридический прецедент, — сказал Оружейник. Он взглянул на Софию, которая показала ему палец.

Она заплатит за это позже, но увидела в глазах мистера Хеберта проблеск веселья.

Почему она искала одобрения от человека, который обладал способностями и даже не выбрал выходить на улицу и сражаться в доброй битве? Даже Хеберт сделал больше, чем он; возможно, они сработали одновременно, но было так же возможно, что он сидел на своих силах в течение многих лет, растрачивая их.

И все же его одобрение, казалось, имело значение.

Меньше всего Софии хотелось верить в то, что она была одной из тех девочек, у которых были проблемы с отцом; она не испытывала к ним ничего, кроме презрения. Тот факт, что кто-то рос в трудном детстве, не давал ему права делать всевозможные нелепые решения.

Может быть, дело в том, что он, казалось, поддержал Эберта в его превращении в героя. Это было больше, чем у Софии от ее собственной семьи. Ее собственная мать, казалось, не одобряла того времени, которое она проводила с Подопечными.

Она должна была понять, что София ни в коем случае не собиралась в конечном итоге стать изящной маленькой студенткой колледжа, как она хотела.

"Я не уверен, что принуждать подростков к опасной работе — лучший способ получить мотивированных сотрудников", — сказал г-н Хеберт.

Внезапно Софии он понравился немного больше.

"Никто не говорит о том, что пресса кого-то объединяет, — сказал Легенд. "Мы просто хотим представить наши аргументы в пользу того, что мы можем предложить ... неограниченный бюджет на еду, лучших спарринг-партнеров, о которых можно только мечтать, ресурсы, которые другие люди не могли получить годами".

"Кажется, вы много знаете о нас", — сухо сказал мистер Хеберт.

"Вопреки тому, что говорят некоторые, Протекторат не является некомпетентным. Мы делаем домашнее задание ".

Легенд наклонился вперед и сказал: "Мы имели дело с членами вашей семьи в прошлом, мистер Хеберт". Мужчина отшатнулся и выглядел потрясенным.

Были ли в бизнесе героев другие Хеберты? Это было необычно; София думала, что "Новая волна" совершенно уникальна тем, что многие из них дали толчок. Отдельные триггеры второго поколения были относительно распространены, но целые семьи?

Конечно, учитывая тайные личности, вполне возможно, что половина накидок на восточном побережье принадлежала родственникам Эбертов.

Он продолжал, как будто ничего не произошло. "Эти предложения относятся не только к вашей дочери. Они относятся к вам, вашему другу и Тинкеру, который вас снабжал. Даже если некоторые из вас считают наши правила ограничительными, всегда есть возможность занять должность консультанта ".

Отец Хеберта нахмурился, и мужчина рядом с ним внезапно задумался.

"Мы должны пойти в больницу и убедиться, что с вашей дочерью все в порядке. Я подозреваю, что если она захочет уйти, никто в городе, кроме меня или Александрии, все равно не сможет ее остановить ".

Оружейник повернулся к остальным.

"По правилам Молодежной гвардии мы не можем заставить вас не спать, даже если завтра не школьный день. Я бы посоветовал вам прийти к буровой как можно раньше завтра утром. Нам потребуется подведение итогов и стратегическая сессия, на которой мы обсудим то, что мы сделали правильно, и стратегии решения аналогичных проблем в будущем ".

"Гм, никто не сказал мне, что гигантские обезьяны будут обычным делом на этой работе", — пошутил Стояк. На этот раз он казался почти серьезным. "Или я бы серьезно попросил больше зарплаты".

Он даже ничего не сделал за весь бой, снисходительно подумала София, кроме как спрятаться за ребенком. Виста провела всю борьбу, в то время как все остальные стояли с поднятыми вверх носами.

Она поколебалась, затем подошла к Висте, которая вздрогнула.

София положила руку ей на плечо и сказала: "Отличная работа, Сквирт".

Удивленное лицо Висты почти стоило того. София ушла. На этот раз она почти с нетерпением ждала утреннего подведения итогов. Все они совершили ошибки, и ей понравится рассверливание, которое они, вероятно, получат.

Она подняла хвост, который уменьшился до человеческих размеров. Может, ей удастся его набить или что-то в этом роде.

31. Случайно.

Я проснулся, пораженный и сбитый с толку.

Было внезапное ощущение падения, и я инстинктивно покачнулся вверх. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что я плыву.

"Так ты можешь летать", — сказал голос рядом со мной.

Я оглянулся и замер. Александрия сидела рядом со мной, задумчиво глядя на меня.

Александрия ... здесь. Часть меня хотела сжаться, но другая часть хотела съежиться. Если Александрия была здесь, это значило, что дела пошли плохо.

Подождите, что?

Я посмотрел вниз и плыл над обломками кровати. Похоже, в него попала бомба.

"Тебе сейчас небезопасно находиться рядом с другими людьми", — мягко сказала Александрия. "Пока ты не привыкнешь к своей новой силе. Было бы неловко случайно оторвать кому-нибудь руку ".

"Я ... сделал это намеренно?" Я спросил. Последнее, что я запомнил, это то, что я увидел луну и почувствовал силу, наполняющую мое тело.

"Я подозреваю, что в будущем у вас не будет особых проблем с Империей", — сказала Александрия, слегка подергивая губу.

"Что случилось?"

"Вчера вечером вы подтвердили нам кое-что, — сказала Александрия. "Несколько вещей, которые считались слухами или невероятными. Вы знали, что у вас есть родственники в Китае? "

"Что?"

"У них есть сверхсекретная программа разведения, в которой они продолжают пытаться разводить таких, как вы, но они продолжают умирать по какой-то причине или восстать против системы. У нас был ... неприятный опыт с ними в прошлом. "

Есть другие?" Я спросил.

"Не так много, и CUI предпочитает хранить их в секрете. У нас, конечно, есть агенты, и мы знаем больше, чем они думают.

Я долго молчал. Таким образом, у них не было доступа к кому-либо еще, как я, без сотрудничества с общеизвестным отказом от сотрудничества CUI.

"Я ... превратился в обезьяну?"

"Технически обезьяна", — сказала она. "У обезьян нет хвостов".

Я нахмурился и заставил себя подойти к разбитой кровати. "Это я сделал?"

"Они не делают кровати, предназначенные для людей нашего класса прочности", — сказала Александрия. "По крайней мере, не в этой больнице".

Приземлившись, я сделал полшага вперед и внезапно почувствовал, что стреляю в потолок.

Рука на моем плече остановила меня и заставила упасть на пол с железной хваткой. "Скорее всего, ты в триста раз сильнее, чем был вчера, а может, и больше", — сказала она. "Тебе нужно быть осторожным".

Я глубоко вздохнул и успокоился.

"Сколько людей погибло?"

Она оценивающе посмотрела на меня. Наконец, она сказала: "Мы не знаем. Останков осталось немного, и мы не знаем, сколько из них сбежало ".

"Тогда оценка?"

"Более трехсот", — сказала она. "Включая большую часть имперских накидок, а также Визгун и Скидмарк торговцев".

Папа предупреждал меня о Луне, но я не думал, что с этим мне когда-нибудь придется иметь дело. В конце концов, у меня не было хвоста. Я потянулся за собой, чтобы пощупать, и почти развернулся, прежде чем меня снова поддержала Александрия.

Быстрая проверка показала, что я был милостиво свободен от хвоста.

"Он был удален", — сказала Александрия. "Для безопасности всех".

Я мрачно кивнул. Папа был прав. Полная луна была проклятием для нашего вида. Я убил больше людей, чем за все мои классы в школе вместе взятые. Было потрясающе думать, что я стал массовым убийцей.

Даже если некоторые из них этого заслужили.

"Я убивал невинных?" Я задержал дыхание. Это был вопрос, который имел большее значение, чем любой другой. Если бы я убил много невинных, возможно, Александрия была здесь, чтобы проводить меня в Птичью клетку.

"Нет. Усилиями Протектората, Стражей и Технаря, у которого по какой-то причине была копия Железного Гиганта под рукой, вы сожгли только двенадцать складов и четырнадцать заброшенных зданий ".

Некоторое время я смотрел на нее. "Я не думаю, что мое пособие покроет это".

"Есть альтернативы", — сказала она. "Среди них — присоединение к команде, у которой есть ресурсы для покрытия этих затрат. Оценка ущерба еще не сделана, и я полностью ожидаю, что владельцы попытаются завысить стоимость своей собственности. Вероятно, это несколько десятков миллионов ".

Я взглянул на кровать, гадая, сколько она стоит.

Александрия поймала мой взгляд. "Оптовая цена такой кровати составляет около семи тысяч долларов. Больница, скорее всего, будет взимать плату намного проще, потому что они могут.

С каждой секундой я чувствовал себя еще более несчастным.

"Разве не дешевле было бы просто избавиться от меня?" Я спросил. Я боялся пошевелиться, чтобы не сломать что-нибудь еще.

"Не тогда, когда у тебя такой сильный потенциал", — сказала Александрия. Она наклонилась вперед. "Вы знаете, как часто Кейпс, у которого есть потенциал стать таким же сильным, как я? Никогда."

"Я не настолько силен".

"Не сейчас", — сказала она. "Но ты мог бы быть. Это часть того, что мы предлагаем. Я был бы счастлив обучить вас и предоставить других партнеров, которые достаточно круты, чтобы вам не пришлось беспокоиться о том, чтобы их сокрушить, как вы это сделаете со своим нынешним тренером ".

Раньше мне в голову не приходило. Если бы я был действительно таким сильным, я бы больше не мог тренироваться с Гарретом, пока не научился контролировать себя.

"Протекторат имеет доступ к лучшим поварам и неограниченный бюджет на питание", — сказала она. "И у нас есть возможность сделать так, чтобы что-то происходило и в вашей личной жизни".

"Как вытащить меня из школы, в которой я учусь?"

"Я разговаривала с вашей одноклассницей мисс Хесс", — сказала Александрия. "И ясно, что оставлять тебя там, где ты находишься, вероятно, небезопасно".

Интересно, думала ли она, что я внезапно пойду к Кэрри, когда Эмма что-нибудь скажет в следующий раз. Или, может быть, она думала, что люди разорвутся на мешки с мясом, если я их коснусь.

Учитывая то, что я сделал с больничной койкой, это могло быть действительно вероятно, хотя я не представлял, чем Аркадия станет лучше.

"Все знают, кто я?"

"Фотографии, которые мы получили из Интернета, недостаточно четкие, чтобы разобрать ваше лицо", — сказала Александрия. "Но возможно, что в аудитории были одноклассники, которые узнали вас. Некоторые из них могли даже выжить ".

Так что я мог убить людей, которых знал. С каждой минутой мне становилось все хуже и хуже.

"Мисс Хесс была необычайно открыта в своей роли, усложнившей вашу школьную жизнь. Если хотите, мы можем перевести ее в менее приятное место ".

Я покачал головой. "Она никогда не была той, кто наносил наибольший ущерб; в основном это были толчки и толчки. Это Эмма превратила мою жизнь в ад.

"Мы можем решить эту проблему", — сказала она.

"Что, убить ее?" — недоверчиво спросил я.

Она покачала головой. "Дайте ее отцу прибыльное положение в другом городе, и вдруг она перестанет быть проблемой".

"Это слишком похоже на награду", — сказал я, нахмурившись. "Может быть, если бы я мог поехать в Аркадию".

"Подобные вещи устраивались в прошлом", — сказала она. "Когда у нас есть причина для этого".

"Если я присоединюсь к палате", — категорично сказал я. "Разве это не идет в основном из-за PR-функций и имитации патрулирования, в основном, в самых безопасных частях города?"

"Если бы Молодежная гвардия добилась своего, это было бы правдой", — сказала Александрия. "Но было бы напрасной тратой вашего потенциала — заставлять вас так стоять на три года".

"Так что вы предлагаете?" Я спросил.

"Должность в палатах", — сказала она. "Но также шанс сделать то, что имеет значение. Из того, что мы слышали из экспериментов CUI, недостаточно просто пытать кого-то, если он знает, что вы не собираетесь его убивать; они должны подвергаться реальной опасности ".

"Иначе ты бы продолжал бить меня, пока я не стал таким же сильным, как ты", — сказал я.

"Еще раз десять проделали бы это", — сказала она. Она выглядела немного смущенной. "Конечно, мы бы не стали этого делать без вашего разрешения".

Я посмотрел вниз. "Прошлая ночь была не из приятных".

"Вы говорите мне, что вы бы не прошли через это снова, если бы это означало, что вы могли бы стать действительно великими?"

Я долго молчал, прежде чем вздохнул. "Нет. Я бы, наверное, стал.

Она кивнула. "Это означает, что если вы присоединитесь к нам, мы снова и снова будем подвергать вас опасности. С вами будет работать команда, но иногда что-то идет не так ".

"Вы говорите, что мне не следует присоединяться?"

"Вы бы присоединились, если бы подумали, что я лгу о чем-то вроде этого?"

Я покачал головой. По крайней мере, до сих пор она говорила так, будто была честна, но она делала это уже давно, а мне было всего четырнадцать. Выяснять, лжет ли кто-то, не входило в мои навыки.

"Так что объединение с вами избавит меня от многих проблем, но создаст новые".

"За все приходится платить", — сказала она, пожимая плечами. "Например, что произойдет, если вы решите неприсоединиться к нам?"

Планировали ли они обвинить меня в тех трех сотнях смертей? Я чувствовал хватку Александрии и знал, что у меня не будет никаких шансов противостоять ей. Может, они просто планировали подать в суд на меня и папу за эти склады, вымогая нашу зарплату и заставляя нас подчиняться голодом.

Я бы стал злодеем, прежде чем позволю этому случиться.

"Ты мне угрожаешь?" Я спросил. Я попытался оторваться от нее, но ее хватка была железной.

"Нисколько. Но представьте, что у вас нет противников, которые могут бросить вам вызов ", — сказала она. "Ваше развитие выйдет на плато, а затем остановится. Вы никогда не будете достаточно сильны, чтобы противостоять Смертоносному, не говоря уже о ... реализовать свой собственный потенциал. Здесь вы будете застаиваться, всегда зная, что могли бы что-то изменить ".

Она отпустила меня, и я чуть не отшатнулся, прежде чем заставил себя взлететь в воздух. Так было легче держать себя в руках.

"Может, я достаточно силен", — обиженно сказал я.

" Я"мнедостаточно сильна, — сказала Александрия. "Я не мог остановить сибиряка. Я не могу остановить Левиафана, Бегемота или Симурга. Все, что я могу сделать, это замедлить их. У вас же, с другой стороны, может быть шанс когда-нибудь победить их всех. Я хочу увидеть, как ты доберешься туда ".

"Это потребует невообразимой силы", — сказал я. "Почему вы доверили четырнадцатилетней девушке такую ??силу?"

"Я была всего на пару лет старше вас, когда проявились мои силы", — сказала Александрия. "Мне пришлось быстро научиться, и я уверен, что ты тоже сможешь".

"Я не смогу принимать никаких решений, пока не поговорю с папой", — сказал я. "И мне понадобится помощь, чтобы привыкнуть к этому".

"Желательно где-нибудь, где мебель не такая уж и дорогая?" она спросила. Впервые на ее лице появилась искренняя улыбка. "Думаю, я могу помочь тебе с этим".

Вытащить меня из больницы оказалось не так сложно, как я опасался. Солнце еще не взошло, и Александрия просто заставила меня выплыть в коридор, мои ноги были в нескольких дюймах от пола. Она держала меня за руку, чтобы поддержать меня.

Я был в больничном халате; видимо, превращение в гигантскую обезьяну сильно повлияло на мою одежду, не то чтобы у меня осталось много одежды после туманного плаща, и кто бы это ни был внутри его облака, со мной покончено.

Было унизительно, что Александрия помогала мне одевать. У настоящих паралюдей таких проблем не было. Они инстинктивно понимали свои силы, даже если не всегда знали все возможные применения.

Так что я плыла по коридору в розовой спортивной одежде и без обуви. Я бы не выбрала этот цвет, но он был намного лучше, чем когда моя задница болталась на ветру. Мне тоже подарили маску домино, хотя на самом деле эти вещи почти ничего не прикрывали. Они были скорее вежливой выдумкой, чем чем-либо еще.

Никого не было, кроме медсестер в медпункте. Они тщательно не смотрели на нас обоих. Я не был уверен, было ли это потому, что их предупредила Александрия, или просто потому что этобыла Александрия.

Она осторожно провела меня через несколько дверей, пока мы не достигли лестницы, ведущей на крышу. Я поплыл с ней, и в конце концов мы оказались на крыше.

"Ваш отец предупреждал меня, что это может быть так, хотя большинство паралюдей обладают инстинктивным знанием того, как использовать свои силы. Из всего есть исключения, — сказала она, внимательно наблюдая за мной.

У меня не было возможности узнать, сколько папа рассказывал им о нашем происхождении и наших силах, поэтому я пожал плечами.

Через мгновение мы были в небе.

Полет был всем, о чем я думал. Я был очарован и поражен.

Я был удивлен, когда Александрия привела меня к знакомой свалке. Что Протекторат знал о моей истории?

"Протекторат купил эту землю", — сказала она. "Что дает нам законное право наблюдать за мастерами, которые пытаются прийти сюда и украсть детали".

Протекторат любил все контролировать. Это была самая большая жалоба Лита; Я подозревал, что он был бы совершенно счастлив работать с ними, если бы не был уверен, что они будут связывать его бюрократией каждый раз, когда он решит сделать новое изобретение ... или видео.

В Александрии обереги казались мне единственным реальным вариантом, но чем я пожертвую, заключив сделку? Что бы они попросили меня сделать, чего я бы не хотел делать?

По словам Софии, протекторат активно препятствовал использованию накидок. Насколько это было просто ее собственной обидой, а какая — точной? Из того, что я слышал, Призрачный Сталкеримел историю жестокости с преступниками. Хотя у меня не было записи намного лучше, мои атаки были случайными.

У меня не было ощущения, что они собирались положить меня на полку, как обычные палаты; если бы они хотели получить от меня свою ценность, им нужно было бы продолжать тренировать меня и бороться.

Когда мы приземлились, я положил руку на разбитую машину, и она соскользнула на десять футов в сторону. Я поморщился. Это будет нелегко.

Самосвал, над перемещением которого я работал, стоял там. У меня никогда не было возможности сдвинуть его с места, как бы я ни старался. Гаррет пошутил насчет того, чтобы втыкать в землю шипы.

Я подошел к самосвалу, протянул руку и попытался поднять его. Бампер развалился у меня в руках. Я нахмурился. Может быть, есть способ использовать Ки для поддержки веса.

Нахмурившись, я собрал свои силы и сосредоточился на грузовике передо мной. Я сосредоточился на укреплении рамы, а затем протянул руку и поднял ее.

Казалось, что он весил десять фунтов.

Александрия уставилась на меня. "Я не смог бы этого сделать, не смяв все это".

"Вам просто нужно знать, как использовать свою жизненную энергию", — сказал я небрежно. Я переложил все это в правую руку, небрежно придерживая за острие. Я наслаждался выражением ее глаз.

"Жизненная энергия ... верно", — сказала она. "Мы здесь не для тестирования мощности. Мы здесь, чтобы обеспечить вам достаточную безопасность, чтобы вы случайно не убили людей ... снова ".

На мгновение мне показалось, что она говорила о прошлой ночи с обезьяной, но потом я понял, что она говорила раньше; событие, которое в первую очередь заставило Империю напасть на меня.

"Хорошо, — сказал я. Я случайно уронил самосвал, и он упал на меня. Я пожал плечами.

"Мы собираемся начать с малого и продвигаться вверх, пока вы не почувствуете себя в безопасности при общении с людьми".

"Зачем ты собираешься со мной так стараться?" Я спросил.

Она заколебалась. "Я борюсь с Губители почти тридцать лет и видел, как погибло больше друзей, чем я могу сосчитать. Я устал постоянно проигрывать. Хороший день — это тот день, когда умирают только двадцать пять процентов участвующих накидок и всего несколько тысяч мирных жителей ".

Я смотрел на нее. Я не понимал, что цифры были такими очевидными.

"Если есть хотя бы малейший шанс, что ты станешь сильнее меня, что ты наконец сможешь положить конец хотя бы одному из Смертельных ударов, то ни денег, ни времени не будет слишком много. Возможно, ваша сила не будет расти в геометрической прогрессии, и вы выровняетесь намного ниже моего уровня. В таком случае у нас будет еще один прочный плащ для борьбы. Но если ты можешь быть большим ... это почти всего стоит ".

Впервые она казалась почти страстной в том, что говорила.

Некоторое время она молчала. "Есть вещи, о которых мы не говорим, потому что это может вызвать у людей панику и еще больше усугубить ситуацию. Наши лучшие мыслители верят, что если что-то не изменится, конец света наступит через тридцать лет. "

"В ближайшее время?" — слабо спросил я. Мне казалось, что она только что ударила меня кулаком в живот.

"Самое позднее", — сказала она. "Это могло быть уже восемь, а то и раньше. Предвидение — неточная наука. Вы можете понять, почему мы отчаянно нуждаемся в чем-либо, что могло бы изменить эти цифры. Убейте одного Губитель, и все может измениться. Ничего не может измениться. Мы не узнаем, пока это не произойдет ".

"Сколько времени у меня до следующего приступа?" — оцепенело спросил я.

"У нас нет планов задержать вас в следующем нападении", — сказала она. "Симург хотела бы убить нашу единственную надежду на то, что что-то изменится, прежде чем она будет готова, а это значит, что мы хотим держать вас как можно дальше от нее".

"А два других?"

"Есть теории, что она могла контролировать других. Это спорно, и не все согласны, но это возможно. Мы хотим, чтобы вы были настолько сильны, насколько это возможно, прежде чем столкнетесь с Губитель, потому что они, скорее всего, будут нацелены именно на вас ".

"Так как мне туда добраться?" Я спросил. "Как я могу вовремя набраться сил, чтобы что-то изменить".

"У нас есть план", — сказала Александрия. "И это начинается с того, что вы учитесь ходить в мире папиросной бумаги, потому что для людей с нашим уровнем власти это то, что обычные люди".

Я посмотрел на нее, затем вздохнул.

"Итак, мы собираемся начать с малого, — сказала она. Она протянула мне гаечный ключ. Я схватил его и раздавил ".

Правильно. Я бы не хотел случайно так поступить с папой. Я бы даже не хотел так поступать с Эммой ... все равно случайно.

32. Подопечные.

"Итак, вы уже знаете, как будет называться ваш мыс?"

Майкл Кенник был молодым человеком. Он был одет в костюм за тысячу долларов, что заставило меня задуматься, не слишком ли он старался. Очевидно, для Уордса в этом районе было традиционно встречаться с кем-то по имени Гленн Чемберс, но ему делали операцию на колене.

В любом случае, наверное, лучше было бы найти менее опытного человека; У меня было больше шансов получить то, что я хотел. Я слышал ужасные истории от Софии о том, во что ее пытались втянуть, и я не собирался допустить, чтобы это случилось со мной.

Глядя на предложенные ими имена, большинство из них были совершенно неуместными.

"Запуск?" — спросила я, листая имена.

"Это от японского языка к обеду, учитывая твои пристрастия к еде. Это также ссылка на вашу способность летать ".

"Вы можете также называть меня булимическим бандитом", — сказал я. "Меня не тошнит ... ну, за исключением того одного раза в Pace Taco, но они были отключены три раза из-за нарушения норм здоровья".

"Ты знал это и ел там?"

"У них было три тако за доллар!" — сказал я и поморщился. "Я думаю, это плохой сигнал девушкам".

Я пролистал несколько других имен. "Я пытаюсь оставить все эти обезьяны позади. Я ни за что не пойду с Королевой обезьян. "

Было несколько названий боевых искусств, но я не знал достаточно, чтобы знать, хороши они или нет.

"Экспонента неплохая, — сказал я наконец, — но я думаю, что сделаю свой выбор".

"А что было бы?"

"Люди продолжают говорить, что я буду следующей Александрией", — сказал я. "И мое имя должно отражать это".

"Фивы?" он спросил.

Я покачал головой. "Спарта. Спартанцы были одними из величайших воинов древнего мира. Они бросили своих детей волкам, и это только сделало их сильнее ".

Он поморщился. "Это кажется немного на носу".

Я видел видео боя, когда был обезьяной. Несмотря на крики Молодежной гвардии, большую часть боевых действий вели дети. Они, не колеблясь, бросили детей на обезьяну, способную кинуть здание.

"Хотя это уместно".

Он нахмурился. "Александрия — египетский город".

"Разве у накидок не традиционно греческие имена?" Я спросил.

"Это обычное дело. Я бы не подумал, что вы хотите что-то общее для своего имени.

"Как меня зовут, значения не имеет, — сказал я. "Они могут называть меня Принцессой Радуги, и если я убью Смертоносного, у них будет срок полномочий. Если я не сделаю ничего впечатляющего, лучшее имя в мире не будет иметь значения ".

"Восприятие имеет значение, — сказал он. "Когда ты не ссоришься. Большинство накидок используют свою личность как способ вызвать эмоцию; уважение, страх, обожание. Вопрос в том, что вы пытаетесь вызвать в людях ".

"Люди будут бояться меня, когда поймут, что я могу сделать", — сказал я. "Я ничего не могу с этим поделать. Они будут уважать меня, если я сделаю что-нибудь достойное уважения; иначе они этого не сделают. Что до обожания? Если люди любят меня только потому, что я могущественен, тогда это не настоящая любовь ".

"Что же вам тогда нужно?" он спросил.

"Я хочу драться", — сказал я. "Я хочу сделать мир местом, в котором стоит жить. Я хочу внести свой вклад."

Некоторое время он смотрел на меня, затем вздохнул. "Так ты хочешь что-нибудь в греческом стиле в костюме?"

Я покачал головой. "Я в порядке с моим Gi, как есть; Я бы не прочь сделать это в черном цвете. Shadowstalker постоянно повторяет, что я выгляжу так, будто только что вырвался из тюрьмы.

"Значит, в китайском костюме у тебя будет греческое имя?"

"Это имеет значение?" Я спросил. "Кто сказал, что все это должно иметь смысл?"

"Люди собираются комментировать". — медленно сказал он.

"И меня волнует, почему?" Я спросил. "Вы ведь слышали старую шутку? Где сидит восьмисотфунтовая горилла?

Он вздохнул. "Куда бы он ни захотел".

"Большинство Палат — пони пиара", — сказал я. "Значит, они должны быть фотогеничными. В конце концов, вы должны продать товар ".

Я колебался. "Получу ли я долю от продаж товаров?"

"Это не мой отдел", — мягко сказал он.

Это означало, что ответ был отрицательным. Что ж, я, вероятно, все равно получу зарплату едой, и если мне не понравится сделка, я всегда могу уйти.

"В любом случае мы можем поговорить о маске", — сказал я. "Поскольку они хотят, чтобы я ушел как можно дальше от всего этого Гуда".

Скорее всего, они пытались восстановить свой имидж и не нуждались во мне, чтобы возбуждать людей. Для меня это не имело такого большого значения, как они думали. Я нашел Александрию и Легенду действительно разумными людьми, но Оружейник и Пиггот казались настоящими задницами.

Наверное, так было в каждой организации; несколько плохих яблок, все портящих, или, может быть, несколько хороших яблок из плохой партии. Придется посмотреть, что из чего.

"У меня есть несколько идей", — сказал он. "Маска домино — это вежливая выдумка; вам нужно что-то более скрытное ".

"Может, полумаска?" Я спросил. "Оставить распущенные волосы, но закрыть щеки и верхнюю часть лица?"

Он начал рисовать. "Что-то вроде этого?"

Я кивнул.

"Важно, чтобы рот оставался видимым", — сказал он. "При всем том, что вам наплевать на то, что думают люди, если вы общительны, они будут лучше сотрудничать с вами. Это упростит расследование. Вы не можете себе представить, что они будут продолжать указывать вам на цели, чтобы ударить? "

"Разве я не могу?" Я спросил. "Это в значительной степени то, на что я подписался. Сомневаюсь, что буду очень хорошим детективом, но драться — это то, для чего я рожден ".

Буквально, хотя ему и не нужно было этого знать.

Он нахмурился. "Подопечные — это не дети-солдаты".

Я ухмыльнулся ему. "Мне четырнадцать. Я не идиот. Просто потому, что вы называете это как-то иначе, это не значит, что это неправда ".

"И ты в порядке?"

"Я сильно бьюсь по вещам, — сказал я. "Чем еще я буду заниматься в своей жизни ... работать в строительной компании? Моя природа заставляет меня хотеть делать то, что хочет от меня Протекторат, за исключением того, что это законно и мне платят ".

Некоторое время он смотрел на меня, а затем сказал: "Может, мы вернемся к вопросу о масках".

Я улыбнулся ему.

В отличие от остальных Стражей, я здесь не для того, чтобы стоять и красиво выглядеть. Я был здесь не для того, чтобы заниматься политикой или делать что-нибудь, кроме одного.

Из-за этого я сомневался, что Александрия или другие очень заботятся о моем выборе костюма. В конце концов, они позволили Часовщику добиться своего, а его имя было идиотским.

Сеанс закончился через тридцать минут. Я все еще не был уверен в шлеме, на который он меня уговорил; Хотя это правда, что он скроет мои черты лица и снизит вероятность того, что меня узнают, он также закроет мои волосы, единственную мою хорошую черту.

То, что он посоветовал вставить внутрь, убедило меня. Связь, возможно, другая информация; добавленное к моему чувству ки, это дало бы мне реальное преимущество.

Тем не менее, надеюсь, это не выглядело глупо. Я сомневался, что это продлится в любом случае в настоящих битвах; в конце концов, одежды Александрии не было во время нашей битвы, даже если она размыла всю наготу на видео, которые они мне дали, и ее лицо.

"Куда дальше?" — спросила я мисс Милицию, пока мы поднимались на лифте. На мне была маска домино из вежливой выдумки, что меня никто не узнает. Роли мертвых еще не были составлены для Империи, так что вполне возможно, что там остались какие-то накидки.

Если бы это было так, я бы не позволил им угрожать моему отцу, если бы они даже не знали, кто я такой; в конце концов, увидеть лицо обычного никого — не то же самое, что знать, кто они такие.

"Мы знакомим вас с палатами", — сказала она. Она была немного чопорной с тех пор, как я встретил ее сегодня утром. Это резко контрастировало с "Александрией" и "Легендой", которые, казалось, были в восторге от меня на борту.

Надеюсь, мой прием в Подопечные будет лучше.

Когда лифт остановился, вспыхнул свет.

Некоторое время я смотрел на нее. "У меня такое впечатление, что я тебе не нравлюсь".

Ее рука сжала нож в ее руке. Я оставался расслабленным.

В пределах лифта вряд ли она могла бы использовать против меня что-нибудь, что могло бы причинить мне слишком много боли. Я мог видеть осознание этого в ее выражении лица, и мне было интересно, было ли это частью ее нервозности вокруг меня. Скорее всего, она привыкла быть одним из самых влиятельных людей в комнате.

"Я вас не знаю, — сказала она. Некоторое время она молчала. "Я тоже не одобряю то, что они для тебя запланировали. Я был ребенком-солдатом, и вы, возможно, еще не понимаете, что это значит, но есть цена, которую вы заплатите позже ".

"За раскрытие моего потенциала?" Я спросил. Я улыбнулся ей. "Я бы сделал это, даже если бы мне никто не платил. По крайней мере, вы признаете, что это на самом деле ... пиарщик был шокирован, когда я поднял эту идею. "

Некоторое время она смотрела на меня, затем вздохнула. "Если у вас есть вопросы, моя дверь всегда открыта".

"В моей жизни есть люди, которые в моем углу", — сказал я. "Но чем больше, тем лучше".

Раздался звонок, и дверь открылась.

Они были там, молча стояли и смотрели.

Я узнал большинство из них, хотя они носили маски домино вместо своих обычных масок.

Виста была там дольше всех, и, судя по тому, что я видел, она была самым ценным игроком против моего обезьяньего альтер-эго. Были, вероятно, способы обойти ее способности; Я все еще разрабатывал планы, как с этим справиться, не то чтобы я когда-либо планировал атаковать Варды.

Эгида не была в моей весовой категории. Как зверь, он едва смог бы выстоять, пока меня не схватила Империя. Теперь он был ничтожеством.

Я мало что знал о Галланте; Элит подумал, что он может быть каким-то мастером, что делало его опасным для меня. Он ничего не сделал с обезьяной, хотя было ли это потому, что он не мог, или потому, что он был слишком напуган, я не мог сказать. Это означало, что я недостаточно знал о нем, чтобы судить, а это означало, что мне нужно было с ним проявлять осторожность.

Стояк был идиотом, но его власть была высшей лиги. Я не хотел позволять ему приближаться ко мне.

Был новый технарь; Я не мог вспомнить его имени, но, как и все мастерицы, он заслуживал небольшого уважения. Они имели тенденцию придумывать неожиданные способности, когда это было наиболее неудобно.

Призрачный Сталкерприслонился к углу. Она подняла руку, как бы желая помахать рукой, но передумала.

"Это ваш новый товарищ по команде", — сказала мисс Милиция. "Ее имя будет Спарта".

Все смотрели на меня, как будто у меня была вторая голова. Никто ничего не сказал, и никто не подошел ко мне, чтобы представиться.

"Я слышал слух, что если ты ее достаточно разозлишь, у нее снова отрастет хвост", — протянул Тень Сталкер из-за угла. "И в следующий раз он будет вдвое сильнее. Наверное, неплохо сыграть вежливо ".

Галлант нахмурился, затем шагнул вперед и протянул руку. "Прости ... мы не ждали тебя так рано".

"Перед тем, как вы сюда приехали, они просто подшучивали", — сказала София. Она ухмыльнулась.

Он посмотрел на нее, затем снова посмотрел на меня. "На самом деле никто не говорил о том, как вы собираетесь вписаться в команду".

"Думаю, это обычный способ", — сказал я. "За исключением того, что меня, вероятно, время от времени будут вызывать на специальные задания".

Я пожал ему руку, и он вздрогнул, хотя я старался не сломать его кости.

"Было бы хорошо, если бы в команде была еще одна девушка", — слабо сказала Виста. Она смотрела на меня, как будто я собирался начать трансформировать эту самую секунду и начать громить базу.

Остальные ничего не сказали.

"Итак ... это было довольно интенсивно прошлой ночью", — осторожно сказал Часовщик. "Это обычное дело для вас?"

"Это просто во время полнолуния", — сказал я. "Как оборотень, с большим количеством энергетических взрывов. И я в порядке, пока у меня нет хвоста ".

Я ожидал, что хоть кто-то из парней взглянет на мою задницу; никто из них даже не дернулся. Больше никто ничего не сказал, и тишина растянулась неловко.

"Так вы проходили силовые испытания?" — спросил Галант.

"Некоторое неформальное тестирование с Александрией", — сказал я. "Я не думаю, что у них здесь есть машина, достаточно мощная, чтобы проверить мою силу или мои энергетические взрывы. Теперь я могу летать, и это действительно круто, но никто не знает, насколько я крутой, пока они не начнут стрелять в меня и не увидят, когда я истечу кровью ".

"Это не то, как они это проверяют!" — потрясенно сказал Галант.

"А как еще они собираются выяснить, что я могу выдержать?" Я спросил.

Все смотрели на меня так, будто я только что сказал им, что мой папа регулярно меня бил. Какое обучение они давали этим детям?

"Они, вероятно, заставят мисс Милицию сделать это", — сказал я. "Пусть Панацея будет наготове на случай, если она проделает дыру в моей грудной клетке. Стоит их подняться, пока не станет сильно больно.

"Это ничто по сравнению с тем, что с ней сделала Империя", — тихо сказала София. "И, по крайней мере, на этот раз она согласится на это".

"Мы здесь не так поступаем!" — сказала Виста. Она нахмурилась. "То, что ты становишься сильнее, когда люди причиняют тебе боль, не дает никому права продолжать причинять тебе боль".

Я хлопнул мисс Милицию по плечу, и она вздрогнула.

"Разве не лучше, чтобы это сделал друг, а не враг?" Я спросил. "Рано или поздно я столкнусь с Лунгом и Девятой бойней, и чем я сильнее, тем лучше".

Все ахнули при упоминании Девяти, и Стояк фактически отступил.

"Мы не встречаемся с Девяткой", — твердо заявила Виста. "Или легкое".

"То, что случилось с Империей, оставит вакуум власти", — сказал я. "Люди захотят захватить власть. Рано или поздно я буду драться с Лунгом. Они Ли, наверное, тоже, хотя я сомневаюсь, что он подвергнется большой опасности.

"Не будьте слишком самоуверенными, — сказал Галлант. "Лунг захватил весь протекторат, а он все еще стоит. Он сражался с Левиафаном и все еще здесь ".

"Он не захватил весь протекторат", — сказал я. "Я только что присоединился".

"Вау", — сказала Виста. "Я думал, что Shadowstalker сошел с ума".

"Вы все видели, что она сделала для меня", — сказал Страж Теней из-за угла. "И я ей даже не очень нравлюсь. Вы когда-нибудь думали, что она сделает для товарища по команде, который ей действительно нравится? "

Группа замолчала.

Shadowstalker вздохнул и оттолкнулся от стены.

"Ребята, вы идиоты", — сказала она. "Вы думаете, что никто из нас не представляет опасности? Виста могла поднять любого из нас на тысячу футов и уронить. Иджис может сломать нам кости. Стояк мог бы ... дать нам тайм-аут, я думаю. Галантность могла нас немного расстроить. Хорошо, некоторые из нас более опасны, чем другие. Это не значит, что никто из нас не мог взять в руки пистолет и сходить с ума от него ".

— Ловчий Теней ... — предупредительным тоном сказала мисс Милиция.

"Мы этого не делаем, потому что мы не такие. Я не люблю большинство из вас, но я никому не стрелял из арбалета в спину, потому что я знаю, что в глубине души вы все по крайней мере хотите попытаться стать героем. Он ... Спарта здесь на самом деле лучше, чем я, и ты обращаешься с ней так, как будто она собирается напасть на тебя, как только ты отвернешься.

Все беспокойно поерзал.

"Судя по всем отчетам, она сейчас в пять раз сильнее обезьяны", — сказала София. "И намного умнее. Это означает, что она, вероятно, могла бы убить всех в этой комнате, не вспотев. Но тот, кто позволил бы себя пытать, вместо того, чтобы увидеть, как это случилось с врагом, никогда бы этого не сделал ".

Чем больше София пыталась помочь, тем тревожнее казалось всем. Постоянное напоминание им о том, что я мог убить их всех недавно, не давало мне никакой лояльности. У меня было больше убитых, чем у большинства из них, друзей и знакомых, и я мог видеть это по их глазам.

Не могу сказать, что это не больно. Тем не менее, на самом деле я здесь не для того, чтобы подружиться. Я был здесь, чтобы изменить ситуацию. Я даже не был уверен, что все равно буду проводить здесь много времени. Хотя было бы неплохо подружиться.

София нахмурилась. "Она сделала для меня гораздо больше, чем просто пулю. Если ты неуважешь ее, у нас возникнут проблемы. Ты думаешь, что я теперь стерва? "

"София", — сказала мисс Милиция. "Может, тебе стоит устроить Спарте экскурсию по помещению, пока я поговорю с твоими коллегами".

Она коротко кивнула.

"Давай, Хеберт", — сказала она, хватая меня за руку. "Я отведу вас в кафетерий. Может быть, мы сможем оказаться в первых рядах. Еда здесь неплохая. Блины отличные ".

Я впервые усмехнулся.

Блины.

33. Ярость.

"Вы в этом уверены?" Я спросил.

Папа выдавил улыбку. "Кто-то должен следить за вами, и я не очень доверяю этим людям, насколько могу их бросить".

Его костюм был синего цвета и был плотнее, чем мне хотелось бы. На том уровне мощности, на котором он был сейчас, он не был чем-то особенным для плаща, но я подозревал, что они хотели его в качестве подстраховки на случай, если меня убьют. Несмотря на все красивые слова Александрии, я подозревал, что она сделает все, чтобы спасти мир, даже принесет в жертву одного ребенка.

"Кроме того; У меня есть отличный контракт с докерами, и я работаю только на полставки ". Он попытался улыбнуться, но я мог сказать, что он был в противоречии со всем этим. Он отказался от всего этого давным-давно; он был в этом с мамой достаточно долго, чтобы знать, нравится ему это или нет.

Я знал, что он делал это для меня. У него были сомнения относительно их планов в отношении меня, и это был единственный способ следить за мной. Он мог бы сказать нет, но в конечном итоге спасение мира означало спасение и меня.

Было больно, что ему даже пришлось притвориться. Я мог видеть, что он был не совсем доволен ситуацией; это было все, чего он никогда не хотел для меня, завернутое в одно. Если бы я была лучшей дочерью, я бы отказалась от этого, но не могла.

Если бы у меня был шанс превратить мир в место, где у него могли бы быть внуки, я должен был воспользоваться им ... не то чтобы у меня было какое-то особое желание иметь детей.

То, что они даже позволяли ему заниматься этим неполный рабочий день, было признаком того, насколько сильно они хотели меня. Я никогда не слышал, чтобы у Протектората были члены на полставки, хотя, учитывая секретные данные, вполне возможно, что это случалось раньше.

"Мне все еще не нравится, что тебя ставят на передовую, — сказал я.

"А как еще я могу наверстать упущенное?" — спросил папа. Он протянул руку и поправил мою Ги. "Я не могу позволить своей маленькой девочке получить всю славу".

По крайней мере, мой новый Gi был черным с серой майкой. Это был намек на то, что я буду следующей Александрией, но не слишком откровенно. Это все еще была та же Джи, которую мне подарил Гаррет, в знак уважения к моему старому наставнику. Я все еще не решил, какой символ будет на нем.

"Пора", — сказала мисс Милиция. Она на мгновение посмотрела на меня. "У тебя все будет хорошо".

"Это пресса, — сказал я. "Насколько плохо это может быть?"

Мы стояли за сценой, и я чувствовал Ки двухсот репортеров по другую сторону занавеса. Все они были довольно тусклыми; ни один из них вряд ли представлял собой какую-либо угрозу.

Папа застонал, и даже мисс Милиция посмотрела на меня.

"Мы постараемся сделать это кратко", — наконец сказала она. "Постарайтесь никого не убивать, и мы назовем это успехом".

Когда она отошла, я повернулся к папе. "Она шутила? Ее рот прикрыт, поэтому я не могу сказать.

Папа нахмурился, затем покачал головой. "Старайтесь никого не убивать перед камерами, какими бы раздражающими они ни были. Если необходимо, позвольте мне говорить; У меня есть опыт работы с такими донными кормушками ".

Я был сбит с толку. Разве это не должно было быть какой-то поверхностной встречей и приветствием? Шанс для меня потанцевать, как шоу-пони, и заставить всех ох и ох, чтобы они могли написать слоеную пьесу?

Голос Пиггот по ту сторону занавески наконец раздался.

"Мы хотели бы представить наши последние дополнения к модельному ряду Brockton Bay. Анубис присоединится к Протекторату ".

Папина шлем был похож на стилизованного шакала; по всей видимости, его встреча с Гленном Чемберсом, который выбрался из операции, была менее успешной, чем у меня с моим представителем.

Мой собственный шлем выглядел как настоящий спартанский шлем; Папа подумал, что это похоже на шлем персонажа по имени Доктор Фэйт, но я не знал, кто это был. Моя была открыта вокруг рта, и, как и обещал, внутри у меня были средства связи. Оружейник обещал добавить что-нибудь на шлем, когда у него будет время.

У меня создалось впечатление, что он не хотел прикладывать к этому слишком много усилий, потому что думал, что это будет и дальше разрушаться.

Внезапно напрягшись, я понял, что что-то не так.

Мое чувство Ки фантастически расширилось после инцидента; теперь он охватил весь город, а затем и некоторые. Обычно, если я не был сосредоточен на этом, все сливалось с фоном, как разговоры в переполненной закусочной. Вы сосредоточились на чем-то одном, а все остальное отошло на второй план.

Это событие было окружено большим количеством знаков жизни.

На мгновение я подумал, что это могло быть опозданием на мероприятие, но снаружи было всего сотня репортеров, а снаружи было как минимум в три раза больше признаков жизни. Они приближались быстро, и то, как они двигались, было подозрительным.

Я не был уверен, были ли это остатки Империи, пришедшие отомстить, или это был упреждающий удар ABB. В любом случае это не имело значения.

"А что касается нашего нового отделения, я бы хотел тепло поприветствовать Спарту", ??— сказал Пиггот.

Толпа замолчала, когда я вышел. Я поднялся на подиум.

"Убери всех со сцены", — прошептала я папе мимоходом. "Скоро будет фейерверк".

Он вопросительно посмотрел на меня, а затем его глаза расширились. У него все еще не было почти той дистанции, которая была у меня, но теперь они были достаточно близко, чтобы он мог их почувствовать.

Скорее всего, репортеры были достаточно далеко от сцены, чтобы с ними все было в порядке, но мне пришлось бы особенно усердно работать, чтобы их не убили.

В конце концов, было бы ужасно для прессы позволить убить целую группу репортеров, когда они пытались рассказать о вас, даже если они были низшими фетерами, как думал папа.

"Я Спарта", — сказал я в микрофон. В микрофон послышалась обратная связь — пронзительный крик, заставивший всех вздрогнуть. "И я здесь, чтобы защитить этот город".

"Есть сообщения, что появление гигантской обезьяны имело какое-то отношение к вам", — сказал репортер, даже не дожидаясь подтверждения. "Это правда, что вы какой-то Proto-Губитель?"

Я уставился на нее, а затем наклонился вперед. "Вы называете меня гигантской обезьяной? Я слышал, что у некоторых людей проблемы с Брутами ... это как быть расистом? Потому что я действительно не люблю расистов ".

Когда я шагнул вперед, я увидел, как вся толпа напряглась и коллективно вздохнула.

"Что ты можешь сделать?" — поспешно спросил второй мужчина.

"Я крутой, сильный и быстрый", — сказал я. "И я могу взорвать вещи, когда укажу на них".

Я указал на следующего репортера, который вздрогнул.

"Сообщения об обезьяне ..." — нервно спросил один репортер.

"Мы здесь, чтобы поговорить о том, что я могу сделать для этого города", — сказал я. "На данный момент я самый сильный мыс в Броктон-Бей. Любой, кто не согласен, может прийти и обсудить со мной это ".

Если мне повезет, Лунг получит сообщение, и он придет за мной. Он был слишком горд, чтобы преследовать отца, даже если узнает о нем. Он хотел бы законного боя, то, что я очень хотел ему дать.

"Это заявление выглядит довольно провокационным", — сказал тот же репортер. "Вы не боитесь, что на вас кто-то нападет?"

Я чувствовал, как несколько знаков жизни появляются в зданиях по обе стороны от меня. Предположительно папа рассказывал протекторату, что происходит, и они предпринимали шаги, чтобы обезопасить толпу.

Я включил микрофон в своем шлеме и выключил микрофон, который использовал, чтобы говорить с толпой. Я прошептал: "Они в зданиях на юго-западе, третьем и четвертом этажах".

Включив второй микрофон, я сказал: "Я скажу всем, кто захочет пойти за мной, принести его".

Прежде чем кто-либо успел ответить, я увидел, как окна двух зданий вырвались наружу. Я видел, как из них вылетают ракеты.

Я мог бы спрыгнуть с дороги, но люди все еще выходили из-за сцены, и был шанс, что их ударили бы. Моим единственным выходом было принять удар и надеяться, что я выживу.

Мгновение спустя в моем туловище произошел взрыв боли, за которым последовал второй момент спустя. Дым закрыл мне глаза, но я увидел красный цвет.

Они пытались меня убить? Из укрытия, как трусы?

Я был уверен, что это Империя. Лунг использовал бы Они Ли для подобных вещей, и он бы не стал этого делать, прежде всего, из-за страха, что люди подумают, что он боится встретиться со мной лицом к лицу.

Они пытали меня, и теперь они пытались меня убить. Если бы у них был шанс, они убили бы моего папу, Софию, Эмму, любого, о ком, по их мнению, я заботился, просто чтобы наказать меня за то, что, по их мнению, я сделал с ними.

Прежде, чем дым рассеялся, я взорвался со своей позиции, бросившись к первому из зданий. Я чувствовал, как сцена рушится подо мной, когда я это делал.

Мир превратился в размытое пятно, когда я метнулся к окну с более сильными сигнатурами Ки. Я двигался так быстро, что я уже был в окне, прежде чем они даже успели уронить ракетную установку. Я знал, кто были в этом здании; Я узнал их подписи.

Ночь и туман.

Я узнал их имена с последнего раза, так же как я узнал имена всех людей, которых я, возможно, убил. Они были убийцами, которых боялись вернуться на родину. Ночь была чудовищем, пока ее не видели, а туман мог убить одним вздохом.

Когда я выстрелил в него, на меня смотрел туман, отчего его голова взорвалась прежде, чем он смог войти в свою форму сменщика. Сражаться с ним было бы бесполезно; либо я бы снес его, либо он задушил бы меня, но он не мог дать мне того боя, которого я хотел.

Но ночь могла. Я чувствовал, кем она была в темноте, каждый разрез, каждый кусок, многорукое чудовище, которым она стала. Когда они работали со мной, они получили огромное удовольствие от тщательности.

Ночь кричала, но это был крик не от горя, а от ярости.

Ярость была хорошей. Я мог работать с яростью. В конце концов, это было то, что я чувствовал, и теперь у меня был партнер, который мог бы преодолеть часть моего гнева.

Она остановилась и посмотрела на меня. Она должна была знать, что не может драться со мной, не в своей человеческой форме. Она была напряжена, вероятно, надеясь найти способ сбежать.

Если бы она была умной, она бы воспользовалась возможностью сбежать, когда я ей ее дал, даже если это вообще не было бы реальной возможностью. Хотя я подозревал, что она этого не сделает. Я убил ее напарника, и она не собиралась этого допустить.

"Я сейчас закрою глаза", — сказал я. "Попытайся дать мне хороший бой, не так ли?"

То, что они сделали со мной в прошлый раз, было более болезненным, чем кто-либо другой, и они сделали это, пока я был в цепях.

Я закрыл глаза и услышал, как она изменилась. Она взревела и направилась ко мне.

С моим чувством Ки я знал, где она была, даже если я не знал точно, кто она. Он был сильным и жестким, и он рванулся со злобной решимостью.

Мне нужно было больше практиковать борьбу с моим чувством Ки; хотя я знал положение ее тела, я не мог знать, где были ее конечности, а у нее, казалось, их было больше, чем следовало.

Я почувствовал, как хитин хрустнул под моими кулаками, когда нанес удар. Она наносила по четыре удара за каждый мой, но я бил сильнее, и я был сильнее, чем она. Мы прорвались сквозь стены в следующую комнату.

Она снова взревела, схватив меня за руку. Я ударил кулаком по центру масс, и я почувствовал момент сожаления, когда почувствовал жидкости, когда хитин трескался снова и снова.

Я бил ее снова и снова, ломая ее так же, как она сломала меня. До этого момента я не осознавал, что у меня была такая ярость. Было ли это тем, к чему прибегла обезьяна, необузданный источник ярости, который был в сердце каждого человека, или я был обеспокоен?

Мама ушла от меня. Папа бросил меня. Эмма ушла от меня.

Когда я бил кулаками и кулаками, это был целый ряд оскорблений. Каждый раз, когда другие дети в школе видели, что происходит, они отворачивались. Каждый раз мне казалось, что что-то происходит, и я ничего не делал, потому что это не было моим делом.

У меня шла кровь из десятка мест, но у нее не хватало пары конечностей. К сожалению, у нее осталось еще несколько.

Все, что мне нужно было сделать, это открыть глаза, и все будет кончено, но они этого заслужили. Именно они превратили город в помойку, отняли у меня моего отца. Если бы не банды, город был бы лучше; Папа был бы счастлив.

Мама может быть даже жива.

Она внезапно упала, и я открыл глаза.

Передо мной на земле лежала женщина; она не выглядела обиженной ".

"Ты еще можешь драться?"

"Я исцеляюсь всякий раз, когда возвращаюсь в человеческую форму", — сказала она.

"Хорошо", — сказал я. "Это может занять некоторое время".

Я снова закрыл глаза.

Я чувствовал, как папа и другие окружают других; способен достаточно хорошо следить за ними, чтобы знать, что я имел роскошь наслаждаться этим боем.

Найт должна была думать, что ей достаточно утомить меня достаточно долго, и я сдамся навсегда. Надежда была такой коварной; это заставит вас сражаться, когда не будет никаких шансов.

Потому что я уловил ее меру. Ее боевой стиль был на удивление повторяющимся; в этом была закономерность, и теперь, когда я знал ее, я мог сражаться с ней гораздо эффективнее. Это было немного похоже на голограммы, которые сделал Элит; Сначала у меня были проблемы с борьбой с ними, но как только я обнаружил закономерности, Литу пришлось изменить программу, чтобы она оставалась интересной.

Я грохнулся еще раз и услышал крик.

Я открыл глаза, и женщина Найт была мертва. София стояла подо мной у подножия лестницы и смотрела на нас обоих. Видимо, будучи увиденным кем-то, она вернула ей спину.

Кто знал?

"Вы закончили здесь?" — спросила София через мгновение. "Там куча нацистов, которых нужно поймать".

Я стряхнул кровь с руки и нахмурился.

"Возможно, тебе тоже захочется прикрыться", — сказала она, указывая.

Передняя часть моего снаряжения не выдержала взрыва, и я даже не заметил. Мне нужно было заставить Лита сделать мне что-то более прочное ... или, может быть, мне пришлось бы научиться накладывать Ки на мою одежду, чтобы она была сохранена.

София стянула плащ и швырнула в меня. Я схватил его и обернул вокруг себя.

"Я жду этого в ответ", — сказала она. "И прогони его через прачечную как минимум три раза. Я не хочу ловить что-нибудь из того дерьма, которое у тебя на руках ".

Я поморщился. Не вся ихор изменилась, и на моих руках была кровь и другие неизвестные жидкости. Технически это были доказательства, но я все равно собирался убрать с них как можно больше. В конце концов, технически это была биологическая опасность.

Я спустился по лестнице к Софии.

"Здесь было довольно темно, не так ли?" Я спросил.

"Что ты имеешь в виду?" она спросила.

Я указал вверх, и мгновение спустя огни превратились в темноту. Не было окон снаружи, и лестничный пролет был погружен в темноту.

"Верно", — сказала она. "И когда я открыл дверь, вы внезапно увидели ее, но не смогли вовремя остановиться".

"Это меньшее, что ты можешь сделать", — сказал я.

Когда я выплыл наружу, мои травмы, наконец, начали болеть. Неужели я действительно напал на нее из-за того, что был зол, или это было просто предлогом для драки с кем-то, кто был хотя бы немного в моей весовой категории? Я буквально боролся с ней с закрытыми глазами, и все же борьба не приносила глубокого удовлетворения.

Мне нужен был вызов, кто-то, кто заставит меня подтолкнуть себя. Насколько я знал, в районе залива остался только один человек, который мог даже это сделать.

Легкое.

"С тобой все впорядке?" — спросил папа, подбегая ко мне.

"Она боролась с Ночью в темноте", — сказала София. "Я открыл дверь, и она не могла остановиться, пока не убила ее".

Папа уставился на меня, и на одно ужасное мгновение мне показалось, что он видит меня насквозь. Как далеко я зашел, что дважды избил женщину почти до смерти? Это было почти как то, что они со мной сделали.

Конечно, на самом деле я дал ей шанс, который был намного больше, чем они дали мне.

34. Испытание.

"Я думал, ты собираешься пожаловаться на тех мысов, которых я убил", — сказал я.

Видимо, София меня не сдавала, хотя я не был полностью уверен, что она понимает, что я делаю. Конечно, это было к лучшему.

"Они напали на несовершеннолетнего со смертельным исходом, — сказал Пиггот. "Взамен смертоносная сила не просто ожидаема, она оправдана. Возможно, это было бы удобно, если бы вы могли получить их живыми, но убийство Тумана, в частности, было разумным тактическим решением ".

"Если бы вы не предприняли против него решительных действий, у вас не было бы много вариантов", — сказал Оружейник. "Возможно, ваша энергия могла разрушить его другую форму, но вполне вероятно, что вы уничтожили бы все здание в процессе. Мы рады, что вы это сделали ".

"Так почему я здесь?" Я спросил.

"У нас были некоторые ... опасения по поводу пресс-конференции, — сказал Пиггот.

"Я думал, что у меня все получилось, — сказал я. "Я не взорвал ни одного репортера".

"Но вы пригрозили одному", — сказал Пиггот. "Указывать на них после того, как они рассказали им, как вы взрывают вещи, не было просто угрозой для одного из них; это была угроза для всех ".

"Они были раздражающими и расистскими", — сказал я.

"Называть вас обезьяной — это не расизм, если вы на самом деле обезьяна", — сказал Пиггот. "И ваша категория угроз СКП на самом деле не гонка. Это оценка угрозы ".

"Они все время задавали вопросы, на которые я не хотел отвечать", — угрюмо сказал я.

"Это их работа!" — сказал Пиггот.

"Тогда им не всегда следует ожидать, что им понравятся ответы, — сказал я, пожимая плечами. "Я здесь не для того, чтобы делать добрые дела. Я здесь, чтобы бороться со всем ".

"Это поднимает следующий вопрос, — сказал Пиггот. Она повернулась к оружейнику. "Вы можете открыть веб-сайт?"

Он что-то сделал с пальцами за экраном, и мгновение спустя на стене появилось видео со мной.

"Сыграй."

На сцене была моя фотография. Я выглядел на удивление хорошо в костюме, даже если шлем не совсем соответствовал черно-серому Ги. Я говорил в микрофон.

"Я бы сказал любому, кто захочет пойти за мной, принести его".

Через мгновение раздался взрыв.

"Принеси ... принеси ... брин .. брин ... брин ... принеси", — повторял мой голос по петле, когда я снова и снова наносил удары по лицу. На заднем плане играла бодрая музыка.

"Этот мем стал вирусным, — сказал Пиггот. "Затмевает ваш дебют и даже тот факт, что мы захватили большую часть Империи".

"Что?" Я спросил.

"Люди ненавидят высокомерие, — сказал Пиггот. "Даже когда это заслужено. Может быть, даже особенно тогда. Посмотрите, как люди видят Александрию и как они видят Легенду ".

"Они оба входят в тройку лучших бойцов мира", — сказал я.

"А какому из них вы бы доверяли больше?"

Я заколебался, затем сказал: "Полагаю, легенда".

"Легенда не хвастается его силой; ему не нужно. Его силы говорят сами за себя. Обычно хвастаются только люди, которые не уверены в своей власти ".

"Я не хвастался, — сказал я. "Я просто пытался заставить Лунга напасть на меня".

"И это то решение, о котором вам нужно поговорить с остальными, прежде чем вы его примете", — сказал Пиггот. "Что произойдет, если Лунг нападает в тот день, когда тебя нет рядом?"

"Я был бы разочарован?"

"А у остальных был бы очень плохой день. Некоторых из твоих товарищей по команде, возможно, даже твоего отца могут убить. То, что вы можете выжить после попадания противотанковой ракеты, не означает, что все остальные могут ".

"Если он причинит вред папе, я оторву ему руки", — сказал я. Я нахмурился. "И я бы победил его с ними".

"Он, вероятно, этого не осознает", — терпеливо сказала Пиггот, хотя ее лицо приобрело тревожный оттенок красного. "Пока его не бьют собственными руками, потому что он все еще думает, что он самый крепкий мыс в заливе. А пока твой отец все еще мертв.

"Мы говорим о том, что, возможно, вам стоит какое-то время держаться подальше от репортеров", — сказал Штурмовик. "Они могут быть мстительными и будут искать любой способ заставить вас выглядеть ужасно".

"Например, факт того, что вы убили двух мысов, мы еще не довели до сведения широкой публики", — сказал Армсмастер. "В основном из-за проблем с общественным восприятием и потому, что они, вероятно, воспользуются этим против вас".

"Почему я должен заботиться о группе хакеров с нижним кормлением?" Я спросил.

"Потому что, если они заставят Молодежную гвардию вмешаться, возможно, они посадят вас на скамейку, пока все не уладится. В конце концов, мы победим, но это было бы время, когда вы не тренируетесь и не сражаетесь ", — сказал Оружейник. "И я подозреваю, что ты не преуспеешь за столом или даже в Консоли".

"Я могу выполнять обязанности Консоли", — сказал я. "Гаррет сказал мне, что это хорошая тактическая подготовка, чтобы я мог видеть общую стратегию боя".

"Вот почему мы назначаем варды на консоль, а не просто используем агентов СКП", — сказал Армсмастер. "Иногда важно увидеть ситуацию на месте с расстояния".

"Но я бы не хотел заниматься этим все время", — сказал я. "Отлично. Что ты хочешь чтобы я сделал?"

"У нас есть специалист по связям с общественностью, который будет работать с вами", — сказал Пиггот. "Он раньше работал с политиками. Мы также попросили вашего отца поделиться некоторыми из его опыта в общественной сфере ".

"Разве мне не проще было бы перестать общаться с прессой?" Я спросил. "Мне сказали, что мне не придется большую часть времени стоять и примиряться, как это делают остальные стражи".

"Ты когда-нибудь был солдатом?" — спросил Пиггот. Она снова выглядела покрасневшей.

"Нет?"

"У меня есть. В фильмах создается впечатление, что война — это серия захватывающих сражений, переходящих от одной к другой. Вы знаете, какие основные эмоции страдают солдаты? "

"Страх?"

"Скука. Военная жизнь — это то, что нужно торопиться, а потом ждать. Как вы думаете, что из этого случается чаще? "

"Да, но я актив", — сказал я. "Было бы неплохо для меня стоять, когда я мог стать сильнее".

"Первые две недели учебного лагеря потрачены на то, чтобы научиться носить форму и убирать в комнате", — сказал Пиггот. "Это почему?"

"Потому что военные — навязчивые люди с силовыми комплексами?"

"Это учит дисциплине!" она сказала. Теперь она стояла. "Если бы не дисциплина, вы бы никогда не смогли поверить, что стоящему рядом мужчине будет ваша спина. Если он не может даже сделать что-то скучное, что ему не нравится, в течение нескольких часов, как вы можете доверять ему, чтобы он не сбежал, когда становится жарко? "

"Я не собираюсь бежать", — сказал я.

"А если мы скажем тебе не преследовать Губитель?" она спросила. "Потому что люди с двадцатилетним опытом знают, что вы не готовы? Можем ли мы тогда доверять вам выполнение приказов? "

"Я ..." — сказал я и остановился.

Как бы я ни ненавидел это, она могла быть права. Я не мог быть уверен, что не пойду за Губитель, если бы я знал, что люди умирают, пока я сидел сложа руки. Это могло даже означать, что я рано умер.

"Вот почему мне нужно как можно быстрее стать настолько сильным, насколько я могу", — сказал я. "А это значит, что мне нужно сражаться там, а не здесь и говорить о том, как я собираюсь целовать задницы репортерам!"

"Так каков твой план?" — спросил Пиггот. "Ты собираешься подойти к двери Лунга, постучать в нее и вежливо спросить, будет ли он драться с тобой?"

"Могу, — сказал я.

"Как ты его найдешь? Он точно не называет свой известный адрес ".

"Я точно знаю, где он", — сказал я, пожимая плечами. "Я чувствую жизненную силу, а у Кейпса ее больше, чем у кого-либо еще. У доков не так много мысов, так что я мог бы полететь туда прямо сейчас, и мне потребовалось бы всего пара попыток, чтобы найти его.

"И ты еще не сделал этого, почему?"

"Что ж, если я получу такой бой, который мне нужен, это, вероятно, заставит большую часть города загореться", — сказал я. "Я хотел бы выманить его за пределы города, где мы действительно могли бы поехать в город".

"В конце концов!" — сказал Пиггот. "Проблеск здравого смысла. Я боялся, что ты не в силах сдержаться, и собирался попросить тебя поехать в тренировочный лагерь Александрии в Лос-Анджелесе.

"А теперь нет?" Я спросил. "Почему ты меня наказываешь?"

"Это лечебный лагерь, — сказал Пиггот. "Для худшего из худшего".

Я нахмурился. "Я не думал, что я такой плохой".

"Вы серьезно подумывали сжечь половину доков только для того, чтобы получить хороший бой! Большинство людей даже не подумали бы об этом. Это не поступок рационального человека ".

"Я сказал, что не буду", — сказал я. Я нахмурился. "А что насчет Страйдера? Почему бы нам не попросить его телепортировать меня и Лунга на остров? "

"Страйдер слишком важен для борьбы с Концами. Его очень легко могли убить, и где же тогда мы были бы? "

"Мне нужно драться", — сказал я. "И так далее. Сражение с обычными людьми ничего не даст; это должно быть вызовом ".

"Есть не так много проблем, с которыми можно было бы бороться, — сказал Оружейник. "Либо вы явно переигрываете их, либо они полностью обходят вашу защиту, как Мастерс, и в любом случае не принесут много пользы".

"Мы уверены в этом?" Я спросил. "Возможно ли, что я смогу развить сопротивление мастерству, если буду подвергаться этому достаточно"?

Оружейник выглядел заинтригованным. "Это возможно, но такие испытания наверняка разозлили бы Молодежную гвардию".

"Я просто расстроен", — признался я.

"Ты не единственный, — сказал Пиггот. Она поднялась на ноги. "Руководящие люди делают вам много уступок, и я не уверен, что они в глубине души уважают ваши интересы".

"Конечно, нет, — сказал я. "Им нужно оружие, и они хотят его в ближайшее время. Александрия сказала мне, что они ищут Девятую бойню и надеются использовать меня против них ".

Она выглядела обеспокоенной. "Это не то, что у меня было бы лицо четырнадцатилетней девочки по любой причине".

"Я не уверен, что смогу драться с сибиряком, — признал я, — но Краулер был бы идеальным боем при подходящих обстоятельствах".

"Борьба с подобными вещами оставляет шрамы", — сказал Пиггот. "И я не говорю о тех, которые могут лечить Панацея. Я сражался с Нильбогом и знаю ".

"Я тоже хотел сразиться с Нилбогом, но мне говорят, что у него есть надежные сейфы, вирусы, которые убили бы миллионы людей, если бы мы вошли внутрь".

"Мне бы очень хотелось увидеть это чудовище, получившее то, что он заслуживает", — сказал Пиггот. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. "Но это пример того, почему вы должны слушать ответственных людей. Если бы вы не знали о спусковом крючке судного дня, вы бы уже пошли за ним? "

"Да", — признал я. "То есть, я точно знаю, где он".

"Есть секреты, которые хранятся по причинам, и иногда мы не нападаем, потому что недостаточно знаем о конечных результатах. Вы слышали о Спящем, не так ли? "

"Да?" Я спросил.

"Все, что могут придумать наши мыслители, — это то, что его сила настолько ужасна, что он никогда не должен просыпаться ни по какой причине. Вы когда-нибудь слышали термин "не тыкай медведя"?

"Да", — медленно сказал я.

"Ты знаешь, что это значит? Значит, медведя не тыкай! У наших приказов есть причины, и мы не обязаны объяснять их четырнадцатилетней девушке, обладающей большей властью, чем она должна ".

Я поднял руку. "Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?"

Она помолчала мгновение, затем вздохнула. "Только подумайте о том, что я сказал. Другой вопрос на повестке дня — попасть в Аркадию ".

Я оживился. Если я уйду от Эммы, моя повседневная жизнь станет намного приятнее.

"Было решено вместе переехать с Софией в Аркадию", — сказала она. На мое выражение она сказала: "София призналась в поведении, которое вредно для нее и, вероятно, не для вас. Большинство из них произошло до того, как она присоединилась к Палатам ".

Я нахмурился. "Вы знаете, что она была одной из моих хулиганов".

"Кажется, вы достаточно хорошо с ней работаете", — сказала она. "И у тебя была возможность отомстить ей".

Я пожал плечами. "Она не была худшей из них, и теперь она ничего не может со мной сделать".

"Для нее вредно оставаться в Уинслоу", — снова сказала она. "Она завела токсичные дружеские отношения, и постоянное присутствие там банд приводит ее к старому поведению".

"Так она сбегает?" Я спросил.

"Помещение ее в Аркадию даст другим Вардам возможность следить за ней", — сказал Пиггот. "И это даст ей шанс увидеть, что не все гангстеры или хулиганы".

"Вы хотите, чтобы я присматривал за ней?" — недоверчиво спросил я. "После того, как она относилась ко мне так, как она?"

"Теперь она тебя уважает", — сказал Пиггот. "Больше, чем любой другой приход. Ты единственный, кто вообще имеет на нее какое-то влияние.

"Так что я буду ее надзирателем", — сказал я. "Думаю, это уместно".

"Заставить вас войти будет непросто. Обычно мы не любим переводить в середине семестра, потому что это вызывает слишком много вопросов у людей. Поскольку в учебном году осталось всего два месяца, я бы предпочел оставить вас там, где вы находитесь, и перевести вас в следующем году. Эту Эмму проще исключить из школы. Но с Софией, идущей по пути, который у нее есть ...

— Так что я скажу людям?

"Что над тобой издевались и что ты подал в суд на свою школу. Это достаточно близко к истине, чтобы никто не стал сомневаться в этом, и у нас есть оборотень, которого мы нарядим как вас на школьном собрании. Убедитесь, что вы там, и люди не вызовут подозрений ".

Я открыл рот, чтобы ответить, но когда я это сделал, мы услышали, как голос Дракона внезапно заиграл через громкоговоритель.

"Извини, что прерываю", — сказала она.

Ее голос был лучше, чем в новостях; виртуальный аватар появился на экране.

"Спутниковые снимки показали, что Пепельный зверь исчез".

"Что?"

Пепельный зверь был одной из немногих угроз S-класса, живым шаром ядерного огня, уничтожавшим все, с чем он соприкасался. Последнее, что я слышал, он медленно бродил по Африке, и большинство людей научились просто избегать его.

"Пять минут назад он снова появился в десяти милях от Броктон-Бей", — сказал Драгон. "Он направляется прямо в город".

По всему зданию зазвонила сигнализация, но не сигнализация Губитель, но так же отвлекающая.

Все вскочили на ноги. Я тоже.

В то время как все остальные выражали страх, я чувствовал только нарастающее волнение. Наконец! Враг, с которым мне не пришлось бы сражаться с закрытыми глазами, чтобы усложнить им задачу. Кого-то, на кого я наконец смог бы использовать свои вновь обретенные силы, не беспокоясь о том, чтобы сдерживаться.

Было сказано, что Пепельного Зверя никто не побеждал. В конце концов, если бы они это сделали, он был бы мертв.

"Я готов", — сказал я.

Пиггот посмотрел на меня с суровым выражением лица. "Я хотел бы заставить тебя отсидеться от этого по многим причинам ... но я подозреваю, что без тебя мы потеряем больше людей, чем с тобой. Я не могу заставить тебя драться в этой битве, и часть меня хочет, чтобы ты сказал "нет", но ты не станешь, правда? "

Я покачал головой.

"Это единственный способ достичь своей цели", — сказал я. "Если я не смогу победить AshBeast, я определенно не смогу победить Губители".

"С таким же успехом он мог бы быть Губитель", — сказал Пиггот. Она нахмурилась. "У вас есть мое разрешение, но вы будете выполнять приказы. Если мы скажем вам отступить, вы отступите. Ты не бросишься головой в его огонь только потому, что думаешь, что это сделает тебя немного сильнее ".

Я коротко кивнул, хотя никто из нас не верил в то, что я говорю. Это должен был быть мой бой, и я собирался бороться с ним по-своему, что бы ни думали другие.

Наконец-то вызов!

35. Стыд.

Почерневший след пламени и пепла шириной тридцать футов показывал, где он прошел. Пламя все еще горело, хотя недавно прошел дождь. В противном случае нам придется бороться не только с самим чудовищем.

Я летел, как и Кид Вин, Эгис и папа, которые, наконец, сообразили, как я ему показывал. Остальные следовали за нами на вездеходах. Мы не ездили по дорогам, и фургоны СКП не были предназначены для работы на такой местности.

Офицеры СКП были развернуты для сдерживания толпы, хотя мы еще не достигли города. В Пепельный Зверьбыло хорошо то, что он был медленным; он выдерживал прогулочный темп в дождь или в ясную погоду.

Потушит ли его бросок в бухту или просто засветит всю морскую жизнь? Я не был уверен; это был один из вопросов, о котором я должен был спросить, прежде чем пытаться.

Я мало что знал о Пепельном чудовище; Я сосредоточил большую часть своих исследований на паралюдях Броктон-Бей и Бостона; во всем мире было слишком много накидок, о которых можно было беспокоиться. Я знал, что он достаточно силен, чтобы его никто никогда не останавливал, и что даже попытки отвлечь его редко срабатывали.

Его перевели сюда, а это означало, что это возможно. Мне пришлось задаться вопросом, не сделали ли это Александрия и ее союзники; в конце концов, они пообещали мне соответствующие испытания, и вот одна из них была прямо у меня на пороге. И все же было бы легче доставить меня к Пепельному зверю, чем подвергать опасности целый город.

По словам Дракона, Пепельный Зверь все еще находился в пяти милях от города; на то, чтобы добраться туда, потребуется больше часа, если предположить, что он будет придерживаться своей текущей скорости, о чем говорила история.

Я был взволнован, несмотря на страх, который был на лицах всех остальных. В конце концов, это был мой шанс окончательно доказать, что я был для всех больше, чем обузой.

Проблеск огня на горизонте был первым, что остальные увидели у Пепельного Зверя. Я знал об этом все время; его Ки сиял, как солнце, такой силы, что я чувствовал себя затмеваемым им. По мере того, как я подходил ближе, различия в наших уровнях мощности становились все более очевидными. Во всяком случае, он казался сильнее Александрии или даже Эйдолона.

Как я собирался драться с таким сильным человеком? Не поэтому ли Триумверат раньше не дрался с Пепельным чудовищем, опасаясь, что это будет еще один сибиряк? Герой умер, потому что они были слишком самоуверенными и неподготовленными.

Если я выберусь из этого, я собирался глубоко изучить все самые сильные накидки, о которых я мог узнать, начиная с угроз S-класса.

Это был не тот бой, которого я ожидал, но я начинал думать, что подобные бои были скорее исключением, чем правилом. Протекторат имел тенденцию играть в оборонительную игру, ожидая, пока злодеи сделают первый ход, прежде чем атаковать. Пока я ассоциировал себя с ними, этого я ожидал.

"Готовься", — мрачно сказал папа.

Глядя на него, я снова вспомнил, что это была не та жизнь, которой он хотел. Он отказался от всякой надежды стать сильнее, чтобы мы могли вести обычную жизнь, но здесь он собирался столкнуться с угрозой класса S.

Когда мы подошли ближе, я понял, что действительно не могу видеть, кто или что было внутри; он действительно выглядел как живой огненный шар, медленно движущийся по траве. Тот, кто был внутри, по-видимому, мог видеть; поскольку он целенаправленно направлялся к городу, хотя было возможно, что у него были какие-то мыслительные способности, как у меня.

В любом случае, похоже, он не обращал на нас особого внимания. Он просто продолжал двигаться.

Я чувствовал Ки, где его тело было внутри пламени, хотя оно было ярким, как солнце.

"Давай покончим с этим как можно быстрее", — сказал отец, взглянув на меня. "Никаких показных выступлений и никаких затягиваний для хорошего боя".

Очевидно, Пиггот и другие рассказали ему о моем отношении к встрече, и он не одобрил. Он предупреждал меня о том, сколько наших предков впали в высокомерие, но я все равно чувствовал себя обязанным двигаться вперед.

В конце концов, Александрия верила в меня! Она сказала мне, что я была избранницей, единственной девушкой, которая собиралась спасти весь мир. Это было как если бы Супермен сказал, что ты Баффи.

В школе я год был никем; меньше, чем никто, ничтожество. Люди, которые хотели и должны были быть моими друзьями, повернулись и пошли в другую сторону, когда увидели, что меня подвергают жестокому обращению.

Стоило ли удивляться тому, что я впервые ощутил вкус силы и важности? Я боготворил Александрию, и она сказала мне, что я необходим для выживания человечества.

Все это вернуло мне жизнь. Мой отец исчез с тех пор, как умерла мама, физически дома, но эмоционально — черная яма. Я нуждался в нем, а его там не было. Но это вернуло его к жизни. Это разбудило его и вернуло ко мне так, как я думал, это уже невозможно.

Как и Лазарь, он был мертв, а теперь жив.

Получение Гарретта в рамках сделки было бонусом. Он был как старший брат, которого у меня никогда не было. Даже Элит был лучше, чем ничего, и это наконец избавило меня от Софии.

Я скоро собираюсь в Аркадию, и Эмма останется далеким воспоминанием. Эта сила была ответственна за все это, и единственный способ получить ее больше — это сражаться. Наконец-то я смогла принять всю ярость, которая, как мне всегда говорили, не подходит для девочек, и могла дать ей здоровый выход.

Превращение каждой насмешки Эммы во что-то хорошее было лучшим способом дать отпор. Даже мой гнев на смерть собственной матери ... гнев на нее, гнев на себя, все это связалось в запутанном болоте, которое я не был уверен, что способен распутать.

Каждому парачеловеку нужна психологическая помощь; Однажды я слышал, как это сказал Оружейник, и отклонил это. В конце концов, разве я не олицетворял психическое здоровье, несмотря на пытки, которым я подвергался, как со стороны Эммы, так и со стороны Империи?

Но после того, что я сделал с Ночью, мне пришлось задаться вопросом, не что-то не так внутри меня. Я был могущественным и наслаждался этой силой, но я забил ее до смерти. Империя сделала это со мной, и мне это совсем не понравилось.

"Все будут стрелять на расстоянии", — сказал в моем шлеме голос оружейника. "Никто не должен приближаться".

Судя по виду огня, я сомневался, что кто-то, кроме меня, сможет подойти достаточно близко, чтобы вступить в бой, кроме меня. Ракетные атаки были всем, что у нас было.

Мисс Милиция была сейчас на вершине одного из внедорожников, и оружие, которое появлялось в ее руке, было больше, чем все, что я видела раньше. Было ли это тем, что она использовала на мне в моей обезьяньей форме?

Я не знал, но это не имело значения.

— Огонь, — сказал Оружейник.

Я начал стрелять, и папа рядом со мной делал то же самое. Кид Винн был вооружен какой-то винтовкой, как и Оружейник внизу. Даже Галлант атаковал своими лучами контроля эмоций, хотя я не мог представить, какие эмоции он пытался вызвать.

Ничего такого. Раздался взрыв, и дым ослеплял, но я чувствовал его Ки такой же сильной, как и прежде. Единственным изменением было изменение направления, когда Пепельный Зверь двинулся к нам.

По крайней мере, мы уводили его из города.

"Опять", — сказал Оружейник.

Снова вспыхнули огонь и ярость, и снова не было никакого эффекта.

"КА МЕ ХА МЕ ХА!" — крикнул я, набирая в себя силу. Это больше не утомляло меня так, как раньше, и, согласно Оружейник, теперь оно было таким же мощным, как самая большая военная железнодорожная пушка. Я вытолкнул энергию наружу, и когда она ударила, оставила кратер вокруг Пепельного Зверя.

Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать это, но в конце концов я закричал: "Стой!"

Стрельба стала спорадической, а затем прекратилась.

"Мы делаем его сильнее", — сказал я. "Он поглощает энергию, которую мы ему кормим".

Я мог ясно прочитать это через его Ки.

"Что нам делать?" — спросил Кид Винн.

"Бросьте ему на голову камень", — сказал я. "Самый большой, с которым мы можем справиться".

У СКП не было большого количества информации о том, что было испытано на Пепельном Зверье раньше, отчасти потому, что африканские военачальники были клановыми и скрытными в отношении того, что они делали. Единственное, что было известно, это то, что ничего из того, что кто-либо пробовал, не сработало.

Разве никто не пытался просто бросить в него камень?

"Мне нужно разрешение пойти на свалку", — сказал я. "И раздавить столько машин, сколько смогу. Я брошу их на него, и, возможно, это убьет его, прежде чем его пламя расплавится сквозь металл ".

"Сделай это", — сказал Оружейник.

Я был как вспышка; мне потребовалось меньше минуты, чтобы добраться до свалки, и следующие десять минут я потратил на то, чтобы ломать машины с помощью Ки. Я слышал, как другие пытаются что-то делать; Кид Винн и Оружейник пробовали метательное оружие, но все растаяло, прежде чем они достигли центра сферы.

Доехав до ста машин, я остановился и поднял мяч. Оно было двадцать футов в диаметре и весило около ста пятидесяти тонн. Я мог бы сжать его больше, но в какой-то момент либо у меня не хватило бы сил, чтобы сжимать его больше, либо начнется синтез, и в этом случае у нас будут большие проблемы, чем у Пепельного зверя.

Мгновение спустя я был в воздухе, мяч держался надо мной.

К тому времени, когда я подошел к ним, было ясно, что Пепельный Зверь повернул обратно к городу и был на милю ближе. Это было всего в двух милях от окраины города, и он игнорировал всех, как неспособных повлиять на него.

Идеальный.

Обычная схема — ходить по городу, поджигать и пожирать материю, как сумасшедший Пакмен; часто пожары, которые он начал, уничтожали гораздо больше города, чем когда-либо непосредственно. Это было стихийное бедствие в форме парачеловека, и казалось, что оно никогда не прекратится.

Было ли у него хоть какое-то сознание, или это было безмозглое существо, сведенное с ума своим состоянием?

В любом случае это не имело значения. Если бы я его убил, я бы остановил главную угрозу для планеты.

Я летел, пока не оказался прямо над головой, а затем бросил мяч прямо в центр шара пламени и ярости. Он ударил с чудовищным грохотом, на мгновение оглушив меня. Я не сомневался, что люди во всем городе слышали это.

Внезапно воцарилась тишина, и пламя, казалось, исчезло.

Я слышал аплодисменты некоторых из опекунов. Члены Протектората ничего не сказали.

Я его убил? Я сосредоточился на своем чувстве Ки и нахмурился. Его Ки потускнел, но не исчез. Теперь он становился все сильнее и сильнее.

"Ребята", — сказал я тревожно, и аплодисменты прекратились.

Металлический шар взорвался, ударив меня раскаленными кусками металла. Я слышал крик позади себя, когда горячий металл ударил некоторых других, которые были не такими крутыми, как я.

Папина Ки казался нормальным, но я видел, как травяные пожары начинались повсюду, куда попал расплавленный металл. Все это взорвалось в радиусе полумили, и я быстро понял, что это будет проблемой.

"Вытащите всех", — сказал я. Я поморщился.

Это всегда должно было прийти к этому. Мне пришлось пойти туда, как бы больно это ни было. Это был единственный способ положить конец этому. Я либо умру, либо выиграю. В любом случае, с этим будет покончено.

Все всегда видели Пепельного Зверя как неподвижный объект, на который кто угодно и что угодно может сломаться. Я собирался проверить это.

"Тейлор, нет!" — крикнул папа.

Он, очевидно, интуитивно догадался, что я собираюсь сделать, но не мог меня остановить. Я должен был спасти всех, или все, что мне сказали, было ложью.

Я сделал глубокий вдох и надавил, стремясь вниз, как можно быстрее. Даже обычный человек может выжить в открытом огне, если будет двигаться достаточно быстро. Мне просто нужно было двигаться достаточно быстро, чтобы убить человека в центре пламени, и тогда он погаснет.

Боль.

В моем мире внезапно возникло больше боли, чем я когда-либо испытывал раньше. Из-за этого избиение, которое я перенес со стороны АПП, пытки со стороны Империи, было ничто по сравнению с тем, что я чувствовал сейчас.

Я был подвешен внутри Пепельного Зверя, и это было похоже на муху, застрявшую в янтаре. Я больше не мог думать или чувствовать ничего, кроме желания уйти, но я не мог оторваться.

Каждое мгновение казалось вечностью, и я кричал и кричал, пока не пропал мой голос. Я чувствовал, как моя кожа горит, почернеет, а волосы загораются. К счастью, я ослеп и вскоре оглох.

Все, что я хотел сделать, это умереть, и вскоре после этого даже боль исчезла, так как мои нервные окончания сгорели.

Я остался в бесконечной пустоте, потерян и одинок. Так я собирался умереть?

На самом деле я никого не спасла. Я не встретил ту грандиозную судьбу, которую мне обещали. Я был всего лишь дураком, опьяненным своей собственной силой.

Как я все еще думал? Разве я еще не умер, или это была какая-то версия ада, о которой я никогда не думал.

Неужели я навсегда останусь здесь в ловушке, не в силах двигаться или делать что-либо, кроме как думать о многих ошибках, которые я сделал?

Я не влюбился. Я не сказал папе, как много значит его возвращение в мою жизнь. Я даже не сказал Софии должным образом, насколько то, что она сделала, причинило мне боль.

Было так много событий, которые я пропустил, чего я не видел. Если бы у меня был второй шанс, я бы все сделал лучше.

Я бы нашел другой способ справиться с Пепельным чудовищем. Очевидно, что простое вмешательство — не всегда лучший выход, когда вы имеете дело с кем-то, кто был намного сильнее вас.

Сражаться умнее, а не труднее; Мне это сказали папа и Гаррет, и я никогда не слушал. Обладание всей властью в мире означало, что вам не нужно было беспокоиться о тактике или стратегии; по крайней мере, я так думал.

Мой отец показывал мне комиксы до Scion о двух культовых супергероях, которые представляли обе стороны спектра.

В этом была разница между Суперменом и Бэтменом. Супермен позволял людям стрелять ему в глаза, потому что он был настолько силен, что это не имело значения. Бэтмен был полон стратегии и планов, и у него всегда было что-то в рукаве.

Насколько опасен был бы Супермен, если бы он вел себя как Бэтмен? Сможет ли кто-нибудь его победить?

Вот кем я должен был стать, если хотел победить Scion, если у меня будет шанс.

Внезапно появился свет, а через несколько мгновений я услышал звук.

"Я делаю все возможное, чтобы они оба оставались стабильными", — услышал я голос Панацеи. "Но мне скоро придется сделать выбор. Я не могу сохранить их обоих в живых. Прямо сейчас у них обоих полиорганная недостаточность, и они тушат пожары на полную ставку ".

"Тебе нужно сделать выбор", — услышал я ее голос. "Кого вы хотите, чтобы я спас?"

Кто-то еще пожертвовал собой ради меня?

Они вернут меня; Я знал это. Они не могли позволить себе этого не делать, учитывая мою важность для их генерального плана. Это означало, что кто-то другой умрет, спасая меня.

Я убил героя, и все из-за высокомерия, о котором предупреждал меня папа.

Я внезапно почувствовал эмоцию, к которой я не привык, которую я не испытывал на самом деле с тех пор, как узнал, что виноват в смерти мамы.

Стыд.

Я был дураком в детстве, получив заряженный пистолет. Я расхаживал так, словно знал, что делаю. Кого я убил?

Папа, София, оружейник?

Внезапно я снова почувствовал боль, и стало ясно, какое решение они приняли. Мои нервы снова начали расти, и Panacea не отключила мои болевые рецепторы. Она знала, что я заслуживаю любой боли, которую мог получить, и давала мне ее.

Я никогда не смогу исправить то, что сделал, но самое меньшее, что я мог сделать, — это попытаться. Мне предстояло стать героем, которым я всегда хотел быть, кем-то, кто будет отстаивать то, что правильно, а не то, что удобно.

Мне нужно было стать Легендой, а не Александрией, как бы я ни восхищался ею.

Боль, казалось, длилась вечность, прежде чем наконец утихла. Я все еще мало что мог видеть, но это было потому, что мои глаза были закрыты, а это означало, что у меня снова появились веки.

"Проснись", — сказала Панацея.

Я сделал.

36. Мышление.

Панацея стояла надо мной и выглядела измученной.

"Мы выиграли?" — Я спросил. Мой голос казался хриплым и хриплым, и я задавался вопросом, почему она не вылечила это вместе со всем остальным. У меня все еще были боли, которые казались дрянной работой по сравнению с тем, что я получал от нее в прошлом.

Она нахмурилась на меня. — "Не благодаря тебе".

Я смотрел на нее, и она смягчилась.

"Пепельный зверь исчез примерно через пять минут после того, как вы решили, что прыгнуть в ядерный огненный шар — прекрасная идея. Судя по тому, что я слышал, они думают, что все это могло быть попыткой убить вас конкретно. Может, про китайцев говорили? Я был немного занят и особо не слушал ".

"Так все в порядке?" — сказала Я.

Я слышал, что у китайцев были люди с моим набором способностей, и они пытались их развести. Угрожала ли им идея, что у американцев есть собственный? Даже если бы я согласился на какую-то программу грубого разведения, мне было всего четырнадцать, и у меня не было бы детей какое-то время.

"Я не знаю", — сказала она. "Было много травм, судя по тому, что я видел, люди, обожженные расплавленным металлом, один ребенок, у которого на лице и руках были ожоги, которые выглядели довольно плохо, но мне сказали посвятить свое время именно вам, независимо от того, насколько ты тупой осел ".

По какой-то причине она казалась мне действительно враждебной, и я не знал почему.

"Я только что провел последние три часа, работая над тобой; то, что ты вообще выжил, было чудом ". Сказал Панацея. "Ты был ближе всего к тому, чтобы быть просто скелетом, каким можно быть, не умирая".

"Мне жаль?" Я сказал. Я не был уверен, что она хотела, чтобы я сказал. Я не мог изменить то, что сделал; Я мог только попытаться добиться большего в будущем.

"Ты должен быть", — сказала она. "У тебя не осталось кожи, и твой шлем расплавился до твоей головы. У вас было несколько отказов органов одновременно, и я не мог исправить один, потому что другие отказали. Это было похоже на жонглирование, и я вымотан ".

Панацея выглядела рассерженной.

"Я понимаю, что тебе больно в драке; такое случается, но вот так броситься? Это самая глупая вещь, которую я когда-либо видел ".

"Я думал, что достаточно силен, чтобы выжить, — признался я.

"И ты удивляешься, почему они не хотят, чтобы ты участвовал в боях Губитель", — фыркнула она. На мой взгляд, она сказала: "Моя сестра встречается с одним из приходов, и они разговаривают".

Я нахмурился. Тот факт, что она, вероятно, была права, не облегчил ее услышать, особенно от того, кто не был на передовой.

"У меня было искушение оставить тебя лысым", — сказала она. "Преподай тебе урок, но, видимо, у тебя есть секретная личность, поэтому я оказал тебе любезность. Сделай что-нибудь подобное снова, и я не только не отращу твои волосы, но и навсегда оставлю тебя лысым.

Я поднял руки в примирительном жесте. "Я понимаю, насколько это было глупо. Было чертовски больно.

"Ближе к концу у тебя даже не было нервных окончаний", — сказала Панацея. "Я серьезно отношусь к тому, чтобы вы больше не делали ничего подобного".

"Я поклялся вести себя глупо, — сказал я.

"Если бы вы знали, сколько раз я слышал это от своей сестры", — сказала Панацея. "Но ты понятия не имеешь, насколько близок был к смерти. Я не был уверен, что смогу спасти тебя, и до сих пор не уверен, что ты выжил не чудом.

Я попытался сесть и почувствовал стон кровати подо мной. Инстинктивно я усилил его с помощью Ки, так же, как я делал со столами и стульями, на которых отдыхал. Я снова стал сильнее, и это было больше, чем просто удвоение силы.

Невозможно было узнать, насколько я силен без тестов, но у меня было неприятное чувство, что мне есть о чем беспокоиться.

"Мой папа мертв?" — тихо спросил я. В моем животе было узловатое чувство, и я не был уверен, что хочу получить ответ, особенно от панацеи, которая выглядела так, как будто всякая симпатия, которую она испытывала ко мне, исчезла в тот момент, когда она взглянула на мое лишенное кожи тела.

Она посмотрела на меня и покачала головой. "Я не знаю. Я не смог спасти вас обоих, поэтому они забрали его. Думаю, у них был план, но насчет того, сработал он или нет, я не знаю ".

" С кем я могу поговорить? " Я спросила.

"Я сделаю несколько звонков, — сказала она. — Я была слишком занята, пытаясь сохранить тебе жизнь, чтобы уделять много внимания тому, что они делают".

Я закрыл глаза и потянулся своими силами. Я мог бы узнавать людей по их подписям Ki, если бы знал их достаточно хорошо.

Мое чувство Ки значительно расширилось; Я чувствовал себя частью города на юге, который должен был быть Бостоном, чего я не мог почувствовать раньше. Мне потребовалось время, чтобы найти нужные подписи.

"Где моя одежда?" — спросил я, вставая на ноги. Я была полностью обнажена под одеялом.

Панацея отступила. Очевидно, она слышала о том, что я сделал с больничной койкой в ??последний раз.

"Их сожгли на тебе", — осторожно сказала Панацея. "Некоторое время мы даже не могли накрыть тебя простыней или халатом, потому что у тебя не было кожи... и если ты думаешь, что это не кошмар, то бороться со всеми инфекциями..."

" Я собираюсь лететь обнаженной по городу, — сказал я. "Либо дайте мне что-нибудь надеть, либо не мешайте мне".

Она поколебалась, затем сказала: "На стуле по другую сторону кровати лежат бумажные халаты.

Когда-то мне было бы стыдно быть обнаженным даже перед другой женщиной, но она видела каждый дюйм моего тела изнутри. Я обошел кровать и схватил платье.

Я снова посмотрел на нее, и она быстро отвернулась. Похоже, она краснела.

"Вы и ваш отец интересны", — сказала она. "В отличие от других паралюдей, которых я когда-либо видел. Мне не удалось найти ни вашу гемму, ни вашу корону, но внутри всех ваших клеток есть структуры, отдаленно не относящиеся к человеческим. Я бы подумал, что ты из "Кейса 53", если бы ты не выглядел человеком ... кроме хвоста, и у тебя есть все свои воспоминания ".

Я напрягся и осторожно потянулся за собой. "У меня снова есть хвост?"

Она покачала головой. "В первый раз, когда я исцелил тебя, я не думал, что ты этого захочешь, поэтому я не позволил ему расти. На этот раз я слышал, что с ним происходит, и еще больше позаботился о том, чтобы не отдавать его тебе ".

Я с облегчением кивнул. Меньше всего мне было нужно стать еще более сильной обезьяной при лунном свете.

Прежде чем она успела что-нибудь сказать, я уже вышел. Я держала одну руку за собой, держа спину закрытой, и мне потребовалось всего мгновение, чтобы найти выходную дверь. Я угнетающе знакомился с этой больницей.

Через несколько мгновений я взлетел по лестничной клетке на крышу, а затем оказался в небе.

Я держал бумажное платье только силой воли и летел так быстро, что сомневаюсь, что кто-нибудь меня заметил бы. Я тяжело приземлился возле склада Лита, двери открылись автоматически, когда система считала отпечатки моих глаз.

Я проскользнул в заднюю комнату, где находились их жилые помещения, и нашел старый комплект спортивной одежды, который Гаррет недавно отмыл. Элит не удосужился заняться высокими технологиями со своей стиральной машиной или сушилкой, возможно, потому, что Гаррет был тем, кто обычно стиркой.

Я вошла в них, бросила бумажный халат в мусор, а затем глубоко вздохнула.

Элит никогда не пускал меня в свою лабораторию, и у него должна была быть причина для этого, но ответы, которые я искал, лежали там, внизу.

Я подошел к двери и трижды постучал по ней.

Гаррет был там почти сразу. Вероятно, они были предупреждены, когда кто-нибудь подходил к двери; по крайней мере, так я бы спроектировал систему.

"Спуститесь, — сказал он.

Я спустился по маленькой лестнице, которая шла дальше, чем я мог подумать. Лаборатория Лита находилась на глубине сорока футов под поверхностью, и я изумленно уставился на нее, когда увидел ее впервые. Это затмевает здание наверху, вероятно, покрывая весь квартал. Они никак не могли владеть всей этой собственностью, а это означало, что они просто строили под землей других людей, не сказав им.

Не поэтому ли Элит никогда не подводил меня сюда?

Гаррет провел меня через переполненные столы, заваленные оборудованием и наполовину законченными проектами. Некоторые из них я узнал на уроках естествознания в средней школе, а другие были похожи на вещи, которые я видел в научно-фантастических фильмах.

В углу я увидел что-то похожее на робота Робби, и я не был уверен, была ли это реквизит из фильма или действительная репродукция. Я также видел частично завершенного робота Железного человека. Я слышал об этом, и он действительно выглядел довольно круто.

Там были доспехи штурмовиков, прототипы легких сабель, даже знакомая на вид метла. Место больше походило на отдел спецэффектов, чем на действующую лабораторию.

Это даже не единственная комната. Я чувствовал, как Ли на уровне ниже нас двигается. Как далеко зашло это место и как они удержали уровень грунтовых вод от затопления этого места?

Мы пробирались через плотно упакованные столы и в конце концов достигли задней части лаборатории.

Там был резервуар, который поднимался от пола до потолка. Внутри была жидкость, и он светился. Внутри была фигура, похожая на что-то из фильма ужасов. Я мог видеть кости его черепа и органы в некоторых местах. Фигура была до неузнаваемости.

Ки был моим отцом

"Что случилось?" — мягко спросил я.

"Он пошел за тобой", — сказал Гарретт. "Держит алебарду оруженосца. Стояк держал другой конец, и он заморозил вас обоих, в то время как другие атаковали Пепельного Зверя с другой стороны, отводя его. Стояк заморозил части своей брони, чтобы защитить себя, но лучистое тепло все еще сильно обжигало его лицо и руки ".

Он взглянул на разрушенный ужас, которым был мой отец. "Ты выглядел хуже, чем он, если можешь в это поверить. Я до сих пор не могу поверить, что ты выжил так долго. Вы должны были быть там больше минуты, в то время как он был там всего несколько секунд ".

Я выглядела хуже, чем это?

"Даже твой отец был намного круче, чем я думал. Жар расплавил алебарду Оружейника прежде, чем Часовой блок успел ее заморозить. Он сказал, что собирается использовать Ки, чтобы защитить себя, и я думаю, это вроде как сработало ".

"Как он вообще выжил, чтобы попасть сюда?" — спросила я, глядя на папу. Если бы он был зомби, я бы подумал, как он держится вместе.

"Панацея могла забрать только одного из вас, поэтому Элит использовал свой транспортер, чтобы доставить вашего отца в бакта". У нас не было возможности опробовать его на столь тяжелых травмах, но Элит подумал, что это поможет ему выжить достаточно долго, чтобы Панацея взглянула на него.

Его Ки был мерцающим шепотом, самым слабым проблеском света, но я чувствовал его на всем протяжении города.

"Никто не выбрался из этого невредимым", — сказал Гарретт. "Этот расплавленный металл, который летал повсюду, почти вырубил Виста. Даже те, кто был в доспехах, получили ожоги из-за теплопроводности, а те, у кого были открытые части тела, — еще хуже ".

Мне все время становилось все хуже и хуже. Папа прыгнул в ад, чтобы спасти меня от моей собственной глупости, а то, что я сделал, искалечило моих товарищей по команде.

Гаррет посмотрел мне в глаза. "Вы ведь понимаете, что чуть не умерли?"

Я несчастно кивнул.

"Это иногда случается, когда ты герой; этого нельзя избежать. Но глупо умереть — это худший путь. Если тебе нужно умереть, разве ты не хочешь, чтобы это что-то значило? "

Я смотрел в землю.

"Ваш отец не может сказать ничего из этого прямо сейчас, и, надеюсь, он сможет сказать это скоро, но если вы не остановитесь и не подумаете, вы убьете кого-то ... кого-то, кто вам действительно небезразличен. . Я знаю, что это небольшая группа, но это произойдет ".

Я потрясенно поднял глаза. "Я забочусь о людях!"

"ВОЗ? Твой отец ... может быть, я? "

Я открыл рот, чтобы возразить, но замер. Он был прав? Неужели я почти ни о ком не заботился? Не поэтому ли я вел себя так, как раньше?

"Не иметь связей с людьми — вредно, — сказал он. "Особенно, если вы обладаете большой властью. Что будет, если умрет твой папа, если я умру? Тебе наплевать, что случится с кем-нибудь еще, если это произойдет? "

"Я буду защищать людей", — угрюмо сказал я.

"На сколько долго?" он спросил. "Как скоро станет лучше, если ты будешь набирать вес и заставлять людей делать то, что ты хочешь?"

Я не был уверен, что он хотел, чтобы я сказал.

"Как скоро ты начнешь думать, что ты единственный, кто имеет значение? Довольно легко потерять сочувствие к другим людям, и если вы это потеряете, следующее, что вы узнаете, — вы следующий Ползун ".

Я уставился на него, обиженный. Неужели он действительно думал, что у меня есть желание стать одним из Девяти? Или он говорил, что это есть в ком-то, если их оставить достаточно надолго.

"Вы знаете, что я консультировал СКП", — сказал он. "Помогаем привести их тренировки в форму. Это хороший побочный концерт, который помогает заработать немного больше ".

Я кивнул.

Элит должен был арендовать время на своем голодеке для СКП для обучения, хотя он отказался присоединиться из-за всех ограничений, наложенных на Тинкеров. В результате у них обоих были исключены мелкие преступления, и они должны были постараться оставаться чистыми и законными.

Элит был взволнован тем, что смог приспособить свою железную гигантскую установку для других приложений; он строил костюм Железного человека, которым мог управлять дистанционно; для него это был способ получить все удовольствие от роли героя без какой-либо опасности. Были некоторые опасения, что он нарушает законы об авторском праве ... или это были торговые марки? Я всегда путал их.

"Я посоветовал им проконсультироваться с вами", — сказал Гарретт.

"Что?" Моя голова вскинулась. "Нет я в порядке."

"Вы действительно не справились со смертью своей матери", — сказал Гарретт. "Вы разговаривали с ней по телефону, когда она умерла. Вас избили головорезы ABB, которые планировали убить вас и снять это на видео. Вас пытали два часа ... и вы убили людей ".

"Мне не нужно видеть психоаналитика", — возразил я.

"Не психиатр", — сказал он. "Я не уверен, как психиатрические препараты повлияют на ваше тело, хотя они могут быть мастерами или мыслителями, которые могут это понять. Я просто говорю о том, чтобы поговорить с кем-то, кто не будет вас осуждать ".

"Они должны будут доложить ГВП", — сказал я. "Как я могу поговорить с человеком, которому я не могу доверять, чтобы он не навязался мне, если я скажу им, что иногда чувствую, что хочу убить Пиггот"

"Хорошо, — сказал он. "Любой из них должен был бы сказать, если вы серьезно планировали кого-то убить. Я могу порекомендовать вам кого-нибудь, кто не работает на СКП и заслуживает доверия ".

"Откуда вы знаете?" — подозрительно спросил я.

"Она была моим терапевтом, когда я был моложе, — сказал он.

Я смотрел на него. "Что?"

Он самоуничижительно улыбнулся. "Я не всегда был тем удивительным человеком, которым являюсь сегодня. Когда я был ребенком, надо мной много издевались, потому что мне нравилось много вещей, которые не нравились другим детям, и моя семейная жизнь не всегда была лучшей. Мисс Моника Ренье действительно помогла мне взглянуть на вещи в перспективе ".

Нахмурившись, я уставился на него. "И она не сказала СКП то, что я ей сказал?"

"Не без постановления суда", — сказал он. "И если они не знали, с кем вы встречались, они не могли вызвать в суд ее записи. Это означало бы, что вам придется заплатить наличными, но хорошо, что она находится в Провиденсе, штат Род-Айленд, что достаточно далеко, чтобы не быть очевидным, но для вас — легкий полет вниз ".

Я покачал головой. "Я все еще не уверен, что должен это делать..."

"Ты можешь сделать это добровольно, на своих условиях, или они заставят тебя. Как бы вы ни были сейчас сильны, Александрия сильнее, и они могут заставить вас уйти. Но если вы просто сядете в кресло и откажетесь говорить в течение сорока пяти минут или часов, вы ничего не добьетесь от этого ".

Я долго молчал.

Наконец я заговорил. "Хорошо, я сделаю это".

"Это хорошо, — сказал он. Он взглянул на резервуар с бактой. "Панацея рано или поздно заглянет к твоему отцу, но мы должны сделать его достаточно здоровым, чтобы выйти из резервуара. Такой, какой он сейчас, есть хороший шанс, что он умрет прежде, чем она успеет его схватить. Чтобы сделать его достаточно здоровым, потребуется время ".

Я поискал стул. Найдя одну, я остановил ее, чтобы сесть перед танком.

"Я подожду, — сказал я.

Он посмотрел на меня мгновение, а затем кивнул. "Я все устрою".

"Мне все равно нужно подумать", — сказал я.

37. Искушение.

Папа выглядел изможденным, почти скелетным, но у него была кожа во всех местах, где она должна была быть, а у Панацеи даже отрастили волосы на лысине. Ему потребовалось три дня, чтобы стать достаточно здоровым, чтобы покинуть резервуар с бактой для лечения, и, видимо, за это время к ней вернулось хорошее настроение.

Или, может быть, она винила меня, но не его. Она оставила мои волосы короткими, что, как я подозревал, было намеренным ударом в меня; в конце концов, я всегда думал, что мои волосы были моей единственной хорошей чертой.

Папа все еще был настолько плох, когда вышел из резервуара, что ей потребовалось больше часа, чтобы закончить с ним; очевидно, она использовала какую-то биомассу, чтобы заменить его пропавшую плоть, смесью, которую предоставил Элит, которая, похоже, заинтриговала ее.

"Как долго он проснется?" Я спросил.

"Это произойдет, когда это произойдет", — сказала она. Она выглядела усталой, но не такой усталой, как когда она закончила меня лечить. "Он буквально бросился в огонь, поэтому его разум, возможно, пока не хочет просыпаться".

"Мой разум работал нормально, — сказал я.

"Да, а ты помешанный на природе", — сказала она. "Вы знаете, что нормальная реакция на ожоги — это отступить, верно?"

"Я думал, что выдержу, — сказал я. "И я не хотел подвести всех остальных".

Панацея на мгновение замолчала. "Вы должны были испытать невероятное количество боли; тебе не приходило в голову отступить и попробовать что-нибудь еще? "

"Мои мышцы сжались", — признался я.

"Разве вы не летаете силой воли?" она спросила. "Почему ты этого не сделал?"

Я смотрел на нее. Мне даже в голову не приходило отступление, даже когда я умирал. Был ли это недостаток присущий моей семье? Не поэтому ли так многие из них ужасно умирали на протяжении веков? Или со мной что-то не так.

Наконец я пожал плечами. "Мне это не пришло в голову".

"Попробуй убежать в следующий раз ... ты можешь снова драться, если не умрешь". Она внезапно застыла, принюхалась и сморщила нос. "Тебе нужна ванна".

"Я сижу здесь последние три дня, — сказал я. "На всякий случай он проснется. Я ему многим обязан ".

Я пропустила день в школе, но сомневалась, что папу это будет интересно. Важным было то, что он был жив и что он будет продолжать жить. Мысль о том, что я могла потерять его, что это была моя вина ... снова ... Я не уверен, что бы я сделал, но я сомневался, что это было бы хорошо.

"Я был удивлен, что не увидел вас в субботу во время теракта в Симурге в Германии", — сказал Панацея. Он взглянул на моего отца.

"Мне никто не сказал", — удивился я.

Вероятно, это было к лучшему, учитывая мое душевное состояние. Я больше не чувствовал себя непобедимой электростанцией, которой я когда-то считал себя, но я все еще был, вероятно, достаточно силен, чтобы убить большинство мысов. Не было хорошей идеей позволять Симургу проникнуть мне в голову.

До Пепельного Зверя я бы настаивал на том, чтобы уйти, несмотря ни на что; теперь я только почувствовал облегчение.

Я подозревал, что Гаррет решил не говорить мне, вероятно, потому, что он не хотел, чтобы я разрывался между моим долгом и моей семьей. Может быть, он боялся, что я стану таким идиотом, что бросусь сражаться с чем-то более сильным, чем Александрия, не задумываясь об этом.

Больше никогда.

Могут быть времена, когда мне приходилось сражаться с существами сильнее меня, но никогда больше я просто не бросился бы без плана. Протекторат имел богатый опыт в тактике парачеловеков, опыт, который я мог выжать из них, предполагая, что я когда-нибудь смогу заставить их простить меня.

Мне стало стыдно; Мысль о том, чтобы вернуться и встретиться лицом к лицу с Оружейником и другими Оберегами, была мучительной. Они пытались сказать мне, что я был неправ, но я не слушал. Даже стоять здесь под осуждающим взглядом Панацеи было крайне неудобно.

Я моргнул, когда понял, что Панацея больше не смотрит на меня. Она смотрела на бакта.

Элит и Гарретт окружили нас фальшивыми стенами, так что казалось, что мы находимся в невзрачной комнате. Они хорошо поработали, чтобы это место выглядело как любая другая больничная палата, хотя все, что потребовалось, — это хороший толчок, чтобы сбить одну из стен. Возможно, даже Панацея могла это сделать. Они неоднократно предупреждали меня, чтобы я не прислонялся к стенам и не позволял ей это делать.

Единственной неуместной технологией был танк Bacta в углу. Они телепортировали Панацею прямо в комнату, и она понятия не имела, где мы сейчас находимся. Я не был уверен, пойдут ли они на все эти усилия, потому что не доверяли Панацеи, или просто потому, что боялись, что она разболтается о некоторых вещах, которые видела в лаборатории.

Я был доказательством того, что девочке-подростку можно доверять, что она ничего не скажет ... хотя у меня еще не было возможности покинуть лабораторию. Неужели Элит думал, что я сбегаю к своим несуществующим друзьям и сплетничаю о нем?

"Я бы не подумал, что твой отец продержится три минуты, а тем более три дня. Если бы твои друзья могли массово производить эти вещи, я мог бы не уйти из бизнеса ".

В ее голосе было слышно почти тоску.

"Нет я сказала. "Танк мог сохранить ему жизнь, но без вас или кого-то вроде вас папа стал бы парализованным, и ему потребовались бы протезы".

Элит говорил об этом довольно категорично, прежде чем кричать на меня за сумасшедшего и идиота. Этого было почти достаточно, чтобы заставить меня думать, что ему все равно.

"Который, без сомнения, мог построить твой друг", — сказала она. "Тем не менее, это потрясающий прорыв, который может помочь многим людям. Почему мы не видели это в каждой больнице? "

"Ему все еще нужно поддерживать все это", — сказал я. "Он не может массово производить такие вещи, как этот Тинкер".

Технически его машины могли производить все, что он хотел; их поддержание было совершенно другой историей. Гаррет сказал, что Литу снились кошмары о том, что его заставляют ничего не делать, кроме как поддерживать свои собственные машины день за днем, год за годом, никогда больше не создавая ничего нового.

Танки Bacta были именно такими вещами, за которые люди ожидали, что он отдал бы свою жизнь. День за днем ??нескончаемая орда нуждающихся людей с ожиданиями. Было бы достаточно, чтобы сломать кого угодно.

Я взглянул на Панацею. Так ли было для Панацеи? Обитаемый больными, подавленный, как будто кого-то схватили зомби, но неспособный остановиться, потому что люди всегда ожидали большего?

Может быть, поэтому Элит был так осторожен. Все, что нужно было для Панацеи, — это сказать что-то не в то ухо, и Протекторат попытался бы это принять. Они тоже попытаются заставить его. То, что он приложит усилия, было знаком того, как много для него значил папа.

По крайней мере, Элит получает удовольствие от игры в качестве героя, используя свои устройства дистанционного управления. Это было достаточно опасно, чтобы быть захватывающим, не рискуя фактически умереть.

"Дракон?"

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, о ком она говорит. О ... Тинкер. Кто был парнем в массовом производстве? Я не мог вспомнить. Мне вряд ли когда-нибудь пришлось бы драться с ним, поэтому я не обращал на него столько внимания.

"Нет, другой".

"Может, ему стоит поработать с этим парнем", — сказала Панацея. "Постройте несколько сотен таких, и вы измените мир".

"Это, вероятно, поможет ему посетить бойню", — сказал я. "Вы слышали, что Манекен преследует Лудильщиков, которые имеют значение".

Учитывая, что Элит не был самым храбрым человеком, даже с его аватарами с дистанционным управлением, я сомневался, что он захочет стать такой целью.

Панацея вздрогнула и посмотрела вниз.

"Даже рассказ об этом людям может привести их сюда", — сказал я. С таким же успехом я мог бы оказать Литу услугу после всего, что он для меня сделал. Тем более, что то, что я говорил, было правдой. "В конце концов, я слышал, что в СКП много утечек".

Панацея нахмурилась. "Думаешь, они не придут, когда услышат о гигантской обезьяне?"

"Я собираюсь драться с ними рано или поздно", — сказал я. "И если сибиряк обыграет Александрию, я сомневаюсь, что смогу что-то сделать против него".

"Убей их", — внезапно сказала она. "Такие люди заслуживают смерти".

Я удивленно уставился на нее. Откуда это взялось?

"Что?"

"То, что они делают ... создают монстров, превращают людей в вещи ... с тем же успехом они могут быть Симургами, но на самом деле у них есть души".

"Думаю, Ампутация будет ревновать", — сказал я, не задумываясь.

"Что?" она спросила. Краска сошла с ее лица.

"О твоей силе", — сказал я. "Я имею в виду, что она может делать операцию, но вы можете просто прикоснуться к людям, и все произойдет сразу же, гораздо проще, чем она".

"Я не могу создавать монстров", — прошептала она.

"Ты помешал мне отрастить хвост", — сказал я. "Это означает, что ты действительно можешь заставить меня отрастить хвост, если захочешь".

"Я дам тебе лысину и живот, если ты не заткнешься!" — огрызнулась она. "Сравнивая меня с Ампутация ... с таким же успехом можно сказать, что я лучший художник, чем Гитлер".

"Ну, не так ли?" Я спросил. "Его искусство, вероятно, было довольно дерьмовым, иначе он стал бы художником, а не диктатором-геноцидом".

"Вы не сравниваете людей с Гитлером, Костяной пилой или кем-то из Девяти", — настаивала она. "Это все равно, что сказать, что я мог бы быть одним из Девяти, если бы мне стало немного плохо".

"Разве я не смог бы быть одним из Девяти?" — тихо спросил я.

"Что?" — удивленно спросила она.

"Я могущественен ... сейчас сильнее, чем когда-либо. У меня не так много друзей или много связей. Если бы папа и Гар ... Убер умерли, о ком мне было бы заботиться? Даже после того, что со мной только что произошло, я люблю драться, и во мне полно гнева, который просто ждет, чтобы его выпустить. Разве это не похоже на идеальный кандидат? "

Она смотрела на меня.

"Я могла бы покончить с миром", — наконец сказала она. "Все это. Было бы легко. Возьмите кого-нибудь, кто болеет гриппом, немного покрутите его ... сделайте так, чтобы он всегда был смертельным, очень заразным, но не проявлял симптомов в течение месяца, чтобы он распространял его повсюду. Понимаешь, почему я никогда не хочу, чтобы бойня даже думала обо мне?

Теперь настала моя очередь смотреть. "Ты бы никогда этого не сделал, не так ли?"

Она молчала долгое, неудобное мгновение. "Мне иногда снятся кошмары об этом ... о том, что Земля превращается в кладбище со мной как единственным выжившим. Я могу убить вирусы и бактерии, которые контактируют со мной, так что я буду в порядке ... в одиночестве до конца своей жизни ".

"Свобода" — вот слово, которое она всегда хотела сказать. Без ожиданий, без постоянных требований, которые к ней предъявляют.

"Не волнуйтесь, — сказал я. "Я убью тебя, прежде чем позволю тебе пойти по этому пути".

Она посмотрела на меня и сказала: "Ты бы, не так ли?"

Она впервые улыбнулась. Это показалось странным ответом на то, что кто-то заявил, что собирается убить вас, но, может быть, я что-то сказал правильно?

"Я тебя тоже убью", — сказала она. "Если ты когда-нибудь угрожаешь миру".

Мы оба долго молчали, и эта тишина становилась все более неудобной.

"Элит участвовал в драке?" Я спросил, как из реального интереса, так и для того, чтобы найти что-нибудь, чтобы заполнить тишину.

"Ага. Он пошел как робот, раскрашенный в красно-золотой цвет ", — сказала она. "Ему отрубили голову в начале боя, а Симург оторвал ему руки и ноги и использовал их, чтобы избивать других".

Для Лиэта это было бы похоже на проигрыш в видеоигре, если не считать неудобства, связанного с необходимостью перестраивать свой аватар. Судя по тому, что я слышал, его машины и так сейчас ремонтировали большую часть времени.

Ему все еще приходилось проводить техническое обслуживание, что доставляло ему неудобства, поскольку он всегда был заинтересован в создании новых вещей, а не в доработке старых.

"Прошу прощения за то, что я заставил всех пройти", — сказал я после еще одного долгого молчания. "Я буду лучше".

"Надеюсь, у тебя это получается лучше, чем у моей сестры, — сказала Панацея с разочарованным видом, — хотя она и не пыталась сжечь себя заживо".

"Хорошо, — сказал я. "Я сейчас по крайней мере сильнее ... а не только немного сильнее. По крайней мере, это что-то.

Панацея странно посмотрела на меня. "Я рад, что у моей сестры нет твоей силы. Она будет делать разные идиотские поступки, чтобы стать сильнее ".

"Как прыгнуть в огонь, не просунув руку, чтобы посмотреть, сможешь ли ты его взять?" Я спросил.

"Может быть, пальцем в следующий раз", — сказала она. "Тот, который тебе не нужен".

"Как этот?" — спросила я, отталкивая ее.

"Это Броктон-Бей", — сухо сказала она. "Это ваш самый важный палец".

Мы оба усмехнулись. Она казалась немного менее враждебной, чем когда разговор только начался, и я не совсем понимал почему. Может быть, это было частью того, что я плохо общался с людьми; даже когда я делал что-то плотно, я не знал, что я сделал, а это означало, что я не мог повторить это.

Я определенно делал что-то неправильно достаточно часто, не зная, что я сделал. Если бы я был более опытным в общении, смог бы я снова превратить Эмму в себя? Я все еще не понимал, почему она превратилась из моей милой подруги в разъяренную сучку.

Может, София знала. Если бы она все еще говорила со мной, может быть, я мог бы заставить ее пролить свет или, по крайней мере, объяснить, что я сделал не так. Она была достаточно жестокой, чтобы не беспокоиться о том, чтобы пощадить мои чувства, и я не был уверен, что она вообще больше разговаривала с Эммой, так что в этом могло не быть лояльности.

"Еще раз спасибо за то, что ты сделал для меня и моего отца", — сказал я после очередного неловкого молчания. "Я действительно собираюсь попытаться стать другим героем".

"Даже когда ты так же силен, как Александрия?"

"О, я буду сильнее ее", — заверила я ее. "Иначе какой во всем этом смысл? Ты же не думаешь, что я прыгнул в огонь только потому, что я глуп, а?

Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего. "Я думала, ты высокомерный властный наркоман", — наконец призналась она.

"Может быть, я был..." — сказал я. По правде говоря, при всем моем сожалении, я не мог сказать, что не собираюсь продолжать хвататься за власть. Это было все, в чем я был хорош. "Но в будущем я планирую стать сильным наркоманом. Ну, по крайней мере, умнее.

"Я рад это слышать", — услышал я слабый голос с кровати.

Моя голова резко повернулась, чтобы посмотреть на папу. Он выглядел слабым и измученным, хотя я подозревал, что он тоже был намного сильнее, чем был. Панацея был вынужден использовать резервы своего тела, чтобы восстановить его, а это означало, что нам обоим придется много есть в следующие несколько дней.

"Ты чуть не убил нас обоих, Киддо, — сказал он. "Даже после того, как я сказал тебе, что должно было случиться".

В его голосе не было осуждения, но он выглядел так, будто едва мог держать глаза открытыми. Он выглядел очень усталым, больше, чем я, когда проснулась от помощи Панацеи. Было ли это потому, что ему было больнее, или он чувствовал себя более подавленным, чем я?

Прошло совсем немного времени с тех пор, как он едва мог выходить на работу после смерти мамы. С тех пор, как я начал все это, к нему вернулось стремление к жизни; мысль о том, что я мог снова спустить его по этой дорожке, была ужасающей.

Я кивнул, затем посмотрел на свои руки. "Мне правда жаль."

Смотреть ему в глаза было почти невозможно. Я хотел, чтобы папа думал обо мне хорошо, как никто другой, и это должно было быть большим разочарованием. Он предсказал все, что произошло, когда он рассказал мне о своей семье, обо всем, что он оставил, чтобы быть с мамой.

Но если кто и мог понять искушения, которым я подвергался, так это он. Теперь он должен был стать намного сильнее, и возможно, это было все равно, что дать алкоголь пьяному, который не пил уже тридцать лет.

Все, что у нас было, это друг друга.

Я наконец протянул руку и схватил его за руку. Он не вздрогнул, хотя я бы, наверное, сломал руку нормальному человеку.

У меня было чувство, что я буду много извиняться в следующие несколько дней. Стражи, Протекторат ... Я бы стоил оруженосцу Алебарды, я почти потерял папу.

Становиться сильнее было недостаточно. Мне тоже нужно было стать умнее, достаточно умным, чтобы защитить всех. В конце концов, Александрия была не просто скотиной, она была одним из самых умных мысов в округе. Я забыл об этом на время.

Я не собирался снова это забывать.

38. Лагерь.

"В десять раз сильнее", — сказал Оружейник. "Впечатляющий."

В отличие от других, он был со мной только профессионалом. Он не проявил никакого возмущения по поводу того, что я уничтожил его Алебарду или что я заставил его сжечь лицо там, где его броня не прикрывала.

Теперь я был достаточно силен, чтобы поднять в воздух подводную лодку, которая при нормальном ходе событий была более чем достаточно сильной для всего, что мне нужно было сделать. Насколько я могу стать сильнее?

"Александрия менее чем в пятьсот раз сильнее, чем вы сейчас", — сказал он. "Если вы продолжите свой нынешний курс и не погибнете, в конце концов вы опередите ее".

"Если предположить, что кто-нибудь захочет со мной поговорить", — мрачно сказал я.

Было время, когда другие палаты боялись меня; теперь они подвергали меня остракизму, все, кроме Софии. Ей удалось уклониться от горящего металла, и поэтому она не пострадала, как другие.

"Дайте им время", — сказал он. "Подростки могут быть трудными. Моя школьная жизнь не была идиллической. Я еще не нашел свой путь и не знал, как общаться с людьми моего возраста. Здесь была определенная жестокость ".

"Это проблема", — сказал я. "Я знаю, какой путь мне выбрать, и мне кажется, что я должен идти один".

"Ты?" он спросил. "Разве вы не думали о том, как объединить силы других со своими?"

"Что, вроде того, что Виста растягивает мои удары, чтобы поразить людей далеко?" Я спросил. "У меня есть взрывы Ки для дистанционных атак".

"А против кого-то неуязвимого?" он спросил. "Проблема с параличными способностями состоит в том, что они, как правило, похожи на игру" Камень, ножницы, бумага ", в которой одна сила побеждает другую, но, в свою очередь, побеждается третьей силой".

Я нахмурился.

"Против Властелина у вас могут быть трудные времена", — сказал Оружейник. "Особенно такие, как Heartbreaker или Simurgh. Даже технарь может придумать контрмеры, чтобы разобраться с вами ".

Я кивнул. Я подозревал, что Оружейник работал над контрмерами, чтобы разобраться со мной.

"С кем бы ты мог иметь дело с самыми опасными Подопечными?" — спросил оружейник.

"Стояк", — сказал я. "Если он потеряет чувство милосердия. Он мог натянуть леску, которая была бы почти невидимой, и зафиксировать ее на время; он мог обезглавить кого-нибудь, если бы захотел. В обороне он мог бы остановить почти любого, если бы мог достучаться до них ".

Он кивнул. "И как он может быть более эффективным, не причиняя увечий людям?"

"Он мог бы изменить пространство Виста, чтобы атаковать его на расстоянии", — сказал я. "Он мог использовать листы бумаги в качестве лестницы, чтобы перейти на более высокую точку обзора. Он мог даже использовать глупую веревку. Он мог бы многое сделать, чтобы быть более эффективным, если бы захотел ".

"А София?"

"Tinkertech, чтобы она могла видеть, где проходят электрические линии", — сказал я. "И, может быть, козырек, чтобы видеть, где находятся люди. Помимо этого, я мог указать, где люди были с моим чувством Ки, и пронзить ее фазовым транквилизатором через стены, прежде чем они когда-либо даже узнают, что мы там.

"Виста?"

"Круто ... она уже хорошо владеет своей силой. Я мог бы дать ей гранаты с пеной для сдерживания; она могла вручную доставить их прямо у ног людей ".

"Если вы так хорошо понимаете, как использовать способности других, почему вы не более креативны со своими?"

Я пожал плечами. "Я обещал попробовать. Просто ... мои силы кажутся такими простыми . Я сосредоточился на увеличении их мощности, потому что это наиболее очевидное применение ".

"Вы уже доказали, что можете создавать свет. Попробуйте другие приложения, желательно нелетальные. Последнее, что нам нужно, — это след из трупов вокруг несовершеннолетнего героя ".

Я кивнул. У меня уже было несколько идей; возможно, удастся переместить Ки. Что, если бы я действительно мог истощить Ки у других или одолжить им свою? Могу ли я создать атаку Ки с меньшим преимуществом, может быть, для создания рубящей атаки?

Если я мог создавать свет, означало ли это, что я мог создавать иллюзии? Могу ли я использовать его как Силу и создавать телекинетические эффекты? В любом случае это было чем-то вроде того, что я делал, когда летал? Почему воздействие на мое собственное тело отличается от воздействия на другие объекты?

Могу ли я поглощать другие виды энергии? Могу ли я расширить силовое поле, которым я окружил себя, чтобы защитить других?

Пока я не попробовал, я не знал бы, что возможно, а что невозможно. Мне пришлось бы попробовать много вещей и, вероятно, во многих из них я потерпел неудачу, прежде чем у меня все получилось правильно.

Все были разочарованы во мне, а это означало, что я не мог продолжать делать то, что делал раньше. Даже если бы я мог просто протолкнуться, чтобы одолеть своих противников, это не помогло бы мне спасти заложников или помешать Ампутация выпустить в воздух патоген, уничтожающий мир. Только стратегия могла добиться этого.

"Мне нужно немного потренироваться в тактике", — сказал я. "Это, наверное, даже более важно, чем мои боевые тренировки".

Он кивнул. "Я сомневаюсь, что у вас будет много проблем с большинством оппонентов; несколько мысов могут поднять более трех тысяч тонн, и даже Александрия не может без того, чтобы все это не рухнуло само по себе ".

"Я не могу просто сбрасывать лодки на головы людей", — сказал я. "Есть кое-что, что я хочу попробовать, но еще не разобрался с трудностями".

Он коротко кивнул.

От кого-то другого я бы подумал, что это означает, что он судит меня; от Оружейник это означало, что дела идут как обычно. Он был профессионалом до самого конца, даже если я слышал шепот, что он был чем-то вроде гончей славы.

"Вы сделали несколько ошибок", — сказал он. "Но я был тем, кто одобрил то, что вы сбросили машины на Эш-Бист. Я должен был предвидеть возможные химические процессы, которые произошли в результате. Приношу свои извинения за это ".

Вот почему он был гораздо менее осуждающим, чем другие. Он тоже чувствовал себя виноватым.

"Однако, если предположить, что ты можешь броситься в опасную ситуацию, не зная, правда это или нет ... это тоже то, чему я должен был научить тебя. Я прошу прощения за свои неудачи в том, что не научил вас осторожности ".

Каким-то образом его извинения заставили меня почувствовать себя хуже, чем осуждение и порицание со стороны некоторых моих коллег.

"Вы с Софией поедете на тренировочные занятия с Александрией по выходным, с особым упором на командную работу, тактику и стратегию, а также зная, когда нужно отступить".

"Почему София?" Я спросил.

"Ей почти так же, как и вам, нужна дополнительная тренировка с командной работой", — признал он. "Она не очень хорошо ладит с остальной командой, и отчасти она возмущается, что ее заставляют быть здесь. Хотя она, кажется, испытывает к тебе определенную степень восхищения.

"Так что, если это то, что делают крутые ребята, ты думаешь, она может согласиться", — сухо сказал я.

Странно было то, что это был неплохой план, если допустить, что терпимость Софии ко мне не была просто частью какого-то запутанного долгосрочного плана, чтобы еще немного запугать меня.

Конечно, если это случится, я сомневаюсь, что ей бы очень понравились последствия. Я бы в этом убедился.

Учитывая мою скорость и способности, мне было бы до смешного легко избавиться от тела посреди океана и вернуться, прежде чем кто-либо это заметит. Мне просто пришлось бы дождаться облачного дня, когда спутникам Дракона будет труднее следовать за мной.

Не то чтобы я ее убил, правда. Было просто приятно иногда думать о том, как поступать со своими хулиганами. Я вообразил это еще до того, как понял, что у меня есть сила. Я вообразил, что у меня есть способности Александрии и возможность сбрасывать людей в космос или что-то в этом роде.

Под людьми я, конечно, имел в виду Эмму.

Конечно, теперь я понял, что лучшая месть Эмме будет для нее, если она точно поймет, кто и что я. Она знала, что у меня есть сила, которой у нее никогда не будет, силы, о которых она мечтала, когда была моложе, были бы идеальными.

Не то чтобы я мог ей сказать, учитывая, что папа все еще уязвим. Конечно, Оружейник сказал мне, что теперь он может поднимать тварь в пятнадцатитонном диапазоне, и пули вряд ли будут для него больше, чем раздражением. Тем не менее, было достаточно паралюдей, которые были бы счастливы напасть на нас дома, даже если это было бы самоубийством для них и тех, на кого они работали.

София казалась искренней, но я научился никому не доверять полностью, какими бы милыми они ни казались. Даже сейчас лучшая версия Софии не была особенно хорошим человеком. Она относилась ко мне лучше, но я не был уверен, как это вписывается в ее искаженную версию социальной иерархии.

Похоже, она думала, что это право людей наверху подталкивать тех, кто внизу, еще ниже. Когда я был внизу, это было ужасно. Теперь, когда я был выше нее, она вела себя совсем по-другому.

Если я снова упаду на дно, изменит ли она свое поведение по отношению ко мне снова? Если бы она действительно думала, что я был слабым раньше, а теперь уважает меня, или она просто вела себя лучше из страха, что я потеряю терпение и разорву ее на атомы.

Мне было интересно, есть ли у Протектората сканеры, достаточно хорошие, чтобы обнаружить, когда вы полностью кого-то дезинтегрируете. К сожалению, любой взрыв, достаточно сильный, чтобы сделать это, также испарит стену позади и, возможно, еще несколько.

Я где-то читал, что для разрушения человеческого тела требовалось 3 гигаджоулей ... и у стандартной молнии был один процент этой энергии. Конечно, чтобы испарить человека целиком, нужно было бы покрыть все его тело, что потребовало бы в шестьдесят тысяч раз больше энергии. Я не сомневался, что смогу выдать столько энергии, если захочу, хотя, возможно, не сразу. Остановить энергию ...

Могу ли я?

Могу ли я создать шар энергии, который будет искать людей, поворачивать за угол и останавливаться по команде? Это было бы намного полезнее, чем стандартные взрывы.

Раньше моей проблемой была перспектива. Я решил, что моя сила проста и не имеет ничего общего с новаторским, и из-за этого я не сделал ничего новаторского, кроме моего легкого взрыва.

Оружейник какое-то время смотрел на меня, затем отпустил. Я задавался вопросом, выгляжу ли я так, как будто я был в фуге Тинкер. У меня были все эти идеи о том, как использовать свои силы, и я понятия не имел, как даже попытаться сделать некоторые из этих вещей. Я мог спросить совета у папы, но подозревал, что именно новаторы в нашей семье были убиты рано.

Их инновации, несомненно, умерли вместе с ними, в то время как более консервативные члены выжили. Означает ли это, что нас приручили, как в том эксперименте на лисьей ферме в России. Они позволили самым дружелюбным лисам выжить и размножаться, а более злые лисы были превращены в шубы.

В течение десяти поколений были замечены изменения, и в течение сорока поколений у них были лисы, которые виляли хвостом всякий раз, когда появлялись люди с висячими ушами и изменениями в их шерсти и форме черепа.

Если мое стремление к битве было таким сильным, насколько плохо это было для моих предков? Удалось ли им пережить детство? Я мог представить четырехлетнего ребенка, который бросился на медведя и был очень легко убит на старом западе.

Во Франции это были бы кабаны, или бедняки, или все, что у них было в средние века, когда они не умирали от чумы.

Иногда мне казалось, что мое образование не такое, каким должно быть. Не то чтобы Уинслоу действительно заботился о том, знаем ли мы много об истории, политике или о чем-то еще. Не то чтобы от кого-то из нас ожидали успеха как от работника фаст-фуда или торговца наркотиками.

Мама была бы разочарована. Вещи, которые меня интересовали, я много знал. Другое ... не очень.

Проходя через буровую, я заметил, что все агенты СКП держат меня подальше. Они смотрели на меня, когда думали, что я не смотрю, и шептались между моими головами.

Я, возможно, волновался, что они планируют меня уволить, но я знал, что я слишком важен для них, чтобы сделать это. СКП и Протекторат были циничными и прагматичными; они предпочли бы сильного плохого человека на своей стороне, чем слабого хорошего.

Тем не менее, мне пришлось бы много работать, чтобы изменить мнение людей обо мне. Они думали, что я слабак и опасен, и единственный способ преодолеть это мнение — это снова и снова хорошо выступать, пока все это не станет плохим воспоминанием.

* * *

* * *

* * *

**

Лагерь Александрии не был в Лос-Анджелесе.

Я должен был знать; Ущерб, который мы могли бы нанести ландшафту, не обязательно должен был быть где-то рядом с городом с миллионами людей. Вместо этого мы были в Неваде в пустыне.

София заметно вспотела, хотя я — нет. Она посмотрела на меня раздраженным взглядом, и я усмехнулся ей.

Александрия вышла из бункера и уставилась на нас.

"Это не армия", — сказала она. "Или военно-воздушные силы, или морская пехота. Они могут обеспечить дисциплину, потому что каждый человек должен быть винтиком в машине. Винтики можно заменить, и каждый знает, что они настолько ценны, насколько полезны ".

Нас было всего десять человек, гораздо меньшая группа, чем я мог подумать, из групп Протектората и Уорда со всех концов Соединенных Штатов. Нас не хватило, чтобы образовать несколько рядов, и мы выстроились в один ряд.

Мы все были одеты в армейский камуфляж; футболка и пояс цвета песка, коричневые сапоги и брюки камуфляжного цвета. Ни у кого не было шляп, но все были в крошечных масках домино, которые действительно не скрывали ничьих черт. Я задавался вопросом, зачем кому-то беспокоиться?

Если бы сюда приходил новостной агент или злодей и делал снимки, было бы легко узнать, кто мы такие, и, вероятно, именно поэтому местоположение этого места было совершенно секретным. Мое чувство Ки простиралось теперь на триста миль, и я не мог обнаружить никого в радиусе ста миль.

С помощью карты или Интернета я, вероятно, мог бы выяснить, где мы были из городов, которые я мог обнаружить подальше, но здесь ничего из этого не сработало. Было ли это из-за того, что сеть не достигла доступа, или из-за того, что они нас заглушали, я не знал.

"К сожалению, каждый парачеловек — единственный в своем роде. Ни один парачеловек не может в точности заменить другого, потому что ни один парачеловек не является абсолютно таким же. Это делает нас высокомерными. Мы думаем, что мы особенные, потому что мы уникальны, потому что мы нужны ".

Александрия наклонилась вперед.

"Мы особенные, но это не значит, что мы лучше обычных людей. Мы выиграли в лотерею, которая дает нам огромную силу и приносит ужасные травмы, которые делают нас более нестабильными, чем все остальные. Мы лучше их, но в то же время хуже их ".

Никто из нас ничего не сказал. Мы стояли по стойке смирно, несмотря на то, что по их лицам стекал пот.

"Каждый из вас здесь, потому что сделал ошибки. Иногда из-за ужасных ошибок гибли люди. В других случаях вы только навредите себе. Всем вам не хватает простой дисциплины, которая делает каждого морского пехотинца, армии или флота лучше вас. Как ты думаешь, что они будут делать с этими способностями, которые ты так ценишь? "

Она ходила взад и вперед. "Я могу сказать вам, что они будут делать. Они бы изменили мир ".

"Есть разница между тем, что я могу сделать, и тем, что может делать армия. Они могут заставить вас побрить голову, сбрить бороду ... Я не могу этого сделать, потому что это может поставить под угрозу секретную личность ".

Я почувствовал, как сдвинулись некоторые другие. В том, как они стояли, было какое-то самодовольство, вызов даже перед самой Александрией. Они, вероятно, думали, что были храбрыми; Я знал, что они поступают глупо.

София неуверенно взглянула на меня, и я слегка покачал головой.

Протекторат не дал бы Александрии эту работу, если бы она не была хороша в этом, и она бы не справилась с этим, если бы ничего не могла с нами сделать.

"Конечно, в настоящей армии все, что они могут сделать, это кричать на вас", — сказала Александрия. "Но контракты, которые вы подписали, немного отличаются. Они дают мне право делать то, что никогда не было бы позволено в настоящей армии ".

Она повернулась ко мне.

"Кадет Спарта", — сказала она.

Я напрягся и попытался вспомнить, правильно ли я стою.

"Люди говорят мне, что ты считаешь себя сильным. Самый сильный мыс в заливе Броктон. Я здесь, чтобы сказать вам, что Броктон-Бэй — не дерьмо.

Мгновение спустя она ударила меня рукой, и мир взорвался, когда я полетел назад к одной из казарм Adobe позади нас. Все здание рухнуло, когда я пролетал через него, и я оказался похороненным на склоне холма позади него.

Мне потребовалось мгновение, чтобы преодолеть звон в ушах, когда я выбрался из тонны грязи.

"Вы здесь не люди, и с вами не будут обращаться как с людьми, пока вы не докажете, что заслуживаете этого".

Хотя она никогда не повышала голос, он все равно звучал. Остальные выглядят шокированными, когда я, пошатываясь, вернулся в строй. Все знали, что я несовершеннолетний, и если она хотела меня ударить, все ставки были проиграны.

"Добро пожаловать в ад", — сказала Александрия.

39. Вздрогнуть.

Мы все смотрели.

Здесь, в пустыне, они построили небольшой городок десять на десять кварталов. Насколько мы могли видеть, это выглядело как центр любого мегаполиса; это мог быть Нью-Йорк или Чикаго. Это не могло быть Броктон-Бэй, потому что здания были слишком красивыми.

Сколько денег стоило построить это учебное заведение и сколько стоило неоднократно восстанавливать ущерб, который мы могли бы ему нанести?

"Самое важное, чему мы здесь, чтобы научить вас, — это работа в команде", — сказала Александрия. "В армии вы узнаете это, живя, питаясь и работая друг с другом двадцать четыре часа в сутки в течение нескольких месяцев. У нас нет такой роскоши ".

Остальные выглядели намного менее высокомерными с тех пор, как Александрия столкнула меня через старые бараки. Я подозревал, что сообщение на самом деле предназначалось вовсе не мне; если бы это было так, она бы ударила меня намного сильнее.

Вид ее ранения в несовершеннолетнего шокировал всех остальных, и теперь они привлекли внимание военных.

"Лучший способ научить работать в команде — это заставить вас тонуть или плавать", — сказала Александрия. "Итак, первое испытание будет заключаться в том, что Спартанец и Призрачный Сталкерсразятся с остальными из вас".

"Всего двое против всех нас?" — спросил стоявший рядом со мной высокий долговязый подросток.

"У меня было искушение настроить всех вас против Спартанца, но Призрачный Сталкерзнает ее и знает ее возможности. Вам всем было сказано не представляться и не представляться по какой-либо причине. Кто-нибудь знает, почему это могло быть? "

"Потому что мы не всегда будем знать, какими силами обладают наши враги?" — спросил рядом со мной подросток.

Александрия кивнула. "А иногда даже якобы известные количества удивят. Обычно накидки оставляют немного в запасе на случай чрезвычайных ситуаций ".

Остальные кивнули, как будто это было само собой разумеющимся. Я не скрывал своих способностей, вероятно, потому, что мне не пришлось этого делать. Конечно, вся эта история с обезьянами стала сюрпризом для Империи, но я был этому удивлен.

"Не принимайте Spartan как должное, — сказала Александрия. "Я не буду вдаваться в ее способности, кроме как сказать это; Я ударил ее по зданию, и она встала. Любой из вас стал бы пастой от удара такой же силы. О чем тебе это говорит?"

"Она крутая", — сказала угрюмая девушка. "Действительно сложно. Она, наверное, тоже сильная.

Остальные смотрели на меня, и я изо всех сил старался выглядеть безразличным. Я задавался вопросом, какими силами они обладают, и не будет ли какая-либо из них проблемой для меня.

"Она называет себя Спартанкой, — сказал мальчик рядом со мной. "Это означает, что она думает, что она боец".

В другой команде мальчики и девочки разделились, что было необычно. Со мной и Софией женщина превратилась в мужчину из шестидесяти сорока человек.

Большинство из них выглядело примерно того же возраста, что и Уорд, и лишь некоторые из них выглядели достаточно взрослыми, чтобы проживать в Протекторате.

"Так в чем же миссия?" — спросила девушка с кольцом в носу. Раньше она была одной из самых непочтительных.

"У вас есть час на то, чтобы устроиться в этом городе. Используйте все, что найдете там, чтобы устроить здесь засады для Призрачный Сталкери Spartan. Когда час истечет, громкоговоритель включит тревогу, и Спартанец и Призрачный Сталкерпридут за вами ".

"Каковы правила?"

"Вы можете попытаться убить Спартанца", — сказала Александрия. Все ахнули и уставились. "Но ты должен стараться избегать травм Призрачный Сталкер'а больше, чем нужно. Спартанец должен попытаться поймать вас с наименьшими возможными повреждениями ".

"Ты не думаешь, что мы можем причинить ей вред?" — недоверчиво спросил один мальчик. Я с самого начала считал его нарушителем спокойствия.

"Посмотрим", — сказала Александрия.

"Действительно круто", — сказала девушка с кольцом в носу.

Александрия посмотрела на них всех и затем сказала: "У вас пять, четыре, три, два ... один".

Все они выглядели ошеломленными, но через мгновение они побежали в город. Я лениво следовал за ними своим чувством Ки. С каждым из них проблем не возникало.

"Привет, София, — сказал я. "Помните, о чем мы говорили на днях?"

Она усмехнулась мне. Мы говорили об использовании моего чувства Ки, чтобы помочь ей стрелять сквозь стены. Мы потратили некоторое время на тренировку, придумывая терминологию, которая, похоже, не помогала, прежде чем нам пришло в голову более простое средство — просто создать лазерную указку на стене с помощью моей Ки, чтобы она знала, куда стрелять. Иногда самые простые решения оказывались лучшими.

"Я хочу, чтобы вы оба как можно больше усложнили жизнь остальным", — сказала Александрия. "Напугайте их тем, как быстро вы их уничтожите".

"Они такие слабые?" — спросила София.

Александрия покачала головой. "Все они обладают хорошими способностями, но ни один из них не работал вместе. Они будут ссориться из-за того, кто является лидером, прежде чем уйти делать свои дела. Выбирать их по одному должно быть довольно легко ".

"Что, если один из них настоящий лидер?" Я спросил. "Кто может собрать их всех вместе?"

"Тогда у вас будет более интересное времяпрепровождение. Это тоже неизвестная величина ".

"Я не собираюсь знать, как сильно я смогу ударить этих парней, — сказал я Софии, — что может означать, что вам придется делать тяжелую работу на этом".

Она приподняла бровь.

Я пожал плечами. "Я, наверное, смогу обернуть вокруг некоторых из них столб лампы, но это будет больно".

"Есть еще одно ограничение, которое я не хотела, чтобы другие слышали", — сказала Александрия. "Вы должны максимально избегать порчи имущества. Я знаю, что вы можете разрушить здания, если захотите, но мы должны заменить эти вещи ".

Она не хотела, чтобы другие слышали, потому что это повлияло бы на их стратегию. Частью тактики был туман войны; у вас никогда не было всей информации, которая вам нужна в бою, и всегда были аспекты, которые были скрыты от глаз.

"Так что же нам делать в следующий час?" Я спросил.

"Говорить о мальчиках и заплетать нам волосы?" — спросила София. Она посмотрела на меня и ухмыльнулась. "Хорошо, если бы у нас было достаточно волос, чтобы заплести косу".

"Я хотел бы поговорить о том, как справиться с Пепельным чудовищем, кроме как броситься туда, как террорист-смертник".

Александрия странно посмотрела на меня. "Не существует известной тактики победы над Пепельным чудовищем. Было время, когда я полагался на свою выносливость, чтобы сражаться с ним, но после встречи с сибиряком я стал намного осторожнее ".

"Эберту здесь даже не нужна сковорода. Она идет прямо к огню, — сказала София. Это должно было прозвучать как насмешка, но вместо этого в ее голосе прозвучала странная нотка восхищения.

"Безрассудство — не то же самое, что быть храбрым", — неодобрительно сказала Александрия. "Любой идиот может бросить свою жизнь. Герой уверен, что если он отдаст свою жизнь, то оно того стоит ".

София выглядела так, будто хотела поспорить, но воспоминание о моем врезании в глинобитное здание, очевидно, заставило ее дважды подумать.

Александрия ухмыльнулась. "Ты уже проявляешь больше мудрости, чем она".

София нахмурилась. "Что еще ей оставалось делать?"

"Она могла бы попробовать бросить алебарду Оружейника", — сказала Александрия. "Некоторое время он выжил в огне. Возможно, он даже дошел до центра. Она могла бы попробовать полить его водой ... скорее всего, это просто образовало бы перегретый пар, но она не пыталась этого сделать. Она могла бы позвать на помощь ... что угодно, только не броситься лицом в огонь, не проверив, сможет ли она это принять.

"Она права", — сказал я, взглянув на них обоих. Когда я разговаривал с ними, я следил за другими через их Ки.

"Что мы не можем с ними сделать?" Я спросил.

"Убить или калечить", — сказала Александрия. "И не сносите здания. Отверстия в стенах допустимы, если они не слишком большие ".

"Вы не думаете, что кто-то из них может убить Хеберта?" — спросила София, взглянув на меня.

"Я был бы невероятно разочарован в ней, если бы она позволила этому случиться. Я хочу предупредить вас обоих: я не веду этот лагерь с людьми со слабыми способностями. Для этих людей есть и другие варианты. Ваши способности пограничны, София ... объективно все остальные обладают более сильными способностями, по крайней мере, в нападении.

София застыла.

"Это не значит, что вы их не победите. Сильная тактика часто может подавить преимущество силы ".

"И поскольку у нас есть это преимущество, нам нужно быть осторожными", — сказал я.

Александрия посмотрела на солнце. Я задавался вопросом, не нужно ли ей беспокоиться о том, чтобы ослепнуть, что заставило меня задуматься, стоит ли мне практиковаться, глядя на солнце, и позволить Панацеи исцелить меня. Она бы назвала это глупым, но если бы я мог адаптироваться к яркому свету, то такие вещи, как вспышки, не повлияли бы на меня.

"Я уделил им достаточно времени", — сказала Александрия. "Весь город подключен к аудио и видео. Я буду наблюдать. У вас есть еще сорок пять минут до того, как зазвонят сирены. Используйте время с умом ".

Через мгновение она ушла. Я последовал за ней, Ки, в место под городом, вероятно, в убежище Губителя.

Взглянув на Софию, я сказал: "Я думаю, что хочу произвести на нее хорошее впечатление, и я не собираюсь делать это, бросаясь туда и разбрасывая людей".

Она кивнула.

"У меня есть бусинка на всех из них", — сказал я. "Давайте сделаем так, чтобы они не знали, что их поразило".

Мы обсудили планы на следующие три четверти часа, и тут зазвонили сирены. Восемь из них разбежались, и никто из них не находился близко друг к другу. По-видимому, они не смогли работать вместе и решили убить меня самостоятельно.

Я ожидал, что более слабые объединятся, в то время как более сильные будут уверены в своих силах. Может, никто из них не думал, что у них слабые силы. Я не смогу планировать их способности, пока не узнаю, что они собой представляют.

Проблема с моим чувством Ки заключалась в том, что оно действовало только на живые существа. Я не видел зданий или других препятствий. Это означало, что мы с Софией должны были быть осторожными. Если бы они были умны, они бы устроили нам ловушки.

Я схватил Софию и возил ее по городу, пригнувшись и, надеюсь, скрываясь от глаз. Я не мог исключить идею, что у некоторых из них были технологии, которых я не видел. Подход к городу с другой стороны может означать, что нам придется иметь дело с меньшим количеством ловушек и, возможно, даже удастся напасть на некоторые из них сзади.

Мы осторожно шли по улицам, которые выглядели совершенно реальными. Если бы я не знал другого, меня бы полностью одурачили. Тут и там были признаки того, где предыдущие группы вели бой; выбоины в стенах и пулевые отверстия.

Было жутко тихо. Не было никаких обычных городских звуков, которых я ожидал, ни животных, ни птиц. Единственными звуками были звуки ветра, проходящего между высокими зданиями. Вероятно, это было бы похоже на апокалипсис, если бы человечество вышло с хныканьем, а не с треском.

Я остановился и показал; мы были в одном здании от других. Обойдя здание, я сделал жест, и София незаметно зарядила свой арбалет. Нам потребовалось время, чтобы понять, как целиться; в конце концов, мы с Софией никогда не собирались быть в одном месте в одно и то же время. Попытка выяснить разницу в ракурсе была кошмаром.

В конце концов мы пришли к решению. Я стоял за Софией и использовал Ки, чтобы поставить точку на стене.

Я сделал это сейчас, и София тщательно прицелилась. Мгновение спустя засов прошел сквозь стену.

Человек по ту сторону стены замерцал, и его Ки внезапно ослабла. Я видел это раньше у людей, усыпленных болтами Софии.

Мы осторожно обошли здание. Транквилизаторы не были мгновенными, даже с Tinkertech, и многие люди забодали якобы транквилизированными животными. Физиология парачеловека была еще более непредсказуемой.

София усмехнулась, когда мы увидели, что рядом со мной стоял высокомерный мальчик. Он даже не знал, что его ударило.

Она связала его на молнии, и мы быстро двинулись дальше. В следующие десять минут мы незаметно убили еще двоих из них.

Когда мы двигались по следующей улице, я внезапно почувствовал, как движутся четверо других. Они приближались к нашему местоположению, а это означало, что они, вероятно, знали, где мы находимся.

"У нас четыре призрака", — сказал я. "Иду сюда. Либо у них есть мыслитель, либо они использовали гаджет, чтобы выяснить, где мы находимся ".

Она посмотрела на меня и кивнула. Мы не ожидали, что сможем убить всех, устроив им засаду, хотя надеялись убить еще нескольких.

"Поднимитесь немного выше", — сказал я. Я присел.

Она скривилась и побежала ко мне. Когда ее ступня упала на мою протянутую руку, я бросил ее вверх; она ушла в тень и взлетела на вершину десятиэтажного дома. В первый раз, когда я попробовал, она промахнулась, и мне пришлось лететь за ней. Меньше всего мне хотелось выбросить ее в космос. До меня доходили слухи, что в космосе силы не работают.

Остальные приближались быстро; Я едва успел повернуться, как голубовато-зеленое сооружение жесткого света в форме кулака взорвалось за три квартала. Я едва успел увернуться, как конструкция обрушила стену здания позади меня.

Я отшатнулся к зданию напротив того, на котором сейчас скрывалась София. Это был небоскреб, и я почувствовал неприятный шок, когда молния, казалось, вырвалась из здания и попала в мое тело.

По сравнению с Пепельным чудовищем это было не чем иным, как раздражителем.

Конструкция из кулака превратилась в руку, хватая меня. Я увернулся, хотя был вполне уверен, что мог бы вырваться. В конце концов, я обещал выучить урок у Пепельного Зверя.

Я мог видеть их все в трех кварталах от меня, всех, кроме пятого, который предпочел не присоединяться к ним. Они смотрели на меня, и я полетел к ним на максимальной скорости. Для них это должно было выглядеть так, как будто я человек-ракета; двое из них вздрогнули, когда я полетел к ним. Третий поднял то, что казалось невидимым энергетическим полем. Он был достаточно близко к Ки, чтобы я мог его почувствовать, и внезапно остановился, когда достиг его.

Мы должны были шокировать остальных, поэтому я попятился и ударил по щиту изо всех сил. Он разбился, и девушка, которая его породила, вскрикнула и застонала, упав на землю.

Один из мальчиков нашел патронташ, он что-то схватил и швырнул в меня. Я инстинктивно увернулся и встал позади него. Капсула, которую он бросил, взорвалась огромным количеством защитной пены.

Я бросил его в нее, пока она не затвердела.

Девушка, создававшая конструкции из жесткого света, внезапно ударила меня сотнями сине-зеленых кулаков. Я двигался так быстро, как мог, но даже при том, что я, вероятно, двигался быстрее, чем она могла легко видеть, кулаков было достаточно, и невозможно было не попасть под удар всеми ими.

Я проткнул кулаками и схватил девушку; Я подбросил ее в воздух, и она закричала; световые конструкции погасли. У меня был некоторый опыт осторожности с Софией; внезапное ускорение может вызвать потерю сознания или даже смерть. Это не повлияло на Софию, потому что в ее аварийном состоянии я даже не был уверен, что у нее действительно было человеческое тело.

При этом девочка была без сознания.

Я почувствовал, как кто-то ударил меня сзади мощным разрядом электричества. У меня еще не было возможности поймать другую девушку, а это означало, что он ничего не обдумывал. Если бы я упал с той высоты, с которой она падала, она была бы мертва.

Я подпрыгнул и поймал девушку, уклоняясь от взрыва, который послал нам мальчик. Я усилил свой щит Ки, распространив его вокруг нас обоих, хотя я не был уверен, насколько хорошо он будет с девушкой. Я увернулся еще от четырех выстрелов, прежде чем разряд транквилизатора попал мальчику в шею.

Я бросил девушку на тротуар и увидел, что он намеревался сделать, еще до того, как он это сделал. Его рука выстрелила в здание, на котором стояла София, намереваясь взорвать здание. Это был достаточно сильный взрыв, чтобы наэлектризовать Софию или даже убить ее.

Вместо этого я был там, позволяя взрыву ударить меня в грудь. Он включил огонь, пока я медленно шла к нему, позволяя электричеству течь по мне, как вода.

Он ругался, вливая все больше и больше силы. К тому времени, как я подошел к нему, он уже поник.

Я схватил его за запястья, и через минуту он потерял сознание.

Оставалась одна, и она стояла в конце квартала. Она должна была увидеть то, что я только что сделал, и все же она все еще казалась уверенной.

Она ухмыльнулась и указала на меня уверенно, как будто моя потеря была предрешена. Почему она была так уверена в себе? Какая у нее была сила, которая делала все эти силы неуместными?

Невозможно было узнать это, не сражаясь с ней, поэтому я полетел к ней по улице на сверхзвуковой скорости.

Она даже не вздрогнула.

40. Бесполезный.

Скорость, с которой я летел, была всего лишь тактикой устрашения. Одной из странностей моих способностей к полету было то, что я мог мгновенно ускоряться и останавливаться, что противоречило всем известным законам физики.

Это означало, что я немедленно остановился перед девушкой и похлопал ее по солнечному сплетению. В отличие от удара по голове, я не собирался нанести ей сотрясение мозга, и все же такого удара должно хватить, чтобы вывести нормального человека из боя.

С тех пор как я снова стал сильнее, я много практиковался в голодеке Лита, чтобы узнать, насколько сильно я должен ударить кого-нибудь, чтобы его внутренние органы не расплавились, а глаза не взорвались.

Это была незабываемая тренировка. Это произвело на меня сильное впечатление, и я поклялся никогда не делать этого нормальному человеку, если смогу помочь. Может быть, Джек Слэш.

Когда я ударил ее, мне показалось, что я чувствую что-то вроде фантомного удара по собственному животу.

Девушка ухмыльнулась. У нее был пирсинг на носу, и она покрасила волосы в зеленый цвет. На ней была такая же военная форма, как и у всех нас, но я подозревал, что обычно она одевалась во все черное.

"Это все, что у тебя есть?" она спросила. Она ухмыльнулась. "Моя бабушка могла ударить сильнее".

Я ударил ее сильнее, на этот раз в плечо. Соответствующий удар я почувствовал на собственном плече.

Когда я начал бить ее все сильнее и сильнее, она стояла и смеялась надо мной. Я начинал понимать, в чем заключалась ее сила; все, что я ей направлял, она возвращала мне.

Она была бы идеальным партнером для спарринга, и я с нетерпением ждал возможности потренироваться с ней. Я мог легко забить себя до полусмерти, если предположить, что у ее силы не было верхнего предела. Мы должны быть осторожны с этим; Меньше всего мне было нужно, чтобы она превратилась в красное пятно на стене, потому что я ошибся в ударе.

Однако мы должны были бить этих людей, а это означало, что я не мог продолжать бить эту девушку без толку.

Я остановился и крикнул: "Призрачный Сталкер".

В воздухе промелькнул болт. Я выхватил его из воздуха, а затем медленно и почти осторожно прижал к ее руке.

Она выглядела потрясенной, а через мгновение упала в обморок.

Александрия посмотрела на часы. "Десять минут. Неплохо. Все прошло бы намного быстрее, если бы ты не провел последние четыре минуты, играя с ней ".

Я пожал плечами. "Я с нетерпением жду спарринга с ней, если она выдержит это".

"Давайте соберем остальных вместе и обсудим, что они сделали не так", — сказала она. "Я уже собрал те, которые ты застегнул, и у меня было с собой противоядие от транквилизатора Софии".

Она не слишком осторожно схватила лежавшую на земле девушку, и мгновение спустя она исчезла.

Я посмотрел на Софию и сказал: "Значит, мы пойдем за ней, я думаю?"

Нам потребовалось две минуты, чтобы добраться до места, которое она заняла у остальных, места недалеко от центра "городка". Это было немного похоже на здание банка.

Остальные выглядели вялыми, но они уже просыпались. Они сидели на дешевых металлических складных стульях, на краю которых стояло два.

На стене висел шестидесятидюймовый телеэкран, а в руке Александрии был пульт. Учитывая, с кем она обычно работала, это казалось удивительно низкотехнологичным. Конечно, было возможно, что они потратили свой бюджет на строительство города.

"Десять минут", — сказала Александрия. "Они победили тебя за десять минут, и это заняло столько времени, потому что она остановилась, чтобы играть последние четыре минуты".

Остальные выглядели угрюмыми. Я мог посочувствовать.

"Давай проиграем кассету и посмотрим, что ты думаешь", — сказала она.

Когда загорелся экран, я понял, что мы с Софией выглядим очень компетентно. Мы почти не разговаривали друг с другом и двигались так, словно знали, что делаем. Учитывая, что я никогда не чувствовал этого, это было довольно впечатляюще.

"Почему они избили тебя?" — спросила она, когда экран погас.

Одна девушка нахмурилась и сказала: "У нас не было шанса. Она чудовище.

"На скольких из вас Спарта на самом деле использовала свои способности?" — спросила Александрия. "Большинство из вас были убиты Призрачный Сталкер, и ее сила почти полностью оборонительная. Высококвалифицированный нормальный человек мог бы сделать многое из того, что делала она, даже если бы ему пришлось выбирать разные точки обзора ".

"Они работали вместе", — сказал один из мальчиков, которых мы застрелили через здание. Я даже не смог увидеть, в чем заключалась его сила. "Я даже не уверен, что Спарта могла бы победить Swerve в одиночку".

"Не могли бы вы?" — спросила Александрия, обращаясь ко мне.

Я кивнул. "Много способов. Я мог бы поднять ее и бросить в воду. Я мог бы поднять ее и унести в верхние слои атмосферы, пока она не потеряла сознание; Я подозреваю, что продержусь дольше, чем она без воздуха. Я мог бы просто задушить ее без сознания или даже медленно связать ее ".

"Почему ты этого не сделал?" она спросила.

"Это была командная работа, — сказал я. "И это было еще более унизительно".

Девушка посмотрела на меня, и я посмотрел на нее. "Зря ты ухмыльнулся".

София ухмыльнулась.

"Возможно, у вас не было возможности обыграть Спарту, но бывают случаи, когда вам не нужно кого-то побеждать, чтобы победить", — сказала Александрия.

"Как, когда?" — с вызовом спросил один мальчик.

"Как во время боев Губитель", — сказала Александрия. "Никто не настолько силен, чтобы победить их, пока нет, но хороший день заставляет нас сдерживать их достаточно долго, чтобы им стало скучно, или нанося им достаточные повреждения, чтобы они могли отступить. Бывают случаи, когда вам придется стоять в очереди, чтобы люди могли спастись. Вы знаете, что не можете победить, но вы все равно стараетесь изо всех сил ".

Мы все трезво переглянулись. В приличном обществе не упоминали о конце концов. У людей был суеверный страх, что разговор о них вызовет у них негативное отношение к вам. Были некоторые люди, которые думали, что Симург слушает, а других контролирует.

Я не был уверен, правда ли это, но это было достаточно суеверием, что это было невысказанным правилом среди обычных людей.

"Но мы могли бы сделать лучше?" — спросила девушка в конце.

"Да", — сказала Александрия. "Вопрос в том, как?"

"Те четверо, которые ушли сами по себе, могли бы сработать с остальными из нас", — раздраженно сказал мужчина. Я не мог сказать, стар он для прихода или молод для члена протектората.

"Их сила могла иметь значение", — сказала Александрия. "Как?"

"Афродита была нашим лучшим шансом", — сказала первая девушка. "Она мастер, и она могла бы со всем этим покончить, если бы у нее были люди, которые поддержали бы ее, вместо того, чтобы идти в одиночку".

"В войне, не связанной с параличными людьми, танки часто являются самым сильным юнитом на поле боя. Однако они действуют не в одиночку. Почему?"

"Потому что они становятся уязвимыми для людей с правильным оборудованием. У них не очень хорошее поле зрения, и кто-то может подкрасться и бросить гранату, поразить их противотанковой ракетой или чем-то еще ".

"Мастера такие же. Я еще не видел мастера, который был бы к тому же грубым, а это значит, что они мягкие. Кто из вас играл в ролевые игры, когда был моложе? "

Трое из них подняли руки. Я был удивлен, увидев, что в такой группе много людей; Я всегда думал, что плохие дети считают себя слишком крутыми для подобных увлечений. Может быть, они когда-то были хорошими, но позволили внезапному факту, что у них есть сила, всколыхнули их головы.

Я мог почти посочувствовать.

"В те времена, когда я играл, была такая поговорка, — сказала Александрия. "Сначала убейте волшебника".

"Почему?"

"Потому что Волшебников невозможно предсказать. Боец вы знаете, чего ожидать. То же самое для вора или мошенника. У волшебника есть уловки, которых вы никогда раньше не видели. Это стеклянные пушки; их легко убить, но если вы этого не сделаете, они нанесут большой урон ".

"Если бы мы держали Афродиту в центре, с Виридианом для защиты ее силовыми стенами и Свервом, чтобы атаковать Спарту, пока Афродита не сможет танцевать, у нас, возможно, был бы шанс. Synapse мог забрать Призрачный Сталкер... Я слышал, что она слаба к электричеству. Говорил человек, которого я не мог сказать, достаточно ли он взрослый для Протектората.

София нахмурилась. Тот факт, что эта информация была распространена, должен был ее возмутить.

"Лилиандер могла создать достаточно растений, чтобы, возможно, уничтожить ее жизненный смысл", — продолжил мужчина. Он взглянул на меня. "Я был на встрече, где мы говорили о ее способностях. Возможно, это не сработало, особенно из-за отсутствия воды здесь, но мы не узнаем, пока не попробуем".

"У Капсула есть много вещей в тех сужающихся вещах, которые он держит на поясе. Он, вероятно, преуспел бы с поддержкой".

— А что с тобой, Перегрин? — спросила Александрия.

"Я пытался найти птиц, которые могли бы служить шпионами, но пустыня не совсем мне подходит", — сказал мужчина. "В любом случае я мог бы взлететь на более выгодную позицию и служить разведчиком".

Я склонялся к мысли, что он член Протектората. Почему он был здесь и почему его разлучили с другими?

"Так почему ты этого не сделал?"

"У нас с Виридианом ... сложная история. Никто из нас не может работать вместе. Остальные считали, что ее способности будут более полезными, чем мои, поэтому меня исключили из группы ".

"А во время битвы с Губителем?"

"Я буду искать и спасать, она будет на передовой. Конфликта не будет ", — сказал он.

"Если бы ты не изменил мне, я бы смогла работать с тобой, ты кусок ..." —

прервала его Александрия. "Тот факт, что вас послали сюда, когда вы оба обычно являетесь полезными героями, говорит о том, что это большая проблема, чем вы хотите признать. Почему один из вас не перешел в другое отделение? "

"Почему я должен уйти, потому что он бесполезная трата места?" — сказала девушка в конце. Она, должно быть, Виридианка, девушка с силовыми конструкциями. "Я люблю свой город и не уезжаю".

"Я знал, что было ошибкой окунуть чернила в компанию", — сказал Перегрин. "Но я не понимал, что колодец был полон сумасшествия. У меня семья в городе, и я не уезжаю ".

"Это похоже на среднюю школу?" — спросила Александрия, подходя к Перегрину, который вздрогнул. "Когда настоящие старшеклассники действуют более зрелые, чем два члена Протектората, у нас возникает серьезная проблема".

"Виридиан, должно быть, старше, чем я думал, — решил я. Это было хорошо, потому что если бы она была в возрасте Уордса, а он нет ... это было бы немного тревожно, особенно если бы протекторат знал об этом и ничего не делал.

"Так почему же ты ушла одна, Лилиандер?" — спросила Александрия.

Девушка с зелеными волосами нахмурилась. "Я плохо играю с другими. Кроме того, мои растительные способности глупы. Я даже не знаю, почему ты заставил меня присоединиться. Что вы хотите, чтобы я сделал, вырастил вам чай? "

Странный. Я всегда предполагал, что парачеловек с растительными способностями будет чем-то вроде хиппи, а не тем, что выглядит как гот с пирсингом и всем остальным.

"Лучше, чем растения марихуаны, которые вы выращивали, когда мы вас нашли", — сказала Александрия. "Если бы мы обнаружили, что дела у вас ухудшаются, мы могли бы принять другое решение".

Девушка нахмурилась. "Это было только из-за глаукомы моей мамы".

Я услышал хихиканье Софии. Некоторые другие тоже.

"За это у тебя было очень много денег", — сказала Александрия. Она повернулась к остальным из нас. "Не то чтобы кому-то из вас было что чувствовать выше себя. У всех вас есть преступления, от нападения до убийства ".

"Она имела в виду меня", — с шоком осознал я. Я выпрямился и увидел, что по крайней мере половина остальных тоже. Я чувствовал себя немного довольным нашей победой, даже если бы я не дрался с людьми моей весовой категории. Взгляд Александрии на меня был не более дружелюбным, чем на остальных.

"Никто из вас не командный игрок", — сказала Александрия. "Это проблема, потому что это означает, что вы собираетесь убить себя или кого-то еще. Никто не может работать один, даже я ".

Я мог понять ее точку зрения, но мне не понравился ее тон голоса. Это было пренебрежительно, как будто я не имел значения больше, чем кто-либо из этих других. Именно она сказала мне, что я важен. Почему она отказалась от этого сейчас?

"Вы думаете, что преступники плохие? По крайней мере, они работают вместе. Никто из вас не может справиться даже с этим. Ты не протянешь и дня в преступной группировке, если не получишь пулю в затылок ".

Она взглянула на меня. "Или яд в твоих хлопьях. Мы оправдали ваши преступления, потому что думали, что у вас есть что-то стоящее, чтобы предложить, даже если вы просто мясо, которое можно бросить перед Губителями, чтобы у реальных людей была еще одна минута, чтобы сбежать и жить жизнью, действительно продуктивной для общество."

Она не могла говорить обо мне. Может быть, мои преступления вообще не имели значения, если бы я действовал так, как они хотели. Когда на карту была поставлена ??судьба мира, почти все можно было простить.

Примут ли они Ампутация, если она согласится помочь бороться с Губители? У меня было неприятное ощущение, что они это сделают.

"Вы все мне противны, — сказала Александрия. "Достаточно плохо, что ты думаешь, что ты дар Бога миру; вы все решили смотреть свысока на людей, которые на самом деле пытаются помочь ".

Услышав ее слова, я все больше злился. Я мог видеть это и в глазах других, но, в отличие от других, у меня не было ни малейшего шанса действительно дать отпор. Мой опыт с Пепельный Зверьбыл единственным, что удерживало меня от нападок на нее. Я пообещал сражаться умно, и я сдержал это обещание.

Кроме того, нападение на члена Триумверата, вероятно, не произведет на папу особого впечатления. Тем не менее ... часть меня хотела ударить ее по губам. Вероятно, это обрушит на нас крышу и убьет всех в комнате, включая Софию. Тогда мне придется подождать, пока мы выйдем на улицу, и, может быть, мне понадобятся союзники.

Пока я не стану достаточно сильным, чтобы стоять самостоятельно, мне нужно было слушать их, и было возможно, что я никогда не буду достаточно сильным, чтобы быть неприкасаемым. Один-единственный хозяин мог убить меня, как и кто-то с такой силой, как Туман. Мне нужны были бы мои преданные мне люди, если бы я собирался двигаться безнаказанно.

Были такие люди, как Александрия?

Была ли она просто первой, кто это сделал, заключив союз с Легендой, Героем и Эйдолоном? Они создали Протекторат и превратили его в свою частную вотчину. Кто они такие, чтобы смотреть на нас свысока, потому что у нас не было их ресурсов.

Я мог видеть такой же гнев на лицах других, включая Софию.

"Это ужалит, не так ли?" — сказала Александрия. "Слышать правду. Все вы пиздец, и в одиночку ни один из вас не стоит грязи на моей обуви. Вместе вы могли бы стоить немного больше ".

Я почувствовал, как у меня в виске пульсирует вена. Кто, черт возьми, она такая, чтобы говорить мне, что я никудышный? За последний год этого мне хватило на всю жизнь. Разве я не доказал, что стою? Разве она не сказала мне, что судьба мира лежит на моих плечах?

Почему она сказала мне это и снова сбила меня с ног.

Я боготворил эту женщину все свое детство. У меня на стене были плакаты. Я думал, что она была воплощением того, кем должны быть женщины. Я хотел быть ею столько, сколько себя помнил.

"Хеберт?" — прошептала София. Она странно смотрела на меня.

Почему урчал пол? Ручка соскользнула со стола и упала на пол, прежде чем начала подниматься в воздух.

Александрия на мгновение посмотрела на ручку, а затем снова на нас. "Ни у кого из вас нет телекинеза. У нас на базе неизвестный злоумышленник.

Через мгновение она ушла.

— Возьми себя в руки, Хеберт, — резко прошептала София. "Вы хотите, чтобы она перебросила вас через другое здание? Ты недостаточно силен, чтобы сразиться с ней ".

"Еще нет", — сказал я.

Когда я взял себя в руки, дрожь в комнате прекратилась. Ручка упала на землю.

Что, черт возьми, только что произошло? У меня было странное ощущение, что я был связан с трясущейся комнатой. Я бессознательно рисовал Ки, и теперь я был заполнен им почти до разрыва. Постепенно я начал выпускать его.

София фыркнула. "На минуту я почти подумал, что ты станешь блондинкой".

Что, черт возьми, она имела в виду? Не имел представления.

Александрия держала нас взаперти в течение следующих трех часов, пока члены Протектората, которых кто-то закрыл, приехали исследовать базу. Я мог бы сказать ей, что на базе больше никого нет в живых, хотя вполне возможно, что Незнакомец сможет обмануть мое чутье Ки.

Сама калитка была интересной. Я почти чувствовал, как это было сделано, хотя понятия не имел, как я буду это делать. Может быть, когда мои эксперименты с Ки были более продвинутыми.

Они никого не нашли, и Александрия наказала нас, заставив бежать десять миль по городу. Пришлось это делать, таща по городу списанный эсминец ВМФ. Я понятия не имел, как они его здесь вытащили, потому что он рухнул бы вокруг Александрии.

Позади меня образовалась глубокая траншея, а звенья цепей, которые они использовали, были толще моих рук. Сами цепи должны были весить десятки тонн. Несмотря на это, я должен был не отставать от других, и они жаловались на всю пыль, которую я распространял. Я мог сказать, что они были напуганы видом корабля, движущегося позади нас.

Если Александрия думала, что это прививает мне дисциплину, она ошибалась. Все это делало меня сильнее. Когда я достаточно окреп, я решил заставить ее съесть свои слова.

Конечно, мне нужна команда, чтобы защитить себя. У Александрии были друзья, и я бы не стал упускать из виду, что там есть хозяин, который меня заткнет.

Она пожалела бы, что заставила меня чувствовать себя никем. Я бил ее в землю, а затем убивал Несущих. Как только я это сделаю, я убью Скиона.

Никто не собирался заставлять меня чувствовать себя никчемным, никогда больше.

41. Койка.

"Я всю жизнь имела дело с такими суками, как она, — сказала София.

Мы были в девичьей бараке, еще одной глинобитной постройке за городом. Было странно слышать снаружи только ветер; обычные звуки Броктон-Бей отсутствовали. Ни проезжающих машин, ни сирен вдали, ни выстрелов. Была просто тишина.

Остальные шесть девочек стонали на своих кроватях; только у нас с Софией все еще оставалась энергия. В случае Софии это было потому, что бегать было ее делом. В моем случае это произошло потому, что я привык к такому виду тренировок.

"Вы были одной из этих сук", — сказал я. "Не думай, что это не так".

"Может быть", — сказала София. "Но она не может так обращаться с нами".

"Разве она не может?" Я спросил. "Разве вы не говорили о том, как власть имущие любят гадить под откос?"

Некоторое время она молчала. "Ага."

У меня было время подумать, так как я раньше почувствовал прилив ярости. Почему я так сильно отреагировал? Что подтолкнуло меня к тому, что я действительно хотел ударить Александрию?

Было ли это разочарованием, что она не была тем человеком, о котором я всегда думал? В конце концов, я боготворил ее, и она оказалась такой же подлой, такой же хулиганкой, как и другие люди в моей жизни?

Или это потому, что я подсознательно сравнивал ее с Эммой, той, кто был моим другом, а затем внезапно предал мое доверие и обратился против меня?

Объективно Александрия не сделала ничего плохого, кроме как ударила меня, что я даже не возражал. Ее удары меня совсем не беспокоили, но несколько коротких слов довели меня до такой ярости, какой я не испытывал какое-то время.

Или я просто переносил гнев и разочарование. У меня было больше года

гнева на Эмму, Софию и Мэдисон, гнев на АПП за то, что меня чуть не забили до смерти, и гнев на Империю за то, что она меня мучила.

Я истязал Ночь, по сути, забил ее до смерти, потому что она дала мне повод выплеснуть мою ярость. Неужели я настолько разгневан, что мне потребовалось всего несколько слов, чтобы заставить меня захотеть кого-то обидеть?

Это было не здорово.

"Она просто играет, как сержант по строевой подготовке", — сказал Виридиан. "Мой отец был настоящим сержантом по строевой подготовке, и я к этому привык. От этого не становится легче ".

Теперь, когда я действительно обращал внимание, я мог видеть, что у нее и Лилиандер зеленые волосы и пирсинг. Был ли это стиль, откуда бы они ни были, или один из них копировал другого?

"Ребята, вы знаете друг друга?" Я спросил.

Они оба лежали на кроватях рядом друг с другом.

Виридиан ухмыльнулся. — Вы видели сходство? Мы сестры. Я начала так одеваться, чтобы разозлить отца, и когда она увидела, насколько это его беспокоит, она последовала ее примеру ".

"Я не копировала тебя", — угрюмо сказала девочка. "Мне просто понравился стиль. И это соответствовало моим силам ".

Оглядываясь вокруг, было похоже, что никто из нас ей не поверил. Не то чтобы некоторые девушки выглядели так, как будто они слушали. Разве Протекторат не верил в элементарную физическую подготовку? Бег на десять миль может быть единственным способом избежать Девяти. Пребывание в такой форме может быть единственным, что дает вам выносливость, чтобы закончить тяжелый бой.

Конечно, ни один из них не смог пройти курс, так что, возможно, я был немного резок. В конце концов, до того, как меня побили ABB, я сомневаюсь, что смог бы пробежать даже четыре мили.

"Разве зеленые волосы не мешают сохранить тайну?" — недоверчиво спросила София.

"Наши костюмы покрывают наши волосы", — сказал Виридиан. "Так что это не имеет значения".

"У меня сожгли костюм, — сказал я. "Поэтому я бы не хотел, чтобы уникальная окраска волос выдавала меня".

"Он тоже сжег вам волосы", — сказала София. "Вы были похожи на обугленное мясо гамбургера. Я сомневаюсь, что кто-нибудь увидит, позеленела ты или нет.

"Если достаточно плохо сжечь наши костюмы, нам не о чем будет беспокоиться", — сказал Виридиан. "Потому что мы будем мертвы".

"Это было недальновидно с их стороны", — подумал я. Оставление опознаваемого трупа означало, что у вашей семьи возникли проблемы из-за людей, жаждущих мести. Тем не менее, спорить не стоило.

"Все здесь знают друг друга?" Я спросил.

"Только мы двое", — сказал Виридиан. "Мы, конечно, слышали об Афродите, а Сверв — новатор. Я встречалась с Перегрином, прежде чем осознала, что это за ...

— Давай не будем об этом говорить, — прервала ее Лилиандер. "Или мы будем здесь всю ночь. Я слышал о Перегрине достаточно, чтобы прожить всю жизнь. "

"Так каково быть опекуном вне дерьма в Броктон-Бей?" — спросила София.

"Мы из Сан-Диего, — сказал Виридиан. "Так что я сомневаюсь, что все по-другому. Афродита из Рэлея. Swerve из Филадельфии "

" Нацисты захватили ваш город? Или азиатские драконы ярости? Я спросил. Я задавался вопросом, есть ли в Филадельфии хорошие злодеи, с которыми я мог бы сражаться. Броктон-Бей становился немного редким. Лунг все еще не бросил мне вызов, несмотря на мою пресс-конференцию.

"Нет ..." — сказал Виридиан. "Протекторат этого не допустит".

Я взглянул на Софию, которая смотрела на меня в ответ.

"Как часто Варды там дерутся?" Я спросил.

"Примерно раз в шесть недель или около того, — сказал Виридиан. "Я думал, что будет хуже, но я участвовал только в одном бою с тех пор, как меня заставили участвовать в программе".

"Подопечные в Броктон-Бей вступают в драки примерно два раза в неделю", — сказал я. "А если серьезно, это в основном потому, что они остаются в безопасных районах города и не рискуют".

"Кучка трусов", — сказала София. "Когда я был линчевателем, я выходил на улицу почти каждую ночь, а были ночи, когда я участвовал в трех или четырех драках".

Теперь настала моя очередь смотреть на нее. Неудивительно, что она умела драться так же хорошо, как и сама.

"Это безумие", — сказал Сверв, впервые заговорив. "Как вы обнаружили все преступления? Я имею в виду, что в одном городе не может быть так много преступлений ".

"В прошлом году в Броктон-Бей было совершено триста пятьдесят убийств", — сказала София. "Грабежи, изнасилования и другие преступления — это множество всего этого. В подходящих районах вам просто нужно подождать несколько часов, и вы гарантированно увидите несколько преступлений в одном квартале ".

"В Сан-Диего было совершено тридцать пять убийств, — сказал Виридиан. "А у нас примерно в пять раз больше населения. Как там все стало так плохо? "

"Экономика рухнула, — сказал я. "Люди пришли в отчаяние. Банды вторглись и вселили в людей надежду, в то время как правительство отказывалось ".

"Тем не менее, Протекторат должен был утроить количество мысов в регионе, пока место преступления не станет более контролируемым. Разве ваш директор не занимается делами? "

"Мы слышали о сокращении бюджета", — сказала София.

"За последние три года не было никаких сокращений бюджета", — сказал Виридиан. "На самом деле у нас все хорошо".

София нахмурилась. "Так как мы бедные, они решили бросить нас волкам".

"Есть и другие бедные города, которым уделяется больше внимания. Я не знаю, чем отличается Броктон-Бэй ".

"Может быть, они просто хотят увидеть, что произойдет, когда они поместят муравьев в банку и позволят им самим бороться с этим... как будто у них нет для этого зон Симурга", — сказала София.

При упоминании Симурга в комнате стало тихо. Маловероятно, что она попала в такое изолированное место, но все же возможно. София внезапно выглядела извиняющейся.

"Это деликатный вопрос. Они позволили дому моей семьи сгореть дотла, и единственный, кто что-то сделал, — это эта сумасшедшая белая девушка прямо здесь ".

Она указала на меня.

Афродита заговорила впервые. — Знаешь, я мог бы взять тебя с собой. Если бы ты не подкрался ко мне вот так.

"Как вы думаете, почему мы это сделали?" — спросила София. "Не всегда можно ожидать, что люди будут играть честно. В реальном мире этого почти никогда не бывает. Александрия — сука, но насчет совместной работы она права.

Я был удивлен, услышав это от Софии. Судя по тому, что я слышал от других приходов, она не хотела работать ни с одним из них до моего прихода.

"Никто не покрывает все базы. У Спарты плохой набор сил, но Мастер может получить ее легко, как пирог. Если я подкрасться и ударю этого мастера по голове, она сможет сразиться с любой гигантской ящерицей, драконом или кем угодно, с чем они хотят, чтобы она сразилась на этой неделе в мире.

"Тебя не беспокоило, когда тебя ударила Александрия?" — спросил Сверв. "Она могла бы ударить меня, и от этого ничего бы не вышло, но, похоже, тебе было больно".

"Я становлюсь сильнее, когда исцеляюсь от повреждений", — сказал я. "Так что она действительно делала мне одолжение. Мне было хуже на тренировках каждый день ".

"Я видела какое-то сумасшедшее дерьмо, которое они заставляли ее делать", — согласилась София. "Когда она была еще почти человеком, я видел ее покрытую синяками; Я думал, что она ее избивает. Почти вызвали копов.

"Насколько ты силен?" — спросил Сверв. "Я никогда даже не чувствовал этого, когда кто-то нападает на меня, но я начал чувствовать это ближе к концу.

"Я мог бы полететь на этом Разрушителе", — сказал я. "Но тащить было труднее из-за всей грязи. Говорят, Александрия в пятьсот раз сильнее меня.

"Это означает, что она в пятьсот раз сильнее всех остальных", — гордо сказала София. "Она пока не может забрать это у Пепельного зверя, но я не вижу, чтобы Александрия прыгала туда".

"Я просто зверюга", — сказал я. "Не то чтобы у вас, ребята, нет действительно крутых способностей".

Сверв уставился на меня, как на сумасшедшего. "Ты можешь летать. Я довольно силен в обороне, но если кто-то не нападет на меня, я ничего не могу сделать ".

"Мои силы — оборонительные, и вы не слышите, как я ною об этом", — раздраженно сказала София. "Возьмите оружие и начните избивать людей им, и они будут сопротивляться. Черт возьми, получи немного tinkertech. А еще лучше попросите друга бросить их в вас ".

"Ага", — сказал я. "Пусть Виридиан ударит кого-нибудь, чтобы он врезался в тебя. В них дважды попадут, и они никогда не узнают, что их поразило ".

"Это неплохая идея, — медленно сказал Сверв. "Не то чтобы я работал с Виридианом, но идею я понял".

"Это хорошо для нее, — сказала Лилиандер. "У Swerve есть сила в высшей лиге, и даже сила Призрачный Сталкер'а — это круто. Моя сила просто глупа ".

"Что ты можешь сделать?"

"Я могу заставить растения расти очень быстро, оживить их для атаки и тому подобное".

"Вы когда-нибудь думали о том, чтобы поговорить с мастером по биотехнологии?" Я спросил. "Заставить их делать растения, которые сбивают людей с толку, опрыскивая их, или очень сильные растения, чтобы обволакивать людей? Возможно, тебе даже удастся сделать то, что делает Афродита, только с помощью феромонов ".

Лилиандер нахмурилась, как будто ни одна из этих идей не приходила ей в голову раньше.

"Даже если у вас только что есть базовая сила, вам, вероятно, следует держать семена растений в поясе. Не всегда есть те растения, которые вам хочется просто лежать. Вы можете использовать виноградную лозу, чтобы запутать людей, и вы можете бить людей деревьями. Вы когда-нибудь смотрели фильм "Властелин колец" ... с энтами? "

Она выглядела внезапно задумчивой.

"Если вы можете использовать свою силу в широком масштабе, вы можете стать кошмаром для любого, кто не застрахован от того, что вас забьет до смерти дерево. За исключением нескольких скотов, это почти все. Кроме того, вы

отлично справитесь с управлением толпой, чтобы не допустить большого количества болтовни среди ваших товарищей по команде, в то время как они сосредотачиваются на парнях, на которых вы не можете повлиять ... пока вы не получите это любовное зелье от мастера. "

"И я?" — спросил Виридиан.

"Что ж, вы в Протекторате, поэтому я уверен, что они уже дали вам множество способов использовать ваши силы".

"Допустим, мне интересно, что вы хотите сказать".

"Вы не думали использовать свою силу для изготовления бронекостюма?" Я спросил.

"Почему?"

"Так что вы можете отправиться под воду или в космос", — сказал я. "Ну, верхняя атмосфера. Я слышал, что силы плохо работают в космосе ".

"Я не уверен, сколько у меня будет воздуха", — начал Виридиан.

"Вы, наверное, могли бы немного сжать", — сказал я. "Или просто сделайте сферу, если нужно. Кроме того, вы не всегда можете быть достаточно быстрыми, чтобы перехватить кого-нибудь, прежде чем он вас застрелит ".

Она нахмурилась.

"Видишь ли, даже если волшебники — стеклянные пушки, тебе не обязательно быть", — сказал я. "Вы также должны проверить, сколько вещей вы можете сделать одновременно и насколько детализированы вещи, которые вы можете сделать".

"Подробно?"

"Можете ли вы сделать движущиеся машины?" — сказал я. "Или просто твердые конструкции. Вы могли бы сделать щиты, чтобы прикрыть людей, стены, чтобы отделить врагов ... может быть, даже увеличительное стекло, если хотите разжечь огонь. Вы можете делать лабиринты, по которым будут бегать ваши враги, или клетки для них. Вы можете зачерпнуть воду, чтобы потушить огонь, или даже просто накрыть огонь силовым одеялом, пока в нем не закончится кислород ".

Виридиан выглядел ошеломленным. "Я в основном поражаюсь этим".

"Ребята, вам повезло, — сказал я. "У вас разносторонние способности. Я просто зверюга ".

"Плачь мне реку, Он ... Герой", — сказала София. "Бу-у-у, моя сила скучна. Все, что я могу сделать, это взорвать планету ".

"Ну, я живу здесь", — сказал я. "Взрывать его было бы глупо".

"Было бы здорово, если бы я смог это сделать", — сказала она. Она нахмурилась. "Вместо того, чтобы просто убежать".

"Что ж, по словам Александрии, я недостаточно убегаю, так что тебе придется помочь мне с этим", — сказал я. Я ухмыльнулся. "Ты же знаешь, что с моей силой они будут сильно причинять мне боль, верно?"

"Можно подумать, что Молодежная гвардия будет что сказать по этому поводу", — сказал Виридиан.

"Ни писка", — сказал я. "Я даже не уверен, что они знают, что я существую, и я рад. Я хочу когда-нибудь убить Губители, и я никогда не доберусь до цели, если перестраховываюсь ".

Александрия сказала мне, что Губители собираются положить конец миру, и намекнула, что Scion тоже может быть замешан. Это означало, что я должен был быть готов ко всем из них, и если Александрия была права, то Скион был последним боссом.

"Это ... напористо", — сказала Лилиандер. "Как вы собираетесь поступить с Симургом? Если ты станешь сильнее Александрии, то в ее очередь ты станешь стервой для всего мира ".

"Я еще не знаю", — признал я. "Я слышал, что она может видеть, куда вы целитесь, прежде чем вы ее ударите. Я думаю, что Левиафана было бы легче всего победить, и даже он был бы довольно крепким ".

"Никто не называет Левиафана довольно жестким", — сказал Виридиан. "Может быть, непобедимый, непобедимый ... довольно жесткий?"

"Это для тебя Спарта", — сказала София. "Все остальные видят в Пепельном чудовище непобедимое, она думает, а, правда, как сильно это может повредить?"

"Довольно плохо", — сказал я. "Но сейчас я в десять раз сильнее и круче, а это значит, что я, вероятно, смогу продержаться в десять раз дольше. Я мог бы добраться до него, если бы все мои мышцы не сжались от боли.

София уставилась на меня.

"Я не собираюсь этого делать", — сказал я. "Нет, пока я не стану намного сильнее. Может быть, когда я стану в десять раз сильнее, чем сейчас. Мне будет больно в сотую часть от того, что было в прошлый раз, и я просуну руку, чтобы проверить воду ".

"Ты собираешься прыгнуть обратно в огонь", — категорично сказала София.

"Когда-нибудь", — сказал я. "Нет, пока я не стану достаточно сильным. Я собираюсь убить этого парня, когда у меня будет возможность.

"Стоит ли говорить об убийстве кого-то в присутствии сотрудников правоохранительных органов?" — спросила Лилиандер.

"У него приказ на убийство", — сказал Виридиан. "Не то чтобы кто-нибудь когда-либо мог что-то с этим поделать. Ты действительно собираешься прыгнуть обратно в огонь, который чуть не убил тебя? "

"Это было больнее, чем все, что я когда-либо испытывал в своей жизни", — признался я. "И это включает в себя нанесение удара шипами Кайзера, изрезание странными когтями Ночи, избиение ABB ..."

"Разве это не причина, чтобы НЕ делать этого снова?" — спросила Лилиандер. "Вы с ума сошли?"

"Я не позволю Пепельный Зверьпобедить меня", — сказал я. "Ни Пепельный Зверь, ни Александрия, ни Левиафан, ни Симург, ни Бегемот. Если это означает, что мне пока что придется немного побеспокоиться, тогда я готов сделать все, что нужно ".

"Сука сумасшедшая", — сказала София преувеличенным шепотом, как будто я находился не менее чем в пяти футах от нее. "Но у нее есть твоя спина, и на это стоит обратить внимание, чертовски много сумасшедшего".

Я прострелил ей средний палец.

"Нам нужно закончить завтра", — сказал я. "И они будут заставлять нас приезжать в этот лагерь, пока не подумают, что мы собрались. Почему бы не дать им то, что они хотят? "

"Я думал, ты закончил такое обучение?" — спросила София.

"Ну, физическая часть", — сказал я. "Мне не нравится, что Александрия такая сука. Чем быстрее мы сможем работать вместе, тем быстрее они отпустят всех нас домой. Я могу самостоятельно управлять кораблями, если это все, что она собирается делать.

Сверв, Лилиандер и Виридиан казались заинтересованными. Афродита была более застенчивой; Я подозревал, что она все еще не верила в то, что ей нужен кто-то еще. Может быть, завтра убедит ее иначе.

42. Ужастик.

Мои глаза резко открылись, когда я почувствовал, что Ки Александрии приближается к баракам.

Я тренировался проводить все больше и больше времени, уделяя внимание Ки, пока он не стал вездесущей частью моей фоновой жизни. Обычно в городе было столько жизни, что она сливалась с фоном, но здесь любая жизнь выделялась.

Меня удивило, что я сохранял сознание Ки, даже когда спал.

В любом случае, я видел достаточно военных фильмов, чтобы знать, что будет дальше; Я вскочил на ноги и пнул Софию ногой в постель.

"Александрия идет", — прошипел я ей на ухо.

София уже поднималась на ноги, когда я направился к двери. Она провела слишком много поздних ночей в качестве Призрачного Сталкера, когда ей приходилось вставать по утрам в школу, чтобы быть слишком привязанной ко сну.

Очевидно, никто из других не был таким же. Никто из них даже не двинулся с места.

К тому времени, как дверь распахнулась, мы с Софией стояли по стойке смирно. Александрия заметно вздрогнула, когда включила свет и увидела, что я стою по стойке смирно рядом с дверью.

"Я чувствовал, что ты идешь", — сказал я тихим голосом. Я еле удержался от ухмылки.

Некоторое время она смотрела на меня, а затем ее кулак ударил, и я обнаружил, что пролетаю через заднюю стену барака. Она делала это с каждым Брутом или только со мной?

К тому времени, как я вернулся в казарму, она свистела и кричала, чтобы все вставали. Я согласился с остальными, и она начала критиковать наше выступление, как за то, что мы вставали, так и за то, что нам заправляли кровати.

"Некоторые из вас могут задаться вопросом, почему я пробила Спарту через заднюю стену", — наконец сказала Александрия, когда все стояли по стойке смирно в своих брюках, даже Афродита, вставшая последней.

Никто не говорил.

"Как ты думаешь, почему я это сделал, Призрачный Сталкер?"

София явно боролась с желанием сказать что-нибудь язвительное. Она не могла быть уверена, что Александрия ничего с ней не сделает.

"Я не уверен, мэм.

"Кто вас разбудил?" — спросила Александрия.

"Спарта, мэм".

"Почему она не разбудила остальных?" — спросила Александрия.

София молчала.

По правде говоря, не было времени, если только я не хотел наделать много шума. Я хотел удивить Александрию, получить от нее немного взамен за вчерашний день.

"Вы должны быть командой, но она решила только разбудить человека из своего родного города. В команде все должны работать вместе. Ваш успех — это ее успех. Ваша неудача — это ее неудача ".

Я почувствовал себя немного виноватым. Я с нетерпением ждал, что встану один, и хотя я сомневался, что смогу разбудить кого-либо из остальных, я должен был хотя бы приложить усилия.

"У нас сегодня утром пробег на двенадцать миль", — сказала Александрия. "А потом душ, а потом завтрак. После этого может начаться настоящий день ".

Все застонали.

* * *

* * *

* * *

*

За городом нас ждали трое.

Одного даже я узнал. Его мантию нельзя было спутать ни с чем. Волшебник из Чикаго был одним из самых известных живущих паралюдей, после Александрии, Эйдолона и Легенды. Мирддин вживую выглядел более впечатляюще, чем по телевизору, возможно, потому, что наш телевизор был изящной вещицей, которая никогда не работала так хорошо.

Женщину рядом с ним я не знал. На ней было красное кимоно поверх облегающего костюма. Она несла фонарь на палке. Она чувствовала себя сильной для моего Ки, хотя и не такой могущественной, как сам Мирддин.

Последний мужчина казался силуэтом человека, построенным из взаимосвязанных двухмерных образов. У него были ружья и топор, что казалось необычным, по крайней мере, для героев. Насколько я понимаю, герои обычно не использовали оружие, потому что это побуждало оппозицию делать то же самое. Учитывая, что большинство героев не были пуленепробиваемыми, это было принято.

"Я уверена, что сегодня ты узнаешь своих противников", — сказала Александрия позади меня. "Не все они принадлежат к одним и тем же командам Протектората, но все они имеют опыт работы с другими Мысами как единое целое. Мы повторим вчерашнее упражнение, за исключением того, что сегодня вы все перейдете в наступление. Они будут вашими противниками ".

Я не мог точно вспомнить, на что был способен Мирддин, но уверен, что София или кто-нибудь из других могли бы меня заполнить. Я знал, что ему нравится стилизовать это как магию, но магии не существовало. Парачеловеческие способности имели тенденцию быть ограниченными и конкретными.

Александрия открыла рот, чтобы снова заговорить, а затем нахмурилась. Она поднесла руку к уху и сказала: "Александрия здесь. Скажи еще раз ".

Ее лицо стало мрачным.

"Сегодняшние учения приостановлены", — сказала она. "Девять напали на Броктон-Бей, и мы там нужны".

Я мог слышать втянутые вздохи остальных.

"С папой все в порядке?" Я спросил. Моя тайная личность не имела значения, если бы мой отец был мертв.

Александрия покачала головой. "Shatterbird взорвал все стекла в городе. Он был ранен, но не серьезно. Я не могу сказать то же самое об остальной части города ".

"Мне нужно идти", — сказал я.

"Ждите транспорта", — сказала Александрия. "При вашей нынешней скорости вам понадобится час, чтобы добраться до Броктон-Бей. Транспорт будет доступен через пятнадцать минут. А пока вам будут предоставлены ваши костюмы и снаряжение ".

"Мы все идем?" — спросила Афродита.

Мы с Софией нахмурились. У нас были друзья и семья в Броктон-Бей, которые могли быть ранены или умерли. Мысль о том, что она просто посидит, потому что боится Девяти, приводила в ярость.

"Мы все едем", — сказала Александрия. "Как герои, это суть того, что мы делаем; мы сражаемся, даже если шансы против нас ".

"Бои Губитель добровольны", — сказала Афродита.

"Эти люди не Губители", — ответила София. "Это пятна человеческого дерьма. Они делали все, что хотели, практически вечно, и никто даже не пытался их остановить. Разве ты не стал героем, чтобы защитить свой город? "

"Я даже не была в Броктон-Бей", — пробормотала Афродита.

"Кто сказал, что в следующий раз они не приедут в ваш город?" — спросила София. "С меня достаточно людей, которые думают, что они могут топтать весь мой город только потому, что думают, что мы не можем защитить себя. "

"Если она не хочет уходить, оставь ее", — сказал я. "У нас нет времени нянчиться с трусами".

"Что мы даже будем делать, когда доберемся туда?" — спросила Лилиандер.

"Мое чутье Ки может отличить мысов от обычных людей на расстоянии в десятки миль", — сказал я.

Остальные головы все повернулись ко мне, поскольку последствия этого застряли. Это означало, что секретные личности не были для меня секретом, на самом деле.

"Когда мы приедем, я получу карту города. Я недавно значительно уменьшил количество мысов в городе, а это значит, что если мы уберем те накидки, которые известны, то оставшиеся, вероятно, будут девятью. Я тоже могу отличить более сильные накидки от более слабых, а это значит, что будет еще легче ".

"У всех есть приказ убивать", — сказала Александрия. "Наиболее тревожные участники — это Ампутация, которая теоретически может вызвать чуму после смерти, и сибиряк, который кажется непреодолимой силой. Она смогла ранить даже меня, чего никогда не могли сделать даже Смертники ".

"Кроулер тоже не будет шуткой, — сказал Виридиан. "А Джек Слэш был хитрым".

"Не ошибитесь, — сказала Александрия. "Ни одно из них нельзя недооценивать. После того, что случилось с Хиро ... "

Впервые она выглядела искренне рассерженной.

"Протекторат потребовал, чтобы я не вступала в бой с сибиряком, потому что считалось, что я слишком важен для боев с Губитель", — сказала она. Она выглядела рассерженной. "Иначе я бы давно за ними пошел".

"Я не останусь в стороне", — сказал я.

"Я не жду этого", — сказала Александрия. "Если не считать физического сдерживания вас, поиска мастера, который может контролировать вас или отправки в другую вселенную, я действительно не могу помешать вам отправиться туда".

Остальные смотрели на меня. Даже после того, как они увидели, как я тащу эсминец, они все еще не имели представления о том, насколько я могущественен. Очевидно, они считали хвастовство Софии преувеличением.

"Я собираюсь убить как можно больше из них, — сказал я. Я приставил к остальным. "Это может быть опасно, но кроме убийства Губитель, ничто из вас никогда не поможет большему количеству людей, чем остановка этих монстров".

Теперь они смотрели на меня, даже Перегрин и Виридиан, которые были настоящими членами Протектората.

"Мне нужна твоя помощь. Большинство из Девяти — это люди, с которыми у меня не должно быть особых проблем, но есть и другие. Виридиан идеально подходит для борьбы с Костяной пилой; она могла бы сделать воздухонепроницаемую сферу, которая предотвратила бы попадание ее вирусов в воздух ".

Я указал на Перегрина. "Вы можете видеть глазами птиц в масштабах города. Мне понадобится твоя помощь, когда я начну отмечать паралюдей на карте. Чем быстрее мы сможем найти и разобраться с Девятью, тем меньше будет потерь и меньше травм от того, что они планировали сделать ".

И Виридиан, и Перегрин мрачно кивнули. Ни один из них не протестовал против того, чтобы их просили работать вместе; ситуация была слишком серьезной.

"Мне понадобится Лилиандер для борьбы с толпой", — сказал я. "Потому что единственное, что мы знаем, — это то, что люди паникуют, когда видят Девятку. Вы уникально подходите для того, чтобы обращаться с людьми и заставлять их оставаться в безопасности ".

"И я?" — спросил Сверв.

Я колебался. "Ты будешь со мной впереди".

Возможно, я отправлял ее на смерть. Сибиряк ранил даже Александрию, которая считалась неуязвимой. Превзошла ли сила Сверва мощь Сибири, которая до сих пор по крайней мере превосходила все другие силы?

Я тоже видел это по ее лицу. Она посмотрела вниз, глубоко вздохнула и, наконец, кивнула.

Лудильщик робко поднял руку. "Следует ли мне придти?"

Я покачал головой. "Манекен любит сосредотачиваться на мастерах, которые могут сделать мир лучше. Я не уверен, что ты мог бы сделать что-то такое, чего не мог бы сделать кто-то другой, и всегда есть вероятность, что он зациклится на тебе, пока меня нет ".

Александрия выглядела ошеломленной тем, что я внезапно отдавал приказы, но она не противоречила мне, поэтому я воспринял это как молчаливое одобрение моих планов.

Я проигнорировал Афродиту, которая выглядела расстроенной, хотя всего мгновение назад она возражала против этого. Думаю, девушка просто хотела, чтобы ее пригласили.

"Как только мы туда доберемся, все быстро накаляется", — сказал я. "Я не уверен, насколько хорошо остальная часть протектората Броктон-Бей будет относиться к четырнадцатилетнему отдающему приказы, но меня это не волнует".

София смотрела на меня.

"Никто не собирается превращать мой город в фильм ужасов. Никто не имеет права. Девятая бойня слишком долго могла беспрепятственно бегать, и у нас наконец-то есть шанс их найти. Они могут бежать, но не могут спрятаться ".

"Не дерзай", — пробормотала Александрия низким голосом, который могли слышать только мы с Софией.

"Если бы вы могли точно почувствовать, где они находятся, что бы вы сделали?" Я спросил.

Все остальные внезапно стали внимательными.

"Я бы сбила их с орбиты", — призналась она. "Я бы не дал им возможности говорить или делать что-либо. Снайперская пуля с расстояния в десять миль, если бы я смог справиться ".

"Это то, что я собираюсь сделать", — сказал я. "Я люблю хороший бой, как и все остальные, но эти люди не противники, с которыми нужно драться. Их нужно подавить ".

Она кивнула.

"Можем ли мы получить информацию о нынешних известных членах и силах Девяти, пока мы в пути?" Я спросил.

"Вы поедете на Бродяжнике", — сказала она. "Но когда вы приедете, будет инструктаж".

Их царство террора не обошлось без потерь. Иногда они убивали своих членов, а иногда героям везло и они убивали одного из двух. Я надеялся убить больше, чем несколько человек. Мне нужно было подорвать их организацию.

Если бы я был зол на Александрию за неуважение ко мне, это было бы совсем на другом уровне. Они напали на мой дом, пока меня не было, чтобы защищать его. Это была высшая форма неуважения, и я собирался заставить их заплатить за это.

"Давайте переберем людей", — сказал я. "Одевайся, одевайся и готовься принести свою отличную игру".

Все кивнули, и через несколько секунд появился Страйдер.

Его телепортация ощущалась иначе, чем та телепортация, которую я чувствовал раньше, но между ними было кое-что общее. У меня было ощущение, что если я смогу понять, что это такое, я смогу сделать что-то подобное.

У него на полу лежал набор рюкзаков.

"Дамы и господа, я отвезу вас прямо в штаб-квартиру в Броктон-Бей, где вас проведут в раздевалки".

Афродита и Капсула заметно отступили. Я заметил, что Мирддин и другие, которые собирались стать нашими противниками, тоже не вышли вперед.

Я взглянул на них, и Александрия сказала: "Известно, что Девять нападают на один город, а затем переходят в другой, который остается без защиты, пока люди ищут их в первом. Мы будем следить за своими городами. Желаем удачи ".

"Через двадцать минут будет инструктаж, так что не тратьте слишком много времени на одевание", — сказал Бродяжник. Он посмотрел на меня и сказал: "Особенно ты".

"Не буду", — сказал я. "Мне нужно убить одного или двух клоунов".

Мгновение спустя мир вокруг нас изменился. Мы были на площадке наверху буровой установки, и я смотрел на город. Я видел дым от десятков пожаров по всему городу.

Агенты СКП нас не ждали, поэтому мы с Софией жестом пригласили остальных следовать за нами. Они схватили свои сумки и последовали за ними.

Повсюду на полу было стекло, и я напряглась, увидев тело, торчащее из коридора. Это был агент СКП. Безликие маски, которые они носили, по-видимому, содержали достаточно кремния, чтобы Шаттерберд смог их разбить, потому что то, что осталось от его лица, было похоже на гамбургер.

Я слышал, как позади меня рвет Лилиандер.

Стоять на коленях, чтобы осмотреть тело, было бы бесполезно; там даже не осталось и следа Ки. Я чувствовал другие жизненные силы на уровнях ниже нас, но их было не так много, как должно было быть, недостаточно. Некоторые из людей, которых я чувствовал, были мне незнакомы.

"Что-то не так, — сказал я. "Мы собираемся найти комнату и одеться. Мальчики могут одеваться в комнате напротив. Я постараюсь отследить приближение каких-либо жизненных сил, но я не могу отследить вражеские дроны или механических нападавших, поэтому вам нужно внимательно следить за происходящим ".

Они кивнули, и мы перешли в соседние комнаты, чтобы переодеться как можно быстрее.

"Это похоже на фильм ужасов", — сказала Лилиандер. Ее костюм был зеленым и обтягивающим, больше, чем я ожидал от отделения, даже подумал, что он закрывал ее до шеи. Там были цветочные узоры в виде листьев. Это не выглядело так, как будто это будет особенно защитным, и я мысленно проклял отдел рекламы СКП. Их больше заботила продажа фигурок, чем их тактическая польза.

Неудивительно, что она так горько относилась к своим силам.

"Я хочу, чтобы ты оставался позади меня", — сказал я. Я напрягся, когда почувствовал, что подписи Ки внезапно исчезают подо мной, даже когда трое поднимались по лифту к нам.

Вдруг я почувствовал, как что-то странное охватывает меня; мои мысли, казалось, замедлились до ползания, хотя энергия уходила из моих конечностей. Я увидел, как в воздухе формируется туман, и внезапно стало видно мое дыхание, когда волна холода заполнила комнату.

Из коридора я услышал смех; это не походило ни на что человеческое. В этом было что-то в корне неправильное, и по выражению ужаса на лицах других я мог видеть, что они тоже так думали.

Однако, похоже, ни у кого из них не было сил двигаться.

Под нами находилось все меньше и меньше сигнатур Ки, и у меня было сильное чувство, что они не телепортируются.

"Привет, детки", — услышал я голос, который звучал как песня. "Пора играть в высшей лиге. Мы очень рады познакомиться с вами поближе ".

Коридор снаружи содрогнулся от внезапного хлопка, когда что-то сильно ударилось о стену. Он ударил снова, и на этот раз ближе.

Все ближе и ближе удары приближались, и я поджал губы.

Я привел этих людей сюда, пообещал им, что буду руководить ими, и я не собирался позволять отвергнутым фильмам ужасов уничтожить их, прежде чем они даже получат шанс драться.

Я схватился за дверную ручку, даже когда надел шлем.

Когда я начал рисовать Ки, я заметил, что буровая установка снова тряслась. Ки внутри меня согревал, и это несколько ослабило чувство летаргии.

Я открыл дверь.

43. Пожары.

София видела, что остальные изо всех сил даже пошевелились; ужас на их лицах от звука смеха в соседней комнате только усиливал их панику. Хотя она никогда никому в этом не призналась, звук всколыхнул что-то первобытное внутри нее, вызвав опасения, о которых она даже не подозревала.

Она изо всех сил пыталась войти в свое теневое состояние; это заняло больше времени, чем ей хотелось бы, но когда она это сделала, она внезапно обнаружила, что эффект высасывания энергии, из-за которого она замораживалась, сильно ослабел.

Однако страх от эхом смеха не рассеялся, а это означало, что он не был результатом действия силы. Это был просто страх беспомощности. Было ли это тем, что чувствовала каждая жертва Девяти перед тем, как их пытали и убивали?

Хеберт, казалось, даже не заметил. Она надела шлем, и мгновение спустя дверь в комнату взорвалась наружу, когда она протянула руку и постучала.

В последнее время ее движения строго контролировались. София думала, что это результат тренировки, но могло быть потому, что она боялась причинить кому-либо вред. Хорошо, что она уезжает из Уинслоу; рано или поздно даже Эмма заметит, что что-то не так.

"Девушка-обезьяна, девочка-обезьяна", — услышала София шепот из соседней комнаты. "Мы тебя искали".

Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что они говорили о Хеберте. Эти истории о том, что Хеберт была обезьяной-оборотнем, которая угрожала городу, были опубликованы некоторыми представителями СМИ, которым не понравилось, как она провела пресс-конференцию.

Они были злобны в своих статьях, недоумевая, как СКП может нанять кого-то, кто явно представлял такую ??опасность для широкой публики. Как ни странно, эти статьи никогда не отслеживались, что, как предположила София, произошло из-за того, что СКП оказал влияние.

Насколько она ненавидела СКП и Протекторат, она уважала то, как они используют власть. Они использовали его так же безжалостно, как и любая банда, и они без единого сомнения разрушили бы репутацию, если бы это служило их интересам. Некоторые репортеры, вероятно, узнали об этом, к своему последующему сожалению.

Тем не менее, это означало, что Девятке достаточно было взять газету или прочитать онлайн-блог, чтобы узнать о Хеберте. Это было то же самое, что помогло Манекену узнать о мастерах, которые пытались изменить мир хорошими способами. Наверное, были люди, которые даже не пытались, опасаясь его привлечь.

София ворвалась в дверь; хотя это и не выглядело так, будто здесь есть сила, она не собиралась рисковать пройти сквозь стены. Риг был сильно наэлектризован. Резервное питание, вероятно, было на низком уровне только для аварийных систем.

Если бы электричество было полностью включено, она могла бы получить доступ к распылителям пены сдерживания. Однако София сомневалась, что какой-либо из мониторов работает. Агенты СКП внизу попробовали бы опрыскиватели, если бы они не были преодолены слишком быстро.

Кто-нибудь из героев внизу был мертв или умирал? Как Девяти удалось прорваться, и неужели они не понимали, что это повлечет за собой массовую расправу? Хотя сибиряк мог быть неуязвимым, другие — нет, и никто не думал, что сибиряк сможет реформировать Девятку, если остальные будут мертвы.

"Что ты со всеми сделал?" — спросил Хеберт. К ее чести, ее голос звучал сильным и бесстрашным. Это звучало почти героически. Несколько месяцев назад София никак не ожидала от нее такого.

Конечно, возможность нести линкоры во многом укрепляла вашу храбрость.

София вошла в дверь и остановилась. В конце зала было три человека; в отличие от Эберта, София изучала накидки, особенно Девять, и она точно знала, кто они.

Зимой была женщина с белыми волосами и белыми радужками, обрамленными черным краем. Ходили слухи, что она была ребенком-солдатом, а затем торговала оружием, прежде чем присоединиться к Девяти. Она была единственной, кто истощал волю к жизни. Было известно, что она любила пытки.

В центре коридора стоял высокий клоун в форме груши. Это он хихикал. Известно, что Хихиканец обладал суперсилой и не мог говорить по неизвестным причинам. Все, что он мог делать, это смеяться.

Однажды он атаковал полицейский участок, а это означало, что нападение на штаб СКП, вероятно, было его идеей. Номинально "Бойня девять" находилась под руководством Джека Слэша, но отдельные участники имели большую автономию. Как он общался с остальными, было неизвестно, но он был известен как серийный убийца.

Хихиканье шагнул вперед, и София внезапно увидела третью фигуру позади него. Крупный мужчина с лицом, покрытым массой шрамов, он держал в руке тесак и смотрел на Эберта с нетерпением.

Ее сердце упало. Это был Бугимен, серийный убийца, специализирующийся на паралюдях. Она не знала, что он присоединился к Девяти; он должен быть новым. У него была сила отрицать силы других, и ему особенно нравилось мучить и убивать Брутальных.

Она должна была предупредить Хеберта. Без своих способностей у нее было всего несколько недель тренировок по боевым искусствам, а Хэтчетфейс был зверем с тесаком с многолетним опытом убийства паралюдей. У нее никогда не будет шанса.

София снова приняла человеческий облик, но внезапно ее охватила летаргия, и она упала на ноги. Она пыталась заставить себя говорить, но ничего не выходило. О чем она пыталась предупредить Хеберта? Внезапно все это стало казаться таким важным.

О ... Топорик. Он собирался свести на нет силы Хеберта, а затем он собирался убить их всех.

"Джек хотел поздороваться, но сейчас у него есть другие дела", — сказал Винтер. Она злобно ухмыльнулась. "А это значит, что у нас много времени, чтобы поиграть".

Хеберт указала пальцем, и заряд энергии толщиной с палец ударил Хихика в голову. Он взорвался, и его тело внезапно упало вперед.

Винтер внезапно двинулся за спиной Хэтчетфейса, который рванулся вперед. София попыталась повернуть Шдова, но внезапно ее сила покинула ее. Она все еще не могла двинуться с места, и ее охватил внезапный ужас. Она знала, что рано или поздно умрет как линчеватель, но, по крайней мере, ее смерть что-то значила.

Это ... это было бессмысленно. Еще один счет в списке серийных убийц, имя, которое забывают почти сразу, как только люди его читают. Ее разум кричал, но она не могла заставить свое тело двигаться.

"Не так уж и сложно без твоих способностей, девочка?" Зима насмехалась. "Хотя меня впечатлила твоя способность убивать, даже не пытаясь отговориться".

"Убить тебя — это не убийство", — выдохнул Хеберт. "Это общественная услуга".

Она совсем не казалась испуганной. Разве она не чувствовала, что силы покидают ее? Софии хотелось закричать, но она не могла.

"Оставь ее достаточно, чтобы Костяная пила залатала", — сказала Винтер Хэтчетфейсу. "В противном случае, получайте удовольствие!"

Он взмахнул топором с нечеловеческой силой. Софии хотелось закрыть глаза, но она не могла.

Тесак разлетелся на тысячу частей, когда врезался в нее. Здоровяк некоторое время смотрел на остатки своего оружия, прежде чем уронить рукоять. Он замахнулся на Хеберта, который поймал его кулак. Какое-то время он сопротивлялся, но ее хватка была железной. Она была неподвижна, и он попытался оторвать ее пальцы другой рукой.

Он не добился успеха.

"Вы все слишком долго шли по-своему, — сказал Хеберт. "Делать с людьми все, что угодно, и думать, что никто не остановит вас, потому что у вас слишком много власти".

Винтер медленно пятился к лифту. Очевидно, ей не приходила в голову мысль, что кто-то может быть слишком могущественным или просто невосприимчивым к силе Топорога.

"Я бы дал вам почувствовать то, что вы дали другим все эти годы, но у меня нет времени тратить время на людей, которые в конечном итоге не имеют значения. Наверное, это не так уж больно, но... —

Она сжала кулак, и Хэтчетфейс закричал, когда его кулак превратился в красную пасту.

Почти по неосторожности Хеберт ударил его ногой. Его труп разлетелся по коридору, ударив Винтер. София внезапно почувствовала, как вялость, которая преодолела ее, исчезла, хотя в самой комнате все еще было холодно.

Задняя стена лифта взорвалась наружу, когда тела Хэтчетфейса и Винтер прошли сквозь стену и вышли через залив к Горизонту.

"Они мертвы?" — спросила София. Хотя было почти глупо даже спрашивать, паралюдям в прошлом было хуже.

Хеберт с отвращением стряхнул кровь с ее руки, и София увидела, как кусочки кости упали на пол. Она подошла и вытерла руку клоуна снизу.

"Они мертвы, — сказал Хеберт.

Учитывая, что у нее был жизненный смысл, она знала бы лучше, чем кто-либо.

"Что случилось?" — неуверенно спросила Виридиан, когда она завернула за угол. Она остановилась, увидев тело, кровь и кости на полу и огромную зияющую дыру на месте, где когда-то находился лифт.

Все остальные внезапно пошевелились, освободившись от давящей хватки.

— Теперь это Шестая бойня, — тихо сказала София. Сила Топорника нисколько не повлияла на Хеберта. Была ли она сейчас такой могущественной?

София хвасталась перед другими девушками способностями Эберта, отчасти для того, чтобы выглядеть более впечатляюще. Она не осознавала, насколько смертоносной она может быть, даже после того, как увидела, как она тянет этот корабль.

Толпа позади них росла, и они смотрели на то, что осталось от Хихика на полу. Его голова превратилась в тонкий красный туман, который покрыл все доступные поверхности. Вонь была невероятной.

Лилиандер снова вырвало.

София изо всех сил старалась не сказать что-нибудь резкое. Девушка согласилась прийти к этому, и она не развернулась и не побежала даже после того, что только что произошло. Тем не менее, ей понадобится более крепкий желудок, если она действительно хочет стать героем.

"Три вниз", — сказал Хеберт. "Я не чувствую других паралюдей в здании, но внизу все еще пятнадцать обычных людей, и мне кажется, что они не очень хорошо себя чувствуют. У кого-нибудь есть опыт оказания первой помощи? "

"У всех нас были основы, — сказал Перегрин. "Но я не думаю, что мы сможем что-то сделать, если они сделают то, что я думаю".

Он был прав.

Софию захотелось вырвать, когда они переходили из комнаты в комнату внизу. С некоторых агентов СКП содрали кожу живьем, их кожу стянули с них одним сплошным куском. У одного были раскрыты ребра, что София слышала, как кровавый орел.

Ребра женщины были раздвинуты, а легкие были вытянуты, образовав крылья. Предположительно, это был древний скандинавский обычай, но она слышала, как об этом говорили подражатели Империи.

Все пытались вызвать скорую помощь, но не смогли дозвониться. Скорее всего, ни один сотовый телефон в городе не работал бы, потому что все они были разбиты. Другие призывы о помощи заглушили бы службу 911, даже если бы вышки сотовой связи не пострадали.

"Людей недостаточно, чтобы укомплектовать станцию", — сказал Перегрин. "Похоже, они переехали в другое место и оставили здесь небольшую команду".

София кивнула.

Ей не понравилось выражение лица Хеберта. С каждым агентом СКП, которого они находили умирающим, Хеберт все больше и больше выглядела так, как будто она вот-вот взорвется, что, учитывая ее силу сейчас, было бы не очень хорошо.

"Я чувствую их", — сказал Хеберт. "Они все недалеко от Аркадии".

"Почему тогда Страйдер не отвел нас туда?" — спросил Виридиан. "Вместо того, чтобы идти отсюда?"

"Связь прервана, — сказал Перегрин. "Они, вероятно, позвонили по стационарной линии вскоре после нападения, прежде чем раненые перекрыли телефонную линию. Этого было достаточно, чтобы доставить нас сюда, но недостаточно, чтобы сказать ему, куда идти ".

"Ты сможешь всех унести?" — спросил Хеберт Виридиана.

"Что?"

"Сделайте сферу достаточно большой, чтобы унести всех, и я отнесу ее туда, куда нам нужно", — мрачно прозвучал ее голос. "Я никого не бросаю, когда делаю то, что должно быть сделано".

Хеберт планировал сделать это в одиночку.

София внезапно ощутила прилив гнева. Разве она не вернула Хеберту все это время? Она начала думать, что у нее действительно может быть партнер, достаточно сильный, чтобы сделать все стоящим, но теперь Хеберт вел себя так, как будто она хотела их всех выбросить.

"Мы — команда, — сказал Виридиан. Очевидно, она уловила намерения Хеберта так же быстро, как и София.

"Я не позволю никому умереть", — сказал Хеберт. Выражение ее лица внезапно стало гладким и невыразительным. Это было выражение, которое София видела всего несколько раз на лицах людей, которые были убийцами.

"Мы решим, что делать, когда доберемся туда", — сказал Виридиан.

Софии потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, что она на самом деле была полноправным членом Протектората. Она так долго оставалась позади и позволяла Хеберту делать ставки так долго, что София почти забыла, что технически они с Перегрином превосходили остальных по рангу.

Хеберт кивнул.

Мгновение спустя Виридиан создал цилиндр, открытый с одной стороны. София осторожно вошла в него, и за ней последовали остальные. Он растянулся, чтобы заполнить большую часть зала. Виридиан последовал за ним, и цилиндр закрылся.

Мгновение спустя Хеберт осторожно поднял их и двинулся вперед. София старательно не уходила в тень; она не была уверена, что не провалится через силовую конструкцию и не окажется в заливе.

Прошло всего несколько секунд, прежде чем они прошли через дыру в задней части лифта и оказались в небе.

По всему городу было слишком много пожаров, чтобы это могло коснуться любого члена Девяти, о котором она знала. У Джека Слэша буквально был нож. Огромный урон нанес и сибиряк. Crawler нанесла сокрушительные и кислотные повреждения. Костопила могла создать чуму, которая убьет всех, но она не разводила костры.

У Манекена были технологии, но он, как правило, сосредотачивался на мастерах. Это выглядело широко распространенным и распространенным явлением. Что, черт возьми, случилось?

"Мне не нравится, что они оставили свою базу практически без экипажа", — сказал Перегрин. "Должно быть, произошло что-то серьезное, больше, чем обычные травмы от атаки Shatterbird".

Софии пришлось согласиться. Это выглядело почти так, как если бы Смертоносный атаковал, но никакой сигнализации не было.

Хеберт замедлил шаг, когда они приблизились к одному из источников огня. Она увидела внизу массу людей, направляющихся к полицейским в спецодежде. Они копошились над ними.

Опустившись еще ниже, Хеберт подошел достаточно близко, чтобы увидеть, что происходит. Люди нападали на полицейских руками и зубами. У многих была кровь на губах, и они двигались с неестественной скоростью. Их конечности двигались неправильно, двигаясь почти так, как будто они были пауками, запертыми в человеческих костюмах из кожи.

"Черт", — сказал Хеберт. "Ампутация только что начал зомби-апокалипсис".

София смотрела на людей внизу. Из-за зеленовато-голубого оттенка цилиндра кровь на их ртах казалась черной. Ей внезапно пришло в голову, что ее собственная семья была там внизу; они могли даже быть частью толпы, которая теперь ела полицейских.

Было бы лучше, если бы они были жертвами или монстрами? София не знала.

Все, что она знала, это то, что внезапно стало важным, чтобы они узнали людей, которые знали, что происходит. Им нужно было найти Панацею и посмотреть, сможет ли она вылечить все это, черт возьми, до того, как оно распространится и убьет всех.

Софии стало плохо. Глядя на все пожары, она знала, что это означало, что они уже распространились за пределы города. Смогут ли они это сдержать?

Мир не должен был закончиться таким образом, ни с чем нельзя было бороться, не убивая свою семью, друзей или соседей.

Если бы Панацея была мертва, найти кого-то еще, кто мог бы справиться со всем этим, было бы невозможно, не в то время, которое у них было.

"Нам нужно найти Панацею", — сказал Хеберт.

София кивнула. Цилиндр внезапно изменил направление.

Панацеи не было с остальным протекторатом? У Софии было плохое предчувствие по этому поводу.

44. Орбита.

Панацея была абсолютно необходима для любого шанса взять ситуацию под контроль. Она была единственной, кто мог противодействовать тому вирусу, который заставлял людей внизу превращаться в гневных монстров, и если она умрет, мне придется убить их всех.

На самом деле они не были зомби. Я чувствовал это своим чувством Ки. Их сердца все еще бились, а легкие продолжали работать, но они действовали не так, как нормальные люди. Было бы почти легче, если бы они действительно были мертвы. Я бы просто стер их с карты. Но для людей, которых еще можно было спасти, ситуация была совсем другой.

"Нам нужно добраться до нее до того, как это сделают Девять", — сказал я. "Они, вероятно, вербуют".

София смотрела на меня сквозь голубовато-зеленое силовое поле, как будто у меня выросла вторая голова.

"Я немного читал о Девятке", — защищаясь, сказал я. "Когда-то я был штатским. С тех пор я был занят ".

Им нравилось проверять своих новобранцев, заставляя их проходить сценарии, которые были разработаны так, чтобы быть ужасными как для новобранца, так и для окружающего сообщества. Меньше всего кому-либо была нужна Панацея как член Девяти. Если они хотели ее, то потому, что думали, что она может сделать больше, чем лечить.

Однажды она даже призналась, что не давала мне отрастить хвост, потому что не думала, что я этого захочу. Если она могла помешать мне отрастить хвост, значит ли это, что она могла заставить меня отрастить его? Сможет ли она сделать это с кем угодно, а может быть, намного, намного хуже?

Девять, очевидно, так думали. Либо так, либо они собирались убить ее, чтобы она не смогла отменить все, что Костопила сделала для разрушения.

В любом случае, я мог чувствовать, что сигнатуры Ki быстро сходятся на Panacea.

Я выпустил немного пара, и улицы под нами расплылись. Обычно я бы беспокоился о том, чтобы создать звуковой удар так близко от земли, но в городе не осталось ни одного окна, которое я бы сломал.

Чтобы добраться до нее, потребовалась секунда, и я увидел, что она бежит. Ее рука была забинтована и выглядела так, будто была пропитана кровью. Ее грудь вздымалась; Я сомневался, что ей приходилось много бегать трусцой в своей работе, и она, вероятно, никогда не думала, что ей придется бежать, чтобы спасти свою жизнь.

"Мы собираемся ее схватить", — сказал я. "К нам идет компания, и мне нужно, чтобы ты ее защитила".

Виридиан серьезно кивнул.

По бокам цилиндра появились ручки; Я позволил ему упасть, а затем схватился за ручки наверху. Все внутри пошатнулись или упали, но мгновение спустя передняя часть цилиндра открылась.

Эми Даллон посмотрела назад, а затем на меня. Она позволила втянуть себя в цилиндр, и тогда я оказался в воздухе.

Я бы отправил их обратно в штаб-квартиру СКП, прежде чем кто-нибудь поймет, что она ушла. Как только это случилось, я вернулся и устроил им неожиданный сюрприз.

Что-то врезалось в меня, и я был вынужден уронить цилиндр. Тем не менее, Виридиан был на высоте. Ей удалось создать массивную подушку безопасности внизу, чтобы защитить их всех, хотя сам цилиндр исчез.

Тем не менее, это означало, что они были вне дома и беззащитны.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что меня режет черно-белая фигура. Это была сибирская кошка, и я совсем не почувствовал ее подпись Ки!

Я закричал, когда она глубоко поранила меня. Я не должен был удивляться. Ей удалось порезать Александрию, которая была неуязвима для всего остального.

Когда она снова начала меня царапать, я увернулся. Она была быстрой, но я был быстрее. Тем не менее, она явно была лучшим борцом, чем я, и все, что я мог сделать, — это не выпотрошить.

Она прикрывала свой KI? Это было возможно?

У нее были черно-белые полосы, и пока я изо всех сил старался не порезаться, я увидел дикую радость в ее сияющих желтых глазах.

Внизу я увидел Джека Слэша и Краулера, приближающихся к остальным. Ни один из них не был достаточно силен, чтобы сразиться с Кроулером; Я почувствовал огонь, когда мне порезали живот из-за моей невнимательности.

Я почувствовал четвертую подпись в паре кварталов отсюда. Это был Шаттерберд? Они держали кого-то в резерве? Я не мог себе позволить строить предположения.

Я указал на Джека, и Ки взорвался. Краулер радостно прыгнул, чтобы перехватить луч, даже когда сибиряк схватил меня за руку.

Я ударил ее в живот, но это было похоже на удар о стальную стену, ну, как это было до того, как я получил свои силы. Я почувствовал, как сломались кости в моей руке.

Гримасничая, я позволил Ки взорваться, когда он ударил ее. Он брызнул вокруг нее, почти как волны реки, движущиеся вокруг скалы. Несколько крыш поблизости загорелись от малейшего контакта с ним.

— Королева обезьян, Королева обезьян, — насмешливо окликнул меня Джек. "Какой хаос мы могли бы создать вместе. Жаль, что мы пришли сюда за большим призом ".

Вдруг из тротуара вырвалась линия дубов между Джеком, Кроулером и остальными. Они начали бежать в тот момент, когда Джека не было видно, и он жестикулировал. Краулер пустился галопом вперед, устремляясь к деревьям.

Сибиряк резал меня снова и снова; Я хотел спуститься, чтобы схватить Панацею и других, но сибиряк был достаточно быстр, чтобы, если я перестану сражаться с ней, она, скорее всего, просто перебьет их всех.

На руках и ногах, на животе и даже на лице были порезы. Ее когти ударили меня по лицу, и я почувствовал мучительную боль в одном глазу; Я почувствовал, как кровь и, возможно, другие жидкости стекают по моему лицу. Сражаться без восприятия глубины было намного труднее, и раны начали накапливаться все больше и больше.

Ползун пробивался сквозь деревья, которые раскололись, когда его тело продвинулось сквозь них. Он ухмылялся, если это была такая ухмылка на столь нечеловеческом лице.

Это был черный шестиногий динозавр размером с фургон. Рана, которую мой взрыв Ки нанесла ему в бок, уже явно заживала, и это были всего лишь секунды.

Я снова и снова ударил сибиряку здоровой рукой, но все это заставило ее улыбнуться шире. Она была достаточно быстрой, чтобы мои пинки никогда не доходили до нее. Она была чудовищем; Александрия пыталась меня предупредить, но я думала, что окажу на нее хоть какое-то влияние. Почему я не повлиял на нее?

Это была не просто грубая сила; казалось, что она неуязвима почти ко всему. Казалось, что законы физики к ней вообще неприменимы.

Почему я даже не чувствовал ее?

Я чувствовал ее не больше, чем силовые конструкции Виридиана.

Внезапно я почувствовал себя глупо. Была причина, по которой сибиряк не зарегистрировался у меня, почему она, похоже, не соблюдала ни один из законов физики. Она не была настоящей.

Это означало, что четвертая подпись, вероятно, принадлежала ее хозяину.

Она, должно быть, увидела что-то в моих глазах, потому что она внезапно отскочила от меня. Я почувствовал, как кровь приливает к ранам, о которых я даже не подозревал. Я чувствовал себя немного одурманенным, но я знал, что мне нужно делать.

Я указал в направлении подписи, и мой Ки вспыхнул.

Если бы это был обычный энергетический взрыв, даже сибиряк не смог бы его остановить. В конце концов, обычная энергия движется со скоростью света, и ни у кого не было таких быстрых рефлексов.

Однако мои лучи были значительно медленнее.

Сибирка встала между собой и подписью, и я начал стрелять в нее лучами, приближаясь к бегущим фигурам остальных.

Сибирка исчезла, предположительно, чтобы переместить своего хозяина. Джека не было; Я чувствовал, как он удаляется со скоростью, что означало, что он должен был ехать в автомобиле. Я колебался. Между мной и ним было слишком много зданий, чтобы я мог безопасно взорвать его отсюда, не рискуя разрушить дома и кого-нибудь убить.

Краулер подходил слишком близко к остальным, и если я остановлюсь, чтобы сразиться с ним, не было никакой гарантии, что Джек не отступит вместе с некоторыми из них, чтобы прикончить Панацею или некоторых других. Также был риск, что сибиряк воспользуется возможностью напасть на меня сзади. Я угрожал ее хозяину и знал их секрет; она должна была очень желать моей смерти.

Пришлось сосредоточиться на миссии. Я смогу найти Джека позже и заставить его пожалеть о содеянном.

"Я убью тебя позже", — крикнул я Кроулеру и через мгновение прошел мимо него.

Он внезапно остановился, нетерпеливо глядя на меня. Он был ужасно мутировавшим монстром, но я мог понять его желание улучшить себя. Это было то же самое желание, которое переполняло меня с тех пор, как я получил эту силу. По крайней мере, мой не оставил меня в состоянии общаться с нормальными людьми.

"Цилиндр!" — крикнул я.

Виридиан снова посмотрела на меня, и ее глаза расширились. Она коротко махнула остальным, и они быстро собрались вокруг нее.

Она сделала еще один цилиндр, и мгновение спустя все они оказались внутри него. Через мгновение мы были в воздухе, и я снова выстрелил в хозяина сибиряка, чтобы она нас не перехватила.

Мгновение спустя мы достигли вертолетной площадки на крыше штаб-квартиры СКП. К сожалению, это здание было одним из тех зданий, которые в основном состояли из окон. Теперь это были просто темные зияющие раны в стене здания. Снаружи на бетоне лежали массивные груды стекла, и я почти не сомневался, что если кто-то и был там, когда стекло упало, то теперь они были мертвы.

Я сильно уронил цилиндр на крышу вертолетной площадки.

Почему я внезапно почувствовал себя таким слабым? Я посмотрел вниз, и мой костюм был разорван в клочья. Кровь сочилась из десятков ран, которые я даже не помню.

Я упал на одно колено.

"Панацея!" — закричал Призрачный Сталкер.

Мгновение спустя все стало черным.

К тому времени, как я проснулся, я почувствовал знакомое ощущение силы, струящейся по моим венам. Я чувствовал себя лучше, чем когда-либо в своей жизни. В два раза сильнее и готов протянуть руку и найти тех, кто это сделал.

Я был в комнате; в комнате были десятки людей, и Панацея уже перешла к следующей. Очевидно, внутри лицевых масок, которые носили агенты СКП, были силикатные HUD; катастрофическая комбинация, когда Shatterbird решила спеть ее песню.

Я поднял глаза и увидел папу. Его рука была на перевязи, и казалось, что Панацея еще не добралась до него.

"Что случилось?" Я спросил.

"Вы потеряли глаз", — сказал он. "Панацеи пришлось вырастить его снова. Воюет с сибиряком? Она убила Героя и чуть не убила Александрию ".

"Она — проекция", — сказал я. "Создано кем-то в нескольких кварталах от нас. Вот почему никто никогда не мог ее убить ".

Он моргнул. "Эта информация огромна, если это правда".

"Она убежала, когда я начал нацеливаться на ее хозяина", — сказал я. "Я никогда его не видела, но в следующий раз, когда мы встретимся, я убью его, а когда он уйдет, она пойдет".

Его губы сжались, и он наклонился вперед.

"Слава девушка мертва", — сказал он тихим голосом. "Как и остальная часть ее семьи. Панацея едва держится; она думает, что это произошло потому, что они готовили из нее лучшую версию Ампутации ".

Я взглянул на Эми Даллон, и мои губы сжались.

"А что насчет зомби?" Я спросил:

"Рейджеры?" он спросил. "Они очень заразны. Один укус — и ты один из них, и быть парачеловеком — не защита. Половина подопечных были на публичном мероприятии, когда на них напали; некоторые из них там, и они все еще могут использовать свои силы ".

"Так что же нам делать?" Я спросил. "Я не могу просто атаковать толпу, если не будет лекарства".

"Страйдер собирает огромное количество защитной пены; мы зачищаем города по всей стране. Панацея говорит, что знает, как создать вирус, который полностью изменит последствия того, что сделал Ампутация; она уже сделала несколько партий и заставила их расти в защитной пене. Она говорит, что пена будет удерживать их достаточно долго, чтобы эффект полностью прекратился ".

"Почему я?" Я спросил.

"Ты единственный оставшийся флаер. Кид Вин и Эгида среди зараженных, а Слава и остальные участники Новой Волны мертвы ".

"А если я заразлюсь?" Я спросил.

"Не надо, — сказал он. "Тебе будет адом лечить, и я подозреваю, что, будь ты сейчас сильным, ты легко сможешь разрушить город".

"Я чувствую, что могу разрушить государство", — признал я.

"Где они сейчас?" он спросил.

"На север, в сторону Бостона, — сказал я. "Я убил троих из них, и, по всей видимости, Джек решил, что я не та девушка, с которой он хотел обезьянничать".

"Сейчас не время для шуток", — сказал он, хмуро глядя на меня. "Многие люди мертвы. Вы бы, наверное, выжили, но драться одним глазом — сука ".

"Я собираюсь убить остальных", — сказал я. "Теперь у меня есть диапазон в двести пятьдесят миль на моем Чувстве Ки, и я знаю запах трех из них. Если мне придется облететь всю страну, я найду их, и это будет раньше, чем позже ".

"Сделай это позже", — сказал папа. "Люди умирают прямо сейчас, и чем дольше мы ждем, тем больше людей погибнет. Полиция была одним из первых, кто ушел ".

"Что, если Ампутация сделает это в Бостоне, прежде чем я остановлю ее?"

Папа нахмурился. "Так что ты хочешь сделать?"

"Сразись с ними", — сказал я. "Прежде, чем они доберутся до Бостона".

"И это?" он спросил.

"Я могу летать быстро", — сказал я. "Но если я буду летать слишком быстро, мы никогда не получим необходимое распределение; защитная пена просто сдует. Бьюсь об заклад, пройдет три дня, прежде чем я смогу остановиться и пойти за ними ".

"Ну и что тогда?"

"Не знаю", — сказал я. "Может быть, я смогу вызвать Дракона и заставить ее нанести воздушный удар по ним, пока они находятся в радиусе действия. Ползуна это не убьет, но они могут убить сибиряка и остальных ".

Я хотел увидеть выражение в глазах сибиряка, когда она поняла, что я убил ее хозяина, а тем самым убил ее.

"Даже если мне удастся поймать людей на улицах, внутри зданий будут прятаться самые разные люди. Все, что потребуется, — это просто освободиться, чтобы начать все заново ".

"Вы можете заметить разницу", — сказал папа. "Я знаю это, потому что могу, хотя мой диапазон все еще довольно ограничен. Нам понадобится твоя помощь, когда мы начнем ходить по домам.

Я стиснул зубы. "И сколько времени это займет?"

"Сколько потребуется", — сказал он. "Если хотя бы один из этих людей выберется из города, он может начать распространяться по стране. Это никогда не закончится ".

"А бойня?"

"Если они сделают то же самое, что и здесь, то вам прикажут бросить все и пойти за ними. Они это знают и, вероятно, пойдут зализать свои раны ".

Я нахмурился. Все это имело смысл, но мне это не обязательно нравилось.

"Ну, пока они не выйдут из зоны досягаемости, я хочу, чтобы Дракон развлекал их".

"Вам придется использовать стационарный телефон", — сказал он. "Я позвоню в СКП в Бостон, и они подключат вас к Dragon. Их будет нелегко найти без экрана компьютера, который совпадал бы при восприятии с картой; Держу пари, что они сбросят с воздуха какое-то оборудование, если понадобится ".

Я кивнул.

" У меня плохое предчувствие, что у меня не будет много времени ни на что в ближайшие несколько дней ".

"По текущим оценкам, в городе тридцать тысяч инфицированных, — сказал папа. — Если бы у нас был полный доступ к силам и оборудованию СКП, а у полиции Броктон-Бей были все их люди, сдержать это было бы не так уж сложно. "

"Почему мы не получаем подкрепление из других отделений ГВС?" Я спросил. "Может, даже Национальная гвардия?"

"Панацея говорит, что на создание надежной вакцины у нее уйдет больше времени, чем на настоящее лекарство".

"Почему?" Я спросил. "Разве обычно не легче уберечь людей от вируса, чем вылечить его?"

Он пожал плечами. "Я сам этого не понимаю. Она говорит, что Ампутация разработал вирус так, чтобы можно было легко найти конкретное лекарство, но она не хотела вакцины, поэтому Panacea придется работать с нуля ".

"Она уверена, что это лекарство на самом деле не ловушка?" — скептически спросил я. "Что-то, что на самом деле было бы хуже, чем то, что у нас есть сейчас?"

"Она кажется достаточно уверенной".

Я нахмурился. "Итак, Ампутация хотел, чтобы перед нами было лекарство, возможно, в качестве разменной монеты. Вероятно, это был бы какой-то ужасный выбор, например, бросить президента или что-то в этом роде ".

"Таким образом, люди могут быть излечены, но никто не может стать невосприимчивым, пока Panacea не разработает, как это сделать". Я сказал. Я вздохнул. "Почему бы мне просто не полететь в Бостон и не позвонить оттуда" Дракону "? Похоже, Panacea работает над тем, чтобы снова поставить СКП на ноги, и я думаю, лекарство растет? Значит, у меня есть время ".

Папа посмотрел на меня, затем вздохнул. "А если вам случится встретить Девятку по дороге в Бостон?"

"Я сброшу их с орбиты", — сказал я. Я неприятно ухмыльнулся. "Я вернусь раньше, чем вы это узнаете".

45. Бойня.

Я был почти уверен, что папа не хотел, чтобы я преследовал "Девятку". В конце концов, он придумал достаточно оправданий; который сейчас действительно ищет стационарный телефон, особенно когда Бостон был нетронутым и находился всего в восьмидесяти милях от него.

Для меня это была поездка, которая заняла бы пару минут; Я бы потратил больше времени, пытаясь найти наземную линию связи. И если я уже был на пути в Бостон, почему бы не убить оставшуюся девятку, пока я был там?

Конечно, мне пришлось бы полностью уничтожить Ампутация и весь воздух вокруг нее, иначе она могла бы создать чуму, из-за которой чума Rager выглядела как арахис. Тот факт, что она не сказала мне, что чума Ярости должна была отвлечь меня.

Она могла бы так же легко доставить его в воздух, и в этом случае к тому времени, как я вернусь, весь город оказался бы на карантине.

Это означало, что мне придется убить ее, прежде чем она сможет осознать, что я был там, и, к сожалению, я не имел в виду ее особую парачеловеческую сигнатуру, поскольку я никогда не встречал ее раньше. Прямо сейчас я знал только Джека и Краулера и того, кто контролировал Сибиряка. Я должен надеяться, что с ними были Шаттерберд и Костопила. Возможно, что там был девятый член; их состав имел тенденцию меняться довольно часто, учитывая, что иногда героям (а иногда и злодеям) иногда везло.

Я мог обнаружить нужное количество паралюдей, уходящих прочь, но было возможно, что они рассеялись и держали паралюдей в заложниках. Я должен был быть уверен, но если я подойду слишком близко, сибиряк разорвет меня, как раньше. Меня не отвлекала бы необходимость защищать кого-то еще, и я была теперь вдвое сильнее и быстрее, но даже если бы я мог ее уничтожить, она просто изменилась бы вскоре после этого.

Они были в машине, я был почти уверен в этом. Скорость, с которой они двигались, и тот факт, что они все были вместе, соответствовали этому. Однако сибирский хозяин шел за ним. Разве она недостаточно доверяла своим товарищам по команде, чтобы быть с ними рядом? Возможно, нет.

Я бы не стал, учитывая то, что я знал о Девяти.

Мои взрывы были достаточно медленными, чтобы от них можно было увернуться. Это было проблемой. Это означало, что я просто не мог стереть их с лица земли до того, как они это осознали, если только я не застал их врасплох. Вероятно, у них тоже были заложники; с того расстояния, что я был в Parahumans, было намного очевиднее, чем обычные люди.

Лучше всего было бы подняться высоко, с облаков. Большинство людей никогда не смотрели вверх, и если бы они были в машине, их обзор был бы закрыт крышей машины. Если бы у них не было заложников, я бы просто взорвал их, и все было бы кончено.

Зловещая часть меня думала, что даже если бы у них были заложники, я бы не остановился. В конце концов, каковы были жизни пяти или даже десяти человек по сравнению с тысячами, которые уже умерли, и тысячами других, которые умрут в будущем.

Реально мне оставалось убить только сибиряка и Костопилу. Джек не мог со мной многого сделать, и хотя Кроулер мог быть ужасной битвой, он не мог уничтожить больше, чем мог лично коснуться. Я мог бы, вероятно, бросить его посреди океана, и ему потребовались бы недели, чтобы вернуться на сушу.

Ампутация мог уничтожить мир, а сибиряк мог уничтожить меня лично. Никто из остальных не представлял реальной угрозы.

Если бы у них были заложники, мне пришлось бы разобраться с Сибиряком и Костяной пилой, а потом посмотреть, что произойдет.

Они обошли Бостон и быстро уходили; почти сто миль в час. Они, вероятно, не беспокоились о полиции, не о том, что сибиряк просто уничтожит любого полицейского, достаточно храброго или глупого, чтобы попытаться остановить их, прежде чем он сможет попросить о помощи.

Небо было пасмурным, что было к счастью. Это дало бы мне прикрытие, необходимое для того, чтобы сделать то, что должно было быть сделано.

Я летел над облаками. На такой высоте мне было бы трудно дышать; У меня было ощущение, что я не могу делать это вечно, но это не будет беспокоить меня намного дольше, чем это займет. Человек уже потерял бы сознание.

Я пропустил их под собой. Насколько я знал, никто из Девяти не был мыслителем; ничто из того, что я когда-либо читал, не говорило о том, что у сибиряка были такие развитые чувства, которые позволили бы ей узнать, что я здесь.

Ее хозяин тоже был один. Идеальный.

"Ка... МЕ... Ха... МЕ... ХА!" — сказал я, собирая Ки. Сила вырвалась из меня, и я был поражен тем, сколько ее было. Неужели я так давно не усиливал свои взрывы? Я был в шесть тысяч раз сильнее, чем в прошлый раз; более вероятно. Может это была ошибка.

Было уже слишком поздно.

Луч попал не туда, где была хозяин сибиряка, а там, где она собиралась быть. Это означало, что был шанс, что сибиряк увидит взрыв, но я не мог рисковать, ударившись позади фургона.

Я спрыгнул под облака и увидел, как летящий вниз энергетический шар шириной тридцать футов выглядел как небольшой караван машин. У них были заложники; похоже, что большинство из них были на борту автобуса "Грейхаунд". Подпись Краулера была в автобусе Greyhound, который ехал за ним. К счастью, мой выстрел был направлен в фургон, который находился в трех кварталах от них.

Они проезжали что-то похожее на заброшенную заправочную станцию. В нем не было никого живого

Сибиряк сидел на корточках фургона и смотрел на меня снизу вверх. Она держалась одной рукой за фургон. Проклятие. Она могла делать вещи неуязвимыми прикосновениями.

Взрыв ударил по дороге, и через мгновение давление воздуха от взрыва расширилось видимой волной. Заправочная станция, сделанная из бетонных блоков, просто рассыпалась и взорвалась, хотя она находилась на расстоянии более трехсот футов.

Автобус "Грейхаунд" и полуприцеп улетели, хотя и находились на расстоянии десятой мили. Эффекты взрыва продолжали расширяться и расширяться; Я смотрел в ужасе. Я не хотел, чтобы что-то подобное случилось. Это казалось несоразмерным тому, насколько сильно выросла моя чистая физическая сила.

Что-то врезалось в меня. Это был сибирский; очевидно, ее хозяин не умер, и она решила, что нападать на меня лучше, чем пытаться убежать; это оставило бы ее товарищей на мою милость.

Я увернулся от нее. На этот раз было легче, потому что я был значительно быстрее, чем раньше, и меня не отвлекала необходимость защищать товарищей по команде. Более того, теперь я знал ее боевой стиль. Она все еще была лучше меня, но преимущество в скорости исчезло, а вместе с ним и мои шансы увеличились.

Я усмехнулся ей и снова увернулся. Я нанес мощный удар вниз, заставив ее встать между мной и ее хозяином. Я делал это снова и снова. Она зарычала на меня и вцепилась в меня. Было очень больно, но на этот раз я не был так неподготовлен.

Было кое-что, что я хотел попробовать; то, что я видел, как делает Легенда. Он мог контролировать свои взрывы и заставлять их поворачивать за угол. Мои взрывы были достаточно медленными, чтобы я мог их воспринимать, и, возможно, я мог ...

Да.

Взрыв, казалось, не попал в фургон, которым управлял сибирский хозяин, и она повернулась ко мне. Я резко дернул рукой, и энергетический шар закружился в воздухе, собираясь удариться о землю.

Глаза сибиряка широко раскрылись, когда фургон взорвался ослепительно белым светом. Я усмехнулся ей, и мгновение спустя она ушла навсегда.

Четыре вниз.

Некоторые из пассажиров автобуса были мертвы; Я не мог быть уверен, была ли это авария или что-то произошло с Девяткой. Это не имело значения. Я отомщу за них, а потом почувствую себя виноватым.

Джек Слэш выбрался из автобуса. Он выглядел немного потрясенным.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать. Я слышал о его легендарном серебряном языке; он имел репутацию способного найти выход из чего угодно.

Я выстрелил ему в голову.

Когда его тело упало, я увидел, как Краулер вылетел из борта полувагона. У меня еще не было времени разбираться с ним, но я летел достаточно высоко, чтобы он не мог добраться до меня.

Я услышал крик, и стекло из окон автобуса поднялось и врезалось в меня. Я почувствовал это, но этого едва хватило, чтобы поцарапать меня. Другим парачеловеком в автобусе должен был быть Шаттерберд. Я указал и сфокусировался, и точечный луч вылетел из моего пальца. Он пробил тонкий металл крыши автобуса, тело Шаттерберда, пол автобуса и землю.

Я нигде не чувствовал Ампутация. Мой диапазон увеличился до пятисот миль, но я никогда не встречал ее раньше, а паралюдей в мире было много. Если бы она уже добралась до Бостона, я бы мало что мог с этим поделать.

Шесть проиграли, и Ампутация сделал семь. Краулер сделал восемь. Был ли там девятый участник, или они набирали, потому что не хватало? Придется спросить Дракона ... или, может быть ...

"Привет, Краулер", — крикнул я.

Он сидел на корточках над телом Джека Слэшеса и выглядел смущенным. Он взглянул на меня, и его взгляд стал резче.

"Ты готов к бою?"

"Тебе стоит сбежать, маленькая девочка", — прорычал он низким грохотом. "Я собираюсь вырвать у тебя глаза прямо из головы. Я слизну с тебя кожу и раскрошу тебе кости ".

"Забавно, — сказал я. "Это то, что я собирался тебе сказать... кроме лизания".

Он усмехнулся, и мгновение спустя я бросился на него. Чем дольше мы сражались, тем сильнее он становился сильнее, но у меня был план избавиться от него. А пока я хотел повеселиться.

Я бросился на него на полной скорости, и он вскочил мне навстречу. Мой кулак вошел в центр его головы. Его череп раскололся под моим кулаком, который дошел до моей подмышки внутри.

Я взорвал его тело изнутри своим сильнейшим ударом Ки. Он вздрогнул, когда взрыв вырвался из его хвоста, но он уже исцелялся. Я почувствовал боль, когда он схватил меня и укусил изо всех сил. Это было ничто по сравнению с Пепельным чудовищем. Я снова взорвал, но он уже приспосабливался.

Отступая от него, я царапал и ударил его. Он царапал и бил в ответ, и я чувствовал, как он становится сильнее. Это не было похоже на борьбу с сибиряком; он не был застрахован от того, что я с ним делал. Однако его эффективность становилась все менее и менее, а его укусы становились все сильнее и сильнее.

Он казался почти легкомысленным от волнения, чувства, которое я мог понять. Я чувствовал это каждый раз, когда увеличивал мощность. Это была эйфория, ощущение, что ничто меня никогда не сможет победить. Даже сейчас, когда его когти копали все сильнее и сильнее, я чувствовал это. Был азарт битвы.

Позади него я заметил движение. Люди ползли через безстекольные окна автобуса. Многие из них были окровавлены, и все они выглядели обиженными.

Я сделал это.

Мне стало стыдно, а потом я понял, что пока я играл, возможно, люди умирали. Мне нужно было закончить это.

Краулер схватил меня и начал кусать. Это было больнее всего, что он делал до сих пор, и его дыхание было ужасным.

Я взлетела вверх, а он вцепился в меня. Я продолжал летать, и вскоре мы оказались над облаками.

"Не избавишься от меня, девочка", — пробормотал он вокруг моей руки.

Я взорвал его внутренности и продолжал взрываться. Он радостно засмеялся, и когда он засмеялся, я вытащила руку у него изо рта. Я все еще был сильнее его, и мы становились все выше и выше.

Небо темнело, и дышать становилось все труднее. Я оторвался от Краулера, и на мгновение он был в свободном падении.

Прежде чем он успел отрастить крылья или что-то столь же нелепое, я увернулся и схватил его за хвост. Я начал кружиться, даже когда он начал пытаться свернуться, чтобы добраться до меня. Я крутился все быстрее и быстрее, пока, наконец, не отпустил его.

Он полетел прямо вверх. Возможно, он отправился в космос так, как я хотел, но в равной степени возможно и то, что я не заставил его убегать от скорости. Его падение на землю, чтобы угрожать другим людям, было неприемлемо, совершенно неприемлемо.

"Ка ..." — начал я. Мой голос был почти шепотом. На этой высоте атмосфера была настолько разреженной, что было трудно услышать

"Я ..."

"Ха ..."

"Я ..."

"ХААААА!"

Сила вырвалась из меня, врезавшись в Краулера и толкнув его дальше в космос. Я видел, как он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, когда он кружился все дальше и дальше вверх.

Я слышал, что в космосе силы не работают. Я не был уверен, правда это или нет. Если это правда, то Краулер вот-вот умрет. Если это не так, то он провел долгое время на пути к солнцу. Возможно, он даже выжил, будучи погруженным на солнце, но ему никогда не сбежать. Это было самое близкое к буквальному аду, что я мог ему дать, и это подходило ко всему, что он делал.

Я израсходовал весь свой воздух и внезапно почувствовал, что задыхаюсь. Я опустился вниз так быстро, как только мог. Я сомневался, что это то, от чего я могу исцелиться.

Потребовалось несколько неудобных моментов, чтобы достичь уровня, на котором я мог бы хорошо вдохнуть глубокий вдох, и прошло почти полминуты, прежде чем я добрался до автобуса.

Я увидел приближающийся механический костюм. Подпись Ки человека внутри была странно чахлая, как будто их там не было полностью. Я узнал в нем один из костюмов Дракона.

Она смотрела на труп Джека Слэша. От его головы ничего не осталось, но его одежду можно было узнать.

"Я убил шестерых из Девяти и только что выбросил Краулера на солнце", — сказал я. "Я не нашел Ампутация, и если есть девятый участник, я его еще не нашел".

"Александрия сообщает, что она нашла Ампутация в Бостоне и убила ее", — ответил Дракон, и я почувствовал внезапное облегчение. "Их последний член был убит неделю назад, поэтому они и хотели завербовать".

Итак, все было кончено.

"Ты убил их всех... даже сибиряка?" — спросил Дракон. Она казалась шокированной, хотя я не мог толком разобрать язык ее тела в этом костюме.

"Она была проекцией. Я убил ее хозяина.

Она долго молчала. Она посмотрела назад. "Этим людям понадобится помощь".

"Вы можете отправить транспорт?" Я спросил. "Я мог бы попробовать доставить их в больницу, но боюсь, что травмировал бы некоторых из них еще хуже".

Она кивнула. Она посмотрела в космос и через мгновение сказала: "Транспорт будет здесь через пять минут. Сделайте все возможное, чтобы помочь этим людям, и тогда вам понадобится помощь с яростной чумой ".

Я кивнул. "Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь".

"Жалко", — сказала она.

"Что?"

"Как сотрудник Протектората вы не имеете права на награды за их головы. Вы бы заработали более шестидесяти миллионов долларов ".

Я пожал плечами. "Деньги — это еще не все".

Я услышал из автобуса женский крик от ужаса. Я повернулся и двинулся через автобус, как будто он был сделан из папиросной бумаги.

Маленькая девочка лежала шеей под неудобным углом. Ее мать переползла через сиденье и кричала от горя.

Я чувствовал, что ее Ки исчезает, даже когда я смотрел. Ей было не больше четырех лет.

Вина ударила меня внезапно, как груда кирпичей. Я был ответственен за это. Я убил эту девушку в тот момент, когда набросился, не учитывая, насколько мощным стал мой взрыв.

"Вы можете что-нибудь сделать?" — спросила я, обращаясь к Дракону.

Она покачала головой. "У меня нет надлежащего снаряжения в этом костюме. Даже если бы я это сделал, я не уверен, что кто-то мог бы помочь ей, кроме Панацеи.

Я ненавидел чувствовать себя таким беспомощным. Это не было похоже на драку. Там всегда было немного контроля, даже если он просто решил убежать. Но вот ...

Если бы только у нее было больше Ки. Количество жизненной силы, которая была у девочки того возраста, было бесконечно малым по сравнению с моей. Если бы я только мог одолжить ей немного своих.

Я моргнул.

Кто сказал, что я не могу?

Я отпихнул женщину в сторону. Панацея всегда спрашивала разрешения, но мне было все равно. То, что я собирался попробовать, не могло повредить девушке хуже, чем она уже была, и если это помогло ...

Я осторожно положил руку на руку маленькой девочки и закрыл глаза. Я сфокусировал свое Ки; последнее, что я хотел сделать, это заставить маленькую девочку взорваться кровью и кровью, потому что я слишком сильно толкнул ее своим Ки.

Вместо этого я сосредоточился на том, чтобы продвигать его медленно. Вместо луча света я создавал медленную и устойчивую струю тепла. Это было почти бесконечно малое количество энергии, которое я использовал; Сомневаюсь, что он мог бы запитать лампочку.

Когда я услышал, как девочка кашляет и зовет свою мать, я поднял глаза.

Это заняло намного больше времени, чем я думал. Повсюду были фельдшеры, и два десантных корабля "Дракона" были там, чтобы доставить людей в больницу. Это должно было длиться не менее десяти минут, но я даже не подозревал о том, как прошло время.

"Я не знал, что исцеление было одной из ваших способностей", — сказал Дракон.

"Я тоже", — сказал я.

Ее бесстрастное лицо кивнуло. "Я слышал, что контейнер из пеноматериала готов к развертыванию в Броктон-Бей".

Я вздохнул. "Думаю, я знаю, что буду делать в следующие несколько дней".

46. Интерлюдия: пьесы.

Дверь содрогнулась, и Стейси схватила свою младшую сестру и крепко прижала к себе. Ванная была крошечной, все ее родители могли позволить себе работать неполный рабочий день, даже в таком месте, где арендная плата была такой же низкой, как Броктон-Бей.

Ее сестра закричала и схватилась за нее.

Их отец был мертв, и то, что раньше было их матерью, пыталось прорваться через дверь, чтобы добраться до них. Их мать была маленькой женщиной, но межкомнатные двери — дерьмо; Стейси подозревала, что даже в тринадцать лет она сможет прорваться через это при достаточной мотивации.

Все, что было у ее матери, — это мотивация. Хуже того, хотя Стейси думала, что у нее есть шанс дать отпор, она знала, что один укус, и они оба повернутся против ее младшей сестры.

Маленькое окно в верхнем углу было недостаточно большим, чтобы ни один из них мог сбежать. Даже если бы это было так, улицы были небезопаснее, по крайней мере, когда на улицах разбегались ярости. Стейси видела, как маленькая старушка, которая жила через улицу, зубами рвала почтальону горло.

"Открой дверь, милая", — крикнула ее мать. "Все будет хорошо."

"Мамочка?" — спросила ее сестра, моргая.

"Не верь ей", — прошептала Стейси. "Это не наша мама. Это чудовище. "

Мать слышала ее даже через дверь.

"Поросенок, поросенок, впусти меня", — сказала она. Мгновение спустя ее кулак вылетел из двери. Через мгновение в дыре показался залитый кровью глаз ее матери.

Стейси крепче сжала свою сестру, которая закричала.

"Должна была позволить мне съесть тебя", — усмехнулась ее мать. "Потому что теперь я должен сначала победить тебя. Я должен был все время тебя бить.

Оттолкнув сестру, Стейси встала. Она схватила стойку для душа и оторвала занавеску. Она потянула жезл вниз и протянула его перед собой, как копье.

"Ты думаешь, это остановит меня, девочка?" — спросила ее мать. Она усмехнулась сквозь дыру. "Я сломаю тебе руки и ноги, а затем заставлю тебя посмотреть, что я делаю с этой маленькой сучкой. Я должен был избавиться от нее до того, как она родилась ".

Стейси напряглась, когда ее мать снова ударилась в дверь. Раздался треск, когда он раскололся по центру.

Теперь ее сестра кричала, но никого не слышала. Стейси воткнула конец стержня в живот матери, но мать отбросила его в сторону и бросилась к ней.

Из другой комнаты раздался грохот, как взрыв, и за спиной матери появилась девочка. Взрыв пены, и там, где была ее мать, был столб пены. Они могли слышать крики ее матери изнутри.

"Через час с ней все будет в порядке", — сказала девушка. Для девушки она была мускулистой, на ней был старый шлем и какая-то форма для боевых искусств. Девушка коснулась своего уха.

"Через минуту здесь будут агенты, которые позаботятся о вас", — сказала она. "Оставаться здесь небезопасно, поэтому мы эвакуируем вас в безопасную зону".

"Кто ты?" — спросила Стейси.

"Я новенькая Уорд", — сказала девушка. "Я Спарта".

Мгновение спустя девушка исчезла, и вбежали агенты. Они связали Стейси и ее сестру, даже когда один из них быстро фотографировал изувеченное тело ее отца.

Ее мать вернется в нормальное состояние через час? Вспомнит ли она, что она сделала, что сказала? Как они собирались снова стать семьей, особенно теперь, когда папы нет?

Мама убила папу, и это никогда не уходило.

Когда они накинули ей на плечи одеяло и повели в ожидающий фургон, Стейси вздрогнула. Ничто больше не будет прежним.

* * *

* * *

* * *

"Это групповуха", — сказал Джонсон. Его забрало было открыто, и он курил сигарету. Им пришлось вернуться к маскам, поставленным Драконом, даже после того, что случилось с Шаттербердом. Многие парни поначалу отказывались их носить; видеть некоторых из этих парней с оторванными лицами было достаточно, чтобы убедить всех остальных.

"Мы убиваем одного, и еще двоих обращаем", — согласился Смит. Он не курил. Вместо этого он сидел на крыльце и смотрел на свои руки. "И последний с детьми ..."

Семья из пяти человек, которой едва хватило, чтобы определить, какое тело было с каким ребенком. Это было жестоко и бессмысленно, и Джонсон почти хотел, чтобы кто-нибудь воскресил Костяную пилу, чтобы он мог снова ее убить. Она была похожа на ребенка, но она была демоном, как и все остальные.

"Ага. Дерьмо, что весь остальной мир празднует, пока мы застряли в этом ... "

Были определенные события, которые вы всегда помнили. Люди спрашивали стариков, где они были, когда застрелили Кеннеди или когда взорвался "Челленджер".

Где ты был, когда убили бойню?

Он зарезал десятилетнюю девочку до смерти, прежде чем она смогла перерезать ему глотку. Он узнал об этом позже, и он был слишком усталым и потрясенным, чтобы даже радоваться этому,

Смит поднял глаза.

"Вот она, — сказал он.

Спарта убила Девятку, и теперь она была повсюду. Говорили, что она не спала три дня. Она была везде.

Поначалу было легко заманить толпы Ярости на центральные площади, где они могли быть сброшены летающими тостерами Дракона и кем-либо еще. Но как только это превратилось в драку между домами, все стало ужасно.

Те Рейджеры, которые скрывались, были самыми умными и злобными из всех. Именно они устраивали засады и ловушки. Самое смешное, что они были более чем готовы работать вместе.

Джонсон видел, как бывшие сотрудники ABB работали бок о бок с мужчинами с нацистскими татуировками. Таких в заливе осталось не так уж много с тех пор, как Обезьяна напала, но они были здесь и там. Хотя они предпочитали использовать свои руки и зубы, они были более чем счастливы использовать огнестрельные ножи или даже бомбы.

Спарта и ее отец разделили город, и они расчищали квартал за кварталом, эвакуируя жителей так, как они это делали, чтобы не осталось людей, которых можно было бы повторно заразить.

"Она вряд ли кажется человеком, — сказал Смит. "Видя все это. Даже не вздрагивает ".

Девушка снова была в воздухе. Она вылетела из здания, как колибри. Самой большой проблемой оказалось найти персонал, чтобы не отставать от нее. Она изматывала агентов СКП, которые ей помогали, хотя они работали посменно.

"Я просто надеюсь, что ее не укусят", — сказал Джонсон. "Разве это не было бы сукой".

"Тогда у нас будет новый Губитель", — мрачно сказал Смит. "Хорошо, что она никогда никого не заразила".

"Почему?"

"Если не считать Александрии, ты думаешь, она оставит кого-нибудь в живых?"

"Ну, есть Эйдолон и Легенда. Может быть, Спящий.

"Она на высшем уровне, и говорят, что она становится сильнее с каждым днем. Кто остановит ее, когда она станет сильнее Александрии?

"Мне кажется, что это хороший ребенок", — сказал Джонсон. "Не сплю, убивая Девять".

"Ей четырнадцать лет. В четырнадцать лет я был тупым, как грязь, и мне нравилось швырять свои игровые контроллеры в стену, когда я облажался с Mario Cart. Мне тоже не приходилось иметь дело с менструациями, судорогами и всем этим женским ".

"Ты классный персонаж, Майк, — сказал Джонсон. "Если бы она была такой, она бы уже показала некоторые признаки насилия. Вместо этого она просто была героем ".

"Ты не думаешь, что все это не оставит след в ее голове?" — спросил Смит. "Половине жителей города из-за этого понадобятся психиатры, и она как раз в центре этого".

"Я уверен, что об этом позаботятся руководители высшего звена", — сказал Джонсон. "Они были бы сумасшедшими, если бы не сделали этого"

Майк Смит не выглядел убежденным. Он смотрел, как Джонсон бросил сигарету на землю и затушил ее.

"Ну, я думаю, он вернулся к работе".

Они услышали звуки криков, доносившихся поблизости и направлявшихся в их сторону.

"Должно быть, они снова прорвали оцепление... дерьмо".

Оба они опустили козырьки и приготовили оружие. Предполагалось, что они не станут смертельными, потому что теоретически этих людей можно было спасти, но обоим уже пришлось убить более одного человека, когда ситуация накалилась.

Проблема со Спартой заключалась в том, что она не могла быть везде, и у них заканчивалась обработанная пена для сдерживания.

* * *

* * *

* * *

"К черту эту девушку", — говорил Пиггот. "Если она не выспится, она начнет делать ошибки".

"Она не делала ничего уже три дня, — сказал Оружейник. "Возможно, ее физиология не требует такого количества сна, как все мы".

Пиггот покачала головой. "Она еле держится на ногах. Я застал ее в кафетерии, когда она чуть не упала лицом в овсянку ... и она съела всего пять тарелок, прежде чем снова выйти.

"Восемь часов будет достаточно, чтобы зараженные Rage снова умножили свою численность", — сказал Оружейник. "И мы только выигрываем это окончательно. Мы пытались отправить агентов СКП без ее чувств, но потеряли людей, которых не могли позволить себе потерять ".

"А почему мы снова не эвакуировали город?" — спросил Пиггот. На самом деле это не было вопросом. Она знала ответ не хуже всех.

"Потому что все, кто мог позволить себе эвакуироваться, сделали это", — сказал Оружейник. "А тем, кто остался, безопаснее оставаться дома".

"Где они не будут добавлять к числам Rager. Я знаю линию правительства, — вздохнул Пиггот. "Дайте мне числа. Если девушка спит восемь часов, что произойдет с числами Рейджеров? "

"По оценкам, их число увеличится в шесть раз", — сказал Армсмастер. "С прогнозируемым числом погибших еще три тысячи человек".

"А девушка это знает?"

"Это могло быть сказано на собрании, где она могла это услышать", — сказал Оружейник.

"И каковы нормальные последствия трехдневного отсутствия сна?" — спросил Пиггот. Оружейник знал бы об этом лучше, чем кто-либо.

"Когнитивные нарушения, раздражительность, бред, паранойя", — сказал Армсмастер. "Неспособность вспомнить важные детали или обратить внимание. Иллюзии ... —

Разве это не галлюцинации? — спросил Пиггот.

"Нет. Галлюцинации связаны с видением вещей, которых нет. Иллюзии подразумевают, что кто-то видит что-то реальное и интерпретирует это как нечто иное ".

"Итак, у нас есть кто-то, кто во всех практических целях столь же могущественен, как Александрия", — начал Пиггот. Она нахмурилась. Во внутренней комнате в здании телефонной компании я не чувствовал того же самого. Окна были немногочисленны, поэтому выбрали именно его. Их последнее место было слишком уязвимо для проникновения гнева после того, как Шаттербёрд разрушил все окна.

"По текущим оценкам, она составляет один процент от силы Александрии", — сказал он.

"Если она ударит кого-нибудь, кроме Александрии, они умрут?" — спросил Пиггот.

— Да, если она этого пожелает, — сказал Оружейник. "Есть несколько парагуманов, которые могут не соответствовать ... Легкому, когда он будет усилен ... У Губители не будет проблем с ней".

"Но что касается остальных из нас, она могла бы быть Александрией", — сказал Пиггот. Она устало вздохнула. Оружейник рассматривал сон как вариант дольше, чем она знала его. Он не думал, что она знает о коктейле с амфетамином, который он приготовил, чтобы не спать по ночам.

"И?"

"Что произойдет, если у Александрии начнутся галлюцинации или если у Александрии возникнет иллюзия, будто обычные люди являются Губителями?" — спросил Пиггот.

"Они умрут".

"В Александрии тоже нет энергетических взрывов, которые оставляют стометровые кратеры. В чем-то Спарта опаснее Александрии. Ей четырнадцать лет, а это значит, что в лучшие времена она с трудом контролирует себя. В настоящее время она контролирует то, что является эквивалентом большого количества стрелкового ядерного оружия ".

"Это не актуально со времен Scion..."

"Она могла разрушить весь город", — сказал Пиггот. "Что делает ее большей угрозой, чем несколько тысяч разъяренных Рейджеров".

Она встала. "Как бы то ни было, заставь ее немного поспать".

"Как вы только что сказали, она столь же сильна, как Александрия", — сказал он. "Как я собираюсь ..."

"Заставь ее отца помочь. Он кошачий сон, не так ли? она спросила. "Или обмануть ее. Я подозреваю, что все, что вам нужно сделать, это заставить ее перестать переезжать в тихое место, и природа сделает вашу работу за вас ".

Он кивнул.

"И после этого я буду настаивать на терапии. Ее отец просил об этом, но после того, что я слышал о том, что все подверглись воздействию, я подозреваю, что многим людям это понадобится ".

Оружейник кивнул. "На некоторых из подопечных напали одноклассники; у других были убиты одноклассники. Это не говоря уже о вещах, которые Эгида и Kid Win могли делать, а могли и не делать, находясь под влиянием. Есть некоторые свидетельства того, что они сохраняют свои воспоминания. "

"Вся команда будет нуждаться в серьезной помощи, но до тех пор, пока чума не будет побеждена, у нас не будет больших препятствий на пути к подкреплению. Они приглашают Велда, поскольку считается, что его уникальная физиология вряд ли восприимчива к чуме Ярости.

"Одной дополнительной палаты будет недостаточно. Мы и так растянуты до предела. Если бы "Спарта" могла работать еще три дня, у нас все было бы под контролем ".

— Полгорода сгорела бы, если бы она приняла Медхолл за Левиафана, — сухо сказал Пиггот. "Заставьте ее немного поспать, даже если вам нужно успокоить ее еду. Однако будьте осторожны с дозировкой. Если вы дозируете всю ее еду, этого будет достаточно, чтобы кого-нибудь убить.

Оружейник кивнул.

"Остальной мир будет праздновать, а мы останемся собирать осколки", — сказал Пиггот. "Кажется, это актуальная тема для этого города.

Пожав плечами, Оружейник сказал: "Это жизнь".

Пиггот резко поднял глаза. Это была шутка или он был серьезен? С Оружейник сказать было невозможно.

"Сделай это", — сказала она.

* * *

* * *

**

Панацея хотела, чтобы она могла контролировать свою физиологию. Она зарылась в работу, надеясь, что ей не придется думать о чудовищной вещи, вырисовывающейся в глубине ее собственного разума.

Мертвые, мертвые, все мертвые.

Это не сработало так хорошо, как она надеялась. Не имея возможности контролировать свою физиологию, она не могла избавиться от кошмаров. Ее семья первой заразилась чумой Ярости, и сначала она не понимала, что происходит.

Кэрол бредила и говорила ужасные вещи, которые каждый раз, закрывая глаза, она видела снова и снова. Она не была гнилой до глубины души, не злой. Она даже не знала, что ее отец был маркизом, пока ее мать не в восторге от этого.

Ее мать сказала, что никто из них не любил ее, что никто из них никогда не любил, что они держали ее только потому, что она приносила прибыль.

Она не была злой, она не была ... даже если часть ее думала, что вожделение к собственной сестре было признаком чего-то глубоко искривленного и неправильного.

Что ж, это больше не будет проблемой.

Если бы кто-нибудь спросил, как бы она себя чувствовала, если бы вся ее семья была убита, она бы предположила, что будет плакать днями. Вместо этого она не пролила слезы. Она оцепенела, даже если чувства закрадывались, когда она пыталась заснуть.

Может, она была злой. Иногда она фантазировала о том, чтобы сделать больше со своей силой, хотя всегда знала свое девиз ... Кэрол подумала бы, что это неправильно.

Хуже всего было то, что она могла бы спасти их, если бы вовремя отреагировала. К тому времени, когда она поняла, почему ее мать вела себя именно так, было уже слишком поздно. Ее удерживал сибиряк, который был полностью невосприимчив к ее силе. Она наблюдала, как они разрывали друг друга.

Их версия вируса была немного опаснее той, которую Ампутация распространил среди всех остальных. Это заставило их атаковать друг друга, что для населения в целом означало бы, что они быстро вымерли.

Было бы до смешного легко создать вирус, который уничтожил бы всех остальных. Тогда мир не был бы таким ярким и таким громким. Люди не стали бы тянуть к ней все время, даже если бы знали, что она должна горевать.

Наконец-то она останется одна.

В этой идее было влечение, из-за чего ей было немного неудобно. Если она была злой, почему бы не быть злой до глубины души. Почему бы не стать самым большим злодеем в истории больших злодеев и просто не положить этому конец?

В конце концов, это были не их силы, а они превратились в людей, которые заставят мать убить дочь, а мужа убить жену. Это была их человечность или ее отсутствие.

Мир без людей — это мир без страха, ненависти или предрассудков.

"Эй, у нас еще несколько раненых", — сказала медсестра.

Панацея устало кивнула. Раненых всегда было больше, потому что всегда были люди, которые убивают, причиняют боль и нападают друг на друга. Это никогда не кончалось.

Проблема не в том, чтобы положить конец всему.

Проблема заключалась в том, насколько хорошо это начинало звучать.

47.Решение.

Проснувшись, я почувствовал панику.

Я заснул?

Я все больше и больше засыпал, иногда в критические моменты, но я знал, что должен бодрствовать. В конце концов, люди умирали каждый момент, когда я не спасал их. Это была серьезная ответственность, особенно потому, что я понимала, что это была моя вина.

Бойню, несомненно, привлекли в заливе рассказы о моей обезьяне; у них бы вышло слюноотделение от шанса на такого рода разрушения, даже если бы это было только раз в месяц. Они не могли знать, что я был более чем в шесть тысяч раз сильнее, чем был тогда. Если бы это было так, возможно, они бы ушли куда-нибудь еще.

Они бы не начали это ... убивать людей, которым даже не доставляло удовольствия видеть страдания.

Я видел, как одноклассников убивали в своих домах. Никто из них не был людьми, о которых я особенно заботился, но шок от признания был ужасен. Когда я видел, как их младшие сестры кричат ??и травмированы, не один раз, а сто раз, я начинал утомлять меня.

Я начал видеть монстров в тени, и я все еще не знал, настоящие ли они или кто-то пытается атаковать меня мысленно. Если где-то был хозяин, я должен был остановить их, прежде чем они вступили во владение.

Дракон заверил меня, что Девять закончились. Очевидно, Манекен был убит почти случайно, когда я уничтожил хозяина сибиряка. Я даже не заметил, как его жизненная сила угасла.

Часть меня все еще подозревала, что пропал последний член. Может быть, это мастер заставлял меня видеть тени, тот, которого мне нужно было убить. Я обнаружил, что наблюдаю за людьми, которых спасаю. Любой из них мог быть мастером, изображающим из себя жертву, чтобы приблизиться ко мне.

Вот хоть я и запутался. Где я был и подвергся ли нападению?

Оружейник заставил меня взглянуть на прогнозы предполагаемого распространения инфекции; сидя и глядя на него, я чувствовал, что клюнул, как бы я ни старался не делать этого.

Теперь я смотрел в потолок и не знал, где нахожусь.

Я чувствовал их повсюду вокруг себя; знакомые люди из ГВС и Протектората. Я также чувствовал инфекцию в городе. Он увеличился вдвое. Как долго они давали мне поспать?

"Вы спали семь часов", — сказал Оружейник.

"Что?" Я спросил. "Почему ты дал мне поспать? Люди умирают ".

"Я был отвергнут", — просто сказал он. "Лично у меня есть химический коктейль, который я использую, когда сон становится слишком тяжелым, но давать амфетамины четырнадцатилетнему ребенку было сочтено неразумным".

"Не в Уинслоу", — пробормотал я. "Ты не должен был этого делать. Я чувствую это; инфекция вдвое хуже, чем когда я заснул ".

"Помощь прибывает", — сказал Оружейник. "Протекторат искал добровольцев среди героев, которые с наименьшей вероятностью пострадали от вируса, и дюжина из них прибудет".

"Ой?" Я спросил.

Я мог чувствовать паралюдей, которых я не знал, повсюду в городе, но паралюдей появлялись по всей карте с тех пор, как началась чума. Способности обычно начинались, когда у кого-то был очень плохой день, а у многих в последнее время были плохие дни.

Многие из них пополнили ряды Рейджеров; когда я вспенивал их, я постарался указать на них агентам СКП. Хотя обычно это считалось дурным тоном, для агентов было опасно призывать людей, которые могли не одобрять выход из пены.

"Мастера в силовой броне, сменщики с формами, которые нельзя укусить, Case 53 с достаточно уникальной биологией, чтобы мыслители не думали, что вирус может прижиться", — сказал он. "Были и другие, которые хотели стать волонтерами, но им отказали. Флаеры не очень полезны, например, при поиске дома ".

Я кивнул.

Некоторые из моей команды из лагеря Александрии помогали. Я видел их мимоходом; они выглядели почти такими же изможденными, как и я. Виридиан отражал группы гневов, помогая агентам СКП удерживать оборону. Перегрин летал над городом, занимаясь разведкой.

Лилиандер создавала по всему городу районы непроходимого роста растений, настолько запутанные, что никто не мог проехать даже на машине. Это помогло направить гневов в районы, чтобы ГВС могла лучше их сдерживать.

Swerve присоединился к линии фронта, остановив паралюдей Rager, которые атаковали агентов СКП. Она была вынуждена носить униформу СКП, неотличимую от остальных. В конце концов, несмотря на всю ее силу, все, что она могла сделать, это капля слюны в рот, и она восстала против всех остальных.

Я не видел "Синапс". Может, они отправили его домой.

"Нам нужна армия", — пробормотал я. "Не только еще двенадцать человек".

Если бы это был пожар, они бы не оставили нас без персонала. Тем не менее, это было очень похоже на распространение огня.

"Мы сделаем все возможное из того, что у нас есть", — сказал Оружейник. "Я только недавно вернулся с передовой; Я собирался разбудить тебя, если ты не проснешься сам. Ты слишком нужен, чтобы позволить себе лишний сон ".

"Я возьму пару выходных, когда все закончится", — сказал я. "Так что я могу спать".

Он кивнул. "Я сомневаюсь, что в любом случае школы будут открыты какое-то время; достаточное количество учителей и учеников было убито или сбежало из города, поэтому на то, чтобы вернуть все в норму, потребуется время "

"Все никогда не вернется на круги своя", — мрачно сказал я.

Некоторое время он молчал, глядя на меня.

"Спарта... Тейлор", — сказал он. "Одна из первых вещей, которую я понял, когда стал героем, было то, что всех не спасти. Даже Александрия не смогла спасти Героя, а она самая сильная женщина в мире ".

"Прямо сейчас", — сказал я рассеянно.

"Вы не можете ожидать, что ваши текущие темпы приобретения мощности сохранятся", — сказал Оружейник. "Потому что это требует борьбы с более сильными и сильными противниками, а их становится все меньше и меньше по мере того, как вы становитесь сильнее".

"Я прыгну обратно в Ash Beast, если придется", — сказал я. "Снова и снова, пока я не убью его. Я мог бы быть достаточно силен, чтобы дотянуться до него, не умирая ".

"До конца света есть десятилетия", — сказал Оружейник. "Пока текущая ситуация не выйдет из-под контроля. Нет причин так спешить ".

Я не мог объяснить ему свое чувство срочности. У меня было ощущение, что мне нужно быстро окрепнуть. Может быть, я просто ненавидел, насколько беспомощным я чувствовал себя из-за всей этой истории с Рэйджером.

На индивидуальной основе ни один Рейджер не мог сравниться со мной, даже паралюди. Если бы не было лекарства, я бы просто начал стрелять, пробивая их сквозь крыши и стены, как пуля окончательного убийцы.

Это могло быть больше двух дней назад. Но поскольку я должен был поддерживать их жизнь, это означало, что мне приходилось убирать их одного за другим. Я мог бы просто взорваться сквозь стены и крышу, но всегда оставались люди, которым я не знал, как помочь.

Это означало, что я не мог двигаться быстрее, чем СКП, хотя обычно у них было десять команд, готовых двигаться в чередующихся группах. Пока они помогали жертвам в последнем доме, я уже переходил к следующему. Этого все еще было недостаточно.

Я видела папу один раз за последние три дня, и он тоже выглядел неважно.

"Я просто чувствую это", — признался я. "Люди будут продолжать чувствовать угрозу со стороны меня, и они будут продолжать приходить, причиняя боль людям, которые мне небезразличны, пока я не смогу заставить их понять".

"Понимаю?" — спросил оружейный мастер.

— Пойми, что я самая страшная вещь на планете, — сказал я. Я посмотрел ему в глаза. — И буду. Вопрос в том, сколько людей пострадали, прежде чем я смогу защитить всех ".

С этими словами я встал:

"Чем дольше я жду, тем больше людей умрет. Не позволяй мне снова уснуть, даже если тебе придется отравить меня тем дерьмом, которое ты себе выставляешь. Это единственный способ, которым мы собираюсь победить это ".

"Я понимаю, — сказал Оружейник.

Хотя он на самом деле не согласился сделать то, что я сказал, я знал, что он согласился. Я знал о нем достаточно, чтобы знать, что он ненавидел тот факт, что ему приходилось спать. Он завидовал мисс Милиции за то, что она была накидкой из ноктиса.

Я просто хотел, чтобы все это закончилось.

* * *

* * *

*

"Они только начали падать", — сказал мне агент СКП Джонсон. "Один за другим."

Это был четвертый дом, где мы нашли Рейджеров без сознания. Я чувствовал, что они были в процессе возврата, как и те, что были в обработанной пене для сдерживания.

"Как это тебе кажется?" Я спросил. Я указал на шею женщины.

"Похоже на укус неприятного насекомого", — сказал агент Смит, наклоняясь ближе. Он держал руку на электрошокере; очевидно, он видел те же фильмы ужасов, что и я ".

Джонсон постучал по козырьку.

" Мы получаем сообщения об одном и том же со всего города, — сказал он. улица, и на них напала стая ос. Рэйджеры бросились наутек ".

"Как вы думаете, может быть, нам нужно получить образцы?" — спросил я с тревогой. Это подозрительно походило на работу биоиндустрии ... может быть, Бласто или кого-то, о ком мы не слышали. Прямо сейчас в Броктон-Бей было достаточно травмированных людей, так что вполне возможно, что хотя бы один из них запускается как био-мастер.

Учитывая, что вся чума была одной, я не удивился, что они не заговорили. Тем более, что вполне вероятно, что эти осы были самовоспроизводящимися; если бы кто-нибудь узнал об этом, им на голову был бы вынесен приказ об убийстве.

"Сейчас мы ничего не можем с этим поделать, — сказал я. "Мы продолжаем делать то, что делали, и надеемся, что это не начало чего-то еще худшего".

Если мне повезло, это была вторая часть плана Костяной Пилы ... заманить нас ложным чувством безопасности, в то время как у нее за кулисами таится что-то еще похуже. Это было похоже на то, что Девять попробуют. Они отомстят из могилы.

Джонсон нахмурился. "Надеюсь, это дерьмо закончится к выходным".

"Есть игра?" — спросил Смит.

"Просто устал", — сказал Джонсон. "Это слишком много."

"Возвращайся к работе", — сказал я. Через мгновение я оставил их, чтобы встретиться со второй командой.

* * *

* * *

* * *

* * *

**

"Прошло два дня с момента последнего зарегистрированного случая с Рэйджером", — сказал Пиггот плащам в комнате. "Кажется вероятным, что чуму можно положить в постель".

Раздался отчетливый вздох облегчения. Мы были доведены до предела, и хотя другие спали больше, чем я, очевидно, это было немного.

"Это не все хорошие новости", — сказал Пиггот.

В комнате стало тише.

"Причина, по которой чума исчезла так быстро, заключалась в том, что появился новый вид ос, которых мы стали называть осами Спокойствия. Они были разработаны, чтобы вводить более быстродействующую версию лекарства вместе с мощным успокаивающим средством ".

" Как получилось, что они атаковали только Рейджеров? " — спросил Велосити.

— У Рейджеров произошли изменения в химии тела, которые привели к тому, что у них появилась отличительная химическая подпись. Спокойствие было создано, чтобы привлекать это и только это.

"Так ... выиграть для нас?" — спросил Стояк.

"Они были созданы для заражения других ос в этом регионе, поэтому их было так много", — хмуро сказал Пиггот. "Они заразили одну осу из другого гнезда, и эта оса вернулась в свое гнездо и заразила всех остальных. Они были запрограммированы делать это с помощью механизмов, которые, по словам Панацеи, являются сложными ".

"Кто мог это сделать?" Батарея спросила.

"Новый триггер?" Я заговорил. "В городе их явно много".

"Вы можете сказать, кто парачеловек, а кто нет", — сказал Оружейник. "Сколько новых триггеров вы можете почувствовать в городе?"

"Тридцать два", — мрачно сказал я. "И только четырнадцать были захвачены или идентифицированы СКП".

"Самовоспроизводящиеся творения ужасно опасны", — сказал Пиггот. "Кто бы это ни создал, скорее всего, он получит приказ об уничтожении".

"За спасение города?" — недоверчиво спросила Скорость.

"Пока что похоже, что они снова стали обычными осами. Они по— прежнему имеют влечение к Ragers, но без какого — либо Ragers атаковать они вернулись к родовым поведению осы."

"Это хорошо тогда?"

"Они все еще жалит людей". Пиггот сказал: "И хотя лекарство безвредно для обычных людей, успокаивающее — нет. Уже было четыре случая, когда люди, пытающиеся избавиться от гнезд, подверглись нападению нескольких ос; один из них умер".

Я кивнул. Было трудно подобрать правильные дозы седативного средства; если одна оса доставила достаточно успокоительного, чтобы усыпить кого-нибудь, с помощью какой бы то ни было волшебной магии, которую можно было создать, их рой доставит достаточно, чтобы убить.

"Будут предприняты согласованные усилия по искоренению популяции ос в городе", — сказал Пиггот. "CDC возглавит усилия".

Они послали нескольких человек исследовать чуму, но по большей части они так же боялись ступить ногами на землю, как и вся страна. Броктон-Бей был предоставлен самому себе, и жители вряд ли могли это забыть.

Я, конечно, не собирался.

К Броктон-Бей относились иначе, чем к другим городам. Сначала я думал, что это просто потому, что мы были бедны, но я не мог представить, что с Чикаго будут обращаться так.

"FEMA наконец-то слезает с ума и отправляет людей внутрь. Я не уверен, почему они обращались с нами как с зоной содержания в Симурге, но, насколько я понимаю, с этим покончено".

Пиггот наклонился вперед. "Я разговаривал с руководителями различных агентств и сказал им, что обращусь к прессе, если они не начнут помогать людям".

По крайней мере половина населения эвакуировалась. Цифры все еще поступали, но мыслители подозревали, что погибло восемнадцать тысяч человек. Один человек из двадцати погиб, и все члены их семей получили травмы.

Слон в комнате заключил, что это вполне может стать похоронным звоном для всего города. У меня было ощущение, что многие люди не будут беспокоиться о возвращении; предприятия и жизни были разрушены.

За исключением людей, которые были достаточно умны, чтобы уйти с самого начала, в городе не было никого, у кого не было бы шрамов от этого.

"Нам нужно найти биотинкер", — сказал Пиггот. "Пока что у них, кажется, были добрые намерения; может случиться так, что мы сможем уберечь их от попадания пули в голову, если дадим им понять, что дальнейшие самовоспроизводящиеся творения недопустимы. В противном случае это не в наших руках ".

Заговорил оружейник.

"Мне сказали, что люди — не машины, — сказал он. "Я не уверен, что понимаю это на самом деле, но данные, кажется, указывают на то, что люди работают более эффективно, когда они отдыхают, а не травмы".

Пиггот посмотрел на него, затем кивнул.

"Мы будем дежурить на выходных, дадим всем возможность расслабиться".

Я кивнул и встал. Папы здесь не было; он был с агентами СКП, держал людей в узде, в то время как остальные из нас разрабатывали стратегию. Скорее всего, я на какое-то время отстранюсь из-за правил Молодежной гвардии.

Я направился на крышу отеля. Даже если я официально не был на дежурстве, это не значило, что я не мог поехать к отцу, верно?

Открыв дверь, я узнал подпись Панацеи. Я, конечно, знал, что она здесь, но не знал, что она курит.

"Гм ... эй, — сказал я.

Она смотрела на город.

"Вы когда-нибудь чувствовали, что делаете недостаточно со своими силами?" она спросила.

"Нет я сказала.

Она подняла глаза.

"Я чувствую, что в целом делаю недостаточно".

"Я слышал, ты сохранил девушку в живых... каким-то образом своими способностями", — сказала Панацея. "Это не похоже на то, что сочетается с другими твоими способностями".

"Я чувствую жизненную энергию", — сказал я. "Взрывы My Ki сделаны из жизненной энергии. Я просто дал ей жизненную энергию быстрее, чем она вылилась из нее ".

"Так просто, да?" она спросила.

"На самом деле это ее не излечило", — сказал я. "Возможно, некоторые. Не совсем .... Я не знаю "."

Но ты нашел новый способ использовать свою силу, — сказала она. — Разве это не было захватывающе? "

"Думаю", — сказал я. "Я был слишком занят, пытаясь сохранить ей жизнь, чтобы радоваться, и с тех пор у меня не было времени думать об этом".

Она посмотрела на свои руки. "Вы когда-нибудь боитесь того, что могут сделать ваши силы?"

Я смотрел на нее на мгновение, а затем покачал головой. "Полномочия подобны ружью. Они делают то, что вы им говорите, если только вы не идиот. Если вы не хотите стрелять в кого-то, не направляйте на него пистолет ".

Она посмотрела на меня, и я покраснел.

"Ну, если только ты не собираешься превращаться в гигантскую обезьяну", — сказал я. "Тогда ты как обезьяна с ружьем".

"Я присоединяюсь к палате, — сказала она.

"Что? Почему?" Я спросил.

"Куда еще я пойду?" она спросила. "Меня усыновили, и я никогда не был близок к большой семье Даллона или Пелхэма. Мне больше некому заботиться обо мне ".

"Это лучше, чем приемная семья", — сказал я. "И, по крайней мере, тебе платят. Я слышал, что все получают большие бонусы, потому что Девять были убиты ".

"Да... нет. Вы получаете бонусы. Тебе просто сказали, что это все.

"Зачем им лгать?" Я спросил.

"По той же причине, по которой они лгут обо всем остальном", — сказала она. "Потому что это удобно или потому что они чувствуют угрозу".

"Ой?"

"Они ненавидят этих ос, потому что не понимают их", — сказала она. "Идеальное решение проблемы, которой никогда не будет конца".

48. Связи.

"Я думаю, это было бы хорошо для связей с общественностью, — сказал папа.

"Протекторат не занимается государственными проектами, — сказал Пиггот. "И я не уверен, что это создаст хороший прецедент. Сделайте это один раз, и люди начнут ожидать, что вы это сделаете ".

"Город умирает", — сказал он. "Так было много лет, но этот Rager собирается прикончить его. Если мы не примем меры сейчас, никто даже не побеспокоится о возвращении ".

Пиггот посмотрел на него, затем нахмурился. "Что бы вы нам сделали?"

"Уберите корабли с кладбища", — сказал папа. "Тейлор может сделать это сама без каких-либо проблем. Девушка из лагеря Александрии может расставить деревья по всему городу ... красивые, а не те кусты, которые сейчас забивают улицы.

"Это не исправит нанесенный ущерб, даже если и твоя дочь, и Лилиандер не были несовершеннолетними. Мы обошли их требования к рабочему дню, потому что они несовершеннолетние, но у них обоих положенный отпуск ".

"Я могу позаботиться о кладбище корабля за тридцать минут", — сказал я. "Мне просто нужно место, где я могу потопить их, не попадая в затруднительное положение".

"Фактический ущерб городу минимален, — сказал папа. "Были пожары, но шел дождь, и они не вышли из-под контроля. Большая проблема — это восприятие ".

"Вам придется придумать что-нибудь получше, чем несколько деревьев и потопить несколько кораблей", — сказал Пиггот. "Я готов рассмотреть это, если вы сможете придумать план, который не требует слишком много рабочей силы".

"Люди должны видеть, что мы на их стороне", — сказал я.

"Проблема в том, что у большинства мысов нет действительно полезных способностей", — сказал Пиггот. "Похоже, они в основном созданы для боя".

"За исключением Панацеи", — сказал я.

На самом деле, прошлой ночью она меня немного напугала. Она совсем не была похожа на себя. Конечно, потеря всей семьи может сделать это с вами. После смерти мамы у меня все было плохо, но я не отреагировал так, как она.

Казалось, что она вообще не отреагировала эмоционально. В ее глазах она казалась почти мертвой.

"Я мог бы помочь сносить здания и выносить обломки", — сказал я.

"А что происходит с работой людей, которые сделали бы это вместо этого?" — спросил Пиггот. Она взглянула на моего отца. "Большинство из них, вероятно, были бы докерами при нынешних обстоятельствах".

Папа взглянул на меня и кивнул. У нее была хорошая точка зрения.

Мы должны сосредоточиться на вещах, которые обычным людям было бы нелегко сделать; большие вещи, которые будут символом того, что город возвращается. Иначе через пару лет мы будем смотреть на город-призрак.

Пиггот был прав в одном. Казалось, что мои силы предназначены не для чего-то другого, кроме борьбы. Я был создан, чтобы становиться все сильнее и сильнее, но я не мог выращивать цветы или создавать пищу для бездомных.

Вне боя Панацея обладала самой полезной силой. Она могла вылечиться, но они уже заставили ее работать на полную мощность.

Лилиандер могла бы сделать весь город зеленым, если бы это позволяли городские коды. Папа сказал мне, что иногда городские инспекторы могут создавать всевозможные трудности с любым проектом, который им не нравится или не понятен.

Иногда они даже ожидали взяток за то, что не задерживали работу. В правительстве города было много вымогательств, часто со стороны людей, которые либо находились в кармане банд, либо сочувствовали им. Империя ушла, но, вероятно, в правительстве все еще оставалось много сочувствующих, которые сделали все, что в их силах, чтобы задержать любые проекты, в которых я участвовал.

Протекторат имел власть разрубить всю эту бюрократию, которая была зачем нам нужен был Пиггот на нашей стороне.

"Должно быть что-то, что мы можем сделать, — сказал я.

"Проблема с Capes в том, что они думают, что обладают большей властью, чем они есть", — сказал Пиггот. "Простые решения для очень сложных проблем. Очистка кладбища Корабля была бы похвальной целью, но будет ли этого достаточно, чтобы вернуть потерянную торговлю? "

Я посмотрел на папу, который вздохнул.

"Бизнес двинулся дальше; такие судоходные компании, у которых есть контракты с другими городами. Должны быть созданы склады для приема материалов, улучшенная система поездов для отправки материалов, люди, которые будут обслуживать склады, грузовики и поезда. Это удивительно сложно, и все, что нужно, — это дать сбой на одном этапе в этой цепочке, чтобы все рухнуло ".

"Означает ли это, что мы ничего не делаем?" — спросил папа. "Я годами пытался бороться с мэрией по этому поводу, и никто не желает вкладывать деньги".

"Потому что у них этого нет", — сказал Пиггот. "Такие проекты требуют больших денег ... которые поступают либо от налогов, либо от облигаций. Чем меньше денег зарабатывают люди, тем меньше денег поступает в виде налогов. Чем меньше налогов, тем больше инфраструктуры может развалиться. Чем меньше инфраструктуры, тем меньше компаний готовы инвестировать. Это смертельная спираль ".

"А как насчет денег за вознаграждение от Девятой бойни?" Я спросил. "Я знаю, что ничего не могу получить, потому что работаю на правительство, но есть ли способ перенаправить их на помощь городу?"

Пиггот нахмурился. "Это зависит. Если это оформлено как способ помощи жертвам бойни, это возможно. Мне нужно поговорить с юридическим лицом, и у него должны быть обе ваши подписи, но это возможно. "

"Я знаю, что шестьдесят пять миллионов — это капля в море, но это может иметь большое значение, чтобы помочь городу снова встать на ноги", — сказал я. "И, возможно, если мы расскажем о том, что мы пытаемся сделать, другие люди захотят сделать пожертвование".

"Это необычное место, где люди делают пожертвования. Самое большое, что понадобится людям, — это не одеяла или детская смесь ... это будут шкатулки. Они собираются вытаскивать тела из мест в течение нескольких месяцев, и когда наступит лето, это будет ужасно ".

"Я почти уверен, что смогу использовать свою силу, чтобы выгравировать имена на надгробиях", — сказал я. "Это было бы хорошей практикой для точных применений моих способностей".

"На всякий случай, если тебе нужно сделать с ними операцию на головном мозге", — сухо сказал Пиггот.

Я пожал плечами. "Никогда не знаешь. Может быть, вражеский технарь построил бомбу, может, мне нужно вырезать из кого-нибудь рак. Никогда не бывает плохой идеей находить новые приложения для своей мощности ".

Некоторое время она смотрела на меня, затем кивнула. "Я просто удивлен. Большинство ваших современников больше всего заинтересованы в том, чтобы найти боевое применение своим силам ".

"О, это меня тоже интересует, — сказал я. "Но мне приходит в голову, что моя сила работает лучше всего, когда я сталкиваюсь с людьми, которые сильнее меня. Чем сильнее я стану, тем реже это будет. В конце концов, останусь я и Губители. Как тогда я стану сильнее? "

"Сражаясь с Губители?"

"Становясь более креативным, — сказал я. "Я не могу позволить себе быть просто молотком. Мне нужно быть швейцарским армейским ножом, и это произойдет только в том случае, если я проявлю творческий подход ".

"Может быть, ты не тот идиот, каким я думала, когда ты прыгнула лицом в огонь", — сказала она.

"Я все еще планирую убить его", — сказал я. "Я просто буду осторожнее в следующий раз. Я уже как минимум в десять раз круче, чем был тогда. Дай мне еще два или четыре раза, и я буду готов сделать это снова ".

Она смотрела на меня. "И было больно ... как у обычных людей".

"Я думал, что это так, — сказал я. "Я думаю, что я, вероятно, не спал дольше, чем обычный человек".

"И ты хочешь сделать это снова".

"Я хочу убить Губитель", — сказал я. "И положили голову на мою мантию. Я хочу послать остальным сообщение о том, что человечество не просто ждет, чтобы перевернуться и умереть ".

У Пиггот было странное выражение лица. "Это похвальная цель. Как я уже сказал, я займусь этим. Однако по правилам вас здесь даже быть не должно. Отгул обязательно ".

"Город закрыт. Даже школа не вернется в ближайшее время ".

"Вы можете летать со скоростью множества звуков", — сказал Пиггот, глядя на меня. "Вы можете буквально поехать куда угодно, по крайней мере, в пределах Соединенных Штатов без каких-либо проблем".

Я чувствовал себя глупо. Я не привык думать дальше Бостона; восемьдесят миль между ними всегда казались огромным расстоянием.

"Но куда бы мы пошли?"

"Мы всегда могли научиться серфингу", — сказал папа.

"Не то чтобы у нас много денег", — сказал я. "Мы не работаем здесь очень долго, и мы все еще оплачиваем медицинские счета с тех пор, как ABB победил меня".

Панацея ничего не стоила, но время, которое я провел в приемном покое, и потом в больнице было дорого.

"Деньги скоро не будут для тебя проблемой", — мягко сказал Пиггот.

"Что ты имеешь в виду?" Я спросил.

"Хотя это правда, что вам не разрешили получить доступ ни к каким деньгам от вознаграждений на Бойне Nine, вам разрешено десять процентов доходов от товаров, проданных по вашему образу. Для большинства подопечных это немного ... Футболки, несколько плюшевых кукол, в основном купленных в магазине внизу. В конце концов, в Протекторате много героев, и большинство из них не очень известны за пределами своих родных городов ".

"Но я другой", — сказал я.

"Вы убили Девятую бойню", — сказал Пиггот. "Вы и ваш бренд проявляете большой интерес. У нас уже заказано двести тысяч единиц для вашей фигурки ".

Я смотрел на нее. "А сколько они стоят?"

"По девятнадцать девяносто девять", — сказала она. "Деньги текут. Технически ваш отец будет контролировать деньги, потому что вы несовершеннолетний. Для подопечных это не так регламентировано, как их фактическая зарплата, потому что, как я уже сказал, в большинстве случаев это не так уж и много. К примеру, Призрачный Сталкерзарабатывает около пятидесяти долларов в неделю, и она вполне сопоставима с другими ... кроме Виста, которая зарабатывает в пять раз больше. Она мало говорит об этом с другими, потому что это их раздражает ".

"Значит, у меня впереди четыреста тысяч долларов?" Я спросил.

Она подняла руку. "Вы не можете ожидать, что такие деньги будут поступать и дальше. Интерес к вам сейчас пылает, и Протекторат пользуется этим, пока может. Также будет линейка футболок, кофейных кружек и других товаров. Возможно, тебе удастся заработать вдвое больше, прежде чем интерес угаснет ".

"Никто не говорил со мной об этом", — сказал я. Я посмотрел на папу. "Они говорили с вами об этом?"

"Это было в подписанном нами контракте", — виновато сказал он. "Мы передали права на использование нашего изображения в целях мерчандайзинга. Я не думал, что это будет много ".

"Просто скажи мне, что они не собираются класть мое лицо на трусики девушки", — медленно сказала я.

Пиггот вздохнула и покачала головой. "Один из маркетологов немного переусердствовал с этим. Его понизили в должности и сделали выговор после того, как люди начали жаловаться на то, что неуместно класть лицо мужчины средних лет на трусики девочек до подросткового возраста. Не знаю, зачем вообще их покупать ".

Я покраснел. Я хотела их, когда была девочкой; смысл этого не приходил мне в голову раньше. Посмотрев на папу, я увидел, что он тоже немного покраснел.

"В конечном счете, дело в том, что вы можете позволить себе немного отдохнуть. Вам, вероятно, следует подождать, чтобы потратить деньги, пока они у вас не появятся, и Протекторат будет рад предоставить вам кого-то, кто поможет вам управлять своими деньгами, чтобы они росли, а не тратились зря к тому времени, когда вам исполнится восемнадцать ".

Теперь промыла еще больше, но совсем по другой причине.

"Мы бедны не потому, что мы идиоты", — горячо сказал я. "Мы бедны из-за медицинских счетов мамы и моих, а также из-за того, что докеры растрачивают деньги".

Пиггот покачала головой. "Восемьдесят процентов людей в Броктон-Бей бедны. Просто здесь все так. Я просто имел в виду, что деньги легко доходят до голов людей, особенно молодежи ".

Я угрюмо смотрел на нее и ничего не сказал.

"Откровенно говоря, я иногда думаю, что управление деньгами должно быть частью обучения Подопечные. Я видел много случаев, когда бывшие подопечные получали доступ к деньгам на своих счетах, и они все испортили за год или два. Вам четырнадцать лет, и у вас никогда не было денег. Как можно ожидать, что вы узнаете, что с этим делать? "

"У меня есть папа", — сказал я. "И он не идиот по поводу денег. Кроме того, меня действительно не волнуют деньги. Что бы я купил? "

"Одежда?" она спросила.

"Я выгляжу как мальчик", — категорично сказала я, целенаправленно не глядя свысока на отсутствие качеств. "И чем больше я стану мускулистым, тем хуже будет. Мне все равно, что я ношу ".

"Машины?"

"Я умею летать, и даже если бы не умел, мне четырнадцать".

"Дом в более красивом районе может быть неплохим", — сказал папа.

"Что, вас беспокоит преступность?" — недоверчиво спросил я. "Я сомневаюсь, что в заливе есть преступник, не являющийся парачеловеком, который мог бы даже угрожать вам прямо сейчас, не говоря уже о мне, а дом, в котором мы живем, — это то место, где была мама".

"Ну, ты никогда не любил украшения", — сказал папа. "И вы не занимаетесь электроникой. "

Я вздрогнул, вспомнив, как Гаррет и Элит одержимы ими. Я мог насладиться парой игр, но вся моя жизнь была похожа на видеоигру. Зачем жить заместителем, если можно просто жить?

В конце концов, я даже, так сказать, выровнялся.

"Так что остается путешествовать по ресторанам", — сказал папа. "Знаете, есть продукты, которые вы никогда не пробовали, настолько вкусные, что у вас на глаза навернутся слезы".

"Действительно?" Я спросил. Я нахмурился. — Но уезжать сейчас было бы неправильно. Мы все нужны городу. Если бы мы ушли, я бы почувствовал, что бросаю всех ".

"Мы даем обязательный отпуск всем в Протекторате, начиная с Подопечных, — сказал Пиггот. "И мы хотели бы попросить вас об одолжении".

"Что?"

"Возьми с собой Панацею", — сказал Пиггот.

"Что?" Я смотрел на нее. "Я почти не знаю ее. Дин был парнем ее сестры. Разве он не должен ее забрать?

"Дин говорит, что ты единственный, с кем она вообще связана", — сказал Пиггот.

"Она не связалась со мной", — резко сказал я. "Я не думаю, что она связана ни с кем".

"Ее семья мертва, — тихо сказал папа. "И она наблюдала, как они делали это сами с собой. Это, вероятно, разозлит ее, расстроит и запутает. "

Пиггот кивнул. "Молодежная гвардия настаивает на том, чтобы отсчитывать время после смерти ее семьи, когда выясняется, сколько отпуска ей полагается. Хотя я не уверен, что согласен, я все же признаю, что единственный оставшийся целитель в Броктон-Бей обрушился из-за психологических проблем, вероятно, никто из нас не хочет ".

Она продолжила. "И учитывая, насколько она важна для вашего продвижения, я бы подумал, что вы хотите установить тесную связь".

"Что?"

"Когда тебе больно, ты становишься сильнее, а потом исцеляешься. Если рядом есть кто-то, кто быстро исцелит вас, значит, вы быстрее станете сильнее ".

"У Лита есть цистерны с бактой", — сказал я.

"Это удивительная технология, которую любой был бы счастлив, если бы она работала менее эффективно и менее быстро, чем Panacea".

Глядя на двух взрослых в комнате, я удивился, почему они так сильно давили. Неужели я был неразумным из-за того, что не хотел брать с собой в отпуск незнакомца? Она потеряла семью.

Это просто казалось несправедливым; Я видел по крайней мере сотню других подростков с такими же или почти такими же плохими историями, как ее. Хотя объективно я знал, что она важна, я не мог не чувствовать, что получать особое отношение из-за того, что мы были плащами, было неправильным.

"Как долго вы говорите о перерыве?" Я спросил.

"Выходные", — сказал Пиггот. "Мы не можем позволить себе потерять кого-либо дольше этого. Тот факт, что вы можете вернуться из любой точки Соединенных Штатов менее чем за два часа, означает, что у вас немного больше свободы действий, чем у некоторых других ".

"И не только нас вы заставляете делать это?" Я спросил.

"Все", — сказала она. "В течение месяца менялись попарно. Оружейник, конечно, идет последним, потому что он просил об этом и потому что у него есть стаж ".

Что ж, если они собирались заставить Оружейника взять отпуск ...

"Так куда ты собирался поехать?" — спросил я папу.

"У меня есть несколько идей", — медленно сказал он.

49. Полет.

"Я мог бы прилететь туда сам", — раздраженно сказал я, даже усевшись в самое мягкое и роскошное кресло, в котором когда-либо сидел. Хотя я никогда никому в этом не признавался, я чувствовал себя немного напуганным. моим окружением.

"Я не мог за тобой угнаться", — сказал папа. "А носить Эми пару часов, возможно, было бы неудобно".

Панацея молчала, но наконец заговорила. "Я могу сказать вам это по собственному опыту. Я любил летать с ... с ... "Она на мгновение замолчала, но, наконец, выздоровела". Но даже несколько минут были тяжелыми для моей спины и ягодиц. Кроме того, во время полета нет возможности носить с собой, что не было бы невероятно неудобным ".

Она никогда не была особенно яркой или веселой, за все время, что я ее знал. Но теперь, когда она не была занята работой, казалось, что за ее глазами что-то мертво. Я начал думать, что протекторат был прав, требуя отпуска; не для меня, конечно, а для нее.

"Неужели для нас нормально принимать все это?" — спросил я, говоря о частном самолете, в котором мы были. Они не позволили мне удержать деньги от наград на Бойне; почему это иначе? "

Анонимный миллиардер пожертвовал использование своего самолета, предположительно в качестве награды за то, что я сделал с Бойней. Предположительно, Протекторат знал, кто был донором, и группа агентов СКП пролетела над самолетом с помощью зубчатой ??расчески, прежде чем мы смогли определить, есть ли какие-нибудь ловушки.

Они назвали это тренировкой для реальных происшествий в будущем; предположительно для объяснения понесенных затрат. Вероятно, было бы дешевле получить нам места в коммерческой авиакомпании.

Было приятно получить какое-то подтверждение того, что я сделал что-то исключительное с Девяткой. Предполагалось, что будет какая-то церемония после того, как мы вернемся и Протекторат отремонтирует достаточно, чтобы вернуться в нашу штаб-квартиру. Тем не менее, не имея доступа к газетам и не имея времени смотреть телевизор во время чумы Ярости, я пропустил большую часть огненной бури в СМИ после того, как я их уничтожил.

Репортеры просили дать интервью, но рекламщика, который обучил бы меня, съели Рейджеры, а его замену еще не наняли.

Я должен был признать, что обстановка была на удивление роскошной. Все помещение было отделано мрамором и, как я решил, красным деревом. Стулья были из мягкой кожи, и в них было невероятно приятно погрузиться. Это заставило меня задуматься, можем ли мы достать немного для дома, может быть, в качестве дивана.

Наверное, каждый стоил столько же, сколько наш дом, если мне повезет. Не помогло то, что все они были белыми, как и ковер. Сзади была спальня с мраморной стеной, и на самом деле там была спа-комната, хотя я не собирался входить в спа с этой командой.

— Вау, — сказал Элит, усаживаясь на стул. "Было мило с вашей стороны, ребята, что позволили нам подвезти нас автостопом. Я не был уверен, что мы сможем получить билеты на HawaiiCon в этом году ".

Судя по всему, они собирались на какое-то игровое собрание. Я не был уверен, было ли это ручкой и бумагой или видеоиграми. Поскольку я не собирался идти, мне было все равно. Однако Гаррет многое для меня сделал, и было неблагодарным не предложить ему место. Даже Элит сделал мне кое-что хорошее.

Его бакта-бак спасла жизнь папе, и я не мог этого забыть.

Хотя Панацея рядом с парнями казалась немного неудобной. Я не уверен, что они когда-либо были в одной комнате.

"Ты можешь в это поверить?" — спросил Элит. "Пять дней веселья, и все, что нам нужно было сделать, это бросить имя Спарта, чтобы пропустить систему лотереи".

Я нахмурился.

Маловероятно, что они могли пропустить очередь только потому, что знали меня, даже если бы они каким-то образом заставили СКП поручиться за них. Должно быть больше.

"Вы случайно не обещали, что я пойду, не так ли?" — подозрительно спросил я.

"Одна панель послезавтра", — сказал он. "Всего на час. Они впустят вас через черный ход. Это будет просто вопрос и ответ ".

Я почувствовал, как мое сердце упало. Хотя это правда, что я был должен им обоим, одной мысли о столкновении с толпами из тысяч людей, подобных Грегу Ведару, было достаточно, чтобы заставить меня пойти в свою комнату и поспать неделю.

"Вы знаете, что я должен проверять любые интервью через рекламщиков, — сказал я. "Я склонен все лажать".

"Это не будут репортеры, — заверил он меня. "Они будут фанатами . Кроме того, мы не собираемся на CapeCon. Они будут знать, что лучше не хватать тебя за задницу.

Он спас жизнь папе. Я должен был помнить об этом. Я разжал зубы и вздохнул. "Отлично. Убедитесь, что я знаю, в какое время и где быть, и я прослежу, чтобы все было сделано ".

"Я тоже пойду", — поспешно сказал папа. Он взглянул на меня. "У меня больше опыта в общении с общественностью, и я, возможно, смогу помочь ей больше не попадать в заголовки газет".

Элит усмехнулся. "Давай, братан! Готов поспорить, вы в последний раз говорите это на пресс-конференции ".

Я почувствовал, как покраснело мое лицо. "Я не это сказал... не совсем так".

Панацея слабо мне улыбнулась. Это была не очень улыбка, но это была первая улыбка, которую я видел у нее после смерти ее семьи. "Ну, вы точно не просили выстрелить в лицо, но все так восприняли это".

Я вздрогнула, когда увидела, что Элит вытащил из мини-бара бутылку клюквенного сока и налил ее в стакан со льдом. Здесь все было белым, и я не мог представить, как дорого будет, если он разольет это. Я решил смотреть, пока он не допьет, и если он разольется, я постараюсь поймать его до того, как он упадет. Это было бы хорошей практикой для скорости реакции.

"Я давно хотел встретиться с тобой", — говорил Элит Панацеи.

"Ой?" — осторожно спросила она. По выражению ее лица казалось, что она уже сделала некоторые выводы о Лите, но ни один из них не был хорош. Часть меня хотела защитить его, но я подозревал, что выводы, к которым она пришла, были не за горами.

"Те комары, которые вы натворили, были великолепны", — сказал Элит. "Как идеальный биотинкер. Тебе, наверное, стоило потом поставить какой-то механизм выключения, но ...

Мы все в ужасе смотрели на него.

Лицо Эми побелело, как полотно. Как будто Элит не осознавал, что только что обвинил Панацею в создании чего-то, что могло бы получить приказ на убийство.

"Что?" — спросил он, глядя на нас.

Гаррет наклонился и прошептал ему на ухо. Он раздраженно покачал головой.

"Мои дроны отслеживали распространение ос до гнезда прямо у дома Даллона", — сказал он. "Кроме того, я исследовал работу над некоторыми из оригинальных ос, и они не показали никаких признаков модификации, которую мог бы использовать кто-то вроде Ампутация. Я изучил это только потому, что СКП попросил меня проверить, была ли это еще одна посмертная ловушка, которую ставил Ампутация ".

"И вы сказали им, что думаете, что это Панацея?" Я спросил.

Он покачал головой. "Они спросили, была ли это работа Ампутация. Они не спросили, знаю ли я, кто это сделал ".

Взглянув на Панацею, я сказал: "А вы можете придумать причину, по которой она может не захотеть, чтобы кто-то знал, что она?" способен создавать чумы и монстров, летающих в ночи? "

"Потому что ей нужен темный и стильный костюм?" он спросил. "На самом деле у меня есть кое-какие идеи по этому поводу".

— Чувак, ей четырнадцать, — смущенно сказал Гаррет тихим голосом.

"Мне только исполнилось шестнадцать, — сухо сказала Панацея. "И я могу решить, какой костюм мне надеть".

Элит наклонился вперед и вытащил блокнот.

На экране промелькнуло изображение, и Панацея отпрянула. Ее глаза выглядели так, как будто они выпучены. "Этого никогда не случится ... никогда".

— Шестнадцать, — пробормотал Гаррет Литу. "Это не круто."

— В любом случае, — сказал Элит. "Я рад, что ты наконец начал использоватьтвои силы. "

"Я использую свои силы почти каждый день с тех пор, как я их получил", — сухо сказала Панацея. "Типа, все время".

"Да, но силам не нравится, когда их используют скучными способами", — сказал Элит.

"Силам ничего не может быть нужно", — сказала Панацея.

"Все так думают, но они ошибаются", — сказал Элит. "До того, как я встретил Тэя ... Спарта здесь, с моей властью что-то пошло не так. Я делал ошибки, не всегда все складывалось так, как мне говорили мои руки. Как будто моя сила обратилась против меня ".

"И что изменилось?" — спросила Панацея. Впервые я увидел что-то за ее глазами, кроме мертвой пустоты. На самом деле она казалась немного заинтересованной в том, что он сказал.

"Ага. Я всегда был осторожен со своей силой, но Спарта заставила меня переосмыслить ситуацию. Я начал пробовать что-то новое, выходить на улицу и драться, даже если это просто с помощью моих машин-аватаров. С тех пор моя сила стала более творческой, чем когда-либо. Идеи приходят мне легче, и все работает правильно, независимо от того, сколько раз я их воплощаю ".

"Моя сила всегда работала идеально", — сухо сказала Панацея. "У меня никогда не было ... проблем с производительностью".

"Но люди говорили о том, как ты был подавлен, даже до того дерьма с твоей семьей и Девятью", — сказал Элит, как будто не понимая, что упоминание о самой ужасной травме, которую когда-либо переживала Панацея, — не то, что ему следует. делать.

Однако она не выглядела обиженной. Вместо этого у нее было странное выражение лица. "Люди это заметили?"

— Ага, — сказал Элит. "Когда мы отказались от идеи быть злодеями и начали снимать" Спарту, надрывающую задницу ", мы подумали о том, чтобы стать репортерами Кейптауна. Может быть, запустить журнал на веб-сайте. Я даже брал интервью у людей, которые вас знали. Я получил кое-что от твоей сестры.

"Что?" — спросила Панацея. Ее лицо внезапно покраснело, и она наклонилась вперед.

"Я могу отправить их вам", — сказал он. "Если хочешь."

"Пожалуйста, — сказала она.

Элит на мгновение взглянул на нее, затем сделал глоток клюквенного сока. Моя рука дернулась, когда он, не глядя, положил ее обратно на стол. Но он не упал.

"Я завидую тебе", — сказал Элит.

"Почему?" — недоверчиво спросила Панацея. "Моя жизнь — дерьмо. Вся моя семья мертва, у меня нет друзей, от меня ждут, что я буду работать бесплатно, и люди заставляют меня чувствовать себя виноватым, если я этого не сделаю ... а я девочка-подросток ".

"Из-за этих штанов ты не полнешь", — сказал Элит.

"Чувак, — сказал Гарретт.

"Нет ... я завидую твоей силе", — сказал Элит. "Кто из всех нас имеет наибольший потенциал изменить мир?"

"Это вообще Тинкерсы", — сказала Эми. "И я слышал, что вы можете построить что угодно".

Элит покачал головой. "Я могу строить вещи, но для их обслуживания нужны мастерицы. Это означает, что все, что я создаю, будет уникальным. Даже если бы я собирался построить машину, которая превращала бы мусор в еду, у меня не было бы возможности поставить ее в каждой африканской деревне ".

"Так?" — спросила Эми.

"Вы делаете вещи, которые можно копировать", — сказал он. "Вы можете буквально превратить мир в рай. Вылечить голод в мире? Создавать вирусы, которые питаются болезнями и только болезнями? Может быть, даже найти способ сделать человеческий разум неспособным ко злу с помощью вируса ".

"Я бы получила приказ об уничтожении любого из этих вещей", — тихо сказала она. "Несмотря на то, что я хотел бы иметь возможность внести большие изменения. Правительство никогда бы этого не допустило ".

"Так что переезжай куда-нибудь, — пожал плечами он. "Как только джин выйдет из бутылки, никто не сможет его снова вставить".

"Помните парк Юрского периода", — укоризненно сказал Гаррет.

"Да, я знаю. То, что вы можете делать динозавров, не означает, что вы должны это делать, — сказал Элит. "Но это был всего лишь фильм. В реальном мире ... динозавры? Как здорово это будет? Самый простой способ приготовить их — начать с цыплят ".

Панацея на мгновение выглядела заинтригованной, затем покачала головой. "Это была бы плохая идея".

"Даже если бы мы сделали несколько крутых задниц верхом на динозаврах?" — спросил Элит.

"Я не собираюсь заставлять вас ездить верхом на динозаврах", — сказала Панацея. "Во-первых, я не занимаюсь мозгами, а это значит, что вы не можете их контролировать".

"Есть способы обойти это", — сказал Элит, ухмыляясь. "Я могу сразу вспомнить три. Никто не воспринимает целительницу как должное, когда она едет верхом на тираннозавре ".

"Где бы я его припарковал?" — спросила Панацея. Она покачала головой. "Что бы сказали люди, если бы мой домашний динозавр съел больше людей, чем я вылечил за смену?"

"Эта Панацея — плохой наездник на динозаврах?" — сказал Элит. "И что любой, кто так близко подошел к тираннозавру, явно получил награду Дарвина".

Я медленно поднял руку. "Я бы как верховой динозавр".

Учитывая мои способности, я сомневался, что у меня возникнут проблемы с его тренировкой. Я не был уверен, как бы мне сломать дом, но у нас, вероятно, было достаточно денег, чтобы нанять кого-нибудь, чтобы убрать после этого.

Если их не съели.

"Ты умеешь летать", — сказала Панацея, странно глядя на меня.

"Ну, мы никогда не могли позволить себе собаку", — медленно сказал я. : "А я бы гуляла с ним и кормила его объедками ..."

"Ты хочешь динозавра в качестве домашнего животного", — решительно сказала она.

Я пожал плечами. "Было бы круто".

"Соседи будут жаловаться, — быстро сказал папа. "И если он выйдет наружу, это может пойти не так. Не думаю, что кто-то был бы счастлив, если бы он съел миссис Джонсон.

Я поморщился. "Или, может быть, все будут. Она не очень хороший человек. Уверены ли мы, что она еще жива после истории с Рейджером? Мы можем быть последними в нашем квартале ".

"Смиты все еще живы, — тихо сказал папа. "Хотя в нашем квартале будет как минимум три пустых дома".

"На всякий случай", — сказал Элит, и на этот раз он не последовал глупым или сексистским замечанием. Казалось, он искренне сожалеет, и это заставило меня думать о нем немного лучше.

"Возможно, сейчас хорошее время, чтобы заняться недвижимостью", — сказал он через мгновение.

Ощущение тепла испарилось так же быстро, как и появилось.

"Это зависит от того, вернутся ли люди", — сказал папа, игнорируя грубость комментария. "Если они это сделают, то дома будут стоить больших денег. Если они этого не делают, значит, у вас много бесполезной недвижимости ".

"Город вернется", — уверенно сказал Элит.

"Как ты можешь быть так уверен?" Я спросил.

"Ты там", — сказал он. "И твой папа. И Убер, и я. Мы не позволим уничтожить наш дом. Мы собираемся найти способ превратить Броктон-Бей в город, которым он когда-то был ".

Чувство вернулось.

"И тогда мы совершим убийство на рынке недвижимости".

И вот оно снова.

"Так что мы делаем?" — спросила Панацея. "Я принес свой купальный костюм, потому что предполагал, что мы будем его использовать, но я был немного занят, и это было как бы в последнюю минуту".

"Пляж, конечно", — сказал я. "Плавание с акулами, снорклинг. Посещение вулкана ".

"Вот почему ты привел меня?" она спросила. "Планируете принести себя в жертву богу вулкана в надежде стать сильнее?"

На мгновение я подумал, что она серьезна, а потом мне пришлось подумать. Стал бы я сильнее, если бы бросился в вулкан? Была ли лава горячей, как огонь Пепельного Зверя?

Могу ли я сделать что-то настолько глупое только ради власти, и будет ли это больно так же сильно, как когда я был внутри Пепельного Зверя.

"Я шутил, — сказала Панацея. Она, должно быть, видела выражение моего лица. "Я не лечу тебя, если ты прыгнешь в вулкан".

"Спарта выше всего этого", — уверенно сказал Элит. "Кроме того, если бы она планировала это сделать, она бы попросила меня сделать ей огнестойкое бикини".

"Не существует огнестойкости", — автоматически сказала Панацея. "Только огнестойкий. Даже камень расплавится, если станет достаточно горячим ... как лава.

"Я мог бы шить одежду огнестойкую, — уверенно сказал Элит. "Хотя она, вероятно, могла бы защитить любую одежду своим Ки, если только она не была достаточно горячей, чтобы повредить ее".

"Мы действительно с нетерпением ждем Luaus", — сказал папа. "Я слышал, что мне подают пои, поросенка калуа, поке, лосось ломи, опихи, хаупиа ... пиво".

"А как вы собираетесь объяснить, сколько вы едите?" — спросил Гаррет. "Если только вы не планируете ходить в костюме".

"Мы будем есть с несколькими отставными гавайскими агентами СКП, которые знают, чего ожидать", — сказал папа. "Это будет частная вечеринка для всех нас".

"Что ж, надеюсь, мы вернемся с Гавайев вовремя", — сказал Гарретт. "Жульничество через несколько дней может стать довольно забавным".

"Нет ничего плохого в подогретом пиве и пицце", — сказал Элит. Он откинулся на спинку стула, и я внезапно набросился на него, схватив клюквенный сок, прежде чем он успел пролиться на белый ковер. "Что возможно могло пойти не так?"

"Чувак", — вздохнул Гаррет, даже когда остальные из нас застонали.

50.Волчья стая.

Выскочив из воды, я усмехнулся. Плавать с акулами было очень весело, даже если это было нечестно по отношению к ним. Они пытались укусить меня, и это почти не было щекоткой, даже когда я сознательно не увеличивал себя с помощью ки.

Что еще более важно, я смог отразить их с помощью моего Ки. Акулы ощущали добычу разными способами, но один из них был через орган, который позволял им ощущать электрические поля, создаваемые живыми существами. В своем роде это было очень похоже на Ки.

Мне удалось нарушить это чувство, запутав акул и заставив их покинуть этот район. Насколько я мог судить, отслеживая их, я не чувствовал, что они вообще пострадали.

Папа тоже мог это сделать, когда я ему показал, хотя и не так хорошо.

"Дядя Эрл дрался с акулами", — тихо сказал он. "Пока он не встретил большого и не вернулся".

В те дни это было бы адом; Биология заставила его стремиться стать сильнее без тех противников, которые сделали бы это возможным. Я думал о собственном опыте и пришел к выводу, что становился тем сильнее, чем больше разрыв между мной и моим противником. Сражение с кем-то намного более сильным сделало меня сильнее быстрее, чем борьба с кем-то более слабым.

Но теперь я был далек от того, чтобы находить акул чем-нибудь, кроме забавного. Я мог оставаться под водой в течение долгого времени, но я заставлял себя оставаться под водой, пока мои легкие не горели все больше и больше.

Мы были на яхте миллиардеров, и люди на борту тоже были агентами СКП. Я полагаю, что для них это тоже было немного отпуском, потому что в рабочий день им нужно было покататься на яхте.

Параноидальная часть меня задавалась вопросом, целенаправленно ли они следили за нами во время нашего отпуска. Не то чтобы мы собирались начать войну с CUI или что-то в этом роде. Однако я не стал спорить, потому что было намного удобнее использовать свои силы без костюма.

Я даже думала, что хорошо выгляжу в бикини. Несмотря на отсутствие ... качеств, мое тело было подтянутым и подтянутым. У меня были мышцы, которых обычно не было у женщин, но они не выглядели по-мужски.

Панацея ... нет, Эми теперь, когда мы не были в костюмах, лежала на доске, лежащей на солнце. В отличие от моих двоих, на ней был сплошной купальный костюм и большая шляпа от солнца. Она тоже намазалась солнцезащитным кремом; Я полагаю, что постоянное наблюдение за биологией других людей сделало ее чувствительной к нанесению ущерба самой себе, особенно когда она не могла контролировать свою биологию.

Может ли она почувствовать свою биологию? Полагаю, было бы ужасно ощущать собственный рак и ничего не делать с этим.

Я легко приземлился на палубу, с меня капала вода, и я усмехнулся ей. Было приятно не беспокоиться о солнцезащитном креме; даже если к тому моменту я не был застрахован от рака кожи, я знал выдающегося целителя страны.

Кроме того, я, вероятно, был невосприимчивым.

"Вы должны делать все возможное, чтобы тренироваться?" — спросила Эми. "Это должно быть весело".

"Это!" Я настаивал. "Ты должен спуститься; Я попадаю туда, где могу держать акул подальше почти каждый раз ".

"А один раз вы этого не сделаете?" она спросила.

"Я достаточно быстр, чтобы их остановить, — сказал я. "Поверьте мне."

Она немного побледнела, и на мгновение я растерялся. Я предположил, что вполне возможно, что она вела подобные разговоры с Славой до того, как ее убили.

Она покачала головой. "Мне здесь хорошо. Приятно, что не о чем беспокоиться ... школа, исцеление людей. Просто слушаю музыку и расслабляюсь ".

Мы играли отцовский плейлист, в котором было много старой музыки семидесятых и восьмидесятых. Все это была спокойная расслабляющая музыка. Я вырос на этой музыке, но Панацея, похоже, никогда ее не слышала. Разве New Wave не играла старую музыку?

В старые, лучшие времена папа с удовольствием делился со мной тем, что любил. По этой причине я знал что-нибудь о старых фильмах, книгах или музыке.

Может быть, Кэрол Даллон была слишком занята, а может, она была одной из тех людей, которые делали вид, что им не нравится ничего, кроме классической музыки, когда вокруг были люди.

Я почувствовал дрожь предчувствия, пробегающую по моему позвоночнику. Было что-то на грани моего осознания, что-то, чего я не мог разобрать, но это наполнило меня страхом.

Я внезапно пошатнулся, когда весь мир вокруг меня взорвался. Это была чистая, безграничная сила, больше Ки, чем я когда-либо испытывал, сосредоточено в одной области. У всего города Броктон-Бей не было такой энергии вместе взятой. Это было далеко от меня, и все же казалось, что он был прямо рядом со мной.

Это был отпрыск?

Было ли это тем, чего они ожидали от меня? Александрия была в сто раз сильнее меня, и, кроме того, ее сила была бледной тенью. Я бы никогда не достиг такого уровня силы, если бы я тренировался тысячу лет.

Меня охватила дрожь ужаса, когда я понял, что это вряд ли будет Scion из-за одного-единственного факта. Он шел снизу, направляясь к островам.

"Ребята, — сказал я. Я чувствовал, как кровь стекает с моего лица.

"Что это такое?" — спросил папа. Вдруг он тоже напрягся, почувствовав это. Его дальность действия была не такой, как у меня, но эта сила была настолько невероятной, что он мог чувствовать ее за сотни миль.

Учитывая тот факт, что он исходил из-под Земли и двигался довольно быстро, но не так быстро, как любой из двух других Губители, это могло быть только одно существо.

"Нам нужно одеться, — сказал папа. "Одевайся".

"В чем дело?" — спросила Эми.

"Бегемот", — сказал я. "И такое чувство, что он идет сюда".

На суше он был самым медленным из Губители, но под землей он двигался намного быстрее, вероятно, из-за своих способностей. Учитывая скорость, с которой он двигался, у нас оставалось совсем немного времени до его прибытия.

Эми уставилась на нас, ее лицо побледнело. То же самое сделали и другие агенты СКП на корабле.

Один из агентов СКП вышел из диспетчерской. Это был крупный самоаец в гавайской рубашке, и каждый раз, когда я его видела, он вел себя дружелюбно и спокойно. Теперь же он вспотел, а лицо его побледнело.

"На Большом острове срабатывает сигнализация Губитель", — сказал он.

"Это Бегемот, не так ли?" Я сказал.

"Это Бегемот", — подтвердил агент Матуа. "Говорят, он выходит из Килауэа, и Мыслители верят, что он заставит его взорваться".

"Где они собираются?" Я спросил.

Очевидно, не было времени ждать, пока лодка отправится обратно. Придется лететь туда самим.

Агент вручил мне сотовый телефон. "Это спутниковый телефон, и в нем есть приложение, которое покажет вам, куда вам нужно идти".

"Один из нас будет перемещаться, а другой будет нести Эми", — сказал папа. "Вероятно, делать и то и другое небезопасно".

Даже если я уроню Эми, я, вероятно, поймаю ее до того, как она разобьется, но, учитывая, что случившееся с мамой, вероятно, было у него на уме, я не стал спорить.

"Я возьму ее", — сказал я. "Я быстрее и, вероятно, смогу лучше защитить ее, если случится что-нибудь плохое".

Он кивнул и протянул руку, чтобы взять телефон.

Мы все спустились под палубу, чтобы переодеться в костюмы. Я задавался вопросом, почему СКП настояла на том, чтобы мы привезли их; неужели они каким-то образом ожидали, что это должно произойти?

Через пять минут мы вернулись на палубу, и я забирал Эми.

"Вы бывали в одном из них раньше?" Я спросил.

"В последний раз я был в первый раз", — сказала она. Она выглядела мрачной. "Мне не пришлось лечить почти столько людей, как я думал".

"Разве это не хорошо ... о."

Симург не оставил достаточно людей, чтобы Панацея вылечила. Теперь мы столкнулись с Убийцей Героев, Смертоносным, у которого был рекорд по наибольшему количеству убийств из всех троих.

На той скорости, на которой я летел, я мог бы оказаться там меньше чем за минуту; неся Эми, мне пришлось лететь медленнее, а папа даже не мог угнаться за мной. Нам потребовалось всего пять минут, чтобы добраться до места на карте по телефону.

В этом не было ничего особенного. Это было на пляже, и там было почти сотня накидок. Если бы это был Левиафан, они бы никогда не обосновались здесь, но Бегемот всплывал дальше вглубь суши. Большой остров был девяносто две мили в длину и семьдесят шесть миль в ширину. Против обычного противника здесь было бы много места, но Бегемот легко мог уничтожить весь остров.

Нигде на острове не было бы безопасно, а ближайший другой остров находился всего в двадцати шести милях от него. Бегемоту было бы легко просто стереть с лица земли всю цепочку островов.

Лица повсюду были мрачными, но когда я приземлился, я увидел, как люди шепчутся между собой. Скорее всего, потому что я убил Девятку. Может, потому, что меня считали вторым пришествием Александрии.

Сама Александрия подошла ко мне.

"Мы надеялись дать вам больше времени перед этим боем", — сказала она. "Я ожидаю, что вы упадете, возможно, более одного раза. Для этого мы специально наняли телепорт, чтобы вытащить вас с поля битвы ".

Она кивнула мужчине в цилиндре и красной маске. Он кивнул ей.

"Если нам удастся вытащить вас вовремя, есть шанс, что вы станете сильнее. Не рассчитывайте на это; Панацея не может исцелить вас, если вы мертвы. Нам не нужно повторение инцидента с пепельным чудовищем ".

"Я чувствую, насколько он силен", — сказал я. "Я не с нетерпением жду этого боя".

Я, конечно, соврал. Я заметил, что усиление моей силы от исцеления, как правило, было выше, когда я сражался с противниками, которые превосходили меня. Какой толчок я получу от такой мощной силы?

Конечно, Бегемот был настолько могущественным, что это могло не иметь значения. Я мог умереть в первой атаке, как болван, сгореть заживо изнутри, как когда я сражался с Пепельным чудовищем, но хуже. Бегемота не зря называли Убийцей Героев.

Я взглянул на телепорт. Губители не были дураками. Он сможет вытащить меня только один раз, может быть, дважды, прежде чем Смертельный заметит и убьет его. Он должен быть сумасшедшим, чтобы взяться за такую ??работу.

Учитывая силы Бегемота, все здесь были сумасшедшими.

Она оглянулась на толпу. Легенда где-то говорила, но я не мог слышать, что он говорил, из-за шума прибоя и ропота толпы. Я полагал, что это был недостаток этой плацдармы.

"К нам идет медицинский корабль", — сказала она Панацеи. "Надеюсь, он сможет уйти с дороги, если Бегемот нападет на раненых, но тебе следует быть осторожным".

Панацея мрачно кивнула.

"Что мне делать?" Я спросил.

"Бегемот — динакинетик", — сказала она. "Он может перенаправить любую энергию, используемую против него, а это значит, что столь сильные взрывы, как ваш, могут быть использованы для убийства множества людей".

"Так рука об руку?" Я спросил.

"Известно, что он сжигает героев изнутри, если они подходят к нему", — сказала она. "Рекомендуемый радиус — не менее ста футов от него".

"Так как, черт возьми, нам с ним бороться?" Я спросил.

"Он может перенаправить атаки, только если знает, что они прибывают", — сказала она. "Мы должны использовать тактику волчьей стаи; один атакует спереди, а трое атакуют сзади ".

У него были и другие атаки, ракетные удары, которые превратили его в кошмар для борьбы с кем угодно, больше, чем борьба с Левиафаном. Симург был другим кошмаром.

Она вручила мне повязку на руке.

"Учитывая силы, которым вы, вероятно, подвергнетесь, я не думаю, что это продлится очень долго", — сказала она. "Но держите его как можно дольше".

Чудовищная сила, которую я ощущал все это время, внезапно нахлынула; Я замерз. Он был поблизости и, вероятно, вырвался на поверхность.

"Бегемот прорвался на поверхность", — раздался голос Дракона через повязку. "Он прорвался через край Килуэа, и теперь лава течет к Хило. Однако есть небольшие города, которые пострадают до этого ".

"Переживут ли это убежища Губитель?" Я спросил.

Александрия покачала головой. "Они были разработаны только для защиты от дополнительных повреждений от Губители. Неизвестно ничего, что могло бы оттолкнуть человека. Даже если бы он выжил, он бы приготовил людей внутри ".

Я кивнул.

"Итак, мы должны остановить лаву, прежде чем остановим Бегемота", — сказал я.

"Лава будет двигаться только медленно, — сказал Дракон. "Примерно одна миля в час. Бегемот будет двигаться намного быстрее ".

Таким образом, план заключался в том, чтобы создать ситуацию, при которой, даже если нам удастся отбросить его назад, мы все равно увидим смерть и разрушение.

К нам подбежала Виридиан, за ней последовали Лилиандер, Синапс и Сверв. "Есть ли у кого-нибудь план?"

"Я не думаю, что здесь кто-то может быть очень мощным ледяным мысом", — спросил я.

"Нет", — сказал Дракон. "И возможно, что взаимодействие льда и лавы создаст облака перегретого пара, которые убьют больше людей, чем сама лава".

Все больше и больше людей телепортировались на пляж. Им вручали нарукавные повязки, даже когда ставили палатки. Они бы не сильно помогли, если бы Бегемот неистовствовал, но они бы не пропускали соленый воздух.

"Ты со мной", — сказала Александрия.

Я кивнул.

Группы уже формировались; Судя по всему, летающие накидки использовались в Legend, и я собирался стать частью Brute Squad.

Я виновато помахал Виридиану. Очевидно, она была с группой Легенды. Учитывая его способность перенаправлять энергию, я не был уверен, что они могут делать, кроме как направлять свою энергию в лицо. Лилиандер собиралась присоединиться к поисково-спасательным работам; ее силы были идеальны для освобождения людей; по крайней мере, до тех пор, пока уровень радиации не стал настолько плохим, что все в любом случае были обречены.

Даже если бы мы выиграли раньше, было вероятно, что экономика островов никогда не восстановится. Люди испытывали почти суеверный страх перед местами, которые посещали Смертники, даже если не считать потери имущества, растительности и жизни.

"Слушайте указания Дракона", — сказала Александрия. "Она может определить местонахождение Бегемота с помощью спутников".

"Мне не понадобится помощь", — мрачно сказал я. "Я точно знаю, где он".

Она кивнула. Мгновение спустя мы были в воздухе.

"Важно то, что никто не борется с ним в одиночку", — сказала она. "Тактика волчьей стаи — наш единственный шанс. Мы сражаемся вместе или проиграем ".

Она сражалась с Бегемотом больше, чем кто-либо другой, кроме двух других членов Триумвирата. Я предположил, что она знала, о чем говорила.

Чтобы добраться до места нахождения Бегемота, потребовалось всего мгновение. Он стоял на вершине вулкана; он пробил одну из стен, и лава медленно лилась из нее.

Он был почти пятидесяти футов ростом. Его серая кожистая кожа была покрыта магмой, которая все еще светилась красным, и обсидиановыми скалами, некоторые из которых были почти десяти футов в длину. У него был единственный красный светящийся глаз и пасть с обсидиановыми зубами.

С такого расстояния его сила была еще больше, но в отличие от любого другого существа, которого я когда-либо встречал, его Ки не исходил из всего его тела. Он исходил из единственной точки в верхней части его тела. Остальная часть его тела казалась мертвой.

"Он снаряд", — сказал я.

"Что?" — спросила Александрия, резко повернув голову.

"Он как плащ в силовой броне", — сказал я, пытаясь объяснить ей это. "Его настоящее" я "глубже внутри его тела. Внешняя часть, та, что мы видим ... она полностью мертва ".

"Ты слышал это, Дракон?" — спросила Александрия. "Мы должны подтвердить это как истину с другими Губители, но ..."

"Это означает, что каждый раз, когда мы наносим им урон, мы не причиняем им никакого вреда", — сказал Дракон.

Александрия выглядела мрачной. "Но если мы знаем, куда нацеливаться, у нас, наконец, может появиться шанс действительно нанести некоторый урон".

"Это между его лопатками", — сказал я. "Чуть правее".

"Мы должны быть осторожны", — сказала Александрия. "Как только он узнает, что мы знаем его секрет, он обязательно разовьется так, как мы не можем себе представить".

"Тогда нам просто придется усилить эскалацию", — сказал я с бравадой, которой не чувствовал. Часть меня отчаянно хотела этого боя, но другая часть хотела дожить до нового заката. До заката оставался всего час, и не было никакой гарантии, что я увижу этот закат.

Возможно, я бесславно погибну в первую минуту боя. Я надеялся, что нет, надеялся, что Смертники любят поиграть со своей едой, прежде чем убивать их. Не было возможности узнать, пока это не произошло.

Я посмотрел на папу и поморщился.

"Давайте убьёмся об Губителя!".

51. Золотой.

Погружение в лаву было не так плохо, как я думал. Он горел, но не больше, чем обжигающий горячий душ, и уж точно ничего подобного пламени Пепельного Чудовища. Это были хорошие новости.

Плохая новость заключалась в том, что меня сзади держала нога Бегемота, и я задыхался. Телепорт, нанятый Александрией, вероятно, работал на вид, а это означало, что, несмотря на то, что я был погружен в воду, он ничем не мог мне помочь.

Мои легкие горели, и не от огня.

Бегемот был невероятно силен; настолько, что я был беспомощен, когда он схватил меня и наступил на меня. Пытаться бороться с его ногой было похоже на попытку сдвинуть с места машину, которая на меня упала до того, как я приобрел свои силы. Мне казалось, что я могу переместить всю планету так же легко, как и эту.

Я боролся, но чем сильнее я боролся, тем меньше у меня было воздуха. Если я чего-то не сделаю, я умру.

Он даже не удосужился сжечь меня изнутри. Это было похоже на то, что я был запоздалой мыслью, комаром, которого нужно отшлепать, пока он сражался с людьми, которые действительно имели значение.

Если бы я не мог сдвинуть Бегемота, я бы сдвинул землю под его ноги.

Я толкнулся вниз; дальше в лаву и сквозь твердую скалу, пока я не почувствовал, как нога Бегемота оторвалась от моей спины. Мгновение спустя я стрелял сквозь лаву и взорвался вверх по другую сторону вулкана. Я взлетел вверх так быстро, как мог, прежде чем глубоко вздохнул; газы над вулканом могут быть смертельными.

Сражение с Бегемотом всегда было кошмаром, но защитники не могли даже оставаться рядом из-за газов, исходящих от вулкана. Большинство Брутов, которые были достаточно сильны, чтобы идти рука об руку с бегемотом даже на короткое время, могли выдержать жар, но всем им нужно было дышать.

Даже Александрия дралась с ним только время, пока могла задерживать дыхание. Поскольку она была невосприимчива к ожогам изнутри, она была главным бойцом, который мог хоть немного повлиять на него.

Это была умная тактика — сражаться в негостеприимном для всех месте, но, учитывая его силу, это было не то, что ему было нужно. Я держал пари, что он был здесь по какой-то причине. Никто не думал, что Симург был бездумным зверем; почему другие тоже должны быть неразумными? Они не были бы так же хороши в убийстве героев, как раньше, если бы не были умны.

Бездумного зверя можно было просто увести из населенных пунктов.

Я недостаточно знал о вулканах, чтобы понять его план. Я постучал по коммуникатору на руке; моя одежда пережила лаву, потому что я защищал ее с помощью Ки, но я не был уверен, насколько технология чувствительна к теплу.

"Дракон, есть ли способ выяснить, почему он выбрал это место?" Я спросил. "Что бы это ни было, это не может быть хорошо".

"Я изучу это", — сказала она.

Я кивнул и бросился к спине Бегемота, набирая скорость на ходу. Казалось, мир вокруг меня замедлился, даже Александрия, хотя по ее глазам я мог видеть, что она, по крайней мере, знает обо мне.

Подойдя ближе, я почувствовал резкую боль в животе. Я чувствовал себя так, словно горю внутри, и вскоре обнаружил, что ухожу прочь. Я видел, как другие герои, которые подошли слишком близко, распадались, горели изнутри.

Мгновение спустя я оказался где-то в другом месте, и надо мной стояла Панацея.

"Ой ... она горячая!" — сказал Панча. "Дай мне воды!"

Я отключился.

Проснувшись, я почувствовал прилив силы. Это было не просто вдвое сильнее; Я чувствовал, что должен быть как минимум в пять раз сильнее.

"Вы горели изнутри", — мрачно сказала Панацея.

"Как долго я был без сознания?" Я спросил

"Пять минут", — сказала она.

Я чувствовал папу на периферии битвы. Он вообще не сражался с Бегемотом; вместо этого он тащил упавших бойцов и помогал раненым.

Ничего не сказав, я вылетел из палатки и вернулся в бой. Бегемот отвернулся от меня, когда я набрал скорость. Мгновение спустя я двигался так быстро, что мир вокруг меня затих; Я прошел звуковой барьер.

Я ударил его между лопаток со скоростью, в десять раз превышающей скорость звука, и мир вокруг меня взорвался болью. Я взлетел на сотни футов, но Бегемот тоже полетел. Он споткнулся и упал на колени.

Мгновение спустя он взглянул на меня, и вокруг меня вспыхнула молния. Я кричал от боли, и казалось, что молния горит вечно.

Я потерял сознание, а через мгновение проснулся от Панацеи, стоящей надо мной. Из моих волос все еще поднимался дым.

Я наполнялся еще большей силой, намного сильнее, чем когда-либо прежде. Я почувствовал, что ничто меня никогда не остановит, и усмехнулся.

"Прекратите это", — настоятельно сказала Панацея. "Тебя убьют".

Я вернулся в бой, прибыв туда в мгновение ока. Защитники выглядели так, будто стояли на месте, а их было намного меньше. Корабли Дракона пытались остановить Бегемота, забивая его всем, что у них было, но ничто из этого даже не влияло на него.

Раньше я его сбивал с ног, а теперь я был как минимум в пять раз сильнее!

Александрия плыла поблизости. "С тобой все впорядке?"

Я ухмыльнулся. "Я никогда не был лучше".

Я был, вероятно, на четверть сильнее ее сейчас; наконец-то у нас появился шанс побороться.

Легенда и другие атаковали его со всех сторон энергией, но отраженная энергия заставляла героев падать, как мухи. Я видел, как Виридиан выхватывает плащи из воздуха и отправляет их обратно в тыл.

"Волчья стая", — сказала она.

Мгновение спустя мы оба двигались. Я начал бить его спереди и по бокам, а Александрия ударила его с противоположной стороны. Я чувствовал некоторую отдачу в его плоти, поэтому я попытался нанести удары по тем же местам. На его коже образовывались трещины, и я был взволнован.

Он замахнулся на меня, но это было как будто он двигался в замедленном темпе. Я почувствовал жжение в животе, но, в отличие от невероятной боли, которую я чувствовал раньше, теперь она была легкой и управляемой.

Меня не остановить. Я снова замахнулся на него и почувствовал, как сила вырывается из его кожи. Он перенаправлял мои удары обратно на меня! Я закричал и ударил его сильнее. Если он блокировал меня, то он не мог блокировать Александрию, а это означало, что я выполнял свою работу.

Сила моих собственных ударов обрушилась на меня, но я не мог остановиться. Я не мог остановиться, пока этот монстр пытался уничтожить мир.

Кулак Бегемота протянулся быстрее, чем я когда-либо видел прежде, и схватил меня за лодыжку. Мгновение спустя он ударил меня по Александрии, ударив ее более чем в тысяче футов от меня. Когда она временно отошла от нас обоих, Бегемот схватил меня за другую руку и потянул за лодыжку, а за руку он начал тянуть.

Я закричала, когда почувствовала, как мои суставы вылезают из суставов. Он собирался разлучить меня.

Через мгновение я вернулся на станцию ??Панацеи.

"Твое лицо похоже на гамбургер", — сказала она. Она поморщилась. "Я никогда никого не лечил так часто за такое короткое время. Ты идиот?"

Я поморщился. "Чем дольше я сражаюсь, тем меньше людей пострадает".

Над холмом раздался взрыв, свет расширился так, что стал ослепительно ярким. Когда Панацея исцелила меня, я почувствовал прилив силы, но не так сильно, как раньше. Было ли это из-за того, что я не был так близок к смерти, или из-за того, что разрыв между мной и Бегемотом постепенно сокращался, я не мог быть уверен.

Тем не менее, я каждый раз становился быстрее, что было почти так же важно, как становиться сильнее. Я не мог больше позволять ему добраться до меня, иначе он рано или поздно закончит то, что начал, до того, как Панацея доберется до меня.

На этот раз я перебрался через холм быстрее и снова врезался в Бегемота. На этот раз он был готов ко мне, и я обнаружил, что летю назад так же быстро, как летел вперед. Я видел, как он стрелял молнией в волне, уничтожая людей в воздухе.

Одним из них был Виридиан. В одно мгновение она была там, а в следующий все, что осталось, — это пепел, унесенный ветром.

Я онемел. Я знал ее, даже если это было ненадолго, и она доверяла мне, чтобы защитить ее. Как я собирался посмотреть Лилиандер в глаза и сказать ей, что ее сестра мертва?

Папы нигде не было. Я чувствовал, что он вернулся в лагерь целителей, вероятно, лечил раненых. Их было не так много; Бегемот убивал мысов более эффективно, чем обычно.

Обычно Бегемот убивал каждого четвертого плаща или, возможно, каждого третьего. Он уже убил столько, и не подавал никаких признаков того, что собирается остановиться.

Было ли это потому, что я был здесь; сопоставил ли он свои атаки с противостоянием, с которым столкнулся? Это означало бы, что он сдерживался, намеренно притворяясь слабее, чем был на самом деле.

Если бы люди знали, что он действительно непобедим, они бы просто не играли. Они бросят ему города, и Кейпс останется в безопасности. Сделав вид, что есть надежда, он обманом заставил их войти в мясорубку.

Я взлетел прямо в воздух, в облака. Я начал собирать в себе энергию. Физические атаки ничего не дали; также не было нападений со стороны Легенды или кого-либо из других. Я не знал, как мои энергетические атаки по сравнению с таковыми из Легенды или кого-либо еще, но я знал, что у меня был единственный шанс поразить его, когда он не знал, что происходит.

"Ка ..." — сказал я.

Я был в пятьдесят раз сильнее, чем раньше; наполовину слабее Александрии. Это означало, что моя волна Ка Ме Ха Ме Ха была в пять раз мощнее всего, что она могла создать. Я просто должен был ударить его, когда он этого не ожидал.

"Я ..."

Я вытягивал все больше и больше энергии со всех сторон. Я собирался вложить в это все, что у меня было; может быть, этого будет достаточно, чтобы его ранить; если бы это было так, он бы ушел. У меня будет время стать сильнее, чтобы в следующий раз, когда мы встретимся, я наконец смогу убить его.

Важно было убедиться, что никто не погиб.

"Ха ..."

Виридианцев больше не могло быть; не могло быть больше людей, которые были под моим командованием, которые доверяли мне охранять их.

Я сохраню их всех в безопасности.

"Я ..."

Это была сила, превосходящая все, что я когда-либо знал. Я сказал в свой коммуникатор: "Дракон, ты можешь заставить всех, кроме Александрии, отступить?"

"Приняла к сведению", — сказала она.

Судя по всему, мой коммуникатор был быстро привязан к Дракону по сравнению с другими, вероятно, потому, что Александрия возлагала на меня такие большие надежды.

Я держал силу внутри себя, втягивая ее все больше и больше.

"ХААААА !!!"

Молния вырвалась из меня и упала на Бегемота сквозь облака. Чтобы отвлечь его, я упал и ударил его сбоку, нанося удары руками и ногами изо всех сил. На этот раз он был неподвижен, что не имело значения. Я контролировал луч, и даже если бы он перенаправил его, я бы просто перенаправил его обратно.

Его кулак ударил меня по голове. Он ударил меня так сильно, что у меня звенело в голове. Он схватил меня и прижал к груди, а через мгновение в нас попал мой луч.

Вокруг нас вспыхнул свет, и я закричал от боли. Моя собственная атака была невероятно болезненной, и через мгновение я почувствовал, как она покидает нас и направляется на север?

Я пытался схватить энергию, вернуть ее, но это было как-то скользко. Я почувствовал, как он прожигает край вулкана, а затем лес внизу. Он горел и продолжал гореть.

Когда он держал меня, я чувствовал вдалеке город Хило. Там было сорок три тысячи человек. Он давил меня, но я почти не замечал. Я изо всех сил пытался схватить энергию, но я чувствовал, как он контролирует энергию обратно каждый раз, когда я пыталась захватить контроль.

Александрия ударила его, и я задохнулся от ядовитых паров, но это не имело значения.

Где был человек, который должен был телепортировать меня? Если бы я мог попасть между энергетическим лучом и городом, я бы мог его остановить; Я знал это.

Я искал его подпись Ки и не нашел. Он был мертв, если только он каким-то образом не телепортировался за пределы моей досягаемости. Учитывая, что теперь я мог ощущать почти всю планету, это казалось маловероятным.

Взрыв прокатился по городу, прорезав полосу прямо посередине. Я чувствовал, как формы жизни просто угасают, исчезают, когда убежища Губитель, в которых они прятались, просто распадались или перестали существовать.

Взрыв продолжился до океана, и мне, наконец, удалось поднять его так, что он взорвался высоко в воздухе, вероятно, ослепив всех в радиусе тысячи миль.

Тысячи людей погибли из-за меня. Я схватил Бегемота, и я полетел вверх. Его ноги оторвались от земли, и он начал прижимать меня сильнее. Я не мог дышать, но это не имело значения.

Я собирался взять его в космос; силы там не работали, и, возможно, это означало, что он тоже. Это означало бы, что я умру, но я это заслужил.

Я была так расстроена смертью Виридиан, девушки, которую знала всего за один уик-энд. Так что я убил тысячи.

Доверить работу по спасению мира четырнадцатилетней девушке; о чем, черт возьми, думала Александрия? Ей следовало победить отца и никогда не останавливаться, пока он не наберется достаточно сил, чтобы сделать то, что должно было быть сделано.

Теперь я мог видеть широкую пропасть в городе подо мной; огни горели с одной стороны и с другой, но между ними была только тьма. Я сделал это.

Бегемот начал бить меня все сильнее и сильнее. Я почувствовал, как молния наполнила меня, и, несмотря на это, мои мышцы сжались. Я отпустил его, и он упал на землю.

Каким бы могущественным он ни был, падение ничего с ним не сделало бы. Если мне повезет, он упадет прямо посреди лагеря целителей. Он убьет Панацею, убьет папу. Он убьет Лилиандер, всех, о ком я забочусь.

Уйдут ли Гарретт и Элит? Или они ютились в центре убежища Губитель со всеми другими людьми, слушая, как люди кричат ??от ужаса, ожидая смерти.

Я был недостаточно силен. Я обманывала себя, думая, что когда-нибудь им стану. Я был не просто неспособен помочь; Я сделал это намного хуже.

Из-за меня люди, которых я никогда не встречал, никогда не увидят своих отцов, бабушек, сестер и братьев. Папа был опустошен, когда умерла мама; Я тоже. Теперь мы собирались умножить эту боль в десять тысяч раз ... больше, потому что у каждого человека, которого я убил, было много членов семьи.

Я кричал.

Мне казалось, что я не могу перестать кричать, и когда я это сделал, я увидел, как вокруг меня начали вспыхивать молнии. Его создавал не Бегемот, но в небе не было ни облачка.

Все, что я мог чувствовать, это ярость, чистая ярость. Что-то происходило у меня в спине. Я посмотрел на себя, и мое зрение блеснуло золотом. Мои мускулы на руках выпирали; коммуникатор дракона оторвался от моей руки.

Что со мной происходило?

"Это не имеет значения, — решил я. Не имело значения, что со мной случилось. Все, что имело значение, — это заставить Бегемота заплатить за то, что он сделал.

Я закричал всерьез, когда почувствовал, как сила приливает ко мне; это была сила, намного превосходящая все, что я когда-либо мог постичь. Это было больно, но почему-то казалось правильным .

Мгновение спустя весь мир повернулся золото.

52. Охотники.

"Нас убивают", — выдохнул неизвестный плащ.

Эми вылечила его, не комментируя. Однажды она участвовала в битве с Губителем, и в первый раз, когда она услышала всю боль и страх от людей, которые должны были быть героями, ее глубоко встревожили.

Однако за прошедшее время она увидела, что все боялись, сражались ли они с Губителями или нет.Единственная разница заключалась в том, чего они боялись. Смерть, одиночество, неприятие ... все чего-то боялись, и в конце концов все это начало сливаться воедино.

Теперь даже боль, которая раньше беспокоила бы ее, не сильно беспокоила. После смерти Вики мир казался оцепеневшим и серым. Даже Кэрол, которая никогда не была матерью, что-то значила для нее, и видя, как их всех заставляли убивать друг друга ... ей не нравилось думать об этих воспоминаниях.

Было легче держать одну ногу перед другой и делать то, что от нее ожидали, потому что, если она этого не сделает, она перестанет кричать и никогда не остановится.

Мужчина, которого она лечила, встал. Его руки дрожали; обычно она бы отнесла это к последействию адреналина, но она позаботилась об этом. Это было иначе; его воля к борьбе была сломлена, и она подозревала, что это был последний бой Смертельного удара, на котором он когда-либо присутствовал.

Судя по тому, что она слышала, этот бой на самом деле шел лучше, чем обычные бои; Спарта и Александрия упорно трудились, чтобы держать Бегемота занятым, а это означало, что он не убивал, как многие другие. Эми смутно осознавала, что Спарта могущественна, но не осознавала, что она достаточно сильна, чтобы сражаться лицом к лицу с Смертоносным и выжить.

Тем не менее, гибель людей была ужасной, как всегда. Раненых было не так уж и много; в основном у тех, кто пришел, были проблемы с дыханием из-за воздействия токсичных газов, выбрасываемых лавой. Было несколько ожогов, но большинство людей были достаточно разумными, чтобы держаться подальше от лавы.

Конечно, было несколько животных, которые думали, что они более выносливы, чем они есть на самом деле.

Дэнни Хеберт вошел в комнату. Он нес еще двух человек, по одному под каждой рукой, таща их, как стопки зерна.

"Подобрался слишком близко к лаве", — сказал он. "Проклятые дураки".

Он выглядел так, будто за час постарел на десять лет. Эми могла понять, что он чувствовал; если бы Вики была еще жива, и она боролась бы там, Эми не смогла бы думать ни о чем другом.

"Она становится сильнее", — рассеянно сказала она ему. "Каждый раз, когда она возвращается сюда. Я это чувствую ".

Он посмотрел на нее и нахмурился. "Достаточно сильны, чтобы пережить Бегемота? Он все болит и причиняет ей боль, и рано или поздно ее удача...

Он остановился и повернулся, глядя на верх палатки.

Эми не могла видеть, на что он смотрел, но мгновение спустя она почувствовала, как волосы у нее на руках встают дыбом. Что-то должно было случиться, но она не знала, что. Она почувствовала это глубиной своего живота.

Казалось, что мир за пределами палатки взорвался, когда молния ударила всего в нескольких футах от них. Внезапно мир замолчал, и Эми поняла, что звук что-то повлиял на ее слух. Она увидела, что скальпели и другие инструменты на столе начали бесшумно парить в воздухе, даже когда ее собственные волосы начали обволакивать ее лицо.

Палатка разорвалась, и она тоже начала подниматься вверх, прежде чем внезапно была сорвана порывом ветра.

Мистер Хеберт в мгновение ока двинулся, чтобы защитить ее и двоих других.

Они оказались на пляже, который когда-то мог быть красивым. Однако воздух был наполнен сажей и пеплом, и это придавало небу мрачный, пасмурный вид.

Слух к Эми вернулся как раз вовремя, чтобы почувствовать, как волосы на ее руке снова встают дыбом. Она присела и закрыла уши руками.

"Спускаться!" Г-н Хеберт крикнул всем остальным, и герои и медперсонал упали, когда вокруг них начали взрываться молнии.

Вокруг них в воздух поднимались камни, и Эми показалось, что вдалеке она слышит чей-то крик. Крик, казалось, длился вечность, дольше, чем должно было выдержать человеческое горло.

Вдалеке Эми увидела нечто похожее на падающую звезду. Он двигался к ним с невообразимой скоростью, и она почувствовала себя замороженной, зная, что бежать некуда. В последний момент она поняла, что это ее не ударит; вместо этого он устремился к океану.

Вода взорвалась при ударе, и на мгновение она не могла видеть, что происходит. Через несколько мгновений вода стихла, и Эми медленно поднялась на ноги с помощью мистера Хеберта.

Ее сердце упало, когда знакомая голова поднялась на поверхность, глядя на них с явной злобой. Он шел вперед медленно, неумолимо, как будто у него было все время на свете. И все же Эми знала, что ей некуда бежать. Его энергия могла достучаться до нее, куда бы она ни пошла.

Теперь Бегемот был на мелководье, ярдах в двухстах от него. Обжигающий пар поднимался из его тела. Вода едва доходила до груди, а тысячи мертвых рыб уже всплывали на поверхность. Излучение, которое он испускал, было смертельным; Эми знала, что ему не нужно будет ничего делать, чтобы убить ее, кроме как подойти достаточно близко. Хуже того, она не могла исцелить себя, и другим целителям было трудно вылечить нанесенный им ущерб.

И все же она не могла двинуться с места. Ужас наполнил ее так, как никогда раньше. Даже когда ее держала бойня, этого не было. Она испугалась; она чувствовала бессильный гнев, но не было места гневу против силы природы.

Против любого нормального противника, даже одного из членов Бойни, она могла бы использовать свои силы, чтобы защитить себя. Даже если ее силы подействуют на Губители, что казалось сомнительным, поскольку биокинетики пытались раньше, она будет мертва задолго до того, как сможет прикоснуться к ним. Симург увидит ее приближение. Левиафан был слишком быстр, и Бегемот сварил бы ее изнутри.

Бегемот был огромным; намного больше, чем любая из редких зернистых видеозаписей, которые его представляли. По мере того, как он подходил ближе, его форма раскрывалась все больше и больше. Даже сейчас от его тела поднимался пар. Он был покрыт магмой, которая еще не остыла, несмотря на то, что он был погружен в воду, и он был ужасен .

Большинство сильнейших героев находились по ту сторону горы; Предполагалось, что Бегемот был достаточно медленным, чтобы раненые могли двигаться, прежде чем он достигнет их.

Скорость, с которой он двигался вперед, совсем не казалась медленной, хотя это была не более чем быстрая прогулка. Поскольку он был таким большим, каждый шаг уносил его дальше, чем мог бы пройти нормальный человек, а медленные движения переносили его на большое расстояние. Вода, похоже, совсем не замедляла его.

Все вокруг нее замерзли; никто не хотел привлекать его внимание, двигаясь первым, но если никто не двигался, он просто сжигал их заживо, когда подходил достаточно близко.

Дэнни Хеберт встал перед Эми.

"Я постараюсь отвлечь его", — сказал он. "Тебе нужно бежать. Ты слишком важен для мира, чтобы ... "

Перед ними произошел внезапный взрыв, когда что-то врезалось в Бегемота с невероятной скоростью. Бегемот просто исчез, по-видимому, сбитый с ног на скорости, которая была быстрее, чем Эми могла представить.

Спарта появилась внезапно. Ее шлема не было, и ее лицо было открыто, но она, похоже, не заметила. Ее волосы были другими. Раньше он был длинным, кудрявым и черным. Теперь это была золотистая блондинка. Он стоял дыбом, кружась ее головой, как мерцающее пламя.

Ее глаза больше не были темными; они были поразительного зеленовато-синего цвета. От ее тела исходила золотая аура.

Она повернулась к ним лицом, и в ее выражении не было ничего милосердного. Эми видела только ярость.

"Вытащите их отсюда", — сказала она Дэнни Хеберту. "Они больше не понадобятся".

"Ты не можешь ..." — сказал он и остановился, глядя на нее. Он поморщился. "Как ты можешь быть таким ...?"

Она отвернулась, уже давно потеряв интерес. Через мгновение она ушла.

"Вы слышали ее", — сказал Дэнни Хеберт. "Давайте всех на корабли".

* * *

* * *

**

"Ты их видишь?" — спросил Эйдолон.

Александрия и Легенда плыли по обе стороны от них, и оба покачали головами.

"Я не знаю, о чем она думала", — сказала Александрия. "Невозможно одним плащом сразиться с Бегемотом в одиночку".

Все они знали, что она имела в виду. Он просто перенаправлял энергию, которую они использовали, куда-то еще. Это было постоянным явлением в их ссорах с ним на протяжении многих лет. Они остались живы, имея дело с этим знанием.

"Вот, — сказала Легенда. Через мгновение он ушел. Мгновение спустя он вернулся с растерянным видом.

"На острове есть Бегемот", — сказал он. "И он ведет себя так, как будто сражается, но я никого не вижу".

Они последовали за ним и через пару минут осторожно вышли на место происшествия. Бегемот выглядел неважно. Куски его тела исчезли, большинство из них сосредоточилось на его груди, хотя ему уже не хватало больших кусков левой руки.

Он развернулся, набросился, и молния ударила в ближайшую гору. Он взревел, и от его руки оторвались куски:

"Кто-то невидимый?" — спросила легенда. "В чем дело?"

"Дай мне посмотреть, смогу ли я узнать", — Эйдолон. Он инстинктивно искал силу, позволяющую ему видеть.

Это заняло несколько мгновений, и когда он наконец смог увидеть, его глаза расширились.

"Это Спарта", — сказал он. "Она просто движется слишком быстро, чтобы мы или Бегемот не заметили".

"А то, что он не видит, он не может перенаправить", — сказала Александрия, мгновенно уловив ее.

Эйдолон обнаружил, что завидует ее мыслительной способности; дело не в том, что у него самого не могло быть чего-то подобного, но когда это ушло, он почувствовал ... меньше . В прошлом он пытался стать умнее, надеясь понять, как справиться со своими убывающими способностями. Ничего никогда не работало, и когда он был неизбежно вынужден поменять мощность на что-то другое, он остро осознал, насколько медленными и утомительными стали его мыслительные процессы.

"Это настолько плохо, насколько я когда-либо видел его", — сказала Легенда, со знанием дела оценивая повреждения. "Она проделывает дыры в его груди, колотя его кулаками. Думаю, она тоже бьет его по спине и руке, меняя порядок, так что он не успевает за образцом ".

"Чем дальше вы идете, тем жестче он становится", — раздраженно напомнил ему Эйдолон. "Мы уже видели подобные повреждения".

"Никогда не с одного мыса", — сказала Легенда.

Бегемот заметил их, и мгновение спустя в их сторону полетел массивный заряд энергии, быстрее, чем кто-либо из них когда-либо видел, как Бегемот двигался. У Эйдолона не было возможности двинуться с места, чего раньше никогда не было.

Мир перед ним побелел, и звук удара грома заставил его почувствовать себя глухим.

Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что кто-то стоит перед ними. Это была Спарта, но не та Спарта, которую он когда-либо видел.

Она встала между ними и зарядом энергии; было впечатляющим, что она вычислила план атаки Бегемота вовремя, чтобы его предвидеть. Даже на своем уровне мощности она не могла быть быстрее света.

Она была немного устрашающей, даже несмотря на то, что он был сильнейшим мысом на планете.

"Мне нужно, чтобы ты ушел сейчас же", — выплюнула Спарта. Она не выглядела обеспокоенной тем фактом, что ее только что взорвали уровни энергии, которые, как знал Эйдолон, убили некоторых из самых сильных животных на планете. "У меня нет времени присматривать за тобой".

Его охватило возмущение.

— Няня ... — пробормотал он.

"Никто из вас недостаточно быстр или достаточно силен, чтобы делать то, что должно быть сделано", — сказала она. "И поэтому тебе нужно выбраться".

Прежде чем он смог ответить, она исчезла, исчезла, двигаясь быстрее, чем он мог видеть своим улучшенным зрением.

Бегемот взревел, и Эйдолон поморщился.

Она не могла так его уволить! Он был Эйдолоном, самым могущественным человеком в мире, и его никто не уволил!

"Она не знает, о чем говорит", — сказал он. "Независимо от того, насколько быстро она будет, это не имеет значения. Ей нужна наша помощь ".

"Есть ли у вас сила, позволяющая определять относительные уровни мощности?" — спросила Александрия.

Эйдолон нахмурился. Ему никогда не требовалась такая сила.

Потребовалось мгновение, чтобы найти, и еще несколько секунд, чтобы позвонить. Бегемот выпустил в их сторону еще одну молнию, но Александрия схватила его и отодвинула подальше.

Эйдолон открыл глаза и уставился.

"Ее сила ..." выдохнул он. "Это ослепляет".

Он посмотрел на Александрию и Легенду для сравнения, и их способности казались по сравнению с ними тусклыми и унылыми. Он задавался вопросом, как будет сравниваться его собственная сила, особенно теперь, когда он был тенью своего прежнего "я".

Эйдолон резко повернул голову: "Что-то не так. Уровень силы Бегемота увеличивается. Этого не должно быть ".

Теперь он явно двигался быстрее. Несмотря на то, что Спарта все еще оставалась незаметной, были времена, когда казалось, что сам воздух взрывается наружу, когда ему удавалось уловить узор и перенаправить ее собственные силы обратно на нее.

Эйдолон иногда поздно ночью задавался вопросом, действительно ли Губители показывают свою истинную силу. В конце концов, если бы они были настолько могущественны, насколько их обычно воспринимали, кто-то где-нибудь уничтожил бы их просто по чистой случайности.

Вместо этого они, казалось, отступали в основном тогда, когда получали определенный урон, часто когда продвижение вперед могло дать им победу, которую они, казалось, искали.

Битвы Губитель были плохими, но обычно выживали три человека из четырех. Если бы Губители действительно пытались нанести максимальный урон, они могли бы сражаться гораздо эффективнее.

Левиафан мог бить города из глубины дна океана, постепенно затопляя мир и никогда не оставляя себя никому угрожать.

"Симург" мог атаковать с высоты птичьего полета. Никто не знал, как далеко зашел ее телекинез, но ее песня совершенно не зависела от звука. Она могла бы искривлять город за городом на высоте, на которой обычный герой не мог бы сражаться.

Бегемот мог просто вызвать извержение вулканов, превратив город за городом в древние Помпеи, даже не рискуя собой.

Вместо этого они выбирали бои, которые казались бесполезным риском на службе их долгосрочной цели, без видимой причины. Единственное, что ему пришло в голову, это то, что они могут быть похожи на спортивных охотников.

Спортивные охотники иногда сами становились инвалидами; они не бросали динамит в пруд и не собирали мертвую рыбу, поднявшуюся на поверхность, потому что это не приносило удовлетворения. Работали удочкой и катушкой.

Иногда вместо ядовитого газа и взрывчатки они использовали арбалеты, луки и стрелы.

Они сделали это, потому что убивать было приятно.

Тем не менее, он не осознавал, что они так много играли в мешки с песком. Уровни силы, исходящие от обоих противников, были невероятными.

Был пульс, и он полетел обратно, хотя Александрия была перед ним. Он увидел, как растения на острове внизу почернели и загорелись, а круг рос.

Взрыв отбросил Спарту назад. По выражению ее лица она увидела проблему. Она остановилась рядом с ними и спросила: "Есть ли необитаемый остров, на который я могу съездить?"

Коммуникатора на ее руке не было; безмолвно Александрия передала ей тот, который был у нее на руке.

"Остров Каула", — сказал Дракон. "Это обнажение скалы площадью сто пятьдесят восемь акров в ста пятидесяти милях к западу от Гонолулу".

Эйдалон почувствовал, как у него сломалась шея, когда Александрия схватила его и толкнула в сторону. Вспышка энергии, настолько мощная, что заполнила небо, взорвалась через пространство, в котором они только что находились. Он охватил огромную площадь и ослепил его.

В битвах, которые у них были раньше, один такой взрыв уничтожил бы всю оппозицию сразу.

Когда он вызвал регенеративную способность, Эйдолон почувствовал себя больным. Он думал, что он герой, тогда как на самом деле он был просто кроликом, сражающимся с охотником, считая себя умным, потому что охотник, наконец, достиг своего предела.

Спарта парила там, где была, вытянув руки перед собой, как будто могла заблокировать энергетическую атаку руками.

Через мгновение она исчезла, и Бегемот тоже.

— Черт, — пробормотал Эйдолон.

53. Чернота.

Поразительно, насколько все стало ясно, когда я превратился в ... во что бы это ни было. Я не осознавал, насколько меня омрачали эмоции. Я был так сосредоточен на тысячах смертей, которые я вызвал, что потерял из виду миллионы смертей, которые собирался предотвратить.

Но теперь я воспылал праведным гневом.

Видеть Александрию, Эйдолона и Легенду, стоящую там в нерешительности, по меньшей мере раздражало. Каждый из них сражался дольше, чем я был жив, и они должны были видеть тактический смысл в том, что я делал.

Хотя это правда, что Александрия могла выдержать взрывы Бегемота, я подозревал, что ей все еще нужно дышать, и в текущем настроении Бегемота он воспользуется тем же преимуществом, что и он пытался утопить меня. Он использовал ее в качестве заложницы против меня, а этого я не мог допустить.

Конечно, даже с моим нынешним уровнем силы я не мог заставить их уйти. Legend и Alexandria были достаточно быстрыми, чтобы вернуться туда, откуда я их поставил за короткий промежуток времени. Эйдолон, несомненно, вытащит из своей задницы какую-то господствующую силу, и тогда я окажусь под контролем людей, которые понятия не имеют, что делать с такой силой, как моя.

В тот момент я почти не знал, что с ними делать. Это была сила, превосходящая все, что я мог мечтать, и внешними краями моего сознания я чувствовал, что Ки был полезен гораздо больше, чем просто взрывать вещи.

Каждый раз, когда меня телепортировали, особенно разными людьми, я видел все больше и больше общего между ними. Я подозревал это еще несколько раз, и я придумал, в чем дело; конечно, к настоящему времени я двигался так быстро, что, вероятно, казалось, что телепортируюсь к тем, кто меня окружает.

На данный момент времени на эксперименты не было. Мне нужно было сосредоточиться, иначе я никогда не смогу сделать то, что нужно было сделать.

Пройти первые слои на внешней стороне Бегемота было легко, но чем глубже я заходил, тем труднее становилось. Я пока так сильно не старался; Меня больше беспокоило то, что я могу двигаться вокруг него и сбивать его с толку, чтобы он не мог перенаправить мою энергию.

В конце концов, сила, с которой я ударил его сейчас, была по крайней мере в пять раз сильнее, чем Камехамеха, уничтожившая тысячи людей. Если бы он перенаправил энергию вниз, на вулканическом острове, возможно, он смог бы нанести гораздо больший ущерб, чем этот.

Оглядываясь назад, я увидел, что остальные наконец начали двигаться. В их защиту, скорость, с которой я теперь двигался, заставляла обычных людей казаться неподвижными, как статуи, даже когда они двигались.

Наверное, они там не плавали так долго; Мне это казалось вечностью из-за моего изменившегося ощущения времени.

Я двинулся немного вправо, когда Бегемот выстрелил мне в спину. Его выстрелы были быстрее моих, и даже на этой скорости они были быстрее, чем я мог увернуться. Но я чувствовал, как в нем накапливается сила, что на мгновение предупредило меня, и мне потребовалось мгновение, чтобы увернуться.

Я полетел к нему и начал снова, рубя его. Самым сложным было не то, что ему становилось все труднее и труднее. Я варьировал мои атаки, чтобы он не улавливал шаблон.

Невозможно было не получить его, даже если он был бессознательным, и было возможно, что он ...

Огонь взорвался в моей руке, когда сила моего собственного удара была добавлена ??к его собственной силе. Раньше он не проявлял эту способность, но определенно мог ее использовать. Даже если он не мог самостоятельно произвести достаточно энергии, чтобы убить меня, я определенно был достаточно силен, чтобы убить себя.

Это не было чем-то определенным, даже если это было похоже на борьбу со статуей. Он был хитрым, выжидал и выжидал. Он был достаточно крутым, чтобы понять его суть, потребуется время, а пока что мне нужно было сделать несколько ошибок.

Одного, конечно, будет недостаточно, если он не перенаправит Камахамеха, что я не собирался ему позволять. Я усвоил урок.

На мгновение я подумал о том, чтобы подбросить его в воздух и просто отправить в космос. Даже если он перенаправит силу моего взрыва, он перенаправит ее вниз и просто унесет его дальше в космос.

Однако, когда он упал на землю, я не мог быть уверен, какой урон он может нанести. Я раньше нанес скользящий удар своим лучом; даже если бы я не восстановил контроль над ним, луч улетел бы в космос из-за кривизны Земли.

Возможно, на моем текущем уровне мощности я смогу сдуть с карты целый остров ... или всю цепь. Я не хотел давать такую ??силу Бегемоту, но и не мог позволить ему уйти.

Он убил слишком много людей и собирался убить еще многих, если я не остановлю его. Смерти, которые я вызвал, будут стоить того, только если я убью Смертельного. В противном случае я был бы массовым убийцей с большим количеством убийств, чем многие члены Бойни, которым нечего было бы предъявить.

Я скривилась, когда он перенаправил силу моего удара, ударив меня в живот с моей собственной силой с некоторыми добавками для хорошей меры. Как бы быстро я ни был, будут моменты, когда ему удастся меня поймать; это было то, к чему я должен был быть готов.

Он схватил меня за руку, его массивный кулак обвился вокруг моей руки и держался за руку, которая всего несколько минут назад казалась железной.

Теперь я просто собрал свою волю и, ударив его другой рукой, пробормотал себе под нос "Ка Ме Ха Ме Ха".

Он взревел, когда его рука распалась под силой моего выстрела в упор.

Важным моментом было скрыть мою Ки. Я придумывал, как это сделать, по ходу боя. Пока он знал, что это произойдет, он мог перенаправить его.

Я мог видеть вдалеке дронов, очевидно снимающих происходящее. Был ли это Элит или кто-то еще снимал действие. В конечном итоге это не имело значения. Важно то, что я закончил это как можно быстрее, прежде чем кто-нибудь пострадает.

Я бил и бил, и чем дальше я шел, тем тяжелее становилось. Я двигался так быстро, что он не мог угнаться за ним, рубя его по частям, отбивая форму, которая раньше была неуязвимой.

Ему не хватало другой руки. Он попытался зарычать, но я улетел, когда почувствовал, как он начал реветь. Мне не нужно было оглохнуть. Глазные яблоки людей, как известно, взрывались, если они подходили слишком близко к его реву, и их внутренние органы превращались в жидкость.

Бегемот засветился белым светом. Я поморщился. Это была одна из его способностей, которых боялись; излучает радиацию, которая убьет вас, даже если ему не придется ничего делать. Я понятия не имел, насколько я устойчив к радиации в этой форме; возможно, мои зубы вот-вот начнут выпадать, и мои волосы начнут выпадать клочьями, пока меня рвет кровью.

Это означало, что мне не нужно было делать это вечно. Радиация была кумулятивной; он может накапливаться в вашей системе, и определенная его часть никогда не уйдет.

Теперь он становился все горячее; это была не радиация, а просто тепло. Это было не из-за относительно небольшого тепла лавы; это было жарко, как солнце. Я продолжал бить, даже несмотря на то, что чувствовал, что мои руки покрываются волдырями от точки контакта. Части его отрывались, но недостаточно быстро.

Я все ближе и ближе подходил к его сердцевине, но каждый слой занимал у меня вдвое больше времени, чем предыдущий. Тем временем мне становилось все больше и больше больно от простого удара по нему.

Это был не тот противник, с которым можно было подшучивать; Насколько было известно, он не мог говорить, хотя вполне вероятно, что понимал языки.

Жар продолжал усиливаться, а мои руки покрывались волдырями. Я все больше и больше устал; усилие двигаться и никогда не останавливаться становилось все более и более обременительным. Все чаще и чаще я обнаруживал, что меня бьет мой собственный удар, и я чувствовал, как мой глаз начинает опухать, когда моя голова откидывается назад.

Он все чаще и чаще бил меня своей молнией; Я замедлялся, и это давало ему возможности, которых у него не было раньше. Он побеждал простым истощением; ему не нужно было быть таким быстрым, как я; ему просто нужно было пережить мою энергию.

Очевидно, он не думал, что я смогу победить его; иначе он бы попытался бежать. Вместо этого он просто ждал, пока я ослаблю бдительность, и тогда он заберет меня.

Я остановился, плывя перед ним, хватая ртом воздух. Мои руки и голени моих ног были в крови. Удар по камню звучал так, как будто Гаррет заставил меня делать это в первые дни тренировок; Теперь я был рад, что научился принимать боль.

"Ты все еще не так плох, как Пепельный Зверь, монстр", — выдохнул я.

Он заглянул на меня загадочно. Мгновение спустя на меня вырвался самый большой разряд электричества, который я когда-либо видел. Он сопровождался ревом, который поразил меня, когда я уклонился. Я почувствовал, как звенят у меня в ушах, и увидел, как издалека несколько дронов взорвались от огромной силы рев.

Он топнул землю, и волна силы отбросила меня назад. В этом не было никакого смысла, но с каких пор силы должны иметь смысл.

Все, что я знал, это то, что мне нужно положить конец этому поскорее; Я становился слабее, а он становился сильнее.

Я направился к облакам, за пределами его поля зрения.

"КА МЕНЯ ХА МЕНЯ ХА!" Я крикнул.

Я послал шар энергии, летящий над горизонтом. Мгновение спустя я снова собрался с силами.

"КА МЕНЯ ХА МЕНЯ ХА!"

Сила улетела из меня и полетела в противоположном направлении. Я промчался обратно сквозь облака. Бегемот делал что-то на земле внизу, вероятно, то, что человечество не одобрило бы.

Я ударил его сзади и стал бить его снова и снова. Осколки его плоти начали летать вокруг меня, и хотя я чувствовал, что меня бьют, он мог перенаправить только одну атаку из каждых десяти, потому что те, которыми я его ударил, были очень быстрыми.

Это было намного эффективнее, и я наконец почувствовал, что копаю глубже. Это была огромная работа, чтобы прорваться через три с половиной фута камня, похожего на плоть, на этой стороне его тела, чтобы добраться до его центра, но все это того стоило, если бы я мог делать то, что пытался. к.

Теперь он двигался, но так медленно, что казалось, будто он ледник.

Я перешел к нему вперед, отбиваясь. Он лучше умел перенаправлять мою энергию на эту сторону, но это не имело значения. Если он перенаправлял один из пяти моих ударов, я все равно доходил до него, даже если это происходило очень медленно.

Тот факт, что мое лицо и ребра казалось, будто они сделаны из гамбургера, не имел значения. Каждый раз, когда моя голова откидывалась назад силой собственного удара, я чувствовал, как нарастает мой гнев. Это был монстр, с которого все началось. Он был тем, кто вызвал у людей такое чувство ужаса, что они даже не пытались искать лучшего будущего.

Губители украли дар Пандоры человечеству; надежда давно ушла, даже когда я родился. Плечи отца сильно упали не только из-за смерти матери; это была смерть его города. Он мечтал создать мир, в котором люди могли бы работать и быть счастливыми, не подвергаясь преследованию со стороны мировых банд и хулиганов.

Бегемот начал процесс забирать это не только у него, но и у всех.

Он заслуживал смерти, и когда он умер, то умерли и другие. Это был единственный способ вернуть человечеству свое место в мире.

Теперь он боролся, пытался уйти. Радиация обжигала мою кожу, даже когда меня накатило жаром. Жара была невыносимой, но я продолжал бить и бить.

Молния поражала меня снова и снова; теперь, когда я не уклонялся, как раньше, я стал гораздо более легкой мишенью. Меня не волновала боль; Мне пришлось заставить Бегемота заплатить за то, что он сделал.

Я приближался; Я это чувствовал. Я понятия не имел, сколько времени это было в реальном времени, но мне казалось, что это была вечность. Мои руки и ноги казались свинцовыми; стало трудно дышать, и я не мог быть уверен, было ли это истощением или просто потому, что воздух вокруг Бегемота становился настолько горячим, что горел.

В конце концов, ничего не имело значения, кроме как покончить с ним. Если я умру, в мире будут другие люди, похожие на меня. У китайцев было немного, и был папа. Пока я покончил с этим , моя жизнь стоила того, чтобы жить.

Мое зрение сузилось, и все, на чем я мог сосредоточиться, — это поднимать руки, ударяя снова и снова. Мои руки были в крови и опухли, и их вообще нельзя было распознать. Я бился о стену голыми руками и не был уверен, сколько еще смогу выдержать.

Моя мама рассказывала мне много историй, когда я был молод. Мне всегда нравилась история Джона Генри, история черного человека, который бросил вызов машине, чтобы увидеть, кто быстрее прорубит гору. В конце концов, он выиграл, но умер.

То же самое произошло с человеком в Индии, который проложил тропу через гору, чтобы его деревня имела доступ к больнице. На это у него ушли годы, даже десятилетия, но в конце концов он победил гору.

Бегемот был моей горой, и хотя я больше не чувствовал своих рук, хотя мои руки казались заключенными в свинцовую оболочку, я продолжал бить.

Энергия, которую это отнимало, была невероятной; Я подозревал, что мое тело не было должным образом подготовлено к этому. Я не мог продержаться вечно, но единственное, что я сказал себе, было еще одним.

Это стало мантрой в моей голове.

Еще один. Еще один. Еще один.

Снова и снова я ударял своими изуродованными руками все более неуязвимую поверхность его тела. Внезапно я почувствовал, как его оставшаяся рука ударилась мне в живот; Я летел по воздуху в сторону горы на острове неподалеку. Я не знал, какой именно.

Сознание потемнело, но я заставил себя бодрствовать. Я должен был выиграть это любой ценой. В противном случае ничего из этого не стоило бы.

Я выбрался из скалы, только чтобы взглянуть вверх и увидеть стоящего надо мной Бегемота. Он смотрел на меня сверху вниз, и мгновение спустя он выпустил меня, поражая меня адским пламенем, с такой силой, что я не мог встать.

Я даже кричать не могла, так больно. Я был так близко.

Когда огонь наконец утих, я почувствовал, как золотое сияние вокруг меня мерцает и гаснет. Я был слишком измотан, чтобы продолжать.

Я смотрел на него снизу вверх; в моем нынешнем состоянии драться было бесполезно; Я не смогу повлиять на него.

Мгновение спустя я начал улыбаться.

"Вы думаете, что выиграли, не так ли?"

Он поднял руку, собираясь прикончить меня, но затем его ударил сзади первый взрыв КА МЕ ХА МЕ ХА, тот, который я послал в полет вокруг Земли. Он зарычал от боли, и на этот раз я почувствовал, что оглохну. Я содрогнулся в агонии.

Это не имело значения; спустя мгновение второй выстрел попал ему в грудь.

Я заставил себя направить всю свою энергию на то, чтобы уйти, и, несмотря ни на что, этого было недостаточно. Второго взрыва было достаточно, чтобы сломать его ядро, а этого, в свою очередь, было достаточно, чтобы высвободить достаточно энергии, чтобы я ослеп, когда кувыркался в воздухе.

Остров, на котором мы были, исчез, как и Бегемот. Он был мертв, и когда я ударился о воду, я не мог найти в себе силы сожаления.

Мир потемнел.

54. Endslayer.

Проснулся от нежного гула самолета. Я чувствовал вибрацию двигателей сквозь пол у себя за спиной, и мне казалось, что меня нет в постели. Я все еще был мокрый, а это означало, что я не так давно упал в океан.

На мгновение я ни о чем не мог думать. Я был жив, и этого было достаточно, чтобы вытеснить все другие мысли, которые могли у меня возникнуть. Однако через мгновение воспоминания начали возвращаться, и я почувствовал, как у меня упал живот.

Я убил тысячи людей.

Тот факт, что я убил Губитель, вероятно, означал, что мир собирался дать мне пропуск, и даже если они этого не сделали, я сомневался, что Птичья Клетка сможет меня удержать. Если бы они действительно хотели, чтобы я умер, скорее всего, они убили бы меня посреди ночи, когда я спал, плащ, способный остановить дыхание или выключить сердце, делающее это дело.

Даже это было маловероятно. Им нужен был я, чтобы убить Сиона.

Я чувствовал его сейчас, на другом конце света. Мои чувства теперь были по всему миру, и хотя мне нужно было знать кого-то, чтобы идентифицировать их Ки, его Ки было настолько сильнее, чем у всех остальных, что это было очевидно.

Мне потребовалось все, чтобы убить Бегемота, но по мощности Сион превзошел Бегемота, как солнце было ярче дешевого пятидолларового фонарика; сравнения просто не было.

Сион был настолько могущественным, что на самом деле было трудно ощутить Ки окружающих его людей; его сила ослепляла. Против такого человека я не мог понять, как я могу драться с ним.

Скорее всего, я мог бы убить Левиафана, если бы он меня не утопил. Симург будет тяжелее; мой единственный шанс — быть настолько быстрым, чтобы она не могла среагировать, даже если она знала, что я собираюсь сделать. Если бы она попала мне в голову, было бы вероятно, что я был бы хуже любого Губитель, потому что в этот момент никто на планете не мог сражаться со мной один на один.

Я чувствовал, как остальные семнадцать Смертников ждут в земле; Судя по количеству силы, которую они имели, и их сходству с тремя другими, они не могли быть ничем другим.

Без золотого сияния я была теперь вдвое сильнее Александрии. С его помощью я подозревал, что смогу уничтожить всю планету, если действительно буду над этим работать. Несмотря на это, у меня, вероятно, не было шанса победить Scion, и я не мог понять, как я стану достаточно сильным, если только кто-то не выстроит Губители для меня, чтобы я сражался один за другим.

Для меня больше никого в мире не было бы достаточно сложной задачей, чтобы стать намного сильнее. Конечно, я мог бы продолжать работать над техникой, и я бы продолжал тренироваться, но без достаточного количества противников результат будет уменьшаться.

Все было так ясно, когда я находился под воздействием свечения; Я не чувствовал страха или сомнений; смерть стольких людей не искалечила меня. У меня была лазерная фокусировка и бесконечная ярость, и я чувствовала себя такой свободной.

Теперь я почувствовал сокрушительную волну депрессии не только из-за всех жизней, которые я закончил, но и из-за мысли, что у меня нет возможности стать достаточно сильным, чтобы делать то, что я должен был сделать.

"Я знаю, что ты не спишь", — тихо сказала Панацея.

Я открыл глаза. Мы были в одном из транспортов Дракона, вероятно, возвращаясь домой.

Вот и все о нашем отпуске.

"Дракон выловил тебя из воды", — сказала она. "Привел тебя ко мне. У вас был обширный радиационный ущерб, хотя и не такой большой, как я ожидал. Тебе повезло, что ты жив ".

"Где папа?" Я спросил. Ей не нужно было говорить мне, насколько я близок к смерти. Это происходило снова и снова, и все, что для этого потребовалось, — это что-то пошло не так, и я бы не сидел здесь сейчас.

"Он едет на другом транспорте", — сказала она. "Многие люди нуждались в помощи после того, что произошло. Он остался, чтобы помочь со спасением и поиском ".

"И они не хотели, чтобы ты оставался?" Я спросил.

Она пожала плечами. "Было много радиации, и я единственный, кого я не могу вылечить, поэтому они отправляют меня в безопасное место. Очевидно, я слишком ценен, чтобы рисковать ".

"А что насчет вулкана?" Я спросил.

"Есть накидки, которые работают над его сдерживанием", — сказала она. "Без того, чтобы их активно останавливал Губитель, это не самое сложное, что им нужно сделать".

"Наверное, мне стоит помочь с этим", — сказал я, начиная сесть.

Эгоистичная, четырнадцатилетняя часть меня хотела, чтобы он осознал, что я, возможно, нуждался в нем так же сильно, как и эти неназванные люди, хотя остальная часть меня понимала. Папа всегда был лидером, по крайней мере, среди докеров, а теперь, когда он стал частью нового сообщества мысов, он взял на себя старую удобную роль.

Она покачала головой. "Дракон говорит, что ты сделал более чем достаточно. Дома вас будут ждать люди; репортеры и некоторые политические шишки, которые хотят сфотографироваться с Убийцей Конца ".

"Убийца Конца"? Я спросил.

"Так тебя зовут в социальных сетях ... ну, по крайней мере, так было, пока он не вышел из строя".

"Что?" Я спросил.

"Вы взломали Интернет", — сказала она. "Трафик был настолько велик, что платформы социальных сетей падали, как домино. Весь мир говорит о тебе и о том, что ты сделал ...

Я застонал и закрыл лицо одной рукой. "Они обвиняют меня?"

"За что?" она спросила.

"Всех тех, кого я убил, — сказал я. "На пути моего последнего взрыва было по крайней мере четыре или пять убежищ Губитель, и я чувствовал, как люди в них умирают".

"Люди умирают", — сказала Панацея, пожимая плечами. "Это то, что происходит, когда приходят Губители. Никто не будет обвинять вас в чем-то, что в конечном итоге является виной Бегемота ".

Я ничего не сказал. Я просто лежал, закрыв лицо рукой. В прошлой жизни мне, наверное, было бы холодно, лежа на полу металлического самолета и мокрым. В том, чтобы быть грубым, было по крайней мере несколько преимуществ.

"Это не твоя вина", — сказала она. "Даже если некоторые люди начнут говорить, что это было так".

"Не так ли?" Я спросил. Бегемот никогда не разрушал половину города одним взрывом. Он любил не торопиться и сеять разрушения.

Возможность разрушать города не делала меня Смертником; фактически разрушая города могущество. Было отрезвляюще думать, что я мог бы быть таким же разрушительным, как Левиафан, если бы не был осторожен. Было бы намного хуже, если бы я направил лучи прямо на землю. Этого больше не может повториться.

"Они?" Я спросил. Я убрал руку с лица и уставился на нее. Одна из хороших черт Эми Даллон заключалась в том, что она не из тех людей, которые стараются щадить мои чувства. "Сказать, что это моя вина?"

Она покачала головой. "Все слишком заняты празднованием. Возможно, в конце концов найдутся люди, которые будут критиковать вас; всегда есть. У Новой Волны тоже были свои ненавистники; каждый раз, когда мы атаковали ABB, нас обвиняли в помощи Империи, потому что мы были белыми ".

Она наклонилась вперед. "Вы не можете слушать таких людей. Всегда есть люди, которые хотят распространять дерьмо везде, куда бы они ни пошли, потому что это заставляет их чувствовать себя лучше ".

"Я был глуп и убил много людей", — сказал я. "Это больше, чем просто люди, тролляющие меня".

"А сколько бы Бегемот убил, если бы ты не показал? Может, вдвое больше? " она спросила. "По крайней мере, оставшимся людям не нужно бежать из дома, который превратился в радиоактивную пустошь".

"Ага", — слабо сказал я. "Ки не радиоактивен. Оружейник проверил.

Конечно, так и было. Этот человек был до смешного анален во всех вещах, и какое-то время я думала, что он помешан на контроле без всякой причины. Однако я начал понимать, что быть перфекционистом тем важнее, чем сильнее ты становишься.

Когда я все это начал, из-за ошибки погиб бы только я сам или папа. Теперь я мог буквально уничтожить планету. Хотя не было возможности узнать это наверняка, я чувствовал это своими костями. В следующий раз, когда я совершу аналогичную ошибку, все может закончиться.

Каким бы могущественным ни был Бегемот, на самом деле у него было всего несколько действительно сильных способностей. Можно было строить планы вокруг них, и я это сделал. Никакое планирование не сработало бы, если бы у меня не было возможности его подкрепить, но это было выполнимо.

Но у меня были тихие разговоры с Александрией о том, почему она решила, что мне нужно сражаться и убить Сиона. Она не раскрыла многого; только тот Сион или кто-то вроде него отвечал за все силы на планете. Если это было правдой, разве это не означало бы, что у него потенциально была какая-то сила?

Не имело ли значения, насколько я силен, если он мог просто остановить мое дыхание или контролировать мой разум?

Как я мог убить человека, который был намного сильнее меня, особенно если он должен был положить конец миру. Александрия не сказала об этом прямо, но она сказала мне, что мне нужно убить Сиона и что скоро конец света. Я умел читать между строк, как и все люди моего возраста.

Я чувствовал усталость, чего я никогда раньше не чувствовал после лечения Панацеей. Вполне вероятно, что это не было чем-то физическим; скорее всего, это было тяжестью того, что я сделал, и того, что мне еще нужно было сделать.

Я закрыл глаза и притворился спящим, и до конца полета Панацея позволяла мне.

* * *

* * *

*

Когда мы приземлились, я открыл глаза. Я мог бы пролететь всю дистанцию ??за небольшую часть времени, но мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями. По большей части я погряз в собственной вине, которая, в конце концов, была нездоровой.

Дракон ничего не сказал за весь полет; Было ли это потому, что она координировала усилия по уходу за вулканом на острове, или потому, что она была осторожна и давала мне шанс расслабиться, я не знал. В любом случае я был благодарен. Меньше всего мне хотелось прямо сейчас встречаться с людьми.

Они могли бы перевезти меня через Страйдера, но я подозревал, что Дракон хотел, чтобы у меня была возможность побыть в одиночестве. Это показало, что у нее было намного больше чувствительности, чем когда-либо проявлял Оружейник; он, вероятно, вернул бы меня к работе в тот момент, когда меня исцелила Панацея.

Тем не менее, когда Эми протянула мне копию моего шлема, в моей груди чувствовалась тяжесть. Оригинал был уничтожен где-то во время битвы, и я даже не заметил. Тот факт, что копия дракона уже была на корабле, показывает, что кто-то планировал заранее.

Я надел его на голову, и через мгновение дверь открылась.

Я моргнул на свет снаружи; солнце садилось на Гавайях, а Броктон-Бей был пятью часами позже. К настоящему времени должна была быть по крайней мере середина ночи, но повсюду горели огни.

Мы приземлились на берегу возле буровой установки. Снаружи была огромная толпа, хотя должна была быть полночь, и когда я вышел в центр внимания, раздались ревущие аплодисменты.

Я заставил себя не гримасничать, сколько мне хотелось. По крайней мере, этот урок пиара запомнился мне.

"Видео, где ты сражаешься с Бегемотом, стало вирусным", — тихо сказала Эми рядом со мной. "Дракон разместил это. До того, как Интернет сломался ".

Скорее всего, именно это и сломало Интернет. Я мог понять, почему они заставили Дракона опубликовать видео. Известие об уничтожении Бегемота сделало бы спорный вопрос ужаса случившегося с людьми в городе. Люди стремились как можно быстрее забыть о жертвах Симурга и других.

Это было немного похоже на то, чтобы увидеть человека с физическими недостатками на публике. Большинство людей игнорировали их до такой степени, что даже не видели их.

Я заставил себя улыбнуться и помахать рукой, и через мгновение Александрия, Легенда и Эйдолон окружили меня, как будто они ждали этого момента, чтобы устроить звуковой укус. Скорее всего, они были; У меня сложилось впечатление, что Александрия очень осторожно относилась к образу, который она создавала для публики.

"Долгое время надежда была призрачным признаком в нашем мире", — сказал Легенд. "Героические мужчины и женщины раз за разом отдавали свои жизни, все в надежде замедлить непреодолимую силу, истощающую человечество. Иногда нам удавалось спасать жизни, часто — нет.

Он глубоко вздохнул. "Мы всегда оставляли за собой след из разбитых тел. Каждый из тех, кто сражался, был героем, даже люди, которые в своей повседневной жизни предпочитали прослыть злодеями. Тем не менее, все мы были неэффективны в том, что мы всегда действительно хотели сделать ... покончить с Губители ".

Толпа молчала, ни один кашель не нарушил их пристального внимания к нему. Легенда источала харизму; он мог говорить вещи, которые казались бы банальными или глупыми; от него это казалось вдохновляющим.

"Сегодня все изменилось", — сказал он. "Сегодня мы посмотрели Смертоносному в глаза и сказали :" Больше нет ".. Мы сказали ему, что не пойдем тихо в ночь! Мы выживем! Сегодняшний день будет записан в учебниках истории как день, когда человечество впервые начало возвращать мир! "

Толпа бурно аплодировала, и даже репортеры, похоже, не хотели задавать какие-либо сложные вопросы. Это была не та толпа, которая спросила бы о разрушенном городе, и было возможно, что никто никогда не спросит, по крайней мере, в лицо.

В конце концов, кто будет насмехаться над тем, кто убил Губитель?

"Эта молодая женщина еще недостаточно взрослая, чтобы водить машину", — сказал Легенд. "Но она столкнулась с монстром и победила. Сегодня мы празднуем ее победу, потому что ее победа принадлежит всем нам! "

Я заставил себя улыбнуться и помахать рукой, как сказали нам пиарщики, когда мы не знали, что сказать. Это было лучше, чем делать то, что я действительно хотел делать.

"Вы ведь знаете, что есть еще девятнадцать Губители, верно?" — пробормотал я себе под нос. Легенды меня не слышали, но Эйдолон и Александрия слышали. Александрия была достаточно профессиональной, и на ее лице ничего не отражалось. Я почувствовал, как ее рука сжалась на моем плече с силой, которая раздавила бы любого другого.

Лицо Эйдолона побелело, как полотно.

Я почувствовал небольшую мстительную волну удовольствия от того, что испортил для него этот момент. Он и Александрия послали меня сражаться с Концом, не имея никакого представления о том, выживу я или нет, и теперь они, по крайней мере, символически считали то, что я сделал.

Я увидел идущую к нам женщину в брючном костюме. Я смутно узнал в ней одного из сенаторов нашего штата. Неужели меня посадили в самолет только для того, чтобы эта женщина успела приехать и поприветствовать меня?

Я пожал ей руку и заставил себя улыбнуться. Если бы это не дошло до моих глаз, я сомневался, что кто-то заметил. По крайней мере, этот дурацкий шлем для чего-то годился.

Если позволить депрессии преодолеть меня, это никому не поможет, тем более семьям людей, которых я убил.Единственный способ наверстать упущенное — спасти их, а это означало, что я должен спасти мир.

Единственный способ, которым я мог это сделать, — победить Скиона, человека, обладающего такой силой, что он мог сделать что угодно.

Мне нужно было активизировать свою игру.

55. Шукай.

Следующие несколько дней были в вихре огласки.

Несмотря на мое сопротивление, я сфотографировался с бесконечной чередой политиков — губернатором штата, многочисленными сенаторами и представителями и, наконец, президентом Соединенных Штатов.

Как они убедили Секретную службу пропустить меня на расстояние тысячи миль от него, я никогда не узнаю. Если бы я хотел убить его, они бы мало что могли сделать, чтобы меня остановить. Может быть, отравляющий газ.

Я пытался сформулировать идею о том, что Броктон-Бэй заслуживает небольшой финансовой помощи каждый раз, когда я встречался с политиком; Несмотря на то, что я ненавидел все эти позы, папа посоветовал мне попытаться превратить их в хорошее дело, действительно помогая людям.

На мой взгляд, они всегда казались восприимчивыми к идеям, но я подозревал, что они лишь на словах. Учитывая, что я уничтожил Губитель, можно было подумать, что они восприняли бы меня всерьез. Однако тот факт, что мне было четырнадцать, казался им тяжелее.

Они предположили, что я не разбираюсь в таких сложных вопросах, как экономика, работа и причины, по которым мой город терпит крах. Они не осознавали, что мой папа прекрасно понимал, а я слышал об этом большую часть своей жизни.

Они думали, что я наивный ребенок, обладающий силой атомной бомбы; хотя все они были улыбками, я мог сказать, что в глубине души они всех испугались. Александрия, Эйдолон, это были известные количества, люди, которых можно было контролировать.

Я был подростком, и мои гормоны контролировались кем-то. Я был подвержен эмоциональной неустойчивости, через которую проходили все, но в отличие от моих сверстников, когда я раздражался, люди умирали.

Никто ничего не сказал о мертвых; Я не должен был удивляться. Люди редко делали это после атаки Губитель. Существовало суеверное мнение, что если слишком много думать о мертвых, это может привести к тому, что Симург в следующий раз нацелится на ваш город.

Мне стало стыдно, увидев страх в их глазах. Они видели только верхушку айсберга того, что я могу сделать, и боялись этого. Насколько больше они напуганы, если они поймут, что я достаточно силен, чтобы уничтожить по крайней мере Луну, а, возможно, и всю планету?

На PHO прозвучала тихая критика, но любого, кто что-то сказал, другие быстро кричали. Сказать обо мне что-нибудь плохое считалось почти непатриотичным. Через некоторое время я перестал читать PHO; услышав, как люди обливают меня лести, у меня стало плохо в животе.

Вместо этого я сосредоточился на том, чтобы научиться возвращать свое золотое состояние по своему желанию. Было нелегко обойтись без нужды или гнева, и сначала я чувствовал себя бессильным, когда не мог этого сделать. В конце концов я стал достаточно раздраженным, чтобы найти силу внутри себя, и было облегчением снова обрести эту силу.

Еще большим облегчением было обнаружение, что я не испытывал вины, когда был в этой форме. Как будто моя совесть просто отпала, а мой разум был ясен, как колокол. Когда я был таким, я мог понять, что то, что я делаю, было нездоровым, но когда я выпал из этого, пелена снова упала на мой разум.

Жизнь как бы возвращалась в нормальное русло. По крайней мере, некоторые из моих призывов были услышаны, поскольку FEMA, наконец, начало привозить грузы, чтобы помочь людям, пострадавшим в результате нападения на бойню.

Я хотел сделать больше, но, кроме уборки, мои силы не были предназначены для помощи в восстановлении. Я не знал, как построить дом, и даже если бы я хотел присоединиться к одной из благотворительных организаций типа Рождество в апреле, которые возникали повсюду, чтобы помочь людям встать на ноги, Протекторат не позволил бы у меня есть время.

Спустя неделю все изменилось.

* * *

* * *

Я сидел в конференц-зале и слушал очередную скучную встречу. Меня теперь чаще стали приглашать на встречи для взрослых, как будто это заставляло меня думать, что меня воспринимают всерьез. В основном встречи были чертовски скучными, а теперь, когда Империя и Торговцы ушли, говорить было не о чем.

ABB все еще работал, но они держались в тени. Официально Лунг меня не боялся; в конце концов, он сражался с Левиафаном. Однако я победил старшего брата Левиафана, и это нельзя было игнорировать.

Обсуждалась возможность прихода других, чтобы заполнить вакуум власти, образовавшийся из-за отсутствия банд, но, похоже, ни одна крупная банда не считала хорошей идеей находиться в том же городе, что и я.

То тут, то там формировались более мелкие ответвленные банды, но, как правило, они состояли из групп из десяти человек или меньше. Ни у кого из них не было накидок, и поэтому никто из них не считался делом СКП, даже несмотря на то, что они явно украли оружие и материалы у разрушившихся банд. Некоторые из них, несомненно, были бывшими членами старых банд; Я не убил их всех, даже когда был в форме обезьяны.

Я на мгновение задумался, смогла бы моя обезьянья форма принять золотую трансформацию. Это было бы ужасной катастрофой.

Вдруг я застыл. Кто-то прибыл на вертолетную площадку, кто-то не был там минуту назад. Они прибыли со Страйдером, так что очевидно, что они телепортировались. Их уровень власти был велик по парагуманным стандартам; они были не так сильны, как Александрия, но были близки.

С ним было еще несколько человек. Количество Ки, которое у них было, указывало на то, что они, вероятно, также были парачеловеками, хотя они и не были близки к тому, чтобы обладать силой, которой обладал этот человек.

"У нас будут посетители", — сказал Пиггот. "Из CUI".

"Думаю, они уже здесь", — сказал я. "В чем дело?"

"Похоже, сотрудники CUI думают, что у них есть паралюдей, которые обладают ... способностями, аналогичными твоим", — сказал Пиггот. "Они очень заинтересованы в том, чтобы узнать, как вы добились своей трансформации".

"Неужели мы действительно хотим, чтобы у них была такая власть?" — спросил Штурмовик, садясь. "Это и так достаточно плохо; ты знаешь, каково это там. Давать им такую ??силу ... это плохая идея.

"Александрия, похоже, думала, что это хорошая идея", — сказал Пиггот. "И директор согласился. CUI, похоже, считает, что достаточно важно сделать много ценных уступок правительству США, достаточно, чтобы Вашингтон оказал сильное давление, чтобы заставить эту работу работать ".

Александрия ... конечно, она подумает, что это хорошая идея. Один из меня означал единственную точку отказа. Более того, даже если они работали на ужасную диктатуру, наши шансы увеличились. Насколько легче было бы сражаться с Бегемотом, если бы у меня был хотя бы один такой же сильный человек, как я?

Я почувствовал внезапный озноб.

Эти люди были моей семьей. Мы были в прямом родстве, пусть и отдаленно. Ощущу ли я чувство родства? Или будет соперничество? Папа сказал, что многие члены нашей семьи убивали друг друга за эти годы.

Я встал.

"Полагаю, мне лучше встретиться с ними".

"Ваш отец уже в пути, — сказал Пиггот. "Постарайтесь не раздражать их".

Я смотрел на нее. "Ты ведешь себя так, будто я собираюсь сказать что-то грубое".

"Они не такие, как мы", — мягко сказал Пиггот. "То, что здесь не было бы оскорблением, есть. У нас должен был быть кто-то, чтобы вас проинформировать, но я получил заказ всего пару часов назад.

"И вы пригласили меня на эту встречу?" Я спросил.

"У меня были люди, дважды проверявшие правдивость приказов", — сказала она. "Вряд ли мы дадим такое преимущество китайцам. Но то, от чего они отказываются ... Я понимаю, почему они об этом думают ".

"Нет никакой гарантии, что я смогу их научить", — сказал я. "Я сам до сих пор не уверен, что случилось".

"Вам просто нужно заставить их поверить в то, что вы пытаетесь", — сказала она.

Я кивнул.

На мгновение я подумал о том, чтобы спрятать свою Ки, но они уже знали, что я здесь. Мне нужно было начать с правильной ноги, особенно потому, что, если я добьюсь успеха, то кто бы это ни был, мог бы стать ключом к моему становлению сильнее.

Я оплакивал отсутствие противников; жизнь подарила мне прекрасную возможность.

Мне потребовалось всего мгновение, чтобы добраться до комнаты, а Оружейник шел за мной. Если они надеялись, что он сможет сделать что-нибудь, связанное с дипломатией, они, к сожалению, ошиблись.

Они стояли на крыше.

Большинство из них были молоды, почти такими же молодыми, как я, но мужчина посередине, тот, кто излучал энергию, был другим. Я не мог сказать, сколько ему лет; ему могло быть лет двадцать или сорок лет. Он был ниже меня; невысокий для мужчины в целом, но он был очень мускулистым. Его волосы были черными, колючими и торчали дыбом.

На нем был какой-то черный комбинезон с белыми сапогами и перчатками. На груди у него была броня. Он был чисто выбрит и хмуро смотрел в мою сторону.

Остальные были одеты в различные формы боевых искусств ги в китайском стиле. В отличие от него, они смотрели широко открытыми глазами и немного напуганы.

"Привет, — сказал я. "Я Спарта".

"Как ты стал супер-сайеном?" он спросил. "Какую уловку вы использовали, какой наркотик?"

"Супер что?" Я спросил.

Я думал, что китаец должен был наладить отношения, прежде чем перейти к делу, но он даже не удосужился представиться.

Он взглянул на Оружейника и усмехнулся. "Ты даже не помнишь, кто ты. Ваш народ — выродившееся потомство тех, кто покинул свою родину ".

Я нахмурился. Он был высокомерен в каком-то смысле, к которому я не привыкла; тот факт, что я был намного сильнее, чем он, казалось, его совсем не беспокоил. Вместо этого он требовал ответов, как будто они были его правы.

"Мы семья", — сказал я жестко, — "Или я могу обидеться на это".

"Вам следует." Он сказал. "В конце концов, ты наступательный".

"Потому что я был первым, кто стал супер ... что бы ты ни сказал?" Я спросил. — усмехнулся я. "Как много должно вас раздражать; Я занимаюсь этим несколько месяцев и уже здесь, а вы уже сколько ... лет? Ваш народ все это время пытался добиться этого, но вы потерпели неудачу ".

"Может быть, нужно познакомиться", — неловко сказал Оружейник.

Мужчина даже не взглянул на него. Вместо этого он сказал: "Я Шукай. Имена этих других не имеют значения. Они здесь просто для того, чтобы наблюдать, учиться и, возможно, стать немного сильнее на службе Императору ".

Я смотрел на него. Судя по тому, что мне рассказала маленькая Александрия, эти люди на самом деле не были членами Янбана; очевидно, наши силы плохо взаимодействовали с их договоренностью о разделении власти. Я слышал, что янбанцев пытали всякий раз, когда они совершали ошибки, и что им давали номера, а не имена. Тот факт, что у Шукая было имя, говорил о его важности для CUI.

Тот факт, что они вообще были здесь, наводил на мысль, что китайцы были в отчаянии. Они вообще не любили Протекторат; они считали себя коррумпированными и источником многих проблем в мире. Они всегда утверждали, что именно они положат конец угрозе Губитель. Их должно раздражать то, что это сделал американец.

"Спарта", — коротко сказал я. "Как я сказал."

"Я назову тебя Каккарот". он сказал.

"Почему?"

"Названия овощей у нас традиционны", — сказал он. "Мое собственное имя означает" овощи "на моем языке. Я назвал тебя морковкой.

"Морковь?"

"Потому что ты длинный и худой и у тебя нет изгибов", — сказал он. "А ты желтый".

Я смотрел на него. Он оскорблял меня, когда просил меня о помощи? Что, черт возьми, с ним случилось?

"А ты невысокого роста с забавными волосами", — сказал я. "Но я же не называю тебя куклой-троллем, не так ли?"

Один из младших сзади слегка ухмыльнулся, хотя быстро поправил выражение лица. Похоже, никто из остальных не понял ссылки.

"Вопрос, который вы должны задать себе, — почему я вообще должен вам помогать?" Я сказал. "Потому что прямо сейчас я не вижу причин, по которым я должен помогать тому, кто меня оскорбил".

"Ваше правительство дало обещания, — сухо сказал он. "А также ваш работодатель, Протекторат".

"Это Америка, — сказал я. "Это означает, что мне не нужно делать то, что говорит мое правительство. Даже если бы я предположительно должен был выполнять их приказы, кто мог бы меня заставить? "

"Ты не выглядишь намного сильнее меня", — сказал он.

Я был чуть более чем в два раза сильнее его, даже в моей базовой форме. Если бы он хотел принять позу, чтобы сохранить лицо перед другими, я бы не стал с ним спорить.

Однако я не позволил ему наступить на меня.

Во мне вспыхнула сила, и мир внезапно стал желтым. Мой разум очистился от всего, кроме гнева, и я ухмыльнулся ему.

"Не так ли?"

Он сделал шаг назад, и все остальные ахнули и выглядели так, словно хотели убежать. Похоже, у них не хватило храбрости, которой следовало бы; они немного напомнили мне побитых собак. Их так часто оскорбляли, что они боялись собственных теней.

Этот был храбрее этого. Он видел бой; наверное много.

Учитывая природу китайского общества в наши дни, он, вероятно, существовал раньше той программы разведения, которую CUI пытался воспроизвести, поэтому он был намного храбрее их.

Я уже мог видеть отчасти причину, по которой они терпели неудачу. Часть того, что мы есть, — это наша любовь к битве. Вера в то, что вы победите, и даже если вы этого не сделаете, вернетесь и станете сильнее, эта радость в битве была частью того, что сделало нас такими, какие мы есть. Это было у меня, у папы, а у тех, кто стоял за ним, — нет.

Китайцы были так озабочены искоренением индивидуальности, что уничтожили те самые качества, которые требовались для создания воинов, которых они хотели.

"Ты могущественный", — наконец признал он. "Но вы не можете сражаться за то, чтобы прийти в одиночку. Никто не может. Мы должны сражаться, как волки, или падем, как койоты ".

Сражайтесь как волки; он явно разговаривал с Александрией.

Я взглянул на Оружейника. Я не был уверен, знал ли он о Скионе; У меня сложилось впечатление, что Александрия и другие не хотели, чтобы о нем узнало слишком много людей, из-за страха, что он обнаружит, что мы готовимся к нему, и нападет, прежде чем мы будем готовы.

"Может быть, об этом мы могли бы поговорить где-нибудь еще", — сказал я. Я позволил своей новой форме исчезнуть.

"Учение не обязательно должно идти в одну сторону", — сказал он. "Мы обучали друг друга техникам на протяжении тысячи лет, совершенствуя знания, полученные от наших предков, и делая их своими".

"Новые техники?" Я спросил. "У меня есть пара собственных, но я хотел бы знать, что вы знаете".

"Возможно, вы не тот некультурный варвар, каким вас считает наше правительство".

Сказал ли ему обо мне нелестное? Было ли это причиной такой враждебности или ревности? Было логично, что он обиделся бы на меня, если бы знал, какой была моя золотая форма, и он пытался ее заполучить годами.

Он должен был появиться еще на нескольких боях Губитель. Это могло бы творить чудеса.

"Наверное, да", — сказал я. "Но я варвар, который нужен миру прямо сейчас".

Оружейник выглядел все более и более встревоженным на протяжении всего разговора, но теперь он выглядел облегченным. Неужели он действительно думал, что мы собираемся подраться прямо на Риге? Это разрушило бы всю структуру.

Я бы ударил Шукая в океан, и мы бы там дрались. Я усвоил урок о побочном ущербе и позаботился о том, чтобы никто не пострадал.

"Возможно, мы сможем стать друзьями Каккарота", — сказал он. "И вместе мы сразим гиганта".

"Лунг не потребовал приказа об убийстве", — поспешно сказал Оружейник, все еще ничего не понимая.

Я усмехнулся над ним. "Пожалуйста. Легкие не представляли для меня угрозы уже несколько недель.

Сюкай усмехнулся, и все пятеро подростков позади него притворно нервно засмеялись.

"Возможно, в тебе есть следы настоящего Сайена", — сказал он.

"Что снова за Сайен?" Я спросил.

Он остановился и нахмурился. "Тебе есть чему поучиться".

"Я все еще супер, креветка", — сказал я. Я усмехнулся ему. "Конечно, я прошел довольно приличную подготовку".

Гаррет и Элит вернулись с Гавайев с отцом. Судя по всему, теснение в убежище Губитель с кучкой вонючих ботаников было менее захватывающим, чем они надеялись.

Может, Гаррету удастся что-нибудь сделать с Сайенами-подростками. Я был бы занят Шукаем.

Если повезет, он может даже дать мне достойный бой, если я не стану супер.

56. Тухлое яблоко.

"Он мне не нравится", — сказала София.

Мы ждали возле конференц-зала, где китайский придурок встречался с Пигготом и некоторыми другими важными игроками. Я надеялся, что им будет легче, чем нам, но почему-то сомневался в этом. Нападение было с нами, очевидно, чтобы помочь нам успокоиться после того, как мы имели дело с кем-то, кто так раздражал.

Я заставил себя не хмуриться. "Пиггот говорит, что мы должны мириться с ним, по крайней мере, какое-то время. Он засранец, но он сильный ".

Он был не так силен, как Александрия, но был близок.

"Если он такой сильный, почему я не слышал о нем?" она спросила. "Люди вашего уровня известны во всем мире".

Она была права. Почему я не слышал о нем? Либо он избегал битв с Губитель, что я не видел, чтобы кто-то с нашим набором сил делал это, либо он был мешком с песком, и в этом случае люди погибли бы, потому что он не выходил.

На самом деле, я сомневался, что он сможет стать таким сильным, не сражаясь с Губители хотя бы несколько раз.

"Я предполагаю, что китайцы сдерживали его как секретное оружие", — сказал Штурмовик. "Я высунул несколько щупалец, и они сказали мне, что этот парень старше, чем кажется".

"Понятия не имею, сколько ему лет", — сказал я. "Все вы, старики, для меня одинаковы".

"Мне еще двадцать!" — протестовал он с притворным негодованием. "А этому парню должно быть не меньше шестидесяти".

"Почему?"

Он выглядел не старше сорока. Было ли это из-за того, что он был азиатом, и у меня были проблемы с распознаванием возраста на лицах азиатского происхождения, или это было связано с генетикой нашей семьи. Если да, то почему папа не помолодел? Неужели он каким-то образом нашел способ использовать Ки, чтобы оставаться молодым? Если да, то я хотел бы знать это, по крайней мере, ради папы.

"Говорят, он участвовал в войне во Вьетнаме, а затем в китайско-вьетнамских конфликтах. Он сражался с сомалийскими пиратами еще до того, как судно разбилось настолько, что их заморили голодом. Он сражался в конфликтах по всей Африке за различных полевых командиров, и он боролся почти непрерывно в течение последних сорока лет. Вероятно, он убил больше паралюдей, чем кто-либо ".

"Так зачем возиться с CUI?" Я спросил. "Он был там до того, как они пришли к власти, и теперь он достаточно силен, чтобы идти, куда хочет".

"Он родственник Императора; это дальний родственник, но достаточно близкий, чтобы сохранять его верность. Кроме того, они относятся к нему как к принцу, в отличие от всех остальных.

Он действительно вел себя как королевская особа. Тем не менее, он не мог быть так близок к королевской семье, если бы они позволили ему рискнуть своей жизнью. Китайская королевская власть правила сзади.

"Другие выглядят напуганными своей собственной тени", — снисходительно фыркнул Страж Теней.

"У них у всех такой же потенциал, как у меня. — Неуместно их увольнять ", — сказал я. "Даже если они кажутся немного пугающими. Это действительно немного жутко.

Какие пытки они прошли, чтобы сломить дух нашей семьи? А знали ли китайцы, что это за ошибка?

"Как это вообще? Странно, что у тебя и твоего отца одинаковая сила, но теперь появляются все эти китайские парни ... ", — сказала София. "Это должно вызвать некоторые вопросы".

"Они заявляют, что мы не паралюды, не так, как все остальные. У нас все в семье. Просто мы можем стать настолько сильными, насколько сильны люди, с которыми мы сражаемся, и до Scion ... "

Признаться в этом Sophia и Assault не было большой проблемой. Эти вопросы должны были быть подняты правительством Соединенных Штатов, когда китайцы начали переговоры. Паралюди редко имели точно такой же набор мощности. Даже вторые триггеры обычно имели вариации родительских способностей.

То, что я, папа и еще шесть человек обладали точно такими же способностями и никогда даже не встречались друг с другом, бросали вызов всяким убеждениям. Будут вопросы, если китайцы еще не ответили на них. В любом случае Александрия и команда уже все об этом знали.

"Не было никого достаточно сильного, чтобы сделать их по-настоящему сильными?" она спросила.

Я кивнул.

"Он может быть принцем всех придурков, но я предполагаю, что он знает о битвах гораздо больше, чем я", — сказал я. "Это обучение не пойдет до конца. Возможность спарринга с кем-то, с кем мне не придется сдерживаться, будет ценной сама по себе ".

"Вам недостаточно Александрии?" она спросила.

"Александрия занята", — сказал я. "У нее есть дела поважнее, чем все время бороться со мной. Кроме того, если я действительно поранию ее, я не думаю, что она сможет вылечиться.

Я был достаточно близко к ней, чтобы раз или два разглядеть ее искусственный глаз. Единственная причина, по которой у нее было это, заключалась в том, что такие люди, как Панацея, не могли ее исцелить.

"А вот этот парень, думаю, мне понравится бить кулаком".

Чем больше я думал об этом, тем больше у меня энтузиазма относилась к этой идее. Возможно, наконец, пришло время начать повышать уровень и отца, когда мы тренировали младших. Если бы я мог создать команду Saiyans, у нас были бы шансы против Scion, но только если они быстро окрепнут.

В глубине кишки было неприятное чувство. Если Сион был источником всех сил, кроме силы Сайена, это означало, что он, вероятно, был также источником Конечных. Убийство Бегемота могло быть только спусковым крючком, который должен был его спровоцировать.

"Называя меня морковкой", — сказал я, нахмурившись. "Морковь даже не желтая".

"Азиатская морковь, — сказал Assault. "Он даже изменил имя, чтобы вы его поняли, а не что-то китайское".

"Он не менял имя отца", — сказал я. "Звали его Болуо".

София постучала по телефону. "Здесь говорится, что это означает ананас".

"Ананас — это не овощ", — сказал я. "Это фрукт".

"Он говорит, что твой отец не настоящий овощ", — сказал Штурмовик. "Не достойно настоящего имени. Кроме того, голова ананаса — это оскорбление ... это означает, что у кого-то большая голова, и это глупо ".

"Мой папа не дурак!" — сказал я, напрягаясь. "Он просто не бегал, убивая людей последние сорок лет".

Не то чтобы он не смог, если бы захотел. Он мог убить множество людей. Тот факт, что он предпочел семью своим биологическим императивам, на самом деле хорошо говорил о его интеллекте и его самоконтроле.

Достаточно плохо, что Шукай оскорблял меня; Мне было хуже от других с большим оправданием. Но оскорбить моего отца?

"Разве твоему отцу не сорок пять?" — спросила София. "Ему пришлось бы быть хладнокровным убийцей, чтобы начать в пять".

"Я из крепкой семьи", — сказал я. "Борьба со львами, тиграми, медведями и всем остальным".

Она думала, что я шучу; Я мог сказать. Вероятно, все будут. Люди привыкли думать о паралюдях как о недавнем явлении, а Новая волна, тем не менее, об индивидуальном. Семьи паралюдей были редкостью; поколениям старые семьи были невозможны.

Парагуманы были доведены до конфликта, что, вероятно, означало, что агрессия наших семей, казалось, соответствовала им. Тем не менее, абсолютная нелепость преднамеренного сражения с медведями была бы нелепой для большинства людей.

Дверь распахнулась, и из нее вышел Пиггот. Ее лицо покраснело, и она выглядела такой сердитой, какой я никогда ее не видел. Ее руки были фактически сжаты, хотя она явно изо всех сил старалась сохранить выражение лица как можно более невыразительным.

"Протекторат разместит г-на Шукая в роскошном отеле", — сказала она. "И твои тренировки начнутся завтра".

Я поморщился. Так что я буду работать с ним. В то время как та часть меня, которой нравилось становиться сильнее, жаловалась на кусочек, другая часть меня, которой не нравилось, когда ее оскорбляли, хотела ничего, кроме этого. Хотя, возможно, это была возможность.

Она оглянулась в комнату за спиной, затем наклонилась вперед. "И не уходи с ним".

Учитывая то, кем мы были, это только сделало бы его сильнее. Тем не менее, я не собирался никого обижать. Если бы он думал, что мы хуже всех только потому, что мы с Запада, мне пришлось бы показать ему иначе.

* * *

* * *

**

Он был лучше меня.

Я все еще был вдвое сильнее и быстр, чем он, что мне очень помогло, но с точки зрения навыков и приемов боевых искусств он был намного лучше меня. Он сильно бил меня и бросал, и мне было трудно за ним поспевать.

Каждый раз, когда я думала, что он у меня есть, он ускользает из моей хватки. Он двигался, как вода, и ударил меня с неожиданных направлений; удар ногой в затылок, ступня зацепилась за мою лодыжку. Я не мог его предвидеть, и были приемы, которые он использовал, которые я даже не видел, чтобы использовал Гарретт.

Это заставило меня задуматься, стоит ли мне тренироваться в различных видах боевых искусств. Проблема будет в том, чтобы найти учителей, которых я бы не уничтожил моментом невнимательности. Может, они могли бы научить меня, используя аватарки Лита.

Очевидно, боевые тренировки Шукая были эффективны. Я был сильнее и быстрее, чем он, и он бросал меня, как тряпичную куклу.

Если бы мы не были посреди Салар де Уюни, я не сомневался, что мы уже разрушили бы город. Салар де Уюни был самой большой соляной равниной в мире, расположенной в Боливии. Он был размером более четырех тысяч квадратных миль, и у Шукая было достаточно места, чтобы перебросить меня за горизонт так, чтобы я ни во что не попал.

Мы ничего не разрушали и никому не ранили, и это хорошо. Мы даже не беспокоили соседей, что было еще одним преимуществом.

Единственное, что мне понравилось, это то, что я быстро учился. Хотя я не мог предугадывать его ходы, я был достаточно быстр, чтобы действительно видеть, что он делает, и отрабатывал все возможные контрмеры. Иногда они работали, а иногда нет; Я держал то, что работало.

Я подозревал, что за один час с ним я узнал больше, чем я бы узнал от обычного тренера за неделю. Дайте мне год с ним, и я стану настоящим боевым монстром.

Прямо сейчас все, что я мог считать, было одаренным любителем. В конце концов, несмотря на интенсивную подготовку, которую я получил, я боролся всего три или четыре месяца.

"Это лучшее, что может предложить Протекторат?" он плюнул. "Возможно, я слишком быстро назвал тебя Каккарот. Вместо этого я назову тебя Лан Пинго.

Он не стал объяснять, хотя я знал, что это оскорбление. Он также не удосужился перевести это на неопределенно звучащее по-английски слово. Было ли это раньше в знак уважения?

"Что это вообще значит?" Я выдохнула, когда он ударил меня кулаком в живот.

"Тухлое яблоко", — сказал он. "Тот, который мягкий, кашицеобразный и плохо пахнет".

Я не использовал свое преобразование, во-первых, потому что нам нужна была базовая линия для наших боевых способностей, а во-вторых, потому что мое преобразование было мультипликативным, а это означало, что любое увеличение силы в моей базовой форме увеличивало мою преобразованную силу намного больше.

Тренировки должны быть в базовой форме, по крайней мере, в той части, которая связана с усилением.

Папа и остальные смотрели на нас широко раскрытыми глазами. С этой точки зрения за нами, наверное, было трудно следить. Хотя в этой форме я был вдвое сильнее Александрии, я был более чем в два раза быстрее. Она была мыслителем, и ее тело было более прочным, чем мое в этой форме, но для меня это было как будто она сидела неподвижно.

Это была настоящая причина, по которой я больше не хотел с ней тренироваться. Со всеми остальными я был настолько силен, что обращался с ними, как с мокрыми тканями. С ней мне пришлось сбавить обороты до мучительной степени. С этим человеком все было неправдой.

В моей супер-сайенской форме все его преимущества в навыках и опыте ничего не значат. Я видел подозрение, что это правда в его глазах, но его гордость не позволяла ему сказать это.

"Вот и все!" Я сказал. Я нахмурился. "Ты думаешь, я слаб? Посмотрим."

Мгновение спустя я был в своей трансформированной форме, и, как я подозревал, все было по-другому. Внезапно битва, которая была невероятно сложной, стала невероятно легкой. Я был достаточно быстр, так что его навыки не имели большого значения. Пару раз он выскользнул из моей хватки, но двигался так медленно, что бить его было детской забавой.

Я бы чувствовал себя плохо, но после того, как он был таким придурком раньше, было какое-то мрачное удовлетворение от того, что он побил его. Каждый раз, когда мои кулаки ударяли его, каждый раз, когда он летел над горизонтом, я уже был на другом конце, и нанесение ему ответного удара казалось оправданием.

Это было похоже на драку с трехлетним ребенком; злой трехлетний ребенок. Было не так много удовольствия от равной борьбы, но было много удовольствия доминировать над ним. Было ли это тем, что чувствовали Губители, когда боролись с людьми?

"Все эти годы борьбы", — сказал я. "Убивая людей, пытаясь стать сильнее. И в конце концов маленькая девочка победила тебя. Как жалко."

Я отбросила его руку, когда он попытался сделать движение, которое я видел раньше. Раньше это было так быстро, что казалось почти невидимым. Теперь, казалось, что он движется через патоку.

"Гордость CUI, якобы суперсолдаты мира, и это лучшее, с чем вы можете справиться?"

Он нахмурился. "Вы не понимаете, о чем говорите".

"Вы оскорбляете меня", — сказал я. "Это нормально, потому что я лучше тебя. Мне, наверное, легче научиться драться лучше, чем тебе стать сильнее. В конце концов, против кого вы собираетесь выступить? The Губители? "

"Да", — выдохнул он. "Я был на боях Губитель".

"И все же я никогда не слышал о тебе. Где слава, которая должна прийти, если ты такой сильный, как ты? Вы даже не так сильны, как Александрия.

Он начал тянуть Ки.

Здесь, в солончаках, на много миль вокруг не было ничего, так что нам нечего было разрушить, кроме нескольких складных стульев и палатки, которые были там, чтобы защитить папу и молодых китайцев от солнца. По какой-то причине Александрия была здесь, чтобы наблюдать.

Она была здесь, чтобы не дать нам убить друг друга? Я сомневался, что она сможет это сделать.

Я увернулся от первого его выстрела, затем от второго и третьего.

Тогда он сделал что-то странное; его Ки расплющился и превратился в диск. Он полетел ко мне, и я был так удивлен, что почти не успел уйти с дороги. Кожа сбоку на моей руке оторвалась, и я стиснул зубы от боли.

Это была мощная атака, и она снова приближалась ко мне, как бумеранг. Он контролировал это своей волей, так же, как я контролировал свои собственные взрывы Ки, когда отправлял их по всему миру, чтобы поразить Бегемота.

"У вас может быть преимущество во власти, но ваши люди забыли об использовании Ки больше, чем они когда-либо узнали. Мы совершенствовали наши силы в течение тысячи лет, и мы узнали много новых и уникальных способов их использования ".

Я нахмурился, собирая Ки. Теперь, когда я увидел, что он делал, это было очевидно; это было немного похоже на физику. Возьмите всю силу удара и поместите его в небольшую точку или лезвие, и он прорежет вещи намного эффективнее.

Я создал собственный самолет Ки, и мгновение спустя мой пересек его. Они оба взорвались вспышкой света, но после этого моя осталась. У власти были свои привилегии.

"Дело в том, что я быстро учусь. Если ты действительно хочешь меня догнать, тебе придется научиться не отставать ".

Кровь текла из его губы, и его глаз начал опухать. Я не собирался предлагать услуги Панацеи; хотя, если он был достаточно сильно ранен, время в баке могло быть полезным.

Я отбросил трансформацию, вернувшись к своей базовой форме. "Но если вы хотите узнать то, что я уже знаю, вам придется уважать меня".

"Возможно, мне стоит называть вас Сянь Жэнь Чжан", — сказал он.

"И что это значит?" Я спросил. Он по-прежнему не использовал английские прозвища и должен был знать, что это раздражает.

"Это растение с множеством колючек снаружи, но оно наполнено водой, как плачущий ребенок".

"Кактус?" Я спросил.

Вокруг меня вспыхнул золотой свет, и я снова начал его бить.

57. Планы.

Казалось, что Шукай надеялся, что моего избиения будет достаточно, чтобы довести его до Супер Сайена, но этого не произошло. Вместо этого мне в конце концов это надоело, и я решил обратиться к другим.

Только один из них говорил что-то кроме мандаринского. Я не был уверен, было ли это китайским провинциализмом или это был способ удержать их от побега в другие страны. В конце концов, языковой барьер только усложнил им переход.

Того, кто говорил на нашем языке, звали Вонг Бок, что, как мне сообщили, означало китайскую капусту. Я даже не знал, чем это отличается от обычной капусты, но это не имело значения. Он не смотрел мне в глаза, и никто из других тоже.

В отличие от небрежного высокомерия Шукая, они были почтительны до такой степени, что это доставляло мне дискомфорт. Для них было неправильно быть таким побежденным, особенно если они собирались стать достаточно сильными, чтобы в конечном итоге помочь с Губители и Scion.

В моей голове формировался план. Шукаи, очевидно, не очень хорошо обучил этих людей; поэтому это был мой долг. В конце концов, Александрия молчаливо одобрила это предприятие, оставшись наблюдать за нашими сражениями и устроив для этого место в другой стране.

"Почему у них нет твоего драйва?" Вскоре после этого я спросил Шукаи. "Что с ними не так?"

Он усмехнулся. "Я не выступаю против своего правительства, но это не имеет значения. Если бы они были настоящими сайенами, то не имело бы значения, что с ними сделали ".

"Тебе рассказали о Скионе, не так ли?" Я спросил. "Или это государственная тайна, о которой вам никто не говорил".

"Нет, — сказал он. "Что насчет него?"

"Он источник всех сил", — сказал я. "Кроме нашего".

"Это интересно", — медленно сказал он. "Я не уверен, почему меня это должно волновать".

"Он инопланетянин, который планирует уничтожить не только эту Землю, но и все Земли повсюду", — сказал я. "И тело, которое мы видим, даже не его настоящее тело. Это проекция. Его настоящее "я" находится где-то в другом месте ".

Он долго молчал. "Вы уверены в этом?"

Я взглянул на Александрию. "В нашем правительстве есть люди, которые над этим работают более двадцати лет. Предсказатели не могут следовать за Отпором; он слепое пятно, вероятно, потому что он тот, кто передал им их силы. Но они видят конец света, и все они говорят, что это произойдет в промежутке от восемнадцати месяцев до двадцати лет с настоящего момента ".

Не то чтобы кто-то не мог поджечь его раньше.

Он выглядел мрачным. "Были аналогичные результаты и от наших предсказаний, хотя никто не смог определить причину. Почему ваши люди не поделились этим?

"Кто знает, какие уши у Отпрыска?" Я спросил. "Если он узнает, что мы знаем, то было бы благоразумнее с его стороны начать конец раньше, может быть, сегодня".

"Тогда зачем ты мне говоришь?" он спросил.

"Александрия, Эйдолон, Легенда — все они сильны, но настолько сильны, насколько они когда-либо собираются получить", — сказал я. "И они недостаточно сильны, чтобы остановить Губитель, не говоря уже о Scion".

"И у меня есть потенциал, чтобы быть полезным для вас, даже если это просто пушечное мясо", — сказал он.

Я ухмыльнулся, затем кивнул. "Даже так."

"Почему я должен позволить тебе принести меня в жертву по безумному плану?"

"Потому что ты все равно умрешь, когда он разрушит мир", — сказал я. "И вы производите впечатление человека, который скорее умрет в битве, чем умрет на коленях, как какая-то овца".

"Каким бы я ни был сейчас, я едва ли победил Бегемота", — продолжил я. "Даже на своем уровне вы должны почувствовать, насколько сильнее Scion".

Он неохотно кивнул.

"Это означает, что потребуется больше, чем один из нас, чтобы сразиться с ним; может быть, все мы, — сказал я. "А чтобы это произошло, нам нужно как можно скорее заставить их и моего отца накинуть табак".

"Ваш отец стар и слаб, — сказал он. "Нам не суждено стареть так быстро".

"Он выбрал мирный путь для своей семьи", — сказал я. "Это не значит, что он не любит драться. Какое это имеет отношение к его старости? "

"Раньше Сайены медленно старели на протяжении всей своей жизни, чтобы они могли драться дольше", — сказал он. "Возможно, потому что Ki в их телах взаимодействует с их уникальным метаболизмом. Наши ученые причины не нашли. Но те, кто предпочел не развивать свои таланты, носят на лицах и телах знаки стыда ".

"Он храбрее, чем ваша группа", — сказал я. "Из него не выбили дух. И если бы он действительно был таким травоядным, мог бы он вырастить кого-нибудь вроде меня? "

"Я еще не решил насчет тебя", — неохотно сказал он. "Ясно, что у тебя есть сила, но нет навыков"

"Мне легче получить больше навыков, чем тебе", — сказал я. "Поскольку это произойдет только в том случае, если вы найдете более сильных противников, с которыми можно будет сражаться ... и Губители — это все, что вам осталось".

"Во всем мире двое", — сказал он.

"О нет, — сказал я. "Еще девятнадцать. Разве ты их не чувствуешь? "

Он покачал головой, глядя на меня.

"Они отдыхают глубоко под землей, ждут", — сказал я. "Я подозреваю, что рано или поздно проснется следующий, тем более что я убил Бегемота. Возможно, некоторые из них обладают способностями, которым мы не можем противостоять ".

"Но вы хотите использовать их, чтобы стать сильнее", — сказал он.

Я кивнул. "В этом есть риск. Если Сион узнает о том, что кто-то уничтожает Губители, то вполне вероятно, что он рано начнет конец света ".

"Таким образом, мы либо убиваем их только по мере их появления, либо преследуем их так быстро, как только можем", — сказал он. Он уставился на меня. "Ты не думаешь о мелочах. Возможно, однажды я назову тебя Васаби ".

Он не потрудился объяснить свои доводы, хотя вел себя так, как будто думал, что это будет честью. Я думал, что Васаби больше похож на японца, но он, очевидно, был путешественником по всему миру.

"Зовите меня просто Спарта", — сказал я. "Или Девушка, если ты не можешь это сделать. Мне наплевать на ваши соглашения об именах. Все, что мне нужно, это ваше сотрудничество ".

"Хммм", — сказал он. "Я вижу необходимость, но вы никогда не получите этих дураков достаточно сильными, чтобы быть полезными в качестве чего-либо другого, кроме тел для костра".

"Нам придется, если мы хотим убить Сиона", — тихо сказал я. "Нам всем потребуется, чтобы победить его".

"Что заставляет вас думать, что вы можете убить такого могущественного монстра? Даже твое преобразованное "я" — его бледное отражение ".

"Кто сказал, что это все, чем мы когда-либо можем быть?" Я спросил. "Это умножает нашу силу, а это означает, что по мере того, как я становлюсь сильнее в своей базовой форме, я становлюсь намного сильнее в этой форме".

"Значит, ты бы попробовал сразиться с Губители в своей базовой форме?" он спросил. "Это звучит рискованно. Рано или поздно ты умрешь ".

"Нет, если у меня есть достаточно сильные люди, которые поддерживают меня", — сказал я. "У нас есть девятнадцать шансов стать сильнее, плюс все, что мы можем сделать с помощью регулярных тренировок. У меня такое чувство, что у нас тоже нет десятилетий, чтобы это сделать ".

"И вы ожидаете, что я сдамся с этим безумием?"

"Нет, если ты хочешь оставаться таким, какой есть, всегда застой", — сказал я. "Я не думаю, что вы можете научиться стать Супер Сайен, просто тренируясь. Я думаю, тебе грозит реальная опасность ".

Он фыркнул. "А когда мы?"

"Держу пари, сейчас меньше, чем в прошлом", — сказал я. "Когда вы в последний раз действительно боялись за свою жизнь? На вашем уровне власти, вероятно, трудно найти какие-либо проблемы ".

Он кивнул через мгновение. По крайней мере, он слушал.

"Я не знаю, какое обучение они проводят для ваших людей, но это явно не работает. У них нет гордости, и они слишком боятся быть хорошими воинами ".

Он молчал, очевидно, не желая выступать против своей страны, но также не желая говорить ничего хорошего о том, что было сделано.

"Я думаю, что это похоже на исцеление кости, которая снова стала кривой", — сказал я.

"Вы должны сломать его снова", — сказал он.

Я кивнул. "А потом снова отстроить его. Мой тренер поработает с нами, чтобы что-нибудь придумать ".

"Это не имеет ничего общего с нашей целью стать Супер Сайеном", — сказал он.

"Твоя цель", — сказал я. "Но в конечном итоге, если Scion уничтожит все миры, CUI тоже не выживет. Это то, что мы должны будем сделать ".

Он нахмурился.

Мне было интересно, скажет ли он, что ему нужно посоветоваться со своим начальством, или он планирует принять собственное решение.

Должно быть, он увидел мой вопрос на моем лице, потому что он скривился и сказал: "Я сам себе человек. Я сам буду принимать решения ".

"Что ж, в этом случае то, что хорошо для мира, также будет делать тебя сильнее", — сказал я.

Он долго молчал. "Отлично. Я помогу тебе, даже если это глупость ".

* * *

* * *

* * *

"Чего ты хочешь?" — спросил Пиггот.

"Атакуй Губители, прежде чем они нападут на нас", — сказал я.

"Вы ненормальный?" она спросила.

Александрия сидела рядом с ней, как и Легенда и Эйдолон. Они были ошеломлены моим предложением, хотя это должно было быть следующим логическим шагом в моем предложении.

"Это единственный способ стать сильнее", — сказал я. "И это был единственный способ, которым Shucai получит то, что обещало наше правительство".

"Вы не думаете, что это может вызвать возмездие?" — мягко сказала Александрия. В ее глазах вспыхнул блеск, который предполагал, что она говорила о Наследнике, даже если Пиггот и другие накидки за столом думали, что мы говорим о Конечных.

"Может быть", — признал я. "Но есть еще девятнадцать Губители, и я чувствую, что теперь они знают, что мы способны убить их, что они не будут так легко нападать на нас, как раньше".

"Легко?" — спросила легенда.

"Они были мешками с песком", — сказал я. "Я мог сказать это во время битвы с Бегемотом. Он повысил уровень своей энергии к концу, когда понял, что я могу причинить ему боль ".

"Это не доказательство того, что он занимался мешками с песком".

"Если бы они играли честно, разве им нужно было бы дать нам шанс сразиться с ними?" Я спросил.

"Что ты имеешь в виду?" — спросил Пиггот.

"Левиафан мог оставаться под водой и топить целые города со дна океана. Кто мог его остановить? " Я спросил. "Симург мог летать над городами, кричать и возвращаться в верхние слои атмосферы, прежде чем нам даже пришлось отвечать. Бегемот мог вызвать землетрясения и извержения вулканов, которые убили бы гораздо больше людей, чем он. Почему они этого не сделали? "

"Потому что они ублюдки-садисты", — сказал Эйдолон.

"Может быть", — сказал я. "Или, может быть, у них есть долгосрочные планы, о которых мы не знаем. Я думаю, что теперь они знают, что мы являемся реальной угрозой, и они станут намного опаснее. Я не думаю, что мир может выдержать что-то подобное ".

"Этот план безрассуден и безответственен", — сказал Пиггот. "Что, если вы разбудите всех семнадцать из тех, кто спит? Если они атакуют всех одновременно, всему будет конец ".

"Что, если мы нападем на них, когда они спят?" — возразил я. "Убейте их, прежде чем у них появится шанс причинить вред хотя бы одному гражданскому лицу".

Какими бы сильными они ни были, у нас не было возможности убить их, пока они не напали на нас. Однако нападать на них по одному, когда они не были готовы, мне показалось лучшей идеей.

"Это плохая идея", — сказала Александрия. "Скорее всего, у Новых Конечников будут новые эзотерические атаки, и, не имея опыта борьбы с ними, вы умрете. Учитывая, что ты единственный, кто когда-либо победил Смертоносного, это делает тебя единственной надеждой человечества ".

"Есть еще Шукаи", — сказал я. "У него такой же потенциал, как у меня, и он достаточно близок к власти, чтобы реализовать его".

"Другая проблема в том, что у нас нет доказательств того, что другие Губители даже проснутся", — сказала Александрия. "Все это время они спали; возможно, что-то пошло не так с каким-то механизмом, который должен был их разбудить ".

"Тогда как насчет существующих Губители?" Я спросил. "Если другие не проснутся, мы можем положить конец угрозе прямо сейчас".

"Мы не хотим, чтобы вы находились в том же полушарии, что и Симург", — сказала Александрия. "Потому что, если она попадет тебе в голову, ты станешь более смертоносным, чем целый город людей, на которых она повлияла".

"А как насчет Левиафана?" Я спросил. "Он следующий в ротации".

"Ты собираешься сразиться с ним посреди океана?" — спросил Пиггот. "Вот где он самый сильный. Последнее, что я слышал, тебе все еще нужно дышать.

"Ну и что?" Я спросил. "Мы просто ждем, когда они начнут нападать на людей и убивать города?"

"Я не думаю, что у нас есть большой выбор", — сказал Пиггот. "В отличие от вас, остальные из нас не могут противостоять атаке Губитель. Мы не сможем противостоять, даже если они отразят одну из ваших атак ".

Мое лицо покраснело. Это был первый раз, когда мне что-то сказали о смертельных случаях, которые я причинил.

"В последний раз, когда у вас возникла хорошая идея, вы убили двенадцать тысяч человек", — сказал Пиггот. "Вы готовы увеличить это число в десять раз? В сто раз? Если вы разбудите всех Губители, это может быть тысячекратно ".

Я поморщился. "Я извлек из этого урок. Я буду осторожнее ".

"Вы будете?" — спросил Пиггот. "Потому что ни один Губитель не похож, и то, что они делают, будет совершенно другим. Здесь есть люди, которые двадцать лет сражаются с Губители. У них больше тактических знаний, чем вы можете себе представить ".

"И какая им польза от этого?" Я спросил.

"Это сохраняло жизнь людям", — сказала она. Лицо Пиггот покраснело. "Каждое имя на стене Губитель — это кто-то, кто отдал свою жизнь, чтобы другие люди могли жить дольше, даже если это было ненадолго".

"В конце концов, это был фарс", — сказал я. "Губители все это время играли вас, сражаясь достаточно сильно, чтобы вы продолжали играть".

"Что ты имеешь в виду?" — спросил Эйдолон опасно тихим голосом.

"Как вы думаете, почему они на самом деле отступили?" Я спросил. "Потому что, если бы они показали вам свою настоящую силу, никто бы никогда не появился на боях Губитель. Мы бы просто оставили все города, на которые они атаковали, как безнадежное дело ".

"Мы бы не стали", — сказала Легенда.

"Мы делаем с городами Симурга", — сказал я. "Мы их замуровываем и забываем о них. Почему другие города должны быть другими? Мы отказываемся от сотен тысяч или даже миллионов людей, потому что не знаем, как делать что-либо еще ".

"Они опасны для всех, кто их окружает", — сказала Александрия. "Карантин на благо мира".

"Вы думаете, что мир не примирится, если откажется от четырех городов в год?" Я спросил. "В мире более четырех тысяч городов с населением более ста пятидесяти тысяч человек. Люди просто разбегались в сельскую местность и надеялись, что города удержат внимание Губитель'а ".

"Это может быть правдой, но что происходит, когда мишенью становится ваш город, потому что четырнадцатилетний подросток был одержим желанием стать сильнее?" — сказал Пиггот. "Сейчас вас могут считать героем, но вы можете держать пари, что общественное мнение сразу же обратится к вам".

"Вы думаете, что меня волнует общественное мнение?" Я спросил. "Почему мне наплевать на то, что кто-то думает".

"Потому что есть люди, которых вы знаете, и, по крайней мере, слегка заботитесь о том, кто пострадает", — сказал Пиггот. "Вы думаете, Убер или Элит, Shadowstalker или Liliander могут попасть в голову? То, что вы предлагаете, может настроить обычных людей против всех паралюдей, и именно для этого была создана СКП ".

"Вы даже не любите паралюдей", — сказал я. Я сразу пожалел, что не сказал этого.

Пиггот покраснел еще сильнее. "В этом есть доля правды, и знаешь почему? Потому что большинство из них думают, что они лучше всех. Даже герои склонны думать, что им не нужно следовать тем же правилам, которые согласилось соблюдать остальное человечество. Они считают, что они выше закона ".

"Вы пугаете меня больше, чем Смертники", — продолжила она. "Потому что их действительно можно предсказать. Они уничтожают по расписанию, и, сделав то, для чего пришли, уходят. С другой стороны, вы так же сильны, как и любой из них, и вы четырнадцатилетняя девочка. Это хуже, чем просто дать четырнадцатилетнему ребенку без подготовки, это все равно, что дать ему ядерное оружие ".

Если бы она знала, на что я действительно способен, ее волосы поседели бы. Эта мысль помогла мне сохранить спокойствие.

"Почему бы тебе не попробовать какое-то время быть нормальным ребенком?" — сказала она. "Аркадия открывается в понедельник, и вас ждут".

Школа была закрыта после нападения Девятой бойни. Большая часть населения уехала, но с тех пор, как они узнали, что здесь живет Убийца Конца, многие люди возвращались. По-видимому, они делали ставку на то, что я смогу защитить их лучше, чем остальной Протекторат. Никому не приходило в голову, что я навлечу на себя неприятности.

"Хорошо", — сказал я. "Я пойду в школу и продолжу обучать китайцев. Есть что-нибудь еще, что тебе нужно? "

"Я просто хочу, чтобы ты подумал, прежде чем делать глупости", — сказал Пиггот. "Потому что, насколько ты могущественен, ошибки значат намного больше, чем когда ты был едва ли сильнее человека. Тогда вы могли раздавить череп или два. Сейчас же? Вы можете разрушить город. "

58. Сальса.

"Это чушь собачья, — сказала София. Она нахмурилась.

Это был первый день в школе с тех пор, как все было закрыто после нападения на бойню. Мы вместе шли в школу; Пиггот посоветовал мне позаботиться о том, чтобы София ходила на занятия, как будто она боялась сбежать.

"Что? Школа?" Я спросил. "Вы всегда можете попробовать домашнее обучение. Пиггот не позволит мне этого сделать.

"Да, я слышал об этом. Она думает, что ты уйдешь один или проведешь слишком много времени с этим китайским засранцем и забудешь, каково это быть нормальным ".

"Ну, я действительно не понимаю, что она имеет в виду", — сказал я. "Просто ... все это не кажется очень важным. Не тогда, когда ты знаешь, что наступит конец света ".

"Ага ... и что они думают, ты со всем этим будешь делать ... станешь бухгалтером? Если бы вы хотели разбогатеть, вы были бы богатыми ".

"Я не собираюсь превращаться в злодея, София".

"Эй, я не буду судить. Если вы заплатите мне достаточно хорошо, я буду рада стать вашей приспешницей номер один ".

Я нахмурился. "Я серьезно."

"Кто сказал, что ты должен?" она сказала. "Вы могли зарабатывать на жизнь движением вещей. Вы знаете, сколько стоит прорыть туннель под метро или подземную дорогу? Вы можете сделать это за секунду. "

Она сделала движение пальца пистолета.

"Я бы взорвал половину континента", — сказал я.

"Так что набери его", — сказала она. "Вы не всегда должны быть планетами, или чем бы вы ни занимались".

В поле зрения появилась Аркадия. Когда-то он, вероятно, был красивым, но сейчас в нем все еще были заколоченные окна. Половину из них заменили, предположительно, специальными пуленепробиваемыми материалами, на которые кто-то с способностями Шаттерберда не сможет повлиять.

Учитывая, что Шаттерберд был мертв, это было немного похоже на закрытие сарая после того, как лошадь умерла, но неважно. Вокруг было много охранников с винтовками.

"Если Спарта должна быть такой страшной, почему все пушки?" Я спросил.

"Около четверти болванов Империи удалось выжить, — сказала София. "Не какие-то громкие имена, но несколько младших лейтенантов. Они создают небольшие банды из десяти или двадцати парней, и им нравится похищать людей, пытаясь получить деньги, чтобы дать отпор ABB ".

AB медленно, но верно захватывала территорию. Они делали это достаточно тихо, чтобы Протекторат не чувствовал, что они должны преследовать их, но Пиггот говорил о том, чтобы преследовать их.

Учитывая, что я мог чувствовать точное местоположение Лунга и Они Ли в этот самый момент, не было особых причин не делать этого, кроме того, что Пиггот боялся, что Лунг был единственным, что удерживало город от взрыва.

Он сформировал ABB из десятков мини-банд, и Пиггот думал, что все они рухнут в бой, если его схватят или убьют. Она думала, что многие люди попадут под перекрестный огонь.

Каким бы сильным я ни был, я не мог быть везде. Я не мог остановить каждую стрельбу из проезжавшего мимо автомобиля, спасти каждого похищенного ребенка, преследовать каждого преступника. Отчасти проблема заключалась в том, что в то время как паралюди ярко светились для моего чувства Ки, обычные люди сливались вместе. Кроме того, если я не встречал кого-то, я не мог идентифицировать их только по подписи Ки.

Я не был детективом, и у меня не было возможности раскрывать преступления, на самом деле.

Мне все еще не нравилось оставлять Лунга в покое; хотя он был намного менее агрессивен, чем Империя, и не продавал наркотики детям, как торговцы, он все еще держал женщин в публичных домах. Его все еще похищали и убивали. Ни при каких обстоятельствах он не был невиновен.

У меня возникло искушение немного поговорить с ним; Скажите ему, что если он остановит бордели, то я не буду обращать внимания на незаконные игорные операции и сомнительные сделки с недвижимостью. Однако у Пиггот, скорее всего, случился бы инсульт, если бы я это сделал, тем более что у меня не было полномочий давать такие обещания.

Мы не могли выглядеть так, будто заключаем сделки с преступниками, хотя Протекторат делал это постоянно. Они просто следили за тем, чтобы детали не записывались.

Когда мы подошли к воротам, выстроилась очередь студентов. Мы молчали, ожидая своей очереди.

"Приготовьте школьные удостоверения", — кричал охранник. "Никто не попадет внутрь без надлежащей идентификации".

У ворот стоял металлоискатель.

"Все новые дети напугали их", — пробормотала София, глядя на ворота. "Боятся, что они испортят их маленький загородный клуб с белыми лилиями".

Многие люди покинули Броктон-Бей в результате массового бегства после нападения на бойню. Теперь, когда Спарта была известна как Убийца Конца, возвращалось еще больше. По-видимому, богатым людям нравилась идея жить в тени того, кто может идти в ногу с Смертоносным.

Приходило достаточно людей, что на самом деле создавало небольшой жилищный бум в более красивых частях города. В Иммакулату и Аркадию приходили толпы новых учеников, а это означало, что увести меня и Софию к остальным не составит труда.

"Это то, почему вы вообще не хотели сюда приезжать?" — спросил я Софию. "Вы думаете, что все эти люди — расисты? Так что, вместо этого ты пойдешь в школу, где половина детей была в Империи? "

"Я могла бы принести больше пользы", — пробормотала она. "Надрать задницу и взять имена. Здесь у них есть люди, которые все время смотрят через ваше плечо ... в том числе и все остальные подлизывания ".

Она имела в виду другие палаты. Я никогда по-настоящему не понимал ее враждебности по отношению к другим, если только это не было из-за того, что они не вписывались в одну из ящиков, в которые она помещала людей. Ей нравилось думать о людях как о сильных или слабых, но обереги не подходили. не вписывается ни в одну из категорий.

У Стояк была сила, которая могла остановить Губитель, хотя бы временно, но он был идиотом. Виста была столь же мощной и потенциально даже более полезной, но она была ребенком. Кид Винн не очень впечатлял лично, но он был мастером, а мастера всегда были одними из самых опасных паралюдей.

Все они были могущественными, но у них были личные недостатки, из-за которых они казались слабыми. Вероятно, это сбивало ее с толку, а когда она сбивалась с толку, она становилась злой.

"Тем не менее, по крайней мере, это всего лишь половина школьного дня. У вас могло бы быть больше времени на внеклассные занятия, — сказал я.

Я имел в виду ее карьеру линчевателя.

Она бросила на меня резкий взгляд, как бы спрашивая, не дурак ли я.

"В течение дня?" она покачала головой. "Кроме того, команда по легкой атлетике" Аркадия "— дерьмо. Единственное, в чем были хороши дети Уинслоу, — это бег ".

"Спорт — это еще не все", — сказал я.

Я знал, что впереди и позади нас были люди, поэтому мы не могли говорить напрямую. Тем не менее, если бы она уехала в Аркадию, моя жизнь в Уинслоу была бы намного проще.

"Когда у вас что-то хорошо получается, вы должны придерживаться этого", — сказала она.

Правильно.

Я передал свое удостоверение охраннику слева от меня, а София передала свое удостоверение тому, что справа. Мы прошли через металлоискатели. Копия моего костюма Спарты уже была доставлена ??в школу на случай, если нам понадобится переодеться.

"Вам нужно поговорить с директором Хауэллом", — сказал охранник, взглянув на мое удостоверение личности. "Есть некоторые проблемы с вашим переводом".

Я осторожно посмотрел на него, затем кивнул.

София шла за мной. "Куимби новичок в этой работе. Последний директор был убит, когда Шаттерберд сделал свое дело. Она была в аквариуме ... там была акула ".

Я взглянул на нее, не зная, шутит она или нет. Это было похоже на шутку, но ее лицо было совершенно серьезным.

Что бы ни. Это не имело значения.

"Готов поспорить, директор вас боится", — ухмыльнулась София.

Я покачал головой. "Она директор школы, в которой работают ... такие же люди, как мы. Вряд ли она будет дрожать в ботинках.

По крайней мере, София, казалось, знала дорогу, и я последовал за ней. Нас проводили в кабинет директора.

Как только дверь за нами закрылась, женщина за столом мне улыбнулась. Это была худая, почти исхудавшая женщина, одетая в розовое. Она немного напомнила мне старые фотографии Нэнси Рейган.

"Мисс Хеберт, София, приятно видеть вас обоих", — сказала она. Она улыбнулась, и я не мог понять, искренна она была или нет. Однако ее руки крепко сжимали спинку стула, настолько сильно, что они побледнели. "Для меня большая честь видеть Спарту в нашей школе".

Значит, она была в моей личности. Хотя я полагаю, что это было необходимо для того, чтобы я мог уйти в чрезвычайной ситуации, я не был уверен, насколько хорошей идеей было передать личности всех Подопечных женщине, у которой не было никаких способностей и, предположительно, ночью пошел домой в неохраняемый дом.

В конце концов, решительный злодей мог легко схватить ее, и при достаточных пытках почти любой мог бы сломаться.

Ну, не я, но отчасти потому, что я знал, что становлюсь сильнее и рано или поздно буду свободен. У большинства людей не было такой надежды, и у них не было той связи с болью, которая делала их сильнее.

Для меня это не имело бы большого значения, не сейчас. Папа был сильным, и скоро он собирался стать сильнее, если я проведу его через те же тренировки, что и других. У меня не было никого, о ком бы мне нужно было беспокоиться, не говоря уже о том, что они не были парачеловеками сами по себе.

Было ли это одной из причин, по которой Пиггот хотел, чтобы я вернулся в школу? У меня не было особых связей с обычными людьми. Нормальные люди следовали социальным нормам, потому что были последствия; либо юридический, либо социальный.

Были вещи, которые не были незаконными, из-за которых люди избегали вас, например, сильный запах тела или постоянная отрыжка.

Теперь я был достаточно силен, и единственная надежда Протектората на то, чтобы контролировать меня, заключалась в использовании мастеров, а их у них было не так много. Те, кто мог управлять людьми, в целом были небольшой группой мастеров. У большинства из них тоже были ограничения по времени.

Те, у кого не было ограничений по времени, неизменно оказывались злодеями, вероятно, потому, что способность неограниченно контролировать разум заставляла кого-то терять всю свою перспективу. Вероятно, они перестали видеть в людях настоящих людей.

У Протектората было не так много хозяев, и те, которые были у них, не смогли бы удержать меня надолго. Как только они поймают меня, они могут попытаться посадить меня в "Птичью клетку", но я смогу легко вырваться. Думает, что вакуумные или атакующие дроны не имеют большого значения, если вы можете уничтожить всю вершину горы одним взрывом.

Поэтому лучше всего было сделать так, чтобы у меня было как можно больше связей с человеческим миром. Если бы меня волновало, что случилось с обычными людьми, то я вряд ли превратился бы в злодея, чтобы выступить против человечества.

В конце концов, для чего мне действительно нужно было образование, кроме собственного интеллектуального развития?

Если бы я действительно захотел, мне были бы доступны миллионы долларов. Когда я убил бойню, продажи моих фигурок взлетели до небес. Теперь, когда я убил Губитель, им было трудно выполнять приказы.

Эти деньги собирались поддержать меня на всю жизнь, и если я хотел большего, все, что мне нужно было сделать, — это поддержать знаменитостей. Я мог вытаскивать сокровища со дна моря или уничтожать наземные мины в странах, где они все еще представляли опасность.

Я мог бы привозить припасы для благотворительности или мог бы делать что-нибудь из дюжины других вещей со своими способностями, которые приносили бы мне деньги.

София была права. Я никогда не собирался быть бухгалтером и, вероятно, не собирался быть каким-то журналистом-расследователем с секретной личностью. Все равно очки мне больше не нужны.

Директор говорил, и я понял, что не слушал.

Она обсуждала то, что от нас ожидалось, и меры, используемые для защиты нашей тайной личности. Как будто я еще не слышал о тех из других приходов, которые были рады наконец увидеть меня в школе.

Очевидно, они были напуганы мной, но школа была единственным местом, где возможность жима лежа не имела значения.

Может быть, именно поэтому глубоко внизу у меня зародилось небольшое предчувствие. Я давно ничего не боялся; это не было чем-то, что я мог бы пробить или взорвать с дороги.

Мне нужно было вести себя хорошо и пытаться быть популярным, или, по крайней мере, стараться ладить достаточно хорошо, чтобы люди не пытались запугать меня. Я выйду из себя — это худшее, что может случиться.

"Какая политика в отношении запугивания?" Я перебил ее.

Директор замолчал. Она выглядела пораженной, и на мгновение на ее лице промелькнуло нечто неопределенное. "Никто не будет пытаться запугать вас. "

"Нет, если бы они знали, кто я", — сказал я. "Но у меня был некоторый опыт и раньше, и я думаю, мне было бы трудно наблюдать, как над кем-то издеваются".

Я взглянул на Софию, у которой хватило ума хотя бы притвориться слегка смущенной.

"У нас есть политика абсолютной нетерпимости к издевательствам", — сказала она. "Хотя мы бы предпочли, чтобы вы приносили любые проблемы, которые возникают, с учителем, вместо того, чтобы пытаться решать их самостоятельно".

"Ой?" Я спросил.

"Это верно для любого студента, но учитывая, что вы могли бы превратить их в сальсу с кусочками, чихнув ..."

Я моргнул. Она действительно это сказала?

Она покраснела, но заставила улыбнуться. "Было бы несправедливо даже позволить кому-то пытаться вас избить; они могут серьезно поранить руки ".

"Они никогда бы не прикоснулись ко мне", — сказал я. Я нахмурился. "Я, наверное, мог бы представить это как аварию, которую они пропустили".

"Сомневаюсь, что до этого дойдет. Аркадия не такая школа. Однако у нас был большой приток новых студентов, поэтому им может потребоваться время, чтобы адаптироваться к нашей культуре ".

— Сказал тебе, — пробормотала София.

"Я не собираюсь разрушать половину штата из-за того, что какой-то ребенок неправильно смотрит на меня", — сказал я. "Меня издевались более года, и я ни разу не набросился".

София выглядела возмущенной, что я говорю об этом. Ее все еще смущало то, что я не заступился за себя. Это было еще одно, что не соответствовало ее ограниченному мировоззрению.

"Дайте нам разобраться, и все будет хорошо", — сказала она.

Я кивнул и заставил себя улыбнуться. Эти уроки из отдела рекламы действительно начали приносить пользу, даже если они продолжали присылать мне замену из других городов на ротационной основе. Очевидно, они были рады поработать со мной, пока они действительно не узнали меня.

Почему это меня смутило. Я бы подумал, что кто-то вроде Софии доставит им больше проблем, но с ней у них не было особых проблем. Похоже, она намного лучше меня поместилась в одну из их коробок. Конечно, она была смуглой и нервной, но для этого был прецедент.

Я же, с другой стороны, казалось, запугивал людей, по крайней мере, в своей альтернативной личности. Возможно, это произошло потому, что я убил много людей еще до Гавайев, и люди не знали, как с этим справиться в образе четырнадцатилетней девочки.

Это могло быть потому, что все они были слишком осведомлены о том, как легко мне будет убить их по очереди.

Они испробовали множество тактик, чтобы я выглядел менее угрожающим; одевая меня в более девчачьи цвета, меняя одежду на более сексуальную, пытаясь сделать меня моложе и симпатичнее. Я отказался от всего этого, согласившись только сменить шлем так, чтобы он был открыт сверху и открывал мои волосы.

Когда мы выходили из кабинета директора, я повернулся к Софии и сказал: "Она меня не боялась".

"Она собиралась обоссаться, — сказала София. "Поверьте мне; Я видел достаточно бандитов, пытающихся выглядеть крупными, чтобы понять разницу ".

"Как бы то ни было", — сказал я, закатывая глаза. Я посмотрел на расписание, которое мне вручили. "По крайней мере, это всего полдня. Это не может быть так плохо ... "

Тейлор? Это ты?"

Я замерз. Позади меня я услышал голос Эммы.

Я медленно повернулся.

Она стояла там, а вокруг нее уже была группа из пяти девушек, как пчелиная матка, которой она была в Уинслоу.

"Это Тейлор", — сказала она, обращаясь к остальным. "Я так горжусь ею".

Я моргнул. Какой?

"Должно быть трудно принимать все эти гормоны, и она никогда не станет мальчиком, но вы можете просто взглянуть на все мускулы и увидеть, куда она пытается пойти с этим", — сказала Эмма. "Тем не менее, я думаю, что стероиды не полезны для человека ее возраста".

Я закрыл глаза, я обещал не взорвать школу, поэтому мне нужно было держать себя под контролем.

"В любом случае, она всегда была больше мальчиком, чем девочкой. Не мог расти там, где нужно, просто становился все выше и выше ".

Остальные девушки ловили каждое ее слово. Я не имел ничего против людей с изменчивым гендером, но Эмма, очевидно, думала, что это так, и она пыталась заставить меня чувствовать себя менее женственной, что было незначительной проблемой.

"Я думаю, что она будет первой девочкой в ??школе, которой нужно будет побриться", — сказала она. "Или, может быть, она попытается сохранить усы, кто знает?"

София взяла меня за руку.

Девочки позади нее захихикали, и я поймал себя на том, что стискиваю зубы.

Позже я всегда мог превратить ее в толстую сальсу. Мне просто нужно было пережить день.

59. Стадо.

"Что ты здесь делаешь?" — Я спросил.

Мое тело было напряжено, и я чувствовал, как колотится мое сердце. Я не реагировал так на Бегемота, так почему же я реагировал на девушку, которая была менее опасна для меня, по крайней мере, физически, чем таракан?

Я сконцентрировался на том, чтобы дышать медленно, а в голосе не слышался гнев. Дать ей хоть какое-то указание на то, что она добирается до меня, позволит ей выиграть ... и я с этим покончил. Эмма долгое время составляла большую часть моей жизни, но теперь о ней почти не думали.

Она думала, что здесь у нее есть рычаги воздействия, но все было иначе, чем в Уинслоу. Там у нее были Мэдисон и София. Там она обвила пальцы Блэквелла. Здесь я был тем, у кого в углу был директор, а в конечном итоге — СКП.

Однако это не означало, что учителя, которые не были в курсе, не будут на ее стороне.

"Уинслоу получил достаточно повреждений, и мой отец потянул за ниточки", — сказала Эмма самодовольно. "Я не знаю, как вы сюда попали. У тебя определенно не было оценок ".

София крепко держала меня за руку. Я не был уверен, было ли это предупреждением для меня не убивать Эмму, или это было связано с какими-то остаточными чувствами дружбы, которые она испытывала к ней. Это не имело значения; она ничего не могла сделать, чтобы остановить меня, если я решу покончить с Эммой, и я видел, что она это знала.

"Мне не нужно было, чтобы папа дергал за ниточки, — сказал я. "Я действительно попал в заслугу".

Конечно, это была ложь, если только убийство Губителя не считалось заслугой, но ей не нужно было этого знать.

"Твой отец не мог позволить себе подкупить учителя гамбургером", — усмехнувшись, сказала Эмма. "Ваша семья настолько бедна, что я удивлен, что вы можете позволить себе школьную форму. Может быть, вы взорвали учителя ".

Две девушки вокруг нее захихикали, в их голосе было немного шока. Разве они не слышали раньше купорос Эммы, или он был предназначен исключительно для меня? Я слышал, как она издевается над другими детьми в Уинслоу, так что она, должно быть, пробыла здесь недолго.

Две другие девушки выглядели немного смущенными, что, как мне казалось, хорошо на них отразилось, даже если они не пытались ее остановить.

Эмма явно пыталась меня заманить, как всегда. В Уинслоу она толкала и толкала меня, пока я не ответил, а затем она нашла бы способ сделать меня плохим парнем. Меня наказывали за это снова и снова.

Я отстранилась от Софии, мое тело рефлекторно меняло позы на то, чему меня научил Гарретт. Взгляд на Софию показал, что она выглядела встревоженной. Она волновалась за меня или за Эмму? Я не знал.

София нервно облизнула губы, а затем повернулась к Эмме.

"Я сказала тебе прекратить заниматься этим дерьмом", — категорично сказала она Эмме. "В последний раз, когда мы разговаривали".

Очевидно, она не сказала Эмме, почему. Я действительно ценил это, даже если это означало, что Эмма сейчас здесь, на моем лице. Если бы Эмма поняла, что я Спарта, она бы не могла сейчас так себя вести. Скорее всего, она будет хвастаться, что знает меня, не понимая, что делает себя мишенью для той банды, которая все еще хотела меня достать.

Они убьют ее, а не похитят; никто не собирался быть настолько глупым, чтобы похитить того, о ком я забочусь.

Это была единственная реальная причина, по которой я теперь мог сохранить свою тайну. Я был достаточно силен, чтобы не подвергаться риску со стороны кого-либо, кроме Мастеров, но если бы я действительно подружился с нормальными людьми, они все равно были бы уязвимы.

"Ослабляешь меня?" — насмехалась Эмма. "После всего, что вы мне рассказали, всех секретов, которыми мы поделились?"

Очевидно, София была менее осторожна со своей тайной личностью, чем со мной. Это могло быть проблемой, если она собиралась использовать это, чтобы шантажировать Софию. Возможно, нам понадобится поговорить с Протекторатом. Они, вероятно, смогут сообщить ей, что происходит с людьми, раскрывающими тайную личность Уорда. Обычно это заканчивалось неприятным сроком в тюрьме.

София замерла. "У меня накрутила голова. Я не должен был рассказывать вам всю ту чушь, которую я натворил ... из-за этого вы все запутались внутри. Это было неправильно с моей стороны, и мне очень жаль ".

"Сожалею? Тебе следует извиниться, — сказала Эмма. Она выглядела так, будто только что съела таракана. "Ты просто притворяешься милым, чтобы не пойти в тюрьму. Я знаю, кто ты на самом деле.

"Я больше не тот человек", — сказала София. "Не совсем. Наверное, это всегда будет во мне, но я стараюсь быть лучше, чем был ".

Насколько я понимаю, она не изменилась так сильно, как думала, но тот факт, что она даже пыталась, впечатлял.

"Тебе уже стало лучше", — сказала Эмма. "В этом весь смысл. Теперь ты хочешь быть частью стада ? "

"Вы когда-нибудь слышали о мысе Буффало? Они едят растения, выглядят как большие коровы. Совершенно не кажется опасным. Но обосси одного, и они тебя испортят. Они помнят вас и продолжают приходить; они мстят. Самое главное, они работают вместе. Они убили больше охотников на крупную дичь, чем любое другое животное ".

"Так ты хочешь, чтобы люди называли тебя коровой?" — спросила Эмма.

"Быть ??частью стада не всегда плохо, особенно когда у тебя есть другие, чтобы следить за твоей спиной", — сказала София. Она посмотрела вниз. "Я знаю, что не всегда хорошо играл с другими, и это все еще неестественно для меня, но я прихожу к этой идее".

Эмма фыркнула. "Ты всегда будешь одиноким волком ... или, может быть, просто слабым маленьким щенком".

София стиснула зубы. "Я облажался. Я с кем-то разговаривал; сначала они сделали меня, но я думаю, что это действительно начинает помогать. Было кое-что, через что я прошел, и я не понимал, как это заставило меня действовать так, как я есть ".

"Вы ходили к психоаналитику?" Эмма уставилась на Софию, как будто никогда ее раньше не видела.

Я слышал, что София была на консультации. Она отказалась сказать что-либо о том, что там происходило, кроме как сказать, что это не было пустой тратой времени. Сам я, конечно, еще не поехал, и я толком не решил, хочу я идти или нет. Не то чтобы они действительно могли меня заставить, не сейчас.

"Думаю, тебе это тоже поможет", — сказала София. "Помогите разобраться с тем, что произошло. "

Лицо Эммы скривилось с уродливым выражением, и она сделала шаг вперед, словно хотела ударить Софию. Она должна была знать, что это плохая идея. Она видела, на что способна София; если бы она знала, что София была Теневым Сталкером, то, возможно, она думала, что сможет спровоцировать Софию, чтобы она использовала на ней свою силу.

Как будто Софии понадобятся ее силы, чтобы справиться с таким физически слабым человеком, как Эмма. По правде говоря, даже до того, как я обрел свои силы, я, вероятно, мог бы победить Эмму, вообще без подготовки. Все, что у нее было, — это хорошие волосы и красивое лицо.

"Ты сказал, что никогда ничего об этом не скажешь". — сказала Эмма.

Я понятия не имел, о чем она говорила, и в этот момент мне было все равно.

"У меня есть секреты, у вас есть секреты", — сказала София. Она усмехнулась. "Мои секреты не причинят мне столько вреда, как раньше. Но они причинили боль моей семье, и ты знаешь, что бы я сделал, если бы люди причинили боль моей семье ".

Эмма сделала резкий шаг назад и скривилась.

"Дело в том, что сука не делает тебя сильным; это просто заставляет людей не любить вас. Думаешь, ты действительно нравишься какой-нибудь из этих сук?

Эмма взглянула на девушек вокруг, которые смотрели в сторону.

"Ты все еще такая сука, София, — сказал я.

Она ткнула мне пальцем, но особо не рассердилась. "Ну, Рим построили не за неделю или что-то в этом роде. Я все еще в стадии разработки. "

Казалось, она немного смягчилась за последний месяц или около того. Может быть, консультация действительно помогла. Я все еще не был уверен, что мне это нужно. В конце концов, решения, которые были бы безумными для кого-то другого, имели больше смысла с моим набором возможностей. Прыгать лицом в огонь для всех остальных было бы актом идиотизма. Для меня это был акт ... немного меньшего идиотизма.

"Вы можете выбрать слабость, — сказала Эмма. "Тусоваться с мусором в сточной канаве и отворачиваться от всего, что на самом деле делало тебя крутым, но я держусь за свое оружие".

"Хеберт сильнее, чем ты думаешь", — сказала София. "Я просто не осознавал этого раньше".

Эмма насмешливо фыркнула. "Все, что она могла делать, это бегать и болтать, как слабая маленькая девочка. На самом деле она никогда не делала ничего, чтобы сопротивляться ".

Она пыталась нажать на мои кнопки, пытаясь вернуть меня к тем же старым схемам, через которые мы проходили снова и снова больше года. Она думала, что у нее есть преимущество, но она понятия не имела, с чем имеет дело.

Я нахмурился. Может быть, вместо того, чтобы иметь дело с ней, как с Эммой, мне следует вести себя с ней, как с другим большим засранцем, которого я знал; Шукаи. Что его больше всего беспокоило, когда я слышал от меня?

Ах да.

Я повернулся к Софии. "Когда мы в последний раз говорили об Эмме?"

Она нахмурилась, не зная, к чему я клоню, но ответила: "Вскоре после того, как вы уехали из Уинслоу".

Эмма неуверенно смотрела на меня. Неужели она действительно думала, что она была центром моей жизни, единственной вещью, которую я не мог выбросить из головы? Было время, когда это было правдой, но теперь мне было о чем беспокоиться. Когда вы пытаетесь спасти мир, небольшое издевательство начинает казаться незначительным.

Не то чтобы я когда-либо собирался ее простить.

"Вы знаете, что я не думал о ней все это время? На самом деле она думает, что для меня что-то значит ". Я усмехнулся.

Эмма покраснела; очевидно, этот удар попал в цель. "Тебе не следовало сюда приходить, Тейлор. Никто не хочет, чтобы ты был здесь ".

"София знает", — сказал я. "Разве она не была твоей лучшей подругой? Ой, подождите, это был я ...

Я уставился на девушек, окружавших ее. "Подумайте об этом немного. Если она так будет относиться к своей бывшей лучшей подруге, что она сделает с тобой в ту минуту, когда ты сделаешь что-то, что ей не нравится? "

"Я хочу, чтобы она была здесь", — услышал я голос позади себя. Это был Деннис; обычно он был очень тих со мной и не отпускал такие же ужасные шутки, как со всеми остальными. "Привет, Тейлор".

"Я тоже", — услышал я позади Эммы. Это была Эми Даллон. Она выглядела немного лучше, чем в прошлый раз, когда я видел ее, хотя это не потребовало много времени, учитывая, что мы только что оказались после битвы Губитель.

Дин Стэнсфилд сопровождал учителя, указывая на нас. Я напрягся. Он знал, кто я, но старые привычки умерли тяжело. Я не мог не думать, что он говорил этому человеку, что я виноват.

Учитель подошел к нам. "Мисс Хеберт, мисс Барнс, я думаю, нам пора поговорить с директором".

Я почувствовал, что напрягаюсь. Дин смотрел на меня, и мне потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, что он может чувствовать эмоции. Неужели он действительно боялся, что я уйду? Неужели людям приходилось обращаться со мной в детских перчатках?

Неужели Протекторат просил их присматривать за мной? У меня внутри было чувство, которое говорило, что да.

Тем не менее выражение лица Эммы при мысли о том, что люди на самом деле могут быть на моей стороне, было странно удовлетворительным. Она смогла изолировать меня в моей старой школе. У меня было ощущение, что ей будет труднее запугать Эми.

В конце концов, когда вы видели, как вся ваша семья убивает друг друга, издевательства казались довольно маленькой картошкой.

"У меня есть свидетели, что она пыталась запугать меня, — громко сказала Эмма. "Все это видели".

Толпа вокруг нее чуть-чуть отдалялась от нее. Что происходило? В Уинслоу это уже было бы решено. Даже девушки, которые предположительно были с ней, выглядели странно неудобно.

"Это не то, что я слышал", — сказала Панацея.

Деннис поддержал это мнение.

"Мы плохо относимся к издевательствам, мисс Барнс", — сказала учительница. Это был высокий жилистый мужчина, немного похожий на бывшего хиппи. "К счастью, мы рядом с кабинетом директора. Мы собираемся обсудить, что уместно ".

Что, черт возьми, только что произошло?

Люди заступаются за меня? Казалось, что это должна быть подстава. Хотя мое сознание знало, что для этого есть причины, мое чутье продолжало говорить мне, что другой ботинок скоро упадет.

Прошло меньше получаса, и Эмму исключили. Очевидно, у директора была информация о бывшем покушении на меня, и ее допустили только условно.

Что меня смутило, так это то, почему они вообще впустили ее, если они знали о ее прежней истории со мной. Если директор боялся меня так, как думала София, зачем идти на такой риск?

За обедом остальные смогли сложить вещи воедино. Очевидно, школа сделала все возможное, чтобы у нас не было одних и тех же классов или что мы даже были бы в одном крыле школы в одно и то же время. Алан Барнс натянул несколько серьезных ниточек, и директор не смог объяснить, почему для нее было плохой идеей приехать, не без участия СКП, который рисковал бы раскрыть мою тайную личность.

В любом случае, я никогда особо не рассказывал СКП об издевательствах. Они, вероятно, предполагали, что все было не так уж плохо, или что я смогу игнорировать это теперь, когда я был самым могущественным человеком на планете.

Была надежда, что ненависть между нами достаточно остынет, чтобы ничего не произошло. В конце концов, София была одним из преступников, и мы с ней, очевидно, помирились друг с другом. По их мнению, Эмма не сильно отличалась бы.

Я не мог сказать, откуда Дин взял эту информацию; Я сидел с Софией и Эми, и ему, как бывшему парню ее сестры, тоже было разумно сидеть рядом с нами. Я подозревал, что он позвонил кураторам из отделения, которые отслеживали информацию, или, может быть, просто придумал удобную ложь, которую, как они думали, я приму.

Меня беспокоило, насколько я самодоволен.

Я ненавидел то, как София, Мэдисон и Эмма играли в систему. Они могли оскорблять меня столько времени, сколько они это делали, потому что система была коррумпированной, настроенной в их пользу. Теперь по той же причине меня выгнали Эмму.

Часть меня наслаждалась иронией, в то время как другая часть наслаждалась иронией. Единственное, что меня успокоило, так это то, что учитель, на которого поставил ошейник Дин, не колебался, чтобы помочь, и, по-видимому, он не знал, кто я.

После обеда я наблюдал более внимательно, и, хотя я действительно видел пару случаев издевательств, в основном это исходили от детей, которые были новичками в школе, и учителя, казалось, подавляли это, как могли. Хотя они не могли видеть каждый раз, когда это происходило, они, казалось, слушали, когда люди выдвигали обвинения, и делали все возможное, чтобы отреагировать на них.

Это было немного нереально — иметь действительно заботливых учителей. Они были несколько лучше, чем учителя в Уинслоу, хотя и не настолько, как я воображал. У них был доступ к настоящим школьным учебникам, а не к оборванным двадцатилетним отбросам, как в моей старой школе.

На стенах не было ни граффити, ни у кого в классе не было оружия или ножей. Почти ни у кого не было татуировок, и не было никого, кого сразу можно было бы опознать как члена банды; Я не сомневался, что они там были, но они не говорили об этом открыто.

Конечно, в наши дни банды не были такими, какими они были. У меня было ощущение, что дети с татуировками Empire 88 теперь чувствовали себя довольно изолированными и подчеркивали, что банды не было, чтобы их защитить.

Тем не менее, даже если они только притворялись моими друзьями, было очень приятно, что они заступились за меня. Это было то, чего я не испытывал долгое время, и было удивительно, как сильно я скучал по этому поводу.

Был ли это дьявольский план Пиггот; заставить меня заботиться о людях?

В общем, в мой первый день в школе у ??меня не было новых друзей, но все же я почувствовал себя лучше. Может быть, это было место, которого мне не пришлось бы бояться, если бы не скука, которая была частью всего опыта.

Я даже обнаружил, что придумываю некоторые идеи о новых способах использования Ki в классе. Я продолжал думать, что у меня была вся эта телепортация; это случалось со мной достаточно часто, и я получал все более ясное и ясное представление о том, что это было. Основная проблема заключалась в том, чтобы выяснить, как перейти от одной стороны к другой.

Основная проблема заключалась в привязке к месту назначения. Без этого этого не могло бы быть.

У меня было несколько идей, которые я хотел бы попробовать; если бы я когда-нибудь взял это под контроль, Шукай обосрался бы от зависти.

По какой-то причине я очень, очень хотел, чтобы это произошло. В конце концов, в каком-то смысле он был моей новой Эммой, единственной, кого я действительно мог ударить, не чувствуя себя виноватым.

Он продолжал хвастаться всеми способами, которые его люди разработали для использования Ки, но он не показал мне ничего, кроме этого отрезного диска. Я хотел бы показать ему что-то действительно новаторское. К тому же телепортация была действительно крутой.

60. Пункт назначения.

"Это не сработает, — сказал Элит. — "Без пункта назначения вы либо никуда не пойдете, либо куда-нибудь".

Я мог подумать, что его опыт на Гавайях потряс бы его, но на первый взгляд он казался более веселым, чем обычно. По-видимому, он встретил девушку, пока они были в приютах, девушку-геймера, и он был необычайно взволнован.

Несмотря на мое любопытство по поводу того, какая девушка действительно будет им интересна, меня больше интересовала его помощь с проблемой телепортации.

"Что это вообще значит?" Я спросил.

"Либо он просто не будет работать вообще, и в этом случае нет никакого вреда, кроме той энергии, которую вы потратите, либо он сработает, что намного, намного хуже".

"Ваши атомы будут разбросаны по вселенной. У них не будет бесконечного диапазона, поскольку Вселенная не бесконечно велика, но, по крайней мере, это будет диапазон больше, чем галактика".

"Это не то, от чего я мог бы вернуться".

Он пожал плечами: "Вы придумали какое-то странное дерьмо для зверя, но силы в основном не работают очень далеко от Земли, так что мое образованное мнение было бы иначе".

"Так что я могу сделать?" Я спросил.

"Что ж, когда я разрабатываю устройство для телепортации, у меня обычно есть какие-то датчики для определения пункта назначения. Иногда это может быть спутник, если датчики достаточно хороши. Обычно это не так, и я еще не запустил свой собственный ".

Некоторое время он смотрел на меня.

"Скажи..."

"Сначала нам нужно прояснить это с Протекторатом", — сказал я. "У меня уже достаточно неприятностей, хотя меня не обвиняют в том, что я запустил луч смерти в космос".

Он нахмурился, затем кивнул. "Вы вышли на низкую околоземную орбиту с Бегемотом, так что я знаю, что ваши силы действуют так далеко. Небольшой бросок, и мы выберемся из гравитационного колодца намного дешевле, чем я построю что-нибудь ".

"И гораздо меньше шансов быть сбитым военными, если я его ношу", — сухо сказал я. "Это настоящая причина".

Он покраснел. "Федеральная комиссия по связи (FCC) серьезно относится к принятию моей заявки".

"Почему Федеральная комиссия по связи имеет юрисдикцию над запусками спутников?"

"Кто, черт возьми, знает?" он сказал. "Наверное, потому что больше никого не было. У FAA есть некоторый "контроль, но они не так придирчиво относились ко всему этому".

"Тебе не следовало рисовать это как Звезду Смерти", — сказал Гарретт. В руках у него были пакеты с продуктами. "У правительства нет чувства юмора к подобным вещам".

"Это просто покраска!" Ли настаивал.

"И ты не включил луч смерти в планы только потому, что это было бы круто", — спросил Гарретт.

"Было бы полезно ..." — сказал Элит. "Зная, что я могу обрушить смерть на головы любого, кого захочу ... это было бы немного похоже на то, чтобы быть Тейлором".

"Для меня это не так", — возразил я. "Ты ведешь себя так, будто я Шукай или что-то в этом роде".

"Ну, ты немного менее сумасшедший засранец, чем он", — сказал Элит. "Даже если он будет продолжать спорить с Uber по поводу тренировок. "

" Что бессильный дурак , как вы знаете об обучении члена одной истинной расы?— сказал Гаррет, мастерски имитируя голос Шукаи. "Как будто мне не удалось поднять с земли кого-то более сильного, чем он".

"Как мини-сайены идут с тренировками?"

"Все еще боятся собственных теней", — признался Элит. "Как будто они даже не звери. Твой папа мог бы победить всех, а он даже не настолько силен ".

Гаррет и Элит взяли на себя обучение, пока я учился в школе, что Шукай, казалось, воспринял как почти личное оскорбление. Я не был уверен, почему; у него были годы, чтобы тренировать их сам, если бы это было так важно для него, а у него никогда не было.

"Однако он был впечатлен голодеком, даже если он жаловался на его хрупкость", — сказал Элит.

"Они уже в пути, — сказал я. Я чувствовал, как они летят к нам. Папа был с ними.

По крайней мере, мини-сайены теперь могли летать; это было незначительным улучшением по сравнению с их возможностями. Раньше они даже не могли этого сделать; к счастью, папа их учил. Однако они все еще были шаткими.

Я действительно любил летать, хотя мне не приходилось летать так сильно, как хотелось бы. По большей части мое время было монополизировано на борьбу, обучение или борьбу с политическими воротилами. Теперь мне тоже приходилось заниматься школой. Это было много для меня, и мне нужно было стать сильнее, чтобы добиться большего, чем я уже имел.

Меня немного беспокоило то, что я уже считал дни до нападения Левиафана. Он был в некотором роде слабее Бегемота, но если он хотел перестать сдерживаться, был очень хороший шанс, что он попытается утопить меня.

Возможно, я смогу тренировать свою способность задерживать дыхание. Мне пришлось бы поговорить с Панацеей о том, приведет ли это к повреждению мозга с моей физиологией или нет; обычный человеческий мозг мог прожить без кислорода без повреждений только три минуты, но я был почти уверен, что бывали времена, когда я дольше не дышал, особенно когда Бегемот держал мое лицо в лаве.

"Думаю, мне нужно встретиться с ними", — сказал я. Я надел свой новый шлем и через мгновение незаметно вышел за пределы склада.

Протекторат незаметно скупил все здания вокруг логова Лита; после нападения на Бойню недвижимость подешевела, хотя после Бегемота рынок недвижимости стал накаляться.

Были приняты всевозможные меры предосторожности, чтобы защитить его местонахождение; его ценность как учебного заведения была высоко оценена Протекторатом, особенно теперь, когда Элит создал программы Губитель. Они были основаны на данных из программы, созданной Оружейник, и были наиболее реалистичной симуляцией из когда-либо разработанных для вероятного поведения Губитель.

Однажды я попробовал это с Бегемотом, но я боялся перебраться туда из-за страха выбить стену. Это было похоже на драку в комнате, полной яиц, которые нельзя разбить.

"Привет, яйцо", — сказал Шукаи. Я сбросил голографическую невидимку, когда встретил их в воздухе, но это не повлияло бы на его чувство Ки.

"Это даже не овощ!" — возмутился я.

"Это означает, что ты белый снаружи и желтый внутри ... но все же не овощ".

Я смотрел на него. Это было дополнением? Или он сказал, что я не настоящий сайен? Было удивительно, что мой папа даже терпел присутствие рядом с ним; его презрение к нему было ощутимым.

"Может, мне дать тебе кличку?" Я сказал. "Может, я назову тебя Дуриан".

"Это фрукт!" — рявкнул он.

"Он колючий снаружи, желтый внутри, и воняет", — сказал я.

"Тай ... Спарта!" — сказал папа. "Никаких расистских метафор".

"Я не говорил" желтый, как азиатский ", — медленно сказал я. "Я говорил о другом желтом ... таком, который стекает по ноге, когда становится опасно".

На этот раз я смог увидеть, как его кулак приближался к моему лицу и отодвигался. "Тебе придется сначала поймать меня!"

Это было важно отодвинуть от Броктон-Бей. Если один из нас ударит другого достаточно сильно, звуковой удар разрушит те несколько новых стеклянных окон, которые были заложены за блоки во всех направлениях. Оружейник подсчитал, как далеко нам нужно быть, прежде чем нам не придется беспокоиться об этом, и это было по крайней мере тридцать миль.

Уйти так далеко в открытый океан было тривиальным делом, и мгновение спустя он начал бить меня.

"Ты, должно быть, твоя шкура, что четырнадцатилетняя девочка сильнее тебя", — насмехался я. "Что она уже достигла того, чего ваши люди, несмотря на все их предполагаемые знания, не смогли сделать за тысячу лет".

Я ударил себя кулаком в живот и улыбнулся ему.

"Ты никогда не догонишь, знаешь ли, если только я не замедлюсь и не позволю тебе", — ухмыльнулся я, и он ударил меня по лицу. Это не имело значения. Я замахнулся на него, и мгновение спустя мы начали дико бить друг друга.

Это был лучший вид тренировок, когда они действительно били друг друга и заставляли друг друга истекать кровью. Это был единственный способ стать сильнее.

Я чувствовал, как наконец прибывают другие. На это у них ушло больше времени, чем я думал, а это означало, что либо они были медлительными, либо мы с Шукаем становились быстрее.

Два удара по ребрам, и я фактически врезал ему в челюсть. Мы били друг друга достаточно быстро, чтобы звуковой удар наших кулаков, вероятно, сам по себе мог разбить окна.

Я ухмыльнулся ему, когда пнул его ногой в промежность. Ему удалось повернуться настолько, что я получил его только по бедру. Казалось, что таким образом я научился быстрее всего, быстрее, чем любое медленное обучение, которое я получил от Гаррета, быстрее всего.

Выкладывать изо всех сил было головокружительным удовольствием, особенно в такой ситуации, когда жизни не были на кону. Когда мы закончим, я, наверное, проведу ночь в баке; Лучше всего не раздражать Эми из-за мелочей, если в этом нет необходимости.

Теперь она спала в палате палаты, хотя официально она не была одной из них. Протекторат предпринял шаги, чтобы стать ее опекуном. Я даже не понимал, что корпорация может быть чьим-то опекуном, но я предположил, что это и есть детские дома.

Я обнаружил, что летю назад к остальным; Мне удалось остановиться в нескольких футах от них, и я снова посмотрел на папу.

"Этим парням все еще нравится драться?" Я спросил.

Он покачал головой. Он отказался от борьбы как образа жизни по причинам, не имеющим ничего общего с трусостью, но глубоко внутри он тоже получал от этого удовольствие. Их отвращение к этому тоже сбивало его с толку.

Я бросился обратно на Шукаи, и он полетел в другом направлении.

Проблема заключалась в том, что они долгое время привыкли видеть драку как наказание. Наказания следовало избегать. У них никогда не было собственной силы, и у них никогда не было возможности выразить свою силу. Им никогда не доводилось испытывать радость от того, чтобы внушать миру свою волю.

Боль имела только то значение, которое вы ей придали.

Многие люди испытывали боль, когда им приходилось идти долгий путь; Я знал людей, которые прошли четырнадцать миль, когда они были в Диснее, и они почти не заметили этого, потому что им было так весело.

Пусть у них закончится бензин и они пройдут такое же расстояние, чтобы заправиться, и они будут жаловаться на боль на протяжении всего пути. Физическая боль была такой же, но их переживание боли было совершенно другим.

Когда вам нравилось сражаться и вы видели в ней средство для достижения цели, боль тоже не значила. Для большинства существ боль означает, что что-то не так, но для нас боль означает усиление. Это похоже на болезненность мышц после хорошей тренировки, признак того, что вы делаете что-то правильно.

Я чувствовал, как опухают глаза и губы; без панацеи или резервуара с бактой мне пришлось бы прогуливать школу. По закону учителя подвергались жестокому обращению, и большинство из них понятия не имели, кем я являюсь.

К счастью, у меня были эти штуки, поэтому мы с Шукаем могли побеждать друг друга сколько угодно без последствий. Это было здорово.

* * *

* * *

* * *

"Я не понимаю", — сказал маленький переводчик на его рубашке через мгновение после того, как он заговорил. Элит был достаточно любезен, чтобы сдать их китайскому правительству за определенную плату. Учитывая, что они уже платили за использование голодека. Он зарабатывал серьезные деньги на всех своих деловых предприятиях, гораздо больше, чем он когда-либо заработал бы как преступник.

В конце концов, среднее ограбление банка принесло только девятнадцать тысяч долларов, поскольку большинству преступников так и не удалось проникнуть в хранилище. Это часто делилось между тремя или четырьмя мужчинами, а это означало, что каждый из них зарабатывал меньше пяти тысяч на двадцать пять лет тюремного заключения.

Лучше всего подходили броневики, но все равно потребуется несколько броневиков, прежде чем один человек сможет уйти на пенсию и жить скромной жизнью. Если только вы не управляли наркотиками или какой-либо преступной организацией, или занимались мошенничеством с акциями или чем-то еще, что было преступлением, не было действительно прибыльным.

"Мы будем сражаться в темноте", — сказал я. Я подождал, пока переводчик закончит говорить по-китайски. По какой-то причине Элит выбрал голос Моргана Фримена.

"Как?"

"Ты можешь почувствовать меня с Ки", — сказал я. "Правильно?"

Он медленно кивнул.

"Значит, ты знаешь, где я".

"Я не знаю положения ваших рук или ног", — сказал он.

"Это не имеет значения, — сказал я. "Вы точно знаете, где я. Значит, ты можешь напасть на меня. Я могу заблокировать тебя, но я не вижу тебя лучше, чем ты видишь меня ".

"Вы сильнее и быстрее", — сказал он.

Я смотрел на него. "Так? Как тебе стать сильнее и быстрее, если ты не будешь драться с кем-то, кто все это делает? "

Он задумчиво смотрел на меня. Казалось, он не хотел становиться сильнее или быстрее.

Становление сильнее или быстрее означало все больше и больше наказания со стороны правительства; вынуждены брать на себя все больше и больше ответственности. Из того немногого, что я смог от них получить, выжили те, кто держал голову опущенной.

Тех, кто сопротивлялся режиму, казнили до того, как они стали угрозой. Очевидно, каждое их действие постоянно отслеживалось, и все, что они делали, проверялось и критиковалось.

В каком-то смысле они были в том положении, в котором я был до того, как проявились мои силы. Что бы они ни делали, они были наказаны. Если они дрались, их наказывали. Если они этого не сделали, они были наказаны. Они походили на некомпетентных менеджеров среднего звена, которые были полны решимости сделать ровно столько, чтобы не попасть в беду, не работая так усердно.

"Если бы вы ударили одного из своих командиров по лицу, что бы произошло?" Я спросил.

Он немного побледнел и покачал головой.

Остальные, которые наблюдали, отреагировали примерно так же, хотя Шукай был невозмутим. Конечно, на самом деле он не участвовал в той же программе, что и они; насколько я понял, он был больше наемником, который предпочел работать с ними, и, несмотря на то, что он утверждал, что был связан с Императором, он не производил на меня впечатление человека, который был предан никому, кроме себя.

"Знаешь, как я отреагирую, если ты ударишь меня по лицу?" Я спросил.

Он покачал головой.

"Я буду гордиться тобой", — сказал я. "Мы не такие, как нормальные люди. Мы должны бороться; нужно бороться, если мы когда-нибудь собираемся полностью раскрыть свой потенциал ".

Я повернулся к остальным.

Мы были на свалке; они не понимали почему, хотя я понимал. Если бы я сражался, не имея возможности видеть, я бы, вероятно, все разрушил. Этого не могло произойти в голодеке, но уничтожать здесь вещи не было таким уж большим делом. Поскольку я должен был снизить свою силу до уровней, на которых они могли бы выжить, нам также не нужно было быть дальше от Броктон-Бей.

"Я тебе вот что скажу", — сказал я. "Я буду драться с завязанными глазами, а остальные могут сражаться без. Я хочу, чтобы вы все обмакнули руки в ту красную краску, а потом посмотрим, удастся ли вы меня ударить.

Шукаи ухмыльнулся.

— Конечно, за исключением Шукая. Если он ударит меня, все станет немного разрушительным.

Они выглядели неохотно, но вскоре все окунули руки в краску. По моему указанию они окружили меня.

"Ки — это не просто то, что вы используете, чтобы взрывать вещи; это еще и мыслительная сила. Вы можете использовать ее, чтобы узнать, откуда приходят ваши противники, и это даст вам возможность".

Я надела повязку на глаза.

Когда они заняли позицию, я почувствовал, как один из них рванулся ко мне сзади. Я не видел его рук, но я видел достаточно того, как они сражались, чтобы точно предположить, куда он мог целиться.

Преимущество моего уровня силы теперь состояло в том, что мне казалось, что у меня было бесконечное количество времени, чтобы подумать, пока их невероятно медленная атака медленно приближалась ко мне.

Я повернулся в сторону, так как был второй из них, а затем третий.

Вскоре все пятеро напали на меня, и я двинулся. Ки было достаточно, чтобы определить их точное положение, но мне пришлось полагаться на свой слух и ощущение движения их конечностей, чтобы получить более четкое представление о том, где они атакуют.

Честно говоря, они двигались так медленно, что это было похоже на нападение на статуи, но, тем не менее, мне это нравилось.

Они были настолько медленными, что у меня было время блуждать. Они понятия не имели, насколько точным может быть Ки. Я мог определить местонахождение любого человека на Земле с большей точностью, чем большинство спутников.

Я мог ... подождать.

Я ломал голову над вопросом о пункте назначения с телепортацией. Может быть, невозможно было попасть в пустое место, где я никогда не был. Даже если бы я был где-то, мир постоянно движется, и кто может сказать, что моя память была бы достаточно хорошей, чтобы запомнить мое точное местоположение.

Но если бы там уже был кто-то другой, он мог бы стать моим якорем.

Я внезапно остановился. Вот и все! Это была недостающая часть головоломки, та часть, которая мне нужна, чтобы дать мне возможность телепортироваться. Это было бы еще более страшно для людей, находящихся у власти; было достаточно плохо иметь кого-нибудь, обладающего ядерной силой; было хуже, когда она могла найти тебя в любой точке мира и телепортироваться прямо рядом с тобой, пока ты был в туалете.

Внезапно я почувствовал, как влага ударила меня по лицу и груди, спине и ногам.

Верно ... Я был в центре чего-то.

Я внезапно подумал, как тяжело будет стереть красную краску с волос.

Надеюсь, все будет не так уж плохо.

61. Пустота.

Красную краску смыть с твоих волос было намного сложнее, чем я мог подумать, и у меня все еще были признаки, когда я пошел в школу на следующий день. Я извинился перед тем, что покрасил свой дом тем немногим, кому это было интересно, и провел остаток дня в мечтах о моем новом откровении.

Без Эммы я не особо привлекал внимание. Я, наверное, мог бы завести друзей, но друзья не казались важными, по сравнению с тем, что я планировал.

Я еще не пробовал по нескольким причинам. Мини-сайены сломали мне руки, что требовало исцеления; Меня поразило то, что они так сильно набросились. Человеческую руку действительно было легко повредить, но они должны были лучше защищать свои руки с помощью Ки. Об этом были уроки после того, как все они были исцелены.

К тому времени, когда все было готово, было уже поздно, и Шукаю очень понравилось, что меня забрызгали краской.

Он сделал несколько довольно грубых замечаний, которые заставили меня почувствовать искушение ударить его еще раз, но было уже поздно, и если бы я сделал это, я бы разбил те окна, которые были заменены в квартале города. Было немного обидно, что мы становились настолько сильными, что сам мир не мог справиться с нами.

Его комментарии подавили любое желание, которое у меня могло возникнуть, показать ему мою новую технику, пока я не овладел ею. Одна мысль о его лице подстегнула меня.

Конечно, сохранить это в секрете будет не так просто, как просто отправиться на свалку. Его чувство Ки должно было покрыть как минимум половину Земли, и возможно, что оно покрыло всю планету. Единственный способ скрыть то, что я делаю, — это скрыть свою Ки, прежде чем я начну практиковать другую вещь.

Я видел, как он делал это несколько раз, удивляя молодых, обычно для того, чтобы наказать их за то, что они делали неправильно. Казалось, он наслаждался их испуганными взглядами, когда ловил их. Насколько я понял, это не помогло их психологическим проблемам, по крайней мере, если только это не было оформлено как часть тренировки, а у них еще не было такого мышления.

Казалось, он почти испытывал садистское наслаждение, мучая их, и когда он смотрел на меня, в его глазах горел свет, который был более чем соревновательным. Было похоже, что его любимым занятием на свете было бы убить меня.

Шукай сразу заметил бы, если бы я исчез из одного места и оказался в другом. Я подозревал, что, как и я, он подсознательно цеплялся за каждого человека, которого он когда-либо встречал, который был достаточно могущественным, чтобы представлять угрозу.

В моем случае это означало Губители, ShuCai, Eidolon и Alexandria. Я не считал Легенду такой опасной, несмотря на универсальность его энергетических взрывов. Александрия, вероятно, не была достаточно сильной, чтобы серьезно повредить мне до того, как я стал Супер-Сайен, но ее стойкость была тревожной.

Его можно было нарушить; иначе она бы не пропустила ни одного глаза. Я не мог быть уверен, что я достаточно силен, даже сейчас, и это не было чем-то, что я мог бы проверить, потому что я также подозревал, что она не может исцелить.

С кем угодно я мог сломать кости или нанести ужасные травмы, и до тех пор, пока я на самом деле не убивал их, у меня были варианты исцеления. С ней я подозревал, что даже Панацея ничего не сможет сделать.

Ее Ки все равно был немного странным и испорченным. Я видел, как Шукай смотрел на нее раз или два, и я знал, что он чувствует это так же хорошо, как и я. Было похоже, что она жива, но не совсем как кот Шредингера, только коробки никогда не было.

Вот почему я потратил вечер вторника, практикуя сокрытие Ки.

Я попросил папу помочь в этом, хотя и не сказал ему окончательной причины этого. Он понимал всю его полезность; то, что Шукай знал об этом, а мы не знали об этом, было большим тактическим преимуществом.

Наверное, было бы легче, если бы Шукай научил меня этому, но я сильно сомневался, что он согласится на это. Во-первых, если бы мы когда-либо сражались по-настоящему, для него было бы слишком много тактического преимущества, чтобы он сдавался. Во-вторых, он хотел бы знать, почему я хочу это знать. Не то чтобы там было много людей, которые могли бы почувствовать Ки. Насколько мы знали, это были только я, папа и китаец.

На то, чтобы добраться до точки, в которой я мог не только надежно сделать это, но и определить, когда это работает, потребовалось много времени. Он заключался в том, чтобы обернуть мою Ки вокруг себя чем-то вроде ленты Мебиуса. Невозможно было скрыть Ki с близкого расстояния, но он отлично работал с расстояния более чем полквартала.

Против кого-то со слабым чутьем Ки, такого как папа или один из мини-сайенов, я мог бы также быть невидимым. Единственный способ стать невидимым для Шукая — это уменьшить поток Ки до такой степени, что я действительно буду уязвим для него. Это было то, что я никогда не собирался делать рядом с ним.

Тот факт, что Шукай вообще потрудился изучить эту технику, был знаком либо того, сколько сайенов было или когда-то было в мире, либо насколько он был безумно подготовлен.

В конце концов, насколько я знал, мы были единственными, кто мог использовать Ки, поэтому единственное применение этой техники было бы против других сайенов.

Я предполагал, что он раньше дрался с другими. Возможно, именно поэтому был только один очень могущественный Сайен и несколько слабых.

Не поэтому ли он сражался во многих местах по всему миру? Были ли другие ветви семьи, такие как я и папа, о которых мы просто не знали? Если бы они были, я бы поставил на деньги, что их сейчас не существует.

Сделал ли он это сам или китайское правительство его подговорило? Он сражался еще до того, как появился CUI, хотя было возможно, что он сражался за своих хозяев задолго до того, как они взяли Китай.

Было ли это настоящей причиной того, что другие не хотели становиться сильнее? Было ли это потому, что они знали, что Шукай использует их, чтобы стать сильнее, а затем убьет их? Если это так, то единственный способ остаться в живых — оставаться слабым, не обращая внимания на него.

Мы очень доверяли ему и китайцам. Я подозревал, что он никогда не будет доволен, если я буду сильнее его; убить меня было бы самым простым решением. Мое существование угрожало его превосходству в отличие от Александрии. В конце концов, как и у большинства паралюдей, ее сила была высечена в камне. Не росло. Пока мы с Шукаем тренировались с одинаковой интенсивностью, он никогда не догонял меня, и я мог видеть, что он знал это. Единственный вопрос, случится ли это до или после того, как мы спасем мир.

Было бы разумно подождать, чтобы попробовать, но я все еще не был уверен, полностью ли он мне поверил насчет Scion. Хуже того, он был достаточно высокомерен, чтобы думать, что сможет сделать это сам. Разве он не чувствовал, насколько силен Сион? Или он не поверил нам о планах Скиона?

В любом случае ему было бы любопытно, почему я прячусь, и если бы я сделал это где-нибудь рядом с Броктон-Бей, он, вероятно, подошел бы, чтобы посмотреть, что я делаю.

Итак, я перелетел Атлантический океан в сторону пустыни Сахара. Если бы я был прав насчет этого, расстояние не было бы фактором телепортации. Единственное, что могло иметь значение, — это то, как далеко я мог чувствовать Ки, а правда заключалась в том, что я понятия не имел, как далеко это было.

Я не мог почувствовать Ки за пределами атмосферы Земли, но это могло быть потому, что в пределах досягаемости там не было ничего живого. Смогу ли я почувствовать кого-нибудь на Марсе, если бы они были там? Я не узнаю, пока кто-нибудь не появится. Или моя теоретическая способность к телепортации была ограничена верхними слоями атмосферы, как и многие парачеловеческие силы?

Смогу ли я когда-нибудь ощутить жизнь на других планетах? Если Сион действительно был инопланетянином, это означало, что там были и другие. Расстояние между планетами было огромным, но вполне возможно, что я буду первым (в основном) человеком, посетившим другие миры.

Мне пришлось бы приобрести скафандр, а они были здесь даже дороже, чем на Земле Алеф, потому что наша космическая программа была сорвана.

Я слышал, что покупка скафандра может стоить два миллиона долларов. Конечно, если я каким-то образом убью Симурга, я был почти уверен, что кто-нибудь из ученых будет счастлив предоставить мне скафандр и видеокамеру.

Первые реальные изображения жизни на других планетах будут стоить более пары миллионов долларов, намного больше, особенно если мне удастся принести образцы. Это было бы правдой, даже если бы все, что я мог собрать, были странными инопланетными лишайниками.

Возможно, это будет единственный способ продолжить свое развитие после ухода Scion. В конце концов, я буду последним, кто выживет, и у меня все еще будет желание стать сильнее. Мне нужно найти более сильных противников, иначе я застряну.

Пустыня Сахара была красивее, чем я мог подумать. Температура поднималась до ста пятидесяти градусов в течение дня, настолько жарко, что животные не могли выходить из дома дольше нескольких минут, не умирая.

Это была самая большая пустыня на Земле, размером с все Соединенные Штаты.

К счастью, четыре часа дня в Броктон-Бей было десятью вечера здесь. Сахара охватывает множество часовых поясов, но это казалось хорошим местом для начала.

Конечно, для меня это не имело бы значения; Я сунул лицо в огонь Пепельного Зверя. По сравнению с этим, сто пятьдесят градусов тепла были теплым летним днем.

Тем не менее, было приятно не носить солнцезащитные очки, пока я парил над пейзажем и закрыл глаза.

Я сосредоточился и спрятал Ки. Сказать Шукаю, что я приеду сюда, было частью плана. Исчезновение, пока я был здесь, пробудило бы его любопытство, но, надеюсь, это было слишком далеко, чтобы он беспокоился, чтобы прийти, или меня уже не было.

Почувствовать отца было несложно, даже сквозь завесу, которую я накинул на свою Ки. Завеса все делала немного труднее; было труднее ощущать других, хотя труднее было чувствовать себя. Тем не менее, папа был единственным человеком, о котором я всегда знал, что бы ни происходило, и я без особых усилий заперся в нем.

Я вложил в себя силу.

Это не было похоже на то, что я делал раньше, цунами силы, захлестнувшее все остальное. Это была крошечная струйка, частично из-за моего щита, а частично из-за того, что я не был уверен, сколько энергии это потребует.

Пугало было то, что если что-то пошло не так, все могло пойти совсем не так. Я смотрел фильм "Муха", и целую неделю мне снились кошмары о том, как Джефф Голдблюм мутирует во что-то нечеловеческое.

То, что я собирался сделать, было совсем не таким; Я не разбирал, а потом собирал сам. Если бы я мог это сделать, я был бы бессмертен. Это было то, что меня беспокоило в "Звездном пути". Если бы вы могли собрать кого-нибудь на атомарном уровне, чтобы телепортировать его, тогда вы могли бы изменитьих.

Зачем кому-то заболеть, если у вас есть старая копия более здоровой версии? Зачем вообще возраст? Сделайте снимок кого-нибудь, когда он был молод, и используйте его, чтобы снова сделать его молодым.

Возможно, вы даже можете изменить их пол или отрастить волосы.

Однажды я упомянул об этом Грегу Ведару, и он рассказал об ограничениях компьютерной памяти, но мне кажется, что за вечную молодость они заплатили бы за несколько больших компьютеров, даже если бы это было на Земле. средство.

В любом случае было спорным, был ли человек, вышедший из транспортера, тем же человеком, что и вошел.

То, что я пробовал, было намного лучше.

Когда я собрал свою энергию, я увидел плавающие камни и другие предметы; Казалось, что сама гравитация как-то отрицается. Я читал теории о том, что гравитация каким-то образом была создана путем изменения структуры пространства и времени, и то, что я почувствовал, когда меня телепортировали несколько человек, только подтвердило это.

Именно так устройства Лита телепортировались, хотя я был уверен, что он, вероятно, сможет управлять дизассемблером в стиле Star Trek. Конечно, я бы не позволил использовать что-либо подобное на себе. Убить меня, а затем воссоздать меня как клона, используя мои собственные материалы, не было моей идеей.

Скручивающее пространство было тем, чем занимался Страйдер.

Мне просто нужно было убедиться, что, когда я скручиваю пространство, я могу сделать это таким образом, чтобы пережить переход.

Через мгновение я решил сменить цель с папы на панацею. На мне был свой костюм, поэтому даже если я каким-то образом оказался рядом с ней, когда она была со школьными друзьями, это не имело бы значения. Если мне каким-то образом удастся перенести себя с моими внешними сторонами на мои внутренности и наоборот, тогда она, возможно, сможет соединить меня вместе.

Это может даже дать мне некоторый прирост мощности.

Через мгновение я понял, что болтаю. Часть меня не хотела пробовать это, воспоминания о Джеффе Голдблюме оставались позади.

Я собрал свою силу и сосредоточился перед собой. Закрыв глаза, я приложил палец к голове. Вероятно, в этом не было необходимости, но мне показалось, что это помогло мне сконцентрироваться.

На мгновение мне показалось, что оно у меня есть. Я видел, как вокруг меня поднимаются несколько песчинок; их было немного, и это мог быть ветер, но я видел, как мерцает лунный свет, когда пространство передо мной немного искривляется.

Однако через мгновение я его потерял. Как будто сама ткань вселенной была гладкой, и за нее было трудно ухватиться.

Вторая попытка, и на этот раз я попытался усилить ее. Я все еще держал щит, защищающий мою Ки от обнаружения на расстоянии, и, возможно, это было частью проблемы. Может быть, я не смогу сделать это, не используя всю свою силу.

Раз за разом я крутил мир, сначала в ту сторону, потом в другую, пока, наконец, не скрутил и не почувствовал, что что-то правильно .

Когда я позволил искривлению пространства окружить меня, я внезапно понял, что ошибался. На самом деле я не перекручивал пространство из одной части мира в другую. Между ними было пространство ... пространство между пространством.

Казалось, что время растягивается, и все же его вообще не существует. Мне казалось, что я существую в бесконечном моменте, который, казалось, вообще не занимал времени. Я был везде и нигде и понял, что Элит был прав; Если бы у меня не было связи с реальным миром, я бы легко потерялся здесь навсегда.

В реальном мире он никогда не был тихим. Даже когда не было других звуков, все еще были звуки вашего собственного дыхания, звук вашей собственной крови, текущей по вашим венам, вашего собственного сердцебиения. Обычно эти звуки были настолько распространены, что вы даже не замечали их.

В этом мире не было ничего, кроме тишины. Как будто у меня не было тела, и вообще не было никаких ощущений. Было просто переживание бесконечности.

Было бы легко отпустить, но я чувствовал Панацею на другой стороне, и я цеплялся за этот спасательный круг. Я потянул, и мгновение спустя я почувствовал, как время возобновляется вокруг меня.

Внезапное возобновление звука было громовым, и я почувствовал, что шатаюсь. Я был в незнакомой спальне; стены были увешаны розовыми единорогами и плакатами Кэти Перри.

Эми была на кровати, а там была еще одна девушка и ....

Ой.

Я приложил руку к голове и мгновение спустя снова оказался в пустоте. Мгновение спустя я связался с папой, и он, к счастью, не сделал ничего смущающего.

Мое лицо почему-то было очень горячим. Я не мог винить Панацею в том, что она искала утешения после всего, что произошло. Было немного странно, что девушка, с которой она была, была так похожа на Викторию Даллон.

Я покачал головой.

Это просто мой разум обманул меня. Я ушел так быстро, что не был уверен, что ни одна из девушек меня заметила. Надеюсь, что нет; последнее, что я хотел сделать, это объяснить девушке, чье исцеление однажды могло спасти мою жизнь, почему я нарушил ее личную жизнь.

Как и со многими неудобными предметами, с которыми я не был готов заниматься, я выбросил это из головы.

Важным было то, что Шукай собирался обосраться от зависти, когда увидел, что я могу сделать ... и я не собирался делать это рядом с ним больше одного раза, поэтому он тоже не мог этому научиться.

62. Использование КИ.

"Я не понимаю, почему это не сработает", — сказал я.

Папа покачал головой. "Вы не можете думать, что все, что вы попробуете, станет возможным только потому, что вы... тайм-аут. Если бы это сработало, это бы изменило правила игры ".

Мне пришло в голову, что чем большим количеством применений Ки я смогу затопить Шукая, тем больше ему придется съесть свои слова о том, что его ветвь семьи превосходна. Были и другие применения Ки, о которых я думал, и это было одним из самых новаторских.

Мне пришло в голову, что если я могу дать людям Ки, то я смогу и его забрать. Если бы я мог это сделать, я мог бы высасывать из людей их энергию, и, может быть, даже на расстоянии, что упростило бы такие вещи, как захват заложников. Возможно, я смогу передать Ки и на расстоянии.

Я также хотел улучшить лечение Ки. Это было крайне неэффективно, учитывая, сколько энергии я вложил в него. Может быть, мне нужно было, чтобы Эми дала мне подсказки о том, что происходило, когда я одалживал Ки кому-то, чтобы я мог научиться быть более энергоэффективным.

Предполагалось, что я когда-нибудь снова смогу смотреть ей в глаза. Я все еще не знал, видела ли она меня или ее ... подруга, и если бы они знали, как это повлияет на наши отношения. Я не собирался ничего об этом говорить, и в традиционном стиле Хеберта я надеюсь, что если я не буду говорить об этом достаточно долго, это исчезнет.

"Это сработает, если я дам вам разрешение", — сказал он.

Я нахмурился. "Я не думаю, что злодей, Смертоносный или Сион даст мне разрешение забрать у них их Ки. Это делает его почти бесполезным ".

"Если у вас мало энергии, возможно, вы сможете получить энергию от своих союзников?" — мягко спросил он.

"На том уровне власти, на котором я сейчас нахожусь, потребуется энергия миллиона человек, чтобы что-то изменить", — сказал я.

"Что, если бы вы взяли это у нескольких человек?" он спросил. "Из Александрии или Шукаи?"

"Может быть", — признал я. "Может быть, это не совсем бесполезно. Это просто расстраивает ".

"Что вы не смогли добавить в свой список еще один рейтинг мощности?" он спросил. "Mover 9 подойдет большинству людей как единая сила, а тем более добавлен к Brute 10 и Blaster 10".

"У меня есть рейтинг Мыслителя за чувство Ки", — напомнил я ему.

"Верно, потому что действительно имеет значение, знаете ли вы, что они придут или нет", — сухо сказал он.

Я нахмурился, хотя на самом деле не имел этого в виду. Он был достаточно хорош, чтобы работать со мной над этими вещами каждый день в течение недели. Теперь мне было намного легче телепортироваться. Это было как поскользнуться на старой перчатке. Меньше всего мне хотелось понять, как это сделать, а потом забыть, как это сделать.

"В идеале я должен иметь возможность использовать Ki для дублирования почти всех номинальных мощностей", — сказал я. "Если бы я мог истощить Ки из целой толпы людей, я бы смог их усмирить, не причинив им вреда".

"Что сделало бы вас шейкером".

"Я работаю над тем, чтобы сосредоточить Ки в кулаках", — сказал я. "Повышение моей силы сверх того, что мог бы позволить Супер Сайен. Это опасный прием, потому что он требует снижения моей защиты, но он квалифицировал бы меня как нападающего ".

"Я не понимаю, как вы могли бы использовать это, чтобы стать Мастером", — сказал папа. "Или сменщик, или незнакомец".

Я усмехнулся ему. "Есть кое-что, что я еще не показал".

"Что?"

Мы были в голодеке, прежде всего потому, что я боялся, что, если мой эксперимент сработает слишком хорошо, папа может серьезно пострадать. Я все еще не был уверен, смогу ли я телепортировать кого-нибудь со мной, поэтому казалось безопаснее находиться рядом с танками Бакта.

Я отступил на шаг от отца и сосредоточился. Я начал двигаться, и мгновение спустя я двигался быстрее, чем мог видеть человеческий глаз. Я замедлился в трех местах, останавливаясь снова и снова.

"Что из этого я?" Я спросил.

Человеческому глазу это выглядело бы так, как если бы я разделился на трех разных людей. Папа смотрел на меня.

"Я могу сделать так, будто у меня больше двух рук", — сказал я. Я двигал руками быстрее, чем мог видеть глаз, создавая иллюзию, что у меня восемь рук.

"Это ужасно, — сказал папа. "Я могу, по крайней мере, почувствовать, что вы делаете через Ки, но для нормального человека это будет выглядеть совершенно реальным".

"Против Шукая или Сиона это не будет иметь никакого значения, — признал я, — но я пытаюсь придумать как можно больше новых применений для Ки, и даже вещи, которые сейчас кажутся бесполезными, могут быть полезны в будущем. "

Некоторое время он молчал.

Я продолжил. "Я обнаружил и другие вещи. Вам не обязательно использовать руки для Камехамеха; вы действительно можете выстрелить им через ноги ".

Он нахмурился. "Тебе лучше быть с этим поосторожнее".

"Да, я бы не хотел случайно уничтожить планету", — сказал я. "Я не уверен, насколько это может быть полезно, если только я не хотел стрелять вперед, как ракета. Хотя я уже могу двигаться вперед довольно быстро; это, вероятно, запустило бы меня в космос. "

Не то чтобы я не мог самостоятельно достичь убегающей скорости.

"Я тоже пробовал кое-что. Видя то, что вы пытались сделать, я не мог просто сидеть сложа руки и позволить вам делать всю работу ".

"Тебе не нужно было ничего делать", — возразил я, даже если втайне я был доволен. Я подозревал, что причина того, что с Ки не было сделано большего, заключалась не только в том, что люди были до смешного слабы большую часть своего времени на планете. Причина в том, что люди из разных ветвей семьи приберегли для себя свои особые техники. Когда они неизбежно умирали, это знание умерло вместе с ними, только для того, чтобы быть вновь обнаруженным намного позже, или нет.

Это было немного похоже на науку до изобретения печатного станка. Многие вещи были изобретены в разных местах, но из-за того, что никто не общался, никто не мог опираться на то, что уже было открыто. После изобретения печати человеческие знания росли в геометрической прогрессии. Когда был изобретен Интернет, он рос еще быстрее.

Нас никогда не было достаточно, чтобы получить такой рост знаний. Я подозревал, что это требует определенного минимального количества исследователей. Но если не изобретать велосипед заново в каждом поколении, это предотвратит такие периоды, как у протолюдей в прошлом, когда они начали использовать огонь два миллиона лет назад и начали носить одежду только пятьдесят тысяч лет назад.

Что, черт возьми, мы делали два миллиона лет? Засунув большие пальцы в нос? Это произошло потому, что у нас не было письма, и часть этого времени у нас даже не было языка, который сам по себе был еще одним умножителем знаний, и поэтому было потеряно столько знаний, сколько было получено.

Помощь папы была лучше, чем ничего. Если бы я мог доверять Шукаю и остальным, было бы еще лучше. Однако отчасти мне понадобились эти техники из-за неизбежной конфронтации между нами.

"Я не могу телепортироваться; Я не уверен, что это из-за того, что для этого требуется минимальный уровень силы, или из-за того, что у меня просто еще нет техники ". — сказал папа. "Но есть кое-что еще, что мне удалось сделать. "

Он собрал свою энергию. Это было тонко и почти неземно; он все еще не мог черпать много энергии, даже если был по крайней мере в четыре раза сильнее любого из более молодых китайцев. Он удерживал силу на мгновение, а затем указал на меня.

Мгновение спустя я увидел, как Ки выходит из его руки. Это было бы невидимо для всех остальных. Он начал формироваться вокруг меня, мало чем отличаясь от Ки, который я использовал для защиты. Потребовалось время, чтобы увидеть, что он делал; он использовал Ки, чтобы создать вокруг меня барьер, что-то действительно прочное. Я осторожно приложил к нему руку, и я почувствовал это. При малейшем толчке все рушилось.

"Вы создали силовые поля, чтобы сдерживать людей?" — ошеломленно спросила я. Это было не очень сильно, но тогда папа был не очень силен по сравнению со мной. Я не был уверен, насколько хорошо он будет справляться с обычным человеком.

"Это не устоит против зверя", — признал папа. "Но он смог удержать Лита и Гарретта, что будет действительно полезно для той работы, которую я выполняю. Готов поспорить, ты тоже сможешь это сделать, и все, что ты придумаешь, будет намного сильнее, чем то, что есть у меня ".

"Покажи мне, как это сделать", — выдохнул я. Это было захватывающе; обычно паралюди были застряли в тех силах, которые им давали при срабатывании триггера; не было обычным делом иметь возможность создавать не только новые способы использования новых способностей, но и совершенно новые возможности.

Это было захватывающе, и Шукай позеленел от зависти.

К сожалению, ничего из того, что я сделал, кроме, возможно, телепортации, не изменило правила игры. Что-то подобное мне было нужно, если я собирался сразиться с Симургом, а тем более с Scion.

Каждое было небольшим, постепенным изменением. В науке небольшие приросты, подобные этому, со временем накапливаются, превращаясь в волну знаний. К сожалению, в глубине души я чувствовал, что у меня не будет такого времени.

* * *

* * *

* * *

*

"Ты не должен позволять ему добираться до тебя", — сказала София.

Мы сидели в кафетерии с Эми; ее новая подруга Рикки обедала в другое время, и поэтому мы смогли немного поговорить, хотя нам пришлось отредактировать то, как мы это говорили, из страха, что нас подслушают.

Я нахмурился. "Все идет отлично; Папа и ребята, которых он тренирует, в два раза сильнее, чем пару недель назад. За месяц мне удалось увеличить свои силы на двадцать процентов, но он критически относится ко всему ".

Прошел месяц с тех пор, как я обнаружил телепортацию, и я ничего с ней не сделал. Это было неприятно. Я хотел бросить его Шукаю в лицо, но часть меня боялась, что он увидит, как я это делаю, а затем скопирует это прямо здесь, как я скопировал его способность скрывать свою Ки.

Каким разочарованием было то, что я не мог просто пойти куда-нибудь, даже если бы мне пришлось сначала узнать там людей. Конечно, лицо, с которым я мог оказаться где угодно на Земле за пару часов, делало это гораздо менее полезным, чем это было бы, когда я был моложе.

"Вы научились лучше ... оказывать первую помощь", — сказала Эми.

Мы экспериментировали с тем, как я вкалывала Ки в людей. Я никогда не был бы так хорош, как она, но теперь я мог делать больше, чем просто поддерживать кого-то в живых до тех пор, пока не придет помощь. Я по-прежнему не мог кого-то исцелить , не полностью, но я смог вылечить их некоторых и при значительно меньших затратах энергии, чем раньше.

Я все еще не мог забирать энергию без разрешения, но Эми сказала, что, когда у меня было разрешение, я на самом деле не делала ничего вредного для людей, от которых черпала. С разрешения Протектората я экспериментировал с добровольцами СКП, высасывая энергию сразу у двадцати человек. По словам Эми, для тела это было не сложнее, чем сдавать кровь.

Однако энергии было недостаточно, чтобы что-то стоить. По сравнению с моей собственной природной энергией, это была буквально капля в море, и мне было трудно представить время, когда это когда-либо изменит ситуацию. Если энергии двадцати нормальных людей было достаточно, чтобы что-то изменить, у нас были настоящие проблемы.

"Да, но этого будет недостаточно, чтобы произвести на него впечатление", — сказал я. "Кажется, он полон решимости придираться ко всему, что я делаю".

"Он засранец", — сказала София. "Не любит сильную женщину. Я слышал, что они там такие ".

"Не будь расистом", — сказала Эми. "Хотя это могло быть правдой; он старше, чем кажется. Такие парни склонны придерживаться того, что было в молодости ".

"Он вырос в шестидесятых, — сказал я. "Это было все о сексуальном освобождении и прочем дерьме".

"Не в Китае", — сказала Эми.

"О чем вы, ребята, говорите?" — раздался голос позади меня. Я вздохнул.

Сьюзен была хорошей девушкой, даже если ей нравилось посплетничать немного больше, чем было бы здорово. По какой-то причине она думала, что мне нужен друг, даже если мне это было неинтересно.

"У меня есть учитель боевых искусств — придурок", — сказал я.

В каком-то смысле это было правдой. После месяца почти ежедневных боев с Сюкаем мои настоящие навыки боевых искусств очень быстро росли. На самом деле это было похоже на любой другой навык; было действительно легко перейти от незнания к знанию немного.

Перейти от знания немного к знанию немного больше тоже было несложно.

Но чем лучше ты становишься, тем труднее становиться лучше; кривая пошла вверх почти экспоненциально. Для таких, как Майкл Джордан или Тайгер Вудс, улучшить себя было почти невозможно.

Это означало, что я учился намного быстрее, чем Шукай, хотя скорость моего обучения в какой-то момент наверняка снизилась. Между тем, ему должно было быть неприятно видеть, как пропасть между нами расширяется, а не сокращается; Мне удавалось становиться сильнее так же быстро, как он, отчасти потому, что я тренировался не меньше, чем он.

Протекторат даже не заставил меня много патрулировать; Я бы время от времени брался за преступление, если бы видел его, и останавливал его, и от них никогда не поступало ни слова жалоб. Мне пришлось провести еще пару рекламных мероприятий, но никто не пытался стрелять мне в лицо ракетой.

Очевидно, способность сражаться и убивать Губитель имела тенденцию убеждать людей в том, что нападать на меня не стоит, по крайней мере, физически.

В основном причина, по которой мне не пришлось патрулировать, заключалась в том, что меня считали несущим особую службу с Шукаем и мини-сайенами. Пока я тренировал их, это заменяло работу, которую я обычно выполнял для Подопечных.

В отношении Протектората тоже все было тихо. Преобладала мысль, что, поскольку преступники знали, что я всего на расстоянии телефонного звонка, никакие Кейпсы не были заинтересованы в открытии магазина здесь.

Я был очень похож на страну, у которой была ядерная бомба, в те времена, когда я был еще до Наследия. Никто не напал на страну с применением ядерного оружия, даже если похожие страны вокруг них были захвачены более крупными странами. Никто не хотел рисковать тем, что случилось бы, если бы их использовали.

Сьюзен уставилась на меня. "Я не знал, что ты занимаешься боевыми искусствами".

"Я живу не в лучшем районе", — сказал я. "Лучше, если я буду знать, как о себе позаботиться".

"Все не так уж плохо с тех пор, как появилась" Спарта ", — сказала она. В ее голосе был тошнотворный звук преклонения перед героем, тот звук, который, вероятно, был в голосе, когда я был ребенком, говоря об Александрии.

Это было одной из причин того, что я не хотел дружить со Сьюзен. Не то чтобы я думал, что у нее были скрытые мотивы. Дело в том, что слушать ее рассказ о Спарте, как она, было неловко.

Хуже того, я не мог сказать ей честно о своей личности. Во-первых, это, вероятно, выбило бы из строя некоторые другие палаты, поскольку именно с ними я в основном проводил время в школе. Хуже того, любой нормальный друг, который у меня был, будет тем, кто не сможет сопротивляться, если кто-то решит, что ему нужны рычаги воздействия, чтобы контролировать меня.

Несомненно, это было частью того, что Пиггот планировал для меня. Дайте мне связи с нормальным миром, чтобы я не потерял голову и решил, что умею управлять вещами лучше всех.

Она понятия не имела, что я не собирался пытаться захватить власть. В идеале, если бы я действительно смог убить Сиона, я был бы достаточно силен, чтобы почувствовать, что в галактике есть другая жизнь. Это дало бы мне возможность исследовать другие миры и, возможно, найти других, более сильных противников, чтобы сражаться.

Мне просто нужно было выяснить, как сосредоточить внимание на Ки группы людей, а не на Ки человека, которого я знал. Оказалось, что это было намного сложнее, чем телепортация в целом.

Внезапно сработал мой пейджер, а затем пейджеры Софии и всех учеников школы. Я как раз смотрел на него, когда начал раздаваться сигнал тревоги Губитель.

Я увидел, как кровь хлестала сразу у всех по лицам. Я услышал, как пара детей тихонько вскрикнула, а некоторые заплакали.

Весь день шел дождь; это могло означать только одно.

Левиафан был здесь.

63. Торговля.

"Но еще рано", — сказал я. "Следующий не должен быть еще на месяц".

Прошло всего два месяца. Если Губители меняли свои паттерны, то это было из-за того, что сделал я. Это была моя вина. То, что они напали на мой родной город, вероятно, тоже не было совпадением.

Когда здесь Сьюзен, я не мог сказать, что Левиафан все еще находился за сотни миль. Меня бы это волновало больше, но у него была привычка много передвигаться по дну океана. И он несколько раз подходил относительно близко к Броктон-Бей.

"Это не имеет значения, — сказала София. "Мы должны идти".

Такой была она, как всегда; София не занималась самоанализом. Иногда это означало, что ей не стало лучше, но иногда это означало, что она делала то, что должна была делать, не задумываясь.

"Рядом есть убежище Губитель", — сказала Панацея. Она посмотрела на меня и Софию. "С тех пор, как вы двое перешли, учений не было".

"Я знаю, где это", — солгал я. Конечно, это было не так, как если бы я действительно собирался, и даже если бы я шел, я бы просто следовал Ки всех людей, которые собирались быть внутри.

Люди собирали чемоданы и направлялись к выходу. Должна была возникнуть паника, и я увидел, как много людей плачут, но никто не бежал к дверям. Судя по всему, учения здесь были намного лучше, чем в Уинслоу, который на самом деле был недалеко от убежища Губитель. Очевидно, люди не особо заботились о бедных детях.

"Разве ты не идешь?" — спросила Сьюзен. Она была бледна и вспотела, но на самом деле остановилась, чтобы проверить нас. Это произвело на меня впечатление.

"Мы догоним", — сказал я.

Сьюзан заколебалась. "Но если ты не знаешь дороги ... и убежища быстро заполняются".

"Я буду в порядке", — сказал я. "Хуже того, я пойду с Эми и помогу ей с ранеными. "

"Это запрещено", — сказала она. "Я проверил."

"Мой папа работает в СКП неполный рабочий день, — сказал я. Я сказал ей это раньше. Это было частью моей официальной обложки. Предположительно, папа был связующим звеном между СКП и докерами. Я сомневался, что кто-то действительно купит это, но в эти дни я обнаружил, что беспокоюсь об этом все меньше и меньше.

По сравнению со мной папа был невероятно слабым; однако по шкале обычных паралюдей он был средним звеном. Он мог защитить себя, и это успокоило меня.

Софии уже не было, что я должен был сделать вместо того, чтобы сидеть сложа руки и извиняться. Она будет заниматься поисково-спасательными работами, но она собиралась уйти. Это был ее город, и она не собиралась отступать или показывать, что боится, хотя, несомненно, боялась.

Я не был, совсем нет. Левиафан был не так силен, как бегемот, хотя предположительно был быстрее и умнее. Я не был бы таким ограниченным, как был бы с Бегемотом, и был бы вынужден работать вокруг силы, которая, казалось, была предназначена для того, чтобы ограничить мои самые сильные способности.

Больше всего я чувствовал ожидание и небольшое беспокойство по поводу последствий; этому городу уже был нанесен большой урон; последнее, что ему нужно, это стереть половину города с карты.

Эми посмотрела на меня и ухмыльнулась. "Отстой — не быть вне дома, не так ли?"

"Из туалета?" Я спросил.

В пределах слышимости все еще были люди; Меньше всего мне было нужно, чтобы люди заподозрили меня в Спарте. Хотя меня не особо волновала моя тайная личность, я не хотел, чтобы фанаты и девушки превращали мою жизнь в ад.

Для секретных личностей была причина, и не все они касались безопасности.

Она нахмурилась и ткнула в палец. Ей потребовалось время, чтобы смириться с тем, что она гей; Я не был уверен, смогла бы она вообще это сделать, если бы Кэрол Даллон была еще жива. У меня создалось впечатление, что женщина не одобряла многих вещей, которые делала Эми.

Теперь она казалась более спокойной с собой.

Рикки казалась достаточно хорошей девушкой, даже если она была на год старше Эми. Однако у меня было тревожное подозрение, что Эми вносила небольшие изменения в свою девушку. Когда они встретились, она не была так похожа на девушку Славы; ее волосы были песочно-русыми вместо нынешнего цвета, ее грудь не была такой большой, а черты лица были такими идеальными.

Часть меня задавалась вопросом, сколько Рикки просто использует Эми для бесплатной косметической работы, и сколько Эми использует Рикки для решения любых ... странных проблем, которые у нее были.

Я чувствовал, как Крис и Деннис бегут к нам.

"Ты не в пути?" — спросил Крис, проталкиваясь через двери, когда ушли последние ученики.

"До Левиафана еще триста миль, — сказал я. "Учитывая скорость, с которой он собирается, ему понадобится еще двадцать минут, прежде чем он доберется сюда".

"Мы пропустим выступление Легенды", — сказал Крис.

"Тот, где он говорит нам, что три четверти из нас умрут?" Я спросил. "Проходить."

"Нет ... это первый год, когда он не будет использовать эту речь ... из-за тебя. Готов поспорить, его речь на этот раз надерет задницу.

Я нахмурился, затем пожал плечами. "Ага, тогда пойдем".

Нам потребовалось меньше пяти минут, чтобы добраться туда, когда мы надели костюмы. Эми и остальные ехали на фургоне СКП, а я телепортировался к папе.

Все, наверное, предполагали, что я просто двигался так быстро, что они меня не заметили. Это не имело значения. Я был здесь и был готов.

Я почувствовал, как меня похлопали по плечу.

Это была Александрия.

"Мне нужно поговорить с тобой", — сказала она.

"Да?"

"Вдали от всех".

Она затащила меня в боковую комнату.

"В чем дело?"

Некоторое время она молчала. "Не могу поверить, что собираюсь это сказать, но мне нужно, чтобы вы не усложняли задачу".

"Что?"

"Сколько у вас будет возможностей стать сильнее, прежде чем мы сразимся с Scion?"

Я уставился на нее: "Значит, ты хочешь, чтобы я дрался, не используя Супер Сайен, позволь мне получить достаточно сильного удара, чтобы я мог стать сильнее, а затем повторить это еще пару раз, прежде чем я закончу все".

"Вы довольно быстро уловили, что я имею в виду, — сказала она.

"Я думал об этом с тех пор, как услышал тревогу Губитель", — сказал я. "И часть меня очень этого хочет, но я люблю этот город. Я не могу позволить Левиафану уничтожить его, пока не стараюсь изо всех сил. Люди зависят от меня ".

"Это будет один из ваших последних шансов", — сказала она. "Я слежу за тем, как вы становитесь сильнее. Если нынешние прогнозы наших мыслителей верны, этого будет недостаточно. Тебе нужно это сделать ".

"И что я скажу людям, когда они умирают?" Я спросил. "Эти люди зависят от меня".

"Когда придет конец, они тоже будут зависеть от тебя", — сказала она. "И не только на этой Земле. На всех Землях, во всех вселенных. Десять, за которыми следуют более восьмидесяти нулей Земли; прямо сейчас есть невинные люди, которые никогда не слышали о Scion, которые умрут, если вы не закончите то, что начали ".

"У тебя есть Шукаи", — сказал я.

"Если дойдет до этого, мы воспользуемся им", — сказала она. "Но мы ожидаем, что если он убьет Scion, то, скорее всего, он возьмет на себя управление CUI в течение года. Через шесть месяцев после этого они завоюют остальной мир, а затем начнут нападения на другие Земли, начиная с Китая Земли Алеф ".

"И вы собираетесь это допустить?" Я спросил.

"Лучше жить под каблуком, чем совсем не жить. Их правление может длиться тысячу лет, но в конце концов люди будут бороться за свободу. Но если никого нет в живых, некому будет освободиться ".

Нахмурившись, я сказал: "Не знаю, смогу ли я принять такое решение. Думаю, если это означает, что все остальные земли могут стать свободными, ты думаешь, оно того стоит? "

Она коротко кивнула.

Александрия действительно не была тем человеком, которым я думал, что она была, когда я была маленькой девочкой. Я думал, что она герой, блестящий образец, кто-то, кто делает то, что правильно, потому что это правильно. Было неприятно узнать, что она была такой же коррумпированной или даже более коррумпированной, чем Блэквелл. Я не сомневался, что она была бы готова бросить одну ученицу под автобус на благо школы.

"По сути, ты хочешь, чтобы я позволил Левиафану избить меня, чтобы я стал сильнее, в то время как он разрушает весь город вокруг меня. Люди узнают, что я делаю ".

"Мы будем управлять СКП и Протекторатом", — сказала она. "Мы придумаем оправдание".

В школе были дети, которые поклонялись Спарте. Это раздражало, но немного лестно. Если бы их семьи погибли из-за того, что я был на публике, я сомневался, что поклонение герою останется.

Это не должно было иметь значения, но имело значение.

"Я подумаю об этом, — сказал я.

Прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, чтобы ухудшить мое представление о ней, я ушел.

Возле штаб-квартиры СКП собралась толпа; никто не был настолько глуп, чтобы собраться на буровой установке, учитывая, что она находилась в воде.

Легенда была на возвышении, и он говорил страстно.

"Губители не бессмертны!" он говорил. "Пока мы боролись с ними, мы всегда думали о них почти как о силах природы. Успех измерялся в потере наименьшего количества жизней, и иногда смерть тысяч считалась равной выгодой, если были спасены десятки тысяч ".

Он помолчал мгновение. "Те дни прошли".

Рядом стоял Шукай и мини-сайены.

"Я удивлен видеть тебя здесь", — сказал я.

"Именно Губитель сделал вас тем, кем вы являетесь сегодня", — сказал он. "Если это то, что я должен сделать, то я это сделаю".

Другими словами, его бы здесь вообще не было, если бы это не связано с шансом повиноваться суперсайену. Я все еще не понимал, почему он не преследовал Губители в прошлом. Было ли это потому, что "Панацея" действовала только последние шесть месяцев? Если бы лечение длилось намного дольше, это изменило бы расчет того, кто и когда вы атаковали людей.

Тем не менее, я мог подумать, что в такой большой стране, как CUI, было бы несколько целителей.

Легенда все еще говорила. "Мы пролили за этих монстров реки крови. Хорошие мужчины и женщины умирали каждый раз, когда мы встречались с ними. Они отдали свои жизни не из-за золота или даже из-за славы. От них осталось только имя на мемориальной доске. Они отдали свои жизни, потому что считали, что им нужно держать оборону. Как бы они ни называли себя при жизни, в смерти они все были героями ".

Он улыбнулся. "Но сегодня мы сделаем больше, чем просто будем сдерживаться. Мы сразимся с монстром. Некоторые из нас действительно могут умереть, но не в том количестве, которое умерло в прошлом. Мы больше не будем бесполезно сражаться; теперь у нас есть шанс. Есть фраза, которую я хочу, чтобы вы все запомнили ... "

Он молчал, и я почти видел, как все наклонились вперед.

"Один упал, а двое осталось", — сказал он.

Толпа разразилась аплодисментами.

Они аплодировали, потому что думали, что у них действительно есть шанс. Они не понимали, что я должен был бросить бой. Пока я не боролся со своими сильнейшими, люди умирали; эти люди.

Я видел видео сражения Левиафана; Я даже тренировался против виртуальных версий в голодеке. Он убивал людей водой, даже когда дрался с другими физически. Даже если бы у меня был Шукай, и я мог бы ему достаточно доверять, чтобы драться и не бросать меня под автобус, я мог бы сделать только так много. Трое из Триумвирата сражались в каждом бою Губителя, и этого никогда не было достаточно, чтобы нанести им такой большой урон.

Левиафан, вероятно, был слабее Бегемота, но я подозревал, что он имел такую ??же стойкость. Бегемота было невероятно трудно срубить, даже когда я был в пятьдесят раз сильнее, чем сейчас.

Однако я был обеспокоен. Если Александрия была права, какое у меня было право променять свою гордость на выживание триллионов триллионов триллионов людей, которых я никогда не встречу?

Было ли неправильно жертвовать одним человеком ради триллиона? Кем я был, чтобы принять такое решение?

Не было никакой гарантии, что даже если я сделаю это, этого будет достаточно. Тот факт, что я всегда могу пойти в Супер Сайен, вероятно, заставит меня почувствовать, что я в меньшей опасности, чем я был.

Я резко повернулся, и Шукай тоже.

Левиафан шел под водой с невероятной скоростью. Он направлялся к нам, а до него оставалось меньше пяти минут.

"Он почти здесь", — крикнул я. "Всем нужно подготовиться".

Я летел вверх; к городу приближалась огромная водная стена, больше всего, что я когда-либо видел в старых роликах. Если он ударит, то смоет весь город с карты, и не нужно будет беспокоиться о спасении того или иного человека.

Мой разум метался. Я работал над тем, как использовать Ки по-другому. Я выстрелил в него с ног и взорвал его разными способами.

Здесь нужно было нечто принципиально иное. Это было противоположностью техники Шукая. Вместо того, чтобы фокусировать мощность на небольшом лезвии, увеличивая мощность резания, нужно было рассеять мощность, чтобы она затронула как можно большую часть горизонта.

Вокруг меня вспыхнул золотой свет, и я почувствовал, как меня охватывает холод, как это происходило каждый раз, когда я становился Супер Сайен.

Это было то, что меня пугало, когда я не был таким. Когда я был таким, я злился еще больше, и то, что беспокоило меня в моей базовой форме, меня совсем не беспокоило. Все казалось таким ясным.

Конечно, я должен постараться стать сильнее. Нет ничего важнее, когда на кону стояла судьба мира.

Но на данный момент важно было попробовать что-то новое.

"КА", — сказал я.

Сильный ветер закружил меня, пока я набирал силу. Люди внизу хватались за все, что держали, когда все это начало подниматься в воздух.

"Я".

Некоторые люди сами начали вставать. Другие, более сильные участники схватили их. Обычно я был бы в ужасе от этого, но если бы я не добился успеха, все были бы мертвы.

"HA"

Земля вокруг нас содрогнулась. Было ли это из-за приближающегося цунами или из-за того, что я делал, я не мог быть уверен.

"

Я " Люди кричали на меня; они собирались позади других людей, которые создавали силовые поля. Я мог бы попробовать отцовскую технику, но против миллиардов тонн воды она бы не выдержала. Я знал это до

мозга костей. "ХАААААА!"

Энергия вырвалась из моих рук, взорвавшись ослепительной вспышкой, охватившей каждую часть горизонта. Рог был заброшен, и это было хорошо, потому что я видел, как он превратился в ничто, когда мой луч прошел над ним, встречаясь со стеной воды.

Это была двухсотфутовая водная стена, которая простиралась от одного конца горизонта до другого.

На мгновение вспышка ослепила даже меня, а затем пятна исчезли с моих глаз. Я моргнул.

Исчезли миллиарды тонн воды.

Люди подо мной смотрели с отвисшей челюстью. Даже Александрия, которая начала следовать за нами, смотрела на меня так, как будто никогда не видела меня раньше.

Шукаи выглядел разъяренным.

Я начал ему улыбаться, но потом почувствовал, как что-то ударило меня по коже. Было жарко даже в такой форме, и я слышал, как люди под нами начали кричать.

Я видел красные и кипящие волдыри на коже тех людей, которых не защищали щиты. Они кричали и пытались прикрыть лицо, но в результате их руки были обнажены и горели.

Вся эта вода не просто исчезла. Это превратилось в смертельный дождь, достаточно горячий, чтобы растопить кожу, и люди здесь оказались незащищенными. Я не мог быть уверен, как это повлияет на людей в убежищах Губитель, но никому из них не суждено было хорошо провести время.

Возможно, что-то подобное повлияет на погодные условия в мире, и я, вероятно, только что уничтожил бог знает сколько спутников; не то чтобы у нас их было так много с тех пор, как "Симург" начал мешать космическим путешествиям.

Неужели я только ухудшил положение?

Дерьмо.

64. Левиафан.

Кипящий дождь пролился на несколько мгновений вопреки всем известным физикам. Учитывая то, что я сделал с цунами, он должен был превратиться в перегретый пар, который мог повредить легкие каждого до такой степени, что они не смогли бы дышать.

Он также должен был уйти в море, а не таким образом. Я рассчитывал на это, предполагая, что единственными людьми, подвергающимися риску, будут люди на кораблях. Предположительно, какая бы вода ни была нагрета, она остынет к тому времени, когда достигнет Европы, и тогда никому не придется об этом беспокоиться.

Вместо этого дождь шел в этом направлении, и, когда люди искали укрытия, капли дождя изменили курс в воздухе, чтобы следовать за ними. Людей были десятки, и за всеми по отдельности шел дождь. Я видел панику на лицах людей.

Дело не в том, что сам дождь был таким опасным; это было то, что это значило. Левиафан был намного могущественнее, чем кто-либо мог предположить.

Левиафан никогда раньше не демонстрировал такого тонкого контроля над своим гидрокинезом. На брифингах, на которых она побывала, говорилось о нем, была выдвинута гипотеза, что он просто не может делать что-либо с каким-либо тонким контролем.

Очевидно, все ошибались.

Дождь пошел быстрее и начал мучительно забивать людей. Я видел, как кровь выступала из кожи нескольких человек, которые вовремя не попали под щиты.

Потоки воды двигались, преследуя сразу несколько десятков людей, двигаясь с безошибочной точностью, а Левиафан все еще находился на расстоянии более десяти миль. Это означало, что он не только прекрасно владел водой, но и обладал нечеловеческой способностью выполнять несколько задач одновременно. Он мог чувствовать людей издалека, предположительно через воду в их телах, и мог направлять воду в атаку, при этом продолжая вытягивать из воздуха перегретый туман и превращать его в дождь.

Вода могла только нагреваться до кипения; после этого он превратился в нечто иное. Каким-то образом он собирал все эти капли воды вместе, создавая неестественно горячую воду.

Мог ли он сам нагреть воду без силы моего Ки? Я не мог этого знать; однако он использовал мою энергию против всех.

Хуже того, я чувствовал грохот земли под нами.

Легенда простонала.

"Под городом есть массивный подземный водоносный горизонт. Если он получит к этому доступ, он может потопить весь город ".

Я смотрел на него и пытался вообразить это. Ему совсем не нужно было сражаться ни с кем из нас, чтобы разрушить город; все, что ему нужно, — это манипулировать его естественной географией.

Все мысли попробовать план Александрии улетучились. Левиафан теперь играл серьезно, а не так, как в предыдущих атаках.

Женщина закричала, и мгновение спустя я увидел, как на ее коже образовались капли воды. Я не мог видеть, откуда они идут, но она кричала, как будто она умирала. Мгновение спустя она упала, и ее тело начало съеживаться, как изюм, оставленный на солнце. Прошло всего несколько секунд, прежде чем тело превратилось в пепел, унесенный ветром.

Теперь это кричал мужчина, и вода сливалась с его тела даже быстрее, чем у женщины. При таких темпах не останется ни одного защитника, и ни у кого даже не будет шанса защитить себя.

Левиафан был в безопасности в воде, и люди умирали. Но даже сейчас я подозревал, что он играет. Если бы он мог вылить воду из одного человека, вполне вероятно, что он мог бы осушить всех сразу. Вместо этого он рисовал это так, чтобы причинить максимум боли и ужаса.

Был ли он на самом деле садистом, или это служило большей цели для его хозяина?

Александрия думала, что эти вещи, несомненно, были творениями Сиона, частью его плана по наделению людей силами и подпитке нашего творчества в их использовании. Казалось, что, как и Дьявол, Сион не обладал способностью создавать, а только разрушать, поэтому он зависел от других, которые создавали для него стратегии.

Однажды он заберет назад все полномочия, которые ему были даны, и вместе с этим знание всех хитрых уловок, каждой грязной закулисной тактики, которую люди могут придумать. Это сделало бы его еще более невозможным сражаться на следующей планете, с которой он это сделал.

Если цель этого заключалась в том, чтобы вызвать как можно больше людей, то вполне вероятно, что он делал это и в убежищах Губитель. Мысль о беспомощном ужасе, который будут испытывать люди внутри, больше, чем это было обычно для атак Губитель, потому что люди необъяснимо умирали прямо рядом с ними,вызывала у меня тошноту.

В каком-то смысле это была моя вина. Если бы я не убил Бегемота, Левиафан все еще притворялся бы, ограничивая себя меньшими атаками, предназначенными для того, чтобы дать героям надежду, чтобы они сражались.

Я сделал глубокий вдох, а затем сделал еще один. Мне следовало больше поработать над своей способностью задерживать дыхание.

Мгновение спустя я пришел в движение.

Идти в океан, где скрывался Левиафан, было глупо. Это было в его стихии, и я не мог дышать под водой. Это играло ему на руку.

Однако любой взрыв, достаточно сильный, чтобы повредить Левиафану, вероятно, создаст в воде вулкан, достаточно сильный, чтобы Помпеи выглядели как детский научный проект. Я бы, вероятно, взорвал значительную часть земной коры с карты, оставив магму разрушить город.

Хуже того, хотя мои взрывы были мощными, они не были такими быстрыми, как должны были быть энергетические взрывы. Чем дальше я стрелял в кого-то, тем больше у него было времени на реакцию. Обычный человек не сможет увернуться, но подводный Левиафан был быстр.

Это означало, что у меня не было другого выбора, кроме как отдать ему битву.

Я двигался так быстро, что капли дождя, казалось, останавливались в воздухе. Весь мир замолчал, и казалось, что единственными живыми людьми были я и Шукаи.

По крайней мере, он двигался, даже если выглядело так, будто он был подвешен в патоке. Однако он мог видеть меня, и я не могла понять его выражение. Иногда мне казалось, что единственное выражение его лица — это раздражение, гнев и ненависть.

Тикнул на часах позже, и я был в воде. Я был на полпути к Левиафану, когда вода начала приближаться ко мне, схватив меня, как кулак. Левиафан попытался сжать воду вокруг меня, но даже с его силой вода могла быть сжата настолько сильно. Вот почему из него получился такой хороший режущий инструмент.

Однако это имело эффект. Вода передо мной становилась все гуще и гуще, и теперь я двигался почти так же медленно, как Шукай.

Хотя это не имело значения; Я был на чудовище прежде, чем он успел отреагировать, и мгновение спустя мы вылетели из воды и поднялись в воздух.

Левиафан боролся в моих руках, но он был не так силен, как его брат. Я закрыл глаза и сосредоточился, и мгновение спустя весь мир замерцал вокруг нас обоих.

Мы были посреди бескрайней пустыни. Я бывал здесь раньше, хотя это было на западном краю пустыни размером с континент. Это было на восточном краю, а ниже была подпись Ки, за которую я ухватился.

Я усмехнулся и через мгновение толкнул нас в огонь.

Я хотел провести матч-реванш с Ash Beast.

Мы оба упали, и я почувствовал, как Левиафан отчаянно пытается вытащить воду из моего тела. Это не сработало; Я чувствовал себя немного сухо, но он не потянул меня достаточно, чтобы доставить больше, чем неудобство.

Я толкнул Левиафана внутрь. Даже более чем в сто раз сильнее и долговечнее, чем я был, когда я был обожжен до костей, огонь причинял боль. Он также выжег внешние слои Левиафана.

Конечно, этого было бы недостаточно, чтобы докопаться до сути, но это сэкономило бы мне часть работы. Левиафан вырывался в моих руках, и на мгновение мне показалось, что он у меня.

Огонь Пепельного Зверя погас, и остался голый мужчина с животом. Он был лысеющим, и его шея была повернута неестественно. Его череп был раздроблен, а на хвосте Левиафана виднелись внутренние органы.

Левиафан вывернулся у меня из рук и приземлился на песок.

Мои руки были обожжены, но в остальном я не пострадал. Это напомнило мне о причине, по которой я приехал сюда в первую очередь. У меня было две цели; защити мой родной город и последую совету Александрии, если смогу.

Когда я парил над Левиафаном, я глубоко вздохнул и отключился.

Я уставился на Левиафана и жестом указал на него "иди ко мне".

Он был в воздухе еще до того, как я успел финишировать, и если раньше он двигался медленно, то теперь я оказался в невыгодном положении. Я чувствовал, как когти разрывают мой костюм и оставляют дыры на моей коже. Хвост ударил меня по голове.

С каких это пор Левиафан мог летать?

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он не летает. Это был всего лишь прыжок, и как только он вонзился в меня когтями, я поддерживал нас обоих.

Капли моей крови взлетели в воздух и немедленно попали мне в глаза, оставив мое зрение покрытым красной дымкой, из-за которой было трудно что-либо увидеть.

Левиафан резал меня, и я не сомневался, что если бы у него был рот, он бы тоже пытался укусить меня.

Я закричал и выстрелил Ки в бедро. Его ядро ??было не там; это было у основания его хвоста. Однако это была одна из конечностей, которыми он ранил меня, и если я смогу отрезать ее, я смогу вывести его из строя.

Он уклонился от моего взрыва, который взмыл над горизонтом.

Я ударил его по лицу, и мгновение спустя Ки с ревом вернулся, контролируемый моей волей, и превратился в диск. Она ударила его прежде, чем он успел пошевелиться, и глубоко вонзилась в ногу, прежде чем выдохлась.

Он продолжал цепляться, и мне пришло в голову, что если я смогу сделать диск из Ки, то есть и другие способы его использования. Я сконцентрировался; что было сложно, когда на тебя хватало тридцать футов рычащего монстра.

Я оттолкнул его, и мгновение спустя в моей руке образовался цилиндр ки.

Это был меч света, но он резал, как диск. У меня не было обучения владению мечами, но если бы я выжил в тот день, я бы их получил. Это было великолепно; он был разрушительным, но в отличие от взрывов, которые я использовал, он вряд ли мог уничтожить целые города.

Он был компактным, сдержанным и смертельно опасным.

Левиафан повернулся и побежал на восток. Он направлялся к Красному морю, хотя до него было двести миль.

Я вытер кровь с глаз и забросал песок потоками энергии. Я тщательно контролировал взрывы, а когда они промахнулись, я заставил их повернуться и последовать за ним, как капли воды за его жертвами.

Они попадают, и они всегда попадают в одно и то же место.

Когда я снова прилетел, чтобы атаковать его, вокруг меня взорвалась вода. Левиафан, очевидно, черпал воду из глубины земли, и теперь я почувствовал, что у меня кляп, когда я глотал воду.

Вода образовала шар вокруг моей головы, и внезапно я не мог дышать. Я пытался улететь, но вода все еще преследовала меня.

В отчаянии я задержал дыхание и ударил себя по лицу ки, надеясь испарить воду достаточно долго, чтобы перевести дух. Мое лицо покрылось волдырями и ожогами, и я внезапно ничего не увидел.

Я ощупал поверхность песка и внезапно понял, что есть хороший шанс, что я не выберусь живым. Я пытался сконцентрироваться, чтобы стать Супер Сайеном, но сосредоточиться было сложно.

Вокруг меня вспыхнул золотой свет, но вода вокруг моей головы уже преобразовывалась.

Теперь, когда посторонние эмоции ушли, я мог сосредоточиться и с холодной ясностью взлетел вверх. Небо вокруг меня почернело, а через мгновение вода, окружавшая мою голову, начала замерзать. Он должен был испариться почти мгновенно, на что я и надеялся, но каким-то образом Левиафан увеличил поверхностное натяжение до такой степени, что он остался на месте.

Я мог сделать еще кое-что.

Это было вопросом мгновенной концентрации, и внезапно я оказался рядом с Эми, которая лечила женщину, у которой на коже появились пузыри и пузыри.

Вода вокруг моей головы упала на пол. Каким бы могущественным ни был Левиафан, его диапазон был ограничен. Если бы это не сработало, я бы попробовал некоторые из накидок, с которыми познакомился на Гавайях.

Она повернулась ко мне, а через мгновение повернулась к женщине и сказала: "Мне очень жаль".

Мгновение спустя ее руки были на мне, и я почувствовал, как боль отступает.

"Готово?" — коротко спросила она.

"Я все еще работаю над этим", — признался я. "Но он у меня в бегах".

Мне нужно было быть умнее, если я собирался сразиться с ним, или мне пришлось бы убить его так быстро, что у него не было времени ответить. Пока Панацея продолжала сосредотачиваться на мне, я думал о щите отца.

Это не сработает на большой площади, но что, если я сжал ее до чего-то очень маленького, например, вокруг моей головы? Левиафан мог все еще управлять влажностью, выделяемой моим дыханием, но это было бы немного; это не позволит ему утопить меня.

Я был бы ограничен воздухом внутри щита, но это все равно лучше, чем ничего. Не то чтобы я зависел от воздуха так же, как нормальный человек.

Я почувствовал прилив силы и усмехнулся ей. "Спасибо, что допилили меня".

"Твои глазные яблоки протекали", — сухо сказала она.

Я пожал плечами.

Взрыв себя в лицо был актом отчаяния. Если бы я не работал больше, чем на полную мощность, возможно, я бы не получил воды.

Через мгновение я вернулся.

На суше Левиафан не был таким быстрым, может быть, сто миль в час, но намного быстрее, когда он бежал. Он мчался к Красному морю, но этого было недостаточно.

Я сформировал щит вокруг своей головы. Возможно, это выглядело глупо, но если бы это сработало, это не имело бы значения.

Он исчез под песком, как будто это имело значение. Я мог следить за его подписью Ки так же легко, как он следил за моей водой. Сокрытие было неудобством, особенно сейчас.

Я погрузился в песок, и, хотя он оставил меня практически слепым, я был рад обнаружить, что пузырь вокруг моей головы действительно эффективен. Я протянул руку и схватил Левиафана. Я чувствовал, как его когти резали мою руку.

К сожалению, его водное чутье оказалось намного точнее моего Ки. Поскольку ядро ??было единственной его частью, которая была реальной, я не чувствовал ни его рук, ни ног, ни хвоста. С другой стороны, он, казалось, мог точно сказать, где были все части меня.

Он вошел и ударил меня, а затем снова вышел, партизанские атаки оставили меня в крови и синяках, но оставили его невредимым.

Я призвал свой меч и почувствовал, как он глубоко укусил.

Он вообще не чувствовал Ки.

Мгновение спустя я вспыхнул в воздухе и на мгновение открыл силовой шлем, чтобы вдохнуть воздух.

Мгновение спустя я на мгновение повернул Супер Сайен, собрал свою силу и набросился. Это был широко распространенный луч, но не Ка Ме Ха Ме Ха.

Она вырвалась из меня, и мгновение спустя пустыня стала чистой, сто пятьдесят футов песка внезапно поднял ветер, самая большая песчаная буря, которую когда-либо видел мир.

Это не имело значения. Левиафан был явлен, и это все, что потребовалось.

Я снова сопротивлялся ему, даже несмотря на огромное количество песка, о котором

я усмехался.

Мгновение спустя я снова дрался с ним.

Теперь, когда я увидел Panacea, было легче, но, если повезет, я могу получить еще один или два повышения, прежде чем я его убью. Его смерть была предрешена, хотя он уже собирал воду из водоносных горизонтов внизу, и я видел, как в небе собираются грозовые тучи.

Здесь не было никого, кто мог бы пострадать, и у меня было все время, чтобы драться с ним. Я собирался получить от этого удовольствие.

Я даже смог преобразовать щит вокруг моей головы во что-то, отфильтровывающее большую часть песка, хотя мне пришлось бы вернуться в твердое состояние, если бы он снова стал ловко с водой.

Наверное, мне было не по силам сделать щит, который будет фильтровать кислород из воды. Когда я вернусь, мне придется поработать с Оружейник, чтобы посмотреть, возможно ли это.

Если бы это было так, я мог бы просто однажды отправиться на поиски затонувших сокровищ, когда океаны снова станут безопасными.

65. Интерлюдия: Последствия.

"Она убила Левиафана", — сказал Штурмовик. "Разве это не важно?"

"Я не уверен, что люди в Европе согласятся с вами", — сказал Пиггот. "Учитывая, что последние две недели они имели дело с наводнениями из-за перегретых дождей. Сколько было смертей? "

"Сколько смертей она предотвратила?" — спросил Штурм. "Эта приливная волна убила бы треть миллиона человек; по сравнению с этим несколько тысяч человек — это немного ".

"Возможно, она спасла миллионы", — добавил Оружейник. "Учитывая, что Левиафан продолжал бы убивать, возможно, годами".

"Она даже не убивала Пепельного Зверя; — все, что Левиафан с ним сделал, прошло, он регенерировал и снова начал бродить, — сказал Пиггот. — "Хотя бросить в него Левиафана было не самой плохой идеей, которая у нее когда-либо возникала. На самом деле это показалось приятным прикосновением ".

Все они на мгновение замолчали.

"Но учитывая то, что произошло в Сахаре ... вы можете понять, что люди могут быть обеспокоены. Она и Левиафан создали озеро размером с Род-Айленд, и это уже начало влиять на погодные условия. Судя по всему, его питают подземные источники, и никто не знает, каковы будут конечные результаты ".

"Это могло бы быть хорошо", — сказал Штурмовик. "Сахара не всегда была пустыней".

"Но погода работает по-другому", — настаивал Пиггот. "Если вы воздействуете на одну вещь, это влияет на вещи в других местах. Вы делаете одну страну зеленой, а другая страна превращается в пустыню ".

"Это не так просто и ясно, — сказал Оружейник.

"Но ни у кого нет компьютерной модели того, какое влияние это окажет на климат ... или того факта, что она накрыла Ближний Восток песчаными бурями, которые, вероятно, затмевают солнце на несколько недель. Они уже говорят о возможности того, что там будет голод, если растения не будут получать достаточно солнечного света ".

"Если ей удастся разрушить климат в мире, возможно, обратное также будет правдой", — сказал оружейный мастер. "Потребуется статистическая модель для измерения последствий любого конкретного действия, но я подозреваю, что она действительно могла бы остановить засухи, остановить наводнения, даже смягчить последствия землетрясений, применив достаточную силу в нужных местах".

"И рискуете непредвиденными последствиями в дальнейшем", — сказал Пиггот. "Есть причина, по которой мы не позволяем генетическим манипуляторам выходить из-под контроля. Им нравится утверждать, что они сделают мир раем с дешевой едой и лекарствами для всех, но одна ошибка — и у вас есть чума зомби ".

"Или просто садовая чума", — сказал Штурмовик. "Тем не менее, если убийство Губитель означает, что люди будут голодать, не следует ли нам просто кормить их, пока они не встанут на ноги? Нельзя сказать, что она сделала что-то плохое, убив Левиафана и Бегемота ".

Пиггот покачала головой, а затем нахмурилась. "Нет. Но она сознательно боролась с ним в своем неусиленном состоянии, чтобы стать сильнее. Она возвращалась в Панацею, что, уже трижды? "

"Она говорит, что в неусиленном состоянии в десять раз сильнее Александрии", — сказал Оружейник. "И в пятьсот раз сильнее Супер Сайена".

"Почему она все еще пытается стать сильнее?" — спросил Пиггот. "Двое из Губители мертвы, и она не может представить, что мы позволим ей сразиться с последним. Если бы Симург взял ее под свой контроль, она была бы опаснее любого Губителя когда-либо ".

"Есть семнадцать неизвестных Губитель, каждый из которых обладает неизвестными способностями. Мисс Хеберт, кажется, беспокоит, что новые могут быть даже сильнее, чем те, которые мы знаем. Если это так, то максимизировать ее силу не просто разумно, это необходимо ".

Штурмовик взглянул на Оружейника. Похоже, что события последних двух недель не беспокоили мужчину.

Мысль о том, что Губители, с которыми они уже столкнулись, были стартовыми противниками, каждый из которых появлялся после того, как был даже сильнее предыдущего, имел ужасающий смысл. Если бы Губители были посланы кем-то, возможно, чтобы проверить Землю и ее паралюдей, могло случиться так, что убийство даже одного из них вызвало развитие событий, ведущих к появлению других, кульминацией которых стал последний босс, настолько могущественный, что мир мог бы не выжить.

Вполне возможно, что Губители оказались здесь случайно, и в этом случае некоторые были бы слабее, а некоторые — сильнее. Но, учитывая различия в мощности между известными конечными элементами, казалось вероятным, что новые будут обладать экзотическими способностями.

"Мы не можем и дальше полагаться на четырнадцатилетнюю девушку в спасении мира. Она становится настолько сильной, что случайное чихание снесет город с карты, — сказал Пиггот.

Это было преувеличением, но теперь в значительной степени.

"Менее чем через месяц ей исполнится пятнадцать", — сказал Штурмовик.

"Мне было бы легче, если бы она была кем-то вроде Виста", — сказал Пиггот. "Но она только на словах говорит о том, что подчиняется кому-либо, и она не уважает никого, кто не боец, на самом деле".

"Элит не боец, и она терпит его", — сказал Оружейник.

"Терпит", — сказал Пиггот. "Как я и президент США. Она терпит нас, как тявкающую собаку. "

"В конце концов, у нее закончатся более сильные люди, чтобы сражаться", — сказал Штурм. "И ей придется вернуться к обычной жизни".

"У нее никогда не будет нормальной жизни. Вы знали, что китайцы подали официальный протест правительству Соединенных Штатов? "

"Ой?"

"По-видимому, они считают, что она удалила Смертоносного, чтобы у Шукаи не было возможности получить статус Супер Сайен".

"Это ... вероятно, неправда", — с тревогой сказал Штурмовик.

"Они думают, что Протекторат научил ее телепортироваться специально, чтобы она могла делать что-то подобное".

"Они просто бряцают оружием, надеясь, что политики пойдут на уступки, чтобы заставить их замолчать", — сказал Штурмовик. "Не похоже, что это не сработало раньше".

"Мастер Сюкай ушел домой".

"Скатертью дорога", — сказал Штурмовик, — "остальные остались".

"Я не беспокоюсь о них, — сказал Пиггот. — Я беспокоюсь о том, что произойдет, когда он, наконец, обретет эту форму?"

"Кто сказал, что это вообще произойдет?" — спросил Штурм.

"До тех пор, пока в 1954 году не были пройдены четыре минуты мили, это считалось невозможным, — рассеянно сказал Оружейник. Он смотрел на блокнот. "С того времени более четырнадцати сотен атлетов, не являющихся парачеловеками, достигли этого".

У Assault было ощущение, что он не считывал эту информацию с панели данных. Он смотрел на что-то другое.

Оружейник поднял глаза. "Учитывая способности, продемонстрированные мисс Хеберт и другими, это только вопрос времени, когда кто-то еще получит доступ к этим силам. Скорее всего, это будет Шукай, и я думаю, что это скоро произойдет. Учитывая увеличение мощности, которое другие испытывали за последние две недели, можно экстраполировать, что они могут достичь этой точки в течение пяти лет ".

"И тогда по Земле будут шагать семь богов, шесть из которых будут работать на тоталитарный режим", — сказал Пиггот. "Кто сказал, что тренировать их — хорошая идея?"

"Дядя Сэм", — сказал Штурмовик. "Конечно, это было до того, как мы потеряли нашего второго Губитель".

"И как ты думаешь, как долго она проживет после того, как исчезнет последний Смертоносный?" — спросил Пиггот. "Есть свидетельства того, что Shucai систематически устранял других членов своей ... подгруппы в течение десятилетий, вероятно, по настоянию предыдущего правительства Китая".

"Вы предлагаете, чтобы они ее убили?" — спросил Штурм. "Как?"

"Есть эзотерические силы, которые убьют почти любого, — сказал Пиггот. "И учитывая, сколько она ест, она могла проглотить огромное количество яда за один прием пищи".

"Оставив Шукаи и, возможно, других, как единственных оставшихся людей на планете с такой силой. Наша сторона не ответит? "

"Да, но они, вероятно, будут лучше защищены. Вы видели, что произошло, когда она пыталась быть осторожной. Какой ущерб мог бы нанести кто-то с ее властью Соединенным Штатам, если бы они не проявили осторожность? "

"Умышленное нападение?" — спросил оружейник. "Они бы знали, что мы откроем" Птичью клетку "в таком случае. Это причина, по которой он был создан вместо того, чтобы просто убить их всех; в качестве последнего выхода из строя в случае бедствия ".

"В ситуации, когда люди, подобные Девятой бойне, на самом деле являются лучшим вариантом", — мрачно сказал Штурмовик. "Вы думаете, что именно это и произойдет?"

"Либо девушка будет убита одним из Губители, либо они с Шукаем будут сражаться, и в конечном итоге они уничтожат мир. Если они этого не сделают, то весь остальной мир начнет войну из-за них. Я не вижу из этого много хорошего ".

"Что ж, рыбная промышленность, вероятно, вернется", — сказал Assault. Он слабо ухмыльнулся.

Это было правдой. Информацией обменивались Алеф и Земля Бет, и годы, когда люди оставались вдали от морей, позволили рыбным промыслам невероятным образом восстановиться, сделав моря намного более яркими и полными жизни, чем там, где отрасли было позволено не ослабевать.

"Что ж, это будет утешением для пятнадцати человек, живущих в постапокалипсис", — сказал Пиггот. "По крайней мере, рыбы хватит!"

* * *

* * *

**

"Я думал, что телепатия невозможна", — сказал Хеберт.

София задалась вопросом, зачем она вообще здесь. Хеберт оказалась невероятно крутой задницей, теперь, когда она заполучила двух Губители, но она по-прежнему предпочитала проводить время с неудачниками.

Убер был не так уж и плох. Он выглядел хорошо, и он не был плохим бойцом, когда пытался, но Элит ... Элит заставил Грега Ведера выглядеть круто. Он был идиотом, простым и простым, и если бы не тот факт, что у него были все лучшие игрушки, София подумала бы, что он совершенно бесполезен.

Хотя у него были хорошие игрушки.

"Это не телепатия", — настаивал Элит. "Это работает через настоящие научные принципы, которые ... Я не совсем понимаю. Я работал над этим вчера вечером, когда был пьян на Red Bulls и Wild Turkey ... ты знал, что Винни бросил меня? "

София стиснула зубы.

Он уже упоминал об этом четыре раза.

"Она сказала, что с дальними расстояниями ничего не получится ... как будто это действительно так далеко между отсюда и на Гавайях. Не то чтобы у меня нет телепорта ".

"Верно, — сказал Хеберт. "И это не имеет ничего общего с тем фактом, что вы разместили ее фотографии в Интернете и хвастались всем, кого знаете, включая меня и Софию; некоторые из них не предназначались для того, чтобы делиться ".

"Она сказала, что ей это нравится!" Элит запротестовал.

"Она солгала, — сказал Хеберт.

София решительно кивнула. Если бы парень сделал это с ней, она бы выпотрошила его и оставила где-нибудь в переулке истекать кровью. Тот факт, что другая женщина ничего не сделала, кроме разрыва отношений, заставил ее меньше думать о ней.

Даже Хеберт нашел бы способ отомстить ему, и она действительно простила Софию более или менее.

"Так в чем же смысл этой штуки?" — спросила София. "Вместо, скажем, радио".

"Я рад, что вы спросили!" — сказал Элит. "Во-первых, для работы радио нужен приемник. С этим маленьким ребенком вы действительно можете общаться со всеми в районе, независимо от того, что они делают ".

Мысль о голосе Лита в ее голове, когда она занималась чем-то интимным ... или вообще чем-нибудь, заставила Софию вздрогнуть.

"Кроме того, если Спарта сможет научиться телепортироваться, просто сделав это с ней, возможно, она тоже сможет это сделать. Может, мне просто нужно указать ей дорогу ".

"Способ, который не связан с интернет-порно?" — спросила София. "Вы знаете, отправка их несовершеннолетним может привести к серьезным неприятностям".

"Это были просто снимки нижнего белья", — возразил Элит. "Вы можете увидеть больше на пляже.

"Все еще не круто, — сказал Убер. "Я пытался рассказать вам, как только вы их мне отправили".

"Я уже разослал его всем в моем списке", — сказал Элит. "Что я мог сделать."

"Не рассылал сексуальные фотографии своей девушки восьмистам девяноста тысячам человек", — сухо сказал Хеберт.

"Это был несчастный случай. Я только хотел разослать его восьмидесяти девяти ближайшим друзьям, — сказал Элит. "Не все в моем списке".

"Это не лучше. И почему в вашем списке почти миллион человек? "

"Это все, с кем я поспорил в сети, — медленно сказал Элит. "О том или ином. У меня есть программа, которая ведет список ".

"Итак, вы наговорили дерьмо почти с миллионом людей... лично", — сказала София. Мгновение она смотрела на Лита. "Я ... отчасти уважаю это".

"Ты бы", — с отвращением сказал Хеберт. "У тебя не будет друзей, если ты продолжаешь оскорблять людей".

"Я не оскорбляю людей!" Ли настаивал. "Я просто говорю им, почему они ошибаются".

Хеберт нахмурился. "Так как же эта штука работает?"

"Ты носишь это как диадему", — сказал Элит. Его было легко отвлечь, что было к счастью, иначе София уже задушила бы его.

"И тогда я могу слышать мысли людей".

"Нет!" — сказал Элит. "Вы не можете читать мысли. Вы можете только проецировать ".

"И чем это может быть полезно для меня?"

"В следующий раз, когда вам нужно будет сказать людям, чтобы они эвакуировались, скажем, когда вы решите, что хотите пофлиртовать с этим китайским засранцем, вы сможете связаться со всеми".

"Он старше моего отца!" — сказал Герберт.

"Он не выглядит", — сказала София. Она усмехнулась выражению лица Хеберта. Она могла стереть с лица земли целую страну, но у нее все еще были проблемы с небольшой дружеской насмешкой. Это было мило.

"Мне придется..." — сказал Хеберт, а затем ее голова резко повернулась.

"Дерьмо."

"Что?"

"Он просто сделал это", — сказал Хеберт.

"Шукаи?" — спросила София. Судя по выражению ее лица, это не мог быть кто-то другой.

"Он только что прошел Супер Сайен в Китае".

"Разве это не хорошо?" — спросила София.

Хеберт не говорил с ней об этом, но София не была тупой. Она знала, что большие шишки в Протекторате были обеспокоены тем, что Хеберт попытается захватить власть, или что-то в этом роде, но София знала лучше.

Хеберт был без ума от того, чтобы стать сильнее, но в ее глазах было определенное отчаяние, которое не соответствовало тому, чтобы быть самым могущественным человеком, который когда-либо существовал в истории мира. Она должна была быть уверенной в себе, но вместо этого она волновалась.

Скорее всего, это означало, что она думала, что впереди будут более сильные противники, скорее всего, наступают Губители, на которых настаивал Хеберт. Если бы собирались быть худшие Губители, чем Behemoth, то им понадобились бы все, кого они могли достать.

"Думаешь, он действительно поможет?" — спросил Хеберт. "Он просто готов к этому ради него. Он, наверное, просто выстрелит мне в спину ".

"Разве это не сделало бы тебя сильнее?" — спросила София.

Хеберт внезапно просиял. "Это правда. Теперь, когда он не так слаб, тренировки пойдут намного лучше! "

"Значит, ты не думаешь, что он попытается убить тебя", — спросила София.

"О, он будет", — спросил Хеберт. "Вот что заставит его работать".

Правильно.

София обнаружила, что переглядывается с Литом, и тот факт, что они оба были на одной странице, немного смутил ее. Хеберт сделает все, что угодно, если вы назовете это тренировкой; она была сумасшедшей, когда дело доходило до того, чтобы стать сильнее.

Может быть, ее удастся убедить, что выполнение домашней работы Софии за нее — это тренировка?

"Что ж, я иду тренироваться", — весело сказал Хеберт.

"Постарайтесь больше не создавать стихийных бедствий", — сказал Элит. Он колебался. "Или, если вы все равно собираетесь, дайте мне знать, где, и ... можете ли вы продать недвижимость, как акции?"

"Нет", — сказал Убер.

"Что ж, если вы разрушите город в основном, но не слишком сильно, мы можем инвестировать в усилия по восстановлению и совершить убийство", — сказал Элит. "Но если вы сотрете это с карты и убьете всех, ничего не получится".

София уставилась на него. Для неудачника он оказался на удивление кровожадным.

Убер застонал. "Мы уже убиваем видео с Behemoth. Они снимают фильм, и мы продали им права ".

— Ага, — сказал Элит. "Но мы бы сделали это втрое больше за битву с Левиафаном, если бы кто-то не решил телепортироваться в пустыню".

"И тогда ваша лаборатория была бы стерта с карты", — сказал Хеберт. "Или, по крайней мере, затоплено. Не думаю, что это принесло бы много пользы электронике ".

"Хорошо, обвините меня в том, что я хочу заработать честный доллар", — сказал Элит. "Это было бы эпично".

"Так почему бы тебе не снять на видео тренировки меня и Шукаи?" — спросил Хеберт. "Вероятно, вы могли бы продать его на китайском рынке".

"Действительно?"

"Конечно", — сказал Хеберт. "За тридцать процентов от общей суммы".

— Может быть, сеть, — сказал Элит. "У меня есть счета".

"И в конечном итоге ты будешь притворяться, будто ты ушел в яму, только для того, чтобы тебе не пришлось мне платить".

С каких это пор Хеберт заботился о деньгах? София уставилась на нее.

— Хорошо, — сказал Элит.

"Я пытаюсь купить Эми ее собственный дом", — объяснил Хеберт. "Оказалось, что дом Даллон сдавался внаем".

"Почему?"

"Она для меня самый важный человек в жизни", — сказал Хеберт. "Ты знаешь, кем бы я был без нее?"

Все молчали.

"Шукаи", — сказала она. "Ему действительно нужно излечиться от всего дерьма, которое он делает с собой естественным путем, и, вероятно, поэтому он все время такой сварливый".

"Я думаю, он родился сварливым". — сказал Элит.

"Ну, он здесь, — сказал Хеберт. "Думаю, мне лучше пойти поиграть".

66. Проклятье.

"Ты ошибаешься, что это не телепатия", — сказал я Литу.

"Что?" он спросил. Он уставился на меня.

"Ты сказал, что это не телепатия, когда дал мне это", — сказал я. Я протянул ему обруч. "Я практиковался с этим, и когда я это делаю, это телепатия".

"О чем ты говоришь?"

" Я могу читать твои мысли" , — сказал я, не шевеля губами.

Когда он уставился на меня, краска сошла с его лица. Он выглядел так, как будто увидел привидение.

Я мог догадаться, о чем он беспокоился. Заглядывать в чей-то разум было даже хуже, чем смотреть в его историю браузера, и я подозревал, что его разум находится где-то, что я бы не хотел изучать очень внимательно.

" Но я не буду ".

На это ушло два месяца, но мне наконец удалось овладеть всей этой телепатией. Я надеялся, что смогу использовать его против Шукаи; способность читать мысли противника в бою сделает вас почти непобедимым, если вы достаточно быстро отреагируете.

К сожалению, это казалось тупиком. Чтобы использовать это в бою, требовалась слишком большая концентрация, и когда я пытался использовать ее в других ситуациях, я не обнаружил ничего, что хотел бы знать.

Я не хотел знать, что Софии понравилась задница Гаррета. Я не хотел знать, что Пиггот думал, что меня скоро убьют китайцы. Видеть мелкое соперничество и желания одноклассников в школе то скучать, то отталкивать меня.

Это было одной из причин, по которой я не заводил друзей в школе. Знание о том, что у кого-то были скрытые мотивы для знакомства, действительно лишало дружбу блеска. Большинство детей в школе знали, что я дружу с Эми, и те, кто нуждался в ее бесплатной помощи, иногда пытались подлизываться ко мне.

Чтение мыслей действительно доставляло больше хлопот, чем оно того стоило.

Я действительно не хотел знать, что Шукай действительно хотел меня убить. Я предположил, что это было такое же полудружеское соперничество, что и я с ним, используя его как средство, чтобы поднять себя на все более высокие уровни власти.

Он действительно не мог вынести того факта, что я был сильнее его. К счастью, даже после его превращения я был в десять раз сильнее Шукаи.

Его навыки, конечно, сделали наши сражения намного ближе, чем они были раньше. Тот факт, что он хотел меня убить, он не очень хорошо скрывал, но я думаю, что на самом деле это сделало тренировки более эффективными. Я никогда не мог ослабить бдительность, а он ударил достаточно сильно, чтобы по-настоящему больно.

Через два месяца после его первого возвращения я стал на пятьдесят процентов сильнее, а он вдвое сильнее. Это подтвердило мою теорию о том, что борьба с более сильными противниками — это способ стать сильнее быстрее всех.

Очевидно, это не было устойчивым. При наших темпах ему понадобится всего четырнадцать месяцев, чтобы стать таким же сильным, как я, и он будет достаточно силен, чтобы убить меня задолго до этого. Я улучшал свои боевые навыки, но он был действительно хорош, и это было лишь вопросом времени, когда я действительно попаду в беду.

"Вы действительно можете читать мысли, — медленно сказал он.

"Это не совсем так, как ваш гаджет", — сказал я. "Но я могу, если нужно. Это не большое дело."

"Чтение мыслей невозможно", — сказал он. "Это невозможно. Это то, что все всегда говорили, и никогда не было парачеловека, которому это удавалось. Подумайте об этом ... сколько паралюдей в мире ... "

"Пятьсот тысяч, более или менее", — сказал я. "Не считая людей, которым каким-то образом удалось сохранить свои способности в секрете".

"Вы можете точно сказать, сколько..."

"Я не буду считать", — сказал я. У нас уже был этот аргумент. "Это все равно не сработает. Они продолжают перемещаться, и пока я не встречу их, я не могу отличить одно от другого ".

Были заметные исключения. Я мог сказать тех, кто был намного сильнее; спящий практически слетел с карты. Тем не менее, это было бы похоже на подсчет, казалось бы, идентичных муравьев, слоняющихся вокруг гнезда.

Найти несколько скрытых паралюдей в стране будет несложно. Среди тысяч других это было невозможно.

"Нам нужно будет поговорить об этом еще немного", — сказал он.

"Я действительно не хочу разбираться с тем, почему я могу делать то, что могу", — сказал я. "Я хочу, чтобы вы сделали мне что-то, что будет действовать как усилитель. Прямо сейчас я могу разговаривать только с несколькими людьми одновременно, но мне нужно говорить с целыми городами людей ".

"Вы уже могли сделать это с этим", — сказал он.

"Это позволит мне поговорить с городом", — сказал я. "Может наступить время, когда мне понадобится поговорить с более чем одним".

"Что? Почему?" он спросил.

"Что произойдет, если все новые Губители решат атаковать сразу?" Я спросил. "Может быть, они отключили связь, чтобы нанести максимальный ущерб".

Или это сделал Сион.

"Это довольно сложная задача", — нерешительно сказал он.

"Если кто-то может это сделать, то и ты", — сказал я. Это может пригодиться и в других отношениях. Возможность кричать в чьей-то голове может их напугать. Крик в сто или тысячу раз громче может вывести из строя.

"Я займусь этим", — сказал он. "Я слышал, ты не ходишь в школу?"

"Наконец. Они задержали нас допоздна из-за того, что мы упустили время из-за нападений на бойню ".

Вы бы не подумали, что четыре часа в день учебы в школе будут утомительными, но мое чувство безотлагательности росло с каждым днем. Я обнаруживал, что возмущаюсь за любое время, которое не было потрачено на тренировки.

Не помогло и то, что возникли разговоры о политическом конфликте с CUI. Они утверждали, что были оскорблены тем фактом, что не я помогал Шукаю с его трансформацией, и пригрозили отказаться от взятых взамен обещаний.

Наша сторона указала, что другие становились сильнее не по дням, а по часам. На самом деле они прогрессировали быстрее, чем любой из нас. На днях я видел, как один из них жмёт самосвал.

Теперь, когда они так долго были вдали от своей родины, они фактически начали расслабляться и вести себя как подростки. Я видел, как некоторые из них играли в видеоигры с Гарретом и Литом, что их правительство определенно не одобрило бы.

Им нравилась американская еда, и то, что я видел их мысли, наводило на мысль, что у некоторых из них были странные мысли о побеге. Они волновались, что Шукай убьет их, если они попытаются, и не волновались метафорически.

Скорее всего, он это сделает, и единственный способ остановить это — это противостоять ему по-настоящему.

Время от времени я читал его мысли, просто чтобы посмотреть, не был ли сегодня тот день, когда он, наконец, попытается меня убить. Он казался убежденным, что есть еще одна трансформация, даже более мощная, чем просто сайян, как будто этого недостаточно.

Он планировал накинуть его на меня, прежде чем окончательно уничтожит меня, что было облегчением; он гнался за чем-то эфемерным и несуществующим. У него даже не было легенд; почему он подумал, что должна произойти еще одна трансформация, я не мог понять.

Если бы произошла такая трансформация, как бы он стал сильнее? Кроме Сиона, не было других существ, с которыми можно было бы сражаться, кроме Конечников, и природа была такова, что либо они не представляли такой большой угрозы, либо были смертельными.

Например, Губитель с силой Grayboy был бы чем-то, от чего ни у кого из нас не было бы никакой защиты. С еще одним Левиафаном будет легко работать на полную мощность. В каком-то смысле мы были огромно могущественны, а в остальном не сильнее, чем кто-либо другой ... как и большинство паралюдей.

Я посмотрел на часы. "Я должен скоро встретиться с Александрией. Если бы вы смогли построить этот усилитель, я был бы признателен ".

"Суньте мне немного этих крутых денег с мерчандайзинга", — сказал Элит. "Я слышал, ты это загребаешь".

Похоже, за ночь повсюду появились футболки с моим логотипом. Мой логотип был на нижнем белье, на носках, была даже линия обуви с моим логотипом. Я даже не догадывался, что у меня есть логотип, но оказалось, что это стилизованная версия моего шлема, новая, на которой видны мои волосы.

Некоторые футболки были ужасно производными. "Я убил двух Губитель'ов и получил только эту футболку". Был один, когда я кричал: "Я ЕСМЬ СПАРТА!" пиная Бегемота в яму.

Было неловко видеть одноклассников в таких футболках после школы. К счастью, у Аркадии была школьная форма, и мне не пришлось смотреть ее весь день в школе.

Мемы были повсюду в Интернете. У меня было подозрение, что Элит сам начал некоторые из них. Я слышал, как Гаррет говорил с Литом об инвестициях в линию цепочек для ключей Sparta.

К счастью, Протекторат не заставил меня участвовать во многих публичных мероприятиях. Я был настолько знаменит, что мне в этом не было нужды.

Я пошел в Белый дом, и мне вручили Президентскую медаль свободы. Видимо, они ускорили процесс утверждения, потому что некоторые люди думали, что просто стоять рядом со мной на фотографиях было достаточно, чтобы их избирательная кампания получила признание в опросах.

"Я только что получил свой первый чек", — сказал я. "А некоторые люди занимались торговлей, не присылая мне ни копейки".

Я впился в него взглядом, как будто мне было небезразлично.

Он без извинений улыбнулся мне. "Якобы."

"Вы знаете, что у Протектората есть огромная команда юристов, которые следят за тем, чтобы они получали свою долю. Если они поймают вас, они, вероятно, отменит ваши платежи за голодек.

"Этого не произойдет", — сказал он. "В конце концов, я невиновен, как новорожденный снег".

"С мочой", — сказал я. "Сделай усилитель, и я ничего не скажу Пигготу".

Он пожал плечами. "Я не могу ничего гарантировать, но я попробую".

Мгновение спустя я выходил из его логова. Я нахмурился и сосредоточился. Я мог лететь в Александрию, но телепортация была чем-то, что мне нужно было практиковать, и я все равно не сказал ей об этом.

Я не чувствовал ее.

Это то, что происходило время от времени. Это было не часто; может быть, раз в неделю и никогда в одно и то же время. Через час она уйдет из моих чувств, а затем снова появится на том же месте, что и оставила.

Она использовала устройство, чтобы спрятаться от меня, или у нее было какое-то мастерство над Ки, о котором она мне еще не рассказывала?

Зачем ей пытаться спрятаться от меня, если она не делает что-то такое, о чем я действительно хотел бы знать.

Если бы это была техника, которую Шукай использовал, чтобы спрятаться от меня раз два, когда он пытался устроить мне засаду, то, возможно, есть способы обойти это. Я мог бы почувствовать ее, если бы максимально расширил свои чувства.

Я плыл вверх, плывя над городом, и закрыл глаза. Я мог чувствовать всех самых могущественных существ на планете; Сион, Эйдолон, Легенда, Спящий, Несущий конец, Шукай...

Нет Александрии.

Я позволил золотому свету окутать меня и снова закрыл глаза. Я сосредоточился сильнее.

Еще ничего.

Позволяя мыслям блуждать по течению, я протянул руку и попытался прислушаться изо всех сил, метафорически. Это заняло больше времени, чем я мог подумать, но в конце концов мне показалось, что я уловил слабый проблеск ее подписи.

Он был приглушенным, как будто я смотрел на свечу на другом конце футбольного поля через сотню футов марли. Я не мог быть уверен, что я действительно это ощущал, или это было плодом моего воображения.

У меня был только один способ сказать. Если бы я мог телепортироваться к ней, тогда это было реально.

Если мне было недостаточно, чтобы запереться, то, скорее всего, это не так. Я сосредоточился и мысленно потянулся. Это было похоже на хватку за воздух, и я потратил это время, казалось, вечно пытаясь заполучить ссылку.

В конце концов, когда я уже собирался бросить это как плод моего воображения, я почувствовал, что кое-что зацепило. Я сосредоточил свою волю, и мир вокруг меня закрутился.

Я шагнул в это пространство между пространствами и через мгновение оказался в конференц-зале.

Мне казалось, что я внезапно ослеп.

Во всем мире должны были быть миллиарды людей, столько жизни, что было бы трудно отличить одного человека от другого, если бы их сила не была достаточно сильной, чтобы они сияли ярче, чем все остальные.

Теперь я мог ощущать только несколько сотен людей, разбросанных по разным местам по всей земле. Многие из них были в том здании, в котором я сейчас находился; он должен был быть большим; На каждом этаже были люди, а этажей было не меньше восьмидесяти.

Все стены были белыми, а в центре комнаты стоял стол с большими мониторами у стен.

Александрия стояла в десяти футах от меня и в шоке смотрела на меня. Рядом с ней была хорошенькая черноволосая женщина в сшитом на заказ черном костюме, белой рубашке и шляпе. С другой стороны от нее была темнокожая женщина в лабораторном халате.

"Тейлор ..." — сказала Александрия. "Что ты здесь делаешь? Как вы сюда попали?"

Она назвала мое настоящее имя перед двумя женщинами, которых я не знал. Либо это было признаком ее потрясения, либо это означало, что эти женщины были частью Протектората. Я не мог быть уверен, что именно, если не заглянул в их головы. У меня было неприятное чувство, что мне не понравится то, что я увидел.

В конце концов, Александрия попала в это место, где бы она ни находилась. Никто не знал, что она это делает, а это означало, что все, что она здесь делала, не было тем, о чем она хотела бы быть известна.

Даже после того, что я видел от нее, часть меня хотела верить, что есть что-то от героя, которому я поклонялся, когда был моложе. Вот почему я еще не заглянул в ее голову.

Было очень мало людей, в чьи умы я отказался заглядывать. Гаррет, папа, Александрия. Это были люди, которых я уважал больше всего, и часть меня боялась потерять это уважение. Если бы я это сделал, тогда было возможно, что я никогда больше никого не буду уважать.

Телепатия была не только силой, но и проклятием. Наверное, это уже сделало меня более циничным, и это было просто от практики с этим. Я сомневался, что когда-нибудь буду им много пользоваться.

"Я понял, как телепортироваться", — сказал я, заставляя улыбнуться. "И вы опоздали на нашу встречу, поэтому я пришел искать вас".

"Тебе не следовало этого делать", — сказала женщина в лабораторном халате.

В ее словах было чувство угрозы, чего не должно было быть, учитывая, что я был самым могущественным человеком не только в этой комнате, но и во всем мире. И все же она, казалось, думала, что все контролирует.

Что ж, я решил не заглядывать в голову Александрии, но я не знал этих людей. Ее слова заставили меня подумать, что она плохо для меня значила, а это означало, что было бы неплохо проверить.

Взгляд в их головы заставил мое сердце сжаться.

Дерьмо.

Даже не заглядывая ей в голову, я разочаровывался в Александрии. Она занималась грязными, гораздо более грязными вещами, чем я уже знал.

"Потому что ты собираешься убить меня, как только я убью Сиона?" Я сказал.

Я внимательно наблюдал за Александрией. Я был сильнее, чем она сейчас, но она была достаточно выносливой, и единственный способ надежно остановить ее — нанести достаточно урона, чтобы убить ее. Если бы они планировали убить меня раньше, возможно, она напала бы на меня сейчас.

Они не планировали меня убить; яд, скорее всего, или остановившее дыхание во сне силой. Теперь, когда я знал мыс, который они собирались использовать, я, вероятно, смогу найти и убить его, прежде чем мы сразимся с Отпрыском.

Цвет сошел с их лиц.

" Я тоже научился читать мысли, — сказал я, и мой голос эхом разнесся в их головах. " Я работаю над тем, как защитить себя от Симурга, и если мне это удастся, я прикончу и ее. —

заговорила женщина, графиня.

"Вы можете понять, почему мы можем ... беспокоиться о ком-то с вашей растущей силой", — сказала она.

"Больше, чем Шукаи?" Я спросил. "Он тот, кто, вероятно, будет пытаться свергнуть страны".

Ах.

Они тоже планировали убить его. Они сохранят папу и других меньших сайян в качестве страховки на случай, если в будущем на Землю придет еще одна Сущность.

Я уставился на Графиню.

Она просила ее силы найти способ умиротворить меня, по-видимому, до того, как я забросаю их всех о стены их красивой белой комнаты.

Вопрос был в том, готов ли я согласиться с этим.

67. Изменения.

"У нас есть планы убить всех нас, если в этом возникнет необходимость", — сказала Контесса. "Особенно после того, как Сион убит".

"Почему?"

"Потому что, когда он умрет, мы станем следующей величайшей угрозой для человечества", — сказала она. "Оптимистично даже думать о мире после Наследия, но это то, что мы должны делать".

"Так вы планируете покончить жизнь самоубийством?"

"Учитывая то, что сделали некоторые из нас, может возникнуть искушение, но нет. Мы сделали то, что сделали, чтобы у бесчисленных масс человечества была хоть малейшая возможность выжить. Я не могу пожалеть об этом ".

Я смотрел на нее. Она верила всему, что говорила, и пожертвовала ради этого всей своей жизнью.

Она вообще не была человеком. Ее сила была настолько сильной, что она годами следовала ее инструкциям. Она долгое время не принимала собственных решений.

"Так почему бы мне просто не продолжать делать то, что я делал?" Я спросил. "Есть еще восемнадцать Губители, которые я мог бы использовать, чтобы стать сильнее; в конце концов я стану достаточно сильным, чтобы иметь шанс против Scion. Зачем ты мне нужен? "

"Потому что он заметит это задолго до того, как это произойдет", — сказала она. "Я не могу точно предсказать, когда, но есть хороший шанс, что он близок к тому, чтобы решить, что этот мир слишком опасен, чтобы позволить ему существовать прямо сейчас. Вы уже убили двух Губители, и я подозреваю, что это должно быть аномалией для цивилизаций, с которыми они встречаются ".

"Даже если я тебе верю, финальный бой будет между мной и Scion. Сюкай мог бы помочь, но я сомневаюсь, что кто-то еще сможет быть чем-то другим, кроме как на пути ".

"Пока что мы сгладили ваш путь", — сказала она. "Мы можем сделать больше. Не только мы заинтересованы в твоем убийстве. Мы уже разобрались с тремя попытками овладеть тобой или убить тебя ".

Разбирались, убивая людей, которые пробовали это. У нее действительно был Путь, посвященный тому, чтобы я оставался живым и независимым достаточно долго, чтобы сражаться с Сионом.

"Мы не так беспокоимся о тебе в будущем", — продолжила она. "Речь идет о людях, которые будут пытаться контролировать вас, и я говорю не только о настоящих мастерах. Будут политики, владельцы бизнеса, целые страны, которые будут пытаться втянуть в вас свои крючки. Это будет дестабилизировать ".

"Я умею читать мысли", — сказал я. "Я не могу влюбиться в что-то подобное".

"Все, что мне нужно было сделать, чтобы победить это, — это никогда не быть рядом с тобой", — сказала она. "Используйте доверенных лиц, которые действительно поверили тому, что они говорят. Может быть, использовать два или три слоя, чтобы вы не могли отследить меня через них. Если они не знают, кто их начальник, вы не сможете использовать их, чтобы добраться до меня ".

Я медленно кивнул. "И что, я продолжаю бороться только для того, чтобы в конце концов ты меня убил?"

"Или мы работаем с вами", — сказала она. Некоторое время она молчала. "Странно думать о времени после Scion. За исключением нескольких планов, мы на самом деле не позволяли себе достаточно надеяться, чтобы на самом деле возиться с этим ".

"Я тебе вот что скажу", — сказал я. "Я не убью вас всех, и вы не убиваете меня. Если мы все это переживем, возможно, вы частично сможете наверстать упущенное из того дерьма, которое вы делали, — это работать над тем, чтобы сделать мир лучше ".

Некоторое время она смотрела на меня, затем кивнула.

"В конце концов, есть шанс, что еще одна или две Сущности посетят в будущем ... может быть, после того, как мы все умрем. Единственный способ бороться — это для человечества стать сильнее ... технологически и социально ".

"Нам нужно будет чем-то заняться потом", — сказала она. "Если мы не умрем. Было бы неплохо сделать вещи лучше ".

"Тем не менее, вам нужно что-то сделать с Case 53", — сказал я.

"Все они были добровольцами, — сказала Александрия. "Люди, которые все равно умерли бы".

"Итак, вы воспользовались отчаявшимися людьми", — сказал я. "Людей, у которых действительно не было другого выбора, чтобы продвигать вашу повестку дня".

"Мы дали им еще один шанс!" — сказала Александрия. "Что больше, чем мир получит, если мы проиграем. В любом случае, процесс у нас улучшается ".

Они думали, что Case 53 отвлекают и отталкивают Scion, давая им возможность заниматься тем делом, которое они пытались сделать у него под носом. С холодной расчетливой точки зрения я почти понял это; Если бы я в настоящее время был Супер Сайяном, я подозревал, что у меня не было бы с этим проблем.

Тем не менее, каждый из этих людей был реальными людьми, чьи жизни были полностью разрушены этими тремя людьми передо мной и теми, кто работал на них. Они были готовы бросить кого угодно под автобус, если это приблизит их на дюйм к их целям.

Единственное, что удерживало меня от убийства, было то, что они были готовы броситься под автобус так же, как и все остальные. Они были фанатиками, но фанатично относиться к делу.

"Вот почему большинство людей, которых вы заперли, прожили там долгое время. Это не нормально ".

Судя по тому, что я читал в их головах, некоторые из них были там годами. Александрия думала, что Case 53 становились менее чудовищными, и, возможно, это было правдой. Это не имело значения; Важным было то, что они относились к своим неудачам как можно более достойно и гуманно.

Они этого не делали.

Они с Александрией переглянулись. "Некоторые из них слишком опасны, чтобы позволить им вернуться в мир".

"Тогда поместите их в другой мир! Я знаю, ты справишься. Дайте им место для жизни, а не просто тюремную камеру! " Я сказал. "Как вы думаете, что будет, если они вырвутся на свободу? Думаешь, они не попытаются тебя убить? Я буду."

Мне казалось особенно глупым держать в подвале большое количество людей, которые хотели убить тебя. Достаточно одной ошибки, освобождения заключенного и открытия других камер — и начнется резня.

Единственный способ усугубить ситуацию — это иметь огромную красную кнопку, открывающую все ячейки одновременно. Даже если они решили оставить их в одном мире, у них был целый пустой мир, с которым можно было играть. Почему бы не разместить объекты содержания на другом континенте?

"Они знали о риске", — начала Александрия.

"Стать монстром", — сказал я. "Не быть запертым навсегда. Дайте им жизнь; это не обязательно должна быть прекрасная жизнь, просто лучшая жизнь, которой вы можете управлять. Вы им так много должны. У вас есть доступ к нескольким мирам; почему бы не положить их на пустую, где они никому не могут навредить. "

Они даже не позаботились предоставить заключенным доступ к телевидению или книгам. Даже закоренелые преступники в тюрьмах получали это. Единственное, что меня удивило, это то, что они не просто усыпили свои неудачи.

Ах. Они думали, что даже худшие из Case 53 могут пригодиться в будущем, и не хотели отказываться от малейшего шанса. Они также проводили над ними довольно неэтичные эксперименты.

Мне было противно, как они с ними обращались. Я мог понять их отчаяние, наделяя людей силой. Судя по тому, что я читал в их головах, эти силы не имели внутренних ограничений, которые были у тех, что фактически были даны Сущностями.

По их мнению, это означало, что есть шанс, что хотя бы одна из этих способностей может быть чем-то, что действительно можно использовать, чтобы остановить Scion.

Некоторые из этих ограничений были разработаны, чтобы помочь пользователю не причинить себе вреда, и они смешали силы способами, которые никогда не предназначались. Это привело к ... ошибкам.

"То, что вы пытаетесь спасти мир, не означает, что вы должны быть придурком", — сказал я. "Принимать трудные решения — это здорово и все такое, но это не так благородно, если расплачиваться за это не ты".

Мне было четырнадцать, и я читал лекции пожилым людям; этого не должно происходить.

"Полагаю, это не повредит", — медленно произнесла Александрия.

"Как вы думаете, что они будут делать, если когда-нибудь отключится электричество?" Я спросил. "Принести торт и розы? Если бы я был на их месте, я бы немного отомстил, что может быть не лучшим решением, если мы находимся в разгаре битвы ".

Контесса смотрела на меня, и я чувствовал, как она спрашивает ее силы, прав ли я. Через мгновение она кивнула.

Это была проблема с ответом на все вопросы мира в своей голове. Вы отвечаете только на те вопросы, которые действительно задали. Если бы у вас были слепые зоны, все бы ускользнуло от вас, потому что вам никогда не приходило в голову задать вопрос.

Иногда было хорошо думать по-своему.

"Вот почему нам нужно работать вместе", — сказала Контесса. "Ни один человек не знает достаточно, чтобы делать все, и если у вас есть видение того, каким должен быть мир ... потом, то мы — люди, у которых есть ресурсы, чтобы это произошло. У нас есть деньги и политические связи, чтобы делать многое ".

Я не стал спрашивать, почему они еще не сделали мир лучше. Люди срабатывали, когда что-то было плохо. Больше триггеров означало, что в битве будет больше солдат, чем они предполагали.

Это была разновидность их стратегии Губитель. Получите достаточно теплых тел, чтобы решить проблему, и надейтесь, что в конце концов что-то прилипнет. У них не было плана, который работал бы дальше этого; они были парализованы тем фактом, что Сион и Смертники были в основном невидимы для силы Контессы.

Самым странным в Контессе было то, что она была абсолютно уверена в своей правоте. Она пожертвовала всей своей жизнью ради этого единственного конца; Я видел, что у нее не было никакого подобия частной жизни. Каждое мгновение ее бодрствования было посвящено этой единственной цели.

Она отказалась от романтики, дружбы, даже от облегчения простого дня, проведенного на солнышке, ради достижения этой единственной цели.

Ужасно было то, что я видел, что я ничем не отличался.

Я не калечил людей намеренно, но и друзей у меня не было. Те, кого я создал, были людьми, которые были мне полезны.

Подумал бы я о Гаррете еще раз, если бы он не смог меня обучить? Элит без его изобретений не был бы тем человеком, с которым я бы даже подумал провести время. В конце концов, я избегал Грега Ведера, а он, по сути, был несколько более неловким в социальном плане Литом без полезных частей.

Мне нравилась Эми, но она сыграла важную роль в моем росте власти.

Единственный человек в моей жизни, с которым я проводил время, который не помогал мне становиться сильнее, был папа.

Я избегал заводить друзей в школе еще до того, как заглянул в их умы, потому что они мне не пригодились. Я даже не пытался завести друзей, потому что был озабочен своей целью стать сильнее.

Контесса хотела убить Сиона и спасти мир. Я хотел стать сильнее и спасти мир. Ради этого мы оба пожертвовали всем остальным.

Стану ли я таким, как она?

Она была оболочкой человека; она так давно не делала что-нибудь для себя, что даже не помнила, на что это было похоже. Неужели это то, чем я в конечном итоге стану?

Было так легко увязнуть в моем соревновании с Шукаем, что все остальное просто отпало. Мне не пришлось бы беспокоиться о том, что люди предадут меня, если бы я просто решил, что мне больше никто не нужен.

Если бы я всегда был один, мне не нужно было бы беспокоиться о том, что я отдам кому-нибудь свое сердце, только для того, чтобы они вырвали его из моей груди и скормили мне.

Может быть, поэтому я принял Софию. Я знал, кем она была, и в каком-то смысле она была более безопасным другом. Я никогда бы не стал ей полностью доверять, а это означало, что мне не грозила реальная опасность получить от нее боль.

Сделал бы я тот же выбор, что и Графиня, будь я тем, кто обладал ее способностями? Мне было стыдно думать, что я мог это сделать. На карту была поставлена ??судьба мира.

Однако, как и София, я знал, что ей тоже нельзя полностью доверять. Она бы отвернулась от меня на копейке, если бы подумала, что это увеличит шансы мира на выживание хотя бы на один шанс из тысячи. Потом надо будет посмотреть.

Надеюсь, ее сила подскажет ей, что работать со мной лучше, чем работать без меня.

Если нет, то мне придется защищаться, и я подозревал, что им это не удастся. Я видел это осознание и в ее глазах.

Неужели разрешение мне читать ее мысли было частью пути Контессы? Так лежало безумие; Предположение, что все было результатом заговора, было делом рук людей, которые не могли поверить, что иногда миром правят случайные события.

Никто, даже Котел, не вмешивался во все пироги, даже если они пытались сделать что-то другое.

"Так ты собираешься показать мне другую сущность или нет?" Я спросил. "Я знаю, что ты хочешь этого, и было бы полезно знать, с чем я буду бороться".

Контесса кивнула и повернулась к стене. "Дверь."

Когда мы проходили через появившийся портал, я держал свои чувства открытыми. Его способ проскользнуть сквозь измерения отличался от моего, но были способы, которыми я мог использовать то, что видел, чтобы облегчить задачу. Мне пришлось бы попросить их поместить знакомых мне людей в разные измерения, чтобы я мог привыкнуть к другим.

Мы вышли в сад, и я смотрел с отвращением.

"Это то, что Scion?" Я спросил.

"Мы предполагаем, что он намного крупнее", — сказала Контесса. "Мы долго добывали тело для агентов, и мы думаем, что она избавилась от многих своих агентов, прежде чем мы смогли ее убить".

"И агенты — это то, из чего они состоят", — спросил я.

Она кивнула. "Они сбрасывают их, когда впервые приходят на планету, отдавая их людям, которые будут использовать их для борьбы. Наши мыслители считают, что у них самих нет творческих способностей; вот почему они полагаются на другие виды, чтобы придумывать стратегии ".

"Значит, у него будут все стратегии неизвестного количества видов", — сказал я. "Как можно с этим бороться?"

"Иногда наличие слишком большого количества способностей может быть столь же вредным, как и слишком мало", — сказала она. "Представьте, что у вас есть десять тысяч различных способностей. Сколько из них вы бы действительно использовали? "

"Полагаю, какие из них были наиболее полезными, — сказал я. "И особые силы, когда у меня было время подумать о них".

"У Эйдолона есть эта проблема", — сказала она. "У него потенциально есть все парачеловеческие силы, но он склонен полагаться на старых фаворитов гораздо больше, чем следовало бы. Сложно создать стратегию вокруг такого количества сил ".

"Тем не менее, он мог вытащить что-то вроде силы Серого Мальчика и сразу положить этому конец", — сказал я. "Меня меньше беспокоит его сила, чем его универсальность. Больше всего мне придется беспокоиться об экзотических эффектах ".

"Вот почему вы не должны драться с ним в одиночку", — сказала она. "Мы пытаемся найти способы защитить вас от наиболее вероятного оружия, которое он использует. К счастью, у него не будет доступа ко всем своим силам; он выдал их много. Он будет намного меньше того, что находится на полной мощности ".

Я кивнул.

"Вы понимаете, что это означает, что я главный, не так ли?" Я спросил. "Вы могли бы попытаться убить меня и пойти с Шукаем, но он даже хуже, чем я, и тогда вам даже не понадобится запасной. А я же... —

Мы особо не нуждаемся в нас, — сказала Контесса. Она кивнула. "Я знаю. Другим это не понравится, но Путь говорит, что это на самом деле увеличивает наши шансы ".

Она тоже этому верила; Я проверял.

"Я думаю, ты можешь немного облегчить мне жизнь и, что более важно, потом искупить свою вину, помогая восстановить мир, иначе я бы всех вас убил прямо сейчас".

Контесса слегка кивнула. "Наши обычные методы не сработают с вами. "

"Ты не можешь убить меня, потому что я тебе нужен. Если я стану мастером, я, вероятно, не буду таким креативным бойцом и, вероятно, проиграю. Если ты попытаешься похитить папу, я найду его где угодно ... и убью всех до единого.

Я бы тоже, и я думаю, она знала об этом.

"Так что с этого момента ты работаешь на меня", — сказал я. "И мы собираемся внести здесь некоторые изменения".

68. Точильный камень.

"Опять таки?" — спросила Эми.

У меня были ожоги все лицо и руки. Я испытывал себя против Пепельного Зверя, неоднократно погружая свое лицо и тело в его огонь, чтобы стать сильнее. Это становилось все менее и менее эффективным, хотя я и не был в продвинутой форме.

"Как вам нравится ваш новый дом?" — многозначительно спросил я.

Она вздохнула.

Купить ей новый дом было гениальным ходом. Люди, как правило, доводили дело до конца, когда чувствовали себя обязанными тебе, и на самом деле это не стоило мне так дорого. Я нанял юристов, чтобы помочь ей освободиться, а это означало, что она действительно могла владеть своей собственностью.

"Мне действительно не следует продолжать отращивать вам волосы, если вы собираетесь продолжать это делать", — сказала она.

Пожав плечами, я сказал: "Это способ опередить Шукаи. Его сводит с ума то, как я становлюсь сильнее без его ведома ".

Пять раз в огне, и я едва удвоил свои силы. Это почти не стоило бы того, если бы не растущее разочарование Шукая. Он ненавидел, когда в один прекрасный день я был намного сильнее, чем в следующий. Если бы я сражался и убивал главных врагов, он должен был услышать об этом в новостях через шпионскую сеть CUI в Протекторате.

Более важным, чем увеличение силы, было повышение моей выносливости. Моя сопротивляемость огню и энергетическим атакам увеличилась более чем вдвое, что было жизненно важно в борьбе с Scion. Следующим моим шагом было бы, чтобы я и Шукаи пытались убить друг друга до смерти. Так как он был слабее меня, это только увеличивало его силу по сравнению с моей еще быстрее.

Единственное, в чем он был прав, это то, что я хотел оставить его позади себя. Его желание убить меня держало меня в напряжении. То, что он смог убить меня, было совершенно другим.

Наши тренировки стали настолько интенсивными, что наносили огромный ущерб окружающему нас миру. Нас отправили обратно в Сахару, и на Ближнем Востоке были протесты, потому что песчаные бури, которые мы создавали, стали еще хуже.

Хранить это между мной и Эми было идеальным вариантом, чтобы сохранить это в секрете.

"В любом случае, много раз больше не будет", — сказал я. "На этот раз мне пришлось остаться на пятнадцать минут, чтобы обжечься даже так сильно. Мне действительно удалось поговорить с Пепельным чудовищем ".

"Ой?" — спросила Эми.

"Ага. Его настоящее имя — Фарук. Он был продавцом страховых услуг в Каире до того, как начал действовать. Он не может контролировать свою силу и поэтому просто блуждает. Я не думаю, что он даже понимает, что делает с людьми ".

"Это ужасно", — сказала Эми.

"Он думал, что попал в ад, и как только я сказал ему, что он все еще жив, он умолял меня убить его".

"А ты?" — спросила Эми. — Кстати, это все. Вы правы в том, что ущерб носит поверхностный характер. Сомневаюсь, что в наши дни вы многое из этого извлекли.

Я кивнул. "Я не думаю, что сделаю это снова, если только я не поговорю с Фаруком. Я собираюсь поговорить с некоторыми людьми, чтобы узнать, можем ли мы что-нибудь для него сделать. Я думаю, что если мы сможем заставить его оставаться в одном месте, мы сможем использовать его для получения бесплатной энергии. Он может пойти на это, если мы найдем способ сделать его жизнь лучше ".

"Это ... не ужасно, — сказала Эми.

"А как насчет того, о чем я тебя спрашивал?" Я спросил. "Вы когда-нибудь думали об этом?"

"Чтобы решить проблему голода в мире?" она спросила. "Я не знаю. Похоже на то, что могло бы поставить вас в Птичью клетку. СКП очень строго относится к подобным модификациям ".

"В наши дни у меня есть политическое влияние, — сказал я. "Вопрос только в том, действительно ли вы можете это сделать".

"Думаю, я могла бы", — сказала Эми. "Все, что мне нужно было сделать, это изменить кожный грибок так, чтобы он мог вызывать фотосинтез в коже людей. Чтобы превратить его в симбиота, потребовалось бы много модификаций, и мне пришлось бы следить, чтобы это не вызвало других проблем, но это могло быть что-то, что можно было бы сделать ".

"Если я найду вам лабораторию, не могли бы вы выполнить работу под наблюдением людей, которые помогут убедиться в отсутствии побочных эффектов?"

Эми на мгновение посмотрела на меня. "Протекторат дает вам большой доступ к ресурсам".

Больше похоже на Котел, но я не собирался ей об этом говорить. Если повезет, Протекторат не узнает об этом, пока у нас не будет финального продукта, готового к запуску, а у Котла была армия юристов, готовых удостовериться, что они не смогут остановить это.

Я пожал плечами. "Они должны защищать свою дойную корову".

"Могут возникнуть некоторые неизбежные побочные эффекты", — сказала она. "Я могу сделать людей синими или зелеными. Я мог бы даже добавить некоторые другие настройки, которые делают людей более здоровыми ".

"Если бы вы могли заставить его вылечить диабет и сердечные заболевания, это было бы здорово", — признал я.

Она долго молчала, очевидно, ее мысли уходили в те места, куда я надеялся. "Я мог бы заниматься другими делами ... замедлять процесс старения, вылечить некоторые серьезные заболевания. Если ты думаешь, что сможешь уберечь меня от СКП, я действительно мог бы принести пользу миру, вместо того, чтобы все время латать людей ".

Я улыбнулся ей. "Эй, если ты сделаешь это правильно, ты можешь просто лишиться работы".

Она смотрела на меня и долгое время ничего не говорила. Некоторое время я боялся, что переиграю руку. Это было все равно, что сказать мне, что я убил всех возможных противников когда-либо ... что, черт возьми, я тогда буду делать со своей жизнью?

"Разве это не было бы чем-то", — сказала она тихим, задумчивым голосом.

"Я уверен, что ты еще мог бы сделать карьеру, занимаясь единорогами или что-то в этом роде, — сказал я. "Всегда есть богатые девушки, которые хотят единорогов".

"Или драконов", — сказала она.

"Черт побери, если ты его сделаешь", — сказал я.

Подать в суд на меня. Драконы классные.

Кроме того, они вряд ли могли есть больше, чем я и папа.

"Я думаю, что до тех пор, пока обработка кожи не воспроизводится сама по себе и не обратима, все будет в порядке", — сказал я. "Я разговаривал с некоторыми ... экспертами, и вполне возможно, что некоторые битвы, которые у меня могут быть в будущем, могут нанести некоторый ущерб биосфере".

Она смотрела на меня. "Вы не думали о том, чтобы не разрушать биосферу?"

"Я не говорю, что буду", — сказал я. "Но это могло случиться. Мы должны быть готовы на всякий случай ".

"Я не слышу" нет ", — сказала она. Она заколебалась. "Вы же не хотите разрушить биосферу, не так ли? Я имею в виду, что иногда наши силы заставляют нас хотеть делать ужасные вещи, но это не значит, что мы действительно должны их делать ".

Как превратить нашу девушку в куклу Барби? Они с Никки или с той девушкой, с которой она была, расстались. Я не был уверен, было ли это потому, что девушка получила от Эми то, что хотела, или потому, что Эми каким-то образом напугала ее.

Лично я бы не рискнул разозлить девушку, которая могла растопить твое лицо, прикоснувшись к тебе, поэтому я бы не стал встречаться с Эми, даже если бы мне нравились девушки. Я имею в виду, что могу кого-то разложить, но Эми могла буквально надрать тебе задницу.

"Послушайте, я знаю, что если я не буду осторожен, люди умрут", — сказал я. "Но есть некоторые противники, которых просто невозможно остановить, если вы не сражаетесь изо всех сил ... и я достаточно силен, чтобы сдуть атмосферу со всей планеты".

Я разговаривал с экспертами по Котлу о битве против Скиона; Я чувствовал себя плохо, позволяя ей думать, что я говорю о Губители, но, в конце концов, это не имело значения.

Я не сказал ей или кому-либо еще о Котле. Контесса предупредила меня о важности секретности. Чем больше людей знали о них, тем больше шансов, что Scion узнает об этом и примет меры, чтобы удалить их из существования.

Хотя кое-что из этого выглядело как рационализация, она действительно поверила этому. Если бы он появился на свету, Котел был бы гораздо менее эффективным. Он не смог бы делать некоторые из тех вещей, которые должен был делать, если бы через его плечи не было дюжины различных агентств.

Молодежная гвардия уже спрашивала, почему я сражаюсь с Шукаем, а не соблюдаю строгие часы, которые они требовали для всех других стражей. Мне пришлось встретиться с ними и моими собственными адвокатами, чтобы объяснить, что я уйду из палат, если они будут продолжать предъявлять подобные требования.

Я по-прежнему буду получать гонорары за мерчандайзинг, которые были довольно значительными даже после того, как СКП получила свою долю. Я зарабатывал достаточно, чтобы покупать кому-нибудь дом каждый месяц. В конце концов, Протекторат мне больше не нужен.

Это был образ, который Контесса хотела, чтобы я спроектировал, и я это сделал. Мне удалось получить отказ, а также обоснование того, что если я хочу делать то же самое в свободное время, за которое мне платили минимальную заработную плату, то я был свободен сделать это.

"Как продвигается другой проект?" она спросила.

Я позволил своей ауре вспыхнуть, когда я вернулся к статусу супер-сайяна.

"Мне удавалось поддерживать его все дольше и дольше. За исключением того случая, когда я занимался своим делом с Пепельным чудовищем, мне удавалось поддерживать форму почти неделю за раз ".

Мне пришло в голову, что выносливость может стать почти такой же важной, как сила, и на этот раз Шукай был согласен. Мы держали форму все дольше и дольше, потому что было возможно, что любые сражения могут занять больше времени, чем несколько минут, которые я изначально мог удерживать.

"Мне даже удалось проспать всю ночь, не потеряв форму", — сказал я. "Хотя я разрушил свою кровать и свою комнату. Ремонт комнаты был настоящей сукой; У меня есть кровать, которая могла бы выдержать меня во сне. Это tinkertech, и он включает в себя силовые поля и многое другое, чего я действительно не понимаю ".

У меня было подозрение, что это действительно не сработает, но у него была гарантия возврата денег, так что это не имело большого значения. Протекторат интересовался проблемой, и они оплачивали счет, оправдывая это для исследовательских целей.

Учитывая, что они были причиной того, что я не получил деньги за бойню Девять, я был счастлив получить их за все, что они были готовы мне дать.

"Похоже, это не причинило вам никакого вреда", — призналась Эми. "Я проверял каждый раз, когда разговаривал с вами, и я не видел никаких недостатков, кроме потребления энергии, и вы увеличиваете свою выносливость".

Я кивнул и через мгновение встал.

"Вернемся к точильному камню", — сказал я. "Это моя жизнь в эти дни ... драться, есть, спорить с Шукаем, а потом еще драться".

Мы даже больше не беспокоились об обучении других. Мы оставляли это Гарретту, Литу и папе, которым все хорошо платили CUI. Были некоторые разногласия по поводу того, что член Протектората получает деньги от вражеской державы, но высшие чины сумели как-то рационализировать это.

Это помогло отцу почувствовать, что он вносит больший вклад в домашнее хозяйство. Его товары двигались не на один процент от моих, хотя он был примерно в среднем для новичка-героя Протектората. Конечно, мир не знал, что он был моим отцом, иначе он был бы более популярен.

Мы никому не сказали, опасаясь сделать его мишенью; не то чтобы он уже не был силен по нормам парачеловеческих стандартов. Он был уже сильнее, чем была Glory Girl в пору своего расцвета, а менее года назад ее считали сильным нападающим.

Но он был менее стойким, чем она, и все еще не мог справиться с целыми командами злодеев в одиночку. Я подозревал, что пройдет не так много времени, прежде чем он сможет это сделать, но я определенно не собирался пихать его в Пепельного Зверя какое-то время.

Выйдя из скромного домика, который я купил Эми, на солнечный свет, я поднялся в воздух.

"Дверь", — сказал я.

Я мог бы телепортироваться туда сам, и я часто это делал, но понимание того, как это делает Дворник, улучшило мою собственную телепортацию.

К тому же это меньше расстраивало других. Однажды я заскочила рядом с доктором-матерью в туалетную кабинку, и она была менее чем удивлена.

Я снова оказался в белом конференц-зале, который стал местом моего прибытия, и стал сочувствовать остальным.

Процесс перемещения Case 53 начался; они разделяли их на деревни по всей безлюдной планете. Состоялись дискуссии о том, кого посадить в каждую деревню, и было решено разместить людей с теми, кого они меньше всего могли причинить вреда.

Дома в каждой деревне были спроектированы так, чтобы быть максимально красивыми и пригодными для жизни, со всеми удобствами, которые мы могли найти. Будут воспроизводиться записанные кабельные передачи, и создается городская библиотека.

У нас были профессионалы, изучающие, какую работу могут выполнять эти люди; Я видел, что бездействие и отсутствие помощи сделали с докерами. Люди чувствовали, что им нужно внести свой вклад в сообщество, и я был связан и решил, что мы собираемся попробовать.

Деньги на все это поступали со счетов преступников, которых уже нет в живых. Очевидно, Числовой Человек был их бухгалтером и имел доступ ко всем видам средств.

Однако я не позволил ему получить мои деньги.

Не то чтобы я действительно ожидал, что буду запускать Cauldron изо дня в день. Когда мне было четырнадцать, я не был наивен. В состав организации входило несколько сотен человек, знающих, что они делают, и несколько тысяч человек, которые не подозревали, что работают на гнусную организацию.

Были подставные компании, которые использовались для перевода денег и оплаты труда рабочих, и на самом деле существовали стоматологические планы и медицинское страхование. Люди приходили и уходили. Были детали, которые заставляли мои глаза тускнеть, я уверен, что Контесса задумывалась с самого начала.

Я не ожидал зарплаты и не хотел ничего делать. Я просто хотел иметь шанс обуздать их худшие злоупотребления и иметь возможность направить их в направлении, которое могло бы действительно быть полезным для людей. Они так долго были сосредоточены на одной цели, что не могли даже увидеть, что может быть на другой стороне.

Казалось, что Американское онкологическое общество действительно открыло лекарство от всех видов рака ... и у них было живое оружие массового уничтожения, которое внезапно перестало иметь дело.

Так что, заставляя их искать возможные способы улучшить ситуацию, я давал им шанс стать лучше в будущем. Неожиданным побочным эффектом было то, что мрачные мысли, которые я слышал от рядовых, исчезли.

Долгое время большинство жителей Котла втайне думали, что все это безнадежно, что они каким-то образом бросают бутылку в океан и надеются, что он найдет кого-нибудь, кто их спасет.

Хотя сейчас шансы на самом деле были не так уж и лучше, тот факт, что они не обращали внимания на тот день, когда умер Scion, был подсознательным сигналом для сотрудников, что руководство думает, что мы действительно можем выиграть.

Я впервые услышал оптимизм, и отношение было заразительным. Даже Контесса, которая должна была знать лучше, в эти дни чувствовала себя счастливее. Конечно, все это было иллюзией, но разве это не всегда верно в отношении надежды?

Подойдя к конференц-залу, я должен был встретиться с доктором-матерью и Александрией, я услышал несколько повышенных голосов.

"Он будет проблемой", — услышала я слова доктора-матери. "Я вижу признаки суицидальных мыслей. Для него было важно быть самым могущественным парачеловеком на планете; не то чтобы он не был, он чувствует себя плывущим по течению ".

"Он по-прежнему самый универсальный плащ", — сказала Александрия. "Напомни ему об этом. Я попрошу Тейлора заглянуть в его голову и посмотреть, действительно ли он склонен к суициду или просто мрачен ".

"Я бы поспорил с этичностью этого, но это слишком важно, чтобы возиться с этим. Уверены ли мы, что мисс Хеберт ... достаточно умна, чтобы принять такое решение?

"Ей четырнадцать, но она не наивна", — сказала Александрия. "Я не думаю, что тот, кто умеет читать мысли, может долго оставаться наивным".

"Если она решит, что он склонен к суициду, как мы можем заставить его пойти на терапию?"

"Я спрошу графиню. Это отнимет у нее другие пути, по которым она бежит, но это важно ".

Я постучал в дверь.

"Тейлор!" — сказала Александрия, когда я вошел. "Я хотел бы поговорить с вами об Эйдолоне".

69. Начинать.

Передо мной открылся портал.

"Меня зовут Спарта", — начал я.

Прежде чем я успел ответить, на меня бросилось щупальце, обвившее мою шею. У него были шлифовальные поверхности на нижней стороне щупальца, и если бы я был нормальным человеком, он бы оторвал мне голову.

Существо отчаянно тянуло ко мне, а через мгновение выскочило из темноты. Это был один из худших на вид Case 53; его тело состояло из волнистых щупалец, которые постоянно двигались, без каких-либо признаков тела внутри.

"Я здесь, чтобы сказать вам, что вы свободны", — сказал я. "Или, по крайней мере, свободнее, чем раньше".

Прыгнув на меня, Case 53 оказался клювом, как у осьминога, который укусил достаточно сильно, чтобы причинить боль. Я тщательно изучил свои черты лица, чтобы она не заметила, что повлияла на меня.

"То, что с тобой сделали, было преступлением, — сказал я. "Но я здесь, чтобы убедиться, что люди, которые сделали это с вами, исправят все".

Сара остановилась. У нее не было видимых глаз, но казалось, что она смотрит на меня. Наконец она заговорила, ее голос походил на то, что издает живая мокрота.

"Ты сделал это со мной", — сказала она. Ее слова были едва понятны.

Я покачал головой. "Я тот, кто сумел дать тебе некоторую свободу. Я убил Левиафана и Бегемота, и теперь я заставляю этих людей хотя бы попытаться сделать вашу жизнь лучше ".

"Нет, ты этого не сделал", — сказала она. Но она перестала пытаться меня укусить.

"Да. У нас есть видео, — сказал я. "В деревне, примерно в десяти минутах ходьбы отсюда, есть целый пакет инструкций".

"Я не хожу", — горько сказала она.

"Раньше ты этого не делал", — сказал я. "Но теперь ты собираешься встать".

Она помолчала мгновение. "Могут ли они исправить меня?"

"Мы работаем над этим, — сказал я. "Возможно, мы сможем сделать для вас жизнь немного лучше, но никогда не вернем вас к нормальной жизни. Это плохие новости. Хорошая новость в том, что мы больше не собираемся запирать вас в темной комнате. Любые тесты или эксперименты, которые проводятся с вами, потребуют вашего письменного согласия; для тех, кто больше не может писать, записанное согласие на аудио ".

"Почему я позволил им больше экспериментировать со мной?" она спросила.

"Это может привести к тому, что тебе станет лучше", — сказал я. "Или, если не ты, то кто-то другой. Разве ты не попал в это, потому что хотел быть героем? "

"Я хотела не умирать", — сказала она.

"Что ж, я не могу вернуть тебе твою старую жизнь, но я могу сделать жизнь, которой ты живешь сейчас, максимально комфортной. Когда мы доберемся до деревни, найдутся люди, которые будут задавать вам вопросы о том, что вам нравится делать; это будет сделано для того, чтобы мы могли предоставить вам то, что вам нужно, независимо от вашего хобби или работы ".

"Я не уверена, что могу контролировать себя среди людей", — призналась она через мгновение.

"Не волнуйтесь, — сказал я. "Люди, которые будут задавать этот вопрос, будут такими же, как вы, людьми, которых выпустили в село раньше вас. Мы сгруппировали деревни так, чтобы люди не могли случайно причинить друг другу вред ... никто в деревне не будет слабовольным. "

Мягкий?"

"Мягкий, как нормальный человек", — сказал я. "Я сильнее Александрии, и иногда меня волнует, что если я пожму чью-то руку, то случайно превращу ее в пасту".

"Я уверена, что это так же плохо, как быть монстром-кальмаром", — едко сказала она.

Я пожал плечами. "Сверхсильный кальмар-монстр. Будет много работы, чтобы собрать вашу деревню, и им потребуется много рук ".

"Вы заставляете нас строить собственные дома?"

"Это пустой мир", — сказал я. "Мы собираемся дать вам инструменты, необходимые для его завоевания, чтобы сделать мир таким, каким вы хотите его видеть. Если кто-то хочет сесть и посмотреть телевизор, мы предоставим это, но если вы хотите большего, вам придется потрудиться для этого ".

"Дома я занималась гончарным делом", — сказала она с тоской. "Знаете, ничего профессионального, просто любительский материал".

"Представьте, что вы могли бы сделать сейчас", — сказал я. "У тебя нет пальцев, но у тебя много щупалец. Готов поспорить, ты умеешь делать вещи, которые удивили бы обычного гончара.

Она медленно отстранилась от меня.

"Вы проведете свои собственные выборы, как только все приедут в город; избрать себе главу или совет или что-то еще. Неважно, назовете ли вы его мэром, шерифом или герцогом.

"Герцог?"

"Есть один город, полный ботаников; они идут полным ходом на ярмарке Возрождения, — сказал я. "Еще пара городов делают тему старого запада. В некоторых городах вообще нет темы ".

"А что, если мне не нравится тема, которую все придумывают?" она спросила.

"Вы можете попросить перевод", — сказал я. "При условии, что это место, где вы не будете автоматически опасны. Это совершенно новый мир ".

"Мир уродов", — сказала она.

"Мы все уроды, — сказал я. "Просто для большинства людей это не так уж важно".

Она последовала за мной по проложенной мной тропе, и мы поговорили. Чем дольше мы разговаривали, тем больше я видел, как она возбуждалась. Я попросил Котла исследовать этих людей, даже больше, чем то, что было в их первоначальных файлах, с упором на личности и интересы.

Я не очень хорошо справлялся с первыми Case 53, но чем больше я это делал, тем лучше становился. Многие из них напали первыми, в результате чего я был отравлен, сожжен, заморожен, подвергнут пескоструйной обработке и порезан. Видя, что эффекты, достаточно сильные, чтобы даже немного поранить меня, были редкостью, я не возражал.

Я даже использовал бакта вместо панацеи. Это были легкие травмы, и я не хотел отвечать на ее вопросы о том, откуда я их взял.

Каждый человек, с которым я разговаривал, делал меня немного сильнее, и не только физически. Чем больше я разговаривал с людьми, тем легче становилось разговаривать с людьми. Я обнаружил, что симпатизирую некоторым из этих людей, а некоторые даже нравлюсь им.

Даже их нечеловеческие формы становились менее тревожными. Как только вы увидели одного пузырящегося сопляка, такого как третий случай 53, который я видел, кто-то, покрытый волосами или чешуей, просто не оценил.

Более того, чем больше я пытался убедить этих людей в достоинствах совместной работы, тем лучше это начинало звучать для меня. Убедив их, я убедил себя.

Неужели это был заговор Контессы все это время? Ее способ сделать то, что не смогла сделать Пиггот, отправив меня в школу?

Я не мог знать, но я помог некоторым деревням вырубить деревья и начать восстанавливать их разрушенные жизни, и это было долгожданным изменением, когда я ничего не делал, кроме тренировок.

Видеть благодарность на лицах, а иногда и на людях, у которых не было лиц, было чем-то гораздо более полезным, чем поклонение герою, которое я получил от нормальных людей, когда вышел из Спарты. Те люди, которые поклонялись мне, потому что я был сильным или потому что я убивал, оставили меня равнодушным.

Эти люди? Им действительно нужна была помощь, и каждая мелочь, которую мы делали, делала их жизнь лучше. Это было немного похоже на то, что некоторые люди получали от работы на столовой, за исключением того, что вместо того, чтобы дать немного тепла и разовую еду, я помогал им построить новую жизнь.

Были проблемы. Обычная архитектура не подойдет людям с нестандартными, а иногда и негуманоидными формами. Как монстр-кальмар, Сара, вероятно, не захотела бы и не нуждалась в обычном кресле или кровати.

Однако среди Case 53 были мастера, которые делали мебель раньше. Мы заставили их ломать голову, чтобы придумать новый дизайн мебели для разных типов телосложения.

Если они построят свои собственные города, это может показаться добавлением оскорбления к травме, но в конечном итоге люди не уважали то, что им давали. С другой стороны, то, что они зарабатывали, было совершенно другим делом.

* * *

* * *

**

"Что ты делаешь?" — подозрительно спросил Шукаи. "Вы как-то обманываете".

"Я просто тренируюсь усерднее, чем ты", — сказал я. Я усмехнулся ему. "Не то чтобы я все равно не пролетел мимо тебя несколько недель; почему сейчас должно быть лучше ".

"Потому что больше нет противников, с которыми нужно сражаться!" он сказал. "Мы должны дождаться следующего Губитель, и неизвестно, какой у него может быть сила".

"Я отпущу тебя первым, если это новый", — великодушно сказал я.

"Чтобы меня поймали на эффекте Серого Мальчика, или отравили, или какой-нибудь сумасшедшей силы, которую он имеет?" он спросил. Он плюнул. "Чтобы ты мог захватить мир, когда я уйду?"

"Ты думаешь, я не смог бы убить тебя сейчас, если бы захотел?" Я спросил. "Я мог бы просто заявить, что это был несчастный случай на тренировке, и что ваша страна могла бы с этим поделать?"

Он обиженно посмотрел на меня.

"Я выйду за пределы тебя", — сказал он. "Достигните состояния за пределами Супер Сайяна".

"Так ... Супер Супер Сайян?"

Он нахмурился. "Развлекайся сколько хочешь! Я добьюсь этого, и тогда все ваше хвастовство будет напрасным. Я буду единственным и настоящим Сайяном! "

— усмехнулся я.

Он неделями не давал мне ничего, кроме ада, и было что-то в нем, что заставляло меня тереть его лицо тем, что мне всегда будет лучше.

"Вы любитель мягкого риса", — сказал я на кантонском диалекте. Я практиковал некоторые китайские нецензурные выражения, которые я узнал от некоторых молодых сайян, когда они расслабились.

В Китае этот термин означал мужчину, который кормил женщину в финансовом отношении; кто-то меньше, чем мужчина.

Его лицо покраснело, а затем он оскорбительно посмотрел на меня.

"F?ij?chng", — усмехнулся он.

"Называть меня плоской грудью ... разве это не слабовато?" Я спросил. "Но ты всегда будешь слабым, не так ли? Ты всегда будешь вторым. Целая жизнь работы, и маленькая девочка добралась туда за несколько месяцев. Сколько еще времени, прежде чем другие вас догонят? Все они становятся сильнее, чем ты ".

"Ты просто недостаточно сильный противник!"

"Если это правда, то почему я продолжаю становиться сильнее?" Я спросил. "Потому что ты не догоняешь, не совсем".

Подстрекать его так было глупо; в конце концов он действительно попытается убить меня. Тем не менее, у меня были свои причины. В моей базовой форме я был в двадцать раз сильнее Александрии; в тысячу раз сильнее, когда я трансформировался, и этого все равно было недостаточно.

Я должен был держать его в ярости, иначе он мог расстроиться и потерял интерес к становлению сильнее. Это был баланс; заберись слишком далеко, и он может сдаться. Если он подойдет слишком близко, он действительно сможет меня убить.

Однако признать, что мне нравилось дразнить его, было немного неудобно. Это было немного похоже на издевательства, которые я так ненавидел, когда был в Уинслоу. Шукаи вряд ли был слабым, но я был тем, кто обладал властью.

Тем не менее, это приводило к великолепным боям, и каждый раз, когда мы дрались после одной из этих сессий, я чувствовал, как моя сила ползет вверх, хотя и незначительно. Даже процентный пункт может быть разницей между жизнью и смертью, между выживанием всех в мире или уничтожением всего мира и всех остальных.

На мгновение мне показалось, что он снова нападет на меня; мы дрались последние четыре часа, и мы оба были измотаны.

Некоторое время он смотрел на меня, а затем улетал.

"Ну, пошли его к черту".

* * *

* * *

* * *

Когда я вышел из комнаты Бакты, меня ждал Элит.

"Я наконец закончил с усилителем", — сказал он. "На самом деле это был не один из дизайнов, который был у меня в голове, поэтому мне пришлось комбинировать несколько из них. Я думаю, это сработает ".

Я взял и посмотрел.

"Мне нужно проверить это в безопасном месте. Могу ли я это взять?"

"У меня есть планы, — сказал он. "В нескольких местах. Я на всякий случай построил вторую половину; Я знаю, как ты серьезно относишься к вещам ".

После того, как я перешла в другую комнату, вытерлась и накинулась на свои вещи, я снова вышла.

"Это очень поможет, — сказал я. "Действительно. Это может иметь значение между победой и поражением ".

"Против Губители?" он спросил.

"Верно, — сказал я.

Он выглядел смущенным, но прежде чем он успел задать какие-либо вопросы, я приложил палец к голове, и мир вокруг меня закипел.

Я оказался в самой большой деревне Кейса 53; тот, что был дальше всех. Это было отправлено людям, наиболее близким к людям; те, кто почти сделал сокращение, чтобы быть выпущенным в мир, но не совсем.

Они были наименее опасны друг для друга, и им было легче работать вместе, чем другим, поскольку их типы телосложения были явно гуманоидными.

Я даже заметил зарождающийся роман между женщиной, которая выглядела как оборотень 1930-х годов, и мужчиной-змеей. Я старался не думать об этом много.

Надев корону, я сосредоточил свои мысли.

" Я Спарта" , — сказал я.

Звуки ударов в полу построенных бревенчатых домиках вокруг меня прекратились. Люди выходили и озадаченно оглядывались.

" Я практикую новый способ общения; способ, который может помочь мне спасти жизни людей, когда в следующий раз нападут Губители или Scion ".

Мы рассказали им все о Scion; это была моя идея как способ объяснить, почему они должны были претерпеть трансформации, которые им пришлось претерпеть. Не все из них сначала хорошо это восприняли, но в конце концов все успокоились.

Большинство из них приходило к выводу, что я был причиной того, что они получали свободы, которые им давали. Некоторые из них возмущались, что я не настаивал на большем; они считали, что им следует отпустить домой. У них были семьи и жизни, и, хотя они были безвозвратно искалечены, они хотели вернуться к жизни, которую когда-то знали.

Я уступила настоянию Контессы, что если позволить им вернуться с нетронутыми воспоминаниями, это ускорит конец света. Она привела меня к четырем разным предсказателям, которые все настаивали на одном и том же. Я заглянул в их умы, и они этому поверили.

Чем больше людей говорили о том, что такое Scion, или даже о том, что такое Cauldron, тем больше шансов, что Scion услышит. Более того, раскрытие Котла немедленно начнёт лишать их власти, поскольку нации начнут замораживать все активы, которые они могут найти, и очищать своих сотрудников от людей, необходимых Котлу для функционирования.

Ни одна нация не могла победить Котел индивидуально, потому что Котел был многомерным. Тем не менее, они могли искалечить глаза и уши Котлов в Earth Bet и сделать что-либо хорошее с помощью той силы, которая у них была.

Вокруг меня росла толпа. Сотня, не двести сельских жителей, ни одно человеческое лицо не уставились на меня.

"В конечном итоге меня попросят сразиться со всеми другими Губители, а затем сразиться с Scion", - сказал я в их головах. " И как только это будет сделано, вас отпустят домой. Но может наступить момент, когда мне понадобится больше энергии ".

Я смотрел на них.

" У меня нет силы насильно отбирать энергию у кого-либо ", - сказал я. "И ни у кого нет достаточно сил, чтобы изменить ситуацию в одиночку".

В их глазах был вопрос, но, прежде чем кто-либо смог заговорить, я продолжил.

" Но если я возьму немного от каждого; не от одного, двух или даже от тысячи, а от многих тысяч, миллионов или миллиардов людей, тогда у меня может просто быть сила, необходимая мне, чтобы победить этого монстра раз и навсегда. Как будто ты сражаешься бок о бок со мной, и твоя сила прибавляет моей.

" Ты должен наконец нанести ответный удар", - сказал я. " Чтобы показать Scion, что человечество не будет забыто! Мы не лягнем и не умрем; мы будем бороться! Вместе мы сильнее, чем любой из нас по отдельности ".

Никто ничего не сказал, и растущая толпа молчала, как могила.

Я не просто добрался до них; Я добирался и до других деревень за тысячи миль отсюда; Я мог чувствовать их мысли даже отсюда.

" Но это сработает только в том случае, если мы будем практиковаться, и именно об этом я прошу вас сегодня".

На мгновение я подумал, что они откажут мне, но потом я почувствовал готовность, сначала от одного человека, затем от другого, а затем от другого. У этих людей были все основания не любить меня, но они были готовы оказать любую помощь, чтобы остановить то, что убило бы всех, кого они когда-либо любили.

Это вселило в меня надежду.

" Давайте начнем", — сказал я сотням людей.

70. Пустой.

Инженеры из нескольких сотен человек не особо разбирались в происходящем, даже если они были парачеловеками. Сначала у меня ничего не получилось, и я понятия не имел, почему.

Мне потребовалось несколько попыток, чтобы придумать, как это сделать, и обратная сторона этого была ужасающей.

Очевидно, я не мог этого сделать в своем трансформированном состоянии, что поместило его в мой список бесполезных техник. Поглощение такой энергии было бы здорово, но любой враг, который был достаточно силен, чтобы заставить меня это сделать, будет достаточно силен, чтобы убить меня, пока я был занят, пытаясь это сделать.

Это тоже было мучительно медленно. По сравнению с этим волна KaMeHaMeHa казалась молниеносной, и хотя мой отец не ошибался в том, что эта атака бесполезна, она определенно была немного медленной.

В лучшем мире я бы нашел более быстрый способ сделать это, но, похоже, существовал какой-то блок, препятствующий слишком быстрому отвлечению власти от людей. Возможно, это было потому, что это действительно навредило бы им, и они бессознательно сопротивлялись всему, что могло повредить им.

Как будто Сион не собирался причинять им больше вреда, чем все, что я собирался сделать.

Я не нашел способа отрывать Ки от людей непроизвольно, и медленное было единственным, что я мог получить от них даже на добровольной основе. Если бы я мог делать это по своему желанию, я мог бы использовать это, чтобы истощить Сион его силы, что дало бы мне постоянно регенерирующий источник силы. Он стал бы слабее, даже если бы я стал сильнее, и мне оставалось бы только остаться в живых достаточно долго, чтобы он изнурял себя.

Выжил бы мир — это совсем другой вопрос. я

Большей мощности было недостаточно; хотя у меня было ощущение, что Ки Наследия огромен, я также мог чувствовать, что многое из этого было скрыто в другом измерении, и что, возможно, я не чувствовал всего этого. Казалось, что он разделился между несколькими измерениями, чтобы защитить его от единственного катастрофического события, такого как заход Солнца на новую звезду или удар огромного метеорита.

Я потратил неделю на схему поглощения Ки, и я не мог позволить себе больше тратить на нее время.

Я обещал поговорить с Эйдолоном, и он уклонялся от встреч со мной. Я мог просто телепортироваться к нему, где бы он ни находился, но я не хотел рисковать появиться рядом с ним, когда он был в своей тайной личности, или, что еще хуже, когда он был в постели с женщиной.

Мне пришло в голову просто проверить, нет ли рядом с ним Ки, но всю последнюю неделю он останавливался в населенных пунктах. Теперь он был в одном, и не было похоже, что это изменится.

Другим моим выбором было просто полететь куда-нибудь поблизости, переодеться в гражданское платье и таким образом сразиться с ним. Как бы я ни не хотел, чтобы меня это беспокоило, я бы не хотел узнать, что он на самом деле покончил с собой, потому что я тоже ничего не сделал.

С этой целью я оказался в переулке в Нью-Йорке. Швейцар был достаточно любезен, чтобы открыть для меня проход после того, как я переоделся, вместо того, чтобы заставить меня прийти и попытаться раздеться и поправиться за мусорным баком. Это было бы немного унизительно, и, судя по переулку, было очень мало поверхностей, которые не были бы покрыты каким-либо испарением.

Выглядело так, будто до недавнего времени здесь жил бездомный и заболел на всю стену. Теперь его не было видно, значит, либо ему помогли, либо его арестовали, либо он умер.

Нью-Йорк был чище, чем Броктон-Бей, даже до всех потрясений, которые разрушили большую часть инфраструктуры и вызвали столько проблем. Это ни в коем случае не было опрятным и опрятным; Ни одного города такого размера не было, если только не существовало драконовских законов, обеспечивающих его соблюдение, и они обычно включали в себя какие-то порки.

Тем не менее, здесь была энергия, которую я никогда не видел в Броктон-Бей, своего рода надежда, которой не было на лицах людей в моем родном городе. Может быть, проблема в том, что член Триумвирата постоянно находится здесь.

Эйдолон жил в Далласе, поэтому мне было трудно понять, почему он так долго находится в этом городе. Предположительно, он взял творческий отпуск, что было частью того, что вызвало у других беспокойство, что он может покончить жизнь самоубийством; он не был из тех, кто брал отпуск. Ему нравилось то, что он делал, и ему нравилось быть самым сильным человеком в мире.

Теперь, когда его не было, и когда его силы угасали ... Я слышал это из Александрии и был шокирован ... он потерял интерес ко всему. Он привык быть в авангарде боя и даже пальцем не пошевелил во время последних двух боев Губитель.

Он чувствовал себя так, как будто был, или, по крайней мере, об этом догадывались те члены Cauldron, которые не умеют читать мысли, и они хотели убедиться, что он ничего не собирается делать.

Выйдя за угол, я поморщился. Он был в баре и выглядел неряшливо.

Несмотря на то, что я был высоким и мускулистым для почти пятнадцатилетнего ребенка, вряд ли меня пустили внутрь. Я никогда не удосужился получить поддельное удостоверение личности, и я был все еще достаточно молод, чтобы ни один вышибала в любом случае его не принял.

Был один способ получить то, что я хотел.

Я натянул толстовку и направился прямо к вышибале. Он был крупным и лысым, и у него было несколько татуировок, но ни одна из них не была татуировкой сторонников белого превосходства, к которым я привык из Броктон-Бей. Они казались более племенными, чем все остальное, даже несмотря на то, что этим мужчиной был белый парень лет сорока.

"Заблудись, малыш", — сказал он, как только увидел мое лицо. "Вернись через пять или шесть лет".

Его тон не был злым, но твердым. Я коснулся его разума на секунду, и этот проблеск показал, что он действительно выглядел порядочным человеком. На самом деле он беспокоился обо мне и о причине, по которой я пытался попасть внутрь.

"Мой папа там, — сказал я. "И я не уйду, пока он не выйдет".

"Тогда тебе придется подождать здесь", — сказал он.

Я не смогу подкупить его, и хотя протолкнуть его будет для меня ничтожно легко, это может фактически лишить его работы. К тому же я предпочел на самом деле не совершать никаких преступлений.

Музыка изнутри была громкой и пульсирующей. Я поморщился. "Что бы вы сказали, если бы я закричал, что вы меня трогаете?"

Я, конечно, не собирался этого делать, но он, казалось, почти ожидал такой угрозы, так что кто я такой, чтобы разубедить его в этом понятии.

"Не зря на стене установлены камеры видеонаблюдения", — сказал он.

"Хорошо", — сказал я.

"Вы все равно не захотите сюда заходить", — сказал он. "Серьезно."

Я перешел улицу в переулок и мгновение спустя оказался в воздухе. Мгновение спустя я был за стойкой, слишком быстро, чтобы это мог увидеть кто-либо, кроме парачеловека.

"Дверь?" — тихо позвал я.

Мгновение спустя с одной стороны двери передо мной открылся дверной проем, тогда как второй дверной проем открылся с другой стороны двери. Он пролетел не более дюйма, но если бы кто-нибудь увидел, что я иду в дверь, они увидят то, что ожидают увидеть. Они подумали, что дверь оставили незапертой или что я вломился.

Здесь были камеры, но они были явно сломаны. Если это место было чем-то вроде Броктон-Бей, то, вероятно, это сделали сотрудники, которые хотели курить на часах. За исключением Броктон-Бей, они часто хотели курить не табак.

Войдя в дверь, я понял, что это место имеет странный мускусный запах. Музыка была почти мучительно громкой, а комнаты за ними были тускло освещены, как если бы компания боялась того, что может быть видно, когда наконец зажжется свет.

Там был блок предохранителей и другие разные ящики с припасами. В основном это были театральные костюмы. Справа я видел что-то вроде раздевалок. Это было что-то вроде театра?

Я повернул за угол и поморщился, увидев несколько ступеней в разных углах комнаты. Было много латунных приспособлений и много удобных на вид стульев с высокими спинками.

Было также много скучающих мужчин и еще менее восторженных женщин, ни на одной из которых не было никакой одежды.

Я поморщился.

Неудивительно, что он не хотел быть в своем родном городе; был слишком большой риск, что его узнают в его тайной личности. Эйдолон показался мне слишком эгоистичным, чтобы иметь тайную личность, являющуюся ничтожеством. Он был бы узнаваемой фигурой в своем сообществе, и он не хотел бы, чтобы его видели входящим в такое место.

Я не мог туда попасть.

Я нахмурился и сосредоточился.

" Эйдолон ", — мысленно сказал я. " Выходи на улицу, или я войду и заберу тебя ".

Я мог видеть его с того места, где сидел. Его не было ни с одной из девушек; он просто сидел и смотрел на красноватое стекло перед собой. Он не был красивым мужчиной; он был старше папы, может быть, средних лет, с густыми бровями и редеющими волосами. У него были большие нос и уши, и у него были тяжелые челюсти.

Он вздрогнул, услышав мой мысленный голос.

" Я дам тебе выход на счет до трех , — сказал я.

Я чувствовал его мятежные мысли; Я не мог заставить его, и у него была сила заставить меня оставить его в покое.

" Хорошо, — сказал я. " Вы просили об этом ".

Он напрягся, очевидно ожидая чего-то вроде того, что я пробиваю стену, как человек из Kool-Aid. Вместо этого я просто вернулся к блоку предохранителей, рывком открыл его, а затем сразу выключил все питание.

Изнутри клуба раздавались крики, но это не имело значения; Я приложил палец ко лбу и сосредоточился. Мгновение спустя я был рядом с Эйдолоном, и я держал его в руках.

Прежде чем он успел хоть как-то отреагировать, я подбросил нас обоих в воздух и направился в дальний конец комнаты. Хотя я мог чувствовать Ки каждого в комнате, удар по одному из стульев на той скорости, на которой я двигался, вызвал бы взрыв, который, вероятно, кого-нибудь убил бы.

Мы вышли через черный ход еще до того, как он даже подумал о драке, и я мысленно послал команду швейцару.

Мгновение спустя мы прошли через дверной проем в другой мир.

Здесь была ночь, и мы были где-то на острове. Сияла луна.

"Вы не можете просто так меня похитить!" — сплюнул Эйдолон, отталкиваясь от меня. "Я член Триумвирата! Я самый могущественный человек в мире ".

"Больше нет", — сказал я.

Это не было даже технически правдой. Я не был мужчиной, но Шукаи был, а он уже был сильнее Эйдолона.

"Думаешь, я тебя боюсь?" он спросил. "Ты всего лишь ребенок! Избалованный ребенок, которому дали силу, которой вы не заслужили! "

"Ой?" — мягко спросил я. "А ты сделал?"

"Я потею кровью и слезами каждый раз, когда происходит атака Смертоносного человека!" он сказал. "Где вы были в Японии? Во всех этих других местах? Вы были в подгузниках ".

Он позволял силам расти в себе, силам, которые, как он был уверен, могли убить меня. Суть его силы заключалась в том, что для ее наращивания требовалось время, а это означало, что он был лучшим командным игроком с людьми вокруг него, чтобы отвлекать противников, пока не стало слишком поздно.

Это была единственная причина, по которой он разговаривал со мной. Он тянул время, пока его силы не были готовы.

Часть меня хотела посмотреть, смогу ли я пережить то, что он собирался в меня бросить; если бы я мог, было бы труднее атаковать меня таким образом в будущем. Может быть, я смогу заставить его стать моим новым пепельным зверьком, если я когда-нибудь смогу достичь точки, когда я смогу доверять ему, чтобы он на самом деле не убивал меня.

Но сначала мне нужно было вытащить его из этого фанка. Он действительно был склонен к самоубийству; вот почему он планировал эту атаку. Либо он окажется лучшим, либо он умрет. Он действительно верил, что я убью его. Он думал обо мне как о головорезе; он был склонен к низкому мнению о животных, которые не были Александрией ".

Прежде чем он успел что-то сказать, я погрузился в его разум. В основном мою силу можно было использовать для общения и чтения поверхностных мыслей. Большинство людей имели тенденцию говорить то, о чем думали, в своей голове, и это было достаточно легко прочитать. Идти глубже было труднее, и мне нужно было больше сосредоточиться.

Сначала я увидел изображение инвалидной коляски. Мне потребовалось время, чтобы понять; до того, как он получил свои силы, он был искалечен? Я сосредоточился сильнее. У него были припадки, и всю свою жизнь он чувствовал себя слабым и беспомощным. Он ненавидел это. Когда ему стало лучше, он попытался вступить в армию; он пытался быть сильным, но его отвергли.

Тогда он тоже был склонен к самоубийству. Тогда он действительно пытался.

"Я знаю, каково чувствовать себя слабым, — сказал я.

Он замер, глядя на меня.

"Ты думаешь, я всегда был таким? Несколько месяцев назад меня толкали, смотрели свысока. Это была не просто физическая слабость; Я ничего не мог сделать. Я думаю, ты просто ... отключишься через некоторое время.

Это нашло отклик. Мне нужно было продолжать говорить.

"Становление сильным ... изменило меня. Думаю, я сосредоточился на том, чтобы стать сильнее, потому что это означало, что мне не нужно было сосредотачиваться на том факте, что я ненавидел человека, которым я был. Я отчаянно хотел ... мне нужно было быть кем-то ... кем-то еще ".

Я говорил о нем или о себе? Было досадное количество параллелей.

"Но в этом вся суть власти. Никогда не бывает достаточно. Вы всегда хотите большего, а когда проблем не хватает, вы делаете свои собственные ".

Он замер, и краска сошла с его лица.

Одна из сил, выбранных его осколком, была силой, анализирующей другие силы. Он использовал это, чтобы найти слабые места в моих силах, которые он мог бы использовать, чтобы убить меня.

Он смотрел на свои руки, и его сила анализировала его собственную силу так же, как она анализировала бы мою. Единственная причина, по которой я мог это видеть, заключалась в том, чтобы предоставить ориентир; способ сравнения таких вещей, как сила или энергетические атаки, или даже защита. Его сила еще не была полностью задействована, поэтому я не мог сказать, насколько подробным будет анализ.

У него должно было быть только три ячейки для его способностей, но вместо этого у него было четыре. Трое из них были теми, кого он узнал; анализ силы, способность затуманивать разум и заставлять кого-то кататонизировать, чтобы он не осознавал течение времени, и способность создать меч, который пронзит почти все.

Я почувствовал озноб. В зависимости от того, насколько хорош этот меч, мне было бы сложно выжить. Даже если бы боль от нападения вырвала меня из кататонии, он мог бы продолжать замораживать меня и атаковать, пока я не умер, либо среагировал бы достаточно быстро, чтобы убить его.

Мне будет труднее всего иметь дело с эзотерическими эффектами, и хотя Котел предположил, что Сион отдал большую часть своих способностей, никто не знал, какие способности он сохранил. Мне нужно тренироваться с Эйдолоном, чтобы увидеть, смогу ли я выжить или даже приспособиться к некоторым из этих сил.

Я замер, когда понял, почему на лице Эйдолона было такое ужасное выражение. У него должно было быть только три доступных замедления мощности, но их было четыре; одна уже была заполнена, и Эйдолон думал, что четвертая сила всегда была заполнена, с того момента, как он начинал как герой.

Конечный контроль.

Мне потребовалось время, чтобы понять, что я видел ... что видел он. Последствия ускользнули от меня, но выражение его лица и мысли, мчащиеся в его голове, подсказали мне смысл.

Более десяти лет он гордился тем, что был величайшим героем мира. Это было основой его самооценки и его личности. Вместо этого он был ответственен за смерть миллионов.

Смертники проспали бы вечность, или, по крайней мере, до тех пор, пока Сион не разбудил их. Эйдолон был ответственен за это. Ему было нужно то, в чем я нуждался; подходящий вызов. Его сила сделала то, что делала всегда; предоставил то, что ему было нужно.

Я почувствовал, как в нем что-то сломалось. Остальные его способности отпали, и его разум просто отключился.

Это могло быть лучше.

71. Ушел.

"Я до сих пор не знаю, почему вы хотите, чтобы мы продолжали атаковать вас", — сказала Ребекка. "Мой яд чуть не убил тебя, когда мы его впервые попробовали".

"И в последний раз, когда мы это попробовали, это меня почти не замедлило", — сказал я. "Вот почему мы продолжаем это делать".

Моя идея использовать Эйдолона для моделирования странных эффектов не сработала, потому что он все еще находился в кататоническом состоянии, но использование Case 53, чтобы сделать меня сильнее, было хорошим второстепенным вариантом. Некоторых это часто беспокоило, особенно старших, но когда я объяснил причину, они смирились с этим.

Я даже позволял себе пару раз освоить себя специалистами, нанятыми Cauldron, пытаясь научиться преодолевать подобные эффекты. Мой успех в этом был неоднозначным. От некоторых эффектов было легче избавиться, чем от других, но я стал жестче противостоять всем из них.

Контесса и другие не хотели использовать Мастеров против меня, предположительно потому, что они хотели зарезервировать их на случай смерти Сиона, чтобы либо уничтожить меня, либо контролировать меня. Я настоял и, тем не менее, получил то, что хотел.

Ребекка напомнила мне монстра из того космического фильма конца семидесятых, который показывал мне мой папа, того, где инопланетянин прикрепился к лицу человека. Она была черной как смоль, и у нее было больше клыков, чем следовало бы подумать. У нее даже был второй набор челюстей, которые выступали из ее рта, челюсти, которые были безумно ядовитыми.

Я едва успел добраться до Панацеи, потому что переоценил свое сопротивление. Потребовалось еще несколько сеансов, прежде чем я смог отмахнуться от него, и сегодняшнее занятие, вероятно, было нашим последним.

Невозможно было угадать, какие эффекты использует Scion; скорее всего, он скрывал некоторые силы, которые не использовал на всякий случай. Мне нужно было быть готовым к этому.

Эти сеансы с Case 53 были запланированы Контессой, чтобы гарантировать, что я буду бросать вызов и буду расти, но не умру.

"Тем не менее ... Я не люблю никого обижать".

Для того, кто выглядел как монстр из фильмов ужасов, Ребекка была самой милой личностью. Она мне действительно понравилась, как и многие Case 53, когда я привык к их внешнему виду.

К настоящему времени я столкнулся со столькими из них, что в наши дни внешний вид для меня не имел никакого значения. Я был намного менее осуждающим, чем даже несколько недель назад.

"Что ж, это будет последний раз. Ты получил фильмы, которые я тебе прислал? "

Ребекка любила романтические комедии, что было немного грустно, учитывая ее состояние. Я видел, как несколько Case 53 объединились в пары, но она была ядовита, и ее рефлекс укуса не находился полностью под ее контролем.

"О, они классные!" она сказала. "Я видел некоторых из них в своем мире, но решения о кастинге меняют все".

"Действительно?"

"Ага. В моем мире это были Молли Рингуолд в "Красотке" и Альберт Брукс и Сьюзан Дэй в "Когда Гарри встретил Салли". В нашей версии они тоже не оказались вместе ".

"Странно, — сказал я.

Ребекка была одной из "Дело 53", которых вытащили из других миров. Примерно половина из них были такими, в то время как другая половина была людьми, которым на Земле Бет предложили флаконы Котла, и они потерпели катастрофический отказ.

"Что ж, иногда мне придется посмотреть некоторые из них", — сказал я. "Я не могу сейчас ... они заставляют меня тренироваться почти все время, так как скоро начнутся занятия в школе, и они надеются получить от меня как можно больше к тому времени".

Я немного придумывала. Никто не заставлял меня тренироваться, кроме Шукая.

Это была моя собственная идея. Потеря Эйдолона означала, что мне нужно было стать еще сильнее, чтобы это исправить. Я винил себя; может быть, если бы я не угрожал ему, не подтолкнул его к мысли о драке со мной, я смог бы убедить его получить некоторую помощь.

Однако реакция Контессы и остальных была не такой, как я ожидал. Они уверили меня, что потеря Эйдолона, хотя и ужасная, была более чем компенсирована, если бы Смертники просто оставались в режиме ожидания. В конце концов, именно давление, которое оказывали Смертники, ускорило конец цивилизации, и они были более непосредственной угрозой.

Несмотря на это, я приходил три раза в неделю, чтобы встретиться с Эйдолоном и попытаться преодолеть барьер в его разуме, который оставлял его в кататоническом состоянии.

По иронии судьбы, он находился в одной из камер, освобожденных Корпусом 53. Его тайная личность сохранялась, утверждая, что он выздоравливает после несчастного случая, что было достаточно правдой.

Они хотели, чтобы я продолжал пытаться, не только потому, что он был их другом ... и после всех этих лет совместной работы он им ... но из-за того, что значила его сила. Возможность контролировать даже одного Губитель была бы триумфом. Трое из них, работая вместе, несомненно, смогут убить либо меня, либо Шукаи.

Армия Губители была бы фантастикой. Возможно, это не убьет Scion, но это может склонить чашу весов в нашу пользу, чтобы даже у высших руководителей была надежда.

Но как я ни старался, мне не удавалось пройти сквозь стену.

Я мог понять его ужас. Я убил тысячи людей из-за своей неосторожности, и мне все еще было трудно об этом думать. В основном я справлялся с этим, притворяясь, что этого вообще не было, или утешая себя тем, что в будущем я добьюсь большего успеха и спасу больше людей.

Но спасение одного человека на самом деле не компенсировало убийство другого. Никакие спасательные операции не восполнят этого, на самом деле. Было жаль, что я буду носить с собой всю оставшуюся жизнь.

Тем не менее, я сделал это, пытаясь спасти других людей. В конце концов, я убил Бегемота, и это придало их смерти какой-то смысл.

Эйдолон был ответственен за гибель миллионов людей, и в конце концов за это даже не было никакой награды. Сотни, может быть, тысячи героев были убиты, сражаясь с этими монстрами, и он знал многих из них.

В человеческой психике было что-то такое, что сделало смерть одного человека, которого вы знали, хуже, чем смерть миллиона людей, которых вы не знали. Он побывал на каждой битве Губитель, и у него были лица, которые можно было связать с именами на памятниках Губитель.

Зная, что я убил всех своих друзей ... этого я не мог себе представить.

Иногда мне удавалось получить проблески из его разума, но они были краткими, эфемерными. Они исчезли, прежде чем я успел разобраться в них.

Единственным преимуществом всего этого было то, что это заставляло меня практиковать мою телепатию более сложными способами, чем просто чтение поверхностных мыслей. С каждым днем ??чтение мыслей становилось все легче, и другие мои способности тоже улучшались.

Когда прошло два месяца, а Губители не показалось, остальной мир остался доволен.

Но теперь Симург опоздал на неделю, и в СМИ начали появляться сообщения. Некоторые даже говорили о том, как она меня боялась и поэтому не нападала.

Никто не знал, что, возможно, она вообще никогда особенно не хотела атаковать. Некоторые мыслители Котла задавались вопросом, действительно ли Губители вообще разумны или они больше походили на сложные компьютерные программы; пока они не были активированы, они будут бездействовать.

Однако все были в напряжении, потому что обычные люди задавались вопросом, неужели Симург просто ждал, чтобы сделать что-то еще худшее.

Похоже, это больше всего беспокоило Шукая. Он был полон решимости сражаться с Симургом как потому, что я продолжал насмехаться над ним по поводу его неспособности убить даже одного Губитель, так и как способ увеличить его собственную силу, чтобы быть ближе к моей.

Он вывел наши бои на новый уровень, и когда она не появилась, как ожидалось, он еще больше разозлился и стал еще сильнее. Мы оба становились сильнее, хотя скорость прогресса замедлялась.

Стало очевидно, что просто драться друг с другом будет недостаточно. Нам нужны были более сильные соперники, если мы собирались и дальше становиться сильнее. Мы начали выходить на плато, и это его расстраивало.

Я бы подумал, что, проведя такие годы, это не беспокоило бы его так сильно, но я полагаю, что он не мог вынести того, чтобы я был сильнее.

"... Очень ценю все, что ты для нас сделал", — сказала Ребекка.

Я пропустил первую часть того, что она сказала. В наши дни мои мысли имели тенденцию отклоняться от темы; вероятно, потому, что у меня не было достаточно проблем, на которых я мог бы сосредоточиться.

"Хотел бы я сделать больше", — сказал я. Я колебался. "Есть кое-кто, кого я хотел бы привести на встречу с вами. Она девушка нашего возраста, которая умеет управлять телами. В основном она использует его, чтобы лечить, но она тоже может изменить людей. Я только что получил разрешение привезти ее сюда ".

Я мог телепортироваться, но еще не мог привести с собой никого. Я не смог бы принести сюда Панацею без помощи швейцара, хотя в экстренной ситуации Элит мог бы что-нибудь придумать.

"Менять людей?"

"Я не могу дать никаких гарантий. Возможно, ваша сила будет бороться с тем, что она делает, и она ничего не сможет сделать. Возможно, она частично изменит вас, но никогда не вернет вас полностью. Я не хотел вызывать из-за этого чьи-либо надежды ".

"Почему ты мне рассказываешь?" она спросила.

"Потому что ты будешь первым, кого она лечит", — сказал я. "Нам придется надеть на тебя намордник из-за рта, но, возможно, она сможет заставить тебя контролировать это, даже если она не может делать ничего другого".

"Это было бы замечательно", — сказала она. "Я действительно смогу проводить время с другими".

"Я собираюсь быть там, когда она будет здесь, чтобы убедиться, что нет несчастных случаев".

Ребекка была одним из самых приятных людей, которых я знал, но ее тело, как правило, бесконтрольно выплескивалось при определенных видах стимуляции. Вот почему она была вынуждена жить отдельно от других. Это привело ее к тому, что она почувствовала себя еще более одинокой, чем раньше. Было сложно понять, что ты один из немногих, кому отказано в человеческом контакте.

"Я буду в порядке", — сказала она.

"Я бы посоветовал тебе никому не рассказывать, но что ж ..."

Она находилась в добрых трех милях от деревни, и другие научились избегать ее после пары несчастных случаев с некоторыми из более дружелюбных соседей. Они выжили благодаря более жесткому, чем обычно, телосложению, но яд не принес им ничего хорошего.

"Что ж, мне нужно вернуться", — сказал я. "Увидимся на следующей неделе".

С этими словами я поднял палец ко лбу, как будто отдавал ей честь, а затем исчез. Папа подумал, что это банально, когда я это сделал, но я подозревал, что он втайне считал это крутым. Конечно, учитывая, что я сознательно предпочел не читать его мысли, моя способность догадываться могла быть немного неточной.

Я телепортировался рядом с Софией, которая вздрогнула, пролив свой напиток. Она выругалась, затем посмотрела на меня кинжалами.

Ухмыляясь, я обошел ее и вошел в холл палаты. У меня была встреча с Пигготом и Оружейным мастером о том, как проходят мои тренировки, и о том, что я узнал о Шукаи и планах CUI.

Мне удалось удержать его от того, чтобы он узнал, что я читаю мысли, несмотря на мое желание бросить это ему в лицо. Меньше всего мне было нужно, чтобы он узнал, что это возможно с Ки, и повторил это. Предоставление высокопоставленному члену CUI способности читать мысли означало бы передать их стране ключи от королевства.

Добраться до конференц-зала потребовалось мгновенно, и я сидел за мгновение до того, как Пиггот и Оружейник вошли в комнату.

— Спарта, — холодно сказал Пиггот.

Я ей не нравился до того, как она узнала, что я умею читать мысли. Учитывая, что у меня была сила двух Триумвирата, вместе взятых, и что у меня были силы, которые не продемонстрировал даже Эйдолон, она очень беспокоилась о том, что случится, если я когда-нибудь решу, что хочу захватить мир.

Я видел, черт возьми, что папе приходилось иметь дело с докерами, и экстраполировать это на весь мир? Чтобы сделать что-то подобное, нужно быть сумасшедшим. Правление было неблагодарной работой, больше связанной с оформлением документов и логистикой, чем с людьми, бросающими виноград вам в рот.

"Так что ты хочешь нам сказать?" она спросила.

"Что ж, за последний месяц я увеличил силу на десять процентов. Шукаи стал на пятнадцать процентов сильнее. Если мы собираемся стать лучше, нам потребуются более серьезные задачи ".

"А как это воспринимает ваш азиатский коллега?"

"Не очень хорошо", — признал я. "Он на самом деле расстроен, что не было шоу Губитель. Я немного волнуюсь, что он может сделать что-нибудь глупое, например, попытаться выкопать его ".

В конце концов, это то, что я мог бы попытаться сделать, будь я в его ситуации, при условии, что меня не волнует потенциальное число погибших среди людей вокруг нас.

"Сможете ли вы сдержать его, если он все-таки сойдет с рельсов?"

"Не убив и не ранив его?" Я покачал головой. "Он по-прежнему лучший боец, чем я, с многолетним опытом. Разница в силе между нами достаточно значительна, чтобы я мог победить его, но он достаточно сумасшедший, чтобы не сдаться, если я его не сломаю ".

"И каковы шансы, что мы сможем его остановить?" она спросила. "Какие у нас лучшие варианты?"

"Используйте Мастера", — сказал я. "Заставь его врасплох. Отравить его пищу; но что бы вы ни делали, убедитесь, что это прилипнет, потому что, если вы потерпите неудачу, он придет за вами и уничтожит вас. Он достаточно силен, что я сомневаюсь, что сама Александрия сможет его остановить, и я знаю, что Легенда не могла ".

"И Эйдолон исчез с карты", — сказал Пиггот. "Отнимая личное время".

"По моей оценке, он становится угрозой", — сказал я. "И борьба с ним не дает мне того, что было раньше".

Пиггот нахмурился. "Я не знаю, что мы можем от него избавиться. Были даны определенные обещания, и политические последствия ... "

У меня зазвонил сотовый телефон, и мгновение спустя зазвонил Piggot's и Armsmasters. Я мог слышать звуки подобных предупреждений, транслируемых по всему зданию. Это была тревога Губитель.

Я пошатнулся, почувствовав прилив мощи из другой части мира. Я застонал.

На экране появилось лицо дракона.

"Спарта!" она сказала.

Я поморщился. "Это Шукаи, не так ли? Он борется с Сионом.

"Что?" — завизжал Пиггот.

"В 3:42 по восточному поясному времени, или в 4:42 по местному времени, Scion атаковал Шукай в небе над Шанхаем. Через три минуты Шанхай прекратил свое существование. Двое из них сейчас дерутся, и ни один из них, похоже, не заботится о человеческих жертвах ".

Я нахмурился. "Дерьмо."

Я предполагал, что он выберет разумный выход и начнет раскапывать Губители. Я не понимал, что он собирается быть идиотом и начнет драться так далеко не в своей весовой категории.

"Подожди ... Сион напал на Шукая?" — спросила я, моргая.

Что наконец его взбесило? Было ли это все, что мы с Шукаем тренировали? Scion впервые оказался в том же полушарии во время нашей тренировки этим утром. Возможно, его сенсорные способности не были так окончательно отточены, как мои и Шукаи.

Он, вероятно, пошел за Шукаем, потому что я был вне мира, и он потерял меня из виду.

"Атака казалась неспровоцированной, согласно репортажам, которые записывали историческую встречу двух величайших героев мира, которых китайские СМИ любили называть".

Я поморщился. "Убить двух Губители, и вы даже не оцените двух лучших?"

Было ощущение внизу живота. Я не знала, страх это был или волнение. С тех пор, как Александрия сказала мне, что Сион собирается разрушить момент, который я готовился к этому моменту. Все тренировки, весь пот и слезы, и часть меня кричала, что это то, для чего я создан.

Более умная часть меня кричала, что это было слишком рано. Ни я, ни Шукаи не были достаточно сильны, чтобы справиться с этим, ни сейчас, ни, может быть, никогда.

Тем не менее, у меня не было выбора. Scion собирался уничтожить все, что меня волновало, и я мог выбирать, сражаться или умереть. Учитывая эти два варианта, я всегда выбирал бой.

Встав, я вздохнул. "Мне нужно, чтобы вы отвезли моего отца в безопасное место. Если все пойдет не так, он и китайцы будут последней надеждой мира, если Scion даст нам шанс на восстановление ".

Я слегка поприветствовал Пиггот. "Я надеюсь, что мы встретимся снова. Если нет ... ну, я хочу, чтобы вы знали, что я сделал все, что мог ".

"В чем дело?" — спросил Пиггот.

"Сион — космический пришелец, который решил уничтожить эту и все другие альтернативные Земли с людьми на них. Он источник всех сил, и именно поэтому люди, обладающие способностями, так любят сражаться; они выбирают людей, которые уже хотят драться, а потом усугубляют ситуацию ".

"Что?!?"

"Я объясню это позже ... или это не имеет значения", — сказал я. "Я постараюсь не умереть, и я надеюсь, что ты тоже".

С этим я ушел.

72. Пустошь.

Все было пустошью.

Насколько я мог видеть во всех направлениях, был огромный кратер глубиной не менее пятисот футов. На горизонте я мог видеть поднимающийся пар, когда вода хлынула в яму из бухты, только чтобы мгновенно превратиться в перегретый пар, когда она ударилась о раскаленный камень.

Не было ни единого признака жизни; Я вообще не мог обнаружить Ки, кроме Шукая и Сиона, и это было шокирующим. Я не осознавал, насколько я привык к ощущению Ки на заднем плане; даже у бактерий было микроскопическое количество ки, о котором я обычно даже не подозревал.

Что бы они ни сделали, все это стерло. Не было ни людей, ни птиц, ни даже признаков бактерий в радиусе пятидесяти миль. Весь город Шанхай просто исчез.

Шукаи боролся за свою жизнь. Хотя он был медленнее и слабее меня, он был быстрее, чем отпрыск, но это не имело значения. Сколько бы повреждений он ни наносил форме Отпрыска, она почти мгновенно была заменена новой плотью из настоящего тела Отпрыска в другом измерении.

В конце концов, это был не тот бой, который он мог выиграть. У Отпрыска было неограниченное количество выносливости, и хотя Шукай мог сражаться часами, мир не смог бы выжить в полном натиске в течение такого количества времени.

Рано или поздно кто-то впадет в отчаяние, и атака, предназначенная для противника, поразит Землю более прямо.

Пыль от того, что они двое уже сделали, уже улетела в море. Небо почернело, и я знал, что оно состоит из частиц металла и обломков людей. Если они продолжат это, мир может столкнуться с ядерной зимой, даже если он будет разрушен.

Единственный способ, чтобы все закончилось хорошо, — это драться так, чтобы бой закончился раньше. Однако следование примеру Шукая только ухудшит положение. Я должен был сражаться умно, а не просто сначала прыгнуть в лицо огня.

При той скорости, о которой я думал, схватка Шукая с Скионом казалась медленной. Как будто у меня было десять минут на размышления на каждую секунду, прошедшую в реальном мире, и на десять секунд на размышления на каждую секунду, которую сражались Шукай и Сион.

Я должен был использовать это время с умом, иначе мир оказался в беде.

Я закрыл глаза и попытался почувствовать Скиона. Его настоящее тело было не только в одном другом измерении; он был разбросан по нескольким. Если бы мы могли перенести бой на один из них, у нас не только был бы шанс нанести реальный урон, но и мне больше не пришлось бы сдерживаться из-за страха разрушить мой родной мир.

Его Ки был рассеянным и рассеянным, и я начал ориентироваться, когда я почувствовал внезапную ослепляющую боль в моем лице, я полетел назад и врезался в землю, оставив после себя еще больший кратер.

Я моргнул, увидев, что Scion и Shucai стоят надо мной. Они больше не ссорились.

"Что?" — пробормотал я. "Почему ты меня ударил?"

"Он сделал мне предложение", — сказал Шукаи. Он ухмыльнулся. "Я принял. Почему я должен оставаться на такой никчемной планете, как эта, если я могу найти свою истинную судьбу среди звезд? "

"Вы не можете", — сказал я. "Это ваши люди!"

"Это никогда не были мои люди, и они не ваши. Это славное существо пообещало помочь мне найти нашу настоящую расу в космосе с противниками, которые могут бросить нам настоящий вызов. Что этот мир когда-либо сделал для вас? "

"О чем ты, черт возьми, говоришь?"

"Вы должны управлять ими, а вместо этого они заставляют вас работать за минимальную зарплату?" он сказал. "Эти люди никогда не поймут, что значит быть одним из нас; они всегда будут бояться и ненавидеть нас. Присоединяйтесь ко мне, и мы найдем свою истинную судьбу ".

Я скривился, стоя.

"Этого не произойдет", — сказал я. "Это моя планета, и я собираюсь защищать ее на последнем дыхании".

"Я в порядке с этим", — ухмыльнулся Шукай. С этими словами он отдернул руки и начал втягивать энергию.

Я быстро поднялся в воздух; последнее, что мне было нужно, это чтобы он направил энергетический взрыв прямо на Землю. Единственными преимуществами, которые у меня были перед Шукаем, были скорость, сила и мощь, а также различные трюки, которые я создал.

На его стороне был Сион, и против одного только Сиона борьба была бы ужасно односторонней. Против них обоих ситуация была куда более ужасной.

Он начал направлять в меня энергию, и я начал нырять и плести. Часто было легче утомить его, чем победить.

Я почувствовал, как что-то летит прямо на меня, и я почувствовал, как Scion схватил меня. Он пытался удержать меня. Вероятно, он намеревался удержать меня, чтобы Шукай мог разрезать меня пополам своим диском Ки. Этого не должно было случиться.

Схватив его за руку, я развернул его так, чтобы он влетел в Шукаи. Оба они летели за горизонт.

Я не особо сосредотачивался на борьбе с несколькими противниками с самого начала моей тренировки с Гарретом. Большая часть моих тренировок предполагала, что я буду сражаться с Скионом в одиночку. Этот бой мог стать ужасным, если бы я не был осторожен.

Шукай внезапно двинулся ко мне быстрее, чем я когда-либо его видел. Я уклонился, но меня снова ударил поток энергии Отпрыска. Это был очень мощный взрыв, и я закричал, когда обнаружил, что меня отбрасывают.

Они притворялись, насколько медленным был бой, чтобы сбить меня с толку.

Сион схватил меня железной хваткой. Я сунула ладонь ему под мышку и взорвалась, мой Ки превратился в лезвие. Его рука оторвалась, а вместе с ней и его хватка, но она уже начала расти, когда Шукай ударил меня сзади.

Я ударил его по лицу, и я больше не сдерживался, как это было во всех предыдущих боях. Он бил меня кулаком по лицу, и я отвечал на просьбу, а через мгновение к нему присоединился Сион.

"Ему нужен кто-то, кто будет думать за него", — сказал Шукаи. "И я не могу придумать никого, кто бы отвечал всем требованиям лучше, чем я".

"Так ты хочешь быть его женой?" — спросил я, ударив его по носу. "Я думала, ты не хочешь быть ничьей сучкой. Вот почему вы сделали все, что сделали ".

Я заглянул в его сознание раз или два, и, хотя сейчас на это не было времени, я не забыл, что нашел. Он вырос, чувствуя себя слабым, и над ним оскорбляли. Его собственный отец был сайаном, и он не был хорошим человеком.

Шукай решил, что никогда больше не позволит никому оскорбить его, и он активно работал над устранением любого в мире, кто мог бы ему угрожать.

"Ты никогда не сможешь ему доверять", — сказал я. "После этого ты ему не понадобишься".

"Ему нужно, чтобы я завершил его цикл", — сказал Шукаи. Он толкнул меня локтем в живот и перебросил через плечо в объятия ожидающего отпрыска.

Я провисал в руках Сиона и боролся, но он был сильнее меня. Я поднял ноги и выстрелил Шукаю в лицо, отбросив нас с Отцом назад, как ракета.

"Он оставит вас умирать вместе с остальными. Они разрушают цивилизации; они не берут с собой домашних животных ".

Я проворчал, когда Скион обнял меня сзади за горло и начал сжимать. Я протянул руку назад и указал на его голову, послав взрыв силы, достаточно сильный, чтобы обезглавить его. Его хватка ослабла достаточно долго, чтобы я выскользнул, но Шукай ударил меня в солнечное сплетение.

Задыхаясь, я схватил Шукая за горло, а вторую руку я протянул вперед, выстрелив ему прямо в глаз. Он закричал в ярости и ударил меня по уху.

Вдвоем они напали на меня, нанеся шквал ударов. Мне было трудно за ними угнаться; это было похоже на то, как будто я видел двоих. Я рванул в ответ, энергия вырвалась из моей передней части и отбросила их назад.

"Это были ваши люди!" Я сказал. "И ты сделал это, чтобы обмануть меня?"

Некоторое время он стоял, глядя на меня, как будто не понимая моего возмущения. Он убил миллионы людей не потому, что ненавидел их, или потому что он нажился на этом, а просто как уловка?

"Это было доказательством моей убежденности", — сказал Шукаи. "Доказательство того, что я был достоин звезды".

Я произвел серию энергетических взрывов, которые поразили и его, и Scion. "Он собирается накинуть тебя на тебя, как только я умру, а потом где ты будешь?"

"Я буду самым сильным", — сказал он, уклоняясь.

"Ты будешь ничем", — сказал я. Я послал диск энергии в его живот. Он пропустил его, и я отправил его обратно ко мне.

Энергия сошла на нет, когда Скион внезапно оказался позади меня, схватив меня за руки, и Шукай начал серию ударов в мою середину. Я боролся, но не мог отдышаться.

Я закричал, когда Шукай превратил свою Ки в кинжал и воткнул его мне в бок. Это была моя техника!

"Это конец", — сказал он, ухмыляясь. "О тебе и обо всех. Передам твой отец перед тем, как отправить его тоже в ад.

Он собирался это сделать. Он собирался убить моего отца. Он собирался убить Гарретта. Он собирался убить Лита, Софию и всех в школе. Весь мир был для него ничем, просто лежачим полицейским на его пути к тому, чтобы стать чем-то более сильным.

Хуже того, все это было напрасно. Жизни шести миллиардов человек — не лучший вариант для того, чтобы стать сильнее, но жизнь бесконечного числа людей — еще худшая сделка. И в конце концов он умрет вместе с остальными из нас.

Я кричал и продолжал кричать. Я чувствовал, как что-то меняется внутри меня, и все вокруг я видел, как камни начинают подниматься в небо. Сверкнула молния, и сильный ветер отогнал Шукая назад.

Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

Была боль, достаточная, что я едва мог чувствовать, как Скион держится за меня, и волна силы от меня заставила хватку Скиона соскользнуть. Он попятился от меня.

"Я не позволю тебе этого сделать!"

Я видел синие молнии, исходящие из моей ауры. Казалось, что мои волосы стали длиннее, хотя в этом не было особого смысла.

Прогресс в моей супер-сайанской форме позволил мне преодолеть некоторые из сопутствующих ей социопатий. Я смог восстановить свои эмоции, оставаясь в форме все время большую часть лета.

Теперь все это было смыто, и мой разум внезапно очистился от всех эмоций.

Я подсознательно сдерживался, теперь я это понял. Я знал Шукаи и пытался убедить его, что он ошибался. Этого никогда не должно было случиться, а это означало, что самым простым и разумным решением было покончить с ним раз и навсегда, чтобы я мог сосредоточиться на реальной угрозе. Его совместная работа с Scion была неприемлема.

Риск для мира был слишком велик, чтобы беспокоиться о сохранении хоть одной жизни, даже если это была моя собственная.

"Ты все время говоришь о форме более великой, чем Супер Сайян", — сказал я Шукаю, насмехаясь. "Каково это снова потерпеть неудачу?"

Прежде чем он смог ответить, я собрал свою энергию и превратил ее в пылающий меч.

"Ты всегда был никчемным", — сказал я. "Слабый. Не в теле, а в уме. Избавление от вас сделает мир лучше ".

"Почему ты думаешь, что можешь..."

Я был рядом с ним, и мой меч был у него в груди.

"Ты никогда не был в моей лиге", — прошептала я ему на ухо. "И теперь тебя никогда не будет".

Я видел, как он упал, и золотой свет, окружавший его тело, замерцал и погас. Мгновение спустя я почувствовал, как его Ки подмигнул.

Я должен был что-то почувствовать, что угодно. Печаль, вина, удовлетворение, что-то в этом роде. Я провел с этим человеком несколько месяцев, и определенно часть этого времени ничего не значила.

Это не так. Ничто не проникало в холод моего сердца.

Я повернулся к Скиону, который бесстрастно наблюдал за мной. "Ты заставил меня сделать это. Вы хотите убить этот мир, все миры. Вы переходите от одного к другому, убивая и убивая, и чего вы действительно добиваетесь? "

Он не ответил.

Мгновение спустя я был на нем, рубя прочь. Мой меч отрезал его части, но по мере того, как я разрушал части, создавалось больше. У него было бесконечное количество плоти, и было возможно, что я буду делать это вечно.

Сион схватился за рану на моем боку и выстрелил внутрь.

Мои внутренности внезапно почувствовали, как будто они горят, как будто я горю изнутри. Насколько я знал, так и было.

Мне удалось оторваться от него. Я чувствовал, как мои глаза опухли от нанесенных мне ударов. Воздух горел в моей груди, и даже вновь обретенная сила, которую я обнаружил, не имела большого значения.

Прикосновение моего пальца, и мир вокруг меня переменился.

Эми была рядом со мной, и когда она коснулась меня, меня наполнило охлаждающее облегчение. Я чувствовал, что становлюсь сильнее. Александрия и остальные стояли там; Эми была в котле.

"Тебе нужно будет продолжать перемещать ее", — сказал я. "Если Сион поймет, что она делает меня сильнее, она станет мишенью".

Я бы убил целителя; это было тактически лучшее решение.

Через мгновение я вернулся на поле битвы. Сион двигался на запад, по-видимому, чтобы найти больше городов для разрушения. Я не собирался этого допустить, поэтому бросился ему в спину. Меч уже формировался в моей руке.

Эта новая форма делала меня сильнее и быстрее, а исцеление Эми снова сделало меня сильнее. Тем не менее, несмотря на это, Сион повернулся и бросился на меня прежде, чем я смог ударить меня.

Я видел, что он сдерживался.

Вся его раса давала людям силу изучать новую тактику и новые способы использования сил. Хотя это был их основной способ обучения, он не прочь изучать вещи по старинке.

Удержание со мной дало бы ему возможность увидеть, что я могу сделать, и каталогизировать способы победить других, подобных мне. Это вытащило бы меня из себя и заставило бы показать ему свои трюки. В конце концов, ничего из того, что я сделал, не сработало, потому что на самом деле его здесь не было.

Это было похоже на драку с дроном. Вы никогда не подвергались опасности, и если бы у вас было достаточно дронов, то рано или поздно они были бы уничтожены. У Scion были все дроны, и я проиграл битву.

И все же я не мог позволить ему просто уничтожить Землю. Я должен был провести эту битву в другом месте, где не так много людей пострадали бы.

Если бы я мог достичь пустой Земли, тогда я мог бы высвободить свою реальную силу, не будучи вынужденным сдерживаться. Даже сейчас, когда мой разум был очищен от эмоций, я еще не был готов предпринять шаги, которые сделал Шукай. Я не хотел жертвовать жизнями невинных людей ради тактического преимущества.

Я бы не стал этого делать, если в этом нет крайней необходимости.

Это был вариант старой проблемы с тележкой. Если троллейбус собирался врезаться в пять человек, убивая их, и единственный способ спасти их — убить одного, было ли это этичным выбором?

Я подозревал, что мой нормальный разум скажет "нет", но в моем новом улучшенном уме было меньше сомнений. Это не означало, что я буду таким же глупым, как Шукай, и напрасно жертвовать людьми.

Если бы был третий путь, я бы его нашел. Если бы этого не было, я бы попытался убить как можно меньше людей, спасая остальных. Это было то, что сделал Котел, и хотя в прошлом меня вызывали отвращение их методы, теперь они не казались такими уж плохими.

"Я собираюсь убить тебя", — сказал я Скиону. "И когда я закончу с этим, я отправлюсь в космос и убью всех представителей вашей расы. Я собираюсь уничтожить каждого монстра-геноцида, который когда-либо существовал, и я собираюсь плюнуть на ваши остывающие трупы ".

Ответа не последовало.

"Я только хочу, чтобы твоя жена была еще жива, чтобы я мог убить ее на твоих глазах. Вместо этого она упала, как маленькая сучка, доказав, что она слаба и недостойна ".

Впервые я увидел на его лице иное выражение, кроме горя.

Это было мое собственное зеркало; чистая, неподдельная ярость. Мы летели вместе, и звуки встречи наших кулаков вызвали ударную волну, похожую на гром.

Я испытал чистую дикую радость. Вот что означало сражение. Это то, что меня заставили делать. Меня заставили сражаться с монстрами, убивать драконов, убивать тех, кто убивает других.

Мой разум сосредоточился, и я перестал думать ни о чем, кроме того, что было передо мной. Я почти не замечал того воздействия, которое мы оказывали на окружающий нас мир.

73. Тележка.

Я не собирался выиграть это.

Мне уже дважды приходилось возвращаться в Панацею, и каждый раз, когда я уходил, он взлетал, чтобы разрушить другой город, прежде чем я смог вернуться. Он уже разрушил Пекин и Тяньцзинь. Пятьдесят миллионов человек погибли, если включить убитых в Шанхае, и он только начинал.

Он не мог обнаружить меня, когда я телепортировался, что его явно расстраивало. Уничтожая миллионный город каждый раз, когда я делал перерыв, он побуждал меня сражаться немного дольше, немного усерднее, чтобы неверно оценить момент, когда у меня больше не будет энергии, чтобы уйти.

Это была война на истощение. Тот, у которого был только один выход.

Это правда, что я был в шестнадцать раз сильнее, чем был сегодня утром, но это не имело значения, когда я не мог применить свою силу. У меня не было возможности добраться до Scion, потому что его было так много.

Его тело было разбросано по сотне разных миров, и в отличие от Губители, не было единой точки происхождения, которую я мог бы определить и нацелить. Все он был жив, и я никак не мог найти ту его часть, которая удерживала его сознание.

Я мог бы разрушить мир, в котором он находился, но все равно останется еще сотня, и он придет за мной. Использование энергии для уничтожения всего мира истощило бы меня, возможно, достаточно, чтобы он окончательно уничтожил меня, а затем начал процесс уничтожения всего человечества.

Другая часть проблемы заключалась в том, что я устал.

Каждый раз, когда я приходил к Эми, мне требовалось все больше и больше времени, чтобы омолодить меня. Она избавилась от ядов усталости в моей крови, но она могла сделать лишь так много, чтобы вернуть мне энергию, необходимую для продолжения борьбы.

Если бы только я мог взять необходимую мне энергию откуда-нибудь еще. Проблема заключалась в том, что даже если бы я убедил людей на этой планете прийти к согласию, это заняло бы много времени, а тем временем Сион продвигался бы ко мне, убивая и пробивая себе дорогу через Ближний Восток и Европу, а затем и дальше. Америка.

Даже если у меня каким-то образом было достаточно энергии, чтобы продолжать сражаться, какой смысл, если его на самом деле здесь не было?

Я подозревал, что если мне удастся уничтожить хотя бы одну Землю, на которой он был, он начал бы перемещать свое тело, переключаясь, чтобы защитить свое самое жизненно важное, внутреннее ядро. Единственный способ победить — это ...

Что ж, было одно, что я мог сделать.

Это потребовало бы моего отсутствия дольше, чем мне потребовалось, чтобы исцелиться. Это означало, что больше людей убито, больше миллионов осталось умирать. Смог ли я сделать такой выбор, отказаться от многих, чтобы спасти многих?

Если бы я был в своей базовой форме, я бы, вероятно, не принял такого решения, но моя новая форма имела своего рода холодную логику, с которой было трудно спорить.

Неудача — это не вариант, и если я проиграю, эти люди все равно умрут. По крайней мере, так их смерть действительно что-то значила.

Впервые я исчез из Scion, не получив тяжелой травмы.

Вместо Эми я пошел в подвал здания Котла, место, где Эйдолон держался несколько недель. Он выглядел опустошенным, брошенным в хаосе Котла, готовящегося к войне.

Я схватил его за руку, проник в его разум и на этот раз закричал.

Впервые я почувствовал трещину в стене, которую он окружил себя, и втиснулся внутрь с холодной безжалостностью, не заботясь о том, нанесло ли это необратимый ущерб его разуму или нет. Раньше я всегда боялся, а теперь мне было все равно.

Я показал ему, что сейчас происходит; что происходило каждый момент, когда он предпочел запереться, вместо того, чтобы вставать, чтобы выполнить свой долг.

Для меня его шок был очевиден. Он был не в состоянии смириться с мыслью, что он несет ответственность за гибель миллионов людей, и теперь я говорил ему, что он будет ответственен за гибель неисчислимых квинтиллионов.

Это почти заставило его снова погибнуть, но затем я показал ему свой план и почувствовал, как что-то внезапно растет глубоко внутри него. Это было то, чего я не чувствовал от него долгое время.

Надеяться.

В основе своего существа, несмотря на все свои недостатки, Эйдолон был героем. Он хотел бросить вызов, и он хотел силы, но он хотел также спасти людей. Ему нужно было спасти их, и он был готов пожертвовать собой, чтобы добиться этого.

Я предлагал ему этот шанс прямо сейчас, и когда он проснулся, я начал заливать его тело силой; не лечить его, что было неэффективно, и он даже не был ранен. Это была сила, чтобы восполнить то, что он так бездумно растратил за последние десятилетия.

Я чувствовал, что части его жадно впитывают силу. Он был слаб, а теперь я делала его сильным и чувствовала его благодарность.

"Ты нужен миру", — сказал я.

Как он это делал много раз прежде и, возможно, в последний раз, он встал на шатких ногах и приготовился к битве.

Мгновение спустя я вернулся на поле битвы над останками еще одного горящего города. Сион разрушил еще два города, пока меня не было; еще двадцать пять миллионов человек погибли, согласно мыслям официальных лиц, которые я мог прочитать на расстоянии.

Надеюсь, оно того стоило. Мне придется драться с Скионом еще больше, пока все не будет на месте, и, к сожалению, это займет некоторое время.

Эйдолон не собирался подготовить все так быстро, как мне хотелось бы, но это был единственный шанс, который у нас был, и это был план, который я должен был принять всем сердцем.

Сион все больше и больше отталкивал меня. Теперь мы были над Индией, и отчасти я не чувствовал себя лучше, потому что мне приходилось защищать города под собой. Не было времени эвакуировать всех, и, не зная, куда Скион отправится дальше, всем было некуда. Лучшим вариантом для них было бы рассредоточиться в сельской местности, и, учитывая силу энергии, которую мы использовали, взрывая десятки квадратных миль за раз, даже это не было бы гарантией безопасности.

Мы миновали Индию, потеряв всего несколько тысяч человек. Скион выглядел так, будто теперь у него была цель, и он мрачно наслаждался моим нарастающим отчаянием. Он наслаждался моим гневом и разочарованием по мере того, как мы приближались к моей родине.

Теперь мы проезжали пустыню Сахара, и я мысленно протянул руку.

"Фарук", — сказал я. Я так и не научился писать его имя по буквам. "Вот причина, по которой Аллах сделал это с вами. Теперь у вас есть шанс спасти свой народ, всех людей ".

Внезапно появился Пепельный Зверь, и я заставил Сиона упасть под его удар. Он потянулся назад, чтобы попытаться разорвать Пепельного Зверя, но я держал его в огне. Меня они почти не беспокоили, но стойкость Отпрыска не была истинным иммунитетом; части его умирали, и он начал всерьез бороться. Чем дольше я держал его здесь, тем слабее он становился, даже если это был лишь небольшой процент от его общей массы.

Что еще более важно, чем дольше я держал его, тем больше времени я покупал. Пока мы это делали, он не убивал людей и не разрушал города.

Я мог видеть Фарука, который яростно смотрел на монстра, который планировал уничтожить мир. Он увеличил интенсивность своего огня, и теперь даже я начал это чувствовать.

Вся эта сила внезапно погасла, как это сделал Сион... что-то. Пепельный Зверь упал, и его тело снова стало телом грустного человека, но выражение его лица совсем не было грустным. Раньше он казался мертвым, но на этот раз я чувствовал, что это, скорее всего, навсегда. Он заставил свою смерть что-то значить, и я позабочусь о том, чтобы его помнили.

Сион набросился на меня, но его кулак схватила огромная когтистая рука.

Из песка вырывались монстры, а над нами парил призрак Симурга. Я чувствовал, как все семнадцать из них окружают нас и собираются атаковать Сиона.

Он сделал это.

Эйдолон призвал всех Несущих Смерть сражаться на стороне человечества. Все они, со всеми их уловками. Я не думал, что их будет достаточно, чтобы победить его, но им и не нужно было его бить. Им просто нужно было отвлечь его на время, достаточное для того, чтобы я мог делать то, что должен.

Я телепортировался, на этот раз в лабораторию Лита.

"Ты сделал это?" — срочно спросил я.

Он кивнул.

Я отправил ему срочное сообщение в начале боя, несколько часов назад, и он лихорадочно работал над созданием усилителя, который был бы достаточно мощным для того, что мне было нужно.

Он был размером с рюкзак, и я уставился на него.

"Если вы хотели, чтобы он был маленьким и элегантным, вы должны были дать мне пару месяцев. Это лучшее, что я мог сделать. Тебе повезет, если он тебя не обрушит; Я никогда раньше не строил ничего подобного ".

Я схватил его и, ничего не сказав, телепортировался. Он будет благодарен за то, чтобы жить вместе с остальным человечеством, и каждая секунда, которую я тратил на пустые мелочи, была временем, когда можно было убить еще больше людей.

"Дверь", — сказал я.

Я телепатически попросил швейцара перенести меня на необитаемую планету. Мне это было нужно, потому что я не был уверен, что произойдет с окружающим меня миром, когда я это сделаю, и потому что было возможно, что Скион почувствует, что я делаю на Земле, и попытается остановить меня.

Осмотревшись, я увидел, что портье планеты выбрал мои характеристики. Это был мертвый мир; Я чувствовал, что на нем очень мало жизни, а небо покрыто пеплом и туманом. Он идеально подходил для моих целей.

Я закрыл глаза и выключил питание.

Внезапно раны, которые я получил, заболели в геометрической прогрессии, и усталость, которую я чувствовал, была непреодолимой. Мысль о людях, которые умерли только потому, что я попал в Панацею, грызла край моего сознания, но я отогнал ее.

Это была самая важная речь, которую я когда-либо собирался произнести, и она даже не была устной. Люди не поверили бы устной речи. Было много миров, где ни у кого не было суперсил. Люди могли подумать, что они сошли с ума или что им послала ведьма.

Не все говорят по-английски даже в нашем собственном мире. Существовало практически безграничное количество миров, и, вероятно, большинство из них вообще не говорили по-английски.

Единственным выходом для меня было поделиться опытом. Мне нужно было заставить людей поверить, и единственный способ сделать это — поделиться своими чувствами. Люди все время отворачивались от интеллектуальной просьбы, но эмоциональной ...

Закрыв глаза, я поделился своими воспоминаниями о Губители, Scion. Я поделился своими изображениями всех разрушаемых миров, Земли, всей Земли, превращающейся в пыль на космическом ветру. Где-то по пути проскользнули другие образы ... моя мама, мой папа ... времена, когда я был самым счастливым.

Казалось, это длилось вечность, хотя, двигаясь со скоростью мысли, это не могло занять много времени.

Затем я ждал.

Я призывал к энергии не только моей Земли, но и всех тех, которых я мог достичь. Если бы я достиг хотя бы одного человека на каждой Земле, у меня было бы более чем достаточно сил для достижения своей цели.

Сначала казалось, что это не сработало, и у меня упало сердце. Затем я почувствовал, как в меня входит немного энергии. Это было из моего родного мира, из Броктон-Бей. Пришло еще немного, потом еще и еще.

Я чувствовал, как люди моего мира разговаривают со мной через свою ки. Они будут сражаться, и они не лягут и не умрут. Они не преклонят колени перед своей судьбой, но будут стоять.

Сначала струйка, но вскоре власть превратилась в наводнение. Я чувствовал, как люди во всем мире поднимают руки и отдают мне свою энергию.

Потоп становился все больше, когда я почувствовал, что Земля Алеф присоединилась. Затем я почувствовал, как присоединяется еще одна Земля, хотя там было всего несколько тысяч человек. На третьей Земле было более двенадцати миллиардов, и поток энергии, исходивший от них, был почти непреодолимым.

Четвертый мир, пятый. Сила начала приходить из мира за миром, и я почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Я направлял силу надо мной, но даже попытка позволить силе течь сквозь меня становилась болезненной. Это была большая сила, чем я когда-либо мог себе представить, и она росла и росла до силы, большей, чем все, что я когда-либо видел.

Десятый мир, одиннадцатый. Двадцатый, сороковой. Цифры начали расплываться в моем сознании, когда сила, которую я собирал, начала гореть. Каждая клетка моего тела начала ощущать себя горящей просто из-за попытки направить силу.

Я закричала, и это, казалось, продолжалось вечно.

Сотня миров, двести миров. Это больнее, чем попадание в огонь Пепельных Зверей в первый раз. Я горел заживо, и часть меня хотела просто сдаться, отпустить и потерять сознание. Я не мог, но не стал бы, потому что знал, что это будет значить для всех, кого я когда-либо любил.

Четыреста миров, пятьсот, восемьсот. Власть приходила все быстрее и быстрее. Человечество голосовало своей собственной жизненной силой, каждый отдавал небольшую часть своего Ки.

Две тысячи пять тысяч миров.

Луна рассыпалась в небе, и Земля вокруг меня начала растворяться вверх, поскольку энергия начала развивать собственное гравитационное притяжение. Я больше не мог видеть луну, потому что все небо было покрыто энергией. Он простирался от горизонта до горизонта, и все, что я мог видеть, было мощью. Это должно было быть больше силы, чем кто-либо когда-либо владел, а у нас было до двадцати тысяч миров.

Сила все еще поступала, но я знал, что если буду продолжать в том же духе, то умру.

Я отключил поток энергии и закрыл глаза. Раньше я этого не пробовал; перенос живого человека в другое место никогда не работал, но поскольку эта Ки прошла через меня, я оставил в ней следы себя, и это было частью меня.

Я начал отрывать части ки от мяча, моргая взад и вперед так же, как я делал, когда двигался так быстро, что человеческий глаз видел несколько моих изображений.

Находясь подальше от мяча, он взорвался бы, а это означало, что я должен был двигаться быстрее, чем когда-либо раньше. Я позволил силе проникнуть в меня в моем новом превращении, а затем я начал двигаться быстрее, чем когда-либо.

Менее чем за секунду я преодолел барьеры, которые Скион установил, чтобы отправиться в свое измерение. У меня буквально была сила гореть, и это делало тривиальным прожигание двухсот пространственных барьеров. Впервые я продвинулся так быстро, что добился того, чего раньше никогда не удавалось.

Раньше я появлялся как остаточное изображение, двигаясь быстрее, чем мог видеть человеческий глаз. Это было то же самое, что сделало возможным кино; серия неподвижных изображений будет выглядеть так, как будто они движутся, потому что человеческий глаз не может видеть промежутки между кадрами.

Но теперь, усиленный силой десятков тысяч миров, семидесяти триллионов человеческих душ, я временно обрел силы, о которых никогда не мог мечтать.

Я мог двигаться достаточно быстро, чтобы находиться в двух сотнях мест одновременно, и на каждой отдельной Земле у меня был шар силы, который составлял половину одного процента от чудовищного шара энергии размером с планету, который я вызвал.

Даже эти меньшие шары были размером с Луну.

Каждый из миров Сиона был покрыт серым морем извивающейся плоти. Они совсем не были похожи на Землю, за исключением редких горных хребтов, пронизывающих океаны внизу.

На двести миров я бросил внизу двести шаров непостижимой энергии и бесстрастно наблюдал, как они ударяют по миру.

Чтобы спасти все остальные миры, мне пришлось полностью стереть с лица земли две сотни. Это была моя версия проблемы с тележкой; в первую очередь убейте человека, который поставил тележку на невинных людей.

Я вырвался, когда каждый из миров взорвался ослепляющим светом, и я внезапно обнаружил, что падаю.

Ни один смертный никогда не должен был обладать такой силой, и теперь я чувствовал себя пустой оболочкой. Я больше не чувствовал Ки; Я ничего не чувствовал. Я даже не знал, на какой Земле оказался. Все, что я знал, это то, что я закончил.

Узнаю ли я, добился ли я успеха или нет? Я не знал и, похоже, не мог ни о чем беспокоиться. Мой разум был пуст.

Золотой свет вокруг меня погас, и все, что я почувствовал, это воздух, проносящийся мимо моего тела, когда я падал через безразличное небо.

74. Планы.

Я был едва в сознании, когда почувствовал нежные руки на своем теле. Они осторожно подняли меня, и через мгновение я снова потерял сознание.

В течение следующих нескольких дней я терял сознание. Когда я наконец проснулся, я понял, что нахожусь на лодке, а мы плывем по реке. Добродушные смуглые лица смотрели на меня сверху вниз и гребли.

Где был я? Каналы, которые удерживали мою Ки, были сырыми и пытались причинить хоть какой-то вред, но даже в этом случае я чувствовал, что мы приближаемся к городу какого-то размера.

Послышались звуки приближающихся вертолетов, и я снова потерял сознание только для того, чтобы проснуться на вертолете, глядя на еще более смуглые лица.

Я проснулся в больничной палате.

Эйдолон сидел возле моей кровати.

"Что случилось?" Я спросил.

"Насколько я могу судить, мы победили", — сказал он. "Потребовалось все, кроме трех из Губители, и мы потеряли Doormaker, но Scion просто распался перед нами".

Во рту пересохло. "Как давно это было?"

"Неделя", — сказал он. Он огляделся вокруг. "Наследнику удалось убить Портье, когда он обнаружил некоторые из дверных проемов, которые он проделывал для ввода войск. С тех пор никто не видел Александрию или Панацею".

Они оказались в ловушке в другом мире, без возможности вернуться.

"Вот почему меня никто не забрал", — сказал я.

"Твой отец и другие сайяны тоже на другой стороне, поэтому я здесь для тебя". — сказал Эйдолон. Он колебался. "Вы знаете, что ваша тайная личность исчезла, верно?"

"Что?" Я спросил.

"Когда вы передали это последнее сообщение всему миру ... части воспоминаний, которые вы нам отправили, включали вашу личность. Он включал в себя то, как вы относитесь ... ко всему. Каждый человек на Земле знает, кто вы, и все они знают, что вы сделали ".

Каждый в пяти тысячах миров. Я надеялся, что это не вызовет проблем для моих коллег в других мирах, особенно если у них не было таких же способностей, как у меня.

"И как они это воспринимают?" Я спросил.

"Нам пришлось поставить охрану на нашу охрану", — сухо сказал Эйдолон. "Люди сходят с ума, желая добраться до тебя. Весь мир праздновал, по крайней мере, те части, которые не были разрушены ".

Я почувствовал внезапное чувство вины. "Сколько людей погибло?"

"Сто миллионов, — сказал он. "Большинство из них из CUI. Их правительство было практически обезглавлено, и вся страна превратилась в враждующие группировки, пытающиеся захватить то, что осталось ".

Я поморщился. "Я не хотел, чтобы кто-нибудь умирал".

"Вы сделали правильный звонок. Они почти наверняка планировали убить вас и использовать Шукаи, чтобы захватить власть. Никто не может знать, сработало бы это для них ".

Некоторое время мы оба молчали.

"И что теперь?" Я спросил.

"Здесь, на планете, осталось достаточно активов Котла, чтобы я смог получить вероятный прогноз на будущее. Вероятно, больше естественных триггеров не будет; Возможно, вокруг плавали несколько человек, которые еще не прижились, но когда вы уничтожили остальную часть истинного тела Scions, вы уничтожили источник естественных триггеров ".

"Может быть, это к лучшему. Пауэрс мало что сделал для мира ".

Эйдолон покачал головой. "Они нам понадобятся для восстановления. В результате битвы были повреждены миллионы акров сельскохозяйственных угодий в Африке, и ожидается массовый голод. Мы выпускаем решение Panacea, чтобы помочь тамошним людям ".

"То, что делает вашу кожу зеленой?"

"Это не устраняет полностью потребность в еде, если только вы не загораете в течение нескольких часов в день, но если он может дать людям семьдесят пять процентов еды, в которой они нуждаются, это может иметь огромное значение. Мы раздаем его и китайцам, потому что их сельхозугодья пострадали еще больше ".

"Я пытался удержать его подальше от городов".

"Никто не жалуется", — сказал он. Некоторое время он молчал. "Я хочу поблагодарить вас за то, что вернули мне мою силу, и за то, что напомнили мне, почему я вообще стал героем".

"Я сделал то, что должен был", — сказал я. "Я не мог позволить тебе продолжать брать отпуск, когда мир кончался ... много времени для этого потом, так или иначе".

"Собираетесь ли вы снова использовать свои силы?" он спросил. "Я попросил Лита построить межпространственный транспортер, но он не будет работать, если другой конец не будет в другом измерении. У него нет возможности точно определить вселенную Котла ".

"Я немного чувствую Ки", — сказал я. "Однако мне может потребоваться время, чтобы стать достаточно сильным, чтобы почувствовать другие измерения. Я не знаю, как долго; Я использовал панацею или бакта для лечения так долго, что не знаю, сколько времени займет естественное исцеление? "

"Поможет ли танк Бакта?" он спросил.

"Я не пострадал", — сказал я. "Я думаю, это должно зажить само по себе. Я не думаю, что кто-то придумал способ справиться с метафизическими травмами ".

"Нам придется поговорить об этом позже", — сказал Эйдолон. "Вы по-прежнему официально являетесь лидером Котла, поэтому я подозреваю, что у вас есть несколько идей о том, что вы хотите делать с миром. Вы должны подумать об этом ".

Он встал. "Отдохни и вылечись. Ты нужен миру ".

Через мгновение он ушел.

Мгновение спустя в комнату вошла София.

"София?" Я спросил.

"Они заставили нас охранять вас двадцать четыре часа в сутки, пока они не будут уверены, что вы снова сможете защитить себя. Это моя смена ", — сказала она. Она поморщилась. "У меня было все, что я мог принять от вечеринок. Вы знали, что они планируют посвятить вам праздник? "

"Что?"

"День Хеберта или что-то в этом роде. Не думаю, что они придумали для этого название. Этого почти достаточно, чтобы заставить меня желать, чтобы Кайзер был еще жив. У него будет аневризма.

"Я не еврей", — сказал я раздраженно. "Меня зовут француз".

"Не то чтобы нацисты тоже очень любили французов, — сказала София. "Зная, что какая-то девушка спасла мир ... какая-то еврейская девушка".

"Я только что сказала ..."

Она усмехнулась, ее зубы были белыми на фоне темной кожи.

Мы молчали почти минуту, прежде чем София сказала: "Ты знал, что я помогала твоему отцу дрессировать этих китайских слабаков?"

"Нет", — признал я. "Я был занят Шукаем. Почему?"

"Он спросил. Но мы узнали кое-что интересное ".

Она протянула руку перед собой и нахмурилась, сосредоточенно. Это заняло у нее несколько секунд, но мгновение спустя шар голубоватого пламени появился над ее рукой. Он был крошечным, намного меньше того, что я мог создать даже вначале, но последствия были ошеломляющими.

"Вы имеете в виду, что мы можем обучать Ки обычных людей?"

"Uber уже намного опередил меня", — призналась она, нахмурившись. "Элит пытался, но не мог понять, что бы он ни делал. Шишки в Протекторате хотят посмотреть, сможет ли это сделать кто-нибудь или у вас для этого должен быть какой-то врожденный талант ".

Она закрыла руку, и свет исчез.

"В любом случае, они хотят открыть школу, и твой отец настоял на том, чтобы она была открыта в Броктон-Бей ... или, по крайней мере, он сделал это до того, как исчез".

"С ним все будет в порядке", — сказал я. Я почти чувствовал его жизненную силу на грани моего осознания. Этого было достаточно, чтобы я поверил, что он жив.

Такая школа в Броктон-Бей принесет в город ресурсы. Все хотели бы, чтобы их люди обучались там, и вполне вероятно, что национальные правительства заплатили бы много за это, особенно если бы не было других новых паралюдей.

Это означало бы, что город будет на карте, и предприятия будут приезжать только для того, чтобы быть рядом с ним. Для этого потребовались бы жилье, рестораны, развлечения ... это было именно то, что нужно городу, подобному Броктон-Бей, чтобы снова встать на ноги. Я видел, как папа следит за тем, чтобы местные жители тоже получили работу.

Если он и я были единственными, кто мог обучить этому навыку, это означало, что у нас была монополия.

София посмотрела на свои руки.

"Мне очень жаль, что я сделала с тобой", — сказала она. "Я хотел бы сказать, что не знал, что вы чувствуете, но мне было все равно. Я пережил кое-что и вынес это на тебя ".

"Что привело к этому?"

"Ваше сообщение", — сказала она. "Я чувствовал то, что чувствовал ты, и издевательства были частью этого. Я не думаю, что вы понимаете, сколько себя вы вкладываете в это, иначе вы бы не открылись так сильно. Я, черт возьми, этого не сделал. Я просто рада, что никто не видел моего лица, иначе я бы всю оставшуюся жизнь смотрел через плечо ".

"Почему?"

"Потому что люди ненавидели бы меня так же сильно, как я ненавидел себя, и многие из них не останавливались бы на том, чтобы просто пихать меня или говорить что-то. Я был бы самым ненавистным человеком на планете, и даже моя семья не была бы в безопасности ".

Я слышал о правосудии в отношении толпы в Интернете; увидеть что-то подобное в реальной жизни было бы пугающе.

"Я думала, Эмс готова извиниться, — продолжила она, — она ??должна была слышать тебя так же, как и я. Но она заперлась в своей комнате и неделю не выходила.

Некоторое время я молчал. "Я давно с ней покончил".

Она кивнула. "Я просто хотел, чтобы вы знали, что мне действительно жаль... не то чтобы я признавался в этом перед кем-либо еще. Я не могу, чтобы кто-то думал, что я плаксивая слабая сучка.

"Не волнуйтесь, — сказал я. "Они просто думают, что ты обычная сука".

Она пожала плечами.

"Я не могу спорить с фактами. Но, по крайней мере, я не разглашал свою тайную личность на весь мир ".

"Пять тысяч", — пробормотал я.

"Что?"

"Пять тысяч миров", — сказал я. "То, с чем я общался".

"Так ты имеешь в виду, что есть миры, где вроде ... люди не эволюционировали, а люди-ящеры знают, кто вы?" она спросила. "Может быть, даже люди с осликами".

"Это ты с ослиным лицом", — сказал я. "И возможно? Я не стал проверять расу людей, у которых взял власть ".

"Вот почему нацист никогда бы не спас нас", — сказала София.

Мы оба усмехнулись.

"Так что вы собираетесь делать, когда снова встанете на ноги?"

"Помогите восстановить", — сказал я. "Может быть, на год или два".

"А потом?"

"Ну, я обещал Скиону, что собираюсь отправиться в космос и убить всех его братьев и сестер. Я как бы ненавижу нарушать обещание".

София присвистнула: "Это довольно сложная задача".

"Это единственный способ стать сильнее. Кроме того, что я собираюсь делать здесь? Я в значительной степени выполнил свою задачу, и сколько времени пройдет, прежде чем люди начнут чувствовать угрозу со стороны меня?"

"Прямо сейчас у нас есть охрана, потому что ходят разговоры о том, чтобы убить тебя до того, как ты проснешься", — призналась София. "Некоторые члены Конгресса. Есть люди, которые обеспокоены тем, что вы захватите планету. Они не обнародовали это, потому что люди взбунтовались бы, если бы они это сделали, но были некоторые расследования. Шишкам было достаточно заставить нас следить за тобой.

Я не был уверен, насколько хороши будут София и несколько солдат СКП, если бы они действительно хотели добраться до меня, но я также мог чувствовать поблизости пару костюмов Дракона. Вероятно, это было большим сдерживающим фактором.

"Что бы я сделал с планетой, если бы она была у меня?" Я спросил. "Построить трон и погладить белого кота?"

"Neeerd", — сказала она, но если она уловила упоминание, это означало, что она смотрела те же фильмы, что и я.

"Это будет новый мир", — сказала София. "Не придется сдерживать мошенников, когда Смертоносные ушли или находятся под контролем. Черт, теперь, когда у Эйдолона трое из них работают на него, никто больше никогда не будет в него стрелять ".

А что, если смерть Эйдолона заставит их снова начать убивать? Правильно.

"Мы собираемся надрать задницы и взять имена", — с энтузиазмом сказала она. "А школа твоего отца сделает злодеям еще хуже. Скорее всего, они будут заставлять вас учить копов и солдат в основном ... не больше злодеев, чем героев дерьма ".

Вероятно, возникнут споры о том, кого учили. Соединенные Штаты хотели бы быть единственными, у кого есть силы для солдат и полицейских, но любая другая страна в мире будет настаивать на том, чтобы они тоже получили часть пирога. Если бы мы с папой позволили что-то подобное, это могло бы даже закончиться глобальным конфликтом.

Я бы не стал, по крайней мере, пока я был на планете, и я продолжал бы работать над отцом, пока он не стал достаточно крутым, чтобы оставить позади.

"Я не позволю правительству захватить власть", — сказал я. "Я собираюсь сделать так, чтобы обычные люди тоже получили шанс".

"Так вы получите злодеев".

"Может быть, мы также проведем тренинг по этике", — сказал я.

"Так что ... настоящие джедаи?"

"Почему бы нет?" Я спросил. "Ты назвал меня ботаником, но папа еще крупнее. Превращать людей, обладающих властью, в послов — не самое худшее в мире ".

"Да ... это отлично получилось в фильмах".

"Что ж, мы постараемся сделать лучше", — сказал я. "Не становись высокомерным и самодовольным".

"Высокомерный ... ты? Нет ... — преувеличенно сказала София.

"Я только что взорвал двести планет одновременно. Это большое дело. Так что, может, после этого я немного самоуверен ... подай на меня в суд.

"Ну, ты никогда не оденешь меня в одну из этих мантий", — сказала она. "Они выглядят как дерьмо".

"Вы планируете присоединиться?" Я спросил.

"Твой отец обещал научить меня летать", — сказала она. "Это действительно круто. Он вовсе не такой глупый, как я думал, когда впервые встретил его ".

"Правильно."

"Убер тоже. Он какой-то пипец, и у него отличный ...

— Не говори булочки, — предупредил я ее.

"Двигается", — сказала она. "Черт, мне даже в голову не пришло попытаться наделать то дерьмо, которое делали вы и ваш отец. Кто когда-нибудь слышал о парачеловеческих силах, которым вы могли бы научиться ? Но он попытался, и он понял это, и это делает его своего рода гением ".

"Ну, его талант естьнавыки обучения или что-то в этом роде, — сказал я. "Может, он просто подумал, что сможет кое-что подобрать".

"Ну, в любом случае ..." — сказала София. "Готов поспорить, первый день в школе будет для тебя странным".

"Что?"

"Все знают, кто вы ..."

"Слава Герл и Панацея заставили это работать", — сказал я.

"Они не были дерьмом с точки зрения известности. Вы знаете, как все думают, что знают знаменитостей, потому что видели их по телевизору? Что ж, представьте себе это, кроме того, что они действительно были у вас в голове. Они действительно узнают вас ".

"Может, я пойду в домашнюю школу", — сказал я. "По крайней мере, пока я не уйду с планеты. Мы можем возразить, что мое пребывание в школе подвергает детей слишком большой опасности ".

"Вы шутите? Вы едите Губители на обед; во всяком случае, люди захотят, чтобы их дети посещали вашу школу, потому что там им будет безопаснее, чем где-либо еще ".

Я неловко пожал плечами. Я ничего не мог с этим поделать; , потому что школа должна была начаться через пару недель.

"Интересно, сколько детей будут достаточно смелыми, чтобы пригласить тебя на свидание, — сказала София. — У них должны быть шары размером с луну, чтобы даже думать об этом, даже если они девушки ".

"Какая разница?" Я спросил. "Я просто собираюсь сосредоточиться на восстановлении мира и подготовке к следующему бою".

"В жизни есть нечто большее, чем просто топтание злодеев", — сказала София. Она выглядела удивленной. "Не то, чтобы я когда-либо думал, что слышу, как говорю это. "

"Люди отростка разрушали целые расы более тысячи лет" , сказал я. "Каждый из них, которого я убью, спасет больше людей, чем ... ничего".

— Наверное, люди-кальмары, — снисходительно сказала София.

"Вы не понимаете, — сказал я. "После этого последнего набора бонусов я чувствую жизнь в других мирах. Есть миры, наполненные жизнью, места, которые Сущности хотели бы поглотить. Я мог бы телепортироваться к одному из них прямо сейчас ... или, по крайней мере, когда мои силы вернутся в норму, если я знаю, что могу дышать воздухом. Я собираюсь заставить Лита построить мне что-нибудь, чтобы помочь, или, может быть, Панацея изменит меня, чтобы я мог адаптироваться к инопланетной атмосфере. Вероятно, она была бы счастлива сделать это ".

"Приятно знать, что ты так уверен в том, что люди будут делать то, что ты хочешь", — сухо сказала София.

"Ну, либо я им нравлюсь, либо они хотят, чтобы я ушел. В любом случае они мне помогут ".

"Верно", — Софи не выглядела убежденной, но это не имело значения.

Я победил, и когда я закончил превращать планету в такое место, где люди захотят жить, я собирался искать новые миры и новые проблемы. Иногда я приходил домой; вероятно, как ребенок, который пошел в колледж; в основном, чтобы выстирать белье и заработать лишние деньги.

За несколько месяцев я превратился из беспомощного и запуганного человека в самый могущественный человек на планете. Мне нравилось это чувство, и мне нравилось помогать людям ... даже если они оказывались кальмарами или маленькими зелеными человечками.

По крайней мере, сейчас жизнь была хорошей.

75. Омаке: грабёж.

Фриза вышел из корабля и глубоко вздохнул.

Воздух был наполнен запахом горящих углеводородов. Это был пример другого жалкого вида, который был слишком глуп, чтобы не отравиться. На самом деле он оказал им услугу, поработив их.

Не было никаких признаков массивных всплесков энергии, которые были обнаружены на планете, но Сила Гинью рано или поздно должна была отследить это.

Сам город казался безлюдным, хотя, судя по его размеру, в нем должны были быть миллионы жителей. Это было странно.

"Где все?" — спросила Фриза. "Как они узнают, что побеждены, если их здесь нет?"

"Там один из них", — сказал Наппа, указывая.

К стене прислонился бледнокожий гуманоид. Было неясно, мужчина это или женщина; Фриза редко удосужился узнать, какие млекопитающие используют для определения пола; имело значение только то, что они поклонились и сделали то, что им сказали.

"Ты там!" Сказал Frieza. "Где все?"

"Здесь и там", — сказала женщина. Голос был женский и молодой. "Это космический корабль?

"Да", — сказал Фриза. Учитывая, что корабль явно только что прибыл из космоса, это казалось особенно глупым. Возможно, этот вид даже не стоил порабощения. "Мы пришли со звезд, чтобы потребовать, чтобы эта планета сдалась".

"Дай это мне."

"Что?"

"Ваш корабль. Я хочу это."

"Не думаю, что вы понимаете", — сказал Наппа. "Вы говорите с Frieza. Покоритель тысячи миров ".

Было бы лучше, если бы они не были окружены проклятыми Существами.

"Кто пилот на этой штуке?"

"Почему?" — спросила Наппа.

"Я бы не хотела убивать пилота своего нового корабля", — сказала женщина.

"Убей этого дурака!" Сказал Frieza.

Наппа шагнул вперед, но внезапно исчез в кровавом тумане. Женщина не выглядела так, как будто она двигалась, но Фриза заметила легкое размытие движения.

Он внезапно насторожился.

"Я буду драться с тобой за это", — сказала она.

"Для моего корабля?" — недоверчиво спросила Фриза.

"И экипаж. Так мне не придется убивать так много из них ".

"Кто ты такой, чтобы требовать со мной драки?"

"Я Тейлор Хеберт", — сказала она. "Также известна как Спарта. Я самый могущественный человек на этой планете, и если ты сможешь победить меня, то я не сомневаюсь, что остальная планета поклонится тебе без возражений ".

"Прекрасно", — сказала Фриза. Он встал. "Если это не сработает, мы начнем бомбить города. Это закончится через пару минут ".

Все закончилось за один раз.

КОНЕЦ.