Похождения господина Лунатика

Глава 1

Немного о больницах

Воздух мучительно больно наполнил лёгкие, когда я сделал вдох. От неожиданности я судорожно вцепился в одеяло и открыл глаза. Утренняя сонливость прошла, словно её и не было. Тело плавилось от странного жара, казалось, я сгораю изнутри, пока мои кости выкручивает какая-то адская машина. Даже в мои худшие похмельные дни пробуждение было приятнее. Где-то в стороне раздавался странный рокот. Чуть погодя я понял: разговаривали. Женский голос что-то обеспокоенно, но деловито втолковывал собеседнику.

Мой следующий вдох вышел не таким удачным. Воздух втягивался внутрь с громким булькающим хрипом. Нехорошо я дышу, не к добру это. Разговор затих. А потом на периферии мелькнуло что-то желтое.

— You have to sleep — тихо произнёс молодой мужчина, ловко разжав мне зубы. В рот полилась противная жидкость. Врач — а кто ещё будет пичкать незнакомых людей всякой гадостью — тут же зажал мне нос, заставляя проглотить лекарство. Как же меня угораздило попасть в больницу? Вдруг захотелось спать, и я снова провалился в черноту, кажется, даже не успев закрыть глаза.

* * *

— С твоим сыном всё в порядке. Обошлось без осложнений, проклятие его едва задело, но и этого хватило, чтоб уложить его в койку на месяц.

— Ох, — кто-то шумно выдохнул и упал на стул. За ширмой повисло молчание. Мальчик, лежащий на больничной койке, уже проснулся, но не спешил открывать глаза. Было интересно послушать.

— Чем ты думал, Лайелл? — снова заговорил тот же голос. — Держать оборотня в комнате, на которой только стандартные заклинания! Естественно, они долго не протянули, когда волчонку вздумалось погулять. В центре города, чёрт бы тебя побрал! Чудом обошлось без жертв! — голос набирал обороты и становился громче.

— Я усилил чары, этого должно было хватить. Всегда хватало. К тому же он ещё ребенок...

— В первую очередь он десятилетний оборотень! — жёстко проговорили за ширмой.

— В первую очередь он мой сын, Игнатиус! — веско сказал второй.

— Я помню об этом, — послышался тихий вздох. — Поэтому от меня о природе моего пациента никто не узнает. В этот раз. Но если будет ещё один инцидент...

— Не будет, — уверенно сказали в ответ.

— Тот маг, что запустил в твоего сына проклятием. Уверен, что он сообщит в министерство о разгуливающем по городу оборотне. Комиссия по обезвреживанию не кабинетные крысы. Эти ищут, пока не найдут.

— Не сообщит, — собеседник целителя был немногословен.

— Что? Неужели тихоня Лайелл решился нарушить закон? — голос весело хмыкнул.

— Обливейт пока не входит в список запрещённых, — собеседник явно пожал плечами. — Когда он очнется? — спросил он после недолгого молчания.

— Действие зелья закончится с минуты на минуту, впрочем... — но договорить доктору помешали.

— Целитель Пруэтт, у нас новенький. Неудачная трансфигурация, — бойко защебетала какая-то девушка.

— Я понял, Мэри. Можешь остаться здесь, я предупрежу дежурного, — это уже Лайеллу.

Притворяться спящим смысла больше не было, и ребенок зашевелился, устраиваясь поудобнее. Последнее ему плохо удавалось: все тело болело. Ширму отдернули так резко, словно она просто испарилась.

— Ремус! — мужчина тихо улыбнулся и аккуратно присел на край кровати. — Как ты? — спросил он с плохо скрытым беспокойством.

Мальчик внимательно его рассматривал. Голубые глаза смотрели серьёзно и настороженно. Стало ясно, что он совершенно не помнит сидящего перед ним человека. Мужчина — очевидно, его отец — рассеянно пригладил взъерошенные светлые волосы. Похоже, он забыл причесаться. В палате было тепло, и верхняя одежда аккуратно висела на спинке стула, отчего мальчику удалось заметить на поясе странные ножны для палочки и короткий кинжал. Кинжал ребенку почему-то не понравился. Мужчина создавал впечатление человека, обычно спокойного и собранного, несмотря на немного помятый вид, как будто он спал в одежде. А ещё он выглядел очень уставшим. Морщинки вокруг глаз появились давно, как и складка между бровей.

— Ремус? — он с беспокойством окликнул сына. Имя Ремус мальчику показалось знакомым. Ну так и должно быть, это же его имя. Его, ведь так?

— А? Да, я в порядке... — на лице мужчины появилась теплая улыбка. — Где я?

— В больнице святого Мунго. Помнишь, я тебе рассказывал, где работает дядя Игнатиус?

— Нет, — ребёнок попытался покачать головой, но шея отозвалась тянущей болью. — Я не помню.

— Да, давненько это было, — согласно кивнул головой Лайелл, — но ты его ещё не раз...

— Мистер, — тот, кого назвали Ремусом, собрался с духом, — я вообще... плохо помню.

— Рем... — мужчина побледнел, — всё будет хорошо, — он осторожно сжал руку ребёнка и опрометью выскочил из палаты. — Целителя Пруэтта сюда! Срочно! — доносился из коридора его взволнованный голос.

Мальчик рассеяно перевел взгляд с потолка на дверь. Почему-то ему было даже немного стыдно. Когда за тебя так волнуются незнакомые люди, поневоле чувствуешь себя неловко. Ремус вздохнул и попытался вспомнить хоть что-нибудь. По потолку медленно ползла какая-то мошка. Мальчик поймал себя на мысли, что уже некоторое время бессмысленно её разглядывает. Он помнил только сегодняшнее пробуждение. И ещё предыдущее, но оно было таким размытым, и ему тогда было так больно, что едва ли это можно считать нормальным воспоминанием.

Это утро его пугало. Оно было пустым и странным или до странности пустым. Ремус задумался, подбирая более точные слова. Они перекатывались во рту и казались совершенно чужими. Как будто он должен говорить на совершенно другом языке. Но понять на каком мальчику мешало мягкое жжение, всё это время скрывавшееся где-то под лопатками. Жар снова начал расползаться по телу. Кости гудели и чесались. Казалось, что по ним что-то движется. Словно жаркие змеи ползали у него внутри. Мальчик закусил губу, стараясь не расплакаться. Перед глазами мелькали цветные пятна, мешая нормально видеть. Но, кажется, в палате кто-то был. Во рту появился знакомый горький привкус зелья. Его точно снова чем-то напоили, решил Ремус перед тем, как заснуть.

— Итак, молодой человек, что вы о себе помните? — спросил целитель, которого Лайелл представил как "дядю Игнатиуса".

— Ну... я вроде оборотень. Наверное...

— Вспомнил?

— Нет, слышал разговор, когда проснулся, — честно ответил Ремус.

— Что помните именно вы? — целитель терпеливо повторил вопрос, переглянувшись с отцом мальчика.

— Своё имя. Оно мне кажется знакомым.

— Больше ничего? — мистер Пруэтт задумчиво замер. С кончика пера на пергамент у него на коленях упала здоровая клякса. Почему они пишут перьями? По неизвестной причине маленькому пациенту это показалось откровенно странным.

— Нет... А почему вы пером пишете? — всё-таки не удержался он от вопроса.

— Почему? Это дань традиции, которая, поверьте мне, возникла не на пустом месте., — медленно проговорил целитель. — Если в будущем вас всё ещё будет интересовать этот вопрос, то можете потребовать подробностей у вашего отца. А сейчас, прошу вас, полежите спокойно. — В руке "дяди" откуда-то взялась короткая указка, которой он начал выводить в воздухе над кроватью странные узоры. В этот момент Ремус усомнился, что действительно попал в больницу. Доктор странно выглядел. Задумавшись о том, стоит ли об этом ему сказать, мальчик невольно начал следить взглядом за кончиком указки. Вот только это не указка. Это... волшебная палочка!..

Ремус даже вскрикнул от неожиданности, когда в его голове маленьким салютом разорвались воспоминания. Вот отец хитро подмигивает, и осколки разбитой мальчиком тарелки снова срастаются вместе. Отец перекрашивает старые обои в гостиной. Ворох крохотных покупок снова вырастает от взмаха волшебной палочки. Серьёзный отец стоит перед окном в комнате Ремуса и шепчет заклинания, а комнату заглядывает полная луна. И снова за закрытой дверью слышно такой же шепот. Картинки мелькали всё быстрее. Стук палочки по кирпичной кладке. Пестрая толпа. Вокруг волшебство. Магия. Маги! Мальчик крепко зажмурился, схватившись за голову.

— Ремус, посмотри на меня, — из потока образов его выдернул мягкий голос врача. Нет — целителя. Мальчик поднял на него ошарашенный взгляд. Тёмные глаза вдруг оказались совсем близко, а в голове снова замелькали картинки. Только в этот раз их как будто смотрел кто-то другой.

— Всё хорошо, Лайелл, — успокоил отца мистер Пруэтт. — Гораздо лучше, чем могло быть, — они куда-то вышли из палаты, а ребенок никак не мог собраться с мыслями. "Мои воспоминания," — эта фраза приятным холодком отдавалась где-то внутри. Его зовут Ремус Люпин, и он настоящий волшебник! Но противно зудело и мешало обрадоваться странное чувство. Того, что он помнит, не может быть. Мальчик не знал, почему так решил, но этого быть не может. Потому что не может быть никогда, ни при каких обстоятельствах.

* * *

— Вот ты где, маленький паршивец! — раздалось прямо над ухом. Несмотря на нарочито грозный вид, молоденькая нянька совершенно не вызывала опасений. Опасные люди детей не лечат, был уверен мальчик.

— И сколько ты будешь от меня бегать? Ну что с тобой поделать, — укоризненно качала она головой, аккуратно, но на удивление крепко держа его за руку.

— Но я же ефть хошшу, — печально вздохнул Ремус, дожевывая булочку.

— Мистер Люпин, вы обедали полчаса назад, — строго сказала молоденькая целительница. Но он мог поклясться, что она втайне ему сочувствует. Недаром же Ремусу в который раз удается так просто улизнуть из палаты. Впрочем, не желая её расстраивать, он старался каждый раз придумать новый план побега. Люпин-младший считал себя чертовски умным для своих лет. Правда, временами это чувство странно разрасталось и заполняло всю его голову. Ему казалось, что на самом деле он гораздо старше, просто смотрит на мир глазами детской куклы. Тогда он пытался проснуться, чтобы прогнать дурацкий сон и вернуться в реальность. Потому что магия — это выдумка. Ремуса это пугало. Дядя Игнатиус говорил, что это просто последствия проклятия и не о чём волноваться. Но через день к нему приходит мистер Аддерли и заставляет делать какие-то дурацкие упражнения. Мистер Аддерли здесь главный по психам, как узнал мальчик. Если бы с ним было всё в порядке, разве он стал бы приходить? Наверное, поэтому его никак не выпишут.

Он здесь уже три недели. И с тех пор как пошел на поправку, ему все время хочется есть. Хорошо хоть буфет всего этажом выше. Палата Ремуса на пятом, где лечат болезни от заклятий. В соседней лежит бедняга, которого сглазила жена. У него теперь по всему телу пчелиные крылья, отчего его койку окружает весёлое гудение. Он сказал, что их можно только вручную удалять по одному. Радуется, что сзади уже всё удалили, а то два дня висел, подвешенный заклинанием. А они ещё и отрастают. Девушки -это зло.

Дальше по коридору лечится горе-заклинатель. Парень придумал новые чары и не решил ничего лучше, как опробовать их на себе. Второй месяц тут лежит, а на человека пока похож не очень.

Мальчик подождал, пока за дверями не затихнет шум, и мышью проскочил в палату напротив. Лежащий на койке человек откровенно скучал. Услышав шаги, он настороженно скосил на него глаза — единственное, что на его лице не было скрыто бинтами.

— Доброе утро, дядя Аластор, — поздоровался Ремус, устраиваясь на кровати.

— Что ты делал в пятницу вечером? — вместо приветствия спросил тот.

— У вас по кроватью прятался, — честно ответил ребенок: он уже знал эту игру.

— А почему?

— К вам целитель пришел и палочку забрал, когда вы в него хотели оглушающее кинуть.

— Ну тогда привет, мелкое недоразумение. Принёс чего?

— Ага, — улыбнулся Ремус, доставая из-за пазухи припрятанную булочку.

С соседом он познакомился во время второй вылазки в буфет. Его слишком усердно ловили, наверное, потому, что он пропустил сеанс с мистером Аддерли. Спасаясь от злого специалиста по психам, мальчик юркнул в ближайшую дверь. И здорово удивился, когда лежащий на койке пациент устроил ему настоящий допрос.

Дядя Аластор работал аврором. И Ремус теперь точно знал, какую профессию не выберет никогда в жизни. За свою недолгую карьеру мистер Грюм собрал целую коллекцию шрамов и, кажется, немного свихнулся. Но зато у него можно было узнать кучу интересных историй. Жутковатых, правда.

— Постоянная бдительность, мелкий. Вот что убережёт твою шкуру вернее сотни заклятий, — привычно начал он разговор. — Знаешь, откуда у меня этот шрам? — показал широкий рубец поперёк туловища.

— Нет, — Ремус помотал головой.

— Ну, конечно, не знаешь. Дело было лет пять, да ровнёхонько пять лет назад, — начал новую историю дядя Аластор, а мальчик устроился поудобнее. — Я тогда уже мнил себя бывалым борцом со всяким отребьём. Разучил десяток новых заклинаний и думал, что лучше меня никого не найдётся. Вызвали нас, помню, в какие-то трущобы зачистить одну банду, которая нехорошими делишками промышляла. Настолько, знаешь, нехорошими, что наш командир сказал, что неплохо бы, если кого из них при задержании того... — аврор весело хмыкнул. — В общем, начали мы всё, как по учебнику. Эта шваль так и разбегалась. Сложнее всего с местными было. В трущобах, конечно, хорошие люди не живут, но гражданских трогать не хорошо, — дядя Аластор красноречиво скривился, даже под бинтами заметно, показывая, что он думает о таких гражданских. — Так вот, добили мы почти всех, а тут глянь — в подворотне девчонка рыдает. Мелкая, почти как ты. Я тогда молодой был, жалко всех. К ней, а она личико зарёванное на меня поднимет... — новый знакомый сделал красноречивую паузу, — и как вспорет мне брюхо ножом! Я только и успел, что свою требуху ручками-то попридержать. Хорошо, ребята успели. Да портключом меня сюда же и привезли. Так-то. Оказалось, то их главарь был под обороткой. Понял, гад, что не убежать, вот и решил схитрить. Разве помог мне тот десяток заклинаний? А ты, небось, думаешь, дядя Аластор совсем свихнулся.

— Нет, я так не думаю, — заверил Ремус аврора. Только булочку отложил подальше. После аврорских историй у него всегда аппетит пропадает.

— Правильно, будет из тебя толк, — тот одобрительно похлопал ребёнка по плечу.

— А в этот раз вы почему здесь?

— Да оборотень в Лютном подрал, когда я там новеньких выгуливал. И не полнолуние, а поди ж ты, паршивец, — мальчик так и не понял удивляется или восхищается тот этим фактом.

— Вы что, сильно не любите оборотней?

— А чего их любить-то? — удивился аврор. — Твари, они твари и есть. Хотя если... — дверь открылась и в палату зашла моя нянька.

— Вот ты где, — довольно кивнула она, увидев Ремуса. — А вам, мистер Грюм, должно быть стыдно. Только и можете, что всякие ужасы рассказывать. У ребёнка шоковое состояние, ему уход нужен! — ведьма сердито сверлила дядю Аластора взглядом. Люпин послал ему виноватый взгляд и пожал плечами. Потребности в каком-то особенном уходе он не ощущал ни капли.

— Будет тебе, Мэри, — примирительно прогудел мистер Грюм. Та ничего не ответила и потянула ребёнка к выходу. Аврор только подмигнул ему напоследок. Девушки — загадочные существа, поэтому их лучше слушаться.

После визита к Грюму на душе остался странный осадок. "Твари, они твари и есть," — казалось, в голове кто-то ехидно оскалился. Мальчик грустно вздохнул. Все это время он старался об этом не думать. Он многое не помнил, и свои полнолуния в том числе. Как оно будет в этот раз?

На следующий день бдительного аврора выписали. Видно, он их окончательно достал. Так и ушёл в бинтах. А ещё через день отцу разрешили забрать домой и Ремуса.

* * *

— Не расслабляйтесь, мистер Люпин. Я буду к вам заглядывать, — целитель Пруэтт шутливо погрозил Ремусу пальцем. — Ему нужно будет походить к нашим ещё месяца три, — это уже отцу, — жду вас каждую пятницу, — он зачем-то достал календарь. — Да, каждую пятницу.

— Спасибо, Игнатиус! — отец крепко пожал целителю руку. — Если только что-нибудь понадобится...

— Чего не сделаешь для друзей. Заходи почаще. Или боишься переступить порог холостяцкой берлоги?

— Представляю ожидающее меня зрелище, — улыбнулся Лайелл, и они с Игнаитусом дружно рассмеялись. В который раз попрощавшись, семья Люпинов наконец отправилась домой.

Городок Брекон, что в центральном Уэльсе, всегда был тихим и спокойным местечком. Лучший вариант для непривыкшего к маггловской городской жизни Лайелла. Они появились ближе к окраине. Мистер Люпин решил, что неплохо будет показать сыну город, где их семья жила уже пятый год. Люпин-младший догадывался, что заставило их семью срочно переехать из деревни. Но отец посоветовал не забивать голову глупостями и, раз уж она так удачно пустует, притащил в палату целую гору книг.

Июль выдался на удивление солнечным, и тихие улочки, которые нарочно выбирал Лайелл, лениво нежились под теплыми лучами. Дом Люпинов как раз стоял на одной из них. Он был старый, но крепкий, а на заднем дворе зеленел небольшой сад.

— Сад зачарован от магглов, — пояснил Лайелл, направляясь к дому.

Первое, что почувствовал Ремус, открыв дверь, — это запах. Пахло книгами, свежей выпечкой. Слева тянуло ароматом каких-то цветов. И было ещё что-то неуловимо уютное... Он сразу понял, что оказался дома.

— Леди Хо, мы вернулись, — весело крикнул отец на весь дом. На кухне загрохотало. Послышался чей-то вскрик, кто-то суматошно забормотал. Что-то упало.

— Лайелл! — позвал отца взволнованный голос. — Лайелл, я только что уронила праздничный пирог!

— Такое частенько случается, — отец подмигнул мальчику и отправился на кухню.

— Сделай что-нибудь, ты же волшебник, — потребовали у него, едва он скрылся из виду.

— Для тебя, дорогая, всё что угодно. За годы, проведенные с тобой, я научился чинить даже пироги, — посмеивался отец. А Ремус рассеянно замер в коридоре, разглядывая узор на светлых обоях. Очень странно не помнить дом, где ты жил уже пять лет. Мальчик совершенно не понимал, что сейчас должен сделать.

— Ремус! Дорогой, как я соскучилась, — на него налетело что-то тёплое и пахнущее корицей.

— Мама...

— Ты меня узнал, — счастливо улыбнулась невысокая женщина, поправляя растрепавшуюся прическу.

— Да, — кивнул он. Мама показалась всего лишь смутно знакомой. Но почему-то Ремусу совсем не хотелось её расстраивать.

— Лайелл! Ты это слышал, Лайелл? — миссис Люпин рассмеялась, смахивая слёзы. — Чего это я, — снова всхлипнула она. — Пойдём, Ремус, я покажу тебе твою комнату. Надеюсь, ты голодный. Я так переживала, что наготовила на целый отряд. Дорогой, вымой руки, — без запинки сменила она тон, заглянув на кухню. Отец шкодливо улыбнулся, дожёвывая гренку с сыром. Хоуп Люпин, без сомнения, задавала ритм их маленькой семейке. Изящная и в то же время немного неряшливая. И очень солнечная. Дом был похож на неё, Ремусу здесь понравилось.

Комната была странной. Светлая и уютная она в то же время не вызывала совершенно никаких ассоциаций. Здесь он жил. На этой кровати спал. А вот тяжелый стол со стопкой пергаментов на нём, чернильница... Все чисто и аккуратно. Как в гостинице. Мальчику почему-то захотелось устроить беспорядок.

После ужина они собрались в гостиной. Мама что-то вязала, а отец ставил книги обратно в шкаф. На широкой каминной полке стояли фотографии. Некоторые из них двигались. Маленький мистер Люпин помахал со снимка. А маленький Ремус спрятался за его спину.

— Чего это он, то есть я? — удивился мальчик.

— Тебе здесь шесть. Игнатиус сделал снимок ещё на нашей старой ферме, — Лайелл проследил за взглядом сына.

— Я совсем не помню свою комнату, — вдруг вырвалось у того.

— Это неудивительно, — тихо рассмеялась Хоуп.

— Тебе всегда больше нравилось проводить время перед книжным шкафом,— кивнул отец, добродушно улыбнувшись. — Мог часами выпытывать у меня про разных волшебных существ. Практически жил в этой гостиной. В том кресле, где ты сейчас сидишь.

— А ты много знаешь про магических существ? — поинтересовался мальчик. Родители только весело рассмеялись.

— Твой отец — известный среди волшебников специалист по Явлениям Нечеловеческих Духов, — ответила мама. — Я мало понимаю в ваших волшебных делах, но из-за его работы мы и познакомились, — увидев, что сын устроился поудобнее и приготовился слушать, миссис Люпин только вздохнула. — Так странно тебе снова рассказывать... Тогда я ничего не знала о волшебниках и думала, что единственная опасность в лесу неподалеку от пригорода — это промочить ноги. Погода в ту весну стояла на удивление дождливая, — мама степенно вела свой рассказ о том, как отец героически спас её от боггарта. Тихий голос отлично подходил этой гостиной, и странное напряжение, не отпускавшее Рема все эти дни, улетучивалось и постепенно таяло где-то под потолком.

— Твоя мама решила, что верхушку свадебного торта должен украшать именно боггарт. Её родственники были уверены, что это новая мода среди молодёжи, — добавил от себя отец. — Эй, да ты спишь, — хмыкнул он. Мальчика подняли на руки и понесли наверх. Возражать не хотелось, сладкая дремота скрадывала звуки.

— Па-ап, — он решил уточнить очень важный вопрос, — расскажешь мне потом про волшебных зверей.

— Расскажу, — тихо проговорил Лайелл. — А ещё дам книжку интересную почитать. Тебе понравится.

— Книжка — это хорошо, — зевнул мальчик.

Оказавшись наконец дома, Ремус совершенно забыл, что полнолуние уже завтра.

Глава 2

Быт оборотней как он есть.

Ремус испуганно замер в двух шагах от двери. В этот раз Лайелл перестраховался и зачаровал подвал. В длинном помещении с низким потолком было только страшноватого вида чучело в дальнем углу. Отец сказал, что он переживает полнолуния легче, если ему есть что погрызть. Нужно ли говорить, что эта фраза совершенно не успокоила мальчика. Пол мягко пружинил, стоило Ремусу сделать шаг. Окон не было, но оборотню не нужно видеть небо, чтобы почувствовать движение луны. Ремус ощущал его всем телом, по коже забегали мурашки. Мальчик медленно передвигал взгляд по потолку: там, над домом, всё выше выползала луна. Что-то внутри настороженно ожидало. Кожа уже не чесалась — зудела. Хотелось сцарапать её с себя, содрать зубами. Ремус хрипло вздохнул: не хватало воздуха.

Руку резануло болью, и мальчик с недоумением посмотрел на прокушенное предплечье. Запах крови завораживал. Ремусу было страшно, он не помнил, чего ожидать. Мышцы болели, а по телу прошла судорога. Кажется, он потерял сознание на том моменте, когда кости начали выворачиваться из суставов, разрывая кожу.

Послышался звук рвущейся ткани. Кто-то рычал. Зверь мотнул головой, потроша несчастную куклу. А Ремус вдруг понял, что видит мир в серых тонах. Он смотрел глазами зверя, а улице ярко светила луна, мальчик точно знал это. Сильные лапы оставляли царапины на бетонном полу. Где-то на краю сознания бесновалась чужая ярость. Оборотень не обращал на своё второе я никакого внимания. Зверь носился по подвалу в поисках выхода. В этот раз что-то было не так, но Ремус не мог понять, в чём дело, ведь прошлые превращения он не помнил. Липкий страх отступил, и ему захотелось отдохнуть. Он нырнул куда-то дальше, оставив далеко позади серую картинку подвала и чужие эмоции. Подальше от зверя, забравшего его тело.

Оборотень почувствовал человека и голодно завыл. Лайелл прислонился спиной к двери. Он никогда не спит в такие ночи. С тех самых пор, как обнаружил в спальне своего сына Сивого. И до сих пор боится разговора с сыном, который рано или поздно потребует подробностей. Мужчина устало вздохнул. С кухни доносился звон посуды. Хоуп снова готовит: нервничает. Милая Хоуп, без неё он бы не справился.

Иногда Лайелл со стыдом ловит себя на мысли, что рад маггловскому происхождению своей жены. Для миссис Люпин сын просто болен, но не проклят. Он не мог припомнить волшебницу, которая на её месте искренне считала бы так же. Всё-таки в их странной семье, до конца не принадлежащей ни одному миру, гораздо проще смотрят на вещи. Лайелл устало улыбнулся и взъерошил прическу — всё наладится. В светлых волосах трудно заметить седину.

В этот раз Ремус не потерял сознание. Обратная трансформация рвала мышцы и перестраивала кости. Он заставил себя досмотреть до конца, как по всему телу лопается и срастается кожа. Дверь за спиной открылась, но мальчик не поднялся с пола: сил почему-то совсем не осталось.

— Ремус? — отец аккуратно поднял его на руки.

— Всё в порядке, пап, — улыбнулся мальчик. — Я даже ничего не помню, — добавил он, когда они поднимались наверх. В детской Лайелл уложил сына на кровать и укутал в одеяло: после полнолуния Ремус всегда мерз.

— Мне не холодно, — покачал головой мальчик. Люпин-старший удивленно поднял брови, но одеяло убрал.

— Сладких снов, — он взъерошил сыну волосы и тихо вышел из комнаты.

Утром Ремуса разбудил запах. Внизу готовился завтрак. Подумав, что если сейчас не съест хоть кусочек тоста, то просто умрет с голода, он скатился вниз по лестнице. Отец уже сидел за столом и жевал свои любимые гренки. Перед ним лежала газета, и он вдумчиво изучал ряды печатных строчек.

— Что пишут новенького? — бодро поинтересовался мальчик, забираясь за стол.

— Дженкинс увеличит финансирование Мунго. Игнатиус обрадуется, — рассеяно ответил отец, а потом поднял на него взгляд и улыбнулся. — Доброе утро. Леди Хо, если вы не передадите нам хотя бы гренку, наш наследник рискует умереть с голоду, — рассмеялся Лайелл, увидев голодный взгляд сына. А Ремус заметил у него темные круги под глазами.

Пока мальчик пытался расправиться с гигантским стейком, отец закончил завтракать.

— Мне пора, — Лайелл обнял миссис Люпин и направился в гостиную. — Министерство магии, — Ремус с любопытством высунулся из-за двери, но успел увидеть только гаснущее зелёное пламя.

— Я тоже долго привыкала к летучему пороху. Довольно странно знать, что из твоего камина может в любой момент кто-нибудь вывалиться. Это словно устроиться с рукоделием на коврике напротив двери, — говорила мама, не поворачиваясь: в кастрюльке что-то булькало и требовало присмотра.

— Наверное, — задумчиво покивал Ремус. На кухне вкусно пахло и было тепло. Так что он решил ещё немного посидеть и подтянул к себе газету.

— Держи, — повернувшись на секунду, Хоуп поставила сыну стакан с соком.

— "Загадочные убийства кенгуру в Австралии"? — прочитал тот заголовок статьи.

— Твой отец говорит, что это наверняка дракон решил порезвиться. Их отдел обычно в курсе таких случаев.

— Тут написано, что из-за этого Чемпионат мира по квиддичу будут проводить в Болгарии... Что такое квиддич? — Ремус вопросительно посмотрел на миссис Люпин.

— Боюсь, мне будет сложно объяснить тебе про волшебный спорт, — улыбнулась мама. — В квиддич играют в воздухе на метлах. Каждая команда насчитывает семь игроков: три охотника, два загонщика, вратарь и ловец. Я об этом читала, но саму игру видеть ни разу не довелось. Твой отец, кстати, болеет за Катапульты Кайрфилли, как он мне когда-то признался. Где-то в шкафу должна стоять книга о квиддиче, если интересно.

— Разве это удобно — летать на мётлах? — задумчиво пробормотал Ремус.

— Весьма неплохо, скажу тебе, — ответила мама, к его удивлению. — Помню, твой папа как-то раз так прокатил меня до самого Кардиффа, — она мечтательно улыбнулась. — Современные мётлы зачаровывают на совесть. Да и с тех пор, как в девятнадцатом веке было изобретено заклинание подрессоривающей подушки, волшебникам можно не бояться заработать себе неприятную болезнь от долгого сидения на узкой деревяшке.

— А ты много об этом знаешь, — уважительно протянул Ремус.

— После того как мы с твоим папой поженились, я перечитала целую кучу книг, — пояснила миссис Люпин. — Мне казалось правильным узнать как можно больше о мире своего мужа. Конечно, не каждая книга дастся в руки магглу, но мне хватало и тех, что были... Боже, я же опаздываю! — Вдруг всплеснула она руками и суматошно заметалась по кухне. Ремус удивленно наблюдал, как степенно разговаривающая о книгах мама вдруг превратилась в шумный вихрь, роняющий ложки и грохочущий кастрюльками.

— Сынок, я скоро вернусь, — она чмокнула его в щеку и испарилась из кухни. Даже не вставая из-за стола, мальчик по шуму мог понять, где его мама. — Милли меня убьёт!.. — пробормотали уже в прихожей. Хлопнула дверь. В наступившей тишине Ремус отчетливо слышал, как тикают старые напольные часы в гостиной. Он допил сок и отправился туда же. Кажется, в шкафу должна быть книга о квиддиче.

* * *

В пятницу они снова пришли на приём. Мистер Аддерли, как всегда, заставлял его заниматься ерундой, по стойкому убеждению мальчика. А потом многозначительно постучал палочкой по столу. Значит, с ним всё-таки что-то не так, решил Ремус. Пока взрослые обсуждали дела, он пробежался по знакомым палатам. Незадачливого мужа уже избавили от сглаза и выписали. А вот бедный чародей никак не очеловечится, бедняга. Рассказав ему последние новости из большого мира, Люпин-младший отправился обратно, оставив парня переживать о восстании кенгуру в Австралии.

— Могу я наконец узнать, что с моим сыном? — нетерпеливо спросил Лайелл, как только Ремус вышел.

— Да-да, конечно, — целитель Аддерли отвлекся от своих бумаг. — Ментальная оболочка вашего сына ощутимо повреждена. Всё-таки он был при смерти. Впрочем, это неудивительно. Проклятие серебряной крови — это слишком даже для взрослого оборотня.

— Вы...

— Не беспокойтесь об этом: мистер Пруэтт взял с меня клятву о неразглашении, — спокойно кивнул он Лайеллу. — Всё дело в том, что к вашему сыну прицепился ментальный слепок чьей-то души. В целом волшебники от природы устойчивы к воздействию на разум. Как вы знаете, многие волшебные существа способны оказывать подобное воздействие. Погребины, боггарты... Воздействие последних в своем роде уникально. Особый вид невербальной беспалочковой легилименции, настолько тонкой, что лишь единицы успевают её заметить. Явление это мало изучено, к сожалению. Исследование их способностей вывело бы колдмедицину на новый уровень...

— Мне кажется, мы отвлеклись от темы разговора, — прервал рассуждения целителя мистер Люпин.

— Да-да, конечно. Так вот, маги весьма устойчивы к подобным явлениям, поэтому у слепка души какого-то маггла практически нет шансов, — авторитетно заявил мистер Аддерли и вдруг спохватился. — Конечно же, у меня нет предубеждений против магглов, это просто наблюдения из целительской практики. Вот наоборот случалось. Ещё до Статута проводились исследования в этой области. Даже жаль, что в наше время они запрещены. Однако у вашего сына немного другой случай. Здесь скорее слепок не маггла, а сквиба. Да и Ремус ещё ребенок, поэтому удалить лишнее из его ауры без вреда для мальчика мы не можем.

— Что будет с Ремусом? — хрипло спросил Лайелл, злясь на целителя за его излишнюю многословность.

— О нет, ничего страшного. Мистер Пруэтт вовремя заметил неладное, поэтому нам удалось без труда заблокировать нежелательную сущность. Она постепенно сольётся с ментальной оболочкой пациента. Есть, конечно, ряд побочных эффектов. Утеря памяти, например, но она частично восстановится по ассоциативным цепочкам.

— Частично?

— Мы сделали всё, что могли. Основной задачей было сохранить личность вашего сына, разве не так? А воспоминания — дело наживное, какие его годы, — отмахнулся целитель. — Другое дело, что повреждения ментальной области создают перекос в умственном и телесном развитии.

— Неужели мой сын на самом деле старше, чем выглядит? — съязвил Лайелл, которого манера мистера Аддерли долго и доброжелательно болтать начала порядком раздражать.

— Именно так, — обрадовался мистер Аддерли. — И это не слишком хорошо, — добавил он, хотя весь его вид говорил об обратном. — Вам стоит снизить его уровень ответственности. Закрывать глаза на некоторые шалости, например. Поговорите с Мэри, это она занималась проблемой вашего сына. От себя могу добавить, что окружение ровесников благотворно на него повлияет и снизит критичность восприятия... — колдпсихолог рассеянно постучал пальцами по столу.

— Кстати, жду вас на следующей неделе. Мальчик нуждается в наблюдении, — он взмахнул палочкой и снял чары с двери, хотя Лайелл не заметил, чтоб он её до этого зачаровывал.

— Вы чего дверь закрыли? — хмуро поинтересовался Ремус, который тут же ввалился в кабинет. Лайелл только смерил его долгим задумчивым взглядом.

* * *

Ремус закрыл дверь и неуверенно потоптался на пороге. Из кармана брюк выглядывал листок со списком покупок. Мама несколько раз долго и подробно объясняла, как добраться до магазина и что овощи лучше покупать в лавочке старика Джонни. Лайелл отвлек её как раз тогда, когда она собралась повторить это в четвёртый раз. Родители беспокоились, что им придется оставить сына одного. Но других вариантов не было. Компания, где работала Хоуп, собиралась подписать какой-то важный контракт, и услуги штатного юриста были востребованы, как никогда. Отец же был занят в Министерстве. В последние годы активность тёмных тварей только росла, поэтому работы хватало даже для скромного "специалиста по боггартам". Министерство до сих пор не выяснило причину. Хотя слухи, конечно, разные ходили.

Обнаружив, что он неприлично долго задержался на пороге, Ремус вздохнул и побрёл вверх по улице. Мальчик не боялся оставаться один, но этот город снова стал для него чужим, тихие улочки навевали тоску. Не заблудиться бы. Он встряхнулся и стал внимательнее смотреть по сторонам. Лавка, о которой говорила мама, должна быть дальше за углом.

В этот день кабинет на четвёртом уровне Министерства пустовал. Лайелл Люпин консультировал Мунго по вопросам влияния Нечеловеческих духов на здоровье магов. Такова была официальная версия.

— Дела, — покачал головой Игнатиус, выслушав друга.

— Почему ты мне сразу не сказал? — поинтересовался Лайелл.

— Я не специалист в ментальных науках, — пожал плечами Пруэтт. — Только и смог понять, что что-то не так. Когда твой сын на незнакомом языке начал ругаться, — хмыкнул он, — сразу за Аддерли и послал. Он, конечно, себе на уме, но своё дело знает.

— И что теперь делать? Он сказал, что ему нужны впечатления и окружение ровесников. Но наши соседи — магглы. Мы им кажемся слишком странными, — Люпин криво улыбнулся. А дети волшебников быстро смекнут, отчего их новый друг пропадает каждый месяц. А если не дети, то их родители, — Лайелл вдруг вскочил и стал расхаживать кругами. — Сейчас я чувствую себя, как никогда, жалким, Игнатиус. Из-за меня мой сын стал таким. У него нет и едва ли появятся друзья. Он никогда не пойдет в Хогвартс. Ему всю жизнь придется врать и изворачиваться. А теперь ещё и это! — Лайелл сорвался на крик. — Что мне делать?.. — он отчаянно взглянул на друга. Игнатиус молча налил в стакан огневиски и протянул другу.

— С друзьями я вряд ли смогу помочь, — спокойно ответил он, наблюдая, как Люпин махом выпил половину стакана. — А вот обеспечить впечатлениями — вполне.

— К чему ты клонишь?

— Да братишка мой, Янус, раздобыл билеты на Чемпионат мира. Финал. Отпустишь своего со мной в Болгарию? А я его с племянниками познакомлю, хорошие ребята.

— А сам он чего не едет? — поинтересовался Лайелл.

— Молли, — вздохнул Игнатиус. — Вся в отца, упрямства на четверых хватит. Вцепилась в того нищего мальчишку. Только и толку, что чистокровный, ни кната за душой. Любо-овь, — передразнил он.

— Это ты про рыжего Уизли говоришь?

— А про кого же, — буркнул Пруэтт. — Хотя парень он неплохой, может, и выйдет толк. Да только тут уже Янус заартачился. Говорит, пусть или дома сидит, или на все четыре стороны. Так и ругаются. Ну, что решил? — без перехода спросил он.

— Насчёт Чемпионата? Согласен, кто от такого отказывается, — улыбнулся Лайелл. — Самому бы поехать, да только не отпустят меня, — вздохнул он.

— Значит, на том и порешим, — кивнул Игнатиус.

Обратный путь показался короче: Ремус запомнил дорогу и не путался на перекрестках. Щурясь от полуденного солнца, он предвкушал, как устроится в саду на заднем дворе и дочитает "Квиддич сквозь века". Игра его не на шутку заинтересовала. Хоть он и сомневался, что сможет выполнить даже десятую часть всех тех петель и бочек, что рисовали в воздухе игроки на рисунках. Пожалуй, ему стоит ограничиться ролью зрителя.

* * *

Четыре утра обычно не самое лучшее время для пробуждения, но Ремус вскочил, едва только отец вошел в комнату. Разве можно спокойно спать, когда тебя ждёт самое захватывающее событие в жизни?

— Скоро уже? — в третий раз спросил мальчик, бездумно гоняя по тарелке горошину. Он нарочно повернулся спиной к часам: казалось, время перестаёт идти, стоит только взглянуть на циферблат.

— Ещё пятнадцать минут, — спокойно ответил отец, допивая свой кофе. — Впрочем, я не против немного прогуляться, — усмехнулся отец, заметив, что сын уже подпрыгивает на табуретке от нетерпения.

— Тогда чего мы ждем? — мальчик сорвался с места. — Ты идёшь? — Лайелл услышал его голос уже из прихожей. В такие моменты он становился удивительно похож на мать.

На пустоши близ какого-то маггловского городка было темно и сыро. Ремус зябко поёжился и полез в сумку за джемпером.

— Ваши фамилии? — вдруг заговорил кто-то сзади. Сонный стажёр Портального управления отчаянно моргал, глядя на строчки длиннющего списка.

— Ремус Люпин, а ваше? — мальчик с любопытством посмотрел на всколоченного волшебника в старомодном сюртуке.

— Моё? — удивился стажёр. — Бенджамен, Бенджамен Фенфвик. Ваш портал — номер тринадцать, — он указал в сторону ржавого колеса от телеги. — Как ваша фамилия? — заученно повторил он вопрос, повернувшись к Лайеллу.

— Я просто провожаю, — тот покачал головой. — Полегчало? — шутливо спросил он успевшего замерзнуть сына, наколдовывая согревающие чары.

— Наверное, — неопределённо пожал плечами Ремус. Когда холод перестал его беспокоить, ждать назначенного времени стало гораздо легче. Впрочем, мальчику так и не довелось проверить, насколько хватит его выдержки: возле мистера Фенфвика появился Пруэтт с двумя мальчишками.

— Доброе утро, прекрасная погода, не так ли? — бодро поздоровался Игнатиус, разглядывая растущую на горизонте грозовую тучу. — Ну что, готов увидеть самое захватывающее зрелище за эти четыре года? — повернулся он к Ремусу. — Финал...— смакуя, произнес Пруэтт и всем сразу стало понятно, что большего фаната квиддича нужно ещё поискать.

— Наверное, — осторожно ответил Ремус. Несмотря на трижды перечитанную книгу "Квиддич сквозь века", он все ещё плохо представлял, чего ему стоит ожидать от игры. И ни за что не признался бы такому болельщику, как мистер Пруэтт, что даже не знает, какие команды вышли в финал. Ожидание самого события полностью поглотило его, и он забыл уточнить этот незначительный факт.

— Правильно, — кивнул Игнатиус, — с такими финалистами никогда не угадаешь, что ожидать от игры. Познакомься с моими племянниками, — вдруг спохватился он и вытолкнул вперёд мальчишек немного старше Ремуса. А тот отметил, что мистер Пруэтт довольно бесцеремонный в обычной жизни. Впрочем, Игнатиуса мало волновало, какое впечатление он производит на окружающих, он уже отвел в сторонку Лайелла, что-то горячо ему доказывая.

— Фабиан, — дружелюбно кивнул Ремусу один из мальчиков.

— Гидеон, — второй протянул ему руку для пожатия. — Пруэтт, как и мой брат. Впрочем, насчёт него я иногда сомневаюсь: он такой рыжий, что запросто сойдет за Уизли, — Фыркнул он и дернул брата за точно такие же, как у него, тёмные медные пряди. Фабиан только безмятежно улыбнулся.

— А я Ремус, — представился мальчик.

— Люпин, мы уже поняли, — синхронно кивнули братья.

— Вы что, близнецы?

— Похожи, да? — Гидеон хитро улыбнулся.

— Ты не первый, кто нас об этом спрашивает, но нет, — ответил Фабиан.

— Я перешёл на второй курс в Хогвартсе, а он — на третий, — Гидеон ткнул пальцем в брата.

— А ты где учишься? — поинтересовался Фабиан. Но Ремус не успел ответить: со стороны портала донесся сердитый окрик Игнатиуса.

— Да мы опаздываем! — хором произнесли братья. — Пошли! — Ремуса подхватили с двух сторон и потащили к порталу.

Кроме Ремуса и Пруэтов, вокруг колеса столпилось ещё около десятка волшебников.

— Касаемся портала на счёт "три", — скомандовал какой-то маг в сиреневом балахоне, следя за секундной стрелкой на наручных часах. — Раз, два... Три! — Мир перед глазами завертелся, и Ремуса с остальными затянуло в узкую воронку. Через несколько секунд — хотя мальчику казалось, что прошла вечность — они кучей вывалились на каком-то лесистом пригорке. Рядом степенно отряхивались взрослые маги. Ремус поспешно прижал ладони ко рту, стараясь унять тошноту.

— Первый раз порталом всегда так, — сочувственно посмотрел на него Игнатиус.

— Приветствую вас на финале Чемпионата мира по квиддичу, — услышал Ремус чей-то голос, говорящий на английском с заметным акцентом, — добро пожаловать в Болгарию.

Глава 3

Чемпионат

— Ваш сектор номер четыре, — сверился со списком волшебник в строгом костюме, — это в ту сторону, — хмуро уточнил он направление. Видно, для летнего дня в начале июля костюм был всё-таки жарковат.

— Благодарю, — вежливо ответил Игнатиус.

— Не за что. Не задерживайте очередь, — поторопил он их.

Ещё издалека Ремус заметил пёстрые ряды палаточного городка. Сооружения из ткани самых разных цветов и размеров порой ничуть не походили на обычные маггловские палатки. В воздухе перебрасывались квоффлом парни на мётлах, едва не роняя его прохожим на головы. Немного дальше горела цепочка волшебных костерков, искры от которых взлетали высоко вверх и взрывались разноцветными салютами.

— Неплохо, — хмыкнул Гидеон, посмотрев в ту сторону. — Но лучше бы они зажгли их ночью.

— Чиновники каждый раз просят воздержаться от колдовства на маггловской территории, и каждый раз их никто не слушает, — вставил и Игнатиус ловко увернулся от стайки детишек на игрушечных мётлах. За ними, что-то сердито бормоча, пробежала пожилая женщина, чей сундук увязался за этой ватагой.

— Больше никаких экспериментальных чар!.. — успел расслышать Ремус. Несмотря на раннее утро, в лагере уже царила суета. Пробираясь через ряды палаток, они добрались почти до противоположного края городка. Свободный участок с фамилией Пруэтт нашёлся рядом с лиловой палаткой с тремя башенками.

— Что они будут делать, если их заметят неволшебники? — поинтересовался Ремус, наблюдая, как из кирпичной трубы на крыше палатки валит оранжевый дым.

— Подготовка к Чемпионату ведётся не один месяц. За это время здесь столько противомаггловских чар навесили, что те про это место и через пять лет не вспомнят, — хмыкнул Игнатиус. — Разве что кто-то решит понаблюдать за тучками и заметит тех идиотов на мётлах, — пока он говорил, к месту проведения любительского матча уже поспела троица серьёзных волшебников в строгих костюмах. — Ну, или не заметит, — пожал плечами Игнатиус. Он вытянул из своего саквояжа палатку, причём последняя явно превышала размер небольшой сумки. Мистер Пруэтт взмахнул палочкой, и аккуратный валик разложился в небольшую двухместную палатку. Ремус откинул полог и последовал за остальными. Его очень интересовало, как они все там поместятся.

— Ну что, позавтракаем и прогуляемся? — послышался с кухни голос Игнатиуса. Люпин-младший удивлённо осмотрелся. Внутри палатка оказалась уютной квартиркой. Из гостиной вело четыре двери: три в спальни и одна в маленький коридорчик — проход на кухню и к санузлу. Больше всего Ремуса обрадовал книжный шкаф, полностью закрывающий одну из стен.

— Милорд, — Фабиан торжественно открыл одну из дверей, а Гидеон согнулся в почтительном поклоне по другую сторону проёма.

— Прошу, — продолжил он.

— Личный номер, — снова подхватил Фабиан.

— Ограниченное предложение.

— Исключительно для вашей сиятельной персоны, — закончили они хором, хитро поглядев на Ремуса.

— Прекращайте паясничать, — вернулся в гостиную старший Пруэтт. — Завтрак готов.

После завтрака Ремус настроился посидеть в гостиной, читая какую-нибудь книгу из шкафа, но троица Пруэттов, не слушая возражений, потащила его осматривать палаточный городок. Волшебники всё прибывали, и их палатка уже не была крайней в ряду. И без того шумный лагерь теперь буквально кипел.

— Игра начнётся завтра вечером, — сообщил Игнатиус. — У нас билеты в ложу недалеко от министерской, так что подождать нужно всего два дня. Некоторые бедняги приехали за неделю.

— Смотри, — ткнул Ремуса в бок кто-то из мальчишек, — мексиканские болельщики, — целый сектор лагеря был оформлен в бело-зелёных цветах. Многие палатки ощетинились наколдованными колючками.

— Говорят, для этой игры мексиканцы перекупили охотника "Метеоритов", — поделился информацией Гидеон. — Не удивляюсь, что у них это получилось. Последний полёт над Нью-Йорком оставил без отпуска команду обливейторов. Говорят, "Метеоритов" скоро распустят.

— "Метеориты Монреаля" — проблемная команда: слишком часто нарушают Статут о Секретности, — согласно кивнул Фабиан. — Но их Уайлд просто зверь. Раз они его купили, то настроены серьёзнее некуда.

— Вполне может быть, — кивнул Ремус. Он ощущал себя немного неловко в обществе этих знатоков квиддича. Поэтому постеснялся спросить, болельщики какой сборной обжили чёрные с жёлтым палатки на другой стороне лагеря.

— Мистер Пруэтт, какая встреча, — послышался чей-то возглас. К Игнатиусу приближался худощавый подвижный волшебник, лавируя в толпе. За ним спешила темноволосая девушка лет тринадцати.

— О нет, — простонал Фабиан и спрятался за Ремуса.

— Неудачная попытка, — ухмыльнулся Гидеон, — ты его на голову выше. Это Берта, — объяснил он Ремусу, — жуткое и любопытное существо. А ещё она кое в кого влюблена, — хихикнул он. Учится на одном курсе с моим неудачливым братишкой. Смекаешь, к чему это я?

— Спрячь меня, — сзади раздался вымученный шепот Фабиана. — И чего только ей дома не сиделось, она же не любит квиддич! — голос парня стал совсем отчаянным.

— Добрый день, Джоркинс, — кивнул Игнатиус. — Отдыхаешь с семьёй?

— Да вот решил выбраться, вспомнить молодость, — воодушевлённо ответил тот. Пока мистер Джоркинс бойко болтал, девочка — очевидно, дочь — лениво глазела по сторонам. Но стоило ей заметить тщетно пытающегося слиться с толпой Фабиана, как она тут же преобразилась. Ремус искренне посочувствовал парню: если бы на него смотрели таким голодным взглядом, он бы тоже избегал его обладателя всеми силами. К счастью, разговор взрослых не продлился долго.

— Девчонки должны быть милыми, но с этой точно что-то не так, — Фабиан поёжился от сверлящего спину взгляда. Остальные только весело рассмеялись.

К вечеру лагерь заполнили торговцы с лотками и тележками, набитыми всякой всячиной. Братья накупили целую гору буклетов, розеток, выкрикивающих имена игроков обеих команд. Гидеон даже раскошелился на полный набор заколдованных фигурок.

— Ремус, — подозвал мальчика Игнатиус. Торговец, возле которого он остановился, торговал чем-то, смахивающим на бинокли, только с кучей дополнительных кнопок и шкал.

— Омнинокли, — тут же оживился продавец, — последняя модель. Добавлена бегущая строка синхронного комментария событий...

— Держи, — Пруэтт протянул один из них мальчику.

— Ну что вы, не стоило, — смутился Ремус.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я разорюсь из-за семи галлеонов, — не слушал его его возражений Игнатиус. Он отправился вылавливать из толпы мальчишек, чтобы отдать их пару. Чёрный с желтым шарф элегантно развевался у него за спиной. Видно, понял Ремус, он болеет за сборную Румынии. Спустя день название второй команды перестало быть загадкой.

— "Команды впервые после трагического матча 1809 года сразятся между собой в финале Чемпионата", — с выражением зачитывал Фабиан отрывки из буклета. — "Известно, что сборная Румынии почти наполовину состоит из игроков трансильванской команды, которая издавна славится грубой игрой..." Ну, это и так понятно. Это будет боль и кровь, а игроков придётся отскребать от поля, — мечтательно протянул парень.

— А что случилось на прошлом из матче? — поинтересовался Ремус.

— История сия трагична и кровава... — нарочито печально опустив голову, начал Гидеон.

— Давайте лучше я расскажу. Быстрее будет, — хмыкнул Игнатиус. — Финал того Чемпионата проводился в России между сборными Румынии и Новой Испании, ныне Мексики. Загонщик румын начал странно себя вести ещё на четвертьфинале. Товарищи по команде просили его заменить, но Нико Ненад был загонщиком от бога. Менеджер не рискнул ослабить команду перед финалом.

— Лучше бы он их послушал, — вставил Гидеон.

— Не перебивай, — строго посмотрел на его старший Пруэтт. — После двух часов напряжённой игры румыны начали сдавать. Всем уже было ясно, кто возьмёт кубок в этот раз, если только не случится чудо. И оно, к сожалению, случилось. Отбив в очередной раз бладжер, Нико послал его в самую чащу леса, окружающего стадион. А потом лес ожил. Семь часов волшебники боролись с озверевшими гигантами. Многие погибли, почти все были ранены. Нико Ненада опознали только по бите в его руке. После того как на нём потопталась парочка деревьев, то, что от него осталось, можно было скатать в рулончик, — выразительно улыбнулся Игнатиус.

— Естественно, матч не был закончен, — снова встрял Гидеон. — И после этого они ни разу одновременно не выходили в финал.

— Теперь для них дело чести выяснить, кому достанется кубок, — добавил Фабиан.

— Жаль, Британия снова выбыла в четвертьфинале, — невпопад вздохнул Гидеон.

На следующий день, как только сгустились сумерки, Ремус и Пруэтты поспешили к невысокому холму. Их обгоняли сотни людей. Вокруг слышался смех и весёлые крики. Мимо прошелестела юбками стайка девчонок, что-то тараторя на румынском или болгарском — Ремус плохо понимал, чем они отличаются друг от друга. Фабиана незнание языка не смутило, и он громко поздоровался и помахал рукой. Так, весело хохоча и пытаясь понять друг друга, компании добрались до вершины холма.

Наверное, это были какие-то чары: издалека холм казался совершенно пустым. Громада стадиона неожиданно заняла всю вершину, величественно нависая над волшебниками. Замысел организаторов удался. Толпа, поднявшаяся наверх, восторженно затихала. Возле входа уже собралась очередь.

— Прямо по лестнице и наверх, предпоследний ряд, места справа с седьмого по десятое, — бойко протараторила молоденькая ведьмочка, проверив билеты, когда компания наконец добралась до входа. Болельщики занимали места, ярусами расположенные вокруг длинной овальной арены. Бойкие румынки отстали где-то по дороге, добравшись до своего ряда.

— Да тут тысяч сто народу наберётся! — восторженно прокомментировал Гидеон. С их мест можно было разглядеть всё поле. Чуть выше, слева, напротив министерской ложи, висело громадное табло. Матч ещё не начался, и по нему бегущей строкой транслировали рекламу. Ремус заинтересованно присмотрелся, но надписи по большей части были на болгарском.

— Кхм-кхм, — кто-то прокашлялся, и голос, усиленный заклятием, разнесся по всему стадиону. — Леди и джентльмены! Добро пожаловать! Мы рады приветствовать вас на четыреста семнадцатом Чемпионате мира по квиддичу! — стадион радостно взревел. Болельщики размахивали флагами и распевали национальные гимны. Слова румынского гимна кто-то выводил над мексиканскими трибунами большими чёрно-жёлтыми буквами. В шутника со стороны мексиканцев полетело какое-то заклятие. Ремус забеспокоился: их сектор находился как раз посередине. Но комментатор быстро спохватился и представил талисманы команд.

По трибунам прошелестела поземка. Ветер крепчал, и на поле закружились вихри. Когда они распались, Ремус увидел женщин, которые задорно танцевали, держась за руки. Они кружились, отплясывая хору, а над стадионом бушевал ветер. Чем сильнее закручивался в вихри воздух, тем громче становилась мелодия. Казалось, это танец создает музыку, а не наоборот. А может, так и было.

— Это духи ветра, — Игнатиус наколдовал щит, защищая ребят от летевшей в глаза пыли. — Вынтоасе. Очень опасные существа, ума не приложу, как они с ними договорились.

Музыка становилась всё громче, захватывающая мелодия пробирала до костей. Вдруг ветер резко взвыл и стих, оставив после себя пустое поле.

— А теперь... — снова заговорил комментатор, — Приветствуйте! Талисманы мексиканской сборной! — на поле хлынул дождь.

— Первым рядам, похоже, не сладко, — Фабиан вытянул шею, разглядывая поле через омнинокль. Дождь залил всё поле. Среди всполохов грозы мелькали маленькие чернокожие человечки.

— Тлалоки, — тут же последовало объяснение от Пруэтта-старшего. — Народы Мексики считают их богом.

— Одним? — удивился Ремус.

— Представления о Тлалоке как о множестве "мальчиков дождя" сохранилось только в ранних упоминаниях. Позже магглы стали считать его одним существом, — кивнул Игнатиус. Ремус отвлекся на разговор и не успел заметить, когда вода внизу начала замерзать. Сверху лил дождь, и капли застывали, стоило им только коснуться поверхности. На поле вырастали ажурные ледяные замки, а между хрупкими колоннами носились Тлалоки. Когда ажурное строение доросло почти до верхних рядов, оно вдруг взорвалось крохотными брызгами, и над полем повисло сияние: крошечные льдинки отражали свет. Выступление закончилось, и маленькие божества опустились на поле с противоположной стороны от вынтоасе.

— Пришло время представить команды!.. — голос комментатора сделал выразительную паузу. — На-ациональная сборная Мексики-и! Приветствуем! Сорте! — Болельщики взорвались аплодисментами. Фигура в бело-зелёном молнией вылетела на поле. — Гонсалес! Маркес! — трибуны снова взвыли. — Уайлд!

— Я же говорил, они его купили! — довольно кивнул Гидеон

— Братья Родригес! — Ремус настроил свой омнинокль. В замедленной съёмке он успел подробно рассмотреть пару смуглых крепышей, вылетевших на поле.

— О-о!.. — рядом восторженно выдохнули братья Пруэтты.

— Вестники боли, — Гидеон просто прилип к своему омниноклю.

— И крови, — с готовностью подхватил Фабиан. — Эти ребята покажут класс!

— И-и-и... — тем временем продолжал комментатор. — Камачо! — болельщики сборной Мексики что-то громко скандировали. Шум на поле достиг невообразимого уровня. На трибунах развернулись бело-зелёные флаги.

— А теперь поприветствуем сборную Ру-умынии! Янку! — Теперь пришел черед чёрно-жёлтых болельщиков. — Хаджи! Матеуц! Стан! — один за другим чёрно-жёлтые фигурки вылетали на поле. — Матей! Йонеску!

— Родригесы их сделают, — уверенно кивнул Фабиан.

— И-и-и!.. Цепеш! — рёв румынских болельщиков заглушил голос комментатора.

— Це-пеш! Це-пеш!.. — скандировали трибуны. Болельщики запускали в воздух искры и летучих мышей. Игнатиус довольно хмыкнул и поправил чёрно-жёлтый шарф.

— Матвей Цепеш, — торжественно представил он Ремусу невысокого, щуплого паренька. — Ловец. Они взяли его на четвертьфинал, когда Василевски загремел в больницу — шальной бладжер. Он новичок на Чемпионате. Сыграл всего две игры. Но каждый раз команда противника едва успевала забить хотя бы гол, как снитч был в руках этого малого! — старший Пруэтт настраивал омнинокль, стараясь получше рассмотреть ловца румын. — Игра не продлится долго.

— Сложно ловить снитч с проломленным черепом. Судьба предшественника его ничему не учит, — упрямо возразили братья. — Ещё посмотрим, кто кого, — Ремус тактично промолчал.

— На-а-ачинаем! — заревел комментатор, когда низенький судья, чьё имя Ремус не запомнил, выпустил мячи. — Это Стан! Хаджи! Матеус! Уайлд перехватывает мяч! Гонсалес! Сорте! Мяч у Хаджи!

Это было захватывающе. Первый матч по квиддичу заставлял восторженно задерживать дыхание. Мальчик только и успевал переводить взгляд с одного охотника на другого. Игра проходила на чудовищных скоростях. Ремус включил замедлитель на своем омнинокле, чтобы успевать за игроками.

Матеуц принял пас. Ему на хвост сел Гонсалес, а Уайльд спикировал навстречу. "Трансильванский таран," — в линзах вспыхнул синхронный комментарий. Мальчик увидел, как Матеуц резко выбросил свободную руку, целясь кулаком в лицо противника. Уайльд быстро отшатнулся. Матеуц пролетел мимо него, пробиваясь к воротам.

— Матец! Стан! Хаджи! — комментировал голос, пока охотники румын проходили через защиту противника, пасуя друг другу. — Снова Матеуц! Матеуц! И-и-и Матеуц открывает счет! — Чёрно-жёлтые трибуны победно взревели, а вынтоасе вихрями закружились по полю. — Десять — ноль в пользу Румынии! — надрывался комментатор, в то время как Матеуц делал по полю круг почета.

Следующие пятнадцать минут охотники яростно сражались за квоффл. Уайлд прорвался к воротам противника, но Янку отбил мяч. Братья Родригесы не пропускали ни одного бладжера. Охотникам румын приходилось туго: их загонщики явно отставали.

— Сорте! Уайлд! Теперь Хаджи! Снова Уайльд! Десять — десять! Уайлд зарабатывает первые очки для своей команды! — трибуны мексиканцев радостно взвыли. В воздух полетели зелёные искры. Игра набирала обороты, но стала жёстче. Братья Родригесы, целясь по румынским охотникам, лупили по бладжерам так, что, казалось, треснут биты. Но за следующие десять минут Румыния забила ещё дважды. Их вратарь крепко держал оборону.

— Да чтоб тебя, — разочарованно стонали младшие Пруэтты, когда Уайлд в очередной раз безрезультатно прорывался к воротам.

Ловцы медленно кружили над полем. Вопреки прогнозам старшего Пруэтта, игра пока не закончилась: снитч до сих пор не появлялся.

— Квоффл у Стан! Матеуц! Хаджи! Он прорывается к воротам! — орал комментатор. Трибуны бесновались. Игнатиус подался вперёд, яростно переглянувшись с мальчишками.

Охотники мексиканцев взяли Хаджи в клещи, а третий пошёл на таран. Уходя от столкновения, Хаджи нырнул вниз... и попал под метко отбитый бладжер.

— Так его! — братья Пруэты ударили по рукам. Ремус заметил, как один из Родригесов, красуясь, лениво перебросил биту из одной руки в другую. "Обратный отлёт," — в линзах вспыхнул комментарий. Метла румынского охотника вошла в пике и с треском ударилась о землю. Раздался свисток судьи. Медики выбежали на поле, чтобы обследовать пострадавшего.

— Как-то это слишком, — пробормотал Ремус, наблюдая, как бессознательного Хаджи уносят с поля.

— Обычное сотрясение, — профессионально определил старший Пруэтт. — Через пару часов будет как новенький.

— Но теперь им конец, — констатировал факт Фабиан.

— Это мы ещё посмотрим, — хмыкнул Игнатиус. — Игра только началась.

— Уайлд! Сорте! Гонсалес! Снова Сорте! — после того как у противника осталась только пара охотников, сборная Мексики словно с цепи сорвалась. — Гонсалес забивает гол!

За следующие тридцать с лишним минут мексиканцы увеличили отрыв на сто сорок очков. Румынские трибуны уже не стонали — разочаровано выли. Мексиканцы были в экстазе. Их талисман успел заморозить половину поля, устраивая ледяной фейерверк после каждого гола. Сборная Румынии сражалась отчаянно, но без одного охотника их стратегия потеряла эффективность. На их табло так и горела цифра тридцать. А мексиканцы забивали один мяч за другим.

— Уайлд! Гонсалес!.. Да! Цепеш заметил снитч! — закричал комментатор.

Стадион затаил дыхание. Ловец румын рыбкой проскользнул между Уайлдом и Сорте. Камачо вильнул в сторону, избегая столкновения с товарищами по команде. Ремус увеличил изображение. Цепеш сжал губы в тонкую линию. И без того бледный, он посерел от напряжения. Камачо сокращал отрыв. Снич нырнул вниз. Ловцы вошли в отвесное пике.

— О Мерлин, — пробормотал Игнатиус. Капризный мячик подлетал всё ниже к самой земле. Ещё секунда... В последний момент Камачо выровнял метлу. Прутья чиркнули по траве. В застывшей тишине все четко услышали страшный хруст. Ремус мог поклясться, что это была не метла. Судья дунул в свисток. На поле во второй раз за игру появились медики. Цепеш лежал посреди поля поломанной куклой. Один из медиков вдруг подозвал судью. Тот что-то просигналил комментатору.

— Что? — ошарашенно переспросил комментатор, забыв снять Сонорус.

Табло вдруг мигнуло, и на нём зажегся счет: Мексика — сто пятьдесят, Румыния — сто восемьдесят. По затихшим после произошедшего трибунам пробежал робкий шепоток. Тихий гул нарастал: до зрителей доходила суть произошедшего. И, словно волна, на трибунах поднялся рёв ликования.

— Румыния победила! — кричал, срывая голос, комментатор. — Цепеш поймал снитч! — в судорожно сжатой руке мертвенно-бледного ловца слабо трепыхался золотой мячик.

Всеобщее ликование не затронуло только медиков и членов команды. Они быстро спускались на поле. Врачи готовили носилки и пытались влить в полумертвого Цепеша зелья. Цепеш оказался жив и умирать пока не торопился, но в министерскую ложу команда поднялась без него. Хаджи тоже ещё не пришел в себя.

— В этот раз Румыния дорого отделалась, — покачал головой Игнатиус. — Этим командам, определённо, не стоит играть друг против друга. Вот и не верь после этого в приметы... Если потеряетесь в толпе, то, где палатка, вы знаете, — предупредил он и поднялся, собираясь на выход.

Толпа высыпалась из прохода и растекалась по склону холма. Кто-то уже задорно запевал на румынском. В стороне вихрями проплыли вынтоасе. На болельщиков посыпался поднятый ветром мелкий мусор. Духов ветра сопровождали сосредоточенные волшебники в костюмах из драконьей кожи. Веселье набирало обороты. Всем было понятно, что этой ночью спать будут немногие. Заглядевшись на талисман румын, Ремус потерял из виду Пруэттов. Дядя Игнатиус предупреждал, что такое может случиться, поэтому он постарался вспомнить, в какой стороне их палатка. Но свернуть пока не удавалось: толпа спускалась с холма плотным потоком.

Идущая перед ним женщина в пестрой юбке вдруг покачнулась от толчка и упала.

— Вы не ушиблись? — Ремус быстро помог ей подняться, пока кто-то на них не наступил. Женщина благодарно посмотрела на мальчика, поправляя косынку на голове.

— Ну, раз вы в порядке, я пойду, — вежливо попрощался с ней Ремус, хотя понял, что та не говорит по-английски. Он успел пройти несколько шагов, когда его вдруг схватили за запястье. Мальчик испуганно дернулся, а потом увидел ту женщину. Она пристально посмотрела ему глаза и что-то сунула в руку.

— Возьми, — певуче прошептала она и растворились в толпе.

— Мы тебя уже собрались искать, — встретил его Фабиан на подходе к палатке.

— Я заблудился немного, — рассеяно ответил Ремус. Недавняя встреча почему-то не выходила у него из головы.

— Идём, ужин уже готов. Тут недалеко, не потеряешься, — добродушно хмыкнул парень. В палатке горел свет, Игнатиус разливал по чашкам какао.

— Ты вовремя, — кивнул он Ремусу, — ещё горячее.

— Спасибо, — тот потянулся за кружкой.

— А ну-ка, — нахмурился Пруэтт, — что это у тебя?

— Где? А, это мне дала одна леди. Я ей помог немного, — Ремус только сейчас обратил внимание, что до сих пор сжимает в руке вещь, которую ему дала женщина. Простая круглая пластина на шнурке, вся исписанная какими-то знаками.

— Так и сиди, — почему-то строго сказал Игнатиус и вытащил палочку. — Цыганский амулет, значит, — бормотал он, сотворив парочку заклятий. — Вроде ничего особенного... Можешь оставить, — наконец, кивнул он Ремусу. Мальчик так и не понял, почему мистер Пруэтт так забеспокоился. А тот только отмахнулся от его вопросов.

За тонкими стенами ещё долго шумели и праздновали. К ним в палатку даже залетела летучая мышь. Только она оказалась трансфигурированным мусором, к немалому огорчению братьев.

Глава 4

Самопознание и другие неприятности

— Что здесь написано? — целитель Аддерли протянул Ремусу листок с текстом на незнакомом языке.

— Не знаю, — Ремус подавил зевок. До чего же здесь скучно.

— Отлично. А здесь, — на столе появилась ещё одна бумажка.

— Нет, — в этот раз мальчик ограничился одним словом.

— А здесь?

— "Таким образом, можно сделать вывод, — монотонно забубнил Ремус, — что легенды основаны"...

— Достаточно. — Резко прервал его целитель. — Русский... Русский... — он зарылся в свои записи. Его пациент вздохнул и уставился в окно.

После Чемпионата жизнь быстро вернулась в размеренное русло. Прошла всего неделя, но приём у мистера Аддерли напрочь стёр остатки весёлого воодушевления. Сразу после возвращения Ремус не смог уснуть, пока не пересказал с десяток раз все самые интересные моменты. Он даже успел сообщить, что на Рождество не хочет ничего, кроме метлы. И ещё пару дней после этого ему снились мётлы и бладжеры. Пока не наступила пятница. Мальчик тоскливо перевёл взгляд на дверь. Скорее бы его забрал отец. В последнее время он чаще задерживался в Министерстве. Говорят, появилась какая-то банда, их лидер вроде себя Лордом называет. Этот маг переманивает на свою сторону всяких тварей. Так это или нет, но отцу работы прибавилось. Ремус почему-то беспокоился. Лайелл весело отшучивался, но мальчика не оставляло нехорошее даже не предчувствие — уверенность.

Отец сидел в кресле у камина, а Ремус пристроился рядом, захватив с полки новую книгу. Он задался целью перечитать содержимое шкафа как можно скорее. Не слишком приятно знать, что ты это всё уже читал, и ничего не помнить. Уютную тишину нарушило гудение зелёного пламени.

— Наша семейка — это просто дурдом какой-то, — мрачно сказал вывалившийся из камина Пруэтт.

— И тебе добрый вечер, — улыбнулся Лайелл. — Чем обязан столь позднему визиту?

— Смотрю, у тебя хорошее настроение, — так же мрачно зыркнул на него Игнатиус, заняв свободное кресло.

— А у тебя, смотрю, нет, — посерьёзнел Лайелл, — что случилось?

— Ты совсем не интересуешься свежими новостями. Каждый, кого ни спроси, в красках расскажет тебе, что старшая дочь Пруэтта сбежала из дома, — хмыкнул Игнатиус, став ещё мрачнее, — Чёртовы сплетники! — Лайелл не нашелся, что сказать. — Через неделю свадьба. Янус рвёт и мечет. Как же, — ухмыльнулся мужчина, — блистательного мистера Пруэтта посмели не послушаться. Молли про отца и слышать не хочет, живет у своего Уизли. Поэтому ругань братишки, кроме меня, слушать некому. — Он замолчал, сверля взглядом камин. В гостиную вошла Хоуп, принесла холодное мясо и бутылку огневиски. Тронув за плечо настроившегося послушать Ремуса, она увела его из комнаты.

— Ну а ты? — проводив взглядом жену, поинтересовался Лайелл. — Что думаешь об этом?

— Совершенно не важно, что думаю об этом я или даже Янус. Знаешь почему? А потому, мой дорогой друг, что скоро меня будут называть дедушка Игнатиус. И я, в отличие от Януса, приглашен на свадьбу. А, каково?

— Янус знает?

— А ты думаешь, с чего он разворотил полдома? Пока у меня живет: семейному гнездышку Пруэттов нужен хороший ремонт. Зато теперь он может действовать мне на нервы дни напролет, — Игнатиус налил огневиски в опустевший стакан. — Я пока посижу тут, ладно? До жути надоели семейные разборки.

— Двери моего дома для тебя всегда открыты, ты же знаешь, — кивнул Лайелл. — А что Молли?

— Сказала, назовёт Уильямом в честь прадеда. Я предлагал ей деньжат подкинуть на первое время, но ты же знаешь Молли, — покачал головой Игнатиус.

— Думаю, она справится, — задумчиво произнес Лайелл.

— Наследство внуку оставлю, — неожиданно произнес Пруэтт. — У этих Уизли денег отродясь не водилось. Даже Цедрелле не удалось навести порядок в этой семейке, даром, что Блэк. И чего только на них девки вешаются? — задумался Игнатиус.

— Как-то не довелось исследовать этот вопрос, — фыркнул Лайелл. — Может, им просто нравятся рыжие?

— А как же я в таком случае? Я ведь тоже рыжий, — обиженно протянул Пруэтт.

— Увы, мой друг, ты слишком мрачный, — рассмеялся Люпин. Игнотиус расслабленно откинулся на спинку кресла. Спокойная тишина этого дома успокаивала. Впрочем, огневиски тоже сыграл не последнюю роль.

Услышав самое интересное, Ремус тихо пробрался из кухни наверх, в спальню. Он, конечно же, не подслушивал. Разве его вина, что с кухни так хорошо слышно всё, что происходит в гостиной? Он любил, когда приходил мистер Пруэтт. Из разговоров взрослых можно узнать много нового. Любой неглупый человек догадается, что в газетах никогда не пишут самое интересное. А Ремус себя дураком не считал.

* * *

Время тянулось плавно и незаметно. За размеренными летними деньками потянулись такие же мерно-скучные осенние. Только дождь частенько будил Ремуса по утрам, напоминая, что за окном осень. Мальчик глотал книгу за книгой дни на пролёт — заполнял пробелы в воспоминаниях. Родители уделяли ему каждую свободную минуту, но мальчик всё равно ощущал себя немного одиноким. Всё-таки общество одних только книг и взрослых совсем не то, что нужно десятилетнему мальчику. Фабиан и Гидеон уехали в школу, да и виделись после Чемпионата только пару раз. Поэтому Ремус все глубже зарывался в книги. Литература из шкафа в гостиной была перечитана от корки до корки. Ремус потихоньку начал таскать книги из отцовского кабинета.

Только одно нарушало размеренное течение времени — полнолуния. Сначала незаметно, но потом всё ощутимее становилась... странность. Ремус так и не вспомнил ничего связанного с прошлыми трансформациями, но точно знал, что всё должно быть не так. Как и в первый раз, он чётко различал свои эмоции и чувства зверя. Это было так словно он мог контролировать свои превращения. Словно это не он становился разъярённой тварью.

Луна всё так же выворачивала его наизнанку каждое полнолуние, но теперь он не засыпал, прячась где-то в глубине сознания, а смотрел его глазами, слышал его ушами. Зверь нервничал и бросался на стены, но Ремус чувствовал, что так... правильнее. Просыпаясь на следующее утро, он чувствовал себя всё лучше. Только иногда, в обычные дни, мальчик улавливал смутное ощущение: он тоже смотрит. Человек и зверь настороженно приглядывались к "соседу по квартире". Ремус не знал, чем это закончится. Чувство, что внутри у него лениво ворочается кто-то сильный и мохнатый, стало почти привычным. Это даже странным образом успокаивало. Вооруженный нейтралитет тоже ведь ничего, правда?

Ремус вышел из магазина и зябко поежился. Зима наступила так же незаметно. Сегодня мальчик с удивлением узнал, что Рождество уже совсем скоро. Это открытие произошло только потому, что мама с утра отправила его в магазин со списком покупок втрое длиннее обычного.

— Эй, Люпин, — кто-то окликнул мальчика, а в затылок больно врезался снежок. — Наконец-то решился выползти из своей берлоги?

— И я рад тебя видеть, Фил, — криво улыбнувшись, Ремус повернулся к черноволосому дылде. На этот раз рядом не ошивалась его верная банда.

— Чего лыбишься? Ты мне так и не вернул должок, мелкий.

— Не понимаю, о чём ты, — Ремус ускорил шаг. Зверь, которого он теперь всё время чувствовал на краю сознания, угрожающе зарычал. Из их вооруженного нейтралитета постепенно пропало слово "вооруженный". Но волк стал остро реагировать на любую угрозу их общему телу. Мальчик опасался, что если он ввяжется в драку, то может потерять контроль. Раны, нанесенные оборотнем, всегда оставляют шрамы. Ему ещё дядя Аластор рассказывал. Глупо будет наживать себе проблем из-за какого-то маггловского хулигана.

— Не прикидывайся дурачком, ведьмино отродье, — сплюнул Бейнс, поравнявшись с мальчиком. — А может, ты и правда дурачок, а? — Ремус его не слушал. Устраивать драку на улице посреди дня Фил не будет. Нужно только добраться до дома и всё. Ремус не злился, было просто обидно и досадно. Первое же знакомство со сверстниками закончилось вот этим. Надежда завести себе друзей окончательно рухнула.

Ремус редко появлялся на улице. Как только похолодало настолько, что сидеть в саду с книгой стало слишком холодно, он выходил только в магазин. Так недели две назад, возвращаясь из похода по лавкам, мальчик заметил, как к соседской девочке пристала эта компания. Вот только рыцарский порыв не оценили по достоинству: Бетти считала его странным. Воспользовавшись моментом, она убежала домой, а Ремус нажил себе недоброжелателей в лице Фила и его банды.

Хлопнув дверью, он быстро залетел на кухню.

— Что-то случилось, Ремус? — поинтересовалась миссис Люпин, оценив его растрёпанный вид.

— Нет, ничего, — отмахнулся тот. Он забрался в книжный шкаф у отца в кабинете, отыскивая книгу потолще: стоило отвлечься. Сидеть у камина не хотелось, почему-то вспомнились слова мамы о коврике у двери. Поэтому он схватил тяжелый том и ушел к себе в комнату. Рухнув на кровать в обнимку с книгой, мальчик рассмотрел наконец свою добычу. Ею оказалась старая "История Хогвартса", которая наверняка стояла на той дальней полке с того момента, как они сюда переехали. Пальцы Ремуса прочертили яркий след на пыльной обложке. Отец как-то упомянул, что учился в этой школе, но никогда про неё не рассказывал.

Ремус листал пожелтевшие страницы, недоумевая, почему такую книгу нужно было прятать в самый темный угол шкафа. На ней же никаких заклятий нет, даже очищающих чар: на одеяле оставались серые пыльные пятна.

А на страницах книги оживал замок. Движущиеся лестницы, привидения, таинственный Запретный лес... Факультеты для храбрецов и умников, трудяг и хитрецов. Хогвартс был похож на волшебную сказку. Мальчик подумал, что ему наверняка подошел бы Когтерван, хотя синий ему не очень нравится. Красный цвет веселее. Влияет ли любимый цвет на выбор факультета?

И тут ему в голову пришла простая, но оттого ещё более ужасная мысль. Кажется, он понял, почему отец не хотел показывать ему книгу.

— Оборотней не берут в Хогвартс, верно? — спросил он вечером, как только отец вышел из камина.

* * *

— Рассечь воздух и взмахнуть. Вот смотри. Вингардиум Левиоса, — отец взмахнул палочкой и заставил "Квиддич сквозь века" перелететь на шкаф. — Если хочешь перечитать её в десятый раз, придется постараться, — хитро улыбнулся он.

После того разговора Лайелл начал учить сына магии. Его палочка не совсем подходила Ремусу, но для практики годилась. Лайелл обещал купить сыну палочку, как только тому исполнится одиннадцать. До десятого марта оставалось восемь с половиной дней. Поэтому мальчик уже протянул руку взять отцовскую: оставлять книгу высоко на шкафу не хотелось, как в дверь постучали. Любой маггл, вздумай он навестить дом Люпинов, сразу бы нашел кнопку звонка слева от двери. В дверь постучали — гость был волшебником.

На пороге стоял старик в цветной мантии со звездами и остроконечной шляпе. Редкие прохожие, оказавшиеся на улице этим вечером, равнодушно скользили по нему взглядом, словно такой наряд был совершенно обыденным.

— Добрый вечер, — поздоровался старик. Лайелл резко захлопнул дверь.

— О Мерлин! — повернулся он к жене. — Сюда явился Дамблдор! — он лихорадочно накладывал чары на дверь. Миссис Люпин тихо охнула: человек вроде победителя Темного Лорда был последним, кого они хотели посвятить в тайну своего сына. В дверь снова постучали. Стена дома дрогнула, словно в неё попало заклятье. И все стихло.

— Надеюсь, он ушел, — выдохнул Лайелл и направился обратно в гостиную.

Ремус вздохнул: отец не разрешал учить заклинания без присмотра. Придется подождать. И он вовсе не в десятый раз будет её перечитывать, а только в седьмой. К тому же между страниц была вложена газетная вырезка с колдографией Цепеша и амулет той цыганки. Эти вещи стали его первыми сокровищами. Первыми, которые он помнил. Возле камина что-то зашуршало.

— Добрый вечер, — поздоровался с ним старик в смешной мантии.

— Добрый... — растерялся Ремус.

— Могу я присесть? Твои родители сейчас немного заняты. Не против составить мне компанию? — улыбнулся старик, но глаза за очками-половинками смотрели ясно и пронзительно. Казалось, даже волк уполз подальше в сознание, чтоб его не отыскал взгляд голубых глаз. Ремус совсем перестал его чувствовать, и это ему не понравилось.

— Да, пожалуйста, — вежливо кивнул Ремус. Со стариками, способными напугать зверя, лучше не ссориться.

— Вы! — Лайелл нервно сжал в руке палочку. В кресле у камина как ни в чем ни бывало сидел Дамблдор о чём-то с интересом расспрашивая Ремуса.

— Ваш сын очень способный мальчик, — безмятежно улыбнулся Дамблдор. — Наверняка пойдёт по стопам отца и станет одним из лучших учеников Хогвартса.

— Вполне возможно, — замялся Лайелл. Это не осталось незамеченным.

— Будет не лишним уточнить, что мне известно о состоянии вашего сына. Некто Сивый как-то хвастался об одном "занятном дельце", как он это назвал. Так получилось, что его болтовня достигла большего количества ушей, чем он думал, — Дамблдор внимательно посмотрел на Лайелла. — Я рисковал не увидеть вашего сына среди первокурсников в этом году, не так ли?

— Раз вы знаете, то прекрасно понимаете почему, — нахмурившись, ответил Люпин-старший.

— Не думаю, что недуг мистера Люпина — достаточная причина, чтобы отказаться от всестороннего магического образования. Его имя давно появилось в Книге. Поэтому я пришел поговорить с родителями о зачислении мистера Ремуса Люпина в школу чародейства и волшебства Хогвартс, — степенно сказал Дамблдор. Ремус, услышав его, напряжённо застыл.

— Диппет ни за что не разрешит пустить в школу оборотня, — с едва заметным раздражением ответил Лайелл. В словах профессора ему почудилась насмешка.

— О, тут вы, безусловно, правы. Директор Диппет никогда бы на такое не согласился, — кивнул Дамблдор.

— Вот именно!..

— Поэтому очень удачно, что директором школы с недавних пор являюсь я, — невозмутимо продолжил старик. Ремусу показалось, что очки-половинки насмешливо сверкнули. — Полагаю, это для вас, мистер Люпин, — Дамблдор протянул мальчику конверт, украшенный сургучной печатью, — я взял на себя смелость принести его немного раньше. Ты ведь никому не скажешь, верно? — подмигнул он мальчику.

— Письмо... Письмо из школы?.. — восторженно прошептал Ремус, держа конверт так осторожно, словно он развалится от лишнего движения.

— Я бы на твоём месте его открыл, — посоветовал мальчику директор, добродушно улыбнувшись.

— Мистер Дамблдор, — хмуро посмотрел на него Лайелл, — при всём моём уважении, даже вашего слова будет недостаточно. Как только родители других учеников узнают, что с их детьми учится оборотень!..

— Если, — поправил того Дамблдор, неспешно разворачивая конфетку.

— Что?

— Если узнают. Разглашать подробности медицинской карты вашего сына не в наших интересах, не так ли? Уверяю вас, мною лично приняты все возможные меры, чтобы обезопасить учеников от оборотня. На время полнолуний мистер Люпин будет уходить в специально защищённый дом в Хогсмите. Кроме меня, в эту тайну будет посвящён только школьный колдмедик и декан того факультета, куда будет распределен ваш сын, — спокойно объяснил чародей. Лайеллу вдруг захотелось его проклясть. Нотки снисходительной доброжелательности в голосе старика напоминали ему мистера Аддерли. Только сейчас он словно примерил на себя роль пациента.

— Вы полагаете, что никого не насторожат ежемесячные исчезновения? — присоединилась к разговору встревоженная Хоуп.

— Люди редко замечают то, что происходит у них прямо под носом, — загадочно произнёс Дамблдор.

— И всё же? — настаивала миссис Люпин.

— Узнать какие-либо факты о состоянии мистера Люпина будет возможно только от тех, кто посвящён в его тайну. Без доказательств всё останется слухами и сплетнями. А уж справляться со сплетнями мне не привыкать, — голос старика на мгновение изменился, точно за этой фразой скрывалось нечто большее. — Ремусу достаточно соблюдать разумную осторожность. Но вам, молодой человек, это известно и без моих советов, ведь так? — повернулся он к сжимающему конверт мальчику.

— Наверное, — кивнул Ремус. Сегодняшний день, чудной старик, сидящий в его любимом кресле — всё это сбивало с толку. Он уже привык считать Хогвартс недостижимой мечтой, настолько нереальной, что даже почти не грустно. Теперь же приглашение в руках скорее пугало.

— Хорошо, — тихо кивнул Лайелл. — В таком случае я согласен, — твердо повторил он.

— Тогда до встречи в Хогвартсе, мистер Люпин, — улыбнулся мальчику Дамблдор, сверкнув очками.

Директор не стал задерживаться дольше необходимого и, попрощавшись, направился к двери. От предложения воспользоваться камином он любезно отказался. Ремус задумчиво провел старика взглядом. Мальчик так и не понял, нравится ли ему этот странный человек или нет. Но был бесконечно благодарен директору.

Лайелл сидел на кухне, не зажигая свет. Перед ним остывала чашка крепкого маггловского кофе, к которому он незаметно для себя пристрастился. Напиток успел остыть уже который раз, и Лайелл снова подогрел его заклинанием.

— Уже поздно, — Хоуп спустилась в кухню, когда не обнаружила мужа в спальне. — Что тебя беспокоит?

— Зачем Дамблдору понадобился ручной оборотень? — не сводя глаз с чашки, пробормотал Люпин.

— Почему ты думаешь, что он просто не захотел помочь сыну лучшего ученика школы? — мягко улыбнулась Хоуп. — Он ведь был твоим учителем.

— Дамблдор — гений, он ничего не делает просто так, — уверенно ответил Лайелл и, помедлив, продолжил. — Ходят слухи, нехорошие слухи, что некто Тёмный Лорд набирает сторонников. Оборотни, вампиры, тролли и великаны и раньше не слишком охотно сотрудничали с министерством, но сейчас обрывают последние контакты. Министерство никогда не отличалось лояльностью к тёмным тварям, поэтому даже сейчас ясно, чью сторону они выберут, — Лайелл нахмурился, явно вспомнив что-то нехорошее. — Дамблдор уже втянут в эту игру. Иначе откуда бы он узнал о слухах, которые не выходят за пределы стаи? Что-то нехорошее назревает. Поэтому визит нового директора мне кажется слишком, — выделил он голосом, — кстати.

— Думаю, он хочет создать прецедент, — задумчиво ответила Хоуп. — Ты же сам говорил, общество настроено резко против оборотней и прочих существ. Если Дамблдор покажет, что оборотни могут мирно существовать рядом с людьми... — Хоуп неопределенно помахала рукой в воздухе. — Протолкнет какой-нибудь закон или что-то ещё. Тёмные существа подержат того, кто даст им место в волшебном мире, — Хоуп отпила глоток из так и не тронутой Лайеллом чашки. — Но если ты не доверяешь профессору, то зачем отпустил в Хогвартс Ремуса?

— Мне непонятны его планы, но Дамблдор не желает зла нашему сыну, — покачал головой Лайелл. — А раз так, то я не могу отнять у Ремуса шанс на нормальную жизнь, быть может единственный, который у него когда-либо будет. Он сможет получить образование, завести друзей, узнать о мире, частью которого он является! — с жаром говорил Люпин; казалось, он пытается самого себя убедить в чем-то. — Если этот шанс хоть чего-то стоит, то я просто не имею права...

— Ты изменился, дорогой, — Хоуп погладила мужа по щеке. — Куда делся тот стеснительный молодой маг, который спас меня от боггарта? — тихо проговорила она.

— Повзрослел, наверное, — грустно улыбнулся Лайелл.

— В такие моменты я кажусь себе бесконечно старой, — рассмеялась миссис Люпин. За окном тускло горели уличные фонари. Они ещё долго пили кофе на кухне.

* * *

— Где это мы? — Ремус с любопытством огляделся.

— Кенсингтонские сады. Я подумал, что ты захочешь взглянуть на Лондон. Мама не простит, если я покажу тебе только магическую часть, — улыбнулся Лайелл. — Как-то раз я похитил её с работы и привел сюда. Она так забавно злилась, узнав, что оказалась за сто пятьдесят миль от Кардиффа, — мечтательно протянул отец.

— Забавный способ пригласить девушку на свидание, — весело хмыкнул Ремус.

— Зато сработало, — Лайелл подмигнул сыну.

Майский денёк оказался на удивление хорош, и Ремус с удовольствием растянул прогулку на половину дня: ему нравилось ощущение радостного предвкушения. После визита Дамблдора прошло уже два месяца, но в Косой Переулок они собрались только сейчас. Лайелл и вовсе собирался отложить покупки до лета, когда придет полный список учебников, но Ремус был решительно против. Он не понимал директора. Зачем понадобилось приносить с собой письмо, если список учебников всё равно высылают к лету? Впрочем, возможности два раза сходить в Косой он был только рад.

— Мы пришли, — Лайелл показал на дверь крошечного бара, словно зажатого с двух сторон книжным магазином и антикварной лавкой. На старой, потемневшей от времени вывеске красовалась надпись "Дырявый котел". Люди, проходящие мимо, перескакивали взглядом с одного магазина на другой и совершенно не замечали, что между ними есть что-то ещё. Внутри было темно и загадочно. Бар точно сошел со страниц книги о средневековых рыцарях. Ремусу здесь понравилось.

— До принятия Статута здесь был один из входов в магический квартал, — пояснил сыну старший Люпин. — Потом вход замаскировали, но сам бар скрыли от магглов только полторы сотни лет назад, когда те собрались строить Чаринг-Кросс-роуд. Его тогда чуть не снесли. Какие-то маги, по слухам, даже наложили Империус на строителей, чтоб изменили чертежи. Но никого, конечно же не нашли, да и не слишком-то искали, — хмыкнул Лайелл. Он кивнул бармену и вышел на крохотный задний двор, где, кроме пары мусорных баков, ничего не было.

— Смотри и запоминай, — Лайелл показал сыну нужный кирпич. В стене появилась арка. За ней начиналась извилистая, мощеная булыжником улица. После мрачного паба калейдоскоп красок Косого Переулка создавал просто оглушающее впечатление. Ремус вертел головой так, что она, казалось, отвалится. "Волшебное оборудование для умников," — гласила вывеска над магазином с начищенными медными телескопами на витрине. Перед ближайшей лавкой блестели на солнце котлы. Откуда-то тянуло ароматом чая и сладостей: дальше по улице манила яркой вывеской кондитерская, а рядом примостилась уютная с виду чайная Розы Ли. А ещё — взгляд Ремуса притянуло, как магнитом — на витрине магазина "Всё для квиддича" красовалась метла. Даже книжная лавка, располагавшаяся неподалеку, не вызвала у него такого интереса.

— Сегодня купим только мантии, кое-какие книги и волшебную палочку, — повернулся к Ремусу Лайелл. — Остальное соберём уже перед школой.

— Ага, — дернул подбородком Ремус. Он был занят, разглядывая витрины. Люпин-старший понимающе хмыкнул и направил мальчика к магазину "Мантии на все случаи жизни", который весело блестел новенькой вывеской. После подгонки по размеру комплекта школьных мантий они заглянули во "Флориш и Блоттс". Осталось самое главное.

— Пришел черёд волшебной палочки, верно? — посмеиваясь, Лайелл открыл дверь лавки и пропустил вперёд притихшего Ремуса. В магазине, на витрине которого сиротливо лежала одна-единственная палочка, было тихо и пыльно. Вдоль стен тянулись ряды узеньких коробочек, закрывая всё от пола до потолка.

— Добрый день, — продавец словно возник из ниоткуда. — Мистер Люпин, верно? — повернулся он к мальчику. — Собираетесь в Хогвартс, в самом деле?

— Да, — Ремус осторожно кивнул. Выцветшие глаза этого человека, казалось, видели больше, чем нужно. Мальчику даже показалось, что старику не нужно дожидаться полнолуния, чтобы узнать в своем покупателе оборотня. Но продавец ничего такого не сказал.

— Добрый день, — теперь он поздоровался с Лайеллом, — Бук и волос единорога, десять дюймов с четвертью, умеренной гибкости, верно?

— Вы совершенно правы, мистер Олливандер, — едва заметно улыбнулся Лайелл.

— Замечательная палочка. Посмотрим, кто же выберет вас... — он снова повернулся к Ремусу. — Какой рукой вы держите палочку?

— Правой, сэр, — старик начал измерять правую руку Ремуса. Расстояние от плеча до пальцев, от запястья до локтя, от плеча до пола...

— Внутри каждой волшебной палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Люпин, — Ремус с интересом следил за линейкой и вдруг понял, что Олливандер уже отошел к полкам и линейка сама его измеряет. — Достаточно, — вдруг сказал старик и линейка со стуком упала на пол. Рядом тихо фыркнул Лайелл.

— И так каждый год, — произнес он одними губами. Ремус тоже улыбнулся, отец немного разбавил эту странную атмосферу, пропитанную пылью и магией.

— Для начала попробуйте эту, — Олливандер вернулся с коробкой в руках. — Ольха и волос единорога. Двенадцать дюймов. Возьмите её и взмахните, — старый колченогий стул отлетел к стене. — Не подходит, — Оллиандер открыл следующую коробку. — Рябина и перо феникса, десять дюймов, очень хлесткая. Нет-нет, совсем не то, — забрал он палочку, стоило только Ремусу взять её в руки. После десятка попыток Ремус с облегчением вывалился из магазина, став счастливым обладателем кипарисовой палочки с волосом единорога.

— Может, заглянем к старине Фортескью? — предложил Лайелл, посмотрев на взъерошенного сына.

— Ремус, какая встреча, — окликнул кто-то мальчика, стоило им занять столик. С места резко поднялся молодой парень, едва не опрокинув на себя вазочку с мороженым. Он выглядел... эксцентрично, словно кто-то вылил на него ведро синьки. Все его лицо прорезали странные морщины, как будто из-под кожи пробивалась чешуя.

— Маленький побочный эффект, не бери в голову, — отмахнулся молодой человек, заметив взгляд Ремуса.

— Простите, мы знакомы? — вежливо поинтересовался мальчик.

— Ты разве меня не помнишь? — удивился парень. — А, ну конечно, я же тогда был малость не в форме. Я Гилберт, Гилберт Уимпил. Из святого Мунго, — добавил парень.

— Так это ты тот самый, — Ремус изобразил руками нечто аморфное. — Который доигрался с экспериментальными чарами?

— Он самый, — жизнерадостно подтвердил парень. — Но это было просто небольшое непредусмотренное воздействие.

— Понятно, — кивнул Ремус, про себя подумав, что превращение в нечто трудно определимое на несколько месяцев трудно назвать небольшим воздействием. Но парня такие мелочи, видимо, не смущали. Они с отцом оживленно беседовали, пока Ремус занимался своей порцией мороженого. Лайелла весьма заинтересовали исследования Комиссии по экспериментальным чарам, куда парень недавно устроился. Когда они наконец наговорились, над Косым уже собирались сумерки, поэтому домой Люпины вернулись через камин в "Дырявом котле".

Новенькие мантии отправились в шкаф, книги — на полку, а палочку Ремус аккуратно положил на тумбочку у кровати. К учебному году всё было готово. Оставалось только дождаться лета.

Глава 5

Пункт назначения — Хогвартс

— Ну, что ж... — мама в десятый раз поправила Ремусу воротник новой рубашки. — Подожди, — она достала из сумочки расческу и причесала сыну волосы.

— Ну мам, — Ремус смущенно огляделся по сторонам. Причесывать его посреди вокзала было уже слишком.

— Мой сын должен произвести наилучшее впечатление, — отрезала Хоуп, но ее выдавали подрагивающие пальцы. Миссис Люпин сейчас, как никогда, остро жалела, что она маггла: барьер не пропустит ее на платформу. Сын в первый раз уезжает так надолго, а женщина даже не может его проводить как следует.

— Время, — напомнил Лайелл.

— Хочешь, я буду писать тебе каждую неделю? — предложил Ремус, чувствуя, как волнуется мама.

— Ох, Ремус, — Хоуп обняла сына и легонько подтолкнула его к барьеру. — Повеселись там хорошенько, — улыбнулась миссис Люпин и сунула ему в карман шоколадку. — Меня всегда успокаивает, — смутилась она, заметив удивленный взгляд Ремуса.

Мальчик с опаской подошел к стене следом за Лайеллом. Он знал про чары, но от этого кирпичная кладка не казалась менее твердой. Последний раз оглянувшись и помахав рукой маме, Ремус зажмурился и храбро шагнул в стену между платформами девять и десять.

— Можешь открывать глаза, герой, — добродушно хмыкнул отец.

На станции пыхтел и выпускал клубы дыма алый паровоз, словно сошедший с рисунков в детских книжках. Ремус оглянулся. Стена за его спиной исчезла, и вместо нее появилась арка с кованными воротами и табличкой: "Платформа номер девять и три четверти".

— Здорово... — мальчик восторженно разглядывал хаос, царящий на платформе. Под ногами путались разноцветные кошки. Ученики носились вдоль вагонов, разыскивая знакомых. Воздух гудел от голосов и скрипов чемоданов. Совы хлопали крыльями и переступали лапами в клетках, вплетая недовольное уханье в общий шум.

— Не зевай, — Лайелл придержал сына за плечо, когда тот споткнулся о чью-то кошку. Четвероногое создание злобно зашипело и попыталось цапнуть его за ногу. Ремус подумал, что в качестве питомца точно выберет сову. Они прошли дальше, в конец поезда, отыскивая вагон посвободнее.

— Фрэнк, ты забыл жабу! — парень лет тринадцати в криво завязанном синем галстуке окликнул, видимо, брата.

— В самом деле, Элджи? — наигранно улыбнулся мальчик, которого окликнули. — И правда, чего это я? — он сунул жабу в карман с таким видом, словно отчаянно надеялся, что она потеряется где-то по дороге.

Ремус провел взглядом упитанное земноводное, вальяжно развалившееся в кармане мантии. Нет, этот питомец не потеряется; он мысленно посочувствовал мальчику. Жабу он себе тоже ни за что не заведет.

— Давай помогу, Лили, — нескладный мальчишка в поношенной мантии упрямо пыхтел, пытаясь затащить в вагон монстрообразного вида чемодан. Пряди неопрятных черных волос все время лезли ему в глаза, затрудняя процесс. Владелица чемодана находилась рядом, беспокойно теребя рыжий локон.

— Может, попросим кого-нибудь, Северус? — неуверенно предложила она. Мальчик только упрямо фыркнул.

— Полагаю, вам нужна помощь, молодые люди, — вмешался Лайелл, парой взмахов палочки зачаровывая чемодан.

— Ой, спасибо большое, — улыбнулась девочка. Мальчик только сосредоточенно кивнул, затаскивая наконец облегченную ношу в поезд.

— Думаю, этот вагон ничем не хуже других, — мистер Люпин повернулся к сыну. — Поезд скоро отправляется, так что тебе пора внутрь.

— Наверное, — вздохнул Ремус.

— Эй, что за настрой? — взъерошил ему волосы Лайелл. — Не волнуйся, Хогвартс тебе понравится. Каждый находит в этом замке что-то особенное для себя. Обязательно напиши маме, а то она с ума сойдет, — улыбнулся старший Люпин. Прозвучал громкий свисток. Ремус поспешно заскочил в вагон, затаскивая предусмотрительно зачарованный отцом чемодан. Он помахал на прощание Лайеллу и отправился на поиски свободного места. Весело гомонящие ученики еще не добрались до последних вагонов, так что мальчик без труда отыскал пустое купе.

Поезд набирал ход. За окном степенно уплывали назад дома. Вот и все, он действительно едет в Хогвартс. Ремус не рассказывал отцу, но на самом деле он очень боялся, что даже в магической школе он останется совершенно один. Или, что еще хуже, друзья испугаются и оставят его, узнав, что он оборотень. Глядя на уплывающий назад пейзаж он никак не мог отогнать мрачные мысли.

В кармане что-то зашуршало. Рассеяно пошарив рукой, он вытащил уже немного помятую шоколадку. Ремус развернул обертку и откусил кусок. Странным образом это успокаивало. Через несколько минут от сладости осталась только обертка, которую он скатал в аккуратный шарик. Ремус подумал, что стоит попросить маму прислать еще.

Встряхнувшись, Ремус полез в чемодан за книгой. "Темные силы: пособие по самозащите" он успел прочитать только наполовину. Если учебники по зельеварению и трансфигурации не менялись уже лет сорок, то купить учебник по ЗОТИ удалось только в августе. Отец говорил, что преподаватель неожиданно уволился, не проработав и года, а нового едва успели найти.

— Сальноволосый хмырь! — Ремуса отвлекли от чтения громкие голоса, которые приближались к его купе.

— Да ладно тебе, никуда он от нас не денется, — беззаботно отозвался второй собеседник. — Мордред, все места уже разобрали... Привет, здесь не занято? — дверь в купе открылась, и в проеме появилась пара мальчишек.

— Нет, — покачал головой Ремус, разглядывая вошедших.

Первый был пониже, в круглых очках. Волосы на его голове даже отдаленно не напоминали приличную прическу. Он их нарочно взъерошил и протянул Ремусу руку:

— Я Джеймс, а это — Сириус.

— Сириус Блэк к вашим услугам, — отозвался второй. Его отросшая черная шевелюра была небрежно зачесана назад, а в движениях и манере держаться проскальзывала какая-то аристократичная чопорность. Но потом он совершенно не аристократично плюхнулся на сидение и улыбнулся. Люпин решил, что первое впечатление о нем было не самым верным.

— Я Ремус, Ремус Люпин, — мальчик пожал руку Джеймсу и кивнул Сириусу.

— Что читаешь? — поинтересовался последний, наклоняясь, чтоб разглядеть обложку. — Учебник? Читать книжки еще до начала учебного года? — Сириус сокрушенно покачал головой.

— Не вижу в этом ничего плохого, — осторожно ответил Ремус.

— Ну конечно. Спорим, я угадаю, на какой факультет ты попадешь, — задорно улыбнулся он. — А ты будешь делать за меня домашние задания до конца первого семестра. И так и будет, потому что умники вроде тебя попадают на Когтевран.

— А если не угадаешь?

— Тогда с меня равноценная услуга, — пожал плечами мальчик. — Ну так что?

— Согласен, — сверкнул глазами Ремус.

— Отлично! Джеймс, ты свидетель, — обрадовался Сириус.

— Заняться вам нечем, — добродушно проворчал тот.

Новые попутчики оказались веселыми ребятами. Они оживленно болтали, незаметно втянув Ремуса в разговор. Тот немного стеснялся, не зная, как себя вести, но охотно отвечал, если его спрашивали. Ближе к обеду в купе заглянула улыбчивая женщина с тележкой, полной сладостей. Услышав заманчивое предложение перекусить, мальчики высыпались из купе.

Путешествие проходило незаметно. Мальчишки соревновались, кому попадется самый противный вкус всевкусных драже и обменивались карточками от шоколадных лягушек. Узнав, что Джеймс собирает коллекцию, Ремус отдал ему свои. Иногда к ним заглядывали другие студенты, что бродили по поезду в поисках старых и новых знакомых.

За окном уже начало темнеть, когда по вагонам разнесся громкий голос машиниста. Поезд замедлил ход. Ремус достал из сундука школьную форму. Его новые знакомые тоже переоделись.

— Ты чего такой бледный? — фыркнул Джеймс, глядя на разнервничавшегося Люпина. Впрочем, сам он тоже немного волновался.

Поезд все сбавлял и сбавлял ход, пока совсем не остановился. Мальчики оставили свои вещи и присоединились к толчее в коридорах. Ремус вывалился из вагона и шумно втянул носом воздух. Несмотря на теплый вечер, ветер был холодным, он пах водой, прелыми листьями и еще чем-то невообразимо уютным. Хотя последнее ощущалось совсем слабо. Мальчик принюхался еще раз, но следующий порыв ветра принес ему только запах машинного масла и новеньких мантий. Люпин замер, пытаясь разобраться, кто из них — человек или волк — смог все это почувствовать.

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! — дальше на платформе разгоняла темноту большая лампа, которую держал огромный человек. Он так зарос волосами, что за спутанной бородой было практически не разглядеть лица.

— Пойдем, чего застыл, — потащил Ремуса за собой Джеймс. Тот оставил свои размышления на более подходящее время.

Лесничий провел их по узкой дорожке, уходящей вниз. Одинокий фонарь великана не давал достаточно света. Ребята спотыкались о незаметные в густой темноте кочки. За спиной Ремуса тихо ругался Сириус. Идущий впереди Джеймс только весело хмыкал, когда до него долетали особо яростные тирады.

Но все восхищенно затихли, стоило им оказаться на берегу озера. На другой его стороне, на вершине скалы, стоял гигантский замок. Свет из многочисленных окон отражался дрожащими огоньками в поверхности озера.

— Так вот ты какой... — восхищенно прошептал Ремус.

— Давайте в лодки, — скомандовал великан, — по четыре человека в одну, не больше.

К Ремусу и Джеймсу с Сириусом подсел мальчик, которому на перроне вручили жабу.

— Я Фрэнк, — представился тот, когда лодки заскользили по гладкой поверхности озера. Разговоры затихли. Дети не сводили глаз с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утесу, на котором он стоял, тем больше и величественней он казался.

— Пригнитесь! — впереди послышался крик великана. Лодки проплыли заросли плюща и оказались в тоннеле, который заканчивался подземной пристанью. Они поднялись наверх по каменной лестнице и Хагрид — так звали лесничего — передал их с рук на руки профессору МакГонагал.

Строгая женщина в изумрудной мантии провела их через огромный холл к закрытым дверям, за которыми голоса большого количества людей сливались в гудящий шум. Профессор оставила их ненадолго, чтобы дать возможность привести себя в порядок и успокоиться. Но ожидание стало для Ремуса настоящей пыткой. Что если оборотень не подойдет ни одному факультету? Рядом перешучивались Джеймс с Сириусом, а ему хотелось завыть. И к волку внутри это не имело никакого отношения. Но окончательно упасть духом ему помешало появление профессора.

— Церемония отбора сейчас начнется, — от этих слов в животе у Ремуса как будто появился кусок льда.

— Постройтесь в шеренгу, — скомандовала МакГонагал. Пройдя через открывшиеся двери, они оказались в Большом зале. В воздухе плавали тысячи свечей. А когда Ремус посмотрел выше, то его взгляд утонул в высоком звездном небе. Послышался дружный вздох — не он один любил разглядывать зачарованные потолки. Среди учеников мелькали серебристые силуэты привидений.

Будущие первокурсники прошли вдоль длинных столов, пока еще совершенно пустых, к другому концу зала, где за таким же длинным столом сидели преподаватели. Ремус сразу заметил директора, сидевшего в высоком, похожем на трон кресле. Очки-половинки загадочно сверкали, отражая пламя свечей. Он казался просто чудаковатым волшебником из маминых сказок. Но волк опасливо заворчал, стоило только Дамблдору окинуть взглядом толпу первокурсников.

Профессор МакГонагал поставила перед учениками табурет и положила на сиденье Волшебную шляпу. Она была ужасно старой и потертой на вид. Отец рассказывал Ремусу о распределении, поэтому тот не удивился, когда шляпа вдруг встрепенулась и запела. Он слушал незатейливую песенку о факультетах Хогвартса, но почему-то не чувствовал себя в этот момент ни достаточно храбрым, ни умным, ни тем более хитрым или трудолюбивым. Перед глазами всплыла отчетливая картинка, как он сидит на табурете минуту, потом другую. А потом шляпа громко, на весь зал объявляет, что распределение только для людей. Что оборотни не могут учиться в Хогвартсе.

— Аббот, Брайан! — встрепенулся он от громкого голоса МакГонагал, начавшей зачитывать список первокурсников.

Светловолосый мальчик, спотыкаясь от волнения, поспешил к табурету.

— Пуффендуй! — объявила шляпа. И Брайан направился к крайнему правому столу.

— Блэк, Сириус, — продолжила профессор.

— Не забудь про домашние задания, — подмигнул Ремусу мальчик и, расправив плечи, отправился к Распределяющей шляпе. Он спокойно надел ее себе на голову, и только вцепившиеся в табурет пальцы выдавали его волнение. В этот раз шляпа думала дольше. Прошла почти минута, когда она объявила решение.

— Гриффиндор! — счастливый Сириус соскочил с табурета, а крайний слева стол сначала почему-то тихо, но потом все громче поприветствовал его аплодисментами.

— Грязный предатель! — закричал кто-то. Ремус заметил, как из-за соседнего стола вскочила черноволосая девушка. Но закончить пылкую речь ей помешала соседка, что-то тихо сказав на ухо. Девушка чинно уселась на свое место, игнорируя строгий взгляд профессора МакГонагал.

— Бут, Тобиас! — профессор не стала задерживать распределение.

— Когтевран! — первое пополнение стола под синими флагами.

Прошло еще некоторое время. Ученики отправлялись за столы своих факультетов, а Ремус со страхом поджидал свою очередь.

— Лонгботтом, Фрэнк! — мальчик, что ехал с ними в лодке, отправился в Гриффиндор. И теперь...

— Люпин, Ремус! — мальчик на негнущихся ногах побрел к табурету, отчаянно надеясь не упасть, запутавшись в ставших непослушными конечностях.

— Так-так, — прозвучал у него в голове голос, стоило Шляпе сползти ему на глаза. — Я вижу неплохой ум. И таланта хватает. А еще есть мечта найти наконец друзей... Куда же мне тебя отправить, маленький оборотень? — сердце мальчика испуганно ухнуло в пятки. — Хм... Да, это тебе подойдет, — голос в голове на секунду замолчал, а потом на весь зал прозвучало громкое "Гриффиндор!"

— Спасибо, — успел тихо шепнуть Ремус. От облегчения у него закружилась голова. Его приняли. Его все-таки взяли в Хогвартс! Он даже не заметил, как добрался до свободного места за столом факультета.

— Умник, как же, — буркнул сидящий напротив Сириус. Ремус только бледно улыбнулся. Распределение шло своим чередом. За оставшееся время Гриффиндор получил еще пятерых новичков. Троих девчонок, Питера Петтигрю — невысокого пухлого мальчика — и Джеймса Поттера. Но насчет последнего Люпин и не сомневался.

— Ты проиграл, Сириус, — Джеймс весело рассмеялся, усаживаясь на свободное место рядом с Ремусом.

— Он точно жульничал, — упрямо нахмурился Блэк, но потом ободряюще улыбнулся притихшему Ремусу. — Здорово ты меня обставил. Но Блэки от своих слов не отказываются, — гордо произнес он, — хорошенько подумай, чего хочешь. Второго шанса у тебя больше не будет.

— Это мы еще посмотрим. Кто проиграл однажды, может повторить сей подвиг в любое другое время, — неожиданно для себя ехидно улыбнулся Люпин. Блэк уже открыл рот, чтоб ответить, но тут взял слово директор, а после все были слишком заняты ужином, чтобы тратить время на споры.

После ужина староста собрал разомлевших первокурсников и повел их к общежитию факультета. Перспектива подниматься высоко на башню мало кого обрадовала. Ремус так устал из-за переживаний, что совершенно не обращал внимания на происходящее вокруг. Немного встрепенулся он только возле портрета очень толстой женщины.

— Пароль? — спросила женщина на портрете.

— Золотой снитч, — ответил старшекурсник, и портрет отъехал в сторону, открыв проем в стене. — Сразу запомните пароль, — предупредил ввалившихся в гостиную первокурсников староста.

— Не переживай, малыш Ремус, — прозвучали сзади веселые голоса. — Мы будем проверять лестницу каждый вечер после отбоя. И тебе не придется ночевать на подоконнике.

— Опять собрались шататься ночью по школе? — строго поджал губы староста, став чем-то неуловимо похожим на МакГонагал. — Ладно Гидеон, но ты, Фабиан, ты же старше. Где твое чувство ответственности?

— Как ты мог такое подумать, Иэн? — искренне удивился Гидеон.

— Мы всего лишь заботимся о наших первокурсниках, — солидно кивнул Фабиан.

— Кроме того, нас еще ни разу не поймали, — братья хитро улыбнулись. Староста только обреченно махнул рукой.

— Добро пожаловать в славный дом Годрика, — повернулся к Ремусу Фабиан. — Рады тебя видеть.

— Если захочешь пошататься ночью по школе, зови, — махнул рукой Гидеон, и братья ретировались, спасаясь от разозленного старосты.

— Только попробуйте, — староста пригвоздил мальчишек к месту тяжелым взглядом. — Узнаю — застрянете на отработках до конца года.

— Значит, не узнаешь, — тихо протянул Сириус, поднимаясь по лестнице к их комнате. Рядом весело фыркнул Джеймс.

В спальне стояло пять кроватей с тяжелыми балдахинами темно-красного цвета. Возле каждой кто-то уже поставил вещи учеников. Мальчишки совершенно вымотались за день, поэтому быстро переоделись в пижамы и забрались в постели. Кровать Ремуса стояла ровно посередине, но он слишком устал, чтобы жалеть об этом. Мальчик опустил полог и провалился в сон, едва успев закрыть глаза. На соседних кроватях еще шептались о чем-то Джеймс с Сириусом.

Завтрак они едва не проспали. От голодной смерти всех спас Ремус, привыкший вставать рано. Пока мальчишки носились по комнате, стараясь успеть попасть в ванную, он аккуратно сложил в сумку пергаменты и пару учебников, которые должны были им понадобиться. Расписание еще не выдали, но Ремус надеялся угадать, чтобы не возвращаться лишний раз в башню. Дорогу он совершенно не помнил. К счастью, еще не все ученики ушли из гостиной, поэтому они успешно добрались до дверей Большого зала, увязавшись за компанией третьекурсниц.

У самого входа кто-то резко выдернул Блэка из толпы и припечатал к стене.

— Доброе утро, Сириус, — обманчиво ласково пропела черноволосая девушка, нависая над первокурсником, — позор нашего рода!

Дернувшемуся на помощь Джеймсу преградила путь парочка рослых слизеринцев.

— Не стоит мешать беседе добрых родственников, не так ли? — ухмыльнулся один из них.

— Пропустите! — Джеймс яростно сверлил их взглядом.

— Какой грозный маленький гриффиндорец, — рассмеялся какой-то пятикурсник. — И что же ты сделаешь? — Ремус обвел взглядом коридор. У дверей Большого зала как-то незаметно собралась толпа в зеленых галстуках. Краем глаза он заметил и того мальчишку из поезда, Снейп, кажется. Мальчик вздохнул и поудобнее перехватил в кармане палочку. Ситуация была не в их пользу, но оставлять Сириуса одного они не собирались.

— Не рад тебя видеть, Белла, — подчеркнуто вежливо наклонил голову Блэк, когда спины слизеринцев закрыли их от чужих глаз.

— Дрянной магглолюбец! — ласковый голос девушки сорвался на шипение. — И каково это — наконец оказаться там, куда ты так стремился? В обществе грязнокровок и предателей крови!

— Неплохо, — насмешливо улыбнулся Сириус, глядя прямо в горевшие яростью глаза. — Почти так же уютно, как дома.

— Паршивый щенок! — голос Беллы сорвался на рычание, а рука потянулась к палочке. — Маггловское отребье! Сравнить дом Блэков с приютом для грязнокровок! Гнилая ветвь на нашем дереве! — Сириус напряженно замер. Палочка больно давила на горло. Взгляд девушки стал совершенно безумным.

— Да... — заметив, как побледнел мальчик, девушка с наслаждением втянула воздух. — А ты ведь знаешь, — прошипела она ему на ухо, палочка дернулась, оставляя на коже красный след, — что делают с загнившими ветвями, — шепот ввинчивался в уши и пугал больше, чем крик. — Их отсекают! — не сводя с него глаз, она облизнула кончиком языка тонкие губы и нацелила на него палочку. Губы шевельнулись, произнося слова заклятья. Ряды слизеринцев заволновались.

— Мисс Блэк, что здесь происходит? — строго спросила появившаяся у входа профессор МакГонагал. Поттер за ее спиной не упустил случая пройтись по ногам слизеринцев. Ремус внимательно смотрел по сторонам, ожидая подвоха.

— Я просто беседую с братом... профессор. Поздравляю с поступлением, — невинно ответила Белла. Но Люпин заметил, как она быстро спрятала палочку в складках мантии.

— Думаю, вам пора идти на завтрак, молодые люди, — профессор внимательно обвела взглядом присутствующих и направилась к преподавательскому столу.

— Тетушка, несомненно, обрадовалась, получив весточку о твоем распределении. Ты наверняка устал вчера, поэтому я взяла на себя труд сообщить об этой радостной новости как можно скорее, — мстительно сообщила Сириусу девушка и, резко развернувшись, отправилась к своему столу.

Люпин поймал ее взгляд. С лица семнадцатилетней девушки на него смотрели глаза матерого убийцы. Блэк хрипло вздохнул и потер шею. За завтраком он не разговаривал, ожесточенно расправляясь с едой на тарелке.

Глава 6

Будние дни и немного беспокойства

В Хогвартсе было сто сорок две лестницы. Это намного больше, чем в Мунго и, конечно же, больше, чем лестниц у Ремуса дома. Его родные пенаты могли похвастаться только тремя, если считать лесенки в подвал и на чердак. Чем больше лестниц, тем больше и помещений, в которые они ведут. А если эти шедевры архитектурной мысли еще и направление меняют... Стоит ли удивляться, что мальчик постоянно терялся и путался в коридорах.

Первая же попытка пройти в библиотеку обернулась двухчасовым блужданием по замку. Время было перед самым отбоем, и в коридорах, как назло, не оказалось ни одного ученика. К удивлению Ремуса, братья Пруэтты не шутили насчет дежурства у входа в гостиную. Они полчаса развлекали болтовней Полную Даму, помешав ей уйти на чаепитие к портрету каких-то леди на втором этаже. Только это спасло мальчика от ночевки на подоконнике.

Джеймс и Сириус посмеивались, но Ремус методично рисовал карту на листе пергамента. У него это неплохо получалось. Дорогу в библиотеку он нарисовал первой: теряться ему не понравилось.

— Ты не поможешь мне с уроками? — от чтения Люпина отвлек тихий вопрос. Возле его любимого кресла неуверенно топтался пухлый светловолосый мальчик. Кресло слева от камина, стоявшее почти на том же месте, что и дома, он уже успел отвоевать себе в единоличное пользование. Не без помощи братьев Пруэттов, конечно. Оно стояло в уютном уголке, мимо которого никто без дела не шатался, что весьма радовало Ремуса, привыкшего проводить вечера в тишине у камина. Впрочем, все хорошее имеет свойство заканчиваться. Он поднял взгляд на Петтигрю.

— Так поможешь? — переспросил Питер.

— Нет. Я занят, как видишь, — ответил Ремус. Он постарался, чтобы его ответ не прозвучал грубо. Но Питер все равно услышал холодные нотки в его голосе.

— О, ясно. Извини... — мальчик обиженно съежился и ушел в противоположный угол гостиной.

Ремус вздохнул и нарочито внимательно уставился в книгу. Питер неплохой парень, зря он на него взъелся. Тихий неуверенный мальчик, он не успел завести себе здесь друзей. Джеймса и Сириуса не интересовал неловкий тихоня, а Фрэнк больше общается с когтевранцами — там учится его кузен. Питер же до сих пор не вписался в компанию первокурсников. Ремус как никто другой понимал его проблему, но... Сны перед полнолунием были странными. Ничего особенного, только по утрам его не оставляло странное ощущение, что сон вытекает из тела, заполняя действительность. Разговоры окружающих разлетались на связки незнакомых звуков, как будто все вокруг говорят на другом языке. Он чувствовал, что знает про некоторые вещи больше, чем должен. Незнакомые люди и события обрастали новыми узнаваемыми очертаниями. Обычно это быстро проходило, стоило только сосредоточится. Но сегодня луна светила особенно ярко и мягкое ощущение нереальности волнами растекалось по гостиной. Сегодня Питер вызывал у него чувство непонятного презрения. Невысокий стеснительный мальчик чем-то неуловимо напоминал Люпину крысу.

Ремус прислушался к довольному ворчанию волка внутри и посмотрел на часы: уже скоро. Потом он обязательно извинится. Впрочем, к робкому гриффиндорцу стоит присмотреться. Его волку редко кто-то не нравится просто так.

— Утром я заберу вас, мистер Люпин. Ни о чем не беспокойтесь. Дом отлично зачарован, так что ваше состояние не станет угрозой для других учеников, — медсестра поджала губы и с сочувствием посмотрела на первокурсника.

— Спасибо, мадам Помфри, — вежливо улыбнулся Ремус, та только вздохнула.

Ремусу не нравилось, когда взрослые его жалеют. Скрытая жалость в их взглядах заставляла чувствовать себя тяжело больным. А больным мальчик себя не считал. Он с любопытством осмотрел старую хибарку. Когда-то это был небольшой добротный двухэтажный домик. Теперь же на заколоченных дверях и окнах ощущались сильные чары. Единственным входом оставался лаз, который вел в захламленную гостиную. На втором этаже находилась только одна комната. Мебели в ней не было, видно, перетащили вниз. Пыльное помещение чем-то напомнило Ремусу подвал.

Диск полной луны выползал на затянутое тучами небо. Кожа привычно начала зудеть. Мальчик закрыл глаза и сосредоточился. Осталось совсем мало времени. Нужно постараться выпустить волка самому, а не ждать, когда его вывернет наизнанку луна. Тогда становится меньше боль от ломающихся и срастающихся заново костей. Ремус подвинулся, давая больше места зверю. Реальность подернулась дымкой, а цвета потеряли яркость. Из заброшенной хижины на окраине деревни раздался долгий вой. Поздние прохожие передернулись, помянули Мерлина и поспешили домой.

Когда утром Люпин спустился в Большой зал, сразу же поймал укоризненный взгляд Джеймса.

— Опять бродил по школе с Пруэтами и без нас?

— С чего вы взяли? — осторожно поинтересовался Ремус.

— Думаешь, мы не заметили, что тебя всю ночь в спальне не было? — наклонился к нему Сириус.

— В этот раз мы идем с тобой, — заявил Поттер. — И возражения не принимаются.

— Да я и не собирался, — Ремус довольно улыбнулся. Ему даже не пришлось ничего объяснять. Хорошо, что он упросил мадам Помфри отпустить его на завтрак.

После полнолуний оборотень просыпался зверски голодным, поэтому он быстро сметал со стола все в пределах досягаемости. Нужно еще успеть забежать в башню за учебниками. Первым уроком стояла трансфигурация.

— Сдайте ваши эссе, — сказала профессор МакГонагал в самом начале занятия. Люпин приготовил исписанный мелким почерком свиток.

— Хорошая попытка, Джеймс, — тихо рассмеялся сзади Сириус.

— Знаешь, как сложно написать хотя бы фут, — буркнул Поттер. Его сочинение оказалось написано неестественно крупными, размашистыми буквами.

— Списал бы у нашего умника.

— Да я и собирался, но вот кое-кто улизнул из башни еще вечером, — Ремус только покачал головой.

— Мистер Петтигрю, где ваше эссе? — вдруг строго произнесла МакГонагал. Питер, сидящий через две парты от Люпина только съежился и что-то тихо промямлил.

— Бедняга, — фыркнул Джеймс.

— Пять балов с Гриффиндора, и впредь постарайтесь найти время для выполнения домашних заданий, — Ремусу вдруг стало неловко. — Мистер Поттер, — профессор добралась до их троицы. Улыбка медленно сползла с лица Джеймса.

* * *

— Ну что, детишки, готовы покорять неизведанные просторы? — рядом с Джеймсом плюхнулся на диван Гидеон.

— Ты бы потише, а то Фоули нас никуда не выпустит, — хмыкнул Фабиан, опускаясь на корточки перед камином.

— Как раз сегодня Иэн слишком занят, чтоб ловить злостных нарушителей вроде нас, — ухмыльнулся Гидеон. — Эмили Коул подозрительно торопилась на Астрономическую башню... — подмигнул он слушателям.

— Тогда не будем терять время, Филч любит прогуливаться около нашей гостиной перед отбоем, — заторопился Фабиан.

— Думаю, мы немного задержимся, — мягко произнес Ремус, отложив в сторону очередной том для дополнительного чтения.

— МакКошка задала мне дополнительных десять дюймов к завтрашнему уроку, — буркнул Джеймс, что-то быстро записывая. — Сказала, что размеры букв тоже повлияют на оценку.

— Кому вообще нужны эти сочинения, — Сириус вальяжно развалился в кресле. — Я и без трех футов теории умею превратить спичку в иголку, а жука в пуговицу.

— Не все относятся к учебе так же легкомысленно, как ты, — заметил Ремус. — Ты закончил? — Повернулся он к Джеймсу.

— Уже, — бодро откликнулся тот. Пятерка гриффиндорцев по одному вышла из гостиной.

— Сегодня мы вам покажем кое-что интересное, — таинственно протянул Фабиан, свернув к подземельям Пуффендуя. Эта часть замка ничуть не была похожа на логово слизеринцев. Повсюду горели факелы и висели картины с изображением еды.

— Мы думаем, их для портретов нарисовали. Ну знаете, портретные вечеринки и все такое, — кивнул на картины Гидеон. — Правда, я ни разу еще не видел, чтоб кто-то из портретов сюда заходил.

— А мы здесь зачем? — осмотрелся Сириус. — Навестим пуффендуйцев?

— В этих подземельях есть место получше, — ребята подошли к картине с фруктами. — Добро пожаловать, — Фабиан пощекотал грушу.

— На кухню Хогвартса, — подхватил Гидеон, потянув за появившуюся дверную ручку.

Вдоль каменных стен высились башни начищенных кастрюль, кое-где едва не доставая до высокого потолка. В дальнем конце помещения гудел огромный очаг. И везде что-то суетилось, шипело, нарезалось и жарилось.

— Да она побольше Большого зала будет, — присвистнул Сириус. Джеймс, оглядываясь, согласно закивал.

— Не думаю, — возразил Ремус. — Эта часть подземелий как раз под Большим залом, — он сверился с картой, — так что...

— Эй, идите сюда, — махнул рукой Фабиан. Гидеон о чем-то договаривался с маленьким человечком в белом полотенце, завязанным на манер тоги. Его большие уши смешно дрожали, когда он с энтузиазмом кивал в такт словам мальчика.

— Сколько же тут домовиков! — ошарашенно покачал головой Джеймс.

— Просим к столу, — братья одинаково ухмыльнулись и потянулись за пирожным.

— Почти никто из учеников не знает о кухне, — говорил Гидеон, когда они возвращались обратно, вдоволь наевшись сладкого. Троица первокурсников уже начала сонно хлопать глазами.

— Зачем тогда нам рассказали? — поинтересовался Джеймс.

— Передаем знания достойным, — фыркнул Гидеон и вдруг резко замер.

— Что?.. — Идущий следом Фабиан едва не налетел на брата.

— Кис-кис, хорошая кошечка. Хочешь печенье? — вкрадчиво заговорил Гидеон. Первокурсники выглянули из-за спин братьев Пруэттов. Посреди коридора сидела кошка. Желтые глаза не мигая смотрели на учеников.

— Миссис Норрис, кошка нового завхоза, — пояснил Фабиан. — Братец никак не оставит попыток найти к ней подход.

— Не хочешь? А у меня ветчина есть. Нет? — Гидеон раздраженно дернул плечом. — Что же ты любишь, глупое животное... — вздохнул он, роясь в карманах мантии.

— Оставь, сейчас сюда явится Филч, — Фабиан потянул брата за воротник.

— Он за углом, — Ремус первым услышал шаркающие шаги.

Ребята быстро свернули в ближайший проход. Пруэтты вели их по каким-то одним им известным закоулкам. Через пару минут они остановились перевести дух, но приглушенное бормотание завхоза раздалось совсем близко.

— Сюда, — Фабиан пошарил в нише за статуей и нырнул в открывшийся проход.

— Они где-то здесь, моя милая, — шаркали ботинки по каменному полу. — Маленькие непослушные нарушители. Принюхайся хорошенько, миссис Норрис, — завхоз кашляюще рассмеялся. Пятерка гриффиндорцев замерла не дыша. Филч остановился совсем рядом со статуей. Только бесконечно долгое мгновения спустя завхоз двинулся дальше по коридору. Шаги становились все тише.

— Пронесло, — Сириус шумно выдохнул.

— Старина Филч вообще немного чокнутый. Говорят, он с первого дня работы упрашивает Дамблдора разрешить телесные наказания для нарушителей, — хмыкнул Гидеон, когда они добрались до гриффиндорской башни.

— Лучше уже МакГонагал попасться, — согласно кивнул Фабиан.

— Благодарю за столь лестный отзыв, мистер Пруэтт, — раздался за спиной строгий голос.

— Зря ты не взял прорицания, такой талант пропадает, — шепнул брату Гидеон.

— Добрый вечер, профессор МакГонагал, — жизнерадостно улыбнулся Джеймс.

— Мистер Люпин? — профессор заметила Римуса. — И вы здесь? — она только разочарованно вздохнула.

Следующая неделя оказалась для Ремуса весьма познавательной. Он наконец перестал теряться в коридорах. Трудно потеряться в помещениях, которые приходится мыть каждый вечер.

* * *

Ремус потянулся и отложил переписанное на чистовик эссе. Загадочная тишина библиотеки действовала на него успокаивающе. Он влюбился в это помещение, полное книг, шорохов и скрипа перьев по пергаменту, как только наконец его отыскал. Все-таки в гриффиндорской гостиной временами было слишком шумно для вдумчивого чтения.

Библиотеку он обычно посещал в одиночку. Сириус и Джеймс заглядывали сюда разве что для того, чтобы вытащить его на ужин. Время, отведенное для выполнения домашних заданий, ребята предпочитали тратить на исследование замка. Впрочем, Ремус отдавал им должное, стать лучшими учениками на курсе Поттеру и Блэку мешала только их нелюбовь к письменным работам. Люпин же недостаток таланта компенсировал усидчивостью и тягой к новым знаниям.

Его раздумьям помешало шушуканье за соседним столом. Из-за книжных стопок то и дело выглядывала рыжая шевелюра: Эванс тоже частенько здесь появлялась. Компанию ей обычно составлял хмурый первокурсник со Слизерина. Эту странную парочку Ремус запомнил еще на вокзале. Пожалуй, только Лили удавалось растормошить Снейпа. В ее присутствии он вел себя как обычный одиннадцатилетний мальчишка, ничуть не похожий на того замкнутого язвительного парня, что бродил по коридорам Хогвартса. Наблюдать за ними было забавно и даже немного завидно. Лили обладала очень важным качеством характера — умением принимать друзей со всеми недостатками. Все-таки Снейпа трудно назвать приятным собеседником. Мальчик только вздохнул, разглядывая танцующие в солнечных лучах пылинки. Размышления о друзьях оставались очень скользкой темой. Его волка сложно назвать простым недостатком.

— Так и знал, что ты здесь, — прозвучал над ухом веселый голос. За спиной Ремуса оказался довольный Джеймс. В коротких, торчащих о все стороны волосах запуталась паутина, а на мантии выделялись пыльные разводы. Стоящий рядом Сириус выглядел не лучше.

— Доставай свою карту, — загадочно блеснул глазами Блэк. — Мы новый ход нашли, — понизил он голос. — Ставлю свой ужин на то, что даже Пруэтты о нем не знают.

— Там столько пыли, туда наверняка лет сто не заглядывали, — довольно поддакнул Джеймс.

— Заметно, — хмыкнул Ремус и достал палочку. — Я еще не практиковал эти чары, но чем не повод попробовать. В любом случае они не смертельны. Наверное, — озабоченно добавил мальчик, пряча улыбку.

— Мы пойдем, пожалуй, — сделал шаг назад Джеймс, — умоемся перед ужином...

— Поздно, — притворно вздохнул Ремус и взмахнул палочкой. — Тергео. Надо же, сработало, — хмыкнул он, когда с мантий пропали пыльные разводы.

— Расслабься, Джеймс, — рассмеялся Сириус, — ничего лишнего не пропало.

— Я бы на вашем месте все-таки проверил, — заботливо посоветовал им Ремус.

— Вы не могли бы разговаривать потише, — прервал их сердитый голосок. — Это библиотека, а не цирк! — Лили Эванс отложила в сторону учебник, сердито сверля троицу взглядом.

— Просим прощения, прекрасная леди, — шутовски поклонился Сириус, — мы уже уходим, не так ли, Джеймс?

— Да, уходим, — кивнул Поттер. Он смерил Снейпа колючим взглядом и переглянулся с Блэком. Слизеринец напряженно застыл, а на лице снова появилось привычное хмурое выражение. Джеймс дернул уголком рта и собрался что-то сказать, но поблизости некстати оказалась мадам Пинс.

— Я уже закончил работу и жутко проголодался, — поднялся с места Ремус. Обмен взглядами, как и возникшее напряжение, не осталось для него незамеченными.

Их троица как раз успела вернуться в гостиную до отбоя. Сириус не упустил случая скорчить рожу Филчу, который уже начал свой вечерний обход.

— Эй, Эванс, — Джеймс довольно кивнул, заметив девушку.

— Чего тебе, Поттер? — рассеяно спросила та, отрывая взгляд от книги.

— Я бы на твоем месте не дружил со слизеринцами. Гриффиндорке вроде тебя ни к чему таскаться с этим Снейпом.

— Тогда, — Эванс громко захлопнула книгу, посмотрев на убежденно вещавшего Джеймса, — очень удачно, что ты не на моем месте, — она поднялась с места, сердито сощурив зеленые глаза. — Не лезь не в свои дела, Поттер! Спокойной ночи, мальчики, — кивнула Сириусу и Ремусу. — Раз вы здесь, то хотя бы сегодня факультет до утра не потеряет баллы. Чему я очень рада, — язвительно проговорила она и взлетела по лестнице, ведущей в комнаты девочек. Только взметнулись полы школьной мантии.

— Кажется, она разозлилась, — протянул Сириус.

— Все этот Снейп, Мордред его побери, — буркнул Джеймс. — Она даже не захотела слушать!

— А может... — замялся Ремус. — Ну, она права. Все-таки он просто первокурсник, такой же, как и мы, — произнес он, осторожно подбирая слова. Слизеринец совсем не казался ему плохим. Вечно хмурый Снейп, мягко говоря, не дотягивал до исчадия ада.

— Слизеринец не может быть простым первокурсником, — отрезал Сириус. — Вспомни хоть мою кузину. Она когда-то тоже училась на первом курсе.

Ремус только покачал головой. Ему казалось несколько несправедливым оценивать весь факультет по отдельно взятой семикурснице. К тому же после того случая они с мисс Блэк ни разу не пересекались. Девушка подчеркнуто игнорировала одного конкретного гриффиндорца и всех, кто находился в радиусе шести футов около него, поэтому Ремус даже начал сомневаться, было ли верным первое о ней впечатление.

— Да ну их, этих змеенышей, — махнул рукой Поттер. — Как насчет партии в шахматы?

— Давай в другой раз. Мне нужно к мадам Помфри, — виновато улыбнулся Люпин.

— Зачем? Что случилось? — забеспокоился Джеймс.

— Что-то мне нездоровится, — ответил Ремус. В конце концов, он даже не соврал. Ему действительно нездоровилось... в некотором роде.

"Люди редко замечают то, что происходит у них прямо под носом," — мальчик все чаще вспоминал слова Дамблдора. Кажется, он понял, что имел в виду директор. Липкий страх, преследовавший его с начала сентября, становился все глуше, превращаясь в разумную осторожность. Он перестал вздрагивать каждый раз, когда утром после полнолуния спускался в Большой зал. Никто не вопил: "Оборотень!" — едва завидев мальчика. Даже друзья не слишком беспокоились о его ежемесячных исчезновениях. Поттеру с Блэком хватало отговорок о плохом самочувствии или ночных вылазках с Пруэттами. Гидеон с Фабианом не раз выручали Ремуса, сами того не зная. И никому во всей школе не пришло в голову связать отлучки мальчика с луной. Ученикам нет дела до какого-то первокурсника. Ремус быстро это понял и перестал собирать вещи перед полнолунием, в полной уверенности, что в этот-то раз его точно исключат. Жизнь в Хогвартсе становилась все лучше.

* * *

Сириус хмуро заталкивал в сундук вещи. Слабенькие чары незримого расширения не могли справиться с Блэковской неаккуратностью — крышка никак не закрывалась. Из живописного комка выглядывали края мантий, вредноскоп и уголок коробки сладостей из Зонко, которую Блэк выменял у Пруэттов на прошлой неделе. Мальчик еще раз дернул крышку.

— Почему бы тебе их не разложить? — поинтересовался Ремус. Сириус буркнул что-то, залез на сундук сверху и попрыгал.

— И так сойдет. Терпеть не могу складывать вещи. Я бы вообще не ехал, но маменька лично явилась к директору сообщить, что я еду домой на Рождество, — Сириус выразительно скривился. — И почему нельзя остаться до лета в Хогватсе?

— Разве плохо отметить Рождество с семьей? — Ремус отложил часть вещей, а потом взмахнул палочкой. Одежда и книги взмыли в воздух, а потом сами уложились в чемодан. Люпин придирчиво осмотрел неаккуратную кучу, вздохнул и принялся складывать вещи руками. Заклинание стоило отработать.

— Ну да, точно, — отозвался Сириус через некоторое время. — Неплохо...

Поезд мерно постукивал колесами, приближаясь к Лондону. Вторая поездка на экспрессе оказалась совсем не такой волнительной. Ремус успел облазить все купе и даже заглянуть к машинисту.

— Ты чего высматриваешь? — Джеймс нашел его у окна в первом вагоне.

— Зачем он нужен? — постучал по стеклу Люпин. Мимо проплывали, рассеиваясь клубы дыма.

— Разве у магглов не так?

— Я только что был у машиниста. Понимаешь, в неволшебных поездах перед первым вагоном есть угольный отсек, и нужно выходить из поезда, чтоб попасть в кабину машиниста. В этом поезде нет никакого угля, он едет с помощью чар. Вот я и думаю, зачем нужен дым, угля же нет, — задумчиво ответил Ремус.

— Ну ты и умник, — покачал головой Джеймс и весело расхохотался.

Вечером на Кингс-Кросс было на удивление людно. Пестрая толпа в старомодных платьях перетекала по вокзалу. Что было особенно удивительно, так как поезда в это время ходили реже, чем обычно. Но работник вокзала не слишком обращал внимание на избыток пассажиров. Казалось, его больше всего на свете интересует вчерашняя газета. Даже больше, чем важный джентльмен в пижамных штанах и фраке, который выудил и воздуха ворох купюр и, роняя стофунтовые банкноты, сосредоточенно их пересчитывал. Или чопорная дама в широкополой пестрой шляпе и оранжевом комбинезоне, за которой бодро семенила корзинка с вязанием.

— Опять в Департаменте магических происшествий будут ругаться. Этого беднягу пришлось огреть не одним Конфундусом, — Лайелл кивнул на увлеченно перечитывающего газету маггла. — Миргуд грозился стереть память очередному нарушителю, если его ребят выдернут сюда еще раз, — он поднял воротник пальто, ежась от ветра: Лондонская погода как всегда не радовала. -А ты-то чего здесь? Фабиан с Гидеоном, насколько я помню, остались в школе на каникулы, — спросил он стоящего рядом Игнатиуса.

— Разве я не могу прогуляться с другом в такой чудный вечер? — мелкий дождик припустил сильнее. — Аддерли просил передать, чтоб вы к нему зашли.

— Что-то случилось? — напрягся Лайелл.

— Да нет, он что-то другое хотел обсудить, — пожал плечами Игнатиус. — Ты же знаешь, он всегда немного себе на уме... Я у Молли был, — вдруг сказал он. — Смотри, — Пруэтт гордо сунул под нос Лайеллу колдографию.

— Симпатично, — расплывчато ответил Люпин. Большую часть снимка занимали многочисленные подушки и рюшечки, за которыми смутно угадывался рыжий чубчик.

— Вылитый Пруэтт, — похвастался Игнатиус.

— А по-моему, он рыжий, точно как Уизли, — рассмеялся Люпин.

— Скажешь тоже, — отмахнулся Игнатиус. — Янус просил сделать снимок. Они с Молли так и не разговаривают. В последний раз наговорились — до сих пор расхлебывают, — Пруэтт вздохнул. — Но внуку он, похоже, рад. Правда, обещал меня проклясть, если я это дочурке сообщу, — хмыкнул Пруэтт.

— Это он зря.

— Помирятся еще, — сказал Игнатиус. Хотя Люпину его ответ показался не лишком уверенным.

— Долго еще? — Люпин нетерпеливо взглянул на часы, а потом украдкой вытащил палочку и наколдовал согревающие чары. — Что? — смутился он под взглядом Игнатиуса. — Я, по крайней мере, делаю это незаметно.

— Скажешь это Миргуду, — ухмыльнулся Игнатиус.

— В Министерстве сейчас неспокойно. Слышал про новую организацию? — помрачнел Лайелл.

— Это ты про Пожирателей? Очередная шайка под началом амбициозного юнца. Серьезные люди едва ли воспримут их всерьез.

— Говорят, их главарь — наследник Слизерина. И он не такой уж и юнец, — Люпин, очевидно, не разделял радужный настрой друга.

— Единственные известные мне потомки Слизерина — это Мраксы. Ну и где они? Я старого Марволло лет тридцать назад видел. То еще зрелище, — покачал головой Игнатиус. — Сказки это все. Громкое название под стать имечку их главного. Летящий над смертью, надо же, — он выразительно скривился. — На такое только детишки поведутся.

— Вот об этом я и беспокоюсь. Боюсь, через год ты увидишь вчерашних школьников в рядах сторонников Темного Лорда. Подростки любят быть революционерами, — Лайелл задумчиво рассматривал хмурое небо.

— Боишься, Ремуса в это втянут? Не рано начал беспокоиться?

— Его пригласил в школу Дамблдор, — Люпин пожал плечами

— Вот что, — Игнатиус хлопнул друга по плечу. — Не забивай голову ерундой. Все будет в порядке с твоим волчонком. К тому же я попросил своих оболтусов приглядеть за ним.

— От их заботы Гриффиндор потеряет не один десяток баллов, — улыбнулся Лайелл.Ветер гнал тучи на другой берег Темзы. Капли дождя становились все реже. Когда пыхтящий паровоз прибыл на платформу девять и три четверти, в лужах, подернутых тонким ледком, блестело низкое закатное солнце.