|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 10
Нил почувствовал, как его охватывает волна панического ужаса.
Этот псих может быть в ее доме прямо сейчас. Возможно, уже до нее добрался. Возможно, вновь похитил ее. Или убил.
С другой стороны — возможно, он еще только едет.
Или подъезжает.
Или все-таки направляется куда-то еще, а не к дому Элизы.
"Надо принять как данность, что он поедет к ней" — сказал себе Нил.
И что мне делать?
Спасти ее. Каким-то образом.
Хорошо, и как?
Вызвать полицию? Они могут оказаться у ее дома через несколько минут — но только если им позвонить.
У Нила не было телефона в машине.
До своего дома ехать минуть пять. Наверное, таксофон можно найти и ближе — может, у того же самого видео-проката.
В домах на другой стороне дороги наверняка были телефоны.
Он посмотрел на циферблат приборной панели: без десяти три.
Кто в здравом уме будет открывать дверь в такой час?
В лучшем случае, у него ушло бы минуть пять, чтобы найти телефон и позвонить в полицию. И, в лучшем случае, копы доберутся до дома Элизы еще через три-пять минут.
Слишком долго!
К черту полицию — позвони самой Элизе. Предупреди ее. Скажи, чтоб она бежала из дома немедленно.
Ага, только все равно придется тратить драгоценное время на поиск телефона.
Он поцеловал браслет.
Воспарив над своим телом, он оставил машину внизу и рванулся на север, быстро набирая высоту.
"Не взлетай слишком высоко, — предупредил он себя, — Это пустая трата времени."
Он пересек шоссе Санта-Моника на высоте примерно двадцати метров. Машины и грузовики мчались по многополосной автостраде под ним. Он смутно осознавал, что надо бы восхититься невероятным ощущением свободного полета, но в данный момент был просто не способен оценить что-то подобное.
Слишком переживал за Элизу.
Полет имел для него только одно значение: быстрейший способ добраться до Брентвуда.
Если повезет.
Но ощущения все-таки были нечеловеческие. Он мог все видеть и слышать, словно летел в своем настоящем теле. Мог свободно и четко мыслить. Мог даже многое чувствовать: свой страх, и надежду, и даже какое-то странное приятное волнение.
Но скорости он совершенно не ощущал. Ни инерции, ни силы тяжести, ни плотности атмосферы. Он не чувствовал встречного потока воздуха на лице, хотя стремительно летел сквозь ночное небо.
Чувство скорости полностью зависело от зрения: он мог оценить ее лишь по смещению зданий, фонарей, деревьев, машин и дорог, что мелькали внизу.
Он промчался мимо улицы Пико. Подумал было свернуть по ней к западу на Банди, но обнаружил, что уже находится над Олимпийским бульваром.
Спустя несколько секунд, он свернул налево и полетел на запад через центр Беверли Хиллс, метрах в пятнадцати-двадцати над широким Уилширским бульваром.
Здесь было почти безлюдно.
Он приказал себе прибавить скорости, но вряд ли полетел сколь-нибудь быстрее. Вероятно, скорость и так была максимальной.
Пролетая над автострадой Сан-Диего, он начал замедляться.
Что происходит?
Ты теряешь скорость, вот что!
Дерьмо!
Он чувствовал себя словно привязанным к эластичной резиновой ленте — которая тянулась отсюда вплоть до его физического тела в машине. И как любая резиновая лента, она исчерпала всю свободную длину и начала растягиваться. Теперь она тянулась, позволяя ему двигаться дальше, но оказывала сопротивление. Рано или поздно, будет достигнут предел натяжения.
Элиза говорила про лимит на расстояние.
Теперь Нил понял, что она имела в виду.
Но ведь она смогла достичь тридцати миль, разве нет?
После долгих тренировок.
И это был ее рекорд.
Если она смогла сделать тридцать, то я смогу хотя бы восемь или десять.
Под ним был уже Сен-Висенте, он узнавал широкую разделительную полосу этой улицы.
Он свернул на запад над Банди и начал снижаться.
Пролетая чуть выше асфальта бульвара Сен-Висенте, он следил за узкими дорогами, уходившими направо. И заметил улицу Элизы, Гринхэвен. И резко повернул за угол. Пролетев по узкой полосе асфальта, он не заметил никакого фургона.
"Может, все-таки ложная тревога" — подумал он.
Свернув с дороги, он направился к дому, пролетел сквозь кусты и деревья — но даже не почувствовал их. Все равно что пролететь через пустой воздух.
Я что, стал призраком?
Он мчался через стены дома Элизы.
Нашел ее стоящей у зеркала в ванной. Той ванной, которой он раньше не видел — прилегающей к спальне, вероятно. Там, где она сама мылась. Сейчас, она чистила зубы.
Да!
Нил оказался в ее теле.
С огромным облегчением от того, что она в безопасности, Нил не без веселья обнаружил, что женщина заметно пьяна. Должно быть, сделала себе еще один коктейль — или не один — уже после его ухода.
У нее был легкий туман в голове. И многочисленные травмы не болели уже столь сильно.
С полным ртом мятной пены, она двигала щеткой по зубам и деснам. Похоже, ей было довольно весело.
Ду-ди-ду-дом, дум-ди-дом. Что ж нам делать с пьяным моряком?* Охохо, охохонюшки, ой как утром плохо будет.
(Прим.пер.: "Что нам делать с пьяным моряком?" — английская народная песня.)
Она вытащила изо рта щетку, ухмыльнулась себе в зеркало, затем пустила через губу белую струйку по подбородку. Большие густые капли плюхнулись в раковину: шлеп, шлеп, шлеп.
Потом она выплюнула остальное, сполоснула зубную щетку под краном и начала чистить зубы уже чистой, мокрой щеткой.
Надо бы аспирину съесть. А то завтра башка трещать будет. Одного коктейля вполне хватило бы, ну двух. Ай, да ладно, фиг ли тут. Не каждую ночь тебе похищают и пытают, и едва не убивают. Слава богу, что Нила мне послал.
"Спасибо за любезность" — подумал Нил.
Надеюсь он не влипнет ни в какие неприятности с браслетом. Может, не стоило ему отдавать...
Да ну, все у него будет хорошо. Все хорошо, прекрасная маркиза. Лучше бы он остался. Милый парень. А, чего теперь. Где найдешь, там потеряешь. Да все равно он вернется.
Он же не дурак, и не слепой.
Покачав головой, она немного посмеялась.
Ага, как будто я такой ценный улов. Хватит бухать. Скоро до белочки допьешься, вон уже хрен знает что себе воображаешь.
Интересно, какова эта его Марта?
И он попробует еще раз во мне покататься? Никогда не узнаю.
Если он не скажет.
Но я бы и не против. Интересно, а если он прямо сейчас здесь?
— Привет, привет, где бы ты ни был. Нил? Ты здесь?
"Конечно, я здесь" — подумал он.
Так и думала, что нет.
Увы.
Она снова сплюнула в раковину, прополоскала щетку и продолжила чистить зубы.
Увы, увы, но вы — не мы.
Или все-таки да?
Нил заметил, как быстрые движения ее руки, заставляют ее грудь подпрыгивать. Он чувствовал, как ее соски трутся об изнанку пижамной рубашки.
Элизу, похоже, все это совершенно не интересовало.
"Что и естественно, — подумал Нил, — Это же ее грудь. Ей-то что тут может быть интересного?"
Он снова прислушался к ее мыслям, пока она ополаскивала и убирала зубную щетку.
Алкозельцер или аспирин? Или оба? Один от похмелья, а другой от множественных ушибов, ссадин и порезов.
Очень в моем духе, ага — уж если получать люлей, то рекордных.
Ха-ха-ха.
Как он мог такое со мной делать, что же это за ублюдок?
Господи боже. Зубами.
Нил ощутил глухой холод в ее промежности. Она плотно сжала вместе бедра, и он почувствовал жгущую боль.
Пойти к врачу?
Ну да, еще чего.
Так и представляю эту милую сценку.
На что жалуетесь? Ой, да ничего, просто пересеклась тут ненадолго с маньяком-садистом...
Она взяла одну упаковку с таблетками алкозельцера из коробки в аптечке, затем огляделась в поисках бокала.
А, точно.
В посудомойке.
Утром туда ставила. Вчера утром. Конечно.
Фламинго-обломинго, ха-ха.
В более глубоком слое сознания, она представила, как кидает таблетки в набранную горсть воды. И что, наверное, руке будет щекотно, когда они зашипят.
Не настолько набухалась, чтобы такие трюки вытворять. В другой раз. Может быть. Да ну нафиг, вряд ли.
Она кинула таблетки в карман рубашки.
Нил почувствовал, как твердый край пачки прижался к ее соску.
Она взяла пластиковую бутылочку аспирина с полки, открутила крышку и вытрясла две капсулы на ладонь. Затем поставила ее обратно на полку аптечки и захлопнула дверцу.
Вышла из ванной, преодолела покрытую мягким ковром спальню и оказалась в коридоре.
"Идет искать стакан для воды" — сообразил Нил.
На пути Элизы свет был выключен.
Он ощутил небольшой укол страха в ее теле.
С каких пор ты боишься темноты? Забудь, тот подонок мертв. Капут. Финита ля комедия. Двинул кони. Крякнул. Склеил ласты.
Отправился в гости к чертям. Жарится на адской сковородке.
"Ты ошибаешься!" — подумал Нил.
И вслед за этим подумал: "Господи, я ведь должен предупредить ее! Я ведь только для этого здесь и оказался. И не могу тратить на это всю ночь, кстати. Мое чертово тело сейчас сидит в машине без сознания, и я даже не знаю, что с ним может..."
Элиза шагнула прочь из коридора и двинулась в гостиную. В бар, по догадке Нила. Там много бокалов. И ближе, чем кухня.
Что, если я теперь всегда буду бояться темноты?
Ну и засада. Вот что мне нужно — выйти прямо сейчас на улицу, поплавать вдоволь, пару раз нырнуть.
Нил чувствовал в ней приятное волнение, когда она приблизилась к раздвижной стеклянной двери, неотрывно глядя на смутные очертания залитого лунным светом бассейна.
Не очень умно. Все пластыри отклеятся. И потом, могут еще арестовать за ныряние в пьяном виде и без одежды.
Она рассмеялась.
Не прикоснувшись к дверной ручке, она зашла за барную стойку. Нажала выключатель, и над раковиной зажглась лампочка. Когда она потянулась к верхнему ящику шкафа, Нил ощутил, как лейкопластырь отстал от нижней стороны ее правой груди.
Блин.
Она окинул взглядом ряды бокалов, протянула руку и вытащила средних размеров стакан на четверть литра. Поставила его на барную стойку. Затем засунула руку себе под рубашку, намереваясь поправить пластырь.
Все равно не приклеится. Почему эти придурки не могут сделать нормальных пластырей, которые не отклеиваются?
Она потеребила пальцем болтавшуюся полоску. Нижний конец прилип к ее ребрам.
Надо было попробовать боком приклеить, а не вот так вертикально.
Это был почти бессловесный мыслительный процесс, подобный тому, что происходил, когда она подумывала было кинуть таблетку в горсть воды в руке. На сей раз, Элиза раздумывала над возможностью полностью оторвать пластырь и приклеить его поперек.
Но она, похоже, сочла, что отклеивание пластыря лишь ухудшит его сцепление с кожей при повторном нанесении, потому решила воздержаться от этого.
Прижав нижний край к ребрам, она подняла одним пальцем отвалившийся конец полоски. Прикоснулась к ране сквозь тонкий слой эластичной ткани, и Нил ощутил резкую жгучую боль. Затем она разгладила пластырь по нижней стороне своей груди.
Ее плоть там была мягкой и упругой на ощупь.
Она снова потерла пластырь пальцем.
И теперь не вздумай отклеиваться!
Нил ощутил, что кто-то из них двоих явно возбуждается.
И вряд ли это была Элиза.
"Но как я могу физически возбуждаться? — удивился он, — Я же вообще не здесь. Мне же... нечем."
Но ощущения были именно такие.
Он захотел, чтобы палец Элизы двинулся выше, преодолел полоску пластыря и коснулся ее обнаженной кожи.
Но ее рука опустилась, вылезла из-под рубашки и взялась за бокал.
Рукой, в которой были зажаты таблетки аспирина, она включила воду. Наполнила бокал до половины, кинула обе капсулы в рот, затем подняла бокал ко рту и начала пить. Капсулы провалились в желудок с первым же глотком.
Оторвавшись от бокала, она посмотрела, сколько осталось воды. Еще сантиметров пять.
Должно хватить.
Она поставила бокал.
"Ладно, — подумал Нил, — Хватит ждать, надо действовать.
Ты не развлекаться сюда прибыл. Надо сообщить ей про этого Распутина — пусть даже его тут нет."
Надо. И как?
Должен быть способ.
"Элиза!" — прокричал он мысленно.
"Элиза! — снова крикнул он, — Это Нил! Я здесь! Тот парень не умер! Ты слышишь меня? Он жив! Он может вернуться за тобой!"
Он постарался сконцентрироваться на ее мыслях.
Наверное, придется теперь вставать в туалет посреди ночи. Хотя о чем я, сейчас уже середина ночи.
Черт возьми!
Должен был существовать какой-то способ с ней связаться!
Правой рукой, Элиза потянулась в карман пижамной рубашки. Она ухватила край пачки алкозельцера и вытащила ее.
Поглядев туда, она обнаружила перед собой визитку Нила.
Достала ее вместе с лекарством.
— Ага. — сказала она.
Надеюсь, он нормально добрался домой.
Он-то всего пару бокалов выпил. Почему бы не позвонить ему? Нет-нет-нет.
Могу его разбудить.
И в любом случае, у него есть Марта. Не хочу, чтобы он думал, будто я пытаюсь навязаться.
Она кинула визитку обратно в карман, затем разорвала упаковку, перевернула и кинула две белые таблетки в бокал с водой.
Они сразу начали шипеть, растворяясь.
"Может, я смогу заставить ее что-то сделать, — подумал Нил, — Если я смогу заставить ее руку пошевелиться... что, если удастся написать ее рукой предупреждение на чем-нибудь?"
Пока Элиза смотрела на то, как вода в бокале белеет и мутнеет от пузырьков, ее руки возились с пустой пластиковой оберткой, сворачивая ее в крохотный твердый квадратик.
Нил вложил всю свою энергию в ее правую руку.
"Надо заставить ее разжать пальцы" — подумал он.
Она кинула квадратик из упаковки на стол и взяла бокал.
"Черт, эта рука все время чем-то занята. Попробуй левую, та вроде ничего не делает.
Заставь ее постучать по столу.
Рука женщины висела сбоку и легонько поглаживала левое бедро, пока она глотала пузырящуюся воду.
"Ничего из этого не выйдет" — подумал Нил.
В следующую секунду он почувствовал, будто его душат. Стало трудно дышать. Невозможно. Легкие вспыхнули.
"Какого чер..."
Элиза перевела дух.
"Слава богу" — подумал он.
После нескольких быстрых вдохов, она продолжила пить. Оставалось все равно уже немного. Еще пара глотков, теперь без эксцессов, и бокал опустел, за исключением белого порошкообразного осадка на дне.
Элиза промыла его под струей воды и поставила возле раковины.
Затем сделала очень, очень глубокий вдох. Свежий воздух, наполнивший легкие, весьма радовал. Но от расширения грудной клетки опять отклеился тот же пластырь.
Итить-колотить! Ай, ну ладно, хоть другие держатся.
Она щелкнула выключателем, затем обошла вокруг барной стойки и двинулась в коридор.
Нил с интересом заметил, что смог услышать ее решение, принятое почти бессознательно, без четко-выраженных мыслей — не трогать больше пластырь, оставить его как есть до утра.
Но это решение, похоже, ее беспокоило.
Не хочу заляпать кровью пижамку. Снять ее? Хорошая идея, и тогда заляпаю кровью простыню.
Да кровоточить я уже не буду, наверное, там все запеклось...
Не надейся особо. Неизбежно какая-нибудь сукровица будет сочиться, от стольких-то ран.
Проходя по коридору к своей освещенной спальне, она подумала о возможности все-таки сменить пластырь.
Это займет не больше пары минут.
"Что делать-то? — гадал Нил, — Я тут появился, чтобы предупредить ее, но... Чем я думал, идиот? Что смогу поменять правила — просто потому, что мне очень хочется? Она никогда не услышит моих мыслей. Не узнает даже, что я вообще здесь. Я не могу заставить ее даже мизинцем пошевелить..."
Он вдруг осознал, что совершил большую ошибку.
Добрался он сюда очень быстро, это так. Но что толку?
С тем же успехом мог и оставаться в своей машине все это время.
"Я и остался в своей машине! — подумал он, — И что мне нужно сделать срочно, так это вернуться туда. Доехать до ближайшего телефона и позвонить ей. Что изначально надо было сделать, если б у меня была хоть капля мозгов."
"Слава богу, что ложная тревога, — подумал он, — Но все равно надо поторопиться."
Ровно в момент, когда Нил собирался приказать себе вернуться в свое тело, Элиза прошла мимо двери в гостевую ванную, и темная фигура прыгнула на нее из мрака.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
