Реактивация

Иногда, сия парочка засиживалсь, когда одноклассники уходили спать — оставались недоговоренные темы и постепенно проявлялась тяга к тому, чтобы не только поделиться, но и просто посидеть рядом. Любви не было, каждый мечтал о ком-то на стороне, но дружба состоялась, да ещё и усиливалась. Что-то помимо их воли объединяло и восполняло те душевные полости, которые есть почти у каждого. Старков всё сильнее и сильнее хотел рассказать больше, чем положено — он ведь прекрасно знал, что Любе можно доверять полностью. Единственное, что слегка мешало, так это проявленный в первые дни интерес к подружке собеседницы — Любе-младшей. Интерес абсолютно нелогичный и ничем не обоснованный с точки зрения дизайнерши — они же только два раза встречались.

"Хотя и прожили в супружестве четырнадцать счастливейших лет!" — мог бы добавить Олег. Мнение зависело от угла зрения и объёма информации и никакая мудрость не могла помочь.

Кризис наступил неожиданно для обоих — пока парень косил свою конюшину, девушка пропала. Вроде бы вертелась рядом, уходила и приходила, и вдруг надолго исчезла. Да и внутреннее тревожное состояние беспокоило всё больше. Искать долго не пришлось, метрах в двухстах, за ельником, была осыпь на которой сидела Люба. Лапка боялась пошевелиться, так как каждое движение аукалось сползанием массы мелких камешков в сторону невысокого откоса. Пять-шесть метров высоты, но на крупные камни придётся падать и сверху несколько тонн щебня осыплется. Края осыпи вроде недалеко, в паре метров с любой стороны, но страшно тянуться, когда всё начинает двигаться. Дурацкая ситуация, когда нечем помочь — каменную массу может повести в любой момент! Впрочем и идея, как спасти, тоже оказалась дурацкой.

— Люба, я уцеплюсь ногами вот за это дерево, а сам нырну к тебе. Руки протяну. Ты, главное, за них хватайся, они у меня длинные, и держись покрепче. Не бойся, я тебя вытащу, главное не минжуйся.

— Алик, а вдруг ты не удержишься...

— Тогда вместе упадём! — улыбнулся Старк, хотя ничего весёлого вроде не было.

Он встал на колени рядом с небольшой сосной, уцепился за неё левой ногой, согнутой в колене, и свесился практически к Любе. Да и она сама рванулась к Старкову, ухватившись за него. Осыпь начала двигаться, но парень уже тащил девушку к склону. Бедняжка, добравшись до твёрдого участка, растерялась.

— Всё, лапка, прибыли. Поставь правую ногу на тот камень, теперь левую в эту выемку. Можешь отлепиться от меня и вылезти ровное место.

Конечно, самому пришлось изгибаться а-ля гуттаперчевый мальчик, чтобы ухватиться за сосну и освободить ногу. В очередной раз сделав простую эскападу Шмын нажил обалденные очки. Причём, прекрасно понимал это, но ничего не мог с собой поделать. Рождённый летать — ползать не может, даже, когда это необходимо!

Люба ещё не отошла от стресса, её всю потряхивало, а ноги дрожали. Олег усадил подругу на траву, сел рядом, обнял и посоветовал... поплакать.

— Это самая удобная методика расслабиться после критической ситуации.

Тут девушку прорвало — вместе со слезами озвучились все проблемы последнего времени, вся горечь от обид, несправедливости и непонимания. Парень, родители, старшая сестра... И ведь ни с кем не поделишься, даже с лучшей подружкой. Все чего-то своего хотят, а Любины интересы и желания им кажутся капризами и глупостями.

— Вот ты сказал, что я хороший дизайнер, а никто не хочет верить.

— Это потому что они не придают значения твоему таланту, так как не могут оценить его. А ты пока зависишь от них материально. Вот они и определяют чем ты должна дышать и о чём думать.

Отвечая лапушке Старков фактически озвучивал свои бывшие невзгоды.

— Алик, а у тебя, наверное, тоже есть проблемы только ты никогда и ни с кем ими не делишься. Не хочешь рассказать о них, я никому не выдам?

— Любкин, поверь, если я хоть что-то озвучу — тебе придётся нести крест молчания. В смысле, никому ни слова, ни полслова. Так что, если ты своё доплакала, пошли умываться к роднику, а то оба грязные, как чушки.

Действительно, оба-двое изрядно вымазались, шурумбурумствуя на склоне. Шутка разрядила нервное напряжение, а желание умыться ускорило шлёпанье ногами. Напившись и приведя себя в порядок, крутая парочка вернулась к брошенной литовке, однако внизу загудел шофёр газика — обед прибыл.

Вечером наступила развязка, причём возле костра. Эдсон ночевал сегодня в санатории у медсестры, Анчар с Иркой урыли гулять до утра, прихватив плед, а Люба слушала песни. В этот раз, грустные и звучавшие безысходностью. Она забрала гитару и как старшая по возрасту приказала:

— Поговори со мной, я же вижу, что тебе плохо внутри.

— Котёнок, если я поговорю, то у тебя шарики за ролики зайдут, зачем тебе это нужно?

— Олежа, я так не могу, я же подруга!

— Эх, лапотошка, с подругами обнимаются и целуются. Ну и делятся, конечно. А у тебя есть Лёша для этого.

Старков отбрыкивался из последних сил, сознательно перегибая палку — нельзя делить своё одиночество и тоску, иначе увлечёшь девушку за собой в пропасть отчаяния. Никакие деловые и научные радости не могли заменить самого простого — ласки и нежности. Физиология, вкупе с гормонами, требовали своего, но не от Любы же. А может сказать ей, чтобы отстала, пусть даже обидевшись? Не удалось — ласточка оказалась проворнее.

— У тебя только поцелуи в голове, никакой лирики, — и... прижалась к парню.

Длинная левая рука автоматически обняла девушку за плечи, а правая отодвинула локон со щеки. Остальное шло уже само собой, причём хотелось, оказывается, обоим. Невозможно быть близкими душевно и не сорваться к плотскому и желанному. Насладившись поцелуями, Олег увёл Любу в развалины. Он давно очистил одну комнатку под открытым небом, поставил топчан и застелил его всякой "мягкой мебелью", выцыганенной у Алёны Дмитриевны. Сохранившиеся стены прикрывали уютный уголок, вот только звёзды сверху нескромно подглядывали. У молодых ничего особого не происходило, кроме ласки, поцелуев и совместного лежания на кровати. Старков возбудился и девушка это чувствовала, но, странно, ей было даже приятно. Плохо когда парень не возбуждается: значит или подруга никакая, или он внутренне больной. И чего обоих понесло к краю, за которым наступают иные отношения? Тем более, что не было взаимного чувства, как у Ромео и Джульетты — всего лишь дружба и желание, чтобы другому стало хорошо.

Так и не перейдя к большему, финальному — они шептались о сокровенном...

Глава одиннадцатая

— Олежка, а у тебя что-нибудь было по-настоящему, ну... в постели?

— Любушка, моя главная проблема в том, что я не могу дать однозначный ответ.

Он вздохнул так как врать не хотел, а откровения могли выйти боком. Но и сбежать от объяснений или от самой девушки уже не было возможности. Мало того, надоело сопротивляться судьбе, ходу событий. Единственное, что ещё удерживало Старка в узде — память о себе самом в период сразу после школы. Тогда его, одиночку с так и неразделённой любовью к Афине, как с цепи сорвало. Все моральные принципы испарились в одночасье и все окружающие шли под ярлыком "сами виноваты". Не нашлось мудрого гуру в окружении и не было внутреннего стержня внутри. Отвязность, отмороженность, дерьмовость перехватили инициативу и Олег стал подонком. А девушек вообще использовал, как расходный материал, пользуясь тем, что они сами к нему тянулись. Кумиром считается тот, кто выглядит раскрепощённым, именно выглядит, а не является таковым.

Вот и давило это послезнание сейчас — стоит переступить черту и может начаться охота с коллекционированием девушек и женщин.

— Котёнок, давай попробую объяснить, но начну с примера. Представь, что тебе приснился сон, в котором ты прожила целую ЖИЗНЬ...

Люба удобно устроила свою головку на груди у Шмына и слушала его в два уха: одним по воздуху, другим — через грудину. Странно, но и сам парень воспринимался двояко: снаружи пацан, а в глубине — взрослый дядька. Да и рассказ про возможный сон чаровал, ибо порой слишком подробные детали озвучивались, такие жизненные и достоверные...

Всю жизнь вперёд трудно придумать, а уж снится, тем более, нечто в кусках и обрывках.

— Я бы не хотела такой сон увидеть, иначе потом придётся сравнивать себя реальную с выдуманной.

— А я, к сожалению, увидел. Не поверишь, но аж до середины 2012 года. Это страшно, Люба, потому что людей из увиденного начинаю встречать в жизни. Хотя даже предпосылок не должно возникать.

Любопытство прорвалось вопросами, а ответы поразили.

— Ну и кого из сна ты уже встретил?

— Тебя...и не только. Котя, я живу возле Центрального стадиона, а ваша Алма-Ата Первая для меня, как заграница! До сна я и не знал про ваш клуб, группу и тебя с Лёшей.

— Но, как же так, это же случайная встреча...

Расширяющееся понимание вдруг накрыло девушку так, что она слегка приподнялась и посмотрела Старкову в глаза.

— Так ты приехал, чтобы...

Дальше слов не было, только внутреннее чувство, невозможное к озвучиванию. Зачем, чего хотел и добивался, а если... Обрывки мыслей сменяли друг друга — требовалось более подробное объяснение. Хотя, одновременно, возникла боязнь услышать нечто нежелательное. Или то, о чём хочется знать, но не нужно — девушка окончательно запуталась.

— Алик, не мучай, расскажи. Ты ко мне приехал? Потому что меня во сне увидел?

— Лапушка, ты же ко мне приехала через полглобуса, в апреле 2012 года. И целый месяц со мной прожила, как жена. Мы тогда о многом говорили: о жизни, о нереализованных планах и несбывшихся мечтах. Нам было очень хорошо и как любовникам в постели, и как родственным душам двух временно одиноких людей.

— То есть, мы полюбили друг друга?

— Нет, это была дружба и мы делились между собой душой и телом. Извини, я не могу более внятно объяснить, умения рассказчика не хватает.

Всего у него хватало, кроме смелости и желания раскрыться до конца. Какая девушка выдержит и не убежит, узнав, что лежит и целуется с мужиком под шестьдесят. Монстра-мутанта можно понять, с ним можно поговорить, но... на расстоянии!

— А я холостая была у тебя во сне? И куда это я приехала, где же ты жил, что так далеко?

— Не сердись, но ты была замужем, имела двух дочерей и, тем не менее, была одинока. Дочери выросли, муж охладел, работа надоела. И только оказавшись рядом ты объяснила почему приехала именно ко мне.

— И почему же?

— Я тебе интересен, как человек, потому что всегда тебя понимал по-настоящему. И ещё тебя тянуло ко мне, как к мужчине, хотелось физиологической близости. Ещё раз извини за откровенность, врать не хочу и скрывать тоже. Лучше уж ты будешь знать всё.

Удивительно, но Люба снова прижалась к этому столь странному парню. Мало того, ей действительно хотелось испытать то самое, заветное, именно с ним. Логичность, приличия, мамины наказы казались чем-то неважным и мелочным, разве что лёгкая боязнь боли, так как у неё ещё ничего ни разу не было. Впрочем Олег опять испортил приятное наваждение и лирику момента.

— Лапкин, чую, что сейчас мы хотим одного и того же, причём я больше, чем ты. Мне это очень нужно, иначе я нахватаюсь психологических комплексов. Но давай поступим мудро, пожалуйста. Через несколько дней Штольцы уедут и у нас будет дом. Со спальней и ванными комнатами. У тебя есть время всё хорошенько обдумать и не спешить с решением. Вдруг, уже завтра, ты всё увидишь в другом ракурсе и будешь переживать о случившейся ошибке?

Сухая взвешенная речь возмутила Любу (чего Старк и добивался), но внутренняя природная мудрость одобрила такой подход.

— Ты дурак и не лечишься! Я сейчас сама хочу, а потом расхочу! Идиота кусок!... Спасибо, что даёшь подумать. Ты самый настоящий мужчина, Лёша тут же воспользовался бы моментом.

Да уж, женщины имеют сразу две логики и с этим следует смириться. Девушка поудобнее пристроилась к "куску идиота" и прошептала:

— Спи давай, уже поздно, то есть рано. Светать начинает, а тебе утром надо косить. Косарь-самоучка!...

Утром их осторожно разбудили, мягко, но настойчиво. Валентина, как и другие деревенские, относилась спокойно к возжеланиям молодых, да юных. Однако, завтрак и выход на работу никто не отменял. До обеда каждый занимался своим делом: кто-то косил, а кто-то рисовал узоры для будущих модельных ремней, зато сразу после ням-няма оба вернулись к разговору о сне. Дурацкая ситуация, когда чем больше рассказываешь — тем больше вопросов возникает. Чтобы отойти от скользких тем класса "Союз поломали" и "почему оказался на другой половине земного шара" — Олег решил заняться наставничеством.

— Тебе нужно учиться, а я буду помогать по мере сил.

Он толково объяснил, как будет проходить сотрудничество. Во-первых, Шмын перетолкует с Щукиным, чтобы тот помог поступить на архитектурный без головняков. Скорее всего, через подкурсы, тогда лишних вопросов возникнет поменьше. Во-вторых, материальная помощь, причём двоякая. Чтобы разрешить проблему с родителями, замужней старшей сестрой и квадратными метрами — имеет смысл снять двухкомнатную квартиру. В одной спать, а в другой уроки учить и на швейной машинке выделываться. Оплата жилья, как и ежемесячная финпомощь будет на Старкове. Наверняка близкие родственники успокоятся и прекратят запихивать дочь/сестру замуж за первого встречного. Ну и членство в кооперативе в качестве совладелицы. В общем, имело смысл встретиться с родителями Любы, подтянув для обсуждений академика.

Чтобы не давить на больное, Олег не трогал отношения с Лёшей, хотя тот в принципе неглупый молодой человек и юношеские амбиции способен похоронить ради любви.

Вернувшись к рассказу о сне Шмын решил пойти ва-банк и рассказать о жене. Ну не мог он промолчать, пусть даже несколько дней, ради своих прихотей. Какая-то внутренняя теребилка провоцировала на откровения, которые могут выйти боком. Или не могут, а выйдут обязательно! Хорошо, что и повод нашёлся.

— Так кто всё-таки был твоей женой во сне, — спросила Люба, — ты с таким восхищением о ней вспоминаешь!

— Я скажу. Раз уж начал откровенничать, то нужно идти до конца. Моей женой была твоя младшая подружка... Люба!

Опаньки, девочка-семиклассница — самая-пресамая жена и мама в мире?

— Да, самая-пресамая! Я её не просто люблю, а боготворю. Из-за этого и с Афинкой не сошёлся и тебе мозги не морочу. Хотя сама Любка меня не воспринимает пока. Да и навряд ли воспримет, так как уже не будет тех условий, из-за которых у нас вообще отношения начались.

Шаг сделан, мяч передан — извольте принимать то, что есть! На вопрос о том, почему же он не бьётся за свои чувства и будущее счастье уже сейчас, Олег ответил так, что убил собеседницу наповал.

— Я не имею права ещё раз сломать ей жизнь!

Да, Старк подумал и об этом, а точнее именно об этом, в первую очередь. Ну не мог он гарантировать своей стабильности, а разрушить счастье самой любимой ещё раз, не хотел.

— Я, время от времени, лезу куда не надо. Вон, недавно, чуть не помер в поножовщине. Представляешь, если тебе, вместо самого дорогого человека, принесут лишь труп? Пойми, чем выше уровень взаимного счастья — тем тяжелее терять его.