Отзвуки серебряного ветра. Мы - верим! Предопределение

Чего хотел противник так и осталось неизвестным, единственным результатом нападения стало пятидневное пребывание имперского флота в режиме повышенной боевой готовности.

Полковник Гошен получил орден, а Нирен Стах — довольно большую премию, сильно приблизившую исполнение его мечты о домике на берегу теплого моря.

В глубоком, защищенном настолько, насколько это вообще возможно, бункере собрались самые богатые люди Ринканга. Их планам, тщательно взлелеянным и проработанным, в реализацию которых за прошедшие годы вложили огромные средства, грозил полный крах. А ведь они уже готовы были праздновать успех и выходить на международный уровень! Уже дали свое согласие на транзит особых товаров из Лавиэна и Телли Стелл в Сторн, Т`Он и Трирроун. Как и наоборот. Но замаячившие было на горизонте огромные прибыли вдруг снова стали иллюзорными. Происходящее следовало срочно обсудить, а ни одной системе связи доверять нельзя — могут перехватить, особенно если вспомнить возможности бестелесных орденских тварей — двархов.

Шестеро одетых в классические, очень дорогие костюмы пожилых мужчин, сидящих за круглым столом, хмуро смотрели друг на друга, подозревая коллег во всех смертных грехах. Ведь за крахом общих планов вполне мог стоять один из них, решивший ухватить кусок побольше за счет остальных. Самое обычное в их среде дело.

— Кто-нибудь, наконец, объяснит мне, что происходит? — скрипучим голосом спросил самый старший из собравшихся, семидесятилетний Дорит Шалио Хольнер, владеющий через третьи руки контрольными пакетами акций практически всех верфей страны.

— А вы не знаете? — с деланным удивлением поинтересовался Норет Ирсано Штайнер, почти полностью контролирующий, помимо прочего, легкую промышленность Ринканга.

— В общих чертах. А конкретика?

— Конкретика? Кто-то неизвестный, но очень сильный, начал безжалостно давить подконтрольные нам кланы Акадо и Дорат. Причем тайно. За последние несколько дней потеряно около сорока процентов клановых кораблей, сорвано три десятка запланированных акций. Военный флот Ринканга не имеет к этому никакого отношения, записи боев это четко доказывают. Атакуют некие невидимки, порой из глубоких слоев гипера, нам недоступных. По предположениям аналитиков, это либо княжество, либо орден, либо СПД. Ни у кого другого таких технологий попросту нет.

— Орден? — приподнял брови Ирхен Отио Самис, один из двух финансистов в их компании, его личный капитал не так давно превысил десять триллионов галактических кредитов. — Его не существует.

— Откуда вы взяли? — хохотнул Идваг Умео Торгид, жизнерадостный краснолицый здоровяк, запустивший свои щупальца буквально во все машиностроительные корпорации страны, кроме, разве что, кораблестроения, откуда его "вежливо" попросили. — Аарн не были уничтожены, они просто ушли. Сами ушли! И никто не знает, куда и где они сейчас. Так что вполне могли и вернуться. А их страстную "любовь" к пиратам вы знаете.

— Не похоже на Аарн, — возразил Райнер Стидо Ирхат, второй из представителей банковского бизнеса в совете магнатов, выходец из старой семьи первопоселенцев, о размерах его состояния ничего не было известно, кроме того, что оно очень велико и превышает состояние всех остальных, вместе взятых. — Почерк скорее напоминает действия СПД, только не современного, а того, когда его еще возглавлял...

Назвать имя человека, которого он подразумевал, почтенный магнат не рискнул, слишком того и до сих пор боялись в обитаемой галактике. До дрожи боялись, до мокрых штанов и сердечных приступов. Но его все поняли и нервно поежились. Вызвать гнев графа не хотел никто.

— Да, нынешнее на такое не способно, — позволил себе насмешливую ухмылку Дирен Хабио Остен, владеющий практически всеми химическими, фармакологическими и биотехнологическими предприятиями Ринканга, и не только Ринканга. В Телли Стелл и Кроуха Лхан ему тоже много чего принадлежало. — А ведь любят некоторые идиоты доказывать, что от личности руководителя ничего не зависит...

— На то они и идиоты, — философски заметил Штайнер, ему что-то во всей этой ситуации не давало покоя, что-то в ней было неправильное, причем по определению. — Значит, военным нам предъявить нечего?

— Нечего, — со вздохом подтвердил Торгид. — Можно, конечно, посадить еще нескольких пилотов по сфабрикованным доказательствам, но какой в этом смысл?

— Попытки перехватить контроль над флотом все так же ничего не дают?

— Не дают. Их кто-то тайно финансирует, и мы, невзирая на все старания, так и не смогли выяснить, кто.

— Именно так, — подтвердил Ирхат. — Даже я не смог, невзирая на все свои связи. Деньги идут какими-то хитрыми, закрученными путями из-за пределов страны. До десятка ручейков удавалось перехватить, но не более, а таких ручейков сотни, если не тысячи. После подробного изучения происходящего у меня возникло ощущение, что этим финансовым оркестром дирижирует как бы не сам Рху-Жургуу. Я не знаю других финансистов, способных на такое. Мне, как и подавляющему большинству коллег, до такой ледяной элегантности очень далеко. О чем речь, на такое не был способен даже упомянутый вами бывший глава СПД, и он честно это признавал. Возможно, работает не сам бывший директор АСБ, но, как минимум, кто-то из его учеников. Самое гнусное, что по закону придраться не к чему — пожертвования от частных лиц законны. А оружие и техника поставляется военным через очень скользкую организацию, называемую "Союз предпринимателей".

— Это еще что за?.. — вкинул кустистые седые брови Хольнер.

— Не сталкивались? — слегка растянул губи в подобии улыбки Штайнер. — Вам сильно повезло. Ну да, в кораблестроение они не суются, их большей частью товары народного потребления интересуют. Это объединение более двухсот тысяч малых фирм и частных предпринимателей. Их совокупный капитал не превышает наш, конечно, но тоже весьма велик — это чтобы вы не питали иллюзий, будто перед вами слабаки, которых легко одолеть. Организация на первый взгляд аморфная, единого руководства как будто и нет.

— Как будто? — уточнил Ирхат.

— Именно, как будто. Иначе многое из того, что они проворачивают, провернуть бы не удалось. Заявляю это со всей ответственностью. Так что руководство Союза просто предпочитает оставаться в тени. Я потратил огромные деньги в попытках выяснить, кто стоит за организацией, предлагал договориться, поделить сферы интересов, но ничего не вышло. В итоге я ежегодно теряю до полутора процентов контролируемых предприятий. Их перехватывают члены Союза, это единственное, что удалось установить достоверно. Мало того, эта организация играет роль огромного профсоюза, финансирует через десятые руки забастовщиков, оплачивает услуги юристов в случае конфликтов работников и администрации, содержит целую сеть школ и клиник, где учит и лечит простонародье, отказывая в этом богатым и знатным, невзирая на то, сколько им готовы заплатить — а работают в клиниках Союза лучшие врачи Ринканга, а то и бывшие Целители ордена, есть у меня такое подозрение, — я знаю случаи, когда потерявшие конечности рабочие через месяц-другой снова бегали, как ни в чем не бывало. Кто может быть во всем этом заинтересован? Я уже всю голову сломал, но так ничего понять и не смог.

— Значит, не только мне досаждают эти сволочи? — скривился Остен. — Ежегодно возникают сотни небольших фирмочек, производящих то одно, то другое, то третье, и каждая отгрызает у меня пусть небольшой, но кусочек рынка. А когда их становится очень много...

— Почему же вы не принимаете мер, в таком случае? — с недоумением посмотрел на коллег Торгид.

— Ха-ха-ха! — залился смехом Штайнер. — Интересно, как? Мы перепробовали все методы борьбы! Одолеть Союз разом невозможно именно по вышеуказанной причине — неизвестно его реальное руководство, где оно находится, чем владеет и так далее. Мало того, неизвестен его состав — согласно уставу "Союза предпринимателей" членство в нем может быть тайным. Где хранятся данные вступивших в него — опять же выяснить не удалось. Отдельные входящие в Союз предприятия разорить невелика проблема, но через два-три месяца на месте разоренного появляется три других, с азартом принимаясь за прежнее.

— А взять руководство нескольких таких предприятий, да допросить хорошенько?

— А то мы идиоты! Пробовали. Результат один. Все наши люди мертвы, пленники исчезли. Как, почему, что случилось? Ответ все тот же. Неизвестно! Единственный вывод, который я сделал после очень долгого обдумывания всего случившегося, таков: перед нами так называемая распределенная структура, созданная мастерами социального манипулирования. Мастерами, достигшими уровня, до которого нашим социологам ползти на четвереньках долгие годы.

— Я пришел к такому же выводу, — хмыкнул Остен. — Только что это нам дает? Ровным счетом ничего!

— Не скажите, — хитро ухмыльнулся Штайнер. — Вы же заметили, что после того, как мы начали обвинять флотских пилотов согласно закону и отправлять их на каторгу, маятник резко качнулся в нашу сторону?

— Кто бы не заметил? — довольно осклабился Ирхат. — Мои прибыли увеличились в несколько раз. Но сейчас все опять начало меняться. Проклятые невидимки сильно нам подгадили.

— Именно! — кивнул текстильный магнат. — А это значит, что и за Союзом, и за финансированием флота, и за последними событиями стоит одна и та же сила, которой наши действия почему-то стоят поперек горла. Вполне возможно, что наши с ней интересы пересеклись, и нам не отдадут на откуп все транспортные коридоры Ринканга. Я бы предложил попытаться договориться.

— С кем договариваться? — скривился Остен, сжав кулаки. — Да было бы с кем договариваться! Я, все хвосты Проклятого мне в глотку по самое основание, согласен многим поступиться, только чтобы меня оставили в покое, не рвали ежедневно и ежечасно на куски!

— Мне пришла в голову одна идея, — пристально посмотрел на него Штайнер. — Встретиться с адмиралом Нирсайтом и оставить ему пакет, попросив передать его покровителям. По крайней мере мы подадим сигнал, что готовы договариваться.

— Это если эти некто вообще захотят иметь с вами дело, — заговорил почти не открывавший рта с начала совещания Самис. — А я в этом очень сильно сомневаюсь. Почему, спросите вы? Отвечу. Мне не нравится происходящее сегодня в ринкангском сегменте галанета. Как вы знаете, до недавнего времени мы полностью контролировали СМИ и блогосферу страны, осмеливавшиеся опубликовать что-либо неугодное нам социальные сети быстро прекращали свое существование, мы перекрывали им кислород. Однако в последнее время возникло несколько мгновенно ставших популярными социальных сетей, чьи основные сервера неизвестно где расположены, и в них на нас начала потоками литься грязь.

— Какое отношение это имеет ко всему предыдущему? — вскинулся Ирхат, возмущенно глядя на коллегу-финансиста, которого очень не любил.

— Погодите немного, сейчас объясню, — мягко улыбнулся тот. — Связь есть, и очень явственная. Во-первых, народу на примерах доказывается, что корпораты — поголовно нелюди и чудовища. В чем-то они, конечно, правы, вести бизнес, оставаясь чистеньким, практически невозможно. Порой подчиненные проявляют неуместный энтузиазм, порой еще что-то случается, но неприятные инциденты все же бывают. Так вот, кто-то берет эти инциденты и подробно освещает их в социальных сетях, аккуратно подводя читателей и зрителей к мысли, что ни в одном из нас нет ничего человеческого, что любой из нас, если ему будет выгодно, способен без зазрения совести медленно убивать младенцев. Что если человек — корпорат, то он и не человек вовсе, а некая жуткая тварь, только имеющая вид человека. Иначе говоря, нас расчеловечивают. А ттак поступают только в одном случае: если готовятся полностью уничтожить того, кого расчеловечивают.

— Я все так же не понимаю, какое отношение имеют моральные нормы быдла к происходящему? — брезгливо бросил через губу Ирхат. — Для нас действительно важна только и исключительно прибыль. Это естественно, и дураки те, кто этого не понимают. Мораль — это только для быдла, она придумана для того, чтобы было удобнее его стричь.

— Вы не понимаете, что такое сохранять лицо? — криво усмехнулся Самис. — Неважно, каковы мы на самом деле, важно то, что о нас думают. И если люди, кторых вы именуете быдлом, окончательно убедятся, что мы — чудовища, то неприятностей мы не оберемся. Вы действительно этого не понимаете?

— Понимаю... — скривился финансист. — Как же хочется взять всю эту мерзоту за глотку окончательно! Нет, надо обязательно придумать, как надеть на быдло рабские ошейники, чтобы оно не смело и пошевелиться без приказа!

— Возможно, если бы помимо Ринканга не было иных стран, у нас бы это и получилось, — понимающе усмехнулся Штайнер, которого тоже дико раздражали претензии не заслуживающих, по его мнению, того людей на что-либо. — Но вспомните, что сделали совместными усилиями с Аствэ Ин Раг. Если мы узаконим рабство, то же сделают и с нами.

— К сожалению, вы правы! — с досадой выдохнул Ирхат. — Ладно, до меня так и не дошла связь социальных сетей и атак на корабли кланов.

Самис возвел глаза к потолку, как бы вопрошая за что ему все это, но продолжил объяснения:

— А вы сами подумайте. Если ранее любую социальную сеть мы могли без особых проблем прикрыть, то теперь у нас такой возможности нет. Понимаете, в реальности серверов не существует, а в сети они есть! Причем скорость обработки информации и их вычислительные мощности превышают возможности лучших вычислительных центров Ринканга. Мало того, заблокировать их программными средствами совершенно невозможно, нет точных адресов, которые можно заблокировать. Но проблем с доступом при этом нет никаких. Наши программисты и инженеры с ума сходят в попытках понять, как такое в принципе возможно. Это вам ни о не говорит?

— Теперь говорит, — резко помрачнел Ирхат. — Похоже, социальные сети, финансирование флота, а теперь и неизвестные охотники — это звенья одной цепи. За нас кто-то взялся, и кто-то очень сильный. Да, этот вывод уже делался выше, но теперь его можно считать доказанным. Нам действительно надо попробовать договориться с этими неизвестными.

— Обязательно попробуем, — кивнул Штайнер. — Я завтра же навещу адмирала и попрошу передать послание. Не уверен в успехе, но что-то делать надо. Я...

Его прервал неожиданный стук в дверь. Магнаты ошарашенно переглянулись. Это что же должно было произойти, чтобы секретари осмелились их потревожить? Явно что-то очень серьезное. Ирхат нахмурился и нажал кнопку открытия дверей. На пороге тут же появился худощавый мужчина в отглаженном костюме, вежливо поклонился и ровным тоном произнес:

— Приношу свои извинения за вторжения, господа, однако новости не терпят отлагательства.

— Докладывайте! — хрипло приказал Штайнер.

— По всем доступным каналам среди преступного мира обитаемой налактики распространено послание Дарва ис Тормена, графа Наргайского.