Пустынный Лис

Предупреждения: кого не устраивают однополые отношения в текстах, просьба закрыть, не читая.

Другие тексты этого мира

Здесь

И здесь

Просьба обращать внимание на предупреждения, они причина того, что эти тексты отсутствуют здесь.

* * *

Настоящее.

К полудню ветер притих. Капюшон Рентаро не снял, но вуаль отстегнул и присмотрелся. На горизонте поднималась изломанная громада "памятника" войне. Не заблудился. Он поправил складки балахона и пошел дальше. До Города километров десять.

Город — крайний юг Саланны. Дальше пустыня, море, снова пустыня и Анклав. Места неприютные, но люди живут и здесь.

На бетонных плитах окраины стояли два "треугольника" — местный общественный транспорт. Колесники в потрепанной радиационной защите собирали за проезд. Рентаро посмотрел на хронометр: на внутреннем циферблате трепыхалась красная стрелка. В пределах нормы.

— Нижний город, пятый уровень, — сказал Рентаро, протянув монеты.

— Туда, — из-под защиты голос звучал глухо.

Рентаро пошел к грязно-белому "треугольнику", откинул полог и забрался внутрь. Пассажиров немного, двое мужчин в низко опущенных капюшонах и женщина с ребенком. Женщина — полный мутант. Фиолетовые глаза, сиреневые волосы и сероватая кожа. Красиво.

Ждали еще полчаса, добавилась старуха с большой корзиной. Рентаро подвинулся, давая ей сесть. Закрепили корзину, и донесся скрежет колес. "Треугольник" качнулся, медленно двинулся вперед. Колесники работали слаженно, почти не трясло.

Где едут — не видно, Рентаро только по времени примерно знал, не пропустит. Спуск на второй уровень занял еще полчаса — заело трос, на третий была очередь, четвертый прошел без помех. Когда снова поехали, Рентаро пересел ближе к выходу. Женщина с фиолетовыми волосами мурлыкала колыбельную, старуха молилась — он начал засыпать.

— Пятый уровень! — закричал передний колесник.

Рентаро встрепенулся и выпрыгнул наружу. "Треугольник" сразу покатил дальше. А он остался на широкой улице с бетонными коробками зданий по сторонам. Кабак Ящера в квартале, не доехать, лишь пешком по эстакаде.

На середине пути ветер снова усилился. Рентаро отвернулся, сплюнул песок и закрепил вуаль. Шел, придерживаясь рукой за стену. Где кончится гладкая плитка — повернуть налево. Здесь нет номеров и названий, только ориентиры на ощупь. Дважды он на кого-то наступал, вслед летели проклятия, к счастью, ничем не подкрепленные.

У Ящера оказалось закрыто, но свет горел. Рентаро постучал, подумал и врезал пяткой. Ящеру хватило совести распахнуть дверь не в этот момент.

— Здравствуй, Пустынный Лис, — Ящер тоже был в балахоне, капюшон прикрывал глаза. — Давно тебя не видел.

— И я скучал, — Рентаро сел к стойке, наклонил голову и проморгался. На ладонь выпали две сиреневые линзы. — Редкий я у вас зверь, — пожаловался он, закапывая жгучие капли. Песок, чтоб ему.

— Не настолько, чтобы мучиться так, — Ящер занял свое место и подставил под кран деревянную кружку.

— Иначе мысль, что я не местный, будет первой. Спасибо, — Рентаро залпом выпил сидр. — Я оставлю у тебя вещи?

— Ты можешь остаться сам.

— Знаю, — Рентаро улыбнулся, хотя Ящер смотрел на дверь подсобки.

Рюкзак он свалил возле стойки, достал снаряжение, застегнул под балахоном и надвинул капюшон. Достал из кармана монету, припечатал ее ладонью к стойке.

— Мне пора.

Ящер перехватил его руку, прижав своей.

— Постой, редкий зверь. Здесь все еще опасно ночью.

— И это знаю. Вернусь к закату, даю слово.

Он выдернул руку и направился к двери. Ящер беспокоится. Не ново, но приятно.

Прошлое.

Ночной Ящер готовился к смерти. В пустыне умирают крепкие мужчины со снаряжением, а он связан, во рту кляп, под балахон набился песок. В Городе не боятся смерти, она якобы дарует новую жизнь в лучшем месте. Ящер так и не смог в это поверить. Зато теперь есть шанс убедиться, кто прав. Вуаль сползла, и он закрыл глаза, чтобы не усугублять мучения. Вот жизнь: и вспомнить некого, чтобы скрасить последние часы. Думать, кому достанется кабак, все же пошло.

Тяжелые думы прервал удар в бок и громкий мат выше. Голос Ящер не узнал, а глаза того, кто его раскопал, отливали фиолетовым, как у всех тут.

— Чего только в пустыне не валяется! — восхитился мужчина, вынимая кляп. — И за что тебя?

— Шел не там с деньгами, — во рту совсем пересохло, но вроде понятно сказал.

— Я-асно. Развязывать тебя или не рисковать?

— Я не опасен, — Ящер пытался смочить десны. — Не для того, кто меня спас.

— Рискну, — нож у незнакомца был очень острый, веревки разлетелись, а конечности Ящера безвольно шлепнулись на песок.

Пока растирал руки, к губам поднесли флягу. Вода показалась божественным бальзамом, Ящер сделал несколько очень больших глотков, пока ему не стало стыдно.

— Извини, — он вернул флягу. — Я возмещу. У меня есть вода.

Он осекся, думая, как ее передать незнакомцу.

— Один ты далеко не уйдешь, так что будет возможность долить доверху, — мужчина указал на бедро Ящера.

Вот как? Он думал, побои болят, а его порезать успели.

— Ты не чувствовал? — удивился незнакомец.

— Высокий болевой порог, последствие мутации, — Ящер забыл о себе и уставился в закрытое плотной сеткой лицо. — Ты не местный?

— Н-нет, — поколебавшись, выдавил мужчина. — Давай перетяну, помогу встать, скажешь, куда идти.

Шли долго. Ящер жил далеко от пустыни и обходил людные места. Ветра нет, все на улице. Он не хотел светить свой потрепанный вид и спасителя. Подъемников по одному на уровень, но Ящер хорошо знал старые лестницы. Ступени почти обвалились, приходилось цепляться за выемки в стенах. Поводырь ему попался ловкий, удерживал обоих, пусть Ящер честно старался не виснуть. Каждый спуск вел в туннель, короткий, темный и каким-то образом сырой. Фон тут всегда повышен, несильно, если быстро пройти — то последствий не будет. Спаситель это знал, или дозиметром проверил, потому что Ящера через гулкие трубы протаскивал чуть не за шкирку.

Переулки на пятом уровне, прилегавшие к его кабаку, обычно кишели детьми и попрошайками. Ящер не был уверен, что хорошая погода выгнала их на проспект, но рискнуть придется, здесь не обойти.

— Капюшон на нос и молчи, — предупредил он.

Глаза-то фиолетовые, да, может, не стоит это показывать. В Городе иной раз не поймешь, когда лучше быть мутантом, когда чистокровкой. Мужчина без вопросов опустил вниз отворот. Переулки прошли быстро, Ящер все силы бросил, чтобы не хромать. Лишнего внимания не получили, хотя даже чистое небо не вымело из грязных углов разную шваль.

А в кабаке тепло, сухо и чисто. Ящер с наслаждением отцепил вуаль и сдернул капюшон. Незнакомец помедлил, но поступил так же. Разбери-поймешь, местный или нет. Лицо узкое, резкие скулы, широкий рот, сейчас сжатый в полоску. Брови тонкие, словно у девушки, а так — мужик, много таких и в Городе, и вне уровней. Красивый, пожалуй, да не настолько, чтобы ради него забыли законы. Может, и безопасно, что сюда привел. Если только сам спаситель не представляет угрозы.

— Как тебя зовут? — спросил Ящер.

— Рен.

Ящер поморщился. Таких имен здесь точно не водится.

— Будешь Пустынным Лисом, — припечатал он, сложив ловкость, скрытность и таинственные планы. Не по доброте же Ящера домой довел.

— Хоть не Пустынным Гадом, — усмехнулся тот, соглашаясь.

— Мое имя Ночной Ящер.

Лис рассмеялся, справа на щеке появилась то ли ямочка, то ли морщинка.

— Ящерицы симпатичные. А тебе хватит стоять. Давай посмотрю рану.

Ящер признал, что идея разумна, запер дверь, скинул балахон и похромал за водой. А потом лишь командовал, рассказывая, где взять чистые тряпки, где лежит мазь. Штаны удалось снять, не разрезая, он перетерпел, когда ткань отрывалась от кожи. Заодно сам рассмотрел рану. Длинная и глубокая, плохо. Высокий болевой порог помогал терпеть, только быстрее ничего не заживало. За стойкой можно сидеть, там есть высокий табурет, но заведение требовало много работы.

— Может, мне остаться на пару дней? — предложил Лис, промокая разрез тампоном из ветхой рубахи. — На одной ноге ты далеко не упрыгаешь. Да и вдруг еще кто денег захочет?

— Пустынные грабители не заходят в Город. Мне долг возвращали. Я не подумал, что этот человек может их нанять, — Ящер промолчал, что человек раньше считался другом. — Но если тебе нужно убежище, думаю, так я расплачусь за спасение.

— Не убежище, — Лис нанес мазь уверенно, со знанием дела. — Мне нужно изучить Город. В пустыне правда много интересного, а Город — единственное место, где можно от нее отдохнуть.

— Хорошо. Убить меня ты мог и раньше, я тебе поверю.

— Даю слово не причинять тебе вреда ни действием, ни словом, — Бинт ложился ровными витками, в меру туго, чтобы не пережать ногу. — И даже приготовлю ужин. Если вы ужинаете здесь, — Лис неодобрительно покосился на подсвечник.

— У меня есть газ, — Ящер поднялся, опираясь на плечо Лиса. Терпимо, в сортир сам допрыгает.

— Могли бы скинуться и купить агрегат.

— На те деньги, которые местные готовы засветить, не купишь и корпус. Я год жил в Айоле, знаю цены.

— А зачем вернулся? — Лис, убирающий в коробку лекарства, обернулся, раскрыв рот.

— Кому я нужен там? Даже если продать здесь все, не куплю и место чистильщика обуви. Но если тебя кто-то видел и увидит, скажешь, мы там познакомились.

— Я родом из Айолы, — кивнул Лис. — Но не представляю, что нас должно связывать, чтобы ехать оттуда в эту дыру.

Ящер вздрогнул и нахмурился. Неизвестно, что имел в виду Лис, а его первая мысль не подходила для Города.

— Я тебе много задолжал, — глухо выговорил он. — Например.

— Пойдет, — согласился Лис. — За деньгами можно и сюда приехать.

Он поставил коробку на место и взялся за миску с водой.

— У выхода бочка, вылей туда.

— В ней же кровь и неизвестно еще какая гадость! — возмутился Лис.

— У кого-то и такой нет. Вылей. Это наш вариант благотворительности. Если я буду оставлять чистую, меня не поймут даже нищие.

— У тебя есть такая возможность? — оживился Лис, принюхавшись к своему балахону.

— Да. Мне досталась водяная скважина. Не очень богатая, но мои нужды покрывает. Хочешь вымыться?

— Пять дней в пустыне! Конечно!

Теперь он выглядел мальчишкой, ждущим подарки. Ящер невольно улыбнулся. И повел его вниз. Ниже подвала, в естественную пещеру. Там находился мелкий бассейн, где собиралась вода, и выемка рядом для мытья.

— Берешь ведро и моешься здесь, — Ящер ткнул пальцем. — Сохнешь сам, потом идешь наверх. У тебя есть чистая одежда?

— Белье только, — Лис уже разделся до пояса и теперь приплясывал, ожидая возможности стать чистым.

Ящер подумал и доковылял до ящика возле стены.

— Белья хватит, будешь в комнате сидеть. Намажься этим, чтобы... не пахнуть.

Лис взял банку и обнюхал. Потом присмотрелся к Ящеру, сопоставляя. Да, правильно, Ящер этим и мазался. Когда воды мало, а сознание не из темных веков, чего не придумаешь, чтобы не терять облик.

— Ты смотреть будешь? — удивился Лис, потому что Ящер сел на тот же ящик и вытянул больную ногу.

— Я следить буду. У воды одного не оставлю.

И смотреть. Законы Города и это бы не одобрили, только не узнает никто. Большего Ящер себе не позволит, а внезапную возможность смотреть не отберут. За двадцать пять лет жизни дорвался он лишь в Айоле. Ни до, ни после не знал, как это — мужское тело в объятиях. Наверное, потому и худое, жилистое тело Лиса кажется верхом совершенства. Ящер ласкал взглядом мокрую кожу в мыльных пузырьках, старался избегать поджарых ягодиц и темной поросли в паху. Под лопаткой тянулась нитка шрама, оставил точно нож. Ящер не удивился, странно скорее, что шрам лишь один. Впрочем, Лис — очень молод, успеет.

Под конец Лис вымыл голову и встряхнул волосами, разбрызгивая капли. Долетело до Ящера, он смахнул с носа и сдержал улыбку. Спаситель поднимал ему настроение. И не только его, но балахон — удачная одежда, ничего не видно.

Сменой белья оказались панталоны и майка без рукавов. Все облегающее, но почти одежда. Ящер с интересом рассмотрел плотную ткань: переплетение серых и белых нитей, очень плотное, однако хорошо пропускающее воздух.

— Военные технологии на службе прогрессу, — пояснил Лис, не уточняя, где добыл. Военное у военных и осталось, редко выходило в мир. Из страха, что война повторится, мир не возражал.

Лис был ниже ростом. Не потому, что невысокий, это Ящер вымахал так, что головой притолоку задевал. И потому, что ниже, Ящер видел, как ложатся на щеки девичьей длины ресницы.

— Тебе тоже бы помыться и лечь, — сказал Лис, закончив показывать майку. — Повязку нельзя мочить, давай помогу.

— Я сам, — Ящер чуть не отпрыгнул. — Ты сядь в углу, чтобы я тебя видел.

Нога стала хорошим предлогом сесть на бортик выемки и не показывать Лису лишнего. И не оглядываться, чтобы не знать, как увлеченно изучает его этот пришелец, не ведающий законов. А взгляд жег спину, то ласкал, то царапал в кровь. Ящер стиснул зубы. Не дать воли фантазиям. Может, зря он позволил себе узнать, как это бывает, сейчас легче было бы.

Вымылся быстро, не мог терпеть. Завернулся в балахон, в спальне оденется. Лис подошел и протянул руку, но Ящер поднялся сам.

— Я тебя смущаю? — спросил Лис, убрав руки за спину.

— Да.

— Если я нравлюсь тебе, то...

— То мы оба можем оказаться в пустыне. Голыми и связанными колючей проволокой. В полдень.

— О! — вытянутые глаза стали круглыми, и Ящер заметил, что они уже карие.

— Как ты это сделал?

— Что? А, глаза... Линзы. Такие тонкие прозрачные штуки, вставляются под веки. Тоже военные технологии.

— Ты хорошо экипирован и ничего не знаешь о Городе. Как так можно?

— Город нельзя узнать в библиотеке. Вы — очень замкнутая община. Когда ты был в Айоле, ты же не пошел в газету с рассказами, — Лис дернул плечом и поежился. — Тут холодно, пойдем наверх. Тебе, наверное, открываться нужно.

— Нужно, — согласился Ящер. — Я оставлю тебя в задней комнате и принесу еды. Не выходи, пожалуйста. Там есть лестница к сортиру, я покажу.

— Хорошо.

Ящер хотел устроить Лиса в кладовой, но передумал. Спать там будет, а сидит пусть в спальне. Все же спас. Осматривал комнату Лис с любопытством, как смотрел на все в Городе. Ящеру даже неловко стало за убогую обстановку. Железная решетка кровати, старый сундук с подклеенной крышкой, шкаф и простой струганный стол. Красивые лишь занавески на окне и покрывало. Мать вышивала, цвета яркие, словно новое все.

— Тут книги, — Ящер отвернулся к шкафу. — Мало и старые. Но лучше, чем скучать.

— Спасибо, — Лис огляделся и поставил рюкзак под стол. — Не перетруждай ногу. Зря спасал я, что ли?

Ящер пробурчал неопределенное согласие и ушел. Народ сегодня тянулся, вечер тоже вышел безветренным, заказов много. Ящер разливал пиво, делал бутерброды и думал, как там Лис. Он не был похож на усидчивого человека, небось уже по стенам бегает. Выкроить бы минутку проверить, да с нынешней Ящеровой скоростью не получится. О Лисе не спрашивали, хотя Ящер был готов сказать, что гость устал с дороги и отсыпается. Лис пришел из пустыни, но об этом можно не рассказывать. Есть к Городу и в меру цивилизованные пути, в конце концов. Железная дорога заканчивается в десяти километрах к северу. Там техническая станция и тупик, а за определенную плату возят людей и товары. Десять километров по краю пустыни пройдет любой, кто умеет ходить и не изнежен.

Ящер перелил пиво и опомнился. Не его забота придумывать историю для Лиса. Тот невесть чем зарабатывает на свои вещи, пускай голову и ломает. Последними пришли смотрители уровня со шлюхами. Девицы жеманничали, вешались на всех, заливисто смеялись и просили "сладкого вина". У Ящера сроду такого не водилось, это всем известно. Хорошо, что смотрители трезвыми пришли, девиц осадили. От визга заныло бедро, и заболела голова. Ящер дотерпел до закрытия, вывел пьянчугу из угла и опустил засов.

Ногу дергало, а когда он трогал штанину, казалось, она промокла. Ящер посмотрел на длинный ряд грязных кружек и решил вымыть их с утра. Может, Лиса запряжет. За спасение ему платой крыша над головой, еду пусть отрабатывает.

Перед тем, как идти в спальню, Ящер заглянул в кладовую, раскидал мешки и вытащил матрац. Под наваленной кучей даже не запылился. Старое покрывало стало простыней, еще одно — одеялом. Подушку Ящер свернул из балахона. Должно быть удобно, он сам бы не побрезговал.

А Лис, оказывается, спал. Голова на раскрытой книге, нога свисает с кровати. Ящер сейчас тяжело ступал, поэтому проснулся сразу. Поднял голову, сонно щурясь, потянулся и широко зевнул.

— Сколько времени?

— Солнце зашло. Перебирайся в кладовку и можешь дальше спать.

— Рана, — Лис отрицательно помотал головой. — Какой бы ни был болевой порог, инфекции он не исключает.

Лис был прав, и пришлось подчиниться. Хотя после помывки мозолистые тонкие пальцы, скользящие по бедру, казались издевательством.

— Иди спать, — буркнул Ящер, проверив, как держится повязка. Не хватало ночью сдвинуть. — Я постелил, дверь направо, там открыто.

— А постирать? — словно опомнился Лис, развернувшись на пороге.

— Завтра. Я покажу как.

Заснул Ящер скоро. Лежал, ругая себя за беспечность с пустынниками и с Лисом, так в сон и провалился. Разбудил грохот и колебание свечи напротив.

— Чего тебе? — Ящер сел на кровати.

Глаза у Лиса были с плошку, и на ночь он совсем разделся.

— Что за грохот?

Ящер прислушался — ветер подул, сильный, хорошо, что дверь запер не только на щеколду.

— Песчаная буря. Они бывают чаще, чем не бывают. Стоило будить, — Ящер демонстративно отвернулся к стене.

Лис потоптался еще, но прикрыл свечу ладонью и ушел. Как он собирался здесь выживать, если бы не встретил Ящера?

Это с утра и спросил, когда вдвоем мыли пивные кружки. Лис ополоснул изнутри, протер тряпкой и поставил на стойку.

— Не знаю, — сказал он, подумав. — У меня не было плана. Мне надо разобраться, как жить в Городе, я это сделаю. А что поможет — смотрю по ходу. Вот, ты подвернулся.

— Тебе лет сколько? — Ящер долил воды в таз.

— Двадцать один.

— И как ты прожил столько?

— Ну, у меня не всегда нет плана, — Лис лукаво улыбнулся, стрельнув глазами из-под ресниц. — Ты обещал показать, где можно постирать вещи.

— Да, — Ящер домыл последнюю кружку. — Вылей таз в бочку возле спуска и плотно закрой ее крышкой.

— В ней стирать?! — ужаснулся Лис.

— Да. Есть средство. Пить воду с ним нельзя, а для одежды подойдет. Закрой плотно и кати вниз. Я подстрахую.

С утра нога разнылась. Он молчал, чтобы не оставлять Лиса без присмотра, но с бочкой не справится. Лис безропотно сбежал вниз, выпрямил бочку и допинал до стены. Их одежда лежала там, где вчера бросили.

— В ту же выемку наливаешь, бросаешь вот это, — Ящер вынул из кармана кусок стирального минерала, — и замачиваешь. Полежит с полчаса, прополощешь и повесишь там.

Лис проследил за его рукой. Там была деревянная рама с натянутой проволокой. Энтузиазма не выказал, но минерал взял и снял майку, чтобы не намочить. Ящер с трудом сел и прикрыл глаза. Хоть сутки бы отлежаться. Без Лиса, даже если бы до Города вышло доползти, и такого бы отдыха не получил. Вот и мука с ним рядом быть, и пользы немало. Жаль, что искатель приключений. Рано или поздно убьют.

Ветер усилился, посетителей не намечалось. Накормив Лиса, Ящер усадил его чистить овощи впрок. С ножом тот обращался ловко, может, выжил бы и сам. Чтобы не молчать, Ящер рассказывал, как что на вкус и с чем едят. То, что съедобно в сыром виде, разрешил надгрызть.

— Я утром уйду, надо. Могу вернуться?

— Если никого на хвосте не приведешь, — Ящер выбросил в ведро косточки.

— Само собой, — Лис стряхнул с колен очистки и улыбнулся.

Мальчишеская, беззаботная улыбка. Захотелось потрогать уголок рта пальцем, провести по губам, разжимая. Ящер порезал мизинец, выругался и сунул его в рот. Вот тебе и пародия на постельные радости.

— Ты хоть не убивать собрался? — вечером тоже открыться не удалось, пиво они пили сами.

— Я бы предпочел обойтись. Я мирный... зверь, — Лис пил медленно, не желая пьянеть. А Ящер допивал третью, и было мало.

— Но вороватый.

— Сам Лисом назвал, — он поставил кружку на стойку. — Пойду. Когда есть возможность выспаться — нужно ее использовать.

— Да, — Ящер кивнул, не слушая. В трусах Лис не бегал, он дал свою одежду. Рубашка висела, открывая до середины загорелую грудь, иногда сползая с плеча.

— Если нравлюсь, может не мучиться? — он провел по скуле ладонью. Ящер замотал головой, стряхивая наваждение. — Кто узнает? Жизнь мне доверил, а тут ждешь подвоха?

— Не жду, — Ящер правда не ждал. — Как мне потом быть? Лучше не растравлять.

Коричневые, как темное пиво, глаза смотрели внимательно, словно Лис решал. Оба знали, что один уступит, если второй будет настойчив. Лис оттолкнул табурет и пошел на жилую половину.

— А я нравлюсь? — вслед спросил Ящер. Последнюю зря пил.

Лис, не поворачиваясь, кивнул.

Утром его не было. Дверь оставалась закрытой, как Ящер на ночь запирал, а из окна в кухне поддувало. Точно лис, в такую щель протиснуться. Хорошо бы живой вернулся. Ящер к нему уже привык.

Через Город Рентаро шел быстро. Врал он Ящеру, был здесь. Однажды и давно, но изучить успел. Себя утешал тем, что меньше Ящер знает, ему же безопаснее. Навредить Рентаро точно не хотел. Не сделал ему ничего пустынный житель. Да и голодный взгляд узких фиолетовых глаз приятно щекотал кожу.

С уровня на уровень поднимался, зацепившись "кошкой". Ящер считал лестницы заброшенными, Рентаро не собирался проверять, так ли это. И радиации он боялся почти неприлично для своей профессии. Обычно это не мешало, всего лишь старался не лезть туда, где она точно повышенная, а в пустыне таких мест было очень много. Как назло, почти все затерянные базы и склады предков. С довоенными еще могло повезти, а военные — всегда большой риск. И хорошие деньги.

Рентаро подтянулся на выступе и запрыгнул на второй уровень. Отсюда можно попасть в пустыню, минуя верхний. Ветер поутих, но вуаль Рентаро не отстегивал. Нигде, кроме глубокой пустыни, не принято опускать сетку на глаза, однако песок попадал под линзы, и терпеть это не хватало выдержки. Навстречу попался водонос с тележкой и баллоном за спиной. Рентаро остановился и сделал вид, что роется в кармане. Потом с сожалением вздохнул и отвернулся. Водовоз буркнул, что нечего задерживать занятых людей, и покатил дальше. Справа доносился скрип "треугольников" и голоса. Опять застряли на спуске, значит, народу полно. Рентаро сдал левее, обходя технический квартал. Одежду он с утра надел влажной, а сейчас она едва не осыпалась пеплом на плиты. Рентаро с отвращением вытер о балахон каплю пота, стекшую из-под рукава на ладонь.

Выход в пески шел через разлом. Его периодически чистили, идти было нетрудно, но ходили редко. Неофициальные дыры здесь пользовались дурной славой, если поймают — оправдаться, что не замыслил дурное, нелегко. Рентаро везло. Ему вообще часто везло, пусть он предпочел бы увериться в необыкновенных талантах.

Бросок до плоскогорья занял три часа. Последний километр Рентаро почти полз, и при первой оказии нырнул в тень, отлежаться, восстанавливая силы. В сумки лежали честно отработанные вчера овощи и фляга с водой. Воду он оставил на потом, а два корнеплода схрупал, высасывая влагу из каждого кусочка. Нормальные люди искали ценности, а Рентаро охотился за знаниями, часто запретными. Он плохо знал историю и поверхностно разбирался в старой технике, но этого хватало, чтобы заработать. Особенно если не бояться запачкать руки в поисках древнего оружия. Пустыня — не его регион, но здесь мало кто соглашался рисковать, а местные бесполезны. Все военные коды завязаны на ДНК, чистую человеческую ДНК, не перекроенную последними бомбардировками.

Отдохнув, Рентаро высунулся из щели и осмотрелся. Пустынные грабители вылезают днем, только если получили заказ. Этого не предугадать, а так, есть шанс добраться незамеченным. Рентаро мысленно представил карту и запрыгал по камням, забираясь все выше.

В последние месяцы войны применялось какое-то совсем зверское оружие. Период полураспада входивших в него элементов исчислялся сотнями лет. Рентаро и представить не мог, что умудрились делить на дымящихся руинах, чтобы использовать такое. Это нужно разума не иметь. Хотя, может, его и потеряли. У Рентаро истерика от пищащего дозиметра, а тогда не везде на улицу можно было выйти без защиты.

Он спрыгнул в новую щель и пошел по ней, держась правой стены. Поворот, еще один, перейти на другую сторону, стоп. Рентаро сдвинул с глаз сетку и осмотрел тяжелую бронированную дверь. Она каждый раз закрывается, ее нужно отпирать заново. Рентаро вытащил нож и уколол палец, выдавил каплю крови на красно-фиолетовую пластину возле рычага, набрал код. Датчик коротко мигнул, показывая, что данные обрабатываются, а потом дверь жутко заскрипела. Рентаро присел, представляя, как сюда несутся все шакалы, двуногие и четырехлапые.

Никто не появился, только песок посыпался. Рентаро стиснул в кармане образок и шагнул внутрь. Истинно верующим он не был, но когда идешь в затхлую темноту, годятся любые средства от паники. Дед советовал таблетки, а Рентаро от них засыпал. Даже скользящие шаги гулко разносились в пустоте. Местами горели омерзительно красные тусклые лампы, поэтому фонарь он пока не доставал. Вот добыть бы источник этой энергии — можно выходить на досрочную пенсию. Сами лампы до него приносили — не поняли, как работает батарейка. С агрегатами параллелей не нашлось.

В первый визит сюда, пять лет назад, они с дедом нашли скелеты. Возле вентиляционного колодца, покореженного взрывом. Воздух здесь мертвый, кости не рассыпались. Так и застыли в тех позах, в каких умирали. Вынесли, похоронили, конечно. Рентаро хотел место заметить, да в пустыне нет ничего постоянного. Там где-то, за барханами. Он как раз проходил мимо тупика, где был этот колодец. Показалось, оттуда донесся шорох, и Рентаро пошел быстрее.

Колодец не полностью разрушен, Рентаро смотрел. Или за века прочистился, или умерли возле него больные. Это возможно — больница рядом. И туда его дед водил, за лекарствами. Если бы не такие, как их семейство, сейчас многого бы не было. И мутантов от пустынного бреда лечить бы не смогли. Ящера вот как раз в Айоле вылечили. Он признался, стесняясь. А чего смущаться? Будто половая зараза.

Кстати. Рентаро, проходя мимо, толкнул дверь. Стоит прихватить немного. Люди его профессии суеверны и никогда не забирают все. Если оставишь, значит, вернешься, то есть доживешь до этого. Он обшарил полки, сунул в рюкзак пачку обезболивающего и таблетки от кашля. Не на продажу, себе, поэтому не пожадничал. Врачи любили говорить о сроке действия лекарств, только эти все еще помогали. Наверное, травки были безопаснее, однако где их в пустыне взять.

Рентаро застегнул клапан и оглянулся. Длинные ряды коек, по двадцать в каждом. Часть аккуратно застелена, на других скомканные покрывала, тронешь — рассыплются. Подушки сбиты на пол, в проходе — тапки, одни подметки уцелели. Жутко. Он привычно вздрогнул. Что застало базу врасплох? Он искал данные в библиотеках, интересно стало, но не нашел. А здесь записи велись на компьютерах, они все сдохли давно.

Он снова вышел в коридор и дверь прикрыл. Еще одно суеверие, чтобы мертвые вслед не смотрели. Теперь нужно вглубь, туда, где упали бомбы. Там оплавленная стена, смесь покореженного бетона и костей, а дальше — командный центр и сейфы. Рентаро не знал, зачем нужно то, что он должен забрать. Вроде бы не оружие, на том спасибо.

Коридоры сужались. Рентаро высоко поднимал ноги, зная, что обломки могут рассадить тело до кости, и наступал осторожно. Красный свет сначала стал тусклым, а потом совсем исчез — тут оборвана проводка. Рентаро натянул шапку с налобным фонарем, темноту прорезал белоснежный луч, такой родной в древнем ужасе. Но именно этот луч выхватил свисающие с потолка пучки проводов, в которых застряла истлевшая рука. Примерно по локоть. Рентаро сглотнул и начал светить строго перед собой. Никакие кошмары нынешнего мира не сравнятся с этим. Разве, буря вокруг Анклава, но и она родом из древности.

В "первой пультовой" было светло — свет исходил от стен, мягкий и голубоватый. Рентаро погасил фонарь и вспомнил чертеж, который рисовал ему дед. Фальш-панели, мониторы, платы с тумблерами и экранированные ячейки. Рентаро понимал значения этих слов, потому что видел на картинках, но в прошлый визит сюда не доходил. Здесь не было костей, лишь одна стена обвалилась и скалилась острыми внутренностями. Рентаро подошел: обломки схем, металлический крепеж, как всегда. А нужные ему ячейки с другой стороны.

Здесь тоже срабатывала кровь. Непонятно. Неужели первые мутанты были так опасны? Или все поражены пустынным бредом, вот их и принимали за чудовищ? С историей всегда так — сплошные вопросы, на которые нет ответов. Рентаро снова надрезал палец и дождался, пока закончится обработка. Точного кода он не знал, выдали список, один из которого должен подойти. Правда, сколько можно ошибаться, тоже никто не сказал. И ладно, если потом сейф заблокируется и все. Приглашающе мигнул огонек, Рентаро ввел первый вариант, когда тот не сработал — второй. Повезло на четвертом. Рентаро вытер пот с лица и уставил вглубь темной ячейки. Там стоял ящик из черного металла, небольшой и плоский. Рентаро быстро вынул его, чтобы сейф не закрылся, и рассмотрел. Выглядел цельнолитым, как открывать — непонятно. Да и неважно, может, лучше не знать. Рентаро сунул его в рюкзак ближе к задней стенке так, чтобы при необходимости быстро вынуть через специальную прорезь.

Теперь обратно. Дед намекал, что можно пройтись, поискать полезное, однако Рентаро чувствовал, что долго не продержится. Где-то за этими стенами остывают заряды. Все еще остывают, хотя это выглядит антинаучным. Рентаро вынул из кармана мешочек и вытряхнул на ладонь две красные таблетки. Горькие, но запивать нельзя. Под едкий вкус, стекающий с языка, он вернулся к внешней двери. Путь назад всегда легче — знаешь, чего ждать. Изнутри не требовалось кодов, все открывалось большим маховым колесом, как на кораблях. Рентаро с усилием повернул и выскользнул в щель. Рюкзак зацепился, пришлось спешно отдирать, пока не прихлопнуло тонной брони.

Из-за нервного задания вылезал Рентаро менее осмотрительно, чем обычно. И пустынных грабителей заметил тогда же, когда они его. Линзы он вставил, но скрежет двери точно был слышен, а здесь все знали, кому доступны древние помещения. Пока банда присматривалась, Рентаро отступал к спуску, оттуда был прямой ход к пещерам. Он точно знает их хуже местных, но ему не нужно там прятаться.

— Слышь, а это тот, кто кабатчика откопал, — присвистнул мелкий мужичонка в синем балахоне.

Как Рентаро помнил цветовую дифференциацию, "двойка", мальчишка на побегушках. Он сделал еще шаг назад, грабители не торопились, убежденные, что никуда жертве не деться. И, когда он припустил вниз почти кувырком, среагировали не сразу, дали фору. Которая была нужна позарез. Рентаро летел, сломя голову, стараясь не вязнуть в песке. Мимо просвистел нож, чуть не заставив отшатнуться. Рентаро на бегу вытащил пистолет и, не глядя, выстрелил за спину. По вскрику понял, что попал. Неслись толпой, значит. На повороте оглянулся — выстрел их задержал, но разозлил. Хотя мирно и сразу бы не разобрались. Рентаро залетел в пещеру, пробежал насквозь, выскочил в смежную, подождал пять секунд и швырнул назад гранату.

На землю падать не стал, вдруг кто уцелеет, забился в угол и закрыл голову от сыплющегося песка и мелких камней. От крупных боги сохранили — здесь крепкая порода, а граната у Рентаро — дед из довоенной учебки забрал. Что сработала — уже счастье. Везенье, где бы он был, если бы не везло. Говорят, кому обычно везет, но Рентаро предпочитал жить дураком, чем сдохнуть умником. Он дождался, пока пыль осядет, и заглянул в проход. Там было... неприятно. Если такое валялось в учебках, не удивительно, что мир разнесли. Кто-то шевелился, Рентаро сглотнул и полез добивать. Ящера, быть может, он бы им простил, пусть с трудом, а вот что его видели у базы — лишнее совсем.

Кости в проводах и бег с препятствиями вымотали больше перехода до базы, но оставаться тут нельзя. Рентаро отчистил песком нож и побрел в сторону Города, делая крюк. Добрался глубокой ночью под сильным ветром. Спуск по уровням — самоубийство, только на верхнем точно не пересидеть. Поэтому рискнул лезть по трубам. На третьем уровне там обнаружилась семья, не успевшая домой до бури. К мужчине жались двое детей. Рентаро показал пустые руки и до конца лез, оглядываясь.

На пятом уровне дуло меньше, но сверху сметало песок и разносило по улицам. Рентаро был уверен, что помнит дорогу, однако быстро заблудился, и сел под низким балконом, решая, что делать. Освещения здесь нет, он никогда не отличит одну улицу от другой, пока не рассветет. Плохо. Рентаро вытащил кусок хлеба и принялся раздраженно грызть, успокаивая скачущие мысли. Плохо, но не кошмарно. Просто не хочется, чтобы видели так рано снаружи. За хлебом последовали консервы, когда вылизал банку — окончательно успокоился, отстегнул от балахона края плаща и завернулся плотнее. Спать не стоит, а отдохнуть не помешает.

За полчаса дыхательной гимнастики и группового сокращения мышц Рентаро почти вернулся в форму. Съел еще банку консервов, выплевывая кости на землю рядом, и стал прикидывать, где свернул не туда. Сначала точно шел верно, так вел его Ящер. Он мысленно представил улицы, засыпанные белым песком, и серые стены. К улице, где находится кабак Ящера, ведет переулок с коричневой плиткой, его Рентаро уже не нашел.

Еда — великая вещь, постепенно Рентаро восстановил путь и понял, где запутался. Сейчас не пойдет, но едва станет светать — сразу. Тогда может успеть до того, как на улицах появятся люди. Смешное место — он здесь, под балконом, никому неинтересен, есть тут и бездомные, и те, кто не рискнул идти дальше, а вот ранний визит подозрителен. Рентаро глубоко вздохнул, закашлялся и начал вспоминать Столицу Элара, Тетлан в Кассиде и Ауру в Карии. Вот где пески только в детских садах. Если Рентаро когда-нибудь остепенится, осядет на севере.

Первые лучи солнца он не увидел, почувствовал, что время пришло. Вернулся в начало уровня и пошел снова, тщательно представляя все запомнившиеся детали. Так добрался раньше, чем солнце пробило пылевой заслон. Стучаться не стал, тронул раму сбоку и с удивлением понял, что не закрыто. Ящер так и жил?! Рентаро с подозрением осмотрелся. Тут скрипнула дверь, и Ящер с порога тяжело вздохнул:

— Заходи уж.

Рентаро послушался, свалил к стойке рюкзак и лишь изумленно хрюкнул, когда с силой прижали к груди.

— Чабаны сказали, в пустыне взрывы, стрельба, я решил — ты, — сказал Ящер, не отпуская.

— Да куда мне взрывы, — Рентаро обнял за шею, пока позволяли. — Я их не слышал даже, так, прогулялся. Чего у тебя окно открыто?

— Я спать собирался, оставил, вдруг вернешься. Угадал, как видишь.

У губ Ящера был вкус солода. Рентаро проводил по ним языком и пьянел. Опомнился, когда прижал его к стойке и притерся к паху.

— А как же законы? — спросил он, впечатав ладони в твердый пресс.

— Да плевать. Совсем с ними жизни нет.

И Рентаро снова приоткрыл рот, понимая, с каким трудом принято это решение.

Целовались долго. Уставшего Рентаро так устраивало, Ящер изучал. Губы, подбородок, шею. Когда полез к застежкам балахона, Рентаро сжал запястья. Ему точно сейчас все равно, как оно случится, а вот Ящеру грязного, убеганного мужика предлагать нехорошо.

— Меня нужно вымыть. Можно вдвоем.

Обветренные скулы Ящера залил румянец. Хорошо, что о необходимости выспаться Рентаро промолчал. Сейчас порыв, а потом сбежит ящерка, лови под камнем.

Внизу Рентаро раздевался, путаясь в петлях и застежках. Ящер, все такой же смущенный, стоял рядом и не знал, куда деть руки. Тянулся помочь, краснел еще больше и убирал ладони за спину. У Рентаро были, конечно, мужчины и женщины, у которых он оказался вторым или третьим любовником, но чтобы второй-третий раз в жизни пришелся именно на него — это впервые. И намыливался он, так же сбиваясь. Ящер снял рубаху, чтобы не замочить, и присел на корточки рядом, отобрал дурацкое средство, размазал по натертым лямками плечам. Рентаро закрыл глаза, отдаваясь мозолистым пальцам. Ящер не ласкал, но уверенность его действий заводила не меньше.

И было любопытно, как поступит Ящер, когда отмоет выше пояса, но резко прозвенел колокольчик на стене. Рентаро сначала принял за телефон, удивился, откуда здесь.

— Торговец, — Ящер встал и вытер руки ветошью. — Он всегда приходит рано, перед тем, как объезжать уровни, я забыл совсем.

— А из-за меня даже не спал, — повинился Рентаро, стараясь дышать глубоко и ровно.

— Ничего, он оставит заказ и быстро уйдет. Высплюсь тогда.

— Ты... передумал?

— Я не настолько труслив, — засмеялся Ящер. — Нет, но тебе нужно спать не меньше. Раз так получилось — лучше воспользоваться моментом.

— Боишься, вырублюсь под тобой?

— Почему под? — удивился Ящер.

И убежал после следующего, требовательного и сердитого звонка. Рентаро поймал челюсть, домылся и тоже побежал верх, подслушивать. Если торговец не местечковый, он может рассказать интересное. Или лишнее.

Притаившись за дверью, Рентаро вслушивался в шорох, негромкий спор о скидках и сухой стук монет. Ящер торговался спокойно, никакого азарта, лишь твердое "нет". Рентаро посочувствовал торговцу. Наверное, тут еще личное знакомство, иначе нервы и убыток с таким клиентом.

— Слышал, банду Лысого засушили? — спросил торговец, когда шорох и стук утихли.

— Нет. Когда?

— Да вот, где взрывали. Парни туда добрались, а там ошметки по стенам и не дышит никто. У входа уже шакалы поглодали. Теперь там контроль возьмет Лис.

Рентаро вздрогнул. Не его имя, а привык.

— Лис на беспредел среди своих не идет, так что плакать не стану. Спасибо, Бархан.

Скрипнула входная дверь, и Рентаро прыжками понесся в спальню. Раз Ящер не передумал, то в кладовую можно не идти. Притворяться не пришлось, Рентаро действительно задремал до его прихода. Сквозь ресницы Рентаро наблюдал, как он раздевается, складывая вещи на сундук. Очень высокий, худой, казался бы нескладным, но грация движений меняла впечатление. Рентаро под одеялом прижал член к животу.

Ящер лег рядом, повозился, устраиваясь, и сказал в потолок:

— Банда Лысого Ястреба — это те, кто бросил меня умирать.

— Надо же, — удивился Рентаро. — А они что, сюда приходили?

В ответ раздался тихий смех, и Ящер прижался губами к его шее, добираясь вдоль челюсти до губ. Рентаро выждал, положил руку ему на бедро, погладил по кругу, затем вверх до паховой косточки, и назад, по заднице до копчика. Сухая, чуть шероховатая кожа одновременно была нежной. Еще бы, с песком вместо мочалок. Рентаро застонал, опрокинул Ящера на спину и навис над ним, всматриваясь в темные глаза.

— Тебе нравится быть снизу?

— Я не знаю, что мне нравится, — Ящер гладил его по лицу и любовался, даже скрывать не пробовал. — Но я хочу, чтобы понравилось тебе. Сделать неправильно сверху шансов больше.

— Можно без...

— Я знаю.

От Ящера пахло вездесущим средством для мытья и пряностями. На кухне Рентаро не чуял таких. Наверное, свой запах, природный. Рентаро вылизывал шею, ключицы, рисунок вен на руках. Сначала бережно — не с девственницей, но кто их тут разберет, потом смелее, как привык. Изучить тело, узнать, на что реагирует, заставить отвечать. Ящер не скрывал эмоций. Стонал, когда Рентаро ласкал живот, шипел, когда спустился к паху, орал и матерился, стоило взять в рот. Рентаро вытащил из-под подушки жестянку с мазью и ощупью сунул в нее палец. Мазь от трещин, универсальная, он даже ботинки ею мазал, для задницы точно подойдет. И тут Ящер утих, лишь всхлипывал негромко. Зажмурился, сначала не двигался, потом стал осторожно насаживаться.

Очень узкий. Рентаро нахмурился. Если не расслабится — оба взвоют. Не спешить и пальцами? Да тут ими до вечера. Рентаро вышел настолько, чтобы внутри осталась лишь головка, и нагнулся к лицу. Поцеловал веки, привлекая внимание.

— Не напрягайся, иначе будет больно. Мне тоже, — добавил он, потому что "настоящие мужики" в этом месте обычно презрительно фыркали.

Ящер честно сделал все, что мог, но следующие фрикции — много, Рентаро не считал, — были тягуче-болезненными. Рентаро не хотел останавливаться, Ящер просил продолжать, а если долго мучиться... Забывшись, Рентаро уперся лбом в потное плечо и двигался, задыхаясь. Дрожащая рука гладила его по спине, царапала шею, пока не замерла в волосах. Сперма, выплеснувшаяся Ящеру на живот, была белой, как у северян. Рентаро сам не знал, почему ожидал сиреневую.

— Я тебе не дрочил, — самодовольно улыбнулся Рентаро, размазывая капли по животу.

— Можешь вспоминать это в старости, — хмыкнул Ящер.

Он выглядел настороженно, словно прислушивался к ощущениям и делал выводы. Рентаро не стал о них спрашивать. И философствовать о том, что старость не для его профессии, тоже не стал. Деду все-таки шестьдесят девять. Только вряд ли он через столько лет вспомнит Ящера, хотя сейчас от этого и грустно.

— Ты сегодня уйдешь? — спросил тот.

— Нет, не сегодня. И не завтра, скорее всего. Мне нечего скрывать и не нужно бежать.

— Тоже правильно, — одобрил Ящер, поглаживая Рентаро по груди. — А вернешься?

— Наверняка. Здесь много интересного, что я еще... не украл.

Коробку он спрячет внизу. Целенаправленно там искать будут не сразу. Повезет, так и вовсе не станут ничего искать, а он хорошо проведет время. Но нужен тайник в пустыне. Подставлять Ящера не стоит. Рентаро перевернулся на живот и подпер кулаком подбородок.

— А еще раз у тебя встанет?

— В Городе за такие вопросы можно получить нож под ребро, — Ящер довольно жмурился, показав, куда именно, а Рентаро боялся щекотки.

Остался на три дня. К Ящеру приходили, требовали предъявить гостя, Рентаро спокойно вышел. Он не производил серьезного впечатления. Слишком молодой и тощий в одежде, слишком смазливая морда. Возможно, если бы пропали деньги, он и сгодился, а взрывы в пустыне требовали более солидных подозреваемых. Да и не похоже, что новому главарю пустынных трупоедов всерьез интересно, кто прикончил конкурентов. Спросили:

— Почему тебя не видно в Городе, раз в гости?

Рентаро ответил, смущенно улыбаясь:

— Боюсь радиации.

Все посмеялись, даже Ящер, на том разошлись. Рентаро шлепнулся у стойки и залпом выпил заботливо протянутое пиво.

— Правда боишься? — спросил Ящер, нацедив кружку себе.

— Еще как.

— Тогда почему не сменишь профессию?

— Она приносит самый стабильный доход. Наследственно.

— Мы хуже воспринимаем радиацию, нам она дольше не вредит. Нас не боишься? Мутантов? — Ящер выговорил слово так, словно от него свело губы.

— Мне было лет пять, когда впервые увидел. Женщину, полная мутация, насыщенно серая кожа. Я тогда закричал на всю улицу: "деда, смотри, какая красивая тетя". Ничего не изменилось — Рентаро вспрыгнул на стойку, лег между кружками. Балахон, надетый на голове тело, распахнулся. — Могу доказать.

Днем прошлись с Ящером до базара, Рентаро купил безделушек, якобы сувениры. И розу пустыни, деду над камином поставить. В Городе есть музей, но там точно фонит, потому что экспонаты в основном военные. Может, Рентаро преодолел бы себя из любопытства, однако из образа выходить не стоило.

Уходил на закате, чтобы успеть на последний "треугольник". Зацелованный, тяжело дышащий Ящер заматывал шею шарфом, чтобы проводить. Перед тем, как расстегнуть кожаный занавес у двери, обернулся к Рентаро и загородил собой проход.

— Вернись, — настойчиво попросил он.

Прозвучало как "выживи", и Рентаро легко ему пообещал.

Настоящее.

Ящер убрал рюкзак в кладовку, завалил ветошью и пошел в спальню. Он ждал Лиса, тот всегда приходил в летний сезон. И был готов, только последние вещи упаковать. Шесть лет то ли дружбы, то ли романа привели к тому, что Ящер продал свое дело. За это время оно разрослось, приобрело цену, как и он сам. На вырученные деньги сможет как-то устроиться в Эларе. Как — еще точно непонятно, сведений, доступных в Городе, мало для составления плана. Но уедет все равно, даже если ошибся, и Лису не нужен рядом постоянно.

Город может измениться, если внешний мир проявит интерес к пескам. А пока они интересны только таким, как Лис, ничего не изменится. Брать на себя миссию по возрождению пустыни Ящер точно не готов. Он достал из ящика новый паспорт. Недешево обошелся, но иначе никак. Здесь нет документов, годных для жизни в других местах. Шан Террен. Ящер прикинул на себя имя. Не хуже других, хотя непривычно, что не значит ничего. За северянина себя выдавать он не рискнул, там мутантов почти нет своих, все привозные.

С покупателем Ящер договорился, что закроет кабак перед отъездом, а ключи оставит в северной стене. Если все получится, утром они с Лисом будут далеко. Он прижал к груди раскрытую ладонь и пробормотал молитву, отводящую сглаз и неудачу. Божки с полки над кроватью смотрели снисходительно и ласково. Ящер собрал волосы в хвост и склонился над сумкой. Деньги брал сразу эларские, их везде обменяет. Немного ценностей из подаренной Лисом добычи. Мамина вышивка и нож отца. Все это вниз, сверху одежда. Частично тоже подарки Лиса. Тот привозил по просьбе Ящера, тогда еще неосознанной, просто хотелось. Потом уже сообразил, что зреет решение уехать навсегда.

Он стянул завязки и поставил сумку на кровать. Рядом положил оружие, пистолет и большой нож. Вынул из сундука аптечку — плоскую коробку, большую часть которой занимали древние лекарства и северные травяные порошки. В пустыне редко болели, потому что выздороветь мало шансов. Подумал и часть лекарств переложил в мешок, который носят на поясе. Да, еще нужен бинт. Ящер осмотрел комнату, прикидывая, из чего нарезать. В ход пошла чистая простыня, достаточно старая, чтобы быть мягкой. Получилось два больших рулона. Один в коробку, второй — на пояс. Дорожные пайки лежат в отдельном мешке, его он привяжет к основному.

Ящер сверился со списком, перестал придумывать себе занятия и пошел открывать кабак. Сборы сборами, работа — по расписанию. Тем более, под дверью уже лежал человек, жаждущий опохмела. Ему Ящер кружку вынес прямо на улицу, благо, ветер стих и пить можно, не наглотавшись песка. Монету пьяница дал крупную, пока Ящер ходил за сдачей, набежали еще любители выпить днем, и понеслось до вечера. Некогда стало обдумывать дальнейшее и бояться за Лиса.

После закрытия он сходил вниз, где кроме купальни уже оборудовано хранилище, явное и тайное, глубже в толще камня. За него тоже дали немало денег. Можно сказать, вторым по цене пошло, после воды. Осмотрел все и вымылся. Как в дорогу полагалось — три раза натереться, а сверху двойной слой средства. Теперь можно поужинать. И еще раз перебрать мешок, потому что других занятий не предвидится. Уже закат, Лиса нет, Ящер нервничал и не мог отвлечься.

Минула полночь, из зала наконец-то донесся шорох и стук. Ящер бросился на шум, чуть не забыв свечу. Он видел в темноте, Лис, еще в линзах — нет. Стучала рама, рядом не видно никого. Ящер нащупал нож и пошел вперед. Под окном споткнулся, а там не должно ничего лежать. Свеча сбивала ночное зрение, он задул, опустил глаза и чуть не вскрикнул. Лис лежал ничком, из разжавшихся пальцев выпало странное оружие. А на спине по светлому балахону расплылось пятно крови.

За шесть лет местные привыкли к Рентаро. Считали кем-то вроде сумасшедшего искателя древностей, но, скорее, ученым, чем вором. Он приносил для вида черепки, иногда просил оценить их в лавках. Ящеров поставщик даже сжалился раз, дал несколько монет за гнутую бутылку. А у Ящера стойку украсили схемы и еще какие-то детали старинной техники. Получилось как минимум оригинально. Они полночи наклеивали, ругались, куда какую. Но художественным вкусом не блистали оба.

Рентаро понял, что половину улицы прошел, улыбаясь. Даже шикарный парень в Столице не перебил предвкушения встречи. Жаль, что она короткой вышла — не рассчитал время. Вернется ночью — наверстают. Он потрогал бок, где во внутренней полости балахона лежал товар. Еще пара таких дел, и можно завязывать. Дед проклянет с изнанки, а и хрен с ним. Все нужно заканчивать вовремя, пока не исчерпал везенье.

— Дядя Лис, дай денежку! — прокричал звонкий голос из переулка.

Рентаро повернул голову — малышня Бархана. Шесть штук от трех женщин, всех растит его мать. Вон и она — высунула голову из окна, грозит клюшкой. Почему-то Рентаро, а не детям. Он помахал старой даме рукой и опустил вуаль.

На первом уровне спрятался в развалинах катакомб, снял балахон, вывернул и закутался снова. Здесь хватало краж и загадочных происшествий, чтобы их не связывали с Пустынным Лисом, но прятаться становилось труднее. На севере и не удалось бы столько лет водить людей за уши по пустыне, давно бы поняли — одно лицо. Иногда Рентаро казалось, что и поняли, только им не интересно. В Городе свой ритм и свой уклад, даже Ящер, такой близкий и родной, иногда почти пугал.

Лиричный настрой удалось сбить лишь в песках, когда он чуть не угодил в зыбучку. Малознакомое направление. Он знал, где место, в которое должен прийти, относительно изведанных территорий, но таким путем туда еще не попадал. Утешало, что заказчик — тоже чужой здесь человек.

До плоскогорья шел долго, два раза останавливался отдохнуть, чтобы не растратить силы. Какой ждет прием — он не знал. Гипотетически не знал и о том, что в шкатулке, хотя посмотрел, конечно. Тоже код на чистую кровь. Он лично и пообещал, что груз доставит мутант. Так спокойнее.

Пещеры, где он прикончил стервятников, напавших на Ящера. Только сегодня пришлось идти вглубь, его там ждали. Место не он выбирал, совпало. В первой встретили двое в темных балахонах и обыскали. Рентаро собрался съязвить, чтобы еще в задницу залезли, но промолчал. Вдруг решат, что идея? А у него оружие не оружие, но ближе намного. Пропустили, забрав нож. Его Рентаро специально носил на поясе, чтобы все видели.

Заказчик сидел на камне и чиркал в блокноте. Вокруг то ли помощники, то ли охрана, часть крупные, как те, при входе, остальные помельче. Глаза у всех фиолетовые, у одного — желтые. Анклавец? Чего только в пустыне не водится.

Рентаро, повинуясь жесту, вынул шкатулку и поставил на пол. Он надеялся, что нет здесь никого в линзах, однако встать постарался напротив выхода, чтобы по прямой насквозь. Шкатулку заказчик изучал внимательно, даже вуаль отстегнул. Кожа сероватая, едва-едва, в Карии сезон назад пудра была такая в моде. Рентаро сделал крошечный шаг назад и замер, когда на него уставился охранник.

— Тайра, подойди сюда, будь добр.

Названный выступил из тени, Рентаро лишь теперь разглядел и снова сдвинул ногу. На шкатулку нужно двадцать три секунды, может, чуть больше, если нет привычки. Что он побежит, когда откроют, должны быть готовы все. Идеального момента нет, но... пошел!

Рентаро не стал оглядываться, и так слышал, преследуют. А крики вслед подтвердили, что бежит правильно. Но не мог он принести сердцевину бомбы, даже за деньги, которые обещали. Ничего, выживет — останется аванс. Рентаро сдал влево и помчался по карнизу, нависшему над песком. Над ухом просвистела пуля, он дернулся на ходу, споткнулся, но устоял и почти не замедлил бег. До входа на базу два поворота между скалами. Если не знают кода, у Рентаро будет шанс.

Уже прыгал в расщелину, когда спину обожгло. Рентаро задохнулся и врезался в стену. Боли не почувствовал, адреналин помешал, и побежал дальше, подгоняя себя тем, что теряет кровь. Дверь поддалась, скрежетом перебудив преисподние. Рентаро налег всем телом, чтобы закрыть, по расщелине уже бежали. Следующим выстрелом его отбросило внутрь, но дверь вошла в пазы.

Рентаро сел и начал расстегивать балахон. Спину он не осмотрит, а плечо должен. Таблетки, проглоченные с пивом, заканчивали действие. Тут должно оставаться еще, но нужно дойти. Пуля не задела кость, лишь порвала мышцы, он посыпал порошком и перетянул, помогая зубами. Разорвал рубаху, сложил кусок, обсыпал лекарством и завел руку за спину. Рану все еще почти не чувствовал, нашел ощупью, тогда и запомнил, где она. Пока ругался — боль унялась, он сумел обмотать себя полосками рукавов и закрепить повязку на груди. Лучше, чем ничего.

Надел балахон и осмотрелся. Точнее, посмотрел на дверь. Код подобрать можно, только займет много времени. Там какой-то материал, не вытирается, где пальцами водишь. Возможно, им повезет, но как долго должно не везти, чтобы надоело пробовать?

Думать над тем, что от него не зависит, причин точно нет, поэтому Рентаро не стал тратить время и пошел к лазарету. Красный свет сегодня успокаивал, потому что фонаря с собой не было. Рентаро всегда понимал, откуда традиция не забирать все из древних нор, но сейчас прочувствовал. Драгоценные синие таблетки выдавливал осторожно, чтобы ни одной не упало на пол. Здесь и так немного осталось. База — добыча его семьи, только потрошить еще прадед начал.

Пять минут он сидел на столе с закрытыми глазами, чтобы не видеть брошенные кровати. Когда прошла усталость и перестала кружиться голова, он спрыгнул на пол и пошел обратно. Вероятность, что у двери никого нет, существует, но мала. Не тот риск. Он бы на месте этой компании тут поселился и не ушел, пока не убедится, что гад, который знает об их планах, сдох. Радиоактивное топливо — это "вышка" в любой стране, и проверяется каждое сообщение. Значит, есть два пути: правда сдохнуть или выбраться через шахту. Возле которой они с дедом нашли искореженные скелеты.

Он дошел до ниши и посмотрел вверх. Он тоже болен сейчас, лекарства убирают ощущения, но не восстанавливают координацию и силу. Рискнет он все равно, конечно, хотя страшно так, что руки вспотели. Крюк у него с собой, хотя неизвестно, как далеко разносится тут звук, пусть шахта и не у входа.

Рентаро сел на пол и вынул из недр балахона паек. Темноты ждать не будет. Если не пить таблетки, то он потеряет сознание от боли, если пить и ждать — потеряет кровь и ослабнет. Кроветворного здесь нет. А если сумеет выбраться, то отползет как-нибудь, чтобы на глаза не попасться. Правда, есть еще одна шахта. Совсем глубоко, возле реактора, там, где освещение уже не работает. Пока ест, решит, какое зло ему нравится больше.

Ящер перевернул Лиса, придерживая за плечи, чтобы не уронить на пол. Свободной рукой провел по лицу, накрывая рот и ноздри. Лис дышал, редко, но неожиданно сильно. И нужно что-то делать прямо сейчас, чтобы привести его в сознание. Неизвестно, кто может явиться следом. Ящер подхватил его на руки и понес в спальню, где были лекарства и бинты. И так нелегкое тело в беспамятстве обвисло и мешало идти.

У кровати Ящер коленом сдвинул мешки и опустил ношу. На плече тоже проступала кровь. Резать балахон — запасной лишь один, он может пригодиться. Пока думал, Лис застонал и поднялся на локтях. Ненадолго — снова упал, а затем Ящер едва расслышал слова:

— Благословят боги твою чешую.

Еще и бредит.

— Ты можешь думать?

— Я все могу. Помоги подняться, у меня в кармане таблетки... синие такие.

Поднимать его Ящер не стал, перекатил на бок, обыскал карманы. Есть таблетки, древняя упаковка, на ней цифры.

— Четыре штуки, — Лис облизал губы и подставил ладонь. — Теперь ждем пять... нет, семь минут, я давно пил.

Ждали молча, хоть Ящеру не терпелось перевязать и увести его отсюда. Задавать вопросы он не собирался, и так ясно, добегался пустынный зверь.

В семь не уложился, а через десять решительно встал и даже не качался. Сам снял балахон, и Ящер выругался, разглядев повязку, сделанную копытом и щупальцем. Плечо задело по касательной, спине досталось больше. Чудом позвоночник не задело — пуля застряла в мягких тканях. Лис уселся на полу, Ящер встал на колени и вытащил. Не была в Городе развита медицина, зато ремесла — неплохо. Какая разница, в чем ковыряться? Перебинтовав заново, Ящер вымыл все. Пока мыл — думал, как уходить.

— Они могут еще там сидеть, — вслух рассуждал Лис, надевая чистую рубаху. — Но возле "треугольников" мне лучше не показываться, а на веревке я сейчас не подтянусь. Прости, Ящер, я тебя подставил.

— Неважно, я все равно иду с тобой, — Он поднял таз с водой и улыбнулся озадаченному Лису. — Я собирался и так, здесь ничего моего уже нет, все продал.

Лис, пошатываясь, встал рядом, прижал к щеке ладонь.

— Ты решил?

— Я решил.

— Тогда спасибо, — он ткнулся в угол рта сухими губами.

— Я, наверное, знаю, как можно уйти с этого уровня в пустыню, — сказал Ящер, когда вернулся без таза. — Длинный наклонный туннель в теле Города. Там нет радиации, — добавил он, увидев, как позеленел Лис. — Не знаю, почему. Но много мокриц. Их ты не боишься?

— Их — нет, — Лис светло улыбнулся.

Ящер промолчал. Он как раз боялся. Но иного пути нет, похоже.

— Тогда идем, если можешь, — сказал позже, когда Лис закутался в балахон. — Кого нужно бояться?

— Имен я не знаю. Всех, пожалуй.

— Хорошо.

Ящер не был воином, хотя умел драться и стрелять. Все умели, место такое. Нож повесил сверху, пистолет убрал внутрь, так, чтобы выхватить удобно. Оставил ключи, осмотрел улицу возле кабака и вывел Лиса. Тот шел уверенно, только Ящер давно его знал и видел, что не так.

Туннель начинался в конце уровня, там, где заканчивалась эстакада. Из нее раньше поднимались защитные стены, туннель как-то связан с ними, уже не понять. Лис настаивал самому нести рюкзак, Ящер отобрал. Не так и тяжело, да и ответственность за их единственные вещи, возможно, окажется сильнее страха перед темнотой туннеля.

Возле ржавой двери Лис остановился и надел Ящеру на голову шапку из двух лент.

— Фонарь, — объяснил он, включая. — Пусть у тебя будет, я рядом, след в след.

Яркий луч выхватывал омерзительные кольчатые тела на стенах и под ногами, зато так их можно обойти. На потолок Ящер не светил нарочно, увидит этих тварей там — шагу не сделает. Лис его сомнений не разделял и бодро хрупал подошвами по скользким гадам. Раз в поток света попала гора тряпья. Лис захотел туда, Ящер остановил.

— Давно лежит, если что при нем было — забрали. Эту дорогу не любят, но проверяют. Именно из-за таких "подарков". Как ты себя чувствуешь?

— У меня есть несколько часов, нужно уйти как можно дальше. Я рассчитываю уехать на поезде, хотя не знаю, стоит ли рисковать.

— Стоит, — подумав, кивнул Ящер. — Пешком мы не пройдем пустыню целиком.

За разговором он упустил мокрицу, услышал только, как она чавкнула под его ботинком. По спине заструился холодный пот. Дрянь. Зачем ее создали боги, кому с нее прок?

Когда туннель закончился, он был готов падать на колени и молиться за избавление. Но даже не обернулся. Город — его родной дом, только не зря есть примета, оглянешься — место затянет тебя назад. Ящер не собирался возвращаться.

Шли молча, экономили силы. До утра нужно добраться до станции, иначе потеряют день. Сильный ветер мешал выбирать направление, Лис вел за руку. Он рассказывал, что всегда сориентируется там, где уже побывал. И Ящер ему верил. На рассвете ветер утих. Лис отошел в сторону отлить, Ящер прищурился на горизонт — там темнели силуэты, не похожие на кактусы.

— Почти дошли, — Лис застегнул балахон и опустил вуаль. — Поезда ходят раз в два дня, я приехал позавчера. Ты можешь идти быстрее?

— Не у меня спрашивать надо, — обиделся Ящер.

— Тогда идем.

Он не позволял увидеть свое лицо, Ящер подозревал, горит весь, но не лез. Лис прав, сейчас главное добраться.

За последние три года возле станции вырос поселок, десяток домов, да по здешним меркам город почти. Они с Лисом прошли околицей, свернули вдоль путей к станционному домику. За ним стоял навес, где ждали пассажиры. Сейчас не было никого, ветер гонял по вытоптанной земле мусор. Ящер усадил Лиса к столбу и вынул флягу. Лис достал очередные таблетки, рассмотрел, поворошил на ладони пальцем и убрал назад.

— Не уверен в действии, — сказал он. — Древние все, вдруг смешивать нельзя.

— А те, которые пил раньше?

— Их я знаю, не первый раз, — он обмяк, обнимая столб.

Ящер самовольно поднял вуаль. Губы потемнели и запеклись, глаза покраснели вокруг линз, веки опухли.

— Пойду, узнаю, когда поезд. Вдруг затемно ушел.

— Мы бы услышали. Сядь лучше ближе, расскажу, как проводника уговорить молчать.

С передышками инструкция заняла минут двадцать. Ящер быстро понял общий смысл, но не перебивал. Он умел договариваться, только все его сделки работали на репутацию, а сейчас нужно уехать, причем скрытно.

Пока Лис говорил, появились люди. Семья с двумя детьми. Сели у соседнего столба, достали еду и игрушки. Ящер испугался, что будут шуметь, однако тихо играли.

— Ты понял? — Лис дернул за рукав.

— Да, я все сделаю. Хочешь еще воды?

Лис отпил немного, но каждый глоток смаковал, растирая влагу по деснам. Ящер потрогал лоб — горячий, конечно. Кипятку бы, растворить порошок. У смотрителя должен быть.

— Я поищу горячую воду, — Ящер начал вставать, Лис остановил.

— Не надо. В поезде, там есть. Не уходи сейчас, я могу отключиться.

Ящер послушно сел на место и уставился на пески. Скучал по ним в Айоле, как теперь перенесет разлуку? Он посмотрел на Лиса, часто облизывающего губы. Взял бы за руку, но видно, что оба мужчины. Лис перехватил взгляд и пристегнул вуаль. Подошла женщина, к ее юбке жался ребенок, по круглой мордашке не разобрать, мальчик или девочка.

— Вам нужна помощь? — спросила она, указав на Лиса.

— Приступ, — ответил Ящер. — Ему теперь отлежаться. Но спасибо тебе.

Она кивнула и пошла к мужу, по пути на нее набросился второй ребенок, заливисто хохоча. Женщина шикнула, Ящер расслышал: "дяде плохо, как бывает папе". Удобная у мутантов болезнь, все на нее можно списать.

Издалека послышался звук, прошла минута, он повторился, и Ящер понял — гудок. Лис не отреагировал, задремал или потерял сознание. Из-за угла станции подтянулись еще люди, но никто из них не был похож на опасных. Местные с тюками и семьями. На заработки, скорее всего. Ящер осторожно потряс Лиса за плечо, тот замычал и начал отталкивать.

— Поезд, — шепнул Ящер.

И Лис вскочил, как по команде, вытянулся, всматриваясь в горизонт. Там показался дымок, с каждой секундой становящийся все гуще. Люди заметались, потащили тюки к колее, хотя поезд, Ящер помнил, стоит больше трех часов — пока все выгрузят, пока загрузят новое. Для того и нужно поговорить с проводником.

Паровоз остановился далеко впереди — грузы везли в передних вагонах, а к навесу подкатили последние, пассажирские. Заскрежетала дверь, проводник спустил вниз лестницу и слез, на ходу сворачивая толстую самокрутку. Ящер повторил наставления Лиса и пошел разговаривать.

Проводнику не впервой договариваться, он сразу понял, зачем его отзывают в тень огромных колес. Ящер сразу достал одну купюру из крупных и сказал:

— Нам с братом нужно в Карию.

— А какие затруднения? — смотрел проводник хитро, но глаза не бегали, Ящеру это понравилось.

— Брат в припадке пустынного бреда покалечил северянина. Тот не знает наших обычаев, на свои законы ему плевать, он хочет мести.

Глаза у проводника серые, а волосы отливают сиреневым. Свой, должен понять. Он и понял. Деньги взял, но дал слово, что не выдаст. Подождал, пока Ящер подведет Лиса, открыл им клеть в конце вагона.

— Сидите пока смирно. Тронемся — выпущу.

— Можно только кипятку прямо сейчас? — взмолился Ящер, когда Лис навалился ему на руку. И достал еще купюру, помельче.

Воды у них в итоге оказался котелок с крышкой, долго не остынет.

— Закрой дверь на щеколду, — прошептал Лис, когда Ящер достал аптечку.

— Так она снару... — Ящер понял и тут же загнал задвижку до упора. На всякий случай проверил окошко в стенке вагона, открывалось без помех.

В это окно и увидел мужчин вроде в балахонах, а чужих. Стоял так, чтобы рама затеняла лицо, и молился оставленным в спальне богам. Они услышали — чужаки покрутились, расспросили проводника, двоих мужчин, заносивших узлы, никто не видел. Местные и впрямь не видели, они позже пришли. Кто сел в поезд — те не выходили, за места боялись, а внутрь чужаки не пошли. Значит, чем бы Лис не насолил, по закону он прав. Или все виноваты.

За три часа Ящер извелся взаперти. Напоил Лиса горячим лекарством, обнимал, пока тот кашлял, вытирал лоб, когда стал уходить жар, а потом Лис заснул, положив голову на запасной балахон. Ящер сидел рядом, зажмурившись, и чувствовал, как давят на него деревянные стены.

Что поезд движется, заметил не сразу. И тут же встал, ожидая, когда придет проводник. Тот быстро явился, и Ящер дернул задвижку сразу, как заворочался ключ.

— Вы честно отработали деньги, спасибо, — Ящер протянул руку. Еще с одной купюрой.

— Накладно в наших краях слово нарушать, — проводник степенно поправил фуражку, от денег снова не отказался.

— Я тебе в Ауре все компенсирую, — прохрипел Лис, заворочавшись на полу. — Там есть эларское банковское представительство.

— Такие длинные слова в таком состоянии, — Ящер прижал его к полу, чтобы бегать не вздумал. — Не похоже на лихорадку от ран, чем тебя лечить?

— Само пройдет, — Лис послушно расслабился. — Я переел дезактивирующих таблеток с перепугу, а потом еще тех синих. Реакция.

— В Ауре бесплатная дезактивация для тех, кто из пустыни, — вспомнил Ящер укоризненно.

— Не при таких дозах. Там снаряды с вытекшим топливом и поломанный реактор. За столько лет не остыли, — Лис закрыл лицо рукавом, Ящер успел засечь, как тот кусает губы.

— Другого пути не было? — Ящер всегда считал страх Лиса блажью. А теперь сам побледнел.

— Был. Я даже его проверил, он именно был. Дай попить, пожалуйста.

Ящер поднес к его губам котелок.

— А... эти лекарства — действенные?

— Да. Их в конце войны делали, тогда не было нерабочего, все отбор прошло. Мы — потомки тех, кто тоже прошел отбор, — Лис почти бредил, Ящер отставил котелок, и устроил горячую голову на своем бедре.

Гладил, пока тот заново не заснул. Два раза мимо прошел проводник, но братская нежность не вызывала вопросов, он даже поесть предложил. Оказывается, теперь в поездах за отдельную плату разливали суп и выдавали хлеб. К ночи у Лиса поднялась температура, он стучал зубами от озноба и хватал Ящера за руки. Он не знал, чем еще помочь, для пустынного бреда необычные симптомы, чтобы у людей спрашивать, сидел и менял мокрую тряпку на лбу. А на рассвете упал и заснул — двое суток на ногах для него много.

Проснулся от журчания воды. Лис, стоя к нему спиной, переливал из бутылки в миску и обтирался по пояс. Ящер встал и потрогал — теплый, даже прохладный, качается, но живой. Захотелось снова упасть. И целовать так, чтобы отомстить за все.

— Где воду взял? — вместо этого спросил он.

— В конце вагона котел. Я был обузой, прости.

— На том свете искрами сочтемся, — Ящер осмотрел повязки. — Нужно поменять.

Древние лекарства стимулировали заживление. Иначе объяснить скорость, с какой затягивались раны, не получалось. Даже на мутантах не заживает так. Ящер наложил мазь, забинтовал и украдкой прикоснулся к плечу губами. Надо же, они не в кабаке, а вместе.

— Ты когда решил уехать со мной? — спросил Лис, надевая рубашку. Двигался медленно, упрямо стиснув зубы, но двигался.

— В прошлом году. Получилось только сейчас. Очень кстати.

— Не знаю, что сказать.

— Молчи? — предложил Ящер, сворачивая грязные бинты и убирая в отдельный мешок. — Когда придумаешь — выслушаю. Ты голоден?

— Да. Проводник сказал, каша будет через час. Уже меньше, — Лис неловко улыбнулся. — Ты под каким именем едешь?

— Вот, — Ящер вынул и развернул паспорт.

— Красиво, — одобрил Лис. — Шан. Я запомню.

Ящер, чтобы не смущать еще, пошел в нужник. Тот встроили посреди вагона, в отдельной клетушке, между такими же, только для людей. Дверь и дыра в дощатом полу. Стоило закрыться, в стенку забарабанили и потребовали тихо дела делать, ребенок спит. Ящер покраснел и отвечать не стал.

Вернулся, когда Лис перетряхивал аптечку, и демонстративно помыл руки.

— Ты поешь сначала, — сказал он, обтершись о подол балахона. — Хватит лекарства на голодный желудок жрать.

— Я поем, — согласился Лис. — Смотрю, что у нас осталось. В Карии докупим. Ящ... Шан, мне сейчас нельзя сразу в Элар. Хочу проверить, вычислили мое настоящее имя или нет. Поеду кружным путем.

— Хорошо. Всегда хотел увидеть Саланну. Или ты против моей компании?

— Никогда в жизни, — видимо, трех минут ему хватило подумать, улыбался искренне.

Пограничная застава находилась в степи. Ящер с удовольствием смотрел в окно после завтрака, а сейчас сел возле раскрытой двери — это не запрещалось, только выходить нельзя. Пустыня кончилась, как и не было, а он не решил все еще, как относиться к изменениям.

— Ваши документы? — карийский пограничник, скучающее лицо под плоским шлемом.

Ящер протянул паспорт и честно смотрел, пока его сравнивали с фотографией. Он действительно не видел за собой вины, не его выдумка, что жителям пустыни нельзя пересекать границу без особого разрешения. Фиолетовые глаза пограничника насторожили, но паспорт настоящий, а мутантов везде хватало.

— Счастливого пути, — кивнул пограничник и зацокал каблуками вглубь вагона.

Лис остался в клетушке на подстилке из двух балахонов. Ему сильно полегчало, а ходил еще по стенке, Ящер и запретил вылезать дальше нужника. Там Лис, кстати, уже ответил по поводу тишины.

И он согласен, чтобы Ящер ехал с ним. Вор-одиночка. Ящер не считал себя романтичным, а сейчас приятно. Он еще раз посмотрел на серую траву до горизонта, на плотную "тучу" птиц, летевших на запад, и улыбнулся.

Снова поехали через два часа, когда пограничники прошли весь поезд и описали груз. Кого-то вывели, составили протокол прямо в траве. Ящер видел, так и остался человек на заставе. Пассажиры начали выползать в коридор, выпустили детей. До границы сидели смирно, видимо, боялись заранее, а теперь успокоились.

Дверь Ящер теперь закрывал от любопытных глаз. Он во многом себе мог отказать, но не в праве обнимать Лиса. Тот дремал, а Ящер читал старые газеты, которые попросил у соседа. До Ауры больше суток, все равно нечем заняться. Читать и разговаривать.

— Ты через какие страны поедешь? — спросил он за ужином.

— Мне все равно, у тебя есть предпочтения? — Лис лопал кашу, опираясь локтем Ящеру на грудь. — Единственное, заехал бы в Тетлан, там у деда счет на крупную сумму. Не помешает. Я, знаешь ли, и так хотел завязать, а тут повод.

Ящер не знал пока, что им обоим делать, но перспективы ему нравились заранее все. Потому что не в Городе, и Лис прекратит шляться по подземельям.

В прошлую поездку Ящер не успел толком рассмотреть Ауру, сразу побежал на поезд до Айолы. И теперь, когда они поймали наемную коляску, вертел головой, чтобы увидеть обе стороны улицы. Близость и неприязнь к пустыне сказывались — в Ауре все дома увивал ярко-красный и зеленый плющ, даже окна не везде целиком видны. А сами здания по форме напоминали три или четыре овала, наложенные друг на друга и вытянутые на три и больше этажей. Древний город, только красота вся восстановленная. Руины лишь в музеях, специальные такие, под открытым небом, Лис рассказывал. Ящер захотел сходить, сравнить с Городом.

Маленькая гостиница, которую выбрал Лис, находилась в переулке, тот даже сверху закрывала лоза. Возле полукруглой двери стоял важный высокий мужчина с галунами, Ящер принял за военного, оказалось — работает здесь. Он и выдал им ключи. Двухместный номер на втором этаже, вид на улицу, поэтому светло.

Ящер поставил грязные мешки у входа, разулся и начал снимать балахон. Лис прошел так и растянулся на покрывале.

— Кровать и ты — что может быть лучше?

— Помыться, сменить одежду и купить тебе лекарства.

— Зануда.

— Нет, но ты, как закончилась пустыня, ведешь себя, словно и все закончилось.

Лис спустил ноги на пол и наклонился расшнуровать сапоги.

— Всегда так было.

— Ты другой в привычном мире? Не такой, как мне показывал? — осторожно спросил Ящер, присев на корточки. Этого не ожидал.

— Такой же я, — Лис поморщился, распрямляя спину. — Но, Шан, меня почти убили, а после сам чуть не сдох. Мне бы расслабиться. В постоянном напряжении я действительно не живу. Заканчивается дело — возвращается мирная жизнь. Она другая. Ты сам увидишь. Я постараюсь показать.

Ящер помог ему снять балахон и привычно занялся перевязкой, а сам думал, как переварить новости. В Городе не расслабляются, нет такой привычки, и то, как бездумно Лис валялся на стойке кабака, он принимал за легкомысленную натуру, а вовсе не за передышку. У него был год в Айоле, но там Ящер жил так же, как в Городе, за вычетом работы. Он многое упустил, получается.

— Расслабимся, — согласился он, доставая северную одежду и разглаживая руками на столе. — Я бы даже выпил, наверное. Тут есть хорошее пиво?

— Здесь отменное пиво, Шан. Сейчас я пойду в банк и получу деньги, у меня есть доверительное письмо на самого себя. И пройду дезактивацию для верности. Заодно проверю, нет ли "хвоста". От вокзала не было, кстати. Я не настолько плох. А сейчас в душ, вместе, чтобы сэкономить время, но без глупостей.

Ящер расстроился, сам себе напомнил, как укорял Лиса, и молча снял штаны. Душ он принимал все равно один, раны мочить не стоило, Лис обошелся плесканием над ванной. А потом Ящер смотрел, как тот из пустынного зверя превращается в Рентаро тин Хассара. Блестящие волосы, зачесанные назад, белоснежная рубашка и дорогой костюм. Все это хранилось в шкафу, значит, не впервые Лис... Рен останавливается здесь?

Завязав перед зеркалом галстук бантом, Лис... все равно же Лис пошел к дверям. Остановился в коротком коридоре и посмотрел то ли с тоской, то ли с нежностью:

— Шан, я... впрочем, скоро я вернусь, тогда поговорим.

Он ушел, а Ящер остался с ощущением, что так прощаются, чтобы не встретиться. С чего взял — сам не понял, но сильно разволновался. Чтобы успокоиться, осмотрел номер. Две маленькие комнаты, передняя и спальня. Интересно, зачем Лис снимает двухместный? Даже если часто водит любовников, две койки в разных концах комнаты мало помогут.

На полках шкафа-буфета кроме кружек и банки чая нашлась стопка журналов. О колясках, с новой исторической теорией и с голыми женщинами. Ящер аж зажмурился, потом украдкой посмотрел. Он за всю жизнь не видел столько обнаженных тел, сколько украшало страницы. И вроде бы неинтересно ему, а все равно смущают. Лучше коляски. Они изменились за прошедшие годы, даже сегодняшняя, хоть новой не была, а не такая. Обода над колесами стали уже, больше хрома в отделке. Ящер открыл статью наугад. Выпала о преимуществах квадратных осветительных фонарей над круглыми. Старательно прочитал, потом следующую — обзор новой модели, способной развивать до восьмидесяти километров в час. Лис рассказывал, судя по описаниям старинных сражений, тогда техника намного быстрее была. Вот и долетались.

Ящер убрал журналы и снова обошел квартиру. Остановился возле телефона. Рядом с ним лежала красивая папка из тисненной кожи. Ящер развернул — внутренние номера, администрация, уборка, о, заказ еды в номер. Он подумал и решил, что от заказа в кабаке отличаться не должно. Не боялся себя выставить глупым, но вдруг у Лиса будут проблемы. Проговорил мысленно, с чего начать и позвонил.

Все получилось быстро и очень вежливо. Милая девушка прикатила тележку с подносом, поблагодарила за монеты — сдача осталась от коляски, поклонилась и ушла. Ящер поднял крышку — настоящая южная кухня! Запеченное филе змеи, оладьи с печенью сайгака. Он сглотнул слюну, решил, что Лис себе закажет, и вынул из салфетки прибор.

Доедал, когда вернулся Лис. Довольный, улыбающийся, еще более красивый, чем перед уходом. Подцепил с тарелки Ящера остаток мяса, прожевал и вынул бумажник.

— Примерно столько ты потратил?

— Я вложился не только в тебя, но и в себя.

— Я понимаю. Но пока неизвестно, что со мной будет в итоге, и успею ли я передать тебе свои сбережения.

— Они у тебя есть?— удивился Ящер.

— Обижаешь, — Лис развязал галстук и кинул ленту в кресло. Туда же полетел пиджак. — Я не из любви к приключениям столько лет рисковал. Да и в роду я последний. Сейчас за мной тоже не следили. Фиркхи, мужик снизу, скажет, если будут спрашивать.

— Он не выдаст?

— Пока точно нет. А когда нас здесь не будет — все на его совести. Да, я пива купил! И вина.

Он принес от двери бумажный пакет, выставил бутылки на стол. Ящер не разбирался, в Город импортное спиртное редко привозили. И вино делать не из чего.

— Вкусное? — Ящер покрутил бутылку. Темное стекло, разбери, что внутри плещется.

— Сейчас узнаем, — Лис вытащил пробку, поднес горлышко к губам и быстро наклонился к Ящеру.

Вкус горьковатой уличной пыли смешался с вином и соусом, Ящер положил руку на шею Лису, чтобы не удрал, целовал, сглатывая обжигающие хмельные капли. Тележку с посудой толкнул ногой, она поехала к стене, а Лис уселся ему на колени, обнял ладонями лицо. Когда закончился этот глоток, Лис отпил еще, вино стекало по шее, Ящер слизывал и пьянел.

Столько дней рядом и толком не поцеловать. Им редко удавалось быть вместе, но Ящер подсел на эти встречи. Когда Лис рядом — его можно трогать. Его нужно трогать, потому что он рвется из балахона и бросается на шею. И сейчас рвался, путаясь в рукавах рубашки. Мешала тугая повязка на плече. Ящер помогал, чтобы быстрее, и с ним, обвившим талию, рухнул на постель.

Играть не наскучило, Лис, раздевшись, снова взял бутылку. Ящер смотрел застывшим взглядом, как текут розовые струйки по его груди к паху, как Лис медленно собирает их губами, облизывается и спускается ниже. А потом поднимается и снова набирает в рот вино.

Голова закружилась раньше, чем Лис бросил на пол его трусы. Зацелованная кожа горела от укусов и спирта. Лис тщательно облизал член, провел головкой между своих ягодиц, заставляя Ящера дрожать и тянуть руки, а потом сел сверху. Сразу до конца, и точно случайно, потому что сморщился и закусил губу. Ящер поманил его к себе, поцеловал в висок, стал гладить по спине и медленно двигаться. Не новичок, минуту так, чтобы тело расслабилось. Или две, потому что не хочется отпускать.

Лис оперся рукой, поднял голову и полез целоваться, водил языком в такт движениям. И сжимал мышцы словно на счет. Ящер бы кончил уже, не будь вина. Для того и поил, паршивец.

— Да, не останавливайся, Ящер, хвост оторву!

— Новый отрастет, — усмехнулся он. — Выпрямись, если можешь. Хочу видеть.

Лис с готовностью распрямился, облизал пальцы, не сводя с Ящера глаз, потер ими соски над повязкой, выгнулся дугой, резко насаживаясь. Рывок, другой, и Ящер все же кончил, а следом Лис.

— Ящер, — простонал он, — Я-ащер, скотина ты чешуйчатая, как же я счастлив, что ты со мной.

Путь в Элар занял больше полугода. Не то чтобы реально понадобилось столько времени, Рентаро перестраховывался. И показывал Ящеру Саланну. На людях он привык звать его Шаном, а наедине все равно называл по-прежнему. Потому что Ящер же, желтый, как полагается, а вместо черных пятен — темные глаза с розовыми искрами. Если бы Рентаро мог, он бы, наверное, до стихов докатился. Мог, точнее, все могут, но не умел, а смешить мироздание и того же Ящера, ищущего чистый лист в ящике, не тянуло.

Дольше всего пробыли в Кассиде. Прекрасная страна для тех, у кого есть деньги и кто умеет не дать себя ограбить. Рентаро отмывал средства, заработанные за последние годы, переводил на родовые счета и проворачивал мелкие операции, которые объяснят внезапную прибыль для законников. Ящер нарабатывал навыки жизни в мире, учился не выделяться ничем, кроме глаз, и решал, чем заниматься. Рентаро советовал ему кабак, но это уже на будущее, когда осядут. Где — оба не знали пока. В Столице ни одного тин Хассара в лицо не знают, а фамилия еще на слуху. Поэтому там Рентаро не хотел. Последний в роду — так последний, похоронить древние сказки о буйных аристократах, и дело с концом.

В Тетлане же он узнал, что последний его заказчик попал в лапы полиции. Рентаро оставил самое подробное описание, которое смог извлечь из памяти. Прихватили, видимо, на горячем — расстреляли без суда на краю пустыне. Случаи с покупкой сердцевин были редкими, газеты захлебывались, раздувая размер двух капсул до бочек и цистерн. Ящер газеты тоже читал внимательно — актуальная информация. Понял все наверняка, промолчал, как обычно. Вбил с чего-то себе в голову, что не должен лезть в эту часть Лисовой жизни. Может, и правильно, хотя изредка очень хотелось поделиться забавной историей. И прихвастнуть, чем он хуже газетчиков.

Наконец Рентаро решил — дом предков отдал городу как музей, там много интересного скопилось за века. Арендная плата нелишней будет, пока они с Ящером бездельничают, и сохранится все. Сам снял домик на побережье, поодаль от курорта. Ящер долго привыкал к большой воде, когда привык, то сам захотел. Купаться не лез, сидел на берегу и смотрел. А Рентаро смотрел на него.

Он привык бродить по Саланне, забираясь туда, где до него с войны почти никто не побывал. Спокойная жизнь давалась с трудом. Как Ящеру — жизнь с удобствами, которые не нужно завоевывать. Для Элара невеликими удобствами, для Города — почти заоблачными. Вместе легче, действительно легче, только не просидишь всю жизнь, обнявшись.

Рентаро подумал, погулял по окрестностям и нашел Ящеру место в маленьком ресторане. Там как раз открылся зал с выпивкой. Нарезать копченое мясо на закуску Ящер сумеет, опыт. Управлял рестораном хороший мужик, происхождение работника его не смутило, с Ящером почти сдружились, Рентаро по вечерам приходил иногда посидеть вместе с ними на крыльце с кружкой домашнего пива.

Этот мужик и натолкнул на мысль, как можно убить время и немного заработать: написать о путешествиях. Не учебник, а книжку почитать за обедом. Ездить в южные регионы у северян все еще не принято особо, а тут — и информация, и безопасно. Рентаро купил оптом чернила, перья, бумагу и начал. С первыми статьями его выгнали из местного журнала и двух газет. Третью прочитали, а седьмую взяли в недельный выпуск. Стало лучше, или он всех задолбал — Рентаро не понял. С девятой опять прогнали, а десятую сами попросили — народ заинтересовался.

Славы он не получил, писал под другим именем, личную колонку тоже не выделили, зато появилось занятие. Их с Ящером отношения перестали держаться на абстрактной привязанности, в них и вполне человеческая основа возникла. Тем для разговоров стало больше. Уже ради этого стоило попытаться.

— Я рад, что рискнул, — признался Ящер во вторую их совместную весну.

— А я рад, что был слишком плох, чтобы тебя отговаривать, — Рентаро подоткнул одеяло и сел, опираясь затылком на плечо Ящеру.

— Ты бы стал?

— Был уверен, без меня тебе спокойнее.

— О, в этом ты прав. Поэтому хорошо, что ты здесь, — Ящер погладил его по животу.

Рентаро сбился на вдохе и повернулся, чтобы поцеловать.

Ящер после секса быстро засыпал, а Рентаро часто лежал в блаженной полудреме, ни о чем уже не думая, но еще бодрствуя. Поэтому услышал шорох внизу. Осторожно выбрался из-под Ящеровой руки и прокрался к двери. За два года он сильно сдал, но старался поддерживать форму. Если просто грабитель, то проблем не будет.

Нет, не повезло. Внизу на диване сидел тип, которого Рентаро совсем не хотел видеть. Старый дедов партнер, тин Ферконс.

— Мы же договорились.

— Я тоже так думал. А Брайт из-за тебя попал.

— Это кто?

— Ты многим продавал подкрашенную водичку? — тин Ферконс погладил обивку дивана.

— И как всплыло? — его начало подташнивать. Он почти поверил, что эту историю засыпало песком.

— Все всплывает. Но за тобой долг.

Рентаро подвинул себе стул. Сбегать все равно бессмысленно.

— Что нужно?

Он взял стопку фотографий и поморщился, когда тин Ферконс нагнулся над его плечом.

— Вот отсюда, — тот указал на первый снимок: небольшой, до боли знакомый особняк. Где Рентаро его видел? — Украсть это, — три строчки от руки, почерк нарочито неровный, конкретики нет, общие слова. — И да, вот хозяин дома, он точно захочет помешать. С ним решай по обстоятельствам сам.

Рентаро выронил стопку.

— Тин Ринделл, вы с ума сошли?! Кому это хоть надо?

— Не твоего ума дело, малыш Рен. Сделай. И тебя навсегда оставят в покое, я обещаю. У тебя два месяца. Товар принесешь сюда, — тин Ферконс поднял одну из фотографий, адрес тем же неровным почерком. — Я рассчитываю на твою ловкость. Когда-то ты был одним из лучших.

— Уже нет.

— Да, это прискорбно. Вспомнишь. Тебе есть, ради кого стараться. Не хочешь, чтобы твоя блондинка овдовела?

Рентаро бросился. В бок ткнулся металл.

— Так-то зачем? Я не обманываю, Рен. Принеси это, и больше мы не встретимся.

Тин Ферконс собрал фотографии и аккуратно прикрыл за собой дверь. Рентаро отстраненно подумал, что нужно разориться на сигнализацию. Запоздало начался озноб. Он растер руки до плеч и пошел обратно в спальню.

Ящер шевельнулся, когда Рентаро лег рядом.

— Что-то случилось?

— Нет, в сортир ходил. Спи, — он поцеловал теплую макушку, обнял за талию и потерся носом о позвонки.

Кажется, он знал, как лучше поступить.